148x210 druzya putina-08-12

«ДРУЗЬЯ» ПУТИНА.МИфы И РеАлЬНосТЬ

Центр исследований армии, конверсии и разоруженияПод редакцией Валентина Бадрака

2015

Дмитрий Козлов

Проект руководителя Лаборатории анализа личности Центра исследо-ваний армии, конверсии и разоружения (ЛАЛ ЦИАКР) посвящен ана-лизу возможных реакций и корректированию внешнеполитического курса ряда государств, находящихся в зоне политического влияния пу-

тинского Кремля

краина пережива-ет один из наиболее сложных периодов своего историческо-

го становления. Экзистенци-альный вызов, брошенный пу-тинским режимом, уже оставил неизлечимый ожег в сознании каждого, кто идентифицирует себя украинцем. Украина времен 2014 – 2015 годов превратилась в лабораторию для испытаний российского оружия и россий-ских технологий воздействия, стала кровавой площадкой, на которой реализовывается мо-сковский проект-задача пере-кройки геополитической карты мира.

Однако следует заметить, что реальная война развернута не

только на востоке Украины и в Сирии. Но и в целом ряде стран, где атаки Кремля носят скрытый, заретушированный, порой едва уловимый для специалистов, характер. Этот тип войны осо-бенно близок хозяину Кремля – в силу его темного кэгэбэшно-го прошлого. И этот тип войны весьма опасен, поскольку может заметно изменить расклад сил. В целом Москва достаточно актив-но использует все имеющиеся возможности для формирования союзников и их стимулирования к международному сотрудни-честву. Для этого используются как структуры власти или биз-неса отдельных стран, так и от-дельные люди, имена которых известны. К примеру, результа-

«Друзья Путина» или невоенная Плоскость Противостояния

у

Валентин Бадрак,директор Центра исследований армии, конверсии и разоружения

3«Друзья Путина» или невоенная Плоскость Противостояния

том очевидной договоренности с Кремлем стало позорное за-явление бывшего президента Франции Николя Саркози после терактов в Париже (15 ноября), который призвал к более тесным отношениям с Россией и фор-мирования коалиции, «которая включала бы русских». Этот слу-чай является лишь показатель-ной частью действия российских информационно-психологиче-ских технологий и, не исключе-но, финансовых рычагов, а такая оперативности действий.

На международной арене политическое противостояние России и Запада непрерывно углубляется. А обмен жестки-ми заявлениями в ноябре 2015 года характерен для времен «хо-лодной войны». Симптоматич-но, что министр обороны США Эштон Картер обвинил Россию в том, что она «звенит ядерным оружием», а также пытается из-менить существующий мировой порядок и нарушить стратегиче-скую стабильность. Великобри-тания признала Россию угрозой высшего уровня в рамках новой стратегии национальной без-опасности. Начальник штаба Сухопутных войск США Марк Милли показательно заметил, что «Россия представляет боль-шую угрозу для США, чем «Ис-ламское государство». «Россия

по определению является угро-зой для США из-за ее ядерного потенциала. Ядерным оружием обладают и другие страны, од-нако, ни у кого ее нет столько, сколько в РФ. И ни у кого дру-гого нет возможности в прямом смысле уничтожить США», – подчеркнул генерал, заметив опасность непредсказуемой по-литики России.

Рассматривая перспективы Путина, важно принимать во внимание, что противостояние России и Запада охватывает в настоящее время значительное количество стран, позиции ко-торых могут существенно по-влиять на ход событий. Линии фронта тут не существует, и в то же время работа политиков, дипломатов, спецслужб, а то и просто общественных деятелей направлена на формирование союзников в лице официальной власти тех или иных государств. Поскольку позиция государства всегда является производной взглядов конкретных людей, Лаборатория анализа личности Центра исследований армии, конверсии и разоружения (ЛАЛ ЦИАКР) взялась за аналитиче-ский проект, направленный на изучение и прогнозирование ре-акции государств, находящихся в зоне политического влияния Кремля.

4 «Друзья» Путина. Мифы и реальность

Следует отметить, что после внезапного уничтожения россий-ского Су-24 отношение к России резко изменилось – превалирует негативное восприятие непред-сказуемого Кремля. Отношения России и Турции, несмотря на былые наработки в экономике и особенно опасные для Украины идеи в энергетике, вошли в фазу достаточно опасных виражей.

И все же это никоим обра-зом не меняет дела в отношении попыток Кремля использовать все имеющиеся возможности и

ресурсы для расширения вли-яния в мире и воздействия на уровне психического восприя-тия России. Стоит отметить, что весь этот политический процесс крайне интересен и требует ос-новательно изучения на уровне психологии и персонологии. По-тому ЛАЛ ЦИАКР сделала пер-вый шаг для систематизации и создания условий для дальней-шего глубокого изучения при-чинно-следственных связей на этом участке соперничества и борьбы за лидерство.

Козлов Дмитрий Александрович

Родился в 1986 году в г. Киев.

Окончил Национальную Академию изо-бразительного искусства и архитектуры

(2012) по специальности – «Теория и исто-рия искусства». Изучал роль личности в культурном и историческом процессе.

Писатель, публицист.

Эксперт Центра исследований армии, кон-версии и разоружения (ЦИАКР) и руко-

водитель Лаборатории анализа личности, созданной в ЦИАКР в 2014 году.

Специализируется на политико-психологи-ческом личностном анализе и соответству-ющих аспектах международной политики.

об авторе

список условных «дру-зей России в Европе» регулярно попадает Чехия. Главным обра-

зом, поводом для этого становят-ся высказывания и действия пре-зидента страны Милоша Земана, хотя в стране есть и другие агенты влияния Москвы. Но даже с учётом наличия определённого пророс-сийского лобби, все «союзники» РФ в общем и целом являются ско-рее информационным фантомом и проявлением внутриевропейских трений, а не реальными партнёра-ми хозяина Кремля. И в этом кон-тексте Чехия, как и Венгрия, в этом списке путинских «друзей» при ближайшем рассмотрении выгля-дит совершенно лишней.

Пророссийская риторика не-которых чешских политиков впол-не объяснима. Современная по-литическая элита Чехии корнями уходит ещё во времена социали-стической Чехословакии. Нынеш-ний президент республики Милош Земан родился в Колине в 1944

году. Увиденные в детстве карти-ны последствий нацистской окку-пации наверняка сформировали неприязнь к правым взглядам, ха-рактерную для будущего чешско-го лидера. Обучаясь в пражской Высшей школе экономики, Земан предпринимал попытки вступить в Коммунистическую партию Че-хословакии. Однако оказавшись в рядах партии в 1968 году, уже два года спустя Земан был вынужден их покинуть из-за публичного не-одобрения ввода советских войск в Чехословакию и последующего ужесточения режима в стране.

В те же годы будущий пре-зидент преподавал в ВШЭ, после чего до начала 90-х работал в не-скольких компаниях и занимался исследовательской деятельно-стью. В политику Земан идёт как раз накануне либерализации и так называемого «Бархатного раз-вода» – процесса мирного распа-да Чехословакии. В течение двух лет - с 1990-го по 1992-й - Земан был депутатом последнего созыва

МежДу заПаДоМ и востокоМ: Причины, Мифы и реалии

Пророссийских настроений в чехии

в

7Между ЗападоМ и ВостокоМ: причины, Мифы и реалии пророссийских настроений В чехии

Чехословацкого парламента. По-сле распада страны будущий пре-зидент активизирует политиче-скую деятельность и фактически с нуля создаёт левоцентристскую Чешскую социал-демократиче-скую партию, формально суще-ствовавшую до 1940-х годов. По-степенно набирая популярность, ЧСДП получает представитель-ство в парламенте.

Уже на этом этапе проявля-ет себя характерная черта Зема-на – вспыльчивость и неуживчи-вость с соратниками. Несмотря на успехи партии, политическая карьера Земана была цепью взлё-тов и падений. В 1996-1998 годах Земан возглавляет палату депу-татов чешского парламента, но в 2001 лишается поста главы ЧСДП. После неудачных для его полит-силы выборов в Сенат Милош Земан добровольно покидает все посты и в 2003-м баллотирует-ся в президенты страны. Но раз-ногласия в собственной партии препятствуют успеху, и лидером президентской гонки оказывается Вацлав Клаус. В 2007-м году Земан покидает ЧСДП из-за неприми-римых разногласий с новым пар-тийным руководством и два года спустя основывает новую полити-ческую силу – левоцентристскую Партию гражданских прав — Зе-мановцы (Strana Práv Občanů ZEMANOVCI — SPOZ).

Лишь десять лет спустя — в 2013 - м — Земану удаётся реали-зовать свои амбиции и стать пре-зидентом Чехии. Впрочем, прези-дентский пост в этом государстве является второстепенным. Че-хия – парламентская республика, и фактически первым лицом страны является премьер-министр. Функ-ции президента в значительной степени представительские, что во многом и провоцирует Земана на провокационные высказывания: всем, включая его самого, извест-но, что за словами не последуют действия. Перечислять все выпады чешского лидера против Украины и высказывания в поддержку по-литики Путина смысла нет: Земан регулярно сотрясает информаци-онное пространство новыми оди-озными заявлениями.

Основной причиной позиции Земана является, в сущности, даже не сам украино-российский кон-фликт. Скорее следует обратить внимание на личность президен-та – человека резкого, эпатажного и недемократичного. Многие его личные качества роднят Земана с Владимиром Путиным, а левые идеи и близость к чешской ком-партии определяют неприязнь к новой Украине с её антикоммуни-стическими инициативами, отсут-ствием левых сил на политическом поле и российской пропагандой, постулирующей засилье нена-


вистных Земану праворадикалов в украинском политикуме.

Помимо Земана в Чехии есть и другие в той или иной степени пророссийские политики. На-пример, Йиржи Вывадил, глава общества «Друзья России в Чеш-ской республике», или бывший пресс-секретарь президента Вац-лава Клауса Петр Гаек со своим порталом «Противоход». Сам экс-президент – известный евро-скептик – также неоднократно вы-сказывался в поддержку действий РФ в Украине, хотя его риторика обычно мягче и гибче, чем у дру-гих чешских «друзей» РФ, и скорее сводится к критике действий ЕС и новых украинских властей, чем непосредственной поддержке Пу-тина.

Другим примером пророссий-ского политика является депутат от социал-демократов Ярослав Фолдын. Известный своей не-приязнью к правым силам, этот давний союзник и в прошлом од-нопартиец Милоша Земана, как правило, высказывается даже рез-че самого президента. Также праг-матично пророссийски ведёт себя часть бизнеса, имеющая интересы на Востоке. Наконец, значитель-ным влиянием пользуются ком-мунисты, занимающие 15% мест в парламенте и недавно блокировав-шие ратификацию соглашения об ассоциации Украины и ЕС.

Есть ли у Украины возможно-сти влиять на подобные настро-ения? В целом, антиукраинские позиции небольшой, но шумной части чешской политической элиты легко объяснимы. И дело здесь не только в российской про-паганде, лоббизме и всепроника-ющем влиянии «Газпрома», хотя все эти факторы присутствуют в Чехии, как и во многих других европейских странах. Причиной антиукраинских (но не обязатель-но пророссийских) настроений среди чехов является устоявший-ся образ Украины как страны-до-нора низкоквалифицированных эмигрантов. Здесь всё, конечно, зависит от украинских властей – их способность провести рефор-мы и вывести страну из состояния экономического бедствия немед-ленно повлечёт снижение уровня негатива по отношению к украин-цам в Чехии. О бизнесменах, име-ющих дело с РФ, сегодня беспоко-иться не следует – балансирующая на грани экономического коллап-са и погружающаяся в пропасть рецессии Россия является для Чехии всё менее привлекатель-ным бизнес-партнёром. Давле-ние «Газпрома» будет неуклонно снижаться по мере падения цен на энергоносители. Но даже без этих неизбежных тенденций позиции РФ в Чехии не выглядят опасны-ми для Украины.

9Между ЗападоМ и ВостокоМ: причины, Мифы и реалии пророссийских настроений В чехии

Правящая в Чехии левоцен-тристская коалиция, состоящая из Социал-демократической партии, движения ANO и Христианско-де-мократического союза, уверенно держится единого проукраинского курса ЕС и Вышеградской четвёр-ки, как и премьер страны Богуслав Соботка. Чешский МИД не устаёт комментировать высказывания своего президента, подчёркивая их не более чем личный характер. Как и в Венгрии, экономика дикту-ет свою волю, и ставить под угро-зу сотрудничество с Европой ради отношений со стагнирующей вос-точной державой никто в Чехии не желает. Подобный рационализм подкрепляется данными социоло-гических опросов, показывающих, что большинство чехов поддер-живает европейский и евроатлан-тический путь. Несмотря на опре-делённую неприязнь к Украине, большинство не испытывает сим-патий и к России, считая её агрес-сивной страной с низким уровнем жизни. Страх перед РФ испытыва-ет большинство даже среди левац-ки настроенных граждан, включая коммунистов.

Все эти факторы указывают на то, что Украине ради поддержа-ния и развития двухсторонних от-ношений с Чешской Республикой следует продолжать сотрудничать с правящей коалицией, и не толь-ко усиливать борьбу с российской

пропагандой в этой стране, но и наращивать информационные и дипломатические усилия по про-движению позитивного имиджа Украины в чешском информпо-ле. Также на рост проукраинских симпатий не только в Чехии, но и в других европейских государ-ствах повлияет преодоление эко-номического кризиса и начало устойчивого роста Украинской экономики.

Единственным фактором, влиять на который сложно, оста-ётся сильная коммунистическая партия, настроенная не столь-ко пророссийски, сколько резко антиукраински из-за антикомму-нистических инициатив новой украинской власти. Эту проблему могло бы частично решить появле-ние на украинском политическом поле, по крайней мере, одной ле-вой политической силы социали-стического или социал-демокра-тического толка, настроенной на конструктивную работу в интере-сах единой проевропейской Укра-ины. По тем же причинам следует активизировать уже ведущуюся работу с чешскими политиками и СМИ для борьбы с навязанным российской пропагандой образом Украины как логова победивших ультраправых, который неизменно провоцирует враждебность в силь-ных левых политсилах Чехии и ря-дах их избирателей…

начала российской агрессии в Украи-не Венгрия по праву считается основным

форпостом влияния РФ в Евро-союзе. Правящие евроскептики во главе с премьером Виктором Орбаном регулярно сотрясают информационное пространство провокационными высказыва-ниями в поддержку политики Путина и то и дело демонстри-руют фронду европейской внеш-неполитической линии в целом и санкционной политике ЕС в частности. У России в Европе есть и другие союзники, но Вен-грия по праву занимает среди них первое место, если не брать в расчёт не входящую в ЕС Сер-бию. Однако так ли однозначна пророссийская ориентация Ор-бана и других венгерских поли-тиков? Чтобы ответить на этот вопрос, следует получше при-смотреться к фигурам венгер-ских политических тяжеловесов, начиная с личности главного

enfant terrible Евросоюза, пре-мьер-министра Венгрии Виктора Орбана.

Истоки политической карье-ры нынешнего главы венгерско-го правительства находятся ещё во временах социалистической Венгерской Народной Республи-ки. Будущий лидер Венгрии по-является на политической арене в кризисном для социалистиче-ского лагеря конце восьмидеся-тых.

Родившийся 31 мая 1963 года в городе Секешфехервар, Виктор Орбан после службы в армии (1981-1982) поступает на юри-дический факультет Будапешт-ского университета, который заканчивает в 1987-м, как раз в преддверии революционных со-бытий. Параллельно с работой социологом в институте при министерстве сельского хозяй-ства он начинает принимать участие в оживившейся поли-тической деятельности. В марте 1988-го Орбан становится одним

венгрия виктора орбана: форПост Путина в евроПе или евроПейская

беларусь?

с

11Венгрия Виктора орбана: форпост путина В еВропе или еВропейская беларусь?

из членов-учредителей партии «Фидес». Уже в следующем, по-следнем для коммунистического режима Яноша Кадара 1989-м, Виктор Орбан приобретает об-щенациональную известность после речи, произнесённой на церемонии перезахоронения Имре Надя и других деятелей, казнённых в 1958-м году после подавления антикоммунисти-ческого восстания. Требования Орбана о свободных выборах и выводе советских войск из Вен-грии находят отклик в сердцах многих сограждан.

К 1990-му Орбану, избранно-му депутатом парламента, уда-ётся возглавить партию, и пре-образовать её из либеральной политической силы в правокон-сервативную. Переждав период возрождения бывшей правящей Венгерской Социалистической Партии, вызванного разочарова-нием населения в проводившихся либеральных реформах и резким ухудшением уровня жизни, Ор-бан в 1998-м приводит «Фидес» к победе на парламентских выбо-рах – партия получает голоса 44% избирателей. Сформировав и возглавив правительство, 35-лет-ний Орбан становится самым мо-лодым премьер-министром в со-временной венгерской истории.

Правление «Фидес» имело определённые положительные

результаты – прежде всего, сни-жение инфляции и дефицита бюджета и обеспечение устой-чивого экономического роста благодаря политике снижения налогов и социальных взносов. Но куда ощутимее были поли-тические перемены. Пропаган-дируя германскую модель управ-ления с ведущей ролью премьера в системе власти, Орбан прово-дит радикальную реформу го-саппарата, резко усиливая роль канцелярии премьер-министра и правительства, и ослабляя пар-ламент. Оппозиция подвергает премьер-министра резкой кри-тике, не без оснований усматри-вая в его действиях тенденции к авторитаризму.

В 2002 году «Фидес» про-игрывает выборы, и Орбан ухо-дит в отставку, переходя в оп-позицию социал-либеральной коалиции. Постепенно в своей консервативной и популистской риторике он начинает давать всё больший крен в этнонацио-нализм. Панвенгерские выска-зывания Орбана начинают вы-зывать беспокойство в соседних странах с крупной венгерской диаспорой – прежде всего, Сло-вакии.

В 2010 году тяжело пережи-вающая последствия мирового экономического кризиса Вен-грия вновь голосует за «Фидес»,


а также их более радикальных соратников по правому популиз-му – националистов из партии «Йоббик». Виктор Орбан вновь занимает пост премьер-мини-стра.

«Второе пришествие» Орба-на ознаменовалось усилением националистических тенденций, и всесторонним «закручивани-ем гаек». Не желая делиться вла-стью с «Йоббик», Орбан решает перещеголять их в национализ-ме, переманивая часть электо-рата. Первым и наиболее сим-волическим шагом нового курса становится смена названия госу-дарства – с «Венгерская Респу-блика» на «Венгрия». Переиме-нование имело целью включить в орбиту венгерского сообще-ства не только население страны, но и всех венгров, живущих за её пределами. 4 июня – день заклю-чения Трианонского договора 1920 года, после которого Вен-грия уступила часть территорий Румынии, Сербии и Словакии – объявляется Днём Народного Единства. Поправки к конститу-ции утвердили главенствующую роль христианства в стране, что способствовало клерикализа-ции общества, и, в результа-те, законодательному запрету абортов. Произошёл тотальный снос памятников коммунисти-ческим деятелям, на смену кото-

рым пришли изваяния Миклоша Хорти – ультраправого диктато-ра и союзника Гитлера. Заклю-чительными аккордами в вели-кодержавной политике Орбана стали ограничения для СМИ, предписывавшие в обязательном порядке разделять идеи венгер-ских общности и идентичности, а также легализация огнестрель-ного оружия, резко усилившая неформальные парамилитарные объединения граждан, в массе своей – националистически и антицыгански настроенные. С началом украинского кризиса Орбан сделал несколько громких заявлений о необходимости пре-доставления автономии венграм Закарпатья, а так же публично высказался в поддержку аннек-сии Крыма и политики Путина в Украине. Парламентские выборы в апреле 2014 года показали па-дение рейтинга «Фидес», однако сохранили за Орбаном кресло премьера. Впрочем, на тех же выборах идеологические «пар-тнёры» из «Йоббик» показали рост, а, значит, подуставшие от Орбана венгры вовсе не разоча-ровались в национализме, семе-на которого упали на благодат-ную почву.

Другим известным евроскеп-тиком является ещё один отец-основатель «Фидес», спикер пар-ламента Венгрии Ласло Кёвер.


Этот соратник Орбана, родив-шийся в 1959 году в городе Папа, в выстроенной Орбаном архи-тектуре власти с ручным слабым парламентом является сугубо технической фигурой, и любые его заявления можно смело при-писывать самому всесильному премьеру. В октябре 2014 года настоящим информационным взрывом оказалось выступле-ние, в котором Кёвер обрушился с критикой на ЕС и НАТО, об-винив Брюссель в диктаторских замашках, вновь раскритиковав санкционную политику и допу-стив возможность выхода Вен-грии из Евросоюза, который, по его мнению, всё больше напоми-нает СССР. Высказывания Кёве-ра были поддержаны представи-телем Венгрии в Европарламенте Тамашем Дойчем, отметившим, среди прочего, что «европейские ценности от нас очень далеки». Заявление было встречено шква-лом критики со стороны оппози-ционных партий, требовавших от Орбана отреагировать и опре-делиться, наконец, кто является основным партнёром страны – Брюссель или Москва.

Но Орбан ответил молчанием.Ещё одной «говорящей го-

ловой» Орбана является член «Фидес» Янош Адер, избранный в 2012-м году на парламентском голосовании президентом Вен-

грии. Будучи символической фигурой, почти лишённой ре-альных полномочий, Адер не-однократно «поддакивал» на-ционалистическим заявлениям Виктора Орбана – в частности, на праздновании введённого премьером Дня национального единства в 2013-м году прези-дент заявил о неприятии Триа-нонского договора. Особо лю-бопытным представляется тот факт, что это заявление прозву-чало во время экскурсии по ре-зиденции главы государства в Будапеште, организованной для детей из венгерских диаспор – в том числе и из Украины.

Не требуется особых знаний и умений, чтобы провести па-раллели между государственной моделью, созданной Виктором Орбаном в Венгрии, и страной, расположенной на 1000 киломе-тров восточнее. Использование сочетания консервативной и националистической риторики с оголтелым популизмом, авто-ритарные методы управления, запугивание СМИ и раздувание реваншистской истерии… Всё перечисленное в равной степени характеризует как режим Викто-ра Орбана, так и режим Путина. Дополнительным связующим звеном является пренебрежение к праву, тотальная коррупция и циничный прагматизм правящих


элит. Именно приоритет личной выгоды и сухого расчёта, лежа-щий в основе любых действий, и ценимый выше любых право-вых и моральных норм и устоев роднит Орбана с Путиным. Но в этой же прагматичности кроется основное препятствие для рос-сийско-венгерского союза.

