А.Э. НАЗИРОВ, А.В. ГАДЕЕВ

ФИЛОСОФИЯ

НАУКИ

Керчь, 2010

2

УДК 930.1

ББК 60.03

Г 111.

Назиров А.Э., Гадеев А.В. Философия науки. Монография.

Керчь: Изд-во КГМТУ. 2010. 3-е издание, исправленное и дополненное

В монографии наука рассматривается в широком социокультурном

контексте ее исторического развития, особое внимание уделяется анализу

философских мировоззренческо-методологических оснований научного

познания. Рассматриваются философские детерминанты развития математики,

физики (классической и неклассической), космологии, технического знания,

социально-гуманитарного познания.

Книга будет полезна философам, методологам науки, физикам, социологам

и всем интересующимся философией науки.

Рецензенты: доктор философских наук, профессор кафедры философии науки и

техники философского факультета Санкт-Петербургского государственного

университета В.П. Бранский; доктор философских наук, профессор кафедры

философии и культурологии Санкт-Петербургского государственного

университета сервиса и экономики Н.А. Беркович; доктор философских наук,

профессор кафедры философии Таврического Национального Университета им.

В.И. Вернадского Ф.В. Лазарев

ISBN 966-7473-58-9 © Назиров А.Э., Гадеев А.В., 2010

3

О Г Л А В Л Е Н И Е

В В Е Д Е Н И Е Глава 1. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ И ФИЛОСОФСКИЕ ИСТОКИ НАУКИ ................................ 8

§ 1. Психосоматические основания духовной культуры ......................................................... 8 § 2. Попытка дотеоретического синтеза знаний в теософии.................................................. 39 § 3. Проблема предпосылок научной теории в истории философии .................................. 54

Глава II. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ НАУКИ ... 72 § 1. Философские и социологические аспекты научной теории ............................................ 72 § 2. Концепция материи и антропологический принцип в космологии .............................. 82 § 3. Социокультурная детерминация технического знания ................................................... 96

Глава III. МЕТОДОЛОГИЯ НАУКИ И ФИЗИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ............................. 106 § 1. Развитие методологических концепций физики............................................................ 106 § 2. Синтетические концепции физической теории ...................................................... 121 § 3. Методологический анализ основ физической теории ................................................... 138

Глава IV. МЕТОДОЛОГИЯ НЕКЛАССИЧЕСКОЙ ФИЗИКИ ............................................... 163 § 1. Математические основания неклассической физики .................................................... 163 § 2. Неклассическое мышление в физике ............................................................................. 181 § 3. Неклассическое мышление в космологии...................................................................... 208

Глава V ВЗАИМОСВЯЗЬ ОСНОВАНИЙ ФИЛОСОФИИ И НАУКИ В КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРЫ ............................................................................................................................... 227

§ 1. О соотношении анимистического, философского и научного мышления ................... 227 § 2. Основания физики в контексте культуры ...................................................................... 245 §3 Основания синтеза естественных и общественных наук ............................................... 268

Глава VI ВВЕДЕНИЕ В СОВРЕМЕННУЮ ФИЛОСОФИЮ ИСТОРИИ ............................... 283 З А К Л Ю Ч Е Н И Е ................................................................................................................ 315 П Р И М Е Ч А Н И Я ................................................................................................................ 316

4

В В Е Д Е Н И Е

Осмысление проблемы оснований современной науки с позиций не

только философско-научной рациональности, но и широкого социокультурного

контекста, способствует преодолению сциентистского подхода к методологии

науки и позволяет включить в процесс философской рефлексии над

основаниями науки антропологический фактор1. Рассмотрение науки как

внутрифилософского явления, а философии - как внутрикультурного

предоставляет возможность для выявления ценностно-смысловых структур

человеческой жизнедеятельности в сфере науки.

Наука как феномен духовной культуры является фактором выживания и

благополучия современной человеческой цивилизации, оказывающим реальное

влияние на научно-технический прогресс и мировоззрение современного

человека. Представления о структуре мироздания и месте в нем человека

существенно зависят от дальнейшего развития фундаментальных теорий,

поэтому исследование оснований современных теорий и выявление их

перспективных направлений имеет значение не только для практической

1 В настоящее время изданы обобщающие работы и учебники и выходят периодические издания по философии науки: Степин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники. М., 1996; Мамчур Е.А., Овчинников Н.Ф., Огурцов А.П. Отечественная философия науки: предварительные итоги. М., 1997; Канке В.А. Основные философские направления и концепции науки. Итоги XX столетия. М., 2000; Лешкевич Т.Г. Философия науки: традиции и новации. М., 2001; Котенко В.П. Концепции науки в западной философии Х1Х-ХХ вв. СПб., 2002; Философия о предмете и субъекте научного познания / Под ред. Э.Ф. Караваева, Д.Н. Разеева. СПб., 2002; Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2003; Томпсон М.. Философия науки. М., 2003; История и методология науки: Феномен специализированного познания. / Под ред. Б.И. Липского. СПб., 2004; Кравченко А.Ф. История и методология науки и техники. Новосибирск, 2005; Микешииа Л.А. Философия науки. М., 2005; Рузавин Г.И. Методология научного познания . М., 2005; Ушаков Е.В. Введение в философию и методологию науки. М., 2005; Иванов В.Г., Лезгина М.Л. Горизонты науки ХХ1 века. Этюды философии науки. М.. 2006; Ивушкина Е.Б., Режабек Е.Я. Философия и история науки. СПб.., 2006; Лось В.А. История и философия науки. Основы курса. М., 2006; Никифоров А.Л. Философия науки: история и теория. М., 2006; Радугин А.А., Радугина О.А. Философия науки: общие проблемы. М., 2006; Философия естественных наук / ред. Лебедев С.А. М., 2006; М., 2006; Философия математики и технических наук / под общ. ред. С.А. Лебедева. М., 2006;.История и философия науки / Под общ. ред. Лебедева С.А. М.. 2007; Кохановский В.П., Лешкевич Т.Г.,.Матяш Т.П., Фатхи Т.Б. Основы философии науки., Ростов н. / Д., 2007; Методология науки: исследовательские программы. / отв. ред. Неретина С.С. М., 2007; Степин В.С. Философия науки. Общие проблемы. М., 2007; Философия и академическая наука / отв. ред. Ефимов Ю.И. Выл. 4. СПб., 2007; Джегутанов Б.К., Стрельченко В.И., Балахонский В.В., Хон Г.Н. История и философия науки. СПб.. 2008; История и философия науки / Под ред. А.С. Мамзина. СПб., 2008; Философия социальных и гуманитарных наук / Под общ. ред. Лебедева С.А. М., 2008; Ежнгодник «Философия науки», М., Ин-т философии РАН; Журнал «Философия науки», Новосибирск, Ин-т философии и права СО РАН; Ежеквартальный жуонап «Эпистемология философия науки». Ежеквартальный журнал. М.: РАН;

5

жизни, но и для духовного мира человека. Активизация в настоящее время

интереса к ненаучным и околонаучным формам знания: таким, как магия,

астрология, парапсихология и др., актуализирует потребность в их

методологическом осмыслении и соотношении с научным знанием. Решение

этой задачи предполагает выявление истоков и предпосылок различных форм

мышления в культуре. В настоящее время в литературе по методологии науки

произошел существенный сдвиг от традиционной методологической

проблематики анализа структуры, функционирования и формирования

научного знания к исследованию его социокультурной детерминации*. Это

проявляется в усилении позиций герменевтического направления в

философии науки. На смену классическим и неклассическим методологическим

концепциям пришли представления о современной постнеклассической науке,

характеризующейся включением человека в сферу познания. Методы

синергетики, проникающие в естествознание и активизирующие поиск синтеза

физико-энергетического и информационного методов исследования, наполняют

конкретно-научное мышление новым содержанием, составляющим

характерный признак постнеклассичности.

Представляется, что традиционные рамки методологии науки,

ориентированной на соотношение эмпирического и теоретического уровней,

формального и содержательного аспектов, эвристической роли философии в

построении конкретно-научной теории и др., оказываются узкими для

адекватного отражения научных инноваций. Поэтому целесообразно

рассматривать современную философию науки в качестве дисциплины более

общей, чем методология науки1, и включающей в себя антропологические и

социокультурные компоненты ее функционирования. Такое уточнение

предмета философии науки позволяет поставить вопрос о соотношении

оснований духовной культуры и оснований науки, в частности, современной

физики*. Ответ на него предполагает выявление единой концептуальной

1 Об истории отечественной философии науки. См.: Л. Грэхем. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе. М. 1991.

6

основы как для культурологии, так и для методологии науки, т.е. единства

коммуникативного и познавательного аспектов мышления на уровне

понимания и рефлексии. Принцип единства исторического и логического

нацеливает на исследование генезиса форм современной духовной культуры, в

контексте которых рассматривается философия и наука. Широкий

социокультурный контекст анализа позволяет вскрыть в качестве основания

ценностного и нормативного функционирования науки анимизированные

представления. Так, техника выступает предметно-практическим воплощением

анимизированных образов, а философия формируется и развивается как

рефлексия над этими образами в различных феноменах духовной культуры.

В современной методологии науки можно выделить два основных

направления, представленных философско-методологическими концепциями

формирования научной теории и концепциями детерминации научного знания

системой социокультурных факторов. В первом направлении используются

структура и функции логики и языка теории. Для этого исследуется

многообразие логических, математических, семантических, семиотических, а

также философско-методологических концепций контекста открытия и

обоснования. Общим философским истоком этого направления методологии

науки является научный рационализм новоевропейского мышления,

основанный на субъектно-объектной модели познания.

Ограниченность такого подхода состоит в отсутствии средств

исследования этапов становления "живой" мысли в культуре, до ее оформления

логикой и математикой. По этой причине в рамках данного направления задача

выявления связей и отношений элементов научного знания с иными

феноменами мышления и культуры не решается. Это приводит к

искусственному соединению научной рациональности и ценностно-

нормативного мышления, выраженному, например, в понятиях "научная

картина мира" и "постнеклассическая наука".

Второе направление своими идейными предпосылками имеет

неклассическую философию (в частности феноменологию, экзистенциализм,

7

герменевтику). В нем наука рассматривается не как гносеологическая система

знания, отражающая объект, а как феномен духовной культуры, допускающий

истолкование и интерпретацию. При этом разрешается проблема выявления

исходных метафор - философем, лежащих в основании философских и научных

построений, а они обнаруживаются при помощи метода деконструктивной

герменевтики. Данное направление позволяет проследить развитие мысли в

культуре от метафоризма до логицизма, т.е. от поэтизации до логики и

математики, но оно также смешивает различные стили мышления, хотя и на

другой основе. Последнее обстоятельство приводит к абстрагированию от

различий между философским и филологическим, логическим и

метафорическим аспектами знания.

Общим недостатком этих двух направлений оказывается их

неспособность к синтезу на единой основе (остающейся не выявленной как

философской рефлексией, так и герменевтической деконструкцией)

методологической и культурологической сторон науки. Причиной такого

недостатка является исследование методологами современной науки

преимущественно развитых форм духовной культуры, в которых их простые

основания замаскированы. Поэтому необходимо изучение генезиса феноменов

духовной культуры, позволяющее проследить развитие их оснований.

8

Глава 1. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ И ФИЛОСОФСКИЕ ИСТОКИ

НАУКИ

В главе рассматривается формирование духовной культуры и

вскрываются предпосылки становления философии, науки, религии и искусства

из единой основы - анимистического мышления. Философия предстает как

рефлексивное мышление, преобразующее анимистическое в идеальное и

выступающее основой возникновения и развития науки. Философия в качестве

элемента духовной культуры, включенной в процесс психосоматического

функционирования человека, позволяет отрефлексировать собственные

основания и понять природу идеального, оформление которого логическими

средствами развертывается в философско-научную рациональность.

§ 1. Психосоматические основания духовной культуры

Постановка и обсуждение проблемы взаимосвязи духовной культуры и

психосоматики стали возможными благодаря расширению содержания и

тематики методологии науки, произошедшему за последние десятилетия. Такое

изменение вызвано включением в арсенал методологических исследований

вопроса о социокультурной детерминации генезиса научного знания, анализа

соотношения рационального и иррационального, дискурсивного и

интуитивного, естественнонаучного и социогуманитарного, познавательного и

ценностного. Это привело к разработке и переосмыслению самого понятия

рациональности и классификации ее типов, что повлекло за собой

необходимость дополнения рациональности историческим методом

исследования 1.

1 См: Мудрагей Н.С. Рациональное и иррациональное. Историко-теоретический очерк. М., 1985; Сорина Г.В.Психологизм и антипсихологизм о роли логики в научном познании (конец XIХ - начало ХХ века) // Филос. науки. 1986. N 6; Башляр Г. Новый рационализм. М., 1987.; Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М.,

9

В методологии науки существуют два противоположных подхода к

вопросу о соотношении рационального и иррационального. Первый, близкий к

традиционной точке зрения, состоит в том, что в процессе познания

внерациональное постоянно рационализируется. Такую точку зрения

разделяют философы, стоящие на позиции критического рационализма и

близкие к ней (например, Дж.Уоткинс). Второй, нетрадиционный, подход

состоит в признании ведущей роли иррационального по отношению к

рациональному. В постпозитивистской философии подобную позицию

разделяют сторонники исторических школ (Т. Кун, П. Фейерабенд).

Третий подход заключается в оценке рационального и нерационального

не со стороны их специфики, но "прежде всего с точки зрения природы

знания"1. В данном случае обсуждение проблемы методологического анализа

знания переносится в контекст его социокультурного функциониования, одним

из существенных аспектов которого является воображение. "Любая недооценка

социально-культурной обусловленности действия психосоматических

оснований воображения приводит к утрате воображения как самостоятельной

способности, к растворению ее в иных способностях человека"2.

Инвентарь современной методологии науки и культурологии

пополняется новым методом и предметным полем исследования -

герменевтикой: опирающимся, в частности, на воображение учением о

способах понимания и истолкования текстов как элементов духовной

культуры3. Развитие герменевтики привело к созднию концепции

множественности различных видов понимания, которые можно суммировать в

лингвистическое (усвоение смысла и значений выражений), психологическое

1988; Касавин И.Т., Сокулер Э.А. Рациональность в познании и практике. М., 1989. Рациональность как предмет философского исследования. М., 1995; Гайденко П. П. Научная рациональность и философский разум. М., 2008. 1 Коршунова Л.С., Пружинин Б.И. Воображение и рациональность М. 1989. С. 61. 2 Там же. С.12. 3 О предмете и методе герменевтики см.: Гадамер Г.Х. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988; Герменевтика: история и современность. М., 1985; Быстрицкий Е.К., Кошарный С.А. Герменевтика: гносеологические и онтологические аспекты критического анализа // Филос. науки. 1987. N 1; Гайденко П.П. От исторической герменевтики к герменевтике бытия. Критический анализ эволюции М. Хайдеггера // Вопр. философии. 1987. N 10; Ребещенкова И.Г. Интерпретация естественных наук в герменевтике (критический анализ концепции П.Хилэна) // Филос.науки. 1987. N 4; Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991.

10

(усвоение внутреннего мира других людей) и научно-теоретическое (познание

законов, причин и т.п.)"1.

Герменевтическое направление в современной методологии позволяет

вычленить предмет исследования, возникающий при экспансии культурологии

на область психосоматики, с одной стороны, и с другой - ассимиляцию

психосоматикой системы социокультурных факторов как сферы

культурологии. Г.И.Царегородцев и В.Г.Ерохин, обобщая различные

направления исследований соотношения психического и соматического

(У.Кеннона, И.П.Павлова, З.Фрейда, Г.Селье, К.М.Быкова, Ф.Алексан-дера),

пришли к выводу о том, что научный подход к проблеме психосоматики

предполагает синтез информационной теории эмоций П.В.Симонова, теории

функциональных систем П.К.Анохина и биохимии гормонов мозга2.

Это позволяет объединить в целостность разрозненные результаты

исследований механизма воздействия идеальных образов на центральную

нервную систему, ее, в свою очередь, на эндокринную, а последней - на

соматику организма. В таком объединении недостает звена, объясняющего

происхождение самих идеальных образов. Это вызывает необходимость

дополнения данного подхода концепцией, раскрывающей природу образов и

связывающей их с психомоторным, поведенческим, коммуникативным

уровнями деятельности человека. Подобной концепцией выступает теория

опосредующей роли практики в отношении между природно-материальным и

идеальным3.

Категория практики позволяет, в частности, вскрыть специфику нормы и

патологии у человека, выражающуюся в понятиях здоровья и болезни, несущих

на себе, в отличие от понятий нормы и патологии, социальную нагрузку.

1 Ильин В.В., Мариничвв Э.А. Гносеологические аспекты проблемы понимания в естественнонаучном и гуманитарном знании // Естественнонаучное и социогуманитарное знание: Методологические аспекты взаимодействия. Л., 1990. С.122. 2 См.: Царегородцев Г.И., Ерохин В.Г. Диалектический материализм и теоретические основы медицины. М., 1986. С.119-121. 3 См.: Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. соч.Т.3; Ильенков Э.В. Философия и культура. М., 1991. С.219.

11

Э.С.Бауэр в работе "Теоретическая биология" сформулировал

всеобщий биологический закон как принцип устойчивого неравновесия живых

систем. Согласно этому принципу, живые ситемы никогда не бывают в

равновесии и совершают за счет своей свободной энергии постоянную работу

против равновесия, требуемого законами физики и химии1. С появлением

человека эта работа дополняется внешней практической и внутренней

духовной деятельностью, меняющей характер негэнтропийных процессов и

критерии нормы. По отношению к биологии животного мира биология

человека патологочна по своей природе, поскольку не адаптирована к

функционированию во внесоциальных условиях. Однако то, что выступает

патологией для биологической системы, становится нормой для человека как

существа биосоциального.

Воспроизведение оптимальности функционирования биосоциальной

системы и составляет содержание понятия здоровья, на практике нередко

характеризующегося способностью выполнения трудовых операций, помимо

оптимального биологического функционирования2. Соответственно,

неспособность воспроизведения оптимальности свидетельствует о болезни.

На смену представлениям о норме как о среднестатистическом, а также -

образце и идеале, пришло ее понимание в качестве функционального

биологического оптимума (В.П.Петленко, А.А.Корольков), т.е.

функционирования живой системы, соответствующего критериям

эффективности и надежности. Такое более общее понимание нормы включает

в себя первые два как частные случаи и, кроме того, - понимание нормы как

негэнтропийного процесса (В.Ф.Сержантов).

Если в трактовке нормы и патологии с позиции термодинамических

параметров теряются биологические критерии различения этих понятий, то их

сведение к представлениям о биологической оптимальности приводит к 1 См.: Бауэр Э.С. Теоретическая биология. М.-Л., 1935. С.41- 44. 2 О роли понятия оптимальности в определении нормы в медицине см.: Корольков А.А., Петленко В.П. Диалектика и теоретические проблемы медицины // Материалистическая диалектика в пяти томах. Диалектика природы и естествознания. Т.3. М., 1983. С.310-316. Об оптимальности в практической деятельности см.: Разумовский О.С. Закономерности оптимизации в науке и практике. Новосибирск, 1990. С.48.

12

сведению медицинского к биологическому. Кроме того, отождествление нормы

с оптимальностью представляется методологически недостаточно

корректным, так как явление предпатологии при таком подходе автоматически

оказывается за пределами нормы. Вместе с тем, даже интуитивно ясно, что

далеко не всякое отклонение от оптимальности уже свидетельствует о

патологии. Все эти отмеченные методологические и теоретические трудности

вызывают необходимость более строгого анализа соотношения указанных

понятий.

Уточнение состоит в том, что нормой выступает не только реальность

оптимального функционирования живой системы, но и возможность

достижения этой оптимальности за счет внутренних ресурсов организма. Таким

образом, норма оказывается колебанием около оптимального состояния и

включает в себя интервал, располагающийся между оптимальным и

патологическим и называемый предпатологией или областью практического

здоровья.

Д.Н.Исаев, рассматривая проблему психосоматических

взаимоотношений, приводит данные, согласно которым увеличение более чем в

два раза, по сравнению со средним числом, количества событий, приводящих к

серьезным изменениям в жизни человека, ведет к возрастанию вероятности

заболевания до 80%. Автор анализирует разнообразные стрессоры -

психотравмирующие события, способные вызвать заболевания, возникающие

из-за чрезмерного напряжения в процессе той или иной деятельности,

переживания оценок или рассогласования действий и при воздействии

физических или природных факторов1. К числу таких основных стрессоров в

настоящее время относятся: "1) страх войны, экологических катастроф,

переживание природных и промышленных катастроф; 2) страдания из-за

национальной вражды, экономических контрастов; 3) страдания из-за

миграции, утраты социального статуса; 4) боязнь нападений, издевательств,

1 См.: Исаев Д.Н. Проблема психосоматических взаимоотношений // Методология и социология педиатрии. СПб., 1991. С.117.

13

преследований со стороны окружающих; 5) переживания, связанные с

поступлением в школу или другое учреждение, трудностей освоения

профессии, атмосферы отвергания или враждебности со стороны соучеников

или сотрудников; 6) психическая травматизация, обусловленная пребыванием

в условиях отрыва от близких; 7) переживания при неправильном воспитании;

8) переживания искаженного внутрисемейного общения; 9) страдания из-за

антагонистических отношений между членами семьи, недостатка душевной

теплоты, из-за жесткости, сексуальных злоупотреблений и др.1"

На наш взгляд, различные феномены духовной культуры формируются

так, что они становятся способными компенсировть или уравновешивать

травмирующие психогенные факторы, типа приведенных выше. Тем самым

компоненты духовной культуры приобретают возможность

психосоматического воздействия, оптимизирующего и нормализующего

биосоциальное функционирование человека2. Воздействие духовной культуры

на психическую и телесную природу человека рассмотрим в различных

аспектах: логическом, гносеологическом, аксиологическом, психологическом и

социально-историческом.

Спецификация нормы и патологии в психосоматике происходит за

счет включения социокультурных факторов как единства материальной и

духовной культуры, представляющих собой неотъемлемые стороны

человеческого бытия как бытия собственно человеческого. Норма в

психосоматике имеет качественной определенностью здоровье, т.е.

воспроизведение оптимальности функционирования в ее целостности, и

количественной - интервал такого отклонения от оптимальности, которое

сохраняет целостность. Когда количественные изменения пересекают границу

меры, делая невозможным воспроизведение оптимальности, система переходит

в состояние патологии. Включение в норму практического здоровья объясняет

1 Исаев Д.Н. Проблема психосоматических взаимоотношений//Методология и социология педиатрии. СПб. 1991. С.117. 2 См.: Назиров А.Э. Маслиева О.В.Генезис духовной культуры и психосоматика // Медицина. Культура. Философия. СПб., 1994.

14

возможность отклонений или нарушений отдельных элементов

психосоматического механизма при их компенсации другими компонентами,

сохраняющей норму для всей системы. Например, возможно терапевтическое

вмешательство в протекание психосоматических процессов на уровне

психоанализа, гипноза, обучения методике самовнушения, саморегуляции в

состоянии транса. Различные направления нетрадиционной медицины

("экстрасенсорика", "магия") являются воздействием на реальные

психосоматические процессы1. Вместе с тем, такое воздействие имеет две

особенности. Первая состоит в трудности управления этим процессом и

неоднозначности, непредсказуемости результата. Вторая особенность

заключается в использовании мировоззренческих и религиозных метафор,

заимствованных из оккультных учений и религий. Подобные образы

выполняют функции снятия и переключения концентрации внимания с

мыслимого патогенного фактора и замены его другим образом, последствия

воздействия которого неопределенны. Наличие функциональных результатов

использования подобных метафор еще не свидетельствует об их

гносеологической истинности, поскольку они являются феноменами духовной

культуры, несущими нагрузку символа, приобретающего индивидуальное

ассоциативное значение. На этом основана методика вытеснения

неопределенной тревоги, страха2 "магами" и "экстрасенсами". Она состоит: 1. в

переходе от неопределенного, абстрактного к определенному эмпирически

конкретному предмету или ситуации; 2. в наделении подобного конкретного

магическими свойствами ("приемами" заклинания, наговора, снятия сглаза и

т.п.); 3. в устранении или преодолении патогенного предмета (ситуации) в

памяти; 4. в переводе этого процесса на уровень подсознания в качестве веры.

В истории культуры массовому вытеснению фобий, вызванных

представлением о мире как источнике опасности, способствовало появление

христианского бога, относящегося к человеку с "отцовской" любовью, 1 См.: Василенко Л.И. Магия: старое зло или новое благо? // Вопр. философии. М., 1994. N 2; Eliade M. Shamanism: Archaic Techuiques of Ecstazy. Princeton, 1972. 2 Описание природы фобий см.: Сизов С.С. О природе страха // Методология и социология педиатрии. СПб., 1991.

15

лежащей в сфере чистой духовности в качестве абстрактной ценности

человеческого бытия. Духовность, выступающая как идеальный образ и

возведенная в культ в христианстве, оказала существенное воздействие на

психологию человека*.

Христианство как новое явление духовной культуры так повлияло на

психологию и внутренний мир человека, что создало своеобразное поведение

людей, позволившее рассматривать его как основание генезиса специфического

этноса. Л.Н.Гумилев характеризует появление христиан как рождение нового

суперэтноса, сложившегося в течение первых веков нашей эры из новых, не

похожих ни на кого из соседей людей, которые уже в начале своего появления

"противопоставили себя "языцам", т. е. всем остальным, и действительно

выделились из их числа, конечно, не по анатомическим или физиологическим

признакам, но по характеру поведения"1.

В психологическом аспекте культивирование в сознании христианской

любви, перевод ее в сферу подсознания и превращение в предмет веры

способствует, наряду с другими факторами, вытеснению и преобразованию

инстинктов "либидо" и "танатос"2, невротизирующих жизнь человека в

обществе.

"Теория вытеснений" З.Фрейда стала ядром созданной им психологии.

Применение сформированного в психологии неврозов "механизма вытеснения"

к анализу сновидений было одной из самых смелых попыток разрешить загадки

бессознательного психического бытия, опираясь на основу эмпиризма.

К.Г.Юнг показывает, что "исследования сновидений стали ключом к ответам на

многие вопросы из области нормальной психологии и психологии неврозов"3.

Им, в частности, "был открыт путь к пониманию внутренней картины

формирования галлюцинаций и фантасмагорий при шизофрении, описываемых

до тех пор лишь в виде совокупности их внешних проявлений"4. Юнг

1 Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990. С.113. 2 См.: Фрейд З. Психология бессознательного. М., 1989. С.382-439. 3 Юнг К.Г. Феномен духа в искусстве и науке. М., 1992. С.72. 4 Там же. С.72.

16

характеризует и социокультурные истоки учения Фрейда, обрисовывая

духовный фон, необходимый для формирования верного представления об этом

ученом*.

Полемизируя с европейской школой психоаналитиков, Шри Ауробиндо

Гхош справедливо указывает на то, что погружение в "ад" подсознательного

можно производить лишь на основе сверхсознательного ("супраментального")

как светлого начала в человеке. Только в этом случае человеческая душа будет

застрахована от возможной травматизации**.

Среди идеальных образов, появляющихся в истории духовной культуры,

культивируются такие, которые помогают оптимальному функционированию

всей психосоматической системы человека, соответствующему практике и

формам социальной коммуникации. Это позволяет выявить связи между

нормами и ценностями культуры и нормой психологической, что дает

возможность вскрыть более строгие концептуальные основы таких метафор,

как "больное" и "здоровое" общество.

Норма в психосоматике выступает интегративным критерием нормы в

психиатрии, в которой практически руководствуются четырьмя положениями.

Это - способность концентрации внимания на предмете, удержание

информации в памяти, способность к ее логической обработке и адекватная

ориентация в пространстве-времени. Нарушения отдельных из перечисленных

признаков могут быть компенсированы за счет усиления других,

обеспечивающего нормальность функционирования. Патология же

предполагает нарушение нескольких признаков одновременно. Существенно

уточнить понятия нормы и патологии в психиатрии, на наш взгляд, можно за

счет включения в критерии их разграничения способности воспроизводить

оптимальное функционирование: практическое, профессиональное. Это

достаточно важно, поскольку с позиций норм культуры, зафиксированных в

обыденном сознании, поведение и деятельность людей гениальных или

талантливых могут восприниматься как ненормальные* и даже влиять на

процесс профессиональной диагностики. Подобная опасность особенно велика

17

в тоталитарных обществах, примитивизирующих нормы культуры и

социальной коммуникации.

Диалектика нормы и патологии в психиатрии имеет те особенности, что

наличие самой нормы предполагает патологические отклонения в процессе

функционирования отдельных компонентов психики как целостности. Кроме

того, возникновение нормы более высокого порядка может восприниматься как

патология с позиций старых критериев.

Не ограничиваясь психофизиологической проблематикой З.Фрейда,

Э.Фромм предпринял попытку осмысления психики в единстве с социальными

факторами, расширив тем самым критерии нормы и патологии в психиатрии.

Подобный более широкий психосоматический подход позволил ему очертить

процессы и тенденции нормального и патологического развития общества.

"Содержанием человеческой истории, по Фромму, является стремление

людей обрести самих себя, реализовать те потребности, которые порождены

распадением прежних, изначально целостных связей. Однако конкретно

сложившееся общество, та или иная форма социального общежития мешает

полному воплощению человеческих потенций", таких, как "потребность

человека в общении, в межиндивидуальных узах, в творчестве как одной из

значимых интенций человека, в ощущении глубоких корней, гарантирующих

прочность и безопасность бытия, стремление к уподоблению, к познанию,

освоению бытия"1.

В своей философской антропологии, включающей в себя

психоаналитические, экзистенциалистские, антропологические, марксистские

идеи и древние мистические традиции, Э.Фромм разворачивает картину

"всеобщей отчужденности" человека в современном обществе. Он показывает,

что по отношению к индивиду общество может выполнять противоположные

функции: содействовать раскрытию потенциальных способностей и

потребностей человека или деформировать его внутренние побуждения. В

1 Гуревич П.С. Видный мыслитель ХХ столетия // Фромм Э. Душа человека. М., 1992. C.10-11.

18

последнем случае возникает феномен деперсонализации у человека,

теряющего контакт с самим собой и строящего отношения с другими людьми

на функциональной основе как вещные. Отчужденный человек, считающий,

что он господствует над природой, становится рабом вещей и обстоятельств в

мире опредмеченных, лишающих его свободы собственных сил, наиболее

мощными из которых, по Фромму, являются бюрократизация и

информатизация. Фромм полагает, что сегодня человечество со страхом ждет,

спасется ли оно или попадет под бремя созданной им бюрократии, сможет ли

сохранить свою свободу в информационном обществе, которое, развиваясь по

меркам технократического мышления, грозит, по его мнению, перестать быть

человеческим.

Разрабатывая свою характерологию, Фромм вводит понятие

общественного характера как стабильной и определенно выраженной системы

ориентаций. Выделяемым им пяти различным способам социализации:

мазохизму, садизму, деструктивизму, конформизму и любви соответствуют

свои способы адаптации к обществу: рецептивный, эксплуатирующий,

накопительский, рыночный и продуктивный. Эту характерологию Фромм

кладет в основу этических исследований, предметом которых в большей мере

становятся не отдельные пороки и добродетели человека, а добродетельный

или порочный характер1.

Исторический и изменчивый характер нормы в психосоматике

обусловлен не только природной, но и социокультурной средой. В генезисе и

развитии духовной культуры выделяются как ценности и нормы такие

идеальные образы, которые наиболее соответствуют оптимизации

психосоматического функционирования человека в тех или иных исторических

и региональных условиях. Их психосоматическое воздействие основано на

влиянии на организм человека слов и других символов, западающих глубоко в

сознание и приводящих к физиологическим последствиям. Так, например,

словесное внушение в состоянии гипноза способно обострить слух, зрение, 1 Cм.: Фромм Э. Душа человека.

19

чувство осязания. Одно только словесное воздействие может повлиять на

сердцебиение и кровообращение* .

Переходя от функционального анализа психосоматических процессов к

рассмотрению физиологического содержания их основных структурных

элементов и связи последних с предметным полем человеческой деятельности,

надо обратить внимание на роль нейродинамических моделей мозга. Они

выступают,с одной стороны, формой кодирования информации о внешнем

мире, с другой - организующим ядром всех афферентных и эфферентных

потоков информации внутри организма, центром, в котором сходятся все

соматические (нервно-мышечные, биохимические,

гормональные,циркуляторные и др.) процессы.

Континуум всех этих реакций, рассматриваемый в аспекте социальной

жизнедеятельности человека, с одной стороны, отражает, с другой -

обеспечивает его предметную деятельность. Телесно-духовная целостность

человека "складывается,- как отмечают Г.И. Царегородцев и В.Г.Ерохин,- на

основе единства двух взаимодополняющих моментов: психосоматического

реагирования и психосоматического обеспечения”*. Анализ механизма

психосоматических отношений свидетельствует об отсутствии резко

выраженной границы между их структурным и функциональным аспектами.

Они оказываются взаимосвязанными и дополняющими друг друга сторонами

жизнедеятельности человека.

Нравственные и эстетические ценности и нормы культуры закрепляются

в психосоматической организации человека как единство знака и значения

различных компонентов духовной деятельности, выступающих жизненно

важными факторами. Способы их фиксации в духовной культуре не

ограничиваются только естественным языком и производными от него

системами кодов, но охватывают собой такие формы символизации, как музыка

и изобразительное искусство. Так, широко известно использующееся в

лечебной практике воздействие музыкальной гармонии и определенных

видов изобразительного искусства на психосоматику человека. Вместе с тем,

20

наиболее влиятельным фактором психосоматического воздействия является

слово.

Осмысление фундаментальной роли слова в развитии духовной культуры

заложено в основах христианского учения. Высказывание Евангелия от

Иоанна "В начале было слово" характеризует понимание мира человека с

позиций христианской духовности. Являясь общемировоззренческим

положением христианства, оно выступает также предпосылкой для

культивирования целительного воздействия слова на психосоматическую

природу человека. Известный психиатр К.И. Платонов научно обосновал роль

слова как психофизиологического лечебного фактора1. Он рассмотрел большой

диапазон словесного воздействия на различные физиологические и даже

биохимические процессы, происходящие в организме человека. В настоящее

время лечение словом ("логотерапия") стало составной частью психотерапии.

Слово, психосоматически воздействующее на человека, представляет

собой единство знака и значения. Без анализа этих категорий невозможно

раскрыть генезис и развитие духовной культуры. Язык как вторая сигнальная

система формируется в процессе появления и использования орудий труда,

которые вызывают чувственно-наглядный образ практической операции,

накладываемый на чувственно-наглядный образ предмета природы. В

результате получается идеальное значение образа орудия труда как знака

процедур преобразования, анимизирующихся в процессе развития духовной

культуры и являющихся идеальным в гносеологическом аспекте.

Простейшее каменное орудие выступает в качестве знака, обозначающего

практическое преобразование (например, разделывание предметов с помощью

рубила), представляющее собой идеальный образ как значение этого знака.

Отсюда, на наш взгляд, можно предположить исторически имевшее место

культивирование рубил, которое объясняет их изготовление в количестве,

превосходящем практические потребности в них, а также появление в процессе

их производства "каких-то предэстетических оценок"*. 1 Cм.: Платонов К.И. Слово как физиологический и лечебный фактор. М., 1957.

21

В основе механизма генезиса и развития духовной культуры лежит

выбор системы знаков и значений, культивируемых как ценность в конкретных

условиях общественной жизнедеятельности. Фетишизация предметов природы,

состоящая в переносе значения на внешний предмет, выступающий знаком,

проходит стадии аниматизма - веры в обезличенную одушевленность природы

и ее отдельных частей и анимизма -веры в духов, управляющих людьми и

природными процессами1. Эти стадии представляют собой начальные этапы

формирующейся духовной культуры. Анимизм включается в мифологию, эпос,

отдельные эзотерические учения и религию, преобразующую его своими

средствами. В качестве следующего этапа самопознания духовной культуры

можно выделить философию, основанную на саморефлексии, и науку,

основанную на объективации.

Отождествление знака и приписываемого ему значения, их

нерасчлененность лежит в основе не только фетишизма, но также и тотемизма,

культов разнообразных сфер жизнедеятельности, магии, оборотничества,

знахарства.

Фетишизм выступает формой социокультурного закрепления и развития

знака и значения языка культуры2, предпосылкой и способом фиксации

общественно значимых ценностей в генезисе духовной культуры,

предпосылкой письменности и семиотики. Так, например, Зевса в городе

Сикионе почитали в виде каменной пирамиды, на острове Делосе грубый ствол

дерева называли матерью Аполлона и Артемиды, в городе Феспия был

священный камень, считавшийся воплощением божества любви Эрота, в

Спарте два бревна, соединенных перекладиной, почитали как двух братьев:

Кастора и Поледевка, сыновей Зевса3. Во всех этих случаях имеются в виду

фетиши, в которых обитала демоническая сила, понимающаяся как значение

данных предметов - знаков. 1 См.: Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М., 1930; Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь. Исследование магии и религии. М., 1980.; Тайлор Э. Первобытная культура. М., 1989; Панов В.Г. Эмоции, мифы, разум. М., 1992; Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1992. 2 О знаковой специфике языка культуры см.: Петров М.К. Язык, знак, культура. М., 1991. 3 См.: Тахо-Годи А.А. Греческая мифология. М., 1989. С.27.

22

Фетиш - это предмет, выступающий в качестве знака, которому

приписывается одухотворенное значение. Им, в частности, может быть

анимизированный образ как единство знака и значения, объясняющее,

почему "миф не есть бытие идеальное"1. В фетише знак и значение

соединяются в одном предмете или образе. Более общим по отношению к

фетишизму выступает понятие культивирования, которое включает в себя не

только явления анимизма, но также и саморефлексивность, онтологизацию,

объективацию.

Таким образом, явление фетишизма - это исходная клеточка анализа

духовной культуры, поскольку фетиш как единство знака и значения есть

единица общественно значимой ценности. На наш взгляд, в ней находятся не

только зачатки всех религий, что было отмечено Д.Бринтоном2, но и духовной

культуры в целом. На уровне анимистического осознания духовной культуры

фетиш, являясь по своей природе значением соответствующего знака, т.е.

образом, сам еще не осознается как образ. С момента его осмысления как

образа, т.е. как значения, не совпадающего со знаком, фетишизм снимается

культивированием способов освоения условности и буквальности в

конструировании образов.

О. Конт различает богов в собственном смысле слова с их общим и

отвлеченным характером и чистые фетиши (одушевленные предметы). Если

скромный фетиш управляет лишь одним предметом, с которым он соединен, то

боги управляют одновременно целым рядом явлений в различных телах.

Известный автор анимистической теории первобытной культуры Э.Тайлор

видит в таком понимании переход от фетишизма к политеизму, который

обусловлен преобладанием видовых понятий над индивидуальными3. Он

отмечает, что не все, а только главные образы - такие, как небо и земля, дождь

и гром, вода и море, огонь, солнце и луна относятся к обожению природы в

строгом смысле слова. Эти образы либо сами обоготворяются, либо 1 Лосев А.Ф. Философия, мифология, культура. М., 1991. С.25. 2 Brinton D. Religions of primitive peoples. N.J.- L. 1897. P.134. 3 См.: Тайлор Э. Первобытная культура. С.386-387.

23

рассматриваются как одушевленные специальными божествами, либо

выступают в качестве богов, приобретших антропоморфный облик. Все это

дает группу представлений, полностью основанных на фетишизме дикарей.

Представления о необоснованной силе и безграничном влиянии этих великих

богов природы Тайлор объясняет тем, что объекты природы, к которым они

относятся, огромны по размерам и силе, и, оставаясь фетишами, подавляют

меньшие фетиши. "Небесный бог в религии североамериканских индейцев

является ярким примером постепенного слияния чувственно восринимаемого

неба с личным божеством"1.

Совершенствование культов состоит в преобразовании биологических

инстинктов подсознания и подчинении их все более развитым образам

сознания, становящимся оптимизирующим началом коммуникации. В ответ на

потребности социальных изменений при переходе от первобытной охоты к

земледелию происходит замена зооморфных богов антропоморфными с разной

степенью снятия старых культов новыми. К периоду возникновения эпического

сознания эта борьба принимает форму противостояния антропоморфных

богов, наделяемых признаками добра и зла, разумного и неразумного начал,

например, Ормузда и Аримана в зороастризме, Аполлона и Зевса в

древнегреческой мифологии, Кришны и богини Кали в Махабхарате

(Бхагаватгите). Заратустра (Заратуштра) в Авесте говорит от имени воды,

растения, животного и человека, обосновывая благую жизнь людей

растворением блага в самом мире и соответствием ему человеческого

поведения. В Авесте (в «Гатах») утверждается необходимость замены

галлюциногенных средств воздействия на человека духовным благом для

достижения просветления людей посредством техники медитации, т.е.

психологическими, духовными, а не телесными (соматическими) способами*.

В Ригведе психогенный напиток Сома наделяется свойствами духа,

становящегося предметом культа:

1 Тейлор Э. Первобытная культура. С. 386-387.

24

Ты, Сома, проявись через сознание!

Ты веди (нас) самым прямым путем!

Под твоим предводительством отцы наши, о сок,

Получили долю в богатстве у богов, (они) мудрые.

Ты, Сома, по силам духа, прекрасен силой духа,

Ты по силам действия, прекрасен силой действия, всеведущ,

Ты по качествам быка, бык, по мощи.

По сверканиям ты стал сверкающим, (ты), со взглядом героя.

У тебя ведь заветы царя Варуны,

Высока, глубока твоя суть, о Сома.

Ты чистый, как милый Митра;

Ты, как Арьяман, кому надо умело служить.

Те твои формы, что на небе, что на земле,

Что в горах, в растениях, в водах, -

Во всех них благожелательный, не раздражающийся,

О царь Сома, прими жертвенные возлияния!

Ты, Сома, истинный господин,

Ты также царь, убийца Вритры,

Ты - счастливая сила духа.

Если ты, Сома, захочешь, чтобы мы

Жили, мы не умрем.

(Ты) любитель хвалы, господин деревьев.

Ты, Сома ,- доля для старого,

Ты (также) - для юного праведного;

Ты даешь силу действия, чтобы жить.

Ты нас, Сома, со всех сторон

Защити, о царь, от злонамеренного!

25

Да не потерпит ущерба друг такого, как ты"1.

В тексте Ригведы "Сома" употребляется в нескольких значениях: 1.

субстанция, из которой в ритуале выжимают камнями сок для приготовления из

него амриты; 2. выжатый сок; 3. Бог Сома, жених Сурьи, дочери Солнца.2

Следующий уровень становления духовной культуры, выраженный в

Ригведе, связан с поклонением самой духовности, персонифицированной в

богах, воплощающих в себе моральную функцию: Агни - бог огня, посредник

между богами и людьми* ; Бхага - даритель обильного богатства, близкий к

наделяющему благами Анше; Варуна - всеобъемлющий бог, связанный с

изначальным миром, охраняющий космический закон и карающий грешников;

Митра - бог, охраняющий вместе с Варуной вселенский закон и

олицетворяющий светлое, благоприятное человеку начало3.

В гимне "К Агни" звучит мольба об избавлении "от всех проявлений

ненависти"4, просьба о благожелательном и великодушном отношении богов,

надежда на их покровительство, снимающая внутренние тревоги, беспокойство,

неуверенность людей и выполняющая тем самым психотерапевтическую

функцию:

"Хоть бы ты, о Агни, заметил благожелательно это наше

Старание (при обряде), порядок, о знаток порядка!

Когда же гимны, произнесенные при совместном опьянении

(сомой, понравятся) тебе?

Когда (твои) дружеские чувства будут в доме (у нас)?

Как же можешь ты на это Варуне, о Агни,

1 Ригведа. Мандалы 1-1Y. М., 1989. С.108-109. 2 См.: Елизаренкова Т.Я. Словарь основных мифологических персонажей и ритуальных понятий // Ригведа. Мандалы 1-1Y. С.761-762. 3 См.: Елизаренкова Т.Я.Примечания // Ригведа.Мандалы I-IY. С.726; Она же. Словарь основных мифологических персонажей и ритуальных понятий // Там же. С.758-760. 4 Ригведа. Мандалы 1-1Y. С.357.

26

Как ты можешь небу жаловаться? Что за вина у нас?

Как Митре щедрому, земле

Ты скажешь? Что Арьяману? Что Бхаге?1"

Рассмотрение истории развития культа в ведической традиции

свидетельствует о повышении духовного компонента в культивированных

богах, вплоть до персонифицированного обожествления самой духовности.

Аналогичные закономерности прослеживаются также при анализе

древнегреческого эпоса.

В поэмах Гомера общую картину мира можно рассматриать как первую -

эпическую модель античного космоса: "это как бы огромное жилище, в

котором живут, действуют и борются люди и боги".2 Так в Илиаде Гера

говорит Афродите:

"Дай же мне любовь и вожделение, которым Ты укрощаешь всех бессмертных [богов] и смертных людей

Ибо я отправляюсь к крайним пределам () кормообильной Земли, навестить

Океана, прародителя () богов, и матерь Тефию. Это они добросердечно воспитывали и холили меня в своем доме, Приняв из рук Реи, когда громкозвучный Зевс Низверг Крона под Землю и под неистощимое Море. Их я отправляюсь навестить и прекратить их

нескончаемые ссоры ( ). Вот уже долгое время как они сторонятся друг друга И воздерживаются от [супружеского] ложа и от любви

( ), ибо злоба нашла им на сердце"3 1 Ригведа. Мандалы 1-1Y. С.362. 2 Рожанский Е.Д. Развитие естествознания в эпоху античности. М., 1979. С.124. См. также: Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. М., 1972. С.91-94. 3 Фрагменты ранних греческих философов. Ч.1. М., 1989. С.33.

27

Когда же это жилище само становится живым и одушевленным, для грека,

размышляющего о мире, появляется нечто более авторитетное, чем все

олимпийские боги. Они еще надолго останутся элементом греческой духовной

культуры. "Но по сути дела, традиционному греческому политеизму был

нанесен смертельный удар в тот самый день, когда Фалес Милетский

провозгласил воду источником и первоначалом всего сущего".1 Гомер же свое

внимание концентрирует на описании борьбы разума с неразумным началом

в человеке. Борьба разумного и импульсного начал отражена Гомером в

образах Гектора и Ахиллеса в поэме "Илиада".

Как отмечают И.В. Шталь и Т.В. Попова, разум - "качество, естественно,

присущее всякому эпическому герою".2 К одному из таких героев - старцу

Приаму Гекуба обращется со следующими словами:

"Горе! погиб ли твой разум, которым в минувшее время

Славился ты и у чуждых народов, и в собственном царстве?"

(Илиада, ХХIV, 201-202)

Разумность как свойство эпических героев особую роль приобретает в

Одиссее. Телемах разумен по преимуществу. Его основной эпитет -

"разумный". Менелай "значительно, очень разумен". Одиссей разумен в

наивысшей степени, "разумнее всех людей"3. Пенелопа, наряду с другими

достоинствами, выделяется из всех женщин "разумом", "благоразумием",

"разумной сметкой"4, вследствие чего ее мудрая исключительность, "не имея

решительного противовеса, закономерно переходит в некий качественный

абсолют"5. Не умаляя других качеств Одиссея, которыми тот как эпический

1 Рожанский И.Д. Развитие естествознания в эпоху античности. С.124. 2 Шталь И.В., Попова Т.В. О некоторых приемах построения художественного образа в поэмах Гомера и византийском эпосе ХII в. // Античность и Византия. М., 1975. С.59. 3 Там же. С.71. 4 Там же. С.71-72. 5 Там же. С.72.

28

герой отличался от всех динайцев, Гомер постоянно выделяет такие его

достоинства, как "совет", "ум", "разумную сметку", "смекалку", "разум"1:

"Разумом острым не мог никогда потягаться открыто

Кто-либо там с Одиссеем божественным..."

(Одиссея, III.120-121)

Именно "ум, хитрость, смекалка, важнейшие добролетели "Одиссеи" -

защита от несчастий, бед и скорбей, избыточно, в нарушение эпической

гармонии, выпадающих на долю человека"2.

Усложнение, по сравнению с чисто мифологическими, значений

эпических символов, формирует отличительные черты эпоса: единство

условности и буквальности образов3, наряду с их нарастающей

одухотворенностью. Развитие в эпосе трех отмеченных выше признаков:

буквальности, условности и одухотворенности образов создает принципиально

новые формы духовной культуры. Это совпадает с "открытием" сознания,

подготовленным древнегреческой лирической поэзией, обратившейся к

описанию внутреннего мира человека4, и преодолением исторической

ограниченности обыденного "несчастного сознания"5 в античной трагедии.

Подобный процесс просматривается в развитии образа Ореста в трагедии

Эсхила "Эвмениды" его трилогии "Орестея". Преследуемый Эриниями и

защищаемый Аполлоном, Орест приходит на суд, т.е. обращается к суждению,

философское содержание которого как саморефлексия преодолевает

противоречивость его сознания, снимая эмоциональную перенасыщенность

последнего6. Вариантом выхода за пределы ограниченного "несчастного"

1 Там же. С. 72-73 2 Шталь И.В. Попова Т.В. О некоторых приемах построения художественного обряда в поэмах Гомера и византийском эпосе XII в // Античность в Византии. С. 72-73. 3 См.: Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. С.67-81.; Ким В.В., Миляева С.Ю. Наука и вненаучные формы рациональности (к проблеме генезиса рациональности) // Рациональность науки и практики: Закономерности сближения. Свердловск, 1989. С.10-11. 4 См.: Маслиева О.В. Истоки лирической поэзии (художественное сознание в Древней Греции) // Контексты культуры: антропологический и аксиологический аспекты. СПб., 2008. 5 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. СПб., 1992. С.112. 6 См.: Ахутин А.В. Открытие сознания (древнегреческая трагедия) // Человек и культура. М., 1990. С.28-30.

29

сознания, т.е. вариантом решения проблемы Ореста, является образ Антигоны

из одноименной трагедии Софокла. Героиня трагедии утверждает приоритет

общечеловеческой ценности, положенной в дальнейшем в основу христианской

морали. Ее позиции обосновываются посредством суждений в ходе диалогов и

как осознанные приближаются к философским, оставаясь характеристикой

художественного образа.

Анализ древнеиндийского и древнегреческого эпоса показывает, что с

формированием обобщающих космогонических моделей по мере развития

эпического сознания происходит усиление духовного содержания основных

образов. С осознанием в эпосе условности, духовности и буквальности

мифологических образов формируются соответственно предпосылки искусства,

религии, философии и науки.

Новые системы знания, построенные на основе уточнения буквальности

образов, т.е. на выявлении содержания понятия, на условности художественных

образов и их эстетическом конструировании и на одухотворенности образов

приводят соответственно к философии, искусству и религии.

Психотерапевтическое воздействие первой на снятие эмоциональной

напряженности сознания реализуется через рефлексию и понимание, второй -

через сопереживание и третьей - через просветление (благодать, милосердие,

великодушие).

При формировании философии элементы прежних восприятий,

воспеваемые в эпосе, заменяются новыми гносеологическими образами:

понятиями типа "архэ", "апейрон", "атомы", "эйдосы". Замена элементов

восприятия понятиями приводит к построению натурфилософской

онтологической модели, например, иерархии идей Платона, на вершине

которой находится идея блага*. "Платон получил от Сократа великий импульс,

мужественное и деятельное начало своей жизни, свою веру в справедливость и

истину. Но сущностью своих идей он был обязан своему посвящению в

Мистерии. Его гений облек их в новую форму, одновременно и поэтическую и

30

диалектическую"1. Если Сократ как творец нового знания является философом,

то в социокультурном отношении он выступает жрецом культа "новых богов"

- философских идей2. Реализация культа этих "новых богов" происходит в

форме знаменитых диалогов Сократа.

Для того чтобы лучше понять платоновскую проблему идеального, надо

также вспомнить, что первоначально проблема метафизики развивалась в виде

идеи личного спасения, как это было, например, у пифагорейцев. Это -

трансцендирование, "взгляд поверх собственной культуры, собственной

ситуации и т.д. или, как говорили древние, - отрыв от "колеса рождений"3.

Трансцендирование означает выход человека за свои собственные пределы. Но

как это человек может осуществить посредством своего мышления? "Можно

находиться в состоянии трансцендирования, но завоевать точку зрения и

посмотреть, что трансцендентно предполагается, - невозможно. Что же делает

Платон? Он переходит на уровень рефлексии. Здесь и появляется та проблема,

которую мы потом, гораздо позже встретим в эпистемологическом одеянии у

Декарта, Локка, Канта и т.д"4.

Творческое напряжение, появляющееся в процессе философского

осмысления действительности, способно оказывать психосоматическое

воздействие. "Живая мысль делает человека бодрее, здоровее, одновременно и

сильнее и мягче, менее замкнутым, более простым и откровенным, так что

радость живой мысли распространяется как бы по всему телу и даже

затрагивает какие-то бессознательные глубины психики"5 Философия, развивая

живую мысль, способствует расширению границы нормы психосоматики.

"Певучими радостями овеяна живая мысль, бесконечной готовностью жить и

работать, быть здоровым и крепким. Весельем и силой заряжен живой ум."6

1 Шюре Э. Великие посвященные: Очерк эзотеризма религий. М., Репринтное воспроизведение издания 1914 г. С.320. 2 См.: Платон. Апология Сократа // Соч. в 3-х т. Т.1. М., 1963. 3 Мамардашвили М.К. Сознание как философская проблема// Вопр. философии. 1990. N 10. С.11. 4 Там же. С.12. См. также: Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М., 1992. С.41-56; Лобковиц Н. От субстанции к рефлексии. Путь западноевропейской метафизики // Вопр. философии. 1995. N 1. 5 Лосев А.Ф. Дерзание духа. М., 1989. С.5. 6 Там же. С.6.

31

Мы видим, что в самом генезисе философия, рефлексируя культуру,

отталкивается от нее, выходя своим содержанием за ее пределы, а культура

ассимилирует философию как элемент, подчиняя ее функционирование своим

законам. Аналогично отношение с культурой искусства и религии. В каждом из

этих новых феноменов создается целостный образ культуры, что приводит к

снятию культа культурой, подобно тому как фетиш был снят культом* .

Замена элементов восприятия представлениями ведет к созданию

художественных образов и типов. Так, Й.Хейзинга, показывая процесс

формирования поэтических образов, отмечает, что в Ригведе "мы встречаем

перетолкование мистической ритуальной фантазией жрецов древнего

материала, известность которого предполагается. Первосущество "Пуруша",

т.е. человек послужил материалом для космоса. Из его тела создано все:

Из мысли месяц сделался,

из ока солнце сделалось,

из уст - бог Агни с Индрою

и ветер - из дыхания.

Пуп - поднебесье, голова -

небесный свод, нога - земля,

а уши - света стороны:

так мир они устроили"1.

В этом примере уже содержатся общие механизмы формирования

художественного образа, состоящие в том, что элементы реального восприятия

замещаются представлениями как условными образами. Например, в Ригведе

вырабатывается определенная традиция художественного обозначения

небесной зари как алой коровы. Словесная игра подкрепляется здесь игрой

1 Хейзинга Й. Homo ludens. Опыт исследования игрового элемента в культуре // Самосознание европейской культуры ХХ века. М., 1991. С.84.( См. также: Он же: Homo ludens. М., 1992. С.138-167, 179-196). Представления о живом космосе как архаичный элемент сознания проходят через всю историю духовной культуры вплоть до современности (См.: Элиаде М. Космос и история. М., 1987; Раджабов У.А. От мифов к современным космологическим концепциям // Филос. науки. 1991. N 7; Филатов В.П. Живой космос: человек между силами земли и неба // Вопр.философии 1994. N 2).

32

мифологическими образами, становящимися поэтическими - "утренние зори

являются одновременно алыми коровами"1.

Наряду с приемами конструирования художественного образа как

условного, в древнеиндийской традиции прослеживается обожествление

человека или животного путем постепенного наделения их соответствующими

духовными свойствами. В целом для религиозной культуры Индии характерно

иерархическое выстраивание анимизированных образов. Эта иерархия

охватывает природу и людей*.

На анимистических представлениях выстраивается иерархия духовного,

которая оказывается достаточным средством для осмысления мира в индийской

философии, без обращения к понятию идеального. Однако ее ограниченность

лишь аспектом духовного неизбежно приводит к воззрениям о переселении

душ, инкарнации, с чем связано обожествление животных и человека.

Преодоление ограниченности подобных взглядов возможно лишь при

гносеологическом анализе человеческого сознания, противопоставляющем

идеальное анимистическому.

В искусстве анимистические представления принимают форму условных

образов, специфически преодолевающих собой анимизм. Сама условность

образов, более явно выраженная и осознавемая в европейской традиции,

становится принципом создания художественных произведений. Э.Тайлор

отмечает "много любопытного в мифах о превращениях, подобных Овидиевым,

сохранившим следы "философии архаичного типа"2. Так, Дафна превращена в

лавр, чествуемый в ее память Аполлоном, скорбящие сестры Фаэтона

превращены в деревья, из которых течет кровь и слышатся мольбы о пощаде,

когда срывают их побеги. Такими образами пользовалась даже средневековая

поэзия. "Если подобные образы в настоящее время кажутся нам

искусственными и перестают нравиться, нам нечего стесняться. Если

классические оригиналы перестали привлекать нас, мы не должны еще 1 Елизаренкова Т.Я. Примечания // Ригведа. Мандалы 1- 1Y. С.723. 2 Тайлор Э. Первобытная культура. С.374.

33

упрекать себя в притуплении поэтического вкуса. Мы утратили нечто, и эта

утрата мешает нам теперь понять многие из старых поэтических тем. Это не

всегда значит, что чувство прекрасного выродилось в нас: от нас отдалилась

только анимистическая философия природы, а без нее многие из этих

фантастических образов потеряли свой смысл, а вместе со смыслом и свою

прелесть".1 В этих замечаниях Э.Тайлора содержатся указания на источник

формирования художественных образов, на основе которых выстраивается

новая, по сравнению с эпосом, форма общественного сознания - искусство.

Эмоциональные реакции, возникающие у человека при восприятии

искусства, могут принимать участие в оптимизации функций организма.

"Эстетически насыщенные чувства превращаются как бы в мотивы

психической регуляции физиологических функций организма, способствуя их

оптимальной согласованности".2

C позиций логико-гносеологического анализа замена старых культов

языческих религий умозрительным конструктом чистой духовности,

абстрактной ценностью человеческого бытия выступает предметом нового

культа в мировых религиях. Например, построенной таким образом модели

мира в христианском богословии приписываются признаки, имплицитно

содержащиеся в Нагорной проповеди, которые являются принципами

христианской богословской концепции.

Возможно как рациональное осмысление происхождения религиозного

культа, так и культивирование рациональности в философии и науке. Так,

развитие метафизической установки в философии проходило этапы ответа на

вопрос о сущем: природа в античности, бог - в средневековье, мышление и

бытие в Новое время и иррациональные потребности человека в

неклассической философии Новейшего времени. Эти основные ответы на

вопрос о сущем определяют философскую ментальность эпохи,

пронизывающую собой ее духовную культуру. Аналогично происходит смена 1 Там же. С.374-375. 2 Петленко В.П., Погорелов В.И., Попов А.С. Медицина и эстетика. Эстетические нормы в медицине // Исторический материализм и медицина. Л., 1981. С.178.

34

культивируемых в науке систем образов, что выражается в смене картин мира,

парадигм, фундаментальных теорий, которые выступают нормами, ценностями

и средствами обоснования научного знания1.

В содержание развития культуры включаются вкрапления и таких

культов, которые относились к более ранним этапам истории человечества и

преодолевались и снимались более развитыми культами. Отражение реального

процесса развития, включающего в себя не только добро, но и зло, не только

созидание, но и разрушение духовной культуры, выразилось в обобщенном

образе, символизирующем это разрушение. Культ персонифицированного

образа сил зла2 опирается, в частности, на то, что в реальной жизни постоянно

воспроизводятся отклонения от идеалов нравственности и духовности,

предложенных мировыми религиями, что способствует формированию наряду

с культурой, контркультуры*.

Мировые религии, выступающие специфическим типом снятия ранних

форм анимизма (отношением к благу как к внутреннему образу), появляются в

условиях обострения противоречий между культурой и цивилизацией.

Христианство возникает в условиях наиболее острого противоречия между

нормами общечеловеческой морали как квинтэссенцией духовной культуры и

политико-правовой структурой цивилизации. Э.Ренан показал, что

христианство зарождается при столкновении наиболее развитой в

общечеловеческом смысле общинно-родовой морали в Галилее с наиболее

развитой Римской цивилизацией, вытеснявшей духовность. Сильная духовная

культура слабой Галилеи выступила мощным фактором падения Римской

цивилизации со слабой духовностью3. В условиях, в которых жизнь человека

ничего не значила, спасение могло прийти от культа человеческой жизни как

высшей ценности, абстракция которой и составляет чистую (светлую, святую)

духовность как главный христианский культ.

1 См. работы В.П. Бранского, М.В. Мостепаненко, А.М. Мостепаненко, В.С. Степина, Т. Куна, И. Лакатоса. 2 См.: Парнов Е.И. Трон Люцифера: Критические очерки магии и оккультизма. М., 1991. 3 См.: Ренан Э. Жизнь Иисуса. М, 1991. С. 91-103.

35

Выявление специфики духовного знания предполагает выход за пределы

гносеологического анализа в аксиологический. Гносеологический механизм

формирования духовного состоит в идеализации как особом виде

абстрагирования при сохранении одних признаков (беспредельное милосердие,

любовь, благодать) и отвлечении от других. Само содержание подобного

конструкта есть абстракция нравственного, ценностного отношения к миру и

людям, т.е. абстракция чистой духовности. Переход от нового понятия Бога-

отца к Богу-сыну как к новому представлению возможен посредством

эйдетической интерпретации (Святой Дух) и мысленного эксперимента

(непорочное зачатие). Если этими умозрительными конструктами заменить

понятие бога в иудаизме, то получится новая умозрительная модель,

характерная для христианства.

Процедура генерализации приписывает полученной умозрительной

модели соответствующие признаки, например, те, которые выражены в

положениях Нагорной проповеди. Высказывания, приписывающие признаки

модели, выступают в качестве принципов, соотносимых друг с другом с

позиций логической непротиворечивости. Система подобных принципов и

составляет содержание христианской теологии. В ней рационально

осмысливается аксиологический аспект мировоззрения на основе

охарактеризованной выше умозрительной модели, позволяющей в рамках

теологии обернуть сократовскую проблему редукции блага к знанию на

сведение знания к благу, гносеологии к аксиологии, истины к ценности,

идеального к духовному. Понятие духовного не только снимает собой

представления о духах, но и противопоставляет себя им как анамистическим,

аналогично тому как анимистическому противопоставляется идеальное.

Психологический смысл христианства концентрированно выражен

О.П.Флоренским: "Религия есть,- или по крайней мере притязает быть

художницей спасения, и дело ее - спасать. От чего же спасает нас религия? -

Она спасает нас от нас, - спасает наш внутренний мир от таящегося в нем

хаоса. Она одолевает геенну, которая в нас, и языки которой, прорываясь сквозь

36

трещины души, лижут сознание. Она поражает гадов "великого и

пространного моря" подсознательной жизни, "им же несть числа", и ранит

гнездящегося там змея. Она улаживает душу. А водворяя мир в душе, она

умиротворяет и целое общество, и всю природу.

Таково дело религии, взятое преднамеренно в самых суженных и

скромных границах, - то основное ее дело, которое едва ли кто станет

оспаривать”.1

В христианстве рациональное осмысление отношений между культом

чистой духовности (добра) и культом разрушительных сил (зла)

формировалось по мере развития сатанинского культа. Эти отношения

понимаются как связь между человеком и богом, с одной стороны, и человеком

и дьяволом - с другой и в средневековой Европе закрепляются в

соответствующих юридических нормах2.

Развитие таких форм духовной культуры, как философия, искусство и

религия, являющихся факторами гуманизации общества, способствовало

повышению уровня нравственного и интеллектуального здоровья человечества.

Вместе с тем, их противопоставление друг другу в истории культуры вело к

болезненным травмирующим переживаниям, широко отраженным в

художественной и исторической литературе. Разрешение противоречий между

разными формами духовной культуры и синтез различных культурных

феноменов, основанных на саморефлексии (философия), объективации

(наука), условности конструирования образов (искусство), интуитивного

принятия духовности (религия) возможны на таком уровне развития, когда

происходит преобразование их собственных основ, допускающее подобную

интеграцию* .

Философия как рефлексирующее мышление позволяет проследить этапы

становления мысли в культуре - мысли, проходящей стадии анимистических

представлений, поэтизации, риторики, грамматики и логики. Философия, 1 Флоренский П.А. Вступительное слово пред защитою на степень магистра книги: "О духовной истине". Москва, 1912 г., сказанное 19-го мая 1914 г. // Флоренский П.А. Столп и утверждение истины (II). М., 1991. С.818. 2 См.: Шпренгер Я., Инститорес Г. Молот ведьм. М., 1990.

37

включающая в себя поэтический и логический аспекты (что наиболее

отчетливо проявилось как в ее генезисе у Платона, так и в развитом

современном состоянии у М.Хайдеггера)1, позволяет не различать философский

и филологический аспекты в структуре ее языка2. Такое сближение

поэтического и логического дает возможность выявить полисемию

метафорических представлений и метафорическое содержание

полисемантических понятий как логической и научной характеристики

философских и научных текстов.

Выделенные два метода исследования различных стилей мышления,

учитывающие с одной стороны буквальность условных метафорических

образов, с другой - моменты метафоризма в строгих научных понятиях,

способствуют выявлению анимизирования как основы мышления в культуре и

философско - научной неклассической рациональности.

Идеальное; являясь продуктом рефлексии над анимистическим

содержанием мышления дифференцируется внутри себя на логическое, и

духовное. Если отношение к анимистическим образам как к буквальным

составляет основу магии, то отношение к ним как к условным, представляя

собой начальный этап рефлексивности, осмысления их в качестве образов,

составляет основание искусства. Дальнейшая идеализация связана с

поляризацией условных образов на духовное (отношение к содержанию) и

рациональное (содержание образов). Отношение к последнему как к

буквальному составляет основание научного мышления, выстраиваемого не на

анимистических, а на идеальных образах, т.е. безусловность научного

выступает снятием буквальности анимистического. Специфика

новоевропейской науки определяется последующим снятием идеального в

объективированном - материальном, выступающим отрицанием отрицания по

отношению к анимистическому. Объективирование, т.е. приписывание

признака существования идеальным образам, формирует отношение к миру

1 См.: Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М., 1993. 2 См.: Деррида Ж. Шпоры: Стили Ницше // Филос. науки. М., 1991. N 2,3.

38

как к образу мира. Последнее составляет специфику искусства, религии,

философии и науки Нового времени.

В постгегелевской неклассической философии устраняется

противопоставленность субъектно-объектного (как мира и образа мира) на

основе осмысления мира в качестве представления. Это обнаруживается не

только в роли практики, опосредующей субъектно-объектное отношение, но и в

синтезировании бытия как представления и переживания. Хайдеггеровская

постановка вопроса о сущем, включающем в себя вопрошающего,

характеризует специфику не только неклассической философии, но и

соответствующей науки и культуры. Это отличает неклассическую

философию от новоевропейской, соотносящей мир и образ мира, и от античной,

вопрошающей о "чтойности" сущего как о содержании рефлексивности.

Преодоление различения объективного и субъективного в неклассической

философии делает невозможной процедуру объективирования (в классическом

смысле), и она снимается процедурой, характеризующейся в настоящей работе

как анимизирование, которое, будучи отрицанием отрицания по отношению к

анимистическому, основывается на идеальном и преодолевает разграничение

объективного и субъективного. Кроме того, анимизирование включает в себя

духовное не в качестве самостоятельно сущего, а как отношение к образам, не

различаемым по условности и безусловности. Последнее обстоятельство

характеризует особенность такого феномена, как "виртуальная реальность" в

современной технической науке, основанной на компьютеризации. В этом

случае анимизирование представляет собой многообразие возможных миров, на

основе которых развертывается перспектива преобразования предметного мира

в обозримом развитии человеческой практики. Анимизирующее мышление,

интегрирующее различные феномены духовной культуры, выступает тем

основанием, которое обусловливает синтез философско-методологических и

социокультурных исследований.

Неклассическая философия, концентрированно характеризующаяся

метафизической установкой о сущем, включающем в себя вопрошающего,

39

выражает специфику неклассической науки. Особенность современной науки

проявляется в квантовой механике в положении о зависимости микрообъекта

от наблюдателя, что приводит к проблеме скрытых параметров. Аналогично

антропологический принцип в релятивистской космологии, состоящий в идее

направленности развития Вселенной на появление человека, нуждается в

адекватной философской интерпретации. Развитие современной математики,

связанное с возникновением теории нечетких множеств и теории топосов,

представляющее собой переход от изучения фиксированных множеств к

размытым процессуальным образованиям, также не укладывается в парадигму

новоевропейского мышления, противопоставляющую бытие и мышление как

субъектно-объектное отношение. Таким образом, научно-методологическая

процедура объективирования, характерная для рационализма классической

науки, оказывается недостаточной для адекватного исследования особенностей

современной неклассической науки.

§ 2. Попытка дотеоретического синтеза знаний в теософии

Термин “Теософия” происходит от соединения греческих терминов

“теос” – бог и “софия” – мудрость. Если первоначально теософия выступала как

тождественная теологии, то позднее теософией “стали называть учения о

божестве, исходящие из субъективного мистического опыта и стремящиеся

изложить этот опыт в виде связной системы.”1 Подобное широкое понимание

теософии позволяет отнести к ней гностицизм, неоплатонизм, каббалу и

оккультные учения. Однако более распространенное закрепление этого термина

произошло за мистическими учениями ХУ1-ХУ111 вв., стоящими вне

церковной христианской традиции, представленными именами Я. Бёме,

Парацельса, Л.К. Сен-Мартена, Э.Сведенборга, Ф. Этингера. В Х1Х веке

складывается традиция понимания теософии как синтеза мистического

богопознания и рациональной философии.

Таким образом, теософия оформляется в самостоятельное направление, 1 Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С.680.

40

выделяясь из эзотерических и оккультных учений, но продолжает тесно

соприкасаться с ними. Если теософия как самостоятельное направление

складывается в ХIХ веке, то оккультизм, по мнению исследователей, исходит

от древнеегипетских и древнеиндийских учений и его предания разделяются на

две ветви: западную – египетского происхождения и восточную, индийскую,

доныне культивируемую в Индии и выразившуюся в Европе в теософизме.

Предание западной ветви опирается на Гермеса, Моисея, Орфея, Гомера,

Пифагора и Платона. Секта ессеев устно хранила предания о тайнах, скрытых в

книгах Моисея, и это предание стало называться каббалой. В средние века к

представителям оккультизма относятся алхимики, астрологи и целый орден

тамплиеров-храмовников.

В конце ХVIII и в ХIХ веке сочинения по оккультизму печатаются более

открыто и его представители не преследуются церковью. К этому направлению

литературы относятся труды: Мартинеса-де-Пасквалли, Клода Сан-Мартена,

Вронского, Фабра д’Оливе, Лун Лука, Лагуриа, Элифаса Леви, Станислава

Гвайту, Жозефина Пеладана, Папюса, Ив д’Альведра, Седира, Эрнеста Боска,

Марио Декреспа, Барле. Известно, что Станислав Гвайта основал

каббалистический орден розенкрейцеров, а Папюс - “независимую группу

эзотерического учения”*. Оккультизм прежде всего обращает внимание на

факты необъяснимые с точки зрения точной науки и синтезирует их с

особенностями психики человека. Так в поле зрения оккультизма попадает

спиритизм, магнетизм, гипнотизм, телепатия, ясновидение и т.д.

Оккультизм, изучая психический мир человека, стремится преодолеть

материальный аспект сознания, но не обращается, как это делается в

гуманитарных науках, к идеальному аспекту. Поэтому, вводя понятие души,

оккультисты в своем мышлении остаются на дофилософском уровне, а именно,

на уровне анимистического мышления. Последнее обстоятельство позволяет

понять, почему оккультно-духовные учения относятся к области гипотез,

находящихся за пределами философии и науки** .

Поскольку в оккультизме широко используются знаки и символы,

41

опосредующие логическое, универсально-понятийное мышление, то их смысл

доступен лишь посвященным, а отношение к нему как к тайному превращает

оккультизм в эзотеризм. Сплав различных стилей мышления (анимистическое,

поэтическое, знаково-смысловое) становится как сильной, так и слабой

стороной оккультизма. Сильная сторона проявилась в попытке синтеза

философии, науки и религии, выраженной, в частности, в теософии Е.П.

Блаватской, а слабая – в отсутствии возможности верификации и

фальсифицируемости подобного знания. Исторически в новоевропейском

мышлении программа декартовского “когито” потеснила оккультные учения,

однако с “крахом” классического рационализма (вторая половина ХIХ века)

активно всплыла на поверхность культуры оккультно-духовная традиция,

выразившаяся в теософии и антропософии.

