[№1|2012]

Москва - КонстантинопольКто объединит Православный мир

и Евразийское пространство?Aurora Exper tum

1

[№1|2012]

МОСКВА -КОНСТАНТИНОПОЛЬ

Кто объединит Православный мир

и Евразийское пространство?

В подготовке настоящей работы принимали участие эксперты

ведущих московских экспертных институтов

© Aurora Expertum

Москва — Париж, 2012

2

СодержаниеПредисловие [4]

Часть I. Религия§1. Традиционное место Константинопольского патриархата в мире Православия и его претензии на

«вселенский» статус [7]

§2. Роль Константинопольского патриархата в политике Республики Турция [11]

§3. Константинопольский патриархат, Ватикан и экуменическое движение [15]

§4. Патриарх Варфоломей как американский политик [18]

§5. Противостояние Константинопольского патриархата и Русской Православной Церкви в ближнем и дальнем зарубежье [22]

§6. Воздействие Константинополя на решение церковного вопроса в Абхазии и Южной Осетии [29]

Часть II. Политика§1. Политика «нового османизма» Турции – конкурирующий проект евразийской интеграции [33]

§2. Турция как геостратегический игрок между ЕС и Евразийским пространством [39]

§3. Россия и ее конкуренты в пространстве Евразии: история, современность и перспективы [43]

Заключение [48]

3

Вместо предисловия

Фанар и Фатих- два соседних района Стамбула и два вызова России:

прозападное православие и неоосманский евразийский проект

Стамбульский квартал Фанар располагается на восточном берегу залива Золотого Рога. Здесь легко можно встретить надписи на греческом языке, а предприимчивые стамбульские торговцы в этом квартале ориентированы на специфического гостя древнего Города. Здесь вам предложат не восточную экзотику, а товары и сувениры для туристов-христиан, в особенности – для православных. В глубине квартала находится «батрик-хане» – резиденция Константинопольского патриарха, а вокруг – целый ряд древних и знаменитых церквей, частично обращённых в мечети, частично – действующих. Здесь ощутимо присутствие духа

Второго Рима, который не покинул берега Золотого Рога и Босфора с падением Византии, с приходом мусульман, но ведёт свою сложную, тайную жизнь. Греки говорят, что ангелы константинопольских алтарей, поруганных и разрушенных, остались в Городе и вместе с жалкими остатками православного населения Стамбула напряжённо ждут возвращения Царя. Хорошо известно даже место, где Православный Царь должен войти в Город – это ворота Семибашенного замка, древние Золотые ворота. Турки давно уже (наверное, на всякий случай) заложили их. Как будто их кирпичи помогут в день, когда станут сбываться пророчества.

К востоку от Фанара, буквально в

4

нескольких минутах ходьбы лежит другой знаменитый квартал Стамбула – Фатих. Этот район часто называют «настоящим Стамбулом» – ведь здешнее население – настоящие турки, в отличие от большинства излишне европеизированных горожан. Здесь, на месте разрушенной церкви Святых Апостолов (одного из важнейших символов христианской империи) стоит мечеть Фатиха. Она посвящёна султану Мехмеду II – завоевателю Константинополя, рядом в мавзолее покоится тело этого великого османского падишаха.

Здесь также царит дух великого прошлого, которым гордятся, которое считают утраченным, но на возрождение которого – надеются.Буквально через улицу от великолепной мечети Фатиха стоит гораздо менее шикарное здание мечети Искандера-паши. Здесь проповедовал шейх тариката Накшбандийа Мехмед Захит Котку (1897-1980), один из самых авторитетных суфийских лидеров Турции ХХ века. К его братству принадлежали известнейшие политические деятели современной Турции – Тургут Озал и Неджметтин Эрбакан. После

победы на выборах 3 ноября 2002 года нынешний премьер-министр Реджеп Таййип Эрдоган пришёл на первую свою соборную молитву именно в мечеть Искандера-паши. Здесь находится духовный центр современной турецкой политики «нового османизма», который сегодня рассматривается как идеологический стержень одного из конкурирующих проектов интеграции Евразийского пространства.

Давно исчезнувшая, но виртуально все еще существующая в сознании десятков миллионов турок Османская империя – исторический и «телесный» наследник Византийской державы. Нынешний Константинопольский патриархат – тень духовного величия православного царства – Второго Рима.

Сейчас, когда Россия, пройдя путь очищения от коммунистической идеологии, пытается вновь нащупать нити своей давней миссии – Евразийской империи и Третьего Рима, перед ней возникают конкурирующие проекты, происходящие из Рима Второго.

5

Часть I

Религия

6

§1Традиционное место

Константинопольского патриархата в мире Православия и его претензии на

«вселенский» статус

В соответствии с православным преданием, первого христианского епископа города Византия около 36 или 37 года по Р.Х. поставил св. апостол Андрей Первозванный. Им был апостол от 70-ти св. Стахий. Однако через три века провинциальный город Восточной Римской империи стал Городом, как его почитали греки, и Царьградом для славян.

В 324 году равноапостольный царь Константин Великий перенёс в Византий

столицу, и город стал Вторым Римом, Константинополем. Новая столица по замыслу царя должна была стать не просто новой императорской резиденцией, а вселенским центром христианства.

В 325 или 326 году мать Константина, равноапостольная царица Елена перенесла из Иерусалима в столицу часть Древа Животворящего Креста Господня и гвозди Распятия. Обладание этими святынями было

7

важнейшим символом для всего христианского мира.

На одной из высших точек города царь Константин построил храм Св. Апостолов, где решил собрать мощи всех учеников Христа. Помимо этого Константин свозил в Новый Рим все возможные христианские святыни и реликвии. Цари, унаследовавшие от Константина христианскую империю, стремились украшать Константинополь новыми постройками, в числе которых обязательно были величественные храмы и монастыри. Особое великолепие приобрела столица при Юстиниане Великом, который воздвиг собор Святой Софии и ещё целый ряд храмов. Все восточно-римские цари считали своим долгом собирать в столице всё новые христианские реликвии, артефакты, мощи святых. Средоточие огромного количества святынь придавало Константинополю беспрецедентное место в мире христианства.

Помимо дворцового комплекса в столице было ещё несколько сакральных центров, которые гордились часто не менее значимыми реликвиями. Среди них выделялся храм Богородицы во Влахернах, обладавший несколькими важнейшими святынями, связанными с Пресвятой Богородицей. Впрочем, практически в каждом из многочисленных храмов и монастырей Константинополя имелись святыни.

После превращения Византия во Второй Рим значение столичного епископа решительно изменилось. Уже на Втором Вселенском соборе в 381 году было принято 3-е правило, постановившее: «Константинопольский епископ да имеет преимущества чести по римском епископе, потому что град сей есть новый Рим».

Система «преимущества чести» в христианском мире сложилась в ходе Вселенских соборов. В этой системе несомненным первенством обладал епископ Рима – Папа. Рим обладал преимуществом, прежде всего как столица ойкумены – цивилизованного мира. С другой стороны Рим был кафедрой апостола Петра, чьё первенство среди апостолов никем никогда не оспаривалось. Вслед за римским, вторым по чести епископом был епископ Александрии, третьим – епископ Антиохии.

Новое положение Константинопольского патриарха не сразу было принято другими иерархами, для этого столичным епископам пришлось пережить тяжёлую борьбу с александрийскими патриархами. Жертвами этой

борьбы пали выдающиеся личности на константинопольском престоле – Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Несторий. Но столица всё равно одержала победу. На IV Вселенском соборе (451 г.) константинопольский епископ получил титул патриарха. На том же соборе из Антиохийского патриархата был выделен пятый патриархат – Иерусалимский. Вселенский собор 451 года поставил Константинопольскую кафедру высшим трибуналом для спорных дел по всему христианскому Востоку, подобно тому, как на Западе это право было предоставлено Папам Римским. Рим энергично возражал против роста влияния константинопольского иерарха, иногда ему сопутствовал успех. Однако с VI века константинопольский патриарх стал именоваться «вселенским».

В VI веке при царе Юстиниане I оформилась идея «пентархии» - духовной власти пяти патриархов, которые по «первенству чести» располагались следующим образом: Рим, Константинополь, Александрия, Антиохия, Иерусалим. Пентархию впоследствии пытались представить как некий церковный орган, составленный из древних патриархатов и имеющий решающее слово во всех делах Православия. При этом принижалась роль патриархатов, возникших позднее, в том числе и Московского.

При том же Юстиниане I сложилась и концепция симфонии духовной и светской власти. В византийском своде законов «Исагоге» идея симфонии сформулирована следующим образом: «Так как государство наподобие человека состоит из частей и членов, то наиважнейшими и необходимейшими членами являются царь и патриарх; поэтому мир и благоденствие подданных зависят от единомыслия и согласия царской и патриаршей власти». Именно симфония властей была главной отличительной чертой государственного и духовного устройства Византии.

В то же время на Западе сложилась иная система взаимоотношений между духовной и светской властью. При отсутствии в Западной Европе единой императорской власти Папа Римский постепенно превратился в политического деятеля, стоявшего над раздробленной в политическом отношении паствой и претендовавшего на всю полноту власти.

После завоевания арабами восточных территорий Византийской империи в VII веке значение Александрийского, Антиохийского и

8

Иерусалимского патриархов стало символическим. Цареградский патриарх стал бесспорным единым главой всей Восточной Церкви. Под воздействием внешней угрозы Православная Церковь и царская власть совместно укрепляют единство империи. Переболев иконоборческой ересью, византийское Православие перешло на новую стадию развития. В тот же период были крещены славяне – событие, которое сыграет важнейшую роль в дальнейшей истории Церкви.

В 1054 году произошла Великая схизма – православие окончательно разошлось с католицизмом. Пентархия становится тетрархией – властью четырёх патриархов. Тем временем на фоне высочайшего развития восточно-христианской цивилизации и культуры политический организм Империи постепенно слабеет и становится неспособным конкурировать как с мусульманскими, так и с католическими соседями.

Тяжкий удар по Православию был нанесён крестоносцами, в 1204 году взявшими и разграбившими Великий Город. Возвращение Константинополя греками в 1261 году по существу не было возрождением империи. В Константинополь вернулись императоры римлян в соответствии с древним титулом, а по сути – греческие цари. Уже тогда было очевидно, что Византия доживает последние времена.

За военно-политическую поддержку Запада против турок византийские императоры были согласны на унию с католицизмом, которая и была заключена на Флорентийском соборе в 1439 году. Уния вызвала резкое неприятие среди греков и была отвергнута Россией, митрополита-униата выгнали из Москвы. Союз с католиками не спас Византию от гибели, турки взяли Константинополь в 1453 году.

При новой власти положение константинопольских патриархов изменилось. Мусульманское право рассматривает подчинённых ей христиан как «людей писания», которые берутся под защиту мусульманского государства взамен выплаты подушной подати. Константинопольский патриарх был назначен турками «миллет башы», главой всех православных христиан империи. Он руководил всей религиозной жизнью православной общины, а также «внутренними делами» православных, отвечая перед султаном за их лояльность. Фактически Церковь получила политическую власть, к которой не стремилась.

Константинополю были напрямую подчинены все прочие православные патриархи и епископы, все православные народы Османской империи. Это положение в XVIII-XIX веках привело к недовольству православных славян, румын и арабов.

Османская империя заботилась о православной общине, так как долгое время, вплоть до конца XVII века, её главными внешними врагами были католики, и ей было не выгодно распространение влияния католицизма на греков, славян и румын. По мнению некоторых исследователей, турки в тот период фактически спасли Православие от агрессивного давления католиков.

Со времени учреждения патриаршества в России в 1589 году русское православие начало приобретать всё больший вес, в том числе на православном Востоке. Уже тогда наметились противоречия между греками и русскими. Греки, обосновавшиеся в Фанаре, квартале Константинополя на берегу Золотого Рога, при турках имели значительное политическое влияние, при этом они вынашивали «Великую идею» возрождения Византийской империи. Геополитические проекты России, третьего Рима, направленные на захват Константинополя и водружение креста на Святой Софии, были выдвинуты ещё в XVII веке. Они входили в явное противоречие с греческими проектами.

Когда Россия была как никогда близка к реализации своих планов по захвату Константинополя в 1878 году, русские войска стояли в пригороде османской столицы, а Скобелев лично проводил рекогносцировки в самом Городе, единственной общиной Стамбула, не вышедшей встречать русских с хлебом и солью, была греческая. С другой стороны, тот факт, что Россия не решилась на занятие Стамбула, объясняется не только опасениями насчёт реакции Англии и Франции, но и возникшем вопросе: что делать с Константинопольским патриархом? Вселенскому патриарху трудно было найти место в стройной бюрократической системе Русской церкви, руководимой Синодом.

В ходе I Мировой Войны «Великая идея» греков имела все шансы на реализацию. Правда, за этим проектом теперь стояла Англия. Но идее не суждено было реализоваться вследствие отчаянного сопротивления турок во главе с Мустафой Кемалем Ататюрком, а также щедрой и бескорыстной помощи Советской России – единственного союзника турок в борьбе с «британским империализмом». Англо-греческий проект закончился трагедией для анатолийского

9

православия. Между Турцией и Грецией был произведён обмен населением, вследствие чего в Турции осталась единственная греческая община – в Стамбуле.

В результате трагических событий, последовавших после I Мировой войны, мировое Православие оказалось в крайне тревожном положении. Рухнула «великая идея» греков, власть в России захватили воинствующие безбожники. Тем не менее у Константинопольского патриарха сохранился статус «вселенского» и теоретическое первенство во всей православной ойкумене.

По турецким законам Константинопольский патриарх считается всего лишь главой греческой православной общины Турции, насчитывающей несколько тысяч человек. Под константинопольским омофором находится целый ряд епархий в Турции, в которых практически не имеется христиан, титулы здешних епископов и митрополитов носят скорее почётный характер. Константинополю подчиняется ряд территорий в Греции, среди которых большое значение имеют Патмосская экзархия и Святая Гора Афон. Власть Константинополя распространяется также на Критскую архиепископию.

Большую часть паствы Константинопольского патриарха составляют многочисленные и влиятельные греческие диаспоры в США, Канаде, Австралии и Западной Европе, имеются митрополии в Корее, Латинской Америке, Юго-Восточной Азии. Ему подчинены также Украинская Православная Церковь в США и рассеянии, Украинская Православная Церковь в Канаде, Карпато-русские приходы в Америке.

С начала ХХ века Константинопольский патриархат усиленно развивает экспансионистскую доктрину о своем «вселенском» статусе, которая основана на двух идеологических предпосылках.

Во-первых, это тезис о праве Константинополя на управление всей мировой православной диаспорой, т.е. всеми теми землями мира, которые формально не входят в рамки канонических территорий уже существующих поместных православных

церквей. Этот тезис КП обосновывается ссылкой на 28-е правило IV Вселенского Собора 451 г.: «митрополиты областей Понтийская, Асийская и Фракийская и также епископы иноплеменников вышеназванных областей поставляются от вышеназванного святейшего престола святейшей Константинопольской Церкви». При этом Константинополь не может внятно объяснить, какое отношение православная диаспора Западной Европы и любого другого континента имеет к иноплеменникам перечисленных областей, но с 1920-х гг. основой идеей-фикс Фанара стало представление о том, что все «свободные» в каноническом отношении территории мира автоматически должны принадлежать ему.

Во-вторых, это тезис о праве Константинополя разрешать конфликтные ситуации, возникшие между любыми поместными церквами, который обосновывается ссылкой на 9 правило того же Собора: «Если же на митрополита области епископ, или клирик имеет неудовольствие: да обращается или к экзарху великой области, и к престолу царствующего Константинополя, и перед ним да судится». Ныне это правило не имеет смысла, поскольку нет самого «царствующего Константинополя», но зато Фанар периодически вмешивается в споры между различными православными церквами, в их внутренние проблемы, предлагая себя в качестве «третейского судьи», готового принять в свою юрисдикцию любые приходы и епархии, оказавшиеся в конфликте со своей поместной Церковью.

Активная экуменическая деятельность вселенских патриархов, стремление руководить всем православным миром, усердное лоббирование интересов Фанара американцами вызывают большие подозрения у турецкого политического класса. Там задаются вопросом: а не готовят ли на месте Фанара, а хуже того – всего Стамбула, новый Ватикан с широкими международными правами? Данный аспект проблемы крайне важен для Московского и других патриархатов Восточной Европы, где сосредоточено подавляющее большинство православных всего мира.

10

§2Роль Константинопольского патриархата

в политике Республики Турция

Взаимоотношения Константинополь-ского патриархата с Республикой Турцией регулируются Лозаннским мирным договором 1923 года. В соответствии с ним, общинам греков, армян и евреев предоставляются обширные гражданские права: на образование и прессу на родном языке, открытие благотворительных, религиозных, общественных, учебных и воспитательных учреждений. Турция обязана защищать церкви, синагоги, кладбища и другие религиозные и культовые учреждения и памятники этих национальных меньшинств.

