Троица 21 5
DESCRIPTION
Пятый выпуск 21 сезонаTRANSCRIPT
Сезон 21 № 5(30)
Даже если чаша с ядом,
ты испей её до дна!
Неоконченная поэма
Магаданская сага
Не хочу быть как все
Экономика должна
«Золотая Бутса» напоминает
выдохнувшегося футболиста
ЧЕТВЁРТЫЙ ЗАЩИТНИК
- Попрошу внимания! – объявил Профессор.
Мог бы и не просить. Его появления на публике были настолько
редки, что на него и без того смотрели во все глаза.
- Важное объявление. Наше тестирование подходит к концу. Остался
один последний тур чемпионата, и пришла необходимость сообщить, что
участник, получивший положительную оценку по итогам тестирования, ни-
когда не вернётся назад – в свою жизнь, в своё время.
- Ничего себе! – Ворошилов с силой откинулся на спинку кресла. – А
раньше нельзя было сказать?
Профессор, подняв правую бровь, нацелился левым глазом в Воро-
шилова и раздельно произнёс:
- Раньше. Было. Нельзя. По причинам, о которых, если Вы позволите,
умолчу. Но в наши намерения не входит силовое вмешательство в жизнь
тестируемых. Поэтому сегодня мы предоставляем возможность добро-
вольно отказаться от продолжения участия в эксперименте. Вы можете
провести со своими командами последние товарищеские матчи. Но участ-
вовать в последнем туре чемпионата будут лишь те, кто согласен оставить
свою прошлую жизнь на Земле. Надеюсь, все понимают, что решение се-
рьёзное и обратного хода не будет.
Профессор помолчал, давая нам время проникнуться важностью мо-
мента.
- Замечу, впрочем, что согласие участвовать в последнем туре не бу-
дет означать автоматического прохождения теста. Никаких гарантий.
- Что будет с тем, кто даст согласие и пройдёт тест? – моя соседка
Светлана, как обычно, среагировала первой, задав волнующий всех во-
прос.
- Без ответа. Решение принимается вслепую, это непременное и не
обсуждаемое условие, - ровным голосом произнёс Профессор.
Со своего места позади всех я видел, как одновременно поглядели
друг на друга супруги Шороховы и так же одновременно потянулись друг
к другу, чтобы обняться. Илья Возовиков внезапно заворочался в своём
кресле, будто оно ему вдруг стало мало. Сидящий за ним Серега Куликов
крутил головой, словно разминал шейные мышцы. Я уже знал, что он все-
гда так делает, когда стоит перед трудным выбором. Повернув голову чуть
вправо, я встретился взглядом с Эммануилом и в ответ на его безмолвный
вопрос пожал плечами.
Что держало меня в той, земной жизни? Да ничего. Ни семьи, ни
родни. Работа? Эти изматывающие метания по командировкам с малове-
роятной перспективой карьерного роста? Смешно. Да ну и будь он, карь-
ерный рост, что толку? По сути, меня ждало то же самое перебирание бу-
мажек, только более серьёзных, и то же самое мотание по городам, только
более крупным. Короче, те же самые суета и рутина, разница лишь в мас-
штабах. И так всю жизнь? Что-то как-то безрадостно и не внушает опти-
мизма.
Но что может предложить мне взамен учёная троица? Не сладкую
жизнь с райскими наслаждениями, это точно. Непременное и не обсужда-
емое условие! Идиотская формулировка. Как можно принимать решение,
не зная его последствий? Как же, ага-ага, была охота покупать кота в
мешке. Да пошли они все к чёрту, они меня, в самом деле, за идиота дер-
жат, что ли?!
Приняв решение, я взялся за мышку и придвинулся к монитору, чтобы
определить состав на товарищескую игру, но внезапно понял, что не могу
вот так взять и отказаться от продолжения эксперимента. Дурная привычка
всё доводить до конца, которую я давно заметил за собой. Даже если эта
доводка не сулила мне ничего доброго. Нет, неспроста ещё в детстве я со-
чинил стихи, в которых были строки «даже если чаша с ядом, ты испей её
до дна!» Будь, что будет! Где наша не пропадала!
