Буклет о Эльзе АХМЕТОВОЙ

Я счастливая…Я счастливая…

АХМЕТОВА Эльза Кадыровна (р. 1938)

Пианистка, педагог. Окончила Казанскую государственную консерваторию в 1962 году и исполнительскую аспирантуру Казанской государственной консерватории в 1965 году (класс А. С. Лемана). Профессор кафедры специального фортепиано, заслуженный деятель искусств ТАССР.

К 75-летию Эльзы Ахметовой

Я счастливая…Я счастливая…

Говорят коллеги

Я счастливая…


~ 4 ~

Эльза Кадыровна — чело-век редкого обаяния и музы-кант с яркой творческой ин-дивидуальностью. У нее свое видение мира, свой взгляд на жизнь, на исполнительство, на педагогику. С ней можно не соглашаться, спорить… Но невозможно не учитывать ее мнения. Она удивительно уме-ет сформулировать свое харак-терное мироощущение в одной фразе. Это присуще только ей.

Эльза Кадыровна — очень скромный, деликатный чело-

век, скорее прячет, чем показывает. Это ее стиль. Быть может, кто-то «прочитает» только внешнюю сторону, не увидев, что скрывает-ся внутри. А за внешней оболочкой есть богатейший самобытный внутренний мир человека, который слышит современность, но остается верен традициям, наследованным от учителей.

Каждый концерт Эльзы Кадыровны — своеобразная ис-поведь, искренняя, выстраданная. Она не стремится нравиться всем, она хочет быть услышанной.

Я хочу пожелать ей творческого долголетия, гармоничного сопряжения ее замыслов с условиями реальной жизни и счастья иметь талантливых учеников.

В числе поклонников Рубин Абдуллин

Стоят: Р. Эникеева, Ф. Хасанова, Э. Бурнашева, Э. Ахметова, С. Гурарий, Т. Салахова, В. СтоловСидят: Н. Дубинина, Н. Фомина


~ 5 ~

Дорогая Эльза Кадыровна!Примите мои самые душевные сердечные поздравления

с Вашим славным юбилеем. Я всегда относил Вас к музыкан-там самого высокого самобытного дарования по богатству художественных проявлений, составляющих редкое ис-ключение в мире искусства. Современное исполнительское мастерство, присущее Вам с юности, глубокое понимание музыки, яркая артистичность, индивидуальное интонирова-ние музыкальной речи, форма в целом составляет Ваш бес-ценный дар. Я с большим уважением и любовью отношусь к Вашей творческой нравственной личности, Вашей доброте, чувству справедливости в искусстве и жизни. Я убежден в Вашем самом высоком педагогическом предназначении, ре-зультативности музыкального учительства.

Желаю Вам, очень дорогая Эльза Кадыровна, неизменного здоровья, творческих удач, светлых минут, часов и лет, даль-нейшего расцвета Вашего замечательного дара Аллаха!

С постоянной любовьюВаш А. С. Леман (1998 г.)


~ 6 ~

* * *

Эльза Кадыровна, Вы помните, конечно, несмотря на дав-ность этого события, как в Москве, в зале «Гнесинки», Вы исполняли Четвертый фортепианный концерт Бетховена со студенческим оркестром консерватории (в его составе был и я, тогда ученик ССМШ).

В моей памяти среди нескольких самых ярких впечатле-ний того вечера осталось Ваше замечательное мягкое туше, характер которого не выразить словами и которое с тех пор неотделимо связано в моем сознании с Вашим образом. Не-давно я узнал, что Н. Рахлин высоко оценивал Ваше исполне-ние Пятого концерта Бетховена, так что то мое, хотя и юно-шески наивное, суждение о вашей игре было, думается, по сути верным. Другая столь же значимая для меня черта ва-шего облика — немногословие, особенно приметное на фоне иных многоречивых заседаний совета КГК, членами которого мы оба имеем честь быть. Мне в Вашем немногословии ясно слышится верность некоторым глубоко прочувствованным жизненным и профессиональным принципам и угадывается — не сочтите это высказывание бестактным — легко рани-мая душа. Если бы я писал Ваш портрет, я и воспользовался бы красками мягкого туше, твердости в принципах, немного-словия и душевной ранимости.

Вы кажетесь мне ярко выраженным интровертом, то есть человеком, более ориентированным на реальность внутрен-него мира, нежели на реальность мира внешнего. И пусть Ваш внутренний мир будет именно таким, каким Вы его

Пленум СК ТАССР (1986 г.). А. С. Леман (четвертый справа), Э. Ахметова (первая справа)


~ 7 ~

выстраиваете; пусть мир внешний, насколько это возможно в наше трудное время, не мешает этому.

Эльза Кадыровна, желаю здоровья и счастья в любимой музыке, в близких людях, в учениках.

В. М. Маклецов (1998 г.)

Что я думаю об Эльзе Ахметовой?Эрнст Теодор Амадей Гофман делил человеческий род

на две неравные части. «Одна состоит только из хороших людей, но плохих или вовсе не музыкантов, — писал он, — другая же — из истинных музыкантов. Но никто из них не будет осужден, наоборот, всех ожидает блаженство, только на различный лад». Эльзу Ахметову, одного из редких в на-шем музыкальном мире истинных музыкантов, не только ждет особое блаженство, но она уже принадлежит к кате-гории избранных, тех, кому выпадает редкостное счастье и в нашем мире. Счастье это — в каждодневном общении с музыкой, с великими творениями композиторов прошлого и настоящего.

Своеобразие Эльзы Ахметовой как музыканта — в свое-образии ее души, человеческой сущности. Конечно, она ода-рена от бога и великая труженица. Но в мире искусства — это не редкость. А вот душевная красота и гармоничность, положительная внутренняя настроенность встречаются не часто. Эльза Кадыровна лишена практичности, коварства, умения делать деньги и карьеру. Она — одна из самых бес-корыстных, честных и отзывчивых людей, с которыми мне пришлось встречаться. Она не хитрит, не приспосабливает-ся. В любой ситуации следует только велению своей души. Она искренна. И, наверное, именно искренность, столь редкая в зрелом возрасте даже у романтических и возвы-шенных прежде натур, непосредственность, внутренняя свобода, отличающая игру Ахметовой-пианистки, и воздей-ствуют на слушателей в первую очередь, пробуждая порыв и стремление к прекрасному, делая и их на некоторое вре-мя счастливыми.

Ю. Н. Исанбет

* * *

Эльзу Ахметову я знаю очень давно. Мы учились у одно-го педагога, она была одной из первых моих выпускниц по камерному ансамблю. Она очень одаренный человек во всех смыслах и большой труженик. У нее великолепные ученики, с которыми я занимаюсь по своей специальности. Мы с ней говорим на одном языке.

Но для меня она прежде всего — великолепная пианист-ка. На ее концерты, как бы не была занята, я хожу всегда


~ 8 ~

с большим удовольствием. Можно соглашаться или нет с ее интерпретацией некоторых произведений, но она всегда ин-тересна и одухотворена. Великолепно звучит рояль!

Эльза Кадыровна, оставайся такой же творческой лично-стью во всем и всегда!!!

По части юмора: твой юбилей уже, конечно, не «ура», но еще не «караул».

С любовью Ф. П. Старателева

* * *

Сколько знаю Эльзу Кадыровну, она всегда неожиданна и непредсказуема. С годами (моими) она совсем не меняет-ся. Так же легка на подъем в любом начинании, легко дога-дывается о проблемах (не своих) и с легкостью поможет или пойдет навстречу. И при этом она дьявольски организованна, прямо-таки источает порядок, за ее спиной можно спокойно отсидеться — она все возьмет на себя. И играть ей удается не-принужденно и удачно — я завидую.

Концерт в Актовом зале КГК. Сидят: Ф. Старателева (третья справа), Э. Ахметова (четвертая справа)


~ 9 ~

Всегда буду помнить, что благодаря Вашей заинтересо-ванности я стал работать в консерватории. Спасибо, дорогая Эльза Кадыровна, за все хорошее, сделанное Вами.

Оставайтесь такой же непредсказуемой, легкой и обая-тельной, пусть удача будет всегда с Вами!

С уважением С. Н. Работкин

* * *

Когда я поступила в Казанское музыкальное училище и попала в число активных слушателей концертов, у Эльзы Ах-метовой уже было имя.

О ней говорили как о самой талантливой и перспективной ученице А. С. Лемана, которую он очень ценил.

Уже в то время юная пианистка демонстрировала редкое соче-тание профессиональной стабильности и вдохновенной импрови-зационности, обдуманной логики в развитии формы исполняемо-го сочинения и «сиюминутности» образных решений. Привлекали искренность, одухотворенность, красота фортепианного звучания.

Наши биографии развивались параллельно, и жизнь не-однократно давала возможность реализовывать некоторые совместные планы. Вот несколько эпизодов.

Мы с Эльзой Кадыровной играем концерт из произведений

Мастера искусств Татарии (1963 г.). Стоят (слева направо): Л. Ибраев, Б. Каплун, И. Шамсутдинов, А. Монасыпов, И. Корохов, Д. Файзи, А. Леман, В. Кульчак, Р. Еникеев, З. Хисматуллина, Э. Ахметова, Э. Заляльдинов, Р. Яхин, Д. Айдаров, И. Шакиров, Ф. Насретдинов. Сидит — М. Булатова


~ 10 ~

Ф. Шопена (каждая по отделению). После концерта принима-ем поздравления. Ко мне подходит Р. Малкина, смотрит очень серьезно, говорит своим несравненным скорбным басом, об-ращаясь ко мне: «Ты — молодец». И, помолчав, добавляет: «А Эльза — талант!». Этот приговор определил всю мою даль-нейшую жизнь: я старалась быть молодцом, твердо помня, что талант — это Эльза!..

Вспоминается еще одно наше совместное деяние — испол-нение «Карнавала животных» К. Сен-Санса с оркестром под управлением Н. Г. Рахлина. Все проходит гладко, я стараюсь не нарушать гармонию целого, и мы доходим до части сюиты, которая имеет название «Лебедь». Эльза за первым роялем самозабвенно «вычерчивает» гениальную мелодию, ее душа и глаза парят высоко над землей. Я аккомпанирую и погляды-ваю за дирижерской палочкой. И вдруг (о, ужас!) вижу, что На-тан Григорьевич засыпает, продолжая плавно медитировать руками. Его туловище начинает наклоняться к крышке рояля. Я таращу глаза на концертмейстера оркестра Г. Крушельниц-кого. Мой знак понят, Герман называет имя Натана Григорье-вича и для верности касается его кончиком смычка. Ситуация спасена. Мы благополучно доигрываем до конца. Самое харак-терное, что обо всем этом Эльза узнает уже после концерта из наших рассказов. Такова сила увлеченности!

Кафедра специального фортепиано. Сидят: Н. Фомина, Н. Дубинина. Стоят: Э. Вольпе, Я. Айваз, В. Столов, Э. Ахметова, Э. Бурнашева, Т. Ибрагимова, В. Ломов


~ 11 ~

Несколько лет мне пришлось поработать на кафедре, ко-торой руководила Э. К. Ахметова. Руководство всегда было очень четким и предусмотрительным, отношения с коллега-ми уважительными…

Эльза Ахметова полна сил и сегодня. Ее любовь к сцене удивительна. Нет таких обстоятельств в жизни, будь то соб-ственное нездоровье или трагическое событие в семье, кото-рые могли бы остудить ее горячее желание разговаривать со своими слушателями со сцены…

Есть много замыслов, которые еще ждут своего осущест-вления. Именно в этом залог творческого долголетия!

Э. В. Бурнашева

Дорогая Эльза Кадыровна!Думаю о Вас всегда с благодарностью. Ваши человеческая

теплота и отзывчивость согревают окружающих Вас людей, «кодекс чести» вызывает уважение.

Полнокровной творческой жизни Вам на долгие-долгие годы!Ваша Гузаль Абдуллина

Сердце, открытое музыке и добруСейчас я уже не помню, когда и как произошло мое знаком-

ство с Эльзой Ахметовой. Кажется, что это было всегда и по-другому быть не могло. Сначала была музыка, Шопен и совер-шенно волшебное звучание рояля. И музыка текла свободно,

После авторского концерта Р. Яхина. Л. Маслова, З. Сунгатуллина, Э. Ахметова, Х. Гиниятова, М. Ахметов, Р. Яхин, Р. Сахабиев, Ф. Хасанова


~ 12 ~

естественно, как песня птицы, которая поет, потому как Го-сподь Бог наградил ее этим даром.

Эльза Ахметова занимала особое место в ряду казанских пианистов — она часто представляла республику на многих сценах России, открывая духовность и неповторимость плея-ды казанских музыкантов.

Школьную учительницу Эльзы я знала с детства (круг учи-телей города не был так широк, и имя Е. В. Болдыревой было хо-рошо известно). А вот Альберт Семёнович Леман, ученицей ко-торого была Эльза, стал моим талисманом на долгие годы (если перед экзаменом снился Леман (!) и ставил двойку, значит, экза-мен пройдет хорошо). С годами понимание масштаба личности Лемана, ее силы воздействия становилось основательнее и глуб-же. Теперь понимаю, какое колоссальное влияние опосредованно Альберт Семёнович имел лично на меня и многих моих однокаш-ников. А. С. Леман был БОЛЬШИМ МУЗЫКАНТОМ, и Эльза стала одним из лучших его произведений в педагогике и музыке.

С годами я познакомилась с Эльзой поближе. Игра ее станови-лась все интереснее. В своем прочтении каждого из сочинений она оставалась первозданной и естественной, жадной до сцены и ра-достно живущей на ней. Эти ее качества восхищают меня и сегодня.

Ученики обожают Эльзу Кадыровну, умеющую открыть в них то лучшее, что дала им природа, помочь развернуться до-стойным человеческим качествам.

Наши отношения постепенно перешли в русло дружелюб-ного взаимопонимания и радости общения, чего часто не хва-тает всем нам.

Э. Ахметова с В. Горностаевой — профессором Московской консерватории (Pianoforum, КГК, 1998 г.)


~ 13 ~

Ее щедрая и теплая душа распахнута навстречу добру, ко-торое она отдает безоглядно, в ответ получая признание и любовь учеников, людей, близко знающих ее. Я отношу себя к числу этих людей и могу сказать: «Эльза Кадыровна, спасибо. Жизнь сделала мне большой подарок — встречу, почти дли-ною в жизнь, с Вами, замечательной пианисткой, тонким му-зыкантом, чутким педагогом, щедрым и добрым человеком».

В. А. Таганцева

* * *

Эльза Ахметова — это имя стало известно мне еще со вре-мен музыкальной школы благодаря нашей дорогой Е. В. Бол-дыревой, когда я, ученица третьего класса ДМШ № 2, часто слышала: «А ведь у нее училась Эльза Ахметова», которая была звездой первой величины среди выпускников школы и гордо-стью класса Е. В. Болдыревой. 60-е годы — время открытия и первых лет существования ССМШ при Казанской консервато-рии, и педагоги детских музыкальных школ с огромным вни-манием и интересом следили за тем, что происходило в ее сте-нах, за успехами своих бывших учеников, попавших теперь в руки маститых консерваторских преподавателей и семимиль-ными шагами ступающих в мир Большой Музыки со «взрослы-ми» программами, конкурсами, концертами… Но даже на этом фоне имя Эльзы Ахметовой — тогда студентки консерватории — было овеяно особым ореолом, имело поистине магическую силу в устах Екатерины Васильевны.

