юя 2 a b @ 0 ; 8 o - · pdf fileодну из самых процветающих в...

АВСТРАЛИЯ — Terra Incognita

Когда звери еще были людьми

Москва2011

СОЛ ШУЛЬМАН

© С. Шульман, 2011© ООО «Альпина нон-фикшн», 2011

Все права защищены. Никакая часть этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпо-ративных сетях, а также запись в память ЭВМ для частного или публичного использования, без письменного разрешения владельца авторских прав. По вопросу организации доступа к электронной библиотеке издательства обращайтесь по адресу [email protected].

УДК 94(9)ББК 63.3(8) Ш95

Шульман С.Австралия — Terra Incognita: Когда звери еще были людьми /

Сол Шульман. — М.: Альпина нон-фикшн, 2011. — 228 с. + + 16 с. вкл.

Редактор Роза Пискотина

ISBN 978-5-91671-109-7

ISBN 978-5-91671-109-7

История Австралии полна приключений и загадок. Неведомая земля начала будоражить умы европейцев еще задолго до ее открытия. Это континент удивительного животного мира, уни-кальной человеческой расы, золота и надежд. Книга рассказы-вает о превращении страны из места ссылки воров и убийц в одну из самых процветающих в мире. Эпохи великих морских открытий и не менее великих, порой трагических, человеческих судеб сформировали особый характер австралийской нации. Здесь нашли спасение миллионы людей, гонимых жестокими событиями ХХ века, в том числе и наши с вами соотечественники. Для многих она стала «землей обетованной». По мнению автора, сегодняшняя Австралия — один из центров формирования новой единой миро-вой культуры будущего.

Ш95

УДК 94(9)ББК 63.3(8)

Содержание

От автора 7

I. Затерянный мирВремя великих сновидений 14

Континент, без которого перевернулась бы планета 20

Так кто же был первым европейцем, ступившим на землю Австралии? 36

Над нами Южный Крест 40

Первые русские в Австралии 46

Встреча далеких цивилизаций 51

«В прекрасном и яростном мире» 62

II. Рождение нации Сквозь континент 66

Человек в седле 73

Золотая лихорадка 76

Русский Иван 83

«Страна воров и бандитов» 86

Взрыв иммиграции 93

Герои не умирают 112

Австралия — Terra Incognita

III. Земля надежд Время тревог… 119

Путь к себе 124

Мой первый шаг 132

IV. Австралийская мозаика Место встречи 137

Город возле бухты 140

Мельбурн Великолепный 147

«На последнем берегу» 151

Если есть на земле рай… 159

Оззи смеются 161

Эпилог 165

Приложение Записки кинодокументалиста

Континент, где верят в удачу… 173

За сорок тысяч лет до капитана Кука 181

Завтра не приходит никогда 185

Памяти моего австралийского другапрофессора Мельбурнского университета

Рэй Вильсон-Слонек (1944–2004),открывшей мне Австралию

7

От автора

Эта книга — не история Австралии в академическом смыс-ле слова, хотя, конечно же, автор двигался по пути истории. То, что здесь изложено, отражает личное восприятие и по-нимание этой страны автором. Такой он ее увидел, узнал и понял.

Мой путь в Австралию начался давно и случайно. Хотя что в нашей жизни бывает не случайным?!

…Бурные 1960-е годы. Уже не было Сталина, пришел Хрущев, в космос слетал Юрий Гагарин, в России замаячили проблески свободы. Всколыхнулась и забурлила молодежь, которой в дальнейшем будет присвоено гордое имя «шести-десятники».

После мрачных десятилетий казалось, что на нас вот-вот обрушится водопад счастья. Дни были только яркими, сол-нечными. Хотелось сделать нечто великое. Одни с песнями поднимали целину диких казахских степей, другие ехали «за туманом и за запахом тайги», «лирики и физики» спо-рили, надо ли брать с собой в космос ветку сирени, ибо сам полет к звездам казался уже абсолютно очевидным. Залы содрогались от аплодисментов, которыми студенческая мо-лодежь награждала своих новых кумиров, поэтов-бунтарей. Все дышало романтикой и надеждой…

Я только что окончил институт кинематографии и уже снял свой первый публицистический фильм, который по-лучил широкую известность и фестивальные награды. Результатом этого фильма стала дружба с Алексеем Аджу-беем* и благосклонность Никиты Хрущева, что, как тогда

* Алексей Аджубей (1924–1993), зять Н. С. Хрущева, главный редактор газеты «Известия» (1959–1964).

8


казалось, защищало меня от всех невзгод жизни. Меня при-глашали на работу почти все киностудии страны. Я выбрал романтику кинопутешествий. Судьба раскрывала мне свои объятия, но под ложечкой что-то сосало. Бурный характер молодости рвался к чему-то неизведанному…

А надо сказать, что в киноинститут я поступил, уже за-кончив до этого инженерный факультет. Он-то и зародил во мне мечту о профессии кинорежиссера. Мне хотелось снять художественный фильм об истории атомной бомбы, о том, как создавалось это оружие в разных странах мира. Об ученых, шпионах, политиках… Тем более что тема эта была в то время не только новой, но и сверхсекретной…

И вот, резко прервав успешно начатый взлет, я бросаю обеспеченную жизнь, ухожу со студии, снимаю подвальную комнату, из окна которой видны лишь шаркающие по лу-жам ноги прохожих, и по двадцать часов в сутки работаю над сценарием «Ядерный век»*. Это была сумасшедшая ра-бота. По ночам мне снились атомные взрывы, политики, шпионские страсти. Во сне я был на «ты» с сильными мира сего. Они посвящали меня в свои секреты, и мы вместе пла-нировали будущее…

Так продолжалось два года. Я жил, как в бреду, захвачен-ный творческим азартом и новизной темы. Наконец сцена-рий был закончен и начал самостоятельное существование. О нем заговорили в кинематографических кругах. С высо-ких трибун о нем отзывались как о достижении советско-го кинематографа, в котором будет рассказано о «величии русской науки».

