Я знаю, что я ничего не знаю

№ 2 | февраль 2012

Адька и Носорог

Где это видано и как, глав-ное, могло произойти, пусть и в спорте, чтобы во-шедший во власть человек согласился поделиться ею с тем, кто на то же самое единоначалие претендовал

с неменьшими шансами, и тот, в свою очередь, согласился все же на вторую вроде бы роль при негласном условии, что полномочий у него будет столько же, сколько у первого лица.

Хоккейные «силовики»Речь, понятно, о знаменитом тре-нерском дуэте Чернышев — Тарасов, в котором откровенно властный Анатолий Владимирович подчинялся как ассистент (или, деликатнее скажем,

тренера, виделся некий подвох. Вместе с тем людям, не хуже знавшим Аркадия Ивановича, все очевиднее становилось, что Чернышев не согласится быть зиц-председателем.

Однако о серьезности намерений тренеров — участников рискованного эксперимента всего надежнее гово-рила пусть и неявная, но реальная недоброжелательность Чернышева и Тарасова друг к другу. Они не союз заключали, а вступали в заговор. И не в заговор специалистов против про-фанов, как рекомендовал Бернард Шоу, а в заговор двух тренеров, которых неожиданно свела судьба, против всех остальных коллег, способных встать на их пути.

Ко времени соединения в сборной с «Адькой» Тарасов успел приобрести болезненный и полезный опыт борьбы за сохранение власти в клубе. К шесть-десят третьему году конкурентам на должность дважды удавалось сместить «Троцкого», как прозвал Тарасова великий Бобров. Сначала его место занял знаменитый защитник Алек-сандр Виноградов, а затем — совсем уж ненадолго — Евгений Бабич, вхо-дивший в бобровскую тройку. Наверху, в общем-то, держали сторону Тарасова и непременно восстанавливали его че-рез сезон в должности, но оба раза Но-сорога (а это прозвище дали Анатолию Владимировичу соперники-динамовцы) смещали сами игроки, недовольные его тренерским методами. Свое требование отстранить Тарасова они мотивировали тем, что он загонял всех на тренировках. И армейцы, составлявшие костяк сбор-ной, посадили в ней на трон не своего Тарасова, а чужого Чернышева.

После смутыВ 1962 году Тарасов в очередной раз вернулся в клуб. За год он с некото-рыми смутьянами успел разобраться, а на остальных затаил зло — прощать Тарасов не умел. Это вообще мало кто из больших тренеров умеет, не в гла-

второй тренер) полной себе противо-положности — Аркадию Ивановичу, чье «Динамо», помимо всего прочего, крайне редко выигрывало у тарасов-ского ЦСКА.

На верхних этажах спортивного министерства наверняка были инфор-мированы, что Анатолий Владимиро-вич в своем кругу, откуда и произошла утечка информации, именует коллегу не иначе как «Адькой-дурачком» или «Адькой-юродивым». Но чиновники успели заметить, что стихийный во внешних проявлениях армейский тре-нер всегда в итоге подчиняет себя рас-чету. Кроме того, обе стороны (пред-ставители власти и тренеры) понимали тупиковость ситуации.

После сенсационного успеха на первом для нас чемпионате мира и на первой зимней Олимпиаде, когда стар-шим тренером работал «Адька», целых шесть сезонов успех не повторялся. Все эти шесть сезонов Чернышев и Тарасов поочередно руководили сборными, но чемпионами мира их команды не стано-вились. Почему бы не предположить, что в стране, ставшей за прошедшее время хоккейной, есть и другие специалисты?

Но с ведомствами, стоявшими за командами Чернышева и Тарасова, не могли не считаться и сами руководите-ли советского спорта.

Решающим преимуществом клубов силовых ведомств (под динамовским знаменем объединялись и плохо ла-дившие между собой во всем прочем тайная и явная полиции) была воз-можность призвать в армию любой талант. Такой возможностью Тарасов пользовался явно лучше, чем Черны-шев, и сборная в основном состояла из игроков его клуба. Так что он мог рас-считывать на свое влияние в команде и при ассистентской должности.

Союз или заговор?Другой разговор, что в согласии Ана-толия Владимировича на вторую роль людям хоккея, хорошо знавшим этого

На верхних этажах спортивного министерства наверняка были информированы, что Анатолий Владимирович в своем кругу именует коллегу не иначе как «Адькой-дурачком» или «Адькой-юродивым»

48

Власть для двоих

Павел Нилин

Анатолий Тарасов и Аркадий Чернышев возглавляли сборную СССР по хоккею десять лет. В сознании непосвященных они сделались близнецами-братьями. На самом деле это было два абсолютно разных человека, непримиримо враждовавших между собой

диаторских оно нравах — прощение. Тем временем сборная 63-го года под водительством «Адьки» заняла всего-навсего третье место в Лозанне.

Провал Чернышева был Тарасову на руку. Теперь все окончательно убеди-лись, что над недовольными своим строгим тренером игроками Анатолия Владимировича тренер «Динамо» не властен. И зря в кулуарах Чернышев объясняет свое, динамовское, вечное второе место тем, что Тарасов просто лучше, чем он, распоряжается всеоб-щей воинской повинностью и рань-ше успевает забрить к себе самых талантливых. Хотя известный резон в том и был: вошедший в силу Тарасов рекрутировал и ненужных для себя молодых игроков, которые перегорали и сникали в младших по рангу армей-ских командах, зато не доставались соперникам.

Неудачами в работе со сборной Чер-нышев подтверждал, что не в составе дело, а в твердой руке, направлявшей этот состав. Но поскольку против твер-дой руки иные необходимые сборной таланты бунтуют, пусть мягкая рука «Адьки-юродивого» потрудится с твер-дой — Носорога.