Сокурсники на демонстрации 1 мая. Э. Ахметова, Л. Величковская, Н. Белоусова


~ 14 ~

«По талантливости и музыкальности Эльза, конечно, пре-восходит многих», — любила повторять она. И на этом были воспитаны мы, ученики ее класса. Однако первая встреча с легендарной «музыкально-талантливой» Эльзой произошла тогда, когда она вместе с профессором Леманом приехала к нам в школу, где состоялся ее сольный концерт. Самые па-мятные впечатления того вечера — «Крейслериана» Шума-на и великолепное муаровое платье необыкновенного фасо-на, пронзившее пылкое воображение девочек 10–12 лет, как воплощение образа концертирующей пианистки.

Шли годы, и Эльза Ахметова — «суперзвезда» нашей шко-лы — стала известной в городе пианисткой, профессором кон-серватории. Состоялась ее музыкантская и творческая судьба. Сегодня ее окружает любовь и признательность слушателей, уважение коллег, благодарность учеников. К сожалению, ухо-дят из жизни наши учителя. Уже нет с нами нашей милой и незабываемой Екатерины Васильевны, которая (как сейчас слышу ее голос и особую, нараспев интонацию) сказала бы:

«Ведь это же Эльза…»Н. М. Серёгина

* * *

Эльзу Кадыровну я просто люблю. Мы давно дружим, вме-сте играли… И хочется сказать ей все самые хорошие слова: тепла, света, радости, музыки!

Д. К. Антонов (1998 г.)

На демонстрации 1 мая. Э. Ахметова, Э. Монасзон, Л. Ахмедова


~ 15 ~

* * *

Эльза Кадыровна согревает всех, кто рядом. Люди, кото-рых она любит, всегда ощущают ее тепло и очень благодарны ей за это.

* * *

Поздравляю дорогую Эльзу Кадыровну с днем рождения, с датой, которая придает человеку мудрости и благородства.

Эльза Ахметова — это несравненное звучание фортепиано,Это — загадочная улыбка,Это — корректность,Это — культура,Это — мягкий юмор,Простота и сложность…Для меня — это еще человек, пробуждающий воспомина-

ния юности.Пусть дальнейшая долгая жизнь даст ей много радости.

Л. Г. Величковская

Кафедра специального фортепиано (2012 г.). Сидят — В. А. Столов, И. С. Дубинина, В. М. Спиридонова, Э. В. Бурнашева, Н. Ф. Хакимова, Т. Э. Савина. Стоят — 1-й ряд — В. В. Чагайна, Г. А. Айнатуллова, Ф. И. Хасанова, Р. И. Еникеева, А. А. Илюхина, Э. К. Ахметова, О. Г. Маковская, З. Т. Сафина, С. Л. Федосеева, М. Ю. Михайлова. 2-й ряд — Т. В. Халтурина, О. В. Шмаевский

Говорят ученики


~ 18 ~

Моя дорогая Эльза Кадыровна!Первое знакомство произошло в те далекие семидесятые

(уже прошлого столетия).На сцену Большого концертного зала вышла девочка.

Худенькая, в черном платье. То был 4-й концерт Бетховена. Полились какие-то совершенно волшебные звуки. Атмос-фера, в которую я попала, можно назвать другим миром, из которого не хотелось выходить. Рояль пел и дышал. В тебя проникало что-то неведомое, не испытанное ранее. Захва-тил и впечатался кусок ожившей материи. Это было детство, от которого невозможно было оторваться. С этого момента произошел в моем сознании переворот. Мне было 15 лет. Не думалось о том, что судьбе будет угодно сделать мне такой подарок: в консерваторию Эльза Кадыровна взяла меня к себе в класс.

Это были упоительные годы общения с Эльзой Кадыров-ной. Жизнь была достаточно тяжелая, но она как-то сама по себе, а музыка была жизнью. Уроки не были теми уроками, где ты получишь рецепт и заиграешь. Эльза Кадыровна за-нималась, направляя твой дух прежде всего. Как это сделать — вопрос другой и зависимый от главного. Эльза Кадыровна обладает уникальным качеством — чувством меры. Мы пы-тались учиться у нее этому. То, что для нее было абсолютно естественно — ученику было невозможно трудно. Можно было впасть во внешнее подражательство, поскольку ото-рваться от того, как она это делает, невозможно. Но все это не ускользало от зоркого взгляда Эльзы Кадыровны, нещад-но критиковалось, и опять тебя отправляли к границе, за ко-торую ты не должен переступить.

Эльза Кадыровна очень точно чувствовала и как бы знала природу ученика. Не ломала ее. Просто были трудности, кото-рые тебе надо было изучить в себе и знать, что с этим делать. Вообще, процесс обучения и становления — труднообъясни-мое словами явление. Все определяет личность, с которой Всевышний даровал тебе возможность быть.

Помню сложные ситуации в жизни нашего класса: тяже-ло заболела Людочка Ломовцева. Эльза Кадыровна сделала все возможное и невозможное, чтобы ее взяли в Москву на лечение. Скажу, что ни одна судьба ее ученика не выходила из ее поля зрения. Она помогала и помогает всем своим уче-никам, независимо от того, какого рода эти проблемы.

Я была довольно частым гостем в доме Эльзы Кадыров-ны. Светлая память ее маме — Зарифе апа. В ней была вся му-дрость и любовь.

Но я вернусь к главному. Несмотря на то что у Эльзы Ка-дыровны был огромный класс, она никогда не отрывалась от сцены. Это были и сольные концерты каждый год, и дуэты, и соло с оркестром. Не обходили вниманием и современные композиторы.


~ 19 ~

В то время в консерватории главным дирижером был Н. Г. Рахлин. Он очень любил приглашать Эльзу Кадыровну.

Помню репетиции Бранденбургского концерта Баха (впе-ремежку с учениками) — благо можно было бегать в актовый зал через консерваторию. Помню после репетиции 1-го кон-церта Бетховена Эльза Кадыровна прибежала, буквально не касаясь земли, с восторгом показывая, как просит Н. Г. Рахлин трактовать тему финала.

Как она могла все это сочетать?! Мы ей, бесспорно, меша-ли. Она призвана играть. Сцена — ее стихия. Титаник внутри, внешне — покой. Философы говорят: надо найти точку. Эльза Кадыровна эту точку знает своим дарованием. Есть произ-ведения в репертуаре Эльзы Кадыровны, которые, отдавая должное великим образцам мирового исполнительского ис-кусства, для меня лично являются непревзойденными: 1-й и 4-й концерты Бетховена, Прелюдия, хорал и фуга Франка, «Крейслериана» Шумана.

Хочу пожелать Эльзе Кадыровне здоровья! Чтобы источ-ник ее вдохновенного искусства никогда не иссякал. Так бы-вает необходимо к нему прильнуть!

Татьяна Торбик

С ученицей Т. Торбик


~ 20 ~

Голос УчителяКаждый молодой музыкант, вступающий на путь по-

знания и овладения выбранной профессией, должен най-ти в бушующем океане музыки свой маяк, своего Учителя, чей голос всегда будет вести его по волнам жизни. Кто-то находит сразу, кому-то выпадает шанс сначала пройти че-рез свирепствующие воды множества морей, где нет ме-ста настоящему искусству и музыке, узнать увлекающее юного музыканта завывание сирен — тех педагогов, кто создает лишь иллюзию музыкального образования. Такой опыт полезен, но необходимо не терять надежду, что на горизонте в конце концов появится светящийся в ночи яр-ким светом прожектор долгожданного маяка, а буря вско-ре утихнет.

Мне очень повезло, что я попала в класс профессора Эльзы Кадыровны Ахметовой еще на начальном этапе сво-его обучения в Казанской консерватории. Я понимала, что придется пройти длинный и сложный путь постижения му-зыки и профессии пианиста в целом. Но попав в класс к мо-ему горячо любимому педагогу, я ни разу за годы учебы в классе Эльзы Кадыровны не почувствовала, что чего-то не понимаю или что-то невозможно сделать или исполнить. Думаю, это впечатление сложилось потому, что занятия в классе всегда проходили в атмосфере легкости, радости и любви к искусству. Когда существует контакт педагога с учеником, когда педагогом не навязывается свое сугубо личное понимание и слышание произведения — «только так и не иначе», тогда и происходит то самое чудо — чудо творчества. Ученик под зорким и бдительным взором пе-дагога должен сам найти свое звучание, свою музыку. Если во время уроков с Эльзой Кадыровной возникала какая-либо проблема в овладении тем или иным произведением, то она тут же решалась, находились эффективные способы ее устранения через диалог педагога и ученика. Точное ис-полнение авторских указаний, мельчайшая проработка де-талей нотного текста и сферы музыкальной выразительно-сти, выявление многомерности полифонии и особенностей гармонии, овладение разнообразием фортепианных стилей и возможностей пианиста-исполнителя являлись неотъем-лемой частью работы в классе. Очень важную роль на уро-ке играл собственный показ Эльзы Кадыровны, который вдохновлял на поиски и нахождение правильного понима-ния, ощущения и слышания музыки.

Она всегда стремится воспитать из обычного ученика самостоятельного, дисциплинированного в работе и твор-честве, любящего свою профессию серьезного пианиста-исполнителя. Очень важным качеством Эльзы Кадыровны, как талантливой личности и замечательного музыканта и педагога, является ее человечность — умение понять


~ 21 ~

другого человека, услышать и помочь делом. Я с теплотой и любовью вспоминаю и наши уроки в консерватории, и дни, когда мы, ее ученики, бывали у нее дома в гостях, проводя время за интересными беседами о музыке и искусстве или о наших мелких горестях и радостях.

Прошло несколько лет с тех пор, как я закончила консер-ваторию, но я всегда буду не только помнить незабываемые уроки моего педагога, но и продолжать слышать голос своего Учителя, то есть и дальше вести ту музыкальную нить куль-турной и профессиональной основы, которую заложила Эльза Кадыровна Ахметова.

Спасибо Вам большое за то, что Вы есть!Влада Беспалова

Эльзе Кадыровне с любовьюРазмышляя о близком человеке на бумаге, ощущаешь

собственную беспомощность. Все, что бы ни написалось, кажется то оберточно-конфетным, то, наоборот, навязчи-во аналитическим. Вот, казалось бы, живет себе человек, не думает ни о пьедестале для себя, ни о выходе в тираж, ни тем более о мемуарных излияниях по поводу своей пер-соны. Просто вижу ироничное выражение лица своего пе-дагога, забавляющегося чтением подобных опусов. И все-таки наступить на эти грабли в моем случае будет приятно необходимо.

Это потом выяснится, что Кировский район Казани стал родным для нас обеих, и то, что дом моего отца находился по соседству с домом, где жила девочка Эльза, и занималась эта девочка во 2-й музыкальной школе, которую позже закончу я. Даже не ищу в этом никаких знаков судьбы. Могу лишь пред-положить, что питала нас одна и та же атмосфера небольших улочек с очень и не очень громкими именами политических деятелей, застроенных деревянными и малоэтажными до-мами. В общем, некоторое, но весьма ощутимое отдаление от центра города.

Но все это обнаружится значительно позже. А пока… Июль, жара, «вступительные», и необходимая процедура консульта-ций. На бумаге имя Эльзы Кадыровны Ахметовой. Предстоя-ло знакомство с абсолютно чистого листа.

Я помню тот первый вопрос после исполнения b-moll’ной прелюдии и фуги из 2-го тома, который поверг меня в легкое помешательство, когда внутри тебя, как на ринге, отсчитывают секунды возврата к действительности. Меня, прописную отличницу, знающую про это сочинение все, спрашивают, чувствую ли я в себе потенциал в плане глубины мысли, значения исполняемой музыки, да еще об-ращаясь ко мне на «вы»! Такое обращение для меня было явно «против шерсти». Уважительное «вы» внесло сначала


~ 22 ~

ощущение дистанции, но сразу заставило повзрослеть, словно отрезали некую пуповину между педагогом и его детищем. Не могу сказать, что все, что тогда говорила Эльза Кадыровна, было для меня новым и непонятным, но тогда я поняла, что придется осваивать новый язык, как выучить новый иностранный.

«Ваши намерения?», «Покажите мне Ваши намерения!» — эти фразы не раз слышал каждый из учившихся в классе Эль-зы Кадыровны. Вопрос «как?» всегда стоял в очереди. Сначала были вопросы «что?» и «о чем?». Вариации на эту тему были разные: «Что Вы хотите сказать?», «Вам есть чем поделить-ся?», «Какую краску Вы хотите добавить?» За роялем должен был сидеть человек мыслящий, всегда сопереживающий эмо-ционально, но не инстинктивно, а осознанно, думая о фразе, времени, звуке лишь в связи с тем, что им задумано передать в произведении.

Часто работа над произведением начиналась с разгово-ра — глаза в глаза. Каждый из нас помнит место, где любит стоять Эльза Кадыровна, в изгибе рояля, смотря в лицо си-дящему за инструментом, словно считывая с каждого из нас информацию, может, пытаясь убедиться в подлинности ис-полняемого. Такой прямой контакт не допускает никакой фальши. Попробуй соври, попробуй показаться неестествен-ным, когда ощущаешь такой рентген в пределах одного ме-тра от себя!

Никогда не было одного и того же сценария урока. Ты пришла в класс, на тебе ответственность за все. Хочешь — играй, хочешь — не играй, никто не неволит. Но если уж

Э. Ахметова (пятая слева) с Н. Варшавской после своего сольного концерта


~ 23 ~

«рот открыла», то единственное, на что можно было га-рантировано рассчитывать, что ты будешь выслушана до конца. А дальше… Дальше, как диагноз врача, не всегда ми-лосердный, с детальной «выпиской рецепта». За этим не-замедлительно начиналось «лечение», порой достаточно болезненное, но всегда с положительным исходом. Здесь были и многократные реплики а-ля Станиславский: «не верю», «не убеждаете» и свое любимое: «вы, как хорошая ученица!», и было ясно, что это далеко не комплимент. По-пыток найти свое звучание, время, мысль было огромное количество. Лишь убедившись, что направление найдено, педагогическая «хватка» ослабевала, тебя отпускали, что-бы домыслить, найти то, что не удалось, убрать все лишнее в исполнении.

Эльза Кадыровна не из той породы педагогов, чья работа строится лишь по принципу «делай, как я» со всеподавляю-щей педагогической волей, с одним единственно правиль-ным решением. Мне возразят: «А как же все первоклассные педагогические показы, приемы?» Да, все это есть, и делает это Эльза Кадыровна блестяще, но задачи ставит выше, чем просто ремесленническое «повтори», в противном случае вы просто заслужите снисходительное: «Ну, это Вы просто показали, что поняли меня, а теперь сделайте». На уроках ты всегда имеешь возможность отстоять свое мнение — сыграй мастерски, профессионально, убеди, заслужи право на собственную интерпретацию. Казалось, задача Эльзы Кадыровны была лишь в том, чтобы правильно направить это русло… Лишь со временем понимаешь, что повернуть такое «русло» порой тяжко, все равно что направить тече-ние реки вспять.

Быть в активной оппозиции к любым проявлениям банальности, упрощенности, дурновкусия, быть живой, ироничной, ребячливо смешливой, быть в лучших тра-дициях академичности истинно утонченной, ценить в людях личность, самобытность, быть одновременно ана-литиком и творцом — это все объединяет талант Эльзы Кадыровны.