Здесь не место излагать подробности, это задача отдель-ной книги. Но не буду скрывать — я был горд и счастлив. Мне, молодому режиссеру, предстояла изумительно инте-ресная работа…

* Литературный киносценарий «Ядерный век» опубликован в журнале «Экология и жизнь» (№ 8–12 за 2007 г. и № 1–3 за 2008 г.).

9

От автора

Гром грянул неожиданно. Меня вдруг вызвали на высо-кий партийный верх и дали понять, что «из идеологических соображений фильм о величии русской науки должен сни-мать русский режиссер!» Моя фамилия не подходит…

Сегодня, спустя более трети века, я, по-видимому, смог бы отнестись к такому заявлению чиновников спокой-нее, по-философски, но тогда это было нечто оглушитель-ное — удар на огромной скорости в глухую стену. Тем более что во власти уже не было ни Хрущева, ни Аджубея, к кото-рым я мог бы обратиться за помощью…

Конечно, я знал о наличии в СССР государственного антисемитизма, видел его проявления, но моя жизнь скла-дывалась так, что до этого момента меня лично он обходил стороной. Это было первое соприкосновение с ним. Страна, которую я любил, которой отдавал огонь и талант молодо-сти, оскорбила и унизила меня, фактически назвав челове-ком второго сорта.

Повторяю, здесь не место излагать подробности. Они по-хожи на захватывающий детектив с персональным участием многих имен, известных миру. Скажу лишь, что мой ответ был не менее резок. Я решил уехать из страны. Тем более что я только что женился на девушке из Югославии…

…Белград встретил меня теплом и улыбками. Всех го-ворящих по-русски здесь считали братьями. Газеты брали у меня интервью, коллеги приглашали на ужины в «кафаны», но при всем желании помочь мне они не могли — работы не было. Киностудии были заполнены своими режиссерами и выпускали мало фильмов.

Помню, желая сделать что-то доброе, мне как-то позво-нили из киностудии «Дунава-фильм» и предложили снять десяток тридцатисекундных рекламных роликов, пообещав за это неплохие деньги, на которые мы с женой могли бы безбедно прожить год.

Боже, как я обиделся! Ведь я приехал сюда за великими делами и свершениями! Приехал рассказать миру правду


10

о советской жизни! А мне предлагают кильки в банке сни-мать! Короче, я отказался*.

Так прошел год. Жили мы с женой на ее невысокий препо-давательский заработок. Она работала, а я писал, окутанный табачным дымом.

В один из дней в газетах появилось сообщение о Все-югославском конкурсе сценаристов. Условия были про-сты — выигравший конкурс сценарий покупается кино-студией и идет в производство. К этому времени я как раз закончил сценарий «Катастрофа» — психологическую драму из славянской жизни. Терять мне было нечего, и я отправил его на конкурс.

Прошло еще несколько месяцев, и как-то утром мне зво-нит знакомый: «Ты газеты сегодня читал?» — «Нет, — гово-рю, — не читал». — «Так спустись вниз, купи и почитай…»

Оказалось, что моя «Катастрофа» получила одну из глав-ных премий! Газеты писали, что в Югославии появился но-вый русский сценарист и прочие хвалебные слова… Боже, сколько было радости!.. Казалось, что жизнь опять раскры-вает объятия.

Но я, видимо, забыл, что существует такая универсаль-ная штука, как «еврейское счастье»! Белградская киностудия «Авала-фильм», где должен был сниматься фильм по моему сценарию, внезапно обанкротилась или оказалась на мели, так что съемки отменялись. Единственное, что могла сделать студия, — оплатить автору сценарий, что она и сделала.

Опять потянулись, как говорится, серые будни. Опять я сидел и писал «в стол»… Впрочем, кое-что все же измени-лось. Мой сценарий получил известность, его рецензировала европейская пресса, о нем хорошо отзывались коллеги, меня приглашали… Одним словом, я был замечен.

* Спустя много лет, в Нью-Йорке, я пересказал этот эпизод из своей жиз-ни известному голливудскому режиссеру Милошу Форману. Он схва-тился за голову: «Боже, где рождаются такие наивные люди?! Мне бы сейчас предложили эти ролики!..»

11

От автора

На одной из литературных встреч я познакомился с ми-лой супружеской парой из Австралии — Рэй и Бобом Сло-неками. Не имея никакого отношения к России, оба они тем не менее прекрасно владели русским языком, были про-фессорами Мельбурнского университета, факультета слави-стики, и приехали в Белград на международный симпозиум. Знакомство постепенно переросло в дружбу.

Лишь позже я узнал, что прямо из Белграда Рэй по теле-фону рассказала обо мне ведущему в то время австралийско-му кинопродюсеру и публицисту Филиппу Адамсу, у кото-рого и родилась идея пригласить меня поработать на далекий континент, тем более что по случайному стечению обстоя-тельств он только что прочитал в лондонской прессе о моем сценарии.

А еще через неделю у меня раздался звонок. По просьбе Филиппа из Сан-Себастьяна звонил директор Мельбурнско-го международного кинофестиваля Эрвин Радо, который в тот момент находился в Европе. Он готов был прилететь в Белград и спрашивал, есть ли у меня время встретиться с ним.

