восточный ФАКУЛЬТЕТСАНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО

УНИВЕРСИТЕТА

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯАКАДЕМИЯ

ПРАВОСЛАВИЕНА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ

275-ЛЕТИЕ РОССИЙСКОЙ ДУХОВНОЙ МИССИИ

В К И Т А Е

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

„АНДРЕЕВ И СЫНОВЬЯ"

1993

Ответственные редакторы:

действительный член Российской Академии наук, профессорM. H. БОГОЛЮБОВ

доцент С.-Петербургской Православной Духовной Академииархимандрит АВГУСТИН (НИКИТИН)

Составитель Сборниках

доцент кафедры истории стран Дальнего Востока восточногофакультета С.-Петербургского Государственного университетаН. А. САМОЙЛОВ

Управляющий издательством А. В. Старынин

Оформление обдожки В. Д. Кашина

ПРАВОСЛАВИЕ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ

Технический редактор С. Н. Холстинина

Корректоры И. М. Пьянкова, С. П. Доничкина, Н. В. Викторова

Выпускающий О. Я. Карманова

fСдано-.в "набор 26.01.93. Подписано к печати 19.05.93. Форма! 60 X 90Vie-Гарнитура «Литературная». Печать высокая. Усл. печ. л. 10,0. Тираж 3000 экз.

Заказ 24.

Издательство «Андреев и сыновья»196143, Санкт-Петербург, а/я 176, ул. Орджоникидзе, 5.

'Ордена 'Трудового Красного Знамени ГП «Техническая книга» типография№ 8 Мининформпечати РФ. 190000, г. Санкт-Петербург, Прачечный пер., д. 6.

! ISBN 5—£7450 041—4 © Издательство„Андреев и сыновья",1993.

Памяти делателей Российской Православной

Миссии в Китае, людей духовных и светских,

посвящается

ПРЕДИСЛОВИЕ

Российская Духовная Миссия в Пекине, посвящая свои трудыпроповеди Православия, духовному окормлению паствы, пере-воду Священного Писания, богослужебных и духовно-нравствен-ных книг на языки Дальнего Востока — китайский, маньчжур-ский, внесла, одновременно, заметный вклад в историю дипло-матических отношений двух великих государств, в развитиеотечественной и мировой синологии. Основанная по велениюимператора Петра I Великого, Миссия действовала в Китаепреемственно в XVIII, XIX и XX вв. В 1991 г. исполнилось275 лет со времени прибытия в Пекин первой Миссии, началь-ником которой был архимандрит Илларион (Лежайский), вос-питанник Киевской Духовной Академии, состоявший настояте-лем в Якутском Спасском монастыре. Откликаясь на эту примет-ную дату в истории народов России и Русской ПравославнойЦеркви, восточный факультет Санкт-Петербургского государ-ственного университета и Санкт-Петербургская ПравославнаяДуховная Академия в феврале 1991 г. провели совместно на-учный семинар, материалы которого составили настоящий Сбор-ник. 26 февраля заседания семинара, работу которого открылректор СПбГУ академик С. П. Меркурьев, состоялись в Петров-ском зале университета. Со вступительным словом выступили де-кан восточного факультета академик M. H. Боголюбов и профес-сор-протоиерей Владимер Сорокин, в то время ректор ДуховнойАкадемии. 27 февраля семинар работал в Актовом зале Духов-ной Академии. Утром, перед началом заседания о. ректор в ака-демической церкви совершил молебен и панихиду по началь-никам Миссии. В тот же день на Братском кладбище Алексан-дро-Невской Лавры панихиду у памятника на могиле выдающе-гося китаеведа архимандрита Иакинфа (Бичурина), начальника9-й миссии, отслужил доцент Духовной Академии архимандритАвгустин (Никитин).

Начало укоренению Православия в Китае положило скром-ное служение в Пекине, в обращенной в церковь старой китай-ской кумирне, о. Максима Леонтьева. В 1685 г. многотысячное,хорошо вооруженное войско императора Канси сломило сопро-тивление казаков, оборонявших Албазин, и разрушило этот рус-

—5—

ский острог на Амуре. Небольшому отряду из числа оставшихсяв живых защитников Албазина, оказавшемуся в плену, быласуждено стать первой православной общиной в пределах Китая.Приведенных в Пекин албазинцев Канси причислил к наслед-ственному военному сословию, включил их в свою гвардиюпод именем Русской сотни. Им отвели квартиры, назначили жа-лованье и дали в жен китаянок. Впоследствии из албазинцеввышли первые толмачи и драгоманы. В китайском окружениивскоре дал о себе знать процесс языковой и духовной ассими-ляции. Тем большими здесь были заслуги о. Максима. Приве-денный в Пекин вместе с албазинцами-казаками этот кроткий,благочестивый пастырь постоянным богослужением, требами ипроповедью более четверти века поддерживал родную верув сородичах, привлекая к ней и китайцев. Государь Петр I даль-новидно оценил также и государственное значение присутствияв столице Китайской империи православной общины и в своемуказе от 18 июня 1700 г. повелел писать к Киевскому митропо-литу Варлааму (Ясинскому), чтобы он «поискал в малороссий-ских своей области городах и монастырях из архимандритов иигуменов или иных знаменитых иноков доброго и ученого иблагого жития человека, которому бы в Тобольску быть митро-политом, и мог бы Божиею помощью в Китае и в Сибири в сле-поте идолослужения и в прочих неверствиях закоснелых человекприводить в познание и служение истинного, живого Бога, ипривел бы с собою добрых и ученых не престарелых иноковдвух или трех человек, которые бы могли китайскому и мун-гальскому языку и грамоте научитись».

Со временем Православная Миссия на долгие годы стано-вится в Китае своего рода школой высших практических и на-учных знаний во всех областях китаеведения. Многие имени-тые русские синологи, лица духовные и светские, провелив этой школе долгие годы, изучая языки и письменности, рели-гии, нравы, обычаи, историю, литературу народов ДальнегоВостока — Китая, Маньчжурии, Тибета, Монголии. Из ученикови членов Миссии вышли первые российские профессора китай-ского и маньчжурского языков — архим. Даниил (Сивиллов)(1798—1871), О. П. Войцеховский (1793—1850), К. А. Скачков(1821—1883), И. И. Захаров (1816—1885), Д. А. Пещуров( 1833—1913). Член-корреспондент Петер бургской Академиинаук (с 1819), директор Российского комитета Библейского об-щества архимандрит Петр (Павел Иванович Каменский), окон-чивший Нижегородскую Духовную Семинарию, учившийся в Мо-сковском университете, состоял учеником 8-й миссии (1793—1808) и начальником 10-й миссии (1821—1830). Знаток и со-биратель книг и рукописей, архим. Петр основал миссийнуюбиблиотеку. Его товарищ по 8-й миссии Степан Васильевич Ли-повцов, воспитанник Казанской Духовной Семинарии, одновре-менно с ним был избран членом-корреспондентом Петербург-

— 6 —

ской Академии наук по классу литературы и древностей Во-стока. Им был сделан перевод Нового Завета на маньчжурскийязык. На протяжении 14 лет, с 1807 по 1821 г., Миссию воз-главлял архим. Иакинф (Никита Яковлевич Бичурин). Егоученые труды трижды были удостоены Демидовской премии,в их числе его Грамматика китайского языка. Он состоял чле-ном-корреспондентом Петербургской Академии наук (с 1828),членом Азиатского общества в Париже. Автор большого китай-ско-русского словаря и многих капитальных трудов по историиКитая и Монголии, истории религий Китая архим. Палладий(Петр Иванович Кафаров), получивший образование в Казан-ской Духовной Семинарии и Петербургской Духовной Акаде-мии, вел в Миссии просветительскую и научную работу с пере-рывами на протяжении 40 лет. Первый в России магистр мон-гольской словесности академик Василий Павлович Васильев,декан Факультета восточных языков (1878—1893) С.-Петербург-ского университета, провел в Миссии десятилетие в занятияхкитайским, тибетским, санскритским, монгольским, маньчжур-ским языками, в изучении буддизма. Выдающимся синологомбыл архимандрит, впоследствии митрополит Пекинский и Китай-ский Иннокентий (Иоанн Аполлонович Фигуровский), возглав-лявший Миссию с 1896 по 1931 г.

В 1719 г. по предложению митрополита Тобольского Фило-фея (Лещинского) при согласии Петра I было решено учре-дить в Пекине православную епископскую кафедру. ОднакоИннокентий (Колчицкий/Кульчицкий) ни в 1721, ни вторичнов 1726 г. не был допущен в Пекин китайским правительствоми в сане епископа Иркутского трудился среди народов Восточ-ной Сибири как миссионер и церковный устроитель. Прослав-ленный в 1804 г. св. Иннокентий являлся небесным покровите-лем Миссии. Русская Православная Церковь отмечает его па-мять 22 февраля.

В 1858 г. Миссия получает право на свободную христиан-скую проповедь в Китае, в 1864 г. с нее снимаются диплома-тические обязанности, которые Миссия выполняла на протяже-нии 150 лет. Постепенно устанавливаются миссионерские связис епархиями Дальнего Востока России, где имелось китайское,маньчжурское, корейское население, с Русской Духовной Мис-сией в Японии, куда из Пекина направляются духовные книгив переводе на китайский язык. Православная епископская ка-федра была учреждена в Китае лишь в 1902 г., поэтому на-чальник 16-й миссии архимандрит Флавиан (Николай Николае-вич Городецкий; впоследствии митрополит Киевский и Галиц-кий) для представления к рукоположению на священство Митро-фана Цзичуня ездил в 1882 г. в Японию к епископу Николаю(святому равноапостольному Николаю Японскому), одному извеличайших православных подвижников XIX столетия. О. Мит-рофан, первый священник в Миссии, совершавший службы на ки-

— 7 —

тайском языке, принял мученическую смерть 23 июня 1900 г.вместе ,со многими православными китайцами и албазинцами,погибшими в дни «боксерского» восстания. Автономная Право-славная Китайская Церковь, учрежденная в 1956 г., чтит па-мять святых православных новомучеников 24 июня.

В 1991 г. Министерство науки, высшей школы и техниче-ской политики Российской Федерации утвердило республикан-скую комплексную научно-исследовательскую программу «На-роды России: 1991—1995. Возрождение и развитие». Научнымруководителем Программы является доктор экономических наук,профессор С.-Петербургского государственного университетаВ. Т. Пуляев. Эта Программа в разделе «Религия в духовнойкультуре общества» содержит тему, озаглавленную «Роль Рус-ской Православной Церкви в установлении и развитии связейсо странами Азии и Африки». Данный Сборник публикуетсяв плане этой темы и на средства, выделенные для его публика-ции из бюджета Программы, за что здесь приносится благодар-ность проф. В. Т. Пуляеву и проф. В. Н. Красильникову, про-ректору СПбГУ по научной работе. Здесь также хочется по-благодарить заведующего кафедрой китайской филологииСПбГУ проф. Е. А. Серебрякова, заведующего кафедрой историистран Дальнего Востока СПбГУ проф. Г. Я. Смолина и заве-дующего редакцией журнала «Христианское чтение» — печат-ного органа Санкт-Петербургской Православной Духовной Ака*демии В. С. Белоненко, которые любезно прочитали материалыСборника и сделали свои замечания. Организация научного се-минара и составление Сборника из материалов, предоставленныхего участниками, осуществлены Н. А. Самойловым, доцентомкафедры истории стран Дальнего Востока восточного факуль-тета СПбГУ.

Сборник не создает, конечно, целостного представленияо разносторонней деятельности Миссии на протяжении трех сто-летий, о ее тружениках, о их вкладе в духовную культуру,науку. Святитель Николай Японский считал, что «Пекинскаямиссия—мать японской». Хочется думать, что изучение востоко-ведами пути, пройденного Миссией, получит продолжение. Вме-сте с этим свою особую историю имеет утверждение Правосла-вия в Японии, Корее, на Дальнем Востоке России. Стремлениемпривлечь внимание исследователей к этим граням служенияРусской Православной Церкви объясняется общее название,данное Сборнику: «Православие на Дальнем Востоке».

Академик M. H. Боголюбов

От редколлегии

Названия научных учреждений, библиотек и архивов при-ведены в Сборнике по состоянию на момент представлениястатей.

H. Ю. Новгородская

РОЛЬ И МЕСТО РОССИЙСКОЙ ДУХОВНОЙ МИССИИВ ПЕКИНЕ В ИСТОРИИ РУССКО-КИТАЙСКИХ

ОТНОШЕНИЙ (КОНЕЦ XVII—XVIII В.)

Почти сто лет назад известный русский историк Н. И. Весе-ловский очень точно определил, сколь значительную роль в исто-рии развития отношений между Россией и Китаем играла дея-тельность Российской Духовной Миссии в Пекине и сколь ве-лика научная ценность наследия, оставленного ее членами. Он,в частности, писал: «Русская духовная миссия в Пекине — этосвоеобразное учреждение, возникшее в силу исторических случай-ностей,— оказала русскому правительству такую великую услугув деле сношения с Китаем и способствовала такому успехув области изучения нами китайского народа, его языка и лите-ратуры, что всякий еще не обнародованный источник, служащийк уяснению прошлого этой миссии, необходимо должен воз-буждать интерес как в смысле историческом, так и в смыслебытовом» 1.

Деятельность Российской Духовной Миссии в Пекине былаочень разнообразна; не ограничиваясь собственно религиознойсферой, она также распространялась на политическую, торгово-экономическую, научную и культурную области.

Как известно, зарождение русской православной церквив Китае восходит к концу XVII в., когда во время военныхстолкновений в Приамурье по указу китайского императораКанси из пленных казаков, большую часть которых составлялизащитники Албазина, а также из перебежчиков на северо-востоке Пекина было образовано русское поселение. Выходцыиз России были приписаны к одному из восьми, желтому с кай-мой, знамени цинского войска, им было назначено цз государ-ственной казны содержание и дано право исповедовать собст-венную веру2.

Для богослужения русским была передана во владение буд-дийская кумирня, которую доставленный вместе с албазинцами

в Пекин о. Максим обратил в часовню во имя святителя Нико-лая Чудотворца3. Китайцы эту часовню прозвали «Лоча мяо»(«Русский храм»)4. В 1696 г. по распоряжению Тобольскогомитрополита Игнатия о. Максим с присланными из России вер-хотурским священником Григорием и тобольским дьяконом Лав-рентием освятили албазинскую часовню «во имя св. Софии Пре-мудрости Божией»5. Однако новое название не пришлось падуше ни прихожанам, ни священнослужителям, поэтому в болеепозднее время церковь по-старому именовалась Никольская.

Так, в «Записках» Джона Белла, посетившего Китай в со-ставе посольства Л. В. Измайлова (1719—1722), сохранилисьсведения о том, что 6 декабря 1720 г., в день св. Николая, этуцерковь посещал российский посланник и «слушал там обедню»6.В документах конца XVIII в., например в рапорте ученикамиссии А. Владыкина от 3 апреля 1795 г., церковь также упо-минается как Никольская7.

Хотя проповедью христианства русские священники в Китаеглавным образом занимались среди немногочисленных алба-зинцев и их потомков, тем не менее уже в начале XVIII в.у китайцев бытовали довольно четкие представления о роли,,которую христианская религия играла в жизни русского на-рода. Например, в «Июйлу» («Записках о чужеземном крае»),,составленных цинским чиновником Тулишенем во время путе-шествия по России в 1712 г., отмечалось, что русские «весьманабожны и великую имеют веру к своему богу. Постных днейу них много, и начав от их хана, даже до последняго человека,,и все те народы, кои приняли их русскую веру, от мала до ве-лика, в одном году, весною, летом, осенью и зимою содержатчетыре великих поста... В тот самый день, в который женятся*ходят жених и невеста в молитвенный храм, Тяньджутан, и от-правляют некоторую богу их службу, а потом совокупляютсябраком. Мертвых или покойников кладут в гробы и носят их.также в молитвенные храмы для отправления по их вере не-которыя службы, и потом при оных храмах кладут их в землю,,зделав наверху могилы небольшой бугорок»8.

Были ли все эти знания получены Тулишенем из бесед с рус-скими и наблюдений, сделанных во время путешествия по Рос-сии, или какие-то из перечисленных обрядов стали ему известныв результате знакомства с бытом проживавших в Пекине алба-зинцев, сказать трудно. Не исключено также, что часть инфор-мации китайский посол получил от архимандрита Иллариона( Лежайского), который в сопровождении нескольких священно-служителей был направлен из России в Пекин вместе с возвра-щавшимся на родину Тулишенем.

Архимандрит Софроний (Грибовский) в «Уведомлении о на-чале бытия россиян в Пейдзине и о существовании в оном гре-короссийск©й веры» писал о том, что «император Канси, желаяновоприбывшим российским священникам сделать во всем удо-

—ю—

вольствие, сверх оказанных им своих милостей, приставил к нимсамого любезнаго своего вельможу, чином генерала, которойбы часто приезжая к старшему священнику, наведывался како его здравии, так узнавал бы не имеет ли от кого ли он с прот-чими какой нужды? или не терпит ли от кого какой обиды?»9.

Таким образом с самого начала существования РоссийскойДуховной Миссии в Пекине зародилась связь между отдельнымиее членами и представителями цинских властей. В дальнейшемна протяжении всего XVIII в. эти связи укреплялись и расши-рялись, что было вызвано активизацией внешнеполитическойдеятельности обоих государств. Кяхтинский трактат, заключен-ный 21 октября 1727 г., наряду с основными положениями о гра-нице, порядке дипломатических и торговых сношений междуРоссией и Китаем закрепил статус и порядок содержания в Пе-кине Российской Духовной Миссии.

Российское купечество получило право на беспошлинную тор-товлю в столице Цинской империи и разрешение на пригранич-ную торговлю в Кяхте и Цурухайту. Полностью в распоряже-ние Российской Духовной Миссии был передан расположенныйв юго-восточной части города Посольский двор, где обычно^останавливались приезжавшие в Китай члены российских ди-пломатических миссий и торговых караванов, оттого место этополучило название «Элосы гуань» («Российское подворье»).Как выглядело Российское подворье накануне заключенияКяхтинского трактата, можно представить из описания, остав-ленного Д. Беллом. Путешественник отмечал, что «... дом, ко-торой называется Русским подворьем... окружен высокою кир-пичною стеною, и входят в него большими воротами, напротивукоих находится большая комната в которую восходят по не-скольким ступеням. Пол в ней устлан четвертинами белаго ичернаго мрамора. По правую и по левую ея сторону находятсядва небольшие покоя спален. Их то и выбрал себе наш послан-ник (Л. В. Измайлов. — Я. Я.). На сем же дворе стоят двоехоромы, разделенные на многие покои, где поместилися всенаши люди. Сии строения об одном только ярусе, окна в нихвелики и вставлены в них решотки, наклеенныя белою бумагою.Полы в них чрезвычайно легки и подняты высоко. Состоят онииз тонких прибоин, покрытых камышем и наклееных бумагою.Кровли на них весьма свисли со стен и покрыты муравленоючерепицею, которая невредима стоит многие веки. Спальныякомнаты обиты прибоинками и обмазаны самым белым алеба-стром» 10.

На территории подворья с разрешения цинских властейпредполагалось построить русскую церковь и в дополнениек находящемуся в Пекине «ламе» прислать еще двух других.•Согласно трактату, наряду с духовными лицами в Пекин такжепредполагалось направить шесть учеников для обучения китай-скому и маньчжурскому языкам п .

— 1 1 —

Таким образом и в России, и в Китае практически одновре-менно правительства осознали, что для дальнейшего развитияотношений необходимо иметь переводчиков, как их тогда назы-вали — толмачей. Следует отметить, что Россия оказаласьв более выгодном положении, так как параллельно с подготов-кой переводчиков в Пекине русское правительство уже в XVIII в.неоднократно пыталось организовать изучение китайского иманьчжурского языков в Москве и Петербурге12.

Цинский же двор в силу проводимого им внешнеполитиче-ского курса, нацеленного на изоляцию страны от внешнего мира,вынужден был ограничиться учреждением в Пекине двух школ,одной — по изучению латыни, а другой — по изучению русскогоязыка. Русская школа была основана в период правления импе-ратора Канси, и в качестве преподавателей в ней выступаликак албазинцы, так и священники и ученики Российской Духов-ной Миссии. Известно, что к работе в школе привлекался, на-пример, И. К. Россохин. Вместе с учителем русского языка мань-чжуром Фулахэ он перевел на маньчжурский язык «Грамматикурусского языка» Смотрицкого13. Тесные контакты между уче-никами Российской Духовной Миссии и состоявшими на службев Русской школе цинскими чиновниками существовали на про-тяжении всего XVIII в. Для китайской стороны эти контактыне только открывали возможность изучения русского языка, нои были источником, из которого она черпала знания о Россиии населявших ее народах. Для русских эти контакты также нетолько помогали хорошо изучить Китай и научиться ориенти-роваться в политической ситуации внутри страны и за ее преде-лами, но и предоставляли уникальную возможность познако-миться с отдельными сторонами жизни и деятельности цинскогообщества. Навыки общения с китайцами, чья политиче-ская культура, психология, мировоззрение и религия значи-тельно отличались от европейской, члены Российской ДуховнойМиссии приобретали постепенно, извлекая уроки из собствен-ного опыта на будущее. Кстати, бывшие ученики Миссии охотноделились полученными знаниями со своими соотечественниками.Так, И. К. Россохин, давая наставления главе торгового кара-вана Францу Елачичу, направлявшемуся в Пекин в 1753 г. дляприобретения книг, пострадавших во время пожара в Кунст-камере (1747), сообщал, что «книгу о происхождении элетскогоили калмыцкого народа историю, ни через кого иного достатьне можно, как через шубинов в Коллегии Лифаньюань приконторе Хыу-сы обретающихся,.. а достать ее можно тайным иласковым образом через подарок» 14.

Надо полагать, что сам И. К. Россохин в бытность своюв Китае неоднократно прибегал к подобному способу приобре-тения книг, ибо как иначе он мог заполучить карту Китая с на-званиями на китайском языке? К этой карте он сделал тран-скрипцию географических названий на русском языке и:

— 1 2 —

в 1737 г. вместе с Л. Лангом отправил в Россию15. По-види-мому, о случившемся стало каким-то образом известно цинскимвластям, ибо именно в 1737 г. осуществлявший надзор за Рос-сийским подворьем цензор Хэ Цин представил на высочайшееимя доклад следующего содержания: «Обоюдный торг с Рос-сией следует проводить только в приграничных краях. Тем рус-ским, которые проживают в столице прошу запретить веститорговлю, позволить лишь менять товар на товар, но нив коем случае не допускать продажи на деньги в золоте ив серебре.

Ученики-подростки, обучающиеся в столице нашей грамоте,не должны произвольно выходить из Подворья на улицы. Непродавать им никаких запрещенных изделий, чертежей нашейземли (географических карт. — Я. Я.), позволяющих им полу-чить представление и знакомство с внутренними землями нашейстраны» 16.

Однако, несмотря на строжайшие запреты, спустя более по-лувека история повторилась: ученик Миссии А. Владыкин«чрез многое старание тайно посредством одного офицера избиблиотеки ханского племянника» получил «План всего Китай-ского государства и земли Мунгальской», составленный по указуимператора Цяньлуна состоявшими на службе при цинскомдворе западноевропейскими миссионерами17. Карта Китая,а также План Пекина были переведены на русский язык и пре-поднесены А. Владыкиным российскому императору18.

При императоре Канси иезуиты стали играть роль перевод-чиков и советников на переговорах с Россией, такой порядоксохранился и при его преемниках — императорах Юнчжэне иЦяньлуне. В XVIII в., несмотря на общую неблагоприятную об-становку, положение тех из них, кто занимался «русским вопро-сом», не ухудшилось по сравнению с концом предыдущего сто-летия. Например, Доменик Паренин (1665—1741), иезуит изФранции, при императоре Канси был назначен переводчикомвсех миссий, приезжавших в Китай из Португалии и России.При императоре Юнчжэне в 1729 г. Д. Паренин возглавилШколу латинского языка в Пекине. После его смерти пост главыШколы вплоть до 1744 г. занимал его соотечественник АнтуанГобиль (1689—1759)19. Приехав в Пекин в 1723 г., А. Гобильспустя два года начал брать уроки маньчжурского языка у Па-ренина и, обладая феноменальной памятью, очень быстро достигв этой области больших успехов. А. Гобиль был человеком ши-роко эрудированным, он разбирался в физике, теологии, астро-номии, географии, истории и литературе, не случайно А. Гум-больдт назвал его «самым образованным из всех миссионеров-иезуитов»20. Незаурядность А. Гобиля не осталась незамеченнойпри цинском дворе. Его активно использовали и как картографа,и как переводчика во время приезда в Пекин европейских мис-сий, и как преподавателя Школы латинского языка, где он не

—13—

просто учил переводу с латыни официальных бумаг, поступав-ших из российского Сената в Лифаньюань, но и способствовалформированию у учеников Школы достоверных представлений•о России.

Посланцы из России встречались с иезуитами не только наразличного рода мероприятиях при цинском дворе, они обща-лись и в неофициальной обстановке, часто наведываясь в рас-лоложенные в Пекине Итальянскую, Португальскую и Француз-скую духовные миссии. Следует отметить, что эти контактыбыли полезны как с практической точки зрения — обмен инфор-мацией по самому широкому кругу вопросов, так и с научной —было положено начало связям между европейскими и россий-скими китаеведами. Немало усилий для установления друже-ских отношений с католическими веропроповедниками приложилнеоднократно посещавший Китай Л. Ланг. В 1730 г. он привезиз Цинской империи в Россию 82 тетради в 8 папках китайскихя маньчжурских книг, полученных от иезуитов. В ответ на этов 1735 г. Академия наук отправила с Л. Лангом целый ряд из-данных ею работ21. При посредничестве Л. Ланга такжеустановилась переписка между находившимися в Китае ка-толическими веропроповедниками и учеными из Импера-торской Академии наук. Известно, что А. Гобиль переписывалсяс профессором греческих и римских древностей и восточныхязыков Г. Байером, а также с Президентом Академии наук —К. Г. Разумовским. В марте 1839 г. А. Гобиль был избранпочетным членом Российской Академии наук2 2. Естественно,что служба при дворе китайского императора заставлялаиезуитов быть крайне осмотрительными, они не толькостарались лишний раз не афишировать перед цинскими вла-стями свое знакомство с обитателями Российского подворья, нои тем более держали в тайне от них, что пользовались мило-стями российского двора.

С 60-х гг. XVIII в. в связи с запретом российским торговымкараванам заниматься коммерческой деятельностью в Пекинесущественно сократился приток русских в китайскую столицу.В результате Российская Духовная Миссия превратилась по сутив единственный постоянный и наиболее достоверный источникинформации о событиях в Китае. В донесениях членов Миссиив силу этих обстоятельств значительно больше места стало уде-ляться новостям политического характера и вопросам межго-сударственных отношений на Дальнем Востоке и в Централь-ной Азии.

К этому же времени относится учреждение нового должно-стного лица — пристава Духовной Миссии, назначавшегося изчисла чиновников Министерства иностранных дел России. По-мимо организации и доставки членов Духовной Миссии приставвыполнял в Пекине отдельные дипломатические поручения23,по мере необходимости привлекая к этой деятельности других

членов Миссии, главным образом — учеников. Так, «по настав-лению» пристав Миссии В. Игумнова ученики шестой ДуховнойМиссии А. Агафонов, А. Парышев и Ф. Бакшеев вели «Журналсекретных действий, намерений, случаев и перемен бывшихв Тайцинском государстве с 1772 по 1782 год». Документ этотинтересен тем, что в нем очень точно отражены образ жизнирусских учеников, их отношения между собой и с другими чле-нами Миссии, а также с цинскими чиновниками.

В «Журнале» говорилось, что ученики имели «как с ман-журы, так и с китайцы дружебныя обращения, и в тех дружеб-ных многократных обращениях свидаяся часто... приобрелимногих друзей, из которых некоторыя весьма открыто дружи-лися» с ними и открывали «таинства, которыя касаются осо-бливо до государства»24.

Авторы «Журнала» пытались найти ответы на многие важ-ные вопросы. Почему цинское правительство неоднократно при-останавливало русско-китайскую приграничную торговлю? Ка-кова была причина бегства калмыков из России? Из-за чего-бежали из России в Китай крепостные с Нерчинского за-вода? 2 5

Следует отметить, что с мнением учеников цинские санов-ники очень считались и часто обращались к ним за справками:по самым разным вопросам. Как-то, например, по распоряже-нию императора Российское подворье посетили два маньчжур-ских офицера, которые интересовались, какое русские воины«надевают коженое платье, что ружейная пуля не берет»? и«какого зверя эта кожа?»2 6. Надо сказать, что ученики далеконе всегда были откровенны в подобного рода беседах. На сейраз «едва от смеха удержавшись» они сообщили дворцовымслужителям, что «наши солдаты не боятся пуль ружейных», таккак одеты в «кафтаны из кожи морского зверя», а берут этикожи «в дань из вновь покореннаго владения на островах Се-вернаго моря»27.

Смешное соседствовало с грустным, тяготы быта и долгиегоды жизни, проведенной на чужбине, зачастую трагически ска-зывались на судьбах русских миссионеров, но их лучшаячасть несмотря ни на что продолжала служить Вере и Оте-честву. Поэтому сегодня, воскрешая с помощью документовв памяти имена и события, связанные с историей РоссийскойДуховной Миссии в Пекине, следует особо отметить, скольвелика была ее роль в развитии русско-китайских отношенийв XVII—XVIII вв.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Веселовский H. И. Материалы для истории Российской ДуховнойМиссии в Пекине. СПб. 1905. С. 1.

2 Краткая история Русской православной миссии в Китае, составленнаяпо случаю исполнившегося в 1913 году двухсотлетняго юбилея ея существо-вания. Пекин. 1916. С. 1.

3 Там же.4 Термином «лоча», произошедшим от индийского «ракша», что означает

демон, китайцы в XVII в. называли русских поселенцев в Приамурье.5 Краткая история Русской православной миссии... С. 15.6 Русско-китайские отношения в XVIII веке. Материалы и документы.

Т. 1. 1700—1725. М. 1978. С. 526.7 Продолжение дипломатического собрания дел между Российским и

Китайским государствами с 1764 по 1796 г. Сочинено из подлинных бумагМосковскаго главного архива Министерства иностранных дел начальником2-го Отделения коллежским советником и кавалером Иваном Колосовым.Отдел рукописей Государственной библиотеки им. В. И. Ленина. Ф. № 273(К. А. Скачкова). Карт. 27, № 2. Л. 279 об.

8 Русско-китайские отношения в XVIII веке. Т. 1... С. 465.9 Веселовский Н. И. Материалы... С. 14.10 Русско-китайские отношения в XVIII веке. Т. 1... С. 522.11 Русско-китайские отношения. 1689—1916. Официальные документы.

М. 1958. С. 19—20.12 Занятия по изучению китайского и маньчжурского языков с 1739

по 1743 г. при Канцелярском дворе московской конторы Коллегии иностран-ных дел вел китаец Чжоу Гэ; с 1741 по 1751 г. в школе при Академиинаук в Петербурге уроки давал И. К. Россохин; с 1761 по 1767 г. такжев Петербурге преподавал А. Л. Леонтьев; и, наконец, с 1798 по 1801 г. приКоллегии иностранных дел функционировала школа Антона Владыкина.Подробно см.: Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения. М.1977. С. 44—46, 50—60, 69—71, 80—82.

13 Скачков П. Е. Указ соч. С. 42.14 Там же. С. 48.15 Скачков П. Е. Очерки... С. 43.16 Хуанчао вэньсянь тункао (Всеобщее исследование письменных памят-

ников царствующей династии). Цит. по: Хэ Цютао Шофан бэйшэн (Истори-ческое описание северных земель). Цз. 11 нач. Л. 7.

1 7 Продолжение дипломатического собрания... Л. 280.18 Скачков П. Е. Очерки... С. 376.19 Widmer E. The Russian Ecclesiastical Mission in Peking during the

18-th century. Camb. (Mass.).. 1976. P. 109—110.2 0 Pfister S. J. Notices biographiques et bibliographiques sur les jésuites

de l'ancienne mission de Chine. 1552—1773. Chang Hai. 1934. T. ILP. 672—673.

21 Скачков П. Е. Очерки... С. 32—33.2 2 Pfister S. J. Notices biographiques. .. T. II. P. 674.2 3 Скачков П. Е. О ч е р к и . . . С. 1 8 1 — 1 8 2 .2 4 Продолжение дипломатического собрания... Л. 209—209 об.2 5 Там же. Л. 219 об.—224, 232—235.2 6 Там же. Л. 225—225 об.2 7 Там же. Л. 226—226 об.

—16—

Г. И. Саркисова

ИЗ ИСТОРИИ 5-й ДУХОВНОЙ МИССИИ В ПЕКИНЕ

Кяхтинский трактат 1728 г. подтвердил права России на существование в Пекине Российской Духовной Миссии, пред­ставители которой находились здесь уже с 1715 г. Необходимо отметить, что все это время китайское правительство благо­склонно относилось к российским миссионерам, поддерживало их жалованьем и натуральным содержанием. Особое значение в истории Российской Миссии имела V статья Кяхтинского трактата: на ее основании Миссия получила право сравнительно регулярно принимать в Пекине русских священников. Их содер­жание китайское правительство обещало осуществлять «по прежнему прецеденту». Беспрепятственное отправление в Пе­кине религиозных обрядов православной церкви также бралось под охрану местных властей. Кроме того, согласно V статье, разрешался прием и обучение в Пекине шести русских учеников китайскому и маньчжурскому языкам К

За всю историю существования Российской Духовной Мис­сии в Пекине ее состав менялся двадцать раз (с 1715 по 1956 г.)1а. При этом необходимо отметить, что пребывание ду­ховных представителей в Пекине не всегда укладывалось в одни и те же временные рамки: нередко регулярность замены глав миссий и их свиты нарушалась по тем или иным обстоятель­ствам. Наглядным примером этому служит история очень зна­чительной по времени пребывания в Пекине пятой Духовной Миссии (1755— 1771).

Наиболее полно история Пекинской Духовной Миссии отра­жена в дореволюционной историографии. Ей посвящен фунда­ментальный труд Н. Адоратского «Православная миссия в Ки­тае за 200 лет ее существования»2, основанный на богатой источниковой базе3. В деятельности Пекинской Духовной Мис­сии ее исследователь выделил два периода. Гранью, отделяю­щей первый период от второго, является, по мнению Н. Адорат­ского, 1745 г. — начало деятельности четвертой миссии. Объяс­няет он это следующим образом: «С этого времени происходит перемена в дипломатических и торговых сношениях России с Китаем, с этого же времени прекращаются более чем на 100 лет русские караваны в Китай. В истории православной мис­сии второй период ознаменовывается переходом в ведение мис­сии албазинской церкви и принадлежавших ей земель. С этого же времени начинается более правильная отчетность в делах миссии. Наконец, к двум первым задачам деятельности русской миссии — пасению албазинского стада и подготовлению в си­нологии учеников — во второй период присоединяется еще третья задача — служение дипломатическим и научным инте

2 Заказ № 24 — 17—

ресам»4. Важная отличительная черта Пекинской ДуховнойМиссии, по заключению Н. Адоратского, состояла в том, что^в глазах китайцев она «не имела политического характера; темне менее начальникам и членам ее часто удавалось приобретатьрасположение тех лиц, которые так или иначе могли иметьвлияние на ход политических дел Китайской империи»5.

В 1755 г. начальника четвертой Миссии (1744—1755) архи-мандрита Гервасия (Линцевского) сменил в Пекине архиман-дрит Амвросий (Юматов) (1717—1771). Он и прибывшие с нимцерковнослужители составили пятую Духовную Миссию. Ееглава архимандрит Амвросий, «человек образованный и с твер-дым характером»6, прежде был учителем пиитики в Московскойславяно-греко-латинской академии. Сохранилось описание егохарактера и внешнего вида: «был рачителен в домостроитель-стве, весел в обращении, возраста высокого, довольно плотен,бороду имел длинную»7. В состав духовной свиты архимандритаАмвросия вошли два иеромонаха, один иеродиакон и три цер-ковника. В указе Святейшего Синода от 18 июня 1753 г. о нихсообщается следующее: «Из Казанской епархии иеромонахСильвестр, Заиконоспаского училищнаго монастыря казначейиеромонах Софроний, Ставропагиального Новоспаского мона-стыря иеродиакон Сергий, церковники из находящихся в Мо-сковской славено-греко-латинской академии учеников школриторики Стефан Зимин, пиитики Илья Иванов, Алексей Дани-лов»8. Интересные сведения о некоторых членах свиты Юматовасообщил архимандрит Софроний (Грибовский), бывший главойвосьмой Духовной Миссии с 1794 по 1808 г.: «иеромонах Силь-Bectp крайне много пил, но при такой своей неумеренностивесьма был скуп; иеромонах Софроний, который при Успенскойцеркве, где он и жил, удавился; иеродиякон Сергий, коего поприезде в Пейдзин начальник его, архимандрит Амвросий, запьянственные и буйные дела отдавал директору каравана Алек-сею Владыкину для вызова9 в Россию, но директор диаконаСергия не принял, потому, как значится, в директорском к архи-мандриту сообщении, что Сергий не был лишен монашества и:диаконства»10. По словам Софрония (Грибовского), к главеМиссии и его свите были определены на службу китайским Три-буналом три русских перебежчика: Василий Александров, Иван:Козловский и Григорий Спицын11. Однако архивные мате-риалы свидетельствуют о том, что указанные служители былиназначены еще в России и прибыли в Пекин в составе свитыархимандрита Амвросия: «при Юматове новокрещеной ис пер-сиан Василей Александров, при иеромонахах Софроний — киев-ской житель Иван Козловской; при Сильвестре — вместо служи-теля, сын ево родной Григорей Спицын» 12. Подобное несовпаде-ние фактов наводит на мысль и о возможной недостоверностиматериала, на основании которого Софроний (Грибовский) оха-рактеризовал членов пятой Духовной Миссии.

—18—

Необходимо отметить, что несколько иной состав свитыархимандрита Амвросия указал П. Е. Скачков в «Очерках исто-рии русского китаеведения». У него представлены иеродиаконСергий, Никифор Коленовский и пристав Василий Игумнов13.

По решению Святейшего Синода архимандриту Юматову исвященникам предписывалось обучиться в Пекине китайскомуязыку. Причем Алексей Владыкин, директор готовившегосяк отправке в Китай каравана, выступил перед Синодом с пред-ложением осуществлять на первых порах обучение окруженияЮматова и его самого китайскому языку силами находившихсяв Пекине российских учеников, которые, по его мнению, моглибы выступать и в роли переводчиков 14. Из трех учеников, обу-чавшихся в Пекине с 1742 г.15 (А. Леонтьев, А. Канаев1 6,Н. Чеканов), двух — А. Леонтьева и А. Канаева — по распоря-жению Коллегии иностранных дел А. Владыкин должен былзабрать в Россию, а затем, по своему усмотрению, одного уче-ника оставить на Кяхте при таможне, а другого — в Коллегиииностранных дел1 7. В 1746 г. в составе четвертой духовной мис-сии в Пекин приехал еще один ученик — Ефим Сахновский.Его-то и предполагалось «оставить в Пекине для обученияархимандрита Юматова с протчими» 18, тем более, что, по сло-вам главы четвертой духовной миссии архимандрита Ленцов-ского, Сахновский «в учении прилежен, книги манжурские чи-тает и пишет, никанской общей язык знает столько, как и дру-гие ево товарищи, и оным говорит, а сверх того к обучениюохоту имеет...» 19.

Однако только по прибытии в Китай пятой духовной миссиив 1755 г., судя по всему, выяснилось, что уже нет в живыхАндрея Канаева и Никиты Чеканова. Они умерли в 1752 г.20.Поэтому А. Владыкин, выполняя указ Коллегии иностранныхдел, взял с собой в Россию оставшихся двух учеников: Ле-онтьева, направленного им по прибытии в Россию в Коллегиюиностранных дел, и Сахновского, оставленного для работы прикяхтинской таможне. Таким образом, планам Коллегии иност-ранных дел об использовании находившихся в Пекине учениковдля обучения членов пятой миссии китайскому языку не суж-дено было осуществиться. Более того, на весь срок пребыванияв Пекине Миссия архимандрита Амвросия осталась без учени-ков, которые, как известно, были не только включены в ее со-став из числа обучавшихся в Спасском монастыре, но и до-стигли пределов китайской столицы в караване Алексея Вла-дыкина среди других миссионеров. Однако Лифаньюань отка-зал ученикам Вавиле Ермолаеву, Степану Соколову, СтепануЯкимову и Ивану Озерову в приеме, сославшись на отсутствиев V статье Кяхтинского трактата положения о регулярностизамены одних учеников другими21. На самом деле причина от-каза заключалась в различного рода противоречиях междурусскими и китайскими властями по пограничным вопросам. Это

2* - 1 9 —

же обстоятельство являлось основным препятствием в решениивопроса о замене архимандрита Амвросия. Все запросы Синодапо этому поводу (с 1766 г.) Коллегия иностранных дел отказы-валась удовлетворить вследствие неурегулированности споровс китайской стороной22. Лишь в 1769 г. по достижении согласияв переговорах с китайскими властями Святейший Синод полу-чил разрешение на отправку в Пекин шестой миссии во главес архимандритом Николаем (Цветом)23. Его сопровождал комис-сар Игумнов, который, возвратясь из Пекина в Кяхту, 13 июля1772 года рапортовал губернатору: «архимандрит Юматов с про-чими духовными померли, а имянно: архимандрит 1 числа июля1771 года, иеромонах Софроний 30 июля 1770, иеродиакон Сер-гий 30 сентября 1768, псаломщик Алексей Данилов 7 апреля1772 года, а выехали с ним, Игумновым', из Пекина только одиниеромонах Сильвестр24, да один псаломщик Степан Зимин2 5,кои и прибыли с ним же, Игумновым, в Кяхту»26. При такомстечении обстоятельств, когда глава пятой миссии и большаячасть его окружения скончались на чужбине, так и не дождав-шись себе замены для возвращения на родину, особое значениеприобретает документ одного из немногих оставшихся в жи-вых— С. Зимина. Его доношение в Коллегию иностранных дел,поданное 7 июня 1773 г., представляет собой своеобразный от-чет о деятельности миссии. Именно на его основе Н. Адорат-ский представил историю пятой духовной миссии в своем ис-следовании, полностью передав содержание доношения С. Зи-мина в собственном изложении. Однако оригинальный текстэтого документа, составленного, как уже отмечалось, бывшимучеником школы риторики Московской славяно-греко-латинскойакадемии, представляет несомненный интерес. Доношению Сте-пана Зимина присущи лаконизм, обилие фактов, выраженныйавторский интерес к происходившим событиям. Поэтому текстэтого ценного исторического источника заслуживает не толькопересказывания и цитирования (как это сделал Н. Адоратский),но и публикации. Она осуществляется на основе копии, выявлен-ной в Архиве внешней политики России (АВПР) в фонде «Внут-ренние коллежские дела»2 7. Составителя этой копии, а такжевремя ее возникновения установить не удалось. Текст публику-ется с сохранением особенностей орфографии того времени, заисключением употребления мягкого и твердого знаков, которыепроставлены по современным правилам. Внесенная нами в текстпунктуация также соответствует нормам современного русскогоязыка.

В чем же состояла деятельность пятой духовной миссии падоношению Степана Зимина?

Важная сторона этой деятельности — политика христиани-зации. Поскольку Коллегия иностранных дел в своей перепискесо Святейшим Синодом выразила полное незнание, «о какихновокрещеных от архимандрита Юматова представляется»28,

— 2 0 —

есть основание предположить, что инициатива в обращенииместного населения в христианскую веру принадлежала главепятой духовной миссии в Пекине. В доношении Степана Зи-мина подобная деятельность архимандрита Юматова имеет ха-рактер разумный и постепенный. Это особенно важно в поли-тике привлечения «к православию чужестранных нации людей»,если учитывать опасения Коллегии иностранных дел, «не можетли от того произойти какого-либо с китайской стороны негодо-вания?»29. Именно эти принципы легли в дальнейшем в основупредписаний Коллегии иностранных дел архимандриту Нико-лаю (Цвету), сменившему о. Амвросия (Юматова) на его посту.Новому архимандриту необходимо было поступать с осторожно-стью при обращении китайцев в христианскую веру, «предусмат-ривая тамошния обстоятельства, дабы ни малой причины неподать тамошнему двору и народу к какому-либо негодованиюи неудовольствию»30.

Курьер В. Ф. Братищев, в 1757 г. побывавший в Пекине, ос-тавил в своем журнале интересные сведения о деятельностиархимандрита Амвросия. Заботясь о поддержании дружествен-ных отношений с местным населением и «для избежания отсвоевольного китайского народа ругательных посмеяний», архи-мандрит, по сообщению Братищева, и с ним вся свита, носилиманьчжурское или китайское платье31. Вследствие всех мер,предпринятых архимандритом Амвросием, обеим сторонам уда-валось сохранять миролюбивые отношения и, по заключениюрусского дипломата, «не слышно было ни от архимандрита накитаицов и ниже от сих на него никаких жалоб»3 2.

Оценивая значение доношения Степана Зимина как источ-ника по истории пятой Пекинской Духовной Миссии, необхо-димо отметить, что документ не только затрагивает вопросы,связанные с политикой христианизации и пребыванием в Китаепотомков албазинцев, а также судьбой «переметчиков», приве-зенных в Пекин с 1764 по 1771 г., но и содержит разносторон-ние сведения о жизни в Китае русских миссионеров. В частно-сти, это касается церковного хозяйства (постройка хлебопе-карни, бани, конюшни, разведение сада, приобретение дворов,с которых собирались «пожилые деньги», церковные пашенныеземли и собираемые с них урожаи), церковных денежных рас-ходов, состояния русских церквей, их интерьера, размещенияцерковнослужителей в монастыре, деятельности архимандритаАмвросия как представителя России в Пекине.

П Р И М Е Ч А Н И Я

1 Адоратский Н. История Пекинской духовной миссии в первый периодее деятельности (1685—1745). Вып. 1. Казань. 1887. С. 108—109.

1 а Ипатова А. С. Празднование в Китае 250-летия Российской духовноймиссии (1935 г.).

— 2 1 —

2 Адоратский Н. Православная миссия в Китае за 200 лет ее сущест-вования.— Православный собеседник. 1887.

3 Адоратский Н. Об источниках истории Пекинской духовной миссиив первый и второй периоды ее деятельности. — Православный собеседник,1888. № 1. С. 148—156.

4 Там же. С. 155—156.5 Адоратский Н. История Пекинской духовной миссии в первый период

ее деятельности (1685—1745). Вып. 1. Казань. 1887. С. 10—11.6 Коростовец И. Русская духовная миссия в Пекине. — Русский архив.

1893. Кн. 3. С. 62.7 Архимандрит Софроний Грибовский. Уведомление о начале бытия

россиян в Пейдзине. — Материалы для истории Российской духовной миссиив Пекине. Под ред. Н. И. Веселовского. Вып. 1. СПб. 1905. С. 28 (сноска 1).

8 АВПР, ф. Сношения России с Китаем, оп. 62/1, 1753, д. № 9, л. 3.9 По всей видимости, «для вывоза».10 Арх. Софроний Грибовский. Уведомление... С. 34—35.11 Там же. С. 35.12 АВПР, ф. Сношения России с Китаем, оп. 62/1, 1753, д. № 9,

л. 4 об.13 Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения. М. 1977.

С 359.14 АВПР, ф. Сношения России с Китаем, оп. 62/1, 1753, д. № 8,

л. 14—14 об.15 Там же. 1755, д. № 9, л. 4 об.— 5. По данным П. Е. Скачкова,

указанные ученики находились в Пекине с 1743 г.—Скачков П. Е. Очеркиистории русского китаеведения. С. 62.

16 По архивным данным, Канеев.— АВПР, ф. Сношения России с Ки-таем, оп. 62/1, 1755, д. № 9, л. 4 об.

" Там же. Л. 5.1 8 Там же.1 9 Там же.2 0 Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения. С. 358.2 1 Там ж е . С. 65, 3 0 3 (сноска 6 6 ) .2 2 А В П Р , ф. Внутренние коллежские дела ( В К Д ) , оп. 2/1, 1 7 6 3 —

1798, д . № 304, л. 52.2 3 Там ж е . Л . 77.2 4 И е р о м о н а х Сильвестр у м е р в К а з а н и в 1773 г . — F o u s t С. М. M u s c o -

vite and mandarin: Russia's Trade with China and its Setting, 1727—1805.Chapel Hill. 1969. P. 157.

2 5 О дальнейшей его с у д ь б е Н. Адоратский с о о б щ и л с л е д у ю щ е е :« П о у к а з у Коллегии иностранных д е л от 3 0 июня 1773 г. церковник З и м и нбыл н а г р а ж д е н за свою 17-летнюю с л у ж б у 100 рублями, д а ж а л о в а н ь е мс 1 января по 1 июня 1773 г.— 5 0 р у б л я м и . . . Д ь я ч е к Степан Зимин с име-нем Никона п о с т р и ж е н в 1773 г. в число братства Троице-Сергиевой лаврыи произведенный з а т е м в иеродиаконы».— Адоратский Н. П р а в о с л а в н а я.миссия в Китае за 2 0 0 лет е е с у щ е с т в о в а н и я . — Православный собеседник.1887, август, с. 455.

2 6 А В П Р , ф. В К Д , оп. 2/1, д . № 304. л. 105 о б . — 106.2 7 Т а м же, л. 113—120.2 8 Т а м же, л. 80.2 9 Там ж е .3 0 Т а м же, л. 90 об.31 Там же, ф. Сношения России с Китаем, оп. 62/1, 1758—1759, д. № 8,

-л. 51.3 2 Там же.

— 2 2 —

КОПИЯ С ДОНОШЕНИЯ В КОЛЛЕГИЮ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛБЫВШАГО В ПЕКИНЕ В ДУХОВНОЙ СВИТЕ ЦЕРКОВНИКА

СТЕПАНА ЗИМИНА, ПОДАННОГО В 7 ИЮНЯ 1773 ГОДУ

По отъезде из Пекина российскаго каравана в 1755-м годуархимандрит, усмотри (что большая часть находится в русскойсотне не крещеных из потомков албазинскаго рода), всяческиувещевал и научал некрещеных чрез толмачей крещеных их жерода, представляя им в пример предков и отцов их благочестие.Таким способом вскоре приобрел в христианскую веру тритцатьпять человек мужеска полу и женска. Ныне в руской сотнепри церкви Николая чудотворца находится потомков албазин-скаго рода только пятьдесят человек, а все крещеныя, из коихпятнатцать человек обучилися славенской грамоте и в церквево время службы поют и читают. От пленения предков своихщитали они по 1772 год без мала сто лет. Во время гонения нахристиан римскаго закона (которое в 1768-м году возгорелосяот ссоры эзуитской, произшедшей за учеников с президентомматематическаго приказа, которой, озлобяся, подал богдыханудоношение на эзуитов и на всех ими крещеных манжуров икитайцов в такой силе, что аки бы эзуиты приводят его поддан-ных в свою веру прелестно и приворотным лекарством не длячего инаго, как только, чтоб, получивши удобной случай, скло-нить к бунту своих крещеных) за божиею помощию и защище-нием до наших грекороссийских христиан албазинскаго родаправительство китайское не касалося потому, что знает, что онисуть руские потомки, под которым видом и прочие из китайцови из манжуров крещеныя безопасно ходили в церковь на слово-словие божие.

Из природных манжуров и китайцов крещено в бытностьархимандрита Амвросия семнатцатилетнюю двести дватцать че-ловек не в один год, но и в иной год дватцать, а в другой трит-цать человек, а в иной год и ни одного человека (в чем свиде-тельствуют реэстры новокрещеных, врученныя в Пекине архи-мандриту Николаю Цвету). Каждому по крещении из казныцерковной по одной лане, а убогому и по две ланы серебра да-вано было на крест и на платье; некоторыя из крещеных нетребовали серебра, но на свое собственное покупали. В 1768-мгоду, хотя и публикован был от богдыхана указ, весьма грознойи запретительной, всем манжурам, китайцам, мунгалам и корей-цам не принимать чужестранных вер под жестоким наказанием,,но пребывать бы всем в природном своем законе. Такая стро-гость наблюдалась только чрез один вышеписанной год, а послепаки крещено было десять человек без опасности потому, чтоверховной их парламент не столь строго стал наблюдать указзапретительной, и следствие христиан римских перестало.К сему же доброе и ласковое обхождение архимандрита с знат-ными господами покрывало и помогало крещеным. И ныне мо-

— 2 3 —

жно приводить в святую веру христианскую с таким же поряд-ком и обхождением.

В 1764-м году привезен от Кяхты в Пекин переметчик ПетрКалман, которой был вместо сына у тобольскаго купца Влади-мерова. Сей переметчик принят был в школу российскаго дия-лекту для точнаго изъяснения российских сведений, за что иоженат был знатно. В 1771-м году пожалован он был офицеромосьмаго степени и учинен в вышеписанной школе вице учителем.

В том же году привезены были в Пекин четыре переметчика,ссыльныя запорожцы, которыя убежали из серебряных заводовнерчинских: Филип Большой, Андрей Плаха, Данило Третьяков,Федор Таран. Сии определены были салдатами в рускую сотнюи на китайских девицах крещеных женилися.

В 1765-м году солоны восточныя взяли в плен на реке Амуретроих промышленных: Иосифа Достовалова, Степана Протопо-пова, Филипа Оплеухина, которых Трибунал отдал было архи-мандриту во услужение, но в 1768-м году по указу богдыхан-скому посланы были в Гуаннтунскую губернию слугами.

В 1766-м году привезен был в Пекин переметчик из Селен-гинска казак Максим Суровцов, которой за свои непорядкидолго содержался в Трибунале. В том же году привезено былов Пекин восемь человек ссыльных, которыя убежали из серебря-ных заводов Нерчинских, да восемь человек раскольников, ко-торыя убежали из Селенгинска, бывши уже салдатами.

