Ко дню рождения Юрия БондареваНа страницах – война

К 70-летию ПобедыМадонна с пайковым хлебомо романе Марии Глушко

Сергею Беляеву – 55

№ 57 март 2015ТЕАТРАЛЬНЫЙ ПОДВАЛ

Главный редактор: Фил РезниковШеф-редактор: Александр СтульневКорректор: Валерия ЛюбимцеваДизайн и верстка: Феликс ВасильевЭлектронный архив номеров: www.issuu.com/t-podval/Электронный адрес редакции : reznikov@tabakov.ru

В журнале использованы фотографии К. Бубенец, А. Булгакова, М. Гутер-мана, В. Дмитриева, Д. Дубинина, Д. Жулина, И. Захаркина, А. Иваниши-на, И. Калединой, Л. Керн, В. Луповского, Э. Макарян, В. Плотникова, А. Подошья-на, Е. Потанина, Ф. Резникова, В. Сенцова, В. Скокова, Е. Цветковой, О. Черноуса, Д. Шишкина, а также фотографии из личных архивов актеров труппы и сотруд-ников театра

Йеппе-с-горыРежиссерГлеб ЧерепановВ ролях:Сергей Беляев,Роза Хайруллина,Александр Воробьев,Виталий Егоров,Дмитрий Бродецкий и др.Ближайшие спектакли05.03, 29.03

Три сестрыРежиссерАлександр МаринВ ролях:Алена Лаптева,Аня Чиповская,Арина Автушенко,Игорь Петров,Яна Сексте и др.Ближайшие спектакли08.03, 18.03, 25.03

Animal PlanetРежиссерГлеб ЧерепановВ ролях:Роза Хайруллина,Денис Парамонов,Никита Еленев,Артур Касимов,Максим Сачков и др.Ближайшие спектакли15.03, 28.03

В номере4

Сергею Беляеву — 557

«...Из того великого и страшного времени...»

10«Каштанка»

13Десять фактов о Викторе Розове

15«Хронограф» : март

17На страницах — война. Часть вторая

ПРИ ПОДДЕРЖКЕПРАВИТЕЛЬСТВА

МОСКВЫ

2

ПОСЛЕДНИЕ ПРЕМЬЕРЫ

ТЕАТРАЛЬНЫЙ ПОДВАЛвахтенный журнал театра олега табакова № 57 (март 2015) 12+

К репетициям авторской пьесы «Вий», созданной по мотивам одноименной повести Николая Васи-льевича Гоголя, приступает драматург и режиссер Василий Сигарев, известный кинозрителям по та-ким работам, как «Волчок» и «Жить». Роль Хомы Брута в спектакле, который увидит свет ближе к кон-цу сезона, сыграет Андрей Фомин, а роль Панночки — актриса Яна Троянова, знакомая зрителям по уже упомянутым фильмам В. Сигарева, а также по картине А. Смирновой «Кококо».

На фото: Василий Сигарев на вручении премии Олега Табакова в 2013 г.

Очередную церемонию награждения своей именной премией Олег Табаков проведет не как обыч-но в День театра, а раньше на несколько дней. О том, кто стал лауреатом премии Олега Табакова в 2015 году, мы расскажем в следующем номере.

На фото: Олег Табаков

Наш театр готовится отпраздновать 70-ю годовщину Победы в Великой Отечественной войне. К ре-петициям спектакля, который увидит свет в канун 9 мая, приступил Александр Марин. О литератур-ном материале, легшем в основу будущего спектакля, мы рассказываем на страницах этого номера.А в ночь с 26 на 27 марта на сцене нашего театра в рамках ежегодной акции «Ночь в театре» прой-дет представление, приуроченное ко Дню Победы. О том, что ждет наших зрителей в эту ночь, как им попасть на это мероприятие, мы расскажем в марте на страницах театра в социальных сетях. Следи-те за новостями!

На фото: Александр Марин

3

ПОМРЕЖ FM

ЮБИЛЕЙ

4

Сергею Беляеву — 5517 марта заслуженному артисту России Сергею Беляеву исполняется 55 лет. Ученик Олега Табакова, он работает в «Табакерке» с момента ее официального открытия. Начав учебу в Щепкинском училище, на третьем курсе он вместе с Алексеем Серебряковым и Сергеем Шкаликовым перешел к Табакову на курс в ГИТИС. «Мы считали, что добились на своем курсе всего, чего могли; у Табако-ва же в студии уже играли спектакли, и мысль о том, что мы тоже сможем играть, была нам по душе», — признается Сергей. За почти три десятилетия службы в Подвале актер сыграл два десятка самых разных ролей, в том числе в знаковых для нашего театра спектаклях. О некоторых из них мы напомним нашим читателям в настоящем материале.

Йеппе-с-горы І 2014Премьера в «Табакерке» — бенефис Сергея Беляева. Роль действи-тельно интересная. Главный герой весь спектакль не сходит со сце-ны. И актер умудряется найти столько красок, чтобы не повторить-ся и быть убедительным — даже изобразил «гражданскую войну во всем теле».Анна Чужкова. «Культура»

Искусство І 1998Хомяков, Мохов и Беляев виртуозно играют первый план и находят в том явное удовольствие, даже кураж. И, оказывается, искусство пере-дачи естественного человеческого поведения, бесконечной диалоги-ческой вязи, погружения в смешные комплексы своих героев, а затем попытка выпутаться из их круга, преодолеть растерянность — все это и есть Искусство, как его здесь понимают. Во всяком случае, демон-стрируют в новой работе.А. Колесников. «Трибуна»

Идиот І 1999А если говорить об актерском «достижении», то это — роль Лебедева в «Идиоте», которую я це-ликом придумал сам.

Сергей Беляев. Из интервью

Город І 2002«Город» бессюжетен: у человека все есть — семья, любящая жена, хорошая работа, а он сам не знает, какого ему рожна надо. Мучается и от этого мучает всех окружающих. Этот внутренний раздрай довольно точно передает Сергей Беляев — без напряга. Его тихий, извиняющийся голос, ни разу не сорвавший-ся на крик, пострашнее любых истерик. И это можно считать большой заслугой артиста, до сих пор не выступавшего в главных ролях. Рефлексии русского ин-теллигента, замучившие чеховского Иванова, похоже, крест русской нации, не-зависимо от строя на дворе и города.Марина Райкина. «Московский комсомолец»

Был такой великий русский спектакль «Смертельный номер», который поставил Володя Машков. Первый спектакль, в котором я перестал говорить низким ба-ритоном и играть разных солидных дядек.

Сергей Беляев. Из интервью.

Страсти по Бумбарашу І 1993— Как вы подружились с Машковым? — Он поступил позже меня. И в первый раз он подошел ко мне, глядя снизу вверх, спросил, не согласился бы я сыграть в его спектакле «Звездный час по местному времени». Я сказал: «Почему нет?» Перед следующим его спектаклем он подошел ко мне и сказал уже сверху вниз: «Будешь у меня Гаврилой в “Бумбараше”?» И потом я играл во всех его спектаклях, кроме «Трех-грошовой оперы».

Сергей Беляев. Из интервью

Смертельный номер І 1994Не спрашивайте его о том, жалеет ли он о «Смертельном номере», который в какой-то момент пере-стали играть, — он отшутится: «Хорошо умереть молодым и красивым». Люди сильные и мужествен-ные умеют расставаться с самым дорогим, продолжая хранить его в сердце. У актера есть еще одна возможность: любимые им герои переживают реинкарнацию. Толстый (персонаж Сергея Беляева) из «Смертельного номера» не исчез — он живет в разных его сценических героях, в том числе и на сце-не Художественного театра.Нара Ширалиева. «Театральный подвал»

ЮБИЛЕЙ

5

ЮБИЛЕЙ

6

Когда я умирала І 2004Папаша Анс сыгран Сергеем Беляевым со свойственной этому актеру просто-той и душевностью. Глуповатый, простодушный человек, постоянно почесываю-щийся и повторяющий много раз одну и ту же фразу, он как-то безумно трога-телен, хотя и смешон. С. Беляев передает пластику пожилого грузного человека с удивительной точностью. Его роль выстроена не только внутренне, но и внеш-не — она законченна. Как преображается Анс Бандрен, когда на взятые взай-мы у дочери деньги вставляет себе зубы, осуществляя, таким образом, давнюю мечту! Меняется даже его походка и осанка!»Ольга Петрушанская. «Современная драматургия»

К ПРЕМЬЕРЕ

7

«…Из того великого и страшного времени…»ТЕКСТ: ФИЛ РЕЗНИКОВ

В начале марта к репетициям нового спектакля приступает Александр Марин. Спектакль с рабочим названием «Мадонна Бе-нуа» увидит свет в мае, накануне 9 мая, когда страна отме-тит 70-летие Победы в Великой Отечественной войне. В на-стоящей статье мы расскажем о том, какое произведение лег-ло в основу инсценировки, сделанной А. Мариным, и скажем не-сколько слов о его авторе.