Встреча состоялась. Это был обаятельный человек, венгр по происхождению, в прошлом музыкант. Дружеские отно-шения между нами установились почти сразу. Эрвин рас-сказал, какое впечатление произвел на него мой сценарий, и спросил, нет ли у меня каких-нибудь новых интересных замыслов.

Я браво ответил, что есть, хотя в голове было абсолютно пусто. «Не могли бы вы показать мне их завтра?» — попро-сил Эрвин.

…Всю ночь я мучительно ломал голову, а к утру родился сюжет на одну страничку, навеянный мотивами Александра Солженицына, которого мы тогда зачитывали до дыр. В су-ровых заснеженных горах некой тоталитарной страны рас-положены два лагеря заключенных — мужской и женский, а неподалеку от них секретная ракетная база. В один из дней


12

начальнику лагерей поступает приказ из Центра: держать в идеальном состоянии горную дорогу, так как вскоре по ней должен пройти транспорт с ракетами.

Проходят дни, недели, а транспорта нет. О приказе забыли. Начинается страшная метель, дорогу заносит снегом. И вдруг звонок из Центра — ракеты пройдут через 48 часов. Началь-ник в панике, он понимает, что на кон поставлена его голова, ибо очистить заваленную снегом горную трассу за такое вре-мя почти невозможно. И тогда в изощренном мозгу садиста рождается решение. Он объявляет по мужскому и женскому лагерям, что они начнут очистку трассы с противоположных концов дороги и пойдут навстречу друг другу. И если они встретятся раньше, чем через 48 часов, то он разрешит им все сэкономленное время остаться вместе. Мужчины и женщины, годами не видевшие друг друга, мечтавшие о встрече и фи-зической близости, воспринимают это как подарок судьбы. В ночной мгле, под вой пурги и обвалы лавин начинается штурм этой адской дороги. Заключенные выполняют рабо-ту раньше срока, оставляя на своем пути трупы замерзших и погибших людей. Но когда они встречаются, у них нет сил ни для радости, ни для секса…

Фильм этот мыслился не о сексе, а о том, как звериная си-стема тоталитаризма расчеловечивает человека, превращая его в животное, — как рабов, так и хозяев…*

Надо было быть очень наивным, чтобы предложить по-добную тему тихой мирной Австралии, любящей носталь-гические сюжеты из жизни своих бабушек. Но тогда я знал об Австралии чуть больше, чем об обратной стороне Луны. Эрвин же пришел в восторг и предложил мне ехать на год в Австралию работать над сценарием…

Так начался мой путь в эту страну.

* В русском варианте кинолибретто «Безмолвие», как и сценарий «Ката-строфа», опубликованы в авторском сборнике «Мы уходим последни-ми…» (М.: Параллели, 2004).

От автора

…Сам собой возникает вопрос, а надо ли было в преди-словии к книге об Австралии рассказывать эту российско-советскую историю, приведшую автора в эту страну?! Думаю, что надо. Австралия — это классическая страна иммигран-тов. Это мозаика человеческих судеб, и судьба автора — одна из них. Если в обычной «исторически стабильной» стране судьбы людей, в общем-то, чем-то схожи, то в Австралии каждая судьба — это отдельная захватывающая история. Предки одних приплыли сюда в кандалах более двух веков назад, других гнали насилие и войны, третьи оказались здесь в поисках «синей птицы» счастья… А все вместе — это и есть народ Австралии, страны Надежды и Удачи, как ее еще на-зывают…

…Мне и до этого приходилось совершать перелеты поч-ти через полмира, но по душевному напряжению это был самый сложный полет в моей жизни. И не в силу его про-должительности. Я чувствовал, что лечу в неизвестность, навстречу судьбе.

Самолет летел из Белграда и был заполнен в основном новыми иммигрантами — простыми сельскими людьми. В салоне стояла непривычная для полета тишина, иногда на-рушаемая детским плачем. На лицах пассажиров читались напряжение, тревога и даже испуг. Многие из них впервые поднялись в небо…

Я смотрел на людей, и мне хотелось представить буду-щее — их и свое. Видимо, мой взгляд, в котором тоже скво-зила тревога, был неправильно понят пожилой крестьянкой, сидящей в соседнем ряду. Она отломила половину толстого сельского бутерброда, который ела, и протянула мне. Так обычно поступают люди одной судьбы…

…Под нами проплывали желтые безжизненные пески ав-стралийской пустыни Симпсона. Тогда я еще не знал, что это одна из самых опасных и жестоких пустынь мира…

14

I. Затерянный мир

Время великих сновидений

Когда еще не было Австралии. Земля летающих чудовищ. Задолго до собаки динго. «Dreamtime — Время сновидений»

Миллионы лет Австралия была частью Антарктиды, пре-жде чем откололась от нее и начала двигаться на север к эк-ватору, к тому месту, где мы ее привыкли видеть. С тех пор она мало изменилась.

Как и сейчас, в далеком прошлом австралийский континент населяли уни-кальные животные. Одно из них — гигантская пти-ца, которая не только бега-ла, как страус, но и летала. Это было самое крупное из когда-либо проживав-ших на земле летающих существ. Вес ее дости-гал ста килограммов. Тут обитали семиметровые ящеры-вараны, крокоди-лы с зубами динозавров, гигантские кенгуру, змеи толщиной в метр, рогатая

Доисторический кенгуру, превосходивший по размеру

современного жирафа


15

черепаха размером с малолитражный автомобиль, тасма-нийский тигр… Здесь обнаружены останки более ста видов животных, аналогов которым не найдено нигде в мире.