В 1767-м году привезено было переметчиков в Пекин отУсть-Каменегорской крепости шесть человек, да шестярых отреки Аргуня. В сем году по указу богдыханскому послано извышеписанных переметчиков тритцать три человека в Фудзяньфуи Гуаннтунн губернии, где определены гварнизонными коннымисалдатами.

В 1768-м году привезено было в Пекин девять человек, из ко-торых четыре захвачены были за рекою Аргуном, а пять чело-век недалеко от Усть-Каменегорской крепости. В месяце июлесего ж года по указу богдыханскому сии девять пленники датрое, данныя от Трибунала во услужение архимандриту, по-сланы невольниками (за то, что не хотели быть верноподдан-ными китайскому богдыхану) в Фудзяньфу и Гуаннтунн губер-нии.

В 1769-м году привезено было в Пекин пойманных при Усть-Каменегорской крепости восемь человек, которых по допросескоро отправили в вышеписанныя губернии во услужение ман-журским офицерам.

В 1770-м году привезено было в Пекин шесть человек, из ко-торых четыре пойманы были за рекою Аргуном, а двое — не-далеко от Усть-Каменегорской крепости, которыя по допросескоро отправлены были в те же губернии на поселение.

В 1771-м году привезен был в Пекин толмач Михаила, кото-раго, с собою насильно увезши, калмыки астраханския отдали

— 2 4 —

генералу манжурскому, которой увещевал толмача Михаилу,чтоб верноподданным был их богдыхану. Но толмач сказал гене-ралу, что де никакая гроза и смерть не преклонит меня к под-данству вашего богдыхана, за что послан был слугою в оковахв Гуаннтунскую губернию.

Российской капитан с свитою, в плен увезенный калмыкамиастраханскими, в котором месте Китайскаго государства нахо-дится, не можно было проведать.

В Стретинском российском монастыре церковь каменная чет-вероугольная покрыта круглою черепицею. На церкве купол де-ревянной, обитой железом белым, так погнил, что гвозди ужене держатся, но отстают прочь, для чего во время дозжеваголияния бывает великая течь. От трекратного же трясения, быв-шаго в 1761-м году, церковная южная стена разселася в двухместах.

Колокольня каменная двукровная. В 1764-м году в верхнемапартаменте часы немецкия боевыя, а внизу шесть колоколовмалых и два таза медныя большия для благовесту и звону, ко-торой бывает и производится во всякия праздники и буднишниядни, также как и в России.

Архимандричьи кельи каменныя одноапартаментныя по-строены по российскому манеру в 1756-м году. Каждому иеро-монаху, иеродиакону по три покоя в одной линии, котораяв 1756-м году снова перекрыта черепицею, а внутрь покоев зде-ланы потолки и простенки дощатыя и разкрашены, печи вы-кладены подпольныя.

Кладезь выкопан глубокой в 1757-м году и кирпичем круп-ным выкладен. С четырех сторон кладезя услано диким камнеми обзажен кедровыми деревами.

Для церковнослужителей построено вновь пять покойцев.В 1757-м году каменных, а в 1769-м году еще два покоя по-строены каменныя ж для проезжих россиан.

В 1760-м году построена хлебня каменная для печения про-сфор и хлебов. Поварня, баня и конюшня построены каменныяже, сарай большой каменной для поклажи разных вещей.

Ограда каменная с двух сторон церкви и против братскихкелей построена в 1764-м году. В монастыре дороги высланыдиким камнем, лещадми и кирпичем.

Сад разведен виноградной, в котором тритцать семь вино-градных лоз, по пристойным же местам дерева разныя раз-сажены.

Церковь приходская Николая чудотворца при руской сотне,каменная, небольшая, которая за ветхостию перекрыта и пере-правлена была в 1765-м году. Внутрь церкви и придела зделанпотолок дощатой.

Колокольня деревянная четвероугольная построена в 1764-мгоду. Внутрь колокольни четыре колокольчика, да два большиятаза медныя для благовесту и звону.

— 2 5 —

Ограда каменная от запада, севера и востока зделанав 1764-м году. От южной страны три покоя каменныя, в кото-рых иеромонах с церковником живет для священнослужения.Сии покои перестроены были снова в 1765-м году. При святыхворотах два покоя каменныя, которыя построены с святыми во-ротами были в вышеписанном же году. При церкве и на перед-нем дворе посажены четыре виноградные лозы и несколькодревес.

К монастырю Сретения Господня принадлежат четыре дворанебольшия, купленныя разными архимандритами. С сих дворовсобирается пожилых денег на каждой месяц по восьми лан попяти чин серебра, которое на российскую монету зделает 13 руб-лей 60 копеек, итого в целой год 163 рубля 50 копеек. Сииденьги употребляются на строение и на починку в монастыре идворов и на раздачу новокрещеным. Часто случается, что инойжилец, не заплативши за три и за пять месяцов, выезжаетночью с своею семьею и пожитками, оставивши покои раззо-ренныя. По обычаю своему варварскому разламывают в покояхполки, полы, печи и окна, а иногда выломанныя вещи, по-бравши, сбегает.

До церкви Николая чудотворца принадлежат в четырех ме-стах прикладныя прежними христианами пашенныя земли,с которых каждое лето хлебородное сбирается по дватцати попяти лан серебра, которое зделает на российскую монету 42 руб-ля 50 копеек. Но не повсягодно платятся мужики для того, чтоиногда два года, а иногда три не хлебородныя бывают от без-мернаго наводнения проливных дождей.

Еще принадлежат три двора прикладныя же (о сих дворахцерковных был спор в 1766-м году с переметчиками, но Трибу-налом утверждены дворы за церковию), на каждой месяц сби-рается пожилых денег по три ланы по пяти чин серебра, что зде-лает на российскую монету 5 рублей 95 копеек. Итого в целойгод 71 рубль 40 копеек. Сии сборныя деньги употребляются настроение и на починки церковныя, дворовыя и на раздачу ново-крещеным христианам.

В столичном китайском городе Пекине российскаго резидентане имеется (о чем Государственной иностранной коллегии изве-стно), но вместо его российской архимандрит имеет сношениес Трибуналом, из котораго присудствующия также и из протчихколлегиев господа часто приезжают в российской посольскойдвор в высокоторжественныя дни и в господския праздники длясмотрения церковной церемонии и украшения. Архимандрит дляроссийской славы и радости трактует их трапезою на свой щет,а нужнейших особ для всяких случаев презентует российскимивещми. На таковые приемы и подарки расходится у архиман-дрита на каждой год не малая сумма, а особливо, что нынев Пекине всякая всячина продается дорого.

— 2 6 —

А. А. Волохова

РОССИЙСКАЯ ДУХОВНАЯ МИССИЯ В КИТАЕВ XVIII В.: ОЦЕНКА АМЕРИКАНСКОГО ИСТОРИКА

В начале 70-х гг. нашего века среди американских обще-ствоведов возник значительный интерес к истории отношенийКитая с другими странами. Причиной такого интереса былначинающийся процесс нормализации американо-китайских от-ношений, в связи с которым появилась потребность посмотретьв исторической ретроспективе, как начинались и строились связиКитая с различными государствами мира. Естественно, что вни-мание американских историков привлекли не только экономиче-ские и политические, но также культурные и религиозные кон-такты китайцев с внешним миром, в частности деятельностьамериканских миссионеров в Китае в XIX и в первой половинеXX в. Исследования по этой проблематике были обобщеныв сборнике «Миссионерское предприятие в Кита», и Америке» \редактором которого являлся крупнейший американский китае-вед Дж. Фейрбэнк.

Не были обойдены американскими историками и вопросы,связанные с установлением и налаживанием отношений междуКитаем и Россией в условиях изоляционистской политики, про-водившейся маньчжурскими императорами2. В 1976 г. ЭрикВидмер опубликовал объемистую (262 страницы) монографию,посвященную деятельности Российской Духовной Миссии в Пе-кине в XVIII в.3. Знание русского и китайского языков позво-лило ему использовать довольно широкий круг источников и ли-тературы и дать развернутую оценку роли Российской ДуховнойМиссии в русско-китайских отношениях того периода.

До монографии Видмера деятельности Российской ДуховнойМиссии в западной исторической литературе почти не уделялосьвнимания. Достаточно сказать, что в остающемся до сих порсамом фундаментальном труде по истории христианских миссийв Китае, принадлежащем американскому историку КеннетуЛатурету4, Российской Духовной Миссии было отведено всего7 страниц из 600-страничной книги.

Можно полностью согласиться с Видмером, который спра-ведливо считает Российскую Духовную Миссию уникальным яв-лением. Он пишет, что с 20-х гг. XVIII в. в самом центре Китаянаходилось учреждение, которое просуществовало дольше всехдругих иностранных институтов, связанных с внешними сноше-ниями Китая с другими странами. Православные священнослу-жители и ученики миссии могли приезжать в Пекин, оставатьсятам на десять лет, а потом возвращаться на родину. Никтобольше в мире не имел в XVIII в. таких возможностей.

Однако уникальность Российской Духовной Миссии состояла,как отмечает Видмер, не только в длительности ее существова-

— 2 7 —

ния. Деятельность российских христианских миссионеров суще-ственно отличалась от деятельности католических и позже про-тестантских миссионеров, активно стремившихся обращать ки-тайцев в свою веру. Российские же миссионеры не занима-лись— в соответствии с позицией правителей России5 — рас-пространением православия среди китайцев: их паствой былилишь немногочисленные албазинцы и их потомки. В концеXVIII в. к моменту прибытия в Пекин 8-й миссии под началомархимандрита Софрония (Грибовского) только десять христианиз паствы не являлись потомками албазинцев.

Еще одной уникальной чертой Российской Духовной Миссии,как верно замечает Видмер, был ее большой вклад в установ-ление регулярных контактов между Россией и Китаем. «Есливозникали какие-либо трения в китайско-русских отношениях,русские миссионеры всегда были готовы к переговорам»6. Мань-чжурские правители Китая также рассматривали РоссийскуюДуховную Миссию, выражаясь современным языком, как каналсвязи с соседней Россией, и Миссия, по оценке Видмера, отра-жала потребности в регулярных отношениях между романовскойРоссией и цинским Китаем при всех кардинальных различияхв их традициях и подходах к внешним сношениям.

Характеризуя деятельность Российской Духовной Миссиив XVIII в., Видмер уделил значительное место описанию двухсвязанных с Миссией своеобразных учебных заведений; Олосывэньгуань (Школа русского языка) и Олосы сюе (русскаяшкола). В первой русскому языку могли обучаться дети знат-ных маньчжуров, а во второй — изучать маньчжурский и китай-ский языки ученики Российской Духовной Миссии. В Олосывэньгуань преподавателями были маньчжуры, хотя к препода-ванию привлекались также и освоившие маньчжурский языкученики Российской Духовной Миссии. По мнению Видмера,Олосы вэньгуань и в XVIII в. не обеспечивала маньчжурскоевнешнеполитическое ведомство достаточно квалифицированнымипереводчиками с русского языка, а к середине XIX в. пришлав полный упадок7.

Если оценка Видмером Олосы вэньгуань в значительнойстепени справедлива, то сходная оценка Олосы сюе представля-ется необоснованной: составленные словари, переводные с мань-чжурского и китайского языков труды и переводческая деятель-ность многих учеников Российской Духовной Миссии свидетель-ствовали о достаточной эффективности этой школы, хотяв организации учебы было немало недостатков, которые нев последнюю очередь проистекали из-за того, что школа нахо-дилась, на что указывает и Видмер, под контролем маньчжур-ских властей, которые назначали туда преподавателей и пла-тили стипендию учащимся.

Равным образом вызывает возражение оценка Видмером дея-тельности членов и учеников Российской Духовной Миссии

— 2 8 —

в деле ознакомления русского общества с Китаем и изученияКитая как малоэффективной и недостаточно успешной. Подоб-ная оценка представляется крайне односторонней. Судя по при-ложенной к книге Видмера библиографии, он имел возможностьпользоваться материалами опубликованных в 1958—1966 гг.статей П. Е. Скачкова по истории русского китаеведения, гдедостаточно объективно излагался вклад Российской ДуховнойМиссии в развитие китаеведения (книга П. Е. Скачкова «Очеркирусского китаеведения» вышла в свет через год после выходакниги Видмера). Однако Видмер все же счел нужным в резуль-тате своего анализа повторить оценку англичанина Р. Монтго-мери Мартина, данную последним в конце 40-х гг. XIX в. в офи-циальном докладе английскому правительству. Мартин писал,что русские, имея в Пекине с 20-х гг. XVIII в. «религиознуюи научную миссию», не использовали всех благоприятных воз-можностей, которыми не обладало ни одно другое христианскоегосударство: «Нет необходимости говорить, насколько инымибыли бы результаты, если бы уроженцам Англии или Франциибыло разрешено оставаться на десять лет в столице Китая»8.

По словам Видмера, деятельность Российской ДуховнойМиссии сталкивалась с трудностями, связанными с чисто внут-ренними факторами (состав миссий, неподготовленность неко-торых членов и учеников Миссии к жизни и учебе в чужойстране) и с отсутствием поддержки со стороны Российскогоправительства и Святейшего Синода. Видмер пишет, что неко-торые священнослужители и посылаемые с ними ученики непытались изучать маньчжурский и китайский языки, не прила-гали надлежащих усилий, чтобы поддерживать в порядке зданиеМиссии, стремясь всеми мерами сократить свое пребывание в Пе-кине и вернуться в Россию. Об этом писал и П. Е. Скачковв своей книге9, но он сообщал и о том, что были и добровольцы,сами вызывавшиеся ехать в Китай. Так, в 1742 г. по собствен-ному желанию поехали в Пекин ученики А. Канаев, Н. Чеканови А. Леонтьев, причем последний стал выдающимся русскимкитаеведом, создателем первой школы китайского и маньчжур-ского языков в Санкт-Петербурге.

Во многом прав Видмер тогда, когда он пишет об отсутст-вии интереса к Миссии и со стороны правительства, и со сто-роны высшего духовенства. Русское общество XVIII в. предпо-читало при определенной моде на все китайское, пришедшейс Запада, именно оттуда черпать сведения о Китае. Об этойсоседней с Россией стране узнавали из сочинений, переведен-ных с французского, а не из трудов членов Российской Духов-ной Миссии. Если бы в Санкт-Петербурге проявляли большевнимания к Российской Духовной Миссии, в Пекин могли быпосылаться более подготовленные и компетентные люди. «Мо-жно было бы лучше определить их задачи и больше поощрятьих деятельность. Они могли бы более целесообразно использо-

—29—

ваться после возвращения из Пекина. Внутренние бюрократиче-ские барьеры можно было бы преодолеть, если бы какая-нибудьвысокая персона в государственных органах решила поддержатьмиссию. Но никто в Санкт-Петербурге не обращал взор навосток» 10.

Была и еще одна трудность в деятельности Российской Ду-ховной Миссии, хотя Видмер о ней не пишет. Он считает, чтоМиссия не встречала какого-либо противодействия со стороныманьчжурского правительства. Более того, последнее не простотерпимо относилось к миссионерам из России, но и покрови-тельствовало им. Между тем нередко Лифаньюань (Палатавнешних сношений) чинила им разного рода препятствия. Пятойдуховной миссии во главе с архимандритом Амвросием (Юма-товым), с которой в Пекин прибыло четыре ученика, было от-казано в том, чтобы все они остались там, да и из причетниковразрешалось оставить только двоих из пяти приехавших. Та-кого рода придирки, как указывал П. Е. Скачков, «были след-ствием разного рода трений между цинскими и российскимивластями из-за пограничных недоразумений... Отказом оставитьв Пекине часть членов пятой миссии маньчжурские чиновникихотели вынудить русские пограничные власти пойти на уступкив вопросах выдачи перебежчиков» и .

В общем, можно с сожалением констатировать, что с дея-тельностью Российской Духовной Миссии в Китае в XVIII в.современных историков познакомил не российский, а американ-ский автор, и отмеченная выше односторонность в некоторыхего оценках, как представляется, связана прежде всего с тем,,что в отечественной истории эта интересная страница русско-китайских отношений не стала предметом тщательного анализа.Архивы Российской Духовной Миссии, труды ее членов и уче-ников, их жизнеописания только сейчас начинают тщательноизучаться.

ПРИМЕЧАНИЯ1 The missionary enterprise in China and America.—Cambridge (Mass)»

1974.2 Mancall M. Russia and China: The structure of contact//Russia and

Asia. — Stanford, 1972; Mancoll M. Russia and China: Their diplomatic rela-tions to 1728.—Cambridge (Mass.), 1971.

3 Widmer E. The Russian Ecclesiastical mission in Peking during theeighteenth century. — Cambridge (Mass.), 1976.

4 Latourette K. S. A history of Christian missions in China. — L., 1929.5 Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения.— М. 1977. С. 37.6 Widmer E. Op. cit. P. 7.7 Widmer E. Op. cit. P. 111 — 112.8 Цит. по кн.: Widmer E. Op. cit. P. 5.

9 Скачков П. Е. Указ. соч. С. 62.10 Widmer E. Op. cit. P. 167.11 Скачков П. Е. Указ. соч. С. 65.

— 3 0 —

Е. И. Кычанов

ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВИЧ ГОРСКИЙ (1819—1847)

Владимир Васильевич Горский родился 8 июля 1819 г. в Ко-строме в семье священника. По окончании гимназии стал сту-дентом Петербургской Духовной Академии. Годы его студенче-ства совпали с формированием для поездки в Китай 12-й Пе-кинской Духовной Миссии. В январе 1838 г. в ПетербургскуюДуховную Академию возвратился о. Поликарп (Тугаринов), доэтого находившийся в штате 11-й Пекинской Духовной Миссии.Через некоторое время духовными и светскими властями емубыло поручено подготовить состав очередной Миссии.

Имея опыт жизни и работы в Китае, о. Поликарп настоял;на предварительной языковой подготовке будущих членов Мис-сии. Кандидатом на поездку с Миссией в Китай оказался и»студент Академии В. В. Горский. Все те, кому предстояло по-ехать в Пекин, обучались китайскому и маньчжурскому языкам.Преподавателей подобрали весьма именитых: китайскому языкуобучал о. Иакинф (Бичурин), маньчжурскому — С. В. Липовцов.Занятия велись пять раз в неделю. В. В. Горский регулярно пи-сал своим родным письма из Петербурга и позже из Пекина.В 1897—1898 гг. эти письма были опубликованы в журнале«Богословский вестник» в обширной статье «Страница из исто-рии православной русской миссии в Китае (Письма миссио-нера)1. Из этих писем мы и знаем кое-что об организации заня-тий и их уровне. В. В. Горский писал: «Начали учиться, какмальчики, с букваря. Преподают очень просто и ясно... При-знаюсь, я думал, что о. Иакинф будет читать свой предмет какученый профессор, а не как учитель 2 класса... О. Иакинф го-ворит, что довольно знать 2000 знаков и 10000 выражений, ко-торые мало-помалу изучатся в разговоре»2. Позже он писал:«Мы уже прошли всю китайскую грамматику и начинаем повто-рять ее, маньчжурскую прошли до половины»3.

2 декабря 1839 г. состоялся экзамен, о результатах которогоВ. В. Горский уведомлял родных: «Департамент оказался дово-лен нашими трудами»4. Если к этому добавить, что будущиечлены Миссии, наверное, прочли о Китае все, оказавшееся в Пе-тербургских библиотеках, и слушали рассказы о Китае Н. Я. Би-чурина, С. В. Липовцова и других лиц, ранее побывавшихв стране, то можно с уверенностью заключить: предварительнуюподготовку персонал 12-й миссии прошел успешно. А между темАзиатский департамент МИД России был тогда особенно заин-.тересован в сильном и квалифицированном составе Миссии.К этому побуждала ситуация в Китае и состояние русско-китай-ских отношений на рубеже 40-х гг. XIX в. Не случайно большуюактивность в подготовке Миссии проявил вице-директор Азиат-ского департамента Н. И. Любимов.

— 3 1 —

4 октября 1840 г. 12-я миссия выехала в Китай в следующемсоставе: начальник архимандрит Поликарп (Тугаринов), иеро-монах Иннокентий (Немиров), иеродиакон Палладий (Кафа-ров), студенты И. А. Гошкевич, В. В. Горский и И. И. Захаров,врач А. А. Татаринов, художник К. И. Корсалин, прикоманди-рованный к Миссии В. П. Васильев, пристав Н. И. Любимов.

В составе Миссии оказались будущие выдающиеся отечест-венные востоковеды архимандрит Палладий (Кафаров),В. П. Васильев, И. И. Захаров. К их числу по праву мог быпринадлежать и В. В. Горский, если бы не его преждевремен-ная кончина. Примечательно, что в годы пребывания в ПекинеВ. В. Горский дружил с о. Палладием (Кафаровым) иВ. П. Васильевым.

Жизнь членов Миссии в Пекине оказалась нелегкой. До сихпор нет полной ясности в сведениях о личности главы Миссииархимандрите Поликарпе (Тугаринове). По-видимому, он былчеловеком требовательным и экономным. Причем также оченьвозможно, что оба эти его в принципе неплохие качества могливременами переходить в жесткость и скупость. И много рабо-тать заставлял о. Поликарп, и учителей, по-видимому, нанимална работу не столько по знаниям их, сколько по тому, какоевознаграждение они просили за работу, и брал тех, кто запра-шивал подешевле. Известен и конфликт о. Поликарпа с В. П. Ва-сильевым, правда, также требующий еще дополнительного ис-следования. Многолетняя жизнь в чужой среде, в замкнутомкругу не могла не порождать конфликтов. В памяти потомковВ. П. Васильев остался как выдающийся китаевед, а архиман-дрит Поликарп (Тугаринов) как блестящий организатор работыМиссии, немало потрудившейся на благо Отечества.

Что касается В. В. Горского, то известно: именно о. Поли-карп уговорил его заниматься, кроме китайского и маньчжур-ского языков, еще и тибетским, и монгольским. Так чтоВ. В. Горский изучал в Пекине четыре языка. Он мог зани-маться в богатой библиотеке Миссии, в которой в те годы,кстати, хранилась временно и огромная библиотека португаль-ских миссионеров в Китае, собиравшаяся более 200 лет.

Хотя прошло почти 150 лет со дня смерти В. В. Горского, досих пор тяжело и говорить, и писать о его безвременной кон-чине, о потере ученого, чей талант и трудолюбие не уступалитаковым у его выдающихся друзей и коллег архим. Палладия(Кафарова) и В, П. Васильева.

В. В. Горский заболел в Пекине туберкулезом. И хотя со-временники считали, что он погиб единственно от тяжелых за-нятий, от которых не отказался даже после обострения болезни,от того, что по настоянию о. Поликарпа взял на себя слишкомбольшое бремя, считать и требовательность о. Поликарпа, иустановившийся порядок жизни в Миссии чуть ли не единствен-ной причиной его смерти вряд ли основательно. В те годы ча-

— 3 2 —

хотка косила людей и в России, и за ее пределами, и в бедныххижинах, и в великосветских салонах.

Не секрет, что с момента своего зарождения отечественноекитаеведение не столько интересовалось собственно Китаем,сколько китайскими сведениями о пограничных между Китаеми Россией регионах. XVII и первая половина XVIII в. дали Рос-сии описания Китая. Очевидно, вершиной эпохи описаний сле-дует считать труд Н. Г. Милеску (Спафария), составленный покнигам на европейских языках, по личным впечатлениям и потем сведениям, которые официально и неофициально были по-лучены от китайцев во время пребывания посольства Спафарияв Китае (пребывание в Пекине 1676 г.). Хотя книга Спафариябытовала в рукописи, она была широко распространена и слу-жила важным источником сведений о Китае. Изданная в началеXX в. в Казани5 на языке оригинала, она, к сожалению, до сихпор не опубликована полностью на современном русском языке.А Спафарий, пожалуй, допустил лишь одну ошибку — он недо-оценил военной мощи Цинской империи. Поражение под Алба-зином и Нерчинский договор 1689 г. длительное время рассмат-ривались в военных кругах России как позор, который следо-вало смыть. Вопрос о том, как это сделать, обсуждался не раз,и лишь отдаленность Китая и погружение России в серединеXVIII в. в европейскую политику привели к тому, что дело да-лее разговоров не пошло. Россия следила за действиями Китаяв той зоне, которую мы сейчас именуем Центральной Азией, ипоэтому И. К. Россохин и А. Л. Леонтьев переводят «Цинь динпин дин Шамо фанлюе» — «Высочайше утвержденная [публи-кация] планов и их реализации по подчинению Гоби», собра-ние документов о подчинении Халха-Монголии Китаю6; «Ба цитун чжи» — «Полное описание восьмизнаменного войска»7;а А. Г. Владыкин переводил «Историю царства Мунгальского»(«Юань ши»)8, т. е. обращался ко времени правления монголовв Китае.

Затем в истории российского китаеведения наступила эпохапереводов. Вершиной ее с известными оговорками была деятель-ность Н. Я. Бичурина. С оговорками, потому что Н. Я. Бичуринв целом ряде случаев не просто переводил какое-то конкретноесочинение или его раздел, а делал тематическую подборку све-дений из различных источников. Первый и второй этапы в раз-витии отечественного китаеведения, разумеется, не были строгоразделены, и разные формы информации длительное время сосу-ществовали друг с другом.

В. В. Горскому по неизвестному нам раскладу обязанностейв Миссии достались начальная история правящей династии Цини соответственно ранняя история маньчжуров и Маньчжурии,а также буддизм и изучение, кроме маньчжурского и китай-ского, тибетского и монгольского языков. И в том, и в другомслучае у него были предшественники — И. К. Россохин ц

3 Заказ № 24

А. Л., Леонтьев, которые занимались переводами и публика«циямй описания маньчжурского восьмизнаменного войска,Д. М. Честной, который в 1830—1840 гг. в Пекине составилграмматику тибетского языка (параллельно с тибетологиче-скими трудами немца Я. И. Шмидта в Петербурге). В. В. Гор-ский успел совершить немногое, но его разыскания по раннейистории Цин и маньчжуров важны тем, что согласно велениювремени и, думается, благодаря своей довольно широкой обра-зованности, он сумел в какой-то степени оторваться от китай-ского текста, сделал важный шаг в направлении создания наосновании китайского источника исследовательского труда. На-верное, сделать такой шаг в то время было не столь просто, какэто может показаться теперь, особенно тем, кто чаще переска-зывает китайский текст, с опаской цитируя дословно всего не-сколько строк из него.

При жизни В. В. Горского, кажется, была опубликованатолько одна его работа «Два письма из Пекина», в журнале«Отечественные записки» за 1843 г., № 5 (отдел «Смесь»,стр. 15—20). После его смерти благодаря дружеским стараниямархимандрита Палладия (Кафарова), явившегося инициаторомопубликования известных «Трудов членов Российской духовноймиссии в Пекине», две работы В. В. Горского вошли в первыйтом этого издания и стали достоянием не только русской, но имировой науки.

Насколько известно, от В. В. Горского остались следующиетруды:

Печатные

1. О происхождении родоначальника ньше правящей в Китаединастии Цин и имени народа маньчжу. — Труды членов Рос-сийской духовной миссии в Пекине, т. 1, СПб, 1852.

2. Начало и первые дела маньчжурского дома. — Труды чле-нов Российской духовной миссии в Пекине, т. 1. СПб. 1852.

3. Страница из истории Православной Русской миссиив Китае (Письма миссионера). — «Богословский вестник», 1897,май, август, октябрь, ноябрь. 1898, январь, февраль, апрель,июнь, август, октябрь, ноябрь, декабрь.

4. Два письма из Пекина. — «Отечественные записки», 1843,.№ 5.

Рукописные

5. У Сань-гуй. Биографический очерк. — Отдел Рукописей Го-сударственной библиотеки имени В. И. Ленина, ф. 273, № 2891,68 лл.; Центральный Государственный архив Татарской АССР,Ъп. 10, № 837, 116 лл.

6. Изложение систем философских и религиозных, как при-йадлежащих, так и не принадлежащих к буддизму, или украше-

ние суммеру учения Могущественного. Сочинение Пекинского ху-

— 3 4 —

тухты Чжанцзя (Чжанчжа).— Архив Ленинградского отделенияИнститута востоковедения АН СССР, разряд 1, оп. 1, № 25 (1).

7. Мадьямики, или система, отвергающая существование са-мостоятельной природы. — Архив востоковедов ЛО ИВАН, раз-ряд 1, оп. 1,№ 25 (2).

8. Изложение Сиддант.—Архив внешней политики России,ф. 152, оп. 505, № 86/3389.

9. История династии Мин, 89 стр.—Архив востоковедовЛО ИВАН, разряд 1, оп. 1, № 25.

10. География и история Маньчжурии, 37 стр. — Архив восто-коведов ЛО ИВАН, разряд 1, оп. 1, № 25.

11. Указы военной палаты 1793, 1816 гг. 90 стр. — Архив во-стоковедов ЛО ИВАН, разряд 1, оп. 1, № 25.

Как видно, работая и обучаясь в Миссии, В. В. Горский, по-мимо дежурных переводов (например, указы Военной палаты),осваивал две темы:

а) Маньчжурия, последние годы правления династии Мини начальный период правления династии Цин.

б) Тибетский буддизм (вероятно, судя по тому, что перево-дились еочинения Чжанчжа-хутукт, эмиссаров Далай-лам в Пе-кине, в его преломлении для Монголии и Китая).. Такая направленность занятий В. В. Горского в полной мере

отражала триединое назначение Русской Духовной Миссиив Пекине как духовной ячейки, связанной с пастырской деятель-ностью среди немногочисленного православного населения Пе-кина, пропагандой православия и перевода христианской кано-нической литературы, инструмента дипломатического (вплоть дооткрытия Российского посольства в iКитае) и, наконец, учрежде-ния научного, заложившего прочные основы отечественного ки-таеведения. Последняя сторона деятельности миссий изученанаиболее полно.

Две большие статьи В. В. Горского по первой теме, опуб-ликованные о. Палладием (Кафаровым) в «Трудах Российскойдуховной миссии в Пекине», не утратили своего значения и досих пор. Они в активе науки, о чем свидетельствует следующийпримечательный факт. Как известно, в трудах В. В. Горскоговторой император маньчжурской цинской династии Хуантайцзи,сын ее основателя Нурхаци, именуется Абахай. Поскольку в ки-тайских источниках имени Абахай как будто бы не встречается,то полагают, что именно с легкой руки В. В. Горского оно изакрепилось в европейской литературе за Хуантайцзи. Итальян-ский маньчжуровед проф. Джованни Стари опубликовал в ре-дактируемом им международном журнале «Сентрал Азиатикджорнал» специальную статью, в которой, как раз опираясь нато, что имя (титул) Абахай не встречается в китайских источ-никах, объявил наименование Хуантайцзи Абахаем якобы оши07

кой, допущенной В. В. Горским9. Однако вскоре ему ответил

3* —35—

американский исследователь С. Группер 10. Признав отсутствиетитула Абахай в китайских источниках, он, тем не менее, указална то, что прозвание Абахай происходит от монгольского почет-ного имени Абагай, которое давалось ханами младшим сы-новьям, каковым и являлся по отношению к Нурхаци Хуан-тайцзи. Как раз имеющееся в китайских источниках имя Хуан-тайцзи соответствует монгольскому Абагай. Словом, В. В. Гор-ский не совершал никакой ошибки. Он знал то, что уже забытоили осталось без внимания в наши дни.

Что касается тибетологических работ В. В. Горского, то пре-доставим слово специалисту. «Сидданта», который переводилВ. В. Горский, как отмечает Л. С. Савицкий, «послужил однимиз источников «Обозрения буддийской литературы по школам»Васильева» и если бы перевод «был завершен и издан Горскимтогда же, примерно 150 лет назад, то тибетоведение продвину-лось бы вперед гораздо в большей степени, чем это имеет местосегодня» п .

Безвременная кончина В. В. Горского поразила его друзейи соратников по Миссии. Ушел из жизни трудолюбивый человеки талантливый исследователь. Можно уверенно сказать, чтоотечественное китаеведение потеряло ученого и знатока Китая,близкого или равного по силе таким корифеям синологии, ка-кими стали чуть позже его сотоварищи по Миссии о. Палладий{Кафаров) и В. П. Васильев.

Похоронен В. В. Горский в Пекине на православном клад-бище. Ему был поставлен «белого мрамора памятник» с над-писью: «Незабвенному сослуживцу, Титулярному советнику иордена Станислава 3-ей степени кавалеру Владимиру Василье-вичу Горскому от Начальника Миссии и сотоварищей. Родилсяв Костроме 8 июля 1819 года, прибыл в Пекин 4-го октября1840 года, скончался 14 апреля 1847 года». На оборотной сто-роне памятника высечена эпитафия: «Увял, как сельный цвет,засох, как злак полей» 12. Памятник был цел еще в конце 40-х —начале 50-х гг. нашего столетия.

П Р И М Е Ч А Н И Я

1 Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения. М. 1977. С. 324.2 Там же. С. 150.3 Там же.4 Там же.5 Спафарий. Описание первые части вселенный, именуемой Азии,

в ней же состоит Китайское государство, с прочими его городами и провин-ции. Казань, 1910.

6 История о завоевании китайским ханом Кан-хием калкаского и элет-ского народа, кочующего в Великой Татарии, состоящая в пяти книгах.Переведено с маньчжурского языка на российский прапорщиком ЛариономРассохиным. ЛО Архива АН СССР, ф. 21, оп. 5, № 1—3.

7 Обстоятельное описание происхождения и состояния манджурскогонарода и войска в осми знаменах состоящего. СПб, 1784.

8 Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения. С. 82.

— 3 6 —

9 Stary G. The Manchu Emperor "Abahai". Analises of an HistoriographieMistake.—Central Asiatic journal, vol. 28, 1984, N 34, p. 296—299.

1 0 Grupper S. M. Manchu Patronage and Tibetan Buddhism during thefirst Half of the Ch'ing Dynasty.—The Journal of the Tibet Society, 1984,N 4, p. 69.

11 История отечественного востоковедения до середины XIX века. М.1990. С. 288.

12 Калька с памятника, снятая покойным В. В. Стариковым, хранитсяныне у Л. И. Чугуевского.

Архимандрит Августин (Никитин)

С.-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ ИРОССИЙСКАЯ ДУХОВНАЯ МИССИЯ В ПЕКИНЕ

АРХИМАНДРИТ ГУРИИ (КАРПОВ) (1814—1882)

Основанная в начале XVIII в. Российская Духовная Миссияв Пекине первоначально пополнялась в основном выпускникамиМосковской Духовной Академии, Казанской и Тамбовской се-минарий; в Китай направлялось также духовенство из Иркут-ской епархии. В 1809 г. в столице Российской империи былаоснована С.-Петербургская Духовная Академия, и вскоре еевыпускники получили преимущественное право на занятие долж-ностей в центре Православия в Пекине. Это произошло приимператоре Александре I; по словам выпускника С.-Петербург-ской Духовной Академии (далее—СПбДА), начальника 14-йдуховной миссии в Пекине, архимандрита Гурия, «АлександрБлагословенный увеличил штат, указав студентов и духовных(лиц) избирать непременно в Петербурге и из высших учебныхзаведений, со свидетельством об отличной нравственности испособностях» *.

С этого времени в состав Пекинской Миссии стали направ-ляться выпускники СПбДА: в 1819 г. — иеромонах Вениамин(Морачевич) (впоследствии—архимандрит, с 1828 г. — началь-ник Миссии, ск. в 1854 г.); иеромонах Аввакум (Честной), иеро-монах Феофилакт (Киселевский) и иеродиакон Поликарп (Ту-гаринов) (с 1839 г. — архимандрит и .начальник Миссии); иеро-монах Гурий (Карпов), иеромонах Иннокентий (Немиров) ииеродиакон Палладий (Кафаров); студенты И. Гошкевич иВ. Горский. В 1848 г. начальником новой Миссии был назначениеродиакон Палладий (Кафаров), возведенный в сан архиман-дрита; на иеромонашеские и иеродиаконскую должности посту-пили из студентов СПб ДА священник Петр (по пострижении

— 3 7 —

иеромонах Павел (Цветков), иеромонах Евлампий (Иванов) ииеродиакон Илларион (Оводов), а также студенты Н. Успенскийи М. Храповицкий. В 1856 г. при отправлении в Пекин 14-й мис-сии в ее состав были включены воспитанники СПбДА—иеромо-нах Александр (Кульчицкий), иеромонах Исайя (Поликин),Н. Мраморнов, А. Попов; начальником Миссии был назначенархимандрит Гурий (Карпов)2.

Обучение в С.-Петербургской Духовной Академии (1837—1839). Архимандрит Гурий (в миру — Григорий ПлатоновичКарпов) родился в 1814 г. в семье священника. Получив перво-начальное богословское образование в Саратовской Духовнойсеминарии, он в 1836 г. занял должность преподавателя латин-ского языка в Саратовском духовном училище.

Родители Григория хотели, чтобы он стал священником, ноон мечтал об университете. В течение 1836 г. он усиленно гото-вился к поступлению в С.-Петербургский университет и накануневступительных экзаменов уже собрался ехать в столицу вместесо своими сверстниками, которым он давал уроки. Но за не-сколько дней до выезда он так сильно заболел, что был близокк смерти. По выздоровлении он дал обет посвятить свою жизньслужению Церкви и принять монашество. В июле 1837 г. в скром-ной одежде монастырского послушника Григорий отправился вС.-Петербург и там поступил в СПбДА3. Интересно, что саратов-ский ходок был зачислен в число студентов 14-го курса СПб ДА1837—1841 гг., считая от основания Академии, а впоследствиистал начальником 14-й Российской Духовной Миссии в Пекине.

Через год после поступления в СПбДА Григорий Карповисполнил свой обет и принял монашество с именем Гурия,а в августе того же 1838 г, был рукоположен во иеродиакона.Блестящие способности о. Гурия не остались незамеченнымиакадемическим начальством. В 1839 г. он был переведен в выс-шее отделение Академии, занимая 3-е место в списке своегокурса по успеваемости. Тогда же он выразил желание отпра-виться в Пекин в числе сотрудников Российской Духовной Мис-сии, и его прошение было удовлетворено. В ноябре 1839 г. он былрукоположен во иеромонаха; 15 декабря, после досрочной сдачиэкзаменов, о. Гурий был утвержден в степени кандидата бого-словия, и в конце декабря отправился в Китай, где ему суж-дено было пробыть в общей сложности около 20 лет.

В составе 12-й Пекинской Миссии (1840—1850). Прибывв Пекин, иеромонах Гурий активно включился в работу Миссии,и вскоре его выдающиеся способности были отмечены начальни-ком 12-й миссии — архимандритом Поликарпом (Тугариновым),в донесении Азиатскому Департаменту от 4 апреля 1845 г.4.

В те годы Российская Духовная Миссия, учрежденная в началеXVIII в., насчитывала уже более ста лет своего существования,

— 3 8 —

но ее история была еще слабо изучена. Это явствует из содер-жания письма, отправленного иеромонахом Гурием из Пекинав 1844 г. епископу Саратовскому Иакову (Вечеркову), которыйранее благословил его на поездку в Китай. «Вас интересуетКитайская Церковь; Вы желали бы прочитать где-нибудьо ней?» — спрашивал он саратовского владыку, сообщая далее:«О греко-российском христианстве в Пекине решительно негдепочитать. В Сибири некогда издавался журнал «Сибирский ве-стник» (где давался исторический обзор смен Миссии). Но этотжурнал был в плохом ходу, печатался в небольшом числе экзем-пляров; едва ли найдете в Саратове»5. И вот, пользуясь слу-чаем, иеромонах Гурий излагает краткую историю возникнове-ния Православия в Китае, которая восходит к допетровскойэпохе.

Напомнив о том, что в 1685 г., в ходе сражений казаков-албазинцев с китайскими войсками, «китайцы взяли в плен не-сколько десятков русских воинов на службу к китайскому бог-дыхану», о. Гурий пишет далее, что албазинцы «принесли с со-бой в Пекин образ св. Николая; у них был и священник, старецДимитрий... Русские просили (у императора), чтобы им по-строили церковь. Коньси подарил им в северовосточном углуПекина одну казенную кумирню, которую русские переделалив церковь и освятили во имя Софии Премудрости Божией. Вотначало греко-российского христианства в Пекине!»6.

В те годы, когда о. Гурий приступил к своим обязанностямв Пекине, Российская Духовная Миссия состояла из архиман-дрита — начальника Миссии, двух иеромонахов, иеродиакона,причетника и 4-х студентов. Каковы же были обязанности чле-нов Миссии? Вот что писал об этом историограф СПбДА Илла-рион Чистович: «Общую и главную цель ее составляют: бого-служение, проповедание Евангелия, обращение и утверждениев вере малых остатков албазинских христиан, перевод нашейлитургии, молитв, употребляемых при совершении других та-инств, и катихизиса на китайский или маньчжурский языки ивоспитание при миссии нескольких мальчиков албазинскогорода, дабы сии полудикие ныне младенцы могли соделаться рас-садником православной веры в. Китае и служили нам хорошимипереводчиками или даже учителями для новых миссий»7.

При этом общем направлении деятельности Пекинской Мис-сии у каждого ее члена были определенные обязанности, и,в частности, иеромонахи, изучившие китайский и маньчжурскийязыки, должны были заниматься исследованиями в области во-сточных религий: «веры Фоевой и веры Лоудзыя8, переводамикниг, в коих изъясняются правила сих вер и приготовлениемнужных на оное возражений»9. Отец Гурий приступил к своимтрудам на этом поприще, и вскоре из-под его пера вышло ис-следование под названием: «Обеты буддистов и обряд возложе-ния их у китайцев» 10. Это была по существу монография, на-

—39—

писанная на основании скрупулезного изучения китайских источ-ников и работ европейских синологов. По словам одного из са-ратовских земляков о. Гурия, «китайский язык преосвященныйГурий знал как родной: свободно говорил и писал на нем; крометого он знал новейшие языки и мог при своем изумительномтрудолюбии перечитать все, что написали о Китае французы,немцы и англичане» п .

Буддологическая работа о. Гурия была впоследствии напе-чатана в сборнике «Труды членов Российской Духовной миссиив Пекине» 12.

Как раз в те годы члены Российской Духовной Миссии со-вершили большое дело для изучения тибетского буддизма: бла-годаря их усилиям были приобретены сборники священных буд-дийских книг — «Ганджур» («перевод наставлений») и «Данд-жур» («перевод трактатов»), признанных в Тибете в качествеканонических13. Об этом о. Гурий с радостью сообщал в 1844 г.в письме к саратовскому епископу Иакову: «Китайский импера-тор подарил Русской миссии Гань-чонур и Дан-чонур (назва-ние собрания св. книг буддийских на тибетском языке). Мы про-сили позволения купить, а император — на докладе о нашейпросьбе — приказал выдать нам эту важную вещь. В Европе нив одной библиотеке нет подобного экземпляра. 600 огромнейшихтомов! И в Китае эта вещь стоит более 15.000 рублей серебром,а в Европе и цены нельзя назначить. Добиться этой вещи мо-жно только в Китае, и то по особенной милости императора!» 14.

Русские востоковеды по достоинству оценили это приобре-тение; ведь еще О. М. Ковалевский в изданной им «Монгольскойхрестоматии» (т. I, Казань, 1836) описал и проанализировал«Ганджур», один из главных памятников тибетской канониче-ской литературы. Отметим также, что в составе 12-й ПекинскойМиссии находился посланный в Китай от Казанского универси-тета буддолог В. П. Васильев (1818—1900); одной из его мо-нументальных работ является монография «История буддизмав Тибете», которая свидетельствует о том, что он был первымисследователем тибетской исторической литературы в России 15.

Но не только научная буддологическая деятельность зани-мала о. Гурия. Трудясь над распространением православнойверы, он обучал Закону Божию детей крещеных китайцев, пе-реводил на китайский язык богослужебные книги, писал кати-хизические проповеди под названием «Бесед сельского священ-ника с прихожанами о достойном приготовлении к принятиюСвятых Тайн» 16.

Снова в С.-Петербурге (1850—1856), Годы служения в 12-йПекинской Миссии подходили к концу, и в декабре 1850 г.о. Гурий снова вернулся в Петербург. В феврале 1851 г. он былвозведен в сан архимандрита, а в октябре того же года назна-чен ректором Александро-Невского училийш

— 4 0 —

За время пребывания на берегах Невы архимандрит Гурийусиленно работал над магистрской диссертацией на тему:«О богоучрежденности епископского сана (против протестан-тов)». Он успешно защитил этот труд и 17 августа 1853 г. былудостоен степени магистра богословия. На первый взгляд темаэтой работы далека от китайской проблематики, но следуетучесть и то, что в Китае бок о бок с православными пастырямитрудились протестантские миссионеры и некоторые из них (на-пример, пресвитериане) отрицали законность епископского сана.Впоследствии, будучи уже епископом Таврическим и Симферо-польским, владыка Гурий опубликовал свое сочинение отдель-ным изданием 17, причем в предисловии автор специально отме-чал, что «настоящее сочинение было составлено 20 с лишнимлет тому назад и не предназначалось для печати. Ныне, потребованию обстоятельств нашего края, переполненного дисси-дентами (в религиозном смысле. — а. А.) всевозможных цветов,сочтено небесполезным через печать предложить его благо-склонному вниманию православного общества в уверенности, чтоискренно ищущий истины найдет в этом сочинении и надежноеоружие к отражению хитросплетений лжеименного разума иразумное успокоение совести насчет своих духовных отношенийв Церкви» 18.

Во главе 14-й Пекинской Миссии (1858—1864). В 1856 г.архимандрит Гурий был назначен настоятелем Пекинскогоставропигиального Успенского монастыря и начальником Рос-сийской Духовной Миссии в Пекине. Он снова ртправился в Ки-тай, где сменил своего предшественника — архимандрита Пал-ладия (Кафарова). С новым начальником Миссии в Китай при-были иеромонах Исайя (Поликин), (СПбДА), врач Корнйев-ский, художник Игорев и астроном Пещуров (впоследствииД. А. Пещуров стал профессором китайского языка в Петер-бургском университете).

Эти годы были крайне трудными для Китая. Сопротивлениеиностранной экспансии вызвало вооруженные столкновенияс англо-французскими войсками, которые переросли во 2-ю«опиумную» войну (1856—1860). Члены 14-й Пекинской Миссииприбыли в Китай в те дни, когда в разгаре были военные дей-ствия на реке Бэйхэ, завершившиеся Тяньцзиньским договором1858 г. По Тяньцзиньскому трактату иностранным миссионерамразрешалось пребывание в стране и свободная проповедь хри-стианства. Пользуясь этим разрешением, Св. Синод послалв 1859 г. архимандриту Гурию специальную инструкцию; в пер-вом пункте говорилось: «В настоящее время, когда по милостиБожией, вследствие трактата 1858 г. Духовной Миссии откры-вается в Китае обширное поприще для проповеди слова Божия,деятельность Миссии может быть направлена к распростране-нию православной веры среди самого китайского народа» 19.

Получив эту инструкцию, архимандрит Гурий приступилк переводу Нового Завета на китайский язык, поскольку отнынеоткрывались новые возможности для миссионерской .деятельно-сти. Ведь именно начальнику Миссии, согласно ее статусу, пред-писывалось углубленно изучать китайский язык. К 1864 г. пере-вод всех книг Нового Завета был завершен и опубликован накитайском языке2 0. В течение ряда лет о. Гурий трудился такженад переводом целого ряда богослужебных книг и духовно-нравственных сочинений21.

Несмотря на тревожные времена, связанные с постояннойвоенной опасностью, члены Российской Духовной Миссии успеш-но занимались просветительской деятельностью как в Пекине,,так и за его пределами. Например, в Отчете «о состоянии идействиях» Пекинской Миссии за 1859—1862 гг. сообщалось:«В три года времени, большею частью неблагоприятного дляраспространения веры, окрещено около 200 человек взрослыхобоего пола из язычников»22.

При этом русские миссионеры не стремились привлечь ки-тайцев в Православие любыми способами. Показателен сле-дующий пример: в 1860 г., когда англо-французские войска по-дошли* к самым стенам Пекина и начали готовиться к штурмустолицы империи, среди жителей распространился слух, чтосоюзники исповедуют христианскую веру и поэтому щадятжизнь и имущество христиан. Два предусмотрительных китай-ских семейства пришли в Русское подворье и просили иеромо-наха Исайю, члена РДМ, окрестить их. Однако он не согла-сился на это и крестил китайцев гораздо позднее, после того,как они стали регулярно посещать церковь и выучили мо-

литвы23

В том же 1860 г. было заключено Пекинское соглашение, покоторому к России отошли земли севернее Амура и Уссурийскийкрай. Для переговоров по этим вопросам в Пекин прибыл с осо-бым поручением генерал Н. П. Игнатьев. 2 ноября 1860 г. онзаключил выгодный для России Пекинский договор, которыйпрекращал все пограничные споры и восстанавливал прежнююсухопутную торговлю. Во всех проходивших по этим вопросампереговорах архимандрит Гурий был незаменимым сотрудникомН. П. Игнатьева. Вот что вспоминал впоследствии сам русскиймиссионер: «Во время осады Пекина англо-французами союз-ники и китайцы прибегали к моему посредничеству и просилипомирить их между собою. И вот где положено, замечу, началоуступки нам Амурской области»24.

Знание китайского языка и бесценный опыт делали о. Гурияи дипломатом: было время, когда вся переписка российскогоправительства с китайскими представителями шла через рукиархимандрита Гурия25. И это было тогда неудивительным —вплоть до 1863 г. деятельность Пекинской Миссии находиласьв ведении Министерства иностранных дел, и лишь в 1863—

— 4 2 —

1864 гг. состоялась ее передача из ведомства МИДа в ведениеСв. Синода.

Именно в это переходное время миссионерская деятельностьПекинской Миссии заметно активизировалась, причем к делухристианизации местного населения привлекались добровольныепомощники. Так, в 1862 г. возникла необходимость в постройкечасовни в одной из деревень (Дундин). Требовавшиеся сред-ства были собраны как среди китайцев, так и среди русских.«В Пекине случились на то время некоторые кяхтинские купцы.Миссия пригласила и их к участию. Они с удовольствием сде-лали пожертвования в пользу этого дела»26, сообщал в Отчетеархимандрит Гурий.

Помимо официального отчета о миссионерской деятельности,архимандрит Гурий в 1863 г. написал серию очерков под общимназванием «Письма из Пекина об успехах Православия в Ки-тае», опубликованных в «Иркутских епархиальных ведомо-стях»27. Здесь можно найти сведения и о его трудах на мис-сионерском поприще.

В Пекине архимандриту Гурию приходилось заниматься са-мыми разнообразными делами. Впоследствии, когда он был ужеепископом, один из его саратовских земляков слышал от,вла-дыки Гурия такой рассказ: «В Пекине летом нестерпимо жарко;мы обыкновенно сидели в шелковых балахонах, под которые(чтобы от пота не прилипали к телу) надевали особые, здесь(в Росии. — а. А.) неведомые, бамбуковые сетки. Но зимр,й 0ы-вает и холодновато; нужно было построить наши русские печки,и для этой цели пришлось самому изучить печное мастерство инаучить других, и дело это устроилось как нельзя лучше. Отпечной кирки или лопатки приходилось браться за смычок искрипку, которые не были в моих руках ни в семинарии, нив Академии; а между тем нужно было из моих албазинцевустроить певческий хор для богослужения, и мы достигли цели:мой пекинский хор был если не лучше, то и не хуже моегоархиерейского»28.

Архимандрит Гурий (как его предшественники — иеромонахИакинф, архимандрит Аввакум, архимандрит Палладий) боль-шое внимание уделял пополнению библиотеки Пекинской Ду-ховной Миссии, особенно ее китайского отдела. В разделе^,-на-зывавшемся «Китайская церковная литература Российской Ду-ховной Миссии», хранились церковно-богослужебные книги; пе-реводы Библии и ее отдельных книг. Русские миссионеры и во-стоковеды, а также православные китайцы постоянно пользова-лись ее сокровищами.

С помощью иеромонахов, членов Миссии, и местных китайцевбыли составлены библиотечные каталоги. В 1865 г, был.вы-строен дом начальника Миссии, а в 1877 г. к нему было при-строено специальное помещение для библиотеки29. Но это, по-следнее событие состоялось уже после отъезда архимандрита

Гурия из Китая, — в 1865 г. истек срок его пребывания в сто-лице Поднебесной империи.

Заключение. В сентябре 1865 г. архимандрит Гурий возвра-тился из Пекина в С.-Петербург и был назначен настоятелемМосковского Симонова монастыря. За свою службу в Пекин-ской Миссии он был награжден орденом св. Владимира 3-й сте-пени и пожизненной пенсией в 1500 рублей. Но недолго емубыло суждено пребывать в этой должности. Вскоре он был пе-реведен в Рим настоятелем посольской церкви, но через не-сколько месяцев снова отозван в Россию. 5 июня 1866 г. онбыл рукоположен во епископа Чебоксарского, а в конце 1867 г.переведен в Симферополь, где в 1881 г. возведен в сан архи-епископа.

С прибытием в Симферополь в феврале 1868 г. началась не-утомимая и непрерывная деятельность иерарха ко благу Таври-ческой епархии. До его прибытия крымские земли были малочи-сленны и церквами, и священнослужителями. Многолетняя дея-тельность владыки Гурия была ознаменована увеличением ко-личества храмов (270) сравнительно с тем числом (120), кото-рое он застал при вступлении в управление епархией. В Симфе-рополе <им были основаны семинария, мужское и женское ду-ховные училища. При владыке Гурии в ноябре 1868 г. былоосновано Симферопольское Александро-Невское братство и на-чато издание (с сентября 1868 г.) «Таврических епархиаль-ных ведомостей» 3 0.