При этом вследствие продолжавшейся всю вторую половину ХХ века напряжённости между Турцией и Грецией, из-за проблем между турками и греками на Кипре, положение греков в Стамбуле было достаточно тяжёлым. Трагические события произошли 6 и 7 сентября

1955 года. В ответ на погромы турок на Кипре и атаку на консульство Турции в Греции, в Стамбуле начались нападения на греков. В ходе беспорядков были атакованы 73 православные церкви и 23 школы, часть из них сожжена и разрушена. Были разграблены 1004 дома, 4348 магазинов, 110 гостиниц, 27 аптек, 21 предприятие, принадлежавшие в основном грекам, а также армянам и евреям. По турецким данным погибло от 13 до 16 греков (включая 2 священников) и 1 армянин. Тысячи греков, покинувших Турцию после погромов, не получили никакой компенсации от турецкого правительства. Однако наиболее серьёзным итогом этих событий стало то, что довольно многочисленная община стамбульских греков стала символической.

В настоящее время во всей Турции существует всего 90 приходов Константинопольского патриархата, из которых

11

75 находятся в Стамбуле. Турция требует, чтобы

константинопольским патриархом был исключительно гражданин Турции. Так как православное население страны очень невелико, число кандидатов на этот пост крайне ограничено. Более того, правительство Турции имеет право не разрешить тому или иному кандидату занять пост Патриарха. Во время каждых новых выборов Патриархия должна представлять список кандидатов мэру Стамбула для согласования. Мэр имеет право исключить из списка любое имя, и такие случаи бывали.

Правительство Турции имеет право вмешиваться в деятельность православных епископов. Те из них, кто прибывает в Турцию из-за рубежа для работы в Константинопольском патриархате, обычно получают туристические визы, которые требуется возобновлять каждые три месяца. В 2011 году Турция ужесточила визовое законодательство, значительно увеличив срок пребывания на родине для получения очередной визы. Эти меры связаны с борьбой против нелегальной трудовой миграцией, однако они напрямую скажутся на работе Патриархии.

Несмотря на то, что Лозаннский договор гарантирует право для немусульманских меньшинств свободно распоряжаться своими учебными учреждениями, законы Турции отменили это право, передав все школы под управление Министерства образования. По правилам турецкого светского образования, немусульманские меньшинства не имеют права изучать в школе свой собственный язык и религию, православные священники не могут входить в школьные здания, директором православной школы может быть только неправославный гражданин Турции. Дети прочих христианских деноминаций не могут зачисляться в православные школы.

В 1971 году Турция фактически запретила преподавание в школах православного богословия, закрыв единственное учебное заведение для православного духовенства – богословскую семинарию в Халки. Теперь православное духовенство может обучаться только за пределами Турции.

Школа, где некогда учился нынешний константинопольский патриарх Варфоломей I (Деметриос Архонтонис), ещё в 1960 году принимала 700 школьников. Сегодня в ней учатся около 50 детей. Такая тенденция наблюдается и в среде других религиозных меньшинств. Например, у турецких иудеев осталась всего одна собственная школа. У армян

в 16 школах учится около трех тысяч учеников.В соответствии с законами Турции

религиозные меньшинства страны не являются юридическими лицами и, соответственно, не могут обладать собственностью. По закону 1936 г. фонды немусульманских меньшинств подчинены Главному управлению фондов, которое имеет право в одностороннем порядке распустить фонды, а имущество конфисковать. При этом фонды являются основным источником финансирования Патриархии. Также оно может оказывать прямое влияние на выборы правления фондов. Таким образом, всё имущество фондов находится в негарантированном положении. Несмотря на то, что в 1990-е годы была проведена юридическая реформа, позволившая религиозным меньшинствам приобретать и распоряжаться своим имуществам, православные фонды, в отличие от мусульманских фондов, до сих пор должны получать разрешения на приобретение имущества в Главном управлении фондов.

В 2008 году Европейский суд по правам человека осудил Анкару за незаконное присвоение греческого приюта на острове Бююкада. Страсбургский суд удовлетворил апелляцию Константинопольского патриархата, впервые обратившегося с иском о защите своих имущественных прав в европейские инстанции, и признал здание приюта собственностью Церкви. Решение Страсбургского суда означает, что юридический статус Константинопольского патриархата впервые был признан на международном уровне. Право Патриархата иметь собственность в Турции отныне закреплено международной судебной инстанцией, в которой представлено и турецкое государство.

Суд в Страсбурге также осудил закон 1934 года о религиозных учреждениях, фактически разрешающий конфискацию собственности религиозных меньшинств. С подачи правящей партии Справедливости и развития, которая избавляется от политики государственного национализма во имя возрождения имперских принципов «нового османизма» в феврале 2008 года парламентом страны был одобрен закон, предполагавший расширение прав меньшинств. Против закона выступила оппозиция — кемалистская Республиканская народная партия и ультранационалистическая Партия национального действия, которые увидели в нем угрозу национальным интересам страны. В результате принятие закона было блокировано Конституционным судом.

12

Турция не может должным образом гарантировать резиденцию Патриарха и прочие православные учреждения от нападений экстремистов. Подобные нападения плохо расследуются и наказываются.

Нападения и угрозы в адрес Патриархии происходят регулярно. В 1991 году у ворот Патриархии собралась толпа, угрожавшая штурмом патриаршей резиденции, и держала её в осаде пять дней. С конца 1993 года нападения стали постоянными. 30 марта 1994 года в резиденцию бросили «коктейль Молотова». 28 мая 1994 в резиденции были найдены три бомбы, однако они были обезврежены. 29 сентября 1996 в Патриархию бросили ручную гранату, в результате чего диакону было нанесено увечье. В декабре 1997 в резиденцию бросили бомбу, тяжело ранив священника и повредив здания. 7 октября 2004 брошенная ручная граната выбила окна часовни. Вандалы и бомбисты атакуют также православные церкви, кладбища и школы.

Турецкие власти официально видят в Константинопольском патриархе лишь главу греческой общины Стамбула. При этом европейские и американские дипломаты, общественные и политические деятели постоянно призывают Анкару признать «международный статус Вселенского патриархата», который «является духовным лидером для 300 миллионов православных».

В 2007 году Высший апелляционный суд Турции рассматривал иск против Варфоломея I и членов Синода Константинопольской Церкви, которые обвинялись в незаконном отстранении настоятеля болгарского православного прихода Стамбула Константина Костова. Болгарская община утверждала, что Патриарх и Синод препятствуют им в «совершении религиозных церемоний и богослужений». Адвокат Варфоломея I заявил в суде, что именно Патриарх назначил Костова на приход, но тот даже не упоминал имя предстоятеля Константинопольской Церкви во время богослужений. Болгары на эти доводы отвечали, что болгарский приход в Стамбуле вышел из юрисдикции Константинопольского патриархата ещё в середине XIX в. Однако турецких судей объяснения Патриархата удовлетворили. Однако они напомнили Варфоломею I, что титул Вселенского патриарха, на который Константинополь постоянно ссылается, для турецкой юридической системы «парадоксален» и потому не признаётся властями Турции. Варфоломей I, комментируя решение суда, заявил, что титул «Вселенский патриарх» – сугубо церковный и не

может иметь отношения к светской юридической системе.

На спор между Константинополем и Турцией живо откликается Московский Патриархат, заявляющий, что в VI веке «вселенной» («ойкуменой») именовалась Византийская империя, а Константинопольский патриархат – лишь одна из 15 автокефальных Православных Церквей, причем «далеко не самая многочисленная по количеству верующих». 300 миллионов православных, для которых Варфоломей I является духовным лидером – искажение реальности. Той же позиции придерживается большинство из 15 автокефальных православных церквей мира, в особенности самые многочисленные по числу православных верующих – Болгарская, Сербская, Румынская.

Тем не менее, для турецких властей вопрос «вселенскости» Патриарха чувствительный, они могут отвергнуть приглашение на прием в посольство США, если туда же приглашается Варфоломей I в статусе «Вселенского патриарха».

После оправдания патриарха по упомянутому делу Костова последовал иск другого стамбульского болгарского священника, Божидара Чипова. Он был связан именно с использованием Варфоломеем титула «Вселенский», тогда как в вердикте апелляционного суда по делу Костова говорилось, что у Константинопольского патриархата «нет законных оснований, чтобы претендовать на вселенский статус». Варфоломея пытались судить по статье 219 турецкого уголовного кодекса: «халатность при исполнении обязанностей священнослужителя». Чипов также судился с патриархом в связи с заседанием в Стамбуле Священного Синода Константинопольской патриархии, так как в Синоде имеется шесть иностранцев. По турецкому законодательству членами Синода могут быть только местные граждане.

В 2006 году турецкая общественная организация «Платформа национальных сил» пыталась в судебном порядке закрыть Константинопольскую патриархию в высшем административном суде Турции. Популярный лозунг турецких националистов: «Патриархию – в Грецию!».

Ситуацией вокруг Константинопольского патриарха постоянно интересуются США. Американские политические деятели неизменно посещают патриархию во время визитов в Стамбул. Госдепартамент не устаёт включать развитие ситуации вокруг патриархата в ежегодный

13

мониторинг соблюдения прав верующих в мире. Конгресс США критикует Турцию за вмешательство в дела Константинопольского патриархата.

Турция часто нервно реагирует на деятельность Варфоломея I. Например, была сорвана его встреча в Стамбуле с архиепископом Кипра Хризостомом II. Кипрскому иерарху просто не выдали визу, поэтому встречу перенесли в Италию.Во время посещения патриархии в Фанаре вице-президентом США Джо Байденом в декабре 2011 г. весь Стамбул был возмущён принятыми мерами безопасности. Ради встречи американца с «Вселенским патриархом» из Фанара выставили даже турецкую полицию. Турки не могли не увидеть в этом символики лишения их власти над Фанаром.

Титул «Вселенского патриарха» для турецких националистов, как правых, так и левых, воспринимается в качестве угрозы создания «православного Ватикана» на территории Турции. Конечно же, и Варфоломей I, и американские и европейские деятели считают такую трактовку несерьёзной. Но турецкая логика националистов прозрачна. Ватикан – не более чем квартал Рима, но обладает статусом самостоятельного государства. При этом католиков, для которых папа римский является духовным пастырем, сотни миллионов. Аналогия с Фанаром прямая и для турецкого государства опасная.

Активная защита интересов Варфоломея I американцами в значительной мере – плод деятельности влиятельного «греческого лобби». Однако для США Фанар интересен, прежде всего, в стратегическом плане, как конкурент Москвы в православном мире.

В последние несколько лет в связи с проведением правящей партией Справедливости и развития Эрдогана политики «нового османизма», которая характеризуется отказом от воинствующего национализма и переходом на имперские позиции, в положении в Турции национальных меньшинств происходят заметные изменения.

27 августа 2011 года правительство Турции приняло решение о возвращении собственности, отобранной у религиозных меньшинств начиная с 1936 года. В перечень собственности, которую правительство намерена возвратить христианским и иудейским организациям, попали бывшие монастыри, здания больниц и школ, кладбища. Закон от 1974 года, запрещавший религиозным организациям меньшинств приобретать новую собственность, отменяется. «Как и все, мы знаем

о несправедливостях, которым подверглись различные религиозные группы в нашей стране. Времена, когда наших граждан угнетали из-за вероисповедания, этнического происхождения или образа жизни, остались в прошлом», - заявил Р.Т. Эрдоган 28 августа 2011 г.

Умеренно-исламистское правительство Турции стремится показать, что эпоха кемализма с его страхом перед национальными и религиозными меньшинствами подошла к концу. Прежде всего, конечно, новая национальная политика Эрдогана касается крупнейших меньшинств Турции – курдов, алевитов, черкесов. Однако и для греков Турции начинается новая страница: их культурные инициативы приветствуются, СМИ получают государственное финансирование. Есть изменения и в церковной жизни. Например, летом 2010 года впервые за 88 лет Варфоломей I совершил богослужение в древней обители Панагия Сумела в районе Трабзона. К тому же в 2011 году впервые за многие годы греческая община Стамбула стала увеличиваться. Это произошло в связи с кризисом в Греции – многие греки теперь ищут и находят работу в Стамбуле, так как до Турции мировой кризис пока не добрался.

По всей видимости, Турция, ощущающая собственную силу, надёжные тылы, пытается перестроиться на имперский лад, чтобы получить принципиально новый статус во всём регионе Восточной Европы и Ближнего Востока. Показательны предложения Ахмета Давутоглу, министра иностранных дел и одного из архитекторов политики «нового османизма», выдвинутые им греческому правительству:

1. Общее понимание истории ради будущего. Общее историческое наследие и культурное взаимовлияние народов Турции и Греции исключают искусственное отнесение истории двух государств к восточному или западному миру. Необходима концепция общей истории. Невозможно понять османскую историю, не изучая историю Византии, от которой османы унаследовали полиэтническое общество, говорившее на различных языках. Подобным образом, для полного представления о греческой истории требуется знание османской истории.

2. Образец межконфессионального диалога. Турция и Греция, обладающие богатым культурным наследием, могут стать примером межконфессионального диалога, способного внести вклад в развитие диалога между религиями не только в региональном, но и в глобальном масштабе.

14

3. Новое понимание «соседства». Необходимо мобилизовать интеллектуальные ресурсы для поиска решения застарелых проблем. Горькие воспоминания о произошедшем после первой мировой войны обмене населением по-прежнему живы в сознании турок и греков. Для преодоления этого негативного наследия прошлого следует поощрять развитие контактов между двумя народами. Цель заключается в достижении максимального уровня сотрудничества, соответствующего провозглашенной Турцией внешнеполитической стратегии «ноль проблем с соседями».

4. Урегулирование нерешенных проблем в Эгейском море. Только мирные средства допустимо использовать при решении существующих проблем, за которые оба государства несут историческую ответственность перед будущими поколениями. Эгейское море должно превратиться в «море дружбы и сотрудничества между двумя странами».

5.Выработка совместных инициатив в рамках Европейского союза, Средиземноморского союза, Организации черноморского экономического сотрудничества. Урегулирование кипрской проблемы будет способствовать не только улучшению турецко-греческих отношений, но и стабилизации Восточного Средиземноморья. Турция и Греция, как государства-гаранты, должны приложить усилия для поиска решения и подготовки общественного мнения».

Напрашивается вывод, что в рамках очерченной перспективы турецко-греческих отношений роль Константинопольского патриархата в турецкой политике может заметно усилиться. Данный факт, естественно, не может не вызывать обеспокоенность руководителей Русской Православной Церкви.

§3Константинопольский патриархат,

Ватикан и экуменическое движение

15

Отношения Константинопольского патриархата и Римско-католической церкви на современном этапе носят двусмысленный характер и вызывают большие вопросы среди консервативного большинства православных.

С одной стороны, как наследник Второго Рима и главный инициатор анафем Римскому престолу в прошлом, Константинополь составляет Ватикану очевидную конкуренцию, а его претензии на территории Западной Европы и всю остальную мировую православную диаспору прямо противоречат принципам Римско-католической церкви, воспринимающей себя как “поместную церковь Запада”, а со времени раскола – и всего мира. Начиная со Второго Ватиканского собора в 1965 г. Рим проводит политику экуменической открытости, несколько скорректированной с приходом папы Бенедикта XVI в 2005 г. Эта политика позволяет многим представителям Ватикана проповедовать теорию догматического равенства “двух ветвей” христианства и требовать от православных признания Запада “канонической территорией” Римского престола.

С другой стороны, со времен Константинопольского патриарха Мелетия IV (Метаксакиса, 1921-23) Фанар оказался в авангарде наиболее модернистских тенденций в православии, чем создал себе в консервативных кругах репутацию “криптокатолической” Церкви, готовой пойти на “унию” с Ватиканом, тем более, что прецедент такой унии в её истории уже был. Экуменизм, активно проповедуемый Константинополем с начала ХХ века, является важнейшим элементом его политики.

Основная концепция экуменизма появилась в 1897 году на конференции англиканских епископов в Ламбете. Там были сформулированы основные принципы экуменизма, в том числе – «догматический минимализм», который сводится к поиску малейших сходных черт в богословских учениях, сближению на их основании и движению к всемирному единству христианства. Таким минимумом были признаны Священное Писание (вне контекста Священного предания), Никео-Цареградский Символ веры и два таинства – Крещения и Причащения. Была принята на вооружение «Теория ветвей», утверждающая, что существующие ныне церкви суть ветви единой Церкви, при этом ни одна из ветвей не обладает полнотой истины. Таким

образом, отдельные христианские учения следует привести к единому знаменателю путём диалога. Вслед за этим должна в конце концов должна последовать «реконструкция» единой Церкви.

В 1910 году в Эдинбурге протестантские церкви созвали Всемирную миссионерскую конференцию. Одновременно возникло движение «Жизнь и труд», целью которого было единение христиан через сотрудничество в решении каждодневных проблем. При слиянии этих организаций в 1948 г. образовался Всемирный Совет Церквей со штаб-квартирой в Женеве. Однако уже задолго до этого Константинопольский патриархат начал активное сближение с Западом.

В 1920 году Константинополь был оккупирован войсками Антанты, Османская империя практически разгромлена. Русская Церковь пребывала в большевистском плену. Греки, развивавшие наступление вглубь Анатолии, считали, что вот-вот осуществится «Великая идея» – восстановление Византии. Именно тогда местоблюститель патриаршего престола митрополит Дорофей Брусский издал энциклику, адресованную «всем Христовым Церквам», в которой демонстрировалась готовность к диалогу с Западом, и, помимо прочего, предлагалось введение у православных Григорианского календаря. При патриархе Мелетии IV в 1923 г. Константинополь перешёл на Григорианский календарь, и его примеру последовало большинство других православных Церквей.