Вся эта фауна вымерла примерно сто тысяч лет назад, но отдельные ее представители сосуществовали даже с со-временным человеком. Так, тасманийского тигра на воле охотники последний раз видели в 30-х годах XX века…

Никто точно не знает, когда на этом континенте появи-лись аборигены — люди одной из древнейших на земле рас. Их прошлое окутывает тайна. Находки показывают, что человек появился в Австралии около пятидесяти ты-сяч лет назад. По одной из гипотез, предки австралийских аборигенов отделились от других народов и, скитаясь, до-брались до австралийского материка. Почти до последнего времени аборигены сохраняли черты человека палеолита. В вопросе, откуда они пришли на австралийский конти-нент, большинство авторов склоняется в пользу их азиат-ского происхождения. Существует родство между австра-лийскими аборигенами и древними жителями Цейлона, Индокитая и даже Сахалина. Задолго до времен фараонов, перебираясь в течение многих столетий с одного острова на другой, выходцы из Азии постепенно проникали во все уголки Океании.

Возможно, что именно здесь, в Австралии, лежит ключ к разгадке нашего прошлого. Ведь формы быта и культуры, сохраненные аборигенами к началу европейской колони-зации, были столь архаичны, что дают возможность моде-лировать первобытное прошлое всего человечества. В те-чение последних пятидесяти тысяч лет здесь не произошло сколь-либо существенного развития орудий производства и, как следствие, развития самого общества. Как считают уче-ные, одной из причин этой заторможенности являлось почти полное отсутствие на континенте хищных зверей, что делало жизнь людей менее напряженной и не стимулировало раз-вития орудий охоты.


16

Кстати, первым европейцем, увидевшим единственного на сегодняшний день австралийского хищника — собаку динго, — был капитан Вильям Дампир, о котором речь пойдет позже. Он так описал хищника: «Похож на худо-го голодного волка». И действительно, далеким предком динго был, по-видимому, азиатский волк. Ученые считают, что динго появился на континенте примерно десять тысяч лет назад. Его завезли жители Юго-Восточной Азии, кото-рые плавали между островами архипелага. К динго отно-сились как к домашней собаке. Возможно, его употребля-ли в пищу и брали с собой в далекие путешествия, чтобы иметь свежее мясо.

Обычный путь развития кочевых племен — это переход к оседлому образу жизни, занятие земледелием и скотовод-ством. Для аборигенов Австралии этот путь был закрыт в силу того, что не только первобытному народу, но и современным ученым пока не удалось вывести из диких растений Австра-лии ни одного культурного злака, способного, как пшеница или рис, стать важным элементом питания. Не произошло, кстати, и одомашнивания ни одного коренного австралий-ского животного, поскольку, как выразился один из ученых, «кенгуру нельзя оседлать, а вомбата доить».

Во время раскопок в одном из болот Южной Австралии были найдены бумеранги, возраст которых около десяти ты-сяч лет. Распространено ошибочное мнение, будто бы буме-ранг «придуман» австралийскими аборигенами. На самом деле это не так. Классический тип бумеранга восходит свои-ми корнями к доисторическому Египту и попал в Австралию довольно поздно.

К моменту встречи с европейцами традиционной одеждой аборигенов была набедренная повязка, а во многих частях Австралии и ее не носили. Как сказал автору этой книги один абориген: «Зачем одежда?! У меня всё в полном порядке, мне нечего прятать». Хотя австралийские аборигены уже давно не ходят голыми, но и по сей день они не стыдятся наготы.


17

Когда первые европейские поселенцы прибыли в 1788 году на материк, здесь проживало около трехсот тысяч абориге-нов. Они говорили примерно на пятистах языках и наречиях. Каждое племя из пятисот-шестисот человек имело свой язык. Обычно абориген владел тремя и более языками. Кроме род-ного он свободно говорил и на языках своих непосредствен-ных соседей.

Необычен был и их семейный уклад. У женщин, неза-висимо от возраста, существовала тенденция выходить за-муж за мужчин старше сорока лет. Объяснялось это просто. К сорока годам мужчина достигал высшей ступени своей продуктивности и мог наилучшим способом обеспечить се-мью. Вообще, «распределение» жен у аборигенов было весь-ма своеобразным. Старикам доставались молодые девушки, а юношам — старые вдовы. Сильные молодые жены могли

Абориген-художник дарит автору книги разрисованный им бумеранг


18

охотиться и содержать своих старых мужей, а молодые муж-чины сами были способны прокормить семью. Естественно, что молодые были этим недовольны, но обычай был строг.

«Белым людям трудно разобраться в наших нормах брака и род-ства, — пишет известный художник-абориген Дик Рафси. — Брат моего отца не является моим дядей. Его я тоже зову отцом. Его дети для меня такие же братья и сестры, как и мои родные. А вот сестру отца я зову тетей, а ее детей — двоюродными братьями и сестрами. Сестру моей матери я называю тоже матерью, а ее детей — братьями и сестрами. Брат моей матери приходится мне дядей… Мне можно жениться на двоюродной сестре по материнской или отцовской линии, но, как правило, предпочтение отдается материнской линии».

На протяжении жизни аборигены женились и выходили замуж многократно. Женщина имела в среднем до четырех мужей, а мужчина — не менее четырех жен, а то и восемь — двенадцать.

Даже сегодня взаимоотношения между полами носят у аборигенов весьма свободный характер. Муж может одол-жить жену другому мужчине, не спросив ее согласия. Это входит в ее обязанности. Половые сношения могут быть ис-пользованы и как средство наказания за какой-то проступок. В этом случае женщину заставляют совершать половой акт поочередно с несколькими муж чинами.

