Чему нам стоит учиться у Запада и чего нам следовало бы...

76

М. М. Решетниковв

ес

тни

к п

с и

х о

а н

а л

и з

а№

1–2‘

2004

М. М. Решетников1

Чему нам стоит учитьсяу Запада и чего намследовало бы избегать

ВВЕДЕНИЕ

В последние два десятилетия на Запалемного говорят и реже пишут о системном кризисе психоанализа2. Нафоне продолжающегося уже второе десятилетие психоаналитическо$го бума в России это представляется странным и далеким. Тем не ме$нее, нам следовало бы попытаться осмыслить этот пока далекий кри$зис, чтобы избежать тех же проблем в настоящем и будущем.

Частично это сообщение уже было представлено в качестве стен$дового на Летней Школе Национальной Федерации Психоанализа в 2003году, но тогда у меня не было уверенности в том, что этот материал, воснове которого лежит книга члена Международной Психоаналитичес$кой Ассоциации (IPA) доктора Сезара Гарса$Гуэрреро3, достаточно про$работан. Этой уверенности нет и сейчас, тем не менее, понимая, что за$вершение этой дискуссии вряд ли принадлежит моему поколениюпсихоаналитически ориентированных специалистов, представляю этииндуцированные размышления профессиональному сообществу.

1 Решетников Михаил Михайлович – доктор психологических и кандидат меди$цинских наук, профессор, ректор Восточно$Европейского Института Психоана$лиза, президент Национальной Федерации Психоанализа. E$mail:[email protected]; [email protected].

2 Arlow J. Some Dilemmas in Psychoanalytic Education. – Jorn. of the AmericanPsychoanalytic Association. – 1972, # 20, pp. 556$566; Bergmann D. The HistoricalRoots of Psychoanalytic Orthodoxy. – Intern. Journ. of Psychoanalysis. – 1997,# 78, pp. 69$86; Thoma H. On the Devaluation of the Eitingon$Freud Model ofPsychoanalytic Education. – Intern. Journ. of Psychoanalysis, 2000, # 81, pp. 806$807 и др.

3 Garza$Guerrero С. The Organizational and Educational Crisis in Psychoanalysis:Contemporary Challenges. 2000. – 516 pp. Книга имеется в рукописи в биб$лиотеке Восточно$Европейского Института Психоанализа.

77

Чему нам стоит учиться у Запада ...

ве

стн

ик

п с

и х

о а

н а

л и

з а

№1–

2‘ 2

004

Попробуем для начала выделить главные из современных проблем,и взглянуть на область наших профессиональных интересов неотяго$щенным нашей любовью к психоанализу взглядом.

ПРОБЛЕМА ИСТОКОВ

Оглядываясь назад, мы не можем не признать, что, фактически, смомента своего появления и до настоящего времени психоанализ не$сет в себе некую двусмысленность и даже неопределенность, ибо досегодняшнего дня он так и не определился: что это — наука, направле$ние в науке, профессия, специальность или движение?

Психоанализ как наука

Если это наука, то каково ее место в системе наук? Это далеко непраздный вопрос, так как западный психоанализ все еще не опреде$лился: к какой области науки он принадлежит? Есть известное раннееизречение Фрейда, что психоанализ — это нечто среднее между пси$хологией и медициной. За минувшее столетие психоанализ активно им$плицировался в психологию, философию, социологию, литературове$дение, искусствоведение, а также в психиатрию и в психотерапию вцелом, но его положение в системе наук так и осталось неопределен$ным.

Как известно, статус науки предполагает наличие собственногометодического аппарата и систематических исследований, а также ори$ентацию того или иного нового направления на вхождение в системуакадемических знаний и академического образования, от чего одначасть современного психоанализа все еще последовательно уклоняет$ся, а другая часть — весьма осторожно дискутирует: «А нужно ли это?».Хотя мы не могли не заметить, что в некрологе на смерть профессораДжозефа Сандлера особо отмечалась его роль в приходе психоанализав английские университеты. Мы, безусловно, знаем, что психоанализимеет собственный методический аппарат, но систематические иссле$дования на основе этого методического аппарата — пока единичны4 (вРоссии в этой области научной практики известны только разработкипрофессора Хорста Кэхеле и Гельмута Томе5).

4 Luborsky E. The Era of Measures of Transference: The CCRT and Other Measures.In co$authors with Shapiro T. and Emde R. (Ed.). – Research in Psychoanalysis:Process, Development, Outcome. – Madison$Connecticut: Intern. UniversitiesPress, 1995.

5 Кэхеле Х., Томе Г. Современный психоанализа: Исследования. Пер. с нем. иобщ. ред. А.В.Казанской. – СПб.: Восточно$Европейский Институт Психо$анализа. – 2001. – 304 с.

78


ес

тни

к п

с и

х о

а н

а л

и з

а№

1–2‘

2004

Здесь, действительно, есть много проблем. Объективно можно при$знать, что Фрейд был прав в своем определении места психоанализа всистеме наук, так как основное содержание психоаналитической прак$тики органически связано с психологией и медициной, вернее — пси$хиатрией, а если еще точнее — смежной для этих двух дисциплин гума$нитарной сферой — психотерапией. Но даже сейчас можно встретитьсяс ортодоксальной точкой зрения, что психоанализ — это не психотера$пия. И тогда возникает еще один трудно разрешимый вопрос: а что жетогда?

Некоторые признаки свидетельствуют о желании «вернуть» пси$хоанализ в лоно медицины. Например, все еще продолжаются попыткиобоснования основных положений психоанализа с точки зрения есте$ственных наук, хотя даже психиатрия постепенно охладевает к этимподходам. Другим признаком «ре$медикализации» психоанализа явля$ется последовательная ориентация некоторых аналитических сооб$ществ преимущественно на врачебные кадры, хотя вопрос о том, явля$ются ли наиболее частые проблемы, с которыми обращаются нашипациенты, психиатрическими — очень сомнителен. Однако, вектор все$таки уже определился: если лет 20–30 назад вопрос о приеме психоло$гов в некоторые западные психоаналитические сообщества чаще былисключением, то сейчас это обычная практика. И все больше специа$листов признают, что и психотерапия — в целом, и психоанализ, какодно из направлений последней (что признается много реже), являют$ся специальностями (или даже профессией), одинаково доступными какдля психологов, так и для врачей, естественно — после соответствую$щей дополнительной (многолетней) общетеоретической и практичес$кой подготовки.

Тезис о профессии

А какая собственно разница — специальность или профессия?Профессия предполагает определенный род трудовой деятельнос$

ти человека, владеющего комплексом теоретических знаний и практи$ческих навыков, которые позиционируют человека на рынке труда иприносят ему доход. С этой точки зрения можно признать, что психо$анализ — это профессия.