В 1954 г. Константинопольский патриарх Афинагор I (1948-86) издал энциклику, которая призывала главы всех поместных церквей присоединиться к Всемирному Совету Церквей. Характерно, что целью этого ставилось «сближение народов и наций» для «решения глобальных проблем современности», а не каких-то богословских или междуцерковных противоречий.

При этом необходимо отметить, что хотя после Второго Ватиканского собора 1965 г. Римская церковь участвует в экуменическом движении, католическое отношение к экуменизму исходит из положения, что «вся полнота истины пребывает в Католической Церкви». Католики не готовы к каким-либо уступкам в догматической сфере. Однако «Декрет об экуменизме» подчеркивает особую близость к католичеству православных церквей, которые признаются истинными поместными

16

Церквами с действительными Таинствами и священством.

Своей кульминации экуменическое движение в восточном православии и одновременно сближение с Ватиканом достигло в 1964 г. На Родосе прошла конференция православных церквей, признавшая нужным диалог с инославными на равноправной основе и подчеркнувшая необходимость для всех поместных церквей «братских отношений» с католиками, протестантами и монофизитскими церквами. Тогда же патриарх Афинагор I и римский папа Павел VI в Иерусалиме взаимно сняли анафемы 1054 г. и подписали “Совместную декларацию” (часть 5, “взаимное прощение”), фактически игнорирующую принципиальность догматических противоречий между православием и католицизмом. Вслед за этим имя папы было внесено в диптих Константинопольской церкви, что фактически означает признание Римской церкви православной.

Эти события следует рассматривать в контексте политических настроений 1960-х годов, т.н. «борьбы за мир». Риторика межцерковных документов стала носить чисто светский характер, постоянно подчёркивалось, что «время догматов прошло» и необходим «диалог любви». Московская Патриархия присоединилась к экуменическому движению и установила контакты с католиками в 1961 году. При этом основные усилия Русская Православная Церковь направляла на приветствовавшуюся советским руководством «борьбу за мир».

Нынешний Константинопольский патриарх – активный сторонник сотрудничества с Римским престолом и экуменист. Фанар очень дорожит своими тесными контактами с католиками и постоянно участвует во всех международных инициативах Ватикана. Ватикан также всегда готов к углублению сотрудничества с Фанаром, для чего проводятся различные PR - акции. Например, в 2004 году папа римский Иоанн Павел II принёс извинения Константинопольской церкви за захват и разграбление столицы Византийской империи крестоносцами в 1204 году. 30 ноября 2004 в знак доброй воли папа передал в соборе св. Петра мощи святых Иоанна Златоуста и Григория Богослова, бывших патриархов Константинополя, Варфоломею I. Эти мощи наряду с огромным количеством других реликвий и ценностей были вывезены на Запад и хранились в Ватикане на протяжении 800 лет. Теперь они вернулись в Константинополь.

Между тем, в публичном сотрудничестве Ватикана и Фанара следует различать дипломатическую риторику, сопровождаемую ни к чему не обязывающими “красивыми” и “широкими жестами”, и реальные нарушения догматических и канонических принципов православия, к которым, прежде всего, относятся редкие случаи межконфессионального евхаристического общения. В какой бы степени Константинопольский патриархат не сближался с Ватиканом, это лишь одна из 15 Поместных православных церквей и Фанару всегда придется оправдывать это сближение перед консервативным православным большинством. Достаточно заметить, что в непосредственном подчинении Константинопольского патриарха находится такой оплот православного ультраконсерватизма, как “монашеская республика” Афон, радикально критически относящегося к любым церковным реформам, григорианскому календарю и тем более – к католицизму. Отношения Варфоломея с Афоном, особенно с радикальной его частью всегда напряжённые, иногда переходящие в скандалные.

Например, во время посещения Варфоломеем Афона в 2011 году, во время вечерней литургии в одном из монастырей, Патриарх был подвергнут словесным нападкам монахов-зелотов и посетителей монастыря. В интернете было распространено видео, на котором Патриарха называют «предателем» и «папской подстилкой», и призывают покаяться.

В то же время Константинопольский патриарх, дорожащий титулом «Вселенского» с беспокойством воспринимает такие шаги Ватикана, как, например, решение папы римского Бенедикта XVI отказаться от традиционного титула римских понтификов «Патриарх Запада». Папа почитал этот титул «устаревшим». 8 июня 2006 года Синод Константинопольского патриархата распространил заявление, что, отказавшись называться «Патриархом Запада», Бенедикт XVI сохранил за собой титулы «викарий Иисуса Христа» и «Верховный понтифик Вселенской Церкви». Эти титулы «говорят о вселенской юрисдикции епископа Рима, с чем православные христиане никогда не были согласны», говорится в заявлении Синода.

Анализ отношений Константинополя с Ватиканом и экуменистами показывает, что Патриархат не имеет в данной сфере какой-то последовательной идеологии, а стремится лишь укрепить своё геополитическое положение, исходя из имеющихся обстоятельств. Поэтому

17

Фанар готов занимать взаимоисключающие позиции по самым разным вопросам, в зависимости от политической конъюнктуры.

§4Патриарх Варфоломей

как американский политик

Как уже было упомянуто ранее, в Соединенных Штатах проживает крупнейшая греческая диаспора, около 2-х млн. человек. Православные американцы, будучи религиозным меньшинством, тем не менее, имеют определённый экономический и политический вес в США. Отражением этого стало участие православного грека, прихожанина Константинопольского патриархата Майкла Дукакиса в президентских выборах 1988 года в качестве кандидата от Демократической партии.

Православная диаспора способна лоббировать интересы Фанара и посредством Вашингтона защищать положение Константинопольского патриархата в самой Турции. Поэтому Константинополь заинтересован в том, чтобы все православные

приходы Америки вошли под его юрисдикцию, на основании сформулированного им же его “права” управлять всей православной диаспорой.

Однако православие в Северной Америке распространялось с конца XVIII в. русскими миссионерами, которые через два года после продажи Аляски США, в 1869 г. основали отдельную Алеутскую епархию с кафедрой в г. Ситха. В 1905 г. правящий епископ Тихон (Белавин), будущий Московский Патриарх, перенес кафедру в Нью-Йорк, но после 1917 г. по известным причинам окормление американских приходов со стороны Московского Патриархата стало практически невозможным. В 1922 г. Элладская Церковь создала свою Американскую архиепископию, которая уже в следующем году перешла в состав Константинопольского патриархата. В отличие

18

от этнически однородной Американской архиепископии, Нью-йоркская и Алеутская епархия Московского Патриархата носила более полиэтничный характер. В 1970 г. Московская Патриархия предоставила ей автокефалию, тем самым основав Православную Церковь Америки. С этого момента Северную Америку уже нельзя считать зоной “православной диаспоры”. Однако Константинополь категорически отказывается признавать автокефалию Православной Церкви Америки, дарованную не им, а Русской Церковью. Вопрос о каноническом статусе Православной Церкви Америки, признанной Московской Патриархией 15-ой Поместной Церковью в диптихах, остается одним из самых насущных вопросов мировой межправославной политики.

В 1991 г. патриарх Варфоломей стал главой Константинопольской Церкви. С тех пор патриарх активно ведёт свои церковно-политические дела во всех уголках мира. Тем не менее, некоторые аспекты его деятельности позволяют назвать Варфоломея американским религиозным и политическим деятелем, по своему сознанию встроенным в систему именно американских ценностей (во многом противоречащим максимам идеалов православия). Об этом свидетельствует то, что в 1997 г. он был награжден одной из двух высших наград США – Золотой медалью Конгресса. Эта медаль вручается за вклад или служение безопасности, процветанию и интересам США.

Из речи, произнесенной Варфоломеем в Конгрессе США в 2009 г., следует, что Патриарх путешествует по миру как посланник США, поддерживающий их идеологию и освящающий её авторитетом 2000-летней Церкви. Он считает, что многое в идеологии США присутствовало и в Византийской империи. С его точки зрения, служение Патриархата – это «служение в защиту прав и человеческого достоинства всех детей Бога, поскольку эти ценности – фундаментальны не только для США, но для всех великих цивилизаций…»

События последних лет показывают, что Константинополь – явный проводник «атлантических» интересов, фактически используемый как инструмент некоего политического давления на православные страны, не согласные с курсом США. Вселенский патриарх добивается закрепления за собой права дарования автокефалий, он принимает под свой омофор и тем делает законными всяческие раскольнические церковные структуры. К Патриарху приезжают

президенты Украины, Македонии, Черногории с надеждой добиться канонического статуса раскольнических структур в их государствах. Константинополь является своего рода источником канонических возможностей для сепаратистских элементов.

Все это прикрывается ореолом борьбы за религиозную свободу, защиту меньшинств, за идеологию прав человека, открытости и толерантности. К тому же Патриархат необходим Америке как средство объединения православных на территории США и как ключ к восточной части Православного мира.

В связи с этим, стоит рассмотреть проект богословской школы Константинопольского патриархата на острове Халки, которая в перспективе может стать миссионерским плацдармом для продвижения «атлантической» идеологии через миссионеров трансформированного «проамериканского православия» в регионе.

Возможность открытия этой школы, ранее закрытой турецкими властями, лоббировали Хилари Клинтон, Барак Обама, а также заинтересованные группы через Конгресс США, в частности представители Ордена Андрея Первозванного, созданного из православных греков Американского архидиоцеза Константинопольского патриархата, чтобы служить его интересам.

Богословская школа на Халки не только позволит Патриархату решить остро стоящую перед ним проблему подготовки преемника Варфоломея (который должен быть гражданином Турции), но также проблему подготовки миссионеров-богословов для ведения экуменического диалога с мировыми религиями, прежде всего с исламским миром, продвижения принципов религиозной открытости и свободы. Возможно, школа будет разрабатывать псевдоправославное богословие природы, чем занимался предыдущий патриарх Димитрий и ныне занимается Варфоломей.

5 ноября 2009 г. госсекретарь США Хилари Клинтон дала прием в честь патриарха Варфоломея, сообщив собравшимся, что «она несколько месяцев ждала этого прекрасного дня». Этот прием стал кульминацией визита Варфоломея в США в ноябре 2009 г. Несомненно, что г-жа Клинтон очень ценит Вселенский патриархат и многое для него делает. Анализ речи Госсекретаря США показывает, что американцы в первую очередь ценят патриарха за его деятельность в области религиозной толерантности, а также – в области пропаганды защиты окружающей среды. Х.

19

Клинтон сказала, что США приветствует его святейшество не только как лидера 300 миллионов православных христиан, но как живое воплощение положительной роли веры в исцелении и гуманизации нашего мира. Особенно были отмечены в США его акции после 11 сентября 2001 г. «Я особенно ценю то, что он делал в период после 9/11, когда он объединил религиозных лидеров чтобы осудить терроризм и призвать к гармонии между верующими мира…» - говорит Х. Клинтон.

В своем ответном слове Патриарх заявил, что его задача – возглавить мировое православие, в чем его поддерживают США: «Ваши чувствительность и понимание чисто духовной миссии нашего Вселенского патриархата, сложности, с которыми мы сталкиваемся при выполнении миссии, сложносоставность мирового православного христианства, и важность Матери-церкви в Константинополе, для сплочения 300 миллионов православных христиан – все это Вы прекрасно знаете».

Патриарх проводит идею, что он лучше, чем другие может выполнить миссию в переговорах с исламским миром, поскольку «Вселенский патриархат имеет более чем тысячелетний опыт в этих продолжающихся религиозных, культурных, этнических и языковых, взаимодействиях Христианства и Ислама».

Говоря о позициях Константинопольского патриархата в мировой политике, нельзя не сказать о его «экологических» инициативах. Проблема защиты окружающей среды – замечательная тематика для решения политических целей, она даёт точки соприкосновения при общении с любой аудиторией, в любой стране. С этой темой патриарх Варфоломей может путешествовать по всему миру, даже по неправославным странам, делая при этом шумные заявления. С этой темой он также вхож во многие бизнес- и политические круги США. Показательна его встреча во время визита в США в 2009 г. с президентом кампании Кока-Кола американцем турецкого происхождения Мухтаром Кентом, который одной из имиджевых позиций кампании избрал заботу об окружающей среде. Варфоломей при возможности подчеркивает, что титул «зелёного патриарха» ему присвоили не только масс-медиа, но и прежний вице-президент США Альберт Гор, активно защищающий природу.

Эту природоохранную нишу для создания позитивного образа в секулярном мире

Вселенский патриархат как «экстраординарный институт» занял первым. Теперь Патриарх Варфоломей – отец и пастырь не только для всех православных или «для всех детей Бога» он человек, который берет на себя инициативу организовать заботу о природе – тот, кто заботится не только о людях, но обо всём Творении Божием. И благодаря этому в глазах политических и экономических элит он вновь лидирует среди остальных религиозных деятелей, включая и римского папу.

Этот политический успех во многом связан с тем, что Варфоломей – Патриарх одной из восточных церквей – говорит с западной аудиторией на понятном ей языке, обращаясь к решению очевидных проблем мира сего. Более того, в Америке он указывает, что дело Патриархата созвучно многим инициативам самих американцев. 4 ноября 2009 года в своей речи в Конгрессе США он напоминает им, что хотя День молитвы за Землю учредил предшественник Варфоломея, патриарх Димитрий, всемирное празднование Дня Земли ввел еще покойный сенатор Г. Нельсон. А тот, в свою очередь, следовал по стопам отца американской демократии Б. Франклина. В XIX и XX вв. в США было множество экологических инициатив, и таким образом, выходит, что патриарх Варфоломей – лишь продолжатель старинной американской традиции «преданности сохранению экологии».

Интересны размышления Варфоломея о куполе американского Капитолия: «Через года купол служит символом всеобъемлющей реальности божественного провидения и заботы о тварном мире». Из истории архитектуры и богословия известно, что грандиозные купола, создававшиеся для украшения храмов в Византии с VI века, несли богословское значение и были символом земного и небесного владычества Бога, прежде всего – Его вечного и несокрушимого Царства, которое не от мира сего.

В аудиториях с более религиозным сознанием (например, в Американском Библейском обществе) он более откровенно говорит о проблеме охраны природы и обвиняет человечество в жажде наживы и немилосердном использовании ресурсов Земли, но не делает итоговых выводов. Например, обличая низкие чувства и человеческие стремления, которые приводят к войнам и политическим конфликтам, он не критикует само общество потребления, которое, в сущности, и виновно в таком отношении к природе и к богатствам других народов, не

20

критикует политические ориентиры европейской и американской политики, поскольку такая критика не будет воспринята позитивно. Патриарх лишь произносит: «Сегодня мировая цивилизация стала осознавать неоспоримый факт – мрак человеческой жадности, эгоцентризм и близорукость стали реальными и катастрофичность последствий для мира, который сотворил Бог… Мы увековечили конфликт и несправедливость для достижения политической и экономической выгоды».

Сегодня Вселенский патриархат пытается создать особое богословие отношений человека и природы. Во время своего выступления в Брукингском институте – одном из «мозговых центров» США, патриарх Варфоломей предложил очередную «вселенскую» инициативу – воспитать новое поколение людей, которое иначе будет относиться к общению с окружающими людьми и окружающим миром. Речь идет о создании под эгидой Патриархата на Принцевых островах близ Стамбула «Центра по вопросам окружающей среды и мира». Эта инициатива не

только экологическая, но и политическая, поэтому Патриарх рассказывает о ней в «прославленном центре политических исследований». Он предлагает разместить в Турции институт, связанный с американскими и европейскими политическими и исследовательскими структурами. Как говорит Варфоломей, «Центр сфокусируется на изменении климата, человеческих отношений и этики. Он будет служить источником вдохновения и понимания для решения религиозных вопросов, связанных с окружающей средой и миром».

Таким образом, используя социально-политическую тематику, Константинопольский патриарх Варфоломей, вслед за его предшественниками на этой кафедре, пытается позиционировать себя не только в качестве монопольного лидера 300 миллионов православных Запада и Востока, но и в качестве одного из ведущих духовных охранителей всего глобального сообщества.

21

§5Противостояние Константинопольского

патриархата и Русской Православной Церкви в ближнем и дальнем зарубежье

Отношения Московского и Константинопольского патриархатов составляют основной нерв мировой православной политики и непосредственно влияют на геополитическое самоопределение всех остальных Поместных православных церквей. На протяжении пяти с половиной веков Русская Церковь и Константинопольская Церковь служили двумя полюсами геополитического притяжения внутри мирового Православия, и нет никаких оснований полагать, что эта поляризация изменится в обозримом будущем.

Идея Константинопольского патриарха Мелетия IV (Метаксакиса) о праве Константинополя управлять всей мировой православной диаспорой, во многом была продиктована трагическим положением Московского Патриархата (далее – МП), всё менее способного контролировать свою

каноническую территорию после 1917 г. благодаря антицерковной политике Советской власти и массовой эмиграции православных в страны Запада. В этой ситуации Константинополь стал претендовать не только на мировую православную диаспору, но и на каноническую территорию МП, где образовались такие страны - “лимитрофы” как Польша, Финляндия, Латвия и Эстония, в течение 1923-24 гг. принятые Константинопольским патриархатом (далее – КП) в свою юрисдикцию без согласия МП (в то же время Константинопольский патриарх Григорий VII (1923-24 гг.) предоставил автокефалию Польше). Наиболее проблемным последствием этой политики КП является “эстонский вопрос”, ставший самым известным конфликтом между Москвой и Константинополем на данный момент.