Интересно отметить, что в прежние времена аборигены не знали, что между половым актом и зачатием существует какая-то связь. Половой акт считался удовольствием, а рож-дение ребенка приписывалось «духу». Поскольку половой акт был естественной функцией, то его не скрывали и зани-мались им у костра, на глазах всей семьи.

Если вдруг рождались близнецы, то у некоторых племен это считалось дурным предзнаменованием. Грядущие не-счастья можно было предотвратить, убив одного из ново-рожденных, что зачастую и делалось. Но вообще-то, або-


ригены — очень любящие родители. Они никогда не на-казывают малышей, балуют их, выполняя все их капризы и желания, а с восьмилетним ребенком мать может возить-ся как с младенцем, нередко даже продолжая кормить его грудью.

Сейчас реже, но в прежние времена каждая аборигенская девочка в десять лет переходила жить в семью будущего мужа, учась этой роли у его старших жен. Вступив в период половой зрелости, она проходила процесс инициации — по-священия во взрослые. Ее уводили в буш и там подвергали ритуальной дефлорации — «хирургическому» лишению дев-ственности, после чего, согласно требованиям обряда, с ней вступали в половой акт мужчины, состоящие с ней в родстве. Начиная с четырнадцати лет, она рожала своего первого ре-бенка, а затем продолжала рожать почти каждый год.

С мальчиком происходило нечто аналогичное. В десять лет его отлучали от матери для подготовки к обряду инициа-ции. Инициация предусматривала воспитание дисциплины у юношей и их обучение, которое проводили старые опыт-ные охотники. Юношей испытывали на мужество: выбивали два передних зуба, выщипывали волосы на половых органах, совершали обрезание, наносили рубцы на теле. Одновремен-но юноша изучал и много того, что ему было необходимо в практической жизни.

Подобное обучение подразумевало высокую степень аб-стракции. Абориген видит окружающий его мир статичным, неизменным, «заснувшим». Странствия, подвиги и приклю-чения мифических существ являются темой песен, сопрово-ждающих различные обряды. Эти мифы аборигены относят к тому времени, которое в каждом из их многочисленных языков обозначалось по-разному, но имело одинаковое зна-чение. Оно называется Временем сновидений — Dreamtime — и уходит в далекое прошлое, «когда все животные, птицы и рыбы были еще людьми».


20

Континент, без которого перевернулась бы планета

«Золотые острова». Пират-писатель. За что туземцы «съели» Кука? Трагическая судьба Лаперуза

Древний географ Гиппарх (II в. до н. э.) и великий греческий астроном Клавдий Птолемей (II в. н. э.), исходя из «здра-вого смысла», считали, что земной шар, чтобы не опроки-нуться, должен быть уравновешен. На основании этого они заключили, что где-то далеко на юге, посредине Индийско-го океана, лежит суша, равная по размеру Европе и Азии, вместе взятым. За многие века гипотеза о существовании этого континента, названного Терра Аустралис Инкогни-та — неизвестная южная земля, — превратилась в научную догму.

XV–XVI века — время Великих географических открытий. Христофор Колумб открывает Америку, Васко да Гама оги-бает мыс Доброй Надежды и находит морской путь в Индию, Фернан Магеллан пересекает пролив, позже названный его именем, и попадает в Тихий океан. Примерно тогда же инки поведали испанским конкистадорам историю о двух чудес-ных островах, лежащих на западе, где-то в бескрайних про-сторах Тихого океана. По их рассказам, верховный инкский правитель направился туда с флотилией из тростниковых лодок с двадцатью тысячами воинов. Вернулся он с добы-чей, которая свидетельствовала о сказочном богатстве тех островов. Он поведал о плодородных полях, изобилии зо-лота и покорном народе, который беспрекословно выполнял все его распоряжения.

Очарованный этими рассказами эксцентричный ученый Педро Сармьенто де Гамбоа* убедил вице-короля Перу орга-низовать экспедицию на поиски вожделенных земель.

* Педро Сармьенто де Гамбоа (1532–1592) — путешественник, море-плаватель, солдат, писатель, поэт, историк, ученый-гуманист XVI века.


21

Шел 1567 год. Экспедиция Сармьенто, которой командо-вал племянник короля, оказалась неудачной. Блуждая по мо-рям, они прошли за двадцать два месяца семнадцать тысяч миль, выдержав штормы, голод, всяческие лишения и по-терю многих членов команды. Вернулись они с рассказами об открытых экзотических островах, населенных не слиш-ком дружелюбными туземцами. Позже эти острова были названы Соломоновыми.

Рассказы мореплавателей обрастали легендами, и вскоре эти острова стали казаться наделенными всеми богатства-ми мира, что оживило интерес к ним со стороны испанской короны. Так Сармьенто открыл эру поисков, которые завладеют мореходами более чем на два столетия.

Биография человека, назна-ченного в 1699 году команди-ром первой научной экспедиции в Южные моря, которую органи-зовало британское Адмиралтей-ство, необычна. Вильям Дампир (1652–1715) родился в глухой деревушке в семье крестьянина-арендатора. После смерти ро-дителей нужда заставила его бросить школу и уйти в море. Он служил на кораблях, плававших к берегам Ньюфаундленда и в Ост-Индию, два года рубил лес на берегах Юкатана. На Ямайке он примкнул к шайке пиратов, которые грабили селения в испанских ко-лониях. В 1680 году принял участие в налетах на перуанские гавани. Участвовал в нападении на испанские корабли, ко-торые везли золото в Панаму. В 1691 году Дампир вернулся

Яркий представитель «универсального человека» — идеала эпохи Ре-нессанса.