Когда в театре решили ставить спектакль по роману Марии Глуш-ко «Мадонна с пайковым хле-бом», был, как обычно, направ-лен запрос в Российское автор-ское общество. Однако в РАО о на-следниках писательницы ничего известно не было. Тогда стали ис-кать ее родственников. В ходе не-простых поисков нашелся телефон дочери Марии Глушко, живущей в Крыму. Она крайне удивилась, что

кто-то заинтересовался романом ее матери. Она была растеряна, все повторяла, что раньше к ней не обращались за разрешением на по-становку маминых вещей и что на Украине вещи ее мамы не печатали. Романы Марии Глушко действительно давно не печатались ни на Укра-ине, ни в современной России. На сайтах интернет-магазинов, занима-ющихся букинистикой, можно найти обложки книг Глушко, изданных в СССР, но их, как правило, не бывает в наличии.

Каким счастьем для исследователя или человека, интересую-щегося литературой, оказывается нахождение книги, давно исчез-нувшей с прилавков книжных магазинов, с первых рядов библио-течных полок! Когда обнаруживаешь такую книгу и проникаешься к

ней интересом, чувствуешь себя чуть ли не первооткрывателем. Или, по крайней мере, тем, кому доступно знание, прикоснуться к кото-рому дано лишь избранным…

Но вернемся к прозе. К прозе Марии Глушко, чей роман «Ма-донна с пайковым хлебом» был опубликован на страницах «Роман-газеты» в 1990 году. Роман этот — важное свидетельство о воен-ной поре, и к нему, как кажется, исследователи и энтузиасты вер-нутся позже. Всему свое время.

На страницах «Мадонны с пайковым хлебом» не звучат винто-вочные и автоматные выстрелы, не грохочут несмолкающие пуле-меты, не рвутся снаряды, разбрасывающие комья земли, не скри-пят гусеницами танки и не вырывается огонь из жерл пушек. Лишь по ночам начинает трещать радиоприемник, через секунду из дина-мика слышится спокойный голос: «Граждане! Воздушная тревога!», а потом в ночном темном небе слышится гул приближающихся бом-бардировщиков.

На страницах романа Глушко — не передний край обороны, не передовая, а тыл. В тылу жизнь не слаще, и здесь тоже гибнут люди, здесь тоже разыгрываются драмы.

Мария Глушко рассказывала о том, что пережила сама. Но, не-смотря на то что ее роман во многом автобиографичен, в нем от-разилась судьба миллионов советских женщин, на долю которых выпало жить и выживать в тяжелое военное время.

В конце осени 1941 года Нина Колесова, девятнадцатилетняя студентка московского вуза, готовящаяся стать матерью, едет на поезде в Ташкент, где живут ее мачеха и младшие брат с сестрой. Отец ее, боевой генерал, на фронте, а муж учится в военном учили-ще в Стерлитамаке. В Ташкенте Нина никого из родных не находит и, пожив некоторое время у чужих людей, отправляется в Саратов, к родственникам мужа, заранее подсчитав, что успеет добраться туда

до того, как подступит время рожать. Однако она ошибается в своих расчетах: ее снимают с поезда на середине пути в небольшом город-ке. Нина рожает в местной больнице, и вскоре она узнает, что, когда ее снимали с поезда, она потеряла почти все свои вещи и, что самое страшное, продуктовые карточки.

В первый раз новорожденного сына, названного в честь мужа Виктором, ей приносят сразу после того, как все родильное отделе-ние, собравшись у радиоприемника, внимало голосу Левитана, со-общавшего о разгроме немецко-фашистских войск под Москвой:

Левитан повторял «важное сообщение», Нине хотелось подойти бли-же, но она боялась оторваться от стены, стояла, прикрыв глаза, боясь что-то пропустить или не расслышать. Кругом все молчали, было тихо, и знакомый голос поверх голов летел прямо к ней. Она подумала, что от слабости сейчас упадет, и отвернулась к холодной стене. Прижалась к ней щекой и заплакала.

Так новая жизнь, с зародившейся надеждой на победу, начи-налась для всей страны. Так она начиналась для нового человека — Витюшки Колесова. Он, конечно же, не знал, через что придется пройти его матери, чтобы он, новый человек, выжил.

Спустя месяц, когда Нина зарегистрировала сына в загсе, она

вечером опять развернула зеленый листок, прочитала первую графу, где после фамилии, имени и отчества сына шла дата рождения. Она записана была сперва цифрами, потом словами. Нина пыталась взгля-нуть на эту дату глазами тех, кто будет жить после войны. Она ничего не знала о том времени, оно представлялось ей праздничным и свет-лым, и из того времени декабрь сорок первого предстанет, как легенда. Когда вырастет сын, он во всех анкетах напишет эту дату, и люди, чи-тая ее, всякий раз будут удивляться, что он из того великого и страш-ного времени — и как же он уцелел? И может быть, уже за это ста-нут к нему добрее…

В жизни Нины будут Саратов и родственники мужа, не желаю-щие, чтобы мать с новорожденным жили в их квартире; будут голод и тридцатиградусные морозы; будет отчаяние; будут украденные карточки; будет незнакомая женщина, тетка Женя, Евгения Иванов-на, которая приютит Нину в своем доме и станет ее кормить, станет помогать ей — молодой, неопытной и растерянной — жить. Бу-дут моменты, когда Нине придется решать: нарушить или не нару-шить заповедь, данную ей случайным попутчиком, добрым стари-ком: «Деточка, я долго живу и знаю: человек должен есть свой хлеб. Он слаб, он может падать и подниматься, но есть предел, ниже ко-торого падать уже нельзя».

«Почему так необычно называется роман?» — спросит чита-тель. Ответ на него есть в главе 33. Нина находит в доме тети Жени литографию с изображением «Мадонны с цветком» Леонардо да Винчи и вспоминает,

Мадонна с цветком (Мадонна Бенуа). Картина Леонардо да Винчи. 1478–1480

К ПРЕМЬЕРЕ

8

как до войны, еще подростком, ездила с отцом в Ленинград, они попали в Эрмитаж, в царство таких вот праздничных красок, стояли перед этой картиной, женщина-экскурсовод рассказывала ее историю — картина долгое время находилась в семье художника Бенуа, отсюда ее второе на-звание: «Мадонна Бенуа». Потом экскурсанты пошли дальше, а они все еще стояли тут, и отец сказал: «Знаешь, она чем-то похожа на тебя, вер-нее, ты на нее…»

Когда кончилась война, Мария Глушко поселилась в Симферополе и с тех пор жила здесь до самой своей смерти. Училась в Литератур-ном институте. Получив специальность учителя русского языка и лите-ратуры, восемь лет преподавала в школе. В это же время делала пер-вые шаги в литературе. Первая книга Глушко увидела свет в 1951-м. С тех пор и до распада СССР были напечатаны более двадцати ее книг: сборники рассказов, повести, романы. По мотивам повести «Елена Ни-

К ПРЕМЬЕРЕ

9

колаевна» сняли фильм «Каждый вечер после работы» (1973), а по роману «Год активного солнца» — одноименный телефильм (1982).

В 1960 году писательница возглавила редколлегию альманаха «Крым». Более десяти лет стояла у руля Крымского отделения Сою-за писателей Украины, являлась членом редколлегии журнала «Ра-дуга». Много молодых авторов Крыма обязаны ей своим творческим восхождением.

Скончалась Мария Глушко 26 марта 1992 года. Говорят, она так тяжело восприняла катастрофу, разразившуюся в стране, что стала сомневаться в нужности своих книг и больше не писала.

Однажды она сказала: «Каждый рожден для счастья, но не каждый получает на него право. Право на счастье имеет только тот, чья жизнь согрета жарким человеческим “спасибо”». Последний и самый сильный, по признанию критиков, роман Марии Глушко «Ма-донна с пайковым хлебом» — об этом.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ЭТО КИНОАРТИСТ ТАБАКОВ

10

«Каштанка»ТЕКСТ: ЕКАТЕРИНА СТРИЖКОВА

В новом материале рубрики, посвященной киноработам Оле-га Табакова, речь идет о роли, сыгранной актером в 1975 году в картине Романа Балаяна по повести Антона Павловича Чехова.

