Иванова А.А., Калуцков В.Н., Фадеева Л.В ... · 2015-04-01 · А.А....

А.А. Иванова, В.Н. Калуцков, Л.В. Фадеева МАТЕРИАЛЫ К ЭТНОКУЛЬТУРНОМУ АТЛАСУ

«СВЯТЫЕ МЕСТА ПИНЕЖЬЯ»1 1. Основные принципы разработки этнокультурного атласа «Святые

места Пинежья». Атлас как способ организации и форма представления материала задает

определенные требования на постановку, проведение и представление результатов исследования. Согласно устоявшейся традиции под атласом понимается: «1) собрание исторических, географических и т.п. карт, подобранных с определенной целью и по определенной системе; 2) собрание изображений животных, растений и т.п. с иллюстративной или учебно-педагогической целью <…>» [Краткий словарь 1952, 47]. Другими словами, атлас – это всегда комплексная, системная, визуально-иллюстративная разработка, представляющая материал в пространственном аспекте. Перечисленные свойства могут одновременно рассматриваться как принципы структурирования и «упаковки» материала. В условиях междисциплинарного исследования они приобретают ряд дополнительных конкретных установок.

Поскольку задумываемый атлас относится к категории этнокультурных, принцип комплексности ориентирует составителей на представление материалов, относящихся к разным научным дисциплинам – фольклористике, этнологии, диалектологии, культурной географии. Это означает, что пакет карт по святым местам Пинежья будет сопровождаться разнообразным текстовым материалом – топонимическим и фольклорно-этнографическим.

Принцип системности в атласе позволит реализовать концепция культурного ландшафта (КЛ), хорошо зарекомендовавшая себя в комплексных исследованиях региональных и локальных культурных традиций [Культурный ландшафт Русского Севера 1998; Иванова 2002; Калуцков 2000 и др.]. Центрирование на одном из шести компонентов КЛ (на духовном, взятом в аспекте проблематики сакральность / святость) означает, что другие (природа, хозяйство, селение, сообщество, топонимия, фольклор) будут рассматриваться как контекст и «инструментарий» при выявлении, описании и исследовании отдельного святого места (СМ) и региональной системы святых мест в целом. Принципиально важно, что концепция КЛ позволяет сопрягать «внутреннюю» (исполнительскую) и «внешнюю» (исследовательскую) точки зрения на объект и тем самым добиваться в исследовательском процессе более объективных результатов. Именно поэтому в основу атласа будут положены полевые записи авторского коллектива, собранные в Пинежском р-не Архангельской обл. за период с 1995 г. по 2002 г. по специально подготовленным программе и вопросникам, и ранее практически не публиковавшиеся.

Пространственный принцип организации материала предполагает, что на сублокальном, локальном, микрорегиональном и региональном уровнях он будет осуществляться с учетом своеобразия системы расселения, с одной стороны, и способов организации конфессиональной деятельности, с другой. Как известно, на Русском Севере была широко распространена волостная система управления, при организации которой учитывалась кустовая система расселения. Границы приходов, как правило, совпадали с границами волостей. Приходская система организации религиозной жизни в ряде мест поддерживалась вплоть до второй мировой войны. Таким образом, приход, включающий один крупный или несколько мелких

1 Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ (№ 02-04-00093а).

селенческих кустов, избирается нами в качестве основой территориальной единицы организации материала атласа.

Принцип иллюстративности предполагает не только картографическую, но и текстовую, топонимическую, а также визуально-иллюстративную формы представления материала, что в итоге позволит передать не только пространственную информацию об отдельном СМ и системе СМ в целом (местоположение, ареал почитания, др.), но и информацию содержательного плана (тип СМ, его положение в иерархии региональных святынь, др.). Не менее важной составителями признается задача передачи визуального образа СМ через посредство фотографий и рисунков.

Систематизация этого разнообразного материала в каждом разделе (соответственно на каждом из «масштабных» уровней) будет проводиться с учетом содержательной специфики избранного для представления фрагмента культурной традиции, относимого к области народного православия.

2. Содержательная проработка концепции этнокультурного атласа «Святые места Пинежья»

Святое место в мифопоэтической картине мира. Пространственная организация пинежского селения и сформированная на ее основе мифопоэтическая картина мира имеет ярко выраженный антропоцентрический и зональный (семантически неоднородный) характер: по мере движения от центра жизненной ойкумены к ее периферии наступает «разреженность» в обыденном – окультуренном – пространстве: в нем появляются «пустоты» (пространственные лакуны), не освоенные селенческим сообществом, и потому относимые им по преимуществу к чужому, сакральному миру. Последний представляется неоднородным: в нем есть зоны, несущие негативную информацию, грозящие человеку неминуемой бедой (нечистое место), и зоны позитивные, предотвращающие или устраняющие уже случившееся зло (святое место).

Статус святого место приобретает двояким образом: либо благодаря однажды произошедшему чуду – явлению иконы, неожиданному спасению, исцелению (подобные примеры не являются преобладающими в рассматриваемой культурной традиции), либо благодаря возведению христианской святыни – храма, часовни, креста. Поводом для их строительства нередко является обет (коллективный или индивидуальный) или желание нейтрализовать (окультурить) «нечистое место»: «Вот за рекой на Щелье на этой <…> много тонуло народу. И вот сделана была часовенка, и поставлен был крест. Поставлена она была для охранения Пинежья. Внутри был хороший крест. Потом его сбросили, и опять стал тонуть народ» (ЛАИ 1996, т. 2, № 220). Именно этим можно объяснить, почему большинство пинежских СМ располагается за пределами деревни, при дороге, на перекрестке, в лесу, у реки, т.е. в местах двойной (амбивалентной) сакральности (подробнее об этом см. [Иванова 2002]). При разрушении христианской святыни в комплексе «нечистое место + христианский памятник» заметно актуализируется негативное информационное поле (в закрытой церкви пугает, в месте разрушения часовни начинают тонуть люди и т.п.).

Место, однажды освященное благодаря совершившемуся чуду и / или строительству церкви, часовни, креста, и после разрушения святыни в течение долгого времени осознается таковым благодаря устным рассказам и традиции обетного паломничества. Они, в конечном счете, стимулируют возрождение святыни в прежнем или ином статусе (пример последнего – возведение комплекса их трех обетных крестов

на месте разрушенной часовни в д. Красное, Немнюжского креста на месте разоренной часовни между дд. Лохново и Немнюга2).

Сказанное не означает, что выбор места для будущей святыни не мог происходить и по достаточно формальным основаниям: церковь и часовня нередко строились на высоком, красивом месте, ближе к реке, откуда они были хорошо видны жителям ближайших деревень, а также проплывающим по реке пароходам-курьерам, лесосплавщикам, проходящим мимо путникам.

Многие СМ многофункциональны: кресты, поставленные среди поля, на поскотине, у дороги, на берегу реки соответственно служили для защиты урожая, скота, путников, от потопления. Не случайно исследователи именуют их охранительными [Дмитриева 1986], отмечая при этом, что придорожные кресты наряду с охранительной функцией выполняют и поклонную, а береговые ориентировочную [Овсянников, Чукова 1989; 1990]. Кроме того, почти все они могут быть обетными (в пинежской традиции в настоящее время проявляется лишь эта функция).

Структура святого места. Морфологически СМ представляет собой сложный комплекс, включающий

а) место (фрагмент природного ландшафта); б) культовый объект (христианскую святыню); в) «имя» – топоним и / или антропоним (имя святого или человека,

обустроившего святыню); г) фольклорные тексты разной жанровой природы (былички, легенды,

бывальщины, предания, поверья и проч.); д) обряды, совершаемые при посещении СМ (христианские – крестный ход,

обетное паломничество, молебен; магические – обережные, лечебные и прочие ритуалы).

Тремя последними компонентами по преимуществу и создается информационное поле СМ (его «устная агиография»), которое, в конечном счете, определяет судьбу СМ (в частности, возможность / невозможность возрождения святыни спустя какое-то время после ее разорения).

Святой статус места, как уже отмечалось, может изначально задаваться событием, которое оценивается местными жителями как чудо. Тот факт, что именно здесь была услышана молитва болящего и подано исцеление или явился святой, чтобы помочь заблудившемуся найти дорогу домой, запоминается современниками и хранится потомками. Таким образом, вмешательство в обыденную жизнь святой силы (как неожиданное, так и ожидаемое, санкционированное человеком в ситуации обета) становится точкой отсчета в формировании информационного поля СМ.

Память о чуде воплощается в памятниках и преданиях, которые выступают как знаки сакральности пространства не только на разных уровнях развертывания традиции (ср. традиция как память поколений, реализованная в различных материальных формах – текстах культуры [Путилов 1994, 40]), но и на разных уровнях структуры СМ: памятники образуют ее «вещный», а предания, под которыми в данном случае понимаются все вербализованные формы развертывания информационного поля СМ, «духовный» уровни.

Особенно интересны случаи, когда происшедшее оказывается соотнесенным с природным компонентом места – деревьями, камнями, источником или ручьем, что превращает их в объекты почитания. Их присутствие не исключает возможности сооружения рукотворных святынь, призванных подтвердить закрепившуюся за этим

2 Все дальнейшие примеры взяты из материалов по покшеньгскому церковному приходу, которому посвящена настоящая публикация.

местом славу. Именно соседство в СМ природных и культурных сакральных объектов позволяет рассматривать их как сакральный комплекс со сложным, внутренне противоречивым содержанием.

Противоречие, на наш взгляд, заключено в том, как распределяются функции сакральных объектов внутри комплекса. С одной стороны, высокий авторитет природной святыни, как правило, обусловленный некогда совершившимся вблизи нее чудом, привлекает к ней множество паломников. Следовательно, импульс к почитанию СМ дает именно она. С другой стороны, традиция требовала подтверждения авторитета природной святыни сооружением в непосредственной близости от нее церкви, часовни или креста. Святой памятник должен был еще раз указать, что почитание природной святыни совершается с благословения церкви.

В наши дни сакральные комплексы, сочетающие в себе природные и культурные компоненты, встречаются редко. Преобладающим является комплекс из нескольких крестов, сооруженных в непосредственной близости друг от друга (дд. Красное, Жабье).

Сказанное относится по преимуществу к «материальной» стороне развертывания структуры СМ. Однако место как таковое, а также природный или культурный памятник, закрепленный за ним, не существуют без предания, духовной составляющей этой структуры.

Предание, выстраивающееся вокруг СМ, также многосоставно. Его образуют топоним (иногда несколько топонимов) и антропоним, в «свернутом» виде хранящие информацию о его обустройстве; легенды, в том числе и направленные на «расшифровку» этой «свернутой информации», а также на раскрытие дальнейшей истории святыни [Фадеева 2002; Шеваренкова 2002]; ритуальные тексты, обеспечивающие функционирование святыни в настоящее время (под ритуальными в данном случае понимаются вербальных и акциональных «тексты», непосредственно направленных на установление контакта человека со СМ). Ритуальная сфера «жизни» СМ предполагает наличие двух составляющих: временнóй (строго определенных дней в году – праздника святыни, двунадесятых и великих праздников церковного года – и часов в сутках, к которым приурочено ее посещение) и функциональной (определяющей форму молебствия и круг святынь, посещение которых оказывается желательным в связи с конкретной кризисной ситуацией). В устном репертуаре ритуальная сфера «жизни» СМ воплощается в «нормативных» тестах, поддерживающих систему запретов, связанных со СМ, и регулирующих взаимоотношения человека и святыни.

Среди разнообразных ритуальных форм контакта со СМ – крестные ходы, молебны, паломничества по обету (в том числе и с обетным предметом-жертвой). Первые два в настоящее представлены лишь в рассказах-воспоминаниях о далеком прошлом (причина этого – отсутствие на протяжении нескольких десятилетий реальной возможности проводить массовые церковные богослужения с участием духовенства) Не утратил своей актуальности лишь обет, который в годы гонений на веру стал еще и активной формой поддержания традиции («У меня мама <…>, она хошь была партийна, но она соблюдала» – ЛАФ 2002, к. 7, № 13). Обет (в том числе коллективный) не требовал развернутого обряда. Тайный «договор», который заключали люди с Богом, устанавливая в своей деревне обетный праздник, возводя обетную святыню (часовню, крест), отправляясь в паломничество с обетным предметом по святым местам, наиболее соответствовал скрытому характеру народной религиозности, в полной мере проявившемуся в ХХ в. В итоге обет практически полностью заменил собою все доныне существовавшие ритуальные формы контакта со СМ, что не могло не сказаться на облике и характере как самой обетной традиции, так и традиции почитания СМ. Если крестные ходы и молебны предполагали некоторую

регулярность и календарную упорядоченность посещения святынь (а именно, приуроченность к праздникам), то обет возникал в чрезвычайных обстоятельствах, когда остро ощущалась необходимость преодоления обетной ситуации (зеленого неурожайного года, лесного пожара, эпидемии и эпизоотии). Это не могло не придать традиции почитания святого места экстремального характера. В наши дни обетная традиция стала более повседневной, поскольку ношение обетов к крестам и часовням по сути дела стало заменять посещение церкви (соответственно ареал обетных паломничеств сузился практически до границ куста деревень).

Таким образом, структура СМ, на всех уровнях претерпевающая серьезные изменения, оказывается динамичной, что особенно ярко проявляется во взаимодействии святынь разных типов в пределах отдельно взятых сакральных комплексов или в системе СМ целого прихода.

Типология святынь. Для выстраивания типологии святынь весьма существенно противопоставление природного / культурного. Различия природных сакральных объектов и культурных сакральных памятников сказываются практически во всем, но главным образом – в функциональном распределении в рамках единой системы. Так, пинежане не служат молебен перед деревом или камнем (хотя и посещают их по индивидуальному обету), поскольку этого не допускает церковный канон. Это означает, что наряду с оппозицией природного / культурного существует еще одна оппозиция официального / неофициального, т.е. канонического, церковного и противостоящего ему двоеверного, см. схему:

О ф и ц и а л ь н о е / н е о ф и ц и а л ь н о е культурные сакральные объекты

монастыри церкви часовни кресты ключи и источники ручьи озера камни деревья и рощи

природные сакральные объекты

На схеме типы святынь выстроены поступенно в зависимости от функциональной

значимости для сферы официальной (церковной, канонической) и неофициальной (народной) религиозности. Развертывание схемы по горизонтали отражает не только взаимодействие святынь друг с другом, но тяготение каждой к противоположным полюсам оппозиции; стрелки указывают на степень признания и потребности в конкретном типе святыни со стороны официального / неофициального (народного) православия. Развертывание схемы по вертикали демонстрирует соотношение верха и низа иерархической системы как оппозиции природного / культурного. Сведение же в единую систему вертикальной и горизонтальной осей координат позволяет заметить, что к сфере официального чаще тяготеют культурные сакральные памятники, а сфера народного православия наряду с ними принимает и природные сакральные объекты.

Естественно, что далеко не все означенные на схеме типы святынь присутствуют в каждом церковном приходе. Многое зависит от особенностей природного ландшафта, специфики исторического и социального развития входящих в него селений. Так, на Покшеньге представлено лишь четыре типа святынь – церкви, часовни, кресты, ручьи. Однако монастыри, в которые покшона ходили по обету в XIX – начале ХХ вв., хотя и

не входят в границы данного прихода, по существу должны включаться в типологию СМ Покшеньги.