Пират-писатель Вильям Дампир (1652–1715)


22

в Англию и через несколько лет опубликовал книгу «Новое путешествие вокруг света», рассказывавшую о приключени-ях автора. Книга имела колоссальный успех и была переве-дена на многие европейские языки. Это был бестселлер того времени. Читатели приходили в восторг от всякого рода эк-зотической информации, как, например, об острове Беши, жители которого были готовы менять по весу свое золото на английское железо.

Во время одного из своих путешествий Дампир и его коман-да попали на Острова Пряностей и, сами не подозревая того, сделали остановку на северном берегу Австралии. Первый англичанин, ступивший на австралийский берег, остался равнодушен и к этой земле, и к ее обитателям, которых Дам-пир назвал «самым нищим народом на свете».

Примерно в это же время, не без влияния литературных работ Дампира, в европейской беллетристике начали появ-ляться рассказы о путешествиях по Тихому океану. Такие, например, как бестселлер Джонатана Свифта «Путешествие Гулливера», где страну Лилипутию автор поместил на северо-западе от Земли Ван-Димена, ныне острова Тасмания.

Французский писатель Даниэль Дефо написал книгу о потерпевшем кораблекрушение Робинзоне Крузо, взяв за основу реальные события, происходившие с Александром Селкирком, который в наказание за какие-то провинности был оставлен на необитаемом острове капитаном Дампиром во время его первого кругосветного плавания. Кстати, Дам-пир породил не только Робинзона, но и его верного слугу Пятницу. Прототипом Пятницы был островитянин, приве-зенный Дампиром в Англию и хорошо известный Даниэлю Дефо.

Однако после экспедиции Дампира Австралия и ее обита-тели почти на три четверти столетия были забыты. И лишь во второй половине XVIII века начались планомерные экс-педиции с целью географических открытий. Соперничество


23

европейских держав переместилось на Тихий океан, и Ав-стралия попала в круг их интересов.

3 апреля 1768 года неуклюжий угольщик «Граф Пем-брук», плававший по Северному морю, был поставлен в док на Темзе близ Лондона на лучший стапель верфи Английско-го морского флота. Крепкий, из прочного дерева, парусник-работяга был явным чужаком среди изящных фрегатов, ремонтировавшихся здесь. Морские офицеры даже удив-лялись: как этот замызганный барк вообще мог оказаться в Королевском флоте?!

На самом же деле этому углевозу была уготована великая судьба. Ему предстояло доставить специальную команду мор-ских офицеров и ученых в самые отдаленные уголки Тихого океана для проведения астрономических исследований и сде-лать еще одну попытку найти континент, который на картах значился как Терра Аустралис Инкогнита. Угольщик выбра-ли потому, что он мог взять на борт большое количество припасов и научного снаряжения, и еще потому, что он был плоскодонным и был способен выдержать суровые испыта-ния, если в результате кораблекрушения окажется на мели. Корабль был переименован в «Индевор» («Попытка») и по-сле ремонта, 18 мая 1768 года, вновь спущен на воду.

Для многих лондонцев назначение лейтенанта Джеймса Кука на должность руководителя экспедиции явилось пол-ной неожиданностью. Шел ему тогда тридцать девятый год, и он фактически был неизвестен соотечественникам. Девя-тый ребенок сельского конюха из графства Йоркшир, он мальчишкой пас коров и работал на конюшне, не получив хорошего образования. В школе он проучился только три года, освоив лишь четыре действия арифметики, а реаль-ное обучение прошел на торговых судах, у тяжелых на руку йоркширских боцманов.

Однако Джеймс Кук обладал качествами, которые Адми-ралтейство сочло решающими для успешного выполнения поставленной задачи. Уже четыре года он плавал в суровых


24

северных водах Ньюфаундленда, исследуя бухты и заливы. Не раз зарабатывал поощрения и награды за искусство море-плавателя. Лорды Адмиралтейства резонно полагали, что та-лант Кука будет полезен и в неизведанных южных водах. Так и вышло, Кук стал величайшим мореплавателем своего времени. Как командир «Индевора» он откроет и обследует сотни островов, которые до него не видел ни один европеец. И хотя «Индевор» никогда не участвовал в морских сраже-ниях, его эпохальное плавание принесло английской короне больше земель и богатства, чем самая выдающаяся морская победа могучего британского флота.

Сложилось так, что Королевское научное общество за-планировало экспедицию в Тихий океан для изучения ред-кого астрономического явления, которое ожидалось в июне 1769 года. Венера должна была пройти через диск Солнца.

Это событие, которое могло по-вториться лишь через 105 лет, ученые хотели использовать для получения данных, необхо-димых для определения рассто-яния между Солнцем и Землей. Хотя прохождение Венеры мож-но было наблюдать и из других мест, Королевское общество хотело произвести наблюдение сразу из трех точек планеты: из Гудзонова залива, с Северно-го мыса Норвегии и где-нибудь в Южных морях. Такое разме-щение наблюдателей в столь

удаленных друг от друга районах обеспечило бы точность научных измерений.

Трехсотшестидесятишеститонный «Индевор» был при-способлен для команды из девяноста четырех человек. Джеймс Кук был назначен руководителем экспедиции. В команду

Капитан Джеймс Кук (1728–1779)


25

кроме матросов и офи-церов также вошли на-туралисты Бэнкс и Со-ландер, два художника и четверо слуг. Выходец из богатой семьи, роман-тик и ученый, юный сэр Бэнкс был одним из тех, кто финансировал эту экспедицию.