Теософия Е.П. Блаватской, “отбрасывая “исторические формы религии”,

стремилась объединить различные вероисповедания через раскрытие

тождественности сокровенного смысла всех религиозных символов и создать

на этой основе род “универсальной религии”, не связанной какой-либо

определенной догматикой”.1 К этому можно добавить, что теософия по своему

замыслу претендует на синтез не только религий, но также философии и науки.

Учитывая глобальность поставленной проблемы и потребность современной

духовной культуры в синтезе ее основных феноменов, вызванную

формированием нового мышления на рубеже третьего тысячелетия, сочинения

Е.П. Блаватской* представляют интерес для логико-гносеологического и

философско-методологического анализа.

Гегель отмечал, ссылаясь на знание древнеиндийских Вед как источника

философии и религии Индии, их существенную тождественность. “Индусская

философия движется в рамках религии, подобно тому, как схоластическая

философия двигалась в рамках христианской догматики, клала в основание и

имела своей предпосылкой церковную веру.”2 В индийской философии, в

1 Философский энциклопедический словарь. С.680-681. 2 Г.В.Ф. Гегель. Лекции по истории философии. Книга 1 СПб 1993. С.167.

42

отличие от европейской, содержатся черты, существенно сближающие ее с

мифологией и религией. Это относится, например, к представлению о единой

всеобщей субстанции, из которой все возникает, а вершиной человеческого

сознания является отождествление с нею. При этом подобное слияние

достигается “в религии посредством благочестия, жертвоприношения и строгих

постов, а в философии посредством углубления в чистую мысль”.1

Согласно Гегелю, у восточных народов существуют индивидуальные

образы: такие, как Брама, Вишну, Шива, но в условиях недостатка свободы их

индивидуальность очерчена нечетко. Поэтому образы, которые европейское

мышление воспринимает как индивидуальные, в мировоззрении Востока

расплываются и разрастаются.

Можно полагать, что подобные мировоззренческие особенности общих

представлений, позволяющие Гегелю назвать их “философемами”,

обусловлены спецификой организации общественной жизни. Родоплеменные

отношения, сохраняемые в условиях восточных цивилизаций в большей мере,

чем в античности, делали несвободным индивидуума от власти общины.

Способы воздействия и управления индивидом в общине закрепляются

традициями и обычаями, которые, выражаясь в культах, анимизируются. При

этом иерархия анимизированных образов обусловлена и закреплена иерархией

управления общинной жизнью в условиях восточных цивилизаций, основанных

на азиатском способе производства.

Гегель показал, что в индийской философии главным является

рассмотрение “становления для себя души в абстрактнейшей форме”, это

можно было бы “назвать интеллектуальной субстанциальностью; но здесь

налицо не единство духа и природы, а как раз противоположное этому”.2

Если интеллектуальная субстанциональность представляет собой цель

для философствования в Индии, то для европейца она выступает началом

философствования, противоположным рефлексии. Таким образом, 1 Гегель Г.Ф. Лекции по истории философии. Кн. 1. СПб. 1993. С.167. 2 Гегель Г.Ф. Лекции по истории философии. Кн. 1. СПб. 1993. С.181.

43

интеллектуальная субстанциальность в индийской философии противостоит

особенному и не становится моментом саморазвивающейся познавательной

системы мышления. Иначе говоря, она сама не становится предметом

рефлексивного познания, снимающего ее в предметной истинности. Отсутствие

рефлексивности обусловливает специфику восточной философии и основанных

на ней эзотерических учений, состоящую в конструировании иерархической

системы анимизированных образов. Рассмотрим это на примере учения,

изложенного в “Тайной доктрине” Е.П. Блаватской.1 В книге приводятся

основные положения, на которых основывается “Тайная доктрина”: “1)

АБСОЛЮТНОСТЬ: Парабраман ведантистов или Единая Реальность, “Сат”,

являющаяся, по словам Гегеля, Абсолютным Бытием и Не-Бытием

одновременно.2) Первый Логос: Безличный, и в философии – Логос

Непроявленный, предтеча Проявленного. Это есть “Первопричина”,

“Бессознательное” европейских пантеистов. 3) Второй Логос: Дух-Материя,

Жизнь, “Всемирный Дух”, Пуруша и Пракрити.4) Третий Логос: Космическая

Мысле-основа, Махат или Разум, Космическая Всемирная Душа; Космический

Нумен Материи, основа разумных проявлений Природы и в Природе, также

называемый Маха-Буддхи.”2

В этом перечне оснований “Тайной доктрины” содержится некое

единство (если его выразить на языке европейской философии): материального,

духовного и идеального. Можно полагать, что единство духовного и

идеального обусловлено спецификой специальной организации восточных

цивилизаций, состоящей в том, что государственный и нравственный, т.е.

родоплеменной, способы управления органично слиты воедино. В отличие от

восточных цивилизаций, в античном мире резкое противопоставление

государственности родоплеменному строю проявилось и в противопоставлении

идеального духовному, как анимистическим культам племенных богов.

Анимизирование же идеального в древнегреческой философии, в отличие от 1 См.: Е.П. Блаватская. Тайная доктрина.: Синтез науки, религии, философии. Т.1. Космогенезис. Л., 1991. Т. 2. Антропогенезис. Л., 1991. 2 Е.П. Блаватская. Тайная доктрина. Т.1. Ч.1. Космическая эволюция. С.51.

44

восточной, противопоставлено и отделено от анимизированных чувственно-

наглядных образов природы натурфилософии, что и выразилось в “удвоении

мира” в философии Платона.

В традицию древнегреческой философской мысли закладывается, с

открытием идеального, идея закона, в то время как на Востоке мышление,

объединяя духовное и идеальное, анимизирует их единство как деятельность

духа, которое подчиняется закону как логосу. Е.П. Блаватская отмечает:

“Проявленная Вселенная исполнена двойственности, которая является как бы

самой сутью ее Проявленного Существования. Но именно как

противоположные полюсы Субъекта и Объекта, Духа и Материи, являются

только аспектами Единства, в котором они синтезированы, так и в Проявленной

Вселенной имеется “то”, что связывает Дух с Материей, Субъект с Объектом.

Это нечто, неизвестное пока умозрению Запада, называется

оккультистами Фохатом. Это есть “мост”, посредством которого Идеи,

существующие в Божественной Мысли, запечатлеваются на Космической

Субстанции, как Законы Природы. Фохат, таким образом, является

динамической энергией космической Мысле-основы. Рассматривая же его с

другой стороны, он – разумный посредник, руководящая сила всех проявлений,

Божественная Мысль, переданная и проявленная Дхиан-Коганами,

Строителями видимого Мира. Так от Духа или Космической Мысле-основы

происходит наше Сознание, от Космической Субстанции те несколько

проводников, в которых сознание это индивидуализируется и достигает до

самосознания – или размышляющего – сознания. Между тем, как Фохат, в его

различных проявлениях, является таинственным звеном между Разумом и

Материей, животворящим принципом, электризующим каждый атом к жизни”.1

В приведенном отрывке просматривается то, что Фохатом обозначается

интуитивное представление о закономерной направленности развития материи

к возникновению сознания. И эта направленность персонифицирована в

некотором образе, который анимизирован в реальность. Дальнейшее 1 Е.П. Блаватская. Тайная доктрина. Т.1. Ч.1. С.50-51.

45

построение и содержание “Тайной доктрины” последовательно вытекает из

этих основополагающих попыток и приводит к представлению об

иерархическом строении “Духа – Материи”. Подобное построение,

представляющее собой особую форму умозрительного знания,

разрабатываемого многими поколениями мыслителей – созерцателей Востока,

представляет собой преднаучную и предфилософскую интуитивно-

метафорическую систему знания. Логика этой системы относится к строению, а

не к обоснованию ее положений, что не позволяет квалифицировать ее в

качестве научной, а отсутствие ее саморефлексивности – в качестве

философской. Рассмотрим более подробно развитие содержания “Тайной

доктрины”.

Первая тайна состоит в положении о космическом ритме Бытия и

Небытия, в которых Вселенная вечна. Она периодична в непрестанном

появлении и исчезновении миров, и вечна в целом.1

Вторая тайна отвечает на вопрос о длительности этих периодов и

импульсе повторного рождения Космоса из Небытия. «“Когда все сущее

растворилось в Небытии, все же остается существовать нечто нерушимое. Это

Великий Космический Принцип, беспричинная Причина Небытия, которая

после Маха Пралайи (Великой Вечности Небытия – авт.) вызовет новые

появления Вселенной, так же, как после потухания огня, после его растворении

в Небытии останется “принцип огня”»,2 который делает возможным повторное

появление огня, вызывание его к бытию. Этому положению в европейском

мышлении соответствует некий синтез божественного принципа и закона. Ему

дано наименование “Парабраман”, это то, что лежит по ту сторону Брамана –

Космоса. В религии “Парабраман” как представление персонифицирован в

идею “Единого Бога” – Творца Земли и Неба. Подобной процедурой

анимизирования исходное понятие Единого или Абсолюта было низведено до

“Бога-личности”, до “Властелина Вселенной”, который обладает определенным 1 См. Космические легенды Востока. М., 1992. С.9-14. 2 Там же. С. 15.

46

характером, принимает дары. Однако в древних легендах Востока такого “Бога”

нет.

Третья тайна эзотерического учения отвечает на вопрос: каким образом

рождается Космос после Маха Пралайи, возникает ли он сам собой без

посторонней помощи или его кто-то создает? Первой к Бытию возникает

Первопричина Космоса, Великая Божественная Сущность, именуемая Логос.

Он представляет собой “слово, раздающееся из безмолвия. Это вибрации или

движения божественной энергии, которая является одновременно и светом, ибо

Свет есть движение материи. Этот Свет означает также Божественную Мысль,

которая дает начало длиннейшему периоду созидания Вселенной”.1 Логос

выступает “Творцом Вселенной” в смысле зодчего, ему подчинены сонмы

строителей, которые строят все формы по этим идеям Логоса как мирового

Разума. Древнее учение повествует о том, что Вселенная после Пралайи

строится медленно, в течение многих сотен миллионов лет. В теософском

учении анимистические духовные сущности, они же – законы строительства,

направляют эволюцию Вселенной.

Четвертая тайна раскрывает содержание Космической Материи, из

которой создаются миры. Первичным “сырьем” космической материи является

Пракосмическая субстанция, направленная и называемая Мула-Пракрити, т.е.

Корень-Материя. Из нее создаются все виды материи от тончайшей до самой

грубой. Легенды различают семь состояний космической Духо - Материи,

подобно тому, как пар, вода и лед являются состояниями вещества. Из них

лишь известная как самая низшая и грубая видима физическим глазом: это

материя физического мира.

Атомы первого, самого тонкого состояния Духо – Материи вихревым

движением с огромной скоростью “просверливают дыры” внутри

Пракосмической субстанции. Это – вихри жизни, облеченные в тончайшую

оболочку, как “пустоты”, заполненные энергией Логоса. Субстанции

первичных атомов образуют Духо - Материю высочайшей сферы, называемой 1 См. Космические легенды Востока. М., 1992. С. 18.

47

“миром божественным”.

В следующей – второй сфере Логос строит атомы вокруг атомов первой

сферы, образуя спиральные вихри. Образованные таким способом атомы

создают вторую сферу, называемую “Миром Монадическим”. Аналогично

возникают последующие сферы Духо-Материи: третья, называемая Миром

Духа или Нирваны, четвертая – Божества или Миром Интуиции, пятая – Мысли

или Миром Огненным, шестая - Миром тонким (чувств, эмоций, желаний),

седьмая – Миром плотным. В данной конструкции представляется очевидной

анимизация представления о Духо-Материи: “Даже Логос, Верховный владыка

жизни, проявляясь, облекается во Вселенную, которая служит для него формой.

И то же самое повторяется везде, вплоть до мельчайшего атома”.1 Особенность

такой умозрительной конструкции генезиса Вселенной состоит в том, что в ней

органично слиты представления о материальных атомах, их энергии и духе как

жизненной силе. Подобные взгляды выступают предпосылкой науки,

сохраняющей идеи материи и энергии, а вместо Духа вводящей понятие

закономерности. Сохранение же анимизированного духовного в качестве

основы приводит к мистике, оккультизму и магии.

Пятая тайна раскрывает образование звездных систем. Теософское учение

исходит из того, что все миры и планеты – это индивидуальные существа,

являющиеся плотными домами одушевляющих Разумов – Планетарных Духов.

“Каждое небесное тело есть храм одного из божественных существ, каждая

звезда есть священная Обитель”2

Шестая тайна повествует о жизни в различных Мирах. Жизнь понимается

как энергия Логоса, которая из материи всех сфер строит формы своего

проявления. “Эти формы строятся из всевозможных комбинаций ранее

созданной Космической Материи. В строительстве их принимают участие

бесчисленные сонмы Сущностей, именуемых Строителями, в том числе и так

1 См. Космические легенды востока. М., 1992. С. 23. 2 Там же. С. 28.

48

называемые Духи Природы”1. Например, наша планета состоит из трех миров:

физическая часть (Мир Плотный), тонкая часть (Мир Чувств, Желаний,

Эмоций) и мир мысли (Мир Огненный). Человечество живет в трех мирах, и

когда оно закончит свою эволюцию на Земле, то перейдет на другую планету в

качестве сверхчеловечества, при этом наше животное царство начнет

человеческую жизнь, а растительное - животную.

Седьмая тайна раскрывает историю возникновения планеты Земля .

Новая туманность, из которой возникла Земля, захватила собой старую планету

(Луну) и при высокой температуре вода и летучие вещества старой планеты

перешли в газообразном состоянии на планету Земля. Эволюция планеты

Венеры на одну ступень впереди Земли, и среднее население Венеры

приближается к уровню адептов. Поэтому “на помощь обитателям планеты

Земля при ее начале пришли адепты Венеры в качестве Владык, Ману, Будд и

других великих вождей эволюции.”2

В легендах Земля сравнивается с большим животным, имеющим свою

особую жизнь, а следовательно, свое сознание или проявление духа.

Закон рождения, роста и разрушения всего в Космосе, от Солнца и до

светляка, ползающего в траве, един. Существует непрерывная работа

совершенствования с каждым новым проявлением, но Субстанция – Материя и

Силы одни и те же.3

Как видим, в эзотерической картине генезиса мироздания содержится как

предпосылки образы, составившие в дальнейшем основание науки, искусства,

религии и философии. И хотя анимизм в этом эзотерическом учении

представлен в классической форме, его невозможно средствами теософии

отделить от иных образов, анимизированных наряду с представлением о духах.

Выявление анимизма как специального типа мышления происходит тогда,

когда дух, будучи направленным на самого себя, узнает себя в качестве духа и

1 Там же. С. 29. 2 См. Космические легенды Востока. М., 1992. С. 37 3 См. Космические легенды Востока. М., 1992. С. 38

49

отличает от иных образов, в которых он себя в этом качестве не узнает. К числу

таких образов относится Материя и закон – Логос. И если теософское

мышление не разъединяет и не противопоставляет материю и дух как

различное, то зрелые формы религии и философии производят это

противопоставление.

Дух, выступающий значением, приписанным материи как знаку (или

смыслом символа), поляризует единый анимизированный образ на два

компонента, не существующих друг без друга и, вместе с тем, приводящих к

постановке вопроса об их соотношении: первичности и вторичности. Однако

такая постановка вопроса возможна лишь для образов идеальных, полученных

вследствие рефлексии над анимистическими образами. Это во-первых, а во-

вторых, идеальные образы как продукт рефлексии над анимистическими

познаются - отличные друг от друга и, следовательно, по отдельности могут

быть анимизированы в качестве основных и первичных: материи

(материализм), духа (идеализм).

Однако в теософском мышлении, основанном на анимизме, эти образы

сосуществуют в качестве грубой и тонкой материи. Гносеологическим

основанием такого сосуществования является то, что анимистическое

мышление и сходно с предметно-практическим своей включенностью в

реальность, и отличается от него стремлением помимо частей охватить целое и

помимо явлений – сущность. Теософия выступает высшей формой собственно

анимистического мышления, внутри которого очевидным становится “раскол”

и дифференциация. Последующие формы развития духовной культуры несут в

себе лишь превращенные формы анимизма, названные нами анимизированием.

И хотя на основе духовности, условности и буквальности образов

преодолевается анимизм как способ человеческого мышления соответственно в

религии, искусстве, науке, все же наиболее последовательно и эффективно это

реализуется в философии в результате саморефлексии.

50

Уникальность сплава предпосылок различных форм сознания в теософии1

раскрывается в приводимых Е.П. Блаватской выдержках из частных

комментариев. В них говорится о том, что первоначальное Бытие, после

Махапралайи, следующей после каждого Века Брамы, есть “СОЗНАТЕЛЬНОЕ

ДУХОВНОЕ СВОЙСТВО”. “В Проявленных мирах (Солнечной Системы) оно,

в своей Объективной субъективности подобно облаку Божественного Дыхания

для глаза ясновидца в состоянии экстаза. Исходя из Лайа, оно

распространяется в Беспредельности наподобие бесцветного, духовного

флюида. Оно находится на Седьмом Плане и в своем Седьмом Состоянии в

нашем Планетном Мире.

Для НАШЕГО духовного зрения оно является Субстанцией. Оно не

может быть названо так человеком в его Бодрствующем Состоянии; потому

в своем неведении они назвали это –“БОГ-ДУХ”.

Субстанция эта существует везде и образует первый Упадхи

(Основание), на котором наш мир (Солнечная Система) построен. Вне

последнего она находится в своей девственной чистоте только между

(Солнечными Системами или) Звездами Вселенной, Мирами, уже

оформленными или же формирующимися. Те же, которые еще в Лайя,

покоятся пока в лоне ее. Так как субстанция эта иного рода, нежели известная

на Земле, то и обитатели последней, видя ЧЕРЕЗ НЕЕ, думают в иллюзии и

невежестве своем, что Пространство пусто. Но во всей Беспредельной

Вселенной не существует пустого Пространства и в толщину пальца

(ангула)…”.2

Далее раскрывается строение Материи или Субстанции, которая

“семерична внутри нашего Мира” и за его пределами, и каждое ее состояние

подразделяется на семь степеней плотности. Характеристика этих состояний

любопытна возможностью проведения аналогий с состояниями вещества по

1 См.: Назиров А.Э. Эволюционные взгляды в теософии//Взаимодействие науки, философии и богословия в формировании идей эволюции в природе и обществе. СПб. 1999. 2 См. Блаватская Е.П. Тайная доктрина. Т.1. Ч.1. С.350-351.

51

данным современной космологии: от вакуума через космологическую

сингулярность, рождение четырех физических взаимодействий и последующей

эволюции на атомно-молекулярной основе. Вместе с тем, теософские

конструкции материальной организации содержат и условность образных

сравнений, характерных для искусства, и духовные характеристики,

свойственные религиозному миросозерцанию. Иначе говоря, в теософии

названные особенности выступают предпосылками науки, искусства и религии.

Вычленение же этих признаков в качестве предпосылок, т. е. рефлексия над

признаками, есть сама основа возникновения философского мышления, суть

которого при его возникновении заключается в ответе на вопрос: как возможно

мышление, соответственно, в науке, искусстве, религии, отличающееся от

анимистического мышления* Теософия, будучи не расчлененной, не

дифференцированной по признакам, легшим в основание последующей

духовной культуры, воспринимается Е.П. Блаватской как синтез философии,

науки и религии. Однако нельзя синтезировать то, что не расчленено, и

следовательно, не достигло развитых форм своего проявления. Вместе с тем,

синтез этих форм духовной культуры, выявляющий их основание, предполагает

достижение ими такого зрелого состояния, при которых сами основания,

преобразуясь, окажутся способными к объединению. Ведущая роль философии

в этом процессе будет состоять не в том, что она выработает внутри себя и

предложит некую единую абстрактную систему, могущую выступить

основанием синтеза, а в том, что она вскроет конкретные условия, при которых

возможны различные формы духовной культуры с их специфическим

мышлением, составляющим основание для их единства..

Теософия различает два взгляда на мир: как на абсолютный (неизменный

и единый в существовании) и как на относительный (изменчивый и

многообразный). Рассмотрение мира в качестве относительного, в отличие от

рассмотрения его в качестве абсолютного, представляет собой «иллюзию».

Анимизм выступает формой наделения мира образами сознания, при которой

52

они не осознаются в качестве образов. Однако традиционное понимание

анимизма, идущее от Э. Тайлора, связано с противопоставлением образов

природы образам духов. Отношения между ними развивается в отношения

между образами материи и сознания, при отсутствии рефлексии над теми и

другими в качестве образов мышления.

Трудность философского анализа основ теософского учения состоит в

том, что признаки основных образов выводят их за “пределы” собственно

философского мышления, существенно опирающегося на гносеологический

аспект рассмотрения. В сложившейся традиции философского исследования,

если идеальным образам, происхождение которых раскрывается средствами

гносеологического анализа, приписываются признаки, например, ценности или

существования, которые выходят за пределы гносеологического аспекта, то они

относятся, соответственно, к аспектам аксиологическому и онтологическому.

Однако приписывание признака существования образу в философском

мышлении сохраняет этот образ как элемент мыслящего субъекта, а в

теософском мышлении образ выводится за пределы субъекта. Иначе говоря,

если в философии духовность (ценность) и существование находятся за

пределами гносеологического аспекта мышления (в аксиологическом и

онтологическом аспектах), то в теософии – за пределами самого мышления.

Такой тип мышления является анимизирующим и приводящим к

представлению об интеллектуальной субстанциональности, помимо

интеллектуальности субъективной. По этой причине, сложившихся в

современной философии традиций рассмотрения проблемы в онтологическом,

гносеологическом и аксиологическом аспектах недостаточно для исследования

теософских учений.

Анализ теософии показал, что в ее содержании сохраняются не только

риторические фигуры и поэтические метафоры, но и анимистические образы,

преодоленные в европейской традиции философствования, сформированной

Платоном и Аристотелем. Вместе с тем, исследование мистических учений

Востока способствует расширению концептуального аппарата и логико-

53

гносеологических средств традиционной новоевропейской философии.

Возникновение новоевропейской науки, конституирующее ее как

предпринимательство, демократизирует сферу мышления, вырабатывая

общедоступные и упорядоченные формы мысли. “Без этого развития наука

лишена общепонятности и кажется находящейся в эзотерическом владении

нескольких отдельных лиц, - в эзотерическом владении: ибо она имеется

налицо всего лишь в своем понятии или налицо имеется лишь ее “внутреннее“;

- нескольких отдельных лиц: ибо ее неразработанность делает ее наличное

бытие единичным. Лишь то, что вполне определено, есть в то же время

экзотерическое, понятное и годное для того, чтобы быть изученным и стать

достоянием каждого.”1

Проведенное исследование, определяющее оккультизм и теософию как

дофилософское мышление и сохраняющее признаки анимизма, но содержащее

в себе символику, позволяет рассматривать его в качестве опосредующей

ступени между анимистическим и понятийным, абстрактно-логическим

мышлением. Принципиальным же отличием науки как внутрифилософского

явления от оккультизма является ее опосредованность философией,

вырабатывающей в себе логическую форму наличного бытия мысли как

идеального. В диалогах Платона показан процесс преодоления анимистических

представлений мифологии и формирования идеального (понятий).

§ 3. Проблема предпосылок научной теории в истории философии

Философия как рефлексия над анимистическим содержанием мышления,

отвечает на вопрос о сущем в форме различных фундаментальных

метафизических установок, определяющих ментальность эпохи,

пронизывающую собой ее духовную культуру.

По К. Ясперсу, в «осевое время», датируемое о 800 по 200 гг. до н.э.,

происходит прорыв через магию и мифологию, реализуемый философами 1 Г.В.Ф. Гегель. Феноменология духа. СПб 1992. С.6-7.

54

Греции, ветхозаветными пророками, религиозными реформаторами Ирана,

Индии и Китая1. В древнегреческой философии преодоление магии и

мифологии осуществляется путем ответа на вопрос о сущем. Культурное

преобразование в древней Греции связано с заменой мифо-поэтических

представлений умозрительными конструктами природы (вода, воздух, апейрон,

огонь), образующими основание натурфилософского и научного мышления.

Появление платоновских эйдосов как основания бытия готовит мысль к ее

оформлению средствами логики и математики в трудах Аристотеля и Евклида.

Ориентация на «логическую последовательность, теоретическое обоснование,

на исследование причины и законосообразных связей природы – важнейшая

составная часть культурного переворота в древней Греции – остается стержнем

исторического развития европейского духа»2. В диалогах Платона содержатся

предпосылки как формальной логики Аристотеля, так и диалектической логики

Гегеля. Логика Аристотеля позволила аксиоматизировать математику в форме

геометрии Евклида и стала основанием развития европейской науки.

Средневековая философия, устремившая метафизику к понятию

христианского бога – сверхприродного и сверхразумного начала – выдвинула

проблему универсалий. Концептуализм, преодолевший крайности номинализма

и реализма и исходивший из проявления общего в отдельном, стал логической

предпосылкой новоевропейской науки. Представления Фомы Аквинского о

двух истинах: веры и разума, т.е. знания постулируемого и выводимого,

предваряет схему научной теории, состоящей из принципов и основанных на

них фундаментальных законах, из которых дедуктивно выводятся следствия.

Кроме того, у Фомы Аквинского представлено отношение человека к богу как

реального к идеальному, т.е. как к пределу. Это выступает предпосылкой к

теории пределов в математике и ведения идеальных объектов в

новоевропейскую науку.

1 См.: Ясперс К. Истоки истории и ее цель // Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. С.32-98. 2 Марков Б.В. Наука как познание и форма жизни // Логика и развитие научного знания. СПб., 1992. С.6.

55

В эпоху Возрождения предвосхищением дифференциального и

интегрального исчисления (теоремы Ньютона-Лейбница) явилось логическое

положение Николая Кузанского о тождестве минимального и максимального в

боге. Занятие математическим естествознанием после работ Николая

Кузанского становится в европейской культуре делом «богоугодным» и

вдохновляет Н.Коперника, И.Кеплера, Г.Галилея, И.Ньютона и Р.Декарта.

Известно, что Г.Галилей посредством мысленных экспериментов получили

идеальные модели, положенные в основание ньютоновой механики.

В Новое время на смену средневековой установке приходит субъектно-

объектное отношение, а средневековая схоластика «превращается» в

математическую логику, которая после булевых алгебр используется в

современной компьютерной технике и информатике.

В основании современного неклассического мышления в культуре лежит

неопределенность бытия, которая приходит на смену классическому идеалу

ясности и определенности. Такая неопределенность, снимающая субъективно-

объективное противопоставление, составляет содержание учений

А.Шопенгауэра, Ф.Ницше, К.Маркса, Ф.Энгельса, З.Фрейда, К.Г.Юнга, Э.

Фромма, Э. Гуссерля, М.Хайдеггера, а также является исходным принципом

современной физики (квантовая механика) и математики (теория нечетких

множеств).

Рассмотрим рефлексию над основаниями науки в истории философии. По

Аристотелю научное знание отличается от восприятия тем, что его предмет –

всеобщее и необходимое, а не единичное и случайное, а от мнения – тем, что

суждение всегда истинно1. Античные философы, осмысливая элементы

научного, в частности, математического знания, стремились создать такие

правила рассуждения, которые давали бы достоверные знания. Эта тенденция

нашла свое выражение в силлогистическом методе дедуктивных суждений

Аристотеля. Такой метод, применявшийся для анализа доказательств в 1 См.: Аристотель. О душе. М., 1937. С. XVI-XVII. Подробно об отношении учения Аристотеля к науке Нового времени см.: Сергеев К.А., Силин Я.А. Диалектика категориальных форм познания (космос Аристотеля и наука Нового времени). Л., 1987.

56

математике и для систематизации и классификации эмпирического материала,

служил как бы дополнением к описательному методу. В отличие от

диалектики как особого метода познания (обнаружение и преодоление

противоречий через дискуссию в понимании Сократа и Платона) эти методы

(силлогистический и описательный) носят более конкретный характер.

Современные авторы выделяют два пути развития науки: "вавилонский" -

описание большого числа конкретных фактов и установление соотношений

между ними и "греческий" - аксиоматическое обнаружение глубинных связей1.

Можно полагать, что в античной философии уже содержатся некоторые

элементы методологии научного познания в форме положения о

дополнительности описательного и силлогистического методов.

Идеальная форма универсально-понятийного мышления в античности

обретает соответствующее ей идеальное содержание в понятии бога как

абсолютной инаковости нашему миру в патристике. Познание бога средствами

логики составляет содержание схоластики. В эпоху Возрождения в результате

отношения к богу как к не иному, т.е. как к идеальной модели природы, его

исследование происходит более точными и строгими, чем логика, средствами

математики.

Ф. Бэкон показывает привлекательность науки, делает ее ценностно-

ориентированной и гармонизирует «ее отношения с существующими

социальными институтами»2. Образ науки соотносится с требованиями морали,

религии и политики. Проект институализации науки в «Новой Атлантиде» Ф.

Бэкона предвосхитил появление европейских академий наук3.

В эпоху возникновения опытного естествознания более глубоко и по

существу ставится проблема выбора истинного метода науки. Известно, что

1 См.: Кулаков Ю.И. Структура и единая физическая картина мира. // Вопр. философии. 1975. N 2. С. 15; Фейнман Р. Характер физических законов. М., 1988. 2 Кравец А.С. Социокультурная ниша науки // Физика в системе культуры. М., 1996. С.16. 3 В ХIХ веке формируются представления о самоценности чистой науки при ее тесной связи с общественным прогрессом. В условиях развитого промышленного производства наука превращается в непосредственную производительную силу, а во второй половине ХХ века научное сообщество осознает свою ответственность за выживание человечества и утверждение гуманистических ценностей (См.: Мамчур Е.А. Физика и этикет // Там же. С. 101-103).

57

Ф. Бэкон, выделяя три возможных пути познания: "путь паука", "путь муравья"

и "путь пчелы", останавливается на третьем как на единственно истинном.

Отмечая, что подъем от ощущений к общим аксиомам, от эмпирии к теории

совершается "непрерывно и постепенно"1, Бэкон тем самым указывает на

необходимость синтеза эмпирического и теоретического в научном познании.

Однако эпистемологический мотив Бэкона состоит в индуктивизме этого

синтеза: не отрицая роли рациональных методов, он считает данные опыта

единственной исходной основой научной теории, из которой посредством

индуктивного обобщения* находятся законы и научные принципы.

Возможен и обратный путь - от ясных наиболее общих аксиом к данным

опыта посредством дедуктивного вывода (Р.Декарт). Декарт также своеобразно

синтезирует эмпирический и теоретический методы. "Бэкон противостоял

Декарту не столько как "эмпирик" "рационалисту"... сколько как индуктивист

- дедуктивисту"2. Используя дедуктивный метод, Декарт мечтал реализовать

идею "пантометрии" (всеизмерения), свести всю физику к геометрии, а

геометрию - к алгебре» . Для этого нужно было руководствоваться некоторыми

"общими" истинами, причем Декарт принимает за истинное только то,

достоверность чего равна достоверности его существования, его мысли3.

В работах Бэкона и Декарта оформилась созерцательная субъектно-

объектная модель исследования происхождения теоретического знания науки.

В последующих философских трудах классического периода эта выдвинутая

первоначально модель лишь модифицировалась, оставаясь созерцательной.

Следующая форма синтеза эмпирического и теоретического разработана в

трудах Т.Гоббса, подход которого объясняется стремлением соединить

требования методологии Декарта, с одной стороны, и методологии Бэкона, с

другой. Гоббс рассматривает методы индукции и дедукции одновременно, и по

преобладанию одного над другим классифицирует науки. Отождествляя анализ

1 См.: Бэкон Ф. Новый Органон // Соч. в 2-х т. Т.2. М., 1972. С. 14-16. 2 Нарский И.С. Западно-европейская философия ХV11 века. М., 1974. С.36. 3 См.: Сочинения Декарта. Рассуждение о методе // Соч. в 2-х т. М., 1989. С.269.

58

и индукцию, синтез и дедукцию, Гоббс считает, что в формировании научной

теории преобладает индукция. Однако построение науки, по его мнению,

должно завершиться дедукцией "сложных тел и свойств". Эту дедукцию

совместно с синтезом он называет "метод apriori"1. Специфическая черта

методологии Гоббса состоит в "оборачивании метода" (от индукции к

дедукции, от анализа к синтезу), а путь исследования трактуется как движение

от действий к причинам, а от причин к более разнообразным действиям.

Аналогично в современной методологии имеет место рассмотрение

аксиоматического метода как оборачивания генетического.

Рационалистическое направление в философии, аксиоматическая форма

геометрии Эвклида и физики Ньютона кульминационно отразились в учении

В.Спинозы. Голландский мыслитель рассматривал атрибуты двух субстанций

Декарта как два атрибута единой субстанции. Эта субстанция есть природа (или

бог как совершенство в природе), которая является, согласно Спинозе,

"причиной самой себя"2. Атрибуту мышления приписывается "абсолютно-

бесконечный интеллект", сочетающий в себе возможные акты мыслительной

деятельности.

Вопрос о происхождении теории Спиноза решает на абстрактно -

логическом уровне как вопрос о связи атрибутивных свойств субстанции с

модусами. Из понятия субстанции выводится схема логического обоснования

конкретной теории, но не сама теория, воспроизводящая в себе конкретные

объекты. Он отмечает: "воспринять все их сразу есть дело, далеко

превышающее силы человеческого разума"3. Однако Спиноза указывает на

характер образования "мира модусов": конечные возможности реализуются в

лоне бесконечного через его ограничение (логическая детерминация)4. В своих

рассуждениях о модусах Спиноза опирается не только на понятие субстанции,

но и на данные эмпирического опыта. (Этим впоследствии пользуется и

1 См.: Гоббс Т. Основ философии часть первая. О теле // Избр. произв.В 2-х т., Т. 1. М., 1964. С.116. 2 См.: Спиноза Б. Этика. Часть первая. // Избр. произв. В 2-х т. Т.1. М., 1957. 3 Там же. С.353. 4 См.: Нарский Н.С. Западноевропейская философия XVII века. С.214, 223-224.

59

Гегель). У Спинозы содержится неявный вывод о том что "воспринять" все

единичные вещи в теориях - это дело бесконечного процесса развития

эмпирического и теоретического познания многих поколений людей*. Как

метафизик Спиноза считал, что из неясного познания (чувственного опыта) не

может следовать познания ясного, из относительного - абсолютного, и тем

самым отрывал эмпирические данные от теоретических исследований

(рациональной интуиции).

В русле методологии рационализма ХVII века (принятие истин лишь

абсолютных, неизбежных, всеобщих, общеобязательных) формулировались

методы познания Г.Лейбница. Он полагал, что истины, лежашие в основании

теории, выводятся из разума, а законы мира сводятся к законам формальной

логики. Поэтому методологические принципы Лейбница являются

одновременно онтологическими.

Лейбниц формулирует новые методы для построения своей философии

(методы всеобщих различий и тождества неразличимых). Он склонен

отождествлять реальные причины с логическими основаниями теории.

Допуская существование знания промежуточного между ложным и истинным

(возможное), Лейбниц отмечает, что действительность противостоит

возможности как существование сущности1. Отсюда, по Лейбницу, мир в целом

"случаен" и возможны иные физически устроенные миры. Он обобщил законы

формальной логики Аристотеля и ввел закон достаточного основания,

полагая, что истинность или ложность любого утверждения, а также и теории,

имеют место лишь на определенном основании. Здесь возникает проблема

первичности и вторичности оснований, их иерархии. По Лейбницу, первичные

основания истин коренятся в "едином мировом разуме" (философские истины),

вторичные основания - в отдельных монадах (конкретно-научные истины).

Таким образом, соотношение философских знаний и оснований научной

теории имеет характер соотношения высшей монады и отдельных монад.

1 См.: Лейбниц Г.В. Новые опыты о человеческом разуме. М.-Л., 1963. С.256.

60

И. Кантом впервые был произведен специальный анализ основ научной

теории, в частности, физической. Своеобразно синтезируя эмпирические и

теоретические методы, он показал, что в любой физической теории имеются

элементы, не выводимые из опыта, - "трансцендентальные предпосылки"1.

Трансцендентальные, или доопытные предпосылки делают возможным

эксперимент. Науку о происхождении и значении знаний Кант называет

трансцендентальной логикой, которая подразделяется на аналитику и

диалектику. Кант критикует Лейбница за то, что тот, не располагая

трансцендентальной топикой, обманывается амфиболией рефлективных

понятий, "строит интеллектуальную систему мира, сравнив все предметы

только с рассудком и отвлеченными формальными понятиями своего

мышления"2. На языке Канта соотношение теории и эмпирии - это

соотношение "чистой апперцепции" и "эмпирической апперцепции".

Происхождение же "чистой аппецепции" объясняется из "трансцендентальной

апперцепции" (внеопытное основание)3. По Канту, природа основополагающих

принципов физической теории выводится из априорного знания, сходного с

"врожденными идеями" Декарта, Лейбница. Однако заслуга Канта состоит в

том, что он впервые дал четкое разграничение эмпирического и теоретического,

различил "рассудок" и "разум" и предложил решение проблемы исходных

основ теории, аппелируя к понятию априорного знания*.

Используя понятия разума и рассудка, Гегель впервые разделил методы

познания, относящегося к философии и к конкретным наукам. Он доказывал,

что предшествующие метафизические системы использовали методы

конкретных наук для философского познания, например, аналитический и

синтетический методы. "Что эти методы, столь существенные и увенчавшиеся

таким блестящим успехом в их собственной области, не годятся для

философского познания, это само собой ясно, так как они исходят из

1 Кант И. Пролегомены. Соч. Т.4. Ч.1. М., 1965. С.101. О роли Канта в решении проблемы оснований науки см.: Козлова М.С. Проблема оснований науки // Природа научного познания. Минск, 1979. 2 Кант И. Критика чистого разума. Соч. Т. 3. М., 1964. С.320. 3 См.: Там же. С.191, 142.

61

предпосылок и познание в них носит характер рассудочного познания,

руководящегося в своем поступательном движении формальным тождеством1.

С этих позиций Гегель критикует Спинозу, Вольфа и Канта. На его взгляд,

любая конкретная наука, используя свой метод, "двигаясь по своему пути", с

необходимостью выходит за свои пределы - "за пределы принципа рассудка".

Дальнейшее движение происходит посредством философского метода,

который содержит в себе аналитический и синтетический методы в снятом виде

и состоит в развитии идеи. Затем движение познания возвращается к своей

"первой сфере" (конкретным наукам) и дополняет их новыми понятиями.

Понятие образуется как инобытие идеи, как опознание ее тотальности2.

Аналогично возникают основания научных теорий как некоторые общие

понятия, рефлектированные развитием идеи.

Можно считать, что, по Гегелю, философские идеи есть основы научной

теории. Однако его мнение, что идеи формируют все понятия теории (без

участия самих конкретно-научных понятий), является натурфилософским. В

то же время Гегель, в отличие от своих предшественников, более диалектично

соединяет эмпирический и теоретический методы познания. Он проводит

мысль о том, что всякое начало теории есть неразвитый результат, а результат

есть развитое начало .

Позитивизм выступил своеобразным протестом против спекулятивного

характера натурфилософии и абсолютизации крайнего эмпиризма (в его

юмистском смысле). Отрицая специфичность философского знания,

позитивизм отождествлял его методологию с методологией частных наук,

представляя философию как сумму естественно-научных знаний в их наиболее

общем виде. Критика спекулятивной метафизики выливалась в позитивизме в

критику самой философии и философско-мировоззренческого осмысления

научного знания и научной методологии.

1 Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.1. М., 1974. С.415. 2 Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.1. М., 1974. С.423.

62

Подход позитивизма к познанию связан с его стремлением к построению

метатеории, обнаруживающей в себе черты натурфилософской "науки наук".

Примером схематизма позитивистского мышления может служить "закон трех

стадий развития" О.Конта1, возрожденный Г. Спенсе-ром вывод о том, что

научные теории нуждаются в исходных доопытных принципиально

непознаваемых "началах", система индуктивной логики Дж.С. Милля2.

Э.Мах подверг анализу само понятие опыта (эмпириокритицизм) и

выдвинул принцип экономии мышления, имеющий, согласно Маху, доопытную

сущность. Он считал, что по принципу экономии мышления, основы теории

представляют собой экономичное описание опытных данных. Здесь

своеобразно сочетаются эмпиризм и кантовский априоризм в трактовке

происхождения основ научной теории3.

В начале ХХ века Д.Гильберт предложил программу разработки теории

доказательств в математике. В процессе ее реализации выдвинулось много

проблем: анализ конструирования языка математики, построение языка

научного знания, методы построения языковых каркасов науки и др.

Последнее обстоятельство существенно отразилось на форме позитивизма:

возникает логический позитивизм. Исходной задачей стала аксиоматизация

математики (Б.Рассел). Л. Витгенштейн, пытаясь аксиоматизировать всю

науку, связывает основы теории с "атомарными предложениями".

Представители "Венского кружка", выступив с программой эмпирического

обоснования теоретического знания, выдвигают на первое место принцип

верификации.

В отличие от позитивизма, неопозитивизм не отрицает полностью

значение филисофии, а пытается расчленить единое философское знание,

абсолютизируя частные логико-семантические задачи и значение логики.

Неопозитивизм более всего интересует проблема значения языковых

выражений как основы единственно доступных познанию состояний сознания. 1 Конт О. Курс положительной философии. Т. 1. СПб., 1903. С. 3-4. 2 См.: Милль Дж. Система логики силлогистической и индуктивной. М., 1914. 3 См.: Мах Э. Анализ ощущений и отношение физического к психическому. М.,1907.

63

Неопозитивизм рассматривает поэтому философскую деятельность как

аналитическую деятельность по отысканию последних данных естественного

либо искусственного языка. Из общей эволюции неопозитивизма можно

выделить две основные формы: логический позитивизм и позитивизм

лингвистический.

Логический позитивизм с позиций эмпиризма приходит к отрицанию

любых онтологических предпосылок, под которыми понимаются все

гносеологические и онтологические ("метафизические") проблемы философии,

считая их не имеющими познавательного значения и бессмысленными. Из

всей науки выделяются лишь высказывания эмпирического характера,

облеченные в форму формально-аналитических логико-математических

предложений1.

Для отсеивания бессмысленных метафизических высказываний и отбора

осмысленных научных положений логический позитивизм предлагает

принцип верификации, при помощи которого производится эмпирическое

обнаружение факта, определяющего значение высказывания. В результате

логический позитивизм полностью сводит все содержание научных теорий к

констатации эмпирических фактов. Таким образом, отрицается не только

"метафизическая" проблематика, но также и все теоретические положения как

философского, так и естественно-научного знания.

В русле идей логического позитивизма высказывались разные

соображения о природе основ научной теории. Б. Рассел пришел к выводу о

том, что основания теории являются такими общими предложениями,

которые выходят за пределы опыта и основываются на вере, "уходящей своими

корнями в психику животных"2. У Г. Рейхенбаха новые понятия, принципы,

гипотезы выводятся путем догадок, методами проб и ошибок, и он заявил, что

"метод проб и ошибок есть единственно существующий инструмент

1 См.: Козлова М.С. Философия и язык. М., 1972. С.18. 2 Рассел В. Человеческое познание. М., 1957. С.465-466.

64

познания"1. Ф.Франк ограничился заявлением о том, что принципы науки -

продукт творческой способности человека, продукт его воображения2.

Правильность же теории, по его мнению, может быть установлена только

эмпирически после ее создания. А. Пуанкаре выделяет в познании ведущую

роль интуиции, как особой внеопытной и сверхлогической способности

гениального ума, без которой новой теории создать нельзя3. Аналогично

Ф.Франк указывает на "внеопытный" (прагматический) компонент, входящий в

научную теорию4.

Прагматисты обратили внимание на конструктивный характер методов

науки и на их зависимость от познавательных задач5. Они вскрыли связь

процедур исследования с деятельностью человека и конкретными

cитуациями, в которых осуществляется процесс познания, однако это привело

их к отождествлению логики и методологии исследования (Дж. Дьюи). Одна из

современных ветвей прагматизма - операционализм трактует метод как

специфическую измерительную процедуру. В основу его концепции положено

отождествление значения научного понятия с измерительными операциями,

осуществляемыми исследователем6.

В неопозитивизме вопрос о реальности объектов сводится, например, к

вопросу о включении этих объектов в некоторую систему - "языковой каркас"

(Р.Карнап). Такое понимание реальности Р.Карнап называет эмпирическим и

подлинно "научным"7. Чтобы обосновать это, логический позитивизм

выдвигает два положения: первое - сама проблема реальности объектов

является псевдонаучной; второе - истинным предметом исследования

выступает система языка науки. Поскольку язык, употребляемый в

естествознании, не удовлетворял в полной мере критериям научности, стало

необходимым определить такие языковые формы, которые удовлетворяли бы 1 Reichenbach H. The rise of scientific philosophy. Berkeley, Los Angeles, 1951. P.247-249. 2 Frank Ph. Modern sciense and its philosophy. L., 1950. P.276-278. 3 См.: Пуанкаре А. Наука и метод. СПб., 1910. С.37-39. 4 См.: Франк Ф. Философия науки. М., 1960. С.500-510. 5 См.: Быков В. Методы науки. М., 1974. С.19. 6 См.: Bridgman P.W. The nature of physical theory. Princeton, 1963. 7 См.: Карнап Р. Значение и необходимость. М., 1959. С.64-66.

65

данным критериям. В качестве образца таких форм логический позитивизм

принимает символические системы математики и логики.

Аксиоматические системы, являющиеся синтаксической интерпретацией

естественно-научных теорий, представляют собой гипотетико-дедуктивную

систему. Такие системы широко использовались в логическом позитивизме с

целью исследования формально-логической структуры теории. Но, как легко

убедиться, при подобном анализе ускользают такие системные элементы

теории, которые, в отличие от структурных, представляют собой понятия,

наделенные содержанием за счет эмпирической интерпретации.

Как было показано самими логическими позитивистами, вследствие

иерархичности элементов системы теории нельзя полностью адекватно

отразить содержание теории посредством эмпирической интерпретации.

Отсюда вытекает следствие о том, что в теории находится как бы избыточное

по отношению к эмпирическому базису содержание. В этом случае, согласно

общей методологической установке логического позитивизма, можно лишь

односторонне исследовать свойства теории, но в принципе невозможно

объяснить природу "избыточного" содержания теории, и, следовательно,

проблема основ теории оказывается принципиально неразрешимой.

Неопозитивистское понимание основ теории связано с махистской

концепцией познания, являющийся развитием взглядов не только Маха, но и

Дюгейма, Пирсона, Оствальда и ряда других позитивистов предшествующего

этапа1. На том этапе развития позитивизма, когда его представители считали,

что в основе познания лежат только ощущения, он не в состоянии был

объяснить, что стоит за ощущениями. Если принять, что ощущения возникают

при воздействии чего-то другого, лежащего за пределами ощущений (того,

что можно было бы считать внешним миром), то проверить это утверждение

можно лишь методом сравнения одних ощущений с другими. Последние же, в

свою очередь, нужно сравнить с третьими ощущениями и так без конца.

1 См.: Штофф В.А. Моделирование и философия. Л., 1966 С.52-54.

66

Возникает парадокс, согласно которому в рамках такой гносеологии природа

ощущений остается необъяснимой.

В рамках логического позитивизма обнаруживается новое общее

противоречие. Полученные в опыте ощущения должны быть оформлены в

определенных высказываниях о данных наблюдения. Здесь возникает вопрос о

соотношении содержания ощущений с формой высказывания. Для того чтобы

проверить, не изменится ли содержание ощущения от формы высказывания,

необходимо сравнить это содержание с высказыванием в другой форме. И

далее, содержание ощущения, высказанного во второй форме, нужно сравнить с

содержанием ощущения, высказанного в третьей форме, и т.д.

Так вновь возникает парадокс, попытки решения которого характерны для

третьего этапа развития позитивизма. Шлик предполагает, что существует одна

только сущность и она не позволяет разделять себя на сущность и явления, но

это ведет к отождествлению содержания ощущения и формы высказывания о

нем. В этом проявилось влияние Витгенштейна на Шлика. Витгенштейн

объявил мир совокупностью фактов, а не вещей, причем фактов,

представленных в логическом "пространстве". Логический образ фактов есть

мысль, а мысль выражается при помощи знака, который отождествляется с

предложением. Таким образом, у Витгенштейна происходит подмена

реальности некоторой логической моделью1. Между этой моделью, принятой за

оригинал, и логическими моделями можно установить гомеоморфное

соотношение. Таким образом, согласно Витгенштейну, так же как

фактически и Шлику, логическая модель является прямым зеркальным

отражением модели-оригинала.

Располагая элементарными высказываниями об ощущениях, о данных

наблюдения или фактах, исследователь задается вопросом об истинности

этих высказываний. Для того чтобы проверить истинность отдельных

1 См.: Витгенштейн Л. Логико - философский трактат. М., 1958; Козлова М.С. Логика и реальность // Вопр. философии. 1965. N 9; Она же: Философия и язык. М., 1972; Грязнов А.Ф. Эволюция философских взглядов Л. Витгенштейна. М., 1985.

67

предложений, нужно сравнить их с другими предложениями, а эти другие с

третьими и т.д. Возникает очередной парадокс логического позитивизма.

Очевидно, для решения подобного парадокса в рамках гносеологии

позитивизма необходимо предположить существование особых

предложений, к которым могли бы быть сведены все остальные. Элементарные

предложения такого рода Витгенштейн назвал "атомарными", Шлик -

«предложениями наблюдения»1, Карнап - / L0./ языком, содержащим язык

наблюдения и логические предложения, не содержащие терминов теории2.

Тогда основной язык науки представляет собой более сложное образование из

простых терминов и относится к языку теории. Последнее обстоятельство

послужило основанием для более строгого разделения научного знания на

эмпирию и теорию (Ф.Франк).

В методологии логического позитивизма принимается, что язык

наблюдений состоит из терминов трех родов: дескриптивных, обозначающих

наблюдаемые свойства предметов, терминов, обозначающих некоторые

отношения, и терминов, обозначающих сами наблюдаемые предметы и

явления. Р.Карнапу свойственно считать, что язык физики, за исключением его

математической части, остается естественным языком. Поэтому нужно найти

более совершенные языковые формы, подобные координатному способу

описания физических процессов. Однако для выражения многих физических

явлений недостаточно пространственно-временного описания. Это хорошо

понимали и сами представители логического позитивизма, такие, например, как

Н. Гудмэн. Оказывается, что для анализа отдельных понятий науки

необходимо исследование их определенного онтологического статуса. Но

известно, что онтологический анализ объектов отвергается неопозитивизмом

как бессмысленная метафизическая проблематика.

Таким образом, на зрелой стадии своего развития логический позитивизм

стремится избавиться, с одной стороны, от естественного, с другой - от

1 Шлик М. О фундаменте познания // Аналитическая философия. Избранные тексты. М., 1993. С.45. 2 См.: Карнап Р. Философские основания физики. М., 1971. С.341.

68

вопросов философского содержания. Критерии научности и истинности

знания, которые выдвигаются неопозитивизмом, носят лишь внутринаучный

характер. Это такие критерии, как эмпирическая проверяемость теории, т.е.

сведение терминов теории к эмпирическим терминам (теорема Рамсея), или

как принцип наблюдаемости Карнапа - сведение ненаблюдаемых сущностей к

наблюдаемым. Авторы такой программы были воодушевлены тем, что в

теоретических концепциях науки всегда имелась возможность некоторого

перевода одних концептов в другие, как это имело место, например, в области

математики при переводе понятий теории чисел в понятия теории множеств.

Но общая схема такого перевода в применении ко всем наукам оказывается

неизмеримо более сложной1.

В конечном счете, на данном этапе развития логического позитивизма - на

его последней завершающей стадии сложилась ситуация, согласно которой

теория считается истинной и научной лишь в том случае, если ее содержание

может быть сведено к определенному набору эмпирических терминов, но при

этом считается, что только та система эмпирических терминов научна и

истинна, которая сама может быть ассимилирована теорией. Образуется

логический круг, из которого нет выхода. Так возникает следующий

парадокс, решение которого возможно лишь при выходе за рамки исходной

гносеологической установки позитивизма. В связи с этим следует отметить,

что возникшие два пути решения этого парадокса уже не принадлежат

логическому позитивизму.

Автором первого направления явился К.Поппер2. Пытаясь разработать

непротиворечивую систему в рамках неопозитивизма, Поппер приходит к

выводу о его логической несостоятельности, что заставило этого методолога

науки выйти за рамки исходных положений позитивизма. Согласно Попперу,

теория должна считаться научной не по принципу ее подтверждаемости

эмпирическими фактами, а по принципу ее опровергаемости фактами. При этом 1 См.: Целищев В.В. Логическая истина и эмпиризм. Новосибирск, 1974. С.15. О критериях научности см.: Ильин Б.В. Критерии научности знания. М., 1989. 2 См.: Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 2004.

69

опровергающие факторы даются другой теорией, конкурирующей с первой.

Возникает ситуация конкурирующих теорий. Перед исследователем стоит не

проблема подтверждения теории, а проблема выбора между конкурирующими

теориями1. Решающим критерием научности теории становится возможность

ее принципиальной опровергаемости (фальсифицируемости). Подобные теории

рассматриваются с точки зрения предпочтительности одних перед другими.

Концепция Поппера уже более терпимо относится к допущениям

философского характера, поскольку оценка предпочтительности теорий

связана как раз с такими допущениями. С критерием фальсифицируемости

связаны свои трудности, ограничивающие область его применения. В

частности, для теоретических предложений существования нарушается

"симметрия" подтверждаемости и опровергаемости, и, следовательно,

приемлемость подобных предложений невозможно оценить с точки зрения

фальсификационизма2.

Второе направление решения последнего парадокса неопозитивизма

связано с явным признанием необходимости обыденного и философского языка

в научном знании. Хотя это направление представлено целым рядом авторов,

неоднородных по содержанию своих работ, имеется то общее, что их

объединяет, оно состоит в допущении некоторых предпосылок, предваряющих

решения возникающих в науке проблем. Следовательно, научное знание

рассматривается как "погруженное" в систему предварительных идей, которые

направляют исследователя. Е.А. Мамчур выделяет два подхода, на которые, по

ее мнению, распадается новое направление в "философии науки"3. Первое

представлено работами Т.Куна, П. Фейера-бенда, П. Хансона, а другое -

работами П. Лакатоса.

1 См.: Мамчур Е.А. Проблема выбора теории. М.,1975. С.104-117. 2 См.: Грязнов В.С. О попперовском критерии научного знания // Проблемы логики, методологии и философии науки. М., 1972. 3 Мамчур Е.А. Проблема выбора теории. С.169. Анализ различных направлений см. в книге: Критика современных

немарксистских концепций философии науки. М., 1987.

70

Т.Кун разработал своеобразную историко-социологическую концепцию

развития науки. Он рассматривает ее функционирование как результат общих

интеллектуальных усилий "сообщества ученых". Вследствие этого результаты

опыта и теоретических исследований не могут быть не связаны с общими

социально-психологическими нормами научной общественности и эпохи в

целом. Соответственно, исходные основы теории заключены в системе

"подразумеваемых и взаимосвязанных теоретических и методологических

убеждений", которая составляет «парадигму» 1 как основание решения

проблем науки на этапе «нормальной науки». Смена научных теорий снязана с

научными революциями, в основе которых, по Куну, лежит смена научных

парадигм, несоизмеримых между собой. На необходимость радикальной

замены онтологии одной теории на онтологию другой в процессе смены и

развития теорий также указывает П. Фейерабенд2.

И. Лакатос, в отличие от К. Поппера, рассматривает в качестве "единицы"

научного знания не отдельную теорию, а научно-исследовательскую

программу, охватывающую совокупность теорий3. Научно-исследовательская

программа выполняет метатеоретическую функцию по отношению к

совокупности теорий.

Принципиально новые элементы этих вариантов: 1. расширение объекта

исследования; 2. выход за рамки строго научного знания в широкие

гносеологические образования, такие как "парадигма", "интеллектуальный

фон", "исследовательская программа" и т.д.

Однако при последовательном изложении постпозитивистская

реконструкция науки встречается со своими трудностями, неразрешимыми в

рамках ее программы. Подобные трудности связаны, главным образом, с

выделением сущности и роли указанных выше гносеологических образований и

1 Kuhn T. The structure of scientific revolutions. Chicago, 1968. P.13-17. 2 Feierabend P.K. Feigl and Maxwell G. // Minnesota studies in the philosophy of science. 1962. Vol.3; Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986. 3 См.: Лакатос И. Доказательства и опровержения. М., 1967; Он же: Фальсифмкацмя и методология научно-исследовательских программ. М.. 1995; Он же: История науки и ее рациональные реконструкции // Кун Л. Структура научных революций. М., 2003.

71

с проблемой их преемственности в развитии науки. Для того чтобы

разрешить эти трудности, нужно в генезисе науки правильно оценить и понять

роль социальных факторов.

Несмотря на то, что неопозитивисты широко используют логические и

математические методы анализа теории и получают определенные результаты в

области исследования логической структуры, а также синтаксической и

эмпирической интерпретации теории, их субъектно-объектная

гносеологическая модель научного знания ограничивает дальнейший прогресс

исследования. В поздних работах К. Поппера и в работах современных

постпозитивистов наметилось расширение гносеологической модели за счет

включения в объект исследования некоторых социальных факторов, однако

наиболее последовательно и значительно раньше эти проблемы были

поставлены и обоснованы в марксистской методологии научного познания,

преодолевшей созерцательность предшествующих натурфилософских

концепций введением в структуру субъектно-объектных отношений понятия

материально-предметной деятельности человека (практики). Введение понятия

практики как опосредующего отношения понятий идеального и природно-

материального ознаменовало переход от классической философии к

неклассической.

72

Глава II. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ

ОСНОВАНИЯ НАУКИ

Единство социологического, гносеологического и онтологического

аспектов исследования оснований научного знания приводит к выводу о

необходимости включения человека в объект методологического анализа.

Специфической чертой бытия человека выступает предметно-практическая

трудовая деятельность как универсальное взаимодействие нефизической

природы, раскрывающееся, в частности, в процессе производственной,

технической деятельности.

В генезисе научного и технического творчества выявляются

антропоморфные анимистические структуры мышления, характерные для

системы отношений "человек и мир". В научном мышлении, основанном на

субъектно-объектном отношении, антропоморфные структуры преобразуются в

антропоцентрические представления как элементы философско-научной

рациональности.

§ 1. Философские и социологические аспекты научной теории

Высшие уровни абстракции основ физической теории представляют

собой ее социальную и гносеологическую компоненты. Однако предположение

о том, что в основы теории не входит знание, не зависимое от особенностей

познания, превращает гносеологическую компоненту теории в

феноменологическое описание наблюдений. Во избежание подобной ситуации

необходимо в основах теории допустить наличие уровня, не зависимого не

только от специфики процесса физического познания или научного познания в

целом, но и от особенностей познания вообще. Включение в основы теории

знания такого рода ставит вопрос о единстве онтологического,

73

гносеологического и социального аспектов в исследовании проблемы

формирования научной теории.

Онтологический аспект проблемы позволяет представить не только

внешний мир, но и само познание как объективный процесс, а общество как

объективно существующий социальный организм. Если с точки зрения

гносеологии на любом уровне познания представление об исследуемом

объекте зависит от особенностей познавательного процесса и возможностей

цивилизации в целом, то онтология претендует на такое знание об объекте,

которое не только объективно, но и всеобще (универсально). Знание такого

рода выражается в онтологических принципах и категориях1.

C другой стороны, онтологическое знание ничего не говорит о процессе

его получения. Процесс получения онтологического знания объясняет

гносеология, а процесс получения научного знания объясняет методология

научного познания**. Подобно тому как гносеология является основой

методологии, онтологическое знание выступает основой всей системы

научного знания. Гносеология, исследуя процесс получения знаний, фиксирует

его изменение обосновывающееся онтологическим принципом всеобщей

взаимосвязи и развития.

Выполнение социального заказа и получение нового знания зависят от

уровня развития онтологических, гносеологических и социальных компонентов

теории. И наоборот, поскольку уровень развития общества в целом

накладывает отпечаток на процесс познания, постольку вырабатывается лишь

та программа научного исследования, которая реально разрешима в процессе

социального функционирования. Очевидно такая особенность научно-

исследовательских программ объясняет то обстоятельство, что в самой

постановке проблемы содержится возможность ее решения в форме

совокупности онтологических, гносеологических и социальных аспектов

1 См: Методологические аспекты материалистической диалектики. Л., 1974; Эвристические и прогностические функции философии в формировании научных теорий. Л., 1976; Материалистическая диалектика в пяти томах. Т.1. Объективная диалектика. М., 1981; Степин В.С. О прогностической природе философского знания (философия и наука) // Вопр. философии. 1986. N 4.

74

теории, способствующих постановке этой проблемы. Гносеология указывает

черты форм и методов исследования, а общие знания о социальном развитии

служат организации научной деятельности. Методология, исследуя пути,

способы и средства научного познания, предоставляет определенные

рекомендации для исследования, а социология, изучая факторы научного

прогресса, вырабатывает рекомендации для оптимизации научной

деятельности. Это указывает на комплексный подход в организации научных

исследований и на разнообразные условия и предпосылки осуществления

научной деятельности (социальные, экономические, политические,

биологические, психологические, этические и т.д.). Названные факторы в свою

очередь требуют от научной деятельности такой организации, которая

гармонировала бы с ними*.

Если общесоциологические закономерности определяют, главным

образом, форму научного исследования, то онтологические знания влияют на

содержание этого исследования. Поскольку социальные факторы:

политические, моральные и т.д. имеют относительную самостоятельность,

постольку они влияют на онтологическую программу научного исследования,

а также на процесс познания в целом. Cледовательно, реальное единство

онтологических, гносеологических и социальных аспектов формирования

теории отличается от идеального. Действительный процесс теоретически

реконструируется за счет роста роли социальных факторов детерминации

научного знания. Отсюда создается впечатление, что реальный процесс

взаимодействия различных аспектов в формировании теории становится

настолько сложным, что не поддается методологическому анализу. Но это не

так. Социальные факторы мировоззренческого порядка, во-первых, выражают

некоторые черты объективного и универсального, что соответствует

онтологическим принципам и категориям, во-вторых - черты неуниверсального

порядка, соответствующие гносеологическому, методологическому и

конкретно-научному уровням познания. Эти факторы заложены как в кодах

цивилизации в целом, так и в индивидуальности личности исследователя и его

75

научной деятельности и выполняют селективную функцию в предложенном

онтологией бесконечном множестве программ*. Они являются необходимым

условием процесса познания. Отсюда становится ясной причина того, что

исследователь не в состоянии познать ничего такого, чего уже не было бы в его

сознании (Платон). В связи с этим М. Бунге писал: "Никогда не бывало

никакого знания, которое до некоторой степени не определялось бы знанием

ему предшествовавшим"1.

Высший уровень анализа основ теории выступает исходным в построении

теории на всех этапах развития цивилизации. На множество различных

возможных сочетаний всеобщих моментов атрибутов "проецируется"

избирательная способность определенной общественно-исторической эпохи.

Последняя исследуется уже не онтологией, а гносеологией, учитывающей

практическую природу познания и обусловливающей более конкретный

уровень анализа исходных основ теории. Он, в свою очередь, служит основой в

построении теорий науки данной эпохи. На него проецируются избирательные

возможности экспериментально-измерительной практики ведущей области

наук о неорганической природе, в частности - физики, в результате чего

ограничивается множество моделей предыдущего уровня. Этот уровень

становится исходным для всех теорий данной области. На него, накладываются

избирательные возможности интерпретаций нескольких теорий, а на

полученный таким образом новый уровень - возможности одной отдельно

взятой теории. Последний является непосредственно исходным для

формирования новой теории.

Системообразующие принципы, нормативы и интеллектуальные

установки, которые определяют духовный облик общественно-исторической

эпохи, выражаются и логически обосновываются в философии как

квинтэссенции духовной культуры. Если для мифологического сознания был

характерен антропоморфизм, то для античности - космоцентризм,

1 Бунге М. Интуиция и наука. М., 1967. С.110.

76

средневековья - теоцентризм, Возрождения - антропоцентризм1. В науке

Нового времени происходит поляризация центральной проблематики на

изучение человека и процесса познания, а к середине Х1Х века появилась

тенденция к социоцентризму. В духовной культуре рубежа ХIХ и ХХ веков

образуются целые направления, в

основе которых лежит соотношение друг с другом различных интегративных

установок, сложившихся в истории и теории культуры: например, стремление

осмыслить отношение между антропо- и социоцентризмом или антропо- и

гносеоцентризмом. На столкновении стилей мышления возникают новые

направления не только в философии (философия жизни и философия науки), но

и в науке и искусстве как специфических сферах духовной культуры

(неклассическая наука и символизм в искусстве).

К середине ХХ века складываются предпосылки концептуального

единения многообразия форм материальной и духовной культуры, которое

концентрируется вокруг проблемы выживания человечества. В трудах

отечественных философов (Ю.И. Ефимова, В.Ж. Келле, М. Я. Ковальзона, В.Д.

Комарова, В.Г. Марахова, Ю.К. Плетникова, Г. Ф. Сунягина и др.),

обращающихся к живому материалу различных этапов истории, наметилась

тенденция к осмыслению рубежей всемирной истории в контексте

взаимосвязи материальной и духовной культуры. При этом понятие характера

труда рассматривается не только как экономическая, но и как

антропологическая категория. Возможность такого подхода обоснована тем,

что понятие практики, введенное марксизмом как опосредующее взаимосвязь

понятий материального и духовного, имеет два важнейших аспекта:

экономический (отношение к материальному) и антропологический

(отношение к духовному). Если первый связан с производством предметов

потребления, то второй - с производством человека, понимаемым как

формирование его потребностей, способностей и мышления.

1 См.: Критика современных немарксистских концепций философии науки. М., 1987. С.9-10.

77

Превращению человека в цель общественного производства

предшествуют четыре рубежа всемирной истории: переход дриопитеков к

наземному собирательству, архантропов - к первобытной охоте, первобытных

охотников - к земледелию и земледельцев - к труду ремесленников

(производство товаров на продажу). После первого рубежа формируется

предметно-практическое мышление, непосредственно включенное в

материальную деятельность предков человека, после второго - эмоционально

окрашенное мифологическое сознание, наделяющее природу человеческими

качествами. Переход к земледелию реализовался в трех основных

региональных способах производства: азиатском, античном и германском,

которые проанализированы в ранних работах К.Маркса и объясняют

исторически сложившиеся особенности духовной культуры восточных и

европейских цивилизаций. Четвертый рубеж всемирной истории - производство

товаров на продажу - составляет антропологические предпосылки эпохи

Возрождения и культуры Нового времени. Если условия земледельческого

труда способствовали формированию логического мышления, то товарное

производство активизировало исследование объективных свойств вещей,

построение идеализированных моделей реальности, опосредующих научно-

теоретическое познание. Человек, ставший в центре культуры эпохи

Возрождения, духовно раскрепощен, обогащен идеями гуманизма и

практическим отношением к миру. Мудрое со спокойной уверенностью

внутреннего превосходства отношение человека Нового времени к

средневековому символически выражено в улыбке знаменитой Джоконды

Леонардо да Винчи.

В основе изменения внутреннего мира новоевропейского человека лежит

отношение к миру как к образу мира, что и обусловило новое содержание

искусства, религии, философии и науки. Искусство обращает внимание на

уникальный, неповторимый внутренний духовный мир человека с тонкостями

его эмоционально-психологической окраски. Религия протестантизма

формируется на основе обращения к внутреннему духовному миру человека без

78

опосредования прежними внешними церковно-организационными формами.

Наука Нового времени, базируясь лишь на отношении к миру как к образу

мира, допускает математическое моделирование, становящееся ее

существенной чертой. Философия Нового времени, выстраивающаяся на

представлении образа мира субъектно-объектным отношением, поляризует это

представление на "бытие" и "мышление". Итак, в предпосылках

новоевропейского сознания содержится переход от мышления,

основывающегося на отношении "человек и мир" к философско-научной

рациональности, имеющей своим основанием отношение "субъект-объект".

Сдвиг в структуре способа производства, меняющий местами цель и

средство как ведущую сторону диалектического противоречия, составляет

основу рубежа всемирной истории, который переживает современное

человечество. Этот процесс, специфически проявляясь в разных странах и

регионах, отражается в общественном сознании как тенденция гуманизации

всей духовной культуры, пронизывающая формы общественного сознания

(политику, право, мораль, искусство, религию, философию, науку). Он охватил

и сферу философии науки.

Разрабатываемые в философии традиционные схемы (онтологические

картины) мышления представляются недостаточными в силу того

обстоятельства, что само мышление о мышлении, т.е. идеальное как продукт

рефлексии, определяя специфику философии, уже ограничивает ее предмет. Не

происходит существенного расширения в исследовании мышления и при

обращении к научному познанию, поскольку последнее в своих развитых

формах - научных теориях - основывается на конструировании

идеализированных объектов (образов). Двухэлементная схема отношения

"философия-наука" затрудняет понимание роли философии в научном

познании, так как это понимание замыкается в рамках данной двухэлементной

схемы. Философия дает возможность отрефлексировать признак существования

(объективированность) идеальных образов, используемых в науке, т.е.

отрефлексировать признак, существенный для науки и не существенный для

79

философии. Приписывание признака существования в науке, т.е.

объективирование, предполагает обеспечение методологических процедур

теоретического обоснования и опытной проверяемости.

Расширение оснований исследования мышления возможно при

обобщении понятия анимистического на любые образы: как чувственно-

наглядные, так и логические. Соответственно под анимизированным образом

будем понимать образ, которому приписывается признак самостоятельного

существования как по форме так и по содержанию. В философии и научном

познании, как правило, анимизирование образов происходит на уровне

бессознательного, и с появлением новых учений и теорий рефлексируется

анимистичность отдельных представлений прежних концепций. В своем

появлении философия, противопоставив анимистическому идеальное как

продукт рефлексивной деятельности субъекта, не преодолевает анимистическое

раз и навсегда. В действительности процесс этого преодоления сопровождает

философию на протяжении всей истории ее развития.

Появление в философии и науке новых по сравнению с мифологией

структур не исключает автоматически архаичных форм мышления. Последние

выступают нерефлексивным фоном отношений между анимистическим,

философским и научным мышлением. Такой переход от двухэлементной к

трехэлементной схеме мышления позволяет преодолеть ограниченность

первой, проявляющуюся, в частности, в попытках последовательного

проведения основного вопроса философии, при которых не улавливаются

многие тонкости в развитии как самой философии, так и реального мышления,

функционирующего в человеческой истории.

Приняв за основные три возможных способа отношения к образу как к

анимизированному, идеальному и объективированному, можно предложить

классификацию типов мышления. При этом следует учесть следующие

возможности:

80

1. В основу кладутся два из трех отношений к образам. В этом случае третье

отношение выступает как вторичное, производное. Отношение подобного

типа можно назвать генерирующим.

2. В основу положено два объединенных отношения, составляющих одну

обобщенную структуру. Такое отношение есть отношение объединительное.

3. За основу принимается одна обобщенная структура, которую можно назвать

одинарной. В последнем случае, относительно двух объединенных отношений

к мыслительному образу, третье отношение выступает как производное.

Перебор трех программ исследования мышления по трем перечисленным

вариантам дает девять парадигм. В качестве десятой выступает случай, когда

все три способа отношения к образам являются самостоятельными. В схеме 1

используются обозначения: А - анимизм, Ф - философия, Н - наука. Сплошные

линии обозначают самостоятельность формы мышления, пунктирные - ее

производность.

В предложенной схеме систематизированы различные способы

взаимоотношений философии и науки в контексте духовной культуры:

древневосточной, античной, средневековой, новоевропейской, современной1.

1 Более подробный анализ схемы 1 произведен в пятой главе.

81

Схема 1

1

А

Н Ф

2

А

Н

Ф

3

А

Ф

Н

4

Н

А

Ф

5

А

Н

Ф

6

А

Ф

Н

7

Н

А

Ф

8

А

Н

Ф

9

А

Ф

Н

10

Н

А

Ф

Так представлены десять программ исследования отношений философии

и науки в контексте культуры1.

1 См.: Назиров А.Э. Гносеологические основания диалоговых отношений мышления // Человек в мире диалога. Материалы II Всероссийской конференции. СПб. 1993.

82

§ 2. Концепция материи и антропологический принцип в космологии

Приведенные выше программы исследования философии и науки в

контексте культуры позволяют различать типы мышления, основанные на

отношениях "человек- мир" и "субъект-объект". Второй тип мышления

выступает рефлексивной формой по отношению к первой и обусловливает

философское и конкретно-научное понимание отношения человека к миру.