Актуальность предложенной системы для современного состояния традиции почитания СМ достаточно очевидна. Ярче всего она проявляется в случаях, когда возникает необходимость замены одного святого памятника (разрушенного в советское время) другим. Потребность иметь в своей деревне СМ («Везде в деревнях есть [крест. — Л.Ф.], мы давай тоже поставим» [ЛАФ 2002, к. 8, № 22]) ощущается сегодня многими пинежанами. Жалуясь на свою неосведомленность, незнание традиций («Мы не богомолки» [ЛАИ 2002, т. 4, № 40]), представители старшего поколения часто говорят о необходимости возрождения святых памятников. Попытки вернуть к жизни даже уцелевшие храмы удаются далеко не всем. Так, в д. Земцово по инициативе одного из жителей достаточно успешно идет восстановление Рождественской церкви, а в д. Большое Кротово всерьез начать ремонтные работы в Преображенской церкви никто так и не решился. Процесс возрождения храмов затруднен еще и потому, что почти невозможен без участия духовенства. По этой причине более активно идет процесс возрождения «малых святынь» – часовен и крестов, которые издавна обустраивались не попечением настоятеля и причта приходского храма, но силами самих прихожан [Лютикова 1992, 150]. В д. Марьина жительницы своими силами восстановили на новом месте часовенку-амбарчик (правда, в их понимании это совершенно новая святыня: не случайно они не посещают ее в день св. вмч. Параскевы, в честь которой была освящена разрушенная в советские годы старая часовня).

В наши дни строительство часовни – явление редкое. Во второй половине ХХ в. на месте старых часовен пинежане обыкновенно возводили обетные кресты. Не случайно в системе пинежских СМ они заняли доминирующую позицию. Что касается природных святынь (родников – камней – деревьев), их позиции в рассматриваемой культурной традиции оказались неизменны: подобные святыни встречаются нечасто.

Типология святых мест. Систему образуют не только типы святынь (=элементы системы), но и их пространственно-иерархические отношения (=системные связи элементов), выделяющие наиболее авторитетные и почитаемые СМ. Построение такой иерархической системы возможно лишь при выявлении ареалов почитания всех СМ, расположенных на данной территории (в границах околка, деревни (поселка), куста деревень (церковного прихода), сублокальной и локальной группы). В настоящее время, когда многие деревни имеют только одну действующую святыню – обетный крест (пос. Русковера, дд. Земцово, Большое и Малое Кротово), построение такой системы для одного населенного пункта важно лишь с точки зрения оценки временной динамики традиции. Для д. Лохново, имеющей четыре обетных креста (у ручья Тоиньга; в Ручьевой новине; на Щельянской дороге; у дороги в Карпогоры между Лохново и Немнюгой), установление ареалов их почитания и соответственно распределения функций актуально и сегодня.

Реконструкция иерархической системы для всего покшеньгского прихода показывает, что главной святыней здесь является Немнюжский крест. Это подтверждают и рассказы о хождении по обету к нескольким крестам: «У нас дед разбился, дак баба тоже к трем крестам ходила – сюда, за реку и к Немнюжскому» (ЛАИ 1996, т. 3, № 233); «[А вот если из Большого Кротова кто-то оветится к трем крестам, к каким крестам пойдут? Как бы вы сами пошли?] Ак что я бы сама до себя, дак я бы в Немнюгу пошла, да тут пошла, да в Красно. Я бы к чужим крестам-то еще <…> [А почему Немнюжский Вы первым назвали? Он что самый сильный считается?] А он кабуть самый сильный. Да его как-то вот, кабуть он наш как… Кто знат… Кабуть он вот главней как-то вот пошто-то. Да. Я тоже считаю дак так» (ЛАФ 2002, к. 9, № 66). Попытаемся оценить эту ситуацию во временном ракурсе. Возможно,

крест в часовне между Немнюгой и Лохново, всегда был самой сильной обетной святыней прихода. Однако с закрытием церквей в д. Кобелево, роль главной обетной святыни стала еще более значимой. Немнюжский крест стал святым памятником, собирающим вокруг себя весь бывший приход, регулирующим современную религиозную жизнь Покшеньги.

Представленные наблюдения позволяют сделать вывод о том, что отличительной чертой пространственной иерархии святых мест является ее внутреннее многообразие, стремление к объединению сразу нескольких типов святынь. Именно благодаря их постоянному взаимодействию в рамках единой пространственной системы становится возможными такие процессы, как специализация отдельных святынь, а также замена старых сакральных памятников новыми. Эти процессы отражают как синхронный, так и диахронный срез традиции.

С учетом всего вышесказанного разрабатывалась структура атласа. 3. Структура этнокультурного атласа «Святые места Пинежья» Этнокультурный атлас «Святые места Пинежья» будет состоять из введения, трех

основных разделов («Региональные и микрорегиональные святые места Пинежья», «Локальные святые места Пинежья», «Именные святые места Пинежья»), заключения и ряда приложений.

Во введении будут изложены принципы разработки этнокультурного атласа и базовые теоретические понятия (концепция культурного ландшафта, теоретические представления о святом месте, региональная типология святых мест и др.), обосновано содержание атласа, указаны основные параметры работы (сведения об авторах, использованных материалах, грантах и т.д.).

В разделе «Региональные и микрорегиональные святые места Пинежья» будут приведены ориентационная карта, дающая представление о местоположении Пинежья на территории Архангельской обл., карта всех пинежских селений, карта двадцати церковных приходов (на момент их закрытия), а также карты СМ регионального и микрорегионального3 уровней (Соловецкий, Сурский, Веркольский, Красногорский монастыри, Никола ручей, Немнюжский, Торомский обетные кресты, Ламбас и др.). Каждое СМ будет сопровождаться комплексной диахронной и синхронной информацией исторического, фольклорно-этнографического и ареалогического свойства (ареалы почитания, маршруты паломничества), а также фотографиями.

Раздел «Локальные святые места Пинежья» станет самым объемным в атласе, поскольку в нем будет изложен основной массив исторического, фольклорно-этнографического, иллюстративного и картосхематического материала по всем бывшим двадцати приходам, начиная с верховьев Пинеги и заканчивая ее устьем.

Каждый приход будет представлен пакетом карт, в который войдут обзорная картосхема масштабом 1:100 000 (на нее будут нанесены все приходские селения и основные общеприходские СМ), картосхемы по отдельным селениям (на них будут представлены все существующие и не существующие на настоящий момент типы СМ и связанные с ними сакральные топонимы), а также картосхема престольных и канунных праздников. Каждое СМ будет охарактеризовано по структурным составляющим; отдельные рассказы, ему посвященные, будут даны в такой последовательности, чтобы представить агиографию СМ (с момента его обустройства до разрушения и возрождения).

3 Под микрорегиональными святынями понимаются святые места, ареал почитания которых выходит за границы одного церковного прихода.

Третий раздел «Именные святые места Пинежья» будет носить исследовательский и аналитический характер. Его сформирует пакет карт, на каждую из которых будут нанесены разные типы СМ (ручьи, кресты, часовни, церкви и проч.), посвященные одному святому (Николаю, Параскеве Пятнице, Богородице, Артемию Веркольскому и др.), что позволит «наглядно» выявить и продемонстрировать региональные культовые «предпочтения».

В приложении будет приведен список использованной литературы и архивных материалов, а также справочно-информационный аппарат в виде списков всех СМ края, представленных в алфавитном порядке и с разбивкой по селениям и типам; в виде таблиц будут представлены престольные и канунные праздники.

Литература: Воскобойникова 1998 – Воскобойникова Н.П. Церкви Кеврольского уезда ХVI–ХХ веков

(материалы для изучения) // Памятники архитектуры Русского Севера. Архангельск, 1998. С.57–93.

Дмитриева 1986 – Дмитриева С.И. Мезенские кресты // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1984. Л., 1986. С. 461–466.

Иванова 2002 – Иванова А.А. Концепция культурного ландшафта как методологический принцип организации комплексных полевых исследований // Актуальные проблемы полевой фольклористики. М., 2002. С.6–13.

Калуцков 2000 – Калуцков В.Н. Основы этнокультурного ландшафтоведения. М., 2000. Краткий словарь 1952 – Краткий словарь иностранных слов. М., 1952. Культурный ландшафт Русского Севера 1998 – Культурный ландшафт Русского Севера.

Пинежье. Поморье. М., 1998. Лютикова 1992 – Лютикова Н.П. Пинежские часовни по письменным источникам ХVIII–

ХХ вв. // Русский Север. Ареалы и культурные традиции. СПб., 1992. С.148–164. Овсянников, Чукова 1989 – Овсянников О.В., Чукова Т.А. Крест в культуре Русского

Севера XVIII – начала ХХ вв. (функция и семантика) // Семантика и культура: Тез. докл. всесоюзной школы-семинара по семантике культуры. Архангельск, 1989. С. 60–77.

Овсянников, Чукова 1990 – Овсянников О.В., Чукова Т.А. Северные деревянные кресты (к вопросу о типологии) // Язычество восточный славян. Л., 1990. С. 73–76.

Панченко 1998 – Панченко А.А. Исследования в области народного православия. Деревенские святыни Северо-Запада России. СПб., 1998.

Путилов 1994 – Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994. Фадеева 2002 – Фадеева Л.В. «Память пространства»: устные рассказы о святых местах в

полевых записях // Славянская традиционная культура и современный мир: Сборник материалов научно-практической конференции. Вып. 4. М.: ГРЦРФ, 2002. С. 124–135.

Шеваренкова 2002 – Шеваренкова Ю.М. Русская устная народная легенда в ее жанровых разновидностях. Дис. … канд. филол. наук. Ижевск, 2002.

Условные обозначения: АКФ – архив кафедры русского устного народного творчества филологического

факультета МГУ. ЛАИ – личный архив А.А. Ивановой с указанием года записи, номера тетради и текста в

ней. ЛАК – личный архив В.Н. Калуцкова с указанием года записи, номера тетради и текста в

ней. ЛАФ – личный архив Л.В. Фадеевой с указанием года записи, номера аудиокассеты и

текста на ней.

ПОКШЕНЬГСКИЙ ПРИХОД

В настоящее время в покшеньгский селенческий куст входят Земцово, Русковера, Большое и Малое Кротово, Жабье, Красное, Кобелево, Лохново, протянувшиеся вдоль русла р. Покшеньга (отсюда и название куста), а также д. Марьина (Марьина гора), расположенная на правом берегу р. Пинега в месте ее слияния с Покшеньгой (см. рис. 1). До закрытия покшеньгского церковного прихода все они (за исключением пос. Русковера, возникшего после второй мировой войны) входили в его состав. Границы последнего исторически менялись: по церковным источникам, до 1672 г. к нему также относилась половина пиринемских селений, располагавшихся ниже по течению Пинеги; в 1888 г. приход насчитывал 7 селений, в 1911 г. – 9.

Приход возник не позднее конца ХVI в.: первое здание Георгиевской церкви было возведено в д. Кобелево до 1590 г. С тех пор церковь св. Георгия неоднократно горела и заново отстраивалась. Такая же участь постигла и построенный позднее храм св. Николая (впервые упоминается в церковных документах в 1623 г.). Остальные церкви прихода – Преображенская в д. Большое Кротово и Рождественская в д. Земцово – построены в начале ХХ в. Службы в них проводились по престольным и канунным праздникам приезжавшим из д. Кобелево священником [престолы в д.д. Кобелево, Красное, Лохново, Жабье – Богородица (19 июля), Никола зимний (19 декабря), в д. Марьина – Девята Пятница, Никола зимний, в д. Большое Кротово – Спасов день (19 августа), Никола зимний, в д. Земцово – Пречистая [Рождество Пресвятой Богородицы] (21 сентября), Егорий (9 декабря)4]. В менее значимые праздники и воскресенья жители отдаленных деревень молились в ближайших часовнях и у обетных крестов (рис. 2, 3, 4).

Центр прихода (основные храмы, церковный клир) располагался в д. Кобелево. Здесь же находилось кладбище, на котором до середины ХХ в. хоронили умерших из всех перечисленных деревень (в настоящее время в покшеньгском селенческом кусте четыре кладбища – в д.д. Кобелево, Лохново, Большое Кротово, Земцово).

Особо чтимым святым местом, к которому с обетами хотя бы раз в жизни ходили все покшона, был Немнюжский крест-часовня (он и в настоящее время пользуется большим «авторитетом»). В прошлом у него устраивались ежегодные осенние охотничьи ярмарки, на которые приезжали жители соседнего немнюжского селенческого куста.

д. КОБЕЛЕВО

д. Кобелево была центром покшеньгского церковного прихода на протяжении

нескольких столетий. Один из ее околков до сих пор называется Погостом. В прошлом здесь располагались Георгиевская и Никольская (фото 1) церкви, жилые дома священнослужителей. После закрытия прихода в теплой Георгиевской церкви попеременно располагались школа и клуб. Холодная Никольская церковь в течение многих лет стояла запертой: в основном помещении было складировано имущество обеих церквей – книги, иконы, подсвешники и проч., а подклеть использовалась под школьный склад. Все имущество сгорело вместе с церковью в пожаре, случившемся в 1960-е гг. от молнии (одну обгорелую икону из Никольской церкви мы видели в доме жительницы д. Немнюга). На месте пожарища были выстроены новые здания школы и детского сада.

В отличие от большинства деревень, входящих в приход, обетные кресты не пользовались у жителей д. Кобелево большим «спросом»: они предпочитали посещать церковь.

4 Даты престолов приводятся по сведениям информантов.

Никольская церковь

Холодная шатровая церковь. Упоминается в 1623 г. «Новая церковь св. Николая была построена в 1705 г., а освящена по благословенной грамоте архиепископа Холмогорского и Важского Сильвестра 5 мая 1706 г. Церковь деревянная, шатровая, одноглавая, однопрестольная, с папертью, крыльцо было крыто тесом, Церковь сгорела от молнии в 1830 г. (по описанию 1891 г. – ГААО. Ф. 29. Оп. 31. Д. 154). Новая Никольская церковь была куплена в том же году прихожанами в Веркольском монастыре и была поставлена в 1844 г. на место сгоревшей. Церковь деревянная, холодная с приделом Артемия Веркольского на северной паперти. Высота церкви 16 сажен, длина с паперти 5 сажен, ширина с приделом 4 сажени и 2 аршина. По-видимому, она тоже сгорела, и новая теплая крестообразная церковь построена в 1888 г. В 1891 г. она была обшита досками и окрашена, в 1893 г. оштукатурена внутри. В 1895 г. сделано новое крыльцо и паперть. Ремонтировалась церковь и в 1908 г. Колокольня в 1686 г. была рубленой, на столбах с шатровым верхом. В 1843 г. колокольня получила завершение в виде купола с чешуйчатым покрытием. В 1884 г. она была сломана и на ее место поставили новую, на каменном фундаменте. В 1888 г. она была обшита досками и покрашена». (Воскобойникова 1998, 71–72).

Жил здесь человек по прозвищу Кобель, на другом берегу из Лохнова жил

Агафон. И вот спорили они: на какой стороне реки строить церковь. Кобель хотел, чтобы построили на левом берегу, Агафон – на правом. Долго спорили. Даже тянулись на канатах, но силы были равны. Сошлись на том, что бросят в реку икону: к какому берегу прибьет, там и будут церковь строить. Прибило икону к левому берегу. Выиграл спор Кобель. И появилась красивая церковь. По имени этого Кобеля и деревня стала называться Кобелево. А в деревне Лохново в честь Агафона назвали околок Агафоново.

(Из реферата ученицы Кобелевской средней школы Русановой Ксении, 1983 г.р.). [Какой крест или часовня для всей Покшеньги был главным?] Вот в Покшеньге-то

церковь была. Здесь у нас весь был куст: и Марьина, и Покшеньга, и… и Земцово раньше-то… Одна волость была вот, знашь, один приход был. Покшеньгская считалась главной-то. Только тоже верили ли не верили, она вот в Богородицу сгорела. Началась гроза, а кресты были металлически. А кресты-ти были не заземлёны. Обшита она такая же, как едомска. В Едоме церковь была. Обшита и бела выкрашена и всё. Я бывала в церкви в этой покшеньгской. Так красиво, хорошо всё обшито было, знаешь. А заземлёно это от креста-то не было. Гроза началась и… Крест чикнуло, и, знаешь, она и сгорела.