Почему в классе мы так часто слышим вопросы: «А как же слушатели? Вы о них думаете?» «Вам хорошо на сцене, а как нам в зале?» — спрашивает Эльза Кадыровна. Это зна-чит, что все усилия напрасны, энергия исполнителя уходит в «никуда», она не направлена на слушателей. И в этот момент с нами говорит Пианист, Исполнитель, тонко чувствующий сцену. Горячо ею любимые Моцарт и Шопен, такие близ-кие ей, будто от одного доставшаяся гениальная детскость с пронзительным ощущением трагизма, от другого — изы-сканность, граничащая с рафинированностью. В каждом ее исполнении — чистота помыслов, одухотворенность, возвы-шенность, как притягивающая слушателей магическая «хи-мия» исполнителя.


~ 24 ~

Портреты Моцарта и Шопена смотрят на вас с полок необъятного стеллажа дома у Эльзы Кадыровны. Этот стеллаж — главная драгоценность хозяйки, своеобразный иконостас, ему отдана большая стена квартиры. Ученики прошлых лет, конечно, больше помнят старый адрес Эльзы Кадыровны. Там царил тот дух, который притягивал, туда хотелось возвращаться. Но и тогда, и сейчас — это узнавае-мая для всех ее учеников «среда обитания», неслучайная, собранная как мозаика, где не встретишь вещей без исто-рии, предметов «ни о чем».

Как-то я среди нот, лежащих на рояле, дома у Эльзы Кадыровны нашла акварельные рисунки. Рисунки, каж-дый со своей эмоцией, отражающие различные состояния, главным в них было ощущение цвета. Конечно же, это ее рисунки, это так же ей близко, как то, что она делает за инструментом: рисует звуками, звучит красками. Это как узнаваемое прикосновение к роялю, как только ей прису-щий звук, трепетный, порывистый, умный, побеждающий любую обыденность.

Ольга Пятницкая

Э. Ахметова (пятая справа) после классного концерта (1996 г.)


~ 25 ~

Бесценный дарСокровищница Эльзы Кадыровны Ахметовой

Трудно представить казанскую фортепианную школу без Эльзы Кадыровны Ахметовой. Она заявила о себе как само-бытный музыкант еще в годы учебы в Казанском музыкаль-ном училище. И в стенах консерватории Эльза Ахметова — одна из самых ярких пианисток.

« . . . »Эльза Ахметова сыграла более пятидесяти сольных кон-

цертов. Невозможно забыть ее исполнение баллад и мазурок Шопена, «Крейслерианы» Шумана, музыки Моцарта, Шуберта, Шостаковича. Как солистка она успешно выступала с симфо-ническими и камерными оркестрами под управлением таких дирижеров, как Н. Рахлин, И. Шерман, Р. Мартынов, Р. Элишка (Чехословакия), И. Лапиньш.

«Я помню, как в Москве, в зале «Гнесинки», Эльза Ахме-това исполняла Четвертый фортепианный концерт Бетхове-на со студенческим оркестром консерватории (в его составе был и я, тогда ученик музыкальной спецшколы), — расска-зывает об одном из выступлений заведующий кафедрой фи-лософии и гуманитарных наук консерватории В. Маклецов. — Среди самых ярких впечатлений того вечера осталось ее замечательное мягкое туше, характер которого не выразить словами…»

« . . . »Тонкое исполнительское мастерство Эльзы Ахмето-

вой проявилось не только в сольных выступлениях, но и в ансамблевых программах с певцами Э. Заляльдиновым, Г. Ластовкой, Н. Варшавской, Е. Михайловой, инструмен-талистами Д. Антоновым, Л. Масловой, в фортепианном дуэте с Ф. Хасановой. Она умеет почувствовать и понять партнера, воплотить авторский замысел, дополняя и от-теняя солиста.

В Эльзе Кадыровне на редкость гармонично сочетают-ся исполнительское и педагогическое дарования. Около ста студентов-пианистов имели счастье учиться в классе профес-сора Ахметовой. Удивительна способность педагога увидеть в каждом ученике его истинное предназначение. Не случайно из ее класса выходят не только пианисты, но и профессионалы в смежных, а иногда и неожиданных областях: певицы И. Фи-латнина, Г. Мурзиева, джазовый музыкант Е. Борец, скульптор Б. Рогожина, психолог Г. Будайли.

В классе Эльзы Кадыровны всегда царит удивительная атмосфера высокого искусства, душевности и взаимопонима-ния.

«Я — ученица Эльзы Кадыровны и очень горжусь этим, — говорит преподаватель консерватории и великолепная


~ 26 ~

молодая певица Гульнара Мурзиева. — Она подарила мне самое большое богатство в мире — свои знания и умение убеждать». «Уроки Эльзы Кадыровны — это всегда при-ключения, это целая жизнь, — с восхищением рассказыва-ют о своем педагоге студентки консерватории Т. Буренко-ва и А. Галеева. — Она говорит, что в музыке есть ответы на все жизненные вопросы, и благодаря ей мы становим-ся лучше, мудрее, интереснее. Эльза Кадыровна часто утверждает, что мы еще и сами не знаем, на что способны, учит нас быть смелее. Планка требований на каждом уро-ке настолько высока, что порой кажется недосягаемой, но мы понимаем: только так день ото дня можно добиваться большего».

На протяжении нескольких лет Эльза Кадыровна заведовала кафедрой специального фортепиано кон-серватории. Благодаря ее усилиям организатора здесь провели конкурс «Содружество», фестивали «Вечерняя Казань» и «Пианофорум», по ее инициативе была создана республиканская программа «Эстетическое воспитание школьников», в рамках которой студенты класса Эльзы Кадыровны дали более двадцати концертов в ряде горо-дов Татарстана.

Всю свою творческую жизнь Эльза Кадыровна неутоми-мо пропагандирует музыку композиторов республики, вы-ступая на пленумах Союза композиторов, участвуя в Днях татарской литературы и искусства, делая записи на радио и телевидении, составляя сборники и методические пособия.

Э. Ахметова (первая слева) после концерта с О. Пятницкой и Г. Будайли


~ 27 ~

Она оказывает методическую помощь преподавателям му-зыкальных училищ и школ в Татарстане и всем Поволжье, ее постоянно приглашают для работы в жюри всероссий-ских и республиканских конкурсов.

Все, кто знают Эльзу Кадыровну, не перестают удив-ляться ее мудрости и детской непосредственности, любви к ученикам и высокой требовательности, творческому по-лету и предельной организованности, философской глу-бине и искрометному юмору. Все это притягивает к ней людей сложных и простых, эмоциональных и рассудитель-ных, открытых и замкнутых: каждый находит место в ее большом сердце.

« . . . »Сокровища души и знания, которые Эльза Кадыровна от-

крывает для студентов, слушателей, коллег и друзей, делают нашу жизнь более красивой, осмысленной и одухотворенной.

Г. Р. Будайли(Журнал «Казань», май 2005 г.)

«Когда мы были молодыми…»…Наши педагоги еще не были профессорами, а были поч-

ти так же молоды, как и мы. Поколение 60-х отличал демо-кратизм взаимоотношений, свобода самовыражения и… вы-сокие идеалы. Проблема «отцов и детей» еще не назрела по причине, мною уже озвученной, но в твердой руке все мы, студенты, нуждались основательно, поскольку, как водится, «чушь прекрасную несли».

Эльза Кадыровна была деликатна, но не снисходитель-на, скупа на показ и не произносила лишних слов, иногда бывала и язвительна по делу. В те уже далекие времена мы еще не задумывались о методике преподавания наших пе-дагогов, да мне кажется, что по отношению к Эльзе (как мы ее до сих пор ласково называем) скорее подходит опреде-ление «творческий метод». За те 40 лет, прошедших с мо-мента окончания обучения у Эльзы Кадыровны, я впервые решаюсь озвучить свое понимание того, что было самой важной составляющей в работе нашего педагога. Сознаю всю ответственность своих обобщений и хочу заметить, что это сугубо индивидуальный взгляд на творчество боль-шого музыканта, оригинально и смело мыслящего и часто во многом бескомпромиссного.

Мне не трудно было заниматься в классе Эльзы Кады-ровны, возможно, потому, что был некий «общий знамена-тель» по отношению к исполняемой музыке у меня и моего педагога. Ее требования и объяснения были конкретны, лаконичны и для меня абсолютно понятны и логичны. При этом никогда не шаблонны, но всегда отмечены печатью ее индивидуальности, ее индивидуальным слышанием.


~ 28 ~

Не берусь утверждать, но мне думается, что эти ее каче-ства вкупе с бескомпромиссностью отнюдь не облегчали ее творческую жизнь, но заставляли ее сопротивляться обсто-ятельствам и, в результате, эту творческую жизнь заметно продлили. Эльза Кадыровна до сего дня в форме, и количе-ство ее поклонников не уменьшилось.

Всегда удивляло ее трепетное отношение к звуку и ра-бота со студентами в этом направлении. Я иногда просто кожей ощущала отвращение Эльзы Кадыровны к «лохмато-му, неприбранному» звучанию инструмента. Сам принцип звукоизвлечения, формирования звука, движение рук и скупая, но очень характерная жестикуляция — все направ-лено на абсолютную конкретику образа. Звукопись Эльзы Кадыровны отличается тонкостью, изысканностью, ажур-ностью, не теряя при этом прочной, надежной опоры. Разу-меется, речь идет именно о той музыке, которая и требует этих качеств.

Вспоминаю исполнение ею большой сонаты Гайдна Es dur. Это было поразительно, завораживающе, трогатель-но и строго одновременно. С тех пор это одна из моих любимейших сонат. Бережность, с которой Эльза Кады-ровна общается с инструментом, достойна подражания, перерастания затем в нечто индивидуальное, но сохра-няющее ту полученную базу, которая и носит название школы.

Впервые я услышала Эльзу Кадыровну в Большом кон-цертном зале с мазурками Ф. Шопена и… заплакала. Каждая интонация, штрих, пауза были окутаны такой щемящей печа-лью, страданием, благородным смирением и страстным про-тестом, такой изысканной простотой, что, казалось, лучшего и более убедительного исполнения быть не может. Ни за одну мазурку я с тех пор так и не бралась и ни разу не рискнула включить их в репертуар своих учеников. Я поняла, что с та-ким тонким проникновением в «святая святых» шопеновских шедевров нужно просто родиться…

С Листом в консерватории лично я была на «Вы». Может быть — не та весовая категория, или еще что-то мешало мне полюбить этот стиль, и, должна заметить, что Эльза Кады-ровна никогда не стремилась что-то дать «поперек души». Утверждать не берусь, но предполагаю, что и она сама к «пыш-ным» формам не особо тяготеет. Вообще должна сказать, что ее бережное отношение к исполняемому диктовало и выбор программы студентам. Она всегда очень ответственно и ин-дивидуально к этому подходила, не желая «подставить» на зачете и экзамене своих подопечных. Никогда ничего не на-вязывая, всегда могла предложить альтернативу, не допуская произвола, но и не отказывая в просьбах без серьезной на то причины.

В консерватории приходится много играть классики, что совершенно понятно и абсолютно необходимо. Первый мой


~ 29 ~

опыт в этом направлении — Моцарт. Минимум средств при максимуме содержания. До сих пор помню, сколько совер-шенно «замечательных», с моей тогдашней точки зрения, находок пришлось выкинуть на задворки, пока с помощью Эльзы Кадыровны я не услышала всю динамичность, про-стоту и мудрость моцартовского стиля. И безмерно полюби-ла его на всю жизнь. Считаю гений Моцарта не превзойден-ным никем.

«Наша Эльза» была заботлива, мы многое ей доверяли и очень хотели завоевать ее доверие. Не думаю, что удалось это многим. На мой взгляд, она человек вполне самодостаточный и к тому же слишком (если это слово здесь уместно) увлечен-ный бесконечно длящимся творческим сценическим процес-сом, к чему некоторые из студентов ее даже по-детски эгои-стично ревновали. Немного смешно и трогательно сегодня об этом вспоминать.

Мне доставлял большое удовольствие процесс игры в ан-самбле с педагогом. Аккомпанировала концерты Эльза Кады-ровна замечательно! Со мной однажды произошел даже не-кий казус на сцене: я так увлеклась партией второго рояля, что едва успела со своим вступлением. Только сейчас, имея уже свой приличный педагогический стаж, я могу по достоин-ству оценить ее музыкантскую честность, ответственность и попросту любовь к исполняемому, какая бы роль при этом не отводилась исполнителю. Думаю, что для Эльзы Кадыровны было принципиально важно: ни при каких обстоятельствах не допускать компромиссов, особенно если речь шла о музы-ке и сцене.

Годы студенчества теперь уже слились в некий бес-конечный поток, из которого хронологически трудно что-либо вычленить. Конечно, вспоминаются нечастые, но колоритные «посиделки» у Эльзы Кадыровны, где можно было очень вкусно поесть и не менее вкусно попить. Лично мне всегда хотелось приобщиться к ее богатой библиотеке, в которой чего только не было, как мне тогда казалось. В те годы с книгами, особенно по искусству, было сложно, а в ее библиотеке были просто залежи… Мне всегда было слегка страшновато и неловко, если бы она вдруг обнаружила, что я не прочла что-то из того, что было положено по статусу студенту консерватории…

Было еще нечто в наших взаимоотношениях с педаго-гом, за что я благодарна ей в особенности. Наверное, как опытный, хорошо чувствующий индивидуальность своих подопечных музыкант, она понимала, что меня привлекает не только исполнительство, но и в такой же степени педа-гогика. И время от времени поручала послушать кого-то с младших курсов. Я же потом так «разохотилась», что пере-шла уже и на своих подруг-сокурсниц. Да простит мне мою слабость Эльза Кадыровна, но было так интересно и так хотелось попробовать свои силы в педагогике как можно


~ 30 ~

раньше! Ее доверие ко мне как к будущему педагогу было не просто ценно — оно определило ощущение собственной полноценности в воспитании молодых музыкантов на все последующие годы работы.

Как известно, студенты народ любознательный, если не сказать любопытный. Ужасно интересно было знать, что Эльза думает о том или другом, о каждом из нас, о жизни и творчестве, что особенно любит, и наоборот. Не скрою — предположений на этот счет было много. Но чаще всего они так и оставались предположениями: Эльза Кадыровна не слишком любила откровенничать и умела держать дистанцию, в ней всегда чувствовалась какая-то интригующая тайна. Впрочем, возможно, это только мое ощущение.

Помню один из праздничных дней — День учителя. Долго спорили и гадали, какой цвет может быть у Эльзы Кадыровны любимым. Наконец выбрали нежно-сиреневые астры. Нам показалось, что этот цвет ассоциируется с ма-зурками Шопена. Честно говоря, я и сейчас слышу многие мазурки в этом цвете. Наверное, мы, как и большинство мо-лодых и зеленых, были большими выдумщиками и фанта-зерами.

Тогда мы были молодыми и чушь прекрасную несли…Т. Э. Савина

После госэкзамена с выпускниками (1995 г.). Э. Ахметова (первая справа в нижнем ряду)


~ 31 ~

Любимая моя Эльза Кадыровна!Я счастлива поздравить Вас с юбилеем!Я — ваша ученица и очень горжусь этим. Восемь лет про-

шло после окончания консерватории, но я, мои родители по-прежнему любим, уважаем, ценим и помним Вас. Вы подарили мне самое большое богатство в мире — свои знания и умение убеждать, а когда надо, и отстоять свои взгляды. Пусть и по-следующие многие и многие десятилетия Вашей жизни будут полны света, добра, любви, благодарности. Пусть никогда не иссякнет Ваш щедрый источник любви к нам, Вашим скром-ным ученикам!