Правящая каста Венгрии во главе с Орбаном предельно ра-циональна. Подобно российской элите, свои личные интересы она отождествляет с государствен-ными. А это значит, что венгер-ские политики отлично осознают бесперспективность реального альянса с Москвой. Без сомне-ния, Орбан видит перспективы в определённом сотрудничестве с Россией – особенно в сфере энергоносителей. Он также не намерен терять крупнейшего торгового партнёра вне ЕС – особенно зная, что попавший в сложное положение Путин готов на множество уступок и префе-ренций в обмен на демонстра-тивную доброжелательность Будапешта. Однако при ближай-шем рассмотрении можно отме-тить совершенно популистский характер «антиевропейской» фронды Орбана, под которой нет экономической и политической базы. Железная логика прагма-тизма подсказывает премьеру-автократу, что для находящейся

посреди единой Европы страны-члена ЕС и НАТО на самом деле нет альтернативных полюсов притяжения – по крайней мере, пока в ЕС не наблюдается какой-то системной дезинтеграции. Да и в этом маловероятном случае основным партнёром Будапеш-та с куда большей вероятностью станет обладающий финансовым ресурсом Вашингтон, а не по-гружающаяся в тяжёлый эконо-мический кризис Москва. Уме-лые политические игры Орбана роднят его с президентом Бела-руси Лукашенко, совершающего схожие телодвижения в рамках созданного Москвой ЕАЭС. Но, как и Лукашенко, Орбан связан с «материнской структурой» таким количеством экономи-ческих нитей, что любые разго-воры о чём-то большем, нежели ситуативное политическое ма-неврирование, не следует вос-принимать всерьёз. Лишним подтверждением этого неодно-кратно являлись голосования за введение очередного пакета санкций против России, когда «пропутинская» Венгрия Орба-на регулярно поддерживала те меры, которые во всеуслышание объявляла «контрпродуктив-ными». А риторика в поддерж-ку действий Путина в Крыму и на востоке Украины оттенялась официальной позицией венгер-


ского МИД о нелегитимности крымского референдума.

Возможно, на личном уровне прагматичный циник Орбан и тянется к циничному прагмати-ку Путину, но при этом оконча-тельный выбор делает всегда не в пользу тех, у кого труба пони-же и дым пожиже.

Исходя из всех этих предпо-сылок, становится ясно, что для удержания Венгрии в едином проукраинском русле внешней политики ЕС Украине следует лишь чаще поднимать этот во-

прос в Брюсселе. И даже без ка-ких либо дипломатических уси-лий с нашей стороны реальная политика Орбана в большинстве ключевых вопросов так или ина-че останется антироссийской. Другие сценарии возможны лишь в случае серьёзных эконо-мических затруднений в ЕС на фоне стабилизации или роста в РФ (а сейчас картина обратная). Просто потому, что это выгодно, а выгода для правящих деятелей «Фидес» превыше всего.

Бизнес есть бизнес.

0 августа 2015 года премьер-министр Гре-ции Алексис Ципрас подал в отставку и

объявил досрочные выборы, кото-рые должны состояться 20 сентя-бря. Очередной акт затянувшейся греческой трагедии завершился, как и короткое, но предельно по-литически насыщенное правление эпатажных леворадикальных по-пулистов из партии «СИРИЗА», над которой одиозный греческий премьер фактически утратил кон-троль после достижения болез-ненных договорённостей с ЕС.

В целом краткий триумф Ци-праса практически во всём ока-зался провальным блефом. По-пулизм часто открывает дорогу к власти, но суровые реалии могут быстро низвергнуть обратно. А греческие реалии сегодня суро-вы как никогда. И, хотя взаимо-действие Ципраса с путинской Россией, как и прочие его телод-вижения, оказались скорее про-вокационной игрой на публику,

чем реальной внешней полити-кой, Греция всё же продолжает по многим находиться в группе риска для Украины, и последние, приня-тые уже после отставки Ципра-са, и, даже несмотря на давление США, решения о предоставлении воздушных коридоров россий-ской авиации, направляющейся в Сирию, говорят о мощном рос-сийском лобби и сохраняющихся пророссийских симпатиях правя-щей элиты. Для Украины сегодня внешнеполитическая ориентация Греции актуальна, прежде всего, из-за блокирования этой стра-ной ратификации соглашения об ассоциации нашей страны с ЕС и общей фронды греков по отно-шению к европейскому единству. Но помимо этого важен и другой аспект – Греция с её колоссальны-ми и хроническими проблемами в экономике и постоянным пре-быванием в чудовищно глубо-кой долговой яме могла бы стать своего рода учебником для Укра-ины, по ряду причин рискующей

греческая трагеДия. Цена ПоПулизМа

2

17Греческая траГедия. Цена популизма

столкнуться с теми же вызовами. А для того, чтобы избежать повто-рения весьма печального эллин-ского пути, следует пристально рассмотреть современную Грецию и её недавнюю историю.

Сильные левые симпатии на-селения для Греции не новость. Фактически, современное грече-ское государство сформировалось после Второй мировой войны, когда освобождённая от немец-ких, итальянских и болгарских оккупантов страна немедленно погрузилась в кровопролитный гражданский конфликт между прокоммунистическими сила-ми, поддержанными сталинским СССР, и правительственными во-йсками монархического режима, поддержку которому оказывали США и Великобритания. Победа правительства обусловила даль-нейший путь страны – вступле-ние в НАТО и евроинтеграцию. Однако очень скоро колыбель демократии отошла от западных ценностей: в 1967 году в результа-те переворота страну возглавило военное правительство – так на-зываемая хунта Чёрных полков-ников. Военная диктатура была свергнута лишь в 1974-м году, по-сле чего в результате переходного периода, названного Метаполи-тефси, Греция стала парламент-ской республикой. Уже в 1981 году левые силы – социалистическая

партия ПАСОК – приходят к вла-сти, добившись реванша после долгих лет запретов и работы в подполье. Провозглашается курс на строительство социального го-сударства.

На протяжении десятилетий, последовавших за падением ре-жима Чёрных полковников, пра-вительства социалистов и правых из партии Народная демократия не раз сменяли друг друга, однако в попытке перещеголять друг дру-га перед избирателями во многом занимались одним и тем же – по-пулизмом. Общий рост мировой экономики позволял левым и правым популистам раздувать до иррациональных размеров со-циальные программы, в то время как реальная греческая экономи-ка оставалась слабо диверсифи-цированной и уязвимой. Пиком эфемерного благополучия были годы после 2004-го – эпоха наду-вания мирового «пузыря» недви-жимости. Пенсии, пособия, бюро-кратия и коррупция росли как на дрожжах. Но уже в 2008-м ипотеч-ный кризис в США привёл Грецию к катастрофе и экономическому кошмару без конца, продолжаю-щемуся и поныне. Потом нача-лась долгая эпопея войн между греческими властями, греческой и европейской бюрократией, рост долгов, кредитные и бюджетные программы… Падение «правого


правительства» Новой демокра-тии, потом левые, потом опять Новая демократия. И, наконец, СИРИЗА Алексиса Ципраса.

Enfant terrible современной ев-ропейской политики, будущий ли-дер Коалиции радикальных левых начал свою политическую карьеру ещё в школе. Родившийся в 1974-м, в год падения военной дикта-туры, Ципрас оказался типичным представителем новой волны по-литиков, формировавшихся в условиях бурной возрождённой общественно-политической жиз-ни, наступившей после окончания правления Чёрных полковников, и с головой окунулся в ставшие сверхмодными после многих лет ультраправого авторитаризма ле-вые идеи.

Будущий премьер-министр Греции стал младшим ребенком у родителей, у него есть старшие брат и сестра, которые очень лю-били мальчика и баловали его по любому поводу. Детство юно-го Алексиса прошло в афинском районе Амбелокипи, где он окон-чил обычную местную школу. Из-вестно, что уже в детские годы Ципрас проявлял особый интерес к политике. Научившись читать, он на одном дыхании вычитывал политические газеты и журналы, которые в дом приносил его отец.

В конце 1980-х будущий пре-мьер вступил в молодёжную ячей-

ку Коммунистической партии Греции, и уже в начале 1990-х при-влёк к себе внимание, участвуя в протестах студентов и учеников против образовательной рефор-мы. Будучи студентом Афинско-го национального технического университета (по специальности инженер-строитель), Ципрас, уже почувствовавший вкус по-пулярности и славы уличного, протестного политика, занимался активной деятельностью в студен-ческом профсоюзе.

После распада греческой Ком-партии Ципрас присоединился к молодёжному движению «Си-наспизмос» – сообществу ради-кальных левых и «зелёных», впо-следствии ставшему фундаментом СИРИЗА. Начав с должности секретаря молодёжного крыла организации, Ципрас благодаря помощи и расположению лидера «Синаспизмос» Алекоса Алавано-са быстро продвинулся по партий-ной лестнице. В 2006-м году моло-дой харизматичный радикал был выдвинут в мэры Афин, и неожи-данно для всех занял третье ме-сто в гонке. В 2008 году Алаванос вновь оказал поддержку Ципрасу, уступив ему место председателя «Синаспизмос», которую сам по-кинул – причём, как ни парадок-сально, из-за разногласий Ципра-са со своим протеже по поводу европерспектив Греции. Впрочем,


Ципрас не слишком печалился по поводу ухода своего покровителя. Легко пройдя через выборы в сто-лице, Ципрас вскоре стал лидером парламентской фракции партии.

Освоившись в роли партийно-го лидера, Ципрас обрушивает на оппонентов град левопопулист-ской риторики, быстро добиваясь роста популярности и привлекая внимание европейских коллег по левому флангу. Критика Ципраса легко находит отклик в сердцах греков, уставших от мер жёсткой экономии правого правительства. Добившись успеха на выборах 2012 года, партия Ципраса, сме-нив к тому времени название на СИРИЗА (Коалиция радикальных левых), становится крупнейшей оппозиционной силой в стране. Ципрас с его богатым опытом уличных протестов и демагогии неустанно говорит людям то, что они хотят слышать: обещает одно-временно повышение социальных стандартов, поддержку безработ-ных и социально незащищённых и клеймит ЕС и МВФ, обвиняя их в затяжном экономическом кри-зисе. Избегая вопроса о причинах кризиса, Ципрас легко играет на настроениях разочарованных из-бирателей, которые не видят ни-какого эффекта от непопулярных неолиберальных реформ. СИРИ-ЗА легко выигрывает выборы, однако совсем скоро её лидер по-

нимает, что реальное управление погрязшим в долгах государством гораздо сложнее, чем «сладкие речи» с трибун.

Для Украины в свете конфлик-та с Россией приход к власти Ци-праса и его политсилы на первый взгляд не сулил ничего хорошего. СИРИЗА давно сотрудничала с Кремлём, греческий премьер ча-сто бывал в Москве, встречался с Путиным, и одной из заявленных программных целей радикаль-ных левых был отказ от санкций против РФ. Министр иностран-ных дел в правительстве Ципра-са Никос Коциас, близкий друг российского ультранационалиста Александра Дугина, заявлял, что не понимает позицию ЕС и высту-пает за федерализацию Украины. Его слова гармонировали с вы-сказываниями других представи-телей СИРИЗА, которые неодно-кратно поддерживали Россию и пророссийских боевиков в Украи-не, а также аннексию Крыма.

Впрочем, политические сим-патии Ципраса и его соратни-ков оказались тем же, чем и его предвыборная риторика – гран-диозным и отчаянным блефом. Стремительно повышая ставки в противостоянии с европейскими структурами, Ципрас в течение своего краткого правления за-игрывал с Москвой, угрожал раз-рушением еврозоны, и пытался


шантажировать ЕС, понимая, что крах Греции будет тяжелейшим испытанием и для всего Союза. Как и подобает политику, вышед-шему из уличной протестной сре-ды, Ципрас заручается поддерж-кой избирателей на референдуме, всячески намекая, что за ним сто-ит народ, его угрозы серьёзны, и он готов идти до конца. Но в итоге за маской левого радикала оказал-ся всё же рациональный, уравно-вешенный политик, вынужден-ный смириться с реальностью. На самом деле в этом нет ничего удивительного: знакомые из окру-жения Ципраса отзывались о нем как о сдержанном и спокойном человеке, умеющем слушать и поддерживать разговор. Главным положительным качеством пре-мьер-министра Греции называли его умение сосредоточиться на поставленной цели и способность правильно подбирать себе коман-ду, в которой каждый выполняет задание только в соответствии со своими талантами. Подобный че-ловек, далёкий от собственного образа радикального безумца и мечтателя, вряд ли всерьёз рас-сматривал возможность сталки-вания Греции в авантюру с не-предсказуемыми последствиями.

Согласившись с условия-ми кредиторов, Ципрас утратил поддержку части избирателей и вынужден был уйти в отстав-

ку, объявив досрочные выборы. Радужные мечты о социальной справедливости и лёгком реше-нии сложных проблем рассыпа-лись, и построенная на популизме СИРИЗА раскололась. Мандат на формирование временного пра-вительства получил визави Ци-праса из конкурирующей правой партии «Новая Демократия» – Вангелис Меймаракис.

Родившийся в 1953 году в Афи-нах, Меймаракис присоединился к партии «Новая Демократия» в 1974-м - в год рождения Ципраса и падения Чёрных полковников. Как и его оппонент, он работал в студенческих союзах во время учёбы в столичном университете Пантеон, а затем неоднократно занимал различные должности в правых правительствах «Новой демократии». Экс-премьер ми-нистр и лидер партии Антонис Самарас покинул пост после ре-ферендума, на котором большин-ство греков поддержало Ципраса, и уступил место Меймаракису. Тогда казалось, что для «Новой демократии» это болезненное по-ражение. Но провал блефа Ципра-са неожиданно привёл правых к триумфу. Меймаркис, уравнове-шенный и сдержанный политик старой формации, немедленно объявил об окончании экспери-ментов левых над страной и воз-врата к политике компромисса и


сотрудничества с европейскими и международными финансовыми институтами.

Однако наступившее затишье может оказаться недолгим.

Победа правых на гряду-щих выборах будет относитель-ной – по всей вероятности, новое правительство будет коалицией «Новой демократии» и СИРИЗА, в которой левым и правым при-дётся работать вместе. Возможно, хотя и маловероятно возвраще-ние Ципраса на пост премьера, если, конечно, экс-премьер не ре-шит остаться в более привычной для себя роли критикующего всё и вся оппозиционера-популиста. Так или иначе, сейчас объединя-ющим фактором для греческих политиков становится принятие реальности – неизбежности со-трудничества с международными финансовыми организациями и ЕС, продолжение болезненных преобразований и безальтерна-тивность евроатлантического курса страны. Впрочем, уход от пророссийской риторики и евро-скептицизма радикальных левых не должен никого обманывать – причины подобных тенденций никуда не делись, и евроскепти-цизм в значительной степени не чужд и правой части эллинского политического спектра. Причём даже умеренной, не говоря уже об откровенно неонацистских

движениях вроде «Золотой Зари» Николаоса Михалолиакоса, пря-мо поддерживаемой Кремлём, и представленной как в греческом, так и в европейском паламенте.

Греческая республика продол-жает оставаться государством, страдающим от системных эко-номических проблем, чудовищ-ной коррупции и бюрократии, что роднит психологию её элит с агрессивным восточным соседом Украины. Действиями Ципра-са в конечном итоге руководил простой расчёт – Путин, загнав-ший и без того страдающую от падения цен на углеводороды российскую экономику в про-пасть санкций, никогда не смо-жет предложить страдающей от хронического безденежья Греции суммы, соразмерные возможно-стям ЕС. Однако новый толчок поиску альтернативных внешне-политических ориентиров может дать кризис с захлестнувшими Европу беженцами. Для и без того страдавшего от центробежных процессов, и роста влияния ев-роскептиков Союза это испыта-ние может оказаться роковым. ЕС действительно впервые в своей истории оказался перед реальной угрозой дезинтеграции или пере-рождения в аморфную структуру вроде СНГ. В случае если подоб-ный неутешительный прогноз окажется реальностью, мощное


российское лобби, действующее, в том числе, и через дружественный Греции Кипр наверняка усилит натиск на Элладу. В сочетании с сильными пророссийскими сим-патиями части элиты и общей на-растающей радикализацией насе-ления, эти усилия могут толкнуть Грецию в объятия Путина, чьи уменьшившиеся экономические возможности могут всё равно по-казаться привлекательнее коллап-сирующего Евросоюза. Выход из подобного негативного сценария лежит в способности европейских

лидеров справиться с новым вы-зовом, не разрушив европейское единство из соображений нацио-нального эгоизма, как это едва не сделал Ципрас. Украине же, неза-висимо от перспектив Греции и ЕС, стоит извлечь из последнего акта продолжающейся греческой трагедии правильные уроки, и научиться жить по средствам, не-смотря на все связанные с этим неудобства. Иначе цена многолет-него популизма и безответствен-ности может оказаться слишком высокой.

равительство, про-водившее политику «многовекторности», свергнуто. Новые вла-

сти объявляют о развороте внеш-ней политики в западном направ-лении. Мощный сосед, пользуясь нестабильностью в стране, расте-рянностью и симпатиями значи-тельной части её населения, осу-ществляет военную интервенцию и аннексирует часть территории…

Всё это вполне могло бы быть эпизодом новейшей украинской истории, однако данный сцена-рий с абсолютной точностью при-меним и к другому государству – Кипру. И в контексте событий, разворачивающихся в последние годы в Украине, недавнюю исто-рию этой страны и современное положение дел на средиземно-морском острове можно рассма-тривать как один из возможных путей, по которому может пойти наш конфликт, и одну из форм его стабилизации. Это особенно важно в связи с наметившимся

на Кипре впервые за десятилетия шансом на воссоединение.

Раскол островного государ-ства уходит корнями в 1970-е годы, хотя межобщинная напря-жённость нарастала и в преды-дущее десятилетие, как мини-мум с момента провозглашения независимости Кипра в 1960-м. Противоречия между турецкими и греческими политиками, допол-нительно подогреваемые Грецией и Турцией, привели к формирова-нию радикальных вооружённых группировок – греческой ЭОКА и турецкой ТМТ – и поставили остров на грань гражданской во-йны. С 1964 г. начались споради-ческие межэтнические столкно-вения. В конце концов, пружина нагнетавшегося конфликта резко распрямилась, когда правившая в Греции хунта чёрных полков-ников решилась на радикальный шаг. Она организовала на Кипре государственный переворот, от-странив от власти умеренного президента Архиепископа Мака-

остров разДора. разорванный киПр как учебное Пособие Для

украины

П


рия и сменив его Никосом Сампсо-ном, лидером радикальной ЭОКА, настроенным на так называемый «энозис» – популярную среди гре-ческого населения идею воссое-динения с Грецией. В ответ, под предлогом защиты турецкого на-селения, Турция начала полномас-штабное военное вторжение, после непродолжительных боёв окку-пировав северную часть острова. Прямой конфликт между двумя странами-членами НАТО удалось предотвратить усилиями США и Великобритании, однако в знак протеста против неспособности организации разрешить ситуацию Греция ненадолго вышла из Севе-роатлантического Альянса.

В 1983-м году оккупирован-ные Турцией территории про-возгласили себя Турецкой Респу-бликой Северного Кипра, однако это государство до сегодняшнего дня признала только Турция. Со-гласно международному праву, Республика Кипр сохраняет су-веренитет над всей территорией, входившей в её состав до 1974 года. В соответствии с резолюци-ей Совета Безопасности ООН № 541 от 18 ноября 1983 года Турец-кая Республика Северного Кипра является незаконным образова-нием, а турецкие войска должны быть выведены. С этого момента конфликт фактически является замороженным.

Попытки выйти из многолет-него тупика, конечно же, пред-принимались, однако неизменно терпели неудачу. Самым громким провалом был так называемый «план Аннана», разработанный тогдашним генсеком ООН и предполагавший фактическую федерализацию острова. На ре-ферендуме 2004 года турки из не-признанной республики одобрили замысел Кофи Аннана, но греки в массе своей высказались против, и статус-кво сохранился. Парал-лельно на разделённом острове формировалась экономическая модель, связанная с оффшорами, что стало в значительной степени определяющим фактором внеш-ней политики киприотов.

Конечно же, на внешнепо-литическую ориентацию Респу-блики Кипр в огромной степени влияет ближайший сосед и союз-ник – Греция. Однако о полном следовании в векторе политики Афин говорить не приходится – необходимо учитывать фактор Турции, оккупировавшей север острова. В прошлом часто оказы-ваясь в положении «между двух огней», Кипр выработал тради-цию опоры на великие державы, способные влиять как на Грецию, так и на Турцию, сдерживая их взаимный конфликтный потен-циал. Таким странами являются Великобритания – бывшая метро-

25ОстрОв раздОра. разОрванный Кипр КаК учебнОе пОсОбие для уКраины

полия, сохранившая на острове несколько военных баз, а также США и Россия.

Российское лобби на Кипре об-ладает огромной мощью. По сути, уровень влияния России здесь бес-прецедентен по меркам ЕС. Этому способствует не только массовое присутствие российского капита-ла в оффшорах, но и туристы, ко-личество которых в прежние вре-мена достигало четверти от всех гостей острова и которые состав-ляли огромный процент доходов островной республики. Высшей точкой в развитии отношений Москвы и Никосии стало правле-ние предыдущего кипрского пре-зидента, коммуниста Димитриса Христофиаса.

Родившийся в 1946 году в де-ревне Дикомо, на севере острова, Христофиас с ранней юности при-держивался левых взглядов и уча-ствовал в молодёжном движении Прогрессивной партии трудового народа Кипра (АКЕЛ). В юности он работал во время летних ка-никул и таким образом, начиная с раннего возраста, познакомился с трудностями. В четырнадцать лет Христофиас вступил во Все-греческую единую организацию учащихся средних школ (ПЕОМ). В 1964 году стал членом Прогрес-сивной партии трудового народа Кипра (АКЕЛ), Всекипрской фе-дерации труда (ПЕО) и Единой

демократической организации молодёжи (ЭДОН). В 1969 году на пятом съезде ЭДОН будущий пре-зидент был избран членом Цен-трального Совета организации.