(Зап. в 2000 г. Л.В. Фадеевой в д. Большое Кротово от Козьминой Марии Алексеевны, 1936 г.р., уроженки д. Малое Кротово; ЛАФ 2000, к. 10, № 28).

Прибежала ко мне под окно женщина. Я уже работала директором школы. Вот в

эти годы она горела, 1960-е. Прибежала женщина. Вот в этом доме мы жили с мужем. Женщина прибежала и кричит: «Не испугайтесь! Ведь церковь загорела!» Молния сверху через крест медный (с крестом ведь стояла) и по кресту спустилась в землю. Искра спустилась. Народ сбежался. Тушить нельзя было. Она ведь летняя дак, сделана не из бревен, а из тонкого материала. Церковь как церковь, белая. Все белое. Мы стояли, тушили. Потом рухнул крест. Боялись. Туда никого не пускали. Потушить никак не было ее. Сказали, что она должна гореть. Пусть горит, а то погибнет кто-нибудь, если залезет туда.

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой в д. Кобелево от Прялухиной Анастасии Максимовны, 1918 г.р., уроженки д. Ваймуша; ЛАИ 2002, т. 4, № 89).

От молнии [сгорела – сост.]. Я не была дома. Но которые жили, говорили:

«Горит, а крест все еще стоит. Он клонился-клонился потихоньку, пока уж совсем не упал».

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой в д. Красное от Амосовой Анастасии Ефремовны, 1924 г.р., мест.; ЛАИ 2002, т. 4, № 153).

От грозы [сгорела – сост.]. Она была очень высока. Молния ударила и загорелась.

[А не рассказывали, что гроза – это как наказание Божье?] А может. Она, в принципе, церковь, была полностью опохаблена: стояли два интерната. Закрыта была, и лазили. Я помню, мы сами лазили, с луков стреляли через нее. <…> А рассуждали, как Василий Павлович (был он раньше секретарем сельсовета), потом заболел только из-за этого, что рушил церковь. Галашев. [А иконы куда делись?] Все были переселены. Тут телятник был рядом. В телятник были складены все эти иконы. Куда они потом подевались? Деревянны были в основном. Может, даже стоплены. В читальной были столики [из них – соб.].

(Зап. в 1999 г. А.А. Ивановой в д. Малое Кротово от Ермолиной Ангелины Алексеевны, 1929 г.р., мест.; ЛАИ 1999, т. 1, № 412).

Церковь не помню, а как вот с колокольни колокола сбрасывали, дак мы

думали… Продавцом была Анна Николаевна у нас. А милиционером был ее сын. Вот у Анны Николаевны отец-то… Новоявленные-то партийцы это были. Вот скидывал он. Его потом трясло.


Георгиевская церковь

Теплая шатровая церковь (была построена до 1590 г., сгорела ранее 1651 г.). «К 7 июня 1651 г. относится храмозданная грамота патриарха Иосафа на постройку новой церкви взамен сгоревшей. Следующая церковь того же посвящения построена по благословенной грамоте архиепископа Холмогорского и Важского Афанасия от 19 июня 1688 г. Храмозданная грамота на построение храма дана 19 сентября 1690 г., а освящен он был в 1691 г. Церковь шатровая, пятиглавая, с теплой трапезной. Трапезная, паперть и крыльцо покрыты чешуею. Церковь на деревянном фундаменте. Ее длина 10 сажен, ширина 3 сажени и 1,5 аршин, высота 20 сажен (по описанию 1832 г. – ГААО. Ф. 120. Оп. 1. Д.96). В 1832 г. Георгиевская церковь стояла уже на другом месте, на каменном фундаменте и была обшита досками и покрашена охрой. Она сгорела 7 марта 1888 г. Новая построена и освящена в 1895 г. Церковь шатровая, пятиглавая, в виде восьмерика, на каменном фундаменте. В ней было три престола: св. Георгия, Грузинской иконы Божьей Матери и св. Иоанна Рыльского, освященные в 1896 г. В 1901 г. храм обшили тесом и покрасили».

(Воскобойникова 1998, 70–71).

Крест в Самоедском борке Против [здания] лесничества был крест оветный трехметровый на меже. Крест

был поставлен Константином Ивановичем Клевакиным. У него сын задавился. Тот заставил поставить оветный крест, чтобы схоронить на кладбище. Ставить надо было кресты на видном месте.

(Зап. в 1994 г. К. Русановой в д. Кобелево от Щербакова Николая Федосеевич; ЛАИ 1997, т. 4, № 226).

У Клевакиных в полях был. Подальше. Он где-то на межи ставлен. Не один раз еще ставлен: ведь выбрасывают тут. В лесочке за има есть. Недавно был поставлен. Пелены принесут, деньги, то шерсть, платок какой-нибудь повешают. У кого что есть, кладут. Кому надо, берут: это не считается за грех.

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой в д. Кобелево от Щеголихиной Валентины Александровны, 1928 г.р., уроженки д. Жабье; ЛАИ 2002, т. 4, № 105).

Еськин ручей

[Есть здесь ручьи, вода в которых считается целебной?] Здесь нету у нас. Нету. <…> А, нет. Есть Еськин в Кобелеве. Еськин. Ручей идет через могильники. И вот он… Это в Кобелеве. У нас нет в Кротове. [А ходят отовсюду или только свои за этой водой?] Там свои, там свои. Да. <…> [А этот ручей считается святым?] Вот тут, Люда, дак не знаю. Быва, и не святой. Только через могильники течет, дак вот… Там ведь раньше… В Кобелеве-то была церковь. Покойных-то всех тоже отпевали, дак быва и от того и это… считают святой… святой-то. Не знаю, не знаю. А только говорят: в Еськине пугало! Малых робятишек вот мыть… Болеют ребята. Скажут: «Да робёнок отсехнё». Чахнет это, значит, болеет тихонько. Быва и какой родимец, что ли… Так надо сходить в Еськин за водой и робят… и робёнка-то и обкачивали этой водой. Вот считали целебная…

(Зап. в 2000 г. Л.В. Фадеевой в д. Большое Кротово от Козьминой Марии Алексеевны, 1936 г.р., уроженки д. Малое Кротово; ЛАФ 2000, к. 10, № 27).

[А не говорили, что вода в Еськином ручье полезная?] Лечили дак. От Еськина

воду-то брали. Она-то вообще роднична, чиста вода. Руки и лицо [мыли – сост.]. На могилы пойдут, дак обязательно возьмут этой воды.

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой в д. Кобелево от Щеголихиной Валентины Александровны, 1928 г.р., уроженки д. Жабье; ЛАИ 2002, т. 4, № 126).

д. КРАСНОЕ

На расстоянии с полкилометра от д. Красное в сторону д. Кобелево справа от дороги на угорышке в лесочке стоят три обетных креста: два небольших старых полуразрушенных (фото 2) в непосредственной близости друг от друга (на расстоянии не более 1 м), в 5–6 м за ними размером в человеческий рост новый крест (фото 3). На нем висят чулки, два платка, две пелены с вышитыми крестами, рубаха, венчик от оклада иконы. Внизу у основания крестов стоят прислоненные старые иконы со смытым дождями изображением. Видны следы посещения крестов в Вербное воскресенье и Троицу – засохшие вербные и березовые веточки. Судя по числу обетов, новый крест пользуется большим авторитетом, нежели старые. Вместе с тем, очевидно, что некоторые посетители обетного комплекса считают необходимым «одарить» каждый крест: в 2000 г. и в 2002 г. на всех трех крестах были повешены одинаковые пелены (куски розового в мелкий белый цветочек ситца с нашитыми в середине белыми крестиками). Ходят ко крестам жители д. Красное.

Когда-то на месте нынешнего крестового комплекса стояла часовня-амбарчик, внутри которой размещался небольшой обетный крест.

Комплекс из трех обетных крестов

[Я слышала, что один из трех обетных крестов ставили жёнки, среди которых была и ваша сестра?] Как раз побольше который, Поля-то и ставила. Виталий Васильевич крест делал и сказал: «Только никому не говорите, что я крест делал». Маленькие может тоже когда-то кто-то ставили. Только Поля… Я приехала в 1980 г.,

он еще новый был. И иконка была – Артемий Праведный. Вот такая иконочка: веркольский Артемий Праведный. Он ведь с Верколы. Боронил поле – и его убило грозой. Мальчик… [Получается, что крест был посвящен] Артемию Праведному! [И просили его, когда ко кресту ходили?] Да. И особенно, когда вот эти грозы. Больше-то ему поклонялись, этому кресту. Нынче кто-то, года два назад, эту иконку унес. Это нынче с того креста. Там сейчас с Богородицы большой венчик и маленький с маленьких-то крестов. И кто-то из женщин из пожилых, как веночек увидели где-нибудь на земле, дак и положили к нему. [Два маленьких креста были раньше поставлены?] Да. Они были высокие: просто подгнили и углублены. Раньше-то тут была часовня, но не точно на том же месте, но вот где-то тут освящено место, часовня. Вот и стали кресты ставить.


[В 2000г. рядом с большим крестом я подняла листок, вырванный из ученической тетради. На одной стороне его написано:] «Пожалуйста, Господи, помоги мне! Ученица…» [Далее нрзб. На оборотной стороне:] «Боженька! Господи! Помоги мне, пожалуйста, чтобы у меня папа и мама больше не пили, а то я больше не могу видеть этого. Я устала от их пьянок. Господи, помоги мне и брату, чтобы у нас было всё хорошо!» (ЛАИ 2000, т. 3, № 29).

] Часовня

Я часовню очень хорошо помню. В школу ходили, она была. Она как амбарчик. А мой амбар, как изба хорошая. Она была не очень больша. Из досок из дороженых как. Выструганы, вот как обносы. И была желтая, выкрашенная. В ней были брусочки. И он был не так что прямо на ворота поставлен, как ребром, уголочком. И открывались надвое [двери – сост.]. И крест там стоял небольшой. Я слыхала, тут говоря, один был дедушка. Дак говоря, он разбирал часовню, уносил доски к себе. С какой мыслью он убирал? Так бы не можно. Он умирал очень тяжело: буйствовал или что. Он умер в войну. А эти маленькие [кресты – сост.] уже ставлены были как обветные. И этот, повыше.

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой в д. Красное от Амосовой Анастасии Ефремовны, 1924 г.р., мест.; ЛАИ 2002, т. 4, № 144, 146).

д. ЖАБЬЕ

В полкилометре от д. Жабье на старой дороге в направлении д. Малое Кротово

стоял обетный напённый крест, к которому ходили жители трех близлежащих деревень – д. Жабье, д. Красное, д. Малое Кротово. Крест был посвящен Николе и считался «сильным» (поэтому неизменно включался в «комплексные» обеты покшон: в особо бедственных ситуациях совершали паломничество к трем крестам, в том числе к Немнюжскому

5 и напенному жабоконскому). После его разорения новые кресты были отнесены в сторону от дороги в небольшой осинник. В настоящее время там находятся три креста (два из которых действующие – фото 4, 5, а один полуразвалившийся стоит прислоненным к дереву). Расстояние между крестами 10–15 м. Воздвигнуты они были не в одно время. Более поздний (самый удаленный от д. Жабье) вытесан из живой сосны (фото 6) и считается воспреемником старого напённого креста. Как и последний, он посвящен Николе (отчего и именуется местными жителями Никольским). На время

5 Немнюжский крест расположен между дд. Лохново и Немнюга.

нашего посещения кроме многочисленных обетов на нем висела икона Неопалимой Купины.

Придорожный напённый крест

А сейчас его нету. Этот крестик… Партийцы постановили, чтобы убирать и заставляли Ивана Аникандровича (крайний дом, с этой стороны идешь, вот тут жил тракторист). Он коммунист. Заставляли, чтобы этот крест убрать оттуда. Все ходили ведь. Мы молодыми были, дак не так. Потом стали ходить. Этот крест заставили убрать. Он не поехал, этот Иван. Не поехал. А потом Коля Амосов, другой мужик, куды он свез, не знаю. И у его через год жёнка померла. Вот нельзя. Из пня крест. У него ничего не было [хоромцев – соб.], только срублен скос. Ничто не было. Там было-то для иконы стесано. И для иконы врезано. Икона стояла. В эту икону-то ребята стреляли из ружья, Витька да Ваня, когда она на кресте была. Никола. Вешали, кто тряпки, кто чулки, кто платок. Очень много вешали. Из Жабья ходили. А у Красного там свои [кресты – соб.].

(Зап. в 2001 г. А.А. Ивановой в д. Жабье от Немытовой Александры Михайловны, 1932 г.р.; ЛАИ 2001, т. 1, № 286).

Я помню: о дорогу стоял. Из чего он? Но я помню: он очень громоздкий. Я

думаю, уж это дерево, быва. Уж очень он толстый был. Крыша была, хоромцы. Икона была. Я запомнила – нету, но вырезка, как икона-то была: чтобы она в дерево так вставлялася. Углубление вот, огородка. Кто чем оветится.


Комплекс обетных крестов в осинках

Раньше крест – большой пень такой. Большой-большой. Дак вот к тому все ходили. К тому сначала ходили пню. Так пелены привяжем. А сейчас сделан в сторону. Сделал крестик… Вот эта Фекла Андреевна попросила. Татьяна, ейна дочка, попросила. Вон это из того дому мужчина (он умер), он сделал крестик в 1980 г. А второй-то крест Алексей Гаврилович с сосны срубил. Теперь стоит, крыша приколочена. Он этот пень срубил, дерево. А, говорят, с сухого дерева не рубят [крест – соб.]. Сосну так срубил и крест сделал. Тот, который потолще, ближе ко Кротову. Сосна срублена, обделал, а не сделал крышу-то. А ведь крестик, говорят, без крыши не стоит. Эти дощечки я сходила, приколотила. Без дощечек он, говорят, не настоящий крест. [А не знаете, по какому случаю он крест поставил?] А я уж не знаю. У их что-то сын, наверно, утонул. Недавно. Недавно. [А к какому кресту чаще ходят?] К обоим. Сначала к одному, а потом к Алексееву. Ходят в Троицу, потом в Здвиженье ходят, в Николин день ходят. Тот-то еще на Никольской ставлен, подальше-то [Алексеев – соб.]. Накануне Николы он ставлен. Как Никольский считаем. Мы «Воскресну» читаем, «Отче наш». Перекрестимся да почитаем, поклон сделаем. Рукой задеваем. Когды конфетину принесем, когды сушечку положим, когды копейку. У меня ноги болели, я чулки носила.

(Зап. в 2001 г. А.А. Ивановой в д. Жабье от Немытовой Александры Михайловны, 1932 г.р.; ЛАИ 2001, т. 1, № 286)

д. МАЛОЕ КРОТОВО

В полукилометре от д. Малое Кротово в сторону д. Жабье между новой и старой

дорогами на угорчике в лесочке стоит обетный крест (фото 7), к которому изредка ходят люди старшего поколения. Прежний крест стоял на старой дороге в месте

слияния соленых ключей, именуемых Солониками, и р. Покшеньга. Он был огорожен небольшой часовенкой, сбитой из досок, покрашенных в желтый цвет. После разорения старого креста жители Малого Кротова ходили за 4 км ко крестам в Жабье и Красное, пока в месте, скрытом от людских глаз, по обету не был поставлен новый обетный крест.