Во всём вагоне сидели только мы двое: я и моя соседка. Все осталь-
ные сделали свой выбор не в пользу эксперимента.
- Почему Вы остались, Светлана? - спросил я её.
- Не знаю, - ответила она не сразу. – Наверно просто потому, что при-
выкла всё доводить до конца.
- Вы одиноки, Вас никто не ждёт?
Светлана как-то странно посмотрела на меня:
- У меня муж и двое детей. Нет, меня ждут и мне есть, что терять. Я не
могу объяснить, почему осталась. Это не поддаётся логическому объясне-
нию. Но мне показалось, если я уйду, я потеряю нечто важное для меня. И
потом буду всю жизнь мучиться и упрекать себя. А я уже знаю, каково это.
Нет, с меня хватит, наелась досыта. Сам-то почему остался?
Ответить я не успел. Открылась дверь операторской, где заседала
наша учёная троица, и в проёме нарисовалась долговязая фигура Доктора.
- Вы составы отправлять собираетесь? – осведомился он. – Всё уже
готово, дело только за вами. Или вы передумали?
- Нет, - сказал я, - сейчас отправим.
По иронии судьбы в последнем туре мне предстояло встретиться с
командой Светланы. Несмотря на успешное и победное шествие моего
«Цунами» после того, как я нащупал правильную схему и тактику, первое
место от меня безвозвратно уплыло – шороховский «Тайфун» оказался
недосягаем. Но за второе было можно побороться. И главным соперником
была светлановская «Гроза». Я отставал от неё на одно очко и, понятное
дело, ничья меня никак не устраивала. Сложность момента состояла в том,
что моя соседка зарекомендовала себя умным и умелым тренером, не бо-
ящимся рисковать, когда нужно. Наверняка она что-то придумала против
моего «Цунами», а я лишён пространства для маневра. Любое кардиналь-
ное изменение почти наверняка обернётся поражением. Да и не было при-
чин что-либо менять. До сих пор мои парни сбоев не допускали. Я бы мно-
гое отдал, чтобы узнать, какие каверзы готовит мне Светлана, но ноутбуки
были расположены так, что исключали малейшую возможность заглянуть
в экран соседа. Единственным слабым местом в составе «Грозы» был вра-
тарь, слишком рискованно, на мой взгляд, играющий на выходах. Я сделал
поправку, чтобы мяч чаще доставляли на фланги атаки, и нажал кнопку
«отправить». Мои функции исчерпаны, теперь всё в руках фортуны.
Как обычно, у двери своего купе Светлана посторонилась, пропуская
меня мимо.
- Подожди, - вдруг сказала она, когда я уже миновал её. – Может, зай-
дёшь, поговорим? А то ведь неизвестно, сможем ли когда-нибудь. Чаю по-
пьём.
Я зашёл в её купе и сразу почувствовал, что тут живёт женщина.
Только настоящая женщина способна сделать из ничем не примечатель-
ного типового купе человеческое жилище и придать ему комфорт и уют.
Не знаю, как у них получается. У меня вот купе, как было, так у осталось
холодным и пустым, а у Светланы купе язык даже не поворачивался
назвать этим бездушным словом - купе. Это был - дом.
Ни пылинки, ни соринки. На окне – занавесочки, на столике – сал-
фетка, на нижней полке – плед чёрно-красной расцветки.
- Ты всё это возишь с собой? – удивлённо спросил я.
- Нет, - ответила Светлана, - я Доктора попросила, он и принёс. А ты
не знал?
Я только головой мотнул, продолжая изумляться.
- Отвернись, я переоденусь, - попросила Светлана, снимая с вешалки
халат, словно специально подобранный в
тон пледу.
Я послушно уставился в заоконный
туман. За моей спиной щёлкнул выключа-
тель и погас свет.
- Можно, - сказала Светлана, и я
обернулся.