Специальность предполагает уже более узкую отрасль какой$либодеятельности, в рамках конкретной профессии. Например, я по про$фессии врач, а по специальности — психотерапевт. И в России мы ис$ходно включали психоанализ в перечень основных направлений пси$хотерапии, то есть рассматривали его как одну из психотерапевтическихспециальностей. В западной модели, как уже отмечалось, психоанализвсе еще нередко дистанцируется от психотерапии, и даже противопо$

79


ве

стн

ик

п с

и х

о а

н а

л и

з а

№1–

2‘ 2

004

ставляется ей. Достаточно вспомнить крылатое выражение о недопус$тимости смешивать «золото психоанализа с медью психотерапии».

И некоторые так (ортодоксально) и действуют. Хотя уже нельзя незамечать, что психоанализ органически имплицирован во все современ$ные методы психотерапии, а последняя, в свою очередь, заимствовала(и продолжает это делать) многие из его основных понятий, методичес$ких подходов, этических и всех прочих принципов деятельности. Не такдавно даже главный психотерапевт России профессор Б.Д.Карвасарс$кий заявил, что без знания основ психоанализа невозможно обойтисьни одному психотерапевту. И в России это уже ни у кого не вызываетвозражений. Однако, традиционная «нерасположенность» психоана$лиза к кооперации с другими направлениями психотерапии меняетсямало. С одной стороны, это может объясняться ориентацией на поддер$жание высокого уровня профессиональной идентичности, но нельзя незамечать за этим стремлением и страх утраты этой идентичности, кото$рая, по моим представлениям, отчасти (и уже давно) фетишизируется.Возможные причины этого я попробую прояснить ниже.

Уже никто не отрицает наличие суб$специальностей в психотера$пии. Поведенческий психотерапевт, вне сомнения, согласится, что геш$тальт$терапевт — это его коллега, но вряд ли совместное обсуждениеслучаев будет взаимно продуктивным: слишком велики различия в тео$ретических и методических подходах, а также техниках. Тем не менее,у них найдется масса вопросов для дискуссии, в частности, с точки зре$ния общих проблем психотерапии, как профессии.

А есть ли суб$специальности в психоанализе? По моим представле$ниям, есть. В частности, детский психоанализ и групповой психоана$лиз, а также — прикладной (в который мы включаем все случаи и вари$ации применения психоаналитической парадигмы в педагогике,социологии, политологии, философии, культурологии и т.д.). Характер$ная особенность части западного психоанализа — отторжение «при$кладников». Мы этого стараемся не допускать, хотя и не можем не за$мечать, что прикладные подходы при отсутствии предшествующегопрофессионально тренинга и серьезной терапевтической практикинередко тяготеют к упрощенчеству. Но это отнюдь не общее правило —есть просто блестящие исследования неанализированных аналитиков(впрочем, и исторических примеров здесь более чем достаточно: всяпервая волна непроанализированных последователей Фрейда выглядиткуда солиднее их проанализированных «потомков»). Я здесь умышлен$но пропускаю обсуждение таких «суб$специальностей» как юнгианство,кляйнианство, лаканиантство и т.д., и скажу об этом чуть позднее.

80


ес

тни

к п

с и

х о

а н

а л

и з

а№

1–2‘

2004

6 «Различных» — не значит «любых», профанации здесь тоже хватает, но естьдавно сформировавшиеся и вполне авторитетные направления.

Два слова о психоанализе как движении

Понятие «движение» ближе к понятию «партия», то есть — ор$ганизации, объединенной определенными идеями — политическими,общественными или идеологическими. Присоединение к движениюпредполагает определенный ритуал вхождения в состав организации ибезусловное разделение провозглашенных этой организацией или еелидером идей (Фрейд очень ясно формулирует эти принципы, включаяих тоталитарно$ориентированную манипулятивность, в «Психологиимасс…»). В некотором смысле — движения аналогичны религиям и уче$ниям (например, стоиков или агностиков), так как их формирование ифункционирование неразрывно связано с феноменом веры в те илииные, обычно — незыблемые, постулаты.

Мы так привыкли к термину «психоаналитическое движение», чтоуже даже не задумываемся, например, о том: почему нет химическогоили физического движения, или более близкого нам, например, психи$атрического движения? А психоаналитическое — есть. И здесь не про$сто дань сложившимся стереотипам, но и одно из противоречий совре$менного психоанализа, ибо — движение всегда где$то за рамками науки.В нем всегда есть свои непреложные истины, свои «гуру», свои «апос$толы», свои проповедники, а также свои отступники и даже предатели.Здесь самое время упомянуть Юнга, Лакана, Райха или даже Ференци,и вернуться к тезису о суб$специальностях (или отдельных направле$ниях) в психоанализе. — Поскольку с точки зрения методологии, мето$да и техники эти направления (особенно — с внешней точки зрения)практически не различимы, вряд ли они могут претендовать на само$стоятельность и, скорее всего, должны были бы рассматриваться в рам$ках одной специальности — психоанализ. Во всяком случае, мое дли$тельное общение с представителями всех этих направлений показало,что как только мы отказывались от сугубо идеологических споров —«кто и что сказал когда$то кому$то, и что ему ответили», а также уходи$ли от вопроса «кто на свете всех милее, всех румяней и белее?» — даль$нейшая дискуссия происходила на вполне понятном обеим сторонам ивполне человеческом языке. Даже воинствующие лаканисты, до этогоутверждавшие, что они и есть «единственно правильные аналитики»,становились вполне адекватными собеседниками, как только мы пере$ходили к вопросам практики.

Но эта открытость для общения с представителями различных6 на$правлений в психоанализе — почти исключительно завоевание после$дних лет, и пока — далеко не всеобщее (оно полностью принято в рам$

81


ве

стн

ик

п с

и х

о а

н а

л и

з а

№1–

2‘ 2

004

ках нашей Национальной Федерации Психоанализа и в некоторых но$вых европейских психоаналитических ассоциациях). Что же касаетсяпредставителей ортодоксальных школ, то не так давно я был просто по$ражен, когда в процессе выступления на очередном психоаналитиче$ском конгрессе у нас в России одного из известных западных специа$листов, другой (не менее известный член президиума) заметил:«А почему мы вообще слушаем этого райхианца?!» — что напомниломне уже почти забытую фразу: «А что нам вообще может сообщить че$ловек с таким носом?» Еще более «впечатляющим» с этой точки зрениястал французский семинар в Москве осенью 2004 года, когда из уст од$ного из самых выдающихся аналитиков нашего времени довелось ус$лышать, что «он никогда не сядет за один стол с лаканистами, потомучто они хотят его смерти». Хотя я плохо знаю и не во всем разделяювзгляды Лакана, как$то не очень поверилось в иезуитскую кровожад$ность его последователей, а вот психическая реальность коллеги из IPAменя просто ужаснула, ибо прозвучало это искренне и глубоко эмоци$онально.