Крест-часовня в Солониках

Раньше-то был крестик, но не знаю, чему овечен. Крестик и часовенка в желтый цвет покрашена. В часовенке и лавки были. Она тоже была из досок, как сарайчик. Они по эту сторону стояли дороги к реке, где пастбище теперь. Небольшой [крест – сост.], в рост человека. Мы в школу ходили, дак был еще. В 1930-е гг. был еще.


[Не говорили, что с креста ничего нельзя брать?] Вот это нельзя, да. Сейчас людей

нету тех. У меня свекрова была жива. Давно. Я с ей жила. А два мужика. Они не здешние, привозные, в Сылогу возили груз. Вот крест стоит, пелены повешены. А второй-то грузчик говорит: «Володя, можно ли снять на портянки?» Это в войну, нигде не купишь. Кто замерзал, кто как. Он говорит: «Не знаю, Вася, можно ли не». Он говорит: «Я сниму, Вася, ноги заверчу. Прямо ноги замерзают. Быва, поможе Господь Бог?» А потом свекрова, вот она говорит: «Господи, Вася, ты что?» Назавтра поехали. «Володя, я повешу обратно. Не надо мене». – «Ак что? Почто?» Наверно, обратно повесил. Он снял, а назавтра повесил.

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой в д. Земцово от Земцовской Лидии Ивановны, 1925 г.р.; ЛАИ 2002, т. 4, № 41).

[А нельзя было ничего с крестов брать?] Это нельзя. Я вот слыхала, что нельзя.

Но почему, не знаю. Их много [пелен – соб.], дак около креста закапывали. И вот у нас было поручено бабушке из Покшеньги. Она сдавала. Собирала в Карпогоры в молельный дом. А чтоб ребятишки не тащили, даже около креста закапывали.


А крест тот был не там, это было поле, а он был кое в сторону дороги к речке. К

речке. Стояла часовенка, но она примерно два с половиной метра и на два с половиной… Квадратик. Точно не помню, но трёх-то, по-моему, не было. Квадратик. И вагоночкой… Не вагонкой, а просто дощечками она была околочена и в желтый цвет стенки покрашены снаружи. Изнутри это даже я не помню. Да, покрашена. Даже нащельников не было, а вот так уж, знашь, хорошо притёсано-то было, что даже шчёлочки не заметно. Да, крыша сделана и был поставлен деревянный крест. Деревянный сделанный. А кто изображен, я не знаю, но вроде как Николай Чудотворец, да. Не икона стояла, а этот крест. [На кресте вырезано?] Да, да, да, да, да. Мы малышами бегали туда, дак вот от дождя мало ли сойдемся в этой, в этой знаешь... Ну, а крест этот уброшен был после войны. Брошен в воду. У нас сплавляли лес по лесным речкам. Вот с верхоречья. Там Кавра, Сылога и всё. И вот была запонь, запонь была поставлена на Тоиньге, вот чуть подальше этого <...>. И вот леса столько наберет, что и у нас до деревни, и дальше деревни. И вот этот крест был снят и брошен. В воде мы видали его. Старичок, второй дом был после Ивана Аникандровича, старичок такой, он тоже на войне был. <…> Он поставил. На то место он поставил самодельный крест. Тоже с войны пришел и... И опять кто-то выбросил.

(Зап. в 2002 г. Л.В. Фадеевой в д. Малое Кротово от Ермолиной Ангелины Алексеевны, 1929 г.р., мест.; ЛАФ 2002, к. 8, № 3).

А вот разрушили-то после войны уже. И разрушил Зины Ряхиной отец. Он

пришел с войны и вытянул этот крест и спихнул в воду. А лес ведь тогда сплавляли. Лесу много наберется – запань. И вот этот крестик с пеленами был в середине этого лесу с пеленами вот так. [А с ним потом ничего не случилось?] Да как не случилось?! Он скоро и умер. Сын тоже умер рано... Школьники заходили, рыбаки. Все.


У нас не часовня, а крест <…>. Дедко тут, старой был мужик, это… крест-от

спилил. Спилил – мало и жил. Вот спилил, да и вот все ругали. Говорят, зацем убрал этот крест, дак вот. Он тоже, наверно, партейный был. Дак потом он сразу заболел. Крест спилил – сразу заболел, заболел и умер. Вот вишь, как с этим.

(Зап. в 2002 г. Л.В. Фадеевой в д. Малое Кротово от Чуркиной Анны Михайловны, 1931 г.р., мест., грам.; ЛАФ 2002, к. 8, № 65).

Крест в лесу

[А.А.:] Аверьянович срубил, вот этот мужик. Сосед наш. У его болела рука, и он поставил крест, оветился. [И как? Поправило?] Да. Только его спрашивать, он ни за что не скажет. [А когда он его поставил?] В 1970-е гг. [В.П.:] Там этот крестик был выброшен. После этого он снова поставил. Нет! Не он поставил. [А.А.:] Сначала Сашка Холмович поставил. Дядя Викулович выбросил, а Холмович поставил. [В.П.:] Он постоянно стоял. Он на виду стоял. Около сосны на виду стоял. И тут бабушки ходили молились. Но очень обижали этот крестик: то выдернут его, рядом поставят. Дак вот в лес поставили от людей, от людского глаза. [А сейчас туда ходят?] Дак ходят. Особенно у нас (раз уж Никольская церковь была и у нас почитают) в Николин день обычно. Обычно вот в этот день ходят. И приходят из Красного сюда бабульки. [А с Большого Кротова?] Они к своему [кресту – сост.]. И мы в Большое Кротово не ходим. [В какое время дня ходят?] С утра. Тихо. Какие-то бабульки одна одну покличет. Идут не по одному. Молитву читают, кто какую знает. Я помню (я еще маленьким был), бабушка ходила, дак с ней пойдешь. Помолилась там, молитву прочитала, постояла, денежку положит на крестик как подаяние (свечки же нет). Точно так же, как в церковь приходят. [Получается, что крест заменяет храм?] Да. У нас им пользовались как храмом. Ходили, как в церковь.

(Зап. в 1999 г. А.А. Ивановой в д. Малое Кротово от Ермолиной Ангелины Алексеевны, 1929 г.р., мест., Ермолина Валентина Павловича, 1954 г.р., мест.; ЛАИ 1999, т. 1, № 420, 421).

А это-то крест поставил это наш сосед, Николай Аверьянович. У него болела рука

и нога. И вот он оветился, что крест поставит. Вот в лесок он поставил в сторону так, от хулиганов подальше. К этому кресту и ходят. А ходят-то в весенний Николин день. Видимо, он Чудотворца Николая. А почему крест на этом месте? Это место – урочище. Называется Солоники.

(Зап. в 2002 г. Л.В. Фадеевой в д. Малое Кротово от Ермолиной Ангелины Алексеевны, 1929 г.р., мест.; ЛАФ 2002, к. 8, № 3).

Раньше по ту сторону Солоников стоял. Дорогу стали расширять, машины стали

ходить. И какой-то пьяный разъехал, разбил крест тот. Дак вот потом бабушки собрались (да быва дедушки каки были), его и перенесли по ту сторону дороги. Старые люди. Теперь и молоды ходя. Сходили к начальнику, к милиционеру. «Можно?» – «Можно». И они дали добро. И они сделали большой крест и поставили.

(Зап. в 1996 г. А.А. Ивановой в д. Большое Кротово от Козьминой Марии Алексеевны, 1936 г.р., уроженки д. Малое Кротово; ЛАИ 1996, т. 3, № 234).

Вот у нас женщина. Она в эту зиму умерла. У ей верикоз вены, ноги болели. Она

всегда ходила [ко кресту – сост.]. Оветилась: то чулки снесет, то вот новые носки, раз ноги болят, она уж на крестик несет. [А если голова болит?] Несут платок. Если руки, рукавицы несут. На все случаи жизни. На все. Скажут: «Ко кресту пелену надо повесить. Не могу ничего сделать». Могут… Даже отрезы такие без крестиков вешают. Одна старушка. Ей было даже поручено от крестов собирать деньги. Куда она их? Она была Пелагея Матвеевна из Красного. И вот она приходила и от креста забирала в церковь, в приход. <…> Я помню, с бабушкой еще ходил, рассказывала она: «Не трожь ничего. Вот нуждающимся можно, разрешается. А для пьянки – это нельзя». [А не говорили, что если кто-то идет мимо креста, должен что-то положить к нему – или веточку или грибы?] Ягоды. [А место, где стоит крест, не считается освященным?] Оно натурально не освящено. Первоначально раз часовенка стояла, оно было освящено. Суть этого креста, она, в принципе, для населения не очень непонятна. Раз была часовенка, то это не считается как оветный крест. Это как молельный дом. И батюшка и все могут. А просто это все разрушено так. Этот крест люди сами по себе поставили вместо церкви, вместо часовенки. Люди сами поставили, чтобы им можно было куда-то прийти.

(Зап. в 1999 г. А.А. Ивановой в д. Малое Кротово от Ермолина Валентина Павловича, 1954 г.р., мест.; ЛАИ 1999, т. 1, № 423).

д. БОЛЬШОЕ КРОТОВО

На краю угора, на котором расположена д. Большое Кротово, стоит церковь

Преображения Господня (фото 8). Сделанная из лиственницы около ста лет назад она неплохо сохранилась. Инициатором ее постройки был местный зажиточный крестьянин Зиновий Никитич Кобылин, уезжавший на заработки в Петербург, скопивший по тем временам (последняя треть ХIХ в.) немалое состояние и завещавший часть своих сбережений на строительство храма: «Тысяча восемьсот девяносто шестого года двадцать шестого декабря. Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Я, нижеподписавшийся крестьянин Архангельской губернии Пинежского уезда Никитинской волости Кротовского селения Зиновий Никитин Кобылин <…>. Благоприобретенный же капитал мой, находящийся на хранении в Государственном банке по расписке оного за № 723250-ой, заключающийся в двух временных свидетельствах на 4 % государственную ренду в 1000 рублей и 500 рублей (всего 1500 рублей), предоставляю в полную и необлагаемую собственность находящейся в Кротовском селении часовни во имя Преображения Господня, на каковые деньги я завещаю достроить на том же месте вместо часовни деревянную церковь во имя Преображения Господня» (из духовного завещания Зиновия Никитина Кобылина, хранящегося в семейном архиве Кобылиных, д. Большое Кротово; ЛАИ 1999, т. 1, № 2). После его смерти завещание долго оспаривалось братом покойного, так что к строительству храма приступили лишь во втором десятилетии ХХ в.

Церковь была летней: священник приезжал из д. Кобелево в летний канун (9 июля), и по завершению молебна обходил крестным ходом все поля с обязательным посещением обетного креста, воздвигнутого Дмитрием Яковлевичем Кобылиным на Шумиловской дороге. Вообще несколько поколений семейства Кобылиных были благоустроителями святых мест в своей родной деревне: Преображенская церковь построена по инициативе Зиновия Кобылина, крест на Шумиловской дороге поставил Дмитрий Кобылин, а на Долгих полях (на Кобылинской новине) – Афанасий Кобылин.

К сожалению, эти кресты не сохранились до наших дней. На месте последнего, воздвигнутого по обету во время пожара 1962 г. и срытого при мелиорационных работах, проводившихся в д. Большое Кротово в конце 1970-х гг., несколько лет назад И.Н. Чуркин поставил новый (фото 9). По старой привычке местные жители называют его Кобылинским.

После закрытия церкви и расположенной рядом с нею через дорогу часовни Преображения Господня в них размещались складские помещения, а позже клуб и кинобудка. Со строительством нового клуба церковь долгое время стояла заброшенной. В 2000 г. по просьбе местных жителей она была вновь освящена священником Веркольского монастыря.

Преображенская церковь

А на Кротовом церковь на той стороне [в Малом Кротово – сост.] хотели строить. Спустили икону, а ее к Большому Кротову прибило.

(Зап. в 1972 г. Н.Б. Ивановой, Б.Ю. Ивановым в д. Земцово от Земцовской Александры Федотовны, 1912 г.р., мест.; АКФ 1972, т. 20, № 61 – ФЭ 14 : 5052).

Кротовцы хотели церковь строить на той стороне [в Малом Кротово – сост.]. И

спустили икону по реке. И она остановилась здесь, на этой стороне. Так и построились. (Зап. в 1972 г. Н.Б. Ивановой, Б.Ю. Ивановым в д. Земцово от Земцовской Маремьяны

Северьяновны, 1916 г.р., мест.; АКФ 1972, т. 21, № 49 – ФЭ 14 : 4689). В 1911 г. были оформлены документы. У Афанасия, у Агафьи [Кобылиных –

сост.] были. Собирали [средства – сост.] по деревне. И кто-то выделял еще часть. Закончили ее в 1915 г. Наши строили мужики. Лес возили с той стороны, с залесья, с Захаркова ручья. А потолок топор не берет, искры летят. [Колоколов много было?] Три было: один побольше, два небольших. Большой иконостас. [Когда была служба?] В канун. [Откуда приезжал священник?] С Кобелева. С херувимами ходили вокруг полей. Сколько есть полей, все обходили. У креста служили, в новинах служили.

(Зап. в 1999 г. А.А. Ивановой в д. Большое Кротово от Галашева Гаврилы Алексеевича, 1916 г.р., мест; ЛАИ 1999, т. 1, № 264).

Вот я помню церковь. Я еще мала была: два года было. Канун у нас был 9 июля.

Сколько народу было, все пошли. Потом пошли по этой дороге по Шумиловской ко кресту. Иконы сколь светлы! Новы! Беленько первый раз [в церкви – соб.] дак. У нас тата строил. И вот дедушка строил. Дак ведь не одны они. Тата у нас такой сильный был! Мама говорила, что по пять копеек платили: на себе носили бревна. <…> У нас Афанасий говорил: «Артамонушка иконы писал. Жил у нас».

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой в д. Большое Кротово от Кобылиной Агафьи Ефимовны, 1919 г.р., мест.; ЛАИ 2002, т. 4, № 2).

Ты ведь знаешь, церковь у нас какая была. Колокол был такой! Я помню. А эту

веревку привязали, так тягали этот с крестом купол. Веревку привязали. Приходили мужики, и надо же было всема. Он около тонны был. И как был затянут туда? А потом, когда его оттуда, дак он даже крышу обломил с той стороны, опихнули его. А куда его увезли, не знаю. Мне годов 6–7 было. И каки были иконы! Каки хороши! И куда все увезли?! Я хорошо запомнил. С матерью ходил. Все тут собирались. Много-много народу. Где-то в Пасху. У-у! Как этот колокол затвердит! [А кто церковь разрушал?] Местные. Сельсовет Здешние мужики. Вот в том доме секретарем был Николай Кобылин. Все местные мужики, комсомольцы нарушили. Таку веревку привязали. Срыли весь купол. Я ведь тут же был. Тоже помогал. Это ведь в каких годах? Забыл я. За веревку держался. Тоже тащил. У активных, кто церковь больше всех рушил, жизнь

не сложилась. А тут один. На год меня старше был, с 1923 г. И ходил, эти иконы топтал. А потом у него ногу кзади так притянуло! Понимаешь, долго он не ходил. Вот, говорят, за это, что он иконы топтал. Свой, кротовский он. Года два как умер. Он после этого был председателем сельсовета – Галашев Анатолий Андреевич. Вот он топтал иконы-ти. А потом у него все лето притянуло совсем ногу.

(Зап. в 2002 г. В.Н. Калуцковым в д. Большое Кротово от Поликарпова Ивана Николаевича, 1924 г.р., мест.; ЛАК 2002, т. 1, №№ 1–3).