22

Конфликт Москвы и Константинополя в Эстонии

С распадом СССР и возрождением геополитического влияния Московской Патриархии в 90-х годах прошлого века Константинополь активизировал своё присутствие в мировой “православной диаспоре” и на “спорных территориях” Русской Православной Церкви (далее – РПЦ). Прежде всего, речь идет об “эстонском вопросе”, открывшем новую эпоху в конфликте Фанара и Москвы. Корни этого вопроса восходят к пореволюционным временам, когда в 1920 г. Эстония объявила свою независимость и Москва предоставила Эстонии церковную автономию. Но уже в 1923 г. Константинопольский патриарх Мелетий IV в специальном “Томосе” признал Эстонскую Церковь своей митрополией. В 1935 г. Эстонская Церковь КП приняла самоназвание “Эстонская Апостольская Православная Церковь” (далее – ЭАПЦ КП). После присоединения Эстонии к СССР 31 мая 1941 г. ЭАПЦ официально вошла в РПЦ, а её епархии были подчинены Балтийскому экзархату МП. В 1947 г. в Стокгольме эстонские эмигранты создали т.н. “Синод Эстонской Апостольской Православной Церкви в изгнании”, не имевший никакого общения с православными приходами в Эстонии. В 1978 г. Патриарх Константинопольский Димитрий I (1972-91 гг.) официально признал свою юрисдикцию над эстонскими приходами за пределами Эстонии, но не над самой Эстонией и аннулировал “Томос” 1923 г.

В 1990 г. Москва восстановила автономию Эстонской Православной Церкви (далее – ЭПЦ МП), но Эстонская республика отказалась регистрировать ЭПЦ МП под предлогом, что на её территории уже успел зарегистрироваться “Стокгольмский синод” и, более того, попросила Константинополь принять эту Церковь под свою юрисдикцию. Таким образом, на территории Эстонии возникло две параллельных Православных Церкви, одна из которых продолжала подчиняться Москве, а другая стала подчиняться Константинополю. Этот раскол оказался особенно ощутимым для РПЦ, поскольку Патриарх Алексий II в течение четверти века, с 1961 по 1986 был правящим архиереем Эстонии.

22 октября 1991 г. новым предстоятелем КП был избран Патриарх Варфоломей I

(Димитриос Архондоноис, р.1940), последовательный и чрезвычайно активный сторонник “вселенской” роли Константинополя, известный своими экуменическими и модернистскими позициями. 22 февраля 1996 г. Патриарх Варфоломей “по настоятельной просьбе” правительства Эстонии создал “Автономную Эстонскую Православную Митрополию”. В ответ на этот демарш Синод МП принял решение о прекращении молитвенного поминовения Патриарха Константинопольского в своих приходах и приостановлении евхаристического общения с КП, что произошло впервые за 1008 лет в истории Русской Церкви. В результате переговоров между делегациями Москвы и Константинополя, проходившими в августе 1996 г. в Таллине, евхаристическое общение между двумя Патриархатами было восстановлено, обе стороны составили списки своих приходов на территории Эстонии. 24 января 2001 г. МВД Эстонии в очередной раз отказало ЭПЦ МП в регистрации, требуя признать её новосозданной организацией. 21 мая 2001 г. Госдума РФ единогласно приняла заявление “О нарушении прав православных верующих в Эстонии”. 4 октября 2002 г. в Таллине был подписан протокол о сотрудничестве Эстонской республики и ЭПЦ МП, по которому государство передало ЭПЦ МП 18 церковных зданий сроком на 50 лет за условную арендную плату. В отличие от ЭАПЦ КП, ЭПЦ МП не имеет прав собственности на свои здания, а только арендует их у государства.

8 октября 2007 г. в Равенне состоялась 10-я встреча Смешанной международной комиссии по диалогу между Православной и Римской Католической Церквами, куда по приглашению православного сопредседателя комиссии, известного константинопольского богослова митрополита Иоанна (Зизиуласа), в качестве полноправных участников прибыли и представители ЭАПЦ КП. В ответ на этот демарш делегация РПЦ во главе с епископом Иларионом (Алфеевым), нынешним председателем Отдела внешних церковных связей (ОВЦС) МП, покинула заседание этой комиссии. В октябре 2008 г. Патриарх Варфоломей организовал в Стамбуле межправославную встречу, где участвовали и Патриарх Алексий II, и глава ЭАПЦ КП митрополит Стефан (Хараламбидис, р.1940 г.).

23

Однако именно на этой встрече было принято совместное решение предстоятелей всех Поместных Церквей, что отныне все православные совещания будут проводиться с участием только представителей Автокефальных Церквей, а автономные подразделения внутри этих Церквей не имеют права выступать наравне с автокефальными. Также было оговорено, что факт соучастия главы ЭАПЦ КП в этой встрече нельзя считать позитивным прецедентом для аналогичных встреч в будущем.

Стоит обратить внимание на то, что 26 мая 2011 г. Собор ЭАПЦ КП абсолютным большинством голосов принял решение о переходе на Григорианский календарь, мотивируя это решение желанием “освободиться от наследия Русской православной церкви”. ЭАПЦ КП составляет 3 епархии и 62 прихода. ЭПЦ МП составляет 2 епархии и 33 прихода. С 11 августа 1992 г. предстоятелем ЭПЦ МП является митрополит Таллинский и всея Эстонии Корнилий (Якобс, р.1924). 30 мая 2009 г. Священный Синод МП

учредил Нарвскую епархию ЭПЦ МП под управлением епископа Лазаря (Гуркина, р.1969).

Позиция Москвы по вопросу об ЭАПЦ КП остается неизменной и она отражена в постановления Священного Синода РПЦ от 12.10.2007 г. (журнал №101): “Московский Патриархат не признаёт церковной структуры Константинопольского Патриархата в Эстонии в каноническом достоинстве автономной Православной Церкви <…> Московский Патриархат не считает возможным положительно ответить на предложение Константинопольского Патриархата о признании канонического статуса автономной Церкви за юрисдикцией Константинопольского Патриархата, присутствующей в Эстонии с 1996 года, поскольку признание за ней такого статуса не соответствует в полной мере историческому развитию и современному состоянию всего Православия в Эстонии”.

Церковно-политическая ситуация на Украине

На протяжении последних двух десятилетий самой тревожной проблемой на канонической территории РПЦ остается церковный раскол в Украинском государстве и его усугубление по мере прихода к власти национально-ориентированных сил. Кроме господствующей Украинской Православной Церкви МП (УПЦ МП) на Украине действуют также “Украинская автокефальная православная Церковь” (УАПЦ, “самосвяты”), “Украинская православная церковь Киевского Патриархата” (УПЦ КП, “филаретовцы”) и Украинская греко-католическая церковь (УГКЦ, “униаты”), каждая из которых воспринимает себя как оплот “подлинной” дореволюционной украинской традиции.

История современного раскола на Украине восходит к началу 1990-х годов, когда вместе с распадом СССР части единой РПЦ МП в бывших советских республиках стали требовать большей независимости от Москвы, мотивируя свои устремления чисто националистической риторикой. При том, что филетизм (национализм) осужден Константинопольским Собором 1872 г. и

Поместные Православные Церкви основываются на территориальном, а не на этническом признаке, РПЦ МП была вынуждена идти на определенные уступки настроениям на Украине, в Прибалтике, Белоруссии и Молдавии, чтобы не допустить реального раскола в этих странах.

Характерно, что Константинопольский патриарх Варфоломей I, в ходе своего первого визита в Москву в июле 1993 г. сделал заявление о том, что на территории Украины Константинополь однозначно поддерживает только каноническую Православную Церковь Московского Патриархата.

С начала 1990-х голов главной идеей-фикс “православных” националистов на Украине является проект “единой поместной украинской церкви”, которая была бы признана Константинопольским Патриархатом и другими Поместными Православными Церквами, и объединила бы собой приходы всех “трех украинских церквей”, имея в виду и УПЦ МП, и УПЦ КП, и УАПЦ. Наиболее активно этот проект разрабатывался украинской властью в период правления президента В.А. Ющенко в 2005-2010 гг. Одним из идеологов этого проекта

24

был старший брат президента, П.А.Ющенко. Разумеется, в известном противостоянии т.н. “оранжевого” движения Ющенко и Ю.В.Тимошенко против “Париии регионов” В.Ф.Януковича УПЦ КП с самого начала недвусмысленно поддерживала первую сторону, а «киевский патриарх» Денисенко присутствовал на “оранжевых” митингах.

Реализация проекта “единой поместной украинской церкви” планировалась администрацией Ющенко на 2008 год, когда в Киеве праздновалось 1020-летие Крещения Руси. Для этого в Киев был приглашён Константинопольский патриарх Варфоломей I, который должен был благословить “поместную церковь Украины”. Однако этим приглашением Ющенко поставил себя в двусмысленное положение. Во-первых, официальное пребывание предстоятеля любой Поместной Православной Церкви на территории другой Поместной Православной Церкви возможно только по приглашению предстоятеля этой Поместной Церкви, которым на территории Украины может быть только Московский Патриарх. Поэтому приглашение Варфоломея I без предварительного согласования с Московским Патриархом было нарушением церковного этикета президентом Украины. Во-вторых, Константинопольский патриарх не может быть непосредственно заинтересован в создании очередной Поместной Православной Церкви, зато его может интересовать вопрос присоединения этой Церкви к своей “канонической территории”, что в планы украинских автокефалистов никогда не входило.

До этого события, 12 июня 2007 г. II Всеукраинский церковно-общественный форум «За Украинскую Поместную Православную Церковь» принял обращение к Константинопольскому патриарху “признать Украинскую Православную Церковь Киевского Патриархата как Поместную и автокефальную Церковь Украины”. 26 июня 2007 г. в Стамбуле Патриарх Варфоломей I встретился с президентом Ющенко и обсудил вопрос об украинской автокефалии. Наконец, 25 июля 2008 г. Варфоломей I прилетел в Киев на празднование 1020-летия Крещения Руси, но за три дня пребывания в столице Украины он не только не проявил никакого интереса к вопросу автокефалии, но даже отказался встречаться с “патриархом” Денисенко. Вместо этого 27 июля он сослужил литургию с Патриархом Алексием II на Владимирской горке. Таким образом, проект автокефалии на Украине в

период правления Ющенко не получил какой-либо поддержки со стороны канонической Православной Церкви.

Тем не менее, необходимо понимать, что Константинополь преследует более серьёзные цели, нежели автокефалия очередной “славянской” Церкви. Претензии “Вселенского” Патриархата состоят в том, чтобы Украинская Церковь вошла в состав его юрисдикции, и ради этого фанариоты готовы пойти на предоставление украинской иерархии ещё больших прав, чем в 1990 г. предоставил ей Московский Патриархат. Кроме того, имеется прецедент управления Константинополем украинскими и даже карпаторосскими приходами: с 1938 г. в состав этого Патриархата входит Американская Карпаторосская православная епархия, а с 1990 г. – Украинская православная церковь в Канаде. Непосредственно Константинопольскому патриархату с 1937 г. подчиняется созданная на основе бывших униатских общин Украинская православная церковь в США.

В августе 2009 г. УАПЦ заявила о своей готовности войти в состав Константинопольского патриархата на правах автономии. В ноябре 2009 г. глава УАПЦ митрополит Мефодий (Кудряков) в Киеве встретился с представителями Константинопольской Патриархии для обсуждения этого заявления. 16 июля 2010 г. Архиерейский собор УАПЦ в Киеве постановил за всеми богослужениями поминать имя Константинопольского патриарха.

Из вышеизложенного можно сделать вывод, что “сепаратные” контакты Константинополя и раскольнических образований на Украине могут учащаться, но конечные цели обеих сторон достаточно различны.

К сожалению, приход к власти нового президента Януковича не оказал существенного влияния на преодоление украинского раскола. В отличие от Ющенко, Янукович не имеет собственного видения конфессиональной политики Украины и поэтому в любой момент может стать объектом влияния самых разных религиозных сил. В феврале 2012 г. “киевский патриарх” Денисенко, на пресс-конференции, посвященной 50-летию своей хиротонии, сравнил свои отношения с Ющенко и Януковичем с отношениями с прежними президентами Л.Кравчуком и Л.Кучмой: с первым у них было полное взаимопонимание, со вторым сначала был досадный антагонизм, а потом они нашли общий язык. Опасность

25

“кучмизации” Януковича действительно существует.

Как ни странно, гораздо большую угрозу для России и Русской Церкви, чем никем не признанные УПЦ КП или УАПЦ, являет собой националистическое течение внутри канонической УПЦ МП, существование которого становится всё более очевидным с каждым годом. Реальная опасность формирования “автокефалистской партии” в недрах УПЦ МП заключается в том, что, имея рычаги влияния в канонической Церкви, можно добиться гораздо большего успеха в решении религиозно-политических проблем, чем находясь в маргинальном расколе. Среди наиболее влиятельных иерархов УПЦ МП, не

раз замеченных в покровительстве автокефалистским настроениям, прежде всего, необходимо упомянуть имя архиепископа Александра (Дробинко), бывшего личным секретарем митрополита Владимира (Сабодана), а в 2011 г. ставшего председателем ОВЦС УПЦ МП. До сегодняшнего дня архиепископ Александр (Дробинко) являлся неформальным покровителем многих «антимосковских» эскапад со стороны тех и или иных украинских клириков, будучи, при этом, главным редактором официального сайта УПЦ МП orthodox.org.ua.

Конфликт Москвы и Константинополя в Европе

Начиная с 20-х годов XX века, в соответствии со своим представлением о «праве» канонической власти над всей мировой “православной диаспорой”, Константинополь воспринимает страны Западной и Центральной Европы как свою каноническую территорию и проводит политику конфронтации с деятельностью МП в этих странах. Так же как КП не признает Американскую Поместную Православную Церковь, созданную МП в 1970 г., и считает её приходы потенциальным пространством своих интересов, также Константинополь готов принять под свою власть и все приходы МП в Западной Европе, нередко провоцируя и поддерживая раскольнические настроения в этих приходах. До распада СССР главным “козырем” Константинополя в его пропаганде против РПЦ было “сергианство” – т.е. зависимость Московской Патриархии от советской власти, когда каждый священнослужитель МП воспринимался как “агент КГБ”. Для значительной части православных на Западе, как русских, так и нерусских, этого “аргумента” было достаточно для неприятия МП. Хотя после 1991 года тема “сергианства” потеряла свою актуальность, сторонники Константинополя продолжают обвинять Москву в излишней зависимости от Российского государства, воспринимаемого как наследника СССР.

История конфронтации между МП и КП на Западе восходит к 1931 г., когда управляющий приходами МП в Западной

Европе (1921-30 гг.) митрополит Евлогий (Георгиевский) перешел под власть КП, уведя с собой большую часть приходов и значительную часть русской эмиграции. Хотя в 1945 г. сам митрополит Евлогий вернулся в МП, “евлогианские” приходы Русской Церкви стали ведущим оплотом антимосковской политики Фанара в Западной Европе, и остаются ими до сих пор. В 1971 г. КП учредил Архиепископию православных русских церквей Западной Европы (Экзархат КП), ставшую главным конкурентом созданного в 1945 г. Западноевропейского экзархата МП. Кафедральным храмом Архиепископии КП является Свято-Александро-Невский Собор в Париже, а его интеллектуальным центром остается созданный в Париже в 1925 г. Свято-Сергиевский православный богословский институт. Архиепископию КП возглавляет Архиепископ Команский Гавриил (де Вильдер), по происхождению фламандец. Экзархат КП имеет 90 приходов, из которых 40 находится во Франции. Необходимо отметить, что абсолютное большинство приходов АПРЦ КП давно уже остались “русскими” только по названию, хотя считают себя наследниками “подлинной” русской дореволюционной традиции, противопоставляя себя “советскому” МП.

Основные конфликты между Архиепископией КП и Москвой до сих пор проходили в двух епархиях МП – Сурожской епархии, с 1962 г. объединяющей приходы МП в Великобритании и Ирландии, и Корсунской епархии, с 1960 г. объединяет приходы МП во

26

Франции, Швейцарии, Испании, Португалии и временно в Италии.

Кафедральным храмом Сурожской епархии является Успенский собор в Лондоне (бывшая англиканская церковь Всех Святых). С 1962 по 2003 г. Сурожскую епархию возглавлял авторитетный богослов, митрополит Антоний (Блум), создавший там специфичную церковную атмосферу, с собственным Уставом, отличным от Устава РПЦ МП и даже собственным литургическим стилем, отличным от общепринятого в МП. Авторитет митрополита Антония Сурожского десятилетиями не позволял МП вмешиваться в жизнь епархии в Британии, но в начале 2002 г. МП направил туда епископа Илариона (Алфеева) в качестве младшего викария, непосредственно подчиненного МП. Назначение владыки Илариона в Лондон вызвало крайне негативную реакцию старшего викария, епископа Василия (Осборна), развернувшего кампанию обвинения епископа Илариона в желании наследовать Сурожскую епархию и полностью подчинить её МП. В результате этой травли в июле 2002 г. епископ Иларион вернулся в Москву, а епископ Василий (Осборн) добился от 89-летнего митрополита Антония назначения его преемником.