Она сидела на своём спальном ложе
и в полумраке смотрела на меня стран-
ным взглядом. Тем самым, который я
раньше ловил у неё время от времени, -
как-то издалека, отстранённо, не куда-то
определённо - в глаза, в лицо, - а так,
словно пыталась взглядом охватить меня
всего, целиком.
- Садись, – сказала она.
Слабо соображая, с абсолютно пустой головой я сел напротив неё.
- Ты извини меня, - начала она, - я, наверно, глупость делаю, но боюсь
проснуться завтра и всё забыть. Ты понимаешь, я простая русская баба,
мне тридцать семь лет, жизнь налажена и катится по накатанной. Муж –
все подруги завидуют. Дети – дочь и сын – растут, душа не нарадуется.
Дом, работа – всё хорошо, грех желать лучше. Но увидела я тебя, и меня
словно холодом окатило. Показалось, будто всё, что я делала до сих пор,
пустая трата времени.
Она взяла меня за руку и слабо потянула к себе. Я встал перед ней на
колени. Она ладонями запрокинула мне голову и наклонилась ко мне. Я
поразился страсти, которую излучали её глаза.
- Ты понимаешь, – зашептала Светлана, - я увидела тебя и внезапно
поняла: в моей жизни, такой благополучной, не было главного - не было
любви. Поначалу я даже рассердилась на тебя. Пыталась оскорбить, выве-
сти из себя. Мне казалось, если я выведу тебя из равновесия, если ты разо-
злишься и обругаешь меня в ответ, эта пелена спадёт с моих глаз. Но ты
молчал и только прятал глаза, чтобы даже взглядом меня случайно не оби-
деть. Господи, какая я дура!
В глазах Светланы сверкнули слёзы.
- Иди ко мне, любый мой, - выдохнула она и, крепко обхватив ладо-
нями мой затылок, прижала мою голову к груди, - только не говори ничего,
сейчас не надо никаких слов.
- Просыпайтесь! Просыпайтесь! – я открыл глаза и увидел склонивше-
гося надо мной магистра. – Пора вставать!
- Что? – вскинулся я и, внезапно вспомнив вчерашний вечер, заполо-
шенно заозирался кругом. Я лежал в купе Светланы, но её самой в нём не
было. Я привстал и бросил взгляд на вешалку. Никаких следов её одежды.
Отсутствовал и чемоданчик, который я вчера приметил на верхней полке.
- Нет, - грустно покачал головой Магистр, наблюдавший за моими ме-
таниями, - она не прошла тест. Мне очень жаль. Одевайтесь, я буду ждать
Вас в коридоре.
Когда я, ещё полностью находясь под впечатлением произошедших
вчера событий, ещё слыша страстный шёпот Светланы, ещё чувствуя креп-
кие объятия её рук, кое-как собрался и вышел в коридор, Магистр сразу
заторопил меня:
- Пойдёмте, пойдёмте, мы и так задержались, нас ждут.
Схватив меня за локоть, он увлёк меня в сторону, противоположную
вагону-ресторану, к тамбуру, который прежде всегда был закрыт. Там он
открыл дверь со стандартной надписью «Не прислоняться» и быстро спу-
стился вниз по лестнице.
- Давайте, давайте, спускайтесь, - вновь поторопил он меня, но я за-
стыл в дверях, поражённый открывшейся картиной.
Туман пропал, словно его никогда и не было. Всюду, куда хватало
глаз, буйствовала зелень. Поле, лес чуть поодаль – такие сочные зелёные
краски я видел только самой ранней весной. И над всем этим великоле-
пием сверкало голубизной высокое небо без малейших признаков обла-
ков.
- Добро пожаловать в наши ряды!
Только сейчас я заметил стоявших внизу Профессора и Доктора,
тепло улыбавшихся мне. Я спустился по лестнице на землю.
- Пришла пора открыть Вам Ваше предназначение, готовы? – Профес-
сор заглянул мне в глаза, положив руку на моё плечо. – Мы – я, Доктор и
Магистр - защитники человечества. И отныне Вы включены в наше число.