В 1969-1974 годах Христофиас учился в Москве и защитил кан-дидатскую диссертацию по исто-рии в Академии социальных наук в Москве. С конца 1960-х годов сделал карьеру в партии АКЕЛ, в 1988 году возглавил партию после смерти своего предшественника и учителя Эзекиаса Папаиоанну.

7 июня 2001 года Христофиас был избран председателем Палаты представителей Кипра и успешно переизбрался спустя шесть лет. Два года спустя Христофиас стал президентом страны.

Основными пунктами про-граммы были объединение острова путём диалога, сохране-ние внешнеполитического ней-тралитета и отказ от вступления в НАТО. В 2011 году Христофиас ветировал решение парламента о присоединении к программе «Партнёрство во имя мира». В 2014-м, уже не будучи президен-том, встречался с главой аннек-сированного Россией Крыма и признал факт его принадлежно-сти к РФ.

Правление Христофиаса не привело к воссоединению, хотя переговоры с президентом непри-знанной Турецкой Республики


Северного Кипра Мехметом Али Талатом и способствовали поте-плению межобщинных отноше-ний и упрощению пропускного и торгового режимов на общей границе. Дружественная позиция по отношению к Москве способ-ствовала росту товарооборота; к 2008 году Кипр находился в числе крупнейших инвесторов в рос-сийскую экономику. Объём инве-стиций, поступивших в Россию с Кипра (и, в куда большей степени, через Кипр), в 2008 году составил более 40 миллиардов долларов из общей суммы в 200 миллиардов.

Грянувший в том же году бан-ковский кризис до основания со-тряс экономику республики, что лишь усилило российское влия-ние. Христофиас, обвинённый в экономическом коллапсе, отка-зался баллотироваться на второй срок и в 2013 году уступил кресло Никосу Анастасиадису.

В противовес предшественни-ку, Анастасиадис придерживается прозападных взглядов. Ровесник Христофиаса, новый лидер Кипра родился в 1946 году на юге Кипра и получил юридическое образо-вание в Афинском университете, а так же закончил аспирантуру Университетского колледжа Лон-дона. Впервые Анастасиадис был избран в Парламент Кипра в 1981 году, является лидером партии ДИСИ с 8 июня 1997 года. Именно

он инициировал решение о при-соединении к «Партнёрству во имя мира», ветированное Христо-фиасом, и обещал немедленно на-чать процесс вступления в НАТО в случае прихода к власти. Кипр остался единственным государ-ством-членом ЕС, не участвую-щим в программе Альянса.

Впрочем, победив на выборах, Анастасиадис скорректировал свои заявления, пообещав уси-лить взаимодействие с США, но «не в ущерб России», и перестав поднимать вопрос о вступлении в Североатлантический Альянс. Более того, в разгар западной кам-пании по изоляции РФ за агрес-сию против Украины и на фоне санкционной политики ЕС, Ана-стасиадис демонстративно под-держивает дружеские отношения с Путиным. В феврале 2015 года президенты встречались в Мо-скве, после чего последовал ряд громких заявлений о сотрудни-честве, вплоть до возможности появления на Кипре российских военных баз. Впрочем, совсем скоро лидер Кипра опроверг по-добные утверждения, заявив, что речь шла лишь о дополнительных возможностях для российских гу-манитарных операций (под кото-рыми следует понимать перебро-ску снабжения и вооружений в Сирию) на аэродроме в Пафосе, и в порту Лимасол. Против Путина

27ОстрОв раздОра. разОрванный Кипр КаК учебнОе пОсОбие для уКраины

начал играть его главный и самый опасный враг – экономика.

В связи с резким экономиче-ским спадом в РФ взаимный това-рооборот между странами начал неуклонно снижаться. Количе-ство российских туристов также сократилось. Даже возможность лоббирования российских инте-ресов через олигархический капи-тал несколько сократилась в связи с проводимой Путиным полити-кой деофшоризации, которая при всей своей декоративности не-сколько поколебала позиции оли-гархов на Кипре. Тем временем островной республике пришлось пережить непростые времена – с 2011 года экономика не выходит из рецессии, да и сегодня шансы на рост весьма призрачные. С 2013 года страна получает финансовую помощь – конечно же, от ЕС, а не от российских «партнёров», у ко-торых дела тоже плохи.

В результате Кипр проводит типичную для так называемых «друзей» России в Европе полити-ку: публично критикует санкции и одновременно не создаёт пре-пятствий для их принятия и прод-ления, делает демонстративные заявления, за которыми не следует никаких действий. В целом роль Республики Кипр в европейской политике переоценивать не следу-ет – это откровенно периферий-ное государство, к тому же, подоб-

но всему югу ЕС, переживающее тяжёлый экономический кризис, и не имеющее определяющего го-лоса и авторитета в союзе. К тому же, Кипр беспрецедентно сосре-доточен на внутренней повест-ке – вопрос объединения остро-ва является первоочередным для кипрских политиков, и любые резкие шаги могут ему воспрепят-ствовать. Особенно это актуаль-но сейчас, когда после выборов на севере Кипра к власти пришёл Мустафа Акынджи, настроенный на воссоединение страны. Воз-можное переустройство Кипра на федеративных началах наверняка будет способствовать усилению влияния Турции на будущее еди-ное государство. А российско-турецкие отношения – тема от-дельного исследования, но можно констатировать, что они далеки от союзнических, и рост влияния Стамбула на Никосию отнюдь не приведёт к усилению роли Кремля на Кипре.

Без сомнения, отношения с Кипром – далеко не приоритет-ная тема для украинской внешней политики, они и не должны ста-новиться таковой. Однако, учи-тывая определённые тенденции на юге Европы – правление левых радикалов в Греции и возможный приход их единомышленников к власти в Испании – в Средизем-номорье может сформировать-


ся пояс стран, которые в своём противостоянии с Брюсселем мо-гут пытаться время от времени разыгрывать российскую карту, ослабляя единую (пусть и с ого-ворками) позицию Европы по российско-украинскому конфлик-ту. Кипр вполне может оказаться в их числе, и этому необходимо всячески препятствовать – ведь у Украины тоже есть некоторые ры-чаги влияния в регионе.

В конце концов, украинские олигархи тоже выводят деньги в кипрские оффшоры.

Отдельно достойна внимания история борьбы киприотов за восстановление единства страны. Каким бы ни оказался её итог, во многом показателен сам процесс, в котором при условии сохране-ния мира и взаимовыгодного со-трудничества двух частей единой в прошлом страны никто не го-

нится за фантомом сиюминутного «восстановления территориаль-ной целостности» ценой нацио-нальных интересов. В то же время Кипр демонстрирует и одну из актуальных для Украины угроз – постепенную девальвацию суве-ренитета под влиянием внешних игроков из-за постоянных вну-тренних противоречий. Сохране-ние политической субъектности в условиях разделения страны и действия мощных внешних сил – вызов, на который Кипр ответил созданием привлекательного ин-вестиционного климата и эконо-мики, которая вплоть до эконо-мических катаклизмов последних лет позволяла держаться на плаву без внешних заимствований, да и сейчас далека от ситуации, напри-мер, соседней Греции.

И этому Украине у киприотов стоит поучиться.

реди европейских (географически) госу-дарств, не входивших в состав Советского

Союза, наиболее последователь-ным и преданным союзником РФ традиционно считается Сербия – страна, позиционирующая Россию как своего исторического союз-ника. Причин тому множество, и не только исторических. Налицо сходство условий возникновения Сербии и РФ как суверенных го-сударств, на уровне самосознания элиты полагающих себя «обижен-ными» наследниками более круп-ных образований – СССР и Югос-лавии – в которых они прежде играли доминирующую культур-ную, экономическую и политиче-скую роли. Также общими явля-ются традиционно неприязненные отношения к Западу в целом и к НАТО в частности. Сербия, лиде-ры которой часто позиционирова-ли страну как осаждённую враж-дебным Западом православную славянскую крепость, неизбежно

искала поддержки и помощи у мо-гущественного восточного госу-дарства со сходными идеологиче-скими ориентирами.

Обыденными стали взаимные дипломатические реверансы, а на «низовом» уровне «сотрудниче-ство» проявлялось как в отправке российских боевиков в охваченные войной Боснию и Хорватию в де-вяностые, так и в недавних ответ-ных «визитах» сербских радикалов на Донбасс… Где они активно уча-ствовали в деятельности незакон-ных вооружённых формирований пророссийских сепаратистов. Но так ли крепок сербско-российский союз, как порой может показаться, и простирается ли сотрудничество дальше ностальгии и символиче-ских шагов?

После предельного обостре-ния отношений с Западом в конце девяностых и свержения Милоше-вича несколькими годами позже, власть в Сербии (тогда ещё малой Югославии) получили в той или иной степени прозападные силы.

сербия. тернистый Путь в ес как урок Для украины

с


Сменивший одиозного лидера на посту президента федерации Во-ислав Коштуница в целом, как и Милошевич, придерживался весь-ма консервативных, национали-стических взглядов, однако вся исполнительная власть была со-средоточена в руках премьер-ми-нистра Зорана Джинджича, одного из самых прозападных политиков в сербской истории. Никогда не пользовавшийся большой попу-лярностью среди сербских полити-ков, Джинджич предпочитал в не-которой степени оставаться в тени. Он организовал успешную кампа-нию Коштуницы, однако впослед-ствии вступил с ним в противосто-яние, обострившееся после выдачи (по решению Джинджича и во-преки воле президента) экс-лидера страны Слободана Милошевича Гаагскому трибуналу. Эти действия вызвали возмущение в национали-стических кругах. В феврале 2003 года Коштуница, в связи с распа-дом конфедеративного союза Сер-бии и Черногории, покинул свой пост. А уже месяц спустя премьер Джинджич был застрелен снайпе-ром – по официальной версии, ра-дикалом-националистом.

Новым президентом страны стал деятель Демократической партии (представителями которой были и Джинджич с Коштуницей) Борис Тадич, продолживший курс на сближение с Западом.

Тадич родился в 1958 году в Сараево. Изучал социальную пси-хологию в Белградском универси-тете. Был преподавателем психо-логии в 1-й Белградской гимназии. Основал, был первым директором Центра по развитию демократии. Член Демократической партии с 1990 года, в 2004-м, через год после убийства Зорана Джинджича, Та-дич был избран её председателем.

После бульдозерной револю-ции и свержения Милошевича, с ноября 2000 по июнь 2001 года, в должности министра телеком-муникации Борис Тадич входил в состав правительства Югославии. Также выполнял функции мини-стра обороны в сменившем его со-вете министров Сербии и Черно-гории.

С момента появления на поли-тической арене Тадич был и оста-ётся убеждённым сторонником ев-роинтеграции Сербии.

Премьер-министром стал Кош-туница, назвавший себя «умерен-ным националистом», но также заявлявший об «отсутствии дру-гого пути, кроме пути в Европу». Проевропейская власть, несмотря на мощную и влиятельную на-ционалистическую оппозицию, в целом без особых встрясок прави-ла в стране вплоть до обострения Косовского вопроса в 2008-м. Про-возглашение независимости края, признанное США и рядом стран

31Сербия. ТерниСТый пуТь в еС как урок для украины

ЕС, вызвало взрыв националисти-ческих настроений и острый кри-зис в правительстве. Коштуница, требовавший прекращения отно-шений с Евросоюзом, столкнулся с оппозицией большинства членов правительства и подал в отставку. На президентских выборах Борис Тадич с незначительным переве-сом одолел соперника из ультра-националистической Сербской радикальной партии Томислава Николича (который противостоял ему и в 2004-м) и сохранил власть. Впрочем, стало ясно, что прозапад-ные силы в стране фактически рав-ны своим противникам, и уровень поддержки евроинтеграционного курса после политики ЕС в отно-шении Косово заметно снизился.

Впрочем, Тадичу удалось вы-работать осторожную политику одновременных устремлений в ЕС, формального непризнания косовского суверенитета и, в то же время, фактически суще-ствующих отношений с админи-страцией в Приштине. Впрочем, противники прозападного курса сочли это откровенной сдачей национальных интересов. Масла в огонь подливал разразивший-ся глобальный экономический кризис, ударивший и по Сербии. Нарастание евроскептицизма в конечном итоге привело к тому, что на выборах 2012 года прези-дентское кресло получил дважды

терпевший поражение в прежние годы Томислав Николич.

Николич родился 15 февраля 1952 года в сербском городе Кра-гуевац. До 1992 года работал на стройках и в строительных органи-зациях. Политикой будущий пре-зидент начал заниматься во время политического кризиса и распада Югославии, когда вступил сначала в Народную радикальную партию, а в 1991 году перешел в СРП и бы-стро «дослужился» до первого за-местителя председателя партии. В 1992 году Николич избирается в парламент, где становится главой депутатской группы радикалов. В 1998 году он стал заместителем пре-мьер-министра Сербии, а в 1999 году - заместителем премьер-мини-стра Союзной Республики Югосла-вия. Участвовал в досрочных пре-зидентских выборах 2000 года, где занял третье место после Слобода-на Милошевича и Воислава Кошту-ницы, набрав 5,79% голосов.

7 сентября 2008 года Николич подал в отставку с поста замести-теля председателя Сербской ради-кальной партии из-за разногласий с однопартийцами по вопросу го-лосования в Скупщине за ратифи-кацию Соглашения о стабильно-сти и ассоциации, подписанного в конце апреля между ЕС и сербским правительством. 21 октября создал свою партию – Сербскую прогрес-сивную, и стал её лидером.


Избрание радикала президен-том трактовалось как начало эры охлаждения отношений сербского государства с ЕС - вплоть до отка-за от политики евроинтеграции - и укрепления традиционно друже-ских отношений с Москвой. Одна-ко реальность, как это часто быва-ет, оказалась иной: при Николиче продолжилась характерная для по-стюгославской Сербии гибкая по-литика «сидения на двух стульях».

Сербско-российские союзни-ческие отношения, без сомнения, нельзя назвать полностью вирту-альными. Россия обладает мощ-ным влиянием, владеет обширной собственностью и многими ключе-выми предприятиями (особенно в энергетической сфере), всесторон-не тормозит и блокирует неприем-лемый для любого сербского прави-тельства процесс международного признания Косово. Сербия, в свою очередь, отказывается присоеди-няться к санкциям ЕС против Мо-сквы, несмотря на давление Брюс-селя. Сербия – единственная страна за пределами СНГ, с которой у Рос-сии действует соглашение о свобод-ной торговле. Однако все эти весь-ма крепкие узы портит тот факт, что за полтора десятка лет, прошед-шие с момента падения Милошеви-ча, отношения фактически не раз-вивались. И причиной этого тупика в основе своей является очевидный момент: загнавшей себя в глухой

угол отсталой сырьевой экономики Москве просто нечего предложить сербам, как и прочим своим «дру-зьям». Вследствие чего не только очевидно прозападное правитель-ство Тадича шло на множество уступок Западу ради вступления в ЕС, но и формально национально ориентированный Николич про-должил эту политику. Впрочем, в Сербии можно наблюдать особую форму процессов, происходящих во многих странах-членах ЕС «вто-рого эшелона» – заигрывания с Мо-сквой ради уступок со стороны ЕС. Здесь подобные политические игры тесно переплетены с вопросом Ко-сово – фактически, краеугольным камнем и внешней, и внутренней политики современной Сербии.

Ситуация с Косово неизбеж-но ставит перед тяжёлой мораль-но-психологической дилеммой всё сербское общество, и любого ли-дера этой страны. Одобрение фак-тически поддержанного Евросою-зом и США силового отторжения сербской территории и признание большинством стран-членов ООН суверенитета самопровозглашён-ной республики поставило сербов перед невероятно трудным выбо-ром. Отказ от собственной терри-ториальной целостности ради воз-можной интеграции в европейское сообщество или непримиримое от-стаивание своего суверенитета над мятежной автономией ценой ухуд-

33Сербия. ТерниСТый пуТь в еС как урок для украины

шения отношений практически со всеми соседями и возможной эко-номической изоляции. Для слабой страны с разрушенной неэффек-тивной экономикой жизненно важ-но сотрудничество с ЕС, но офици-альное признание утраты контроля над Косово для любого сербского правителя равносильно полити-ческому самоубийству. Осознавая эти риски, все лидеры Сербии, не-смотря на декларируемые ценно-сти, как правило, пытаются пройти между Сциллой и Харибдой, избе-гая резких радикальных телодви-жений. Эта политика со временем привела к выстраиванию отноше-ний между Сербией и Косово на фактически межгосударственной основе, что вызывает раздражение в широких кругах населения стра-ны. Однако результатом подобных трудных решений стало предостав-ление в 2012 году долгожданного статуса страны-кандидата на всту-пление в ЕС.

После аннексии Россией укра-инского Крыма Сербия, как и ожи-далось, заняла противоречивую позицию. С одной стороны, помня о Косово, безоговорочная поддерж-ка территориальной целостности Украины. С другой – визиты Нико-лича на парад в Москве, алаверды Путина сербам в Белграде и палки в колёса антироссийским санкциям. Николич то рассуждает о россий-ских военных базах, и возможном

признании суверенитета Республи-ки Серской в соседней Боснии и Герцеговине, то отправляет премье-ра Вучича с визитом в Вашингтон, после которого следуют заявления о «снижении зависимости от рос-сийского газа, и диверсификации газовых источников».

По сути, Сербия сегодня пыта-ется вести ту же игру, что и Югос-лавия маршала Тито после Второй мировой войны – быть неким «мо-стом между Западом и Востоком», что на практике означает полу-чение выгоды от всех геополити-ческих игроков, противостояние которых вновь обострилось, что вынуждает их щедро одаривать своих потенциальных союзников. Проблема этой позиции в том, что современная Сербия – бледная тень Югославии, не обладающая ни эко-номической мощью, ни политиче-ской субъектностью последней. Из множества «стульев», на которых пытается «усидеть» сербское руко-водство, ему рано или поздно при-дётся выбрать один.

Отчасти этот выбор уже наме-тился. Несмотря на попытки играть на «имперской» ностальгии и пан-славянской солидарности, сегодня Белград всё сильнее дрейфует на За-пад, который, несмотря на все труд-ности современной Европы, может предложить хоть какое-то буду-щее, в то время как стагнирующая держава Путина явно не намерена


жертвовать резко сократившимися ресурсами ради призрачного, сла-бого и далёкого «союзника». В этом политика современной России до-статочно последовательна – олигар-хическая неофеодальная верхушка готова изрыгать потоки великодер-жавной пропаганды, но когда речь заходит о деньгах, то даже реаль-ным союзникам РФ на постсовет-ском пространстве часто указыва-ют на дверь.

Следовательно, особенно бо-яться роста реального российско-го влияния на сербскую политику не следует – прежде всего, пото-му, что сегодня это не интересно (или не по карману) самой России. Впрочем, неоднозначно воспри-нимаемые внутри страны, тракту-емые многими как национальное унижение шаги Николича и Вучи-ча по Косовскому вопросу можно воспринимать как некие жертвы, за которые сербские лидеры ожи-дают от Запада широких шагов на-встречу. И если в ближайшие годы их не последует, Белград может по-пытаться разыграть карту «славян-ского братства» всерьёз. Тем более что политические элиты Сербии своим двуличием очень напомина-ют украинские, и вчерашние пла-менные сторонники европейского пути завтра могут вновь стать за-щитниками «православного ба-стиона южных славян» от «крова-вой диктатуры НАТО». Со времён

краха коммунистического режима СФРЮ им это будет не впервой.

Для Украины Сербия инте-ресна, прежде всего, как некое со-четание характерных элементов современной России и Украины в одном государстве. С одной сторо-ны, Сербия – осколок-сердцевина рухнувшей империи, оказывавшая помощь сербским сепаратистам в соседних республиках бывшей Югославии. С другой – государство, подвергшееся внешней агрессии и лишившееся части территории в результате сочетания внутренних центробежных тенденций и внеш-него влияния. Второй компонент для нас сегодня, конечно же, наи-более важен. Для Украины, стол-кнувшейся с утратой территории в результате агрессивной войны со-седней России и внутренних сепа-ратистских вызовов, мучительный процесс постепенного прощания Сербии с утраченными землями ради места в единой Европе явля-ется своего рода проекцией воз-можного будущего. Наблюдая за Сербией, украинское общество и руководство, склоняемое Западом и Москвой к выполнению Минских соглашений, сегодня должно задать себе вопрос, который наверняка за-дают себе все сербские политики последние пятнадцать лет – сто-ит ли ради сближения с Европой жертвовать основополагающими основами государственности?

октябре 2015 года Россия, неоднократ-но упражнявшаяся в дипломатической яз-

вительности, упрекая Запад в «по-творстве госперевороту в Украи-не», внезапно получила «ответный удар» с неожиданного направ-ления. РФ обвинило в попытке организации переворота прави-тельство очередной «братской» православной экс-югославской республики – Черногории.

Недавние волнения в Подго-рице были представлены властями страны в лице премьера Джукано-вича как попытки направляемых «рукой Москвы» демонстрантов не допустить ожидающегося всту-пления республики в НАТО. За-бегая вперёд, следует сказать, что в рядах протестующих действи-тельно много настроенных против альянса граждан, а их финансовая поддержка Россией вполне веро-ятна. Однако, как это часто быва-ет, в данном случае может иметь место как неспособность черно-

горской верхушки «увидеть лес за деревьями», так и сознательное желание подогнать реальность под модный шаблон «всепрони-кающего российского влияния» (в огромной степени мифическо-го), чтобы несколько затушевать в глазах собственных граждан и международного сообщества по-дозрительный факт – правление Мило Джукановича, подобно Пу-тину чередующего премьерские и президентские сроки, в Черного-рии продолжается с конца 1980-х годов.

Фактически пребывание Джу-кановича во власти длится значи-тельно дольше самого черногор-ского суверенитета.

Мило Джуканович, ключевая и судьбоносная фигура для совре-менной черногорской политики, родился 15 февраля 1962 года в городе Никшич, на западе тогда ещё Народной Республики Черно-гория в составе СФРЮ. В 1986 году он закончил экономический факультет Университета имени

черногория. «вечный» ПреМьер на Пути в нато

в


Велько Влаховича в Титограде (сегодня – Университет Черного-рии в Подгорице) по специально-сти «экономика туризма». Позже его однокурсники вспоминали, что в университете Джуканович, имея рост 190 сантиметров, был очень хорошим баскетболистом. Причем многие свои спортивные качества – жесткость, прямоли-нейность и агрессивность – он со-хранил, уже став политиком.