Став в 2004 г. главой Сурожской епархии епископ Василий начал проводить открытую антимосковскую политику, в частности, выступая против требований русских прихожан “новой волны” соблюдать Устав РПЦ МП, а в июне 2006 г. он объявил о своем переходе в КП, уведя с собой часть русофобски настроенных приходов. Нелишне заметить, что епископ Василий (Осборн) перешел в КП без отпускной грамоты от МП и без согласия встретиться с Патриархом Алексием II, который специально приглашал его обсудить проблемы епархии. В 2010 г. 72-летний епископ Василий объявил о своем желании жениться на одной из своих прихожанок, и был лишен сана, став обычным мирянином. Но организованный им раскол в британских приходах МП сохранился, и сегодня его приходится уврачевывать назначенному 1 февраля 2010 г. новому главе Сурожской епархии архиепископу Елисею (Гнабе).

Значительно более заметным стал конфликт между «константинопольскими» и «московскими» приходами во Франции. Кафедральным храмом Корсунской епархии МП с 1946г. является собор Трёх Святителей в Париже, бывший также кафедральным собором всего Западноевропейского экзархата МП до его

упразднения в 1990 г. 1 апреля 2003 г. Патриарх

Алексий II обратился с открытым посланием ко всем приходам русской традиции в странах Западной Европы с призывом восстановить церковное единство русской диаспоры и создать автокефальный (самоуправляемый) митрополичий округ МП – Поместную Православную Церковь Западной Европы. Несмотря на то, что этот призыв вызвал множество положительных ответов, КП отказался обсуждать его. Наиболее позитивный отклик поступил от общины Свято-Александро-Невского прихода в Биаррице, с 2000 г. возглавляемого протоиереем Георгием Монжошом. В наказание за эту промосковскую позицию КП запретил в служении протоиерея Георгия, однако 24 декабря 2004 г. общее собрание прихода в Биаррице 59 голосами против 2 воздержавшихся приняло решение воссоединиться с МП.

В этой неожиданной ситуации архиепископ Гавриил Команский срочно назначил новым настоятелем прихода в Биаррице протоиерея Алексея Струве, который 21 января 2005 г. обратился в суд об отмене решения прихода присоединиться к МП. В результате нескольких судебных слушаний храм св.Александра Невского в Биаррице остался в собственности КП. Прецедент с приходом в Биаррице активизировал антимосковское движение, начавшее новую медийную кампанию против МП. Однако вопреки этой кампании на другом конце Франции один из приходов русской традиции все-таки смог вернуться в МП – это приход самого большого в Западной Европе православного храма святителя Николая Чудотворца (Свято-Николаевский собор) в Ницце, который был построен на деньги царской семьи, а с 1912 г. передан в аренду сроком на 99 лет “Православной культовой ассоциации Ниццы” (ACOR), которая с 1931 г. подчиняется Константинополю.

Поскольку РФ рассматривается как правопреемница Российской империи, и все православные храмы готова передавать в ведомство МП, то сторонники Константинополя начали сопротивляться неизбежному возвращению храма РПЦ. 1 января 2008 г. срок аренды истек, а 20 января 2010 г. суд Ниццы признал право собственности РФ на здание храма. В ответ на это решение 4 марта 2010 г. архиепископ Гавриил Команский отозвал приглашение председателю ОВЦС митрополиту Илариону совершить литургию в

27

соборе св. Александра Невского в Париже. Но 19 мая 2011 г. апелляционный суд города Экс-ан-Прованс подтвердил право собственности РФ на Свято-Николаевский собор в Ницце. В сентябре 2011 г. судебный пристав предупредил сторонников КП из ACOR, оккупировавших этот храм, о необходимости отдать ключи и исполнить решение суда. В октябре 2011 г. высший суд Ниццы постановил, что ACOR в течение семи дней должна передать представителям РФ ключи от Свято-Никольского собора. 30 ноября представители ACOR заявили о готовности передать ключи представителям РФ. 15 декабря 2011 года стороны подписали протокол о передаче собора Московской Патриархии.

В 2011 г. было принято решение о строительстве в Париже, на набережной Бранли, д.1, Российского духовно-культурного центра, включающего в себя храм РПЦ МП и духовную семинарию. Но, несмотря на то, что это решение не имеет обратной силы, и уже прошел конкурс на лучший архитектурный проект этого центра, прихожане КП во Франции, организованные в движение ACOR, активно выступают против строительства этого центра, поскольку он будет принадлежать Москве, а не Константинополю. В противоположность движению ACOR, сторонники МП среди православных прихожан Франции объединились в “Движение за поместное православие русской традиции в Западной Европе” (OLTR). Члены OLTR признают, что Константинополь никогда не предоставит западноевропейской епархии автокефалию, в отличие от Москвы, которая на примере Американской церкви продемонстрировала свою готовность даровать автокефалию своим далеким епархиям.

Помимо заметных разногласий между Константинополем и Москвой в Корсунской епархии, Фанар периодически напоминает другим Поместным Православным Церквям о своей роли “Вселенского Патриархата” и о неприятии МП. Наиболее ярким событием в этой связи можно считать неадекватную реакцию КП на сам факт празднования Православной церковью Чешских земель и Словакии в 2011 г. годовщины своей автокефалии, полученной ею от МП. Изначально Чешская православная церковь представляла собою две епархии Сербской православной церкви, учрежденные в 1929 г. – Чешскую и Мукачево-Прешевскую. В 1946 г. Чешская православная церковь перешла в МП, а уже в 1951 г. МП предоставил ей

автокефалию с упоминанием 14-го места в диптихах.

27 августа 1998 г. Константинополь впервые признал автокефалию Православной церкви в Чешских землях и Словакии в специальном “Патриаршем и Синодальном Томосе о даровании автокефалии святой Православной Церкви в Чешских землях и Словакии”. Однако в марте 2012 г. Патриарх Варфоломей I направил письмо предстоятелю Церкви Чешских землях и Словакии митрополиту Христофору (Пулецу) с критикой самого факта празднования годовщины дарования автокефалии от Москвы: “в случае повторения аналогичных мероприятий по празднованию считающейся якоже не бывшей и с самого начала признававшейся недействительной навязанной тогда деянием Московского Патриархата Церкви Чешских Земель и Словакии автокефалии, Вселенский Патриархат с сожалением вынужден будет упразднить предоставленную Вашей Церкви четырнадцать лет назад каноническую автокефалию, вернуть Церкви Чешских Земель и Словакии бывший до этого канонического деяния статус автономной Церкви, вычеркнуть ее из Священных Диптихов Православных автокефальных Церквей, где она занимает четырнадцатое место, и уведомить об этом деянии все сестринские Православные Церкви”.

Наиболее оптимальным преодолением сложившихся противоречий в жизни западноевропейских православных приходов стало бы создание единой Поместной Православной Церкви Западной Европы, идею которой в 2003 г. выдвинул покойный Патриарх Алексий II. Только сопротивление Константинополя, воспринимающего Запад как свою “каноническую территорию”, не позволяет достигнуть этой цели.

Во внешней политике Фанара прослеживается определенное противоречие между его самопозиционированием как “Вселенской Церкви” и его национальной политикой. Если Москва имеет все ресурсы для всемирной миссии и готов создавать новые Поместные православные церкви, то Константинополь делает ставку на диаспоры “этнических” православных, тем самым провоцируя их конфликт со своими прежними митрополиями. В этом смысле противостояние Константинополя и Москвы нельзя интерпретировать как конфликт “Вселенской Церкви” и великоросского филетизма: именно МП выступает в мировом православии как подлинно “вселенская”, наднациональная Церковь, а Константинополь в совершенно филетистском жанре бравирует своим

28

греческим началом и находит понимание только у тех Поместных Церквей древности, где сохранилась греческая иерархия.

Опасаясь возвышения РПЦ и политического объединения европейских Православных Церквей, в апреле 2011 г. Патриарх Варфоломей I решил возродить древнюю византийскую идею “пентархии” грекоязычных Поместных церквей Средиземноморья. В нарушение диптихов, пятым участником этого реликтового образования Варфоломей I включил не МП, а Кипрскую архиепископию (имеет автокефалию

с I века и 10 место в диптихах). Конечно, учитывая возрастающую

дискриминацию православного населения в мусульманских странах Восточного Средиземноморья и в других регионах Азии и Африки, политическое объединение и усиление местных Православных церквей можно только приветствовать, но реальная защита православных меньшинств в этих странах сегодня невозможна без активного соучастия Московской Патриархии как крупнейшей Православной церкви мира.

§6Воздействие Константинополя на

решение церковного вопроса в Абхазии и Южной Осетии

В результате признания суверенитета Абхазии и Южной Осетии со стороны России 26 августа 2008 г. православные приходы на этих территориях активизировали своё стремление к независимости от Грузинского Патриархата (далее – ГПЦ).

Грузинская Церковь получила свою

автокефалию от Антиохийского Патриархата в 486 г. После вхождения Грузии в состав Российской империи Грузинская Церковь стала Экзархатом Российской Церкви. В 1917 г. Грузинский Экзархат провозгласил автокефалию, которая была признана Московской Патриархией (далее – МП) только в 1943 г. Канонической территорией ГПЦ

29

является вся республика Грузия в границах бывшей Грузинской ССР, включая Абхазию и Южную Осетию. Однако православное население Абхазии и Южной Осетии крайне негативно настроено к грузинской иерархии и категорически отказывается принимать любого клирика ГПЦ. С православно-канонической точки зрения такое отношение прихожан к своей законной церковной власти не имеет никакого оправдания и ставит их в положение раскольников.

В рамках ГПЦ Южную Осетию представляет Никозская и Цхинвальская епархия, не признаваемая осетинским населением. В 1992 г. православная община Южной Осетии во главе с мирянином Александром Пухатэ обратилась к Москве принять её под свою власть, но МП был вынужден отказать этой общине по каноническим причинам. После этого отказа А. Пухатэ был рукоположен в иереи Русской Православной Церкви За рубежом (РПЦЗ) и до 2003 г. в Южной Осетии господствовало Южно-Осетинское благочиние РПЦЗ. Однако курс РПЦЗ на воссоединение с МП означал возвращение Южно-Осетинского благочиния в состав ГПЦ и поэтому А. Пухатэ перешел в “Истинно-православную церковь Греции” (ИПЦГ или т.н. “старостильный раскол”), объявившую его “епископом” своей “Аланской епархии”. Несмотря на то, что в Конституции Южной Осетии с 1993 г. православие провозглашено “основой мировоззрения осетинского народа”, светские власти этой страны игнорируют канонические принципы самого православия, а в 2003 г. между “Аланской епархией” ИПЦГ и государством Южная Осетия подписан конкордат.

Абхазия в ГПЦ представлена Пицундской и Сухуми-Абхазской (Бичвинтской и Цхуми-Абхазской) епархией, не имеющей никакого авторитета для абхазского населения. В конце 1990-х годов в Абхазии образовалось два центра притяжения для сторонников Абхазской автокефалии – епархиальный совет Сухумо-Абхазской епархии во главе с иереем Виссарионом Аплиаа и Новоафонский монастырь во главе с его настоятелем, иеромонахом Андреем (Ампаром), представляющим Майкопскую епархию МП. В мае 2005 г. при посредничестве Майкопской епархии МП епархиальный совет и Новоафонский монастырь приняли решение о совместном управлении епархией.

15 сентября 2009 г. на епархиальном собрании духовенства Абхазии было принято решение о ликвидации Сухумо-Абхазской

епархии ГПЦ и создании Пицундской и Сухумской епархии Абхазской православной церкви, а также об обращении к Патриарху Московскому Кириллу и Патриарху Грузинскому Илии II о предоставлении Абхазии автокефалии. При этом, инициаторы Абхазской автокефалии под руководством иерея Виссариона Аплиаа воспринимают свой проект как возрождение Абхазского католикосата, основанного Антиохийским Патриархатом в VIII в. и прекратившим своё существование в 1795 г. В противоположность этому проекту лидеры “новоафонской партии” иеромонах Андрей (Ампар) и архимандрит Дорофей (Дбар), представляющие РПЦ МП, возводят проект Абхазской автокефалии к древней Анакопийской епархии – одной из частей Абазгской архиепископии, существовавшей в составе КП в VI-VII вв. Именно в этой среде возникают идеи возвращения Абхазии под омофор Константинопольского патриарха.

Таким образом, автокефалистское движение в Абхазии разделено на две “партии” – ориентированной на Москву во главе с Виссарионом Аплиа и ориентированной на Фанар во главе с Андреем (Ампаром) и Дорофеем (Дбаром). На президентских выборах Абхазии 2011 г. первая партия была поддержана одним из кандидатов - бывшим премьер-министром Сергеем Шамбой, а вторая – ставшим в результате выборов президентом Александром Анквабом.

15 мая 2011 г. сторонники “новоафонской партии” на т.н. Центрально-народном собрании провозгласили восстановление Анакопийской епархии под названием “Священная митрополия Абхазии” с центром в монастыре святого апостола Симона Кананита. Руководство Пицундской и Сухумской епархии Абхазской православной церкви и РПЦ МП восприняли это собрание как незаконное самочинное мероприятие и уже 26 мая 2011 г. епископ Майкопский и Адыгейский Тихон (Лобковский) запретил в священнослужении архимандрита Дорофея и иерея Андрея.

Стоит заметить, что для подтверждения канонической власти ГПЦ над Абхазией Священный Синод этой Поместной Церкви 21 декабря 2010 г. объявил о том, что отныне Сухумо-Абхазская епархия непосредственно подчиняется Грузинскому патриарху, а к его титулу “Святейший и Блаженнейший Католикос-Патриарх Грузии, Архиепископ Мцхета-Тбилиси” добавилась приставка – “и митрополит Пицунды и Цхум-Абхазети”. Официальные СМИ Русской Церкви воздерживаются от употребления этой

30

приставки в титуле Грузинского патриарха.До сих пор Фанар не вмешивался в

проблемы Абхазии и Южной Осетии, потому что таким вмешательством он вошел бы в конфликт не столько с МП, сколько с ГПЦ и государством Грузия, во многих международных вопросах выступающей союзником Турции. Но среди самих сторонников абхазской или югоосетинской автокефалии идеи обращения к “Вселенскому” патриархату периодически возникают, как крайняя мера в достижении своей цели.

Именно этим путем пошли руководители “Священной митрополии Абхазии” и 9 января 2012 г. были приняты Патриархом Варфоломеем I, а также председателем Межправославной комиссии митрополитом Пергамским Иоанном (Зизиулосом) и старшим секретарем Константинопольского патриархата архимандритом Варфоломеем (Самарасом), давшим им обещание посодействовать в решении канонического статуса Абхазской

церкви. Беспрецедентность этого шага со стороны Константинополя заключается, прежде всего, в том, что лидеры “Священной митрополии Абхазии” находятся под каноническим запретом и подобная встреча дискредитирует статус самого Константинопольского патриархата. На данный момент есть все основания полагать, что президент А.З. Анкваб покровительствует мероприятиям “Священной митрополии Абхазии” – самой маргинальной и бесперспективной с канонической точки зрения православной организацией в этом регионе.

Многие наблюдатели называют Абхазию и Южную Осетию своеобразным передним краем некоего более масштабного геополитического противостояния. Идущие там церковные конфликтные процессы в какой-то степени демонстрируют всю сложность задач, стоящих в регионе не только перед Россией и Грузией, но и перед другими заинтересованными государствами, включая Турцию.

31

Часть II

Политика

32

§1Политика «нового османизма» Турции

– конкурирующий проект евразийской интеграции

Современные глобальные политические и экономические процессы неумолимо подводят черту под эпохой национальных государств. Мир всё более ясно ощущает неизбежность формирования «больших пространств». В сегодняшней геополитической повестке дня одним из наиболее актуальных является вопрос: кто в ближайшем будущем сможет предложить самую эффективную модель выстраивания «большого пространства» в Евразии.

С этой точки зрения совсем не вызывает удивления наблюдаемое возрождение имперской политики, идеологии и символики в Турции. Османское прошлое в начале ХХ века было решительно отброшено турецкой

республиканской элитой. Однако в XXI веке нашлись силы, отряхнувшие пыль с имперских идеалов и символов, и взявшиеся за строительство новой Османской державы.

Датой, которая может служить стартом новой турецкой внешней политики, можно назвать 1 марта 2003 года, когда Великое Национальное Собрание Турции потрясло США, не разрешив американцам открыть второй фронт против Ирака с ее территории. В этом без преувеличения драматическом для Турции шаге, предпринятом под руководством правящей партии Справедливости и Развития (ПСР), проявилась совершенно новая для всего региона ситуация: Турция перестала быть послушным проводником воли США и НАТО

33

на Ближнем Востоке и в Восточной Европе, она начала вести иную, более самостоятельную политику, названную в экспертных кругах «новым османизмом». 1 мая 2009 года главный архитектор новой внешней политики Анкары Ахмет Давутоглу был назначен министром иностранных дел Турции. Вскоре его многочисленные яркие «османские» выступления разошлись на цитаты. Некоторые аналитики, особенно из стран, ранее входивших в состав Османской державы, занервничав, выдали комментарии об «османской угрозе» и «возрождении кровавых традиций».