Все эти труды служили -на благо Русской ПравославнойЦеркви, но, к сожалению, не давали возможности продолжатьзанятия в области китаеведения. В 1874 г. владыке Гурию былпожалован орден св. князя Владимира 2-й степени. «Ну, друг, —говорил он своему саратовскому земляку, — я решился было,изнемогши от трудов, идти на покой, поселиться в Корсуньскоммонастыре и там заняться СВОИМ Китаем, а вот пожаловалитакую высокую награду, что нужно отслужить за нее хоть го-дика два, а там и на покой»31.

Но и через несколько лет такой возможности не представи-лось. В 1881 г. владыка Гурий был возведен в сан архиепи-скопа, и опять у него та же мысль: «Как идти на покой! Поду-мают, что я только и дожидался этой высокой чести; надобноотработать за нее». И он продолжал трудиться, отдавая Церквипоследние силы. Напряженные труды давали себя знать, и вес-ной 1882 г. он тяжело заболел. 17 марта 1882 г. скорбная вестьо кончине святителя распространилась по Симферополю.

«Светильник, озарявший таврическую паству, угас; преосвя-щенный Гурий скончался». Вот краткие слова, которыми ^ м а р -та была передана эта весть православным русским людям черезгазету «Московские ведомости». Впоследствии некролог, содер-жавший основные вехи жизненного пути усопшего владыки, былпомещен в целом ряде епархиальных изданий32. Примеча-

тельно, что авторы, писавшие о нем, особо отмечали его мис-сионерские труды в Китае. «Владыка Гурий много потрудилсядля блага Православной Церкви не только в пределах нашегоотечества, но и за его пределами, на отдаленном Востоке, —в Китае, где он более 10 лет был начальником нашей ДуховнойМиссии и где он предпринял и совершил нелегкий труд пере-вода Евангелия на китайский язык; его трудом доселе пользу-ются наши китайские миссионеры»33, сообщалось в «Церков-ном вестнике».

Перед смертью владыка Гурий часто выражал беспокойствоо судьбе своего архива. «После меня, — говорил он, — никтоне может воспользоваться моими заметками о Китае: в них однитолько намеки, да и те на клочках бумаги, которые, конечно,не разобравши, выметут как сор после моей смерти». К сожа-лению, это и сбылось: действительно, множество бумаг, осо-бенно на клочках, с полувыцветшими чернилами, были выме-тены из кабинета покойного, как сор, или сожжены34.

Правда, были предприняты кое-какие попытки осветить«китайский период» жизни владыки Гурия; по словам саратовцаИ. И. Палимпсестова, опубликовавшего краткие заметки о свя-тителе несколько лет спустя после его.смерти, «нам известно,что один из достойнейших пастырей Таврической епархии со-бирает материалы для биографии почившего архиепископа Гу-рия и, может быть, воспользуется уцелевшими после него ма-териалами о Китае; но, конечно, все это будет не то, что создалбы сам собиратель их»35.

В 1882 г. в Симферополе была издана брошюра, посвящен-ная памяти покойного архиепископа Гурия. Были там и такиестроки: «Более 15 лет прошло с того времени, как усопшийархипастырь оставил Китай, но нужно было видеть, с какойлюбовью он вспоминал о своей китайской службе, с какой ра-достью он получал письма оттуда от своих духовных детей, какскорбел, когда кто-либо из них отошел ко Господу; с каким во-одушевлением он говорил о своей китайской жизни, и всегдапринимал самое живое участие в Китайской миссии!... Как оносновательно изучил жизнь китайцев и глубоко понимал их ре-лигию!»36.

И, наконец, подводя итог сказанному, следует привести словаодного из его биографов, которыми и можно закончить обзор,посвященный этому выдающемуся деятелю Русской Православ-ной Церкви: «После о. Йакинфа Гурия можно считать одним изобразованнейших синологов. Оценка его миссионерских трудови заслуг принадлежит истории»37.

ПРИМЕЧАНИЯ1 Русские и Греко-Российская Церковь в Китае Письмо иеромонаха

Гурия к Саратовскому епископу Иакову (14 августа 1844 г.). — «Русскаястарина», 1884, Jfc & С €58.

—45—

2 См.: Чистович И. История С.-Петербургской Духовной Академии. СПб.1857. С. 383—384.

3 См.: Родосский А. Биографический словарь студентов первых 28-ми кур-сов С.-Петербургской Духовной Академии (1814^1869 гг.). СПб. 1907.С. 125.

4 См.: «Записки императорского Русского Географического Обществапо общей географии». Т. 22, № 1, 1892. С. II—III.

^Русские и Греко-Российская Церковь в Китае... С. 656.6 Там же. С. 657.7 Чистович И. Указ. соч. С. 382—383.8 «Фо» — китайское наименование буддизма; Лаоцзы — основатель дао-

сизма.9 Цит. по: Чистович И. Указ. соч. С. 383.10 Иеродиакона (ныне архимандрита) Гурия «Обеты буддистов и обряд

возложения их у китайцев». — «Труды членов Российской Духовной миссиив Пекине». Т. II, СПб. 1853. С. 195—356.

11 Палимпсестов И. Преосвященный Гурий: (Из моих воспоминаний).—«Русский архив», 1888, кн. 9, С. 167.

12 Труды членов Российской Духовной миссии. Т. 2, СПб, 1853. С. 195—396. См. отзыв: «Отечественные записки», 1853, т. 89, отд. V. С. 49.

13 Об этих сборниках см. подробнее: Востриков А. И. Тибетская исто-рическая литература. М., 1962. С. 123—130; Маланова Т. М. Санскритскиенитишастры в тибетском Данджуре. В сборнике: «Санскрит и древнеиндий-ская культура», М. 1979. Ч. 2. С. 44—45; ее же. Нитишастра «Гатха-коша,приписываемая Равигупте», В сб.: «Древний и средневековый Восток. Исто-рия и филология». М. 1983. С. 50—72.

14 Русские и Греко-Российская Церковь в Китае. Письмо от 14 августа1844 г. «Русская старина», 1884, № 9. С. 661.

15 О В. П. Васильеве см.: Пубаев Р. Е. Академик В. П. Васильев —первый исследователь тибетской исторической литературы. — «Востоковедныеисследования в Бурятии». Новосибирск, 1981.

16 Опубликованы в сборнике: Гурий (Карпов), архиепископ. Слова иречи. Симферополь, 1883. С. 122—170.

1 7 Гурий, епископ Таврический и Симферопольский. О богоучрежденностиепископского сана в Христовой Церкви сравнительно с учением о сем ре-форматских обществ. СПб. 1876,

1 8 «Христианское чтение», 1876, № 5—6. 8 января 1876 г., Симферополь.;см. также «Странник», 1876, сентябрь. С, 153—158.

19 Цит. по: Коростовец И. Русская Духовная миссия в Пекине.— «Русскийархив». 1893. С. 78.

2 0 См.: Алексий (Виноградов), иеромонах. Китайская библиотека и уче-ные труды членов императорской Российской Духовной и дипломатическоймиссии в г. Пекине или Бэй-Цзине (в Китае). СПб. 1889. С. 24—25;Из письма к И. И. Палимпсестову. О переводе Нового Завета на китайскийязык. «Русский архив», 1893, кн. 9. С. 394. Письмо архимандрита Гурияк И. Г. Терсинскому о переводе Нового Завета на китайский язык. — «Рус-ский архив», 1894, кн. 1. С. 97.

2 1 См.: Алексий (Виноградов), иеромонах. Указ. соч. С. 28—30.J2 Извлечение из Отчета начальника имп. Духовной Миссии в Пекине

архимандрита Гурия о состоянии и действиях сей миссии в течение 1859—1862 гг. — «Христианское чтение». 1864. Т. 1. С. 504.

2 3 См.: Коростовец И. Указ. соч. С. 76.2 4 Палимпсестов И. И. Преосвященный Гурий. Из моих воспоминаний. —

«Русский архив», 1888, кн. 9. С. 170. '2 5 Высокопреосвященный, Гурий, архиепископ Таврический и Симферо-

польский. Некролог. Симферополь: 1882. С. 5j. См. также: Пекинская Духов-ная Миссия. Два донесения из Пекина архимандрита Гурия в Азиатскийдепартамент Министерства иностранных дел. — «Русский архив», 1907. Кн. 12.С. 504. (от 30- ноября 1860 г., Пекин). "" V. ;, -

— 4 6 —

2 6 И з в л е ч е н и е из О т ч е т а . . . 1 8 5 9 — 1 8 6 2 гг. — « Х р и с т и а н с к о е чтение». 1864.Т. 1. С. 504.

2 7 П и с ь м а из П е к и н а об у с п е х а х П р а в о с л а в и я в К и т а е . — « И р к у т с к и ее п а р х и а л ь н ы е ведомости», 1863, п р и б а в л е н и я к № 9, 11, 13, 17, 19.

2 8 Палимпсестов И, И. Указ. соч. С. 168.2 9 См. : Алексий ( В и н о г р а д о в ) , и е р о м о н а х . У к а з . соч. С. 7.3 0 См.: Гермоген, епископ П с к о в с к и й и П о р х о в с к и й . Т а в р и ч е с к а я е п а р х и я .

Псков. 1887. С. 173 (владыка Гермоген — бывший Таврический и Симферо-польский) (прим. авт.)«

3 1 Палимпсестов И. И. Преосвященный Гурий. Из моих воспоминаний. —« Р у с с к и й архив». 1888. Кн. 9. С. 169,

3 2 См.: «Таврические е п а р х и а л ь н ы е ведомости». 1882, № 8. С. 3 3 9 — 3 5 5 ;там же, № 10. С. 4 4 6 — 4 6 0 ; «Минские епархиальные ведомости». 1882, № 8.С. 191—194; «Литовские епархиальные ведомости», 1882, № 1. С. 1О5г-1О6;«Московские церковные ведомости»* 1882, № 14, № 2 3 ; «Церковно-общест-венный вестник», 1882, № 6 1 ; «Московские ведомости»,, 1882, № 79, № 8 2 ;«Саратовские губернские ведомости». 1882, № 66; «Православное обозрение».1882. T. L С. 6 7 8 — 6 8 0 .

3 3 « Ц е р к о в н ы й вестник», 1882, № 1 2 — 1 3 . С. 17.3 4 Палимпсестов. Указ. соч. С. 169.3 5 Там ж е . С. 169.3 6 Высокопреосвященный Г у р и й . . , (Некролог ) . Симферополь. 1882. С. 2 8 .3 7 Р о д о с с к и й А. Биографический словарь студентов первых 28-ми кур-

сов С.-Петербургской Д у х о в н о й Академии, 1 8 1 4 — 1 8 6 9 гг. С П б . 1907. С. 126.

Н. А. Самойлов

ПЕКИНСКАЯ ДУХОВНАЯ МИССИЯВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В.

Вторая половина XIX в. — очень сложный период в историиКитая. В эти годы Цинская империя терпела сокрушительныепоражения в войнах с западными державами, навязывавшимией неравноправные договоры, и сотрясалась под ударами на-родных восстаний. Консервативные силы цинского Китая пыта-лись сохранить свои сильно пошатнувшиеся позиции и воспре-пятствовать осуществлению прогрессивных реформ, проводив-шихся в рамках так называемой политики «самоусиления». Этиявления во внутренней жизни и внешней политике Циискойимперии не могли не отразиться на положении дел в ПекинскойДуховной Миссии. Сменились акценты и во внешнеполитическойдеятельности Российского правительства.

В начале 60-х гг. XIX в., после второй «опиумной» войны,Миссия была реорганизована. Окончательное разделение рус-ской Миссии на дипломатическую и духовную произошло

— 4 7 —

в 1864 г. Руководство Духовной Миссией поручалось архиман-дриту Палладию (Кафарову), бывшему уже главой 13-й мис-сии в 1850—1858 гг. Был сокращен штат.

В утвержденном Государственным советом ПОЛОЖЕНИИ О ре-организации Миссии говорилось следующее: «1) ПредоставитьПекинскую Духовную Миссию в полное заведывание и распоря-жение духовного ведомства, отчислив от нее, в состав миссиидипломатической, состоящих ныне при первой из сих миссийврача и трех студентов, а затем должности художника и одногостудента при миссии упразднить. На одного иеромонаха из ду-ховной миссии возложить обязанность исправлять церковнуюслужбу при миссии дипломатической. 2) Срок нахождения сту-дентов при миссии дипломатической... назначить не менее4-х лет, обязав их прослужить не менее 6-ти лет на должностях,которые, по истечении сказанного срока, будут им предостав-лены в Китае, по усмотрению министерства иностранных дел.3) В составе духовной миссии оставить: начальника миссии(архимандрита), трех иеромонахов* священника и катихиза-тора, из коих последние двое назначаются из туземцев. 4) Вме-сто установленного ныне срока пребывания в Китае членовдуховной миссии предоставить святейшему Синоду оставлятьдостойнейших и способнейших миссионеров на неопределенноевремя. 5) Обязать духовную миссию во всех тех случаях, гдедействия и распоряжения оной будут соприкасаться с государ-ственными постановлениями страны или политическими отноше-ниями России и Китая, обращаться к начальнику дипломатиче-ской миссии как единственному представителю русских интере-сов, имеющему ближайшие сношения с китайским правитель-ством. ..»1.

В этих условиях Пекинская Миссия смогла сосредоточитьосновное внимание на своей духовной деятельности. В докумен-тах, относящихся ко времени ее реформирования, говорилосьо необходимости тщательного отбора и подготовки миссионеров,ибо исполнение их обязанностей на территории Китая было со-пряжено с большими трудностями, а порой и лишениями. Отмиссионеров требовалось хорошее знание страны, в которойони находились, обычаев и нравов китайского народа. Пропо-ведь Православия могла быть эффективной только при этихусловиях.

В донесении министра-резидента в Пекине директору Азиат-ского департамента МИД утверждалось, что хорошо подготов-ленные миссионеры, досконально разбирающиеся в сложившейсяв Китае обстановке, ориентирующиеся в текущей политическойжизни и соблюдающие китайские законы, «не станут вмеши-ваться во внутренние дела страны, а будут иметь дело с уче-ными и высшими классами Китая и, действуя только убежде-ниями, сочинениями и философскими спорами, не возбудят про-

тив себя недоверие Правительства. Без этого успех всякой про-паганды будет тщетен»2.

В этой связи министр-резидент давал совет относительнопредварительного отбора и обучения кандидатов в Миссиюв Пекине или на территории России китайскому языку и фило-софии и отмечал, что уважительное отношение к законам и обы-чаям Китая может гарантировать терпимое отношение к Миссиисо стороны его правительства: «Нельзя сказать, чтобы Китай-ское Правительство в деле религии было нетерпимо, оно скорееравнодушно к делам совести его подданных и терпит у себя ибуддистов, и ламаистов, и мусульман, и шаманство и наконецпоследователей учений Даоса и Конфуция. Преследует же онотолько те секты, которые под видом религии скрывают поли-тическую цель; в этом смысле преследовался католицизм»3.

О необходимости внимательно изучать складывавшуюсяв Китае ситуацию, с уважением относиться к чувствам китай-ского народа постоянно писал и говорил архимандрит Палла-дий. Он учил своих сотрудников глубоко вникать в особенно-сти быта и повседневной жизни китайцев, объясняться с нимина понятном им языке.

Архимандрит Палладий много размышлял о том, к какимпоследствиям может привести крупномасштабная экспансияЗапада, как это отразится на самосознании китайского народа.Последствия творимого в то время унижения китайской нациииноземцами могли, по его мнению, оказаться поистине катастро-фическими как для Китая, так и для Запада. Размышляя надэтими вопросами, выдающийся синолог писал следующее: «Чегомы можем бояться на будущее время? Европа уже воздейство-вала на ветхую Поднебесную Империю; дух вражды и неприяз-ни ко всему чужеземному, питаемый конфуцианским учениеми поддерживаемый народным воспитанием мало-помалу ослаб-нет и исчезнет от постоянных дружественных сношений Китаяс образованными нациями Запада и от влияния христианскойверы, пока наконец не будет произнесен приговор: умер великийБог Пан восточной Азии, бог особности и застоя! Но если на-родные права, на каком самообольщении ни основывались быони, будут презрены и священные для китайцев предания нару-шены насильственным вторжением европеизма в сферу своеоб-разной жизни, то не легко будет ладить с вечным упорством ираздражением возмущенного тем племени»4.

В указанный период члены Пекинской Духовной Миссиисосредоточили основное внимание, как подчеркивал в рапортахСвятейшему Правительствующему Синоду начальник Миссии,на своих обязанностях «по отношению к церкви, пастве и учи-лищам»5. При этом деятельность Миссии не ограничиваласьлишь Пекином. В рапорте за 1875 г. говорилось, что иеромо-нах Геронтий «командирован был к нашим христианам в дер ев-

4 Заказ Ni 24 49

ню Дундинъань и в город Тяньцзинь, где проживают несколькорусских купцов и стоят наши военные лодки»6.

Число обращенных в Православие китайцев росло, при этомсреди них оказывались и весьма влиятельные фигуры. В одномиз отчетов архимандрит Палладий писал: «В прошедшем годуя имел честь доносить, что Миссия наша приобрела нового про-зелита для Православной Церкви, в лице китайского чиновникапо фамилии Су; он сподоблен Св. Крещения перед днемСв. Пасхи. Это приобретение я считаю самым важным и полез-ным из тех, какие Миссия имела в последние десять лет; мььнадеемся, судя по его характеру, преданности православной,вере и известной степени образованности, что, со временем, он?будет добрым споспешником в деятельности Миссии. В настоя-щее время он командирован в Маньчжурию, куда вследствиерадикальных преобразований администрации в крае, потребова-лись из Пекина благонадежные чиновники для водворения но-вого порядка. Оттуда он не оставляет нас без письменных о себеизвестий»7.

Архимандрит Палладий отчетливо осознавал, что проповедьПравославия в Китае требует тщательнейшей работы по пере-воду на китайский язык христианской литературы. В этих целяхМиссия должна была подготовить большое количество словарейи иной научно-вспомогательной литературы. Деятельность Мис-сии в данном направлении активно продолжалась и после еереорганизации. В достижении успехов на данном поприще непоследнюю роль сыграла увлеченность архимандрита Палладиясамыми разными аспектами синологических исследований. Подего руководством и при непосредственном его участии продол-жались научные изыскания сотрудников Миссии, составлялисьсловари, переводились китайские классические сочинения.В 1870 г. начальник Миссии по предложению Императорского-Географического Общества совершил поездку в Уссурийскийкрай для проведения этнографических и археологических иссле-дований. Последние годы своей жизни в Пекине он посвятилподготовке Большого китайско-русского словаря.

Значительную работу по составлению словарей и переводуна китайский язык богослужебных книг осуществлял иеромонахИсайя (Поликин), выпускник Санкт-Петербургской Духовнойакадемии. Им были переведены на китайский язык Требник иЧасослов (до 9-го часа), составлены Русско-китайский словарьБогословских и Церковных речений, Русско-китайский словарьразговорного языка (8000 слов), Китайско-русский тоническийсловарь (7700 иероглифов), разговорник, содержавший 100 об-щеупотребительных разговоров на китайском языке для начи-нающих свою деятельность миссионеров. Иеромонах Исайя осу-ществил перевод на русский язык классических конфуцианскихкниг «Лунь юй», «Чжун юн» и «Да сюэ»8. Он также был авто-ром «Краткой китайской грамматики», весьма удачной и до-

— 5 0 —

ступной для восприятия9. Ею активно пользовались студентыи миссионеры на протяжении последующих лет. Кончина иеро-монаха Исайи, последовавшая в 1871 г., явилась тяжелой утра-той для всей Миссии и китайцев, исповедовавших Православие.Следует отметить, что именно он обратил в Православную верубольшую группу китайцев из деревни Дундинъань близ Пекинаи способствовал созданию там православного храма1 0.

Архимандрит Палладий в отчете за 1876 г. приводил данныео переводческой деятельности и других членов Миссии: «Иеро-монах Флавиан составил при моем содействии, на русском и ки-тайском языках краткие изъяснения на Св. Евангелие от Мат-фея; русский текст их вместе с сим представляется на благо-усмотрение Святейшего Синода. Он же кончил перевод на ки-тайский язык великопостных паремий» п .

Главой 16-й миссии в 1878 г. стал архимандрит Флавиан{Городецкий)« Как отмечают исследователи истории Миссии,«в короткий период начальствования этого иерарха деятель-ность наших миссионеров носила характер преимущественноучетно-издательский»12. Архимандрит Флавиан и его помощ-ники иеромонахи Алексий (Виноградов) и Николай (Адорат-ский) активно занялись собиранием и проверкой переводов бо-гослужебных книг, сделанных архимандритом Палладием ииеромонахом Исайей, а затем сами предприняли перевод вос-кресных служб Октоиха на китайский язык. Большую помощьв этой работе им оказывали православные китайцы. Катихиза-тор-китаец Митрофан Цзи, «выказавший искреннее христиан-ское рвение и твердость в исповедании Православия», был руко-положен в сан священника. На этого человека временами воз-лагались очень важные обязанности: в связи с отъездомв 1884 г. о. Флавиана «религиозное усовершение паствы всецелолегло на священника из китайцев о. Митрофана Цзи и егопомощника катихизатора Павла Ван» 13.

Иеромонах Николай подробно описал сложности, которыеиспытывали сотрудники Миссии при переводе на китайский языктекста Октоиха. Иеромонахи Николай и Алексий взяли на себятруд сличения славянского текста с греческим подлинником.Уточняя текст, они передавали точный смысл переводимогоместа на русском языке архимандриту Флавиану, который невладел греческим. Тот, в свою очередь, на разговорном китай-ском языке излагал это о. Митрофану Цзи, который перелагалтекст на вэньянь. После учитель Осия редактировал китайскийтекст и «давал ему лучшую китайскую конструкцию» 14.

В 1884 г. начальником Миссии был назначен архимандритАмфилохий (Лутовинов). Хотя он и не имел предварительнойпрактической подготовки, подобной той, которой обладали его.предшественники (например, архимандриты Палладий и Гурий),но все-таки активно приступил к исполнению своих обязанно-стей, тщательно занимаясь как текущими делами Миссии, так

4* — 5 1 —

и научными изысканиями. Его перу принадлежит интересный"очерк истории христианства в Китае 15. Деятельность архиман-дрита Амфилохия была сопряжена с большими трудностямив связи с тем, что Миссию в это время покинули наиболее под-готовленные и осведомленные в китайских делах ее члены.В 1885 г. подал прошение об увольнении из состава Миссиииеромонах Николай (Адоратский)16.

В 1891 г. архимандрит Амфилохий совершил торжественноебогослужение в связи с прибытием в Ханькоу цесаревича Ни-колая Александровича — будущего императора Николая П. В ра-порте Святейшему Правительствующему Синоду о. Амфило-хий докладывал: «Честь имею доложить Вашему Святейшеству,что согласно указанию Императорской Российской Дипломати-ческой Миссии в Пекине, я семнадцатого числа истекшего мартамесяца, поручив временно заведывание Духовной Миссией иеро-монаху Платону, выехал из Пекина в Ханькоу на встречу Го-сударю Цесаревичу. Апреля седьмого в восемь часов утра ЕгоИмператорское Высочество Государь Цесаревич изволил при-быть на рейд в Ханькоу и в десять с половиной пожаловалв нашу Церковь, где изволил слушать Литургию. Русские обы-ватели Ханькоу встретили Его Высочество с вполне русскимверноподданническим восторгом и трое суток ликовали. Госу-дарь Цесаревич изволил собственноручно пожаловать мне золо-той с бирюзой наперсный крест, а пономарившему православ-ному китайцу серебряные часы, Церкви же в Ханькоу ИконуСвятителя Николая в драгоценном окладе» 17.

Помимо Пекина богослужения осуществлялись в православ-ных храмах в деревне Дундинъань, Ханькоу и Урге. Сверх тогодля совершения богослужения и треб ездили в Фучжоу, Тяньц-зинь и Калган 18.

Деятельность членов Пекинской Духовной Миссии, и преждевсего их переводческая работа, была высоко оценена руководи-телями русских православных миссий в других районах Азии,ибо своими переводами они обеспечили возможность приобще-ния к христианству жителей Кореи, Японии (сказывалась общ-ность иероглифической письменности) и других стран.

Иеромонах Николай (Адоратский) в своей работе привелследующее обращение Николая Японского к о. Исайе: «Пекин-ская Миссия — мать Японской, без Пекина японцы неопытныи немы»19. Японская Миссия получила из Пекина переводНового Завета на китайский язык, Краткую священную исто-рию, Катихизис и другие книги. Аналогичную мысль архиман-дрит Николай высказывал и в письме к архимандриту Палла-дию2 0. В 1882 г. новый начальник Пекинской Миссии о. Фла-виан лично отвез в Японию рукописные переводы, сделанныесотрудниками Миссии. Он же отправил в 1879 г. епископу Тур-кестанскому Александру «два тюка православных христианскихкниг, изданных в Пекинской Миссии»21. Четыре тюка книг были

—52—

отправлены в 1880 г. епископу Камчатскому Мартиниану, кото-рый попросил прислать ему для местного населения книги накитайском, маньчжурском и корейском языках. Переводы наманьчжурский язык, осуществленные в свое время Липовцовым,были понятны амурскому населению22. В этой связи Нерчинско-заводский протоиерей Симеон Боголюбский в отчете о деятель-ности Амурской Духовной Миссии писал: «Прежде всего нужнобыло позаботиться о средствах духовного общения с маньчжу-рами. В этом помогла нам Пекинская Духовная Миссия. Чрезнее выписаны мною из Пекина в значительном количествеэкземпляров Новый Завет на маньчжурском языке и разногосодержания христианские книги на китайском. Евангелие наманьчжурский язык переведено бывшим членом нашей Пекин-ской Миссии Липовцовым, а издано Лондонским Миссионер-ским Обществом. Китайские книги большею частью переводыс русского нынешней Пекинской миссии. Как маньчжурские, таки китайские переводы оказались понятными для амурского,маньчжурского и китайского населения и ими-то и пользуетсяАмурская Миссия для распространения христианских понятиймежду живущими около Благовещенска язычниками»23.

Члены Пекинской Духовной Миссии всегда очень тщательноподходили к работе над переводами богослужебной литературы,считая, что «своими переводами наша миссия отвечает нрав-ственно-религиозным потребностям не только своих пасомых, нои родственных им японцев, а также корейцев, маньчжуров икитайцев, проживающих в Сибири»24.

Во второй половине XIX в. Пекинская Духовная Миссиясвоей деятельностью способствовала установлению более тес-ных связей между русскими подданными, проживавшими по-стоянно или находившимися по служебным делам в различныхчастях Китая, духовно сплачийала разбросанную по обширнойтерритории русскую общину. По инициативе Миссии был соору-жен православный храм в Ханькоу и назначен туда священник,ибо в то время там проживали многие русские, прежде всегопредставители чаеторговых фирм2 5. В 1898 г. было принято ре-шение о строительстве в Порт-Артуре храма во имя СвятителяНиколая, Мирликийского Чудотворца, а в Дальнем — храма воимя Мученицы Александры, «дни празднования которых совпа-дают с радостными для всей России днями тезоименитства Го-сударя Императора и Государыни Императрицы»26.

С уважением и чувством достоинства относились члены Пе-кинской Миссии к представителям иных вероисповеданий. Ониподдерживали контакты с протестантскими и католическимимиссионерами и иногда улаживали возникавшие между нимиконфликты.

Российская Православная Миссия в Пекине во второй поло-вине XIX в., несмотря на уменьшение штата и сокращение кругаобязанностей, продолжала оставаться важным звеном русско-

китайских духовных и культурных связей, способствовала про-никновению православной русской культуры в Китай.

П Р И М Е Ч А Н И Я

1 О преобразовании пекинской миссии.— Странник. 1864. Т. 1. С. 33—34.2 ЦГИА. Ф. 796. Оп. 205. Ед. хр. 515. Л. 5 об.3 Там же. Л. 5 об — 6.

4 Дневник Архимандрита Палладия за 1858 г. СПб. 1912. С. 35.5 ЦГИА. Ф. 796. Оп. 158. Ед. хр. 810). Л. 1.6 ЦГИА. Ф. 797. Оп, 5а II отд. 3 ст. Ед. хр. 436. Д. 1.7 Там же. Л. 2.8 ЦГИА. Ф. 796. Оп. 146. Ед. хр. 1326. Л. 4 —об.9 Иеромонах Исайя. Краткая китайская грамматика. Изд. 3-е. Пекин.

1906.10 Иеромонах Исайя (Поликин). Поездка в окрестности Пекина по де-

лам распространения христианства.— Духовная беседа. 1863. № 15i—16.11 ЦГИА. Ф. 796. Оп. 158. Ед. хр. 810. Л. 2.12 Архангелов С. А. Наши заграничные миссии. Очерк о русских духов-

ных миссиях. СПб. 1896. С. 33—34. Коростовец И. Я. Китайцы и их циви-лизация. СПб. 1896. С. 409.

13 ЦГИА. Ф. 796. Оп. 166. Ед. хр. 2259.14 И. Н. А[доратский]. Н а с т о я щ е е положение и современная деятель-

ность Пекинской духовной миссии в Китае.— Православный собеседник.1884, август. С. 3 7 9 ^ 3 8 0 .

15 Архим. Амфилохий ( Л у т о в и н о в ) . И з истории христианства в Китае.Период первый. С начала христианской эры до падения юаньской династиив 1369 году.—Православный собеседник. 1898. № 11—14.

16 ЦГИА. Ф, 796. Оп. 168. Ед. хр. 2271. Л. 1.17 ЦГИА. Ф. 796. Оп. 172. Ед. хр. 2648. Л. об.18 ЦГИА. Ф. 796. Оп. 174. Ед. хр. 2961. Л. 2 об — 3.

1 9 Иеромонах Николай (Адоратский). Православная миссия в Китаеза 200 лет ее существования. Казань. 1887. С. 16.

2 0 Там же.2 1 «Странник». 1887. Т. 1. С. 629.2 2 Там ж е .2 3 Прибавление к «Иркутским епархиальным ведомостям». 1871. № 32.

С. 6 3 L2 4 «Церковный вестник». 1884. 17 нояб. № 46.2 5 ЦГИА. Ф. 796. Оп. 173. Ед. хр. 2709. Л. 1 об.2 6 Ц Г И А . Ф. 796. Оп. 179. Ед. хр. 1277. Л . 1.

М. Ф. Чигринский

ИЕРОМОНАХ АЛЕКСИЙ (ВИНОГРАДОВ)В ОПТИНОЙ ПУСТЫНИ

Один из выдающихся синологов Российской Духовной Мис-сии в Пекине иеромонах Алексий (в миру Александр Николае-вич Виноградов) является уникальной по своим научным инте-ресам фигурой русской науки. Вместе с тем трагическая судьба

— 5 4 —

о. Алексия способствовала полному забвению его ученых трудовеще при жизни. Ни в одной энциклопедии или биографическомсправочнике нет сведений ни о нем самом, ни о его работах.

Краткие сведения о нем содержатся только в труде Алексия«История Английско-Американской Библии»1, о которой будетсказано ниже, в статье Н. И. Конрада «Синолог из Оптинойпустыни» и приложенных к ней материалах Алексия. Папкус этими документами спасла во время войны О. П. Петрова —старейшая советская японистка2. Остальные сведения об Алек-сии, позволяющие реконструировать картину его жизненного итворческого пути, находятся в разных архивах.

Иеромонах Алексий (Виноградов) родился 5 ноября 1845 г.в с. Чамерово Весьегонского уезда Тверской губернии в семьесвященника. В 1865 г. окончил Петербургскую Духовную Семи-нарию, где блестяще учился. По окончании Семинарии былоставлен там в качестве помощника наблюдателя иконографии.В 1867 г. поступил в Петербургскую Духовную Академию, нофактически не учился, так как перешел преподавателем жи-вописи и рисования в Ярославскую Духовную Семинарию. Здесьразработал курс церковной археологии, который начальство неприняло. В 1871 г. оканчивает со степенью кандидата юриди-ческих наук3 Демидовский юридический лицей в Ярославле.В 1875—1876 гг. работает аудитором4 в 5-м Киевском Гренадер-ском полку, откуда увольняется, поскольку уже тогда у негопроявляются интересы к археологии, иконографии, палеографии,этнографии. В 1876—1880 гг. он выступает как ученый-русистширокого профиля. За первую статью «О деревянных старин-ных храмах Весьегонского уезда и некоторых при них достопри-мечательностях, также курганах и насыпях по Весьегонскомууезду Тверской губернии»5 удостаивается звания члена-сотруд-ника Российского Археологического общества6. В том же годуА. Н. Виноградов публикует первую иконографическую работу«Сравнительное описание и краткое объяснение иконы Присно-девы Богородицы Неопалимыя Купины» («Опыт сравнительногоописания и объяснения некоторых символических икон древне-русского искусства» в другой редакции)7. В 1879 г. выходитдругой его иконографический труд «Родословное древо» по па-мятникам христианской иконографии»8. В 1878 г. А. Н. Вино-градов познакомился с рукописной коллекцией музея князяП. А. Путятина — владельца с. Бологое, и выпускает свое един-ственное палеографическое исследование «Палеографическаяколлекция князя П. А. Путятина»9. В 1877 г. за рукописныйсборник русских и карельских народных песен Весьегонскогауезда (60 песен) А. Н. Виноградова избирают членом Геогра-фического общества 10. Научные занятия А. Н. Виноградов со-четал с учебой в Археологическом институте (1876—1880 гг.).К этому времени он сформулировал свое научное кредо: «Архео-логия для меня... немыслима без истории искусства, религии,

—55—

литературы, нравов и обычаев не одного народа Русского, нов связи и сравнении с культурою и цивилизацией других наро-

А. Н. Виноградов — один из первых русских ученых, высту-пивших в защиту родной старины. Его предложения о спасе-нии русских деревянных храмов, разрушение которых «грустнаядля науки потеря и невозвратная» 12, звучат актуально и теперь.

В 1879—1880 гг. А. Н. Виноградов знакомится с работамипо китайской и иранской уранографии. Отсюда решение за-няться ориенталистикой, прежде всего для понимания «куль-турного развития русского народа в связи с восточными» 13.

В мае 1880 г. А. Н. Виноградов принимает постриг и имя —Алексий. Синод назначает его на иеромонашескую должностьв Пекинскую Духовную Миссию 14.

Время первой миссии (1881—1887)—самое плодотворноедля Алексия. Была собрана сорокапудовая коллекция—ру-кописи, книги, предметы искусства. В 1886 г. он публикует пер-вую синологическую работу «Труды западных христианских мис-сий в Китае» («Исторический очерк западных христианскихмиссий в Китае»). Ее цель — подготовка русских миссионеровс учетом опыта католических проповедников в Китае.

В 1887 г. по состоянию здоровья Алексий возвращаетсяв Россию. В 1888—1895 гг. он издает крупнейшие китаеведче-ские исследования, среди которых особое место занимает мис-сионерский отчет «История Библии на Востоке», т. 1 — штудияэнциклопедического характера, целиком посвященная Китаю,к сожалению, с незаконченным приложением. Не хваталосредств. В это же время вышли: «Китайская библиотека и ученыетруды членов Императорской Российской Духовной и Диплома-тической миссии в г. Пекине или Бэйцзине (в Китае)» с прило-жением каталога (названия книг приведены в иероглифическомнаписании, в русской транскрипции и переводе), «Миссионерскиедиалоги М. Риччи с Китайским ученым о Христианстве и язы-честве с обзором Китайско-Церковной, Римско-КатолическойЛитературы с XVI по XVII ст.» — ценный богословский трак-тат и библиографический справочник, «Древне-патриархаль-ные династии царей Ассуро-Вавилонии и Персии, Китае, а такжеу Евреев и Магометан». Кроме того, Алексий публикует гигант-ский компендиум по истории Библии, ее текстов и их критики —«История Английско-Американской Библии» в трех томах. Онзавершает исследования церковной архитектуры и печатает обоб-щающую работу «О церковных памятниках древнерусского зод-чества в епархиях Новгородской, Тверской, Ярославской, Иркут-ской и Красноярской XVII и XVIII в.» 15. Два его труда, «Ки-тайско-русские разговоры на Северном Пекинском наречии»и «Очерки Китайских памятников архитектуры», не вышлииз-за отсутствия средств для их публикации.

— 5 6 -

В Петербурге Алексий подарил ряд ценных вещей из приве-зенной им коллекции Академии художеств и был избран ее воль-ным общником 16. Звания академика он, как копиист, не удо-стоился. За свои ученые труды Алексий получает царскую благо-дарность и награду — наперсный Кабинетский крест Его величе-ства. Ученого монаха приняла вдовствующая императрица 17.

В 1895 г. Алексий с целью получения новых синологическихматериалов вторично отправляется в Китай, где вновь присту-пает к миссионерской деятельности. В 1897 г. тяжелая болезньнавсегда прервала его карьеру. В 1900 г. по решению Св. Си-нода Алексий в качестве пенсионера определяется в ОптинскуюВведенскую Козельскую пустынь 18. Среди монахов и епархиаль-ного начальства бывший миссионер приобрел репутацию душев-нобольного, воображавшего себя великим ученым и художником.Этому способствовала и безответная любовь пожилого иеромо-наха к молоденькой девушке. Решив жениться, Алексий подалпрошение о снятии духовного сана, подписавшись «Бывшийиеромонах Александр Николаевич Виноградов». Св. Синод, учи-тывая состояние и одиночество Алексия, ему отказал 19.

Несмотря на все несчастья, изоляцию и отношение окружаю-щих, Алексий много и плодотворно работал, прежде всего какориенталист. Он продолжал трудиться над своим миссионер-ским отчетом «История Библии на Востоке» и всем, что былос ней связано, занимался переводами, создавал учебные посо-бия, словари, писал по вопросам лексикографии, грамматики,фонетики, а также обратился к проблемам уранографии и под-готовил оригинальные исследования в этой области.

По мнению Н. И. Конрада, хорошо знакомого с научным на-следием Алексия, оптинский синолог, во многом опиравшийся напубликации своих европейских предшественников, творчески пе-рерабатывал книги и статьи предшественников, создавая ориги-нальные произведения20.

Касаясь первой группы китаеведческих сочинений Алексияданного периода, остановимся прежде всего на Продолженииприложения к т. 1 «Истории Библии на Востоке»21. Оно состоитиз двух авторских предисловий и 23 артиклей (статей)— 152 ру-кописных листа. Сохранилось 11 артиклей (VIII—XV, XXI, XXII,XXX).Некоторые артикли (IX—X, XII—XIII, XIV—XV) сдвоены.Ниже приводим названия артиклей:

Артикль VIII — «Да-Цин Лю-Ли — законы и постановле-ния Да-Цинской династии Китайского государства — отрывкигл. 91, инспекция земли, гл. 75 о семействах и лицах, гл. 114о незаконном супружестве; о случаях^ по наследству.

Артикль IX — «Цзин-цзе или записка об изучении класси-ческих книг, «цзинов» и разности, замечания в них по сравнениюс прошлым».

Артикль X — «Рассуждения Ван-Ань-Ши (1021—1086 гг.до Р. X.) Китайского мудреца-реформятора о чтении

— 5 7 —

книг, содержащих учения против Конфуцзы и принятомуканону».

Артикль XI — «Правила Вэнь-вана касательно воспитанияи образования благородного юношества, извлеченные из «ли-цзи-цзин» кн. V под титулом «Вэнь-ван ши-цзы», т. е. князьВэнь как сын и наставник Китайского престола».

Артикль XII — «Описание императорских училищ и других,их названия и виды (перевод с китайского изданного мемуара)».

Артикль XIII — «Сио-цзи» или заметки о предмете воспита-ния, метода обучения и занятия в Высшей школе, Тхай-сюэ».

Артикль XIV — «О китайских сочинениях на экзаменах као».Артикль XV — «Цюй-син, т. е. путь ученого или его нравствен-

ное поведение и следование неизменным принципам и правиламв жизни и внешние знаки его, отличающие от других людей».

Артикль XXI — «Мемориала И-Жуна: о торжественном пере-несении изображения Китайского Императора Даогуана, егоименной таблицы и других вещей из г. Пекина в г. Мукдэн{в Маньчжурии) 26 ноября 1868 г.».

Артикль XXII — «Историко-этнографический обзор народов,населяющих Центральную Азию за время тысячелетия по Р. X.,со включением современного и древнего Китая и стран, к немуприлегающих; составлен по Клапроту на основании Китайскойистории».

Артикль XXX — «О сродстве и соотношении древних язы-ков — Китайскаго и Еврейскаго».

Кроме XVI артикля, текст которого является авторским пе-реводом китайских источников «Цзябао» и «Лэй шу», осталь-ные артикли полностью или частично основаны на переводахД. Легга, М. Мюллера, Д. Эдкинса и др. Текст артиклей свиде-тельствует об интересе их автора прежде всего к правоведению,воспитанию и семейным отношениям.

К 1913 г. Алексий завершил II том своего миссионерского от-чета: «История святой Библии на Востоке, ея переводы, реви-зии, издания на разных языках, диалектах и письменах наро-дов Азии и Африки (в Китае, Японии, Корее, Турции, Абисси-нии, Армении, Грузии, Персии и других странах)» в пяти книгахи двух частях22. Создавая такой уникальный труд, Алексий хо-тел представить читателям «цельную филологическую картинуи синологическую в особенности, этого рода переводов словаБожия у китайцев, монголов, маньчжуров, тибетян, корейцев,японцев, у персов, турок, арабов, абиссинцев, армян, грузин,в Бурме, Аннали, Сияли и др.»23. Эту работу Алексий считалсвоей самой главной и существенной штудией по востоковеде-нию24. По его собственному признанию, она носила в основномкитаеведческий характер25. Вопросам переводов Библии на дру-гие восточные языки посвящался третий том миссионерскогоотчета, получерновые наброски которого видел Н. И. Конрад2 6.

—58—

Наряду с созданием гигантского свода по китаеведениюАлексий, как уже говорилось, занимался переводом. Особен-ность Алексия-переводчика в том, что он одновременно выступалкак комментатор, составитель иероглифического указателя ихудожник-оформитель собственного перевода. Такой переводпревращался фактически в самостоятельный научный труд. При-мером такого подхода к переводу является «Шэнюй, священныйэдикт, или наставление трех императоров: Шунь-чжи, Канси,Юн-чжэна, в XVI изречениях и пространном изложении дляпубличного преподавания китайскому народу. По французскомупереводу китайского текста с примечаниями бывш. профессораколледжа Тун-вэнь-гуань в г. Пекине г. Феофила Пири»(360, рукописных страниц). К самому переводу Ф. Пири Алексийдобавил изданный в 1879 г. иллюстрированный комментарийна английском языке «Шэн-юй сян-шай». Все картины и иеро-глифы он перерисовал, а также составил индекс китайских словв русской и английской транскрипции (10 тыс. знаков)27.

К третьей группе китаеведческих работ Алексия относитсяпрежде всего полностью подготовленный к печати Молитвослов(1913 г.). Он предназначался как для священников, желавшихсовершать службу на китайском языке, так и для китайскиххристиан. Книга состоит из двух частей. В первой содержатсяглавнейшие молитвы. Во второй — извлечения из Вечерни, Утре-ни и Литургии. Иероглифическому тексту давалась русская фо-нетическая транскрипция и буквальный перевод, а также сла-вянский текст каждой молитвы28.

Из созданных Алексием словарей особое место занимаеттрехтомный «Китайский тонический словарь, расположенный поXII финалям Юнь-Му и XX инициалам Цзы-Му с пятью уда-рениями». Цель этой работы — всестороннее использование сло-варя Канси в русском китаеведении. I том данной штудии, ос-нованный на переработке «Уфан юаньинь», Алексий считал егофонетическим дополнением к словарю Канси. Во II томе обоб-щены суждения крупнейших европейских ученых о ключевойсистеме китайских иероглифов в соответствии с материаламиуказанного словаря. В незаконченном III томе рассматриваютсяфонетические части иероглифов и ставится задача максималь-ного овладения словарем Канси 29.

Наряду с этим фолиантом Алексий составил «Китайско-рус-ский словарь по Каллери» и «Справочный синологический сло-варь (пропедевтика для изучения китайского языка), содер-жащий в себе критико-библиографический обзор или пропе-девтику для изучения китайского языка по исследованиям о немевропейских и русских ученых, расположенный в алфавитномпорядке с указанием на лучшие китайские сочинения и изда-ния» (600 страниц рукописного текста)30.

Среди грамматических работ Алексия Н. И. Конрад считаетсамой значительной законченную к 1914 г. «Грамматику китай-

- 5 9 —

ского языка». Основанная на трудах европейских ученых, онабыла полностью, как обычно у Алексия, переработана и допол-нена примечаниями и приложениями. Писал он и статьи награмматические темы: «Порядковый определитель числительныхкитайских знаков по Грамматике китайской Иакинфа», «Энци-клопедические категории из словаря Тун-Чжи и у Пещурова»,1915 г., «Классификатор китайских порядковых имен по Ятесус русским переводом, с китайского и английского; имена числи-тельные» (44 знака), «Китайский спецификатор по Вагеру»(26 знаков), «Китайские имена существительные, прилагатель-ные и глаголы (по Вигеру)», «Дополнения к оным об именахи грамматики Перни», «Виды глаголов, их разные классы испряжения; глагольные идиотизмы и клише (по Вигеру)»,«Грамматические заметки Куврёра с дополнениями из Вигера».Все эти рукописи (196 страниц) Алексий подготовил к печати31.

Четвертая группа работ Алексия, относящаяся к ураногра-фии, представлена двумя трудами. Первый—посвященныйИмператорской Академии наук «Сравнительно-историческаяуранография народов Востока. По Шлегелю, Дюпюи, Шампо-лиону, Шильбруку, с описанием буддийско-китайских сюжетов.Обозреваются небесные сферы: Китайская, Арабо-Персидская,Аль-Суфи, Египетская». Второй — «Главнейшие иконографиче-ские и пластические типы в религии народов Востока, в связис астрономическими и мифологическими понятиями о Божестве,их значение в христианском искусстве» (1910)32. Это последнеевостоковедческое сочинение Алексия тесно связано с его ико-нографическими статьями русистского периода.

В Оптиной пустыни Алексий занимался не только кита-истикой. Не прекратились его занятия церковной архитектурой,на этот раз византийской. В 1907 г. Алексий перевел с фран-цузского посвященную данному вопросу работу и скопировалприложенные к ней чертежи33. Он продолжал интересоватьсяархеологией и собрал интересный материал у «Бойни» — места,где в 1238 г. козельчане сражались с войсками Бату-хана. От-сюда его мысль о создании в Козельске монумента, проекткоторого Алексий подготовил34. В то же время у него появиласьидея о новом исследовании «О монголо-тюркских государствахВосточной Европы»35.

В то же время Алексий выдвигал предложения просветитель-ского характера: об учреждении в Академии художеств восточ-ного уголка, аналогичного венскому, о посылке русских худож-ников в Китай, о создании под покровительством Академии ху-дожеств художественных школ в России36.

В оптинский период Алексий много рисовал, украшая своимикартинами трапезную и монастырскую церковь и к 300-летиюдома Романовых оформил две галереи — восточных памятников{10 копий), князей и царей российских, а также духовных лиц(30 копий).

— 6 0 —

Его коллекция, которую Алексий пытался спасти, весила 200пудов и умещалась на 17 телегах.

Ни одна работа Алексия во время его пребывания в мона-стыре не была напечатана, ни одно предложение не принято.Просьбы о спасении редчайшей коллекции отвергнуты.

В марте 1919 г. одинокий и всеми забытый ученый умер отголода. Могила его не сохранилась.

Ныне все сохранившиеся в Оптинском музее рукописи, авозможно, и картины Алексия находятся в Рукописном отделеГосударственной библиотеки им. В. И. Ленина и еще не опи-саны.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 История Английско-Американской Библии, ч. II. С. 1—11, СПб, 1890—1891.

2 Чигринский М. Ф. О рукописном наследии А. Н. Виноградова из Оп-тиной пустыни. Семнадцатая научная конференция «Общество и государ-ство в Китае», ч. Ill, M. 1986. С. 166; Личный архив О. П. Петровой, папкаН. И. Конрада. С. 1—19и

3 Низшая научная степень. Не имеет современного аналога.4 Наблюдатель за производством военно-судебных дел.5 Виноградов А. Н. Краткие сведения о деревянных старинных храмах

и некоторых при них достопримечательностях, также курганах и насыпяхпо Весьегонскому уезду Тверской губернии. — «Известия ИРАО», т. IX,вып. 1. С. 71—93.

6 Член-сотрудник мог участвовать в заседаниях Археологического обще-ства.

7 Виноградов А. Н. Сравнительное описание и краткое объяснение иконыПриснодевы Богородицы Неопалимые Купины.— «Известия ИРАО» т. IX,вып. 1. СПб. 1877. С. 1—70.

8 Виноградов А. Н. «Родословное древо» по памятникам христианскойиконографии, 23 окт. 1879 г. — «Сборник археологического института», кн. 3,

отд. 2, 1879. С. 65—72.9 Виноградов А. Н. «Палеографическая коллекция князя П. А. Путя-

тина.— «Памятники древней письменности», т. 1, 1878—1879. С. 214—229.10 Архив Г. О. р. 41, оп. 1, лл. 1—104.11 ГИАЛ, ф. 119, оп. 1, д. 2, л. 17.12 Архив ЛОИА, ф. 3, on. S, д. 109, л. 28.13 ОРИРК ГПБ, ф. 120, ед. хр. 478, лл. 8—9.14 ЦГИА, ф. 796, оп. 168, д. 2235, л, 6, ф. 791, д. 2415, л-, 5,15 Виноградов (Иеромонах Алексий). Труды западных христианских

миссий в Китае.— «Православный собеседник Казанской Духовной Акаде-мии», сентябрь 1886. С. 43—64; октябрь 1886. С. 189—206; Виноградов{Алексий). История Библии на Востоке, т. 1, СПб., 1889—1895; Виноградов(Алексий). Китайская библиотека и ученые труды членов ИмператорскойДуховной и Дипломатической миссии в г. Пекине или Бэй Цзине (в Китае).СПб, 1889; Виноградов (Алексий). Миссионерские диалоги М. Риччи с ки-тайским ученым о христианстве и язычестве. Обзор китайско-церковной,римско-католической литературы с XVI по XVIII ст. СПб, 1889; Виноградов(Алексий). Древне-патриархальные династии царей в Ассуро-Вавилонии иПерсии, Китае, у Евреев и Магометан или Патриархально-династическаяхронология и теория, основанная на исторических памятниках по новейшимоткрытиям и выводам науки. СПб. 1895; Виноградов (Алексий). История

— 6 1 —

Английско-Американской Библии. Ч. I, ч. II, ч. III особенная. СИб, 1889'—1891; Виноградов А. Н. Памятники деревянного церковного зодчествав епархиях Новгородской. Тверской, Ярославской, Иркутской и Краснояр-ской XVII и XVIII в. (с 36 таблицами чертежей). СПб, 1892.

1 6 Звание Почетного Вольного общника утверждено в 1764 г. До 1893 г.его удостаивались художники и лица, имевшие заслуги в области искусств.

1 7 «Правительственный вестник» № 166, 31/VII, 1893; «Церковные ведо-мости» № 32, 7/VIII, 1890; ЦГИА, ф. 796, оп. 176, д. 3647, лл. 11—12.

1 8 ЦГИА, ф. 196, оп. 176, д. 3547, лл. 15, 27, 55—56.1 9 ЦГИА, ф. 196, оп. 185, д. 646, лл. 8, 24—25; Государственный архив

Калужской области, ф. 32, оп. 2, ед. хр. 1565, лл. 140—142.20-32 Личный архив О. П. Петровой, папка Н. И. Конрада, лл . 11, 13 и

далее.3 3 ЦГИА, ф. 789, оп. 162, д. 159, лл. 125—137.3 4 Там же, лл. 79, 199—205.3 5 Там же, лл. 206—226.3 6 Там же, лл. 108, 138—139.

А. Н. Хохлов

СТАЖЕРЫ И СТИПЕНДИАТЫПРИ ПЕКИНСКОЙ ДУХОВНОЙ МИССИИ

Потребности развивающейся торговли с цинским Китаемчерез Кяхту, являвшуюся главным пограничным пунктом об-мена российских товаров на китайские, привозимые сюда изКалгана — с юга страны, побудили русское правительство в се-редине 50-х гг. XIX в. принять комплекс мер по ее стимулиро-ванию. В 1854 г. было разрешено отпускать китайской сторонеза чай серебряные изделия, но при условии, что их стоимостьне будет превышать 7з стоимости вывозимых мануфактурных иV2 стоимости пушных товаров. В 1855 г. правительство разре-шило частичную торговлю на деньги при сохранении прежнегонатурального товарообмена. В 1856 г. к торговым операциямв Кяхте были допущены купцы 2-й гильдии, главным образомсибиряки1, что способствовало наряду с другими мерами ихдальнейшему расширению.

В этих условиях потребность в переводчиках китайскогоязыка, подготовкой которых занималось кяхтинское училище,стала еще более ощутимой. Эпизодический характер общениявоспитанников училища с китайскими купцами в периоды ра-сторжки товаров, ограниченный эффект языковой практики из-затого, что большая часть торговцев говорила на шаньсийскомдиалекте,. а не на пекинском, а также расширяющиеся личныеконтакты с представителями цинской администрации, состояв-

— 6 2 —

шей чаще всего из маньчжуров и реже из монголов, побуждаликяхтинское пограничное начальство изыскивать меры для улуч-шения практической подготовки будущих переводчиков путемпосылки их в Пекин. По инициативе пограничного комиссараА. И. Деспот-Зеновича в июле 1858 г. с новым составом Духов-ной Миссии (в сопровождении П, Н. Перовского) отправилисьиз Кяхты в Пекин двое подростков. Как видно из письма архим.Гурия от 11 августа 1858 г. из Урги на имя кяхтинского погра-ничного комиссара, один из них — бурят по имени Буда — в путипочувствовал недомогание и даже была мысль отправить егообратно2. Однако этого не случилось, и оба подростка благо-получно прибыли в цинскую столицу.