В проблеме единства человека и Вселенной, помимо конкретно-научного

(космологического) аспекта, содержится мировоззренческий, философский

аспект*. Последний выходит за рамки частной науки и становится

общеметодологической основой естествознания, общественных и технических

наук. После обращения к философии исследование возвращается к конкретно-

научному на основе философского подхода, что соответствует

диалектическому методу восхождения от абстрактного к конкретному. В

фундаменте концепции генетического единства человека и Вселенной лежит

теория материи.

Вышедшие в 80-е годы многотомные монографии по материалистической

диалектике, а также отклики на них в виде рецензий, конференций, обсуждений

за "круглым столом" в редколлегиях философских журналов, выявили

дискуссионность вопроса об онтологическом понимании материи**.

В адрес онтологического понимания материи (наиболее полно

изложенного в работе "Материалистическая диалектика" Т.1. Объективная

диалектика". М.,1981) высказывались критические замечания, ставившие под

сомнение правомерность понятия онтологии как особого раздела марксистской

философии. При этом также считалось, что происходит отрыв понятия

материального объекта от категории материи. Последнее, в частности,

усматривается в том, что "материя вообще" наделяется лишь свойствами

объективности и неисчерпаемости (т.е. к ней неприменима вся система

категорий и принципов диалектики), а "индивидуальный материальный объект"

при этом характеризуется всей системой категорий. Следует отметить, что в

83

публикациях и научных дискуссиях вопрос о применимости категорий

диалектики к материи "в целом" являлся одним из центральных. В связи с этим,

например, можно вспомнить полемику на страницах журнала "Философские

науки" в начале 70-х годов по поводу понимания развития материи между В.И.

Свидерским и В.В.Орловым. В.М.Кедров специально обратил внимание на то,

что понимание предмета философии как "мира в целом" не корректно1.

Известно, что Ж-П. Сартр выдвинул тезис о "противоречивости" взглядов

на материю в марксистской философии: "то это наибеднейшая абстракция, то

конкретная, сама богатая целостность"2. В.С. Готт и И.С. Нарский

опровергают это утверждение, показывая, что в понятие материи входят

"признаки" диалектически соединять в себе "единство и бесконечное

многообразие в количественном и качественном отношениях, развиваться по

законам диалектики"3. Так можно ответить и оппонентам концепции

онтологического понимания материи, имея в виду, что "единство" относится к

понятию материи, а многообразие - к отдельным материальным объектам.

Вопрос в том, достаточно ли строгим в диалектико-логическом отношении

является такой ответ?

Он продиктован стремлением в понятии материи объединить и

единственное свойство материи, с признанием которого связан философский

материализм, и относительный характер всякого научного положения о

строении материи и ее свойствах. Иначе говоря, проблема решается указанием

на то, что в понятие материи, помимо смысла, выраженного в определении,

включается содержание, отражающееся в системе онтологических категорий.

Эта система и представляет собой атрибутивную "модель" материального

объекта как теорию материи, построенную на определении понятия материи.

На наш взгляд, соединение единства и многообразия в понятии материи

нуждается в специальном углубленном логическом анализе, составляющем

1 См.: Кедров Б.М. По поводу трактовки предмета философии как "мира в целом" // Вопр.философии. 1979. N 10. С.33. 2 Sartre J.-P. Materialisme et revolution // Situations III, Paris, 1949. P.162. 3 Готт В.С., Нарский И.С. Ленинское учение о материи // Филос. науки. 1984. N 3. С.20.

84

содержание онтологического учения о материи. Разработка такого учения

должна опираться на историко-философские традиции и включить их в себя в

снятом виде. Особенно богатый материал по этой проблеме имеется в

античной и средневековой философии. Если в античности поиск единого

ведется на уровне природного (Фалес, Анаксимен, Анаксимандр, Гераклит,

Парменид, Демокрит) или разумного (Пифагор, Платон, Плотин) бытия, то в

средневековье - на уровне сверхприродного и сверхразумного (Августин,

ареопагитики, И..Скотт, П.Абеляр, Д.Динанский, С.Брабантский, Ф.

Аквинский). Дискуссии средневековой философии выявили трудности

формально-логического соотношения понятий бога и природы (творца и

продукта творения) как единого и многого. Богословы отметили об "имени

бога", что "оно все, что существует, и опять-таки ничего из того, что

существует"1. Иначе говоря: "бог не существует каким-либо (определенным)

образом, но просто и неограниченно заключает и предвосхищает в самом себе

всю полноту бытия"2. "Он, будучи всем во всем и ничем в чем-либо, всеми

познается из всего и никем из чего-либо"3, потому, что "без единства не было

бы множества, но без множества единство бы оставалось"4. В одной из

исповедей Августин Блаженный, обращаясь к богу, утверждает: "До творения

твоего ничего не было, кроме тебя, и ... все существующее зависит от твоего

бытия."5

Метод восхождения от абстрактного к конкретному как продукт развития

европейской философии Нового времени позволил Гегелю исходить из понятия

чистого бытия, содержащего в себе тождественное ему чистое ничто,

посредством которого чистое бытие преобразует себя в бытие наличное.

Представляется возможным следующее "материалистическое прочтение" этого

положения Гегеля. В онтологическом аспекте содержания категории материи

1 Ареопагитики. Об именах божиих //Антология мировой философии в четырех томах. М.,1969. Т. 1. Ч.2. С.612. 2 Там же. С.616. 3 Там же. С.617. 4 Там же. С.617. 5 Августин. Творения Блаженного Августина Епископа Иппонийского. Ч.1-8. // Антология мировой философии. М., 1969. Т.I. Ч.2. С. 585.

85

следует различать два отношения: материальность (абстрактность) и

физическое, химическое, биологическое, социальное и т.д. (конкретность),

связанные друг с другом через понятие ничто.

Представляя материю как единство материального и конкретного, мы

получаем первое как условие существования второго, но не наоборот, и

конкретное отличается от материального способностью превращения в ничто.

Последнее положение интерпретируется на данных современного

естествознания (раздувающаяся модель Вселенной), свидетельствующего об

историческом характере не только биологической и химической форм

движения материи, но и физической.

Cоединение, с одной стороны, материи как создания мысли и абстракции,

которая в отличие от определенных существующих вещей не является чем-то

чувственно существующим1, с материей как объективной реальностью со

множеством атрибутов, характеризуемых системой принципов и категорий

диалектики, совершенно необходимо для философии. Однако, рассмотрим,

является ли данный вариант соединения единственно возможным и

безупречным в логическом отношении?

Он обосновывается ссылкой на то, что "ленинское определение материи,

будучи гносеологическим, вместе с тем содержит в себе и онтологический

аспект"2. Последний при этом понимается как объективно-всеобщее, т.е. как

аспект объективной реальности, фигурирующей в данном определении. При

такой посылке действительно логически последовательно выстраивается вся

остальная часть атрибутивной онтологической концепции материи. Кроме того,

посылка, берущая понятие "конкретного" в отношении со "всеобщим",

последовательно приводит к концепции "двух диалектик", конкретного и

всеобщего3.

1 См.: Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.20. С.550. 2 Материалистическая диалектика в пяти томах. Т. 1. С.96. 3 См.: Свидерский В.И. Некоторые особенности развития в объективном мире. М., 1964.

86

Возможное уточнение этой концепции следует искать не в логике ее

развертывания, а в пересмотре ее исходных посылок. Трактовка

онтологического как всеобщего в объективной реальности в данной концепции

делает этот аспект частным случаем гносеологического, поскольку в ней

рассматривается одна сторона соотношения объективной и субъективной

реальности, представляющего собой основной гносеологический вопрос. В

онтологическом аспекте их противоположность снимается. Как известно,

противоположность материи и сознания имеет абсолютное значение только в

пределах очень ограниченной области: исключительно в пределах основного

гносеологического вопроса о том, что признать первичным и что вторичным. За

этими пределами относительность данного противоположения несомненна.

Точнее было бы считать, что не онтологический аспект содержится в

ленинском гносеологическом определении, а наоборот, в онтологическом

определении Ф.Энгельса "Вещество, материя есть не что иное, как

совокупность веществ, из которой абстрагировано это понятие"1 содержится

гносеологический аспект как частный случай. Ф.Энгельс, критикуя

метафизическое субстратное понимание материи, противопоставляет ее любым

конкретным вещам, отрицая при этом особое вещество материи. Будучи

первичной и независимой от любого конкретного телесного образования, она

первична и независима от сознания. Выделение в материи соотношения

абстрактного и конкретного в его определенном виде, в виде сознания, выявило

гносеологическое отношение. Следовательно, логичнее рассматривать

соотношение конкретного не со всеобщим (тем более, что всеобщее есть

сторона конкретного), а с абстрактным.

Итак, абстрактное и конкретное - это стороны материи, но стороны

существенно различные. Если абстрактное, означая существование объекта,

предмета, мира и т.д., есть особая сторона, или признак, или свойство, которое

неизвестно, то "конкретное" отражает любые изменчивые признаки, стороны,

1 Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.20. С.550.

87

свойства. Когда мы в онтологическом аспекте рассматриваем объект лишь с

точки зрения его существования, он выступает как абстрактный, а когда - с

точки зрения его изменения, движения и развития - как конкретный. Мир

неразличим по абстрактности существования и различим и бесконечно

многообразен по конкретности существования. В этом состоит соединение

философского материалистического монизма с теорией диалектики.

Различение этих понятий позволяет логически стройно соединить то, что

называется онтологическим и гносеологическим понятиями материи. В свете

этого решается и круг вопросов, отмеченных выше. То, что называли

атрибутивной моделью материального объекта, есть модель конкретно-

материального. Это становится понятным, если учесть, что в содержание

понятия конкретного фактически включается вся система онтологических

категорий, а также если учесть неразличимость объектов по их абстрактной

материальности.

Таким образом, преодолевается "отрыв" материального объекта от

материи. Вместе с тем решается проблема применимости категории диалектики

к "материи в целом". Здесь прежде всего обнаруживается противоречие: если к

"материи в целом" неприменима система категорий диалектики, то к ней

неприменимы и категории целого и части. Оно легко разрешается, если учесть,

что различение материи и материального объекта носит искусственный

характер, и поэтому более строгим будет представление о применении

диалектики к конкретному, а не к абстрактному. В таком подходе диалектика

конкретного есть то, что В.И. Свидерский называет диалектикой всеобщего.

Понятия типа: структура материи, элементы материи, форма материи,

частицы материи и т.д. относятся к конкретно-материальному. У абстрактно-

материального нет основы, сущности, составных частей, всеобщего и т.д. Мир

как абстрактно-материальный не соотносится и не взаимодействует ни с чем.

Лишь один вид конкретно-материального может быть основой, причиной

для другого вида: например, физическая форма движения - для химической,

химическая - для биологической, а последняя - для социальной. Проблема

88

существования имеет место лишь для определенных видов конкретно-

материального: виртуальные частицы, черные дыры, иные метагалактики,

внеземные цивилизации, т.е. для объектов, которые появляются и исчезают,

переходят из одного вида в другой. Общей теорией таких превращений,

возникновения, исчезновения, развития и выступает теория диалектики,

объясняющая известные формы конкретно-материального и предсказывающая

неизвестные. При специфичности атрибутов (пространство, время, количество,

качество, сущность, явление и т.д.) их наличие и взаимосвязь являются

всеобщими для любого конкретно-материального образования.

Дальнейшее развитие онтологической концепции материи показало, что

так называемый принцип относительности конкретного (В.С. Свидерский)

должен быть дополнен принципом "абсолютности конкретного" (А.С.Кармин).

Кроме того, понятие "конкретное" своими моментами содержит понятие "все" и

"ничто"1. Таким образом, можно сделать вывод о принципиальной

противоречивости конкретного, которое характеризуется единством

противоположностей как системой категорий диалектики. Всеобщий

(универсальный) характер этих категорий состоит не в том, что каждая из них

повторяется у всех видов конкретного, а в наличии их у каждого конкретного в

специфическом отношении с противоположной. Иначе говоря, всеобщее есть

основание единства общего и единичного и тем самым оно не только

количественно, но и качественно отличается от общего. Понятие конкретного

вообще есть абстракция от специфичности признаков отдельных видов

конкретного и удержание наличия этих признаков, которое и выступает как

всеобщее.

Это положение имеет важное философско-методологическое значение.

Оно предостерегает от абсолютизации общих признаков конкретного объекта

исследования на любом этапе научного познания. В основе такой

абсолютизации лежит экстраполяция методов конкретных наук на область

1 См.: Кармин А.С. Проблема бесконечности и диалектика абсолютного и относительного // Филос. науки. 1987. N 1. С. 57-60.

89

философского освоения мира, т.е. распространение формально-логических

методов познания на предметную область диалектико-логического мышления.

При этом происходит некритический перенос специфического знания об

одном виде конкретного на другой, в то время как любая конкретно-научная

теория имеет свою область применимости. Есть ли научная теория

"конкретного вообще"? Такой теорией является теория диалектики.

Критерием конкретного является способность превращения в "ничто", т.е.

в другой вид конкретного, которое не имеет признаков конкретного первого

вида. В этом заключается существенное отличие конкретного существования

от абстрактного, которое не превращается в "ничто" как материальное.

Аналогичные суждения справедливы по отношению к понятию "все". Таким

образом, материальное выступает ведущей стороной противоречия по

отношению к конкретному, т.е. является первичным и не зависимым от

конкретного1. Последнее утверждение представляет собой онтологическое

определение материи. Категории диалектики выступают общенаучными

понятиями, обобщающими понятия конкретно-научные. Они образуют теорию

конкретно-материального, с различными видами которого имело дело и впредь

будет иметь человечество в своей общественно-исторической и познавательной

практике. Идея относительного характера всех вех познания природы и

неисчерпаемости конкретно-материального выражена в положении о

неисчерпаемости электрона.

В современной космологии возрождаются попытки трактовать "рождение"

Вселенной из начальной сингулярности как "творение материи из ничего"2. В

их основе неявно лежит эклектическое смешение понятий абстрактно-

материального и конкретно-материального. Различение этих понятий может

служить методологическим основанием для решения сложных конкретно-

научных проблем, в частности, проблемы генетического единства человека и 1 Для терминологического упрощения будем абстрактно-материальное называть материальным, а конкретно-материальное - конкретным. См.: Назиров А.Э. К онтологической концепции материи // Монистическая (онтологическая) традиция и современность. Казань, 1990. 2 Бутрын С. Идея спонтанного возникновения материи "из ничего" в космологии ХХ века // Вопр. философии. 1986. N 4. С.70.

90

Вселенной. Эта концепция обосновывает эвристический характер

"материалистически истолкованной" диалектики Гегеля в решении

философских проблем современного естествознания.

С каждым крупным научным открытием в естествознании материализм

меняет свою форму. Применительно к настоящему периоду революционных

изменений, переживаемых физикой и космологией, можно говорить о

дальнейшей конкретизации и развитии материалистической диалектики на

основе новейших достижений науки. К числу последних следует отнести

создание в конце 70-х - начале 80-х годов теории "Великого объединения"*,

связавшей все известные типы физических взаимодействий, а также

основанную на ней модель "раздувающейся Вселенной", объяснившей самые

ранние этапы в ее эволюции.

Интегративные процессы в научном познании позволили философам

отметить: "Физика не на словах, а на деле становится той дисциплиной, на

основе фундаментальных законов которой должны найти (и все больше

находят) конкретное научное объяснение все другие явления природы."1 В

настоящее время все более осознается то обстоятельство, что известные

физические поля, традиционно рассматривавшиеся лишь как сугубо

"физические конструкты", универсально входят во все формы движения

материи. "Было выяснено, что свойства нашей Вселенной определяются

численными значениями ряда фундаментальных физических констант: даже

сравнительно небольшое изменение этих констант привело бы к исчезновению

одного или нескольких элементов структуры Вселенной: ядер, атомов, звезд,

галактик, что, в свою очередь, сделало бы невозможным появление в ходе

эволюции человечества"2.

Задача методологического анализа отношения Человека и Вселенной

состоит не в демонстрации возможностей редукции высших форм движения к

низшим, а скорее наоборот: в выведении специфики все более сложных видов

1 Ахундов М.А., Баженов Л.Б. Физика на пути к единству. М., 1985. С.60. 2 Казютинский В.В. Философские проблемы астрономии // Вопр. философии. 1986. N 2. С. 61.

91

взаимодействия интегральных структур из исходных, простых. Иначе говоря,

диалектико-логическая реконструкция реального процесса перехода от

низшего к высшему, от простого к сложному и от старого к новому в ходе

развития конкретной Вселенной, закономерно приводящего к человеку, и есть

философское содержание так называемого антропологического принципа в

космологии. Его различные конкретно-научные формулировки и их

философские интерпретации достаточно освещены в литературе*. Основные

из них поляризуются на два диалектически противоположных подхода:

первый - наша Вселенная (Метагалактика) - одна из множества систем, "в

которой сочетание физических констант случайно оказалось благоприятным

для появления человека" и второй - "появление во Вселенной нашей

цивилизации - не случайность, а определенная закономерность"1.

Необходимость и случайность обусловлены способом превращения

возможности в действительность. Если "у объекта есть или одна или несколько

возможностей, реализация единственной возможности представляется как

необходимость, реализация определенной возможности из множества

представляется как случайность"2. Таким образом, первый подход связан с

существенно новыми представлениями в современной космологии о

множественности Вселенных с различными фундаментальными свойствами,

одной из которых является наша Метагалактика. Это отражено в философской

литературе как проблема множественности миров в широком онтологическом

аспекте*. Реализация в ней условий, приводящих к появлению Человека как

космического существа, по отношению к множеству других миров выступает

случайностью, а по отношению к данной Вселенной - необходимостью. Отсюда

вытекает более сильный принцип "антропологической направленности

развития природы, утверждающий не только возможность, но и необходимость

возникновения в Метагалактике жизни и разума"3.

1 Казютинский В.В. Философские проблемы астрономии. С.62. 2 Материалистическая диалектика в пяти томах. Т.1. С. 207-208. 3 Рубцов В.В., Урсул А.Д. Проблема внеземных цивилизаций: философско-методологические аспекты. Кишинев, 1984. С.88.

92

Диалектика необходимости и случайности появления человека в ходе

эволюции Вселенной приобретает еще более глубокий смысл в свете новейших

моделей раздувающейся Вселенной. Согласно этой концепции на раннем этапе

эволюции Вселенной имело место экспоненциальное расширение, породившее

множество "домен", в одном из которых находится наша Метагалактика. Иначе

говоря, единое сингулирное состояние отрицается множеством "домен", об

особенностях которых можно судить лишь чисто теоретически.

Согласно концепции раздувающейся Вселенной, состояние до времени

10-43 с после Большого взрыва с температурой 1018 ГэВ и с плотностью 1092

г/см3 характеризуется квантово-гравитационными эффектами. Если это

состояние принять за исходное и целостное, то "раздвоением единого"

выступает рождение нетепловых реликтовых гравитонов, которое длится от

10-43 до10-35с. Поляризация Вселенной на гравитационную и

негравитационную компоненты на этой стадии приводит к состоянию

"ложного вакуума", которое характеризуется отрицательным давлением и

вызывает эффект гравитационного отталкивания. Он приводит к ускорению

темпов расширения Вселенной: с момента 10-43 с ее размеры удваиваются

каждые 10-34 с, и за 10-33 с ее диаметр увеличивается в 1050 раз.

Количественные изменения (понижение температуры) состояния

Вселенной вызывают изменения качественные - устанавливается

термодинамическое равновесие. Это происходит при температуре 1016 ГэВ.

Однако единство негравитационной компоненты является временным и уже в

момент 10-35 с нарушается его симметрия и происходит раздвоение на сильное и

электрослабое взаимодействия (лептоны отделяются от кварков).

Следующее качественное изменение наступает при температуре порядка

102 ГэВ к моменту 10-10 с. Электрослабое взаимодействие поляризуется на

слабое и электромагнитное. Затем при достижении температуры 102 МэВ

происходит новый качественный скачок: образование барионов и мезонов из

кварков. Этот процесс сопровождается нарушением так называемой киральной

93

симметрии. Что касается последующей эволюции Вселенной, то она

объясняется без привлечения единых калибровочных теорий. К моменту 102 с и

далее образуется первичный гелий, процентный состав которого подтвержден

наблюдениями1.

Дальнейший процесс самоорганизации и эволюции структурных уровней

Вселенной достаточно хорошо изучен в современной космологии. На основе

атомно-молекулярной организации происходит переход от протозвездного и

звездного вещества к планетарной и биологической структурам2. Этот переход

до появления социальной формы движения материи есть эволюция способов

синтеза физических полей, возникших в первое мгновение от Большого

Взрыва. Появление и деятельность человека как космического существа есть

универсальный синтез этих взаимодействий. Таким образом, с появлением

человека открывается новый этап в эволюции Вселенной, которая

потенциально выступает "неорганическим телом человека" (К.Маркс).

Итак, в эволюции Вселенной можно выделить три этапа: 1. от Большого

Взрыва до простейших атомов, 2. от атомов до человека, 3. со времени

возникновения человека и его преобразующей деятельности.

Философско-методологическое осмысление диалектического единства

человека и Вселенной, очевидно, будет связано с новым прочтением

гегелевской диалектики саморазвития от чистого бытия через ничто к

наличному бытию. Это прочтение в свете современного естественно-научного

материала уточняет онтологическую концепцию материи. Отражение процесса

развития Вселенной в физической теории происходит при использовании

метода введения калибровочных полей. Последовательное включение человека

в описание эволюции Вселенной предполагает рассмотрение его практической

деятельности как нового типа универсального взаимодействия, которое не

учитывается в физических теориях.

1 См.: Звезды и звездные системы. М., 1981. С.408. 2 См.: Материалистическая диалектика в пяти томах. Т.3. Диалектика природы и естествознания. (Введение).

94

Включение наблюдателя (человека) в квантовую космологию приводит к

представлению о творении Вселенной в результате измерения1. Если

копенгагенская интерпретация квантовой теории допускает замену

наблюдателя макротелом, то в квантовой космологии, в соответствии с идеей

фон Неймана, наблюдатель интерпретируется как сознание Вселенной. Вместе

с тем строгое введение сознания в физическую теорию невозможно. Это

объясняется тем, что данный предмет одним из своих аспектов находится за

пределами применимости физических теорий. Так, не выдерживающая критики

редукция сознания к отдельным физическим полям воспроизводится в

сведении его к единому универсальному полю2.

Трудности также возникают в понимании астросоциологического

парадокса, который состоит в том, что при большой вероятности полной

цивилизации Вселенной, отсутствуют наблюдаемые проявления космической

деятельности разумных существ3. Поскольку в формулировку парадокса входит

понятие взаимодействия нефизичесого характера, постольку "по своей

гносеологической природе рассматриваемый парадокс, очевидно, отличается

от тех, которые возникают время от времени в фундаменте теоретической

физики"4.

Попытки разрешения этого парадокса связаны с различными идеями:

множественности цивилизаций, сверхцивилизации, кратковременности

цивилизаций, уникальности цивилизаций, неортоэволюционного развития

цивилизаций*. К последней идее можно отнести выдвинутую А. Гутом

гипотезу, согласно которой будущее развитие цивилизации позволит

искусственно вызвать космологическую сингулярность и создать новую

Вселенную, которая поможет преодолеть лептонную пустыню. В этой гипотезе

1 См.: Гриб А.А. Антропный принцип в квантовой космологии // Антропный принцип в структуре тнаучной картины мира. Л., 1989. С.36. 2 См.: Мартынов А.В. Исповедимый путь. М.,1990. 3 См.: Кардашев Н.С. Астрофизический аспект проблемы поиска сигналов внеземных цивилизаций // Внеземные цивилизации.М., 1969. С.29. 4 Казютинский В.В. Вселенная в научной картине мира и социально-практической деятельности человечества // Философия, естествознание, социальное развитие. М., 1989. С.208.

95

цивилизация выполняет не только космическую, но и космологическую

функцию.

Ограниченность физического мышления, пытающегося теоретически

непротиворечиво отразить отношение человека и Вселенной, состоит в том, что

оно не учитывает специфического взаимодействия, выступающего объектом

нефизического познания. Введение понятия, отражающего этот не обычный для

физики тип взаимодействия, способствует разрешению отмеченных трудностей

и парадоксов.

В понятии сознания следует различать два аспекта: первый -

материальный, как свойство высокоорганизованной материи (в этом отношении

сознание выступает, в частности, как электромагнитная активность мозга,

подчиняющаяся квантово-механическим закономерностям)1, второй -

идеальный, как отражение, опосредованное новым типом универсального

взаимодействия (практикой), способного синтезировать все известные

физические поля и связанного с появлением человека. Практика представляет

собой материально-предметную деятельность людей по преобразованию

природы. Характер такого преобразования обусловлен производством,

осуществляющим, по мере своего развития, "отбор наиболее плодотворных

("приспособленных") научных достижений"2, при этом сами основания и

механизмы научных открытий носят достаточно независимый и

самостоятельный характер.

Рассматриваемые проблемы перспектив отношения человека и Вселенной

обсуждаются на основе научно-теоретических достижений, сама дальнейшая

судьба которых будет скорректирована практикой, ориентированной на

расширение человеческого измерения в основаниях науки.

Исследование практики как универсального материального

взаимодействия было связано с переходом от изучения внешнего,

эквивалентного по форме обмена стоимостями (классическая английская

1 Cм.: Цехмистро И.З. Поиски квантовой концепции физических оснований сознания. Харьков, 1981. 2 Сачков Ю.В. Естествознание в системе культуры // Философия, естествознание, социальное развитие. С.23.

96

политэкономия) к внутреннему, неэквивалентному по существу обмену

("Капитал" К. Маркса). Неэквивалентность обмена вскрывается понятием

прибавочной стоимости, которое как теоретический конструкт,

способствующий разрешению парадоксов старой теории, вводится в теорию

методологически аналогично введенному в физических теориях понятию

"калибровочное поле". Это кажущееся странным совпадение становится

понятным, если учесть материальное единство мира (единство закономерностей

взаимодействия) и то, что прежде всего отмеченное явление было открыто на

уровне макрообъектов (товаров), т.е. в области, наиболее близкой к

человеческому опыту.

Таким образом, можно сделать заключение о невозможности построения

единой физической теории различных взаимодействий, включающей

человеческую деятельность, но о возможности единой методологии построения

этих теорий.

§ 3. Социокультурная детерминация технического знания

Техника как феномен культуры дистанцирует бытие человека в мире,

подобно рефлексии в сфере мышления1. Нерефлексивное мышление,

основывающееся на отношении «человек - мир», содержит анимизированные

представления, проявляющиеся в магии и технике. Техническое знание

отражает процесс, средства и способ преобразования природы.

Одной из существенных особенностей современной научно-технической

революции является то, что революционный процесс охватил как науку, так и

технику одновременно*. Научные исследования разделены на три области:

фундаментальные, прикладные и разработки, имеющие тенденцию сближения,

например, научные и технические разработки, или экспериментальная база

науки и производственно-техническая база. Задачи создания новых

1 Пигров К.С. Предмет философии техники и его культурологический смысл // Контексты культуры: антропологический и аксиологический аспекты.

97

технических конструкций, как правило, сталкиваются с комплексными

проблемами. Например, развитие кольцевых ускорителей частиц происходит не

только на основе релятивистской физической теории движения частиц, но и

теории автоматического регулирования и теории колебаний. Проблемы,

стоящие перед прикладными науками, синтезируют в себе проблемы не только

смежных областей прикладных наук, но и смежных фундаментальных

исследований. Так, проблема биологической защиты космонавтов не есть чисто

техническая или чисто биологическая, а находится на стыке этих наук.

Таким образом, решение комплексных задач технических наук вызывает

более тесные контакты между соответствующими отраслями науки и техники и

приводит к органическому синтезу многих их отраслей. Последнее

обстоятельство позволяет отметить тенденцию возрастания прямой и обратной

связи между фундаментальными и прикладными исследованиями. Она

проявляется, в частности, в том, что техническое прогнозирование в

значительной степени становится средством определения направления

фундаментальных исследований в ближайшем будущем. В свою очередь,

усовершенствование технологического прогнозирования оказывает

революционизирующее воздействие на характер и объем фундаментальных

исследований.

Изменения в области науки, произошедшие в период современной

научно-технической революции, стимулируют разработку методологической

проблематики прикладных, в частности, технических наук. Актуальными

становятся вопросы сущности, генезиса и формирования технических знаний.

Технические науки являются, с одной стороны, продуктом духовной

деятельности (фундаментальное теоретическое познание), а с другой -

результатом материально-производственной деятельности человека. На смену

сравнительно простым орудиям труда приходит машина: "механизм, который,

98

получив соответственное движение, совершает своими орудиями те самые

операции, которые раньше совершал рабочий подобными же орудиями"1.

В.С.Украинцев, рассмотревший различные трактовки соотношения

техники и средств производства, сделал вывод о том, что средства производства

лишь основа техники и понятие техники не исчерпывается одними средствами

производства. Такое понимание позволило рассматривать ее как форму связи

производственных и непроизводственных сфер социальной деятельности, как

элемент культуры. Например, автоматические устройства используются не

только для автоматизации производства, но и во многих других сферах.

Две выделенные основы развития техники позволяют относиться к ней

одновременно и как к способу детерминации фундаментальных исследований,

и как к средству материализации научных знаний. Соответственно, технические

знания заполняют область между узко-эмпирическими знаниями о

материальном производстве и фундаментальными теоретическими знаниями о

структуре материальной организации. Поскольку техника есть одновременно и

социальный феномен и материальный субстрат, заимствованный у природы,

постольку в технических знаниях отражается одновременно и структура

материальной деятельности человека и материальной организации объекта.

Отсюда в методологии научного познания встречаются различные трактовки

такого понятия, как научная картина мира. В одном случае она - идеальная

модель природы как система общих представлений, включающих в себя

исходные теоретические понятия, принципы и гипотезы, в другом - обобщенная

схема объектов познания и практики определенного исторического периода.

Например, античные представления об атомах и пустоте являются отражением

простейших орудий труда, используемых в античный период. Аналогично

механистическая картина природы отражает существенные черты машинного

производства, появившегося в Новое время, а современные представления об

1 Маркс К. Капитал // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.Т.23. С.385.

99

абстрактном стохастическом автомате выражают черты автоматических

устройств и самонастраивающихся систем.

Во втором случае акцентируется внимание не столько на структуре

самого объекта, сколько на производственных и исследовательских операциях

познания этого объекта. Если в первом случае картина мира служит основой

для фундаментальных теоретических исследований, то во втором - для

разработки технических конструкций. Техническое знание, соединяющее

между собой первую и вторую области деятельности, в своем формировании

исходит из картин мира как представлений, подлежащих исчислению. Техника

исчисления является неотъемлемой стороной новоевропейской и современной

науки. Техническая реализация фундаментальных теоретических исследований

зависит от уровня технических разработок. Например, решенная на

теоретическом уровне проблема управления термоядерным синтезом в своем

техническом воплощении ориентируется на существующий уровень разработок

способов хранения плазмы.

Картина мира определяет стиль научного мышления и является

своеобразной метатеорией (неуниверсальной и содержательной) в

формировании научных теорий1.

Система методологических регулятивов не исчерпывается понятием

картины мира. В формировании технического знания специфически

преломляются такие установившиеся в методологии познания понятия, как

стиль мышления*, общая концептуальная система2, эвристическая идея3,

парадигма4, установка5, однако при специальном анализе можно показать, что

они сводятся к понятиям картины мира и стиля мышления. Технический стиль

мышления и развитие технических наук детерминируются не только

теоретическим фундаментальным исследованием, но и системой социальных 1 См.: Бранский В.П. Философские основания проблемы синтеза релятивистских и квантовых принципов. Л., 1973. С.67. 2 См.: Harre R. Matter and mental. L., 1964. 3 См.: Вахтомин Н.К. Генезис научного знания. М., 1973. 4 См.: Кун Т. Структура научных революций. М., 2003.. 5 См.: Элиава Н.П. Мыслительная деятельность и установка // Исследование мышления в советской психологии. М., 1966.

100

факторов. Вскрытие механизма этой детерминации представляет собой одну из

основных задач методологии технических наук.

Древнегреческое понятие "techne" включает в себя "ремесло", "науку" и

"искусство"1. Употребление этого понятия Платоном встречается

преимущественно в смысле "искусственного", противопоставляемого природе.

При этом само искусственное как искусство дифференцируется на более и

менее возвышенное. Наиболее высокое искусство связывается с высшей

интеллектуальной, духовной деятельностью. Например, древнеегипетский бог

Тевт называется "искуснейшим" на том основании, что он изобрел число, счет,

землемерие, звездочетство, игру в шашки и письмена2. Учитывая, что Озирис -

главное древнеегипетское божество - означает "высший разум" как

"управляющее начало" ("архэ"), в рассматриваемом контексте "технэ"

выступает средством управления. Само же управление исторически в культуре

составляло основное содержание магии. Об этом свидетельствует М. Рейснер,

отмечающий использование древними жрецами и брахманами при проведении

земледельческих работ вместе с магической техникой материальной техники3,

что позволило ему назвать брахмана “техником как в обычном, так и в

магическом смысле этого слова”4.

Мистическое мышление Востока, вырабатывающее представление об

опыте как жизненном пути, повлияло на мировоззрение европейского

Возрождения. Это проявляется в том внимании, которое предшественник

Возрождения Р. Бэкон уделяет опыту, понимая его более узко, а именно: как

экспериментирование с природой. В своей работе "Opus maius", в которой Р.

Бэкон цитирует авторитетных суфийских авторов, он пишет: "Есть два способа

познания: с помощью аргументов и с помощью опыта. Аргументы приводят к

умозаключениям и заставляют нас допускать их правильность, но они не

1 См.: Лосев А.Ф. История античной эстетики. Высокая классика. М., 1974. С.16. 2 См.: Там же. С.17. 3 См. об этом также: Семенов С.А. Первобытная техника. М.-Л., 1957. 4 Рейснер М. Идеология Востока. Очерки восточной теократии. М.-Л., 1927. С.171.

101

приводят к определенности и не уничтожают сомнений так, чтобы ум мог не

сомневаться в истине, если это не подкреплено соответствующим опытом."1

Идрис Шах отмечает, что западная наука во многом основана на

суфийской теории, известной на Западе как научный метод индуктивного

развития. Однако, по его мнению, современная наука, вместо того, чтобы

признать идею необходимости опыта во всех областях человеческого

мышления, понимает смысл эксперимента таким образом, что экспериментатор

остается максимально удаленным (дистанцированным) от опыта. Р. Бэкон

"атаковал современную ему науку, но вместе с тем передал только часть той

мудрости, на которой она могла быть основана" и "несмотря на свои

суфийские корни, ослабление традиции помешало исследователю приблизиться

к знанию с помощью знания, то есть с помощью "опыта", а не просто

"эксперимента"2. Как считают суфии, со времени Р.Бэкона "научное" мышление

долго и героически работало, основываясь на этой частичной традиции"3.

В новоевропейском мышлении сохраняется отношение к знанию как к

силе, дающей власть над стихиями. Однако, если магия с этой же установкой

относительно власти основывается на анимизирующем мышлении, то наука

Нового времени - на отношении к миру как к образу мира. Последнее

отношение допускает математическое моделирование мира. В Новое время

математизация знания рассматривается как средство, позволяющее добиться

объективности познания и освободить науку от антропоморфизма4. Ф. Ницше

заметил, что надежда на математическое устройство мира также является

антропоморфизмом. Он писал: «Известный вид морали, известный образ

жизни, проверенный и оправданный путем долгого опыта и искуса принимают

в конце концов в нашем сознании форму закона, форму известного веления. И

тем самым с моралью сливается вся группа родственных ценностей и

состояний: она становится почтенной, неприкосновенной, священной,

1 Идрис Шах. Суфизм. М., 1994. С.22. 2 Там же. 3 Там же. С.22. 4 См.: например, Спиноза Б. Этика // Избр. произв. В 2-х т. Т.1. С.957.

102

истинной... Совершенно то же самое произошло, быть может, и с категориями

разума: последние после долгого нащупывания и поисков доказали свою

относительную полезность... Отныне они считались априорными,

независимыми от опыта, неопровержимыми.»1. Он считает, что у

человечества нет средств доказать, что разрастание математики движимо не

выгодой от нее. То же относится и к логике. Она - право, которое присвоил себе

разум в интересах своего самоутверждения, на "некоторое принципиальное

искажение всего совершающегося ...здесь действует инстинкт... логика не

имеет своим корнем воли к истине"2. В свете представлений Ф.Ницше

Б.Спиноза боролся при помощи математизации против старого наивного

антропоморфизма, насаждая новый антропоморфизм - тонкий и менее

безобидный3.

Декартовское "cogito", освобождая новоевропейское мышление от

прежних форм анимизма, выступило парадигмой не только для научного, но и

для технического знания, составивших специфику европейской цивилизации.

Эта парадигма в значительной степени опиралась на исходную силовую

установку при концептуализации природы. Она пронизывала не только

естественные, но также общественные и технические науки. Представление о

силе входит как в основание ньютоновской механики, так и в идею расстановки

"классовых сил" в марксистской социологии. В новоевропейском мышлении в

тезисе Ф.Бэкона "знание - сила" выражается отношение человека к природе с

позиций ее преобразования.

Из способов преобразования человеком природы выводятся основные

технологические принципы4. Наиболее общим из данных принципов выступает

присоединение к исходной природной и социальной активности человека как

продукта эволюционного процесса потенциально безграничных сил природы.

Второй технологический принцип заключается в аккумуляции потоков

1 Ницше Ф. Воля к власти: Опыт переоценки всех ценностей. М., 1994. С.235. 2 Там же. 3 См.: Бибихин В.В. Язык философии. М.,1993. С.220-221. 4 См.: Орлов В.В., Васильева Т.С. Человек, ускорение, научно-технический прогресс. Красноярск, 1990.

103

вещества, энергии и информации, совершаемой человеком как надприродным

существом, не ограничивающимся тем, что он находит в природе, а

концентрирующим рассеянные в ней ресурсы. Этот принцип выводится из

всеобщей закономерности аккумулятивного развития материи. Третьим

технологическим принципом является интенсификация, основанная на

процессах количественного и качественного уплотнения вещества, энергии и

информации. Одним из элементов особо интенсивной технологии выступает

микроэлектроника. Еще один принцип технологической деятельности -

антропоморфный принцип. "Его главный смысл в том, что дальнейшее

развитие материи немыслимо без участия порожденного ею человека."1

Данный принцип понимается как возможность человека преобразовывать

материальный мир в необходимом ему направлении, придавая ему

очеловеченную форму. Современная микроэлектронная технология

"укладывается в антропоморфный принцип, поскольку она лежит в основе

получения, хранения, обработки и передачи информации"2.

Особенностью современного этапа развития техники является то, что

законы природы, "став частью знаний, используется человеком как know-how,

форма изменения эволюционного процесса, частью которого является он сам"3.

В этом отношении техника выступает как своеобразное доразвитие природы,

реализация человеком нереализованных возможностей последней, а эволюция

современных технологий - продолжением эволюции природы, осуществляемой

руками и мозгом человека.

И.А. Акчурин, ставит вопрос о том, почему абстрактные

методологические принципы научного познания приобретают в современной

науке почти практическое значение. Ответ на него выводит на тот простой, но

принципиальный факт, что любое материальное воплощение пятого поколения

компьютеров будет связано с физическими объектами и структурами

большой информационной емкости квантовой природы, искусственная 1 . См.: Орлов В.В., Васильева Т.С. Человек, ускорение, научно-технический прогресс. Красноярск, 1990. 2 Михайловский В.Н., Светов Ю.И. Научная картина мира: архитектоника, модели, информатизация. С.111. 3 Там же. С.110.

104

внутренняя организация которых "должна содержать в какой-то - пусть

теоретически преобразованной, концептуально трансформированной - форме

некоторые наиболее эффективные и устойчивые структуры всего

человеческого познания в целом"1, каковыми выступают основополагающие

принципы общественных и естественных наук. Методология современной

физики и других естественных наук войдет (и уже входит) в современную

информатику и кибернетику не только в виде основных методологических

принципов, но и в виде своих наиболее важных понятий и оснований

адекватности объектам тех компьютерных моделей, которые с ее помощью

получаются.

Материальное производство, в свою очередь, оказывает влияние на

формирование общих онтологических моделей, выполняющих

мировоззренческие и гносеологические функции. Так, в наше время между

человеком и машиной появилось новое связующее звено - автомат.

Современная онтологическая модель использует кибернетические образы,

представления об абстрактном стохастическом автомате, способном создавать

модели человеческого мышления. Можно предположить, что онтологические

модели будущего окажутся связанными с поставленным между человеком и

автоматом элементом типа усилителя интеллекта, описанного С. .Лемом в

"Сумме технологии". Каждое новое звено, опосредующее человека и природу,

выполняет "человеческие" операции и в этом смысле заменяет человека

(антропоморфизм). Поэтому последовательная методологическая концепция

встает перед необходимостью включения человека в объект своего анализа.

Развитие техники сопровождается выявлением и вынесением вовне все

более глубоких и целостных представлений о человеческом мышлении,

конституирующемся в организации технического производства и практической

жизнедеятельности человека. Подобный тип мышления, реализующийся в

современных системно-информационных подходах к освоению мира,

1 Аучурин И.А Методология физики и познание сложности // Философия, естествознание, социальное развитие. С.109.

105

представляет собой новый способ анимизирования, отличающийся от

мифологического антропоморфизма математическим концептуализированием.

Таким образом, основание, общее для фундаментальных и технических

наук, содержит элементы анимистического мышления в культуре,

проявляющиеся в форме антропоморфизма. Последний отличается от

антропоцентризма тем, что представляет собой элемент не философско-

научной рациональности как системы идеального, а -анимистического

мышления.

Разработка методологии технических наук предполагает не только

выявление их связи с фундаментальными естественными и общественными

науками, но и обнаружение механизмов их детерминации социокультурными

факторами. Это, в свою очередь, способствует осмыслению и исследованию

техники как феномена культуры в антропологическом и социологическом

аспектах. Интенсификация познавательных и коммуникативных сторон

технического познания, обусловленная ускорением научно-технического

прогресса в современном мире, оказывает активное обратное влияние на все

сферы человеческой жизнедеятельности.

Виртуальная реальность, вошедшая в научный обиход с развитием

компьютерной техники, представляет собой разновидность анимистического

мышления, реализованного посредством современных научно-технических

достижений1. В соответствии с сущностью такого мышления, отличающегося

от анимистического в собственным смыслом слова, его следует рассматривать

как разновидность анимизирующего мышления, соответствующего

хайдеггеровскому положению о сущем, включающим в себя вопрошающего.

1 См.: Назиров А.Э. Проблема генезиса технического мышления // Виртуальная реальность как феномен науки, техники и культуры. СПб, 1997. С. 53-58.

106

Глава III. МЕТОДОЛОГИЯ НАУКИ И ФИЗИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

В главе III рассматриваются традиционные проблемы методологии

физического познания, основанной на субъектно-объектном отношении,

преобразованном марксизмом, за счет включения опосредующей роли

практики. Анализируются различные концепции современной методологии

физического познания и предлагается их систематизация, развертывающаяся

внутри философско-научной рациональности.

§ 1. Развитие методологических концепций физики

Становление и развитие методологии научного познания рассмотрим в

аспекте соотношения эмпирического и умозрительного методов в генезисе

теоретического знания. Этот вопрос по-разному решался в натурфилософской и

позитивистской концепции науки. Как отмечает П.В. Копнин, умозрение -

особенность логического метода натурфилософии1. Оно было неизбежно тогда,

когда отсутствовало опытное исследование природы и не было развитого

метода научно-теоретического мышления. Умозрение “проявляется также в

том, что человек ... мысленно создает картину окружающей действительности и

этим раскрывает свой духовный мир, свои духовные потенции”2 . Для

умозрительного познания характерен отрыв от непосредственного

практического опыта и проникновение в сущность вещей, которая не

вскрывается эмпирическими методами. Однако для правильного умозрения

необходимы развитые эмпирические методы и учет эмпирического знания.

Умозрительный метод в рамках натурфилософии именно потому страдал

существенными недостатками, что ему не хватало способов обработки

эмпирических данных науки. Оторванная от эмпирии, натурфилософия стала

1 См.: Копнин П.В. Гносеологические и логические основы науки. М., 1974. С.367-374. 2 Кармин А.С. К вопросу о генезисе теоретического мышления // Проблемы диалектики. Вып. IV. Л., 1974. С.82-83.

107

бесперспективной. Она нашла свое стихийное отрицание в позитивизме,

абсолютизировавшим значение эмпирических методов исследования.

Поскольку философия в целом отождествлялась с умозрительной метафизикой,

она была отвергнута позитивизмом. Подобно тому как эмпирия и умозрение

представляют собой две стороны единого процесса познания, натурфилософия

и позитивизм представляют собой "две стороны одной медали, одно

спекулирует на другом"1.

Диалектика удерживает человеческую мысль от беспочвенного умозрения

и расширяет творческие возможности познания, обосновывая выдвигаемые в

процессе исследования новые идеи. В материалистической диалектике

эмпирического и умозрительного преодолевается ограниченность как

натурфилософского, так и позитивистского подхода в науке введением в объект

методологического анализа практической деятельности человека. В связи с

этим, кроме субъекта и объекта, в методологии познания рассматривается

значение условий и средств исследования2.

В отечественной философии подвергнута критике ограниченность и узость

эмпиризма, а также созерцательность и спекулятивность натурфилософского

умозрения. Разновидность умозрительного знания, предсказывающего и

объясняющего эмпирическое знание, получила название теоретического.

Происхождение философского теоретического знания объясняется

отражением объективного мира, опосредованным практической человеческой

деятельностью, закрепляющей в законах и категориях его всеобщие связи.

При этом возникают общие понятия, не только соответствующие

узкопрактической деятельности, но и противоположные ей. Они формируются

посредством концептуальной интуиции и в виде системы категорий составляют

содержание онтологии. Под онтологией понимается “учение об атрибутах

материи”, которое “представляет собой целостную совокупность

1 Копнин П.В. Гносеологические и логические основы науки. С.426 2 См.: Лапицкий В.В. О диалектике стилей научно-теоретического мышления // Проблемы диалектики. Вып.IV. Л.,1974. С.101; Он же: Структура и функции субъекта познания. Л., 1983.

108

взаимосвязанных между собой категорий и принципов, то есть некоторый

относительно самостоятельной фрагмент, раздел философии»1

Рядом авторов исследовалась регулятивная функция философии в генезисе

теоретического знания. Подобные положения плодотворно разрабатывались в

трудах П.В. Копнина, Л.Б.Баженова, М.Э. Омельяновского, В.С. Готта, З.М.

Чудинова и др.

Затем выявляется аспект, в котором формы обобщения, опосредующие

философию и теории конкретных наук, исследуются более конкретно (М.Ф.

Веденов, Ю.В.Сачков, Н.К. Вахтомин, Н.П.Элиава и др.). К подобным формам

обобщения можно отнести научную картину мира, широко используемую в

работах М.В. Мостепаненко, Н.С. Дышлевого, В.С. Степина и др. В этом

аспекте взаимосвязь философии и научно-теоретического знания опосредована

такими понятиями, как мировоззрение, картина мира, установка, парадигма,

идея, стиль, мышление и т.д. Картина мира, например, строится путем

обобщения конкретно-научного знания при ведущей роли философских идей.

Однако в этом направлении возникли некоторые трудности, необъяснимые в

его рамках: например, предполагается, что философия своими идеями

непосредственно формирует картину мира, а последняя формирует научную

теорию.

Вместе с тем из вывода о диалектическом синтезе умозрительного и

эмпирического следует, что оба вида познания (в широком смысле) также

присутствуют и в специально организованном познании (в конкретном научном

исследовании), т.е. в научном познании имеет место “свое” умозрение,

опирающееся на свою научную практику. Его специфика состоит в том, что

оно, во-первых, получено в узкой научной практике, во-вторых, является

средством связи с общим (философским) умозрением и, в-третьих, выступает

средством связи эмпирического и теоретического уровней научного познания.

1 1 Ильин В.В.,Кармин А.С. О предмете онтологии // Проблемы диалектики. Вып. IV. Л.,1974. С.12; см. также: Материалистическая диалектика в пяти томах. Т.1.

109

Такой нетрадиционный подход вскрывает механизм детерминации

генезиса теоретического знания философскими принципами. С ним уместно

связать соответствующее направление развития методологии науки,

представленное в работах В.П. Бранского, С.В.Илларионова, В.В.Ильина,

А.С.Кармина, В.А. Штоффа и др. Согласно В.П. Бранскому, умозрительное

знание в философии является метаумозрительным по отношению к

умозрительному знанию в научном исследовании. Метаумозрительное знание

своей разновидностью (метатеоретическими принципами) ограничивает

множество умозрительных принципов и таким образом помогает выбору

теоретических принципов.

Аналогично тому как умозрительное знание в широком смысле,

соответствующее эмпирии в широком смысле, образует теоретическое

философское знание, умозрительное знание, полученное на основе

эмпирического научного, образует теоретическое научное знание. В последнем

случае умозрительное знание представляет собой особый относительно

самостоятельный уровень “между” эмпирическим и теоретическим. Этому

особому уровню не уделялось внимание в предшествующих концепциях, в

результате чего осложнялось понимание специфики теоретического знания и

не было четкой дифференциации философского и научного знания.

Концепция, в которой вскрывается соотношение эмпирического,

теоретического и умозрительного уровней, явилась удачным объяснением

соотношения философской и конкретно-научной проблематики, на основе

которого можно было предсказывать пути решения конкретно-научных

проблем. Среди существующих в отечественной методологии науки

синтетических подходов к формированию основ физической теории наиболее

развитыми являются концепции В.П. Бранского, М.В. Мостепаненко и

В.С.Степина.

Помимо выделенных (по содержанию соотношения философии и

конкретно-научной теории) различных направлений методологии науки, в

литературе разработан также формальный подход. Он основан на выделении

110

понятий инвариантности и преобразований как критериев, отличающих

теоретический уровень от эмпирического1, и своими историко-

методологическими предпосылками восходит к установлению Клейном общих

принципов классификации геометрических теорий.

Данный подход конкретизуется в структуралистской концепции науки. В

ней, в отличие от неопозитивистской программы, критерии различения понятий

в качестве теоретических задаются не абстрактно (относительно

универсального языка науки), а конкретно - путем анализа этих понятий в

отдельных теориях. В этом случае понятие, выступающее теоретическим по

отношению к одной теории, может не быть таковым по отношению к другой,

более развитой2. Например, теоретические понятия классической механики

абсолютного пространства-времени становятся эмпирическими в структуре

теории относительности. С развитием физических теорий выявляется

относительность не только таких понятий, как время, пространство, масса,

волна, частица, но и понятия существования*. Обнаружение относительности,

т.е. неинвариантности более общих преобразований, основано на открытии

более глубокой симметрии законов природы.

Экспликацию теоретического языка можно производить через понятие

закона, выступающего инвариантом относительно определенной группы

преобразований**. Это позволяет использовать математические методы в

исследовании структуры физической теории. В последние годы наметилось

переосмысление логики физики с позиций достаточно общих структурных

представлений, включающих в себя алгебраические и топологические методы3.

В результате выяснилось, что если классическая физика имеет логическую

1 См.: Черняк В.С. История, логика, наука. М., 1986. Гл. II. Раздел 2. 2 См.: Кузнецов В.И. ,Садовский В.Н. Структуралистский подход к анализу научного знания. (Обзор) / /Материалы к VII Международному конгрессу по логике, методологии, философии науки. Современные зарубежные исследования. М., 1983. 3 См.: Кулаков Ю.И. О необходимости новой постановки проблемы в теоретической физике // Физическая теория: философско - методологический анализ.М., 1980. С.102-209; Зайцев Г.А. Алгебраические структуры физики // Там же. С.210-225; Акчурин И.А. Топологические структуры физики // Там же. С.226-245; Панченко А.И. Логико-алгебраический подход к квантовой механике (критический анализ) // Там же. С.246-270; Михайловский В.Н., Назиров А.Э. Философские основания естественнонаучного познания: физика и философия. Л., 1990. С.119-134; Кулаков Ю.И. Теория физических структур и проблема единства физического знания // Единство физики. Новосибирск, 1993. С.69-91; Владимиров Ю.С. Метафизика. М., 2002. С.402-434.

111

структуру, описываемую булевой алгеброй, то будущей теории вероятно

соответствует логика нечетких понятий и множеств, например, концепция

топосов. Ориентиром в использовании топосов может служить теорема Герока,

утверждающая дополнительность логики и топологии. Если учесть, что

логической структуре топоса эквивалентна логическая структура свободно

становящейся последовательности в интуиционистской математике, то вопрос о

роли неклассической логики в современной физике становится достаточно

актуальным.

Относительно самостоятельным направлением в методологии науки

выступает исследование последней с позиции механизма рефлексивности. Этим

вопросам посвящены работы ряда авторов: В.С. Швырева, И.С. Ладенко,

В.Н.Борисова, А.П. Огурцова и др. Исследование развития науки показывает,

что рефлексивные процессы способствуют выявлению "неявного"

обосновывающего знания. Эффективность выявления "неэмпирического"

содержания теории возрастает, если учесть не только ее эмпирические и

теоретические предпосылки, но и философские.

Методология включает в себя исследование науки средствами самой науки

(саморефлексия науки) и средствами философии (философская рефлексия).

Возможны различные модели физической теории, построенные как научными,

так и философскими методами***. К первым можно отнести модели теории как

знаковой системы (семиотическая), математической системы (логико-

математическая), "черного ящика" (кибернетическая). Ко вторым следует

отнести модели, построенные на основе гносеологического анализа.

В гносеологическом анализе основ теории можно исходить из метода

восхождения от абстрактного к конкретному. Процесс замены одной

физической теории другой, являясь исторически развивающимся процессом,

служит сферой применения этого метода.

Исходные основы теории понимаются как философские идеи,

методологические регулятивы, умозрительные принципы. Соответственно

112

этому строятся различные модели физической теории. В первых двух случаях

теория выступает как гипотетико-дедуктивная система, во втором - как

селективно-аксиоматическая.

В каждом случае теория выполняет основную отражательно-

информационную функцию, фиксирует сущность более глубокого порядка в

сравнении с эмпирическим уровнем, что и позволяет определить теорию как

форму достоверного научного знания, объясняющего и предсказывающего

явления данной предметной области, объединяющей совокупность отдельных

групп явлений.

В процессе формирования основ теории системное взаимодействие

компонентов сочетается с устойчивым неравновесием между ними. Эта

особенность основ теории придает ей динамизм и обусловливает

методологические принципы. Из системности взаимодействия следует

иерархичность обратной связи между внутренними элементами теории,

например, такими как физический и геометрический или эмпирический и

математический. Их взаимодействие по принципу прямой и обратной связи

иногда в литературе трактуется как образование новых понятий, снимающих

противоположности между старыми понятиями. Так, З.М. Оруджев и О.О.

Худяков отметили: "…можно считать, что теоретические понятия первого рода

"по форме" суть отношение противоположных эмпирических понятий,

отражающих непосредственные связи и свойства вещей"1. В многообразных

соотношениях между компонентами основ теории укрепляются те сочетания,

которые удовлетворяют условиям оптимизации.

Следует отметить, что полученные сочетания рассматриваются как новые

понятия более высокого порядка, а осмысленные условия этих сочетаний - как

методологические принципы. Поскольку они могут образоваться раньше

осмысления ведущих к ним условий, подобный акт связывается с творческой

1 Оруджев З.М., Худяков О.О. Соотношение эмпирических и теоретических понятий в структуре научного знания // Филос. науки. 1974. N 2. С.49.

113

интуицией, а установление между компонентами теории обратной связи - с

метапроверкой.

Стабилизирующиеся новые связи превращаются в самостоятельные

компоненты основ теории. Благодаря этому становится возможным

существование в снятом виде иерархии связей, замыкающих эти основы в

рамки самостоятельной подсистемы*. Отсюда понятна неудачность попытки

Рамсея свести относительно-самостоятельные подсистемы теории к

эмпирическим данным. В литературе имела место другая крайность -

провозглашение возможности существования абсолютно суверенной

физической теории (Н.П. Коноплева, Г.А.Соколик). Связи между элементами

теории и самой теорией избавляют ее иерархичные подсистемы от полной

суверенности. Действие обратной связи между компонентами основ теории по-

разному обозначается и трактуется в литературе. Так, В.И. Метлов пишет:

"Между обосновываемым знанием и его основанием в этих условиях возникает

отношение абстрактного тождества, направленности знания на себя же,

определенный тип отношения самоприменимости"1. Наряду с понятием

самоприменимости используется понятие "саморефлексивности", согласно

которому положениям теории свойственна такая взаимосвязь, при которой "для

выяснения и обоснования данного положения Х (в его полной развитой форме)

необходимо сослаться на положение (утверждение или предписание) Y, для

выяснения и обоснования которого, в свою очередь, необходимо сослаться на

положение Х"2.

Обычно рассматривались "внешне - внутренние" связи компонентов (при

изменении "внешнего" объекта теории меняется ее "внутренняя" структура).

Например, при переходе от исследования механического движения к

исследованию электромагнитных свойств и микрообъектов изменяется сама

форма теории: она от механической переходит к электромагнитной и далее - к

1 Метлов В.И. Проблема основания как проблема философии и методологии наук // Философские вопросы логического анализа научного знания. Вып.3. Ереван, 1974. С.14. 2 Чендов Б. Определенность, неопределенность, модальность, вероятность - категории современного научного познания. София, 1974. С.44.

114

квантовой. С учетом же сложных переплетений компонентов становится

понятной возможность рассмотрения теорий в других аспектах связей:

"внешне-внешнее", "внутренне-внешнее", "внутренне-внутреннее" и т.д.

Например, внешний вид уравнений теории может изменяться из соображений

их привлекательности (эстетический методологический критерий), или сначала

находится математическая формулировка, и лишь затем ее физическая

интерпретация (метод математической гипотезы), или одно физическое

содержание преобразуется в другое более общее (принцип соответствия).

Развитая физическая теория как бы сама через свое математическое

оформление вводит реальность и исследует ее.

Такая особенность характерна, например, для современной теории

тяготения и квантовой электродинамики, а введенные таким способом объекты

называют "конструктивно введенными" (В.С.Степин). Для них, как правило,

оказывается затруднительным поиск референтов и методологических критериев

онтологизации. Подобные трудности, например, вызваны введением понятия

калибровочного поля в теориях физических взаимодействий.

На разных этапах формирования теории на первый план выступают

различные формы взаимосвязи компонентов. При увеличении различий между

ними развитие противоречия ведет к их замене, при которой устанавливаются

новые связи. В подобной ситуации возрастает "асимметрия" основ и теории,

что ведет к возникновению парадоксов, после чего начинаются попытки

уменьшения "асимметрии" и разрешения парадоксов методом подбора

различных комбинаций. Как правило, в физике парадоксы разрешаются путем

снятия противоречия между компонентами с противоположным смыслом. Так

было, например, при объединении концепции покоя и движения (Г.Галилей),

корпускулярной и волновой теории света (А.Эйнштейн), возбужденного и

невозбужденного состояния атома (Н. Бор), принципа постоянства скорости

света и постоянной М.Планка (Н.Дирак). При этом существовавшие парадоксы

разрешались в творчестве построения новой фундаментальной научной теории.

115

В истории науки можно найти много примеров творчества, приводящего

к получению новых результатов, с разной степенью понимания глубины этого

нового. Так, открытие преобразований Лоренца признается за Эйнштейном в

силу более глубокого и нового понимания им их статуса в отличие от Лоренца

и Пуанкаре. Аналогично, более глубоким оказалось понимание Бором

эйнштейновской фотонной теории света, чем самим Эйнштейном.

Если понимание в структуре научного творчества связано с включением

открытия или нового явления в логику контекста науки, то рефлексия - с

расширением этого контекста за счет формирования новых концептуальных

представлений. Так, в приведенном примере Эйнштейну пришлось

переосмыслить основание классической механики, вырабатывая

релятивистские принципы, а Бору - формулируя концепцию дополнительности.

Рефлексивность в творческой научной деятельности приводит к снятию

противоположностей между контекстами понимания старых концепций,

основанных на более ограниченных теоретических моделях. Результатом

снятия противоречия между ними является формирование новой теоретической

модели. Так, представление об инерциальном движении образуется путем

снятия противоречия между движениями с ускорением и замедлением. Такие

процессы происходят при формировании не только физических, но и других

научных теорий. Концепция естественного отбора формируется как снятие

противоречия между понятиями наследственности и изменчивости, теория

стоимости - снятием противоречия между категориями меновой и

потребительной стоимостей.

Обобщением механизма творческого прорыва в мыслительной

деятельности, таким образом, может служить положение о том, что более

глубокое понимание контекста научного открытия основывается на рефлексии,

участвующей в создании нового образа. Для выявления этой логической

закономерности в более "чистом" виде следует обратиться к истории создания

неканторовой математики, основанной на отходе от наивной теории множеств.

Так, знаменитый парадокс оснований математики, остроумно

116

сформулированный Расселом в виде парадокса о сельском брадобрее,

невозможно разрешить в рамках наивной теории множеств, так как в ней

вводится множество жителей деревни, одним из элементов которого является

брадобрей. Разрешение парадокса возможно при введении наряду с первым

множеством второго, т.е. множества брадобреев, и на пересечении первого

множества со вторым возникает третье - множество брадобреев, бреющих

самих себя. В интуиционистской логике подобную роль выполняет понятие

свободно становящейся последовательности, которое как результат рефлексии

расширяет контекст понимания, выходя за рамки аристотелевой логики.

Интуиционистская математика оказалась основанной на рефлексии над

классической математикой. Стремление теории разрешить парадоксы позволяет

судить о ней как о самодетерминированной системе*.

Теория в своем функционировании либо увеличивает разнообразие

элементов, либо уменьшает его. Такая особенность проявляется, например, в

возрастании мощности множества абстрактных объектов, вводимых

соответственно в классической механике, теории относительности, квантовой

механике, квантово-динамической топологии.

Изменение разнообразия объектов теории зависит от ее организации.

Разнообразие увеличивается, когда организация позволяет компонентам теории

стремиться к "идеалам" (новым конструктам), и уменьшается, когда

организация в состоянии прекратить подобное поведение своих компонентов.

Ярким примером из истории физики могут служить путь Эйнштейна,

характеризующийся включением им разнообразных объектов в теорию

посредством усложнения хроногеометрических моделей, и путь А. Пуанкаре -

ограничение этого разнообразия за счет усложнения физических моделей.

Аналогично сочетание путей геометродинамики Д. Уилера и нелинейной

теории поля В.Гейзенберга в построении теории элементарных частиц.

В современной методологии науки выделяются три основные формы

научного знания: эмпирическое (данные опыта, факты, их классификация,

эмпирические законы), умозрительное (конструкты, принципы, концепции),

117

теоретическое (программа, схема, гипотеза, теория). Если высшей формой

эмпирического знания выступает феноменологическая конструкция, то высшей

формой научного - теоретическая концепция. В процессе их построения

исследователь использует как логические операции, подвергаемые

формализации, так и теоретическое воображение. Последнее наиболее ярко

проявляется на этапах умозрительного знания и фундаментального научного

открытия, т.е. при выборе теоретических принципов.

Учет роли умозрительного знания позволяет вскрыть ограниченность

методологических программ в истории науки и показать, что факторами отбора

теоретических принципов, помимо мировоззрения, являются парадоксы старых

теорий и логическая аксиоматика.

Абсолютизация логических познавательных процедур и преуменьшение

творческого начала ведет к односторонним концепциям. Обращение к

свободной творческой деятельности ученого, включающей в себя интуитивное

познание, и ее подробный анализ позволяет дополнить методологическое

исследование и преодолеть данную ограниченность. Умозрительная природа

теоретического знания оказывается не логического (индуктивного,

дедуктивного) происхождения, а идеализацией как особым видом

абстрагирования, при котором в представлении сохраняются одни признаки

объектов при отвлечении от других (конструкт). Затем реализуются

нелогические процедуры замещения элементов эмпирического образа

конструктами (модель) и осуществляется приписывание этим моделям

признаков (генерализации). Высказывания, приписывающие признаки моделям,

и есть принципы, а их соединение в логически непротиворечивую систему есть

концепция. Умозрительные концепции могут быть разных видов, они могут не

объяснять и не предсказывать эмпирические законы (спекулятивные);

объяснять, не предсказывая, либо предсказывать, не объясняя

(функциональные); объяснять и предсказывать, при этом, если предсказание не

совпадает с опытом - это ложные теории, а если совпадает - истинные.

118

Однако учет свободы творчества означает, что интуиция создает

бесконечное множество умозрительных принципов, и выбор истинных методом

перебора становится невозможным (селективный парадокс). Ограничение этого

множества реализуется на основе мировоззрения. Отношение логического и

творческого в построении новой научной теории является соотношением между

устранением логического противоречия и разрешением теоретического

парадокса. Например, адекватное отражение парадокса эфира в механической

картине мира достигается его представлением как твердого и газообразного в

одном и том же отношении, т.е. ведет к логическому противоречию. Последнее

разрешилось благодаря творческому воображению, связанному с переходом от

умозрительного конструкта эфира к теоретическому конструкту

электромагнитного поля.

Таким образом, дополнительность творческого и логического

заключается в том, что в процессе исследования при возникновении

теоретических парадоксов следует либо менять логическую аксиоматику так,

чтобы оперировать с противоречием как нормальным явлением

(паранепротиворечивая логика), либо строить путем творческого воображения

принципиально новую теоретическую модель. Метод введения полей,

обеспечивающих симметрию законов физики, выражаемых в соответствующей

математической форме, получил название метода калибровочных полей. По

существу они являются способом устранения логических противоречий старой

теории путем перехода к новым теоретическим конструктам. Если этот

процесс развития теоретического знания интерпретировать на универсальном

диалектическом методе восхождения от абстрактного к конкретному, то ему

соответствует переход от конкретного старой теории к абстрактному новой.

В процессе формирования основ теории между ее исходными

компонентами (эмпирическим, логико-математическим, умозрительным и

философским) устанавливаются отношения, принимающие характер

взаимоотбора. Отношение между этими компонентами имеют форму прямых и

обратных связей. Системная детерминация данных структур такова, что их

119

изменение происходит не только после воздействия друг на друга, но и в

процессе такого воздействия. В первом приближении роль прямой связи в

отношении теоретической модели с исходными компонентами выполняют

интерпретации (семантическая, эйдетическая и эмпирическая), что

соответствует аспекту понимания, а роль обратной связи - методологические

принципы (соответствия, дополнительности, простоты, верификации,

фальсифицируемости), соответствующие аспекту рефлексивности.

Таким образом, получается, что если понимание в ходе конкретно-

научного познания возможно без рефлексии, то последняя способствует более

глубокому пониманию и ведет к формированию новых теоретических моделей.

Это обусловлено тем, что рефлексия приводит к установлению новых связей

между компонентами, включающимися в перестраиваемую теоретическую

модель. Классическим примером может служить та роль, которую сыграл

принцип дополнительности в построении квантовой механики или идея

эмпирической проверки одновременности в релятивистской физике.

Психологический аспект научного творчества, связанного с построением

новых теорий, аналогичен механизму опережающего отражения.

Гносеологический анализ этих механизмов выявляет такие переходы от

представлений к понятиям и обратно, при которых образуются промежуточные

представления и понятия, выполняющие опосредующие функции. Накопление

же подобных опосредующих гносеологических и логических образов,

ответственных как за концептуальную интуицию, так и за эйдетическую

интерпретацию, на достаточно высоком уровне обобщения и идеализации

приводит к рефлексии1.

Если рефлексия есть исследование системы знания на более высоком

уровне, то саморефлексия представляет собой изучение этой системы ее

собственными средствами. В результате выявляются исходные основания

теории, составляющие ее аксиомы, не выводимые и не формализуемые

методами данной теории. Система аксиом и определенные правила логики, 1 См.: Диалектика познания. Л., 1988. С. 285.

120

применимые к данной системе, задают модель исследуемой теории.

Содержательное представление одной теории на предметной области другой

составляет "метод моделей", являющийся разновидностью рефлексии, которая

включает в себя, помимо семантической (содержательной), также и

синтаксическую (формальную) интерпретацию.

Рефлексия, поляризуемая на выявление содержательной и формальной

сторон теории (раздвоение единого) приводит к единству абстрактного

(знаковые системы, требующие интерпретации) и конкретного (системы,

интерпретирующие формализм теории). После уточнения синтаксиса и

семантики по отдельности осуществляется их синтез с помощью

интерпретации, что приводит к уточнению строгости научной теории и

области ее применимости. Саморефлексивность в становлении развитой

аксиоматической теории состоит во введении ею собственных абстрактных

объектов и их изучении. "Всякая дальнейшая спецификация природы объектов,

- как подчеркивает С.К.Клини, - дает представление (или модель) этой

абстрактной системы"1.

Саморефлексия теории, таким образом, связана с переходом от

исследуемой аксиоматической теории к системе идеальных объектов и от нее к

модели (представлению) как одной из ее спецификаций. Однако анализ

интерпретации возможен лишь на уровне метаязыка по отношению к языку

теории. Это означает, что саморефлексивность любой теоретической системы

никогда не бывает полной, а неявно содержит рефлексивность своих оснований

на уровне метаязыка.

Метауровень позволяет установить, что, помимо семантической

интерпретации, переводящей символические выражения в специфические

понятия, существует интерпретация эйдетическая. Она устанавливает

отношения понятий и представлений посредством мысленного эксперимента,

и лишь представления теории могут быть соотнесены с данными опыта

(эмпирическая интерпретация). Множественность интерпретаций обеспечивает 1 Клини С.К. Введение в математику. М., 1957. С.30.

121

свободу выбора моделей (творчество), которая ограничена возможностями

саморефлексии конкретной теории.

В точном естествознании известны такие формы дополнительности, как

физика и геометрия, физика и логика, логика и топология, логика

классическая и неклассическая. Если абстрагироваться от свободы творческого

конструирования компонентов научной теории, то последнюю можно

представить как саморефлексивную систему с жестко детерминированными

взаимозависимыми конструктами и логической аксиоматикой. Это приводит к

представлению о теории как о строго дедуктивной системе, близкому

методологической концепции К.Поппера, не рассматривающей природы

исходных принципов. И наоборот, абстракция от самодетерминированности в

становлении теории приводит к взглядам П Фейерабенда на аксиоматику как

произвольное построение. Позиция, рассматривающая саморефлексию и

творчество в отношении единства и дополнительности друг к другу, позволяет

избежать отмеченных выше методологических крайностей1.

§ 2. Синтетические концепции физической теории

Теоретическая форма методологии, так же как и естественнонаучная

теория, как отмечал Эйнштейн, "является результатом исключительно

трудоемкого процесса приспособления: гипотетического, никогда окончательно

не заканчиваемого, постоянно подверженного спорам и сомнениям"2.

Методологические концепции построения физической теории в отечественной

философской литературе можно условно разделить на два класса. К числу

первых относятся те, в которых исследуются либо отдельные фрагменты самой

теории (например, природа абстракции в физике, роль моделей и принципов в

физической теории), либо отдельные стадии процесса ее формирования

1 См.: Назиров А.Э. Проблема систематизации методологических концепций фундаментальных наук // Методологические концепции и школы в СССР (1951-1991гг.) (История, истоки, перспективы). Новосибирск, 1994. С.78-96. 2 Эйнштейн А. Собрание научных трудов. Т.4. М., 1966. С.229.

122

(например, особенности эмпирического познания, метод математической

гипотезы). Вторые, опираясь на результаты первых, синтезируют отдельные

фрагменты теории в целостную картину, а отдельные стадии процесса

формирования теоретического знания - в целостный процесс. В этом подходе

можно выделить три завершенные "синтетические концепции" физического

знания.

Первая концепция разработана М.В. Мостепаненко1, детально

исследовавшего проблему выделения промежуточного звена между

философией и физической теорией, вторая, согласно которой сущностью

физической теории является обобщение экспериментально-измерительных

процедур, - В.С.Степиным2, третья, в содержании которой фундаментальное

теоретическое знание в физике выступает как синтез эмпирического и

умозрительного, - В.П. Бранским3.

Эти концепции показывают невыводимость новой физической теории

путем индуктивных обобщений опытных данных, устанавливают, что связь

эмпирического и теоретического знания невозможна без постановки

мысленных экспериментов. Процедура проверки* гипотетического варианта

теории в первой концепции близка по содержанию к "потенциальной проверке

исходных принципов теории" в третьей; выбор из гипотетических вариантов

теории посредством "челночного движения между эмпирическим и

теоретическим слоем" (вторая концепция) соответствует процедуре выбора

исходной умозрительной концепции "методом потенциальной дедукции"

(третья концепция). Согласно первым двум подходам, физическая картина

мира, являясь промежуточным звеном между философией и физикой,

возникает, во-первых, на основе формирования ее гипотетического варианта в

сфере философии и, во-вторых, посредством адаптации этого варианта к

существующему эмпирическому и теоретическому физическому знанию.