Говорили, что там корыто пада сверху. Лично меня не пугало. Сверху падает

корыто. Падает и заставляет тебя стирать. Вот так говорили раньше. Но мне не пришлось. Только слышала, что: «Не ходите в полночь в клуб [бывшую церковь – сост.]: там корыто падает, тебя заставит стирать». [А как церковь закрыли, в ней сразу открыли клуб?] Не знаю, в каком году. Наверно, как советская власть пришла. Стали иконы… Анатолий топтал иконы Галашев – охромел. Ноги заболели. И он теперь помер. [Как Божья кара?] Да.

(Зап. в 1996 г. А.А. Ивановой в д. Большое Кротово от Козьминой Марии Алексеевны, 1936 г.р., уроженки д. Малое Кротово; ЛАИ 1996, т. 4, №№ 2–5).

[Н.П.:] Вот у нас из деревни, дак и теперь ишшо живой, наверно. [М.А.:] Он умер,

умер. [Н.П.:] Дак вот до смерти корчился ногами: отказали. [Топтал иконы ногами?] [М.А.:] Да. Да. Да. [Н.П.:] Доказывал, что он атеист такой. Председатель сельсовета был. Анатолий Галашев. [М.А.] У нас мама рассказывала, как сбрасывали колокола. Так и простонала земля. Вот колокол-то голос какой!

(Зап. в марте 1999 г. А.А. Ивановой в д. Большое Кротово от Козьминой Марии Алексеевны, 1936 г.р., уроженки д. Малое Кротово, Козьмина Николая Петровича, 1937 г.р., мест.: ЛАИ 1999, т. 1, №№ 58–59).

[В разговоре о судьбе местной церкви М.А. заметила, что ее стали «разносить по

рукам»: у одного мужика, унесшего церковные обносы с окон, в прошлом году на Спасов день утонула жена] Люди сразу говоря: на обносы взяли, потому. Тем более, что они освящены.

(Зап. в марте 1999 г. А.А. Ивановой в д. Большое Кротово от Козьминой Марии Алексеевны, 1936 г.р., уроженки д. Малое Кротово; ЛАИ 1999в, т. 1, № 56).

Преображенская часовня

Я помню. Она была на той стороны [через дорогу от церкви – соб.]. Маленька. Как начали кино катить [в церкви напротив сделали клуб – соб.], движок стоял у киномеханика в часовне. И тут протянут провод был. Дак это после войны было.

(Зап. в 2002 г. В.Н. Калуцковым в д. Большое Кротово от Поликарпова Ивана Николаевича, 1924 г.р., мест.; ЛАК 2002, т. 1, № 4).

Была [часовня – сост.]. Гора идет от Ольгиного [Ермолиной – сост.] дому, дак

она на этой стороны. Амбаруха такая старенька-старенька. Отсюда идти, на левой стороне. Прямо под церковью. Она стояла к дороге, как дорога-то спускается. [В какие годы срыли ее?] Не помню. В 1937 г. что ли?

(Зап. в 1999 г. А.А. Ивановой в д. Малое Кротово от Ермолиной Ангелины Алексеевны, 1929 г.р., мест; ЛАИ 1999, т. 1, № 413).

Крест на Шумиловской дороге

Это на Долгих-то [полях – соб.] крест стоял да в Кобылинской. Оветной. Это ставил… Агафья [Кобылина – сост.] говорила: «Мой свекор ставил – Дмитрий Яковлевич Кобылин на Шумиловской [дороге – сост.]». Увезли мелиораторы. Один в

Кобылинской новине, другой на Шумиловской дороге. [А на Кобылинской кто ставил?] Там тоже они. Ихний. Затея тоже их была. Там высокий был крест. Метра три. Его едва достали из земли. На Шумиловской дороге стоял. Дерево было. [А почему они поставили кресты?] Овешшались. И после того, кто заболеет, все ходили, пелены вешали, клали оветы. Не знаю, кого просили, только ходили молились тут. Группами ходили на наши-то праздники больши – Спасов день, канун6.

(Зап. в 1999 г. А.А. Ивановой в д. Большое Кротово от Галашева Гаврилы Алексеевича, 1916 г.р., мест; ЛАИ 1999, т. 1, № 393).

Ко кресту ходил каждый. [Получается, что крест в чем-то заменял церковь?] Да. И

особенно в праздники: вот в Спасов день, в канун, в Троицу. Собирались старые, вот я помню, всема шли: «Пойдемте ко кресту». Пойдут все ко кресту. Вот на праздник скажут: «Я пелену повешу». И много. В праздник сходишь – много пелен. В Троицу дак с веточками ходили., втыкали ко кресту и ложили. Делали какие-то палочки. Вешивали. Вот у меня Васька родился, я к Тихоновне ходила: «У меня мальчик родился, дак у него ручка не действует». А Тихоновна мне тоже говорит: «Ручка болит, дак ручку сделай да повешай на крест». <…> Меня мама так учила: «Идете мимо креста, с креста ничего не берите. У креста есть хозяин. И он вам спокою не даст. Будет ночью ходить и говорить». [А что это за хозяин?] Не знаю, кем быва. Бог или какой-нибудь святой. Хозяин креста – какой-нибудь святой. [А освящали кресты, когда ставили?] Бабушки, быва, и освящали. А вот в 1960-м г. у нас Татьяна все руководила, Ольги Ивановны мать. Она молитвы какие-то знала, детей в шаецках купала и головку мазала. А только это держали в тайне. Все скажут: «Бога нет! Бога нет!» А тайком-то все ходят и пелены вешают. И чего только не вешают. Да и все верят. Как трудно-то придется, так Бога вспомнишь. <…> А трусы. Дак я думаю, не знаю, кто и повесил. А с парнем было подшучено: он женился и не работало у его. И вот одна женщина и научила. Ходили к женке той, и она сказала, что над ним подшучено: «Вы сходите и сделайте вот это». И потом дети появились. У нас дед разбился, дак баба тоже к трем крестам ходила: сюда, за реку (на Солониках в Захарковом ручье) и к Немнюжскому. Тридцать, быва, лет.


Крест на Кобылинской новине

Афанасий Кобылин сделал. И там была целина и новина. И чтобы никто не знал, никто не видел, что поставил оветный крест. Ихние новины были: Исакова да Кобылинска. Молились. Советска власть порато-то не вникала. [А в какие годы ставлен крест?] В 1960-е гг. После пожара вот сразу. Лес горел. И вся деревня оветилась: если в Кротово не зайдет пожар (подвигался ведь уже сюда, выносить уж вещи начали). Собрались женки и сказали: «Оветимся. Будем навещать этот крест». Не дошел пожар. И они стали ходить. В Кобылинской-то до этого не стоял. Этот с 1960-х гг.


Вот по какому поводу. Вроде пожар здесь раньше был, дак у нас Иван

Александрович был здесь заведующим всем хозяйством-то сначала. Дак вот пожар-то когда был, и вот не знают. Деревня чуть ли не сгорела. «Надо, – говорят, крест поставить да освятить». И вот обветились вроде, что крест поставить и в этот день всегда отмечать: ходить ко кресту-то. Дак пожар уж почти закончился, крест-от

6 В д. Большое Кротово канун отмечается 9 июля.

поставили. А обветились во время пожара. Потом закончился как-то. Не знаю, как он закончился: я не была ведь здесь. Не знаю, кто поставил. Ивану-то Александровичу сказали, что: «Разрешите». Тогда ведь все божественное запрещали. Дак: «Разрешите поставить крест». Он: «Ну, ставьте. Что с вами сделаешь?! Народ большинство дак просит. Ставьте крест». И поставили. Ходили. Дак поклонимся, помолимся. Там иконка была. Две иконки-то были. Один был крест такой медный. Дак потом-то утерялся крест: кто-то снял его. А после была такая икона в рамочке. Не знаю, кто там: Богородица кака или кто. Я мало внимания обращала. Я ведь член партии была тоже. Он в новинах был.

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой в д. Большое Кротово от Кобылиной Анны Петровны, 1914 г.р., уроженки д. Еркино; ЛАИ 2002, т. 1, № 1).

У нас Гаврила Алексеич при смерти был, там в Кобылинску вешали. Дак пелену

повесили, овешшались – и теперя живет. (Зап. в 1999 г. А.А. Ивановой в д. Большое Кротово от Галашевой Екатерины Нестеровны, 1917

г.р.; ЛАИ 1999, т. 1, № 393). Чуркин быва и поставил [новый крест вместо убранного мелиораторами – сост.].

Новый Заменил. У них погиб зять, и они вот в трауре. И вот он поставил крестик. (Зап. в 1996 г. А.А. Ивановой в д. Большое Кротово от Козьминой Марии Алексеевны, 1936 г.р.,

уроженки д. Малое Кротово; ЛАИ 1996, т. 3, № 233). [т. Маша, а Вы ходили в этом году к оветному кресту?] Я и по случаю ходила, в

Радуницу утром. Копейку положила, поклонилась. И потом, как корову выпускать: «Власий да Федосий, да Егорий Храбрый, сохрани нашу скотинушку. Кормите да поите да домой гоняйте!» [А к вашему кресту только кротовцы ходят?] Да. Да. Да. Кротово. Теперь приезжи все на могильники ходя, а ко этому кресту нет. Те, старушки, которые оветились в 1960-х гг., они уже все вымерли. Разве Окся да сватья, да Лиза с Забора сходят когда. [А молодые?] Равзе коров гоняют, дак тоже пройдут. Раньше старые-те старушки ходили. У нас мама ходила и поклонялась каждый праздник.

(Зап. в 1999 г. А.А. Ивановой в д. Большое Кротово от Козьминой Марии Алексеевны, 1936 г.р., уроженки д. Малое Кротово; ЛАИ 1999, т. 1, №№ 23–24).

Я уж была четвертый или пятый раз. Я перву вешала пелену: мама болела,

повесила пелену. Тут Костя [покойный сын А.Ф. – соб.] заболел. Мне кто-то говорит: «Сходи ко кресту да потри пеленами» Я ко кресту пришла одна. Тоже ведь молода, стыдно было. <…> Дак вот первый раз. Второй раз… Сколько горя всякого схватила! А нынце-то… Так говорю: стары – лихо сходить ко кресту. Позвала Нюру. А накануне-то говорю: «Уже сошью пелену». Такого ситцю не нашла, а платок. Крестик нашила. И чтобы в этот день… Оветилась, чтобы не работать в этот день. Оветилась сама на 14-го Спаса. [Ко кресту сейчас ходят старые, молодые?] Молодые: «Лихо, – говорят, – нам». Ведь мы-то уж стары. Раньше бабки все ходили. Я тоже говорю: «Жёнки, лихо нам. Надь ходить: ведь есть Бог на земле». [Как Вы ведете себя у креста?] Помолиться да поклониться. [А не слышали, кто крест поставил?] Раньше у Агафьи ставил Афанасий. А сейчас, я не знаю. [Это не его крест?] Не его. Он тут же стоял же. Он, быва, теперь кабыть немножко пониже. <…> Иконка была врезана. В какой день ходишь, скажут, такую иконку надо. Ефремовна да тета Настушка, да их соберутся жёнки в канун, пойдут ко кресту, на кладбище. [Ходили, потому что церковь была закрыта?] Да. Да. Кабы церковь была, дак они к церкви пушше-то. И крест-от, знаешь, тоже считают – надо сходить.

(Зап. в 1999 г. А.А. Ивановой в д. Большое Кротово от Галашевой Александры Федоровны, 1930 г.р., мест.; ЛАИ 1999, т. 1, № 107).

пос. РУСКОВЕРА

В полкилометре от леспромхозовского пос. Русковера, выстроенного в

послевоенное время, в стороне от дороги стоит обетный крест, к которому ведут специальные мостки (фото 10). Место вокруг креста обустроено: сделаны лавочки, чтобы пришедшие помолиться могли отдохнуть. Крест поставлен относительно недавно местными жительницами, уроженками соседних деревень Малое и Большое Кротово. Мотивацией возведения креста было страстное желание иметь рядом с домом место, куда можно прийти, как в церковь, помолиться и попросить Бога о помощи. Эти же женщины следят за тем, чтобы никто не порушил крест, ведают казной (денежными пожертвованиями), которую время от времени передают в Веркольский монастырь или на подворье Веркольского монастыря в с. Карпогоры.

Ко кресту ходят только жители пос. Русковера. На момент посещения мы застали следующие «подношения» кресту: две пелены, деньги, конфеты, литые из олова маленькие крестики, оловянные и пластмассовые пуговицы, школьный пенал, зеркальце, черничные кустики, грибы, маленькие бумажные иконки (Корсунская Божья Матерь, Николай Чудотворец, равноапостольный князь Владимир).

Крест

На все была причина. Вот скажут: «Это от того-то, это от того-то». Ставили. Русковера-то существует с 1950-х гг. Недавно поставили старые женщины. Ни храма, ничего. А кто с болезнью, кто с верой, кто с чем. А ведь надо сходить: «Можно ли нам крест поставить?» И разрешили им. Не знаю, кто. Быва, Санька Анисимова да тетя Надя Уварова? По-моему, они ходили. Крест как храм. К кресту сходишь, изольешь свою душеньку. Кто ходит, дак и не славится.


Ну, сначала у меня брат умер. Вот Александра, невестка-то, здесь есть… Мы что-

то ходили-ходили. Я говорю: «Саня, поставим какой-нибудь где-нибудь в местах». Поставили такой сходили столбик да вот таку палку да. Она плат повесила, пелену таку. Там, говорят, кто-то поставил крест ли, кто-то. Мы с Александрой, с невесткой-то… А потом мы вот и решили с жёнками тут поставить вчетвером. [Значит, сначала вы поставили другой крест в память о брате?] Брат умер, вот, думаем, что вот уже… Кто его знает… Осталось трое детей. Давай поставим сами крест. И вот мы с ей поставили там не крест, просто такой пень стоит и поперечинку так положишь, платок повесишь да и всё. [И за сколько лет до этого нового креста вы с невесткой ставили крест?] За год. [А идея поставить новый крест возникла только после этого?] Да, поставили.

(Зап. в 2002 г. Л.В. Фадеевой в пос. Русковера от Земцовской Анны Николаевны, 1930 г.р., уроженки д. Лохново, грам.; ЛАФ 2002, к. 8, № 29).

Вота соседка, Анна Николаевна, она что-то вот тоже, что всё такое: «Сейчас

можно молиться, можно в церковь ходить, можно что, а у нас церкви нету. В Верколы далеко». Я говорю: «Надо здесь нам поставить». Мы заказали… Тут мастерская была, она сгорела… Заказали мужчине крест, он нам сделал, дак вот на крест положили вот кто сколько положит денег. Я раза два… Мы с концертом ездили в Верколу, дак я один раз… Первый раз не самому попу там отдала деньги. Дак немного тут было. Быва, рублей девятнадцать с чем-то. А потом второй раз самому ему отдавала. <…> Так вот просто на церковь. А сейчас у меня есть пятьдесят с чем-то рублей. <…> Думаю,

сейчас у меня планы-ти на эти деньги-то бы разве. <…> Купить краски и крест бы покрасить, чтобы он не так гнил. Дак вот не знаю.

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой, В.Н. Калуцковым, Л.В. Фадеевой в пос. Русковера от Ступиной Аксиньи Константиновны, 1931 г.р., уроженки д. Большое Кротово, грам.; ЛАФ 2002 к. 8, № 4).