Ни для кого не секрет, что при общении почти с каждым аналити$ком из ортодоксальных ассоциаций вторым, а то и первым, будет во$прос о том: у кого вы прошли анализ и к членам какой ассоциации при$надлежал ваш аналитик? И если не «той же», что и ваш собеседник, тони ваша квалификация, ни ваш опыт его уже не будут интересовать.

Одной из форм «протестного поведения» специалистов стало по$явление на Западе независимых психоаналитиков. И даже странно, чтопока у них нет своей ассоциации, хотя, возможно, понятие «indepen$dent» и предполагает отсутствие таковой, как крайняя форма протеста.

О ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИХ ИНСТИТУТАХ

Здесь мы встречаем еще одно противоречие, и оно достаточно спе$цифично. Главный вопрос: что есть типичный (в данном случае — за$падный) институт психоанализа?

В России институт — это высшее учебное заведение, где реализу$ются конкретные образовательные программы, результатом которыхявляется получение выпускником той или иной (на государственномуровне признанной и аккредитованной) квалификации и диплома. Дореволюции в России (на фоне обилия университетов) было не так мно$го институтов, самый известный среди которых — среднее учебное за$ведение «для благородных девиц» — Смольный Институт.

Затем по инициативе революционного министра Луначарскогобыло создано множество институтов, которые на первом этапе быливариантами профессионально$технических училищ для малообразо$

82


ес

тни

к п

с и

х о

а н

а л

и з

а№

1–2‘

2004

7 Томе Г., Кэхеле Х. Меморандум о реформе психоаналитического образова$ния. – Восточно$Европейский Институт Психоанализа: Журнал «Вестникпсихоанализа» № 1. – 2000. – стр. 44$51.

8 Гранов В. Filiations: Будущее Эдипова комплекса / Пер. с фр. – Санкт$Пе$тербург: Восточно$Европейский Институт Психоанализа. – 2001. – 344 с.

ванной (в тот период времени) пролетарской молодежи, и лишь черездесятилетия они стали аналогами западных университетов, но чаще —«монопрофильной» ориентации (медицинской, экономической, техни$ческой и т. д.).

На западе учебных заведений с названием «институт» не так много.Западные образовательные центры — это преимущественно универси$теты. Что же касается большинства западных институтов психоанали$за, то они, в силу сложившихся у нас в советский период представлений,в общем$то, вводят нас в заблуждение, так как в большинстве случаеввообще не могут рассматриваться в качестве учебных заведений высшейшколы, и более соответствуют исходному значению термина, а именно —«институция», как некая форма организации общественной деятельнос$ти и отношений. То есть, большинство западных институтов психоана$лиза — это не институты в нашем понимании: с регулярными програм$мами подготовки специалистов, зачетами и экзаменами, лицензиями наобразовательную деятельность, аккредитованными специальностями,признанными дипломами и т. д. Это преимущественно общественныеорганизации. По типу наших ассоциаций или учебных центров нашихассоциаций. В силу этого большинство западных институтов психоана$лиза вообще не выдают никаких дипломов, а просто «вносят» своих вы$пускников в списки или реестры специалистов, признаваемых в каче$стве таковых исключительно в рамках конкретной ассоциации, чтоотчасти уподобляет их некому варианту конфессиональных учреждений.

О засилье институтов психоанализа достаточно подробно было на$писано нашими германскими коллегами Хорстом Кэхеле и ГельмутомТомэ7, и поэтому не будем повторяться. Об этом же чрезвычайно дели$катно писал Владимир Гранов, задавая себе и всем нам вопрос: почемуинституты психоанализа стали «горой», а наши теоретические концеп$ции «мышью»8. И этот вопрос все еще остается «деликатным вопросом».

В связи с нашей ориентацией на реальную легализацию психоана$лиза в России, а именно — как одного из направлений в современнойпсихологии и психотерапии, на Западе не раз раздавались возгласы обугрозе «огосударствливания» психоанализа. Что под этим понимает$ся? — Что государство (или, точнее — назначенный им чиновник) ста$нет тем «экспертом», кто будет признавать специалиста аналитиком.Есть ли такая угроза? Есть. Можно ли ее избежать? Можно. И мы это

83


ве

стн

ик

п с

и х

о а

н а

л и

з а

№1–

2‘ 2

004

уже делаем. Кроме аккредитованного государством диплома о психо$аналитическом образовании, каждый, кто претендует на звание специ$алиста, может получить его только через общественную аккредитацию.Другие пути, как наследие нашего тоталитарного прошлого, еще суще$ствуют, но Национальная Федерация Психоанализа совместно с Про$фессиональной Психотерапевтической Лигой уже на протяжении рядалет предлагает исключить любой другой вариант аккредитации, кромекак через профессиональное сообщество. Таким образом, мы, скорее,действуем в интересах разгосударствливания, а не «огосударствлива$ния». Но действуем в рамках законов своей страны.

Попытка же ряда психоаналитических сообществ категорическидистанцироваться от законодательного поля чем$то напоминает «отде$ление церкви» от государства, и еще раз приводит нас к выводу о кон$фессиональных компонентах современного психоаналитического дви$жения.

В целом, можно было бы признать, что ключевыми для современ$ного как западного, так и российского психоанализа вопросами явля$ются: состоятельность психоанализа как науки, организационно$мето$дическая модель реализации его как профессии, включающая такиеаспекты как: подготовка, сертификация и аккредитация специалистовв соответствии с законами конкретной страны и законами Европейскогосообщества, где (с введением в 2004 году Поправки к Европейской Кон$ституции № 153) «Психотерапия» является самостоятельной профес$сией (вне медицины), доступ к который предполагает наличие предше$ствующего высшего образования и последующею многолетнюютеоретическую и практическую подготовку в рамках одного из признан$ных направлений в психотерапии. Этих направлений немного: бихеви$оризм, гештальт, внушение (гипноз и др.), рациональная психотерапия(или — когнитивная) и психоанализ. Все другие, нередко имеющиеочень красивые названия «методы», таковыми не являются, а относят$ся к психотерапевтическим техникам. Очень образно ориентацию мно$гих российских психотерапевтов на овладение примитивными техни$ками характеризует А. Б. Холмогорова: «Дайте нам гаечный ключ, а сустройством механизма мы как$нибудь сами разберемся». Увы, специ$алистов приноравливающихся «гаечным ключом или отверткой» поко$выряться в психике, все еще более чем достаточно.