Г. Р. Халитова-Мурзиева

* * *

Как ничтожно мало и приблизительно можно рассказать словами о человеке, который всю жизнь делает добро, а не говорит об этом. Ведь не потрогав море, мы не узнаем — теплое оно или холодное; лишь зайдя в лес, мы чувствуем его благоуханье; и лишь увидев однажды небо, нам уже не заменят его картинки. Так же только за роялем можно под-смотреть в уголок огромной, неизведанной, удивительной, щедрой, доброй, неповторимой, смелой, но скромной души Эльзы Кадыровны.

Ее уроки — это всегда приключения и целая жизнь. Она говорит, что в музыке есть ответы на все жизненные вопросы, и через нее и благодаря ей мы становимся лучше, мудрее и ин-тереснее. «Учитесь у музыки всему, что вы не умеете. Она вам это дает, только сумейте найти. Поделитесь с ней искренне, и она вам обязательно ответит», — говорит Эльза Кадыровна.

За эти бесценные годы, которые мне посчастливилось учиться и жить рядом с ней, я изменилась. Просто поднима-ешь «свою планку» и работаешь, получая удовольствие. На уроках концентрируешься и хочешь найти в себе то самое, что нужно в этот момент, становишься «наэлектризован-ной». Эльза Кадыровна часто говорит, что мы еще и сами не знаем, на что способны, она нас учит не бояться нового, быть смелее и увереннее.

Еще поражает ее непосредственность и яркое, цепкое чув-ство юмора. В ней удивительным образом сочетаются озорная детскость и мудрый покой. Так много слов благодарности и восхищения приходит на ум, но понимаешь, как они ничтож-но малы и ничего не выразить словами.

Вы — это огромное яркое солнце, которое светит добром и талантом для всех. Но для избранных Вы посылаете отдель-ные лучики (даже не представляя, насколько они важны для них), и спасибо Вам, что мы оказались в их числе.

Мне кажется, что великие строки Анны Ахматовой очень точно выражают суть жизни любимой Эльзы Кадыровны:


~ 32 ~

Но не пытайся для себя хранитьТебе дарованное небесами:Осуждены — и это знаем сами —Мы расточать, а не копить.

Т. Буренкова

* * *

Работа над произведением у Эльзы Кадыровны в клас-се включает в себя три составляющие — логику построе-ния музыкальной мысли, звуковое воплощение и образное содержание. Значение каждого пассажа, мотива, фразы должно быть осмыслено. «Пустая игра» не допускается. Все мелочи оттачиваются, но за ними всегда видно целое (как писал Рихтер, «парить ястребом над равниной»). Ра-бота над звучанием инструмента присутствует на каждом уроке, иначе просто не может быть. Ведь звук — это душа рояля, и душа того, кто на нем играет. И чем она светлее и добрее у играющего, тем проникновеннее и полнее от-ветит рояль.

И еще: у играющего всегда должен быть «адрес», к кому он обращается, с кем делится, ибо без участия, без сострада-ния исполняемая музыка не настоящая, не может нести в себе ценность, не заставляя думать и переживать.

Каждый урок — отрицание предыдущего. И это неуди-вительно. Ведь планка, ставящаяся Эльзой Кадыровной, на-столько высока и порой кажется недосягаемой, что только отрицанием достигнутого во имя новых задач можно до нее дотянуться.

Музыка — это идеальный мир, в котором царит гармония и еще раз гармония во всём. Поэтому она лечит, заставляет быть сострадательнее, объективнее и мудрее.

А. Галеева

* * *

Однажды, много лет назад, Эльза Кадыровна пришла в обычную музыкальную школу, чтобы послушать меня, в то время ученицу 7-го класса, и определить, стоит ли мне продолжать профессионально заниматься музыкой. Она вошла тогда в мою жизнь, без преувеличения, звез-дой, яркой, доброй, теплой, очень любимой. Все измени-лось тогда: стало безусловным, что нет ничего лучше, пре-краснее музыки. Я помню ее урок в мельчайших деталях, помню, как музыка вдруг стала говорящей, абсолютно жи-вой, дышащей, зримой, наполненной смыслом. Все стало и просто, и ясно, и… очень сложно. Но, главное, невероятно интересно. Я была поражена добротой, красотой этой чу-десной «учительницы», которая сразу моментально рас-положила к себе, вызвала полное доверие. И несмотря на


~ 33 ~

то что Эльза Кадыровна в основном не хвалила, а совсем наоборот, оставалось чувство счастья и огромного жела-ния быть рядом с этим прекрасным искусством, с этим необыкновенным человеком, полным любви к музыке, к ученикам, к миру, к людям. Меня тогда поразило, что Эль-за Кадыровна пришла ко мне на урок еще и второй раз, чтобы посмотреть, что сумела девочка сделать, понять. Эльза Кадыровна нашла время, ей была интересна совер-шенно обычная школьница.

Неравнодушие, отзывчивость, готовность помочь, нео-быкновенная простота в общении, глубочайшая порядоч-ность, истинная интеллигентность — то, что воплощено в этом человеке, и то, что имеет огромное значение для Учи-теля.

В консерваторские годы уроки по специальности были праздником, интересно было невероятно. Эльза Кады-ровна всегда давала возможность высказать свое мнение, учила думать за роялем, умела не навязывать, а убедить в верности интерпретации, вселить уверенность, веру в свои силы. Навсегда врезалось в память ее особое прикоснове-ние к роялю, неповторимое, очень узнаваемое, только ее туше, только ее очень точно произнесенный звук. Именно в консерваторские годы я наконец избавилась от пианисти-ческого страха сцены, во многом благодаря одному случаю. Как-то я оказалась рядом с Эльзой Кадыровной, когда она должна была играть сольный концерт. Эльза Кадыровна, с нетерпением потирая руки, с радостью ожидала выхода на сцену. Я тогда спросила: «Вы совсем не боитесь?», на что услышала ответ: «Не знаю, я так счастлива на сцене, что не могу думать об этом». Это меня тогда ошеломило. Больше страха не было!

Я благодарна Эльзе Кадыровне бесконечно! И хочется быть достойной своего учителя, и есть на кого равняться, и есть у кого учиться, и есть у кого спросить совета, и у кого укрыться иногда от очень холодной непогоды судьбы, и есть кем восхищаться и кого любить!

Спасибо!!!Э. Якупова

Дорогая Эльза Кадыровна!Я благодарна жизни за то, что мне довелось учиться у Вас

и общаться с Вами! На Ваших уроках всегда царила очень те-плая и удивительно творческая атмосфера. Именно благода-ря Вам состоялось мое «взросление» в музыке…

Спасибо Вам за Вашу необыкновенную чуткость, понима-ние, душевную теплоту и любовь к нам, ученикам.

В этот замечательный день я рада поздравить Вас с юбиле-ем и пожелать Вам долгих лет жизни, здоровья, талантливых


~ 34 ~

учеников, на долгие годы оставаться в такой же прекрасной творческой форме.

Алла Сонц

* * *

Пять лет учебы в консерватории (1970–1975), проведен-ные рядом с Э. К. Ахметовой, самые счастливые в моей жиз-ни. Когда бы я не встречалась с ней в дальнейшем — через 5, 10, 20, 40 лет — я сразу ощущаю себя той студенткой, ко-торая восхищалась пианисткой Эльзой Ахметовой и горди-лась тем, что ей необыкновенно повезло очутиться в классе Эльзы Кадыровны.

Д. Суфиярова, Э. Ахметова, А. Закирова, М. Матшина


~ 35 ~

Одно из самых ярких моих музыкальных впечатлений — незабываемое исполнение мазурок Шопена. Эльза Кадыров-на обладает необыкновенно чутким педагогическим даром: она формирует, пестует, воспитывает ученика, общение с ней окрыляет и вдохновляет.

Меня всегда восхищала и восхищает ее жизненная стой-кость, она очень мужественный человек.

Я бесконечно благодарна Эльзе Кадыровне — моему Учи-телю.

С любовью и уважениемВасиля Галлямова

Дорогая Эльза Кадыровна!Нам очень повезло в жизни, что Вы у нас есть.Спасибо за все-все.С Вашей легкой руки, Эльза Кадыровна, я была и гастроле-

ром, и лауреатом, и депутатом, набралась ума, стала чувство-вать уверенность в себе.

Хочу пожелать Вам здоровья, радости, оптимизма, чтобы ни одна из крупиц Вашего драгоценного времени, таланта, умения не пропали даром.

С благодарностьюЗуля Ибрагимова

* * *

Для меня Эльза Кадыровна Ахметова прежде всего вы-дающийся музыкант, и это не высокие слова, а общепризнан-ный факт. Она обладает редким исполнительским даром, ее концерты — всегда событие!

Через десятилетия живо в памяти, как будто это было вчера, ее исполнение 4-го концерта Бетховена с оркестром, еще в старом зале БКЗ, это было что-то необыкновенное! Зал исчез… я погрузилась в какое-то волшебное состояние, даже ощущала запахи… ЭТО БЫЛО ПОТРЯСЕНИЕ! Я долго находилась под впечатлением. Я и сейчас могу мгновенно вызвать то состояние, в котором находилась тогда, настоль-ко это было сильно. С тех пор я полюбила Эльзу Кадыровну как Музыканта: ее игра дает свободу фантазии, обогащает душу необыкновенной красотой. Хочется жить и верить во все хорошее — а не это ли назначение настоящего искус-ства?!

А в исполнении музыки Шопена она была в свое время непревзойденной. Помню, моя подруга немного опоздала на начало концерта и мазурки слушала, стоя за колонной старого концертного зала консерватории. И с каким удив-лением и восторгом она говорила, что ей показалось, что играл сам Шопен. Я считаю, это высшая оценка музыканту-


~ 36 ~

исполнителю. И не только она одна так ощущала, а и многие другие — настолько органично, естественно звучит в ее ис-полнении Шопен.

Все говорят об ее необыкновенном звуке. Действительно, ее прикосновение к роялю, ее звук ни с кем не спутаешь — он мгновенно узнаваем.

По сути своей Эльза Кадыровна артист, исполнитель, Тво-рец! Ей веришь, она любую музыку пропускает через себя, через свое сердце, через необозримо богатую душу… А приба-вить к этому ее тонкий интеллект, острый, порой ироничный, ум, и веришь — ей доступны высоты в музыке.

Был период, когда Эльза Кадыровна, совсем еще девоч-ка, была солисткой Государственного филармонического симфонического оркестра Татарии под управлением Ната-на Григорьевича Рахлина, часто ездила с ними на гастроли в качестве солистки. Я наблюдала, с какой трогательной, нежной любовью относился к ней Натан Григорьевич, тог-да она была еще просто Эльзочка, по-другому он ее не на-зывал…

Для меня лучшие уроки — это ее концерты, за что я ей безмерно благодарна! Сколько красоты, глубины, богатства в ее музыке!

Насколько Эльза Кадыровна недосягаемая, благородная, возвышенная в своей музыке, настолько она простая и до-ступная в человеческом отношении. С ней легко и просто об-щаться, а щедрость ее беспредельна — это отмечают все ее ученики, и не только…

Я желаю Эльзе Кадыровне безграничного здоровья, твор-ческого долголетия и никогда не сходить со сцены, чтобы как можно дольше радовать всех своих слушателей!

С. Н. Голубева

Грани талантаТворческий портрет неординарной личности складывает-

ся из большого количества впечатлений, подмеченных дета-лей и тонких наблюдений самых разных людей в разнообраз-ных жизненных и профессиональных ситуациях. Поэтому наиболее полно начинает звучать партитура, включающая голоса тех, кто искренне и тепло выстраивает образ музыкан-та — исполнителя и педагога.

Эльза Кадыровна обладает особой индивидуально-стью, что ощущает каждый, соприкасаясь с ней в самые различные моменты жизни. Присущая Эльзе Кадыров-не музыкальность способствует созданию уникального творческого почерка, проявляющегося во всех ее высту-плениях. Поэтому появление Эльзы Ахметовой на сцене всегда вызывает ощущение радости и предвкушение ху-дожественного праздника. Пианизму Эльзы Кадыровны


~ 37 ~

присущи тонкость, одухотворенность, совершенное вла-дение звуковой палитрой, создающие атмосферу поэтич-ности, возвышенности и творческой устремленности к гармонии и красоте.

В исполнительской и педагогической деятельности Эльза Кадыровна продолжает традиции своего заме-чательного педагога, уникального музыканта Альбер-та Семёновича Лемана. Истоки этих традиций восходят к Петербургской фортепианной школе и представляют гармоничное сочетание классичности и строгости худо-жественного почерка с ярким проявлением артистизма и творческого своеобразия.

Хочется особо отметить, что Эльза Кадыровна не пред-ставляет своей жизни вне музыки и, очевидно, ни одно-го дня, проведенного вдали от любимого инструмента. Это бесконечное ощущение себя в звуке Эльза Кадыров-на умеет передать своим ученикам. Именно поэтому все, кто являются ее учениками, всегда остаются музыканта-ми в самом возвышенном понимании этого предназначе-ния. Даже тогда, когда сложные переплетения жизненных

Э. Ахметова с учеником Гун Юйяном


~ 38 ~

обстоятельств поворачивают руль судьбы в неожиданную сторону. Наверно, это и создает тот особый сплав психоло-гического мастерства и одухотворенности, что и позволя-ет в самых разных видах деятельности служить высокому искусству.

Занятия в классе Эльзы Кадыровны можно назвать, прежде всего, интереснейшим общением с мастером, владеющим уникальными профессиональными тайнами. Передача этих профессиональных секретов происходит посредством живого музыкального диалога за инстру-ментом, в процессе которого и открываются звуковые пространства, позволяющие оказываться в неповтори-мом мире, именуемом Музыкой. Это, конечно, особенно запоминающиеся показы Эльзы Кадыровны, повторить которые невозможно, но начать собственный поиск ста-новится в этот момент совершенно необходимо, что и дает импульс к созданию своей исполнительской кон-цепции, а в дальнейшем служит основой самостоятель-ного творческого становления. Поэтому в классе Эльзы Кадыровны происходило и, очевидно, будет происходить и в дальнейшем формирование учеников, обладающих разносторонней одаренностью, позволяющей находить свой творческий путь и всегда оставаться благодарными Учителю.

Творческая деятельность Эльзы Кадыровны разноо-бразна и многогранна. Это, конечно, прежде всего, кон-цертные выступления, вызывающие неизменную заин-тересованность как у коллег, так и у людей самых разных профессий, которые становятся постоянными благодар-ными слушателями и ее преданными поклонниками. Это подтверждается большим количеством лиц, становящихся со временем знакомыми и узнаваемыми, присутствие ко-торых на концертах Эльзы Ахметовой является настолько постоянным, что этого нельзя не замечать. Неподдельная и искренняя любовь концертной публики, конечно, вызы-вается той творческой атмосферой, которую создает Эльза Кадыровна, появляясь на сцене. Программы, исполненные ею, запоминаются на всю жизнь.