Проникновение идеологии «османизма» в высшую политику Турции началось ещё в конце 1980-х годов, когда во главе страны стал Тургут Озал (премьер-министр 1983-1989, президент 1989-1993). При нём Турция сделала решительные шаги в сторону Европы, ясно сформулировав своё намерение стать полноправным членом европейского объединения. Тогда же Тургут Озал издал книгу «Турция в Европе и Европа в Турции», в которой объявил всю культурную историю Анатолии, вместе с древнегреческими полисами, римскими провинциями, Византийской империей – турецким наследием. На первый план выводилась генетическая и культурная близость турок к семье народов Передней Азии и Восточной Европы. «Принципу крови» и лингвистической близости пантюркистов Т. Озал противопоставил «принцип почвы», ему была важна цивилизационная преемственность и родство с региональными культурами.

Тургут Озал был современным, и в тоже время набожным человеком, как выяснилось позже – адептом суфийского братства Накшбандийа из общины «Искандер-паша». Он много сделал для установления хороших отношений с арабским миром и стал первым действующим президентом Турции, совершившим паломничество в Мекку. Известно, что Тургут Озал неоднократно в частных разговорах задавал собеседникам следующий вопрос: «Что было бы, если бы Ататюрк назвал свою новую страну не «Турцией», а «Анатолийской республикой»? Была ли бы в этом случае к концу ХХ века столь актуальной проблема курдского сепаратизма?» В беседах Т. Озала неоднократно звучал и термин «Османская республика».

Главным итогом экономических реформ Т. Озала стало укрепление и выход на первые роли в турецкой экономике многочисленного класса средних анатолийских предпринимателей и промышленников – турецкого мусульманского капитала – в

противовес компрадорской буржуазии Стамбула и Измира. Таким образом, в конце 1980-х – начале 1990-х годов в Турции наблюдалось первое издание «нового османизма», которое было прервано неожиданной смертью его главного идеолога в 1993 г. На могилу Т. Озала из Бухары специальным самолетом доставили горсть земли с усыпальницы шейха Бахауддина Накшбанда.

Политика другого адепта тариката Накшбандийа, также из общины «Искандер-паша», Н. Эрбакана может быть названа скорее «панисламистской», нежели «османской», хотя с некоторой натяжкой её можно назвать «вторым изданием» нового османизма. У власти Н. Эрбакан пробыл слишком мало времени, к тому же в составе коалиционного правительства, что, безусловно, не позволило ему достаточно широко развернуть собственную политику. Зато им впервые в истории республиканской Турции была создана исламистская партия, в которой имелись квоты для тарикатов Накшбандийа, Кадирийа и общины «нурджу». Достаточно умеренные исламские инициативы Н. Эрбакана, тем не менее, привели к его отстранению от власти в 1997 году по решению Совета Национальной Безопасности. Среди его характерных действий – принятие закона по защите турецкого языка от западного влияния, то есть, по сути, о возрождении османского языка.

В результате этого «мягкого военного переворота» новыми лидерами мусульманского политического движения Турции стали Реджеп Тайип Эрдоган и Абдуллах Гюль, которые в 2001 году основали Партию Справедливости и Развития (ПСР). Они официально отстранились от «исламизма» и назвав идеологию новой политической силы «консервативной демократией». При этом Р.Т. Эрдоган, как и его упоминавшиеся предшественники, также является членом братства «Искандера-паша».

История этого братства уходит в XIX век, к великому шейху Ахмеду Зияуддину Гюмюшханеви. Это был один из виднейших мусульманских деятелей Османской державы позднего периода, основатель тариката Гюмюшханевийа (ветвь Накшбандийи-Халидийи). В 1958 году его сменил шейх Мехмед Захид Котку (1897-1980), вскоре после чего община стала именоваться по названию мечети Искандер-паша, в которой служил шейх. Семья Мехмеда Захида Котку происходила из Нухи в северном Азербайджане (ныне это город Шеки). Шейх скончался 13 декабря 1980 г., оставив огромное число своих последователей.

34

После этого управление тарикатом перешло к его зятю – профессору Махмуду Эсаду Джошану (1938–2001). Он был филологом, совмещая университетскую деятельность с преподаванием хадисов в мечети Искандер-паша. Эти курсы были столь популярны, что учебные корпуса общины пришлось расширить в шесть раз. Шейх Эсад при помощи основанных им фондов и координации бизнеса членов общины расширил экономические возможности тариката. Люди из братства «Искандер-паша» завоевали сильные позиции в СМИ, здравоохранении, образовании и культуре, в искусстве и туризме. Шейх Эсад вёл культурно-просветительскую деятельность в Европе, США, Латинской Америке, Африке, Средней Азии и Австралии. 4 февраля 2001 года он трагически погиб в автокатастрофе в Австралии.

Место шейха занял его сын Мухаррем Нуреддин Джошан. Шейх Нуреддин родился в Анкаре в 1963 г., изучал бизнес и менеджмент в Нью-Йорке, а религиозное образование получил в Саудовской Аравии, в университете им. Короля Фахда. В 1996 г. он принял руководство семейным бизнесом – компанией «Сервер Холдинг», и его часто критикуют за погружённость в дела управления, а не в духовные вопросы. Однако обилие адептов шейха в высшем руководстве Турции говорит о близкой возможности реализации проекта шейха Захида Котку о возвращении к жизни Османской идеи.

При Эрдогане в Турции в моду вошёл османский стиль в самых разных проявлениях: от возвращения к элементам османского языка в противовес тюркистскому новоязу, до множества художественных и документальных фильмов, научно-популярных телепередач на османскую тематику. 2012 год ознаменовался премьерой самого масштабного исторического фильма в истории Турции – «Фатих 1453», о взятии Константинополя султаном Мехмедом II. Османизм проник даже в молодёжную субкультуру, появилась мода на футболки с соответствующей символикой и надписями вроде «Империя наносит ответный удар».

Ещё в 2001 году свет увидела книга Ахмета Давутоглу: «Стратегическая глубина: международная позиция Турции». Впоследствии этот труд стал восприниматься как изложение теоретических основ политики нового османизма. Главным тезисом автора является утверждение, что внешняя политика Турции несбалансированна. Она имеет сильный крен в сторону отношений с Западной Европой и США, и при этом не уделяет внимания

интересам Турции в других частях света, особенно на Ближнем Востоке. Начиная с 1923 года, Турция уделяла минимум внимания странам, бывшим некогда провинциями Османской империи. А. Давутоглу считает, что пришло время, когда Турция должна играть в регионе принципиально иную роль.

Не менее важен внутриполитический аспект «нового османизма». Возврат к исламским ценностям внутри страны ведётся постепенно, без какого-либо напора, без «клерикализма» и т.п. Усиление позиций ислама естественным образом вытекает из последовательного применения европейских рекомендаций по демократизации турецкого общества. При честном проведении в жизнь волеизъявления народа, без целенаправленной антирелигиозной политики кемалистов, ислам, вне всякого сомнения, будет занимать всё более важное место во всех областях жизни общества Турции.

Наряду с определённой исламизацией внутриполитической жизни страны важнейшей тенденцией является также пересмотр национальной политики. Официальная Турция при Эрдогане преодолела страхи этнического сепаратизма и начала диалог и сотрудничество с многочисленными этническими меньшинствами внутри страны.

Начался диалог правящей партии с религиозными меньшинствами. Ещё не так давно Эрдоган, будучи мэром Стамбула, со скандалом закрывал молельный дом алевитов, а теперь он сам участвует в алевитских праздниках в качестве почётного гостя. На джафаритском религиозном торжестве он провозглашает: «Нет, и не может быть какого-либо превосходства человека над человеком, суннита над шиитом, джафарита над суннитом, турка над курдом, лаза над черкесом, аджема (перса) над арабом. На этой земле все мы едины, мы вместе, мы – братья». В связи с военной операцией против бойцов Партии Рабочих Курдистана (РКК) Эрдоган заявил, что «Турки не претендуют на статус титульной нации, и мы уважаем все проживающие в нашей стране нации - будь он курд, лаз, грузин, еврей, но мы вместе с тем также призываем и другие народы уважать турецкое государство и его законы. Никто в этой стране не может быть выше законов. Мы никому не позволим делить нашу единую страну".

Гибкость в национально-религиозных вопросах определяет ещё одну важную характеристику «нового османизма»: чувство величия и уверенность в себе на внешнеполитической арене. Ощущение, что кругом враги, стремящиеся уничтожить турецкое государство, похоже, оставлено в прошлом.

35

«Новый османизм» позиционирует Турцию как динамично развивающуюся региональную супердержаву, географическую и культурную наследницу Османской и Византийской империй.

Министр иностранных дел А. Давутоглу прямо заявил, что Турция проводит политику нового османизма: «Есть наследие, которое оставила Османская империя. Нас называют «новыми османами». Да, мы «новые османы». Мы вынуждены заниматься соседними странами, и идём даже в Африку».

Главными направлениями османской политики являются арабский мир, Иран, Кавказ, Восточная Европа. В качестве основного принципа новой османской внешней политики Турции был сформулирован принцип: «ноль проблем с соседями». После эпохи «осаждённой крепости» проблем с соседями у Турции накопилось немало. Вдохновенная политика «османцев» практически привела к новой роли Турции во всём регионе. Однако начавшаяся «арабская весна» скомкала широкие османские планы. Турция явно не успевала за процессами в Египте, Ливии и Сирии, была вынуждена догонять и делать ошибки. В результате «ноль проблем с соседями» чуть было не превратился в «ноль соседей без проблем».

При этом «новый османизм» на постсоветском пространстве чувствует себя неплохо. Турецкое влияние на экономику, политику, те или иные группы населения постсоветских стран имелось и ранее. В новых условиях, при изменении внешнеполитической стратегии Турции, её роль на евразийском пространстве может значительно измениться. Основным, стратегическим направлением турецкой политики в интересующем нас регионе является Закавказье.

Отношения Турции и Грузии в области экономики носят стратегический характер. Помимо тесной экономической зависимости Грузии от Турции и Азербайджана, у турок имеются и политические рычаги воздействия на ситуацию в Грузии. Анкара продолжает настаивать на выполнении Грузией обязательств по размещению на своей территории турок-месхетинцев. Появление даже сравнительно небольшой общины турок в Грузии, а тем более – создание анклава в каком-либо виде, может стать мощным фактором влияния на Грузию и весь регион. Не менее важным каналом турецкого влияния на Грузию является азербайджанское население стратегически важной области Квемо Картли. Особо тесные отношения связывают Турцию с Аджарией.

Фактическое признание Турцией прав

этнических меньшинств на культурную автономию в рамках политики «нового османизма» высвечивает ещё один потенциально мощный канал для продвижения Турцией своих интересов в Грузии. Многомиллионный народ лазов, населяющих черноморский берег Анатолии, этнически очень близок к мегрелам, грузинскому субэтносу (или отдельному народу), населяющему западную часть Грузии. Мегрелы – активная часть грузинского общества, имеющая склонность скорее не к сепаратизму, а к попыткам занять лидирующие позиции в Грузии в целом. Лазы в Турции также не склонны к антитурецким настроениям и сепаратизму, а напротив, являются одной из самых национал-патриотических частей турецкого общества. В столице турецкого Лазистана, Трабзоне, традиционно сильны турецкие националистические движения, несмотря на очевидное этническое отличие лазов от турок. Налаживание тесных горизонтальных связей между лазами и мегрелами, эффективное применение «новыми османцами» «мягкой силы» для укрепления своего влияния в Мегрелии могут создать совершенно новую ситуацию в Грузии.

Отношения Турции и Абхазии имеют важное с точки зрения «нового османизма» содержание: наличие в Турции крупной общины выходцев из Абхазии – «мухаджиров», по некоторым оценкам, количественно превосходящих абхазов на родине (точных данных по числу потомков выходцев из Абхазии в Турции не существует). С самого начала периода независимости Абхазии прогнозировалось усиление в ней роли Турции, в том числе за счёт роста числа и влияния репатриантов. На деле оказалось, что число мухаджиров, желающих вернуться на историческую родину, невелико. Роль турецкого бизнеса в экономике Абхазии постепенно растёт, однако она ни в коем случае не претендует на положение ведущей. Позиция недавно избранного президента Александра Анкваба по вопросу влияния в республике Турции выражена им предельно ясно: «Экономика – пожалуйста, стратегия – нет». Целью Абхазии в вопросах репатриации он считает возвращение людей «для полной адаптации, интеграции во внутриабхазское общество, уже сформированное».

Отношения Турции с Арменией – одно из главных направлений политики «нового османизма». Принцип «отсутствия проблем с соседями» здесь достаточно сложно соблюсти, так как Армения остаётся именно тем соседом, с

36

которым у Турции имеются наиболее сложные проблемы. Собственно, активная и последовательная политика армянской диаспоры в деле международного признания геноцида армян в Османской империи в 1915 году, наряду с курдским сепаратизмом, и послужила толчком к разработке новой доктрины Турции. С точки зрения Анкары, признание геноцида армян чревато для неё угрозой территориальной целостности. При «новых османах» Турцией были сделаны несколько решительных шагов по размораживанию отношений с Арменией, вплоть до подписания в Цюрихе «Протокола об установлении дипотношений» и «Протокола о развитии двусторонних отношений» в 2009 году. Ратификация этих документов не состоялась ни в одной из подписавших их стран из-за давления армянской диаспоры с одной стороны, и турецких националистов и Азербайджана с другой.

Турция активно занимается гуманитарными вопросами армянской общины, восстановлением памятников армянской архитектуры. Ещё в 2004 году Эрдоган открыл в Стамбуле первый в Турции музей армянской общины города. С тех пор в Турции постоянно проводятся разного рода культурные акции, связанные с армянами. Значительным событием стало завершение реставрации храма Сурб Хач на острове Ахтамар в провинции Ван в 2010 году. В 2011 году в Диарбекире открылась после реконструкции армянская церковь Св. Киракоса. В настоящее время ведутся работы по восстановлению церкви Святой Троицы в провинции Эскишехир, началась реставрация армянской церкви в Малатье. Аналитики в Армении и армянской диаспоре подчёркивают, что вся эта новая политика турецкой власти в армянских делах носит демонстративный и пропагандистский характер и направлена на смягчение международной позиции по признанию геноцида 1915 года. Элемент нарочитости в этих событиях, безусловно, имеется, однако, на наш взгляд, при выведении на политическую арену турецких армян, позиция которых далеко не полностью совпадает с позицией Армении и диаспоры, весь расклад вокруг «армянского вопроса» может серьёзно измениться.

В политике Турции в отношении северных соседей «новый османизм» не произвёл больших переворотов. В Молдавии и на Украине у Турции имеются старые «клиенты», активно опекавшиеся Анкарой ещё с конца 1980-х годов. Гагаузский народ в Молдавии и крымские татары на Украине всегда

входили в сферу интересов Турции, следовавшей политике пантюркизма. Эти народы в двусторонних отношениях постсоветских республик с Турцией неизменно сравниваются с «мостами дружбы и сотрудничества».

Турки занимают прочное место в экономике Гагаузии, активно работают в гуманитарной сфере, как по государственной линии, так и на уровне частной инициативы. Имеется широкая сеть турецких учебных заведений разных уровней, активно действуют программы по обучению гагаузских студентов в турецких университетах. Турция, несомненно, значительно увеличит своё влияние в регионе в случае осуществления в каком-либо виде проекта создания гагаузо-болгарской Республики Буджак на территориях, ныне входящих в состав Молдавии и Украины.

Крымско-татарский вопрос всегда являлся центральным в отношениях Турции с Украиной. Крым – хотя уже и полузабытый, но важный символ былого османского могущества, его утрата до сих пор воспринимается как драматическое событие в истории Турции. Сюжетам истории Крыма посвящены даже турецкие народные песни, ныне исполняемые фольклорными коллективами. Крупная и политически влиятельная крымско-татарская диаспора, несмотря на родственное языковое окружение на протяжении двух столетий не потерявшая родного языка, оказывает серьёзное влияние на позицию Турции по вопросам Крыма и отношений с Украиной в целом. Разнообразные и многоплановые связи с Турцией сформировали устойчивую политическую ориентацию крымских татар. Многие аналитики небезосновательно считают, что целью деятельности Турции в Крыму является создание в перспективе крымско-татарского государства – сателлита Турции. Не подлежит сомнению, что у определённых сил в Турции такие планы имеются, о чём они довольно открыто заявляли в СМИ.

Однако наступление «нового османизма» на Украине может коснуться не только татар. Недавно появился украиноязычный сайт «Ятаган. Национализм. Фундаментализм. Традиция», издающийся автором с прозвищем Потурнак, что в переводе с малороссийского означает «потурченец», «принявший ислам». В концептуальном тексте «Украинские османы» автор предлагает современной Украине не разрываться между Европой и Россией, а идти прямиком на юг – но в объятия не секуляризованной Анкары, а новой Османской империи с центром в Стамбуле.

37

Ситуация на российском Северном Кавказе находится под пристальным вниманием российской власти. Напряжённая борьба с религиозным экстремизмом ваххабитского толка в регионе значительно осложняет возможности влияния Турции на те или иные этнические или религиозные группы. Организации сети последователей Фетхуллаха Гюлена («нурджу») в России были официально запрещены в 2008 году. Диаспоры северо-кавказских народов в Турции проявляют интерес гуманитарного свойства к исторической родине, но в настоящее время не оказывают серьёзного влияния на ситуацию в регионе. Экономическое присутствие Турции на Северном Кавказе имеется, однако не может перерасти в какую-либо политическую плоскость.

