Геннадий Михеев

МИР, АРФЕ ПОДОБНЫЙ

Мир подобен арфе многострунной:Лишь струну заденешь — и тотчасКто-то сверху, радостный и юный,Поглядит внимательно на нас.

Николай Заболоцкий

Три повести, собранные здесь, относятся к жанру фантастики. Если Вы спросите меня, о чем они – подобно Льву Николаевичу утверждать, что де мне придется пересказать тексты целиком, не стану. Повести рассказывают о человеческих разуме и страстях, а тако же о земном и божественном началах, промеж которых мы что-то все ищем. И конечно же о Тайне Бытия, которая является главной героиней всех трех произведений.

Ежели кто не любитель – здесь не обошлось без философии и ненормативной лексики. Надеюсь, мне удалось сохранить меру. Кроме эпиграфа из Заболоцкого добавлю еще три стихотворения «в тему»:

С тобою смотрел я на эту зарю -С тобой в эту черную бездну смотрю.И двойственно нам приказанье судьбы:Мы вольные души! Мы злые рабы!Покорствуй! Дерзай! Не покинь! Отойди!Огонь или тьма - впереди?Кто кличет? Кто плачет? Куда мы идем?Вдвоем - неразрывно - навеки вдвоем!Воскреснем? Погибнем? Умрем?

Александр Блок

Я не знаю, Земля кружится или нет,Это зависит, уложится ли в строчку слово.Я не знаю, были ли моими бабушкой                                                            и дедомОбезьяны, так как я не знаю, хочется ли                             мне сладкого или кислого.Но я знаю, что я хочу кипеть и хочу,                                                   чтобы солнцеИ жилу моей руки соединила общая дрожь.Но я хочу, чтобы луч звезды целовал луч                                                              моего глаза,Как олень оленя (о, их прекрасные глаза!).Но я хочу верить, что есть что-то, что остается,Когда косу любимой девушки заменить,                                     например, временем.Я хочу вынести за скобки общего множителя,                                                соединяющего меня,Солнце, небо, жемчужную пыль.

Велимир Хлебников

Человек стремится в простоту,как небесный камень — в пустоту,медленно сгораети за предпоследнюю верстунехотя взирает.

Но во глубине его очейбудто бы — во глубине ночейчто-то назревает.Время изменяет его внешность.Время усмиряет его нежность,словно пламя спички на мосту,гасит красоту.Человек стремится в простотучерез высоту.Главные его учителя —Небо и Земля.

Булат Окуджава

Собственно, это все, что я хотел сообщить в рамках предисловия. Ах, да – еще: все-таки я старался создать легкое чтиво, насыщенное добрым юмором и построенное на занятных сюжетах.

Terra fatumповесть

В иллюстративном ряде использованы фотографии David Maisel и Yann Arthus-Bertrand.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ТЕРРИТОРИЯ

Окраина. Начало

Жаль, что более-менее сохранившиеся останки первых обитателей Окраины погибли в огне. Нелепый, но в каком-то смысле показательный случай: на Ильин день бывшие десантники на главной площади нашего самого большого города затеяли хреначить из ракетниц. Ежели палишь – рано или поздно подпалишь: одна из ракет угодила в окно краеведческого музея, в результате чего и музей, и экспонаты напрочь сгорели. Человеческих жертв не зафиксировано, за исключением нескольких разбитых носов и выбитых зубов. Не в музее, конечно, а на площади. Ну, это как обычно. Что у нас за праздник без мордобоя. Ну, да ничего: придет свежая цивилизация, еще накопает и вероятно поместит в музей. Среди реликтового биоматериала наверняка встретится и наш, человеческий.

Не сомневаюсь: когда-то здешние места можно было бы назвать Эдемом. Наверное, потому что живые существа еще не ведали, что такое «праздник» (ибо праздником для них была каждая новая минута жизни). Да, в те допотопные времена большие зверушки пожирали маленьких, но делали они это не со зла, а потому что тупо кушать хотели. Причем, в отличие от нынешних акул капитализма пожирали они ровно столько, сколько потребно было организму. Про капиталистических акул мы еще поговорим – всему свой срок. Ну, а самые крупные виды тогдашней фауны по природе своей являлись вегетарианцами, и кормовой базы им доставало вполне, и даже более того. Позже из останков живых существ образовалась маслянистая жидкость, которая в эпоху расцвета человеческой популяции имела определенную ценность и называлась "oil" или "нефть". Иные именовали эту очевидную гадость "черным золотом" и готовы были за данную

субстанцию порвать. Человечество знавало немало войн, жертвою которых стали не только добытчики и продавцы нефти, но миллионы невинных особей. Собственно, неуемная страсть к выкачиванию из недр планеты Земля всякой мерзости Окраину и сгубила. Странно, что еще не все человечество в целом - хотя, как говорится, еще не вечер.

Итак, во времена Эдема промеж ног доминирующих видов шныряли мелкие пакостные зверушки наподобие крыс, которые суть были предками современного человека. Их отличали суетливость, подлость и неприхотливость в еде. Например, они не брезговали падалью, и с аппетитом, хотя и с оглядкою подбирали "объедки с царского стола", то есть, их не отягощали комплексы. Характерно, что данные особи умели социализироваться и передавать информацию, что заметно отличало малозаметных тварей от величественных красавцев и красавиц Юрского периода. К тому же, надо заметить, данные уродцы трепетно относились к своему потомству, иногда даже проявляя милую нежность к продолжателям своего рода. Впрочем, когда нечего было жрать, старшие особи пожирали своих детей – потому что стратегия у них была такая: выживание вида.

Когда в планету Земля вдарил очередной космический камень, настала Великая Тьма, которую монстры не перенесли. Просто-напросто замерзли их яйца, которые они по обычаю вкапывали в песок. Крысы же, которых позже назвали млекопитающими, носили потомство в себе, а еще они научились вкапываться в недра, создавая там микроклимат. Что их и спасло от катастрофы. Не всех, кстати, а самых умных и шустрых. Удалось выжить, кстати, некоторым видам рептилий и насекомых, так же неприметных и вроде бы забитых. Это прекрасный урок тем (видам), которые имеют планы пережить очередную гелиокатастрофу.

Вы уж простите, что оставил в стороне своего обзора те времена, когда на Земле царствовали амебы, троглодиты и трихоплаксы. Те времена, на мой взгляд были несколько скучнее, ибо не было особо хотропопых. Даже если вы хотя бы поверхностно проанализируете мировую литературу тех же людей, поймете: интерес начинается там, где некие ушлые особи затевают очередной гешефт. Да, я забыл еще про отношение полов - когда самцы делят самок или наоборот. Но с этого начинается не литература, а война. В таких случаях музы, вообще говоря, молчат. Лишь некоторые из побежденных и униженных склоняются к высокой поэзии, отчего, собственно, рождаются шедевры. Гениев среди доминирующих самцов и самок не встречается - таковые заняты исключительно обороной занятой позиции и побиванием претендентов на престол. Оттого-то в элите так часты смены кадров. Вот и второй урок - он для тех, кто хочет продолжиться не только в своих репликатах, но и внести личный вклад в сокровищницу мировой культуры гоминидов.

Климат после планетарного шваха стабилизировался ненадолго - всего на каких-то несколько миллионов лет. За этот период крыски развились и образовались различные ветви эволюции млекопитающих. Одна из них привела к появлению т.н. приматов. Заметьте: данное слово можно связать с понятиями "примитивный" и "прима" (то есть, доминирующий). Вершину пищевой пирамиды в ту мрачную эпоху занимали хищники, и это нормально во всяком диком мире. Но не они получили звание "приматов", а потомки крыс, сохранивших традиции социализации. Хитрость в том, что люди смогли возвыситься над дикой природой, и силою интеллекта мелкие зверушки с явным недостатком волосяного покрова смогли победить даже мастодонтов и саблезубых тигров. Они (то есть, мы, конечно) даже научились властвовать на слонами, львами и касатками!

Я сейчас выступаю с позиции дарвиниста. Но должен признать: допустимы гипотезы панспермии и божественного рождения. Однако полагаю, истины не знает никто, а судить все же следует по ископаемым останкам, ибо они реальны. Жаль, что в пределах Окраины они были уничтожены ракетницей бухого десантника - вместе с музеем, но ведь остаются еще на планете другие музеи, хранилища и частные коллекции. Слышите меня, десантура:

все не уничтожите! И на стоит, наверное, истошно орать на площадях: "Никтокроменас, никтокроменас!" Найдутся и те, кто сможет кроме вас. К сожалению.

Предполагаю, когда появились гипотетические "Адам" и "Ева", мир уже не являлся Эдемом. Нынешняя территория Окраины представляла из себя дикую область, кишевшую враждебным зверьем. Данный факт и предопределил развитие Окраины, как минимум, на десять тысяч лет. По сравнению с миллионами какие-то там тысячи - тьфу. Но ведь, пока наш вид не приступил к своему зачастую безумному охвату всего и вся, вся эта целесообразная благодать спала как вновь нажравшийся водки такелажник Понтюхин. Но пришел, пришел этот прелестный, черт бы его задрал, прогресс, а в купе с ним и научно-техническая гонка держав. Кто-то воскликнет: "И на хрена?!" Так даже хрен смогли генетически модифицировать. Чтоб не кусался и на вкус казался слаще редьки. От ить мы какие! Пытлюки.

Здесь, среди лесов, рек, озер и болот кочевали племена охотников и рыболовов. Изначально люди сезонно ходили за стадами диких оленей, а после даже смогли их, то есть, оленей, пленить и даже приручить. Да что там парнокопытных – обуздали и волков! Однако, кочевье продолжили, передвигаясь на немалые расстоянья. Постепенно сформировались племена, у которых были свои языки, религии, обряды, предрассудки, напитки, курево и прочие средства, пытающиеся тормозить прогресс. Звучать может странно, но и представители данных этносов являются потомками Адама и Евы.

Все они были суть язычники, ибо вынужденно поклонялись силам природы. Так надо было: всякое посягательство на естество согласно понятиям примитивных народов обязательно повлечет за собою жестокое наказание. Не надо, короче, срать там, где живешь. Индустриальные культуры почему-то этой простой истины не догоняют. А потому желательно найти тактичный подход и к ручью, и к зайцу, и к ели, и к Луне. Все они являются частичками Бытия, и в каждой есть своя жизненная сила. Суровость существования диктовала правила особого поведения - так сказать, деликатного. Однако, на планете Земля имелись разные племена, некоторые из которых смотрели на природу несколько под иным углом зрения.

Стена

Она была серой, будто бы бетонной, но гладкой как мрамор. Ни щелей, ни выпуклостей, ни дыр, ни выщерблин - просто ровная поверхность, исчезающая там, наверху, в низкой облачности. И совершенно непонятно, как мог к ней прилипнуть борт. Боевая машина - модифицированный под военные нужды МИ-54, с подвесками, могущими нести смертоносный груз - распласталась по стене как... стрекоза, которую прикололи булавкой. Хвостом вниз, как-то нелепо, будто поймал назойливое насекомое великан - и пришпандорил... на память.

Ч-чорт, выругался Илья, до хвоста с земли метров пять, не достать. А ведь там, на борту и оружие, и НЗ, и средства связи. Ах, да... они же здесь не должны действовать - так написано в инструкциях. Что еще... умники насочиняли немало текстов про правила поведения на Территории. Интересно, хотя бы кто-то из них здесь бывал? Но надо ведь выбираться из этой жопы. Илья проверил свое тело: левую руку поднимать трудно, ягодицы болят. Но в общем и целом - двигательный аппарат не нарушен. Будем считать: повезло. Относительно. Но что с Андрюхой?

В течении нескольких минут Илья истошно звал напарника, который, похоже остался в кабине. Не отзывается. Жив ли... В любом случае, надо попытаться забраться. И как наша горячо обожаемая железяка, "Милашка", как они с Андрюхой в шутку ее обозвали, чудо технической мысли в три с лишним тонны, с усиленным фюзеляжем - прилипла к стене? Будто магнитом. А молодцы конструкторы, крепкого зверя сотворили. Не развалилась же, кажется, даже не расплющилась. А вдруг, мелькнула отчаянная мысль, и летных качеств не потеряла?

Они выполняли обычный рейс, должны были забрать с базы людей и грузы. От границ Территории держались на почтительном расстоянии - согласно правилам - но что-то пошло не так. Взбесились приборы, нарушилась связь. Их внесло в густую облачность - и машину потащило непонятно куда. Даже биологический таймер оказался парализован - Илья не знает, сколько прошло времени; может, три минуты, а может и тридцать. Летели без боезапаса - чтобы грузов взять побольше. Невоенные борты, в режиме перманентного ЧП, по периметру Территории не летают, для гражданских летунов слишком велик риск. Наверное, они с Андрюхой расслабились; несколько десятков вылетов без особых летных происшествий – и вот тебе… расплата за пофигизм.

Стена слева и справа так же растворялась в дымке. Видимость на земле - метров сто пятьдесят, если это не обман зрения. Что-то Илья не слышал о таком объекте, хотя Территория, если верить все россказням, горазда на сюрпризы. Какой только чертовщины про нее не травят - особливо после выпивки. Летуны вообще-то народ хвастливый, им только верь. Да только ли летуны…

Когда Илья почувствовал, что махина вплющивается в препятствие, он успел произнести: "Все, пи..ец..." Это какая-то, что ли, молитва воздухоплавателей. Расшифровки бортовых самописцев повествуют о том, что в 70% случаев последнее слово, которое произносят летуны перед гибелью, именно это - неприличное. Илья не верил, думал, этот прикол придумали люди, колдующие над искореженными черными ящиками (которые на самом деле красные). Он много раз, конечно, в голове моделировал эту ситуацию и даже программировал себя, чтобы успеть прокричать в последний момент: "Господи, прости!" И вот на тебе - в тот самый миг стандартно грязно выругался... Илью тут же вышвырнуло из кабины наружу. Он и сам не понял, как это произошло, ведь в МИ-54 катапульты не предусмотрены. Но вот - что с Андрюхой...

Местность в обозримой видимости пустынна. Только одно дерево торчит в белом поле. Длиннющая разлапистая ель, причудливые прямо-таки уродливые формы которой создали суровые ветра и прочие стихии. Эдакая аллегория Апокалипсиса, зловещий автограф матушки-природы. Вдруг вспомнилась дурацкая детская песенка: "Тепегь она нагъядная на пгафник к нам пгифла, и много-много гадофтей детифкам пги-неф-ла!" Когда-то был на утреннике в детском садике сына, там один прикольный пацанчик гнусавил. Клиент логопеда, блин. Сын... Васька. Не вовремя о нем вспомнил - щас расклеюсь... Нет - надо сконцентрироваться на ситуации. Это не катастрофа, всего лишь авария. Эх, жалко, пасмурно, а то бы сейчас сориентировался по Солнцу. Курс надо держать на Юго-Запад, там наибольшая вероятность выбрести на наши посты.

Как порой в мире людей что-то значит одна буква. Гадость-радость... Тут недавно один журналюга обозвал государственную думу государственной дурой. Затюкали ведь! Воронье... Ах, да: вспомнил, отчего песенка. Завтра Новый год. Человечество будет отмечать начало нового витка планеты Земля вокруг звезды Солнце. Вот, как... жопа Новый Год. Ты ведь знал, Илья Владимирович Царев, что поступая на военную службу, принимаешь на себя повышенные риски. За что и подписывался, прочитав внимательно список рисков, кстати. Тебя же, Царь (уличная кликуха, прилипшая еще в детстве) никто не гнал в войска, сам пошел Родину-мать защищать. Присягу принял? Вперед - и с песнями! Теперь задача простая: выйти. Единица боевой техники еще не потеряна, будем считать, что произошла жесткая посадка... на стену. Разберемся, выясним, что с

Андрюхой, определим стратегию - и к своим. Нас же, летунов, в лётке пять лет учили выживать в экстремальных ситуациях.

У Ильи есть причины ненавидеть Территорию. Она разрушила его личную жизнь. Поскольку авиабаза - подразделение постоянной дислокации, надо было переезжать с семьей. А жене, Антонине, и в Торжке хорошо. На этой почве и возник конфликт, переросший в разрыв. Ну, что же... Тоня не захотела стать женой декабриста - и да Господь ей судия. Ваську уже год не видел, в последний раз - на том новогоднем утреннике. Опять о сыне вспомнил... мямля.

Территория уже успела забрать немало друзей. За год потеряно восемь бортов - и это только одной авиабазой. А ведь таких по периметру Территории одиннадцать. Не считая сверхсекретных, фээсбэшных, число которых есть тайна даже для летунов. Окопалось человечество вокруг этой поганой Территории, ах, чтоб ее... Илья осекся. Один полкан в пьяном угаре доказывал, что Территория - живой организм, умеющий читать мысли людей. Над ним смеялись, а когда полкан совсем раздухарился - пришлось скручивать. Илья тоже участвовал в усмирении. С натуральной пеной у рта, хрипя полкан обратился лично к Илье: "Капитан, не зарекайся, попадешь и ты. Вот, я б..я, был – и знаю. Придет время, сам все поймешь..." Никто полковнику не верил. А врач, осмотрев чудака произнес только: "Все как обычно. Белочка".

Теперь, получается, твоя очередь, Царь... Не забывай, капитан Царев - уговаривал себя Илья - ты под присягою и не имеешь права на малодушие. Есть такая профессия, сынок - Отечество защищать. Илья шагнул вперед - и провалился по пояс в снег. Неприятно, что он мокрый, сегодня оттепель, но делать хотя бы что-то надо. На поясе охотничий нож (еще в детстве завел хорошую привычку всегда иметь при себе "перо"), он спилит верхушку ели - и по ней доберется до позорно висящего на стене борта.

Пропахав снежную целину, запыхавшись метров через семьдесят, Илья оглянулся. Со стороны боевая машина была похожа... на распятие. Да еще и винты замерли так, что "Милашка" напоминала крест. Снизу белизна снега, сверху белизна облака. Серая стена со стороны казалась небом. Тишина буквально давила на уши. Илья расстегнул летную куртку - жарко. Продолжил движение - и тут раздался грохот. Резко обернувшись, Царев увидел, как боевая машина медленно переворачивается на снегу колесами вверх. Будто издыхающий зверь.

Берег

Тот берег был едва различим. Лев мысленно оценил толщину льда: зима ныне снежная, но теплая, наверное, корка совсем не наросла. Идти было бы опасно. И даже если... В самом узком месте река - метров сто пятьдесят, скорым шагом - полминуты. Если случится чудо и не провалишься - шансы на то, что не засекут датчики и не приступят к работе уничтожители, близки к нулю. Но они все же есть. Система имеет четкую установку: все, что проявило активность и не идентифицировано как "свой", тупо поражается. И это правильно - практика самозащиты показывает, что желательно послабления не давать в принципе. Не раз случалось, что по ошибке шлепали и своих. Но лучше все же перебдеть - не то такое начнется!

Одни только эти фанатики чего стоят, для которых Территория - религия. Они выдумали идеологию, согласно которой ТАМ сокрыта некая, что ли, благодать. И прут туда - как лосось на нерест. Их убивают - а они идут. У них считается, что смерть в стремлении к сердцу Территории - это уже и есть благодать. Идиоты. А чего хочет Лев?

Он ни разу не смог четко ответить себе на этот вопрос. Конечно же, прежде всего понять. Но - что дальше? Ежели поймет, конечно... Не уподобится ли он тому же фанатику?

Лев стоял у края обрыва. Там, за рекой простирался Спящий мир, Великое Безмолвие. Тот самый "тихий омут", в котором водится черт-те что. Ежели пялиться со стороны, там ровно ничего не происходит, что и страшит. Привычка наблюдать Территорию уже стала идефикс. Все время надеясь разглядеть хотя бы что-то необыкновенное, Лев ни разу ничего особенного не увидел. Обидно даже. Деревья там, почти все, пригнувшись под гнетом снега, сделали вид, что они слабы. Умение держать удар - признак силы. Для чего человечество объявило Территории войну? Понятно ведь: все непонятное пугает. Отсюда и популярный миф о том, что Территория - начало Апокалипсиса. Фанатские проповедники разного пошиба твердят о том, что ЭТО только начало - типа "покайтесь и будет вам щасте". И гонят пипл под уничтожители. Забавная теория. Главное: установить, что ТАМ вообще хотя бы что-то есть.

Двадцать лет - и все, чему научились наши умники: принимать локальный трындец света как данность и давать соответствующим силам и средствам установку на уничтожение чуждых объектов, пытающихся пересечь границу. Люди боятся, что оттуда может прийти какой-нибудь вирус, может терминатор, или еще какая бяка. Так что это правильная боязнь - в другие эпохи бяки действительно приходили, причем в качестве нежданчиков, из самых, казалось бы, проверенных мест. Лев и сам участвовал в разработке всех этих программ-киллеров. Целые исследовательские группы, сотни экспедиций, разведопераций - и практически нулевой результат. Территория остается terra incognito, инородным телом на лице планеты Земля.

Остатки экспедиций или разведгрупп, бывает, возвращаются. Но всякий раз "счастливчики" рассказывают что-то свое, порой противоречащее сведениям от предыдущих спасшихся. Такое впечатление, что они сговариваются нести бред или попадают в множественные параллельные миры. Или их там программируют, что ли... Сведения о спасшихся закрыты, но шила в мешке не утаишь. Каждая сволочь знает: Территория портит людей. А фанатики все лезут и лезут, как будто им там медом намазано.

Внутри Территории не распространяются радиоволны, точнее, они искажаются настолько, что попытки радиообмена превращаются в бессмысленную трату энергии. Там вообще не действуют многие наши, земные законы. Спутники на Территории видят только "белое пятно" - гигантскую область, которая будто закрыта невидимым пледом, эдаким "информационным щитом". Боевая и исследовательская авиации бессильны что-либо сделать, ибо средства поражения невозможно навести.

Границы территории четко определены. Они причудливы, извилисты, но железно действует правило: до границы все нормально, за ней - все наоборот. Вот такая польза от экспедиций за кордон. Как минимум, осуществлена демаркация. Странно… это же война – но где же боевые действия? Только тупо и брутально бьют уничтожители, поражая очередного случайного зверька.

А ведь речь идет об участке, растянувшемся приблизительно на тысячу двести километров с Юга на Север, и на семьсот - с Запада на Восток. Когда-то там жили люди, имелись деревни, поселки, целые города. Один из них, Светлый, являлся крутой столицей нефтяников, городом-мечтой, "витриной социализма". Его падение началось еще до рождения Территории, когда в регионе истощились нефтяные и газовые месторождения. В ту пору уже кончилась советская власть, а в эпоху первоначального накопления капитала власти совсем не думали о будущем, пилили все что пилится. Люди это поняли, и просто-напросто бежали - кто куда мог. Перед Метаморфозой в бывшем мегаполисе, дай Бог, проживало тысяч пять, и они промышляли тем, что раздербанивали матчасть. Ходят слухи, что многие так на Территории и зависли, и якобы стали прислуживать Незваным Гостям. Их, Гостей, тоже выдумала молва. Никто не видел, но многие верят в

существование неких чуждых человечеству существ, управляющим всеми делами. Эдакие… боги странной земли, решившие поиграть с человечеством и жмурки.

Самое простое - свалить все не пришельцев. Они у нас и пирамиды строили, и пустыню Наска расписали, и в Шамбалу понаехали. Собственно, армия не может без вероятного противника, на этом строятся военные доктрины. Армии нужны цели и средства. Если со вторыми кое-как разобрались, с первыми проблемы. Трудно охотиться на черную кошку в темной комнате, особенно - когда ее... Конечно, стратеги уверены в том, что враг все же есть. Просто, пока еще не найдены методы его обнаружения. Так что Незваные Гости - выгодная для военной машины хрень. По крайней мере, это хотя бы какая-то определенность.

Человечество, когда возникает что-то непонятное, по своему обычаю создает мифы. Про Территорию их сотни, может быть, тысячи. Если бы не дурацкий режим секретности, можно было бы издать многотомную энциклопедию "Мифология Территории". С толстенным приложением "Свидетельства побывавших и выживших".

Лев "заболел" Территорией после того как проглотил книгу Артура Боева "Хроники Пангеи". Про Боева (наверное, это псевдоним) ходили слухи, что он из тех, ПОБЫВАВШИХ. Книга фантастического жанра, описывается в ней вымышленная планета, но сама атмосфера мира, в котором все не так, будоражила воображение. Интересно, и как ОНИ позволили Боеву книгу издать? Или он за аллегориями смог упрятать правду... Позже, когда Льву стала доступна секретная информация (не вся, конечно, но та, что в рамках его формы допуска), он еще более удивлялся совпадению реальных (правда, запутанных до невозможного) фактов, поступающих из глубин Территории, и фактурой "Хроник Пангеи".

Вот интересно: информация о Территории закрыта, о Территории не говорится по радио, ее не показывают по телевизору, о ней не пишут в Интернете и бумажных СМИ. Действует жесткая цензура и из всех каналов информации сведения о территории истираются. Но о существовании Территории знают даже детсадовцы. Неизданная "Мифология Территории" давно живет в наших умах.

Через два дня, после всего этого новогоднего безумства заканчивается командировка. Четыре месяца лицом к лицу с Территорией - впервые в жизни! За это время восхитительный зелено-желто-красный лес на том берегу превратился в белую пустыню; спокойная, могучая река с черной водой упряталась под ледяную корку. Много, много за декабрь нападало снега, под ним и деревьев-то почти не разглядеть. Лев взял за привычку приходить на обрыв и наблюдать таинственный мир. Ни-ка-ких знаков. Все тот же лес, в ясную погоду видимый километров на десять. Глазу, вообще говоря, не за что зацепиться. Иногда думается: а, может, наши умники выдумали всю эту Территорию? Ну чтобы, например, отвлечь пипл от социальных проблем. Миф - неплохое средство управления массами. Правда, террор - средство еще более эффективное. Миф, способный держать человечество в страхе... будь то страх Божий, страх посмертного воздаяния, страх общественного порицания. Страх Территории. Там, в Большом Мире, Территория - некая СУЩНОСТЬ, живущая в умах вопреки цензуре и направляющая мысли. Здесь, на базе, все несколько иначе, ведь ОНА рядом, под боком. К реальности Территории привыкаешь, учишься ЕЕ не бояться, а ненавидеть. Лев заметил, что на базе о Территории почти не говорят. О чем угодно - только не о НЕЙ. Будто табу какое-то накладывается.

И что нового о Территории узнал для себя Лев за эти четыре месяца? Что там только за осень исчезли, растворились несколько десятков людей? Хороша себе информация... Про то, что там они сбиваются в банды и охотятся друг на дружку, ходит множество легенд. Даже Боев в своей "Хронике" повествует о войне кланов в Запределье. Фантазии? А что тогда - реальность...

В спину ткнулось что-то мягкое. Лев почувствовал: женская грудь: настолько углубился в себя, что не заметил приближение человека. У самого уха полилась трель:

- Что же ты, Левушка все тоскуешь?

Это Юля, сотрудница экспедиции. Их вялый "курортный" роман длится третью неделю. На базе все почти разыгрывают водевили - самое естественное развлечение. Ну, кроме алкоголя, конечно, который на базе вообще говоря - дефицит. Других средств отвлечься от реальности здесь нет. На базе люди собрались по обязанностям, им на Территорию даже не начхать, а насрать. В эдакой среде остается только цепляться за все человеческое.

Лев не стал отстраняться - женщина хочет тепла, да и сама готова оным одарить. Лев - там, в Большом Мире - одинок, моральными обязательствами не связан. Все же хорошо, что люди придумали такие отношения, когда есть только "здесь и сейчас", а "там и когда-нибудь" не приветствуется, да к тому же никто не намерен тебя окольцевать.

- ...А Новый Год мы будем встречать в отделе снабжения. Ты как?- Да я там никого не знаю. И вообще - разве я приглашен?- Считай, что да. Лева... вот ты скажи: ну, чё ты тут все... пасешься?- Разве не надо?- Все это странно. - Ну и что?- Лева, а то, что Степанов уже взял тебя на заметку.Степанов - начальник первого отдела. Отвечает за соблюдение режима. На базе ведь

все имеют форму допуска, правда, каждый - свою. У Льва - вторая. Наверняка его проверяли, и не один раз. Только ему не говорили об этом. Чтобы быть близким к Территории, нужно быть благонадежным, за этим первый отдел и следит.

- Долго он брал-то. - Я ведь знаю: ты сюда вернешься. Ты хочешь сюда вернуться.- А ты?- А что мне здесь делать, дурачок?- Что и всегда. Жить.- Знаешь... вот это "всегда" мы может делать в других местах, более

цивилизованных. Лева, я знаю, что ты задумал.Лев встрепенулся. Как будто его застали голым. Юля - женщина в принципе умная.

Но несчастная. Вот что нужно ей, он вроде как догадывается. Юле надо родить. И не один раз. Она создана для детей, для домашнего тепла. Только она сама себе в этом боится признаться. А ее закинуло в эту... тьмутаракань.

- И что?- А вот то. Сбежать туда. – Юля кивнула в сторону Территории. - Об этом многие

говорят. - Какие глупости.- Вот именно. Вернешься - и свалишь за периметр. Так-то. Ну и новость - проносилось в голове у Льва - оказывается, его тайное намерение

стало достоянием всех обитателей этого гнусного мирка...

Светопреставление

Андрея он похоронил под елью. Было тяжело и морально, и физически, но ведь Илья – русский офицер, он не имеет права на распускание нюнь и прочую слабодушную дребедень. Когда ковырялся лопаткой, все время утыкался в могучие корни. Илья знал: с ним случится все что угодно, и вряд ли – хорошее, а с напарником самое скверное уже произошло. Дерево - классный опознавательный знак - к тому же он вырезал на стволе по возможности глубокую и четкую надпись:

"Здесь лежит ст. лейт. Андрей Наумов, второй пилот борта М-1622. 31.12 20… г. Я, ком. эк. кап. Илья Царев, двигаюсь в напр. Ю-З".

Чем черт не шутит - может, сюда кто-то из наших таки проникнет. А может, вообще территорию возьмут и покорят. Надпись скупо заплакала смолой. Рядом Илья вкопал и радиомаяк - так, на всякий случай. Вернувшись к «Милашке», проверил средства связи; почему-то только поймалась радиостанция, вещающая на гнусавом языке, фонетика которого для Царева была неизвестна. А на установленных частотах на призывы Ильи никто не реагировал. Надолго зависать не стал - начинало темнеть. Водрузил скарб на импровизированные сани (там были оружие, запасы ракетниц, аптечка и еда, а из технических средств только идентификатор "свой-чужой") - и двинулся. Правда, не в том направлении, как написал - "Ю-З" - а южнее: препятствовал рельеф. К вечеру прояснилось, даже успело блеснуть Солнце, и летун смог разглядеть на Юге кромку леса. Кстати, стало и подмораживать. Для движения это очень даже хорошо, ибо образовался пусть робкий - но наст, и ноги проваливались в снег не столь безнадежно.

Илья приноровился к условиям и продвигался довольно уверенно. Наконец, в нем проснулось здоровое чувство голода - признак адекватности. Остановился на передых. Уминая тушенку (пока та еще не заледенела), Илья любовался Стеной. Теперь объект был полностью виден - он даже отражал закат, что придавало Стене приятный золотистый оттенок. Ель с этого расстояния на фоне стены смотрелась жилкой загогулинкой. Где-то он подобное уже видел... Ах, да: так устроены станции радиослежения. Сплошной монолит, за которым сокрыты всякие локаторы и датчики. Разве только Стена значительно больше, нежели такие же объекты у... землян? Тьфу - глупость. Конечно, на авиабазе многие уверены в неземном происхождении Территории. Это объяснение феномена вообще-то самое простое – а, значит, оно ближе всего к истине. Бритва Оккама. Но Илья не сторонник гипотезы зеленых человечков. По крайней мере, их никто не видел. Зато Илья придерживается точки зрения, согласно которой люди набедокурили, провели эксперимент, приведший к природной катастрофе. А вдруг эта Стена - секретный объект каких-нибудь наших ядерщиков, типа андронного коллайдера, и горе-физики-химики так надерзали, что мало не показалось. Вот и устроили тут... зону строгого режима с чудесами в решете. Издали Стена имела четкую форму прямоугольника. Прям саркофаг - как в Чернобыле. Нахимичили-нафизичили, умнички, удовлетворили свое нездоровое любопытство к теории Большого Взрыва, бетоном залили - и гуляй, ученая рванина. А мы тут – оборону держи. Вкралась надежда: а вдруг Илья недалеко от границы? Знать бы только - от какой - южной там, северной...

Зная, как обманчиво человеческое зрение, Илья даже не пытался определить габариты Стены. Ну, да: аномалия. Ну и что? Главное, чтобы радиации не было. Он слышал, когда излучение - сухость во рту или, какая-то, что ли, горечь. А сейчас во рту пережевывалась невероятно вкусная тушенка, и было очень даже нормально. По крайне мере, силы Илья в себе ощутил – когда могилу копал, готов был расклеиться и что-нибудь с собой нехорошее сотворить.

...У костра, в березовом лесочке Илья сделал запись в прихваченном бортовом журнале. Вкратце изложил обстоятельства и фактологию. Для себя решил: дневник будет вести до конца. Все же в нем возобладало нормальное, штатное настроение. Точнее, Илья поборол все мысли, могущие навести на тяжкие размышления. Вот, как, значит, предстоит ему встретить Новый Год. Но ведь встретит же! В плошке растапливался снег, скоро он засыплет туда какао-порошок, потом раскроет банку консервированных сарделек - и запирует. Вряд ли удастся поспать-то: сыро, даже к утру огонь землю не высушит.

Когда совершенно стемнело, среди деревьев стали мелькать разноцветные всполохи. Вначале почти незаметно, но очень скоро они разыгрались. "Так, началась катавасия..." - вслух произнес Илья. На всякий случай пистолет у него был даже снят с предохранителя. Он понимал, что здесь надо быть готовым ко всему. Да, собственно, и был готов. Вспышки - зеленые, красные, желтые голубые - наблюдались вдали, но одно световое пятно стало приближаться. Илья даже привстал, чтобы разглядеть. Очень скоро он и узрел: среди деревьев, петляя как змея, виражировала... гирлянда. Прям как елочная! Поскольку ее положение в пространстве менялось, можно было разглядеть объект в деталях. Гирлянда состояла примерно из полусотни светящихся шаров, ничем между собой не соединенных. Эдакий потерявшийся цветастый лошарик. От земли "поезд" держался на расстоянии полуметра, он не менял его, опускаясь или поднимаясь по вертикали в зависимости от высоты сугробов или ям. Зато гирлянда переливаласьь- плавно и бессистемно.

"Да-а-а... светопреставление..." Объект подплыл к кострищу и, соединившись в кольцо, бесшумно закрутился вокруг Ильи. Илья вначале немного перепугался - а вдруг это сгустки плазмы, типа конгломерата шаровых молний? - но быстро успокоился - и даже присел. Он помнил закон чуждых сред: не надо делать резких движений. И оказался прав: "ведьмино кольцо" разомкнулось и стало все так же петляя и меняясь в цветах уплывать вдаль. Илья понял: их, "шаровых змей", много - вон как они шныряют по лесу - и вряд ли

они агрессивны. Некоторые подлетали в костру, вроде бы уже и начинали смыкать кольцо - но внезапно расправлялись и уносились прочь. Илья оценил красоту явления. Он уже не боялся вовсе, даже пожалел, что у него с собой нет фотика. Вот тебе и жопа Новый Год... цирк! Часы, кстати, не работали, и сколько сейчас времени, Илья не знал. Наверное, светопреставление продолжалось с час. Все реже и дальше мелькали червяки, последний всполох - и темнота. Повеселили.

Надо было заботиться о костре. Топориком-то Илья нарубил березовых дров, но разгорались они плохо - сырые же - а потому пришлось усиленно сосредоточиться на добывании тепловой энергии. Зато приятно пахло, как в бане. Самый необычный Новый Год в его жизни. Илья хотел верить, он не последний.

Вдруг Илья ощутил жуткое смятение - будто его раздели и выставили на улицу. Он резко обернулся - и посветил фонариком. Метров в пятнадцати, между двух берез стоял волк. Белый, с синими светящимися глазами и черным носом. Даже не дернулся, не моргнул - таращился в упор.

- Ну, брат... привет. - Произнес Илья вслух.Зверь моргнул. Он все так же торчал изваянием. Надо же, как близко и тихо

подобрался.- Что... жрать охота?Волчара облизнулся. Илья вытащил из банки сардельку и кинул. Волк наконец

сдвинулся, сделал несколько шагов и принялся осторожно обнюхивать подачку. Блин, подумалось Илье, ты, скотина, брезгуешь, а у меня ведь провианта в обрез. Он ощутил тяжесть пистолета в кармане.

Волк все же взял сардельку, отбежал подальше и принялся уплетать, все так же равнодушно поглядывая на Илью. Офицер выключил фонарь, занялся костром. Естественно, расположился так, чтобы быть лицом к зверю. Он слышал чавканье. Когда оно затихло, Илья спросил:

- Еще?Волк то ли заскулил, то ли зарычал - не поймешь.- Ага. Понятно. Если я тебя не накормлю, ты сожрешь меня. Чё, брателло, тут с

кормовой базой что ль не очень?Тишина. Глаза Ильи привыкли к мраку, и в отблесках огня он уже мог подробно

разглядеть животину. Две светящихся точки говорили о том, что волчара тоже пристально зырит на него. Илья скормил гостю еще три сардельки. Потом еще две. После этого волк успокоился, прилег, наполовину зарывшись в снег. Полежав, встал, подбрел еще ближе и устроился совсем недалеко от костра. Даже прикрыл глазищи, наверное, наслаждался процессом пищеварения.

- И как же вы здесь живете? - риторически вопросил Илья. Зверь, конечно, молчал, но Царев ведь вопрошал не для ответа. Хищник был весьма

потрепан жизнью и стар. На боках шерсть свисала клочьями, куцый хвост - так вообще посмешище. Разве только, шикарное "жабо" производило впечатление уходящей матерости. - Понятно. Можешь не отвечать. Херово, значит, живешь. А сожрал бы меня?

Волчара моргнул. Случайно, наверное, но похоже на ответ.- Закон - тайга, медведь - хозяин. А пока косолапый лапу сосет, хозяин, значит, ты.

Или кто иной?.. А я тоже типа Царь. Интересно… а вдруг ты вожак и здесь на разведке. И недалече тебя ожидает стая. Или тебя изгнали из коллектива за старость? Такое бывает и у нас, людей. Даже как правило. Серый, вот скажи: что мне делать? Ты же местный. Знаешь, небось.

Волк вдруг вскочил, оглянулся, стал принюхиваться к темноте. Но через несколько секунд успокоился, снова прилег. Илья кинул животному еще одну сардельку.

- Неспокойно тут у вас. Но мы привычные – знай. Тоже, кстати, умеем сбиваться в стаи. У нас даже поговорка походу: с волками жить – по волчьи выть. Один в поле не

воин… но нас ведь двое – а? Но выть не буду. Да и ты, кажется, не любитель. Надо жить, а не выть – вот, что я тебе скажу, старикан…

Так, в неспешной беседе, точнее, в монологе падшего летчика, пролетела ночь, и, когда на Востоке начало подсвечиваться небо, волк вдруг забеспокоился, засуетился. Зверь будто бы давал Илье какие-то знаки: срывался с места, оглядывался, возвращался. Илья быстро собрал скарб, приготовился к продолжению похода. Волк решительно двинулся, в сторону, обратную восходу. Это не Юго-Запад, подумал, Илья, но близко. Ладно... посмотрим, что ты за зверь такой. И они пошли.

Аквариум

- Анекдот вспомнил. Спорят две рыбки в аквариуме: "Я тебя уверяю: никакого бога нет, а есть физика и химия" - "Нет, бог есть! Его не может не быть" - "Бога нет - и это научный факт!" - "Бог есть - потому что во всем сущем какая-то тайна" - "Все тайное становится явным. Потому что бога нет" - "Есть!" - "Нет!" - "Есть - и я тебе сейчас это докажу" - "Нет!" - "Хорошо. А кто же тогда... насыпает нам корм?!"

- Остроумно. Но только я не люблю теологических тем. Даже в такой форме.- Лева, это шутка. Просто, ты серьезен...- Неужели ты думаешь, что у нашего аквариума есть хозяин? И вообще... ты смотрел

мультик про рыбку Немо? Безвыходных аквариумов не бывает.- Хозяин, если ты не в курсе, есть даже у вещей, которые плохо лежат. А мы лежим

хорошо. Аквариум - это Территория. Вот, в чем суть. - И что же теперь?

- Естественно, Бахмин, расслабиться и получать удовольствие. - Бахмин - это фамилия Льва. - Ведь мы перед стеклом, а не за.

- Ну, корм мы им вроде как не кидаем.- Тогда что же они там, по-твоему, жрут? Не все так просто...- Это да, Слав. Ну - вздрогнули...Да, есть такая гипотеза про раковую опухоль планеты, которой Территория якобы

является. Потому-то вокруг нее столько суеты, что не хотелось бы, чтобы она растащилась на весь организм. Рак - собрание клеток, которые подумали, что они бессмертны. Из человеческого организма опухоль можно вырезать, да еще ударить химиотерапией или дозой радиации. Правда, после этого организм лишается способности к репродуцированию – но это же такие мелочи… А как быть с целой планетой? Наша беда, размышлял Лев, в том, что мы не слишком много знаем о том, что знать вроде бы как нужно, и не очень хорошо разбираемся с тем, что умеем делать. То есть, технологии опережают знания. Вроде бы, реагирует человечество на вызов, брошенный нам в виде Территории, а нет разумения, чтобы разобраться в сути явления. Методом ненаучного тыка научились вроде бы как оберегаться. А воздействовать – это только лишь запредельная мечта. А вот ОНА, то есть, Территория – еще как воздействует! Все мысли только о НЕЙ.

Слава Сокол - один из немногих, кого Лев более-менее знает на этой тусовке. Стол накрыт прямо в отделе снабжения, в широченном холле. Снабженцы - они такие: у них всегда найдется даже то, что с огнем не сыщешь и на Большой Земле. Есть даже черная икра и шотландский виски. Не говоря уже о французском шампанском. Самый блатной стол на базе, только для белых людей. Странно даже, что здесь далеко не все из начальства. Спасибо Юле: она устроила... проникновение. Юлька аккурат тусуется возле своего шефа. Скорее, заискивает, чем заигрывает. У начальника экспедиции жена - ревнивая мымра. Вот, интересно, зачем Юльке заниматься лизоблюдством? Это мужика могут заслать на пост в качестве наказания, а для женщины база - самое дно. "Дальше базы не пошлют - больше года не дадут". Так определили опытным путем: год возле Территории - максимальный срок, по достижении порога либо наваливается глубокая депрессия, либо человек становится фанатом Территории. Наверное, стокгольмский синдром - или что-то в этом роде. Может быть, не открытый пока тип излучения?

Вовсю благоухает настоящая елка, принесенная Славой из леса. Почему-то еще полчаса назад Лев даже не задумывался о том, что лес, оказывается, столь обворожительно пахнет.

Сокол - сотрудник аналитического отдела. Форма допуска номер раз. Много знает - и даже лишнего. Его срок - максимальный: год. И десять месяцев Слава уже одолел. Сокол рассказывает немало любопытного, ведь именно аналитический отдел собирает сведения от побывавших. Может, и привирает - и уж наверняка недоговаривает - но Лева чувствует: Славу уже начинает обуревать злополучный синдром, ибо он говорит о Территории с явным пиететом. Хотя, покамест своим рацио пытается подавить подсознательную симпатию ко врагу.

Территория в образе Сокола - некая страна, в которой люди могут и имеют то, чего тщетно ищут на Большой Земле. Каждый ищет свое, конечно, но в общем и целом счастье - на первом месте в рейтинге желаний. Именно счастье - а не пошлая удача или набивший оскомину в нашем долбанутом мире успех. И вот, что интересно: побывавших, но не нашедших Территория как бы "выплевывает" из себя. Однако, нашедших, согласно статистике, гора-а-аздо больше. Причем те, что что-то там обретает, уже не возвращается никогда. Основная проблема в том, что мы не знаем, что есть для нас счастье. То есть, для тебя конкретно. Иной может обрести таковое только в виде жестокой борьбе с врагами (причем, не важно, какими), хотя, думает, что ему прописаны мирное прозябание в кругу семьи. Ну, это в порядке бреда. На самом деле истину не знает никто. Зато все знакомы с вереницей легенд, сказаний и тостов.

Например, есть подтверждения (непрямые, но косвенные) существования некоего "Города Солнца". Достоверно о нем неизвестно почти ничего, однако, есть предположение, что это некая община людей, которых объединил человек, назвавший себя "вторым пришествием Христа". Славе интересна эта тема, но о привык прятать свои подлинные мысли за шуточками. Многим женщинам его треп нравится. А Юле почему-то - нет.

- ...Нет, вот ты, Лева, думаешь - мне в кайф весь этот колхоз имени святоготнепорочногозачатия Девы Марии. Вся эта камарилья, что здесь собралась, только имитирует свою власть над ситуацией. Так им легче жить.

- А тебе?- Что - мне?- Тебе как легче жить, Слав?- О-о-о... Мне, вообще говоря, труднее. Потому что я стараюсь не выпускать

драконов из своего Эдема. В отличие от некоторых. - Ага... а ведь сомнение - первое средство подрыва... и веры, и авторитета, и режима.

Жаль, что ты не буддист.- А почему ты думаешь... - Опять вы о своем... - Это подпорхнула Юля, с изящным бокалом в изящной ручке.

Синие платье с вырезом. Образ светской львицы-тусовщицы. - Хвилософы. Кончай курултай - сейчас начнется. Феерическое шоу вон те обещают.

Она кивнула на изрядно подвыпивших мрачноватых товарищей из отдела технического обеспечения. Юля вся сияет. "Вон те..." Дярёвня, подумал Лев, а в калашный ряд. Да ладно ли, успокаивал себя он, что ты превозносишь свои высококультурноморальные качества. Сам-то, небось, не дворянских кровей. Ну, во-первых, это ее атмосфера, а во-вторых, Юля сегодня в центре внимания. Практически, королева бала. Для нее счастье, похоже – это такая вот тусовка. А что она будет делать, когда состарится? Лев попытался представить Юлю старухой… не смог. Кажется, она как Кащейка - бессмертная…

Однозначно, на базе царит матриархат. Особ женского пола здесь значительно меньше, и то, с кем дама будет сегодня делить ложе, предопределяет многое. Это и дисциплинирует самцов, заставляет держаться в рамках. У той же Юли каждый день выбор. Это власть.

Возможно, Юле нужна Территория - потому что она на ее границе как жрица, в высоком смысле этого слова Гетера. Три недели назад у нее был кто-то другой (Лев почему-то боится спросить, кто), и через тройку дней тоже будет другой. Или никого не будет - в ее воле решать. Она ведь не захочет - никто не вскочет.

Кто бы была Юля на Большой Земле? Серая мышка, мельчайший клерк. Здесь она - Богиня, повелевающая и снисходящая. Лев только вчера об этом задумался. Представил и себя на Большой Земле. А, пожалуй, жить ему там будет кисло. Семьей так и не обзавелся, а в холостяцкую квартиру возвращаться что-то не очень и охота.

Толпа вывалила на улицу. До боя курантов еще с полчаса - но недотерпели. Ждать выступления первого лица государства на фоне Кремлевской крепости? Ясно же, что президент наш за свободу слова, за сирот, за все хорошее супротив всего плохого и экономическое чудо. Про Территорию и про то, что нас скоро пипец, если не решим эту проблему, гарант скажет вряд ли. Народ прям возрадовался, что избежал тяжелого государственного ритуала - можно просто дико оторваться. Вышли к краю обрыва. Мрачные типы из отдела технического обеспечения раздавали боеприпасы: ракетницы, петарды, хлопушки. Юля демонстративно взялась за руку одного из мрачных, и взглядом ернически стрельнула в сторону Льва. Кто-то звонко скомандовал: "Н-ну, за нашу победу!"

"Ур-р-ра-а-а!.. Даешь!.. Пли-и-и!.. Па-а-аехали!.." - подхватил народ. И - началось. Грохот, световые вспышки, визги, свист. Полный бедлам. Люди целились

преимущественно в сторону Территории. Ракеты долетали даже до того берега. Уничтожители воспринимали их как цели и лениво долбали разрядами. И вдруг уничтожители долбать перестали – только хлопки пиротехники и разноцветные ракеты. Стало светло как днем, и Лев внезапно осознал: система защиты перестала работать, ибо слишком большой поток информации. Лев компьютерщик, он это прям хребтом чует. Уничтожители зависли!

Лев еще с вечера приметил снегоход, стоящий у хозблока. У него хватило отваги подойти и проверить, много ли в баке топлива. Оказалось, в кузовке есть еще и запасная канистра - полная. Подспудно у него оформился "план Б" (план А пришлось выкинуть из головы). Рюкзак уже собран, он в его комнате. Надо только успеть сбегать - и... Важно, чтобы образовавшееся "окно" еще действовало. Итак, он, вначале пятясь, а после - уже мчась рысью, слинял в свой модуль. Там пусто - все на световом безумии. Успел даже прикинуть - все ли упаковал. Доложил в рюкзак зубную пасту, щетку, крем, мыло и бритву. Достал из-под кровати припасенные (умыкнутые на складе) охотничьи лыжи.

На выходе из блока он наткнулся на... Славу. Тот решительно встал у Льва на пути:- Старик... ты куда? - Хладнокровно спросил аналитик.- Ну, это... туда. - Ты уверен?- В чем? - Лев понимал: Слава сильнее. Эдакий качок - приемчиками не одолеешь.- Лева... а меня с собою... возьмешь?- Слав, - у Льва прям отлегло, - не в это раз. Просто не хватит запасов. - Ах, если б я

знал... мы б все подготовили как надо.- Как-то сомневаюсь, что следующий раз будет.- Я тоже. - Тогда... С Богом. - Увидимся. А Бога нет. Я тебя уверяю. - Тогда... кто же кидает нам корм?- Как раз это я и хочу понять.- Попав внутрь аквариума?- Нет. Выскочив наружу.- А ты, вообще, уверен?- Скорее, не очень.- Ну, смотри. Ты дяденька взрослый. Помочь чем?- Ты мне же помог.- Чем же?- Что понял.- Лева. Я тебе все же скажу. Два факта. Первое: об этом вообще-то знать не

положено, но - вдруг... короче: вернувшиеся все имеют органические изменения организме. Они уже не совсем... люди. Даже если у тебя и получится и мы увидимся, ты будешь совсем иным. И второе. Незваные Гости - не миф. Попробуй найти Незваных Гостей, возможно, они помогут. Или погубят. Как повезет. Я себе сообщил сверхсекретные сведения, если попадешься нашим, не пали меня, я тебе ничего не говорил, ты - не слышал. Теперь - все.

Слава шлепнул своей ручищей-лопатой по лечу Льва - и растворился в темноте. Похоже, боеприпасы у встречающих Новый Год истощались, интенсивность обстрела Территории упала. Кстати, вернулась и тьма, что было на руку Льву. Он быстренько прокрался к снегоходу и пристроил поклажу. Заводилась машина плохо - замерзла. Но Лев - инженер, для него техника - родная среда. Через балку он выехал на реку. Даже удивился своей отчаянной наглости. Как раз в небе зависла ракета, посветлело, и Лев понимал, что народ видит его как миленького. В ночь подморозило, он был уверен, что лед выдержит. Страшнее было, когда натолкнулся на Сокола, а сейчас было не страшно. Наверное,

прилив адреналина. Лев прекрасно видел следы уничтожителей и аккуратно, хладнокровно их объезжал.

Сквозь шум мотора Лев отчетливо различил Юлин голос:- Бахми-и-ин! Ты приду-у-урок!!!- Это точно. - Пробубнил Лев себе под нос. Он радовался тому, что система все еще в

ступоре. Обманул, с-с-скотину! Въехав на вожделенный берег, Лев оглянулся. Там теперь царил полумрак, но можно было различить людей, стоящих на обрыве... как будто выстроили оловянных солдатиков. Такое… молчаливое «терракотовое воинство». Болванчики. Да, может, я и придурок. Но все же не болван.

Впереди же зияла темнота. Лев поддал газу - и ринулся в неизвестность.

Кров

Илья стоял напротив входа в сруб и не решался отворить дверь. А вдруг там какая-нибудь растяжка, фугас? Так сказать, от нежелательных пришельцев. Две командировки на Кавказ научили предостерегаться. Старый седой волчара исчез. Когда избушка появилась в поле зрения, все внимание Ильи, конечно же, было обращено на объект; а оглянулся - зверюги уже и нету. Полдня летун тащился за прообразом всех собак, доверяясь странному чувству подчиненности. Всем своим видом зверь давал понять: "Я знаю, что я делаю - следуй за мной!"

Заметно было, что сруб еще не старый. Отесанные сосновые бревна не потеряли кремовый оттенок, не посерели, а мох, аккуратно проложенный между рядами - так вообще зеленел как будто его надергали только вчера. Тропинка к двери не протоптана, но не оставляет ощущение, что домик наполнен жизнью. Что это – чудесный дар? Или ловушка для нежелательных элементов?

Илья, следуя обычным нормальным инстинктам, провел внешний осмотр, проще говоря, обошел строение по периметру. Одно окошко, с южной стороны. Обычное стекло, четыре сегмента. Попытался взглянуть внутрь: видны только какие-то смутные пятна, стекла заиндевели, не различить, что там. Из крыши, крытой горбылем (он скинул немного снега, чтобы разглядеть) торчит кирпичная труба. На углу, у венцов, краской выведены цифры - значит, сруб перевезли в этот сосновый лесок и наподобие конструктора воздвигли вблизи шустрого ручья, не замерзающего даже в стужу.

Илья, помаявшись, все-таки решился. Для порядку постучал в дверь, воскликнул: "Ау, есть кто живой?!" Сделал паузу, и после поднажал на дощатую, подбитую войлоком дверь. Она не подалась. Признаков замка не наблюдалось. Мелькнула детская мысль: а, может, заклинанием надо, типа "Сим-Сим откройся?" И еще дна мысль - уже вполне взрослая: глупости, какая на хрен растяжка... тогда вообще всякий, кто войдет, улетит в тартарары. И все же надо проявить бдительность. Илья тут же придумал способ: срезал деревце, изготовил жердь - и ею, на расстоянии, со всей силы стукнул в крайнюю доску двери. Удар, второй... дверь, отчаянно скрипнув, чуточку открылась. Илья подошел и посветил фонариком в щель. Никаких ниток, либо каких иных устройств замечено не было. Теперь он решительно пнул дверь ногой. Та отворилась настежь. Господи, успокоил себя капитан, у тебя – дофига вариантов? Да ты уже практически пропал...

Илья вошел. Обстановка простая. Треть помещения занимает печь. На ней кастрюли, алюминиевые миски, ложки, чугунная сковородка. В углу немного нарубленных дров. Слева - нары, на них аккуратно свернуты матрасы. Обычные - полосатые, как в армии. Справа, под окном - столик, возле него две табуретки. Собственно, это весь интерьер. На столе какая-то книга, там же - "арсенал" свечей, спички. Еще круглый короб из березовой коры, кажется, он называется "пестерь"; Илья открыл: он полон соли.

Пол земляной, и в самой середине помещения холмик из земли. Будто могила... К потолочным балкам подвешены мешки. Илья осторожно тронул ближайший: что-то податливое. Помял руками: кажется, крупа. Похоже, это пищевые припасы. Кто-то себе готовил помещение для зимовки.

Илья в первую руку занялся печью. Все же, если это кров, он основательно выстужен. А очень хотелось домашнего тепла. Откинув чугунную дверцу со звездой, разжег кем-то заботливо приготовленный "хворост". Проверил заслонки - все работает. Накидал крупняка. Пока дрова занимались, затащил в избу свою поклажу.

Наконец, расположившись у стола, стал изучать книгу. Оказалось, это книга не печатная, а записная. На твердой тускло-зеленой обложке выведено: "ОКРАИНА". За обложкой, на разлинованной бумаге, крепко сбитым почерком выведены аккуратные слова. Лег на топчан, попытался читать…

Вернулся в реальность он с совершенно свежей головой. Сколько он продрых в небытии, неясно, но за окошком еще (или уже?) брезжил день. Покорил себя за то, что не заперся. Подпер дверь жердью, заглянул в печь: дрова выгорели, но кирпичи хранили жар. Набив утробу остатками своего НЗ, снова взялся за книгу, открыв ее наугад.

Окраина. Вторжение

Да, Окраина вовсе не была райской землею, однако, черты Эдема в себе все же несла. В частности, до определенного срока все существа жили здесь в относительной гармонии. Я имею в виду и зверье, и людей. Мы уж здесь не будем касаться противостояния homo sapiens с homo neanderthalinlis - в конце концов, победителей не судят; некому. Всяк знает: идиллия кончается после того как в экологическое равновесие вторгается диссонирующий факт. Таковым, к примеру, являлось пришествие на Австралийский континент, казалось бы, безобидных и милых кроликов. Люди на планете Земля до определенного момента "кроликами в Австралии" не являлись и очень удачно вписывались в "эдемский порядок", заняв нишу довольно надежную, хотя, далеко небезопасную.

Признайтесь: люди по сравнению с кроликами не так уж милы. И как-то совсем небезобидны. У человечества особенность: когда народу мало, оно еще ничего так. По крайней мере, спать стараются зубами к стенке. Но, едва популяция людей превышает

некий придел - пиши "пропало". В науке это называется "демографическим давлением". В жизни – прогрессом.

Племена охотников, рыболовов и оленеводов, кочующие по Окраине, были редки. В среде туземцев Окраины ценились такие достоинства как отвага, честность, терпеливость, великодушие и немногословность. Согласитесь: это ведь ходячие заповеди Христа и практически моральный кодекс строителей коммунизма. Подлые, пакостные, алчные, завистливые, не держащие слово люди не уважались. Подобные типы встречались, конечно - такова природа потомков блаженных супругов, вкусивших плод познания добра и зла - но их старались изгонять из племени или просто держали за изгоев. А в лидеры выдвигались вовсе не бессовестные негодяи и вруны с хорошо подвешенными языками, а люди, обладающие несколько иными качествами.

Если бы Окраина была пустынею, все могло быть иначе. Но в тайге водился пушной зверь, за шкуру которого в ряде стран запросто могли удавить. Это же была самая конвертируемая валюта того времени. Выйдите сейчас вот на улицу (ежели сейчас зима), посмотрите, кто у нас понтуется в соболях да норках - тогда поймете, что ЭТО время немногим отличается от ТОГО. Людей Окраины данная слабость не касалась, человек, нагло демонстрирующий свое богатство в их среде считался плохим.

Аборигены обитали в лесах и в тундре, по берегам же рек с некоторых пор стали ставить свои укрепленные городки безжалостные воины с Юга. Им нужна была пушнина, и они заявили вождям: "Вы нам даете меха - мы вас не трогаем". Для острастки незваные гости разорили несколько стойбищ и поубивали местных людей. Аборигены поняли: это не шутка - надо откупаться. Благо, зверья на Окраине водилось немало, а охотниками аборигены были отменными. Они, конечно, надеялись, что Духи Предков им помогут, а Духи Природы поддержат, для чего их шаманы в поте лица камлали. Но ясно было: спокойной жизнь уже не будет, ибо пришли посланцы Шайтана, жаждущие наживы любой ценой.

Незваные гости основали столицу Искер, а правил там Ядигер, потомок некоего полубога Чингиз-Хана. Конечно, и до вольных сынов степей были на Окраине свои князья, но они были вынуждены покориться сильным и наглым. Достаточно было лишь платить дань - в виде пушнины - и жизнь обещала быть нормальной. Однако аборигены не брали в расчет, что вместе с цивилизацией приходят ее плоды.

Вопрос: а куда шла пушнина? Часть - на продажу, но львиная доля уходила могущественному западному соседу, полонившему земли за Камнем (Уральским хребтом). Сосед был грозным и еще более жестоким, чем татары. Он не признавал компромиссов и властью делиться не умел. За ним стояла цивилизация еще более развитая – особенно в плане технологии войны. Он был сказочно богат, и на свои деньги мог нанять лучших воинов того времени. Богатства ему было мало, он хотел всего и много - в том числе и пушнины. Тех, кто не хотел давать пушнину либо еще что-то ценное, воины великого правителя Запада безжалостно уничтожали.

С этого места я могу рассказывать смело, не давая волю фантазии, ибо с тех времен сохранились грамоты. Может, и до Грозного царя Московии на Окраине имели место грандиозные события, могущие потрясти своею жестокостию, но нет источников, о том повествующих.

Ядыгер послал послов к русскому царю Ивану - и те били челом. Хорошо, что не посылал послов русского царя Ивана в нечистые места - хватало рассудка. Ядыгер просил, говоря современным языком истеблишмента, крыши: поздравлял царя с приобретением ханств Казанского и Астраханского, и просил, чтобы Иван взял всю землю Сибирскую в свою волю и в свою руку, и дань на них положить велел. Обещал, что с каждого своего черного человека будет давать по соболю и по белке сибирской. А черных людей в Сибири было заявлено 30700 душ.

Но на следующий год Ядигер прислал только 700 соболей, и объявил, что воевал их, сибирских татар, шибанский хан, взял в плен много черных людей, отчего и мехов собрать

не с кого. Царь Иван выслушал татарского посла, после чего возложил на него опалу, посадил под стражу, а в Искер отправил своих служивых татар с грамотою, чтобы Ядигер исправился и отдал положенное.

Суд да дело, а Ядигера между тем сверг Кучум, из киргиз-кйасакских головорезов. Москву не интересовало, какой владыка правит за Камнем, Москве нужна была дань. Кучум был отважным и самолюбивым воином, он велел своим ратным людям нападать на незваных гостей с Запада, ибо понимал: лучшая защита - агрессия. Авось испугаются и отступят. А еще Кучум убил московского посла, что, само собою, не способствовало укреплению добропорядочных отношений.

Кучум сам брал в плен и мучил туземцев, плативших дань Москве, да еще послал за Камень своего родственника Маметкула с войском - на реку Чусовую. Татары проведывали дороги, как бы им пройти к Строгановским городкам, в Пермь Великую, а по пути побили много остяков, московских данщиков, их жен и детей в полон повели, а Иванова посланника, шедшего в Киргиз-кайсакскую орду, убили.

Строгановы были олигархами того времени. Иван дал этому роду все права - на то, чтобы Строгановы добывали Москве богатства не ограничивая себя в средствах. Царская грамота, даденная Строгановым, гласила:

"Где Строгановы найдут руду, то ее разрабатывают, а кто другой захочет это желать, позволять ему да и пооброчить его промысел, чтоб Нашей казне была прибыль. Льготы на землю тахчеев и на Тобол-реку с другими реками и озерами до вершин дали Мы на 20 лет: в эти годы пришлые люди не платят никакой дани. Которые остяки, вогуличи и югричи от сибирского салтана отстанут, а начнут нам дань давать, тех людей присылать к Нашей казне самих. Остяков, вогултчей и югричей, с женами их и детьми, от прихода ратных людей-сибирцев беречь Якову и Григорию Строгановым у своих крепостей, а на сибирского салтана собирать охочих людей - остяков, вогуличей, югричей, самоедов - и посылать их воевать вместе с наемными козаками, брать сибирцев в плен и в дань за Нас приводить".

Строгановы обязывались вести войну за свой счет. Жаль, что нынешние олигархи если и затевают войны, обычно устраивают их за счет госказны, а свои капиталы отбивают во много крат. Да-а-а... измельчал служитель Мамоны... На аборигенов - остяков, вогуличей, югричей, самоедов - надежды было мало: не бойцы, да и непредсказуемы в своем поведении. Оставались разве что профессиональные наемники да казаки. В те времена донские казачьи станицы служили убежищем для сброда со всей русской земли. Казаки суть были воины-разбойники, большею частью убежавшие от виселицы или плахи, и не боявшиеся ни царя, ни Бога, ни чёрта. Обычно казаки грабили на Волге суда царские, били людей, обижали персидских и бухарских послов, русский торговый люд; да еще ходили в воровские походы в бусурманские земли. Но по своему нраву они были люди широкие и готовы были уйти в услужение хоть к сатане – только бы платил.

Царь вынужден был держать на Волге немалые гарнизоны под руководством опытных воевод. После очередного разгрома, когда казаков ловили и казнили безжалостно, одна разбойничья толпа отправилась вверх по Волге, где их и наняли Строгановы. Так было всегда: посылали казаков в какую-нибудь авантюру, и если они терпели поражение - от них отрекались. Если же они побеждали, победу причисляли к своим заслугам.

Атаманами у шайки числом в 640 проклятых душ были Иван Кольцо, только что приговоренный к смертной казни, да Ермак Тимофеевич, грех которого история таки умолчала - может быть, потому что на круге казаки посчитали, что "Сивка-бурка не вынесет двоих" и "любо" сказали только Ермаку. В шайку влились и наемники из строгановских крепостей - литовцы, немцы и татары. Камень пересекли в общей сложности 840 душ, и никто не был уверен в том, что вернется живым. По счету эта была

уже 21-я закаменная экспедиция, затеянная Москвою. Предыдущие 20 попыток достать Кучума в его гнезде успеха не принесли.

Перейдя Камень, войска Ермака повоевали много татарских городков и улусов. У Ермака было технологическое преимущество: "дымящиеся и издающие гром луки", иначе говоря, пищали и пушки, коими шайку снабдили Строгановы. Войско Маметкула бито было на реке Тобол при урочище Бабасан, Кучум же засел в глубоком тылу, подле Реки Иртыш, под горою Чувашьею. При Иртыше была новая битва, и войско кучумово опять было разбито, но казаки поплатились за свою победу несколькими убитыми, и все они были переранены. Заняв город Атик-мурзы, собрали они круг и стали думать: идти назад или вперед. Осилили те, которые хотели идти вперед во что бы то ни стало. "Куда ж нам, братцы, бежать? - Говорили они. - Время на зиму, в реках лед смерзается. Не побежим, худой славы не примем, укоризны на себя на положим, но будем надеяться на удачу. Назад воротиться со стыдом никак нельзя!" Двумя с половиной столетиями позже после похода Ермака в такой же ситуации оказалась крупная шайка Наполеона. Бонапарт принял решение не оставаться на зимовку в занятой, оставленной неприятелем Москве, а идти назад. И поплатился, ибо отступающее войско было коварно бито агрессивно настроенными туземцами.

И грянул новый бой. Маметкул был в нем тяжело ранен, засека татарская преодолена, а остяцкие князья, видя слабость Кучума, бежали от него в тайгу. Старый салтан, собрав свои пожитки, оставил Искер. И казаки вошли в пустую столицу Сибири. На четвертый день пришел к Ермаку один остяцкий князь с дружиною и дарами, а вскоре стали приходить татары с женами и детьми - просить селиться в прежних своих юртах.

Весною был взят в плен Маметкул, о чем Ермак дал знать Строгановым. Те донесли царю - и за победу Иван жаловал Строгановым новые земли с правом беспошлинной торговли. Однако, Ермак нарушил порядок и тем самым вошел в историю: он послал в Москву своих казаков, известить царя об усмирении Сибирской земли - минуя Строгановых. Иван принял бывших разбойников - и даже пожаловал их деньгами, сукнами, камками. А в Сибирь послал двух воевод, Семена Болховского и Ивана Глухова, с подарками лично Ермаку: двумя богато украшенными бронями, серебряным кубком и шубою со своего плеча.

Одна из браней погубила славного атамана. Согласно преданию, Ермак, спасаясь от ночного нападения татар вплавь, утонул в реке Иртыш - его утянул на дно подарок Грозного царя. Документов о том происшествии не сохранилось, а татары узнали Ермака по броне, на которой сверкал золотой орел. Они поставили труп на помост и шесть недель пользовались им как мишенью. Птицы стаями носились над телом атамана, но не прикасались к нему. И вокруг Ермака появились страшные видения. Испугались татары, и порешили устроить атаману пышные похороны. Тело сожгли, а в качестве искупительной жертвы было убито и съедено тридцать быков. Но и на пепле поверженного воина продолжались чудеса: в небо поднялся огненный столб. Тогда мусульманские муллы тайно предали останки Ермака земле и скрыли могилу, чтобы ее никто и никогда не нашел. Повторю: это всего лишь устное предание, что было на самом деле, теперь не знает никто.

Доподлинно известно, что князь Семен Болховский умер еще до убиения Ермака, а Иван Глухов после трагического инцидента отступил с войском за Камень, на Печору. Гнездо Кучума казаки взяли, а самого салтана не достали. Татар сибирских потрепали, а к службе Москве все же не принудили. Так что, военные результаты похода Ермака мало чем отличались от результатов двадцати предыдущих экспедиций. Грозный царь об этом так и не узнал, ибо Ивана уже не было в живых. Между тем оборотистые Строгановы уже снаряжали новые экспедиции, ибо вкус победы сладок, добыча пьянит, а пушнина, как уже было сказано выше - источник богатства и власти.

Для сведения. Остяки - угро-финское племя хантов, кетов, югов и селькупов. Вогуличи - манси. Юргичи - угро-финские племена Югорской земли. Самоеды - народы, говорящие на самодийских языках: ненцы, энцы, нганасан, селькупы.

Ночевка с монстрами

Адреналиновый всплеск зачах минут, наверное, через сорок. Лев вдруг с ужасом ощутил, что куртка типа "аляска" - даже с упрятанной в капюшон головою - далеко не идеальная защита от ночной стужи. Пора привалиться, очухаться и сосредоточиться на дальнейших шагах. С собой есть палатка и запас химических обогревателей, но, когда они кончатся - что дальше? Конечно, все было продумано: есть секретная карта местности до Метаморфозы; по ней можно найти бывшие населенные пункты. По наитию, конечно - на

средства ориентирования надежды нет. Если найдутся постройки, будет и кров. Питания хватит недели на две, а, ежели растянуть - и на все три. Лев хладнокровно старался держаться направления, по идее должного привести к крупному поселку Доброумово, бывшему центру леспромхоза. Согласно карте, от него к реке тянулась когда-то нитка узкоколейки; вот бы наткнуться на нее. Это сложно – слишком велик снежный покров – но для дерзких ничего невозможного не бывает.

Вроде бы, несмотря на торопливость и суету, ничего не забыл. Есть даже травматический пистолет - пригодится для отгона хищников, а может быть, даже удастся подстрелить дичь. И все же Льва принялась охватывать проклятая паника. Пока еще легкая - но все же.

Рубикон перейден, идентификатора у Льва нет - если очко разыграется вовсю и захочется бежать назад, при переходе границы его наверняка атакуют уничтожители и превратят в шашлык. Все попытки умыкнуть прибор окончились неудачами. До последнего момента Лев не был уверен, решится ли он на бегство. Точнее, полагал, что ни фига он не решится, а приготовлениями занимался для успокоения души, механически. Все на самом деле произошло импульсивно, по стечению обстоятельств. Мгновенно просек: система в ступоре - надо ловить удачу. И хорошо, что было мало времени времени задуматься о последствиях выходки. Или плохо?

Кругом спал еловый лес. Довольно редкий, возможно, налицо результат хозяйственной деятельности леспромхоза. За все годы после Метаморфозы тайга так и не восстановила былое величие. Глаза привыкли ко мраку и хватало лишь света звезд, дабы различать очертания препятствий. В каждом еловом профиле виделся какой-нибудь монстр. Сборище отвратительных уродов, заповедник монстров - и среди них затерялся глупый трепетный человечек. Каждый видит то, что хочет видеть. На самом деле, успокаивал себя Лев, это всего лишь заснеженный лес, и, если бы не стресс и ночь... в таких условиях все теряет признаки прекрасного - красота обращается в ужас.

Что же... надо как-то переночевать. Возможно, начинка снегохода не выморозится, а, если так и случится, он пойдет на лыжах. В палатке Лев запустил обогреватель, залез в спальный мешок, закрылся с лицом и попытался заснуть. Не получалось. Слишком возбуждена психика, ворох событий. Интересно: а что о нем сейчас думают там - на базе? Очередной му…ак, у которого крыша поехала. Такое случается - на Территорию действительно пытаются бежать. И не всегда все оканчивается шашлыком. Идентификаторы выдают только членам экспедиций и разведгрупп - приборы "свой-чужой" наперечет, наче психи задолбают систему. Такие - наподобие Льва Сергеевича Бахмина, специалиста по автоматическим системам управления. Бывшего айтишника, чтоб вся эта ай-ти загремела медным тазом... Попытаешься вернуться – каюк. Бахмин сам приложил свои мозги и вдоволь поработал пальчиками, чтобы система работала ай-ай-йай.

Слава сказанул про Незванных Гостей. Вряд ли он дезинформировал - зачем ему это? Интересно... а вдруг они все предвидели, та же Юля еще накануне говорила: "Ты задумал удрать..." Наклеяли «жучков», окольцевали - теперь будут наблюдать: чё станется с этим, очередным?.. Хороший метод - добровольцу не нужны содержание и страховка. Так сказать, чисто за идею.

Или лица с высшими формами допуска врут? Слава еще сказал, что люди все же возвращаются. Правда, какие-то другие. Что он имел в виду? Теперь не спросишь. Идея... Оказывается, Лев ни разу серьезно не задумывался о сути своей идеи. Любопытство? Слишком недешевая плата. Или все же имеет место зависимость? Эдакая темная, инфернальная сила, которая притягивает просто так – из желания пожрать человечинки... Теперь уже нет смысла давать четкое определение. Раньше надо было. Котелком, в смысле, варить. Здесь чисто наполеоновский метод: главное - ввязаться в битву, а там - будь что будет.

И все же не стоит отрицать гипотезу о том, что Лев стал очередным "пробным камнем". Ах, да: на Территории не распространяются радиоволны. А вдруг глушилки радиоволн расставили наши - а на своих тайных частотах все фиксируют? С них станется. Тогда почему не работает джипиэс? Лев встрепенулся. Достал из рюкзака маленький приемник, который на всякий случай все же припас, отогрел дыханием. Да: показывает какую-то лабуду. Будто Лева сейчас где-то в районе Карибского бассейна. А почему бы, кстати, и нет? Не исключено, что здесь пространственная нестабильность. Кстати, было бы прикольно. Где-нибудь на Багамах сейчас день, и вообще... градусов тридцать по Цельсию выше нуля.

Эх, Лева, Лева... это приступило к разлагающей своей деятельности альтер-эго. Сподвигло же тебя на авантюру! Сейчас бы нежился в койке, возможно, у Юли под ее теплым боком. Были бы тебе... Багамы местного масштабу. Теперь - одна только неизвестность. Странно... ведь ты на Территории - на той земле, куда так давно мечтал попасть. Теперь бы только не расклеиться, не растеряться.

И вдруг полог палатки сам собою раздвинулся - и вошел ОН. Отец. Внутри стало неожиданно просторно - папа стоял и даже не пригибался. И свет, льющийся сквозь синтетическую ткань… ОН произнес:

- Ну, здравствуй... сынуля.- Почему-то я знал, что ты здесь.- Не всегда, далеко не всегда я здесь, Левушка.Лев не испугался. Ему стало необыкновенно хорошо. Он ведь столько лет ждал этой

встречи. Илье было одиннадцать лет, когда батя пропал. Мама сказала: "Папа отправился на

Север. Надолго, возможно, навсегда..." Своим мальчишеским умом, который уже начали мутить пробуждающиеся гормоны, Илья пытался осознать произошедшее. Вообще-то отец пропадал и раньше. Но всегда возвращался - и у них было много интересных занятий. Вместе разводили рыбок, черепашек, собирали марки, открытки, осваивали первые, еще хиленькие компьютеры, покупая комплектующие на толчке, и методом проб и ошибок создавая примитивные устройства для тетриса и арканоида.

Однажды, когда Илье уже было двенадцать, на одном из семейных торжеств родная тетка, выпив водки (чего ранее никогда не делала) и смачно крякнув, заявила: "Лева. Ты уже большой мальчик, ты должен знать, что отец твой мертв. Его нет" - "А я знаю..." - пробормотал Илья, и убежал в ванную, где разрыдался. Он действительно однажды случайно увидел свидетельство о смерти отца, в котором в графе "причина смерти" было написано: "отравление алкоголем". Но все равно он в это не верил, подозревал, здесь какой-то заговор. Ему часто казалось на улице, что вот он, папа - идет навстречу. Сердце аж екало! Подспудно он всегда искал глазами отца в толпе. У них были особенные отношения, которые словами не передать. И даже хорошо, что в последние месяцы перед своей отправкой "на Север" папа появлялся в семье нечасто: каждая встреча была как праздник. Наверное, надежду все же не стоит убивать. Даже правдою. А ведь теперь Лев и сам отправился на Север, причем, в буквальном смысле. А, может, хорошо, что он еще не успел обзавестись семьей и детьми?

Очень скоро в семье появился мужчина, Эдик. Это теперь Лев понимает, что мама была совсем молодой, и права на личную жизнь у нее никто не мог отнять. А тогда он этого не понимал. Эдик был простой работяга. Каждый вечер он выпивал бутылку портвейна и вино его не брало. Эдик не был вредным и навязчивым. Просто, сошлись два одиноких человека - и все тут. Но Лев Эдика ненавидел. Всякие попытки Эдика установить хотя бы какие-то отношения - ну, там, сходить с пасынком вместе в музей, в киношку - оканчивались неудачей. Вначале Лев не звал отчима никак. Повзрослев, обращался к нему: "Эдик", зная, что причиняет боль. За эти годы Эдик бросил пить свой портвейн, с мамой они строили дачу. Они и теперь живут вместе, даже расписались, а

стаж их совместной жизни значительно превышает срок первого маминого брака, с Сергеем Тимофеевичем, отцом Льва.

Позже он много раз слышал от "добрых" родственников: "Этот твой непутевый отец...". Но Лев знал путевого отца, который все умел и все знал. Лев всматривался в его лицо. И батя его внимательно и строго рассматривал. Тогда, в детстве, отец казался таким большим, пожилым. Широкие скулы, высокий лоб, черный от щетины подбородок... Возраст неопределенный - вроде бы состарился, а может, и помолодел.

- Где же ты... всегда?- Чаще всего - нигде. Я бы все тебе объяснил, сынуля. Если бы знал. Но я не знаю.

Вот, в чем беда. - Ты пришел мне что-то сказать?- Да. Понимаешь... Я виноват перед тобою. И перед твоею матерью. Но не в этом

дело. Другое скажу...Отец замялся. Крякнув по старчески, нагнулся, присел на краешек спального мешка,

в ногах у Льва. Протянул руку. Лев взял ладонь. Она была холодной. Испугался - отпустил. Отец и сам убрал руку. Возникла неловкость. Лев вдруг ощутил, что ему стыдно за отца. Какой-то он... убитый.

- Говори. Не молчи, папа.- Верно. Мало времени. Ты Левушка, не бойся. Ничего не бойся. Смерти нет - а есть

страх смерти. - Батя, - Лев почувствовал легкое превосходство над отцом, как будто бы он, Лев -

волевой человек, а отец - слабохарактерный, - если бы я боялся смерти, сюда бы не пошел.- Да... я расклеился. Просто, должен был тебе это сказать. Теперь о сути. Ты

найдешь, что ищешь. Вот это главное.- А-а-а... что я ищу? - Не что, а кого. Себя. - Сам придумал - или кто-то научил? - Лев испугался, поняв, что его охватило легкое

раздражение. Не любит он всю эту... звездоболию. - А вот я себя, к примеру, не нашел. Не все находят.- Хорошо. Давай конкретно. Что мне делать? Куда идти? - У него мелькнула здравая

мысль: а вдруг кто-то послал образ отца, дабы передать некую информацию? Он вдруг понял, что не так. У отца такой вид, будто его отвлекли от интересного дела и сказали: "Иди и скажи". Не очень-то ему, кажется, и хотелось.

- Идти-то... Утром сам узнаешь.- Обнадеживает. Сам-то ты - как?- А ты не торопись, сынуля. Придет срок - все сам поймешь. Ты только ничего не

бойся. - Хорошо. Я понял. - Лев еще пристальнее вгляделся в отцовское лицо. Нет - оно и

впрямь старое, все в мелких морщинах. Как будто бы и вправду все эти годы оттрубил на Севере. - Маме ничего не передать?

- Любе-то... - (Маму зовут любовь). - Да нет, пожалуй. Лучше не говори, что меня видел. Ей будет больно. Ты представить себе не можешь, как я рад за тебя, сынуля.

- Не очень заметно-то. - Ты слишком зациклен на внешних признаках. Но уже не мне тебя учить. Прощай. - Но...За тканью палатки нечто засветилось, Лев отвел глаза в сторону. Когда взгляд его

вернулся назад, отца не было видно. Он пропал. Такое было ощущение, что там, за пологом, бегают цветные огни. Лев осознал, что вовсе не так надо было разговаривать с отцом. Он его чуть не поучал, а зря. Не заслужил батя эдакого менторства. Хотя, и впрямь непутевый. Был. Огни стали ярче - будто подлетели к палатке и стали меняться в цветах. И вдруг раздался грохот.

Лев внезапно раскрыл глаза. Темно, тепло только слышно, как что-то мягко шуршит снаружи. Понятно... сон. Он выглянул из палатки. Все те же монстры-ели. С них тихонько осыпается снег. И только вдалеке где-то будто пролетают светлячки. Наверное, наваждение. Возбужденное воображение. Горизонт с одной стороны осветился красным заревом. Это восход, скоро взойдет солнце.

...Мотор, хотя и с трудом, но запустился. По расчетам, топлива хватит километров на шестьдесят-семьдесят. Лев двинулся на Северо-Восток. Скорее всего, леспромхозовский поселок (если он ночью не сбился с направления) - там. Постепенно небо затянулось маревом - и сверху посыпались тихие снежинки. Где-то через полчаса Лев резко тормознул. На снегу отчетливо были видны следы - точно перпендикулярно его курсу. Что-то знакомое, глубокие колеи, а посередине - будто кто-то лихо замесил снег. Ах, да: такие следы оставляет лошадь, везущая сани!

Сердце застучало столь громко, что Лев даже испугался, что оно выскочит наружу. Он же по идее готов ко всему - даже к встрече с зелеными человечками. Но здесь... поразила простота, обыденность. "Гляжу: поднимается медленно в гору лошадка, везущая хворосту воз..." Вдоль колеи встречались оброненные сухие травинки. Везли сено?

Лев никак не мог сообразить, в какую сторону умчался экипаж. Поразмыслив и успокоившись, сообразил: а какая к черту разница: аборигены ехали откуда-то куда-то. Хоть в "откуда", хоть в "куда" - все одно он попадет в какое-нибудь обиталище. Бог не выдаст, свинья не съест. Лев решительно двинулся на Северо-Запад.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СОЛНЦЕ И ЗЛО

Светлый

...Отдышавшись, они осторожно приподнялись и двинулись в сторону дворца культуры. Кажется, азиаты отвалили, испугались тесноты среды. Им пространства подавай, в замкнутом мире воевать дети степей не любят. А если нападают - только исподтишка, сзади. Шакалы хреновы, трудно даже поверить, что потомки воинов той самой Орды, которая половину Евразии поимела. У них не хватает стратегического мышления. Застряли, блин, в своем Средневековье - развели у себя... ханство. Но у них плюс: когда их много - они прут как та саранча. А сегодня их было беспрецедентно много. Илья и Ренат чуть не весь боезапас отстреляли. Не к добру они столь плотно скучковались.

Продвигались осторожно, без резких движений. Держась спинами друг к другу, крутясь «каруселью» Ренат с Ильей сканировали свои сектора стволами, держа пальцы на курках. Там, во дворце должен быть наш авангард. Так-то дочапать до мрачного здания и нырнуть в спасительные коридоры - дело смешное. Сейчас же не смешно. Хорошо еще, не зацепили при перепалке. А ведь могли в легкую - Илья с Ренатом слишком расслабились, забыли, что сектор неспокойный. Ну, да ничего. Отбились. А на шару - криками "Аллах акбар!" - наших не возьмешь.

Из-за девятиэтажки резко выскочило яркое весеннее солнце и злобно высветило "сладкую парочку". Вот теперь-то они лучшие мишени для снайперов! Только бы не они... особенно не хотелось, чтобы в квартале сейчас промышляли долбаные мифические амазонки. Согласно легенде, те не промахиваются никогда. Главное - не дернуться, не пересуетиться. Этому правилу Илья уже научился. В городе воевать - одна морока. Но зато есть много убежищ, щелей. В любой среде нельзя отходить от потенциальных укрытий, а сейчас они отошли. Существует в городской войне много разных правил, некоторые из которых Илья еще не усвоил. А выжить, откровенно говоря, охота. За недолгую карьеру Ильи в роли уличного бойца отряд потерял уже четверых. А вот Ренат на Территории же третий год. Ходячая энциклопедия городской войны...

Шестое чувство подсказывало: они все же под прикрытием. Там, во дворце - наши. Они тоже сканируют периметр, готовы снять всякого "соколика"... Илья дрожал, колотилось сердце. Он же не пехотинец и не спецназовец, а летчик. Хотя, их, вертолетчиков, пилоты «большой» авиации звали «трактористами». Неуютно, от волнения аж подташнивает. Вот, что значит совершать дерзкие вылазки из своих кварталов в чужие. Да-а-а... еще двенадцать шагов. Десять, девять, восемь... прореха, спасительная щель уже рядом. Совсем чуть-чуть... четыре, три... и тут - "шши-и-иу-у-у! И разрыв... совсем близко, метрах в двух. На глаза накатила белая пелена, но она быстро спала - и по телу заколотили каменные ошметки. Илья и Ренат упали, пошло стрелялово со всех дыр! Они и сами, дав по очереди в неизвестность, поползли по грязному асфальту. Да - это прикрывают наши! Ну, слава тебе, Господи.

И вот они ввалились в темноту. С двух сторон от дверного проема спинами прижались к стене. Стрельба утихла. Ч-чорт, подумал Илья, снова застирывать прикид. И так уж дыры наметились.

- Ты как? - Окликнул Ренат.- Порядок. У тебя?- Норма. СтрЕльнули, падлы, из подствольника. Попали бы - нам кирдык. Идем?Шли коридорами, неоднократно поворачивая и переходя с этажа на этаж. Наконец -

знаковый свист. Ренат ответил. Быстро юркнули в одну из комнат. Там - Паша, и еще несколько мужиков. Паша приобнял Рената, улыбчато кивнул Илье.

- Ренатик... есть?- А то... - Напарник утер рукавом чумазое лицо, показал голливудские зубы. Ренат вынул из большого кармана разгрузки пакет. Собственно, за ним Ренат с

Ильей и ходили в бывшую пожарную часть. Илья очень гордился тем, что получил первое задание - пусть и на вторых ролях, на подхвате. Так сказать, задняя часть тандема. Это уже доверие, а не хрен собачий. Он не задавал вопросов о сути задания, солдаты лишних вопросов не задают. Оказалась, пожарка в сфере влияния китаёзов. Ну, их на сей раз обмануть удалось, но на обратном пути вот напоролись на крупную шайку азиатов.

- Отлично! - Паша действительно выглядел счастливым. - Теперь живем. Развернул пакет при всех. Илья увидел: обыкновенные батарейки. Как банально. Ведь они все еще надеются установить связь с Большой Землей, электропитание опять же нужно идентификаторам. Да-а-а... мужики еще верят в то, что могут выбраться. Упорные, блин. Знают же, что будто заговорены, и уж воистину прокляты, но тупо прут напролом. Что же за чары на нас свалились...

Пили чай, ели консервы. Настоящие норвежские сардины! Откуда...- Места надо знать, - будто прочитал мысли Ильи Паша, - на склад нарвались.- Разок бы нарваться на склад колбасы... - Ернически вставил Вацлавас.М-м-мда... гастрономическая тема - больная. Конечно всем хочется домашней

жратвы. Или хотя бы какой-нибудь свежести вкусовых восприятий. А приходится пожирать консервы. А потому все как-то приуныли.

Илья вдруг решился спросить у напарника: - Ренат... ты же татарин. А, значит, мусульманин.

- Я-то... ну, да.- А они ведь "Аллах акбар" кричали.- Илюха, ни Бог, ни Аллах здесь не при чем. Это поединок культур. Ты вот -

христианин?- Вообще говоря - крещенный и даже когда-то венчанный. Но, кажется, все же не

христианин. - А я - обрезанный. И даже обряд Никах проходил. Ну и фигли?- А вот и фиг. Аллах - Бог, а ты - про какие-то культуры.- Понял. Ты устал, старик. Даже адреналин не гасит твоего негатива. Для них Аллах -

не Бог, а знамя. Почувствуй разницу. Илья припомнил: в отряде есть еврей, Ёся Адамсон, прибалт Вацлавас

Мациявичкюс, болгарин Василий Мицов (больше почему-то похожий на армянина). Сан Саныч Якеменко - белорус. Опять же, Ренат Валиуллин, парень из Казани... И только он, Илья Царев да Паша Иванов - типа великороссы. Хотя неизвестно, что у них там с происхождением, ежели скребнуть.

Ренат - бывший спецназовец ГРУ, элита российской армии. Их какой-то му…ак из правительства заслал на Территорию неизвестно зачем - наверное, опыт ставил, или звезды зарабатывал. Из той группы выжили немногие. С везунчиком Ренатом надежно: прямо-таки образ идеального вояки, который не бросит при любых обстоятельствах. В прямом смысле, Ренат - учитель Ильи. И парень он без понтов.

"Никах" - это, кажется, свадьба у мусульман. Значит, у него есть семья, возможно, дети. Но Ренат никогда об этом не говорит. Прячет сокровенное в себе. Показной брутальности у него научился и Илья. Это вообще-то помогает, ведь все мы, долго играя одну какую-то роль, рано или поздно в нее вживаемся. Если ты веришь, что ты типа Шварценеггер – значит, ты он и есть. Образ Васьки, сынули, всплывает часто. Да и Антонина уже не пробуждает отрицательных эмоций. В конце концов, ради чего-то он должен выбраться из этой жопы. Но Илья хоронит сантименты в себе - иначе расклеится. Вот сейчас прикрыл на секунду глаза - сын бежит навстречу, вопит: "Па-а-апка, папу-у-уля-я-я!" Не, не досуг расслабляться. Кругом война, враждебный мир, где слабым духом не место. Соберись, капитан Царев!

В основе своей отряд, к которому прибился Илья, состоит из таких вот... профессионалов войны, честных и безжалостных головорезов. Уж что-что, а убивать они умеют, практики не занимать. Потому славяне и держат самые козырные кварталы города, что пацаны умеют грамотно выполнять задачи и добиваются поставленной цели любой ценой. На их фоне Илья, летун, хотя порох и нюхавший - реальный чайник.

Командир, Сан Саныч - из "Альфы". Его история странно похожа на летное происшествие борта Ильи: самолет держал курс минуя Территорию, но в итоге борт терпит крушение именно на Территории (но не у Стены), а выжили только Сан Саныч и Паша. Видимо именно поэтому командир так быстро поверил в Царевский рассказ и принял в отряд с минимальным испытательным сроком.

На заимке, той самой, куда Илью вывел матерый волчара, Царь прожил неделю. Оклемавшись, двинулся выбранным курсом; несколько раз выходил на пустые поселки, однажды даже наткнулся на неизвестное племя (люди, одетые в нечто доисторическое, панически от него бежали), и в итоге прибрел к городу. Дальнейшее – перманентный бред. Впервые попав под обстрел, Илья шкурой осознал: надо найти СВОЮ СТАЮ. Таскался довольно долго, и в итоге СВОИХ опознал по речи. В этом мире язык общения –определяющий фактор.

По идее, задача у отряда одна: выйти к своим. Есть даже датчики "свой-чужой". Но неоднократные попытки перейти периметр города заканчиваются одинаково: держась определенного направления, они выходят... в город. Куда не идут - город их встречает с распростертыми объятиями. Бесы, что ли, водят, или еще какая сила. Город как большое небесное тело, втягивающее на свою орбиту мелочь и делающее их своими спутниками.

Попавшие в капкан люди, отчаявшись, озлобляются. И правда очень похоже на Сизифово проклятие. Естественно, Территорию ненавидят, проклинают, как будто ОНА живое существо. Это ощущение проклятых пленников, трепыхающихся в паутине, заставляет с остервенением уничтожать себе подобных, говорящих на иных языках.

Огромный, несчастный город Светлый. Каменные джунгли, по которым шакалят теряющие человеческий облик банды. А на торцах домов сохранились мозаики из прошлого: танцующие девушки, играющие в мяч (или в Земной шар?) дети, паруса бригантин… Стекла почти что все повыбиты, остались бетон и металл. Асфальт трескается, рассыпается. Все больше Светлый становится похожим на Грозный времен Первой Чеченской кампании. Хотя, до Сталинграда Эпохи Второй Мировой ему покамест далековато, но еще, как говорится, не ночь. Люди находят убежище в цокольных этажах, в подвалах, на верхних этажах. Жаль, что в городе не работает канализация, в некоторых местах запашище - не дай Боже. И есть подземелья, в которых запрятаны стратегические запасы еды и прочая матчасть. Их, неразведанных подземелий и складов все меньше, а потому война за жизненные ресурсы принимает все более ожесточенный характер.

Второй по значимости предмет вожделения - боеприпасы. Оказалось, в мирном, глубоко тыловом Светлом их накопилось изрядно. Кто-то позаботился о "светлом будущем" Светлого - как в воду смотрел. Такое вот... наследие Холодной войны. Похоже, еще в период расцвета стратеги Светлого запасались вовсе не для Эпохи Всеобщего Благоденствия.

Азиаты - выходцы из Средней Азии. Они не обязательно узбеки, таджики, киргизы, туркмены или казахи. Просто, в эти ватаги сбиваются тюркоязычные молодцы. Но говорят, среди них встречаются и русские, и украинцы, и молдаване. Есть еще отряды китаезов и корейцев. Их хрен различишь - но они с особенным остервенением ненавидят друг друга, даже в плен не берут, перерезают горло - и никакой пощады.

Встречаются группы айзеров, армяшек, грузин. Чечены снюхались с даргинцами и аварцами - вот это страшная сила. Один раз в их отряде видели настоящего негра. Интересно... его-то какими ветрами занесло в этот Вавилон? Зато на стороне славян осетины, абхазы и почему-то ингуши. Хотя, последние - и мусульмане. Только держатся отдельным отрядом, так сказать, "свободная стая детей гор".

Главная добыча городской войны - женщины. Их мало, но они есть. Национальность женщин некритична, они вне политики. Зато женщин не убивают и не насилуют. Потому что они - святое. По крайней мере, данного табу придерживаются славяне, кавказцы и корейцы.

Частенько на привалах мужики травят любимые байки о банде амазонок. Кто-то даже якобы сталкивался с этими беспредельщицами. Все уверены: снайперы - бабы. Илья считает, это миф. В городе вообще хрен разберешь, где правда, а где плоды больного воображения. В обстановке информационного балагана вообще хрен знамо что пригрезится, сон разума рождает чудовищных врагов.

Славяне на женщин не западают в принципе. На потому что монашествуют, а оттого что как солдаты знают: бабы расшатывают дисциплину и дестабилизируют обстановку. У славян на самом деле только одна кардинальная задача: выйти за пределы города, а в перспективе и Территории – к своим. Агрессию славяне проявляют только по принуждению. Если явишь пацифизм - тебя заклюют.

"Мозг" отряда славян - Ёся. Раньше Илья предвзято относился к евреям, и даже не слишком уважительно относился к своему имени, у которого несколько иудейское происхождения. Видя, насколько Адамсон спокоен и рассудителен, Илья и сам проникся всетерпением. Ёся там, на Большой Земле был сотрудником аналитического отдела – как Слава Сокол. Если не врет, конечно. Несколько раз они один на один анализировали проблему "замыкания". Что-то не так в городе, какие-то пространственные завихрения не дают уйти. Ёся уверен: проблема физическая и нужно найти ключ. Илья сомневается: вероятно, имеет место закавыка духовного плана. Нужно только нащупать именно тот

метод, который нужен. А вот Ренат, к примеру, не думает на сей счет ничего. Он солдат - и его миссия заключается в исполнении заданий. Это он делает хорошо, а о глобальных вещах пускай думают головы, для того и предназначенные.

...Пора выдвигаться в свои кварталы. Связь здесь работает только аудиовизуальная, отошли далеко, времени с момента ухода группы прошло немало и Сан Саныч наверняка в волнении. Переход не такой опасный (отряд большой и отборный) но все же. Расслабляться в городе не до сук. То есть, конечно, недосуг. Юмор спасает. Это единственно, что не дает сойти с ума. А потому приходится, превозмогая себя, шутить, подкалывать и строить из себя сатирика.

Мысленно Илья взлетает над городом на своей «Милашке» и представляет все как бы со стороны, отчужденно. Картина эффектная, здесь можно наснимать море блокбастеров. Когда взрослые дети режутся в компьютерные бродилки-стрелялки, виртуально приходится бродить именно по таким развалинам. Создатели графики, потакая вкусам геймеров, рисуют именно такой мир, он реально завораживает. Но в игре много жизней, а здесь – одна. И прожить ее надо, как писали когда-то морализаторы, чтобы не было мучительно больно. Вопрос: кому?

Пастораль

Лев проснулся от яркого света. На его лице разыгрался солнечный лучик, проникший через слегка приоткрытое окно. Мария еще спит. Одеяло чуть сползло и обнажило коричневый сосок. "На заре-е-е ты ее не буди-и-и..." Тьфу – лирика… И впрямь, любимая сладко спит, чему-то во сне улыбаясь. Луч играет в рыжих волосах, реснички чуть подрагивают. Господи... в эдакой тьмутаракани - и картина пастелью. Прям как благословение небес. Льву иногда кажется, Мария снилась ему раньше - конечно же, в лучших снах. Грезы материализуются?

Город Солнца... Интересно, что за четыре месяца Лев ни разу так и не увидел Вениамина, Отца-Основателя, Патриарха и Учителя. В одном флаконе. Он, говорят, молод, немногим старше Льва, и вроде бы как прекрасен. Не красив, а прекрасен - статью и ликом. Ну, это по рассказам тех, кто видел. Вообще, себя он явит всем только на свой день земного рождения, в декабре. Народ собирается на Лысой горе, молит Солнце о возвращении, сам же Учитель скромно восседает в сторонке. Если Лев доживет до зимы - увидит. Хотелось бы? Не-а. У Льва иные идеи и желанья. Он... даже и признаться-то трудно... короче, чувствует Бахмин, что его утягивает сладкое болото. Вроде бы, вот оно - счастье. Много ли человеку в жизни надо? Писатель Антон Палыч Чехов уверял, что - весь мир. Все остальные обладания будут только усугублять тоску.

Вроде бы, все здесь при деле и от каждого зависит благополучие общины. Иначе и нельзя: перед спасаемыми стоит очень простая задача: выжить. В этой обстановке перманентного вызова со стороны сил природы каждый халявщик - тяжелая обуза; хочешь ли или нет - а впрягайся. И все же... Лев не может понять смысл. Это какое-то идиотическое существование. Или, что ли, модель человеческого улья, в котором трутням не место. Вот, в чем дело-то: он не хочет быть пчелкой, а желает остаться человеком. Да: с заморочками, капризами, вредными привычками. Но именно что существом с

собственной волей и своими мыслями. В этом своем убеждении он боится признаться даже Марии, потому что знает: тогда он ее больно ранит, ведь она свято верит в доктрину Города Солнца. Иногда лучше все же помалкивать, а учиться надо не говорить, а слушать. Как минимум, оттого что прислушиваешься - не навредишь. Данную истину Лев постиг именно здесь.