1 См.: Мостепаненко М.В. Проблема соотношения философии и естествознания // Проблемы философии и методологии современного естествознания. М., 1973. 2 См.: Степин В.С. Становление научной теории. Минск, 1976. 3 См.: Бранский В.П. Философские основания... .

123

Другие положения, разработанные в рамках рассматриваемых концепций,

соотносятся между собой по схеме: "более общее - менее общее". Так, с точки

зрения М.В. Мостепаненко и В.С.Степина, философские принципы могут

играть эвристическую роль лишь косвенно, через посредство физической

картины мира, а согласно В.П. Бранскому - как прямо ("одноактная

селекция")1, так и косвенно ("многоактная селекция"). Первые две концепции

выделяют два уровня физического исследования: эмпирический и

теоретический, а третьей - четыре. В данных подходах по-разному ставятся

познавательные задачи, определяется объем исследования, допускаются

исходные посылки, трактуются соотношения между познавательными

процедурами.

Методологическая задача концепции М.В. Мостепаненко - показать

преимущественное влияние философии на формирование теории и дать

периодизацию развития физического знания в соответствии с ведущими

философскими идеями. Его исходной посылкой является разделение познания

на три вида: обыденное, философское и научное. Научная теория формируется

из элементов философского и обыденного знания, которые, своеобразно

сочетаясь с теоретическим и эмпирическим уровнями научного знания,

образуют относительно самостоятельные теоретические и эмпирические

базисы2. В.П. Бранским эти виды знания называются соответственно

умозрительным знанием и гештальтом эмпирического закона3. Влияние

философии (философских идей), согласно данному подходу, носит не

непосредственный, а опосредованный характер, реализуясь через

специфические слои знания. В концепции М.В. Мостепаненко можно выделить

развивающиеся этапы знания: от философских идей через единое

естественнонаучное мировоззрение, конкретно-научную картину мира,

1 См.: Бранский В.П. Эвристическая роль некоторых философcкихcких принципов в построении общей теории относительности // Методологические проблемы взаимосвязи и взаимодействия наук. Л., 1970; Он же: Эвристическая роль философских принципов в формировании физической теории // Эвристическая и прогностическая функция философии в формировании научных теорий. Л., 1976. 2 См.: Мостепаненко М.В. Философия и методы научного познания. Л., 1972. 3 См.: Бранский В.П. Философские основания ... С.40-83.

124

теоретический базис к основанию научной теории и собственно теории1

(схема 2)

Схема 2

Фило-

софски

е

идеи

Единое

естествен

но-

научное

миро-

созерцани

е

Конкрет

но-

научная

картина

мира

Теорет

и-

ческий

базис

Основан

ие

научной

теории

Теори

я

В.С.Степин ставит своей задачей вскрытие процедуры, ведущей к

построению определенной теории. Используя материал по истории

формирования электромагнитной теории Максвелла и квантовой

электродинамики, автор вскрывает влияние эмпирии на формирование теории.

Исходные посылки В.С.Степина состоят в том, что в эмпирическом

исследовании объект познания представлен прежде всего в форме практики, а

не в форме созерцания2. В основании исследования объект очерчивается

экспериментально-измерительными процедурами. Вычленяются существенные

черты экспериментальных ситуаций, которые идеализируются и

трансформируются в более высокие уровни научного знания, соответственно:

эмпирическую, первичную теоретическую, гипотетическую схему и вторичную

теоретическую схему. Последняя лежит в основании фундаментального закона3

(схема 3).

1 См: Мостепаненко М.В. Проблема соотношения философии и естествознания // Проблемы философии и методологии ... С.289. 2 См.: Степин В.С. Генезис теоретических моделей науки // Филос. науки. 1973. N 3. 3 См.: Степин В.С. О путях построения естественно-научной теории // Проблемы философии и методологии современного естествознания. М., 1973. С.346.

125

Схема 3

Объект

познания

Эмпиричес-

кая схема

1-я теоре-

тическая

схема

Гипотетически

-

теоретическая

схема

2-я

теоретиче

ская

схема

картина

мира

В концепции В.С.Степина своеобразно трактуется роль научной картины

мира, а именно: гипотетические схемы проецируются на нее как на некоторую

операционную сетку и, достигая соответствия с ней, переходят на вторичную

теоретическую схему. Природа картины мира объясняется влиянием

различных форм знания и культуры эпохи в целом. Важным моментом

концепции В.С. Степина является вывод о том, что теоретические модели

физики строятся как интерпретация математических уравнений1. Формализм

теории неявно связан с гипотетической моделью, которая служит его

интерпретацией2, в то время как у В.П. Бранского "формальное

метаумозрительное исследование" выполняет селективную функцию по

отношению к математическим структурам теории3. Содержание абстрактных

объектов теории имеет, согласно В.С.Степину, эмпирическое происхождение и

в этом смысле совпадает с экспериментально-измерительной процедурой. Это

положение нуждается в уточнении, поскольку абстрактный объект, будучи

теоретическим понятием, имеет в действительности не эмпирическое, а

умозрительное происхождение. Термин "абстрактный объект" может

1 См.: Степин В.С. Методология построения физической теории // Вопр. философии. 1974. N 12. С.79. 2 См.: Степин В.С. Становление научной теории. С.82. 3 См.: Бранский В.П. Философские основания... С.67.

126

обозначать как теоретические представления (модель), так и теоретические

понятия (конструкт), что способно породить путаницу понятий1.

Подход В.П. Бранского ориентирован на построение методологической

концепции по образцу научной теории с функциями метаобъяснения и

метапредсказания, охватывающей широкую область от феноменологической

конструкции до метаумозрительного исследования. В ее основу положен

принцип развития: исследование развертывается от более простых процедур к

более сложным. Она имплицитно содержит допущение существования общих

законов научного исследования, для выявления которых необходимо

проанализировать идеальный процесс исследования. Таким образом могут быть

получены исследовательские процедуры в "чистом виде". В научном

исследовании автор выделяет следующие этапы: эмпирическое,

нефундаментальное теоретическое, умозрительное и теоретическое

исследования (схема 4).

Схема 4

Эмпирическо

е

исследование

Нефундаменталь

ное теоретическое

исследование

Умозрительно

е

исследование

Теоретическое

исследование

В данном подходе объект исследования рассматривается как

взаимодействие исследователя с объектом и средствами обычного познания, а

истинная теория - как метаэмпирический факт. Аналогично у В.С.Степина

научная теория выступает своеобразным эмпирическим материалом для

философии. Общее высказывание о процедуре, согласно В.П. Бранскому, есть

метаэмпирический закон, и на каждом этапе перед исследователем возникает

проблема выбора одной процедуры из множества возможных. Формальные

1 См.: Оганян К.М. Диалектическая концепция развития теоретического знания // К.Маркс и современность: философия, социология, идеология. М., 1984. С.45-50.

127

метаэмпирические законы позволяют предсказать общие черты будущей

теории, а содержательные - ограничивают множество умозрительных

принципов, положенных в ее основание. Следовательно, методологичекие

законы связаны с процедурой выбора теоретических принципов, чем и

обосновывается их селективная функция. Вместе с тем, законы образуют

метаэмпирическую конструкцию генетического типа (а не аксиоматического,

как научная теория). Метаэмпирические законы совпадают с

методологическими правилами, а метаэмпирическая конструкция - с

методологической концепцией. При анализе теории рассматривается

метаэмпирическое, метаумозрительное и метатеоретическое исследования

(схема 5).

Cхема 5

Метаэмпирическое

исследование

Метаумозрительное

исследование

Метатеоретическое

исследование

В качестве метаумозрительного исследования выступают философские

системы (причем далеко не всякое метаумозрение реализуется в истории

философии).

Универсальные метаумозрительные (онтологические) принципы,

допускающие сравнение с методологическими законами, являются

метатеоретическими. Последние подразделяются на универсальные,

неуниверсальные, формальные и содержательные. Понятие научной картины

мира соответствует неуниверсальной содержательной метатеории.

Метатеоретические принципы приобретают статус философских, когда

получают онтологическое обоснование. В общем случае не всякие

метатеоретические принципы являются философскими, но всякие

философские являются метатеоретическими.

128

Подводя итоги анализа, можно сделать следующие выводы: в концепции

М.В. Мостепаненко развернуто поставлена проблема и намечены общие

штрихи ее решения (так, например, рассматривается понятие картины мира,

особо подчеркивается эвристическая роль философских идей). В.С. Степин

дополнил этот подход детализацией роли эмпирии и математики, что у В.П.

Бранского нашло более строгое и обобщенное оформление1.

Направление исследований авторов этих синтетических концепций

получило дальнейшее развитие, соответственно, в распространении понятия

"картина мира" на биологические и социальные науки*, в выявлении идеалов

и норм научного познания в системе его социокультурной детерминации2 и

рассмотрении теории частиц как объекта методологического анализа3.

Произведенный анализ показывает, что в строении основ физической

теории можно выделить такие исходные компоненты, как философский,

умозрительный, математический и эмпирический4, и различные аспекты -

прагматический, семантическийи синтаксический.

В прагматическом аспекте подразумевается анализ языковых выражений

теории в их отношении к практической деятельности исследователя, к

специфике социального общения, а также к социальным факторам, связанным с

культурой эпохи. Он служит средством эмпирической интерпретации научной

теории.

В семантическом аспекте раскрывается содержание выражений теории и

обеспечивается ее интерпретация посредством системы идеальных объектов, их

связей и отношений. К нему может быть отнесена своеобразная интуитивная

логика конструирования и упорядочивания идеальных объектов, а также

проведение мысленных экспериментов. При этом рассматривается 1 См.: Назиров А.Э., Оганян К.М. Сравнительный анализ синтетических концепций формирования физической теории // Единство физики. С.111-120. 2 См.: Степин В.С. От классической к постнеклассической науке (изменение онований и ценностных ориентаций) // Ценностные аспекты развития науки М., 1990; Он же:Философская антропология и философия науки. М., 1992. Он же: Основания науки и их социокультурная размерность // Научные и вненаучные формы мышления. М., 1996; Он же: Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2003. 3 Cм.: Бранский В.П. Эвристическая роль философских принципов в формировании физической теории // Эвристическая и прогностическая функция философии в формировании научных теорий.; Он же: Теория элементарных частиц как обьект методологического исследования. Л., 1989. 4 См.: Бунге М. Философия физики. М.,1975.С.5-77.

129

соотношение идеальных объектов теории с репрезентированной этими

объектами реальностью. Последний вопрос обладает философским статусом и в

общем виде представляет собой онтологическое обоснование теоретического

"мира".

В синтаксическом аспекте рассматривается язык теории как совокупность

знаков, организованных по определенным правилам в некоторую языковую

систему. При таком рассмотрении теории исследователь абстрагируется от

смысла ее терминов и на первый план выступают логико-математические

способы оперирования знаками.

Совокупность аспектов, выделенных в языке науки, выражает

гносеологическую структуру научного знания. Для более полного анализа

основ физической теории необходимо учесть такие ее исходные элементы, как

эмпирические данные, математические структуры и философские идеи в

соотношении с отмеченными выше сторонами. Соотношение исходных

элементов и аспектов языка теории, на первый взгляд, может показаться

простым: прагматическому соответствуют эмпирические данные,

семантическому - философские идеи, а синтаксическому - логические и

математические структуры. Условно назовем такое упрощенное представление

линейным. Оно имеет большое значение, однако его недостаточно для более

полного исследования теории. Линейное представление неявно связано с

ограниченной субъектно-объектной моделью научного познания, характерной

для натурфилософии и систем логического позитивизма. В различных логико-

позитивистских работах анализируются отдельные аспекты языка (без их

взаимосвязи) и вне вопросов генезиса теории*. Это приводит к

отождествлению логической и гносеологической структур физики,

порождающему представления о предложении как "логическом образе факта"

(Л. Витгенштейн), а также к отрыву семантики языка теории от прагматики,

вызывающему чисто "логическую семантику" (Г. Фейгль). Не менее

односторонним является подход, сводящий теоретические термины к

130

прагматическим отношениям как совокупности специфицируемых

экспериментально - измерительных операций (П. Бриджмен)1.

Попытка постпозитивитской методологии науки рассмотреть механизмы

становления теории привела, в частности, к иррационалистическим

методологическим умонастроениям. Например, П. Фейерабенд формулирует

так называемый "принцип упорства", который он определяет следующим

образом: "Я буду называть совет выбирать из множества теорий одну,

обещающую вести к наиболее плодотворным результатам, и придерживаться

этой теории, даже если действительные трудности, с которыми она

встречается, значительны, принципом упорства"2. Фейерабенд

предостерегает от смешения принципа упорства с правилом упорства

Патнэма. “В то время как правило Патнэма требует, чтобы теория сохранялась

“до тех пор пока она не станет несовместимой с данными”, упорство, как это

понимается Куном и мною, - пишет Фейерабенд,- требует, что она должна

быть сохранена, даже если имеются данные, которые не согласуются с ней”3.

В концепции Т. Куна отмеченный принцип своеобразно сочетается с его идеей

"истины по изменяющемуся соглашению", подвергнутой критике И.

Лакатосом, стремящимся обосновать научный рационализм и возродить его на

новом уровне и в новой форме в методологии научного познания.

Сравнивая позиции Т.Куна и К.Поппера, И.Лакатос пишет:

"отличительная особенность Поппера состоит прежде всего в том, что он

охватывает все то, что стоит за крахом наиболее хорошо подтвержденных

научных теорий всех времен: ньютоновой механики и ньютоновой теории

гравитации. На его взгляд достоинство состоит не в предостережении от того,

чтобы вообще не совершать ошибок, а в безжалостности в их ограничении.

Смелость в предложениях, с одной стороны, и строгость в опровержениях, с

другой, - вот способ Поппера. Интеллектуальная честность состоит не в том,

1 См.: Симанов А.Л. Проблемы развития понятийного аппарата физической теории // Методологические и философские проблемы физики. Новосибирск, 1982. С.155-164. 2 Feyerabend P. Consolations for specialist // Criticism and the growth of knowledge. Cambridge. 1970. P.203. 3 Ibid. P.204.

131

чтобы пытаться укреплять или устанавливать чью-либо позицию путем ее

доказательства или ее "овероятностнивания" - интеллектуальная честность

состоит скорее в том, чтобы точно определить условия, при которых ученый

собирается отказаться от своей позиции... Кун делает по-другому. Он также

отвергает мысль о том, что знание растет путем накопления внутренних истин.

Он тоже берет своей главной вдохновляющей идеей ниспровержение

Эйнштейном физики Ньютона. Его основная проблема также научная

революция. Но, в то время как, согласно Попперу, наука есть" перманентная

революция", а критицизм - сердце научной инициативы, согласно Куну,

революция есть явление исключительное и, действительно, экстранаучное, а

критицизм в "нормальное" время - анафема... Для него идея о том, что на

основании "опровержения" можно требовать отклонения, исключения теории -

"наивный" фальсификационизм. Критика господствующей теории и

предложения новых теорий позволительны лишь в редкие моменты "кризиса"1.

Лакатос отмечает, что последний тезис Куна широко раскритикован, в

частности, Уоткинсом и Фейерабендом, и продолжает далее: "Моя забота,

скорее чем Куна, осознавшего неудачи как подтверждаемости, так и

фальсификационизма, в обеспечении рациональных оснований научного

развития, которое, кажется, теперь отступает от иррационализма. Для Поппера

научное изменение рационально, или, наконец, рационально реконструируемо

и сталкивается с областью логики открытия. Для Куна научное изменение - от

одной "парадигмы" к другой - мистическое превращение, которое не

управляется и не может управляться правилами разума и сталкивается целиком

с областью социальной психологии открытия"2.

Лакатос впервые показывает, что в попперовской логике научного

открытия соединены две различные позиции. Кун же понимает и

истолковывает одну из них - "наивный фальсификационизм", или, по

терминологии Лакатоса, - "наивный методологический фальсификационизм".

1 Lacatos J. Falsification and the metodology of scientific research programms // Ibid. P.92-93. 2 Ibid. P.93.

132

Соглашаясь с критикой Куном наивного методологического

фальсификационизма и даже высказывая стремление укрепить ее, Лакатос

отмечает, что "Кун не понимает более сложную позицию, рациональность

которой не базируется на "наивном" фальсификационизме"1.

Отрицательное отношение к эвристической роли логики у таких

постпозитивистов, как Т.Кун, П. Фейерабенд, С. Тулмин, Н. Хэнсон,

вызывалось также рядом факторов, связанных с развитием языка науки, а

именно: сменой значения терминов при переходе от одной теории к другой, а

также появлением новых терминов, смысл которых недостаточно определенен2.

Роль логики в исследовании языка науки широко освещена в

отечественной философской литературе. При этом намечено такое новое

направление, как рассмотрение характера и типологии "изменения научных

терминов в ходе становления теории"3. Оно стало возможным лишь после

предварительного детального изучения функционирования компонентов

готового, ставшего научного знания, вскрытия роли эмпирической и

семантической интерпретаций математических структур физики и построения

общих концепций формирования теорий.

Анализ логики и языка в процессе генезиса теории предполагает их

рассмотрение, во-первых, как аспектов объекта методологии, во-вторых, как

средства развития физики. Для решения этих задач необходимо обратиться к

исследованию различных сторон языка как теории, так и ее исходных

элементов: эмпирического, математического, умозрительного и философского.

Если вопрос об отношении знания к действительности составляет

предмет анализа гносеологических оснований, то его рассмотрение как

языковой системы выявляет логические основания4. Языковые системы как

знаковые выполняют функцию обозначения и сообщения. Они состоят из

1 Ibid. 2 См.: Мухаммедов А.Х. О языковой ситуации в современной физике // Логика и физика. Свердловск, 1975. С.72-79. О языке в современной науке см.: Язык и наука конца XX века. М., 1995. 3 Петров В.В. Семантика научных терминов. Новосибирск, 1982. С.6. 4 См.: Петров Ю.А. Математическая логика и материалистическая диалектика: Проблемы логико-философских оснований и обоснования теории М., 1974. С.10.

133

высказываний, терминов и отношений между ними (синтаксис). Если синтаксис

языка является логическим, то это - формализованный язык, т.е. логическое

исчисление, включающее в себя правила оперирования знаками языка.

Семантика такой языковой системы составляет правила приписывания

значений и смысла языковым выражениям, указывая "именами каких объектов

являются данные термины"1. Смысл выступает инвариантом синтаксиса языка

и определяет логическую семантику терминов. Прагматика есть совокупность

черт свойств языковой системы, зависящих от их различного употребления, от

практических потребностей человека.

C точки зрения логико-семиотического подхода физическая теория

представляет собой совокупность предложений, между которыми и внутри

которых выделяются логические отношения. Исходные термины составляют

основание теории и выступают в качестве аксиом, из которых по определенным

правилам выводятся такие следствия, которые объясняют и предсказывают

знания, полученные в опыте. Областью применимости теории является не сам

опыт, а мысленная модель как система конструктов, отражающая данную в

опыте реальность. Следовательно логическая структура теории в ее отношении

к реальности опосредована гносеологической структурой.

Учет выделенных аспектов в исходных элементах теории позволяет

представить их соотношение в виде таблицы (схема 6).

Эмпирический элемент путем идеализаций превращается в

умозрительное знание, из которого производится выбор теоретических

конструктов и принципов на основе философских знаний2. После этого на базе

данных принципов выбираются соответствующие математические структуры,

способные оформить новую физическую теорию.

Например, в генезисе общей теории относительности А.Эйнштейна в

качестве исходного эмпирического элемента выступил факт равенства

инертной и гравитационной массы, умозрительного - риманово многообразие,

1 Там же. 2 См.: Мариничев Э.М. Категории диалектики и язык науки. Л., 1973. Гл.3.

134

философского - принцип взаимосвязи (в форме принципа Маха),

математического - тензорный анализ.

Перебирая различные формы связи признаков вещества, поля и

пространства-времени, Эйнштейн в 1914 г. исходил из математической

структуры:

R = T

Однако окончательный вариант уравнений для поля тяготения имеет вид:

1

R - R g = - T

2

где T - тензор энергии-импульса, - постоянная, g - метрический тензор.

Мысленные модели как системы умозрительных конструктов, на которых

выполняются уравнения для поля тяготения, представляют собой римановы

многообразия определенной сигнатуры, получившие названия пространств

Эйнштейна.

Рассмотренный пример показывает, что языковой аппарат новой теории

"переводится" с языка исходных элементов, и при этом между моделью теории

и формирующими ее элементами устанавливается взаимозависимость.

Перестраивающаяся модель старой теории по отношению к новой становится

умозрительной комбинацией, реализующей интертеоретическую

интерпретацию1. Старые термины, получающие новое значение, становятся

теоретическими, а не получающие - спекулятивными. Аналогично обстоит

дело и у новых терминов, судьба которых зависит от уточнения их значения,

т.е. от семантической интерпретации. В этом смысле представляется пока что

1 См.: Петров А.З. Новые методы в общей теории относительности. М., 1966. С.82.

135

неопределенной судьба таких терминов современной физики, как "тахион",

"глюон", "фридмон", "кварк", "гравитон", "супергравитация" и др.

Схема 6

Исходные

элементы

Аспекты формирования основ физической теории

формирования

основ

физической

теории

Прагматический Семантический Синтаксический

Эмпирические

знания

Процедуры

формирования

исход-ного

эмпириче-

ского знания

Эмпирические

представления

и понятия

Эмпирические

структуры

Умозрительные

комбинации

Процедуры

формирования

исход-ного

умозрительного

знания

Умозрительные

представления

и понятия

Умозрительные

структуры

Философский

категориаль-

ный аппарат

Процедуры

формирования

исход-ного

философского

знания

Философские

представления

и понятия

Философские

структуры

Если "перевод" термина происходит в процессе "движения" от исходного

элемента к модели теории как действие методологических принципов

136

(соответствия, дополнительности, простоты, верификации,

фальсифицируемости), то "выживание" термина зависит от его перевода с

языка модели теории на язык ее исходных элементов. Последнее представляет

собой различного рода интерпретации (эмпирическую, семантическую,

эйдетическую, философскую), каждая из которых есть средство построения и

развития теории.

Система аксиом и правил вывода теорем, интерпретированных на

физической модели, будучи логикой для физической теории, выступает языком

теории математической. С точки зрения концепции многокачественности один

и тот же объект, взятый в разных отношениях, выступает как разное.

Например, логика математической теории есть язык символической логики,

что объясняет невозможность как полного сведения математики к логике, так

и полной формализации логической системы средствами этой системы.

Стихийное осознание диалектики формы и содержания в исследованиях

оснований математики проявилось, в частности, в развитии интуиционистской

математики Л.Брауэра1. В приведенном примере из истории создания

эйнштейновской теории гравитации активность формы (математический язык)

по отношению к содержанию (модели ОТО) выразилась в том, что

использование инвариантно-групповых методов расширило область римановых

многообразий как сферу приложения уравнений поля. Если будущей теории

соответствует логика нечетких понятий и множеств, например, концепция

топосов, то ориентиром использования топосов может служить теорема Герока,

утверждающая дополнительность логики и топологии. Эта теорема позволяет

предложить методологический прогноз: "На начальных этапах построения

теории мы жестко фиксируем логику и делаем переменной только топологию,

после того же, как теория в основном построена, мы можем в определенных

пунктах допустить и изменение логики"2.

1 Cм.: Панов М.И. Философские основания интуиционистской математики // Философские (методологические) семинары: Проблемы развития. М., 1983. С.157-178. 2 Акчурин И.А. Топологические структуры физики // Физическая теория. С.244.

137

С точки зрения данного прогноза существующая попытка объединения

классической теории поля и современной теории элементарных частиц на

основе синтеза супергравитации и теории кручений (преобразований,

учитывающих кручение римановых многообразий) представляется достаточно

тривиальной. Понятие "суперкалибровочные преобразования" логически

интерпретируется в градуированной алгебре Ли и в унитарных группах

бесконечномерных пространств Гильберта1.

Чисто логический прогноз новой теории, основанный на программе

топосов, прежде всего сталкивается с такими трудностями, как ограниченность

средств современной топологии рамками гомеоморфных преобразований.

Однако введение понятия группы преобразований негомеоморфного типа,

выполняющихся на некоторой топологической совокупности (множество

топологически различных пространств) не укладывается в градуированные

алгебры Ли. Решение этой проблемы лежит на стыке современной логики и

топологии2.

1 См.: Бергман Петер Г. Единая теория поля: вчера, сегодня, завтра // Проблемы физики: классика и современность. М., 1982. С. 69-85. 2 См.: Назиров А.Э.Логика и язык современной физики//Логика и язык. М.,1985. С. 67-68.

138

§ 3. Методологический анализ основ физической теории

В исследовании внутритеоретических отношений применение логического

метода к анализу проблемы оснований научной теории предполагает выявление

исходных абстракций и их развертывание в конкретные теоретические схемы, в

соответствии с методом восхождения от абстрактного к конкретному. Это дает

возможность представить целостную картину развитого состояния

исследуемого объекта. Однако в таком случае происходит оборачивание

реального исторического развития и утрата при его воспроизведении

различных деталей и особенностей. Для целей исследования логический метод

необходимо дополнить историческим, позволяющим расширить сферу

методологического анализа оснований теории обращением к вопросам их

предпосылок и генезиса.

Исходными абстракциями методологического анализа могут служить

категории "основа" и "обоснованное". Традиционно эти категории в большей

мере разрабатывались в философии и логике и в меньшей - в методологии

научного познания. Возникает вопрос о способе их применения к исследованию

процесса формирования научных теорий.

В отечественной литературе сложились различные понимания этих

категорий. Так например, А.П.Шептулин рассматривает основу как

определяющие стороны отношений, с которых начинается движение познания

к воспроизведению необходимых сторон и связей1. М.А. Парнюк определяет

основание как "то, из чего познание должно объяснить существование ставшей

вещи"2. С категорией существования соотносится категория сущности. Парнюк

трактует основание как целостную нерасчлененную сущность, а основание

переходит в существование как в свое следствие, снимаясь в нем как в

1 См.: Шептулин А.П. Ситема категорий диалектики. М.,1967. С.290. 2 Парнюк М.А. Концепция детерминизма в диалектическом материализме // Современный детерминизм и наука. В 2-х т. Т.1. Новосибирск, 1975. С.25. (Категории "основа" и "основание" в соответствии с определенными традициями, имеющимися в их рассмотрении в нашей литературе, употребляютcя в данной работе в тождественном значении).

139

обоснованном. А.К. Билялов, анализируя позицию М.А. Парнюка, отмечает,

что целостную сущность составляет не одно основание, а основание, взятое в

единстве с обоснованным. "Основание составляет лишь часть сущности:

главное определяющее ее звено, другая часть - обоснованное"1.

Последнее утверждение можно применить к методологии науки. Если

обоснованным служит фундаментальный закон теории, то основанием такого

закона являются теоретические принципы. Отсюда сущность теории как бы

поляризуется на две группы понятий: теоретические принципы и теоретические

законы. Такое понимание категории основы по своему смыслу близко взгляду

В.М. Эмдина, согласно которому основа выражает те явления или стороны

предметов, которые объективно "служат первоначальным источником,

определяющим существование и развитие всех остальных производных

явлений или сторон предметов, находясь с ними в отношении диалектической

взаимообусловленности"2.

Применительно к научной теории можно считать, что категория основы

служит обоснованием существования теории, следовательно, ее теоретических

объектов*. Последние выступают как обоснованное своим основанием

существование, которое вместе с ним составляет сущность. Анализ

оснований теории это прежде всего анализ сущностей разного порядка в

развитии познания. Разнопорядковость сущностей предмета физического

познания обнаружилась в анализе кризиса в физике в конце ХIХ и начале ХХ

веков.** По мнению С.В.Крымского, в результате многоступенчатости познания

и принципа перманентности, проявляющегося в развитии и смене теорий,

"логические фигуры взаимосвязи теоретических систем ... могут даже

моделировать беспредельную многоступенчатость и вместе с тем давать

конечное выражение процесса ее познания"3.

1 Билялов А.К.Об определении категорий "основа" и "обоснование" // Филос. науки. 1976. N 5. С. 140. 2 Эмдин В.М. Основа и обоснование // Некоторые вопросы диалектического материализма. Л., 1962. С.90. 3 Крымский С.В. Научное знание и принципы его трансформации. Киев, 1974. С.193.

140

Исследование многоступенчатости сущности лишь логическими

фигурами теоретических систем представляется недостаточным. Более

правомерным было бы исследование этого гносеологического положения с

позиций онтологического обоснования. В таком случае, в силу принятого выше

понимания анализируемых категорий, многоступенчатость сущности прежде

всего следует понимать как многоступенчатость категорий основы и

обоснованного, причем категорию основы целесообразно отнести к более

высокому уровню абстракции, чем категорию обоснованного. Отсюда понятно,

почему теоретические принципы иногда относят к сущности третьего порядка,

а теоретические законы - к сущности второго порядка1.

Определим более строго понятие уровня анализа основ теории. Опираясь

на принятые выше положения, можно считать, что такой уровень является

основанием обоснованного, существующего на более конкретном уровне, и

обоснованным основания, существующего на более абстрактном уровне.

Следовательно, основание уровня более высокой абстракции является

исходным для основания уровня большей конкретности. Понятия "основание" и

"уровень" не идентичны по своему содержанию, поскольку понятие уровня

включает в себя еще и понятие обоснованного, тем самым более соответствуя

понятию сущности, но отличается от последнего включением в себя понятия

существования. Так, например, речь может идти о существовании

теоретических объектов на уровне анализа одной отдельно взятой теории. В

этом случае теоретические объекты, общие для нескольких теорий, уже

относятся к другому уровню анализа* .

В качестве исходного уровня исследования примем такой, основание

которого является обоснованием самого себя. В методологии физики подобным

уровнем может выступать онтологическая модель материи.

Диалектика как теория конкретного является онтологичеким обоснованием

научного познания и всеобщим методом построения конкретно-научных 1 См.: Мостепаненко М.В. Философия и методы научного познания. Л., 1972. С.152-163. Подробнее о проблеме обоснования научноо знания см.: Марков Б.В. Проблема обоснования и проверяемости теоретического знания. Л., 1984.

141

теорий, которые, выражая единство противоположностей абстрактного и

конкретного, вскрывают механизмы саморазвития на различных уровнях

организации материи. Взаимосвязанная и взаимообусловленная система

атрибутов выступает основанием определенности каждого атрибута, а каждый

из них, в свою очередь, представляет собой основание системы атрибутов,

поскольку при исчезновении одного из них исчезает система в целом.

В пользу данного подхода свидетельствует то обстоятельство, что за

основание системы категорий, отражающих соответствующие атрибуты,

можно принимать различные категории: "материальное" (Шептулин А.П.),

"взимодействие" (Жбанкова И.И.), "практика" (Руткевич М.Н.),

"неопределенность" (Чендов Б.) и т.д. В методологическом отношении

любопытна попытка построения системы категорий, предпринятая В.П.

Бранским, В.В.Ильиным и А.С. Карминым1. В данном случае онтологическая

модель материи строится на основе атрибутов "сущность" и "явление".

Сущность и явление служат основанием системы атрибутов, а остальные

атрибуты - обоснованием этой системы. Сама система приобретает характер

обоснованного. Такая система субстанциональна по своей сути и допускает

множество подобных ей систем, построенных на основании каких-либо других

категорий. Данный уровень анализа является исходным для всех теорий и,

вместе с тем, он представляет собой онтологическое обоснование предельно

широкого уровня гносеологического анализа основ физической теории.

Разнообразие систем категорий материалистической диалектики2 служит

выражением одной онтологической модели материи3, являющейся по своей

сути диалектико-материалистической картиной мира.

Такая диалектическая "модель" объективной реальности

многокачественна. Она выступает как исходное онтологическое обоснование

1 См.: Бранский В.П., Ильин В.В., Кармин А.С. Диалектическое понимание материи и его методологическая роль // Методологические аспекты материалистической диалектики. Л., 1974. С.15-40. См. также: Материалистическая диалектика в пяти томах. Т.1. 2 См. работы Жбанковой И.И., Парнюка М.А., Руткевича М.Н., Сагатовского В.Н., Тугаринова В.П., Шептулина А.П., Чендова В. и др. 3 См.: Материалистическая диалектика в пяти томах. Т.1. С.13-61.

142

анализа основ научной теории на уровне системы философских категорий, в

качестве обоснования самой себя как субстанционального понимания материи

и тем самым в качестве предпосылок научных теорий, сложившихся за все

время общественно-исторической и конкретно-научной практики. В

последнем случае проявляется методологическое значение философских

онтологических принципов и категорий в формировании и развитии научных

теорий. Сложность исследования методологической функции онтологических

принципов и категорий диалектической "модели" объективной реальности

состоит в том, что само понятие онтологического в строгом смысле применимо

лишь к этой "модели". Из нее не выводимы конкретные модели научных

теорий, но принципиально выводимы схемы онтологического обоснования

этих моделей.

Под схемой онтологического обоснования предлагаем понимать

диалектический синтез множества признаков атрибутов объективной

реальности, воспроизводящий в абстрактной форме логическую структуру

конкретной системы понятий и представлений научного знания1. Возможности

этих схем и их эвристическая функция обусловлены всеобщностью отражения

реальности диалектической "моделью".

Взаимосвязь и взаимозависимость атрибутов служит схемой

онтологического обоснования системы философских категорий, но не

"системы" общенаучных понятий. Более конкретный уровень - общенаучного

знания обосновывается взаимосвязью атрибутов. Например, элементная и

структурная устойчивость, определенность места, границы, взаимодействия и

т.д. образуют схему онтологического обоснования "системы" как общенаучного

понятия. Такая взаимосвязь объясняется тем, что при изменении одного

относительно-универсального признака атрибута изменяется по крайней мере

один относительно-универсальный признак каждого атрибута2.

1 См.: Материалистическая диалектика в пяти томах. Т. .3. Диалектика природы и естествознания. С.111-114. 2 См.: Бранский В.П. Философские основания ... С.74-99.

143

Однако подобные схемы не в состоянии обосновать неуниверсальное

содержание "автономной" области знания, т.е. системы общих понятий и

представлений конкретной науки. Переход к этому - более конкретному

уровню осуществляется путем модификации признаков атрибутов. Так, при

устремлении к нулю количественной протяженности "модели" материального

объекта, к бесконечности стремятся такие признаки, как определенность места,

качественная устойчивость, количественная длительность и т.д.; в результате

образуется схема онтологического обоснования системы материальных точек,

лежащих в основании механической неуниверсальной содержательной модели

природы (механическая картина мира). Аналогично могут быть получены

схемы обоснования электродинамической и квантово-полевой моделей.

Переход к обоснованию следующего уровня основ теории - системы

теоретических принципов нуждается в дополнительных абстракциях. При

устремлении к определенной величине одного признака соответственно ведут

себя другие признаки. Так, если "протяженность" материальной точки

приобретает размеры действия сил Ван-Дер-Ваальса, то другие признаки

соответственно этому меняются. Получаемые схемы онтологически

обосновывают взаимосвязь физической и геометрической компонент моделей

физических теорий, например, взаимосвязь законов сохранения энергии,

импульса и момента импульса (физическая компонента) и однородности,

изотропности пространства-времени (геометрическая компонента). В

результате взаимосвязи признаков компоненты могут выступать в отношении

дополнительности друг к другу и подчиняться общим принципам.

Однако в этих схемах не выражается взаимосвязь разных признаков

одного или группы атрибутов. Ограниченность данного уровня преодолевается

в отождествлении схемы, полученной при устремлении к определенной

величине одного признака, с той, которая получена при устремлении к

определенной величине другого признака. Например, если в процедуре с

атрибутом "пространство" в первом случае фигурирует одна определенность

места и направленности, а во втором - другая, то их отождествление образует

144

схему однородного и изотропного пространства с соответствующими

метрическими свойствами. В конечном счете относительно-универсальные

признаки взаимосвязаны у одного и того же атрибута опосредованно через

признаки других атрибутов.

Генетически формированию научного теоретического знания

предшествует "трансформация" экспериментально-измерительных процедур в

эмпирические представления, понятия и законы (эмпирический уровень

научного исследования). При этом существенно учитывать непосредственную

зависимость развития экспериментально-измерительной техники,

определяющей объем и глубину научно-исследовательской практики, от уровня

развития производительных сил общества. Возможность неоднозначного

обобщения экспериментально-измерительных процедур приводит к

множественности их представлений на умозрительном уровне, которые

оцениваются и отбираются на основе мировоззрения.

Анализируя основы физической теории, логический позитивизм

игнорировал эмпирические законы как "промежуточные" между

непосредственными опытными данными и теоретическими законами и,

согласно требованию эмпирического обоснования теории, единственным

критерием ее научности считал подтверждение опытом (верификацию). При

этом привлекались законы индуктивной логики и, в частности, формулировался

принцип наблюдаемости (Р.Карнап). На таком пути исследования логический

позитивизм столкнулся с трудностями, постепенно преодолеваемыми в ходе

дальнейшего развития научного и философского познания.

Ограниченность подобного подхода к анализу основ научной теории

проявилась в ряде парадоксов научного познания. Логический позитивизм

приходит к неразрешимому в его рамках противоречию: теория направляет

экспериментальное исследование на получение тех опытных фактов (прямая

связь), без которых не существует сама теория (обратная связь). Попытка

разрешения этого противоречия предпринималась на более высоком уровне

анализа, на котором в объект исследования включалась совокупность теорий.

145

Как известно, некоторые общие теоретические принципы могут охватить

несколько теоретических законов, так что эти принципы являются общими для

группы теорий. Например, принцип близкодействия является общим для

электродинамики, СТО, ОТО и квантовой теории поля. Расширение сферы

применения таких принципов, общих для совокупности теорий, позволяет

рассматривать их как критерии, "подтверждающие" одни теории и

"опровергающие" другие. Этот вывод был сделан К.Поппером в свете логики

открытия при его отказе от индуктивной логики, когда он принял

опровергаемость теории за критерий ее научности и абсолютизировал этот

принцип1.

Эмпирические факты, опровергающие теорию (отрицательная обратная

связь), выполняют положительную функцию в перестройке или в построении

новой теории (положительная обратная связь). Модели и конструкты старых

теорий становятся самостоятельными исходными элементами новых. В такой

преемственности теорий осуществляется принцип соответствия,

устанавливающий связи, о которых И.В.Кузнецов пишет, что они

"раскрывают внутренний механизм накопления зерен абсолютной истины"2.

Поскольку К.Поппер выступает против преемственности теорий,

постольку он не может определить направление "роста знаний" и вскрыть

механизм его детерминации3. Поэтому его концепция оказалась бессильной

перед противоречием: для перестройки основ первой теории необходимы

опровергающие факты, "поставленные" второй теорией, а ее возникновение

невозможно без изменения первой.

Частичное разрешение этого противоречия происходит на следующем,

более высоком уровне - при рассмотрении совокупности научных теорий,

"включенных" в "автономную" область знания, представляющую собой

"онтологизированную" схему нового типа экспериментально-измерительной

1 См.: Popper K. The logic of scientific discovery. L.,1959; Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983. С.46-50. 2 Кузнецов И.В. Избранные труды по методологии физики. М., 1978. С.102. 3 См.: Popper K. The poverty of historician. L., 1957.

146

деятельности1 и идеальную общую модель объекта исследования2. Такая

область знания является системой наиболее общих понятий и представлений

конкретной науки на данном этапе ее развития. Ей соответствуют свои

историко-методологические понятия: научная картина мира, стиль мышления,

интертеория, установка и т.д. Такая "автономная" область знания способна

выполнять метатеоретическую функцию в осмыслении общих теоретических

принципов, входящих в новые теории. Здесь образуется опосредованная

положительная обратная связь, развивающая специфику всей "автономии".

При рассмотрении этого вопроса логический позитивизм "оборачивал"

проблему включения опытных фактов в теорию на проблему включения теории

в систему оценок опытных фактов3. Подобной оценкой может служить,

например, критерий простоты, связанный с "количеством используемых

теоретической системой независимых посылок при объяснении одного и того

же круга эмпирических явлений"4.

Объяснение природы оценок в системе "автономного" знания в концепции

Т.Куна порождает новое противоречие - несоизмеримость "парадигм". Эта

концепция оказывается не способной объяснить развитие научного знания в

целом*. Данное противоречие разрешается на более высоком уровне анализа

при учете влияния общенаучного знания на исчерпавшую свои возможности

"автономную" область научного знания. Общенаучные понятия и

представления возникают при включении основ теорий различных областей

(физических, биологических, социальных) в состав более общих конструктов

(система, структура, информация, модель и т.д.). Общенаучные понятия и

представления как "новый вид теоретических полуобъектов" при построении

частнонаучной теории становятся ее "потенциальными объектами"5.

Формирование общенаучных понятий происходит также в результате 1 См.: Степин В.С.К проблеме структуры и генезиса научной теории // Философия, методология, наука. М., 1972. С.179. 2 См.: Мостепаненко М.В. Философия и физическая теория. С.66. 3 См.: Hansen N.R. Patterns of discovery. Cambridge, 1958. P.2-5. 4 Мамчур Е.А. Проблема выбора теории. С.135. 5 Готт Э.П., Семенюк Э.П., Урсул А.Д. Объекты теории и общенаучные понятия // Филос. науки. 1979, N 1. С.42-52; Они же: Категории современной науки. М., 1984.

147

идеализации существенных черт операций материально-производственной

деятельности.

В дальнейшем исследовании методологических основ научной теории

возникают следующие противоречия: 1."автономное" научное знание

перестраивается при воздействии научного знания в целом, а изменение

последнего возможно лишь при развитии отдельных "автономных" областей. 2.

для формирования общенаучного знания необходимы соответствующие

идеализации основных черт производственного процесса данной общественно-

исторической эпохи, а для их получения необходима система общенаучного

знания.

Разрешение этих противоречий возможно на самом высоком уровне

анализа, учитывающем роль философского знания. В его формирование

включаются признаки не только "конструктов" научного знания, но и других

элементов познания в целом. Философские принципы и категории выступают

всеобщими моментами познания и по своей сути являются инвариантными

относительно всей общественно-исторической практики.

Представленная система объясняет свойство транзитивности основ

физической теории. Суть этого свойства состоит в том, что если (n+1)

основание более общее, чем n-е основание, а n-е более общее, чем (n-1), то

(n+1) более общее, чем (n-1) основание1. В результате этого может возникнуть

впечатление, что основы теории представляют собой дедуктивное построение.

Однако такой вывод был бы неверен. Дедуктивный характер структуры основ

теории является лишь их внешним признаком. Действительный механизм

перехода от одного уровня основ теории к другим более сложен и связан с

методологической процедурой многоактной селекции.

Философские принципы, определяя стратегию теоретического познания,

выполняют селективную функцию в отборе конкретно-научных принципов.

Причем такой отбор не является одноактным действием, а распадается на

1 См.: Бранский В.П. Философское значение проблемы наглядности в современной физике. Л., 1962. С.133. См. также: Материалистическая диалектика в пяти томах. Т.3. С.111-114.

148

многоуровневое взаимодействие философских и конкретно-научных принципов

и законов.

Восхождение от абстрактного к конкретному выступает онтологическим

обоснованием движения познания от эмпирически-конкретного к абстрактному

в гносеологическом анализе основ теории. Учет при этом детерминирующей

роли социальных факторов на всех уровнях исследования, определяемый

требованиями последовательного применения метода восхождения от

абстрактного к конкретному, позволяет представить основы физической теории

как многоуровневую и многоаспектную развивающуюся систему (схема 7).

В схеме представлена иерархическая структура субъекта научного

познания, высшей формой которого выступает общество в целом. Философия,

будучи рефлексией над духовной культурой, формирует универсально-

понятийные структуры человеческого мышления. Научное познание как

внутрифилософское явление базируется на специально организованных

процедурах познания: эксперименте, измерении и наблюдении. Раскрываемая

при этом сущность явлений, выраженная в синтезе абстрактно-понятийных

форм, образующих законы и принципы, составляет содержание научного

знания.

Матричный способ представления философского и научного знания

позволяет выявить не только социокультурную детерминацию знания, но и

взаимосвязь онтологического и гносеологического аспектов основ научной

теории. Такое представление полемизирует с позитивистскими моделями

обоснования теории*

Понятие уровня анализа исходных основ теории позволяет оценить различные

методологические концепции формирования научного и философского знания.

Общие недостатки в объяснении методологической функции различных слоев

знания проявляются в двух отношениях. Во-первых, происходит сведение

одного уровня анализа структуры научного знания к другому. Во-вторых, такой

анализ в рамках одного уровня проводится непоследовательно, например,

отдельные атрибуты или их неуниверсальные признаки рассматриваются

149

оторванно друг от друга. Научный же анализ предполагает расчленение

системы на отдельные элементы, а после этого - их синтез.

В основе современных методологических представлений о генезисе

теоретических моделей науки лежат определенные историко-философские

традиции. Так, сведение неуниверсальных содержательных моделей природы к

моделям, непосредственно исходным для научной теории, составляет неявную

предпосылку методологии Ф.Бэкона и Т.Гоббса. Отрыв неуниверсального

признака (сознание) от системы атрибутов составляет основу методологии

научного познания в немецкой классической философии.

Понятие уровня анализа позволяет не только охарактеризовать структуру основ

теории, но и вскрыть природу несостоятельности отдельных методологических

положений. В критике диалектическим материализмом эмпириокритицизма

была показана неправомерность сведений понятия материи к одному из ее

видов - атомам и диалектической абсолютно-универсальной модели

объективной реальности к одной из неуниверсальных моделей природы -

механической картине мира. Обобщая эту идею, можно получить вывод о том,

что принципиально невозможно свести один уровень анализа основ научной

теории к другому. Кроме того, каждый уровень представляет собой

взаимосвязанную систему атрибутов или признаков атрибутов, и вся система в

целом оказывается эвристически эффективной для формирования теории.

При исследовании основ теории на одном уровне возможен отрыв

атрибута (или группы атрибутов) от всей системы и, аналогично, отрыв

признака от системы признаков. Например, в основе дискуссии 1954 года о

взаимодействии материи и пространства - времени1, лежит неявно

предполагаемый отрыв атрибутов пространства и времени от всей системы

атрибутов. Согласно представлению об атрибутивной модели реальности как о

высшем уровне анализа основ теории, атрибуты представляют собой такую

самосогласованную систему, в которой отрыв любого из них ведет к 1 См.: Уемов А.И. Может ли пространственно-временной континуум взаимодействовать с материей // Вопр. философии. 1954. N 3; Аронов Р.А. К вопросу о связи пространства и времени с движением материи // Межвуз. филос. сб.N 1. Кишинев, 1959.

150

исчезновению системы в целом, но тем самым и вопрос о взаимодействии

материи и пространства-времени теряет смысл.

Схема 7

Уровни

основ

Аспекты основ физической теории

физи-

ческой

теории

Социальный

Гносеологический

Онтологический

1

Экспериментально-

измерительные

операции, подтвер-

ждающие одну теорию

Система теоретических

законов

Схема обоснования

физической

хроногеометрической

модели

2

Операции,

подтверждающие одни

теории и

опровергающие другие

Система общих

теоретических

принципов

Схема обоснования

физико-геометрической

модели

3

Вся экспериментально-

измерительная

практика

физики

Система наиболее общих

понятий и представлений

физики. Физическая

картина мира.

Схема обоснования

неуниверсальной

содержательной

модели природы.

4

Материально-

производственное

содержание

общественно-

историчес-кой

практики

Система общенаучных

понятий и

представлений.

Научная картина мира.

Схема обоснования

относительно-

универсальной

модели объективной

реальности

5

Практически-

познавательная

деятельность

общества как

субъекта познания

Система философских

категорий и

законов.

Философская

картина мира.

Схема обоснования

абсолютно-универсальной

модели объективной

реальности

151

В другом случае, отдельным признакам неуниверсальных моделей

придается статус всеобщего и универсального. Например, понятие

направленности развития неправомерно переносится из некоторых моделей

космологии и биологии на диалектическую модель материи. В результате

подобных процедур делается общий вывод о направленности развития материи

к человеку*. На наш взгляд, понятие направленности является лишь моментом

атрибута развития и оно неприменимо к атрибутивной модели объективной

реальности, так же как неприменимо к материи в целом.

В практике построения физических теорий наблюдаются случаи

перенесения признаков, характерных для физико-геометрических объектов, на

философские атрибутивные модели. Кроме того, формирование таких

физических теорий, как квантовая механика, квантовая электродинамика и

некоторые квантовые теории поля обходится без использования

пространственно-временных моделей. В результате подобного смешения

разных уровней анализа основ теории и отрывов признаков атрибутов друг от

друга в научной литературе появились предложения совсем отказаться от

понятия пространственно-временной формы существования микрообъектов1. С

точки зрения различных уровней анализа основ теории, предложения такого

рода неоправданы, поскольку в них неявно производится неправомерная

экстраполяция признаков физико-геометрических конкретно-научных моделей

на атрибутивные общефилософские модели.

Аналогично обстоит дело с хроногеометрическими космологическими

моделями Вселенной, в том случае когда их отдельным чертам приписывается

статус всеобщего и универсального. Например, на уровень абсолютно-

универсального поднимают идею "начала" в модели Леметра, идею конечности

пространства в модели Фридмана, а также идею взаимопревращаемости

пространства и времени в космологических теориях2. Однако такое

1 См.: Гейнзенберг В. Физика и философия. М., 1963. С.40-50; Эддингтон А. Пространство, время и тяготение. Одесса, 1923; Марков М.А. Гипероны и к-мезоны. М., 1958; Zimmerman E.G. The macroscopic nature of space-time // Journ. Of Phys.1962. N 2. Vol.30. 2 См.: Зельдович Я.Б., Новиков И.Д. Релятивистская астрофизика. М., 1967.

152

некритическое перенесение отдельных признаков конкретных моделей на

философские методологически неоправдано. Как было показано выше,

невозможен переход от моделей одного уровня к моделям другого посредством

простого обобщения или конкретизации.

Изложенное выше позволяет оценить существующие подходы не только с

точки зрения несводимости одного уровня анализа основ теории к другому, но

и с позиции взаимосвязи атрибутов или их признаков в рамках одного уровня.

Учитывая последнее обстоятельство, можно считать, что подходы к физике с

точки зрения Эйнштейна (геометризация) и с точки зрения Пуанкаре

("негеометризация") являются односторонними. Они не учитывают

взаимосвязи физической и геометрической компонент моделей физико-

геометрического уровня описания, что противоречит положению о взаимосвязи

неуниверсальных признаков атрибутов. Учет подобной взаимосвязи должен

проявиться в том, что, конструируя хроногеометрические модели с необычной

связностью пространства, с необходимостью следует обратить внимание на

соответствующее изменение определенных признаков движения,

взаимодействия и причинности 1. Отсутствие взаимосвязи признаков

физической природы с признаками геометрической природы породило в

современной физике два таких подхода к построению теории частиц, как

нелинейный (В.Гейзенберг)2 и нелокальный (Дж .Уилер)3. Оба эти

направления, достигнув определенного успеха в одном отношении, становятся

бессильными в другом.

Нелинейный и нелокальный подходы, каждый в отдельности,

противоречат положению о взаимосвязи неуниверсальных признаков

атрибутов. По той же причине не более успешной оказывается попытка

использования физической и геометрической составляющих в групповом и

1 См.: Френкель Я.И. Принцип причинности и полевая теория материи // Вопросы теоретической физики. СПб., 1994; Владимиров Ю.С. Реляционная теория пространства-времени и взаимодействий. Ч.2. (Теория физических взаимодействий). М.. 1998. 2 См.: Гейзенберг В. Введение в единую полевую теорию элементарных частиц. М., 1968. 3 См.: Уилер Дж. А. Гравитация, нейтрино и Вселенная. М., 1962.

153

аналитическом подходах1. Взаимосвязь этих компонентов нашла свое более

строгое выражение в теореме Нетер (взаимосвязь свойств пространства-

времени и законов сохранения) и в СРТ-теореме (взаимосвязь пространственно-

временной и зарядовой симметрий). Как известно, названные две теоремы

показали свою методологическую эффективность в построении квантовой

теории поля2. Однако эти теоремы, будучи сформулированными на физико-

геометрическом уровне основ теории, лишь указывают на взаимосвязь

признаков физических или хроногеометрических моделей более конкретного

уровня. Такими признаками могут оказаться топологические свойства

пространства-времени и свойства причинности3. Примером подобной

взаимосвязи служит отмеченная Г. Рейхенбахом связь между размерностью и

дискретностью пространства, с одной стороны, и нарушением предела скорости

света, а значит и направленности времени - с другой4, что соответствует

концепции уровней основ теории.

В построении теоретических моделей физики элементарных частиц

учитываются соответствующие взаимосвязи, например, физических

характеристик гравитационного поля и римановых многообразий5, нуклонного

взаимодействия и конфигурационных пространств, слабого взаимодействия и

различных свойств пространственно-временной симметрии6. Известно, что в

слабом взаимодействии не сохраняются пространственная и зарядовая

четности, поэтому для его описания неприемлемы геометрические компоненты

моделей, используемых при описании гравитационного, электромагнитного и

сильного взаимодействий.

Тем не менее, в некоторых современных концепциях физики микромира

принимается модель обычного однородного и изотропного пространства

Минковского, а с другой стороны, - модель необычного физического

1 См.: Боголюбов Н.Н. Лекции по теории симметрии элементарных частиц. М.,1966. 2 См.: Боголюбов Н.Н, Ширков Д.В. Введение в теорию квантовых полей. М., 1976. С.10. 3 См.: Мостепаненко А.М. Пространство-время и физическое познание. М.,1975. 4 См.: Reichenbach H. The philosophy of space and time. N.- Y., 1958. P.33. 5 См.: Петров А.З. Новые методы в общей теории относительности. 6 См.: Ландау Л.Д. Релятивистская квантовая теория. Ч.2. М., 1971.

154

взаимодействия, распространяющегося через мезонные, нейтронные и т.д.

поля1. Нетрудно заметить, что в этих концепциях не учитывается идея

взаимосвязи различных признаков и свойств атрибутов, в силу чего в физике

возникают непреодолимые трудности, связанные с выводами о бесконечных

значениях энергии взаимодействующих частиц. Когда же в теорию вводятся

необычные хроногеометрические модели стохастического, дискретного,

квантованного пространства и времени, то наравне с этим нередко пользуются,

например, простым обобщением обычных причинных связей, в то время как

последние ответственны за топологическую структуру пространства и,

следовательно, должны соответствовать необычным моделям хроногеометрии.

В результате отмеченных выше методологических некорректностей

названные подходы к физическим теориям микромира приводят к тем же

трудностям, что и в случае с бесконечными значениями физических величин.

Общим выражением неудовлетворительности различных подходов к

построению моделей теоретического описания микрообъектов явились

теоремы Вайтмана и Хаага. Они указывают на несостоятельность

используемых операторов и представлений о взаимодействии частиц в

формировании концептуального базиса физики микромира.

Понятие уровня анализа теории методологически эффективно для

конструирования как физических, так и хроногеометрических моделей в

отдельности. Взаимосвязь признаков этих моделей проявляется, например, в

том, что с усложнением одной из них упрощается другая и наоборот. Так,

обобщение группы преобразований Лоренца в группу Бонди-Метцнера

позволяет определить полную величину энергии-импульса поля2 более просто,

чем в обычной эйнштейновской теории гравитации. Аналогично подходят к

построению релятивистской квантовой механики, опираясь лишь на свойства

1 См.: Блохинцев Д.И. Пространство и время в микромире. М., 1970. С.247-270. 2 См.: Гравитация и топология. Актуальные проблемы. М., 1966. С.118.

155

симметрии пространства - времени и "не используя по существу классический

прообраз квантовой теории"1.

Уровень физико-геометрических моделей, таким образом, позволяет

предсказать общие черты как физических, так и хроногеометрических моделей

в отдельности. Свойства хроногеометрических моделей выражаются в

соответствующих группах преобразований, таких как преобразования Галилея,

Пуанкаре, Лоренца, де Ситтера и др. Они фиксируют в математических

символах те связи, которые существуют между определенными признаками

моделей. Определенность признаков моделей выражается в теоретических

принципах, а их соотношение - в теоретических законах.

Представляя физическую модель основанием хроногеометрической

модели как обоснованного, мы видим, что физическая модель ограничивает

выбор множества теоретических принципов, а хроногеометрическая модель

предсказывает тип математических структур, способных выразить

теоретические законы. Определение типа математических структур,

соответствующего теоретическим законам, зависит от характера взаимосвязи

признаков пространственно-временной модели. Такая взаимосвязь возможна

как между метрическими, так и между топологическими свойствами

пространства и времени. Для целей дальнейшего исследования полезно

проанализировать существующие подходы к теории частиц с позиций

взаимосвязи признаков хроногеометрических моделей и на основе этого

попытаться определить тип математических структур, соответствующих этой

взаимосвязи.

Хроногеометрические модели как геометрическая компонента физико-

геометрических моделей функционально зависят от них2. Они являются

непосредственной основой в математическом оформлении физической теории и

предполагают использование моделей с различным набором свойств

(неуниверсальных атрибутивных признаков).

1 Менский М.В. Метод индуцированных представлений. Пространство-время и концепция частиц. М., 1976. С.5. 2 О понятии хроногеометрии см.: Блохинцев Д.И. Пространство и время в микромире. С.9.

156

Учитывая, что свойства пространственно-временной модели, принимаемой

в теории, существенно зависят от физической модели процесса, будем считать

логически допустимыми всевозможные сочетания этих свойств. Они, как

неуниверсальные признаки атрибутов, выпадают из-под философского анализа

и приобретают конкретно-научный статус. Эти свойства подразделяются на два

больших класса: метрические (выражающие пространственно-временную

протяженность) и топологические (выражающие пространственно-временной

порядок)1.

Таким образом дополнительность пространства и времени разбивается на

дополнительность метрических и топологических свойств. К первым относятся:

неоднородность или однородность (гомогенность), изотропность, кривизна,

скорость течения (времени), ко вторым - размерность (мерность),

непрерывность или дискретность, связность, направленность (времени). Будем

считать, что хроногеометрические модели - разного типа, если они отличаются

хотя бы одним топологическим свойством. Например, цилиндрический мир

Эйнштейна, сферический – де Ситтера топологически отличаются друг от

друга по связности пространства2, т.е. эти два вида пространства нельзя

гомеоморфно (одно-однозначно непрерывно) перевести друг в друга. Известно,

что если пространство обладает метрическими свойствами, то оно должно

обладать некоторой совокупностью топологических свойств3. Это

свидетельствует о значимости топологии для классификации

хроногеометрических моделей с целью определения типа модели, способного

удовлетворить требованиям, предъявляемым к теории частиц.

Очевидно, модели различных типов выполняют роль конструктов,

входящих в теории и, следовательно, не могут быть логически выведены друг

из друга. Таким образом, возникает проблема выбора истинного типа модели, а

вместе с ней и проблема онтологического обоснования этого типа. Дж. Ирмен

считает недостаточным применение одних лишь эмпирических критериев для 1 См.: Мостепаненко А.М. Проблема универсальности основных свойств пространства и времени. Л., 1969. С.62-68. 2 См.: Weyl H. Philosophy of mathematics and natural science. Princeton, 1949. P.108. 3 См.: Келли Д.П. Общая топология. М., 1965. С.170.

157

онтологизации каузальной модели времени Рейхенбаха - Грюнбаума - ван

Фраасена1. В качестве дополнительного критерия он предлагает ввести

требование универсальности. Однако П. Сварт, применяя этот критерий,

приходит к выводу о невозможности принять обращение временных процессов

в микромире. С точки зрения П. Сварта, такое допущение несовместимо с

методологическим критерием универсальности2. Вместе с тем в других

исследованиях указывается на возможность модели, допускающей обращение

времени внутри "черных дыр"3.

Данное противоречие можно разрешить, если учесть, что в первом случае

необратимость временных процессов оценивается с точки зрения критерия

универсальности, присущего философской модели самосогласованной системы

атрибутов, а во втором - с позиции хроногеометрической модели

самосогласованной системы неуниверсальных признаков одного атрибута.

Согласно концепции уровней анализа основ теории, методологическим

критерием в построении пространственно-временной модели физической

теории следует считать не универсальность, а взаимосвязь относительно-

универсальных признаков атрибутов. В частности, такими относительно-

универсальными признаками атрибутов пространства-времени являются

топологические свойства4. Топологические свойства также представляют собой

взаимосвязанную систему, в которой с изменением одного свойства меняется

система в целом. Эту особенность совокупности свойств назовем принципом

нестационарности взаимосвязи топологических свойств пространства-

времени (нестационарной топологии).

Проанализируем с позиций принципа нестационарной топологии

существующие подходы к теории частиц, в которых используются необычные

топологические свойства пространства и времени. Необычным в них чаще

всего является какое-нибудь одно принимаемое топологическое свойство, 1 См.: Earman J. Notes on the causal theory of time // Synthese. 1972.24. N 1-2. 2 См.: Zwart P.J. The flow of time // Ibid. P. 133-158. 3 См.: Peat F.D. Black holes and temporal ordering // Nature. 1972. N 5. 4 См.: Свидерский В.И. Философское значение пространственно-временных представлений в физике. Л., 1956; Мостепаненко А.М. Проблема универсальности основных свойств пространства-времени.

158

взятое без учета соответствующего изменения других топологических свойств.

Вследствие этого рассматриваемые свойства отрываются друг от друга, берутся

изолированно, без соответствующей взаимосвязи, в результате чего

построенные на такой основе теоретические системы страдают рядом

существенных недостатков. В качестве примера приведем использование

необычной размерности пространства и времени в работе Р.О. Бартини1. В ней

допущение (3+3) протяженности освобождает теоретические построения от

логических трудностей, вызванных использованием (3+1)-мерной модели.

Различные многомерные многообразия пространства-времени широко

использовались в поздних работах А. Эйнштейна и Б.Бергмана, а также в

модели Венециано2.

В современных физических теориях аналогичным путем избавляются от

некоторых логических трудностей, связанных с бесконечными значениями

величины, вводя дискретное пространство-время. Квантование пространства в

физике осуществляется различными способами у Д.Д.Иваненко,

В.А.Амбарцумяна и В.Г. Кадышевского. Допущение дискретных пространств

позволяет объяснить законы сохранения частиц3, рассмотреть кулоново поле

взаимодействия4 и т.д. Однако, удачно объясняя одни явления микромира, это

допущение оказывается недостаточным в объяснении других явлений.

Аналогично происходит, когда в теории принимают необычную

связность пространства-времени. Особо большое внимание этому

топологическому свойству уделяется при конструировании нелокальных

моделей в квантоводинамической топологии Дж. А. Уилера5. Идея различной

связности пространственно-временных моделей позволяет найти подход к

решению проблемы спектра масс элементарных частиц6.

1 См.: Бартини Р.О. Некоторые соотношения между физическими константами // Докл. АН СССР.1968. N 183. 2 См.: Veneziano G. An introduction to dual model of strong interactions and their physical motivation //Phys. lett.1974.Vol. 9. N 4. 3 См.: Кадышевский В.Г. К теории дискретного пространства-времени // Докл. АН СССР. 1961. N 136. 4 См.: Мир-Касимов А.М. Кулоново поле и нерелятивистское квантование пространства // Журн. экспер. и теор. физики. 1967. N 52. 5 См.: Уилер Дж.А. Гравитация, нейтрино и Вселенная. М., 1962; Он же: Предвидения Эйнштейна. М.,1970. 6 См.: Ивантер И.Г. Топологическая структура пространства и спектр масс элементарных частиц // Докл.АН СССР.1968. N 148.

159

В описании микрообъектов широко используется и такое необычное

топологическое свойство времени, как его обратимость. Примером, в данном

случае, может служить трактовка Р.Фейнманом античастиц как частиц,

живущих в обратном течении времени1, или подход Г.В.Рязанова к квантовой

механике2.

Существуют и другие варианты использования необычных

топологических свойств в современной физике, но они оказываются

недостаточно удовлетворительными для построения единой теории частиц. В

методологическом отношении эти подходы не соответствуют требованиям

принципа нестационарной топологии, а в математическом они обнаруживают

невозможность оформления теории частиц средствами имеющегося в

настоящее время концептуального аппарата (теорема Хаага). Таким образом,

хроногеометрическая модель теории элементарных частиц должна

удовлетворять критериям онтологического обоснования, новым

математическим структурам и эмпирическим данным. Перечисленные

компоненты теории взаимосвязаны между собой. Так, в поисках новых

математических структур методологическую функцию выполняют физические

принципы. Например, в построении моделей возможных топологий на

пространстве Минковского, для которых группа гомеоморфизмов совпадает с

группой Лоренца, С. Нанда накладывает ограничения, руководствуясь именно

физическими принципами3. Критерий выбора топологической структуры

модели теории частиц может быть связан и с метрическими свойствами

пространства-времени. П. Растелл, например, доказал две теоремы о

возможности погружения риманова пространства лишь определенной метрики

в неэвклидовы и римановы пространства более высокой размерности4.

Возможна и обратная процедура, а именно, получение пространств

1 См.: Фейнман Р. Квантовая электродинамика. М., 1964. С.101. 2 См.: Рязанов Р.В. К единой теории элементарных частиц// Докл. АН СССР. 1969. N 186. 3 См.: Nanda S. Topology for Minkowski space //Journ.Math.Phys. 1971. Vol.12. N3. 4 См.: Rastell P. Immersions of space-time // Canad.Journ.Phys. 1969. Vol.47.N 6. P. .607-609.

160

специфической метрики (например, соответствующей решениям уравнений

Эйнштейна) из суперпространств различных размерностей1.

Критерием поиска математических структур может служить и

феноменологически осваиваемый объект познания. Так. Дж. Уильямз и П. Лиа,

развивая топологическую теорию гипотетических частиц, сопоставляет

каждому классу частиц отображение трехмерного пространства на множестве

симметричных вещественных матриц2. Критерии такого рода могут быть

отнесены к числу эмпирических. Действительно изучение спектральных линий

атомов позволило математически ввести собственное значение операторов, а

наблюдающаяся в опытах симметрия элементарных частиц дала возможность

использовать математическую теорию симметрии.

Для определения математических структур теории элементарных частиц

недостаточно одного онтологического обоснования хроногеометрической

модели посредством принципа нестационарной топологии. Модели должна

соответствовать группа математических преобразований, разрешающая

противоречия между различными способами теоретического описания

микрочастиц. Эти противоречия состоят в несовместимости

хроногеометрических моделей, обладающих различными топологическими

свойствами. Например, невозможно существующими в современной

математике гомеоморфными преобразованиями перевести дискретное

пространство микромира в континуальное - макро- и мегамира, о-мерное в

(3+1)-мерное, а также пространство одной связности в пространство другой

связности и т.д. Вместе с тем, возникла необходимость в переходах от

пространств одной топологии к пространствам другой топологии.

Сложность таких преобразований состоит в том, что они должны быть

более общими, чем наиболее общие в современной математике -

гомеоморфные. Условно назовем такие преобразования негомеоморфными, а

1 См.:Witt Bryce S. Space-time as a sheath of geodesics in superspace // Relativity Proc. Conf. Cincinnati-Ohio, 1969. N.–Y.- L., 1970. P. .359-374. 2 Williams J.G., Lia P.K.P. Model for a one-kink metrics // Journ. Phys. Math. Nucl. and Gen. (formerly Journ. Phys. / A Gen. Phys.). 1963. Vol.6.N 1.

161

их анализ произведем на примере такого топологического свойства, как

размерность, поскольку оно - наиболее важное и тесно связанное с другими

свойствами.

Возникает проблема перевода пространства одной размерности в

пространство другой размерности. Следует иметь в виду, что виды

негомеоморфных преобразований размерности складываются из множества,

элементы которого представляют собой конъюнкцию возможных сочетаний из

четырех элементов, таких как прерывность, непрерывность, одно-

однозначность, неодно-однозначность1. Согласно принципу нестационарной

топологии, наиболее удовлетворительными должны быть те негомеоморфные

преобразования, у которых изменены все компоненты условий гомеоморфизма.

Таким образом, наиболее предпочтительными в методологическом плане

являются прерывные-неоднозначные преобразования.

Для реализации варианта прерывных преобразований можно ввести две

взаимно обратные операции, способные перевести друг в друга пространства

различной размерности. После изменения размерности соответственно должны

измениться и другие топологические свойства, т.е. меняется вся топологическая

совокупность свойств.

При определенных условиях ("статический срез") топологическая

совокупность приобретает значение топологического пространства.

Метризуемое топологическое пространство представляет собой риманово

многообразие, а четырехмерные римановы многообразия с определенной

сигнатурой представляют собой пространства Эйнштейна (А.З.Петров). Таким

образом, введенные автором настоящей работы понятия топологической

совокупности и негомеоморфных преобразований могут служить обобщением

как хроногеометрии микромира, так и пространственно-временных моделей

ОТО.

1 Это объясняется тем, что в негомеоморфных преобразованиях не должно выполняться хотя бы одно из требований гомеоморфизма.

162

С точки зрения принципа нестационарной топологии ни один из

рассмотренных подходов к теории частиц не удовлетворителен, потому что в

них не учитывается изменение всех топологических свойств. В связи с этим

квантование, вводимое в теорию относительности, также недостаточно

эффективно для построения теории частиц.

Последующее развитие физической теории, связанное с использованием

метода введения калибровочных полей, привело к вариантам объединения

различных взаимодействий. В этих теориях, получивших названия

«супергравитации» и «суперструн», представления о пространствах

переменной топологии оказались еще более важными, чем на предшествующем

этапе развития теоретической физики. Аналогично обстоит дело и в области

космологии, строящейся на их применении к описанию процесса рождения

Вселенной. В моделях раздувающейся Вселенной используется понятие

компактификации, представляющее собой изменение такого топологического

свойства, как число измерений. Концептуализация этих теорий вызывает

необходимость в методологическом анализе роли неклассической логики и

теории топосов в построении теории частиц. В будущей теории, учитывающей

взаимосвязь топологических свойств, могут оказаться эффективными как

негомеоморфные преобразования, представляющие собой более сложную

структуру топосов, чем расслоенные пространства, так и новый тип

квантования пространства-времени без элементарной длины.

163

Глава IV. МЕТОДОЛОГИЯ НЕКЛАССИЧЕСКОЙ ФИЗИКИ

В главе анализируются неклассические и нестандартные проблемы

современной физики и выявляется ограниченность классической

рациональности. Демонстрируется эвристическая эффективность

неклассической логики и теории топосов в современном физико-

космологическом познании.

§ 1. Математические основания неклассической физики

Смена различных математических концепций, оформляющих физические

теории, свидетельствует о том, что ни одна из них не может выступать в

качестве универсальной. И наоборот, если в мышлении физиков начинают

абсолютизироваться отдельные математизированные представления квантово-

полевого или релятивистского подходов, то это свидетельствует о таком

"вынесении" математических образов в реальность (анимизировании), которое

не рефлексируется физико-математическим мышлением. Единственным

средством выявления вопросов, о которых молчит культура естественно-

научного мышления, является философия как рефлексирующее мышление, т. е.

как мышление, вскрывающее основания для развертывания той или иной

системы представлений. Вместе с тем, философское осмысление

математизации физики предполагает рассмотрение развития математических

концепций, определяющих форму физической теории1.

По вопросам о роли математики в физике, их соотношении друг с другом

имеется достаточно обширная философская литература*. Современная

математика, как и физика, переживает глубокие революционные изменения.

Это ставит новые методологические проблемы математизации существующих и

1 См.: Визгин В.П. Проблемы взаимосвязи математики и физики // Историко-математические исследования. Вып.XX. М., 1975. С.35.

164

будущих физических теорий. Например, возникли вопросы о возможности и

способах применения "неканторовой" математики П.Коэна и теории топосов А.

Гротендика в общей концепции элементарных частиц. В философской

литературе встречается, с одной стороны, прогноз, согласно которому для

различных взаимодействий частиц могут быть справедливы разные типы

теорий множеств1, с другой - прогноз о полной замене математического

аппарата в "новой физике"2.

Различные способы идеализации реальных объектов, т.е. особый вид

абстрагирования, при котором сохраняются одни признаки и исчезают другие, -

приводят к математическим понятиям: точки, линии, плоскости и

пространства3.

Если, например, в античности, по Демокриту, пространство является

абсолютной пустотой, то, по Пифагору, точки отождествляются с душами

неродившихся или умерших людей. Историко-научные тенденции Демокрита -

Ньютона и Аристотеля - Лейбница выразились, в частности, в понимании

природы пространства в математике. Упрощенно можно характеризовать эти

направления как исходящие соответственно из представлений о независимости

пространства от материальных взаимодействий и из представлений об их

обусловленности.