Особые отношения связывают Эльзу Кадыровну с музы-кой Шопена, звучащей почти в каждом ее концерте. Орга-ничность и трепетность, тонкость и глубина психологизма, стилистическая безупречность делают исполнение каждо-го произведения настолько неповторимо запоминающим-ся, что для большинства слушателей это становится одним из самых ярких художественных впечатлений. Достигается столь высокий творческий результат, несомненно и прежде всего, благодаря тому неповторимому туше, которое прису-ще только Эльзе Кадыровне. Изысканность звуковых красок создает индивидуальный исполнительский стиль и при-дает особую одухотворенность, наполненность и глубину


~ 39 ~

ее творческому поиску. Перед слушателями раскрываются новые и неожиданные возможности фортепианного звука в передаче художественного смысла. Звуковая палитра, со-ставляющая одну из наиболее ярких граней пианистиче-ского мастерства Эльзы Кадыровны, обладает теми непо-вторимыми красками, которые на всю жизнь становятся творческим маяком, освещающим дорогу и являющимся постоянным художественным ориентиром. Необычайно мягкое туше, сочетающееся с глубиной исполнительского поиска, позволяет создавать неповторимое своеобразие ху-дожественного почерка.

Не менее ярким событием являются программы, вклю-чающие произведения Моцарта, Шуберта, Шумана. Напри-мер, исполнение концертов Моцарта является настоящим художественным событием и всегда радует искренностью и глубиной эмоциональной наполненности, сочетающейся с безупречно выстроенной классичностью формы. Отточен-ный пианизм, легкость и изящество, соединенные с образ-ной красочностью, способствуют ощущению полного погру-жения в мир Моцарта, создают тот особый аромат, который вызывает постоянное восхищение и преклонение перед ге-ниальностью этой музыки.

В концертах Э. К. Ахметовой наряду с исполнением классической и романтической музыки постоянно звучат произведения современных татарских композиторов, что служит высоким целям развития национальной фортепи-анной школы. Исполнительская индивидуальность Эльзы Кадыровны способствует популяризации многих фортепи-анных произведений большинства выдающихся татарских композиторов. Свой творческий опыт Эльза Кадыровна передает и благодаря редакторской работе по составлению сборников из фортепианных сочинений композиторов Ре-спублики Татарстан.

Неустанный творческий поиск, непрерывное созидание и желание передать свой талант всем окружающим ее соз-дают вокруг Эльзы Кадыровны атмосферу добра, красоты и радости. Именно поэтому столь гармонична ее жизнь в мире музыки, привносящая все новые краски в звучание любимого инструмента.

Е. В. Зеленкова

Говорит Эльза Ахметова


~ 42 ~

К ОГДА ИДЕШЬ НА КОНцЕРТ, нередко за-ранее представляешь себе возможное впечатление, «программируешь» его,

особенно если и программа, и исполнитель тебе знакомы. Думаю, что не только я, но и мно-гие из тех, кто пришел несколько дней назад на концерт известного пианиста, заслуженного артиста РСФСР, лауреата международных кон-курсов Николая Петрова, ждали интересного выступления. Признанный мастер, зрелый, сло-жившийся музыкант, Н. Петров не раз гастроли-ровал в нашем городе. И на этом концерте слу-шателей покорили глубина и неповторимость интерпретаций самых разных сочинений, уме-ние донести авторский замысел живым и тре-петным, безупречный художественный вкус музыканта.

В первом отделении концерта прозвуча-ли сочинения Антонио Солера (испанский композитор XVIII века, клавесинист и орга-нист, автор многочисленных сонат) и Стра-винского.

Сонаты Солера, лаконичные по форме, окрашенные в нежные, чувствительные тона, полны теплоты, тонкого юмора, молодого задора. В исполнении пианиста эта музыка прозвучала особенно ярко и празднично. Ис-пользуя разнообразные средства вырази-тельности, он сумел достичь тонкого эмоцио-нального звучания, предоставив слушателям возможность насладиться красотой и изящ-ной легкостью этой музыки.

Затем прозвучали три фрагмента из «Пе-трушки» Стравинского («Русская», «У Пе-трушки», «Масленица»). Надо ли говорить о чрезвычайной сложности этого сочинения!.. Проникая в самую суть исполняемой музы-ки, Петров строит свою интерпретацию на острых, контрастных сопоставлениях с таким мастерством и свободой, что невозможно не восхищаться сочностью, яркими красками нарисованной Стравинским картины народ-ного гулянья.

Не менее интересной оказалась и про-грамма второго отделения концерта. Равель и Прокофьев потребовали от пианиста осо-бой глуби ны психологического проникнове-ния в содержание произведений, и Н. Петров проявил себя здесь как интересно мыслящий музыкант.

Вершиной концерта стала Седьмая сона-та Прокофьева. Полная тревоги, пронизанная ветром войны, она воспринималась в суро-вые годы как выражение духовной красоты и силы народа, сражавшегося с фашизмом.

Уже первые такты властно вовлекли ау-диторию в атмосферу высокой эмоциональ-ной приподнятости. Здесь не было и грана риторики — звучала живая мысль, согретая теплом и искренностью чувства. Неторопли-во нагнетая внутреннее напряжение, артист постепенно разворачивал огромный воле-вой, эмоциональный напор, сокрушающий все препятствия на своем пути. И среди этого вихря энергии — колоритные островки ли-рических эпизодов, по-прокофьевски чистые и целомудренные.

Слушатели тепло и восторженно привет-ствовали выступление артиста.

На бис Н. Петров с тончайшей грацией и колористическим мастерством сыграл мини-атюру Куперена, «Фокстрот» Равеля из балета «Дитя и волшебство», Этюд для 5 пальцев Де-бюссси и две прелюдии Шостаковича, позво-лившие исполнителю продемонстрировать всю меру своей покоряющей виртуозности.

Соединив в одной программе столь, ка-залось бы, различные произведения, Петров как бы перекинул между ними невидимые мостики, сумев живым языком музыки пере-дать мысли и чувства и современных людей, и живших столетия назад.

Э. Ахметова(«Вечерняя Казань». 2 ноября. 1987 г.,

о концерте Николая Петрова в рубрике «Эхо концерта»)

Звучали ярко и празднично


~ 43 ~

В РАЗНЫЕ ГОДЫ НАШЕй ЖИЗНИ мы с любовью и благодарностью вспомина-ем наших учителей, подвижничество

и самоотверженность которых становится тем яснее, чем дальше мы уходим от школь-ного порога (впрочем, «школа» редко кого отпускает от себя). Слова признательности за душевную и творческую щедрость, за сча-стье общения с миром прекрасного Человека и Художника произнесут многие, кто общался с Альбертом Семёновичем Леманом, — и ком-позиторы, и пианисты.

К сожалению, редко мы признаемся в любви и благодарности педагогу, старшему другу, наставнику, без огромного влияния ко-торого мы бы просто не могли состояться как музыканты. А. С. Леман — образованнейший музыкант, ученик выдающихся ленинград-

ских педагогов Н. И. Голубовской и В. В. Ниль-сена. Наш педагогический и исполнитель-ский опыт убедил нас: все, что мы получили в разное время и на разных стадиях обучения от своих учителей, до сих пор живо, ценно и очень нужно. Умы и сердца молодых штур-мом не взять. Чтобы их завоевать, необходи-ма кропотливая индивидуальная работа — и Альберт Семёнович делал это замечательно!

Впервые попав в класс А. С. Лемана, мы в каком-то определенном смысле взглянули на мир его глазами. Он знал многое. Он помнил многое. Рядом с нами был человек, которого отличали жажда нового, страсть к просвети-тельству, стремление вовлечь в свою веру, в свое знание всех нас, своих учеников. Жизнь в классе была интересной, трудной, счастли-вой. Мы верили в Учителя и учились верить в себя. Как правило, мы всегда сидели на уроках других учеников — приходили в класс в 3 часа и поздно уходили. В занятия «вклинивались» иногда и композиторы — это было для нас также и интересно, и поучительно.

Занимался с нами Альберт Семёнович, не жалея ни сил, ни времени, не щадя ни себя, ни нас, в колоссальном эмоциональном тонусе, без остатка отдавая всего себя; занимался и с теми, кто «мог», и с теми, кто «не мог» (и такие были). Он умел раздуть искру талантливости в учениках, сколь бы малой она ни была, под-держивая самостоятельность творческих поисков, не сковывая инициативу. Любое со-чинение разбиралось в широком контексте культурных явлений, и не только музыкаль-ных. Множество аналогий, подкрепленных прекрасным показом за роялем, раскрывало глаза и уши, воспитывало музыкальное мыш-ление. Ему были известны очень многие тай-ны фортепианной профессии, которыми он щедро делился с нами.

Учил ремеслу. Тонко и четко выделялся каждый штрих, каждый изгиб мелодии, каж-дая смена гармонии. Как известно, искусству

Люди, которых мы любим, не умирают…


~ 44 ~

противопоказана единая рецептура, пото-му и технологические проблемы решались в классе в зависимости от индивидуальности каждого ученика, его душевной организации, темперамента, уровня подготовки, склада руки и даже комплекции.

Но главное, что делает привлекательной технику, — это содержательность. Мастерство не сможет стать полноценным, если к нему не взывает художественная мысль. Там, где цель, идея не высвечены, появляется вторичность, вялость мысли, эклектика. И сейчас в нашей работе это — острейшая проблема. Основное,

что хочется выделить, вспоминая встречи за роялем с Альбертом Семёновичем, — это работа над звуком, неравнодушие к звуку — этому чуду из чудес, превращающему рояль в поющий, говорящий инструмент. Вызванный к жизни звук должен парить в воздухе, а не падать камнем на землю. Показ на рояле — это было всегда! Чтобы ученик услышал, уви-дел, «подглядел»…

У Альберта Семёновича были красивые, необыкновенно пластичные руки, руки пиа-ниста. Рояль не прощает равнодушного при-косновения, а Альберт Семёнович очень бе-

Пленум СК ТАССР (1986 г.). С. Захарова, А. Леман, Т. Сергеева, Э. Ахметова


~ 45 ~

режно, именно «прикасался» к инструменту, который всегда прекрасно звучал под его руками. Он трактовал рояль как инструмент «кантабильный». Услышать звук такой красо-ты и благородства — большая редкость и сча-стье! (Иногда страшно было подойти к роялю, услышав его самого.)

Как хорошо, что память сохранила мно-гое…

Вот некоторые «заповеди» музыканта:— О звуке: «Вначале был звук…»; «одно-

тонность звучания — отражение однотонно-сти чувств…».

— О тишине: «Слушайте тишину, она окружает вещи…».

— О ритме: «Наше тело живет ритмич-но. Учитесь у него! Дирижируйте! И Вы сразу почувствуете, откуда исходит ритмический пульс».

— О паузе: «Это — беззвучная материя; пауза между звуками — это тоже музыка» (и если ученик художественно восприимчив, об-разные ассоциации заставят его глубже ощу-тить такую, казалось бы, простую, а на самом деле очень сложную и трудную вещь, как му-зыкальные паузы).

— О педали: «Педаль берут не ногой, а ушами. Чистая педаль — гигиена пианиста».

— Думать!: «Думать много и обязатель-но»; «умеющий играть на рояле никогда не будет одиноким».

…И многое другое…Наша бесконечная благодарность — Аль-

берту Семёновичу, который всегда поддержи-вал человека, попавшего в трудную ситуацию, добрым словом, конкретным действием, — и это придавало силы и уверенность. От встреч, разговоров — даже, казалось бы, незначи-тельных и мимолетных — всегда возникало что-то существенное, важное, желание рабо-тать и быть лучше.

Общаясь с нами, А. С. Леман развивал наше воображение, читал много стихов, давал ин-тересные книги, много рассказывал, показы-вал свои сочинения (особенно вокальные и фортепианные).

Мы часто слушали интересные грамза-писи, переиграли множество сочинений в четыре руки. Как это было замечательно и полезно!

Более 25 последних лет А. С. Леман прора-ботал в Московской консерватории, заведуя кафедрой композиции. И где бы ни жил, где бы ни работал этот человек, он всегда оказывался центром притяжения для талантливой молоде-жи, покоряя широтой обобщений, парадоксаль-ностью мысли, афористической точностью сло-весных формулировок. Диалоги с ним держали в напряжении, всегда нужно было быть гото-вым отразить внезапный и точной «выстрел», мысль рождалась на глазах, остроумие было неиссякаемым (до сих пор «гуляют» по консер-ваториям его крылатые слова, фразы).

Кто скрывался за блестящей наружно-стью? Об этом знали только очень близкие люди — дочь, жена, друзья… Мы, ученики, могли лишь догадываться. И эта неразгадан-ность только подогревала интерес к нему.

Человек с непростой судьбой, А. С. Леман жил во времена, когда сохранить внутрен-нюю свободу удавалось только самым талант-ливым представителям творческой интелли-генции. Альберт Семёнович, несомненно, был одним из них.

Как жаль, что он уехал от нас. Как еще мно-го полезного, интересного, неожиданного смог бы он сделать для нашей консерватории. (Хотя связь с ним никогда не прерывалась.) Для нас, пианистов, его пианизм мог бы внести свежую струю в наш «фортепианный мир» ощущений, представлений, поисков и находок.

Живя и работая уже в Москве, Альберт Се-мёнович говорил, что все лучшее в его жиз-ни было связано с Казанью. Именно здесь остались многие его ученики — композито-ры и пианисты. Здесь живут и работают его друзья-коллеги. Здесь, в Казанской консерва-тории, продолжает жить память о нем, кото-рая продлевает срок жизни ушедшего от нас дорогого нам человека. И через воспомина-ния мы как бы пытаемся «воспротивиться» необратимой утрате.

Нам очень повезло, что у нас был Альберт Семёнович, талантливый и одухотворенный, единственный и неповторимый!

Э. К. Ахметова, Ф. П. Старателева(Из педагогического опыта Казанской консерватории.

Прошлое и настоящее. Вып. 2. Казань. 2005. С. 56–60)


~ 46 ~

СЕРДцЕ ЕГО БЫЛО ВСЕГДА РАСКРЫТО на-встречу жизни с ее радостями и забота-ми… Часто вспоминаю его ободряющую

простоту, постоянную готовность выслушать, помочь. Окружавшие его, конечно, помнят, как он любил шутку и умел шутить, как лю-бил рассказывать всякие забавные истории…

Музыка была главным другом Назиба Гаязовича. Он с ней разговаривал постоянно. Драгоценная черта его музыки — его лирика.

Всегда вызывало удивление его от-ношение к нам, исполнителям. Он обла-дал удивительным качеством, которое не так часто встречается у композиторов, — большим доверием к исполняющим его сочинения. Это очень помогало играть его музыку, особенно в присутствии автора, который всегда с готовностью принимал

исполнительский план, с вниманием и до-брожелательностью выслушивал все наши «выдумки».

Только памяти подвластно время. Еще свежи встречи, а последний разговор

был, кажется, только вчера…Консерватория для Жиганова была всем,

но и ОН для консерватории — это то, что всегда будет незримо присутствовать здесь. И пока работаем мы, хорошо его знавшие, ОН всегда будет у каждого из нас в памяти, у каж-дого — свой Жиганов, такой, какой он был в личном общении. И то, что мы сейчас с благо-дарностью вспоминаем его, в этом тоже ОН — сила его личности и таланта.

Э. К. Ахметова (Журнал «Казань». 1966. № 5–6.