Тем не менее, «османская идея» нашла пути на Северный Кавказ, хотя и в несколько неожиданной форме. Османский язык оказался одним из обсуждавшихся в виртуальном пространстве вариантов официального языка «Имарата Кавказ». При этом очевидно, что поборники шариатского строя на Кавказе не имеют понятия об османском языке, который ныне бытует только в рукописях и старопечатных книгах, а звучит исключительно в редких университетских аудиториях. Для кавказских сепаратистов в данном случае важен объединяющий символ, «имперский» язык для планируемого многонационального государства, не выводящий на первый план какую-либо из местных этнических групп. Оторванность от реальности этого проекта столь очевидна, что не требует особых доказательств. Однако немаловажно, что «османские» идеи в той или иной форме имеют хождение в радикализированной мусульманской среде.

Повышенный интерес к деятельности Эрдогана и «новых османов», к истории Османской империи и всему османскому проявляется в русскоязычных исламистских кругах на просторах сети Интернет, особенно среди приверженцев суфизма. Симптоматично звучит композиция в стиле рэп «Русский Осман», где, например, говорится, что «Русский Осман – наследник двух империй» (в 2011 году эта композиция была признана экстремистской Красноярским судом и запрещена в России). Тем не менее, появление этого произведения свидетельствует о том, что идея «нового османизма» начала жить своей жизнью, независимо от планов и расчётов Эрдогана или Давутоглу.

Россия, которая уже несколько лет на международной арене сталкивается с политикой

«нового османизма», имеет возможность в сегодняшних реалиях найти интересные варианты для укрепления собственных позиций в Турции. Появляются новые перспективы и форматы для развития связей с потенциально дружественными и союзными России силами внутри страны. Открытость властей Турции в национально-конфессиональных вопросах позволяет восстановить российские религиозные, культурные и научные учреждения, имевшихся в Турции в начале ХХ века, организовать и структурировать довольно многочисленную российскую диаспору в Турции, проводить собственную политику в тех же северокавказских диаспорах.

Для стран Средней Азии политика «нового османизма» означает только снижение интереса Турции к пантюркистскому проекту. Пантюркизм и раньше далеко не везде был успешен. В нынешних же условиях образовательные учреждения «нурджу» и их фирмы, вслед за Россией, были закрыты в Узбекистане и Туркмении, на них оказывается давление даже в Азербайджане. Пантюкистсткие проекты гуманитарного, культурного характера продолжают существовать, но сейчас главными действующими лицами в них выступают Казахстан, Киргизия и Азербайджан.

Симптоматично, что в октябре 2011 года, менее чем через неделю после подписания соглашения о свободной торговле в СНГ, в Алма-Ате состоялся первый саммит Совета сотрудничества тюркоязычных государств (Тюркского совета). Лидеры Азербайджана, Казахстана, Киргизии и Турции приняли ряд решений, означающих статусное оформление этой новой региональной организации, и наметили приоритеты торгово-экономической и культурно-гуманитарной интеграции входящих в Тюркский совет государств. Казахстан, таким образом, явно ведёт двойственную политику, пытаясь усидеть на двух стульях. При этом некоторые серьёзные турецкие наблюдатели высказали мысль, что включение Казахстана в тесный экономический союз с Россией никак не противоречит турецким интересам, а наоборот, открывает новые возможности для Турции.

Явление «нового османизма» находится в постоянном развитии, и, судя по всему, этот проект может иметь большое будущее. Опора Турции на глубокие цивилизационные основы вместо экспансионистских теорий начала прошлого века, вроде «Великого Турана», свидетельствует о серьёзности её намерений выстроить новую империю. В условиях современного мира, постепенно преодолевающего устаревшие политические

38

концепции XIX века, размывающего понятие «национального государства» в пользу «больших пространств», превращение националистической Турции в полиэтничную и поликультурную державу с претензиями на ключевую роль в делах Ближнего Востока и Восточной Европы выглядит вполне соответствующим историческому моменту. Стратегию реализации курса «нового османизма» следует внимательно изучать и, в какой-то степени использовать турецкий опыт в разработке своих интеграционных концепций.

Интересны повороты Истории. В своё время Россия активно поспособствовала падению Османской империи. Задолго до этого турки-османы разрушили Второй Рим - Константинополь и, вовсе не желая того, подтолкнули тем самым русских к созданию Третьего Рима в России и «помогли» нашим предкам кардинально изменить представление об их собственном месте в мировом

историческом процессе. Решающая победа над турками, изгнание их из Царьграда веками было сакральной мечтой русских властителей. Однако русская мечта о кресте на Святой Софии рухнула даже немного раньше, чем исчезли османские султаны.

«Новые османы» по исторической аналогии могут восприниматься русскими как угроза. Действительно, неприятно, если кто-то сильный и уверенный в себе проявляет активную жизнедеятельность, постоянно задевая твоё «мягкое подбрюшье». Однако если Россия, говоря спортивным языком, «подкачает пресс» и, наконец, определится с собственными геополитическими целями и задачами, мы, возможно, увидим в деятельности «новых османов» полезный пример для формирования собственного стратегического сценария будущего обустройства Евразии.

§2Турция как геостратегический игрок

между ЕС и евразийским пространством

В настоящее время Турция все громче заявляет о себе как о растущей региональной сверхдержаве. При этом векторы ее геостратегических инициатив носят разнонаправленный характер. Среди них

следует выделить два основных – многолетний курс на вхождение в ЕС и стремление доминировать на геополитическом пространстве бывшей Османской империи – от Балкан до Месопотамии. Остановимся на них подробнее.

39

Вектор 1 > Курс на Запад

Вопрос вступления Турции в ЕС обсуждается уже не один десяток лет. Главными сторонниками вступления Турции в ЕС являются США и Великобритания. Американцы хотят использовать стратегическое положение Турции вблизи Ирана и Ирака. В качестве компенсации за право полетов военной авиации над территорией Турции, размещение американских военных баз и воинских контингентов на юге страны, а также за разрешение наносить удары с территории Турции по сопредельным государствам, США выступают за скорейшее принятие Турции в ЕС. Лондон, будучи надежным союзником США, поддерживает усилия Вашингтона, имея при этом и собственные военно-стратегические интересы. Кроме того, в «группу поддержки» входят, как ни странно, левые партии ФРГ (социал-демократы, зеленые) мотивированные расчетом на дополнительные голоса избирателей из турецкой диаспоры. При этом, лидером партии германских зеленых является в настоящее время выходец из Турции.

Против вступления Турции в ЕС выступают:

• Нынешнее право-центристское правительство ФРГ во главе с А. Меркель (ХДС). В качестве обоснования подобной позиции приводятся следующие аргументы: культурные и религиозные различия, опасность проникновения исламского фундаментализма, большие расходы на выравнивание турецкой экономики в соответствие со стандартами ЕС.

• Франция – также проявляется опасение неконтролируемого притока трудовых мигрантов. Помимо этого во Франции сильно влияние армянской диаспоры, что нашло выражение в обсуждении вопроса ответственности за отрицание геноцида армян со стороны Турции.

• Австрия – опасение большого притока дешевой рабочей силы, в качестве альтернативы выдвигаются идеи различных форм «привилегированного партнерства».

Основные политические аргументы сторонников принятия Турции в ЕС:

• Новая экономическая динамика в

едином европейском экономическом пространстве.

• Расширение внутреннего рынка;• Реализация проекта демократического

ислама (в противовес исламскому фундаментализму);

• Расширение идентичности ЕС;• Укрепление мира и безопасности на

Ближнем Востоке и на Кавказе• Поддержка интеграции турок, уже

живущих в Европе, особенно в Германии.

При всем этом большинство данных тезисов кажутся более чем эфемерными даже мало посвященному человеку. ФРГ уже сейчас столкнулось с острой проблемой неспособности и нежелания турок, живущих в Германии, интегрироваться в немецкое общество. Сейчас в ФРГ по различным оценкам проживает от 3 до 5 миллионов турок. Будет ли легче проводить интеграцию, когда их станет 20 миллионов?

Основными политическими аргументами противников вступления Турции в ЕС являются:

• неизбежность внушительного присутствия Турции в руководящих органах ЕС в силу высокой численности ее населения;

• высокие расходы на адаптацию Турции в ЕС;

• опасность исламского фундаментализма; кризис идентичности ЕС и обострение противостояния культур;

• риски для безопасности ЕС в случае его возможного вовлечения в конфликты на Ближнем Востоке и на Кавказе;

• неконтролируемый наплыв трудовых мигрантов, что серьезно осложнит ситуацию на рынке труда.Как нетрудно заметить, доводы

противников вхождения Турции в ЕС носят гораздо более обоснованный и системный характер. Нашим предположением является, что в обозримом будущем полноценным членом ЕС Турции быть не суждено. Вместе с тем турецкий премьер-министр Эрдоган ведет политическую линию на вступление своей страны в ЕС. Это является в том числе одним из элементов его предвыборной агитации. Символами стремления Турции войти в ЕС можно считать введение новых бланков внутренних и заграничных паспортов, соответствующих

40

требованиям ЕС, а также номерных знаков автомобилей, также соответствующих нормам стран ЕС.

Одновременно Эрдоган, претендующий на лавры второго Кемаля Ататюрка, во время многочисленных визитов в Европу призывает своих соотечественников, проживающих в странах ЕС, не отказываться от своей культурной идентичности и оставаться турками. И действительно, до 75 % турецких подростков, родившихся в ФРГ и имеющих право в возрасте от 14 до 18 лет выбрать гражданство ФРГ или Турции, выбирают гражданство своей исторической Родины, оставаясь жить в Германии.

Демографические исследования говорят о том, что даже без вступления Турции в ЕС вес и роль турецкой диаспоры в жизни европейских стран (и в первую очередь ФРГ) будет все более возрастать. В настоящее время в крупных городах Германии до 50 % всех детей в возрасте до 10 лет, являются детьми мигрантов, в первую очередь из Турции. Следует ожидать, что уже через 10 – 15 лет турецкий этнос станет системообразующим в ФРГ. Это приведет к созданию турецкой партии, которая автоматически пройдет в Бундестаг, а в условиях кризиса старых партий, когда они стремительно теряют популярность избирателей, любая из победивших на выборах партий будет искать возможности коалиции с партией новых сограждан, чтобы добавить себе политического веса. Это неизбежно приведет к изменению политического ландшафта в самой мощной стране Евросоюза и смене внутри- и внешнеполитических ориентиров ФРГ.

Одним словом, вступление или невступление Турции в ЕС не решит больной темы размывания европейской культурной идентичности, массовой иммиграции и конфликта цивилизаций. Наоборот, постоянные внутритурецкие дискуссии о вступлении в ЕС и попытках Европы препятствовать этому будут еще долго одним из факторов политической борьбы в самой Турции.

Вектор 2 > Новая старая Турция

Сегодняшняя Турция – это динамично развивающееся государство, с амбициями региональной сверхдержавы. Именно в такой роли ее рассматривают западные партнеры в контексте проекта «Черноморской синергии». Данный проект – достаточно новый и характеризуется как региональная инициатива ЕС, направленная на укрепление

сотрудничества между странами, расположенными в бассейне Чёрного моря. Её цель — стимулировать демократическое развитие и экономические реформы и содействовать разрешению конфликтов в регионе.

Роль Турции в этом проекте может оцениваться как ведущая, поскольку в данном случае речь идет об участии в нем как государств Закавказья, так и балканских стран. Оба региона являются исторически зоной турецкого влияния. Также «Черноморская синергия» важна в контексте транзитных путей углеводородов (проект «Набукко»). Что касается конкуренции проектов «Южный поток» и «Набукко, то тут рано ставить точку. На сегодняшний день труба «Набукко» не наполнена, но для этого проекта есть исключение из 3-го энергетического пакета ЕС, который требует разделение оптовых поставщиков, транспортирующих компаний и продавцов газа. «Южный поток» при своей большей реалистичности по заполнению не имеет такого исключения, что делает его более спорным в юридическом контексте. Кроме того, в данный момент сильно противодействие Болгарии, являющейся фактически проводником американской политики в регионе.

Более того, проект «Черноморской синергии» открывает хорошие перспективы для Турции, как региональной сверхдержавы, в случае агрессии США против Ирана. В этой ситуации Иран будет выведен из строя как конкурент Турции среди исламских стран. Ослабление Ирана объективно на руку Турции, кроме того, смена режима в Тегеране может дать газ проекту Набукко. Этим объясняются усилия США и Турции в Азербайджане и Грузии.

Таким образом, вектор «неоосманизма» устраивает всех геополитических игроков – Турцию, ЕС, США. Остается открытым вопрос взаимоотношений Турции с Израилем, особенно в свете недавнего инцидента с «Флотилией свободы». Однако, при стратегическом посредничестве США отношения Анкары и Тель-Авива будут оставаться ровными.

Особое звучание роль Турции на «неоосманском» пространстве получает в контексте «арабской весны». В случае устранения Сирии как независимого игрока в регионе Ближнего Востока остаются только две державы, обладающие реальной властью и потенциалом – Турция и Израиль. Оба этих государства являются союзниками США, и их экономические интересы не пересекаются. В случае же неудачи повторения арабской весны в

41

Сирии, несмотря на все усилия США и их союзников, расклад сил в регионе представляется нам гораздо более сложным, мультиполярным и многовекторным, а также более отвечающим интересам России.

Следует отметить, что в настоящее время Турция успешно копирует многие геополитические приемы Израиля. Так, турецкая разведка почти открыто склоняет турок, проживающих за рубежом, к сотрудничеству с турецкими спецслужбами. Соответствующие материалы размещены на веб-сайте турецких спецслужб. Учитывая многомиллионную турецкую диаспору в различных европейских странах, а также в России, а также высокий уровень лояльности своей исторической Родине, можно предположить, что эти инициативы будут восприняты с пониманием. Напомним, что подобную практику давно и успешно применяет израильская разведка. При этом, «старшие партнеры» подталкивают Турцию к большей активности на постсоветском пространстве, что также соответствует логике развития турецкой внешней политики.

Выводы

1. В обозримом будущем членом ЕС Турция не станет, но перспектива членства в ЕС будет использоваться как своего рода дипломатический пряник в переговорах ЕС и Турции. При этом будет расти роль и активность турецкой диаспоры в Европе.

2. Активность Турции в восточном векторе следует рассматривать не только как собственную инициативу Анкары, но и как результат тонкой дипломатической игры ведущих западных держав, умело направляющих пассионарность

турецкого руководства в нужном им направлении. Нам видится, что замысел «атлантических» архитекторов «нового евразийского порядка» заключается в том, чтобы оформить в турецком политическом стиле основные страны региона – от Центральной Азии до Магриба. Каков же этот политический стиль? Фактически это классический кемализм – светский ислам в сочетании с национализмом. В условиях брожения умов в регионе, а также курса на построение «Глобального Халифата», который провозгласили своей стратегической сверхзадачей радикальные исламисты, все больше завоевывающие влияние в странах региона, эта тенденция может быть весьма опасной в долгосрочной перспективе.

3. Активность Турции на «неоосманском пространстве» будет возрастать, особенно в случае агрессии против Ирана. В этом контексте возможно столкновение стратегических интересов России и Турции в бассейне Черного моря.

4. У российской дипломатии есть возможность попытаться перехватить инициативу и, в рамках углубления диалога с Турцией, повлиять через растущую политическую активность турецкой диаспоры на германскую внешнюю политику, что особенно актуально в контексте сложности налаживания политического партнерства Москвы и Берлина из-за сильной ориентации ФРГ на евро-атлантические геостратегические интересы.

42

§3Россия и ее конкуренты в пространстве

Евразии (краткий обзор)

Заявленный руководством России

вектор на создание Евразийского союза и претензии определенной части российской элиты на роль лидера-интегратора Евразийского пространства в центр проблемы ставят вопрос как о геополитических, исторических и социокультурных предпосылках осуществления такого проекта, так и о качестве государственного стратегического управления (достаточно ли оно для реализации российского сценария евразийской интеграции).

Трехсотлетняя успешная территориальная экспансия России сформировала в сознании как российских элит, так и в массовом сознании русского народа, державный комплекс следующих представлений о России:

1. Наиболее обширная страна на планете.

2. Мощная государственность (Канцлер Российской империи, светлейший князь Александр Безбородко: «Без нашего дозволения ни одна пушка в Европе выстрелить не смела»).

3. Собирательница земель (идеи XIX

в. о едином панславянском государстве во главе с Россией и завоевании Константинополя в качестве третьей столицы империи).

4. Страна и народ - носители цивилизаторской миссии (до революции 1917 г. - духовное обновление Европы; после революции - «советский народ, строитель коммунизма, авангард всего прогрессивного человечества»).

Любая интеграция возможна лишь при естественном желании ее участников идти навстречу друг другу. Евразийское культурное пространство слишком сложное, чтобы пытаться интегрировать его на базе каких-либо универсалистских идей. Несмотря на все инструменты «soft power», мирным путем вынудить представителей множества культур отказаться от своей идентичности и раствориться в глобальном плавильном котле не получится.

Какую идею можно противопоставить попытке унификации человечества, не вступая на путь узкоплеменного национального

43

эгоизма? Перспективным вариантом нам видится взятие на вооружение Россией, как потенциальным интегратором Евразийского пространства, идеологического инструментария русских евразийцев. Представления о мире, как о цветущей сложности, как о поле, где цветут самые различные цветы (народы), составляя единую гармонию творения, находят отклик во всех культурах евразийского пространства – индуистской, исламской, китайской, православной.