В основу сценария полнометражного фильма Романа Балаяна «Каштанка», снятого в 1975 году на Киностудии им. А. Довженко, легло одноименное произведение Антона Павловича Чехова.

Впервые повесть была опубликована в 1887 году газетой «Новое время» под названием «В ученом обществе». Маленькая беспород-ная собачка, живущая в доме пьющего и дурно обращающегося с ней столяра Луки Александрыча, волей случая попадает в руки очень до-брого человека. Он оказывается дрессировщиком животных и слу-жит в цирке клоуном. Однако первое же совместное цирковое пред-ставление заканчивается для мистера Жоржа плачевно: обученная им «разным выходкам» собачка возвращается к своему грубому хозяи-ну и его сыну Федюшке, навсегда покинув арену. Переход Каштанки из низших слоев в «ученое общество» так и не состоялся.

По одной из версий, повесть была написана Чеховым на осно-ве истории, произошедшей со знаменитым дрессировщиком Вла-димиром Дуровым. Однако эта история имела совершенно иной фи-нал: Дуров отсудил собаку у столяра, и она осталась работать у него в цирке.

В 1892 году увидела свет расширенная и исправленная редак-ция повести под названием «Каштанка» — уже как отдельное ил-люстрированное издание для детей. В течение последующих семи лет переиздавалась шесть раз. Интересно, что сам автор в письме к своему близкому другу и однокурснику Григорию Россолимо опре-делил жанр своего произведения как «сказка из собачьей жизни». Фабула повести и впрямь напоминает сказку, только вместо Золуш-ки у Чехова фигурирует собачка. Впрочем, к рассказу о ней прило-жена реалистическая, психологическая манера повествования: пе-реживания животного переданы в категориях человеческого созна-ния, от чего повествование приобретает смысловую многоплано-вость, интересную читателям всех возрастов.

Критики усмотрели в произведении Чехова довольно прозрач-ную аллегорию. По их мнению, в образе рыжей дворняжки нетрудно узнать «маленького человека», которому обязательно нужен стро-гий хозяин, управляющий его жизнью, а в образе клоуна мисте-ра Жоржа запечатлен типичный представитель прогрессивной ин-теллигенции второй половины XIX века. Деятельность прогрессив-ной интеллигенции, предлагавшей низшим слоям населения более достойную жизнь, выглядела в глазах малограмотных крестьян как клоунада. При всей человеческой симпатии к мистеру Жоржу Чехов не смог сдержать по отношению к нему иронию, одарив своего оче-видно положительного персонажа такой «несерьезной» професси-ей. И как только у Каштанки появляется первая возможность вер-нуться к прежнему, голодному, полному унижений и боли, но при-вычному существованию, она тут же убегает и от вкусных обедов, и от подаренной ей ласки, и от ярких выступлений в цирке, потому что все это — составляющие несвойственного для нее образа жизни.

По признанию Романа Балаяна, он вынужден был обратиться к классике из осторожности: «Ведь тогда посадили Параджанова, и, чтобы не снять что-нибудь авангардное и при этом не выявить полного неумения, я выбрал “Каштанку”». И этот его выбор оказался удачным.

Киноработа Балаяна, исполненная редкостного достоинства и лиризма, стала самостоятельным и свежим прочтением гениально-го литературного материала, знакомого всем с детства. Фильм полу-чился не только о Каштанке. Со всей душевной трепетностью моло-дой режиссер воплотил в картине, длящейся всего один час, драму о художнике — одиноком провинциальном артисте. Впрочем, как драма в трактовке Балаяна воспринимается не только жизнь немо-лодого клоуна, приютившего потерянную собачку в своем аскетич-ном холостяцком жилище. Потерявшимися, заблудившимися и вы-зывающими сочувствие выглядят все его герои. В картине имеется ряд отличий от литературного первоисточника, но каждое добавле-ние или изменение не уводит зрителя от духа и смысла чеховского рассказа, а, скорее, лишь углубляет степень драматизма человече-ских переживаний.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ЭТО КИНОАРТИСТ ТАБАКОВ

11

Исполнитель роли столяра Луки Александрыча, Лев Дуров, рас-сказывает: «Встреча с героями Чехова — всегда большая радость и творческое наслаждение для каждого актера. И в то же время большая ответственность, тем более когда речь идет об экраниза-ции хорошо известного произведения. Мне кажется, что режиссеру Роману Балаяну удалось найти свое решение этого рассказа, пере-дать его гуманистическую сущность. В главной роли снялась собач-ка, судьба которой удивительно похожа на историю чеховской геро-ини. Роль Клоуна сыграл Олег Табаков, многогранное дарование ко-торого, на мой взгляд, очень интересно раскрылось в этом фильме».

Начиная снимать картину, где многие сцены должны были играть животные, Балаян и не подозревал, сколько хлопот это доставит всей съемочной группе. «В фильме есть пирамида из животных, которую нам пришлось скреплять проволокой. Есть кадр, где белый кот попы-хивает сигарой. Перед съемкой я говорю моему другу и замечатель-ному оператору Итыгилову: “Мне так хочется, чтобы кот курил! А дрес-сировщик утверждает, что не получится”. Саша отвечает: ”Знаешь, у меня есть классная проволока. Мы выкрасим ее в белый цвет, зажмем голову этого кота…” В общем, кот трепыхался всеми частями тела, но морда с сигарой была на месте — крупно перед объективом. Какой-то критик тогда написал: “Балаяну удалось так поработать с котом, что тот курил трубку не хуже любого артиста!”» — вспоминает режиссер.

Была и еще одна проблема, связанная с отчаянным дефицитом вре-мени. В фильме практически нет кадров, где во время активного взаи-модействия с животными герой Табакова и звери, которых он «дресси-рует», находились бы в кадре вместе. В тех сценах, где хотя бы частич-ное присутствие человека было явно необходимо, артиста подменяет дрессировщик-дублер. Дело заключалось в том, что любому животному требуется адаптация к новому человеку, а сверхзанятый Табаков мог по-являться на съемочной площадке всего на два-три часа.

«Я думаю, что в “Каштанке” Табаков сыграл одну из своих луч-ших ролей», — признается Балаян. Возможно, одной из причин особого отношения артиста к этой роли является его бесконечное преклонение перед творчеством автора «Каштанки». «Антон Пав-лович Чехов для меня самый интеллигентный и самый выдающий-ся русский писатель», — говорит Олег Павлович. В картине есть эпизод, который критики называют камертоном фильма: в дверном проеме зритель видит читающего клоуна. Лицо его сосредоточен-но, по щекам текут слезы. Мгновение — и лицо его светлеет, на нем расцветает улыбка. На обложке книги — Чехов.

Актеру всегда сложно находиться рядом с животным, перетягива-ющим зрительское внимание на себя: «Если на сцене появляется кош-ка, то все смотрят на кошку». Однако в случае с Олегом Табаковым это-го не происходит. В нескольких эпизодах он появляется рядом со зверя-ми: печально глядит в окно, провожая взглядом дворника, который уно-сит его погибшего артиста, гуся Ивана Иваныча, или спит на скошенном осеннем поле, закинув руки наверх, как ребенок. Эта детская, абсолют-но естественная пластика появляется у Табакова в самом конце фильма, когда он работает на цирковой арене в клоунском костюме. До этого мо-мента его герой представляется зрителю светским, весьма элегантным господином, проживающим в полном одиночестве, если не считать его «труппы», состоящей из «божьих тварей»: гуся, кота, свиньи и прибив-шейся к ним Каштанки. Это и есть его семья. Несказанную радость кло-уну приносит неожиданно обнаружившийся у собачки, прозванной им Теткой, талант артистки. Раздается неповторимый, невероятно обаятель-ный смех Табакова, наблюдающего за своей ученицей.

Фильм Балаяна лишен человеческих диалогов. Вдруг возникают отдельные реплики: то столяра Луки Александрыча, то мистера Жор-жа, то мисс Арабеллы. Все остальное звуковое пространство карти-ны заполняют или тишина, или тиканье часов, или прекрасная, не-спешная музыка композитора Владимира Губы. И только в финале, когда два хозяина одновременно зовут собаку: «Каштанка!», «Тет-ка!», — между людьми происходит своеобразная дуэль.