Город Солнца - вовсе не город, а разбросанные на довольно приличном пространстве хутора. Лев не знает, сколько их - может быть, пятьдесят, а, может, и пятьсот. Хотя не суть важно. Вениамин живет на одном из таких, вовсе не отличающемся каким-то особенным шиком. Как уверяют люди из ближнего круга, Патриарх ведет монашеский образ жизни, проводя времена в в постах и в молитве, так сказать, проповедует свое Слово действом. Может быть это легенда, но дело-то не в этом. Никому из спасаемых, даже из ближних кругов, на запрещено вкушать радостей земной жизни в полной мере. За исключением алкоголя, табака и наркотиков, а вкупе иных средств, убивающих Дух. Полная свобода воли; не хочешь - уходи хотя бы в тот же Город Зла, или Тьмы (варианты прилагаются), из которого, говорят, не возвращаются. Как Бахмин уже успел понять, и в Городе Солнца гуляют всякие мифы - порою похлеще, нежели бытуют вне Территории. Взять тот же Город Тьмы: по местным верованиям, это тот же ад, куда попадают все исполненные злобы. Жизнь вообще-то показывает, что в действительности все иначе, нежели в молве. И существует только один способ узнать правду: засунуть в испытуемую среду собственную задницу.

"Добро и Любовь спасут мир!" Такой лозунг можно было бы вывесить над воротами Города Солнца. Если бы ворота существовали, конечно. Только... Лев читал, что над воротами в один из фашистских концлагерей было начертано: "Труд освобождает". Не сильно много разницы-то. Проблема не в сути, а в наличии лозунгов. Каждый лозунг – узел, ограничивающий свободу. А хочется без доктрин – запросто.

Лев весьма близко узнал некоторых обитателей Города Солнца. Для определенных выводов достаточно, тем более что большинство из знакомцев все не прочь поболтать. Бахмин наконец приобрел умение слушать, а это и впрямь неплохой дар. Развлечений-то здесь не шибко много, вот, в разговорах вечера (да и дни, а так же утра) и коротают. Иногда Льву кажется: народу хочется поиграть в карты, домино, нарды. Да вообще - заняться какой-нибудь бессмысленной хренью. Патриарх вроде бы как не запрещает напрямую - оговариваясь (якобы), что жизнь коротка и не стоит ее разменивать на развлечения. А люди подспудно страдают от моральной невозможности прожигать жизнь в пустых занятиях, вынуждены усмирять мелкие страсти. Может, все же в играх есть какой-то смысл? И остается праведный труд. Который освобождает.

В весеннее половодье Город Солнца превратился в архипелаг. Хутора приютились на десятках островов и островков, а сообщение возможно только на лодках. Здесь умеют делать изумительные долбленки. Говорят, паводок - самое благословенное время. Едва вода спадет, властвовать, как уверяют знатоки, здесь будут москиты, от которых не так просто спастись. Зато весною - путина, сюда заходят даже судак и семга. Рыбу заготавливают в специальных бочках, в которых, перепрев, она будет зимою спасать от цинги. Лев уже вкусил этой вонючести и вроде бы как привык. Кстати, когда его принимали в общину (очень, к слову добродушно и по-простому), требование было только одно: избавиться от огнестрельного оружия. Остальное имущество Лев хранит в Машином доме, и на него никто не посягает. Все же ее дом так и не стал их общим. Почему-то...

На их острове еще три хутора. С хозяином одного из них, Рохой, они сговорились идти сегодня бить острогами рыбу. Рохелио Родригез, попросту, Роха - натуральный кубинец. Такой... испанский мачо - кучерявый веселый мужик. Его жена, Лена - черемиска. От брака кубинца и угро-финки родились трое прекрасных детей. Они сейчас на Большом острове, там школа. В распутицу для детей создан типа интернат. А еще там есть врач-педиатр и даже детский психолог. В смысле общественного быта в Городе

Солнца предусмотрено все. Имеет место быть коммунизм на отдельно взятом участке Территории. Вековая мечта человечества, дождавшаяся материализации. Тогда... откуда такие коварные сомнения?

Роха весною воспаряет. У него аллергия на сибирский мороз, зима для него - страдание. А, едва только температура перескакивает нулевую отметку (по Цельсию, конечно) - для Рохи праздник. Ртутный термометр, пожалуй, единственный прибор, работающий на территории адекватно. Сегодня с утра он показывал +7. Это значит, днем солнышко так вообще поджаривать станет. День обещается быть добрым.

Маша - юное дитя, и, что как-то даже странно, она - ровесница Территории. Внешнего мира Маша не знает, ее родители проникли со своим младенцем на Территорию почти сразу же после Метаморфозы. Но они погибли - провалились под лед, точнее, лет треснул под отцом, мама его пыталась вытащить, но утянуло обоих. Маша воспитывалась у друзей родителей, хотя, "чужих" в Городе Солнца не бывает. Ее воспитали настоящей таежной "волчицей": все умеет, все знает и не пропадет в любой ситуации. Кстати, и не даст пропасть другим.

Женщин в Городе Солнца значительно больше. Человеческие особи сильного пола почему-то здесь не очень-то выживают. Наверное, мужики в экстремальных ситуациях все же слабы. Отличий от Большой России в этом плане, правда, немного. В иных культурах в таких ситуациях меняется модель семьи и начинает приветствоваться полигамность. Здесь, с благословения Учителя, придерживаются консервативной модели. То есть, один мальчик - одна девочка. А дальше - как получится. Дозволяется даже жить вот так вот - легально и без фиксации брака в форме хитрых обрядов. Так сказать, брачный эксперимент. И у Маши он уже был - девушкой в старомодном смысле она не являлась.

Лев понимает: именно Мария его выбрала, а не он ее. Это и возвышает, и низводит до биологического уровня. Трудно все это. Особенно, в ситуации, когда неясна суть религии, скрепляющей совести людей. А скорее всего это не религия вовсе, а культ этого непонятного Вениамина. Кто с этим не соглашается - идет дальше, в мир агрессии - Город Зла и Тьмы. Лев так до конца и не уяснил себе, согласился он или как. Просто поплыл себе по течению - и вся тебе идеология. Тогда... для чего ему было проникать на Территорию? Чтобы найти Марию?..

А ведь он так себе и не ответил, любит он ее или нет. Лев знавал многих женщин. Скольких мужчин знавала Маша, Льву неинтересно. Он не находит ее очень уж красивой - в ней просто сильно обаяние юности, которое лет через пяток слетит, как и всякий флер. Хотя... она ведь так ему доверилась. Непонятно все это Льву. Не заслужил он счастья - вот, в чем правда. Ну, появятся дети, заживут они долго и счастливо, а на весь остальной мир, который давно сошел с ума со своими уничтожителями, режимами, отделами аналитики и снабжения - начхать. Они там, на Большой Земле думают, что все держат под контролем, а на самом деле неуклонно катятся в тартарары. Ну уж хватит мучить себя треклятыми вопросами - пора идти рыбу, что ли, ловить.

...Уже на пороге Льва окликнула Мария. Все-таки, подумал Лев, она всегда заранее предугадывает. Возможно, она даже колдунья. В каждом селении обязательно должны быть дурак, мудрец и колдунья. Где Лев об этом слышал? Забыл… Красные волосы развеялись взрывом, эдакий образ свободы на баррикадах. И вдруг... произносит тихо и кротко:

- Ты... вернешься?На Маше белая рубаха, а ноги босые. И вид необычно растерянный.- Радость моя, как ты... предположить-то могла, что я не вернусь...- Я не знаю, Лёва. Просто, чувство какое-то... непонятное.- Глупая маленькая моя девочка. Ну куда же я без тебя?Лев подошел к Марии, захотел притянуть ее к себе. Она устранилась - и беззвучно

заплакала. Конечно Лев добился того, чтобы Мария положила голову на его плечо. Она же

дитя, ей нужно утешение. Слезы покапали-покапали на его куртку - и затихли. Она, посмотрев ему строго в глаза, на сей раз твердо произнесла:

- Лёва. Что бы ни случилось, знай: я буду ждать.Льва передернуло. Только сейчас он осознал: Маша в его жизни заняла слишком

много места. О ее экстрасенсорных способностях он знал и раньше и этого не боялся. А вот того факта, что на самом деле Маша в него вросла, Лев искренне испугался. Да никуда он не собирается убегать, какого лешего! Он просто идет набить рыбы.

- Машенька, солнышко... я тебя люблю, малыш. - Он еще хотел добавить: "и обязательно, непременно вернусь". Но почему-то сдержался. Неужели она знает больше него самого?

- Ну, хорошо. Долгие проводы - лишние слезы. С Богом... и молчи, не говори ничего. Хорошо, что ты умеешь молчать. - Она поцеловала его в лоб жаркими губами. И чуточку подтолкнула к выходу.

Они никогда, ни разу не говорили о божественном. Наверное, потому что знают: Господь пребывает с ними вне зависимости от того, что они о Нем вообразили. А Вениамин... хрен его знает. Он здесь больше какой-то что ли символ, объединительное начало. Но уж точно не божество во плоти.

Оттолкнувшись от берега, Лев некоторое время выправлял челн, приноравливаясь к течению. Вода уже пошла на спад. Это значит, нерестящаяся рыба сегодня будет биться отчаянно. Они ведь тоже умеют нервничать. Выправив долбленку, Лев решительно направился в сторону хутора семейства Родригез.

Роха уже поджидал. Соединив лодки, скрепив их, они двинулись вверх по течению, синхронно толкаясь с двух сторон жердями. Некоторое время - молча. Бахмин вдруг не слишком внятно пробубнил старую песню:

- Куба далеко, Куба далеко, Куба ря-дом, Куба ря-дом...- Не сыпь соль. - Отрезал Роха. - Кайф ломаешь.- У вас остров свободы. И у нас здесь остров. Вот я и представил: островитянин

попал в свою стихию.- Что значит «у вас – у нас».- Да, прости. Неверно выразился.- Нет. Здесь все же континент, Лео. Оттого и все беды.Роха в России много лет. Говорит почти без акцента - и только Льва зовет на свой

манер: "Лео". Уехал однажды учиться в Россию - а тут облом: эрэф предало республику Кастро. Роха уже женился на своей Лене, хотел свозить ее на Остров Свободы, показать ей свою прекрасную гордую Родину... но не хватило денег. И так получилось, что их дети свою "гордую Родину" обрели уже здесь. Товарищ Фидель... а ведь он был как Вениамин для Города Солнца. Человек-символ. Здесь вообще все-все становится символом чего-то. Даже долговязый кучерявый Роха - тоже символ. Понять бы только - чего.

- А что - есть разница?- Есть. С острова бегут на континент - и там начинаются все беды.- Конечно, ты имеешь в виду юэсэй. - Не только.- Получаются, коли у нас тоже континент, от бед мы не избавились.- Есть такое дело.- Странно... - А ты рассуди: попав сюда, ты избавился суеты мира?- Вообще, да. А еще отрешился от дурацких законов царящих там.- Насколько я понял, Лео, в Большой России неукоснительно выполняется только

один закон: не оставлять пустую бутылку на столе. Все остальное - дышло. - Да уж… ассимилировался по самое небалуйся.- Поживешь с вами – не такого понахватаешься.- А у нас здесь - что?

- Законы естества. Все по совести.- И Маленькая Россия. Часть континента. - Конечно - не без того. Только отметено все плохое, включая зависть и корысть, а

оставлена суть.- А разве на Кубе у тебя - не так?- Совсем не так. Там много людей, несколько миллионов. Если очень много людей,

идеал недостижим. - Ага, когда были Ева с Адамом, у них было близко к идеалу. Но все равно не

получилось, ибо они узнали, что такое добро и зло. Сложно все, Роха. - А кто сказал, что будет легко...Кажется, эту фразу Лев где-то уже слышал. Он силился вспомнить, где, но никак не

мог сосредоточиться, чтобы выудить из глубин мозга нужное. В конце концов, он просто наслаждался радостным утром и утруждать голову мнемоническими упражнениями не особо и тянуло. Со всех сторон еще робко, но уже радостно верещали птицы, в воздухе витал запах прелой весны, а там, в пучине, суетились рыбины...

Окраина. Экспансия

Окраина все еще была богата на пушнину, но на поверку оказалась бедна на руду. Посему люди, приходившие из-за камня, ограничили свою деятельность контролям над речными путями и сбором обычной дани, которая при татарах называлась иначе, но суть-то была та же. Все что превышало оговоренные размеры, обменивались на какие-нибудь полезнее вещи, в том числе и дымящиеся и изрыгающие смертоносный огонь луки. Тайга и тундра оставались вотчиной аборигенов, и быт коренных народов не нарушался. Все обстояло иначе с духовною жизнею.

Вот чего не делали татары на Окраине: не навязывали свою религию. Одно дело - пушнина, другое - внутренняя жизнь души и общение с предками посредством камлания. Как говорится, не стоит путать всякие крупные объекты и пальцы. Аборигенские племена являлись по вероисповеданию язычниками, и ранее я объяснял, почему. Язычники считались "погаными" потому что у них дозволялось жертвоприношение. Оно конечно, на

Курган-Байрам мусульман тоже "рэжет баран" - но Ислам не язычество: данная религия все же авраамическая и проповедующая единобожие. (Проблему Святой Троицы сейчас задевать не будем.) А язычество - религия, допускающая множество богов, каждый из которых знаменует какую-то силу или стихию. Древние греки и римляне тоже были язычниками. Данный факт не помешал народам Средиземноморья создать высокую культуру и заложить фундамент под современную западную культурную аннексию (я имею в виду деятельность проповедников и прочих болтунов). Христианство, к слову, пришло на Запад с Востока. Язычниками являлись и арабы – пока не приняли Ислам. Язычники Окраины неплохо ладили с мусульманскими незваными гостями; получи ясак и иди на... то есть, со своим Богом, а в мир наших богов не суйся своим холеным рылом.

С незваными гостями с Запада история была иная: по их пятам шли т.н. попы, христианские миссионеры. Ну, и они... миссионерили, конечно - в меру своих представлений о Миссии. "Учение Маркса истинное потому что оно верное". Помните этот метафизический лозунг советских научных коммунистов? Наверное вы думаете, придумали его марксисты. Нет - в истории человечества и ранее наблюдались эпохи, когда та или иная идея назначалась "единственно верной", а все остальные идеи - ложные потому что ошибочные. Какой из данной парадигмы следует вывод? Правильно: все неверные - козлы и вообще практически одной ногой стоят в аду. А для подогревания веронетерпимости некие "серые кардиналы" культивировали миф о том, что кто-то де пьет кровь христианских младенцев. Человеческую кровь конечно же пить плохо. А если эта кровь - бычья, свиная или баранья? Что - запретить гематоген?

Всякую веру надо уважать - в этом нет сомнений. Вот глупость-то сказанул! Расскажите эту сказочку ваххабитам или красным кхмерам. Вся история человечества строится на глубоком неуважении к чуждым традициям, верованиям и представлениям о неземном существовании представителей иных миров. Батюшки запрещали жертвоприношения и камлания, но вместе с тем заставляли пить кровь основателя их религии и есть его тело. Кровь мутила голову, тело было постным, но, как уверяли жрецы новой религии, причащение помогало приобщиться к великому подвигу Основателя и Спасителя, Сына непорочной женщины и Духа Святого.

У язычников храмом являлась сама природа, а боги обитали везде и во всем. Священники говорили, что Бог принимает в специально построенных для общения с ним юртах, которые называются церквями. Оно конечно, хорошо, когда у Бога есть свой дом приема. Но в таком случае очень плохо, если вдруг окажется, что у рода или племени вдруг возникнет ситуация, когда не все окажутся дома. А такое бывало не раз - и не только в истории христианства. Об этом миссионеры разумно умалчивали, но аборигены, кажется, догадывались сами.

Лишь немногие из попов говорили: "Иисус - такой же Бог, как и ваши боги, примите Его с миром, ведь он учил добру и любви к ближнему. И мир да пребудет с вами". Аборигены знали, что такое добро. От пришельцев, правда, они его видели редко, тем более что гости с Запада "добром" чаще всего называли пушнину и прочие дорогие вещи. Но аборигены не знали, что такое любовь, ибо у них не было такого понятия. Они знали верность, самоотверженность, честность, терпение, отвагу. Если любовь - обладание женщиной, то здесь не стоит говорить столь высокопарно. Аборигены по природе своей не были ревнивы, а их женщины готовы были делиться своим теплом со всяким добрым человеком, ибо от обновления крови племя только укрепляется. А "ближним" для аборигена являлся всякий, кто пришел не с войной.

Попы запрещали сжигать покойников. Как же так, думали аборигены, ведь с дымом душа ушедшего попадает прямо на небеса, а в земле она сгниет под гнетом почвы, вместе с телом! Тогда ведь покойник превратится в злой дух и будет досаждать живым! Странную религию привезли из-за Камня… Тысячи лет по древнему обычаю предков всех закончивших земную жизнь соплеменников предавали священному огню, а тут получается - грех. А двойной грех, как говорили попы, брать в жены вдову своего

усопшего брата. Да кто ж ее еще возьмет-то окромя родственника? Она ведь в соку еще, да и в хозяйстве от вдовы одна только польза. Опять же, посты. Время охоты или рыбалки, надо много сил иметь, чтобы зверя добыть, однако совпадает столь хлопотливое дело с периодом, когда якобы во славу бога Христа надо воздерживаться от пищи. Или зимний пост: самое время делать детей, а нельзя; оказывается - вроде как грех. Ох уж эти попы… уж не шайтаново ли племя?

А еще с пришельцами пришли три интересных, но неоднозначных явления, о которых охотники и рыболовы раньше и слыхом не слыхивали: воровство, мат и водка. Вот ведь странно: в книге, которую попы часто читали вслух, об этих плодах цивилизации говорилось, что это плохо. То есть, воровство, злословие и пьянство - зло и грех. И вот ведь странно: в одной из притч основатель пришельской религии Любви воду превращает в шайтан-воду, а вовсе не наоборот. Но самое страшное и непостижимое, что никак аборигены не могли взять в голову - пропасть между словом и делом. Незваные гости с Запада проповедовали одно, а делали совсем другое. И везде у них только обман, ханжество да лицемерие.

Закон аборигенов всего Мира: они хорошо усваивают все плохое и плохо осваивают все хорошее. Вероятно, на генетическом уровне они неспособны противостоять давлению инфернального. Мат привился прежде всего. Аборигены думали, это норма общения такая, своеобразный этикет. Привычка брать чужое и все что "плохо лежит" впитывалась труднее. Ведь ясно же сказано в поповских проповедях: "НЕ УКРАДИ!" Оказалось, очень даже укради. И бог как бы закрывает на это глаза. К тому же скажешь попу на исповеди: «Я украл…» А он: «Бог простит, сын мой…» Руки отрубать надо а не прощать, иначе зло не искоренишь!

Ну, а что касаемо водки... огненная вода сама по себе - не такое и плохое вещество. В определенной дозе это даже лекарство. Для аборигенов достаточно одного лишь наперсточка, чтобы помочь, к примеру, при кашле. Но, коли у тебя просто напрочь отсутствует ген, включающий процесс нейтрализации отравляющего и порождающего ложное чувство эйфории воздействия этилена, одним наперсточком уже не ограничишься... В общем - беда. Что там вера по сравнению с пьянкой!

Давайте же говорить правду. Язычники многократно убивали христианских миссионеров. Хорошо... а кто-нибудь слышал про Кукшу, которого под Мценском убили вятичи? Вятичи - славянское племя, и Кукша являлся христианским миссионером. Убили же его, согласно преданию, славянские кудесники. Миссионеров убивали и убивали, но на их место приходили новые попы. Настойчивость нельзя не уважать. Не хватало малости: чуда. Таковым чудотворцем, к примеру стал Стефан Пермский. Но Стефан миссионерил за Камнем, а здесь таких сильных подвижников, живущих так, как и написано в навязываемой попами Книге, до поры – до времени не водилось.

Однажды что-то страшное произошло в самом логове незваных гостей, и оттуда, из-за Камня, на Окраину стали приходить люди, которые в корне переменили отношение аборигенов к христианской вере. Себя эти люди называли "древлеправославными людьми", приверженцами "чистой" християнской веры. Селились в отдаленных местах - общинами, семьями, или "пустынями". Попы про них говорили: "Они раскольники, еретики, продавшие душу диаволу, и вообще опасные люди!" Такие обвинения заставляли задуматься: а не несут ли столь хулимые властями пришельцы... Истину?

Аборигены видели все по-своему - так как есть, а не как говорят холеные лицемеры. Незваные гости новой формации жили по заповедям Иисуса Христа. Они не воровали, не пили, не сквернословили. Они не навязывали свою веру чуждым им людям, а просто жили, трудились и славили своего Бога. Особенно аборигенов поразили истории о том, как едва только воины Москвы подступали к поселкам раскольников, скитам и пустыням, те запирались в срубах и сами себя сжигали. Были и свидетели произошедшего, утверждавшие, что таким радикальным способам беглецы спасали свои души от попадания в полон к самому Люциферу. Если сопоставить древнюю традицию аборигенов

сжигать покойников и самосожжение древлеправославных християн, получалось даже душевное родство. Надо сказать, самоотверженность раскольников все же изменила отношение коренного населения к религии Любви. Они, то есть, аборигены, стали более лояльны и даже снизошли до двоеверия. То есть, и своих богов не забывали, и подвиг Иисуса Христа уважили. И особливо полюбили мать его, Пресвятую Богородицу. Уж очень она их богиню-мать Кунгу-Юмо напоминала.

В массе своей основном беглецы веры, пришедшие из-за Камня, не губили себя, а плодились и размножались. Самым ценным для новых пришельцев были книги, рассказывающие правду об Христе, а так же доски, на которых были изображены и Христос, и его мать, и другие христианские божества. Староверы научились добывать пушнину и обменивать ее на полезные вещи. На охотничьи тропы аборигенов они, конечно, набредали (куда ж без этого?), но чаще всего старались находить со всякими хозяевами тайги общий язык, тем более что зверья покамест доставало. А еще староверы стали выращивать хлеб, создавая засеки и вели с аборигенами меновую торговлю.

Почему праведников изгнали из гнездовища непрошеных гостей? И вожди племен, и простые охотники призадумались: а, может, в том учении, которое несут непрошеные гости с Запада, все же есть хотя бы какое-то разумное зерно? Только за Камнем Истине почему-то неуютно, и ее ревностные носители вынуждены бежать на Окраину. Повинуясь сомнению, аборигены стали смотреть на своих шаманов как-то искоса.

Пленение

- Интересно?- Да как сказать... занятно. Наша тема.- Дай глянуть.Илья дал. Ёся раскрыл тетрадь, пробежал глазами первую страницу, перевернул

лист... Его вечно скорбные глаза выразили удивление, а на лице отразился даже азарт. Ёся принялся листать тетрадь, причем в беспорядке - то в конец, то вновь в начало рукописи, то в середину. Илья впервые заметил, что Ёся удивительно похож на Иисуса Христа. Ну, да: вроде как одной крови. Ёся длинный сухощавый, с бородкой. Правда, какой-то мефистофельской. А вот буйная шевелюра с изрядными залысинами, наверное, от ума.

Они вдвоем на крыше Управления, самого высокого городского здания. Такая плоская крыша, специально сделанная для закрытых корпоративных тусовок. Когда-то

здесь были даже бассейн и домик для барбекю. Сегодня дежурство Царева и Адамсона. Крыша - самое безопасное место Светлого, но здесь принято устанавливать пост - потому что отсюда хороший обзор. Лучше перебдеть, нежели недобдеть. Ну, так думает Сан Саныч, а мужики обычно на крыше тупо нежатся. Вот и Ёся с Ильей расплылись в креслах, обтянутых натуральной кожей (наверное, в них когда-то сиживало начальство, а секретарши только успевали подносить все радости жизни), оружие положили в сторону, греются на весеннем заходящем солнышке. Хоть и высоко, а слышно, как там внизу птички поют. Радостно и легко, о том, что ниже, не вспоминается вовсе. Город, Территория, Большая Земля, Солнечная система… все достало, достало. Ну, а что касаемо бдительности... в здании Управления есть и дублирующие посты.

Пока Иосиф насиловал тетрадь, Илья сделал запись в бортовой журнал. Из личного имущества с ним всегда только рукопись "Окраины" и журнал с "Милашки". Илья взял за привычку вносить записи ежевечерне. Кратко, без пафоса: где был - что произошло - каковы результаты. А мыслей он не записывает. На то есть писатели.

Ёся оторвал взор от рукописи, с безумным лицом Эйнштейна вопросил:- Где нарыл?- В лесу. На заимке. Кто-то забыл. Или оставил.- Интересно, интересно... а ведь, здесь, несмотря на то что много наивняка,

заблуждений, возможно, содержится ключ.- К чему?- К выходу - к чему еще. Это же главная загадка - почему мы не можем выйти из

города. - Может, никакой загадки и нет. Мы не выходим потому что на самом деле не хотим

этого.- Хорошо сказал, надо запомнить. И ты - тоже?- Ёсь... хотел тебя спросить. У тебя семья есть?- Хитро. Сначала ты ответь - хочешь выйти?- Да неплохо бы, вообще-то. Как-то тут... некомильфо. Да и харчи явно недомашние. - Теперь я тебе скажу. Да: у меня есть жена и две дочери. Они живут в Амстердаме. - Понятно. А ты - агент Масада. Да? - Илья следил за Ёсиным лицом. Ни один мускул

не дрогнул, даже не ухмыльнулся. Хотя, в самих тонких Ёсиных чертах изображено было презрение. Ёся все пялился в "Окраину".

- Все так думают. Неоригинально. Но мы ведь не об этом говорим. Итак: если человек хочет найти выход - он как минимум должен его искать. Так?

- И...- Выход вообще-то там где вход. Ты помнишь, где и при каких обстоятельствах

вошел в город?- Ну, как... Шел себе - стали появляться постройки. Естественно, я пошел туда где их

было больше. Вот и выбрел. - А подробности?- Все обычно. Было холодно, и я хотел найти жилье, чтобы согреться, и по

возможности найти провизию.- С намеченного маршрута ты свернул?- Градусов на семнадцать, наверное. К Востоку.- Ага... прикалываешься.- Ты забыл. Я летчик, привык к точности в курсе. - Ладно. Верю. Ты был... при оружии?- Была. Пукалка. - Ага... хорошо, хорошо. - Иосиф выключился из разговора, погрузился в чтение

рукописи. Иногда ухмылялся, чаще хмурился.Где-то там, внизу, зачалась унылая пальба. Кто-то с кем-то схлестнулся. Но далеко,

кварталов, может, в четырех. Илья оторвал зад от теплой кожи и подошел к поребрику.

Конечно, ничего не было видно. В смысле, людей, как и всегда, не наблюдалось. Все тот же мертвый город, а все живое сховалось по щелям.

- Блин, - проворчал Илья, как все это...Он оглянулся в Ёсину сторону, чтобы сказать пошлость. Но кресло, в котором Ёся

сидел несколько мгновений назад, пустовало. Илью передернуло: оружие! Ни Ёсиного автомата, ни его ствола нет! Илья прикинул: где найти укрытие? Ближайшая постройка над лифтовой шахтой - метрах в тридцати. Ч-ч-чорт! Расслабились... Неизвестность - худшее, что может вообще быть. А вдруг это розыгрыш? Пацаны любят прикалываться. Например, послать соскребать мозги со стены или отгонять радиопомехи. На войне нельзя без юмора, над новенькими всегда издеваются - и не со зла, а для психологической разрядки. Илья уяснил себе почти с первого дня: в этом мире нельзя делать резких движений. Тогда - что делать? Крикнуть - из наших никто не услышит. Мозг работал как вычислительная машина - рассчитывал вероятности. Причем, что Илье даже было приятно, не было паники, это значит, он адекватен.

В конце концов, вероятность, что в Управление проберется неприятель, не слишком и велика. Хотя, она и есть. Илья двинулся - и, будто ничего не случилось, пошел к креслу. Тишина, только прохладный ветерок гуляет по крыше. Сел в кресло. Расслабился, точнее, сделал вид, что расслабился. Четко произнес:

- Оп-паньки. Иосиф, ты невидимка? Тишина. Даже птички перестали петь, солнце ускочило за горизонт. Как глупо,

думал Илья, ведь ты не знаешь, что делать. Та-а-ак, с крыши четыре выхода, если это шутка, можно сунуться в любой. Если нет - можно угадать и свалить. Илья проговорил:

- Все. Мне надоело. Раздватричетырепять-яиду-ис-кать, кто не спрятался - я не виноват! Он встал - и, насвистывая, направился к дальней будке. Сердце стучало как механический молот. Дошел. Отворил сильно потрепанную непогодами и берцами воинов дверь. Пахнуло затхлостью. Илья, стремительно оглянувшись, шагнул в темноту.

И тут же его увлекла страшная сила - схватила за шею, подсекла ноги, зажала рот... Пи…ец, Царь - попал, успел подумать Илья по своей летной привычке. Голова его как бы сама собою влезла в мешок, во рту оказалась вонючая ткань - аж до тошноты - Илья почувствовал, как его обхватили за ноги, вывернули руки, и его понесло, понесло как мышь, спущенную в унитаз. Он слышал дыхание похитителей. Они не разговаривали, просто мчались вниз. Но почему не убили? А, может, это наши устроили такое испытание... Больно рукам - их сдавливала веревка. Если не убили сразу, может быть, будут пытать, почему-то очень спокойно рассудил Илья. А, может, и не будут - обменяют на кого-нибудь из вражеской группировки, такое бывает. Ну, что ж, остается расслабиться и ждать развязки.

Нести перестали, грубо бросили на что-то жесткое. Наконец Илья услышал речь. Они говорили шепотом, едва слышно - и не по-русски. Некоторые слова Илья разбирал и, кажется, понимал. "Тремор", "минит", "лайт". Кажется, это английская речь, но Илья в языках не силен, чтобы определить точно, в летке по языку едва натянул на тройбан, лингвистически неодарен. Царев понял: похитители ждут темноты, чтобы незаметно выскользнуть из Управления.

Действительно: прошло совсем немного времени, и ноги Илье освободили. Некто отчетливо произнес: "Идьи". А вот повязки с лица не сняли, ровно как не вытащили изо рта кляп. Илью толкали впереди себя, он спотыкался, ударялся плечами об углы, и слепое путешествие продолжалось долго-долго-долго, почти бесконечность. Илья злился – от своей беспомощности, от неспособности расслабиться и принять судьбу – аж кипел, он задыхался, ему было больно, хотелось упасть на колени - и пусть уж добивают... Еще днем он даже и вообразить себе не мог, что способен легко превратиться в послушную скотину.

Наконец, его остановили. Как баран на заклании, подумал Илья. Развязали руки, сорвали тряпку с головы, вынули кляп. Было совершенно темно, реально хоть глаз

выколи. Илью резко толкнули, он повалился, больно ударившись о твердую поверхность, что-то заскрежетало, звякнуло - и... тишина. Вдруг - вспышка света! И в ярком световом пятне - лицо. О, Господи... Ёся.

- Капитан, приземление нормальное? - Да ничего так, - попытался поддержать ироничный тон еврея Илья, - а вот полет -

не ахти. Думаешь, есть повод для оптимизма?- Не-а. Но полагаю, если хочешь поссать, здесь предусмотрено очко. Натуральный

такой каземат. А я затырил зажигалку. - Ну, если ты такой осведомленный... Йос-ся, скажи, где мы.- Могу только предположить: в плену.- А кто они?- В ближайшее время узнаем. Никуда не денемся. - Может быть, может быть... Довольно долго сидели, прижавшись к стене, молча. Илья почувствовал, что стал

зябнуть. Все же не май месяц, еще только апрель. Выход там, где вход... Ёся, конечно же, прав. Вот, их затолкали в каменный мешок, и выход теперь только один. Через дверь. В городе стены преимущественно железобетонные, хреном не пробьешь.

Илья и Иосиф прижались друг к другу - так теплее. Илье хотелось жрать, видимо, его напарнику - тоже. Есть только один способ подавить в настоящей ситуации позорный инстинкт: разговор. Илья спросил то, о чем никогда бы не заговорил в нормальной обстановке (если в городе есть вообще хотя бы что-то нормальное):

- Старик... а вот признайся: каково быть евреем в России?- Хреново. Потому что в России почему-то все время думаешь: "я еврей". Хотя... ты

слышал выражение: татарин родился - еврей с хохлом заплакали?- Ну, да. Только не видел, чтобы вы с Сан Санычем от Рената рыдали. - А надо именно рыдать? И Сан Саныч – не хохол, а белорус.- Тебе лучше знать, что надо.- Да... может быть. А с другой стороны быть евреем в России - клево. У нас же здесь

все согласились с тем, что евреи - умнее. Практически, нашему брату дали карт-бланш.- Что верно - то верно. Но твоя семья живет в Голландии. - Моя жена, представь себе – карелка. Девичья фамилия - Вайамонен. Переехать в

Европу ее идея. Я не хотел. Кстати, ты слышал, что у евреев национальность передается по материнской линии? А у меня ведь дочери.

- А ты где родился?- Я москвич. Причем, как минимум, в третьем поколении. Рос на Чистых прудах. - А чего в Израиль не свалил?- Хрен его знает. Все сложно, Илюх. Может быть, мне хорошо в среде, в которой я

вырос. Эту нашу жизнь я понимаю. А ту - нет. Опять же, долг. Я же тоже, между прочим, офицер. Российский! Кстати, инструктор по самозащите... блин. А в аналитическом отделе занимался именно анализом рисков.

- Ну, и где была твоя самозащита?- Оказался лохом - моя вина. Расслабился, натуральный раз…бай. Но еще не вечер. - Уже ночь. Ты не рассказывал, каким ветром тебя сюда занесло.- Ничего оригинального. Сам напросился в экспедицию.- Зачем? - Потому что му...ак. И точка. Но я исправлюсь.- Не уверен.- Знаешь... у меня предчувствие. Я близок к разгадке. Может быть, у нас появился

шанс.- Ты о чем, брат? - О спасении...

Ночь длилась долго. Пленники таки заклевали носами, и, когда дверь с душераздирающим скрипом отворилась, в узенькое оконце-амбарзуру уже лился свет и на стене играл солнечный зайчик. Вошли трое, посветили фонариками. Один из них, сильно коверкая слова, произнес:

- Ставай, друш-ки. Бистро, пашли...Пленникам вновь связали руки, повели наверх. Вывели на яркий-яркий свет. Когда

глаза адаптировались к солнцу, Илья с Ёсей увидели, что их ведут по трибуне стадиона. Кресла, конечно, все выворочены, но бетонная часть - ничего себе так. Надежное укрепление. Поскольку один из конвоиров шел впереди, Илья изучил его тыловую часть. Довольно чистый комбинезон цвета хаки, каракулевая шапка-ушанка с опущенными ушами, внушительные берцы. Разгрузка набита какой-то хренью, в руке оружие неизвестной конструкции. Конвоиры молчали.

- Эй, - как можно более язвительно произнес Илья, - а в вашем спортивном обществе, вообще говоря, кормят?

- Эсчо как... - буркнул тот, кто впереди. ...В комнате, видимо, бывшей судейской (на стене нарисован громадный

олимпийский мишка с глазами на выкате - как будто он какает), сидели несколько суровых мужиков с мраморными лицами. В один ряд, как в "Тайной вечере" Леонардо. Все одеты одинаково. Один из них - натуральный негр, с раскатанными губищами, Илья даже вспомнил шутку про машинку для закатывания губ. Пленникам развязали руки, пригласили за стол, напротив "судейской коллегии".

- Вы хэф э брэкфест. - Четко сказал Иосиф. - Ноу брэкфест - ноу толк. Неизвестные дружно кивнули. Очень быстро на столе возникли бутерброды,

кажется, с беконом, чай. Пока что, рассудил Илья, бить не будут. Он уже отвык от вкуса настоящего хлеба и настоящего бекона. Откуда?! Ёся, набивая утробу, бойко ворковал с "судьями" на их языке - теперь Илья точно знал: на английском.

За время допроса никто не улыбался, чувствовалась взаимная враждебность. Несколько раз Ёся переходил на повышенные тона, распалялся, краснел. Однако, быстро остывал. Оппоненты сидели с тупыми выражениями харь, как Рембо, эмоций не выражали. Хотя, один и них сорвался разок, кричал знакомые Илье по голливудскому кино слова "ф-факинг ш-шит!". Виновато осекся, когда соратники глянули на него укоризненно.

Илья тупо не понимал, о чем речь. Надо было все же освоить инглишь через немогу. Зато Царев оценивал потенциальную силу противника. В двери стояли двое, их оружие наготове. Сидящие так же вооружены. Они все такие... навороченные и холеные. Он пытался угадать: кто из них главный? Знаков отличия на их форме нет, хрен их разберешь. Терминаторы. Странно: почему-то, посмотрев в глаза одного из них, он вспомнил глазищи того старого волка. Секунд пять продолжался поединок взглядов - Илья победил, и даже возрадовался малипусенькому достижению. Он понял: в глазенках противника читается обыкновенный громадный жизненный опыт, помноженный на страшную усталость.

Не вполне светская беседа окончилась явно нерукопожатно. Негр жестко скомандовал, те, что стояли в двери, вновь повели Илью с Ёсей по трибунам. Встречающиеся на маршруте боевики в типовой зелено-рыжей форме пялились на пленных с заметным любопытством. Да-а-а, пожалуй, отряд большой, подумал Царев, нашим, блин, составит конкуренцию. Незаметно проникнуть на крышу Управления и снять пост: профи! Новый игрок в городе, жди перекройки сфер влияния...

...Все те же застенки. Только принесли матрасы - полосатые, "совковые". Немного сырые, затхлые – но сойдет. Пленники разлеглись на них, оба как по команде положили головы на ладони. Худо-бедно, но к ним все же отнеслись как к людям. Ёся азартно выпалил:

- Поздравляю, Илюх. Мы с тобой - слабое звено.- То есть...

- А то и есть. Они нашли самый боеспособный отряд. То есть, нашу команду. А нас свинтили потому что мы дол….бы, слабое звено группы. Грамотные, с-скоты. Устроили отвлекающую заварушку, наши варежку-то разинули, эти в Управление и просочились. Надо у них учиться тактике. Кстати... они спрашивали, можно ли здесь найти бл...ей. Ты не знаешь, где тут у нас бл…и?

- Да не томи же, Ёсь. Говори: кто они, ч-чорт.- Упс. А вот это самое интересное. Строго говоря, они не представимшись, но я

понял. Это натовцы. Самые натуральные. Из НАТО. Ты обратил внимание, что все они весьма потрепаны жизнью? Думаю, это наемники. Отставные солдаты ихнего натовского спецназу, интернационал паразитирующего капитализма. Головорезы со стажем, джентльмены удачи. Их набрали в разведгруппу и забросили сюда. Это же очевидно, что в стане вероятного противника тоже обеспокоены проблемой Территории.

- Да уж... кто ей не озабочен...- Есть и такие. Так вот... из того, что они наболтали, из вопросов ихних я понял: они

в растерянности. Город их засосал, они и колбасятся. Ищут выход. - О, как. Хотят, значит, вернуться и паразитировать дальше. - Ну, да. А мы им нужны всего лишь как информаторы. Они пробовали допрашивать

членов других отрядов. Естественно, безрезультатно.- Насчет естественно не уверен. А что ты им наплел?- Признался, что мы козлы. Правду, то есть, сказал.- Отлично. И что они сделают с нами? Головы отрежут.- Ну, почему...- Потому что головорезы.- Они желают сотрудничать. Поняли, что без союзников им жопа. Само собою, им

интересно якшаться с европейцами.- Тому негроиду – тоже?- Англо-саксонская культура гораздо ближе к нашей, чем мы склонны думать. У нас

и у пиндосов один и тот же менталитет: империалистический. И кстати обмен информацией всем пошел бы на пользу...

Илья всматривался, всматривался в утонченный Ёсин профиль, обрисованный льющимся через амбразуру робким светом... и вдруг расхохотался - прямо-таки гомерически, как идиот.

- Ты чё, сбрендил? - Испугался Иосиф. В полутьме его глаза сверкнули как блиц. - Извини, брат. С этой своей троцкистской бородкой ты и впрямь напоминаешь…

козла...

Улов

Роха поражал рыбин как тореро. С совершенно каменным лицом, так сказать, брутально. Лев припомнил, что самое популярное литературное произведение о Кубе - Хеменгуэевский "Старик и море". Оно не о революционерах или владельцах плантаций табака. Оно про рыбака, отправившегося ловить большую рыбу. Наверное, все кубинцы - прирожденные рыбаки. Один удар острогой - одна, а то и две рыбины. Лев далеко не в первый раз на путине, но у него так не получается. Тебе или дано или не дано - а навыки уже дело вторичное.

Острога Льва вдруг уткнулась в серую массу. Он подогнал ее к себе, ковырнул, перевернул... из воды показались желтые клыки, окаймленные белой слипшейся шерстью. Стеклянные глаза зверя казались живыми. И они глядели на окружающий мир с детским удивлением.

- Вервольф. - Произнес Лев задумчиво. - Что?- Оборотень. - Вряд ли, - улыбнулся Роха, блеснув белым рядом зубов, - но плохая примета.- Что так?- Говорят, мертвый волк - к несчастью.Вот, блин, подумал Лев, в Большом Мире - интернет, сотовая связь, пиар-технологии

и зомбоящики культивируют мифологию, выгодную правящим группам. А здесь-то кто все эти предрассудки плодит? Сарафанное радио?

- И кто тебе это сказал?

- А щас придумал. Для прикола. - Роха искренне, глубоко рассмеялся. Все-таки, подумал Лев, харизматичный он парень. Кубинская революция потеряла ценного кадра.

Лев толкнул зверя - его медленно понесло прочь. Солнце блеснуло в восхищенных глазищах - и показалось, что пасть лязгнула клыками. Очень скоро волк пропал, видно, стремниной его утянуло на дно, и рыбаки увлеклись делом.

Рыба перла впрямь как оглашенная. Лев с Рохой даже не заметили, что настал предел - и долбленки уже не в силах были вместить улов. Роха уплыл на лодочной связке один; Льву предстояло подождать на островке. Потом они еще добудут рыбу - второй ходкой. Сегодня удачный день, надо ловить момент, чтобы хорошо запастись на период неулова.

Лев нашел пустое место и растянулся на сухом валежнике. Не успел расслабиться - кто-то кошлянул у самого уха. Лениво повернул голову: мужичок среднего возраста. Ничего примечательного: потертые штаны, болотные сапоги, затрапезная курточка цвета хаки, шерстяная шапка, не закрывающая залысины. Русая жидковатая бороденка, вокруг востреньких глаз собрались ранние морщины. Типичный какой-то... егерь. Как его там... Петрович? Степаныч? Раньше его Илья не видел - это точно.

- Как улов? - спросил непоймикто.- Сегодня - удачно. А вы здесь какими судьбами?- Да тоже. Вроде как промысловыми.- И что?- В смысле.- Улов есть?- Да как сказать... не очень вообще-то. - Хреново. А у нас ничего так. - Вас, кажется, зовут Лев. Бахмин.- Хорошая осведомленность. Ну, а вас?- Обычно. Веня. - Мужчины протянули друг к другу руки. Лев ощутил слабость в

рукопожатии мужичка. Ладонь влажная. Какой-то субтильный тип. Даже жалко такого... с женщинами у него вряд ли получится.

- Нравится вам здесь?Мужчины встретились взглядами. Лев разглядел усталого, слегка зашуганного

индивидуума. Таких на "гражданке" (и откуда всплыла эта терминология...) полно. Особенно в Москве - среди понаехавших с окраин славян и прочих ариев. Какое-то типичное мурло гастарбайтера, готового к любому западлу.

- Да что сказать... вроде как ничего. Живем вот.- Понятно. Скучно, наверное. - Бывает. А в основном - нормально. - Льва забавлял сам контекст беседы.

Зачуханный дядька ведет себя как генерал на проверке. Чего ж не подыграть – тип вроде невредный.

- Хорошего...- Не понял.- Ничего хорошего?- Ну, почему. Просто, хочется узнать больше. Это же Территория. А поживешь -

деревня деревней. - Да... да. А что именно - узнать?- Да вот, хотя бы про Незваных Гостей. - Лев произнес - и сам себя испугался. Чего

это он вдруг к незнакомцу - и о сокровенном. - И какие сведения вам хотелось бы о них почерпнуть?- Хотя бы что-то. Я же ничего не знаю, если по правде. Например, о том, существуют

ли они в принципе.- Интересно. А это что-то изменит?- Не понял.

- Да как сказать... - "Егерь" присел на валежник рядом со Львом. - Вот, я, к примеру, тоже хотел... почерпнуть. И не получилось.

- Почему?- Нам не доступны некоторые районы. - Кому - вам? - Льву надоела эта игра в говорильню. Он начал испытывать

раздражение по отношению к незнакомцу. Что это за остров? Здесь вообще жилье-то есть?..

- Нам - это людям. - Веня лыбился как деревенский дурачок, наивными зенками пялясь вдаль.

- А, может, мы просто плохо стараемся? Зациклились тут... на саможизнеобеспечении. А то, что сокрыто за границами освоенных владений, нам не интересно в принципе.

- Вот это вы верно сказали, Лев Сергеевич. - Льва снова передернуло - и отчество знает, хмырь болотный! - Иногда, правда, думается: всякий раз человечество, переступая границы, как вы сказали, освоенных владений, начинает вести себя... мягко говоря, как хозяин. А шапка завсегда оказывается не по Сеньке. Вы некогда об этом не задумывались?

- Вообще говоря, часто. - Лев почувствовал, что "егерь" пилит его испытующим взглядом, но нисколько не смутился. - Но наша человеческая сущность - клубок противоречий. Мы перестраиваем планету под свои нужды. И это естественно. Да и неосвоенных территорий, если присмотреться, осталось с гулькин нос. Любое обладание относительно. Но иногда все же приятно думать, что ты вроде как царь природы.

- Да... правильно. Мы действительно склонны считать, что являемся хозяевами. Вот, к примеру, довольные жизнью бюргеры греются на пляже где-нибудь в Патайе, на них Цунами нахлынул - и все. Сытые буржуа стали кормовой базой для обитателей мирового океана.

- Форс-мажор вероятен всегда и везде. Но вы мне объясните... Веня. Почему вы решили пристать ко мне... со всей этой философией?

- Не скрою, Лев Сергеевич, - хмырь вновь глупо улыбался, - вы мне интересны. В вас есть то самое безумство храбрых, которым изредка поют песни.

- О, как. Не замечал. Тем более, вы меня все же не знаете, чтобы давать подобные характеристики.

- Теперь уже знаю. Хотели бы вы того, или..."Да пошел бы ты, з-з-зна-ток!", хотел было сказать. Лев, но сдержался. Произнес, все

равно грубо прервав собеседника:- Слыхал, в нашей богадельне праздношатание не в чести.- О, да. Что же... прощайте, Лев Сергеевич. "Егерь", смешно крякнув, встал - и пошел прочь. Лев промолчал. Он даже

постарался сделать вид, что проигнорировал засланца: закрыл глаза - типа на солнышке пригрелся. Проявил стоически-нордический характер.

...Почти сразу подплыл Роха. Улыбается, чуть не лучится:- Тебе потрафило чув-вак.- И в чем это?- С Патриархом поговорил. С Вениамином.- Да ладно, блин, заливать-то... - Роха вообще шутник. Хотя это у него по

настроению. - Да точно говорю. Уж я-то учителя знаю. Ладно. Пошли рыбу бить. Следующая

ходка - твоя...

Молоко от козла

Наемники вернули Илье и бортовой журнал, и рукопись "Окраины". Оказывается, они их захватили там, на крыше - вместе с пленниками. Профессиональная привычка - брать документы, а после уже разбираться, нафига козе баян. Таких нельзя не уважать. Уже хотя бы потому, что те не относятся к пленным как к зверушкам. А вот Илья с Ёсей все больше проникаются по отношению к потенциальным врагам чувством... жалости. Эти лбы прошли столько горячих точек, как говорится, огонь, воду и медные трубы перемогли, а здесь, на Территории чувствуют себя сущими детьми.

Ёся объясняет: им нужен реальный противник, а такового здесь просто нет. Одна какая-то шваль шныряет по городу, все членами меряются и не считаются с потерями в личном составе. И НИ У КОГО НЕТ ЧЕТКО ПОСТАВЛЕННОЙ ЗАДАЧИ. Даже, как

теперь выяснилось, у натовского отряда. Творится обыкновенное бессмысленное убийство ради тупого доминирования. Это даже хуже Средневековья - просто большие троглодиты пожирают маленьких.

Негра зовут Джейсон. Они с евреем зачастили болтать тет-а-тет. Родственные души, или просто общие темы для разговоров. Илье обидно: уже два раза из каземата забирали одного Ёсю, а Илье вертухай грубо говорил: "Сидьеть и ждьать!" Илья, конечно, расстраивался оттого что он как бы пустое место. Зато с утра подавали кофе, а в ланч - чай с галетами (бутерброды, как видно, у них кончились). Еще неизвестно, как к Илье отнеслись бы, знай он вражеский язык. Например, он рассказал бы про Стену и "Милашку", которой по идее можно вернуть летные качества. Но его не спрашивали, а зря.

Как утверждает Ёся, натовцы убеждены, что процессом здесь (не в городе, а на всей Территории) все же кто-то управляет, и, судя по всему, задача отряда - выяснить, кто. Была задача – ныне одно только шатание. Конечно, слухи про Незваных Гостей дошли и до Запада. И есть версия, что некие силы проводят на нашей планете грандиозный эксперимент. Ну, типа как бросили в муравейник некий объект - и наблюдают реакцию забавных, но вредненьких существ. Вот головорезов и забросили проверить данную теорию. А они - бац! - и угодили в ловушку, как слепые щенки. В отличие от наших военачальников, ихние как минимум застраховали жизни своих посланцев на нехилую сумму и семьи НАТОсиков обеспечены. У нас же, как и обычно, достаток гарантирован лишь семействам руководящего состава. Пушечному мясу положено только ретиво исполнять приказы и не забывать: кто не начальник - тот дурак.

Илье не очень нравится, что Ёся мало расказывает о деталях своих бесед с натовским командиром. Что-то еврей таит... Напарник уверяет: ничего особенного, Джейсон получает от Ёси информацию о городе (еврей в Светлом третий год и много знает), и пытается определить модель дальнейшего поведения. Между прочим, Ёся вынудил негра проговориться: в отряде есть идентификаторы "свой-чужой", натовские инженеры проявили недюжинные креативные способности, так что, перейти границу для "Старых волков" (так члены группы именуют сами себя) "ноу проблем". Однако, "вери вери бест проблем" - к границе хотя бы подойти. Территория им этого сделать не дает, печалька-то какая.

Из города часто доносится трескотня перестрелок. Может быть, воюют и наши, то есть, славяне. Как там они… Станет ли Сан Саныч отдавать приказ отыскать двух своих потерянных бойцов? Илья в данном вопросе мнения не имеет, а Ёся как человек, знающий командира значительно больше, утверждает, что - нет. Вероятно, наши уже сменили место дислокации. Ведь они не знают, для чего взяты люди: может быть, Илью с Ёсей пытают, выведывая расположение постов и порядки славян. Сан Саныч - тоже профи и понимает, что в картишки нет братишки. Да и вообще... его людей взяли в самом невозможном месте! Кто ж тебя простит за то что ты - лошара?

На самом деле, наши недотепы попали в очень даже удачный плен. Как говорится, подвезло так подвезло. Вот только (это опять же Ёсино персональное мнение) "удача" лишь в том, что натовцы еще не определились с тактикой. Едва они поймут, что лишние рты мешают их деятельности - а в качестве живого щита их вряд ли используешь, "несладкую парочку" с легкостью пустят в расход. Так что, надо наслаждаться замешательством пленителей и ловить птицу удачи.

...На сей раз утро началось необычно. Пленников не покормили. Когда они по жесткому приказу вытарились из каземата, увидели весь отряд. Славные заморские воины стояли в полном обмундировании, с рюкзаками за печами, увешанные оружием, а Джейсон вальяжно расхаживал перед строем и чем-то "грузил" личный состав, наверное, подумал Илья, объяснял международное положения. Даже чайник понял бы: ребята готовятся к марш-броску.

Их было тридцать шесть человек, Илья успел подсчитать - профессионализм летуна еще не утерян. Наверное, есть еще передовой отряд и дозоры. Всех вместе, наверное, с полста. Для Города - крупное подразделение. Но есть в Светлом и крупнее. Правда, большие ватаги не так вооружены, да и организация слаба. Эх, мелькнула в голове Ильи шальная мысль, если бы натовцы объединились со славянами, альянс доминировал бы, и Светлом можно было бы наконец установить подобие твердого порядка! Но, видимо, у западников иные цели.

Илье и Ёсе связали руки одной веревкой. Втолкнули не церемонясь в гущу строя, негр скомандовал - и отряд пошел. Утро выдалось совсем теплым, безветренным. Дымка не спешила рассеиваться, по улице шли практически в тумане. Тихо, только шарканье ботинок и трудное дыхание усталых невыспавшихся вояк.

- Выходим из города, чтоб их, собак... - Пробурчал Ёся.Илья ничего не ответил, но подумал: если еще не пристрелили, значит, мы им еще

нужны. А ведь по большому счету я - натуральный балласт, польза-то им лишь от Иосифа. Гуманисты, блин, я бы на их месте уж меня-то - так точно... в режим вечности.

Двигались на Запад, и, когда солнце наконец пробило дымку, туман стал рассеиваться. Кругом встречались лишь развалины, развалины... Среди них - голые деревья. И даже сосны и ели - отвратительные уродцы. Энтропия, вспомнил Илья научное слово. Едва человек отказывается от созидания, все только рушится и превращается в хаос. Для создания картины ужаса просто ничего не надо делать, плюнуть на все, а чтобы создать хотя бы жалкую картину прекрасного, нужно поработать ручками и головой, которые еще и должны дружить.

Солдаты всех времен и народов одинаковы: им надо пожрать, выпить и бл...ей. Остальное - случайное недоразумение. Хорошо, когда в войске есть дисциплина. А когда чистая партизанщина - как говорится, пошла гулять губерния. Но и эти люди из стран развитой демократии скорее всего одичают и примут единственно верный на Территории закон: Закон Джунглей (в нашем случае – Тайги). Вопрос только времени. Одичают, озвереют – и станут как все, зверьем.

Из небытия вынырнули несколько фигур. Илья дернулся, приготовился упасть, но видя, что окружение спокойно, понял: свои. То есть, ихние. Ага... передовой отряд. Значит, считают, теперь опасности нет? "Вдаль идут державным шагом, кто еще там - выходи..." - вспомнилось из детства. Илья никак не мог вспомнить, откуда это. Утро выдалось спокойное, выстрелов не слышно. А тишина-то, вспомнилось, - не к добру. Почему они не прячутся, идут открыто? Илья переглянулся с Ессей; в его печальных глазах тоже выразилось недоумение.

Наконец привал. Отряд зашел в кирпичное помещение без крыши, возможно, бывший лесопильный заводик. Когда-то на территории пилить любили - и не только лес. Теперь металл весь растащили, одни только прелые опилки да голые кирпичи. Зато здесь приятно пахнет весною. Славные воины попадали как моржи на лежбище. Многие сняли обувь, просушивали носки. Пленникам дали знак, что они могут упасть со всеми. Некоторые из бойцов закурили. Илья не курит (Ёся - тоже), но сейчас был бы тоже не прочь затянуться. Командиры собрались в сторонке, что-то стали обсуждать. Иосифа не пригласили. Илья внутренне даже возрадовался: значит, за своего они все же все же еврея не держат.

- И куда их несет? - Спросил Илья у Ёси, который блаженно улыбался, чем раздражал напарника.

- Их охватила охота к перемене места. А несет их все туда же. Обратно в город. Только они об этом еще не ведают.

- Ты этот район знаешь?- Еще как. За столько попыток выхода я уж все пригороды изучил.- И что будет дальше?

- Подозреваю, как всегда. Скорее всего, выйдем к аэропорту - а там и до города недалече.

- Значит, у них тоже бессмысленная попытка.- Илюх, смысл есть всегда. Мы пока живы - и в этом уже есть смысл.- Ну, и когда по твоему разумению смысл материализуется в результат?- А вот это - как Господь решит. - Слышал-слышал: еврей верит в бога, англичанин верит в закон, а русский верит в

доброго царя. - Илья усмехнулся самому себе, ведь Царь - его уличная кликуха. Илья родом из маленького городка Моршанск. В нем находился авиационный полк, который на глазах у Ильи (он еще был ребенком) развалился. Аэродром бросили на произвол судьбы, Воинский гарнизон быстро превратился в некое подобие сегодняшнего Светлого. По счастью, нескольких лет созерцания штурмующих высоту серебряных птиц и летчиков в красивой форме хватило, чтобы Илюха Царев навсегда заразился "вирусом неба". В училище, готовящее пилотов истребительной и штурмовой авиации поступить не удалось, зато прошел в вертолетное, в Сызрань. И свою мечту о небе он все же реализовал.

А вот интересно, подумал Илья, Васька (сын) захочет сталь летуном? Когда вырастет, конечно. По молодости по глупости все мы хотим летать, воевать или там разбойничать. Короче, мальчишкам подойдет любой «экшен». Тоня (жена) в пылу ссоры кричала, что никогда ЕЕ сын не свяжет свою судьбу с небом. Но вообще Васька - боец. Однажды, на утреннике в честь Женского дня сынуля выступил конкретно. Вышел с серьезным лицом читать стих про мам - и выдал: "Аты-баты шли солдаты, аты-баты на вой-ну! Тьфу. Не то. Сегодня светлый плазник сегдня плазник мам!" И вот это "вой-ну!" и "мам!" он выпаливал как командовал: "Сми-и-л...на!" Ох, опять расклеился ты, Илья Царев. Тебе вредно о близких думать-то.

Отец Ильи был бандитом. Самым обыкновенным, членом криминального сообщества, иначе говоря, банды. Вообще-то по профессии Владимир Александрович Царев - дальнобойщик, но когда-то в Моршанске кипели нешуточные криминальные страсти, именно в этом городке зарождались некогда знаменитые "тамбовские". Криминальная кликуха отца была "Царек". По уличному званию Илюха повыше отца будет. Отца убили на одной из "стрелок" - в очередной раз не могли поделить табачную фабрику. Мать поднимала двоих детишек в одиночку. И ничего - получилось: сеструха Аня таки "зацепилась" за Москву, работает в какой-то торговой фирме, даже квартиру по ипотеке купила. Давно ее не видел... А вот мама умерла, сгорела от рака. Анька квартиру в Моршанске продала (чтобы хватило на первый взнос), теперь на малой родине Илью ждет разве что могила родителей. Лежат рядом мама с папой - практически забытые, неприкаянные. Такие разные судьбы, а финишировали рядом. Интересно, а какой финиш ждет меня, спросил сам себя Илья. И сам удивился, с каким равнодушием к собственной судьбе он сам с собою рассуждает. Илья уже года три как "отеческие гробы" не навещал, должно быть стыдно. Нет сейчас чувств - и все тут. А что тогда есть? Пожалуй, только желание нажраться и поспать. Только о бл…ях что-то уже не думается.

Как и всякий провинциал, Илья не любит москвичей, считает их капризными рохлями, Ёся же вынудил его усомниться в абсолютной несостоятельности столичных носителей понтов. В его окружении многие убеждены: во всех наших бедах виноваты жиды. Теперь Илья в данном постулате сомневается, мыслит в несколько ином ключе: мы сами виноваты во всех наших бедах. Впрочем, и евреи - тоже.

- Ты еще добавь: американцы верят в идеалы свободы. - Парировал Ёся. - Это точно. И только тунгусы верят лишь в свой метеорит. - Ну, до тунгусов мы с тобой еще дойдем. Может быть. И если получится у нас с

тобой, мы вернемся и выведем весь наш отряд. Слушай, брат... Они меня не спросили, чья здесь зона влияния Это меня напрягает. Сдается мне, чуваки расслабились.

- А чья здесь зона?

- Ты не поверишь: вьетнамцев. Когда-то они здесь работали на подпольных фабриках. Вот и расплодились. В центр они идти не решаются, а по перефериям шакалят. Умелые воины: на своей вьетконговской земле они бивали и французиков, и америкосов и даже китаёзов. Мало не показалось никому. Чуток еще посмелеют – нам туго придется, помяни мое слово.

- Подожди-ка... значит, пиндосы идут на свой страх и риск, не посоветовавшись с тобою?

- Вот это-то меня и напрягает. - Та-а-ак... ежели ты им не нужен в качестве проводника - зачем ты им? Ну, я-то тут...

сбоку припёка. - Хрен его знает. Наверное, скоро узнаем. Но в случае чего - готовься дергаться.Подошел Джейсон. Молча и как-то равнодушно стал изучать пленников. Заметно

было, он не знает, что сказать. Ёся выразил готовность к диалогу, но негр, не произнося ни слова, отошел. Еврей явно расстроился. Приказ на подъем. Группа снова выдвинулась, в том же направлении. Солнце светило совсем уж ярко - теперь уже слева. Шли практически идеальной асфальтовой дорогой. Еще бы: за двадцать лет ее некому и нечему было разбивать. Видимо, легкость пути и усыпила бдительность опытных профи. Когда из леса началась стрельба, бойцы как-то лениво рассредоточились по канавам, пока еще не торопясь вести ответный огонь. В этот момент Иосиф выпалил:

- Илюха, валим!И они побежали на Юг - так, чтобы против Солнца. НАТОвцы не стали их

отстреливать. Напарники бежали как зайцы, петляя среди березовой поросли. Наверное, раньше здесь было поле, но оно заросло сорняковым березняком. Держались за руки, ведь они связаны одной веревкой, и есть риск запутаться.

Едва Илья с Есей упали в какую-то мокрую яму, началась настоящая пальба, с применением гранатометов и прочих огневых средств. Это уже был серьезный бой. Перекрестный огонь длился долго. Мимо побегали какие-то люди, на всякий случай пленники прикидывались трупами. Истошные крики, свист пуль, тошнотворный запах пороха... короче, месилово. Едва все стихло, Иосиф прохрипел:

- Погоди... здесь обычай давать спектакли в два акта...- И действительно - сражение вспыхнуло вновь. Только звуки выстрелов стали

звучать все глуше и глуше. Ясно, что одна сторона преследует другую, и слава Богу, не по направлению к яме с бедолагами.

Когда пальба удалилась на изрядное расстояние, Илья промямлил:- Ну, что... двигаем? - Ему стало стыдно, что он ведет себя как беспомощный

ребенок, полностью отдал инициативу напарнику. - Попробуем. Как минимум, у нас все шансы проверить на практике мою гипотезу. А

сейчас бы я чего-нибудь схавал бы.- Вряд ли мы здесь найдем кошерную еду... - Съязвил Илья. Иосиф ничего не ответил, только сплюнул. Они встали, огляделись. Мокрые почти

насквозь, грязные как сволочи. - Куда идем? - спросил Илья.- На выход.Не успели они сделать пятнадцати шагов, как перед ними вырос мальчик. Лет

двенадцати на вид, худющий, с миндалевидными глазами, лучащимися испугом. Одет в синюю болоньевую куртку, в резиновых сапогах размера, наверное, сорок пятого. Волосенки торчат как у ежа. Маленький азиат наставил на них автомат, АКМ-74.

- Привет, пацанчик. Ты че? - Осторожно сказал Илья. Ему подумалось: да у него и силенок-то не хватит нажать на курок.

Мальчик стоял недвижим и сопел. Видно было, он сильно растерян. - Ну ты не шали, что ль.

Илья, произнеся это, сделал шаг вперед. Мальчик звонко крикнул что-то непонятное.

- Мы добрые дяди. Правда. - Илья сменил тактику. Он попытался подмаслиться. - Мы ничего не сделаем. Просто уйдем - и все. А?

Малыш визгливо проговорил ту же фразу.- Ну хватит играться, маленький Будда. Отдай дяде пух-пух.- Стой! - Наконец оживился Ёся. - Здесь что-то не так...Илья попытался совершить прыжок в ноги пацана. Иосиф крикнул: "Не-е-е-е!" - и в

этот момент раздались два выстрела. Всего два.Веревка... коварная веревка. Ее просто не хватило. Иосиф повалился наземь, Илью

снесло, он закатился почти под мальчишечьи ноги. Тот кинул оружие, зарыдал - и убежал, громко-громко причитая благим матом. Иосиф же медленно оседал:

- Ильха... я ранен. Маленькая дырочка в груди, из нее сочится кровь. - Вот и все, - как-то спокойно произнес Ёся. Я должен успеть сказать. Из города

выходят без оружия. Вот, что я открыл. Без огнестрельного - точно. Они не могли догадаться. Никто не мог. Город как пылесос - всасывает в себя все зло. Ты слышишь меня?

- Да. Крепись, брат, я перевяжу. - Илья приподнял Ёсину голову, он видел как тухнут глаза друга.

- Не стоит. Беспол-лезно. Как стало темно. Ты понял, Илюха? Без оружи-я... Без... Господи, как все глупо.

Иосиф закрыл глаза - будто заснул. Пульса не было. Илья пробовал сделать искусственное дыхание, массировать сердце. Бесполезно. Единственная пуля малолетнего азиата сразила друга насмерть. Черная бородка, торчавшая кверху, показалась такой куцей…

Илья похоронил Иосифа под березой. Копал долго, до вечера, помогая прикладом брошенного ребенком автомата. На стволе дерева нацарапал:

"ИОСИФ АДАМСОН, РУССКИЙ ОФИЦЕР. УБИТ В ПЕРЕСТРЕЛКЕ. ЕСЛИ КТО НАЙДЕТ НАДПИСЬ, ПРОСЬБА СООБЩИТЬ О ГИБЕЛИ В АМСТЕРДАМ - ТАМ ЖИВЕТ ЕГО СЕМЬЯ. Я, КАПИТАН ИЛЬЯ ЦАРЕВ, ПРОДОЛЖАЮ ДВИЖЕНИЕ НА ЮГО-ЗАПАД"

Значит, вот она - Ёсина теория. Город притягивает настроенных на войну, а выпускает лишь пацифистов. Ну, да: все гениальное - просто. Что же... есть шанс проверить.

Илья сел у могилы и задумался: он снова сам себе командир и волен принимать любое решение. Возвратиться в отряд Сан Саныча? А ему поверят, что его не перевербовали и он не засланец? Простят ли ему Иосифа? У натовцев идентификаторы - вот бы разжиться! Илья, благо уже сумерки, решился выйти на дорогу. Оружие, брошенное ребенком, все же взял с собой.

На дороге и по ее обочинам валялись трупы. Это были НАТОвцы. Кто-то успел забрать с поля боя все оружие. В одном из солдат Илья узнал того самого тупого бугая, который ему говорил: "Сидьеть и ждьять!" Его стеклянные глаза отражали закат. Боже мой, подумал Илья - я мародер! Он стащил с могучих плеч рюкзак, отволок в канаву и стал рыться в вещах. Там было много всего, в том числе еда и какие-то устройства. Осенило: чего разбираться сейчас - надо брать все! Рюкзак был испачкан кровью. Ну, да не до гламура. Итак - нужно двигаться - так, как сам же и написал: на Юго-Запад.

Интересно... а ОНИ считают нож за оружие? Если, конечно, Ёсина теория верна. Илья вскрыл наугад один из вакуумных пакетов с едой, почерпнутой из рюкзака НАТОвца и стал, по-животному чмокая, набивать утробу. Ладно... все же надо следовать заветам отцов: утро вечера мудренее.

...Илья проспал мертвецким сном до самого утра - без сновидений и страхов. Автомат он выбросил в яму - ту самую, в которой они спасались от обстрела с Ёсей. А вот найденные в рюкзаке топорик, пилу он оставил, надеясь, что они будут ИМИ (то есть, теми силами, которые определяют правила Территории) приняты за орудия труда, причем - не ратного. Вновь на дорогу возвращаться не стал. Весь день он шел - и вышел на берег большой реки, воды которой взбухли от весеннего разлива.

Тщательно изучив содержимое снятого с трупа рюкзака, он обнаружил несколько приборов неизвестного назначения. Значит так... Без аппаратуры рюкзак гораздо легче. На том берегу он спрячет приборы и дальше пойдет налегке. Если реку удастся переплыть, значит, город таки отпустил. Весь следующий день он сооружал плот. Солнце было достаточно высоко, когда Илья, легко вздохнув, оттолкнулся жердью от берега.

По течению

Рыбу принимали Маша и Лена. Выгребали ее из долбленок сачками - и перекидывали в корзины. Потом, после обработки и сортировки, часть улова пойдет в коптильни, часть заквасят в бочках. Вечером будет деликатес - жаркое из печени трески.

Лена классно готовит. Если захочет, конечно. А вот из Маши повар так себе. Не любительница она вкладывать душу в приготовление пищи. Пока женщины выполняли перегрузку, Лев развлекал их солоноватыми анекдотами. Дамы смущались - но не окстили, видели, что мужик воодушевлен. Они не знали причины (скорее всего), но, исходя из того что Лев в последние дни все больше ходил в мрачном расположении духа, они просто радовались.

Бог любит троицу, еще одна ходка - и на отдых. Хорошо, когда ладится праведный труд. Зимой было скучнее - занятий немного, а пустой болтовни хоть на развод оставляй. Лето так вообще обещает быть богатым - сплошные добыча да собирательство.

Маша со Львом не перекинулись ни единым словом. И даже взглядом - она постоянно отводила глаза. Воскликнув: "Назад мы вдвоем с Рохой!", Лев оттолкнулся от берега и направил долбленки против ленивого течения. Женщины встали, замерев и поставив сачки как девушки с веслами. Дежа вю: так же, будто оловянные солдатики, в оцепенении замерли обитатели базы, когда Лев бежал на Территорию. Юля в тот момент, кажется, что-то крикнула, причем нехорошее. Маша и Лена молчали. Они уменьшались в размерах, и такое было ощущение, что на самом деле Лев стоит на месте, а уплывает от него остров.

Эйфория от того, что с ним разговаривал сам Вениамин, прошла. Зато мозг стала точить мысль: зачем? Было даже досадно: под видом дурачка Патриарх произвел допрос с попыткой проникновения в душу. Неприятно, блин. Чувак осуществил зондаж на предмет благонадежности? Как-то синхронно у них с Рохой получилось - будто все построено. "Всякий экспромт должен быть старательно подготовлен" - таков закон артистов эстрады. Ну, понятно, что в Городе Солнца собирается народец с определенным складом психики. Всякий имеющий отклонение от здешней нормы потенциально опасен системе. Любой системе. Вот, они и побаиваются.

Вера зиждется на наивности покорности воле и склонности к стационарным состояниям. Короче, в основе всякой веры - надежда на Высшие Силы, которые конечно все за тебя уже решили. Едва только человек проявляет рацио и пытается понять суть явлений, вера исчезает. Лев - атеист. Ну и что? Город Солнца - разве секта? Просто, собрание людей, желающих обрести обитель тайную трудов и чистых нег. Между прочим, вполне жизнеспособная община, да и люди здесь явно не выглядят фанатиками. Хотя, кажется, счастливыми их (их?... может быть - нас?) что-то не назовешь. Они пожертвовали прогрессом ради стабильности. Разумный выбор. У муравьев в сущности так же. Где-то Лев читал, что, если взять массы муравьиного населения планеты Земля, и человечества, получится равенство. Мелькнула коварная мысль: а не деволюционируют ли ЭТИ, из Города Солнца, в каких-нибудь насекомых? А Вениамин в результате метаморфозы обратится в матку. "Папкой" он уже стал. Так ведь нельзя: "нет Патриарха - нет Города Солнца". Кажется, египтяне фараонов считали сыновьями Солнца. Помрет Веня, сбацают ему какую-нибудь пирамиду - и затеют... религию – теперь уже с обрядами и табу. Иисус Христос тоже был добрый парень и дружил с рыбаками. А приверженцы его учения замутили потом... святую инквизицию.

Это сейчас, пока Патриарх молод и здоров, у этого общества не поехала крыша и они не мочат инакомыслящих, исходя из принципа "кто нет с нами - тот против нас". А вдруг появится другой лидер - тот же Роха, к примеру (а, вполне...), и начнется почитание святого праха, чудеса благодатного огня и все такое. И вся пастораль – к лешему, потому что найдутся такие, кто позавидует кубинцу: «А почему он – начальник, я тоже типа достоин!»

Итак... Лев сейчас встретится с Рохой, они набьют острогами еще рыбы, вернутся на свой остров. И что дальше? Ах, да: запеченная печень трески. И долгие вечерние беседы на душеспасительные темы. И так - каждый день. До смертной доски. Странно, Лев так и не узнал, как здесь хоронят. При нем в Городе Солнца еще никто не умирал. А может... они здесь не умирают вовсе? Опять "они"... Не сроднился ты, Бахмин с этим коммунистическим раем. Может, еще не созрел?

Вода исходит, все потоки, собрав по тайге гадость, стремятся в реку, которая прет на Север. Туда - к сердцу Территории. Так просто: предался потоку - и он сам отправит тебя туда, где Истина. Туда ли? Но как проверить, если не испытать?

Лев на самом деле - дотошный как вошь партошная тип. К своему зимнему бегству на Территорию он приготовился загодя, предусмотрел каждую мелочь. Новогодний

тарарам - только удачный момент, который нужно было всего лишь не упустить. А сейчас - что? Оно конечно, на носу лето, Белые Ночи. Только одна проблема ждет впереди: гнус. Но ведь - пока еще он на крыло не встал. Значит...

Мария... она и впрямь ясновидящая? Почему она попрощалась... А, может, утренний разговор с Марией, явление Вениамина - звенья единой цепи? Город Солнца порешил вытолкнуть Льва Бахмина из своего уютного лона. Пока еще полунамеками; будешь выпендриваться - применят иные методы, более, так сказать, человечные. То есть вытолкнут пинками на съедение гнусу - и дерзай. Не лучше ли - самому?

Глянув на быстрину, Лев увидел знакомца: к Северу стремительно уносило труп волка. Из воды торчали разве что клыки, да фрагменты шкуры. Может, это уже другой волк (вдруг открыт сезон самоубийства серых повес), но это было уже неважно. Лев решительно оттолкнулся ото дна жердью - и влился в поток. Быстрина затягивала ветви, прошлогодние листья, трупики мелких зверушек. В общем, все что лишено уже жизни. Вот такая вот... река Стикс. Что нет запасов и снаряжения? А вот странно: данного факта Лев не страшится. Он вообще испытал необычайное облегчение. Так выходят из кабинета зубного врача.

Некоторое время труп волка еще оставался в поле видимости, но его вновь затянул водоворот. Лев аккуратно миновал опасное место - выгреб на середину, и его уже понесло вовсю. Он вслух произнес:

- Да, Бахмин. Ты придурок. Но тебе споют песню. Как человек, склонный все же к спонтанным поступкам, за весь день Лев не один раз

пожалел о своем поступке. Как минимум, он оставил на островке Роху, что вообще непорядочно. Хотя... на что там этот... святой Веня? И все равно - как-то все получилось... не то что нелепо, а, скорее, мерзковато. Но, по мере того как лодочный тандем относило все дальше и дальше, Лев проникался чувством готовности. Ко всему. У него было чувство, что кто-то его все же ведет. Бог? Можно эту силу назвать и так. Лев был уверен в том, что не пропадет. Бог не выдаст - свинья не сожрет.

Пройдя трудный, бурлящий порог, едва не искупавшись в студеной воде, Лев еще более утвердился в мысли об ангеле-хранителе. Он не забывал старую поговорку о том, что надеясь на высшие силы самому не стоит плошать - а потому, ловко орудуя жердью, обходил камни. Таких порогов встретилось несколько и всякий раз удавалось их проскользнуть. На тихой воде, порывшись в Рохиной долбленке, Лев обнаружил туесок с "тормозком": Лена позаботилась о муже, снабдив его домашними пирожками с капустой, вареными яйцами и бутылочкой козьего молока. А вот Маша о Льве не позаботилась.

Уже когда солнце едва касалось вершин деревьев на западном берегу, Лев разглядел плот. На нем стоял человек. Лев пренебрег святым правилом Территории не приближаться к незнакомцам, интуиция шептала: «Все хорошо, хорошо…» Подплыв, он увидел чернявого сильно небритого мужчину в военной форме. И все же Бахмин расположился он так, чтобы в случае чего быстренько схватить острогу. Человек смотрел напряженно и с какой-то… убийственной усталостью в глазах. Первые слова произнес чернявый:

- Кажется, где-то я вас все же видел.- Меня зовут Лев. Бахмин. - Капитан Илья Царев. Мне кажется, на восемнадцатой базе. Я на вашу точку в

прошлом году несколько раз прилетал.- У нас четырнадцатая... была. - Возможно. И все же видел.- Да... смутно припоминаю. Авиатор? - На самом деле, Лев не узнал. Просто, кроме

вертолетов на базу ничего не летает.- Так точно. А вы, как я понимаю, гражданский специалист. - Системщик. - Очень хорошо. Вы-то мне и нужны. - Да как-то... странно мы встретились.

- Понял. Здесь все встречаются как-то не так. Тогда на берегу поговорим? Тем более время к ночи...

Преодолевая течение, мужчины дружно переправились на левый берег. Уже расположившись у костра, поделились информацией. История Ильи очевидна. А вот мотивация Льва Илье пришлась не по вкусу:

- В одиночку - и в зону непредсказуемости. Вы разве не слышали, что один в поле не воин? Для проникновений предназначены комплексные экспедиции.

- Что-то они, конечно даже исследовали. Но слишком как-то некомплексно. Вот, признайтесь: многое ли из того, что ранее вам было известно о Территории, соответствует действительности?

- Про ваш Город Солнца я слышал.- Про наш... м-м-мда. Я тоже слышал, причем еще на базе. Но там на самом деле все

оказалось совсем не так. - Именно по этой причине вы оттуда свалили...- И поэтому - тоже. А вот подлинная сущность вашего Города Зла для меня лично -

открытие. - Для меня - тоже. Но гляньте на приборы своими системными глазами...Лев долго крутил в руках натовские гаджеты, остерегаясь нажимать на кнопки и

крутить колесики. Идентифицировал коротковолновую радиостанцию, продвинутый джипиэс-приемник и радиомаяк. Совершенно неясное предназначение имел только один из приборов - овальный, размером с магазин от АКМ, наверняка пылевлагозащищенный.

- Может быть, он и есть - идентификатор. Или самоуничтожитель. Как повезет. Думаю, можно попытаться нажать на эту зеленую кнопочку. А на синюю - вряд ли стоит.

- Отлично. Всю эту хрень я здесь выброшу, можете и себе забрать... с какими-нибудь туземцами обменяетесь на блага. А штучку с зеленой кнопочкой возьму.

- Значит, вы будете пытаться выйти в одиночку? А ведь один в поле - не...- Я военный человек. Любой другой вариант - дезертирство. И кто-то в конце концов

должен сообщить о судьбе напарника, Андрюхи. И еще – Иосифа. Родственники-то их ждут...

- А вас как будто не ждут.В голове Ильи на мгновение возник образ сына, Васьки. Офицер быстро загасил

приступ сентиментальности. - У вас, простите, бзик. А у меня - долг. - Уважаю. Спасибо, что рассказали про Светлый. Огнестрельного оружия в руки

теперь не возьму.- Оружие, Лев, бывает разное...Мужчины еще о многом успели поговорить. Даже о том, что с Территории если и

возвращаются - то, согласно версии Славы, совсем-совсем другими. Илья философски заключил: "Даже в одну и ту же реку дважды не входят, а другими мы уже стали". Утром расстались друзьями, обращались друг к другу уже на "ты". Гаджеты Лев взял, а так же натовский нож и немного провизии. Пожали друг другу руки, Илья сказал кратко, по-военному:

- Удачи, системщик. - Тебе тоже не болеть, сын неба. Бог даст - свидимся.Илья подтолкнул лодки, и еще некоторое время наблюдал как этот чудак удаляется в

неизвестность. И офицер почапал на Юго-запад.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОЧТИ ОСМЫСЛЕННЫЙ ПУТЬ

Заветное кочевание

Оказалось, если правильно себя вести, гнус не так и зловреден. Тем паче, как показала жизнь, дай ему себя как следует искусать - он к тебе потеряет интерес как к источнику крови, хоть будет назойливо облеплять открытые части тела, залезая в глаза и в нос. Возможно, организм вырабатывает отвратительный для кровопийц фермент. Главное - не бояться. Всякая тварь чувствует, боишься ты ее или нет. И ты чувствуешь их страх. Это не только комарильи касается.

Стая собак несет нарты по тундре; они очень даже неплохо скользят по мхам и лишайникам - даже в разгар лета. Белое северное солнце светит в спину, видимость хороша. Невдалеке и другие нарты, и еще другие, и еще. Племя кочует на Север, к Благословенным краям, где много диких оленей. Очень, очень много - громадные стада. Так говорит вождь - и ему верят. В старые добрые времена там, на в Благословееных

краях еще били гуся, но, как сказал Старый, гусь после Конца Бытия в тундру летать перестал. Отчего-то он не находит дороги в обжитые предками тундряные озера. А, может, просто нашел более добрые для себя краях. От этого в озерах стало больше рыбы, что хорошо. Но одной рыбой сыт не будешь. Да и вообще - будешь ли когда-либо сыт?

Лев только недавно научился различать это аборигенское "гу-гу-гу". Язык племени Белой Росомахи непрост, только оттенков красного цвета они различают до пятидесяти. Всех Лев, конечно, еще нет выучил, но одной тысячи слов, которые Лев уже научился понимать и произносить, для общения вполне хватает. А все эти нюансы речи - это уже для лирики и философии. Но ни поэтизировать, ни философствовать здесь не умеют. Просто нет времени научиться, что даже хорошо. Зачем, спрашивается, тогда им столь изощренный язык? Скорее всего, это рудимент, оставшийся от Золотого Века, когда можно было, наемшись и развалясь, рассуждать о мирах, глубинах и деяниях. С цивилизациями ведь как: начала свое слово говорят поэты и философы, а после на их языке говорят агрессоры. Они покоряют иные народы и миры, уничтожают не покорившихся, произнося как молитву: «Мы – нация великих поэтов и философов, а вы еще недочеловеки! Но мы вас, скотов, научим культура любить… нашу культуру».

Теперь Лев - вовсе не Лев, а Бледный Заяц. Хотя, к нему обращаются короче: "Бледный". На наречии племени Росомахи слово звучит: "охх". Лев... то есть, Бледный, не слишком понимает, почему племя его подобрало в тундре, а не бросило на съедение падальщикам. Он умирал от измождения, практически уже был не жилец, а его забрали и выходили. Выхаживать они, надо сказать, умеют - травами, жирами, заговорами. Не только жрец, но и каждая женщина племени владеет искусством ворожбы и врачевания. Женщины – жрицы, мужчины – охотники и воины. Много практики – чему только не обучишься, чтобы выжить в суровых условиях. Может быть, Бледного пожалели потому что их тотем - Белая Росомаха ("белая" звучит: "вохх"), но скорее всего просто в племени осталось мало мужчин. Выхаживала его Ровная Береза, или просто Ровная (звучит как "аэл"), вдова, потерявшая мужа прошлой осенью (его загрыз бурый медведь). Такая смерть считается почетной; теперь Большой Волк (так его звали) наверняка в Стране Вечного Блаженства. Ровная так и не родила от Большого детей. Видимо, племя использует Бледного, дабы он восполнил пробел. С Концом Бытия много пришло напастей. Их надо побеждать, любой ценой. А потому - непрерывная борьба на выживание, кочевание и кочевание. Теперь - заветное, к Благословенному краю.

Под "Концом Бытия" члены племени понимают то, что в другом мире именуется Метаморфозой. В племя эти люди собрались приблизительно в ту пору. Пришлось вспомнить древние законы предков, которые оказались кстати, и возрождать почти забытую религию, согласно которой боги везде и во всем, их надо уважать и надо им приносить жертвы. Иногда и кровавые, но этот мир не терпит мягкости. Жертвы нужны чтобы боги не обозлились. Боги должны быть довольны в противном случае будет хуже. Хотя, ежели призадуматься, куда хуже-то.

Согласно преданию, раньше члены племени Белой Росомахи жили в поселке. У них был оленеводческий колхоз, но он развалился еще до Конца Бытия. Во времена лучшие в поселке были школа, врачебный пункт, почта и магазин. И давали колхозниками цветные бумажки, которые именовались деньгами, и большую их часть пропивали. Теперь от водки, мата и воровства избавились, ибо водки взять негде, воровать не у кого, а мат как-то уже и не нужен. А еще когда-то у предков были книги, радио, телевизоры. Но все эти блага кончились тоже задолго до Конца Бытия, так что в одичании народа, в деградации населения Территории, Метаморфоза не виновата. Как раз, может, Конец Бытия - лишь следствие иных процессов. Некие умники развалили оленеводческие колхозы загодя, а выжившие олени разбрелись по тундре. Олени сбиваются в стада, люди собираются в племена... только так можно спастись, правда, надо еще заручиться благоволением богов.

Бледному все труднее об этом думать, мозг с каждым днем перестраивается на иной лад. Думается о простых вещах: еде, охоте, исполнении обязанностей мужа. Две бабы -

уже коллектив, а это чистый серпентарий и в тундре. Бледному непросто варьировать между Сциллой и Харибдой - Ровной и Тихой - но пока что удается. Хотя Ровная имеет шибко кривой характер, а Тихая тиха лишь пока спит. Да и то не всегда - бывает, ворчит и во сне. Это Бледный знает слишком даже хорошо, ночуют-то в одной юрте.

Старый - вождь племени. Хотя, он совсем еще не стар, ему не более сорока лет. В его семье умерли два младенца, Старый и Ласковая (его жена) испытали много горя. Но крепятся, расклеиваться нельзя: ежели Старый покажет слабость, племя его изгонит. У них остались еще двое, старшие. Есть надежда, что их удастся вырастить и поставить на ноги. Как без надежды-то?

Бледный и Ровная едут в нартах не одни. С ними Тихая ("иммая"), тоже вдова. Старуха мирно себе дремлет, или делает вид. Ей нет еще и сорока пяти, но она вся сморщена и действительно выглядит дряхлой. Племени надо, чтобы Бледный жил с двумя. Но Бледному и с одной-то жить не так просто. Очень трудно было привыкать к их запахам; женщины племени натирают себя животным жиром, не стесняясь наготы, а так же физиологических женских секретов. Считается, жир дает здоровье и делает привлекательной. Здесь мало чего стесняются, все у них по-простецки. Ровная о чем-то задумалась. Бледному повезло: досталась молчаливая женщина. Ах, если бы Тихая не компенсировала своей ворчливостью эту спокойную благодать! Но Тихая нужна племени, потому что она повитуха. Однако, все реже и реже востребовано ее ремесло. Что-то с племенем Белой Росомахи не так. Весною племя было изрядно потрепано в стычке с другим племенем, более сильным. Особых человеческих потерь в битве не было (за исключением двух женщин, которых враги забрали себе, что даже хорошо, ибо с бабами перебор), но противник взял много припасов. Племя Росомахи бедовало (с голодухи умерли несколько детей), а теперь вот направляется в Благословенные края, где можно набить много зверя и наконец отъесться.

Собаки - самое-самое святое, на них чуть не молятся. Лучший кусок - им, а потом уже женщинам. Собаки первые чувствуют беду, они помогают в охоте и греют зимой, а потому собак спасают в случае опасности в первую руку. С собаками говорят как с людьми, следят за их здоровьем. Но собаки группы Беледного держат за хозяйку Ровную, а Бледному они относятся осторожно-подозрительно. Видно, чуют нечто НЕсвое. А вот Тихую презирают. Старуха и сама побаивается приближаться к связке. Пару раз Тихую даже кусали. Она вымещала зло долгим-долгим брюзжанием, а Ровная врачевала ее травами.

В последней стычке (Бледного среди кочевников еще не было) племя не потеряло ни одной собаки, и это большая заслуга вождя, правильно организовавшего оборону. И все же племя Белой Росомахи отступило, оставило территорию другому, более удачливому племени, а сильные так не делают.

Лев внутренне не согласен с первобытными нравами, но теперь он Бледный, и люди, которые спасли ему жизнь – его единоплеменники. С людьми Росомахи жить - по ихнему вы… то есть, понимать, чего от тебя и говорить так, чтобы тебя поняли, иного не дано. Да и свыкся бывший системщик с миром, к который его занесло и который его выходил. Можно произнести много-много слов, но в конечном итоге главным остается одно: помогли тебе или подло бросили на произвол стихий. Наверное это и есть уровень Культуры, а философия с поэзией – лишь способы разнообразить досуг.

Хорошо ехать бы быстро - гнус взлетает из зарослей и не успевает среагировать на тепло человеческого тела. И собаки сегодня веселы, бодры, быстры. Вожак собак, Круглый - так же мудр и отважен как Старый в глазах людей. Природа – как и у людей, так и у собак – разумно определяет, кто будет ими верховодить. Круглый величественен, всегда берет себе первый кусок, но других собак своей связки не обижает, с голодухи подохнуть не даст. А что самое главное, своих в обиду не дает - бросается в схватку с чужими кобелями, не думая о численности противника - рвет и мечет как настоящий зверь.

На Бледном одежда из мягких шкур - как и у всех. Разнашивать трудно, жестко – но привыкшая к телу одежда сидит как родная. Он не знает, куда делась его одежда из прошлой жизни, был без рассудка. Наверное, ее сжег Грозный, шаман племени. Так же как выбросил и вещи. Вот его-то Бледный не любит - и это взаимно. Грозный был против спасения Бледного, утверждал, с ним злой дух. Но последнее слово осталось за вождем - даже несмотря на то что шаман предрекал беду. Обошлись уничтожением имущества и обрядом очищения, который шаман, повинуясь воле племени, выполнил (как рассказывала Ровная) скрипя зубами. Ни-че-го, ничего не осталось от прошлого бытия. Бледный пытался приучить Ровную к своему старому имени – Лев – все тщетно. То же самое и с родным языком Бледного. Не в силах женщина освоить, прилежности и терпения не хватает.

Звонкий свист - Ровная остановила собак. Они сразу улеглись, пряча единственную доступную гнусу часть тела, носы, в лапы или в толстые шкуры других собак. Взору путников открылось нечто серебристое, торчащее наискось из земли. Бледный пригляделся: знакомые очертания, все это он где-то видел. После полугибели от голода и невзгод в голове путаница, но несомненно он это видел. Русское слово «несомненно» помогло сосредоточиться. Бледный уже и думать стал на языке племени. Всплыло слово: "самолет". Вот хвост, спаренные крылья, люк... Кажется, там он назывался "кукурузник". И почему? Не помнит. Может, кукурузу перевозил? Помнится, кукурузу, «царицу полей», пытались когда-то выращивать и здесь, на Территории, но Бледный тогда еще не родился. Он попытался вспомнить, как выглядит кукуруза. Не получилось – и причем здесь какая-то царица... Опять в голове ералаш.

Первым к серебристому боку кукурузника эдаким юзом, опасливо подошел шаман. Постучал по металлу посохом. Получилось звонко, и члены племени увидели: Грозный не боится. Старому это пришлось не по душе. Он ехидно прикрикнул:

- Торопишься, береги свою шкуру!И обратился к Бледному:- Ты знаешь, что это.- Кажется, да. - Сказал новичок. Лев... то есть, Бледный все еще пытался собрать

мысли в пучок. Растрясло их, что ли.- Что мы с этого можем взять?- Взять, взять, - Заворчала Тихая, - кого ты спрашиваешь? Надо было моего мужа

спрашивать, когда он еще был жив. Он бы сказал, он много видел и знал...- Помолчи! - Осек старуху вождь. - Твой муж был храбрым воином. Но я сейчас не

буду спрашивать, почему он ушел в Царство Беспокойства. Эту историю Бледный слышал. Муж Тихой обрел некий «огненный лук», нашел где-

то или украл - не в этом дело, долго похвалялся добычей. Но однажды он ушел с новым оружием добыть еще что-нибудь эдакое - и пропал. В племени посчитали, он отправился в Царство Беспокойства. А ведь они, подумал Бледный, когда впервые услышал историю о пропавшем муже Тихой, интуитивно знают то, что путем страданий узнал капитан Царев. То есть, людей с огнестрельным оружием засасывает Город Зла. Теперь Бледный ничего не думает на эту тему. Сложно стало думать о сложном, всякий раз в мозгу затором встает какой-то жупел.

Старуха вдобавок к пропаже мужа последовательно потеряла троих детей. Одну дочь в качестве трофея взяло другое племя, другая дочь утонула в озере, считают, ее забрал Водяной Хозяин. А сын просто сошел с ума: посчитал, что в Южных краях есть страна Великого Покоя. Подбивал идти туда других. Но в итоге ушел сам, один. И не вернулся. Проклятая семья. А члены племени Росомахи убеждены, что и муж Тихой, и ее дети все равно пропали бы, ибо таков их "кындырпысс" (в вольном переводе на русский слово это обозначает "заранее предугаданный путь в Царство Беспокойства"). Иные считают, что все племя Белой Росомахи проклятое, Тихой просто не повезло больше других. Грозный подначивает: может эта вот цепь – судьба семьи Тихой, гибель первого мужа Ровной,

обретение Бледного – и есть путь проклятия. Вождь много усилий прилагает, чтобы эти настроения подавить. Но получается покамест только приглушить. Заветное кочевание - одно из средств, некое подобие общего дела. Да, сейчас племя слабое. Но все еще может поменяться – если правильно умилостивят богов и не будут делать необдуманных поступков, неизвестно ведь, что есть проклятия, а что благословения.

Тихая, говорят, и впрямь в молодости была тихой и красивой. А теперь она страшная и ворчливая. Старуха продолжала что-то верещать, но ее никто не слушал.

- Ну, так говори. - Вновь обратился вождь к Тихому.- Осмотреть надо... На этом раньше… летали. По небу. - Да. Что-то помню. Маленьким был - видел.- Злые птицы. - Встрял шаман. - Их много, много летало. Беду нанесли. - А ты покамлаешь - и нету беды. Духи смилостивятся. - Старый обратился к

Бледному: - Посмотри......Дверцу самолета заклинило. Бледный прилагал усилия - открыть не получалось. В

конце концов, он просунул в щель копье, поддел - и калиточка со скрипом распахнулась. Не оглядываясь, Бледный шагнул в салон. Слышал, как за спиной ухнули люди.

Надо же... наверное, четверть века сюда никто не заходил. Чрево кукурузника не сильно подверглось влиянию времени и стихий. Видно, детище Антонова предназначено было для перевозки грузов: по бокам откидные сиденья. В салоне вскрытые ящики. Бледный заглянул в один: там... водка. Настоящая! Двадцать бутылок. На этикетке написано: "Столичная". Не-е-ет, нельзя говорить. Они же не остановятся пока не кончится. Ведь не лопнули же бутылки! А морозы здесь ой, какие серьезные. Умели, черт подери, делать при совке. Та-а-ак, а что в кабине пилотов?

Там сразу бросился в глаза портрет под лобовым стеклом: Сталин. Отец всех народов. Картинка выцвела, но образ узнаваем - даже слишком. Умными глазами пялится в вечность, усмехается в усищи тараканище: "Ну, что, рэбятки-звэрятки, наэгрались в дэмократию?.." Икона генералиссимуса не помогла. Раньше надо было... молиться.

Кожа кресел потрескалась. На сиденье одного из них лежала пыльная вещица. Бледный счистил наслоение... знакомый предмет, из детства. Кубик Рубика! Игрушка для интеллектуалов. Лев ни разу не собрал так, как надо, чтобы каждая сторона одного цвета, отчего этого Рубика невзлюбил. Пластмасса не выцвела, не покоробилась. Хоть сейчас бери и крути. Он сунул игрушку за пазуху.

Вернулся в салон заглянул в другие ящики. В одном консервы "Завтрак туриста". Ну, не хватало еще племя ботулизмом погубить. В другом - истлевшая почерневшая масса - наверное, картошка или овощи. В третьем ящике - алюминиевая посуда: кружки, миски, ложки. Его-то Бледный и подхватил. Первый же шаг - чуть не споткнулся о нечто, едва не грохнулся. Хорошо, унты удобные, устоял. Положил ящик, склонился, дунул, отчего пыль поднялась маленьким взрывам... И сразу же выругался: "Ядрена вошь!"

Это была человеческая мумия. В почти истлевшей одежде, иссохшая донельзя. Человек лежал на боку, уткнув лицо в пол. Осталась кожа, нос торчит, сморщенный подбородок. Только вместо глаз - дыры. Бледный изначально не заметил останки - потому что человек, точнее, то, что от него осталось, распластался по полу, раскинув руки. Будто в агонии он цеплялся за пол. Возле правой руки - пистолет. Бледный сдунул пыль, пригляделся: "ТТ", даже не поржавел. Похоже, здесь все же произошла трагедия.

Та-а-ак... после жесткой посадки люди покинули лайнер, не взяв провизию и бросив то ли раненого, то ли убитого человека. Возможно, они сами его и убили. Паника? А чего теперь гадать. Но оружие брать не надо. Лучше в племени, чем в городе.

Бледный вынес ящик из самолета, бросил наземь. Грохот посуды испугал племя, некоторые отскочили.

- Все что полезно - здесь. Остальное - вредно...Люди с опаской приблизились к ящику, сначала молча рассматривали, первой

решилась взять один из предметов Ровная. Постукала кружкой о миску. Улыбнулась.

Стала бить в такт - и кружиться как в ритуальном танце. Все тоже стали расхватывать посуду.

- Ну, что, - спросил Старый с надеждою в голосе, - она еще может летать? - Понимаешь, вождь, - Бледный старательно подбирал слова, дабы не показаться

умнее авторитета, - Птица летает на соках земли. А соки у нее иссякли.- А с соками - полетит?- Трудно сказать... - Бледный вспомнил, что несколько раз летал в кабине пилотов.

Даже помнит, какие тумблеры надо включать и ручки крутить. Глупо как... машина носом воткнулась в землю, винты наверняка повреждены. Тем не менее, он ответил:

- Так просто не скажешь. - Где же их взять?- В земле, конечно. Но нужно еще перерабатывать.- Что?Бледный опомнился: он же произнес русское слово "перерабатывать". Блин, осудил

себя он, ты бы еще добавил про "метод крекинга и тонкой фильтрации субстанций". Господи, да ты уж и сам забыл смысл этих слов! Не пугай людей, они подумают, что ты даже не умнее их, а надменнее...

- Ну, брать - и преображать.- А если ворожбой? Шаман - сможет? - Не знаю. Пусть попробует. Но птица не взлетит. У нее еще изранены ноги.Бледный показал на спущенные колеса. - Жаль. - Вождь, правда, не выражал жалости. - А может оно и к лучшему.- Там лежит человек, - тихо сказал Бледный Старому, воспользовавшись тем, что

племя воодушевлено посудой, - его убили.- Ладно, - так же тихо ответил вождь, - Но тебе надо очиститься у шамана.- Смотри, - Уже громко сказал Бледный, доставая из-за пазухи кубик Рубика, - я

нашел там предмет моего прежнего племени. Они могли с рассвета и до заката, а то и всю ночь крутить его в руках, думая, что от этого им станет лучше.