Место выбирали тоже мы с соседкой с этой. А ставили… Нас четверо ставило:

Лохновская Александра и Воронина Анна… Мы вчетвером. У этой на второй год или на первый, она… у ней руки все выкоробило да все дак. Только она тоже чего подсказывала. И я немножко-то прикинула. Ведь его надо поставить-то тоже, чтоб правильно смотрел-то, глядел-то, а не куда попало. Что туда глазами-ти вот этого иконку ли, чего ли… В ту сторону ли, как ли… Я немножко-то по-кротовскому (я сама-то с Кротова). Так там стоят кресты-ти… Дак я немножко-то сориентировалась, посмотрела там, как. <…> А мы специально его поставили, он… надо, чтобы он был на перекрестке четырех дорог. [А почему?] А вот не знаю. Так надо вот ставить-то его. А у нас только три. Четвертой нет… Ак эта дорога пускай… эта идет так и туда, ну вот котора в Русковеру идет, а он ведь в центре тут стоит так. И туда дорога. [В Кротово?] Да. Тут о реку. А потом тут тоже постарше женщина была, в Троицу-то приходила дак. <…> Он не освещенный <...>. А потом тут постарше-то женщина, у ней святая вода была, она из церкви брала, ак этой святой-то водой мы облили, немножко так вот тряпочкой смочили всего. [Значит, если крест не освящен, он считается бесполезным? К нему не ходят?] Да, да, да. Ак ходить бестолково. <…> И иконки вешали, только бумажные. Дак иконки-ти обгорают, да вот под дождем да всяко, да… [А когда приходите ко кресту, есть какие-нибудь особые правила поведения? Молитвы какие-нибудь читаете?] А мы придем, так скажем: «Мы опять к тебе в гости пришли» [смеется]. У нас книжка вот есть, мы в Верколу-то ездили, дак когды возьмем, почитам… Первое-то время часто ходили… <…> Ак через неделю, да, да… Ну, когда и через две… А в праздники-ти, дак и в Троицу обязательно сходим, да в Победу сходим, да еще у родителей умёрших какая-нибудь память или опять это в родительскую субботу, да вот тако… Когда как… [То есть как в церковь в городе ходят, так и вы ко кресту?] Да, да, да, да. К этому придярживаемся. [А есть у вашего креста свой праздник? Вы свой крест никакому святому не посветили?] Никакому. Почему-то нет. У нас общий.

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой, В.Н. Калуцковым, Л.В. Фадеевой в пос. Русковера от Ступиной Аксиньи Константиновны, 1931 г.р., уроженки д. Большое Кротово, грам.; ЛАФ 2002, к. 8, № 7).

д. ЗЕМЦОВО

Рождественская церковь, построенная в 1902 г. и некогда приписанная к

Георгиевской церкви д. Кобелево, до сих стоит на крутом берегу Покшеньги в самом центре деревни (фото 11). После закрытия в ней располагался клуб. Ныне она активно восстанавливается на средства бизнесмена, уроженца этих мест, при поддержке местных жителей. Рядом с церковью под угором у реки стоит Рождественская часовня, напоминающая рубленый амбар (о прежнем статусе здания помнят лишь старожилы). Некогда в церковный комплекс входил и не сохранившийся до наших дней обетный крест (он стоял возле церкви на месте, где позже был выстроен мемориальный памятник солдатам, погибшим во время второй мировой войны). Новый обетный крест (фото 12) поставлен на окраине деревни, в Верхней новине (сейчас территория вокруг него активно застраивается домами, так что в настоящее время крест находится внутри деревни).

Рождественская церковь

У нас раньше семь мужиков было с женками с ребятами в Земцово. Земцово-то на Русской вере было построено, перестраивались на Вейско. Поля там, Дворищо называется. А спокою не давало, что-то не ладно. Спустили икону. И икону кверху понесло. Где церковь, тут и прибило. Тут и построились.

(Зап. в 1972 г. Н.Б. Ивановой, Б.Ю. Ивановым в д. Земцово от Земцовской Александры Федотовны, 1972 г.р., мест.; АКФ 1912, т. 20, № 61 – ФЭ 14 : 5052).

Деревня-то была ниже. <…> Дак это вот тут косик есть. Дак как поедут за реку,

лошадь утонет всё. Да, да. Как на лошади поедут за реку, лошадь утонет. Не знаю о лодку или как ли… Я думаю, наверно, о лодку только… Лошадь только всё равно утонет. И стали переносить ей вот еще куда… куда бы, чтобы было спокойнее, дак всё. И спустили икону. С того места спустили икону. Икона не… не… не пошла книзу по течению, а пошла… или ветер был ли што… Вот мама тоже так вот сказывала. Из церкви… Вот икона-то влилась вот в это место. И, наверно… Вот, наверное, вот церковь-то тут, наверно, вот и ставили… <…> И вот до сих пор всё в этом. И стали переезжать. «Там домов уж эко много было», – она говорит. Еще не полностью. Это ей сказывала бабушка Варвара. У ей была бабушка по отцу.

(Зап. в 2002 г. Л.В. Фадеевой в д. Земцово от Земцовской Лилии Осиповны, 1931 г.р., уроженки д. Карьяполь, в д. Земцово живет с 1942 г.; ЛАФ 2002, к. 7, № 10).

После революции ломали церковь. Купол с маковки так и подрубили. А рубили

коммунисты (надо ведь было кому-то). Земля так и стряслась. Василий-то Павлович тоже ломал. Сейчас, говорят, у него нога болит. А старухи: «Околевай за церковь!»

(Зап. в 1972 г. В.А. Рябчиковой, Н. Масловой в д. Земцово от Земцовской Маремьяны Григорьевны, 1904 г.р., мест.; АКФ 1972, т. 28, № 41 – ФЭ 14 : 6084).

Рождественская часовня

Анбар деревянный поставленной наподобие часовни <…>, рублен с испода по полу поболе полусажени, до потолку поболе сажени, при нем паперть в длину сажень, в ширину как помянутой анбар, крыт тесом на два ската, креста на нем нет <…> в нем одно окно. (Лютикова 1992, 29).

Раньше деревня наша была в поле. А сидник (водяной)… Это сейчас он

смиреный… Ел коров и лошадей. Пустили люди иконку: где же деревне быть? А она поплыла против течения. И где она остановилась, поставили часовенку. На том месте и деревня стала.

(Зап. в 1972 г. В.А. Рябчиковой, Н. Масловой в д. Земцово от Земцовской Маремьяны Григорьевны, 1904 г.р., мест.; АКФ 1972, т. 28, № 39 – ФЭ 14 : 6083).

Тут часовенка была. Она и сейчас стоит. Когды попа нету, так в часовню ходили.

Там окошецько: молились или быва носили подать каку. Там, быва, покупали свечки или что. Я-то не бывала. Я это не запомнила.

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой в д. Земцово от Земцовской Лидии Ивановны, 1925 г.р.; ЛАИ 2002, т. 4, № 33).

Крест у церкви

Крест был вот за магазином-то как раз вот где вот дровенник, около того места. Дак спилили. Не знаю, что не понравилось. И тех мужиков уж давно нету. Да, вот говорят: «Грешники вы». А его делали вот, сюда-то переносили, тоже оветный день был. Два года ведь у нас зеленые годы были, дак оветились. Нынче будет девятнадцатого-то этот… Спасов день, второй-от. Девятнадцатого он в Кротове в Большом-то вот праздник. Дак вот женщины оветились, и мужики сделали. И они

несли, носком его унесли, на то место поставили. Это было так, наверно, в 1940 г., сколь… в каки годы-ти были… Было… Да, в те… В 1944-ом, в 1945-ом. Да. Вот перенесли, в то место поставили. [То есть два голодных года было?] Два голодных года было. Хлеб-от такой шел первой-от вот год. Хлеб-от какой шел, зерно-то како налилось да всё. Ведь Петров день был. <…> Дак мама приехала и говорит. Говорит: «Заморозок какой! – говорит. – Дак ведь прямо в рукавицах руки мерзнут». Да. До пяти, наверно, градусов ли как. Летом! В Петров день! В Петровскую ночь. С 11-ого на 12-то. И пошли все смотреть. Дак вот стоят вешки. Вешки вот. Всё вытекло зерно. Зерно-то наливалось. Вот. Вот, вот, вот. [И после этого положили овет?] Да, положили. <…> И стали, хошь и потом, стали его никогда не работать. <…> Не знаю, куда его уткнул, тут уж не могу сказать. Куда его девали, кто его куда, а был вот с того места спилен. Кто его спилил, тоже вот не помню мужиков-то. Только говорят, что вот нету их.

(Зап. в 2002 г. Л.В. Фадеевой в д. Земцово от Земцовской Лилии Осиповны, 1931 г.р., уроженки д. Карьяполь, в д. Земцово живет с 1942 г.; ЛАФ 2002, т. 7, № 11).

Был раньше крест, вот где церковь-то. Клуб наш был, дак, значит, по ту сторону

(где обелиск теперь стоит, в том месте стоял крест). И мой дядюшка двоюродный, будучи председателем и коммунистом… Райком партии приказали убрать (в глазах у правления колхоза [стоял крест – соб.]). Он пригласил, значит, одного паренька молодого: «Пойдем-ка, Ваня, спилим же». Спилили. И уж это поверье или действительно Бог так наказал: дядя Василий до конца жизни до самой мучился ногами (ноги стали отказывать), а этот сумасшедший стал, молодой-то паренек. И таким вот ненормальным умер.

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой, В.Н. Калуцковым, Л.В. Фадеевой в д. Земцово от Земцовского Павла Михайловича, мест.; ЛАК 2002, т. 1).

Крест в Верхней новине

[А почему этот мужчина поставил крест? Он овет дал?] А я вот не знаю, кто. Или Саша тут или кто ли. Первый раз дак мне просто Марфа Афанасьевна: «Виктор, сделал бы ты там, укрепил его: упал крестик-то». А я таким же образом укрепил, поставил. Досочки я не менял. Старые только заотпадывали, я гвоздиками прикрепил. А это уже доски кто-то кроме меня. Доски и вот низ.

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой, В.Н. Калуцковым, Л.В. Фадеевой в д. Земцово от Земцовского Павла Михайловича, мест.; ЛАК 2002, т. 1).

д. ЛОХНОВО

д. Лохново расположена на берегу р. Покшеьга. Дома вытянулись в два порядка

на несколько километров и сгруппированы в ряд околков (некоторые из них местные жители именуют деревней). Такая пространственная организация селения не могла не сказаться на формировании ареалов почитания местных святынь: обетные кресты, возводившиеся в разное время, четко распределены между жителями разных околков. Так, жители околка Лохново считают крест в Ручьевой новине почти домашней святыней. Они посещают его в трудной ситуации, следят за его состоянием. К нему же ходят жители соседнего околка Щелье. В околке Лохново живет и семья Ступиных, которая имеет свою собственную обетную святыню – крест у ручья Тоиньга. Он находится в двух-трех километрах от деревни, имеет сугубо семейный статус и не посещается другими жителями. В настоящее время святыня почти забыта.

Широко известен в д. Лохново крест на Щельянской дороге. Поводом для его сооружения стала гибель нескольких лохновских девушек. Крест был поставлен семьей

одной из них, однако стал посещаться всеми жителями центральных околков (Смоленец, Щербаково, Агафоново).

Большую роль в жизни д. Лохново играет Немнюжский крест. «Своей» святыней его считают по преимуществу жители околка Хидгора (они не ходят к другим крестам). Высокий статус этой святыни для всей деревни и прихода в целом особо подчеркивается информантами. Некогда здесь была часовня с большим обетным крестом, в которой регулярно служились молебны, а в часовенный праздник устраивалась ярмарка. Не случайно все попытки разорить СМ оказались безрезультатными: после разрушения часовни здесь был сооружен новый обетный крест.

В беседах с жителями Лохново часто встречаются разрозненные упоминания о других разрушенных обетных крестах, однако локализовать эти святыни и восстановить их «агиографию» в настоящее время не представляется возможным.

Крест в Ручьевой новине

Теперя тоже дупло тако было. Не крест, а дупло, дак там тоже всё ходили, тоже молились же ко кресту… [Это где же?] Дак то там, в лесу. [Как на Кротово идти?] На Кротово идти. Да, да, там в стороны, в лесу дак… Поля раньше были. Теперь-то всё зарошшено, всё дак… Поля, дак вот на полях-то был дуб, большой дуб. И вот к этому дубу-то тоже старые-ти старушки-то всё ходили. К тому на Немнюгу далёко идти, дак они вот тут к дубу-то вот и стали ходить. Такой оветный тоже крест вот. [Это где Ручьева навина?] Ручьева новина. Ручьева, да. Ручьева новина. Там… Как тебе сказать-то? Хярга идё ручей дак… Вот туды о Хяргу… Да, Ручьева… [Но этот дуб был в лесу?] В лесу, в лесу. Тут вот поля. Кругом-то дуба сеяли. Раньше пахали тут да сеяли… Репу сеяли ходили. Репа хороша была порато. Ой, кака хороша была репа! Ужо навозу-то наваля, дак и хороша, а без навозу-то что буде? [А Ручьева новина была вычищена вокруг дуба?] Нет. Поля… поля ведь кругом дуба-то. Дуб-от посередке поля стоит <…>. Дуб большой, дуб-от сломался, а всё равно его не ломали, всё ходили молились. Не ломали его. А он и теперь, наверно, стоит еще сколько-то… Старые-то всё ходили. Теперя молодые, дак быва и не ходят <…> [А креста не было около этого дуба?] Не-е, креста не было, не было. Только крест вот там был, на Немнюге. Вот там крест, там часовня была, дак там крест хороший стоял. Было раньше.

(Зап. в 2002 г. Л.В. Фадеевой в д. Лохново от Мининой Веры Гавриловны, 1931 г.р., мест.; ЛАФ 2002, к. 10, № 54).

Он оветный, конечно. Ставил мой дед. Да. Потому что тут были поля его,

наделы… [А как это поле называется?] Поле? Ак просто Ручьева новина. Да. Вот. Новина – значит, были разработки. Разработали поля и вот, значит, сеяли ячмень там, другие культуры. А в честь чего он поставил этот крест? Только обетный он, действительно. Если крест не обетный, так к тому кресту не ходят. Ходят обязательно к тем крестам, значит, в честь чего-то он поставлен. А вот чем он завещён? Не знаю, чего этот крест ставил? Но вот только что его крест. Ну, вот уже меняли его. Он давно уже выгнил, тот крест. Уже этот третий, наверное, стоит. Меняли ведь… И тот уже падает. Упал, наверно. [То есть когда же это было примерно, если ставил ваш дедушка?] Дед родился в восемьсот… в пятидесятом году, наверное. Дак вот. Не знаю, в каких годах-то он там поставил. <…> В конце XIХ в. где-нибудь так, тогда поставлен. [Но этот крест стоял всегда? Его никто не разрушал?] Не разрушали, наоборот подновляли. Да, подновляли. Старушки всё время… каждое лето туда ходят. Да и не только летом. И зимой по праздникам, да когда… в поминальные дни да всё… Да сейчас, собственно говоря, все эти старушки все умерли. Почти некому и ходить-то больше.

(Зап. в 2002 г. Л.В. Фадеевой в д. Лохново от Некрасова Николая Николаевича, 1926 г.р., мест.; ЛАФ 2002, 9, № 68–68).

Ак вот Олежка тоже приехал, было ушёл Максимка в лес. Этот… Сестры-то

Веры-то… И он пришел… Это… В Карпову он ходил оформлялся всё… Пришел – его нету. Написано: «Я в лес ушел». И не написал, с кем в лес ушел. Он расстроился. «Я, – говорит, – скорее набрал, – говорит, – гостинцей и ко крестику полетел ко этому. Помолился, попросил… [Это Олег, да?] Да. Да. Да. Чтобы вернули Максимка домой мне, помогли вернуть. Максимка тут и пришел». [То есть вы так часто, если что случается, все ходите к кресту?] Да. Я хожу, хожу. Хожу, навещаю. И нынче тоже пришла. И говорю: «Ой…»… и поплачу, и всё. «Ой, – говорю, – больше никого нету. Никто решительно… Одна еще я, – говорю, – пока жива, дак вас посещаю, крестичек мой». Целую его.