О их занятиях восточными языками по приезде в Пекинархим. Гурий сообщил А. И. Деспоту-Зеновичу. В письме от15 октября, в частности, говорилось: «Буда... начинает зани-маться маньчжурским яз . . . Иван тоже занимается (читает ипишет) по-китайски. Мальчик очень понятливый и что особенноважно — не ленив, донимает меня своими расспросами»3. Черезнесколько месяцев — после ратификации Тяньцзиньского русско-китайского договора 1858 г. — в ходе переговоров П. Н. Перов-ского с цинскими сановниками, члены старой миссии во главе<: П. И. Кафаровым стали готовиться к отъезду. Воспользовав-шись этим, архйм. Гурий отправил с ним для кяхтинского по-граничного комиссара, помимо нескольких кусков тканей,письмо, в котором, в частности, говорилось: «Иван возвращаетсяв Россию, к величайшему моему сожалению. Оч(ень) хороший,усердный, послушный мальчик. Здесь все занимался (чтениеми письмом) по-китайски, по-русски и даже по-маньчжурски...Буда тоже занимался маньчжурским языком и, конечно, успелв нем, насколько позволили ему обстоятельства»4.

Удачный опыт воодушевил А. И. Деспота-Зеновича, ставшегов апреле 1859 г. кяхтинским градоначальником. Приняв деятель-ное участие в отправке российского уполномоченного Н. П. Иг-натьева из Кяхты в Пекин для ведения переговоров с цинскимправительством, он затем решил отправить к нему в качествекурьера и сопровождающего лица одного бурята для изученияна месте маньчжурского языка. Сообщая о возвращениив Кяхту П. Н. Перовского с членами старой духовной миссии,А. И. Деспот-Зенович поделился своим планом с Игнатьевымв письме от 18 августа из Троицкосавска. «10-го сентября,—сообщал он, — я отправляю к Вам Буду Хутуктуева курьером,который и останется при Вас и вместе с тем будет изучатьманьчжурский язык. Он бойкий и умный человек, который Вамбудет очень полезен. Батумункуева же, если Вам угодно, можетеотослать назад, курьером, с двумя казаками...»5.

В апреле 1860 г. Деспот-Зенович обратился к Н. П. Игнатье-ву с просьбой выяснить вопрос о возможности приема в Пекине

хдвух воспитанников Кяхтинского училища с целью усовершен-

— 6 3 —

ствования знаний в китайском языке. «Нельзя ли было бы, —спрашивал он, — дозволить хоть двум мальчикам, кончившимкурс в здешнем китайском училище, отправиться в Пекин дляизучения китайского языка? Я сам бы сделал выбор наиболееспособных и приискал бы средства для их содержания. Будуожидать от Вас серьезного на этот счет ответа... У нас совер-шенный недостаток в людях, знающих этот язык»6.

Российский дипломат с интересом отнесся к этому предло-жению. В ответном письме от 13 мая 1860 г. из Пекина Н.П.Иг-натьев сообщал: «Совершенно одобряю Ваше намерение по-слать в Пекин 2-х мальчиков для изучения китайского языка.Мера эта принесла бы впоследствии несомненную пользу. Я по-лагаю возможным устроить дело в течение нынешнего лета. Дляпребывания 2-х мальчиков в духовной миссии не будет препят-ствий. О. архимандрит разделяет мое мнение. Остается перего-ворить с китайским правительством»7.

Сложный ход политических событий, связанных с англо-франко-китайской войной, помешал реализации не только этогоплана. После того как переговоры Игнатьева с цинскими санов-никами зашли в тупик — под влиянием роста воинственных на-строений, порожденных победой цинских войск над англо-фран-цузской эскадрой в июне 1859 г. при обороне форта Дагу,—российскому дипломату не оставалось ничего другого, как, вы-ехав из Пекина в Шанхай, ожидать развязки военного кон-фликта. Когда же военно-морские силы союзников, овладевв конце июля 1860 г. фортами Дагу, захватили Тяньцзинь иприблизились к цинской столице, Игнатьев, следовавшийв арьергарде союзных англо-французских войск, направилсяв Пекин, где цинские сановники обратились к нему с просьбойо помощи. Благодаря посреднической миссии российского ди-пломата военные действия были прекращены, после чего после-довали переговоры, завершившиеся подписанием цинской сторо-ной 24 и 25 октября 1860 г. договоров с Англией и Францией.Позднее, 14(2) ноября великий князь Гун (Исин) подписалс Игнатьевым договор, который не только подтвердил условияАйгуньского договора (16 мая 1858 г.), но и окончательно закре-пил за Россией Уссурийский край8.

Пекинский договор, восстановив право российских подданныхпосылать торговые караваны в цинскую столицу, открыл новыеперспективы для дальнейшего развития русско-китайской тор-говли. Придавая важное значение ее организации в пределахКитая, архим. Гурий в письме от 4 декабря 1860 г. тесно увязывалрешение этой проблемы с подготовкой российских переводчиков,необходимых для заключения различных сделок с местнымикупцами. «Прошу Вас, — писал он Деспоту-Зеновичу, — принятьна себя труд растолковать кяхтинскому купечеству, кате для нихбыло бы полезно в настоящее время иметь постоянного агентав Пекине, а для будущего времени приготовить людей, которые

— 6 4 —

переводили бы с китайского на русский и обратно, то есть пере-водчиков при торговых сделках. Я полагаю* что гг. старшины(кяхтинского купечества. — А. X.) сделают очень хорошо, есливыберут какое-либо благонадежное... лицо, придадут ему2—3-х мальчиков (из возрастных) и отправят их сюда. Маль-чики будут учиться и готовиться быть переводчиками, а толицо—надзирать за ходом их занятий..., а главное — следитьза внутренней и иностранной торговлей Китая и сообщать купе-честву все интересное по этой части»9.

В другом письме от 5 января 1861 г. архим. Гурий делилсяс Деспотом-Зеновичем конкретными соображениями относитель-но организации в будущем в Пекине школы-«училища» и ка-сался набора учащихся и учителей, изучаемых предметов, срокаобучения и «производственной» практики. «По-моему мнению,—отмечал он, — сюда должны быть присылаемы уже подготов-ленные и, следовательно, не слишком молодые люди, лет с 12до 16-ти. Сюда посылать их уже для практического усовершен-ствования в языке и наглядного приспособления к тому делу,к которому они предназначаются. Они должны уметь легко иправильно написать объявление, счет, приход и расход товаров,,письмо, жалобу и тому подобные бумаги (контракт, накладнуюи пр.). Для этой цели русская и китайская словесность можетбыть передана не в широких размерах. Равным образом исто-рия, география, арифметика должны быть рассказаны в очерках,больше практически... так, чтобы молодой человек, считая что-либо, мог правильно и скоро сосчитать, а... слушая разговорлюдей образованных, мог с понятием следить за ходом речи.Такая цель в 4 года может быть достигнута удовлетворительно.Время классных занятий не должно быть слишком продолжи-тельно. Китайская и русская словесность по V/2 часа, прочиепредметы по часу... Молодые эти люди при всяком удобномслучае должны посещать здешние магазины и лавки, знако-миться с ходом и предметами торговли, вслушиваться (в) говори оттенки произношения...». «Учебники и ученые пособия рус-ские, — писал архим. Гурий, — должны быть доставлены изРоссии. Для занятий языком надо пригласить хорошо образо-ванного китайца, он будет заниматься с учениками ежедневнодо 12 часов (дня). В помощь ему пригласить одного репетитора^который будет вместе и гувернер, и будет день и ночь неотлучнапри учениках и всюду им сопутствовать, помогать им повто-рять уроки, а главное — постоянно говорить по-китайски» 1 0.

Все увиденное и услышанное в торговых заведениях, по мне-нию архим. Гурия, ученики должны были фиксировать в осо-бом журнале и эти сведения сообщать старшинам кяхтинскогокупечества. Касаясь оплаты труда преподавателей, архим. Гу-рий предлагал ориентироваться на почасовую нагрузку. «Платаучителю, — указывал он,— должна быть не менее 10 лан сереб-ром в месяц, а с подарками — в год около 300 руб. сер. Репе-

5 Заказ № 24 — 6 5 —

титору — тоже и с содержанием. Преподавателю русского язы-ка, истории, географии и пр., по моему мнению, можно поло-жить по 100 руб. сер. за годовой час, т. е. если по Вашему рас-писанию будет в неделю, например, на географию 5 часов, тоучитель географии получит в год 500 руб. сер. и пр. .. .Так каккупцы будут постоянно жить в Пекине, то они могут сами легкоопределить, много или мало назначают на этот предмет»11.

Предлагая кяхтинскому градоначальнику снестись по дан-ному вопросу (хотя бы через Н. П. Игнатьева) с министер-ством иностранных дел, которое могло бы принять участиев расходах на будущую школу, архим. Гурий не исключал того,что ведомственная переписка может затянуться на неопределен-ное время и в результате не дать нужного и скорого эффекта.Поэтому ему представлялась более реальной — в качестве пер-воочередной и временной меры — присылка в Пекин в ближай-шее время по меньшей мере двух учеников. «С училищем, —подчеркивал он, — Вам долго не устроиться: одна перепискапотребует значительного времени. Не найдете ли Вы полезнымпока прислать мне двух мальчиков из кяхтинского училища,которые бы, числясь при мне прислугою, занимались китайскимязыком и таким образом исподволь, но верно и непродолжи-тельно готовились бы на службу купечеству. Это потребует ирасходу меньше» 12.

22 февраля 1861 г. в помещении кяхтинского училища ки-тайского языка в И час. утра состоялся отбор наиболее способ-ных учеников для отправки в Пекин с целью усовершенствова-ния полученных знаний. 11 марта четверо из них (Михаил Ше-велев, Петр Шеркунов, Феодосии Черепанов и Михаил Андро-пов) отправились ^з Кяхты к месту назначения с первым кара-ваном российских купцов, возглавляемых Иваном Нерпиным.За этой группой учеников вскоре последовали двое других, по-сланных с караваном, направлявшимся в сторону цинской сто-лицы. О их предстоящей отправке А. И. Деспот-Зенович сооб-щил М. С. Корсакову в приписке к письму от 19 марта 1862 г.из Троицкосавска. В ней говорилось: «С караваном, которыйпойдет внутрь Китая 25 марта, я отправляю еще 2-х способныхмальчиков для изучения китайского и английского языков. Ле-том будет отправлен 3-й мальчик, прямо в Шанхай для изуче-ния тех же языков и, кроме того, конторских английскихдел» 13.

Первые известия о посланных в Пекин питомцах кяхтинскогоучилища были получены с письмом Ивана Нерпина, который15 мая 1861 г. сообщал, в частности, следующее из Пекина:«Ученики наши, по совету о архим. Гурия, будут помещеныв Северном подворье и учиться в одной комнате с 4-мя маль-чиками-албазинцами, обучающимися русскому языку. Китай-скому языку будет учить их албазинец же, под непосредствен-ным надзором иеромонаха Исайи. Программа учения их еще

— 6 6 —

не составлена и теперь исправляется для них помещение; вовсяком случае я постараюсь, чтобы мальчики наши принялисьза свое дело» и .

Обнадеживающие успехи посланных в цинскую столицу уче-ников помогли кяхтинскому градоначальнику стоически выдер-жать серьезный удар судьбы — смерть К. Г. Крымского (11 ок-тября 1861 г.), с которым он постоянно общался в течение почти10 лет, и последовавшее за этим закрытие училища китайскогоязыка в Кяхте. Уведомляя Н. П. Игнатьева о смерти этого тру-долюбивого востоковеда и усматривая в этом не только боль-шую личную потерю, «потому что в Сибири нет ни одного пере-водчика, который мог бы заменить этого человека», А. И. Де-спот-Зенович 18 ноября 1861 г. сообщал из Троицкосавскао своем намерении в скором времени представить «свои сооб-ражения о том, чтобы ввести преподавание монгольского языкав здешнем уездном училище, а обучение китайскому и маньч-журскому языкам сосредоточить в Пекине»15. Эту же мысльон высказал в письме от 2 декабря 1861 г. к М. С. Корсакову.Признавая заслуги К. Г. Крымского в преподавании восточныхязыков, А. И. Деспот-Зенович высказывал и критические заме-чания, касающиеся подготовки переводческих кадров. Считаяглавным недостатком преимущественно теоретическое изучениекитайского языка, препятствующее, по его мнению, активномуиспользованию выпускников училища на дипломатическом по-прище или в сфере торговли, он доказывал важность овладенияим для практических нужд. «Из того же училища, как Вам из-вестно,— отмечал он, — отправлено было... несколько мальчи-ков в Пекин. В семь месяцев они достигли значительных успе-хов. Один из них находился при агенте Нерпина, и по отзывуего во время переговоров с китайцами не было никаких затруд-нений. Этот ученик находился и при караване, со времени от-правки его из Тяньцзиня. Ясно, что одно теоретическое изучениеязыка, без практики, не может* быть успешно... Тем более ска-занное условие — есть непременное при изучении китайскогоязыка, потому что в этом случае важное значение имеет непо-средственное знакомство с обычаями и нравами народа и во-обще с тою средою, в которой этот язык есть господствующий.Вот почему я полагаю училище закрыть совершенно, а изучениекитайского языка сосредоточить в Пекине... Для изучения жеязыка — посылать в Пекин людей, получивших достаточное об-разование, дабы они могли посвятить себя исключительно изу-чению этого языка. Осуществление этого предположения при-несло бы действительную пользу. Об нем я буду иметь честьпредставить Вам официально. Здесь же я передаю о нем вкрат-це, дабы Вы изволили видеть, что назначение г. Асламова,вместо Крымского, не принесло бы, по моему мнению, пользыи не соответствовало бы изменившимся требованиям торговлии правительства...» 16.

5* —67—

26 августа 1862 г. кяхтинский градоначальник направилМ. С. Корсакову «Записку о мерах образования переводчиковкитайского и маньчжурского языков». В ней предполагалосьпродолжить обучение китайскому языку в Кяхте в особом учи-лище и открыть школу для его выпускников в Пекине. Срокобучения в училище определялся одним годом, а в Пекине —тремя1 7. В другой докладной записке о мерах сближенияс Монголией (в связи с подписанием 20 февраля 1862 г. з Пе-кине дополнительных правил русско-китайской сухопутной тор-говли) Деспот-Зенович по-прежнему энергично отстаивал идеюосновательной подготовки переводчиков китайского, маньчжур-ского, монгольского^ и тибетского языков, при этом ссылался нато, что еще прежде (до записки, составленной 26 августа1862 г.) «помещено было мнение по этому вопросу во всепод-даннейшем отчете государю-императору и Его Величеством об-ращено на это внимание г. министра иностранных дел иг. управляющего министерством народного просвещения». «Раз-витие дипломатических и коммерческих сношений со СреднеюАзиею и Китаем, — подчеркивал он, — возможно лишь в томслучае, если мы будем иметь постоянно достаточное число пере-водчиков китайского, маньчжурского, монгольского и тибетскогоязыков. Для этого полезно приготовлять молодых людей в Кяхтеи для доставления им возможности изучать эти языки основа-тельно — учредить особую школу в Пекине» 18.

Пока дело о создании школы переводчиков при ПекинскойДуховной Миссии рассматривалось в различных правительствен-ных инстанциях, обрастая, словно снежный ком, ведомственнойперепиской, в цинскую столицу время от времени из Кяхты при-бывали новые ученики. Обучением их занимался иеромонахИсайя (Поликин), подготовивший для своих питомцев ряд учеб-ных пособий. Среди них русско-китайский словарь типа доброт-ного разговорника. Касаясь появления его в Пекине, российскийпосланник А. Е. Влангали 1 марта 1868 г. писал в ПетербургП. Н. Стремоухову: «Член здешней духовной миссии иеромонахИсайя составил и отпечатал ныне русско-китайский словарьразговорного языка. Книга эта есть первое произведение подоб-ного рода на отечественном языке и может быть очень полезнадля приезжающих в Китай русских, не успевших ознакомиться•со здешним языком. Она начата была иеромонахом Исаиею иокончена еще в то время, как Пекинская духовная миссия со-стояла в ведении МИД» 19.

О другом труде о. Исайи П. Н. Стремоухов узнал из доне-сения поверенного в делах Е. К. Бюцова, который 4 января1870 г. сообщал об издании им краткой грамматики китайскогоязыка — в дополнение к составленному ранее китайско-русскомусловарю20.

Судя по всему, желание составить китайско-русский словарь,предназначенный для развития навыков устного общения, воз-

— 6 8 —

никло у иеромонаха Исайи в 1865 г., во время следования черезКяхту21 и Иркутск в европейскую часть России. Тогда ему до-велось познакомиться с рукописью аналогичного словаря, со-ставленного Ин. Диановым, служившим переводчиком в Восточ-ной Сибири22. О знакомстве с этой рукописью, сохранившейсядо наших дней, свидетельствуют многочисленные дополненияв словаре, сделанные рукой Поликина.

Среди переводов китайских оригинальных сочинений, вы-полненных этим ученым-миссионером, можно упомянуть «До-рожник китайского чиновника Юй-цай, веденный им во времяпереезда из Пекина чрез Губэйкоу по Монголии в царствованиеимператора Канси (в 1690 г.)»2 3. Подготовкой этой рукописик печати24 занимался, судя по почерку и примечаниям, В. П. Ва-сильев. Им написана вторая половина работы (стр. 21—42),а также все примечания (в виде 15 сносок к тексту). Заголо-вок дан В. П. Васильевым, которым оговорена принадлежностьперевода иеромонаху Исайе — с указанием места и даты еговыполнения (Пекин, 15 октября 1871 г.). После текста перевода,написанного переписчиком на одной половине листа, следуеттекст в переводе В. П. Васильева, который начинается так:«В губернии Аньхуэй я видел, что для горных полей проводятводу из горных ключей, но так как ключевая вода холодна,то в нее кладут известь. Известь, растворяясь в воде, кипит исвоею теплотою согревает ее». Примечания — предельно сжаты.Так, против слова «Бэй-ча» (стр. 19) Васильевым написанов виде сноски: «Название горы, считающейся самой высокойв том крае».

Можно полагать, что преподавание китайского языка в Пе-кинской Духовной Миссии велось на довольно высоком уровне,так как эпизодически присылаемые сюда ученики, по словамЕ. К. Бюцова, «в течение двух-трех лет приобретали оченьудовлетворительные познания в разговорном и письменном язы-ке». В письме от 24 сентября 1870 г. на имя М. С. Корсаковароссийский дипломат склонен был даже считать, что таким жеобразом «могли бы быть подготовлены переводчики для службыв Восточной Сибири, если кто-либо из живущих здесь русскихсогласился наблюдать за их занятиями». При этом он полагал,что для подготовки хорошего переводчика для официальных сно-шений требуется гораздо больше времени, чем необходимо дляприобретения только навыков в разговорном языке. «Даже по-сле многолетних трудов, — подчеркивал Е. К. Бюцов, — ино-странец редко доходит до того, что он в состоянии вести пере-писку по-китайски без помощи туземного секретаря; даже самыелучшие драгоманы иностранных миссий в Пекине не могут об-ходиться без такой помощи»25.

Идея подготовки переводчиков в стенах Пекинской ДуховнойМиссии, выдвинутая и частично реализованная А. И. Деспотом-Зеновичем на средства кяхтинского купечества, в 80-х гг. была

— 6 9 —

подхвачена И. Е. Паргачевским, бывшим сельским учителем,нашедшим свое призвание в торгово-предпринимательской дея-тельности. В качестве доверенного лица Амурской пароходнойкомпании он в 1876 г. совершил выгодную в коммерческом от-ношении поездку в Шанхай и Ханькоу, доказавшую перспек-тивность морской доставки чая и других китайских товаров наАмур. По самым оптимальным расчетам, эта поездка далаИ. Паргачевскому более 30 °/о прибыли на вложенный капитал2 6.Поселившись впоследствии в Семипалатинске, он летом 1884 г..приехал в Москву. Остановившись в доме Воейковой (1-го уча-стка Тверской части города), он 9 августа явился в нотариаль-ную контору, чтобы оформить духовное завещание. Назвав,в качестве душеприказчиков кяхтинских купцов И. Ф. Токма-кова и Н. Г. Сахарова, Паргачевский в своем завещании пред-ложил на проценты, полученные с его капитала, который оста-нется от будущей продажи его имущества, «посылать в Пекини содержать там при духовной миссии одного или двух воспи-танников из окончивших курс учения в одном из средних учеб-ных заведений, гражданских и духовных, Восточной Сибири —для основательного изучения китайского языка, как письмен-ного, так и разговорного, с присовокуплением изучения и другихнужных языков азиатских и европейских народов». «Китайскийязык, — подчеркивал И. Е. Паргачевский, — я ставлю на пер-вом плане, как считающийся при изучении его более трудным.Для молодых русских людей, посвящающих себя на деловоеслужение отечеству в пределах Китая или на границах его, япочитаю необходимым и знание других языков, как то: татар-ского, монгольского и из европейских: английского, француз-ского или немецкого»27.

После смерти И. Е. Паргачевского Симферопольский окруж-ной суд 16 октября 1865 г. уведомил И. Ф. Токмакова (жив-шего в то время на даче в Ялте) о вступлении его в права рас-порядителя имущества, оставленного умершим. В соответствиис волей покойного Министерство иностранных дел 26 апреля1887 г. представило царю доклад с просьбой разрешить Азиат-скому департаменту принять деньги, вырученные от продажи,имущества И. Е. Паргачевского в сумме 26 тыс. руб. золотоми 35 300 руб. кредитными билетами (в процентных бумагах ш>номинальной стоимости)28.

Когда Александр III 28 апреля в Гатчине утвердил этот до-клад короткой резолюцией: «С-ъ» («Согласен»), желание статьстипендиатами И. Е. Паргачевского изъявили окончившиев 1890 г. Троицкосавское Алексеевское реальное училищеМитрофан Громов и Андрей Нефедьев, из которых последниймог объясняться по-китайски с раннего возраста. Будучи сыномкяхтинского купца, женатого на китаянке, он родился в Китаеи до 7-летнего возраста говорил только по-китайски29. Однако»первым стипендиатом стал учитель сельской школы Н. Н. Доб-

— 7 0 —

ровидов, уроженец Амурской области, сын дьякона Усть-Уссу-рийской Петро-Иннокентьевской церкви. Вторым стипендиатом-был утвержден В. Г. Григорьев, выпускник Иркутского промыш-ленного механико-технического училища. После обученияв Пекине в течение трех лет первый служил переводчикомБ Приамурье30, а второй принят на службу в торговую фирму«Токмаков, Молотков и К°» в Ханькоу.

Следующей парой стипендиатов стали Николай Паршунов,сын кяхтинского мещанина, и Александр Устюжанинов, сынучителя Троицкосавского Успенского училища. После двухлет-него пребывания в Пекине первый из них, по представлениюглавы Миссии архим. Амфилохия был отчислен, так как «вслед-ствие своей болезненности не оказал решительно никаких успе-хов в изучении китайского языка»3 1. Другой стипендиат, выехавиз Троицкосавска в Пекин 18 ноября 1894 г., менее чем черезгод после прибытия на место скончался. В связи со смертьюпоследнего российский посланник П. В. Кассини 20 ноября1895 г. писал Д. А. Капнисту из Пекина об этой паре стипен-диатов, несколько утрируя факты: «Они, по-видимому, смотрелина отпускаемые на их содержание и учение деньги как на до-ходную статью или пособие оставшимся у них в России родным,заботясь лишь о том, чтобы сократить до минимума расходына найм, хотя бы для виду, китайских учителей»32.

В последующие годы отбор стипендиатов производился болеетщательно. В июле 1896 г. Министерство иностранных дел сооб-щило Приамурскому генерал-губернатору о согласии отправитьв Пекин в качестве стипендиата П. А. Кандинского, выпускникаЧитинской гимназии, служившего в Верхне-Амурской золото-промышленной компании. Пройдя курс обучения, он в марте1899 г. поступил на службу в торговую фирму «Токмаков, Мо-лотков и К°» в Ханькоу. В октябре 1896 г. Иркутский генерал-губернатор в письме на имя Н. П. Шишкина предложил МИДунаправить в Пекин в качестве стипендиата Илария Уфтюжани-нова, обучавшегося вначале (1887—1892) в Томском реальномучилище, а затем (1892—1896) — н а специальных курсах Про-мышленного училища в Иркутске. В декабре того же года рос-сийскому поверенному в делах в Пекине было сообщено о зачи-слении на стипендию им. И. Е. Паргачевского предложенноговыше кандидата33. В связи с тем, что один из будущих стипен-диатов Сергей Синцов, окончивший в 1897 г. Иркутское про-мышленное училище, не дождавшись окончательного решениявопроса об отправке в Пекин, поступил на службу в г. Нико-лаевск с обязательством отслужить три года, его место занялКонстантин Пискунов, который должен был отправиться к ме-сту назначения в сентябре 1899 г. вместе с Н. И. Гом-боевым, начальником почтовой конторы в Пекине34. Примернов это же время Министерство иностранных дел сообщило в цин-скую столицу о назначении стипендиатом кяхтинского мещанина

H. И. Осипова, прошедшего полный курс обучения в Троицко-савском реальном училище35.

Присутствие светских лиц в Пекинской Духовной Миссии,,все более приобретавшей черты миссионерского учреждения, невсегда и не всеми ее членами воспринималось должным обра-зом. Это видно из телеграммы поверенного в делах А. И. Пав-лова, отправленной из Пекина 20 августа 1898 г. В ней говори-лось: «Начальник духовной миссии арх. Иннокентий, ужеранее неоднократно высказывавший взгляд на неудобство со-держания стипендиатов Паргачевского в духовной миссиив Пекине с возложением наблюдения за их занятиями на на-чальника, ныне обратился ко мне письменно, прося содей-ствия в видах освобождения... миссии от возложенной завеща-телем обязанности... Нельзя не признать, что опыт первых ше-сти лет содержания стипендиатов при духовной миссии оченьмало оправдал ожидания. Не только прямая цель завещателя —изучение стипендиатами китайского и иных языков и подготов-ление их к практической деятельности в Китае не была достиг-нута в желательной мере, но самое замещение свободныхвакансий лицами вполне соответствующими сопряжено было-с затруднениями, отчасти именно потому, что подходящих канди-датов часто останавливала перспектива подчинения монастыр-скому режиму духовной миссии. Нахождение ныне в Пекине по-стоянного отделения Правления Восточно-Китайской дороги,которое само очень заинтересовано в подготовлении людей,обладающих практическими познаниями, для замещения мест-ных переводчиков, агентов и многочисленных иных должностейманьчжурской дороги, наводит меня на мысль желательностии целесообразности помещения стипендиатов Паргачевскогоименно при этом учреждении с возложением на его директоранепосредственного наблюдения и руководства занятиями...Покотилов, с которым я частно переговорил по этому вопросу»отнесся к настоящему предположению очень сочувственно и од-новременно телеграфирует в этом смысле Министерству финан-сов» 36.

Предложение главы Пекинской Духовной Миссии, изложенноев приведенной выше телеграмме, не встретило поддержки в пра-вительственных сферах Петербурга. Позиция Св. Синода нашлаотражение в письме К. П. Победоносцева, направленном в МИД,27 ноября 1898 г. В нем обер-прокурор Св. Синода сообщил,что им дано указание начальнику Пекинской Миссии о том, что*«стипендиаты Паргачевского должны и впредь помещаемы в ду-ховной миссии и находиться на ее попечении, согласно высо-чайшему повелению от 28 апреля 1887 г. о принятии завещан-ного на этот предмет Паргачевским капитала»37.

Этот же вопрос, но в иной плоскости — в связи с возмож-ным устройством в стенах Пекинской Духовной Миссии студен-тов Восточного института во Владивостоке на время их летней

— 7 2 —

практики—обсуждал с главой миссии Д. М. Позднеев. С лета1898 г. он занимался делами Пекинского отделения Русско-Китайского банка, тесно связанного со строительством КВЖД.Сообщая о беседе с главой миссии брату А. М. Позднееву, ди-ректору Восточного института, он 16(28) октября 1899 г. писал:«Я имел случай говорить с арх. Иннокентием о том, можно либудет студентам Восточного института жить в миссии, в случаеприезда в Пекин. Он отвечал согласием, но выразил желание,чтобы они во время пребывания там более или менее считались•с монастырскими порядками миссии. Я полагаю, что... следуетвойти с ним в соглашение по этому поводу»38. Считая, что по-ездки студентов в Пекин могут быть использованы в интересахсовершенствования знаний по китайскому языку, А. М. Позд-неев 17 февраля (1 марта) 1900 г. писал брату: «Полагаю, чтостудентам твоим приехать в Пекин будет очень полезно... над-зор за ними, конечно, придется иметь мне же, а потому я ихпрямо засадил бы за Вэйда и заставил бы пройти 40 уроков.Это расширило бы их кругозор после Аренда...»39.

Обучение и стажировка в Пекинской Духовной Миссии по-зволила некоторым ученикам, в том числе стипендиатам, осно-вательно познакомиться с китайским и маньчжурским языками.Среди них — H. H. Добровидов, сумевший реализовать своизнания в китайском языке в виде учебных пособий и книг. Мно-гие воспитанники Пекинской Духовной Миссии своей работойв качестве переводчиков в российских торговых фирмах и дру-гих учреждениях способствовали налаживанию деловых связеймежду Россией, Монголией и Китаем.

ПРИМЕЧАНИЯ1 См.: Хохлов А. Н. Русско-китайская торговля через Кяхту с 20-х гг.

XVIII до середины XIX в.— Производительные силы и социальные проблемы•старого Китая. М., 19«84. С. 152.

2 ЦГАОР, ф. 916, оп. 1, д. 52, л. 4.3 Там же, л. 2.4 ЦГАОР, ф. 916, оп. 1, д. 52, лл. 10—И.5 ЦГАОР, ф. 730, оп. 1, ед. хр. 2778, л. 1.6 Там же, л. 8.7 ЦГАОР, ф. 916, оп. 1, д. 53, лл. 7—8.8 См.: Хохлов А. Н. Англо-франко-китайская война (1856—1860) и

вопрос о помощи России Китаю.— Документы опровергают. Против фаль-сификации истории русско-китайских отношений. М., 1982. С. 321—322.

9 ЦГАОР, ф. 916, оп. 1, д. 52, л. 22.10 ЦГАОР, ф. 916, оп. 1, д. 52, лл. 40—41.11 Там же, л. 41—42.12 ЦГАОР, ф. 916, оп. 1, д. 52, л. 43.13 ГБЛ, ф. 137, папка 88, ед. хр. 26, лл. 5—6.14 ЦГИАМ, ф. 864, оп. 1, д. 24, л. 435.15 ЦГАОР, ф. 730, оп. 1, ед. хр. 2778, л. 59.16 ЦГИАМ, ф. 864, д. 24, лл. 979—980.— А. М. Асламов — переводчик

маньчжурского языка, знавший и монгольский.17 См.: ГАИО, ф. 46 ис, оп. 2„ д. 25, лл. 23—29.18 ЦГАОР, ф. 916, оп. 1, д. 37, л. 16.

- . 7 3 —

1 9 А В П Р , ф. Г л а в н ы й архив 1—5, 1823, д . 1, п. 74, л . 517.2 0 Т а м ж е , л. 527.2 1 Выехав из Пекина, и е р о м о н а х И с а й я в июне 1865 г. был в Троицко-

савске. См.: Г А И О , ф. 46 ис, оп. 1, д . 136', л . 45.2 2 Этот словарь (со в с т а в к а м и о. Исайи) находится в Отделе р е д к о й

книги И р к у т с к о г о государственного университета ( № 380) .2 3 См.: Г А И О , ф. 293, оп. 1, д . 569, с. 1—42.-— И з других рукописей

о. И с а й и следует упомянуть перевод оды эпохи Тан под названием «Тэнван гэ» (см.: А В П Р , ф. Б и б л и о т е к а Азиатского д е п а р т а м е н т а , оп. 505,.д. 159). Э т о д а е т основание считать устаревшим у т в е р ж д е н и е П. Е. Скач-кова о том, что «рукописи П о л и к и н а до нас не дошли». См.: С к а ч к о в П. Е.Очерки истории русского китаеведения. М., 1977. С. 172,

2 4 И е р о м о н а х И с а й я (Поликин) умер в П е к и н е 11 н о я б р я 1871 г. С м . :«Китайский благовестник», 1916, вып. 9—12. С. 50.

2 5 Г А И О , ф. 46с, оп. 2, д . 66, л. 6.2 6 См.: Хохлов А. Н. Российские купцы в К и т а е 60—80-х гг. XIX в. :

трудные будни и редкие п р а з д н и к и . — XIX н а у ч н а я конференция « О б щ е с т в аи государство в Китае». Тезисы д о к л а д о в . Ч . 2. М., 1988. С. 214.

2 7 А В П Р , ф. Китайский стол, 1885^-1895, д . 155, л . 3.2 8 Там же, л. 23.2 9 Т а м ж е , л. 50'.3 0 Н. Н. Д о б р о в и д о в — составитель «Спутника по Маньчжурии». Рецен-

зию на 2-е издание этого справочника (Хабаровск, 1900) см.: «Приамур-ские ведомости», 27 августа 1900 г. № 348. С. 19.

3 1 А В П Р , ф. Китайский стол, 1885—1899, д . 155, л. 127.3 2 Там же, л. 119.3 3 А В П Р , ф. Китайский стол, 1885—1899, д. 155, л . 144.3 4 Т а м же, лл. 185, 187.3 5 Там же, л. 190.3 6 АВПР,, ф. Китайский стол, 1885^-1899, д. 155, лл. 149—15,0.—

Д. Д. Покотилов — один из руководителей Русско-Азиатского банка, учре-жденного в Китае в 1895 г.

3 7 А В П Р , ф. Китайский стол, 1885—1899, д . 155, л . 167.3 8 Г П Б , ф. 590, on. 1, ед. хр. 112, л . 293.3 9 ГПБ, ф. 500, оп. 1, ед. хр. 112, л. 192.—Т. Вэйд и Аренд — состави-

тели учебных пособий по китайскому языку.

А. С. Ипатова

ПРАЗДНОВАНИЕ 250-ЛЕТИЯ РОССИЙСКОЙ ДУХОВНОЙМИССИИ В КИТАЕ (1935 г.)

«Трудами многих поколений строилась Миссия, молитвамисвятых подвижников освящено ее прошлое; Святитель Иоанн,.Митрополит Тобольский, Святитель Иннокентий, Епископ Иркут-ский принимали непосредственное участие в ея возникновении:и развитии; много знаменитых ученых, много выдающихся поли-тиков воспитала она в тиши своих стен; свидетельницей вели-

— 7 4 —

ких событий в истории Китая была она, и не только свидетель-ницей, но и участницей. О многом рассказывает ея 250-летняяистория», — с такими словами обратился владыка Виктор к со-бравшимся в Успенском соборе на торжественный акт, посвя-щенный 250-летнему юбилею Миссии 23 июня 1935 г. Итак,в 1935 г. Пекинская Духовная Миссия праздновала свое:250-летие 1.

В историописании Миссии существуют две даты ее основа-ния и обе имеют историческое право на существование. Это:1685 г. — год появления на китайской земле православия, когдасвященник о. Максим, прибывший вместе с другими албазин-цами в Пекин, начал службу в бывшей буддийской кумирне,переделанной в православную часовню; и 1713 г. — время при-нятия решения об отправке в Китай 1-й миссии (либо 1716 г.—время прибытия ее в Пекин). Это обстоятельство нашло своеотражение не только в историографии, но и в разнобое с юби-.лейными датами, когда в течение XX в. с интервалами в 20, азатем в 55 лет отмечалось 200, 250 и 275-летие Миссии2.

Празднованию в 1935 г. столь солидной даты придавалосьочень большое значение и не только церковного характера. Дляэтого были весьма серьезные основания.

Достаточно вспомнить, каким трагическим и разрушитель-ным для Миссии и ее прихожан было начало XX в., какимитернистыми и непредсказуемо сложными стали для нее и после-дующие годы.

Восстание ихэтуаней не обошло стороной и русскую пра-вославную церковь, в руины и дымящиеся развалины превративрезиденцию Миссии, Северное подворье (Бэйгуань). Уцелело.лишь то немногое, что заранее вывезли в Посольский квартал.Здания Миссии были разрушены и сожжены. В пламени пожарапогибла уникальнейшая библиотека, терпеливо и целенаправ-ленно создававшаяся членами 18-й миссии и особо славившаяся•собранием редких буддийских книг. Сгорел и ценнейший архивПекинской Миссии.

Члены Миссии не пострадали. По настоянию российского по-сланника М. Н. Гирса они заблаговременно, еще 27 мая 1900 г.перебрались в Посольский квартал. На следующий день послевступления в Пекин союзной армии восьми держав начальникМиссии архимандрит Иннокентий3 в сопровождении одного'Священника и двух китайцев побывал на пепелище Северногоподворья. Однако в Посольский квартал не вернулся, а посе-лился вместе с христианскими семьями в ламаистском мона-стыре Юнхэгун, расположенном неподалеку от территории Мис-сии. Он-то и спас от разграбления этот монастырь отрядомгерманских войск. Отец Иннокентий вышел к воротам мона-стыря и заявил мародерам, что он — глава Русской Православ-ной Миссии в Китае, что временно живет здесь и что не позво-лит кому бы то ни было причинить вред монастырю4.

— 7 5 —

Впоследствии этот благородный и мужественный поступокглавы 18-й миссии был оценен китайским правительством и оноподарило находившийся рядом с ней дворец опального гуна(принца) вместе с обширной территорией. Во дворце была устро-ена церковь и размещены архиерейские покои.

Разрушениям подверглись также русские православныецеркви в Калгане, Бэйдайхэ, Дундинане. Ущерб, понесенный.Миссией, оказался настолько велик, что под вопросом былодальнейшее ее существование. Однако, приступая к восстановле-нию Миссии, Синод учредил в 1902 г. самостоятельную еписко-пию для Китая, возложив на нее задачи расширения миссио-нерской деятельности. Архимандрит Иннокентий был возведенв сан епископа Переяславского. По общему признанию совре-менников, ему принадлежит огромная роль в возрождении иразвитии Миссии. Владыка Иннокентий, возглавлявший 18-юмиссию в течение 35 крайне трудных для нее лет, был фигуройколоритной. Вобрав в себя лучшие традиции и качества своихпредшественников, он в то же время вынужден был перестраи-ваться в соответствии с задачами и требованиями нового века..Автор «Полного китайско-русского словаря»5 владыка Инно-кентий, по воспоминаниям современников, был человеком круп-ным не только по росту и богатырской осанке, но и по энцикло-педическим знаниям и колоссальной эрудиции. «Трибун по уме-нию внушать свои мысли* ученый по знаниям и богатырь повнешнему виду, он сразу же умел расположить к себе слушате-лей»,— вспоминал впоследствии один из выпускников Влади-востокского восточного института, который в 1916 г. приехална практику в Пекинскую Миссию и имел возможность непо-средственного общения с начальником 18-й миссии6.

Обладая неиссякаемой энергией, он все свои усилия напра-вил на возрождение Миссии. За короткий срок с 1903 по*1917 г. Миссия не только была восстановлена, но и значительно-расширила географию и сферы своей деятельности. Она при-обрела и частично получила в дар от китайцев участки землив разных городах Китая. Открывала там станы, школы, благо-творительные заведения. Так, во время русско-японской войныв г. Харбине при своем подворье Миссия открыла лазарет дляраненых и больных воинов и содержала его в течение всейвойны. Тогда же в Харбине Миссия учредила «Братство право-славной церкви в Китае», основав при нем в 1904 г. журнал«Известия братства православной церкви в Китае», которыйв 1907 г. был переименован в «Китайский благовестник»7.

В Пекине при Миссии были построены либо восстановленытипография, мельница, свечной завод. Епископ Иннокентий,,стремясь к самостоятельности Миссии, старался сделать ее ма-териально независимой. С этой целью он открыл при Миссииряд торгово-промышленных предприятий, где работали в основ-ном православные китайцы.

— 7 6 —

Доход от этих предприятий шел на усиление и расширениемиссионерской деятельности. Годовой бюджет миссии возрос до100 тыс. руб. золотом. К 1917 г. ее капитал приближалсяк 1 млн руб. и весь был помещен в русские военные займы.К этому времени Миссия имела два монастыря в Пекине (муж-ской и женский), 22 стана, 21 школу, одну семинарию, бога-дельню8. Это был период наивысшего ее расцвета.

Наступил 1917 год, год двух революций в России, повлекшихза собой кардинальные перемены в стране, которые не могли несказаться и на дальнейшей судьбе Миссии, радикально изменив,не только ее статус, но и направление, характер, задачи, целии методы ее деятельности. Прекратилось поступление средствиз России. С падением курса рубля и аннулированием военныхзаймов Миссия лишилась значительной части своих доходов.Вместе с тем широкий размах ее разносторонней деятельностиневозможно было быстро и безболезненно остановить. Миссиявтянулась в огромные долги, для погашения которых пришлосьпродать имущество в Даляне. В 1917—1921 гг. ценой огромныхусилий епископу Иннокентию удалось спасти Миссию от бан-кротства, значительно сократив ее деятельность и перейдя насамоокупаемость.

Но в 1921—1922 гг. на Миссию обрушилось новое испыта-ние—мощный поток беженцев и эмигрантов из Советской Рос-сии 9. Многие из них голодные и больные, все потерявшие, ониискали и находили кров.и приют в Миссии. Сама крайне ну-ждавшаяся, она не отказывала им в посильной помощи.

В 1924 г. одной из деклараций, принятой во время подписа-ния первого советско-китайского договора от 31 мая, Миссиябыла поставлена перед угрозой лишиться всего своего иму-щества 10. Но митрополиту Иннокентию удалось доказать, чтовся собственность Миссии принадлежит церкви, а не госу-дарству п .

После смерти в 1931 г. начальника 18-й и краткой, всегодвухлетней деятельности главы 19-й миссии владыки Симона12,наступает особый период в истории Миссии. На смену хаотиче-ской, полной неопределенности и ощущения непродолжительно-сти, временности зарубежной жизни для русской эмиграцииприходит осознание прочности и жизнеспособности СССР,.а вместе с тем невозможности их скорого возвращения на Ро-дину. Постепенно складываются новые формы жизнедеятель-ности обширной русской колонии в Китае, и Миссия становитсяцементирующим центром церковно-общественного движения.В 1933 г. в должность начальника 20-й миссии вступил епископВиктор1 3 — первый глава Миссии из среды эмигрантов. Емубыли близки и понятны нужды, невзгоды, стремления и интересыэмиграции. Вместе с тем, любимый ученик своих авторитетней-ших предшественников — Иннокентия и Симона — он был посвя-щен в их планы, испытал на себе их благотворное влияние и,

— 7 7 —

прежде всего, стремление к сохранению и приумножению луч-ших традиций Российской Духовной Миссии в Китае.

В свете этих событий становится более понятным тот размахи общественный резонанс, который получило празднование250-летия Миссии в Китае, и та важность, которая придаваласьэтому юбилею.

Для подготовки и проведения торжеств, назначенных на 21—23 июня 1935 г., был создан юбилейный комитет во главе с по-четным председателем епископом Виктором14. 15 мая 1935 г.в преддверии и в связи с празднованием юбилея он обратилсяс посланием к верующим православным сынам великого китай-ского народа. Это было первое за время пребывания Викторав должности начальника Миссии официальное обращение к на-роду страны пребывания. «Чистая и мирная деятельность право-славной миссии никогда не нарушала законов и интересов Ки-тайского государства; это много способствовало тому, что напротяжении многовековой истории мир между двумя великимисоседними народами не нарушался», — писал о. Виктор15.

В духе традиций добрососедства и доброжелательности онобратился с призывом к китайцам со следующими слозами:«Наряду с русскими детьми в наших школах могут учиться иваши дети; двери госпиталей открыты и для ваших больных;приюты — для ваших детей; убежища — для ваших старцев»16.

Торжества начались вечером 21 июня архиерейским служе-нием в 2-этажном храме Всех святых мучеников, построенном нафундаменте разрушенной во время ихэтуаньского восстанияСвято-Николаевской церкви в память замученных ихэтуанями222 православных китайцев. Службу вел сам начальник Мис-сии. На следующий день в субботу 22 июня в том же храмеВсех святых мучеников в 8 часов утра архиерейской службойбыла совершена Божественная Литургия, а за ней — великаяпанихида.

В тот же день в Пекин из Тяньцзиня и Циндао прибылиглавы тамошних церквей, а из Харбина — епископ Синьцзян-ский Ювеналий. В 6 часов вечера в Успенском кафедральномсоборе началась высокоторжественная всенощная. По свидетель-ствам очевидцев, желающих присутствовать на службе былотак много, что пришлось открыть окна собора, иллюминироватьпарк. Там расположилась основная масса собравшихся.

На следующий день 23 июня в 7.30 утра в Успенском соборебыл отслужен водосвятный молебен, а в 8 часов Владыка Вик-тор вместе с прибывшим на торжества русским православнымдуховенством отслужил Божественную Литургию, в которой при-нимал участие архиерейский детский хор. По многочисленнымотзывам присутствовавших, дети великолепно исполняли оченьсложные духовные произведения, такие, как «Херувимская»Алябьева, «Милость мира» Чеснокова, которые под силу лишьопытным певцам. По окончании Литургии торжественный крест-

— 7 8 —

ный ход под звон колоколов двинулся во главе с начальникомМиссии к храму Всех святых мучеников, где отслужили литиюпо убиенным православным китайцам и на могилах о. Инно-кентия и о. Симона.

Затем крестный ход направился к трем мемориальным па-мятникам, сооруженным незадолго до юбилейных торжеств иосвященным во время крестного хода.

Вечером того же дня, к 5 часам начался съезд гостей в под-ворье Бэйгуань. Среди них можно было видеть представителейвсех организаций русской колонии в Пекине, всю греческую ко-лонию во главе с консулом, представителей различных органи-заций Тяньцзиня и Шанхая, представителей католической, про-тестантской и англиканской церквей, представителей высшихвластей Пекина, православных китайцев, разноязыкую и разно-ликую прессу.

Ровно в 5 часов под колокольный звон в сопровождении мно-гочисленного духовенства из покоев начальника Миссии вышлиархиепископ Виктор и епископ Ювеналий в лиловых мантиях,в дорогих, имеющих большую историческую ценность митрах ипроследовали в Успенский собор, где отслужили благодарст-венный молебен. Затем здесь же, в соборе, под председатель-ством Владыки Виктора было открыто торжественное заседание,посвященное 250-летию Российской Духовной Миссии в Пекине.Председательствующий обратился со вступительным словомк участникам заседания, в котором проследил историю Миссиис момента ее основания, выделив наиболее важные события иаспекты ее деятельности: «И в мирные спокойные времена,—подчеркнул он, — не много таких учреждений, которые пережи-вают не только поколения, но и целые эпохи, которые могутпраздновать двухсотпятидесятилетний юбилей» 18.

Докладчик определил пять периодов в истории Миссии. Оста-новимся подробнее на предложенной им периодизации и харак-теристике каждого из периодов. Первый период (1685—1728) —от прибытия албазинцев в Пекин до размена Кяхтинским дого-вором, официально закрепившим статус Российской ДуховнойМиссии в Пекине,— Владыка Виктор охарактеризовал каквремя внедрения «пришедших албазинцев в китайский быг».Следующий период (1728—1861) он определил как период уста-новления и развития традиций научной и дипломатической дея-тельности Миссии. Учреждение в 1861 г. в Пекине Российскойдипломатической миссии и отделение дипломатических функ-ций от Духовной Миссии явилось еще одной рубежной вехойв ее истории. Деятельность Миссии в 1861 —1900 гг. сконцентри-ровалась на научном изучении Китая. По словам докладчика,малый штат и весьма незначительный бюджет не позволяли ейрасширить миссионерскую деятельность. Разрушение в 1900 г.Бэйгуаня послужило своего рода водоразделом в деятельностиМиссии. Ее возрождение в 1902 г. началось с учреждения право-

— 7 9 —

славной епископии в Китае. Четвертый период охватывает всего15 лет — с 1902 по 1917 г. — и отмечен небывалым расширениеммиссионерской и торгово-экономической сфер деятельностиМиссии. И, наконец, пятый — эмигрантский период, начавшийсяпосле 1917 г., — характерен превращением Миссии в церковно-общественный центр многочисленной русской колонии в Китаеи на Дальнем Востоке.

Владыка Виктор отдал должное начальникам всех 19-типредшествовавших миссий, отметив индивидуальный вклад каж-дого из них.

Так, о родоначальнике Миссии, о. Максиме Леонтьеве, онсказал: «Его тихое, незаметное служение имело громадное зна-чение. Он создал традицию православия среди албазинцев; егопреемникам оставалось только поддерживать ее» 18. В деятель-ности главы 1-й миссии архим. Иллариона (Лежайского) вла-дыка Виктор особо выделил дипломатический аспект: «Китай-ское правительство разрешило ему и его небольшой свитевъехать в Пекин и продолжать служение о. Максима. ЭтимРоссийская Духовная Миссия де-факто была признана Китаем.О. архимандрит Илларион был послан не только для духовногоокормления албазинцев, но и как представитель Российскогогосударства. Как таковой он передал императору Китая письмоот императора Петра I. С него начинается дипломатическая дея-тельность Российской Духовной Миссии, продолжавшаяся до1864 г.

Святая жизнь о. Иллариона, его труды по изучению быта иязыка Китая и его незаурядные дипломатические способностиснискали ему и его помощникам особый почет и уважение ки-тайцев. Он был почтен саном мандарина 5-й степени, и импера-тор ежемесячно справлялся о его здоровье и нуждах Миссии.Успех его деятельности был так значителен, что после его смертиу Петра I возникла мысль о возможности послать в Китай на-чальника Миссии в сане епископа, каковым и был назначенепископ Иннокентий, Святитель Иркутский» 19.

В краткой статье невозможно, да и вряд ли необходимо пе-ресказывать оценки начальников всех миссий, прозвучавшихв тот вечер в Успенском соборе во вступительном слове епис-копа Виктора, но некоторые из них небезынтересны, так как да-вались они лицом духовным. Наибольший интерес в связи с этимпредставляет в высшей степени объективная оценка деятельно-сти начальника 9-й миссии: «Одной из замечательнейших лич-ностей в истории миссии был Иакинф Бичурин. Примером мо-нашеской, подвижнической жизни он служить не может, но егоколоссальная ученость, феноменальная память и ясный, глубо-кий ум поставили его в первые ряды синологов; его труды досих пор не потеряли своей ценности и охватывают собою всестороны науки и быта Китая; он один сделал столько, сколькопод силу целому поколению ученых» 20.

— 8 0 —

В деятельности начальников 10—14-й миссий архимандритовПетра (Каменского), Вениамина (Морачевича), Аввакума(Честного), Поликарпа (Тугаринова), Палладия (Кафарова)

и Гурия (Карпова) Владыка Виктор также выделил научныйаспект, сказав, что они «тоже приобрели себе известность средиевропейских синологов и уважение китайских ученых» 21.

«Не все миссии были одинаково удачны, — констатировалглава 20-й миссии, — оторванность от Родины, жизнь среди чу-жого народа, протекавшая порой почти в полном затворе, спо-собствовали научным занятиям; но в то же время вызываласкуку, тоску по Родине и часто служила причиной болезней исмерти миссионеров»22.

Говоря о деятельности миссий во второй период (1728—1861), отец Виктор особо остановился на оценке деятельностиих светских членов, «которые приезжали изучать языки и обы-чаи Китая; они являлись помощниками начальника миссии в егодипломатических делах; впоследствии из них вышли первыерусские консулы и переводчики»23. Словом, никто не былзабыт.

В современной зарубежной историографии часто звучитупрек в том, что члены Российской Духовной Миссии в Пекине,в отличие от западных миссионеров, не внесли какого-либовклада в те или иные сферы жизни китайского общества 24. Какбы предваряя эти незаслуженные упреки, Владыка Виктор спе-циально остановился на этом вопросе, напомнив, что: «Деятель-ность о. Амвросия совпадает с периодом гонений китайскогоправительства на католиков... К этому времени относится пред-ложение китайского правительства русским миссионерам занятьученые посты, занимавшиеся ранее католическими учеными.Предложение это неоднократно потом повторялось. Среди рус-ских членов миссии было достаточно ученых, которые могли быс успехом занять эти посты, но русские миссионеры отклонилиот себя высокую честь, опасаясь быть втянутыми в придворныеинтриги» 25.

После вступительного слова Владыки Виктора были зачи-таны многочисленные приветствия и поздравления.

Юбилейные мероприятия прошли в те дни и в других горо-дах Китая, где действовали православные церкви: Шанхае,Тяньцзине, Харбине, Хайларе и др. Все они проходили по еди-ному сценарию и завершались торжественными заседаниями, накоторых выступило немало докладчиков. При всем разнообра-зии тематики докладов их объединяло стремление дать оценкуисторическому опыту деятельности миссии, как обобщенному,так и отдельным аспектам.

Так, среди докладов, зачитанных з Шанхае, был докладН„ Ю. Фомина «Значение Русской Православной церкви в исто-рии России и ее культуре». В харбинской группе докладов не-сомненный интерес представляет доклад Н. Д. Глебова «Дипло-

6 Заказ Кч 24 —81 —

матическая и научная деятельность Миссии». В том же 1935 г..доклад Н. Д. Глебова под заголовком «Дипломатические функ-ции Пекинской Православной Духовной Миссии» был опубли-кован в двух юбилейных изданиях26. Оценивая вклад Миссии;в развитие русско-китайских отношений до 1861 г., Н. Д. Глебовписал: «Т. о. деятелями Пекинской Духовной Миссии была в то*время проведена колоссальная творческая работа по установилению добрососедских отношений, причем последние под влия-нием духовных деятелей Миссии приняли особо мягкую формуг

каковою характеризуются и все наши отношения с Китаемв последующую эпоху»27.