Чернышев не был для Тарасова на-стоящим конкурентом. Намного боль-ше хлопот, чем матчи с динамовцами, доставляли Анатолию Владимировичу «химики» из крошечного подмосков-ного Воскресенска, где тренер Нико-

как старший тренер, Аркадий Ивано-вич в кадровую политику Тарасова не вмешивался, принимал безоговорочно его тренерскую методику, уступил ему право руководить игрой у борта пло-щадки (да и смешно бы выглядел Адик, корректным тоном дававший указания игрокам, приученным к буйному тара-совскому актерству, подкрепленному ему одному присущей лексикой), тем самым отодвигаясь в тень на фото-снимках и перед телекамерами.

Но «Адька-дурачок» был никак не глупее Носорога — свои дивиденды от вроде бы более скромной внешне роли он тоже получил. То, что владел он со-бой гораздо лучше, чем коллега, навело меня на подозрение, что артистизм Аркадия Ивановича соизмерим по масштабу с тарасовским. Просто его артистизм был востребован другим амплуа. Адик занял нишу мудреца-резонера и миротворца, всеми охотно признаваемого авторитета. У Черны-шева, в отличие от Тарасова, не было видимых врагов, и даже самородок Бобров — в пику Тарасову, разуме-ется, — неоднократно вслух заявлял, что он ученик Аркадия Ивановича.

Получив главную роль, Чер-нышев отказался от какого-либо иного первенства, кроме обещаемо-го — и достигнутого вместе с Тара-совым — мирового. Что и говорить, государственный — кто бы стал спорить? — и одновременно трезвый

лай Эпштейн выстраивал слишком вязкую игру для нацеленных Тарасо-вым исключительно на атаку игроков Клуба армии. И «Химику» Клуб армии проигрывал куда чаще, чем «Динамо» Чернышева. При этом Тарасов всячески выказывал свое презрение нетитуло-ванному до середины 60-х Эпштейну, а на тренерских советах истерически кричал, что строители коммунизма в такой сугубо оборонительный хоккей не играют.

Братья поневолеЗа формальное, как и сегодня про-должают многие думать, подчинение Чернышеву Тарасов получил немалые дивиденды. Представительствуя всюду

Анатолий Тарасов

СборнаяСССРпохоккеюсшай-бой1969года

Аркадий Чернышев

49 дилетант №2 февраль 2012

по отношению к своим возможностям подход к делу.

Самый титулованный тренер страны Аркадий Иванович Чернышев ухитрился внушить руководителям силовых ведомств, что, решая со сбор-ной страны важнейшие политические задачи, он не обещает первых мест «Динамо»: «Хотите, снимайте меня за это с должности».

Но у начальства не было на приме-те никого другого, равного старшему тренеру национальной команды, всех на свете побеждавшей.

Так с 1963 года начались регулярные победы нашей сборной на Олимпиадах и чемпионатах мира, и незаметно поза-былись времена, когда случалось иначе. Чернышев с Тарасовым в сознании

непосвященных (а их в миллион раз больше, чем посвященных) сделались близнецами-братьями.

Во главе сборной Чернышев с Тара-совым пробыли десять лет. Их заговор длился бы дольше, не имей Тарасов (не Чернышев) врагов.

Третий путьВо-первых, нежданно-негаданно в хоккейном тренерском цехе воз-ник Бобров, прежде тренировавший футболистов. Он возглавил «Спартак» и, видимо, убедил своих подопеч-ных стать такими же ревностными строителями коммунизма, как игро-ки у Тарасова. «Спартак» тоже стал играть в атакующий хоккей. И вышел на третий год работы с ним Боброва в чемпионы — пришлось расши-рять квоту спартаковцев в сборной. Но Тарасов не был бы Тарасовым, не придумай он остроумнейший контрход.

Он уговорил руководителей всего армейского спорта соблазнить Боброва полковничьей папахой — и вернуть полковника в армейский футбол.

Только не в одного Боброва все упиралось. В самом конце 60-х, когда Тарасов играл против «Спартака» (уже без Боброва), он увел своих игроков с поля, поссорившись с рефери, не

взявшим сторону его команды. А в пра-вительственной ложе, между прочим, ждал продолжения матча лично Леонид Ильич Брежнев. Тарасова, к вящему огорчению Чернышева, наказали не слишком строго. Больше претензий высказали министру спорта, бывше-му комсомольскому вождю Сергею Павлову. А министры, похоже, бывают не менее злопамятными, чем тренеры. Прошло еще несколько сезонов. Тарасов с Чернышевым выиграли Олимпаду-72 в Саппоро и, по обыкновению набивая себе цену как незаменимые специали-сты, захотели припугнуть министра своей возможной отставкой. Но у Пав-лова в рукаве был свой козырь — вари-ант с назначением Боброва тренером сборной.

И в первой суперсерии с профес-сионалами из Канады нашей командой руководил Бобров, хотя ведущими игроками команды были игроки «от Тарасова». И кто же не знал, что хло-поты о позволении сыграть против профи начинал Тарасов — вышел с по-мощью Юрия Гагарина на Хрущева. Однако злые языки утверждали, что хлопоты хлопотами, а профессиона-лов Анатолий Владимирович побаи-вался — и не особенно гнал картину переговоров.

СтаршийтренерхоккейнойкомандыЦСКАисборнойСССРАнатолийТарасовнеотходилотбортикаплощадки

Получив главную роль, Чернышев отказался от какого-либо иного первенства, кроме обещаемого — и достигнутого вместе с Тарасовым — мирового

50

Власть для двоих