Вы – Четвертый Защитник.
- Если есть защитники, - пробормотал я, - то должны быть и враги.
- Несомненно, - согласно кивнул Профессор, - и Вы даже не представ-
ляете, сколько. Несть им числа! И внешние, и… внутренние. Но пойдёмте,
вам ещё многому предстоит научиться, многое узнать.
- Подождите, но ведь вы говорили, что влияние окружающей среды
на организм человека не изучен и, возможно, опасен.
- Верно, - снова легко согласился Профессор и расплылся в улыбке. –
Не изучен. И, возможно, опасен. Но ведь мы как-то живём. И уже не одну
тысячу лет.
НЕОКОНЧЕННАЯ ПОЭМА
Предисловие. Летом-осенью 1988 года был занят я такой работой,
что, включив станок, получал минут пять-десять свободного времени. Ради
того, чтобы занять себя, сочинял я зарисовку о тогдашней жизни. Конечно,
с изрядной долей преувеличения, но тем не менее.
Свет кругом. Трубят фанфары.
И фотографы снуют.
Дефицитные товары
Даром людям раздают.
Ну, точней, почти задаром –
Упаковка пять рублей.
Надпись броская: «Подарок».
И цветной блестящий лейбл.
Что дают – никто не знает.
Некогда! Лови момент!
За толпою наблюдает
С мрачным видом толстый мент.
Вот без очереди прётся
Тётка в норковом манто:
- Что дают? Оно не рвётся?
Не откликнулся никто.
Лишь один солидный дядя,
На неё с улыбкой глядя,
Укоризненно сказал:
- Здесь, гражданка, не вокзал.
Вы позорите народ наш
И родную нашу власть!
И ударил вдруг наотмашь,
Даже не перекрестясь.
Тётка малость покачнулась,
Но тотчас подобралась,
Дядю грудью оттолкнула
И к прилавку прорвалась.
Сквозь густое тел сплетенье
Напролом, как дикий конь,
Лезет бабка, вся в волненьи,
Рот открыт, в глазах – огонь.
Не беда, что голос тонок,
(Было хуже на войне):
- У меня грудной ребёнок,
Мне положено вдвойне!
Вдалеке от суматохи,
В стороне от кутерьмы
Ярким веяньем эпохи
Торг идёт из-под полы.
Парни с видом суперменов
Отделились от толпы.
Не иначе как спортсмены –
Здоровенные жлобы.
Сервис – люкс! Куда там Штатам!
Чирик сверху забашлял
И – без давки и без мата –
Сколько надо, столько взял.
А ещё поодаль дама
Интервью ТВ даёт
И заученно-жеманно
Сладким голосом поёт:
- По науке, оптимально,
Мы решали сей вопрос.
Изучили досконально
Предложение и спрос.
В нашем дружном коллективе
Провели собраний пять,
Как теперь мы в перспективе
Будем Запад обгонять.
Распечатали анкеты
(Интересно было всем!),
А потом мы все ответы
Заложили в ЭВМ.
И, скажу вам без утайки,
Хорошо изучен спрос
На гробы и балалайки,
Клей «Момент» и дихлофос.
Мы советскому народу
Светлую устроим жизнь
И к двухтысячному году
Установим коммунизм.
Между тем у магазина
Напряжение растёт.
Там – армяне бьют грузина,
Тут – грузин еврея бьёт.
Кто кому не так ответил,
Кто кому не то сказал,
Кто кого-то, не заметив,
Больно локтем в бок пихал.
Тот того слегка обидел,
Тот тому слегка мешал.
Мент, такое дело видя,
Мегафон к губам прижал:
- Граждане, прошу вниманья!
Слушать всем и не дышать!
Прекратите хулиганить
И порядок нарушать!
А в ответ с толпы гудящей:
- Да пошёл ты вон, ишак!
- Ты у нас сыграешь в ящик!
- Мусор, так твою растак!
Мент от ярости стал синим,
Стал толкаться, матерясь.