Л. Г. Ульяницкий сделал доклад на тему «Албазин и алба-зинцы». Об истории Российской Духовной Миссии в Пекинерассказал собравшимся в «Сибирском доме» в ТяньцзинеН. П. Ушаков.

К 250-летию Миссии Харбинское подворье приурочило изда-ние юбилейного сборника «Сияние православия». В том же,,1935 г., по завершении торжеств Миссия выпустила еще одинюбилейный сборник «Китайский благовестник 1685—1935», кудавошли многие юбилейные доклады, статьи, воспоминания, ин-формация о праздновании юбилея в Пекину, Шанхае, Тянь-цзине, Харбине, приветствия и поздравления, поступившиев адрес Миссии, лист о награждениях и повышениях по службе,,многочисленные портреты, иллюстрации. Оба сборника ужедавно представляют собой библиографическую редкость. Мате-риалы, содержащиеся в них, можно в значительной части при-равнять к источникам. Помимо научного, информативного зна-чения они живо, в прямом смысле по горячим следам, воспро-изводят атмосферу юбилейных торжеств, атмосферу жизни мно-голикой и многочисленной русской колонии в Китае и подводятк пониманию той роли, которую играла Миссия в общественнойи частной судьбе русских эмигрантов на Дальнем Востоке.И еще один вывод, к которому подводит знакомство с этимипубликациями: столь торжественное и широкое празднование250-летия Миссии было устроено не только во имя историческойпамяти, но в неменьшей степени для самих участников торжеств,для их самоутверждения, осознания своей причастности к однойиз уникальнейших страниц истории России, для ощущениясвоей связи с Родиной. Видимо, с учетом этого психологическогофактора Владыка Виктор задумал и провел юбилейные тор-жества, еще раз подтвердив тем самым роль Миссии как цемен-тирующего центра церковно-общественного строительства в рус-ской колонии в Китае.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Китайский благовестник. 1685—1935. Юбилейный сборник, посвящен-ный 250-летию со дня основания Российской православной миссии в Китае.Пекин. Духовная миссия, 1935. С. 23.

— 8 2 —

2 Как следует из «Краткой истории Русской православной миссии в Ки-тае, составленной по случаю исполнившегося в 1913 году двухсотлетнегоюбилея ее существования» (Пекин, 1916), за дату основания миссии быловзято время избрания начальника и других священнослужителей в состав1-й миссии, которое состоялось в конце 1712 или начале 1713 г. В 1935 г.

за год основания миссии посчитали 1685 г., а в 1991 г.— время прибытияее в Пекин (конец 1715 или начало 1716 г.).

Для полноты картины следует упомянуть здесь еще об одной дате —1727 г.— годе подписания русско-китайского Кяхтинского договора, статья5-я которого официально закрепляла статус миссии, ее состав и функции(См. Русско-китайские отношения. Официальные документы. 1689—1916. М.,1958. С. 19—20).

3 Иннокентий (Иоанн Аполлонович Фигуровский). Родился 23 марта1863 г. в семье священника Енисейской епархии. Учился в Томской духов-ной семинарии, затем с интервалом в два года продолжил учебу в Петер-бургской духовной семинарии. В 1888—1892 гг. — студент Петербургской

Духовной Академии. В 1890 г. был пострижен в монахи. В 1892 г. получилстепень кандидата богословия и был назначен смотрителем Александро-Нев-ского духовного училища. В 1894 г. был возведен в сан архимандрита ипереведен на должность ректора Петербургской духовной семинарии.3 октября 189'6 г. был назначен начальником 18-й миссии в Пекине. В Ки-тай отправился не обычным, а западным путем, чтобы ознакомиться с по-становкой миссионерского дела в Европе. Затем морским путем через Суэци далее с заходом в Шанхай 1 марта 1897 г. прибыл в Тяньцзинь. (Крат-кая история Русской православной миссии в Китае. С. 190—192).

4 Великий путь Пекинской Духовной Миссии. Статья Высокопреосвя-щеннейшего Архиепископа Мелентия ко дню двухсотпятидесятилетнего юби-лея.— Китайский благовестник. Юбилейный сборник. С. 46.

5 Полный китайско-русский словарь, составленный по словарямЧжайльса, архимандрита Палладия (и П. С. Попова) и другим, под редак-цией епископа Иннокентия, в 2-х томах. Издание Начальника ПекинскойДуховной Миссии. Пекин. Типография Успенского монастыря при Духовноймиссии. 1909.

6 Арнольд Фридлендер. В Русской духовной миссии. Из студенческихвоспоминаний.— Китайский благовестник. Юбилейный сборник. С. 60.

7 «Братство православной церкви в Китае» было создано 23 февраля1904 г. по инициативе и под председательством епископа Иннокентия дляоказания помощи раненым, больным и их семьям. Тогда же было приняторешение об издании журнала «Известия Братства православной церквив Китае». Первый номер журнала вышел 25 марта 1904 г. В 1907 г. в связи•с переходом православных церквей, расположенных на территории Мань-чжурии, в ведение Владивостокской епархии, указом Синода миссия полу-чила разрешение выпускать журнал в Пекине, переименовав его в «Китай-ский благовестник» (Подробнее об этом см.: Тридцатилетие «Китайскогоблаговестника».— Китайский благовестник, март—апрель 1939, № 3—4.С 1-3).

8 Китайский благовестник. Юбилейный сборник. С. 29.9 Данные о численности русской эмиграции в Китае в те годы, приве-

денные разными авторами и справочниками, неодинаковы и варьируютсяот 100 тыс. (Китайский благовестник. Юбилейный сборник) до 0,5 млн че-ловек (О. Л. Воронин. Российская белая эмиграция в Китае 20—30-х гг.:)военный аспект ее деятельности. — Двадцать первая научная конференция«Общество и государство в Китае». Тезисы докладов, ч. 3. М., 1990. С.-132—133).

1 0 В одной из Деклараций правительств СССР и Китайской Республики•от 31 мая 1924 г. было записано: «Что касается сооружений и имуществрусской православной миссии, принадлежащих правительству Союза ССРи находящихся в Пекине и Поташу, то Китайское правительство приметмеры для возможно немедленной передачи их, в соответствии с законамии правилами, существующими в Китае в отношении имуществ, находящихся

6* —83—

в нем, как только правительство Союза ССР укажет лицо китайской на-циональности или соответствующую организацию.

До того же правительство Китайской Республики примет меры к охранеуказанных выше сооружений и имуществ и освобождению их от всех лиц,ныне в них проживающих». Далее в Декларации говорилось, что она «бу-дет иметь ту же самую силу и значение, как и Генеральная декларация,включенная в Соглашение об общих принципах» (Советско-китайские отно-шения, 1917—1957. Сб. документов. М., 1969. С. 86).

11 Китайский благовестник. Юбилейный сборник. С. 30.1 2 До этого с 1926 по 1931 г. архиепископ Симон был викарием-

в Шанхае.1 3 Подробно о нем см. статьи С. Л. Тихвинского и О. В. Кепинг в на-

стоящем сборнике.14 Китайский благовестник. Юбилейный сборник. С. 13.1 5 Там же. С. 10.1 6 Там же. С. 12.17 Там же. С. 23L1 8 Там же. С. 25.1 9 Там же. С. 25—26.

2 0 Там же. С. 27.2 1 Там же.2 2 Т а м ж е . С. 26.2 3 Там ж е .2 4 См., напр., Шэнь Гуаньнай. Российская духовная миссия и китайско-

русские дипломатические с в я з и . — Вестник Цицикарского педагогического-института (философия и общественные н а у к и ) . 1984. вып. 1. С. 108—111;вып. 3. С. 95—102; R. Quested. The Expans ion of Russia in E a s t Asia. 1857—1880. S ingapore. 1968. P . 26—27.

2 5 Китайский благовестник. Юбилейный сборник. С. 27.2 6 Сияние п р а в о с л а в и я . Харбин, 1935; Китайский благовестник. Ю б и л е й -

ный сборник. С. 57.2 7 Китайский благовестник. Ю б и л е й н ы й сборник. С. 67.

Академик С. Л. Тихвинский

НАЧАЛЬНИК 20-й МИССИИ — ВЛАДЫКА ВИКТОР

(ВОСПОМИНАНИЯ ГЕНЕРАЛЬНОГО КОНСУЛА СССР

В ПЕКИНЕ)

Мое знакомство с начальником Российской Духовной Мис-сии в Китае архиепископом Пекинским и Китайским Викторомсостоялось в октябре 1945 г. вскоре после церемонии капитуля-ции японского гарнизона Бэйпина (так тогда называли Пекин)..

Автор настоящих строк — в то время второй секретарь По-сольства СССР в Китае — был направлен представителем По-сольства в Северном Китае и прилетел в Бэйпин вечером10 октября.

— 8 4 —

При содействии председателя бэйпинского Общества совет-ских граждан адвоката Рябрина я познакомился с членамиместной советской колонии, подвергавшейся в годы японскойоккупации строжайшему полицейскому контролю и всевозмож-ным притеснениям со стороны японских властей, впрочем как ипроживавшие в Бэйпине русские эмигранты, не имевшие совет-ского гражданства. Среди русского населения Бэйпина и сосед-него Тяньцзиня, насчитывавшего ко времени японской капиту-ляции свыше тысячи человек, большим авторитетом пользовалсяначальник Российской Духовной Миссии в Китае архиепископПекинский и Китайский Виктор. В годы японского владычествав Китае оккупационные власти, вынужденные считаться с темвлиянием, которое имел начальник Миссии среди русского на-селения, а также среди проживавших в Северном Китае ино-странцев и православных китайцев, пытались всячески склонитьархиепископа Виктора к тесному сотрудничеству с японскимивластями и даже назначили его, вопреки его желанию, предсе-дателем Антикоминтерновского союза Северного Китая.

От местных советских граждан я узнал биографию архи-епископа Виктора (в миру Леонид Святин). Он был сыном свя-щеннослужителя из оренбургских казаков и стремился пойти постопам своего отца. Однако в годы первой мировой войны он былмобилизован на действительную военную службу, окончилкурсы прапорщиков военного времени, а в период гражданскойвойны вместе с отступавшими под натиском Красной Армии бе-логвардейскими частями Дутова, Бакича и Белова перешел гра-ницу западной китайской провинции Синьцзян. В Китае моло-дой офицер в 1921 г. в возрасте 27 лет принял монашеский по-стриг при Российской Духовной Миссии в Пекине, с которой онсвязал всю свою дальнейшую судьбу, постепенно продвигаясьпо ступеням церковной иерархии.

Учитывая влияние, которым пользовался архиепископ, я ре-шил нанести ему визит вежливости, предварительно неофици-ально прозондировав его возможное отношение к этому шагуофициального советского дипломатического представителя. По-лучив благоприятный ответ, посетил архиепископа в сопрово-ждении председателя Общества советских граждан Бэйпина-Ребрина.

Архиепископ весьма приветливо принял нас в своих архие-рейских покоях — одноэтажном здании типичной китайскойдворцовой архитектуры с массивными красными деревяннымиколоннами, в свое время принадлежавшем одному из маньч-журских принцев крови, но за какие-то его провинности кон-фискованного в казну и переданного по повелению императорав собственность Российской Духовной Миссии в Пекине.

Архиепископ, уже не молодой мужчина выше среднего роста,плотного телосложения, с крупными чертами типично русского-лица, обрамленного окладистой, кое-где уже подернутой седи-

~ — 8 5 —

ной бородой, с крупным «толстовским» носом и проницатель-ными, но добрыми глазами, рассказал, что еще до окончаниявойны на западном фронте и капитуляции фашистской Герма-нии он принял твердое решение о признании юрисдикции Мос-ковской патриархии и известил об этом Патриарха. Как истин-ный русский патриот он в годы войны молился за победу рус-ского оружия, чем вызвал к себе неприязненное отношение состороны японских оккупационных властей. Владыка Виктор по-дробно расспрашивал меня о жизни Советского Союза, о по-следних международных событиях. Попутно он сообщил, чтовскоре после высадки американских войск в Северном КитаеМиссию посетило несколько американских офицеров, владевшихрусским языком, интересовавшихся жизнью Миссии.

Архиепископ распорядился, чтобы мне показали обширныйпарк на территории Миссии и здание библиотеки. Прежде чемрасстаться с гостеприимным хозяином, я пригласил его к себе.Приглашение было принято и в согласованный день, уже подвечер, к зданию бывшего Генерального Консульства СоветскогоСоюза в Бэйпине, в котором я расположился (официальное от-крытие Генерального Консульства состоялось лишь в начале1946 г.), подъехали на трехколесных велорикшах Владыка Вик-

тор и его помощник — священник Гавриил. После того какмы обменялись приветствиями и я пригласил гостей пройтив столовую, где был накрыт стол, Владыка неожиданно попро-сил разрешения сперва посетить здание бывшей посольскойцеркви. В сопровождении нескольких китайских слуг, несшихканделябры с зажженными свечами, мы отправились к зданиюнебольшой церкви, расположенной в полустах шагах от глав-ного здания, с 1924 г. бездействовавшей и использовавшейсяпод склад ненужной мебели.

Незадолго до встречи с архиепископом Виктором я дал ука-зание очистить помещение церкви от хранившегося там хлама,однако не проверил исполнение и был изрядно сконфужен,когда Владыка Виктор, войдя в церковь, поцеловал престол и

•своей бородой поднял столб пыли, накопившейся на нем за дол-гие годы бездействия церкви.

Приведя себя в порядок, гость за ужином продолжил свойрассказ о судьбе Российской Духовной Миссии при японцах иподтвердил свое намерение полностью подчинить ее деятель-ность церковной юрисдикции Московской Патриархии.

Вскоре из Москвы на имя архиепископа Виктора пришлоуказание Святейшего Патриарха о принятии Духовной Миссиипод юрисдикцию Московской Патриархии.

После окончания второй мировой войны советские диплома-тические представительства за границей получили указание•о проведении работы по осуществлению положений Закона-о гражданстве СССР от 19 августа 1938 г., предусматривав-

— 8 6 —

шего, что гражданство СССР имеют все, состоявшие к 7 ноября1917 г. подданными Российской империи. Одним из первых рус-ских эмигрантов в Северном Китае, подавших заявление о вос-становлении в гражданстве СССР, был архиепископ Виктор.

Во время одного из моих посещений Бэйгуаня (дословно«Северное подворье», так называлась территория Миссии, рас-полагавшейся в Северо-восточном углу городской стены Бэй-пина) Владыка Виктор познакомил меня с двумя китайскимиправославными священниками — потомками албазинцев— о. Ва-силием Дэ и отцом Федором Ли, возглавлявшими, соответст-венно, 2 крупные группы православных китайских жителейБэйпина. Наиболее сильное впечатление на меня произвел отец.Василий, которого Владыка Виктор представил под его русскойфамилией Дубинин. Это был полного телосложения, седой каклунь старик среднего роста, с большим массивным носом, необы-чайно пышной для китайца растительностью на лице, с минда-левидными глазами, какие обычно бывают у китайцев-северян,однако в отличие от них голубого цвета. Весь внешний обликВасилия Дэ свидетельствовал о сохранении в его могучем орга-низме генов его предков —русских землепроходцев. Он, как имногие другие китайцы — потомки албазинцев, проживавшиев окрестностях Бэйгуаня, обладал хорошим звучным голосом имузыкальным слухом и, несмотря на свой преклонный возраст,продолжал петь в церковном хоре, послушать который на Пасхув Бэйгуань собирались не только православные жители Бэй-пина, но и многие представители других вероисповеданий.

Владыка Виктор, знавший китайский язык, пользовался не-пререкаемым авторитетом как у православных китайских свя-щеннослужителей, так и у китайских прихожан, единодушно1

выступивших перед гоминьдановскими властями в защиту на-чальника Миссии, когда начались нападки на последнего. По«мере ухудшения советско-американских отношений представи-тели американских спецслужб в Китае стали проявлять повы-шенный интерес к местному русскому населению и, в частности,к представителям православного духовенства, которых амери-канцы склоняли к отказу от признания Московской Патриархии..Им удалось привлечь на свою сторону шанхайского епископаИоанна. Сильный нажим был оказан и на Владыку Виктора;гоминьдановские власти арестовали архиепископа во время егопоездки в Шанхай. Лишь благодаря решительному вмешатель-ству советских дипломатических органов Владыка Виктор былосвобожден из тюрьмы и вернулся в Пекин.

Во время 40-дневной осады Бэйпина Народно-освободитель-ной армией Китая в конце 1948 — начале 1949 гг., когда окру-женные в городе гоминьдановские войска занимались грабежоми вымогательством, Владыка Виктор проявил большое личноемужество, противодействуя попыткам гоминьдановских властейконфисковать запасы фуража, запасенного на зиму Российской.

— 8 7 —

Духовной Миссией для своей молочной фермы, на доходы откоторой существовала Миссия.

Мои встречи с архиепископом Виктором в Бэйпине, с 1 ок-тября 1949 г. после провозглашения Китая Народной Респуб-ликой получившем свое старое наименование Пекин (Бэйцзин —северная столица), продолжались вплоть до моего отъезда наРодину летом 1950 г.

По соглашению между правительствами СССР и КНР Рос-сийская Духовная Миссия в Китае прекратила в 1954 г. свое-существование, а территория Бэйгуаня была передана в собст-венность Советского Союза для размещения ПосольстваСССР в Китае. Последний, 20-й начальник Миссии архиепископ

^Виктор вернулся на Родину, где одно время возглавлял Воло-годскую епархию, а затем был хиротонисан в митрополиты и.возглавил Кубанскую и Краснодарскую епархию.

Архиерейские покои в старом Бэйгуане бережно сохраня-ются и по сей день на территории советского посольства

-в Пекине.Летом 1957 г. я вернулся из Японии, где после восстанов-

.ления дипломатических отношений между нашими странами

.я был поверенным в делах Посольства СССР в Токио. Сразу повозвращении был назначен заведующим Отделом стран Азии во*вновь созданном Комитете по культурным связям с зарубеж-ными странами при Совете Министров СССР. Вскоре послетого как я приступил к работе в этом качестве, я получил сле-дующее письмо от митрополита Виктора:

«15 августа 1957 года.

Город Краснодар.

Дорогой и глубокочтимый Сергей Леонидович!

На днях из газет узнал о Вашем славном возвращении изпределов Восточной Азии и, как говорили церемонные предки,.взял на себя смелость написать Вам свое скромное письмо и со-общить несколько слов о себе.

Вы, конечно, хорошо знаете, что бытие нашего историческогоБэйгуаня определилось в плане разрешения международныхпроблемой я — последний из 20-ти начальников Российской Ду-:ховной Миссии в Китае — отозван на Родину и занимаю местоУправляющего Краснодарской и Кубанской епархией.

Отношение со стороны высоких государственных властей комне доброе, предупредительное; священнослужители и верующиене чувствуют во мне стародавнего «азиата», особенно радуютменя «белые платочки» — русские православные женщины, рев-ностно посещающие наши храмы. Наши бабушки и мамы, всекрепкие патриотки — сила мощная, стихийная.

Кубань — богатейший край. Здесь действительно «изобилие*плодов земных»: и овощи и фрукты, черная икра, и севрюги, иосетры, мясо всех сортов и всевозможная дичь и еще имеетсяособо вкусная рыба, которую здесь называют «шамайка». Этарыбка, по признанию старых грешников-гурманов, стоит согре-шения, если к тому же она на столе окажется с «водой жизни»..

В Краснодар я прибыл десятого июня прошлого года и вотпочти все это время болею, никак не могу акклиматизироваться..

Все мои болезни уже старческие: неправильный обмен ве-ществ и гипертония, так что «шамайка» с «водой жизни» — это>только мечты(?!) Хотя в сознании крепко засела грешнаямысль — пожелание нашего милого пекинского доктора Миха-ила Феодоровича Матвеева, что при всяком возрасте, состоя-нии и положении допустимы «зигзаги в жизни», хотя бы раз-в два-три месяца или полгода,

В Краснодар я прибыл вместе с своими родственниками.Ольга Викторовна с мужем Борисом Михайловичем Кепинг имоей младшей племянницей Ксенией живут в Вологде, где Бо-рис Михайлович служит в Епархиальном Управлении у Епис-копа Гавриила, моего бывшего наместника в Пекине, а со мной:живет семейство Толкачевых. Моя старшая племянница Маринавышла замуж за Петра Феоктистовича Толкачева. Вы, возмо-жно что, его знаете и помните. Он окончил Чанчуньский Универ-ситет по синологическому факультету, хорошо знает японскийи китайский языки, человек культурный, трезвый и энергичныйи, вот, пока растрачивает свои драгоценные знания восточных;языков, так как здесь эти знания не имеют никакого примене-ния. Он мечтал получить заочную аспирантуру в Московскомуниверситете — отказали, ответили, что требуется педагогичес-кий стаж. Петя продолжает свои хлопоты, подает заявления

Не так давно я был в Москве на хиротонии архимандритаВасилия Яо Фу-ань во епископа Пекинского. Он должен воз-главлять Автономную Китайскую Православную Церковь, ипосле утверждения в должности Главы Китайской Православ-ной Церкви Китайским Правительством и Московской Патриар-хией он будет иметь титул Пекинского и Китайского. В Москвуего сопровождали протоиерей о. Леонид Лю (он при Вас заве-довал бэйгуаньской молочной фермой) и протоиерей АникитаВан—образованный экономист, блестящий оратор.

Москва приняла всех, что называется, «на славу», богато-одарила и вернула в Пекин к их тихой, скромной и незаметнойжизни.

Готовимся к достойной встрече сорокалетия Великой Ок-тябрьской социалистической революции. Осенью предстоят ицерковные торжества: сорокалетие восстановления Патриарше-ства и 80-летие со дня рождения Патриарха Московского и ВсеяРуси Алексия. На светлом фоне этих великих и радостных со-

—89—

бытии -и торжеств и я проведу свой скромный день 25-летияпребывания в саке епископа.

О Вас часто вспоминаю и много и искренно радуюсь, когдаузнаю о Ваших дипломатических и ученых успехах.

Прошу засвидетельствовать мое искреннее почтение Вашейуважаемой супруге, привет милым деткам.

В заключение моего нескромного многословия разрешите от/всего сердца высказать Вам и Вашему уважаемому семействудревнее и всегда новое китайское пожелание: постоянно расту-щего благополучия и всевозрастающего счастья.

Ваш А. Виктор. — Святин.»

В 1958 г., в один из рабочих дней, в Москве, в Комитете покультурным связям с зарубежными странами, меня без преду-преждения посетил митрополит Виктор. Встреча была приятнойя радостной — нам обоим было о чем вспомнить. Вскоре посленашей встречи я получил еще одно письмо от митрополита,в котором он, в частности, писал:

«Дорогой и глубокоуважаемый Сергей Леонидович!

Прошу принять глубокую сердечную благодарность за ока-занный мне любезный прием.

Сегодня получил июльский 28-й номер журнала «Дружба».На последней странице журнала помещена цветная фотографиястроящегося нового здания Советского посольства в КНР.

Вспомнился Бэйгуань и вся моя жизнь в этом прекрасномсеверо-восточном уголке Пекина.

На память о Бэйгуане шлю Вам пекинский фотоснимокXX начальника РДМ в Китае. Снимок можно назвать «Послед-ний привет». Я заснят при выходе из своих покоев (сы-э-фу)у калитки, где встречал и до которых провожал (по китайскомуобычаю) своих дорогих высоких посольских гостей.

Журнал «Дружба» широко расходится по Кубанскому краю.Я лично выписываю 200 экземпляров журнала для моих при-ходов — знакомя настоятелей с жизнью Великого Народа. Всечитают журнал с большим интересом и вниманием. Чудное,прекрасное издание! Люди, как губки, впитывают идеи добра,правды и красоты новой жизни, стоящей на страже защитымира во всем мире и счастья каждого человека. Прилагаюк письму мой отзыв о журналах «Китай» и «Новый Китай».

ОТЗЫВ О ЖУРНАЛАХ «КИТАЙ» И «НОВЫЙ КИТАЙ»

«Журналы „Китай" и „Новый Китай" прекрасны во всехотношениях. Они живо, наглядно и интересно отображают на-стоящую жизнь Китая и именно так, как она протекает на со-временном этапе международного исторического развития.

— 9 0 —

Эти журналы просто и всем понятно выявляют величавыйморальный облик китайского народа, его высокую разумнуюдисциплину в семье, школе, в общественных, государственных,,международных отношениях.

Китайцы любят и высоко ценят свою культуру и историю*своего народа и сзоего отечества, любят своих вождей-руково-дителей: отца народа — идеолога марксизма-ленинизма Предсе-дателя Мао, любимого полководца — маршала Чжу Дэ ивесьма искусного в дипломатической борьбе всеми уважаемоготоварища Чжоу Энь-лая.

Китайцы —люди утонченной древней культуры; они любятцветы, детей; скромны в своих жизненных требованиях, весьматрезвы, выносливы и трудолюбивы, но завоеванных позиций ониникогда и никому не уступают.

На поле чести и брани в борьбе за мир, демократию и со-циализм китайский народ — самый сильный союзник, и вот жур-налы „Китай" и ,,Новый Китай" ярко отображают высокий;культурный и моральный уровень добрых братских отношенийвовеки нерушимой дружбы народов КНР и СССР во имя свет-лого счастливого будущего всего человечества».

В один из своих очередных приездов в Москву по делам Свя-щенного Синода Русской Православной церкви, членом кото-рого он был, митрополит пригласил меня с женой в свой номерв гостинице «Ленинградская», где мы провели несколько часов,в непринужденной дружеской беседе, вспоминая Пекин и Рос-сийскую Духовную Миссию.

Владыка Виктор, 20-й и последний начальник РоссийскойДуховной Миссии, как и многие его предшественники на этомпосту, внес неоценимый вклад в дело духовного сближения на-родов России и Китая, которые навсегда сохранят память обэтом добром человеке, прожившем нелегкую жизнь в нелегкоевремя.

О. В. Кепинг

ПОСЛЕДНИЙ НАЧАЛЬНИК РОССИЙСКОЙДУХОВНОЙ МИССИИ В КИТАЕ —

АРХИЕПИСКОП ВИКТОР: ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ1

Митрополит Виктор (в миру Леонид Викторович Святин)родился 2 августа (ст. стиля) 1893 г. в станице КарагайскойВерхнеуральского уезда Оренбургской губернии. Его отец —

—91—

Виктор Евграфович Святин, учитель, впоследствии священник•Свято-Николаевского собора г. Верхнеуральска. Мать — МарияПетровна — была дочерью атамана Карагайской станицы, вой-скового старшины Петра Степановича Жукова. Мать ЛеонидаВикторовича умерла рано, оставив пятерых детей (три сына идве дочери), и детей воспитывала бабушка Мария Федоровна<Святина (мать отца).

В 1915 г. Леонид Викторович с отличием окончил Оренбург-скую Духовную Семинарию и поступил в Казанскую ДуховнуюАкадемию, но в 1916 г. со второго курса был мобилизован инаправлен в Тифлис в Михайловское военное училище. Однаконачалась революция и он вернулся домой в Верхнеуральск, гдебыл снова мобилизован и направлен в штаб генерала Беловав г. Белорецке, где он и прослужил до отступления 2. Со шта-•бом же генерала Белова он отступал до границы с Китаем.Положение русской армии на границе было ужасным — голод-ные, раздетые, разутые люди, среди которых началась эпидемия•сыпного тифа. Заболел тифом и Леонид Викторович. Как из-вестно, армия на границе была распущена и желающие верну-.лись домой. Хотел вернуться домой и Леонид Викторович, нослучай резко изменил его жизнь. Здесь на границе его, боль-ного тифом, нашел генерал Жуков, Гервасий Петрович, егодядя, родной брат его матери, который с семьей ехал дальшев Китай. Он предложил Леониду Викторовичу поехать вместес его семьей в Китай. И Леонид Викторович с семьей Жуковыхедет в Ханькоу.

Десятки тысяч русских, выброшенных революцией в Китай(по некоторым данным, их было двести тысяч человек3), начи-нали жизнь в незнакомых условиях Китая — чужая речь, не-понятная культура. В это время именно Русская ПравославнаяЦерковь, имеющая к тому времени двухсотлетние корни в Ки-тае, оказалась тем центром, который объединял всех, оказываяпо мере сил и возможностей различную помощь в обустройствежизни в чужой стране.

Леонид Викторович с детских лет стремился к монашескойжизни и просил у отца благословения вступить на этот путь,еще учась в Духовной Академии, однако отец не дал ему благо-словения, посоветовав проверить себя и сделать этот шаг в бо-лее зрелом возрасте. Узнав о том, что в Пекине существуетРоссийская Духовная Миссия и при ней есть монастырь, он по-кидает Ханькоу и в начале 1921 г. становится послушникомУспенского монастыря в Пекине. То, что он увидел на террито-рии Российской Духовной Миссии, так называемом Бэйгуане(Северном подворье), поразило его. Это была старая Россияс церквами, монастырями, послушниками в скуфейках, мона-хами в клобуках, но главное — покой, тишина, которые нару-шались только колокольным звоном во время церковных служб.Главой Миссии в это время был епископ Иннокентий (Фигуров-

— 9 2 —

ский), личность незаурядная — именно он восстановил Миссиюпосле того, как она была сожжена дотла во время «боксер-ского» восстания.

20 июня 1921 г. Леонид Викторович был пострижен в мо-нахи в Пекинском Успенском монастыре с именем Виктор.24 июня монах Виктор был рукоположен в сан иеродиакона и27 июня — в сан иеромонаха. Было ему тогда 27 лет и с техпор никогда и ни при каких условиях он не снимал монашескойрясы. Он всегда был верен монашескому обету нестяжания:никогда не имея имущества, он все раздавал нуждающимся.В последние годы жизни, уже в СССР, он отказался от поло-вины своего жалованья, посчитав его слишком высоким, и все,что получал, рассылал в различные города Союза нуждаю-щимся. Помогал он и жене генерала Жукова, Парасковье Ми-хайловне, которая, вернувшись в 1947 г. из Китая в СССР,последние годы жизни (умерла далеко за 90) жила в Во-логде.

Епископ Иннокентий, сразу же поняв душевное устройствомолодого монаха, видел в нем своего преемника на посту на-чальника Миссии — ведь в условиях того времени невозможнобыло рассчитывать на приезд следующей Миссии из России —и готовил его к этому. Он отправил монаха Виктора во Влади-восток на учебу в Восточный Институт — для работы в Миссиибыло необходимо знание китайского языка. Однако и на этотраз отец Виктор не смог закончить учение. Политические со-бытия на Дальнем Востоке заставили его вернуться в Китай ивесной 1922 г. он был назначен настоятелем Покровской церквив Тяньцзине, городе, расположенном на расстоянии двух часов•езды на поезде от Пекина. Здесь он прослужил настоятелем де-сять лет.

Будучи в самые тяжелые для русской эмиграции годы — на-чальные годы ее жизни в Китае — настоятелем храма (покаединственного в Тяньцзине, позже будут открыты еще не-сколько), он смог полностью проявить свои пастырские устрем-ления и недюжинные организаторские способности. Как и в дру-гих странах русского рассеяния, церковь была тем центром, ко-торый собирал вокруг себя всех русских, и священник стано-вился, как бы мы сейчас сказали, «неформальным лидером».Власти менялись, а церковь — своя, знакомая и близкая, оста-валась неизменной. Так случилось и в Китае. Именно при отцеВикторе часовня на братской могиле русских воинов преобра-зовалась в большой Храм Покрова Пресвятой Богородицы4.При нем открылась русская школа, русская больница, былоблагоустроено русское кладбище. При нем был открыт Доммилосердия. К нему шли не только православные, но и относя-щиеся к другим конфессиям, для него не было «ни эллина, ни•иудея» и для каждого он находил слова утешения. В Тяньцзинеюн пользовался необычайной любовью и уважением не только

— 9 3 —

своих прихожан, но и представителей других вероисповеданий:многоликого Тяныхзиня.

В 1929 г. его возводят в сан архимандрита. В 1931 г. уми-рает митрополит Иннокентий и начальником Миссии становитсяархиепископ Симон (Виноградов), который командирует архи-мандрита Виктора в Югославию, где 21 октября 1932 г. быласовершена хиротония его во епископа Шанхайского. В Югосла-вию архимандрит Виктор был откомандирован потому, что Рос-сийская Духовная Миссия в Китае в это время подчиняласьСвятейшему Синоду Российской Православной Церкви за гра-ницей. Однако ранней весной 1933 г. умирает и архиепископСимон и начальником Миссии, 20-м по счету, становится епис-коп Виктор, пробывший на этом посту 23 года вплоть до за-крытия Миссии в 1956 г.

К этому времени — т. е. к 1933 г. — Миссия уже преодолелатот кризис, в который попала в 1917 г.: «С момента русской ре-волюции Миссия лишилась притока средств из России и, предо-ставленная сама себе, пережила тяжелый финансовый кризис,,вызвавший необходимость полной реорганизации ее хозяйстваи перевода ее на начала самоокупаемости. Расходы Миссии,,,несмотря на экономию и сокращение деятельности, все же былиогромны, ибо на средства Миссии содержались некоторые семьиалбазинцев и православных китайцев... Материальное положе-ние Миссии (к 1935 г. — О. /С) упрочилось в связи с улучше-нием положения русской эмиграции на Дальнем Востоке» 5. По-этому епископ Виктор, будучи начальником Миссии, имел воз-можность развить широкую миссионерскую деятельность. «Завремя управления Миссией Архиепископом Виктором открыты:приходы, церкви и молитвенные дома: в Пекине, Калгане, Чифу,.Гирине, на Дамбе, в Гонконге, Кантоне, Макао, построены храми дом для священника в Маниле, женский монастырь и хрампри нем в Какакаши около Дайрена, Св. Пантелеймоновская-санатория с храмом в горах Лаошань, перестроен капитально^городской храм и выстроен дом для священника в Циндао, по-строен большой дом на миссийском участке в Хайларе, построенСв. Покровский храм в Тяньцзине, закончена постройка и освя-щена Св. Благовещенская церковь на миссийском подворье,в Харбине, не так давно открыт молитвенный дом на Вэйсайдев Шанхае, земля под собором и архиерейским домом и столовой"для неимущих приобретена и записана в лице Начальника и-других членов на Миссию, все имущество Православного Брат-ства в Шанхае передано в полную собственность РоссийскойДуховной Миссии в Китае» 6.

Однако очень скоро (в 1937 г.) Китай был захвачен япон-цами. Жизнь русских в условиях оккупации была тяжела. Си-туация осложнилась после нападения фашистской Германии на-СССР. Война с Германией вызвала патриотический подъем:среди русских. Многие из них, особенно те, кто участвовал:

— 9 4 —

в Первой мировой войне, испытывали комплекс вины от невоз-можности помочь Родине в трудный для нее час.

В 1937 г. епископа Виктора возводят в сан архиепископа.Тоска по оставленной Родине, мысль о возвращении в Рос-

сию не оставляли его никогда. Я помню мешочек с русской зем-лей, хранившийся у него в сейфе в его покоях в Бэйгуане — кроме

этого, в сейфе ничего не было. Он был уверен, что русские людирано или поздно вернутся на Родину. Еще в 1935 г. он писал:«Они (русские — О. /С) были вынуждены отойти за границу,унося с собой из Родины только тяжелую скорбь о потерянноми честное русское имя да великое сокровище — Святую Пра-вославную Веру...»7. И далее: «Когда изгнанники, дети ивнуки их вернутся в свое воскресшее Отечество и снова начнутстроить величие его, вспомнят они о дружбе Великого Китая исумеют ответить на нее верной русской дружбой»8.

В конце 1944 г. еще во время японской оккупации архиепис-коп Виктор отправил в советское посольство в Пекине своегородственника, мужа своей сестры Бориса Михайловича Кепинга,который отнес туда официальный рапорт на имя ПатриархаМосковского и всея Руси с просьбой о воссоединении с Патриар-шей Церковью.

Ответа не было. И тогда, заручившись согласием Иоанна,эпископа Шанхайского, архиепископ Виктор снова посылаетв Москву прошение от себя и от епископа Иоанна с просьбойпринять их в церковное общение. Ответ пришел только в апреле1946 г.: «Вторично (? — О. К.) с любовью сообщаем Вам

о принятии Вас и преосвященного Иоанна Шанхайского в мо-литвенное каноническое общение с нами. Российская ДуховнаяМиссия в Китае, возглавляемая Вашим преосвященством, какранее будет состоять в непосредственном ведении ПатриархаМосковского. Прошу прислать сведения и отчет за последнийгод. Шлю благословение Господне и сердечный привет Вами епископу Иоанну. Патриарх Алексий. Москва, 6/19 апреля1946 года»9.

Политическое положение в Китае было очень неустойчивым:шла гражданская война. Русская эмиграция разделилась на двечасти — одни возвращались на Родину (в течение 1947 г. былоюсуществлено несколько репатриаций из различных городов Ки-тая), другие уезжали в Австралию, Америку и страны Латин-ской Америки. В Русской Православной Церкви также произо-шел раскол: «В мае 1946 г. епископ Иоанн, находящийся подсильным влиянием митрополита Анастасия, отошел от избран-ного им верного пути, впал в раскол. Началась смута... Китай-ские гоминьдановские власти поддержали епископа Иоанна» 10.

19 октября 1946 г. на рассвете в своих покоях в Шанхае-был арестован архиепископ Виктор. «Китайский Благовестник»писал: «Весть об этом событии (т. е. об аресте — О. /С) вско-лыхнула весь многонациональный Шанхай, не говоря уже

— 9 5 —

о русской колонии, остро переживавшей заточение своего ду-ховного Главы... В газетах стали публиковаться письма с вы-ражением симпатии православным христианам и самому Архи-пастырю» и .

Через пять дней только после вмешательства представите-лей советского консульства Владыка Виктор был освобожден.Однако несмотря на краткий срок заключения, в результатепотрясения он перенес микроинсульт — на некоторое времяу него была нарушена речь.

Причина ареста — имущество Миссии, на страже которогостоял Владыка Виктор. Митрополит Иннокентий не ошибсяв выборе своего преемника — только такой человек, человекдолга, бессребреник, мог выстоять в тех тяжелейших усло-виях. Его долг был сохранить имущество Миссии для Рос-сии— и он сохранил это имущество.

Но он ясно осознавал необходимость новой, присланной изРоссии Миссии — русская молодежь уезжала из Китая, священ-нослужители были стариками и он с ужасом думал о том, что жеждет Миссию впереди. Во второй половине сороковых годов оншлет целый ряд рапортов Патриарху Алексию, в которых настой-чиво просит прислать новую, 21-ю миссию. Обратимся к его ра-порту под № 266, датированному «канун праздника Введенияво храм пресвятой Богородицы 1949 года». Из этого рапортасовершенно ясно, что это отнюдь не первая просьба о присылкеМиссии в Китай: «Этот мой рапорт является отчасти повторе-нием содержания прошлых рапортов, отчасти будет наполненновым содержанием согласно требованиям текущего момента.Первая и основная просьба Миссии к Вашему Святейшеству этоходатайство перед Министерством иностранных дел СоветскогоСоюза о выяснении правового положения нашей Миссии в Ки-тае при новом государственном строе и о формальном закреп-лении за Миссией недвижимого имущества, на которое имеютсядокументы».

Цитируемый рапорт состоит из двух частей: в первой перечис-ляется все недвижимое имущество Миссии, имеющееся в раз-личных городах Китая и за его пределами, во второй излагаетсяконкретная программа деятельности будущей 21-й миссии.

Я не буду подробно останавливаться на имуществе Миссии(перечисление его в рапорте занимает несколько страниц), на-зову только то, чем владела Миссия в городе Пекине и егоокрестностях. Помимо 17 гектаров Бэйгуаня, т. е. той террито-рии, на которой располагалась сама Миссия, она владелатрехэтажным домом на улице Хадамэнь № 185; миссийскимправославным кладбищем за Аньдинмэнь; в горах Сишаньоколо Пекина Миссия имела скит; в 200 верстах от Пекинав деревне Дундиннань Миссия владела участком земли, на ко-тором находились храм и жилые помещения, разрушенныев последнюю гражданскую войну; в местечке Бадаханьгоу на

—96—

расстоянии 200 верст от Пекина Миссия владела обширнейшимучастком богатой лесом и недрами земли. И это только Пекини его окрестности. Имущество Миссии имелось также и в дру-гих городах Китая: Тяньцзине, Калгане, Циндао, Ханькоу, Шан-хае, Бэйдайхэ. Миссия владела также имуществом вне Китая —в Маниле, Корее, Гонконге. В Москве и Петербурге Миссияимела хорошо оборудованные подворья с домами, а севернееПетербурга в сторону Финляндии — дачу «Отрадное».

В этом же рапорте архиепископ Виктор пишет: «За послед-ние десятилетия государственные власти в Китае менялись, какв калейдоскопе. У всех тянулись руки к захвату имущества, неимеющего государственной защиты. Приходится удивляться, какэто удалось не только сохранить, что имелось, но даже и при-умножить миссийское имущество. И вот теперь, когда «насталовремя благоприятное и день спасения», когда к власти дома наРодине и здесь в Китае пришла народная демократия, все этоценнейшее имущество, как «заколдованный клад», находитсяв беспризорности и бездействии «под семью замками и печа-тями». Я не министр финансовых предприятий, каким был вос-становитель Миссии после Боксерского восстания Великий Свя-титель Митрополит Иннокентий, и не святой Божий человек —аскет и молитвенник, каким был Владыка Архиепископ Симон,которому благодатно давалось без всяких усилий всякое зна-ние, я простой смертный и грешный человек. Мне пришлось на-блюдать и переживать начавшийся еще при Митрополите Ин-нокентии распад Миссии, душа болела за разрушенные и осквер-ненные храмы в Калгане, Тяньцзине, в деревне Дундинъань,в Чапее, в Шанхае и на Маниле, пришлось видеть крайнюю ни-щету русских людей и насельников Миссии — китайцев, которыестали мне дороги, может быть, потому, что с ними и от нихмне пришлось многое перетерпеть и от них же иметь внимание,заботу и защиту. Я люблю Миссию, знаю ее ценность дляСв. Православной Русской Церкви и Родины и горячо верю в еесветлое будущее. Слушая сообщения радио Советского Союзаи знакомясь по газетам и книгам с постановкой хозяйства в Со-ветской России, я крепко осознал, что советский человек сдви-нет всю жизнь нашей дорогой Российской Духовной Миссиив Китае с мертвой точки, выведет ее из состояния мучительнойпрострации на спасительные пути возрождения и расцвета идаст ей то положение, которое она должна занимать средидругих инославных миссий по достоинству Св. ПравославнойРусской Церкви и нашего Великого Русского Народа. Все будетзависеть от движущей живой силы — кадров Миссии. Этот во-прос самый деловой, серьезнейший вопрос. Здесь среди мест-ного русского населения почти нет подходящих людей длябольшой организационной работы. Уставшие и больные ду-шевно, эти люди не дадут должного горения и одушевленияделу, а приехавшие с Родины будут более авторитетны и для

7 Заказ № 24 — 9 7 —

местного китайского населения. Вот почему я раньше писали просил и теперь снова почтительно подтверждаю, что в Ки-тай нужно послать из Советского Союза новую 21-ю Россий-скую Духовную Мисссию» 12.

Во второй части этого же рапорта излагаются основные на-правления работы 21-й миссии: «В продолжение трех—пяти летМиссия в экономическом отношении должна встать на собствен-ные ноги и вернуть Патриархии все, что было и будет затра-чено. Потенциальные возможности у Миссии огромны, но в дан-ный момент, в силу чисто исторических обстоятельств и событий,экономическое положение Миссии плачевно. Земельные участкии другое недвижимое имущество Миссии не используется долж-ным образом, предприятия не оправдывают себя, здания за не-недостатком капитального ремонта разрушаются, небольшоечисло людей, обслуживающих Миссию, бедствует. Не хзатаетматериальных средств, не хватает рабочих рук, нет должногохозяйственного руководства. Необходимы героические усилиясо стороны самой Миссии, необходима существенная помощьот Московской Патриархии, необходима забота и помощь Ро-дины».

В конце же этого рапорта просто мольба, крик о помощи:«Ваше Святейшество, помогите Миссии выйти из тупика, в ко-тором она находится не по своей вине, введите в ее организмновые животворные силы, протяните ей в наступающий двенад-цатый час спасительную отеческую руку».

Но Москва 21-ю миссию в Пекин не прислала.Архиепископ Виктор получил приказ Патриархии упразднить

Миссию и в 1956 г. вернулся на Родину, где получил назначениев Краснодарскую епархию. Здесь он прожил ровно десять лет.В 1961 г. был возведен в сан митрополита. В августе 1966 г.его не стало. Официальное заключение о смерти — инфарктлегких.

ПРИМЕЧАНИЯ1 Это не научное сообщение, а воспоминания, написанные младшей се-

строй митрополита Виктора Ольгой Викторовной Кепинг.2 Л. В. Святи« не был «офицером действующей армии в первую миро-

вую войну», как это утверждается в биобиблиографическом словаре «Рус-ские православные иерархи периода с 1893 по 1965 г. (включительно)».Составитель митрополит Мануил (Лемешевский). Куйбышев, 1966. Т. 2.С. 173.

3 J. Svanberg. The Russians in China.— Multiethnic Studies in Uppsala.Essays presented in Honour of Sven Gustavsson, June 1, 1988. UppsalaUniversity, 1988. P. 100.

4 Тяньцзинский православный Храм-памятник, воздвигнутый российскимправительством на братской могиле русских воинов, погибших в 1900 г.,был первым православным храмом в Тяньцзине. В братской могиле былипогребены 109 русских воинов. Братская могила и Храм-памятник былипозднее переоборудованы в Храм Покрова Пресвятой Богородицы.

5 Российская Духовная Миссия в Китае. 1685—1935. Б. м., б. г. С. 7.

— 9 8 —

6 M. И. M. Российская Духовная Миссия в Китае (краткий историче-ский очерк).— «Китайский Благовестник», 1946, ноябрь. С. 22.

7 Послание Преосвященнейшего Виктора, еп. Кит. и Пекин., НачальникаРоссийской Духовной Миссии в Китае по случаю 250-летнего юбилея Мис-сии.— «Китайский Благовестник», юбилейный выпуск, Пекин, 1935. С. 9.

8 Там же.9 Письмо митрополита Виктора, адресованное митрополиту Минскому

и Белорусскому Никодиму от 17 сентября 196Э года.1 0 Там же.11 Арест начальника Российской Духовной Миссии в Китае.— «Китай-

ский Благовестник», 1947, январь. С. 9.1 2 Здесь и далее подчеркивания в рапорте сделаны мною — О. К-

19 марта 1991 г.

Б. Г. Доронин

ИСТОРИЯ ИМПЕРИИ ЦИНВ ТРУДАХ ЧЛЕНОВ РОССИЙСКОЙ

ДУХОВНОЙ МИССИИ (XVIII — середина XIX в.)

В многообразной деятельности Российской Духовной Миссийв Пекине важное место всегда занимало изучение Китая. Этопривлекало и прикомандированных к Миссии студентов, и техее членов, что имели духовный сан. Многие из них продолжалиизучать Китай и по возвращении на Родину, а для некоторыхсинология стала делом всей жизни. Стремясь, глубже понятьстрану, в столице которой находилась Миссия, ее члены уде-ляли пристальное внимание самым различным сторонам жизникитайского общества и государства. Но особый интерес у нихвсегда вызывала история империи Цин (1644—191.1), происхо-ждение и особенности режима, утвердившегося в Китае в се-редине XVII в.

Обстановка, в которой работала Миссия, особенно в XVIII —начале XIX в., мало способствовала научным занятиям в этойобласти. Набиравший силу цинский режим становился все бо-лее жестким, к середине XVIII в. достигла апогея беспрецедент-ная даже по китайским масштабам «литературная инквизиция»,в ходе которой изымались и уничтожались неугодные властямтруды (в том числе и по истории империи Цин). Дипломатичес-ких отношений с Россией у цинского Китая до 1860 г. не было,и в своей повседневной деятельности члены Миссии были под-чинены Палате внешних сношений (Лифаньюань), в чьем ве-дении находились связи с зависимыми от империи Цин монго-лами и некоторыми другими покоренными народами. В этихусловиях обращение к истории империи, характеристика ее ин-

7* —99—

статутов требовали немалого мужества и решимости,- живоголичного интереса.

Начало работы по изучению истории империи Цин положилипереводы И. К. Россохина (1717—1761) и А. Л. Леонтьева(1716—1786). С тех пор переводческая деятельность занялаважное место в трудах членов Российской Духовной Миссии,что свидетельствовало об их стремлении получить информациюо стране из первых рук, минуя возможных посредников. Мно-гое зависело при этом от квалифицированного отбора материа-лов для переводов. Хотя книжные лавки Пекина предлагалипокупателю немало интересного, члены Миссии отдали пред-почтение официальным трудам. Эти сочинения готовились подэгидой государства и содержали наиболее полную информациюоб империи; они и до настоящего времени остаются одним изглавных источников по истории цинского Китая. Издавалисьтакие труды императорской печатней (У ин дянь), распростра-нялись преимущественно властями, и приобрести их иностранцубыло, очевидно, нелегко. Не исключено, что для этого членамМиссии приходилось использовать личные связи. И тем не ме-нее в течение XVIII — первой половины XIX в. в поле зрениячленов Российской Духовной Миссии попали многие официаль-ные труды, не отнесенные цинскими властями к категории сек-ретных: «Сводное описание империи Великая Цин» (Да Цини тун чжи), «священные наставления» (шэн сюнь) первых цин-ских императоров, «Описание усмирения русских» (Пиндинлоча фанлюэ), «Сводное описание восьми знамен» (Ба ци тунчжи), «Описание основания династии» (Кай го фанлюэ), «Ис-следование происхождения маньчжоу» (Маньчжоу юаньлюкао), «Свод законов Великой Цин» (Да Цин хуэй дянь),«История династии Цзинь» (Цзинь ши) и др. Масштабы пере-водческой деятельности членов Миссии и ее целеустремленностьне могут не вызывать чувства глубочайшего уважения к их са-моотверженному труду1. Помимо многочисленных фрагментовофициальных трудов целый ряд наиболее важных сочиненийбыл переведен полностью, в том числе такие фундаментальные,как «Сводное описание восьми знамен» 2, «Составленное по вы-сочайшему повелению описание похода императора для усмире-ния территории к северу от пустыни» (Юйчжи циньчжэн пин-дин шомо фанлюэ) 3 и некоторые другие. При этом членыМиссии нередко демонстрировали удивительную оператив-ность.

Так, одним из первых фундаментальных трудов цинской офи-циальной историографии, переведенных членами Миссии, стало«Сводное описание восьми знамен». Его первый вариант (чуцзи) был представлен императору в 1739 г., и в тот же годИ. К. Россохин приступил к его переводу4. Текст «Составлен-ного по высочайшему повелению описания похода императорадля усмирения территории к северу от пустыни» был утвержден

—100—

Канси в 1708 г., а в 1750 г. И. К. Россохин уже завершил егоперевод5. Но особенно любопытна история перевода другогоофициального сочинения жанра «фан люэ» (описание войн) —«Описание усмирения русских». Оно было завершено в 1688 г.и согласно утвердившемуся в синологии представлению до се-редины XIX в. широкого хождения не имело. Как считают,впервые оно было опубликовано в 1881 г. в сборнике «Полноеописание северной границы» (Шо фан бэй чэн), который былсоставлен Хэ Цютао в 1859 г. и на следующий год представленимператору6. Между тем, по заслуживающим доверия данным,«Описание усмирения русских» впервые в мировой синологиибыло переведено иеродиаконом о. Иларкем (Оводовым) ещев 1854 г. — то есть за шесть лет до того, как текст сборника«Шо фан бэй чэн» был представлен трону7. Следовательно,члены Миссии располагали текстом «Описания усмирения рус-ских» до появления сборника «Полное описание северной гра-ницы». Поскольку получить рукопись данного сочинения из им-лераторских архивов они не могли, можно предположить, чтооно, как и другие «описания войн» (фан люэ), было опублико-вано вскоре после того, как текст был одобрен императором, но,очевидно, доступ к нему долгое время ограничивался. Тем неменее члены Российской Духовной Миссии о нем знали, на чтоможет указывать и подготовленная в середине XVIII в. А. А. Ле-онтьевым подборка материалов «Сведения о делах Албазин-ских», которые вероятнее всего представляют собой переводыфрагментов «Описания усмирения русских»8.

Многие, особенно ранние переводы трудов по истории импе-рии были выполнены с маньчжурского языка; наряду с другимиработами членов Российской Духовной Миссии они составляютфундамент отечественной маньчжуристики. Как известно, боль-шая часть официальных трудов издавалась в империи Цин натрех официальных языках — маньчжурском, китайском и мон-гольском, но, по крайней мере с конца XVII в., основная массаофициальной документации империи (в том числе и официаль-ные труды) составлялась китайскими учеными на китайскомязыке и только потом уже дублировалась на маньчжурском имонгольском. Довольно скоро монгольский язык, по-прежнемуоставаясь официальным, утрачивает свои позиции в делопро-изводстве. Явное предпочтение, которое члены миссии отдавалитрудам на маньчжурском языке, требует объяснения, тем бо-лее, как правило, все они хорошо знали китайский язык и куль-туру императорского Китая и не могли не понимать, что маньч-журский язык не позволял адекватно передать китайский текст,поскольку там отсутствовал соответствующий понятийный ап-парат. Очевидно, здесь многое определяло то, каким текстомрасполагал переводчик. Общаясь главным образом с чиновни-ками Палаты внешних сношений, члены Российской ДуховнойМиссии, видимо, именно через них получали доступ к офици-

альным трудам. А для внешнего мира, для народов-данников,делами которых занималась эта Палата, акцент на маньчжур-ских началах империи был очень важен.