- Странно, - произнес, задумчиво глядя на кубик, вождь, - проглоти меня бездна, я такое когда-то видел.

Подбежал жрец, ловко выхватил цветной куб из рук Бледного, закричал:- Ага, вот они, лживые вещи! Они-то и сгубили все племена. Люди, вместо того

чтобы правильно размышлять и уважать богов, предавались праздности. А через праздность в их души проник шайтан. Выбросить, выбросить! А лучше сжечь...

- Остынь. - Резким движением Бледный вернул себе находку. Старый наблюдал за препиранием молча, не выражая эмоций.

Бледный, спрятав кубик у себя, отошел к своим нартам. - Ты не обидел вождя? - Спросила Ровная, пиля испытующим взглядом. - Разве его можно обидеть? - Дерзко ответил Бледный.- Не знаю. Но будет плохо. - Разве может быть хуже? Ровная не слала пояснять. Показала миску с кружкой:- Ты добыл хорошие вещи. Ты смелый. ...Вечером Бледного окуривал своими дымами шаман - изгонял злых духов, которых

Бледный мог подхватить в Серебряной Птице. Бледный сидел в окружении племени и все смотрели на него строго и с пристрастием.

Потом, разбив юрты, устроились на ночлег. Ровная, раздевшись в юрте донага, принялась домогаться к Бледному. Рядом сидела Тихая и задумчиво мычала унылую песню. Бледный уже привык: Ровная не скрывает, что к следующей весне хочет ребенка. Никаких чувств - исключительно инстинкт продолжения рода. С Большим у нее не получилось - так пусть получится с Бледным. Племя Белой Росомахи понесло тяжелый

урон - надо восстанавливать мощь. Потому они и двигаются на Север, к благословенным местам, где много диких оленей.

Антипуп Земли

Громадная, идеально круглая яма диаметром метров в сто, окруженная хилым березнячком. Там, внутри ужас: раскаленные камни, черная короста, синий огонь... Как будто открывшийся вход в Преисподнюю. И контраст поражает: по краям ямы - зелененькая веселая поросль. Как будто она делает вид, что ничего не произошло. Жизнь продолжается всегда "делая вид". В этом и ошибка жизни, и великая хитрость. Покамест она побеждает, но еще не факт, что так будет всегда.

Двое бородачей сидят на краю и любуются будто завороженные. Заодно и просушивают весьма изношенную свою одежонку. У одного бородища седая, он лыс до блеска во лбу. Второй с черной бородой и буйной шевелюрой. Если бы кто-то наблюдал

со стороны, задумался бы о том, как в сущности ничтожен человек. В смысле, бородачи такие мелкие, а дыра такая большая.

- ...Можно подумать, это и есть первопричина, - вещает седой, - но здесь лишь следствие. Правда, похоже на место падения метеорита?

- Я не видел мест, куда падают небесные тела. Не с чем сравнить. Хотя, не раз наблюдал сам процесс падения.

- По правде, я тоже. Однако известно, что посланцы из Космоса редко движутся перпендикулярно поверхности Земли. Как правило, под каким-то углом. А здесь, если можно было бы предположить падение метеорита, он вонзился точно вертикально. Подлинная история дыры примерно такова. Образовался карстовый разлом. Территория ведь когда-то была дном океана, которое умники назвали Тетис, и здесь значительные меловые отложения. Отчего образовался, тоже известно. В нефтяные скважины не закачивали воду, халтурили, заколачивали большие деньги на обмане. Думали, болотная вода и сама зальется. Не залилась, зато денежку распилили. Ну, дыра и дыра - мало ли у нас провалов. Но какой-то придурок, еще до Метаморфозы, кинул окурок. Все – ку-ку, вечный огонь. Памятник героям-покорителям Территории. Попутный газ завсегда есть. Пожарную спецтехнику хрен подгонишь, вашу авиацию использовать накладно. Вот и оставили. Предполагали, язва сама рассосется. Как видишь, не рассосалось...

- Как все прозаично.- Тебе нужна легенда? Ну, расскажи там, на Большой Земле, что видел пуп Земли.- Больше похоже на антипуп...Седого зовут дядя Ваня. Просто дядя Ваня - других выходных данных старик о себе

не сообщил. Черный - Илья Царев. Встретились они странно. Илья набрел на трубу, остаток неуворовонного газопровода. Она аккурат шла на Юго-Запад. Решил, что по трубе идти-то норовистее - не все же по болотам чапать. Пусть согнувшись - зато по сухому. Надоело уже по мокрому. Вот и уткнулся. В человека. Старик дрых. Очнулся, испугался, конечно, темень ведь. Но ничего - сдружились.

Дядя Ваня после обучил, как надо передвигаться по трубам, если они, конечно, не залиты водой. Таких немного осталось, но они и впрямь выручают. На бывших лесоучастках можно отыскать "пионерки", мотодрезины, предназначенные для передвижения по узкоколейкам. Железные дороги еще в лучшие времена разобрали на металлолом, а "пионерки" бросили, их много. Они управляются бензиновыми или дизельных моторами, но при наличии умелых рук "пионерку" нетрудно переделать и под ручную тягу. Скорости особой не разовьешь, зато по трубе "пионерка" идет влегкую. А еще не надо сгибаться - ты двигаешься в полулежачем положении.

- ...Вот так-то, Илюша, - дядя Ваня именует Царева уменьшительно-ласкательно, - людишки почудят-почудят, а посля охают-ахают: "Высшие силы, паранормальные явле-е-ения, Пуп Земли!" А явления обычные. Только что-то все ненормальные.

- Да ладно, дядь Вань. Уж как-то и это переживем. - Думаешь?.....Оказалось, дядя Ваня и Царев - родственные души, летуны. Дядя Ваня был

летчиком местной авиации, пилотировал бортом АН-2 типа "кукурузник". Еще до Метаморфозы самолет разбился на Севере Территории. Точнее, осуществил жесткую посадку в тундре - потому что кончился керосин. Дядя Ваня сбежал - его хотели пристрелить за то, что не сказал о нехватке керосина. Поэтому он не знает, какова судьба всех, кто был на борту. Так, третий десяток лет старик бродит по Территории, отягощенный совестью как Вечный Жид (это его выражение). Привык к шатаниям, человек же ко всему приспосабливается. А на Большую Землю Дядю Ваню не тянет. Как старик утверждает, нечего ему там делать - маета там одна и ложные цели. На Территории при наличии навыков нетрудно найти стол и дом, а, зная об опасностях, таковые легко избежать.

Забавно, что последний дядиванин рейс был несанкционированным. Начальники всяких мастей районного масштаба бухали в ресторане, отмечали день рождения одного из боссов. И юбиляру взбрендило: "Хочу на охоту, на природу - и сейчас, непременно! На волю, в пам-пас-сы!.." Быстренько снарядились, подняли с постели среди ночи дядю Ваню (он и тогда уже был дядей Ваней - уважаемый человек, а жил аккурат рядом с аэродромом). Летчик им: "Не положено, разрешения на полеты нет" А они возьми - и приставь дяде Ване ствол к виску: "Вот тебе разрешение, говно собачье!" Совпало, дяди Вани ситуация была такая... недавно он развелся и хотелось как-то резко поменять жизнь. Горе-охотники приказали лететь на Север, на озера, где летуют гуси. Прилетели вот… птицы долетовались – люди долютовались.

Вертолетчиков в летной среде зовут "трактористами" - потому что они наравне с механиками копаются в механизмах, осуществляют регламентное обслуживание своих машин. Летчики истребительной, штурмовой или дальней авиации - "белая кость": они на обслугу смотрят свысока - как баре. Летчики малой авиации - такие же "трактористы", только их именуют "колхозниками", а посему дядя Ваня и Царев сошлись. И, кстати, умение разбираться с железками помогло в работе с "пионерками". Да и других разных механизмов на Территории брошено немало, жаль, не пригодны они уже ни на что кроме как метания или забивания. Дядя Ваня досконально изучил все, что брошено людьми. Оказывается, мы, то есть, человечество, за свою историю много всего такого наваяли и натворили. Рукоблуды, одним словом. Порой и сами не предполагаем, что и для чего нам надо. А приобретаем зачастую вещи только для того чтобы... просто была: "Куплю и пусть лежит!" Территория – место, где покупать не надо, зато никто не запрещает брать и пользовать, хотя сути проблемы это вообще-то не меняет. Наша цивилизация любит плодить приборы, станки и устройства, и только когда грядет катастрофа, те из нас, кто выживает, пытаются разобраться: а на хрена нам все это? Дядя Ваня уже разобрался: даже не хрен не надо. Кроме, разве что, «пионерок». На поверку оказывается, самая полезная вещь - топор. Ну, еще соль и мыло. Остальное - по мере незначительной надобности.

Так и ходит обиженный грехом летчик по Сибирской земле, третий десяток лет. А двигается дядя Ваня из ниоткуда - в никуда. Натура видно у старика такая. Дядя Ваня согласился довести Илью до границ Территории, причем, вывести аккурат к одной из баз. Он уж здесь как сталкер, пути-дорожки ведает, ловушки обходит. Только предупредил: здесь близкий путь не самый короткий, придется покуролесить.

Путники уже не в первый раз сталкиваются с необычным явлением. Дядя Ваня объяснил, откуда берутся те же, к примеру, цветные "гирлянды". В недрах нарушен баланс, отчего материя собирается в некое промежуточное состояние между энергией и веществом. Особенно нестабильность проявляет себя в момент смены дня и ночи. Получается такая "недоплазма", причудливая игра света, карпускулярно-волновая природа которого человечеством еще не познана. Это очень похоже на те самые "приведения" - явления, известные издревле. Привидения обычно появляются в местах энергетического дисбаланса. Это старые, "усталые" здания, пещеры, метрополитены. Дисбаланс - продукт именно что человеческой деятельности. Люди и думают, что он связан с "духами". Ну, можно поверить и дядьваниной версии. Старик, строго говоря, материалист. Но существуют и иные подходы к пониманию бытия.

Дядя Ваня не лишен все же некоторой бравады. На "антипуп Земли" он завел Илью «для плизиру» только лишь ради того, чтобы показать чудо, порожденное "сотрудничеством" человека и природы, сделав при этом, кстати, значительный крюк. Старик как бы демонстрирует великое разнообразие Территории, будто проводит рекламную кампанию: вот, сынок, в какой мы выразительной и причудливой жопе!

Нужна ли эта кампания Цареву? Да нет, конечно. Просто он устал от одиночества и хочет домой. С молодости к тому же привык работать в паре. Чем более дядя Вани загружает коллегу материализмом, тем Илья яснее осознает, что на Территории он все менее становится материалистом, проникается идеей о том, что Территория - продукт

грандиозного замысла неких сил. Иначе, согласно оформившегося уже царевского убеждения, и быть не может, ибо все здесь "заточено" под человека. Точнее, как бы все подстроено так, чтобы человека испытать.

...Двое еще сидят на краю огнедышащего кратера. Дядя Ваня опытный: они расположились так, что угарный газ ветром сдувает в сторону, путники дышат свежестью. И продолжают неспешную беседу.

- ...Дядь Вань, а что вообще с нашей страной случилось-то. Ну, в смысле, что мы так все запустили.

- Понимаешь ли, Илюша... была у нас страна непуганых идиотов, а стала страной идиотов пуганых. Последний страшнее первого раза в три - потому что боится лишний раз сделать самостоятельный шаг. У него нет собственной воли.

- Да уж... ты-то, бать, только и делаешь что самостоятельные шаги.- Ой, ли. Ты еще не дорос до понимания простой истины: нет свободы воли. Каждый

твой поступок обусловлен предыдущими деяниями, да еще является приготовлением к следующим шагам. По-научному это именуется: детерминизм.

- Диалектик ты, однако.- Станешь тут. - То есть, ты хочешь сказать, что и эта яма, и Территория, и вообще вся хуита -

предрешено?- Не только. Мы видим лишь одно из звеньев цепи. Но цепочка-то непростая.

Понимаешь... за каждым нашим шагом таится ответвление. И ты действительно можешь сыграть в вероятности, выбрать любое направление. В этом и заключается свобода твоей воли, что ты обдумываешь шаги. Другой вопрос - куда все это приведет. Возьмем частный, но глобальный пример: судьбу нашей империи перед развалом. Я ведь слышал, эсэсэсэр развалился.

- Было такое дело. - Ну и слава Богу. Так вот… и у правительства, и у народа был выбор. И власти даже

провели референдум, на котором народ в подавляющем большинстве проголосовал за сохранение империи. Почему люди это сделали: боялись войны, которая всегда следует за гибелью империи. Им было уже невдомек, что советский союз умер. Страна непуганых идиотов ответила на вопрос: "Хотите ли вы войны?" - примерно так он был поставлен перед народом. Нашлись и те, кто хотел. И через полгода при их поддержке империя гикнулась. И началась вся эта... Чечня. Прежде всего, свою роль сыграл национальный фактор. Конечно, сказалась грамотная работа спецорганов конкурирующей системы. Ну, и потом... люди хотели таких же сияющих витрин как там, на Западе.

- Хотеть не вредно.- Смотря чего. Красивой жизни - вредно, причем - именно для психики и здоровья

общества в целом. Потому что, как говаривал Федор Михалыч, народ набьет утробу и скажет: "Ну, вот. Я наелся. А дальше - что?" На самом деле, экономику державы подпитывали природные запасы Территории. Больше ничего не поддерживало систему. А люди думали: мы богаты духом, научным и культурным потенциалом, героическим прошлым.

- Но разве мы не богаты?- Богат тот, в ком Бога много. Просто искажено само понятие. Нам внушили, что

"богат" тот, кто стяжает. В этом смысле, богаты, конечно, ОНИ. Те, кто у кормушки и "коптерщики" наших нематериальных богатств. В общем, власть имущие. Они хотели влегкую срубить бабла. И это у них получилось. В жертву же была принесена национальная гордость великороссов.

- Ну, здрасьте. А это не фашизм?- Это национальная идея. Ты просто посмотри на глобус и прикинь, какую его часть

занимает даже нынешняя Россия. Территория просто теряется в эдаком невъ....нном пространстве. И все это собрали наши отцы и деды, русские люди.

- Там… - Илья сделал паузу, представив себе Светлый… - не только русские-то. - "Русский" в моем понимании - тот, кто говорит и думает по-русски. Разрез глаз,

обрезана или не обрезана крайняя плоть, какому человек богу молится - все это вторично. Помнишь гимн Советского Союза?

- Не-а.- Напомню. Там были слова: "Союз нерушимый республик свободных сплотила

навеки великая Русь". ОНИ эти слова заменили на "Россия - священная наша корова". Тьфу... то есть, Держава. Ты в курсе, что Держава - это предмет, который держит в руке царь? То есть: царя из головы выкинули, посадили на трон клоуна и придумали идола в виде "Великой России".

- Страна-то и впрямь великая.- Из этого не следует, что ее можно уважать. Уважают ту страну, которая радеет за

своих граждан. А у нас принято шапками и трупами закидывать врагов. Цена человеческой жизни – хер собачий. Сидит, понимаешь, на троне хитрожопец и гавкает о величии народа.

- Но я-то присягал не царю, а народу. - Вот и молодец. За что и уважаю. Ты в системе - и это хорошо. Ну, да: сейчас

системный кризис. Он идейный прежде всего. А идея, что утверждал, утверждаю и буду утверждать, нужна именно национальная. Это никакой не фашизм, а просто способ народосбережения. Чтоб нас не пожрали. Причем, не в экономическом смысле, а именно в духовном.

Илья пригляделся к лику старика и понял, наконец, откуда в нем такое чувство, что где-то он дядю Ваню уже видел: натуральный Сократ. Он громко усмехнулся и вопросил:

- Ну, хорошо, дядь Вань. Тогда мне объясни простую вещь. Нах…ра ты по Территории бродишь?

Мыслитель обернулся, внимательно и строго посмотрел в глаза Цареву и с достоинством ответил:

- А ты мне предлагаешь как полковнику Квачкову идти в партизаны, в народные мстители - и охотиться на Чубайса? Карать за развал империи и обман народных масс...

- А ты осведомленный, дядь Вань.- Здесь небезвоздушное пространство. Я же говорю тебе: детерминизм. Самые

важные новости просачиваются и сквозь тройной заслон. Разве за Украину мне не было обидно? Славяне братьев-славян валили и светились от счастья… Так вот... система уничтожает всех, кто против. Сопротивление бесполезно. Правда, до поры - до времени.

- Когда же пора приходит?- Надо было марксизм-ленинизм читать: когда верхи не могут - низы не хотят.- Это про секс?- И про него - тоже... - То есть: когда народ перестает хотеть красивой жизни, то...

На грани Царства Беспокойства

Утро не принесло ничего – ни нового, ни хорошего, но мало еды. Не удалось никого убить, зверь в тундре излишне пуглив. Старый отправил лучших охотников, но они вернулись ни с чем, с виноватым видом. Пришлось довольствоваться тем, что насобирали женщины, а собак накормили жалкой рыбешкой, наловленной в болотцах.

Унылой вереницей племя потянулось дальше, к Северу. Благословенные края близко, в двух дневных переходах, можно и потерпеть. День обещает быть знойным, это значит, гнус сегодня будет особенно злой. Это чуют собаки, они заметно нервничают. Старуха привычно ворчит, Ровная - помалкивает, изредка успокаивая собак. Бледный привстал на коленях, пытаясь с нарт обозреть окрестность.

Унылая, бесконечная тундра, от однообразия можно сойти с ума. Изредка только выпячивается кривая березка или торчит камень. Говорят, там, в Благословенных краях, холмы; в долинах, защищенных от ветров, царит благодать. Там растут цветы цвета «йандыбоо» и поют сказочные птицы. Члены племени, называя этот оттенок красного, неизменно расплываются в блаженных улыбках, для них это «йандыбоо» - как заклинание. Едва только цепь холмов покажется на горизонте, это будет означать, что скоро придут покой и благоденствие. Ах, скорей бы!

Вдруг Ровный приметил какое-то движение - совсем недалеко. Черные пятна вылезли из мхов - и пропали. Буквально краешком периферийного зрения он увидел нечто явно не вписывающееся в пейзаж. Зверь? Может, медведь... На медведя мужчины охотиться умеют. У него полезный жир, хотя, и вонючее мясо. Убьют - хватит отъестся на все племя. Бледный дал знать Ровной, она остановила собак. Ровная свистнула, и

постепенно - нарты за нартами - встало все племя. Все стали смотреть туда же, куда устремили взоры Ровная с Бледным. Даже Тихая замолкла и насторожилась.

Все мужчины, держа наготове копья, выдвинулись в указанном Старым направлении. К ним присоединился и Бледный - у него же тоже копье, он такой же как все воин. Шли осторожно, стараясь не шуметь. Что-то там, во мхах, несомненно было. Вдруг вождь дал рукой знак Бледному и еще нескольким мужчинам возвращаться назад. Охота не терпит многоначалия, а потому люди безропотно повернули. Старый жестами сообщил: "идите к каравану - прикрывайте тыл". Что же... они вернулись - и заняли указанные позиции. Охотники, оставшиеся с вождем, молчаливо, полусогнувшись ждали. И только шаман стоял прямо, опершись на посох и величественно осматривал округу.

Бледный поймал напряженный взор Тихой. Испуганной выглядела и старуха. Шайтан, подумал он, такими растерянными я их еще не видел. У них же развиты инстинкты - до звериного уровня. Все почуяли большую опасность. Или большую добычу? Зачем тогда встали? Надо устраивать облаву, гнать зверя в западню.

Бледный и еще несколько мужчин заняли позиции по другую сторону от каравана. Женщины, забрав детей, столпились посередине. И тут - истово, хором залаяли собаки! Гвалт, неразбериха, бардак полнейший. Они будто сошли с ума. Отряд, ведомый вождем, бросился назад. Уже орали и люди, всех охватила неистовое смятение. Бледный бросился на шкуры, чтобы быть ближе к Тихой - и собаки тут же понесли. Никогда они не улепетывали так быстро. Бледный успел заметить, что и другие связки тоже обезумели, нарты уносятся в черт-те куда. Он четко различил истошный крик Грозного:

- Спаса-а-а-айтесь, идет кара неебе-е-е-ес!Бледный понял, почему он сквозь тарарам услышал шамана: он был совсем близко -

и прыгнул на их нарты. Неизвестно, сколько они неслись по тундре. Когда собаки, окончательно изнемогнув, упали и отказались нести, солнце уже было высоко.

С ними не было старухи. Наверное, она выпала по пути. Вокруг тот же единообразный пейзаж, пищат птицы, порхают бабочки, и будто ничего не произошло. Бледный спросил у Ровной:

- Да что это было-то?- Спроси у него. - Женщина кивнула на скуксившегося Грозного. Вид у жреца был комичный: он напоминал подраненного зайца. Надо было называть

Зайцем не Бледного, а этого… служителя культа. Шаман будто впал в ступор. Сидел на краешке нарт и раскачивался как идиот.

Обычная паника, подумал Бледный. Такое бывает. Массовый психоз: люди устали, они измотаны, голодны. Одной только искры достаточно, чтобы произошел такой вот психический взрыв, массовый психоз. Однако, надо все же вернуться в племя. Бледный резко, звонко шлепнул шамана по щеке - чтобы тот вернулся в реальность. Тот перестал раскачиваться, некоторое время смотрел в лицо Бледному, кажется, не понимая, кто перед ним. И вдруг... разрыдался.

- Это хорошо, - сказала Ровная, - он очистится и вновь станет человеком. Надо искать старуху...

- Так погнали назад.- Скажи это собакам...Собаки валялись будто убитые. Их надо бы накормить, но кормить нечем. Еду надо

сначала добыть. Обернувшись на шамана, двое увидели, что дрыхнет сном младенца, причмокивая. Бледный завел разговор со своей женщиной:

- ...Но ведь ничего такого не случилось. Почем все так испугались?- У меня такое чувство, что все мы оказались на грани Царства Беспокойства. - Такое раньше случалось?- В моей жизни - нет. Но есть предания о том, что целые племена приходили на грань

Царства Беспокойства и все сходили с ума. - Но мы же - не сошли.

- Ты в этом уверен? Посмотри на жреца. - Его испугаешь. Проснется и опять начнет... страх нагонять. По мне так люди просто

переполошились от неизвестности - и все.- Ладно. Как хочешь - так и думай. Но надо добыть еды...Ровная неплохо владеет луком. Полазив вокруг, они вместе набили куропаток.

Стреляла женщина, Бледный как верный охотничий пес бегал и собирал добычу. Птиц кинули собакам. Вожак по-хозяйски распределил еду промеж стаи. Хватило всем. Меньшую часть обтрепали, выпотрошили и стали варить в алюминиевой кастрюле, добытой Бледным в Серебряной Птице. Проснулся шаман, шатающейся походкой подошел к костру, молча сел.

- Ну, что... камлать будешь? - Ехидно спросила женщина. Грозный покраснел от злости, но слова не вымолвил. Жалкий он какой-то... со

своими богами. У него ведь, подумал Бледный, один только дурацкий жезл, его оружие – чары, а здесь нужны копья и луки. Похоже, религия сейчас не нужна.

- Добрые духи не помогли в борьбе со злыми? - продолжила доставать Грозного женщина.

- А кто виноват?! - Почти взорвался жрец. - Взяли вот... на свою погибель.И он картинно указал на Бледного.- В чем же его вина?- Беду накликал. Не знаю, как он это сделал, но так и есть.- Ты же его очищал.- Злые духи глубоко сидят, просто так не выкурить. - В ком? Не в тебе ли? - Ехидно парировала женщина. - Нам хотя бы дух Белой

Росомахи поможет?Шаман ничего не стал говорить. Он понял, что его просто унижают. Бледный выудил

из за пазухи кубик Рубика. Стал бессмысленно крутить сегменты. Не интересно ему препирательство женщины и шамана. Пусть наконец разберутся со своими языческими богами и делом займутся.

- Вот, гляди, - отреагировал жрец, - у него шайтанский предмет. - Эй, муж, - обратилась в Бледному Ровная, - шаман прав?- Это игрушка из моего старого мира. Просто вещь для развлечения.- Все вы так думали. - Заявил, оживившись, Грозный. - Вам сказали, что будете

развлекаться. А развлеклись - они. - Кто - они?- Следует спросить тебя. Я знаю этот ваш мир. Там играют, играют и играют.

Игрушки, говоришь. Они для того, чтобы ты не думал своей головой, а отвлекался на пустое. Развлечение приближает к смерти.

Бледный хотел сказать этому ретрограду, что ты, блин, еще на футбол не ходил и в казино. Но произнес другое:

- Понятно. Есть будешь?Шаман показно отвернулся. Но, спустя несколько мгновений, тарелку с едою

принял. Наевшись, Ровная обратилась к Бледному:- Покажи. - Он отдал кубик. Она посмотрела его поближе, отдалила, скорчила

смешную морду... как будто бы озадачена. - Что здесь надо крутить?Он продемонстрировал. Она попробовала. Выразила некоторый восторг. Еще

покрутила...- И зачем все это?- Если приложить голову и рассудить, каждая сторона должна быть одного цвета.- И что это даст?- Просто, ты будешь рада тому, что у тебя получилось.- А у тебя - получалось?- Не-а. Ну, там закон нужно знать. Если знаешь - получится.

- А почему тебя не научили закону? Чему там у вас вообще учат? - Что ты у него спрашиваешь! - Встрял жрец. - Они ничего не знают, что нужно. Им

только землю наших предков насиловать. И ничего они не уважают кроме своих игрушек. На них и молятся. Ты посмотри: он на эту штуку с такой любовью пялится как на тебя никогда смотрел.

Гаджеты, припомнил Бледный, мы действительно в той жизни любили всякие навороченные игрушки типа Макбуков или Айфонов. Прав ты, анимист треклятый, хам аборигенский, и прям молимся на гаджеты... Но сказал другое:

- Потому что я не интересовался, как кубики крутить. Мне не до этого было, хватало других интересностей.

- Тогда – до чего ты ушел из этого твоего мира?- Хотел узнать правду.-Узнал?Теперь Бледный окончательно смог сконцентрироваться: именно за правдой он и

пришел на Территорию! Правду надо искать, а не кубики крутить. Но ответил другое:- Нет. Но я ищу.- Ну и выбрось. - Живо отреагировала женщина. - Зачем он тебе. Вон - в огонь.Ровная сделала вид, что бросает, но кубик остался у нее в руке. Она стала

пристраивать его к своему телу, будто это украшение. Не пристроилось никак. Мартышка и очки.

- Не знаю... это кусок моего прошлого мира. Да и загорится - будет чадить. - На! - Ровная подкинула кубик - Бледный едва поймал. - Наверное, у вас там была

красивая жизнь.- Ну... яркая.- У вас там все ярко... и чадит. А правды здесь не найдешь. Одна маета.Бледный призадумался: а действительно - зачем? Он же сбежал на Территорию,

будучи вполне устроенным, не обделенным вниманием женщин. Да и в материальном плане особых проблем не наблюдалось. Кой черт ему правда-то, что он обретет, узнав про Территорию больше, нежели знают другие?

Он вдруг вспомнил... Марию. Уж ее-то он точно обрел. Город Солнца... сонный мир, из которого Лев подло сбежал. Маша знала, что он уйдет. И с легкостью отпустила его... Да! Он же - Лев Сергеевич Бахмин, системщик. Его притянула Территория. Боже... как давно это было. Опять вспомнились последние слова Юли: «Бахми-и-ин! Ты приду-у-урок!!!» Но, кажется, в мире всегда так, что не такие как все дурят. Иначе вся власть достанется шаманам – и начнется… священный синод.

После еды быстренько собрались - и двинулись назад. Хочешь-не хочешь, а соединяться племени надо, иначе – пропадут все. Собаки шли неохотно, Ровная вынуждена была постоянно гнать их криками. Бледный размышлял: у жреца нет жены... почему ему не дали Ровную? Она бы из него сделала... покладистого парня. Так нет - подобрали умирающего человека, инородца - выходили. Неизвестно, кто, неизвестно, откуда. По версии шамана он еще и накликал беду. Сами того не зная, дикие люди проявили себя как подлинные гуманисты. Разве в "цивилизованном" мире так вот приняли бы чужака? Ну, дальше людской не пустили бы - это точно. А то и вообще отправили бы в НИИ, опыты ставить.

Ровная здорово ориентируется в тундре, вот что значит - быть в своей стихии. То самое место, где случилось свидание с Царством Беспокойства женщина отыскала без труда. Шаман остался с собаками, которые опять залегли, мужчина и женщина пошли пешком.

Они нашли брошенные шкуры и алюминиевую посуду. Рыскали опасливо, даже Бледный чувствовал себя не в своей тарелке. И никого, ни-ко-го из людей не нашли. Следы от нарт вели во все стороны.

- Какие же мы… слабые. – сказал Бледный.

- Нет, - возразила Ровная, - мы сильные. Даже Тихая сильная. Только мы несчастные.- Да бу-у-удьте вы про-о-о-окляты-ы-ы!.. – Донесся до них крик жреца. Залаяли

собаки. Лев и его женщина поняли: Грозный бросил их. Он угнал собак и всю поклажу. Через несколько мгновений к ним подбежал вожак. Он смог вырваться из связки, видно, перегрыз поводья. Пес прижался к ноге Ровной и заскулил, будто говоря: «Не виноват я, хозяйка, не смог, не смог…»

- Молодец, Круглый, молодец, - успокаивала его женщина, - ты сделал все что мог. Ничего, ничего… все у нас будет хорошо.

Вот, с-с-скотина! – Выругался Бледный. - Да ладно. Боги все равно покинули его. Однако, пошли…

Окраина. Семена и всходы

Касаюсь самого, пожалуй, малоизученного периода истории Окраины - когда семена, однажды оброненные некими сеятелями, дали прелюбопытные всходы. Мир устроен так, что семена добра могут взойти либо наоборот, а семена зла восходят всегда. Один нюанс: понятия "добро" и "зло" - продукты человеческих игрищ. Четкой границы между ними не существует, и зачастую даже творцы добра строят свои здания из элементов зла - за неимением другого материала. Поэтому бессмысленно перед посевом разделять семенной фонд на элиту и брак, выйдет только хуже, как во всякой евгенике. Вышесказанное в большей мере касается мира людей, а вот в мире агрокультур все же отбраковывать нужно - дабы получить отменный урожай.

Итак, аборигенские народы Окраины были несколько потеснены беглецами из-за Камня, но вовсе не притеснены. Происходила взаимная ассимиляция, в результате которой в своеобразном "плавильном котле наций" оформилась нивелированная культура промысловых племен. Суровый климат, невзгоды и постоянная борьба за существование сплачивали людей разных родов, а конкуренция толкала людей к прогрессу и поиску новых мест промыла. И все же случился надлом. Мир все меньше интересовала пушнина, появились другие товары, претендующие на роль мировой ценности (в смысле, материальной). На первом месте, конечно же, стояло золото. Его мыли и на реках Окраины, но не сказать, чтобы золота было много. Старатели, исчерпав месторождение, либо уходили дальше, либо обновляли генотип аборигенов, вливались в ряды охотников и рыболовов.

Главною ценностию (духовной) Окраины все же была относительная свобода, которую традиционно именовали Волей. Там, за Камнем все еще царствовало рабство, и люди, называвшие себя помещиками, унижали своих крепостных, которых зачастую и за людей-то не считали, а на рынке они были дешевле борзых щенков. Окраинные обитатели знали только один вид рабства: дань. Но и его однажды отменили, правда, при этом закупая пушнину по ценам явно бросовым. Тем более что аборигены и новоявленные обитатели Окраины все больше были зависимы от соли, спичек, мыла, пороха и злополучной водки.

Но и на Окраине крепла Администрация. Появились чиновники, стремящиеся всех перечесть и переписать. Попы в своих проповедях в том числе рассказывали историю о том, как царь Ирод однажды приказал переписать всех младенцев в иудейском Вифлееме. Все знают, чем это кончилось. Староверы приводили примеры всяких "переписей" из новейшей истории, а потому обитатели Окраины традиционно с недоверием относились ко всем попыткам учета, номенклатуры и прочей переписи. Специально присланные отряды солдат громили пустыни староверов. Святые и благоверные люди уходили на Восток, а на поселениях появлялись пришлые людишки, из тех, кто верно прислуживал режиму в надежде на преференции. Среди них крайне редко встречались благоверные, и вовсе не было святых, но отличались они нахрапистостью и редкой отчаянностью, что, в общем-то, весьма близко к вере. Им, говоря по правде, тоже приходилась по душе Воля, а то, что происходило за Камнем, они именовали "дурдомом". Аборигены вот, что заметили: люди из Московии, называвшие себя "русскими", на месте сидеть не большие любители; они крайне склонны к передвижениям, а порою и к скитаниям. Какие-то, что ли кочевники, только в отличие от оленеводческих племен "русские" таскаются по миру хрен знамо зачем.

А еще на Окраину - под стражу или под надзор - ссылали тех, кто режиму был неугоден. Начиналось все очень давно, и традиция укоренилась. Драматичная история петровского фаворита Александра Меньшикова, а тако же его семейства – только один из эпизодов, и далеко не первый. При острогах, на крупных реках, появились и каторги. На них страдали в основном злодеи, душегубцы и прочее закаменное отребье. В ссылки посылали и помещиков, и даже людей ученых. На каторги приводили закованных в цепи простых людей или казаков, но встречались среди каторжан и приличные люди - даже сочинители и лицедеи. С Окраины хорошо видно: коли поток не иссякает, неладно что-то в Московии, которая теперь носит гордое имя "Российская Империя". Может, и вправду "дурдом"?

На Окраину даже стали приходить газеты, эдакие листки, содержащие сведения. Там сообщалось тако-о-о-ое! Что де кругом Российской империи враги, которые спят и видят царство Московского царя-батюшки в полоне. А, кстати, в рекруты забирали и местных мужиков, правда - исключительно русских. Туземцам что-то не доверяли столь ответственное дело как защита государства. Те из них, кто таки возвращался с войны - пусть даже и увечным - бряцая крестами, полученными якобы от самого императора, подтверждали сведения из газет: неспокойно в этом мире, злые силы так и норовят Русь-

матушку унизить и поработить. Даже пушечным мясом сволочей не закидаешь - не то что шапками. Воевали англичанина - получили по кумполу. Воевали японца - заработали харакири, воевали немца - вкатали нашим так, что мало не покажется. Радостно было лишь от того, что фрацузишку да турка огорошили. Обитатели Окраины все одно счастливы были: да, как сыры в масле они тут не катаются, дарована им пока что тишь да гладь, которая суть есть самая что ни на есть Божья Благодать. Ну, а что там творится на других Окраинах бескрайнего царства - пущай на совести царей и останется. Богу как говорится - богово, кесарю - кесарево, а охламону - охламоново.

Ссыльные и каторжные прибывали волнами. Всколыхнется что-то там, за Камнем - будто выплескивает лихих занятных людей в Сибирские земли. Знающие и чиновные люди поясняли: это все вороги-провокатора не спят, подбивают слабых духом на подрывную деятельность супротив Богохранимого Отечества. Это ж подлинная продажа души диаволу, а ведь Русь Святая - оплот истинного православия, страна широкой души и всё такое. Ну, да, про душу у нас завсегда так: прочтет какой-нибудь отъявленный русак барон Бенкендорф у поэта: "Души прекрасные порывы!" Ну, и давай душить. Худший враг - внутренний, а подпитывают его все те же злые силы, и в особенности - жидомасоны. Среди ссыльных, что характерно, встречались и подлинные жиды - то бишь, иудеи. Местным даже и не думалось, что основатель титульной религии - из тех же. На посланцев самого Сатаны жиды были похожи несильно, отличались какой-то вековой грустью в глазах, легкостью нрава, но что-то лихое в них все же было.

Кроме газет, появились и книги - как разрешенные, так и не очень. Последние распространяли ученые люди, из ссыльных, и не только, кстати, жиды. Грамотные среди местных встречались разве что среди староверов, которые таки не убегли дальше на Восток в поисках своего Беловодья. Но они вообще ВСЮ литературу, приходящую из-за Камня, считали бесовской, а потому особо грамоту не передавали - чтоб народ не скурвился. Во многих смыслах они были правы. Но призрак коммунизма уже устал рыскать по Европам - ему подавай остальные куски Земли. Так в одной сатанинской книжонке и писалось: "простому рабочему классу окромя цепей терять нечего, а завоюет же о весь мир". О, как завернули.

Уже и легальные газеты писали: устраивается охота на царей и их родственников, это называется «террором» и «народной волей». О, Господи, ослабла власть, коли дозволяется писать даже о цареубийцах, погрязших в бесовщине! Небось и раньше царей убивали-то, но не трубили о том на каждом углу.

Всякое правительство знает: для того, чтобы хорошо управлять народом, его надо держать в нищете и неведении. Вбил ему Матрицу "За Веру, Царя и Отечество" и пусть он, скотина, знает, что на этих трех "слонах" держится мироздание. Подорвана будет одна из опор - все покатится в тартарары (так, кстати, однажды на Руси и случилось). А образованный подданный задает ВОПРОСЫ, возможно, даже проклятые. И не уважает он, сучье отродье, Власть - ему вольнодумство подавай, либерастные идеи, или еще какую-нибудь... французскую заразу.

Странно было прознать заинтересовавшимся коммунизмом, что и основатель новой религии равенства и братства, которую несли так называемые "социал-демократы", из тех же - иеудеев. Хотя, о том, что все люди братья говорилось и раньше, попами – разве что иными словами. Токмо в прежние времена еще добавляли, что человек - раб (пусть и Божий), а теперь даже лозунги размусолили: "МЫ - НЕ РАБЫ, РАБЫ - НЕМЫ".

Уж русскому-то человеку разобраться в этих всех материях невозможно, а уж куда деваться тому же самоеду, который во всей этой политике - пень пнем? Ему, сыну тундры, ничего не надо окромя оленины и рыбы. Жили себе без всяких пришельцев, салтанов и царей, и никто не звал незваных гостей. Вот они заявились как миленькие - и началось. Брожение в умах. Это у них, либерастов, все от сытого чрева.

С очередного фронта приходили противоречивые вести: не то мы немцев гоним, ни то немцы гонят нас. А, может, это кони Апокалипсиса гонят на хрен всех в тартарары.

Рано или поздно придет усталость духа (даже если он вечно голоден), выражающаяся в унынии и ожидании хотя бы какой-нибудь... лихоманки. Не на себя - на тех, кто всю эту кашу заварил. Что мы ждем, приходит всегда. Вопрос только во времени и воплощении, но это уже мелочи. Как там у поэта: "Господа, если к правде святой мир дорогу найти не сумеет - честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой!" То есть, почва под развитие глобальной идеи Безмерной Воли была основательно подготовлена. И совершенно неважно, какой характер эта чертова идея должна иметь. Главное - чтобы шел процесс. Идею несли люди верные, даже свои, которых уже знали. "Кто был ничем - тот станет всем!" Как говорится, из грязи - в князи. Беднейшим слоям такое не могло не прийтись по душе.

Новые лозунги звучали просто как все гениальное: "Мир -народам, земля - крестьянам, фабрики - рабочим". И правда: разве плохо, когда нет начальников, говорящих: "Пшол вон, скотина стоеросвая!" Люди искренне верили в то, что возможно идеальное общество без эксплуатации. Разве человек человеку не друг, товарищ и брат? Ну, не волк же. Ловушка-то заключалась в том, что красивый идеал наложен был на очень несовершенную и крайне бедную жизнь. Коммунизм невозможен при торжестве зависти. Но человек без зависти не живет, такова его, то бишь, наша натура. Глупость сказал? О-о-о-о, дорогой читатель – ты просто идеалист.

Новость о свержении царя встревожила. Страшно как-то без батюшки. Никто его не видывал, окромя немногих отставных солдат, да тем верили слабо: все сплошь пьянь, а по этой лавочке и сам черт царем представится. Тем паче жизнь не менялась, война все пожирала и пожирала человеческого свежака, а закупщики пушнины драли уже не по три шкуры, а по четыре, и безбожно к тому же обманывали добытчиков. Короче, хоть с царем, хоть без оного, будь то царь в башке или на троне - один хрен кирдык (словечко это смачное осталось еще со времен Сибирского салтана).

Когда в столицах опять сменилась власть, и к рулю государства пришли те самые люди, которые отъедались да портили баб в ссылках, новость даже обрадовала. Да: среди ЭТИХ немало жидов, но ведь – умные, сволочи, и к тому же образованные люди – не чета тому хамью из чинуш и держиморд. А в комиссары выдвигались не самые скверные людишки, нахрапистые и зело въедливые. Что такое классовая борьба - узналось очень скоро. Попы задолбали - шибко мамоны отъетые, да еще и поучать любители - от Бога прогрессивный народ отказался в первую руку. Купеческое сословие пошло в оборот (кто не сбег, конечно), а разночинцы покамест пригодились.

Но не все, далеко не все приняли новую власть Советов. Завязалось Белое движение - потому как Красные затеяли продразверстку и объявили военный коммунизм по типу "отнять и поделить". Отнять у нас завсегда рады, особенно если дело касаемо винных складов. А вот с делением по справедливости все не очень-то получалось. Комиссары явно не отличались постознотью и праведничеством. И, что особо неприятно, в начальники, сидящие у кормушки и громко чавкающие, пролезли таки шалопаи и горлопаны, руками работать явно не любящие.

В общем, какая-то часть народу пошла за красными, а какая-то - за белыми, а именно, за славным исследователем Арктики адмиралом Колчаком, возглавившим движение против жидов и дармоедов. Никто так и не понял, какой террор зачался первым - красный или белый. Убивали обильно, смачно и с оттягом обе стороны. В огне брода нет, а война - замечательное время для тех, кто любит мучить и убивать. Безнаказанность - отличная почва для зверств.

Власть переходила от администрации к администрации неоднократно. Ну, а сама суть гражданской войны прекрасно выражена в одной старой фильме: "Красные придуть - грабють. Белые придуть - грабють. Куда христьянину деться?" Короче, всякая власть только брала - но ничего не давала. Окраина могла бы, конечно, обойтись сама по себе, но нужны были, однако, соль, спички, мыло и порох.

Так сложилось исторически, что все, приходившее из-за Камня, в конечном итоге брало верх. Так случилось и на сей раз. Красные окончательно укрепились в Московии - и постепенно начали вытеснять белых на Восток. Кто-то бежал вместе с побежденными, но большинство оставались на месте, полагаясь на благосклонность судьбы. А вот адмирала Колчака отправили в последний его Арктический поход. Ну, коли надо строить социализму - почему бы и нет? Идеи коммунистов хорошие, они мало чем отличаются от тех догм, которые в свое время внушали попы. Тем паче новоприбывшие проводники Нового Мира что-то не выделялись внушительными мамонами, а своим фанатизмом могли дать фору даже староверам, ибо были не раз биты, страдали в классовой борьбе. За битого много небитых дают. С одной только поправкой: стреляный воробей накапливает в себе зло и ненависть, которое рано или поздно выльется в смертное убийство. Оно было, конечно, но – позже. Пока же по Окраине шествовал радостный марш энтузиастов, а в общем и целом в России воцарился долгожданный мир.

И, кстати, жиды, некогда отсиживающиеся в сибирских ссылках, больше не появлялись за Камнем, а из начальства на Окраине остались русские, хохлы да почему-то грузины. Что касаемо аборигенов, для них были построены больницы, избы-читальни, школы. Неплохая жизнь наступила для туземцев, их наконец-то стали считать за людей! Появились Советы депутатов, куда избирались уважаемые люди, из своих. Люди тайги и тундры узнали, что такое лампочка Ильича, а непонимающим объяснили, что социализм есть советская власть плюс электрификация всей страны. Элементарная арифметика утверждает: если из социализма вычесть советскую власть, получится все та же электрификация. Но это все ненужная лукавая игра ума. Полной Воли племена Окраины все же не получили, и это хорошо, ведь Абсолютная Воля развращает так же, как и абсолютная халява. Как раньше не надо было думать об истине - так и теперь. Начальство и так скажет, что надо делать и за кого голосовать. Жизненная практика и русская литература доказывают, что от ума одно только горе.

Истина или типа того

- Мне кажется, я знал автора этой рукописи. - Дядя Ваня задумчиво перелистывает тетрадь, вглядываясь в убористый почерк: - Их было двое...

Илье, конечно, интересно. Он просит старика рассказать, что тот знает. В его намерениях по прибытии на Большую Землю передать соответствующим органам и бортовой журнал «Милашки» со своими «наземными» записями, и рукопись "Окраины". Наверняка его вклад поможет раскусить загадку Территории.

Дядя Ваня поведал о странной "двоице", впрочем, нестранных здесь, кажется, не бывает. Встретил он их прошлым летом, они три дня шли вместе, и ночевали тоже втроем. От этих чудиков он и услышал слово "окраина". Звали их Антон и Максим, они приблизительно ровесники, им лет по тридцать пять-сорок. Опытные, знающие мужики, Сказали, у них "исследовательский тандем", но только исследовательский - а не какой-то еще, если кто плохо подумал! Хотят докопаться до правды. Дядя Ваня за свою жизнь на Территории немало встречал подобных типов, львиная их доля – одержимые. Все больше это психи-одиночки, а эти Антон с Максимом (их дядя Ваня прозвал: "АМ") явно адекватны, да к тому же с немалым таежным опытом.

Обычно дядя Ваня мгновенно вычисляет обреченность в глазах всяких отчаянных людишек. Все хотят найти "центр" Территории - там, по убеждению фанатиков, сокрыта некая Истина - наладить контакт с гипотетической высшей цивилизацией, обрести, наконец, "философский камень", который де упал с небес на нашу грешную Землю. В

общем, пытливым кривым умам нужна конкретика. А пытливым прямым умам - таким, какие у АМ - необходимы были сведения.

Согласно дядиваниным воззрениям, проблема Территории в том, что "центра" здесь нет, "особых" камней или сакральных мест старику пока что не встречалось, да и "зеленые человечки" покамест не попадались. Все горе-исследователи подспудно знают о тщетности своих попыток, а вот АМ явно были позитивно заряжены на созидательную деятельность, на Территории они "терлись" уже не первый год, а целью их было не открытие какого-нибудь «места силы», а просто сбор достоверной информации. Было... что теперь - дядя Ваня не знает.

Он склонен считать, что АМ - гениальные ученые-любители, пусть и чудики. Под их гипотезу (ну, какой же исследователь без гипотезы!) никто и никогда бы не дал финансирования, ведь у АМ там, на Большой Земле, нет статуса. Гипотеза любопытна. Ее суть заключается в том, что планета сама по себе устроила "спецрежим" на своей поверхности - и это нормальная реакция отторжения. Если предположить, что Земля - единый организм, нетрудно вообразить: организм планеты организует ряд мер, или, говоря казенным языком, мероприятий, направленных на то, чтобы подавить негативное воздействие агрессивного фактора, грозящего целостности экосистемы. Звучит сложно, но если уж сказать совсем ясно, планета установила режим безопасного для себя функционирования, как это делается в компьютерных системах в случае вирусной атаки.

Человечество – вирус? В планетарном смысле это действительно так, но с другой стороны жизнь во всех ее проявлениях можно рассматривать и как микрофлору. Паразиты есть везде и во всем - это естественно, в том числе для человека, животных и растений. Всегда ведь кто-то на чем-то паразитирует. Симбиоз - тоже нормальное явление; та же крапива любит расти возле человеческих жилищ, и ее можно употреблять в пищу, и даже делать из нее ткани. Между прочим, крапива еще и лечит. Та же кишечная микрофлора - сборище микроскопических живых существ в пищевом тракте, и есть научные данные, свидетельствующие о том, что микроскопические обитатели утробы управляют даже головным мозгом.

Почему бы не предположить, что существует планетарный разум, который еще столетие назад Владимир Вернадский обозвал "ноосферой"? Дядя Ваня, будучи в стороне от цивилизации, слышал, что, пока он скитался по Территории, на планете появился Интернет, некий информационный континуум, уже несущий черты ноосферы. Возможно когда-нибудь Интернет обретет разум и откажется от человечества, посчитав его, то есть, нас лишней биомассой.

Время от времени биологический мир нарушается, и некий вид микробов или вирусов начинает требовать больше, нежели организм может дать. Это называется заболеванием. Конечно, теория о том, что человечество - обнаглевшая популяция микробов, не нова. Весь вопрос, не почему так произошло, а что надо делать. Экологи утверждают: жить гармонии с природой и потреблять в меру и не гадить где попало. Но по жизни это невозможно, ибо человечество уже открыло "сундук Пандоры" и освоило биотехнологии. Мы не заметили, что порабощены генно-модифицированными продуктами (читай: сами наинженерили - сами и расхлебываем), что не хорошо и не плохо - а просто данность.

Люди вовсю копаются в генетических программах, внося в цепочки ДНК определенные изменения. О какой гармонии здесь может идти речь? У природы свои планы, а человек тем и особенен, что он уже не совсем природный феномен. Планета, невыясненным пока что образом регулирующая природное равновесие, для начала отреагировала через Территорию. Так сказать, решила очиститься от людишек с чересчур шаловливыми ручками. «Разорвалось» там, где тонко. Хорошо еще, реакция именно такая; могло быть и хуже – например, в форме глобальной ядерной войны.

Дядя Ваня оспаривал гипотезу АМ, испытывая ее на прочность. Ну, хорошо: возможно, планета отреагировала на то, что из ее недр высосали углеводороды. Тогда

почему не образовалась "Территория" в Европе, когда там в Средневековье вырубили леса? Ну, да, в те суровые времена на европейцев насылались эпидемии и войны, что значительно сокращало численность человеческой популяции, тем самым снижая гуманитарную нагрузку на природу. Да в общем-то в истории планеты Земля было немало экологических катастроф, в том числе и удачно подстроенных человечеством. И ни-ка-ких сверхглобальных коллизий не происходило - просто оставалась очередная пустыня, которую тут же осваивали заново и даже засаживали лесами и плантациями. Правда это делала уже другая цивилизация, еще не ссучившаяся.

Есть правда одно исключение: Сахара. Пространство этой пустыни даже побольше, нежели у Территории, но там нет таких физических аномалий, просто знойно – и все тут. Короче, Территория – прецедент. И дюже интересно, чем все здесь кончится.

Занятно, что один из тандема, Максим, родом из Светлого. Он - несмотря на то что в юности свалил из проклятого города на Большую Землю - душою болел за малую свою родину, и, скорее всего, рукопись - творение его рук. А, может быть, все только лишь совпадение. Старику просто хотелось поведать про АМ - он и наговорил всякого такого.

АМ были симпатичны дяде Ване - своим вдумчивым подходом к теме. И не только: мужики заботились и о будущих безвестных исследователях, строя для них убежища, а так же снабжая их запасом пищи. И вряд ли они врали, дядя Ваня не один раз набредал на такие заимки. Еще АМ утверждали, что у них есть соратники, так же проникнувшие на Территорию. Может, они и врали, но с дядей Ваней они поделились пищей, и где ее берут - не сказали. Точнее, пошутили: Бог подает.

Рассказ Ильи о том, что внутри той заимки, на которую капитан когда-то набрел, был холмик, напоминающий могильный, расстроил старика. Он даже потирал грудь, когда слушал - видно, испытывал физическую боль. Вдруг Территория, почуяв опасность, решила подавить чересчур ретивых исследователей… Слишком, видимо, пытливые натуры приблизились к истине, а всяк сверчок должен знать свой шесток.

...Идея Бога... о ней Царев с дядей Ваней говорили в Черных Березах, еще одном не слишком радующем взор чуде Территории. Целый березовый лес с мрачными стволами, будто обмазанными сажей. Березы не мертвые, листочки очень даже зелененькие. А вот кора - черная. По мнению дяди Вани, это какое-то заболевание растений. Расплодившаяся микрофлора. Хотя, вероятна и мутация. И все равно – зловещее место, порождающее явно непозитивные мысли.

Так вот... вряд ли стоит отметать гипотезу Божьей кары. Так сказать, последнее предупреждение: "Будете шалить - изменю физику всего вашего мира в целом!" Ведь нет ничего хуже изменения привычного порядка вещей. И дядя Ваня, и Царев - атеисты. По крайней мере, они так думают. Что, впрочем, не мешает им время от времени - по поводу либо без такового - произносить короткую молитву: "О, Господи!" Итак, разлегшись во мху под траурными березами, разожгя костер, чтобы дымом отгонять гнуса, двое беседуют о высоком.

- Всякая религия, Илюша, - рассуждает дядя Ваня, - начинается за порогом. То есть, с представления о том, что будет после человечьей смерти. Вот, я скоро помру - и спроси меня: чего жду?

- Да ладно те торопиться-то, дядь Вань. Поживи пока, а туда всегда успеешь.- Да уж... не переторопишься. Но не в этом дело. Но спроси.- Лады. И?- Ни-че-го. Просто, наслаждаюсь каждым подаренным мне днем. Один художник

сказал: "Все говорят: ты останешься жить в своих произведениях. А я хочу жить в своем доме!" Ну, я говорю о личной позиции, может, и неправ. Еще в Библии сказано: не останется ничего - только пыль.

- Ты, бать, христианскую книгу вспомнил. - Ветхий Завет был написан вовсе не христианами. Но не в этом дело. Мы останемся

чуточку жить в воспоминаниях тех, кто нас знал. Про кого-то скажут: "собаке - собачья

смерть". Про другого: "мир без него опустел". А пройдет еще одно поколение - ни о том, ни о другом вообще ничего говорить не будут. Круги по воде разошлись - и тишь.

- Ну, хотя бы похоронить-то должны достойно.- А оно тебе надо? Вон, фараонам какие бугры забабахали. Пирамиды-то остались. А

фараонов – спи….ли. - А имя?- Некоторые имена и правда высечены в камне. Так же и с Лениным было. Тоже,

понимаешь, мумия. Не спи….ли еще?- А могут?- Ха! Имя-то уже опорочили. Из "самого человечного человека" сделали истеричного

маньяка. А ведь как высекали-то! "Я себя под Лениным чищу!" Ты пионером был?- Не-а. Не успел.- Повезло. У тебя мозги другие. А я, дружок ты мой ситный, помню времена, когда за

анекдот про Вовочку можно было угодить на пять лет в Сибирь.- То есть, сюда?- И сюда - тоже.- О, как. А сейчас и анекдотов травить не надо. Просто так пошлют. Но ведь,

несколько поколений - верили во всю эту... лениниану.- Какая на хрен вера! Не верили, а почитали и боготворили. На это работала целая

машина, показывающая исключительно светлые стороны. Религию не стоит путать с культом. Собака верит в своего хозяина, готова за ним в огонь и воду. Она его обожает потому что натура у нее такая. Но это не религия. Ты замечал, как животные встречают свою смерть?

- Пожалуй, спокойно. Они всегда принимают смерть как данность. - Именно. У них нет религии - потому что не думают они ничего о посмертной

судьбе. А, значит, нет предмета для треволнений. Но вот, утрату хозяина, или там сородича, которому симпатизировал, зверь переживает тяжело. Потому что у них в природе - культ. Слышал, как советский народ оплакивал смерть Сталина?

- Ну, тогда меня не было. Но предположить могу. Так же в Северной Корее переживали кончину товарища Кима.

- Хорошее сравнение. Именно так: в человеке соединено и животное, и... нечто более широкое, как говаривал Федор Михалыч, человека надо сузить.

- Лучше тогда тузить. – Илья вызвал у визави кряхьящий смешок, чему искренне обрадовался. – Ну-у-у... какой же ты атеист, ежели веришь, как ты говоришь, в "нечто большее".

- Я говорю о внутреннем стержне. Кант это называл "законом внутри меня". - Ну, так может, этот внутренний закон - и есть Бог.- Не возбраняется назвать и так - слова этом случае имеют невеликий вес. Но в

подобной модели нет места представлениям о посмертном существовании. А, значит, нет религии.

- Не понял. Где же границы между религией и культом? Опять же, вера, мне думается, имеет лишь косвенное отношение и к тому, и к другому.

- Вот, возьмем фашизм. Гитлер был монстром, но его имя останется в веках. И всегда найдутся уроды, которые скажут: "Адольф - наш человек". Потому что идеи фашизма востребованы. Знаешь, что было написано на пряжках фашистских ремней?

- "С нами Бог".- Знаешь. Они тоже верили в Бога?- Конечно. У них была своя правда. - А ты никогда не задавался простым вопросом: почему Бог допустил, что фашисты

уничтожали миллионы безвинных людей?- Ну, и почему?

- Откуда мне-то знать. Видимо, считали, что с ними Бог и Он им помогает в зверствах. Типа, они очищают человечество от вредных особей, неугодных ихнему богу. Ты ведь слышал, наверное, что кроме евреев и цыган фашисты уничтожали шизофреников и голубых. Причем, своих - немцев.

- Слышал, конечно. - А после войны процентное соотношение в германском обществе геев и психов

восстановилось в прежних пропорциях. Видно, существует какой-то закон, нам неведомый.

- Получается, любое сопротивление человеческой природе бессмысленно. - Заметь: природы! У нее нет этики и морали. У нее своя логика. Это логика жизни.- Разве войны и репрессии соответствуют логике жизни? - Ты задаешь непростой вопрос. История человечества - это история войн. А воюют

не для жертв, а для того, чтобы подчинить и завладеть. Как правило, сначала поступает предложение сдаться без боя. Кстати, я знаю, почему люди уничтожают друг дружку... в Светлом.

- Интересно... и откуда?!- Если ты не убьешь - убьют тебя. Вот и вся философия. Но это если совсем коротко.

На самом деле, имеет место проявление так называемой "дурной последовательности". Если система не имеет адекватного управления, она управляется Природой, иначе говоря, подлыми инстинктами. Человек звереет, кстати, легко. Стать животным гораздо труднее, нежели стать порядочным человеком.

- На мой взгляд, дядь Вань, все сложнее. Город - большое испытание для людей. Экстремальная ситуация заставляет тебя четче позиционироваться: или ты зверюга - или еще не совсем сволочь. Там по крайней мере сразу ясно: кто друг и кто враг, с кем пойдешь на задание, а кого пошлешь на все четыре. Главное: есть свои и чужие. Ясность - несомненная польза войны.

- Занятно ты, Илюша, говоришь. А я ведь в город заходил. И не один раз...Дядя Ваня поведал о своих посещениях Светлого. Он там встречался с разными

группами - и НИ РАЗУ не сталкивался с агрессией. Люди всевозможных культур, религий, убеждений принимали старика, кормили, давали приют. Может, дело в особой дядьваниной харизме? Или решающий фактор в том, что при себе у него нет оружия? Илья не слишком верит россказням странника: дед любит присочинить. Все его байки были надо делить приблизительно на два. Да не может быть такого, чтобы азиаты дружелюбно приняли дядю Ваню, чистого по внешности русского мужичка! Однако спорить не стал. Рассказал о своих впечатлениях. В боевых условиях зарождается братство, ты понимаешь подлинную цену настоящей мужской дружбы. Один за всех - и все за одного. Илью передернуло: какой на хрен "один за всех"! Ты же, Царь, был уверен в том, что Сан Саныч не пойдет тебя с Ёсей выручать! И с какой легкостью ты покинул город, узнав правду про Светлый. Сейчас вот валяешься под березами – пусть и черными, ноживыми – разговоры ведешь о высоком. А мужики там колбасятся. А Ёся лежит в земле. С-с-сука ты, капитан Царев, гнусная скотина, подумал Илья.

Он рассказал дяде Ване о славянском отряде, о своих приключениях. О своих свежих переживаниях – что предал отряд – умолчал. Дядя Ваня не удивился, услышав про натовцев.

- ...Предполагаю, они превратятся в обычную стаю озлобленных волков. Или шакалов, правда, не знаю, что хуже. Понимаешь, Илюша... коли приходишь с добрым намерением, даже зверюга это чувствует. Все религии тоже построены на страхе. Оно даже официально именуется: Страх Божий. Так легче всего управлять обществом: "Деточка, ты уж не шкодь - Господь покарает..." Характерно, что основатели религий говорят о силе великой, всепобеждающей Любви. Но в итоге... ты не слышал про такой "Город Солнца"?

- Что-то смутно.

- Да есть здесь... новоявленный Пророк. Он собрал чудиков, верящих в силу Любви. Я его знаю: он праведник и светлый человек. Хотя и не святой ни черта. Но кто даст гарантию, что вместо него, когда Пророка не станет, не придет упырь? Бог?

- Ведь у них, наверное, тоже братство. Союз пацифистов. Миролюбие здесь надо ценить.

- Братство, говоришь... У каина с Авелем тоже было... семейное благополучие.- Там свою роль сыграла зависть.- Зависть от того же страха. Что де кто-то будет выше тебя.- Я понял, кто ты, дядь Вань.- Ну, и...- Киник.- Чё-ё-ё?- Направление такое было в древнегреческой философии. Киники. Жили себе как

собаки. Тот же Диоген - в бочке. Читал, однажды Диоген разлегся на солнце, мимо проходил царь Александр Македонский. Ну, остановился над ним, тенью своей накрыл, спрашивает: "Я великий правитель. Проси у меня что желаешь". Тот и ответь: "Не закрывай мне Солнце". Древние греки считали, что кинизм – кратчайший путь к добродетели.

- Не-е-е... скорее я как кот, который гуляет сам по себе. Лишь бы не нашелся тот, кто пожелает стать моим хозяином.

- Такое возможно?- В этом мире возможно все......Дальше шли грунтовой дорогой. Частью она была размыта, но ничего так -

проходима. В пути дядя Ваня болтать не любит: сбивается дыхание. Следующий привал - на развалинах газокомпрессорной станции. Весь металл с нее растащили, остались только кирпичные стены. В пути удалось убить дротиком зайца. Глупый, непуганый. Сидел себе на дороге, дожидался своей погибели. Дядя Ваня прикрыл зверюшке глаза, прошептал что-то серому на ухо. Ловко разделал тушу, насадил на палку. Пока жаркое готовилось, старик продолжил беседу:

- Отлично, жирный. Вкуснота будет! И еще одна гипотеза. Тебе не кажется, что Территория - некое подобие... ада? С его кругами...

- Ад - образ религиозный. Как же быть с идеей загробного мира, которую ты вроде бы как не разделяешь?

- Только в случае идеи посмертного существования. Я же, Илюша, говорю об аде на земле. Мы по полной программе отвечаем за свои же грехи.

- А, может, за ихние?- Здесь не может быть разделения. Если мы им позволили - значит, мы уже одна

команда.- Ну, а что тогда - с раем? Там ведь кругов, кажется, нет. - Но есть врата. Ад и рай - все в нас. И мы всегда, каждую секунду стоим перед

выбором: в какие врата войти. - Ну, дядь Вань... ты еще чистилище вспомни.- Вот именно. Чистилище! Молодец, соображаешь, кол-лега. Только... всякие

"чистилища" – перед отправкой. Из одного мира в другой. Типа карантин и проверка. Так ты, Илюша, все же веришь в загробный мир.

- Говоря по совести, хотелось бы верить. И знаешь, что хочу сказать... вся эта Территория все равно похожа на часть некоего Великого Замысла.

- Скажу больше: вымысла.- Божьего?- Когда человечество найдет ответ на этот вопрос, оно перестанет существовать.

Потому что не станет смысла. Ясный пень, все наше бытие не просто так. - Ну, я и раньше об этом знал.

- Эх, жалко Илюша.- О чем ты, дядь Вань.- Много чего тебе так и не показал. Ты ведь записываешь. Это хорошо. Мог бы

рассказать... людям. - Да сам бы пошел со мной - и поведал.- Ка-а-аму, сынок? Санитарам в дурке? Я ж с их точки зрения вечный пациент

палаты нумер шесть. Тебе вот - поверят. Только... они тебя учебурахают. Вот ведь, какая история. При мне уже многие выходили с Территории. Могу сказать: их никто не слушает, их держат за идиотов. Или изолируют.

- Откуда знаешь?- От тех, кто входит. - Тогда - все бессмысленно?- Капли камень точат...

Проклятые

Собаками до спасительных холмов добрались бы за пару дней. Пешком - за десять, в случае удачи - за восемь. Только... надо ли это делать в отрыве от племени? И куда в конце концов пропали люди... Судя по следам, шаман уехал не на Север, а к закату Солнца. Следы других нарт вели ко всем сторонам Света. Еще Белая Ночь, идти можно в любое время суток. Ночью даже легче - потому что прохладно. Но Бледный уговорил Ровную переждать до утра здесь, в этом странном месте. Его аргумент: все страшное уже

случилось - уже больше нечего бояться. Женщина согласилась - потому что ей захотелось остаться женщиной.

Оказавшись в тундре в одиночку, Бледный почти что умер, с дочерью тундры все не так. Да: у них не было ничего - все необходимые предметы увез Грозный. Остались разве что копье, лук с пучком стрел и дурацкий кубик Рубика.

Они лежали во мхах трое: мужчина, женщина и пес. Прижались друг к другу тесно: посередине Ровная, с боков Круглый и Бледный. На синем ясном небе прочерчивали пути падающие звезды. Сквозь небосвод просвечивала молодая Луна. Женщина была необычно разговорчива:

- ...Когда я была маленькая, мать говорила, что падшие звезды - знаки умирающих людей.

- Ты надо же... мне тоже об этом говорили. В моем мире. - А, может, так оно и есть? Зря что ль они светят и падают...- Тогда звезды еще должны и зажигаться. А они не зажигаются. - Бледный не стал

грузить женщину теорией о небесных телах. Между тем, по небу медленно проплывала светящаяся точка, искусственный спутник, плод человеческого гения. Мужчина спросил:

- Ну, а эта звезда почему не падает?- Она заблудилась. Потеряла свою душу. - И теперь - что?- А будет скитаться неприкаянная. Все, что не имеет души, обречено на вечность. - А что плохого в вечности? - Все. Ты как бы лишен способности узнать, что такое начало и конец...Ну, надо же... Бледный никогда не нисходил в скудных разговорах с туземкой до

философских рассуждений. Он считал, люди племени Белой Росомахи неспособны рассуждать на отвлеченные темы. А тут - вон оно, как... Вот, ежели строго рассудить, Бледный сейчас скитается какой-то неприкаянный - и нигде неспособен приткнуться. Начало, конец... Но ведь для чего-то однажды он разорвал привычный ход вещей. Значит, искал начала и концы. Для чего же еще…

- И обязательно искать этот конец? - Мы же все куда-то двигаемся. Ведь для чего-то мы это делаем. Иные сознательно

идут даже к смерти.- Разве смерть - это хорошо? - Ты странный. Да: если мужчина погиб в бою, это хорошо. Большой Волк погиб в

схватке. Он настоящий человек, а не какой-нибудь там... жрец.- А знаешь... в нашем мире тоже есть жрецы. Они учат не убивать, не красть, не

желать чужих женщин. Не возводить хулу.- И как?- Что - как?- Вы следуете?- Ну, каждый решает сам. Большинство, по правде, не следуют. Да нет – никто не

следует.- И они?- Жрецы? Они говорят, что да. Но постоянно всплывают подробности о том, что де

нарушают. Заповеди. - Заповеди - это запреты?- Ну совсем. Это инструкции о том как обеспечить себе рай или наоборот попасть в

ад.- А что такое – рай и ад?- В раю обитают те, кто не нарушил заповедей, в аду - кто нарушил. - А сколько их всего, этих запретов?Бледный перечислил все десять. Ровная задумалась, и, улыбнувшись, произнесла:

- Вы там глупости творите. Рая нет. Есть только ад, Царство Вечного Беспокойства. Ваши жрецы придумали несуществующий мир. Невозможно жить, не нарушая запреты.

- Ну, знаешь... нам рассказывали о том, что возможно.- А ты сам пробовал жить по всем этим… заповедям?- Никогда.- Тогда - зачем они?- Кто?- Ваши эти жрецы.- Трудно сказать... Наверное, чтобы держать людей в узде. Чтобы окончательно не

озверели. - Как все похоже. Вот, наш Грозный не удержал. И сам не удержался. А ваши

шаманы - такие же завистливые и тупые?- Я со жрецами особо не общался. Они не такие навязчивые. Если, конечно, не дать

им распоясаться.- А вы им давали? - Не я - мои предки давали. И еще как. И было страшно. - Бледный, конечно, не стал

расписывать про Святую инквизицию, Варфоломеевскую ночь и Великий Раскол. - А почему вы боялись? Их что - нельзя было вовремя осадить?- Ну, людьми овладевало безумие. Как нами сегодня днем. – Льву вспомнилась одна

старая песня: «Оттого-то так не весел дом, в котором мы живем, надо б лампочку повесить – денег все не соберем…» Но опять же промолчал. Просто, очень долго объяснять, что кроме безумия есть элементарное: «А, так сойдет… и, может, само рассосется…» Ничего ведь само не рассасывается. В смысле, бесследно.

- А-а-а-а... понятно. Твои предки приходили на грань Царства Беспокойства. Вот и дошли... до Конца Бытия.

Вот это ты верно сказала, размыслил Бледный, действительно человечество иногда ведет себя, мягко говоря, безумно.

- За всяким концом, радость моя, есть начало.В племени не принято говорить женщинам ласковых слов. Ровная засияла. Бледный

вдруг осознал, что их совершенно не домогается гнус. Насекомые вьются вокруг, но тела, в которых течет аппетитная кровь, их почему-то не интересуют. Оказывается, если просто игнорировать кровососущих - они тебя не замечают.

- Конец, говоришь... - Ровная, смеясь, сунула руку в мужские дела. И они занялись тем, чем и принято заниматься молодым мужчине и женщине, когда

они остаются один на один. Сам Господь велел: «Плодитесь и размножайтесь!» И, ежели способность эта сохраняется, грех ее не использовать. Круглый, будто он человек, стыдливо отошел в сторонку...

…Когда Бледный проснулся, Ровная еще спала. Она чему-то улыбалась во сне - или белое северное солнце щекотало ее обветренные щеки, оттого она и напрягла уголки рта. Круглый стоял на страже, навострив уши и принюхиваясь. Итак, никто из племени так и не вернулся. Что-то там сейчас с Тихой? Несчастная она женщина. Пережила своих детей, а внуков не дождалась... Может, и впрямь Бледный попал в разнесчастное племя? Да еще и жрец в придачу их проклял.

У, ш-ш-шайтан! Бледный призадумался. Когда он был вне Территории, много шло разговоров об изменении физических законов внутри аномальной зоны. Но за те месяцы, что он здесь, никаких особенных аномалий он так и не заметил. Говорили: километр на Территории можно пройти за две секунды и за три дня. Да нет... сколько не ходил - прибывал точно в запланированное время. Может, все насочиняли? Или аномалии действуют избирательно - в зависимости от индивидуума? О, как... ты, Лев, помнишь еще слово "индивидуум".

Ровная открыла глаза. Внимательно и серьезно всматриваясь в лицо Бледного, она произнесла:

- Надо идти, будет жаркий день.Шагалось тяжело: много воды, трясина. Приходилось еще обходить озерца - прямым

путь не получался. А вот и первая выпуклость на совершенно ровном пространстве: большой камень, с

два человеческих роста. Бледный выразил желание взобраться и обозреть окрестности. Не успели дойти путники до камня. Пес зарычал - потом отчаянно загавкал.

Вдруг, как двое из ларца одинаковых с лица, из-за камня возникли люди. Одеты еще хуже, чем члены племени Белой Росомахи, с копьями. Два грязных, изгвазданных разбойника. Один из них миролюбиво (по-русски!) произнес:

- Эй, земляк. Бабу нам отдай.- Что он сказал? - Спросила Бледная.- Поприветствовал. - Перевел Бледный. И ответил неизвестным: - Зачем она вам? - А тебе - зачем? Наигрался - дай другим поиграть.- А ху-ху не хо-хо? - Стараясь держаться достойно, ответил Бледный. - У вас - своя

дорога, у нас - своя. - А ты, парень, хам. Да ты не бойсь. Бабу давай - тя не тронем.- Бледный... я не хочу к ним. - Ровная поняла суть конфликта. Бледный всмотрелся в лица уродов. Явно, европейцы - только одичавшие. Он

произнес:- Ребят. Мы будем кусаться. - Ладно. Харэ шутить. Отдавай бабу и вали на…р. А то и тебя поимеем. Хе-хе-хе. - А ты возьми. - Дерзко ответил Бледный. - Ну... иди сюда. Илья приготовил копье. Ровная так же напряглась и взялась за стрелу. Свое веское

слово сказал пес. Точнее, приступил к делу. С грозным рыком Круглый рванулся вперед - и попытался схватить за ногу одного из разбойников. Тот умело выставил копье...

Он попал прямо в грудь собаки. Круглый завизжал, пытаясь освободиться от поразившего его оружия. Это была ошибка разбойников, ибо они на время лишились одного копья. Теперь преимущество было у наших. Ровная выстрелила из лука, стрела попала второму в ляжку. Он завизжал еще громче пса. Ровная успела выхватить вторую стрелу и прицелиться в первого. Бледный подскочил к разбойникам и выхватил у второго его копье. Агрессоры были повержены. Пес же, окровавленный, испускал дыхание. Глазами он преданно косил в сторону женщины.

Неожиданно легкая победа. Ценою потери одного члена племени. Когда противники сидели связанные в один "тандем" у камня, Бледный спросил их -

естественно, на языке Большой Земли:- Братки, что ж вы так... охренели-то. Ровная в этот момент гладила голову скончавшегося пса, шепча что-то ему в ухо. - Охренеешь. Уж много дней бабы не видывали. - Ответил более словоохотливый. - Подождите-ка... ну, вы же из нашей системы... наверное. Как вас сюда занесло?- Да если бы знали. Мы шли, шли... а тут бац - и...- И куда ж вы шли?- На кудыкину гору. - Похоже, не хотели эти "двое из ларца" говорить правду.

Однако, быстро они одичали-то... Бледный таки забрался на камень. Далеко-далеко Севере действительно виднелась

гряда колеблющихся в мареве холмов. Может быть и мираж, вон ведь сегодня марево-то какое. За камнем обнаружилась и поклажа разбойников. Все было уложено на волокушу. Там, пока Бледный продолжал допрос пленных, рылась Бледная. Лев допытывался:

- Кто-то из вас хоть помнит, при каких обстоятельствах вас перенесло? - А чего не помнить? - Ответил молчаливый. - Мы вышли к большой-большой такой

стене, огро-о-омной! Там еще вертолет разбитый валялся. Ну, пошмонали там... глядим: в стене лаз. Сунулись... на свою беду. Глядь - уже в этой долбанной тундре. Весной это было...

- Погодите-ка... Если вы пришли к стене, откуда-то вы все же перлись. - Да с зоны мы откинулись - чего тут юлить. Хотели перекантоваться. - Но… как же вы перешли границу? Там же уничтожители… - Да мы не дураки. Вперед себя баранов гнали.Лев не стал уточнять, что урки понимают под «баранами»: - Теперь понятно. А вы не помните... места, куда вас из этой стены занесло?- Ну, это там - в холмах.- А точнее.- Ну... приблизительно... - И что... с весны вы здесь шакалите?- Ну, а чё делать-то? Не подыхать же. Бледный осознал, что ему неприятно созерцать европеоидные черты лица. Уже

привык к узким глазам, плоским носам и широким скулам. Наверное, все от того, что в племени не держат зеркал. Считают, что через них приходит шайтан.

- Посмотри! - Воскликнула Ровная, подбежав. - Вот, я у них нашла.Лев присмотрелся... это был настоящий идентификатор! Вот тебе и бараны… Он

трепетно принял его в руки, которые нервно тряслись. Да: штатный прибор "свой-чужой". С ним так легко пересечь границу... Да уж… не дураки.

- Штучку-то оставь. – Умиротворительно произнес один из пленников. – Небось не твоя.

«Но и не ваша, уроды рода человеческого…», хотел сказать Лев, но промолчал. Издали раздался пронзительный свист - и донесся лай собак. Ровная резво побежала в сторону звуков. Очень скоро рядом остановились нарты. В них сидели вождь и его семья. Вдали показались и другие нарты. Бледная носилась как собачонка. Она была счастлива.

Старый, увидев пленников, сдержано сказал:- Незваные гости. Все, что не делается - все к добру. Они хотели вас убить?- Это уже неважно. - Ответил Бледный. - Ладно. Очень хорошо, что я вас нашел. Теперь мы можем держать путь дальше. Оказалось, Бледного на камне разглядел старший сын вождя. Еще бы: ему дано было

имя "Зоркий". Не зря, получается, Лев забрался наверх. Узнав о предательстве шамана, Старый опечалился. Собрать удалось не все племя.

Тихую нашли мертвой. Сегодня утром ее тело со всеми почестями сожгли. Но в общем и целом боеспособность сохраняется, племя еще вернет былую силу, поможет ему дух Белой Росомахи. И появится новый шаман. Многие из воинов имеют способность общаться с духами и умеют камлать – есть, из кого выбрать. Если вернется Грозный, его не прогонят. Но будет он обычным охотником - как и другие.

Пленников вождь решил взять с собой. Посмотрят на них - может, на что и сгодятся. К тому же разбойнички обещали показать Бледному именно то самое место в холмах, где они весною возникли.

Вечером, перед сном Ровная сказала Бледному.- Вот, что... знаю, тебе племя в тягость. Ты рожден для иного. И, думаю, для иной. Лев этого не ожидал:- Может, ты еще знаешь - для чего?- Знаю - потому что женщина. Тебе надо искать. У тебя есть цель - и к ней надо идти. - Но я ведь, говоря по правде, толком не понимаю - что это за цель. - Те двое посланы нам были не зря. Они укажут путь.- Ладно... посмотрим. А вот это тебе на память. - Лев протянул Бледной кубик

Рубика. - Не бойся. Это простая игрушка - и не более того. Если у тебя получится сделать так, что каждая сторона будет одного цвета, это принесет тебе радость. Когда ты родишь, игрушка понравится малышу.

- Не знаю. - Сказала женщина. - Может быть. Это будет хорошая память. О тебе...

Урод рода человеческого

- ...Девятнадцать, двадцать, двадцать один. Очко. Красавцы-гренадеры... на сундук мертвеца...

Дядя Ваня произносит свою тираду шепотом. Они с Ильей наблюдают, как по тайге пробирается хорошо вооруженный отряд. Гуськом, опасливо, нервно оглядываясь. Одеты с иголочки, экипированы по самое небалуйся, правда рожи испуганные. Похоже, границу они перешли еще сегодня - не поняли пока, куда попали, и откуда ждать сюрпризов. Думают, что ПОТОМ будут знать. Конечно: начальники послали - начальники отчитаются. А Молох Территории получил свежее мясо.

Дед первый почуял приближение чужаков - грубо затащил Илью в сень кустарника. Прошипел на ухо: "Только молчи, молчи..." Но все равно тихонько комментировал продвижение группы, ворчуниссимо. Все-таки, он немного паяц. Проводив взглядами

военных, путники еще некоторое время помалкивали. В конце концов, паузу нарушил Царев:

- Дядь Вань... ты ж говорил, со всеми общий язык находишь.Лицо старика приобрело виноватый вид, какое-то оно у него сегодня необычно

бледное. Сказанул - как оправдался:- Ванюш... интуиция. Они ж заходят на Территорию как малые детки, не зная

жалости. В мире нет бойца смелей, чем напуганный еврей – такую песенку в моей молодости пели. Будут палить по всему, что движется. Это первые дня три. Потом начнется акклиматизация, станут вдумываться в ситуацию. А через пару недель скорее всего, их, бедолаг, уже город поглотит. Вот, тогда с ними и можно будет поговорить... по душам. Сейчас же они – страшная и тупая сила.

- А, может, оно и к лучшему. Нашего славянского полку прибудет.- В том-то и беда. - Да все тебе, батя, беда да беда. Слышал выражение: лиха беда начало.- Да уж кончать все это надо. Устал я, Илюша. - А, может, все же со мной пойдешь? Хрен с ней, с Территорией. - Какая хрен разница: Территория, маратория… устал уж от всего этого.- Все забываю тебя спросить, дядь Вань. Дети у тебя есть?- Думаю, уже и правнуки. Только, кто я для родных? Никто из ниоткуда. Пропащая

душа. Давай не будем об этом... Ну, нет так нет. Илья уже приноровился к характеру старика. Он все сам скажет если

захочет, а нет желания - клещами не вытянешь. Осталась по уверению старика одна ночевка, Илья сегодня ему верит, утром ходу будет два часа, максимум - три, и выйдут к реке. Там граница Территории и база.

Устроились, соорудили шалаш. Приготовили ужин. Когда старик сыт, он охоч до разговора. Илья припомнил свое первое "свидание" с Территорией, поведал дяде Ване о деталях летного происшествия с "Милашкой". Старик помолчал, потирая грудь. Потом раздумчиво изрек:

- Саркофаг, говоришь... Слышал я про этот объект. Хотя, сам не видел. Не довелось.- Но это не сердце Территории?- Да устал уж говорить, что нет центра или, как ты говоришь, сердца. Ну, про

Саркофаг всякое говорят. Есть, те, кто считает, что там де глушилки, подавляющие радиоволны.

- Чьих же это рук дело? - А здесь все - дело рук человеческих. Ты разве не заметил? - Ну уж, такую дуру-то забабахать! Там одного бетону миллионы тонн.- Я изложил одну из версий. А их много.- Например...- Илюш... стоит ли об этом. Придумай сам что-нибудь. Хоть какую хрень - и это тоже

будет похоже на правду. - Бать, ну не может быть, чтобы по поводу Саркофага у тебя не было бы

собственного суждения. Колись.- За столько лет я уже столько раз его менял. Люди-то всякое рассказывали.- И что... кто-то был внутри?- Говорили, что попадали. - Это ж интересно. Да и не чужд я того места. Жду рассказа.- Илюш... притомился я что-то. Завтра у нас еще будет один привал - будет тебе

рассказ. Лады?- Как знаешь, бать. Спи с миром.- Бывай, с-сынок. Тебе еще жить и жить, покойся, милый друг, до радостного утра.- Чего?- Того. Утро будет радостным - вот чего.

Дед забрался в палатку и быстро утих. Обычно, по-старчески, дядя Ваня засыпает трудно, все крутится и ворчит. Илья немного посидел у костра, потом прошелся кругом. В груди томилось радостное ожидание. Господи, утром они выйдут к границе! Даже если натовский приборчик - не идентификатор, Илья разожжёт костер и будет всеми средствами сигнализировать: "Вот он я, капитан Илья Царев, я пришел - несмотря ни на что-о-о!"

Утром Илья проснулся рано. Он обнаружил, что старик не дышит. Тело уже холодное. Глаза прикрыты, белая бородища торчит вверх лопатой, щеки запали, а на краешках губ застыла "джокондовская" улыбка.

Илья похоронил дядю Ваню под одинокой березой. Нашел большую чурку, пристроил на холмик, написал:

"ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ИВАН, ФАМИЛИЯ НЕИЗВЕСТНА. БЫВШИЙ ЛЕТЧИК МАЛОЙ АВИАЦИИ. МНОГО ЛЕТ СТРАНСТВОВАЛ ПО ТЕРРИТОРИИ, ОЧЕНЬ МНЕ ПОМОГ. ПУСТЬ ЗЕМЛЯ БУДЕТ ТЕБЕ ПУХОМ, ВЕЛИКИЙ СТРАННИК! Я, КАПИТАН ЦАРЕВ ИЛЬЯ ВЛАДИМИРОВИЧ, НАПРАВЛЯЮСЬ К НАШИМ. 2 АВГУСТА 20... ГОДА"

Илья ведет бортовой журнал, а потому с датами не сбился. Туда же записал и данные о вчерашнем и сегодняшнем происшествиях. Боже, подумал Царев, а ведь у меня сегодня день рождения! Родители потому и дали ему такое имя, что он родился в Ильин день. Илья решил: едва только выйдет из всех этих адовых кругов – махнет в Торжок, навестить сына. Васька уже и забыл, небось, как батька-то выглядит.

К реке он вышел за час, оказалось, без старика двигаться офицер может гораздо быстрее. Илья сел на пологом берегу, на поваленном дереве, загляделся на ту сторону. Достал из рюкзака прибор. Случайно встреченный весною на реке чудак (у него был точно обреченный взгляд - прям как и говорил дядя Ваня) сказал, что надо попробовать нажать на зеленую кнопку. А на синюю – лучше не стоит. Не промахнешься. Если повезет. Утро сегодня туманное, для августа - явление обычное. Ни черта на том берегу не видно. И люди с того берега, пока плохие метеоусловия, не разглядят ни человека, ни костер. Надо подождать: если даже прибор сработает, без плавсредства не переправиться. Колотить, как и в тот раз, плот? Но какова вероятность, что прибор - именно то, что надо? Нет, надо подождать, пока развеется туман.

Илья распластался на стволе лежащего на берегу дерева, положил ладони под голову... и вспомнил! Так они когда-то валялись с Ёсей. Хороший мужик погиб, именно он раскусил секрет города! А как Илью научил ловко передвигаться по Территории дядя Ваня! Ну, хорошо... Царев окажется у своих. Ему, вообще поверят? Дядя Ваня сказал, что – да. Но у Ильи своя ведь голова на плечах. Может тоже... зафиксируют – и в дурку.

Утренний туманище выпал в осадок. День выдался хороший, очень скоро стало жарчеть. Сквозь марево видны постройки базы. Молодец, дед - точно вывел. Царев разжег костер. Для убедительности стал еще размахивать чадящим факелом, сделанным из ивняка. Делал он это долго. В конце концов, от противоположного берега отделился катерок. Когда он, преодолевая течение, стал приближаться к Илье, он раскричался:

- Сюда-а-а, сюда-а-а, свои-и-и-и!..С катера спрыгнули трое. Возле кострища они никого не встретили, зато на песке

лежали два объекта. Это были рукопись "Окраины" и бортовой журнал "Милашки". Последняя запись в журнале:

"02.08.20...г. Я, капитан Царев Илья Владимирович, находясь в крепком здравии и трезвом уме, исходя из обстоятельств, изложенных в настоящем Журнале, принял решение остаться на Территории. Время пребывания моего зависит от того, насколько быстро я исправлю совершенную мною ошибку, от которой зависят жизни сотен, а может быть, даже тысяч людей. Передайте, пожалуйста, моей семье, проживающей по адресу: г. Торжок Тверской области, ул. ...... д. ... кв. ..., чтобы родные ждали и верили в меня".

- У клиента крыша поехала. Снова-здорово... - С издевкой произнес один из троицы.- Да ладно. Передадим куда следует.

- Да уж столько напередавали. У них скоро архивы лопнут. Валим отсюда. От греха...- Подожди... а я ведь помню этого Царева. Вертолетчик, кажется. Неужто и с ним

такое же... Давай посмотрим еще вокруг. Очень скоро один из них подозвал других.- О, какая-то хрень... - Трое склонились над прибором с двумя цветными кнопками. -

Только не вздумайте трогать или нажимать. Неидентифицированный объект. Пусть так и лежит. Нехай минерная группа рискует. Валим...

Когда катер отплыл на изрядное расстояние, "хрень" завибрировала - аж песок приподнялся вверх столбом. Раздался взрыв - на мгновение возник огненный шар, он превратился в черное облако, которое понесло вдоль берега ветром. Эхо хлопка раскатисто бегало от берега к берегу.

- Б…я, - сказал человек, на катере, - и нах....а нам такая хе…ня... Он взял обе книжки, лежащие на корме – и с брезгливостью бросил в воду.

Документы поплыли по течению. - От греха. Надо руки помыть со спиртом, а потом и с мылом - а то вдруг яд или

бактерии. - Реку заразил. - Добавил напарник. - Теперь всему живому пи…ец. И он расхохотался.- Чего смеешься. Чуть не нае….сь тут. А ты хахоньки. На волосок были от смерти.

Чтоб я еще пошел этих му…ков выручать. Как его, каз-зла... капитан Королев?- Царев.- Да будь ты проклят, капитан Царев. И вся твоя семья ублюдочная тоже пусть будет

проклята!- А что скажем?- Что сумасшедший мститель объявился. При обнаружении - уничтожить. От ить...

ур-р-род рода человеческого.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. РАБ БОЖИЙ

Таежный тупик

Странно, подумал Лев: почему они еще не повесили над воротами надпись: "ТРУД ОСВОБОЖДАЕТ". Весьма соответствовало бы сути. Сквозь земляной настил доносилось разноголосое не слишком стройное пение, в скиту идет вечерняя служба. Уже два часа служат, скоро кончат. Кто из рабов хочет - его ведут в молельню. Там надо стоять. Иногда - припадать на колени. Лев этого делать не желает. Хотя, искреннее раскаяние и принятие христианской веры - залог того, что тебя помилуют и из рабов передут в трудники. А это уже относительная свобода.

Сегодня трудились много: пилили дрова. Их надо много заготовить на зиму. Работа не такая тяжелая - гораздо сложнее валить лес и рубить сучки. Тем более что в лесу тройная охрана - это неприятно. Все, кто не рабы, просто вынуждены охранять. Им тоже от такой работы несладко - скукота, да и одуреешь от безделья. В нормальной физической работе время все же летит быстрее. Коблу рабов надо охранять и погонять - скотье ведь отродье то и дело норовит закосить. Рука после пиления зудит, но ничего так - терпимо. Время отдыха, можно растянуться на нарах (как "король на аманинах") и задуматься. Думается после работы хорошо.

Казалось бы: что стоит смирить свою гордыню? Ведь не честь же отдаешь на заклание, в конце концов. Люди добровольно воцерковляются - и счастливы. Но Лев по своим противоречивым мотивам не желает идти этим путем. Понятно, что "раб" и "раб Божий" - разное. Раб подчинен хозяину, раб Божий послушен воле Божьей. А Лев не желает быть послушным. Его же не спросили, хочет ли Лев стать рабом, когда его заманили к себе.

Вышло так. В холмах на Севере беглые зеки действительно указали место, откуда они вышли весной. Это была пещерка, в которую надо вползать на корячках. Уркам дали женщин, приодели, в общем, приняли в племя полноправными членами. А Лев - ушел. Ровная Береза приняла его уход равнодушно, как минимум - внешне. Сказала только: "Ты мне оставил хорошую память, это до последнего костра..." Бледный Заяц (тьфу - то есть, Лев Бахмин) брякнул дежурную банальность. Ну, типа: «Увидимся. Не на этом свете - так на том…» Льва проводили холодно.

И Лев действительно вышел в иных краях - прямо как по "червоточине" в пространстве, минуты за две. Но не в Стене, о которой говорили зеки и тот потерпевший крушение офицер (если Лев не запамятовал, его звали Илья). Прямо посреди тайги вышел. Верно, "червоточины" сами решают, куда перенаправить человека - не то по теории вероятности, не то по линии судьбы.

Илья шел по лесу полдня, и встретил троих мужчин. На вид добропорядочные, одеты в старинном русском стиле - будто это массовка фильма "Юность Миши Ломоносова". Поговорили о том, о сем, и троица предложила переночевать у них. И все, привет - ты раб... Божий. А в чужой монастырь со своим уставом не приходят, изволь следовать уставу скита. Как будто бы сам пришел... С-скоты, еще идентификатор отняли, назвав "сатанинским фетишем". Явно толком они и не знают, что это за предмет. И сколько потом Лев не пытался втолковать вертухаям, что вовсе не по своей воле угодил в каторжане, ответ приблизительно один: "На все воля Божья..." Видимо, они хотят всех уверить, что Бог гласит их устами.

Лев ушел из племени летом. А теперь - осень. Две попытки побега у него уже были. Отлавливали, наказывали розгами. Второй раз стегали уже не вполсилы. Сказали: "Поскольку Бог любит Троицу, третий раз выпорем до полусмерти". Хотя, во второй раз мало уже не показалось – спина теперь хранит немало рубцов. Система наказаний в скиту отлажена, и физически наказуют не только рабов. Розги, по их понятиям - наиболее действенное средство супротив бесов. А последние, как известно, приходят изнутри. Хотя, и снаружи святой обители их тоже вьется немало.

"Скит" и "скитальцы" - однокоренные слова. В русском языке (да, наверное, и в других языках, в чем убедился Лев, пожив в племени Белой Росомахи) ничего случайного не бывает. Скитальцы - народ своеобычный. Это несколько весьма набожных семей,

эдакая «християнская» община, живущая как бы по совести. У них тоже есть своя правда. В жестоком враждебном мире в одиночку не выжить, а лучше всего сплачивает людей светлая идея. В случае скитальцев - это христианская идея спасения. А все эти средневековые изуверства - лишь средства самосохранения группы. Кто изучал историю правления Иоанна IV, Грозного царя, знает: жестокость - это необходимость. Иначе - сожрут и фамилии не спросят. В триединстве «православие-самодержавие-народность» есть место изуверствам. Они приходят со стороны серединного элемента, самодержца. Только секут, рубят и вешают чаще всего не цари, а их сатрапы.

Главный - наставник, Доримедонт Адольфович Мордвинкин. Община старообрядческая, беспоповского толку, Свято-Спасова согласия. Надо вслушаться в словосочетание: «бес»-«поповское». Тоже что-то неслучайное. Наставник здесь и за попа, и за старосту. Еще его здесь "Большаком" зовут. Супруга егойная, Клавдия Арсентьевна - "Большуха". На Территории, в таежной зоне очутились раскольники задолго до Метаморфозы. Ну, поскольку живут общинники по старине, нет у них средств массовой информации и электронных приборов, они и не знают, что в мире стряслась Метаморфоза. Точнее, слышали что-то – серьезные новости у нас по воздуху летают – но на жизни скитальцев Метаморфоза не отразилась никак. Как спасались, следуя Святым Писаниям, творениям Святых отцов и Домострою, так и спасаются себе потихоньку. Ну, и по мере возможностей втягивают в свой мир новых братьев. Должна же кровь как-то обновляться! Локальный конец света? А скитальцы обитают уже в иных эмпиреях, они на пути спасения. По крайней мере, так утверждает Большак.

Доримедонт - пузатый мужичок с черной львиной шевелюрою и седой бородой лопатою. Отчество наставника, может, и подкачало, но из истории правды не вымараешь. Или вымараешь? Просто, перед началом Второй Мировой Советский Союз дружил с гитлеровской Германией, и новорожденным модно было давать немецкие имена. Кто ж знал, что все так обернется? Наставник отца не предает - он не фашистом же был, а самым что ни на есть советским патриотом. А веру Доримедонт перенял от матери и бабки по ее линии. Это вернейший путь спасения не только конкретной души, но и всей русской нации. Так считает и он сам, и его духовные чадища. Теперь Доримедонт с Клавдией передают накопленный духовный и житейский опыт детям, коих у них десять. Им думается, качественно. Спасется ли нация благодаря одной лишь затерявшейся в дебрях Территории общине? Чем черт не шутит...

Дети Мордвинкиных - почти взрослые. Семеро из них - дочери. У кого-то из нынешних рабов есть вероятность взять какую-нибудь из них в жены, ведь даже самая старшая - незамужняя. Даже в скиту кризис брака, а девки в черницы идти что-то пока не торопятся.

Чего уж здесь лукавить: для молодежи развлечений в скиту немного. Разве только, вечерки в праздники. Но их немного и они скучные. Тем паче посты длинные и строгие, а разговляться-то особо нечем. Потому молодые цепляются за любую возможность поразвлечься. Например, парни любят принять участие в телесных наказаниях– в качестве исполнителей. Однако, и это рано или поздно приедается.

Скит - обнесенное частоколом из заточенных сверху бревен поселение. Эдакая... Берендеевка. Внутри периметра – отлаженные службы жизнеобеспечения и арийский порядок. Полное благолепие… правда, ежели взглянуть на Свято-Спасов скит с птичьего полета, чем-то он напоминает ГУЛАГ. Бытовые условия для рабов ничего так: узкие землянки, по бокам расставлены нары. У выхода - параша. По субботам баня, белье меняют раз в неделю. А работы - на свежем воздухе. Все как положено, побывали бы здесь правозащитники - не подкопались бы. Не к сути, конечно - к быту.

На самом деле, рабами управлять просто: всего лишь не надо позволять, чтобы раб отъедался досыта. Сытый раб хочет большего, нежели у него есть. Примерно в таком же теле - то есть, в черном - держат животных в цирке. За еду покупаются верность и

исполнительность. А розгами таковые вдалбдиваются. Все просто - как и любое гениальное. И вовсе не в третьем рейхе сие придумано.

Льву сейчас хорошо. Он любит усталость после труда. Тебя никто не трогает, никто никуда не гонит. Просто валяешься - и лениво перекатываешь мысли. Можно даже и повоображать. Что ты, к примеру, спустил портки этому хренову наставнику - и прилюдно его по мягкому месту прутом. Все возмущены - "Да как же та-а-ак, по свято-о-ому-у-у!" - а двинуться никто не может. Замерли как соляные столбы у Содома и Гоморры. И ты его - с оттягом, с оттягом!..

Снаружи затянули:- А вдоль по ли-и-инии Кавказу-у-уЭх, маладо-о-ой орел лята-а-ал,Он лята-а-ал перд войсками-и-иПревосла-а-авный яропла-а-ан!..Песенное единение нации. Любят они хором-то, после службы. Самодеятельность от

слова худо. Соборяне, блин. Коли развлечений у скитальцев немного, чего глотки не подрать во имя искусства? Щас распоются - и снова будут маяться. Вряд ли у них "ковчег", скорее это маета.

Контингент рабов многопестр. Есть и такие, кто добровольно пришел. В надежде, что в трудники переведут, а то и в послушники. Но не всех на это продвижение наставник благословляет. Иные годами в рабах маются, хотя, вроде бы как добропорядочные, постозные и все такое. Тот же Гриша, к примеру. Вроде бы, парень нормальный, исполнительный и смиренный. А уж четвертый год в низменном положении. Может быть – потому что он такой бугай. Ему и пайку дополнительную дают – чтоб не сдох. Вообще-то есть и такие, кто в рабах подоле, но они никуда и не рвутся. Таков Пал Палыч, мужичок с ноготок лет сорока пяти. Пришибленный он, скорее всего - потому и не рвется выше плинтуса. А, может, философия у него такая… рабская: буду внизу общественной пирамиды – зато и падать некуда.

Послушник может либо зажить мирской жизнью, даже обзавестись семьей, либо пойти в чернецы, в монахи, то есть. У послушниц - та же петрушка. Однако, рабынь (по счастью) в скиту нет, в послушницы идут только "свои", родные. Система не самая плохая и весьма действенная. Так сказать, естественный отбор. Примерно то же самое Лев наблюдал в собачьей среде, когда жил в племени Росомахи. Сильные продвигаются, стремятся в "альфы", слабые торчат в ж... то есть, в "омегах". Если у тебя есть воля, разум и сметка - вперед, стремись. А ежели в башке твоей спесь и зависть - сиди уж в рабах. Все равно более ценный член общества из тебя не получится. Кстати, на параше кто-то начертал: "НИЧЕГО ХОРОШЕГО ИЗ ТЕБЯ НЕ ВЫЙДЕТ".

Все дело в усмирении плоти и в способности противостоять искушениям. Ну, а если говорить об экономической стороне вопроса... Рабы работают, производят и добывают добро. Чтобы веселее работалось, над ними поставлены крепкие парни, из мирских. Особо Лев ни с кем не сошелся. Ни из рабов, ни из послушников. Каждый здесь сам по себе - и себе на уме. Система разделила и властвует над безликой массой. И правильно делает: на что им восстание Спартака?