Мнил, видать, себя всесильным.
Но его втоптали в грязь.
И шинелку разорвали,
И забрали мегафон,
Чтоб, гадюка, не скандалил
И не портил общий фон.
После этого эксцесса
Взбаламутился народ.
Позже западная пресса
Изощрялась на сей счёт.
Якобы проблема сбыта
В СэСэСэР не решена
И, мол, из-за дефицита
Скоро грянет в нём война.
Ждут Россию катаклизмы,
Через годика два-три
Цитадель социализма
Подорвётся изнутри.
Эти гидры капитала
Не поймут никак того,
Что когда чего-то мало,
Жить становится легко.
Нету мыла? И не надо!
Нету сахара? Ура!
Ленинградская блокада
Нам - что детская игра!
В этих свалках бесшабашных
Закалён и млад, и стар.
Нам теперь ничуть не страшен
Даже ядерный удар.
И крепчает с каждой битвой
Наций дружная семья.
Тут некстати мент побитый
Вдруг пришёл, подлец, в себя.
Передатчик на лацкане
Сжал слабеющей рукой
И разбитыми губами
Прошептал: - Второй! Второй!
Срочно требуется помощь,
Выручай скорее, брат!
Литр с меня, потом напомнишь,
Шли усиленный наряд!
Так сказал он и от боли
Вновь сознанье потерял,
А народ шальной и вольный
Хулиганства вытворял.
Раскидали все барьеры,
Двери в щепки разнесли
И пошли, как символ веры,
В кулаках зажав рубли.
Те, кто выжил в жуткой давке,
Вышли изо всех границ
И давай шмонать прилавки,
Ну и, ясно, продавщиц.
Подступили к ним с дрючками:
- Эй, выстраивайтесь в ряд!
Где тут ваш завсклад с ключами?
Пусть он нам откроет склад!
Те трясутся: - Извините!
Наш завсклад с утра был пьян
И в центральный вытрезвитель
Отвезли его к чертям.
Эта глупая отмазка
Возмутила все умы:
- Не рассказывайте сказки!
Больше вам не верим мы!
Двери в склад шутя сорвали,
Ворвались туда гурьбой
И хватали, и хватали
Всё, что было под рукой.
Склад мгновенно опустел
И конфликт тотчас назрел.
Опоздавшие к разбору,
Разобравшись, что к чему,
Выпускать решили в город
Строго лишь по одному.
Было принято решенье
Всё по-честному делить
И не больше килограмма
В одни руки отпускать.
Обделённые товаром
Цепью встали у дверей:
- Разворачивайте тару!
И, желательно, быстрей!
Расставаться с ценной вещью
Неохота никому
И пронзительно-зловещий
Крик прорезал тишину:
- Пропустите! Гады! Суки!
Не отдам своё добро!
Крикуну скрутили руки,
Саданули под ребро,
И упал он сам не свой,
Чуть дыша, едва живой.
Но владельцы дефицита
Результаты плебисцита
Не восприняли всерьёз,
Посчитали за курьёз.
И какой-то дед без шапки –
Грязный, лысый и с брюшком –
На прилавок вылез шаткий,
Горбясь под большим мешком:
- Господа! Не надо крови!
Я прошу вас разойтись,
С пониманьем и любовью
К своим ближним отнестись.
Вас постигло невезенье.
Что поделаешь – судьба.
С философской точки зренья
Это вовсе ерунда.
И скажу, кулдык мне в ухо,
Я вам без обиняков,
Что у нас в стране разруха
По вине большевиков.
Зажигательною речью
Избежать напрасной сечи
Он бы смог наверняка,
Но умолк, сраженный стулом,
Что поверх голов метнула
Чья-то подлая рука.
Тут уж стало не до шуток.
Воцарилась тишина.
И, наверное, с минуту
Продолжалася она.
А потом небритый парень,
Протолкавшийся вперёд,
Прохрипел: - Учтите, твари,
Мы отчаянный народ.
Мы торчали здеся сутки
Не глазеть сейчас на вас.