Фотографии со съемочной площадки «Каштанки»

Между первой и второй половинами фильма Балаян приду-мал и снял невероятно лиричный вставной эпизод под названием Intermezzo, разделяющий обнадеживающее начало и драматический финал, когда клоун теряет сразу двух своих артистов: гусь Иван Ива-ныч долго и тяжело умирает, раздавленный копытом цирковой лоша-ди, а Тетка сбегает к своему прежнему хозяину. В «Интермеццо» ярче проявляется характер мистера Жоржа, мирское имя которого зритель так никогда и не узнает. Клоун отправляется со своим зверинцем на природу. Ничего подобного в повести Чехова нет — его герой только говорит умирающему Иван Иванычу: «Милое животное, хороший мой товарищ… А я-то мечтал, что весной повезу тебя на дачу и буду гулять с тобой по зеленой травке…» Балаян реализовал это намерение. В по-гожий осенний денек Клоун сажает своих питомцев в чемодан и берет извозчика. Пока тот везет его по дороге среди золотых полей, необыч-ный пассажир развлекает бородатого мужика забавными фокусами с исчезновением и появлением предметов. Табаков сыграл этот крохот-ный безмолвный эпизод виртуозно. У зрителя не остается ни капли со-мнения в том, что перед ним прирожденный цирковой артист. А ког-да вся «компания» сидит на лугу, Балаян раскрывает сердечную тай-ну Клоуна: оказывается, этой тайной является дрессировщица лоша-дей мисс Арабелла, о которой в повести Чехова сказано лишь два сло-ва. Сцена в цирковой уборной продолжает тему несостоявшейся люб-ви, когда Клоун запирает дверь, не впуская мисс Арабеллу к себе.

Каждое мгновение существования Табакова в кадре заставляет зрителя наблюдать за ним неотрывно — так естественно он «смеши-вает несмешиваемое»: трагическое и смешное. Когда после бегства Тет-ки его Клоун, нажав на резиновые груши, заливает арену искусственны-ми слезами, зрителю совсем не хочется смеяться над ним вместе с пу-бликой — так бесконечно печальны его глаза под ярким цирковым гри-мом. И так очевидна драма его усугубившегося одиночества.

Балаян говорит: «Когда я читал рассказ в детстве, то радовал-ся возвращению Каштанки. Перечитав перед съемкой, ужаснулся ее предательству. Вероятно, понять ее можно, ведь Каштанку за-ставляют что-то делать. Вместе с тем, работая над фильмом, я ду-мал о нашем одиночестве, о том, как мы не властны над близки-ми, не умеем удержать прекрасный и нежный мир, который с такой отдачей разделяем в любви. Этот мир нетелесных отношений очень страшно терять, потому что с ним связаны все наши душевные уси-лия, заботы, радости. Уход Каштанки вырос для нас в мировую тра-гедию — в предательство учителя учеником. А вставной эпизод в этом фильме — это как бы письмо одному из моих учителей, Сер-гею Параджанову, который тогда был далеко от меня. Я не мог под-держать его, доказать свою преданность. Но знал, что у него был сценарий, называвшийся “Интермеццо”. И ввел этот эпизод о мир-ной и прекрасной жизни, которую вскоре разрушит предательство».

Говоря об Олеге Табакове, Роман Гургенович не скрывает свое-го восхищения: «Это… большой, великий русский артист. В отличие от многих, Табаков не скрывает, что он Актер Актерыч — он насто-ящий русский Артист, и ему совсем не обязательно быть достовер-ным. Он не скрывает, что он “играет” — это его естественная суть».

Олег Табаков вспоминает о работе с Балаяном с большой тепло-той: «Целый период моей жизни, увлеченного занятия профессией актера кино, связан с Романом Балаяном. Ленивость южного чело-века, помноженная на точное интуитивное знание того, что должно быть сделано людьми на съемочной площадке и какую часть про-исходящего с ними ему необходимо зафиксировать на пленку, — и есть, наверное, особенность кинематографического таланта, прису-щая Роману Балаяну. Я говорю о тех картинах, где сам принимал участие, независимо от того, какого размера была моя роль и на-сколько удачной она оказалась. Фильм “Каштанка”, в создании ко-торого участвовал мой друг, воистину великий русский театральный художник Давид Боровский, является настоящим кинематографи-ческим свершением Балаяна».

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ЭТО КИНОАРТИСТ ТАБАКОВ

12

Олег Табаков в образе клоуна

ДЕСЯТЬ ФАКТОВ

13

его убежденность в том, что театр — это его место, росла, а потому в 1934-м он вновь отправился в Москву, поступил в театральное учи-лище при Театре Революции (ныне — Театр им. Вл. Маяковского) и был принят в класс Марии Бабановой. По окончании четырех курсов Розова взяли в театр актером вспомогательного состава.

В июле 1941-го, с началом войны, Розов вступил в 8-ю диви-зию народного ополчения Краснопресненского района Москвы.

Позже он вспоминал: «На Бородинском поле мы рыли, рыли, рыли огромный противотанковый ров… Однажды на каком-то привале на опушке я влез на пенек и стал читать нашему отдыхающему на трав-ке взводу: “Скажи-ка, дядя, ведь недаром…” Слова “Умремте ж под Москвой, как наши братья умирали…” — я произнес с той един-ственной страшной интонацией, с которой, вероятно, и надо читать их всегда, — с той интонацией, от которой у меня самого сжалось горло».

Осенью 1941 года Розов был тяжело ранен, выписался из го-спиталя только в середине 1942-го и возглавил фронтовую агит-

бригаду.

Десять фактов о Викторе РозовеВ третьем материале нашей рубрики «Десять фактов» мы расскажем о выдающемся советском драматурге Викторе Сер-геевиче Розове (1913–2004), памятник которому установлен во дворе нашего театра в скульптурной композиции «Драматур-ги». В репертуаре «Табакерки» есть и спектакль, поставленный по розовской пьесе «Гнездо глухаря» — «Год, когда я не родил-ся». Долгие годы репертуар нашего театра был украшен розов-ской «Обыкновенной историей» по роману И.А. Гончарова.

Родился будущий драматург в Ярославле, в семье счетовода. Когда летом 1918 года в городе случился эсеровский мятеж,

организованный революционером и террористом Борисом Савинко-вым, семья Розовых, дом которых сгорел, бежала в Ветлугу, малень-кий городок в Нижегородской области, где прожила несколько лет. В 1923-м Розовы поселились в Костроме.

В 1929 году Виктор Розов пытался поступить в московскую Ти-мирязевскую сельскохозяйственную академию, однако не был

принят в нее ввиду отсутствия трудового стажа. Вернувшись домой, он начал работать на текстильной фабрике.

Тогда же проявился интерес Розова к театру: актером-любителем он поступил в костромской ТЮЗ. С каждым годом

1

2

3

Мария Бабанова была учителем Розова в театральном училище

Ополченцы 8-й дивизии народного ополчения Краснопресненского района Москвы, в которой служил Розов

4

5

ДЕСЯТЬ ФАКТОВ

14

Работая в агитбригаде, Розов учился параллельно на заочном отделении Литературного института. Институт он смог закончить

только в 1953-м, когда первые его пьесы уже шли на театральных подмостках театров СССР.

После войны Розов, по приглашению Наталии Сац, отправился в Алма-Ату. Здесь Сац, проведшая пять лет в ГУЛАГе как «член

семьи изменника родины» и не имевшая возможности не просто работать, но и находиться в столице, создала алма-атинский ТЮЗ. Виктор Розов принимал деятельное участие в его организации и об-устройстве.

Еще один театр может быть благодарен Розову за свое появле-ние на свет. И вклад Розова в рождение в данном случае куда

Кадр из кинофильма «Летят журавли» (1959, реж. М. Калатозов), снятого по пьесе Розова «Вечно живые»

Розов в «Табакерке». После 100-го спектакля «Обыкновенная история»

весомее. Речь, разумеется, о московском «Современнике», чей ре-пертуар многие годы украшали постановки по розовским пьесам. Театр открылся «Вечно живыми», а потом появились «В поисках ра-дости», «В день свадьбы», «Обыкновенная история», «Традицион-ный сбор», «С вечера до полудня», «Четыре капли». (Во всех этих спектаклях играл О. Табаков.)

9 Свободное время Виктор Розов занимался филателией: первые марки в его коллекции появились еще в детстве. Также драма-

тург любил разводить цветы на своем дачном участке, самыми лю-бимыми его цветами были гладиолусы.