Если, по Демокриту, точки пространства имеют малые, но конечные

размеры, то, по Пифагору,- точки размеров не имеют, а есть наименьшие

расстояния между соседними точками. Борьба между дискретными и

континуальными представлениями о пространстве в математике проходит

через античность, средневековье и Новое время. Еще древними было вскрыто

противоречие взглядов, согласно которым конечная величина состоит из точек,

не имеющих размеров. Вместе с тем в попытках разрешить это противоречие

1 См.: Комаров В.Н., Салехов Л.Г. Роль и значение процесса математизации науки // Математизация естественнонаучного знания: пути и тенденции. Казань, 1984. С.21. 2 См.: Акчурин И.А. Новые теоретико-категорные и топологические методы в основаниях физики // Методы научного познания и физика. М., 1985. С.250-261. 3 См.: Розенфельд Б. А. Эволюция понятия математического пространства в евклидовой геометрии // Закономерности развития современной математики. М., 1987. С.323-333.

165

или избавиться от него сторонники одной позиции прибегали к взглядам

противоположной. Это смешение заметно и в апориях Зенона, и в определении

Евклидом точки, плоскости и линии.

Идеи математического атомизма среди средневековых мутакаллимов и

мутазилитов имели достаточно широкое распространение и служили средством

решения как теологических, так и математических задач. Так в Х в. была

предпринята попытка синтеза континуальных и дискретных представлений,

относимых соответственно к "умственной" и к "чувственной" геометрии1. Если

в континуальной геометрии линии не составляются точками, а, соответственно,

плоскости - линиями, объемы - плоскостями, то в дискретной все зависит от

количества неделимых точек.

В Новое время идеи математического атомизма использовались

Н.Кузанским, Дж. Бруно, Б.Кавальери, И.Кеплером и создателями

дифференциального и интегрального исчисления И.Ньютоном и

Г.В.Лейбницем. Можно полагать, что эти представления повлияли на

разработку Г.Кантором теории множеств. Обобщение евклидова пространства

на представления о многомерных пространствах связано с именами И.Канта,

Ж.Л.Даламбера, Дж.Г.Лагранжа, А.Ф.Мебиуса, Г.Г.Я. Якоби, А.Кэли,

Г.Грассмана. Г.Грассман вводит понятие векторов и плоскостей любой

размерности и связывает с ними "протяженные величины" высших порядков,

что впоследствии послужило основой для построения алгебры протяженных

величин любого порядка. Многомерная геометрия, развитая Л. Шнефли,

повлияла на работы Б. Римана, который вводит понятие "искривленного

пространства", а Риман и Бетти являются предшественниками Пуанкаре.

П.С.Александров отмечает, что А.Пуанкаре жил в романтическую эпоху

истории математической науки, когда им и Ф.Клейном была доказана

непротиворечивость неевклидовой геометрии, "вследствие чего наши воззрения

1 См.: Розенфельд Б.А Эволюция понятия математического пространства в евклидовой геометрии // Закономерности развития современной математики. М., 1987. С.327-328.

166

на геометрию и самое понятие геометрии пространства несказанно

расширилось"1. Он показывает, что Пуанкаре, будучи величайшим

представителем классической математики, "взорвал изнутри" ее традиции и

открыл не только новый метод исследования, но и новый способ мышления2.

Геометрический характер интуиции топологов блестяще проявился, когда

Л.Брауэр доказал теоремы о топологической инвариантности числа измерений

n-мерного многообразия, а Александер в 1915 г. - теорему об инвариантности

гомологических характеристик полиэдра. Э.Нетер в 1925-1936 гг. показала,

что можно заменить числовые гомологические характеристики, данные

Пуанкаре, числа Бетти и коэффициенты кручения одним понятием - группы

Бетти (гомологическая группа). В статье "Почему пространство имеет три

измерения" А.Пуанкаре высказывает мысль о том, что пространство n-

измерений можно разбить на бесконечное множество пространств

размерностей (n-1). Это положение в 1913 г. доказал Л.Брауэр и основал

теоретико-множественную топологию, развитую Г. Менгером и П.С.Урысоном

в общей теории размерностей.

Математическая дисциплина, исследующая пространства переменной

топологии, которая вывела логику математического мышления на новый -

неклассический уровень, возникает в 1960-х годах как теория топосов. П.Т.

Джонстон отмечает, что эта теория "восходит к двум самостоятельным

линиям в развитии математической науки, сохранявшим свою обособленность

в течении почти десяти лет"3.

Одна из этих - линий связана с теорией пучков, которую развивали

А.Картан и А.Вейль, а основы ее были заложены Дж.Лере в 1945 г. Дальнейшее

развитие теории пучков произвели Дж.П.Серра, А.Гротендик, Р.Годеман. В

теореме Жиро было показано, что категории обобщенных пучков

характеризуются свойствами точности и ограниченности. Категории,

удовлетворяющей аксиомам Жиро, было дано название "топос". За начало 1 П.С. Александров. Пуанкаре и топология // Пуанкаре А. Избр. труды. Т.II. М., 1974. С.808. 2 См.: Там же. С. 808-814. 3 Джонстон П.Т. Теория топосов. М., 1986. С. 9.

167

второй линии принимают работу Ф.В.Ловера 1964 года. Затем, Ф.В.Ловер

произвел аксиоматизацию категории малых категорий, а Д.Шломюк -

аксиоматизацию для категории топологических пространств. Все это привело

к необходимости аксиоматизации элементарного топоса, т. е. такой

аксиоматизации, которая охватила бы категории функторов1 со значениями в

категории пучков множеств. Ф.В.Ловер показал, что двухэлементное

множество (истина, ложь) можно рассматривать как объект истинностных

значений в категории множеств и, аналогично, топос Гротендика имеет объект

истинностных значений. В 1969-1970 гг. Ф.В.Ловер и М.Тьерне

проанализировали следствие утверждения "существует объект истинностных

значений", и в результате была создана элементарная теория топосов. Позже

было показано, что у каждой как финитной (когерентной) геометрической

теории, так и у нефинитарной имеется классифицирующий топос. Теорема

Делиня о точках когерентных топосов оказалась эквивалентной теореме

Геделя-Генкина о полноте для финитарных геометрических теорий. После

построения в 1973 г. классификатора объектов произвольного топоса с

объектом натуральных чисел была сформулирована общая теорема

существования для классифицирующих топосов.

П.Т. Джонстон так характеризует теоретико-топосную позицию: "она

состоит в отбрасывании идеи о существовании фиксированного универсума

"постоянных" множеств... и в признании того, что работать с переменными

величинами в универсуме непрерывно меняющихся множеств удобнее", и далее

"Именно переход от постоянных множеств к переменным множествам является

душой теории топосов"2.

Методологический анализ этой теории, произведенный И.А. Акчуриным,

показывает, что в качестве переменной в ней выступает когерентная логика. Он

характеризует ее так: "На интуитивном качественном уровне идею логической

когерентности хорошо передает известная занимательная игра, в которой один

1 См.: Джонстон П.Т. Теория топосов. М., 1986. С. 9 - 12. 2 Там же. С. 15-16.

168

из ее участников выходит из комнаты, а оставшиеся выбирают произвольно,

загадывают какой-то объект (например, облако). Вернувшийся должен отгадать

этот объект, задавая как можно меньше любых вопросов, на которые,

однако, другим играющим разрешается отвечать только положительно или

отрицательно - да или нет"1. Если система задаваемых вопросов образует

согласованную логическую структуру, однозначно выявляющую искомый

объект, то такая логика называется когерентной.

Создание алгебраической теории категорий С.Маклейна и С. Эйденберга

привело к дальнейшему обобщению структурнных представлений в математике

(алгебраических, функциональных, операторных, топологических и др.). Новые

математические концепции выявили частный, ограниченный характер

метрических отношений, что позволило некоторым методологам науки

охарактеризовать новую математику как "качественную" в отличие от прежней

"количественной"* .

Переход от изучения постоянных величин к переменным Ф. Энгельс

расценивал как проникновение диалектики в математику. В наше время

произошел переход от исследования отношений между устойчивыми

элементами (обычные множества) к отношениям изменчивых объектов

(топосы как обобщение множеств). Это позволяет нам учесть процессы

внутреннего развития и генезиса математических структур, их алгебраическую

или топологическую эволюцию2. В известном смысле теория категорий и

функторов показала, что математический "мир" состоит «не из готовых,

законченных предметов, а представляет собой совокупность процессов»3.

Количество можно рассматривать как такую определенность

конкретного бытия, соответствующее изменение которой приводит к

изменению качества. Например, математический объект, будучи качественной

определенностью для более низкого уровня абстракции, выступает

1 Акчурин И.А. Новые теоретико-категорные и топологические методы в основаниях физики // Методы научного познания и физика. С. 254. 2 Категория количества в науке. Киев, 1991. С.79-92. 3 Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.21. С.302.

169

количественной определенностью для более высокого уровня абстракции. Так,

теория множеств определяет качество отображений своих объектов

(топологически плоские морфизмы) и выступает количественной

определенностью для теории топосов (ограничение аксиомой

экстенсиональности).

Появление в математике ХХ века таких представлений, как множество

всех множеств (пародоксы теории множеств), множества промежуточной

мощности между счетными и континуальными, неполнота формализуемости

системы средствами самой системы и др. привело к качественному изменению

ее объектов (пространства с вариабельной топологией). Количественной

определенностью топосов является обобщенная логическая когерентность,

позволяющая выделить в них конкретные объекты как обобщенные точки. Эта

логика представляет собой взаимосвязанную систему конечного числа

высказываний, переводящих топос из менее определенного состояния в более

определенное. В конечном результате применения когерентной логики

содержится "история" наложения на объект последовательных ограничений1.

Количество таких ограничений соответствует строго определенному

качеству математических объектов. Например, девятнадцатому

топологическому ограничению абстрактных категорий соответствует

требование плоских морфизмов, превращающее эти категории в раслоенные

пространства, которые выступают средством математического описания

физических полей качественно различной природы. Однако такое описание

стало возможным при выделении единого качества взаимодействия (обмен

частицами) и при обнаружении единства пространственно - временной и

внутренней симметрий (калибровочные поля)*.

Поля, характеризующие частицы, описываются сечениями расслоенного

пространства, а калибровочные поля - связностью расслоенного пространства.

Внутренняя симметрия, будучи локализованной, производит калибровочное

1 См.: Акчурин И.А. Новые теоретико-категорные и топологические методы в основаниях физики // Методы научного познания и физика.

170

поле и является группой симметрии слоя. Базой расслоенного пространства

выступает четырехмерное пространство-время. Учет взаимодействия

исходного поля с калибровочным ведется за счет производной в лагранжиане

поля, и она отождествляется с ковариантной производной в расслоенном

пространстве1.

Общим способом описания различных взаимодействий оказался принцип

введения калибровочного поля, которое обеспечивает симметрию теории при

переходе от "глобальной" к "локальной" симметрии. Соотношению этих

понятий соответствует диалектика внешнего (пространственно-временная

структура) и внутреннего (динамические свойства) физической системы.

Обмен частицами на уровне явления (глобальная симметрия) вызывает

изменение на уровне сущности (локальная симметрия). Последняя

обеспечивается за счет калибровочного поля, которое как аспект

противоречивой сущности динамической симметрии выступает источником

саморазвития физического объекта (спонтанное нарушение симметрии).

Исследование механизма спонтанного нарушения симметрии было

проведено путем введения "самодействующих" скалярных полей2. Важным

результатом на пути к теории супергравитации послужило открытие

суперсимметрии. Это произошло после нахождения алгебры операторов,

включающей в себя как генераторы группы Пуанкаре, так и генераторы

спинорного типа3. Большое значение также имело построение нелинейной

реализации суперсимметрии и ее обнаружение в дуальных моделях с

фермионными степенями свободы. Математический формализм введения

понятий суперпространства, суперкалибровочных преобразований использует

операции с антикоммутирующими числами - элементами алгебры Грассмана.

Они оказались полезными при описании фермионных квантованных полей

1 См.: Коноплева Н.П., Попов В.Н. Калибровочные поля. М., 1980.; Предысторию калибровочных теорий см.: Визгин В.П. Единые теории поля в первой трети ХХ века. М.,1985. 2 См.: Higgs P.W. Broken symmetries and the masses of gauge bosons // Physical review letters, 1964. Vol.13 N 16. P.503-509. 3 См.: Гольфанд Ю.А.; Лихтман Е.П. Расширение алгебры генераторов группы Пуанкаре и нарушение p-инвариантности. Письма // ЖЭТФ. 1971. Т.13 С.452-455.

171

независимо от суперсимметрии. Объединение внутренних симметрий с группой

Пуанкаре было предпринято в связи с анализом специального нарушения

симметрии SU(6) 1.

Единая калибровочная теория основывается на идее спонтанного

нарушения симметрии между разными типами взаимодействий вследствие

возникновения во всем пространстве постоянных скалярных полей. Эта идея,

играющая столь значительную роль в построении теории "Великого

объединения", указывает на относительный характер открываемых законов. В

методологическом плане прогностическим выступает гегелевское понимание

закона как одной из ступеней познания человеком взаимозависимости и

цельности мирового процесса.

Это положение справедливо по отношению к концепции расслоенных

пространств. Поскольку эта концепция выступает математическим

формализмом, объединяющим как пространственно-временную, так и

динамическую симметрии, постольку она не может рассматриваться в качестве

реализации эйнштейновской программы геометризации физики. Очевидно,

расслоенные пространства есть "промежуточный этап на пути к подлинной

реализации программы Эйнштейна"2.

Чисто математический прогноз перспектив концепции расслоенных

пространств в физике предполагает качественный теоретико - групповой

анализ3. В теоретико - групповом прогнозе основные этапы построения теории

элементарных частиц состоят в выборе окончательной группы симметрии

(алгебры Ли), в выделении специального линейного представления группы и

согласования его со свойствами элементарных частиц, а также в определении

максимально диагонализируемой подалгебры групповой алгебры.

Спектральные значения элементов этой подалгебры должны дать так

называемые "квантовые числа". 1 См.: Волков Д.В., Акулов В.П. О возможном универсальном взаимодействии нейтрино. Письма // ЖЭТФ. 1972. Т.16. С. 621-624. 2 Аронов Р.А. О методе геометризации в физике: Возможности и границы // Методы научного познания и физика. С.352. 3 См.: Сигал И. Математические проблемы релятивистской физики. М., 1968. С.154-159.

172

Итак, объединения физических взаимодействий на основе алгебраических

методов в концепции расслоенных пространств позволили говорить о

"современной научной революции в физике микромира"1.

Применение методов современной математики в физике составляет

новый этап математизации этой науки. Для его понимания необходимо

выяснить природу новых математических структур и их эвристическую

функцию. Эвристическая роль математики в современной физике реализуется

вследствие относительной самостоятельности развития первой,

проявляющейся, в частности, в опережении ею потребностей формализации

физики. Математика как научная теория развивается на основе своих

внутренних источников.

Известно, что теоремы Геделя и Тарского вскрыли формальные

основания, ограничивающие построения формализованной системы

математики, в которой универсум доказуемых предложений тождественен

универсуму содержательно истинных предложений, при том что вся система

была бы непротиворечивой, полной и разрешимой. Таким образом,

семантическое понятие истинности в математике исчерпывающим образом

не отображается посредством синтаксического понятия доказуемости в

логической системе, а выразительная возможность формализованных систем

ограничена "предикатом истинности"2. Если содержательные средства

рассуждений заменяются формальными, то такая замена в математике не

является универсальной и математическое доказательство не тождественно

системе правил логического вывода в финитной системе.

В истории науки прослеживается закономерность, состоящая в том, что в

исследовании оснований математики обнаруживается абстрактность тождества

между обосновываемым знанием и его основанием. Результатом вскрытия

нетождественности (конкретного различия) между основанием и

обосновываемым данной математической теории является ее осмысление как 1 Ахундов М.Д., Илларионов С.В. Методологический анализ современного этапа развития квантовой теории поля // Методы научного познания и физика. С.302. 2 См.: Ильин В.В. Критерии научности знания. М., 1989. С.49.

173

одной из множества логически ей эквивалентных теорий. Например,

доказательство независимости пятого постулата Евклида реализовано

созданием неевклидовой геометрии, непротиворечивость которой доказана А.

Пуанкаре и Ф.Клейном1. Следствием этого явилось создание новой

математической науки - топологии, а ее развитие привело к теории топосов.

Природу новых математических структур можно объяснить замещением

элементов в какой-нибудь математической структуре другими структурами.

Так получается формальный конструкт, на основе которого формулируется

принцип (аксиома). Из полученного принципа дедуктивно выводятся

различные следствия, т.е. развертывается концепция, называемая

математической системой. Она способна к объяснению старых математических

структур и к предсказанию новых, которые становятся средством

формализации новой физической теории2.

Аналогичным образом возникла новая математическая система -теория

категорий и функторов, когда один математический объект -"множество"

заменился другим - "классом". Последний есть не совокупность жестко

фиксируемых предметов, а предикат, рассматриваемый только в связи с его

объемом. При определении нового класса математических объектов

одновременно описывается и класс исследуемых отображений между

объектами 3.

Рассматривая историю и перспективы математизации современных

теорий физики, следует отметить, что при описании сильных взаимодействий

применяются методы современной алгебры и топологии. Так, первые

протяженные топологические объекты (кинки, солитоны, вихри) были

использованы в 1973 году в абелевой модели Хиггса, а затем в 1974 году и в

1975 была введена квазичастица с конечными размерами как в пространстве,

так и во времени (инстантон). В результате открытий монополя Хоофта -

1 См.: Пуанкаре А. Избр. труды. Т.II. С. 808. 2 См.: Бранский В.П. Философские основания ... С.67-69; см. также: Кузнецова И.С. Гносеологические проблемы математического знания. Л., 1984. 3 См.: Свитцер Р.М. Алгебраическая топология - гомотопии и гомологии. М., 1965. С.15-16.

174

Полякова и инстантона в физику вошло понятие топологического квантового

числа, или топологического инварианта, являющегося одним из наиболее

важных понятий топологии*. В 1975 г. Ву и Янг применили теорию

расслоенных пространств в исследовании монополя Дирака и показали, что

условие квантования заряда является чисто топологическим. Вместе с тем,

топология изучает не каждое топологическое пространство в отдельности, а

целые классы гомеоморфных пространств, но однозначной физической

интерпретации топологически различных протяженных объектов не

существует. Взгляд на калибровочные поля как на геометрические объекты

приводит к нетривиальным топологическим следствиям, говорящим о богатстве

содержания, и указывает будущее развитие теории элементарных частиц1.

Если это будущее связано с поиском негомеоморфных преобразований, то

встает вопрос о сохраняющихся физических моделях в пространствах разной

топологии. Например, два уравнения Максвелла для микровеличин не зависят

от топологических особенностей2. Это может свидетельствовать об

относительной независимости электромагнитного поля от топологии

пространства Минковского. Кроме того, возникает вопрос об основном

топологическом свойстве, изменение которого позволило бы описывать

негомеоморфизм. Явление компактификации в модели раздувающейся

Вселенной обращает внимание на ведущую роль такого свойства, как

размерность, тем более что это понятие "в последние годы в теоретической

физике сделалось популярным"3.

Решение проблемы введения негомеоморфных преобразований

наталкивается на следующие трудности. Во-первых, по определению

гомеоморфизм означает одно-однозначные непрерывные преобразования, а

негомеоморфизм - отказ либо от однозначности (модальная логика), либо от

1 См.: Рожков С.С. Топология и геометрия: основные понятия и приложения к модели n-поля. Успехи физ. наук. 1986. Т.149. Вып.2. С.272-273. 2 См.: Брусин И.Я. Топологический подход к определению макроскопических векторов поля // Успехи физ. наук. 1987. Т.151. Вып.I. С.143. 3 Соколов И.М. Размерности и другие геометрические критические показатели в теории протекания // Успехи физ. наук. 1986. Т.150. Вып.2. С.221.

175

непрерывности (когерентная логика), либо от того и другого. Во-вторых, если

производится попытка построения непрерывных преобразований размерности,

то она предполагает упорядоченность вещественных чисел и такое обобщение

понятий размерности, которое распространилось бы на вещественные числа.

Вместе с тем, еще А.Пуанкаре ввел понятие "физическая непрерывность" и

противопоставил его непрерывности математической1. А.И.Панченко отмечает,

что "физическая" непрерывность, основанная на неразличимости

последовательных результатов измерения, отвергает транзитивный характер

отношения равенства и вместе с этим общезначимость классической логики.

"Между тем предметная логика этой ситуации такова, что она моделирует

предметную логику высказываний квантовой теории"2. Аналогично в

явлениях компактификации и спонтанного нарушения симметрии в

суперструнной теории математическая прерывность эквивалентна

непрерывности физической.

Непрерывные одно-однозначные, т.е. гомеоморфные, отображения

определяют топологически эквивалентные пространства. Вместе с тем, анализ

специфики квантовых процессов обращает внимание физиков (Дж. Уилер, С.

Хокинг, Э.К. Зееман, Р. Пенроуз) на изменения топологии пространственно-

временных отношений. Наиболее последовательный методологический анализ

использования в физике пространств с вариабельной топологией (топосов)

проводится в работах И.А. Акчурина. Им обоснована перспективность

применения в физике как топосов Гротендика - Вердье, так и их аналогов в

неклассических логических конструкциях, в системах интуиционистской

математики, т.е. представлений Ловера - Тьерне. Эти структуры привели к

симметрии высокого типа абстракции (логики и топологии). Она составляет

содержание теоремы Герока и выступает методологическим регулятивом

построения физических теорий, основанных на представлениях о переменной

топологии или использующих неклассическую логику. Например, 1 См.: Пуанкаре А. О науке. М., 1983. С.29. 2 Панченко А.И. Соотношение логического и физического мышления (на примере квантовой революции) // Диалектика и научное мышление. М., 1988. С.39.

176

методологически эффективным может оказаться понятие "возможные миры"

модальной логики1, а также теоремы концептуальной полноты Маккаи -

Рейеса, позволяющие представить научные теории как сумму логических

выводов из системы аксиом2. С этими теоремами связаны перспективы

преодоления трудностей квантовой теории поля - бесконечностей собственных

энергий и зарядов элементарных частиц.

Спецификой квантовой физики, как показал Д' Эспанья, является

топологическая неотделимость квантового состояния от внешних условий,

чему соответствует неплоский характер морфизмов. В них отражается

диалектика взаимопереходов внешнего и внутреннего, что позволяет, на наш

взгляд, высказать предположение об эффективности использования неплоских

морфизмов в описании единства глобальной и локальной симметрий. Это, в

свою очередь, могло бы приблизить реализацию эйнштейновской программы

геометризации физики.

Однако новые топологические методы применяются в физике лишь в

частных случаях. Фундаментальная перестройка физики предполагает

дальнейшее развитие математической теории. Не исключено, что для этого

потребуется обоснование и введение таких отображений, которые учитывают

взаимосвязь различных топологических свойств. Иначе говоря, если следующая

революция в математике будет связана с обобщением самих гомеоморфных

отображений в морфизмы еще более высокого порядка, то их роль в

перестройке концептуального аппарата физики окажется еще более

радикальной. Это обнаруживается уже при анализе нестандартных моделей

единых теорий взаимодействий.

Под стандартной моделью в квантово-полевом подходе понимается

описание сильных, слабых и электромагнитных взаимодействий на кварк-

лептонном уровне*. При этом сильные взаимодействия описываются квантовой

хромодинамикой с цветовой калибровочной группой SU с (3), а электрослабые

1 См.: Мостепаненко А.М. Идея "возможных миров" и современная физика // Филос. науки. 1985. N.2. С.59-66. 2 См.: Makkai M., Reyes G. First order categorical logic. Berlin, 1977. P.178.

177

- моделью Глэшоу - Вайнберга - Салама с группой SUL(2) UY(1). Все

экспериментальные данные, как отмечает Д.И.Казаков, находятся в хорошем

соответствии со стандартной моделью, а ее дополнение представлениями

суперсимметрии пока остается гипотезой. Следующее обобщение,

включающее в себя и описание гравитации, т.е. теории Великого объединения,

также основанное на идее локальной калибровочной инвариантности,

привлекающее группы симметрии SU(5), SO(10), E6 и др., не имеют ни

экспериментального подтверждения, ни опровержения. Эти теории ставят

много нерешенных вопросов, ответы на которые лежат за пределами

стандартных представлений. Так, по мнению М.Даффа, возможное их

преодоление означает выход за пределы: 4-х измерений, планковского

масштаба и воображения.

В теории суперструны логически обосновано положение о том, что наш

мир имеет 10 измерений, в бозонном варианте - 26 измерений, а с точки зрения

Калуцы - Клейна - 506. Это - разные математически эквивалентные описания

единой физической реальности. Проблема состоит в том, что последовательное

квантование в суперструнной теории оказалось возможным только в

размерности пространства - времени: 26 - для бозонной струны, 10 - для

фермионной. В конце 70-х годов Кларком и Шварцем было показано, что

теория струны может служить объединению всех фундаментальных

взаимодействий, и более высокая размерность пространственно - временного

многообразия приобретает реальный смысл.

Струна при своем движении создает мировую двухмерную поверхность,

которая может быть вложена в пространство любой размерности. Модификация

тензора напряженности в суперструнной теории тесно связана с

компактификацией некоторых пространственных измерений. Это можно

записать:

M10 = Mn K, где Mn есть n-мерное пространство Минковского, K -

специфическое компактное пространство, получившее название многообразия

178

Калаби - Яо. Поскольку это многообразие не имеет непрерывных симметрий,

постольку при компактификации не возникает дополнительных векторных

полей Калуцы - Клейна. Существенно отметить то, что многообразие Калаби -

Яо в значительной степени определяет физическую структуру в теории 4-

мерного многообразия. Решения уравнений струнной теории поля должны

определять структуру пространства - времени и приводить к компактификации

6-ти измерений пространства. В такой общей постановке задача пока не

решена, а получены лишь наиболее простые случаи компактификации с

топологическими ограничениями, не зависимыми от них. Топологические

свойства пространства - времени, связаны со значением полей Янга - Мильса и

определяют группу внутренней симметрии. Одна из основных проблем

суперструнной теории состоит в выяснении физического принципа, лежащего в

основе теории. Предположительно им может оказаться обобщение принципа

эквивалентности ОТО в пространстве всех струнных конфигураций, т.е. физика

пространства - времени обусловлена геометрическими свойствами1.

В математическом описании с концами струны соотносятся матрицы

фундаментального представления калибровочной группы2. Струны реализуют

как синглетные, так и несинглетные представления, причем согласованная

квантовая теория неориентированных струн допускает только классические

группы SO(u) и USp(u). Эта схема, называемая схемой Чана - Патона,

возникла в адронной физике при описании мезонов как открытых струн с

кварками на концах. Взаимодействуя, открытые струны образуют замкнутые

конфигурации - синглеты на группе внутренней симметрии. При квантовании

открытые струны передают поля Янга - Милса, а замкнутые - поля гравитации.

При малых энергиях этот тип суперструн приводит к 10-мерной

суперсимметричной теории Янга - Милса. Константы калибровочного

взаимодействия - g, гравитационного - k = j1/2, где j - постоянная Ньютона,

связанны соотношением: 1 См.: Казаков Д.И. Суперструны, или за пределами стандартных представлений. Успехи физ. наук. 1986. Т.150. Вып.4. С.572. 2 См.: Морозов А.Ю. Теория струн - что это такое? // Успехи физ. наук. 1992. Т.162. N 8.

179

k = g2 T

Таким образом, по самой своей природе, в этой теории калибровочные и

гравитационные взаимодействия неразрывно связаны между собой. Цитируя

по поводу подобной связи Ю.С.Владимирова: "геометризованная физика

становится двуединой - основанной на искривленном пространстве - времени и

помещенной в него фермионной материи"1, В.Н.Дубровский делает

философское обобщение: "Таким образом, в теории супергравитации

воплощается философская идея тесного единства пространства - времени

движущейся материи вплоть до почти неуловимого их различия"*.

В.П.Бранский, сравнивая суперструнный и клепсодинамический подходы,

отмечает, что как один, так и другой существенно модифицируют

традиционные представления о пространстве - времени в микромире. Первый

модифицирует эти представления "в рамках традиционных релятивистских и

квантовых принципов... второй же выходит за рамки указанных принципов"2.

Таким образом, превращение метафорической теории суперструн в истинную

предполагает использование новых содержательных физических принципов. В

качестве такого принципа может выступать квантовый принцип

относительности, непосредственно связанный с идеей локальной

калибровочной инвариантности. Для установления такой взаимосвязи

необходимо осознание: физического смысла квантования группы Пуанкаре,

связи квантования плоского пространства - времени Минковского с

квантованием группы Пуанкаре, синтеза внутренней и пространственно -

временной симметрий на основе квантования пространственно - временного

континуума, нефейнмановского взаимодействия как следствия квантования

плоского пространства - времени3. Реализация этого подхода должна привести

к отказу от некоторых старых принципов, к формулировке новых и к

включению супергравитации с группой SO8 в новую теоретическую систему.

Если этим новым физическим принципом окажется квантовый принцип 1 Владимиров Ю.С. Пространство - время: явные и скрытые размерности. М., 1989. С.186. 2 Бранский В.П. Теория элементарных частиц... . С.243. 3 См.: Бранский В.П. Теория элементарных частиц... . С.210-211.

180

относительности, то он выступит основанием для принципа нестационарной

топологии, обеспечит физическую интерпретацию математической программы

использования пространств с переменной топологией и явится естественным

синтезом квантово-полевого, клепсодинамического, калибровочного и

дистонного подходов к построению теории частиц.

Подвергнув методологическому анализу открытую Вигнером (1939 г.)

связь пространства-времени в микромире, В.П. Бранский приходит к выводу о

неперспективности синтеза принципов общей теории относительности и

квантовой теории поля. На его взгляд следует искать синтез принципов и

понятий специальной теории относительности и нерелятивистской квантовой

механики - "нерелятивистская симметрия вызывает квантование"1. Это в свою

очередь порождает представление не о неэвклидовых пространствах общей

теории относительности, а о недедекиндовых - теории элементарных частиц.

Однако квантование многообразия Минковского обычно проводилось

одинаковым для всего пространства-времени, а соединение специальной теории

относительности и нерелятивистской квантовой механики предполагает

неодинаковость (неоднородность) квантования (отсутствие элементарной

длины).

Таким образом, если метод введения калибровочных полей в квантово -

полевом подходе к построению теории элементарных частиц математически

выражается в концепции расслоенных пространств, логическая структура

которых соответствует простейшему топосу, то квантование в квантовой

теории относительности соответствует логической структуре более сложных

топосов.

1 Там же. С.82.

181

§ 2. Неклассическое мышление в физике

Особенности развития неклассической теории обусловлены динамикой

оснований науки, которые определяют "стратегию научного поиска и во

многом обеспечивают включение его результатов в культуру соответствующей

исторической эпохи"1. В гетерогенной структуре оснований науки В.С.Степин

выделяет следующие блоки: идеалы и нормы исследования, научную картину

мира, философские основания, которые допускают "вариации философских

идей и категориальных смыслов, применяемых в исследовательской

деятельности"2. Он рассматривает четыре революции в естествознании, две из

которых протекали в процессе формирования и развития классической науки,

третья связана со становлением неклассического естествознания, а четвертая - с

современным постнеклассическим состоянием науки.

Идеалы и нормы, характерные для неклассической науки, связаны "с

отказом от прямолинейного онтологизма и пониманием относительной

истинности теорий"3. При этом "принимаются такие типы объяснения и

описания, которые в явном виде содержат ссылки на средства и операции

познавательной деятельности. В отличие от классических образцов

обоснование теории в квантово-релятивистской физике предполагало

экспликацию в изложении теории операциональной основы вводимой системы

понятий"*.

Становление нового образа науки поставило перед методологами

проблемы критериев неклассичности и логико-методологической концепции

неклассической теории4. Н.Т.Абрамова приводит выделяемые различными

авторами признаки, отличающие неклассическую науку от классической:

1 Степин В.С. От классической к постнеклассической науке (изменение оснований и ценностных ориентаций) // Ценностные аспекты развития науки. С.152. 2 Там же. С.152-159. 3 Там же. С.162-163. 4 См: Абрамова Н.Т. Границы фундаменталистского идеала и новый образ науки // Филос. науки. 1989. N 11. С.39-50.

182

зависимость картины мира от целенаправленной деятельности субъекта

(М.Хайдеггер), динамическая неустойчивость (И.Пригожин, И.Стенгерс),

замена математического эталона физическим (А.П.Огурцов), эволюционистская

парадигма (Н.С.Юлина), смена описания объекта с необходимости на

возможность (Ю.А.Шрейдер), самоорганизация как динамический принцип

(Е.Янч).

Образ классической науки основан на традиционной математике

формальных объектов, построенных методом абстрактного отождествления

элементов. Они характеризуются признаками определенности, точности,

полноты, замкнутости, непрерывности, составляющими критерии

классического типа картезианского мышления. Оно ярко выражено в

характеристике фундаментализма как модели познавательной деятельности с

жестко фиксированным базисным знанием, задающим осмысленность

утверждений в оценках истинности-ложности. Последние привносятся в

систему идеального языка науки и определяются внелогическим путем

(Л.Витгенштейн), близким к априоризму (И. Кант).

Оказывается, что все классические физические теории имеют булеву

алгебру логик своих высказываний, а между алгебрами их наблюдаемых и

алгебрами логик высказываний имеет место взаимно-однозначное

соответствие. Если логико-алгебраическую интерпретацию квантовой

механики дополнить абстрактными структурами событий (произвести

онтологизацию элементарных высказываний теории в витгенштейновском

смысле), то они становятся различными для классических и квантовых теорий,

т.е. булевыми и частично булевыми.

Таким образом, квантовым теориям соответствуют алгебраические

структуры, выражаемые логикой, зависящей от содержания форм мышления.

Этот вывод свидетельствует и о том, что обобщение булева

пропозиционального исчисления позволяет интерпретировать его посредством

различного физического предметного содержания, характерного как для

классической, так и для квантовой теории.

183

Поиск пропозиционального исчисления для построения новых

физических теорий связан с определенными трудностями. Они состоят,

например, в выборе между сохранением обычной двузначной логики при отказе

от детерминистического описания событий или сохранением причинности, но

с использованием трехзначной логики (Г.Райхенбах). Однако на уровне

метавысказываний логикой объектного квантово-механического языка остается

аристотелевская логика, выступающая базой по отношению к квантовой.

Реальный процесс смены теорий, таким образом, допускает изменение как

логической валентности, так и характера причинного описания.

Логическая модель развития теорий с применением временной логики

строится для идеальной модели "в виде максимально непротиворечивого

множества формул на некотором формализованном языке"1. Не исключено, что

для анализа некумулятивных компонентов потребуется введение временного

оператора с переменной валентностью. В целом древовидные структуры

позволяют учесть различные варианты развития теорий с модернизацией

логики и топологии, физики и геометрии. Это свидетельствует о возможности

средствами неклассической логики интерпретировать различные формы

дополнительности как методологические принципы в построении физических

теорий и уточнить вопрос о соотношении фундаменталистского и

нефундаменталистского образов научного знания.

Ограниченность фундаменталистской модели науки проявилась "при

соприкосновении с гетерогенными, полиморфными системами, состоящими из

разнородных, порой несопоставимых элементов"2. Преодоление такой

ограниченности в работах по методологии достигается: различением

индивидуализации объектов в онтологическом и гносеологическом аспектах

(М.М.Новоселов), множественностью предикатов тождества по отношению к

элементам системы (Ю.В.Чайковский), невозможностью дедуцирования закона

1 Караваев Э.Ф. Временная логика и представление процесса развития научного знания // Формы представления знаний и творческое мышление. Ч.1. Новосибирск, 1989. С.114-115; Он же: Основания временной логики. Л., 1983. 2 Абрамова Н.Т. Границы фундаменталистского идеала ... . С.43.

184

композиции системы (Г.Башляр), аморфной структурой со случайными

отношениями элементов (А.Моль), плюралистичностью Вселенной (У.Джемс).

Идея множественности описания одного и того же объекта в

неклассической науке получает логико-методологическое обоснование при

использовании той же абстракции отождествления элементов. Однако эта

познавательная процедура не должна накладывать ограничений на выбор

признаков отождествления. Результаты взаимного приравнивания элементов

будут изменяться вместе с изменениями выбранного признака1. Реализация

такого подхода приводит к принципам: множественности описания

(В.И.Беляев), полилога (Г.П.Щедровицкий, С.И.Котельников),

неопределенности как антропоморфной познавательной модели

(А.С.Кариньяни, В.С.Лозовский), нелинейности и многозначности логик

(Н.Белнап, Т.Стил), индуктивного программирования (А.Г.Ивахтенко),

многоаспектности познания (К.И.Бахтияров).

Методология позитивизма в значительной степени основана на

классической науке, а возникшая в ХХ веке неклассическая наука порождает и

соответствующую ей методологию. Например, копенгагенская интерпретация

квантовой механики с позиций классической методологии, не учитывающей

принципа относительности к средствам наблюдения, легко приводит к

субъективистским воззрениям приборного идеализма.

Существенной чертой неклассической науки выступает изменение

идеальной модели реальности при изменении ее элементов или признаков. Так,

известно, что характер мировых линий материальных точек в общей теории

относительности меняется в зависимости от их числа, а модель идеального газа

независима от увеличения или уменьшения числа ее элементов. В

неклассической науке также существует зависимость теоретических

конструктов от приписываемых им принципами признаков. На эту тонкость

теоретического познания одним из первых обратил внимание А.Пуанкаре,

который отметил, что понятие одновременности зависит от принципа 1 Там же. С.48.

185

постоянства скорости света1. Если же принцип в своем становлении проходит

стадию предположения, как это в частности показал А.Эйнштейн на примере

принципа эквивалентности инерционной и гравитационной масс, и если

принцип не может быть эмпирически проверен, то он принимается в виде

некоторого соглашения.

Таким образом, "конвенционализм" в своем возникновении порожден

объективным переходом на неклассический уровень. Позиция А.Пуанкаре

противостоит априоризму в науке, который допускает интуитивное знание и

абсолютизирует его. Дальнейшее развитие науки, представленное

А.Эйнштейном, Л.Брауэром, Н.Бором, преодолевает методологию И.Канта,

оставившую открытым вопрос "об основаниях той самой обосновывающей

процедуры, с помощью которой он хотел подвести прочный фундамент и под

науку о природе и под науку о человеке»2. Последующее развитие философии

показало, что логическим основанием этой процедуры является диалектический

метод мышления, наиболее ярко выраженный в восхождении от абстрактного к

конкретному, а основанием гносеологическим - понятие практики как

материальной деятельности людей.

Особенностью становления неклассической науки было то, что она

формировалась под влиянием неклассической философии. Так, известно, что на

Эйнштейна значительное воздействие оказал Ф.М.Достоевский, на Н.Бора -

С.Кьеркегор3, на Л.Брауэра - Э.Гуссерль4, на Н.А.Васильева - философские

истоки русского символизма5. Если гегелевский метод построения

теоретического знания (восхождение от абстрактного к конкретному) носит

характер линейного прогресса и со снятием предшествующего состояния

приобретает завершенность, то для Кьеркегора система знания выступает

принципиально незавершенной и открытой. Именно альтернативности и

1 См.: Пуанкаре А. Избр.труды. Т.III. М., 1974. С.422. 2 Киссель М.А. Судьба старой дилеммы. М., 1974. С.168. 3 См.: Хютт В.П. Концепция дополнительности и проблема объективности физического знания. Таллин, 1977. 4 См.: Панов М.И. Методологические проблемы интуиционистской математики. М., 1984. 5 См.: Бажанов В.А. Николай Александрович Васильев: жизнь и творчество // Н.А. Васильев. Воображаемая логика. М., 1989. С.209-228.

186

диалогичности системы теоретического знания соответствует концепция

дополнительности классической и квантовой физики. По поводу их отношения

Н.Бор отмечал: "Я развил точку зрения, которую можно назвать

дополнительность"1. Решающим в ней является следующее положение: как бы

далеко не выходили явления за рамки классического физического объяснения,

все опытные данные должны описываться при помощи классических понятий.

Такой тип связи между теориями не соответствует гегелевскому линейному

представлению о включенности одной системы в другую, но он также не

соответствует и кантовскому взгляду на диалектику как антиномичность

знания.

Неклассическое мышление связано с переходом к неаприорной логике,

содержательной и зависящей от своего предмета. Н.Бор заметил, что понятия

пространства и времени приобретают определенный смысл лишь при

абстрагировании от взаимодействия со средствами измерения, а гипотеза

квантов энергии М.Планка поставила физику в положение, подобное ситуации,

вызванной открытием конечности скорости света. "Фактически нельзя забывать

о взаимности результатов измерений при рассмотрении вопроса о причинности

атомных явлений так же, как нельзя забывать об относительности наблюдений

при рассмотрении вопроса об одновременности"2. Н.Бор отмечает, что из

ограниченности применимости классических представлений следует

подчиненность достигнутых при каждом измерении атомных величин

результатов им самим присущему ограничению*. Это положение было

сформулировано В.Гейзенбергом в виде квантово-механического закона,

согласно которому произведение средних ошибок, с которыми одновременно

измеряются две канонически сопряженные механические величины, не может

быть меньше кванта действия.

Исследуя логику квантовой механики, В.С.Меськов отмечает, что в

классической физике не возникает никакой корпускулярно-волновой дуализм и 1 Бор Н. Избр. научные труды. Т.II. М, 1971. С.406. 2 Там же. С.59.

187

никогда не приписывалось одной частице быть волной и частицей.

"Одновременное приписывание этих признаков в классической физике ведет к

противоречию"1. Внутренним источником становления квантовой механики

явилось превращение мнимой проблемы: "является свет волновым или

корпускулярным процессом?" в реальную - "является свет одновременно

волновым и корпускулярным процессом или нет?"2. Положительный ответ на

последний вопрос вывел физику за пределы законов двухвалентной

классической логики3 и привел к дополнительности понятий, взаимно

исключающих друг друга и теряющих одно без другого физический смысл4.

Неклассичность теории проявляется в ряде аспектов: в свойстве редукции

волновой функции, носящей нелинейный характер (И.Пригожин), в неточности

измерения наблюдаемых состояний системы5, в нелокальности, которая трудно

совместима с причинностью6. Попытка описывать область применимости

неклассической теории (например, квантовой механики) классическим

способом (механистический детерминизм) приводит к проблеме скрытых

параметров.

Существующие подходы к решению этой проблемы в методологическом

отношении носят достаточно формалистический характер7. Это - применение

аппарата cx-алгебр, включенность квантовой механики в детерминистическую

теорию, исследование логических пространств квантовой механики и

неравенства Белла. Вероятно, что такое бурное развитие формалистических

подходов является следствием "метафоризма" в развитии теоретического

знания. «Метафорические теории» используют функциональную модель,

1 Меськов В.С. Очерки по квантовой механике. М., 1986. С.113. 2 Диалектика познания. Л., 1988. С.242. 3 См.: Налимов В.В. Вероятностная модель языка. М., 1979. 4 См.: Кузнецов Б.Г. Прогноз и ретроспекция в генезисе неклассической физики // ХIII Международный конгресс по истории науки. Москва, 18-24 августа М., 1976. 5 См.: Doligannis P. Generalised hidden variabies theories // Jour. math. phys., 1971. Vol.12. N.6. 6 См.: Bohm D., Hiley B. On the intuitive understanding of nonlocality as implied by quantum theory // Quantum mechanics. Dordrecht; Boston, 1977. 7 См.: Бажанов В.А. Проблема полноты квантовой теории: поиск новых подходов (Философский аспект). Казань, 1983. С.32-34.

188

которая в отличие от изобразительной приводит не к логическому

противоречию, а к теоретическому парадоксу1.

Объединение СТО и квантовой механики, начатое П.Дираком в 1928

году, было осуществлено в квантовой теории поля, содержащей общий подход

к каждому из полей. Однако при вычислении некоторых квантовых эффектов

были обнаружены теоретические парадоксы, состоящие в бесконечных

значениях физических величин. Первой попыткой преодоления этих

трудностей явилась квантовая электродинамика, описывающая взаимодействие

электронов, позитронов и фотонов. Затем в конце 40-х годов Р.Фейнманом,

Дж.Швингером, С.Томанагой были найдены методы вычислений,

согласующиеся с внутренней симметрией теории, т.е. метод перенормировок.

Однако эта процедура применима лишь в квантовой электродинамике и теории

сильных взаимодействий, где взаимодействия могут быть скомпенсированы

изменением основных параметров (массы, заряда). В конце 70-х годов в

работах Г.Хоофта и М.Вильтмана было показано, что единые полевые теории

слабых и электромагнитных взаимодействий могут быть перенормированы, а

квантовые теории гравитации "еще страдали от бесконечностей"2. В избавлении

физики от трудностей, связанных с бесконечностями, Д.Фридман и П.ван

Ньювенхейзен возлагают надежды на теорию супергравитации.

В квантовой теории поля все взаимодействия обусловлены обменом

виртуальными частицами: электромагнитные силы - обменом фотонов между

электроном и позитроном, ядерные - -мезонов, в слабом взаимодействии

аналогичную роль выполняют векторные бозоны, а в явлениях гравитации -

гравитоны. Теорией супергравитации предсказывается новая элементарная

частица - гравитино, которой обмениваются гравитон с фермионом.

Если в XIX веке значительным философским обобщением открытий в

области физики явился анализ закона сохранения энергии, произведенный 1 См.: Бранский В.П. Теория элементарных частиц ... . С.236. О роли метафор в научном познании см. также: Гусев С.С. Наука и метафора. Л., 1984. 2 Фридман Д., Ньювенхейзен П.ван. Супергравитация и унификация законов физики // Успехи физ.наук. 1979. Т.128.

Вып.I. С.140.

189

Ф.Энгельсом, то в наше время в подобном исследовании нуждаются такие

положения современной физики, как симметрия и ее спонтанное нарушение. Их

соотношение представляет собой диалектическое единство устойчивости и

изменчивости, обусловливающее самодетерминацию физических

фундаментальных взаимодействий.

Диалектическое осмысление единства инвариантности и спонтанного

нарушения симметрии в единых калибровочных теориях* возможно при

последовательном применении метода восхождения от абстрактного к

конкретному. Этот метод позволяет объяснить введение калибровочных полей

в теоретической физике ХХ века как переход через разрешение конкретных

парадоксов, возникающих в старых теориях, к абстрактным объектам новых

теорий. Если учесть, что феноменологическое введение понятия силы в

ньютоновской механике способствовало разрешению парадоксов Галилея, а

конструкт электромагнитного поля устранил парадоксы теории эфира, то

становится понятной единая методологическая основа развития физических

теорий, как классических, так и неклассических. Аналогично происходило и

введение гравитационного поля, обеспечивающего глобальную

(пространственно-временную) симметрию в общей теории относительности

Эйнштейна.

Однако отличие введения калибровочных полей в хромодинамике, в

теориях электро-слабого взаимодействия и супергравитации состоит в

обеспечении не только пространственно-временной (глобальной), но и

динамической (локальной) симметрии. Это позволяет обогатить интерпретацию

метода восхождения представлением о более сложной и многоактной

поляризации исходного простейшего (абстрактного) на составляющие его

компоненты.

Представление об универсальном методе восхождения от абстрактного к

конкретному состоит в том, что абстрактное преобразуется в конкретное на

основе противоположного себе внутри себя. Анализ онтологического и

гносеологического аспектов приложения этого метода к современному физико-

190

космологическому познанию вскрывает системный характер

самодетерминации, как в процессе рождения Вселенной, так и в развитии

теории.

Системность взаимодействия обусловливает экстремальность протекания

физических процессов, отражающуюся в вариационных принципах и в форме

дифференциальных уравнений второго порядка. Можно полагать, учитывая

способы вывода теоремы Нетер и CPT-теоремы, что "кибернетические"

представления (оптимальности, экстремальности, вариационности) связаны с

топологическими свойствами, например, с порядковыми свойствами времени*.

Развитие неклассической науки ведет к повышению степени

конкретности теории. Вместе с тем восхождение к конкретному в

теоретическом знании реализуется в более сложной форме, чем это выражено в

гегелевской схеме триады. Развитие неклассической теории показывает, что

стадия синтеза противоположных теоретических систем включает в себя

многообразные формы, в частности, такую, как метафоричность,

выступающую эклектическим соединением старых принципов. Сохранение

старых моделей и принципов приводит к изменению логики, т.е. делает ее

паранепротиворечивой, а сохранение логики предполагает переход к новой

идеализированной модели и новым теоретическим принципам. Это проявилось

в различном типе неклассичности методологии Бора (акцентирующего

внимание на возможности перехода к логике типа паранепротиворечивой,

порожденной корпускулярно-волновым дуализмом) и Эйнштейна

(склоняющегося к поиску новой теоретической модели, способной объяснить

новый тип квантово-механического детерминизма).

Построение новой физической теории предполагает освобождение от

метафоризма и синтез неклассических - как методологических, так и

теоретических - принципов. Одним из факторов фундаментального научного

открытия выступает логическая аксиоматика.

Для определения роли неклассической логики в современной физике

необходимо выявить различные подструктуры научной теории. В логическом

191

анализе строения теории можно выделить сложные иерархические подсистемы:

логико-лингвистическую, модельно-репрезентативную, проблемно-

эвристическую и прагматико-процедурную*.

В частности, эвристическая подструктура теории1, характеризующая

проблемное и гипотетическое знание, не описывается двухвалентной

классической логикой. Это обстоятельство требует обращения к более общим

методам, например, к теории именованных множеств, которая строится на

категорных представлениях.

Вместе с тем, такие категорные объекты современной математики, как

топосы, по своей логической структуре эквивалентны объектам

интуиционистской математики, т. е. имеют существенно неклассический

характер. Это дает возможность поставить более общий вопрос: о роли

неклассической логики в методологии точного естествознания, в частности,

физики2. В настоящее время осознается фундаментальная роль неклассического

мышления и предпринимаются попытки применения, например, квантовой

логики к другим наукам3. Представляется полезным рассмотреть

методологическое понятие умозрительного знания и логические основания

синтеза релятивистской и квантовой физики с позиций одного из вариантов

обобщения неклассической логики.

В современной методологии физики показано, что поиск исходных

принципов новой теории связан с процедурой выбора*. В классической логике

существует аксиома выбора, согласно которой для любого класса (попарно

непересекающихся и непустых классов) есть такой, что содержит по одному

элементу из каждого класса4. Однако сами эвристические допущения, хотя на

их основе производится выбор, являются внелогическими, за тем

1 См.: Сергеев К.А., Соколов А.Н. Логический анализ форм научного поиска. Л., 1986. Гл.4. 2 См.: Назиров А.Э. Методологические проблемы неклассической науки. // Философия науки. N1. Новосибирск, 1995. С.81-85. 3 См.: Гриб А.А. Квантовая логика: возможности применения // Закономерности развития современной математики. 4 См.: Карри Х. Основания математической логики. М., 1969. С.34.

192

исключением, когда между ними устанавливаются "дедуктивные отношения"1.

Такая ситуация порождает разное отношение к аксиоме выбора у

представителей различных направлений логики. Если, например, интуиционист

не может формулировать эту аксиому и не нуждается в ней, то формалист

способен на формулировку систем с аналогами этой аксиомы и любыми ее

ограничениями.

Следуя традициям классической логики анализа науки, К.Поппер

считает, что начальная стадия выдвижения теории - это "интерес эмпирической

психологии", и изучение этой стадии "не относится к логическому анализу

научного знания", а поэтому "научное открытие содержит иррациональный

элемент"2. При таком подходе методологическое исследование ограничивается

дедуктивным методом проверки теории через ее сравнение с другими

теориями, логическим анализом ее форм и следствий, а вопрос об основании

выбора принципов вовсе не рассматривается. Предпочтительность и

"выживаемость" теории, по К.Попперу, обусловлена ее

конкурентоспособностью уже после построения. Аналогично, проблема выбора

основ теории по сути не исследуется и в концепции "методологического

анархизма" П.Фейерабенда, так как фактически сам выбор в ней заменяется

равноценным перебором на основе принципа: "Все дозволено"3. Получаемые

таким образом теоретические системы выступают равноправными и одинаково

обоснованными.

Из приведенных примеров видно, что позиция К.Поппера в отношении к

аксиоме выбора близка интуитивистам, а позиция П.Фейерабенда -

формалистам. Однако, будучи в этом отношении противоположными, обе

концепции сходятся в том, что закрывают проблему выбора, а не решают и

даже не ставят ее в явном виде. Для рассмотрения проблемы выбора не с

логических, а с методологических позиций, ее следует переформулировать с

1 Зиновьев А.А. Логическая физика. М., 1972. С.183. О месте этого направления в науки см.: Солонин Ю.Н. К проблеме научного знания // Ежегодник N1. СПб., 1995. С.31. 2 Поппер К. Логика и рост научного знания. С.50-52. 3 Фейерабенд П. Избр. труды по методологии науки. М., 1986. С.498.

193

аксиомы выбора на выбор аксиом. В такой формулировке становится

очевидным то обстоятельство, что процедура выбора прямо противоположна

выводу, так как она производится до аксиоматики, следовательно - до логики

теории. Кроме того, принципы в логической структуре физической теории и

выступают системой аксиом, поэтому проблема сводится к выбору принципов

теории. Возникают вопросы: На какой основе происходит выбор аксиом?

Возможна ли логическая интерпретация этой основы, которая по определению

внелогична? Какова эвристическая функция логической аксиоматики в

формировании физической теории?

Известно, что такие классики современной физики, как Н. Бор и

В.Гейзенберг, негативно оценивали роль логики, в частности неклассической, в

развитии физики, и это оказало свое воздействие на методологов науки.

Однако их отношение к этому вопросу ограничивалось одним аспектом

соотношения логики и физики, а именно: аспектом выявления логических

основ физической теории. И действительно, Б.Г.Кузнецов показал, что

"логические схемы ничего не несут и физические теории могли быть построены

без выявления их логических эквивалентов"1. Но это относится лишь к

содержанию классической физики, теории относительности и

нерелятивистской квантовой механики, так как логическая аксиоматика

перечисленных теорий не осознавалась в процессе их построения, а

заимствовалась из соответствующих разделов математики и стиля логического

мышления. Б.Г. Кузнецов отмечает "Дальнейшее развитие физики уже не

удовлетворяет подобной отдаленной, неявной и необязательной связи с

логикой"2.

Объединение квантовой механики и теории относительности приводит к

модели дискретного пространства-времени, соответствующей требованию

релятивистской причинности. Эквивалентная такой модели логическая схема 1 Кузнецов Б.Г. Физика и логика. М., 1964. С.15. 2 Там же. С.15-16. См.: Он же: Логика и квантовая механика (О квантово -релятивистской логике) // Вопр. философии, 1970, N 2; Прогноз и ретропекция в генезисе неклассической физики // XIII Международный конгресс по истории науки. Москва, 18-24 авг. 1971. Коллеквиум: генезис и развитие релятивистской и квантовой физики. М., 1971; Разум и бытие. М., 1972; Этюды о метанауке. М., 1982.

194

относится к классу логики переменной валентности, а именно: ее можно

назвать (I - 2, 3, ) - валентной. Эта логика имеет свои особенности. Во-первых,

в ее аксиоматику входит преобразование валентности к бесконечной

(релятивистская логика) и к различным (2, 3) оценкам сопряженных

высказываний (квантовая логика). Во-вторых, она зависит от физического

смысла суждений, от приписываемых им предикатов. Если в классической

физике логика не зависела от истинности исходных посылок, то в современной

физике логика оказалась неклассического типа. Зависимость смысла суждений

от природы субъекта иногда рассматривается как существенная черта

неклассического мышления1. В действительности же эта особенность

неклассической физики обусловлена невозможностью отвлечения от

воздействия субъекта на объект познания в ходе дальнейшего повышения

объективности знания. Подобная черта современной науки была в центре

внимания во время дискуссии между Н.Бором и А.Эйнштейном,

сформулировавшими ее в образной форме: "Меняется ли мир от того, что на

него смотрит мышь?". Сама релятивистская физика наглядно показала, что

определения ее основных понятий зависят от принятых принципов. Так,

А.Пуанкаре в статье "Измерение времени" убедительно показал, что понятие

одновременности существенно меняется от принципа постоянства скорости

света и, вследствие этого, "мы должны внести изменение в наш постулат и

наше определение"2 .

Н.Бор вскрыл еще более глубокую зависимость понятий

пространственно-временного и импульсного описания микрообъектов от

условий измерения. Он отметил: "Как подчеркивал Эйнштейн, в основе всей

теории относительности лежит допущение, что каждое наблюдение основано

на встрече предмета и измеряющего тела в одной пространственно-временной

точке, а следовательно, оно может быть определено независимо от системы 1 См.: Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси, 1984. 2 Пуанкаре А. Избр. труды. Т.III. С.422. В комментарии к этой статье Ю.Б.Молчанов, Ю.В.Сачков, Э.М.Чудинов отмечают, что Пуанкаре, будучи первым обратившим внимание на неудовлетворительность бытовавших в физике представлений об одновременности "как интуитивно ясных", наметил подход к данным понятиям, который явился исходным пунктом для А.Эйнштейна.

195

отсчета наблюдателя. Но после открытия кванта действия мы уже знаем, что

классический идеал недостижим при описании атомных процессов"1. Далее он

делает вывод о том, что "понятия пространства и времени в сущности

приобретают определенный смысл (классический-А.Н.) лишь благодаря тому,

что можно пренебречь взаимодействием со средствами измерения"2.

Принцип неопределенности В.Гейзенберга существенно уточнил понятие

об измерении координаты и импульса микрообъекта3. Вообще говоря,

квантовая механика не дает никакого определенного ответа на вопрос о

нахождении микрочастицы в данный момент в данной точке. Такая ситуация

противоречит закону формальной логики - закону исключенного третьего.

Квантовая механика приобретает стройный вид посредством трехвалентной

логики. При этом следует иметь в виду, что понятие "неопределенность"

характеризует не информацию субъекта познания, а саму квантово-

механическую действительность. Б.Г.Кузнецовым было показано, что

поскольку квантовая механика в предельных значениях координат и импульсов

сводится к классической механике с бивалентной логикой, постольку ее

истинная логика будет 2,3-валентной. Математический же аппарат квантовой

механики будет соответствовать 2, 3 валентной логике. Если учесть, что

теории относительности соответствует "бесконечная бивалентная логика с

непрерывным четырехмерным предикатным многообразием" (Б.Г.Кузнецов), то

ее соединение с логикой квантовой механики образует логику переменной

валентности. Это объясняется тем, что созданная П.Дираком релятивистская

квантовая механика породила представления об испускании и поглощении

микрообъектами виртуальных частиц, что привело к выводу о бесконечных

значениях массы и энергии микрочастиц. Такое пародоксальное положение

разрешается введением дискретного пространства - времени, ограничивающего

вклад виртуальных фотонов в энергию электрона. Движение микрообъекта в

1 Бор Н. Избр. научные труды. Т.II. С.59. 2 Там же. С.60. 3 См. Гейзенберг В. Развитие понятий в физике ХХ столетия // Вопр. философии. 1975. N 1.

196

дискретном пространстве-времени интерпретируется I-валентной логикой на

световом конусе и 2,3, - валентной (внутри конуса).

Моновалентная логика указывает на то, что суждение о принадлежности

субъекту (частице) данного предиката (пространственно-временной

координаты) имеет только одну оценку "истинно". Двухвалентная логика

содержится в трехзначной как тривиальная при переходе квантовой механики в

классическую, трехвалентная есть логика квантовой механики и -валентная

- логика теории относительности. В настоящее время появились такие новые

направления в развитии неклассической логики, которые не только позволяют

интерпретировать логические основы современной физики, но и способны

выполнить эвристическую функцию в отборе теоретических принципов.

В.П.Бранский показал, что "фундаментальное теоретическое открытие

есть результат взаимодействия интуиции (создание множества комбинаций),

мировоззрения (ограничение этого множества) и опыта (выбор путем

перебора)"1. Как известно, А.Эйнштейн выдвинул два критерия выбора теории:

1) - внешнее оправдание (проверяемость в опыте); 2) - внутреннее

совершенство (выводимость из общих принципов)2. Что касается второго

критерия, то он состоит в требовании осмысленности и непротиворечивости

системы принципов теории. Однако выше было отмечено, что современные

физические теории строятся как принципиально пародоксальные, и это

свидетельствует об исторической подвижности самого идеала научности, что,

в свою очередь, требует расширения понятия непротиворечивости.

Таким образом, в основе эйнштейновского требования внутреннего

совершенства лежит осознанная или неосознанная, но определенная логическая

аксиоматика, которая выступает фактором отбора теоретических принципов.

Логическая аксиоматика, будучи формальным аспектом мировоззрения, сама

определяется или выбирается на основе содержательного подхода. Можно

предположить, что ему соответствует понятие физической картины мира как 1 Бранский В.П. Философские основания ... . С.70. 2 Эти положения синтезированы в методологическом принципе "простоты".

197

идеальной модели природы, задающей способ конструирования

фундаментальных теоретических понятий и принципов. Поскольку

содержательный аспект мировоззренческого знания служит основой выбора

аксиоматики, постольку сам он не мог быть предметом логического

исследования. Вместе с тем, логика современной физики существенно зависит

от содержания суждений, а это, в свою очередь, вызывает необходимость

расширения средств логического анализа.

Кроме того, необходимость такого расширения обусловлена

потребностями логической интерпретации методологического понятия

"умозрительное знание", из которого и происходит выбор теоретической

концепции. Дело в том, что умозрительная концепция "не может быть

истинной или ложной, а только осмысленной или бессмысленной. Специфика

умозрительного знания состоит в том, что оно есть знание не только о

существующем (в данной предметной области), но и о том, существование

чего (в S) проблематично, а также о несуществующем (в S)"1. В современной

методологии науки условно выделяются следующие виды умозрительных

концепций: 1) не допускающие сравнения с эмпирическим законом

("спекуляции"), 2) объясняющие этот закон, но не предсказывающие новый

(псевдотеории 1-го рода); 3) предсказывающие новый, но не объясняющие

известный закон (псевдотеории 2-го рода); 4) объясняющие известный закон и

предсказывающие новый, но при этом предсказание расходится с

экспериментом (ложные теории); 5) концепции, "...объясняющие известный

закон и предсказывающие новый, причем предсказание согласуется с

экспериментом"2. Важной особенностью в характеристике этих концепций

является то, что они имеют смысл по отношению к данному эмпирическому

знанию, а по отношению к другому эти типы концепций могут меняться

местами. Покажем, что логической интерпретацией методологического понятия

1 Бранский В.П. Философские основания... С.45. 2 Бранский В.П. Философские основания... С.45.

198

умозрительного знания может служить разработанная Г.Х.фон Вригтом логика

истины1.

Она была создана как обобщение критических логических утверждений,

направленных против трех законов формальной логики. В частности в ней

учтены различные направления развития неклассической логики: Я.Лукасевича,

критиковавшего закон исключенного третьего, Л.Брауэра, выступившего

против двойного отрицания, Н.А.Васильева и Н.де Коста, отказавшихся от

закона противоречия. Таким образом, логика истины выступает определенным

обобщением модальной, интуиционистской и паранепротиворечивой логик.

В объектный язык логики истины вводится понятие истины с помощью

символа T, который читается: "истинно, что...". Внешнее отрицание T

читается: "не является истинным, что...", а внутреннее - T - "истинно, что

не...", являющееся ложностью. Отсюда видно, что ложность отличается от

неистинности, и, следовательно, такое исчисление содержит возможность

высказываний, которые не выступают ни истинными, ни ложными. Базовым

понятием этой логики служит грамматически правильно построенное

предложение, а критерием такой правильности - высказывание, выражаемое

предложением и префиксированное словами "истинно, что", которое также

остается правильно построенным. Г.Х. фон Вригт приводит пример

высказывания, правильно построенного ("Простые числа зеленые"), но не

являющегося ни истинным и ни ложным, так как в нем не сравнимы субъект и

предикат.

Аналогично, в общем виде умозрительное знание характеризуется

бессмысленностью (противоречивость) и осмысленностью

(непротиворечивость), а не истинностью и ложностью. Критерием

осмысленности в логике истины можно считать повторное применение

оператора истины (Т) к высказыванию (Р) с оператором (Т). Например,

интуитивно ясно, что если истинно р, то истинно также то, что р истинно. И

1 Вригт Г.Х. Логико - философские исследования // Избр. труды. М., 1986. С.555-579.

199

наоборот, если ложно р, то также ложно то, что р истинно. Однако, если р ни

истинно и ни ложно, то утверждение, что р-истинно, является ложным. Таким

образом, хотя произвольное высказывание оценивается трехзначно, подобно

модальной логике (истинно, ложно, ни истинно и ни ложно), но высказывание о

его истинности бивалентно и соответствует классической логике (истинно,

ложно). В этом отношении истинностная оценка свидетельствует об

осмысленности, а ложная - о неосмысленности умозрительного знания*.

Данная логическая интерпретация позволяет сделать любопытный вывод

об асимметричной структуре умозрительного знания в плане соотношения его

неосмысленности и осмысленности. Дело в том, что применение оператора

истины к высказыванию лишь в одном случае приводит к истинному

высказыванию, а в двух - к ложному. Иначе говоря, если высказывание

истинно, то высказывание о том, что оно истинно, тоже является истинным, а

если ложно или ни истинно и ни ложно, то высказывание о том, что оно

истинно, является ложным. Таким образом, ограничение множества

умозрительных принципов происходит на основе системы аксиом логики,

задающей способ осмысленности этих принципов. Поскольку в логике истины

существует логический аналог понятию осмысленности, постольку

аксиоматика этой логики может служить фактором выбора умозрительных

принципов. Используем эту логику для интерпретации логических оснований

синтеза релятивистских и квантовых принципов.

Изменяя аксиомы логики истины, можно получить различные логические

исчисления. Г.Х.фон Вригтом представлено три вида логик истины (TL, TL,

TL) в виде аксиоматических исчислений, имеющих словарь

пропозициональной логики (PL)1.Аксиомы исчисления TL:

А0. Все тавтологии PL, когда каждому вхождению переменной

в тавтологию приписан оператор T.

1 См.: Вригт Г.Х.фон. Логико-философские исследования. С.560-561.

200

А1. Tp T p. "Если истинно, что p, то не истинно, что не p". Или же:

"Если истинно, что p, то не ложно, что p".

А2. Tp T p. "Истинно, что p, если и только если ложно, что не p".

А3. T(p&q) Tp & Tq. "Конъюнкция истинна, если и только если (все)

компоненты истинны".

А4. T (p&q) T p Tq. "Конъюнкция ложна, если и только если (по

крайней мере) один элемент ложен".

А5. Tp p. "Если истинно, что p, то p".

Правила вывода, общие для трех исчислений, следующие:

R1. Подстановка формул вместо переменных в аксиоме или теореме.

R2. Отделение (modus ponens).

R3. Правило истины, согласно которому, если формула f есть аксиома

или теорема логики истины, то Tf тоже теорема этой же логики.

Оператор T дистрибутивен не только относительно конъюнкции A3, но и

относительно дизъюнкции. Можно доказать дистрибутивность от T(pq) к

TpTq, но дистрибутивность в обратном порядке не существует. В логике TL

ни одно высказывание не может быть сразу и истинным, и ложным и ни одно

противоречие не является истинным, но из этого не следует, что оно всегда

ложно.

Напротив, в квантовой механике, как показал Б.Г.Кузнецов,

тождественная себе микрочастица может обладать различными предикатами,

входящими в непрерывное многообразие. Относительно каждого из них

возможен неопределенный ответ на вопрос: обладает ли микрообъект данным

предикатом. Неопределенный ответ (ни истинно, ни ложно) в квантовой

механике может привести к определенному, и в этом случае тривалентная

оценка переходит в бивалентную (истинно, ложно), соответствующую

классическому приближению.

Двухвалентно-трехвалентная логика, соответствующая нерелятивистской

квантовой механике, интерпретируется в TL тремя истинностными значениями

201

"истинно", "ложно" и "ни истинно, ни ложно". Обозначим их соответственно: +,

-, 0. Для этих значений высказываний можно составить таблицы отрицания,

конъюнкции и оператора истины. В качестве примера используем

высказывание о местонахождении микрообъекта с учетом принципа

неопределенности Гейзенберга (pq h). Пусть q -высказывание о том, что

частица имеет данные координаты, а q-отрицание этого высказывания. Тогда

имеем:

Схема 8 (отрицание)

q q

+ -

- +

0 0

Она может быть прочитана так, что отрицание преобразует истинное

высказывание в ложное, ложное в истинное, а неопределенное в

неопределенное.

Следующую схему дополним вторым высказыванием о том, что частица

обладает данным импульсом (p).

Схема 9 (конъюнкция)

p q p & q

+ + +

+ - -

+ 0 0

- + -

- - -

- 0 -

0 + 0

0 - -

0 0 0

202

Отсюда видно, что в случае истинного высказывания о координате и

истинного высказывания об импульсе частицы имеет место истинность их

единства. В случаях же истинности одного высказывания и неопределенности

другого (или неопределенности обоих) возникает общая неопределенность, а в

остальных - ложность.

Схема 10 (оператор истины)

p Tp

+ +

- -

0 -

Высказывание о наличии у частицы данного импульса р является

истинным, если высказывание о том, что оно истинно, также является

истинным. Если высказывание об импульсе ложно или неопределенно, то

высказывание о том, что оно истинно, является ложным.

Рассмотрим известный пример с прохождением объекта через щель. В

случае классическом, если имеются две щели, определенно, что объект прошел

через первую щель (высказывание p) или нет (высказывание p). Однако для

квантового случая высказывание о прохождение объекта ни истинно, ни ложно:

Tp & Tp (ни истинно, что p и ни истинно, что не p).

Эквивалентной логической интерпретацией последнего выражения,

характеризующего природу квантового объекта, является высказывание: ни

истинно, что микрообъект - частица, ни истинно, что микрообъект - волна.

Однако, здесь мы неявно употребляем классическое понятие волны как

отрицание классического понятия частицы1. В такой форме использование

оператора истины приводит к противопоставлению квантового объекта

классическому. В истории создания квантовой механики оно приблизительно

соответствует подходу М.Борна: трактовка волн Де Бройля как волн

вероятности. Затем этот подход развивался в направлении все большего отказа

1 Одновременное приписывание признаков волны и частицы микрообъекту в классической физике ведет к противоречию.

203

от наглядности как у В. Гейзенберга, так и у Э.Шредингера. П.Дирак нашел

символический метод изложения квантовой механики (которая перестала быть

непосредственной теорией эксперимента) с использованием квантовых скобок

Пуассона1. Однако более полная математизация квантовой теории,

объединившая дискретный и непрерывный спектры в единой физической

интерпретации, была достигнута И.фон Нейманом2. Он рассмотрел логическую

аксиоматику квантовой теории, неклассический характер которой позволил

более строго переформулировать математический аппарат3.

В квантовой теории динамические переменные - величины

некоммутирующие. Квантовые скобки Пуассона для двух любых величин: u и v

подчиняются соотношению:

ih [uv] = uv - vu

В логическом отношении оно указывает на несовместимость с

классическим соотношением при h 0. Иначе говоря, в данном случае

трехзначная логика противостоит бивалентной в оценке координаты или

импульса частицы. В TL выражение Tp v Tp эквивалентно (Tp & Tp), а

последнее согласно А3 эквивалентно T(p & p). Это означает, что в TL ни

одно высказывание не может быть одновременно истинным и ложным, а также

ни одно противоречие не является истинным. Однако из неистинности

противоречия не следует, что оно всегда ложно. Если высказывание истинно, то

ложно то, что оно ложно, но обратного отношения не существует, и это

соответствует понятию некоммутирующих величин. Последнее обстоятельство

позволяет рассматривать TL как логику, подобную интуиционистской.

Вместе с тем, возможно более "слабое" понятие истины, которое

образуется заменой оператора T сочетанием T (т.е. заменой "истинно, что..."

на "не истинно, что не..."). Такая замена более "строгого" понятия истины на

более "слабое" влечет изменение законов противоречия: (Tp & Tp) и T(p &

1 См.: Дирак П.А.М. Лекции по квантовой теории поля. М., 1971. С.21. 2 См.: Нейман И. Математические основы квантовой механики. М., 1969. 3 См.: Neuman I. The logic of quantum mechanics// The logico-algebraic approach to quantum mechanics. Dordrecht; Boston, 1975. Vol.1 P.1.

204

p), которые означают, что ни одно высказывание не является одновременно

истинным и ложным. Однако в T L (замену T обозначим как T) некоторые

высказывания одновременно истинны и ложны, а противоречие может быть

истинным. Иначе говоря, высказывание "ни истинно, что p, ни истинно, что не

p" заменяется на другое - "истинно, что p; истинно, что не p". В нашем примере

этому соответствует положение о том, что квантовый объект - и частица и

волна, т.е. понимание, близкое концепции дополнительности Н.Бора. Он писал:

"Данные, полученные при разных условиях опыта, не могут быть охвачены

одной единственной картиной; эти данные должны скорее рассматриваться как

дополнительные в том смысле, что только совокупность разных явлений может

дать более полное представление о свойствах объекта"1. Если предыдущий

подход противопоставлял квантовый объект классическому, то данный -

устанавливает отношение между ними. Кроме того, если для классической

физики дополнительность выступает формально-логическим противоречием, то

для квантовой - теоретическим парадоксом.