Что стоите, проститутки?
Раскрывайте ваши сумки,
Шевелитесь, полуумки,
Говорю в последний раз!
- Не пройдёте мимо кассы! –
Закричал рабочий в каске.
- Отдавай давай товар
И кончай гнилой базар!
Двухметровый мужичище
С монтировкой в кулаке
- Не боись, - сказал, - обыщем
И отпустим… налегке.
- Ну, хорош болтать впустую,
Только время зря терять, -
И одна толпа другую
Стала к стенкам оттеснять.
Но нашла коса на камень!
С криком «Боря Ельцин с нами!»
Кто обласкан был судьбой
На прорыв пошли лихой.
Завертелась заваруха!
Прочь тоска, печаль и грусть!
В челюсть, в брюхо, в шею, в ухо –
Веселись, святая Русь!
Кто кого? Вопрос вопросов!
(А не этот «Быть – не быть»)
Он поставлен круто, остро,
Даже графу Калиостро
Не суметь его решить.
Кто кого – покажет дело.
И, конечно, не секрет,
Что удача любит смелых,
Тех, кому всё надоело,
Тех, кто носит пистолет.
Как сказал один покойник
Перед тем, как помереть:
- Докажи, что ты достоин
Привилегии иметь!
На этом, к сожалению, поэма прерывается и вряд ли будет когда про-
должена. Слишком много лет минуло с той поры, и сейчас уже не проник-
нуться той атмосферой. А без атмосферы не получится искренности и прав-
доподобия. Да и нужна ли она, поэма, теперь – большой вопрос.
МАГАДАНСКАЯ САГА Предисловие. Совсем детские стихи паренька 16-17 лет от роду. Типа, ма-
гаданец приехал в отпуск и заливает родне про Магадан. Была мыслишка
подкорректировать стишки, потом передумал.
Ну что вам рассказать про Магадан?
У нас всегда хреновая погода.
Весной – пурга, а летом – дождь, туман.
Не лучше и в другое время года.
Зимой ещё, пожалуй, ничего,
А осенью совсем бывает худо:
Чтоб в грязь не влезть, не ступишь двух шагов,
Дождь моросит навязчиво и нудно.
Но что погода? Это ерунда!
Кому-то, может, и не надо лучше.
А я могу про город Магадан
Вам завернуть и кое-что покруче.
У нас не знают, что такое, что такое свет,
О радио не слышали ни разу,
Канализации, водопроводов нет,
Страдаем мы без душей-унитазов.
И нет у нас трамваев и такси,
Мы ездим на собаках и оленях,
Живём в палатках, палим керосин,
Кто как умеет, убивает время.
Есть в городе универсам «Закат»,
Но мы живём рыбалкой и охотой.
Из развлечений – карты и разврат,
А из напитков – только спирт да водка.
Пускать порой приходится невмочь,
Пускай синдром похмельный душу травит,
Полярная трёхмесячная ночь
Своей красой здоровье нам поправит.
Но в основном нам некогда скучать –
Сезон песцов сменяется путиной.
Нам некогда ни думать, ни мечтать –
Мы добываем рыбу, золото, пушнину.
Ещё тем Магадан наш знаменит,
Что если встретите вы ночью двух прохожих,
Один из двух наверняка бандит,
Ну, а второй, не сомневайтесь, тоже.
Опасно ночью в городе гулять,
Опасно даже на оленях ездить.
Коль встречи с урками удастся избежать,
То непременно вас съедят медведи.
Как видите, мы весело живём,
Совсем как пионеры на лужайке,
И если есть желанье, то с ружьём,
Я всех вас приглашаю приезжайте.
НЕ ХОЧУ БЫТЬ КАК ВСЕ Предисловие. Одно из немногих стихотворений, которое написано без шу-
точек-прибауточек. Это примерно зима 1987 года.
Не хочу быть как все.
Может быть, это плохо.
Может, взялся напрасно я бога гневить.
Я бреду по росе,
Собирая по крохам,
Дни, часы и мгновения нашей любви.