Подобная идеология цветущей сложности может стать культурологической базой политической доктрины многополярного мира, предложенной Россией в ответ на атлантический глобальный вызов. Жизнь показывает, что политика и экономика без привязки к культурному колориту становятся инструментами самоуничтожения или глобального доминирования. Для сохранения хрупкого баланса на Евразийском пространстве необходимо относиться к каждой культуре Евразии как к равноценной и уникальной.

Россия – единственное государство мира, имеющее уникальный опыт мирного и плодотворного сосуществования десятков различных народов без растворения их в каких-либо универсалистских конструкциях. Социальный опыт построения советского человека – своеобразного американца с красным паспортом – показал бесперспективность попытки культурно-этнического оскопления народов. Обратная реакция вылилась в обострение межнациональных отношений, последствия чего Россия переживает и по сей день.

В сегодняшней ситуации необходимо в большей степени использовать опыт Российской империи в плане подхода к каждому этносу как уникальному системообразующему элементу государственного организма. Именно

органический подход к политике вместо механистического и осознание того, что марксистский вариант коммунизма и евроатлантическая плутократия являются двумя дорогами к одному обрыву, могут дать творческий ответ на вызовы современности.

Не стоит забывать, что Еразия является центром притяжения геополитических интересов всех глобальных игроков высшей лиги и, в первую очередь, Соединенных Штатов Америки. Не являясь географическим «евразийцем», США на сегодняшний день - один из доминирующих факторов на Евразийском пространстве. Череда революций, потрясших арабский мир от Ливии до Сирии, может оказаться грозным предвестником «Большой Евразийской Трансформации», процессы развития которой, как считают некоторые внимательные наблюдатели, уже начались.

Являясь все еще безусловным технологическим лидером современного мира, США стремятся продемонстрировать всему миру и, прежде всего, Евразии видимость устойчивой безальтернативности своего глобального доминирования. Какие же силы, кроме России и Турции, могут бросить вызов американскому мировому лидерству?

Помимо российского и турецкого, можно выделить еще, как минимум, два сценария интеграции евразийского пространства, как уже реализуемых, так и гипотетически возможных: «Большой Китай» и «Большой Иран». Кто из названных государств способен предложить своим геополитическим соседям наиболее привлекательный интеграционный проект? Во многом, как нам кажется, решающим фактором является их собственный социально-экономический успех, образ жизни, а также модель сборки культурно-разнородного пространства Евразии.

«Большой Китай»

Из фабрики мира, которой он был в конце 20-го века, Китай постепенно превращается в лабораторию мира. На сегодняшний день КНР вышел на первое место в мире по расходам на НИОКР, обогнав США. Также разительны успехи КНР в мировой дипломатии (постепенное расширение зоны своего влияния в Африке и Юго-Восточной Азии), развитии высоких технологий и военного потенциала.

В этой связи возникает вопрос отношений РФ и КНР в кратко- и долгосрочной перспективе. На сегодняшний день Китай является одним из основных потребителей российских ресурсов. Постепенное выдавливание России с европейского рынка энергоносителей (провал проекта нефтепровода Бургас – Александрополис, выдавливание Росатома из Болгарии, туманные перспективы проекта

44

«Южный поток» в свете 3-го энергетического пакета ЕС и пр.) заставляют Россию диверсифицировать рынки сбыта своих энергоносителей, перенаправив его часть на Восток.

В настоящее время КНР в состоянии полностью «переварить» весь мировой импорт российского сырья. Однако, это совершенно не устраивает Вашингтон. На многих конференциях и круглых столах, устраиваемых американцами и их симпатизантами из Европы, красной нитью проводится мысль о неизбежном столкновении интересов России и Китая, о необходимости интеграции России в сферу евроатлантических интересов по сдерживанию КНР. Отвечает ли это интересам России? Вряд ли. С другой стороны, Китай – мощная геополитическая сила и рассматривать его как возможного союзника России в долгосрочной перспективе также не стоит. Не секрет, что национальная идея Китая в настоящее время – это прирастание территориями, прежде всего за счет Монголии и России. Пока что идет тихая инфильтрация китайцев в Приморье. Демография работает против России. Но насколько интересно Китаю доминирование во всей Евразии?

Этот вопрос остается открытым, поскольку на протяжении всей своей истории Китай показывал себя как держава-интраверт. Наивысшей ценностью для китайцев всегда оставался сам Китай, а не мировое господство. Идея тотального доминирования – отличительная черта англо-саксонского мира, руководимого духом морских разбойников и торговцев, как метко заметил Освальд Шпенглер. Самый худший и крайне нежелательный сценарий для России в этом контексте – угроза потери части территорий в Приморье, если учесть стремительную депопуляцию и сложности в российской демографической ситуации.

Сценарий интеграции Центрально-азиатского региона с участием Китая реализуется в форме Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). ШОС создана в 2001 году Россией, Казахстаном, Таджикистаном, Киргизией и Узбекистаном с участием Китая. В состав ШОС вошли все центрально-азиатские государства-члены ОДКБ. Такой состав дает основание полагать, что Китай был приглашен по инициативе России, стремившейся, не остаться с Китаем «один на один» и уравновесить его растущую мощь коллективной солидарной позицией участников ОДКБ, где решающее слово принадлежит самой России.

Первоначально целями организации были заявлены: укрепление доверия в военной области и взаимное сокращение вооружённых сил в Центрально-азиатском регионе (ЦАР), что вполне логично. Как известно, Китай имеет самую многочисленную сухопутную армию в мире. Учитывая, что он имеет также наиболее протяженную сухопутную границу именно с Россией (4400 км), напрашивается очевидный вопрос: против кого Китай готовит сильнейшую сухопутную армию? Давним политическим оппонентом Китая является Индия, у которой с Китаем давние территориальные споры по Тибету. Однако эти страны разделяют Гималаи, через которые огромная сухопутная армия пройти не в состоянии.

В дальнейшем к целям ШОС добавились: укрепление стабильности и безопасности государств-участников, борьба с терроризмом, сепаратизмом, экстремизмом, наркотрафиком, развитие экономического сотрудничества, энергетического партнерства, научного и культурного взаимодействия. Если в ОДКБ Россия - безусловный лидер, то в ШОС Россия способна выступать лишь партнером Китая и партнером младшим.

«Россия - Китай»: партнеры – конкуренты?

Для России заявленные цели ОДКБ: совместная оборона, противодействие исламскому экстремизму и наркотрафику значимые, но отнюдь не единственные. Заключенные соглашения обеспечивают России: возможность размещения в регионе военных контингентов; потенциальную возможность контроля над маршрутами будущих нефте- и газопроводов; доступ к природным ресурсам стран ЦАР - месторождениям нефти, газа и, особенно, урана. Стремясь блокировать активность Запада в ЦАР, Россия провела также принципиально значимое решение, согласно которому размещение иностранных военных баз на территории государств - участников ОДКБ, возможно лишь с их общего согласия. Фактически это означает, что Россия получила «право вето». Кроме того, политическая интеграция была призвана облегчить приоритетный доступ низко конкурентной продукции российского машиностроения на рынки государств ЦАР. Вопрос о том, в какой мере указанные цели удалось реализовать - предмет специального анализа. Для Китая участие в интеграционном

45

проекте ШОС - это, прежде всего, возможность получить доступ к природным ресурсам стран ЦАР, ресурсам, которые столь необходимы стремительно развивающейся китайской экономике. Динамизм и масштабы экономики Китая, убедительные успехи тридцатилетия реформ, огромный демографический потенциал, крупнейшие на планете сухопутные вооруженные силы - все это факторы, на обозримую перспективу определяющие лидирующую роль Китая в масштабных интегративных проектах на пространстве Евразии. В настоящее время экономика КНР — вторая в мире по ВВП после США. Согласно оценкам ИМЭМО РАН, если в 2010 г. экономика России составляла порядка 30-33 % китайской экономики, то в 2030 г - эта величина сократится до 25 %. Китай уже сегодня для Казахстана является экономическим партнером № 1. Пекин отчетливо претендует на роль лидера Евразии и едва ли откажется от этих претензий. Этим целям служит и реализуемая Китаем концепция «мягкой силы» - реализуемая через культурное влияние, неафишируемое проникновение, совместные экономические проекты и финансовое участие. Кроме того, современный Китай представляет собой убедительный общественно-исторический проект, привлекательный для его партнеров.

Перспективы двусторонних отношений: Россия – Китай

Создание ШОС, в дополнение к двусторонним соглашениям с Китаем, создает России (по мнению ее лидеров)

дополнительные гарантии от возможных территориальных претензий со стороны Китая. А подобные опасения не беспочвенны. Согласно официальной концепции китайской исторической науки, народы, когда-либо входившие в пределы империи, платившие дань, или посылавшие послов, или даже завоевавшие Китай – автоматически считаются китайцами. Именно такой смысл имеет "Концепция извечного единого многонационального Китая", принятая в науке КНР. Все войны, захваты и присоединения, происходившие между государствами, часть которых когда-либо находилась на территории, подконтрольной в какое-либо время Китаю или покорителям Китая, объявляются "внутренним делом Китая" и "конфликтами внутри единого многонационального Китая". По сути, современный Китай претендует на те территории, какие когда-либо входили в историческую область Китая.

Эти претензии пока не высказываются на неофициальном уровне. Однако в Китае широко распространены представления, согласно которым Россия, пользуясь периодом феодальной слабости Китая, навязала ему неравноправные договора. Речь идет о Нерчинском российско-китайский договоре 1689 г., Айгунском (1858 г.) и Пекинском договорах (1860 г), в результате которых Россия отторгла у Китая порядка 1 млн. 500 тыс. квадратных км. Таково мнение порядка 80% китайцев. В двусторонних торговых отношениях с Китаем за Россией все больше закрепляется роль поставщика сырья, в то время как в китайском экспорте в Россию все более значительное место занимает машиностроительная продукция.

Интересы «младших партнеров» интеграционного проекта в Евразии

Участие Китая в ШОС, по мере вовлечения в совместные экономические проекты, вынуждает его принять на себя часть обязательств по поддержанию стабильности в регионе. Первоначально младшие партнеры ОДКБ стремились получить гарантии безопасности от внешних угроз со стороны агрессивного исламизма. В первой половине 1990-х гг., после ухода СССР из Афганистана (1989 г.), во всем среднеазиатском регионе резко активизировались исламские

фундаменталистские движения, такие, как партия «Аль-Тахрир» и Исламистское движение Узбекистана. Члены Исламистского движения Узбекистана стремились свергнуть режим И.Каримова. Летом 1999 года, а также в 2000 г. они совершили прорыв в ряд районов Узбекистана через Таджикистан и Кыргызстан. В регионе развернулись тяжелые бои между правительственными войсками Кыргызстана и Узбекистана, с одной стороны, и исламистами - с другой. Будучи в тот период союзником талибов и «Аль-Каиды», Исламистское

46

движение Узбекистана и «Аль-Тахрир» представляли собой серьезную опасность для постсоветских режимов в Средней Азии. В тот период российские войска, силами 201 дивизии, дислоцировавшейся в Таджикистане, приняли непосредственное участие в боевых действиях. С созданием ШОС возникла площадка для более широкого многостороннего политического и экономического диалога, в котором младшие участники соглашения получили возможность, с той или иной степенью полноты реализовать свои интересы. Это немаловажное обстоятельство, учитывая, что и между ними, и с Россией у младших партнеров по ШОС существуют вполне

определенные противоречия. Так у Казахстана есть спорные вопросы с Россией по поводу раздела нефтеносных площадей Каспийского моря, а также относительно прокладки нефтепровода по дну Каспия в обход России, чему Россия совместно с Ираном активно противодействует. Существуют давние пограничные проблемы в «конфликтном треугольнике» Киргизия-Таджикистан-Узбекистан, которые периодически обостряются. В частности, в 2009 г. Узбекистан приступил к возведению заградительных сооружений и установлению минных заграждений на границе с Киргизией.

«Большой Иран»

Иран претендует на роль региональной сверхдержавы. Страна имеет общую границу с одним из государств ЦАР - с Туркменией, порядка 900 км. Однако ее возможности в ЦАР ограничены, а основные интересы сосредоточены на Ближнем Востоке и в районе Ормузского пролива, через который проходят маршруты доставки нефти в Европу из арабских нефтедобывающих стран. Важнейшее обстоятельство: население 66-миллионного Ирана - мусульмане-шииты. Одно это создает колоссальные препятствия амбициозным планам иранского руководства, поскольку абсолютное большинство населения ЦАР мусульмане-сунниты, за исключением небольшой части таджиков.

У Ирана весьма напряженные отношения с окружающими его умеренными мусульманскими монархиями, которые опираются на поддержку США и которых Иран обвиняет в измене общему делу мусульман. В этом же контексте, президент Ирана Махмуд Ахмадинежад занимает резко антиизраильскую позицию, публично заявляя о необходимости уничтожения еврейского государства. В связи с этим Иран финансирует такие террористические мусульманские организации, как Хезболла и Хамаз.

Кроме того, Иран реализует атомную программу, что требует значительных финансовых ресурсов и создает жесткие проблемы в отношениях с международным сообществом. В настоящее время против Ирана введены экономические санкции, серьезно ограничивающие поставки иранской нефти на мировые рынки. Это дополнительно усугубляет финансовые проблемы страны. В этой геополитической ситуации маловероятно, что государства ЦАР сочтут целесообразным сколько-нибудь активное сотрудничество с Ираном.

Конфессиональные и исторические противоречия Турции и Ирана делают их непримиримыми конкурентами в деле освоения евразийского пространства. Вопреки насаждаемому мнению, что Исламская Республика Иран – это страна победившего мракобесия и средневековья, мы должны констатировать тот факт, что сегодняшний Иран – это одно из наиболее продвинутых и динамично развивающихся государств Исламского мира. Симфония духовной и светской властей делает это государство крайне устойчивым против приемов информационной войны, ведущейся его глобальными конкурентами на протяжении последних двух десятилетий.

47

Другие: Саудовская Аравия, Индия, Европа

Что касается арабских стран евразийского пространства – прежде всего, Саудовской Аравии, - то ее сила и потенциал во многом зависят от ее союзнических отношений с США. Внутренняя разобщенность арабского мира, усугубленная эффективными операциями по свержению «морально устаревших» режимов, приводит к мысли, что ожидать отсюда интеграционных импульсов в масштабах всей Евразии в обозримом будущем не стоит, хотя неоспоримы амбиции лидеров арабского мира, прежде всего, стран-экспортеров, играть значительную роль в политических процессах Евразии в том числе через значительную финансовую поддержку дружественных им сил.

Индия является одним из наиболее динамично развивающимся государством евразийского континента. Стремительный рост населения, рост экономики, военной мощи вкупе с культурным продвижением Индии по всему миру делают это государство одним из

важнейших игроков на евразийском пространстве и одним из ключевых факторов многополярности мира. В середине 1990-х гг. было много разговоров о возможности стратегического треугольника Москва – Пекин – Дели. Следует заметить, что в реальности эта парадигма слабо достижима, поскольку Индия и Китай являются глобальными конкурентами на рынке приобретения ресурсов и сбыта товаров. Кроме того, между этими государствами есть неурегулированные претензии в области территорий.

Мы сознательно не рассматривали в настоящем тексте позицию континентальной Европы и ЕС в целом. С нашей точки зрения, Европа, как целостный субъект не имеет ярко выраженной самостоятельной евразийской политики. Поэтому мы полагаем, что в настоящее время судьбы Евразии решаются не в Брюсселе.

48

Вместо заключения

В называвшемся когда-то Константинополем Стамбуле, чуть выше Фанара в районе Золотого Рога находится район Айван-Сарай, ранее известный под названием Влахерны. Здесь, в глубине кварталов, прячется небольшая церковь со святым источником, посвящённая Пресвятой Богородице Влахернской. В византийское время это был один из важнейших центров Православия. Здесь хранились реликвии, связанные с Богородицей, от них, а также от здешних святых икон, ежедневно проистекали чудеса. Вернее, дни, когда чудес не происходило, считались особыми, несчастливыми, отсутствие чудес считалось дурным предзнаменованием.

Влахерны мистически связаны с русской историей. Здесь в 860 году Пресвятая Богородица отразила наступление русских язычников, после чего киевский князь Аскольд принял христианство. В 910 году юродивый новгородец Андрей увидел во Влахернском

храме идущую по воздуху Пресвятую Богородицу, озарённую небесным светом и окружённую ангелами и сонмом святых, после чего Она сняла со своей головы покрывало и распростёрла его над молившимися в храме людьми. С этим событием связан праздник Покрова Богородицы, особый русский праздник, учреждённый в России князем Андреем Боголюбским, и греками не отмечающийся. Есть и иные свидетельства о тайных связях Влахернской святыни с Россией. Вероятно, русские не сыграли ещё до конца свою роль в судьбе Великого Города.

Если Россия осознает свои глубинные интересы в Евразии, то конкурирующие проекты могут стать помощью в реализации её собственных планов. На Золотом Роге есть русский сакральный центр. Остальное – дело политической воли и осознания собственного многовекового уникального опыта евразийской интеграции, которого нет ни у одной из стран, претендующих на лидерство в Евразии.

49

50