Логическим основанием решения этого парадокса может служить логика

истины TL, которая, как видно из изложенного, является

паранепротиворечивой. В ней допускается частичное совпадение истинностных

значений, которое взаимоисключается для TL. Поэтому TL более удобна для

логической интерпретации раннего этапа становления квантовой механики,

соответствующего в копенгагенской интерпретации. Частичное совпадение Tp

и Tp для высказываний: истинно, что микрообъект - волна и истинно, что

микрообъект - не волна (корпускула) представляет собой перенесение

классических представлений на квантовую область. Так, для Шредингера

характерно убеждение: "Вообще существуют только волны... Значит не

существует частиц"2. А Гейзенберг, напротив, считает, что квантовая механика

изучает частицы: "Едва ли можно сомневаться в том, что элементарные

1 Бор Н. Избр. научные труды. С.406. 2 Шредингер Э. Новые пути в физике. М., 1967. С.18.

205

частицы... суть математические формы"1. Таким образом, специфика

квантовых объектов в интерпретации TL воспроизводится соединением

высказываний, несовместимых для описания классических объектов.

В TL оценка "истина" и "ложь" являются взаимоисключающими, но не

исчерпывающими, а в T'L они исчерпывающие, но не взаимоисключающие, а

допускающие частичное совпадение. Если из TL удалить аксиомы А1, А5, то

получится логика истины (TL), в которой не имеют место законы:

бивалентности, противоречия, двойного отрицания. Такая логика имеет

четырехзначную интерпретацию: "истинно", "ложно", "ни истинно, ни ложно"

и "истинно и ложно". Удаление же А2 и замена А5 любой конъюнкцией трех

импликаций: p Tp, Tp p, Tp p дает однозначную логику. В частности,

можно получить логику, в которой все базовые высказывания только истинны.

И хотя сам автор логики истины "не мог представить себе какое-нибудь

значимое применение четырех однозначных логик"2, нам представляется

возможным применение моновалентной логики к анализу релятивистской

квантовой механики. В ней вводится представление о дискретном пространстве

- времени (10-13см; 10-24 с.), которое позволяет избежать бесконечных значений

собственной энергии и массы микрочастицы; но возникают трудности

согласования этого представления с идеей регенерации. Под регенерацией

понимается превращение микрочастицы из одного типа в другой, а затем - в

прежний за счет испускания и поглощения виртуальной частицы.

Б.Г.Кузнецов предложил логическую схему дискретного пространства-

времени, в которой пространство и время по отдельности остаются

непрерывными, а "квантуется лишь их релятивистская связь"3. Такая модель

согласуется с релятивистской причинностью, если в клетках пространства-

времени нет движения сигнала, т.е. перемещения тождественного себе

физического объекта. Подобному представлению соответствует явление

регенерации частицы в течение 10-24 с. на расстоянии 10-13 см. от исходного 1 Гейзенберг В. Физика и философия. М., 1968. С.49. 2 См.: Вригт Г.Х. Логико-философские исследования. С.576. 3 Кузнецов Б.Г. Физика и логика. С.21.

206

состояния. Отсюда видно, что движение тождественного себе объекта

происходит в соответствии с теорией относительности либо со скоростью света

(на световом конусе), либо со скоростью меньшей С (процессы внутри

светового конуса). Мир внутри светового конуса - это мир движений частиц с

неравной нулю собственной массой покоя (всех частиц за исключением:

фотонов, нейтрино, антинейтрино).

Если на световом конусе регенерация происходит со скоростью C, то

скорость внутри конуса зависит от вероятности регенерации в

противоположных направлениях. В случае несимметричности направлений

частица будет обладать некоторой отличной от нуля макроскопической

скоростью. Итак, макроскопическая мировая линия частицы имеет

непрерывный характер, а ультрамикроскопическое движение - дискретный.

Если в общей теории относительности выразилась геометрия переменной

метрической аксиоматизации, то рассмотренная модель выражает геометрию

переменной дискретности, т. е. использует пространства переменной

размерности. Однако, для этого нужны понятия более общие, чем непрерывные

множества; ими служат понятия логики, получающие физическую

интерпретацию. Логически движение частицы на световом конусе означает, что

суждение о принадлежности субъекту данного предиката (о принадлежности

частице пространственно-временных координат) может иметь только одну

оценку "истинно". Это - пример моновалентной логики как одного из вариантов

логики истины. Одна из логических трудностей синтеза релятивистской и

квантовой физики в концепции дискретного пространства-времени состоит в

невозможности построения бесконечно-моно-валентной логики.

Возвращаясь к TL, отметим, что отбрасывание А2 и замена А5 любой

конъюнкцией двух импликаций из числа (p Tp; Tp p; p Tp; Tp p)

дает двухзначную логику. Таких логик будет шесть. Среди них находится

классический вариант с оценками: "истинно", "ложно", остальные -

неклассические, например, с оценками: "и истинно и ложно" и "ни истинно, ни

207

ложно". В последнем случае высказывания либо не имеют истинностного

значения, либо, имея одно из них, содержат также и второе. Первый вариант

двухзначной логики истины соответствует развитой в квантовой логике Макки

идее Биркгофа и фон Неймана об исчислении экспериментальных

высказываний, но преобразованной в исчисления наблюдаемых с двумя

возможными значениями: 0 и 11. Второй вариант соответствует введенному фон

Нейманом формализму матрицы плотности и распространению этого

статистического аппарата на описание "смешанных состояний", т.е. таких,

когда неизвестно, какое состояние на самом деле имеет место. "Однако, - как

отмечают И.С.Алексеев, Н.Ф.Овчинников, А.А.Печенкин, - у фон Неймана

понятие вероятности оставалось внешним по отношению к основной

математической схеме квантовой механики (теории самосопряженных

операторов в гильбертовых пространствах). У него еще не было новой

обобщенной теории вероятностей"2.

Более строгое введение идеи вероятности расширило спектр

истинностных высказываний квантовой логики при ее дополнении

аксиоматически построенной теорией вероятностей А.Н.Колмогорова. Он ввел

понятие элементарных событий как произвольного множества, на котором

определяется (-алгебра как система подмножеств со свойствами:

объединения, пересечения, дополнения. На -алгебре задается вероятностная

мера, а определение случайных величин связывается с бореловским

подмножеством. В таком случае алгебраический объект типа -алгебры

соответствует квантовой логике Биркгофа и фон Неймана3. При этом на

множестве высказываний существует отношение упорядочности (импликация)

и вводится максимальный элемент (всегда истинное высказывание) и

минимальный элемент (всегда ложное высказывание). Через наибольшую

1 См.: Макки Дж. Лекции по математическим основам квантовой механики. М., 1965. 2 Алексеев И.С., Овчинников Н.Ф., Печенкин А.А. Методология обоснования квантовой теории. М., 1984. С.230. 3 Алексеев И.С., Овчинников Н.Ф., Печенкин А.А. Методология обоснования квантовой теории. М., 1984. С.230.

208

нижнюю грань определяется конъюнкция, а через наименьшую верхнюю -

дизъюнкция. С квантовой логикой совместима ортодополнительная решетка

высказываний, которая носит небулев характер.

Интерпретацией рассмотренного логико-алгебраического варианта

квантовой теории может служить трехзначная логика истины. В целом

импликация квантовой логики (частичная упорядоченность) может быть

охарактеризована интервалом значений: "истинно", "и истинно и ложно", "ни

истинно, ни ложно", "ложно", т.е. четырехзначной логикой истины (TL)*.

Подводя итоги, следует отметить, что логика истины выполняет

металогические функции, унифицируя определенные неклассические

исчисления. Она может служить средством осмысления умозрительного знания

в конкретных науках и, тем самым, фактором отбора исходных теоретических

принципов. И наконец, исчисления логики истины, будучи средством

интерпретации квантовой логики, способствуют выявлению логических

трудностей синтеза релятивистской и квантовой физики. В ходе развития

научного знания с неизбежностью происходит изменение смысла выражений, а

законы формальной логики (например, закон тождества) фиксируют лишь

определенный момент развития, при абстрагировании от этих изменений.

Однако, высказывание, истинное в одном отношении, становится ложным в

другом, теряющим истинностную оценку - в третьем и т.п. Такая ситуация,

исследуемая в современных неклассических логиках, соответствует не только

реальной истории науки, но и диалектическому положению о конкретности

истины.

§ 3. Неклассическое мышление в космологии

Развитие современного космологического знания протекает в

конкурентной борьбе различных теорий. По своему содержанию они

составляют единство конечных и бесконечных, открытых и замкнутых,

статичных и нестационарных, "холодных" и "горячих" моделей Вселенной.

209

Значительная часть этих моделей остается умозрительными конструктами,

поскольку затруднена их эмпирическая проверка. В рамках классической

концепции астрономии определяющее значение имеет "горячая" модель

эволюционирующей Вселенной*.

Идеи развития проникли в астрономию не только в понятие

эволюционирующей Вселенной, но и в теорию нестационарных космических

объектов, в описании которых используются как релятивистская, так и

квантово-полевая физика. Построение теоретических моделей развивающихся

объектов, таких как активные ядра галактик, вспышечная активность звезд,

квазары, нейтронные звезды, черные дыры, связано с определенными

трудностями. Например, гипотеза о том, что жизненный цикл звезд

заканчивается переходом в сверхплотное состояние была высказана еще в

тридцатые годы ХХ века (Л.Д.Ландау - СССР, Р.Оппенгеймер - США). Однако

решающие результаты в наблюдении сверхплотных космических объектов

получены лишь в конце 60-х годов. Теоретические расчеты были подтверждены

в результате наблюдения за рентгеновским излучением, проводившегося с

околоземных орбит. В результате, отечественными физиками и астрофизиками

были созданы модели дисковой аккрепции (падения) вещества на черные дыры

и нейтронные звезды.

Важным теоретическим открытием является вывод о рождении частиц

из вакуума вблизи черных дыр. "В результате черная дыра постепенно теряет

массу, уменьшается в размере - "испаряется""1. В зависимости от массы время

жизни черной дыры соизмеримо с возрастом Вселенной. Особого внимания

заслуживает факт необратимых направленных изменений таких экзотических

объектов, как черные дыры или ядра галактик. Они свидетельствуют о

саморазвитии космических систем. Однако вопросы образования и эволюции

галактик с точки зрения происходящих в них физических процессов пока что

остаются менее понятными.

1 Зельдович Я.Б., Новиков И.Д. Физика и космология // Астрономия, методология, мировоззрение. М., 1979. С.135.

210

Конкурирующие гипотезы в этой области можно подразделить на два

направления:"классическое", согласно которому известных физических законов

достаточно для понимания явлений, вплоть до "начала" расширения Вселенной,

и "неклассическое", требующее "радикально новых физических концепций"1

для объяснения ряда явлений. К последнему направлению относится, например,

мнение некоторых физиков и философов о целесообразности использования

принципиально новой топологии для понимания строения Вселенной*. Следует

иметь в виду, что пока в рамках классической концепции объясняются и даже

предсказываются многие астрономические явления. К ним относятся

протозвезды, сжимающиеся облака газа, черные дыры. Нужна ли "новая

физика", скажем, для понимания галактик? Это покажет ближайшее будущее.

Возможно, что вклад астрофизики в отдельные разделы современной физики

будет в целом большим, чем вклад в построение новой физической теории.

Формирование последней в основном определено ее собственным развитием,

внутренними парадоксами и антиномиями. Тем не менее, революция в

астрономии ХХ-ХХ! веков, сформировав эволюционный стиль мышления,

вызвала значительные изменения в объекте, субъекте исследования и в

условиях и средствах познания Вселенной. Это оказывает значительное

влияние и на формирование нового физического знания.

Если революция в физике породила в ней диалектику "кантовского" типа

(представления о корпускулярно-волновом дуализме, принципе

дополнительности координатного и импульсного, временного и

энергетического, физического и геометрического, логического и

топологического описания объектов), то революция в астрономии приводит к

диалектике "гегелевского" типа.

В.А.Амбарцумян и В.В.Казютинский отмечают следующие общие

признаки научной революции. Во-первых, "радикальные изменения в самом

субъекте деятельности", связанные, в конечном счете, с общественно-

исторической практикой в целом; во-вторых, "открытие принципиально новых 1 Ефремов Ю.Н. О двух эволюционных концепциях в астрофизике // Там же. С.52.

211

классов природных объектов или явлений", например, открытие микромира и

мегамира; в-третьих, "появление принципиально новых средств познания"

(методы "всеволнового" исследования Вселенной, использование выхода в

космос); в-четвертых, "подобные же изменения условий познания",

охватывающие все средства эмпирического и теоретического уровней науки; в-

пятых, "изменение в характере познавательных действий", включающее в себя

изменения в познавательных операциях и процедурах, например, в

автоматизации эксперимента; в-шестых, "радикальная перестройка системы

знания", охватывающая сами основы, фундаментальные законы и принципы*.

Перечисленные черты полностью характерны и для революции в астрономии

ХХ-ХХ! веков, в результате которой "был доказан наблюдениями факт, что

Вселенная и составляющие ее объекты непрерывно меняются"1.

Надо отметить, что эволюционный стиль мышления современной

астрономии способствует ее внутренним интегративным процессам. На общей

концептуальной основе в тенденции объединяются астрофизика и космогония,

поскольку та и другая изучают объекты со сходными законами эволюции.

Вместе с тем, космогония интегрируется с космологией, так как Вселенную с

началом расширения можно рассматривать в качестве одной из Метагалактик,

подчиняющуюся общим законам образования галактик. Подобная интеграция

оказалась возможной лишь после предварительной дифференциации и

специализации астрономии на основе эволюционных представлений. В этой

особенности астрономического знания своеобразно проявляется синтез

принципа развития с принципом материального единства мира.

Выявление соотношения модели Вселенной и диалектической модели

объективной реальности позволяет вскрыть методологическую функцию

философии в построении физико-космологической теории. Методологическое

исследование этой функции предполагает последовательный переход от

эмпирически - конкретного к абстрактному и от абстрактного к теоретически - 1 Шкловский И.С. Вторая революция в астрономии подходит к концу // Вопр. философии. 1979. N 9. С.69; Дубровский В.Н., Молчанов Ю.Б. Эволюционирует ли время, пространство и причинность? // Вопр. философии. 1986. N 6; Чешев В.В. Эволюционировал ли принцип относительности? // Филос. науки. 1991. N 6.

212

конкретному на нескольких различных по степени общности уровнях

методологического анализа, а именно на уровне: одной теории, нескольких

конкурирующих теорий, синтезированных теорий (квантовой космологии),

общенаучного знания и теории объективной диалектики.

На первом уровне анализа рассмотрим ньютоновскую космологию,

использующую и абсолютизирующую понятия евклидова пространства и

ньютонова времени. Конечное и бесконечное имеет в ней сугубо метрический

смысл, связанный с понятием расстояния, и совпадает с ограниченностью и

безграничностью. В ньютоновской космологии проблема многообразия миров

решается натурфилософски (системы Демокрита, Бруно, Ламберта, Шарлье и

др.) Тем самым философское понимание бесконечности ошибочно сводится к

метрическому, а единство мира - к единству физико-химического состава

вещества в плоском пространстве и времени.

Впервые с позиций диалектики преодоление ньютонова понимания

пространства и времени было осуществлено Гегелем. Он подверг критике

бесконечность образа прямой линии как метафизическую, оторванную от

конечного, и противопоставил ей образ круга1. Энгельс отмечал:

"Бесконечность есть противоречие, и она полна противоречий"2.

Параллельно критика ньютонова пространства и времени велась с

позиций неевклидовой геометрии и теории относительности. Тем самым

практика научного познания стихийно перешла ко второму уровню

методологического анализа космологических моделей.

С появлением ОТО возникла ситуация конкурирующих моделей как

между ОТО и ньютоновской космологией, так и в рамках релятивистской

космологии. Возникновение последней связано с приложением уравнений

тяготения Эйнштейна к космологии. Для этого тензор энергии-импульса

упрощается, он берется для описания свободных или однородно заполненных

1 См.: Гегель. Наука логики. Т.1. М., 1970. С.309. 2 Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.20.С.51.

213

пространств1. Для более сложной структуры тензора система уравнений

разрешима лишь для простейших случаев неоднородных и анизотропных

моделей2.

Математически решение уравнений ОТО сводится к нахождению

геометрии пространств Эйнштейна, представляющих собой римановы

многообразия любого числа измерений и любой сигнатуры. Множество таких

решений порождает миры открытые и замкнутые, конечные и бесконечные в

метрическом отношении (миры Эйнштейна, Де.-Ситтера, Фридмана, Леметра,

Геделя, Гамова и др.). Таким образом, на втором уровне анализа возникает

проблема критериев выбора адекватной модели3.

В подобном множестве римановых многообразий конечное и бесконечное

не совпадают с ограниченным и безграничным. Если бесконечность является

метрическим свойством, то безграничность - топологическим. Проблема

многообразия миров на этом уровне анализа рассматривается как множество

миров с различными не только метрическими: расстояние, кривизна, темп

"течения" (времени), но и топологическими: размерность, связность,

гомогенность, направленность (времени) свойствами. Например, в свете

квантово-динамической топологии, разрабатываемой Дж.А.Уилером и его

сотрудниками, мировые пространство и время представляют собой

пенообразную структуру с неодносвязной (нетривиальной) топологией4.

Однако диалектическое понимание материи не сводится и к топологическому

разнообразию физико-космологических объектов.

Преодоление ограниченности данного уровня связано с выдвижением

А.Л.Зельмановым методологического положения о том, что во Вселенной

реализуется все многообразие миров (явлений, условий, законов), допускаемое

как старыми, так и новыми фундаментальными физическими теориями. Такое 1 См.: Петров А.З. Новые методы в общей теории относительности. С.85. 2 См.: Амбарцумян В.А. Некоторые методологические вопросы космогонии // Философские проблемы современного естествознания. М., 1959; Зельдович Я.Б. О поведении и свойствах трехмерных физических пространств. М., 1982. 3 См.: Мостепаненко А.М. О роли философских критериев в выборе адекватной космологической модели // Проблемы диалектики. Вып.3. Л., 1973; Нугаев Р.М. Возникновение и разрешение ситуации выбора адекватной релятивистской теории гравитации // Филос. науки. 1988. N 3. 4 См.: Уилер Дж. Предвидение Эйнштейна. М., 1970.

214

расширение концептуальной основы астрономии достигается, например, в

квантовой космологии М.А.Маркова1. В ней используется гипотетическая

микрочастица "фридмон", представляющая собой целую Вселенную,

разомкнутую лишь на массу элементарной частицы и поэтому "внешним

наблюдателем" воспринимаемую в качестве одного микрообъекта. В этом

случае бесконечность приобретает теоретико-множественный смысл2.

Конечный объект становится, в такой концепции, бесконечной Вселенной, а

Вселенная - микрообъектом, что и приводит к тезису: "все состоит из всего"*, а

часть и целое выступают "равномощными".

На данном этапе с помощью естественно-научных средств выдвигается

идея многообразия природы на уровне не только явлений, но и сущности. Это

означает, что содержание физических законов варьируется, отклоняется

настолько, что может измениться само понятие закона.

Тем не менее "Вселенная как целое" в смысле множества возможных

физических миров не охватывает всего материального мира. Объем

зельмановского понятия "Вселенная как целое" ограничен спецификой самого

физико-космологического познания. Преодоление ограниченности означает

использование понятий, общих с другими науками, т.е. общенаучных понятий.

Тем самым мы переходим на следующий уровень методологического анализа

Вселенной (системно-структурные, кибернетические представления).

Экстенсивный аспект неисчерпаемости материи должен "быть уточнен и

конкретизирован, если его дополнить некоторыми элементами системного

подхода"3. Он объясняет связь между различными фрагментами реальности с

принципиально отличными свойствами.

Подобным объяснением качественного многообразия законов природы

служит концепция структурных уровней материи. Согласно ей мир

представляет собой бесконечную иерархию подсистем, в каждой из которых

действует своя совокупность специфических закономерностей. При этом в 1 См.: Марков М.А. О природе материи. М., 1976; Он же: Размышление о физике. Л., 1988. 2 См.: Наан Г.И. Понятие бесконечности в математике и космологии // Бесконечность и Вселенная. М., 1969. С.44-45. 3 См.: Мостепаненко А.М. Проблема многообразия миров // Астрономия, методология, мировоззрение. С.220.

215

известной мере объясняется связь между такими фрагментами реальности, как

микромир, макромир и мегамир. Однако обнаруживается и ограниченность

данного уровня анализа. Поскольку в системно-структурной схеме строения

материи абсолютизируется лейбницево качество (часть "меньше" целого),

постольку она не в состоянии объяснить целый ряд естественно-научных

положений. К ним относятся концепции фридмонов и кварков, в которых

реализуется нелейбницево качество (часть "больше" или "равна" целому)1.

Аналогичная ситуация в модели Вселенной, строящаяся при использовании

концепции тахионов (частиц, движущихся со сверхсветовой скоростью и

образующих "отдаленные" части Вселенной)2. В ней также возникает

необычное соотношение "части" и "целого" у длительности времени, поскольку

направленность времени меняется при движении со сверхсветовой скоростью.

Все это свидетельствует об ограниченности данного уровня анализа.

Бесконечная линейная упорядоченность иерархии структурных уровней

материи отражает определенный тип материальной организации. Однако ее

универсализация противоречит современным астрономическим знаниям и

принципу неисчерпаемости материи. Принцип неисчерпаемости не сводится ни

к концепции структурных уровней, ни к какой-либо другой завершенной схеме

материи.

Очевидно общенаучные понятия отражают относительно-всеобщие

признаки атрибутов единого материального мира, а не абсолютно-всеобщие

признаки. Таким образом развитие научной практики выявляет релятивность

общенаучного знания, вскрывает его ограниченность в попытках "связать"

разные типы объективной реальности.

Для преодоления этой ограниченности необходим переход к

следующему, пятому, уровню методологического анализа Вселенной, к ее

1 См.: Материалистическая диалектика в пяти томах. Т.1. Объективная диалектика. С.102. См. также: Вережков Г.М., Минасян Л.А., Саченко В.П. Диалектика целого и части в физике кварков// Филос. науки. 1988. N 8. 2 Srivasteva Sushil K., Pathak Mahendra S.A. Time-symmetrie tachyon universe // Jour. math. phys. 1978. Vol.19. N 9.

216

пониманию как потенциальной экстенсивной бесконечности материи1.

Понятие конечного при этом играет роль "системы координат", на которую

"проецируется" реальная бесконечность, поляризующаяся на экстенсивный и

интенсивный смыслы. Их единство лежит в основе диалектики конечного и

бесконечного, реализующейся в концепции неисчерпаемости материи.

Материальность и неисчерпаемость выступают единственными абсолютно-

универсальными характеристиками реальности. Они объясняют с позиций

материалистического монизма единства и взаимосвязь разных фрагментов

реальности с различными относительно универсальными свойствами. Если

бесконечная материя характеризуется лишь объективностью и

неисчерпаемостью, то любая ее конечная часть - системой диалектических

принципов и категорий. Такое представление объясняет органическую

целостность принципов: материального единства мира, неисчерпаемости

материи, универсальной взаимосвязи и развития. Например, отношение

различных фрагментов объективной реальности объясняется взаимосвязью при

варьировании относительно-универсального содержания атрибутов, развитие -

направленным изменением их содержания не только на уровне единичного,

особенного, общего, но и на уровне всеобщего. При этом в соответствии с

положением о взаимосвязи атрибутов объекта сама система атрибутов (в

смысле появления новых или исчезновения старых) остается неизменной.

Дальнейший прогресс познания состоит в восхождении от абстрактного к

конкретному. Тем самым средствами абстрактного описания единого

материального мира объясняются его конкретные типы и виды, иначе говоря,

посредством всеобщих характеристик бытия в теоретической форме

воспроизводятся его особенные характеристики. На этой основе возможно

объяснение схем старых физико-космологических моделей и предсказание

новых.

1 См.: Кармин А.С. Вселенная как объект космологии // Астрономия, методология, мировоззрение.; Он же: Познание бесконечного. М., 1981. С.211.

217

Последующий анализ исходит из положения об изменении всеобщего

содержания каждого атрибута материального объекта при сохранении системы

атрибутов в целом. Его обоснование дано в концепции онтологического

негеоцентризма. Согласно ей, ограниченность общенаучных характеристик

материи, рассмотренных на четвертом уровне анализа, объясняется

варьированием и взаимосвязью относительно-универсальных признаков

атрибутов. В общенаучных знаниях жестко фиксируется определенный тип

относительно-универсальных признаков и не учитывается их изменчивость.

Диалектический синтез признаков атрибутов представляет собой тем

самым схему философского обоснования общенаучного и конкретно-научного

знания. Таким способом можно получить схемы отдельных фрагментов

объективной реальности. Например, синтезируя такие признаки, как

элементная устойчивость, структурная устойчивость (абстракция от

изменчивости) с признаками: определенность величины, определенность места,

определенность границы (абстракция от неопределенности)*, получим схему

обоснования "системности" как принципа строения одного из типов

объективной реальности с лейбницевым качеством.

Всеобщее содержание атрибутов составляет диалектически

противоречивое единство однородности и неоднородности. Поэтому для

получения схем целостности как признака системного мира следует

абстрагироваться от неоднородности всеобщего содержания. И наоборот,

абстрагируясь от однородности, мы получим обоснование мира типа квантово-

космологической модели М.А.Маркова. В ней реализуется "сверхсистемность",

вызванная нелейбницевым качеством, неаддитивностью "частей целого" и

нелинейно упорядоченными структурами"*.

Совокупностью абстрактного воспроизводится конкретное в

теоретической форме. Природа этого уровня абстракции противоречива: они

складываются из объективно-универсальных характеристик (онтологических) и

синтезируют объективно-неуниверсальные характеристики (конкретно-

научные). Выступая "мостиком" связи, "перекинутым" от философии к

218

конкретным наукам, схемы онтологического обоснования конкретно-научных

моделей, вскрывают "механизм" методологической функции философских

принципов и категорий.

На основе этих схем производится выбор программ конкретно-научного

теоретического исследования и определяется взаимосвязь конкретно-научных

характеристик определенного типа. В первом случае реализуется

эвристическая, во втором - конструктивная функция философии.

Осуществление эвристической функции возможно потому, что на основе

данных схем объясняются старые и предсказываются новые типы элементов

конкретно-научного знания (содержательный аспект). Выполнение

конструктивной функции возможно, поскольку схемы онтологического

обоснования объясняют старые и предсказывают новые типы структур

конкретно-научного знания (формальный аспект). Аналогично получаются

схемы конечного и бесконечного, объясняющие старое астрономическое знание

и предсказывающие новое. Для этого производится диалектический анализ

категорий конечного и бесконечного, а затем диалектический синтез их

моментов определенного типа.

Так выделяются признаки конечного: определенность, ограниченность,

"бытие-в-себе", "бытие-для-другого", качественная и количественная

определенность и т.д. Соответственно - признаки бесконечного:

неограниченность, неопределенность, неограниченная устойчивость,

неограниченная изменчивость и т.д. Синтезируем моменты определенного

типа: количественную протяженность, количественную длительность,

качественную устойчивость, определенность места, определенность границы,

равенство места, равенство направлений, равенство мгновений и т.д.

Становится ясно, что такая схема обосновывает пространство и время

ньютоновской космологии. Изменение в ней: неравенство мгновений,

неравенство протяженности, неравенство длительности, конечность или

бесконечность протяженности и длительности и т.д. приводит к схеме

обоснования фридмановской космологии (содержательный аспект). Конкретно-

219

научным проявлением взаимосвязи признаков атрибутов служит

взаимообусловленность неевклидовости пространства и неньютоновости

времени, конечности или бесконечности и ее безграничности и т.д.

(формальный аспект). Иной тип взаимосвязи признаков реализовался,

например, в теореме Нетер и в СРТ-теореме.

Другое дополнительное изменение в схеме: неравенство направлений,

неравенство места, относительность конечного, относительность

бесконечного и т.д. приводит к схеме обоснования неоднородных и

анизотропных моделей А.Л.Зельманова. Она объясняет изменчивость и

предсказывает взаимосвязь метрических свойств пространства и времени. Она

же вплотную подводит к идее относительной универсальности не только

метрических, но и топологических свойств пространства и времени*. Дело в

том, что модели А.Л.Зельманова необычным образом соотносятся друг с

другом. Например, модель, обладающая бесконечным пространством, занимает

ограниченную область в другой модели с конечным пространством. Или:

пространство модели, будучи бесконечным в одной системе отсчета,

становится конечным в другой системе. Следовательно, метрическая

бесконечность не имеет глобального характера. Она скорее носит локальный

характер, обусловленный нетривиальной топологией пространства.

Еще более ярким подтверждением такого вывода служит рассмотрение

вопроса о конечности и бесконечности времени. Известно, что согласно

"горячей" модели Вселенная в прошлом имела "начало" времени (состояние

космологической сингулярности). Это время конечно и насчитывает 18 млрд.

лет. Однако в другой системе координат, вблизи сингулярной точки

пространство так сжато, что осциллирует все основные параметры и время

становится бесконечным. Очевидно противоречие здесь возникают от

неправомерной экстраполяции координатного времени. К характеристике

области сингулярности видимо не применимо не только метрическое

пространство-время, но и привычное временное топологическое отношение

"до-после". Не случайно А.Эйнштейн предупреждал, что при больших

220

плотностях поля и вещества уравнения поля и даже входящие в них

переменные должны терять смысл. Э.М.Чудинов справедливо отметил, что с

точки зрения философа-материалиста, оперирующего более общим понятием

времени, "начало времени "может рассматриваться как результат попыток

осмыслить развитие Вселенной в рамках какого-либо специального типа

времени, например, координатного времени"1.

Современная физика и астрономия не только подводят к выводу о

многообразии типов отдельных атрибутов объективной реальности, но и

предоставляют богатый материал для осмысления их взаимосвязи.

Рассмотренные данные позволяют предположить, что реализация нелейбницева

качества связана с неархимедовой топологией пространства. Последняя же

вызывает изменение топологического свойства времени-направленности.

Чтобы понять подобные "метаморфозы" содержания атрибутов в их

взаимосвязи, необходимо допустить и многообразие типов взаимодействия,

детерминации, учесть изменчивость самой взаимосвязи.

Учет этого обстоятельства приводит к дополнительному расширению

схемы философского обоснования космологических моделей. Оно достигается

принятием изменчивости: качественной "протяженности", качественной

"длительности", нелейбницева качества, неаддитивности, неопределенности

границы и т.д. Это порождает схему обоснования "миров" не просто с

нетривиальной, а с переменной нетривиальной топологией. Конкретно-научной

иллюстрацией схемы такого рода служит теорема Р.Герока. Согласно ей

изменение топологии в физических процессах воспринимается с точки зрения

старой топологии как резкое нарушение причинности. Эта теорема объясняет

не только процессы, происходящие в квазарах и черных дырах, но и процессы в

эксперименте Эйнштейна-Розена-Подольского. Суть его состоит в том, что

"разъединенные" квантовые системы способны оказывать кажущуюся

1 Чудинов Э.М. Эйнштейн и проблема бесконечности Вселенной// Эйнштейн и философские проблемы физики ХХ века. М., 1979. С.291.

221

взаимную детерминацию друг друга без причинной передачи взаимодействия,

через разделяющее их пространство.

В релятивистской космологии и в физике частиц применяются

теоретические модели с необычными топологическими свойствами. Это

обусловлено тем, что локальные свойства космологических моделей,

определяемых постоянной Хаббла, параметром Сентейджа и средней

плотностью, оставляют ограниченные возможности для выбора топологии

глобальной структуры1. В качестве примера космологической модели с

многосвязной топологией можно привести модель, в которой пространство

Вселенной - топологически "склеенная" замкнутая структура2.

С необходимостью преобразований пространств различной топологии

физики столкнулись и в теории отонов (объектов ОТО). Было обнаружено, что

полное шварцшильдовское многообразие разложимо на четыре области, а две

из них являются евклидовыми на бесконечности. Оно оказалось вложимым в 6-

мерное неевклидово пространство. Исследование моделей аксиально-

симметричных отонов показало, что их адекватная математическая

интерпретация предполагает вложение одних многообразий в другие с иной

размерностью. Идеи переменной топологии позволили вскрыть

концептуальное единство микрофизики и космологии, опирающееся на

представления о размытых типах пространственно-временной симметрии, в

частности, неевклидовой топологии3. Космологические модели Вселенной,

основанные на теории отонов, строятся при использовании топологических

операций вложения римановых многообразий в неевклидовое пространство

(Петров Б.Н., Гольденблат И.И., Уланов Г.М., Ульянов С.В.). Пространственно-

временная структура релятивистских космологических моделей описывается с

помощью идей переменной: связности, континуальности, размерности (Бейли

1 См.: Турсунов А. Философия и современная космология. М., 1977. С.117-119; Он же: Основания космологии. М., 1979. 2 См.: Соколов Д.Д., Шварцман В.Ф. Оценка размеров Вселенной с топологической точки зрения // ЖЭТФ. 1973. Т.66. Вып.2. С.412-419. 3 См.: Трофименко А.П., Трофименко Л.В. Принцип развития в современной астрофизике и проблемы неевклидовой топологии Вселенной // Материалистическая диалектика и пути развития естествознания. Л., 1987. С.67-69.

222

В.А., Бонди Г., Де Витт Б.С., Картер Б., Реками Е., Шах К., Марков М.А., Наан

Г.И., Розенталь И.Л.).

Как видим, приведенный естественно-научный материал едва ли может

быть понят без представлений об изменчивости и взаимосвязи относительно-

универсальных признаков атрибутов. Так современные философские

положения позволяют объяснять изменчивость и предсказывать взаимосвязи

эволюционирующих топологических свойств пространства и времени. Развитие

физико-геометрической структуры Вселенной, способствовало созданию

условий, благоприятных для появления человека*. Согласно модели

раздувающейся Вселенной последняя на ранних стадиях могла находиться в

неустойчивом вакуумоподобном состоянии, обладающим большой плотностью

энергии. Ее расширение шло экспоненциально:

(t) 1Ht ; где - масштабный фактор Вселенной, H - хаббловская

постоянная.

Вакуумоподобном состояние Вселенной неустойчиво: оно распадается, а

энергия превращается в тепловую, поднимая высокую температуру. После

этого состояния эволюция вещества описывается стандартной теорией горячей

Вселенной. Идея экспоненциального расширения получила разработку у А.Гута

в 1981 году. Он рассматривал переходы горячей Вселенной в вакуумоподобное

состояние во время фазовых переходов в сверхплотном веществе. Дальнейшее

развитие эта концепция получила у А.Д.Линде в 1982 году, а особенно в 1983

году, когда была использована идея хаотического раздувания1.

Разработанная модель ранних этапов эволюции Вселенной основывается

на изучении фазовых переходов в единых калибровочных теориях физических

взаимодействий. В диапазоне энергии от более высокой до 1017 Гэв состояние

Вселенной описывается суперструнной теорией, в интервале энергии 1017 - 1015

Гэв - теорией супергравитации (в это время происходит компактификация), а в

диапазоне 1015 - 102 Гэв используется теория электрослабых взаимодействий. 1 См.: Гут А., Стейнхард П. Раздувающаяся Вселенная // В мире науки. 1984. N 7; Линде А.Д. Раздувающаяся Вселенная // Успехи физ. наук. 1984. Т.144. Вып.2. С.210; Он же: Физика элементарных частиц и инфляционная космология. М., 1990.

223

Модель раздувающейся Вселенной, существенно прояснившая историю

эволюции Вселенной от момента космологической сингулярности, не только

позволила в естественно-научном плане переосмыслить проблему

многообразия миров, различающихся набором фундаментальных свойств и

структур, но и способствовало проникновению методов синергетики* в

методологию космологического познания. Последнее обстоятельство

поставило вопрос о синтезе физико-энергетических и системно-

информационных аспектов эволюции Вселенной1. Как показывают

исследования, системные и кибернетические представления, основанные на

теории информации, позволяют найти научные подходы к решению

"телеологической проблемы" в физике и "антропологической" в космологии2.

Идея саморазвития в физике и космологии наполняется предметным

содержанием при предположении, что в основе известных физических

взаимодействий лежит единое фундаментальное поле со "скрытыми

симметриями". Это приводит к выводу о новых механизмах самоорганизации

материи, ее качественной дифференциации и позволяет представления

синергетики включить в методологию физики. Конкретизацией принципа

саморазвития является понимание эволюции Вселенной как процессов

самоорганизации и самодетерминации, заложенных еще на самых

фундаментальных уровнях материи (физический вакуум). Познание таких

объектов, как иные Метагалактики ("домены") сопряжено с использованием

концепции логически возможных миров, достоинство которой состоит в том,

что она "не является чисто онтологической и поэтому жестко не фиксирует

традиционные представления об атрибутах материи"3. Реализация этого

подхода связана с исследованием неклассической, в частности, временной

логики.

1 Cм.: Wheeler J.A. World as a system self-organized by guantum networking // IBM J. of research and development. 1988. N 1. Vol.32. 2 См.:, Пригожин И., Стенгерс И. Время. Хаос. Квант. К решению парадокса времени. М., 1994. 3 Мостепаненко А.М. Проблема существования в физике и космологии: Мировоззренческие и методологические аспекты. Л., 1987. С.112.

224

Представляется возможным использование "древовидных структур"

временной логики для анализа начальных этапов эволюции Вселенной. Если

использовать древовидные структуры, ветвящиеся только в направлении

будущего, то прошлое считается единственным. Вместе с тем, "действительное

будущее, как и прошлое мы считаем единственным"1. При экспликации

древовидных структур соответственно - для 10-43, 10-35, 10-10 с. после "Большого

Взрыва" возникает такая последовательность, у которой происходит удлинение

"ствола" и потеря некоторых "ветвей".

Поляризация Вселенной на гравитационную и негравитационную

компоненты приводит к состоянию "ложного вакуума", порождающему

множество "домен", в одном из которых находится наша Метагалактика. О

свойствах иных "домен" можно судить лишь чисто теоретически, а современная

теория допускает их различие по топологическим свойствам пространства и

времени, а также по величине физических констант. Что касается нашей

Метагалактики, то ее эволюция была обусловлена последующим разделением

на сильное и электрослабое взаимодействия в момент 10-35с. и на слабое и

электромагнитное - к 10-10 с. Можно предположить, что к тому моменту

установились основные топологические, в частности, порядковые свойства

времени нашей Вселенной.

На вопрос о состоянии Вселенной до космологической сингулярности

обычно отвечают, что подобное состояние выходит за пределы нашего

воображения*. Развитие современной космологии показывает, что ее

содержание не только вышло за пределы классического мышления, но и

вынуждено использовать неклассическую логику и математику. Кроме того,

представления современной логики и математики оказываются

недостаточными для описания тех состояний в эволюции Вселенной, которые

выходят за пределы научного воображения и сближаются с представлениями

мистических учений Востока. Вместе с тем, более строгое соотношение

1 Караваев Э.Ф. Временная логика и описание процессов развития // Материалистическая диалектика и пути развития естествознания. С.203.

225

западной философии и науки и восточного синкретического знания

предполагает выявление истоков этих учений, основывающихся,

соответственно, на идеальных и анимистических образах.

Если общий механизм функционирования и развития Вселенной понятен,

то многие проблемы пока остаются открытыми. Среди них природа начальной

космологической сингулярности. Именно с ней И.С.Шкловский

предположительно связывает содержание следующей революции в

астрономии*. Исследование околосингулярных областей ведется с позиций

квантовой космологии. В работах А.А. Гриба, Я.Б.Зельдовича, О.Г. Мамаева,

А.А. Старобинского и др. получены важные результаты. Оказывается, что

интенсивное рождение частиц вблизи сингулярности происходит лишь при

резко анизотропном расширении Вселенной. Затем, под влиянием тяготения

родившихся частиц в очень короткое время расширение становится

изотропным.

Вместе с тем, процессы, происходящие при времени 10-44с. неизвестны

даже качественно. Здесь образуется квантово-гравитационные эффекты в

сверхсильных полях. От уяснения роли этих эффектов зависит представление о

строение Вселенной в целом. В их описании отступает классическая и

квантовая физики, использующие обычные пространственно-временные

многообразия. Как отмечают Я.Б.Зельдович и И.Д.Новиков; "в квантово-

гравитационной области сами пространство и время возможно приобретают

вероятностные недетерминированные свойства"1. Сингулярность объясняется

пока лишь гипотетично в рамках "неклассической" концепции2. При этом

важную роль играют представления о пространствах, меняющих свои

топологические свойства с течением времени. Примером использования таких

представлений служит понятие суперпространства, являющегося абстрактным

пространством, каждая точка которого есть трехмерный пространственный срез

через всю возможную Вселенную. Сингулярность представляет собой как бы 1 Зельдович Я.Б., Новиков И.Д. Физика и космология // Астрономия, методология, мировоззрение. С.189. 2 См.: Мицкевич Н.В. Космология, релятивистская астрофизика и физика элементарных частиц // Философские проблемы астрономии ХХ века. М., 1976. С.102.

226

особую точку, в которой сопрягаются области с различными топологиями. Что

же происходит во Вселенной, когда она проходит через эту точку?

Н.В.Мицкевич так отвечает на данный вопрос: "В эти периоды мир, подобно

взбесившейся стиральной машине, дочиста уничтожает всю информацию,

всякий порядок в себе самом и после выхода на спокойную "орбиту" вынужден

спонтанно генерировать законы своей эволюции - законы природы"1. В таком

"метакосмологическом" представлении сами физические законы и константы

сменяются на новые, одни конкретные формы бытия сменяются на другие.

Если анализ явлений сингулярности приведет к построению новой

фундаментальной физической теории, то революция в астрономии из

"локальной", перерастет в "глобальную". И хотя физика при этом будет

следовать своей внутренней логике развития, на нее очевидно значительно

повлияют эволюционные астрономические представления2. В "новой" физике

"старая" физика может оказаться лишь одним из вариантов реализации

принципов, законов, констант, пространственно-временной структуры,

причинной связи лишь на определенном этапе развития Вселенной.

1 Мицкевич Н.В. Пародоксы пространства - времени в современной космологии // Астрономия, методология, мировоззрение. С. 177-178. 2 См.: Гельхар Ф. К истории эволюционной идеи // Концепция самоорганизации в исторической ретроспективе. М., 1994.

227

Глава V ВЗАИМОСВЯЗЬ ОСНОВАНИЙ ФИЛОСОФИИ И НАУКИ В

КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРЫ

В последней главе рассматриваются новые программы исследования

философии и науки, позволяющие более адекватно, чем с позиций лишь

основного гносеологического вопроса, отразить их взаимосвязи в контексте

культуры. Исследуется проблема систематизации оснований современной

физики и методологически прогнозируется перспектива ее развития.

§ 1. О соотношении анимистического, философского и научного мышления

Выявление психосоматических оснований культуры позволяет

представить ее в качестве фактора выживания человека и способа

воспроизводства оптимальности его биосоциального функционирования.

Работами И.П. Павлова и Л.С. Выготского была показана условность всякой

культуры1, а Э. Фромм раскрыл культуру в аспекте вытеснения и замещения

архаичных установок сознания, непосредственно связанных с инстинктами

выживания. Современные исследования по психосоматике выявляют механизм

мысленного, даже иллюзорного, вытеснения переживаемой ситуации,

вынесения ее на внешний фактор. В этом состоит психологическое основание

анимизирующего мышления, которое реализуется в форме увлечения

оккультными, мистическими и теософскими учениями Востока, в

представлениях об НЛО, полтергейсте, в парапсихологии и др. Жанр видений,

используемый в былинах, сказках, фольклоре вытесняется (с сохранением

сюжетных линий) научно-фантастическими произведениями. В подобных

феноменах духовной культуры реализуется архаичное анимистическое

мышление современного человека, связанное с одухотворением техники,

оживлением космоса. Таким образом, анимизирующее мышление составлет 1 См.: Ярошевский М.Г. Павлов И.П. и Выготский Л.С. // Филос.науки. 1987. N12.

228

глубокое основание культуры и определяет специфику мышления в культуре,

отличающую ее от философско-научной рациональности.

Основной формой закрепления символов культуры является язык. Мысль,

выражаемая в языке, в зависимости от своего содержания имеет адекватную

форму существования1. Анимистическое содержание мышления выражает себя

в мистических, оккультно-духовных и теософских учениях, сущность которых

составляет нерефлексивный характер их основных элементов (образов), что

отражается в характере языкового символизма. Начальным уровнем рефлексии

над анимистическим мышлением становится поэтизация в формах мифологии,

эпоса, в поэтических текстах. Следующий этап - риторизация развивающейся

мысли складывается в связи с формированием гражданского общества,

судопроизводства, философских и политических дебатов. Софистика и

диалектика как способы философского дискурса отшлифовывают логическую

структуру мысли и готовят ее к строгому логическому оформлению.

Становление новой мысли в культуре проходит этапы: поэтизации,

риторики, грамматики, логики и математики2. Если анимистическое мышление

снимается в произведениях Гомера и Сапфо художественными образами, то

через его обработку софистами (риторика) и Платоном (грамматика, логика)3,

мысль обретает адекватную себе форму выражения в логике Аристотеля и

геометрии Евклида. Аналогично, рождение новой мысли в средневековье

начинается с поэтизации у апостола Павла и в жанре видений4, проходит

стадию риторики у Августина, разрабатывается в грамматике, особенно в

учении модистов5, обретает логическое выражение у Фомы Аквинского, а Н.

Кузанский призвал к математизации научного знания. В эпоху Возрождения

Ф.Петрарка в поэтической форме выражает отношения к миру как к образу

мира. Затем эта новая мысль развивается М.Лютером, Ж. Кальвином, Н. 1 См.: Язык и логическая теория. М., 1987; Кривоносов А.Т. Естественный язык и логика. М.- Нью-Йорк, 1996. 2 См.: Назиров А.Э. Этапы развития мышления в культуре // Мир человека. СПб.. 2007. Т.2, №2. 3 См.: Платон. Софист // Соч. в 4 т. Т. 2. М., 1970; История лингвистических учений; Древний мир. Л., 1980. 4 См.: Б.И. Ярихо и исследование жанра видений. Вступительная заметка, публикация и примечания А.Б. Грибанова // Восток-Запад: Исследования, переводы, публикации. М., 1989. 5 См.: История лингвистических учений: Средневековая Европа. Л., 1985; История лингвистических учений; Позднее средневековье. СПб., 1991.

229

Макиавелли в риторической форме и завершается в Новое время декартовским

«cogito». Отношение к миру как к образу мира, лежащее в основании не только

новоевропейской науки, но и религии и искусства Нового времени, выступает

также предпосылкой гуманизма.

В реальном процессе мышления сосуществуют все способы бытия мысли

с преобладанием тех или иных из них в качестве ведущих. Выделение стадий и

аспектов мысли носит условный характер и не исчерпывает многообразия

реального бытия мышления в культуре*. Это положение позволяет не отрывать

отмеченные стадии развития мысли друг от друга и не противопоставлять их

друг другу, а рассматривать их в единстве и взаимосвязи, что дает

методологический инструментарий для оценки существующих концепций

языка и мышления.

Если не учитывается анимистический аспект мышления, то последнее

полностью сводится к образу, в то время как по своей природе

анимистическое в качестве образа не рефлексируется. Аналогично

игнорирование поэтизации как самостоятельной формы существования и

развития мысли и сведение мышления к логике приводит к смешению

метафоризма и полисемии. Подобно тому как анимистическое содержание

мысли представляет собой нерефлексивный "остаток" мышления, метафоризм

является его нелогицированным "остатком". Последнее объясняет, в частности,

ситуацию, выявленную одним из направлений структурализма в исследовании

языка, состоящую в выводе о бесструктурности языковых структур (У.Эко).

Особенностью анимистического мышления является то, что оно

опосредует собой предметно-практическое и абстрактное мышление. В нем

образы предметов и операций с ними при отсутствии реальных предметов и

деятельности выполняют функцию их заместителей, подготавливая сознание к

переходу на более абстрактный уровень. Анимизм выступает, с одной стороны,

предметно-практическим мышлением без практики и предметности, с другой,-

абстрактным без рефлексивности его в качестве такового.

230

Применение метода деконструктивной герменевтики позволяет раскрыть

природу философствования как игры "философемами-метафорами",

порождающими особый тип рефлексии. Деконструкция, способствующая

обнаружению того, как зарождаются и функционируют "метафоры" - эти

риторические фигуры философствования, самим своим существованием

убеждающие в невозможности одной философии*, выступает процедурой, как

бы противоположной рефлексии. Вместе с тем, выявление основополагающей

"философемы-метафоры" еще не обнаруживает анимистическое содержание

этой метафоры. Раскрытие последнего предполагает дополнительное

"усмотрение" в условном образе буквальности содержания. Эта

дополнительная к деконструкции процедура позволяет "заглянуть" в истоки

самой поэтизации и обнаружить в качестве ее основания мистические,

анимистические представления1.

Отношения анимистического, философского и научного мышления

представлены в схеме 12 в качестве генерирующего, объединительного и

одинарного (если рассматривать эти отношения по горизонтали). В первом

столбце изображена зависимость науки от анимистического и философского

мышления, во втором - философии от анимизма и науки, в третьем -

анимистического мышления от науки и философии.

Первая программа философии науки, исходящая из самостоятельности

трех структур мышления, примерно соответствует позитивистской установке

О.Конта. Он рассматривает анимизм, философию и науку как исторические

этапы развития и как формы, сосуществующие независимо друг от друга на

собственных основаниях. На близких позициях в разработке проблематики

философии науки стоят Фр.Брентано, Г.Файхингер, Х.Динглер3. Для них

характерно представление о самостоятельности позиций философии и науки: у

науки приращение знаний, у философии этого не происходит (Брентано); наука

и философии - различные фикции (Файхингер); обоснование науки лежит за ее 1 См.: Философия и наука в контексте культуры // Социальная философия. СПб., 1999. Гл. 7. 2 См.: Гл.II, § I. 3 См.: Соколов А.Н., Солонин Ю.Н. Предмет философии и обоснование науки. С.46-60.

231

пределами и составляет компетенцию философии (Динглер). Сомнения в

возможностях самообоснования как для философии, так и для индуктивной

науки характерно для Я.Фриза, Э.Апельта, Л. Нельсона. Эта группа философов

науки разрабатывает метод критической философии, обеспечивающей, с их

точки зрения, науке прочные основания. Подобное достигается за счет

обнаружения "общих процессов, на которых покоится наше знание"*.

Идеи приведенных выше представителей философии науки

предвосхитили сциентистские концепции ХХ века. Эти философы поставили

вопросы о соотношении логики и философии и обратили внимание на

необходимость разработки строгих методов анализа языка науки. Вместе с тем,

широкие социокультурные пласты, влиявшие на реальную историю науки и

входившие своими частями в ее "тело", не рефлексируются средствами

аналитической, нео- и постпозитивистской философии науки. "Проблемы

генезиса теоретического знания требуют ставить не только вопрос о

соотношении науки и философии, но и вопрос о месте в нем таких видов

донаучной и вненаучной деятельности, как магия, оккультная практика,

герметические искусства и соответствующих им (паранаучных) знаний"** .

Вторая программа характеризует возникновение античного научного

знания на основе преемственности от мистических и оккультных форм. В ней

философия и мистика, в отличие от культуры Востока (программа 8), имеют

различные основания, соответственно: идеальное и анимистическое***.

Л.И.Василенко, сравнивая магию с религией, отмечает, что в религии

действие человека приводится в соответствие с волей Бога, а маг стремится к

подчинению "своей воле природных процессов и психики других людей, к

получению благ и достижению власти"1. По мнению Дж.Дж.Фрэзера, если жрец

преклоняется перед Богом как высшей реальностью, то маг стремится заставить

Бога служить его целям. Религия предполагает, что ход "природных событий в

какой-то мере эластичен и изменчив и что можно уговорить или побудить

всемогущие сверхъестественные существа для нашей пользы вывести его из 1 Василенко Л.И. Магия: старое зло или новое благо? // Вопр. философии. 1994. N2. С.26.

232

русла, в котором он обычно протекал. Предположение об эластичности и

изменчивости природы прямо противоречит принципам магии и науки, которые

считают, что природные процессы жестки и неизменны в своем течении,

поэтому их невозможно вывести из своего русла ни уговорами и мольбами, ни

угрозами и запугиванием"1. Существенно отличаясь от религии и философии,

магия влияет на различные феномены духовной культуры. Примером этому

может служить глубоко пропитавшееся магизмом политеистически-языческое

мировоззрение древних культур Шумера, Аккада, Ханаана, Ассура. Если в этих

древних культурах анимизируется борьба своенравных богов, то в Древнем

Египте боги обеспечивают равновесие естественных человеческих и

божественных сил, символизируемое образом фараона. Магическое мышление

держалось на необходимости жертвы, при помощи которой поддерживался

"миропорядок".

Систематизированной магией является герметизм, получивший свое

название от Гермеса - эллинистического аналога египетского Тота. Существуют

предположения о египетских, греческих и даже иранских истоках герметизма2.

Гермес делит мир на две части: нечистый подлунный мир и эфир, где

вращаются звезды. Согласно Гермесу, звезды - боги или образы божества,

дающего им начальное движение, оказывают влияние на мир людей, который

состоит из пяти элементов: воды, земли, воздуха, огня и эфира. Последние,

взаимодействуя между собой, распределяют хорошее или дурное воздействие

звезд, что и является предметом изучения философии, выявляющей

мистические связи, т.е. симпатии (любовь) между элементами, богами и

людьми. Мир выступает как органическое единство, подчиненное вечным

законам, и называется "миропорядком", т.е. космосом. "В этом замкнутом мире

человек чувствует себя защищенным, так как, используя основополагающие

законы, он может потребовать от богов еще большего знания."3

1 Фрэзер Дж.Дж. Золотая ветвь. Исследование магии и религии. М., 1980. С.64. 2 См.: Левек П. Эллинистический мир. М., 1989. С.154. 3 См.: Левек П. Эллинистический мир. М., 1989. С 155.

233

Не свободными от магических традиционных представлений цивилизаций

Востока оказались и древние римляне, согласившиеся с обожествлением

императорской власти. Культ императора рассматривался как гарант

стабильности и поддерживался жертвоприношениями перед статуей

императора. Появление "священных империй" в средневековой христианской

Европе также было обусловлено освящением светской власти. С этим

связывалась и "священная необходимость" преследовать тех, кто

дестабилизировал средневековый жизненный уклад. Вместе с тем,

представление о "священной необходимости" противоречит сущности

христианской религии - духовной свободе во Христе. Поэтому духовное

состояние средневековой Европы В.С.Соловьев рассматривал как соединение

язычества и христианства1.

Существенным содержанием магии является воля к власти, реализующаяся

в притязаниях на божественное достоинство, на обладание силами духовно-

демонического мира, на социальную власть и на покорение природы.

Новоевропейское мышление абстрагируется от "конструкта" духа в

представлении "сила духа", сохраняя при этом понятие силы, которое кладется

в основание науки Нового времени. Магическая задача управления миром

трансформируется в задачу преобразования мира, включающего в себя природу

и общество. Поэтому силовая характеристика в новоевропейском мышлении

входит как в естествознание (классическая механика), так и в социологию

(понятия "производительные силы" и "расстановка классовых сил").

Позиция, согласно которой анимистическое мышление как основание

магии и оккультизма не просто преодолевается в философии и науке, но будучи

их предпосылкой, воспроизводится в превращенных формах, способна

противостоять излишней рационализации истории философии науки.

Исследователи, рационализируя историю, "видят факты сквозь призму

современной интерпретации, отвлекаясь от того культурного контекста, в

1 См.: Соловьев В.С. Об упадке средневекового миросозерцания // Соч. в двух томах. Т.2. М., 1988. С.339.

234

котором эти факты фигурировали изначально и отнюдь не случайно"1. Влияние

мистики на науку обнаруживается на протяжении всей истории развития

последней. А.Н.Соколов и Ю.Н.Солонин отмечают, что "соприкосновение

мистики с естествознанием и научной мыслью вообще было характерно не

только для эпохи Возрождения, но и для всего предшествующего этапа

развития знания"2.

Н.И.Конрад рассматривал отношения мистики и науки как

альтернативные3. Эта позиция соответствует пятой программе, указывающей на

самостоятельность основ науки и мистики. Переход ко второму столбцу

таблицы (схема 1) означает обращение к выявлению роли анимистических и

научных структур мышления в генезисе и развитии философии. При этом

следует отметить, что третьей программе приблизительно соответствует

философское содержание Каббалы, в которой анимистическое и научное знание

выступают относительно независимыми, шестой программе - философия

Платона, а девятой - философия Пифагора.

Традиционно считается, что Каббала представляет собой религиозно-

философскую систему, рассматривающую и разбирающую сущность Бога,

происхождение и строение Вселенной, состав человеческого существа и

эволюцию души как цель жизни человека4. Однако такое понимание Каббалы

не является строгим, потому что в ней содержатся анимистические

представления, связанные с мистикой языка и чисел, а анимистическое

мышление не является в собственном смысле слова ни философским, ни

религиозным. Каббала оперирует буквами древнееврейского алфавита и,

рассматривая их как активные силы, присваивает им атрибуты Божества и

соответствующие этому числовые значения. Отсутствие при этом рефлексии

собственных оснований не позволяет содержащиеся в ней философемы

рассматривать в качестве философии, имеющей самостоятельную основу.

1 Соколов А.Н., Солонин Ю.Н. Предмет философии... С.72. 2 Там же. С.74. 3 См.: Конрад Н.И. Запад и Восток. М., 1981. С.228. 4 См.: Папюс. Каббала (или наука о Боге, Вселенной и Человека). СПб., 1992. С.5.

235

Вместе с тем, каббалистическое учение соответствует культурной традиции

Древнего Востока, в русле которой формировался пифагореизм.

Папюс, рассматривая влияние Каббалы на религеозные и философские

учения, отмечает ее влияние на Орфея, Пифагора, Платона, Аристотеля, а также

на Моисея, Иезикииля, Александрийскую школу, секту гностиков и

христианский эзотеризм. Относительно ее влияния на новоевропейскую

философию отмечается, что Спиноза много занимался Каббалой, Лейбниц был

посвящен в эзотерическое предание и, в целом, вся немецкая философия "во

многом соприкасается с оккультизмом"1.

Философия Платона приобретает собственную основу (идеальное), что

соответствует шестой программе. Роль анимистического мышления древних

культур в становлении философии Платона, преобразующей анимистическое в

идеальное, мало исследована*. Философия Платона, которая, как и

египетский оккультизм, производит "удвоение" мира, вместе с тем существенно

отличается от него. Если у Платона идеи (эйдосы) составляют для мышления

"внутреннее" видение, то в эзотерическом учении египетских жрецов, у

которых, по-видимому, обучался Платон, это видение - "внешнее"** .

А.О.Большаков показывает, что в представлении древних египтян вместе с

каждым человеком появлялось его Ка. Согласно древнеегипетским

представлениям, Ка продолжает существовать и после жизни человека.

"Человек, вспоминая кого-либо, что-либо, видит его (не внутренним зрением,

как это понимаем мы, а внешним зрением, как это понимал египтянин)... эта

копия, этот двойник и есть Ка."2 Древние египтяне считали реально

существующими образы, возникающие в памяти и сознании человека.

"Египтянин объективировал воспоминания, выносил его из головы

вспоминающего субъекта в окружающий мир и превращал его из части

психологического мира в часть мира окружающего. Существование двойника

1 См.: Папюс. Каббала (или наука о Боге, Вселенной и Человека). СПб., 1992. С.128. 2 Большаков А.О. Представления о двойнике в Египте Старого царства // Вестник древней истории. М., 1987. N 2. С.14-15.

236

превращалось тем самым в одно из фундаментальных свойств

действительности"1.

Следует уточнить, что в последнем высказывании понятия объекта

и субъекта употребляются не строго, так как они привнесены из современного

мышления. В результате этого отождествляются две различные процедуры:

объективирование и анимизирование, что одновременно и упрощает и

затрудняет понимание древнеегипетского мышления, в целом основанного на

анимистических представлениях.

Для древнего египтянина Ка существовало столько времени, сколько

его воспроизводила человеческая память. Мир Ка, выступавший порождением

особого вида зрения, способствовал обожествлению и персонификации

подобного зрения в древнеегипетском боге Озирисе. В.А.Головина пишет, что

"сущность понятия Ка" есть "изображение человека, понимаемое как его

неотъемлемая, присущая ему часть личности", которое рассматривалось "как

форма его (человека) существования, специфическая, но также материальная"2.

Построенную на основе Ка древнеегипетскую картину мира

А.О.Большаков любопытно оценивает как приближающуюся к философской

системе Платона3. Вместе с тем, идеальное у Платона относится к сфере

понятий и не выносится в окружающую человека реальность, в отличие от

представлений древних египтян.

Представление о Ка, включающее в себя не только человека, но и

предметный мир, служит одним из факторов обоснования введения понятия

анимизированного, наряду с понятием анимистического. Анимизированное, в

отличие от анимистического, распространяется на любой мыслительный образ,

а не только на антропоморфный.

С развитием философии и науки обнаруживается их влияние на магию и ее

основу, т.е. на анимистическое мышление (программы 4, 7, 10). Особенности

1 Там же. С.15. 2 Головина В.А. Институт Нmw - к' в Египте эпохи Среднего царства // Вестник древней истории. 1992. N 1. С.4-5. 3 См.: Большаков А.О. Представления о Двойнике... С.33-34.

237

синтеза христианства и язычества в период средневековья имела своим

следствием обращение к античной культуре в период Ренессанса.

Неоплатонизм, несущий в себе черты философско-мистического и

религиозного содержания, выступает идейной основой отношения магии и

философии. Магия преобразуется в соответствии с чертами ренессансной

культуры, т.е. из средневековой "демонической" она становится

"естественной", ориентированной на природные закономерности. В ней

разрабатываются темы иерархической организации "организмичного" космоса,

витальности и психизма в основах мирового бытия, идеи символов как знаков

взаимовлияний духовных аспектов космоса.

Об отношении науки и магии Н.А. Бердяев говорил: «Естествознание и

техника забыли свое происхождение: они магического происхождения.

Естественные науки с их прикладной практикой, подобно магии, жаждут

власти над природой... Корыстную жажду овладения природой и добытия из

нее того, что дает силу человеку, современная наука получила в наследие от

темной магии»1. Дж. Дж. Фрэзер отмечает их сходство в отношении к миру: «из

хода природных процессов изгоняются изменчивость, непостоянство и

случайность»2.

Л. И. Василенко, приводя аргументы, свидетельствующие о сходстве

магии и науки, говорит о том, что оно скорее внешнее, чем внутреннее. В

качестве внутреннего отличия он указывает на их различные истоки: магия

своими корнями уходит в древность, а наука «порождена западноевропейской

гуманистически ориентированной культурой»3. Однако это не вскрывает

глубоких внутренних различий, гносеологическая природа которых отмечена

выше. Кроме того, по справедливому мнению П. А. Флоренского,

гуманистическая христианская культура не чужда магии. П. А. Флоренский

говорил о том, что сама религия означает связь, а представление об этой связи

уходит к тому времени, когда вся окружающая человека природа была для него 1 Бердяев Н.А. Смысл творчества. С. 515. 2 Фрэзер Дж. Дж Золотая ветвь. С. 61. 3 Василенко Л.И. Магия: старое зло или новое благо? С.33.

238

реальной живой жизнью, «Единение, связь живого человека с живой природой

и есть магия».

При некоторых внешних чертах сходства и общности задач магии и науки,

между ними имеется принципиальное различие, которое обычно не

рефлексируется исследователями этой проблемы. Оно состоит в том, что магия

представляет собой как бы попытку построения "науки" на основе

анимистических образов, в то время как наука формируется на базе образов

идеальных. Философия как критико-рефлексивное мышление и генерирует

эти образы, преобразуя их из анимистических в идеальные. Образ мира в

новоевропейском мышлении, осмысленный в качестве идеального,

принадлежащего субъекту, обусловливает возможность отношения к этому

конструкту как к субъективному. Это, в свою очередь, становится основанием

не только гуманизма в культуре, но и теоретической модели, допускающей

математизацию, в науке Нового времени.

Без осознания отмеченного выше различия между магией и наукой их

сближение и аналогия воспринимаются как правдоподобные.

Примером влияния философии и науки на анимизирующее мышление

выступает возникновение парапсихологии и изучение "паранормальных"

явлений.Область "паранормальных" явлений охватывается многообразными

представлениями, и «не всякое паранормальное объясняется совместными с

наукой и научным взглядом на мир»1 (программа 7). К.Р.Рао, редактор

сборника "Основные эксперименты парапсихологии" отмечает, что

парапсихология часто смешивается с другими "учениями", к числу которых

относятся: уфология, астрология, спиритизм и другая оккультная практика.

Однако парапсихология исследует способности человека, которые можно

изучать экспериментально, и поэтому она "есть тогда систематическое и

научное исследование псифеноменов"2.

1 Орфеев Ю.В., Панченко А.И. Парапсихология: наука или магия // Вопр. философии. 1986. N12. С.117; О критериях отличия науки от паранауки см.: Кезин А.В. Идеалы научности и паранаука // Научные и вненаучные формы мышления. 2 The basic experiments in parapsychology // Comp. a. ed. by Rao K.R. Jefferson (N.C.). London, 1984.

239

Особенностью парапсихологических изысканий является использование

современных научных теорий для объяснения "сверхъестественных" явлений.

Так, физики включают в объект своего исследования не только физическую

реальность, но и явления сознания, а парапсихологи к явлениям психики и

сознания подходят с позиций практики экспериментального естествознания

(программа 4). Ю.И.Орфеев и А.И. Панченко отмечают, что в первом случае

утрачивается объект исследования, а во втором - специфика метода, что и

превращает объект в сверхъестественный. Парапсихология использует,

например, идею "синхронной непричинной связи" (событий), выдвинутую

швейцарским психиатром К.Г.Юнгом. Он определяет синхронность как

одновременность событий, связанных между собой не причинными, а

смысловыми отношениями. В этом случае независимо от природы объекта,

физической или психической, они связываются между собой «архетипами»,

которые Юнг называет «стихийными образами» или «инстинктивными

представлениями»1. "Архетипы играют большую роль в становлении наших

понятий о реальности, функционируя за пределами физически определенных

пространственно-временных рамок. Они невербализуемы, но являются как бы

"коллективной памятью человечества" и образуют "матрицу" поведения

человеческих существ, особенно в драматических ситуациях. В таких

ситуациях они властно вторгаются в сознание людей, вызывая сильные эмоции,

и возможно в силу того, что они безразличны к физическому пространству и

времени, способствуют синхронизации событий."2

К подобным подсознательным архетипам человеческого мышления

относится и представление о живом космосе, которое, в частности, выражено в

диалоге Платона "Тимей". В.П.Филатов, рассматривая процесс

"спиритуализации" космоса, отмечает, что космос Фомы Аквинского и Данте

"вполне законно ведет свое происхождение от Космоса Платона и

1 См.: Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного // Вопр. философии. 1988. N 1. 2 Орфеев Ю.В., Панченко А.И. Парапсихология: наука или магия? С.124.

240

Аристотеля"1. В эпоху средневековья и в начальный период Возрождения

"античный образ Космоса был существенно спиритуализирован постоянным

присутствием и действием трансцендентных ему креативных Божественных

сил и начал. Космические стихии все более лишались своей самостоятельности

и превращались в материальные оболочки духовных сил".2

Средневековье представляет мир как видимое воплощение божественного

промысла. В этом мире космос поддерживается действием Божественных

"первообразов". Подобно формам Аристотеля "эти идеи - первообразы

воплощаются в вещах, придавая им их качества - свойства неорганическим

вещам, живую силу растениям, душу животным и т.п."3 В соответствии с этой

картиной, изучение материального мира является не самоцелью, а лишь

ступенью к созерцанию скрытых за ним "сверхчувственных первообразов". В

таком случае видимый мир свидетельствует о "тайнах мира невидимого",

например, звездное небо есть образный язык "Божественного откровения".

Последнее обстоятельство обусловливает существование астрологии, алхимии,

магии и отношение к природе как к книге, в которой в символической форме

содержится Священное Писание.

С развитием новоевропейской науки, с построением механической

картины мира старое понимание космоса не вытесняется полностью, оно

сохраняется в духовной культуре. Даже в науке прежнее космическое

миропонимание не ушло целиком в прошлое. "Оно было оттеснено на задний

план, стало маргинальным, однако и в таком виде продолжало служить

действенным источником различных околонаучных и некоторых научных

построений"4. Примером сохранения и влияния представлений прежнего

"космизма" является учение о природе у И.Гете, натурфилософия Ф.Шеллинга

и Г.В.Ф.Гегеля, а также учения русских естествоиспытателей и философов:

1 Филатов В.П. Живой космос: человек между силами земли и неба // Вопр.философии. 1994. N12. С.5. 2 Там же. См. также: Генон Рене. Эзотеризм Данте // Филос. науки. 1991. N 8. 3 Филатов В.П. Живой космос... С.5. 4 Филатов В.П. Живой космос... С.5.

241

Н.Ф.Федорова, Н.А.Морозова, К.Э.Циолковского, А.Л.Чижевского1.

Последний, например, будучи ученым в современном понимании, тем не менее

искал аналогии своих исследований с теми направлениями астрологии, в

которых предсказывались массовые явления, типа эпидемий, войн,

землетрясений.

В.П.Филатов справедливо отмечает, что мистическое мировосприятие

является не просто уделом отдельных людей, "в принципе оно не чуждо

каждому человеку". При этом он опирается на современную психологию:

"Масса данных говорит о том, что корни подобных феноменов лежат в

глубинных, вытесненных в подсознание формах и способах осмысления мира.

У взрослого цивилизованного человека, живущего в рационально устроенной

городской среде, эти уровни сознания латентны, к ним практически нет

рефлексивного доступа"2.

Приведенные выше "архетипы" сознания, "оживляющие" космос и

обусловливающие парапсихологические воззрения, имеют одну и ту же

анимистическую природу. Анимистические образы по своему характеру

нерефлексивны, а потому и не осмысливаются в качестве образов, в отличие

от идеальных, выступающих продуктом рефлексии. Это единство

анимистического и идеального как нерефлексивного и рефлексивного, на наш

взгляд, лежит в основании того, что "в одно время человек ведет себя

"примитивно", в другое становится относительно "культурным" и

"цивилизованным"3. Психология свидетельствует о том, что "архаические

типы поведения у нормального взрослого не только случаются в некоторых

экстраординарных ситуациях, но что они постоянно присутствуют как базис

всего его психического строя, что они жизненно важны в этом качестве для

функционирования высших форм ментальности."4 Отсюда понятно, что

рациональные формы и уровни мышления не отделены - ни в историческом, ни

1 См.: Русский космизм, М., 1993.С.7 2 Филатов В.П. Живой космос... С.5. 3 Werner H. Comparative psychology of mental development. N.-Y., 1948. P.4. 4 Там же. Р.4..

242

в личностном плане непроходимыми границами от "палеомышления". Таким

образом, человек может одновременно сочетать современный рациональный

строй мышления, придерживаясь научной картины мира, и - архаическое

мышление, которому соответствует переживание мира как живого космоса.

Ставя вопрос о том, можно ли "оторвать" сознание человека от

архаических корней как источника мифо-поэтических, оккультных и тому

подобных представлений, В.П.Филатов отвечает на него отрицательно: "Этому

противостоит ... фундаментальный факт межполушарной асимметрии

человеческого мозга... Вмешаться в эту работу правого полушария или даже

почувствовать ее и проследить за ней (как мы можем контролировать свою речь

или логические аргументы) чрезвычайно трудно"1. Правое полушарие

обеспечивает эмоционально-образное, интуитивное восприятие окружающей

среды*. Именно оно было главным способом отражения мира для наших

предков со специфической "логикой" связывания явлений. Астрофизик К.Саган

заметил, что "правополушарные верования, эти протоколы сновидений есть

наши натуральные (вот уж подходящее слово!) человеческие реакции на

сложность мира, в котором мы живем. Но это также и темные оккультные

верования, выраженные так, что их невозможно проверить, они неподвластны

доводам разума"2. Данные психологии и антропологии свидетельствуют о том,

что восприятие реальности как живой предшествует чисто объективному

восприятию. Такое отношение к миру характерно для развивающегося ребенка

и эволюционирующего в своей истории коллективного мышления, ибо для

"первобытного человека неодушевленного мира попросту не существует"3.

В.Паули писал: "Современная психология, доказав, что познание

представляет собой длительный процесс, начинающийся в области

бессознательного задолго до рациональной формулировки предмета познания,

привлекла внимание к досознательной, архаической ступени познания. На этой

1 Филатов В.П. Живой космос...С.8. 2 Саган К. Драконы Эдема. Рассуждения об эволюции человеческого разума. М., 1986. 3 Франкфорт Г. и др. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека. М., 1984. С.25-26.