С. 58–59)

Не прерванный разговор


~ 47 ~

Памяти Фасиля Ахметова

НЕВОЗМОЖНО БЕЗ ВОЛНЕНИЯ ВСПО-МИНАТЬ своих ушедших друзей. Мои несколько слов от всего сердца — знак

восхищения и уважения к удивительному че-ловеку — Фасилю Ахметову.

Всегда храню в памяти годы, дни, часы, проведенные бок о бок за одной партой в му-зыкальном училище и консерватории и далее по жизни до конца…

У нас был один педагог — Альберт Семё-нович Леман, замечательный, талантливый, которого мы все боготворили.

Все мы, студенты, тесно общались друг с другом. Между нами всегда были довери-тельные отношения — мы делились своими проблемами, помогали друг другу, посещали концерты, вместе отдыхали. Фасиль умел ве-селиться от души, обладал чувством юмора, рассказывал смешные истории.

При встрече Фасиль всегда был доброже-лателен, расспрашивал о жизни, о программе моего будущего концерта, делился своими планами. Его занимало все, так мне казалось…

Нас часто принимали за брата и сестру (в юности мы были внешне похожи), и мы не возражали против этого.

Наша с ним дружба основывалась на твор-ческом и человеческом контакте — я была ис-полнителем его Сонатины для фортепиано на многих концертах, пленумах Союза композито-ров, фестивалях и т. д., часто и с удовольствием аккомпанировала певцам его песни и романсы.

Какие замечательные страницы пленитель-ных мелодий оставил он нам в своих песнях!

Какое богатство образов, настроений…В чудесной национальной самобытности —

особая прелесть его музыки. Тяготение к родно-му фольклору и народным песням и танцам не носило пассивного характера — этими интона-циями глубоко проникнуто все его творчество.

А его орнаментика — как золотая оправа драгоценных мелодий.

Когда вслушиваешься в музыку Фасиля

Ахметова, будь то симфоническое или камер-ное сочинение, песни или романс, — видишь не только текст, а проникаешься атмосфе-рой глубины, душевной теплоты, хрупкости чувств, возвышенности духа.

Ф. Ахметов — это имя, это сын татарского народа, он отдал свою жизнь татарской музы-кальной культуре.

Многое вспоминается... Например, как ча-сто по телефону он наигрывал варианты своего сочинения или начало только что сочиненной песни, напевал, спрашивал; как встречались с его друзьями у нас дома, у него в доме, где ца-рила добрая атмосфера во главе с обаятельной, спокойной и доброй йолдыз — женой Фасиля; многочисленные поездки с его авторскими концертами по городам республики, другим об-ластям и городам, где он — виртуоз-гармонист — с такой щедрой фантазией, где было так мно-го радости, света, особой легкости и удоволь-ствия, а самое главное, самобытного татарско-го колорита… — и все это неизменно вызывало восторг и любовь слушателей.

« . . . »Имя его дорого всем — как друзьям,

коллегам-музыкантам, так и каждому, кото-рый любит музыку.

Э. Ахметова(Лебединая песня Фасиля. Казань: Тат. кн. изд-во, 2011. С. 104–105)

Имя его дорого всем

Ф. Ахметов и Н. Жиганов


~ 48 ~

ОДНО ИЗ САМЫХ ГЛАВНЫХ ВЕЗЕНИй В ЖИЗНИ — встреча с хорошими учите-лями, и, должна сказать, мне крупно

повезло. Я — в числе первых консерватор-ских учеников в классе камерного ансамбля Фаины Петровны Старателевой.

Фаина Петровна — интересная и значи-тельная фигура в музыкальной жизни Казан-ской консерватории. Ее класс был одним из самых сильных. Она обучила более трехсот му-зыкантов. И каждому отдана особая, лишь ему, единственному, отведенная, часть жизни.

Молодая, красивая, фанатически предан-ная своему делу, Фаина Петровна работала с большим терпением, всю меру которого я поняла только тогда, когда сама стала препо-давать. На уроке, как правило, Ф. П. Старате-лева всегда «в ударе». Работает артистично, зажигательно, с огромным эмоциональным

напором. Большой мастер, настоящий про-фессионал, знающий свой предмет изнутри, на уровне высочайшего ремесла. На уроке она горячо увлечена тем, что делает в данный момент, занимаясь вдохновенно и бескомпро-миссно. Не терпит у студентов поверхностных знаний и лени.

Определяющая черта характера Фаины Петровны — ее внутренняя молодость. В силу своей удивительно непосредственной эмо-циональности часто бывает непредсказуемой в реакциях на что-либо, что очень привлека-тельно.

Фаина Петровна очень демократична и проста в отношениях со студентами, коллега-ми, всегда внимательно выслушивает чужое мнение.

Вся жизнь Фаины Петровны сосредоточена на главном деле — это РОЯЛЬ, это УЧЕНИКИ, это КОНцЕРТЫ. У Фаины Петровны своя публи-ка, которая любит ее и ждет встречи с ней. Ее концерты с неизменным партнером В. А. Афа-насьевым отличаются продуманностью и стро-гостью программы и всегда успешны. Испол-нение проникнуто волевым темпераментом, владение звуком великолепно, рояль всегда прекрасно звучит. Не могу не отметить береж-ного отношения к интонационной стороне ис-полняемой музыки.

Фаина Петровна — педагог-артист, и зна-чит в ее распоряжении веер интереснейших средств «внушения» — а иначе не было бы такого педагогического успеха. Эта женщина очень обаятельна, любит жизнь, любит при-роду, любит смеяться, любит шутку, облада-ет огромным чувством юмора. Подкупают ее радушие, чувство товарищества, внутренняя теплота.

С постоянным и неизменным уважением, восхищением и благодарностью.

Э. К. Ахметова(К юбилею Ф. П. Старателевой)

Фаине Петровне — с любовью


~ 49 ~

Хлопья тишиныСнегу посвящается

КОГДА Я РОДИЛАСЬ, в окне сверкало мартовское солнце и блеск его был помножен на сверканье снега.

ЯнварьВот и пришла зима, правда, не такая мно-

госнежная, как ожидалось. Но снега вполне хватило, чтобы укрыть землю в лесу. Иди и смотри по сторонам, запоминай январский лес. Призраки дождя порхают в воздухе. Лег-кие, бесшумные. Кажется, что то не снег пада-ет, а хлопья тишины, и они утешают нервные изломы ветвей дуба. Темнохвойные ели хра-нят воспоминания о ночи. Узкие травинки, прихваченные насквозь морозом, как прищур чьих-то любопытных глаз. Может быть, это лето высматривает себе место на земле.

Хорошо начать новый год с сосредоточен-ной тишины, вглядывания, вслушивания в мир. Хорошо шагнуть в простор, в свежий, на-стоянный на морозе воздух и глубоко вздох-нуть. Пусть весь год живется широко, раз-машисто, с ощущением здоровой свежести. Чтобы во все времена, в дни самые минорные, в дни, когда преследуют неудачи, помнить, что бывает на земле такое: не небо, а земля одаривает светом. Голубое сияние снегов, как небо детства.

ФевральПадал крупный снег. Хлопья снега были,

как какие-то единицы измерения тишины. И чем гуще был снегопад, тем настойчивее молчали сугробы и деревья, и, как бы каме-нея, вдвигались в вечность. Контрастны, как рисунок, и неподвижны, как законченный ри-сунок.

…Снег был пушистый, рассыпчатый. Не знающий о предстоящем конце. Такое было в нем душевное здоровье и неведенье о каких-либо бедах. Открыла для себя, что смешан-ный лес всегда имеет палитру красок всех времен года. Была зима. Но кусты тальника

ярко-охровые с розоватым оттенком напоми-нали осень в разгаре. Кусты можжевельника были ярко-рыжие, нетерпеливые, по харак-теру очень весенние. Ивняк во взрослом лесу самый живой, непосредственный, приветли-вый. Остальные деревья молчат, а кусты «ки-даются» навстречу, как дети. Был интересный зрительный фокус — небо вдали нестерпимо синело лишь меж кустов тальника, а там, где стояли сосны, оно казалось выгоревшим, ску-чающим, белесым.

Подумалось: скучно рядом с совершен-ством, с нечто законченным, завершенным. То ли дело эта розовая дымка ивняка, она при-тягивает небо, веселит его. Как будет ужасно, если я дойду до такого вот замороженного, одинокого стояния под небом. Тогда и небо отвернется от меня…

8 мартаСнег прекрасно держит. В тени он го-

лубоватый и рассыпчатый, легкий, как пух одуванчика. А на солнечных прогалинах он в мозолях от солнца. Просто ходить по снегу — удовольствие невероятное. Идешь и читаешь книгу лесного времени. Чешуйки от коры со-сен и берез, галочки хвои, вмятины и рытви-ны от упавших комьев снега — сколько сви-детельств жизни леса!

А березы — этакие свитки старинные… Ветер обтрепал за зиму бересту на стволах изрядно. Мохристая, зачитанная до дыр кни-га берез. Зима читала белую книгу берез, а может, наоборот, писала ее, чтобы потом, ле-том и осенью, она напоминала о белом снеге. На обрывках бересты, тонких, как пергамент, бесконечные «тире» светло-коричневые. Вот она — первобытная азбука леса: простая и одновременно сложная. Состоит из одних гласных…

Кому эта грамота адресована? Наверное, земле.

31 марта…Солнце залило снега. «Наводнение» солнца.


~ 50 ~

Дети играют Баха!

Лес в марте полон нетерпеливого, томительного предчувствия перемен. Вокруг сосен снег прито-мился, оттаял. У корневищ сосен темные круги осевшего леса, как тени у глаз. Сосны околь-цованы весной, околдованы солнцем. Лес сто-ит радостный, в неведении — и было немного страшновато ходить по нему. Он весь пронизан страстью к солнцу, полным отречением от снега. Снег цеплялся. А лес отрекался от него. Трагедия. Хотелось плакать…

Я узнала, что снег в конце марта необы-чайно эмоционален. На моих глазах сверша-лась трагедия, а я ничем не могла помочь. Сложнейшая гамма состояний и настроений, на расстоянии буквально измеряемая в ме-трах.

Ожесточенный, колючий, напряженный, изможденный, серый и усталый, буйно-веселый, таинственно-задумчивый, прита-ившийся, замирающий в остром изломе у

косогоров и пригорков — короче, СНЕГ, кото-рый прожил потрясающе интересную жизнь, знающий много об окружающем мире, снег одухотворенный и мыслящий и не желающий пропадать.

Снег — негатив вечности.Падает снег — падает свет. Снег лежит

терпеньем безграничным, преданностью без-мерной.

Снег — доброта всеобъемлющая, негром-кая.

Снег — тишина. Снег — начало и конец жизни.

Капля жизни, капля влаги… какое же у нас у всех есть утешение — снег. Снег, как свиде-тельство нашего неразрывного единства с миром, его красотой, его покоем и великоду-шием.

Э. Ахметова(Газета «Камертон». 2008. № 18–19)

С НЕТЕРПЕНИЕМ ЖДЕМ ПРАЗДНИКА…В этом году у нас небольшой юбилей

— 21 марта день рождения великого Баха, под знаком которого последние 4 года проходили наши конкурсы. Речь идет о Респу-бликанском конкурсе молодых пианистов, посвященном дню рождения Баха.

В конкурсах принимали участие ученики средней специальной музыкальной школы-лицея при Казанской государственной консер-ватории, музыкальных училищ и детских музы-кальных школ из Казани, Набережных Челнов, Нижнекамска, Альметьевска, Бугульмы.

Очень серьезный конкурс: дети играют Баха! История конкурса не совсем типична и пока что не имеет аналогов у нас в Татар-стане. Известная аксиома «талантам надо по-могать», очевидно, является одной из причин отечественного меценатства, возрождение которого мы наблюдаем в последние годы.

Хочу представить человека, без которого не было бы этого замечательного конкурса, че-ловека, благодаря которому и появился наш конкурс!

Рустем Латыпов — сын известного та-тарского композитора Масгута Латыпова, талантливый человек, страстный поклонник музыки Баха, казанский бизнесмен и меценат (известна его постоянная, из года в год, ощу-тимая помощь продуктами детям интерната Средней специальной музыкальной школы-лицея — это тонны, сотни килограммов кар-тофеля, мяса, арбузов, сыра и других продук-тов).

Идея посвятить конкурс исполнению со-чинений Баха исходила именно от него и его супруги Розы Еникеевой, заслуженного деятеля искусств РТ, известной пианистки и композитора, доцента Казанской консерва-тории, и была поддержана республиканским


~ 51 ~

Министерством культуры. Все мы прекрасно знаем, как важно не только открыть талант, но и вовремя поддержать его, и морально, и мате-риально. Знаем и то, как смехотворно малы ла-уреатские премии многих крупных конкурсов, особенно отечественных. Так вот: призовой фонд, учрежденный Р. Латыповым для самых достойных конкурсантов, составляет 10000 долларов США и действительно стал и станет реальной поддержкой, в которой так нужда-ются юные одаренные музыканты — это и поездки на будущие конкурсы, покупки музы-кальных инструментов, нот, книг, кассет и так далее. Ребята и их педагоги с удовольствием и ответственно готовились к конкурсам, польза от участия в которых огромна — это и интерес-ная программа, и замечательный концертный зал, и прекрасный рояль, это и возможность заявить о себе и утвердиться на концертной эстраде (кстати, небольшое исключение: все участники конкурса должны были исполнить Юмореску М. Латыпова, как своеобразное му-зыкальное приношение, дань памяти и уваже-ния композитору и отцу мецената — Масгуту Латыпову).

Интерес к конкурсу с каждым годом рас-

тет — это совершенно очевидно по тому ре-зонансу, который он произвел в музыкальных кругах города Казани и за его пределами.

Организаторы конкурса не очень забо-тились о рекламе, но камерный зал ГБКЗ имени С. Сайдашева был всегда переполнен. Удивительная атмосфера всегда царила на прослушиваниях: прекрасный уютный зал, отличный рояль, очень доброжелательная публика.

В жюри конкурса работали известные музыканты-пианисты Казанской государ-ственной консерватории, Казанского музы-кального училища, Средней специальной музыкальной школы при Казанской консер-ватории, министр культуры Республики Та-тарстан, ректор Казанской консерватории, профессиональные ведущие.

Очень надеемся, что нынешний V конкурс вновь порадует нас интересными выступле-ниями и открытиями, и праздник музыки Баха будет продолжен.

Э. Ахметова, член жюри конкурса(на открытии V Республиканского

конкурса молодых пианистов, посвященного И. С. Баху, 2005 г.)

Рустем Латыпов — сын известного татарского композитора Масгута Латыпова, учредитель конкурса, посвященного Баху


~ 52 ~

Интервью Г. Акчуриной (Г. А.) с Э. К. Ахме-товой (Э. А.) на Казанском телевидении (ян-варь, 1982 г.)

Г. А.: Добрый вечер! Наша сегодняшняя передача посвящается встрече с одним из ведущих пианистов нашей республики, заслуженным деятелем искусств ТАССР Эльзой Ахметовой. Эльза Кадыровна, Вы знаете, что наши передачи — это не про-сто встречи с творчеством того или ино-го исполнителя, хотя концертные высту-пления занимают значительное место в наших «Встречах…». Концертная часть ожидает сегодня и Вас, но сначала — не-большая беседа.