И на это есть еще одна причина. В России путь в психотерапию покаоткрыт только для врачей и только через Медицинские Академии По$стдипломного Образования, где проучившись около года, кандидат по$лучает государственный сертификат о том, что он является психотера$певтом по всем известным направлениям психотерапии, что у нашихзападных коллег не вызывает ничего, кроме ощущения ужаса. Надо

84


ес

тни

к п

с и

х о

а н

а л

и з

а№

1–2‘

2004

9 Kernberg O.F. The Current Status of Psychoanalysis. – Journ. of the AmericanPsychoanalytic Association, 1993, # 41, pp. 45–62.

сказать, что в последнее десятилетие в России появилось нескольконегосударственных институтов, реализующих образовательную модельподготовки психотерапевтов, аналогичную западной, пока, правда —только в рамках двух направлений: психоанализ и гештальт. Но не бу$дем забывать, что реально — российской психотерапии всего 30 лет, ароссийский психоанализ — вдвое моложе. И чтобы достигнуть зрелос$ти, не повторяя ошибки Запада, мы снова вернемся к их подробномуизучению.

Психоаналитический экуменизм и синкретизм

Вероятно, следует согласиться с мнением доктора Сезара Гарса$Гуэрреро (2000), что на самом деле в большинстве западных институтовпсихоанализа пока преобладает «монашеская образовательная модель»,где смешиваются терапевтические, образовательные и воспитательныецели и задачи. При этом, как отмечает тот же автор, в таких институтахпоследовательно воспроизводится «коллективный регрессивный фено$мен», включающий жесткое, почти паранойяльное, следование той илииной психоаналитической доктрине, усиливающееся «религиознойприродой административной структуры этих институтов». И далее упо$мянутый выше автор отмечает, что в некоторых из ведущих западныхпсихоаналитических институций отсутствуют даже систематическиепрограммы подготовки специалистов. Кстати, на эти же недостатки пси$хоаналитических институтов указывал ранее и Отто Кернберг (1993)9.

Одновременно с этим характерной особенностью действующей наЗападе образовательной модели является (все более безуспешная) по$пытка сохранения психоаналитического экуменизма (имеется в видудоктринальное единство тех или иных школ), образовательного синк$ретизма (в данном случае, как неделимого терапевтического, образова$тельного и воспитательного процессов), и уже явно безнадежные меч$ты о монополизации психоаналитического движения под эгидой той илииной международной организации. И опять же, как результат протест$ного поведения профессионального сообщества, в Европе появилисьуже несколько ассоциаций и федераций, которые декларировали и ре$ализуют качественно иные принципы построения и деятельности, вчастности: членами этих объединений становятся на основе признанияединства психоаналитической теории (а не исключительности некогоправа на ее единственно верное понимание), работы с переносом, со$противлением и защитами. И у меня нет сомнений, что именно им при$надлежит будущее.

85


ве

стн

ик

п с

и х

о а

н а

л и

з а

№1–

2‘ 2

004

Вместе с тем реализуется и противоположный процесс. Самостоя$тельной составляющей современного западного психоаналитическогоэкуменизма является постоянное поддержание определенных мифов,в частности — путем всемерного прославления группы (организации),к которой принадлежит конкретный специалист, и в большинстве слу$чаев — путем противопоставления этой группы всем другим, по анало$гии с «неверными», что сближает некоторые ортодоксальные психоана$литическое школы с тоталитарными сектами.

Мне уже приходилось сталкиваться с тем, что если кто$то на фору$ме одной психоаналитической школы высказывает идеи, принадлежа$щие другой школе, эти идеи исходно отвергаются и с такой ошеломля$ющей простотой, что не остается даже надежды на дискуссию. По сути,мы здесь сталкиваемся почти с религиозным догматизмом: «Как мож$но обсуждать что$то, что противоречит подлинной вере?!» И отступле$ние от этого принципа, в лучшем случае, предполагает осуждение кон$кретного члена того или иного психоаналитического общества. Мы, вРоссии, исходно шли по пути открытости для контактов при безуслов$ном уважении к корпоративной этике (но не догматизму) конкретныхпсихоаналитических направлений и организаций, одновременно, при$няв за основу, что каждый, кто признает психоаналитическую парадиг$му, работает с сопротивлением и переносом, и выполнил стандартыпрофессионального тренинга — может претендовать на принадлеж$ность к психоаналитическому сообществу. Сейчас мы еще больше рас$ширяем этот тезис, так как вовсе не каждый, кто принял психоаналити$ческую парадигму, должен обязательно стремиться к практике и,соответственно — предшествующему последней многолетнему тренин$гу. Безусловно, это пока приводит к некоторому «перепроизводству»психоаналитически мыслящих специалистов, число которых в Россииуже перевалило за тысячу, и большинство из них активно действуют вобласти философии, психологии, социологии, педагогики, культуроло$ги и т. д. Количество специалистов, выполнивших (после завершенияпсихоаналитического образования) стандарты профессионального тре$нинга и ведущих практику у нас пока не более 100. И, думаю, такое со$отношение (1 к 10) будет сохраняться. И вижу в этом весьма позитив$ную тенденцию, как для клинического психоанализа, так и с точкизрения общей терапевтической культуры российского общества.

ПРОБЛЕМА ФИЛИАЦИИ

Другим анахронизмом значительной части современного западно$го психоанализа является филиация (в исходном смысле этого терми$на — признание отцовства или незаконнорожденных детей), о чем очень

86


ес

тни

к п

с и

х о

а н

а л

и з

а№

1–2‘

2004

тонко, и опять же — как о чрезвычайно деликатной проблеме (почти«без критики»), писал Владимир Гранов (2001).

Что имеется в виду? Если вы хотите присоединиться к той или инойортодоксальной психоаналитической институции, никого не будет ин$тересовать уровень вашей теоретической подготовки и практическойквалификации, наличие опыта или эффективность вашей научной илитерапевтической деятельности. Главным вопросом будет: насколько выпреданы именно этой организации, а затем — у кого вы прошли анализи кто был вашим супервизором?

При этом и первый и второй — должны принадлежать именно к тойгруппе или школе, на членство в которой вы претендуете. Во многомэто аналогично рукоположению в сан, или крещению. Например, есливы были «крещены» в психоанализ через Международную АссоциациюАналитической Психологии (IAAP, то есть — юнгианство), то никоимобразом не сможете быть признаны «правоверным» в МеждународнойПсихоаналитической Ассоциации (IPA). Это, безусловно, анахронизм.Среди членов нашей организации (НФП) есть специалисты, прошед$шие анализ у специалистов фрейдовской ориентации, юнгианской, рай$хианской — и, как оказалось, они вполне способны работать вместе, аэффективность их деятельности никак не связана с тем, где и кем онибыли «крещены».