243

ступени вместо ясных и четких понятий на первый план выступают образы,

насыщенные ярким эмоциональным содержанием, которые не мыслятся, а

созерцаются наглядно и непосредственно... Поэтому они и являются важными

предпосылками возникновения естественно-научных теорий. Однако следует

еще позаботиться о том, чтобы перенести априорное знание в область

сознательного и установить его связь с рационально формулируемыми

идеями."1 Сравнивая с психологией формирование не только классической, но

и квантовой физики В. Паули обратил внимание на соответствие между

возмущениями, вносимыми в процессе измерения, и символическими образами

в психологии, которые самопроизвольно возникают, как в снах или грезах. С

точки зрения Р.Фалка "паранормальные" совпадения могут быть результатом

так называемого "селективного восприятия значительных и связанных

событий."2

Сторонники парапсихологии используют также трудность согласования

квантовой теории поля и теории относительности, которая состоит в

необычных представлениях о пространстве и времени, причинности и

нефизических взаимодействиях. К числу наиболее привлекаемых

парапсихологами положений современной физики относятся: энергетические

потенциалы, тахионы, вероятностный характер квантовых процессов, редукция

волновой функции.

Г.М.Коллинз и Т.Д.Пинч в попытках вскрыть отношение физики и

парапсихологии исходят из того, что если философия науки устанавливает

теоретическую нагруженность фактов, то социология науки указывает на

зависимость когнитивных процессов от социальных структур3. Они трактуют

релятивизм в науке, проявляющийся в ходе научных революций, как

нейтральный не только к истине, но и к прагматическому успеху. Вместе с тем,

представляется ограниченной подобная идея "нейтральности" Ограниченной

1 Паули В. Влияние архетипических представлений на формирование естественнонаучных теорий у Кеплера // Физические науки. М., 1975. С.138. 2 Falk R. On coincidences // Skeptical inquirer, Buffalo, 1981/ 1982. Vol.6, N 2. P.24-29. 3 Collins H.M., Pinch T.J. Frames of meaning: The social construction of extraordinary science. L., etc., 1982. P.87.

244

выглядела и попытка Ю.В.Орфеева и А.И.Панченко объяснить

мировоззренческие позиции парапсихологии "игнорированием" пределов

основного гносеологического вопроса1, занятием позиций идеализма и

дуализма*.

Недостаток подобного анализа обусловлен тем, что архаичное мышление,

на которое опирается парапсихология, привлекающая современную науку, не

рефлексируется как анимистическое, которое не выступает в качестве

идеального, пока не преобразуется в продукт рефлексии. Кроме того, если в

физике анимизируются представления о физической реальности, то в

парапсихологии, наряду с этим, мыслительные образы выступают как

анимистические.

Краткое рассмотрение десяти программ отношений философии и

научного знания в культуре показало, что роль анимизирующего мышления по-

разному учитывается в философских и науковедческих концепциях науки.

Вместе с тем, предложенные программы позволяют вскрыть те многообразные

отношения между названными феноменами духовной культуры, которые

обычно не рассматриваются. Приведенная схема, нацеливая на выявление

специфики философского и научного мышления в различных культурных

регионах и в различные исторические периоды, оказывается методологически

полезной в исследовании оснований современной физики.

Следует отметить, что современная модель мышления содержит, помимо

уровня рефлексии, уровень понимания, предпологающего истолкование и

интерпретацию2 [26]. В этой модели также содержатся два аспекта:

познавательный и коммуникативный, охватывающие собой оба уровня.

Подобное представление о мышлении определяет перспективы исследования

философии и науки в контексте культуры.

1 См.: Орфеев Ю.В., Панченко А.И. Парапсихология: наука или магия. С.124. 2 См.: Порус В.Н. Рациональность, наука, культура. – М., 2002; Философия науки. Вып. II. Этос науки на рубеже веков. – М., 2005; Грани познания: наука, философия, культура в XXI веке. В 2 кн. – М., 2007.

245

§ 2. Основания физики в контексте культуры

Предложенный опыт рассмотрения философии и науки в контексте

культуры может быть использован для систематизации оснований

современного физического познания, учитывающей превращенные формы

анимистического мышления. Понятие анимистического как дорефлексивного,

т.е. не осмысленного в качестве субъективного или объективного, способствует

объединению "понятийных, интеллектуальных и эйдетических актов в рамках

единой теории познания"1.

Переход от чувственно-наглядных образов к понятийным выступает как

рефлексия и в истории математики, как и в истории развития мышления,

проявляется в переходе от анимистического к идеальному. Этот процесс

определяет эволюцию от вавилонской математики к аксиоматизированной

греческой2. На данном пути значительную роль играет Пифагор и его школа*

(программа 9 схемы 1)3.

В период от Пифагора до Аристотеля в развитии древнегреческой

философии происходит абстрагирование логической системы образов от их

духовного содержания. В результате древнегреческая мысль обретает ту

свободу оформления по правилам логики, которую не имело эзотерическое

мышление традиционных обществ. В Новое время подобную свободу получает

математическое оформление мысли при ее отвлечении от духовного

содержания. Если в Древней Греции возникает противопоставление философии

эзотеризму в виде противопоставления идеального анимистическому, то в

Европе Нового времени математическое моделирование противопоставляется

догматической теологии, а исследование - учености. В рассмотренном процессе

как философия, так и наука отмежевываются от магии (программы 5, 6 схемы

1).

1 Марков Б.В. Разум и сердце. СПб., 1993. С.23. 2 См.: Д.Я.Стройк Краткий очерк истории математики. М., 1990. С.45-56. 3 См.: схему 1 наст.изд.

246

В диалогах Платона показано очищение мышления от анимистических

представлений при переходе от мифологии к философии, к идеальному,

которое затем аксиоматизируется в логической системе Аристотеля и

оформляет способ организации европейской науки. Евклид пользовался

инструментарием, изложенным Аристотелем в его первой и второй

аналитиках: в учении о суждениях и умозаключениях ("Первая аналитика") и в

учении о доказывающей науке ("Вторая аналитика"). Без применения этого

инструментария невозможно развитие и "совершенствование дедуктивных

теорий"1. Формальная логика представляет собой ту область логической

науки, которая создает средства, необходимые для построения теоретического

знания, в отличие от отдельных разобщенных математических правил и

положений, с которыми знакомит нас история математики догреческого

периода.

О развитом уровне математического познания можно сказать словами

М.Хайдеггера, что оно как бы устраивает самое себя при движении вперед в

определенной области сущего2. В познании природы "набрасывается" основная

схема происходящего в природе. Благодаря такому "набрасыванию" познание,

продвигающееся в своей сфере бытия, обеспечивает предметную область для

себя. Например, физика Нового времени называется математической, потому

что она применяет определенную математику.

М.Хайдеггер показал, что для физики нечто заранее условливаются

применять как уже известное. "Такая условность заходит далеко и затрагивает

само набрасывание: что будет и что должно быть впредь природой для

познания, познающего природу, а именно замкнутая в себе динамическая

взаимосвязь (совокупность движений) множеств точек, сопряженных в

пространстве и времени... Такое набрасывание природы обеспечивается тем,

1 Ладенко И.С. Становление и современное развитие идей генетической логики // Методологические концепции и школы в СССР. С.28. 2 См.: Хайдеггер М. Время картины мира // Работы и размышления разных лет. С.137-139.

247

что физическое исследование, совершая каждый отдельный из своих шагов

вопрошания, заранее связывается таким набрасыванием, согласуясь с ним"1.

Благодаря методу некая предметная сфера становится представлением, так

как методу присущ характер прояснения на основе объяснения. Прояснение

обосновывает неизвестное известным, а известное оправдывает неизвестным. К

признакам науки Нового времени относятся, помимо "набрасывания"

предметных схем, их обособление и выстраивание науки как

предпринимательства. Наука в качестве предприятия организуется как особая

институция* .

Духовное (Бог), в новоевропейском мышлении поляризуется на

субъектно-объектное отношение. Последнее позволяет рассматривать познание

свободным от духовного (как отношения), т.е. рассматривать его в

гносеологическом аспекте. Отношение как ценность становится предметом

анализа в аксиологическом аспекте, и, поскольку духовность своим

содержанием не раскрывается теорией познания, (в гносеологическом аспекте),

постольку она анимизируется в традициях теологии. Основанием для

анимизирования рационального содержания науки Нового времени является

необходимость введения в человеческое познание понятий, выходящих своим

содержанием за его пределы. К их числу относятся понятия бога, природы,

материи, выступающие представлением бытия или бытием как представлением.

М.Хайдеггер рассматривает науку Нового времени как полагающую свою

основу и разъединяющуюся в "набрасывании" отдельных предметных сфер.

Совокупность таких особенностей, как набрасывание, строгость, методичность,

предприимчивость, взаимодействующих и развивающихся, составляет

сущность новоевропейской науки.

Осмысление сущности науки Нового времени предполагает распознавание

в ней ее метафизической основы. "Познание как исследование требует от

сущего отчета в том, как и в какой степени представлению возможно

11 См.: Хайдеггер М. Время картины мира // Работы и размышления разных лет. С. 138.

248

располагать им. Исследование тогда располагает сущим, когда либо может

рассчитать его заранее в его будущем протекании, либо способно заново

рассчитать прошлое"1.

Механика Ньютона строится так, что соответствует пониманию науки как

исследования, развертывающегося с использованием определенной техники

исчисления. Характеризуя основания механики И.Ньютона, В.Г.Гинзбург

отмечает, что в них используются методы принципов развития и обобщения

механики, включая формулы закона всемирного тяготения, а также решения

задач, в частности, по движению Луны2. Ньютоновские "начала" открываются

определениями и аксиомами. К числу определений относятся положения, типа:

количество материи есть масса, пропорциональная плотности и объему;

количество движения есть мера, пропорциональная скорости и массе; сила -

действие, производимое на тело, изменяющее его состояние покоя или

равномерного прямолинейного движения. Помимо логики определений,

используется логика вывода, основанная на аксиомах движения. К правилам

умозаключений в физике относятся: не должно принимать в природе иных

причин сверх тех, которые истинны и достаточны для объяснения явлений;

пока возможно, следует приписывать причины одного и того же рода для

проявлений природы; свойства тел, которые не усиляемы и не ослабляемы,

должны почитаться за всеобщие. Подобная аксиоматизация задает единое

качество и соответствующее ему количество.

Внутри ньютоновской механики были заложены положения, которые,

развиваясь, "взорвали" ее и способствовали возникновению теорий

относительности и квантовой механики. Так, в определении понятия массы

содержался логический круг, вызванный отношением массы и импульса. В

формулировке второго закона Ньютона и в его математической записи

допускалась зависимость массы от скорости, что выступило предпосылкой

1 Хайдеггер М. Время картины мира. С.145. 2 См.: Гинзбург В.Г. К трехсотлетию "Математических начал натуральной философии" // Успехи физ. наук, 151, вып.1, 1987. С.119-141. См.также: Рузавин Г.И. Метод принципов в "Математических началах натуральной философии" И.Ньютона // Филос. науки. 1987. N 12.

249

теории относительности. У Ньютона также содержалась идея обращения тел и

света друг в друга: "не действуют ли тела на свет и не изменяют ли его лучей?"1

В этом положении содержится идейная предпосылка как общей теории

относительности, так и квантовой механики. Истоки развертывания

физического познания содержатся в классической механике и выступают

конкретизацией принятых в ней абстрактных положений об абсолютных

пространстве, времени и движении. Результатом подобного восхождения к

конкретному в ходе эволюции физики явился отказ от универсальности свойств

пространства, времени и движения*.

Развитие неклассической физики обнаружило трудности конструирования

представлений, что выразилось, например, в проблеме наглядности2.

М.Хайдеггер отмечает, что опредмечивание сущего совершается

"представлением", стремящимся любое сущее "представить" перед собою так,

чтобы рассчитывающий человек был уверен в сущем, обеспеченном для него3.

Проявлением нового понимания сущего в физике служит зависимость

понятия одновременности от принципа постоянства скорости света.

Аналогично, понятия пространства и времени приобретают смысл лишь при

абстрагировании от взаимодействия со средствами измерения. Исследование

основ квантовой теории имеет длительную историю, а ее кульминация

приходится на работы Л.де Бройля, Э.Шредингера, Э.Гейзенберга, Н.Бора,

П.Дирака. В 1932 г. И. фон Нейманом было представлено логически

последовательное и математически строгое обоснование квантовой механики,

опирающееся на теорию гильбертова пространства4. Тем самым в основном

было завершено "подведение фундамента под здание квантовой механики"5.

1 Гинзбург В.Г. К трехсотлетию "Математических начал натуральной философии". С.137. 2 См.: Бранский В.П. Философское значение проблемы наглядности в современной физике. 3 См.: Хайдеггер М. Время картины мира. С.145. "Наука как исследование впервые возникает тогда и только тогда, когда истина уже превратилась в достоверное представление". (Там же). 4 См.: Нейман И. фон. Математические основы квантовой механики. М., 1964. 5 Смородинский Я.А., Шелепин А.Л., Шелепин Л.А. Групповые и вероятностные основы квантовой теории // Успехи физ. наук. Т.162, N 12. 1992. С.3.

250

Когда нерелятивистская квантовая механика становится частью общей

квантовой теории, существенное значение приобретают групповые и

вероятностные представления благодаря использованию понятия когерентных

состояний*. В связи с этим изменилось видение взаимосвязи классической и

квантовой физики, а также усовершенствовался применяемый аппарат**.

Проблема оснований квантовой теории связана с «амплитудами

вероятностей», которые представляют собой самостоятельные объекты теории.

П.Дирак отмечал, что из двух направлений развития теории - 1.

некоммутативность наблюдаемых, 2. понятие амплитуды вероятностей -

последнее является более важным и с ним связано дальнейшее развитие теории

и преодоление существующих трудностей. Это предсказание оправдалось в

связи с введением Р.Фейнманом интеграла по траекториям1. Наряду с обычной

теорией вероятностей, построена теория амплитуд вероятностей и возникло два

равноценных языка. Один использует операторы в гильбертовом

пространстве, другой, связанный с групповым подходом,- амплитуды

вероятностей.

Групповые и вероятностные подходы тесно взаимосвязаны, так что

коэффициенты, появляющиеся в групповом подходе, представляют собой

амплитуды вероятностей. На этом пути оказалась возможной групповая

трактовка соотношения неопределенностей, строгий подход к классическому

пределу и построение состояний, максимально близких к классическим.

Разработка общей квантовой теории, обогатившейся исследованием

бесконечномерных алгебр генераторов, псевдодифференциальных операторов

квантовых алгебр привела к синтезу двух языков квантовой теории.

В целом формулы квантовой механики допускают тройную языковую

интерпретацию: операторную, вероятностную и групповую. Основой

формализации и унификации теории служит математический аппарат

перекрытий. Подобная формализация выявляет отношения между

классической и квантовой теориями: классическая строится на вероятности и 1 См.: Фейнман Р., Хиббс А. Квантовая механика и интегралы по траекториям. М., 1968.

251

полугруппах, а квантовая - на амплитудах вероятностей и группах. Подход к

классическим пределам соответствует предельным теоремам теории амплитуд

вероятностей.

Рассмотренный процесс развития исчислений в квантовой механике сходен

с процессом развития математического оформления классической механики, в

которой сменяли друг друга языки Ньютона, Лагранжа, Гамильтона. Наука

Нового времени в исследовании мира как образа через вводимый ею метод

реализует строгость мышления, его обособленность и унификацию. При этом

сущностью образа мира как представления становится субъектно-объектное

отношение - рефлексивная форма отношения человека и мира. Человек,

преобразованный в субъект, включается в сущность образа мира. В отличие от

античного и средневекового образов, мир в новоевропейском мышлении,

благодаря возможности его понимания как образа субъекта, становится таким

теоретическим, который объективируется. В этом смысле понятия "объект" и

"объективирование" являются продуктом новоевропейского мышления, т.е.

объективирование как представляющее мышление уже не является тем

анимизированием, которое характерно для античности и средневековья1.

Примером унификации в развитии современного физического знания

является объединение описаний физических взаимодействий. Оно связано с

использованием нового важного для современной физики понятия

калибровочного поля. Предпосылки этого метода теоретического описания

физических взаимодействий содержатся уже в классической электродинамике.

Следующим этапом его развития можно считать эйнштейновский способ

введения гравитационного поля в общую теорию относительности. Этот способ

состоял в том, что он обеспечивал симметрию уравнений за счет "превращения"

неинерциальных систем отсчета в инерциальные.

Однако более эффективно метод калибровочных полей работает при

попытках описания физических взаимодействий на основе объединения

1 По выражению М.Хайдеггера «слово "образ" означает, что со-ставление, пред-ставляя, со-ображает - строит образ». (Хайдеггер М. Время картины мира. С.151).

252

специальной теории относительности и квантовой механики. На этом пути

были построены теории супергравитации и суперструн.

Другой вариант "великого объединения", отличающийся от

суперструнного, представлен в квантовой клепсодинамике1. В ней

предсказывается новый тип взаимодействия - гиперэлектрослабое. С позиций

квантово-полевых представлений оно выглядит как обмен безмассовым

гиперфотоном (т.е. фотоном со спином S=2) и массивным промежуточным

гипербозоном (промежуточным бозоном с S=2). "При переходе к

микромасштабам от гиперэлектрослабого взаимодействия остается только его

безмассовая компонента (гиперфотон, называемый в суперполевой теории

"гравитоном"), подобно тому как при переходе к таким масштабам от

электрослабого взаимодействия остается только безмассовая компонента

последнего (фотон)"2.

Если гиперэлектрослабое взаимодействие, в варианте, описанном выше,

представляет собой, с позиций "калибровочных соображений", глобальную

симметрию между гиперфотоном и гипербозоном, то возникает вопрос о

локальной симметрии этого процесса, иначе говоря, - вопрос о калибровочных

преобразованиях, обеспечивающих локальную симметрию этого обмена, и

вопрос о новом типе частиц, обусловливающих локальную симметрию.

Очевидно, решение этой задачи связано с квантованием группы Пуанкаре для

гиперэлектрослабого взаимодействия.

Качественную оценку подобного квантования можно сделать, исходя из

того, что сама идея квантования в физике является более сильной, чем идея

симметрии пространства и времени, допускающей необязательность

четырехмерной римановой геометрии. В клепсодинамическом подходе скорее

всего само пространство-время выступает определенным объектом,

возникающим в условиях описания квантовой системы отсчета, включая

переменную топологию. Можно полагать, что в этом подходе существует еще 1 См.: Бранский В.П. Теория элементарных частиц... С.232-238. 2 Бранский В.П. Эвристическая роль философии науки в формировании теории элементарных частиц (Введение в квантовую теорию относительности) // Вестник Санкт-Петербургского ун-та. Сер.6. СПб., 1993. Вып.2 (N13). С.17.

253

более тесная связь геометрии и динамики, а появление полей Янга-Милса и их

связь с гравитацией выступает ее важным проявлением.

Помимо суперструнного и клепсодинамического подходов к

объединению физических теорий, широкой известностью также пользуется

программа бинарной геометрофизики1. "Теория физических структур

представляет собой попытку "бурбакизации" физики, пересмотра ее оснований

с единой точки зрения, в основу которой вместо нескольких полуинтуитивных

понятий, таких как "пространство", "время", "сила", "масса", "температура" и

т.п., положено одно единственное понятие "физическая структура."2 Теория

физических структур, так же как и теория суперструн, представляет собой

математический метатеоретический раздел физики, в котором изучается

абстрактная структура семантики, интерпретируемой как содержание всех

изначальных физических принципов. Это позволяет записать различные

фундаментальные законы физики в феноменологически инвариантной форме,

не зависящей от конкретной физической интерпретации.

Исходные физические предпосылки, лежащие в основании теории

физических структур, состоят в следующем:

1. физический закон - это взаимная связь между измеряемыми в опыте

физическими величинами;

2. физический закон, лежащий в основании того или иного раздела физики,

должен выполняться для любых физических объектов, принадлежащих к

достаточно богатым множествам (идея однородности выражена с помощью

квантора общности);

3. экспериментально измеренные величины, входящие в выражение

физического закона, характеризуют отношение между двумя физическими

объектами как отношение бинарности;

4. на множествах физических объектов существует отношение

непрерывности. 1 См.: Кулаков Ю.И. Теория физических структур и проблема единства физического знания // Единство физики. С.69. 2 См.: Кулаков Ю.И. Теория физических структур и проблема единства физического знания // Единство физики. С. С.70.

254

Если в калибровочном подходе к единому описанию физических

взаимодействий используется локализация соответствующих групп Ли, то в

рассматриваемом подходе вместо групп Ли используются физические

структуры. Физические описания взаимодействий можно ввести, не нарушая

феноменологической симметрии, а лишь переходя к физическим структурам

более высокого ранга1.

Ю.И.Кулаковым, Ю.С.Владимировым и А.В.Карнауховым выявлена

принципиальная возможность описания электрослабого и сильного

взаимодействий на основе физических структур соответствующего ранга и

выдвинута гипотеза их объединения. Классификацию основных программ

современной теоретической физики можно произвести в зависимости от того,

какой образ физических представлений объективируется. Так, в суперструнном

подходе объективируется представление о квантово-полевой структуре, а в

теории физических структур - о топологически односвязном пространстве.

Ю.И.Кулаков, Ю.С.Владимиров и А.В.Карнаухов предлагают производить

классификацию по характеру отношений трех основных представлений:

пространство-время, частицы (на квантовом уровне - фермионы), поля -

переносчики взаимодействий (бозоны) 2 (Схема 11).

Ч.Мизнер и Дж.Уилер отметили две противоположные точки зрения на

сущность физики: 1. пространство и время есть арена для проявления полей с

частицами; 2. в мире нет ничего кроме искривленного пространства-времени3.

Приблизительно на этих позициях стояли, соответственно, Э.Мах и

В.Клиффорд, поэтому одни программы можно назвать маховскими, а другие -

клиффордовскими. Классификация программ современной физики,

выявляющая их основания, предполагает разделение частиц и полей, что

позволяет выделить "близкодействующие" и "дальнодействующие" теории

поля. 1 См.: Владимиров Ю.С. Описание взаимодействий в рамках бинарных физических структур// Вычислительные системы. Вып.125. Новосибирск,1988. 2 См.: Кулаков Ю.И., Владимиров Ю.С., Карнаухов А.В. Введение в теорию физических структур и бинарную геометродинамику. М., 1992. С.142-145. 3 См. Уилер Дж.А. Гравитация, нейтрино и Вселенная. С.218.

255

В предложенной схеме классификации подвержены не отдельные

физические теории и концепции, а основания целых направлений современной

физики, на базе которых выстраивается совокупность концепций.

Разработанная Ю.И.Кулаковым, Ю.С.Владимировым, А.В.Карнауховым

теоретическая конструкция на базе бинарных структур также относится к

программе, а не к теории, поскольку в ней сформулирована новая совокупность

принципов, положенных в основу физики. Поэтому ее следует сравнивать не с

другими теориями, а с программами, лежащими в основании однотипных

физических теорий1.

Приняв за основу классификации три физических представления, можно

выделить три возможности: 1. В основу теории кладутся два из трех

представлений, а третье должно рассматриваться как вторичное, производное

от первого, и поэтому данную программу называют генерирующей. 2. В основу

положено два представления, которые объединяются в одно обобщенное, а

третье остается отдельным и независимым. Этот подход называется

объединительным. 3. За основу принимаются два обобщенных представления,

порождающие третье, и это создает одинарную программу.

Три возможных сочетания трех представлений образуют девять "экономных"

физических программ. В качестве еще одной выступает вариант, при котором

за основу теории принимаются все три представления как самостоятельные и не

зависимые друг от друга2.

1 Программы третьего столбца (схема 11) назовем клепсодинамическими в соответствие с обоснованием приведенным кн. В.П.Бранского Теория элементарных частиц как объект метадологического анализа. 2 При изображении на схеме использованы кружки и овалы, соответствующие трем физическим представлениям в отдельности или в парах. Внутри кружков проставлены символы: П - В, означающий пространство и время, Ч - частицы, П - поле. Сплошные кружки и овалы означают, что соответствующие представления используются в качестве базисных (первичных), тогда как пунктирные означают вторичность (производность) этих представлений. Девять "экономных" программ разделены на три класса: программы первого столбца (2,5 и 8), названные клиффордовскими, и программы второго столбца (3, 6 и 9), названные маховскими. Авторы приведенной классификации затрудняются дать название третьему столбцу. На наш взгляд, учитывая приведенные выше характеристики клепсодинамического подхода, в котором пространственно-временная структура представлена зависимой от физического состояния, название этого направления можно предложить по имени автора программы клепсодинамики.

256

Схема 11

1

П - В

Ч

П

2

П - В

Ч

П

3

П - В

П

Ч

4

П

П - В

Ч

5

П - В

Ч

П

6

П - В

П

Ч

7

П

П - В

Ч

8

П - В

Ч

П

9

П - В

П

Ч

10

П

П - В

Ч

П – В

П - искривленное пространство-время,

П - В П

- структуры, - супермультиплет.

Ч Ч

Рассмотрение представленных на схеме программ позволяет

отрефлексировать содержание категорий физического мышления, которое

257

объектировано в различных подходах к построению теорий. Клиффордовский

подход пытался осуществить Дж.Уилер в своей геометродинамике и

квантоводинамической топологии (программа 8). Дж.Уилер выделил два пути

построения теории взаимодействий: 1. строить формальную квантовую теорию

в римановом многообразии хорошо зарекомендовавшими себя методами; 2.

искать классическое неквантованное обобщение теории риманова

пространства, естественными следствиями которого были бы выводы

квантовой теории. По второму пути шел А.Эйнштейн и в этом же направлении

работал Дж.Уилер, создавая классическую геометродинамику, которая

включала в себя построение лишь геометрическими средствами эквивалента

массы, заряда и электромагнитного поля. Несостоятельность теорий поля

Эйнштейна и геометродинамики Уилера была обусловлена тем, что в них не

содержалось ничего, что послужило бы "моделью квантовых чисел

элементарных частиц: спина, барионного, лептонного и других зарядов,

странности и т.д"1. Другая причина несостоятельности этих теорий заключается

в отсутствии в них понятия элементарной длины.

В основание квантоводинамической топологии кладется идея

суперпространства, представляющего собой топологически отделенные друг от

друга замкнутые объекты, типа замкнутых моделей Вселенной. Процесс

размыкания этих объектов и их эволюция подчиняются

квантоводинамическому закону. Элементом пространства является трехмерная

геометрия, оснащенная топологическими ручками. Топологическая

замкнутость ее не объясняется искривлением пространства-времени веществом,

а постулируется. Усложненная топология каждого элемента суперпространства

объясняет спин элементарных частиц, а сами области с повышенным

возбуждением являются элементарными частицами.

Так же как в восьмой, в пятой программе пространство-время и поле

объединены в единую структуру, а частицы вводятся независимо. Это

1 Уилер Дж.А. Предвидение Эйнштейна. С.9.

258

соответствует эйнштейновской общей теории относительности. В ней

гравитационное поле описывается метрикой 4-мерного искривленного

пространства-времени, а частицы (фермионы) и поля добавляются в правую

часть уравнений Эйнштейна. Другим примером теорий - из девятой программы

являются геометрические модели взаимодействия Калуцы-Клейна, в которых

геометризуются бозонные поля, а фермионы вносятся в теорию отдельно.

Во второй программе пространство-время и поле принимаются отдельно, и

в теориях этого вида ищут частицеподобные решения полевых уравнений, типа

солитонных.

Теория физических структур относится к маховской парадигме (второй

столбец). Это - идея прямого межчастичного взаимодействия, в котором

фигурирует фазовое пространство-время (и плоское и искривленное). Поле

складывается из характеристик взаимодействующих частиц.

Данная идея используется в теории физических структур, но иначе, так как

классические пространство и время выводятся из отношений между частицами,

а вместо двух отдельных категорий используется одна обобщенная. Структура

объединяет две физические категории в одну обобщенную, аналогично тому

как искривленное пространство-время включает в себя пространство-время и

гравитационное поле. Названные отличия бинарной геометрофизики позволяют

рассматривать ее отдельно от третьей и шестой программ и отнести к девятой.

В третий столбец входят программы, находящиеся на различных стадиях

развития. Четвертая программа основана на отдельном рассмотрении частиц и

полей, а в зависимости от них выступает пространство-время. Близкой этой

программе является построение теории частиц с использованием метода

индуцированных представлений1. В данном случае построение квантовой

теории частиц основывается на представлениях о группах симметрии, на

которых базируются: координатное представление и локализованные

состояния, неприводимые представления и реальные состояния, а также

1 См.: Менский М.Б. Метод индуцированных представлений. Пространство-время и концепция частиц. М., 1976. С.277; Он же: Квантовые измерения и декогенерация. М., 2001.

259

пространство и время. Затем следуют: пространственно-временная

интерпретация состояний, амплитуды распределения частиц и античастиц и

причинный пропогатор.

К седьмой программе относятся теории супергравитации и суперструн,

основанные на суперсимметрии. В них бозоны и фермионы объединяются в

единый супермультиплет посредством суперкалибровочных преобразований.

Этот супермультиплет помещается в суперпространство, т.е. в 4-мерное

пространство-время, специфицированное грассмановыми и

антикоммутирующими переменными. Суперсимметричные теории относятся к

теориям поля, а вопрос о соотношении фермионов и бозонов решается иначе,

чем в бинарной геометрофизике. В суперсимметричных теориях не ставится

вопрос об обосновании свойств классического 4-мерного пространства-

времени, так как оно принимается заданным.

В собственном смысле слова клепсодинамический подход относится к

десятой программе. Он включает в себя то рациональное содержание, которое

имеется в понятии суперполя, и может раскрыть сущность супергравитации

как микроскопической основы гравитации. В роли "суперполя" выступает

ультрарелятивистский пакет, а также квантованное пространство-время.

Однако особенности квантования в клепсодинамическом подходе состоят в

том, что, в отличие от квантово-полевой программы, в нем принимается

переменная квантованная пространственно-временная структура. Она

предполагает для своего описания использование более сложного

математического аппарата, чем концепция расслоенных пространств,

представляющих собой простейший топос. Квантование пространства-времени

в квантовой клепсодинамике использует в своем оформлении топосы более

сложной структуры, специфицированные требованием негомеоморфизма.

Методологическое значение десятой программы заключается в том, что

она своим существованием обращает внимание на неправомерность

неограниченной экстраполяции обычных квантово-полевых представлений.

Иначе говоря, образ квантово-полевой структуры пространства и времени

260

оказывается не более как анимизированным в реальность, а не самой

реальностью.

Апелляция к самой реальности в обосновании теоретических

представлений есть обращение от одного стиля мышления (философско-

научной рациональности) к другому (анимизирующему). В подобном случае в

качестве арбитра дискуссии используется не теоретический конструкт и даже

не философская категория, а анимизированное представление, выражаемое в

метафорической форме. В этом качестве выступает, например,

эйнштейновский, "Бог не играющий в кости", "демон Максвелла",

"шредингеровский кот", "вигнеровский друг", "универсальный разум

Вселенной". Понятие наблюдателя также является феноменом, качественно

отличающимся от конструктов теоретической физики, но привлекаемым для

обоснования теории. В построении квантовой клепсодинамики используется

наблюдатель, связанный с элементарной частицей. «Вполне естественно, что в

конце ХХ в. возникает третий "наивный" вопрос: как будет выглядеть мир, если

наблюдатель уменьшится до "размеров" элементарной частицы?»1. В

методологическом отношении введение квантовой системы отсчета означает

включение наблюдателя в наблюдаемый объект, что не позволяет так жестко

"разводить" субъектно-объектное отношение, как это совершается в

классической рациональности.

Обобщая приведенную систематизацию программ, можно сделать вывод

об относительном различении таких фундаментальных структур современной

физики, как пространство-время, поля и частицы. Их взаимозаменяемость в

аспекте фундаментальности и производности указывает на невозможность

интерпретации отношений между ними средствами стандартной теории

множеств. Адекватное описание таких соотношений предполагает введение

окрестностей, в которых эти структуры становятся неразличимыми, т.е.

вызывает необходимость использования нетривиальных топологий*. Вместе с

тем, в основаниях современной физики существуют особенности, которые не 1 Бранский В.П. Эвристическая роль философии науки... С.13.

261

выявляются и таким общим методом их осмысления, как когерентная логика.

Они относятся не к логическим, а к гносеологическим основаниям1, и

обнаруживаются при сравнении с мистическими учениями Востока**.

Фундаментальное отличие философии от анимистического мышления

заключается в том, что философское мышление приписывает образы не

реальным предметам, а представлениям. Аналогично наука как

внутрифилософское явление приписывает признаки теоретическим моделям в

качестве принципов, задающих способ их функционирования. Поэтому весь

пафос мысленного экспериментирования Г.Галилея заключался в указании на

то, что его знаменитые эксперименты совершаются не с реальными вещами

(шарами и Пизанской башней), а с мысленными (идеальными). В этом состоит

существенное отличие науки Галилея от науки Аристотеля, в которой

мысленные образы приписывались реальным вещам, и хотя эти образы не были

одухотворенными, как в магии и оккультизме, сама процедура анимизирования

сохранялась.

Произведенный выше анализ оснований современной физики

обнаруживает в физическом мышлении анимизированные структуры.

Последние сближают современную физику не только с неклассической

логикой, но и с восточной мистикой.

Влияние анимистического и философского мышления на основания

современной физики представлено в целом течении западной философии и

методологии науки. "Суть его состоит в стремлении к мистическому и

иррациональному толкованию некоторых трудных и деликатных вопросов,

касающихся оснований современной физики, в контексте программы синтеза

науки и религии."* Н.Бор обратил внимание на сходство эпистемологических

проблем квантовой механики и восточных учений Будды и Лао Цзы, так как

они пытаются "гармонизировать" положение человека и как актера и как

1 См.: Полани М. Личностное знание. М., 1985; Султанова Л.Б. Взаимосвязь неявного знания и эвристической интуиции // Вестник Московского ун-та. Сер.7. Философия. 1995. N 3.

262

зрителя1. Связь между философской традицией Востока и основой квантовой

теории отметил В.Гейзенберг2.

Ф.Капра выделяет совпадения идей физики ХХ века с мистической

традицией восточных учений3. К числу этих совпадений относятся: холизм,

интуитивность, не описываемая аристотелевой логикой, парадоксальность как

стиль мышления, не разграничение на живую и неживую природу, а

представление космоса единым динамическим образованием4. В последнем

случае необходимо различать анимистические элементы учений Востока о

космосе и анимизированные представления современной физики,

проявляющиеся в построении модели Вселенной5. Анимизированные

представления отличаются от анимистических тем, что они порождены научно-

теоретическими и методологическими аргументами и функционируют в

структуре моделей, построенных средствами философско-научной

рациональности. Однако и в том и в другом случае происходит приписывание

соответствующих образов самой реальности.

Для древнекитайской философии характерны органицизм, холизм и

дополнительность, которые гармонируют с холистической установкой

современных физических теорий. В дискуссии Н.Бора и А.Эйнштейна о

полноте квантово-механического описания микрообъектов Н.Бор утверждает,

что при описании квантово-механического процесса экспериментальную

установку следует рассматривать как целое. Подобные представления о

целостности основываются на неделимости кванта действия, при этом Н.Бор не

включает в него сознание наблюдателя. Идеи целостности в физике были

развиты в бутстрап-физике и теории гравитации А.Эйнштейна, в основу

которых легла концепция самосогласованного целого. В математическом

отношении оформление этих идей связано с требованием нелинейности,

1 См.: Бор Н. Атомная физика и человеческое познание. М., 1961. С.35. 2 См.: Гейзенберг В. Физика и философия. С.172. 3 См.: Капра Ф. Дао физики. СПб., 1994. 4 См.: Там же. С.108-298. 5 См.: Назиров А.Э. Рецензия на книгу А.М.Мостепаненко "Проблема существования в физике и космологии. Мировоззренческие и методологические аспекты". Л., 1987 // Филос. науки. М., 1989. N 2. С. 124.

263

которая соответствует процессуальной неделимости. Идея зависимости части

от целого, высказанная еще Аристотелем, приобрела большое значение в

осмыслении оснований современной физики1. Идея целостности квантово-

механических процессов разрабатывается Е.Вигнером, Дж. Уилером, Д.Бомом,

Фр.Капрой и др. В литературе их позиция оценивается как субъективно-

идеалистическая2. Основанием такой оценки служит то обстоятельство, что в

целостность Вселенной как самосогласованной системы включается сознание

наблюдателя. Описание рождения Вселенной в квантовой космологии

производится на языке уравнения Уилера - де Витта для волновой функции

Вселенной. Это уравнение не содержит времени и описывает "физику

вечности". Согласно С.В.Хокингу, наблюдатель определяет время как

параметр, который оказывается достаточно большим, чтобы породить

наблюдателя из вакуума за счет астрофизических процессов. Это "может

служить основанием для появления антропного принципа"3.

Разные наблюдатели могут по-разному проводить редукцию волнового

пакета, что создает множество квазиклассических Вселенных, совпадающих по

основным макропараметрам. Интерпретация наблюдателя как сознания

Вселенной соответствует первоначальной идее И.фон Неймана о наблюдателе

как абсолютном Субъекте, не сводимом к какому-либо объекту.

Различные способы включения наблюдателя в квантовую космологию

при построении моделей Вселенной и отождествление их с реальностью

свидетельствуют о том, что сознание не может быть введено средствами

физических теорий. А то обстоятельство, что, будучи введенным, сознание

приписывается моделям как физической реальности, означает, что оно

подвергается действию, отличающемуся от объективирования, т.е.

приписывания признака существования теоретической модели. Это позволяет

сделать вывод о процедуре, выносящей образ сознания за пределы научной

1 См.: Цехмистро И.З. Диалектика множественного и единого: Квантовые свойства мира как неделимого целого. М., 1972. 2 См.: Сретенева Н. Холизм - новая парадигма в науке? С.132. 3 См.: Гриб А.А. Антропный принцип в квантовой космологии. С.36.

264

теории в реальность, как об особой и отличающейся от объективирования

процедуре анимизирования.

Дж.Уилер раскрывает то изменение в понимании физической реальности, к

которому привела квантовая механика, а именно: из "наблюдателя" реальности

ученый превращается в "участника создания реальности"1. По Уилеру,

Вселенная как самовозбуждающийся контур на одном из этапов своего

существования порождает сознание, которое придает Вселенной смысл и

реальность. Наличие сознания выступает как необходимость для

самосогласованности Вселенной. Эти взгляды Дж.Уилера невозможно

адекватно интерпретировать с позиций идеализма или материализма. Уилер

производит анимизирование образа Вселенной, наряду с включенным в нее

образом сознания, а в качестве анимизированного этот образ отличается и от

идеального и от материального, потому что он осмысливается в другом

отношении.

Одна из идей даосизма - идея слияния или двуединого существования

процесса бытия и становления, материи и движения. Она способствует поиску

единого взаимодействия в физике и позволяет воспринимать формирующуюся

Вселенную как процесс. Согласуется с даосизмом и бутстрап-подход,

отвергающий демокритовскую традицию объединения сложных структур

посредством их разбиения на более простые элементы. С позиции бутстрап-

концепции природа не сводится ни к частицам, ни к полям. При "событийном"

подходе к природе исчезает различие между ее составными частями и их

взаимодействием2. Н.И.Степанов отмечает, что идея "глобального бутстрапа"

совершенно "чужда и античному и классическому атомизму, а в известном

смысле - самому способу освоения действительности, которым пользовалась

европейская наука"3.

1 Уилер Дж. Квант и Вселенная // Астрофизика, кванты и теория относительности. М., 1982. С.546. 2 См.: Степанов Н.И. Концепция элементарности в научном познании. М., 1976. С.169. 3 Там же. С.170.

265

Идее слияния субстанции и закономерности в даосизме соответствует

нелинейность гравитационного поля в уравнениях общей теории

относительности. В тензоре энергии-импульса содержатся характеристики поля

как субстанции и законов движения. При этом гравитационное поле не

разбивается на множество независимых частей и рассматривается как единое

целое, а подобное проявление самосогласованности характерно и для

восточного способа мышления.

Анализ соотношения восточного стиля мышления и современной физики

позволяет сделать вывод о нескольких стилях мышленияни. В физике

формируется новый для нее способ мышления, позволяющий рассматривать ее

объект не как множество частей, а как самосогласующуюся целостность. В

этом отношении примечателен опыт мышления в восточных учениях, в

которых философия, в отличие от европейской, не имеет собственной основы

в виде поляризации субъектно - объектного отношения как идеального и

материального.

В традиции современной европейской науки достаточно широко

используются многозначные логики в описании квантово-механических

событий, а также при выявлении логических оснований синтеза релятивистской

и квантовой физики. Если учесть, что многозначные логики представляют

собой средства интерпретации оснований квантовой физики, то недостаток ее

осмысления состоит не в отсутствии применения этих логик, а в игнорировании

анимизирования как самостоятельной мыслительной процедуры. Например,

опыт с прохождением микрообъекта через щель, как и мысленный эксперимент

Эйнштейна - Розена - Подольского, можно интерпретировать с учетом данной

процедуры.

Анимизированный образ микрообъекта следует отличать как от реальной

частицы, так и от идеального представления о ее местонахождении,

вычисляемого распределением плотности вероятности. Обнаружение

микрообъекта в одной области пространства моментально меняет вероятность

его обнаружения в других областях, однако это не свидетельствует о его

266

реальном перемещении. В данном случае частица, как бы распределенная по

всему объему, поляризуется на реальную частицу в данном месте и идеальное

распределение вероятности ее нахождения в других областях пространства.

Скрытые параметры в таком случае выступают как анимизированный образ,

обусловленный методологической позицией реализма, отстаиваемой

А.Эйнштейном, в которой они мыслятся как реальные, а отсутствие скрытых

параметров - позицией инструментализма Н.Бора, т.е. их осмыслением в

качестве идеальных представлений возможного описания закономерностей

микромира.

Неклассическая логика, выявленная в основаниях современной физики,

оказалась близка "неклассической логике" мистических учений Востока. Это

обстоятельство Ф.Капра рассматривает как случайное совпадение. Сравнивая

тексты Упанишад и высказывания Р.Оппенгеймера, он отмечает, что

современная физика вынесла за скобки такие пары противоположных понятий,

как сила и материя, частицы и волны, движение и покой, существование и

несуществование. "Из всех этих противопоставлений самым фундаментальным

кажется последнее, однако атомная физика не может воспользоваться и

понятиями существования и несуществования. Это положение квантовой

теории - самое сложное для сознания, и именно оно является причиной

продолжающихся споров об интерпретации этой теории ... Сталкиваясь с

действительностью, лежащей вне противопосталенных понятий, физики и

мистики должны были выработать особый образ мышления, при котором ум не

скован узкими рамками классической логики, но сохраняет подвижность и

способность менять точку зрения"1.

Необходимо отметить, что с позиций развиваемых в настоящей работе

представлений отличие современной физики от мистических учений Востока

состоит в следующем: модели физики есть идеальные образы, допускающие

математическое выражение, а представления восточной мистики -

анимистические, не оформленные математическими или строго логическими 1 Капра Ф. Дао физики. С.131.

267

средствами. Однако сходство по содержанию мышления обусловлено тем

обстоятельством, что мысль в своем рождении и развитии в культуре проходит

стадии анимизма (выступающего основой мистических учений) через

поэтизацию (отношение к анимистическим образам как к условным и

художественным) к риторике (выявлению смысловой структуры языка),

грамматике (предполагающей строгость языковой конструкции) и логике

(строгом оформлении мысли в специальном языке логического исчисления).

Учитывая особенности науки Нового времени, к этой эволюции форм развития

мысли следует еще добавить математизацию, становящуюся возможной при

конструировании идеальных моделей как образов мира.

В учениях Востока оформление мысли не проходит столь отчетливых

разграничений по той причине, что в них идеальное не противопоставлялось

анимистическому и не подразделялось на субъектно-объектное отношение, а

следовательно строгое ее выражение средствами логики и математики

оказывалось невозможным. Вместе с тем, мысль Востока, будучи не скованной

ограничивающими ее бытие средствами логики и математики, имела свое

преимущество в свободе оформления. Сохраняя свою независимость от формы

выражения, восточные учения обнаруживают сходство с неклассическими и

постнекласическим мышлением в европейской науки1*.

Рассмотренное Ф.Капрой осмысление соотношения научно-теоретического и

мистического знания свидетельствует об отсутствии у него единой

методологической основы анализа их взаимосвязи. Исследование науки как

внутрифилософского явления, а философии - как рефлексии над

анимистическим содержанием мышления, позволяет выявить соотношение

научной и вненаучной форм знания в контексте оснований синтеза

социокультурного и методологического аспектов науки.

1 См.: Гуревич П.С. Поиск новой рациональности (по материалам трех всемирных конгрессов) // Рациональность как предмет философского исследования. С.222-224.; См. также Научное и вненаучное формы мышления; Физика в системе культуры. М., 1996.

268

§3 Основания синтеза естественных и общественных наук

Проблема человека становится не только ведущим стимулом

теоретического осмысления взаимосвязи общественных, естественных и

технических наук, но и главным звеном в разработке философских

оснований этой взаимосвязи, выделения совокупности тех методологических

и мировоззренческих аспектов, которые не могут быть выявлены из

различных областей научного знания, а должны отражать интеграционные

тенденции развивающегося взаимодействия. Этот процесс

многокачественен, поскольку охватывает все стороны общественного бытия

и общественного сознания и поэтому проникает в саму философию, открывая

новые перспективы ее развития. В настоящее время в исследовании этой

проблемы на передний план выдвигаются философско-методологические

аспекты, обусловленные необходимостью диалектического синтеза

понятийных систем различных наук, изучающих человека и природу1.

Закономерностью развития современного естествознания становится все

большее включение антропологического фактора в его систему. Более того, "на

само построение естественно-научной теории влияют характеристики

человека как физического существа, то есть способ включенности человека в

природу, определяемый его физическими параметрами."2 В связи с этим

настоятельной потребностью исследования человека является процесс

вовлечения в анализ самых различных, на первый взгляд кажущихся

несовместимыми, областей современного научного знания. Преодоление

разобщенности космологии и социологии, физики и психологии в

исследовании человека является принцип развития, который ориентирует на

анализ источников саморазвития человека3. Диалектический принцип развития

применительно к исследованию общества, человека нашел свое конкретное 1См.: Лекторский В.А. Возможна ли интеграция естественных наук и наук о человеке // Вопросы философии. 2004, №3; Наука глазами гуманитария / отв. ред. В.А. Лекторский. М.. 2005. 2 Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история. М., 1981. С.33. 3 См.: Батенин С.С. Человек в его истории. Л., 1976.

269

выражение в принципе историзма. Поэтому можно "определить принцип

историзма как особый методологический постулат, включенный в общую

структуру материалистической диалектики"1.

Диалектический принцип развития требует теоретического выделения

основного противоречия. Путь к выявлению этого противоречия заключается в

разрешении некоторой проблемной антиномии. Причем "такие антиномические

проблемы могут образовать даже особый ряд восхождения"2, являющийся

отражением развития основного противоречия человека. Проблемы-антиномии,

как правило, возникают там, где имеются наибольшие трудности в

теоретическом исследовании. Разрешение данных антиномических проблем

превращается во внутренний импульс развития теории. Развивающаяся теория

"обладает способностью до некоторой степени опережать развитие

исследуемого объекта, создавая научно обоснованные модели его будущего

состояния"3.

Принцип развития в его диалектической взаимосвязи с принципом

материального единства мира дает возможность довести теоретическое

исследование человека до познания его субстанции. Синтез данных

принципов приводит к концепции детерминизма, к принципу генетической

общности мира и человека. Согласно принципу детерминизма причину бытия

и развития любого конкретного материального объекта, в том числе и

человека, надо искать не в материи вообще, а в конкретном процессе

взаимодействия качественно определенных материальных объектов. Любой

материальный объект, в том числе и человек, "возникает и существует в

рамках такой достаточно большой системы объектов, в которой связи между

объектами уже не выступают на уровне... случайных взаимодействий, а

становятся существенными условиями возникновения и существования

каждого из них и системы как целого"4.

1 Ракитов А.И. Историческое познание. М.,1982.С.235. 2 Диалектика научного познания. М., 1978. С.192 3 Там же. С.194. 4 Материалистическая диалектика как общая теория развития. М., 1982. Т.1. С.167.

270

Человек "с необходимостью возникает в развитии материальных систем -

и в этом состоит закономерная детерминированность процессов развития"1

материального мира. Принцип генетической общности мира и человека

представляет собой конкретизацию фундаментального принципа диалектики -

принципа детерминизма. Из этого конкретного основания следует

возможность установления конкретного начала, исходного пункта

теоретического исследования человека.

Однако для превращения данной возможности в действительность

"требуется специальный принцип, определяющий критерий такого начала. В

теории материалистической диалектики таким принципом является принцип

единства теории и практики"2, сформулированный применительно к

исходному пункту исследования человека. Исходя из этого принципа, вся

практика должна войти в полное определение человека и как критерий

конкретного начала его исследования, и как "определитель" связи человека с

миром. В практической же деятельности человек взаимодействует не с

материей вообще, но лишь с конкретной системой материальных объектов.

Чтобы перейти от материи вообще к человеку, материю необходимо

рассматривать не как абстрактно-всеобщее, а как систему развивающихся друг

из друга конкретных форм взаимодействия: человека невозможно "вывести" из

материи вообще, не рассматривая материю как конкретно-всеобщее, т.е. в

процессе саморазвития. Понятие материи образуется в результате обобщения

качественно различных материальных объектов: "мы отвлекаемся от

качественных различий вещей, когда объединяем их, как телесно

существующие, под понятием материи"3. Если абстрагироваться от всякой

формы материального объекта, то останется неопределенная материя, которую

нельзя ни видеть, ни осязать, так как "то, что видят или осязают, - это уже

определенная материя, т.е. единство материи и формы"4.

1 Там же. С.172. 2 Материалистическая диалектика в пяти томах. М., 1981. Т.1. Объективная диалектика. С.14. 3 Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.20. С.570. 4 Гегель Г.В.Ф. Наука логики. Т.2. М., 1971. С.78.

271

Практика как определяющая связь человека с миром является той

фундаментальной основой отношения мира и человека: мир, взятый

абстрактно, фиксированный в его оторванности от человека, есть для

последнего ничто1. В связи с этим практика выступает не только в качестве

основы, причины саморазвития человека и его отношения к миру, но и

отправной точкой развития представлений человека о самом себе вплоть до

становления научной теории человека. Ограниченная практика порождает

односторонность его теоретического воспроизведения, следовательно, для

построения научной теории человека необходим определенный уровень

развития самой практической деятельности людей.

Научная модель предполагает теоретическое отражение человека как

целого, в диалектическом единстве всех его связей и опосредований, т.е. его

теоретическое воспроизведение как конкретной целостности, как "единства

многообразного". Но конкретное в мышлении есть результат, а не исходный

пункт исследования человека. Поэтому не только результат его исследования,

но и "ведущий к нему путь должен быть истинным": научная теория человека -

"это развернутая истина, разъединенные звенья которой соединяются в

конечном итоге"2. Научная теория человека не есть истина в виде простой

картины без движения, так как понять человека можно через процесс его

саморазвития. Понять человека как диалектическое единство возможного и

действительного можно только исходя из его собственной практической

деятельности, что и находит свое отражение в принципе единства теории

человека и практики.

Данный принцип характеризует, следовательно, взаимоотношение знания

о человеке и его реального существования: развивающаяся сущность человека

определяет процесс его самопознания. Это значит, что знания о человеке,

зафиксированные в его теории, не превращаются "в некое неподвижное начало

и неизменную точку отсчета для любого последующего его исторического

1 См.: Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.Т.42. С.172. 2 Маркс К. Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С.7-8.

272

развития, так как они лишь моменты истины-процесса"1. В этом, в частности,

находит свое воплощение принцип конкретности истины.

Принцип конкретности истинного знания о человеке предполагает

развитие самосознания человека с выявлением элементов всеобщего по мере

эволюции практической деятельности. В силу практической обусловленности

самопознания человека необходимо, чтобы его теоретическое

воспроизведение находилось в диалектическом единстве с процессом его

исторического развития. Исходя из этого, можно прийти к выводу, что

важнейшим методологическим следствием принципа конкретности истины

применительно к человеку является принцип единства исторического и

логического.

Познание сущности человека и его генезиса диалектически

взаимосвязаны. Чтобы понять эту диалектику, необходимо иметь в виду, что

человек начинает свою историю на основе природных предпосылок, т.е.

условий, созданных не им самим, не его трудом, а качественно иными

процессами взаимодействия материальных объектов, и в конечном счете

человек имеет в качестве своего прошлого историю Вселенной.

Человек есть наиболее развитая (из известных) форма организации

материи. Поэтому познание его сущности дает возможность понять и низшие

формы организации материи: "для понимания низших ступеней необходимо

знакомство с высшим организмом, ибо он является масштабом и первообразом

для менее развитых: так как в нем все дошло до своей развитой деятельности,

то ясно, что лишь из него можно познать неразвитое"2. Действительно

"развитие покоится вообще на том, что последняя по времени форма

рассматривает предыдущие формы как ступени к самой себе и всегда

понимает их односторонне"3. Эта односторонность объясняется тем, что

вновь возникшая форма взаимодействия материальных объектов - труд -

включает в себя общие закономерности развития не в том же самом виде, как 1 История марксистской диалектики. М., 1971. С.188. 2 Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.2. М.,1975. С.545. 3 Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.46.Ч.1. С.43.

273

они проявляются в низших формах взаимодействия. Всеобщее в его развитой

форме, т.е. конкретно - всеобщее, представляет собой некоторое особенное1 по

сравнению с особенным проявлением всеобщих закономерностей в формах

взаимодействия материальных объектов, предшествующих человеку. Именно

поэтому универсальную сущность человека можно понять только в результате

теоретического исследования тех закономерностей низших форм

взаимодействия, которые с необходимостью приводят к его возникновению.

Исходя из этого, понять сущность человека - значит понять его генезис, а

также его будущее развитие.

Человек, являясь особенным материальным объектом, "представляет"

всеобщие, универсальные закономерности развития материальных объектов в

их наиболее совершенной форме. Поэтому исследование человека и труда как

его конкретно-всеобщего начала дает возможность познания указанных

закономерностей.

Труд как конкретно-всеобщий процесс взаимодействия материальных

объектов предстает в виде чувственно воспринимаемого, существующего в

пространстве и времени процесса, т.е. как особенный процесс, имеющий

тенденцию стать действительно всеобщим и развивающий в силу своих

внутренних противоречий другие особенности процесса взаимодействия

материальных объектов. В связи с этим можно констатировать не только

планетарную, но и космическую функцию труда как универсального процесса

взаимодействия, который синтезирует, объединяя в единое целое, все

предшествующие ему локальные (особенные) формы взаимодействия

материальных объектов. Воспроизводя их как наиболее необходимые условия

своего бытия и развития, человек тем самым создает возможность логического

воспроизведения всеобщих закономерностей развития материального мира.

Конкретный историзм "предполагает не общие абстрактные ссылки на

материю вообще, а разработку более глубокого, диалектического понимания

1 См.: Там же. С.437.

274

принципа материального единства мира"1 в его неразрывной связи с принципом

развития. Историзм воспроизводит не развитие вообще, а конкретно-

всеобщую форму развития материального мира. Мир "может рассматриваться в

той точке его развития, где процесс достигает полной зрелости, своей

классической формы"2. Логическое отражение особенностей данной формы и

совпадает с определением развития в его всеобщем виде. Следовательно,

теоретическое воспроизведение человека и его саморазвивающейся сущности

дает возможность понять развитие материального мира в его наиболее высокой

форме.

Диалектика исторического и логического при исследовании человека

находит свое отражение в методе восхождения от абстрактного к конкретному,

который является развитием принципа единства исторического и логического3.

Восхождение от абстрактного к конкретному наиболее полно и всесторонне

отражает как сущность, так и временную последовательность форм развития

человека, в силу чего этот метод является как логическим, так и историческим.

Формируясь на основе диалектического синтеза исторического и логического,

данный метод представляет собой наиболее развитый и целостный метод

познания человека4. Метод восхождения от абстрактного к конкретному как

наиболее развитый, являясь процессом диалектического синтеза "многих

определений", представляет собой не исходный пункт, а результат развития

теоретических методов исследования.

Принцип развития должен быть применен и к самим методам и

принципам теоретического рассмотрения человека: он требует

последовательного перехода от более простых форм знания о человеке и

"более простых познавательных процедур к более сложным формам знания и

более сложным процедурам"5. Восхождение от абстрактного знания о

человеке к конкретному знанию и осуществляется в процессе применения 1 Материалистическая диалектика как общая теория развития. М., 1982. Т.1. С.164. 2 Маркс. К. К критике политической экономии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.13. С.497. 3 См.: Материалистическая диалектика как общая теория развития. М., 1982. Т.2. С.208-210. 4 См.: Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.46. Ч.1. С.37-38. 5 Эвристическая и прогностическая функции философии в формировании научных теорий. М., 1976. С.9.

275

конкретно-всеобщего метода его научного познания.

Научная теория человека "представляет собой такую синтетическую

форму знания"1, в которой все ранее полученные естественно-научные и

гуманитарные знания о человеке объединяются в единую систему2.

Рассмотрение практики как универсального взаимодействия,

обусловливающего сущность человеческого бытия, выступает

методологическим обоснованием в исследовании социокультурной и научно-

познавательной деятельности человека.

К.Маркс в анализе капиталистического общества исходил из товара как из

клеточки (простейшей абстракции), поскольку товар выступал ведущей

стороной противоречия в его отношении с человеком. Развитие общества

преобразует эту исходную систему, в которой ведущей стороной становится

человек.

Каково сходство и различие этих сторон в структуре общественного

бытия? Ответ на данный вопрос тесно связан с ответом на другой - каково

соотношение общественного бытия и производственных отношений? В

литературе нередко в общественное бытие включается еще что-то помимо

производственных отношений (например, производительные силы, природа,

человек и т.д.). Такие попытки приводят к смешению различных качеств

человека, и возникают парадоксы типа расселовского брадобрея (брадобрей

бреет себя сам тогда, когда он сам себя не бреет): человек входит в

общественное бытие, если не входит в него. В действительности же человек

выступает в разных качествах, которые следует различать (природное,

производственное, социальное, духовное).

Для более строгого подхода необходимо выяснить логику, которая

приводит к отождествлению способа производства и общественного бытия, и

показать, в каком смысле оно возможно. Закон определяющей роли способа 1 Рузавин Г.И. Научная теория. М., 1978. С.157 2 См: Назиров А.Э., Сафронов И.А., Философские основания единства научного знания о человеке // Естественно-научные и социогуманитарное знания.Л.ЛГУ.1990.С.99-107.

276

производства в развитии общества как основной общесоциологический закон

имеет различные аспекты: отношения базиса и надстройки, производительных

сил и производственных отношений. В литературе сложилась недостаточно

обоснованная тенденция противопоставления базиса и общественного бытия

как способа производства. Однако само выделение в способе производства

таких сторон, как производительные силы и производственные отношения,

имеет смысл лишь конкретно в их отношении друг к другу как сторон

диалектического противоречия. Когда же мы соотносим способ производства с

надстройкой или общественным сознанием, то их противоположность

становится относительной, она снимается в едином понятии соответственно

базиса или общественного бытия. Какое в этом случае содержание остается от

способа производства и, в частности, от производительных сил? Дело в том,

что элементы производительных сил (трудящиеся люди с их навыками и

средства производства) "входят" в общественное бытие и базис не наряду с

производственными отношениями, а как их другая форма (т.е. как продукт

труда, предмет обмена, распределения и потребления). Последние же есть не

что иное как превращенная форма тех же производственных отношений.

Существенно отметить, что эти элементы относятя к общественному бытию не

как природно- материальные (иначе общественное бытие было бы

тождественно природному), а как общественно- материальные. (Например,

здание не как каменное, а как продукт труда, предмет потребления;

аналогично человек - не как природное, а как общественное существо). В

качестве элемента производительных сил человек выступает лишь тогда,

когда он сам является продуктом труда и, в условиях отчужденного труда, -

предметом обмена и потребления.

Иногда приводят возражения по поводу отнесения к общественному

бытию лишь производственных отношений ссылкой на то, что остается

структура без элементов, т.е. без производительных сил. Однако, такое

возражение, как видно из изложенного выше, несостоятельно, поскольку и

277

производительные силы вошли в это понятие, но как превращенная форма тех

же отношений. Уточнение содержания понятия "общественное бытие" следует

искать не в отношениях, выходящих за пределы производственных, а в более

строгом анализе последних как на общественном, так и на индивидуальном

уровнях.

Сходные затруднения возникают в понимании надстройки, в частности, в

литературе ставятся вопросы о материальности надстроечных явлений.

Существуют различные мнения о природе общественных идей и их

соотношении с идеологическими отношениями. Нередко встречаются

утверждения, что политические идеи отражают политические отношения,

соответственно, правовые идеи - правовые отношения, мораль - нравственные

отношения и т.д. Кроме того, из неоднозначности понимания общественного

бытия вытекает различие взглядов на содержание и формы общественного

сознания. Само понятие "общественное" применительно к сознанию

употребляется в разных смыслах (продукт общественной деятельности,

отражение общественного бытия, отношение с индивидуальным сознанием),

что само по себе вызывает известную полисемию. В первом смысле всякое

сознание является общественным как продукт развития общества, в третьем -

отношение общественного сознания с индивидуальным обусловлено

общественным и индивидуальным бытием. После того как разграничены

понятия природно-материального и общественно-материального, необходимо

аналогично разграничить два вида сознания, отражающего природное бытие

(естественные науки) и общественное бытие (общественные науки).

Взаимосвязь этих видов сознания порождает третий вид - технические науки,

отражающие способ воздействия человека на природу.

Отношения внутри способа производства между производительными

силами и производственными отношениями есть материальное

взаимопроникновение природы и общества. Часть природы, с которой

взаимодействует общество и которая входит в структуру производительных

278

сил - это предмет труда. Под воздействием орудий труда он преобразуется и

приобретает новые свойства (способность удовлетворять потребности, быть

предметом обмена и распределения, т.е. способность включаться в

общественное взаимодействие, стать элементом общественного бытия).

Однако качество предмета обладает лишь относительной самостоятельностью,

независимостью от природного материала.

Непосредственной взаимосвязи идеального и природного не существует.

Если под идеальным понимается материальное, пересаженное в голову

человека и преобразованное в ней, то под природным – естественная среда,

окружающая человека. Примером природного может служить кусок глины, а

идеального – образ кувшина. Превращение глины в кувшин предполагает

материальную деятельность с использованием инструментов, по

преобразованию природы [практика].

Взаимосвязь идеального и природного опосредована практикой. Возникает

вопрос – в каком качестве практика выступает по отношению к природному и

идеальному? Учитывая второй признак, который в экономической науке

называется производством, [а произведенное распределяется, обменивается и

потребляется] получается, что практика по отношению к природе выступает в

качестве экономической структуры [производство, распределение, обмен и

потребление]. По отношению же к идеальному, если учесть, что производство

идеального есть производство человека, практика выступает не в

экономическом, а в антропологическом аспекте.

Для того чтобы из элементов экономической структуры вывести понятия

стоимостей, необходимо ввести понятие превращенной формы

[например,превращенная форма труда содержится в продукте

производства]. Применяя это понятие к отношениям в элементах

экономической структуры получаем понятия стоимостей. Так, превращенная

форма отношений в процессе производства есть стоимость, в процессе

распределения и обмена – меновая стоимость, и - потребления -

279

потребительная стоимость. Совокупность этих стоимостей являющихся

признаками: продукт производства, предмет обмена, и потребления, образуют

понятие товара. Разновидность товара, у которого обмен и потребления

совпадает, есть деньги, а отношения неравного обмена между стоимостью

произведенного продукта и стоимостью рабочей силы – капитал.*

Развитие товарно-денежных отношений реализуется как разрешение

противоречия между абстрактным и конкретным трудом, между стоимостью

товара в ее денежном эквиваленте и потребительной ее стоимостью,

определяющей способ бытия человека. Если ведущей стороной этого

противоречия является конкретный труд, то он создает такую потребительную

стоимость, которая служит средством развития человека. Здесь обнаруживается

новая закономерность - процессе потребления производится сам человек,

потребление, оставаясь вторичным по отношению к производству, в известном

смысле выступает производством более высокого порядка, нежели

производство вещей.

Закон возрастающих затрат на средства производства для производства

средств производства в сравнении с затратами на средства производства для

производства предметов потребления специфически действует в условиях

научно-технического прогресса. Наблюдается резкое возрастание стоимости и

цен на современное оборудование, обеспечивающее технологические

процессы. И наряду с этим повысилась зависимость решения экономических

задач от гражданских, нравственных качеств, профессиональной подготовки

человека при его работе с весьма сложной и дорогостоящей техникой.

Развитие общества подошло к рубежу, при котором дальнейший

экономический прогресс становится невозможным без резко возрастающих

затрат на самого человека. Эта новая закономерность, отражающая

современный этап развития экономки, обнаруживает себя в том, что

недостатки в реализации социальной политики становятся тормозом

социально-экономического развития. Так забота о социальной сфере является

280

мощным фактором совершенствования экономики.

Переход от классической экономической теории Рикардо и Смита к

экономической теории Маркса связан с введением в теорию нового конст-

рукта, обеспечивающего симметрию между стоимостью произведенного

продукта и стоимостью заработной платы - прибавочной стоимости. Подобный

метод введения новых идеализированных объектов в теорию современной

физики называется методом калибровочных полей. С их помощью реализуется

переход от глобальной симметрии к локальной, обусловленной обменом частиц

на более глубоком уровне сущего.

Методологические особенности построения экономической теории

социальной сферы обусловлены оборачиванием соотношения средств и целей

способа производства при переходе от экономического аспекта практики к

социальному. При этом товар становится средством, а производство человека –

целью.

Время, затрачиваемое на общественно-необходимый труд, как мера

стоимости, заменяется свободным временем, как условием свободного

развития человека. Последнее включает в себя потребность в труде по

производству товаров, и в этом реализуется тождество производства и по-

требления.

Развитие экономической теории в 20 веке столкнулось с пониманием

конечности географической среды как предмета труда и с дискретностью

процесса труда, а, следовательно, стоимости. Эти особенности современной

экономической теории напоминают релятивистские и квантовые принципы

неклассической физики и свидетельствуют о неклассическом характере

современного экономического мышления. Его неклассичность возрастает в

социальной сфере с нелинейной зависимостью результата от процесса

вложений в человека. Недостаточность традиционного экономического

мышления в социальной сфере проявилась в практике эксплуатации

энергоресурсов в последние годы

281

Нелинейность, открытость и когерентность (взаимозависимость) системы

отношений человека и производственного процесса позволяет судить о ней как

о самоорганизующейся системе, описываемой средствами синергетики.*† Это

обстоятельство обнаруживает недостатки использования классического

логико-математического анализа, включающего методы вариационного

исчисления, использованные Канторовичем

Превращение человека в цель общественного производства - сущность

экономики социальной сферы - и введение этой сущности как нового

конструкта в теорию обеспечивает «симметрию» на более глубоком уровне.

Учитывая вышесказанное, можно полагать, что более адекватной формой

описания этих процессов может служить теория нечетких множеств. И если в

физике для адекватности описания калибровочных полей используется

математическая теория расслоенных пространств, то не исключено, что для

описания неклассических экономических объектов потребуются топосы с

более сложной структурой.

Экономическая теория социальной сферы способна выступить в качестве

научного основания социальной политики и методологической основы

построения социально- ориентированного государства. Без научно- теоре-

тического обоснования социальной политики попытки перестройки общест-

венной жизни на приоритеты общечеловеческих ценностей останутся уто-

пическими.

Эффективная социально-экономическая политика зависит от синтеза

различных политэкономических концепций1. Первая – классическая теория А.

Смита и Д. Риккардо исходит из того, что конкурентная рыночная система

саморегулируется. Рыночная конкуренция ограничивает развитие потребностей,

способностей и мышления человека, а общественная собственность порождает

иждивенчество, экономическое рабство. В условиях неравновесности экономика

не сводится к оптимизации деятельности «экономического человека», и теория

1 См.: Evary P., Oietrich R., Locpol T. Bringing the State back. – Oxford. 1985.

282

должна учитывать закономерности группового поведения, роль

производительных сил и государства1. Вторая – марксистская, основанная на

идее прибавочной стоимости, в основе которой лежит общественно

необходимый труд, создающий стоимость, а иные формы деятельности лишь

перераспределяют произведенный продукт по законам обмена.

Третья – кейнсианская, согласно которой государство через реформы

создает механизмы экономического роста, систему общественных работ,

бюджетного финансирования, переподготовки кадров. Четвертая –

институционально-эволюционная рассматривает экономику как подсистему

общества наряду с другими подсистемами. При этом экономический рост

предстает средством повышения качества жизни и творческой активности

людей.

Методология социально-экономического развития должна опираться на

синтез экономических концепций и определять курс реформ, направленных на

перевод России с ресурсно-сырьевого пути развития экономики на

инновационную модель. Реализация этой модели способна обеспечить развитие

социальной сферы, экономический рост и переход к новому уровню качества

жизни.

1 Кротов М.И. Политическая экономия современного консерватизма: методологическая основа управления социально-экономическими процессами // Мир человека. Т.9, №1. 2009.

283

Глава VI ВВЕДЕНИЕ В СОВРЕМЕННУЮ ФИЛОСОФИЮ

ИСТОРИИ

«Каждое подлинное историческое

рассмотрение есть подлинная философия -

либо просто труд муравьев».

О. Шпенглер

В настоящее время резко возрос интерес к российской истории, однако он

постоянно наталкивается на многочисленные «пустоты», двусмысленности,

противоречия или просто фальсификации и подтасовки, выдаваемые за

«исторические факты». В русской историографии сих пор не определен предмет

исследования, отсутствует сама концепция истории: что собственно есть

«российская история». Отечественная история разделена учеными на темы научной

«разработки», многие из которых весьма интересны, (особенно, в археологии и

этнографии), но между ними остаются достаточно большие «лакуны»,

эксплуатируемые весьма бесцеремонно писателями так, называемых

«исторических» романов. Весь этот материал, приправленный дидактически-

идеологическими «добавками», эклектично адсорбируют школьные и вузовские

учебники по истории. В результате, стереотипы, догмы, аксиомы,

сформировавшиеся в свое время априорно, субъективно, тенденциозно,

продолжают оказывать и сегодня суггестивное влияние во всех сферах

национальной культуры. Это - своего рода «исторический фольклор», «сказки

русской истории», которые охраняются бережно и благоговейно, - можно

видеть в литературе, кинематографии, политической беллетристике.

Веками культивировавшиеся легенды и мифы российской истории твердо

укоренились в национальном сознании, которое, можно сказать, было и

остается до сих пор мифологизированным. Это наследие православной

археографии, - нечто вроде светского «жития святых», для которого

характерны, прежде всего, патриотизм и морализаторство, - может быть

284

уместно в литературе, но в исторической науке неприемлемо. Поэтому наши

исторические персонажи либо «святые» (предмет национального

идолопоклонства), либо «антихристы» (образы нравственных аномалий).

Между тем, каждое поколение прочитывает отечественную историю по-

своему, преломляя ее через призму современности. И тогда на первый план

выступают те моменты, факты и характеры, которые, давно, казалось бы,

привычные и канонизированные, неожиданно предстают в новом свете.

Российская история полна, перенасыщена такими «фантомами».

Историография - уникальная «наука», которая до сих пор, подобно

богословию, построена на авторитетах. Принцип «верификации» отнюдь не

является популярным среди отечественных историков, которые иногда

непримиримы друг к другу в том, что касается «мнения», но с детской

доверчивостью принимают на веру все, что касается «фактов», ими самими не

установленных и не проверенных. Спор между ними идет, как правило, о

«глобальных» проблемах, (например, «славянофилы» и «западники»,

«государственники» и «почвенники»), но ни у кого не вызывает сомнения

компетентность их предшественников и оппонентов. Таким образом, их

собственные исторические конструкции нередко выстраиваются на чужом

«фактическом» фундаменте.

Между тем, обращение к работам русских историков XIX - нач. XX вв.

обнаруживает интересные и давно забытые факты отечественной истории,

которые под современным углом зрения приобретают иное, чем общепринятое,

значение. К тому же весьма важна сегодня определенная концептуальность

авторов, отличающаяся индивидуальностью и принципиальностью. Все русские

историки, как правило, имели свою точку зрения на российскую историю, отра-

жавшую их мировоззрение и моральную позицию. Именно эти авторские

позиции делают российскую историю «живой» и актуальной. История -

«авторская» наука, так как историк превращает «мертвый» факт в «живое»

явление, «вдыхая» в него свою «душу» и накладывая на него свое личное

видение.