«Индевор» вышел из Пли мута 26 августа 1768 года и направился к недавно открытому райскому острову Таити. Покончив с астрономическими наблюдениями на острове, Кук направил свой корабль в южную часть Тихого океана, чтобы выяснить, не суще-ствует ли к югу от открытых уже земель загадочной Тер-ра Аустралис. Экспедиция обследовала все обнаруженные земли, но Австралии так и не нашла.

После этого Кук направился к уже известной к тому време-ни Земле Ван-Димена (остров Тасмания, открыт в 1642 году), а оттуда повернул на северо-восток. Однако шторм, пришед-ший с юга, снес «Индевор» на 150 миль в сторону от курса. 19 апреля в 6 часов утра лейтенант Захарий Хикс увидел землю.

Подойдя ближе, они заметили дымы от костров. Мест-ность казалась приятной, несмотря на скудную раститель-ность и скалы. В течение нескольких дней Кук не мог оты-скать места для якорной стоянки: «Вокруг были только море и земля с высокими берегами». Но 29 апреля 1770 года пу-тешественники обнаружили обширную, закрытую бухту. Несколько аборигенов метнули в них копья и бросились бежать, когда лодка с «Индевора» приблизилась к берегу. Это была юго-восточная оконечность Австралии.

Корабль Кука «Индевор» (1768–1771)


26

«28 апреля (1770 года), — пишет в своих записках Джозеф Бэнкс, —

мы стояли на пороге открытия новой земли. Мы заметили несколько

индейцев (в те времена туземцы любой земли именовались индейца-

ми. — С. Ш.), вооруженных копьями… У южного края бухты виднелись

четыре маленьких каноэ, в каждом из которых стоял мужчина и длин-

ной палкой пытался попасть в рыбу. Казалось, что эти люди не инте-

ресовались ничем, кроме рыбалки. Наш корабль прошел на расстоянии

в четверть мили от них, но они едва подняли на нас глаза. Мы при-

чалили к маленькой деревушке из шести или восьми хижин. Тут из леса

вышла старуха, за которой шли трое детей. Они несли сучья. Несколько

раз старуха взглянула на корабль, но не выразила при этом ни удивле-

ния, ни страха. Дойдя до хижины, она разожгла огонь, а четыре каноэ

с рыбаками повернули к берегу. Люди высадились и стали готовить еду,

оставаясь равнодушными к нашему присутствию, хотя мы находились

на расстоянии в полмили от них. На всех этих людях мы не заметили

и признаков одежды… Вскоре мы решили высадиться на берег, думая,

что туземцы так же мало среагируют на это. Но к нашему удивле-

нию, как только мы приблизились, двое мужчин, потрясая длинными

копьями, кинулись нам навстречу, громко и грозно крича и не обращая

внимания на наше численное преимущество… Около четверти часа мы

пытались объяснить им, что нуждаемся в воде и не причиним им вреда.

Однако они были непоколебимы, и нам пришлось выстрелить из мушке-

та поверх их голов, второй выстрел ранил одного из них… После этого

мы высадились на берег…»

Перед тем как ступить на берег, Кук повернулся к кора-бельному гардемарину Исааку Смиту и сказал: «Ты сойдешь на берег первым». Так юный Исаак стал первым европейцем, ступившим на юго-восточный берег Австралии.

«Индевор» стоял на якоре девять дней, в течение которых англичане изучали гавань, а Бэнкс и Соландер собирали об-разцы растений. Они пришли в такой экстаз от совершенно неизвестной флоры, что Кук решил назвать это место Бухтой Экстаза, но затем он изменил название на Ботани-Бей (Бота-нический залив). Сегодня это один из районов Сиднея.


27

Когда «Индевор» двинулся вдоль берега на север, ему при-шлось пробираться через отмели, которые виднелись по бор-там и уходили далеко в море. В середине мая мореплавате-ли оказались внутри Большого Барьерного Рифа — 1200-миль-ного скопления острых корал-ловых образований. Кук прокла-дывал курс среди выступающих из воды кораллов. В 10 часов вечера 10 июня «Индевор» имел под килем 21 сажень. Считая, что опасность позади, капитан отправился спать. Вскоре раз-дался сильный грохот. Корабль напоролся на риф…

Почти два месяца команда провела на реке Индевор, как на-звал Кук маленькую речушку, где корабль был вытащен на отмель. Натуралисты продолжали сбор растений, астрономы вели наблюдения за спутниками Юпитера, матросы занимались ремонтом. Время от времени путешественники встречали необыкновенное длинноногое животное. Кук вспоминал: «Я сначала принял его за дикую собаку, но когда оно бросилось бежать, то совершало прыж-ки, как заяц или лань». Бэнкс уточнил позже, что местные жители называли это животное «кенгуру»*.

* Согласно легенде, Бэнкс попытался спросить у аборигенов, как называ-ется это животное. Они ответили: «Кенгуру», что на их языке означало «не понимаю». Так возникло это имя. Кенгуру — это поразительное животное. Высота его достигает двух метров, вес 85 килограммов, а ско-рость бега 40 миль в час! Длина прыжка 9–13 метров. Кенгуру прекрасно приспособлен к засушливому климату Австралии. В температурах, где человеку требуется до десяти литров воды в сутки, кенгуру обходится двумя литрами в неделю, причем не обязательно пресной, вода может быть и соленой. Самка способна начать рожать уже в возрасте 15 ме-сяцев. Это как если бы женщина начала рожать в возрасте пяти лет.