В 1976 году четырнадцатилет-ний Джуканович вступает в Союз Коммунистов Югославии – правя-щую партию СФРЮ, видным дея-телем которой является его отец. Во многом благодаря отцовской протекции карьера будущего пре-мьера и президента стремительно развивается – к 1986 году он не просто становится членом прези-диума Союза Социалистической Молодёжи (югославской версии пионерской и комсомольской ор-ганизаций), но и председателем черногорского отделения этой структуры.

Прозванный партийными со-ратниками за резкий и беском-промиссный характер «Бритвой», Мило на волне демократических процессов, захлестнувших стра-ну, разворачивает так называе-мую «антибюрократическую ре-волюцию» и оттесняет от власти в республике «старую гвардию». Активную поддержку рвущемуся

к власти черногорскому «комсо-мольцу» оказывает новый лидер соседней Сербии Слободан Мило-шевич.

Возглавив к концу 1980-х пре-зидиум местной компартии, Джу-канович в 26 лет становится фак-тическим правителем республики, формально не занимая никаких важных государственных постов, но сумев расставить своих людей по всем ключевым должностям. В 1990-м в Югославии отменяют однопартийную систему, но ком-мунисты Джукановича на первых свободных выборах одерживают уверенную победу. В 1991 году 29-летний Джуканович возглав-ляет правительство Черногории, став самым молодым премьер-ми-нистром Европы.

Год спустя, на волне антиком-мунистических преобразований Джуканович переименовал свою политсилу в Демократическую партию социалистов Черногории и вновь одержал победу на оче-редных выборах. Благодаря бли-зости к тогдашнему президенту Югославии Милошевичу и прези-денту Черногории Момиру Була-товичу, Джуканович занимал пост премьер-министра до 1998 года.

В эти годы будущий горячий сторонник НАТО и черногорско-го суверенитета выступает ярым противником распада федерации и способствует отправке черно-

37Черногория. «ВеЧный» премьер на пути В нато

горских военных в составе югос-лавских войск в стремящуюся к отделению Хорватию. В те дни за-падная пресса часто цитировала высказывание Джукановича о его ненависти к шахматам: прозрачный намек на хорватский флаг, в центре которого помещён раскрашенный в красно-белую клетку щит.

Продолжая извлекать выгоды из союза с Милошевичем, Джука-нович выдвигает свою кандидату-ру на пост президента на выборах 1997-го года. Булатович, победив в первом туре, во втором уступает настырному экс-«комсомольцу». Став президентом, Джуканович продолжает оставаться сторонни-ком «единой и неделимой Югос-лавии». В 1999 году он заявил, что «Черногория – не Словения, она является составной частью Югос-лавии, и мы хотим ей оставаться и дальше».

Однако взгляды Джукановича резко меняются, когда его патрона в Белграде свергают прозападные политики – Воислав Коштуница и Зоран Джинджич. Не найдя обще-го языка с новыми правителями соседней югославской республи-ки, Джуканович меняет курс на движение к суверенитету. В 2002 году Мило покидает президент-ский пост, но лишь для того, чтобы вновь возглавить правительство.

Постепенно расшатав союз-ное государство до рыхлой кон-

федерации, в 2006-м Джуканович добивается своего – Черногория после организованного им рефе-рендума становится независимой. Сдвигу общественного мнения в пользу суверенитета способство-вал парадоксальный факт – став-ший президентом конфедерации черногорец Святозар Марович, преданный соратник Джуканови-ча, публично поддерживал неза-висимость Черногории, призывая, по сути, к уничтожению возглав-ляемого им государства.

В 2006 году оппозиция подвер-гает бессменного лидера шквалу критики за попытку занять пост министра обороны. Джуканович в ответ вообще заявляет об уходе из политики, несмотря на победу ДПС на парламентских выборах. Несколько лет экс-премьер зани-мается бизнесом, пока правитель-ство возглавляет его однопартиец Желько Штуранович. По сведе-ниям ряда СМИ и противников бессменного лидера, «бизнес» Джукановича был и остаётся на-прямую связан с организованны-ми преступными группировками, базирующимися на территории Черногории и занимающимися контрабандой балканского табака в Италию.

Впрочем, «отдыхать» при-шлось недолго – уже в 2008 году Мило вновь занимает пост пре-мьера. В 2010 году он снова берёт


«отпуск», передав пост очеред-ному коллеге по партии Игору Лукшичу. А в 2012, несмотря на яростные протесты против бес-сменного правления ДПС (фор-мально – с 1992-го, фактически – с 1948-го) и лично Джукановича, «Бритва» вновь занимает ставший привычным за три предыдущих срока пост.

Джукановича, без сомнения, не следует переоценивать. Это тесно связанный с криминалом премьер-автократ, к тому же с длинным шлейфом коррупцион-ных скандалов, который, конечно же, не «обременён» ценностями и идеалами европейской, или ев-роатлантической солидарности. Правовая культура его страны (как и Балкан в целом) очень на-поминает постсоветскую, и в этом столь хорошо знакомом нам океане коррупции, непотизма, продажности, беспринципности и шкурничества Мило Джукано-вич – очень опытная и хищная рыба. Голый и циничный расчёт – основной мотив для любых его действий, и это роднит его с рос-сийской верхушкой. Однако, как и в случае с другими путинскими «союзниками», именно этот рас-чёт играет не в пользу России.

Членство в Альянсе для Чер-ногории, окружённой входящими в него странами, в значительной степени очевидный и неизбежный

шаг. В Подгорице неоднократно заявляли о НАТО как о «лучшей гарантии для инвесторов, от ко-торых мы сильно зависим». При желании можно, в лучших тра-дициях российских СМИ, видеть здесь элементы политического и экономического шантажа – ин-вестиции в обмен на членство. Можно усматривать их и в отно-шении лидеров НАТО к Джука-новичу, чьё бесконечное правле-ние и постоянные криминальные скандалы не вызывает у них не-приязни. Но это и есть столь лю-бимая Кремлём realpolitik, в ко-торой он заведомо проигрывает в силу экономической слабости и стагнации, на фоне которых даже переживающий не лучшие време-на ЕС выглядит предпочтитель-нее. Подтверждением этого стали просочившиеся в прессу слухи о предложенных Москвой инве-стициях в обмен на появление в Черногории российской военной базы. Джуканович отверг предло-жение – ведь Запад всегда сможет предложить больше.

Для Альянса сегодня Черно-гория является отличной возмож-ностью своего рода геополитиче-ской пощёчины Путину. Опасаясь спровоцировать одержимый па-ранойей Кремль на новую агрес-сию расширением на постсовет-ском пространстве, НАТО, тем не менее, не желает демонстрировать

39Черногория. «ВеЧный» премьер на пути В нато

слабость. И отличным способом демонстрации силы – кстати, в лучших традициях нынешней Москвы – будет предоставление членства государству, имеющим в РФ репутацию такого же «брат-ского» и «пророссийского», как и соседняя Сербия.

Кремль, конечно, может пы-таться вести контригру. Пользуясь реальным недовольством населе-ния, затянувшимся полудиктатор-ским правлением Джукановича и опираясь на преимущественно сербскую антинатовскую оппози-цию, Москва может постараться устранить неудобный правящий кабинет в Подгорице. Лучшим партнёром для Кремля в таком случае мог бы стать Андрия Ман-дич – глава влиятельной оппози-ционной партии «Новая сербская демократия», пользующейся по-пулярностью среди огромного (31%) сербского меньшинства.

Мандич родился в январе 1965 года в городе Шавник на за-паде Черногории. Учился на ме-таллургическом факультете в том же Университете Черногории, где получал образование его правя-щий оппонент. В отличие от Джу-кановича, Мандич в последние годы существования СФРЮ стал одним из самых мощных социал-демократических и либеральных активистов, противостоявших господствовавшей в республике

компартии, и её наследнице ДПС. В последующие годы Мандич

участвовал в различных полити-ческих проектах, ориентирован-ных на сербское население, но не достигавших особого успеха. В то же время он преуспел в металлур-гическом бизнесе. Любопытный факт: до того, как стать владель-цем крупнейших алюминиевых производств в республике, Ман-дич владел баром, завсегдатаем которого являлся будущий про-тивник Мандича, Джуканович. Впоследствии западные СМИ неоднократно называли «алю-миниевого барона» своего рода «крёстным отцом» Джукановича, предоставлявшим ему и многим другим влиятельным черногор-ским политикам, средства во вре-мена хаоса 1990-х годов.

К 2015 году Джуканович, пре-жде не слишком успешно лавиро-вавший между национализмом и прозападной политикой Белграда, всё же определился с политиче-ской платформой. Созданная им «Новая Сербская Демократия» вступила в политическую борьбу под лозунгами сербско-черногор-ского унионизма, противостояния «ассимиляции сербов» и поворо-та Черногории к антизападному курсу. Используя недовольство многих сербов как самим фактом черногорской независимости, так и общей прозападной политикой


правящей партии (в частности, признанием Косово), НСД реши-лась вывести людей на улицы.

Конечно, в охвативших Подго-рицу протестах не обязательно ис-кать «руку Москвы». В конце кон-цов, причин для недовольства у жителей республики – и не только сербов – и так предостаточно. По сути растянувшееся едва ли не на 70 лет правление одной полити-ческой силы, «вечный» премьер, окутанный слухами о прочных связях с влиятельными крими-нальными группировками, неод-нозначная экономическая обста-новка сами по себе способны рано или поздно взорвать общество. А для Джукановича и его коллег так же естественно обвинять в орга-низации протестов иностранные силы – особенно учитывая геопо-литическую обстановку.

Но, даже с учётом всего этого, было бы странно, если бы в Мо-скве не захотели воспользовать-ся ситуацией, и подлить масла в огонь. Здесь подозрения черно-горской верхушки может проил-люстрировать известная фраза – «если у вас паранойя, это ещё не значит, что за вами не следят».

Насколько успешными будут действия черногорской оппози-ции, и, возможно, поддерживаю-щего её в той или иной степени Кремля, покажет время. Однако наибольшая ирония ситуации за-

ключается в том, что даже возмож-ный приход к власти «друзей Путина» с их антинатовской и панславянской риторикой почти наверняка не приведёт ни к каким радикальным изменениям в черно-горской внешней политике. Подоб-ные «союзники» РФ и «решитель-ные антизападники» благополучно правят в соседней Сербии, не спе-шащей оказывать Москве реаль-ное содействие. Такие же силы пришли к власти и в Греции, с тем же результатом. К тому же, оппо-зиция Черногории разделяет те же «ценности», что и её нынешнее ру-ководство – главным образом, цен-ности в буквальном смысле этого слова. В случае прихода этих таких же, как и нынешняя власть, кор-румпированных и криминализи-рованных сил к власти, они станут вести себя в соответствии с при-вычной системой координат – и в этой системе Путину, как всегда, не найдётся места.

Причина этого проста и оче-видна. Если в арсенале российско-го лидера нет некоего экономи-ческого «чудо-оружия», которое поможет ему в ближайшем буду-щем переломить удручающие тен-денции в экономике РФ (прямо скажем, сомнительная перспек-тива), то Путину скоро придётся столкнуться с суровой правдой жизни: нельзя играть в геополи-тику с пустыми карманами.

момента начала рос-сийской агрессии про-тив Украины укра-инская, российская и

западная пресса часто упоминает так называемую «финляндиза-цию» как возможный выход из кризиса и способ примирения всех враждующих сторон. Что же это за термин и является ли «финлянди-зация» геополитической панацеей для Украины?

После двух советско-финских войн государство Финляндия ока-залось на грани исчезновения. На-зревающее противостояние двух мировых военно-политических блоков грозилось перетереть мо-лодое финское государство в сво-их жерновах и привести либо к его поглощению Москвой, либо к пре-вращению в зависимого западного лимитрофа. Но финны выбрали иной путь. Так появилось слово «финляндизация».

Этот термин обозначил осо-бые межгосударственные отно-шения, когда слабое государство

идёт на уступки сильному соседу по ряду вопросов, но при этом сохраняет суверенитет и не пре-вращается в марионеточный про-текторат. Во времена Холодной войны Финляндии приходилось балансировать между Советским Союзом, способность которого легко лишить страну независимо-сти требовала особых отношений, и Западом, тесные связи с которым диктовали культура и экономика. В соответствии с доктриной пре-мьер-министра Юхо Паасикиви, страна подписала в 1948 г. договор с СССР, обменивающий, по сути, возможность сохранения демокра-тических свобод на определенные внешнеполитические ограничения. На практике всё вылилось в обмен отказа от членства в НАТО на воз-можность сохранить свободу от участия в будущей Организации Варшавского договора. В результа-те Финляндия стала нейтральной страной, где рыночная экономика соседствовала с относительной по-литической свободой, и оказалась в

финлянДия. ПочеМу «финлянДизаЦия» невозМожна в

украине

с


«серой» зоне между двумя проти-воборствующими военно-полити-ческими системами. Расширенная трактовка опыта Финляндии с тех пор применяется к государствам, вынужденным идти на определен-ные ограничения свободы своего внешнеполитического выбора ради ее сохранения в принципе.

Впрочем, сторонники курса Украины на «финляндизацию» обычно предпочитают смотреть именно на опыт Суоми времён хо-лодной войны, упуская из вида тен-денцию современной Финляндии к постепенному преодолению страха и отказу от политики покорности перед Москвой. И, как это чаще всего бывает в случае с современ-ной Россией, виновата в этом она по большей части сама.

Осенью 2014-го года тогдаш-ний премьер-министр Финляндии Александр Стубб объяснил поли-тический курс страны следующим образом: «Финны еще в 1995 году выбрали команду. Эта команда – Евросоюз. По этой причине мы не можем быть посредниками между ЕС и Россией». Тогда же Стубб поддержал санкции против Рос-сии и солидаризировался с пози-цией ЕС по украинско-российско-му конфликту. Однако при этом в позиции финского истеблишмен-та есть определённые нюансы. На-пример, в феврале 2015 г. прези-дент Саули Нийнисте заявил, что,

соблюдая единство в санкционном давлении, важно ни в коем случае не допустить изоляции России. Другим признаком сохраняю-щейся «особой позиции» финнов была задержка с ужесточением санкций осенью 2014-го года, по-сле Иловайска. Тогда после срочно проведённого заседания послов Хельсинки снял свои возражения. Однако определённые разногла-сия у верхушки по российскому вопросу сохранились.

Политику правительства Александра Стубба продолжает и коалиционный кабинет Юхи Си-пиля, который пришел к власти по итогам парламентских выборов, состоявшихся в апреле. Тем более что в состав нового коалиционно-го правительства помимо «Фин-ляндского центра» и «Истинных финнов», вошла также и «Наци-ональная коалиция», а сам Стубб занял пост министра финансов. Ещё до избрания Сипиля отме-тил, что его партия «Финляндский центр» поддерживает антироссий-ские санкции ЕС, но Финляндия должна иметь с Россией хорошие соседские отношения. В ответ на заявления своего политическо-го оппонента премьер-министр Стубб, сам прежде высказывав-шийся подобным образом, тог-да заявил, что «Центр» слишком уступчиво относится к России. Но эти слова лидера правоцен-

43Финляндия. Почему «Финляндизация» невозможна в украине

тристов следует отнести к пред-выборной риторике. На деле все финские политики продолжают придерживаться «финляндиза-ции», поскольку она по-прежнему популярна в обществе. Однако социология показывает, что в во-просе общественного восприятия курса страны уже произошли и продолжают происходить суще-ственные сдвиги.

Согласно отчету Финского цен-тра экономических исследований EVA, обнародованному в марте 2015 г., 83% опрошенных финнов считают Россию нестабильной и непредсказуемой. А каждый вто-рой полагает, что РФ представляет военную угрозу, и этот показатель на 20% выше, чем в 2005-м. 26% опрошенных финнов считают, что Финляндии нужно вступить в НАТО, а 43% относятся к этому по-прежнему отрицательно. Но в 2012 г. всего 14% финнов выступали за присоединение страны к альянсу, а 65% были против. Юха Сипиля в первые дни на посту премьер-ми-нистра заявил: «Отношение наше-го правительства к НАТО не меня-ется. Это означает, что Финляндия не планирует присоединение к Североатлантическому альянсу, оставив следующим поколениям свободу в решении этого вопро-са». Впрочем, если агрессивные тенденции в поведении Москвы сохранятся, то пересмотр полити-

ки Финляндии наверняка случится ещё при нынешнем поколении.

С одной стороны, Финляндия сохраняет определённую зависи-мость от РФ, хотя она постепенно снижается в силу экономического спада в РФ и постепенного избавле-ния Хельсинки от энергетической зависимости. В Суоми традицион-но сильно российское энергетиче-ское лобби. Хотя Финляндия ак-тивно развивает возобновляемые источники энергии, тем не менее, она достаточно серьезно зависит от импорта энергоносителей — нефти, газа, угля, электроэнер-гии. По информации посольства Финляндии в Украине, две трети импортируемых энергоносителей имеют российское происхожде-ние. Россия полностью покрывает потребности Суоми в природном газе. По данным сайта «Газпром экспорт», российский монополист по контракту с финской компани-ей Gasum Oy поставил в 2014 году 3,11 миллиарда кубометров газа. Россия также является основным поставщиком угля, нефти и нефте-продуктов. В 2013 г. доля РФ со-ставила 88% от всех поставок угля. 86% всего импорта нефти приходи-лось на российские поставки. Зна-чимость России в импорте черного золота выросла в последние полто-ра десятилетия, когда в общем объ-еме ввозимой Финляндией нефти российская доля увеличилась с 43%


в 2000 г. до 86% в 2013-м. Финлян-дия является также одним из важ-ных рынков экспорта российской электроэнергии.

Хельсинки и Москва также про-должают сотрудничество при стро-ительстве в Северной Остроботнии АЭС «Ханхикиви-1» с российским реактором ВВЭР-1200. Это пози-ция как правительства А.Стубба, так и кабинета Ю.Сипиля. Нынеш-ним летом финский премьер-ми-нистр еще раз повторил, что вза-имные санкции Запада и России не ставят под угрозу проект по строи-тельству АЭС в Пюхяйоки.

Экономики двух стран тесно переплетены и в других отрас-лях, а также скреплены давними личными контактами окружения российского лидера, формировав-шимися ещё в бытность Путина петербургским муниципальным чиновником. Среди богатых биз-несменов из числа ближайшего окружения В.Путина, ведущих дела в Финляндии, Дмитрий Тимченко, Дмитрий Горелов, Борис и Аркадий Ротенберги (Ротенберг и Тимченко являются еще и гражданами Фин-ляндии).

Сильное влияние Москвы на Хельсинки сказывается и на при-нятии ключевых решений в кон-тексте Украины. В частности, пока-зательной является ситуация лета 2015 года, когда Хельсинки решили не пускать спикера Госдумы РФ

Сергея Нарышкина (находяще-го в санкционных списках ЕС) на заседание Парламентской ассам-блеи ОБСЕ. Однако в результате демаршей России и угроз Москвы блокировать поставки древесины в Финляндию (на РФ приходится 13% финского импорта леса) фин-ское руководство сделало ряд заяв-лений, согласно которым его реше-ния принимались под давлением Брюсселя, и осуждающих полити-ку ЕС, вынуждающего Финляндию портить отношения с российскими «партнёрами».

Не менее громкая история про-изошла и с владельцем Volga Group Геннадием Тимченко, другом и де-ловым партнером Путина. Ведь Тимченко — гражданин не только России, но и Финляндии. И, если в санкционный список ЕС вошли компании российского олигарха, то в марте 2014 г. США ввели санк-ции и против него персонально. Тогда публично финские власти никак не отреагировали. Но когда спустя год Соединенные Штаты ввели дополнительные санкции и в списке оказался партнер Тимчен-ко Кай Паананен, возглавляющий компанию SET Group, в Хельсинки громко потребовали объяснений от Вашингтона.

Всё это признаки осторожной политики финской элиты, понима-ющей, с кем они вынуждены иметь дело, и не желающей провоциро-


вать конфликт с соседом, агрессив-ность которого резко возросла. Но при этом финны стараются гото-вить и «запасной аэродром».

В своё время распад СССР предоставил Хельсинки широкое окно возможностей: на фоне кол-лапса государства Москве было не до Финляндии. Но, даже пере-став быть сверхдержавой, Россия по-прежнему являлась крупным игроком на мировой шахматной доске, пусть и переживающим не лучшие времена. Поэтому в 1991 году Финляндия расторгла Договор о дружбе, сотрудничестве и взаи-мопомощи с СССР, но только для того, чтобы тут же заключить но-вый. Главным в области безопасно-сти был четвертый пункт, согласно которому Москва и Хельсинки по-обещали не предоставлять свою территорию для вооруженной агрессии против другой стороны и не оказывать агрессору военной помощи.

В 1995 году Финляндия при-соединилась к ЕС. Вступление в Евросоюз означало фактический отказ от нейтралитета: финская внешняя политика теперь частич-но зависела от решений Брюсселя, Хельсинки одобрил участие фин-ских военных в потенциальных европейских вооруженных силах. Наращивала Финляндия сотруд-ничество и с НАТО: в 1994 году страна присоединилась к програм-

ме «Партнерство во имя мира», а в мае 1997-го – к Совету Евроатлан-тического сотрудничества в каче-стве страны-партнера. Финляндия отправила своих миротворцев в Боснию, Косово и Афганистан. По признанию офицеров Альян-са, финская армия соответствует всем стандартам НАТО. Но фин-ны так и не сделали самый важ-ный шаг: финский парламент в те годы неоднократно подтверждал внеблоковый статус Финляндии. Тогда, в постблоковом мире, воен-ный альянс действительно казался многим анахронизмом.

Всё изменила российская агрес-сия в Украине, вызвавшая шок у финской элиты и общества. Про-должая в целом придерживаться привычной для политики «фин-ляндизации» риторики, правитель-ство в Хельсинки начало вплотную заниматься обороноспособностью государства. Хотя финны готовы сохранять хорошие отношения с Москвой, Кремль своими действи-ями в Украине и Балтийском реги-оне заставляет Хельсинки нервни-чать. Масла в огонь подливает тот факт, что неоимперские концеп-ции российских националистов, влияние которых на Кремль после аннексии Крыма резко выросло, обычно подразумевают возмож-ность прямого вмешательства Мо-сквы в дела любого государства, когда-либо входившего в состав


России. Финляндии – провинции Российской империи до 1917-го года – подобные взгляды и заявле-ния, конечно же, спокойствия не добавляют. Заявления финских по-литиков предельно осторожны, но легко читаются между строк. На-пример, министр иностранных дел, лидер партии «Истинные финны» Тимо Сойни заявил, что Финлян-дия должна усилить свою оборону на фоне напряженности между РФ и Западом, а также растущего воо-ружения России, и добавил следую-щее: «это следует трактовать не как милитаризацию, направленную против России, а как обязательный подъем обороноспособности».