Причинить тебе боль
Оказался я в силах,
Оказался не в силах простить и принять.
Как взбесившийся конь,
Закусивший удила,
Я ушёл, словно этим сумел наказать.
Я ушёл, словно смог
Доказать, что был вправе
Всё, что было у нас, в один миг зачеркнуть.
И теперь ничего
Невозможно исправить,
И теперь никогда мне тебя не вернуть.
Но однажды опять
Я приду к твоей двери
И лесную фиалку уроню на порог.
Если сможешь понять,
Если сможешь поверить,
Дай мне знак – подыми этот лёгкий цветок.
ЭКОНОМИКА ДОЛЖНА Предисловие. Дату стихотворения можно легко отследить по времени по-
явления лозунга. Среагировал я почти сразу, в течение полугода, макси-
мум, то есть это примерно лето 1981 года, город Миасс.
По всей России разносится клич:
- Дорогой товарищ, хорошо запомни,
Если хотим мы чего-то достичь
Экономика должна быть экономной.
От просветления остекленев,
Стою, словно мол, разбивающий волны.
Вижу плакат, в каждой букве гнев:
«Экономика должна быть экономной!»
Шутки в сторону! (Мы не в лесу)
Не боясь показаться самой белой вороной,
За пазухой я гордо учебник несу
Экономики,
Которая должна быть экономной.
Резко расширился мой кругозор,
И пусть я ещё не совсем раскован,
Знаю я то, что не знать позор:
Экономику делают экономы.
УСТАЛОСТЬ И… Не помню, но кажется, такого интересного параметра как усталость я
ещё не касался ни разу. Для меня причины появления данной характери-
стики состояния футболистов в «Золотой Бутсе» являются наиболее зага-
дочными. Проще говоря, я ни хрена не соображаю, какими мотивами
пользовались разработчики игры при введении усталости.
Нет, теоретически я представляю. Мысль явно была такая, что футбо-
лист, регулярно выступавший за клуб в продолжение всего сезона, устаёт
после конкретного отдельного матча больше, нежели футболист, который
считанные разы выходил на поле. Определённая логика есть, но она, об-
разно говоря, имеет теоретическое, а не практическое обоснование.
Во-первых, любой, активно занимающийся спортом человек под-
твердит, что ничего такого нет и в помине, чистейшей воды выдумка. С
точки зрения физической готовности даже ежедневно бегать полтора часа
не такая уж большая нагрузка, чтобы молодой подготовленный физически
человек испытывал накопляющуюся усталость. Чего уж там говорить о
нагрузках, когда матчи идут с интервалом три-четыре дня? А во-вторых (и
в главных), реализована эта выдумка таким образом, что фактически вли-
яние этого параметра настолько мизерно, что сомневаюсь, чтобы кому-то
из менеджеров приходилось всерьёз задаваться вопросом, как удержать
усталость на приемлемом невысоком уровне.
Действительно, усталость по замыслу людей, инициировавших вве-
дение данной характеристики в игру, является дополнительным парамет-
ром, влияющим на падение физической готовности игрока после матча.
Максимальную величину он имеет, когда футболист проведет полную игру
в сборной на Чемпионате Мира или Чемпионате Континента – 0,45. А в
чемпионате страны показатель усталости увеличится уже только на 0,3
единицы. В товарищеских матчах (причём, и в товарищеских матчах сбор-
ных тоже) величина, на которую увеличится усталость футболиста, состав-
ляет и вовсе только 0,15 балла.
С учётом восстановления усталости на тренировке на тренировке эти
цифры надо корректировать в обратную сторону на 0,1 единицы. Вот
кстати интересный момент. С какого перепугу вдруг на тренировке будет
уменьшаться усталость? Тренировка это такая же работа, как и матч, а
чаще даже больше – чтобы создавать запас выносливости, на тренировках
спортсмены должны уставать больше, чем на соревнованиях. Конечно,
можно УСЛОВНО принять, что усталость восстанавливается просто с тече-
нием временем, а её восстановление на тренировке обусловливается
лишь нежеланием делать лишний технический перерыв в работе сервера.