Постепенно, наряду с продолжением активной переводческойдеятельности, члены Российской Духовной Миссии начинаютобращаться к самостоятельным исследованиям. Для их публи-кации создаются «Труды членов Российской духовной мис-сии»— первое и единственное русское дореволюционное изда-ние, посвященное вопросам Китая. Среди прочих проблем исто-рии империи Цин особое внимание члены Духовной Миссии уде-лили драматическим событиям XVII в., в ходе которых к вла-сти пришли маньчжуры. За сравнительно короткий срок чле-нами Миссии были подготовлены следующие труды по историиданного периода: три работы В. В. Горского — «О происхожде-нии родоначальника ныне царствующей в Китае династии Цини имени народа маньчжу» 9, «Начало и первые дела маньчжур-ского дома»10, «У Саньгуй. Биографический очерк»11, «Событияпри падении минской династии» М. Храповицкого12, «Полити-ческий переворот в Китае около половины XVII в.» О. М. Ко-валевского 13, «Известие о китайском, ныне маньчжуро-китай-ском государстве» архимандрита Софрония (Грибовского) 14,.«Падение минской и начало маньчжурской в Китае царскихдинастий или жизнь изменника Лиджичина» И. И. Камен-ского15, «Сведения о маньчжурах во времена династий Юаньи Мин» В. П. Васильева 16 и некоторые другие. Данная пробле-матика привлекла внимание членов Российской Духовной Мис-сии не случайно: именно здесь находились корни многих про-блем, с которыми сталкивалась империя и в XVIII, и в XIX вв.,а в китайском обществе еще жива была память о бедах, обру-шившихся на страну в те годы. И в наши дни этот периодрассматривается в науке как один из самых сложных, емупосвящается огромное число исследований как в Китае, так иза рубежом. В своей исследовательской работе члены Миссииопирались на труды цинских придворных историографов — луч--ший, наиболее информативный источник, которым располагалив то время специалисты по истории Китая.

К числу наиболее ярких трудов по ранней истории династииЦин относятся упомянутые выше сочинения безвременно ушед-шего студента 12-й миссии В. В. Горского (1819—1847); дваиз них составили основу первого тома «Трудов членов Россий-ской духовной миссии». Остановимся на одном из них — «О про-исхождении родоначальника ныне царствующей в Китае динас-тии Цин и имени народа маньчжу», которая, по нашему мне-нию, воплотила в себе некоторые важные особенности, присущиеотечественному китаеведению XIX в.

Поставленные автором в этой статье проблемы — одни из-центральных в ранней истории империи Цин. За 150 лет, про-шедших со времени публикации труда В. В. Горского, они не

— 1 0 2 —

утратили своей актуальности и по-прежнему вызывают острыедискуссии в мировой синологии. Весьма примечателен избран-ный автором метод решения поставленных проблем — он делаетэто на основе критического анализа имевшихся в его распоря-жении источников, а также работ предшественников.

По мнению В. В. Горского, характер содержащейся в офи-циальных трудах версии происхождения рода Айсинь Гиоро, изкоторого вышли правители династии Цин, был предопределен•огромной заинтересованностью властей в соответствующем осве-щении родословия правящего дома. Именно это, указывает ав-тор, привело к тому, что официальная версия, появившись впер-вые сравнительно недавно, в 1636 г., с тех пор неоднократноперерабатывалась, обрастая все новыми очень важными дета-лями 17.

Для В. В. Горского был очевиден мифический характер мно-гих сообщаемых официальными трудами сведений о роде АйсиньГиоро, причем, подчеркивает он, миф этот был в своей основекитайским, а не маньчжурским. «.. .Большая часть того, — пи-шет В. В. Горский, — чем позднейшие историки дополнили иукрасили повесть об Айсинь Гиоро, оказывается мифическим:где истина или искажена, или подавлена, или даже совершенновытеснена чуждыми (т. е. китайскими — Б. Д.) идеями, несрод-ными ни месту, ни лицам саги...»1 8. В подтверждение данногообстоятельства автор приводит ряд весьма тонких наблюденийнад действиями главных участников описываемых событий19.Таким образом, автор демонстрирует ясное понимание того бес-спорного обстоятельства, что официальная версия была выдер-жана в традициях китайской политической культуры — обстоя-тельство принципиально важное, но до сих пор по достоинствуне оцененное. О том же свидетельствовало и подмеченноеВ. В. Горским совпадение некоторых фрагментов повествованияо происхождении основателя рода Айсинь Гиоро с тем, как ки-тайская официальная историография освещала восхождениек власти основателей некоторых национальных династий. Так,он указывает, что рассказ о рождении Айсинь Гиоро довольноточно воспроизводит фабулу повествования Сыма Цяня о ро-ждении основателей домов Инь (XVI—XI вв. до н. э.) и Цинь(221—207 гг. до н. э.) 20. Тем самым составители цинских офи-циальных трудов ставили род Айсинь Гиоро в один ряд с осно-вателями древних династий, что, конечно, имело исключитель-ное значение для маньчжурской династии Цин. В. В. Горскийсообщает, что в своем предисловии к «Исследованию происхо-ждения маньчжоу» император Цяньлун специально подчеркнул^что начало дома Инь-Шан имеет удивительное сходство с нача-лом рода Айсинь Гиоро.

Обращаясь к происхождению термина «маньчжоу», к кото-рому восходит название народа и созданного им государства,В. В. Горский подверг критике версию о буддийских корнях

данного термина, получившую весьма широкое распространениев синологии и приверженцем которой был Я. И. Шмидт.Опираясь на данные источников, автор пришел к выводуо том, что данная версия возникла довольно поздно и научнонесостоятельна. По мнению В. В. Горского, термин «маньчжоу»имеет древнее происхождение, он восходит к титулу, которыйякобы имел основатель правящего рода Айсинь Гиоро. Что жекасается родословия правящего дома, то он, пишет В. В. Гор-ский, «есть только возрождение и продолжение нюйчжэньского(чжурчжэньского — Б. Д.)», а Айсинь Гиоро — «один из потом-ков династии Гинь (Цзинь — Б. Д.)» 2 1 .

Разумеется, дать исчерпывающие ответы на поставленные имвопросы В. В. Горский не мог — их нет и в конце XX в. Но про-деланная им работа, мысли, высказанные им по широкомукругу вопросов, своего значения не утратили, они по-прежнемупривлекают внимание специалистов. Особенно важен продемон-стрированный им в данной работе внимательный, но вместес тем критический подход к использованным источникам, пони-мание сложного и противоречивого характера произведенийцинских придворных историографов. Рассматриваемый трудсодержит немало ценных и глубоких мыслей по данному пред-мету 22.

В. В. Горский не был одинок в своем внимании к пробле-мам источниковедения, над ними размышляли и другие егоколлеги и современники, изучавшие цинский Китай. Так,И. И. Захаров (1814—1885), чья работа была опубликованав «Трудах членов Российской духовной миссии» вместе с со-чинениями В. В. Горского, анализируя причины неудач некото-рых ученых в разработке китайской проблематики, приходитк поразительному для китаиста середины XIX в. выводу: они«делали выкладки по началам и правилам науки, образовав-шейся в Европе из быта и состояния только новых европейскихгосударств. Без сомнения, успех их был бы вернее, если бы ониимели под руками лучших китайских авторов и полные офици-альные документы»23. Сказано это было в связи с изучениемнародонаселения империи, однако значение данного замечаниямного шире: И. И. Захаров явно понимал невозможность плодо-творного изучения Китая без глубокого понимания его специ-фики— принципиально важное положение, которое и в наши дниучитывается далеко не всеми синологами.

Особенно полно отмеченная тенденция получила развитиев трудах крупнейшего отечественного китаиста XIX в. В. П. Ва-сильева, также прошедшего школу Российской Духовной Мис-сии. Он хорошо знал китайские источники и видел не только ихдостоинства, но и недостатки, обусловленные спецификой исто-риописания в императорском Китае. Его трезвые суждения обэтом предмете нередко квалифицировались как «гиперкрити-цизм». Однако углубленное изучение историографии старого

—104—

Китая, особенно активизировавшееся в последние годы, прино-сит все больше доказательств правоты В. П. Васильева, а неего оппонентов.

До середины XIX в. членами Российской Духовной Миссиибыл выполнен большой объем работы в области истории импе-рии Цин. Приведенные примеры свидетельствуют о весьма вы-соком качестве их трудов: они, безусловно, находились на уровнемировой синологии того времени, а в ряде случаев и превышалиего. Не случайно труды членов Российской Духовной Миссиисразу же привлекли внимание ученых, а некоторые из них неутратили своего значения и в наши дни, активно используютсяспециалистами при разработке проблем ранней истории динас-тии Цин. К сожалению, многое из сделанного членами Миссииоказалось в архивах и мало известно изучающим Китай, а опуб-ликованное стало библиографической редкостью.

Общеизвестно, что трудами и заботами членов РоссийскойДуховной Миссии в рассматриваемый период были заложеныосновы отечественного китаеведения, там выросла плеяда блес-тящих ученых, первым среди которых был отец Иакинф (Бичу-рин). Что же касается исторической его части, то свои истокиона берет из цинских штудий членов Миссии: интерес к болееранним этапам китайской истории пробудился в отечественномкитаеведении позже.

П Р И М Е Ч А Н И Я

1 См. Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения. М., 1977.2 Обстоятельное описание происхождения и состояния Манджурского

народа и войска, осми знаменах состоящего (в шестнадцати томах).— СПб,иждивением имп. Акад. наук, 1784. (перевод И. Россохина и А. Леонтиева).

3 «История о завоевании китайским ханом Канхием калхаского и элет-ского народа, кочующего в Великой Татарии, состоящая в пяти частях»,пер. И. Россохина, СПб, 1750. Рукопись, хранится в архиве АН СССР.

4 Скачков П. Е. Указ. соч. С. 50—51, 67—69.5 Там же. С. 49.6 Русско-китайские отношения в XVII веке. Материалы и документы.

Т. 2. М., 1972. С. 796. Eminent Chinese of the Ching Period. (1644—1912).Ed. by A. W. Hummel. Vol. 1, Washington, 1943, p. 283.

7 Русско-китайские отношения... С. 797. Имя переводчика в Сборникеуказано неверно. Им был о. Иларий (М. Оводов).—Скачков П. Е. Указ.соч. С. 167, 435.

8 Там же. С. 63.9 Труды членов Российской духовной миссии в Пекине. Т. 1. СПб, 1852.

€ . 189—244.10 Там же. С. 1—187.11 Рукопись. См.: Скачков П. Е. Указ. соч. С. 425.12 Труды членов Российской духовной миссии в Пекине. Т. III. СПб,

1857. С. 1—102.13 Журнал Министерства Народного Просвещения, 184Ог ч. XXV, отд. 2.

С. 132—167.14 Чтения Московского общества истории и древностей Российских при

Московском университете. 1861. Т. 1. С. 23—119.15 Рукопись. См.: Скачков П. Е. Указ. соч. С. 402.16 Годичный акт СПб университета за 1859. С. 83i—157.

—105—

17 Определив официальную версию происхождения Айсинь Гиоро к а ксагу, В. В. Горский пишет, что она «первоначально не существовала в том?виде, в каком она представляется в позднейших исторических сочиненияхманьчжурской династии, что мифический элемент предания не есть произ-вольное создание народной фантазии, но следствие постепенно развившейсяв потомках Айсинь Гиоро (т. е. маньчжурских правителях К и т а я — Б. Д.унеобходимости или самолюбивого ж е л а н и я возвысить таинственное про-исхождение своего родоначальника, что постоянное возрастание саги естьпроизведение обстоятельств и идей, современных ее обнародованию».— См.:Труды. Т. 1. С. 198.

18 Горский В. В. Указ. соч. С. 209—210.19 В. В. Горский писал, что Небесные девы — подруги матери Айсинь

Гиоро, расставаясь с нею, раскланиваются по-китайски, словно читали г л а в уо вежливости из книги «Ли цзи». А сам Айсинь Гиоро, «явившись к трем,фамилиям, начинает свою речь объявлением прозвания, как делают китайцы, ане имени, как это следовало бы коренному маньчжуру».— Горский В. В. Указ_соч. С. 208.

2 0 Горский В. В. Указ. соч. С. 202—206. См. т а к ж е : Сыма Ц я н ь . Исто-рические записки. Т. I. М, 1972. С. 166. Т. И, М, 1975. С. 15. В наши дни*на это обстоятельство обратил внимание Се Хун в своей статье «Фамилия*и род Нурхаци» (Нурхачи ди синши хэ ц з я ш и ) . — «Цин ши яньцзю тун-сюнь». 1989, № 4. С. 1—5. Автор не упоминает каких-либо работ, где д а н -ный вопрос ставился прежде, из чего можно сделать вывод, что до н е д а в -него времени китайская историография широко этот вопрос не обсуждала..

2 1 Горский В. В. Указ. соч. С. 232,2 2 Современного •- исследователя не могут не привлечь характеристики^,

данные В. В. Горским некоторым из использованных им трудов. Так, оцени-вая «ши лу» (правдивые записи)—сочинения, которые некоторые современ-ные ученые трактуют как первооснову всей историографии императорскогоКитая, В. В. Горский пишет: «.. (это) история царствующего в Китае дома,история, которую пишет сама династия для славы своей в потомстве и ко-торую она хранит от современников как государственную тайну». См.: Гор-ский В. В. Указ. соч. С. 191. По указанным им самим причинам В. В. Гор-ский не имел возможности познакомиться с текстом «ши лу» и в своих оцен-ках опирался на косвенные данные. И тем не менее он сумел оценить ихдостаточно правильно. Понять специфику этих официальных трудов и учестьее в своих исследованиях удается далеко не всем современным историкам-китаистам, хотя они располагают не только текстом цинских «ши лу», но wспециальными работами о сочинениях данного жанра.

2 3 Захаров И. Историческое обозрение народонаселения Китая.— «Трудычленов Российской духовной миссии в Пекине». Т. I. СПб, 1852. С. 250.

А. М. Решетов:

ЗНАЧЕНИЕ ТРУДОВЧЛЕНОВ РОССИЙСКОЙ ДУХОВНОЙ МИССИИ

В ПЕКИНЕ ДЛЯ ЭТНОГРАФИИ

Каждая наука должна изучать свою историю, ибо тольков этом случае есть возможность верно определить как традиции,,так и основные направления ее развития на будущее. Такие за-

- 1 0 6 —

дачи стоят и перед этнографической наукой. В этом планенельзя не отметить заслуги выдающегося советского ученогоС. А. Токарева, создавшего наиболее полные исследования поистории отечественной этнографии1.

Обращаясь к нашей истории, мы с большой благо-дарностью отмечаем вклад Русской Православной Церквив развитие этнографической науки. Вполне уместно назватьздесь имя Вениаминова (Попова) Ивана Евсеевича (1797—1879) —русского ученого-этнографа, лингвиста, церковного дея-теля, миссионера2. Почетный член Московского университета иЭтнографического отдела Общества любителей естествознания,антропологии и этнографии, видный деятель Русской Америки,священник Русской Православной Церкви, в конце жизни — мит-рополит Московский и Коломенский, автор первого русского мо-нографического описания североамериканского населения, соби-ратель ныне уникальных собраний Музея антропологии и этно-графии имени Петра Великого в Ленинграде по культуре ибыту этих народов. Своими исследованиями отец Иннокентийпрославил русскую науку. За многогранную, в том числе и мис-сионерскую деятельность 6 октября 1977 г. он был причисленРусской Православной Церковью к лику святых.

Это только один из многочисленных примеров плодотвор-ного сотрудничества отечественной этнографической науки иРусской Православной Церкви. Значителен и вклад членов Рос-сийской Духовной Миссии в Пекине в этнографию.

Как хорошо известно, деятельность Российской ДуховнойМиссии в Пекине была многогранна, и самые разные ее сто-роны весьма интересны для нашей науки. Один из важных ас-пектов— Русская Миссия и православие в Китае, культура ибыт албазинцев в историческом аспекте, основные направленияих трансформации, формирование китайской православной об-щины в Пекине. Для этнографа это важный объект изучения,еще ожидающий своего исследователя.

Можно уверенно утверждать, что трудами членов РоссийскойДуховной Миссии в Пекине были заложены прочные основы эт-нографического изучения народов Китая. Исполинской фигуройпредстает личность Никиты Яковлевича Бичурина (1777—1853), в монашестве о. Иакинфа, который по праву считаетсятакже крупным отечественным этнографом3. Глава 9-й духов-ной миссии о. Иакинф был блестящим знатоком китайскогоязыка, владел также маньчжурским и монгольским языками,его знание Китая было всесторонним, энциклопедическим; по-этому по справедливости следует говорить о его вкладе в ки-таеведное языкознание, историю, географию, этнографию и т. д.Создавая свои труды, основываясь прежде всего на китайскихклассических первоисточниках, а также на личных наблюдениях,проникновении в китайскую действительность, познании китай-ских реалий, он сумел глубоко и разносторонне показать быт

и нравы китайцев и других народов этой страны, раскрыть спе-цифику философских, этико-моральных и политических учений..Достаточно назвать его сочинения, чтобы понять и оценить,,сколько он сделал в отечественной и мировой синологии при-менительно к этнографии. Он свершил столько, что сегодня намкажется невероятным, как все это мог создать один человек.Словно это работал целый научно-исследовательский институт,,состоящий из высококвалифицированных сотрудников. «Описа-ние Пекина», «История первых четырех ханов из дома Чикги-зова», «История Тибета и Хухунора», «Описание Тибета в ны-нешнем его состоянии с картою дороги из Чэнду до Лхассы»,«Описание Зюнгарии», «Описание монгольского народа», «Трое-словие» (Саньцзянцзин), «Китай, его жители, нравы, обычаи,,просвещение», «Статическое описание Китайской империи»,«Китай в гражданском и нравственном отношении», «Религияученых и ее обряды», «Земледелие в Китае», «Записки о Монго-лии. С приложением карты Монголии и разных костюмов»,«Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии"в древние времена»... И этот список можно было бы продол-жать дальше4. Если попытаться охарактеризовать значениекаждого из названных сочинений, а оно, несомненно, велико, таэто заняло бы большое место и время. За свои труды Н. Я. Би-чурин при жизни был удостоен несколько раз Демидовских пре-мий. О его работах писали в отечественных и зарубежных изда-ниях. Он исследовал историю и этнографию китайцев, монголов,,уйгуров, тибетцев, маньчжуров и т. д. В работах Н. Я. Бичу-рина мы впервые находим сведения о древних и современныхнародах Южного Китая. Его труды сохраняют непреходящеезначение для науки сегодня. Именно поэтому в 1950—1953 гг.Институт этнографии АН СССР переиздал его трехтомное со-чинение «Собрание сведений о народах, обитавших в СреднейАзии в древние времена», под редакцией и с комментариями-С. П. Толстова, А. Н. Бернштама и Н. В. Кюнера. В 1960 г.в Чебоксарах была издана книга Н. Я. Бичурина «Собрание све-дений по исторической географии Восточной и Средней Азии»(составители Л. Н. Гумилев и М. Ф. Хван).

Современники о. Иакинфа, утверждая, что «история естьописание событий какого-либо народа с присовокуплением све-дений о его нравах и обычаях, о его нравственной и граждан-ской образованности», признавали, что «ни один, может быть, изнынешних ориенталистов не вынес на свет из хаоса восточнойлитературы столько новых фактов, столько любопытных и важ-ных сведений об истории Восточной Азии, как наш неутомимыйсинолог отец Иакинф» 5. Он впервые сообщил о многих реалияхсовременной ему китайской жизни, впервые дал словарик такназываемого русско-китайского наречия и т. д.

Увлеченный богатством и уникальностью китайских тради-ций и обычаев, вообще китайской литературой и историей,.

—108—

о. Иакинф как бы открывал Китай своим современникам, оте->чественным и зарубежным. Труды его, содержавшие обилие но-вых сведений о стране и ее людях, затем долгие годы служилидаже для специалистов настольными книгами. Своей энцикло-педичностью они ценны для нас и сегодня, в том числе и дляэтнографического изучения народов Китая.

Трудно утверждать, что в составе коллекций МАЭ есть ки-тайские вещи, приобретенные лично о. Иакинфом специальнодля музея, хотя исключать этого полностью нельзя, но он, не-сомненно, помогал П. Л. Шиллингу (барону фон Канштадту)в собирании китайских вещей во время их совместного пребы-вания в Кяхте. В дальнейшем эти китайские предметы из ка-бинета П. Л. Шиллинга вошли в состав уникальных коллекцийМАЭ6.

Н. Я. Бичурин был хорошим художником 7. Будучи в Китае,он сам делал зарисовки китайского быта, писал портреты ки-тайцев, костюмы разных народов Китая, собирал аналогичныерисунки китайских художников. Альбомы, составленные из этихработ, хранятся ныне в Отделе редких рукописей ГПБим. M. E. Салтыкова-Щедрина8. Они являются ценными этно-графическими источниками.

Об о. Иакинфе написано много, и это справедливо, но всеравно явно недостаточно. Стоило бы написать исследование обо. Иакинфе как об этнографе, ибо его вклад в изучение этно-графии народов Восточной и Центральной Азии невозможно пе-..реоценить. .

Очевидно, когда в науке появляются такие исполинские фи-гуры, как Н. Я. Бичурин, невольно «страдают» прежде всегоего коллеги-современники и даже его предшественники и по-следующие поколения, как бы попадая в его тень. В порядкепостановки вопроса о вкладе в этнографию членов Российской;Духовной Миссии в Пекине следует сказать еще о некоторых из,них. Выявить всех членов двадцати составов Миссии, отличив-шихся знанием культуры и быта народов Китая, — большая исложная задача, для решения которой потребуются многие годыкропотливой работы многих поколений ученых, прежде всегов архивах, рукописных фондах, музеях и библиотеках.

В истории отечественной синологии хорошо известно имяпервого русского китаеведа Иллариона Калиновича Россохина(1717—1761) 9. По существу именно с него началось изучениеКитая в России, китайского и маньчжурского языков. Участник2-й Духовной миссии, затем драгомон Академии наук, И. К. Рос-сохин много переводил, в том числе работы этнографическогохарактера, например «Нравоучительные пословицы китайскихучителей», «О чрезвычайном почтении родителей». В 1745—1750 гг. он перевел с маньчжурского языка «Историю о завое-вании китайским ханом Канхием калхаского и элетского на-рода, кочующего в Великой Татарии, состоящую в пяти книгах»;

—109—

совместно с А. Л. Леонтьевым им выполнен перевод шестнадца-титомного «Обстоятельного описания происхождения и состоя-ния манджурского народа и войска, в осми знаменах состоя-щего». Можно утверждать, что И. К. Россохин часто бывалв Кунсткамере, где хранились китайские коллекции и книги.После большого пожара в Музее в 1747 г., когда погибла цен-ная коллекция предметов китайской культуры и быта, а такжекниги на китайском и маньчжурском языках, встал вопросо посылке Ф. Елачича в Китай для восстановления утраченныхколлекций. Решено было привлечь знатоков Китая и одновре-менно коллекций Кунсткамеры к составлению списков, кото-рыми в Пекине руководствовался бы Ф. Елачич при отыскании ипокупке китайских предметов. Среди таких лиц был и И. К. Рос-сохин, который, в частности, составил реестр книг.

В состав 10-й миссии входил Захар Федорович Леонтьевский(1799—1874). Его дневник, частично сохранившийся, содержитинтересные этнографические сведения. В газете «Севернаяпчела» под рубрикой «Этнография», например, в ноябре—де-кабре 1832 г. печатались материалы 3. Ф. Леонтьевского о Ки-тае. Но особо важное значение для этнографии представляютего собрания китайских вещей и риеунков. Кабинет китайскихредкостей 3. Ф. Леонтьевского пользовался широкой известно-стью в российской столице. В нем были собраны портреты, кар-тины с изображением сцен частной жизни, карты, книги, раз-личного рода вещи, весьма много платья, головных уборов,обуви, украшений, как мужских, так и женских10. В 1868 г. отколлежского советника 3. Ф. Леонтьевского в МАЭ поступилав дар собранная им коллекция, она состояла из маньчжурских,корейских и китайских костюмов11. Современники высоко оце-нивали вклад 3. Ф. Леонтьевского в науку, ставя его имя в одинряд с крупнейшими синологами той поры. «Имея истинное, глу-бокое уважение к Клапроту, Абель-Ремюзу и нашему Тимков-скому, можем, однако же, сказать, что навряд ли сведения сихгоспод о Китае могут быть столь значительны, столь обширны,как сведения вообще ученых членов наших Миссий, и в особен-ности о. Иакинфа, известного в литературном мире под светскимименем Бичурина, — и также владельца теперь рассматривае-мого нами кабинета...» 12.

Крупным знатоком Китая предстает иеромонах Аввакум(Дмитрий Семенович Честной, 1801—1866), участник 11-й Ду-ховной миссии. Его глубоко интересовал китайский фольклор,им собраны «Китайские народные пословицы и поговорки», «Пе-кинские народные предания и поверья». Для этнографов нема-лый интерес представляют его заметки по истории монголови о древних брачных обрядах маньчжуров 13. Новые ценные све-дения этнографического характера о быте китайцев зафиксиро-вал также член 11-й миссии студент Алексей Иванович Ко-ванько (1808—1870), который публиковал свои статьи под псев-

—110—

донимом Дэ-мин14. В 1841—1843 гг. он опубликовал в широкоизвестном журнале «Отечественные записки» 10 статей под об-щим названием «Поездка, в Китай», которые, вне всякого со-мнения, являются и сегодня важным источником для изучениякультуры и быта различных социальных слоев китайского об-щества. Вот одна из его ярких зарисовок жизни пекинскихулиц: «От самых городских ворот и до подворья нашего, накаждом шагу встречались торгаши, разносчики и разные ре-месленники, которые тут же на улице отправляли свои про-мыслы. Здесь продавцы платья под холстяным навесом, пере-брасывая перед покупателями с особенной ловкостью товар изодной кучи в другую, во все горло и с удивительной скоростьюназначают каждой вещи цену. Там в проходной харчевне заса-ленный китаец варит лапшу, рисовую кашу и мясо дохлых ло-щадей и верблюдов. Его подвижную кухню окружает толпа го-лодных, с жадностью вытаскивающих из котлов костяными ло-патками и кусочки мяса, и лапшу, и пельмени, а хозяин вслухсчитает быстро и безошибочно глотки каждого их своих гостей.Подле него цирюльник публично скоблит бритвою лоснящуюсяголову китайца, вычищает ему уши и подбирает в ноздрях во-лосы. За ним на деревянном подмостке уселся рассказчик, раз-вернул перед собой длинный свиток и, подыгрывая на двухили трехструнной гитаре, нараспев горланит какую-нибудь ис-торию; кругом его на скамейках сидят слушатели, и как толькоон их распотешит какою-нибудь удачною выходкою, — бросаютему мелкую монету. Здесь возвышается голос хозяина пано-рамы, который дико выкрикивает содержание своих картин,а в то время, когда переводит дух, колотит с оглушающим зво-ном в медные тарелки... Между всеми этими неподвижнымигруппами шныряют мелкие разносчики со всякой всячиною.Иной продает игрушки, другой завитки из теста, жареныев масле, и хлебцы; третий тесемки, холст и ленты, иной соле-ные прикуски, и тому подобное. Нужно заметить, что китайскиеразносчики не кричат, подобно нашим, о своих товарах; вместокриков они дают знать о себе каждый особенным инструмен-том: так, продавец лент стучит в маленький бубен, цирюльникжужжит стальной пружиной, игрушечник бьет в медные та-релки» 15.

Публикации А. И. Кованько вызвали живейший интересв России и за рубежом. Так, в одном из журнальных обзоровотмечалось: «В виде писем излагает свое путешествие в Китайодин из почтенных наших хинезистов (подчеркнуто мною —А. Р.), скрывающий свое имя под псевдонимом Дэмин. Че-тыре письма помещено в прошлогодних «Отечественных запис-ках». Они весьма любопытны» 16. Представляется, что это весьмавысокая оценка личности автора как китаиста, если вспомнить,что в те годы творили Н. Я. Бичурин, 3. Ф. Леонтьевский,Д. С. Честной и другие крупные ученые.

—ill—

Еще о многих членах Российской Духовной Миссии в Пекинеможно и должно говорить. Это, например, М. Д. Храповицкий,И. И. Захаров, Д. А. Пещуров, В. В. Горский, К. А. Скачков,В.П.Васильев, о. Гурий, о. Иннокентий и др. Но есть среди нихтот, о ком здесь не сказать невозможно,— архимандрит Палла-дий— Петр Иванович Кафаров (1817—1878). Он провел в Ки-тае 33 года, был в составе 12-й и возглавлял 13-ю и 15-ю мис-сии. Отличное знание китайского и других восточных языков,проницательный взгляд позволили ему собрать громадный ипоистине оригинальный материал по культуре и быту народовВосточной и Центральной Азии, ввести в научный оборот новыеклассические китайские источники 17. Его перу принадлежат та-кие различные по тематике исследования, содержащие в оби-лии этнографические сведения, как «Старинное монгольскоесказание о Чингисхане», «Русское поселение в Китае в первойполовине XIV в.», «Описание Манчжурии», «Описание Кореи»и т. д. Исключительный научный интерес представляют его ис-следования о китайцах-мусульманах (например, «Китайская ли-тература мусульман»). В 1870—1871 гг. по поручению РусскогоГеографического общества он совершил поездку из Китаяв Маньчжурию и Амурско-Уссурийский край, в результате чегопоявились «Дорожные заметки на пути от Пекина до Благове-щенска в 1870 г.» и «Исторический очерк Уссурийского краяв связи с историей Маньчжурии». До сих пор сохраняет своюценность составленный архимандритом Палладием совместнос П. С. Поповым двухтомный «Китайско-русский словарь», из-данный в Пекине в 1888 г. Имя П. И. Кафарова, как и именаН. Я. Бичурина, 3. Ф. Леонтьевского и других выдающихся чле-нов Российской Духовной Миссии в Китае, много сделавших дляизучения этнографии народов Восточной и Центральной Азии,занимает по праву почетное место в истории отечественнойнауки 18. Географическое общество удостоило его золотой медали.

Особо следует выделить деятельность профессиональных ху-дожников, включавшихся, начиная с 11-й миссии, в ее состав.Привлечение художников играло свою положительную роль,т. к. их живописные работы с натуры существенно дополнялиописания ученых синологов, давали конкретное зрительное пред-ставление о реалиях китайского быта 19. Первым таким худож-ником в составе 11-й миссии был Антон Михайлович Легашев(1798—1865). Как отмечает П. Е. Скачков, художник передотъездом в Китай получил от Академии художеств специальноенаставление, в котором предписывалось: «изучать составлениеи употребление китайских водяных и других красок, во времядороги в Пекин рисовать в красках с натуры одежду, предметыбыта, музыкальные инструменты, военное оружие, строения, жи-вотных, растения, цветы и плоды срисовывать тщательно, «чтобына всяком предмете был верный и сходнейший... портрет тогосамого предмета». При зарисовках «разноплеменных народов»

—112—

й нарушений всяких академических правил, «принятых на осно-вании характера древних греческих ваятельных произведений»,обязательно сохранить свойственный каждому народу харак-тер. В конце инструкции сказано о «снятии надписей, насечен-ных на камне и высеченных на монетах». Из инструкции сле-дует, что задачей художника было составление своеобразногоэтнографического альбома»20 (подчеркнуто мною — А. Р.).К сожалению, творческое наследие А. М. Легашева монографи-чески не изучено, чему есть объективные причины: оно разроз-нено по разным хранилищам, а порой еще и не выявлено.Весьма вероятно, что какая-то часть его утрачена. Однако хра-нящаяся в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкинасерия офортов из китайского быта, «Портрет китайца Ко-Фо-Сы» в Третьяковской галерее и др. с бесспорностью свидетель-ствует о значении его работ для этнографии. Известный искусст-вовед Г. Ю. Смирнов отмечал: «Легашев проявил себя в этомпортрете не беспристрастным наблюдателем любопытных в эт-нографическом, антропологическом или историческом отноше-нии черт, но художником внимательным к человеческой лич-ности, к ее индивидуальным отличиям, к ее типичному и нацио-нальному своеобразию»21.

В составе 12-й миссии творил Кондратий Ильич Корсалин(1809 — после 1872), известный своей работой «Вид на загород-ный дворец в окрестностях Пекина», в 13-й — Иван ИвановичЧмутов (1817—1865), наиболее представительными работамикоторого являются картина «За стенами Пекина» и рисунок —сцена из городского быта «Уличный цирюльник», в 14-й — ЛевСтепанович Игорев (1822—1893), прославившийся картиной«Китайские нищие на холоде». Произведения этих художниковдействительно представляют немалый интерес для этнографав его научных исследованиях культуры и быта народов Китая.Картины и рисунки, выполненные художниками — членами Мис-сии в Китае, впервые широко знакомили русскую обществен-ность с Китаем, его богатой природой и особенностями бытанародов этой страны. Надо подчеркнуть и высокий уровеньпрофессионального мастерства этих художников — не случайноочерк об их творчестве нашел достойное место в обобщающейработе о жизни и творчестве художников середины XIX в.2 2.Их произведения представлены в крупнейших художественныхсобраниях страны: Третьяковской галерее и Музее изобрази-тельных искусств им. А. С. Пушкина в Москве, в Русском му-зее в Ленинграде, а также в Петербургской Духовной Акаде-мии, других собраниях и хранилищах.

Нельзя не упомянуть здесь о рисунках, выполненных китай-скими художниками по заказу членов миссии и привезенныхпоследними в Россию. Часть их публиковалась в свое времяв прессе, знакомя широкие слои общественности с бытом на-родов Китая. Ныне хранящиеся в различных музеях и учрежде-

8 Заказ № 24 -—113—

ниях, эти рисунки сохраняют непроходящее значение дляграфической науки при изучении изменений традиционной ки-тайской культуры.

Следует также подчеркнуть, что пребывание и активная дея-тельность художников — членов Миссии в Китае способствоваларосту популярности самой Миссии. Они писали портреты и кар-тины для китайских сановников, которые с удовольствием при-нимали такие подарки.

В неменьшей степени содействовала известности Миссии деяг-тельность врачей, также входивших в состав членов Миссии23.Врачи Миссии Осип Павлович Войцеховский (1793—1850) иПорфирий Евдокимович Кириллов (1801—1864) охотно лечиликитайцев, к ним обращались за помощью даже представителивысшего маньчжурского чиновничества, работавшие при импе-раторском дворе. Авторитет этих врачей у местных жителей былисключительно высок, в знак уважения и признания их заслугим преподнесли почетные доски. На доске, поднесеннойО. П. Войцеховскому, написали четыре иероглифа: «Чан Санмяо шу» («Прекрасное лечение подобно лечению знаменитоговрача древнего Китая Чан Сана»). Хотя и О. П. Войцехов-ский, и П. Е. Кириллов мало занимались китайской медициной»отличное знание китайского языка (не случайно после возвра-щения на родину О. П. Войцеховский занял место заведующегокафедрой китайского языка в Казанском университете!), образажизни, обычаев и нравов китайцев в конце концов приводилик стремлению глубже познакомиться с полезными для здоровьярастениями, разобраться в их лечебных свойствах. О. П. Вой-цеховский составил маньчжурско-китайско-русский словарь,в котором широко была учтена лекарственная лексика, зани-мался он и этноботаническими сборами. В привезенномв Россию П. Е. Кирилловым гербарии большое место занялилекарственные растения — свидетельство его занятий как этно-ботаникой, так и этномедициной. Именно это обстоятельствовдохновляло П. Е. Кириллова предпринять попытку интродук-ции чая в России: привезя домой чайный куст и семена, ондоказал возможность разведения этой культуры у насв стране, но эта попытка, к сожалению, не нашла тогда про-должения.

Еще активнее в научном отношении была деятельностьврача 12-й миссии Алексея Алексеевича Татаринова (1817—1876). Превосходно овладев китайским языком (настолько, чтопо возвращении на родину получил назначение переводчикомАзиатского департамента!), он начал старательно изучать ки-тайскую медицину, читать медицинские трактаты. Как и егопредшественники, он пользовался у местного населения боль-шим уважением, снискал себе громадный авторитет как про-пагандист китайской народной медицины. Он придерживалсявысокого мнения о достижениях китайской медицины и утвер-

—114—

ждал: «Весьма замечательно, что китайский врач, несмотря наразницу своей теории о медицине от теории европейской, еслине всегда, то, смело могу сказать, очень часто достигает тойже цели, какой, может быть не всегда, достигает европеец»24.А. А. Татаринов является автором ряда опубликованных науч-ных работ, в том числе «Китайская медицина», «Медицина иврачи в Китае» и др.

Из приставов, сопровождавших миссии в Китай и обратно,наиболее известны в науке Е. Ф. Тимковский, М. В. Ладыжен-ский и Е. П. Ковалевский. Пристав 10-й миссии Егор Федоро-вич Тимковский был человеком образованным, состоял в близ-ких отношениях с Н. Я. Бичуриным и много помог тому в труд-ное для него время. Он широко известен как автор трехтомнойработы «Путешествие в Китай через Монголию в 1820 и 1821 го-дах», переведенной в дальнейшем на французский, английский,польский, немецкий и голландский языки. Это- сочинение пред-ставляет и сегодня немалый научный интерес своими ценныминаблюдениями, а также включением в текст фрагментов пере-водов, выполненных с китайского Н. Я. Бичуриным о Восточ-ном Туркестане, Тибете и Монголии. В Китае Е. Ф. Тимковскийсобрал и предложил в Петербурге Публичной библиотеке боль-шое число рисунков этнографического содержания.

Пристав 13-й миссии Егор Петрович Ковалевский (1809—1868) —опытный литератор, путешественник, дипломат, неодно-кратно бывал в разных частях Китая, довольно хорошо зналэту страну и народы, ее населявшие. Он также создал по ито-гам своей поездки в Китай в составе Миссии книгу в двух ча-стях «Путешествие в Китай», весьма доброжелательно принятуючитателями и критикой 25.

Исключительно плодотворной для науки, особенно для этно-графии, явилась поездка в Китай в качестве пристава 11-й мис-сии полковника Генерального штаба Михаила Васильевича Ла-дыженского. Его стараниями были приобретены в Китае и при-несены в дар МАЭ две коллекции, ныне являющиеся украше-нием китайского собрания этого старейшего русского государст-венного музея2 6. Наряду с предметами материальной культурыи культа он собрал большую и интересную с научной точкизрения коллекцию рисунков китайских художников с изображе-нием строений, пекинских улиц, а также свидетельств бытаи т. д. Частично сохранившиеся дневниковые записи М. В. Ла-дыженского, которые он делал в Китае, печатались в раз-личных изданиях в 1907—1916 гг. (к сожалению, не пол-ностью)27.

Особо следует отметить публикацию «Трудов членов Рос-сийской духовной миссии в Пекине», в которых помещалисьценные этнографические работы, в том числе творения инициа-тора этого издания П. И. Кафарова. В дальнейшем миссиейв течение длительного времени выпускался «Китайский благо-

8* —115—

вестник», в котором увидели свет многие работы этнографичес-кого содержания, принадлежащие перу членов Миссии. В этой:связи нельзя не отметить научную деятельность участника 14-ймиссии иеромонаха Александра (Кульчицкого) (1823—1888).Его особо интересовали китайские обряды, религии и суеверия.В 1862 г. он написал статью «Брак у китайцев», опубликован-ную в «Китайском благовестнике» только в 1907—1909 гг., нозатем вышедшую и отдельным изданием. В рукописном видеостались такие его творения, как «Книга чар и заклинаний»,.«О китайском финише», «Записки по религиозно-народным обря-дам и суевериям», однако их местонахождение теперь неизве-стно.

Работы членов Российской Духовной Миссии в Пекине спо-собствовали не только этнографическому изучению народов Ки-тая, но и оказали большое влияние на процессы зарожденияотечественного этнографического востоковедения. Так, сегодняможно с уверенностью утверждать, что у истоков русского этно-графического японоведения в XVIII в. стоял участник 2-й мис-сии И. К. Россохин. Именно он в 1744 г. в Петербурге перевелс китайского «Краткое известие о жыбенском государстве, тоесть Японском, которое переведено из китайской генеральнойгеографии, называемой И Тун джы»2 8. Этот труд — отрывок из:сочинения «Дай-цин-и-тун-чжи» («Географическое и историчес-кое всего китайского государства описание») представляет со-бой первый, выполненный с китайского на русский язык переводсведений о Японии. В нем излагается следующая версия о про-исхождении японцев: в древности, известные под названиемвону, они были одним из китайских родов, переселившихсяс материка на острова; как всегда в аналогичных источниках,есть здесь утверждение о принесении переселенцами дани Ки-таю. Только в VII в., при династии Тан, они получили назва-ние «жыбэнь». Источник знакомит читателей с основными за-нятиями японцев, их образом жизни, одеждой, играми, эти-кетом и т. д.

В данном обзоре лишь намечены основные направления дея-тельности членов Российской Духовной Миссии в Пекине, в об-щем виде характеризуется их вклад в отечественную этнографи-ческую науку. Рамки статьи не дают даже простой возможностиперечислить имена всех членов двадцати составов духовной мис-сии, от участников 1-й миссии (1716—1728 гг.) во главе с ар-химандритом Илларионом (Лежайским) (1657—1717) до на-чальника последней, 20-й миссии (1933—1956) архиепископаВиктора (1893—1966), трудившихся в Китае свыше 275 лет2&,в частности, на ниве отечественной востоковедной, в первуюочередь — синологической этнографии. Если даже руководство-ваться только работами П. Е. Скачкова30, «Трудами членов Рос-сийской духовной миссии в Пекине», «Китайским благовестни-ком» 31 то можно было бы дополнительно назвать еще десятки

—116—

имен и сотни названий различного характера публикаций. Ко-нечно, еще ждут своего исследователя материалы хранилищ ру-кописей, архивов, музейных собраний, прессы. Эта работа дол-жна планомерно продолжаться совместными усилиями исследо-вателей, работающих в различных государственных и церков-ных научных учреждениях. В новых условиях должны бытьопределены направления постоянного научного сотрудничестваакадемической, вузовской и церковной науки. Несомненно, одноиз таких направлений — всестороннее изучение деятельностиРоссийской Духовной Миссии в Китае, научные заслуги кото-рой и поныне вызывают уважение, восхищение и преклонение..

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См., прежде всего, Токарев С. А. История русской этнографии (доок-тябрьский период). М., 1966.

2 О значении работ о. Иннокентия для этнографии подробнее см.: Сте~Панова М. В. И. Вениаминов как этнограф. — Труды Института этнографииАН СССР. Т. 2. М.; Л., 1947. С. 294—314; Арсеньев А. А. Этнографическоенаследие И. Е. Вениаминова. — Советская этнография, 1979, № 5. С. 76—89.

3 О Н. Я. Бичурине см.: Тихвинский С. Л., Пескова Г. Н. Выдающийсярусский китаевед Н. Я. Бичурин (к 200-летию со дня рождения)—Новая иновейшая история, 1977, № 5. С. 146—.159; Мясников В. С. Творческое на-следие Н. Я. Бичурина и современность. — Проблемы Дальнего Востока, 1977,№ 3-. С. 167—177.

4 Скачков П. Е. Библиография Китая. М., I960; Козин С. А. О неко-торых работах Иакинфа Бичурина. (По материалам архива Азиатского*Музея). — Изв. АН Л., 1929, № 5. Отделение гуманитарных наук. С. 399—412; Чугуевский Л. И. Бичуринский фонд в Архиве Института востокове-дения. — Проблемы востоковедения, 1959, № 5. С. 136—147.

5 Сенковский О. И. Собр. соч., т. V. СПб. С. 105.6 Крупнейший дореволюционный исследователь истории МАЭ и его хра-

нитель Ф. К- Руссов отмечал поступление в Музей китайских коллекций,в 1840 г. из собрания баро>на П. Л. Шиллинга фон Канштадта и в 1842 г.из собраний русской православной миссии в Пекине. См.: Материалы дляистории этнографических и антропологических коллекций императорской Ака-демии наук. Составил и сообщил Ф. К. Руссов.— Сборник Музея по антро-пологии и этнографии при Императорской Академии Наук. Т. I, вып. 1. СПб,1900. С. 27—28.

7 Нестерова Е. В. Автопортрет в китайском костюме.— Искусство Ленин-града, 190О, № 5. С. 58—63; Она же. К вопросу об авторстве портретаН. Я. Бичурина.— Письменные памятники и проблемы истории культурынародов Востока. 23-я годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР. Докладыи сообщения. Ч. I. M., 1990., С. 70—76.

8 См., например, шифры Дорн 803/1, 803/2. В воспоминаниях внучкио. Иакинфа Н. С. Моллер рассказывается: «.. .о. Иакинф составил 49 иллю-минированных рисунков китайских, манчжурских, монгольских, корейских итуркестанских костюмов мужчин и женщин. Это собрание пожертвованов 1824 г., по высочайшему повелению государя императора, в Император-скую Публичную библиотеку в Петербурге» (Моллер Н. С. АрхимандритИакинф Бичурин. Воспоминания его внучки.— Русская старина. СПб, 1888,№ 8. С. 274).

9 Об И. К. Россохине и других синологах, работавших в разных соста-вах Духовной Миссии в Пекине, подробнее см.: Скачков П. Е. Очерки исто-рии русского китаеведения. М., 1977.

—117—

10 Путешествия. Кабинет китайских редкостей, принадлежащий 3. Ф. Ле-юнтьевскому, члену смененной ныне Российской миссии в Китае.— Севернаяпчела, 19, 20 и 22 августа 1832; Васильева О. В. Собрание китайских ри-сунков 3. Ф. Леонтьевского.— Исследование памятников письменной куль-туры в собраниях и архивах отдела рукописей и редких книг ГПБ. Сборникнаучных трудов. Л., 1988. С. 83—90.

11 МАЭ. Опись № 75». Регистрировал в 1912 г. А. И. Иванов.12 Северная пчела, 19 августа 1832.13 Живые зарисовки портрета о. Аввакума, большого знатока Китая и

доброго человека, дает И. А. Гончаров. Подробнее см.: Гончаров И. А.Фрегат «Паллада». Очерки путешествия в двух томах. Л., 1986.

14 Об этом см.: Хохлов A. H. H. Я. Бичурин и его труды по Монголиии Китаю первой половины XIX в.— Н. Я. Бичурин и его вклад в русскоевостоковедение (к 200-летию со дня рождения). Материалы конференции.~Ч. I. М., 1977. С. 35; Боград В. Э., Рифтин Б. Л. Русский китаевед Дэмин,его «Поездка в Китай» и перевод из «Сна в Красном тереме».— Народы Азиии Африки, 1983, № 6. С. 78—87.

15 Отечественные записки, СПб, 1842, № 12. «Смесь». С. 88.16 Русский вестник, 1842, № 3, отд. IV. С. 38.17 О научной деятельности П. И. Кафарова подробнее см.: П. И. Кафа-

ров и его вклад в отечественное востоковедение (к 100-летию со днясмерти). Материалы конференции. Ч. 1—3,, М., 1979.

1 8 Токарев С. А. Указ. соч.19 Произведения художников являются ценным этнографическим источ-

ником. Подробнее см.: Решетов А. М. Произведения русских художниковXVIII — начала XX в. как источник для изучения культуры и быта населе-ния Петербурга (к постановке вопроса).— Старый Петербург. Историко-этно-графические исследования. Л., 1982. С. 177—189.

2 0 С к а ч к о в П. Е. У к а з . соч. С. 147.21 С м и р н о в Г. Ю . А. М. Л е г а ш е в , К. И . К о р с а л и н , И . И. Ч м у т о в ,

Л . С. И г о р е в . — Р у с с к о е искусство. О ч е р к и о ж и з н и и творчестве х у д о ж н и -ков. С е р е д и н а д е в я т н а д ц а т о г о века . М., 1958. С. 546.

2 2 П о д р о б н е е см.: С м и р н о в Ю . Г. У к а з . соч. С. 5 4 1 — 5 6 6 .2 3 П о д р о б н е е см.: С к а ч к о в П. Е. Р у с с к и е в р а ч и при Р о с с и й с к о й духов-

ной миссии в П е к и н е . — С о в е т с к о е к и т а е в е д е н и е , 1958, № 4. С. 142—144.2 4 Скачков П. Е. Указ. соч. С. 153.2 5 Автором одной из пространных рецензий был известный педагог

К. Д. Ушинский. См.: Современник, 1853, т. XI, № П. С. 39-^48; О Е. П.Ко-валевском подробнее см.: Вальская Б. А. Путешествия Егора Петровича Ко-валевского. М., 195,6.

2 6 Обе коллекции поступили в 1881 г. и зарегистрированы в МАЭ под№ 667 (свыше 1000 предметов) и № 683 (свыше 70 предметов). Регистри-ровал Б. Ф. Адлер.

2 7 Скачков П. Е. Указ. соч. С. 331.2 8 Д а н н а я рукопись хранится в Центральном Государственном Архиве

древних актов в Москве. Подробнее о ней см.: Куликова А. М. Зарожде-ние японоведения в России в XVIII в . — Народы Азии и Африки, 1990,№ 4. С. 102.

2 9 Как известно, в самой миссии датой ее основания считался 1685 г.3 0 Скачков П. Е. Библиография Китая. М., 1960; он же. Очерки истории

русского китаеведения. М., 1977.3 1 Оба этих издания заслуживают специального изучения. Они сыграли

большую роль как в жизни миссии и православной общины в Пекине, таки в стимулировании научной деятельности членов миссии. Подробнее см.: Пет-ров В. Российская Духовная Миссия в Китае. Вашингтон. 1968.

— 1 1 8 -

T. A. Пан

ИЗУЧЕНИЕ МАНЬЧЖУРСКОГО ЯЗЫКАВ ПЕКИНСКОЙ ДУХОВНОЙ МИССИИ

С установлением торговых и дипломатических отношений ме-жду Россией и цинским Китаем русские начали изучать маньч-журский язык. В пограничных переговорах и караванной тор-говле участвовали переводчики-толмачи, обычно знавшие китай-ский, маньчжурский и монгольский языки. Необходимость зна-ния трех языков была связана с тем, что в XVII—XIX вв. всеофициальные документы оформлялись на этих языках. На ки-тайском языке говорило основное население Китая. Официаль-ным языком империи считался маньчжурский, и он использо-вался на дипломатических переговорах. Монгольский язык яв-лялся посредником в политических сношениях между Россией иКитаем, и на нем дублировались все документы, отправляв-шиеся через Ургу в собственно Китай. Как отмечает П. Е. Скач-ков, «особенность русского китаеведения заключалась в том,,что на первых порах одинаковое значение имели китайский,маньчжурский и монгольские языки... Причем маньчжуровед-ческие исследования, например, на первом этапе становлениякитаеведения как науки сыграли большую роль» 1.

Историю дореволюционного маньчжуроведения, по-види-мому, можно разделить на три основных этапа:

1. Начало XVIII в .— 1855 г. Изучение маньчжурского языкастудентами и сотрудниками Пекинской Духовной Миссии.

2. 1855—1899 гг. Маньчжуроведение в стенах Казанского иПетербургского университетов.

3. 1899—1920 гг. Деятельность ученых и преподавателейВосточного института во Владивостоке.

В данном обзоре мы остановимся на характеристике первогои частично второго этапов, поскольку маньчжуроведение в Вос-точном институте представляет собой отдельную тему.

Основная заслуга в создании русского маньчжуроведенияпринадлежит членам Пекинской Духовной Миссии. Со дня ос-нования (1715) до Тяньцзиньского договора (1858) РоссийскаяДуховная Миссия выполняла светские дипломатические функ-ции и служила помощником в деле сношений России с Китаем.Ее сотрудники должны были изучать китайский и маньчжур-ский языки. Кяхтинским трактатом 1727 г. в рамках Миссиибыла предусмотрена организация группы русских студентов из-шести человек для всестороннего изучения Китая, китайскогои маньчжурского языков. По выражению И. И. Захарова, изсостава Пекинской Духовной Миссии вышли «великие знатокиманьчжурского языка»2, создавшие ряд ценнейших словарей,,грамматик, исследований по маньчжурскому языку, литературе,культуре. Ими были сделаны переводы основных маньчжурских

- 1 1 9 -

памятников, большинство из которых, к сожалению, осталисьв рукописи.

Из состава первых миссий особенно выделились И. К. Рос-сохин, А. М. Владыкин, А. Л. Леонтьев, С. П. Липовцов,П. И. Каменский, 3. Ф. Леонтьевский, о которых С. Кулингсказал, что «русские были первыми европейцами, серьезно изу-чавшими маньчжурский язык»3.

Илларион Калинович Россохин (1707—1761) 4 считаетсяпервым русским китаеведом, положившим начало изучению Ки-тая, китайского и маньчжурского языков. Он был студентомвторой и третьей Духовной Миссии (1729—1741). За это времяИ. К. Россохин в совершенстве овладел обоими языками и пере-водил тексты на русский язык. Кроме этого он преподавалв русской школе при Миссии, где обучал китайцев и маньчжуррусскому языку по грамматике М. Г. Смотрицкого, переведеннойим на маньчжурский язык вместе с маньчжуром Фулэхэ.В Рукописном отделе ЛО ИВ есть текст рукописи «Оросламэубалямбуха ойонго бабэ тучибухэ иони битхэ», состоящей из14 тетрадей 5.