(Зап. в 2002 г. Л.В. Фадеевой в д. Лохново от Ступиной Марии Степановны, 1929 г.р., мест.; ЛАФ 2002, 10, № 2).

Крест в верховье ручья Тоиньга

[Я слышала, что по Тоиньге дальше туда, тоже есть крест.] Там крест… Как тебе сказать? Да, отец ставил тоже в честь дочери. Дочерь посадили в тюрьму. Ну, за пьянку, за воровство. За воровство: там она была кладовщиком на Усть-Покшеньге в ОРСе. ОРС был, значит, как склады были, она кладовщиком была… Ну и пропили там… Посадили ее на сколько лет: на пять ли, что ли дали ей. Вот. Ну, отец, чтобы она вернулась оттуда целая, здоровая, вот унес туда наверх. Туда по дороге крест и поставил. Вот и всё. [А когда же это было? В какие годы?] Это в какие года-то? <…> Как-то в середине 1970-х… [А сейчас этого креста нет?] А он упал уже, выгнил. Кто там… Так-то никто там не ходит. Только своя семья. <…> Крест уже упал там в ручей… Просто семейный, да. Так было повешано тоже, крест там на… на полотнище да сапоги кирзовые новые повешаны были: вот что, мол, должна придти домой вот… Ну, вот в таком смысле. Но никто… там никто не ходил. <…> [А там была их лесная избушка?] Избушки там не было вообще. Не, не, просто. Не было и всё. Тропка такая через ручей самый, вот эта Тоиньга-то идет дак. Самый… На тропке поставлен. О самый ручей. Вот он упал, выгнил, дак в ручей упал. <…> [Это далеко отсюда?] Ну, три километра.

(Зап. в 2002 г. Л.В. Фадеевой в д. Лохново от Некрасова Николая Николаевича, 1926 г.р., мест.; ЛАФ 2002, к. 9, № 79).

У меня вот сестра старшая Саня, она на складе в ОРСе работала. И у ней

недостача, да… Недостача у ей. Ей посадили на два года в тюрьму. На три. В тюрьму посадили. И вот у нас тата, покойничек, тоже сходил сделал крестик, поставил. Только далёко это, в лесу. Тоиньгский там ручей. Дак у Тоиньгского ручья поставил крестик, и я всё время навещала и тоже пелены носила, сапоги новенькие форсетовые из амбара вынесла, снесла повесила. Дак я людей перепугала еще… [Почему?] Ак идет с Кротова охотник, Иван Поликарпов идет с Кротова да говорит… По дорожке тут прямо идет… Говорит: «Господи! Вот беда! Кто-то похоронен! Кто-то кого-то убил, дак похоронили, – говорит. – Крест! Крест, дак уж навешано всё, дак кто-то лежит. Дак нету могилы-то. Не выкопана могила-то!» Потом рассказал кому-то, говорят: «Это Степан Артамонович овет клал за дочку, чтобы по амнистии вернули ей». И ей по амнистии вернули… [А к этому кресту только ваша семья ходила? Больше никто не ходил?] Никто, никто. Ну, когды-то пришла так… в этом… в пни у нас у таты поставлен, дак пришла – всё-всё уброшено. Не знаю… С крестика всё сосвиснуто к ручью и крестик уброшен. Я пришла к этому крестику. Взяла пояс, подпоясала и да… под сосенку… под сосенку. Пенье

выгнило, под сосенку привязала за сосенку, под ёлоньку… Да всё повесила снесла, которо хорошее, не вытребло. Повесила, а другое так в лишайничек завернула, положила… [Это давно было?] Давно. Щас всё… Страшно ходить-то одной-то. Дак боишься там далеко-то ходить-то… [А это далеко?] Километра два буде, наверно.

(Зап. в 2002 г. Л.В. Фадеевой в д. Лохново от Ступиной Марии Степановны, 1929 г.р., мест.; ЛАФ 2002, к. 10, № 2).

Крест на Щельянской дороге

А вот еще крест. Тоже он обетный. Он недавно поставлен у нас. Здесь в каком году-то… в [19]72 ли, в каком году… Утонуло пять девушек. Осенью. И вот одну девушку найти не могли здесь, ей нашли уже где-то по Пинеге, там даже где-то на Двину ее вынесло вместе со льдом. Вот дак… Отец поставил крест сначала на горе тут, вот где так… деревня у нас кончается, спуск есть к реке. Вот. Он на горе поставил. Ну, там этот крест один, значит, там коммунист из Заречья… «Зачем, – говорит, – поставил?» Он сбросил этот крест. И вот, значит, отец этот крест унес и поставил… Вот у нас идет дорога там от скотних дворов и от нас в вилках просека, и в вилках он поставил на эту просеку этот крест. И вот сейчас ходят туда… Да. Постарше которые, дак ходят, поминают. Вот он это поставлен вот в [19]70… в начале 70-х гг. [Он ставил крест, чтобы найти дочь?] Нет, нашли когда. Когда нашли, вот он поставил в честь этого.


Это поставлен крест-то. Это… Как тебе рассказать-то? Три… Три, значит…

Сколько девок-то пошли в клуб за реку. Ну, у нас это-то клуба не было здеся, а всё там за реку ходили в клуб. Пошли они в клуб… Сколько их девок-то? Машка, Катька, Санька, Танька, еще… <…> И вот они пошли в клуб, а лодка-то текё… Они это всема… Это что я хотела сказать-то тебе? [Как крест поставили.] А, во-во-во. Да. И вот это знаешь… За реку пошли в клуб, а лодка-то текё. Они все на лодку-то встали, а тёмно уж было. Темнилось. Ну, в августе-то тоже в это время, в конце, или в сентябре в начале дак… И они это знаешь ты… Лодка-то обтекла, и они заплавали. Заплавали эк вот... Выплыли… Таня да Маша выплыли, а Катя да Саня утонули. И вот этот крест вот поставил Санин отец. Их тоже в живых-то нету уж, самих-то. Ак вот он поставил… Оветный крест поставил. Здесь вот. Где там могильники, дак на той стороне… [А отсюда далеко идти?] Дак нет. Не так далеко. Но… Тоже вот… пелены веся, тоже ходят молятся. Да. Ближе тут. Там ко кресту далёко ходить, дак… сюда ближе… Ходят… <…> На правой стороне крест… из деревни-то… На правой стороне крест… Это немножко подойдешь, он видно с дороги-то… Не очень далеко. Тут не очень. Тут оветный крест вот поставлен тоже. Оветились родители. Их ведь не нашли. Нет, одну-то быва и нашли, а другу-то ведь далёко унесло. Где-то дак… ей нашли. Дома-ти ей не хоронили. Дома не хоронили уж. Я что-то не помню, вот нашли дак, нашли ли нет ей, но дома ей не хоронили. Одну-то хоронили. Нет, три девки-то утонуло! Еще Тамара тонула. Три. Три девки-то утонуло. Тамару-то перву нашли, схоронили. Потом Катю нашли. А Саню-то… Ту вот долго… [И отец ставил крест, чтобы найти ее?] Дак оветился, что… как там, не знаю, на что он думал. Оветился найти-то… Быва, бы да и найти, только что не хоронили дома. Так я вот не помню, нашли ли, нет ей. Дома не хоронили ей. И на стороны как-то не слышно было, что ей хоронили. Я вот не слыхала. [Так он, наверное, потому и поставил крест?] Поставил крест да оветился, что вот грешны Богу. Дочка утонула, и не нашли ей. Может хоть косточки ей прибрать ли как ли тут… Дома… А вот не помню. Да, дома-то уж ей не хоронили. Тоже вот было поплакано у них, пожалели. <…>


Немнюжский крест

Вот на немнюжском [кресте оветы – сост.] я хорошо запомнила: ходили мы с бабушкой дак. В мешочках смотрю: в одном шерсть, в другом зерно. Мне интересно. Мы пойдем к празднику в Немнюгу и заходим: ведь далековато. Я запомнила, что крест этот немнюжской ставил мой дедушка Игнатий, мамин отец. Я от мамы и слыхала: он ставил. Он, церковь-то сгорела [Никольская в д. Кобелево – сост.], он работал на церкви. Такой он был мастер. Я родилась в 1924 г., мама родила меня сорока лет. А дедушка Игнатий Сазонович Хрипунов… Он обшивал летню церковь. Он часовенку ставил, не знаю как: какой обвет. Часовенка-то стояла на Немнюжском бору. [Почему он это место выбрал?] Не знаю. Он в Немнюге жил. Может быть, половина дороги считалась от одного населенного пункта, может, что знат что. [У этой часовни был свой праздник, когда к ней все собирались?] Нет. Не помню. Я не знаю, какие стены были. Она большая была. Она покороче будет избы. Крест очень толстый был. И этот крест я еще грызла: зубы болят дак. Я пошла с бабушкой вон, она: «Погрызи, девка, крест». А крест-от весь выгрызен, как мыши грызут. Вот так. [А крест тоже ваш дедушка ставил?] Я не знаю. Только мама говорит: часовенку дед рубил. Она рублена, наверно. Часовенка та сгорела. После войны приехала – ее уже нету. Иконы были. Крест у стены посредине, у входа [стоял – соб.].


На Немнюге был большушший крест. Какой-то отец отдал дочерь. Дак во все

стороны большушший крест. Пелены вешали. Ленка, Коли Сумкина сестра, рассказывала: к амбару крест принесло. И ходят, вешают. Какая-то женка велела срубить. И как-то икона Богородица: «Я, пока живу, не дам».

(Зап. в 1996 г. А.А. Ивановой в д. Лохново от Сумкиной Анфисы Ивановны, 1913 г.р., мест.; ЛАИ 1996, т. 4, № 82).

[А не слыхали, что рядом с крестом выпугивало?] Слыхала, у Красной Веретьи.

Песни запоют, и все бывало. Не знаю. Я не слыхала. Только предупреждение было, что тут идешь, дак осторожнее, девка, будь.


Где пугало-то (вот говорили раньше покшоны), не у самой часовенки (часовенка у

рады там стояла). А сюда песок, как идешь. Называлась Красная Веретья. Дак вот тоже говорили, что водило. Все боялись там ходить. Я этому худо верю.

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой в д. Кобелево от Амосовой Александры Александровны, 1925 г.р.; ЛАИ 2002, т. 4, № 110).

И видали девок в красных сарафанах. Пугало все. У меня у самой был случай. Я

мужа поехала провожать. Обратно еду. И все лошадь идет–идет. Бежит лошадь. Ну, ладно. А сумерки. Едет обоз мне навстречу. Едет обоз. Вот качают головами лошади. Скоро больше все. Надо мне сворачивать: заденут за мою оглоблю. Все. Я хочу свернуть. Свернула – и лошадь дырк! Вот–вот–вот больше! Кое-как я лошадь стянула, свернула чуть-чуть. Не сворачивает она в сугроб. Мне не выехать. Лошадь-то как стегнула, она как упряднула, и лошадь не может тянуть воз-от. Я одна в санях. Потом, как я отвернула, она как вскочит, как будто что-то спало. И лошадь у меня как понеслась-понеслась! Я обернулась – никого не было, никаких лошадей, ничего. Потом

как-то пересилила. А вижу: управляют, стегают, и лошади вот качают, тянут возы и обоз. Несколько лошадей.

(Зап. в 1996 г. А.А. Ивановой в д. Немнюга от Богдановой Марии Николаевны, 1935 г.р., мест.; ЛАИ 1996, т. 2, №№ 133–134).

А тут у нас бабка было ушла в лес. Вот там на Немнюгу-то. Бабка-то ушла. Она и

не одна ушла-то, с людями. А… Ходила-ходила тоже. А что зревут ей, она убрела. И говорит… Слышать-то плохо слышала. Верней не слышала, ревут-то что. Убрела одна да и всё. И в пять часов вечера дома нет, и в семь нет, и всё нету. Там пошли искать ей. Искали, искали – нигде, ни на какой зов нигде не откликнулась. <…> Пропала бабка. Потом утром… Утром идё из лесу-то, вот к этому кресту-то вот вышла и идё, сразу ко мне заходит. Заходит ко мне, говорит: «О-ой, – говорит, – Вера! Ведь я, – говорит, – заблудилась я, – говорит. – Беда! – говорит. – Шла, шла, шла… Да таки, – говорит, – ели страшны-ы, дом, – говорит, – двухэтажный. Го-осподи! – говорит. – А ворота-ти христианские стоят, – говорит, – какие-то… Господи! – говорит. – Я и, – говорит, – не знаю, как и зайти вот в эти ворота, – говорит. – И села, – говорит, – сижу. Сижу и не знаю, что и делать, – говорит. – Куды идти мне? – говорит. – Не знаю, куды... Сижу, – говорит, – и идёт старичок. Белой-белой, – говорит. – Маленькой. Борода, – говорит, – до колен длинная. И вот… Мене сказал: “Отдыхаешь?” Ну, я, – говорит: “Ой, дедушка, – говорит, – помоги мне, – говорит, – выйти, – говорит. – Заблудилась я тут и не знаю, куды идти, – говорит. – Где дорога? – говорит. – Не знаю, где? ” – говорит. Он это… пошел впереди». Шел, шел. И вот ко кресту-то и вывел ей. Ко кресту вывел, а там место-то есть – такой ельник-от. До креста-то еще далеконько… Это не дойдешь до просеки. Ельник-от такой – ельник не широкий. Низко ели-ти. То место-то… Она заблудилась, испугалась дак… Ей боле уж виделось. То уж на самом деле было. Это уж правда. Вот. Он вывел ей ко кресту-то. Она место-то вот видит, что крест дак, узнала дак и хотела поблагодарить старичка-то. Оглянулась – его уж и нету. Пришла, говорит дак: «О-ой! – говорит. – Я уж, – говорит, – не знаю, что и делать, – говорит. – Вся-то я, – говорит, – перепугалась, – говорит. – Господи!» – говорит. И мне рассказывает это. <…> Я говорю: «Ак ты, – говорю, – быва, баба, уснула!». Она говорит: «Не-ет, что ты, девка, – говорит. – Я всё боялась, – говорит. – Ничего я не уснула». <…> Ей не повидилось. Старичок-то пришел. Не повидилось. Она уж наявно видела его. Наявно этого старичка видела. Может, и Николай Чудотворец, может, и не знаю… Боровой хозяин, может… Вот так. Это уж правда. <…> Ой, как она вся, было, ис… перепугалась дак… Она потом и здорова не была. Она и ума лишилась и всё. Вот така стала болезна после этого случая. Да. Тут она мало, наверно, и жила, умерла потом. Заболела…


Там была срублена небольшая часовенка. Просто амбар, крест, значит, внутри

сделан тоже… ну, вроде несколько икон… Вот. И там в определенные дни, в праздники, значит, с Немнюги обычно поп приходил, молебен делал. Значит, народ собирался с Немнюги и отсюда вот в эти дни. А зимой в Николин день, ну, накануне или… обычно накануне праздника была зимняя ярмарка у этого креста. Съезжались обычно охотники. Пушниной торговали… Ну, иногда приезжали вот эти, которые крынки делали раньше. Вот… вот те приезжали торговали. Вот. Но я уж эти ярмарки не запомнил, но вот раньше там были ярмарки. Вот этот крест. Так вот называется. Это половинное расстояние от Немнюги и до нас крест. <…> А вот тут, вот в лесу-ту, наверху я вот не запомнил. Крест, по-моему, не был. Только внутри. Только так срублен амбар такой.