Лев в последние дни наладился общаться с Геной, младшей дочерью Большака. Полное ее имя: Генава Доримедонтовна, но все к ней: "Гена да Гена". Любят этого пятнадцатилетнего постреленыша – в ней обаяние юности и жизнелюбие. Ничего грешного, только живое общение. Гена приходит вечерами, когда окончится ее послушание. Послушания здесь у всех, и рабский труд – тоже послушание, с той только разницей, что над послушником никто не стоит, а над рабами и трудниками – стоят. Да еще и с плетками. Девочки и мальчики в скиту работают в восьмилетнего возраста. Их находят, чем занять. Труд должен войти в привычку, ведь он освобождает. Так и получается та самая соборность, за которую ратуют негодяи, нашедшие прибежище в патриотизме.

Но все же Гена находит время для того, чтобы поговорить с рабом. Так - посидят на завалинке возле землянки, поболтают о том - о сем, но чаще на серьезные темы. Вот и сегодня Лев ее ждет. Привык уже - это же тоже развлечение, причем, для обеих сторон.

Лев обычно рассказывает о всяких вещах и явлениях Большого греховного мира - того, что за границами Территории. Так сказать, о всяких искушениях. Гене любопытно. Она, конечно, реагирует своеобычно на то, как Лев "подает" Интернет, парки аттракционов, дискотеки, морские круизы и прочие вроде бы как бесполезные явления. Но ведь запретный плод - даже если это чеснок - вряд ли представится горьким, ежели не попробуешь сам. А рассказы о горькости чеснока – практически реклама продукта. В жизни надо попробовать все. Ну, за исключением того, что вызывает тлетворное привыкание.

Лев отлежался, вышел наружу. Уже довольно студено, Солнце закатилось за кромку леса. Ноги Льва - в валяных чунях, в нижней части тела - грубые холщевые штаны, на плечах армяк поверх исподней рубахи. Натуральное льняное исподнее, хенд мэйд, маленькая радость. Чистота и естественность одежды и пищи - несомненный плюс скитского существования. По сравнению с теми шкурами, в которых Бахмин пришел с Севера, нынешний "прикид" - несомненный прогресс. Внешне жизнь раба явно не скотская. Ну, а что касается внутренней сути...

И вот она пришла. Сегодня почему-то необычно хмурая. Юбка волочится по земле, собирает пыль. Шикарные каштановые волосы выбиваются из-под платка. Вот, странно... почему они все же не запрещают ей приходить к рабам? Может, просто устала, у нее же теперь непростое послушание: заготавливает уголь для горна; в скиту своя кузница. И с ходу:

- Расскажи мне про то, как в царстве грехов живут семьи.- Почему ты хочешь спросить именно об этом.- Занятно. Батюшка сказал, там у вас даже мужчины с мужчинами и женщины с

женщинами женятся. Кошмар. Это правда? - Далеко не во всех странах. Ну, официально, я имею в виду. - А на Руси - как? - ЭрЭф за границей Территории скитальцы зовут Русью, считая,

что "наружную" часть Матушки заграбастал в свои владения диавол.- Законом - запрещено. А так - нет. - Лев подумал: эх, девочка, девочка... да, у вас

здесь, конечно, кондовый реакционный режим, но в чем-то вы все-таки счастливы...- А ты - жил?- В каком смысле?- Ну, с другими дядями.- Нет. На мой взгляд, это отвратительно.- А-а-а... с тетями?И как у них здесь происходит половое просвещение? Похоже, никак. Вот поэтому

ребенок и хочет вытянуть информацию на запретную тему...- Гена. Та задаешь вопросы, которые задавать не принято. - Лев даже удивился

своему дидактическому тону.- Ну, почему... ты не хочешь сказать, был ли ты женат?- Нет. Не хочу. - А может, у вас там семьи - это только для виду? А так - никто никому неверен...Женское любопытство - страшная сила, мужики ее используют себе на пользу. Льву

почему-то стыдно признаться Генаве в том, что у него нет ни семьи, ни детей, и это несмотря на то, что женщин в его жизни было немало. Здесь рабу женщин не положено, как говорится, это - излишняя опция с точки зрения модераторов системы (это Бахмин вспомнил сленг системщиков). Как к существу противоположного пола, Лев к Генаве не относится, да и по возрасту она ему как дочь. Глядя не ее милый лик, он представляет порой: я бы хотел иметь такое дитя...

- В Большом Мире, солнышко, у всех все по-разному. Одни хранят верность, другие изменяют. А кто-то вообще исхитряется жить без семьи.

- Как ты? Ведь у тебя же семьи не было - признайся. - И Гена глянула в глаза Льву испытующе.

- Знаешь... у меня здесь, вне Большого Мира, уже была почти семья. Я и сам в это с трудом верю. Ее звали красиво: Ровная Береза. - Лев почему-то ничего не хотел говорить про Марию. Хотя, у них с Машей была именно что семья, а с Ровной и Тихой - какой-то, прости Господи, прайд.

- А дети?- Она хотела детей. Но я ушел - и не знаю, получилось ли.- А почему ты ушел? Это же - грех.- Потому что у меня есть цель. - Нельзя бросать жену, это смертный грех. Разве цель может пересилить ад? Все

грешники попадают в ад.- Солнышко, думай, что хочешь, но - может. – У них здесь какой-то. Культ греха,

подумал про себя Лев, де факто они на него и молятся...- Чудной ты. Правду тятька говорит, что ты самый безнадежный.- В каком смысле.- Так в рабах и проживешь.- Очень может быть. - А что за цель?- Ты о чем? - Какая цель способна пересилить ад?- Познание. - Много знаний - много печали. Это же дорога к скорби. - Но это моя дорога, солнышко. Почему мне ей не дали пройти?- Ну, как почему?! - Вспыхнула Генава. - Тебя же спасли! Тятька говорил, что ваши

мудрецы в неуемной жажде исследования привели мир на край пропасти! - Ты хочешь сказать, что я способен погубить мир.- Все способны. Потому что лукавый не спит, искушает прелестью познания. Если

человек не смирится...- Знаешь... ты сейчас говоришь не своими словами. - Ну, почему! Я так думаю. - Хорошо. А вот ответь: пусть мы живем, чтобы спасаться, обрести Царствие

Небесное. И следующее поколение будет жить так же, и еще следующее. И ничего не будет меняться. Неужели люди сознаны только для этого? Лучше вовсе не рождаться, тогда не будешь грешить, а сразу, из материнского чрева - на небеса. Ангелочком. - Лев сказанул - и сам себе был рад. Красиво, демагогично. Вспомнилась древняя поговорка: колыбель висит над могилою. Действительно, вся наша жизнь - лишь падение из зыбки в вечность.

- А для чего же еще живут.- Для счастья, к примеру. Здесь, на Земле.- Глупо. Счастье - это спасение, обретение Царствия Небеснаго. - Ну, если ты так думаешь... Лев понимает, почему Гена так любит с ним говорить. Она младшая, и братья с

сестрами разговаривают с ней как с ребенком. А Лев с ней ведет беседы как со взрослой. И спорит не на шутку. Лев понимает, что девочка напичкана готовыми схемами, так сказать, она "ходячая Эвклидова геометрия". Но в ней иногда действительно проскакивает искра свободного разума. Хотя, если честно, в парадигме скитальцев много истины. Но таковую очень легко вывернуть наизнанку - тогда белое становится черным, а добро от зла хрен отличить.

Стемнело, Генава, вскочив, убежала, она всегда уходит не попрощавшись и не пожелав доброго сна. В землянке стало суетливо; рабы готовятся ко сну. Завтра новый трудовой день. Здесь только один нерабочий день в неделю - суббота. Можно поваляться после бани, причесать мысли. Но сегодня - среда. Еще пилить и пилить, дров надо заготовить много - зимы в здешних краях суровые.

Уже лежа на своем месте, Лев подумал: хорошо, что он увел девочку от полового вопроса. В ней уже вовсю гуляют гормоны - беды ведь не оберешься в случае чего, могут не только розгами наказать, с них, правоверных, станется. Составишь тут компанию Сократу - засудят, уроды, за совращение умов малолетних. Хорошо еще, если только умов. Проблема в том, что Гена будет приставать и приставать с подобными темами...

А Лев рассказал бы... вот, Гена сейчас при кузнице подвизается. Очень даже эротичное место, ведь всякая женщина - как металл. Ее надо подготовить, раскалить - и тогда она станет мягкой податливой. Придал нужную форму - и в ушат с холодной водой: "Пш-ш-ш-ш!.."

...Лев внезапно раскрыл глаза. Ночь, рабы сопят. В свете чадящей сальной свечи он увидел знакомые очертания. Восковые свечи на Территории на вес золота, ибо после Метаморфозы в аномальной зоне произошла тотальная гибель пчел. Узнал сразу: отец. Сидит на краешке кровати, с лицом Дон Кихота, только что сражавшегося с ветряными мельницами. Кажется, с ночи последней встречи - когда Лев еще только пересек границу Территории - папа еще более постарел. Лев уже привык не удивляться. Он произнес:

- Я научился.- Чему? - Растерянно спросил отец.- Чему ты меня пытался учить. Не бояться.- Это хорошо. Очень хорошо.- Бать...- Да. - Папа наконец весь превратился во внимание.- В прошлый раз ты приходил в трудную минуту - чтобы поддержать и подсказать. Я

же повзрослел с той поры, пап, больше стал понимать.- Я заметил. И очень этому рад.- Ну, так говори. Ведь, насколько я понял, наступил поворотный момент. - Да... В этом ты прав. - Только... хотел спросить. Ты вообще в курсе, что со мной произошло с момента

нашей последней свиданки?- В общих чертах - да.- Тогда ответь. Я хоть на сантиметр приблизился к... истине?- Понимаешь, сынуля... здесь коротко не скажешь.- Так говори длинно. Или ты как всегда ограничен во времени?- Да... времени всегда не хватает – ты прав. Даже если ты постиг вечность. Хорошо.

Попытаюсь. Внешне ты петляешь вокруг да около. То тепло, то холодно. Как в игре. Проблема в том, что пока еще спектр твоего видения не настолько совершенен, чтобы разглядеть. Вроде бы смотришь, и сосредоточен. А видишь - фигу.

- То есть, ты хочешь сказать, что я как слепой котенок.- Нет. Ты прозреваешь. Это правда. Но я еще не все сказал. Ты глубоко продвинулся

внутри себя - и данный факт меня особенно восхищает и дарит мне предмет для гордости. Очень глубоко... А это гораздо важнее постижения видимости.

- Ну, здрасьте. Все, что я испытал - ты называешь видимостью?- Эх, Левушка, Левушка... Физические страдания - серьезные испытания. Но что они

- по сравнению со страданиями… душевными. Ты когда-либо задумывался о том, есть в твоей жизни то, к чему ты по-настоящему привязан?

- Да. Задумывался. Пожалуй, Территория - именно то место, которое меня притягивает. А больше я не привязан ни к чему. Ну, это по большому счету.

- В том-то и суть. Подлинное, глубокое страдание - когда ты теряешь самое в своей жизни дорогое. Ты просто еще не терял.

- А потеряю?- Все мы рано или поздно теряем.- Это не ответ.- Тогда конкретно: потеряешь. Даже не надейся, что у тебя все обойдется. Вот тогда-

то ты и станешь другим. Но это в далекой перспективе.- Давай тогда про ближайшую перспективу. В прошлый раз ты сказал, что у меня все

будет типа о'кей. Все - не получилось. А что скажешь теперь?- Сказать... нечего мне сказать. Я не знаю. И, кстати, в Городе Солнца тебе было не

так и плохо. Если я не ошибаюсь. Но ты уплыл.- Я бы там… задохнулся. Слишком там все легко.- Теперь ты получил иное. Но тебе снова плохо.- Пап... я подозреваю, ты приходишь не в качестве Капитана Очевидность. - Думаю, это так.- Ну так - говори. Только не извиняйся за прошлое. Я это уже слышал, да и к тому же

не виноват ты передо мной или перед мамой. Я вообще считаю, что просить прощения не надо. Это жизнь - я же понимаю.

- Тебе виднее. Так слушай, сын. Бывает, мы во власти судьбы и поправить что-либо проблематично. В основном, это так. Но случаются моменты, когда все зависит от твоего личного выбора. Сейчас у тебя такой момент.

- А конкретнее.- Ты совершенно властен над своей судьбой. Единственное, что тебя может сдержать

или направить - твоя собственная воля. - Надеюсь, от меня не зависит судьба всего человечества.- Иронизируй. Ирония - хороший метод. Да: человечество как-то проживет без тебя и

без твоей воли. Правда, это будет несколько иное человечество. А вот тебе придется труднее, потому что от твоей воли будет зависеть судьба конкретных людей.

- Имена, пароли, явки... назови.- Их ты знаешь. И они к тебе придут сами. Это все, что я должен был сказать.- То есть, сеанс окончен? Я успею задать еще один вопрос?- Попробуй.- Ты - моя выдумка?- Понятно. Думаешь, я пришел из глубин твоего подсознания. Хорошо. Думай как

знаешь. Прощай. Не знаю, удастся ли нам еще хотя бы разок свидеться. Лев чувствовал: отец смотрит на него с бесконечной любовью. Он же в отце никак не

мог разглядеть реального человека. Может, это голограмма или гомункулус. А теперь разглядел. Зомби не умеют любить.

- Дай руку...Лев ощутил прохладную влажную кожу. Отец (или его образ?) на самом деле

волнуется - без шуток. Вдруг - стук, прямо как будто хлопушка лопнула возле уха, и Лев открыл глаза. Все та же сальная свеча, посапывание собратьев-рабов. И ни-ка-кого отца. Все-таки, сон.

Лев привстал. И вдруг рядом с подушкой обнаружил картонку. Он поднес ее к свету. Оказалась старая черно-белая фотография с обтрепанными краями, наклеенная на паспарту. Лев вгляделся в изображение - и расплылся в улыбке. На фото он узнал себя. Ему лет пять, он в матросской бескозырке с надписью: "СМЕЛЫЙ". Справа мама - молодая, красивая. Слева - отец. Тоже молодой, ко Льву он приходил почти стариком. Господи, как хорошо! Дело даже не в чуде (или фокусе). Просто, от прошлой жизни у Льва ничего не осталось, все сжег шаман. А здесь - эдакий королевский подарок... Ему выпало меленькое счастье!

Двое

- ...Разве не страшно тебе таскаться по незнакомым местам. Сколько - ты говоришь?- Одиннадцать дней. Не знаю... страшно, наверное. А что еще делать...- Вот, чудо в перьях. Дома сидеть - вот что.- Не сидится. Кто-то должен человека-то спасать.- И кроме тебя - некому.- Коли рассудить, так и есть... Илья сначала думал, когда нос к носу столкнулся в лесу с неуклюжим рыжим

недоразумением, что это мальчик. Хотел еще выговорить ему - да еще матом - что негоже малолеткам по Территории шататься. Может быть, и до границы препроводил бы. Беспредел какой-то, ежели дети повадились в запретную зону. Напрягли длинные огненные волосы. Пригляделся... да - грудь явно не мальчиковая, таз опять же округлый... А вот лицо не очень-то и женственное. Никакого макияжа, такие... трудовые черты лица. Образ колхозной телятницы: я и лошадь, я и бык. Все здесь с ног на голову. Хотя... девушкам в одиночку и без охраны здесь фигово. Хорошо еще, дело происходит не в Светлом. Это там, в Большом Мире феминизм, унисекс, эмансипация, нивелирование прав и все такое. Половая катастрофа. Здесь все проще и естественнее.

Девушка чуть не одурела поначалу. Аж голос сел от неожиданности, прошипела: "Отойди-и-и, з-зашиблю-ю-ю..." Змеюка, и чем она зашибет? Одета Мария по-мужски, в комбез. Большущий рюкзак за плечами, в руке самодельный посох типа дубины. Мальбрук в поход собрался. Но ничего так – снюхались. В смысле, нашли общий язык.

- …Да как ты его спасешь-то.- Не знаю пока. Но ведь - измаялась.

- Лев, говоришь... Ёксель-моксель, а ведь я его, кажется, знаю. Мы полгода назад встретились. На реке. Очень это было давно...

- Расскажи...Царев рассказал. Что посчитал нужным, конечно. И Мария поведала о своем. Летом

она не один раз вскакивала ночью в холодном поту. Ей виделось: Лев в опасности. Свои, в Городе Солнца, говорили: "Забудь - оторванный ломоть, по-любому сгинет! Если уже этого не случилось..." Такое у них бывает: кто-то приходит, кто-то бежит. Броуновское движение народа, не всякому человеку надобен душевный покой. Лев Бахмин - из тех, с мятущейся душой. Таких еще неприкаянными обзывают. Но Маша осязала своим то ли шестым, то ли седьмым чувством: еще не сгинул. Хотя, уже не один раз оказывался на грани. А сейчас вот - явно приближается особенная беда. Маша не знает, откуда у нее такие способности чувствовать на расстоянии, вроде бы, ее родители колдунами не были. Бывает – не всегда, а время от времени – она знает, что случится, вообще-то это называется даром предвиденья. Едва началась осень, это ощущение взыграло с особенной силою. Ушла тихо, никого не предупредив. Плохо, наверное, сделала, но люди тем и отличаются от иных существ, что способны на нестандартные, алогичные поступки. Шла по наитию, не представляя даже - куда. И вот, на двенадцатый день – страшный дядька с черной бородищей. Перепугалась, конечно, хотела стукнуть ногой по коленной чашечке, дубиною по шее - и бежать. Но пригляделась в последний момент: глаза, вроде незлые. Да и не ходят злодеи поодиночке.

Излили друг другу душу мужчина с женщиной. Можно сказать, раскрыли подноготную (никто никому, конечно, иголки под ногти не вгонял), правда, не всю, как без скелетов в шкафу. И надо ведь что-то делать, под лежачий камень ничего просто так не потечет. Вот и двигались навстречу друг дружке... катящиеся камни. А камни, как известно, в горку не катятся - им силу тяжести подавай. Это я к тому говорю, что случайности в мире происходят нечасто, все больше у нас… как там дядя Ваня говорил… ах, да: детерминизм. Маша в растерянности - она толком и не знает куда ее ведет наитие, и когда она придет (если придет вообще). Илья на своей шкуре убедился, что старик прав: близкий путь на Территории - не самый короткий. Он чапает в город, чтобы подсказать мужикам выход. Но все петляет, петляет по тайге, а с продвижением покамест загвоздка. Может, потому что так и не удалось пока что раздобыть огнестрельное оружие? У женщины есть интуиция, у мужчины - опыт. Авось, получится чего-то достичь.

Остаток дня вместе шли без приключений. Благополучно переночевали, разбив палатки на почтительном расстоянии одна от другой. Утром продолжили поход весело, дошло даже до шуток-прибауток. Не заметили даже, как пришли к развалинам газокомпрессорной станции. Оттуда значительный путь можно преодолеть по трубе.

...Вот, как им вдвоем на "пионерке" пристраиваться? Как ни крутись - прижиматься друг к дружке придется. А путь по трубе - наиболее эффективный, аккурат болота преодолеют. Что же... гендерные особенности стоит забыть. Они компаньоны - и точка. И ничего личного. Собственно, об этом Илья с Марией и условились. Знает только труба ржавая, как поладили они... Но в общем и целом - нормально поладили. Тем паче, капитан Царев уже и подзабывать стал, чем по идее должны заниматься мужчина с женщиной, когда они вдвоем. Может и впрямь подкалывать партнера? Одно дело, лица разного пола остаются наедине в нормальной среде, то есть, на Большой Земле. На Территории не только физика другая, но, кажется, и химия. Но ничего - и с этой закавыкой сладили.

Через день они уже общались как брат с сестрою. Бывает такое: еще и суток не прошло с момента знакомства, а кажется, ты его (ее) знаешь всю жизнь, как прям родственные души. А родственнику можно и высказать свое "фи". Например, Мария корила Илью за шибко запущенную бороду, но летчику и бриться-то нечем. Льву тоже не очень-то нравится расхристанная рыжая шевелюра: бестия какая-то с Лысой горы – не хватает метлы, хотя дубина тоже сойдет. Но он не корил, этого еще не хватало. Зато задавал прямые вопросы:

- Ты вообще искомого любишь хоть.- Вот задаешь вопрос - а объясни, что такое любовь. Илья знает. Он любит сына, Ваську. В женской верности Царев разуверился, хватит

уже - стреляный. А родительская любовь – это святое.- Конечно знаю. Это способность пожертвовать собой ради другого человека.- Вот видишь, как все просто. Если я ушла его искать - значит... – Проглотила фразу,

замолкла. Выждав паузу, Илья продолжил давить на больное:- Не уверен, что это так. Может, тебе просто надоело в своем солнечном раю. Или

представила себя благородной героиней из страны Оз. И не стоит любовь, наверное, путать с жалостью.

- Жалко собачек и кисок, а не людей.- Мало живешь на свете. У жалости много областей приложения. Мне кажется,

возможны только два варианта: или жалость - или страсть. А любовь - нечто из другой области. Амуры и тужуры. Оперетта.

- Ну, знаешь... ты, Царь, - Марии почему-то нравится называть Илью именно так, хотя они и не знает вовсе, что это его уличное погоняло, - видно, просто еще и не любил. Я имею в виду - женщину.

- У меня есть дети.- Я не об этом сейчас. А о чувствах. - А у тебя нет детей.- Солдафон. Грубый прямолинейный солдафон.- И не стесняюсь этого.- Дурак.- Ведьма.Вот и поговорили. Идут молча с полчаса, дуются. Но после снова заговаривают о

каком-нибудь пустяке. Милые бранятся - только теш... ой, о чем это я. Оговорился, екарный бабай. Просто, в трепотне как-то быстрее время пролетает. Это дядя Ваня был стар и не любил болтать во время перехода. И рыжая с бородатым молоды, они вполне в силах языками-то в процессе почесать.

Умирающая последней

Полдня, за пилкой дров, Лев обдумывал план побега, теперь уже - третьего. Два предыдущих раза строились по похожему сценарию: пока основная братия (ну и сестричество) на службе, перемахиваешь через частокол - и лесом, лесом. Даже собаки не успевают хвостом вильнуть - они же "насобачены" на внешнюю угрозу. Первый раз Лев пробовал вечером, во второй - утром. Но у них, похоже, четко отлажена система дозоров. К тому же среди рабов немало стукачей. Система наушничества отлажена в святой обители до совершенства. Отлавливали, телесно наказывали - и в штрафную яму, на недельку. Вертухаи хреновы, духовный гулаг.

Подговорить кого-либо, чтобы составить группу, чревато - потому как стучит больше половины. Хотя, на самом деле Бахмин не пробовал. Здесь нужно, рассуждал мысленно Лев, орудуя пилой, применить креатив. Безвыходных положений все же не бывает. Так же как нет почвы для абсолютного отчаяния. Но все надо готовить. Часто любят говорить про лягушку в крынке молока, которая билась-билась - и в итоге выбила комок масла. Это ложь: из молока масла не выбивают, нужна сметана. Но где ее найти, эту предполагаемую "сметану свободы"...

С той стороны пилы - Григорий; Пал Палыч собирает из чурок штабеля. Первый хочет пролезть в трудники, выслуживается перед системой, го...он штопаный. Второму пофиг, ему все - Божья роса. Да-а-а... не подельники. Хотя, если оценить трезво, Гриша такой бугай, что троих легко завалит голыми ручищами. Вот бы бежать с ним! И как его сюда занесло?.. Рабы не делятся промеж собою деталями своей прошлой жизни. Может, Гришка был когда-то спецназовцем, профессионально убивал. А здесь - баран-бараном,

Вш-ши - вш-ши, вш-ши - вш-ши, вш-ши - вш-ши... Унылая песня пилы. Невдалеке за процессом лениво наблюдают два Гениных брата. Типа стражи порядка. У-у-у... мордовороты, пахать на таких надо. Один из них ловко поигрывает плеткой. Избранный,

из касты моральных уродов. Сегодня работается влегкую, потому что день прохладный. А думается - и того лучше. Надо разработать план более изощренный. Потому что на третий раз эти сатрапы его не пожалеют - из спины сделают картину художника Жоржа Брака. Может, попробовать взять заложника? Да нет - отсутствует опыт, да и силенки не те, что у того же быка Григория. Затаиться где-нибудь внутри периметра, пусть ищут с собаками. А на третий день, когда они признают поражение, тихонько выскользнуть... Жаль, идентификатор отобрали, сволочи. А вдруг... ну, договориться как-нибудь с Геной? Чем черт не шутит. Некоторое влияние он на девочку имеет, можно таки убедить ребенка в том, что его, Льва Бахмина, все-таки незаконно удерживают. Хорошая мысль!

- Отдохнем! - Воскликнул Пал Палыч. Он как самый опытный - за "старшего раба". Даже в самом униженном положении можно забраться на возвышенную точку. Оглянувшись на млеющую охрану, расселись по бревнам. Братья не проявили недовольства. Лев понял, откуда в нем "дежа вю": бугаи с козлиными бородками похожи на ту двоицу, что Бахмин, будучи Бледным Зайцем, при помощи Ровной Березы скрутил там - на Севере. Вот бы повторить акт.

- Эх, грехи наши тяжкие... - Проворчал Гриша.- Какие такие твои грехи? - Проворчал Пал Палыч. - Ты ж почти святой, ничего

такого не совершил.- Да что ты про меня знаешь..- На носу у тебя написано, Гришка-кубышка.- А на тебе, дядька, - Дылда зовет пожилого раба "дядькой", - небось и пробу ставить

места не найдешь.- Было дело... - И в глазах Пал Палыча будто потекла вся его сложная жизнь,

включая трудное детство и бурную юность. - Вот именно что. Теперь вот отрабатываешь. Эй, интеллигенция, - Льва почему-то в

землянке прозвали именно так (а вот дай ему написать это слово, сколько ошибок сделает - три или четыре?), - ты как думаешь: дядька достаточно нагрешил?

Лев вспомнил вчерашний разговор с Геной. О неизбежности греха в земной жизни. Ну, что ответить этому тупорылому (Бахмин его ненавидит - и Гриша об этом догадывается)? Однако, ответил:

- Тебе это так важно, Григорий?- А то. Хочется жизни... вечной.- На что она тебе? - Пал Палыч произнес это так, как отцы говорят детям:

поучительно.- Ну, как... чтоб жить. И чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы... и пусть меня

зароют в землю праведным идиотом, который до конца остался рабом... Божьим. Лев научился не говорить, если этого не требуют. Они же здесь, в скиту, окопались, и думают, что обороняют Истину и душонки спасают. Всякое противное мнение - глас сатаны. И наказывают за ослушание, будучи уверенными в том, что их руками водит Бог.

- Гриш... - Лев все же нашелся, что ответить. - Чужие грехи учитывать - становиться в позицию Господа.

- Че... в-во-о-о?! - Для правоверного всякий намек на оскорбление Бога - как красная тряпка для быка. Лев это осознает. А тут еще наезд: типа Богом стать захотел?

- Того. Найдутся те, кто грехи Пал Палыча, твои и мои грехи сочтет. Точнее, все уже сочтено. А ты - пустобрех.

- Интеллигенция, хамишь... - Хорошая погода, говорю. Не жарко. Мозги не перегреются.- Слушай, ученый. Менделеев, бл... - Гриша осекся, вовремя вспомнив, что

сквернословие - грех. - Когда-нибудь ты проснешься, а голова - в параше.

Наверное, проскользнуло в голове Льва, что тюремная камера, что монастырская келья, что солдатская казарма - один полигон для построения жизни по понятиям. Потому он и остается в рабах, что по сути своей - урка...

- Ты угрожаешь?- Воображаю. - Эй, молодежь. - Пал Палыч старается снизить градус. - Брейк...- А вот и он, больной зуб. - В Гришином голосе чувствуется сарказм.Подгреб наставник, собственной персоной, а он редко нисходит. Те из рабов, что

приходят в молельню, имеют счастье почаще созерцать Большака, Лев же видит начальника в третий или в четвертый раз за все время.

...Занятно... почему у всех религиозных авторитетов такие выразительные пузени? Наверное, как у индийских брахманов - типа знак почетного отличия. Доримедонт из той же оперы. Лев только одно исключение видел - Вениамина. Но он не религиозный все же лидер, а скорее духовный. Или, что ли, вправду как бы святой. Спиной Бахмин чует: по его душу прикатил колобок; рано или поздно фривольность с Генавой должна чем-то закончиться. Вертухаи-братья напряглись, изображают бдительность.

- Та-а-ак, вы двое - работать, - Наставник указал на Григория и Пал Палыча, - а с тобой давай отойдем...

Рабы принялись истово имитировать праведный труд. Явно, производительность упала (Пал Палыч не так крепок, чтобы ловко пилить), зато шуму поприбавилось. У нас ведь все, что делается в угоду начальству - лишь красивый пшик. Наставник с видом египетского фараона по-хозяйски обозрел поле действий. Вот это его "ты, ты..." неприятно. Одно дело попасть в феодальный строй, другое - в рабовладельческий. Первобытное состояние племени Белой Росомахи - вообще рай земной по сравнению со Свято-Спасовым скитом. Наверное, не зря в Иеудее когда-то появилась религия рабов.

- Ну-у-у... говори. - Наставник изображает доброго царя (при злых боярах). - Что говорить?- Эх, ты... Левушка, вот что. Не надо всего этого.- Чего - этого? - Отлично оба понимают, о чем речь. Но Бахмин полез в бутылку.

Разгорячен. - В тебе спеси много, вот, что скажу. На службы не ходишь, правило не читаешь. -

(Многие из рабов встают раньше и читают молитвенное правило), - Все это к добру не приведет. А Генаве я запретил к тебе шляться, она от тебя гордыней заразилась: "А вот Лев сказал, а вот по разумению Льва..." Прелесть на тебе - вот, что скажу. Гордыня - смертный грех. Не искушай дитя. Понял?

- Как же это у меня получится, если вы запретили... - А вот не знаю, как у тебя получалось раньше. Ты вот скажи: неужто веру нашу

православную никак не принимаешь?- Как не принимаю. Очень даже принимаю. Только воспитан так, что не выпячиваю

религиозные свои убеждения. - Значит, веришь в Святую Троицу и Святое Воскресение Господне? - Доримедонт Адольфович... вы задаете глубоко интимные вопросы. - С-сатана. Серафим! - Подбежал один из сыновей. - Всыпь этому... дюжину. Пока переросток скручивал Илью, "держиморда" вымолвил:- Подумай. И приходи после службы в молельню. Может, у тебя более разумные

мысли появятся, недоумок.Оскорбил и наверняка испытал садистское удовольствие. Садомазорежим, думал

Лев, в очередной раз убеждая себя в том, что в его положении следует расслабиться и получать… ч-чорт!.. нет, конечно, не удовольствие получать, а терпеть. Двенадцать ударов розгами - легкое наказание, самое неприятное - в публичности. Исполнять телесное истязание - одно из любимых развлечений обалдуев. В этом они даже превосходят себя; палачи - вот их подлинное призвание. Таким пофиг, кто у них клиент:

Коперник, Кампанелла, Карбышев... Лев молча сносил хлесткие удары и про себя думал: "Хрен я к тебе приду, урод..." И еще: "Только бы этого не видела Генка..."

Созерцание экзекуции - и для рабов приятное удовольствие. Так же сходятся и трудники (они обычно заняты на более легких работах, и с рабами мало контактируют). Все смотрели так же, как наблюдают за кастрированием поросенка: с перекошенными от отвращения лицами, с любопытством и с горящими чем-то нехорошим глазами.

А после маленького шоу - снова работа. Движение лопатками помогало переносить зуд спины. История России как история телесных наказаний... Если издать труд на данную тему, одним томом явно не обойдешься. И цари не брезговали участвовать в экзекуциях, причем, порою и в роли палачей. Оттого русская нация такая взрывчатая, что спины знают плетку, а руки так и чешутся, чтобы таковую взять в руки, даже "Домострой" учит искусству грамотного бития.

В молельню вечером Лев само собою не пошел, остался в землянке. Ослушание воли наставника с Свято-Спасовом скиту - серьезное нарушение порядка. Вечером Льва бросили в яму. Правда, розгами наказывать уже не стали.

На самом деле яма - ничего себе так место, по крайней мере, обжитое. Там даже очаг посередине, и дерюжки постелены. К тому же в яму не бросают в прямом смысле, а дают сползти по приставной лестнице. Лев любит уединение. Не одиночество - а именно уединение. Будет время покачественнее обдумать новый план. Не до скончания веков же его будут здесь держать.

...Среди ночи Льва разбудил голос:- Эй, узник! Ау-у-у-у!..Генин голосок. Продрав глаза, поняв, что это не сон, Бахмин откликнулся:- Накажут ведь...- Ну и пусть. Ты же из-за меня страдаешь. Лови... - На веревке спустилась корзина. -

Отвя-я-язавай. Младших дочерей всегда балуют. Может, и эта дерзость девушке простится. А

может и - нет. Лев объективно оценивает ситуацию: отпрыск изверга - единственный потенциальный его союзник, не стоит отпугивать.

- Ну, как тебе здесь, узник?- Да жив покамест. А тебе там - каково?- Тятька заругал. Пужал всякими карами.- Тогда - зачем?- Жалко, дак. - Спасибо. Ты добрый человек. - Да разве ж мы не християне...- Гена... боязно мне за тебя. Иди все же домой. Словят - худо будет. - Хочу спросить... ты слышишь?- Спрашивай.- У тебя нет такого чувства, что все это - только лишь сновидение?- Нет. - Лев солгал. Иногда действительно думается, что ему пригрезился жуткий

кошмар. По крайней мере, хочется, чтобы все оказалось именно так.- Странно. А у меня - есть. Вот, блин, подумал Бахмин, тебя просто не охаживали прутами. Тогда бы вся эта

мистика быстренько улетучилась из твоей светлой головушки.- Ну, правда, Ген... тебя могут словить. Завтра услышимся - а? - Ладно. Спокойной ночи, до свиданья... - Никогда Генава не прощалась со Львом и

ничего не желала, ничего не желала. Теперь же повела себя иначе.- Тебе тоже, солнышко приятных снов. И пусть Господь хранит тебя... - Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа... аминь!.....Утром Лев обнаружил в корзине козье молоко в кринке, ржаной хлеб, яйца, сыр.

Спущенную в люк баланду можно было вылить в парашу. Что ж... надо хранить эту

единственную ниточку, связывающую его с желанной свободой. Похоже, Доримедонт задумал серьезную кампанию по усмирению Бахминского духа, укрощение строптивого согласно понятиям. Силы явно неравны. Но некоторые шансы все же есть, к тому же надежда всегда умирает последней.

Окраина. Позолоченный век

Было бы наивно полагать, что новая система социальной справедливости была принята всеми народами на ура. По тайге еще долго бродили остатки банд (не обязательно белых, среди них встречались и те из красных, кто считал, что к власти пришли жулики и жиды - дабы сотворить грандиозный гешефт) которых спецвойска выкуривали зарином. Вроде как выкурили, но на самом деле выкорчевывание вредного элемента длилось, как минимум, два десятилетия. До-о-олго еще родители пугали непослушных детишек бородатыми разбойниками, которые придут и съедят.

И все же давайте уж не будем лукавить: советский период для Окраины был, мягко говоря, не самым худшим. Даже в плане пушнины. Пришли новые технологии - вот что важно. В том числе и в смысле пушного зверя. Звероловство, полагающееся на удачу, сменилось на звероводство. Были допотопные охотники - стали советские рабочие. Окраина из первобытно-общинного строя сразу же шагнула в период индустриализации. Появились зверосовхозы, где песца, норку или ласку выращивали в промышленных масштабах. На Севере Окраины, в тундре созданы были колхозы оленеводов. Каждый олень на перечет, все под контролем, и даже есть ветеринары, следящие за здоровьем стада. От услуг шаманов, лечащих камланием, напрочь отказались. А вкупе понаехали и

врачи для людей. Народ зажил! Появилось, кстати, свободное время. Другой вопрос, что оное тратили на употребление шайтан-воды. Но это уже другая история, с которой даже врачи не совладают. В конце концов, водку изобрел не Ленин.

Что главное, люди стали верить в светлое будущее. Эта вера, пожалуй, была круче христианства, ибо коммунистические жрецы обещали сытое чрево и Эпоху Всеобщего Благоденствия уже при этой жизни! Главное тут: свою голову надо прикладывать избирательно. Большой Брат все решит, политику партии и правительства следует одобрять и поддерживать, а кто не с нами - тот против нас. Есть Отец Всех Народов, который все ведает, смотрит далеко вперед и сидит в своем Кремле денно и нощно, мучительно думая: "Как там мой народ?" Ну, типа аборигенского божества Кунгу-Юмо, только - во плоти. А если начать вчитываться в труды классиков и задумываться о сути - ты уже неправильный коммунист (или там - комсомолец, аль интернационалист). Вера тем сильна, что надо тупо верить, а не подвергать сомнению. А то ведь так и до ересей недалеко - навроде троцкизма или какого-нибудь, прости Господи, оппортунизма. Вскоре, кстати, Окраину наводнили и троцкисты, и оппортунисты, и даже вредители. Но об этом - чуть ниже.

Оно понятно, что на самом деле имел место новый вариант самодержавия. Однако, ежели есть империя, которая теперь именуется Советский Союз, никак нельзя без священного императора. В старину работала схема "православие-самодержавие-народность", теперь же "партия Ленина, партия Сталина нас к торжеству коммунизма ведет". Это же движение, а не застой! Моисей водил свой народ по пустыне - почему бы Иосифу не поводить? Скрепляет всякую империю, впрочем, не самодержец, а все та же идея. Типа идеи Чучхе в Корее или идея «фридм» в Соединенных государствах Америки. Царей сметают и забывают, приходят новые тираны, но, если не отметена идея, все в империи будет о´кей. Коммунистическая идея, строго говоря, являлась наиболее эффективным средством сохранения Российской империи. Вера сметает горы - об этом даже Христовы апостолы писали. И, кстати, смели у нас гор немало, от той же горы Магнитной, что на Камне, ни черта не осталось – всю переплавили на танки. Сталин, мне думается, стал царем не потому что желал этого, а оттого, что царя желали массы. Точнее - вождя, что на самом деле в моральном плане отбрасывало страну во мрак доисторических времен. Примерно то же случилось и в Германии, когда немецкие бюргеры вкупе с промышленным лобби сами вытолкнули на вершину своей пирамиды фюрера. Но там все закончилось гораздо быстрее (хотя, по сути так же печально, как и в России). Зато наш Позолоченный Век оказался тягучим и с некоторыми взлетами. Даже – в Космос.

Пока же, на пути к благоденствию, имели место некие явления. Из-за Камня на Окраину ринулись два потока - большой и маленький. Второй поток - геологические экспедиции. Ученые люди вгрызались в землю, надеясь обнаружить богатства, должные поднять советскую страну и приблизить Эпоху Всеобщего Благоденствия. Титанические территории не могут не хранить в своих недрах хотя бы какие-то богатства. Кто бы сомневался, что "богатство" от слова "бог", но империя нуждалась не в богах, а в идолах и ресурсах, которые можно продать, а на вырученные средства строить нечто напоминающее Всеобщее Благоденствие. Я сейчас говорю и про советскую империю, и про американскую. Геологи так же были движимы идеей, а потому выполняли свою миссию предельно истово.

Первый же поток - этапы. Видно, не все там, на Западе Московии было благополучно. Этапами пригоняли не только троцкистов и оппортунистов, но и много иных "истов" - в общем всех, кто не так прочитал первоисточники и задумался своею головой. Впрочем, большая часть зеков вовсе ничего не читала - по "58-й" гремели просто так, иногда за не к месту рассказанный анекдот. Попадались и шпионы, коих почему-то набирались хреновы тучи.

Должен заметить: первые концлагеря основали еще белые, в пору Гражданской войны. Когда жестокость самоуничтожения нации зашкалила мыслимые пределы (а во всякой войне подобный порог присутствует), как красные, так и белые предпочли расстреливать, вешать или пускать под лед. Так экономичнее. В мирное время интересную практику подзабыли. Я имею в виду как массовое уничтожение, так и концлагеря. Едва советские государство оправилось от ужасов Гражданской войны, потихонечку принялись чистить страну от зловредного элемента. В первую руку строились не лагеря, а поселения. Туда загоняли крестьян - целыми семьями. Как понимали местные, они - эти мироеды из кулаков и середняков - шибко там, за Камнем разжились и не желали делиться с трудовым народом.

Но вот, что занятно: на новом месте, среди дикой тайги, они, бывшие эксплуататоры, всего за каких-то два-три года снова разживались! Странно только, что при этом никого не эксплуатируя... Приходили спецотряды, мироедов собирали в этапы - и загоняли в тайгу еще глубже. И там они, сучье отребье, снова разживались! От ить, гадские выродки - ну, никак не желают перевоспитываться. Тогда руководители процесса призадумались: видно, надо коренным образом менять режим содержания, да и саму систему исправления.

Понятно, что у молодого прогрессивного государства море врагов. Особливо - в капиталистическом логове, где спят и видят наше царство свободного труда поверженным и униженным. Капитал - страшная вещь, ибо в обществе, поклоняющемуся желтому дьяволу, будущее - гниение и разложение, жуть, короче. Ну, это согласно учению Маркса. В свое время они и натравили Гитлера на Советский Союз, надеясь, что дна гадина пожрет другую и подавится, но вышло несколько иначе, что, впрочем, выходит за рамки данного труда.

Иные учения в стране свободного труда не приветствовались и, собственно, карались. Оно конечно, товарищ Бронштейн - тоже их ТЕХ, иудеев, но в борьбе за власть победил все же грузин. Советское государство шло к Эпохе Всеобщего Благоденствия, где всякая тварь равна с другой, и нет тех, кто выше и жирнее. Это опять же по идее. Идеал, конечно, недостижим, что не мешает стремиться. Новые иконы общества - Павка Корчагин, Мальчиш-Кибальчиш, другой Павка - Морозов. Сплошь пламенные борцы с буржуазией и прочими нелюдями. Общество без рабов, управлять которым способна каждая кухарка - вот идеал. Между тем на Окраине рабов как раз становилось все больше и больше. Последних традиционно именовали "врагами народа".

Если существует вражеский форпост, значит, есть враги. Понятно, что они являются врагами дружной советской семьи народов, ведомой мудрыми руководителями. Чего хотят враги? Естественно, нас погубить - и завладеть нашими ресурсами. Ни хе...а! Это наша земля, завоеванная нашими предками. Врешь, не возьмешь, мы пока еще нищие - но гордые. Молодое Царство Справедливости восстанет с колен и покажет всему миру! Кузькину мать.

Кстати, о ресурсах. Геологи нашли на Окраине богатые запасы углеводородов - нефти и газа. Помните, как когда-то по Окраине бродили стада монстров? Так вот, погибнув и разложившись, зверушки, звери и зверища не распались на атомы, а превратились в "черное золото" - товар, который можно обменять на золото настоящее. Разве только, пока что не было технологий эффективной нефтегазодобычи в столь суровом и отдаленном краю, а так же недоставало средств доставки ее потребителям. Так что, месторождения до лучших времен покамест не трогали.

Зато активно развивалась лесопромышленная отрасль. К тому же хватало бесплатной рабсилы, которая все прибывала и прибывала из-за Камня этапами. Лагеря плодились как тараканы на грязной кухне. Рабы обоих полов исправлялись, исправлялись и исправлялись. Те из них, конечно, кто выживал. Строились зимники, узкоколейки, сплавные рейды. Окраина преображалась, становясь весьма важной частью империи.

Но грянула новая война, та самая, в которой фашистов натравили на коммунистов и евреев. Из-за Камня приходили противоречивые вести: не то мы гоним немца, не то немец гонит нас. Было тревожно и непонятно. Исходя из того, что на фронт забирали всех, кто может еще держать оружие, логично было сделать вывод: пришла не просто страшная напасть, а нагрянула очень-очень-очень страшная беда.

Жили впроголодь, трудно, но всех объединяла святая вера в Победу. Надежду укреплял тот факт, что из-за Камня пригоняли толпы инородцев - не только немцев, но и румын, финнов, мадьяр, и даже итальянцев. Позже к ним стали присоединяться бандеровцы, власовцы и прочие лесные братья. Это были пленные и предатели Родины, и для них строились новые лагеря. Наш, русский зек - он привычен к сибирскому климату. Европейцы же дохли как осенние мухи. Легче всего приходилось власовцам и отчасти бандеровцам: эта порода более приспособлена к стуже и суровой таежной жизни.

Вдобавок в тайгу пригоняли польские, прибалтийские и немецкие семьи: для них строились целые леспромхозы. Они в них жили не так и плохо - потому что любят порядок, ненавидят бардак и верят в Бога. Откровенно говоря, большинству из данного контингента в Сибири было даже лучше - потому что советское государство все же о них заботилось и давало кров. На Родине заботиться о данных категориях никто не желал, родной же кров был разрушен.

Особая порода - наши, русские люди, бывшие военнопленные. Как говорится, из германских лагерей - да в советские. Печальная судьба! Впрочем, таковым пришлось даже легче, чем бандеровцам, ведь попривыкли к лишениям, обмыкались - и невзгоды переживали уже на автомате.

Когда культ личности пресекли и обличили, картина движения народов и культур на окраине несколько изменилась. Леспромхозы работали вовсю, и некоторые из невольников даже не стали возвращаться на исторические руины. Из тех, кто выжил, конечно. Кто не выжил - того не спрашивали, где будут лежать ихние бренные мощи.

При Хрущеве на Окраине зачалась комсомольская стройка. Рабство практически ушло на нет - за исключением разве что чертовой дюжины зон для настоящих уркаганов, но на его смену пришло оптимистичное "догнать и перегнать". Я не случайно напираю на данный факт. Вроде бы, Отец Всех Народов и Большой Ученый, постигший толк не только в языкознаньи, издох, но осталась жива идея. Новый, мягкий и довольно харизматичный правитель даже назначил дату окончательного утверждения коммунизма. Светлое будущее опять же должно было нагрянуть уже при жизни нынешнего среднего поколения. Но только использовались иные методы, в формате пряника.

То есть, Окраину теперь приезжали покорять не по принуждению и этапу, а из чистого энтузазизма. "А я е еду, а я еду за туманом, за туманом и за запахом теньги..." Тьфу... тайги, то есть. Кстати, теньгу отваливали очень даже приличную - да еще с северной надбавкой. Оно конечно, на Окраину повалил разный люд, но преимущественно это были не ушлые "перекати-поле", а почти святые люди, искренне верящие в то, что Эпоха Всеобщего Благоденствия - не миф, а реалистичный проект. Главное - искоренить тунеядство и казнокрадство. Это там, за Камнем мажоры танцевали джаз, готовясь продать Родину. Здесь же люди самоотверженно заколачивали теньгу. И, кстати, на комсомольских сейшенах в леспромхозах так же танцевали джаз. Это же, кажется, не грех – да и весело.

И все же Окраину за баблом рвались далеко не только комсомольцы - но и всякое отребье со всего бескрайнего Советского Союза. Ну, в хорошем смысле, конечно, отребье - из тех, кому больше всех надо. Такие... казачки нашего времени. Но не засланные. В основном это были люди из бедных регионов СССР: западеньцы, кавказцы, азиаты, отчего Окраина приобрела характер Вавилона. Хотя единая советская семья жила в общем-то дружно, но армяшки с айзерами, хохлы с бульбашами, грузины с турками-месхетинцами отчего-то не слишком торопились брататься. Отец Всех Народов в свое время успешно национальные вопросы решал. Теперь таковые "замыливали", что по сути закладывало

бомбу под то, что произошло ныне. Отсюда вывод: невозможно бесконечно имитировать оргазм и делать вид, что ничего не происходит. Рано или поздно взорвется.

Ну, природе ее покорители, конечно, выдали, аж по первое число. "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью". Только сказки сладкие, а были почему-то все горькие - про торжество человеческого духа, который по большому счету выше представлений о добре и зле. На кону стояла дОбыча, которая суть есть богатства страны. О какой-то там экологии не могло быть и речи - Эпоха Всеобщего Благоденствия должна быть приближена любой ценой и в максимально короткие сроки - причем, согласно решениям очередного съезда руководящей и направляющей силы.

Что касается аборигенских племен, их численность сокращалась - даже несмотря на культуру, образование и здравоохранение. Потому что шайтан-воду для них никто не запретил. Живя тысячелетиями в согласии с силами природы, коренные народы вынуждены били существовать в соответствии программой подъема отсталых окраин. Люди плохо понимали, зачем все это, но послушно, единым стадом шагали туда, куда их направляли приказчики.

По мере преобразовательской деятельности дикой природе становилось все теснее. Ну, ладно там - превращали бы освоенные земли в национальные парки, или заповедники. Нет - все как в песне советского периода: "Постой, оглянись назад - и ты увидишь как вороны кружат как вянет листопад, там где раньше был цветущий зад!" Тьфу - то есть, сад. Оглядываться на самом деле было некогда - нужно было поднимать дОбычу. Вышки бурили, качалки - чавкали. Когда синеклиза истощалась, вгрызались в новое место, старое бросая на волю судьбы. Так, постепенно, не только Окраина, но и весь эсэсэсэр превратился в сырьевой придаток Запада. Нитки трубопроводов тянулись через Камень - и по ним текла "кровь Земли", что приносило советскому государству твердую валюту, а народонаселению – уверенность в завтрашнем дне. Ах, если бы держава не растратила средства на поддержку социалистических режимов в малоразвитых странах! Может быть, эсэсэсэр жив был бы и поныне. Но не стоит жалеть о том, чего не сбылось.

Еще один момент, сверхсекретный. В рамках проекта поворота сибирских рек на Юг (желая спасти Аральское море) некие умники произвели на Окраине подземный термоядерный взрыв. Средней мощности, но мало не показалось. Ничего не получилось - реки не повернулись. Зато испытали новый тип боезаряда. На месте испытания образовалось красивое озеро. Жаль только, вода в нем заряжена явно не тем, что положительно влияет на здоровье человека, да и красотами полюбоваться в лучшие времена некому, ибо зона являлась закрытой. Но это ж такие мелочи по сравнению мировой социалистической революцией.

У нас в стране на самом деле одна беда. Если, конечно, не учитывать дураков, дороги, зиму, весну, лето и осень. Далеко не всякое зачатое дело доводится до конца. Все почему: сменяются самодуры - а новые приходят со своими бзиками. Новехонькие метлы не просто свежо метут, но и для подметания выбирают оригинальные пространства. Как у православных Пасха не должна совпадать с еврейским Пейсахом, так и новые начальники у нас преобразуют что угодно, только бы не мараться о самодурские и нелепые преобразования своих горе-предшественников. Ну, в лучшем случае они реставрируют нарушенное на более раннем этапе. Но только бы не продолжить начатое дело! И замкнутый круг наворачивал обороты: гениальные руководители начинали, потом начинания признавались нелепым идиотизмом, новые гениальные руководители обзывали старых козлами... В науке это называется "дурной последовательностью". Так же получилось в поворотом рек на Юг. Набедокурить - набедокурили, а расхлебывает пусть абстрактный Пушкин. Проекты удаются разве что тиранам. Примеры: взятие Казани Грозным царем, постройка Северной Пальмиры в болотах Невы, Беломорканал. А вот с БАМом оказались в жопе. По большому счету - и с Космосом. Вовремя ни нашлось в стране недалекого и жестокого диктатора (синоним: эффективный менеджер).

Зато в глухой тайге вырос прекрасный советский город нефтяников и газовиков, который начальство порешило назвать Светлым. Задумано было все не хуже города Бразилиа, что в южноамериканской глубинке. Да и немало реализовано. Одна только беда: по сути, Светлый являлся "моногородом", из которого управляли дОбычей углеводородов. И вот, когда нефть с газом пошли на убыль...

Вокруг да около

Уж чего-чего, а интуиции Марии не занимать, Илье же вполне хватает рассудка сказывается летно-офицерская школа. От объекта искатели держались на таком расстоянии, чтобы не вызывать истошного бреха собак. Противник хорошо обустроил систему защиты от непрошеных гостей. Пока еще наш тандем не уверен в том, что Лев томится именно в этой крепости (о чем утверждает Мария), данный факт не мешало бы исследовать. Как это сделать - уже другой вопрос.

Бастион с деревянным частоколом – неплохо укрепленный городок. По вечернему звону колоколов Илья сделал вывод: какая-то то ли христианская, то ли буддистская община. Маша никаких выводов не сделала: она и колоколов-то ни разу в жизни не слышала - перепугалась вначале, думала: тревога что ли какая, или злых духов отгоняют. Степень агрессивности или лояльности обитателей крепости еще следует выяснить. Поселений с неадекватным и агрессивным народцем хватает и вне Территории. Есть проверенный метод: наблюдение. Но для этого нужно время.

С высокой ели Царев разглядел людей, снующих по внутреннему пространству крепости. Так же - помог опыт военных действий в городе - он засек минимум два

наружных дозора: такие же схроны в кронах деревьев. Аккурат вечером, перед закатом там сменяется караул: на посту постоянно находятся двое. Какие у них средства связи, что за вооружение - издалека не разглядеть. Одно ясно: система отлажена, с панталыку не возьмешь. Надо думать, анализировать.

Ночи уже изрядно холодные, неплохо было бы поискать кров. Да и провизия на исходе, что-то следует предпринимать. Искатели отступили глубоко в лес, до сумерек успели выстроить шалаш, сделать из травы теплую подстилку. А вот костер разжигать поостереглись: не очень хочется себя обнаружить.

Перекусили тем, что осталось, после вечернего моциона и залегли в свое логово. Старались держаться друг от друга на приличествующем расстоянии - ну, насколько это позволяет внутреннее пространство шалаша. За несколько дней они уже привыкли к эдакому быту, но все же некоторая неловкость присутствует. Перед сном полезно держать военный совет - как же без планирования следующего дня? Илья, пересилив свое эго, поинтересовался ощущениями партнерши. Ну, в смысле, как ей представляются перспективы и вероятности.

- Мне думается, у них есть слабое звено. Ты же военный человек и не можешь не знать, что без него никак.

- Может быть… и у нас тогда оно не может не быть. - Конечно. У нас их больше, нежели сильных. - Но мы же команда, способная к обучению Или не так? - Молчание. Ну, Илья задал

риторический вопрос. И с кончика языка слетел давно болтающийся вопросец вовсе нериторический.

- Ладненько. Мы твоего этого Льва вызволяем. Предположим. А дальше - что?Пауза, довольно мучительная. Видно, Мария не знает, что ответить. В конце концов: - Я не понимаю. Человек в беде. Сначала спасти надо - а потом уже и решать. - Ты уверена в том, то ему... плохо? Может все как раз наоборот. - Уверены только дураки. - Дураки, говоришь... Мне думается, не только. Ну, а если попробовать взять языка?- Какого языка, Царь?- Ах, да... у вас же там кинематографа нет. Ну, человечка пленить - чтоб он нам все

порассказал. - А чем мы его будем кормить, где держать? В конце концов, они бросятся на его

поиски. Нет. Здесь надо хитрее...Илья не задает Марии совсем уж коварный вопрос на тему: а почему все-таки ее

возлюбленный свалил из Города Солнца, ежели там такая, блин, благодать:- А что ты имеешь в виду.- Нащупать слабое звено - и нанести удар. - Какая же это хитрость. Скорее, ум.- Вот именно. У тебя он есть - прикладывай.- Знать бы еще, каким макаром... А у тебя есть дар предвиденья. - Не всегда, не всегда я умею разглядеть... Ночью Илье приснился Васька. Сын бежал ему навстречу по темному коридору

офицерского общежития и визжал: «Папка, раскрути, раскрути-и-и-и!!!». Царев схватил пацана за ручонки, пытается с места сдвинуть – а не может. Прилип сын к полу-то…

...Маша растолкала Илью еще до рассвета: - Быстро! Ускользаем... Царев не успел сообразить, а женщина его потащила в чащу. Отбежав на изрядное

расстояние, они упали в яму, во влажную листву. Теперь уже отчетливо было слышно: со стороны шалаша мужские голоса. Похоже, людей много.

- Ты и правда экстрасенсорша... - Шепнул летун.Маша промолчала. Она обхватила запястье Ильи. Ему было больно, но длань

женщины не отцеплял - понимал, что ей страшно. Выглядывать бесполезно - еще темно.

Неизвестные шумели, но о чем они говорят, различить трудно. Общались незнакомцы возбужденно - как будто табор какой-то. Пришлось ждать. Уже светало, но некоторое время мужчина и женщина лежали. Илья наконец привстал, пытаясь хоть что-то разглядеть, и в конце концов офицер, поняв, что там все окончательно затихло, пошел выяснять обстановку на месте. В одиночку, напарнице приказал ждать и не рыпаться.

Царев осмелел вышел к шалашу. Здесь полный тарарам: вещи в беспорядке разбросаны, побиты, порваны. Такое ощущение, будто на мини-лагерь напала стая обезьян. Следы на земле были человеческие - от какой-то мягкой обуви. Судя по следам, вандалы ушли в сторону обратную от крепости. Илья впервые за десять месяцев, что он на Территории, столкнулся с таким: группа передвигается ночью, что нехарактерно для поведения всех обитателей Территории. Да-а-а, чувства были неприятные - ведь только хозяева способны ходить по лесу в темноте. Царев привел Машу, вместе они собирали оставшийся скарб. Это было сделать непросто, напавшие унесли рюкзаки. Сохранившиеся вещи пришлось тщательно запрятать, в другом месте, более утаенном.

Весь день мужчина и женщина провели в наблюдениях. Маша уверяла: ночной инцидент - не дело рук обитателей крепости. Что было подтверждено на практике: если бы они были обнаружены, вряд ли, например, из крепости на лошади с телегой после колокольного трезвона начали выезжать люди. Работники ездили на луга, грузили сено, переправляли его внутрь городка. Илья приметил: одни из выезжавших работают, другие - лениво наблюдают. Похоже, последние - начальники или охрана. Что-то в этом замкнутом мирке нечисто, коли люди разделены на касты.

Колокола – знак того, что там, внутри бастиона, творятся какие-то обряды. Коли над воротами и над одним и зданий - кресты, значит, христианская община, ну, или монастырь. Неужто Машин полюбовник угодил к религиозным фанатикам?

Забравшись на дерево и напрягши зрение, Илья разглядел внутри обители женщин: в длинных платьях, волосы закрыты хеджабами. Да нет, платками, конечно, православных и мусульманских женщин отличить сложно. Когда-то, в ТОЙ еще жизни Илья оказался в русском православном монастыре. Нужно было переночевать, и настоятель на просьбу ответствовал: "Вы в Божьей обители, вам никогда не откажут в крове..." Интересно... за пределами Территории это действует. А что здесь, внутри?.. Может, и Льва эти Божьи люди приютили. Только мужик забыл спросить о цене вопроса.

Одно дело - открытая система, типа Города Солнца; она, податлива, но ее сила именно в видимой слабости. Люди, грубо говоря, за свободу сражаются истовее, нежели за рабство. Если, конечно, их сознание не парализовано страхом и за спиной стоит заградотряд. С ощетинившимися мирками сложнее. Но и с другой стороны - проще; потому что те, кто готовится к приему беды, рано или поздно ее накликает.

В наблюдениях прошли еще два дня. Накапливалась информация, вечерами Илья с Машей ее анализировали. И постепенно оформлялся план. Дерзкий, отчаянный, но одновременно коварный и наглый.

Смирись

Взвизгнул люк, в отверстие полился дневной свет. Лев невольно зажмурился, отвык уже. Голос надсмотрщика, Евлогия:

- Ей, еретик. Причепурься, гостя принимай. Отношения у Льва с Евлогием сложились, старик допускает к яме Генаву и никому

не стучит (скорее всего). Да и в быту не выёжливый - парашу выносит сам. А сейчас он, видно, перед начальством выкабенивается, демонстрирует строгость режима. Нет мира без добрых людей.

В люк просунули лестницу, Лев ее принял, установил. Со скрипом в преисподнюю стало спускаться жирное туловище, едва протиснувшееся в дыру. На какое-то мгновение совершенно потемнело. Дант спускается в ад. Большак, собственной, ядрена вошь, персоной. Отдышался, огляделся, скорчил морду от смрада.

- Неужто тебе здесь... по нутру?Вопросить бы его: "Ну, чего твоей святой душонке еще-то угодно? Хряк

мордатый..." Мы по жизни учимся "фильтровать базар", по крайней мере те, кто со сметкой, а потому Бахмин не стал выкладывать на гора все свои мыслишки. А уж что

касается сути ситуации... Ежели со Львом так вожжаются - причем, на высшем уровне - значит, какие-то все же планы на него есть. Опять же, разъяснительную работу проводят, так сказать - спецмероприятия. Лев, недолго поколебавшись, выбрал агрессивную тактику поведения:

- Доримедонт Адольфович, вот скажите честно: вам обязательно меня так-то вот... объезжать.

- Эх, с-сынок. Давай лучше по-человечьи поговорим, что ль. Где у тебя можно присесть-то...

Не у меня, а у тебя, боров - хотел сказать Лев - это твое детище... вся эта тоталитарная система. Но произнес другое:

- Да вот: на пол разве.- Хорошо, хорошо. Спаси Господи. - Наставник все же пристроился на дерюжке,

такую жопу куда-то приткнуть надо. - Наверное, ты думаешь, мы тут все - звери.- Не-а. Зверь - я. Потому что в загоне. А вы... а, пожалуй что - работники зоопарка. - Дерзишь все. Оно тебе надо?- Незаконное лишение свободы. Уголовная статья.- Эх, с-сынок. Закон в нашей обители - это я. И мы в конечном итоге благодаря

Господу нашему спасемся. А они - нет.- Кто - они?- Все. Кто не с нами. - Но это отнюдь не мой выбор.- Ты дитё неразумное. Сам еще не ведаешь, что творишь. Катишься прямиком а ад. - Ну, а вы, конечно, все ведаете - потому что взрослый. И знаете истину. - Тысячи - понимашь, дур-рень, - вспыхнул Доримедонт, - тысячи лет люди

вынашивали ту И-и-истину-у, - Колобок рассек жирным пальцем воздух, - которую ты не принимаешь по упорной глупости своей! Страдали на кострах, на дыбе, в заточении – все ради Слова Божия. А сколько лет вашей этой идее поклонения прогрессу и вещам - а?

- Вот это вы точно говорите. И в ямах сиживали, подобно Аввакуму. - Ты Аввакума Петрова не трогай. Он за Веру нашу истинно православную страдал.

А ты - за...- Как я правильно понял - за прогресс. Большак не допускает, что его могут перебить. "Я наставник - ты дурак, а значит

заткни поганую свою варежку и внимай". Вот здешнее первое правило этикета. Но что-то Доримедонт сегодня шибко мягко реагирует на борзость раба:

- И прогресс - тоже. И не из таких, с-сынок, спесь-то выбивали. Слишком высоко о себе думаешь.

- Да действительно. Выбивательная система у вас развита. И даже прогрессирует. Доримедонт Адольфович... не соизволите ли мне объяснить: какого лешего я у вас тут вообще делаю?

- Вот дубина стоеросовая! Ты здесь приближаешься к Богу. Скажем, не нравится тебе Свято-Спасова наша община. А отдаешь ли ты себе отчет: чем?

- Да. Здесь меня принуждают к вере. Разве насильно мил будешь? Но это не все. И где в ваших святых книгах написано, что людей в рабстве держать не грешно? А уж что касается законной стороны...

- Сказано тебе. Закон не трогай, я в обители устанавливаю закон. Потому что паства без пастыря - тупое стадо. Вот так-то... Лёвушка.

- А знаете, как по-польски звучит "стадо крупного рогатого скота"? Быдло. Если вам охота приобрести новую скотину - флаг вам в руки.

- Понятно. Ты полагаешь, у нас здесь хлев. Нет. У нас большая християнская семья, живущая по Закону Божьему. Ты заблуждаешься, с-сынок. Буду молиться Господу, чтобы сатанинская пелена спала с твоего сердца. Лева, Лева... здесь ведь ангелы с бесами

сходятся, а поле битвы - сердца людей. И твое сердце - тоже. Мы не оставим твою душу на поругание врагу - знай.

- И до каких пор мне здесь, на этом ристалище бесов с ангелами, сидеть?- А вот пока не смиришь свою гордыню. Речь идет о смертном грехе, который

приводит к погибели души. Твоей души, парень. Спасаем, спасаем мы твою душу... недотепа.

- А свою?- Свою-то... Господь все видит, не скроешься от Господа. И каждому воздастся по

вере его...Встретились взгляды мужчин. Лев через полутьму прочитал в глазах старика

глубокую скорбь. Он же настоящий фанатик, свято убежденный в том, что именно он - носитель Истины, а Бахмин - заблудшая овца. И Доримедонт реально жалеет Бахмина, искренне хочет его вытащить... из ямы. Наставник встал, принялся кряхтя подниматься по лестнице. Никаких назидательных или прочих слов на прощанье говорить не стал, это у Мордвинкиных - семейное. Лев, глядя на возносящуюся тушу, молился: "Господи, только бы Генаве не запретил ко мне приходить..."

Гена пришла. Как всегда, уже когда на мир опустилась ночь. Естественно, на веревке спустилась корзина.

- Что ты сказал тятьке? Он злой на всех, рвет и мечет.- Что думаю, то и сказал. Правду.- Матушка говорила, правды не бывает. У каждого она своя. - Ну, вот я свою и сказал. Гена...- Ась..- Тебе здесь не тошно?- Нет. Мне здесь хорошо. Сегодня, представляешь, сама выковала подкову! На чье-то

счастье...- Так ведь подкова - предрассудок.- Кузнецы сказали, она принесет счастье вне зависимости от того, веришь в это или

нет. Только лошадь должна сначала еще потерять, а посля, кто найдет - тот и будет счастливым.

- И ты хочешь найти свою подкову...- Неплохо бы.- А мне - тошно как-то. - Левушка-коровушка. Ты бы прикинулся, что смирился. Так здесь многие делают, я

знаю. - Ну и бежали бы.- А зачем? Тут спокойно. Накормлены, обогреты. Опять же окормляются - и

спасаются. Чем худо?- А ты?- Что - я?- Ты - прикидываешься?Долгая пауза. Но в ней слышно, как в душе девушки происходит борение. Рассмотреть бы сейчас Генины глаза. Но темно, ни зги не видно. И даже дыхания не

слышно. Бахмин знает женщин, он умеет различить капризы их настроения не только по дыханию, но и по другим признакам.

- Я не хочу попасть в ад... - Наконец, нашлась она, что ответить. По интонации ясно было: убеждает Маша себя саму, превозмогая персонального червя сомнения.

- Понятно. Спасибо.- Спаси Бог?- Конечно.- Значит, ты все-таки веруешь? - Произнесла – будто облегчение к ней пришло. - Солнышко, мы не можем не верить. В ту же подкову, к примеру.

- Слава Господу... но тебе предстоит испытание. Завтра тебе предложат покаяться. На миру. Я слышал как тятька с матушкой говорили. Матушка его уговаривала не выводить тебя на мир. Но он не послушал.

- Что же. Предстоит испытание. Ни миру, говорят, и смерть красна. – Произнеся пафосную тираду, Лев себя осек: «А ведь правда страшно, страшно…»

- Но ты... покаешься?- В чем?- Как, в чем. В грехах. На миру каяться хорошо. - А если - нет?- Тятька сказал - всыпят тебе. - Бох терпел и нам велел. Верно говорю, а?- Зря ты так-то. - Знаю. Только, мне думается, Геночка, они тоже зря. Я в ваши игры не играл, и

правил не принимал.- Тебя никто не заставляет принимать. Просто соблюди… ритуал.- Да разве это по-божески? Талмудизм и начетничество сплошные. Обман.- Солгав в малом, ты останешься чист в большом. Господь видит твои деяния.- Рад, что ты умеешь говорить за Бога. Типа спичрай... - Лев запоздало осекся.

Практически, оскорбил, а слово-то - не воробей. Не стоило так грубо попирать душу союзника.

- Но я вижу Бога и слышу Бога. Хочешь верь в это, а хочешь...- И что он тебе говорит солнышко? За кем правда? - За Господом.- Подойду с другого боку. С кем Он - с твоим отцом или со мной?- Он со всеми. И Он во всем. - Ну так получается, и со мною тоже. Радует: я не лишен благодати. Благодарю и

славлю тебя, Господи! Но почему ты меня испытываешь, Боже? Я читал, ты испытываешь только тех, кого любишь.

- Ну и дур-рак! Люк захлопнулся. Аж в ушах зазвенело. Значит, завтра придется участвовать в их

святой инквизиции. Думал ли Лев о том, что попадет в яму к фанатикам, когда переходил границу Территории? Да думал, думал – ко всему был готов, даже к погибели. И минимум два раза уже погиб, только Господь не дал этого сделать до конца. Юля была права, когда кричала, что Бахмин придурок. Того же мнения придерживается и юное создания из скита. Генава верно сказала: прикинься, что ты в их системе - они ослабят режим. Наверняка шансов свалить тогда поболе будет-то. Тем паче Бахмин напоследок сразил девушку убийственным аргументом. Лев нащупал свою детскую фотокарточку – ту самую, с родителями, посланную из потустороннего мира. Кусок картона грел его похлеще всех святынь планеты Земля. Если чудеса существуют – значит, надежда не умрет!

Непростое надо принять решение. Ежели удастся удрать, никто в Большом Мире не узнает деталей. Что Лев потом расскажет - то и будет правдой, были б только слушатели. Короче, здравый смысл говорит за то, что надо уступить колобку, возомнившему себя Божьим посредником. А не он ли подослал Генку? Ну, например, это поможет укрепить авторитет большака. Такого жеребца объездил - 100500 баллов!

Лев заснул легко - потому что будто с души бетонный блок сняли. Будет завтрашний день - будет и пища. На Территории Бахмин уже научился жить сегодняшним днем. И ему не снилось ни-че-го.

Яркая, красная - дама опасная

...Трудники замерли в оцепенении, правда, вилы они выставили чуточку вперед - так, на всякий пожарный. А охранники, один и которых - Доримедонтов сын, нагло пялились на рыжеволосую незнакомку засаленными глазками. Женщина стояла молча, ее распущенную шевелюру развевал прохладный ветер. Люди были заняты погрузкой сена, обалдуи, поскольку сегодня работают трудники, а не рабы, дремали, пригревшись на осеннем солнышке. Глядь - пред ними баба.

- Чё делать-то бум? - Испросил один обалдуй у другого.- А, может... эта... ибанём, блеать? - Второй, сынуля Большака, сглотнул слюну,

которая, видно, шибко обильно полилась.- Так то ж... по-християнски, что ль. - Какое на хрен християнство, прости Господи. Вон, бабища-то какая... аппетитная.- Окстись, охальник. Ты чья будешь? - Первый обратился к женщине.Она молчала, глядела строго и напряженно. Женщину обступили трудники. Один из

них даже решился потрогать, но осторожно - будто перед ним самовар на парах. - Настоя-я-ящая! - Воскликнул смельчак. Видимо, скитальцам часто приходят всякие

такие видения. Одно слово: обитель. Где свято место, там завсегда искушения; наставник учит, что нечисть толпами вокруг оплота истинного православия вьется - успевай только отбиваться.

- Ясно, - воскликнул Мордвинкин-младший, - конец послушанию...- Ну, скажи что-то, коли по-нашему, по-русски разумеешь. - Приступил в допросу

первый обалдуй. - Мы ж не кусаемся, у нас все по-божески.Ага, по-божески... если бы не наставник со своим страхом Божьим, быстренько я

оприходовал бы кралю. Так думал каждый из окруживших женщину. Наверное, прав

Доримедонт Адольфович, что этому стаду нужен строгий пастырь, внушающий богобоязнь. Иначе начнется такое - что всех святых выноси.

- А что надо сказать? - Наконец подала голос женщина.- Кой черт тебя занес в наши благословенные края?- Шла, шла... вот, заблудилась. Вижу: люди. Добрые, наверное. Не обидят. Да и края

вроде бы как… благословенные.- Не-е-а. Не обидим. - И что? - Спросила ярковолосая. - Так и будем стоять, что ль?..Лошадка потянула воз в сторону скита. Все шли рядом, пешком. Каждый старался

держатся позади незнакомки, пожирая ее тело глазами. Когда въехали в ворота, на майдане уже начали собираться люди, даже рабы. "Скитское радио" - оно пошустрее "деревенского" будет, но все одно сарафанное. Народ шумел, обсуждая пришелицу.

Когда из головной избы вышли Доримедонт Адольфович с супругою и Большак прикрикнул, плебс умолк. Клавдия Арсентьевна успела громко пробурчать:

- Ведьма, что ль... Все услышали. Народ, повинуясь условному рефлексу, держался от незнакомки на

почтительном расстоянии, хотя скитальцы и сгорали от любопытства. Развлечений в скиту маловато, а потому все приготовились к яркому лицедейству с неизвестным концом.

- Тебя как звать-то? - Начал допрос наставник, пристроившись на учтиво принесенный табурет.

- Марией меня зовут. - Ну, и чья ты, женщина. - Своя. Чья еще?- Мария, говоришь... ну, признавайся, Мария: кто тебя подослал.- Разве меня кто-то должен подослать? Вот, шла, шла. И набрела на ваш городок.

Думаю: здесь хорошие люди живут, накормят и обогреют. У вас здесь, кажется, святая обитель?

- Видит Бог, да. - Ну так, примите. Ведь, кажется, Господь учит милосердию.- Посмотрим, поглядим... что ты за птица такая, Мария... - Доримедонтовы глаза

сузились до щелочек как-то непонятно засветились. Наверное, это внутренний духовный свет.

Здесь же, в Свято-Спасовой обители, нет обычая брать в рабство женщин. Женщины - рабыни своих мужчин по определению. Даже при таинстве бракосочетания по старинном русскому обычаю муж сечет жену плеткой, чисто символично - но все же. Большак пока еще не знает, как поступать дальше с незваной гостьей, его мозг творит тяжелый мыслительный процесс.

- А чего здесь смотреть? - В голосе незнакомки звучит надежда. - Вы же Божьи люди Бог с вами. Я знаю, что зла от вас не стоит ждать-то.

- Оно, конечно, так, женщина. Но я пока что не знаю, чего ждать от тебя...- Эй, люди добрые! Все оглянулись на окрик. Увидели дивную картину. На верхушке копны сена стоял

человек. С длинными черными волосами и бородою, в простой рубахе, а над головой (как показалось многим) сияет нимб. Ну, чисто Иисус Христос! Народ безмолвствовал, кое у кого раскрылись рты. На святых образах, коими забита молельня - тот же лик!

- Потто женщину обижаете? Вам ничего не говорит имя Мария-Магдалена?Все то же внемлющее молчание. Скитальцы поражены сходством со Спасителем.

Большак встал со своего сидалища, упулился, как и все. - Ты, мне кажется, тот самый Доримедонт. Пастырь сего стада...- Ну-у-у... эта... - Адольфович не нашелся, что ответить.

- Истинно говорю вам, люди. Ведомые своим мудрым наставником, вы идете по пути спасения. Благословляю вас, праведники! - Человек на сене поднял руку в знамении, все охнули. Большак упал на колени. Все повторили за ним. Доримедонт затянут:

- Христо-о-ос воскресе-е из ме-е-ертвых, сме-е-ертию сме-е-ерть поп-ра-а-ав!...Коллектив пропел молитву. Обстановка была торжественна. Люди осознавали, что

счастливы: они дождались второго пришествия! - Миряне... но вы здесь не все. Где раб Божий... Лев? По толпе пронесся ропот. Люди стали как-то нехорошо посматривать в сторону

наставника, как бы давая знать гостю: "Это все он, он развел у нас систему репрессий, чёртов сталинист!" Конечно же, Льва они вызволили очень даже быстро. Узник щурился, от солнечного света, не понимая, что происходит. Распознав наконец образы, Лев простодушно воскликнул:

- Маша... офицер...Это был провал авантюры. Вряд ли Бахмин виноват. Он просто не понял, что

происходит, когда его вытащили на грешную землю. Из ямы ничего не слышно, Лев был уверен: его ведут на испытание. Увидев знакомого и любимую женщину, системщик подумал, то ему снится бред. И он по объективным причинам не мог разглядеть как Маша с Ильей делали ему знаки: подыгрывай, мол. После долгой тьмы трудно различить нюансы.

Конечно же, "нимб" над головою Царя - всего лишь продукт массового психоза. Илья с Марией уповали на фанатизм сектантов, но они не просчитали вероятность сдачи со стороны Бахмина. План был гениальный: Мария отвлекает трудников, Илья влезает на воз, прячется в сене, потом вешает на уши общинникам всякую лапшу. Однако, у каждого, даже детально продуманного преступления, простите - операции, есть ахиллесова пята.

Льва бросили обратно в яму. Марию покамест заперли в бане. "Иисусу" учинили допрос с пристрастием, а для острастки побили (пока что несильно). Допытывался сам наставник, который, надо полагать, глубоко оскорблен.

- За цирк тебе, пришелец, придется жестоко поплатиться. За оскорбление Господа нашего - особая кара. Но ты скажи как на духу: есть у твоей банды еще подельники? Не лги - хуже будет.

- А то как же, - смело ответил капитан, - очень даже много. И ты, батя, сильно рискуешь со своей пездабратией.

- Та-а-ак... а ты крепкий орешек и к тому же охальник и грубиян. Ладно. Посмотрим-поглядим, сколь в тебе правды...

Про себя Доримедонт рассуждал: если скит найден, значит, действительно у нас положение незавидное. Есть ли еще в шайке члены, или нет - дело второе. Главное: произошло беспрецедентное событие, такое за десятилетия обители случается впервые. Если бы не душевная простота раба Льва, толпа готова была сдать своего наставника с потрохами - Доримедонт это чувствовал. Всякая ведь диктатура висит на ниточке доверия к диктатору, Свято-Спасов скит - не исключение. По любому надо быть осторожным, не делать слишком резких движений. И усилить режим, хорошенько ощериться...

...Вот, не знаю, есть ли Бог в том понимании, которое культивируют воцерковленные люди... Но случилось и правда странное. Как говорится, пришла беда – отворяй ворота. За стенами скита кто-то начал истошно кричать. Много людей орали - то ли двадцать, то ли сто - и на непонятном языке. Наставник испуганно вопросил:

- Это... ваши?Илья не знал, что ответить. Он был в недоумении. Тем не менее, ситуация явно

поворачивается неожиданным макаром. Царев собрал всю свою наглость в кулак и нахраписто заявил:

- Мирию и Льва - сюда. И быстро, без фокусов. От этого зависят ваши жизни.

Скитальцев начал окутывать дым: снаружи разожгли костры. Во внутреннее пространство влетели несколько стрел, воткнулись в бревенчатые стены. Народ зароптал, хотя, мужчины схватились за вилы и топоры -приготовились обороняться.

Илья наскоро отдавал распоряжения. С телеги быстренько скинули сено. Все трое погрузились на транспортное средство, они и сами удивились, насколько легко наконец понимают друг друга - с полуслова. Крики, свист и улюлюканье с той стороны частокола не унимались.

- Это те самые люди, которые разгромили наш лагерь... - Произнесла Мария. - Я немного понимаю этот язык. - Тихонько сказал Лев Илье. - И я знаю, что им

сказать...- Эй, шеф! - громко обратился Царь к Большаку. - Прикажи открыть ворота! Мы

отбываем в обмен на ваше светлое будущее. Лучше не мешкать - наши спалят на хрен всю эту вашу богадельню.

Ворота были отворены, Маша дернула вожжи - и лошаденка нехотя стала двигаться в сторону свободы.

- Стойте! - Сказал Лев. - У них идентификатор. Его неплохо было бы забрать с собой. - Быстро! Принесите то, что отобрали у меня при моем пленении.

Русское слово "быстро" - популярное и действенное. Обалдуи прибежали с мешком. Бахмин проверил содержимое: прибор есть! Но лошадь боялась шума, никак не хотела везти воз. Маша соскочила наземь, забежала спереди и принялась что есть силы тянуть гужевой транспорт. В конце концов, животное подчинилось. Скитальцы, столпившись у ворот, наблюдали за происходящим с искаженными страхом лицами. Большак, схватившись за грудь, осел вдоль стены. И никто не расслышал, как он хрипел:

- Левушка, Левушка… зря ты все – из тебя вышел бы достойный приемник…У самых ворот, уже когда лошадь и Мария были снаружи, к телеге подбежала

Генава:- Лева... ты навсегда уезжаешь?Лев с нежностью посмотрел на Машу (та пялилась удивленно и восторженно

одновременно), ответил обтекаемо:- Солнышко... нам не дано предугадать, что с нами случится даже через минуту.

Откуда мне знать - вернусь ли я. Ты же видишь Бога, слышишь Его - значит, Он тебе укажет правильный путь и подскажет, что делать и как быть...

- Хорошо... я буду молиться за тебя. Господь да хранит вас! Прощаться Лев не стал. Экипаж, будто революционная тачанка, лихо выскочил на

поляну, усеянную то ли воинами, то ли разбойниками в грубых одеждах. Те приготовились атаковать сидящих в телеге. И в этот момент Лев встал приблизительно в такую же позу, в какой относительно недавно, на копне сена, стоял Илья, и начал произносить пламенную речь на тарабарском языке. Бандиты, опустив копья и луки, внимали.

Лев говорил долго, а воины мрачнели. В конце концов Бахмин с угрожающем видом, будто он бог-громовержец, прокричал:

- Ингир-длам-табарда-лайвон-кудыгышам-тайкол-ту-ден!Люди на поляне, завопив благим матом, бросились врассыпную в тайгу. Некоторые

побросали оружие. Все это недоуменно наблюдали скитальцы, боязливо взирающие из-за частокола.

Наши герои понеслись прочь - Мария истово погоняла лошадь. Мчались до конца дороги, а обрываясь она на покосах, именно в то месте, где Мария вышла к трудникам и обалдуям. Дальше - дебри, идти можно только пешком.

Маша стегнула лошадь - и та гогоча, будто это конь Апокалипсиса, понеслась обратно, в скит. Кажется, она от ужаса и неистовства растеряла все свои подковы. Однако, ситуация может снова повернуться неудачным образом - надо поторапливаться и заметать следы. Троица шагала уверенно, Ведь Илья с Марией хорошо разведали окрестности. Но

уже через пару часов хода пошли незнакомые места. На первом привале Царев, конечно же, спросил Бахмина:

- Что ты за хренью их нагрузил? - Ничего особенного. Всего лишь проинформировал, что в этом городе живут

несчастные, которых поработил шайтан, и если они не хотят попасть в Царство Вечного Беспокойства, пусть берут ноги в руки - и уматывают. Вообще говоря, я сказал им правду. Только удивляюсь, как они меня поняли - у них же другое наречие.

- А кто это хоть был?- Фиг его знает. Одно из северных племен. Шибко далеко на Юг закочевали по и

сами того испугались... Чудно: Мария и Лев не проявляли особой радости при встрече друг с дружкой. Явно

вели они себя не как влюбленные. Маша даже чуточку дистанцировалась от человека, ради которого она пустилась в столь безрассудную экспедицию. Внутренне Илья радовался этому факту. Он понимал: если бы эти двое принялись бы сейчас обниматься, он был бы готов провалиться под землю. Вероятно, они всего лишь стесняются проявлять нежность перед третьим лицом. А, может быть, втайне молил своего Бога Илья, прошла любовь - завяли помидоры?

Илья весь в синяках, Лев изможден как узник Гуантанамо, Мария оплевана похотливыми взглядами, а волосы реально всклокочены как у ведьмы, только вернувшейся с ночного мероприятия на Лысой горе. Авантюра конечно была идиотская, но благодаря игре Провидения и безумству храбрых она все же удалась. Хотя, Маша, кажется, предвидела результат, не зря она накануне уговорила Царева отработать именно этот сценарий. Илья был против: все-таки женщина сильно подставлялась, но в итоге пошел на ее поводу. Послушай женщину - сделай наоборот… сейчас древний как мир закон, доказанный еще Адамом, не сработал.

Очередной переход закончился быстро. Путники наткнулись на лагерь. Он был примерно в таком же состоянии, что и бивак Ильи и Маши, разграбленный несколько дней назад. В лагере не было людей; только разбросанные шкуры, жердяные остовы палаток, тряпки, непонятного назначения предметы... Результат нападения?

Задерживаться в опасном месте не хотелось, но сразу уйти не получилось, ибо путники услышали стоны. Подняв одну из шкур, они увидели человека, в крови, с воткнутым в живот костяным ножом. Лев узнал несчастного (и почему-то не удивился): широкие скулы, маленькие черные глаза, треугольный лишенный растительности подбородок, заплетенные в косички длинные гуталиновые волосы. Это же жрец, Грозный! Давно не виделись... Человек умирал от потери крови. Очень глубокая рана, помочь чем-либо невозможно.

- Ты что здесь делаешь? - Спросил, склонившись, Бахмин на языке племени Белой Росомахи.

- А-а-а... Бледный. Я узнал тебя, узнал... Не думал, что ты будешь последним человеком, которого я увижу на пороге Царства Беспокойства... Хорошо. Успею тебе сказать. Шайтан не с тобой, шайтан с ними. С ними... - Шаман хотел приподнять руку, чтобы указать, но она бессильно упала.

- Как ты сюда попал?- Я вошел в пещеру - там, в тундре. Вышел в тайге. Влился в племя.- Что здесь произошло? - Я не знаю. Ночью напали, было страшно.- Где люди?- Я не знаю. Ушли. Или их увели. Наступают трудные времена, таких еще не было.

Бледный... я виноват перед вами с Ровной Березой. Бледный... ты меня слышишь? Ауф-ф...Шаман хрипел, в углах рта появилась малиновая пена, похоже, он испускал

последнее дыхание.- Слышу. Говори.

- Ровная ждет тебя. Я знаю...- Откуда?- Не то спрашиваешь. Ты должен спросить, родится ли у вас дитя. Оно... ауф-ф... Пи-

и-ить, так хочется пи-и-ить... Их ждет Царство Вечного Блаженства… жде-е-еет… - Грозный пытался привстать. Не получилось. Бахмин обхватил голову шамана, она обмякла прямо в его руке. Глаза язычника будто уставились в бесконечность.

По обычаю племени Белой Росомахи покойников положено сжигать. Но жреца похоронили. Может быть, туземские боги простят этот грех. Над холмиком капитан Царев установил дощечку, на которой начертал:

"ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ГРОЗНЫЙ, ШАМАН ПЛЕМЕНИ БЕЛОЙ РОСОМАХИ. ПУСТЬ ЗЕМЛЯ ЕМУ БУДЕТ ПУХОМ. Я, КАПИТАН ЦАРЕВ ДВИГАЮСЬ В СТОРОНУ ГОРОДА СВЕТЛЫЙ, ЧТОБЫ ИСПОЛНИТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ДОЛГ. СО МНОЙ ДВОЕ, ЛЕВ БАХМИН И МАРИЯ ИЗ ГОРОДА СОЛНЦА, С НИМИ ВСЕ ХОРОШО".

А даты капитан не написал. Сбился Царев с календаря.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ

Окраина. Полный отсос

Советская империя потерпела сокрушительное поражение в войне с империей англо-саксов. Прежде всего, на идеологическом фронте, результаты гонки вооружений - дело вторичное. Ну, наверное, не надо было тратить столько средств на расширение социалистической системы – в странах со средневековым менталитетом таковая все равно не прижилась. Началось все, как это глупо не звучит, с западной эстрадной музыки, практически, легкого жанра. Те, кто сегодня танцевал джаз, завтра… практически заложили фундамент под фундаментальный развал (пардон за тавтологию) вообще-то гениально задуманной системы. Звучит примитивно? Если смотреть с точки зрения культурного времяпровождения – да. А вот с идеологической позиции именно поклонение «не нашему» - основа деградации «нашего».

Великую советскую империю скрепляла не только идеология, но и русская культура - с ее великими и могучими русским языком, русской литературой, русской музыкой, русским матом и русским великодушием. Русский балет не в счет, ибо слово "балет" французское («литература» – тоже нерусское слово, но ее хотя бы можно заменить на «словесность»; «балет» же на «пляску» уже не поменяешь). Русская мафия - тоже, ведь это, кажется, из латыни. Ну, а что касается русской эстрады... ну, да: были времена, когда генсека Брежнева называли "мелким политическим деятелем в эпоху Аллы Пугачевой". Но кто есть наша сладкоголосая дива за пределами русскоязычного пространства? Да и кто из молодых вообще Аллу Борисовну знает теперь... А вот Владимира Семеновича – знают таки. Так же читающий мир знает Достоевского - вне зависимости от языковых барьеров. Теперь скажите, навскидку: в эпоху какого русского самодержца творил Федор Михалыч?

Вам наверняка показалось несуразным: с чего это автор в истории Окраины столь великоречиво рассуждает о русской литературе и культуре вообще? А это на самом деле тот самый корневой момент, которым можно наиболее точно объяснить внутренний механизм падения Окраин. Империи гибнут прежде всего как культурные центры. Если говорят в разных странах на той же латыни - это "духовная Латинская империя". Таковой сейчас является только католическая Церковь. Ежели звучит английская речь - делайте выводы, носители какого языка рулят в мире. А в Русском Православии молитвы читают на древнеславянском языке, не испорченном латинизмами, тюркизмами или галлизмами. Понятен сакральный смысл церковно-славянского языка?

Расхожая шутка: оптимисты учат английский, пессимисты - китайский, реалисты - автомат Калашникова. А универсальный для всех культур язык - только... запахи. Даже о языке любви или живописи не приходится говорить в плане их интернациональности. Едва только в каком-то регионе начинают стесняться говорить по-русски, читай: они же первые пойдут стрелять всех москалей. Радикально? Зато правдиво, кровавые события на Украине – тому подтверждение.

Какие войны творятся в ноосфере (области разума человечества), глобальные или локальные - не суть важно. Главное: терпятся победы и творятся поражения. Я не оговорился. Побеждает не тот, кто сверху, а тот, кто внедрился в мозг. Если бы Господь не был столь жесток по отношению к Лилит (первой женщине Адама), наверняка человеческая история была совершенно иной. Не берусь разве судить - лучшей или худшей, ибо сослагательного наклонения в истории не бывает, а что такое "хорошо" и что такое "плохо" мы толком не знаем.

Влияние на умы - существенный фактор, и, если кто-то скажет, что Джеймс Бонд круче Григория Мелехова, он не хороший или плохой парень, а просто проводник западной масс-культуры, член пятой колонны. Мелехов из высокого ряда: он наравне с Дон Кихотом. А Бонд - наравне Мерлин Монро и Майклом Джексоном, ибо Бонд - коммерческий продукт, а Монро и Джексон - поп-идолы, которые без раскрутки – банальное говно. Так же как и нефть - коммерческий продукт. Никто не додумался подсчитать: сколько денег принесло издание "Тихого Дона". А в случае книжек Флеминга и многочисленных блок-бастеров про агента 007 просчитано все. Почувствуйте разницу. Сейчас против западной культуры истово воюют исламисты, но мало кто задумывается, почему. На самом многим не шибко нравится культура потребления, в которой все продается и покупается. Теперь вопрос: а почему пиндосы материально подпитывают мусульманских фундаменталистов?

Возможно, русский поклонник Бонда и Монро еще будет петь в хмельной компании "Черный ворон, я не твой...", но он уже не наш пирожок, а, блин, практически - натуральный хот-дог. Ну, это в общих чертах - на самом деле культурные фронты многообразны и пластичны. В чем-то ты конкретно впитаешь в себя западный элемент, какие-то островки оставишь для азиатчины, нечто будет проникнуто духом нашей уникальной Азиопы, но в общем и целом будет потеряно уважение к родному. А, значит,

ты - управляемая некими силами через фейсбуки и твиттеры единица, с которой уже в разведку не пойдешь.

Не все так ужасно. В начале XIX века российский истеблишмент и русского языка-то толком не знал, во всем доминировало галльское. Но пришла беда - и французикам дали по кумполу так, что катилось непобедимое войско по Смоленской дороге как колбаска по Малой Спасской. Почему так? А хрен его знает. Просто наши предки уважали землю предков, им как-то не понравилось, то на нее пожаловали незваные гости. Это теперь называется одним латинским словом: "пассионарность".

Войны для человечества – явление, как бы не надрывались пацифисты, естественное. Полагаю, в них есть даже глубокий смысл. Наверное, плохо воевать с самими собой, а остальное все – норма, хотя и это – не факт. Агрессия в природе человека, хотя бы понаблюдайте за детскими играми. Я что-то не то написал? Тогда... как быть с походом Ермака на Сибирь? Разве отряд московитян не являлся агрессором... Ведь по существу территория в Востоку от Камня оккупирована Москвою, славяне - наглые и бессовестные захватчики, навязавшие туземцам даже свою религию. Соперничество культур - один из принципов сосуществования человечества. Соперничество технологий - тоже. А боевые действия как таковые - лишь один из методов подавления. Не дергайся, расслабься - тебе ничего не будет, а, может быть, даже получишь удовольствие. В виде хот-дога с кока-колой, например, или борща. В макдональдс русиш швайн стал ломиться еще в эпоху построения коммунизма. Это уже было катастрофическое поражение, ведь в ранг идеала ввели бутерброд с газировкой. Случился позорный прогиб – в области духовного, между прочим. А станешь дрыгаться супротив «правельных пацанов» - получишь по полной программе. Не я придумал, что война - расплата народа за не чересчур умные действия правителей. Это относится и к идеологическим войнам тоже. На примере истории Окраины это хорошо заметно.

Не стоит сбрасывать со счетов и тот факт, что резкое падение цен на нефть немало способствовало гибели мировой социалистической системы. Нефтедоллар в ту пору подешевел во всем мире, но пострадала почему-то лишь "прогрессивная" часть человечества. Об этом следует задуматься. Там, во вражеском стане, все было просчитано, ибо регрессивные выиграли. Главное - ослабить тыл, дать понять населению завоевываемой страны, что к ним на самом деле приходит Цивилизация. Танцуйте джаз, пойте "Кинь бабе лон, о, о-о-о о о-о-о-у-у!" - и все у вас будет о'кей. Маршировала поступью оккупантов по нашим просторам, на самом деле, не вся Цивилизация, а лишь малая ее часть, имеющая четкое предназначение: врубиться – и отсосать. В приличном смысле.

Теперь, расслабившись на лаврах, западный мир совершают совковую ошибку: поддерживает исламистские режимы, которые держатся на "отсталой" идеологии. И те, кого они подкармливают, потом им же и воткнут – повторят фокус с башнями-близнецами, только в несколько ином ракурсе. Идея англо-саксонской империи - Свобода. По сути, это та же религия. Только она держится на принципах гуманизма, а более отсталые религии - на идее страха Божия. Почувствуйте разницу и рассудите, что сильнее: жалость или страх. Глупые америкосы думают, Свобода нужна всем. Но феодальному мышлению не Свобода нужна, а право сильного. Причем, прежде всего - сильного духом. А потому «Аль Каеду» или «ИГИЛ» им не победить. Уже хотя бы потому что они же ее и выпестовали - для того, чтобы подавить советскую (российскую) империю в сердце Азии.

Окраина покорена была Московией в эпоху Средневековья, когда ценились Сила и Воля. Подит-ка, повякай что-нибудь про идеалы Свободы владельцу булата. Мы, русские, и ныне потрясаем своим булатом - теперь уже в виде ядерного щита, который все же куда-то нацелен. Хотя ядерный наш булат изрядно изношен, он еще может сказать веское слово, потому-то нас еще и не истерли в порошок. А могли бы - как ту же Югославию. Итак, Союз Советских Республик был побежден еще до развала СССР - и это сделали

наши люди, толпясь у макдональдса в надежде отведать америкосский бутерброд со сладкоколючей водичкой.

В нынешних олигархах все еще те (или дети и внуки тех), кто стоял у руля социалистической империи. Я имею в виду и партийных боссов, и кэгэбистских начальников. В столице Окраины, городе Светлом при советах было Управление нефтегазодобычи. Его руководство мудро решало, в каком месте и сколько отсасывать. В смысле, углеводородов из недр земли. Строились трубопроводы – и по ним "черное золото" и "голубой поток" перегонялись за Камень. А чуть позже - еще и на Дальний Восток, китайским якобы товарищам. В Москве находился центральный аппарат, загребающий нефтедоллары и распределяющий доходы по местам. Не надо все же забывать, что Окраина такая была далеко не единственная, имелись и другие богатые на ресурсы территории.

Так вот... когда Союз гикнулся, начальники из Управления стали хозяевами. "Было все народное - стало все мое". Как от великого до смешного один шаг, так совсем недалеко от системы плановой экономики к системе "у кого нет миллиарда - пусть идет в жопу". То есть, от социализма к варварскому бандитскому капитализму.

К стареющим бывшим коммунистическим вождям присоединились ушлые молодые люди, по странному совпадению в большинстве своем иудейского происхождения. Они заканчивали Гарварды, высшие школы экономики, и очень даже понимали, где, как и из чего извлекать прибавочную стоимость. Прежде всего, нужно социальную нагрузку переложить на чужие плечи, желательно - населения. И было бы полезно, чтобы народ постоянно нуждался – тогда он будет послушным и управляемым. Главный враг олигарха – средний класс: эти от сытости начинают своими головами думать. А значит, ни в коем случае нельзя давать народу разживаться. (Помните, как большевики поступали с кулаками, средним классом крестьянства? В таком же ключе действовали и новоявленные мальчиши-плохиши.) На экспорт следует выносить идеи экономической свободы, а на самом деле все зародыши вольнодумства нужно подавлять и превращать в абсурд. Это делается просто: при посредстве зомбоящика. Отупление масс (прежде всего – духовное) – вернейшее средство сохранение любого режима, даже прогрессивного.

Очень скоро оформилась стандартная модель бизнес-поведения топ-менеджмента. Все они базировались не в Москве даже, а в Европах или Америках, в "рашку" же (Россия уже не называлась ими нормальным именем) они залетали время от времени, чисто проконтролировать процесс и засветиться перед камерами (не заключения, а теле- и фотосъемки). Глобализм и хорошо отлаженная система передачи информации не требуют постоянного присутствия в регионах. Да к тому же, если что-то не показали по зомбоящику, значит, этого не было. Отсюда вырастает психология временщика: срубил бабла – отвалил. Модель отсоса бабла работала а любом звене системы – из тех, где реально было хотя бы что-то попилить.

Во времена начала падения империи много и красиво убивали. Людей, конечно, но и зверей - тоже. Бандюганы - они народец такой: чуть что не так – пером в бок или пулю в лоб. Ну, дележка сфер влияния – дело обычное, ничего такого сверхординарного. Булат сказал: "Все мое!" – изволь отдать, тогда тебе возможно ничего не будет, хотя не факт. Ежели все не отберут, что-то и на развод оставят, не окончательные же они нелюди, Бога не забывают. А трепыхаться начнешь - возникнут проблемы. У тебя ведь семья, дети, любовницы. Изволь заботиться о своем частном хозяйстве, не глупи и делись!

Главенствовала в бизнесе банда фээсбэ. Даже банде эмвэдэ дозволялось немного - только в сфере потребительского рынка. Идеология, которую стали усваивать все слои населения Окраины (а пожалуй и всей рашки), была проста: любой ценой разбогатей. Любой, без моральных ограничений! Сие означало, что Бог от нас отвернулся. Поскольку принцип неотвратимости наказания не действует, ибо купить можно и суд, и любовь, и даже Божье благословение (бандюги и прочие топ-менеджеры щедро отстегивали на строительство культовых сооружений), некоторая часть общества почувствовала себя

небожителями. Плебс пусть торчит в своей жопе, а мы, будучи Избранными, продолжим вас стричь... ба-р-раны. Мы будем покупать, покупать и покупать острова, замки, яхты, футбольные команды и яйца Фаберже. И только бл…ей не будем покупать - потому что ваши бл…кие бл…ди и сами налипнут.