Как правило, путь к профессии музы-канта одинаков: музыкальная школа, учи-лище, консерватория. У Вас то же самое?

Э. А.: Да. Я прошла те же ступени. Могу лишь добавить, что раньше не было пробле-мы поступления в школу — детей искали. Главное, что вспоминается — это педагоги, с

которыми мне очень повезло. В школе — это Екатерина Васильевна Болдырева, а дальше Альберт Семёнович Леман.

Мой некоторый опыт исполнителя и педа-гога убедил меня в том, что все, что я получила в разное время и на разных стадиях обучения от своих учителей, до сих пор живо, ценно и очень нужно. Е. В. Болдырева — музыкант, окончившая в свое время Ленинградскую кон-серваторию, всю жизнь проработала в ДМШ. Самое замечательное в работе Екатерины Ва-сильевны — это любовь к нам, детям, школе (это был наш дом). Каким-то непостижимым образом, без всяких скидок на детский возраст, она предъявляла к нам профессиональные требования. Могу сказать, что музыкальная школа для меня (когда я вспоминаю это время) — какое-то очень яркое пятно, очень празд-ничное, очень интересное. И все это несмотря на тяжелые годы — это были 1944–1945 гг., когда я начала учиться музыке. Радость! Как все-таки это важно. Ни в коем случае не повин-ность, а радость, праздник.

Г. А.: Эльза Кадыровна, я понимаю так: Леман и в училище, и в консерватории, и в аспирантуре?

Э. А.: Да, я считаю, что мне очень повезло в этом смысле — за всю жизнь всего два педа-гога, что бывает очень редко. Все годы учения после школы я провела в классе А. С. Лемана.

Г. А.: Эльза Кадыровна, я думаю, имя Альберта Семёновича Лемана известно большинству телезрителей как имя ком-позитора и воспитателя композиторов. Но ведь Вы — пианистка?

Э. А.: А. С. Леман, кроме композиторского, окончил фортепианный факультет Ленинград-ской консерватории. Поступив в очень юном возрасте к Альберту Семёновичу, я, в каком-то смысле, взглянула на мир его глазами, его же глазами увидела, что есть добро, что есть зло. Он ввел нас в мир музыки, где нет места (не должно быть) ремесленничеству. Он предъ-являл к нам очень высокие требования. Вспо-миная уроки с Альбертом Семёновичем, что я хочу выделить сейчас — это тщательнейшая

Пианистка Эльза Ахметова

Е. В. Болдырева


~ 53 ~

работа над звуком. Работа, как превратить рояль в говорящий инструмент — вот чего добивались мы. И если я сейчас что-то могу, что-то умею, то всем этим обязана Альберту Семёновичу, только ему. Расставшись с консер-ваторией как студенты, вступив на самостоя-тельный путь, мы все, наверное, не перестаем учиться — учиться и у жизни, учиться у своих коллег по работе, по искусству, и даже у своих студентов-учеников.

Г. А.: Ваша последняя мысль подвела нас к очень важному вопросу — вопросу педа-гогической деятельности. Вы сказали, что для Вас ценен и важен опыт Ваших учителей. Но Вы сами много лет препо-даете, и, вероятно, у Вас сложились свои взгляды на педагогику.

Э. А.: Педагогика — это мир, который мне очень дорог. Это очень увлекатель-ная работа, она обогащает самого педаго-га, заставляет о многом задуматься. Мне очень интересно общаться со студентами. Я их всех люблю (может, не меньше испол-нительства). Работа эта обогащает само-го педагога, дает мне очень многое — чем больше слушаю других, тем лучше понимаю собственные недостатки (а это чрезвычай-но важно для играющего). Консерватория — мой дом. С ней у меня связано все: пла-

ны, надежды, благополучие и творческое счастье. Задачи мои как педагога очень про-сты и одновременно очень сложны. Я хочу, чтобы мои ученики стали не только настоя-щими профессионалами в высоком смысле этого слова, но и настоящими людьми. Мне кажется, что честность в любом деле начи-нается с высокого профессионализма, что является достоинством любой профессии. Дилетантизм, приблизительность — это пренебрежение. Неуважение к себе самому, к своей профессии (а в нашем деле мастер-ство особенно существенно и важно).

Обучение музыке — очень сложная сфера общения двух неравноправных личностей, когда на старшем лежит особая ответствен-ность. Поэтому педагог должен очень чутко ощущать особенность каждого студента. Мо-жет ли и насколько студент быть самостоя-тельным? Стоит ли ему все разжевывать? Или дать полную творческую свободу? А может быть, ввести его в более строгие рамки, что-бы эта свобода не была во вред? Таких вопро-сов множество, и они возникают непрерывно, даже не в отношении к одному и тому же сту-денту, ибо он не стоит на месте, а развивается как личность, как музыкант.

Мне кажется, в нашем деле есть один пара-докс: ведь далеко не все, до чего мы доходим,


~ 56 ~

— открытие. Но я убеждена: чтобы стать худож-ником, надо открывать открытое («свои Амери-ки»), для себя, заново, часто, наверное, немыс-лимо сложным путем. Очень важным считаю (для себя как педагога), что мы должны делать все возможное, чтобы убедить поступающих к нам в том, что это не их дело. Ведь не секрет, что наряду с настоящими студентами, будущими музыкантами, у нас обучается часть студентов (каким-то образом они просачиваются к нам), которые имеют очень мало отношения к этой профессии, хотя они и учились, и заканчивали музыкальное училище. Необходимо постарать-ся убедить поступающих, что если мы избираем профессию, для которой у нас нет необходимых способностей, вскоре (и очень!), рано или позд-но, с чувством стыда мы должны будем убедить-ся в своей собственной неспособности.

Г. А.: Спасибо, Эльза Кадыровна. Педаго-гика — это одна сторона Вашей деятель-ности. Перефразируя известную фразу «режиссер умирает в своих актерах», можно сказать, что «педагог умирает в своих учениках». Другая сторона деятель-ности музыканта — исполнительская. Вы начали выступать еще в студенческие годы и с тех пор ведете активную кон-цертную жизнь.

Готовясь к сегодняшней передаче, я познакомилась со многими Вашими афи-шами. Они свидетельствуют о широком круге исполняемых Вами авторов, здесь все стили, все эпохи. Но первое, что обра-тило на себя внимание, это наиболее ча-сто встречающиеся три имени: Моцарт, Бетховен, Шопен.

Э. А.: Моцарта и Бетховена можно играть всю жизнь. Их музыку принято считать «пробным камнем» для исполнителя. Я ча-сто возвращаюсь к некоторым сочинениям этих композиторов. Жизненные события, переживания, опыт, художественные впечат-ления — все это так или иначе накладыва-ет печать на подход к музыке. Со временем меняется мое отношение к тому или иному сочинению. И тут нет ничего удивительного — есть авторы, которые требуют зрелости, а зрелость приходит с годами.

Г. А.: Кто же из этих трех композито-ров Вам ближе?

Э. А.: Шопен — один из моих любимейших композиторов. Мы, пианисты, счастливы, что у нас есть Шопен. Как человек из плоти и крови он мне особенно близок. Все его бури и драмы не-посредственно касаются нас. Каждый находит в Шопене свой мир. Для меня Шопен в первую очередь — лирик. Это главное. Шопен — гений вкуса. Требует от исполнителя чувства меры и пропорции. Тончайшие движения души, легкие неуловимые настроения воплощает в совершен-ной классической форме. Воображение слуша-теля всегда свободно. Исполняя Шопена, испы-тываешь наслаждение еще и чисто физическое: ощущение какой-то особенной, чудесной лег-кости, гибкости, пластичности, свойственных только одному Шопену и возникающих из самой природы его непостижимого пианизма. Чтобы играть музыку Шопена, нужно ее беспредельно любить, любить особенно сильно, и только тог-да она раскроет свои тайны.

Г. А.: Я думаю, в Вашем ответе прояви-лась Ваша позиция в отношении классиче-ского наследия. А каково Ваше отношение к современной музыке?

Э. А.: Не всякая новая музыка вызывает у меня интерес. На первом месте для меня — ка-чество сочинения. Современная музыка часто больше дает уму, но недостаточно сердцу. В каком-то смысле современную музыку играть легче, т. е. еще не сложились традиции испол-нения, «не на слуху» трактовки выдающихся мастеров, позволительна работа крупными штрихами и, к сожалению, с меньшими затра-тами душевных сил. Отчетливо сознаю, как от-ветственно дать жизнь новому сочинению.

Г. А.: Эльза Кадыровна, исполнитель-ское искусство — это не только сольные выступления, но и ансамблевое музици-рование. Ни один уважающий себя музы-кант не может, да и не должен ограничи-ваться сольными программами. Я знаю, что Вы нередко выступаете в различных ансамблях: с певцами Галиной Ластовкой и Эмилем Заляльдиновым, в фортепьян-ном дуэте с Флорой Хасановой, с камер-ными ансамблями и, наконец, с симфо-ническим оркестром в качестве солиста — это ведь тоже ансамбль.

Э. А.: Очень люблю играть в ансамблях. Ан-самбль — интереснейший вид искусства. Какой


~ 57 ~

огромный пласт новой, чудесной музыки от-крываешь, какое огромное наслаждение получа-ешь… Всегда с радостью вспоминаю время, когда работала в ансамбле. Насколько это обогащает нас самих, дисциплинирует исполнительскую волю. Очень люблю выступления с оркестром. Говоря об этой стороне своей жизни, хочу оста-новиться на очень дорогом для меня имени — Натане Григорьевиче Рахлине, встреча и обще-ние с которым — для меня подарок судьбы.

В свое время всех нас ждало большое собы-тие — в наш город приехал Н. Г. Рахлин. Впечат-ления тех лет прекрасны и незабываемы, они остались на всю жизнь. Конечно, в то время мне не могло прийти в голову, что пути мои сойдутся с этим необыкновенным человеком. Совмест-ные выступления с ним дали мне возможность пережить на концертной эстраде мгновения подлинного творческого счастья. Всегда, когда мне предстоит играть концерт с оркестром, меня охватывает ощущение радостного ожидания (оно осталось и сейчас). Считалось или ходило мнение, что Рахлин не любит аккомпанировать и что с ним очень трудно играть. Категорически с этим не согласна. Когда я играла с Натаном Гри-горьевичем, я всегда ждала этого вечера, зная,

что мне будет очень хорошо. И действительно, так и было — он никогда не давил, давал воз-можность делать все, что мне хотелось или что я считала нужным делать. Я всегда испытывала очень сильное, радостное волнение и одновре-менно была абсолютно спокойна, чувствуя себя как за каменной стеной...

А если вспомнить работу с ним за роялем, в классе — это было удивительно! Не все мог-ло пригодиться в самом концерте, но какая колоссальная пища для размышлений, для воображения! Натан Григорьевич сообщал массу интересных вещей, воспоминаний, де-талей. Привычное вдруг становилось совсем новым, поворачивалось к тебе иной гранью и могло вдруг засверкать и стать даже наход-кой. А встречи с ним, когда он был в форме, в настроении — это незабываемо! Его мысли, его ассоциации, его афоризмы — все можно было записывать. То, что я довольно про-должительное время стояла рядом с этим гигантом-музыкантом — это стоило многих лет учебы. Впечатлений очень много…

Вновь и вновь переживаю неизгладимые впечатления, которые я испытала много лет назад.


~ 58 ~

Г. А.: Эльза Кадыровна, в начале нашей беседы Вы сказали, что хотите воспи-тать своих учеников не только професси-оналами, но и настоящими людьми. Ста-вя перед собой такую цель, Вы, вероятно, исходите из определенных человеческих, гражданских позиций.

Э. А.: Да, конечно. Во-первых, для меня ва-жен вопрос личной ответственности человека, чтобы каждый мог отвечать за собственные поступки. Очень важна для меня тема добра, которого нам так не хватает. Не хватает добра не словесного (его много!), а действенного, т.е. готовности встать на защиту, поддержать того или иного человека. Думаю, что мы должны изменять мир, очеловечивать его, делать луч-ше — разумеется, средствами своего ремесла. Музыка не является слепком реального мира. Музыка — это сам мир, который, кстати, суще-ствует, не только пока звучит. Музыка продол-жает звучать в сердцах и душах. Любое заме-чательное произведение «воюет» за то, чтобы больше было красоты в жизни. Мы не лекторы, не проповедники. Музыкант должен ощущать потребность сказать о своем понимании до-бра, зла, красоты и т. д., создавая образы, про-

пущенные через себя. А это реально лишь при совершенном владении своим ремеслом. Зада-ча искусства — помочь человеку обрести себя, обнаружить связь и гармонию с окружающим миром.

Г. А.: Спасибо. И, наконец, последний во-прос — о программе Вашего концертного выступления.

Э. А.: Я начну с первой части «Аппассиона-ты» Бетховена. Я думаю, после нашего разгово-ра нет смысла останавливаться на том, почему я играю этого композитора. Сонатина Мансура Музафарова написана в 1935 году, я ее совсем недавно обнаружила в архиве композитора и считаю своим долгом показать ее слушателям. Очень редко исполняется и Прелюдия Назиба Жиганова, композитора, произведения кото-рого стали классическими, а концерт я закон-чу «Вальсом-экспромтом» Рустема Яхина, со-чинением, которое привлекает меня светлым лиризмом, яркой концертностью.

Г. А.: Позвольте пожелать Вам, Эль-за Кадыровна, прежде всего достижения целей, которые Вы перед собой ставите, новых творческих поисков, достижений и открытий.

Н. Рахлин


~ 59 ~

ЗАСЛУЖЕННЫй ДЕЯТЕЛЬ ИСКУССТВ ТАССР Эльза Ахметова принадлежит к числу ведущих татарских пианистов.

Творчество этого самобытного музыканта — одна из значительных страниц в испол-нительской культуре Татарии последних двух десятилетий.

Широка амплитуда деятельности Э. Ах-метовой — сольные выступления в разных городах страны, концерты в качестве со-листки симфонического оркестра, ансам-блиста, концертмейстера. Она пропаган-дирует и редактирует новые сочинения татарских композиторов, ведет педагогиче-скую и методическую работу в консервато-рии по классу специального фортепиано.

Ахметова еще в годы учебы в консерва-тории обратила на себя внимание одухотво-ренной самобытностью исполнения, свеже-стью фразировки, разнообразным звуком, романтической приподнятостью и одновре-менно естественностью высказывания.

Ахметовские интерпретации — это ощущение сиюминутности и стихийной непосредственности исполнения, когда слушатель как бы невольно вовлекается в создание звукового образа, интонации, не испытывая при этом никакого «эстетиче-ского насилия».

Отчего это происходит? Ведь не секрет, что даже самым талантливым исполнителям публика не прощает отклонения от «нормы», если оно случайно или из разряда фортепи-анных «фокусов». Напротив, самое смелое, неожиданное прочтение, если оно поэтиче-ски оправдано, с благодарностью восприни-мается слушателями как открытие.

Поэтическая правота интерпретаций Эльзы Ахметовой, как правило, убеждает. Музыка звучит в ее исполнении всегда оду-хотворенно. У нее не встретишь проходных мест и пустотных умозрительных длиннот. Тем не менее ее интерпретации, не будучи в каноническом отношении безусловны, по-ражают законченностью замысла, неслучай-

ностью трактовок. Дело здесь не столько в воздействии ее таланта, сколько в органи-ческой слитности всех чисто фортепианно-исполнительских компонентов с личност-ным взглядом художника-интерпретатора.