В 1999 году Институт прикладной астрономии РАН присвоил имя Розова одной из малых планет.

6

7

8 10

ХРОНОГРАФ

15

«На дне»21 марта… 15 лет тому назад

В марте 2000 года свой второй спектакль в «Табакерке» представил Адольф Шапиро, снова обратившийся к творчеству Максима Горького (за несколько лет до этого он поставил «Последних»).

«Ночлежка “Табакерки” навевает мысль о Ноевом ковчеге, где почти всех — по паре, парами и выходят персонажи на финальный поклон. Теми самыми парами, которые наперекор Льву Толстому не-счастливы одинаково. С тем обстоятельством, что пассажиры ковчега в свое время обеспечили продолжение рода человеческого, и с недале-ко идущими отсюда выводами как-то смиряешься. И даже как-то бла-годарно смотришься в зеркало маленькой сцены “Табакерки”. Очень своевременная эта пьеса — “На дне”», — размышляла Наталия Ка-минская на страницах газеты «Культура».

«Я хочу сниматься в кино»29 марта… 25 лет тому назад

В марте 1990 года состоялась премьера спектакля, в котором на под-мостки «Табакерки» вышли отец и дочь — Олег и Александра Табако-вы. Третьим участником спектакля стала Ирина Петрова. (Также заме-тим, что роль А. Табаковой позже играла М. Шульц.)

Поставил спектакль «Я хочу сниматься в кино» по пьесе Нила Саймона (его «Билокси-Блюз» к этому времени уже больше двух лет успешно шел в Театре Табакова) американский режиссер Гил Лазиер.

М. Воробьев из «Вечернего Новосибирска», посмотрев спектакль, назвал его спектаклем комфортным: «для всех — актеров и зрите-лей».

«Игру мэтра и молодой актрисы томичи приняли очень тепло. То была комедия, а по легкому жанру наш зритель соскучился. Поэтому смех и аплодисменты сопровождали весь спектакль», — писала Е. Барская на страницах «Томского вестника» 20 августа 1991 года, на второй день Августовского путча.

«Хронограф»: март

А. Табакова

Клещ – А. Мохов, Бубнов – М. Хомяков, Медведев – С. Беляев

В новом материале рубрики, рассказывающей о премьерах прошлых лет, речь идет о трех спектаклях: один из них может помнить старшее поколение наших зрителей, другой мог уже позабыться, потому что шел очень недолго. Третий же — «На дне» — стал одним из главных событий театральной Москвы начала XXI века.

ХРОНОГРАФ

16

«Аркадия»14 марта… 12 лет тому назад

Спектакль, поставленный Александром Мариным по пьесе Тома Стоппарда, продержался в репертуаре менее года — последний раз его сыграли 3 января 2004-го.

«Для Александра Марина и “Табакерки” в целом “Аркадия” — хороший и верный шаг. Не вперед и не назад, а в сторону — ту са-мую, где постепенно накапливаются “свободные” спектакли. К ко-торым хочется возвращаться, о них говорить и даже советовать приятелям-нетеатралам в качестве редкого в их жизни культпохода. Быть может, после этого и походы станут не столь редкими?», — пи-сала Ирина Алпатова из «Культуры».

«В каком страшном сне привиделось режиссеру Алексан-дру Марину, что эту серьезную, сложную пьесу можно сыграть как жанровую комедию? Откуда взялась эта поистине разрушительная страсть — красить жирной комедийной краской едва ли не каж-дое слово? Нет ответа», — безжалостно начинала свою рецензию Марина Зайонц.

В спектакле играли Алексей Гуськов, Виталий Егоров, Александр Фисенко, Ангелина Миримская, Дмитрий Бродецкий, Павел Ильин, Алек-сей Золотницкий и др.

«В этот раз в давно знакомой пьесе “На дне” нет ощущения та-кой острой новизны трактовки, но есть внимательный и “незамылен-ный” взгляд режиссера на школьных персонажей ночлежки, а еще есть старшее, уже сорокалетнее, поколение табаковских студийцев, которое, что очевидно по спектаклю Шапиро, выросло в отличных ак-теров. Тихий и скорбный Актер — Андрей Смоляков, любительница дешевых эффектов проститутка Настя — Евдокия Германова, полный жизни богатырь Бубнов — Михаил Хомяков — такой состав укра-сил бы любую постановку этой пьесы. А еще приглашенный Александр Филиппенко, который играет малоприятного угрюмого шулера Сати-на (вместо бодрого хрестоматийного “человека, который звучит гор-до”), и, конечно, сам Олег Павлович Табаков — льстивый, хитрый и немного жуликоватый странник Лука», — писала Дина Годер.

«На дне» шел до 19 декабря 2007 года, когда был сыгран в по-следний, 82-й раз.

Участники спетакля «На дне». Постановочное фото

Эзра Чейтер – Д. Бродецкий, Ричард Ноукс – П. Ильин

НА СТРАНИЦАХ — ВОЙНА

17

На страницах — войначасть вторая

Юрий Васильевич Бондарев ро-дился в 1924 году в Орске в семье народного следовате-ля. Первые семь лет жизни ма-ленького Юры прошли в разъез-дах по Южному Уралу, Оренбур-жью и Средней Азии, и только в 1931-м семья Бондаревых пе-ребралась в столицу Советско-го Союза и поселилась в Замо-скворечье.Учеником старших классов Бон-дарев всерьез задумывался о том, чтобы Бпосвятить себя морской профессии: он состоял

в спортивном обществе «Водник», учился управлять яхтой. «Тогда слова “шхуна“, “бригантина”, “шкипер” и “марсель”, вычитанные из книг, вызывали у меня святой трепет, мысли о дальних странствиях, тугом и ласковом ветре над солнечно-белыми парусами, о неведо-мых перламутрово сияющих лагунах в теплых морях, о чужих и не-знакомых портовых городах. В восьмом классе я наизусть выучил морскую терминологию, названия снастей парусного флота по раз-ным старым учебникам и сноскам в романах Джека Лондона», — вспоминал он. Любовь к книгам была привита Юре матерью, Клав-

РУБРИКУ ВЕДУТ АЛЕНА БОНДАРЕВА И ФИЛ РЕЗНИКОВ

дией Иосифовной, много читавшей сыну, когда он был маленьким, и поощрявшей чтение, когда тот подрос.

Склонность к литературе, как принято говорить, проявилась в нем в подростковом возрасте, когда Бондарев начал писать первые свои рассказы и издавать рукописный литературный журнал в шко-ле. Учительница русского и литературы прочила Бондареву будущее в этой области, однако все его намерения и мечты отошли на второй план 22 июня 1941 года, когда началась война.

Летом 1941-го Бондарев вместе с другими молодыми москви-чами сооружал оборонительные укрепления на Смоленском направ-лении и вернулся в Москву за несколько дней до начала боев. Даль-ше его ждала эвакуация в Казахстан, где Бондарев работал забой-щиком и откатчиком на шахте, пока в августе 1942 года его не при-звали в армию и не отправили во 2-е Бердичевское пехотное учи-

лище, эвакуированное в Актюбинск. Спустя два с небольшим меся-ца обучения их, сержантов, направили в военно-формировочные ла-геря под Тамбов. Далее в составе 2-й гвардейской армии генерала Малиновского — на Сталинградский фронт. Стремительным мар-шем армия двинулась к реке Мышкова. (Об этом рубеже и событи-ях, на нем развернувшихся, Бондарев напишет спустя четверть века в романе «Горячий снег».)

Я до сих пор помню остроту тех декабрьских холодов под Сталингра-дом, когда все сверкало, все скрипело, все металлически звенело от же-стокого мороза: снег под валенками, под колесами орудий, толсто заин-девевшие ремни и портупеи на шинелях. А мы шли почти без остановок,

15 марта Юрию Бондареву, одному из ярчайших представите-лей лейтенантской прозы, автору таких повестей и романов, как «Батальоны просят огня», «Тишина», «Горячий снег», «Бе-рег», исполняется 91 год. В нашей рубрике, посвященной книгам о Великой Отечественной войне, на основе которых впослед-ствии были сняты знаменитые кинофильмы, мы расскажем о двух произведениях Юрия Васильевича.

На северном берегу реки Мышкова Бондарев принял свой первый бой в качестве командира расчета 82-мм

миномета. Он был ранен и несколько часов пролежал на тридцатиградусном морозе в ожидании санитаров.