Сегодня финны оценивают перспективу вторжения россий-ских войск как маловероятную. Но также её совсем недавно оценива-ли и украинцы. Тревогу финского истеблишмента усиливают уча-стившиеся случаи нарушения воз-душного пространства Финляндии российскими военными самолета-ми. Еще в марте 2015 г. тогдашний министр обороны Карл Хаглунд заявил, что, если между НАТО и Россией развернется конфликт, то ему «трудно представить, что Рос-сия будет уважать военный нейтра-литет Финляндии настолько, что не ступит на ее территорию». В ре-зультате Хельсинки начал военную реформу, создавая силы быстрого реагирования. Финское правитель-

ство также усиливает военное со-трудничество со странами Балтии и Скандинавии. Так, в апреле 2015 г. министры обороны Швеции, Нор-вегии, Финляндии, Дании и Ислан-дии в ответ на угрозу со стороны России подписали с балтийскими странами декларацию о сотрудни-честве и усилении связей в сфере обороны.

В итоге Финляндия, продолжая извлекать все возможные выгоды из политического курса, избранно-го в середине ХХ века, сегодня всё больше дрейфует в направлении западных инициатив в сфере без-опасности. В Хельсинки прекрасно понимают, что в стратегической перспективе, независимо от жела-ния Финляндии, экономическое взаимодействие с РФ будет сла-беть, по причине неспособности коррумпированных кремлёвских клептократов создать мало-маль-ски эффективную современную экономику и предотвратить окон-чательное превращение РФ в от-сталый сырьевой придаток. Фин-ские лидеры также осознают, что агрессивность Кремля будет расти обратно пропорционально эконо-мическому упадку: в Москве по-нимают, что сильная армия – их единственный козырь, и за не-имением других для поддержания массовых провластных настрое-ний населения этой картой будут пользоваться всё чаще. А значит,


следует постепенно создавать, об-разно выражаясь, новую «линию Маннергейма» в виде углубления сотрудничества с НАТО.

В свете всего вышеперечислен-ного, сторонники «финляндиза-ции» Украины должны учитывать несколько факторов. Даже если подходить к вопросам геополити-ки с предельно холодным рассуд-ком, отбросив эмоции и опираясь на трезвый расчёт, сама возмож-ность осуществления подобного курса сегодня в Украине представ-ляется весьма сомнительной. Дей-ствительно, во времена Холодной войны финны смогли свою огра-ниченную свободу превратить в большой шанс впечатляющего экономического развития, благо-состояния и национального само-уважения. Лояльность Финляндии быстро дала ей положительные результаты: советская армия на 40 лет раньше срока покинула арендо-ванный полуостров Ханко, СССР уважительно относился к террито-риальной целостности Финляндии. Но совершенно очевидно и другое: сегодняшняя элита агонизирую-щей путинской России лишена способности тогдашней советской верхушки предпочесть экономиче-скую выгоду водружению красного знамени над Хельсинки. У после-военного СССР имелись реальные достижения, которыми можно было порадовать общество для

снижения протестных настроений. У России Путина сегодня нет ниче-го, кроме военного кулака. Своими действиями Кремль сам толкает Украину к движению в структуры, приближения которых к своим гра-ницам он якобы и пытается избе-жать.

При этом, как не прискорбно это осознавать, качество финских и украинских политических элит тоже принципиально разное. Вы-торговать ценой политических уступок передышку для создания мощной современной экономи-ки – ход, без сомнения, дальновид-ный. Однако мы сегодня можем наблюдать удручающие процессы в политической жизни и ходе осу-ществления реформ, и должны по-нимать, что, даже если бы какая-то новая, более адекватная россий-ская элита предоставила Украине подобную «отсрочку», способ-ность нынешнего украинского политикума ей воспользоваться вызывает сомнения. Поскольку во-прос выживания и сохранения го-сударства остро стоит на повестке дня именно сегодня, и для эволю-ции правящего класса у Украины просто нет времени, необходимо искать другие пути. А значит, аль-тернатив усилению собственной обороноспособности и поиску «зонтика» в системе евроатланти-ческой безопасности у Украины попросту нет.

незапно вспыхнув-ший после инцидента с российским Су-24 российско-турецкий

конфликт продолжает развора-чиваться, набирать обороты, и он пока далёк от «точки насыщения». О самой ситуации со сбитым бом-бардировщиком уже написано и сказано немало, – углубляться в неё нет необходимости. Но в свете неожиданной ссоры между странами, ещё недавно называв-шими друг друга едва ли не союз-никами, интересно проследить за развитием современной турецкой государственности, чтобы обна-ружить целый ряд любопытных параллелей с путинской Россией.

Перезапуск Турции Мустафой Кемалем после краха Османской империи строился на модерниза-ционном прорыве, призванном создать на руинах отсталой ис-ламской автократии современное, развитое светское государство. В этой тяге к разрыву с прошлым и рывку в светлое будущее кемали-

сты были близки к одновремен-но захватившим власть в России большевикам, которые оказали Ататюрку огромную поддерж-ку. Однако причины, которые до этого толкали Россию и Турцию на бесконечные войны, никуда не делись. Со временем страны ока-зались по разные стороны иде-ологических баррикад, Турция стала членом НАТО, но идеологи-ческий климат в стране, завещан-ный Кемалем, оставался неизмен-ным – незыблемость светского строя, гарантом которого явля-лась армия.

Однако в начале 2000-х почти вековое господство светской тра-диции оказалось под угрозой. Как и в России, где резко укрепились православно-шовинистические «духовные скрепы», в Турции едва ли не впервые за целое столе-тие перешли в наступление «по-литический ислам» и нечто, напо-минающее османский реваншизм. И, как и в случае с Путиным, цели проводящего такую политику ту-

турЦия. зеркало Для Путина

в

49Турция. Зеркало для ПуТина

рецкого лидера, Реджепа Эрдога-на, далеки от заявленных благо-родных мотивов, вроде борьбы за традиционные ценности.

Реджеп Тайип Эрдоган родил-ся в 1954 году, в бедном стамбуль-ском квартале Касымпаша. Позже семья работника береговой охра-ны переехала на восток Турции, но вернулась обратно, когда Эр-догану было 13 лет. Подростком он торговал лимонадом и булоч-ками на опасных улицах города. Уже здесь можно провести парал-лели с Путиным – почти ровес-ником Эрдогана, часто упомина-ющим «питерскую подворотню» как свою основную жизненную школу.

В 1965 году Эрдоган окончил начальную школу Пийале Паша, а в 1973 году религиозный ли-цей имамов-хатыбов в Стамбуле. До 1980 года Эрдоган трудился в стамбульских транспортных организациях. После свержения правительства военными все политические партии были за-прещены, и Реджеп, как предсе-датель молодёжной ячейки Пар-тии национального спасения в стамбульском районе Бейоглу, лишился работы. После военно-го переворота Эрдоган работал менеджером в частном секторе. В 1981 году он окончил факультет экономики и коммерческих наук Университета Мармара.

В 1983 году была основана Партия благоденствия, исповедо-вавшая взгляды, сходные с Пар-тией национального спасения, и Эрдоган вернулся в политику. На его политические взгляды оказал большое влияние основатель «по-литического ислама» Неджметтин Эрбакан (Necmettin Erbakan). В 1984 году будущий премьер и пре-зидент стал главой отделения пар-тии в Бейоглу, а уже в 1985 году был назначен главой стамбульско-го отделения и в том же году во-шел в высший руководящий совет партии. Возглавляя партийную организацию в Стамбуле, Эрдоган активно привлекал к деятельности партии простых жителей Стамбу-ла. Тем не менее, он неудачно вы-ступил на парламентских выборах в 1986 году и на местных выборах в Бейоглу в 1989 году. В 1991 году на парламентских выборах Эрдо-ган выступил намного успешнее, чем прежде, однако депутатом парламента все равно не стал.

В марте 1994 года в Турции прошли местные выборы, в ре-зультате которых Эрдоган был избран мэром Стамбула. Нахо-дясь в этой должности, Эрдоган добился значительных успехов в озеленении города, решении ряда проблем, связанных с вывозом мусора и обеспечением водой, а также некоторых социальных вопросов, и приобрел значитель-


ную популярность. При этом он продолжал поддерживать исла-мистскую политику лидера Пар-тии благоденствия Неджметтина Эрбакана, который с 1996 по 1997 год возглавлял турецкое прави-тельство и продвигал некоторые мусульманские идеи в собствен-ной политике, например, ограни-чивая потребление алкогольных напитков в Стамбуле.

В 1997 году правительство Эр-бакана было вынуждено уйти в отставку, и вскоре Партия благо-денствия была запрещена. В 1998 году Эрдоган был осужден за то, что публично декламировал сти-хотворения исламистского содер-жания на митинге, проходившем в декабре 1997 года в провин-ции Сиирт, и покинул пост мэра Стамбула. В качестве парадокса отмечается, что прочитанное им стихотворение само по себе не было запрещено и даже входило в книгу, рекомендованную Мини-стерством образования Турции. Суд приговорил Эрдогана к де-сятимесячному заключению, но провел в тюрьме он только четы-ре месяца - с марта по июль 1999 года и был освобожден досрочно.

Вместо запрещенной Партии благоденствия в 1999 году была создана Партия добродетели, в которой Эрдоган возглавил ре-формистское крыло. В июле 2001 года была запрещена и Партия

добродетели, после чего в авгу-сте 2001 года Эрдоган выступил в качестве одного из учредителей Партии справедливости и разви-тия и был избран ее председате-лем. В ноябре 2002 года Партия справедливости и развития на выборах получила в парламенте значительное большинство мест, что позволило ей сформировать однопартийное правительство. Партия Эрдогана стала первой за 16 лет партией, получившей воз-можность проводить законные реформы независимо от других политических партий.

Несмотря на лидерство в пар-тии, в 2002 году Эрдоган по зако-ну не мог войти ни в парламент, ни в правительство из-за того, что в прошлом он имел судимость. В результате правительство возгла-вил соратник Эрдогана Абдулла Гюль. Впрочем, уже к весне 2003 года парламент принял соответ-ствующие изменения в законода-тельстве, так что 9 марта, набрав 85 процентов голосов, Эрдоган был избран депутатом парламен-та от Сиирта, и уже 11 марта пре-зидент Турции Ахмет Недждет Сезер назначил его премьер-ми-нистром, в руках которого в Тур-ции фактически сосредотачивает-ся основная власть.

В целом правление Эрдога-на напоминало параллельно на-чавшуюся в России путинскую


эпоху и характеризовалось, с одной стороны, ростом благосо-стояния граждан и политической стабилизацией, а с другой – сво-рачиванием гражданских свобод, авторитарными тенденциями и политическим застоем. Хотя Эр-доган и представлялся в качестве исламиста, он с самого начала своей деятельности на посту гла-вы правительства заявлял о том, что не собирается отходить от светских принципов, лежащих в основе современного государ-ственного устройства Турции. Среди важнейших достижений Эрдогана на посту премьер-ми-нистра отмечаются денежная ре-форма, которая прошла в 2004 и 2005 годах и привела к уменьше-нию инфляции. Преобразования Эрдогана тех лет оценивались в турецком обществе как «молча-ливая революция». Вместе с тем, представители Европейского со-юза в середине 2000-х годов ак-центировали внимание на ущем-лении свободы слова в Турции, связанном с преследованиями по статье 301 Уголовного кодекса, за-прещающей оскорбление «турец-кости». Именно по этой статье об-винялись, в частности, ставший позже лауреатом Нобелевской премии писатель Орхан Памук и впоследствии убитый известный журналист армянского проис-хождения Хрант Динк.

В сфере внешней политики правительство Эрдогана, в кото-ром до 2007 года место министра иностранных дел занимал Гюль, проводило курс на интеграцию в Европейский союз и решение проблемы Кипра, фактически со-стоящего из двух государств - гре-ческого и турецкого. В 2004 году Эрдоган стал первым с 1988 года главой турецкого правительства, посетившим Грецию. В том, что касалось политики США в реги-оне, позиция Турции под руко-водством Эрдогана оставалась неоднозначной. Хотя Турция по-стоянно представлялась в качестве одного из основных американских союзников на Ближнем Востоке, внешний курс турецкого прави-тельства был во многом направ-лен на независимость от действий США. В частности, в марте 2003 года Турция не допустила на свою территорию американские войска, готовившиеся к войне в Ираке, и тем самым воспрепятствова-ла открытию второго северного фронта, что в значительной мере способствовало укреплению отно-шений Турции с другими страна-ми Ближнего Востока, в том числе, с Ираном и Сирией.

Одновременно развивались от-ношения с идущей параллельным курсом Россией Путина. У скло-няющихся к авторитаризму «по-литиков из подворотен» с соответ-


ствующим мачистским имиджем и повадками шпаны было много об-щего, и определённое потепление отношений (после 1990-х, когда Турция оказывала определённую медийную и финансовую поддерж-ку сепаратистам в Чечне и вообще пренебрегала слабой ельцинской Россией) было неизбежно.

Товарооборот между Турцией и Россией начал расти огромными темпами. Углублению связей спо-собствовали российские туристы на турецких курортах, количество которых выросло после соглаше-ния о безвизовом режиме между странами, вступившем в силу в 2011 году. К тому времени Россия стала вторым по значению торго-вым партнёром Турецкой Респу-блики. Аннексия Крыма и агрес-сия Путина на востоке Украины никак не повредили отношениям с Турцией, которая давно осущест-вляет оккупацию северного Кипра и лидер которой вообще далёк от серьёзного восприятия норм меж-дународного права.

Правительство Эрдогана также предпринимало некоторые усилия для решения проблемы курдского сепаратизма на юго-востоке Тур-ции. Хотя еще в 2002 году Эрдоган отрицал существование курдского вопроса, находясь на посту пре-мьер-министра, он долгое время проводил политику умиротво-рения курдского населения, рас-

ширяя его политические и куль-турные права, уделяя внимание экономике курдских районов, а в 2005 году даже признал ошибоч-ность предшествующей политики государства в отношении курдов.

Тем не менее, правительство Эрдогана продолжало восприни-маться как исламисткое. В 2007 году оппозиция заблокировала кандидатуру Гюля на выборах президента, что привело к новому политическому кризису. В июле того же года были проведены до-срочные парламентские выборы, на которых Партия справедливо-сти и развития вновь получила значительное большинство, что все же позволило ей провести Гюля в президенты.

Постепенно Эрдоган переста-ёт притворяться либералом. Как и режим Путина, система турецкого автократа постепенно сдвигается вправо и всё сильнее демонстриру-ет признаки националистической диктатуры. Со второй половины 2007 года ужесточилась полити-ка правительства по курдскому вопросу. Так, Эрдоган отказался увеличить объем преподавания на курдском языке. С конца 2007 года турецкая армия начала боевые операции против ведущей пар-тизанскую войну Рабочей партии Курдистана, в том числе и на тер-ритории Ирака. Некоторые ана-литики оценивали эти операции


как уступку Эрдогана турецкому «секуляристскому» генералитету, противостоявшему «исламистско-му» правительству. На этом фоне в марте 2008 года Эрдоган заявил о новых инвестициях в экономику курдских районов.

В январе 2009 года на Всемир-ном экономическом форуме в Давосе Эрдоган стал участником конфликтного эпизода, когда его ответ на выступление президента Израиля Шимона Переса относи-тельно военного конфликта в сек-торе Газа был прерван ведущим дискуссию корреспондентом The Washington Post. Эрдоган отка-зался участвовать в дальнейшей работе форума и демонстративно покинул конференцию. По воз-вращении в Турцию в аэропорту Стамбула он был встречен бурной поддержкой турецких граждан, выражавших свою солидарность с позицией премьер-министра.

В 2013 году Эрдогану пришлось пережить тяжелейшее политиче-ское «землетрясение» – массовые протесты по всей стране. Начав-шись как экологический протест против вырубки деревьев в одном из стамбульских парков, демон-страции быстро переросли в поли-тические. Основным требованием была отставка Эрдогана за дви-жение страны к тоталитаризму и ползучую исламизацию – явление крайне непопулярное в среде пре-

имущественно светского город-ского среднего класса и молодёжи.

Для Эрдогана эти протесты стали тем же, чем Болотная пло-щадь для Путина – поводом окон-чательно распрощаться с «креа-тивным классом» и опереться на поддержку провинциальных на-родных масс – как правило, рели-гиозных, и националистически на-строенных сторонников «сильной руки». Протесты были подавлены, внутренний режим ужесточился. Как и в РФ, националистический поворот усугубился экономиче-скими проблемами, обострив-шимися после начала мирового экономического кризиса. К «по-литическому исламу» добавилось нарастание паносманской про-паганды и общего возвеличива-ния османского прошлого (аналог «русского мира»). Определённые признаки подобного идеологиче-ского крена намечались и ранее: например, в 2010 году нынешний премьер, а тогда глава турецкого МИД Ахмед Давутоглу, во время визита в Сараево дал интервью местной мусульманской газете и в числе прочего заявил об «успеш-ном опыте османской истории Балкан» и необходимости «её об-новить». Также прозвучала ещё более конкретная фраза: «Мы сде-лаем Балканы, Кавказ, Средний Восток вместе с Турцией центром мировой политики будущего. Это


цель турецкой внешней политики, и мы ее достигнем». После 2013-го года идеи имперской реставрации стали пропитывать государствен-ную пропаганду ещё сильнее.

Отчасти именно постосман-ский синдром турецкой верхушки, не позволяющий воспринимать ранее входивших в империю сул-танов соседей как полноценные государства (ещё одно «генетиче-ское» сходство с Кремлём) привёл к глубокому вмешательству Турции в сирийскую гражданскую войну. К моменту начала российской опе-рации в Сирии Турция уже была плотно вовлечена в этот сложней-ший конфликт. Помимо противо-стояния с курдами, создавшими в фактически распавшейся Сирии своё государственное образова-ние, и более широкого конфликта с Ираном и остатком сирийского государства во главе с Асадом, Эр-доган преследует в Сирии и другую цель. Как и Путин, турецкий ли-дер на фоне не слишком успешной экономической политики всё чаще кормит общество виртуальными победами, подогревая национали-стическую истерию и поддержи-вая высокий рейтинг. Помимо бес-конечного конфликта с курдами и частых терактов – своего рода аналогов российской Чечни – су-ществует и турецкая версия кон-фликта на Донбассе. Это пригра-ничные районы северной Сирии,

контролируемые вооружёнными отрядами сирийских туркменов – фактически, этнических турок, которых Эрдоган называет «бра-тьями», и часто грозится «защи-щать» (сразу вспоминаются речи Путина о «соотечественниках»). Эти группировки получают из Турции вооружение и финансиро-вание, а сама зона конфликта для Эдрогана является своего рода ме-стом утилизации «горячих голов» из числа радикальных исламистов. Подобная схема успешно работала до того, как в регион забрался дея-тель из другой «подворотни».

И тогда Путину пришлось увидеть в зеркале собственное от-ражение.

В ситуации, когда протурец-кие формирования в Сирии на-чали подвергаться всё более мощ-ному прессингу россиян, Эрдоган фактически оказался заложником своего давно формируемого об-раза крепкого и смелого Отца На-ции, не прощающего врагу даже малейших обид. Каким бы ни был политический расчёт, стояв-ший за ударом по российскому бомбардировщику, он наверняка был вторичен в сравнении с со-ображениями личного престижа президента. И в случае подобных действий против любого другого игрока последствия могли бы ока-заться однозначно благоприятны-ми для Эрдогана.


Но в случае с РФ тревогу вы-зывает стычка с абсолютно ана-логичным деятелем, готовым тратить колоссальные средства, обрекать свою страну на нище-ту и кровавые конфликты ради того, чтобы показать миру отсут-ствие задней передачи и привыч-ки отступать. Плевок Эрдогана носитель ценностей «питерской подворотни» просто не может оставить без ответа. Путину те-перь нужна ответная медиаакция, соразмерная с нанесённым его са-молюбию уроном. К тому же под эти политтехнологические цели подтягивается и реальная поли-тика: создание зонтика ПВО над приграничными районами Сирии упростит операции российской и сирийской армий в этом районе.

Конфликт продолжает на-бирать обороты. Реакция Запада говорит о тревоге и раздражении действиями двух авторитарных региональных задир, способных втянуть в свои игры с электоратом других мощных игроков, связан-ных с Турцией обязательствами по НАТО. Вероятно, с целью задо-брить разъярённого Путина могут быть предложены определённые политические или экономические «плюшки», способные компенси-ровать медийный эффект турец-кой оплеухи. Вопрос в том, спо-собен ли человек вроде Путина в принципе, даже в обмен на щедрую

компенсацию, стерпеть подобный выпад, грозящий разочарованием подданных и трещиной в образе несокрушимого Отца Народа.

И для России, и для Турции пе-чальный факт заключается в том, что у них действительно есть об-щие интересы, и основа для проч-ного союза. А основа для противо-стояния в прошлом – Кавказ и Балканы – давно изменили свою политическую конфигурацию и больше не являются ареной непо-средственного столкновения ин-тересов. Но все законы политики, экономики и здравого смысла от-брасываются людьми с филосо-фией рыбацких окраин Стамбула и «понятиями» ленинградских дворов, достигших совершенства в искусстве создания виртуальной реальности внутри своих госу-дарств.

Украине в этой ситуации не следует расслабляться и при-слушиваться к голосам тех, кто обещает облегчение давления Кремля в связи с новым и, воз-можно, затратным конфликтом. Как показывает практика, агрес-сивность Москвы растёт обратно пропорционально её политиче-ским успехам. В случае неспособ-ности достойно ответить Эрдо-гану Путину потребуется другая громкая победа. И кто знает, не обратит ли он вновь внимание на Украину?

осле свержения Хосни Мубарака, правивше-го страной пирамид в течение четырёх де-

сятилетий, казалось, что Египет стоит на пороге прорыва к новым горизонтам. Первые за много лет демократические выборы, во-одушевление народа, поддержка Запада… Но спустя некоторое время страна оказалась на пороге катастрофы. Гражданское проти-востояние, приведшее к сверже-нию прежнего диктатора, грозило разорвать страну на части, а но-вый, демократически избранный президент Мурси своими дикта-торскими замашками и попытка-ми ползучей исламизации обще-ства лишь обострял обстановку, быстро настроив против себя большую часть населения.