Образование или послушничество

Я хотел бы еще раз вернуться к теме психоаналитического «обра$зования и послушничества», слегка уже обозначенной в предшествую$щем разделе. Здесь есть еще одна специфика — «допуск к крещению».В большинстве современных западных психоаналитических школ,прежде чем начнется многолетняя процедура «рукоположения в сан»кандидата на членство в той или иной организации, вас будут много$кратно и достаточно долго (хотя и неявно) проверять… на лояльностьименно к этой организации, и лишь затем последует предложение… —нет, не учиться, а пройти личную терапию и параллельно изучать рабо$ты, признанные в качестве «канонических» именно в этой школе. Ре$зультатом такого обучения в сочетании с личным анализом через мно$го лет (как правило — 5$8) будет, по выражению уже неоднократно исправедливо упомянутого Сезара Гарса$Гуэрреро, «как будто сертифи$кация», то есть — включение в список той или иной общественной орга$низации.

Например, из 28 существующих в США психоаналитических ин$ститутов (на 1990 год, более поздних сведений, к сожалению, нет) толь$ко 2/3 выдавали выпускникам свои внутренние (то есть — не призна$ваемые нигде за пределами этого института) сертификаты. Только в 1/

87


ве

стн

ик

п с

и х

о а

н а

л и

з а

№1–

2‘ 2

004

3 этих институтов существует процедура контроля теоретических зна$ний и написания дипломной работы. Главное — многолетний собствен$ный анализ и супервизии (но последнее уже менее существенно).

Еще одна специфика психоаналитической подготовки на Западе.Наши пациенты приходят к нам со своими проблемами, и мы работаемс ними месяцы, иногда годы. Если вы пришли в психоаналитическуюинституцию, ваша личная терапия всегда потребует многих лет. В свя$зи с чем некоторые специалисты спрашивают: «А что, будущий анали$тик всегда более болен, чем любой пациент?» И это далеко не праздныйвопрос. Может оно так и есть? И нам следовало бы подумать о пере$именовании наших ассоциаций в терапевтические сообщества бывшихпациентов?

Например, средний срок обучения в психоаналитических институ$тах США составляет 8,5 лет, а часть кандидатов учится 10 и даже 15 лет.Что это: вопрос способностей? Отсутствия системы? Или все$таки что$то другое? С учетом того, что задачи персонального тренинга уже давнои достаточно четко сформулированы, скорее, это что$то другое. Канди$даты для России готовились международными сообществами ускорен$ным методом, в среднем — вдвое быстрее. И практически все «кано$ны» персонального тренинга и сеттинга при этом нарушались. Я ещескажу об этом, но главная задача была исходно очевидна: не нарушитьканон филиации.

Учитывая неопределенность выпускного статуса прошедших такуюподготовку и длительность «послушничества», не удивительно, что сред$нее количество учащихся в американских психоаналитических инсти$тутах с 1960 года уменьшилось почти в 3 раза и составляет в среднем 24студента в одном институте (если исходить из принятой у нас системы,когда каждый учебный год — это определенный курс, то при средней8$летней системе обучения в каждый институт приходит в среднем 3человека в год… И тогда нужно согласиться, что это, безусловно, кри$зис. Нет кадрового резерва. Психоанализ «стареет».

Для сравнения, в Восточно$Европейский Институт Психоанализа вСанкт$Петербурге приходит в среднем от 100 до 150 человек в год. Втом числе — студенты из западных стран. И когда мы спрашиваем их,почему они это делают, они отвечают: «Во$первых, у вас это в 10$20 раздешевле. Во$вторых, мы уже пробовали учиться в западных институ$тах — там нет системы образования. В третьих, вы выдаете диплом пси$холога Министерства образования России, и мы легко подтверждаемего на Западе, а поскольку этого уже достаточно для ведения профес$сиональной деятельности, мы можем действовать в качестве психоте$рапевтов, в том числе — психоаналитической ориентации, совершен$но свободно». Они, конечно, немного льстят и преувеличивают.

88


ес

тни

к п

с и

х о

а н

а л

и з

а№

1–2‘

2004

Безусловно, со временем, они также почувствуют потребность в про$фессиональном общении и примкнут к тому или иному обществу, ставменее свободными. Но вряд ли это будут общества ортодоксальноготипа.

Стоит еще раз вернуться к содержанию предшествующего абзаца.В западном институте психоанализа обязательно объединение терапев$тической, образовательной и (неявно$) воспитательной задач (причем,при неопределенности срока подготовки и полученной квалификации).Если вы не пошли в собственную терапию, вас никто не возьмет в ин$ститут, как бы вы не хотели изучать психоанализ! Если немного утри$ровать ситуацию, фактически, речь идет о неком «принудительномлечении», человека, который хотел бы получить образование и профес$сию! У нас (в советский период) так тоже лечили, и даже в сочетании собучением некоторым профессиональным навыкам, но только — алко$голиков. Но даже для последних такой тоталитарной модели «профес$сиональной ориентации» уже давно не существует.

Плюс к этому, как не раз отмечали некоторые мои западные колле$ги (с просьбой — не ссылаться на имена, а это также существеннаяхарактеристика), психоаналитическое образование предполагает не$критическое восприятие знаний «группы посвященных авторов», «ка$нонизированных книг» или «особых школ», выход за рамки которыхне приветствуется и не поощряется. Другие концепции и психоанали$тические школы не только не обсуждаются, а вообще — не изучаются.Журналы и книги, издаваемые другими психоаналитическими объеди$нениями, не запрещаются, конечно, но они не выписываются для биб$лиотек, не рекомендуются для изучения, и в большинстве случаев нечитаются (по принципу: «Зачем правоверному мусульманину читатьправославный вестник?»).

А такое понятие как междисциплинарный подход к психопатоло$гии — это нечто существующее лишь в единичных случаях. Как извес$тно, Карл Юнг вполне серьезно сравнивал анализ с инициацией. И эле$менты этого нельзя отрицать, так как они присутствуют в любойпрофессии, но — не в качестве же основного элемента.