По возвращении из Китая Россохин был назначен перевод-чиком при Академии наук. И. К. Россохин был первым в Рос-сии, и вообще в Европе, преподавателем маньчжурского и ки-тайского языков в школе, организованной им при Академиинаук. Эта школа просуществовала 10 лет. В качестве учебногопособия по маньчжурскому языку И. К. Россохин пользовалсясвоим переводом маньчжурской грамматики Шоу Пина «Цин-вэнь кимэн» («Начальное обучение маньчжурскому языку»),изданной в Китае в 1730 г. Это был первый перевод маньчжур-ской грамматики на европейский язык, ее английский переводпоявился лишь в 1855 г.6. Сама грамматика Шоу Пина былапервым маньчжурским лингвистическим текстом, на основе ко-торого как китайцы, так и европейцы изучали маньчжурскийязык, считая ее обязательным пособием. В Отделе рукописейБАН под шифром 32.6.17 хранится перевод четвертой тетрадиграмматики Шоу Пина «Школьные простые манджурского икитайского языков разговоры. 1730 г.» В предисловии И. К. Рос-сохин пишет, что это сочинение «моего приятеля Шоу Пинасаньшэна на манджурском языке», им же переведенное на ки-тайский язык7.

Работая в Пекине, а затем в Петербурге, И. К. Россохинсделал большое количество переводов китайских и маньчжур-ских исторических произведений, документов. В 1739 г. он на-чал перевод с маньчжурского 16-томного «Обстоятельного опи-сания происхождения и состояния манджурского народа и вой-ска, в осьми знаменах состоящего», в работе над которым емупомогал А. Л. Леоньтьев.

Алексей Матвеевич Владыкин, также как и И. К. Россохин,был студентом при 2-й и 3-й миссиях (с 1731 по 1746 г.), где он

—120—

вместе с А. Л. Леонтьевым начал работу над маньчжурско-китайско-русским словарем, над которым впоследствии труди-лись студенты следующих миссий.

Учеником 3-й миссии (1736—1743) был Алексей ЛеонтьевичЛеонтьев (1716—1786), пробывший в Пекине и во время4-й миссии до 1754 г. После возвращения в Россию он служилпереводчиком при Государственной коллегии иностранных дел.Еще в Пекине А. Л. Леонтьев составил русско-маньчжурско-ки-тайский разговорник, ныне хранящийся в Архиве ЛО АН 8 .В 1762 г. он завершил перевод «Обстоятельного описания про-исхождения и состояния манджурского народа и войска, в осьмизнаменах состоящего», начатый еще И. К. Россохиным, и подго-товил его к изданию. За этот большой труд, опубликованныйв 1784 г., А. Л. Леонтьев был представлен к чину губернскогосекретаря и награжден денежной премией 9.

В 1762 г. по предложению А. Л. Леонтьева была открыташкола китайского и маньчжурского языков, в которой он обу-чал студентов Петербургской Духовной Семинарии. Школа про-существовала недолго, поскольку уже в 1767 г. А. Л. Леонтьев,вместе с одним из учеников был направлен в Кяхту для урегу-лирования пограничных споров. По возвращении в Петербургв 1769 г. он активно занимался переводами с китайского иманьчжурского языков, в числе которых первый перевод «Сышугай» («Четверокнижье с толкованиями», 1780), и «Тайцин гу~рунь и ухэри кооли» («Все законы и установления китайского(а ныне маньчжурского) правительства в трех частях», 1781 —1783). «Ценность трудов Леонтьева, — пишет П. Е. Скачков,—заключается не только в обширной и многообразной тематикепереводов, но и в попытках осмыслить многие явления китай-ской действительности в примечаниях и комментариях, иногдавесьма пространных, показывающих широкое знание китайскойлитературы и глубокие познания в различных сторонах жизницинского Китая» 10.

Среди учеников 7-й миссии (1781 —1794) были Антон Влады-кин, Алексей Попов, Егор Солертовский. Их ученические пере-воды исторических, медицинских и других текстов с маньчжур-ского и китайского языков, также как и записи студентов 8-ймиссии, П. Каменского и С. Липовцова, хранятся в Архивевостоковедов и .

Самым выдающимся маньчжуроведом этого поколенияявился Антон Григорьевич Владыкин (1757—1812), известныйсвоей преподавательской и переводческой деятельностью.В 1798—1801 гг. при Коллегии иностранных дел существовалаорганизованная А. Владыкиным школа переводчиков. В помощьизучающим маньчжурский язык он составил ряд словарей играмматик. В его рукописном наследии, в настоящее время хра-нящемся в Архиве востоковедов ЛО ИВ, имеются «Словарь

—121—

манджурский с российским и китайским» в четырех тетрадях;«Манджурский лексикон, переведенный Антоном Владыки-ным»; «Руководство для учащихся манджурскому языку с при-ложением двух книжек первого класса: 1. сань дзы-цзин,2. мин-сянь-дзы, переведенные с манджурского языка А. Вла-дыкиным. 1805 г.»; «Краткая маньджурская грамматикав пользу Российского юношества, сочиненная А. Владыкиным.1804 г.»; «Маньджурская азбука в пользу Российского юноше-ства, сочиненная А. Владыкиным в Санкт-Петербурге. 1804 г.»и многие другие работы 12.

Павел Иванович Каменский (в монашестве Петр) (1765—1845) в течение 20 лет прожил в Пекине сначала в качествепричетчика 3-й миссии, затем студента 8-й миссии (1794—1807),а позже как начальник 10-й миссии (1821 —1831). В маньчжу-роведении П. И. Каменский известен не только своими много-численными переводами с маньчжурского языка, но и как со-ставитель пятиязычного китайско-монголо-маньчжуро-русско-.латинского словаря. Словарный материал был расположен потемам, что затрудняло работу с ним, и для практического ис-пользования он был неудобен. Это была одна из основных при-чин, из-за которых словарь так и не был издан.

Работа над переводами П. И. Каменского была продолженаС. В. Липовцовым. Степан Васильевич Липовцов (1770—1841),ученик 8-й миссии, считался одним из лучших маньчжуристовтого времени. Он составил «Маньчжурский букварь», маньчжур-ско-китайско-русский словарь, перевел с маньчжурского боль-шое количество исторических документов. С его именем связани перевод на маньчжурский язык Нового Завета. В Рукопис-ном отделе ЛО ИВ под шифром С-20 маньчжурского фонда хра-нится рукопись перевода, который был заказан С. В. Липовцовуанглийскими миссионерами, так как среди них не было знато-ков маньчжурского языка, способных в то время осуществитьэту работу. Перевод был отпечатан литографским способомв С.-Петербурге в 1835 г. и является единственным переводомЕвангелия на маньчжурский язык.

Захар Федорович Леонтьевский (1799—1874) был студентом10-й миссии и в Пекине с большим рвением занимался изуче-нием китайского и маньчжурского языков. В основном 3. Ф. Ле-онтьевский известен как китаист. Его важнейшим трудом в об-ласти маньчжуроведения является 15-томный китайско-маньч-журско-латинско-русский словарь, составленный по ключам.В основе словаря лежит большое количество китайских лекси-конов и его собственные наблюдения над языком. Этот словарьпо обилию материала и системе его расположения выгодно от-личался от словаря Каменского и мог бы быть хорошим под-спорьем для китаистов и маньчжуристов. Однако, как и многиепереводы и труды 3. Ф. Леонтьевского, словарь остался в ру-кописи и сейчас хранится в Архиве ЛО ИВ АН СССР 13.

—122—

В составе 10-й миссии врачом работал Осип Павлович Вой-цеховский (1792—1850). Занимаясь врачебной деятельностью,,он находил время для занятий языками. По возвращении в Рос-сию в 1831 г. О. П. Войцеховский был назначен врачом Азиат-ского Департамента в Петербурге. Однако в 1841 г. он был.приглашен в Казанский университет на должность заведующегокитайско-маньчжурским отделением впервые открывшейся ка-федры маньчжурского языка.

На занятиях со студентами О. П. Войцеховский читалманьчжурские тексты «Цинвэнь кимэнь» («Начальное обучениеманьчжурскому языку»), «Амба тачинь» («Великое учение»),сопровождая их грамматическими комментариями. В это жевремя он составил «Грамматические правила маньчжурскогоязыка, доселе никем не изложенные». Для чтения текстов-О. П. Войцеховский использовал составленный им самим ки-тайско-маньчжурско-русский словарь, работу над которым онначал еще в Пекине, продолжил в Петербурге и закончилв Казани. Этот трехтомный словарь при жизни автора был при-обретен библиотекой Казанского университета. В настоящеевремя сохранился лишь 51 лист этого сочинения 14.

Среди студентов 11-й миссии (1830—1840) наибольшее вни-мание маньчжурскому языку уделял Григорий Михайлович Ро-зов (1808—1853). В Архиве востоковедов имеется переводс маньчжурского «Истории дома Цзинь, царствовавшего в Север-ной части Китая с 1114 по 1233-й год» (разряд I, on. I, № 3).Перевод Розова «Цзинь ши» был первым переводом этого сочи-нения на европейские языки, однако, как и труды многих маньч-журоведов, он остался неопубликованным. Сохранилась такжеи неизданная рукопись Розова в 83 листа «Грамматики маньч-журского языка (разряд I, on. 2, № 29).

При 12-й миссии (1840—1849) находились студентыВ. В. Горский (1819—1847), И. И. Захаров (1814—1885) и при-командированный магистр В. П. Васильев (1818—1900), впо-следствии прославившиеся своими трудами по маньчжурове-дению.

Среди многочисленных занятий и увлечений В. В. Горскогобыли и исследования по истории маньчжурского народа.В 1852 г., уже посмертно, были опубликованы его переводы«О происхождении родоначальника ныне царствующей в Ки-тае династии Цин и имени народа Маньчжу» и «Начало и пер-вые дела маньчжурского дома» 15.

В Пекине начали свои переводы и составления маньчжур-ских учебников В. П. Васильев и И. И. Захаров. Занятия маньч-журским языком во время 10-летнего пребывания в Пекинепомогли В. П. Васильеву стать первоклассным преподавателем

—123—

сначала в Казанском университете, а затем в Петербургском,где В. П. Васильев преподавал маньчжурский язык в течение12 лет. Ему пришлось самому разработать программу занятий,в которую входили лекции по грамматике, чтение маньчжурскихоригинальных и переводных текстов. В помощь студентамВ. П. Васильев составил «Маньчжурскую хрестоматию»16 и«Маньчжурско-русский словарь»17. «Маньчжурская хрестома-тия» явилась первым опубликованным в России учебным посо-бием по маньчжурскому языку. В ней дан оригинальный маньч-журский текст без китайской версии и перевода и представленыобразцы различных стилей маньчжурской речи. При чтениихрестоматии и других маньчжурских текстов студенты пользо-вались составленным В. П. Васильевым маньчжурско-русскимсловарем. По определению Б. К. Пашкова, «словарь содержитнаиболее употребительные слова из маньчжурского словарногосостава, отличается точностью значений и в этом отношениидалеко превосходит трехтомный маньчжурско-французский сло-варь Амио (Amiot J, Grammaire tartare — mantchou. 1788),страдающий крайней неопределенностью значений и мало при-годный к употреблению» 18. В словаре Васильева слова распо-ложены по русскому алфавиту, но внутри каждого разделагнездовые слова помещены в маньчжурском порядке. Долгоевремя хрестоматия и словарь В. П. Васильева были единствен-ными легкодоступными пособиями по изучению маньчжурскогоязыка.

В 1868 г. осуществилось давнее желание руководства Вос-точного факультета Санкт-Петербургского университета иметьособого преподавателя маньчжурского языка. По представле-нию В. П. Васильева на эту должность был избран драгоманМинистерства иностранных дел И. И. Захаров, бывший ученик12-й Пекинской Духовной Миссии. В Пекине он занималсяпреимущественно маньчжурским языком, но хорошо овладел икитайским. Тогда же он начал составление маньчжурско-рус-ского словаря, работа над которым длилась более 20 лет. Го-воря о практической значимости словаря, В. П. Васильев иИ. П. Минаев указывали: «Словарь г. Захарова доступен всем,потому что в нем к маньчжурскому тексту присоединено и рус-ское чтение; он превосходит упомянутые выше лексиконы (сло-вари Амио и Габаленца — Т. П.) своею полнотой, и можно по-ручиться, что в нем не пропущено ни одно маньчжурское слово,ни одно его разнообразное значение со всеми оттенками. Опре-деление слов отличается особенною точностью и в нужных слу-чаях сопровождается подробным описанием неизвестного пред-мета или объяснениями, относящимися к истории, обычаям инравам народа. Это последнее обстоятельство делает его драго-ценным сокровищем не для одного лингвиста, но и для этно-

—124—

графа и археолога»19. Словарь составлен на основе большогоколичества китайско-маньчжурских словарей, росписи текстови с учетом лексикографических работ Г. М. Розова и В. П. Ва-сильева. Материал расположен по двенадцати разрядам маньч-журского алфавита. Словарь до сих пор является незаменимымпособием при чтении различных маньчжурских текстов и изу-чении маньчжурского языка. За эту работу Русское Географи-ческое общество наградило И. И. Захарова высшей наградойобщества — Константиновской медалью, оценив словарь следую-щим образом: «обширный многолетний труд г. Захарова состав-ляет явление первостепенной важности для практического и на-учного знакомства с маньчжурским языком, а также для изу-чения народного быта Маньчжурии, что он положительно остав-ляет за собою все иностранные попытки на этом поприще, не-сомненно приводит к новым и важным научным результатами тем приносит высокую честь русской науке» 20.

В 1879 г. И. И. Захаров издал другой не менее значитель-ный труд по маньчжурскому языку — «Грамматику маньчжур-ского языка». Грамматика состоит из введения, маньчжурскогописьма и произношения и основной части — морфологии. Авторне успел опубликовать предполагаемую часть — синтаксис,а рукопись ее оказалась утерянной. Тем не менее «Грамматика»И. И. Захарова до сих пор является единственным пособиемна русском языке, которым пользуются и в настоящее время.

Из преподавателей русских университетов XIX в. И. И. За-харов был последним маньчжуроведом, начавшим свою науч-ную работу в стенах подворья Пекинской Духовной Миссии. Всеманьчжуристы позднего периода воспитывались на Восточномфакультете Петербургского университета и других учебных за-ведений России и стажировались при дипломатических предста-вительствах России в Китае или консульских школах21.

Студенты и сотрудники Пекинской Духовной Миссии былипервыми, кто познакомил русское общество с историческими иидеологическими текстами, переведенными с маньчжурскогоязыка. Как отмечает М. П. Волкова, «работа над первыми пере-водами маньчжурских сочинений на русский язык, составлениепервых многоязычных словарей и пособий для изучения маньч-журского языка сопровождались детальной разработкой и ос-воением политической, административной, лингвистической тер-минологии этого языка. Тогда же ученые подготовили необхо-димые источники для последующих научных исследований»22.

Благодаря их неустанной деятельности были собраны цен-нейшие коллекции маньчжурской литературы, материалы по ис-тории, языку и быту маньчжур. Рукописное наследие русскихманьчжуроведов, учеников Пекинской Духовной Миссии, пред-ставляет собой ценнейший источник знания о маньчжурах.Свидетельством этому являются современные издания ихработ2 3.

—125—

П Р И М Е Ч А Н И Я

1 Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения. М., 1977. С. 285..2 Захаров И. И. Полный маньчжурско-русский словарь. СПб, 1875..

С XXX3 Couling. S. The Encyclopedia Sinica. Shanghai, 1917. P. 324.4 Таранович В. П. Илларион Россохин и его труды по китаеведению. —

Советское востоковедение, вып. 3, М., 1945>. С. 225—241. П. Е. Скачков-называет 1717 г. как год рождения Россохина.— Указ. соч. С. 41.

5 Волкова М. П. Первый учебник русского языка для китайских уча-щихся.-—Краткие сообщения ИНА АН СССР, № 61. М., 1963. С. 154—157..

6 Wylie. Translation of the Ts'ng wan k'e mung, a Chinese grammar ofthe Manchu Tartar language. Shanghai, 1855.

7 Скачков П. Е. Указ. соч. С. 393.8 Булич С. К- Очерк истории языкознания в России. Т. I. СПб, 1904.

С. 225—227. Архив Л О ААН, ф. 775, оп. 1, № 70.9 Скачков П. Е. Указ. соч. С. 67.10 Скачков П. Е. Указ. соч. С. 75—76.

11 Архив ЛО ИВ АН СССР. Фонд Пекинской миссии, ф. 42, разр. 1.№ 1, 2.

12 Там же. Фонд 88, оп. 1.13 «Китайский лексикон, составленный Захаром Леонтьевским. Фразеоло-

гический китайско-маньчжурско-русский словарь. По ключевой системе»..Архив ЛО ИВ. Разряд 1, оп. 1, № 73.

14 Скачков П. Е. Указ. соч. С. 419.15 См. Труды членов Российской духовной миссии в Пекине. СПб, 1852..

Т. I. С. 1—187, 189i—244.16 Васильев В. П. Маньчжурская хрестоматия для первоначального пре-

подавания. СПб, 1866.17 Васильев В. П. Маньчжурско-русский словарь. Литографированное

издание. СПб, 1866.1 8 Пашков Б. К- Вклад русских ученых в изучение маньчжурского языка

и письменности.— Краткие сообщения Института востоковедения. № 18.Языкознание. М., 1956. С. 9.

19 Отзывы действительных членов В. П. Васильева и И. П. Минаева1

о труде члена-сотрудника, профессора Императорского С.-ПетербургскогаУниверситета, И. И. Захарова — «Полный маньчжурско-русский словарь».—Отчет императорского Русского географического общества за 1877 г. СПб,1878. Приложение I. С. 10.

2 0 Там же. С. 15.21 О дореволюционном преподавании маньчжурского языка в России

см. Pang Т. A. A historical sketch of the Manchu language studies andteaching in Russia.—Centrai Asiatic Journal. Vol. 35. 1991. № 1—2. P. 123—137.

2 2 Волкова M. П. Маньчжуроведение.— Азиатский музей — Ленинград-ское отделение Института востоковедения АН СССР. М., 1972. С. 143.

2 3 Walravens H. S. V. Lipovcov. A little known Russian Manchurist. —Manchu Studies Newsletter, 1—2. Bloomington, 1977—1978. С 65—74; Wal-ravens H. Anton Vladykin. Eine Biobibliographie des russischen Mandjuristenund Sinologen. — Ural-altaische Jahrbücher. N. F. 2, 1982. P. 291—298;Walravens H. Ivan Il'ic Zacharov (1817—1885). Russischer Diplomat undSinologe. Hamburg, 1982.

Е. В. Нестерова

РОССИЙСКАЯ ДУХОВНАЯ МИССИЯ В ПЕКИНЕИ НАЧАЛО РУССКО-КИТАЙСКИХ КОНТАКТОВ

В СФЕРЕ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОГО ИСКУССТВА

(новые архивные материалы)

В XVIII в. Россия, вслед за Европой, пережила довольнобурное увлечение «китайщиной», которое оформилось в свое-образное стилистическое направление в искусстве, получившееназвание «шинуазери». Стремление следовать восточным моти-вам, а также попытки имитировать некоторые творческие прщ-емы китайских ремесленников сказывались в архитектуре иубранстве дворцовых интерьеров Петродворца и Ораниенбаума,в работах декоративно-прикладного характера и даже в жи-вописи. Однако такого рода увлечение Китаем в России шлоне непосредственно с Востока, а как бы через вторые руки —через Голландию, а затем Францию.

Возможность установить прямые регулярные контакты ме-жду двумя странами появилась в 1728 г., после чего постепенностали налаживаться и культурные взаимоотношения новоготипа, основанные на опыте общения и серьезного изучения рус-скими различных сфер жизни и быта китайцев. Одной из не-достаточно изученных сторон этих взаимоотношений являетсяизобразительное искусство. Результаты общения здесь не былиособенно значительны, становление и развитие контактов в этойобласти обязано успехам одиночек. Их деятельность, осущест-влявшаяся благодаря Российской Духовной Миссии в Пекине,и будет предметом нашего рассмотрения.

Можно выделить два основных направления, по которымшло развитие контактов между Россией и Китаем в сфере изо-бразительного искусства. Первое носило просветительский ха-рактер и предполагало ознакомление миссионеров с художест-венными ремеслами Китая, а затем популяризацию полученныхсведений у себя на родине; создание рисунков, набросков, этю-дов, правдиво рассказывающих о далекой и малоизвестнойстране. Это направление во многом смыкалось с областьюнауки и немало способствовало развитию представлений о гео-графии и этнографии Китая. Не случайно Е. Ф. Тимковский,побывавший там в 1820 г., писал: «Прошло уже то время (к ис-тинной пользе наук и художеств), когда, как то бывало прежде,путешественник, возвратясь в Европу, заставлял неискусногоиногда художника рисовать на память, по своим рассказам то,что он видел любопытного в дальних странах света. Художник,по сим изустным или письменным сказкам, составлял своирисунки — и вот как издавались все почти путешествия до по-ловины прошедшего века! Ныне же необходимо требуют, чтобы

—127—

сам путешественник или путешествующий с ним художник вер-нейшим образом срисовывал предметы на месте, с самой на-туры; или, привезя с собой подлинники, выдавал бы с них ис-правные рисунки или гравировки» 1.

Развитие первого направления происходило не только благо-даря художникам-профессионалам, но и во многом благодаряталантливым дилетантам. Некоторые миссионеры, интересуясьживописным искусством еще в Отечестве, оказавшись в Китае,не забыли о своем увлечении и употребили его с пользой длянауки и искусства.

Второе направление формирования контактов в сфере изо-бразительного искусства было связано исключительно с деятель-ностью профессионалов. Правда, и здесь можно говорить о на-личии требований, нацеливающих творчество художников наопределенные задачи и выводящих их деятельность за ограни-ченные рамки сферы изобразительного искусства. Это направле-ние было связано с привлечением внимания китайцев к русскимхудожникам в Пекине и предполагало работу последних надзаказными портретами китайской знати, картинами для подар-ков высокопоставленным особам, что помогало укреплять поли-тические и экономические связи между государствами.

Таким образом, несмотря на то, что нельзя говорить о серь-езном взаимовлиянии искусства двух стран, контакты в этой об-ласти способствовали улучшению представлений друг о другеи развитию дружественных отношений.

В пробуждении интереса к Китаю в России участвовали сво-ими деяниями многие, но в первую очередь следует назватьо. Иакинфа (Бичурина), возглавившего 9-ю Духовную миссиюв Пекине (1807—1821). Обладая широкими интересами в сференауки и культуры, он не был чужд и искусству живописи. Сви-детельством тому является сделанный в Китае и ныне храня-щийся в ЛОИВ АН СССР автопортрет Н. Я. Бичурина в китай-ском костюме. Написанный на бумаге в смешанной технике,портрет соединяет приемы европейского и восточного письма ипредставляет интерес как со стороны иконографии известногоученого, так и с исторической и художественной точек зрения 2.

Возвращаясь на родину, Бичурин вывез из Китая не толькокитайские книги и собственные рукописи, но и альбомы с ри-сунками китайских ремесленников, а также ящик с китайскимикрасками. Среди опубликованных статей Н. Я. Бичурина естьодна под названием «О происхождении красок в Китае»3. Авторобращает внимание читателя на вызывающие удивление яркостьи прозрачность красок китайских художников. Он объясняетэто тем, что китайцы особыми способами очищают и промываютпигменты, и в статье дается подробное описание главного изэтих способов.

Китайская тушь и краски издавна пользовались мировойславой. В том чтобы достать их и по возможности проникнуть

—128—

в секреты их приготовления, были заинтересованы как частныелица, так и государственные учреждения. Еще в инструкцииказачьему сотнику Щукину, сопровождавшему в Китай Мис-сию, которую возглавлял Н. Я. Бичурин, говорилось о необхо-димости отыскать хорошие китайские краски для покупки, по-наблюдать за тем, как китайский художник разводит краски иработает, а также сделать зарисовки всего того, что ему пока-жется интересным.

Благодаря посредничеству Миссии Петербургская Академияхудожеств пользовалась возможностью получать из Китаякраски, а также предметы быта, которые употреблялись учени-ками академии при работе над учебными постановками и кар-тинами. Когда готовилась к отправлению в Китай очередная,.10-я миссия, президент Академии художеств А. Н. Оленин обра-тился к возглавившему ее архимандриту Петру (Каменскому)с просьбой привезти разные костюмы, всевозможное оружие идругие предметы жизни и быта китайцев, «дабы художникимогли иметь перед глазами те самые вещи, которые они желаютили имеют надобность изобразить в своих произведениях» 4. От-пуская на это 1000' рублей ассигнациями, половину суммы онпросил употребить на покупку туши, киновари и «красок луч-шей доброты».

Среди студентов 10-й миссии (1821 —1830) с разных сторонвыделялся 3. Ф. Леонтьевский, которому поручалось занятьсягеографией и статистикой, «и по особенной при том склонностисвоей... вникнуть в художества рисования и живописи»5. Донаших дней дошел написанный в Китае акварельный автопорт-рет Леонтьевского в китайском костюме, хранящийся в ГПБим. M. E. Салтыкова-Щедрина.

Имя 3. Ф. Леонтьевского заслуживает особого упоминанияи потому еще, что он собрал в Пекине замечательную коллек-цию и в 1830-е гг. открыл в Петербурге первый частный музейкитайской культуры и быта. В коллекции содержалось болееполутораста экспонатов. Ее описание помещено в газете «Север-ная пчела», № 191, за 1832 г. Как сообщал корреспондент га-зеты, «кабинет китайских редкостей Леонтьевского» состоял изпортретов царствующей китайской фамилии и особ, приближен-ных ко двору, картин с изображением видов, «обыкновений»,«положений частной жизни», произведений искусства и прочего.Там были также представлены несколько «занимательных» чер-тежей, планов и географических карт, значительное количестворазных манускриптов и напечатанных в Китае книг, разногорода «вещицы, принадлежащие к столу, кабинету, туалету, пре-провождению времени порядочного человека в китайском вкусе»,платья, головные уборы, обувь, украшения китайцев. В настоя-щее время часть коллекции, включающая материалы изобра-зительного характера,хранится в ГПБ.

9 Заказ № 24 129—

Еще более значительную роль в налаживании контактовв сфере изобразительного искусства сыграла 11-я миссия(1830—1840). В ее составе впервые оказался профессиональныйхудожник — окончивший Академию художеств по классу порт-ретной живописи А. М. Легашов. Его присутствие было продик-товано желанием русского правительства не столько иметь раз-ного рода информацию о Китае, его природе, нравах, обычаях,сколько использовать талант живописца, дабы завоевать рас-положение китайских вельмож и таким образом укрепить поли-тические взаимосвязи. За пять лет до отправления 11-й миссиидиректор Азиатского департамента МИД К, Ф. Родофиникинписал президенту Академии художеств А. Н. Оленину: «Азиат-ские народы оказывают великое внимание к европейским худож-никам. Самые китайцы при всей холодности своей к иностран-цам неравнодушно смотрят на произведения изящных худо-жеств, а посему нельзя не пожелать, чтобы наша пекинскаямиссия и в сем отношении явила им доказательства цветущегосостояния искусства в России и таким преимуществом заслу-жила сугубое уважение китайцев и маньчжуров»6. Это поже-лание учтено и в «Списке вещей, которые полезно иметь примиссии на случай подарков пекинским вельможам и чиновни-кам», составленном М. В. Ладыженским, приставом 11-й мис-сии. Под номером первым здесь названы «писаные маслянымикрасками, равно как и печатные—но только иллюминованныекартины, преимущественно перспективы и ландшафты, а такжеи разные русские костюмы», которые, по мнению автора списка,«составляют между подарками весьма важную статью»7.

Академия художеств имела свои виды на деятельность посы-лаемого с миссией живописца. Президент Академии составилспециальные наставления, которыми пользовались впоследствиивсе художники, отправлявшиеся с миссией в Пекин. В числепервых указаний было: «Должны вы все ваше старание прило-жить к изучению составлять и употреблять^китайские настоя-щие водяные и другого всякого приготовления краски». Ин-струкция также гласила о необходимости «неослабно зани-маться рисованием с натуры всякого рода необыкновенногоодеяния или костюмов, домашнего скарба, орудий, употребляе-мых в разных ремеслах, музыкальных инструментов, оружий,конской сбруи для верховой езды и для извоза, строений, раз-ного рода домашних или диких животных..., дерев, цветов,плодов и проч., и проч...» Большое внимание уделялось тому,чтобы «все видимое и рисуемое было представлено точно так,как оно в натуре находится, не украшая ничего... воображе-нием»8. Таким образом, на долю отправлявшегося в Китайхудожника ложилась двойная ответственность: представлятьв чужой стране отечественное искусство и свое мастерство, ис-пользуя последнее для укрепления политических контактов,а также наглядно ознакомить русское общество с Китаем и его

—130—

культурой и даже суметь проникнуть в профессиональные сек-реты китайских мастеров, используя полученные знания наблаго Отечества.

А. М. Легашов с честью справился со всеми возложеннымина него поручениями. Гордость за успехи соотечественника ощу-щается в официальном донесении в Азиатский департамент отзаведующего делами Миссии: «Составленные им (Легашовым —Е. Н.) по китайскому способу краски всех возможных цветовв колерах ничем не уступают самым лучшим китайским, а тон-костью несомненно превосходят все те, которые г. Легашову уда-валось когда-нибудь испытывать. Но что едва ли покажется ивероятным, г. Легашов, подстрекаемый своими удачливымиуспехами по многим предметам, решился произвести химическиеопыты возгонки киновари из ртути и серы и не более как в про-должение одного месяца сделал столько, сколько мы никак неожидали... Самая лучшая киноварь, находящаяся здесь в про-даже, не имеет той чистоты, какую своей сообщил г. Легашов.Что касается туши, составленной художником, то, говоря о еедостоинствах, отмечается, что он изготовление сей краски довелдо такой степени совершенства, что даже сами китайцы удив-ляются отличному достоинству оной»9. Таким образом, требо-вания инструкции в этой части были выполнены, хотя, по неиз-вестным причинам, Академия художеств не сочла нужным вос-пользоваться технологическими открытиями А. М. Легашова.

Портреты и картины, которые Легашов. писал в подарок ки-тайским чиновникам по их «неотступным просьбам», осталисьв Пекине. В настоящее время их судьба неизвестна. Известно,однако, что популярность русского художника в Китае былавелика. В периодике того времени можно прочитать, что «славаЛегашова в Пекине сравнилась со славою Тициана в Италии и,без сомнения, превзошла последнюю» 10.

Главным в деятельности живописца в Китае явилось то, чтоего искусство привлекало к русскому подворью самых высоко-поставленных китайских вельмож и способствовало тем самымустановлению дружеских отношений с императорским двором.В письме одного из миссионеров говорится: «Нынешней зимоюпервый здешний министр Чан-Линь раза три приезжал... к на-шему живописцу Легашову для снятия портрета. Согласись, чтоэтой чести для русской миссии так много, как нельзя бо-лее. ..» и .

В течение десяти лет русский художник выполнил более со-рока заказных портретов масляными красками и шестнадцатькартин в качестве подарков китайцам. Он сделал для пред-ставления в Азиатский департамент рисунки, изображающиекостюмы, земледельческие орудия, музыкальные инструменты,виды Пекина, интерьеры китайских жилых помещений и т. п.Легашову принадлежала и монументальная работа по созда-нию иконостаса для •Успенского храма, который был отстроен

9* —131—

в 1828 г. на месте пришедшей в ветхость церкви на территориирусского подворья в Пекине. Художник исполнил шестнадцатьобразов. Сначала для этой работы были приглашены китайскиемастера, однако их попытки не смогли удовлетворить миссио-неров, воспитанных на традиционной, канонической церковнойживописи. Как сообщал начальник Миссии, «наняты были луч-шие китайские маляры, которых здесь без зазрения совестититулуют живописцами, но которые по справедливости не за-служивают другого названия, кроме мазилыщжов. . . .Ни одиниз маляров не имеет понятия ни о составлении красок, ни о рас-положении цветов. .. .Это побудило г, Легашова принять насебя труд и заготовления красок, и постоянного надзора завсеми работами. ,. .Китайские маляры следовали за ним, какслепые за вожатым» 12.

После возвращения в Россию А. М. Легашов продолжал со-здавать живописные полотна, навеянные воспоминаниямио жизни в Китае. Они находили своих ценителей и охотно рас-купались частными коллекционерами.

Вслед за Легашовым в Китай были посланы художникиК. И. Корсалин (в составе 12-й миссии), И. И. Чмутов (13-ямиссия), Л. С. Игорев (14-я миссия). Для всех них действовалата же инструкция, что и для Легашова. Художники продолжалиписать портреты китайских чиновников, своими средствами спо-собствуя укреплению взаимных контактов двух стран. Крометого, для представления в Азиатский департамент МИД Рос-сии выполнялись рисунки и акварели, изображающие местныедостопримечательности и типы в национальных костюмах. Та-ким образом, начиная с 1830-х гг. вплоть до произошедшегов 1860-х гг. отделения духовных и светских членов Миссии, по-следняя имела в своем составе штатного художника.

Деятельность упомянутых людей, как и других членов Мис-сии, на долгий срок оторванных от отечества, от родных и близ-ких, достойна всяческого уважения. Дальнейшее укреплениедобрососедских отношений между Россией и Китаем стало воз-можно в немалой степени благодаря им: искусство сближалопредставителей разных народов.

ПРИМЕЧАНИЯ1 Тимковский Е. Ф. Путешествие в Китай через Монголию. Т. 3. 1824.

С. 6.2 Об этом см.: Нестерова Е. В. К вопросу об авторстве портрета

Н. Я. Бичурина. Письменные памятники и проблемы истории культуры наро-дов Востока. XXIII годичная научная сессия Л О ИВ АН СССР. Докладыи сообщения. 19'88. Ч. I. М., 1900. С. 70—76. Нестерова Е. В. Автопортретв китайском костюме.— Искусство Ленинграда. 1990. № 5. С. 58—63.

3 Журнал министерства внутренних дел. 1834. Октябрь.4 ЦГИА. Ф. 789. Оп, 1.4. 1. Ед. хр. 2934. Л. 2 об.5 ЦГИА. Ф. 789. Оп. 2. Ед. хр. 6353. Л. 123 об.6 ЦГИА. Ф. 789. Оп. 20. Оленин. 1826. Ед. хр. Па. Л. 1.

—132—

7 Архив ЛОИА АН СССР. Ф. 18. Ед. хр. 234. Л. 265.8 ЦГИА. Ф. 789. Оп. 1. Ч. 2. Ед. хр. 1042. Л. 11 об.— 16.9 ЦГИА. Ф. 795. Оп. 448. Ед. хр. 20. Л. 7 об.10 Художественная газета. 1838. № 3. С. 92.11 Наша китайская миссия полвека назад. Письмо А. Честного из Пе-

кина.—Русский архив. 1884. № 5. С. 155.12 РО ГБЛ. Ф. 273. Скачков. Картон 25. Ед. хр. 13. Л, 46—46 об.

Архимандрит Августин (Никитин)

РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ МИССИЯ В КОРЕЕ

Юбилей 1000-летия Крещения Руси (988—1988) стал дейст-венным стимулом для изучения истории Русской ПравославнойЦеркви в ее различных аспектах. Одним из них была миссио-нерская деятельность, которую Церковь вела в Сибири, на Даль-нем Востоке и на Американском континенте. В 1970 г. Рус-ская Православная Церковь предоставила независимое управ-ление своим дочерним Церквам — Американской (автокефалию)и Японской (автономию). Менее известна деятельность русскихмиссионеров в Корее, где и в настоящее время имеются право-славные общины. Знаменательно, что в юбилейном для РусскойПравославной Церкви году сотни тысяч людей из многих странмира съехались в Корею *, где смогли познакомиться и с жизньюправославных корейцев, чьи предки были крещены благодарядеятельности Русской Духовной Миссии в этой стране.

Христианство появилось в Корее сравнительно поздно —в конце XVIII в.

Как известно, в IV—VI вв. в Корею проник буддизм север-ного направления (махаяна), ставший к X в. государственнойидеологией. В эпоху позднего средневековья здесь усилилосьвлияние конфуцианства, которое, в свою очередь, было объ-явлено государственной религией в XIV в. «Будда, Конфуций,шаман, обожение (обожествление — а. А.) гор, —все это сме-шалось и составило религию простого человека в Корее», —пи-сал в начале нашего столетия известный русский писатель и пуб-лицист Н. Г. Гарин-Михайловский (1852—1906), совершившийпутешествие в Корею в 1898 г. Русский исследователь вел дол-гие разговоры с местными жителями и даже кратко изложил си-стему их религиозных воззрений 2.

Есть сведения, что католические миссионеры побывали в Ко-рее еще в XVII в.3. Но достоверно известно о том,что христиан-ство проникло в Корею в 1784 г.

—133—

Не прошло и года со времени возникновения первых про-блесков христианства в Корее, как один из правительственныхчиновников написал послание против христиан, в котором убе-ждал их отказаться от нового учения. По распоряжению пра-вительства это послание было напечатано и широко опублико-вано. Насколько известно, это был первый официальный акт,в котором упоминалось о существовании христианства в Корее4.Но, несмотря на такие строгие меры, направленные противхристиан-корейцев, их число с каждым годом увеличивалось.

В 1831 г. корейская церковная иерархия получила свое окон-чательное устройство. В этом году папа римский Григорий XVIучредил в Сеуле корейское апостолическое викариатство5.

Но с 1840-х гг. усилились гонения на корейских христиан;они особенно были жестокими в конце 1860-х гг.

С этого времени и вплоть до 1870 г. мученической смертибыло предано свыше 12 тысяч корейцев-христиан. Немало такжеих погибло за это время от голода и лишений6.

Только после 1870 г. для корейских христиан наступило бо-лее спокойное время. В 1880Lx гг. в Корею проникли и проте-стантские миссионеры различных направлений, и на сегодняш-ний день картина такая: в Южной Корее христиане составляютоколо 20 % от общего числа приверженцев различных религий,причем 16 % из них составляют протестанты и около 4 % —ка-толики 7.

Православное вероучение первоначально стало распростра-няться среди тех корейцев, которые переселялись на дальневос-точные земли России. Переселение корейцев в Уссурийский крайначалось еще в 1864 г., но особенно увеличилось с 1869 г.в связи с сильным голодом в Корее. В 1869 г. всего за 3—4 ме-сяца на русских землях, прилегающих к Китаю и Корее, обосно-валось до трех тысяч корейских семейств. С тех пор корейцыпродолжали переселяться в Россию почти непрерывно. (На на-чало 1980-х гг. в нашей стране насчитывалось более 370 тысячкорейцев, проживающих компактными группами на ДальнемВостоке, Сахалине, в Сибири, Казахстане, Средней Азии и наюге европейской части страны) 8. Первые корейские поселениябыли основаны на берегах рек Тезинхэ, Янчихэ, на полуостровеНовгородской бухты залива Петра Великого, около г. Посьет ив ряде других мест.

Принимая в свое подданство корейцев, русское правитель-ство стремилось к тому, чтобы содействовать принятию корей-цами Православия. На первых порах с миссионерской цельюдля выходцев из Кореи направлялись священники из Владивос-тока и Благовещенска9, а потом — члены Русской КамчатскойМиссии. Обращение корейцев в Православие шло довольноуспешно, й к концу 1870-х гг. для корейцев были учрежденыособые миссионерские станы, состоявшие из 2—3 сел с церк-вами, часовнями и школами. Таковы были, например, станы

—134—

Корсаковский, Кроуновский, Синельниковский, Пуциловский,Янчихэнский. К концу XIX в. в этих станах насчитывалось до10 тысяч православных корейцев 10.

По отзыву одного из тогдашних русских миссионеров-свя-щенников, корейцы — «это народ в высшей степени симпатич-ный: добрый, послушный, честный, трудолюбивый, доверчивый,очень привязанный к земледелию и хозяйству, страстно жажду-щий учиться и учиться всему доброму». В это время из Кореив Россию ежегодно переходило до 300 семейств, готовых при-нять «русскую веру» и . «Успешно идет распространение Право-славия среди корейцев, которые переселились из своей страныв нашу Приморскую область — писал в 1903 г. русский исследо-ватель П. Ю. Шмидт. — В южной части этой области былов 1899 г. уже 33 корейских деревни с населением в 14.247 душобоего пола. Каждая корейская деревня, не жалея средств, ста-рается устроить у себя русскую школу, и благодаря этомув 1900 г. в Приморской области имелось в корейских деревнях18 школ с 597 учащимися. При посредстве школ распространя-ется и Православие, которое приняли также и многие из взрос-лых корейцев. Надо думать, что со временем Православие бу-дет распространяться отсюда и в соседние северные областиКореи» 12.

Кроме оседлых корейцев-земледельцев, переселившихся в Рос-сию, на Дальнем Востоке также временно проживали и при-бывшие сюда на заработки корейцы, работавшие грузчикамив морских портах, крупнейшим из которых был Владивосток.Вот как описывает Н. Г. Гарин-Михайловский корейцев, жив-ших во Владивостоке в конце прошлого — начале нашего сто-летия: «Корейцы—противоположность китайцу: такой же кос-тюм, но белый. Движения апатичны и спокойны: все это, ок-ружающее, его не касается. Он курит свою маленькую трубкуили, вернее, держит во рту длинный, в аршин, чубучек с коро-тенькой трубочкой и степенно идет. Шляпы нет — на головеего пышная и затейливая прическа, кончающаяся на макушке,так же как и модная дамская, пучком закрученных волос, про-детых цветной булавкой. Лицо корейца широкое, желтое, скулыбольшие, выдающиеся; глаза маленькие, нос картофелькой;жидкая, очень жидкая, в несколько волосков, бородка, такиеже усы, почти полное отсутствие бакенбард. Выше среднегороста, широкоплечи, и в своих белых костюмах, с неспешнымидвижениями и добродушным выражением, они очень напоми-нают тех типичных хохлов, которые попадают впервые в город:за сановитой важностью и видимым равнодушием прячут онисвое смущение, а может быть, и страх» 13.

Покинув бухту Владивостока, русский публицист вскоре со-шел с парохода на корейский берег и 10 сентября 1898 г. онвпервые встретился здесь с крещеными корейцами, жившимив селении Заречье14. В дальнейшем Н. Г. Гарин-Михайловский

—135—

постоянно наблюдал тяжелые условия существования местныхжителей. «Из рассказов выясняется несомненный факт, что рус-ским корейцам живется гораздо лучше, чем их братьям в Ко-рее,— сообщал русский автор. — Они говорят, что если бы незапрещались переселения, вся северная Корея перешла быв Россию... Но переход из Кореи строго запрещен, и всех та-ких переходящих, и корейцев, и китайцев, препровождают об-ратно. При этом корейское начальство ограничивается выгово-ром и тут же отпускает их, а китайское тут же сечет, или рубитголовы. Поэтому китайцы такому обратному их выдворениюпротивятся всеми средствами» 15.

К концу XIX в. Корея обрела формальную независимость;по Симоносэкскому договору 1895 г. Китай и Япония призналиКорею в качестве самостоятельного государства. Но по-преж-нему не прекращалась политическая борьба прокитайскойи прояпонской группировок внутри страны; в 1896 г. ко-рейская королевская чета вынуждена была покинуть престол:королева была убита, а король укрылся под защитой русскогофлота. 12 октября 1897 г. корейский король провозгласил себяимператором. Такова была внутриполитическая обстановкав стране, где предстояло действовать русским миссионерам.

По мере развития русско-корейских отношений постепенновозникла необходимость создания церковного представительствапри Русской дипломатической миссии в Корее. В 1897 г. СинодРусской Православной Церкви принял решение об учрежденииРусской Духовной Миссии в Корее, в задачу которой входилобы попечение о русских православных христианах, пребываю-щих на Корейском полуострове, а также проповедь Правосла-вия среди местного нехристианского населения.

В состав Миссии были назначены архимандрит Амвросий(Гудко), иеродиакон Николай (Алексеев) и псаломщик А. Кра-син. Но на первых порах в деятельности Миссии встретилисьбольшие трудности. Дело в том, что в эти годы русское влия-ние в Корее стало уменьшаться, уступая место японскому. По-этому посланная в 1897 г. в Корею православная Миссия вы-нуждена была остаться в Уссурийском крае до более благопри-ятного времени. Архимандрит Амвросий вскоре был отозван изсостава Миссии, псаломщик А. Красин перешел на государствен-ную службу, и только иеродиакон Николай продолжал терпе-ливо ждать перемен к лучшему.

Наконец в начале 1899 г. корейское правительство разре-шило ему поселиться в Сеуле. Обосновавшись при Русскойдипломатической миссии, иеродиакон Николай продолжал ожи-дать своих будущих соработников. Вскоре в Корею были от-правлены выпускник Казанской Духовной Академии архиманд-рит Хрисанф (Шетковский), назначенный начальником Миссии,и Иона Левченко — в качестве псаломщика. В середине февраля1900 г. они прибыли в Сеул, и вскоре состоялось освящение до-

—136—

мовой церкви при дипломатическом посольстве. Так было поло-жено основание Русской Православной Миссии в Корее16.

Собственного помещения новая Миссия еще не имела, и рус-ский посланник в Сеуле Павлов предоставил в ее распоряжениездание бывшего русско-корейского банка, О цели прибытияМиссии было напечатано во всех корейских газетах. Вскоре не-которые жители Сеула и его окрестностей стали приходитьк начальнику Миссии с просьбой ознакомить их с православ-ным вероучением.

Самой большой трудностью для членов Миссии было незна-ние корейского языка. Но неожиданно для себя они получилипомощь со стороны православных корейцев, ранее проживавшихв Уссурийском крае, а впоследствии переехавших в Сеул.Когда они узнали о прибытии в Корею членов Русской Духов-ной Миссии, все они, а их было около 15 человек, пришли к ар-химандриту Хрисанфу и предложили ему свои услуги в каче-стве переводчиков 17.

Члены Миссии приступили к духовным беседам с корейцами,которые они поочередно вели через переводчиков. Многие ко-рейцы, приезжая в Сеул по своим делам, часто — просто из лю-бопытства, заходили в здание Православной Миссии. Познако-мившись здесь с христианским вероучением, некоторых из нихоставались в Сеуле на несколько недель, принимали крещениеи затем отправлялись к себе домой в провинцию.

В октябре 1900 г. при Русской Духовной Миссии была от-крыта школа для корейских мальчиков. Правда, в ней училосьпервоначально всего 12 человек, и в следующем году их числоне увеличилось. «В самые последние годы была учрежденав Сеуле и православная миссия, во главе которой стоит архи-мандрит Хрисанф. Он прибыл в Корею в 1900 г., и в концеэтого же года была открыта в Сеуле православная миссионер-ская школа и начата постройка церкви. Православных корейцев,однако, пока еще немного» 18, — писал П. Ю. Шмидт о началь-ном этапе истории русской Миссии.

Но тем не менее число корейцев, принимавших Православие,постоянно возрастало. Скромные масштабы школьного просве-щения в определенной степени восполнялись благодаря симпа-тиям корейцев к обрядам Православной Церкви. «Будучи вос-питаны на конфуцианских книгах, предписывающих своим по-следователям исполнение всевозможных церемоний, — писалпсаломщик Миссии Иона Левченко, — большинство корейцевявляются поборниками внешнего обрядового служения, в кото-ром выражается та или иная религиозная идея. Все же нашиправославные обряды отличаются той именно драгоценной осо-бенностью, что весьма наглядно выражают христианские ис-тины, которые через эти обряды и легче воспринимаются иглубже вкореняются в сознании. Вот почему и корейцы с такимвниманием наблюдают за всеми действиями священника во

—137—

время богослужения, с детской любовью и почтительностью от-носятся к священным изображениям и предметам, с особеннойтщательностью полагают на себя крестное знамение и вообщепитают благорасположение ко всей обрядовой стороне нашегоправославного богослужения» 19.

Сотрудники Миссии придавали большое значение переводувероучительных и богослужебных книг. Но при этом возниклитрудности, связанные с особенностью переложения церковно-славянских текстов на корейский язык, поскольку добровольныепереводчики не владели церковной терминологией. С большимтрудом удалось перевести начальные молитвы, Символ веры и10 заповедей Моисеевых. Но вскоре переводческая деятельностьМиссии была значительно облегчена и сделалась более эффек-тивной.

Этому способствовало то обстоятельство, что до конца XIX в.в Корее письменно-литературным языком был ханмун — коре-изированный стиль китайского вэньяня. Хотя корейское фоне-тическое буквенно-слоговое (лигатурное) письмо было изобре-тено еще в 1444 г., но много веков официальным письмомв стране оставалось китайское, и лишь в 1894 г. было введеносмешанное (иероглифическо-буквенное) китайско-корейскоеписьмо20. Поэтому, зная о знакомстве корейцев с китайскойписьменностью, архимандрит Хрисанф обратился к русскому на-чальнику Пекинской Православной Миссии с просьбой прислатькитайские переводы вероучительных книг. Книги были пере-сланы из Пекина в Сеул, и с тех пор корейцы могли читатьв китайских книгах то, что им до тех пор излагалось толькоустно через переводчика.

В 1900 г. для православных корейцев были переведены с ки-тайского языка «Православное исповедание» св. Димитрия Рос-товского, Часослов и «Чин крещения язычников». Корейцы, при-нимавшие Православие, нуждались также в ознакомлениис Библией. Помощь в этом деле пришла благодаря трудам на-ходившейся в Корее протестантской миссии методистов.В 1900 г. ее сотрудниками был закончен перевод на корейскийязык книг Священного Писания Нового Завета, а в 1902 г.—книг Ветхого Завета2 1. Первые шаги, предпринятые сотрудни-ками Русской Духовной Миссии, постепенно стали приноситьплоды. Но слишком кратким было время пребывания ее сотруд-ников в Корее, и влияние католической и протестантских мис-сий в стране ощущалось в гораздо большей степени.

Тем не менее русско-корейские связи в те годы развивалисьуспешно; корейцы видели в России гаранта государственнойнезависимости. Об этом сообщал в своих записках Н. Г. Гарин-Михайловский, который во время пребывания в Корее посетилгород Ичжоу. В своем дневнике от 18 октября 1898 г. русскийпублицист отмечал: «Корейцы по-прежнему любезны до беско-нечности. Начальник города, кунжу, прислал к нам цуашу

— 1 3 8 —

(предводителя дворянства) с вопросом, не надо ли нам чего...Любезность кунжу этим не ограничилась. Он первый сделал намвизит и на наше замечание, что он упредил нас, сказал: «Имярусского в Корее священно. Слишком много для нас сделалаРоссия и слишком великодушна она, чтобы мы не ценили этого.Русский самый дорогой наш гость. Мы между двумя откры-тыми пастями: с одной стороны Япония, с другой — Китай.Если нас ни та, ни другая пасти не проглатывают, то, конечно,благодаря только России» 22.

Быть может, такого рода сообщения и побудили обер-проку-рора Св. Синода Русской Православной Церкви К. П. Победо-носцева написать в своем отчете за 1900 год: «Успех Право-славной Миссии в Корее ныне можно считать вполне обеспечен-ным» 23.

Трудами отца Хрисанфа был воздвигнут первый в Корее пра-вославный храм. Еще в 1898 г. для Миссии был приобретен зе-мельный участок в районе Динг-Донг, расположенном недалекоот центра столицы. В 1901 г. приступили к строительным рабо-там, а в 1902 г. территория Миссии была полностью благоуст-роена. Были выстроены дом для миссионеров, колокольня, домдля переводчиков, здание школы с комнатами для преподава-телей и подсобные помещения. Участок был огражден кирпич-ной стеной в корейском национальном стиле. В качестве храмабыло решено использовать на первых порах здание школы.В Москве специально по заказу Миссии были отлиты колокола.17 апреля 1903 г. состоялось торжественное освящение храмав честь святителя и чудотворца Николая. Корейской Миссиибольшую поддержку оказал протоиерей Иоанн Кронштадтский,поддерживавший с о. Хрисанфом тесные связи. В знак своегоблагословения новому очагу Православия о. Иоанн прислалсвое праздничное золотого цвета облачение, которое до сих порхранится в Миссии как драгоценная реликвия.

Благодаря трудам о. Хрисанфа молодая православная об-щина в Сеуле зажила полнокровной жизнью. За время миссио-нерской деятельности архимандрита Хрисанфа были крещены14 корейцев; это только один пример плодотворной деятельностиархимандрита Хрисанфа24. Однако пребывание о. Хрисанфав Корее оказалось недолгим. Когда началась русско-японскаявойна, Корея подверглась японской оккупации и все русскиеграждане были вынуждены покинуть ее пределы. С большойскорбью расстался с паствой и о. Хрисанф. В феврале 1904 г.вместе со своими сотрудниками он отбыл в Россию. ИмуществоМиссии было описано и вверено на сохранение французскомупосольству.

В России о. Хрисанф был рукоположен во епископа Елиза-ветградского, но его архипастырское служение длилось не-долго— в 1906 г. он скончался от туберкулеза, прожив всего37 лет. Однако труды о. Хрисанфа не пропали. Достойным

—139—

продолжателем его дела стал архимандрит Павел (Иванов-ский). С четырьмя помощниками из России он энергично тру-дился на миссионерском поприще.

В отчете о деятельности Русской Духовной Миссии в Корееза 1902 г. сообщалось, что в школе для корейских православ-ных мальчиков обучалось 10 человек, из которых 6 находилисьна полном содержании Миссии. «Дети воспитываются в строгоправославном духе, — отмечалось в отчете, — они изучают Сим-вол веры, заповеди, краткие рассказы из Священной историиВетхого и Нового Заветов. С корейским же учителем они прохо-дят «Тысячесловие» (Чхёнь-чжа-мунь). Посещая неопустительноцерковные службы, ученики поют на корейском языке «Верую»,«Отче наш» и «Господи помилуй», а на славянском языкепринимают участие в прочих песнопениях литургии и все-нощной».

И еще об одном интересном обстоятельстве сообщал в 1904 г.начальник Русской Духовной Миссии в Корее архимандритПавел (Ивановский). По его словам, «протестантские миссииглавный тормоз своей деятельности усматривают в почитаниикорейцами предков — в культе предков. Это понятно, потому чтопочитание родителей и предков у корейцев является краеуголь-ным камнем общественной и религиозной жизни. Протестантыже не признают молитв за умерших. Другое дело — Православ-ная Церковь; ее высокохудожественный умилительный погре-бальный чин, служение сорокоустов, панихид, особые дни поми-новения усопших — общие и частные, — все это должно прид-тись по сердцу корейцам. И вот, если отбросить недостойноеи незаконное в корейском культе предков — поклонение духам,то все остальное послужит не помехой, а, наоборот, помощьюв делах Православной Миссии».