Интересно, что вхождение в мир боль-шой музыки на эстраде началось у Ахмето-вой с Шопена. Не потому, что пианистке не удавалась музыка Баха или венских класси-ков. Напротив, она с огромным интересом и увлеченностью изучала творения великих мастеров доромантической эпохи, музыку двадцатого века.

Но в сочинениях великого польского композитора ее личность раскрывалась с наибольшей полнотой и органичностью. Ве-роятно, секрет крылся в природе дарования

Играет Эльза Ахметова


~ 60 ~

исполнительницы, светлого и гармоничного по мировосприятию, внутренне близкого к поэтической соразмерности шопеновской му-зыки. Удивительно, что в исполнении Ахме-товой Шопен не лишается трагедийной кон-фликтности или драматической значимости.

Наоборот, ее интерпретации шопенов-ской музыки прежде всего интересны сво-ей содержательностью. Причем амплитуда образов не сужается или сглаживается, а обретает ту высшую соподчиненность, имя которой гармоничность. В ней отчасти и кроется разгадка ахметовских интерпрета-ций крупных сочинений Шопена, таких как все четыре баллады, соната си минор, фан-тазии фа минор, концерты. Драматургия в них выстраивается пианисткой не по «спа-сительному» принципу контраста (кстати, этот принцип в недостаточно тонких ру-ках просто губителен для Шопена), а путем взаимосближения, взаимопроникновения

контрастных образов, подчеркивания общ-ности атмосферы поэтического воздуха со-чинения. Отсюда и органичное толкование кульминаций, не ослепляющих спонтанной предельностью переживаний, а всегда под-готовленных предшествующим развитием.

Более спорны, или вернее будет сказать, непривычны и неожиданны в исполнении Ахметовой миниатюры Шопена и других романтиков. Проявляется это прежде всего во фразировке. Но, пожалуй, это явление на-столько своеобразно и национально авто-номно, что требует специального разговора о взаимовлиянии национальных исполни-тельских культур в интерпретации музы-кальной классики.

Особо следует сказать о звуке Ахметовой. У нее рояль звучит всегда «по-ахметовски», играет ли она Бетховена, Шопена или Яхи-на. Причем звучит разнообразно и стили-стически точно. Пианистка не признает

Фортепианный дуэт с Ф. Хасановой. Э. Ахметова (справа)


~ 61 ~

прикосновения вообще. Звук, по ее мнению, не должен иметь внеличностную окраску, внетембровую, внесмысловую. Удивитель-но звучит у Ахметовой кантилена — мягко и наполненно. Так же наполненно звучит у нее самое активное форте. В арсенале выра-зительных средств пианистки разнообраз-ные оркестровые звучания, но рояль у нее никогда не бывает ударным.

Мастерски владеть звуковой палитрой помогает исполнительнице особенное, чисто ахметовское туше. Она удивительно чувству-ет кончик пальца. Особенно это ощутимо, когда пианистка на пианиссимо «достает» большой интервал — рука тогда даже чисто визуально приобретает «ахметовское обли-чье», пальцы все подбираются и вытягива-ются, ладонь как бы открывается и палец-солист бережно берет необходимую ноту.

Выйдя на большую эстраду, Эльза Ахмето-ва сразу же завоевала репутацию вдохновен-ной исполнительницы романтической музы-ки. Но почти одновременно слушатели стали встречаться с пианисткой в совершенно нео-жиданном качестве — в роли первооткрыва-теля новых, только что созданных сочинений татарских композиторов. Причем ее исполне-ние татарской фортепианной музыки было не просто профессиональным. Оно было прежде всего стилистически точным и современным в самом широком смысле этого понятия.

Это были годы расцвета камерного твор-чества многих татарских композиторов. Одновременно это были годы зарождения и становления традиций исполнения татар-ской фортепианной музыки. Эльза Ахметова вместе со своими коллегами была среди тех, кто эти традиции создавал. В ее прекрасном исполнении прозвучали многие произведе-ния Жиганова, Яхина, Ключарева, Ахмето-ва, Мулюкова, Еникеева, Билялова и других. Деятельность пианистки в деле пропаганды татарской фортепианной музыки поистине впечатляющая: она выступала в Москве, Алма-Ате, Ижевске, йошкар-Оле, Перми, Ярославле, принимала участие во многих пленумах Союза композиторов Татарии, фе-стивалях и декадах татарского искусства в разных городах страны, выступала на радио и телевидении.

Романтика и современность шли рядом. Но вскоре в концертных программах пиа-нистки стала появляться классика: Бах, Ген-дель, Гайдн, Моцарт, Бетховен, Скарлатти. Репертуар активно расширялся, зазвучали с эстрады Вебер, Равель, Прокофьев, Шоста-кович, Рахманинов, Скрябин, Дебюсси, Ка-балевский, Леман и другие авторы.

Совершенствовался стиль пианистки, становился строже, экономнее в вырази-тельных средствах. «Соединение акаде-мической точности с возвышенной сво-бодой», — так определял манеру Эльзы Ахметовой народный артист СССР, профес-сор Натан Григорьевич Рахлин, творческая дружба с которым связывала пианистку долгие годы. Выдающийся дирижер ценил в Ахметовой не только «блестящее владе-ние инструментом и особый насыщенный кларнетовым отзвуком теплый звук», но и ту удивительную музыкантскую и чело-веческую контактность пианистки с орке-стром, «вызывавшую восторг у оркестран-тов и публики». В содружестве с Натаном Рахлиным Ахметова с успехом исполняла концерты для фортепиано и симфониче-ского оркестра.

Ансамблевое музицирование — осо-бая сторона творчества Ахметовой. Она не замыкается в рамках одного ансамбля, с успехом выступает с разными певцами в качестве концертмейстера, предпочитая монографические работы; играет в ансам-бле с виолончелью, скрипкой, камерным ансамблем, в фортепианном дуэте. Значи-тельным творческим результатом отмече-ны совместные выступления Ахметовой с певцами Галиной Ластовкой и народным артистом ТАССР Эмилем Заляльдиновым и дипломанткой Всероссийского конкурса пианистов Флорой Хасановой.

Когда на сцене за роялем Эльза Ахме-това — в зале ощущение доверительности к слушателю, тот нравственно-этический климат выступления, который позволяет говорить о высокой человечности искус-ства исполнителя.

Что может быть более ценным…С. Гурарий

(«Вечерняя Казань». 3 июня. 1981 г.)

«Рискнем вписаться в славы хор...»


~ 64 ~

* * *Стою опять я в зале освещенном,Где увлеченно пели мы с Тобой.И вот Ты здесь! Безмолвно, упоенно,Восторженно слежу я за Твоей игрой.

Добра и строгости в Твоих чертах слиянье.Душа светла, поет рояль.И переливов серебристых трепетаньеНесет меня в волнующую даль.

Знакомыми напевами томимаСтою. В глазах — движенье и цветы.И кажется, летя под звук любимый,Я чувствую дыхание весны.

Прекрасных дней прекрасная подруга!К плечу невольно клонится плечо,Невольно ощущаю сердцем друга(Лукавить неуместно и грешно).

Я в полном зале — но однаС лучом звезды на высоте лазурнойВ круженье музыки безумнойНа празднике твоем. К чему слова,Когда звучит рояль? цветы благоухают.Вновь яркой зеленью расцветится весна.Играй — Твой день, играй, моя родная, И уноси меня в безоблачную даль.

Н. П. Варшавская

* * *В высокой вечности движеньяЕсть звук один, определивший точностьИ ясность мысли, простоту,Возвышенность и чистоту, и прочность.

Жизнь — это вечное движенье.И Вы стремитесь к красоте,Как Дон-Кихот без промедленья,Без остановки на мгновенье,Всегда, везде на высоте.

Казалось, надо бы откинуть,Не раствориться в суете,Нельзя, нельзя остановиться,Пускай как можно дольше длитсяВаше стремленье к Чистоте!

Нашла свое прикосновенье,Свела биение сердец в чудесный ритм,Так Эльза — камертон музыкиИ совершенства образец!

* * *Услышать тишину ВселеннойВ чудесной паузе… И вотРоскошная картина мираПередо мной встает…

Струна касается души,Едва Вы к клавишам припали,Прикосновенья миг — скрижали,Священный миг! Полет души!

Ита Вельдер

* * *К юбилею

«Вы избалованы природой;Она пристрастна к вам была,И наша вечная хвалаВам кажется докучной одой.

Вы сами знаете давно,Что вас любить немудрено».Так прозорливо твой портретЛегко писал большой поэт.

Ему вослед, рифмуя строки,Рискну вписаться в славы хор.С годов студенческих, далекихСплетает память твой узор.

Ты помнишь: резвыми мы были,Играли лихо в баскетбол,Свой вклад в «капустники» вносили.(Похулиганить мы любили!)На демонстрации ходили,С азартом песни голосили…Но длинен уж мой «протокол».

А лучшее воспоминанье — Свет музы дивной с высоты:Твоей звезды очарованьеНа небосводе красоты.


~ 65 ~

К поэту вновь я поспешу,Закончить стансы попрошу:«Вот, Эльза, вам совет: играйте,Из звуков золотых сплетайтеСебе торжественный венец!!!Вы так добры, — не разрывайтеСвоих поклонников сердец!»

Л. А. Федотова

* * *Отец и мать — учителя,Ты в педагогах не случайно.Ты слышишь, как звучит земляИ что в ней явно, что в ней тайна.

Узнать хотела с юных летКогда и где быть новой ране.Какой она оставит след,Умела предсказать заране.

Твои ночные сновиденья,Как правило, всегда сбывались.Искала в музыке спасенья,И бури с клавиш вырывались.

И всякой лжи сопротивленьеСлышно в манере исполненья.

* * *И жизнь, и судьбу свою гарусом пишет.И в суть проникая, все видит и слышит,Не гнется под грузом труда и забот,Свой возраст красиво по жизни несет.

Сестра своим сестрам, подруга — студентам,Да, Эльза достойна всех-всех комплиментов.В любой ситуации из затрудненьяИ выход отыщет, и примет решенье.

* * *Есть такое редкое искусство –Жить без праздности и суеты.И сберечь, как клад, живое чувство,В музыке осуществив свои мечты.

От тщеславья полностью свободна,Искренне студентами любима,Эльза — словно рыцарь благородный,Или камертон необходимый.В ощущеньи ритма, в утвержденьи чести,В отрицаньи фальши, в неприятьи лести.

Пока такие есть учителя,Гармонией питается земля.И есть надежда на спасеньеЛюбви, добра и вдохновенья.

М. Дорофеева

* * *Эльзе. Шутя и с любовью

За роялем забываюЯ про свой радикулит.За роялем я не знаю,Он болит иль не болит.Гайдна звонкие пассажиИ Шопена волшебствоМне подвластны.Не подвластноГиппократа мастерство.

Л. О. Горбовец


~ 66 ~

Абдуллин Р. К. — органист, пианист, педагог, народный артист Республики Татарстан, Российской Федерации, заслуженный деятель искусств Российской Федерации, лауреат Государственной премии Российской Федерации, профессор, ректор Казанской государственной консерватории

Абдуллина Г. К. — пианистка, педагог, заслуженный деятель искусств Республики Татарстан, Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, профессор Казанской государственной консерватории

Антонов Д. К. — флейтист, педагог, заслуженный артист Республики Татарстан, профессор Казанской государственной консерватории

Беспалова В. — пианистка (г. София, Болгария)

Будайли Г. Р. — пианистка, педагог, член профессиональной психотерапевтической лиги, мастер нейролингвистического программирования, доцент Казанской государственной консерватории

Буренкова Т. — пианистка, концертмейстер, педагог Московского музыкального училища им. М. М. Ипполитова-Иванова

Бурнашева Э. В. — пианистка, педагог, заслуженный деятель искусств ТАССР, Российской Федерации, профессор Казанской государственной консерватории

Варшавская Н. П. — певица, педагог, заслуженная артистка Республики Татарстан, профессор Казанской государственной консерватории

Величковская Л. Г. — пианистка, концертмейстер, педагог, доцент Казанской государственной консерватории

Вельдер И. — пианистка, преподаватель Казанского музыкального училища им. И. В. Аухадеева, ученица Э. К. Ахметовой

Галеева А. — пианистка, преподаватель ДМШ (г. Казань)

Галлямова В. — пианистка, преподаватель музыкального училища (г. Пермь)

Голубева С. Н. — пианистка, преподаватель ДМШ (г. Казань)

Горбовец Л. О. — пианистка, педагог, профессор Уральской государственной консерватории им. М. П. Мусоргского

Дорофеева М. — пианистка, преподаватель ДМШ (г. Казань), ученица Э. К. Ахметовой

Зеленкова Е. В. — пианистка, концертмейстер, педагог, доцент Казанской государственной консерватории

Ибрагимова З. — пианистка, концертмейстер, преподаватель музыкального факультета Казанского государственного педагогического университета

Исанбет Ю. Н. — музыковед, педагог, заслуженный деятель искусств ТАССР, Российской Федерации, кандидат искусствоведения

Леман А. С. — композитор, пианист, педагог, заслуженный деятель искусств Чувашской АССР, РСФСР, народный артист РСФСР, лауреат Государственной премии СССР, профессор Казанской государственной консерватории

Маклецов В. М. — философ, педагог, кандидат философских наук, профессор Казанской государственной консерватории

Авторы


~ 67 ~

Пятницкая О. А. — пианистка, ансамблистка, педагог, дипломант всероссийских конкурсов, доцент Казанской государственной консерватории

Работкин С. Н. — пианист, педагог, заслуженный деятель искусств Республики Татарстан, дипломант Всероссийского конкурса пианистов, профессор Казанской государственной консерватории

Савина Т. Э. — пианистка, педагог Средней специальной музыкальной школы при Казанской государственной консерватории, заслуженный работник культуры Республики Татарстан

Серёгина Н. М. — пианистка, философ, педагог, кандидат философских наук, доцент Казанской государственной консерватории

Сонц А. — пианистка, преподаватель ДМШ, мастер нейролингвистического программирования (г. Казань)

Старателева Ф. П. — пианистка, ансамблистка, педагог, заслуженный деятель искусств ТАССР, Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, профессор Казанской государственной консерватории

Таганцева В. А. — пианистка, концертмейстер, педагог, Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, профессор Казанской государственной консерватории

Торбик Т. — преподаватель ДМШ (г. Санкт-Петербург)

Федотова Л. А. — музыковед, педагог, кандидат искусствоведения, заслуженный деятель искусств Республики Татарстан, профессор Казанской государственной консерватории

Халитова-Мурзиева Г. Р. — певица, пианистка, педагог, лауреат и дипломант международных конкурсов, доцент Казанской государственной консерватории

Якупова Э. — пианистка, преподаватель ДМШ (г. Казань)

Казанская государственная консерватория (академия) имени Н. Г. Жиганова

«Я счастливая...»

Редакционная коллегияАбдуллин Р. К. — профессор, ректор Казанской государственной консерваторииБурнашева Э. В. — профессор Казанской государственной консерватории

СоставительАйнатуллова Гузалия Абдулловна

РедакторСамсонова Ольга Николаевна

Макет, вёрстка, предпечатная подготовка —Творческая группа «Алга!» www.alga-alga.ru(843) 246-1234

Буклет о Эльзе АХМЕТОВОЙ

Documents