Наши дети будут учиться в нормальных европейских колледжах, а ваши выб…дки - в клоаках, где они будут сбиваться в банды и мочить тех, на кого укажем мы. Кто из шпаны проявит себя особо отъявленным ублюдком, возьмем в свою службу безопасности, шайку высшей пробы. Если вам что-то не нравится - досвидос. Потому что мы даем тебе работу и лишаем оной только лишь по причине того, что ты правильно лижешь, либо нам не понравилось, как ты на нас пялишься или как ты воняешь. А после нас это будут делать наши наследники - мы их научим пасти отары. Станете бухтеть – пойдете с сумой, или купленные нами менты подложат вам наркоту и упекут в не слишком благословенные места. А вместо вас завезем китайцев, корейцев, вьетнамцев и прочих азиатов, которые не будут качать права, а примутся ревностно служить как гребаные шавки.

Что обидно, первыми пали в борьбе с желтым дьяволом зверосовхозы. Окраина потеряла статус поставщика пушнины. Хотя, меха из моды вовсе не выходили, Окраина выпала из числа регионов, одаривающих Мир ценными мехами. Следующими в список потерь значились оленеводческие колхозы. При советах их поддерживали из Центра, давали субсидии – чтобы не вымерли коренные народы, которые на самом желе служили помехой, ибо добытчики "черного золота" и "голубого потока" уверенно продвигались на Север, поганя ранее девственные земли.

Леспромхозы покамест держались - но не все. Наблюдалась любопытная закономерность: ежели после прихватизации хозяином становился "варяг", то бишь, человек издалека, все более-менее ценное перепродавалось, а после перепродавался сам леспромхоз. Людям внушили: с капиталистами придут новые технологии, сказочные инвестиции, поэтому капитализм следует радостно приветствовать. На самом деле, с капитализмом пришел только Капитал, брутальная сущность, которая ради прибавочной стоимости готова на любую мерзость. Впрочем, слова "мерзость" для капиталистов не существует. Его заменило понятие "моржа".

От продуктов отсоса доставалось и рабочему классу. Тому, конечно, кто трудился на отсосе и на Трубе, перегоняющей продукт потребителю. А, поскольку Окраина и жила на добыче энергоносителей, довольных жизнью было большинство. Этот факт явился коварной ловушкой, ибо за Трубу держались и вокруг нее, родимой строились все надежды, чаяния и планы. Вот так обычно пьянствуют мужики, думают, напьются наконец вдосталь, но все что-то не напиваются. Когда бухло кончается - они идут грабить, просить или красть.

Светлый процветал. Здесь были построены шикарный дворец культуры, пятизвездочная гостиница и даже аквапарк. Опять же, шикарный музей - тот самый, что сожгли пьяные десантники. В городе проходили международный кинофестиваль "Огонь Земли" и чемпионат мира по биатлону. Для последнего выстроили большой биатлонный центр, в котором с комфортом и удовольствием тренировались ведущие спортсмены из многих стран.

Позже выяснилось: вид спорта, в котором нужно быстро бегать на лыжах и метко стрелять из ружья, очень даже актуален. Настала пора, многие биатлонисты (да и биатлонистки тоже) пошли в снайперы. Но и уничтожали их с особенным остервенением. Но это было позже, много позже…

Что касается "Огня Земли". Визитной карточкой Окраины стали факела, сжигающие попутный газ. Летишь ночью над тайгою или тундрой (а в Светлом имелся отличный аэропорт) - и кругом, как маленькие Солнца - факела. Феерическое зрелище! Для тех, кто понимает, конечно. А ныне – тьма. И все шныряют людишки в этих потемках и стараются решать свои проблемы, причем со средствами не считаются. Дикость, страх и Свобода – вот, пардон за выражение, тренд Территории.

Естественно, информация об истинных запасах углеводородов была засекречена; меньше знаешь - нормально спишь. Но кое-кто все же знал, потому-то они и не связывали свое будущее с рашкой. Принцип тогдашней жизни: после нас хоть трава не расти, а потоп, может, и во благо. Короче, жили сегодняшним днем, а зачастую даже и временем суток. Благо, тайга - возобновляемая экосистема и надежда была на то, что природа сама исправит либо устранит все недоразумения. Им сложно было предположить, что одно из недоразумений - человечество.

А там, за Камнем высокое руководство (члены семей которых, к слову, проживали в Европах) выдумало манеру имитировать созидательную деятельность. Был открыт фундаментальный закон информационной аберрации: населению доступна та правда, которую ему сообщают. Если телеканалы твердят об экономическом росте и приближении Эпохи Всеобщего Благоденствия, значит, с точки зрения населения все будет хорошо. Не бывает одной правды - у каждого она своя. Надо только при грамотном использовании пиар-технологий вбить в тупые бошки нужную Матрицу, и население с чипами в головах будет вести себя согласно заранее написанной программе – одобрять и приветствовать либо наоборот.

То есть, правда - это ложь, мир - это война, любовь - это ненависть. Тьфу... запутался. Короче: "мы, российский народ, сидим на сказочном богатстве, завоеванным нашими предками; кругом враги, которые спят и видят наши кровные ресурсы в своих волосатых ручищах и норовят у нас все это отнять". Программа, содержащаяся в чипах, была примерно такова. А вот сведения о том, что и семьи правителей, и олигархи давно уже вне рашки, практически, в логове врага, разинувшего на наше достояние пасти - это уже зловредная информация.

Самый интересный вопрос таков: у них - тех, кто у кормушки, хотя бы какие-то чувства к стране происхождения были? Ответ: конечно, как без этого, даже нежные чувства: «Ах, господа как хочется стреляться среди березок средней полосы!» За Державу им было обидно - не сомневаюсь. Вся хрень в том, что держава-то ихняя была виртуальная, с маленькой буквы, и управление оной они привычно имитировали, как их любовницы - оргазм. А реальной Державою управляли несколько иные силы.

Некоторые склонны думать: это мировое жидовство. Что же... таковых не переубедишь. А вот я ответа не знаю. Смею предположить, просто-таки бесы попутали, как это часто у нас на Руси бывает. А воровали, пилили и мздоимствовали многие-многие-многие, без этнических предпочтений. Таков был, выражаясь языком победившей империи, мейнстрим.

Существовали ли в те времена силы, пытавшиеся противостоять разорению? Говорят, что - да. Но со всякой оппозицией властьпридержащие научились разбираться по отработанным технологиям. Кстати, уже апробированным на Западе, в империи глобализма и Свободы. Как на всякого мудреца довольно простаты (ой, то есть, простоты), так на каждого недовольного есть силок. Надо только подобрать верный. У кого нет своего скелета в шкафу? А, если таковой не найден - плохо искали. Инструменты подавления инакомыслия отработаны были до совершенства: достаточно было найти у кого-то из оппозиционеров опыт принятия психостимулирующего везества или полулегкий флирт – все, клеймо на всю оставшуюся жизнь. У тебя нет грехов? Просто, мы к тебе еще не пришли.

Народу же, как и всегда, нужно хлеба и зрелищ. Если хлеба - то с маслом, если зрелищ - с кровью и спермой. Тут важно занять стадо чем-то отвлекающим, дать быдлу пойло, чтобы оно хавало и при этом громко чавкало. На отупление масс работал целый шоу-бизнес - тоже, между прочим, на моржу, которая рождалась из перераспределенных нефтедолларов.

Начало падения Окраины совпало с одним шумным по тем временам событиям. Все Окраины нашей благословенной и многострадальной державы в результате интриг, подковерных игр и грубой пальбы на поражение были поделены между олигархами на

сферы влияния. Умные из них сидели в своем Лондоне и наслаждались игрою в "царя горы". Управляли же на местах послушные вассалы, исполняющие волю сюзеренов. Не слишком умные тусовались в Рашке, раскатав губу на нечто большее, нежели экономическое влияние. Таков был олигарх Х....й, которому надо было больше всех и он рельный модератор жизни. Короче: олигарх Х....й подумал, что Россия созрела для демократии и начал спонсировать оппозиционные движения, решив войти в историю как государственный человек и отец русского либерализма. Кремлевские гэбисты ему этого не простили. Олигарх Х.....й был схвачен на борту его персонального самолета и... нет, не казнен, как это делалось во времена Грозного царя, а всего лишь брошен за решетку - причем, на о-о-очень длительный срок. Как говорится, времена все же стали более либеральные и гуманные по отношению к Средневековью. Хотя "гуманист" и "либераст" слова не наши, хочется перед лицом Запада смотреться не совсем уж изуверами. Ему вменялось, что он с подельниками похитил всю нефть, которая добывалась его компаниями. Ну, типа обокрал народ. По большому счету так оно и есть, но в рамках действующего законодательства не все было столь однозначно.

Надо сказать, по той же схеме - то есть, через оффшоры и подставные фирмы - работали все олигархи, да и не только олигархи. Х.....й, как и его коллеги, творил теневой бизнес потому что иначе бы его задушили налогами, и нечем стало бы платить зарплаты. Не надо демонизировать олигархов: они, даже сидючи в Лондоне, думали все же о том, "как там народ" и старались сделать как лучше - не только себе, но и своим подданным. То есть, нищета должна быть не окончательной, а всего лишь относительной, а то ведь совсем неприлично получится, как в 1917-м. Кремлевские гэбисты тоже имели свою правду: налогами они душили бизнес потому что нужно было на что-то содержать государственную махину и платить пенсии старикам - чтобы не перекрывали трассы и не сжигали себя заживо. Имел место замкнутый круг, вывести из которого могла только усиленная добыча углеводородов, источников валютных поступлений. Больно страдали от этой гонки Окраины нашей немаленькой, благословенной и многострадальной страны, но в то время на кону стояло само существование государства.

Олигарх Х.....й в лучшие свои годы для города Светлый и для Окраины в целом был царем и богом. Ну, типа "Строганов XXI века". Он мог казнить и миловать, а мог одарить и квартирой в Лондоне. Все зависит от того, как и какое место лизнешь. То есть, олигарх Х.......й не являлся святым, ему так же было приятно слышать о том, какой он умный и гениальный. Видимо, он был не слишком умным и не таким уж и гениальным. Просто, он отстегивал гэбистам, а, когда те сказали, что налог на безопасность в связи с рисками бизнеса вырос и надо отстегивать больше, олигарх Х......й отстегивать перестал в принципе и стал играть в политику. Вот тебе и вся песня. Кстати, олигарх Х......й был из тех ушлых гарвардских мальчиков (с оттенком комсомольскогопрошлого), тех самых, кто грамотно наворовал. А потому олигарха Х.......го народ не жалел и даже был рад тому, что человека принялись гнобить, что с них взять, с путиноидов.

Компанией олигарха Х.....го завладели кремлевские гэбисты. На самом деле ведь имел место грамотно спланированный и блестяще реализованный рейдерский захват. Новые хозяева так же имели установку на скорейший отсос нефти и газа, а в демократию уже никто не играл. Не до игр вообще-то - поспешать надо, пока пипец не снизошел.

К слову: семья олигарха Х......го давно оседа на Западе, причем, свалила она из рашки задо-о-олго до опалы папули. Хотя бы это супертоп-менеджер предусмотрел. Громадный восемнадцатиэтажный офис олигарха Х......го в самом центре Светлого не пустовал. Красивый такой голубой небоскреб, архитектурная доминанта. Там уютно расположилась штаб-квартира представителя президента РФ на Окраине. Даже штат охранников не поменяли. Чего скрывать: олигарх Х.....й - еврей, а Генерал-наместник (так на Окраине прозвали представителя президента) - наш, русский простой мужик, говорят, прямой потомок Ермака Тимофеевича. По крайней мере, об этой легенде позаботились специально нанятые пиарщики. М-м-мда… ведь пиар ушел в гудок, ибо после

разнообразных экспериментов обитатели Окраины не доверяли не то что посаженному на кормление опричнику, но даже самим себе.

Генерал-наместник являлся выходцем из народных масс; раньше он трудился начальником цеха одного из оборонных гигантов на Камне. Одно время там, за Камнем, в Первопрестольной стал возбухать офисный планктон. Верно, нашлись силы, которые захотели эту серую массу сделать своей пятой колонной. И будущий потомок Ермака, приехав в Белокаменную, заявил: "Да мы, уральские рабочие, порвем за нашего президента! Если эти либерасты и дальше пойдут, приедем на танках, которые мы тут во славу Р-р-одины клепаем, и передавим всю эту дерьмократическую пи…добратию как, б….ь, клопов!" В общем, правильный мужик, да и говорит искренне, на понятном как простому народу, так и конкретным пацанам языке. Ну, а что от должности не отказался... возможно, танки от этого не обеднели.

Так вот... теперь потоками нефти и газа стали управлять из представительства Генерал-наместника, хотя и в том же тренде. В глобальном плане ничего не поменялось, а смена кадров - такая в сущности мелочь. Потомок Ермака для окраины стал царем и богом, он мог казнить и миловать. А уж кто реально распределял валютные денежные средства, вырученные от продажи углеводородов, мне не ведомо. Знаю, что точно - не Генерал-наместник и не рабочие его танкового цеха (самые угодливые из которых, оставив тяжелый труд по клепанию бронетехники, сели в уютные кабинеты Голубого небоскреба, некогда занимаемые прихлебателями олигарха Х......го).

Добытчики углеводородного сырья все глубже вторгались на Север Окраины, отчего себестоимость нефти и газа неуклонно росла. Отечественные специально подготовленные теоретики смеялись над Западом: "Ваш сланцевый газ - блеф!" Само собою, подвергались осмеянию и альтернативные источники энергии. Политики и политологи, успешно подлизывающие кремлевские зады, вещали: "Адекватной замены нашим энергоресурсам не будет в ближайшие двести лет - и Россия вскоре станет самой богатой и влиятельной страной планеты Земля!" Конечно, виллы на Лазурном побережье и в Майами у них уже были. И сбережения они держали вовсе не в рублях.

А народ на Окраине голосовал ногами. Уезжали на Юга, меняли свои однушки на четырехкомнатные аппартаменты в Болгарии или Чехии. А цены на недвижимость в Светлом уверенно ползли вниз. Пузырь сдувался, а правительство истово имитировало экономический взлет страны. Хозяева жизни боялись только одного: потерять власть. А вот Бога они не боялись - потому что они и сами являлись небожителями. По крайней мере, они именно так и думали.

Может, даже и хорошо, что люди оставляли Окраину, меньше народу - больше кислороду. Однако, если кто-то откуда-то валит, значит, это кому-нибудь нужно. А пустоту стали заполнять выходцы из совсем отсталых краев, где с работой и уровнем жизни вообще жвах. Преимущественно это были азиаты. Хотя, какого только этнического элемента не встречалась в этом контрпотоке. Если б они знали, бедолаги, в какое злоключение влезают!

Червоточина

...Они стояли на скалистом обрыве и под их ногами простиралось громадное зеркало. Ветер над озером гуляет вольно, а потому со льда напрочь сдувается снег. В зеркале отражаются глубокое северное небо, зубцы скал, редкие облачка. Может показаться, там, под толщей льда - антипод ЭТОГО мира. Конечно же, все - обман зрения и плод человеческого воображения. Там обыкновенная бездна. В ней тоже есть какая-то жизнь; она совсем-совсем иная, но вовсе не отражение настоящего бытия с отрицательным знаком.

Озеро даже не успело получить названия. Перед самой Метаморфозой человечество сотворило дерзкий опыт: произвело подземный ядерный взрыв. Намерения были благие: начальники эсэсэсэра хотели повернуть северные реки на Юг, спасти Среднюю Азию и Аральское море от катастрофы. Не спасли. Зато образовался водоем, красивый, между прочим.

- Не стоит нам здесь зависать... - Настаивает Бахмин. - Что-то в горле загорчило...

- Да, - соглашается Царев, - вряд ли мудро лишаться шанса стать отцом... Но ведь согласись: премилая картинка.

- Ага. Сфоткаться на фоне - и поместить в социальную сеть. Типа "я - блогер-путешественник. Смотрите, в какую ж...жесть меня занесло.

Илья состроил из пальцев рамку, цокнул языком, притворно положил "карточку" на ладонь, дунул...

- Эмэмэс отправлено! Пусть лайки теперь ставят.- Да-а-а... - Вздохнул Лев. Когда-то он и взаправду зависал во Всемирной Паутине.

Так бы до маразма и довисел бы..."А где же Мария?" - вполне резонно спросит читатель. Где и положено - дома, в

Городе Солнца. Вышла так: Царь уже было распрощался со "сладкой парочкой" - миссию спасения он вроде как выполнил - но вызволенный из рабства решительно заявил: "Я пойду с тобой, офицер, буду оруженосцем и ординарцем - в тандеме к тому же веселее и сподручнее!" Маша тоже стала напрашиваться в сподвижники, якобы Бог любит троицу. Но в силу ряда причин принято было решение дружно препроводить Марию в ее вотчину, а там уже разобраться - кто, с кем и куда.

Это в сказке все быстро и легко сказывается, но путешествие в Город Солнца затянулось до снега. Может, это и хорошо, что на пару дней Илья со Львом зависли на Машиной фазенде: мужчины хорошо экипировались - пригодились и те вещи, которые Лев прихватил с собою, когда бежал на территорию прошлой зимой. Пути по территории неисповедимы. Порывался составить компанию двум отчаянным молодым людям кубинец Рохелио. Не взяли: он же многодетный отец, а детишек немудро оставлять сиротами. Дело дошло даже до перепалки, чуть не переросшей в драку; темпераментный парень - Родригез, одно слово: латинос.

Прощание прошло примерно в том же стиле, что и летнее расставание Льва, когда он был Бледным Зайцем, с племенем Белой Росомахи – без пафоса и лирических отступлений. Мария пожелала мужчинам вернуться живыми и здоровыми - и все тут, ни поцелуек, ни обнимашек. Зато, блеснув выразительными зелеными глазищами, подчеркнула: "Все у вас выйдет - только верьте и не вешайте клюв".

Долго идут мужчины, второй месяц. Перемогли два суровых мороза, четыре снежных бурана; зима выдалась особенно злая. Похоже, Лев и Мария охладели друг к другу - такое бывает. Цель: добраться до города и сообщить людям, что они де губят друг друга только дишь потому что имеют огнестрельное оружие и прочие средства массового поражения. Дважды они натыкались на кочующие племена, но и наши экспедиционеры, и туземцы решительно уклонялись от контакта. Последние две недели люди не встречались, и ощущение на берегу спокойного мерзлого озера – будто во всей Вселенной остались только двое

- Ладно... надо двигаться... - Илья зашагал первым (он же старший по званию - а, значит, ответственное лицо), Лев чапает за ним. Лыжи идут хорошо, снег плотный (после недавней оттепели - единственной за всю зиму), даже образовался наст. Вот только северный ветрило шпарит в лицо, Лев про себя твердит: «Ветер в харю, а мы…»

Через полчаса пути наткнулись на развалины поселения. На карте, той самой, которую Лев прихватил при бегстве на Территорию, ни озера, ни городка не обозначено. Все наше врет - в том числе и карты... Здания сплошь бетонные, возведены на века, даже крыши не повреждены. Вероятно, это был какой-то то ли военный, то ли исследовательский городок; а, может, секретный склад, о чем говорят остатки еще до не проржавевшего до конца ограждения из колючей проволоки. По фасаду одного их строений из красного кирпича сложена надпись: "Наша цель - коммунизм". Оригинально.

- Может, ракетная точка? - Предположил Бахмин.- Не. Скорее скотобаза... - Съязвил Царев. - И куда дели скотов?- Как всегда. Откормили - и на заклание. Чтобы боги были довольны.

- Боги войны?- Они довольны всегда. Как-то считал: Россия в двадцатом веке участвовала в

двадцати войнах. И не всегда – оборонительных. Люди имеют обыкновение конфликтовать, у Марса нет недостатка в жертвах.

- А у Сникерса?Шутка зацепила. Царев расхохотался. Справившись с приступом смеха, совершенно

серьезно произнес:- Нет. Чаще всего народ все же гибнет за металл.По всем признакам, люди покинули городок еще до Метаморфозы. Все здесь какое-

то... советское. Даже памятник Вождю имелся, правда, его скинули с постамента и теперь он торчит ногами, закованными в подставку, кверху. Все с ног на голову.

Хотя, нет: нечто из нового времени здесь имеется: Над входом в одно из зданий синей каской начертано: "ДОМ СЧАСТЬЯ". И чуть ниже: "ЗАЙДИ И ЗАГАДАЙ ЖЕЛАНЬЕ".

- Такое было в каком-то фильме. - Попытался вспомнить Лев. - Что-то из формата фентези.

- В детский сказке, наверное... мне кажется, в книжке. - Ответил Илья. По правде говоря, оба - далеко не страстные любители чтения, да и кинематограф знают неважно. - Метерлинк, Экзюпери, Андерсен... что-то типа того.

- Все же тема счастья. Неумно просто так пройти стороной.- Знаешь... это Территория. Если уж и входить - так в полной экипировке... Судя по тому, что краска не облупилась и не выцвела, некто потрудился совсем

недавно. Наши путники уже не один раз заходили в такие вот мертвые поселки, там немало стремного. Например, в каком-нибудь их домов вполне может устроить себе зимовку медведь. Косолапого можно почуять по запаху, разит метров за двести, что выгодно отличает зверя от человека. Сейчас пахнет всего лишь морозным воздухом. Экспедиционеры зашли в здание предельно осторожно, проверяли каждое помещение при помощи палок и брошенных камней – на случай вероятных растяжек. Когда более-менее привыкли к полумраку, увидели ряд дверей. Над одной из них той же краской выведено: "ПРОВЕРЕНО. МИН НЕТ. ИСТЕНА ГДЕ-ТО РЯДОМ". Будто студенты-туристы выёживались, намеренно допустив ошибку. В большом зале догнивает казенная мебель. Стены украшены плакатами, но они покрылись коростой настолько, что ничего уже не разобрать. Лев попробовал стереть пыль с одного, обнажилось слово: "...ГЛАСНОС..."

Вначале раскрыли двери в другие комнатушки. Там пустота, затхлость. А вот в другом конце комнаты с вышеозначенной надписью брезжил свет.

- Такое я видел! - Воскликнул Лев. - Блин буду – переход!Действительно: однажды, на Севере, в Благословенных холмах Лев уже вошел в

такую «пространственную червоточину». Кончилось все плохо. Ну, это вначале - а потом все же хорошо.

- Погоди. - Царев говорил вовсе не командным тоном, а по-школьному волнительно. - Давай выйдем и обсудим ситуацию...

На свету устроили военный совет. Итак, если это действительно переход, открывается заманчивая перспектива. По крайней мере, есть вероятность, что там действительно нечто есть. Лев раньше уже говорил о наличии на Территории червоточин, и Царев тогда признал, что таковую неплохо было б найти. Итак, если это она, можно попытаться, однако, куда приведет червоточина - совершенно непонятно. Некто поставил такие грубые метки, даже поиронизировал в письменном виде. Похоже на мыше... точнее человеколовку. Ловушка для дураков. Вот тебе и русская рулетка...

- Что мы потеряем и что приобретем... - Вслух рассуждал Илья. - Город мы пока что не нашли. Что это: указива или капкан - мы не знаем...

- А еще у нас нет Машиной интуиции. А ты, кстати, ничего не предчувствуешь? За год могла бы развиться...

- И у тебя - тоже. У меня разве что развилось чувство осторожности. Семь раз отмерь... Резких движений не надо делать - это да. И еще не факт, что там именно проход, а не обычный пролом. А мы вообразили... всякое.

- Точно... так пойдем? Бог не выдаст - свинья не съест.- Есть древний как мир способ. Упование на голос Судьбы... - Царь сорвал две сухие травинки, обломал, отвернулся, поколдовал... Протянул

кулак Бахмину. - Тяни, старик. Короткая - лезем в червоточину, длинная - идем в штатном порядке.

- О'кей... - Бахмин выдернул травинку. Посмотрел недоуменно. - Ну какая?- Короткая... – Царь не стал уточнять, что короткими у него были обе травинки....Итак, вначале тьма с едва видимым впереди пучком света, потом света больше,

больше... и вот он - выход! Шли коридором меньше минуты. Как все просто, прозаично. Первым рискнул показаться снаружи Царь. Выглянул, более-менее привык к

дневному освящению... и воскликнул пораженный: - Ну, бли-и-и-ин!!!Знакомая картина: одинокая искореженная ветрами ель, заснеженное поле,

бескрайний горизонт... Путники вышли из… Стены! И сразу же за ними прореха сама по себе заросла...

В первую руку сходили к ели. Под ней лежит напарник, Андрюха. Слава Богу, дикие звери могилу не раскопали, но какой-то урод стесал со ствола надпись, нанесенную когда-то Ильей. Пока Царь возобновлял меморию, Бахмин сходил к "Милашке". Поверженный вертолет наполовину занесен снегом, и, чтобы забраться внутрь, нужно разгрести нанос. Подошел летчик, за действиями напарника наблюдал молча, не приближаясь к аппарату. Лев оглянулся, увидел мрачное лицо, спросил:

- Ты в порядке? - Да. Да…. - Ясно. Вот тебе на хрен и судьба. У меня здесь развилось чувство иного порядка:

некая сила все же подчиняется капризам твоей воли. Помогает тебе.- Тебе-то, может, и помогает. У меня другая история... Илья пересилил себя и забрался в чрево вертушки. Дополнительный повод для

расстройства: мародеры здорово повандалили в "Милашке", забрав все имущество, которое там оставалось год назад. А что не смогли свинтить - побили. Теперь родной борт уже не взлетит ни при каких условиях. Не Территория – скопище грёбаных варваров.

…Уже в сумерках вышли к уже знакомой заимке. У порога на снегу были видны следы, несвежие, заметенные снегом. Напарники вошли в избу традиционно осторожно.

- Могила, что ль... - Обронил Бахмин, когда загорелись свечи. – Где ты – там могилы.- Я привык. Это тебе фортуна подбрасывает прекрасных дам, мне все попадается

почему-то одна костлявая бабенка - и не такая прекрасная. Мы поделились: тебе Эрос, мне Танатос.

- Чего?- Да ладно... все нормально, старик. А жратвы-то – прибавилось...Действительно провизии на заимке стало больше относительоно прошлого года. А

вот и стол, на котором лежала рукопись "Окраины"... Теперь ее изучают на Большой Земле, а вкупе и Царевский бортовой журнал. Царев горд, что уже сделал полезное дело: раздобыл новые сведения о Территории - и передал людям. Он же не знает, что на самом деле оба документа забрала река, при помощи НАТОвского приборчика и раздосадованного погранца. Кстати, именно Бахмин посоветовал адскую штучку не выбрасывать. Ну, что же... переночуют наши путники, а утром - вперед, выполнять миссию спасения людей, если они уже не переколошматили там друг дружку или покамест остаются людьми.

Растоплена печь, приготовлена горячая еда. Можно теперь расслабиться, помечтать. Что будет делать Царев, если в Светлом все получится... Вперед - к своим? Если в

психушку не бросят – после того инцидента со взрывом вероятность угодить в дурку весьма велика. Да ладно... чего гадать-то. Завтра будет день - будет пища.

...Да-а-а... Илья, засыпая, вспомнил Ваську. Ему было три годика, и он все ходил за батькой, то есть, за ним, Царевым-старшим: "Молись и кайся, молись и кайся, молись и кайся!" Царев только пришел со службы (не церковной, а военной) и не понял, в чем дело. Оказалось, сын просил, чтобы ему поставили мультик "Малыш и Карлсон".

Бахмин думал об ином. Год на Территории - а к истине он так и не приблизился. Смысл поступка годовой давности потерян. Лев и не знает теперь, где ее, истину эту хренову, искать. Ну, получится что-то в городе у них с летуном. А дальше - куда?..

Про гостей и хозяев

...Под самое утро - стук в дверь. Наши герои, конечно же, еще с вечера подперли дверь чуркой, ведь приятелей в этом краю у них нет. Оба вскочили, Лев снял с предохранителя свою "пукалку", Илья обнажил нож. Приглушенный возглас:

- Эй, там, на борту! Открывай... свои.- Свои все дома. - Пробурчал Царев.- Не все, не все... да не укусим мы. Не волки, небось.- Да ладно вам, мужики. Это вы - гости. А мы, вообще, хозяева... - Это уже второй

голос, звонкий. Первый - низкий и сиплый, будто простуженный.- Чего хозяева, - вопросил Бахмин, - жизни, что ль?- Да нет покамест. Вот этой вот заимки. Да хватит уж выкабениваться, мужики.

Холодно, блин...Чего уж препираться. Действительно экспедиционеры здесь гостят. В избу вместе с

холодом и вьюгой ввалились мужики в собачьих шубах, шапках из лисицы и оленьих чунях. На вид - прямо землепроходцы Хабарова. Характерно, что оба безбородые и безусые – и довольно-холеные. Морды при свечах красные как у регбистов.

- Ну, как вам тут у нас? - спросил тот, кто покрупнее и поплотнее. Он оказался обладателем более тонкого голоса.

- Обычно. - Отозвался Илья. - Но утром мы уходим. - Да мы не торопим... - Успокоил тот, кто пониже. - Как насчет по коньячку? Вы не

подумайте чего - мы не алкаши какие-то. Оно может, с утреца поддавать нездорово, но у нас и правда была трудная ночь.

Большой выставил на стол фигурную бутылку. На ней гордо красовалось: "Hennessy".

- Освоились? - Спросил тот, что покрупнее. Он уже скинул верхнюю одежду и вел себя по-свойски.

- Я у вас здесь уже однажды бывал. - Почему-то оправдался Илья. - Так вот кто умыкнул у нас рукопись! - воскликнул высокий. - Да вы, батенька, ху-

ли-ган. Окраиноведение чуть не осталось без важного документа. И богатырь по-доброму рассмеялся. - Послушайте... - Вкрадчиво вопросил Царев. - А вы случайно не... Антон с

Максимом?Илья вспомнил "АМ", тандем фанатичных, но грамотных и хозяйственных

исследователей, о котором когда-то рассказывал дядя Ваня.- Антон, Максим... - Задумчиво пробурчал тот, что поменьше. - Впервые слышу. Это

кто? - Ну, значит не попал.- Ах, да. Имена. Можете обращаться к нам запросто: Маленький и Большой. Мы не

любители церемоний. Та-а-ак... из горла мы не пьем. Где наш арсенал...Большой покопался в бардачке у печи. На стол брякнулись граненые стаканы. Легла

и закуска, царская: шоколад (его уже подзабытый путниками аромат прям пьянил) и нарезка окорока.

Илья и Лев за год напрочь забыли, что существует такое средство как алкоголь, которое вполне себе неплохо "коннектинг пипл", до определенного, конечно, предела. Маленький разлил, раздал стаканы:

- За встречу, значит... ну, вздоргнули!Илья почувствовал как от желудка по телу расходится приятное тепло. Закусил

божественно вкусной шоколадкой из синей обертки с надписью "Балет". Алкоголь неожиданно быстро добрался до мозга, обволок как дымка - и стало совсем легко.

Маленький, смачно крякнув и занюхав коньяк рукавом свитера, почти пропел: - Я - Земля! Я своих посылаю. Питомцев... Занятно познакомиться с интересными

людьми. А? В город, значица, идете.- От нехватки информации вы явно не умрете. - Отметил Лев. - Ну, это сведения, так сказать, первого порядка. Особыми свойствами ума обладать

не надо, чтобы допетрить.

- Как я понял, - Издевательским тоне заметил Илья, - вы все о нас знаете. И не только в первом порядке.

- Всего, капитан, знать невозможно. Но кое-что - реально. Вот...Маленький извлек из своего рюкзака два очень знакомых Цареву предмета: рукопись

"Окраины" и бортовой журнал "Милашки". Правда, обе тетради были изрядно потрепаны и покорежены.

- Извини, капитан. Документы побывали в перипетиях. И никаких чудес: мы выловили их случайно. Можно сказать, повезло. Что касаемо твоего дневника - получи. А "Окраину" оставим себе. Мы обнаружили документ - нам его и изучать. И авторство нам еще предстоит установить. Может быть, текст написан деятельными приятелями дяди Вани. Но это не факт. Пока что - пусть полежит здесь.

И Маленький положил рукопись на стол.- Круто. Как будто вы вели за нами скрытое перманентное наблюдение. - Да что вы, увольте! Мы не обладает такими силами и средствами. Но кой-чего все

же могём. - Ну, почему, - добавил Большой, - мы много всякого можем. За исключением

воздействия на привычный ход вещей. - Хорошо, - встрял Бахмин, - вы про нас многое знаете. А мы про вас не знаем

ничего. - Скрывать нам перед вами, Лев Сергеевич и Илья Владимирович, почти нечего. -

Маленький говорил торжественно, будто понтился. - Вы нас обычно… там, на Большой Земле именуете... Незваными Гостями. Хотя, сейчас это звучит смешно, ведь гости-то - вы. Ну давайте еще пограмулечке - между первой и второй промежуток не-боль-шой. Такскаать, за знакомство и дружбу между народами!

- Братских стран? - Вставил Лев.- В каком-то смысле можно сказать и так. Второй заряд алкоголя подействовал по принципу умножения кайфа.- Д-а-а... - Рассуждал вслух Большой. - Интересно все же устроены люди. Один из

вас попал на Территорию в результате летного происшествия, другой по потребностям личного исследовательского дара. Разные мотивы, разные цели. Вы такие напохожие - и все-таки вы вместе.

- Неисповедимы пути... - Попытался высказаться умно Царев, но осекся, осознав, что опустился до банальности.

- Господни? - Спросил почему-то с удивленным видом Большой. -Занятная гипотеза.- Отлично! - Воскликнул Бахмин (хорошо настоянный виноградный спирт уже

здорово ему дал по шарам). - С нашими делами вроде бы как все понятно. По крайней мере - вам. А вы-то, господа-товарищи Незваные Гости здесь какими судьбами?

- Мы-то... - В глазах Маленького мелькнула злая задоринка. - Хорошо. Скажем. На планете, которую вы именуете Землею, случилось нечто, не побоюсь этого слова, вселенского масштаба. Изменились фундаментальные законы Метагалактики. Факт по крайней мере тревожный...

- То есть, - прервал Царь, - вы хотите сказать, что являетесь "зелеными человечками", прилетевшими к нам, чтобы исследовать любопытное явление...

- Зелеными? Ну, да... подобное к подобному. Розовых человечков искусил розовый змий, серых – серый, а зеленых – зеленый. – И подмигнул.

- Так, так... - Маленький орудовал бутылкой, стараясь наполнить стаканы поровну. - Точность - вежливость королей. Коллеги. Бог - независимо от истинности гипотезы - как известно, любит троицу. А давайте-ка выпьем молча, помянем тех, кто с нами уже никогда не будет. По крайней мере, в этой жизни... Ч-чорт, слишком витиевато. Короче, пусть всем безвременно ушедшим Земля будет пухом!

После мучительной паузы (странные люди сидели величественно, будто заседают в курултае) молчание прервал Царь:

- Так что же получается... вы типа волшебники?- Ну, что вы, батенька! Мы только учимся. А волшебства за нас творят технологии. В

том числе - и ваши, земные. - Так значит, отца... вы мне подсылали? - Спросил Бахмин.- Отца... Какого отца? Ах, да. Ну, знаешь, Сергеич... С драконами своего Эдема

разбирайся как-нибудь сам. - И я так понимаю, вы к нам пришли неслучайно.- Случайного ничего не бывает. Ну, разве что - изредка.- Все понятно. - Илья почувствовал наконец себя уверенно. - Тогда мы слушаем. Вы

же хотите сообщить нам какую-то информацию.- Ваш язык очень точен. "Со-общение" - это совместное общение, обмен

информацией, впечатлениями, эмоциями. Разве нельзя допустить, что мы пришли просто поговорить? Посидеть, выпить, наконец.

Голос Большого звучал как-то отечески, будто он - учитель физкультуры после шестого подряд урока. А Маленький уже пару раз клюнул носом, его похоже стало развозить.

- Извините, с-сударь... - Илья стал жестким. - Может, без лирики? Скажите уж то, что должны сказать.

- Скажу. Причем, правду. Мы в тупике. Мы не знаем, что делать и куда дальше идти. Все рабочие гипотезы исчерпали себя. И мы не знаем, что происходит на самом деле. Печалька.

- Вот, блин! - Рявкнул Лев, отчего Маленький встрепенулся - и тупо уставился в бутыль. - Мне еще на базе один человек, близкий к секретным сведениям, говорил: "Ищи Незваных Гостей - они тебе помогут!" А тут - облом.

- Вообще-то, - промычал Маленький, - мы уже несколько раз вам помогали. Только вы об этом не знали. Обидно. И кстати... кто вам эту пургу нагнал?

- Сокол.- Зоркий?- Не думаю. Но явно не дурак.- Ага. Сергеич... извини, что на ты... хотя... давай-ка выпьем на бруд-же-шафт! Ну,

чтоб уж все по-свойски. Надеюсь, вы не против? - Маленький плеснул в стаканы, все совершили мужской ритуал. - Вы "Пир" Платона читали? Нет? Зря. Сильная вещь - посильнее "Фауста" Гете. А, впрочем, не в этом суть.

- Ну, почему? - Возразил Большой. - Очень верное замечание. Все гениальное приходит в измененном состоянии. Алкоголь - не самое скверное средство, и некоторые доказывали, что ин вино веритас.

- Так вот, - сказал, крякнув, Маленький. - вы, мужики, теперь знаете о Территории больше, нежели все Соколы Земли вместе взятые. Другой вопрос: что вы будете делать с этим знанием. Оно конечно, вы определились, что пойдете в город и попытаетесь спасти людей. Так сказать, парочка Данко жертвуют своими горячими сердцами. Вот эту тему мы и намерены с вами обсудить. Но хотелось бы на свежую голову. Вы уж, уважаемые коллеги, дайте нам соснуть хотя бы пару часов. У нас была непростая ночка. А?

...Незваные Гости дрыхли как младенцы. Экспедиционерам не спалось. - Какой-то скетч они разыграли. - Высказал свое мнение Царев. - Тарапунька и

Штепсуль. - Гога и Магога. Действительно: комеди франсез. Однако, не все так просто. Вот

видишь эту фотку. - Лев продемонстрировал свою детскую фотографию, ту самую, что ему в рабской землянке оставил "виртуальный" отец. - Такие фокусы клоуны не творят.

- Ты не знаешь шутов. Некоторые из них королями крутили. - И Царями - тоже. А что за тетрадка?- Рукопись. Я ее отсюда умыкнул прошлой зимой. Хорошие люди читали: Ёся, дядя

Ваня. Сказали: любопытный документец.

- Я тоже неплохой. Дай позырить...Пока Бахмин погружал себя в чтение, Царев изучал лица спящих. Обыкновенные

мужики среднего возраста. Ничего особенного. Рожи практически без особых примет. Им пиво и сушеные анчоусы рекламировать. Разве только щеки обветрены - и носы красные. Встретил бы в тайге - подумал бы, охотники. Хотя... а где их оружие. Рюкзаки довольно увесистые, если оставили все так и задрыхли - значит, Илью со Львом не почитают за опасность. А, может, прикидываются, что спят, на самом деле проверяют.

В глазах Царева стало двоиться. Упражнений в питии в последний год не было, вот и торкнуло. Во всем нужна сноровка и тренировка. Илья заметил, что и Бахмин уже не читает вовсе, а дремлет над рукописью, как говорится, растекся по древу. Царь и сам не заметил как провалился в дрему.

...Наших бедолаг растолкали сами... Незваные Гости. Похоже, проспали мужики порядочно. За окошком вовсю играло Солнце, в причудливом морозном узоре окна вытворяло прелести. Маленький деловито сказал:

- Похмеляться будем - или как? Небось, сушняк.Илья чувствовал себя хреново. Во рту будто помойка. Он высказался:- Похоже, этот ваш французский коньяк - паленое говно.- Я ж говорил: надо подогревать до комнатной температуры. - Обиженно сказал

Большой, обращаясь к Маленькому. – то ж не водка, холодным не поглушишь.- А, возможно и взаправду контрафакт. - Ответствовал Маленький. - С них станется.

Интенданты - они в любом мире сволота. Ну, да ладно. Еще по грамулечке - и больше ни-ни.

И лукаво подмигнул путешественникам. Лев решительно заявил: - Я пас. Лучше чаю. Илья поддержал друга. - Ну, коли так, мы допьем. А? - Маленький разлил остатки по двум стаканам. - Зря,

получается, мы вас тут ждали. Ну... как говорится, чтоб не последняя!Странные люди выпили. У Маленького быстро засалились глазенки. Он сказал: - Нам тоже сегодня уходить. В ночное. А вы, значит, в город.- Да, - ответил Царев, - планы мы пока что не поменяли. Отдохнули - спасибо этому

дому. - Будет мороз, приготовьтесь к трудностям. Вы, мужики, налегайте там на чеснок.

Полезно - для иммунитета и от цинги.Большой протянул кулек, из которого резко пахло. Илья вспомнил, что в Светлом у

него действительно шатались зубы. Нехватка витаминов. Да и нервы - сплошной ведь стресс. Может, они и инопланетяне какие, но сейчас зачинают разговор чисто по-земному, и даже по-восточному - с легкой темы. Значит, скоро перейдут на тяжелую.

- Да! - Выпалил Бахмин. - Все же хотелось у вас спросить.- Спрос - дело хорошее. - Маленький весь превратился во внимание. - Валяй,

спрашивай. И, кстати, мы пили на бруджешафт, можем и на "ты". - Про город. Нам есть смысл идти?- Ну-у-у, Сергеич. Ты, друг мой ситный, задал мой вопрос. Мы тоже самое хотели

спросить и у вас. Хотя, мнение свое все же имеем. - Ну на ты так на ты. - Вступил Илья. - Правда вот эти логины - Большой, Маленький

- это как-то не по мне. Будто боты какие. Вот ты, - Царь указал на Большого, - в городе-то бывал?

- Всякое случалось... - Потупился дылда.- И попадал под обстрел, вгрызался в землю, хоронил друзей.- Ну, вообще-то мы в эти игры не играем. Но стреляли - это точно.- И в кого стреляли? - Не на поражение - а так. Для острастки.- Остратили?

- О-о-о, да-а-а-а! - И Большой округлил глаза. - Какой-то цирк. Вот, для чего вам надо было устраивать этот наш... квартет? Чтобы

напиться коньяку? - Ну, и для этого - тоже. - Тогда что вам потребно узнать, если вы и без того владеете информацией...- Прежде всего - что вы сами думаете.- О чем?- О территории, конечно. О чем же еще... Понимаете, мужики... Вы имели большой

круг общения и ознакомились с разными гипотезами. Вот, ты, Сергеич, к какой склоняешься?

- Я-то... - Бахмин отхлебнул крепкого чая, почесал затылок. - А честно скажу: в последнее время ни к какой.

- А чего так? Ты же и вошел в зону только для того, чтобы узнать истину. - А ты? - Лев посмотрел Маленькому прямо в глаза. Тот их отвел, не приняв вызов.- Я-то. Ты в смысле истины… Есть соображение. Но оно дерзкое. Сказать?- И не томи.- Здесь имеет место какое-то странное взаимодействие человечества и планеты,

которую оно населяет. Очень нетипичное. Если следовать квантовой теории интеллектуальной деятельности, сформировался некий коллективный разум, титанический общественный мозг, вступивший в отношения разного рода с полями планеты. Я понятно выражаюсь?

- В принципе - да. Мы мыслим - значит существуем. Мы мыслим хе…во - так же и существуем. Ничего, что я не по-парламентски?

- Да... интересно. То есть, ты в принципе согласен с моей гипотезой. А ты как, Царь?- Ты намекаешь на то, что мысль материальна. - Илья внимательно слушал и

размышлял. - И получается, человеческая идея глобального покорения Территории вылилась в физическую аномалию. Нарушены связи - и пошел бардак, который мы, земляне, обозвали Метаморфозой. Но вообще, это экология.

- Не совсем. Это причудливая смесь экологии, биологии, геологии, психологии и... религии. Но у Маленького иная гипотеза. Коллега, колись.

- Есть одна идейка. - Маленький своим простуженным баритоном почти гудел. - Она о симбиозе. Моя теория – о сосуществовании живых и неживых форм жизни. Пока достигнут некой консенсус, все идет путем. Ну, не все, а хотя бы основной массив радуется жизни и развивается как единое целое. Назовем это "единое" Универсумом. Хотя возможны и иные названия. Едва возникает возмущение на одной позиции - пошатываются другие. Но в целом система удерживается в состоянии стабильности. Потому что она – Универсум. Как только некий элемент утрачивает связи с другими – возникает «Ахиллесова пята». Территория и есть такая пята. Ну, это согласно моей теории. Этот момент нас беспокоит больше всего. Жизнь существует ради жизни – но, если поражен один элемент, рискует погибнуть вся система. Даже если форма жизни - неживая.

- "Неживая форма жизни". Сам-то понимаешь, что говоришь?- В общих чертах - да. Биологическая жизнь основана на ДНК, которая суть есть

неживая молекула. ДНК хранит информацию. То же самое может храниться в иных формах. Вот в этой бутылке, к примеру. Ну, и в теле планеты, конечно. Жизнь везде и во всем. В каждом атоме, в каждом электроне. Причудливым образом частички собираются - и не только в органические молекулы и ДНК, но и в камни, реки, облака. Это мы думаем, что все это неживое. Но в этих сущностях так же содержится информация, которая порождает живое. Только в менее концентрированных дозах.

- Но какое это имеет отношение к Территории?- Очень правильный вопрос. Жизнь основана на перманентных мутациях

генетического кода. Это принцип существования жизни - иначе живое не сможет

приспособиться к изменениям среды. Своеобразная божественная игра природы. Чаще - ошибочная, изредка - гениальная. Такие же мутации могут произойти в мире неживой природы. В неживой жизни. Вот тебе и Метаморфоза, «Ахиллесова пята». Примерно так.

- А мне представляется, - вдохновенно заговорил Лев, - человечеству как бы брошен вызов.

- Прикольненько, - ехидно парировал Маленький, - интересно, КЕМ. - Да какой-нибудь, предположим, высшей цивилизацией. Вроде как, эксперимент.- Неумно, батенька. Цивилизация более высокого порядка, без совести? Это же все

равно что без разума. Опыты над живой или неживой жизнью - попрание закона сохранения добра. Любая популяция за свои брутальные дерзания всегда страдает. Именно поэтому варварские цивилизации, уничтожающие ресурсы небесного тела, на котором обитают, так бесславно кончают. И по мере развития разума приходит понимание этой самой взаимосвязи всего и вся. Это только кажется, что раздавив таракана, ты ничего плохого не сделал, а отравив выводок тараканов, даже принес пользу. На самом деле, ты всего лишь преумножил зло. На место безобидных букашек придут иные паразиты. А зло обязательно возвратится – и самым неожиданным макаром.

- Прям буддизм.- Да, в учении о Карме есть зерно истины. Но оно есть и в Кабалле, и в Шариате, и в

идее Святой Троицы. Лев вдруг расхохотался. Все трое на него посмотрели как на умалишенного. Когда

истерика прошла (а прошла она быстро), Бахмин пробормотал:- Вспомнил, что вечность – это комната с тараканами. Ну, Достоевский это

предположил. И вообще. На Руси тараканов вымораживали. Вместе с избою. Нежные они, эти таракашки. Без человеческого тепла не живут. Вот, в вашей заимке тараканов что-то не водится.

- М-м-мда… - Звонко промычал Большой. – А еще я слышал, у вас устраивали тараканьи бега.

- А мне кажется, - предположил Илья, - все это - игра случайности. Природа едина - это да. И она пробует так и эдак.

- А цель?- Прогресс, конечно. Через тернии к звездам. И никакой этики. Понятия добра и зла

излишни.- Частица силы я, - задумчиво проговорил Большой, которая, желая зла, творит

добро. Зачем весь этот прогресс…- Ну, ты ж сам сказал: жизнь ради жизни. И большие рыбы пожирают маленьких. Но,

как я понял, вершина прогресса - разум. Я правильно понял?- Разум - но не человек... Разве нетрудно предположить, что Земля - большая рыба. А

люди - планктон. Они поживут-поживут, а потом Земля их впитывает. Из тех же атомов потом вырастает какая-нибудь крапива. Принцип эволюции: разум побеждает. И не обязательно - человеческий.

- Ну, а про город-то что скажете? Вот ты, который Большой. Если был - значит что-то посоветуешь.

- Посоветую, конечно... - Большой несколько замялся. - Точнее, предложу. Вы, ребят, выслушайте наше мнение, а после сами как-то примите решение. Готовы?

- Как юные пионэры. - Сказал Илья, изобразив каменное лицо.- Так вот. - Высказался Маленький. - Мы склонны полагать, что вам не стоит туда

идти.- Надеюсь, - предположил Лев, - вы не хотите сказать, что нас там... убьют?- Ну, что вы... - Большой даже возмутился. - Вы несколько преувеличиваете наши

возможности. Да и вообще - сценарии не являются нашим профилем. С этим, пожалуйста, к Марии.

- Короче. Не стоит вам в город идти.

- Так почему же?- Бесполезно. Вас не поймут. Ну, это наше с Большим мнение. Можете с ним

согласиться или наоборот. - О'кей. Но, как я понял, в ваших силах было просто воспрепятствовать нашему

попаданию в Светлый. - Друзья... у нас здесь не ясли. Вы взрослые люди. К тому же, мы помогаем, а не

противодействуем.- Но ведь у нас есть... шансы? - Спросил Бахмин.- Само собою. Вероятность есть всегда. В данном случае - скорее нет, чем да. И еще.

Если попадете в жопу, не факт, что состоится чудесное вмешательство и вас вызволят. Так-то.

- Простой вопрос. - Лев выглядел растерянным. - Вы чего с нами так... деликатничаете. На что мы вам? Да мало ли на Территории муд…ов типа нас. Как вы говорите, планктона для питания планеты.

- Да жалко. Вот и все. Разве этого мало?- Понятно. Спасибо за сочувствие. Ну, мы пойдем. - Илья встал. Лев - тоже.

Экспедиционеры принялись собираться. - Ну, что ж... любой выбор надо уважать. Как говорится у вас, ни пуха, ни пера.

Забавный у вас язык. Поэтический. Ах, да... вот - возьмите. - Большой вынул из своего рюкзака и передал Цареву миниатюрный автомат "Узи". - Вам пригодится. И еще парочка магазинов к этому талантливому детищу чехословацко-еврейской технической мысли... Надежная штука, пробовал. Разберешься? Ах, да – ты же военный… В получении можешь не расписываться, наша контора верит на слово. Будем надеяться, что вы никого не убьете - только покалечите. Шучу. Просто с оружием быстрее войдете в город. Он сам всосет. Дальше - по обстановке.

- Спасибо. Странные вы. - Это - да. - Ответствовал Маленький. - Станешь тут. Ни хе…а мы тут не понимаем.

Удивительный мир, иррациональный и не подчиняющийся логике. Я про вас... людей.- Вот, у вас оружие. Почему вас-то город не притягивает?- На самом деле - и мы это очень даже поняли - весь вопрос не в огнестрелке, а в

желании и способности применить огневые средства на поражение… Люди почему-то этого желают очень даже страстно.

- Хорошо. Спасибо. За все.- А, может, и видимся…...В пути Льва осенило:- Слушай, старик... а не являются ли эти клоуны... ангелами?- У тебя все в порядке с головой? Алкоголь, небось, не выветрился.- Ну, в смысле, нашими ангелами-хранителями.Илья ответил не сразу, переваривал идейку.- Если даже и так - какие-то они... неканоничные. И вообще… явно не с небес

свалившиеся.- Зато реалистичные. А может, эти ангелы… павшие?- Ты хотел сказать – падшие?- Вот именно.- Вот, бляха-муха! – Царев хлопнул себя по лбу. – Какой же я лошара…- Чего так?- Забыл их спросить про Стену. И вообще – про то, что у нас с Андрюхой произошло.

А ведь для меня это практически основной вопрос. У нас был штатный полет, и все такое.- Ну, здрасьте… Они же из другого мира. Может, и не знают. Сами же сказали, что

не во всех вопросах рубят.- Не-е-ет… Знают. Только сбили с панталыку своим этим… перфомансом. И

знаешь… как-то они все же неубедительно нас отговаривали – заметил?

- Еще бы.- Значит, им самим интересно, что у нас, тараканчиков, получится?- А то! Ну… очередной забег начинается! На старт. Внимание…

Окраина. Метаморфоза

Переход от количественных изменений к качественным обычно - явление малозаметное. Такая же особенность - у всяческих эволюций. Есть, конечно, планетарные катастрофы типа столкновения с неким космическим телом, но по большому счету они - игры случая. Наша жизнь вообще состоит из череды эволюций, революций и катастроф - и не приведи Господь жить нам в эпоху перемен. Однако, живем и даже размножаемся, а так же получаем всякие удовольствия (а потом за это расплачиваемся). Эволюции и катастрофы - обычные природные явления. Революции - исключительно человеческие игрища, как правило, сопровождающиеся значительным количеством жертв. Революции в первую руку пожирают своих детей, катастрофы же уничтожают не только детей, а все живое. Некоторые полагают, катастрофы - игры богов. Вероятно, научно-технический

прогресс - тоже... развлечение неких сил. Ну, интересно же кинуть в экзотариум некие предметы и наблюдать, что исследуемые существа с ними учудят. Вероятно, и Метаморфоза - одна из таковых... игрищ.

Метаморфоза произошла - и это факт. А причины и основания пусть останутся предметом внимания профессионалов. Будем надеяться, специалисты - или хотя бы кто-то вообще - в будущем найдутся. Я не буду заниматься анализом - просто изложу обстоятельства.

Изредка Метаморфозу связывают секретным экспериментом, произведенным некогда на территории Окраины. Я не отношусь к приверженцам данной гипотезы, ибо ядерные взрывы сотрясали грунт и на других Окраинах планеты Земля, и не только московиты отметились на данном поприще. Да, последствия порою ужасны. Но в масштабах планеты Земля мощность самого сильного ядерного взрыва, произведенного человечеством, значительно уступает той массе энергии, которая выделяется при извержении захудалого вулкана или падении скромного небесного тела диаметром эдак полста земных метров.

Не было на Окраине ЧП планетарного масштаба типа встречи с каким-нибудь Тунгусским метеоритом - вот в чем дело. По крайней мере, за период человеческой истории. Однако, подспудно случился некий процесс, изменивший на Окраине физические законы. А, когда изменяется физика - наступает капец фундаментальным законам Универсума, и это уже серьезно.

Первым эпизодом, который смело относим к явлениям Метаморфозы, можно считать довольно странное событие, случившееся четверть столетия назад. Некие начальники руководящих органов одного из районных центров отправились на самолете "АН-2" охотиться. Вылету борта предшествовала обильная пьянка в ресторане, и рейс был незапланированным, спонтанным. Просто, у одного из больших начальников взыграл охотничий инстинкт, он приказал своим янычарам поднять с одра летчика, дабы тот готовил серебряную птицу к срочному рейсу. Итак, борт вылетел, неся в своем чреве восемнадцать душ, причем – и не вернулся. Пропали как не было. Население района жалело только летчика, а тому факту, что залетели хрен знамо куда доставшие вконец своим самодурством бонзы, даже радовались. Ну, у нас традиция такая: злорадствовать по любому поводу, а то и без такового. Кстати, народ зря радовался. На должности старых самодуров пришли новые. Пусто не бывает не только свято место, а страной дураков способны управлять исключительно самодуры - что убедительно доказал еще Грозный царь.

Несколько лет не утихали поиски - и все безрезультатно. Радиолюбители в разных концах Окраины, да и за ее пределами, спорадически получали странные сообщения: "Помогите, мы не можем выбраться!", "Мы живы, мы ждем...", "Спасите, у нас кончаются припасы!" Но и другое - в том же роде.

Специалисты всякий раз заключали, что это или чей-то розыгрыш, или случайная игра радиоволн. В конце концов, пришли к выводу: видимо, с бодуна летчики угодили в какое-нибудь таежное озеро и там самолет утонул вместе с содержимым. Места глухие, Богом забытые, всякое на Окраине случается. Ну, сгинули люди, и хрен с ними - бабы новых нарожают (по крайней мере, так на Руси принято самоуспокаиваться после очередной катастрофы). К тому времени разные странные "паранормальные" явления уже зачастили, и практически стали нормой.

Интересная хрень случилась там, за Камнем. Государственная Дура, в девичестве - Дума вслед за законом Димы Яковлева, запрещающим утечку сирот за кордон, приняла закон Григория Перельмана, запрещающий утечку все туда же мозгов. Естественно, умные повалили из Рашки со страшной, утроенной силой. Тренд перешел и на окраины государства. Пипл принялся улепетывать с нашего «острова стабильности» со свистом. Адекватно мыслящая его часть, конечно - а оставались в основном малоразвитые индивидуумы, для общества имеющие ничтожный вес, зато готовые идти сражаться за

Крым, Донбасс, Кавказ и прочие Окраины. Не просекли фишки и нацменьшинства, которые вдруг оказались в большинстве. Разве только цыгане перекочевали в более добрые края - вот у этого народца интуиция развита мам не горюй. Ну, и кавказцы в большинстве своем не отстали. Они же тоже в своем роде воробьи стреляные.

В момент подписания президентом Загона (простите – Закона) Григория Перельмана в Светлом проживали всего-то несколько тысяч человек. По сути, город мечты уже превратился в разлагающийся труп. А уж чего говорить про депрессивные поселки!

Закрывались нефте- и газодобывающие участки, трубопроводы раскапывались и растворялись в неизвестности. В принципе, все были в курсе, откуда ноги растут у этой самой "неизвестности". Но помалкивали, ибо причастны были многие. Между тем, по телевизионным каналам шли ура-репортажи о наших небывалых успехах в освоении Окраины. Блогеров, сообщавших правду, зверски гнобили товарищи из спецотдела ФСБ "К". Власти резонно считали: ни в коем случае нельзя подогревать панических и упаднических настроений. Лучшее средство избавление от проблемы - ее замыливание. Советские власти это тоже понимали, но, держа народ в неведении, проблемы все же пытались решать. Постсоветские власти о решениях и не вспоминали: правда – ничто, имидж – всё.

Никто не будет отрицать, что наращивание шор увеличивает вероятность травмы, как физической, так и душевной. Но у власти была примитивная задача: не допустить беспорядков - потому как не приведи Господь увидеть русский бунт. Например, скрывалось, что заключенных с зон, расположенных на Территории, удалось передислоцировать далеко не всех. Где теперь криминальный элемент и чем он занимается, никто не знал. Да, собственно, сие непонятно и поныне.

Помехи в распространении радиоволн на Окраине вдруг превратились в полный радиобардак. Они, эти всполохи эфира, просто-напросто перестали распространяться так как положено. А это значит, мобильная связь, интернет и джипиэс потеряли смысл. В такой ситуации невозможно чем-либо управлять. А вот воровать и грабить - легче. Разгул криминала был ужасающий, но правду об этом засекретили. Чем более примитивен был человек, тем легче он переживал информационный коллапс. В катастрофах всегда, кстати, выживают самые тупые существа. Потому что ведут себя тупо, с единственно верной стратегией: выжить любой ценой.

Скажу отвлеченно, об интеллектуальном и духовном вырождении. В свое время советская власть, если уж откинуть в сторону многие ее пороки, выделяла из массы самых талантливых и оказывала им поддержку. Если таланты не спивались, они делали много полезного для все того же имиджа Державы. Например, именно талантливые геологи открыли на Окраине месторождения углеводородов. Теперешняя власть приветствует ушлых и оборотистых и закрывает глаза на то, что многие из них – отъявленные мерзавцы.

Давайте уж говорить начистоту: Сибирь в свое время покорил сброд, нанятый ушлыми и оборотистыми Строгановыми. Это были профессиональные "джентльмены удачи" XVI века, искавшие добычи. Ермак обманул Строгановых, послав к Грозному царю своих послов. Если бы не послал, имя его навсегда было бы истерто из исторических хроник. Но на самом деле Строгановы были талантливыми предпринимателями, а Ермак - великим воином. Теперь же таковых не осталось. Брюзга бы сказал: измельчали людишки. Я все же скажу иначе: приказали долго жить имперские идеи.

На Окраине прекратилась всякая хозяйственная деятельность, сворачивались социальные и фискальные службы. В народе возбудились панические настроения на тему Армагеддона, Апокалипсиса, Коллапса и прочих библейских страшилок. Власти пытались, конечно, все это подавлять, но к тому времени высшим слоям общества уже не верили ни на грош. Ну, для чего же они свои семьи вывезли из рашки?

Основная системная проблема заключалась в том, что власть была серьезно озабочена лишь удержанием властных полномочий. Для этого население было обыдлено

до опупения, все реальные и потенциальные оппозиционеры загнаны по углам, а относительно хорошо на самом жили лишь члены многочисленных административных аппаратов, и, соответственно, их семьи. Проще говоря, уже не существовало народа, а были разные социальные группы. В отличие от кастового общества, которое все же имеет свою позитивную логику, жители Российской федерации имели только одно желание: чтобы "все эти" наконец оставили бы их в покое. Верх мечты - попасть на какую-то должностишку, напилить - и свалить. А перед этим жестоко отомстить всем, от кого испытывал унижения.

А еще в обществе в нехорошую сторону разжигались националистические настроения. Видимо, грамотно работало ФСБ (ну, не ЦРУ же...). Принцип прост: разделяй и властвуй. Да и вообще ненависть ко всему и вся чуждому, по научному - ксенофобия, есть вполне удачный элемент отвлечения от реальных проблем. Например, не стоит, наверное, трубить о том, что общество отупляется до состояния быдлятины, что религиозная обрядность истирает веру, что страна перестает что либо производить или создавать, а только потребляет и потребляет. Ведь все это такие мелочи по сравнению с иллюзией стабильности. Кто хочет стать миллионером? Кто-то не хочет? Значит - деревенское уй...ище. Правители называли Россию оплотом самодержа… то есть, страной больших возможностей, а на экспорт не забывали выносить мысль о том, что мы все же великая ядерная держава, которую учить уму-разуму чревато. "Мы"... ну, да - "мы"! Ну, не они же...

На исследования феномена Окраины и противодействие Метаморфозе, кстати, выделялись денежные средства. Их по традиции "распиливали" или тупо воровали. Ну, это понятно, что в коррумпированном государстве любой проект обречен... на успех – не проекта, конечно, а лиц, его реализующих. В чем-то правда была и на стороне ворья: все равно против лома приема не нашлось бы.

Трагедия случилась с коренными народами. Их, потомков аборигенов, некогда жавших если не в раю так в гармонии со средой, долгие годы превращали в халявшиков, в эдаких индийских обезьян, живущих подаянием. Сначала баловали советские власти, позже - богатенькие хозяева добывающих блага планеты предприятий. Таким методом в свое время развратил бедных чукчей Рома Абрамович, по странному совпадению, еврей. Кормил несчастных, кормил, даже губернатором Чукотки на какое-то время стал. Наигрался - и бросила кошка котят пусть .... как хотят. А, когда несчастных оставили на произвол судьбы, они растерялись. В лучшие-то времена аборигены спивались и вымирали, а в худшие - вообще беда. Получается, никто почти и не был заинтересован в том, чтобы Окраина приобрела Божеский вид, разве только сумасшедшие и фанатики.

Короче, благодаря героическим усилиям группы граждан произошло то что произошло. Проблему Окраины удалось таки замылить. О ней знают все, но в тоже время не знает никто. Да людям в сущности и не надо о ней знать - не пропустить бы новой серии криминального мыла или любимого ток-шоу на тему: «Я – настоящий изувер». Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего нико-му на ска-ж-ж-жу! А гром грянет на пороге твоего дома - перекрестимся. Примерно так.

Да и свыклись уже как-то с Окраиной. Сроднились с мыслию, что она существует. Рано или поздно фирмы появятся, которые будут возить туда туристов как в Чернобыльскую зону. Наверняка первая из таковых получит название: "Сталкер" и конечно организаторы экстремальных фототуров будут работать под крышей ФСБ. Надо только установить пределы безопасности и наладить инфраструктуру, а тупые, ушлые и предприимчивые найдутся всегда.

Отчаянные

-...Смелая гипотеза. Но неубедительные слова. И неизвестно, что там на самом деле случилось... с Иосифом...

Уже знакомый нам биатлонный стадион на окраине Светлого. Славянский отряд вынужден был оставить центральные кварталы; теперь в Управлении закрепились грёбаные вьетнамцы. Соседний квартал - за китаёзами. Вот уж кто друг дружку ненавидит! Могли бы славяне хотя бы как-то договориться либо с теми, либо с другими. Но делать этого не стали, предпочти уступить театр боевых действий совсем уж отъявленным головорезам.

Убит Сан Саныч. Убит Василий Мицов. Отряд теперь возглавляет Ренат. Его правая рука - старый знакомый Ильи, Джейсон. Дело в том, что разведгруппа, состоявшая и НАТОвских наемников, практически уничтожена, остались от "псов войны" только несколько человек.

Именно негр прежде всего держит зуб на Царя. Джейсона можно понять: в стародавней засаде на дороге Ёся и Ильей свадили едва только зачалась стрельба. Все

спасшиеся уверены: узкоглазые отбивали пленников. А теперь - здрасьте: один из них возвращается и призывает сложить оружие...

- Ты и твой дружок хотите нас убедить в том, что мы должны отказаться от сопротивления и выдвигаться из города. Занятная идея. За ближайшим поворотом нас будут поджидать такие парни с пулеметами. И сделают из нас дуршлаг.

- Неужели вы здесь... не отчаялись? - Царев пытается держать себя рамках (хотя, получается неважно). - Да. Я вышел из города. Но я вернулся. То есть... мы пришли. Неужели ты, командир, думаешь...

- Знаешь, что... Царь. - Ренат тоже старается не выплескивать эмоции. - Да. Люди измотаны. И даже если вы правы - кто даст гарантию, что на выходе нас тупо не укокошат даже чисто случайно?

- Гарантии, командир, не дает даже Господь-Бог.- Ты не знаком со всей оперативной ситуацией. В городе уже не просто царит хаос.

Здесь правит абсолютная, тотальная ненависть. И это мягко сказано. Ты пришел вовремя. Мы как раз концентрируем силы и средства, чтобы вернуть потерянные позиции. Вот, мне интересно: этот твой... ученый, - командир кивнул на помалкивающего Льва, - оружие в руках держать может? Или так... диванный теоретик...

- Могу - почему нет? - Промямлил Бахмин. Он же понимает, что и вправду не боец.- Э-э-эх, Ренат... – Иль искренне расстроился. - Не к месту ты задумал эту свою эту

спецперацию.- Ты же офицер, Царев. И хороший солдат. Прекрасно знаешь основу армейской

дисциплины. Приказы не обсуждаются, а, если у тебя есть возражения, можешь их высказать после исполнения приказа...

В помещение ввалился афроамериканец. Такое впечатление, что в городе он разжирел, кому-то, похоже, война идет на пользу. Зло глянул на экспедиционеров. Что-то прошептал командиру на ухо. Ренат состроил недовольную мину, кивнул. Обратился к Илье:

- Выступаем завтра, затемно. Твой напарник... как тебя?- Лев Бахмин! - Выпалил системщик.- Остаешься в тылу. Можешь идти в расположение, свободен. И не двигайся так,

будто ты котик на лежбище - быстро! Когда Бахмин ушел, Ренат признался:- Тебя я знаю, мы ж полпуда соли съели. А его - нет. Так что, пока твой друж-жок, -

командир произнес это слово издевательским тоном, - побудет под надзором. Появилась свежая оперативная информация. Джейсон...

- О, да... - Негр довольно успешно освоил русскую речь, говорит хоть и с сильным акцентом, но довольно бегло. - На театр военный действий появился новый игьрок. Они называю себя "ивропьеан", но там собьрались разный сброд. Что мне обьидно, там есть и моьи льюди. Исче из тот отряд.

- Да. Если коротко, Царев, у нас появились конкуренты. Интернациональная группа с неясными пока целями и задачами.

- Йа. Они встюпиль в боестолкновьение с чайна - и одержаль победу. Но пока они не вступиль в боестолкновьение в вьетконговцы. Мы хотель сблизиться и провести переговоры. Для этого надо показать, что мы - сила, а не хромой утка.

- Твои соображения, капитан...- Переговоры, говоришь... Но ты же понимаешь, командир, что информации

маловато. Мы со Львом на Территории уже столько всего повидали...- Льва своего пока что забудь. Вот как раз тебе-то доверие есть. А гражданским,

прости, не доверяю. Были прецеденты. - Лев - мой друг. И его настолько пообломало на Территории, что доверять можно

вполне.

- Доверьяй - но проверьяй. - Рассудил негр, показав белоснежные зубы. Правда, парочки зубов в челюсти уже не хватает.

- И вот еще какие дела... - Продолжил татарин. - Мы в настоящий момент в крайне невыгодном положении. Мы проигравшие, омеги. Если не вернем себе доминирующую позицию, ни одна сволочь не пойдет с нами на переговоры. Кому нужны лузеры? Набирают силу кавказцы. Если дети гор снюхаются и начнут переговоры еще с кем-нибудь – будет полный звездец. Вот вернем себе прежние позиции, наладим контакт с европеоидами, и вот тогда...

- Ага. Это есть наш последний и решительный бой. Правильно я понимаю? - Вояки промолчали. - Хотя, определенная доля правда за тобой, командир. Даже если вы нам таки поверите и мы выведем отряд, в городе останется остальное... вавилонское войско. Пусть это противник, но это же - люди. Хорошо. Я с вами. Только зря ты так жестко с моим другом-то.

- Ничего, Царь. Ему на пользу. Пусть стрясет с себя спесь......В казарме ко Льву пристал Паша: - Давно с Большой Земли, друг?Бахмину обидно: командир его держит за говно. К тому же соратник практически не

стал его защищать - или, как минимум, делает это вяло. Однако, досаду старается ни на ком не вымещать (хотя, сдерживает себя с трудом):

- Как сказать... больше года уж как.- Ну, и что там? Кто теперь у нас президент? Воюет ли с кем Россия наша-матушка?- Ты-то здесь сколько?- Четвертый год. Ужас, наверное - а?- Что ты имеешь в виду?- Ну-у-у... все. Здесь, на Территории, наверное ужас.- Не рай конечно.- Так расскажи про Большую Землю-то.- Когда я уходил, президент был тот же, что и пять лет назад. То есть, никакой - из

гэбни. Сейчас, конечно, не знаю. Может, императора там выбрали, или патриарха. Если честно, жизнь за периметром Территории кислая.

- Но уж не горькая - как здесь?- Свои плюсы есть и там, и здесь. - А вот скажи правду: и впрямь без оружия можно из города выбраться? Или мужики

заливают.- Правда. - Интересно, интересно... Тебя уж чертовым засланцем у нас прозвали. Якобы

провокатор. - Думай как хочешь......Отряд выступил затемно. В его главе - Ренат, гарнизоном остался командовать

негр. Снега этой зимой навалило много, и даже ночью из-за его белизны кажется, что светло. Двигались осторожно, несколькими цепями. Мрачные полуразрушенные здания взирали на скользящие тени равнодушно. Илья с трудом узнавал город - слишком много более свежих (и даже радостных) впечатлений наслоилось на мрачные воспоминания о Светлом. Уж лучше было все это из памяти истереть.

Славяне (теперь, когда в него влилась часть НАТОвского интернационала, название группы мало соответствует содержанию) за последние девять месяцев скатились в неофициальном рейтинге городского доминирования все-таки не на дно, а в серединку, но лля бывших альф - катастрофа. Как человек военный Царь прекрасно понимает, что такое – поражение. Командир, когда они остались втроем, внятно объяснил, что операция готовилась почти месяц. Все рассчитано до мелочей - и предусмотрены несколько сценариев развития событий. Цель - захват Управления как стратегически важной высоты. У славян преимущество: они знают здание как родной дом. Потеряли же они его (еще

летом) потому что ослабили бдительность. На казавшихся неключевыми постах бойцы вели себя так же безалаберно, как в свое время Илья с Ёсей на крыше. За все надо расплачиваться - особенно в условиях боевых действий.

Еще одно преимущество славян в том, что узкоглазые не переносят холода. Они укрепились лишь в нескольких отапливаемых печками помещениях и в подвале, лишний раз высовывать на улицу носы особого желания не испытывают. А сегодня ночью хорошо выморозило. Славян во все эпохи выручал Генерал Мороз.

Шли долго, хотя и поторапливались: надо успеть до рассвета. Илья в группе с командиром, и еще четырьмя парнями, двоих Царев помнит еще с прошлой ходки. Задача группы - блокировать парадный выход. "Узи" пришлось оставить на базе, Илье выдали наш нормальный АКМ, оружие, адекватно работающее на морозе. Илья, почувствовав приятную тяжесть настоящего русского металла, понял, что "Калашников" – неотъемлемая часть Родины.

Операция подготовлена по всем правилам военной науки: разведка выявила все дозоры. Не все посты удается миновать без контакта – согласно плану, два из них подлежат ликвидации. Зимой посты найти просто: по дымам из труб. Люди по сути своей - такие уязвимые существа...

Царев оставался снаружи, когда пацаны выполняли привычное дело. Все получилось быстро - как говорится, и глазом не успели моргнуть. Едва Илья вошел в тесную каптерку, он увидел... знакомые испуганные глаза. В них, играя, отражалось кровавое пламя свечи. Он с ужасом осознал: перед ним тот самый мальчик, который пристрелил Иосифа. Двое других вьетнамцев испускали последнее дыхание.

- Не могу его кончить. - Виновато произнес боец. - Ребенок...- В огне брода нет... - Сказал командир. Ладно. Свяжите его. После операции уже

будем решать, что с засранцем делать. Ребенок что-то лебезил на своем языке, Илья так и не понял, узнал ли его мальчик. А

ведь, подумал Царев, если мальчик выживет, он с особенным остервенением будет мстить за своих. Насчет огня и брода Эмиль прав. Вот тебе и Гаврош Территории... Хорошо, что я не сказал про то, что мы с этим засранцем уже встречались, и чем все тогда закончилось, размыслил Илья. Перед выходом он еще раз глянул в лицо мальчику. В его округлившихся зенках горел огонь смерти.

Взятый пост прикрывал подход к парадному подъезду. Бойцы закрепились в щелях (стеклянные двери давно разбиты) и стали всматриваться во мрак. У самого горизонта засветилась красная полоска, скоро будет светать. Командир дал отмашку – группы пошли по заданным маршрутам. Солдаты исчезли в чреве здания и наступила мучительная тишина. Основная задача - обнаружить центр их управления, его нейтрализация - залог победы. Азиаты - народ коллективистский, разбитые на несвязанные куски, они как правило теряют способность к сопротивлению.

- Ренат, - спросил Царев тихо, - а как сейчас со снайперами.- Все это хе…ня, один из мифов войны. Шлепнули мы тут одну… шахидку. Но так и

не поняли, чья она была. А винтарь у нее не снайперский, а допотопный «ТОЗ». Ворошиловская стрельчиха, блин...

Из недр Управления послышались звуки - сначала возня, потом - топот ног. Из полумрака возник незнакомый боец. Тяжело дышит, возбужден:

- Командир... накрыли казарму. Пустили газ...Вот и до химического оружия дошли, подумал Царев. Безумство храбрых, зар-раза. - От плана А не отходим. - Приказал Ренат. - Переходите на следующий этаж.

Ничего нештатного?- Нет... пока.- Вперед и с Богом. Об исполнении доложить... Пауза длилась недолго. Где-то там наверху отчаянно заголосили, послышались

выстрелы, эхо которых многократно отражалось от стен, отчего истошные вопли людей

перемешались с сумасшедшей дробью. Прибежал другой боец, почти кричал (в его глазах отразился сам ад):

- Блокирована группа Малышко. Командир, кажется, они с двух сторон подожгли напалм!

Илья почувствовал запах горелого мяса. Возможно, это психическое. - Где группа Киврина?- Ушла на седьмой. - Кто-то есть в подвале?- Нет. Мы не смогли войти. Там везде растяжки...И тут на ступени у парадного подъезда сверху упало тело. Оно горело. Человек

извивался и хрипел. Невозможно было различить, кто это. Солдаты кидали снег, но погасить горящее тело не могли.

Командир, засунув два пальца в рот, два раза отчаянно свистнул. Это сигнал к отходу. Едва Ренат успел дать знак, он вдруг осел. Потом упал, пробормоча:

- Пи...ец. Срезали... В свете горящего человеческого костра можно было различить маленькую дырочку в

области сердца. Все попрятались по щелям, Царь успел оттащить командира в непростреливаемое место. Там он обнаружил, что Ренат мертв. Илья боялся заглянуть в глаза командира. Он едва сдерживал слезы.

Вышла одна группа, вторая... вернулась и группа Киврина. Согласно штатному расписанию, именно майор Киврин должен принять командование группой в случае потери Валиуллина. Пытались дождаться других, но две группы так и не вышли.

Когда отступали, Киврин успел заскочить во взятый в начале операции блиндаж. Раздался всего один хлопок. Вряд ли здесь хоть кто-то будет обвинять нового командира в бессердечии...

Потери - двенадцать человек. Самый страшный урон за все время существования славянского отряда. На базу шли молча, понурив головы. С места битвы удалось вынести лишь три тела. И ни одного раненого.

На стадионе воинов никто не встретил. Посты оставлены, какой-то мучительный покой. Только издалека, с другого конца города, доносятся глухие выстрелы. Видимо, там вступили в боестолкновение еще какие-то отряды. Входили осторожно, с оглядкой… и в подтрибунных помещениях – тоже пустота! В судейской, на полу, в луже крови лежало грузное тело негра. Джейсону перерезали горло – и погром в комнате свидетельствовал о том, что здесь шла борьба. Больше нигде следов драк или сражения не было. Гарнизон смело как экипаж с "Летучего голландца".

- Ты кого к нам привел? - Раздраженно обратился Киврин к Цареву.Илья не знал, что ответить. Он готов был провалиться под землю. Полный крах

миссии. Мог бы летом вернуться на Большую Землю - и плевать с высокой колокольни на всю эту долбаную Территорию. И пусть они здесь все и вся уничтожают, пока не удовлетворят наконец своих демонов войны. Большие рыбы пожирают маленьких. Совершена непоправимая ошибка, зря он затеял свою дурацкую авантюру. Надо было слушаться Незваных Гостей. Неужели Бахмин его предал?..

Илью завели в ту же саму камеру, к которой он уже сиживал однажды, с Ёсей Адамсоном. Там было жутко холодно, узкий луч скупого света, льющийся из окошка, пронзал мрак. Оставшись один, Царь упал на пол - и разрыдался как сущий младенец...

Пять финальных эпизодов

Осталось добавить пять завершающих штрихов к моей фантазии на "антиутопичную" тему. Не судите автора строго за такой конец. Просто мне хочется, чтобы вы попрощались с второстепенными героями повести, узнав напоследок, как у них дела. Сами же герои - как главные, так и не очень - будут жить в соответствии со своей натурой и по Божьему провидению. Те из них, кто выживет, конечно. На самом деле-то данный текст - о конфликте человеческого, природного и божественного. А людские судьбы… с ними ой, как непросто.

Итак: ранняя весна, над всей Территорией стоит тихая солнечная погода, ибо Западная Сибирь наконец попала во власть гигантского антициклона. Сопротивляясь, отступила затяжная, необычно суровая даже для этих неласковых краев зима. Люди "повыползали" из укрытий, наслаждаются покоем. Еще не факт, что непогода еще разок не вдарит поздними снегопадами, а посему надо ловить момент. В природе наблюдается радостное состояние, когда "весну воды" сменяет "весна цветения" - уже на пригорочках радуют глаз желтые "солнышки" мать-и-мачехи. Короче, заканчиваю гламурный пейзаж, не то меня сейчас стошнит от приторности.

Эпизод первый. Город Солнца

В лодке, наполненною рыбой, плывут Рохелио Родригез и Мария. Прислушиваются к журчанию воды и робкому еще пению птиц. Маша прерывает молчание:

- А все же чувствую, не все у них благополучно. Беспокойно на душе.- Надеюсь, - вкрадчиво говорит кубинец, - тебя не потянет вновь... на приключения?- А вот, не знаю, не знаю. Сложно все это. Но главное, не пойму: почему летчик ко

мне так был... холоден.

- Летчики, налетчики... Тебя не поймешь. То Лев тебе люб, то не люб... Теперь вот летчик. Что случилось?

- Я не слишком понимаю. Мне оба нравятся. Хорошие они. Но чаще всего думаю об Илье.

- Ну, и думай. Кто ж тебе мешает. Только...- Что - только?- Ну, вдруг они не вернутся? Оба не вернуться. Ты предполагаешь такой вариант?- Представь себе - нет. Я почему-то знаю, что вернутся. - А ты вообще... с Вениамином говорила?- И не один раз. - Не секрет, что посоветовал?- Ну, мы о многом болтали. А в общем и целом - надо прислушаться к голосу своего

сердца. Ему ведь не прикажешь.- Ну, и как... слышишь?- Что-то не очень. Не пойму.- Солнышко, на все есть хороший судия. Имя ему: Время.- А молодость-то уходит. - С этого бы и начинала. Мне думается, высшая благодетель женщины - умение

ждать.- А мужчины - догонять.- Не зря у вас, русских, говориться: нет ничего хуже, чем ждать и догонять. - Нехорошо все это. Женщины ждут, мужчины - догоняют. То есть все делают то, что

хуже всего.- Но так, Машенька, устроена вся наша жизнь...

Эпизод второй. Московия

В Торжке, в Центральной России, за Камнем моросит препротивный весенний дождь. У окна сидят Антонина и Василий, жена и сын Царя. Смотрят, как с молоденьких листочков стекают капли. Они живут на верхнем этаже старенького двухэтажного дома, построенного после Второй Мировой войны пленными немцами. Стены-то крепкие, а деревянные перекрытия сплошь прогнили, и потому в квартире пахнет затхлостью. Впрочем, женщина и ребенок привыкли.

- ...Мамуль, ну, расскажи еще про папку.- Да уж сколь раз рассказывала, сын. - А ты еще разок. Ну, пожа-а-алуйста!- Хорошо. Папа твой - геройский летчик, ничего не боящийся и способный все

преодолеть. Однажды, на далеком-далеком Севере капитан Царев выполнял очень ответственное задание. Что-то пошло не так. Вертолет понесло, понесло... Папа с трудом его посадил, но в очень-очень опасном... месте.

Антонина замолкла. Задумалась о чем-то. - А дальше?- Дальше... Это было очень страшное место, в котором много злых людей. Было

трудно, но он справился. Папа всегда... справляется.Антонина всхлипнула, закрыла лицо ладонью.- Мамуль, - стал успокаивать ее малыш, - ты не плачь. Папка сильный, он всех

победит, выйдет из трудной ситуяции - и обязательно вернется домой.- Знаю, знаю, сын. Обязательно победит. Наш папка самый лучший, самый

отважный, самый... верный. - Мам... скажи: а папка нас... любит?- Конечно. Не сомневайся. Как же без любви. Мы же ему не чужие.

- Эх! Скорее бы что ли папка возвращался. А вдруг мы сейчас вот сидим - а он прям придет?

Василий не все сказал. Он часто сидит так вот у окна и представляет, что вот он, папка - по двору идет. Только боится Васька, что не узнает он отца-то. И тот пройдет мимо.

Эпизод третий. Граница Территории, база

Над рекою, на самодельной скамеечке, курят Юля и Слава Сокол. Пред ними простирается таинственная земля, пробуждающаяся после зимнего сна. Юля изящным щелчком забрасывает окурок вдаль, произнося:

- Как-то скушно жить на этом свете.- Вчера тебе скучно не было. Зажигала по полной программе. - М-м-мда. Вчера я пил и был счастливым, а сегодня трезв - и весь больной. Почто

ты, мать сыра природа да столь безжалостна со мной. Славик... а помнишь Бахмина.- Какого?- Ну, Льва.- А-а-а... это который свалил. Да. Правда, с той поры уже столько Львов свалило.

Медом им, что ль, там намазано. А чего тебе тот Лев? Львица, что ль тоскует?- Занятно. Как он там. И вообще - жив ли.- По оперативной информации - не выходил. А вот скажи... он был лучшим

любовником, чем я?И Сокол обхватил Юлю, присосался к ее шее.- Отстань... самец. Нарываешься. - И женщина вывернулась.- Не отстану. Ну, скажи...- Ты, Славочка, самый лучший. Лучше всех. Только отстань. Дай еще сигарету.Красиво закурив и выпустив облако, Юля высказалась:- А все-таки он был прикольный. Прям бредил этой долбаной Территорией.- Дуры вы, бабы. Вот что я скажу. Западаете на всяких идиотов, думаете, они гении.

А они не гении никакие, а идиоты.- Нет. Бахмин был не идиот. Он был большой ребенок. И, кстати, не самец. Как

некоторые. - Самка, что ль?- Сам дурак. Он хотел... бОльшего. А вообще все вы одинаковые. Вам только одно

надо.- Ну, почему. Некоторым надо два. Или три. А сколько надо было Бахмину?- Ему надо было... все.- Понятно. Тебе надо родить, Юлька. Тогда и мыслить будешь иначе.- Да пошел ты в жопу. - Уже иду. И матчасть свою, кстати, прикрой…

Эпизод четвертый. Свято-Спасов скит

Возле землянки, на завалинке сидят Генава и "заслуженный раб" Пал Палыч. - Эх, до-о-оченька, жив был бы тятенька твой, всыпал бы он тебе. По первое число.

Слушалась бы матушку, братьев - и не ерепенилась.- Тошно мне здесь, дедуля. Понимаешь? Тошно. И ты один ведь меня понимаешь.- Ну, коли желаешь меня слушать - послушай. Знаю я ТОТ мир. Ни черта хорошего в

ТОМ мире нет. Разве только, искушения одни да прелесть. - А здесь - мрак. И тоска.- Добро с тобою Лев-то поработал. Скажу: посеял он в душу твою семена зла.Генава перешла на шепот:

- На што мне выше добро, коли горечь одна? Да, я желаю согрешить, вкусить радостей земных в полной мере. И дайте мне самой совершить свои ошибки.

- Оно понятно, что кровь с молоком. Перебеситься надо. Ты ведь на пороге страстей, а они, з-заразы, имеют обыкновение оставлять послевкусие. Чего скрывать: и у меня в жизни случалось всякое. Грешен как тот козел. Как тебя не понять, доченька.

- Так давай утекем, дедуль... - Девушка нашептывала старику в самое ухо. - Ты опытный. Ты мне поможешь.

- Эх, ты... дитя ты еще неразумное. - Дед тоже говорил предельно тихо. - Куды бежать-то? Прям там ждут тебя... беженку из таежного тупика. Да ты от первого же гриппа помрешь - потому как иммунитету у тебе нема.

- А здесь помру от тоски. - Да неужто ты втюрилась... во Льва-то?- А ты знаешь... мне тот понравился, который под Христа-Бога, Спасителя нашего,

подладился. О ём часто думаю. - Да неужто здесь тебе нихто не люб? - А по ком тут вздыхать-то? Одни рабы... Божьи.Появился Гриша. Старик и девушка примолкли. Дылда пошел на повышение: новый

наставник, Евфимий (глава другого семейства) благословил Григория в трудники. Теперь он уже не раб - и держит себя надменно:

- Эй, раб... Божий! Расселся тут, развалина. Работать не можешь, а жрешь за двоих. Подыхать тебе пора - вот что. Зажился. Вставай - иди хотя бы дрова прибери.

Старик встал. Но идти не торопится. По его заросшей щеке скатилась слеза - и затерялась в седине.

- Паскуда же ты, Гришка! - Звонко вскрикнула Генава - и убежала. - М-м-мда-а-а... - Григорий присел на завалинку. Пал Палыч стоит рядом то ли в

замешательстве, то ли в раздумье. - Строптивая. Ничего. Придет срок, благодаря Господу - приручим...

- Хочешь узнать человека - дай ему власть.- Чё?!- Ничё. Пошел я...И старик зашагал к дровнице.- От бисово отродье! - Ухмыльнулся Григорий. – Глаз да глаз за такими...

Эпизод пятый. Благословенные холмы

На вершине одного из холмов в позе лотоса восседает Ровная Береза. Она обнажила свой огромный как Вселенная живот, подставив его Солнцу. Ровная разговаривает со своим животом:

- Ну, вот что ты все толкаешься, крохотулька, наружу ты еще успеешь. Наслаждайся, пока тебе еще хорошо. В этом мире не раз ты еще воскликнешь: "Мама, мне страшно, забери меня назад в свое лоно!" Ежели ты родишься мальчиком, вождь наверняка назовет тебя Сыном Бледного. Если девочкой - назову я. Думаю, нареку тебя Светлой Росинкой. Жаль, нет Тихой, она была хорошей повитухою. Но мы сможем, все сможем - потому что снято наконец проклятие с племени Белой Росомахи. И вы будете счастливее, чем мы. Обязательно будете счастливее. Ты только верь в то, что счастье есть, и жизнь наша - она не зря. Боги видят нас, они нас жалеют. Главное: не прячь глаза от богов, когда родишься. Иначе как они нас найдут-то...

Падшиеповесть-сон

Для меня это новый жизненный опыт. Повесть приснилась. В тончайших деталях, как будто прокрутился кинофильм, только с внутренними переживаниями. Такое бывает крайне редко, когда сон не растворяется в утреннем бытии, а отпечатывается в мозгу. А уж - когда тебе грезится повесть... Три недели я посвятил фиксации странной фантазии на носителе. Год текст отлеживался, после чего я его "отточил". Если честно, сюжет чуточку изменил - во сне он был несколько более абсурдным. Как бы то ни было, излив "на бумагу" то, что скопилось в душе, чувствую себя счастливым человеком.

В качестве иллюстраций использованы фрагменты картин Питера Брейгеля Старшего и Иеронимуса Босха.

Два маленьких котенка поссорились в углу. Сердитая хозяйка взяла свою метлу

И вымела из кухни дерущихся котят, Не справившись при этом, кто прав, кто виноват.

А дело было ночью, зимою, в январе. Два маленьких котенка озябли на дворе.

Легли они, свернувшись, на камень у крыльца, Носы уткнули в лапки и стали ждать конца.

Но сжалилась хозяйка и отворила дверь. - Ну что? - она спросила. - Не ссоритесь теперь?

Прошли они тихонько в свой угол на ночлег. Со шкурки отряхнули холодный, мокрый снег.

И оба перед печкой заснули сладким сном. А вьюга до рассвета шумела за окном.

Самуил Маршак

…или все это – смерть?

Вначале Антон думал, что умер. Открыв глаза, он увидел голубое-голубое небо, по которому плыло одно-единственное облако. «Ангел…»  - промелькнуло в голове. Писали и рассказывали о смерти всякое, Антон считал, что все это сказки. Человек проник далеко пространство Галактики, о космических телах мы знаем немало, но вот оттуда, из послежизненья еще никто по-настоящему не возвращался. Всякие «эффекты света в конце тоннеля» - не более чем описание Преддверия. Что за дверью, не знает никто. И никто толком не объяснил, что такое ангелы, а так же не доказал принципиальное несуществование таковых. Облако тихо закрыло Солнце и все потемнело. Солнце??. Антон, наконец, стал собираться с мыслями. Н-н-нет, все слишком глупо. Он решился повернуть голову. Под ней

заскрипело, Антон скоро увидел, что лежит на песке. Слева, справа, кругом – песок. Попытался пошевелиться. Руки, ноги – вроде целы. Осмотрел себя: комбинезон сильно порван на коленях и локтях. Он набрался сил и превозмогая боль присел. Антон приходил в себя на краю гигантской песчаной воронки, и там, в ее горловине, песок медленно погребал… да! Проклятый песок поглощал спасательный зонд. От болванки на поверхности оставалось не больше четверти. Облако освободило Солнце и всюду брызнул яркий свет. Боже, подумал Антон, какое же оно Солнце, ежели они потерпели катастрофу минимум в трех парсеках от Солнечной системы…Ничего не болело, только в мозгу будто застряла вата. Трудно было собраться с мыслями, сконцентрироваться на чем-то одном.Сколько их садилось в зонд? Кажется десять или двенадцать человек. Все было стремительно и суетливо – капитан лично объявил тревогу в 0.12 по Гринвичу, а в 0.14 они уже задраили люк. Еще через несколько секунд, люди в зонде еще только соображали, что здесь и где, все пропало. И вот теперь он сидит на краю зыбучей пропасти, которая… да она уже поглотила болванку! Все… пустота.Воронка диаметром метров в двести, кругом бежевый песок, Голубое небо, уже уплывшее к горизонту облако-ангел и неизвестное Светило, шпарящее по полной. Тишину нарушает только шорох зыбучего песка. Антон не паникует. Сейчас он вспоминает по возможности все, что в него запихивали преподаватели в плане выживания. Шансы? Да хотя бы 0.0000001. Но это уже означает, что шанс есть. Надо только сосредоточиться.Полеты на 5-10 парсеков для человечества не проблема. Антон в свои неполные 26 оканчивает «Академию Астронавтики» по специальности «планетоведение». По сути, это маленькое путешествие было для него преддипломной практикой. При нынешних технологиях смотаться с рабочим модулем к системе Глизе-581 (название в другой классификации – Вольф-562) – путешествие на три земных месяца. 28 земных суток туда, рабочие манипуляции на месячишко, и 30 земных суток обратно. На земле за это время пройдет всего-то 135 дней – вернешься чуть моложе оставшихся на родной планете. Рабочий модуль с не слишком романтичным названием «Джок-48-дабл» довольно новый борт, он, кажется совершал только четвертый прыжок в инверт-пространство, это при заявленном ресурсе для посудины такого типа – пятьсот. На борту 48 членов экипажа и 144 пассажира. В основном дежурная смена на постоянно действующую на орбите первой (по яркости) звезды Глизе-581. Смена там длится что-то около двух земных лет, для практикантов все легче – всего лишь ознакомление со спецификой, изучение психофизических особенностей будущих исследователей, проверка адекватности. Их, практикантов, было всего девятеро, вместе с Антоном. У каждого было свое задание; даже два – научное и бытовое. Антон делал предварительный анализ показаний, которые Главный Процессор считывал с приборов, регистрирующих разные виды излучений. Очень поучительно – теперь он наглядно понял, насколько в реальности оболочка модуля защищает их, таких несовершенных в физическом плане людей от гибельных волн. Еще Антон на камбузе должен был прибирать после ужина. Ну, это была легкая работа – роботы-санитары справляются почти со всем, десяти минут хватало, чтобы подобрать закатившиеся в неудачные места крошки. Некоторые ученые из смены от безделья проводили с практикантами семинары. Было очень интересно, много спорили, подкалывали друг друга, в общем, время проводили неплохо. Большая часть ученых была убеждена: Глизе-581 - бесперспективная в плане поиска землеподобных планет система. Тусклый красный карлик, путь и с довольно богатым набором планет. Исследования еще только в зачатке, надежда была на то, что приличные условия будут на ближних к звезде планетах. Но пока что там найдены только лишь полезные ископаемые, пригодные для синтеза топлива. С системами, которые ближе к Солнцу, беда. Альфа-Центавра уже исследована вдоль и поперек. Установлены все планеты звезд, идет детальное изучение – как планет, так и их

спутников. Результаты пока что не внушают оптимизма: объектов, пригодных для освоения, в системе не встречено.