В своей книге под названием «Корейцы—христиане» архи-мандрит Павел пишет: «Дай Боже, чтобы над Кореей скореевоссияло солнце Православия, воссияло уже светом невечерею-щим...» 2 5

Как уже было сказано, во время русско-японской войны1904—1905 гг. деятельность Миссии подверглась серьезным ис-пытаниям 26. Ее сотрудники были высланы из Сеула японскойвоенной администрацией и нашли временный приют в Шанхаев отделении Православной Пекинской Миссии. Новый периодв истории Русской Миссии в Сеуле наступил после нормализа-ции отношений между Россией и Японией. Начальник Миссии —архимандрит Павел (Ивановский) за 6 лет своего пребыванияв Корее широко развернул проповедническую деятельность исоздал 5 миссионерских станов, 7 школ на 220 мест для корей-ских детей, а также ряд молитвенных домов. Ему удалосьпостроить церковно-приходскую школу даже во Владиво-стоке, где, как известно, с давних времен жили выходцы изКореи.

—140—

Значительное внимание о. Павел уделял переводу богослу-жебных книг на корейский язык. Часть переводов была отпе-чатана в нескольких изданиях. Эти переводы давали возмож-ность совершать все богослужения и требы для корейцев на ихродном языке2 7. Отцу Павлу удалось продолжить дело своегопредшественника архимандрита Хрисанфа — перевод ряда бо-гослужебных книг на корейский язык. Вместе с корейским пе-реводчиком И. Каном они проделали большую работу, переведямолитвослов, часослов, паримийник, служебник, требник, из-бранные службы из Октоиха, Триоди и праздничной Минеи,а также краткую Историю Ветхого и Нового Завета, катихизис,последование ко Святому Причащению и чин панихиды. Многиепереведенные книги были вскоре отпечатаны в типографии;часть переводов так и осталась в рукописях. В свою очередь,рясофорный послушник Федор Перевалов с помощью М. Г. Кимаположил на ноты многие песнопения на корейском языке, сохра-нив при этом основы русских церковных мелодий 28.

В 1912 г. архимандрит Павел был отозван в Россию и воз-веден в сан епископа Никольско-Уссурийского, викария Влади-востокской епархии. Но и на родине он не оставил попеченияо Корейской Миссии, продолжая управлять ею из Владивостокаи оставаясь фактическим начальником вплоть до самой кончиныв 1919 г. Период руководства архимандрита Павла КорейскойМиссией стал самым ярким во всей ее истории до начала Вто-рой мировой войны. Главной сферой деятельности Миссии этоговремени была неустанная проповедь Православия местному на-селению, и результаты этой проповеди были плодотворными.

Со времени своего основания Русская Духовная Миссияв Корее находилась в подчинении митрополита Петербургского,а в 1908 г. перешла в ведение епископа Владивостокского. Этоподчинение сохранялось и в период существования Дальневос-точной Республики (1920—1922). С 1912 по 1930 г. Миссию воз-главляли: архимандрит Иринарх (Шемановский, 1912—1914),игумен Владимир (Скрижалин, 1914—1917), иеромонах Палла-дий (Селецкий, 1917) и иеромонах Феодосии (Перевалов,1917—1930). Хотя они и исполняли свои пастырские обязанно1

сти, но утрата связей с Россией значительно осложнила дея-тельность Миссии. Так, при иеромонахе Палладии пришлосьзакрыть все школы из-за отсутствия средств на их содержание.При иеромонахе Феодосии в связи с революционной обстанов-кой прекратилась высылка денег из России. Миссия оказаласьв бедственном положении. Пришлось сдавать в аренду поме-щения и земельные участки. С этого времени аренда землистала для Миссии единственным источником дохода на долгиегоды. К счастью для работников Миссии, в их собственностиимелось небольшое рисовое поле, что позволило им получатьпропитание и часто спасало их от голода. По этим и другимпричинам деятельность Миссии, столь активная при архиманд-

—141 —

рите Павле, пришла в упадок. Из миссионерских становк 1930 г. уцелело только два — в городах Кёхе и Каругай. Ихопекал священник Ким 29.

В 1930 г. управление Корейской Православной Миссиейвзял на себя архиепископ (впоследствии митрополит) ЯпонскийСергий (Тихомиров, ум. 1945). С 1931 по 1935 г. по его назначе-нию в Сеуле нес миссионерское послушание священник А. Чис-тяков. За эти годы он крестил 87 корейцев, что в трудных дляМиссии условиях было немало. В 1936 г. митрополит Сергийнаправил в Сеул иеромонаха Поликарпа (Приймака, 1912—1989). Молодой энергичный пастырь в 1941 г. стал архимандри-том и начальником Духовной Миссии. Ему было поручено за-ниматься преимущественно церковно-приходской работой.

Деятельность о. Поликарпа распространялась на весь Корей-ский полуостров. Его паства проживала во многих городах, та-ких как Пхеньян, Хопучин, Кайсю, Каругай, Кёхе, Ресин и дру-гие— всего в семнадцати. В основном эти общины состояли изрусских; корейцев же, по данным архимандрита Поликарпа, на-считывалось около 150 человек. По этой причине богослуженияи проповеди совершались на церковнославянском и русскомязыках и только ектений — на корейском 30.

Архимандрит Поликарп окормлял православных верующихКорейского полуострова до середины 1949 г., когда его миссио-нерская деятельность была прервана незаконным арестом и вы-сылкой за пределы Южной Кореи31.

После окончания Второй мировой войны южнокорейскиевласти и американская оккупационная администрация в тече-ние нескольких лет вели борьбу за овладение Русской Право-славной Миссией в Сеуле, пытаясь вывести ее из-под юрисдик-ции Московской Патриархии. Не имея возможности сделать этокаким-либо законным путем, власти Южной Кореи незаконновыслали из страны архимандрита Поликарпа, отказавшегосявыйти из подчинения Московского Патриархата и передатьМиссию в юрисдикцию митрополита Феофила (Пашковского,1874—1950) — главы так называемого «американского рас-кола».

В середине декабря 1948 г. архимандрит Поликарп быларестован и находился в тюрьме Кемукван до конца года.Выйдя из тюрьмы, он жил подаянием, но, несмотря на это, онпринял все меры, чтобы вернуть Миссию через суд, так какимел для этого все законные основания. Однако 18 июня 1948 г.он снова был задержан. В отделении полиции архимандритаПоликарпа допросили и заявили, что поскольку стало известноо принятии его в советское гражданство, то он подлежит вы-сылке по распоряжению южнокорейских властей. 29 июня в со-провождении полицейских архимандрита Поликарпа и его матьдоставили к 38-й параллели и предложили идти. Через не-

—142—

сколько часов они достигли северокорейского пограничногопункта, где их доставили к офицеру. Здесь архимандриту Поли-карпу была оказана необходимая материальная и медицинскаяпомощь32. Так власти Южной Кореи незаконно изгнали главуРусской Православной Миссии архимандрита Поликарпа, от-казавшегося передать ее в юрисдикцию раскольничьего митро-полита Феофила.

Американская митрополия недолго простирала свою властьнад Корейской Миссией. Ее подчинение Японской епархии33

создало непреодолимые трудности. После Второй мировойвойны борьба за политическое влияние в Корее завершиласьокончательным уходом японцев. После освобождения от много-летнего гнета корейцы считали совершенно неприемлемой лю-бую зависимость от Японии. Поэтому подчинение Японскойепархии, даже формальное, стало для Корейской Миссии невоз-можным. Это и было причиной того, что съезд корейских право-славных христиан, состоявшийся 25 декабря 1955 г., принялрешение присоединиться к Константинопольскому Патриархув лице Греческой архиепископии в Америке34.

С середины 1950-х гг. основную тяжесть приходской дея-тельности в Сеуле нес священник-кореец Борис Мун, отдавшиймиссионерскому делу 21 год своей жизни. И только спустя двадесятилетия Православная Миссия в Южной Корее активизиро-вала свою деятельность благодаря трудам новых пастырей, при-бывших сюда из Греции. 1970 г. стал важной вехой в жизниправославных корейцев: решением патриарха Константинополь-ского Афинагора и Синода Константинопольской Церкви былаучреждена специальная митрополичья кафедра, которая объ-единила под своим управлением православные приходы в Юж-ной Корее, Японии, Сингапуре, Гонконге, Индии, Индонезии,Новой Зеландии и на Филиппинах. В настоящее время Корей-ская Православная Миссия находится под омофором митропо-лита Новозеландского Дионисия (Константинопольский Патри-архат),,

В конце 1970-х — начале 1980-х гг. работниками Православ-ной Миссии в Южной Корее являлись два священника: настоя-тель-грек архимандрит Сотириос Трампас и молодой клирик-кореец отец Даниил На. В их ведении находились три право-славных общины, расположенные в самых густонаселенных цен-трах страны: в Сеуле, Пусане и Инчхоне. В миссионерском цен-тре Сеула имеется храм в честь Успения Богоматери35.

Главное направление работы Православной Миссии в Ко-рее — евангельская проповедь среди корейцев-нехристиан. Этазадача осуществляется двумя путями — укреплением и подго-товкой кадров, способных вести такую проповедь и в ее непо-средственном проведении во всех тех местах, где она может бытьуслышана. Одним из основных препятствий для работы ино-странных миссионеров в Корее по-прежнему является языковой

— 1 4 3 —

барьер. За последнее время эта проблема успешно решается —кадры проповедников готовятся непосредственно из числа са-мих корейцев. Этой работой руководят о. Даниил На и секре-тарь Миссии — Савва Ли.

Решен вопрос об издании религиозной литературы на ко-рейском языке. Уже в течение ряда лет в Сеуле выходит еже-недельник «Ио Бо». В Греции в синодальном издательстве при«Апостолики Диакония»36 христианин-кореец Николай Пакс конца 1970-х гг. занимался переводом богослужебных и бого-словских книг на свой родной язык. В 1968 г. для маленькихправославных корейцев было построено здание воскреснойшколы, которую посещает около 500 детей. В распоряжениимолодежи имеется православный летний лагерь «Фавор»,где юноши и девушки, а также и дети проводят свои ка-никулы.

В конце 1970-х гг. глава Православной Миссии в Сеуле — ар-химандрит Сотириос Трампас представил своему правящемуархиерею — митрополиту Новозеландскому, экзарху Индии, Ко-реи и Японии Дионисию, доклад о проделанной им двухлетнейработе в период 1977—1978 гг. Из представленного докладавидно, что Православная Миссия обращала большое вниманиена издательское дело: на корейском языке были изданы Литур-гия св. Иоанна Златоуста, молитвенник, календарь праздников,толкование «Символа веры» и содержания молитв, краткие по-учения о таинствах, а также катихизические издания для детейи молодежи. Особая забота была уделена проповеди и духов-ному окормлению прихожан. Наконец, следует отметить и от-крытие в Сеуле храма святителя Николая, освящение которого24 сентября 1978 г. совершил митрополит Новозеландский Дио-нисий 37.

1982 г. был отмечен двумя новыми событиями в жизни ко-рейских христиан. Был освящен новый храм в честь Благове-щения Пресвятой Богородицы во втором по величине городестраны — Пусане, а также начала работу духовная семинарияв Сеуле; ее первыми воспитанниками стали 12 человек. Лучшиеиз них могут продолжать образование на богословском факуль-тете Афинского университета.

Работа духовной семинарии в Сеуле проходит в тесном кон-такте с Ассоциацией православной молодежи Кореи. Активистыэтой организации проводят тематические встречи, лекции, ве-дут работу с детьми. Одна из главных задач Ассоциации —проведение миссионерских рейдов в школах, институтах, домахпрестарелых, приютах и на предприятиях. Ассоциация право-славной молодежи Кореи является членом международной мо-лодежной православной организации Синдесмос. На проходя-щих каждые три года Ассамблеях Синдесмоса молодые хрис-тиане из Южной Кореи имеют возможность встречаться нетолько с православной молодежью Запада, но и с представи-

— 144—

телями православных духовных школ из стран Восточной Ев-ропы и нашей страны.

Наряду с положительными моментами в жизни Миссии оста-ется еще целый ряд нерешенных проблем. К ним можно отне-сти трудное финансовое положение, недостаток духовенства,из-за чего литургия регулярно совершается только в Сеуле,а в других приходах не чаще чем раз в месяц, и многое дру-гое. Миссия также занимается и социальной работой. Жизнен-ный уровень многих православных христиан Южной Кореи от-носительно невысок. Поэтому при миссионерском центре функ-ционирует «Общество любви к бедным» и «Касса стипендий длянуждающихся студентов». Основной бюджет Миссии складыва-ется из добровольных взносов верующих, перечислений из фон-дов «Апостольской диаконии» и частных пожертвований черезОбщество корейско-греческой дружбы.

В настоящее время труды архимандрита Сотириса разде-ляют священники из Греции и Америки. В разных уголкахстраны служат православные корейцы: пять священников иодин диакон38. Православная Миссия регулярно организует бо-гословские семинары. Один из таких семинаров проводилсяс января по апрель 1990 г. Был прочитан курс лекций по проб-лемам христианской жизни, ежедневно проводились теоретичес-кие и практические занятия. В семинаре участвовало много мо-лодежи. По окончании его приняли крещение еще 16 корейцев.Миссионеры часто проповедуют в учебных заведениях, средиработающей молодежи. О популярности Православия в Корееговорит уже тот факт, что во время Олимпийских игр в Сеуле(1988) на центральном стадионе была сооружена православнаячасовня39.

Корейская Православная Миссия поддерживает братскиеконтакты с Поместными Православными и другими христиан-скими Церквами. Весьма символично, что в 1990 г. верующиеКореи собрали 1,5 млн долларов для выпуска значительноготиража Библии на русском языке в рамках проекта гумани-тарной помощи нашей стране40. Можно предполагать, что опре-деленная лепта в этой сумме принадлежит и православнойобщине.

В марте того же 1990 г., во время заседаний Всемирной кон-ференции Всемирного Совета Церквей «Справедливость, мири целостность творения», проходившей в Сеуле, Корейская Пра-вославная Миссия гостеприимно встречала у себя представите-лей Матери — Русской Православной Церкви, участников этойконференции. А в 1992/93 учебном году в стенах С.-Петербург-ской Духовной Академии начали стажировку два православныхстудента из Южной Кореи — священник Иустин (Канг Те Янг)и чтец Владимир (Юнг Кил Ли).

Таков далеко не полный обзор современного положенияПравославной Церкви в Корее, находящейся ныне в юрисдик-

10 Заказ № 24 145

ции братского Константинопольского Патриархата, но своимвозникновением обязанной самоотверженной и бескорыстнойдеятельности миссионеров Русской Православной Церкви.

ПРИМЕЧАНИЯ1 Летом 1988 г. в Сеуле были проведены Олимпийские игры. (Прим. авт.).2 Гарин Н. По Корее, Манчжурии и Ляодунскому полуострову. СПб.

1904. С. 122—124.3 Там же. С. 177—178.4 См.: Архангелов С. А. Наши заграничные миссии. СПб. 1899. С. 109.5 Там же. С. HOi.6 Там же. С. 111.7 См. Брук С. И. Население мира. М. 1981. С. 472.8 Там же. С. 469:. В городе Алма-Ата имеется корейский драматический

театр (Прим. авт.)9 См.: «Церковный вестник», 1898. № 27. С. 931—932.1 0 См.: Архангелов С. А. Указ. соч. 114.11 Амвросий, архимандрит. Д у х о в н а я миссия среди русских корейцев. —

«Церковный вестник». 1898, № 29. С. 991.12 Ш м и д т П. Ю. Страна утреннего спокойствия. С П б . 1903. С. 93—94.1 3 Гарин Н. Указ. соч. С. 75.14 Там ж е . С. 95.1 5 Там ж е . С. 100.16 См.: Прохоренко Ф. Р у с с к а я Д у х о в н а я миссия в Корее. — «Вера и

разум», 1907, № 1, С. 30.17 Там ж е . С. Э1.1 8 Ш м и д т П. Ю. Указ . соч. С. 93—94. Этот автор побывал в Корее

в 1900 г. и на страницах своей книги он и з л о ж и л к р а т к у ю историю х р и -стианства в Корее (с. 9 2 — 9 3 ) .

19 «Прибавления к церковным ведомостям», 1901, № 13—14. С. 504.2 0 См.: Б р у к С. И. Указ . соч. С. 470. Окончательный переход к нацио-

нальному письму произошел лишь в 1949 г. в Северной Корее. В Ю ж н о йКорее смешанное письмо употребляется до настоящего времени.

2 1 Подробнее о переводах Библии см.: Виноградов А., иеромонах. Исто-рия Библии на Востоке. Китай, Корея, Япония, Б и р м а , Аннам, Сиам. Т. 1 —2. С П б . 1889—1895.

2 2 Г а р и н Н. У к а з . соч. С. 2 6 8 — 2 6 9 . Л ю б о п ы т н о описание п о х о р о н поместным религиозным т р а д и ц и я м : с. 2 7 0 — 2 7 2 .

2 3 « В с е п о д д а н н е й ш и й отчет о б е р - п р о к у р о р а С в я щ е н н о г о С и н о д а »з а 1900 год. С П б . 1900. С. 26.

2 4 См.: Анисимов Л . П р а в о с л а в н а я М и с с и я в К о р е е . — « Ж у р н а л М о с к о в -ской Патриархии». 1991. № 5. С. 57.

2 5 Цит. по: Павел, архимандрит. Корейцы-христиане. М. 190'5. С. 183»—187.

2 6 Спор о разграничении сфер влияния в Корее и был одной из главныхпричин русско-японской войны. (Прим. авт.)

2 7 См.: Буевский А. С. П р а в о с л а в н а я Ц е р к о в ь за границей. — « Ж у р н а лМосковской Патриархии», 1950, № 10. С. 31.

2 8 Анисимов Л . Указ . соч. С. 58.2 9 Там ж е . С. 58.3 0 Там ж е . С. 58.31 См.: Буевский А. С. Указ. соч. С. 31. (После возвращения в Совет-

ский Союз архимандрит П о л и к а р п был рукоположен во епископа Пензен-ского и Саранского) . (Прим. авт.)

3 2 «Известия», 21 и ю л я 1949. № 170.3 3 В декабре 1948 г. корейский православный священник Ким Ли Хан,

приверженец раскольничьего митрополита Феофила (Пашковского) с по-

—146—

.мощью полиции занял храм Миссии. Ранее, движимый желанием самомустать начальником Корейской Миссии, он отправился в Токио за поддерж-хой представителя Американской митрополии епископа Вениамина (Баса-.лыги) и был «учрежден» в этой должности (См.: Анисимов Л. Указ. соч.С. 59).

3 4 См. : А н и с и м о в Л . У к а з . соч. С. 59.3 5 Данные приводятся по: «Имерологион тис Экклисиас тас Элладос».

Афины. 1983.3 6 «Апостолики Диакония» — «Апостольское служение» — организация

при Св. Синоде Элладской Церкви. Занимается издательской деятельностью,миссионерской работой, школьной катихизацией. Поддерживает православ-ные миссии за границей. (Прим. авт.)

3 7 См.: «Эпискепсис», 1 марта 1979, № 205.3 8 См.: Анисимов Л . Указ . соч. С. 59.3 9 Там ж е . С. 60.4 0 « К о м с о м о л ь с к а я правда», 20 д е к а б р я 1990, № 290.

Н. В. Григорьева

К ВОПРОСУ О ВОСПРИЯТИИ ХРИСТИАНСТВАВ СТРАНАХ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО АРЕАЛА:

ХРИСТИАНСТВО И ТРАДИЦИОННЫЙ РЕЛИГИОЗНЫЙСИНКРЕТИЗМ ВО ВЬЕТНАМЕ

Обращение к религиозной ситуации во Вьетнаме в связис изучением деятельности православных русских миссионеровна Дальнем Востоке оправдано, на наш взгляд, необходимостьюрассмотрения общей проблемы — проблемы взаимодействияхристианства, религии Запада, с традиционными религиознымисистемами народов Востока. Анализ условий распространения иутверждения христианства во Вьетнаме — правда, в ином, неправославном, а католическом вероисповедальном направле-нии,— представляет в этом смысле определенный методологи-ческий интерес, способствует выявлению специфических особен-ностей вьетнамского религиозного комплекса по сравнению с ре-лигиозными системами других народов Дальневосточногоареала 4.

Расположенный вдоль морских побережий, меж двух очаговдревнейших цивилизаций — индийской и китайской, имея доста-

точно сильную собственную культурную традицию, Вьетнам напротяжении всей своей истории был открыт для самых актив-ных культурных контактов как ни одна другая страна региона.Одним из результатов этих контактов явилось образование

10* —147—

сложноструктурированного религиозного комплекса, характер-ного как для традиционного, так и для нового Вьетнама.

Характеризуя религиозную ситуацию во Вьетнаме, авторынаучных, популярных и справочных изданий обычно оперируютпонятием «религиозного синкретизма», под которым понимаютсочетание элементов «трех религий» (вьетн. tam giâo, кит. sanjiao): буддизма, даосизма и конфуцианства. Такой подход былпривнесен в мировую вьетнамистику французскими синологами,обратившимися в XIX в. к изучению культуры Вьетнама. В рядеслучаев в качестве особой составляющей традиционного рели-гиозного комплекса исследователи выделяют повсеместно рас-пространенный во Вьетнаме культ предков. Некоторые авторыназывают этот культ «настоящей», «подлинной» религией вьет-намцев. В качестве отдельных структурных компонент иногдавыделяют также культ духов — покровителей общины, культдуха Домашнего очага, духа Земли и другие более мелкиекульты и верования. «

В литературе по новому Вьетнаму, как правило, отмечается,что во Вьетнаме получило достаточно широкое распространениехристианство. Если же обратиться к количественным характе-ристикам, то оказывается, что в различные периоды, после вто-рой половины XVI в. — времени появления первых миссионерови первых незначительных успехов в христианизации страны, чис-ленность христиан во Вьетнаме составляла от 3 до 10 % от об-щей численности населения. В СРВ в настоящее время насчи-тывается 3—4 млн христиан, что составляет 5,8 % от населениястраны или 6,6 % от общей численности вьетов (кинь) —основ-ного этноса страны2.

Сохранение столь значительного процента приверженцев от-носительно новой для Вьетнама «западной» религии без актив-ной поддержки ее извне (т. е. при отсутствии открытой миссио-нерской деятельности) свидетельствует, несомненно, о стабиль-ности положения христианства в сложившемся в стране религи-озном комплексе, о его достаточно широкой социальной базеи существенной роли в жизни общества. В связи с этим пред-ставляется интересным выяснить: 1) в силу каких причин хри-стианство смогло утвердиться во Вьетнаме при том, что не на-шло большого числа своих последователей в других странахрегиона (во всех, за исключением Филиппин); 2) действие ка-ких факторов не допустило полной христианизации страны;3) каково место этой составляющей в комплексе всех религиоз-ных систем, распространенных среди вьетнамцев Вьетнама.

Анализ условий первоначального распространения христиан-ства во Вьетнаме показывает, что в XVI—XVII вв. успеху мис-сионерской деятельности по христианизации страны во многомспособствовали особенности внутриполитической ситуации воВьетнаме того времени.

—148—

В начале XVI в. со всей очевидностью проявились признакислабости правящей во Вьетнаме с начала XV в. императорскойдинастии Ле. Внутренние противоречия общественного строяпривели к повсеместным крестьянским восстаниям и постояннымконфликтам между феодальными группировками. В результатестрана оказалась поделенной на части, управляемые правите-лями новых династий (Мак, Нгуен, Чинь) при формальном со-хранении императорского титула за представителями рода Ле.Таким образом, основные положения официально принятой в этовремя во Вьетнаме конфуцианской доктрины были поставленыпод сомнение самой жизнью: сын Неба низведен с престола, ноне лишен «мандата на царство», власть узурпирована; странаподелена между группами феодалов и погружена в хаос.

Буддизм, к XVI в. значительно потесненный конфуцианст-вом 3, особенно на официальном уровне, но не утративший сво-его влияния в народных массах, уже не во всех случаях могудовлетворить человека, ищущего пути и веры в мире непосто-янства и страданий. Будучи религией индивидуального спасе-ния, построенный на туманных, атеистических по своему харак-теру абстракциях, буддизм не давал практических рекоменда-ций для ориентации в сложной общественно-политической об-становке того времени. Что касается других распространенныхсреди вьетнамцев религиозных верований и культов, то они,реализуя свои функции в иных сферах жизни и на иных уров-нях общественного сознания, не были ориентированы на реше-ние проблем социальной жизни, и в этом смысле не представ-ляли конкуренции для новой развитой религиозной системы.

Христианство же в описанной ситуации предлагало свой,новый способ видения и объяснения мира, гораздо более устраи-вающий часть населения как с интеллектуальной, так и с эмо-циональной точки зрения. Центральные идеи христианства —единого и всемогущего бога, всеобщего покаяния и искупле-ния— воспринимались в тех условиях многими, кому довелосьслушать проповеди западных миссионеров, как наиболее оправ-данные и естественные пути спасения общества, государстваи отдельной личности. Монотеистические, богооткровенные хри-стианские идеи были прежде всего своевременны.

Помимо всего, христианство представляло собой новую, ещене изведанную возможность, которая как таковая, независимоот своего содержания, вселяла надежду и давала ощущениепсихологического комфорта. В поликонфессиональном и веро-терпимом вьетнамском обществе такой взгляд на вещи пред-ставлялся вполне естественным.

К сказанному следует добавить, что время от времени новаявера на какой-то период могла получать особое покровитель-ство со стороны правящих в различных частях страны домов,которые в целях укрепления своих позиций были заинтересо-ваны в политических и экономических контактах с Западом.

—149—

Таковы были исторические условия первоначального распро-странения христианства во Вьетнаме. Вторая группа причин,обусловивших возможность частичной христианизации этойстраны, заключалась в особенностях структуры религиозногокомплекса в традиционном Вьетнаме. Дело в том, что этот ком-плекс никогда не имел в своем составе какой-либо одной доми-нантной религиозной составляющей, которая, как, например,буддизм хинаяны в Бирме, Камбодже, Лаосе и Таиланде, охва-тывала бы собой все сферы жизни и социальные слои обществаи за счет этого исключала бы возможность относительно широ-кого распространения новой религии. Во Вьетнаме, как и в Ки-тае, основа структуры религиозного комплекса — «три религии»состояли между собой в «неслиянном единстве» — «то, что ре-комендуется конфуцианством, жестко осуждается даосизмом и непринимается в буддизме» 4. Вполне очевидно, что система с по-добной структурной «рыхлостью» могла противостоять натискуновой религии гораздо менее эффективно.

Если же сравнивать возможности в христианизации Вьет-нама и Китая, — стран, имевших, казалось бы, практическиидентичные по своему составу религиозные комплексы, нельзяне вспомнить выводов П. В. Познера о характере вьетнамскогонеоконфуцианства, являвшегося в рассматриваемый периодофициальной государственной идеологией, и его отличиях откитайского: «.. .если в Китае неоконфуцианство стало следст-вием синтеза конфуцианства ханьского толка и китайского ва-рианта буддизма школы созерцания, то во Вьетнаме оно яви-лось результатом синтеза уже сложившегося чжусианства с на-циональным вариантом буддизма школы созерцания, и, следо-вательно, можно говорить о том, что вьетнамский вариант нео-конфуцианства характеризовался значительно большим «про-центным содержанием» буддизма по сравнению с китайским» 5.Именно благодаря этому вьетнамская религиозная система,«впитавшая в себя, как и в Китае, все религиозно-философскиеучения своего региона, оказалась более «открытой» или более«демократичной», чем китайская»6, что значительно облегчиловосприятие Вьетнамом традиций европейской культуры.

Разнородность составляющих традиционного вьетнамскогорелигиозного комплекса, как уже отмечалось выше, былакрайне благоприятна для утверждения христианства. С другойстороны, присутствие в составе этого комплекса таких развитыхсистем, как буддизм и конфуцианство, препятствовало болееширокому распространению «западной» веры и полной христиа-низации страны, как это произошло с Филиппинами, где като-лицизм наложился на стадиально более ранние формы религи-озных верований.

Приверженность национальным религиозным традициямв XVI—XVIII вв. во Вьетнаме воспринималась все-таки боль-шинством как единственно возможная форма организации

—150—

жизни общества и личности и в силу этого символизировала со-бой для многих также и этническую принадлежность. Серьез-ным препятствием в деле христианизации страны стал культпредков, в отправлении которого вьетнамцы (в т. ч. и приняв-шие христианство) были наиболее последовательны.

Отношение большинства нации к «нетрадиционным» фор-мам религиозной жизни обусловило положение христианскихобщин во вьетнамском обществе: есть все основания для того,чтобы квалифицировать их как этноконфессиональную общ-ность. Этноконфессиональная специфика проявляется в харак-тере расселения христиан по территории страны (как правило,они живут компактными группами, населяя христианские квар-талы городов, деревень и даже целые провинции), в некоторыхособенностях бытовой и соционормативной культуры.

ПРИМЕЧАНИЯ1 Под Дальневосточным ареалом мы будем понимать страны Юго-Во-

сточной и Восточной Азии.2 Среди национальных меньшинств, составляющих, по современным дан-

ным, 12 % населения СРВ и преимущественно приверженных собственнымверова«иям и культам, христианство распространения не получило.

3 До XV в. буддизм школы созерцания (вьетн. thiên) занимал во Вьет-наме достаточно сильные позиции и имел статус государственной религии.

4 Ерасов Б. С. Культура, религия и цивилизация на Востоке. М., 1990.С. 112.

5 Новая история Вьетнама. М., 1980. С. 608.6 Там же. С. 610.

О. В. Шаталов

К ВОПРОСУ О РАЗВИТИИОТЕЧЕСТВЕННОЙ МИССИОЛОГИИ

Сразу хочется оговориться, что тема, вынесенная в заголовокданной статьи, носит в какой-то мере искусственный характер,хотя бы только потому, что миссиологии как специальной науч-ной дисциплины, изучающей сам ход, особенности, методы,структуру организации миссионерского движения, не существуетв нашей стране вовсе.

Вместе с тем она не более искусственна, чем то большое ко-личество самых разнообразных: научных, научно-популярных идаже нисколько не научных и уж совсем не популярных работ,которые посвящены доказательству ставшего особенно излюб-ленным в нашей историографии тезиса о том, что проповедни-ческая деятельность христианских миссий на Востоке, впрочем

—151—

не только там, почти всегда с неизбежностью предшествовалавоенно-политической и торгово-экономической экспансии.

Результаты такого рода отношения к предмету изучения намхорошо известны. Не став одним из самостоятельных и плодо-творных направлений исследовательской работы наших ученых,большая научная проблема быстро выродилась в скалярныйнабор самых хрестоматийных и никого не впечатляющих сведе-ний насчет того, что в деятельности той или иной миссии былохорошего или плохого. «Но мудрость, сходящая свыше, во-пер-вых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосер-дия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна. Плод жеправды в мире сеется у тех, которые хранят мир» (ПосланиеИакова 3: 17—18).

Так сказано в Священном Писании. И в справедливостиэтого мы убеждаемся всякий раз, когда видим, насколько пол-нее и всестороннее она изучалась в России в XIX — началеXX вв. и продолжает изучаться сейчас в западных странах.

Миссионерская тематика была существенным направлениемиздательской деятельности таких журналов, как «КитайскийБлаговестник», «Миссионер», «Миссионерское обозрение», «Пра-вославный Благовестник», «Православный собеседник» и других.Капитальные же труды иеромонаха Николая (Адоратского),С. А. Архангелова, митрополита Московского Макария (Бул-гакова), иеромонаха Алексия (Виноградова), А. Можаровскогои многих других авторов, печатавшихся в этих изданиях, стализаметной вехой в изучении истории миссионерского движенияРоссии на Востоке, в том числе и в Китае.

Причем, в отличие от вышеприведенных суждений наших со-временников, для дореволюционной историографии определяю-щей основой большинства исследований стала точка зренияиеромонаха Николая (Адоратского), видевшего глубокий смысли значение в самом факте существования православной общиныв многомиллионном Китае.

«Существование в Китае православия и православной мис-сии,— писал он, — имеет более глубокий (можно сказать, про-виденциальный) смысл и значение, чем пребывание в нем дру-гих языческих и христианских конфессиональностей, сильных почислу своих адептов».

Одним из проявлений этого он считал долговременный истабильный характер деятельности Миссии и объяснял его сле-дующим образом: «Своим исключительным положением в рези-денции китайского богдыхана российская миссия была обязана,главным образом, тем основным принципам православия, ка-кими руководствовалась и каких держалась в отношениях своихк правительству Срединной империи и его подданным. Имеяближайшею своею задачею пастырский надзор за потомствомалбазинцев, православная миссия.,. держалась всегда указан-ных ей границ нравственно-религиозной почвы, не вмешивалась

—152—

в политику, не увлекалась меркантильными целями и, бескоры-стно благодетельствуя своим пасомым, учила их послушаниюСв. Церкви и повиновению властям. Воздавая таким образом«Кесарева Кесареви и Божия Богови», российская миссия, с ве-дома китайского правительства, могла получить от своего обя-занность служить посредницей при дипломатических и торговыхсношениях России с Китаем, которые велись отдельно и само-стоятельно от миссии. И в этом направлении ей удалось выпол-нить в истории выдающуюся роль» 1.

Но разве не такою же замечательною была деятельность рус-ских православных миссионеров в Америке, Корее, Японии, наБлижнем Востоке, в ряде других стран и городов, таких какАфины, Константинополь, Рим, не говоря уже о собственныхпределах Российской империи?

Многие исследователи полагают, что стабильность положе-ния русских миссий при пекинском дворе достигалась в значи-тельной мере за счет небрежения православными священникамисвоих проповеднических обязанностей. Их деятельность явля-лась почти исключительно дипломатической и научно-литера-турной, чем миссионерской, — считала, например, Ж. Бредон.С ней, в общем-то, солидарным оказался и советский исследова-тель П. Е. Скачков, вернувший в нашу науку определенную пре-емственность в выборе предмета изучения, когда, работая над«Очерками истории русского китаеведения», посвятил целыеглавы своей работы именно данному сюжету.

Как вджется, проблема не может ставиться и тем более ре-шаться столь категоричным образом, поскольку очевидно, что навсем протяжении своего пребывания в Китае русские священ-ники в равной мере «укрепляли дипломатическое и церковноепредставительство в Пекине»2.

Это была со стороны православных священников «фабиан-ская» тактика по необходимости осторожного и медленного про-никновения в Китай. И если на первых порах их деятельностиона не приносила желаемого результата, то причины ее неудачменьше всего стоило бы искать в абсолютной противоположно-сти христианской и китайской морали, в подрывающем сам духхристианской пропаганды «обмирщении» религиозных миссий,которым была придана задача служения политическим и эко-номическим интересам западноевропейских стран и России наДальнем Востоке, как считал француз А. Юлар 3, или в едвали не консервативности и даже «простодушии» русских архи-мандритов, которые «не желали смешивать себя с политиками»4,по заверению английского исследователя Э. Паркера.

Проводившийся Россией курс на искусственное сдерживаниеполитических амбиций в отношении Китая, вкупе с осторожными сдержанным поведением русских священников, принесли ейнаибольший успех среди других европейских держав. По сло-вам того же Э. Паркера, «русские православные миссионеры

—153—

никогда, ни разу не подвергались никаким преследованиям, иесли таковые были часто направляемы против католических ипротестантских миссионеров, то это нужно приписать только не-разумному усердию миссионеров в деле проповеди» 5.

Такая тактика русского духовенства в Китае вполне согла-совывалась с линией, намеченной еще Петром I в письмек А. А. Виниусу от 1689 г.: «пишешь, ваша милость, что в Пе-кине построили христиане церковь нашего закона, и многие изкитайцев крестились. И то дело изрядно; только для Бога по-ступайте в том опасно и не шибко, дабы китайских начальни-ков не привесть в злобу, также и езувитов, которые уже тамот многих времен гнездо свое имеют. К чему там надобеть попыне так ученые, как разумные и покладные, дабы чрез некотороекичение оное святое дело не произошло в злейшее падение, какучинилось то в Епании (т. е. Японии — О. Ш.)»6.

В этом смысле трудно было бы не согласиться с профессо-ром Станфордского университета М. Мэнколом, полагавшим, чтоинституциональная система, созданная Нерчинским и Кяхтин-ским договорами, целиком покоилась на отстаиваемой передо-вой общественной мыслью Европы, начиная с XVII в. и вплотьдо Венского конгресса 1815 г., теории «естественного праванаций» 7.

В ближайшей перспективе она не могла привести, правда,к тем впечатляющим и ярким успехам в плане проповеди хри-стианства, которые мы наблюдаем у западноевропейских мис-сионеров, но зато целиком компенсировала эту неудачу устой-чивостью политических контактов и глубиной научного изуче-ния Китая. «Зависело это и от того, между прочим, — писалрусский исследователь П. И. Савваитов, — что правительстворусское, отправляя в Китай духовные миссии, всегда имело двецели: поддержание православия между албазинцами и изучениеКитая во всех отношениях. И только старания Франции и Анг-лии, направленные к обеспечению свободы миссионерской про-поведи для своих подданных, вынудили и наше министерствоиностранных дел добиться таких же прав для своих русскихподданных» 8.

При этом многие дореволюционные русские исследователиполагали, что только православию даровано судьбою создать современем в Китае собственную национальную церковь, так как,по словам иеромонаха Сергия (Страгородского), «везде оно(т. е. Православие—О. Ш.) будет верой национальной, потому

что никому не принадлежит в частности, не носит ничьих цветовили знаков... Как дар неба, а не человеческого разума, оновыше мира и не определяется им, а наоборот собою хочет пере-родить мир. Следовательно, и здесь, на Востоке, Православиеможет войти, и со временем, конечно, войдет также полно, безперемены и без остатка, в национальное сознание, как ономогло войти в Европе, и так же станет истинно китайской и ис-

—154—

тинно японской верой, как в Европе оно стало верой греческой,русской и пр.; — пусть только ничем не возмущается его перво-бытная чистота. Самая национальная исключительность Востокаможет послужить со временем в пользу Православия: она даствозможность Востоку глубже пережить Христианство внутрисебя, она откроет путь к более естественному и более непосред-ственному сроднению с Христианством восточной души»9.

Выходя теперь из узких рамок историографического обзора,хотелось бы задаться вопросом о перспективности миссиологиикак особой научной дисциплины в нашей стране. Ее перспектив-ность обеспечивается постоянным исследовательским интересом,который проявляется в отношении истории миссионерского дви-жения (без риска ошибиться) с самого начала XVIII в. Вторымобстоятельством, говорящим в пользу целесообразности разви-тия и будущности данного направления, является наличие ог-ромных архивных и библиотечных фондов, касающихся напря-мую предмета настоящего сообщения. Правда, на данный мо-мент наша информированность об этих фондах далеко не пол-ная, так как богатейшие архивные коллекции, рассеянные по го-родам и странам, в полном объеме еще не выявлены и потому нестали объектом исследовательской работы отечественных ученых.

В самом деле, в случае все с той же Пекинской Православ-ной Миссией мы оперируем архивными материалами Москвыи Ленинграда (и это, конечно, объективно оправданно, ведьименно в этих двух городах сосредоточено большинство относя-щихся к истории Миссии документов), гораздо реже архивамиБлаговещенска, Иркутска, Казани, Кяхты. Хотя и можно пред-положить наличие интересующего нас материала в архивохра-нилищах Владимира, Калуги, Киева, Нижнего Новгорода,Ярославля и других городов страны. Почти ничего нам не из-вестно о материалах, сохранившихся даже после всех сокруши-тельных чисток, в архивных собраниях Московской Патриархии.И, наконец, полный пробел в отношении китайских и других за-граничных архивов. В результате мы лишены почти полностьювозможности реконструировать историю Миссии в последнийпериод ее существования после октября 1917 г. Хотя имеютсяощутимые лакуны и по более ранним этайам.

Последним соображением, говорящим в пользу такого родавозможности, является наличие в условиях нашей страны ква-лифицированных специалистов, стабильно, из года в год разра-батывающих проблемы истории миссионерского движения.

Теперь о задачах миссиологии. Первая среди них — органи-зационная. Советское востоковедение, безусловно, очень многоесделало для систематического и целенаправленного изучения на-учно-исследовательского направления в деятельности той илииной Миссии. Теперь настает пора, когда будет оправданнымотказ от превращения миссионерской тематики в своеобразныйисследовательский домен одних только востоковедов. Ибо для

—155—

комплексного и наиболее полного изучения данной тематики по-требуются соединенные усилия богословов, историков церкви,специалистов по русской истории, искусствоведов, представите-лей точных и естественных наук, ну и, конечно же, востокове-дов, уже внесших и в дальнейшем способных внести в миссио-логию свою весомую лепту.

Для того чтобы координировать их совместные действия, об-легчить выработку программы и выявление исследовательскихприоритетов в данной проблематике, потребуется, по всей види-мости, в самое ближайшее время создание постоянно действую-щего миссиологического семинара, а в дальнейшем на его ос-нове и особого центра по типу тех, что уже давно существуютв Бельгии, Ватикане, Великобритании, Испании, Франции и дру-гих странах.

С открытием же в высших учебных заведениях богословскихфакультетов можно было обеспечить преподавание миссиологиикак специальной учебной дисциплины, организовать преподава-ние соответствующих языков, возобновить ориентированную наперевод богословской литературы деятельность и т. д. Коллек-тивными усилиями можно было, наконец, приступить к написа-нию фундаментальных работ, посвященных истории той илииной миссии, осуществить публикацию памятников в специальносозданной для этой цели редакционно-издательской серии.

Все последующие задачи вытекают из этой первой. Одна изних сопряжена с обогащением источниковой базы для комплекс-ных миссиологических исследований. Другая связана с прак-тическим, условно назовем его «просветительским», направле-нием в деятельности, которое, впрочем, является в большей сте-пени прерогативой Церкви и свою жизнеспособность на данномпоприще ей предстоит доказать, что совсем не исключено, в са-мом ближайшем будущем.

П Р И М Е Ч А Н И Я1 Иеромонах Николай (Адоратский). Православная миссия в Китае

за 200 лет ее существования.—Странник. 1887. Апрель. С. 622, 626—627.2 Dennett Т. Americans in Eastern Asia: a critical study of Unated Sta-

tes' policy in the Far East in the 19th century. N. Y., 1963. P. 255.3 Ular Al. Un Empire Russo—Chinois. P., 1903. P. 141—142.4 Parker Ed. China and religion. L., 1905. P. 238.3 Паркер Э. Китай, его история, политика и торговля с древнейших вре-

мен до наших дней. Пер. с англ. СПб., 1903. С. 537.6 Письма и бумаги императора Петра Великого: В 12-ти тт. СПб.-М.,

1887. Т. 1 (1688^1701). С. 253—254.7 Mancall M. Russia and China: Their diplomatic relations to 1728.

Cambridge (Mass.), 1971. P. 269. (Harvard East Asian series; 61).8 Савваитов П. И. По вопросу об учреждении первой православной

епископии в Китае. Б. м., б. г. С. 3».9 Иеромонах Сергий (Страгородский). Христианская проповедь в Китае

л Японии.—Русский вестник. 1893. Т. 224. Февраль. С. 26—27.

—156—

ПРИЛОЖЕН ИЯ

АВТОРЫ СТАТЕЙ

Архимандрит Августин (Никитин) (р. 1946). В 1969 г. окончил физи-ческий факультет ЛГУ, в 1974 г.— Ленинградскую Духовную Академиюсо степенью кандидата богословия. В настоящее время — доцент Санкт-Пе-тербургской Духовной Академии, преподает историю западных исповеданийи историю Древних Восточных Церквей. Автор статей по истории церков-ных связей России со странами Западной Европы, Ближнего и ДальнегоВостока.

Боголюбов Михаил Николаевич (р. 1918). Окончил филологический фа-культет ЛГУ по кафедре иранской филологии (1941). Доктор филологиче-ских наук. Профессор. Действительный член Российской Академии наук.Декан восточного факультета СПбГУ (с 1960 г.), и. о. заведующего кафед-рой истории Древнего Востока. Читает курсы по современным и древнимиранским языкам.

Волохова Алена Алексеевна (р. 1934). Окончила Институт восточныхязыков при МГУ. Кандидат исторических наук. Старший научный сотруд-ник. Работает в Дипломатической Академии МИД Российской Федерации.Специалист в области новой и новейшей истории Китая, внешней политикиКитая и КНР.

Григорьева Нина Валерьевна (р. 1964). Окончила восточный факультетЛГУ (1987). Старший лаборант кафедры китайской филологии восточногофакультета СПбГУ. Сфера научных интересов: этнография Юго-ВосточнойАзии.

Доронин Борис Григорьевич (р. 1928). Окончил восточный факультет•ЛГУ (1952). Кандидат исторических наук. Доцент кафедры истории странДальнего Востока СПбГУ. Читает курсы по истории Китая, историографии,источниковедению, этнографии Китая, государственному строю КНР. Авторработ по историографии, источниковедению и истории Китая периода Цин.

Ипатова Аида Семеновна (р. 1933). Окончила Институт восточных язы-ков при МГУ. Кандидат исторических наук. Старший научный сотрудник.Зам. руководителя центра «Россия—Китай» Института Дальнего ВостокаРАН. Специалист в области новой и новейшей истории Китая и историироссийско-китайских отношений

Кепинг (Святина) Ольга Викторовна (1900—1992). Сестра последнегоначальника Пекинской Духовной Миссии — архиепископа Виктора. Доклад,написанный О. В. Кепинг, был прочитан на научной сессии и подготовлен

—157—

к печати ее дочерью, доктором филологических наук, ведущим научнымсотрудником Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАНК. Б. Кепинг.

Кычанов Евгений Иванович (р. 1932). Окончил восточный факультетЛГУ (1955). Доктор исторических наук. Профессор. Заместитель директорапо науке Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН.Автор большого числа работ по истории Китая и Центральной Азии.

Нестерова Елена Владимировна (р. 1956). Кандидат искусствоведения.Старший преподаватель Института живописи, скульптуры и архитектурыим. И. Е. Репина. Читает курсы по истории искусства. Сфера научных инте-ресов: русско-китайские и русско-французские хдожественные связи в XIX в.

Новгородская Наталия Юрьевна (р. 1958). Окончила исторический фа-культет МГУ. Кандидат исторических наук. Работает в Институте ДальнегоВостока РАН, в центре «Россия—Китай». Специалист в области историиКитая нового времени и истории российско-китайских отношений.

Пан Татьяна Александровна (р. 1955). Окончила восточный факультетЛГУ (1978). Младший научный сотрудник группы Дальневосточной тексто-логии Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН. Сферанаучных интересов: маньчжурская филология, публикация маньчжурскихтекстов, история маньчжуроведения в России.

Решетов Александр Михайлович (р. 1932). Окончил восточный факуль-тет ЛГУ (1956). Кандидат исторических наук. Ведущий научный сотрудник.Работает в Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого. Авторпубликаций по этнографии Восточной Азии и общей этнографии.

Самойлов Николай Анатольевич (р. 1955). Окончил восточный факуль-тет ЛГУ (1977). Кандидат исторических наук. Доцент кафедры историистран Дальнего Востока восточного факультета СПбГУ. Читает курсы поистории Китая, истории религиозных, философских и идеологических ученийстран Азии, а также курс «Россия и Восток». Автор работ по новой исто-рии Китая, истории китайской общественной мысли и русско-китайскихсвязей.

Саркисова Галина Ивановна (р. 1954). Окончила исторический факуль-тет МГУ. Кандидат исторических наук. Работает научным сотрудникомцентра «Россия—Китай» в Институте Дальнего Востока РАН. Специалиств области отечественной истории и российско-китайских отношений.

Тихвинский Сергей Леонидович (р. 1918). Высшее образование получилв ЛГУ и Московском институте востоковедения. Действительный член Рос-сийской Академии наук. Председатель Национального комитета российскихисториков. Председатель Научного совета РАН «История международныхотношений и внешняя политика России». Почетный председатель Ассоциа-ции российских китаеведов РАН. Основные труды посвящены проблемамновой и новейшей истории Китая и истории международных отношений наДальнем Востоке. В 1943—1950 гг. находился на дипломатической работев Китае.

—158—

Чигринский Михаил Фалькович (р. 1927). Окончил исторический фа-культет ЛГУ (1951). Действительный член Русского географического обще-ства. Автор работ по истории и этнографии Тайваня и истории отечествен-ного востоковедения.

Хохлов Александр Николаевич (р. 1929). Окончил Московский институтвостоковедения. Кандидат исторических наук. Работает старшим научнымсотрудником в Институте востоковедения РАН. Специалист в области новойистории Китая, российско-китайских отношений и истории отечественногокитаеведения.

Шаталов Олег Викторович (р. 1958). Окончил исторический факультетВоронежского университета (1981). Кандидат исторических наук. Доценткафедры всеобщей истории РГПУ им. А. И. Герцена. Читает курс новой иновейшей истории стран Азии и Африки. Сфера научных интересов: историякитаеведения.

НАЧАЛЬНИКИ РОССИЙСКОЙ ДУХОВНОЙ МИССИИ В ПЕКИНЕ

Первая миссия (1716—1728). Архимандрит Илларион (Лежайский).Скончался в Пекине в 1717 г.Вторая миссия (1729—1735). Архимандрит Антоний (Платковский).Третья миссия (1736—1745). Архимандрит Илларион (Трусов). Скон-

чался в Пекине в 1741 г.Четвертая миссия (1745—1755). Архимандрит Гервасий (Линцевский).Пятая миссия (1755—1771). Архимандрит Амвросий (Юматов). Скон-

чался в Пекине в 1771 г.Шестая миссия (1771—1781). Архимандрит Николай (Цвет).Седьмая миссия (1781—1794). Архимандрит Иоаким (Шишковский).Восьмая миссия (1794—1807). Архимандрит Софроний (Грибовский).Девятая миссия (1807—1821). Архимандрит Иакинф (Бичурин).Десятая миссия (1821—1830). Архимандрит Петр (Каменский).Одиннадцатая миссия (1830—1840), Иеромонах (в дальнейшем архиманд-

рит) Вениамин (Морачевич).Двенадцатая миссия (1840—1849). Архимандрит Поликарп (Тугаринов).Тринадцатая миссия (1850—1858). Архимандрит Палладий (Кафаров).Четырнадцатая миссия (1858—1864). Архимандрит Гурий (Карпов).Пятнадцатая миссия (1865—1878). Архимандрит Палладий (Кафаров).Шестнадцатая миссия (1879—1883). Архимандрит Флавиан (Городецкий).Семнадцатая миссия (1884—1896). Архимандрит Амфилохий (Лутовинов).Восемнадцатая миссия (1896—1931). Архимандрит Иннокентий (Фигу-

ровский). В 1902 г. возведен в сан епископа Переяславского, впоследствиимитрополит Пекинский и Китайский.

Девятнадцатая миссия (1931—1933). Архиепископ Симон (Виноградов).Двадцатая миссия (1933—1956). Епископ Виктор (Святин). В 1937 г.

возведен в сан архиепископа.

—159—

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Боголюбов М. Н. Предисловие....................................................................... 5Новгородская Н. Ю. Роль и место Российской Духовной Миссии

в Пекине в истории русско-китайских отношений (конец XVII—XVIII в.) .......................................................................................................... 9

Саркисова Г. И. Из истории 5-й Духовной Миссии в Пекине . . . 17 Волохова А. А. Российская Духовная Миссия в Китае в XVIII в.:

оценка американского историка.................................................................. 27Кычанов Е. И. Владимир Васильевич Горский (1819— 1 8 4 7 ) ................ 31Архимандрит Августин (Никитин) С.-Петербургская Духовная Ака­

демия и Русская Духовная Миссия в Пекине: архимандрит Гурий(Карпов) (1814—1 8 8 2 ) ................................................................................. 37

Самойлов Н. А. Пекинская Духовная Миссия во второй половинеXIX.в......................................................................................................................... 47

Чигринский М. Ф. Иеромонах Алексий (Виноградов) в Оптинойпустыни .......................................................................................................... 54

Хохлов А. Н. Стажеры и стипендиаты при Пекинской ДуховнойМиссии ............................................................................................................... 62

Ипатова А. С. Празднование 250-летия Российской Духовной Мис­сии в Китае ( 1 9 3 5 ) ...................................................................................... 74

Тихвинский С. Л. Начальник 20-й миссии — Владыка Виктор (воспо­минания Генерального консула СССР в П е к и н е )................................ 84

Кепинг О. В. Последний начальник Российской Духовной Миссиив Китае — архиепископ Виктор: жизненный путь . . . . . . . . . 91

Доронин Б. Г. История империи Цин в трудах членов РоссийскойДуховной Миссии (XVIII — середина XIX в . ) ................................... 99

Решетов А. М. Значение трудов членов Российской Духовной Мис­сии в Пекине для этнографии................................................................. 106

Пан Т. А. Изучение маньчжурского языка в Пекинской ДуховнойМиссии .......................................................................................................... 119

Нестерова Е. В. Российская Духовная Миссия в Пекине и начало русско-китайских контактов в сфере изобразительного искусства(новые архивные м а тер и а л ы )................................................................. 127

Архимандрит Августин (Никитин). Русская Православная Миссияв Корее .......................................................................................................... 1 3̂

Григорьева Н. В. К вопросу о восприятии христианства в странах Дальневосточного ареала: христианство и традиционный религиоз­ный синкретизм во Вьетнаме....................................................................... 147

Шаталов О. В. К вопросу о развитии отечественной миссиологии . . 151 ПРИЛОЖЕНИЯ

Авторы статей..................................................................................................... 157Начальники Российской Духовной Миссии в П ек и н е........................ 159