И тогда в игру вступили во-енные.

Сегодняшний Египет до сих пор не вполне оправился после драматичных событий недавнего прошлого – революции 2011 года,

последовавшей за ней нестабиль-ности и военного переворота 2013-го, приведшего к власти нынеш-него лидера страны – министра обороны Абдулу-Фатаха Ас-Сиси.

Будущий фельдмаршал и пра-витель страны родился в бедном каирском квартале Гамалия в 1954 году. В 1977-м окончил Военную академию Египта и поступил на службу в мотострелковые войска. Затем Ас-Сиси некоторое время работал военным атташе Египта в Саудовской Аравии. В 1987 году прошёл генеральный командно-штабной курс в Командно-штаб-ном колледже Египта, а пять лет спустя аналогичный курс в Ко-мандно-штабном колледже в Вели-кобритании. В 2003 году Ас-Сиси изучал военное дело в Высшем во-енном колледже при Высшей во-енной академии имени Насера. С 2005 по 2006 год проходил в Выс-шем армейском военном колледже в Пенсильвании в США курс «ма-гистр стратегических наук». Свою курсовую работу Ас-Сиси написал

егиПет фельДМаршала ас-сиси. страна ПираМиД МежДу Москвой и

вашингтоноМ

П

57ЕгипЕт фЕльдмаршала ас-сиси. страна пирамид мЕжду москвой и вашингтоном

по демократии на Ближнем Восто-ке. Она была воспринята как апо-логия режиму Хосни Мубарака, но вместе с тем содержала фрагмен-ты концепции государственного строительства, которой придержи-ваются исламисты. В 2008 году Ас-Сиси был назначен начальником штаба Северного военного округа страны, затем получил назначение на пост заместителя директора во-енной разведки и рекогносциров-ки, где его и застали революцион-ные события.

Быстро сообразив, куда дует ветер, Ас-Сиси в апреле 2010 года в докладе для министра обороны Тантави, высказал возможность скорой народной революции против режима Мубарака и вы-сказался за то, чтобы армия вы-ступила «на стороне народа». В феврале 2011 года генерал вошёл в состав Высшего совета воору-жённых сил, став, таким образом, самым молодым его членом. По-сле отставки Хосни Мубарака с поста президента, Высший совет взял на себя функции управле-ния государством. 12 августа 2012 года Ас-Сиси был назначен гла-вой совета, став одновременно главнокомандующим вооружен-ными силами, министром оборо-ны и военной промышленности страны, а затем, воспользовав-шись народным недовольством, организовал свержение новоиз-

бранного президента Мухаммеда Мурси и сосредоточил в своих руках всю полноту власти, впо-следствии закрепив легитимность своего правления на выборах.

На фоне сползающих в хаос по-сле Арабской весны соседей вроде Ливии или Сирии, новым египет-ским властям с огромным трудом удалось удержать ситуацию под контролем, подавить сопротив-ление исламистов и не допустить гражданской войны. После вос-становления государственной вла-сти – в прежнем, привычном авто-ритарном стилеЎ– Ас-Сиси принял решение частично пересмотреть внешнеполитические ориентиры. Прежние объёмы сотрудничества с США, поддержавшими свергну-того военными президента Мурси и впавшую в немилость партию «Братья-мусульмане», уже не пред-ставлялись возможными. К тому же, Вашингтон заблокировал по-ставки вооружений и предостав-ление военной помощи, в которой Египет, учитывая обострение об-становки в сопредельных странах и внутренние угрозы, остро нуж-дался. И Ас-Сиси предсказуемо об-ратил внимание на другого старого египетского партнёра – Россию.

У Каира с Москвой давняя история сотрудничества. Наи-высшей точкой сближения были времена правления Гамаля Абдель Насера – человека, которому во


многом стремится подражать со-временный египетский лидер.

Сходство между нынешним фельдмаршалом и правившим страной в 1956-1970 гг. полковни-ком налицо даже при беглом срав-нении. Оба военные. Оба, по сути, адепты доктрины панарабизма – только если Насер стремился создать совместное египетско-сирийское государство (ОАР), то Ас-Сиси в своём стремлении к арабскому единству смотрит не на гибнущую в огне гражданской во-йны Сирию, а на Саудовскую Ара-вию, которую хорошо знает ещё по временам службы в Эр-Рияде, и совместно с которой планиру-ет создать нечто вроде арабского аналога НАТО. И тот, и другой декларировали отказ от демокра-тии с целью «консолидировать общество». И, наконец, как и На-сер с его Асуанской плотиной, Ас-Сиси стремиться увлечь на-род «волшебной палочкой» в виде «стройки века», способной разом решить многие наболевшие во-просы – для него это планируемое расширение Суэцкого канала. И, как и Насер, Ас-Сиси для претво-рения своих амбициозных пла-нов в жизнь отчаянно нуждается в финансах. Причём если Насеру Запад отказывал в кредитах из-за национализации Суэцкого кана-ла, то у Ас-Сиси схожая пробле-ма из-за размера внешнего долга.

И выход он, судя по всему, видит там же, где его вдохновитель из прошлого – в Москве.

Кажется, ситуация во многом близка с «насеровской». Однако есть и огромные отличия, дела-ющие полноценный российско-египетский союз крайне малове-роятным.

Во-первых, Ближний Восток сильно изменился за прошедшие десятилетия. Появились сильные региональные игроки – Турция, Иран, Саудовская Аравия, – кото-рые изменили баланс сил в реги-оне. Саудиты, несмотря на неко-торое охлаждение в отношениях с Вашингтоном, продолжают дей-ствовать в русле американской ближневосточной политики – а именно на них Ас-Сиси и ориен-тируется в своём стремлении создать арабскую коалицию. От-ношение к России резко ухуд-шилось ещё во времена СССР, когда необдуманная поддержка коммунистических сил в регио-не вызвала резкое раздражение у местных арабских элит, а игра на противостоянии СССР и США перестала приносить дивиденды. Отдельным фактором для пре-имущественно суннитского Егип-та является тот факт, что силы, сражающиеся с пророссийским режимом Башара Асада в Сирии, тоже в большинстве своём состо-ят из суннитов.

59ЕгипЕт фЕльдмаршала ас-сиси. страна пирамид мЕжду москвой и вашингтоном

Также изменилась и Россия. Путинский режим далёк от совет-ских игр в «дружбу народов», если они выходят за рамки поддержки несколько обременительных, но геополитически важных марионе-точных анклавов в соседних пост-советских республиках. Конечно, Москву мало волнует состояние демократических институтов в странах, которым она даёт взаймы, но при этом она напрочь лишена идеологически мотивированной советской щедрости. К тому же, и ресурсы скатывающейся в эконо-мическую стагнацию путинской России далеки от советских. А воз-можное сотрудничество в сфере безопасности лишено смысла – египетская армия ещё со времён Анвара Садата использует амери-канское вооружение, её офицеры обучаются в США, и создавать с нуля вооружённые силы с помо-щью Москвы было бы нелепо и абсурдно. К тому же сам Ас-Сиси традиционно для египетской во-енной элиты получил образование на Западе.

«Поворот» Ас-Сиси в сторону Москвы при ближайшем рассмо-трении оказывается типичным ходом многочисленных россий-ских «друзей» – театральным же-стом. Всё дело в том, что население Египта в целом настроено весьма антиамерикански из-за многолет-ней поддержки Вашингтоном Из-

раиля. А Россия традиционно вос-принимается как оппонент США, и реверансы в её сторону гаранти-руют народную поддержку. Дру-гим фактором является престиж – встречи Ас-Сиси с Путиным как бы выводят его в высшую лигу мировой политики. Обоих поли-тиков роднит авторитарный стиль управления, и прошлое в силовых структурах, но это не более чем повод для личного расположения. Наконец, между союзом Москвы и Каира стоит наилучший блоки-ратор – деньги. Египет находится в долговой яме колоссальной глу-бины, которая резко углубилась за годы нестабильности после свер-жения Мубарака. А финансовый поводок – это инструмент, кото-рым Запад умеет пользоваться ис-кусно и эффективно.

Для Путина же все взаимные контакты и вовсе имели преиму-щественно имиджевый характер. Подвергнутый остракизму за агрессию против Украины, он от-чаянно искал союзников – пусть даже и таких эфемерных, как фельдмаршал Ас-Сиси.

Однако опасность как мини-мум частичного восстановления влияния России в регионе суще-ствует. Местные автократии, уце-левшие после Арабской весны, весьма раздражены последствия-ми американской политики, зача-стую невольно способствовавшей


нынешнему хаосу в Ливии, Ираке и Сирии. К тому же, действитель-но очевидно отмеченное многими сознательное и планомерное от-ступление США в регионе, в рам-ках проводимого Обамой курса на вытягивание США из слож-ных дорогостоящих конфликтов с трудно прогнозируемыми фи-налами. Ослабевание влияния традиционного союзника как раз и толкает местных лидеров на по-иски альтернатив. А геополитика не терпит пустоты, что уже про-явилось резким наращиванием активности РФ в Сирии. Освобо-дившийся от оков санкций Иран также усиливает давление на со-седей, действуя в альянсе с Крем-лём, и поддерживая проправи-тельственные силы на сирийской территории деньгами, оружием и «добровольцами».

Конечно, необходимо при-знать, что возможности Украины влиять на все эти процессы, не-велики. Однако сегодня вызыва-ет некоторое недоумение прене-брежение восточным вектором внешней политики со стороны отечественного МИДа и полити-ков всех рангов – если, конечно, не считать политической актив-ностью поздравления президента по случаю национального египет-ского праздника – Дня револю-ции 1952 года и общих фраз об укреплении военно-технического

сотрудничества. В то время как российские чиновники калибра Шойгу и Иванова то и дело лета-ют в Каир, а сам хозяин Кремля не раз встречался с египетским лидером, ни одна украинская де-легация не посетила Египет за прошедшее после отстранения Януковича от власти время. След-ствием активной работы рос-сийской дипломатии уже стала, например, поддержка Египтом операции ВВС РФ в Сирии – и это несмотря на бытовавшее ранее в экспертной среде мнение, что в Сирии симпатии Египта и России не совпадают из-за суннитского состава ИГ и других антиасадов-ских группировок.

А если смотреть шире, то же самое можно сказать обо всём Ближнем Востоке и всей Азии. Внешняя политика Украины пол-ностью сосредоточилась на ЕС и США. Нисколько не умаляя важ-ность западного вектора, руко-водству страны однозначно сле-дует активизировать усилия и на других направлениях – особенно на ближневосточном. Ведь, судя по нынешнему кризису с бежен-цами в ЕС, кризис на Ближнем Востоке не удалось удержать в рамках региона, и сейчас имен-но там - как бы пафосно это ни звучало - в значительной степени решается судьба будущего всего мира.

щё недавно Россия, несмотря на некото-рые «шероховатости», была признанным и

в какой-то степени уважаемым партнёром Запада, в то время как обложенный санкциями режим аятолл в Тегеране считался не-рукопожатным стержнем «Оси зла». Но буквально за несколько лет всё переменилось практиче-ски зеркально. Россия за агрес-сию против Украины подверглась остракизму и санкционному дав-лению (хотя о полной изоляции речь не идёт), в то время как Иран освободился от ограничений, как минимум частично восстановив своё положение в международной политике.

На своём разнонаправленном пути эти страны в определённый момент оказались почти на одной ступени – далёкие от действи-тельно запечатанных и изолиро-ванных изгоев, вроде Северной Кореи, в силу наличия мощных экономических рычагов, они, тем

не менее, обоснованно считаются подозрительными агрессивны-ми автократиями, отвергающими международной право и играю-щими по собственным правилам. Даже без общих интересов в Си-рии подобные государства неиз-бежно бы сблизились. А ситуация на Ближнем Востоке, где Москва и Тегеран оказались в одной лод-ке, лишь укрепила их ситуатив-ный альянс. Однако можно ли в данном случае говорить о креп-ком и долговременном союзе?

После установления в Теге-ране теократического режима в результате революции 1979 года Иран надолго оказался в между-народной изоляции. Негодование Запада, взбешённого внезапной сменой секулярной монархии шаха на мракобесную исламскую диктатуру, усугубилось враждеб-ным отношением к новому режи-му СССР – из-за политики новых властей по отношению к марк-систской Партии народных масс Ирана, участвовавшей в револю-

иран. новая фигура на Доске

е


ции, но не получившей свой кусок политического пирога от ислами-стов, а позже и вовсе подвергшей-ся гонениям. Ситуацию для но-вых иранских властей усугубляла традиционная враждебность мощных соседей – Саудовской Аравии и Ирака, которые незави-симо от идеологии правившего в Тегеране режима воспринимали Иран как соперника в регионе. Вскоре иракский лидер Саддам Хуссейн развязал против Ирана кровавую многолетнюю войну, получив определённую поддерж-ку со стороны Запада и соседей по региону. Иранский режим, одна-ко, выстоял и укрепился.

С тех пор либерализация режима исламских радикалов в Тегеране шла очень неровно. Ожидаемое всеми снижение гра-дуса риторики и «ослабление гаек» внутри страны порой на-ступало, но затем часто сменя-лось новым периодом реакции и яростного изоляционизма. В первой половине 2000-х один из подобных периодов – правление консерватора Махмуда Ахмади-нежада и ускорение работы над ядерной программой – едва не привёл к военной конфронтации с США и их союзниками. После ухода Ахмадинежада в 2013 году пост президента достался сторон-нику либерализации режима Ха-сану Рухани.

Новый президент Исламской Республики Иран Хасан Рухани родился 12 ноября 1948 года в г. Сорхе провинции Семнан. Окон-чив медресе в г. Кум и юриди-ческий факультет Тегеранского университета, в 1972 году Рухани получил степень доктора права в университете Глазго. В молодости Рухани выступал как активный сторонник шиитского духовен-ства. Он ездил по стране, агити-руя против шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, за что неоднократно подвергался арестам. Одно время власти были вынуждены запре-тить Рухани любые публичные выступления. По сообщениям не-которых СМИ, в 1977 году Рухани впервые назвал аятоллу Хомейни «имамом». Чувствуя опасность для своей жизни, он по совету ая-толлы Мохаммада Бехештии и ая-толлы Муртаза Мутахари на вре-мя покинул Иран, и за границей продолжил агитационную работу среди иранских студентов. В Па-риже он присоединился к Рухолле Мусави Хомейни – будущему ос-нователю Исламской революции. После победы исламской револю-ции Рухани вернулся на родину.

Рухани занимал ведущие по-сты в командовании вооружен-ными силами Ирана во время ирано-иракской войны 1980-1988 гг., в 1980-2000 гг. – депутат парламента, 1992-2000 гг. – вице-

63Иран. новая фИгура на доске

спикер иранского парламента, 1989-2005 гг. – председатель Выс-шего совета национальной без-опасности, глава делегации Ира-на на переговорах по иранской ядерной программе, с 1992 года – глава Центра стратегических ис-следований Ирана, член Совета целесообразности Исламской Ре-спублики Иран с 1991 года, член Высшего совета национальной безопасности с 1989 года, член Совета экспертов с 1999 года, кан-дидат от политической религиоз-ной организации «Общество бо-рющегося духовенства».

Со временем взгляды Руха-ни – как и у прочих «отцов-осно-вателей» Исламской республики, весьма радикальные – постепенно смягчились. На фоне экономиче-ских трудностей из-за многолет-них санкций и противостояния едва ли не со всем миром Рухани строил предвыборную кампанию на критике консерваторов и сме-лых (по иранским меркам) обе-щаниях улучшить отношения с Западом, плюс ослабить внутрен-ний режим.

Впрочем, многие сразу усом-нились как в искренности иран-ского лидера, так и в его реаль-ных возможностях влиять на политику страны. Дело в том, что в постреволюционном Иране ре-альная власть в большей степени сосредоточена в руках пожиз-

ненно избираемых духовенством религиозных вождей («Высших руководителей»), а не светских чиновников. Высшие руководите-ли и президенты часто чередуют эти посты, демонстрируя нераз-рывное единство светской и ре-лигиозной власти. После смерти всесильного и легендарного ая-толлы Хомейни, Высшим руково-дителям Ирана является его спод-вижник и соратник, аятолла Али Хаменеи.

Али Хаменеи родился 17 июля 1939 года в Мешхеде, и был вто-рым из восьми детей в семье. За-кончив обучение в Мешхедской шиитской духовной академии, Хаменеи в 1957 году перебрался в Наджаф, а годом позже – в Кум, где он познакомился с аятоллой Хусейном Боруджерди, а также с Рухоллой Хомейни. Радикальные взгляды Хомейни оказали силь-ное влияние на Али, он начал активную антишахскую деятель-ность. В 1964 году, когда Хомейни был выслан из Ирана, Али был арестован шахской спецслуж-бой САВАК в Бирдженде, однако вскоре был отпущен и вновь вер-нулся в Мешхед. С 1963-го до 1975 г. Хаменеи попадал в тюрьму ещё пять раз, проведя в заключении в общей сложности несколько ме-сяцев.

После победы Исламской ре-волюции в 1979 году Хаменеи был


назначен руководителем пятнич-ной молитвы (фактически - еже-недельная общегосударственная политинформация в Тегеране). В течение небольшого времени Ха-менеи занимал пост заместителя министра обороны и руководи-теля Стражей Исламской Рево-люции. Хаменеи неоднократно посещал фронты ирано-иракской войны в качестве представителя парламентского комитета по обо-роне.

27 июня 1981 года леворади-кальная партизанская органи-зация Моджахедин-э Халк, раз-вернувшая вооружённую борьбу против нового иранского режи-ма, предприняла неудачное по-кушение на Али Хаменеи. На пресс-конференции рядом с ним разорвалась спрятанная в магни-тофоне бомба, в результате чего у Хаменеи перестала работать пра-вая рука.

На внеочередных октябрьских президентских выборах Хаменеи получил 95% голосов и стал пер-вым представителем духовенства на посту президента. Изначально Хомейни предполагал, что пре-зидентом нового Ирана может быть только человек со светским образованием, но ввиду чрезвы-чайной популярности Хаменеи и его склонности к военному делу он пересмотрел свои взгляды. Премьер-министром стал Мир-

Хосейн Мусави, чья бабушка при-ходилась сестрой отцу Али Хаме-неи. С санкции аятоллы Хаменеи стал генеральным секретарём правящей Партии исламской ре-спублики.

Сразу после избрания Хаме-неи президентом он продемон-стрировал свой глубокий кон-серватизм. В Иране начались репрессии против контрреволю-ционных сил, ставшие ответом на партизанскую и террористиче-скую деятельность, особенно ак-тивную в западных провинциях. Хаменеи призвал устранить «от-клонения от курса, либерализм и проамериканизм». Тысячи членов антиисламской оппозиции были казнены революционными суда-ми. Террор продолжался до 1982 года, когда правительство упразд-нило революционные суды.

Хаменеи возглавлял Иран в течение практически всей ира-но-иракской войны. В его прав-ление Корпус стражей Исламской революции эволюционировал из народного ополчения в элитную гвардию, за что Али заработал глубокое уважение военных. В 1985 году на очередных прези-дентских выборах Али Хаменеи вновь одержал победу, набрав 85% голосов.

После смерти Хомейни долж-ность Высшего Руководителя по-лучает Хаменеи. С тех пор Али,


с одной стороны, продолжает консервативную риторику, про-возглашая незыблемость клери-кального строя и внешнеполи-тических ориентиров – прежде всего, антиамериканизм и не-признание Израиля. Однако за фасадом традиционализма явно проступает куда более адекват-но и современно мыслящий по-литик. Об этом говорит как по-кровительство Хаменеи науке (в своё время Али был среди первых представителей исламского духо-венства, одобривших исследова-ния в области стволовых клеток и терапевтического клонирова-ния – шаг в условиях господства воинствующих клерикалов - бо-лее чем рискованный), так и мол-чаливое одобрение реформатор-ской политики Рухани.

Усилия иранских лидеров по созданию имиджа договороспо-собного, адекватного государства и избавлению от многолетнего ярлыка страны-изгоя и спонсора мирового терроризма, неожидан-но получили мощную поддержку из-за резко обострившейся после Арабской весны обстановки на Ближнем Востоке. Крах Джама-хирии Каддафи в Ливии, факти-ческий распад Ирака после ухода американцев, нестабильность в Египте и кровавый конфликт в Сирии явили миру силы, собира-тельным образом которых явля-

ется ИГИЛ – исламистов настоль-ко радикальных, что прежние претенденты на роль главного ми-рового зла внезапно показались Западу вполне рукопожатными партнёрами. Желание догово-риться с Исламской Республикой Иран усиливал общий дефицит стабильных государственных об-разований в регионе.

В принципе, само по себе правление клерикалов в Тегера-не никогда не было препятстви-ем для диалога – в конце концов, не менее мракобесный саудов-ский режим не вызывает у Запа-да никакого отторжения и счи-тается основным союзником и опорой США в регионе. Вопрос был лишь в готовности Тегерана идти навстречу – прежде всего, в вопросах, связанных с ядерной программой. Как только Иран продемонстрировал готовность идти навстречу, Запад с облегче-нием освободил его от блокады, которая так же мало поспособ-ствовала трансформации иран-ского режима, как и аналогич-ные меры США против Кубы (а в какой-то степени даже наоборот, способствовала мобилизации общества на антизападной плат-форме).

Возвращение подзабытого актера ближневосточной поли-тики, естественно, изменило ба-ланс сил в регионе. Причём на


первый взгляд, эти изменения не на руку США и коллективному Западу. Иран традиционно был враждебен союзникам Вашинг-тона в Дохе и Эр-Рияде, и его возвышения вызвало заметное раздражение таких стран, как Са-удовская Аравия и Катар. Ирак, прежде выступавший противни-ком Исламской Республики, по-сле вывода американских войск попал в орбиту влияния Тегерана. Одновременно иранцы усилили помощь терпящим поражение сирийским правительственным силам. Поддержка алавитского режима Башара Асада была ожи-даемым ходом, и дело не только в религиозной близости и стра-тегических соображениях, но и в возможности поставок оружия и снаряжения проиранским силам в Ливане, которые обеспечивает сирийский лидер.

Таким образом, в регионе стремительно начала набирать силы коалиция растерзанных во-йнами государств, принявших покровительство укрепившихся персов. И тогда настал черёд Мо-сквы ввязаться с сирийскую аван-тюру.