Система Тау-Кета оказалась титаническим метеоритным нагромождением. На Эпсилон-Ариадна убивающее биологические организмы магнитное поле. На Эпсилон Индейца сейчас исследования в разгаре, но пока что результаты не внушают оптимизма. Говорят все: «Планетология – это перспективы и все такое!» Но не верят, кажется, даже профессора.Еще пару сотен лет назад человечество питалось надеждой и на то, что будет найдена вторая Земля, и на то, что будет обнаружена альтернативная цивилизация. И постоянные разочарования, разочарования… Теперь планетология по большому счету в упадке, даже на рабочие космические экспедиции отпускается минимум средств. Да и на специальность «планетология» конкурс в Академии минимальный. Антон и поступил-то туда, дабы не провалиться, чего он панически боялся. На «космологию» (универсальная специальность – никогда не останешься без работы) или «галлактонавтику» конкурс гораздо серьезнее.Капитан, Джейсон Эшкинези, собрав на 19-е сутки полета в салоне весь контингент, сообщил, что по курсу лежит объект неизвестной природы, вероятно, придется скорректировать траекторию. По уверению Джейсона, проблема разрешима, но на всякий случай проведены были несколько учений по эвакуации в спасательных зондах. Антон все эти манипуляции испытал на собственной шкуре еще в Академии. От бывалых космоманов, преподавателей, он слышал немало баек и прекрасно знал, что Бог бережет подготовленного, хотя, вероятная опасность всегда преувеличена. Когда уже в ночи по общему каналу капитан чуть не кричал о необходимости эвакуироваться, Антон подумал: опять учения. Семь лет учебы в спартанских условиях даром не прошли. Он не рассуждал, а просто двинулся к зонду, к которому был приписан. С собой не взял никаких вещей, был уверен, что через пяток минут будет снова почивать в своей койке. Даже в люк зонда он вполз предпоследним, перед назначенным капитаном старшим (кажется, его звали Йован). Ах, если бы знать, что случилось!..…Антон знал, что на исследованных 556-ти планетах атмосферы, пригодной для свободного дыхания биологического организма не обнаружено. Но здесь… не сказать, что дышалось легко, все-таки кислорода немного недоставало (оттого немного кружилась голова), но он ведь дышал! И жил. Хотя, жизнью ли это было…Он сидел на краю воронки до захода Светила. У самого горизонта за ним можно было понаблюдать. Обычный немного сплющенный из-за оптических искажений красный шар, Солнце на закате такое же. Та-а-а-к… что там написано в учебнике по ориентированию на планетоподобных объектах? «Надо искать космические объекты в закатном небосводе». Если есть яркий объект, большая вероятность, вы в двойной звездной системе. Что там еще… Да – ждать появления на небосклоне звездных скоплений. Приходилось не раз отползать – песок, стекая к центру воронки, забирал новые границы. К вечеру подул свежий ветер – со стороны, противоположной закату (востока?). Антон очень ждал появления в небесах знаков. В сущности, мысль была у него только одна: сориентироваться в небе.Первая звездочка появилась градусах в 35 от горизонта примерно в 45 градусах на юг от точки захода Светила. Что это – планета, далекий спутник, звезда? Точка и точка – обыкновенная, белая. Потом появилась вторая точка, третья… надо просто рассудить, вспомнить. Вероятную катастрофу модуль потерпел приблизительно в… да в созвездии Весов столько разных Светил! Хотя, если рассудить, все они гораздо дальше, а по курсу ничего похожего не планировалось. Что-то здесь не сходится…Неба он не узнал. Ни одного знакомого созвездия, скопления! Только Млечный путь разрезал черноту наискось. Где может находиться звезда Солнце? Надо думать, вспоминать теорию… Учитывая кривизну пространства Антон сейчас то ли в 8, то ли в 12 световых годах от Солнечной системы. Если предположить, что направление на Глизе-581 дало сбой, то… а ну-ка пошуршим в памяти: EZ Водолея, Лакайль 9352, AX Микроскопа,

YZ Кита… что еще? Антон не помнил. Астрономическими методами исследованы больше полутора миллионов планетных систем. Экспедиции побывали более чем на двух тысячах. Большинство из них были без людей – но все же… Как-то Антон видел толстенный голографический альбом: «Вид звездного неба из некоторых звездных систем». Заглянул, пролистал… Интересно, красиво, но Антон тогда посчитал так: при случае, когда начнется настоящая работа, он обязательно закачает книгу – и уже будет применять знание к конкретной системе. Все мы откладываем на потом...Наконец накатила приятная, ласкающая прохлада. Мелькнула обнадеживающая мысль: а вдруг это такое испытание для них, выпускников Академии? Своеобразный тест «межпланетный Робинзон Крузо»… Психологический мониторинг, анализ реакции на экстрим. Д-а-а-а… хотелось бы.Правила призывают: прежде чем куда-то идти, поставь метку. Чем здесь ставить-то? Воронка, вероятно, еще через несколько часов исчезнет вообще… И в какую сторону идти? Если Светило село на западе – на север. Или на юг. Это зависит от того, на каком ты полушарии. И это если допустить, что ты на планетоподобном теле, а не на какой-нибудь… Вытянувшись, Антон увидел, что вокруг простирается абсолютно ровная пустыня.. Господи, и глазу-то зацепиться не за что. Что еще? Да – искать признаки биологической жизни. В пустыне жизнь оживает ночью. Есть кислород – должна быть биологическая жизнь. Или все это – смерть? Ах, Антон Юрьевич Карпов… Тебя на что готовили? На познание планетоподобных тел. Так познавай, черт побери! Профессор Домбровский, человек, исследовавший больше двух десятков планет, не уставал занудно вбивать в курсантов: «Первое правило планетолога: ничему не удивляться. Второе правило – не ждать, что тебе кто-то поможет, самому искать способы связи и пути выхода из ситуации. Правил всего два, их нетрудно запомнить…»Способы связи… Надо оставить знак. Зонд не пропал, его всего лишь засосало в песок. Это не бездна. Важно не запаниковать. Без воды он протянет не больше трех суток, значит, надо куда-то двигаться. На север или на юг? Да к чему выбирать? Та самая звездочка-пионер сама дала знак! На юг… Интересно, какова на этом теле продолжительность суток? Эх, даже часов с собою нет. Да вообще ничего… впрочем… Антон порылся в карманах комбинезона. Жизнь его научила быть аккуратным и не рассовывать абы что не знаю куда. Когда прозвучала тревога, все его мысли были направлены только на одно: исполнить необходимое действо, загрузиться в зонд. Чтобы вскоре вернуться и додрыхнуть. Он не взял даже Индивидуальный Процессор, оставив его на столике. Да-а-а-а, растеряхе сейчас было бы проще, у него наверняка карманы были бы набиты всякой чушью. Антон знал, какая из его вещей и на каком месте лежит в индивидуальном отсеке. Он бы взял хотя б коннектор, но инструкции утверждали, что в спасательном зонде все необходимое есть, а перегруз недопустим. В карманах было пусто. Хотя… вдруг рука нащупала что-то прохладное, рассыпчатое. Это была тоненькая серебряная цепочка. Вспомнились детали событий, пролетевших перед полетом на Земле. На цепочке месяц назад висел кулон с голографическим портретом Нади, с ее медиапосланием. С Надей они поссорились, за неделю до отправления. Она не хотела, чтоб он летел, до истерики противилась разлуке. Антон счел эдакую эмоциональность подруги перегибанием палки и грубо с ней порвал. Он, эдакий бравый вояка, считает, что будущая жена космоисследователя должна уметь ждать. Пришлось побороться со своими чувствами, все же к Наде он не равнодушен. Еще Антон, конечно, конечно, хотел ее испытать. «Вот вернусь, - думал, - посмотрю, как закрутятся наши отношения… если вообще хотя бы что-то заладится…» Уже перед вылетом снял кулон, положил дома на рабочий стол. Не хотел, чтобы Надя в его первой экспедиции служила ему виртуальным укором. Дальше, по возвращении, в зависимости от ситуации, дома он поступил бы с кулоном как карта бы легла. И вот, зачем-то засунул цепочку в

карман… Может быть, все же подсознательно хотел иметь хотя бы какую-то частичку милого сердцу челлвека? Особенность инверт-пространства: нет связи с Землей. Волны ведь распространяются с весьма ограниченной скоростью. Антон в полете скоро пожалел, что так и не съездил к своим старикам, в Темрюк. Позвонил накануне: «Привет, как дела, ну, до скорого!» И все. Мама хотела побольше порасспросить, но, как всегда, не хватало времени. С другом, Мигелем, как-то нехорошо обошелся. Тот просил помочь в одном щекотливом амурном деле, но Антон, сославшись на занятость, вывернулся. Дело было пустяковое: устроить «случайную» встречу двух поссорившихся людей. А занятости особой у Антона и не было. Земные мысли отвлекали, снимали напряжение, но выход-то надо искать. Вариантов обозначения места немного, пришлось оставить верхнюю, ярко-голубую часть комбинезона. Расстелил аккуратно на песке, подальше от воронки (ее уже изрядно засыпало). Теперь-то понятно, почему полетная одежда такой яркой расцветки… Надо шагать. Небосвод за полночи повернулся, и, кажется, Антон начал что-то узнавать. Может, вот это созвездие - Южный Крест?..  Да, надо по пути разобраться в этой круговерти. Над тем местом, где очутился Антон, не взошли спутники этой планеты, да и вообще крупных тел заметно не было. Примерно рассчитывая уклонение небосвода (учили профессора все же хорошо), Антон двинулся на Юг. Песок утопал под ногами, забиваясь в мокасины. Пришлось их снять, топать босиком. Странное ощущение…. Будто шагаешь в легкий морозец по снегу. Песок остыл и шагалось легко. По небосводу часто проносились метеориты. Вначале Антон вздрагивал, но очень скоро привык. Как на Земле, в августе. Сосало под ложечкой, хотелось есть. Он старался отбрасывать от себя подлые мысли, силясь сконцентрироваться на звездах. Откровенно говоря, не получалось, в голове теснились какие-то дикие образы, например, чудища, подкрадывающиеся сзади. Нет, лучше вообще не думать, по этой мысленной дорожке прибегают демоны.Антон шел и после того как взошло Светило. Шагал, пока неизвестная звезда, которую он условно назвал Светилом, не стала шпарить что есть силы. Никаких изменений ландшафта, только песчаная равнина. И нет признаков живого, даже каких-нибудь жалких ошметков типа «перекати поле». Человек вырыл руками яму, закопался в песок, накрыл лицо майкой и стал пережидать зной. Надюха бы расхохоталась своим разливистым смехом, увидив такую картину. С этой светлой мыслью он заснул.…Он шел еще три ночи, все так же, по песку, днями пережидая зной. На второй день ландшафт изменился: появились барханы – сначала хилые, а на третью ночь уже метров в пять. Взбираться всякий раз было труднее и труднее. Уже все мысли заняла вода. За все это время в чистом небе не промелькнуло ни облачка. Антон придумал себе своеобразную мантру: «Надька, Надюха, Надежда, я к тебе обязательно вернусь – ты только жди! Жди….» Девушка стала своеобразным знаменем, которое побуждало держаться за жизнь.На четвертый день (на до же – а ведь по науке он уже и не должен существовать!), вновь, собрав в кулак последние силы, закопавшись, Антон приготовился умирать. Вдруг вспомнилась детская сказка про глупого капризного лягушонка, который, поссорившись с родителями, отправился в неизвестность и там чуть не пропал. Все сказки кончаются хорошо. Сказки… Закрывая глаза Антон, уже не прочитав свою мантру, усмехнулся, преодолевая адскую сухость в горле произнес вслух: «А ведь, если я уже умер и это другой мир, значит, это еще не конец. Слышишь меня, не знаю уж, как тебя там…» Антон не знал, к кому обращается, может быть, он верил еще, что это такое испытание. Представились ему странные существа, которые окружили человека в пустыне и с любопытством вглядывались в его лицо. И уже нельзя было понять, это галлюцинации или явь. Антон то ли захрипел, то ли воскликнул: «Не-е-е-е возьме-е-еш-ш-ш…» В свой выкрик он вложил последние силы……Очнулся Антон от шума. Проклятого Светила не было, а был полумрак, и кругом

Антона, и по его голове молотили крупные капли. Это был настоящий тропический дождь. Не в силах уже разгрести песок, он, откинув голову, жадно захватывал влагу. Все же удалось освободить от отяжелевшего песка руки; сделав ладони «лодочкой», он собирал воду, подносил ее ко  рту – и пил, пил… Дождь продолжался, наверное, около часа, Антон уже выбрался из песка и, наслаждаясь свежестью, сидел в позе Будды, воздев лицо к небесам. Туча медленно уползла на юг, оказалось, Светило уже склонилось к горизонту. На фоне тучи светилась необыкновенной яркости радуга. Антон поцеловал серебряную цепочку, что у него висела на шее. О, откуда взялись силы?! Он уверенно, легко зашагал в сторону тучи, то взбираясь на бархан, то съезжая на нем, как по снежной горке. Песок, проглотив влагу, уже был совершенно сухим. Едва Светило коснулась горизонта, Антон, в очередной раз поднявшись на бархан, увидел перед собою деревья.

Эдем

Антон набил утробу невероятно сладкими, сочными плодами и завалился спать на ласковой траве. Сон был мучительный, ему все грезилось, что он пытается в пустоте идти под палящим Светилом, а вокруг теснятся чудные существа, норовящие заглянуть ему в глаза. Ногами Антон сучит, сучит, а продвинутся не удается ни на миллиметр.

Проснувшись, он увидел, что лежит в тени дерева, усыпанного ярко-красными плодами. Со всех сторон доносились голоса, которые Антон раньше слышал в птичьем отделе зоопарка. «Господи, рай…» - пронеслось в голове. Неужели и вправду умер? Зудели ноги. Он их истер о песок, до язв. Нет, в рай такими попадают едва ли… Собравшись с силами Антон приступил к обследованию этой волшебной «терра инкогнито». Вскоре выяснилось, что это оазис. Зеленый островок диаметром около полутора километров посреди чертовой пустыни. В центре довольно густого леса – озеро метров ста в диаметре. В воде чванливо ходят, плавают птицы, к заболоченному берегу осторожно подползают крупные и не очень ящерицы, змеи, странные животные, похожее на барсуков, на кроликов, на ланей. Антон искупался. Животные на него совершенно не обращали внимания. Выкарабкавшись, утопая в мягкой тине, собравшись надеть на больные ноги мокасины (остатки своего комбинезона он повесил сушиться на усеянном ягодами кусте), он приметил среди травы след. Это был отпечаток босой ноги, очень похожей на человеческую. Антон осторожно наклонился, внимательно изучая след. Да, очень похож на человеческий, размер примерно 35-й. Антон даже приставил рядом свою ступню 44-го размера, сделав «контрольный» след. Что ж, очень даже похоже! Стал ползать, ища другие следы. Странно, других не нашел. Вернулся к находке, думая: может померещилось. Стресс, все же, психика имеет свои пределы, недостатки, их немало. Нет, след оставался там, где и был. Антон оделся. Захотелось держаться там, где побольше зарослей, в глубокой тени. Велика ли вероятность, что человеческие очертания может иметь стопа какого-нибудь местного зверя? В мире, о котором Антон ничего не знает, возможно все. Предполагал он, что здесь есть биологическая жизнь – и вот она, пожалуйста! Так почему бы не существовать здесь гуманоидным формам? Обилие съеденного возымело действие – живот сводило болевыми приступами. Тем не менее, остаток дня Антон посвятил осторожному обследованию открытого им маленького рая. Зверушки мирно разгуливали под деревьями, пощипывая травку и листву. Птицы клевали ягоды и фрукты. Хотелось, конечно, убить какую-нибудь тварь и сожрать, белковой пищи молодому мужскому организму явно недостает. Но съедобны ли они, и как их разделывать, жарить, наконец? Антон набрел на родничок, эдакую ямку, заполненную кристальной водой, Захотел было нагнуться, выпить, но… возле ямки он увидел все те же «человеческие» следы. На сей раз их было уже несколько. Смешанные чувства овладели им: было и тревожно, и радостно. Все-таки здесь есть нечто подобное ему. Значит, не один! Он пробовал разные плоды и ягоды на вкус. Не все были приятны, однако совсем уж противных на попалось. И все равно – на фруктах особо не зажируешь. Был момент, когда к нему с каким-то любопытством подошла зверушка размером чуть меньше газели. Чем-то, правда, она напоминала собаку. При ней были два малыша, смешных кутенка. Они, похоже, захотели поиграть с человеком, стали тыкаться холодными носами. Антон неожиданно прыгнул, схватил, притянул к себе из маму, аккуратно нагнулся, перевернулся на спину и… вцепился губами в один из сосков. Вкус настоящего молока, о, как он великолепен! Газель-собака почему-то не испугалась и не отпрянула. Высосав молоко из одного соска, из другого, третьего (всего их у самки было восемь), Антон почувствовал себя счастливым. Уже нечего ему не было страшно, белковая, жирная пища будто ударила в мозг, подействовав как алкоголь.На следующее утро Антон отправился к озеру. Там его ожидала разгадка. Едва выйдя из сени деревьев, буквально метрах в тридцати он неожиданно увидел в воде человеческую голову. Черноволосую, очень похожую на мальчишескую. Первая реакция – Антон упал в траву и затаился. Голова двигалась и… пела! Ничего невозможно было разобрать, Антону показалось, язык неземной. Сердце бешено застучало, даже страшно было дышать. Господи… человек! Настоящий человек… или…

Антон терпеливо ждал. Сзади подобралась какая-то тварь, стала тыкаться носом в его бок, скорее всего намекала, что Антон занял ее место. Человек пытался оттолкнуть животное, а оно его укусило. Несильно, но довольно болезненно. Антон еле сдержался, чтобы не крикнуть.Голова стала приближаться к берегу. Зверушка еще раз куснула Антона, теперь уже не так больно, и ускакала в сторону. Человек выходил из воды почти по направлению к Антону. Уже скоро было ясно, что это… девушка. Худенькая, меленькие груди, тонюсенькая талия, смуглая кожа… Антон старался врасти в землю, ему казалось, он виден как на ладони. Она, выбравшись на берег, (метрах в пятнадцати), повернулась к нему спиной, и… ловко встала в позу «березки», ногами вверх. И замерла. Антон подумал: «Ч-ч-орт, я тащился сюда через пустыню, чтобы испугаться ребенка?» Он решительно встал. Поправив на себе комбинезон, уверенно шагнул в сторону аборигенки. Он уже был метрах в трех от нее, как она, раскрыв глаза (видимо, девушка медитировала), Сгруппировалась, совершила прыжок в сторону, одной рукой схватила одежду, смешно прикрылась ей, а другой вскинула бластер. Настоящий земной бластер, модели, кажется «ЗУМ-8», такими укомплектовывают космические экспедиции. Звонко закричала что-то на незнакомом языке. Антон на сей раз ну, совершенно не боялся, он просто сел на землю и стал ее разглядывать. Какое смешное личико! Искажено гримасой ужаса, раскосые глаза пылают яростью, широкие скулы зарделись… Японка, вьетнамка, казашка? Нет, все же она лепечет, кажется, на китайском - это. Коренастая, ножки коротенькие, узкие плечики. Если Антон встанет, она будет сантиметров на двадцать ниже его плеча. Сам Антон – долговязый белобрысый парень, даже брови и ресницы белесые. Поставь их рядом – ох, и комическая парочка получится. Антон чувствовал, что внутренне ликует: «Она землянка, землянка!»Антон спокойно сказал на интерлогосе:- Ты меня хочешь пристрелить?Она решительно ответила, все на том же, международном языке:- Отвернись!- Ладно…Он пересел так, чтобы быть к ней спиной. - Тебя как зовут, прекрасное дитя?- Я тебе не дитя. Ты откуда? Кто?- Оттуда… - Антон повернул голову к небесам, зажмурясь от Светила. Он заметил, что по небу вновь проплывает одно-единственное облако. – Меня зовут Антон Карпов. Я планетолог. Почти…- Почему почти?- Диплом не защитил. На практику летел.- Ладно, можешь повернуться. Сюда ни шагу. Не дергаться. Одно движение – стреляю. – Антон увидел на девушке стандартный комбинезон астропилота, ярко-синий, изрядно потрепанный. В нем она смотрелась не такой уж и девочкой. – И какая у тебя здесь практика?- Авария. - Обстоятельства?- Не знаю я обстоятельств. Очнулся, когда зонд уже утянуло.- Куда?- Куда… в эту планету. А что это за планета, не знаешь? И вообще – что ты здесь делаешь-то? И кстати, я до сих пор не знаю, как тебя зовут.- Неважно. Мне нужны подробности. Говори.Антон все рассказал. Что помнил, конечно. Девушка, слушая, становилась все мрачнее. Под конец рассказа Антон видел, что она совсем стухла, у даже удрученно наклонила голову. Выслушав, она спросила:- Ты не врешь?

- А зачем мне врать-то? – Антон сделал движение, чтобы привстать. Из бластера метнулся смертоносный луч, ударился в траву в полушаге от него. - Ты чё – совсем?! – заорал он что есть мочи.- А ты вообще человек ли? Какой-то странный. Наглый к тому же. Ты  все соврал, потому что место вероятной катастрофы твоего борта, если тебе верить, находится минимум в пятнадцать световых годах отсюда. - Ну, здрасьте. И откуда такие сведения?- Потому что я астронавигатор, недоумок. Мы совсем в другом месте Галактики.- Ну и где мы тогда? - Не твое дело. Антон демонстративно разлегся на траве. Заносчиво произнес:- Ну, так и иди своем путем, если не мое дело. - Ну, и пойду.- Пока… Сама дура!Она, произнеся интернациональное ругательство, на самом деле стала уходить. Антон пытался окликнуть ее: «Ну ты чё, психованная, совсем тут, на этой планете сдвинулась? Даже не сказала, как тебя и зовут-то…» Но девушка уже исчезла в зарослях. Антону показалось, она всхлипывает.Вот, глупо-то получилось! Два человека, может, единственные на пять парсеков в округе – и поссорились за пять минут. Снова им овладела обнадеживающая мысль: а, может, и вправду испытание? Ха, даже если это не так, ты, курсант Карпов провалил миссию. Как планетолог, ты не смог толком установить контакт с гуманоидом. Грош тебе цена и зря препы тратили на тебя время и силы. Ну, а для рая (а вдруг?..) вообще какая-то идиотская ситуация сложилась. Антон побрел на край оазиса. Взобрался на первый бархан, сел на гребень, и схватился руками за голову. Он даже взвыл. Впрочем, Светило не позволило долго жариться и он очень скоро вернулся под сень деревьев.За два последующих дня они встречались раз десять. Упорно делали вид, что друг друга не замечают. Хотя, конечно, искоса наблюдали друг за другом, и даже – чего скрывать – специально искали встречи. Антону смешно было смотреть на девочку с гордо вздернутой головой. А на поясе нелепо висит этот бластер… О том, чтобы начать общение, не могло быть и речи. Решительный вид девушки-ребенка говорил о том, что никакого контакта не будет. С другой стороны, эти мимолетные «случайные свидания» уже были общением. Так получилось, что на третье утро к озеру, именно к тому месту, где мужчина и женщина увидели друг друга в первые, они пришли почти одновременно. Молча постояли напротив друг друга. Она начала первая:- Знаешь, вот ты рассказывал... Хочу тебя подробнее расспросить.- Ну, что ж, спрашивают – отвечаю. Только ты скажи все же, как тебя звать-то?Она помялась. Все же процедила:- Лин Юн, астронавигатор борта «Рээбит-149-блитц». - Лин Юн – это имя?- Нет, имя – Юн. - Ты прости уж меня, Юн. - Ладно, проехали. Ты можешь повторить, в каком месте вас застала тревога?- Ну, я в меру своих знаний пытался понять. Где-то рядом с EZ Водолея, Лакайль 9352, AX Микроскопа и YZ Кита. - Вот как… понятно.- Что?- Да так… Вероятна мигрирующая черная дыра, сильное искривление пространства. - Хорошо. Ну, а теперь-то мы можем нормально поговорить?- Попробуем…Лин Юн была в составе экспедиции, направлявшейся к Арктуру. Что интересно, обстоятельства на борту «Рээбита-149-блитц» почти точь-в-точь совпадают с тем, что

произошло на корабле, везшем Антона. Объект неясной природы по курсу, попытка скорректировать траекторию, тревога, эвакуация. Подозрительно схожие детали. Юн приходит в себя на берегу водоема, видит, как тонет спасательный зонд. Водоем – солончак посередине пустыни. Из предметов у Юн только этот бластер, да еще медиаплеер. Она с ним никогда не расставалась. Последняя вещичка уже через месяц стала бесполезна, сел аккумулятор, а вот бластер с его потенциальным зарядом на десять тысяч импульсов очень даже может пригодиться. Правда, за три с лишним месяца, что Юн в торчит в этом оазисе, его пришлось привести в действие единожды – когда девушка осаживала Антона. Уже через пару часов после того как зонд поглотил солончак, она интуитивно стала двигаться к Северу. Ну, не совсем интуитивно: в севера дул легкий ветерок. И Юн заключила, что надо двигаться в сторону более высокого давления, там должно быть прохладнее. И вот, через два дня похода по пустыне девушка набрела на Эдем. Юн повезло более, нежели Антону. Хотя… В ночь, после первого дня пустынного похода Юн настиг жуткий ураган. Он продолжался минуты две, ее даже отнесло, как «перекати поле» метров на сто, да и песок въелся в глаза, в уши, в волосы. Вот, комбинезон потрепало… Когда Светило закатилось за горизонт, Юн показывала Антону звезды, объясняя, как трансформировались созвездия по сравнению с видом с Земли. Тусклая звездочка у самого горизонта, по ее предположению, и есть Солнце. Пока продолжался «ликбез», вероятное Солнце поднималось все выше. Впрочем, когда стемнело вовсе, мириады других проявившихся звезд и туманностей их родную звезду замылили. По версии Юн они сейчас на одной из планет системы Бета Волос Вероники. Так же есть вероятность, что Светило - Бета Гончих Псов или Грумидж 1830. Но данная версия менее вероятна. Все же Юн более склонна считать, что это именно Бета Волос Вероники. Еще Юн рассчитала (тогда еще работал плеер, который показывал земное время), что продолжительность суток на этой планете 22 часа 40 минут. Длительность оборота планеты вокруг звезды установить пока не удалось.Что проходил Антон про эту звездную систему в академии? Кажется, известны двенадцать планет системы. Она малоизучены, а экспедиции высаживались пока только на три из них. Безрезультатные – атмосферы планет совершенно губительные для биологических форм жизни. А Юн вообще ничего не знала про планеты – она ведь училась водить борты в межзвездном пространстве и ориентироваться, а что там вращается вокруг звезд – ее интересовало лишь в плане безопасности полетов. Юн 28 лет, она чуточку старше Антона. Это уже восьмое ее космическое путешествие. Родом она из окрестностей городка Мэйцзян провинции Цзянси, китайская глубинка. Великолепные тихие холмы, быстрые реки, плодородные поля… Сколько Юн себя помнит, она всегда стремилась к звездам. И все свои усилия она, при помощи родителей, конечно, направила на получение достойного образования. Училась в одном из лучших университетов, в Гуаньчжоу, практиковалась во Французской Гвиане… И никакой личной жизни – только учеба и работа. На своем корабле они была лишь вторым астронавигатором (все же еще молода совсем), но гордится достигнутым. Недоумение подавляет рассудок. Мало того, что ничего неизвестно, что стряслось с ее коллегами, оставшимися в утонувшем зонде, так еще этот глуповатый европиоид… Но ведь судьба подарила напарника, с ним надо ладить. Ум – хорошо, два лучше даже при условии, что второй – недалекий.- Хорошо. Хотя, хорошего-то немного. Какие идеи, Антон?Он ответил не сразу. Думал: поделиться ли сокровенным. Все же решился:- Ты знаешь легенду про рай?- Намек понятен. - Юн широко улыбнулась. В темноте, правда, этого не было видно. Она лежали на траве, на расстоянии человеческого роста друг от друга. В Оазисе мелодично, убаюкивающее ворковали птицы, то ли скулили, то ли мурлыкали животные. Жужжали насекомые (странно, еще днем Антон не задумывался, что они не кусают и не пытаются

пить кровь…). Слышался нежный плеск воды. – Рай, говоришь? А мы типа Адам с Евой. Ты, видимо, считаешь, что библейская мифология – единственная и верная. А знаешь еврейское сказание о Лилит? А шумерские, персидские, зороастрийские предания? Человечеством придуманы и другие модели антропогенеза. - Да знаю, читал. Но как-то ведь все это надо объяснить.- Нет. Я договорю. Ты все хочешь объяснить и смоделировать не по фактам, а по готовым схемам.- Но ведь этим, как ты говоришь, схемам, тысячи лет. Их что – тупые придумывали? - Вот, в китайской мифологии много всего намешено. На архаичные верования нарастали пласты даосизма, буддизма, маоизма. Но, если продираться сквозь дебри идеологии, мои предки верили, что человек – это и есть Космос, только малый. И Космос построен как человеческое тело. Когда-то был хаос, Хунь-Тунь, не было ни Земли, не звезд, ни галактик – только бесформенные образы витали во тьме. И сразу возникли два божества. «Кай-ли» - это разделение, начало Мироздания. Сущность «Пан-чу» вдыхает – рождается ветер и дождь, выдыхает – гром и молнии. Волосы на его теле – деревья, паразиты – люди. Прародительница Нюй-вэ – получеловек-полузмея. Она вылепила людей из глины и установила брачный ритуал. Знак «инь-ян» - это существа, переплетенные хвостами змеи. Это Фу-си и Нюй-вэ. Отец Фу-си, Лей-гун, – это «громовой удар». Даже в современном Китае иероглиф «чщень» («удар грома) - то же самое, что «забеременеть».- Красиво… паразиты, говоришь? Проходили. Античные греки думали, что богиня всего сущего Эвренома соединялась с мировым змеем Офиомом, так и был рожден мир. Не находишь здесь связи с твоей китайской мифологией? Из мирового хаоса родились Гея-Земля, Тартар-подземный мир, Эрос-влечение. А первые люди появились после Всемирного потопа, и звали их Девнелион и Пирра. Кажется, и в Китае первые люди появились после всемирного потопа? - Есть такое предание.- А знаешь, что финикийцы произошли от зубов павшего дракона? У вас, кажется, дракон особо почитаем… Сказки все это, вот, что я думаю.- Знаешь, понимай, как хочешь. Я просто хотела сказать, что библейское понимание мироздания и твоего рая – лишь один из образов. Или взять звезды. У моих предков было особенное о них представления. Они думали, что звезды – боги. Древние китайцы почитали пять звезд, «звездных дворцов»: Тай-и (Великая Единица, отец всего сущего), Цинпун (Зеленый Дракон), Чжуцео (Красная Птица), Байху (Белый Тигр), Сюан-у (Темная Воинственность).  Сюан-у еще называли созвездием из семи звезд, а представляли ее черепахой, совокупляющейся со змеей. А были еще «Диша» - злые духи семидесяти двух звезд…- Ну, и что за божество наше Светило?- Ничего. Проехали. И не забывай, что Эдем в твоей мифологии – это состояние до познания добра и зла. Невинное.

- И за каким мы друг дружку сейчас грузим…- Да. Действительно…

Они довольно долго сидели молча. Нарушил молчание Антон:- А вот та яркая звезда – это что?- Ты ее прекрасно знаешь. Альфа Центавра. - Ты много знаешь.- Только о звездах. Если честно, я, наверное, утопилась бы, если бы ты не появился. Страшно одной. - Все у нас получится. - Антон внутренне был на все сто согласен с Юн, но хотелось ее приободрить. - Прорвемся. Если не подеремся. Теперь настал черед Юн просить о сокровенном:- А у тебя нет чувства, что за нами кто-то…- Наблюдает? Знаешь – нет. У меня есть чувство, что я хочу спать.

- Ладно. Я пошла.- Куда?- Туда. Не твое дело. - Здрасьте. Так мы команда – или как?- Или как. Спокойной ночи. Антон не знал, как поступить. Вроде, китаянка старше его и по должности, и по возрасту, а жалко ее. Ведь, по правде говоря, даже из бластера он стреляет намного лучше. Утром, почти сразу после рассвета, они вновь встретились на том же месте. Все-таки они, несмотря не некоторую взаимную неприязнь, отчетливо осознавали, что необходимы хотя бы какие-то совместные действия. Практически, они держали военный совет. Что имеется: бластер, желание вернуться домой, два вполне здоровых молодых человека. Это три плюса. Остальные – минусы, и их несколько сотен. Не слишком положительный баланс. Да, кормовая база на оазисе есть. Но – зависать здесь… Не слишком радующая перспектива. Юн старалась вести себя как старший (по статусу):- Антон, приветствую только продуктивные идеи. Они у тебя есть?- Есть, конечно. Например, откопать зонд. - Мы сможем?- Нет.- Тогда, в чем продуктивность?- В том, что надо найти средства. - Где?- А вот, эту задачу мы как раз должны решить в первую очередь.- Логично. Будем разрабатывать план… - Юн сделала таинственную паузу, и вдруг тихо произнесла: - И никакого секса.- А я разве предлагал? – Антон произнес это с оттенком иронии. - Неважно. Просто, так устроен любой социум. Кто-то должен рулить, а личные отношения только все испортят.- Личные? Ни-ког-да!

Чистилище

Направление было выбрано на юго-восток. Юн давно приметила, что птицы с оазиса изредка улетают именно туда. Антон никогда бы не обратил внимания на эдакие тонкости. Юн не знала, рискнула бы она пойти без Антона - вероятно, и пошла бы. Только… какой смысл? Каждую ночь в течении трех месяцев она вглядывалась в ночное небо в надежде увидеть хотя бы какой-то объект искусственного происхождения. Все тщетно. Насколько Юн знала, ни в систему Бета Волос Верники, ни к соседним звездным системам экспедиций из Солнечной системы в ближайшие годы не планировалось. А значит – они обречены на очень-очень длинную робинзонаду. Если вообще выживут. В экспедицию они двинулись скорее от отчаяния. Они чувствовали, что легкая взаимная неприязнь в довольно замкнутом пространстве в конце концов толкнет их к серьезному конфликту. Антон и Юн подспудно уже разделили Эдем на две половины и даже готовы были провести физическую границу. Такой получился бы «инь и янь» диаметром в полтора километра. Совместное более-менее действо здорово помогало забыть о мелочных склоках. Для запасов еды и питья они соорудили своеобразные волокуши. Так рассчитали, что провизии хватит дней на десять. На прощание из веток на песке выложили громадную надпись: «МЫ ЗДЕСЬ!» Господи – кому?.. использовали тактику Антона: шли ночью, днем отдыхали под соединенными вместе волокушами. И снова – зияющее прозрачностью

небо и палящее светило. Лишь два раза по небосклону пролетали облака, да и то где-то в стороне. На пятый вечер обсуждалась идея вернуться. Еще сутки – начнется продовольственный кризис, тем более что фрукты начали усыхать, а самодельные емкости с влагой дали течь. Решили пройти еще одну ночь. Утром, когда они прошли уже приличную дистанцию, в пустыне стала появляться растительность. Хилые колючки, неприметные, песочного цвета. Среди них можно было разглядеть следы существ. Юн с Антоном воспаряли. Они шли еще четыре ночи, но характер местности заметно не изменился: все те же чахлые кустики. Экспедиционеры научились, выдирая колючки с корнем, высасывать (да буквально выгрызать!) из них влагу. Зато все чаще и чаще встречались животные. Похожие на мышей, ящериц, черепах, Все они на вид были отвратительны, такой своеобразный бестиарий. Антон предлагал прибить какую-нибудь зверушку и попробовать ее на вкус. Юн была решительно против – она убежденная вегетарианка. Днем, когда они отдыхали, мимо них стремительно пронеслось целое стадо зверюг, представляющих собою нечто среднее между ламой и броненосцем. Как-то Юн и Антон стали свидетелями охоты небольшого пушистого динозавра (по крайней мере, очень похожего на вымершего земного обитателя) на существо, напоминающее игуану. Однажды, среди ночи за ними увязалась стая каких-то тварей, противно подвывающих и клацающих зубами. Двух импульсов бластера хватило, чтобы убедительно отвадить ночных «друзей». Юн наконец-то доверила Антону бластер, а стрелять он умеет отменно. Две гадины остались лежать на песке, остальные в панике разбежались по пустыне. Они подошли к трупам, которые препротивно воняли. Жаль, Антон уже намылился попробовать зверюг на вкус. Именно в этот момент Антон решился спросить:- Юн… много говорят про женскую интуицию. Признайся: что ты думаешь?  В смысле, вообще…Она часто дышала, видно, волнение не оставляло женщину. Юн ответила не сразу:- У меня очень странное чувство, я такого никогда не испытывала. Это тревога. Мне страшно…Тогда уж Антон наконец выложил сокровенное:- А как по твоему… мы вообще – живы ли? Может, все это, в том числе и мы только чья-то фантазия…- Какая разница-то?- Не понял…- Даже если мы друг другу снимся. Тебе сейчас хорошо?- Ну, не сказал бы. - Значит, все-таки неважно?- Подожди, Юн. Мы попали, это факт. Но ты как-то призналась, что чувствуешь  что-то особенное…- А я всегда чувствую особенное. - Ну, так, и скажи: что?- То, что нам надо идти. - Если не придем…- Антон… у тебя есть версия, что мы уже умерли. Так чего ты напрягаешься-то? Все – ты приехал. Расслабься…- Понятно.. Ну, пошли, что ли?И они двинулись дальше. Волокуши противно скрипели по песку. В первые дни этот шуршащий звук вообще-то даже ласкал слух. Антон едва сдерживал себя, чтобы не закричать что-то эдакое… А не десятую ночь случилось уже настоящее несчастье. Юн тихонько взвизгнула, остановилась, произнесла:- Антон… у меня что-то с ногой. Будто впилось что-то…

В темноте ничего нельзя было разобрать. Антон перехватил у Юн ее волокушу, заставил девушку присесть. Пытался в темноте прощупать ее ногу:- Как сейчас?- Ничего. Только…К утру нога у Юн опухла, покраснела. Она даже не могла на нее наступить, при попытке это сделать лицо женщины искажала гримаса боли, хотя старалась она вести себя мужественно, терпела и не вскрикивала. То ли ее кто-то укусил, то ли она наступила на какое-то растение. День отдыха улучшения не принес. У Юн начался жар, она вся истекала потом. Юн успокаивала Антона: «Все нормально, пройдет, вечером отправляемся дальше…» Но лучше ей не становилось. Юг несколько раз даже «уплывала», теряя сознание. Едва Светило стало клониться к горизонту, Антон молча уложил Юн на свою волокушу, взял ношу и молча пошел. Юн пыталась сопротивляться, бормоча: « Ты пока разведку проведи, а я тут…», но Антон даже не стал ее слушать. Он просто упрямо двигался на юго-восток. Он не остановился ни разу – просто тащил, тащил……Едва начал проклевываться рассвет, они предстояли у высокого каменного столба. Однозначно, на квадратной в сечении стеле что-то было изображено. Наверняка эти загадочные узоры высекала чья-то рука или еще какая-нибудь конечность. Метров в двенадцать высотой, столб стоял чуть наклонившись. Можно было различить сильно истертые песчаными бурями изображения насекомых, растений, и, кажется лиц, отдаленно похожих на человеческие. Цивилизация? Пока это событие осталось на втором плане.При свете Антон обнаружил возле пятки левой ноги Юн инородное тело, колючку. Вкруг нее развивалась опухоль. Юн утверждала, что ей лучше. Хотя, видно было, что ей хуже. Антон решил идти днем, под палящим Светилом. Юн хрупкая, в ней не больше 45 килограмм, но к полудню Антон полностью выбился из сил. По счастью, впереди замаячило дерево. Он шагал к нему не меньше получаса и без силы упал в тени. О, как благодатно было в относительной прохладе! Юн выкарабкалась из волокуши и пристроилась, прижав спину к стволу.- Все, Антон, я здесь буду ночевать, а ты все же иди на разведку. - «Тили-тили, трали-вали, эт мы не проходили, эт нам не задавали. Та-рам-пам пам!». – Антон вдруг вспомнил эту детскую песенку.- У тебя все ли в порядке?- Все отлично, командир! – Антон, лежа приложил руку к виску, иронично пародируя отдание чести. Чувствовал он себя прескверно, перед глазами бегали светлые точки, и вообще было трудно сосредоточиться.Вечером Антон все же пошел один, устроив Юн на ложе из сорванных с дерева ветвей. Раненую ногу они вдвоем обвязали рукавами, оторванными от комбинезона Юн. Она пожелала Антону удачи и приготовилась терпеть. У горизонта был видно уже немало деревьев. А, может, зря они покинули свой Эдем? Сомнение гложило Антона все экспедиционные дни. Они с Юн никогда не заговаривали об этом, впрочем, и другие темы кроме деловых почти не затрагивали. Наверное, правильно делали. Лишние абстрактные разговоры, всякие «бла-бла» ни о чем – не лучшее средство в почти бессмысленном деле, это в Эдеме можно было рассуждать о мифологии. Красный, изрядно обгоревший Антон удалялся, а Юн, пристроившись в своем «гнездышке», думала: «Вернется ли?» У нее тоже были своеобразные мысли по поводу ситуации, в которой они оказались. Но и Юн стеснялась признаться Антону в сокровенном. Вот, например у нее пропали месячные. Получается с некоторой частью женских проблем она здесь, на этой планете распрощалась. Но более всего Юн размышляла о другом: почему именно она осталась в живых из всех, кто был на борту зонда? Где ее коллеги, друзья? Они лучше, опытнее, достойнее, наконец. А вдруг это какая-то параллельная реальность? Вот, случился инцидент в Космосе… Юн,

как астронавигатор, пусть и не старший, должна была предвидеть любой объект, даже до конца неидентифицированный. Все необходимые расчеты, дабы избежать столкновения, были выполнены. Главный Процессор подтвердил их верность. Тревога, эвакуация… но ведь так и не ясно, что все же случилось на борту. Да, наукой доказано, что реальность имеет не менее восемнадцати измерений. Никто не знает, что может случиться в областях с аномальной гравитацией. Космическое пространство не просто неоднородно – оно буквально испещрено аномалиями. Благодаря стараниям астронавигаторов и пилотов людям удавалось избегать встреч с объектами непонятной природы. Но рано или поздно подобная аномалия должна была случиться. Загадка, что нечто идентичное произошло на двух суднах, находящихся друг от друга на дистанции не менее пяти парсеков. Вероятность данного события крайне ничтожна, но ведь… рассчитано, что и вероятность происхождения жизни на планете Земля – десяток нулей после запятой. Плюс к тому – два землянина встречаются на одном пятачке планеты, пригодной для жизни, и на которой уже есть жизнь. Вот это уже точно походит на чудо…Какой все-таки тупой, глуповатый мужлан этот европеец! Если бы в этой дыре нашелся бы источник алкоголя, он наверняка не просыхал бы! О-о-о, сколько на Земле Юн видела таких вот «толковых парней»… Все корчат из себя суперменов, а, едва подступает реальная проблема – они в кусты. Вот непонятно: перед межзвездными полетами проводят тестирование, отфильтровывают людей безответственных и без положительной мотивации. Как же они этого Антона пропустили-то?А вдруг все это действительно сон? За последние месяцы она часто по-детски, но больно щипала себя, в надежде, что проснется в своей каюте. Номер не проходил. Юн и сейчас ущипнула себя за бок. Не помогло… Жар спал, видимо, температура пошла вниз. Это плохо – вероятно, организм уже не сопротивляется яду. Нога онемела. Накатил панический какой-то страх. Одна, при смерти, на чужой планете... Юн держала бластер, который Антон оставил ей. Где-то вдалеке завыло животное. «Все, - решила для себя она, - даю себе сутки. Если он не придет – пальну себе прямо в… о, Господи, как себя убить, чтобы не выглядеть страшной?..»…Антон вернулся еще до полной тьмы – счастливый, сияющий, гордый. Некоторое время выдерживал паузу, и все же изрек:- Представляешь… там, на берегу океана целый… город!Наутро они уже изучали открытие. Городом этот комплекс строений назвать можно весьма условно. Живых существ там не было, зато имелось множество каменных построек. Представьте себе: над океаном возвышается гора метров в двести высотой, на ней архитектурные объекты. Центральная площадь, посередине нее стела наподобие той, что Юн с Антоном встретили в пустыне, только повыше и потолще. От площади лучами расходятся пять улиц. Все они ведут (Юн из-за ноги не могла пройти, но Антон уж точно все облазил) к крупным сооружениям. Пять проспектов перерезаны улочками. Одна из магистралей ведет к мосту через ущелье. Но мост разрушен. А проникли наши странники в город через пролом в толстенной стене, защищающий город со стороны плоскогорья. И что самое удивительное: в городе действует водопровод! По открытым желобам, виадукам течет чистейшая вода, много, много воды. Фасады зданий покрупнее украшены вырезанными из камня изображениями рыб, птиц, зверей, насекомых. И те же странные лица - прямоугольные, с большими глазами, квадратными ртами и сложными конусообразными прическами. Внутренности помещений глаз не радовали. Обыкновенные каменные пустоты – будто в городе никто не жил. Ни мебели, ни утвари, ни украшений на стенах. Строгие, мрачные казематы, освещаемые через узенькие глазницы окон. На побережье было облачно, с водного пространства дул прохладный ветер, так что злое Светило не досаждало даже на открытом месте. В Эдеме, ели уж судить строго, днем царило страшное пекло. Для своей базы Антон с Юн выбрали относительно небольшой дом на площади. Там было всего три комнаты, в каждой по два оконца. И один вход,

который можно закрыть камнями. В доме имелся внутренний колодец, из которого можно набрать проточной воды, а так же подвал, в котором даже холодно. Поднявшись через неширокий лаз на плоскую крышу, можно обозреть океанскую гладь, а так же все пять проспектов. Только представить: они первые земляне, которым посчастливилось обнаружить сооружения, созданные другой цивилизацией! Скорее всего, на земле об этом не узнают, по крайней мере оба думали именно так, но сам факт все же вдохновлял. Он планетолог, его сверхзадачей должно было стать открытие именно такой планеты – с кислородной атмосферой, жизнью и признаками цивилизации. Он сделал это! Случайно, конечно, никаких научных усилий не приложив… Вот Надька-то удивилась бы! Надежда… Господи, Антон поймал себя на том, что уже столько дней о ней не вспоминал вообще, как, впрочем, и о родителях, друзьях… Они будто остались в иной реальности, в другой жизни… Ну, да: ведь они теперь Антон с китаянкой только и делают, что борются за выживание. Антон взял пальцами цепочку, висящую на его шее, поцеловал ее. «Вот придурок, подумал он, - до сантиментов ли теперь…» Антон почувствовал смертельную усталость. Обратил внимание на свои покрытые болячками ноги, руки с которых слезает обгорелая кожа. Как танк пер через пустыню - и боли не чувствовал! А ведь он всего лишь человек, и теперь-то, расслабившись, почувствовал, что у него болит все, даже душа… И китаянка больна, а ведь не надо ей давать повода к унынию, нужно заряжать девушку оптимизмом. Держись, мужик!Антон обустроил в двух комнатах «гнезда» из обломанных ветвей. Насобирал разных плодов с растущих на горе деревьев и кустарников (выбирал на вкус: «сладко-горько»). Натаскал сухостоя – в их убежище имелось место для возжигания огня, видимо, очаг – с дымоходом и поддувом. На следующий день он планировал отправиться на охоту и раздобыть мясной пищи.

Вечером Антон, развязав повязку, пытался лечить ногу Юн. Нога посинела, опухоль не спадала, девушка чуть не теряла сознание, когда он касался больного места. Но из раны уже начал выходить гной. Антон давил, давил, стараясь выпустить побольше скверны. Ночью, едва они расслабились в своих комнатах, где-то вдали раздался гул. Он приближался. Вскоре уже явственно слышно стало, как по площади, противно визжа, скачут какие-то существа. Антон будто чувствовал грядущую опасность – он быстренько завалил дверной проем булыжниками, перебрался в комнату к Юн. В окно ничего не было видно, но казалось, площадь заполонили какие-то твари. В одну из глазниц стало протискиваться нечто… Антон хотел дать из бластера импульс, но почувствовал, что ЭТО просто-напросто не может пролезть. Юн испуганно прижалась к нему. Такое же существо пыталось проникнуть в комнату через другую бойницу. Антон все же пальнул. Пронзительный визг, многочисленные шорохи за стенами, топот, наверное, тысяч ног по площади… Еще минут сорок (земных) на площади продолжалась дикая вакханалия. Новые мрази пытались протиснуться в глазницы. Антон уже не стрелял. Он взял булыжник – и долбил по чему-то податливому, отвратительному. И вдруг – стихло. Армада унеслась лишь в ушах звенело послегулие. Они сидели рядом, Юн – обхватив его руку. Она дрожала – и от страха, и от слабости. Наутро Антон исследовал труп существа, лежащий на площади, под окнами их убежища. Это был большой муравей, только о четырех ногах. Ну, не совсем муравей, скорее, эдакий сверчок размером с земную овчарку. Антон молча подобрал труп, занес в дом, возжег огонь в очаге, насадил существо на палку, отодрал панцирь-шкуру, и стал жарить. Белое мясо стало покрываться корочкой, по дому расползся знакомый аромат гриля. Юн, кажется, спала. Из добычи потек жир. Неприятно, но… когда Антон отломил кусок мяса, счистил обгорелую корочку… подул, куснул. По вкусу – как курятина. О-о-о… на борту корабля только полуфабрикатами кормили, настоящее белое мясо он вкушал только на Земле. Ничего: вкусно, питательно. Только, посолить не мешало бы…Пока жевал, не заметил, что в кухню приковыляла Юн. Она молча глядела на него. Лицо

ее не выражало ничего. Антон, тоже молча, отломал еще один кусок, очистил, сделал несколько шагов и протянул Юн. Та взяла. Разломала, куснула… и улыбнулась. Днем Антон дрых. Ему приснился дурацкий сон, исполненный какими-то уж очень странными подробностями. Сны, как правило, растворяются в реальности, едва проснешься – а этот отпечатался слишком даже явственно. Они с Юн живут в этом городе много лет. У них трое детей – два мальчика и девочка, 11, 9 и 6 лет. Антон даже их имена запомнил: Питер, Лукас и Ариель. На площади возделаны огородики, в загонах пасутся одомашненные животные. Тот самый дом, с тремя комнатами, они не меняли. Звезды их уже не интересуют, как-то они привыкли, что ли, и к этой планете, и к ее небосводу. Раньше они пытались освоить территорию за городом, но всякий раз натыкались не препятствия – то бурный водный поток, то прайд громадных хищников, то непроходимый колючий лес. Они смирились с мыслью о том, что им здесь предстоит развести род человеческий, дать старт новой цивилизации. Господи, два сына… ведь они могут оказаться в положении Каина и Авеля… И вот однажды они просыпаются – и видят на площади толпы людей. Обычных, только одетых по моде земного XVIII века от Р.Х. (европейский вариант). Чудно, но эти люди относятся к Юн с Антоном, к их детям как к хорошим соседям, по-свойски. Обсуждаются чисто бытовые проблемы. Мальчики нашкодили, взяли дрова через дом напротив. Соседи пожаловались. Что делать с пацанами? По местным обычаям положено пороть. На Земле насилие над детьми считается преступлением, здесь это норма. Антон в сомнении. Дрова пацаны похитили у одинокой пожилой женщины, которой некому помочь. Собственно, на этом месте Антон проснулся. С ощущением, что ему среди этих старомодных людей в этом городе было  хорошо. Эдакая община, в которой все налажено, приветствуются добрые поступки и непременно наказуемы скверные деяния. Еще кое-то зацепило Антона в его сне. Он очень любил Юн, не было во вселенной существа для него роднее. Нет, его отношения к китаянке были не эротическими, точнее, эротическими в меньшей мере. Антон в своем сне осознал, что единственное, что у него есть на белом свете – это Юн и дети… Есть ли  теперь в сердце место надежде? До Эдема, встречи с Юн Антон все делал только ради Нади. В Эдеме он про нее как-то быстро забыл. Ее образ уже не стоял перед ним как некая идея. Он снова схватил цепочку, болтающуюся не его шее, поднес ее к губам. Представил: что там, на Земле? Теперь уже как-то все и смешалось. Странно… Надя ему не снилась. А ведь у него не было другой женщины кроме нее, он даже в фантазиях не представлял себе близости с другою женщиной. Следующие две ночи ничего существенного не принесли. Вечерами Антон массировал ногу Юн, стараясь выдавить гной. Ночью они спали, каждый в своей комнате. С утра он уходил на исследования и охоту. Он поймал еще несколько разнообразных существ, умертвил их. Мясо большинства было противно на вкус, но некоторые из жертв все же оказались вполне пригодны к употреблению в пищу. Антон не уставал добывать новое топливо и очаг в доме горел неустанно. Он был кстати, ибо отгонял мелких насекомых, которые досаждали по ноча. На третью ночь случилось то же самое, что и в первую. Юн с Антоном уже не боялись, но отбиваться все же пришлось. Заряд бластера экономили, Антон пользовался заранее приготовленной дубиной. Тупая армада на сей раз бесновалась на площади часа два. Юн уже и помогала, расположившись возле одной амбразуры с такою же дубиной. Она не била – но тыкала ею, будто отталкивая глупых кутят. Одно существо все же изловчилось – и почти протиснулось в прорезь. Антон добил его несколькими ударами – молча, деловито. При свете очага казалось, что глаза твари, похожие на кошачьи, испуганны. Понятно теперь, почему окна всех зданий в этом городе такие узенькие. Ах, если бы это потешное нашествие было последним приключением этой ночи! Ближе к утру когда Юн с Антоном уже было и расслабились в своих «гнездах», на площади раздался глухой стук – как будто забивают сваю. Невозможно было разглядеть в темноте, кто это шествует эдакой тяжкой поступью. Стены

дома содрогались от мощных толчков. Через глазницу Антон различил только неопределенную тень – почти заслоняющую уже зардевшееся небо. Огромное НЕЧТО остановилось на площади. Послышался звук, напоминающий то ли старт моторов земного реактивного самолета, то ли глубокий вздох. Дыхание стало приближаться, уже чувствовался горячий, спертый воздух, переработанный гигантскими легкими. И тут прямо перед лицом Антона возник огромный глаз! Он интуитивно отпрянут. В глазу отражался рассеянный красный свет от очага. Этот играющий в оке огонь видела и Юн. Они вжались в угол. Антон обхватил девушку, прижал к себе. Казалось, глаз созерцал их, таких маленьких и беззащитных, чуть не бесконечно. Антон крепко сжимал бластер – стрелять он будет только когда совсем уж кирдык. Ровное горячее дыхание чудища заполнило комнату зловонием. Юн показалось, что в глазу читается любопытство. И все же око отпрянуло. Снова глухие звуки стали сотрясать стены. НЕЧТО, немного прошагав, остановилось. Оно издало рев – такой, что Юн с Антоном закрыли пальцами уши. Юн готова была биться об заклад, что это был крик… жалости. Еще долго были слышны удаляющиеся шаги неведомого тоскующего титана. Да-а-а…. в этом городе жизнь пробуждается по ночам. По-особенному – но все же пробуждается. - Какая-то статуя командора. – Попытался иронизировать Антон.- Да-а-а… каменный гость. – Ответила Юн, по многим признакам было заметно что ей стало легчать. Впервые за много дней люди улыбнулись, почти одновременно.

Боги

Нога Юн и в самом деле заживала. На двадцатый день она уже могла передвигаться самостоятельно, даже не опираясь на палку. К ночным явлениям они с Антоном уже привыкли, даже не реагировали на проносящиеся армады чудных зверьков. Изредка Антон добывал кого-нибудь из них и поджаривал. Каменный гость» больше не приходил. Вообще, по ночам по городу слонялось множество существ, преимущественно мелкого размера, все они охотились друг на друга. Антон иронично заметил как-то, что в этой хищнической иерархии они, люди с планеты Земля Солнечной системы заняли достойное место вершины пищевой пирамиды. Юн на эти слова смешно обиделась, они даже не разговаривали полдня.Теперь уже разведвылазки по познанию окрестностей города организовывала Юн, впрочем, одна она ходить все же боялась. Город и пригороды они изучили вполне, оставалось только одно «белое пятно»: неизвестно, куда ведет дорога за разрушенным мостом.

Океан, бьющий гигантскими волнами о скалы, пугал. Ущелье с разрушенным мостом казалось непреодолимым. За стеной простиралась гигантская пустыня, которую люди преодолели с таким трудом. Сама стена – метров двенадцать толщиной, высотой метров двадцать, и, чтобы проломить ее, видимо, кто-то применил, ну, очень мощное средство. Вероятно, даже ночное чудище вряд ли способно повредить эдакий бастион. Была война? Тогда почему в городе совершенно нет разрушений? Впрочем, загадок хватало и без того. Ясно, что город создала цивилизация. Исчезла ли она? – вот главный вопрос. За ущельем зеленел лес; из города он представлялся громадной живой массой, будто титанический спящий зверь лежал под ногами. «Зеленка» источала клубы пара, оттуда слышались крики то ли птиц, то ли зверей: в джунглях явно кишела жизнь. Именно в это

неизведанное из города уходила единственная дорога, путь по которой был невозможен из-за разрушенного моста.Свое поселение неизвестные создания окружили стенами… значит, у них были враги. Можно предположить, что город бы культовым комплексом, на Земле нечто в этом роде строили многие цивилизации. Ни Юн, ни Антон не являются специалистами по истории человечества; из общего курса они помнят, что священные города оставляются под давлением разных обстоятельств, но чаще всего имело место вторжение. Неужели и здесь произошло столкновение двух цивилизаций? Но где же тогда хотя бы одна из них? Антон по движению Светила рассчитал, что город находится чуть севернее экватора этой планеты. Лес лежит к Югу, а, значит, там, если следовать гелиомодели, должен простираться тропический лес. Какое меткое расположение города! Получается, он помещен на стыке трех стихий: пустыни, океана и леса.

Вариант дальнейших действий – если отсечь сценарий зависания в городе в надежде на появление поисковой экспедиции землян – только один: перебраться за ущелье и найти продолжение дороги. Даже если она тупиковая, знание не помещает. Пока собирали средства для новой экспедиции, Юн обследовала некоторые архитектурные объекты. Она нашла, что сложная система, казалось бы, беспорядочно разбросанных окон, если встать в центр строения, точно указывает на определенные звезды. И, что самое удивительное, почти в каждом храме было отверстие, через которое видно…Солнце! Нашу кажущуюся отсюда такой крохотулечкой звезду… Получается, на самом деле здания – обсерватории? Еще Юн открыла, что Солнце на небосклоне этой планеты в вечернем небе проявляется двадцать пятой по счету звездой. Странное получается совпадение: в городе пять продольных улиц и двадцать пять поперечных. Новое открытие ждало их в одном из самых крупных храмов-обсерваторий. Внутри него были барельефы, и один из них изображал… людей. Мужчину и женщину. Высокая фигурка и маленькая. Высечены они были в примитивистском стиле - грубо, но отчетливо можно было угадать, что одеты люди в… комбинезоны. Может быть, много всего такого дорисовало воображение Юн и Антона, но в окружении с совсем уж безобразных лиц гуманоподобные фигурки действительно походили на землян. Похожие сюжеты были встречены еще в нескольких строениях – из тех, что покрупнее. Там же исследователи натыкались на высеченных из камня громадных чудищ с выпученными глазами. Они напоминали львов, вставших на задние лапы. Кажется, именно такой глаз ночью заглядывал в убежище людей. О, если бы у них сейчас была полноценная научная экспедиция, да еще с мощным Процессором! Они бы наверняка скреатировали несколько ярких гипотез. В слаженной работе и осмысленных разведках дни пролетали быстро – и настало утоо, когда снаряжение было готово. …Спускались они часа четыре. Помогали веревки, которые Юн навила из мелких лиан. Она умеет их вить, в горах ведь росла, к тому же у нее отменная альпинистская подготовка. Казавшаяся сверху мелкой речка оказалась довольно мощным потоком. Если переходить – вода могла с легкостью подхватить человека и разбить о многочисленные валуны. Антон все же решился. Привязав к поясу веревку, отдав конец Юн, он смело вошел в леденящий поток. Его почти сразу сбило с ног и понесло вниз. Юн ухватилась за веревку и пыталась ее удержать. Куда там – она кубарем покатилась вслед за несущимся по течению напарником. Но конец не упустила, держалась, что есть мочи. Помогло, что на берегу лежал крупный валун, под которым бечеву по счастью зажало. Антон, изловчившись, выбрался – к сожалению на тот же берег, откуда пустился на штурм водной преграды. Перебраться на противоположный берег удалось лишь с шестой попытки. Антона изрядно побило о камни, но он счастливо улыбался. Привязав трос к стволу дерева, он ловко наладил переправу. Подниматься наверх было легче, ведь на склоне густится кустарник, за который можно цепляться. И вот они стоят на уцелевшем пролете обрушенного моста. Город отсюда, из леса

смотрится как сказочный мир. Вот стела в центре, дома, выглядящие снизу величественными, титаническая стена... Теперь они без каменной защиты, зато вглубь леса идет довольно неплохо сохранившаяся мощеная дорога. Антону подумалось: «Ну, блин, еще одна терра инкогнито. Разгадаем мы и эту загадку, и окажется, что к своему спасению они не продвинулись ни на йоту. И сколько будут продолжаться эти мытарства?..» С Юн этой коварной мыслью он не поделился. Но ему показалось, что и в ее глазах горит вовсе не огонь надежды. Оказалось, на переправу они потратили целый день. Близился вечер, пускаться в путь было неуместно. Земляне принялись искать место для ночевки. В одной из скал они нашли пещерку и стали готовить «гнездышки» из ветвей и травы, да дубины - для вероятной защиты. Антон натаскал камней, чтобы закрыть изнутри вход. Убил животное (из известных ему, вкус которого он знал, причем, он научился ловко разделывать тушу сотворенным из камня резцом), разжег костер и принялся готовить жаркое. Юн корчила мины отвращения, но видно было, что она натрудилась за день и голод ее одолевал изрядно. Справив все дела и устроившись в новом убежище, разговаривали. У них уже вошло в привычку беседы вести недлинные и только по существу. Они боялись разговаривать на тему «вообще», так как понимали, что шансов выкарабкаться на самом деле у них небогато и всякие душеспасительные беседы только добавят уныния. Но на сей раз Юн спросила:- А что бы ты делал, если бы открыл внеземную цивилизацию… ну, скажем так, в обычных условиях?- Не знаю… - Антон говорил правду. – Да ты и сама должна врубиться: теперь не время одиночек, открытия делают комплексные экспедиции. Да мы в общем-то ничего не открыли. Так… обычная случайность. И ты не забудь, что мы на первой известной человечеству планете, пригодной для биологической жизни. - Это мы с тобой, что ли, человечество? - А почему нет?- Знаешь, что я думаю… - Юн осеклась и замолчала. - Ну, говори, говори.- Это, наверное, удивительно, что мы здесь вообще… не одичали. - Ты считаешь? На меня повнимательнее посмотри…Антон оброс хоть и жидковатой, светленькой, но уже довольно длинной бородой, неухоженные патлы спадают на плечи, лицо обгорелое, кожа сильно огрубела. Да и комбинезон, мокасины тоже изрядно пообтрепались. Юн выглядит чуть получше, но тоже не дива, а густая черная шевелюра желает ее похожей на туземку с острова Мумбу-Юмбу.- Ну, я не в этом смысле. Помнишь, мы с тобой говорили про Адама и Еву?- Было…- Они ничего сами не придумали. Им помогал… Бог. Или не знаю уж, кто там. Дикие они были, вот, что я скажу. И безвольные.- Ты сильно уверена, что «как его там» теперь не помогает нам? Я все думаю о том дожде в пустыне. Прикинь: я уже готовенький – и тут вода. Манна небесная. Антон сам себе удивился, что заговорил об этом. Он боялся даже думать о том дожде. Случайностей в мире не бывает, даже в этом, непонятном. Кажется, данная планета не совсем и равнодушна к землянам. Потом – этот сценарий: и он, и Юн в одиночку наблюдают, как проваливается в тартарары зонд. Где другие люди из зондов, и что за провал в памяти? Нет… они, видно, не слишком подготовлены, чтобы об этом рассуждать здраво.- Я вообще ни в чем не уверена. Кроме… тебя. Это правда, неделю назад я так не думала. - Знаешь, что… давай спать. Спокойной ночи… командир.- И тебе того же.Они сделали вид, что заснули. На самом деле они молча лежали с закрытыми глазами. Лес

ночью ожил криками зверья. Антон серьезно думал: «А пуститься к черту во все тяжкие! Убивать здесь я уже научился, какие еще заповеди прописаны-то? Еще эта командирша… Практически ребенок – а строит из себя…» У Юн мысли были несколько иные: «Скорее всего, мы здесь зависли навсегда. Ну, что мы там, в конце дороги найдем? Новое испытание? Нет, все же я не положилась бы на этого грубого мужлана…» …Утром, отвалив камни от входа, Антон увидел метров в пяти… маленького человека, росточком не более метра. Гуманоид, одетый в нечто похожее на тунику, выпучил глаза, исполненные одновременно испуга и любопытства. Светлые подстриженные волосы, тонкие ручки и ножки, вспученный живот… Антон выполз и поманил человечка к себе. Сказал:- Ну, здравствуй, дружище. Иди, познакомимся, я плохого не сделаю. Говорил почему-то  по-русски, хотя в последнее время уже и думать привык на интерлогосе. Хотя… какая разница-то на чужой-то планете. Человечек некоторое время пребывал в замешательстве. Внезапно дернулся – и исчез в зарослях. Все же Антон был рад: это уже гуманоид, живой!

…По дороге шагалось легко, свободно. Камни мостовой пригнаны столь тщательно, что растительность не смогла их побороть. К тому же дорога удачно использовала рельеф местности, местами были разрыты холмы, устроены насыпи – так что даже не приходилось взбираться на кручи. Они прошли с час, и тут Юн тихо произнесла: - Антон… что-то не так. Приготовь бластер.Через мгновение из кустов нарисовались несколько десятков… людей. Они были одеты приблизительно так, как тот человечек, встреченный возле пещеры. И все они, кажется, были мужчины. Средний рост людей был с полтора метра, значит, знакомый человечек, затесавшийся среди банды – ребенок. В руках у всех были копья. Мальчик, указав на Антона, произнес: «Игалуйо». Вперед вышел взрослый, и, сотрясая копьем, закричал, это было скорее дикое мычание, а не речь. Наши странники поняли: угрожает. Антон поступил стремительно и просто. Импульсом бластера он испепелил копье в руке кричащего. Еще двумя импульсами он сделал то же самое с копьями пары соседних мужчин. Отряд быстро и в панике разбежался. - Что ты наделал, - воскликнула Юн, - мы начали войну! Могли бы и договориться. Теперь неизвестно, что будет…- Мы? - спокойно спросил Антон. Мы ничего не начали. Мы просто здесь выживаем. - Мне страшно. Они ведь могут напасть из леса в любое время…Вернулись назад, в обжитую пещерку. Двигались быстро, жутковато было и Антону. Не слишком приятно дефилировать в незнакомом лесу, по которому бродят вооруженные люди… Завалив вход камнями, стали держать военный совет. Военный? Ха – не успели толком вступить в контакт – уже война… Вот ведь люди!Недолго посовещавшись, приняли решение возвращаться в город. Сегодня же. Надо сначала подготовиться к мирному контакту с лесным народом. Уже собравшись услышали снаружи голоса. «Все, не успели…» удрученно проговорила Юн… «Пробьемся – у нас оружие!» - пытался ее успокоить Антон. Он уже приготовился отвалить пару камней и пустить пару импульсов на поражение. И он отвалил камни, но…Картина его поразила. Люди, человек сто, стояли перед пещерой на коленях. Теперь с мужчинами были и женщины, тоже в туниках, и дети. Оружия не было ни у кого. Все в руках какие-то сосуд. - Слушай, Юн… - Проговорил Антон, не оборачиваясь. – Кажется…  кажется они хотят нас… задобрить.…Дней десять ушло на освоение языка аборигенов. Более всех помогал тот самый мальчик, которого Антон встретил у входа в пещеру. Соплеменники посчитали мальчика пророком, ведь именно он первым увидел… богов. Мальчика зовут «Оуаэн». В переводе это означает «близкий к горе». Раньше его звали иначе, но теперь старейшины дали ему именно это имя. Довольно часто приходилось беседовать с Аяйоуоем, старшиной рода.

Род именуется «Йяйяауэн» - «живущие подле горы». Племя – «Уоауээн» - «горные люди». Всего в племени двадцать пять родов, и они занимают довольно обширную территорию. Конечно же, землянам не терпелось узнать, куда ведет дорога. Вождь рассказал, что там, в пяти днях пути, дорога упирается в Великий Конус, «Аайоутаайо». Точно никто из племени не знает, что это такое, так как в окрестностях Великого Конуса обитает враждебное племя «Йайа-айо», «живущие возле конуса». Все разумные, обитающие на планете, именуются просто: «у». Это аналог земному «человек». Планету же свою они называют: «Оум». Перевода у этого слова нет. Как нет перевода у слова «Аа-а-а». Так аборигены именуют свое Светило.Язык живущих подле горы оказался не таким и сложным; слов, необходимых для общения, у аборигенов не более пятисот. Но очень много, тысячи и тысячи слов, обозначающих животных, растения, оттенки цветов, вкусы, запахи. Звуки в основном гласные, и, когда абориген говорит, кажется, он невнятно мычит. Аборигены любят говорить много, а потому Юн с Антоном быстро привыкли к новой языковой среде, из «пустого» мычания стали выделять смысл.Антон и Юн все же вернулись в город, в свой уже обжитой дом. Они ловко наладили «веревочное» сообщение между двумя обрубками моста. При помощи веревочной переправы земляне принимают подношения и гостей. Аборигены никогда не заходят в город, говорят: им запрещено Ниспосланным Законом. Встречались и беседовали на остатке моста, у входа в город. Все так же нашим бедолагам приходилось мириться с ночными наскоками неведомых существ; аборигены их зовут «провинившиеся», «ууюиа»,  Гиганта, который, оказывается, приходит из океана, туземцы называют «кающимся» - «ийан». Он приходит очень редко – якобы только для того, чтобы наказать грешников. Были наделены «божественными» именами Юн и Антон. Она – «Юи», что значит «облако». Он – «Аоомм» - «внезапный гром». Вождь утверждал, что имена не выдуманы сию минуту: они фигурируют в пророчествах. Вместе их именовали «ыуамм», «снизошедшие». Юн с Антоном в богатом пантеоне богов заняли вовсе не первостепенное место. Богов в культуре «у» очень много, и в этой иерархии очень непросто было разобраться. Верховный бог именуется: «Аннымуоссалл» - «тот, чье имя нельзя произносить».  Нашим бедолагам туземцы уделили в божественном пантеоне одну из низших ступеней, ведь на самом деле землянам суждено стать всего лишь посредниками между «аннымуоссалл» и «у». Но и такое положение в иерархии можно было считать удачным: между богами и «у» фантазия расположила героев (детей богов) и демонов. Последними руководили тоже боги - только злые. Великан «ийан» - тоже демон, а значит, он значительно ниже «снизошедших».Самое, пожалуй, удивительное в этой фантазии – точное указание места, откуда придут Юн и Антон. Предание четко гласило: со звезды «Эайе». Когда старшина рода с придыханием произносил: «Эайе» - он уверенно показывал пальцем… на Солнце. Предание несет пророчество: «Со звезды «Эайе» сойдут двое, Облако и Внезапный гром. Они помогут гордым людям одолеть врагов и будет мир царить среди племен». Черт-те что, каменный век какой-то…Об этом Антон с Юн, конечно, говорили наедине. Себя они успокаивали: это игра, нужно только понять ее правила и использовать их в своих целях. Кое-какой план у них созрел, но не знали они, с какой стороны приступить к его воплощению. Как-то вечером, сидя возле очага, Юн произнесла:- Слушай, Антон… Там, на нашей планете, - (словосочетание «на нашей планете» звучало как-то отчужденно, диковато…) – тоже сохранились легенды о высших существах, которые подарили народам то, се… - Ты хочешь сказать, что истории подобные нашим повторяются? – Антона немного раздражали все эти разговоры про «вообще». – Ты скажи лучше… богиня: куда в тех легендах «наши» все исчезают?

- Конечно же, туда, откуда появились. На небеса.- Вот это радует. И когда летим?Интонация у Антона была ерническая. Откровенно говоря, в последние дни они постоянно друг дружку подкалывали. Хотя… выход с большой степенью вероятности надо искать там же, где и вход. Эта простая житейская схема заставляла мозг работать, искать верный путь к цели.У аборигенов всякое явление объяснялись мифами, и мифология живущих подле горы очень запутанна и поэтична. В сказаниях столько противоречий, они так изобилуют аллегориями, подменами понятий, но, если крайне упростить всю эту белиберду, получается приблизительно такой сценарий. В городе якобы когда-то жили боги и племя жрецов, обслуживающих богов. Рядом жили и «у», и боги к ним благоговели. Случилась Всемирная катастрофа, некая сила проникла в город, использовав большую хитрость. Жрецы пустили в себя страх, не стали защищать богов, и за это они были превращены в «провинившихся». Малодушно поступили и «у», в панике разбежавшиеся по лесу и потерявшие многие знания. А ведь до того «у» были ведомы богами; они тоже строили города, занимались земледелием, скотоводством, многими ремеслами. В наказание за малодушие «у» были лишены знаний и поделены на враждующие племена. Боги же, обидевшись на мир, оставили его во власти демонов, удалившись на звезды. Много-много поколений «у» жило надеждой, что какие-то из богов все же снизойдут. Это будет означать Великое Прощение. Народ, живущий подле горы, теперь примирит другие народы и в мир вернется гармония.А вот про Великий Конус племя «Уоауээн» не знало ничего. Враждебные отношения с племенем, обитавшим в конце дороги, да и с другими племенами, коих насчитывается великое множество, не позволяют заходить на чужие земли. Аборигены верили, что теперь-то порядок вещей переменится. Именно потому они старались задобрить «снизошедших», то есть, наших бедолаг. Однажды Антон с Юн приняли целую делегацию, двадцать четыре мужчины. Понятно было, что это старшины родов. Общались они в основном с Антоном, ибо его почитали за бога, более высоко располагающегося и иерархии. Юн было обидно, ведь она вынуждена была молчать. И вдвойне обидно, поскольку Юн имеет более развитые лингвистические способности и, если бы культурная обусловленность была бы иной, здесь не царил бы кондовый патриархат, она наверняка лучше договорилась бы с «у». Антон, надо отдать ему должное, постоянно на интерлогосе советовался с Юн, как бы подчеркивая, что все же они равны. Но, как будущий ученый, он прекрасно понимал, что, если в головах у представителей этой цивилизации колом вбито патриархальное представление о социальном устройстве, любая другая модель гендерного разделения прав и обязанностей воспримется ими как оскорбление. Один из старшин, видимо, видимо, считающийся вождем всего племени, начал издалека:- Как себя чувствуют хозяева сего блаженного места: Не гневаются ли на нас, грешных?Антон, стараясь придавать подобающую значительность своей речи (в общем-то, в этой игре он уже привык), величаво изрек: - Пока все хорошо. Тот, чье имя мы произносить не будем, наверняка доволен.Вожди заулыбались. До того все прибывающие на обрубок моста вели себя скованно. Дело в том, что они, переправляясь в преддверие города, все оружие оставили на той стороне ущелья. А без оружия они чувствовали себя неуютно. С особой почтительностью старейшины посматривали на бластер, висящий на боку у Антона.Издалека видно было, как на том берегу, стараясь спрятаться за ветви, за происходящим здесь, в преддверии, наблюдали сотни «у». Антон представил, как это выглядит со стороны. Аборигены безбородые, темноволосые. Он, длиннющий блондин с развевающейся на ветру белой бородой, действительно выглядит величественно. Как говорится, «почувствуй себя богом»… Вождь учтиво продолжил:- Нет ли у почтенных снизошедших каких-нибудь желаний?

- О желаниях поговорим после. Вы пришли, и пришли зачем-то. Так говори, человек, что тебе надо? Антон, конечно, произнес не «человек» а «у», впрочем, суть не в этом. Вождь завел речь. Сначала вкрадчиво, после, распаляясь, все более страстно. Суть была такова. Согласно пророчествам боги пришли в награду за страдание горных людей, и, следовательно, горные люди прощены на давнишнее малодушие. В других, враждебных племенах считают, что город проклят и там властвуют только демоны. Горные люди верят в то, что боги все же смилостивятся. Теперь боги должны помочь горным людям. Они научат горных людей испускать молнии, они дадут горным людям и иные знания, способные помочь в войне. Так сказано в пророчестве.Антон, выслушав оратора, взглянул на Юн. Спросил (естественно, на интерлогосе):- Что делать будем? Они хотят втянуть нас в свои междоусобицы…Юн, как ни странно, премило улыбнулась. Тихо произнесла:- Как и задумано, будем разумно втягиваться. Игра началась, и вряд ли нам стоит терять инициативу. Говори про условия…Головы у людей с этой планеты все же устроены иначе. Еще ранее, наедине, Юн с Антоном обсуждали стратегию и тактику поведения. С ними все же надо вести себя как с дикими зверьми. То есть – никаких лишних движений и ни минуты, ни секунды расслабления. - Итак, - величественно заявил Антон, - мы будем размышлять. Конечно мы вам поможем. Важно найти меру, ибо мера – основа истины.  – Антон и сам удивился, как красиво у него получается говорить пошлости. – Идите и ждите знака. Мы не оставим вас, но. – Она картинно поднял указательный палец. – От вас нужна жертва. Нематериальная. Вы отдадите часть своего боевого духа. Часть упорства. Терпения. Воли. На этом – все. Старейшины встали. Самый высокий из них был приблизительно ростом с Юн. Антон возвышался над всеми как учитель в начальной школе. В круге аборигенов возникло замешательство. Они привыкли по окончании любого действа возносить молитву богам. В небеса, воздав руки ввысь. Боги на сей раз стояли перед ними. Оказалось, очень непросто, привыкнув обращаться к абстрактным богам, почитать богов реальных. В конце концов, прижав руку к груди, они молча поклонились. Последним в лес отправляли вождя. Антон задержал его на минуту. Спросил:- Скажи: ты веришь? В смысле, в победу.Вождь ответил, хотя и не сразу (размышлял – сказать ли правду или витиевато солгать, но, поняв, что он наедине с богами и никто из СВОИХ его не услышит, решился, кажется, произнести сокровенное):- За неверие меня изгонят из племени, а один в лесу я сгину. Но скажи мне ты: мы победим?Антон здесь не растерялся:- Боги очень хотят, чтобы вы победили. Они волнуются за вас. Главное: вы должны оставаться людьми, И верить. Вера – сила, которой демоны неспособны противостоять.- Вера?... – Вождь двусмысленно вздохнул. – Думаю, ты прав. Нам именно ее и недостает. Спасибо, о великомудрый Аоомм. И прости…Антон и Юн, не дожидаясь, пока вождь переберется на ту сторону моста, отвернулись и по возможности величественно ушли в город. Индикатор на бластере показывал, что он способен сгенерировать не более тысячи зарядов. Кончится энергия – вся божественность землян превратится в пшик. На сей раз аборигены принесли уж слишком много подношений. Обычно земляне просто выбрасывали излишки в канализацию (в городе была весьма совершенная система отвода нечистот). На сей раз Юн предложила Антону разнести подарки по ближайшим храмам-обсерваториям и положить на столы, предположительно, жертвенники. Так – на всякий случай. Если рассудить строго, все же город как система культовых сооружений был посвящен богам. Ни Антон, Ни Юн вовсе не являются богами. Значит, есть определенная

вероятность, что настоящие боги где-то все же есть, ведь дыма без огня не бывает. Может быть, это совпадение, но в эту ночь их покой не нарушила ни одна тварь.

Исход

Юн учила Оуаэна интерлогосу. Мальчик смышленый, но при попытке говорить на земном языке он жутко смешно коверкает слова. Ну, кто не грешен: наверняка и Юн, когда вещала на языке «у», тоже вынуждала аборигенов улыбаться. Но Юн – богиня, над ней смеяться грешно. Оуаэн зазнался. Да и соплеменники его начали откровенно побаиваться. Надо же: ребенок исхитряется говорить на языке богов! Мальчик волей-неволей должен проводить большую часть времени с Юн и Антоном – потому что его стали почитать чуть

не как верховного жреца, и бояться.В этом был и плюс. От Оуаэна Юн с Антоном узнали еще кое-что. Он проговорился случайно, признавшись (чуть позже), что… вождям стыдно об этом говорить им, богам. Ну, в общем, если говорить кратко, племя Великого Конуса гораздо сильнее племени горных людей. Они, враги, изобрели много нового оружия, даже такого, которое плюется огнем. У них острые ножи, которые те добывают, переплавляя какие-то камни. У них луки, которые стрелами могут убивать за пятьсот шагов.Племя Великого Конуса кровожадно и беспощадно. Они нападают на поселения горных людей, других племен. Стариков и детей убивают, крепких мужчин и женщин уводят в рабство. У них плодородные земли, они даже поработили животных и выращивают их в клетках, чтобы потом съесть. Другие племена, в том числе и горных людей, живущие у Великого Конуса считают черной костью, дикарями. Некоторым из «у» удалось бежать из плена, и они рассказывают, что в зверском племени Великого Конуса рабов приносят в жертву богам. Никто не знает, какие у них боги, но… Старейшины, старшины родов племени гонных людей не один раз пытались найти выход из эдакого унизительного положения. Спорили, пикировались, даже до драки доходило. Факт, что на то историческое совещание у преддверия города, когда представители родов упрашивали «богов» помочь в войне, один из старейшин не пришел. Он утверждал, что Антон с Юн – вовсе не боги, а всего лишь титаны, изгнанные из той страны, в которой теперь обитают боги. Якобы титаны в чем-то провинились, за что жестоко наказаны. В качестве основного аргумента оппозиционер предлагал внимательно посмотреть на потрепанное одеяние «богов». (Теперь Юн с Антонон, к слову, были одеты иначе. Из прекрасных тканей, которые им были пожертвованы аборигенами, Юн сшила очень удобные и даже изящные костюмы: брюки, рубашки, куртки. Из кожи животных Антон пошил легкие, надежные мокасины.) Горные люди хотят от Антона и Юн получить новые знания, новое оружие, чтобы пойти на племя Великого Конуса войной. Уже заключено тайное соглашение с некоторыми другими племенами: и тех узурпаторы вконец извели, они тоже хотят доминировать, а не прятаться по лесам. А главенствовать в будущей коалиции будет племя горных людей. Тогда они станут полубогами. И поработят, наконец, своих врагов! Кое-что горным людям не нравится (об этом снова проговорился мальчик). У горных людей сложилось впечатление, что Аоомм (Антон) слишком подвержен влиянию Юи (Юн). У аборигенов своеобразное отношение к своим богам, они считают, что божественная среда слаба теми же пороками, что и среда «у». Местные поняли это так: бог Аоомм ослаб, им стала крутить баба. А ведь на самом деле «у» именуются у аборигенов только мужчины. Женщин называют «ойя», они считаются «нечистыми». Собственно, так и переводится слово «ойя»: «недочеловек». Женщина, верховодящая мужчиной, в представлении горных людей – и верх неприличия, и позор всякого рода. Вот ведь, какая ситуация…Скорее всего, едва горные люди завладеют сверхоружием, они постараются избавиться от «снизошедших». Если боги в принципе сжалились над горными людьми, значит, горным людям дана воля в какой-то степени вершить судьбы небес. Высшие боги им якобы должны в этом помочь. Почему-то старейшины «у» уверены, что «тот, о котором не говорят вслух», будет доволен, ибо Аоомм допустил непростительную слабину. Перед отправкой в большое путешествие Антон подарил жителям планеты Оум величайшее технологическое творение: колесо. Даже у племени Великого Конуса нет колеса! Местные мужчины здорово орудуют каменными топорами, и вырубить обычный диск из дерева, посадить его на ось для них оказалось плевым делом. Нужна была только идея. Очень скоро были изготовлены несколько тысяч кибиток, своеобразных походных повозок, в которые помещался запас провизии, и внутри которых можно было пережидать зной. Наитруднейшей задачей было провести пять тысяч «у» через город. Могучее войско, состоящее из самых отважных мужчин вело себя совершенно по-детски. Ну, боялись они

проходить сквозь город! До паники, до мистического отупения. Как преодолеть табу? А ведь, чтобы добраться до пролома и выйти в пустыню, необходимо пройти хотя бы крайней улицей. Антон выдумал идею «божественной силы». Якобы перед Великим Походом надобно прикоснуться с святыням, напитаться «ниспосланной энергией». Вождя пришлось убеждать. Не случайно его имя, Аауоаомм,  переводится как «разумная сила». «У» шли по улочки, закрыв глаза ладонями. В проломе их вообще трясло, будто они прислонились к линии электропередач, но это препятствие они все же с горем пополам миновали. Представьте себе караван из пяти тысяч людей, тащащий по пустыне кибитки, набитые поклажей. Антон неслучайно придумал кибитки. В лесу чаще всего облачно, нередки дожди. В пустыне Светило способно испепелись, и горные люди явно к пеклу непривычны. Кибитка - маленький дом, способный дать благословенную тень. Двигались на северо-запад. Все мужчины были вооружены привычными копьями, луками, пращами. Эдакая армада сокрушителей. Животные панически бежали, едва замечали караван, растянувшийся на несколько километров. Первый дневной отдых устроили возле уже знакомой Юн и Антону каменной стелы. Подле нее держали совет. Итак, до Совершенного Оружия при удачном стечении обстоятельств идти около двенадцати дней. Снизошедшие обещают, что Оружие способно будет исполнить все заветы. Но его надо вызволить из враждебной пустыни. Сколько времени уйдет на раскопки? Антон обещал, что справиться можно будет дня за три. Возвращаться придется очень быстро, ведь скоро настанет сезон обильных дождей, и в размокшем лесу воевать, да и просто передвигаться затруднительно.Перед дневным сном мужчины исполнили ритуальную пляску. Несколько тысяч маленьких, но отважных воинов, мычащих свои боевые речевки и крутящиеся с копьями – это зрелище. Чего желают эти гуманоиды? Неужели и вправду убить врагов и главенствовать? А ведь они умеют убивать, им все равно, кто жертва. Юн не оставляло ощущение, что они с Антоном балансируют на лезвии бритвы: малейшая оплошность – земляне скатываются в тартарары. Но ведь всякий авантюрист надеется на чудо и, что характерно, оно изредко случается.У Юн с Антоном были два плана – А и Б. А – найти зонд Антона. Пять тысяч мужчин вполне способны выкопать аппарат из зыбучего песка. Здесь две проблемы. Надо быть уверенным в том, что Антон, двигаясь от места катастрофы на юг, не сбился. Второй вопрос – работоспособность зонда. Юн как человек с навыками управления такого рода бортами вполне могла бы исправить небольшие поломки. Если они, конечно, не слишком большие. Действия в случае неполадок… все будет зависеть от обстоятельств.На случай провала плана А имелся план Б: найти зонд Юн. На солончак выйти легко. Трудно добраться к зонду, ведь он погряз в слякоти, а с грязью справиться непросто. Однако, и здесь надежде место есть. Плана В не было. Если планы А и Б не достигнут своей цели, аборигены поймут, что «снизошедшие» никакие не боги и наверняка попытаются их убить. Бластер, вероятно, уже не спасет. Очевидно, они придумали нелепый план. Снова судьба как бы подсказывает: смиритесь с ситуацией, останьтесь в городе и будьте богами! Вас вознесут, вам не дадут страдать, и вообще, вероятно, вы, юные еще Антон и Юн, дадите ростки человеческой цивилизации на этой чертовой планете. Они выбрали иной вариант. Безумство храбрых… …Девять ночей похода пролетели относительно без приключений. Только единожды среди дня (на четвертые сутки) налетела песчаная буря. Кибитки изрядно пораскидало, «у» перепугались, по войску пронесся ропот о гневе высших богов… Довольно непростые отношения сложились с вождем. Человек он хитрый, умный, расчетливый. Он единственный, кто все же не верил в «божественное предназначение» Оуаэна. Да и мальчик, как добросовестный шпион, докладывал вождю о том, что узнавал об Антоне и Юн. Вождь сквозь шум урагана орал:- Вы снизошедшие, должны остановить гнев великих сил!

Антон шел ва-банк:- Молчи, смертный. Я разговариваю с ними. Терпи и передай воинам: все будет хо-ро-шо. Буря, конечно же, кончилась, хотя и не сразу. Антон, отряхивая от песка Оуаэна (он придерживал мальчика, чтобы его порывом ветра не унесло в пустыню), торжествующе проговорил: - Демоны не властны над нами. В нас живет вера – а, значит, силы наши преумножаются бесконечно. Только вера поддержит нас – и правда за ними!Шестерых мужчин недосчитались. «У» почитали шестерку «необходимой искупительной жертвой», а вождь, улучив момент, тихонько сказал Антону:- Хвала всем богам, и вам тоже, «у» слушают меня потому что верят в вас. Это ты точно сказал про веру-то. Но, если вера поколеблется, убьют и меня тоже…На восьмой день кончилась вода. Днем Юн учила «у» выдергивать коренья и сосать корни. Войско не то, чтобы запаниковало, а растерялось. Они, «у», привыкли жить в лесу, и лес для них родной дом. Пустыня их пугала с самого начала, а сейчас испуг рисковал перерасти в панику. В войске зародилась оппозиция. Один «у», пользующийся некоторым авторитетом, призвал соплеменников возвратиться. Вождь приказал верным себе помощникам схватить смутьяна и показательно казнить, живьем закопав в песок. «Боги» не противились, хотя, и отошли в сторону.Юн вся эта дикость раздражала. Но она предпочитала помалкивать, памятуя, что в этой, с позволения сказать, команде, она только навредит, демонстрируя гендерное равенство. Вся надежда была на Антона. Он, повелев вождю собрать все войско, держал речь:- О, богоизбранное племя! Благословенны боги и благословенна земля под нами! Высшие силы знают что нам сейчас трудно. Мы идем исполнить великое дело, которое перевернет мир и сделает нас великими и непобедимыми. Непростые испытания выпали нам, но мы все одолеем. Я открою вам великую тайну. «Аа-а-а» - образ, который принял «Аннымуоссалл», тот, чье имя нельзя произносить. Он испытывает нас. Я чувствую Его присутствие, Он совсем-совсем рядом и его душа болит за нас, ибо мы избраны Им. Так неужели мы подведем и скатимся, как последние трусы и предатели в преисподнюю? А?Толпа загудела. Речь кажется, возымела действие. Что интересно, Антон был уверен, что прав. Он действительно верил в то, что сейчас на ними наблюдает «тот, чье имя не произносится». Это чувство не описать словами, скорее, речь шла о смутном, неясном ощущении. Но Антон чуял шкурой: некая сила ведет их с Юн, и эта вера была абсолютно искренней. Антон закончил страстную речь словами:- Мы, боги, не знаем, почему оказались именно на вашей земле. – Он хотел сказать «планете», но такого слова в языке «у» нет. – Но мы знаем, что сделать для торжества справедливости. Вера, настоящая вера способна двигать горами, и, если ты не имеешь веры, тебя сожрет даже одинокий «ууюиа». Нас, богов, ждет звезда Эайе. Вас ждет великое откровение. Так вперед же, смертные!В принципе, Антон не лгал, это поняли даже дикари. И они пошли дальше. Эдем, сказочный оазис, гигантская армада за один день превратила в клоаку. Аборигены перебили почти всех животных и птиц, употребили все фрукты и ягоды, и даже переловили рыбу в озере. Поскольку наши бедолаги заранее уверили «у», что будет «блаженный остров», авторитет землян очень даже возрос. Но какова будет итоговая цена?Составленную из ветвей надпись «МЫ ЗДЕСЬ!» Антон с Юн не нашли. Они даже не узнали оазис – то ли он изменился, то ли изменились они. Как не старались, не обнаружили они и родник. Кругом курились костры: «у» жарили пищу. Воины за короткий срок успели изрядно загадить Эдем – сказывалась непривычная еда. Антон пытался увещевать вождя: им придется возвращаться и надо бы на оазисе оставить запасы еды, иначе не хватит провизии на переход обратно, в лес. Вождь, тяжко вздохнув, отвечал:- Для нас уже началась война, и здравый смысл отложен в сторону. Но ведь боги с нами, чего трепетать?

Да уж… с этим не поспоришь, боги наверняка с ними. Весь вопрос – какие. Сытые, расслабленные воины посматривали на Юн сальными глазенками, она же единственная женщина на всю эту пустыню. Она не боялась. Она размышляла: на затерянной во Вселенной планете развивается чуждая земной цивилизация. Но ведь как они похожи на землян! Неужели у жизни один общий закон – как и во всей Вселенной? А как же тогда гипотезы о разнообразии разума? Или правы авторы теории панспермии? Она успела изучить характер мальчика: обыкновенный земной ребенок – взбалмошный, любознательный и немного расхристанный. Отдай его в земную школу – может, даже и преуспеет в учебе. По крайней мере интерлогос он схватывает с лету, и, кстати, так же легко усвоил несколько китайских слов. Юн пыталась учить Оуаэна основам математики. Сложение и вычитание он понял. Умножение и деление он никак не мог постичь, и забавно от своего недоумия злился. Но в мальчике есть главное: стремление к знаниям. Далеко не все земные дети так страстно хотят познавать. Вероятно, из ребенка вырастет вождь. Может быть, нынешний вождь потому так и напряжен, что уже почуял соперника. И вот, что интересно: у народа «у» не было жрецов, они пока еще общаются со своими богами без посредников. Может быть, Оуаэну суждено стать первым священником… на этой планете. А не задумал ли вождь убрать мальчика? Да-а-а-а… надо сказать Антону, чтобы он предостерег вождя от греха…Вечером Юн с Антоном сидели на бархане, наблюдая дымы от костров в оазисе. Когда стало смеркаться, в небесах замелькали падающие метеориты. Или еще что-то – кто ж знает, какова в этой системе межпланетная среда… Невдалеке крутился мальчик, видимо, стараясь не упустить богов из виду. Юн осторожно вымолвила:- Помнишь, как-то ты высказался, что типа мы умерли и пребываем в раю?- Ты к чему это? – Антону в последнее время уже стали чуточку нравиться подобные «философские» беседы. - А вот, к чему. Может быть это вовсе не рай, а нечто противоположное.- Ад?- Ну, да.- Да, тонко сказано. Похоже. А дымятся вон там останки падших ангелов. Помнишь картину Брейгеля «Падение ангелов»?- Видела. Это где ангелы превращаются в демонов?- Вот именно. Вечная борьба. И рай, и ад – единое целое. Только внутри него идет борьба. Диалектика. А в то, что мы умерли, уже не верю. - Ну, а, например, в то, что все это – наши сны?- Хотелось бы. Но тоже не верю. Хочешь, ущипну?- Щипал уже. Забыл, как ногу мне мял?- А все равно ущипну!Антон довольно больно щипнул Юн за ляжку. Она взвизгнула и засмеялась. Антон тоже расхохотался. Оуаэн удивленно и даже испуганно смотрел на молодых людей, резвящихся на бархане. Боги, кажется, довольны……На пятые сутки перехода от Эдема беспокойство зашкалило все пределы. Место падения зонда найти так и не удавалось. Барханы кончились, вокруг простиралась ровная песчаная пустыня. Последний дневной отдых Юн с Антоном потратили на разведку окрестностей. Ну, не могла воронка абсолютно исчезнуть! Юн злилась, она готова была обвинить Антона в кретинизме: наверняка петлял, как заяц, а теперь доказывает, что шел ровно по прямой… В состоянии, близком к панике, пребывал и Антон. Пожалуй, не сработает и план Б, так как запасы провизии в лагере на исходе, а пополнить их в Эдеме вряд ли теперь удастся, они упустили вариант варварства.Антон впервые за много дней вспомнил о цепочке у себя на шее. Какая глупость все эти предрассудки, но он схватил ее губами и нервно сжал. Вдруг Юн воскликнула:- Вон там, видишь? Точка…Антон стал вглядываться. Нет, ничего он не видел – только все колышется в мареве. Но

Юн настаивала. Они двинулись туда, куда указала Юн. Ярко-голубая точка действительно при более тщательном рассмотрении оказалась комбинезоном. Его изрядно засыпало песком, но все же комбинезон был прекрасно виден. Что было бы, если бы Антон не подумал о метке? И вполне можно было различить воронку! Она почти срослась с пустыней, но все же широченное углубление выделялось вполне отчетливо.Вновь по чистому-чистому небу бежало небольшое облако, формой напоминающее… да много чего напоминающее. Антон подумал: «Похоже на лицо Нади…» Юн привиделся почему-то человеческий младенец. Впрочем, каждый видит то, что хочет увидеть……К раскопкам приступили вечером. Воины нагружали в брички песок и вывозили за пределы воронки. «У» - все-таки добрые люди, и, что главное, бесхитростные. Им сказано: «Дерзайте!», они и стараются. И, что характерно, не вождь ими управляет, а они управляют вождем при посредстве своего коллективного бессознательного. Оно конечно, надо владеть искусством управления массами, но корень этого искусства, кажется в том, что просто необходимо угадать, чего хочет «муравейник» и посулить «это». Как там в древности на планете Земля называли политику: «искусством управления человеческим стадом». Есть разные методы. Самый эффективный – террор, то есть, страх. Неважно какой – страх божий, социальный, имущественный… Следующий метод – обещание благ. Религии его использовали в полной мере, суля блага в иной жизни тому, кто исполняет «божью волю». В практической плоскости обещание благ – договор, в котором определено, что будущая награда – доминирование конкретной группы в цивилизации (так и хочется сказать: популяции). Именно этот метод взяли на вооружение наши бедолаги. С волками, как говорится жить - …«У» трудились истово, ибо хотели как можно скорее завладеть Совершенным Оружием. В истории человечества тоже был похожий период. Закончилось все взрывом нескольких нуклеиновых зарядов, серьезным радиоактивным заражением среды. После глобальной техногенной катастрофы и еще несколько столетий народы, религиозные и социальные группы жили во взаимной ненависти и с жаждой доминирования, но уже творили всякие беды с оглядкой. По счастью, новая, теперь уже экологическая катастрофа заставила людей примириться и установить общие законы. Правда, жертвами конфликтов уже стали миллиарды… Если действительно дать «у» сверхоружие, они ведь учинят на своей планете такую бойню! Мифология «у» лукава: легенды рассказывают о некоей катастрофе, и якобы жители города превратились в отвратительных животных. Но есть вероятность, что как раз «у» - потомки жителей города, причем, деградировавшие. Они вполне срослись с настоящей ситуацией. В каком-то смысле эти гуманоиды счастливы в своей дикости. Они просты, добродушны, даже в какой-то степени благородны. И не боятся они своих богов – ибо считают себя такой же частью бытия, как боги, герои, демоны. Они с легкостью убьют Юн и Антона, по крайней мере коллективное бессознательное этого желает. Ну, а задача наших бедолаг – избежать сей печальной участи.Днем, когда Антон с Юн упокоились в своих кибитках (он уже не снимал предохранитель с бластера, к тому же земляне договорились спать по очереди), Антон, прежде чем сомкнуть веки, спросил у женщины:- Слушай, тебя давеча сподвигнуло на философию. Если уж такое дело, скажи: зачем вообще человечество хочет колонизировать чужие миры?Юн ответила не сразу. Но все же сказала:- Это нормальный процесс. Познанием называется. И разве здесь мы что-то колонизировали?- В каком-то смысле – да. Город-то – наш…- Это ты так думаешь. Мы просто более продвинутые на этой планете. Если бы не было оружия, нас бы давно шлепнули.- Не люблю сослагательного наклонения. Ну, да – чудище с выпученными зенками еще тот фрукт. И мы не знаем, какие бяки обитают возле Конуса. Может, и хорошо, что мы

туда не добрались. Но ты не ответила по сути. Для чего мы, люди, стремимся куда-то?- Скажу. Если бы у нас не было цели, мы бы на Земле друг дружку сожрали бы. Сверхзадача – понимаешь? Общее дело, которое объединяет.- Ага. Идея типа коммунизма. Хорошо. Вот, мы – более развитая цивилизация по сравнению с этими… Но ведь, мы – не суперпупервысший разум? Помнишь, ты как-то сказала, что якобы чувствуешь, что за нами наблюдает… нечто…- А то. Меня никогда не оставляло это чувство... Антон?..Антон уже во всю сопел. Юн по привычке приняла позу лотоса, попыталась медитировать. Не получалось, никак не могла сконцентрироваться на своем пупке. В лагере было относительно тихо, но какое-то напряжение стояло в раскаленном воздухе. Под кибиткой Юн сопел мальчик. Или делал вид, что спит? За первую ночь они углубились изрядно. Но сколько еще таких ночей? Всякая тварь борется за жизнь. И при чем здесь философия? Они с Антоном все делают, чтобы выжить – вот тебе и диалектика. Даже если представить их двоих падшими ангелами, они вовсе не стремятся превратиться в монстров. Скорее, стараются остаться людьми. Получится ли?..…В металл деревянная лопата уткнулась в конце третьей ночи. Расчищали еще некоторое время и после того как взошло Светило. Вождь вопрошал: «Это оно?» - «Без сомнения» - уверенно отвечал Антон. Наступивший зной не позволил продолжить работы. Вождь, и еще несколько старшин пришли к кибитке Антона держать совет. Итак, Совершенное Оружие найдено. Осталось передать знания о его использовании. Антон не слишком уверенно, но выкручивался. Воины тщились узнать секрет использования Совершенного Оружия. Антон утверждал: «Всему свое время, терпите…» Во второй половине дня Юн с Антоном не спали. Представляли всякое. В основном, если честно, продумывали сценарии бегства в пустыню. В бластере заканчиваются заряды, индикатор показывает значение «385» – столько осталось импульсов, но ведь и аккумулятор тоже садится. Юн прислушивалась к голосам.  В разных концах лагеря, смеялись, пели, ругались, ворчали, просили, храпели… А ведь эти «у» вполне самодостаточны в своей дикости. По их представлениям они – создания «того, имя которого не произносят». Высший бог вылепил «у» из глины, сделав их своими игрушками. Они, эти создания, думали, что боги их забыли, бросили, как ребенок надоевшую игрушку. Юн с Антоном вернули «у» уверенность в том, что их демиург не забыл своих детей. И что они – счастливы? Ни черта! Они жаждут мести – не более того.Им оружие подавай, чтобы отомстить врагам за унижение. Юн припомнила, что мальчик несколько раз просил подержать в руках бластер, любопытствовал, какая сила сокрыта в этом оружии. Антон один раз доступно объяснил: «Притронешься – убьет, потому что вам, смертным, эта сила не по зубам…» Оуаэн тогда отстал, по крайней мере, перестал интересоваться «оружием богов». Но на следующий день пристал вождь: стал вкрадчиво интересоваться, когда же, наконец, дозволено будет пользоваться Совершенным Оружием. Антон сделал вид, что задумчив, и величаво произнес: «Все зависит от благопристойности «у» и от доброй воли богов…» В этот момент Антон почувствовал, как вождь его ненавидит. Опытный воин сумел погасить в себе вспышку ярости и учтиво отошел. Но делегации старшин приходили вопрошать о секрете Совершенного Оружия все чаще и чаще. Антон положил свою руку на руку Юн. Та, вопреки обыкновению, не отдернула свою длань. Так они пролежали до вечера. Едва зной спал, раскопки были продолжены. Антон решительно настоял, чтобы большая часть войска уходила в оазис: для завершения работ требовалось не больше трех сотен «у». Вождь сказал: «Никто никуда не уйдет! Мы получаем свое и только тогда возвращаемся». Толпа одобрительно заревела. Юн с Антоном стояли в центре воронки, возле зонда, со всех сторон их окружали тысячи воинов, которые уже слишком устали, чтобы повиноваться паре землян. Кажется ресурс «божественности» иссяк. Оставалась только дипломатия. Антону пришлось идти на попятную:

- Все остаются здесь. Но для работы мне нужны только триста добровольцев. Решайте, кто…Это, конечно, была ошибка. Земляне дали слабину, пошли на поводу у толпы. Юн вынуждена была помалкивать, ибо «подчинение женщине» Антону уже не простили бы. Важно было выиграть хотя бы какое-то время. Не стоит бесконечно испытывать терпение гуманоидов, даже если они дикари. И тут вождь произнес вовсе неприятное:- Хорошо. Но женщина будет у нас.Юн хотели взять в заложники! Это уже ни в какие ворота не лезло. Несколько воинов осторожно двинулось к нашим бедолагам. Антон пальнул несколько раз. Он не утратил умения – испепелены были копья нападавших. Они отступили. Что самое неприятное, один из воинов упал и завизжал, схватившись за плечо: Антон случайно его подстрелил. Толпа зашумела. Кажется, еще одно мгновение – и они набросятся на землян. И тут раздался звонкий голосок Юн. Она, забравшись на верхушку зонда, кричала, срываясь на хрип:- Слушайте, смертные! Без нас вам не вернуться в свой лес, к своим женщинам и детям. Мы вас вели сюда, чтобы дать вам то, что вам нужно. Мы пришли. Осталось немного работы, совсем чуть-чуть. Знаю, вам нужно чудо. Так получите его!И в этот момент полил дождь. В сумерках никто не заметил, как небо закрыла большая туча. Юн улыбнулась и тихонько подмигнула Антону. Пока он распинался и пулял зарядами, Юн успела приметить тучу и примерно рассчитала время начала дождя. Крупные капли охладили пыл воинов. Вождь понуро отошел в сторону. Кажется, его век на вершине этой гадской власти истек. «У» счастливо кричали, резвились, набирали воду во все, что было пригодно к сохранению влаги. Едва затих ливень, основная часть войска потекла на юг. Уже через полчаса после возобновления работ показался люк. Он был плотно задраен. Юн быстренько отыскала нужные рычаги. Воинам приказано было отойти за край воронки. Что там, внутри? Сколько несчастных людей осталось во чреве зонда? Люк медленно отошел, открылась защитная переборка. Она подавалась довольно трудно, но вдвоем земляне смогли справится и с этим препятствием. В этот момент подбежал мальчик:- Слушайте. Я знаю, чего вы хотите, я не такой дурак. Антон обернулся и строго попросил Оуаэна убраться. Мальчик не уходил:- Вы на этой штуке прилетели. Никакого Совершенного Оружия нет. Об этом только я догадался, никто не знает, а я знаю. И сейчас вы улетите. На звезду Эайе. - С чего ты взял, пацан? – немного растерянно спросил Антон. - Я много за вами наблюдал. - Оуаэн умеет рассуждать. - Послушай… если мы и вправду улетим, ты здесь будешь считаться чуть ли не главным. - Но я хочу с вами. Возьмите, а? - Зачем тебе это?- Хочу к богам. Снова вмешались Юн. Она старалось быть ласковой, мягкой:- Знаешь… мы вернемся. Обязательно сюда вернемся. Это ты всем скажи. Если кто из вас будет убивать, врать, изменять, красть, мы тех жестоко накажем. Ты запомнил дорогу? – Мальчик замотал головой (у туземцев это знак согласия). - Поведешь свой народ обратно в лес. И там скажешь, что секрет Совершенного Оружия – в исполнении заветов…Юн вспомнила то, что проходили еще в школе, на уроках истории. Простые заповеди, которые в принципе одинаковы во всех земных религиях. Антон подхватил игру:- Эй, -  крикнул он воинам, сидевшим на краю воронки, - знайте, что этот ребенок сейчас узнал секрет Совершенного Оружия. Он вам все передаст. Теперь вы вооружены! Он обратился к мальчику:- Теперь отбеги, здесь опасно. Юн поцеловала мальчика в лоб. Он, разрыдавшись, драпанул к своим.