Сэр Джозеф Бэнкс (1743–1820)


28

В течение целого месяца наблюдавшие за англичана-ми аборигены сохраняли разумную дистанцию, прежде чем рискнули подойти к ним. «Они были совершенно го-лые, с кожей цвета угля…» — прокомментировал Кук встре-чу с туземцами. Кости, которые они носили в носу, моряки прозвали «реями». Вели туземцы себя мирно, но однажды, будучи недовольными тем, что моряки поймали несколько черепах, на которых охотились местные жители, они подо-жгли сухую траву вокруг лагеря, уничтожив кое-что из ко-

рабельных припасов.Всего Кук прошел вдоль вос-

точного берега Австралии около двух тысяч миль и провозгласил всю эту территорию собственно-стью английской короны, назвав ее Новым Южным Уэльсом.

После почти четырехмесячного пребывания у берегов Австра-лии «Индевор» вышел в откры-тое море и направился на север в Индийский океан. 10 октября 1770 года корабль вошел в порт Батавия (нынешняя столица Ин-донезии — Джакарта). Почти все на борту были здоровы — собы-тие для того времени не просто неординарное, а почти невоз-можное.

Достаточно сказать, что в те времена суда, отправлявшие-ся в далекие экспедиции, теряли от цинги и прочих эпидемий до тридцати-сорока процентов своего состава, а то и больше. Так, например, Васко да Гама на пути в Индию потерял более

Сегодня численность кенгуру в стране поддерживается на уровне 20–25 млн особей, при отстреле от 3 до 5 млн голов в год.

Характерный представитель австралийских аборигенов

времен капитана Кука


29

ста человек из ста шестидесяти, а флотилия испанского кон-кистадора Франсиско Писарро за шесть месяцев 1740 года потеряла около полутора тысяч человек из двух с половиной вышедших в плавание. Подсчитано, что в первые два десяти-летия XVIII века только от цинги умерло не менее десяти тысяч матросов, плававших на европейских судах. Корабли постоянно сопровождали эскорты акул в ожидании, когда за борт будет выброшен очередной труп.

Сегодня, с дистанции веков, то время овеяно романти-кой великих открытий, но тогда это были суровые будни, где шансы выжить были пятьдесят на пятьдесят. Во време-на Колумба и даже Кука основными продуктами питания на судах были сухари и солонина. Сухари кишели червями и тараканами, и поэтому не раз во время плавания их про-каливали на огне. Обед готовили весьма примитивным способом: суточная норма солонины опускалась в бочку с морской водой, и один из матросов босиком вытанцо-вывал на этой горе мяса до тех пор, пока содержание соли в нем не становилось сносным. Опасаясь пожара, нередко отказывались от подогрева пищи. Если позволяла погода, то пекли лепешки, которые тоже были исключительно со-леными, поскольку почти во все съестные припасы, в том числе и в муку, закладывалось много соли, чтобы продлить их сохранность и уберечь от нашествия грызунов и чер-вей. Долгое время на судах не было ни коков, ни камбузов. Классической фигурой судового повара той эпохи является пират Джон Сильвер, известный нам по роману Стивенсона «Остров сокровищ».

Столь же безрадостным было и пребывание людей на судах. До того как испанцы познакомились в Америке с подвесными койками — гамаками, люди спали где попало — на палубах, открытых всем ветрам. Страдавшие морской болезнью и ди-зентерией, больные цингой и пьяные — все вместе, вповал-ку. Из этого порочного круга было невозможно выбраться. Из-за того, что всегда ожидались большие людские потери,


30

на суда нанималось больше «шакалов моря», чем того требо-вала экспедиция. А большая масса людей представляла иде-альную почву для возникновения эпидемий.

Тем удивительнее было, что капитан Кук привел своих людей в порт Батавия почти без потерь. Но тут ему не по-везло. Как раз в это время в Батавии свирепствовала эпиде-мия. Вскоре большинство членов экипажа свалила болезнь. Многим не удалось спастись. Одной из выживших «знаме-нитостей» была корабельная коза, которая проделала все это путешествие, поставляя офицерам молоко для кофе. До этого она уже сопровождала морскую экспедицию и теперь стала единственной козой в мире, совершившей два кругосветных плавания.

…В начале 1776 года Королевское научное общество Бри-тании решило осуществить полномасштабное исследование Тихоокеанского побережья. И снова руководить этой экспе-дицией поручают Куку, хотя психологически он был сильно истощен. За прошедшие годы, в течение которых Кук со-вершил два кругосветных плавания, он постоянно испыты-вал стрессы. В его поведении все резче проступали признаки усталости — раздражительность и вспышки гнева, которые он раньше умел подавлять в себе.

К 30 ноября 1776 года корабль «Резолюшн» с экипажем в 112 человек, приняв на борт все необходимое, включая свиней, овец, коз, нескольких коров, быка, четырех лоша-дей и даже павлина, готов был отплыть. «Больше уже ничего не нужно, — писал Кук, — кроме нескольких женщин, чтобы полностью превратиться в Ноев ковчег».

Экспедиция направилась сначала к южной части Ин-дийского океана, прошла к Новой Зеландии, затем по-вернула к островам Тонга, где простояла одиннадцать не-дель. Как и во время первого посещения, путешественники были хорошо встречены местными жителями, но опять же, как и в предыдущее посещение, им досаждали островные воришки. Спокойствие Кука и его стремление доброжела-

юя 2 a b @ 0 ; 8 o - · pdf fileодну из самых процветающих в...

Documents