Вмешательство Москвы в си-рийский конфликт, без сомнения, преследовало в первую очередь внутриполитические цели – оче-редная «маленькая победоносная война» на фоне экономического

упадка. Второй по значимости задачей была попытка (отчасти успешная) буквально силой вло-миться в международную поли-тику, из которой Путина вышвыр-нули после агрессии в Украине. Собственно российские интересы на Ближнем Востоке принима-лись во внимание в последнюю очередь – иначе вмешательство произошло бы гораздо раньше, когда возможностей переломить ход войны в пользу Башара Аса-да было куда больше. Но, так или иначе, Россия пришла на Ближ-ний Восток. И теократы из Теге-рана совершенно предсказуемо стали координировать с ней свои действия.

Цели и задачи РФ и Ирана в Сирии действительно практиче-ски совпадают. Причём Иран в средствах их достижения готов идти куда дальше россиян, что подтверждается активным уча-стием КСИР в наземных операци-ях правительственных войск. Для Тегерана поражение Асада совер-шенно недопустимо, поскольку его результатом практически на-верняка станет либо хаос ливий-ского образца, либо установление враждебного суннитского режи-ма, союзного Эр-Рияду, Катару, Турции и прочим оппонентам Ирана. Российские же цели не-сколько скромнее – гарантия со-хранения военного присутствия


и соблюдения интересов РФ в регионе. Ситуативное совпадение этих задач и обеспечивает жизне-способность российско-иранско-го альянса ровно до того момента, как в сирийском конфликте будет поставлена точка и станут понят-ны очертания послевоенной Си-рии.

Однако пристальный взгляд на отношения Москвы и Тегера-на позволяет заметить, что ника-ких «скреп» кроме Сирии между ними нет и быть не может. Более того, за пределами Сирии этого альянса не существует и сегодня.

Во-первых, на восприятие России иранской элитой влияет сложная история взаимоотноше-ний в прошлом, когда Персия и Российская империя вели между собой бесконечные войны – как правило, неудачные для Ирана. Также сотрудничество осложняет недавняя позиция РФ по вопросу санкций, когда на фоне опреде-лённого сотрудничества в сферах безопасности и энергетики Путин не создавал никаких препятствий для западного давления на Теге-ран, не желая появления сильного конкурента на рынке углеводоро-дов. Несмотря на демонстратив-ные шаги режима Рухани-Хомей-ни навстречу Москве, в Тегеране этого не забыли. И сегодня, воз-вращаясь в мировую торговлю энергоносителями, Иран, прежде

всего, двинется на европейский рынок, где его присутствие пре-жде было весьма значительным. Сегодня этот рынок разделён между Россией и Саудовской Аравией, которым придётся по-тесниться.

Другим неприятным фактом для Путина становится игра Ира-на на понижение мировых цен на нефть. Привыкшие к суровым ус-ловиям экономической блокады, иранцы относительно спокойно переживут низкие доходы от экс-порта, утешаясь ударом, который дешёвая нефть нанесёт по сауди-там. Как и в случае с Эр-Риядом, демпинг которого направлен, прежде всего, против сланцевой нефтедобычи в США, игра Теге-рана не преследует цели причи-нить ущерб Москве, но, тем не менее, его причиняет. Для Ирана первоочередным вопросом на по-вестке дня является собственное выживание в хитросплетении ближневосточной политики. И беды Кремля на этом фоне беспо-коят персов меньше всего.

В итоге вырисовывается си-туация, вполне типичная для российских «союзников», когда ситуативное сотрудничество с Кремлём отнюдь не предполага-ет глобальной общей стратегии. Причина этого кроется в столь любимом кремлёвской верхуш-кой восприятии геополитики как


боя без правил, где все средства хороши. Даже при зачастую гла-венствующих и в западном мире соображениях голого циничного расчёта, США и ЕС всё же раз-деляют определённые общие цен-ности, без которых невозможны истинно союзные отношения. А «ценности» российского режима, которые, в общем и целом, мож-но сформулировать как отсут-ствие каких-либо ценностей, кро-ме собственной выгоды – хотя и разделяются множеством других подобных РФ авторитарных госу-дарств, но сами по себе исключа-ют возможность подлинного пар-тнёрства. Ведь какие могут быть партнёры на ринге в боях без пра-вил? В результате усиление про-

тивников Вашингтона и ослабле-ние его союзников действительно может иметь место – но Кремлю это ничем не помогает. Аналогич-ные режимы, спекулирующие на «традиционных ценностях» ради сохранения политической власти, могут понимать Путина и хлопать его по плечу, но при этом быть безразличными к его судьбе.

Всё это говорит о том, что из-бранная Москвой линия поведе-ния в виде редких ситуативных альянсов и упорного политиче-ского эгоизма обрекает Россию на борьбу в одиночестве. Борьбу, которую можно вести только при наличии огромных внутренних ресурсов. А их у Путина с каждым днём всё меньше.

траны СНГ в целом принято делить на условные прозапад-ный и пророссий-

ский лагеря. Союзниками Мо-сквы в подобной классификации признаются Беларусь, Казахстан, Армения, Киргизия и отчасти Таджикистан – то есть, партёры РФ по недавно созданному Евра-зийскому экономическому союзу и участники полувиртуального оборонного блока ОДКБ. К про-западным государствам традици-онно относят Украину, Молдову и Грузию. Во времена активной работы над созданием подзабы-той сегодня организации ГУАМ (изначально – ГУУАМ), в кате-горию сторонников западного вектора записывали и Азербайд-жан. Однако на деле более при-стальный взгляд на эту закав-казскую республику позволяет сделать вывод, что Баку скорее близок к третьей группе постсо-ветских государств, включающей Туркмению и Узбекистан – стра-

ны, ведущие собственную игру и стремящиеся получить максимум выгоды от противостояния Вос-тока и Запада.

Генезис современной азер-байджанской государственности, как и в случае с соседями респу-блики по Закавказью, связан с со-бытиями конца 1980-х и войной. Фактически вооружённый кон-фликт с Арменией и поддержива-емыми ей карабахскими сепара-тистами начался ещё до распада СССР, создав беспрецедентную ситуацию силового противостоя-ния двух советских республик. Не углубляясь в истоки конфликта и его развитие, стоит отметить сла-бую эффективность мер, предпри-нятых правительством в Москве для его урегулирования. В по-следние годы своего существова-ния Советский Союз от попыток развести противоборствующие стороны и заморозить конфликт перешёл к поддержке Азербайд-жана – вероятно, из соображений сохранения территориальной це-

азербайДжан. Многовекторность на тлеющеМ вулкане

с


лостности республики и недопу-щения прецедента – пересмотра границ субъекта СССР.

Первым президентом неза-висимого Азербайджана был представитель партийной но-менклатуры Аяз Муталибов. После Муталибова временно ис-полняющими обязанности пре-зидента Азербайджана были председатели Парламента Азер-байджана Ягуб Мамедов (1992) и Иса Гамбар (1993). Вскоре на волне радикализации общества в связи с войной и падением уров-ня жизни, к власти в результате переворота пришёл Абульфаз Эльчибей – руководитель наци-оналистов из Народного Фронта Азербайджана. Впрочем, сфор-мированный им кабинет тоже не справился с тяжелейшими вызо-вами времени, не сумев избежать обвала экономики и поражений на фронте. К лету 1993 года на-зрел серьёзный политический кризис, приведший к вооружён-ному мятежу полковника Сурета Гусейнова в Гяндже. Расположен-ные в городе российские войска поддерживают мятежников в силу враждебных отношений РФ с тогдашним азербайджанским руководством и препятствуют попыткам властей подавить мя-теж силой. После вывода россий-ские подразделения оставляют свои вооружения и снаряжение

людям Гусейнова, который начи-нает движение к столице.

Истощённая политической чехардой и бесконечным карабах-ским конфликтом страна оказы-вается на пороге полномасштаб-ной гражданской войны. Желая избежать сползания к полному хаосу, Эльчибей принимает реше-ние передать бразды правления популярному и авторитетному бывшему советскому функционе-ру – Гейдару Алиеву.

К тому времени Алиев уже несколько лет с момента распада СССР был фактическим прави-телем Нахичеванской Автоном-ной Республики – азербайджан-ского анклава, «зажатого» между территориями Армении и Ирана, и являвшегося тогда де-факто суверенным государством, про-водившим независимую от Баку политику. Прежде Алиев в тече-ние многих лет возглавляя совет-ский Азербайджан, осуществляя руководство в стиле типичного закавказского партийного бос-са-автократа – с помощью ку-мовства, коррупции, репрессий и местничества. Подобные меры наряду с дружбой между Али-евым и Брежневым позволили кавказскому партократу добить-ся высоких по советским меркам темпов экономического роста и уровня жизни, обеспечив под-держку населения. Несмотря на

71АзербАйджАн. Многовекторность нА тлеющеМ вулкАне

издержки фактической дикта-туры, к 1993-му году раздирае-мый противоречиями, обескров-ленный войной и обнищавший Азербайджан вспоминал о быв-шем правителе с ностальгией.

В тяжелейших условиях в стране проходит референдум, по-зволяющий передать власть от Эльчибея к Алиеву. Практически сразу Алиеву приходится стол-кнуться с новым вызовом – оче-редным сепаратистским мятежом. Полковник азербайджанской ар-мии талышского происхождения, заместитель министра обороны Альакрам Гумматов и офицеры 704-й бригады провозглашают на территории семи азербайджан-ских районов Талыш-Муганскую Автономную Республику, требу-ют отставки Алиева и возвраще-ния к власти Муталибова, к тому времени бежавшего за границу. Однако восстание не пользуется поддержкой населения, и респу-блика Гумматова вскоре исчезает, а сам незадачливый мятежник по-падает за решётку.

Кризис с Гусейновым, чьи во-йска стоят у ворот Баку, Алиеву удаётся урегулировать диплома-тически. Однако ситуация про-должает оставаться тяжёлой. Череда поражений в Карабахе до-полняется внезапным вторжени-ем иранских войск, перешедших азербайджанскую границу под

предлогом охраны ряда страте-гических объектов и помощи бе-женцам. Алиев раздумывает об обращении за помощью к Турции, но отвергает эту возможность, опасаясь начала войны между РФ, Турцией и Ираном с непредсказу-емыми для Азербайджана послед-ствиями. Несмотря на поддержку Россией враждебной Армении, Алиев принимает решение раз-вернуть внешнеполитический курс в сторону Москвы.

Войны с Ираном удалось из-бежать. Впрочем, надежды на помощь России в урегулирова-нии карабахского конфликта не оправдались – во многом, из-за охватившего саму РФ острей-шего политического кризиса осени 1993 года. Остановить во-йну удалось лишь в следующем году. После выборов в октябре 1993-го Алиев, набравший более 98 процентов голосов, получает карт-бланш на реформы в разру-шенной стране. С этого момента начинается период стабилизации и возрождения Азербайджана.

Действуя проверенными ещё в советское время методами, Алиев быстро формирует в стране кри-минально-клановую автократию, при всей своей репрессивности и коррумпированности весьма эффективную в специфических закавказских условиях. Восста-новив управляемость, президент


способствует заключению так на-зываемого Контракта века – со-глашения между тринадцатью компаниями из восьми стран мира по разработке ряда нефтя-ных месторождений. После этого в страну потоком хлынули инве-стиции и начался экономический рост.

В 2003 году, незадолго до президентских выборов, тяжело больной Алиев объявляет о сня-тии своей кандидатуры в пользу сына, Ильхама. Набрав более 79% голосов, Ильхам Алиев становит-ся президентом страны. Оппози-ция, не признавшая результаты выборов, организовала демон-страции протеста в Баку, жёстко подавленные внутренними вой-сками. С тех пор Алиев-младший остаётся бессменным лидером Азербайджана.

Ильхам Алиев родился 24 де-кабря 1961 года в Баку. Отец бу-дущего президента тогда занимал пост начальника Контрразведы-вательного отдела КГБ АзССР. В 1982 году Ильхам окончил МГИ-МО, поступил в аспирантуру и остался на преподавательской работе.

Когда Алиев-старший был отправлен в отставку с поста Первого заместителя Председа-теля Совета Министров СССР и на основании этого выведен из Политбюро ЦК КПСС, Ильхама

«вежливо» попросили покинуть МГИМО. На волне начавшейся Перестройки Алиев занялся част-ным бизнесом.

В дальнейшем Алиев-млад-ший занимал высокие посты в компании SOCAR (азербайджан-ском нефтяном монополисте), избирался депутатом парламен-та, возглавлял Олимпийский ко-митет и являлся первым заме-стителем председателя правящей партии «Новый Азербайджан» (председатель – Гейдар Алиев).

И внутри страны, и за рубе-жом от нового лидера ждали ли-берализации режима, сближения с Западом и постепенных реформ. От считавшегося неопытным, не-харизматичного в сравнении с отцом Алиева, который никогда не проявлял особого интереса к политике, ожидали формального руководства под полным контро-лем старых политических элит. Первые два года правления Иль-хама Алиева, казалось бы, под-тверждали эти подозрения – ни один из видных функционеров отцовского режима не покинул свой пост. Но, как оказалось в дальнейшем, всё это время Али-ев-младший посвятил скрытому укреплению аппаратных позиций и подготовке к перехвату реаль-ной власти в республике.

Час «Ч» настал в 2005 году. В октябре Алиев объявил о предот-


вращении попытки государствен-ного переворота, по обвинению в которой были арестованы 12 человек, включая министра эко-номического развития Фарха-да Алиева, министра финансов Фикрета Юсифова, министра здравоохранения Али Инсанова, президента Госконцерна «Азер-химия» Фикрета Садыгова и экс-президента Академии наук Азер-байджана Эльдара Салаева.

И оппозиция, и правящая вер-хушка, считавшие сына Гейдара Алиева мягкотелой марионеткой и едва ли не переходной фигурой, жестоко просчитались.

В дальнейшем Ильхам Али-ев повёл страну по пути ужесто-чения режима его персональной автократии. Во многом полити-ческие процессы в Азербайджа-не напоминают происходящее в путинской России – с одной стороны, переходящая в застой стабилизация политической жиз-ни, углеводородный экономиче-ский рост (вплоть до недавнего времени), создающий иллюзию процветания, милитаризация и всенародная поддержка, обеспе-ченная тотальным контролем над СМИ. С другой – масштабные подавления свобод населения, коррупция, нарушение прав че-ловека, в том числе, политически мотивированные аресты и пре-следование оппонентов власти, за

которые Алиев подвергается по-стоянной критике международ-ного сообщества.

В результате всего вышепе-речисленного в Азербайджане сформировался близкий к тота-литарному режим, внешнеполи-тическая ориентация которого определяется, с одной стороны, внутренним замороженным кон-фликтом с непризнанной НКР (за которой стоит официально союзная РФ, входящая в Евра-зийский союз Армения), делаю-щим невозможным полноценный пророссийский вектор, а с дру-гой – охлаждение в отношениях с Западом, постоянно критикую-щим Алиева за подавление граж-данских свобод, и ценностная близость к аналогичному режиму в Москве. Помноженные на сверх-доходы от нефти все эти факто-ры привели к до сих пор весьма успешной игре в пресловутую многовекторность – получение дивидендов от противостояния крупных региональных игроков – России, США и Турции – без од-нозначного вовлечения в орбиту одного из них. Одновременный отказ от интеграции в европей-ские структуры и решительное «нет» интеграционным проектам Кремля. При этом Азербайджан давно и уверенно занимается раз-витием собственных вооружён-ных сил, расходуя на оборону


огромные средства. Налицо сво-его рода политика вооружённого «нефтяного суверенитета», по-добная российской.

Впрочем, обвал цен на нефть заставил поколебаться казав-шуюся нерушимой «Алиевскую модель». Девальвация маната и невозможность дальнейших гро-мадных трат на социальные и обо-ронные нужды принудили Али-ева к большей определённости с геополитическим выбором. И, не-смотря на демонстративные шаги по поводу непризнания аннексии Крыма и поддержки территори-альной целостности Украины (естественных с учётом сходных проблем с армянскими сепарати-стами в Карабахе), выбор Алиева в последние годы явно склоняется в пользу идеологически близкого Путина, подтверждением чему является ряд недавних заявлений о прекращении сотрудничества с ЕС и неприсоединение к антирос-сийским санкциям на фоне ряда реверансов в сторону Москвы. Но для самой РФ в подобном разво-роте Азербайджана на самом деле кроется ловушка, способная взор-вать всё Закавказье.

Не секрет, что ключевым по-ставщиком вооружений для стре-мительно милитаризирующегося Азербайджана является Россия. Вызывая ужас и непонимание в со-седней Армении, ради призрачно-

го союза с Москвой отказавшейся от перспектив евроинтеграции, Москва преспокойно вооружает непримиримого противника ар-мян и их карабахских саттелитов. При этом из Баку часто звучат неприкрытые угрозы силового возвращения утраченных терри-торий. Сила перевооружённых с помощью Кремля азербайджан-ских войск вполне это позволяет. В то же время российская воен-ная база в Армении, на которую обычно ссылаются правящие в Ереване сторонники союза с РФ, в случае войны формально вооб-ще не обязана вмешиваться – со-гласно двухстороннему договору база в Гюмри обязана защищать Армению лишь в случае внешнего вторжения на её территорию. Не-признанная никем (включая Ере-ван и Москву) НКР под это опре-деление не попадает.

Двухсторонний товарообо-рот России с Азербайджаном за 2015 год вырос на 6%, в то время как с верными армянскими «пар-тнёрами» по ЕАЭС упал на 21,9%. Если Армения в период 2010-2014 годов нарастила закупки воору-жений в сравнении с 2005-2009 годами лишь на 4%, то Азербайд-жан – на колоссальных 249%. Есть и другие примеры стран-ного пренебрежения Москвой своим союзником – например, если строительство железной до-


роги Иран-Азербайджан-Россия (Астара-Решт-Казвин) для России не проблематично, то железную дорогу Иран-Армения-Россия компания «Российские железные дороги» многократно называла нерентабельной. При этом эти проекты являются взаимоисклю-чающими. Однозначный выбор в пользу Азербайджана вызывает в Ереване серьёзную тревогу.

Вероятно, Россия в духе столь любимой Путиным realpolitik по-лагает Армению фактически кон-тролируемым саттелитом и мари-онеткой, где размещены войска РФ, а ключевые для экономики объекты контролируются рос-сийским капиталом. Следователь-но, нет особой необходимости быть излишне благосклонными с теми, кто и так уже давно и проч-но «на крючке». И почему бы не развивать отношения с менталь-но близким азербайджанским режимом – особенно с учётом того, что у Алиева, в отличие от армянских «друзей», благодаря нефти имеются столь любимые российской верхушкой финансы? А мешающее бизнесу «недораз-умение», тянущееся из 90-х в виде Карабахского конфликта, можно просто игнорировать, в случае обострения вызывая армянского и азербайджанского лидеров «на ковёр» куда-нибудь в Сочи, где в ручном режиме Путин кнутом

и пряником ненадолго гасит их противоречия. Пока система ра-ботает. Но что дальше?

Слабеющая в тисках эконо-мической рецессии РФ не сможет бесконечно поддерживать этот опасный геополитический «лю-бовный треугольник» в равнове-сии. Противники РФ на Западе и оппоненты президента Саргсяна в рядах армянской оппозиции, на-верняка постараются воспользо-ваться экономическим штопором, в котором оказалась Армения по-сле вступления в ЕАЭС вместо обещанных московскими «пар-тнёрами» процветания и золотых гор. Одновременно режим в Баку, расшатанный долговременным спадом цен на углеводороды, тоже может утратить устойчивость, а лишившийся финансового могу-щества Путин не сможет его под-держать. И тогда Кремлю придёт-ся столкнуться с плодами способа мышления кавказских элит, очень близкого своему собственному.

И в Баку, и в Ереване есть мощные силы, считающие про-стым решением внутренних про-блем, и способом консолидации общества войну. Формально «за-мороженный» карабахский кон-фликт на самом деле тлеет все по-следние годы, иногда разгораясь до полномасштабных боёв на ли-нии разграничения сторон, с при-менением артиллерии и авиации


и десятками жертв. При желании взорвать эту пороховую боч-ку местным политикам будет не трудно. Но в отличие от 90-х го-дов, сегодня подобный конфликт наверняка будет мгновенно втя-нут в вихрь общемирового проти-востояния, вызовет всплеск ради-кального исламизма, прямое или косвенное втягивание соседних Турции и Ирана, с перспектива-ми перерастания в грандиозный, неконтролируемый кровавый хаос, подобный сирийскому. И остановить этот гипотетический конфликт в силу запутанных от-ношений основных актеров в ре-гионе будет так же сложно, как и бойню на Ближнем Востоке. По-следствия гуманитарного кризиса в случае подобного сценария во-обще с трудом поддаются оценке.

В результате вырисовывается парадоксальная картина – вместо традиционного для ряда регионов противостояния условных «про-российских» и «прозападных» сил, в Закавказье оба враждую-щих игрока в огромной степени находятся под влиянием Москвы. Но примирить их Кремль не в

состоянии – противоречия углу-бляются, ситуация постепенно накаляется. В чём-то положение напоминает самое начало кара-бахского конфликта, когда обе республики находились в соста-ве СССР. Тогда Москва тоже ока-залась бессильной, и не смогла остановить катастрофу. Сегодня цена подобных политических игр может оказаться несоизмери-мо выше, и мировым державам, внимание которых приковано к сирийской проблеме, однознач-но следует обратить внимание на Закавказье. Как минимум палли-ативным решением может стать облегчение экономических про-блем в регионе, терзающих и Армению, и Азербайджан. Вос-становление относительной ста-бильности недавнего прошлого поможет избежать худшего сце-нария. Свой посильный вклад в этот процесс может внести и Украина, развивая экономиче-ское сотрудничество с кавказски-ми государствами. Тем более, что сегодня наша страна как никогда нуждается в перспективных рын-ках сбыта.

сентября 2013 года президент Армении Серж Саргсян в Мо-скве объявил о на-

мерении Армении вступить в Евразийский экономический союз (ЕАЭС), решительно отвер-гнув перспективы интеграции в ЕС. Протесты оппозиции и не-согласных услышаны не были, да и общий градус протестных настроений был, в общем-то, невелик – сказалась продолжи-тельная и массированная пропа-гандистская кампания, которую осуществляла армянская вер-хушка. Руководство страны обе-щало гражданам золотые горы. Дескать, благодаря членству в союзе Армению зальют инвести-ции, а местные производители получат доступ на 170-миллион-ный рынок ЕАЭС. К тому же, для многих жителей закавказской республики участие в интегра-ционном проекте Москвы было своего рода формальной легити-мизацией и без того имеющих-

ся союзнических отношений и «братства».