А ведь не раскрыта была еще одна тайна: где спутники Антона? Юн, почти не дыша, проникла внутрь. За ней в зонд забрался Антон. Сразу же они закрыли за собой все люки. Свет в помещениях включился. Странно… внутри зонда не было людей! Антон тогда, в аварийной суете не смог точно запомнить, сколько их вошло в зонд, но минимум десяток – это точно. Куда же они делись?.. Антон лазил по закоулкам, в это время Юн проверяла системы. Включился Главный Процессор. Он стал сообщать данные о состоянии систем. Они вполне удовлетворительные, разве только, топлива не слишком много. У зонда маловато иллюминаторов, все-таки это спасательное средство, а не обычный транспортный борт. Те иллюминаторы, что имелись в наличии, воткнулись в песок. Уже заработал акселератор. Начался обратный отсчет. Машина нервно завибрировала, будто сама волнуется, и все же взмыла ввысь. Лишь на мгновение в иллюминаторы земляне разглядели стоящих в пустыне «у». Через мгновение планета превратилась в точку. Пришлось испытать значительную перегрузку, зато они уже стремительно плыли в безвоздушном пространстве. Наконец-то можно включить маяк! Юн записала сообщение о бедствии и запустила его в режиме нон-стоп. Двигатели ради экономии энергии заглушили, летели в режиме дрейфа. Юн установила курс на Солнечную систему. Сколько им скитаться в пустоте? Посудина неспособна достичь даже скорости света. Здесь ведь и запасы питания ограничены…И тут из динамиков донесся отчетливый голос: «Я борт «Аспадас-373-ай». Не могу вас идентифицировать. Сообщите сведения о себе, немедленно!..»Счастливые, сияющие Антон и Юн будто по приказу крепко обнялись и поцеловались – губы в губы. Поцелуй затянулся, он не был похож на дружеский. Мужчина и женщина страстно слились в единое целое. «Янь» и «инь» наконец соединились. Юн резко отстранилась и отвела пальчиком губы Антона:- Ответь. А то, не ровен час, опять потеряемся…

АНДЕГРАУНДповесть

Помнишь ли город тревожный,Синюю дымку вдали?

Этой дорогою ложнойМолча с тобою мы шли...

Шли мы - луна поднималасьВыше из темных оград,

Ложной дорога казалась -Я не вернулся назад.

Александр Блок

Бункер

Не буду уточнять, в каком именно городе все произошло. В рукописи описывается некий "Духов" - наверняка это вымышленное название. Хотя элементы топографии и некоторые факты соответствуют действительности именно того города, в котором и был обнаружен документ.

Я там был в командировке, и коллега, журналист местной газеты, буквально потащил с собой, чтобы осмотреть недавнее открытие городского значения. Думаю - для моральной поддержки, одному в подземелье ему лезть было страшновато. Лично я все это "дигерство" не люблю, ибо в юности полтора года вынужден был прожить под землей. Это не моя странная фантазия, поверьте. Дело касается службы в рядах Советской Армии.

В 1981 году меня призвали в войска, и полгода я пребывал в самом древнем русском монастыре. Это снова не шутка. В городе Муроме, в комплексе Спасо-Преображенского монастыря располагалась воинская часть, учебка связи. Там, в обстановке святой древности, меня выучили на радиотелеграфиста, в просторечии - на радиста. Но это другая "песня", а тогда, осенью 81-го, после жаркого лета направили меня служить во Львов. Там, в бункере, прорытом в живописной горе, располагался узел связи Прикарпатского военного округа. Но в этом подземелье послужить мне не довелось. Начальник прочитал в сопроводительных документах, что я москвич, и сказал: "Такие гавнюки-москали нам не нужны". И меня отослали в Житомир, в воинскую часть 77727. Первое, что я там услышал: "Три семерки двадцать семь зае…ли нас совсем". Ну, а второе: "Москвич? В жопу, в жопу..." И меня отослали в жопу, которая называлась ЖУЦ. Посреди степи, в скалах у прекрасной реки Гнилопять находился бункер, в котором мне и предстояло провести полтора года. Через тридцать лет я узнал совсем уж удивительное.

Дело в том, что бункер состоял из трех уровней, самый нижний из которых – жуткая заброшенная система казематов. Но мы, солдаты, об этом не знали и даже почему-то не задумывались о происхождении пустующей части бункера. Так вот: нижний уровень построили фашисты в период Второй Мировой. И только после для нужд ЗКП советской армии соорудили подземный бетонный саркофаг, способный выдержать ядерный удар, а так же многочисленные ответвления подземного мира. Но удивительное состояло в ином: у фашистов оказывается была идея создать здесь, на берегах Гнилопяти некий сакральный центр по «производству» чистокровных арийцев, ибо само «место силы» указали ихние астрологи и экстрасенсы.

Точка наша называлась странно: "Пластилин". Постоянный контингент - 15 солдат и один офицер, майор Даниил Ярошевский, добрейшей души западный украинец, которого мы уважительно называли: Шеф. Время от времени жизнь в степи оживала, ибо проводились учения. Наезжала хренова туча техники, помещения наполнялись людьми как бочки - селедкой. В обычные же дни мы, солдатики, маялись в тоске, наслаждались великолепной природой (река Гнилопять в этом месте течет в великолепном скалистом каньоне) и несли типа боевое дежурство (да просто поддерживали аппаратуру в рабочем состоянии). Моя задача заключалась в том, что я принимал радиограммы или устанавливал каналы эфирной связи для ЗАС. Обычная, конечно, рутина, но некоторая романтика в радоэфире все же есть. Позже я узнал, что шумы эфира - это реликтовое космическое излучение. Полтора года слушать голос Универсума это не хрен собачий!

Мы довольно крепко дружили. Среди моих приятелей были Миша Страхов из Ленинграда, Жека Чевычалов из Старого Оскола, Андрюха Максимов из Тобольска, Володя Черныш из Киева, Леха Ярошенко из Крыма. Как вы заметили, на дальнюю точку упекали не только гавнюков-москалей. В ЖУЦе наш "Пластилин" называли почему-то "Палестиной". Действительно – подземелье, в котором обитают избранные (допускали в бункер далеко не всех), со стороны воспринимается как нечто таинственное и непонятное. Такие... тролли из преисподней. Мой дембель, кстати, был значительно отсрочен из-за досадного происшествия. Молодой боец, деревенский парень Жора Антипов с Кубани, однажды не закрыл вход в бункер (он за это отвечал), и к нам проник проверяющий штабной офицер. Меня он настиг в радиобюро в момент, когда я... печатал фотографии - в алхимической атмосфере, при красном свете, с шумом радиоэфира... Ну, по крайней мере, не спал.

А в бытовом плане все у нас было нормально. Водопровод, канализация, кочегарка, дизель - все как у людей. Система вентиляции отлажена - мы курили (везде) и дым сразу уносило в систему. Ну, закончу воспоминания о давнем, ностальгировать можно бесконечно.

Ситуация с открытым в городе с условным названием Духов бункером была такова. Ломали остатки фабрики, на которой, как мне сказали, когда-то производили пуговицы, и экскаватор ковшом пробил дыру в земле. Стали выяснять, не подвал ли это. Оказалось, ни на каких планах или экспликациях ничего такого не указано, в общем, совершенно непонятная геоподоснова. Старожилы донесли местное предание о том, что якобы в оккупацию там чего-то воротили немцы, но никаких достоверных сведений на сей счет не имелось.

Короче говоря, едва мы с коллегой забрались в дыру, я сразу понял: узел связи. Здесь уже успели побеспредельничать мародеры: мебель и предметы были в беспорядке раскиданы, а двери - взломаны. Воздух в помещении довольно затхл - и тут я понял: в годы моей военной службы я был просто безумно юн - и все трудности подземного жития воспринимал легко (а куда бы я делся…). Очень не хотелось задерживаться в бункере, к тому же, кажется за последние годы - видимо, из-за стресса - во мне развилась клаустрофобия. Все мы делали наскоро.

В одной из комнат пол покрывали листки бумаги, исписанные мелким, убористым почерком. Я взял один из листков и в свете фонарика (я, кстати, всегда беру в

командировки фонарик – в глубинке с завидной постоянностью пропадает свет) попытался прочесть. Почерк сложный, смысл написанного я различал с трудом. Почти сразу я понял: это дневник одного из обитателей подземелья. Все листки, исписанные с обеих сторон, я собрал, их набралось чуть меньше двухсот.

Листки не пронумерованы. В гостинице удалось кое-как уложить все в осмысленный порядок. Вечера длинные, а делать нечего. Ни начала записей, ни конца я не обнаружил. Так же отсутствовали куски в середине, получается, я все же собрал не все листки. Когда приступил к расшифровке и "олитературиванью", а этот процесс у меня пошел уже на следующий вечер, захотелось еще раз слазить в бункер и поискать, я даже набрался отваги в виде трех банок крепкого пива. Но вход в подземелье замуровали – конечно во избежание эксцессов и несчастных случаев: еще вчера подогнали бетономешалку и тупо вылили бетон в дыру. Прошел слух, что якобы в подземелье было найдено нечто, что заставило срочно консервировать объект.

Конечно, навел я справки о полицейском Маслове, якобы авторе записок. Оказалось, был такой, но несколько лет назад пропал без вести. Основная версия: офицера убрали бандюки, которым он мог помешать творить злодейства. Дело не закрыто, оно считается глухим висяком, так что никаких следственных действий по нему не осуществляется. Родители Маслова умерли, родственники не обнаружены, а посему отсутствуют даже заинтересованные в раскрутке дела лица.

Я не специалист в графологии, но на мой взгляд, записи делал не слишком уверенный в себе человек с комплексами. Буковки разноразмерные, строчки бегают. Впрочем, уже на третий вечер я к почерку попривык и набивал текст в планшет довольно быстро. А в стиль уже почти и не вмешивался. Вот, что у меня получилось...

Тени

...сначала долго смотрел на лампочку, испускающую голубоватый, холодный свет. Она, жалкая и одинокая, болталась на проводе, растущем из потолка, перевязанном так, что образовалась петля. Потолок серый, кажется, бетонный. Свет от лампы образовывал на потолке причудливый рисунок - эдакая разорванная паутина. И петля отбрасывает такую зловещую тень... "Взрыв Большого Космического Яйца...." - такой дурацкий образ родился в моей не слишком свежей головушке. Больше в этом помещении и глазу-то зацепиться не за что – вот ведь зас-с-сада.

Я уже понял, что ноги мои привязаны к спинке кровати. Немного больно, затекли лодыжки, нудно гудит в голове - о, а ведь я, значит, жив, коли испытываю человеческие страдания. Скорее всего... хотя, еще до конца не понял. У какого-то классика читал, что вечность - это комната с тараканами. А таракан - это я. Ну, ладно: способность к иронии не утратил, значит, еще потрепыхаемся.

Руки свободны - это плюс. Подтянулся, присел, попытался распутать узлы. Похоже, перевязано умело, да и веревка скользкая. Повозившись с пять минут, вымотался, обессилел. Отвалился, лег плашмя. М-м-мда, комфорта немного: тонкая дерюга - а под ней что-то ужасно твердое. Подушка не предусмотрена. Еще раз попробовал присесть - но отпал, больно ударившись головой о деревяшку, и будто в черепной коробке разбился стеклянный сосуд - в глазах салют, осколки пронзили мозг...

Отлежался, переждал, пока устаканится организм - хотя бы нормализуется пульс. Что же... время, наконец, сосредоточиться и понять, где я и что я. Оно конечно, неопределенность положения и пугающая, стремящаяся вогнать в состояние паники неизвестность явно не способствует адекватности мышления. Но есть плюс: я в фиксированном положении, меня никуда не уносит и никто меня не бьет. Хотя, кажется, били...

Итак, для начала - визуальное изучение среды. Тот, кто связывал мне ноги, прекрасно все предусмотрел: сесть я могу, но для того, чтобы оставаться в сидячем положении, надо прилагать усилия - а это отбирает силы. Зато можно еще и перевернуться на бок, положить под голову руку. Пошевелил ступнями, восстановил кровоснабжение, занял такую позицию, чтобы ничего не затекало. Итак, помещение просторное, примерно восемь на двенадцать метров, в дальние углы свет от хилой лампы едва добивает. Глаза адаптировались, свет уже не кажется отвратительно-холодным. Голые стены, серые потолок и пол, а из предметов здесь только кровать - деревянная, без острых углов. Никак не могу обнаружить дверь, окно или хотя бы люк. В том числе на полу и потолке. Как будто я заточен в ящик.

Мелькнула идиотская мысль: а вдруг меня какие-нибудь марсиане забрали - опыты ставить... Тьфу - начитался в детстве фантастики! Замуровали? А нахрена привязывали...

Рукой провел по гладкой каменной стене. Она показалась теплой. Та-а-ак, из одежды на мне они оставили все, даже кожаную куртку. Конечно же выпотрошили карманы, а там была ксива. Кобуру сняли с моим "стальным другом", табельным Макаровым. Отстегнули кожух с "браслетами", футляр с баллончиком. Значит, кто я - знают, сволочье. Сколько же я пробыл в бессознанке? Прилушался к своему организму, понял, наконец, что хочу жрать и пить. Подал голос:

- Эй!

И сам испугался - во-первых, дал петуха, а во-вторых мой визг отразили стены - и эхо гулко погуляло по мрачной комнате.

Сделал паузу, проговорил уже тихо, без пафоса:- Эй, если слышите меня. Чего вам надо-то?Тишина. Сквознячок легонько развевает волосы, значит, в каземате есть вентиляция.

Слышно как нервно дребезжит спираль лампы.- Ну и коз-лы. - Произнес я уверенно. - могли бы и ответить. Так, брателло - давай судить строго. Если бы тебя хотели бы убить - шлепнули как

того же таракана. Значит, убить не хотели. Помучить? Ну, маловероятно. Что еще, какие могут быть варианты... ты только про инопланетян не думай. Ну, с ума я, наверное не сошел. Ежели больно - значит, не сплю. Заложник? Интересно, а чего с меня возьмешь окромя анализа. У нас в отделе над унитазом написано: "НИЧЕГО ХОРОШЕГО ИЗ ТЕБЯ НЕ ВЫЙДЕТ". Это и про меня. Кстати... а если я захочу по нужде? Уже, между прочим, хочу.

Та-а-ак, а теперь, брателло, будем восстанавливать обстоятельства. Итак, вчера ближе к вечеру я, старший лейтенант полиции ОВД "Заречное"

Александр Павлович Маслов, участковый уполномоченный, забрался на территорию пуговичной фабрики. Когда-то в нашем городе делали классные пуговицы, которые, говорят, шли на экспорт - в Африку и на Кубу. А теперь не делают, фабрику закрыли, трудовой коллектив распустили. Наверное, кубинцы и африканцы сами научились пуговицы делать, или перешли на молнии. Давненько в дальнем ящике похоронена у меня стопочка заявлений от некоего гражданина Пандукяна, согласно которым на заброшенной территории слоняются странные личности. Этот чёртов Пандукян живет на пятом этаже хрущебы, и из окон его квартиры прекрасно просматривается фабричный двор. У нас ведь борьба с терроризмом, мы обязаны реагировать.

Собственно, я не собирался тащиться на фабрику. Нет события - нет дела. Мало ли кто где шныряет... Фабрика под охраной, забор не поврежден. Если не охранять - население по кирпичику растащит. Сторожей, к слову, опрашивал, но они утверждают, что ничего подобного у них на территории не творится. Молодежь не тусуется, наркоманы не водятся, подпольных производств нет. Просто, я проходил мимо фабрики и вдруг краешком глаза приметил, что некто перемахнул через забор. Мне, конечно, лень, но я в тот момент все же был при исполнении, на службе. Ну, я тоже перевалил через ограду - и опять увидел шмыгнувшую в одно из полуразвалившихся зданий красного кирпича фигурку.

Ну, очень не хотелось тащиться в эту дыру - дома, в холодильнике ждет пиво. Но руководство накачивает: типа согласно оперативной информации участились пропажи людей - причем, по всему городу. В отделе полно висяков, сверху и мое начальство тоже крепко имеют. С противоречивыми чувствами я забрался в недра мрачного здания. Притаился, прислушался. И где-то снизу, из подвала донесся металлический лязг. Гляжу: почти под ногами дверца в полу и оттуда, из щели - теплый такой сквознячок. Она легко подалась. Удивило, что в подвале было светло. Когда спрыгнул с лестницы, увидел перед собою довольно широкий коридор.

Казалась, в конце тоннеля - еще светлее. Я шел предельно осторожно. И слева, и справа встречались двери. Я пробовал их толкать и тянуть на себя - они были заперты. В конце концов, я дошел до тупика. Он представлял собою круглую комнатку, в середине которой зиял колодец. Светло было потому что сверху, в потолке, имелись дыры, сквозь которые сочился свет. На стене красовалась надпись - белой краской от руки: "НЕ ВЕРЬ, НЕ БОЙСЯ, НЕ ПРОСИ". Не люблю эти блатные понятия. Заглянул в колодец: каменная кладка уходит во мрак, дна не видно. Когда я еще ступал в коридор, подобрал кусок кирпича. Так - на всякий пожарный. Я бросил его в жерло. Тишина... И только секунд через двадцать глухое: "Бух-х-х..." Похоже, кирпичик-то о что-то твердое таки ударился.

Да ну его, думаю, мало ли чего привидится... Может, показалось - конец рабочего дня и прочее. Все же фабрика на моем участке, надо как-нибудь днем сюда прийти. А завтра схожу к этому гражданину Пандукяну, порасспрашиваю, чего этот хрен видел еще. И тут я услышал, что за одной из дверей, той, что в коридоре, кто-то чихнул. Звонкий, отчетливый чих. Чувства мои обострились - я точно знал, за какой дверью есть человек. Неспешно, стараясь не шуршать подошвами, я подкрался к той самой двери - и резко, со всей силы вдарил по ней ногой, одновременно прокричав: "Без шуток, спокойно, это полиция, если что стрелять буду!" И в самом деле, Макаров был у меня наготове. Дверь рухнула. За ней была тесная комнатушка, и в первую руку я увидел испуганные глаза. Жалобный голосок:

- Дяденька, не убивайте...Я выволок задержанного в коридор. "Опять шпана..." - подумал я облегченно. Пусть

с засранцем ПДНиЗП занимается, не хватало мне еще и с детишками возиться… Подросток, ростом, наверное, с метр пятьдесят пять, одет был во все черное, а полголовы скрывала дурацкая тинейджерская шапочка. Выделялись белые кеды, а худая фигурка в трико смотрелась жалко и смешно. Принципе, ничего такого он не совершил - и задерживать-то не за что. Стандартный вопрос (ствол я спрятал, да и вообще старался держать себя по-отечески):

- Та-а-ак, и что мы здесь делаем?- Ничего... - последовал стандартный ответ.- Ты здесь не один? Признавайся - иначе хуже будет.- В каком смысле? - А вот это уже дерзость, не люблю, могу и разозлиться по-

настоящему. - Вот, что: я два раза вопросы не повторяю. Говори правду.В этот момент я почувствовал: что-то не так. Мальчик, испуганный ребенок стоит

передо мною не так, как обычно стоят пацаны. Резким движением я сорвал дурацкий колпак. Из-под него вывалилась копна густых волос. Девка....

Собственно, это все, о чем я успел подумать. В следующий момент что-то тупое врезалось мне в темя и наступила темнота…

…Раздался жутковатый скрип, на полу откинулась одна из плит. Будто из преисподней, показался… чёрт. Он медленно, кряхтя выволок свое тело из дыры, неуклюже распрямился и замер. Я пригляделся: рогов не заметно. Или это еще не ад, или у нас неправильно чертей малюют. Существо действительно было похоже на адского работничка, только сильно потрёпанного чертовской жизнью. Весь в желтоватой седине, коренастый, с ручищами-граблями… монстр закашлялся, как будто в своей кочегарке нахватался угарного газу. Я лежу, молча наблюдаю эту природную аномалию.

Откашлявшись, чёрт подошел, нагло, в упор меня просканировал. Облокотился на стену, достал пачку сигарет «Прима», зажег спичку, прикурил. Выпустив несколько клубов дыма, сипло вопросил:

- И что ж нам с тобой делать…- Со мной? – парировал я внаглую. – Полагаю, с вашей этой шайкой-лейкой надо

кончать. Нападение на должностное лицо при исполнении, незаконное лишение свободы. Только явка с повинной и чистосердечное раскаяние смягчат вашу участь.

- Да уж бывали… - Где?- В караганде. - А зачем хамить…- Извини, дорогой, мы и сами в замешательстве. - Мы – это кто?- Здесь, Маслов, вот, какое дело. У вас там на плоскости есть законы, понятия,

правила. А здесь мир подземный, все у нас иначе, без условностей.

- То есть, вы можете совершать преступления, веря в отвратимость наказания. Людей привязывать и все такое.

- Все проще и яснее. В связи с обстоятельствами мы тебя, приятель просто так отпустить на плоскость не сможем. А меня, к слову, Эдиком звать...

Участок

С детства мечтал быть военным. И я им стал. В нашем селе Кривое жил (пусть земля ему будет пухом!) замечательный школьный военрук, который многих пацанов заразил вирусом армии. Его звали Поликарп Иванович Апальков и он был настоящий полковник. Пройдя славный боевой путь, дослужившись до закомандира дивизии, Иваныч (его почти все так звали) вернулся на малую родину и занялся выпестовыванием будущих служак Отечества. В военные училища поступали чуть не половина парней нашего села. Иваныч научил нас уважать Державу и не бояться трудностей. Хотя, может быть, вовсе и не стоило этого делать.

Поступил и я - в Омское танковое. Тогда это было престижно, конкурс - пятеро на место. Если говорить кратко, альма матер - лучшее, что было в моей жизни. Чудесные, насыщенные годы. За день так упахивались, что вечером одна мысль: добраться до подушки. Там же, в Омске я нашел и свою половинку. Ее зовут редко: Аркадия. Мы познакомились, когда я был на третьем курсе, и мне казалось, мы - две части единого целого. Мы оба были романтиками, или думали, что являемся таковыми, хотя часто мы как раз и есть то, что из себя представляем, ведь не может светлое и чистое улетучиться так вот запросто!

По распределению я угодил в Забайкалье, в танковый полк. М-м-мда... видимо, мне не хватало информации. Или такой дурак и полный клиент системы. Я ведь учился неплохо, мог выбирать. Но еще Иваныч напутствовал: службу надо начинать в далеком гарнизоне, чтобы понять саму суть армии... Иванычу повезло: свою карьеру он начинал и заканчивал при советской власти, когда и армия, и отношение к ней были несколько иными, чем при нынешнем то ли феодальном капитализме, то ли капиталистическом идиотизме (не знаю уж, какой ярлык навесить нашей суверенной дерьмократии). Иваныч был дитя войны, из него система сделала подлинного патриота, он же, будучи свято верующим человеком (не в Бога, а в систему), пытался вложить в нас, деревенских парней, примерно то же самое. Теперь думаю: зря. Воспитывать надо не идеалистов, а реалистов; последние думают не о светлом будущем человечества, а о том как выжить в этом мире, даже если для достижения этой цели придется лизнуть. Гораздо более полезное качество в жизни - перманентно готовый влажный язык, а нормальные герои всегда идут в обход. Раньше я этого не знал.

А реалии оказались таковы. Прибыли мы с Аркадией в степной военный городок с нашими идеалистическими закивоками в качестве багажа. И нас встретила ужасающая разруха. Танки, древние Т-72, уже дышат на ладан. В подразделениях недобор, а бойцы из срочников столь не блещут интеллектом, что создается впечатление: их к нам из интернатов для "особо одаренных" призвали. Начальство только тем и занято, что разворовывает имущество и продает налево: это у них назывался "бизнес".

Военный городок - полный звиздец, ДОСы, наверное, со времен советско-китайского конфликта на острове Думанский ремонта не видели. В общем, рожать Аркадия улетела к себе в Омск. Сразу было ясно, что в ТАКИЕ условия жена не вернется. А дочку, которую

назвали Светкой, я видел только один раз. Так случилось, что меня командировали в Екатеринбург. Уже четыре месяца дочурке, а я ее знаю только по фоткам "вконтакте". Я не предупредил, что еду, хотел устроить сюрприз. А сюрприз в итоге я устроил себе, родному.

В квартире кроме Аркадия и Светика встретил я незнакомого молодого человека. Постель была изящно помята тепленькое такое гнездышко, и не надо быть Пинкертоном, чтобы понять: это неслучайно, хотя как раз слово «случиться» здесь явно не лишнее. Я не стал разбираться что и как, лишь попросил глянуть на дочурку, поцеловал сонную малышку в лобик и молча ушел.

А командировка была такая: танковый полк расформировывали (и слава Богу - такое позорище ни в коем случае нельзя показывать вероятному противнику), и меня как перспективного офицера заслали в Екатеринбург, чтобы я мог посмотреть возможное место дальнейшего прохождения службы. После гостевания в Омске мне уже было все равно. Новая моя часть дислоцировалась вовсе не столице Урала а на самом севере Свердловской области: это были обширные военные склады, меня же поставили командовать ротой охраны. Тут-то я понял, что даже в херовом танковом полку - порядок по сравнению с гигантским хранилищем боеприпасов. Там рулила обыкновенная мафия, продававшая арсенал Державы кому угодно - хоть лесным братьям с Кавказа. И там все просто: если ты не закрыл глаза на воровство - сожрут, подставят, да еще обвинят во всех страшных грехах. Моего предшественника в роте охраны, честного принципиального парня упекли на зону, причем, обвинили бедолагу в преступной халатности.

Я писал рапорты наверх, просил послать на войну, в любую часть света и в составе любого рода войск. И мне на самом деле хотелось побывать в настоящем деле. Но в итоге действие возымел только один рапорт - об увольнении в запас.

Давай уж не будем рисовать картины маслом про мою личную жизнь. Там, в Забайкалье, когда Аркадия укатила домой, у меня тоже была женщина, мать-одночка. История была отвратительная: зампотылу совратил девчонку, сам же, пойдя на повышение, жестоко бросил - и ее, и дитя. Ну, как сказать... мы, в общем-то, физиологически жили - или не знаю как вернее выразиться, а пацанчик все равно меня, грешного, не признавал. С той женщиной мы расстались друзьями. Хотя, совесть иногда и грызет, ведь я здесь, в Европейской части, России, а она с пацаненком - в забытом Богом и властями бывшем военном городке. Конечно, я им ничего не обещал, но все же, все же...

В село Кривое возвращаться смысла не было: работы нет, даже совхоз, бывший некогда миллионером, захирел. Вместе с папкой и мамкой крутить хвосты телятам на домашнем подворье? Идти в фермеры? Для этого надо жилку крестьянскую иметь, а я не под это заточен. В райвоенкомате мне и предложили пойти в менты. В органах даже комнату в общаге давали. И в страшном сне вообразить не мог, что влезу однажды в "голубой мундир". Впрочем, форму на милицейской (а вскоре и полицейской) службе по счастью одевать надо по праздникам и на проверки - у нас в этом плане либерализм. Ну, а что касается всего остального...

Втягивался тяжело - а, пожалуй, даже слишком: много "подводных течений", тем, в которые лучше не соваться вовсе. А бывали случаи, когда начальник вызывал: "Ты этого гавнюка не трогай. Да - пьяница, дебошир, но за него втупились хорошие люди. Ну, ты понимаешь..." Как не понять? Весь мир ныне состоит из тех, кого трогать можно, а к кому и на танке не подъедешь. Ну, а когда "вписался в формат", понял, кого прищучивать, а кого погодить (до особой отмашки), все пошло как по накатанной. Да, собственно, с криминалом у меня работы было немного - так, бытовуха. Авторитет зарабатывать сложно, но можно. Тут главное - слабину не давать. Вот, собирается в конкретном дворе компания алкашей - так дай им понять: "Ведите себя пристойно, одна жалоба - сгноблю!" И действительно надо гнобить, если у них какая буча. Отведешь в отдел, там поработаешь с правонарушителем конкретно... Если не понял - под суд и административный арест.

Тогда они в своем дворике себя пристойно уже ведут. А бухать они не бросят, это ж ясно как пень. Короче, обычная профилактическая работа современного городового.

Так случилось, что мое пребывание в Духове совпало с некоторым помутнением в обществе. "Смутой" это явление не назовешь, но в человеческих головах заварилась такая каша, что, как говорится, мама не горюй. Это отражалось и на криминальной хронике. Не могу удержаться, расскажу о нескольких случаях. Может пригодится - так сказать, в назидание потомкам. Здесь я живу так, что не знаю, что случится в следующую минуту. Хотя бы вылью личные наблюдения и мысли на бумагу. Авось не пропадет.

Пользуясь случаем, обращаюсь к тебе, солнце мое Аркадия. Твои послания я получил и давно тебя простил. Не знаю, что выйдет дальше, тем более что, как ты поняла, я тоже не святой. Да хранит вас, родные мои, Господь!

Из криминальных хроник города Духова

СЛИШКОМ МНОГО НЕЛЮБВИ

Наша духовская милиция (пардон, полиция - непросто все же привыкать к иным меркам...) есть относительная скромная модель всей правоохранительной системы государства. Зато - удобоваримая. В том смысле, что в масштабе империи совершенно неясно, чем промышляют силовики - в глобальном, конечно, смысле. А тут вроде как все ясно: преданы полицаи правящей элите, и охраняют они высшие классы общества от... народа. От кого же еще? И что интересно: элита все же сменяется - как, впрочем, и ментовское начальство - полицаи-милицаи же яко верные янычары режима продолжают оборонять ВЛАСТЬ от вероятных посягательств. Это не феодализм, а нечто иное. Полицейское государство? Ну, может быть... Или, по крайней мере, весьма жизнеспособная система.

Опять же, о правоприменительной практике. Закон - только низшим слоям и отщепенцам. Своим - опора и защита. Иногда это называют "крышей". Думаю, имеет место надчеловеческая сущность типа Марксова Капитала. И без сомнения – столп и утверждение истины, государственный устой. А, значит, не стоит уповать на справедливость - таковой нет и в природе. Там есть только целесообразность и естественный отбор.

Пора, наконец, зачать рассказ о нашем, человеческом. А, пожалуй, даже слишком человеческом. Для маленького нашего Духова "визуальное хулиганство" типа граффити - явление непривычное... было. Я не имею в виду заборные надписи, история которых уходит вглубь веков. Да и вообще монументальная живопись появилась раньше заборов - я имею в виду пещерный век. Речь об искусстве - в каком-то смысле высоком. Ну, а когда к художественным потугам примешивается политика... Ведь что есть политика в нашем русском понимании: это угроза ВЛАСТИ. Причем, ВЛАСТИ в любой ипостаси. Политики преимущественно заняты сохранением ВЛАСТИ (коли они у руля) либо вожделением оной. И к ВЛАСТИ преимущественно рвутся лишь для того, чтобы отомстить оппонентам за унижение. Это, конечно, такая игра взрослых дядь и теть, но на кону порою стоят человеческие жизни. Ну, а ежели властьпридержащие не понимают суть и причины угрозы, они теряют адекватность восприятия реальности, а значит и почву под ногами. Вопрос усугубляется, коли источник опасности не выявлен.

Итак, однажды утром народ стал грудиться в центре улицы, напротив центрального рынка, попирая все правила дорожного движения, которые, впрочем, попирались и без того. Даже муниципальные и федеральные служащие опоздали на работу, ибо всем

хотелось поглазеть на странное высокохудожественное творение: прямо на асфальте, в красках нарисован был портрет заместителя мэра по вопросам ЖКХ. А рот чиновнику заменяла громадная колдоё... тьфу - выбоина.

Вспомнился анекдот. На ура-заседании партии власти от народного фронта выступает заслуженный ветеран Пал Семеныч: "Жизнь, значит, у нас, товарищи, налаживается. Как говориться, жить стало лучше и, вроде бы, кхе, веселее. Эх, скинуть бы хотя б дюжину годков... Только вот - дороги. Едешь - колдоёбина на колдоёбине, колдоёбина на колдоёбине..." Деду исподтишка подсказывают: "Пал Семеныч. На колдоёбина, а выбоина. Вы-бо-и-на" - "Ну, вот я и говорю. Проедешь по этим колдоёбинам - и тебя как выбоили".

Как вы понимаете, последнее слово я изменил, умягчил, как говорится. Не хотелось бы рассказ матюками пресыщать. Но суть не в этом, просто анекдотец вспомнился. А под шаржем, надо сказать, гротексным и смешным, на асфальте красуется:

"Не сомневайтесь, дорогие духовчане, что все улицы нашего города уже в скором времени будут благоустроены по европейскому образцу".

Это цитата из городской газеты, которая накануне опубликовала интервью с начальником ЖКХ. Заголовок был: "С УВЕРЕНННОСТЬЮ СМОТРИМ В БУДУЩЕЕ". Все улицы Духова в колдоё... то есть, в выбоинах, практически - стиральная доска. Вышеозначенный чиновник между тем ездит в бээмвэ седьмой модели. И дорога к его особняку действительно имеет европейское качество. А 80 процентов жилья в городе полностью изношено. Я уже не говорю о водопроводных трубах. Поэтому рожа зама мэра по ЖКХ на асфальте, три на четыре метра, почти всем понравилась. Выразительная.

Так получилось, что в то время я был близок к верхним структурам и знал настроения. Никто во властных коридорах не сомневался, что речь идет о ЗАКАЗЕ - и наверняка в городе появилась группа, претендующая на престол, да к тому же она обладает серьезной КРЫШЕЙ. Ну, а для заммэра, кликуха которого (за глаза, конечно) Бирюк, якобы подписан негласный приговор. Уже и нашлись такие, кто перестал с осмеянным чиновником здороваться (ну, или по крайней мере стали его стыдливо сторониться - так, на всякий пожарный случай), а в народе заговорили, что Бирюк готов сбежать в Испанию, где у него давно куплено имение, да и семью свою он якобы уже в Европу отослал.

Что не совсем соответствовало действительности. Заммэра по ЖКХ покамест оставался на посту, трудился, старательно делал вид, что ничего не случилось, правда, семья и в самом деле куда-то пропала. Вкупе и бээмвэ седьмой модели временно упокоилось в гараже мэрии, чиновник же разъезжал в демократичном "Фокусе". Типа бедный и вообще... честный.

Между тем наши менты втихую завели дело, по непонятной статье. Вероятно, просто потому что нарушен был ПОРЯДОК, а именно, произошло посягательство на ПОНЯТИЯ, которые суть есть неписанная конституция нашего общества. Одно дело - слово из трех веселых букв на заборе, другое - когда им называют начальника. А тут еще хуже: обрисовка руководителя в худшем свете, практически удар фейсом об тейбл. Такие удары случайными не бывают.

Я немного знаю Пашу, следака, на которого это дело навесили. Такой веселый толстый эпикуреец, которому перепадало немало висяков. Он пофигист, этому классу людей жить легче всех. Паша благополучно закинул тонкую папочку в нижний ящик, будучи уверенным в том, что срастется само. Так обычно и случается Правда, для виду и отмазки опросил все же администрацию рынка и сторожа, не видели ли они чего. Нормальные люди у нас в Духове ночами спят (некоторые - и днями), а потому "чего" никто не видел.

Пашу давно бы и выгнали из следаков, но он изредка все же раскрывает дохлые дела, к тому же, как опытный и по-своему талантливый сыщик, эпикуреец имеет сеть ненормальных людей, которые ночами не спят, то есть, осведомителей из криминальной

среды. Известно ведь, что как инь и ян, правоохранительная и преступная системы в своем ядре едины. И неизвестно еще, какая сторона светлая - об этом говорит наука диалектика.

Так вот, кой-чего Паша узнал. Но молчал как северокорейский гастарбайтер. Может быть, так было бы все и спущено на тормозах. Но, как говорят в известных кругах, враг не спит и самураи для того, чтобы переплыть границу у реки, выбирают самый неподходящий для противника момент. Это я, конечно, выражаюсь фигурально. Приходят утром сотрудники в мэрию - и созерцают такое граффити: на полтора этажа реалистичное цветное изображение вертолета марки "Сикорски". И надпись над ним:

"Мы трудимся во благо людей, во имя процветания Духова. Практически - как рабы на галерах".

Снова цитата из газеты, теперь уже фрагмент интервью с самим мэром. Никто не догадывается, но все знают: сие творение американского авиапрома есть собственность мэра. На своей даче, на охраняемой территории в пятнадцать га Толян (такая кликуха у мэра с молодых лет) имеет парк летальной… пардон, летательной техники. Хобби такое у мужика. "Сикорски" - его самая свежая игрушка, говорят, стоит два лимона зеленых.

Должно быть, Толяну было обидно. Он ведь подержанную вертушку покупал, она много дешевле двух лимонов, максимум – тыщ пятьсот гринов. В общем, через пару часов картинку таки закрасили. Маляры измучились - нитрокраска шибко яркая, а цвета - кислотные. Но молву народную так просто не вымараешь - тем более что у всех мобилы, нафоткались власть и в соцсетях разместили.

Искусство на административном здании - это уже плевок в лицо правоохранительных органов, ведь в мэрии круглосуточный пост охраны, два мента. Плюс видеонаблюдение.

Вскрылось неприятное: видеозаписей не сохранилось, ибо фирмачи, устанавливавшие систему, нахимичили, сэкономив для себя уйму средств. Камеры-то работали, а вот вместо системы видеозаписи стояла обманка, и откаты, похоже, растеклись по карманам. Постовые менты либо спали, либо... ну, пока шла проверка на тему, были ли менты в сговоре, их пока что временно отстранили.

Стиль произведения был похож на рыночный шарж - такой же высокохудожественный. Паша уже стал членом бригады из трех следаков и опера. Одного сыщика привлекли аж из убойного отдела. Дело засекретили, но в нашем городе чем секретней вопрос, тем большему кругу лиц известны детали. И все же имена исполнителей (все были уверены: орудует банда) оставались тайной - причем все представлялось в каком-то жутком свете.

Ушел в отставку Бирюк. Заперся в своем особняке, на связь с внешним миром выходил редко. По городу ползли слухи, что де замглавы по ЖКХ под подпиской о невыезде, ибо на него заведено уголовное дело о растрате средств, отпущенных на благоустройство. Города, конечно, благоустройство, причем - именно нашего. Это я уточняю, что б вы не подумали чего. На самом деле никакого дела не было - иначе вязать надо все управление ЖКХ - просто Бирюк ушел в глубокую депрессию, проросшую на почве темной угрозы. В управлении ЖКХ, кстати, случился небольшой пожар, в результате которого были утрачены некоторые финансовые документы.

Однако, надо констатировать: "художественный киллер" записал на свой счет первую жертву. Оказалось, власть столь слаба, что как та колыбель - колеблется над бездной. Мэр держался молодцом, старательно делал вид, что ничего не происходит. Он бывший военный, человек благородный, хотя о чести имеющий весьма своеобразное представление. Задача перед представителями всех ветвей ВЛАСТИ была поставлена четкая: ни в коем случае не допустить выноса сора из избы - не дай бог об инциденте узнают наверху, в области.

Следственная группа усиленно скрипела - так что Паша другие свои висяки закинул в нижний ящик. Известных "графитчиков" в городе испокон веков не водилось - на стенах

и заборах малюют, конечно, но это шантрапа. Зато в Духове есть художники, причем, их довольно-таки немало. Офицеры скрипя зубами приступили к детальному анализу их творчества с целью поиска стилистических соответствий. Ну и, конечно же, не гнушались допросов. По правде говоря, следаки и опер не очень сильны в области изобразительного искусства. Или скажем так, были несильны, ибо дело заставило проникнуть в суть визуального языка современности. Допрашиваемые художники пытались выступать в качестве экспертов. Официально их мнения не спрашивали, ибо подозревались все, но без протокола маэстро сходились во мнении, что следствие имеет дело с подлинными шедеврами монументального искусства - уровня Сикейроса. И жаль, что их замазали, фотки творений теперь можно найти только во Всемирной Паутине. Кстати, муниципалам и членам их семей под страхом увольнения приказано было стереть фотки визуального хулиганства из социальные сетей. Но ведь всей Паутине - не прикажешь...

Все - с придыханием там, вожделением или паническим ужасом - ждали третьего удара по престижу и без того пошатнувшейся властной вертикали. Но новой картинки не появлялось. Помните чисто русское выражение: "Горим, наконец..." Ну, разве это нормально, когда некоторая часть населения практически ждет беды? В чем тайная причина настроя на негатив? Вот, я, например, не знаю.

Проверены были все командировочные и просто приезжие, находящиеся в городе. Побочный эффект - задержали одного мошенника и одного педофила, нет худа без добра. Прошерстили список выбывших из гостиницы в недавнее время, но и среди них подозрительных лиц не обнаружено. Хотя, по ходу дела раскрыли так же изнасилование и два грабежа. И это хорошо, но легче от этого не становилось. В нашем городе то, что знает одна женщина, знают все. Паша проговорился жене, что среди его осведомителей нашлись-таки глазастики, видевшие роковой ночью "двоих в черном" - маленьких, юрких и страшных. От них пахло нитрокраской. Где "мрачные люди в черном" - там подозрение на терроризм. А посему к расследованию подключился человек из горотдела ФСБ, к слову сказать, маленький мрачный человек в черном.

Вы, конечно, знаете, что такое игра в испорченный телефон и каковы глаза у страха. Растеклись слухи о какой-то банде "злых черных людей", готовящих то ли теракт, то ли вооруженный переворот. Если уж говорить по совести, народ из тех, кто помоложе, уже давно жаждал чего-нибудь такого, скучно жить так-то - с одной партией власти, единомыслием и отсутствием социальных лифтов. Я имею в виду не токмо наш город, а, может, и всю страну. У стариков, конечно, иная идея. Чтоб, значит, дали им спокойно помереть - без всяких перемен. Они ведь именно потому за партию власти и голосуют.

Фээсбэшник сразу ушел в жестокий запой, а коллеги из старших отделов не забывали искать и ловить настоящих преступников, оставив карт-бланш Паше-эпикурейцу. Ну, его еще и начальник изрядно накачал, и, как принято говорить в силовых кругах, поимел (снова я ради стерильности русского языка применяю эвфемизм), так что нашему пофигисту пришлось приударить и задействовать все скрытые ресурсы. И Паша кой-чего нарыл - правда на сей раз держал язык за зубами. Даже на супружеском одре... ой, простите - ложе.

И тут - новый высокохудожественный и наглый удар. Начальник городской полиции утром обнаружил свой джип марки "Лендровер" расписанным с колес и до крыши... козлиными мордами. И надписи по бокам и на капоте: "Велкопоповицкий козел". Это уже все же хамство и даже полный привет. Дело в том, что дорогущее авто с вечера стояло в теплом гараже, в личной резиденции ментовского шефа (у которого, к слову, и погоняло: "Шеф"). А наутро джип красовался на улице, и возле него фоткались зеваки.

Имел место не плевок, а практически оскорбительный пендаль. К тому же - наличествовал чистый криминал: угон транспортного средства и порча личного имущества. Смысл, простите за грубое слово, мэссэджа почти всем был понятен: у Шефа своя фирмочка в Праге, есть там же и шикарные апартаменты, а проживают в них его сын и дочь. Имеются вполне достоверные сведения, согласно которым Шеф по своим каналам

переправляет за кордон левую водку, и с большой долей вероятности поставляет в европейские бордели экзотических ночных бабочек. Такой вот бизнес, пробы ставить некуда. Конечно, все это страшная государственная тайна. Для силовиков - не для обычных людей.

Шеф, настоящий полковник и вообще человек в сущности благородный, рвал и метал. На утренней оперативке заявил, что яйца злодею оторвет. Следственной группе шибко досталось и от городского прокурора, у которого, к слову, кликуха: Понтий Пилат. Весь Духов потешается над властью! Это же подрыв государственных, понимаешь, устоев.

В тот же день случился нервный срыв с отставленным начальником ЖКХ. Дело в том, что ночью были украшены ворота, за которыми в своем особняке тот самый Бирюк отсиживался. Днем Бирюка задержали добропорядочные граждане: горе-чинуша бежал по улице в одном исподнем, изредка восклицая: "Врешь, не возьмешь! Врешь, не возьмешь!.." Списали на "белочку". Неделю Бирюк безбожно пил, что дало очевидный эффект. Пока что опустившегося человека поместили в психдиспансер, в отдельный кабинет.

Ох, забыл сказать-то, что за хрень намалевали на вельможном заборе. Не знаю, как дипломатичнее сказать-то... В общем, это была женская грудь, вид снизу. И буковки по периметру:

"ВИАГРА НЕ СПАСЕТ"Вот этого момента никто адекватно трактовать не мог. А буфера получились

аппетитными.Вот, что значит "сундук Пандоры": это демоны, которые до времени затаились. В

нашем случае они материзовались уличном высокохудожественном творчестве. Человеку свойственно схватывать все самое скверное, и от невинного увлечения до эпидемии порою меньше шага. Всякого рода граффити стали появляться в городе чуть не каждую ночь. Они были разного уровня и не обязательно сатирически-политические. Как принято говорить в молодежной среде (а ведь почин подхватили именно молодые), настал "жесткач", веселое время смуты. То самое "горим, наконец".

Уж не буду описывать сюжеты, украсившие город - их спектр необыкновенно разнообразен. Хотя, в основной массе своей это была именно похабщина. Стыдно за общекультурный низкоидейный уровень населения. Да и за художественный - тоже. Ну, да взрастают те зерна, которые сеют. А сеятели - центральное телевидение и прочие СМИ, занимающиеся развраще... то есть, развлечением масс. Визуальное хулиганство уже не замалевывали - не хватало денег на краску, городская казна опустела. А резервный фонд разворовали еще в бытность Бирюка начальником ЖКХ.

В магазинах исчезли все виды быстросохнущих красок. Красками вообще запретили торговать - под страхом уголовного преследования. Возник черный рынок краски, который процветал даже несмотря на то, что к борьбе с граффити привлекли смотрящего от братвы. У бизнеса свои законы, ему, как и ветру, не прикажешь. Он уйдет в тень и продолжит рубить бабло и побеждать зло.

Полиция фактически перешла в режим чрезвычайного положения - с перманентным патрулированием улиц. И снова польза - преступность в городе утихла до штиля. Состоялись и первые задержания визуальных хулиганов. Но попадалась все шушара - школьники да пэтэушники. Задержанные вели себя преимущественно борзо, ибо чувствовали слабость власти. На самом-то деле так и не было ясно: а вдруг причина действительно лежит где-то глубоко и сверху - и все же имеет место тщательно спланированная операция некоей влиятельной структуры?

Совершеннолетних графитчиков сажали на пять, а то и десять суток, родителей несовершеннолетних жестоко штрафовали. Но самодеятельное художественное творчество масс расцветало. Кажется, это именуется "духом противоречия". Однажды сорвался даже крепкий орешек мэр: публично заявил, что полезно было бы хулиганов

расстреливать на месте. По совести говоря, для режима ЧП - самая эффективная метода. На то и война, что скверные методы, противоречащие принципам гуманности и религиозной морали, как бы узакониваются.

Слово не воробей. Слухи о возможных расстрелах плавно растеклись по мозгам духовчан, и это возымело некоторое действие, но практически ничтожное. Сразу надо было... расстреливать. Или, как минимум, раскочегаривать машину репрессий. Это как на зоне: не заявил себя сразу как авторитет - уже ничего не поможет, никто тебя не будет держать... за пахана. Помните классику: "Деточка, вам не кажется, что ваше место возле параши?" - "Сколько я зарэзал, а, сколько пэрэрэзал, а, сколько душ невинных з-загубил..." - "Помогите, хулиганы зрения лишают!" В общем, уже бесполезно лечить организм, когда пошли метастазы. В принципе, может помочь химиотерапия, но это ж повлечет за собой реальные жертвы.

Думаю, эпидемия граффити на самом деле - не слишком и значительный случай. Город (страна) как единый организм, он поражен тяжелой болезнью: коррупцией. Ведь народ-то страдает именно от нее. А все это визуальное хулиганство - лишь реакция организма на всю эту бяку. Вот, иногда говорят, что коррупция у нас - системообразующее явление. А, пожалуй, прав был сантехник Потапов: "Новые крантики не спасут. Менять надоть усю систему".

В общем, попытка репрессивных мер и жесткого воздействия на общие настроения населения привели к тому, что народное визуальное хулиганство приобрело более политический характер. Власть не сомневалась, что за надписями типа "Толян - вор" или "Менты - козлы" стоит руководящая и направляющая сила неясной природы. Наверное, они не читали работ Карла Густава Юнга о коллективном бессознательном.

Мы, люди, имеем обыкновение все усложнять и уповать на чудо. Паша, будучи сыщиком от Бога, давно уже вычислил "банду", но не спешил докладывать об этом наверх. Ему и самому было интересно, чем все закончится. А кончится, как и всякая страсть, должно было очень скоро. К тому же сыщик хотел завершить расследование эффектно - прищучиванием на месте преступления.

Отставной начальник ЖКХ вроде как пошел на поправку. Правда, на Бирюка стали нападать приступы виновности. Странность была в том, что в психдиспанцере его не навещала семья. За них-то (в смысле, за странность, за приступы и за семью) Паша и уцепился.

Скажу сразу, дабы тебя, читатель, не томить. Дело замяли и до суда доводить не стали. Умные все же люди. Ну, представь себе, что судья спрашивает у подсудимого: "А почему вы рисовали вертолеты, козлов, сиськи?.." Даже если и спрашивать не будет - все равно что-то придется объяснять.

Так вот, про женскую грудь. Замглавы по ЖКХ, когда еще был белым, пушистым и на кое, гульнул, так сказать, пустился в адьюлтер. Само собою, на этой почве произошел конфликт в семье. Жена и дочь, 15-летняя девушка, ушли. Поселились в селе, на малой родине Бирючихи (простите уж, но жену отставного чиновника в народе звали именно так). Ну, женщина и придумала план мести, вспомнив, что в детстве хорошо рисовала. А для исполнения замысла привлекла дочь, девочку небесталанную.

Имела место страшная месть, отражение глубокой нелюбви. Известно, что все, в чем мы нуждаемся в мире - это Любовь. Но мы слишком часто страдаем от ее нехватки. А ты говоришь - политика... Не прошло и полугода, как все вернулось на круги своя. Эпидемия визуального хулиганства сошла на нет. Коллективное бессознательное нуждалось в авторитете, задающем тон. Правда стала достоянием общества - и, едва только люди узнали, что не существует никакой позитивной силы, стремящейся изменить мир к лучшему, они пришли в глубокое уныние и пессимизм относительно перспектив добра.

Бирючиха так и проживает в селе. Дочка поступила в столичное Суриковское училище. Бирюка таки взяли начальником ЖЭКа – система-то воровская, специалисты данного направления востребованы.

Но так и не раскрыта тайна, касающаяся чудесного перемещения джипа Шефа из гаража на улицу. Женщинам, кажется, подобный трюк не под силу.

О, совсем забыл сказать-то. Каким-то своим эпикурейцем чутьем Паша просек, что следующей жертвой творцов должен стать Понтий Пилат. Он прищучил мать и дочь в момент, когда они собирались разукрасить прокурорский особняк. Сделаны были только общие наброски, так что неясно, какая сторона жизни смотрителя закона должна быть освещена. Впрочем, о всех грехах Понтия Пилата и без того известно всякому. Или - почти о всех?

Полупленник

- ...зря ты так о нас думаешь. Мы довольно сносные люди, покладистые. - Степа распалялся. - Эх, если бы ты... знал.

- А я разве сказал, что думаю о вас? Хотя бы что-то. - Ну, ты не можешь не думать. И пойми: мы тебя отпускаем - ты нас… палишь. И

если ты хочешь сказать про честное слово русского офицера и что-то еще в этом роде, сомнительно. Я, может, и поверил бы, а они - нет.

- Кто - они? - Люблю ловить на словах. Щас этот "Мефисто" будет у меня колоться. - Ну, говори же. Эдик тебе не начальник?

- Тут другая система, Сань. Если щас начну объяснять, ты не поймешь. - А эти... из системы... это они велели меня не убивать?- Опять двадцать пять. Никто тебя убивать не собирался... Да и нет здесь, как ты

выражаешься, системы. Все иначе.- Без системы быть не может, она есть даже в безумии. Не я придумал.- Ну, а как же тогда…Дверь открылась, вошла Аня. Это из-за нее я сюда угодил. Они со Степой родные

брат и сестра. Сюда пришли добровольно, два года назад. Я же в подземном мире без году неделю. Уже через два дня после моего пребывания в каземате меня перевели на уровень вниз. Здесь просторно, говорят, бункер строили немцы, когда город был оккупирован. Я слышал там, наверху, в другой жизни, смутные легенды о секретном фашистском подземелье. Ну, там сплошные страшилки: якобы немцы изнутри забетонировались и до сих пор еще живут, ибо у них большой запас провизии. Ждут, значит, прихода четвертого рейха. Бред, короче.

Ну, не знаю... Они утверждают, что здесь у них типа "особый порядок". На самом деле бункер довольно запущенный. Здешние обитатели, конечно, пытаются наводить уют, но получается у них не шибко. Я насчитал их пятнадцать душ. Мне дали относительную свободу, а Эдик втолковал: все равно я отсюда не смогу свалить - потому как элементарно не найду выход. У этих "детей подземелья" особый способ оповещения: если что-то случается, включается сигнал, и о ЧП узнают все. Ладно... придет пора – проверим, как у них тут все работает. Они-то сами чёрт знает чем занимаются. Вроде бы при деле, а ни хрена не делается. Организованно поддерживают творческий беспорядок, в этом, кажется и заключается их работа.

У меня даже своя, персональная комната. На ночь меня все же запирают, сказали: "Так будет не всегда, вот придет время..." Сволочи, всегда недоговаривают. Время, значит. Поглядим еще, ЧЬЕ. Запирает и отпирает обычно Эдик, по звуку двери я узнаю, что настало утро. Комната метров двенадцать. В ней есть кровать, стол, тумбочка, два стула. На стене картина: вид Альп, наверное осталось от немцев. А, может, не Альпы а

Кавказ или Гималаи. Я заглядывал в изнанку, там на холсте надпись на незнакомом мне языке, экзотическим шрифтом. Есть подозрение, это санскрит. В принципе, моя теперешняя камера (ну, а как ее еще назвать, коли я в плену?) довольно рационально устроена. Отдельно - санузел. Утром и вечером Есть бумага, карандаши, ручки. Именно здесь я и начал вести дневник. Времени-то дофига. На всякий случай записи я прячу - в место, которое считаю надежным.

Питаюсь со всеми, на камбузе. Еда домашняя, что-то типа шведского стола, а готовит все непонятно кто. Стоят плиты, есть холодильники, но я ни разу не видел, чтобы кто-либо кашеварил. Единого времени еды, по казарменной системе, нет, поэтому в пищеблоке не бывает много людей. Все они заняты своей имитацией систематического труда, редко размениваются на всякие разговоры. Меня вопросами не донимают, ни во что не вовлекают, я тоже не навязываюсь. Но обстановочку изучаю. Спиной чую неусыпный над собой контроль. Вечерами все чаще "тусуемся" со Степой, который, видимо, поставлен моим визави. Или надсмотрщиком - не знаю уж, как вернее.

Как бывший военный, я знаю, что бункер был задуман создателями как узел связи. Обычно это "сердце" подземных командных пунктов. Вероятно, где-то есть и штабная зона, но частенько при прогулках я утыкаюсь в забетонированные проходы - кому-то нужно было создать дополнительные препятствия. Схема бункера проста: главный коридор, от него ответвления - и там комнаты. Я заходил только в Степино обиталище, и скажу, что его комната даже меньше моей. Хотя, обставлена с любовью – любит парень уют. У него на стене картина иного содержания: морской пейзаж - без кораблей и без людей. Любопытно было бы посмотреть, как устроились Эдик и Аня, но меня туда не приглашают.

Аня - тот самый "пацан" на пуговичной фабрике, за которым я по дурости увязался. Она старше брата на два года, хотя и выглядит ребенком. Насколько я правильно понял, они детдомовцы. Печать казенного учреждения за всю жизнь не смоешь - а глаз у меня уже наметанный, вот что значит ментовской опыт. Почему опустились под землю, внятно не говорят. Зато я узнал от Эдика, что они - жертвы черных риэлторов. Как-то утром старик вопреки обычаю излишне разболтался; похоже, он к ним относится как к своим детям. Сентиментален - в этом его слабость, надо это обстоятельство как-то исподьзовать. Им по выходе из детдома на двоих дали квартиру - где-то в Подмосковье. Ну, и захотели брат с сестрой влегкую срубить бабла: обменять жилье на чуточку меньшее и подальше от столицы, а навар вложить в какое-то дело. Настолько были уверены в успехе предприятия, то в банке взяли кредит. Ну, и нарвались... на "добрых мирян". Квартирку-то у них хапанули. А еще вывезли болезных в лес, заставили выкопать яму. Но убивать и закапывать не стали - предупредили, что ежели пожалуются куда - удавят как котят. Пожалели, наверное, юных созданий. Ну, а дело, в которое вложено было бабло, выгорело. Коммерческой жилки и бизнес-опыта у обоих не оказалось.

А все же как-то они выходят на, как они говорят, "плоскость". То есть, в город. За куревом для деда, что ли, бегают? Аня, кстати, тоже изредка курит. Не люблю курящих баб, но... Надо аккуратненько выяснить, как они же выбираются на эту "плоскость". Главное - усыпить бдительность, заставить их поверить в то, что я сама покорность.

Предполагаю, что я попал в секту. Как она устроена и кто главарь, пока не понял, ну, и неясно, какому они поклоняются богу. В общении они просты и каких-то там обрядов не соблюдают, а какой-либо религиозной атрибутики покамест не заметил. Только... глаза у них все же порой горят как у религиозных фанатиков. Это настораживает, ведь и шахиды - тоже фанатики.

Аня улыбается, с ней это вообще-то бывает редко:- Ну, что, полицай, уже не колбасит?- Да ладно уж... ниньзя. Не забывай, что от тюрьмы не зарекаются и такие, как ты.- Саш, сколько раз тебе повторять, что ты не в тюрьме. Так сложилось...

- Да ладно, проехали. А ты, Аннушка, сегодня особо бодрая. Небось в самоволку намылилась.

- Опять ты... остынь, здесь не войска. - Вот мы о том же с твоим братом. Так что здесь, если не войска? А вдруг вы - шайка

шпионов. А Родине я не изменяю. Даже с женой.- А вот хочешь верь, хочешь нет - мне все равно, что. Нам здесь хорошо, а большего

и не надо. Да, Степ?- Ну, типа того... - пробурчал Степан. Вот, бывает же так: люди говорят об одном, но

смысл вовсе иной, и не об этом надо вести речь. Лингвистический диссонанс. Каждый из нас троих думает о своем, а говорим о какой-то хрени. В подземелье есть женщины, но такая молодая и свободная только Аня. Степе от этого, думаю, ой, как тоскливо, очень даже понимаю юношу. Вот, возьму - и подколю его как-нибудь в смысле либидо. Ну, хотя бы должен парнишка понять, что демоническая бородка не красит...

Не скрою: до женского полу я охоч. Будучи городовым, монахом я не был, со всякими дамами у меня случалось. Короче, для меня Аня прежде всего - женщина. И она это чувствует. Анна, кстати, ненамного меня моложе - небось, уже не девушка. Ну, а что: мужик все же - почему бы не заценить даму? Это природа, супротив нее не попрешь.

Даже Степа понимает, что у нас страннотекущий флирт. Признаюсь: только глядя на Аню я впервые в жизни понял, как прекрасно лицо женщины без макияжа. Мужчины вечно остаются детьми психологически, женщины до определенного возраста похожи на детей внешне, и все дамы глубоко переживают, когда теряют этот детский флер. Нам, мужикам, без сомнения проще, во многих смыслах. Да, здесь я изгой, пленник, но одновременно еще и самец-красавец. Эту карту, возможно, получится разыграть. Кого я здесь видел, Ане не чета - уродцы какие-то, бестиарий. Вот, взять ее брата...

- А вот ты сказал, с женой. - Аня старается говорить вкрадчиво. - Так ты женат?- Ну, как сказать... Был вообще-то. Все было. - Это я мачо из себя строю. Не знаю

только, зачем. - И что у вас?- В смысле?- Ну, вы...- Не-а. - Чувствую, какое на душе у девушки облегчение. Переживает. Нут-ка,

поиздеваюсь: - Какое общение, коли я тут...Погрустнела. Зря это я. - У вас и дети есть?Нет, так не играют. Надо поддаваться, говорить то, что от тебя хотят слышать. Я

рассказал сопливую правду, ибо мне сейчас она выгодна. Аня, кажется, морально удовлетворена. Теперь моя очередь идти в атаку:

- А вот, скажите... ну, хотя бы ты, Степ, скажи, только честно: с какого вообще бодуна вас сюда занесло? Без солнца, без утренней росы, без шума листвы в лесах. Шахтеры по жизни, блин.

- Так срослось. У нас были проблемы. К тому же, есть ценности гораздо более глубокие, нежели пейзажи. - Мы трое, как по команде, глянули на вид гор. Все же я зацепил за живое.

- А ведь ходите на плоскость. Тянет.- Необходимость. Мы же не в космическом корабле. - Ну, а цель? Для чего все это ваше... подполье?- Вот - опять в тебе это... полицайское. - Воскликнула девушка. - Саша, ведь ты

другой, поверь...- А что, ответить так трудно. Вот все время вы уходите от темы. Еще ни на один

вопрос не ответили по существу.- Просто еще не время, да тебе об этом тыщу раз говорили. И вообще - обсуждение

этого вопроса завело бы нас слишком далеко.

- Ну, и когда?- Что?- Время это ваше придет. - Мы не знаем. Здесь никто этого не знает. И наше время тоже однажды должно

прийти. И, кстати, это зависит в том числе и от тебя. Достали уже все эти пустые бла-бла-бла. Надо бы переводить разговор в иную

область. Чтобы по существу и ближе к нашим подлинным мыслям:-Послушай, Анна... - (здесь важно сделать грамотную паузу).- Ну, говори. Я тебя слушаю. - Неужели тебя там, на плоскости, ничто не держит?Мы впились друг в друга глазами. Я прямо ощущаю, как по этому смутному каналу в

обе стороны перекачиваются громадные массивы информации. Собственно, я и добивался этого - чтобы посмотреть в глаза друг другу и... как там у поэта: за кротким взглядом слышать чувственную вьюгу. Не знаю, как выглядит мой взгляд, а ее - испытующе.

- Ну, хватит! - воскликнул Степа. - Вот ты, Сань, опять со своими подковырками. Мы сделали осознанный выбор - и...

На самом деле "мэссадж" Степин означает: "Ребят, ваш флирт переходит уже в эротическую игру, кончайте, наконец - противно смотреть!"

- Нет, Саш, меня ТАМ не держит ни-че-го. - Ответила Аннушка тоном, как будто она убеждает себя.

- Как же ты, солнышко, жила, если не оставила привязанностей...- А я еще не жила, Сашенька...

Попытка к бегству

Снова каземат, койка, параша. По идее я выбрал довольно интересный и не самый проигрышный сценарий, но в итоге - позорно просрал. Да, совершена ошибка, а за таковые следует отвечать. Этому еще нас в Кривом учил Иваныч.

Исходил я из того постулата, что в цепочке надо искать слабое звено, и был уверен, что его нащупал. Да и на руку этим фанатикам сыграло знание ситуации. Но ведь, обрящет лишь тот, кто ищет. Есть среди этих "детей подземелья" Артем, такой мужичонка средних лет, невзрачный, без особых примет, но шебутной. В смысле много слоняется туда-сюда, частенько исчезает. Я за ним подспудно следил, благо, все холерики имеют ослабленное внимание, и обнаружил, что пропадает он, войдя в один из рукавов бункера, практически - нежилой.

Довольно хитро суетясь в основной паттерне, я приметил, что Артем прикладывает в определенном месте ладонь к стене. Я не задерживался, проходил мимо, но в глубине рукава всякий раз разглядывал больше и больше. Итак, Артем держал ладонь секунд семь, после чего в стене прорисовывался проем. Далее - непонятно. Я рассчитал: сорок метров я могу пробежать секунд за пять-шесть. Можно рискнуть - чего терять-то? Конечно, непонятно, что дальше будет, но ведь смелого даже пуля боится.

Итак, в очередной раз выследив Артема, уловив момент, когда он в этом безлюдном рукаве приложил свою корявую длань куда обычно, я совершил спринт, и, оттолкнув опешившего мужика, нырнул во внезапно образовавшуюся нишу. В принципе, я был почему-то уверен, что Артем совершает ходки на плоскость. О дальнейших сложностях я старался не думать, исходил из старого принципа: делай, что должно - и пусть будет что

будет. Сделав несколько шагов внутрь ниши, я резко оглянулся: сзади была темнота. Получается, у них все же не обходится без волшебства дыра, видимо, сама собой затянулась. Никакого шума не было, значит, погони пока что нет. Вперед, Маслов!

Для побега у меня были припасены несколько свечей и нож, который я таки умыкнул на камбузе. Я зажег свечку. Увидел коридор шириной метра два - с неровными стенами. Не теряя времени, двинулся дальше. Пламя свечи пару раз задувал довольно сильный сквозняк. Это добрый знак - воздух, простите за пошлость, может поступать только из земной атмосферы. Но где она - плоскость... Сделав шагов сто пятьдесят, я пришел на распутье. Коридор разветвлялся, влево, вперед и вправо уходили три рукава. Исходя из привычки, я двинулся налево. Очень скоро я очутился в зале метров десять на десять, с высоким потолком, который при свете моего источника почти было не разглядеть. Пол был неровный, будто выдолбленный киркой, создавалось впечатление, что строители этого помещения не закончили своего дела, бросили. Вот куда надо направить усилия обитателей бункера! А то заняты хрен знамо чем… Зал оказался тупиком. Только одна дыра вела наверх, из нее веяло прохладой. Ну, по крайней мере вентиляция здесь есть. На одном из выступов скалы было нацарапано: "SIC TRANSIT GLORIA MUNDI".

Из глубины коридора, по которому я пришел, послышались шорохи. Я задул свечу и медленно, прислушиваясь, вернулся к распутью. Там я обнаружил, что в самой бездне правого рукава (напомню: я был в левом) едва-едва теплится свет. Конечно же, я направил свои стопы туда. Очень скоро стало трудно дышать, как я понял, недостаток кислорода. К тому же я ощутил, что иду под уклон. В конце концов, сдался - повернул назад… Шагал - и чувствовал облегчение.

Итак - оставался последний вариант - по прямой. Снова зажег свечу, ибо кромешная тьма и неизвестность. Видно было, насколько грубо вырублена эта паттерна. Мимо что-то прошелестело, в ушах неприятный свист. Сердце заколотилось, я прижался к полу, задул свечу. И тут понял: летучие мыши. Какая-никакая, а жизнь. Снова зажег свет, пригляделся к потолку: висят, милые, крылышки сложимши. И что они здесь жрут – уж не беглецов ли… На каменном полу, усыпанном каменной пылью, заметны были человеческие следы, довольно много. Верный путь?

Где-то через пять минут ходьбы тусклое пламя выхватило из темноты проем, с человеческий рост. Я ступил туда, осветил... и увидел, что нахожусь на круглой площадке, а надо мною - шурф, и там, наверху - белый круг. И в этот момент площадка тихо-тихо стала меня поднимать! Я и очухаться не успел, как понял, что меня несет ввысь. Гладкая поверхность шурфа похожа была на пушечный ствол. О, сколько раз в другой жизни я туда заглядывал...

И вот я на свету. Оглядываюсь... круглая комната и надпись на стене: "НЕ ВЕРЬ, НЕ БОЙСЯ, НЕ ПРОСИ". Нашел выход! Я ринулся в знакомый коридор с дверьми - скорее, на свободу! - но в этот момент передо мною выросли две фигуры в черном. Одна из них произнесла:

- Маслов, окстись...Врешь, не возьмешь! Понимая, что в поединке главное - не тормозить, я бычком

воткнулся в одного из них, подсек ногой, головой вдарил по животу, руками подмял под себя, пнул - и побежал... Не тут то было: второй выставил копыто, я кубарем покатился, но наскоро вскочил. Выхватив нож – попытался отмахнуться. Он навалился на меня - увесистый, хряк! - вывернул руку, прижал мое лицо к полу. Перо звякнуло о пол… все – я безоружен и унижен. Подоспел и первый:

- Ты думал, все так просто...- Гестаповцы хреновы. - Прохрипел я.- Не без того......В знакомом уже каземате хватило времени продумать свои действия,

проанализировать: где ошибка? Я пришел к выводу: не только недооценил противника, но и поторопился, недостаточно продумал план. По сути, допустил авантюру. Конечно они за

мною следили и вычислили, где меня сподручнее отловить. Не все так просто, старший лейтенант Маслов... Так и не понял, кто эти двое. У обитателей бункера есть охранники? Это они меня тюкнули, когда я поймал Аню? Значит, все-таки система. И Аня, и Степа, и даже Эдик так же несвободны как я… эта идея меня успокоила.

Вживание

Не понравилось мне это объяснение: "Она ушла на понижение". Все загадками говорят, с-с-скоты. Ани нет, она пропала. А без нее мне здесь как-то пусто. Оказывается, эта хрупкая девчонка за короткий промежуток времени успела заполонить значительную область моего внутреннего мира. И сдается мне, здесь виновна не только биология. Втюрился ты, Санёк, вот ведь дела-то какие. И это "понижение" звучит издевкой. Куда - ниже плинтуса?

А вот Степа – со мной. Похоже, парню крепко досталось за меня - не уследил. Ну, что же, решил я для себя, надо продолжать вживаться. Это сложнее, ведь я проявил сущую неуправляемость. На зоне таким, как я, вписывают в личное дело: "Склонен к побегу" и переводят на особый режим. О, интересно, я еще пока что ничего не совершил, это они совершили, незаконно лишив меня свободы, и я еще за это должен страдать. Опять же, осознав, что мы ВСЕ здесь под приглядом, я значительно легче отношусь к своей участи. А вдруг мы тут навроде подопытных кроликов - кто-то ставит эксперимент по управлению социумом, замкнутом в не слишком вольготных условиях...

Много думаю про Аню. Может быть, просто истосковался по женскому теплу? Она-то как раз менее всех в разговоре увиливала в иносказания, а частенько даже договаривала до конца. Однажды рассказала про Эдика. По ее версии, на плоскости он был довольно крупной шишкой, вроде бы как начальником лесхоза. И на него сверху надавили: переводи, мол, часть реликтового леса в неугодья - хорошие люди там коттеджный поселок хотят забубенить, крутые любят природу, а особенно на ней посрать. Эдик - фанат леса, он встал за дес горой. Ну, его и... ведь глупо стоять на путях, когда на тебя мчится паровоз.

А, кстати... ведь я об этом не думал: а вдруг... Вот, взять Эдика: Аня не четко тогда выразилась – возможно деда как-то подставили, и он, избегая правосудия, спрятался в подземелье. Или ушел с плоскости от обиды за торжество несправедливости, когда поступками людей правит золотой телец. Но вероятен иной вариант: Эдика... убили. И вообще мы все здесь мертвы. И я в том числе. Тот же Эдик в первый день, помнится, произнес: "Считай, ты в чистилище..." А почем бы и нет? Как-то здесь выглядит все абсурдно, иррационально. А меня не кокнули при задержании только лишь потому, что это невозможно. Я уже не в ТОЙ жизни, которую они именуют плоскостью. Это смерть. Никто же ТАМ, на плоскости не знает, что вообще такое - смерть. "Комната с тараканами" - это слишком просто. Ну, по крайней мере, не хочется верить, что за порогом - небытие. От ить, как ты, Маслов, оправдываешь свое положение: якобы успокойся, смирись - внедряй парадигму "у-вэй", и все само собою образуется. Нет, не оставайся лежачим камнем!

Немало размышляю о ТОЙ жизни; слово "плоскость" сейчас приобрело для меня иное значение. Не исключено, что обыденность наша, в ТОЙ жизни, это как бы два измерения. Их можно назвать: "жрать" и "трахаться". А тут – иные эмпиреи, их можно

назвать: "видеть сны". Отсюда и весь абсурд, присущий нашим грезам. Сейчас прям холодок по спине пронесся: я же здесь не вижу снов! Просто, проваливаюсь в пустоту - и будто сразу оттуда включаюсь в ткань бытия. Жаль, кстати. Очень любил на плоскости уходить в грезы, причем, там я обитал в знакомых с детства мирах. Их где-то семь, а, может, девять - не считал. Но я их прекрасно знаю, все детали и персонажи - как реальные, так и вымышленные - мне неплохо знакомы. Во всех этих виртуальных мирах мне интересно, уютно, иногда проснешься - и жаль, что так скоро покинул сие обиталище. И уверен, что бункер не из моих грез. Совершенно свежий опыт, хотя, некоторые эпизоды все же, кажется, в какой-то из моих жизней уже были. Но я спокойно отношусь ко всем "дежа вю", потому что знаю: цепочки событий, случается, повторяются в разных декорациях. Сознание наше темно...

Вижу Степину тоску: конечно же, он переживает разлуку с сестрой. Несколько раз я пытался задавать вопрос: почему Аня "на понижении", а он - нет? Бесполезно - не говорит. Ясно, вопрос для Степы сильно болезненный. Зато парень сбрил свою демоническую бородку, хотя бы на человека стал похож. Странно, но исчез тот самый Артем, которого я ловко тогда оприходовал. У меня такое ощущение, что мужик все-таки злоупотреблял своим правом подниматься на плоскость, иначе говоря, баловался самоходами. Если это так, значит, я здесь не один такой... не святой. О, всплыло слово "святость"! Опять возвращаюсь к версии секты.

...Сидим в комнатушке Степы втроем - Эдик, я, само собою, Степа. Теперь понял: без морского пейзажа здесь, в этой клетушке, было бы совсем беспросветно. Как-то заглянул на заднюю сторону холста - и увидел надпись на том же незнакомом мне языке. Может, и правда санскрит? Степа не знает - да у него и образования-то с гулькин нос. Хотя на его столе стопка книжек, среди которых "Мысли" Блеза Паскаля, "О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов" Диогена Лаэртского, "О понимании" Василия Розанова, читающим я Степу что-то не видел. То ли для понта стол литературой загрузил, толь некто все же пытается поднять культурный уровень пацана. Сдается мне, усилия тщетны.

Дед в очередной раз закурил. Мы, некурящие, не ропщем - дым уносит под потолок и утягивает в вентиляционную дыру. Здесь развлечений с гулькин нос - разве только, лясы поточить, вот и кучкуемся. У меня сложилось впечатление, что бункер - как бы зал ожидания… интересно: ожидания чего? Как минимум, в коллективном бессознательном преобладает чемоданное настроение. Оттого и беспорядок в бункере, что все здесь на особом режиме, в ожидании чего-то неминуемого. Впечатление, будто авиационный борт задерживается с вылетом на неопределенное время, вот, все и убивают оное в меру своей испорченности.

Старик вещает:- ...и так получилось, что Тенгиз этот вдарил парнишку так, что тот свалился на бок,

черепушкой об асфальт тюкнулся - и не дышит. Ну, ему, конечно, искусственное дыхание и все такое. Кавказец кричит: "Я только толкнул, я не хотел!" Ага - не хотел... Тенгиз, оказалось, мастер спорта по боевому самбо. Об этом мы на суде услышали. Он знает все точки, куда надо бить, чтобы наверняка. И так ведь попал, чтобы в висок. А ты разве не слышал о той истории, Сань?

- Бать, - (я деда теперь батей зову), - щас столько таких историй. Люди как порох. Одна искра - и па-а-анеслась.

- Ну, и что с ним сделали? - Любопытствует Степа. - С Тенгизом-то...- А, долгая там была катавасия. Он-то спокойно себя вел... ну, наши его пару раз

приложили - так, для острастки. Он мирно сидел на асфальте, не рыпался, дождался, когда его соплеменники приедут. Они тут в пригороде целую деревню заполонили. В деревне-то никто не жил, дома брошенные. И понаехали эти дети гор, а наши...

Что-то пискнуло - будто из нутра Эдикова. Он, произнеся: "Щас, вернусь...", удалился. Я спросил у Степы:

- Заметил я, здесь у вас почему-то все - славяне. Так нарочно?- Сань, ты часто задаешь вопросы, на которые я просто не знаю ответов. Я об этом

думал. Наверное, совпадение. Валёк и Тамара все же больше похожи на каких-то, что ли, греков. У нас с Аней, между прочим, отцы – разные и по некоторым сведениям мой батя вообще... ассириец. А ты не замечал, что дядя Эдик все же чем-то на еврея смахивает?

О, как… и здесь еврейский вопрос. Присмотрелся Степиному лику. Да, черты лица странные. Вот что бы подумал бы я о Степе, встретив его там, на плоскости? А, пожалуй, предположил бы, что это мелкий воришка. Такой, мелкий, юркий, с цепкими глазенками. Молдаванин - вот. А, пожалуй, там он воровал. Чему еще их в детдоме научат. Вот, интересно... а какой представилась бы мне Анна, встреть я ее на улице? Да никакой, наверное. Неприметная она - и это хорошее качество для вора. Может, про риэлторов - это все обычная зековская сказка. На самом деле, воровали они напару, а когда прищучили, свалили под землю. Блин... снова-здорово: опять вернулся к версии, что попал в воровскую малину. Устроили себе тут жизнь... по понятиям... Вообще, запутался в трактовках. Все здесь странно и как-то не по-людски. И может, слишком по-людски?

Вернулся Эдик:- Да... так, на чем я кончил...- На том, что с гор спустились. - Подсказал Степа. - Ну, не с гор, конечно. Хотя, в каком-то смысле и с гор. Вышли на стрелку человек

по двенадцать ихних и наших. Поговорили, конечно... по-свойски. И своего спортсмена они таки сдали. Иначе, сказали мы, попалим на хрен эту вашу деревню...

- Средневековье какое-то! - Воскликнул юноша. - Не уверен. Вот ты, Саня, был мен... то есть, милиционером. Знаешь порядки. Ну,

приехали бы ваши - и что?- Бать, все зависит от ситуации и от соотношения сил. Если бы наших было

достаточно, свинтили бы всех. Ну, и в отделе бы разобрались. Но достаточно наших бывает редко.

- Вот и я о том же. Свезли мы этого Артура в ментовку, а убитого - в больничку, в морг. И нам втык: "В чё, совсем одичали? И как мы теперь преступление будем оформлять документально?" Все знают: у нас тьмутаракань, ваших мы до утра бы ждали. Хотели же как лучше, тем паче у нас полно свидетелей. "А вдруг вы сговорились и круговую поруку устроили?" Короче, во всем оказались виноваты мы. А ты говоришь: купаться...

- Это как, дядя Эдик?- Да образно я, мальчик ты мой.- Ну и что этому... убийце было-то?- А на суде - цирк. Но сначала скажу, что в ментовке-то произошло. Мы сдали им

Тенгизика, с нас взяли показания, запротоколировали труп. А утром спортсмена-то - бац! - и выпустили. Под подписку типа. По слухам, на крутых тачках приехали черные, вывалили, прости уж, Саш, за прямоту, ментам кучу бабла - и гуляй, дитя гор. И вот тут... Ну, короче, на центральную площадь, в белому дому сошлись тыщи две парней. Ваш-то, Саш, шеф мудрость проявил: распорядился опять задержать кавказца. Или ему сверху какая депеша пришла. Но факт, что народ продемонстрировал кулак - и это возымело действие. Ну, а на суде... Адвокаты у этого Тенгиза были хорошие. Привели "независимого" эксперта, который подтвердил: стечение случайных событий, пнул рукой - потерпевший упал, ударился... все. И судья поверил.

- А как на самом деле?- Вот, ты, предположим, умеешь убивать. Одним ударом. Ты вдарил - он упал и

умер. Ты когда-нибудь бил человека?- Ну-у-у... случалось. - А ты, Саш?- Редко. Я дипломатию предпочитаю.

- Ну, не в этом дело. Ты, Степа, бил когда-нибудь так, чтобы человек падал и умирал?

- Риторика, дядя Эдик.- Точно. В общем, судья счел, что факт убийства - даже по неосторожности - не

доказан. Адвокаты джигита, видно немало им отвалили, грамотно свернули дело к межнациональной розни. Ну, и обыкновенной бытовой драке с несчастным случаем. Наш-то пацанчик действительно что-то оскорбительное сыну гор сказал, причем, Тенгиз утверждал: в адрес девушки. Итог: два года. Условно. За хулиганство. Конечно, Тенгиза с той поры в наших краях уже не видели. По слухам, он в "лесные братья" у себя на Кавказе ушел. Ну и пусть с ним. С той поры, кстати, у нас в пригороде уже не одна "кавказская" деревня, а четыре. А нашего, между прочим, звали Денис. Неплохой был, но приблатненный несколько. Вот такая, понимаешь... сказка.

- Ой, у нас тоже случай был, - засуетился Степа, - тоже на этой почве... дружбы между народами. Поселился у нас негр. Из Африки. Ну, учился в России, женился на русской - остался. Его жена попросила: в деревне одной, там старухи одни, беспредльничает мужичок, откинувшийся с зоны. Он у одной пенсионерки поселился, издевался над ней, в страхе всех бабушек держал. Говорил: "Если кто стукнет, пожалуется - хату спалю!" Разобрался с ним этот негр... ну, и в пылу драки отправил мерзавца этого в кому. Сам испугался: ему, негру, столько страхов порассказывали про русскую тюрьму, что предпочел уйти в лес. Долго его отлавливали. Чтобы сообщить, что подонка в больнице таки выходили.

- И что: тот в деревню вернулся - и снова стал беспредельничать?- Хотел - да не успел. На негра ОМОНовцы стали охотиться, ибо тот стал разные

деревни от всяких негодяев избавлять, ему заказы от бедствующих поступали, и про негра пошла слава по всей области как про местного "Дубровского". Якобы есть такой "партизан" который способен установить справедливость и наказать злодея. Ублюдка того аккурат из больницы выпустили, и он по дороге в свою несчастную деревню нарвался на ОМОНовский дозор. Оказал сопротивление - его и убили. Подумали, что ликвидировали самого "Дубровского", а негр наш - домой. В общем, счастливый конец.

- Где-то я эту историю слышал... - Закуривая, изрек Эдик. Однако, замечу: мы в бункере много говорим о том, что творится на плоскости.

Преимущественно негатив - как бы люди оправдываются за то, что ушли из ТОЙ жизни. Плоскость "держит", частью все мы все еще пребываем там. Ох, непросто все... вдруг осознал, что не вспоминаю совсем по Аркадию, про доченьку. Будто какая сила отсекает у меня прошлые привязанности. Боюсь и подумать об отце с матерью. Ведь в неведении старики… живы ли?..

Из криминальных хроник города Духова

Немезида и Марс

Обстоятельства этого весьма красивого и в чем-то поучительного дела известны мне не понаслышке, ибо развязка случилась на моем участке, и я был свидетелем всех перипетий. Глупо, конечно, начинать историю с конца, но постараюсь все же сохранить хотя бы подобие интриги.

Редко в Духов заезжает СОБР, на моем веку - так впервые. Спецназ брал квартиру на четвертом этаже пятиэтажки, на улице Заводской, с применением дымовых шашек и подствольных гранатометов. Финальный штурм со спусканьем с крыши на тросах и битьем окон достоин Голливуда. Удивительно, что серьезно никто не пострадал. Конечно,

весь квартал выгнали за периметр, и полгорода с немалым азартом наблюдало необыкновенное для нашего захолустья шоу. Злодеи пытались сопротивляться, отстреливались и надрывно кричали, что живыми не сдадутся. Но в итоге, конечно, сдались. После окончания штурма из разгромленной квартиры извлекли приличный арсенал: пистолет ТТ с глушителем, охотничий винчестер неизвестного изготовителя, винтовку Мосина, АКМ-74 и ящик гранат - аж 38 штук. Как человек, по долгу службы носивший пистолет, могу сказать: трудно жить не без пистолета, а без пулемета. Кто включается в "гонку вооружений", остановиться уже не в силах. Если бы они начали применять лимонки, урона не миновать. Но, видимо, хватило ума. Чаще всего нам его все же хватает - иначе человечеству давно настал бы кирдык. Кстати, обстановка в квартире была очень даже скромная - и это при том, что бандиты ворочали миллионами.

Попалились злодеи на крайнем своем эпизоде, когда в особняке наткнулись на целый отряд, состоящий из частных охранников. Как говорится, сколько ниточка не вейся... Мужики, преимущественно отставные спецназовцы и менты, преследовали грабителей до нашей Зоводской улицы, там блокировали их, и вместе с органами ждали приезда СОБРа.

Их - не охранников, конечно, а злодеев - судили не у нас, в областном центре; в тамошнем суде можно обеспечить надежную охрану - от потерпевших. Странно было наблюдать в стеклянном "аквариуме" этих... даже не знаю, каким эпитетом их и наградить. В общем, злодейских героев. На заседаниях сидели данные индивидуумы преимущественно в обнимку, со стороны смотрелось очень даже трогательно. Хоть икону пиши - настолько чистые, просветленные и правильные славянские лица.

В зале суда каждое заседание было много народу. Потерпевшие смотрели на "сладкую парочку" как на зверей, время от времени выкрикивали, что злодеев де расстрелять мало. В то время как основная масса духовчан о деяниях разбойников отзывалась в позитивном ключе. Эдакие... Бонни и Клайд со знаком плюс. Если бы сочувствующие просочились в зал, кто-то из них, возможно, и прокричал что-то типа: "Свободу Юрию Деточкину!" Противоречив наш мир. Впрочем, не я отметил, что только поэты призывают милость к падшим. Что-то именно литературное в них было несомненно. Как минимум, они довольно высоко... пали над всей нашей суетой.

Доказаны были далеко не все эпизоды, тем не менее судья вкатала восьмерик и десятерик строгача. Статья-то тяжкая: разбой, причем, в составе организованной группы. Искреннего раскаянья никто что-то не заметил. А все же судья, солидная увесистая тетка явно, как мне думается, со значительными жизненными проблемами – их пожалела. С таким "букетом" и по пятнарику могли схлопотать. Полагаю, жрицу Фемиды тронуло обстоятельство, о котором я расскажу позже.

Хотя и проживали злодеи на моем участке, ничего сказать о них не могу. Ни скверного, ни положительного. Ну, не знал я их - и все тут. Соседи и поверить не могли, что, оказывается, жили рядом с эдакими… левыми террористами с большой дороги.

Итак, цепь дерзких нападений на особняки богатых наших духовчан не могла не напрячь органы. Уже известно было, что преступников двое и они крайне изощрены. И умны: выбирался момент, когда в доме находится один - максимум два человека. В том эпизоде, на котором злодеи попалились, банда охранников пряталась неделю - настолько высока была степень паранойи у хозяина, кстати, весьма скромного чиновника. Бизнес-то (сеть магазинов) был записан на его жену.

Особенность географии нашего старинного города такова, что у нас нет "долины нищих" или "поля чудес". Всякие крутые и крутенькие строят свои крепости на месте полуразвалившихся халуп, как правило, в центре города. Этот контраст между дворцами нуворишей и лачугами простых людей в Духове сильно порою режет глаз. Конечно же, "богатенькие Буратины" огораживаются от окружающей действительности высоченными стенами, но, как видно, защита срабатывает не всегда.

Протоколы допросов читать было скучновато (а у меня такая возможность была), но поучительно. Преступники врывались в дом, угрожая оружием, вязали тех, кто там

находился, и брали деньги и ценности. Если хозяева (или прислуга) выражали неповиновение и отказывались выдавать ключи или коды, били. Стены в особняках толстые - крики до улицы не доносились.

У злодеев была отработана стандартная модель: при помощи легкого альпинистского снаряжения они перебирались через забор, если во дворе собака - ее безжалостно убивали из стола с глушителем. Далее они забирались на второй этаж и легко вскрывали стеклопакет. Как правило, они знали, где сейф или шкатулка с бруликами. Весь эпизод занимал три-пять, максимум восемь минут. Лица злодеев закрыты были черными балаклавами, а говорил всегда только один из них. Скоро поймете, почему.

Своего участия в доказанных эпизодах подсудимые не скрывали. Про мотив – чуть позже, сейчас скажу о принципе. Злодеи грабили исключительно богатых, причем, тех, кто по их мнению свой капитал нажил неправедными путями. Чаще всего это были действующие или бывшие чиновники, сотрудники госорганов, в общем, те, кого бандиты считали коррупционерами.

Теперь об обстоятельстве, которое тронуло судью. Немезида и Марс находили в Интернете адреса нуждающихся в помощи (ищущие средства на операцию, многодетные семьи, приюты и прочее) - и перечисляли деньги на счета. Драгоценности продавали барыгам, кавказцам или цыганам, впрочем, следствием их личности установлены не были. На суде их адвокат даже квиточки показывал, утверждал, правда, что большая часть оправдательных документов сгорела при штурме квартиры. Меня лично эти сопливые детали совсем не трогают. Мы, люди, склонны придумывать о себе мифы, в особенности если они касаются реальной выгоды. Здесь шла игра на сокращение срока, и в принципе злодеи победили. Не исключаю, что где-то спрятана хорошая заначка, на которую наши "герои" по выходе на свободу красиво и с чистой совестью заживут.

Я в принципе не верю в праведников. А если они и вправду себе ни хрена не оставили, значит, либо дебилы, либо сумасшедшие. Итак, себя они звали Немезидою и Марсом. Настоящие их имена произносить не буду. Она работала в мэрии, в отделе развития предпринимательства - мелким разносчиком бумаг, или, как теперь принято говорить, клерком, но к информации конфиденциального характера доступ, однако, имела. С Марсом история особенная. Пробовал себя парень в разных ипостасях - от грузчика на овощной базе до лесника в лесничестве. Ключевым же этапом биографии стала служба по контракту в Чечне. Во-первых, Марс приобрел там навыки, столь необходимые в разбойничьем промысле. Во-вторых, обрел стойкую ненависть к коррупционерам. Дело в том, что им, контрактникам, пришлось платить немалый откат военачальникам - лишь для того, чтобы получить свои законные боевые. Одни проливают кровь (на суде озвучено было, что Марс был дважды ранен и однажды контужен), а другим, получается, - мать родна.

Каплей, переполнившей стакан, стал эпизод, когда награду за подвиг Марса (при зачистке спас жизнь командиру, которого окружили чечены, отважно бросившись под пули) получил совсем другой человек, чей-то племянничек. По крайней мере, Марс рассказал об этом на суде, но ведь известно, что все, что говорят преступники, надо делить или умножать на два.

Немезида была бездетной - результат неудачной операции. Они одноклассники, но сошлись относительно недавно. Последнее место работы Марса - истопник в детском садике. И с работы ему дали неплохую характеристику. Как минимум, он любит детей и они к нему относятся с доверием. Вот и созрел у людей злодейский замысел, захотелось им поиграть в помесь Робин Гуда и Юрия Деточкина. Игра явно удалась. По крайней мере, добрую репутацию в среде простых духовчан они схлопотали. Но, думаю, творя добро (если не соврали, есть вероятность, что солгали на суде), Немезида и Марс способствовали обогащению других жуликов. Вот, я, к примеру, не уверен, что бабло, которое они посылали на благотворительные счета, не перекочевало в карманы

хитропопых дядь и теть. И еще. Те, кого они грабили, вряд ли им это простят. Злопамятные они, с-с-скоты.

Пролет, цыганочка с выходом

...какая-то непонятная засада, хотя, очень даже необычное приключение. Я до крайности растерян, и непонятно, зачем они мне устроили это... шоу. И одновременно – приобщили к своим темным (и в прямом смысле, и в переносном) делишкам. В общем, все по порядку.

Леша у нас есть такой, мужик лет тридцати семи, наверное, от роду. Молчун, неулыбчивый и угрюмый, немного на цыгана смахивает, или, что ли на пирата Карибского моря. Чернявый, кучерявый, приземистый. Ему бы еще через глаз повязку и через череп шрам, но - пока еще, видимо, не заработал. Или залечил. Мне почему-то представляется, Леша был в той жизни могильщиком или похоронным агентом. А может быть, даже фээсбэшником. Ну, это мои предположения - за столько недель я с этим молчуном ни разу даже словом не перекинулся.

Тут я ведь в "привилегированном" положении: все они добровольцы, а я, грешный - по принуждению. Но и честь мне особенная: никто не знает фамилий друг друга. Кроме моей фамилии. Такое впечатление, что они сожгли к лешему свои документы при вступлении в эту среду. Они про мою прежнюю жизнь знают почти все, а сами только разве фрагментами своего плоскостного бытия делятся - и то лишь по настроению, и, конечно же, не со всеми. И чего они со мною так таскаются, яко с писанной торбой? Э-э-эх... вот ведь какие... буры. Те тоже в Южной своей Африке с англичанами валандались, пленникам уважение оказывали. Те в благодарность выписали противникам... по первое число. Гуманизм в истории человечества никогда еще к хорошему не приводил. Да и не побеждал покамест, в конечном итоге, конечно - временные позиции светлые идеи таки завоевывали. Просветления обычно кратки - пока духовного запала в народе в достатке. Атомная бомба на Хиросиму - вот самый весомый аргумент. Остальное - лишь суета и томление духа.

Да - забыл сказать: меня на ночь уже не запирают, в принципе, я могу гулять по бункеру в любое время. Наверное, хорошо меня изучили, знают повадки и нравы зверя Сани Маслова. Все закоулки я уже изучил, но пока что надежного пути к бегству не нащупал. Есть варианты - но они не сильно отличаются от эпизода с Артемом. Кстати, так и не узнал, куда он пропал. А вот с Аней любопытнее: Степан утверждает, что несколько раз она к нему... приходила. Правда, по его версии, сам не знает, откуда. Это типа свиданка с родственником. Мне все же обидно, что ко мне не забрела. Хотя бы на минуту.

Итак, заходит вечером ко мне Леша, без стука:- Готов?- К чему?- О, как. Не знаешь?- Не понимаю, в каком ты смысле. Я не юный пионер и не шлюха, чтоб быть всегда

готовым.

Ага... значит, с организацией у них все же не очень. Или лукавит, цыган чернобровый. Леша изобразил на своем смуглом лице некое подобие сарказма:

- Понятно. Пошли. Да ладно... не казнить же он меня хочет. Слышал, когда у нас смертная казнь была

разрешена, палачи так и делали: выведут из камеры типа погулять, и в самый неожиданный момент - бац! - порешат, пулей в затылок. Но я ведь, кажется, не смертник. Да и шлепнули бы сразу, если б захотели. В конце концов, я вон уже сколько жратвы ихней употребил, зря что ль харчуюсь? А еще пользу начал приносить - по своей воле прибираюсь в некоторых помещениях. Конечно, с двойным смыслом - изучаю обстановку. Но после меня, между прочим, остается чистота.