Идеализация и диктат

Несмотря на все более очевидные императивы XXI века, большин$ством психоаналитических обществ постоянно предпринимаются уси$лия по идеализации анахронической модели психоаналитического об$разования, и как следствие — эти общества тяготеют к относительнодогматической передаче знаний (только в рамках конкретной школы)и сохранению традиционной системы подготовки специалистов, в со$четании с все менее успешными попытками диктата того или иного меж$

89


ве

стн

ик

п с

и х

о а

н а

л и

з а

№1–

2‘ 2

004

дународного сообщества над национальными ассоциациями и индиви$дуальными членами. Мы, бывшие советские, лучше других знаем этумодель — это КПСС и так называемый «социалистический лагерь». Итеперь мы (также лучше других) знаем: чем это кончается…

Как представляется, эти попытки реанимировать психоанализ каквсемирное движение «посвященных» и одновременно — попытки со$хранить его как некую не имеющую аналогов профессию относятся кутопии (сродни коммунистической), но именно этот подход все ещеопределяет инертность изменений в деятельности большей части пси$хоаналитических институций.

Тем не менее, как уже отмечалось, нельзя не констатировать, чтоэти идеи начинают пересматриваться, свидетельством чего являетсяпоявление нескольких новых международной психоаналитических об$ществ и ассоциаций, базирующихся на иных принципах, а также по$пытки начала диалога между фрейдистами и юнгианцами (IPA и IAAP),к сожалению, пока безуспешного, что в принципе, закономерно, длялюбых переговоров и сепаратных сделок.

Проблема самоизоляции

Самостоятельным негативным фактором является последователь$ная направленность на самоизоляцию психоанализа, в том числе — отакадемической науки и даже от ее ближайших секторов, таких как пси$хология, психотерапия и психиатрия. И здесь также проявляется сло$жившийся стереотип: как может претендующее на исключительностьдвижение кооперироваться с наукой?

В итоге в психоанализе сложилась своя, но мало понятная вне нашейпрофессиональной аудитории, терминология, очень специфическая тра$диция вербальной изощренности, а также негласная ориентация на кон$фессиональную замкнутость. В итоге — большинство психоаналитичес$ких статей и книг читаются почти исключительно и только «нашими»специалистами. В отличие от Фрейда и его последователей, большинствоименитых аналитиков редко «нисходят» до желания донести наши зна$ния (понятным языком) до широкой или даже для широкой профессио$нальной аудитории. В психоанализе практически нет систематическихнаучных исследований (точнее, как уже отмечалось — они единичны). Имы снова возвращаемся к еще до$президентскому (в МПА) определениюОтто Кернберга, что и студенты, и преподаватели традиционных инсти$тутов психоанализа оказываются погруженными в монашескую модельили модель профессионально$технического училища (198610, 1993). В Рос$

10 Kernberg O.F. Institutional Problems of Psychoanalytic Education. – Journ. of theAmerican Psychoanalytic Association, 1986, # 34, pp. 799–834.

90


ес

тни

к п

с и

х о

а н

а л

и з

а№

1–2‘

2004

сии мы последовательно избегаем такой модели. Но и у нас такая тен$денция к самоизоляции есть. Хотя в тех случаях, когда аналитическиориентированные специалисты «берут на себя труд» донести свои идеиширокой профессиональной аудитории, эти идеи воспринимаются суважением и вниманием. Особенно, если это делается талантливо. И,вероятно, одно из наших самых больших достижений состоит в том, чтопсихоанализ в России уже активно имплицирован в современную фи$лософию, где упоминание Фрейда, Юнга, Лакана мало уступает Геге$лю, Веберу или Деррида.

Проблема самоизоляции психоанализа имеет еще одно следствие:в итоге, психоаналитические идеи (в том числе, вне сомнения — вели$кие идеи) многократно заимствовались, принимались или отвергалисьили даже извращались вне психоанализа, но все это происходило приего все той же молчаливой самоизоляции.

Еще менее понятной и продуктивной является последовательнаяориентация на изоляцию отдельных направлений в психоанализе: ред$кий юнгианец «залетит» на конференцию фрейдистов и наоборот… Ноне у нас в России. И к этому тезису мы также еще вернемся.

ПСИХОАНАЛИЗ И КУЛЬТУРА

Тем, что психоанализ стал явлением культуры, мы во многом обя$заны Фрейду и его ближайшим последователям, которые умели писатьо сложном просто и понятно для любого образованного человека. Идаже их заблуждения покоряют своей высокохудожественной формой.В отличие от классических, многие из современных работ более напо$минают эссе с такими «улетами» мысли, что даже специалистам бываеттрудно разобраться: что же, в конце концов, хотел сказать автор, крометого, что «у него был очень интересный случай» и «каким искуснымтерапевтом и интерпретатором он оказался». При этом содержание те$рапии в таких работах раскрывается, как правило, «вскользь», слегка,как иллюстрация идей, гипотез или размышлений автора.

Фрейд, как известно, приветствовал выход психоанализа за рамкиклинической практики. Но затем все, кто, так или иначе, обращались кпсихоаналитической парадигме за пределами практики (особенно, еслиэто делалось без собственного анализа), оказались вне интересов «пси$хоаналитического движения». И причина достаточно очевидна: они непрошли «послушания» и не были «крещены» в качестве «прихожан»того или иного психоаналитического общества. В итоге, культурологи$ческий психоанализ существует на Западе в качестве некоего незакон$норожденного, а психоанализ в целом все больше и больше удаляетсяот культуры. В России прикладное применение психоанализа, хотя и с

91


ве

стн

ик

п с

и х

о а

н а

л и

з а

№1–

2‘ 2

004

трудом, но постоянно расширяется, обычным явлением во многих ре$гионах России стали психоаналитические литературные и кино$клубыи лектории, активно развивается политологический и социально$эко$номический психоанализ. Не так давно в России была создана самосто$ятельная Ассоциация Прикладного Психоанализа, объединившая всеэти направления. Формируется секция прикладного психоанализа и вНациональной Федерации Психоанализа.

И хотя Фрейдом, а за ним — и другими авторами (включая меня) нераз отмечалось, что прикладное применение психоанализа оказывает$ся более глубоким и взвешенным, если оно базируется на клиническомподходе, я не думаю, что мы должны отказывать нашим коллегам, изби$рающим, по нашим представлениям, более простой путь, во вниманиии понимании, также как и в праве любить психоанализ или обращатьсяк нему, как к одной из объяснительных (философских) систем.

Осознается ли все это?

Безусловно, осознается. Мы видим, как в современном западномпсихоаналитическом мире проявляется тревога о будущем психоана$лиза (с середины восьмидесятых на эту тему вышло множество статейв самых уважаемых психоаналитических изданиях). Эта тревога, безус$ловно, связана как с объективной оценкой ситуации, так и с некимииррациональными мотивами. Я попробую прояснить эту идею: кто извас слушал о тревоге по поводу будущего математики, биологии илифизики или таких гуманитарных сфер как психиатрия или филология?