НА СТРАНИЦАХ — ВОЙНА

18

без привалов. И не все знали, куда… Наши лица в обмерзших подшлем-никах почернели от сухих метелей, от ледяных ветров, беспрестанно про-жигающих степные просторы. Мы торопливо шли и дыханием пытались согреть примерзавшие к оружию руки. Потом уж, на огневых позициях, мы научились согревать руки о горячие стреляные гильзы.

На северном берегу реки Мышкова сержант Бондарев принял свой первый и страшный бой в качестве командира расчета 82-мил-лиметрового миномета. Здесь он был ранен и несколько часов про-лежал на тридцатиградусном морозе в ожидании санитаров. Обмо-роженного, его отправили в госпиталь, где он провел несколько ме-сяцев — до апреля 1943-го.

Потом были Куйбышев, батальон выздоравливающих, мар-шевая рота, 1-й Украинский фронт. Сержант Бондарев — коман-дир 76-миллиметрового орудия, противотанкового, в составе 23-й Киевско-Житомирской дивизии. Он сам выбрал эту пушку, хотя прекрасно видел на Мышкове, что такое дуэль с немецкими тан-ками.

Курск, Сумы, форсирование Днепра, освобождение Киева и Житомира, под которым он снова был ранен. Из госпиталя старший сержант Бондарев вышел в январе 1944-го. Далее — Западная Украина, Карпаты, Жешув, Санок, Польша, Чехословакия. В конце октября 1944 года его направили в Чкаловское училище зенитной

артиллерии. Здесь он встретил День Победы.

В конце 1945 года младший лей-тенант Бондарев был демобилизован по ранениям. Он мог остаться в ар-мии, но не захотел. Уже в училище он стал писать стихи, подражая Есени-ну, Блоку, Твардовскому, и рассказы о войне. Кажется, когда она закон-чилась, он знал, чем хочет заняться в жизни.

Весь 1946-й Бондарев метал-ся, не зная, где и как именно найти применение своему проявляющему-ся дарованию. Даже подумывал о поступлении во ВГИК. Однако все решил случай: старый товарищ, полистав тетрадку с его наброска-ми — рассказами о войне, сказал: «Да ты ж писатель! Какая такая шоферская школа, какой Авиационно-технологический! Бросай все и беги в Литературный!» Бондарев поступил в Литературный инсти-тут им. М. Горького на курс Константина Паустовского. «Паустовский сделал для меня чрезвычайно много: привил любовь к великому та-инству искусства слова, внушил, что главное в литературе — ска-зать свое. Вряд ли можно от учителя требовать большего», — при-знается писатель.

В печати Бондарев дебютировал в 1949 году, еще студентом, когда журнал «Смена» принял его рассказ «В пути». Спустя четы-ре года свет увидел первый сборник его рассказов — «На боль-шой реке». Как и многие писатели-фронтовики, ставшие впослед-ствии классиками литературы о Великой Отечественной, Бондарев начинал с рассказов о мирном времени: героями их были моло-дые специалисты, инженеры-строители, рыбаки, врачи, инженеры-технологи, конструкторы, капитаны речных судов, горные инженеры, партийные работники. Однако в первой же повести Бондарева, опу-бликованной в 1956-м, речь шла о буднях артиллерийского училища накануне окончания войны и в последующие мирные дни, а за ней последовала повесть «Батальоны просят огня» — вещь о войне.

«Юрий Бондарев и его фронтовые сверстники — Е. Носов, В. Богомолов, Ю. Гончаров, В. Быков, А. Платонов, В. Кондратьев, К. Воробьев — в конце 1950-х и начале 1960-х годов восстали про-тив жесткого диктата нормативно-декларативной, украшательской

Константин Паустовский был мастером Бондарева

в Литинституте

Танки на улицах освобожденного Киева. 1943

НА СТРАНИЦАХ — ВОЙНА

19

литературы о войне, предложив свое новаторское осмысление ее. Это была пронзительно правдивая, светоносная, хотя и горькая, так называемая лейтенантская проза, проза “предельных ситуаций, ис-пытывающих нравственные устои человека” на войне, обнажавшая суть конфликта между «совестью в ее высоком социальном значе-нии» и узко понимаемым служебным долгом, изображавшая войну такой, какой она была», — пишет Н. Терешкова.

Благодаря повестям «Батальоны просят огня» и «Последние залпы» Бондарев оказался в первом ряду советских писателей и стал одним из самых публикуемых в СССР авторов. Следующие его произведения — роман «Тишина», продолживший общеевропей-скую тему «потерянного поколения», романы «Двое» и «Горячий снег» — показали, что Бондарев оказался в авангарде отечествен-ной литературы не случайно.

Фил Резников

«Горячий снег»

«Горячий снег» — тот роман, который не мог не выйти из-под пера Юрия Бондарева. Слишком много личного, слишком много пережи-того на собственной шкуре в нем. Написанный в 1969-м, он сразу стал, как принято говорить теперь, бестселлером; еще большую сла-ву он стяжал спустя три года, когда на экраны вышел одноимен-ный кинофильм Гавриила Егиазарова, главные роли в котором сы-грали Георгий Жженов, Анатолий Кузнецов, Борис Токарев и Нико-лай Еременко-мл. В кинотеатрах СССР фильм посмотрели 23 милли-она зрителей.

В основу романа легли реальные события, участие в кото-рых принимал автор «Горячего снега». В романе описываются не-сколько дней в декабре 1942 года, когда немецкая группа армий «Дон» фельдмаршала Эриха фон Манштейна пыталась деблокиро-вать окруженную под Сталинградом 6-ю армию генерала Фридриха Паулюса. Сражение, данное немцам на берегах реки Мышкова, ре-шило исход всей Сталинградской битвы.

Отвечая на вопрос, что послужило толчком к написанию «Горя-чего снега», Бондарев говорил:

Несколько лет назад в Австрии проходила международная дискус-сия писателей. После многочисленных вопросов о советской литературе ко мне подошли два немца средних лет. Из разговора выяснилось —

оба они бывшие танкисты из армейской группы «Гот», оба воевали на том же участке фронта на реке Мышкова, где в декабре 1942-го был и я… Два немца эти были настроены сейчас дружелюбно. Они заявили, что выступают против реваншизма, ненавидят гитлеровское прошлое, и мне странно было: четверть века назад мы стояли по разные стороны окопов, стреляли друг в друга, жили непримиримой ненавистью. Вот эта неожи-данная встреча недавних врагов и послужила внезапным, что ли, воз-буждающим импульсом — я вспомнил многое, что за протяженностью лет уже забывалось: зиму 1942-го, холод, степь, ледяные траншеи, тан-ковые атаки, бомбежки, запах гари и горелой брони…

Так возник замысел «Горячего снега», однако нужно отметить, что намного раньше, еще в конце 40-х, когда Бондарев был студен-том Литературного института, он делал первые наброски, готовясь писать о Сталинградской битве.

Сталинград врывался во многие его произведения: в «Батальо-ны просят огня», «Последние залпы», «Тишину», «Родственников». Сталинград незаживающей раной возникал на страницах бондарев-ской публицистики, в его интервью.

Вторым поводом для создания «Горячего снега» послужила ра-бота Бондарева над сценарием киноэпопеи Юрия Озерова «Осво-бождение». Рабочий стол писателя оказался завален книгами, ар-хивными данными, мемуарами; он отсмотрел километры кинохро-ники. Но самым главным в этой работе оказались встречи с выдаю-щимися полководцами — Жуковым и Коневым. Разговоры с мар-шалом Жуковым, чтение рукописи его еще не опубликованных вос-поминаний дали Бондареву очень многое.

А в Берлине едва не состоялась встреча Бондарева с Манштейном!

Издатель довольно решительно снял трубку и через справочную узнал номер телефона фельдмаршала. Я хорошо слышал последующий разговор. Старческий голос в трубке надолго замолчал, как только из-датель сказал, что господину фельдмаршалу хочет задать несколько во-просов русский писатель, занятый изучением материалов Второй миро-вой войны, в том числе, конечно, и Сталинградской операции.

Сталинград врывался во многие произведения Бондарева. Незаживающей раной город этот возникал на страницах

бондаревской публицистики, в его интервью.

Длилась томительная пауза, потом старческий голос не без удивле-ния переспросил: «Русский писатель? О Сталинграде? — и опять по-сле паузы, с пунктуальностью военного: — Какие именно изучает он во-просы?» Затем, после осторожного молчания: «Пусть изложит письмен-но вопросы». Затем, после длительной паузы: «Я все сказал в своей кни-ге “Потерянные победы”. О себе и о Паулюсе». И, наконец: «Нет, нет, я ни-как не могу встретиться, я простужен, господин издатель. У меня болит горло. Я плохо себя чувствую».