Я выше Леши на полголовы. Но этот могильщик крепче меня, пожалуй, раза в полтора. Привычка оценивать людей: кто кого завалит... Я это к тому, то с Лешей мне так просто не совладать, как с Артемом. Степа опять же куда-то пропал... По вечерам он как правило рядышком тусуется, а тут - как ветром сдуло.

Прошли безлюдной потерной, свернули в один из мертвых рукавов. Леша, как какой-то заправский сержант молодому бойцу, начал бубнить инструкцию:

- Суетиться не надо. Выходим спокойно, не шумя. Впереди я, ты - за мною. Слов не надо, смотри: я поднял правую руку - мы стоим. Рука в сторону - внимание. Качнул я головой - вперед. Все просто. Сначала будет страшно - после получишь кайф. Уверяю. Теперь - смотри сюда...

Леша положил ладонь на стену, через несколько секунд открылась небольшая ниша. Оттуда он вытащил два невзрачных рюкзачка:

- Одевай. Та-а-ак, погоди, застегну.Похоже на компактные парашюты. Могильщик затянул на моем теле ремни, с

укреплением своего рюкзака справился сам:- Управление простое, головой. На плоскости объясню, и сам все испытаешь. И не

забывай: первое время ты не вполне властен над левитатором. Это так - на всякий случай. У меня было такое состояние, что я готов был принять любое действо - лишь бы уже

не зависать в своей берлоге. Я чувствовал, что стою на пороге депрессии, так что сама психика возрадовалась движухе. Зашли в одну из пустых комнат. Недавно, похоже, там кто-то жил. Очень уютно, наверное, женщина. А вдруг - Анна? Над не застеленной кроватью картина: водопад в лесу. Леша дал знак - мы сели за стол. Мой инструктор достал из кармана коричневую склянку, два "наперстка", плеснул в оба; из коробочки, так же извлеченной из кармана, вынул две пилюли – они растворились с шипением, один "наперсток" протянул мне:

- Я тебе, Маслов, завидую. В первый раз - это классно. Запомни эту ночь. Тебе будет хотеться вернуться в нее. Но уже никогда не получится... так же как сегодня. Ну... вздрогнули. - А вот это мне уже не нравится. Так опытные торчки говорят начинающим - перед тем как последние в первый раз ширнутся. Но я без ропота проглотил. Ничего особенного, зелье не имело цвета и запаха, вода-водой. Организм на вливание никак не прореагировал. - Это не то, что ты думаешь. Специальное средство для улучшения работы вестибулярного аппарата. Иначе втемяшишься куда-нибудь. А жизнь и здоровье надо беречь, они еще на что-нибудь сгодятся. Ну, пошли. Как говорится, с Богом.

Ближе к тупику Леша вновь приставил ладонь к стене. Наверное, это у них все же идентификация. На сей раз образовался проем в человеческий рост. Мы шагнули в темноту. У Леши припасен фонарик, довольно яркий, с широким пучком. Шли быстро, свет выхватывал на мгновения фрагменты серых стен. Рукой и головой инструктор делал знаки, где остановиться, где поворачивать. Один раз почему-то несколько минут пережидали. Я сразу же понял, что это не тот коридор, в который я попал при попытке к бегству. Там стены были обработаны грубо, как в каменоломне, здесь - все ровнехонько, похоже, это бетон. Один раз луч вырвал из темноты знак радиации. Больше никаких примет - одна бетонная серость. Шли в общей сложности (если вычесть остановки) минут,

наверное, пять или семь, причем, несколько раз поворачивали. Здесь тоже целая сеть ответвлений, настоящий лабиринт, без опыта легко заблудиться. Остановились у железной двери. Обыкновенной, что удивляло; я уже привык, что в этом андеграунде пролазы возникают из ничего и туда же пропадают.

Дверь открывалась при помощи штурвала, как в бомбоубежище, трудно и с неприятным ржавым скрипом, мне пришлось Леше помогать. За ней - вытянутый тамбур, освещенный лампочкой. Леша куда-то ткнул - я как будто отяжелел. Понял: мы в лифте поднимаемся наверх. Механизм (в отличие от ржавой двери) отлажен, смазан, мы ехали почти в тишине. Наконец, движение кончилось. Леша протянул руку вперед - и...

Над нами простирался Млечный путь. Это было настоящее, живое небо, усеянное звездами. Мы стояли на вершине башни, и под нашими ногами разверзся город. Точнее, огни города. Было довольно прохладно, аж пар изо рта, но - безветренно. Могильщик произнес:

- Только помни: у нас еще конкретная задача. Мы летим на Агрегатный и забираем там то, что нужно. Ну, поскольку ты впервые, можем и задержаться. Вкусить, как грится, в полной мере.

Агрегатный... Значит, все же под нами Духов. Не узнаю, улицы почти не освещены, только окна домов... А, нет - кажется, начинаю понимать. Это угол Ленина и Свердлова, самый центр города. Мы брошенной каланче, сие мрачное сооружение давно мозолит глаз духовчанам. Внизу-то настоящая пожарная часть, но огнеборцы историческим наблюдательным пунктом не пользуются - то ли им лениво взбираться, а, скорее всего, деревянная лестница обветшала настолько, что на нее просто боятся ступать.

Та-а-ак... а ведь до пуговичной фабрики отсюда километра три, а то и четыре. Эка мы забрели-то! Хотя... хрен его знает, где этот наш бункер вообще локализуется. Я отчетливо слышал такие, оказывается, приятные слуху шумы: подвывания собак, газующие автомобили, визги пьяных ссор... Странное чувство. Вроде, все вон оно - под ногами. Одновременно, жизнь плоскости представляется бесконечно далекой, удто бы вернулся из межзвездного путешествия.

- Ну, что... поехали! - Довольно пафосно воскликнул могильщик. Мне показалось даже, он улыбнулся.

- В каком смысле?- А вот, смотри. - Леша пнул в мой рюкзак, в свой тоже. - Только ногами не дрыгай, и

прыгать не пытайся. Бесполезно, и впросак попадешь. Все проще... - Инструктор дернул головой - и его крепко сбитое тело приподнялось - и повисло в воздухе. Шоу Коперфильда. - Усилий минимум, но концентрации не теряй. Смотри!

И Леша, чуть отклонив голову вправо, отлетел в сторону. Потом, сотворив нечто напоминающее петлю Нестерова, снова навис надо мной. Карлсон, блин. - Ну, давай, что ли - пробуй! Твой левитатор включен. Не тупи.

Я попытался мотнуть головой. Ноги не оторвались, зато я совершил аж два поворота вокруг себя. Сдержанный Леша не сдержал-таки усмешки. Я приподнял подбородок - и свалился на задницу. Стало досадно. Хладнокровный мужик по-доброму, все еще нависая надо мной, произнес:

- Маслов, не так резко, это тебе не кунг-фу. Ты как с девушкой давай - нежнее, нежнее. Умеешь же. И сосредоточься, наконец.

Я едва приподнял голову - и понял, что... подвисаю в пространстве. Главное - тихо, никаких тебе моторов, винтов, турбин... В детских снах мы летаем так же! Я, аккуратно поворачивая голову, облетел вокруг каланчи, остановился рядом с могильщиком. И мы похреначили!

...Оказалось, левитатор действительно управляется гениально просто - поворотами головы. Куда вертаешь шею - туда и направляешься. Впрочем, Леша оказался прав: прибор повиновался мне не вполне, некая сила – и я это чувствовал – все-таки корректировала мой полет. Уже минут через пять витал вполне себе уверенно и мог

сосредоточиться на своих ощущениях. Хотя, несколько раз все же успел неловко перевернуться в воздухе, сотворить незапланированные кульбиты. Похоже, на этот прибор не слишком действуют законы гравитации и динамики: резким рывком головы назад можно мгновенно затормозить (и никакой инерции), а энергичным рывком - резко развить скорость километров двести в час. Снадобье, похоже, действительно возымело действие, и я весьма легко ориентировался в пространстве.

В сторону Агрегатного мы полетели не сразу, Леша позволил вдоволь порезвиться. Пролетали и наш отдел, и мою общагу. В большинстве окон горел свет, наверное, сейчас непоздний вечер, народ прожигает жизнь у голубых и разноцветных экранов, переживая опереточные страсти Хулио и Кончиты.

Вот внизу черная дыра горсада. Криминогенное место - наши, из органов, всегда с придыханием чуть не вползают туда по ночам, если вызов. А молодежи фиолетово - они любят тусоваться здесь в любое время суток. У них отнимают мобилы, их бьют и насилуют, а им, экстремалам хреновым, там как медом намазано. Наверное, есть все же в нас ген, толкающий род людской искать на жопу приключений.

Царство света - табачная фабрика. Там работа идет в три смены, у фабрики тендеры на поставку дешевого курева в тюрьмы. Я понял: Эдик курит местную продукцию, термоядерную «Приму». Ну, матерьялу бате явно хватит. Красиво освещена и центральная площадь – там, где Белый дом, РДК. Цивильное место, Даже с высоты птичьего полета видно.

Мы вознеслись на километр, а, может быть, на два. Здесь ветер, обжигающий лицо, особо не зависнешь. На плоскости оказывается завязалась осень, точнее - бабье лето. В эту пору воздух особенно прозрачен, свеж. Видны границы города, кругом, у горизонта - чернота. Где-то там, на Востоке - село Кривое, моя малая родина. Эх, слетать бы...

Но мы резко повернули в сторону жэдэ-вокзала. Линия железки - как взлетная полоса, яркая стрела, пронзающая темноту. Самое, оказывается оживленное место в ночном городе, я об этом не знал. Еще бы: за сутки через станцию "Духовская" в обе стороны проходят до пятидесяти пассажирских составов. Это не считая товарняков и курьерских. Я любил раньше станции, запах тавота, тепловозные гудки... они навевают приятные ассоциации о дальних странах. Да и с той поры как узнал, что там, в "прекрасном далеке", такая же хрень, как и тут, все равно обожаю вдыхать в себя вокзальное амбрэ. Я снизился - и стремительно пролетел вдоль железнодорожных линий - вплоть до конца станции, где рельсы теряются во мгле. Как будто самолет, заходящий на посадку! И вправду - кайф. Я набрал высоту, нырнул вниз - и, мягко войдя в бреющий полет, еще раз насладился зрелищем. Остановился, и, вися в воздухе, перевернулся, любуясь звездами.

- Для первого раза достаточно, тем более, заряд у левитатора не бесконечный. - Произнес подлетевший снизу Леша. - Пора к делу...

А вот и он - больной зу... то бишь, Механический завод. Наш городской монстр, некогда гремевший на всю державу. Теперь не гремит, но иногда все же тоскливо позвякивает. В каких-то цехах еще теплится производство всяких скобяных побрякушек. Раньше-то на оборонку и Космос завод пахал, теперь – на рынок хозтоваров. Мы приземлились на одном из пустынных задних дворов, почти в темноте. Могильщик дал знак: стоять, ждать. Очень скоро отворилась дверь сарая, и из нее выкатилась магазинная тележка. Я подумал, она катится сама, но ее на самом деле катил... ребенок. Поравнявшись с нами, малыш произнес, неожиданно грубым, мужицким голосом.

- На сегодня это все что собрали. Но качественно - поверь. Понятно: карлик. Или лилипут - уж не знаю, как точно назвать. Цыган вынул из-за

пазухи пакет, передал маленькому человечку. Тот проворчал:- Опять мелочью... у-у-у, сквалыги.- Какие есть. - Коротко ответил Леша. - Ну... до связи.

Карлик, получив мзду (или не знаю уж, что там) молча развернулся и ушел в сарай, затворив за собою вход.

- Грузимся. - Приказал инструктор. Мы перевязали мешки, набитые чем-то мягким, пахнущим каучуком. Помогли друг другу взгромоздить ношу на плечи. Довольно тяжело, но левитатор справился - медленно, но уверенно мы неслись рядышком в сторону каланчи. Я не сдержался и громко спросил:

- А что мы несем? Вдруг это наркотики. Или взрывчатка...- А я не в курсе. - Ответил Леша таким тоном, будто это искренне. - У нас задача -

надо решать. Она ведь простая. Типа курьеры.- Ага... для мафии, а то и террористов.- Примитивно мыслишь. - Леша сверкнул своим цыганско-пиратским взором, это

было заметно даже при свете звезд и городских окон - в равной мере там могут быть, например, человеческие страдания… в смысле, жалобы от граждан на всю эту… сам понимаешь. Или благотворительная помощь. Наше дело - доставка.

- Ваше дело... - Пробубнил я. И замолчал, не стал доёживатся. Да ну - этого дуба-могильщика все равно не проймешь. А, кстати... город-то у нас небольшой, всех карликов я вроде как знаю. Видные они люди, а этого – что-то не припомню.

А вдруг это у них шпионская сеть - подумал я про себя. Собирают, блин, информацию - и отправляют куда-нибудь... в госдеп. Сотрудничают, понимаешь, с некоммерческими организациями, пятой колонной. А потом оранжевую революцию учинят, з-зар-разы. Мешки уже изрядно давили на плечи, заболела спина. Очень скоро я уже думал только: когда товар скинем, наконец. На ощупь очень напоминает пластид. Взорвут они на хрен город! Хотя... а нафига! Духов и без того на ладан дышит, а особо секретных объектов тут нет уже, все ценное для империи прое…ли. Может, и правда я зря? В смысле, проявляю гражданскую бдительность и патриотизьм...

...Мешки мы сунули в одну из привычных ниш, открывающихся от прикосновения ладони. Наверное, все же в бункере обитает какая-то черная кость, обслуга. Рабы, которых высшая каста держит на привязи. Мне позволили погулять - но все время я ощущал невидимую "уздечку". Отсюда и ощущение... засады. А все же левитатор - штука занятная.

Двум смертям не бывать

Несмотря на всю трагичность ситуации, смею констатировать: я жив. Мелочь, а приятно. В смысле, не то мелочь, что я не мертв, а то, что я настоящий факт осознал и получил некосвенное доказательство. Выгляжу глупым, а вот послушайте.

Эдик здесь, в бункере, оказывается, не так и давно - года два или чуть больше того. Есть тут старожилы, практически мастодонты, которые лет пять уж подземную хавку через себя пропускают, а, может, и более. Та же Люба, к примеру - дородная женщина лет пятидесяти. Я от Степы узнал, что у нее два сына... были. Хорошие пацаны, может быть, при благоприятном стечении обстоятельств, из них выросли бы славные Сыны Отечества. Но случилось иначе; что выросло - то выросло.

Сыновья с малолетства присоединились к одной из влиятельных бандитских группировок, как в те времена принято было говорить, бригад. Конечно, пацаны оставались на третьестепенных ролях, практически, собирали дань с ларьков. Так бы им и оставаться мелкими рэкетирами, но случись так, что на зону влияния бригады наехала группировка из соседней области. Жили бы да поживали все эти криминальные тусовки, мирно делили территории... ан нет: хочется ведь завоевывать, наваривать, подавлять.

Впрочем, в животном мире, кажется, так же. Даже медведи, говорят, воюют за обладание пространством, хотя, тайга более чем просторная. Обе бригады, к слову, чисто славянские. На стрелке случилась пальба, и боевое крещение для мальчиков (авторитеты с обеих сторон подставили молодых) окончилось восемью "двухсотыми", а среди неудачников - Любины сыновья. Других детей у нее не было.

Муж Любин, не вынеся горя, месяца через два после трагедии повесился. Люба, будучи человеком верующим и сильным, подалась в монастырь. Известно ведь, что судьба наших детей - прямое следствие грехов наших, а последние, согласно одной из версий, можно отмолить. Смерть мальчиков - последнее звено в цепочке, построенной из ошибок воспитания. Беда разве в том, что ее, цепочку, уже не перевяжешь, там не только накрепко спаяно, но всё насмерть вросло в ткань бытия. Я это к тому, что ничего не отмолишь. Ну, это мое мнение - его я никому не навязываю.

Монастырь - знаменитый на всю Святую Русь, с чуть не тысячелетней традицией. Матушки благословили Любу в послушницы, но с условием: для будущего пострига она должна избавится ото всей личной собственности. Жена Христова не может быть обременена земными благами - это искушение, противоречие самой сути монашеского деланья. А посему следует продать квартиру, дачу, мужнину машину (неплохую, кстати, недавно купленную - сыновья натыренными деньжищами тоже помогли)... в общем - все, что нажито непосильным трудом. Ну, а вырученные средства непременно надо передать в пользу монастыря. Для Любы в Духове все одно не жизнь, она с легкостию согласилась, после - пожалела.

Любе обещали в монастыре отдельную келию, ну, и довольно почетное положение. А поселили чуть не в казарму, в которой маялись двенадцать трудниц, половина из которых - бывшие зечки. Тягостная, в общем, атмосфера, как в концлагере.

Стала наша Люба права качать, а матушки ей: "Это тебя гордыня поедает, ты больше молись и постись - и будет тебе благодать". И вот как-то приятельница приехала - и рассказывает: в квартире, которую Люба по настоянию матушек продала через посредника, предоставленного монастырем, проживает сын настоятельницы, про которого известно, что он ведет, мягко говоря, далеко не праведный образ жизни. А на машине разъезжает один молодой да ранний батюшка, зело любящий вести светский образ жизни. Ну, и взбунтовалась вдова. Пыталась за правду-то побороться. И вынесли тетку казачки-охраннички за ворота святой обители, отправив с Богом на все четыре стороны.

Здесь, в бункере у Любы, как минимум, своя комната. Говорят, она вся в иконах, но я там не был. Практически, для Любы здесь - монастырь, да еще и без послушания. Хотя – и, видимо, Люба это поняла – по большому счету не предназначена она для монашеского деланья. Слишком много в ней жизненной силы, широка она (и в прямом, и в фигуральном смыслах), а просто так не сузишь.

Занятный и горький факт: схлестнувшиеся на стрелке славянские группировки боролись за контроль над одним из городских рынков - тем, что напротив жэдэ-вокзала. Но в итоге рэкет с торговых точек стала собирать бригада, состоящая преимущественно из выходцев с Кавказа. Логичен вопрос: а что делали наши, в смысле, милиция (тогда органы в полицию еще не перекрасили)? Ответ: была в курсе. Все эти бандюганские дела - тоже вариант правопорядка, точнее, понятие-порядка. Органам выгодно, что кроме официальной законности существует еще и альтернативная структура. Последние, то есть, бандюки, не идут на беспредел, они стараются держаться в РАМКАХ. И пресекают откровенное бесчеловечье - когда уж ни одна из моральных норм не действует. Если кто-то кое-где у нас порой... то есть, насилует, расчленяет, педофильствует - они, то есть мир криминала, сами помогают блюстителям порядка прищучить негодяев. А все вместе это именуется СИСТЕМОЙ. Хотя, замечу, и СИСТЕМА, случается, дает сбой. Это когда человек СИСТЕМЫ пускается во все тяжкие. Иные думают: СИСТЕМА своих не сдает. Еще как сдает! Со свистом.

Так вот... еще с утра Эдик был весел, шутил, меня со Степой подкалывал. Юморной дед наш Эдик, и меткий. Помню, заспорили мы об отношениях между мужчиной и женщиной, о том, что раньше и слова такого не было: секс. Батя и выдал: "В наши времена прекрасно и с обоюдным удовольствием трахались просто так - без секса..." Или к Любе: "Вот, ты как бы верующая. Я понимаю: Бог-отец, Бог-сын... а вот что такое - Бог-святой дух?" И Люба реально зависает. Еще вариант: «Вот, ты о высоком и глубоком. А скажи: почему коза – горошком, а корова – лепешкой?» - «К чему ты, бать…» - «А к тому, что ты сначала в говне разберись – а посля в высокое и глубокое лезь…»

Итак, с утра батя был такой… живенький. А днем стал задыхаться, покраснел. Сказал: "Устал, пойду, у себя полежу..." К вечеру вышел. Необычно бледный, а, точнее, пепельный. Захотелось сказать: "Надо бы скорую вызвать". Но какая здесь скорая? Чего ж они тут с врачами-то не продумали...

В камбузе Эдик как-то неловко осел, схватился за грудину - и шумно плюхнулся на пол. Мы со Степой бросились к старику, пытались поднять. Дед прохрипел (страшно, с клокотом):

- Поздно, дети... уже все. Я тут, тут... отдохну.Положили под голову дерюгу. Дед пытался хватать воздух, видно было, ему не

хватало. Теперь уж лицо его совсем побелело, седая бородища казалась желтой. Последнее, что Эдик смог произнести:

- Мама, мамочка, зачем же так. Я скоро, скоро... им воздастся. Все...И глаза его потухли, зрачки сузились до точек. Степа закричал:- Кто-нибудь умеет делать искусственное дыхание, ч-чорт?!Какое там дыхание, это – смерть, летальный исход. Не скрою своей первой же,

практически, кощунственной мысли: ага, коли здесь умирают, значит, мы уж точно не мертвые - и это никакое здесь не чистилище, не рай и не ад. Это жизнь, я жив, ядрена-матрена! Ведь двум смертям, помнится, не бывать...

Убедившись окончательно, что дыхания и пульса не наблюдается, я прикрыл веки старика. Степа надрывно заплакал, убежал к себе. В камбузе оставались несколько человек. Некоторые выглядели растерянными испуганными. Из оцепенения их вывела Люба - резким окриком:

- Ну, и что стоим? Не видели, как человек отправляется ко Господу? Все там будем - даже не надейтесь. У нас, грешных, теперь задача: достойно отправить тело, а душа раба Божия Эдуарда покамест пребудет с нами.

Люба - молодец: за ночь она по хритианскому обычаю омыла тело, убрала Эдика как надо; мы из фрагментов мебели сколотили подобие гроба. Если я правильно понял, смерть в этой дыре - явление нечастое. Вот, предположим, над нами ставят эксперимент некие господа из высшей расы. Почему они позволили бате помереть - не оказали помощь? Это тоже разновидность опыта?

...Несли гроб торжественно, причем, именно тем путем, которым я когда-то пытался драпануть. При свете фонарей поставили тело в том самом тупиковом зале, где на стене латинская надпись про GLORIA MUNDI. Люба, перед тем как закрыть гроб крышкой и заколотить, прочитала простую христианскую молитву про Отца, который на небесах сидит и хочет ввести нас во искушение. Весь вид людей, некоторые из которых не умеют даже креститься, говорил о том, что от религии они весьма далеки.

Оказалось, зал – не совсем тупик. В тот раз я нервничал и не разглядел. За одним из уступов скалы скрывался лаз, не закрытый никакими заклинаниями. Гроб молча заткнули туда. Люба, произнеся "Аминь!", вопросила:

- Может, кто-то что-нибудь скажет? Подобающее.- Можно, я? - Робко пролепетал Степа. Видя, что никто не против, парень выпалил: -

Прости, дядя Эдик. Мы... мы... да, ладно. Вот, для меня ты был как отец. Очень хотел бы, чтобы ты был моим родным отцом. Все глупо, глупо... - Степа отвернулся, утер слезы рукавом. Все, выдержав пристойную паузу и поняв, что ничего уже не будет, медленно

двинулись назад. Я задержался, фонариком посветил в дыру. И увидел, что новенький гроб лежит поверх старых. Причем, нижние гробы под весом верхних продавились, а те, что в самом низу, практически превратились в тлен.

...В комнате Эдика сидели четверо: Степа, Люба, Леша и я. Впервые в я батиной комнате. Она чуть побольше моей, обстановка такая же - кроме стеллажа с книгами и ноутбука на столе. Картина над кроватью: густой лес, вид сверху. Изучил корешки книг: они преимущественно научные: геология, ботаника, биология, география. Много названий на иностранных языках. Мы аккуратно собрали со стола многочисленные бумаги, сложили их в коробку. Леша уверил: он разберет Эдиков архив. Так же могильщик прибрал и ноутбук.

Люба взгромоздила на стол две бутылки. Это водка. На этикетках написано: "Болдинская осень", производство Арзамасского ликеро-водочного завода. Креативные люди, однако, в спирто-водочной отрасли крутятся. Да уж... почему-то за все мои месяцы в подземелье я не вспоминал о том, что есть в жизни простые человеческие радости типа пьянки. Повод, возможно, не самый удачный, но утонуть в парах алкоголя действительно хотелось. Нехорошо, наверное, ведь человека только что похоронили. Но стояла такая угнетенная атмосфера, что потребность на крыльях водки умчаться в нирвану стала идефикс. По крайней мере, для меня. Появилась и закуска, принесенная с камбуза. Люба трубно изрекла:

- Покойника помянуть - не грех. Даже Сын Человеческий винцом не брезговал.Разлили в чайные чашки - рюмок или стаканов здесь не предусмотрено. Помянули.

Помолчали, не закусывая. Леша разлил еще. Снова молча выпили. На сей раз, закусили. - И чего молчим? - Вопросила Люба. Ее глаза повлажнели, засалились. У меня глаз

наметан: такое бывает у опытных пьянчуг. - Ведь мы живем. Да, Эдичка? - Обратилась она почему-то к картине.

- Ы-ы-ы... - Заныл Степа. - Надо ж что-то про дядю Эдика сказать. - Язык парня заплетался, кажется, он поплыл. Шибко быстро, видно мало упражнялся в употреблении...

- Да что говорить-то... - Рассудила Люба. - туда (все поняли, что она про смерть) тыщи путей. А вот, обратно...

- Но все же скажу, - встрял я (Леша, откупорив вторую бутылку, разлил по третьей), - и не промолчу. Ты, батя (я тоже вперил взгляд в картину), для меня был непонятен. Чистилище, говоришь. Грязнилище! И уйобище. Вот.

- Сашенька, - умитворяюще промямлила Люба, - не надо так. Да, у тебя особая история. Но ты молод, красив, наконец. У тебя впереди много...

- Люб, не надо, - резко отрезал я, - никто из вас не был близок ни к Эдику, ни к кому либо иному. Да и вообще вы все тут... поодиночке, упыри, б…я. – Как вы поняли, меня тоже торкнуло.

- С-саня, ты вр-р-реш-ш-ш! - совсем уж заплетшимся языком взвизгнул Степа. - Это ты - один, как уп-пырь, а м-мы...

- Показал бы я тебе. На плоскости. Кто... вы. - Я почувствовал, что у меня сжимаются кулаки и возникло непреодолимое желание залепить Степе в его демоническую морду.

- Эй, петушки молодые. Поостыньте. Преставившегося поминаем все же. - Неулыбчивое скорбное Лешино чело - точнее, его каменное выражение - мой пыл охладило. Действительно - чего это я? Ну, развязал алкоголь язык - что распоясываться...

- Да уж... расколбасились.- А вот ты скажи, Маслов, - исспросил Леша, - для чего мы тут все?- Уточни вопрос. - Парировал я наконец смогши сконцентрироваться.- Ты как бы извне попал к нам, и не по своей воле. Что ты о нас думаешь?- Ничего. - Вполне искренне ответил я. - На самом деле вас нет, и вы - никто. И что о

вас думать!- Мент, ты непр-р-раф! - Гаркнул Степа. Но его никто не слушал, потому как

парнишка окончательно уплыл.

- Как-то у вас тут все... по-достоевски. - Раздумчиво произнесла Люба.- Это - да. – Ответил могильщик. – Все потому как развлечениев маловато.Частенько поминки доходят до сомнительного этапа, когда кто-то восклицает: "А

ведь усопший, земля ему пухом, был все же веселым человеком!" Откуда-то появилась и третья бутылка. Степа яко младенчик спал на Эдиковой кровати, его бережно, по-матерински уложила Люба.

- Эх, Саня, Саня, - причитала женщина, - а жизнь-то проходит. Да, Ляксей?- Ну, как сказать... - Могильщик наконец улыбнулся. - Все преходяще, вечной

остается лишь любовь. - Сегодня тебя любят, завтра тебя не любят... ты и не представляешь, сколько раз мы

все это проходили.- Давай уж жить сегодняшним днем. Усекла? Пошли что ль, пройдемся...И они ушли, оставив меня наедине с Эдиковой комнатой, в которой, возможно, все

еще обитает его дух. Ну, вырубившегося и сладко сопящего Степана в счет не беру. Я допил водку из своей чашки. Потом из Степиной. Бутылку-то Леша с Любой унесли с собой. Могильщик положил змия в коробку с Эдиковыми бумагами и ноутбуком, и все это, сволочь такая, уволок, хитрюга... А мне ведь тоже любопытно, что тут дед насочинял.

На душе было легко. Вот, на плоскости только и гундят о вреде алкоголя. А как мировую литературу возьмешь - она сплошь воспеванье воздействия пьянящих паров. Сколько всего интересного творилось в нашем бренном мире подшофе! Книги... В голове у гудело, но взгляд у меня оставался цепким, мысли текли как лесной ручей. Батя, батя... Видно, это ты Степе книги выдавал, старался парня приобщить. Ну-ка, посмотрим - что за литература, окромя научной...

Ага... Платон: "Государство". Никогда не читал. Я раскрыл книжку наугад:"...Он видел, как души после суда над ними уходили по двум расселинам - неба и

земли, а по двум другим приходили: по одной подымались с земли души, полные грязи и пыли, а по другой спускались с неба чистые души. И все, кто бы ни приходил, казалось, вернулись из долгого странствия: они с радостью располагались на лугу, они приветствовали друг друга, если кто с кем был знаком, и расспрашивали пришедших с земли как там дела, а спустившихся с неба - о том, что там у них. Они, вспоминая, рассказывали друг другу - одни со скорбью и слезами, сколько они чего натерпелись и насмотрелись в своем странствии под землей (а странствие это тысячелетнее), а другие, те, что с неба - о блаженстве и о поразительном по своей красоте зрелище..."

Высокопарно, но красиво. Надо почитать. Я поковылял с томиком Платона в свою келию. У себя я удобно расположился, раскрыл книгу в коричневом переплете:

"...постигнет ли человека нищета, или что иное, что считается злом, все это в конце концов будет ему во благо при жизни или после смерти. Ведь боги никогда не оставят своего попечения о человеке, который стремится быть справедливым и, упражняясь в добродетели, уподобляется богу..."

Конечно же, я очень быстро задрых...

Свиданка

Резко открыв глаза, я вначале не понял, где я. Так у меня часто бывает, но просыпаюсь-то я обычно (эх, написал это "обычно" и почти ужаснулся...) в темноте. А тут - светло. Да я ведь же вчера по пьяной лавочке свет не выключил, повалился в дрему с книгою в руках. Да, вот он, этот коричневый томик - валяется у стены. Вдруг я почувствовал что-то - будто ток по спине - и обернулся. У стола сидела Аня.

Я совершенно не удивился, я ее ждал. Она стала другой: в синем платье, длинном, с рукавами, грудь закрыта по шею, белый воротничок, такие же манжеты. Отрастила волосы - они забраны в пучок. Эдакая... кисейная барышня. Смотрит на меня строго, испытующе. Я был уверен, что это не сон.

- Хорошо. - произнес я. - Что - хорошо? - а голос не изменился - все такой же. Детский. - Ты вовремя. Привет.- Здравствуй. Пируете тут?Я встал. Меня повело. Вот тебе и "Болдинская осень", блин, в пасти – помойка.

Стыдоба. Я сделал тайм-аут: сходил и принял холодный душ (горячей воды все равно не

было), почистил зубы. Взбодрило. Поначалу чуточку раскалывалась башка, теперь - нет. Когда вернулся, Анна стояла возле кровати, листала книгу. Прям прекрасная дама!

- У брата – была?- Никакой. Отдыхает. У вас здесь с дисциплинкой, смотрю, не очень. - Ну, как сказать... что в первый раз такое - все равно не поверишь. Про деда знаешь?- Да. Жалко...- Я не совсем понимаю, вразуми: Эдик по-настоящему - или это вариант перехода.

Ну, например, в ваши эмпиреи, на понижение...- Что? Ах, про смерть. Да, для нашего мира дядя Эдик умер. Но в каком-то смысле -

жив. Говорят, он оставил после себя труды. В них он и будет жить. - Пафосно. Я надеялся, он все же с вами. - С нами?.. Предполагаю, он и с вами тоже. Теперь я внимательно изучил Аннушкино лицо. Оно чуточку изменилось, хотя все

так же не испорчено косметикой. Жизнь заставила меня стать физиогномистом, это даже не от любопытства, а из-за инстинкта самосохранения. В ее глазах были написаны грусть и... легкий испуг. Как будто она разочарована. На краешках губ читается обида. Такое ощущение, что Аня играет заранее подготовленную роль "благородной женщины позапрошлого века", ан не очень получается, оттого и досада. Пальцы, держащие книгу, шевелятся, будто гамму на рояле играет, это от волнения.

- У вас там все так ходят? - Сказанув, я сразу же устыдился саркастического тона.- Что? Да нет... наверное. И вообще - что ты имеешь в виду под "у вас"?- Ну, здрасьте. Это ты, солнышко, ушла на понижение. Если они не соврали. А мы,

грешные, тут вот... кантуемся. - Знаешь, Сашенька... мы сейчас не о том говорим. - Вразуми. О чем надо-то?Она не ответила. Она подошла ко мне - и трепетно прижалась. Очень скоро выяснилось, что я - ее первый мужчина. Мы лежали под одним одеялом

и Аня, положив мне голову на плечо, говорила:- ...Я и сама не ожидала, Сашенька, что все так сложно. Нет, я знала, конечно, что

просто не будет, но мои ожидания оказались слишком... бедными. До конца я все еще не разобралась, да и такое у меня чувство, что это бесполезно. Ты на плоскости уже бывал?

- Случилось. Разок.- Вот видишь... Это ваша привилегия. - А ваша?- Понимаешь... у меня остаются привязанности только здесь. Это… ты. И Степа,

конечно. А там у меня не осталось ничего. В этом суть.- Теперь понимаю. Еще вопрос можно?- Только если несложный. Я не на все могу и себе-то ответить. - Хорошо. Постараюсь попроще. Вы там... остаетесь людьми?- Во многих смыслах - да. Разве ты сейчас это не почувствовал? - А в каких смыслах - нет?

- В очень немногих. Сашенька, я только еще там привыкаю, не все постигла. Там главное, что уже не нужно зависеть.

- От кого?- Скорее, от чего. - Ну, и от чего?- От ситуации. Это в первую очередь. Там... - Аня сделала паузу, будто представляя

свое "ТАМ". - ты абсолютно свободен. По крайней мере, в своих поступках. Я к тебе прийти решила потому что почувствовала, что тебе нужна. По-настоящему.

- Так не бывает. Мы всегда от чего-то зависим. Например, от судьбы.- Это все наши, человеческие предрассудки. Мы выдумали все зависимости – том

числе и судьбу. За каждым мгновением нашей жизни растет древо вероятностей. Это, конечно, не совсем цепь случайностей – но выбор у нас есть всегда.

- Ты сама себе противоречишь.- Я знаю. - А как же тогда... божий промысел? - Я еще не умею этого объяснить. Но это же не зависимость, а... - Аня задумалась.

Действительно, не находит объяснений. По опыту знаю: если человек просто и ясно неспособен передать суть, значит, сам не догоняет. Много раз проверено - в том числе и на себе. Боже мой... а я ведь когда-то командовал бронетанковым подразделением! И втолковывал тупым бойцам очевидные вещи. Не всегда ведь удавалось - в смысле, объяснить. Как давно, бесконечно давно это было. А после еще следил за правопорядком на вверенном мне участке. Вот это помню вполне осязаемо. И веду себя сейчас, кстати, как мент. То есть, допрашиваю с пристрастием. Кому это понравится? Так вот... вдруг я действительно как тот боец Иванов из глухой чувашской деревни, которому хоть кол на голове чеши.

- А я знаю, что это. Думаю, у тебя какая-то матрица в голове. И ты в этом, солнышко, самой себе боишься признаться.

- То есть...- А вот то и есть. Тебе в подкорку внедрили программу, которая противоречит твоей

сути. И непонятно еще, зачем. - Ну, если ты так думаешь...- Именно так и думаю. Потому что чувствую: перезагружают и мой мир. - Хорошо. Пойдем, погуляем. Я тебе что-то покажу. Откровенно говоря, я был голоден. Предложил Ане сделать крюк на камбуз -

перекусить. Очень хотелось надеяться, что поест и Аня - я боялся, что в тех эмпиреях, где она обитает, земная пища уже не нужна. На мое счастье любимая призналась, что и сама съела бы теленка.

Было около трех ночи, но в пищеблоке сидел человек. Это Антон, мужик лет сорока двух, долговязый и с чертами лица, простите, Дуремара; когда я его впервые увидел, зацепила еврейская грусть в его глазах. С ним мы близки не были, так, перекидывались нейтральными фразами, ну, так я в сущности общаюсь почти со всеми здешними.

Антон пил чай. Он ничему не удивился, или, по крайней мере, мастерски делал вид, что не удивлен. Неудобно как-то при живом человеке, да еще в столь неурочный час, сторониться его. Подсели к Антону. Он первый подал голос:

- Люблю это время. Есть возможность сосредоточиться.- На чем? - Спросил я. - На ком. На себе. Привет, Ань. Как там?- Пока непонятно. - Мне показалось, Аня говорила искренне. - А вообще - сложно.

Все другое. - Понятно. Рад тебя видеть. Ты как лучик света.- В темном царстве. - Не удержался я. Язык мой - враг мой.

- А, кстати, может быть. - Долговязый демонстрировал невозмутимость. - Только, понимаешь ли, старик, неизвестно, где оно - светлое царство. Сверху - снизу... А, ты как думаешь, Ань?

- Уже знаю, что отвечать. Неправильная постановка вопроса. Свет - везде. Проблема в том, что не всякий умеет разглядеть и почувствовать.

"Точно - матрица, понеслось у меня в голове, - как будто Аннушкиным языком управляет кто-то. Или что-то".

- Ты хочешь сказать, что мы уже типа в небесном граде Иерусалиме, только никто нам пока что об этом не сказал.

- Я хочу сказать, что мы все несовершенны. Все.- Потому что совершенству нет предела.- Нет. Мы рождены на плоскости. В этом наша проблема. - Красиво. В смысле, говоришь красиво. Научилась.- Стараемся.Я почувствовал вот, что. Видимо, Антон в свое время подкатывал к Ане в смысле

половых отношений, а она его накрепко отшила. По крайней мере оттенок обиды в речи этого длинного несуразного мужика есть. Дельфин и русалка все же не пара, к тому же - разница в возрасте, конфликт поколений и прочее. Человеческое, слишком человеческое... Забыл, кто так говорил.

- Вот и поговорили. Надеюсь, увидимся.- Возможно..."Не на этом свете, так на том!" - Хотел добавить я. Но на сей раз сдержался....Аня не прикладывала ладони к стене, стена сама разверзлась. Видно, ТАМ ей

дарована дополнительная опция – управлять тайными механизмами при помощи мысли. Мы вошли в узкий коридор, который влился в довольно обширную паттерну. Она была освещена закрытыми решетками лампами. Аня, как опытная учительница, терпеливо объясняла:

- Андеграунд гораздо сложнее, чем нам всем кажется. Установлено, что его история тянется в доисторическую эпоху. Приходила новая культура, новая цивилизация - они не начинали заново, а использовали, разрабатывали уже существовавшую до них систему. Я, например, знаю, что часть подземелий - бывшие шахты. Какая-то из культур добывала здесь медь, олово и серебро. Но большей частью рудники заброшены - они опасны, ибо с плоскости поступает немало влаги, которая размывает породу. Да еще - подземные воды. Вот, посмотри...

Перед нами открылось завораживающее зрелище: пещера, украшенная сталактитами, а внизу шумела подземная река. Не слишком широкая, но поток по ней несся стремительно. Аня продолжала свою... не знаю уж... ну, наверное, сопроводительную речь:

- Система подземных рек и озер сложна, но как раз очень неплохо изучена. Дело в том, что различные культуры старались использовать водяные потоки себе на пользу и все отменно устроили. Как минимум, канализация в реки не попадает, эту воду можно пить. Есть загадка. Я тебе ее покажу. Ты не бойся, маршрут отработан, неожиданностей не будет.

В одной из ниш лежала лодка. Мы вынесли ее (она оказалась необыкновенно легкой), опустили на воду. Первой в нее прыгнула Аня, причем, уверенно, я же, повинуясь инстинкту самосохранения, перебрался в покачивающееся плавсредство довольно неуклюже, все время теряя равновесие. Я почувствовал, что пылал от стыда, но Аня сделала вид, что не заметила. Мы оттолкнулись - и понеслись вниз, будто в аквапарке (я не бывал, но видел по ящику... там - на плоскости). Довольно долго мы перемещались в полной темноте, конечно же я, повинуясь все тому же инстинкту, прижал Аню к себе и по возможности пригнулся. Она не сопротивлялась, даже обвила меня руками.

Неожиданно лодка вынырнула в освещенное пространство. Это был гигантский грот, с озером посередине. Я не мог не обратить внимания на стены и потолки: все они были разрисованы граффити. Там были изображены всякие животные - как знакомые, так и не очень. Как в школьном учебнике по естествознанию, были там саблезубые тигры, бизоны, крокодилы, мамонты. Я различил даже нечто напоминающее бронтозавра. Нарисованы были и люди, большеголовые - то ли с копьями, то ли с какими-то палками. При наличии воображения можно было представить, что люди в скафандрах. Кругом валялись крупные кости и даже черепа. Животных, конечно - не людей. Узнавались большие бивни, которые в плоскостных музеях идентифицируются как бивни мамонтов. Из лодки мы ступили на берег.

- Скорее всего, - ровным голосом опытного экскурсовода вещала Аня, - здесь было языческое капище. Радиоуглеродный анализ показал: в подземелье люди обитали в эпоху Великого обледенения. Пойдем дальше.

Нырнули в какой-то малозаметный проход, явно искусственного происхождения. Долго спускались по старательно вытесанной из камня лестнице. Здесь так же имелись осветители. Я уже замучился топать, но по счастью наконец спуск кончился - мы очутились в большом зале, с колоннами. Чем-то он напоминал готический собор, вид изнутри. В той части, где на плоскости обычно располагаются алтари, красовалось светящееся изображение спирали. Не сразу я понял: это Галактика.

- ...Неизвестная религия. - Поясняла Аня. - Мы не знаем, кто были ее адепты, откуда они взялись и куда исчезли. По всей видимости, у них была причина прятаться столь глубоко...

Ага, думал я, и у вас причины тоже, кажется есть. И ты, Аннушка, старательно повторяешь чьи-то слова. Я съерничал:

- А сокровищ Али-Бабы тут случайно нет?Аня вначале не поняла иронии:- Да, кто ж его знает... - Потом, уловив мое настроение, подхватила мою игру: - Нет,

но копи царя Соломона и сокровища капитана Флинта уже найдены. А вообще - интересных мест в Андеграунде немало, и я тебе их как-нибудь покажу. Не сегодня.

- Но где же то место, где теперь обитаешь... ты? Аня разливисто засмеялась - ну, сущая девочка, ребенок. Посмотрела мне в глаза,

лицо ее излучало доброту. - На самом деле, мы с тобой обитаем в одном и том же месте.- Надеюсь, это место - не заднее. - Снизил я градус пафоса.- Даже не надейся, Сашенька. Здесь просто нет деления на черное и белое, на

переднее и заднее и на верхнее и нижнее. Здесь только ты - и я...- Значит, все же деление на мальчиков и девочек здесь есть. - И это тоже - условность. - Не хотелось бы, чтобы она была истерта.- Именно поэтому я - с тобой...И мы здесь, в этом храме Галактики, вновь физически были близки.

Из криминальных хроник города Духова

ПРОРОК БГ

На мой взгляд, на руку БГ сыграла его почти что демоническая красота, по крайней мере внешняя. А вот что касается дара какого-то там обаяния, подвешенности языка, харизмы, наконец... вопрос спорный. Не слишком уверен, что он выступал на стороне темных сил (или, по крайней мере, бОльшей частью на ней), но экстерьер все же исполнил

не последнюю роль. Его стать, черты античного бога, умение общаться с противоположным полом (или управлять дамским обществом) помогли БГ обрасти в нашем городе некоторую популярность. А вот неумение находить общий язык с лицами мужеского полу как раз оказалось значительным минусом. Ладить надо со всеми, даже с собакой дворника (чтоб ласкова была). Еще один момент. Он просек главную фишку нашего времени: нужно уметь грамотно пиариться, ибо попадание на уста - вернейший способ реализовать личные амбиции. Любой ли ценой? Скорее всего, нет. Можно противопоставлять себя официозу, или хотя бы делать вид, что ты ДРУГОЙ. И все у тебя будет о'кей. Поначалу. Потом, может быть, вовсе не будет - а посему стричь купоны надо сразу. БГ не стриг, он вообще непонятно что делал.

Когда четыре молодые женщины после окончания Литургии вбежали на амвон Христорождественской церкви и начали распевать странную песнь о "конях Апокалипсиса" перемежая человеческие слова отвратительным ржанием, все подумали: "Ну вот - и у нас теперь ЭТО... богохульство и дерьмократия..." Не хуже, чем в Первопрестольной. Слов-то тогда почти никто не разобрал - поражены верующие были видом странных дур: одеты в черное, волосы прикрывают серые вязанные шапочки, взоры пылают как у юных революционерок... какой-то шабаш, в общем. Хорошо еще, ноги не задирали и не кривлялись. У нас не храм Христа Спасителя, охранников нет; после минутного шока старухи и мужики из прихожан выволокли богохульниц наружу. Хотели бить, но не дал пастырь.

Отец Аркадий, будучи священником совестливым и к пастве (да и вообще к людям) внимательным, пытался провести с ними умиротворяющую беседу. Она не получилась - девки (а они реально молодые) несли что-то бессвязное и вообще вели себя как зомби. Кто-то вызвал полицию, и революционерок отвезли в отдел. Нашлись и те (из верующих) кто написал заявление. Якобы оскорблены были религиозные чувства и нанесены тяжелые душевные травмы. Людей понять можно: мы ведь боимся смуты, в особенности - в умах. Ничего нет сквернее развращенья мозгов. С этого все революции прорастают, а заканчивается-то всегда типово: расстрелами, повешеньем, а то четвертованьем.

Конечно, народ испужался. Там, в Белокаменной, какие-то пуськи-кощунницы набогохульствавали - так весь "цивилизованный мир" за них встал горой. Типа: простите, дяденьки, засранок, они хотели как лучше и вообще у них художественный перфоманс! Хотя, на самом деле, мне думается, "засранки" весьма грамотно пиарились. Да и Путина пиарили – тоже: смотрите, мол, какие отморозки доброго царя Владимира не любят… держитесь за батюшку нашего благодетеля – и он не даст им распоясаться (в буквальном смысле, причем). И вообще: разделяй и властвуй. Чем более расколото общество, тем меньше вероятности, что люди объединятся супротив ВЛАСТИ. И как тут не поверить в мировое теневое правительство, которому де вера православная костью поперек горла встала? Неуважение к чувствам верующих - это ведь как проказа: не изведешь в зародыше - организм на погибель. А не хотелось бы. Отец Аркадий и полицию ездил, снова пытался поговорить по душам с девочками, выяснить по крайней мере, зачем они это все. Глупо же. Опять не получилось беседы - революционерки не хотели раскрывать души. Может, они кому-то их уже продали?

Толком никто и не запомнил текст песни. Там было что-то про грехи, про искупление. Ну, а главное - о якобы "зажравшихся попах". А вот это уже оскорбление, которое занесли в протокол. Несколькими днями позже богохульная песня трансформировалась в народную частушку:

Бледный конь ко мне придет -Постучит копытами.Если милый за....Притворюсь убитою.Черт-те что. Смутное время начинается с демонстративного неуважения - к чему-

либо или к кому-либо.

Отец Аркадий, к примеру, вовсе не выглядит зажравшимся. У него даже отсутствовал привычный атрибут белого (а зачатую и черного) священства - мамон. Любой наезд на религию либо идеологию имеет под собою подоплеку. Вот, была советская власть, и при ней культивировалась определенная система ценностей. Ну, конечно, весь это бред про коммунизм и всеобщее равенство есть тупая утопия. Но ведь насаждала все это целая армия марксистов-ленинистов. И вполне эффективно получалось: миллионы оболваненных энтузиастов ехали в Сибирь, на комсомольские стройки. ГУЛАГа уже не было, но вместо вертухаев и гэбистов прекрасно работала пропагандистская машина – вполне успешно, ибо вера в светлое будущее есть довольно мощный инструмент управления массами. А ныне - во что вера? То-то...

Вот ключевое слово: ВЕРА. Развалилась советская система - и сменилась идеология: появилась вера в то, что можно стяжать и добиваться вершин, конечно, любой ценою. В принципе, правдивая система, не ханжеская. Но нужна... как бы сказать-то помягче... красивая, в общем, система нужна. Плюс вера в то что Бога все-таки нет.

Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой! А, когда безумца нет, на подиум забираются жулики. Или для управления массами может подойти нечто солидное, системное. Вот тут-то и надо поставить во главу угла Церковь, ну и, конечно, полезно возродить монархическую систему. То есть, надо свалиться во мрак... то есть, в парадигму феодализма. Средневековье зиждется на Страхе и на Силе. Едва власть ослабевает - ее тюкают и пинают как мертвого льва (история с визуальным хулиганством - тому подтверждение). Ну, и религия Любви (кажется, именно таковой является христианство) трансформируется в религию Страха Божия. Не нарушай табу – иначе кара и прочая! Да, собственно, всякая религия строит систему запретов и табуирует многие области человеческого бытия. Очень часто - правильно делает, иначе такой бедлам начнется...

Молодые женщины, четверка бунтовщиц против церковных устоев, оказались нашими, городскими. Одна воспитательница в детском садике, другая - медичка, так же среди них была продавщица и безработная. Через "сестер" (так они себя называли) довольно скоро вышли и на заказчика деяния. Органам еще следовало доказать, что именно данный тип является вдохновителем, а так же главарем шайки, пока же этого гражданина не трогали. Впрочем, Пророк, как и все безумцы, очень скоро засветился сам.

Зовут его Бронислав Альбертович Головнюк. Для сокращения, а так же из почтения подельницы звали сего деятеля "БГ". Так же, как и одного некогда популярного рок-певца. Смысл двойной: это и аббревиатура по имени-фамилии, и обозначение сути. Говорят, в древнеславянских текстах Бога так и называли: БГ. Лично я к подобным сюрплясам отношусь негативно - не надо все же творить себе кумира - и вообще зависимые от чего-то или кого-то лица мне лично несимпатичны. Марионетки те девки – вот, что мне думается.

Чем-то этот сорокалетний хохол похож на Иисуса, разве только - блондин. Ну, типа приосанившийся поэт Есенин, который бросил все, отпустил себе русую бороденку и бродягой пошел по Руси. Вот я и говорю, что большинство поклонниц западали на сего индивидуума из-за его смазливости. Пророк (ну, его так в шутку назвали) - местный уроженец, сын русской женщины, работницы табачной фабрики. Про отца, западного украинца, "бандеровца", известно мало что. Приехал на шабашку в наш город, сошелся с Марией (матерью БГ), а, когда та отяжелела, наскоро свалил в свою Западэньскую Хохляндию, у него оказываеся там семья.

БГ, которого тогда завали Броней, рос на городской окраине и мало чем отличался от сверстников. Окончил ПТУ, где выучился на сварщика, но поработать успел мало - призвали в армию. Со службы парень вернулся другим человеком, иначе говоря - несколько тронувшимся умом. Обычное явление для того времени - война никого еще адекватным не делала. Говорили, участвовал Броник в Абхазской бойне - это когда из мандариновой республики изгоняли грузин. Уж не знаю, убивал ли он там кого, но после дембеля Броник в нашем Духове прожил недолго. Опять же, по слухам, он поступил трудником в один из прославленных православных монастырей на Северо-Западе России.

Никто толком и не знает, что там у него вышло – возможно, не в курсе даже его т.н. "сестры". Но что-то не заладилось в плане монашеского делянья у Броника. Могу предположить, гордыня заела - тесно было мужику в оковах строгого устава и жесткой иерархии, хотелось руками водить, а не лопатой копать. Бывая в монастырях, я немало видал таких... с амбициями, но без начальственной протекции. Они десятилетиями в трудниках торчат, а благословения не нисходит.

Вернулся в родной город он лет через пять – якобы ухаживать за больной матерью, которая сгорала от рака. На самом деле, мать уже в больнице в ту пору лежала, практически обеими ногами на том свете. Вот тут и стало доноситься до слуха: "БГ, БГ..." Халупка на окраине в криминальных сводках не фигурировала, а потому особо органы не озадачивались тем, что творится в ее недрах. У нас ведь какой принцип: никого не убили, не ограбили, не изнасиловали - значит, гуляй… пока. Та окраина, где жил Пророк, от моего участка далеко, а, значит, я практически о деяниях БГ почти ничего и не слышал.

И вот представьте себе: на следующее утро после инцидента в храме Пророк выходит к Белому дому (то есть, к нашей мэрии) с плакатом:

"СВОБОДУ МУЧЕНИКАМ ВЕРЫ!"О, как: о вере речь пошла, а не банальном хулиганстве. Опять... Те четыре девки ведь

в роли повокаторш выступили, но никто их, кажется не мучил. Пока не мучил... Согласно закону акция Бронника - одиночный пикет, все чисто. Но ведь у нас как делается: встает рядом кто-то из органов, в гражданке, обоих винтят - тут тебе и нарушение общественного порядка, причем - злостное. Система знает, как справляться со всеми этими... правозащитниками. Правда, от этого система обычно и гибнет - ведь смутьянов гораздо эффективнее приручать, нежели давить.

В тот же день судья вкатал нашему Пророку пятнадцать суток административного ареста. Наша тюрьма старая, говорят, построена была еще при императрице Екатерине Великой. Правда, в царские времена в камерах сидели по четверо, теперь же в них набивают по тридцать душ, а то и более. Впрочем, других ухудшений условий содержания заключенных в тюремном замке спустя два столетия не допущено. Правда, и улучшений - тоже. Административно арестованных содержат все же гуманнее, нежели тех, кого держат под следствием. Но кормят всех одинаково - как скотов.

Может, и прошел бы инцидент не шибко замеченным, но на следующее утро у стены тюремного замка собрались около тридцати женщин. Преимущественно молодых, одетых в черное и в серых вязанных шапочках. Очень все похожие со стороны на шахидок. Они просто стояли такой компактной кучкой и молчали. А у нас ведь теперь суеверная… тьфу, то есть, суверенная демократия, гласность, плюрализм и новый закон: больше одного не собираться. Что-что ты там вякаешь про 31-ю статью? Мирно и без оружия? Ага. Будет тебе и мир, и оружие.

Вызвали ОМОН. Приехали, значит, наши бугаи - и... Вышли из автобуса - и спокойно так, оценив ситуацию, заявляют: "Мы женщин бить не будем". Правда на их стороне: кому хочется прослыть бессовестным зверюгой, цепным псом режима? Прибыл Шеф, начальник городской полиции. Кто-то из чиновников прикатил. Конечно, набросились на ОМОНовцев: "Выполняйте приказ - разгоняйте, пресекайте". Командир ОМОНа и заявил: "Тогда я погоны на стол. Мы даже в Чечне женщин не били".

К тому же бойцы узнали в некоторых из "шахидок" своих родственниц или знакомых. Вот уж, не подозревали они, что являются близкие люди поклонницами БГ. Непонятно, откуда приходят новости - наверное, по воздуху, а то и по ноосфере. Вдруг стало известно, что Пророк объявил сухую голодовку - с единственным требованием: выпустить четверых задержанных его соратниц. Страдалец ты наш... знаю я про все эти голодовки, понт один и томление духа.

С молчаливыми бунтовщицами, устроившими "стояние у тюрьмы", пытался вести переговоры один из мэрских чиновников. Те отвечали только "Мы молимся про себя во спасение наших и ваших душ". И почему же они должны обязательно в общественном

месте молиться? Ну, этот вопрос задавал уже Шеф. Молитвенным стояльщицам было предложено разойтись по домам и обратиться к Богу там, в более интимной атмосфере. Этого закон не запрещает, а собрание в общественном месте, даже молчаливое - уже правонарушение.

Конечно, первая мысль властей: Пророк, гражданин Головнюк, здорово обработал психику несчастных женщин, и они танцуют по его хитропопую дудку. Вот ведь, каков гавнюк! Пошел ливень, холодный и противный. Все попрятались в автобусы и машины. Кроме бунтовщиц. Они стояли незыблемо, подобно терракотовому воинству. Такое нельзя не уважать, даже если они глубоко неправы. Само собою, после дождя к тюремному замку начали сходиться духовчане. В нашем городе всякого рода шоу не так много, и мы умеем их ценить; преимущественны мы, грешные, прозябаем в провинциальном сне, а потому хочется хотя бы каких развлечений. ОМОН не вмешивался принципиально, играл "итальянку"; так, полицаи особого назначения игнорировали приказ зачистить площадь от зевак, а командир занял единственно верную позицию: "Мы со своим народом не воюем, наша задача - ловить преступников, а не баб гонять, пусть они и дуры". Чтобы не развивать позор, ОМОН был все же отпустили к месту постоянной дислокации.

Вокруг тюрьмы уже собрались несколько сотен людей. Почти все они просто пришли поглазеть на зрелище с вероятной кровавой развязкой и конечно сделать на экзотичном фоне селфи. Просьбы разойтись по домам, звучащие в матюгальники, действовали слабо: кто-то расходился, но подгребали новые любопытствующие. А "молчаливое молитвенное стояние" обратилось в "молчаливое молитвенное сидение": женщины в черном расселись на парапете, а то и на мокрой траве.

Наконец, кто-то из представителей властей снизошел спросить "шахидок" об их требовании. "Отпустите наших сестер и БГ" - коротко ответствовала одна из бунтарок. Им официально сообщили, что гражданин Головнюк уже осужден, а четверо хулиганок вскоре будут судимы, следовательно, требование женщин противоречит действующему законодательству. "Но вы же знаете, что они ни в чем не виноваты" - последовал вполне разумный аргумент из уст одной из самых юных возмутительниц спокойствия, между прочим, преподавателя детской школы искусств, девушки, которую, как я знаю, детишки обожают. "Осуждены... или будут осуждены - значит, виновны и должны искупить" - заявил представитель мэрии, человек, как видно, недалекий, но, кажется, уверенный в своей априорной правоте. Эх, грехи наши... всегда мы ищем опору в чем-то бумажном, желательно - с печатью. Вот, есть бумага (или там, грамота, в общем - документ), согласно которой некий гражданин N - сволочь, значит, таковым он и является. Пусть искупает - тем более что осадок останется даже если ложечки найдутся. В смысле, "невиновным" Пророк уже не будет никогда, ибо задумал драться с сильным. Но сила - явление относительное. Есть ведь еще и моральная ее ипостась.

Набрали таки человек пятьдесят брутальных ментов, которые принялись теснить народ с площади. Когда толпа буквально воткнулась в протестующих "шахидок", поднялась волна народного гнева. И мужики, и даже старухи принялись поддавливать правоохранителей и раздались уже крики типа "Мочи кровопийцев, душителей свободы!" Учитывая значительное численное превосходство противника, полицаи отступили, ну, не стрелять же по народонаселению! Хотя, можно было, наверное, и пострелять… для начала вверх - для острастки. Помогает, однако – чему учит мировая история.

По большому счету ни о Пророке БГ, ни о его секте до этого злополучного дня почти никто не знал. Гуляли смутные слухи по городу, но – не более того. Пиара, короче, не было. Теперь – был. Ну, собирались экзальтированные особы женского полу в халупе на окраине - кому до этого дело? Теперь же появились вполне конкретные МУЧЕНИКИ, и каждый видел в них воплощение протеста супротив самодержавия и сатрапии. Да-а-а, не приведи Господь увидеть бессмысленный народный бунт... Оно конечно, русские люди иррациональны, нам и беспредел порою в радость (потому что можно безнаказанно

награбить добра). Но ведь всегда после буйного веселия и потехи приходит похмелье, о чем мы слишком часто забываем.

К вечеру народ все же стал рассасываться. Война - войной, но хочется кушать, трахаться и спать. По городу поползли мерзкие слухи, обрастающие гиперболами, что якобы все "шахидки" - любовницы Пророка и вообще БГ развел у себя гарем. Это работала грамотная пропагандистская машина власти. Мерзкая версия вызывала споры, разделяла людей, что работало на рост популярности БГ и его апологеток.

Между тем из областного центра вызваны были внутренние войска. Очень неприятно, когда по улицам родного города громыхает бронетехника. На рассвете кто-то пытался остановить колонну на въезде в город, перетянув ленту с гвоздями, но супротив лома приема, кажется, нет – кромя, конечно, другого лома. Старухи с тревогой выглядывали в окна и яростно крестились.

Ночь прошла относительно спокойно. Сестры, прижавшись друг другу, полубдели-полудремали. Было все же холодно, до заморозков. Ближе к утру (город-то наш освещен неважно - хоть глаз выколи...) оказалось, что пространство вокруг тюремного замка оцеплено солдатиками. Юными, угловатыми, испуганными, прыщавыми – но все они были при оружии. Закутанные в плащ-палатки, они похожи были на крестоносцев, осадивших Константинополь.

Настала суббота, выходной день. К месту действия пришло раза в три больше людей, нежели накануне. Раздавались голоса об оккупантах, фашистах и прочее. Ну, кому понравится, ежели в твой город вводят чужеродные войска? Среди пришедших было немало настроенных на потеху молодых парней. Возник флаг, изображавший серого коня. Запахло чем-то похожим на гражданскую войну, ибо притопали крестным ходом - с хоругвями, иконами и прочими атрибутами - человек триста православных христиан. Они-то как раз требовали построже наказать четверку бесноватых, а тридцать зомби отправить на каторгу или на крайний случай в дурдом. Ни отец Аркадий, ни другие священники нашего города в эскалации напряжения не участвовали, и даже, кажется, не благословляли паству ходить к тюрьме с крестом.

Что характерно: почти весь клир, кроме разве отца Аркадия, не отличается подтянутотью, и по ним видно, что сии господа явно не ограничивают себя в еде. Ну, может посты так своеобразно действуют... не мне судить - но, когда, к примеру, в кино показывают западных падре или там патеров, они почему-то имеют военную выправку. Целебат идет на пользу?

Под охраной бронетехники тюремный замок покинул автозак. Все почему-то знали: повезли девушек. Известно было, куда: в областной центр, в следственный изолятор. "Шахидки" прервали молчание и пели песнь. Все ту же – про зажравшихся попов и коней Апокалипсиса.

Как ни странно, субботний день не оказался кровавым - хотя вроде бы, сама завязка истории уже указывала на мрачный финал. Правда, к вечеру город одурманил новый слух - о том, что всю эту акцию спонсируют америкосы, рвущиеся до наших нефти и газа и ненавидящие православную Русь как дети - касторку. Первейшее дело - скомпрометировать священство, тем самым подорвав моральные устои. Якобы четверым бунтовщицам уже уплочено по лимону зеленых, не остались в обиде и "шахидки". Ну, а что касается БГ - так он вообще резидент ЦРУ. Вообще говоря, нет дыма без огня, хотя, предположить по идее можно все что угодно – даже второе пришествие.

Экстремисты есть везде – дай только волю. Городские заборы и бараки потихонечку стали украшать надписи типа: "Попы с пОпами", "ДОЛОЙ САМОДЕРЖАВИЕ", "ВЛАСТЬ НАРОДУ И УЧРЕДИТЕЛЬНОМУ СОБРАНИЮ", "ВСЕХ ДОЛОЙ", "РЕВОЛЮЦИЯ" и прочее. Опять, значит, высокая и мерзкая политика.

В следующую ночь, еще более холодную, с протестующими женщинами разобрались по-свойски. В их расположения врезалась толпа молодых людей с монтировками и арматурой. Очень вовремя участок "молитвенного сидения" осветили фары военных

автомобилей, а солдаты с ментами только наблюдали жестокую экзекуцию. Крики, лязг железа, хруст костей... в общем, ад на земле. Как внезапно налетели - так и ретировались. Никто не был задержан. Зато "скорая" на место происшествия ехала часа три.

Обычная практика. Эти "спортсмены", как правило, бойцы охранных структур, есть движущая сила любого беспредела; власть нередко вынимает из рукава "джокера" подобного типа, когда легальные силовики проявляют неспособность повлиять на ситуацию.

С рассветом открылась истина. Она заключается в том, что с народом воевать бессмысленно. Чтобы управлять обществом методом кнута, необходимо растлить общество до такой степени тоталитаризма, что даже само слово "свобода" произносилось бы только шепотом и в кругу надежных людей. Короче, ныне не время Сталина – рулить государственной машиной методом государственного террора невозможно. Пока еще невозможно... Но народ неспособен что-то сотворить без вождя, кроме, разве, разграбления винных складов. На самом деле в городе давненько зрели протестные настроения, но не хватало настоящего буйного индивида, способного повести за собой. БГ пришел на благодатную для себя почву, пресыщенную порохом.

Круг "шахидок" составлял уже не тридцать, а триста человек. В черное были одеты и мужчины, стоявшие плечом к плечу со слабой половиною. Преимущественно они представляли нашу духовскую интеллигенцию. Она у нас все же есть: учителя, врачи, работники культуры. В каком-то смысле к таковым можно причислить и мелких предпринимателей. Многие из влившихся в ряды протестующих говорили: "Тварь я дрожащая, или право имею?" Бунтарей поддерживала толпа сочувствующих, тыщи две. Но наличествовали и толпа консерваторов, тыщи, наверное, три. К тому же с разных концов города подходили крестные ходы. В воздухе пахло грядущей бойней. Солдатики и менты готовы были слинять, ибо в огне брода нет, а жить хочется.

И в этот момент раскрылись ворота тюремного замка - и появился Пророк. Один, без охраны, одетый в рваные джинсы и клетчатую рубашку. Всклокоченные русые волосы, взор как у Данко. Он завел речь. Говорил тихо, но почему-то все его слышали:

- Люди, нами овладевает безумие, окститесь. Неужели мы опустимся до того, что начнем друг друга убивать? Да: нами была допущена ужасная ошибка - и нет нам, грешным прощения. Пробудили лихо... Братья и сестры, знайте: жизнь проходит, утекает из-под пальцев, а мы размениваемся на какую-то суету. Бог в нас, в каждом из нас, он нас любит и, надеюсь, простит. Мы выпустили демонов, и за это поплатились. Но в нашей воле загнать всю нечисть назад. Оставьте ненависть в стороне, она приведет вас к страшной беде. Идите домой, вас ждут ваши дети и ваши хозяйства. Любите друг друга и помните: ничего в этом мире не проходит зря.

Народ безмолвствовал. Ну, в самом деле - тупое стадо!И Пророк пошел. В сторону от тюрьмы. Толпа расступалась перед ним. Я был

свидетелем этой цыганочки с выходом и хорошо помню свою первую мысль: "Цветов не надо, деньги в машину!" И вторую мысль тоже помню: "Какие мы все же... тупые скоты". Одно слово: электор-р-рат.

Удивительно, но через полчаса площадь перед тюремным замком совершенно опустела, будто ничего и не было. Люди пошли и поехали к своим огородам - фазенды имеются у большинства духовчан. А на следующий день чудесным образом с заборов исчезли политические лозунги.

Больше Пророка в нашем городе никто не видел. Поступают слухи, что с БГ сталкиваются то в одном, то в другом городе, или просто сей деятель молча бредет по дороге. Подтверждений нет - тем более у нас по Руси всякие шляются.

Четверых революционерок таки выпустили, правда, вскоре девушки уехали из города. Навсегда, так же как два десятка особо отъявленных апологеток Пророка. С ними могло случиться все. Так что гадать не буду.

Полагаю, все же Пророка чем-то накачали, чтобы он так умиротворяюще выступил перед народом, а сам спектакль был тщательно подготовлен. Может быть, на нашем городе ФСБ отрабатывало некую модель, ставило социальный эксперимент? И БГ - некое подобие провокатора, эдакая опытная гапоновщина… Снова гадание на кофейной гуще.

Еще одна забавная деталь: у отца Аркадия всего лишь за год вырос животик, да и характер поменялся: он стал более жестким и даже погрубел. Духов вздохнул полной грудью. Еще полшага – скандало грандиозо стало бы достоянием широкой общественности, в город бы зачастили корреспонденты, придумав очередной Левиафан. Тогда бы бюджетные дотации точно урезали, и мы окончательно бы зачахли. Но Бог покамест миловал, мы остались без сослагательного наклонения в своей святой нищете.

Испытание

Степа пропал. Долгое время я склонен был считать, что он вослед за сестрой "ушел на понижение". Я ошибался, но об этом - позже. Странно, но его у нас в бункере не вспоминали. По крайней мере, при мне. Уже кой-чего я узнал: скорее всего, "ушедшие" попадают в тот самый командный пункт, но это не самый последний уровень для людей андеграунда. Сколько их, этих уровней, вероятно, неизвестно даже Богу. Идут отсев и перековка. Всякий раз у человека отсекают привязанности или... эти самые привязанности приближают к нему. Случай со Степой какой-то странный. Любимая еще несколько раз появлялась у меня, и я пытался узнать у Ани, что со Степой. Тщетно.

Зато мы путешествовали. Подземный мир действительно чуден и многообразен, и я обязательно как-нибудь об этом расскажу подробнее. Например, о том, что моя шутка про сокровища Али-Бабы не так далека от истины. Нечто любопытное из эпохи Средневековья в недрах андеграунда таки сокрыто. Сейчас просто времени маловато, есть проблемы.

Жаль, Аня уже довольно долгое время не приходит. Я, конечно, волнуюсь, но терпеливо жду. У меня появилась опция свободы: могу проходить сквозь стены. Тут все просто: в определенных местах (постигается эмпирически) прислоняешь ладонь к стене - и открывается проход. Видимо, я внесен в список "форма допуска номер такая-то", а рисунок на моей ладони идентифицируется как ключ. Уже через неделю после дара я уже знал все возможные маршруты. Там все хитро: до выхода добраться нетрудно - сложно выйти. Зато войти - нет проблем.

Я вполне освоился с левитатором и сную над городом в одиночку, выполняя разные курьерские поручения. Их передает мне Антон, с которым мы все же сошлись. Судьба у меня, видно, такая - с разными уродами дружить, впрочем известно, что немало на лицо ужасных все же относительно добры внутри. А вопросов о содержании посылок я научился не задавать. Пожалуй, Леша был прав: такого кайфа, как в первый раз, я уже не испытываю. Обыкновенные рабочие полеты. Бывает - и дубяк, и сырость, как говорится, ветер в харю - а я шпарю. Пилюли с растворителем принимаю перед полетами регулярно: они действительно улучшают работу вестибулярного аппарата, а побочных эффектов не наблюдается. И все же некая сила во время полета меня подправляет либо вообще "ведет", но я с этим пока что смирился.

У меня появилось такое подозрение, что в том инциденте на пуговичной фабрике, когда меня пленили, имел место спланированный акт и Аня была "живцом". Ловцы человеков, блин. И много она наловила… Всякий раз при встрече почему-то забываю об этом у нее спросить. Прямых вопросов здесь не стесняются – отвечают разве криво. Я

стал подкованнее, начитался книг из Эдиковой библиотеки, некоторые не по одному разу. Могу вести речь на всякие заумные темы, но все равно - дуб-дубом, потому как не понял все же, к чему вся эта... долго подбирал слово, но не смог.

С последними своими привязанностями на плоскости справляться нелегко. К сатрикам, то есть, отцу с матерью, я уже приходил. По крайней мере, предки уверовали, что я жив и здоров, только дали слово никому об этом не говорить. Я солгал, что меня перевели в службу внешней разведки и я выполняю спецзадание, так сказать, боец невидимого фронта. В Штирлицев старшее поколение верит у нас свято. У левитатора потрясающие свойства - я ведь даже смотался в Омск. Понял, что к Аркадии у меня никаких чувств, да, она и живет теперь по счастью с нормальным мужиком, которого Светик считает родным отцом. Я не стал "являться" - просто понаблюдал со стороны. Второй раз в жизни посмотрел на дочурку вживую. И понял: гены, принесенные моим сперматозоидом - это еще не все, точнее, мизер. Подражая отчиму, который с малышкой общается много и с любовью, Светик научилась перенимать выражения его лица, и стала чуточку на него похожа. Что удивительно: кто-то от моего имени ежемесячно пересылает Аркадии деньги. Не слишком много, но достаточно, чтобы в относительно небогатом городе поднимать ребенка. Я просто увидел квитанции, лежащие на комоде. Может, оно не хорошо - вот так соглядатайствовать, но, если я возникну физически пред светлы очи жены (с которой, я, кстати, официально не разведен) и дочурки, лучше от этого никому не станет.

У Антона своя судьба. Он сам кой-чего поведал о ней. Антон на плоскости был фотографом-папарацци бульварной газеты. В столице - как говорится, в самой гуще гов... то есть, бомонда. Как он сам выражается, торчал по уши в грязных простынях. Познал всю прелесть изнанки мира победивших гламура и криминала. Блеск и нищета куртизанок светских тусовок. Видно, что-то перевернулось в его мозгу. Говорит, обрыдло. Я привык здесь все делить или умножать на два - ведь есть вероятность, что Антон просто залез куда не следует и поскрябал в сусеках конкретных пацанов. Ну, и в прямом смысле провалился под землю. От греха и ради сохранения… души – чего же еще.

Некоторая напряженность в отношениях между нами все же остается. Мужик подкатывал к Ане, а я фактически у него девушку-то и увел, сам того не зная. Ревность - инстинкт отвратительный, но ведь я сам когда-то порвал с законной супругой именно из-за частнособственнических чувств по отношению к женщине.

Между прочим мы с Аркадией повенчаны, как вы понимаете, пред Господом. Оно конечно, мы были юными романтиками, не задумывались о смысле поступков. Но... как обычно там говорят: незнание законов не освобождает от ответственности. Сейчас я говорю о законах бытия. Но вообще - я запутался в этих тонкостях и условностях. Жизнь, мне кажется, сложнее даже аксиом природы и религиозных запретов. Мы оттого зачастую и страдаем, что думаем иначе. Впрочем, есть версия, что страдание - путь к очищению. Вы это инвалиду скажите - тогда узнаете... что такое русский нелитературный язык.

...Однажды вечером Леша позвал меня с собой. Сказал, надо устроить одно дело на плоскости. С нами пошел и Аркаша. Левитаторы одевать не стали, в вышли в знакомом месте, на пуговичной фабрике. Я понимаю, что Леша типа мой наставник, и в принципе ему доверяю. Забыл сказать: у меня новая одежда - я теперь во всем черном. В бункере есть гардероб, туда приходишь и выбираешь себе по вкусу и под размер, но все опять же в темных тонах. Оно понятно: в основном мы на плоскости в темноте, и малозаметны. Но вот - почему мы в эдаком трауре у себя дома в бункере... мне лично невдомек. Как-то смотрел пиндосское кино: "Люди в черном". Там эти супермены выглядели тупыми и брутальными. На плоскости даже заплатил бы, чтобы не стать таким. А здесь вот - стал.

Отвык уже ходить по улицам - летать как-то интереснее, да и безопаснее, опять же. Открыл для себя, что оказывается в нашем подземелье очень свежий воздух и отсутствует неприятный запах. Здесь, в городе не просто душно - в спертом воздухе трудно дышать.

Накалившийся за день асфальт источал жар, и со всех сторон тянуло зловониями. Надо же, как я за свою жизнь на плоскости ко всему этому принюхался...

Что удивило, встречавшиеся изредка люди почти не обращали на нас внимания, и просто делали вид, что не обращают… в погруженном во мрак городе случайных людей лучше сторониться. Боже мой, а ведь я в этом гетто когда-то охранял правопорядок! Себя бы спасти - как вообще в эдаком бардаке думать о безопасности других. Мои коллеги, то есть, полицейские, в основном этим и занимались, то есть, берегли персональные задницы. А реагировали на уже свершенные преступления только лишь из инстинкта самосохранения. Не раз слышал, как дежурный в отделе успокаивал позвонившего: "Драка, говорите? Но никого же не убили, не зарезали. Почем зря беспокоите? Вот зарежут - тогда..."

Вышли на центральную площадь. Там, при свете фонарей казалось, можно расслабиться. Не тут-то было! Шумная компания молодежи неслась неведомо куда, в этом человеческом стаде шумело: «бум-бум-бум!» – подобие музыки буквально било по ушам. Я осознал: мы, трое - пришельцы в этом диком мире, практически, мы в джунглях. Улица живет согласно диким законам, нам чуждым и отвратительным. Этот закон - естественного отбора: большие рыбы пожирают маленьких.

Кто-то из компании нас приметил, воскликнул:- О, фраера! Пацаны, надо бы просканировать...Из группы выделились человек семь, решительно направились в нашу сторону. Мои

спутники не двигались, их уверенность передалась мне. Я приметил, в руках юношей что-то поблескивает - не то заточки, не то кастеты. Сердце мое ускорило свои обороты - нервишки, как там на плоскости говорили... "очко жим-жим". Те подошли, но не ближе чем на пять шагов. У меня опыт, я чувствую - дрейфят все же. Три мужика в черном - и не боятся численного превосходства, не бегут... Даже слышно было, как шевелятся в одурманенных скверным алкоголем бошках жалкие извилины. После мучительной паузы один из шпаны кичливо вопросил:

- Эй, обезъяны... чего вы тут?- Мимо проходи, гуманоид. - Спокойно и уверенно сказал Антон.- Чё-ё-ё?..- Что слышал. - Не поял, мужик.- Прослушай, парниша, - твердо произнес Леша, - сейчас я достану пушку и на хрен

разнесу тебе тыкву. Теперь понял?Дебил переваривал информацию, его подельники - тоже. Над группой агрессивно

настроенной молодежи витало спиртовое облако. Да, думал я, вот тебе и самое безопасное место в городе... здесь, пожалуй, с наступлением темноты реально власть в руках уличных банд. Леша поторопил юношей:

- Считаю до трех и.... р-р-раз, два... Пытаясь сохранять некоторое достоинство, осколок одичавшего стада развернулся и

стал удаляться прочь. Слышалось: "Психи... фээсбешники, наверное... шляются тут по ночам, покоя не дают нормальным людям..." В этот момент на площадь со скрипом выехал ментовский "УАЗ", затормозил посередине. Компания разбежалась врассыпную, мы удалились в тень. Вышли двое полицаев с АКМ-мами наизготовку, оглядели пространство. Гнаться ни за кем не стали, снова погрузились в "козла" и укатили. Ощущение, будто война и комендантский час. Мы двинулись дальше.

Опять темная улица, но людей чуть побольше. Выщербленным тротуаром мы шли в сторону горсада. Там шумно, ага, понял я, сегодня суббота - дискотека. Для нас, полицейских, адов день, ведь для органов это означает усиление, на полночи невеселых приключений. Я спросил у Леши:

- А пушка у тебя все же есть? - Нет. Из всех видов оружия я предпочитаю дипломатию.

- По-моему, она выручает не всегда.- Практически, всегда. Здесь вся сила - в уместности того или иного приема.

Дипломатического, конечно.- Джиу-джитсу, мне кажется, эффективнее.Леша не стал развивать тему. Могильщик хренов. А все же, подумал я, мне было бы

гораздо спокойнее, если бы со мною был мой друг Макаров. Отобрали, гады, а ствол иметь полезно в эдакой среде. В этом мире дипломатия прокатывает все же не всегда. Разве угроза стрельбы из уст Леши – корректный прием?

- У нас цель-то есть? - наконец не сдержал я своего едкого любопытства.- А вот, скоро будет. - Ответил Антон.Мы вошли во тьму парка. Сразу почти наткнулись на парочку, занимающуюся

любовью. Конечно, мы сразу отвалили - дело молодое. Интересно, эта наша цель - тёлок на танцульках снимать, или что? Гремела музыка, незнакомая - похоже, за время моего отсутствия появились новые хиты. Эти завывания певцов и певичек казались дикими, а все песни сопровождались все теми же там-тамами. Ч-черт, мумба-юмба Средней полосы России. Близко от адова танцевального круга я увидел наряд, среди ментов узнал даже знакомого парня из ППС, Сереню. Он опером был, прищучил кого не надо, вот - сослали. Мог бы уволится, но обиду проглотил: у него семья, кормить надо. Порыв подойти и поприветствовать я в себе погасил с трудом. Мы двинулись дальше, в глубь сада. С облегчением я осознавал, что звуки сомнительного человеческого веселья становятся тише.

Перейдя шаткий мост через реку, мы поднялись на обрывистый берег, к заброшенному храму. Зашли в пролом, зажгли фонарики. Все привычно: тлен и запустение, да еще воняет человеческими испражнениями. И вдруг голос, как из преисподней:

- Зажда-а-ался-а-а... Ну, сколько можно! - И давай звук гулять под сводами. Я встрепенулся, но, памятуя, что здесь не надо бояться (а так же верить и просить), держал себя в руках. - Саня, привет.

Знакомые интонации. Степан! Мы обнялись, парень произнес: - А ведь я, Сань пошел по особой программе. Тут вот зависаю. - Провинился что ль, Степка?- Да, типа того. Или наоброт – отличился – я так и не понял. Ну, пошли, мужики.

Щас начнется. Степа откуда-то извлек металлические пруты, раздал нам. Мы встали на самую

середину храма и выключили фонарики. Прислушивались к темноте, встав спиной друг к другу. Эдакая... круговая оборона. От кого, интересно… Минуты через три из-под купола полился красноватый свет, который скоро усилился настолько, что были видны закоулки церкви. И вдруг мягкий, но глубокий звук, обдало воздухом, будто сова перед лицом пролетела - и какая-то неопределенная тень свалилась на нас. Первым среагировал Антон - резко вдарив по тени прутом, отчего она отскочила и будто рассыпалась. От купола отвалилась еще одна хрень, за ней - еще, еще... Мы отмахивались, косили - и они рассыпались, рассыпались. Все происходило тихо, только шорохи и едва уловимый слухом свист. В какой-то момент на нас обрушился настоящий град теней - и вдруг все кончилось. Вновь потемнело. Мои спутники облегченно вздохнули, сдали реквизит (то есть, прутья) Степе. Мы, все четверо, вышли наружу. Уже вовсю в свои права вступила ночь. Я вполне разумно обратился к спутникам:

- Вы хоть скажите, что это было-то?- Испытание. - Коротко ответил Антон.- Для кого?- Для всех. А ты думал, только для тебя?- А в чем прикол? Какой-то дурацкий дешевый мультик. Пародия на триллер.

- В том, что мы должны были оказаться в нужное время в нужном месте. И обязательно вчетвером.

- Не совсем, - встрял Степа, - еще им надо было увидеть, как мы себя поведем на плоскости.

Ага - проболтался. Значит, все-таки ОНИ, некие "большие братья", существуют. И видимо, друг, ты с ними уже имел контакт. Как я понял, Аня на плоскость уже не ходок, а ты здесь, в городе вроде как завсегдатай. Интересно...

Стали спускаться к реке, к горсаду. Там уже тишина, дискотека закончилась. Ради экономии во всем горсаду выключили освещение. Луны нет, тьма - кромешная. Пробирались чуть не на ощупь, дорожка петляла и я все время натыкался на деревья. Вдруг, из самой глубины чащи, раздались визги - благой мат. Леша произнес: Александр, поди, разберись, что там. Мы будем ждать на площади.

Я включил фонарик, рванул на голос, но не мог ориентироваться - крик замолк. Снова выключил свет, прислушался. И почувствовал дыхание. Едва уловимое, но это явно было дыхание людей. По моим расчетам, шагов десять. Я сделал хитрый маневр: пошел наискось, уже и обогнул тех, кто затаился, но в нужный момент резко обернулся - и осветил "сцену": лежит девушка, на ней разодрана кофта, наполовину спущены джинсы. Над ней парень, зажимает ей рот ладонью. Над жертвой склонился другой, с головы - держит девушкины руки. И три пары испуганных глаз. Я воспользовался немой сценой и закричал (думаю, достаточно истошно):

- Стоять, не двигаться, дернитесь - ур-р-рою! Слезь с женщины, ур-р-од!Ублюдки вышли из оцепенения. Но опытные, скоты - резко разбежались в разные

стороны. Я не стал за ними гнаться, это бесполезно, ведь они наверняка знают горсад лучше меня. Девушка приподнялась, точнее, села, и стала покачиваясь, как буддистский монах, пытаться одеть на себя стянутую одежду. У нее стринги, натянуть нелегко, видно, и насильники, задолбались снимать, что, в общем-то, несчастную спасло.

- Ты в порядке? - Спокойно спросил я.- Ы-ы-ы-ы... - Заныла несчастная. - Чего дома-то не сидится? - Он танцевать пригласил. Хм... ы-ы-ы.... Сказал, до дома проводит. Такой...

обходительный. - Понятно. Где живешь?- На Индустриа-а-альной...Мой бывший участок, что-то даже теплое зашевелилось в душе, это ведь минут

сорок пешком. С левитатором щас бы мигом, а тут...- Меня не боишься?- Бою-ю-юсь...- Сколько тебе лет?- Шестна-а-адцать.Хотелось сказать: ну и дура. Идешь практически на заклание, в содом и гоморру, а

думаешь, принца встретишь. Чуть-чуть - и изнасиловали бы. Но я не стал озвучивать мысли, дур поучать бесполезно. Девка ребенок еще. По психологии. А тело уже между прочим - как у тетеньки, все на месте.

- Меня бояться не надо. Я из органов. - (я ведь не соврал, если говорить по большому счету). - Пошли домой.

- К кому?Ну, как тут не выматериться. Да ты, девка - готовый клиент этой системы. Потому

что у тебя психология жертвы. - К твоим родителям. К кому еще? Или тебя никто дома не ждет?- Жде-е-ет......Когда уже шустро топали по Индустриальной, она робко спросила:- Дяденька... а ведь вы не из полиции. Вы откуда, если по-чесноку?

Мне показалась, она, едва оправившись от стресса, принялась со мной заигрывать. Как минимум, девушка приблизилась ко мне и время от времени задевала меня своим дородным бедром. Что ждет это юное создание с рабочей окраины маленького городка в будущем? Если родители отпустили свое чадо в этот ад, значит, и воспитание соответствующее. Вот и выросла… потенциальная мать-одиночка, которая и свое чадо упустит в плане воспитания. Потому что в нее уже программа заложена: «жизнь не удастся полюбому».

- Откуда, откуда... Из спецслужбы. - Ух, ты. А мне показалось, вы из тех, которые... летают.- Ты... видела?!- Толька два раза. Мы на пятом этаже живем, я ночами люблю на звезды смотреть, и

случайно заметила. Но я никому не говорила, чес-слово. А то подумают, что я... того. Я ничего не ответил. Подумал: да ты, детка, и без того уже... того. - А вы волшебник? Или... чёрт?- Солнышко, я - человек. Обыкновенный. - Спасибо вам, человек. - она попыталась прижаться ко мне. Я отстранился.- Тебя как звать-то?- Алена.В пятиэтажке горело только одно окно, на пятом этаже.- Твои?- А то. Сейчас будут мозг выедать.- Лучше бы отодрали. Как сидорову козу. А почему не позвонила?- Так этот... Эльдар... он у меня мобилу-то - отобрал.- Надеюсь, теперь ты горем наученная. Хотя...Девушка страстно в меня воткнулась всем своим довольно объемистым телом,

попыталась найти мои губы. Не нашла. Но по ее поведению я понял: давно уже эта Алена не девушка. Некоторое смятение меня все же обуяло: а вдруг у них там, в горсаду все происходило по согласию? Да нет - с чего бы это ей тогда визжать...

- Скажи хотя бы, как тебя зовут... - Прошептала она.- Владимир Владимирович. - Солгал я. - Врешь.- А это так важно?- Ну и дурак!И она впорхнула в вонючий подъезд....Так получилось, что путь к назначенному месту встречи пролегал мимо моей

общаги. Конечно, я задержался, всмотрелся. В нескольких окнах горел свет. Мне слишком даже хорошо знакомы нравы этой "Растеряевой улицы" - снова пьют здесь, дерутся и плачут. Т-а-ак, а где же МОЕ окно? Боже - в нем горит свет! И даже, кажется, оттуда - да, точно оттуда! - доносится ругань. Значит, меня заочно таки похоронили, а в комнату вселили какое-нибудь быдло. Все - я вычеркнут из ЭТОЙ жизни, и "моего" окна более не существует. Жалко ли тебе себя, Маслов? Если уж положить руку на сердце, да. Столько лет жил как... обыватель. Бессмысленно и бездарно приближался к смерти. А все-таки что-то в ТОЙ жизни было… такое. Несуразное.

Антон, Леша и Степа таки меня на площади дождались. Степан ворчал: - Гуляешь там. А мы тут... как проклятые.- Да ладно, - подбодрил я юношу, - здесь тоже весело бывает, небось, не скучали...- А вот, именно что скучали. - Буркнул Антон. - Не знали - придешь, или как. Когда шли к пуговичной фабрике, мужики были веселы - шутили, подкалывали друг

друга. Степа вместе с нами в бункер не вернулся. Мы распрощались у фабричного забора. Парень, с оттенком сожаления, напоследок произнес:

- Не знаю, свидимся ли теперь. Анне передай: я вас… благословляю.

- Тоже мне... поп. Жениться тебе надо - вот, что. - Сказанул - и сам не понял, чего это я вдруг...

У меня есть все основания считать, что теперь Степа вообще живет на плоскости. Эдакий... резидент Андергаунда. Если это так - значит, никуда не денется, влюбится женится. В принципе, парень-то нормальный, его проблема разве в том, что он мало пожил на плоскости до бункера, трудно привыкать к этой жизни. Но это излечимо. Я же всей этой реальности вкусил в полной мере, понимаю, что к чему и знаю меру и норму, что к сожалению не лечится. А Степе здесь, на плоскости, еще столько раз придется оступиться!

Свободен

Я понял, что никто уже не ограничивает и на направляет меня в моих полетах. Ну, я догадывался, конечно, об этом, но один недавний эпизод позволил мне абсолютно увериться в данном факте. Это произошло в момент, когда я, направляясь с обычной курьерской миссией в сторону Механического. Я углядел на плоскости знакомые Степины очертания. Он шел по улице с дамой. Полутемная улица была пустынна, и две фигурки выделялись очень даже четко. Я слихачил: подлетел сзади, на максимально близкое расстояние - так, чтобы они меня все же не заметили. Степа, энергично жестикулируя, доказывал даме:

- ...Все чушь несусветная. Могу предположить, что подземный мир существует, в конце концов, во всяком городе есть канализация. Но - чтобы там жили лю-ю-юди... Глупость, ты много фантазируешь...

- Ничего подобного. – Тоном учительницы начальных классов внушала мадмуазель. – Об этом многие говорят. Что якобы там альтернативная цивилизация. Они помогают нам и в случае чего на дадут пропасть. Ну, правда...

- Ага, значит, наша цивилизация не вполне самостоятельная, малые детки в яслях. Обязательно нужно придумать дяденек и тетенек, которые о нас заботятся и нас любят как глупых, но родных чад. Утопия какая-то.

- А вот и не утопия, и не глупость. Ты, наверное, слишком хорошо думаешь о людях. Если бы не препоны, причем, искусственные, человечество давно бы провалилось в тартарары. Взорвало бы себя. Или отравило.

Со спины довольно плотно сложенная девушка показалась мне знакомой. Уж не та ли эта Алена из горсада?.. Не может быть - эта слишком заумно говорит, видно, образованная. Хотелось залететь спереди, увидеть лицо. Но я подумал: а какая разница? У Степы личная жизнь налаживается - уже это приятно.

С вечера выпал снег. Я поступил по-мальчишески: скатал снежок и, прицелившись, кинул в Степину репу. Попал удачно - у него даже шапка слетела. Конечно же, я спрятался за угол, а потому не увидел его реакции. И, сидячи в закутке, я осознал: ежели ничто не остановило меня в моем безрассудном поступке, могущем, к слову, повлиять на ход миссии, значит, уже некому и нечему меня контролировать.

Итак, я абсолютно свободен, ничто и никто меня не удерживает. Вопрос: и что мне с этим делать? Все это, конечно, риторика. Наверное, ОНИ добились своего: мне незачем идти на плоскость, она мне отвратительна. Это и есть свобода? Да они мне просто "царя в голову засунули", перековали мозги. Или – заковали, что ли. По сути, со мной проведена работа того же примерно порядка, какую врачи делают с алкоголиками. Я закодирован от

обычной жизни. Но физически-то я действительно свободен и совершенно волен в своих поступках! Где Леша, где Антон? Нет - мы с ними, конечно, встречаемся в бункере, иногда занятно проводим время. Но мы теперь - равны.

Вчера летал над городом просто так, без задания. Было морозно, особо не задержался, но поймал себя на том, что будто я прощаюсь с плоскостью. И ни-ка-ких чувств. Нет, вру: чувство было - когда я вернулся. Я когда-то являлся гусеницей. Попал в кокон, "окуклился". У меня в бункере было много степеней несвободы. Чем для гусеницы был мир? Кормовой базой - не более. Функция только одна: хавать - и пропускать через себя пищу, а мир делился на две части - "съедобное-несъедобное". Личинка в коконе спала и ей представлялись странные грезы: ночные полеты над плоскостью. Левитатор - лишь вспомогательное средство, вроде как костыли. Хочется без всяких устройств и таблеток расправить крылья и наконец вспорхнуть. Весь вопрос - куда. Неужели... а вдруг Аня - такая же часть грез? И что там, за границами кокона?

Когда Аня ко мне приходила в последний (нет - лучше сказать: в крайний) раз, мы приблизительно об этом говорили. Как и всегда почти, она появилась под утро. Я ж теперь всякий раз просыпаясь, в первую руку включаю свет и смотрю: есть, или... На сей раз она начала первой:

- Представляю, как ты здесь себя чувствуешь...- А как - ты? В смысле, ТАМ... - Парировал я.- Как и всегда. Сложно, запутанно.- А ведь признайся: хотела бы, чтобы все - просто и ясно.- Стремление к идеалу - не грех. Но ведь его нет.- Греха или идеала?- Что… а-а-а – шутишь.- Нет. В последние дни я подозреваю, что идеал таки есть.- И где же?- Ну, если применить формальную логику - в центре Земли.- Не остроумно. Я уже не один раз тебе говорила, что география - лишь средство. - А цель?- Всегда одна. Как и у всего живого: бессмертие.- И что мешает?- Мы сами. Наши привязанности.- Но мы же не от себя убегаем.- Нет. Мы идем к себе. У всех только дорожки разные. Бывает, и кривые.- Знаешь, что я заметил, Ань... - Что?- Как только мы начинаем заговариваться, ты сразу предлагаешь погулять.- А сейчас - не предложу. Давай говорить.- Ну, коли так... скажи: а смысл-то - в чем? Ты понимаешь, о чем я.- В совершенстве. Ты думаешь, наверное, истина сложна и трудна к пониманию. А

истина валяется под ногами и мы ее топчем, думая, что есть нечто возвышенное, великое и отдаленное.

- К чему тогда совершенство, если все под ногами?- Чтобы осознать это.- Но ты же сама сказала, что идеала, совершенства - нет. - Да. Иногда мы полагаем именно в этом ключе. Но просто не слышим. Я не

говорила о цели как идеале. Я говорила о стремлении к идеалу. Почувствуй разницу. Совершенство - это процесс, а не результат.

- Здорово тебя там подковали. - Я много читаю. Опять же, размышляю.- Ну, а учителя, наставники?

- В том смысле, в котором ты говоришь, их ТАМ нет. Но есть книги, природа и жизнь. Это и есть учителя.

- Книги написаны на плоскости.- Большинство - да. Они и созданы для развлечения тех, кому на плоскости хорошо.

Эти сочинения приближают к смерти. Но есть книги, которые писались в иных пространствах. Хотя, их авторы на плоскости и жили.

- А что ты скажешь... про...- Степу? Он не совершил еще должного числа ошибок, которые суть есть наше

достояние. - Мудрёно. Надо, получается, нарубить дров, чтобы быть удостоенным? Или, что ли,

наследить.- Кому-то - да. - А тебе?- Что - мне?- Вот, я задам вопрос - попробуй ответить некриво.- Попробую.- Ты - женщина. Разве тебе не хочется иметь детей, нормальную семью...- Хочется, конечно. А еще хочется себя познать, сделать что-то полезное для нашей

планеты. Жизнь, Сашенька, не состоит из одного только бытового плана. Есть версия, что мы, люди, созданы не только для того, чтобы размножаться. Повторю: мы все хотим победить смерть.

- Ну, и, конечно, бессмертие ты понимаешь не в телесном плане. - Здесь нет разницы. Телесное и духовное едины. Просто, в животном мире больше

телесности. Но, если взять, например, дельфинов...- Или крыс. Или муравьев. Типа альтернативные цивилизации. И те, и другие, к

слову - тоже культуры андеграунда. Как мы.- Тонко подмечено. Но заметь: цивилизации крыс и муравьев гораздо древнее

человечества.- Не согласен. Мы - не крысы. Но мы, смею подчеркнуть, - так же паразитируем. В

частности, наша еда, с позволения сказать, кормовая база, - то, что мы умыкнули с плоскости. Мы даже электроэнергию воруем.

- Это только здесь, в бункере. ТАМ все несколько иначе. - Прям какое-то "прекрасное далеко". Слушай, Аннушка... а вдруг этого "ТАМ"

вообще не существует? - (Я накорец озвучил давнишнее свое предположение. Это как с загробным миром: мифов дофига, а реально никто еще не доказал наличие такового.)

- А что же тогда вообще по-твоему существует...- Ты. И я. Остальное - майя, видимость.- Двое - уже целая Вселенная. Мы только всегда почему-то этого стесняемся.- Чего - этого?- Того, что мы изначально, с самого своего рождения знаем: все самое сложное

сокрыто в простом. А теперь - пойдем гулять...

Трое

Сегодня утром Аня сообщила: у нас будет ребенок. Она уже на третьем месяце. Вот тебе и телесность, я, откровенно говоря, думал, здесь такое невозможно. Ну, что же... многое меняется, и я до сих не осознал, наверное, всей глубины события.

Конечно же, я в замешательстве. Возникает же ряд житейских проблем, основная из которых - медицинское сопровождение. Да и вообще: малыш что - света белого не

взвидет? В смысле, не освятят его лучи утреннего Солнца, да и дневного с вечерним – тоже. В растерянности и Аня; она думала, обычная задержка, связанная со сменой среды. Нет - беременность. Что же ОНИ ТАМ - не все предусмотрели? С людьми, между прочим, имеют дело - живыми к тому же.

Да, забыл сказать: умерла Люба. Инсульт. Два дня лежала, сказать ничего не могла, двигала только правой рукой, немного поворачивала голову, но с трудом. А в глазах – испуг, и слезы стекают по щекам. Все время у ее постели сидел Леша. Оказалось, этот могильщик – сердобольный человек. Сейчас мы ее несем хоронить – туда же, куда отнесли Эдика. Вернемся - продолжу эту запись. Расскажу наконец о…

...Многоточие я приписал сам. Последний из найденных мною листков (если я, конечно, не ошибся в упорядочивании рукописи) исписан с двух сторон, и я точно не знаю, существует ли продолжение за словом "о". Очень хочется надеяться, что – да.

2010-2015 г.г.

Геннадий Михеев