Однако всё же сей факт символичен и дополнительно подчёркивает
несуразность данного показателя, его полную, увы и ах, ненужность.
Ну, в самом деле, сомневаюсь, чтобы накопленная таким образом
усталость превышала баллов восемь в конце сезона. Точной формулы уста-
лости в правилах игры не приводится. Сказано лишь, что при усталости 1,85
игрок потеряет на 1% физической готовности больше. Даже невооружен-
ным глазом видно: влияние данного показателя на игру носит чисто услов-
ный характер. Ну и на фига в таком разе он нужен?
Напрашивается естественный вопрос: а как надо?
Следует естественный ответ и касается он многих аспектов игры, а не
только поднятого: правила игры в большинстве случаев надо придумывать
такими, чтобы они максимально были подтянуты к реалиям.
В случае с усталостью можно сделать вывод, что это искусственно вы-
думанный коэффициент, не имеющий аналога в реальности. Нет никакой
накапливающейся физической усталости. Да, очень часто можно наблю-
дать, как игрок, проводящий целую серию игр как бы «выдыхается», но к
физической усталости это явление не имеет никакого отношения.
Дело в том, что футбол – занятие творческое. Игрок на поле посто-
янно вынужден выдумывать что-то новое, неожиданное для соперника.
Либо, наоборот, беспрестанно разгадывать загадки, подкидываемые оп-
понентом. Тоже ещё та нагрузочка для мозгов. Но творить постоянно, да
ещё и по заказу, чрезвычайно трудно и готовы к этому лишь отдельные
чрезвычайно одарённые индивидуумы и то не всегда.
Тот, кто следит за моими критическими публикациями на тему логики
в игре, возможно, помнит, что готовность футболиста к матчу состоит из
физической и моральной готовности. Физическая поддерживается трени-
ровками. Это просто. Относительно просто, конечно. А вот моральная за-
висит от множества факторов. Все их учесть невозможно, но основные –
вполне. Однако данная тема выходит далеко за рамки «Троицы и Табака».
Да и желания распространяться на эту тему у меня нет никакого.
Можно грустно улыбнуться, но «Золотая Бутса» мне немного напоми-
нает того «выдохнувшегося» футболиста, о котором я писал чуть выше.
Творческое начало исчерпано. Для многих пользователей игра преврати-
лась в заурядную отправку составов. Интерес пропал. И для того, чтобы его
возродить, требуются не те новшества, которые навешивают на игру до-
полнительный груз в виде математики (тренеры), а такие, которые добавят
именно необходимость творчески подходить к подготовке команды к
предстоящему поединку.
Как ещё один пример механистического подхода создателей игры к
её правилам могу резко «метнуться в сторону» и затронуть такую неожи-
данную тему как распределение голов по ходу матча. Да, да, есть и такая
статистика. Смотрите диаграммку:
Сразу же бросается в глаза изобилие голов в последние пять минут
встречи. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что такая ско-
рострельность не случайна, а обеспечивается генератором матчей. Вне
всякого сомнения, в нём существует коэффициент противоборства защиты
с атакой и в концовке коэффициент этот искусственно даёт преимущество
атакующей стороне.
Действительно, и в реальности в последние минуты забивается
больше голов. Однако в «Золотой Бутсе» этот показатель примерно в пол-
тора раза превышает необходимое значение. Какие трудности могли воз-
никнуть для того, чтобы подогнать его под более-менее реальную вели-
чину, я не представляю. Не думаю, что лень. Скорее, просто отсутствие
опыта в подобных делах.
Вот это отсутствие опыта больше всего и огорчает в «Золотой Бутсе».
К сожалению, люди, принимавшие живейшее участие в создании проекта,
не смогли просчитать и даже просто представить тенденции возможного
развития. Можно ли вдохнуть в «Золотую Бутсу» новую жизнь? Несо-
мненно, можно. Будет ли это сделано? Поживём – увидим.