— Я так и думал, — сказал издатель, положив трубку. — У этих вояк всегда болит горло, когда надо серьезно отвечать.

В «Горячем снеге» несколько героев, за судьбой которых внима-тельно следит автор, а за ним и читатель: генерал Бессонов, полко-вой комиссар Веснин, командир дивизии Деев, начальник контрраз-ведки Осин и два лейтенанта — Дроздовский и Кузнецов. Двое по-следних — одногодки, кончившие артиллерийское училище. Дроз-довский, назначенный командиром батареи, — человек излишне честолюбивый, не терпящий никаких отступлений от норм и правил, постоянно стремящийся к порядку и не вызывающий тем никаких

симпатий у офицерского состава и солдат. Совсем другой лейтенант Кузнецов, оказавшийся под командованием своего вчерашнего од-нокашника: конечно, он не позволяет никакого панибратства в отно-шениях с солдатами, но между тем он чувствует самый дух войны, знает, какие проступки можно простить, на что можно закрыть гла-

за: солдатский быт — тяжкое испытание, переживает которое каж-дый по-своему. Поведение его визави, Дроздовского, свидетель-ствует, что он, кажется, не совсем отдает себе отчет в том, что уже покинул стены училища и находится на фронте, среди людей, за ко-торых он несет ответственность, которые должны верить ему и ве-рить в него. К сожалению, искаженное представление Дроздовско-го о долге приводит к печальным последствиям, таким, например, как бессмысленная смерть Сергуненкова, на которую его обрек ко-мандир. Эта сцена — одна из самых сильных в романе. В разгар боя Дроздовский отправляет растерявшегося, перепуганного солдата с двумя гранатами подорвать немецкую самоходку, спрятавшуюся за двумя подбитыми танками и ведшую непрекращающийся огонь по позициям нашей артиллерии. Все понимают, что это предприятие лишено смысла, но Дроздовский считает по-своему.

Самоходка перестала стрелять. Потом из-за дымивших танков проясни-лось прямоугольное и широкое, выдвигаясь, тяжело повернулось в жирном чаду. И сейчас же серый червячок [Сергуненков] прополз несколько метров вперед меж чернеющих впадин воронок, тотчас сжался на снегу в пружинку, весь подобрался — и в следующий миг ничтожно маленькая серая фигурка вскочила с земли и, взмахнув рукой, бросилась, не пригибаясь, к неуклюже-му и громоздкому шевелению в дыму, возникшему за подбитыми танками.

В ту же секунду короткие молнии вылетели навстречу, стремительно и косо сверкнули, остановив эту фигурку, на бегу вытянутую вперед, с подня-той рукой, и фигурка споткнулась, круто запрокинув голову, упираясь грудью в раскаленные копья молний, и исчезла, соединилась с землей…

Граната клочковатым облачком лопнула около недвижного серого бугор-ка на снегу. Дым снесло в сторону. И вновь ручной пулемет заработал сверху; и долгими очередями разрывных Сергуненкова, уже, вероятно, мертвого, подталкивало, передвигало по земле; и видно было: задымилась шинель на его спине.

Особые симпатии вызывает фигура генерала Бессонова, мол-чаливого человека с палочкой, отправленного под Сталинград са-мим Сталиным. Тревожная, мастерски написанная сцена встречи Бессонова со Сталиным в Ставке занимает в романе особое место и на первый взгляд не имеет особого отношения к основной сюжет-ной линии. Благодаря ей мы узнаем о том, что восемнадцатилетний сын генерала, сражавшийся на Волховском фронте, пропал без ве-сти. Его судьбой очень интересуется Сталин, и что-то зловещее слы-

Кадр из кинофильма «Горячий снег»

НА СТРАНИЦАХ — ВОЙНА

20

Разговоры с маршалом Жуковым, чтение рукописи его еще не опубликованных воспоминаний дали Бондареву очень многое.

НА СТРАНИЦАХ — ВОЙНА

21

шится в его расспросах об этом, ведь именно там, на Волховском фронте, сдался в плен генерал Власов. Разумеется, Бессонов не мо-жет не думать и о том, что его сын мог сдаться в плен вместе с Вла-совым. Несмотря на все это, Сталин, сын которого также «пропал без вести», доверяет Бессонову и отправляет того в Сталинград. Оста-вив занятия в академии, где он преподавал после ранения, Бессо-нов прибывает на фронт и, глядя на каждого молодого лейтенанта, невольно думает о сыне: о том, жив ли тот, о том, как мало време-ни ему посвящал…

Некоторые говорят, что «Горячий снег» — оптимистическая траге-дия. Возможно, это так. Я же хотел подчеркнуть, что мои герои борются и любят, любят и гибнут, недолюбив, недожив, многого не узнав. Но они узнали самое главное — прошли проверку на человечность, через ис-пытание огнем. Мне близки их ощущения, и я, как много лет назад, верю в их мужскую дружбу, в их открытость, первую любовь, в их честность и чистоту.

Мне хотелось одни и те же события или один и тот же эпизод уви-деть глазами и командующего армией, и командира батареи, и глазами солдата, для того чтобы эти одинаковые эпизоды, высвеченные неоди-наковыми людьми, вроде бы не совпадали по своей сути, но в то же вре-мя несли необходимую психологическую нагрузку.

Основное, внутреннее действие «Горячего снега» развертывается не в трех или четырех измерениях (в Ставке, штабе армии, на НП Деева, ба-тарее Дроздовского), а лишь в одном, главнейшем для жизни и «второй жизни» — литературы, нравственном измерении. И не панорамным, а нравственным, духовным масштабом измеряется значение и звучание, пронзительный читательский резонанс этого романа.

Роман «Горячий снег» по праву носит звание одного из лучших романов о войне 60-х годов прошлого века. Этим романом, по словам Н. Терешковой, Бондарев предсказал общую тенденцию литературы в 70-х, в которой правда о войне становилась все более горькой. «Горя-чий снег» подготовил почву для появления следующих романов писа-теля. «С начала 1970-х годов в творчестве Бондарева острота психо-логических коллизий сопрягается главным образом со сферой частной жизни, подчеркивая ответственность каждого за свою судьбу — будь то отношения между мужчиной и женщиной, “завоевателем” и по-бежденным, выбор между жизнью предателя и смертью героя, меж-ду муками истинного творчества и благополучием рутины».

«Горячий снег» принес Бондареву мировую славу и был переве-ден на множество языков. «Может быть, — писал он, — в романе много декабрьского холода Сталинградского сражения… совсем нет прозрачного и теплого апрельского воздуха. Но я надеюсь, что солн-це, и этот ясный воздух, и жизненная весенняя зелень есть в ду-

шах моих молодых и старых героев, с которыми мне до боли груст-но расставаться. И мне все время хочется вернуться к ним и вернуть их в эту жизнь, за которую они погибли в ледяных степях под Ста-линградом».

Фил Резников

«Батальоны просят огня»

Конечно, капитан Ермаков, блестяще сыгранный Александром Збру-евым в четырехсерийной киноленте «Батальоны просят огня» (1985), запомнился зрителям на долгие годы. Особенно эта его не то устало-разочарованная, не то раздраженно-вымученная фраза: «Я прошу, вопросы мне не задавайте. Я не отвечу на них. Пока вы не ответите. Где же наступление дивизии? Где поддержка огнем? Где?» Фраза, брошенная полковнику Гуляеву (Олег Ефремов) вместо ожидаемого доклада о положении батальона. К слову сказать, уже несуществу-ющего (вместе с Ермаковым к своим прорвались всего четыре чело-века), но героически державшегося до последнего…

Что же до прототипа, то согласно одной из версий прообразом ка-питана стал некий красноармеец Василий Афанасьевич Свинин. Он, как и герой «Батальонов…», попал в окружение и чуть ли не един-ственный уцелел. Однако в одном из интервью Бондарев утверждал, что во время работы над повестью лично встретился со Свининым, и тот показался ему человеком замкнутым и неинтересным. Писателю якобы не хотелось ничего додумывать, и оттого история Свинина ему не подошла. Зато в памяти всплыл командир одного из дивизионов, вместе с которым Бондарев участвовал в форсировании Днепра, — Николай Епимахов. «Мы были знакомы с ним совсем недолго, — за-мечал писатель позже, — но образ этого человека я запомнил очень хорошо — настолько он выделялся среди других офицеров…»

«Горячим снегом» Бондарев предсказал общую тенденцию литературы в 70-х, в которой правда о войне становилась все

более горькой.