Как мне представляется, эта тревога, прежде всего, связана со стра$хом утраты прежней идентичности и осознанием неизбежности пере$хода от синкретической, полурелигиозной и закрытой образовательноймодели к реальной образовательной системе и кооперации с другиминауками о человеке. И, соответственно, утратой представлений о своейисключительности. Но эта новая (без исключительности) идентичностьпредставляется мне куда более привлекательной.

РОССИЙСКАЯ СПЕЦИФИКА

Здесь я повторю некоторые моменты. В России мы исходно началис того, что обозначили психоанализ как одно из направлений в психо$терапии, а, следовательно — как направление в медицине и психоло$гии, и начали подготовку специалистов не в форме общественныхинституций, а в институтах, то есть — говоря западным языком — в уни$верситетах, и в рамках четко определенного и академически структу$рированного университетского курса. Приведу здесь характернуюособенность восприятия наших начинаний, которую наиболее ярко вы$

92


ес

тни

к п

с и

х о

а н

а л

и з

а№

1–2‘

2004

разила в 1996 году психоаналитик из Германии доктор Евгения Фишер:«Если бы такой институт существовал, я бы сама пошла в него учить$ся!» Затем эту же фразу в нескольких вариантах я слышал не раз, впро$чем, как и самую бескомпромиссную критику со стороны российских,ориентированных на ортодоксальные подходы, коллег (к счастью, вРоссии единичных). Основной императив всех этих заявлений: «Этоневозможно!» Здесь нужно упомянуть вторую характерную особен$ность этой критики: ни один из наших непримиримых оппонентов дажене пытался ознакомиться с нашей работой или нашими программами, абольшая часть их вообще ни разу не встречалась ни с преподавателя$ми, ни со студентами, и даже ни разу не были у нас в Институте. Трид$цать лет назад в России точно также критиковали работы Фрейда, непрочитав ни одной из них…

Вторая идея, за которую нас также очень много и чаще заочно кри$тиковали: исходная ориентация на привлечение западных специалис$тов к подготовке новой генерации российских аналитиков здесь, в Рос$сии. Но, несмотря на безусловную экономическую обоснованностьэтого подхода, он не был воспринят некоторыми из уважаемых между$народных обществ. В итоге их многолетние интеллектуальные и финан$совые вложения в шатл$анализ наших соотечественников на Западеобеспечили появление в России около 10 специалистов, действующихпреимущественно в качестве частнопрактикующих терапевтов в Мос$кве и Санкт$Петербурге. За тот же период, с помощью нескольких со$тен западных преподавателей и аналитиков (более 400 визитов за 10 лет),нами подготовлено более 1300 психоаналитически ориентированныхспециалистов, из которых более 150 активно ведут терапевтическуюработу практически во всех крупных городах России, возглавляют пси$хотерапевтические службы краев и областей, профильные кафедрыпсихологических и медицинских вузов, работают в органах государ$ственного управления, психологических и социальных службах, и вхо$дят в Национальную Федерацию Психоанализа, региональные органи$зации и центры которой действуют в 28 регионах России.

Я не могу здесь не выразить особую благодарность Российско$аме$риканскому комитету по обмену в области образования АмериканскойПсихоаналитической Ассоциации (IPA) во главе с доктором ХомеромКуртисом и сменившим его на этом посту — Гари Голдсмитом, обучаю$щей группе Международной Ассоциации Аналитической Психологии(IAAP), действующей под патронажем Джен Винер и Кэтрин Краузер,доктору Гарольду Стерну и специалистам из Американской Националь$ной Ассоциации по Аккредитации в Психоанализе (NAAP), коллегам изАнглии, Германии, Италии, США, Франции и других стран — СерджиоБенвенуто, Натали Зальцман, Хорсту Кэхеле, Александру Непомяще$

93


ве

стн

ик

п с

и х

о а

н а

л и

з а

№1–

2‘ 2

004

му, Саломону Резнику, а также десяткам других наших давних друзей,коллег и учителей (Жюдит Миллер, Дэвиду Ракову, Шелдону Росу, Нон$не Славинской, Майклу Стоуну, Джейн Хейнц и многим другим), кото$рые уже на протяжении многих лет и систематически помогают нам, втом числе — путем конструктивной критики наших успехов и недостат$ков. И даже в тех случаях, когда они не разделяли наши идеи, они от$крыто и талантливо делились своим жизненным и профессиональнымопытом, поэтому их вклад в развитие российского психоанализа заслу$живает самой высокой оценки.

Я еще раз напомню, что в России мы исходно разделили психоана$литическое образование, которое уже сейчас стало массовым, и про$фессиональный психоаналитический тренинг, к которому обращают$ся около 10–20% тех, кто получает или завершил психоаналитическоеобразование.

В то время как западные общества все еще обсуждают — надо лиим контактировать с государством и к какой профессии принадлежитпсихоанализ, мы в России (в соответствии с государственной програм$мой, утвержденной Министерством науки, Министерством образова$ния, Министерством здравоохранения и Российской Академией Наук)исходно включили изучение основ психоанализа в систему всего выс$шего общегосударственного образования, а также — в систему допол$нительного образования и переподготовки для врачей и психологов (впоследнем случае, уже в сочетании с профессиональным тренингом ипоследующей общественной аккредитацией). И мы уверены, что теминимальные, но адекватные знания о психоанализе, которые получатвсе образованные люди (взамен безудержной критики психоанализакак «концентрированного выражения извращенности западной мыс$ли» в предшествующие десятилетия), позволят качественно изменитьобщую и психоаналитическую культуру российского общества.

Чтобы избежать засилья институтов, «произвола» аналитиков и су$первизоров (на что указывали многие выдающиеся специалисты, такиекак В. Гранов, Х.Томэ, Х.Кэхеле и другие), мы также предоставили оп$ределенные права самим анализантам и супервизантам. Здесь у нас су$ществует такое понятие как «установленный минимум» Национально$го стандарта, который является обязательным, по завершении которогоанализант или супервизант совместно с аналитиком или супервизоромимеет право выбора: продолжать или завершить профессиональныйтренинг? Но отрицательное решение анализанта не может быть оспо$рено аналитиком, который имеет право только подтвердить количе$ственные характеристики пройденного анализа. В отличие от последне$го, супервизоры дают качественную характеристику теоретической,методической и «технической» подготовки кандидата. Характерно, что

94


ес

тни

к п

с и

х о

а н

а л

и з

а№

1–2‘

2004

лишь около 10% будущих специалистов ограничиваются установленнымминимумом Национального стандарта, в то время как другие 90% про$должают анализ и супервизорскую подготовку в объеме, превышаю$щем стандарт в 2–4 и более раз. Но это уже их собственный профессио$нальный и личный выбор. И это чрезвычайно существенно икачественно меняет нравственную ситуацию.