Молебен служили тут. И собирались в Здвиженье больше, осенью. Дак тут народу

много. Мы как-то уж последние годы ходили. Соседка была, звала: «Пойдем в часовню. Лохновки походят (из Лохнова-то женки, бабы тоже). Давай пошли!» Пришли. Там попа-то нету, дак девка молебен какой-то служила стара из Щербакова

7. Така небольша девушка стара. Она так девкой и жила, не выходила. Дак чего-то тут почитала. Все молятся. Народу людно. Раньше носили оветы тут: кто шерсти, кто чего, кто кудели, кто чего. Тут тоже был какой-то староста, заведовал тут. Был крест. Тут икона больша. Така до полу большуща. [Вы говорите, поп ездил туда служить?] Привозили его с Немнюги.

(Зап. в 1996 г. А.А. Ивановой в д. Лохново от Арсентьевой Татьяны Лазаревны, 1904 г.р., мест; ЛАИ 1996, т. 4, № 88).

Застала я небольшой сарай. Мы к бабушке в Покшеньгу ходили, все чего-то

ложили. Мы положим: испекем чего-нибудь да какую деньгу. За ягодами пойдем, за грибами, ложили горстку или сколько. Туда пойдем, хлебушка. Всегда приворачивали. Сидим, отдыхам. Уж эту часовенку не обходили. А потом разрыли эту часовенку, а крест все равно поставили. Кто-то вот ставил: кто болел, наверно. У меня нога болела, я чулки носила. Кто юбку, кто плат, крестики вышивали. Оветный крест. Федор Томилов последний крест, по-моему, ставил.

(Зап. в 1996 г. А.А. Ивановой в д. Немнюга от Житовой Марины Михайловны; ЛАИ 1996, т. 3, № 47).

[А что кроме пелен несли ко кресту?] Хоть копеечку, хоть гривенник. Вот идешь

в Немнюгу и копеечку ложишь. Все ложат. Молиться-то не молились, а копеечку ложили, хоть гостинец: конфетку или что. Как бы жертва, пожертвование. Только к этому кресту, ни за реку, ни к Красному. Сюда-то приходили. Наверно, Николаю Угоднику посвящен: обязательно посещали в Николин день. А так в Вознесеньев день.


У нас на Немнюге была часовня. Там была часовня и крест. [И так далеко

ходите?] Да. И у нас был этот… Как его? Вот беда! Забыла, какой. Тепла-то не было. И все в этот день мы ходили, все семена носили. Холодно время было. И семена оставляли. В мешочке семена снесем. [Зачем?] Молилися, чтобы дал Бог урожая-то.

(Зап. в 1996 г. А.А. Ивановой в д. Лохново от Сумкиной Анфисы Ивановны, 1913 г.р., мест.; ЛАИ 1996, т. 4, № 14).

У меня рука болела, дак мы заходили, терли о крест. Мала я была. (Зап. в 1996 г. А.А. Ивановой в д. Лохново от Сумкиной Анфисы Ивановны, 1913 г.р., мест.; ЛАИ

1996, т.4, № 85). Все говоря: беда случится, надь ко трем крестам сходить оветиться. В Жабье бы

сходить и к Немнюжскому. Тоже хороший. Все почто-то скажут: надо. Он особенной. Его уж и убирали и все на свете делали. Все равно восстанавливают. Крест – Божье место.

(Зап. в 1999 г. А.А. Ивановой в д. Большое Кротово от Галашевой Александры Федоровны, 1930 г.р., мест.; ЛАИ 1999, т. 1, № 107).

7 Околок д. Лохново.

Потом часовенку разрыли, место одряхлело. Ее разрыли совсем. Эти кресты, придут, сроют вот эти уполномоченные всякие из Карпогор, опять же поставят, опять навешают, опять деньги…

(Зап. в 1996 г. А.А. Ивановой в д. Немнюга от Богдановой Марии Николаевны, 1935 г.р., мест.; ЛАИ 1996, т. 2, № 130).

д. МАРЬИНА ГОРА

д. Марьина отделяется от остальных деревень покшеньгского прихода рекой

Пинегой (рис.4). В прошлом на периоды осенней и весенней распут посещение приходских храмов в д. Кобелево было для марьегор недоступным, поэтому у дороги на въезде в околок Чуркино была выстроена часовня в честь Параскевы Пятницы, в которой регулярно проводились богослужения священниками из дд. Кобелево и Шотова. У часовни был свой престольный праздник – Девятая Пятница. В советское время она была разобрана. По инициативе местных женщин спустя какое-то время на другом конце околка Чуркино в лесочке (в месте, скрытом от людских глаз) была выстроена небольшая часовенка-сарайчик (фото 15, 16), к которой в наши дни с обетным паломничеством ходят жители дд. Марьина, Шотова и близлежащих леспромхозовских поселков.

Из двух обетных крестов, о которых рассказывают марьегора, сохранился один Никольский (фото 17). Стоит он на окраине околка Верхний на запольках домов и представляет собой переходный тип от креста к сарайчику-часовне: имеет широкие хоромцы (по сути дела, крышу, которая обычно достраивается боковыми дощатыми стенами). Нынешний крест относительно новый. Рядом лежит полусгнивший, проросший травой старый крест. Обетов на кресте не много. Жители д. Марьина предпочитают носить их в часовню в Чуркино.

Часовня Параскевы Пятницы

А там часовня была подале, в другом околотке дак. Прасковья Великомученица была икона-то. Я помню. Да Егорий Победоносец. Две иконы большие-то. Много [и маленьких икон было – сост.]. Иконы-те положены, дак я не знаю, на кресту ли нет. Не помню. А только иконы большие – Георгий Победоносец на белом коне. Как теперь вижу. Не знаю, куда их девали. [А часовня большая была?] Ну, больша окружность. Кругла была. Там колоколы были, звонили.

(Зап. в 1996 г. А.А. Ивановой в д. Лохново от Арсентьевой Татьяны Лазаревны, 1904 г.р., уроженки д. Марьина; ЛАИ 1996, т. 4, № 88).

[Не помните, в какие годы разорили ту часовню?] [З.А.:] Нет, не помню. [М.В.:]

Там-то? Там-то в какие же годы? Я небольшая еще была дак. Мне быва годов двенадцать ли пятнадцать было. [А вы внутри бывали?] [М.В.:] Да, я молилась ходила, что ты! Меня тут в праздник, в Пасху, Девята Пятница наш главный праздник. [З.А.:] Она стояла ведь там. На угоре стояла. [М.В.:] Да, на угоре стояла. Меня мама косу-то наредит… [З.А.:] Красивое. [М.В.:] Тут ботиночки новы, всё сошьют. [З.А.:] Старое ведь шили дак… [А вы с какого года сами?] [М.В.:] Я с [19]21. Да. [Это значит еще до войны?] [М.В.:] Да. До войны, до войны. [И она была действующая?] [М.В.:] Да… А раньше потом клуб был. Клуб был. Разорили и сразу сделали. [А священника своего, конечно, не было? Приезжал батюшка?] [М.В.:] Из Покшеньги у нас приезжал тогды. [З.А.:] Если распута, из Шотовой приезжал. [Приезжал только по праздникам по большим?] [М.В.:] Да, по праздникам. Или крестить кого, или отпевать. У меня вот отец в часовне отпет. Да. Можно было. Всё, всё, всё.

(Зап. летом 2000 г. А.А. Ивановой, Л.В. Фадеевой в д. Марьина от Капшиной Марии Васильевны, 1921 г.р., мест., Щукиной Зинаиды Андреевны, 1937 г.р., уроженки д. Шотогорка; ЛАФ 2000, к. 10, № 17).

А потом крест-то ведь… Никто не лезет там снимать-то крест-то. Сергей ведь

тоже снял крест-то. Сергею прасковито [?]. Ак его гроза убила… (Зап. летом 2000 г. А.А. Ивановой, Л.В. Фадеевой в д. Марьина от Капшиной Марии Васильевны,

1921 г.р., мест.; ЛАФ 2000, к. 10, № 12).

Часовня в околке Чуркино [М.В.:] Надо бы обновить. Лучше бы. Ак сейчас дорогой материал. Раньше было

дешево. [А вы когда эту часовенку устраивали, сами всё делали? Сами лес выписывали и построили?] [М.В.:] Ак это мы из старого. Из старого. [З.А.:] Из старого. Да. [М.В.:] А сейчас думаем лесу нового надо. У меня ведь денег-то есть сколько, дак ведь мало. [И женки сами здесь работали?] [М.В.:] Ак вот мы! [З.А.:] Да, женщины. [М.В.:] Да! Женки! [Много вас было?] [М.В.:] Дак сколько быва? Семь-восемь было. Ну вот. Кто чего делат. Кто колотит, кто что. [З.А.:] Мы мастера сами. [И долго делали?] [М.В.:] В день, наверно, сделали. Закопали, да...

(Зап. летом 2000 г. А.А. Ивановой, Л.В. Фадеевой в д. Марьина от Капшиной Марии Васильевны, 1921 г.р., мест.; Щукиной Зинаиды Андреевны, 1937 г.р., уроженки д. Шотогорка; ЛАФ 2000, к. 10, № 23).

[З.А.:] Вот я плат вешала да еще где-то… Вот. [М.В.:] У меня такой же был где-

то. [З.А.:] Это мой. [М.В.:] Я два плата тут где-то, майку – Юрий заболел – снесла было. Платьё вон моё есть. А это, знаешь, с Сылеги-то [Шилеги? Сылоги?] этот мужик-то утерялся было. Ведь он… Нынче нашли его. [А откуда сюда ходят обычно?] [М.В.:] Вот отсюда, с Шотовой, с Сылеги, с Ясного. Отовсюду. [И всё новые?] [М.В.:] Да. Ведь стары-то не носят. Иконы-то всё стары были. Всё утянут. Всё утащили… [З.А.:] У одной нынче муж потонул. Ну, где-то потерялся… Жена искала месяц-то, да, его? [М.В.:] Да, и вот она тут рубаху, полотенца. Два полотенца повесила. Так его нашли. Нашли, да. [З.А.:] В воде. [М.В.:] Да.

(Зап. летом 2000 г. А.А. Ивановой, Л.В. Фадеевой в д. Марьина от Капшиной Марии Васильевны, 1921 г.р., мест.; Щукиной Зинаиды Андреевны, 1937 г.р., уроженки д. Шотогорка; ЛАФ 2000, к. 10, №№ 5, 10).

[М.В.:] Ак у нас это… унесли-то сколько. Это… Одежду эту унесли. Вот тут тоже

одежки-то таки. [Уносят? Да?] [М.В.:] Бродящи. [З.А.:] Воруют кто вот такие, да… [М.В.:] Да, которы не хотя робить. [З.А.:] Ну, которы пьют да всё да… [А не говорят, что это грех большой, что потом за это может Бог наказать?] [М.В.:] Вот я нонче говорила. Я нонче говорила этой, которая два раза уже она унесла. Юбки-таки унесла. Я говорю: «Вот, Надя…». А ее паралич разбил. И вот не ходит. И в той шалюшке ходит, которую здесь унесла. Повешана нова была шалюшечка. Я говорю: «Надя, где купила шалюшку-ту?» – «Ак вот так, так…». Я говорю: «Ты, верно, с иконы… из часовенки унесла». Так ей паралич разбил. Я говорю: «Вот видишь, что сделал Бог с тобой». [А вымолить прощения уже нельзя?] [М.В.:] А как же вымолишь? Тут люди молятся, это… добра просят, здоровья, а они уносят. Дак это разве ладно?


Здесь тоже вот эту избушку. Это всё унесли, всё унесли. Унесли всё. Потом

приехали. Мы с Лизаветой побежали. Лизавета там опеть… приехали эти… сельсовет. Они зачикеровали эту… эту избушку зачикеровали чикером. И хотели ей срыть. Ак

ведь чикер порвался. А мужчина-то милиционер-от взял топор и расколачивал доски. Как колотил, колотил. Я говорю: «Слушай, парень, – говорю, – ты ведь это неладно, – говорю, – делаешь, – говорю. – Кто, – говорю, – церкви разорял, у того всё что-нибудь случится. То ноги… то ноги заболят, то еще что-нибудь. Всё, – говорю, – что-нибудь случится». Так он далеко топор отбросил. Не стал боле колотить-то. Да.

(Зап. летом 2000 г. А.А. Ивановой, Л.В. Фадеевой в д. Марьина от Капшиной Марии Васильевны, 1921 г.р., мест.; ЛАФ 2000, к. 10, № 13).

Заборский крест

Я не весила [пелены – сост.], мама. Наша семья очень несчастливая: четыре покойника в семье, четыре утопленника. Что случается, мама всегда идет, берет с собой хлеба, пелену (как они называют материал какой-то). Эту пелену вешают на крест, что: «Бог видит, кто кого обидит. Он мне поможет». [А она приговаривала что-нибудь, когда вешала пелену?] Такого-то не помню. Просто вешают: «Бог видит, кто кого обидит. Дай, Бог, чтобы мне помогло!» <…> Крест стоял в Чуркино8. Снизу подниматься – он у дороги стоит. С речки подымаешься (такая дорога) около дороги стоит по левую руку. Крест на Заборской дороге, он и Заборский. Дорога поднимается Заборская: за бор ведет. Приходили тоже из других деревень. С Покшеньги тоже, мне кажется, бывали.

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой в д. Шотогорка от Чуркиной Лидии Васильевны, 1952 г.р., уроженки д. Марьина; АКФ 2002, т.4, № 1–3).

Никольский крест

Никольский-то крест, мне кажется, недавно появился. Он когда-то стоял, но почему-то больше в Чуркино ходили.

(Зап. в 2002 г. А.А. Ивановой в д. Шотогорка от Чуркиной Лидии Васильевны, 1952 г.р., уроженки д. Марьина; АКФ 2002, т.4, № 2).

[А если, например, скотину утеряешь? Коровушку?] Так вот там в Верхне ходят, к

тому кресту. Да. Там, говорят, скотнее. Да, да, да… Там, говорят, коров-то… Ак вот говорят, что это было. Это так. Мы-то теперь не понимам. А раньше-то так было. Да…

(Зап. в 2000 г. А.А. Ивановой, Л.В. Фадеевой в д. Марьина от Марии Васильевны Капшиной, 1921 г.р., мест.; ЛАФ 2000, к. 10, № 25).

[А оветного креста здесь не было?] [М.В.:] Это был крест большой. [З.А.:] Был. [М.В.:] Был. Большу-ущий крест. Из той часовни. [З.А.:] Вот здесь на полях. [М.В.:] Да. [Из часовни? Вот из Парасковеи-мученицы?] [М.В.:] Здесь-то из часовни был, а там-то на полях-то ведь… там сами делают. Там вот в пашнях был крест тоже. В Верхнем-то ведь тоже крест есть. Вы не были? <…> А этот был из часовни большущий. [А в этой часовне уже не было креста?] [М.В.:] Не, не, не, не. [А большущий – это как? Метра три или больше?] [М.В.:] Да, больши таки деревянные кресты. Они тоже в поле-то тут все. [Они резные были, не помните? Написано на них что-нибудь было?] [М.В.:] Нет. [С хоромцами?] [М.В.:] Нет. Это на улице только с хоромцами, там на полях был с хоромцами. И потом ведь Яков его подожгал что-то. [А с ним ничего не случилось за это?] [М.В.:] У его сын сгорел, маленький. [З.А.:] Партийные были дак. Нельзя было. [М.В.:] Да, партийные… Нельзя было, да. Он нарочно ли, не нарочно ли… Кто его знат? [З.А.:] Партийные были, дак нельзя. [М.В.:] И вот. Его и мальчик сгорел здесь на дворе.


8 Чуркино – околок д. Марьина.

Иванова А.А., Калуцков В.Н., Фадеева Л.В ... · 2015-04-01 · А.А....

Documents