На деле же всё, как это часто бывает, получилось иначе. И по ряду причин – в основном, благо-даря цепочке «мудрых» действий Кремля – идея российско-армян-ской экономической интеграции фактически потерпела крах. Для Украины, в которой, несмотря на военную и экономическую агрессию восточных «братьев», всё ещё существуют многочис-ленные сторонники «дружбы с Москвой», особый интерес пред-ставляет путь, который прошло это кавказское государство на пути к столь неутешительной современности. В конце кон-цов, на примере Армении мож-но попытаться сконструировать своего рода альтернативную ре-альность, в которой внешнепо-литический вектор Украины ока-зался бы противоположным.

Если в основе современ-ной азербайджанской государ-ственности лежит борьба за

арМения. зыбкое сПокойствие кавказского бастиона Путина

3


территориальную целостность страны, то для Армении это со-ответственно – «воссоединение» («миацум») с карабахскими се-паратистами. Причём в случае с Ереваном всё куда основатель-нее, чем ходульные и нелепые ми-фологемы Кремля, после долгой паузы вытащившего из пыльного сундука пропахшие нафталином тезисы о «сакральности древней Корсуни». Достаточно взглянуть на персональный состав армян-ской элиты, чтобы понять – связь Армении с Карабахом невероят-но прочна. Но обо всём по по-рядку.

Армения объявила о своей независимости от Советского Союза 23 августа 1990 года, на фоне обостряющегося Карабах-ского конфликта. Вслед за Авгу-стовским путчем на референдуме был поднят вопрос об отделении. Последовало чрезвычайное го-лосование, а полная независи-мость была провозглашена 21 сентября 1991 года. В октябре первым президентом независи-мой Армении был избран Левон Тер-Петросян – филолог родом из ныне печально известного си-рийского города Алеппо, на вол-не Перестройки участвовавший в ряде националистических дви-жений, и некоторое время нахо-дившийся под арестом за разжи-гание межнациональной розни.

Несмотря на глубокий эконо-мический кризис, последовавший за распадом СССР, Армения под руководством Тер-Петросяна су-мела фактически одержать победу в Карабахской войне, добившись де-факто независимости большей части бывшей НКАО от Азер-байджана и оккупации некоторых не входивших в автономию азер-байджанских земель (т.н. Лачин-ский коридор между Нагорным Карабахом и Арменией). Победа армян вызвала продолжающуюся по сей день блокаду со стороны Азербайджана и Турции, усугу-бившую тяжёлое экономическое положение. Но успех «миацума» для армян был важнее, и в 1995 году Тер-Петросян был избран на второй срок. Впрочем, в 1998-м году ему пришлось уйти в от-ставку, и вновь виной всему был Карабах: два будущих президента страны - премьер-министр Роберт Кочарян и министр внутренних дел и национальной безопасности Серж Саргсян - не поддержали предложенный Тер-Петросяном план по урегулированию На-горно-Карабахского конфликта, включавший демилитаризацию зоны боевых действий и возвра-щение Азербайджану ряда насе-ленных пунктов, занятых в ходе боёв 1992-1994 годов.

Новым президентом в 1998 году стал Роберт Кочарян. Для

79Армения. Зыбкое спокойствие кАвкАЗского бАстионА путинА

понимания уровня взаимопро-никновения карабахских и «ма-териковых» армянских элит ключевым является тот факт, что Кочарян ранее являлся пре-зидентом и военным деятелем непризнанной НКР. Занимая ряд постов в Степанакерте ещё в советское время, Кочарян воз-главлял сепаратистский регион вплоть до 1997-го, когда пере-брался в Ереван и занял пост премьер-министра. Среди армян в те годы восприятие Кочаряна – «железной руки и победителя азербайджанцев» – было близко к культу личности.

Кочарян немедленно присту-пил к строительству в республи-ке криминально-автократиче-ского режима, при деятельном содействии пришедшего к вла-сти в РФ и близкого по духу Вла-димира Путина. Уже в 1999-м году в стране происходит шо-кирующий теракт, когда группа вооружённых людей захваты-вает парламент и, заявляя об осуществлении госпереворота, убивает премьер-министра и ряд видных политиков. По сей день подлинные мотивы испол-нителей остаются неустанов-ленными, однако существуют очень серьёзные подозрения в причастности президента к этой кровавой акции. Так или иначе, трагедия сыграла на руку Коча-

ряну, режим персональной вла-сти которого укрепился. В 2008-м году Кочарян передал пост Сержу Саргсяну – своему близ-кому соратнику ещё по работе в партаппарате Степанакерта.

Ветеран Карабахской во-йны, Саргсян ранее занимал ряд постов в силовом блоке (1996-1999 – министр внутренних дел и национальной безопасности, 1999-2000 – руководитель ад-министрации, 1999-2007 – се-кретарь совета национальной безопасности, 2000-2007 – ми-нистр обороны) и тоже имел репутацию жёсткого политика, что в условиях вечно «осаждён-ной врагами» Армении играет ключевую роль в достижении популярности в народных мас-сах. Саргсян продолжил курс своего предшественника, явля-ясь по сути представителем того же клана и образуя с Кочаряном тандем, похожий на покрови-тельствующий им кремлёвский дует Путина-Медведева. По-пытки оппозиции сразу после оглашения результатов выборов 2008-го года организовать про-тесты в Ереване были жёстко подавлены силой.

В общем и целом правящий армянский режим копирует сво-их «старших московских бра-тьев». Это такая же феодальная клептократия, удерживающая


власть благодаря алармизму и массированной пропаганде неиз-бежного разрушения «стабиль-ности» в случае прихода к власти оппозиционных сил. Очевидное отличие есть только в уровне по-литической субъектности армян-ской верхушки – последователь-ный переход экономики и сферы безопасности под управление России фактически нивелировал местную элиту до уровня, близ-кого к руководству субъекта РФ.

В целом говорить о каком-то суверенном курсе Армении се-годня не приходится – все сферы жизни в республике находятся под плотным контролем Москвы. Во многом подобный сценарий являлся неизбежным, учитывая курс на конфронтацию с силь-ными соседями и сложное гео-графическое положение. Но цена российского покровительства для Армении может оказаться непомерно высокой.

Недальновидная и агрессив-ная политика Москвы, в соче-тании с обвалом цен на энерго-носители, не только привела к экономическому штопору рос-сийскую экономику, но и вызва-ла цепную реакцию в странах, экономически ориентированных на Москву. Армения, ключе-вые сектора экономики которой давно скуплены российскими олигархами, получает львиную

долю валютных поступлений от переводов своих граждан, на-ходящихся в РФ на заработках. Естественно, кризис в России оказался крайне болезненным для закавказской республики. К тому же Москва в рамках своей геополитической игры в регио-не умудрилась даже нарастить товарооборот с Азербайджаном на фоне падения объёмов взаим-ной торговли с «союзником». Для властей страны происходящее вдвойне печально из-за недавне-го вступления в ЕАЭС, которое теперь воспринимается значи-тельной частью граждан как ро-ковая ошибка.

«Первой ласточкой» массо-вого недовольства ситуацией были недавние волнения в Ере-ване. Тот факт, что протесты не переросли в политические, объясняется слабостью мест-ной оппозиции и нежеланием Запада оказывать ей поддержку (несмотря на московскую пара-нойю, США и ЕС отнюдь не го-рят желанием подносить спичку к фитилю Закавказья, опасаясь непредсказуемых последствий). Успокоив демонстрантов ил-люзией уступок, Саргсян полу-чил видимость умиротворения. Тонкая и опасная игра Кремля в вопросах карабахского урегули-рования пусть и даёт всё больше сбоев, но пока обеспечивает без-

81Армения. Зыбкое спокойствие кАвкАЗского бАстионА путинА

опасность. Но, тем не менее, по-ложение страны продолжает не-прерывно ухудшаться.

Несмотря на весь «интегра-ционный» пафос, ЕАЭС продол-жает оставаться, прежде всего, политическим объединением не особенно доверяющих друг другу постсоветских автократов. В случае с Арменией ситуация усугубляется тем, что даже если бы мифический «единый рынок» действительно существовал, стране фактически нечего ему предложить: за время правле-ния режима Кочаряна-Саргсяна экономика пришла в упадок. От-дельным препятствием является изолированность республики от своего северного патрона – на-земное сообщение с Армени-ей осуществляется преимуще-ственно через Грузию, с которой у Армении пока ещё действует соглашение о свободной тор-говле. Но разнонаправленная интеграция двух стран (Грузия подписала соглашение об Ассо-циации с ЕС) рано или поздно может оборвать эту тонкую спа-сительную ниточку.

Положение пока спасают обычные – и далеко не беско-рыстные – российские «бонусы» для своих сателлитов, преимуще-ственно в виде дешёвых энерго-носителей, а также финансовой и политической помощи для

продления срока эксплуатации Мецаморской АЭС – жизненно важного объекта энергетики – до 2027 года.

Впрочем, прижимистость из-рядно «похудевших» российских покровителей уже даёт о себе знать. Послуживший причиной протестов в столице рост тари-фов на электроэнергию наблю-дался и так на фоне запредельно высоких цен, вдвое превышаю-щих средний уровень в ЕАЭС, и бьющих рекорды всего СНГ. И это притом, что в республике с населением в три миллиона име-ется множество ГЭС и упомя-нутая АЭС. Но владеющие всем энергетическим сектором «бра-тья» непреклонны и не намере-ны терять прибыль даже в случае угрозы восстания.

Благодаря тяжелейшему эко-номическому кризису в РФ, па-радоксальным образом целый ряд требований противников ев-разийской интеграции оказался выполнен после её осуществле-ния. Реальные торговые и коопе-рационные связи со слабеющей «метрополией» сворачиваются и неизбежно ставят армянскую верхушку перед необходимо-стью поиска новых партнёров. А экономические связи являются базисом политической лояль-ности, даже если Кремль рас-считывает на железобетонные


гарантии покорности благодаря своему военному контингенту. Но военное присутствие – во-все не панацея и не карт-бланш для абсурдных и эгоистичных экономических шагов. В конце концов, военные объекты РФ имелись и в Грузии, и в Азер-байджане. А наличие военной базы США на Кубе в своё вре-мя не помешало новым властям этой страны решительно разо-рвать связи с Вашингтоном.

Пока Армения, как и Закав-казье в целом, находится в хруп-ком равновесии. Но тенденции таковы, что в близком будущем

мы наверняка можем стать сви-детелями драматических собы-тий, связанных как с внутренней обстановкой, так и с заморожен-ным, но уже изрядно подтаяв-шим карабахским конфликтом. Определённую надежду могла бы дать более альтруистическая, реально союзническая полити-ка Москвы в регионе, диктуемая объективной ситуацией и здра-вым смыслом. Но там, где страте-гия ставит под угрозу сиюминут-ную выгоду, на здравый смысл нынешнего руководства РФ, судя по всему, рассчитывать не при-ходится.

аже беглый взгляд на страны, в той или иной степени счита-ющиеся дружествен-

ными путинской России, быстро выявляет ошибочность самой возможности подобной поста-новки вопроса. За исключением отношений с Беларусью и Казах-станом (которые заслуживают отдельных развёрнутых исследо-ваний), говорить о чём-то боль-шем, чем ситуативные альянсы, не приходится. Да и те на по-верку чаще оказываются скорее кратковременным совпадением интересов, а не сознательной ко-ординацией действий. Почему же у мощной в военном, политиче-ском и экономическом смыслах державы – пусть не мировой, но региональной – совершенно нет друзей? Ответ на этот вопрос, ве-роятно, кроется в тех самых пре-словутых «ценностях», которые российская элита – несмотря на периодические пропагандист-ские мантры о традиционной мо-

рали и прочих «скрепах» – судя по всему, вообще считает вымыс-лом и «опиумом» для наивных.

Анализ работ околокремлёв-ских аналитиков (не тех, кто в на-ционалистическом угаре проро-чит грядущую победу путинизма и «русский мир во всём мире», а более-менее здравомыслящих) позволяет отметить одну общую тенденцию – циничное отрица-ние каких-либо норм и правил международной политики, кроме объективных законов экономики и диктуемых ими дарвинистских подходов к межгосударственным отношениям. Исходя из действий Путина и его окружения, можно с высокой долей вероятности пред-полагать, что они разделяют по-добные «хищнические» взгляды на миркак на арену беспринцип-ного, отвергающего любые прави-ла противостояния плотоядных титанов, в тени которых находят-ся слабые, лишённые политиче-ской субъектности марионетки, лимитрофы и протектораты.

оДинокая россия на Пути к краху

Д


В подобном подходе Путин, без сомнения, не одинок. Мно-жество стран исповедует анало-гичный подход, а какие-то его элементы, без сомнения, присут-ствуют в политике любых миро-вых игроков, включая страны с высочайшей правовой культу-рой. Более того, этот взгляд на взаимодействие государств и народов как вечный бой без пра-вил, не сдерживаемый оковами морали или идеологии, далеко не нов.

Первым известным случаем подхода к политике как противо-стоянию без этической или рели-гиозной основы является антич-ный трактат греческого историка Фукидида «История Пелопонес-ской войны», в котором он рас-сматривает конфликт именно с подобной «дарвинистской» по-зиции. Развитие эти идеи по-лучили в знаменитых трудах Никколо Макиавелли, а полная кристаллизация и окончательное оформление состоялись в ХІХ веке, когда Отто фон Бисмарк положил эти идеи в основу ново-го государственного курса, и, по аналогии с понятием, внедрён-ным в политическую литературу историком Людвигом фон Рохау после череды революций 1848 года, назвал его «реальной по-литикой» – realpolitik. В чистом виде реальная политика господ-

ствовала во второй половине ХІХ века, хотя многие её черты живы и сегодня.

Вероятно, российский ли-дер полагает, что подобное по-нимание «основ политическо-го бытия» и лежащих в базисе всех международных процессов низменных мотивов делает его сильнее и хитрее в схватке с себе подобными. Однако даже если отбросить доводы в пользу су-ществования жизнеспособных альтернативных моделей (об этом ниже), и увидеть мир гла-зами Путина, можно прийти к парадоксальному выводу: в мире реальной политики Россию ожи-дает неминуемый крах.

Если взять за геополитиче-скую основу единственное пра-вило – «нет никаких правил» – успех заведомо будет на стороне сильнейшего. Сила государства в международном масштабе является суммой различных факторов – экономических, со-циальных, географических, во-енных. Некоторое отставание в одной области можно компенси-ровать успехом в другой, но не до бесконечности. Таким обра-зом, в авангарде мирового «есте-ственного отбора» оказываются государства с более-менее гар-монично развитыми института-ми. Что же мы видим в случае с Россией?

85ОдинОкая РОссия на пути к кРаху

По всей совокупности пара-метров сегодняшняя РФ – типич-ный региональный игрок, хотя и с рядом особенностей, отлича-ющих Россию от, скажем, Сау-довской Аравии или Бразилии. За великодержавным пафосом скрывается сырьевая экономика, делающая страну критически за-висимой от хода развития других игроков, потребляющих россий-ские ресурсы. Единственной от-раслью, доставшейся в наслед-ство от СССР, и не разрушенной до основания, является ОПК, доля которого в валютных по-ступлениях в бюджет неуклонно растёт по мере падения цен на энергоносители. Оборонка мог-ла бы стать драйвером экономи-ческого роста, но, в отличие от вооружённых сил, реформы её не затрагивали, и по сути рос-сийский ОПК остаётся тенью советского, работающий с пере-боями, и зачастую недостаточно продуктивно. Остальные сферы государственного хозяйства в упадке, и деградируют из-за про-грессирующей неэффективности управления и коррупции. Оста-ётся лишь достаточно мощная в региональном масштабе армия. Единственный успешный инсти-тут, способный побеждать, и от-того применяемый всё чаще.

Впрочем, беглый взгляд на соседей по бывшему советскому

«цеху», как правило, показывает ещё более удручающую карти-ну. Миграционные потоки, на-правленные с постсоветской пе-риферии в РФ, ярче любых слов демонстрируют очевидное: Рос-сия по-прежнему остаётся самой мощной постсоветской экономи-кой. Казалось бы, на этом фоне она должна быть и политическим магнитом для интеграционных проектов. Однако на практике в целом ряде соседних с Росси-ей государств можно заметить лишь страх и покорность перед Москвой. Почему же не склады-вается с союзами?

Дело здесь как раз в любимой Путиным реальной политике. Подобный подход разделяют и другие лидеры коррумпирован-ных постсоветских – и не толь-ко – режимов. В этой системе координат дружба, как и всё про-чее, покупается и продаётся. А значит, дружить с Путиным будут те, кому он может что-то предложить.

Но здесь подобная полити-ка опять приводит Кремль в ту-пик: ведь в мире полно игроков, способных предложить гораздо больше. А значит, любого «со-юзника» можно купить. Поэтому Москва предпочитает марионе-ток, а не союзников. Именно в этом заключается причина вме-шательства РФ в сирийский кон-


фликт лишь спустя четыре года после начала войны, когда режим Асада оказался на грани краха, и стал послушным и покладистым. Отчасти те же причины объ-ясняют прямое вмешательство России в конфликт на Донбассе лишь летом 2014-го, когда се-паратисты находились на грани разгрома – прежде они казались себе сильными, и способными вести свою игру, что вынудило Москву подождать, и дать Укра-ине продемонстрировать донец-ко-луганским деятелям иллюзор-ность их субъектности.

Но созданием марионеток и лимитрофоф, опять же, не брез-гуют геополитические против-ники Путина. А у них, опять же, ресурсов куда больше. Поэтому российские марионетки должны быть особенно тесно связаны с РФ, чтобы не испытывать со-блазна перебежать в противо-положный «лагерь». Посколь-ку регионов с такими связями немного, то и число подобных эфемерных «союзников» РФ не-велико. А прочие подобные пу-тинскому авторитарно-клепто-кратические режимы опять же исповедуют realpolitik, где страна стране волк, полноценный союз невозможен в принципе, и суще-ствует лишь возможность под-чиниться сильному, или стать сильным самому. Ситуация для

Путина весьма безрадостная. Но существует ли просвет в этом мире волков-одиночек?

Да, и им являются те ценно-сти, которые реальная политика отвергает. Это не пафосные гу-манистические идеалы, но прин-ципы разумного государствен-ного устройства, взаимовлияния народа и элиты, сдерживания и противовесов, позволяющих государству оставаться эффек-тивным, не сползая в крайности анархии или авторитаризма. Цен-ности Западной цивилизации, выстраданные веками, и всег-да остающиеся недостижимым идеалом, к которому следует стремиться. И коллективный За-пад, пусть спотыкаясь, и порой шагая назад, всё же пытается идти к этому идеалу. Именно на этой основе в огромной степени базируется единство Европы и государств, когда-то ею порож-дённых – прежде всего, США. Для того, чтобы создать подоб-ный неочевидный, но прочный фундамент для сотрудничества, России нужно изменить веками преследующие её пороки, и родо-вые травмы государственности, вырвавшись из порочного круга, по которому она ходит с момен-та начала своей истории. Задача вовсе не непосильная – в конце концов, Запад решил её в про-шлом. Но для этого необходима

87ОдинОкая РОссия на пути к кРаху

воля элит к переменам, и дости-жению результатов, выходящих за рамки продолжительности жизни одного поколения – а зна-чит, и за рамки эгоистических потребностей конкретной пра-вящей касты. Всё, что мы знаем о Путине и российском политику-ме, отвергает даже возможность подобного мышления. Путин и его окружение, управляемые собственным прошлым в крими-нале, нездоровом постсоветском подобии бизнеса и выстроенной на насилии и терроре машине спецслужб, ведут Россию к оче-редному краху, подобному ката-клизмам времён Смутного вре-мени, Гражданской войны или, в лучшем случае, первых постсо-ветских лет. Возможность избе-жать катастрофы крайне мала, и заключается в ничтожной веро-ятности болезненной и глубокой эволюции российской верхушки на личностном уровне.

Испытывать по этому поводу радость не следует, ведь очеред-ной коллапс российской государ-ственности затронет и соседей, с совершенно непредсказуемыми последствиями. К тому же, как показывает история, у России всегда есть потенциал к быстро-му возрождению. Вопрос только в том, удастся ли ей возродиться

не в виде ещё более чудовищного образования, якобы отвергающе-го прежний опыт, но на деле вы-страивающего режим страшнее и кровожаднее прежнего. Если по-рочный круг удастся разорвать, и новая Россия сумеет двинуться в другом, непривычном, но суля-щем колоссальные перспективы и для неё, и для всего мира на-правлении, это будет огромным подарком для человечества – и, без сомнения, наиболее ценным презентом для Украины, сегод-ня силящейся вырваться из соб-ственного порочного круга. Но даже если подобный оптимисти-ческий сценарий осуществится, миру предстоит пережить зем-летрясение, вызванное обруше-нием путинского режима. Какой бы ни была судьба Украины, кол-лективного Запада или любого другого региона планеты, она никак не повлияет на печаль-ные перспективы РФ. Остаётся лишь надеется, что уровень по-литического и социального раз-вития новой, постпутинской России когда-нибудь достигнет того уровня, когда у государства появляется мощный цивилиза-ционный магнетизм. И тогда у РФ впервые с дореволюционных времён появятся настоящие со-юзники.

Содержание

«Друзья Путина» или невоенная плоскость противостояния

Об авторе

Между Западом и Востоком: причины, мифы и реалии пророссийских настроений в Чехии

Венгрия Виктора Орбана: форпост Путина в Европе или европейская Беларусь?

Греческая трагедия. Цена популизма

Остров раздора. Разорванный Кипр как учебное пособие для Украины

Сербия. Тернистый путь в ЕС как урок для Украины

Черногория. «Вечный» премьер на пути в НАТО

Финляндия. Почему «финляндизация» невозможна в Украине

Турция. Зеркало для Путина

Египет фельдмаршала Ас-Сиси. Страна пирамид между Москвой и Вашингтоном

Иран. Новая фигура на доске

Азербайджан. Многовекторность на тлеющем вулкане

Армения. Зыбкое спокойствие кавказского бастиона Путина

Одинокая Россия на пути к краху

10

6

2

5

16

23

29

35

41

48

56

61

69

77

83

148x210 druzya putina-08-12

Data & Analytics