Мы также отказались от диктата — только 4 раза в неделю, толькона кушетке и т.д. Но здесь также есть установленный минимум сеттин$га — не менее двух раз в неделю. Кстати, мои западные коллеги нео$днократно (опять же кулуарно) отмечали, что это правило никем не вы$держивается. И было очень забавно услышать на одной из Летних школМПА, как супервизант, докладывая случай, сказала, а ее западный су$первизор сделал вид, что он этого не заметил: «Пациент приходит комне обычно один$два раза в неделю, но в среднем мы работаем по четы$ре раза в неделю»…

ЧТО РАЦИОНАЛЬНОГО МЫ ВЗЯЛИ?

Мы безусловно приняли необходимость самой серьезной теорети$ческой подготовки будущих специалистов, но не догматического усво$ения какой$то одной концепции, а теоретической подготовки, исходя$щей из критического переосмысления творческого наследия классиковпсихоанализа и современных подходов к психоаналитической теориии практике. Мы хорошо понимаем, что главное здесь не технологии итерапевтические техники, а формирование психоаналитического сти$ля мышления, и на это уходит, как минимум, 3–5 лет.

Но мы не закрываем глаза на то, что, когда мы говорим о той илииной концепции, включая концепцию Фрейда, за этим красивым опре$делением скрывается понятие «гипотеза». Однако, общаясь с нашимиколлегами (из смежных областей знаний) и с нашими студентами, мывсегда подчеркиваем, что психоаналитическая концепция многократ$но подтверждена практикой, что делает ее рабочей, в отличие от много$численных современных однодневок, практическая ценность которыхлибо сомнительна, либо вообще ничем не подтверждена и никем не до$казана.

Мы сохранили обязательность профессионального тренинга, исхо$дя из его, безусловно, приоритетных (классических) задач:

— каждый будущий специалист должен самостоятельно убедить$ся, что у него есть бессознательное;

— каждый будущий специалист должен самостоятельно убедить$ся, что психоаналитическая концепция действительно работает;

95


ве

стн

ик

п с

и х

о а

н а

л и

з а

№1–

2‘ 2

004

— каждый будущий специалист должен почувствовать себя в ролипациента, и ознакомиться с теми чувствами, которые испытывает па$циент;

— каждый будущий специалист должен по возможности осознатьи проработать свои собственные проблемы, чтобы не привносить их за$тем в практику и не отыгрывать на пациенте.

Опыт общения с теми, кто имел «очень хороший анализ» у лучшихзападных специалистов (в том числе — опыт общения с людьми до ипосле многолетнего анализа), показывает, что «освободиться» от про$блем — вряд ли возможно. Осознание проблем, их отсутствие и конт$роль над ними — это абсолютно разные вещи. Значимость персональ$ного анализа неоценима, но было бы ошибкой ее фетишизировать.

Мы сохранили систему супервизорского контроля и систему обще$ственной аккредитации специалистов–практиков, но лишь в дополне$ние к государственной аккредитации психоаналитического образова$ния (только образования).

Мы исходно создавали университетскую модель психоаналитичес$кого образования на основе государственного лицензирования и акк$редитации для врачей и психологов, и эта модель уже многократно ти$ражирована в России, и реально работает. В этой модели мыпоследовательно стараемся интегрировать различные подходы совре$менного психоанализа. Эта модель уже много лет работает, как мини$мум, в трех российских институтах: в Санкт$Петербурге, в Москве (рек$тор — Елена Спиркина) и в Хабаровске (ректор — Клара Воробьева).

Мы с огромным уважением относимся к западному клиническомуопыту и будем последовательно прилагать усилия к тому, чтобы пере$нимать этот опыт, не забывая одновременно, что это не один опыт, амножество опытов, а также то, что практический опыт не только пере$дается, но и накапливается, и всегда связан со спецификой конкретнойкультуры, социально$психологической и социально$экономическойситуацией в той или иной стране или даже в том или ином регионе. Длямногонациональной и поликонфессиональной России последний фак$тор особенно важен, также как для наших студентов из новых странАзии и Закавказья.

При всем уважении к усилиям наших ориентированных на запад$ный тренинг коллег, мы с большим скепсисом относимся к филиатив$ным формам подготовки специалистов, когда в угоду следования фор$мальной традиции обучающий анализ «транслируется» в пост$советскоепространство путем так называемого «шатл$анализа», который в неко$торых случаях проводится на третьем для обеих сторон (аналитика ианализанта) языке. О каком глубоком проникновении в бессознатель$ное здесь может идти речь? Не говоря уже о таком специфическом фак$торе, как (без преувеличения) «патологическая» интенсивность сеттин$

96


ес

тни

к п

с и

х о

а н

а л

и з

а№

1–2‘

2004

га (до 7 — 12 сессий в неделю) с последующим его прерыванием на дли$тельный срок. Мы знаем мнение об этом некоторых из тех, кто уже «про$шел» или пытался пройти через это. Но это слишком деликатная тема,чтобы говорить о ней публично. Только однажды, в самом начале этого«проекта» Хан Гроен Праккен с большим скепсисом вынесла на обсуж$дение тему здоровья шатл$анализантов. Но дальше этого не пошло. Не$ужели главное — это «не поступиться принципами?»

Мы последовательно заинтересованы в развитии контактов с дру$гими национальными и международными психоаналитическими орга$низациями, но категорически не приемлем диктат тех или иных между$народных сообществ по отношению к национальным организациям вовсем, что касается следованию тем или иным «раз и навсегда установ$ленным» традициям, тем или иным доктринам, тем или иным организа$ционно$методическим формам существования и развития психоанали$за. Мы признаем единство психоаналитической парадигмы имножественность вариантов ее осмысления, как естественное разви$тие этой парадигмы.

Мы разделяем активно формирующиеся на Западе исследователь$ские подходы к психоаналитической теории и практике, и будем раз$вивать их в содружестве с нашими коллегами и со смежными областя$ми знаний и практики.

Мы высоко оцениваем западную систему общественной аккреди$тации специалистов$практиков, обучающих аналитиков и супервизо$ров, и будем активно развивать и внедрять ее в России.

Мы также высоко оцениваем и разделяем сложившиеся на Западеэтические принципы психоаналитической практики и корпоративнойэтики межличностных отношений специалистов. Но не принимаем не$гласную «межконфессиональную» нетерпимость различных направле$ний в психоанализе, и считаем ее противоречащей этим этическимпринципам.

Границы современного психоанализа, как науки и практики, толь$ко формируются. И этот материал вовсе не претендует на какую$либоокончательную оценку ситуации. Он скорее ориентирован на пригла$шение к дискуссии и переосмыслению.