Стоит ли говорить о том, что в 1957 году, когда одноименная по-весть вышла в журнале «Молодая гвардия», советская критика раз-громила ее. Сегодня претензии кажутся малопонятными. Например, в седьмом номере «Москвы» писали: «Для всякого должно быть очевидно, что с такими полководцами, как Иверзев и безыменный командарм, с такими старшими офицерами и политработниками, как Савельев, Алексеев и Гуляев, боящимися рот раскрыть, мы вой-ну не выиграли бы и даже не вели бы ее так долго». А вот как рас-щелкали автора в третьем номере «Знамени»: «“Положительные” образы повести Ю. Бондарева, к сожалению, не обладают достоин-ствами настоящего советского человека». И так почти все крупные газеты и журналы. Каждое издание да клюнуло молодого писателя за «идейную неправду» и «надуманную ситуацию». Ведь, если ве-рить соцреалистам, отважный и честный советский солдат, с береж-но хранимой у сердца корочкой партбилета, выиграл войну и проша-гал пол-Европы только потому, что коммунистическая совесть и му-дрое командование не позволяли ему поступить иначе. Такой уют-ный (и для партии, и для рядового коммуниста) шаблон.

А теперь представьте: появляется наглец Бондарев (пусть и фрон-товик в прошлом), за душой несколько ранних рассказов, впервые берется за большую форму. И что он пишет? Будто в 1943 году, фор-сируя Днепр, комдив Иверзев, отчасти выполняя приказ, отчасти по-винуясь честолюбивым порывам, с легкостью погубил два батальо-на. Впрочем, комбаты Максимов и Бульбанюк до последнего были уверены в том, что формируют плацдарм для дальнейшего насту-

пления дивизии. Ведь оба выполняли изначально непростой приказ: укрепить позиции, завязать бой и «просить огня», после чего под-тянувшаяся артиллерия должна была решительным ударом сокру-шить врага. Но еще в начале захлебнувшейся атаки в ставке глав-нокомандующего поддержку батальонов определили как второсте-пенную. Иверзев самонадеянно отказался от помощи и дополни-тельных боеприпасов. Поэтому в самый тяжелый момент прикрыть горящие батальоны смогли всего лишь два орудия. Что в общем-то привело к плачевным последствиям для людей Бульбанюка и Мак-симова. Погибли и сами комбаты. Командование батальоном Буль-банюка взяли на себя Орлов и Ермаков. Выжить удалось только по-следнему.

Что же до дивизии, то через некоторое время она успешно фор-сировала Днепр с южной стороны города Днепрова (а не с северной, как предполагалось ранее). Операция, пусть и с тяжелыми потерями, была выполнена. А победителей (Иверзев понял это еще тогда, когда погибли батальоны) не судят.

Разумеется, с точки зрения капитана Ермакова, попавшего в са-мое пекло и потерявшего почти всех своих людей, произошла не ря-довая смена приказа, не бестолковая передислокация частей ди-визии, а предательство. И не то чтобы очень грандиозное, а вполне обычное, оттого еще более гадкое. Не шибко сообразительный пол-ковник Гуляев (пожалуй, он единственный мог бы переломить ход событий), привыкший подчиняться и особо не лезть, пока прояснил ситуацию, потерял время, да и потом не пошел против комдива. Соб-ственно, вот и вся интрига.

Неудивительно, что такой сюжет в послевоенной эйфории 1957 года мало кому понравился.

К тому же повесть оглушает и раздражает, ни о каком читатель-ском комфорте и внутреннем принятии сюжета речи не идет. Даже относительно счастливый, пусть и немного беллетристический фи-нал — выживший Ермаков осознает нечестную беспечность сво-ей жизни (в частности, по отношению к влюбленной в него санитар-ке Шуре) — вызывает какое-то неловкое и грустное сочувствие, а ведь должен бы вызывать восхищение.

Кадр из кинофильма «Батальоны просят огня»

НА СТРАНИЦАХ — ВОЙНА

22

Каждое издание да клюнуло молодого писателя за «идейную неправду» и «надуманную ситуацию». Но сегодня претензии

кажутся малопонятными.

НА СТРАНИЦАХ — ВОЙНА

23

«Почему все так боятся смерти? — думал он. — Да, смерть — это пустота и одиночество. Вечное одиночество. Я командовал батальоном — и остался один. Так разве это не смерть? Так зачем я еще живу, ког-да все погибли? Я один?..»

Его ладонь притронулась и ощупала эту тоскливую, непрекращаю-щуюся боль в груди. Но он не испытал жалости ни к этой боли, ни к себе. <…> «Зачем? Стоило ли прорываться этой ценой? Зачем? — опять ду-мал он, закрывая глаза, обливаясь горячим потом. — Кто здесь судья? Я сам над собой. Убить себя — это оправдание перед памятью, перед са-мим собой и людьми».

И тут же всплывают в памяти лица этих людей: нежный и глу-пый лейтенант Прошин, не сидевший без работы часовщик Елю-

Форсирование Днепра советскими войсками в 1943 году

тин, ладные и беззащитные близнецы Березкины, балагур Жор-ка, а также многие другие, с кем капитану Ермакову приходилось идти в бой и кого так просто бросил Иверзев… Впрочем, неспра-ведливо было бы утверждать, будто и комдив изображен одно-боко, как рядовой подлец. Скорее, он честолюбивый, а оттого же-стокий мальчик, заигравшийся в «войнушку», отличник по жиз-ни, привыкший любой ценой получать свои пятерки. Бондарев не отрицает: форсирование Днепра удалось в том числе благодаря и его жертве. Более того, даже ему писатель не отказывает в сопе-реживании. Ведь в «Батальонах…», как и в любой хорошей прозе, нет ни однозначно плохих, ни стопроцентно хороших персонажей, а значит, ни правых, ни виноватых…

Алена Бондарева

24

вт 3 › ОТЦЫ И ДЕТИ

вс 1 › СЕСТРА НАДЕЖДА

пт 6 › ЖЕНИТЬБА БЕЛУГИНА

пн 9 › СВЕРЧОК НА ПЕЧИ

чт 12 › СТРАХ И НИЩЕТА В ТРЕТЬЕЙ ИМПЕРИИ

вс 22 › БИЛОКСИ-БЛЮЗ

вт 24› РАССКАЗ О СЧАСТЛИВОЙ МОСКВЕ› ДЬЯВОЛ на Малой сцене МХТ имени А.П. Чехова

вт 26› НОЧЬ В ТЕАТРЕ начало в 23:00

› КУКЛА ДЛЯ НЕВЕСТЫ на сцене театрального центра «На Страстном

пт 27 › ЖЕНА

пт 29 › ЙЕППЕ-С-ГОРЫ

пт 31 › ЖЕНИТЬБА БЕЛУГИНА

пн 23 › ГОД, КОГДА Я НЕ РОДИЛСЯ на Основной сцене МХТ имени А.П. Чехова

пн 25 › ТРИ СЕСТРЫ / ПРЕМЬЕРА

сб 28 › ANIMAL PLANET / ПРЕМЬЕРА

сб 30 › ШКОЛА ЖЕН на сцене РАМТа

вт 10 › ЖЕНА

пт 13 › КУКЛА ДЛЯ НЕВЕСТЫ

пт 15 › ANIMAL PLANET / ПРЕМЬЕРА

сб 7 › БРАК 2.0 (1-Я И 2-Я ВЕРСИИ)

чт 5 › ЙЕППЕ-С-ГОРЫ

ср 4 › ЖЕНИТЬБА БЕЛУГИНА

пн 2 › ЖЕНИТЬБА

МАРТ 2015

пн 18 › ТРИ СЕСТРЫ / ПРЕМЬЕРА

вт 19 › ЖЕНИТЬБА

ср 20 › БРАК 2.0 (1-Я И 2-Я ВЕРСИИ)

сб 21 › ЖЕНИТЬБА

вс 8 › ТРИ СЕСТРЫ / ПРЕМЬЕРА

ср 11› ЛИЦЕДЕЙ› ВОЛКИ И ОВЦЫ на Малой сцене МХТ имени А.П. Чехова

вс 17 › ЭММА

сб 14 › НЕ ВСЕ КОТУ МАСЛЕНИЦА

сб 16 › ЧАЙКА на Основной сцене МХТ имени А.П. Чехова