285

Поэтому сегодня очевидна необходимость методологического

переосмысления российской истории и возвращения к истокам русской

историографии, переоценки наследия ее «классиков». Нет иного ключа к

пониманию настоящего, кроме знания прошлого.

Но не всякая «история» есть наука. Научность исторического знания

определяется его методологическими принципами. История как наука

начинается с определения своей методологии. Без этого преждевременно

принимать всерьез научные претензии некоторых современных исторических

«исследований», так как их методологическая «аморфность» своим

следствием имеет очевидную подмену истории летописанием. История как

наука должна апробировать свой метод соответственно своему предмету,

т.е. постоянно изменяющемуся обществу. Иначе она остается лишь

схоластическим учением. Историография время от времени должна

проводить «внутреннюю ревизию» и не столько в виду вновь открытых «фак-

тов», сколько в связи с изменяющимися мировоззренческими парадигмами

времени. Нельзя же сегодня ученому мыслить категориями античного

менталитета, либо современному историку - пролегоменами российской

культуры XIX века.

В связи с этим, для отечественной историографии остается актуальным

вопрос: нужна ли истории философия? Значение философии для истории как

науки определяется уже тем, что сам историк является носителем

определенного философского менталитета, который обусловливает его взгляд

на историю. Вместе с тем, философия изначально присутствует в истории,

как железо в железной руде («смысл истории»); задача историка извлечь это

«железо», и каждый делает это в силу своих интеллектуальных

возможностей. Так что, у каждого историка должна быть своя философия

истории. И вот здесь интересно, какая это «философия», насколько она

соответствует своему времени и современной философской культуре? Исто-

рик не должен быть философом, как и философ не обязан быть историком,

они являются таковыми... по определению. Нет истории вне философии,

286

как нет философии вне истории. Но какова философия, такова и история.

Вопрос в том: какая философия истории востребована в то или иное время.

Именно современная философия дает новые мировоззренческие

ориентиры современной истории, обусловливая ее научный статус. В свете

современной философии многие персонажи и эпизоды отечественной

истории теряют литературно-морализаторский «камуфляж», обретая свое

истинное историческое «лицо».

В понимании этих проблем и родился замысел данного введения в

современную философию истории.

Историческое знание зародилось одновременно с философской мыслью,

однако в течение длительного времени они развивались параллельно в силу

специфики своих предметов. Между тем меняющиеся эпохи изменяли

представления о философии и истории. История признается наукой

сравнительно поздно, у ее истоков стоят греческие, римские и византийские

историки.

Так, Лев Диакон, византийский историк X в., писал в своем трактате

«История»: «Если и имеется какое-либо из благ, приносящих пользу в

жизни, то, во всяком случае, не меньше, а больше всего оказывает нам

услуги, является необходимой и полезной история. Она вскрывает

разнообразные и многоразличные деяния, которые возникают и естественным

порядком, под влиянием времени и обстоятельств, и в особенности по

произвольному решению лиц, занимающихся государственными делами...

История словно воскрешает или вдыхает новую жизнь в умершее, не позволяя

ему погрузиться и исчезнуть в пучине забвения, и признана важнейшей

среди полезных людям вещей» [1, с.7].

Однако в античный и средневековый периоды европейской цивилизации

история была, по преимуществу, «хронологией», создаваемая либо свидетелями

описываемых событий, либо по «свидетельствам свидетелей», т. е.

предшествующих хроникеров. Впервые понятие истории как процесса развития

общества появилось лишь в XVIII в. и связано с именами Вольтера, Монтескье,

287

Вико, Гердера и других мыслителей эпохи Просвещения. Например, Гердер в

книге «Идеи к философии истории человечества» (1784 г.) записал: «„.Коль

скоро обо всем, что есть на свете, трактует особая философия и наука, почему

бы и не быть такой философии и такой науке, которые трактовали бы то, что,

прежде всего нас касается, - историю человечества, всю историю человечества в

целом?» И далее: «Философия истории человеческого рода должна начать с

небес, чтобы быть достойной своего имени» [2, с.8,13].

Собственно философский подход к истории (как всемирной истории)

обозначился в классической немецкой философии и нашел свое наиболее

полное выражение в философской концепции истории Гегеля, который

предпринял попытку осмыслить закономерности процесса развития

человечества в целом. Философия Гегеля оказала большое влияние на

европейских историков XIX в. (в том числе и на русских). В этом смысле можно

сказать, что Гегель положил начале новой философии истории, хотя его

собственная философско-историческая концепция не выдерживала критики

даже его современников. Тем не менее, у него было достаточно много

последователей не только в XIX, но и в XX вв.

Так, немецкий философ Георг Зиммель (1858-1918) в работе «Конфликты

современной культуры» развивал концепцию Гегеля (и Гердера): «Предметом

истории в самом широком смысле является эволюция культурных форм... В

каждой большой культурной эпохе, имеющей свои типические черты, можно

уловить одну центральную идею, из которой проистекают все ее духовные

движения и которая как будто является их конечной целью... Каждая такая

центральная идея разбивается па бесконечные варианты,... но, тем не менее, она

остается «властителем дум» для каждой данной эпохи» [3, с. 379-

381].

Позднее та же мысль звучала в словах другого немецкого философа Макса

Вебера (1864-1920): «...Каждое «сравнение» в области истории исходит из того,

что посредством отнесения к культурной «значимости» уже проведен отбор,

который, исключая необозримое множество как «общих», так и

288

«индивидуальных» компонентов данного явления, позитивно определяет цель и

направленность сведения его к конкретным причинам. ...Любая историческая

«оценка» включает в себя... «созерцательный)) момент, ...т.е. она предполагает

способность, хотя бы теоретически, изменить «точку зрения» по отношению к

объекту. ...Если мы превращаем в предмет анализа сами оценки, которые мы

прилагаем к фактам, мы занимаемся, в зависимости от нашей познавательной

цели, либо философией истории, либо психологией «исторического интереса»

[3, с.21,45-46

Вебер считал, что одна из «несомненных» задач истории всегда состояла в том,

чтобы «понимать» внешние действия и их результаты, исходя из исторических

условий, целей и средств человеческой деятельности. При этом одной из

отправных точек «исторического интереса» он полагал исследование мотивов, т.е.

анализ действительно «желаемого» и его причин. История, с его точки зрения, это

«прагматика адаптации», или сведение лишь к свободной, телеологической

деятельности людей.

Он подвергал сомнению попытки установить подлинный, «истинный» смысл

исторических понятий. «Жизнь в ее иррациональной действительности и

содержащиеся в ней возможные значения неисчерпаемы, конкретные формы

отнесения к ценности не могут быть, поэтому постоянны, они подвержены вечному

изменению, которое уходит в темное будущее человеческой культуры», - писал он.

Для него «подлинное мастерство» среди историков проявляется в том, что

«известные факты соотносятся с хорошо известными точками зрения и между тем

создается нечто новое» [3, с.602].

Философские идеи, определившие характер философии истории в XX веке,

методологически отличались от понимания и толкования истории в XIX в.

мыслителями, так или иначе экстраполировавшими на свои исторические модели

рационалистические концепции классической немецкой философии. Современная

философия истории, прежде всего, характеризуется скептицизмом по отношению

289

к самому принципу историзма, либо его отрицанием в европоцентристском

смысле.

Так, Теодор Лессинг (1872-1933) писал в 1906 г.: «История, знание того, что

произошло, - собственно, должно было произойти или фактически произошло, -

парализует нашу собственную способность к действию и принятию решений...

Могу также утверждать, что те, кто до сих пор называл историю великой, обрели

свое положение в силу превосходства невежества, в силу прочности их узкого

горизонта, а уж отнюдь не из-за интеллектуальных преимуществ...» [3,с.400-401].

Одним из первых, кто сформулировал свою скептическую концепцию по

отношению к европоцентристской модели истории, был немецкий философ

Освальд Шпенглер (1880-1936), - автор сенсационной в свое время книги «Закат

Европы» П918 гЛ. Утверждая, что «философии как таковой вообще не

существует», т.к. «у каждой культуры своя философия», он заявлял о том, что его

книга есть «попытка бегло набросать эскиз... нефилософской философии бу-

дущего - последней, должно быть, в Западной Европе».

Основная идея его книги может быть определена как убеждение в том, что

история должна быть «поименной», а не анонимной, разложенной на школы и

направления. Он отказывал современным ему историкам в праве на научность,

соглашаясь с Карлейлем в том, что история - это та же поэзия, лишь бы уметь

рассказать. Шпенглер рассматривал исторические типы культуры как организмы,

которым свойственно дряхлеть и умирать. «Всемирная история, - пишет он, -их

общая биография». История есть «поступательное осуществление» возможностей

культуры. Каждая культура проходит возраст отдельного человека. «У каждой

есть свое детство, своя юность, своя возмужалость и старость» [4, с.151].

По Шпенглеру, мировая история — это совокупность восьми самостоятельных

культур, каждая из которых несет в себе определенный смысл, но все вместе они

никакого исторического смысла не имеют.

290

Он заявлял: «Мир - как-история, понятый, увиденный, оформленный из своей

противоположности, мира - как-природы, - вот новый аспект человеческого

бытия на этой планете»...[4, с. 131].

Понимать историю, как полагал Шпенглер, - значит быть знатоком людей в

высшем смысле слова. Он был убежден, что намерение научно трактовать

историю противоречиво, т.к. исторический взгляд принадлежит к «царству

смыслов». «Морфология всемирной истории неминуемо становится

«универсальной символикой» [4, с. 182].

Таким образом, мысль о всемирной истории расширялась до идеи

«всеобъемлющей символики». Символы, для него, - это чувственные знаки и в то

же время определенные «черты действительности», с непосредственной

достоверностью обозначающие то, что ж может быть сообщено «рассудочным

путем». Отсюда он выводи" «идею микрокосмоса» как совокупности «всяческих

символов, соотнесенных с конкретной душой» [4, с.325].

Цитируя Гете («об истории не может судить никто, кроме того кто пережил

историю в самом себе»), Шпенглер заявлял, что «кар тина истории - будь то

история человечества, мира организмов, земли, галактик - есть картина памяти...»

То, что сообщает смысл и содержание этому «мимолетному миру форм» и что

погребено под массой «дат» и «фактов», есть «феномен великих культур». Лишь

только увидев, прочувствовав, выявив эти «исконные формы», можно считать

сущность и внутреннюю форму человеческой истории «уясненными». «Лишь при

наличии такого воззрения и прозрения позволительно серьезно говорить о

философии истории» [4, с.261].

«Идея судьбы требует опыта жизни, а не научного опыта»,- считал Шпенглер.

Поэтому ее может выразить только художник. «Настоящая история отмечена

судьбой, но лишена законов». Он полагал, что каждая культура обладает своей

собственной «идеей судьбы». Отдельные культуры различаются по трагически

«прочувствованному смыслу времени».

Он пришел к заключению, что «нет никакой науки истории, но есть преднаука

для нее, устанавливающая наличие бывшего».

291

Шпенглер в другой своей работе «Человек и техника» (1932 г.) записал:

«Мировая история не похожа на мечтания нашего времени. История человека

коротка, если соизмерять её с историей растений и животных, не говоря уже о

долгой жизни планет... Мы люди XX в. спускаемся вниз зрячими. Наше видение

истории, сама наша способность писать историю - предательские знаки того, что

путь ведет вниз. Лишь на вершине высоких культур, при переходе их в цивили-

зацию, на мгновение пробуждается этот дар проницательного познания» [3, с.459-

460].

Главной его идеей, исходящей из его «эволюционного» понимания «всеобщей

истории» как истории «полицентрического» развития культур, была идея

неизбежного «заката» европейской цивилизации, очевидно возникшая под сильным

эмоциональным влиянием идущей в то время в Европе первой Мировой войны.

Для него гибель кайзеровской Германии «символизировала» гибель всей Европы.

Однако, его современник и соотечественник Альфред Вебер (1868-1958)

выступил в 1924 г. со статьей «Германия и кризис европейской культуры», в

которой возразил Шпенглеру: «На Земле нет другого такого исторического

образования, хотя бы отдаленно сходного с Европой по излучаемой энергии и

уровню мирового влияния... Европейский дух играет революционизирующую

роль в мировой истории... Народ, чье равноправие сегодня уничтожено в первую

очередь и который поэтому призван начертать на своем знамени требование

осуществления этой европейской задачи, - мы. Задачи Европы и немецкой нации

совпадают» [3, с.281-282]. Альфред Вебер, очевидно, еще не знал, что у его

другого соотечественника Адольфа Гитлера иное мнение.

Философско-исторические идеи Шпенглера оказали большое влияние не

только на немецкую, но и на всю европейскую философию истории. Несмотря на

не состоявшийся его прогноз относительно «заката» европейской цивилизации,

основная его концепция культурного смысла всеобщей истории была так или иначе

воспринята и развита в работах многих современных философов.

292

Нидерландский философ Йохан Хейзинга (1872-1945) в одной из своих книг

«В тени завтрашнего дня. Диагноз духовного недуга нашей эпохи», написанной в

канун Второй мировой войны (1939 г.), продолжил диалог со Шпенглером:

«Сигналом тревоги для неисчислимой массы людей во всем мире стал «Закат

Европы» Шпенглера… Эта книга открыла им самую идею возможности упадка

современной культуры, в поступательное развитие которой они, прежде всего,

верили всецело и без рассуждений» [5, с.247]. Он полагает, что нет ничего

парадоксального в утверждении, что в ходе прогресса культура может найти свою

гибель, т.к. сам прогресс - «двусмысленное понятие».

«Наша эпоха, - писал Хейзинга, - ...стоит над миром тревожного факта: два

больших завоевания культуры - всеобщее образование и современная гласность -

вместо того, чтобы неуклонно поднимать культурный уровень, напротив, несут в

своем развитии определенные симптомы вырождения и упадка...» [5, с. 178].

Он был убежден в том, что история ничего не может предсказать, кроме

одного: «ни один серьезный поворот в человеческих отношениях не происходит в

той форме, в которой воображало его себе предшествующее поколение...» В

конечном результате всегда присутствует такой «компонент», который

оценивается как новый, прежде нечто «немыслимое».

Но для Хейзинги, всякая история есть история всеобщая. Будучи последователем

немецкой исторической школы («событийного историописания»), он считал, что и

в XX веке история продолжает идти традиционным путем. Однако, исходя из

идеи зависимости истории от других видов знания, он призывал изгнать из

истории дух догматизма, изоляции от реальной жизни, что, по его мнению, за-

крывает ей «дверь в культуру». «История — это духовная форма, в которой

культура отдает себе отчет в своем прошлом». (Хейзинга хотел дать такое

определение истории, которое позволило бы ей охватить всю цивилизацию с

момента ее возникновения, представляющую себя в различных формах

культуры.

293

Но не всякое прошлое есть история, «прошлое лишь в той мере может стать

для культуры историей, в какой оно вразумительно для нее». Он принимал идею

«придания формы прошлому» - обусловленности исторического знания той

культурой, к которой принадлежит историк. Главное в историческом

исследовании — «это прояснение смысла, который имеет для нас прошлое».

Процесс исторического познания протекает как «познание смысла через

созерцание форм».

Роль историка - историческое воображение, наполняющее и организующее

формы смыслом. Задача историка - сделать эти формы доступными и для

восприятия другими. Субъективная позиция выражена уже в постановке

проблемы, в выборе и освещении материала, интерпретации, в комбинировании

утверждаемых положений. Концепция смысла, который находит историк в

событиях, обусловлена его мировоззрением, его «чувством истины».

Хейзинга был убежден в том, что только история как «критическая наука»

может бороться с мифами, выдаваемыми сегодня за историю/Взвешенность,

скептицизм, сдержанность — это должно быть присуще современной

историографии. Но для него главная проблема исторического метода — это

условия понимания чужой культуры (проблема современной герменевтики). Он

считает, что никогда целью и идеалом историка не было познание всего того,

что в прошлом возможно познать. Исследование историка носит избирательный

и интерпретирующий характер. Вопросы, которые он ставит, зависят от

культурной позиции данной эпохи или народа относительно прошлого. В целом,

историческое понимание - это установление связи между историей, которую

себе представляли «некогда», и той историей, которую представляют «сейчас».

Так, по его мнению, и сегодняшней исторической науке свойственно

пытаться объяснить чужую культуру с той точки зрения, которая применима

лишь в обычной культурной зоне современной цивилизации. Надо встать на

точку зрения современников. Но современники могли быть ограниченны и

невежественны, пребывать «в путах собственных иллюзий». «Мне кажется, что

именно эти иллюзии надо знать, чтобы верно понять историю» [5, с.249].

294

Он считал, что история не меньше, чем естественные науки, исцеляет

человека от «эгоцентрической» позиции и от переоценки значения и важности

своего непосредственного окружения. В истории человек переживает «форму

духовной свободы — того высшего, что ему дано». Но «историческое сознание

нашего времени должно быть бдительным, дабы не были воздвигнуты от имени

истории кровожадные идолы, которые поглотят культуру», - предупреждал он,

т.к. был убежден, что XX век сделал историю «орудием лжи на уровне

государственной политики».

В своей книге «Осень Средневековья» (1919 г.) Хейзинга записал: «Формы в

жизни, в мышлении — вот, что пытаюсь я здесь описывать. Приближение к

истинному содержанию, заключенному в этих формах, - станет ли и это когда-

либо делом исторического исследования?»

Карл Ясперс (1883-1969) - известный немецкий философ обратился к

проблеме истории в своей книге «Истоки истории и ее цель» (1949). «Настоящее

совершается на основе исторического прошлого, - писал он, - воздействие

которого мы ощущаем в себе»... [6, с.28]. По его мнению, лишь история в

целом может дать «масштаб» для осмысления настоящего.

Смысл мировой истории он видел в «идее исторической целостности», под

углом зрения которой и рассматриваются «эмпирические домыслы». Он ввел

понятие «ось мировой истории», которую относил к периоду около 500 лет до

н.э. В этот период происходит «много необычного». Все, что возникает в это

время в Китае, Индии, Греции, может быть сведено к тому, что «человек

осознает бытие в целом, самого себя и свои границы». В эту эпоху были

заложены основы мировых религий, и «сегодня определяющих жизнь людей».

«Осевое время» знаменует собой исчезновение великих культур древности,

существующих тысячелетиями .

До этого, как считал Ясперс, не было мировой истории, а был лишь

«конгломерат локальных историй». То, что называется историей, было лишь

мгновением, «промежутком» между заселением земного шара и тем, что теперь

295

считается «подлинным началом» мировой истории. «Мы только начинаем». К

истории он относил время, о котором свидетельствуют документы. «История -

всегда ясное для человека прошлое, сфера усвоения этого прошлого, осознание

своего происхождения. Доистория ~ обоснованное, правда, фактически, но не

познанное прошлое». «Доистория» — это время становления человека -

«глубочайшая тайна, до сих пор совершенно нам недоступная» [6, с.56,62].

Благодаря истории человек выходит за свои пределы, ставит перед собой

свою высокую задачу, формируется тем, чем по существу является. «История -

это великий вопрос, еще не получивший решения, который будет решен не

мыслью, а только самой действительностью»... [6, с.73].

Вместе с тем, «осевое время» связывает человечество в единую мировую

историю, позволяет видеть историческое значение народов для человечества.

Так, Ясперс делил народы на «исторические» и «первобытные», особую роль

отводя христианству. Он был убежден, что в «наши дни» возникает

«глобальное» единство мира и человечества, а значит, начинается

«универсальная история земного шара».

Он утверждал, что «в истории мы должны обращаться к идеям, если мы

хотим сообща найти смысл в нашей жизни». История, для него, это «путь

человека к свободе под знаком веры». Стремясь понять историю, мы стремимся

понять самих себя. «История — это одновременно происходящее и его

самосознание, история и знание истории». Человечество растет, достигает

рассвета, стареет и умирает. Но воспринимается это не как единый процесс

развития человечества, а как многократный, повторяющийся процесс развития

отдельных культур. Ясперс был не согласен с этим: «Мы, люди, являемся

природой и историей одновременно. Наша природа являет себя в наследовании,

наша история - в традиции... Чем уникальнее неповторимое, тем менее

идентична повторяемость, тем подлиннее история... Основная черта истории

состоит в следующем: она есть только переход... Историчность человека - это

296

историчность многообразия. Однако это многообразие подчинено требованию

некоего единства» [6, с.253].

В «древней истории» нет единства культурного развития, т.е. нет единого

центра этого развития. В конкретный период существует определенная

«ограниченная последовательность явлений культуры». В попытке постигнуть

единство истории, т.е. осмыслить всеобщую историю как целостность,

отражается стремление найти «последний смысл» исторического знания. Для

Ясперса это единство мировой истории заключено в понятии «осевого периода»,

для которого все предшествующее было как бы подготовкой, с которой связано

все последующее. Единство истории как полное единение человечества, никогда

не будет завершено. История замкнута между истоками и целью, в ней

действует идея единства. «Человек идет своим великим историческим путем,

но не завершает его в реализованной конечной цели. Единство человека -

граница истории. А это значит: достигнутое завершенное единство было бы

концом истории» [6, с.270].

В то же время смысл нашей общественной жизни определяется тем, как мы

определяем свое место в рамках целого, как мы обретаем в нем основы

истории и ее цель. Ясперс полагал, что в «наши дни» преодолевается то

отношение к истории, которое видела в ней «обозримое целое». История

заставляет того, кто взирает на нее, обратиться к самому себе и своему

пребыванию в настоящем. «Идея человечества становится конкретной и зримой

только в действительной истории, в ее целостности» [6, с.274].

Именно в поисках этого единства и заключается задача философии истории.

Этот поиск смысла, структуры мировой истории, а она может быть связана

только с человечеством в целом, считал Ясперс.

Так, например, Эрнст Кассирер (1874-1945) в «Лекциях по философии и

культуре» изложил свое видение истории. «Явления истории принадлежат к

особой области - области деяний человека. Вне человеческого мира мы не

можем говорить об истории в специфическом смысле этого слова... Историк не

297

может обойтись без углубленного понимания физических условий жизни

человека» [3, с. 120].

Современный американский (немецкого происхождения) философ полагал,

что исторический опыт не имеет никакого другого объекта, кроме опыта

физического. «Все историки знают нечто только благодаря изучению особого

класса физических предметов...Он опирается на то, что мы называем

историческими, документами и историческими памятниками. Без них он не

может сделать ни единого шага...но во всех этих материальных вещах историк

видит нечто особое. Эти вещи становятся для него, так сказать, прозрачными... То,

что находит в них историк, - это свидетельство и как бы откровение прошлой

человеческой жизни» [3, с. 129].

Идеи немецкой философии истории получили свое дальнейшее развитие в

работах Г. Риккерта и Н. Гартмана.

Например, Генрих Риккерт (1893- 1936) настаивал на том, что в исторических

науках следует пользоваться «индивидуализирующим методом». В своей работе

«Науки о природе и науки о культуре» он писал: «Если история, следовательно, и

имеет дело с ценностями, то все же она не является оценивающей наукой.

Наоборот, она устанавливает исключительно то, что есть..., отнесение к ценностям

остается в области установления фактов, оценка же выходит из нее» [3, с.82-83].

История каждый раз должна писаться заново, однако, это не ставит под

сомнение ее научный характер, так как все другие науки со временем поступают

также. «...Всеобщую историю можно писать лишь на основе руководящих

ценностей, относительно которых утверждается значимость, принципиально

выходящая за пределы чисто фактического признания». Вместе с тем, «с всеобще

исторической точки зрения... не бывает исторической науки без философии

истории» [3, с. 96,98].

Николай Гартман (1882 -1950) в статье «Проблема духовного бытия.

Исследования к обоснованию философии истории и наук о духе» развивал

непосредственно исторические идеи Гегеля. «Проблема духовного бытия, - писал

298

он, - это не просто проблема философии истории. Ни история не есть одна только

история духа, ни дух не есть одна лишь историчность. Но, пожалуй, всякий дух

имеет свою историчность; и под историей в строгом смысле всякий раз

подразумевают историю людей. Человек - духовное существо, единственное в этом

роде, какое мы знаем. Конечно, он не «только» духовное существо, но все-таки

«также» и в сущности именно духовное существо. И как таковой, он -

историческое существо. Бездуховное бытие не имеет истории» [3, с.608].

Сопоставляя философию Гегеля и Маркса, Гартман обращал внимание

на то, что «ошибки обеих сторон заключаются в односторонности исходных

пунктов..., обе теории имеют перед глазами лишь один осколок совокупного

феномена истории». История - это в такой же мере экономический, как и

духовный процесс. «Если от исторического бытия перейти к историческому

познанию, то из солнечного света реальности вступаешь в тень рефлексии» [3,

с.631].

Одна из трудностей исторического познания заключается, по его мнению, «в

ценностных точках зрения», которые историк сознательно или бессознательно

кладет в его основу. «То, что здравый идеал исторической правдивости

реализуется при этом далеко не в полной мере, ясно a priori. Это - старое, часто

предъявляемое требование «изображать все так, как было на самом деле».

Нельзя сомневаться в его серьезности. Можно сомневаться только в его осу-

ществимости» [3, с.633].

Гартман ставил проблему исторической «пропедевтики», которая могла бы

служить «фундаментом» исторического познания, определенной «позитивной

аналитики». «...Историзм, делая темой историчность исторического сознания,

превращает вопрос о методе в основную проблему исторического процесса» [3,

с.63 7]. Он отмечал явную зависимость исторической науки от «реальной

исторической ситуации» человека, который ею занимается. История - это не про-

сто череда событий, а их своеобразная взаимосвязь в происходящем, к основным

формам которой относится то, что прошедшее в нем не абсолютно прошло и не

совсем умерло, но еще как-то живет в настоящем... Если бы исторический процесс

299

был не чем иным, как процессом каузальным, то не было бы никакого «вторжения

прошлого в настоящее». Но не все прошедшее вторгается в настоящее. «Всякое

сохранение исторически ставшего подлежит селекции» [3, с.641].

Немецкий историк XIX в. Яков Буркхардт в свое время заметил: «наш предмет -

это такое прошлое, которое явно взаимосвязано с настоящим и будущим».

Таким образом, немецкая философия XIX - XX вв. ясно сформулировала

«основной вопрос» современной философии истории - отношение «исторического

сознания» (истории как науки) к «историческому бытию» (истории как процессу).

Иначе говоря, это методологический вопрос всякой науки - вопрос ее метода.

Проблема методологии истории как науки определила характер философии

истории XX века.

Одним из основателей современной английской философии истории можно

считать Арнольда Дж. Тойнби (1889-1975), автора книги «Постижение истории

(1934-1954), во Введении которой, он записал: «В каждую эпоху и в любом

обществе изучение и познание истории, как и всякая иная социальная деятельность,

подчиняется господствующим тенденциям данного времени и места» [7, с. 14].

В отличие от прошлого века, когда каждое общество считало себя

«замкнутым универсумом», в наш век общество осознает себя частью более

широкого «универсума». Тойнби внес понятие «вызов истории», имея в виду то,

что каждое общество решает свои проблемы «наиболее приемлемым для себя

образом». Однако, «умопостигаемое поле исторического исследования шире, чем

любое национальное государство». Общество, а не государство, есть тот со-

циальный «атом», на котором следует фокусировать свое внимание историку.

Он идентифицировал девятнадцать типов общества. Это - западное,

православное, иранское и арабское, индуистское, дальневосточное, эллинское,

сирийское, китайское, минойское, шумерское, хеттское, вавилонское, андское,

мексиканское, юкатанское, майянское и египетское. При этом он применяет два

критерия: характер религии и степень отдаленности от центра возникновения.

Тойнби одним из первых указал на ограниченный характер «исторического

кругозора», основывающегося на тезисе «унификации мира на базе западной

300

экономической системы» как закономерного результата единого процесса

человеческой истории. Он признавал, что этот тезис можно распространить лишь

на экономический и политический аспекты социальной жизни, но ни в коем

случае на культуру, которая «не только глубже первых двух слоев, но и фун-

даментальнее». Вместе с тем догма «единства цивилизации» игнорирует тот факт,

что непрерывность истории двух родственных цивилизаций отличается от

непрерывности двух последовательных глав истории одной цивилизации, которые

не вписываются по каким-то причинам в общую концепцию.

«...Брать на себя смелость утверждать, что ныне существующее общество – итог

человеческой истории, - значит настаивать на правильности вывода, исключив

возможность его проверки. Но так как подобные этноцентрические иллюзии

свойственны были людям всегда, не стоит искать в них научную доказательность»

[7, с.83].

Точно также западные историки впадают в ошибку, игнорируя культуру и

отождествляя политику с жизнью общества. Кроме того, концепция «единства

истории» на основе западного общества ложна, так как исходит из неверной

посылки - представления о «прямолинейности» развития. Общепринятая формула:

«древняя + средневековая + новая» история, - «неадекватна», неверна.

«Цивилизация, - по его мнению, - представляет собой не статические формации, а

динамические образования эволюционного типа» [7, с.87].

Тойнби пытался посмотреть на Историю, отказавшись от общепринятой на

Западе привычки анализировать исторический процесс на материале истории

цивилизаций, обратившись к «истории церквей». Так, например, «западная

цивилизация имеет христианское происхождение и вполне заслуживает название

христианской».

Исторический опыт отмечен «веками духовных взлетов и падений» и на этом

пути Тойнби особое место отводил Аврааму, Моисею, Христу, которыми

отмечены те точки человеческой истории, где «взгляд историка обнаруживает

надломы цивилизаций». Он выводил один из «законов земной жизни человека»,

согласно которому высшие точки религиозного опыта совпадают с низшими

301

точками истории «секулярного общества». Мирные завоевания высших религий,

был убежден он, значат в истории человечества значительно больше, чем все, что

знала история до их появления.

«Расщепление культуры» являются «симптомом» социального кризиса:

«...разложение интегральной культуры кончается социальной катастрофой».

Элементы культуры, вполне безвредные и даже благотворные на родной почве,

могут оказаться опасными и разрушительными в «чужом социальном контексте».

Так, например, демократия как «западный культурный элемент» обессмысливается

и утрачивает свою ценность в отрыве от «родного культурного окружения» [7,

с.581].

Тойнби утверждал, что человечество нуждается в единстве, но внутри

обретенного единства оно должно позволить себе наличие многообразия. От этого

культура его станет только богаче.

Итак, история позволяет видеть «божественную творящую силу в

движении». «Исторический взгляд открывает нам физический космос,

движущийся по кругу в четырехмерном Пространстве-Времени, и Жизнь на

нашей планете, эволюционирующую в пятимерной рамке Пространства-

Времени-Жизни» [7, с.617-618].

Человек, призванный стать историком, по мнению Тойнби, должен

научиться обуздывать свое любопытство. Его интерес к фактам "появляется и

удовлетворяется не ради самого интереса, а, в конечном счете, ради творчества.

(Историк должен вдохновляться стремлением, не просто узнать факты, но

постигать их смысл.) «Высшим смыслом творческого поиска является поиск

Бога, действующего в истории, и первым слепым шагом на этом пути является

стремление понять, каким образом факты истории соединены между собой»

[7,с.634].

Робин Джордж Коллингвуд (1889 — 1943) - известный английский историк,

во Введении к своей книге «Идея истории», которую: он назвал «очерком

философии истории» (была опубликована после его смерти в 1946 г.), записал:

«в каждом случае понимание философии определяло и понимание философии

302

истории». Для него «философия никогда не имеет дело с мыслью самой по себе,

она всегда занята отношением мысли в ее объекту и поэтому в равной мере

имеет дело, как к объектам, так и с мыслью». Поэтому история, прежде всего,

- это «особая форма мысли». Это - «поиск», а значит история - это наука.

«Ценность истории... заключается в том, что благодаря ей мы узнаем, что

человек сделал, и тем самым, - что он собой представляет» [8, с. 14].

Английский историк проследил процесс формирования европейской

историографии и отметил три его «кульминационные точки». Первую он отнес

к V в. до н.э., когда возникла сама «идея истории». Вторая - это IV-V вв., когда

«идея истории» приобрела новую форму под влиянием христианства («история

как воля бога предопределяет самое себя и ее закономерное течение не зависит

от стремления человека управлять ею»). В конце средневековья история стала

рассматриваться как история «человеческих страстей» как необходимого

проявления человеческой природы.

Новая («картезианская») историческая школа возникла во второй половине

XVII в. Главная ее идея заключается в том, что историк не должен учитывать

свидетельства письменных источников, не подвергнув их критическому анализу.

Английская историческая школа в лице Локка и Юма предприняла «атаку» на

«картезианскую» историографию, переориентируя философию в сторону исто-

рии. Вообще историография Просвещения, по мнению Коллингвуда, была

«апокалиптической», она отрицала какую-либо историю до «Рассвета

современного научного духа»: «до него все было суеверием и мраком,

заблуждением и обманом» [8, с.78].

Он высоко ценил вклад Гегеля, утверждая, что его работа «Философия

истории» является «глубоко оригинальной и революционной работой», в

которой «история впервые во всем ее объеме выступает на сцене философской

мысли». Гегель предложил историю «нового типа», назвав ее «философией

истории)4 и подняв ее на более высокую ступень. Для него история не просто

устанавливает факты, а познает причины того происхождения этих фактов («эта

303

философия истории будет всеобщей историей человечества»). По этому поводу

Коллингвуд записал: «...Гегель прав, делая вывод, что не существует истории

помимо человеческой жизни, и не просто жизни, а рациональной жизни, жизни

мыслящих существ» [8, с.111].

Развивая эту идею, и критикуя поэтому «немецкую школу» (Дильтея в

частности), он заявляет, что «живое прошлое истории живет в настоящем», в

«самопознании настоящего». Характерной особенностью исторического

процесса, является то, что он, будучи жизнью духа, выступает как

самопознающий процесс, процесс, оценивающий самого себя.

«История... - самопознание действующего сознания». Она не содержится в

книгах и документах, а живет в сознании историка как его ход мыслей.

Анализируя и истолковывая документы, история воскрешает для себя

состояния сознания, которым они были обязаны своим происхождением.

«Всякая история становится хроникой когда о ней говорит человек,

неспособный воскресить переживания ее действующих лиц... Хроника - тело

истории, из которого ушел дух, она труп истории» [8, с. 194].

Коллингвуд хотел обосновать свой тезис о том, что было ошибкой попытка

понять человеческую природу, «дух», методами естествознания; «правильное

исследование духа осуществляется методами истории. Для историка объектом

подлежащим открытию оказывается не просто событие, но мысль им

выраженная; «открыть эту мысль, - значит, понять ее». История для него —

это «воспроизведете мысли прошлого в собственном сознании историка».

Историк не просто воспроизводит мысли прошлого, он воспроизводит их в

контексте собственного знания. Потому, воспроизводя их, он их критикует,

дает свои оценки их ценности, исправляет все ошибки, которые он может

обнаружить в них. «Естественный процесс - процесс событий; исторический

процесс—процесс мыслей» [8, с.205].

Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, «сознание

осознает его своей частью». История есть «жизнь самого духа». Дух осознает

304

себя в истории. «Мысль существует только в историческом процессе,

процессе мысли, а исторический процесс является историческим лишь в той

мере, в какой он познается нами как процесс мысли» [8, с,217].

Для историка не может быть авторитетов, но история также не (зависит

от памяти, так как историк может открыть то, что до него никто не знал. У

«исторического воображения» особая задача - вообразить прошлое.

Прошлое невозможно воспринять, оно может стать объектом мысли.

Историческое мышление и представляет собою ту деятельность

воображения, с помощью которой мы пытаемся наполнить внутреннюю идею

конкретным содержанием.

История - это «наука особого рода», полагал Коллингвуд. Это наука,

задача которой — изучение событий, недоступных нашему наблюдению.

Поэтому эти события исследуются логическим путем. Он называет «историей

ножниц и клея» ту историю, которая конструируется с помощью отбора и

комбинирования свидетельств различных авторитетов. Это вообще-то - не

история. Этот метод был распространен во время античности и

Средневековья. «Научная история вообще не содержит никаких готовых

утверждений», - заявляет он. По его мнению, в «научной истории» слово

«источник» должен быть заменен словом «основание».

Таким образом, историческое мышление - это деятельность,

представляющая собой функцию самосознания, форма мысли, доступная

только сознанию, осознающему, что оно «мыслит исторически».

«Историческое знание» — это особый случай памяти, когда «пропасть между

настоящим и прошедшим заполняется не только способностью мысли

настоящего думать о прошлом, но и способностью мысли прошлого

возрождаться в настоящем». Предметом исторического знания может быть,

прежде всего, «опыт», то, что воспроизводится в сознании историка. «Что

не является опытом... не имеет истории» [8, с. 288].

305

Для исторического знания есть только «один подобающий для него

предмет — мысль, не ее объект, а сам акт мышления». История изучается для

достижения самосознания. «Наше представление о свободе человеческого

действия сложилось лишь благодаря нашему открытию истории...

Деятельность, в процессе которой человек создает свой постоянно

изменяющийся исторический мир, свободна. Помимо самой этой

деятельности нет иных сил, которые управляли бы ею... И сегодня мы

должны понять, - заключил свою книгу Р. Дж. Коллингвуд, - что никакой

милостивый Закон природы не спасет нас от последствий нашего

собственного невежества» [8, с.318].

В своей «Автобиографии» (1939 г.) он выдвинул предположение о том,

что «истинность» исторического повествования является атрибутом

«комплекса, состоящего из вопросов и ответов». С этой точки зрения:

«История - не знание того, какие события следовали одно за другим. Она -

проникновение в душевный мир других людей, взгляд на ситуацию, в

которой они находились, их глазами в решение для себя вопроса, правилен ли

был способ, с помощью которого они хотели справиться с этой ситуацией» [8,

С.-355].

В связи с этим Коллингвуд дал ряд советов историку: «никогда не

принимай на веру критику любого автора до тех пор, пока не убедишься, что

эта критика действительно имеет к нему отношение... Никогда не считай, что

ты понимаешь утверждение любого философа, пока ты не решил с

максимально возможной точностью? на какой его вопрос это утверждение

должно было служить ответом» [8, с.365].

Английский историк был убежден в том, что главная задача философии

двадцатого века - отдать должное истории двадцатого века «...Мудрому

философу полагалось бы любой ценой сконцентрировать все свои силы на

проблемах истории. Поступая таким образом он примет участие в закладке

фундамента будущего» [8, с.372].

306

Он настаивал на различении «истории» и «псевдоистории». В

«истории» повествования говорят о целенаправленной деятельности и

историк воспринимает их как выражение какой-то цели. В «псевдоистории»

остатки прошлого различаются между собой только принадлежностью к

разным периодам. «Всякая история - история мысли. И нет ничего кроме

мысли, что могло бы стать продуктом исторического знания. Таким образом,

историческое знание — это воспроизведение в уме историка мысли, историю

которой он изучает, это воспроизведение прошлой мысли, окруженной

оболочкой и данной в контексте мыслей настоящего...Мы изучаем историю

для того, чтобы нам стала ясной ситуация, в какой нам предстоит действовать

... Наука о людских делах - история» [8, с. 388].

Итак, поскольку история «в собственном смысле слова» является историей

мысли, то так называемые «события» в ней являются на самом деле

«действием», выражающим определенную «мысль» (цель) субъекта. И «дело

историка поэтому - познать эту мысль». «Как философская критика находит

свое окончательное разрешение в истории философии, так и историческая

критика получает свое окончательное воплощение в истории» [8, с.399].

Коллингвуд был, безусловно, последователем Гегеля, которого он пытался

«пересадить» на английскую философскую почву (рефлексия как деятельность

самопознания). Поэтому он помещал историю как науку между

естествознанием и философией: история как введение в философию. В свою

очередь, философ, занимающийся историей, должен быть профессиональным

историком. Историк, не знающий философию, некритически заимствует

популярные философские взгляды и тем самым искажает свое собственное

историческое знание, т.к. популярные философские взгляды, как правило, это

уже устаревшая философия. Историк должен быть философски мыслящим

человеком и плодотворный результат исторического исследования

предопределяется сочетанием философского и исторического методов.

Философия есть современная эпоха, выраженная в мыслях (Гегель).

Поэтому философия должна подводить итоги истории. Основная идея книги

307

Коллингвуда: история должна быть пронизана философским самосознанием, а

философия должна опираться на исторический опыт.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что Тойнби и Коллингвуд

обратили внимание философии, прежде всего, на предмет истории,

утверждая, что для философии истории интересен н столько «объект»

исторического исследования, сколько его «субъективное» отражение в мысли,

в историческом сознании, которое свою очередь должно быть адекватно

воспроизведено в мысли историка. Именно это совпадение «исторической

мысли» и «мысли историка» определяет «смысл» (цель) истории. В этом роль

философии для историка неоценима: философия «вскрывает» смысл истории,

иначе недоступный историческому знанию. Без философского осмысления

история предстает лишь как конгломерат несвязанны между собой

«исторических» событий; собственно историческое значение им придает

именно философия.

В определенном смысле третью позицию в современной философии истории

представляет так называемая «школа Анналов», т званная так по журналу

«Анналы», выходящему во Франции с 192 по 1940 год, который редактировали

М. Блок и Л. Февр, а затем после войны - Ф. Бродель. Программа журнала,

сформированная Блоком, была направлена на «глобальное» изучение социальной

и материальной истории и разработку проблем исторической антропологии.

«Мыслить глобально» - так коротко сформулировал эту задач Бродель. Историю

прошлого нельзя отрывать от современности.

Книга Марка Блока (1886 -1944) «Апология истории, или ремесло

историка» была написана им во время оккупации Франции опубликована уже

после его гибели Люсьеном Февром в 1949 году.

Во Введении своей книги Блок писал: «Для всякого человек; если он не

круглый дурак, все науки интересны. Но каждый ученый находит только одну

науку, заниматься которой ему приятней всего. Обнаружить ее, дабы посвятить

себя ей, это и есть то, что называется призванием». История и стала его

призванием.

308

Блок рассуждал так: «наш ум по природе своей гораздо меньше стремится

узнать, чем понять». Поэтому науками признаются лишь те, которые

устанавливают логические связи между явлениями. Вместе с тем: «любая наука

всегда будет казаться нам неполноценной, если она рано или поздно не поможет

нам жить лучше» [9, с. 10].

С этой точки зрения он считал, что история не есть только «наука о

прошлом». По его мнению, абсурдна сама мысль о том, что «прошлое как

таковое» может быть объектом науки. «Предметом истории является человек.

Скажем точнее - люди». «...Время истории - это плазма, в которой плавают

феномены, это как бы Среда, в которой они могут быть поняты» [9, с. 18-19].

«Манией происхождения» называл он «идол племени историков»,

избравших «прошлое» предметом своих занятий. В своей деятельности эти

«искатели истоков» неизбежно наталкиваются на одно и то же «заблуждение» —

«смешение преемственной связи с объяснением». «Исторический феномен

никогда не может быть объяснением его времени»,- утверждает он.

Он обратил внимание на «строение» постулата «привилегии само

понимания», которую приписывают «настоящему», так как при этом забывают о

силе «инерции» многих социальных явлений. Он полагал, что в человеческой

природе и человеческих обществах существует некий «постоянный фонд».

Общность между эпохами весьма существенна, поэтому незнание прошлого

неизбежно приводит к непониманию настоящего. Но и попытки понять

прошлое, не зная настоящего, столь же тщетны. «Способность к восприятию

живого - поистине главное качество историка»,- считал Блок. Жизнь коротка, а

приобретение знаний слишком долго, так что даже «самый поразительный

гений» не мо-кет охватить «тотальный опыт человечества». Таким образом,

единственная подлинная история, возможная лишь при взаимопомощи, - это

всемирная история». Всякое изучение человечества черпает свое содержание из

людских свидетельств. «Прошлое, по определению, есть некая данность,

309

которую уже ничто не властно изменить... Разведчики прошлого - люди не

вполне свободные. Их тиран - прошлое» [9, с.35].

Конечно, любой исследователь знает, что никогда не сможет выдержать

намеченный «маршрут», но «без маршрута ему грозит вечно блуждать наугад».

Однако, самым опасным «ядом» для исследователя является «обман»

свидетельств. «...Прямая ложь как таковая - тоже своего рода свидетельство».

В связи с этим он указывает на то, что «мифомания» присуща не только

отдельным индивидуумам, но и целым эпохам. «Среди всех типов лжи ложь

самому себе - достаточно частое явление».

«В игре совпадений воля индивидуума, как и влияние коллективных сил,

плутует в сговоре со случаем», - отмечал Блок. «Естественный ход вещей»

управляется «незыблемыми законами», убежден он, поэтому «картина мира»

должна быть очищена от многих «мнимых чудес». Всякое суждение связано с

определенной шкалой ценностей. «... И вот историк с давних пор слывет неким

судьей подземного царства, обязанным восхвалять или клеймить позором

погибших героев». Так что, «привычка судить, в конце концов, отбивает охоту

объяснять» [9, с.80].

Из «интеллектуального» развития человечества историк извлекает тот

«урок», что только те науки оказывались продуктивными «практически

полезными», которые отходили от «древнего антропоцентризма» в понимании

добра и зла. Блок определяет историю как обширный и разнообразный опыт

человечества, как «встречу людей в веках». «Подлинная действительность»

истории - это отношения между людьми, их взаимовлияния и заблуждения их

сознания. «Эпохам истории человечества придают их особую окраску самые

утонченные проявления человеческого духа, благодаря изменчивому ходу своего

развития» [9, с. 101]. Действительность представлена бесконечным множеством

«силовых линий», сходящихся в одном явлении. Выбор среди них произволен.

Исторические факты - это факты «психологические по преимуществу».

Поэтому «причины» истории постулировать нельзя, их надо искать.

310

В своем основательном историческом исследовании Франт «Феодальное

общество» (книга вышла в 1939-1940 гг.). Блок применил свои

методологические принципы. Так, например, он продемонстрировал главный

тезис В. Дильтея: единственный способ постижения прошлого - это

«симпатизирующее понимание» или «воображение», достигаемое в результате

внутренних процессов мысленного «вживания», психологического

«проникновения» в «дух эпохи».

Девиз Блока: «мыслить проблемами». «В развитии науки бывают моменты,

...когда гораздо важнее хорошо сформулировать проблемы, нежели пытаться их

разрешить». Более того, «не следует всегда подразумевать, что в науке всякое

утверждение являем лишь гипотезой» [9, с.201].

Он считал, что проблемы социальной психологии имеют существенное

значение для исторической науки: «наивно претендовать на понимание людей,

не зная, как они себя чувствовали». Человек член социальной группы, которая в

значительной мере моделирует его сознание и определяет его поступки. Ничто

в человеческой истерии не минует сферы мысли, представлений, эмоций и все

получает от этой сферы определенную окраску. В доказательстве этой идеи -

важная заслуга Блока. История для него - ремесло, требующее точных и

объективных приемов обработки материала. «Я не вижу пропасти между

социологом и историком», - заявлял он. «У любого исследования есть своя

собственная ось» [9, с.218,230].

История - это познание склада ума и «мировидения» людей. Человеческая

мысль не оторвана от способов поведения людей, но органически входит в них и

поэтому может быть обнаружена исследованием «исторической семантики», т.е.

языка. Смысл своей научной деятельности он видел в преобразовании

исторической науки, в обновлении ее проблематики и методов. В центре

внимания историка должны находиться человеческие группы, от малых,

например, семья в различных ее формах, до больших — классов, обществ,

цивилизаций. «Чем больше проблемы будут господствовать над фактом, тем

311

больше наши исследования приблизятся к тому, что является в социальных

науках подлинной задачей истории».

Особый упор должен быть на изучение социальных и ментальных структур,

изменения которых обнаруживаются лишь при применении к ним большого

«временного масштаба». Историю творит человек. «Картина мира» определяет

поведение человека, индивидуальное и коллективное. Важнейшей категорией в

современной исторической «антропологии» является, по мнению Блока, именно

социально-культурно мотивированное поведение людей.

Фернан Бродель (1902 - 1985) - обратился к истории «материальной

цивилизации» с точки зрения «экономики». Так, например, да был убежден в

том, что «встречающееся на определенных уровнях правила рыночной

экономики, каким описывает их классическая экономическая наука, намного

реже действовали в своем обличье свободной конкуренции в верхней зоне -

зоне расчетов и спекуляции». Здесь начинается «теневая зона», «сумрак», «зона

деятельности посвященных», которая, по его мнению, лежит в основе так на-

зываемого «капитализма» [10, с.7].

В связи с этим он заметил, что «аппарат власти» как сила, пронизывающая

все структуры, - это «гораздо больше, чем государство». «Это сумма иерархий -

политических, экономических, социальных, культурных, это сосредоточение

средств принуждения, где государство всегда может дать почувствовать свое

присутствие, где оно зачастую было замковым камнем всего сооружения и где

оно почти никогда не бывало единственным хозяином». Вместе с тем «всякий

раз, когда в обществе обнаруживается тенденция к появлению трещин или

провалов, вездесущая культура заполняет или, по меньшей мере, маскирует их,

окончательно замыкая нас в рамках наших повседневных задач» [10, с.563].

Бродель обратил внимание на то, что капитализм создал новый образ жизни,

новые типы мышления, которые сопутствуют ему. Не создал ли он новую

цивилизацию, задается вопросом он и отвечает что «это слишком сильно

сказано»: «цивилизация - это накопление на протяжении куда более долгого

времени». Поэтому капитализм ему не кажется «последним словом

312

исторической эволюции», т.к «процесс капиталистического развития,

рассматриваемый в его совокупности, мог протекать лишь на основе

определенных экономических и социальных реальностей, которые открыли или

по крайности облегчили ему путь» [10, с.609].

Особый интерес представляет современная философия истории Латинской

Америки. Так, по мнению известного мексиканского философа Леопольдо Сеа, -

автора книги «Философия американской истории», - западноевропейской

истории как истории «ассимиляций» прошлого, противостоит история

Латинской Америки, представленная как история «соположенности»

реальностей прошлого и настоящего. Это различие и должно быть учтено в

латиноамериканской философии истории. «Направление этой истории ...

определялось осознанием своей зависимости, подлежащей отрицанию, формой

осуществления такого отрицания. В этом суть феномена, который был обозначен

как латиноамериканская философия - своя собственная, аутентичная философия

человека Латинской Америки, пришедшего к осознанию собственной

действительности» [11, с. 22-23].

Итак, можно констатировать, что современная философия истории

достаточно ясно указала на две основные методологические проблемы

исторической науки: на проблему предмета исторической знания и на проблему

метода исторического исследования. В целом это можно сформулировать так:

что есть история? Именно этот вопрос является главным вопросом

современной философии истории. В связи с этим становится очевидной

историчность самого понимания истории: история трактуется во времени.

Историки Нового времени понимали историю иначе, чем историки античности,

например. Причем здесь имеет место не просто различие точек зрения, а кон-

цептуальное различие: то, что римские историки назвали «историей», позже

называлось лишь «хронологией» (по-русски: «летописанием»). Однако,

многочисленные попытки историков ХУП-ХУШ вв. установить некие

«объективные» законы исторического процесса вплоть до гегелевского

толкования «историзма») оказались несостоятельными уже в XIX в. Между тем

313

это не поколебало (во всяком случае, серьезно и надолго) сам исторический

менталитет. Поиски смысла» истории активно продолжались во второй половине

XIX -XX вв. При этом ясно обозначилась альтернатива между двумя подходами -

«хронологизмом» и «объективизмом», - оба из которых, очевидно, не решали

главный вопрос: что же все-таки есть «история».

При всем различии, всех отмеченных выше философов объединяет

убеждение, что сами историки не могут прийти к соглашению ~; этому

вопросу. Среди историков нет до сих пор единого понимания истории. Именно

философия истории и стремится сформулировать это понимание, исходя из

общих методологических принципов знания. Основные из этих принципов

могут быть обозначены следующим образом. Прежде всего, это -

необходимость различения, в данном случае, что есть объект и субъект

исторического знания. Казалось бы, очевидный ответ на этот вопрос, на самом

деле, оказывается отнюдь не таковым. Объектом истории как познания не

могут быть так называемые «исторические факты», или тем менее -

абстрактные «исторические законы», так как реально не существуют ни те, ни

другие; они существуют лишь в воображении историка. Наукой не может

называться познание воображаемых (на философском языке - идеальных)

объектов. Здесь история уподобляется астрологии, «изучающей» неведомые

(то есть, непознаваемые) миры. В связи с этим возникают обоснованные

сомнения относительно субъекта истории как знания, то есть относительно

историка: насколько правомерен его научный статус: не является ли он лишь

популяризатором исторического знания. В таком случае

история должна восприниматься только как один из жанров литературы (как

это и понимали «отцы-основатели» истории - римляне). Логично, что в

философии истории XX в. на первый план все очевиднее выдвигаются проблемы

права историка на свою точку зрения, а также проблемы «исторических

источников» (то есть опять же проблемы их «толкования») и, наконец,

«психологические» проблемы («исторической памяти» и прочее). Таким

314

образом, меняется современный взгляд на историю в аспекте ее научного

статуса.

Все это непосредственно относится к русской историографии, которой

имеют место те же методологические проблемы, и на которые обращала в

свое время внимание русская социально-философская мысль.

Библиография

1. Диакон Л. История / Л. Диакон - М.: Наука, 1988.-240 с.

2. Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества / И. Г.

Гердер - М.: Наука, 1977. - 703 с.

3. Культурология. XX век. Антология. - М.: Юристъ, 1995. 703с.

4. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т.

I. Гельштат и действительность / О. Шпенглер – М.: Мысль, 1993.-663 с.

5. Хейзинга И. Homo ludens. В тени завтрашнего дня / И. Хезинга - М.:

Прогресс-Академия, 1992. - 464 с.

6. Ясперс К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс - МИПЛ,1991.-

482с.

7. Тойнби А. Дж. Постижение истории / А. Дж. Тойнби М.: Прогресс,

1991.-736 с.

8. Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография Р.Дж.

Коллингвуд - М.: Наука, 1980. - 485 с.

9. Блок М. Апология истории или Ремесло историка / М. Блок

- М.: Наука, 1986.-256с.

10. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм.

ХV – ХVIII вв. в 3- тт. Т. 2 Игры обмена /Ф Бродель – М.: Прогресс, 1998. –

632 с.

11. Колесов М.С. Философия и культура Латинской Америки. /М.С.

Колесов - Симферополь: СГУ, 1991-. - 143 с.

315

З А К Л Ю Ч Е Н И Е

В предлагаемой вниманию читателей книге сохранена преемственность

содержания широкого круга работ по методологии науки в отечественной

литературе и обновлены взгляды на философию науки в соответствии с

требованиями времени. Решение задачи соединенияия классической и

неклассической рефлексии над основаниями науки привело к необходимости

расширения предмета исследования за счет включения в него вненаучных форм

знания, выступающих в качестве факторов социокультурной детерминации

научного знания. Изучение науки в единстве с иными феноменами культуры

предполагает исследование их генезиса и особенностей развития.

По проблеме взаимоотношения культуры и науки в современной

философии обозначились две позиции, которые можно назвать

культурологической и методологической. Преодоление противопоставления

этих подходов возможно, если помимо соотношения материального и

идеального, субъектно-объектного, проанализировать анимистическое

мышление в культуре. Выделение трех элементов: анимизма, философии и

науки позволило составить десять программ исследования истории философии

и науки в контексте культуры. Научная рациональность выступает

внутрифилософским явлением, поскольку философия как рефлексирующее

мышление переводит анимистическое в идеальное, на основе которого

становится возможным построение научно-теоретических моделей.

Философским обобщением понятия анимистического выступает понятие

анимизированного, представляющее собой превращенную форму

анимистического в развитии философии и науки. Различение

объективированного и анимизированного в методологии науки способствует

анализу программ, лежащих в основании современной физики, и

конкретизации методологических принципов при выявлении их роли в

различных подходах к построению теории. Методологический анализ роли

неклассической логики и теории топосов в современном физико-

316

космологическом познании показывает необходимость разработки

неклассической логики с переменной валентностью и конкретизации

логической структуры топоса с учетом требований негомеоморфизма.

Философский анализ современной науки выявляет эвристическую роль

методологического исследования в построении фундаментальной научной

теории.

П Р И М Е Ч А Н И Я * Стр.5. См.: Бернал Дж. Наука в истории общества. М., 1956; Ценностные

аспекты современного естествознания. Обнинск, 1973; Межуев В.М. Наука как

феномен культуры // Социологические проблемы науки. М., 1974; Актуальные

проблемы науки и практики. Л., 1976; Гавришин В.К. О социальной детерминации

науки // Диалектика взаимодействия природы и общества. М., 1976; Гречаный В.В.

Философско-методологическое значение ценностной проблематики //

Эвристическая и прогностическая функции философии в формировании научных

теорий. Л., 1976; Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М., 1980; Наука в

социальных, гносеологических и ценностных аспектах. М., 1980; Идеалы и нормы

научного познания. Минск, 1981; Лапицкий В.В. Структура и функции субъекта

познания. Л., 1983; Малкей М. Наука и социология знания. М, 1983; Наука и

культура. М., 1984; Быстрицкий Е.Ю. Научное познание и проблема понимания.

Киев, 1986; Ивин А.А. Ценности и понимание // Вопр. философии. 1987, N 8;

Каган М.С. Опыт культурологического анализа познавательной деятельности.

Филос. науки. 1987. N 7; Косарева Л.М. Ценностные ориентации в развитии

научного знания // Вопр. философии 1987. N 8; Мамчур Е.А. Проблема

социокультурной детерминации научного знания. М., 1987; Она же.

Социокультурная детерминация научного знания // Вопр. философии. 1987. N 7;

Микешина Л.А. Детерминация естественнонаучного познания // Филос. науки.

1987. N 10; Научные революции в динамике культуры. Минск, 1987;

Сагатовский В.Н. Ценность и смысл // Филос. науки 1987. N 10; Социокультурные

317

факторы развития науки. М., 1987; Автономова Н.С., Крымский С.В. и др.

Социокультурная обусловленность знания // Филос. науки. 1987. N 7;

Казютинский В.В., Степин В.С. Социокультурные факторы динамики научного

знания // Вопр. философии. 1988. N 7; Браун Дж.Р. Рациональное и социальное в

реконструкции научного познания. Лондон, Н.-Й., 1989; Степин В.С. Научное

познание и ценности техногенной цивилизации // Вопр. философии. 1989. N 10;

Философия, естествознание, социальное развитие. М.,1989; Зинченко В.П. Наука -

неотъемлемая часть культуры? // Вопр. философии. 1990. N 1; Касавин И.Т.

Познание в плену традиций. М., 1990; Нысанбаев А.Н., Косиченко А.Г.

Социокультурные аспекты физического познания// Филос.науки. 1990. N 5;

Ценностные аспекты развития науки. М.,1990; Бургин М.С., Кузнецов В.И.

Аксиологические аспекты научных теорий. Киев, 1991; Пригожин И. Философия

нестабильности // Вопр.философии. 1991. N 6; Швырев В.С. Рациональность как

ценность культуры // Вопр. философии. 1992. N 6; Назиров А.Э. Проблемы

генезиса духовной культуры // Космическое пространство в науке, философии и

богословии. СПб., 1994; Он же: Проблема взаимоотношения философско-

методологического и социокультурного аспектов науки // Взаимодействие науки,

философии и богословия в формировании современного экологического

мышления. СПб. 1995; Физика в системе культуры. М., 1996; Наука в культуре.

М.,1998; Философия, наука, цивилизация. М., 1999; Наука. Общество. Человек. М.,

2004; Наука: возможности и границы / отв. ред. Е.А. Мамчур. М., 2008. * Стр.5. Философский анализ оснований научной теории см.: Эмдин В.М. Основа

и обоснование // Некоторые вопросы диалектического материализма. Л., 1962;

Метлов В.И. Проблема основания как проблема философии и методологии наук //

Философские вопросы логического анализа научного знания. Вып.3. Ереван, 1974;

Он же: Диалектика оснований и развития знаний // Вопр. философии. 1976. N 1;

Билялов А.К. Об определении категорий "основа" и "обоснованное" // Филос.

науки. 1976. N 5; Никитин Е.П. Природа обоснования. Субстратный анализ. М.,

1981; Алексеев И.С., Овчинников Н.Ф., Печенкин А.А. Методология обоснования

квантовой теории. М., 1984; Марков Б.В. Проблема обоснования и проверяемости

318

теоретического знания. М., 1984; Печенкин А.А. Математическое обоснование в

развитии физики. М., 1984; Он же: Обоснование как процедура научного

исследования // Вопр. философии. 1984. N1; Кравченко А.М. Философские

проблемы обоснования физической теории. Киев, 1985; Лазарев Ф.В.

Обоснование абстракции как методологическая проблема // Филос. науки. 1986. N

4; Кураев В. И., Лазарев Ф.В. Основания научного знания: рефлексия и

рациональность // Вопр. философии. 1986. N 5; Касьян А.А., Кудряшев А.Ф.

Основания знания и объективность // Вопр. философии. 1986. N 6; Мостепаненко

М.В. О понятии исходной основы и первой стадии построения научной теории //

Филос. науки. 1987. N 5; Печенкин А.А. Проблема концептуального обоснования

научного знания: классика и современность // Вопр. философии. 1987. N 6;

Никитин Е.П. Открытие и обоснование. М., 1988; Печенкин А.А. Концептуальное

обоснование теории, индукция и критерии научности // Философия и социология

науки и техники: Ежегодн. М., 1989; Михайловский В.Н., Назиров А.Э.

Философские основания естественнонаучного познания: физика и философия. Л.,

1990; Печенкин А.А. Обоснование научной теории: классика и современность.

М., 1991; Наука в зеркале философии ХХ веке. М., 1992 Соколов А.Н., Солонин

Ю.Н. Предмет философии и обоснование науки. СПб., 1993; Фейнберг Е.Л.

Эволюция методологии в ХХ веке // Вопр. философии, 1995, №7; А.Э.Назиров,

М.А.Колесников, В.Г.Коуров Философские основы концепций современного

естествознания (Физика и космология) СПб., 1997; Силин А.А. Философия и

физика в картине мира // Филос. науки, 1997, №№3,4; Касавин И.Т. Теория как

образ и понятие // Вопр. философии, 2001, №3. * Стр.155. Дж. Макдауэлл приводит следующую характеристику

психотерапевтического эффекта Нагорной проповеди: "Если сложить все без

исключения авторитетные статьи самых выдающихся психологов и психиатров по

вопросам психической гигиены, хорошенько их сократить и очистить от словесной

шелухи, т.е. если взять только самую суть, и если самый талантливый в мире поэт

cумеет кратко выразить эти чистейшие зерна научного знания, то в результате

получится лишь примитивный и неполный пересказ Нагорной проповеди, не

319

выдерживающий с ней никакого сравнения." (Макдауэлл Дж. Не просто плотник.

М., 1992. С.33). * Стр.166. "То, что блестело в ХIХ в., было, конечно, далеко не всегда золотом,

это касается в том числе и религий. Фрейд был великим разрушителем, но

наступление нового столетия давало столько возможностей для ломки, что даже

Ницше было для этого недостаточно. Фрейду осталось еще недоломанное, и им-то

он занялся основательно. Он пробудил целительное недоверие и тем самым

косвенным образом способствовал обострению чувства подлинных ценностей.

Мечты о благородном человеке, затуманившие головы людей с тех пор, как они

перестали воспринимать догмат о первородном грехе, развеялись в немалой

степени под влиянием Фрейда. А то, что от этих мечтаний еще все-таки осталось,

окончательно, как можно надеяться, будет истреблено варварством ХХ в. Фрейд

не был пророком, но был фигурой пророческой. В нем, как и в Ницше, возвещает о

себе гигантомания наших дней, когда проявляется и выяснится окончательно,

настолько ли подлинны наши высшие ценности, чтобы их свет не угас..." (Юнг

К.Г. Феномен духа в искусстве и науке. С.74-75). ** Стр.166. "Силы, что стоят на пути садханы - это силы низшей ментальной,

витальной и физической природы. За ними - враждебные силы ментального,

витального и тонкого физического миров. С ними можно иметь дело только после

того, как ум и сердце станут сосредоточенными и сконцентрированными в едином

устремлении к Божественному" (Шри Ауробиндо Гхош. Основы йоги. С.Пб., 1993.

С.4). * Стр.166. См. об этом: Гончаренко Н.Е. Гений в искусстве и науке. М., 1991.

С.351-369. Гегель приводит интересный пример с Ньютоном, который по

рассеянности "схватил однажды палец одной дамы, чтобы набить с его помощью

трубку" // (Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.3. Философия духа.

М., 1977. С.189-190). * Стр.199. Как пишет Л. Рон Хаббард, "зная принципы функционирования, мы

уже в состоянии лечить любые аберрации и психосоматические заболевания,

предсказывать новые заболевания и состояния и вообще делать "чудеса", как это

320

называлось в те времена, когда человек ничего не знал о разуме" (Хаббард Л. Рон.

Дианетика: Современная наука душевного здоровья. М., 1993. С.122). "Аберрация"

есть "отклонение от рационального мышления или поведения, происходящее

преимущественно из-за "инграмм"" (Там же. С. 547). Согласно Хаббарду, под

инграммой понимается запись в психике человека "момента боли и

бессознательного состояния и действительной или кажущейся угрозы выживанию

(Там же. С.551). * Стр.199. В области психосоматической медицины выделяются две основные

группы проблем. “Первую группу составляет изучение "вертикальных" связей

между душой и телом по принципу "сверху вниз". В самом общем виде это

проблема перекодирования социальной информации в структуру поведения и

психоэмоционального и морфофизиологического обеспечения последнего... .

Вторая группа проблем связана с изучением связей соматического и

психического “снизу вверх””. Здесь, в частности, рассматривается

"непосредственная соматическая детерминация расстройств психики или,

напротив, устойчивого психосоматического состояния, социально переживаемого

человеком как здоровье и благополучие." (Царегородцев Г.И., Ерохин В.Г.

Диалектический материализм и теоретические основы медицины. С.122.)

* Стр.20. Cтоляр А.Д. Тезис К.Маркса о материальном "производстве идей" в

свете археологических источников // Советская археология. М., 1983. N 4. С.27.

Предложенный вариант объяснения раннего культа орудий труда косвенно

подтверждается археологическими фактами, обнаруживающими древние

захоронения вместе с каменными орудиями. Древние обычаи принесения даров и

жертв умершим были рассмотрены Г.Спенсером, Э.Тайлором и др. Как отмечает

С.А.Токарев, понимание происхождения таких обрядов отчетливо

сформулировано Л.Я.Штернбергом: "Раз загробная жизнь есть продолжение

земной, то отсюда, естественно, возникло и представление о том, что покойника

надо снабжать всем тем, что было необходимо ему для существования в здешнем

мире. Поэтому ему дают одежду, средства передвижения, орудия, оружие и т.д.

"(Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1992. С.169). Логично предположить,

321

что именно с изготовлением каменных орудий идет постепенный процесс

наделения камня магическими свойствами, широко распространенный в учениях

практической магии, алхимии и зафиксированный, в частности, в легендах

Востока (См.: Космические легенды Востока. М., 1992. С.136-141). Можно

полагать, что мистическое отношение к камням способствовало выделению золота

и серебра в качестве универсального эквивалента при товарообмене. "Эти вещи -

золото и серебро - в том самом виде, как они выходят из недр земных, вместе с тем

оказываются непосредственным воплощением всякого человеческого труда.

Отсюда магический характер денег. "(Маркс К.Капитал.Т.1. // Маркс К., Энгельс

Ф. Соч. Т.23. С.102). С развитием форм фетишизма, в условиях, когда "отношения

людей в общественном процессе производства чисто атомистические" (Там же.

С.102-103), эти отношения приобретают вещный характер, проявляющийся,

прежде всего, в том, что продукты труда приобретают форму товаров (См.:Там

же.С.103). "Таким образом, загадка денежного фетиша есть лишь ставшая

видимой, слепящая взор загадка товарного фетиша" (Там же). * Стр. 23. См.: Авеста. СПб.,1997. С. 145-146. * Стр.255. Cм., например:

"Ведь тебя, о Агни, единодушные боги -

Бога всегда назначали распорядителем (обряда),

Одной лишь силой духа назначали".

(Ригведа. Мандалы 1-1Y. С.357). * Стр.299. Можно высказать предположение о взаимосвязи содержания понятий

"Благо", "Бхага" и "Бог". * Стр.31. Латинское "cultura" имеет ряд значений: прямое - "обрабатывание,

засевание, уход" и метафорические - "учение, образование; почитание" (См.:

Сокращенный латинский словарь Ананьева, Яснецкого, Лебединского, изданный

П.М.Леонтьевым. М., 1883. С.286). В русском языке термин "культура" означает

"обработка и уход, возделывание, возделка" и "образование, умственное и

нравственное" (См.: Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка.

Т.2. М., 1989. С.217.)

322

* Стр.32. Так, например, в учении Шри Чаитанйи выделяются две категории

живых существ: вечно освобожденные и вечно обусловленные. Последние могут

быть подразделены на два вида: неподвижные (например, деревья) и движущиеся

(такие, как птицы и звери). Движущиеся существа - "джангама" (Шри Шримал

А.Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупада. Учение Шри Чаитанйи. Вильнюс-Москва-

Ленинград-Калькутта-Бомбей-Нью-Дели, 1989. С.56) подразделяются, в свою

очередь, на три категории: летающие в небе, плавающие в воде и ходящие по

суше. Люди составляют лишь небольшую часть живущих на суше живых существ.

"Но и из этого небольшого числа людей большая часть ничего не знает о духовной

жизни, имеет нечистые привычки и не верит в существование Верховной

Личности Бога" (Там же). Согласно этому умению, такие люди "живут как

животные" (Там же). Верящие в ценности священных Писаний и духовного

развития называются "ариами" (Там же). Они подразделяются на две категории:

праведники и неправедные люди. Из многих праведников, занимающихся

"плодотворной кармической деятельностью" (Там же.С.57.) для удовлетворения

своих чувств, лишь единицы приходят к познанию Абсолютной Истины. Это -

философы - эмпирики - "джнани" (Там же). Из многих сотен и тысяч философов

лишь немногие достигают освобождения. "Достигнув освобождения, человек

теоретически понимает, что живое существо состоит не из материальных

элементов, но представляет собой душу, которая отлична от материи. Даже

теоретического понимания этой концепции достаточно для того, чтобы

называться освобожденным, но на самом деле, - согласно этому учению, - мукта -

освобожденная душа - это тот, кто понимает, что по своей конституционной

позиции он является вечным слугой Господа. Такие освобожденные души с верой

и преданностью занимаются служением Господу, и они называются кршна-

охактами, или людьми, сознающими Кришну" (Там же). * Стр.34. Создавая фетиши, противоположные сложившимся ценностям,

контркультура представляет собой внутреннюю оппозицию к ним,

использующую, в частности, традиции эзотерических учений. (См.: Философский

энциклопедический словарь. М., 1983. С.275).Е.И.Парнов, характеризуя установки

323

современных ниспровергателей духовной культуры, приводит примеры

противоестественного симбиоза культуры и сумасшествия, «освящающих», по их

мнению, друг друга, и показывает, что может лишь «окончательно

шизифринировать общество и превратить искусство слова в поле действия

иррационального» (Парнов Е.И. Трон Люцифера. С. 13). Особенности

шизофренического мышления были исследованы известным отечественным

психологом Л.С. Выготским, который, идя путем экспериментов, обнаружил, что

«самой существенной чертой шизофренической психики является нарушение

функции образования понятий» (Выготский Л.С. Проблемы психического

развития ребенка // Избр. психологические исследования. М., 1966. С 482). При

этом происходит «расщепление той психологической системы, которая лежит в

основе мышления в понятиях» (там же), распад и деструкция функции

образования понятий (См.: там же. С. 482-483). Заменяющихся «комплексами», в

которых «существует связь между отдельными звеньями, но не связь между всеми

элементами комплекса в целом» (там же. С. 484). Стр.36. См.: Истории религии. СПб., 1997. С. 241-268. * Стр.36. Попытки синтеза философии, науки и религии предпринимались

Е.П.Блаватской, В.И.Несмеловым, В.С.Соловьевым.

О проблеме синтеза науки, философии и религии см.: Владимиров Ю.С.

Фундаментальная физика, философия и религия. Междунар. инновац. исслед.

центр альтернатив. образоват. и соц. технологий. Кострома, 1996. Маркова Л.А. О

возможности соотношения науки и религии // Вопр. философии, 1997, №11;

Кулаков Ю.И. Синтез науки и религии // Вопр. философии, 2000, №2. * Стр.40 См.: Тухолка С. Оккультизм и магия. Сердце №1, Спб, 1992 г. С.39-41. ** Стр.40 Барле отмечал, что если “положительная наука” займет свое место в

качестве “одного естественного отдела всей науки”, то другим отделом является

так называемый оккультизм. Далее он классифицировал структуру оккультизма:

Первую из трех частей он обозначает именем “эзотеризма”, …Вторая часть им

названа “теорией магического искусства”, …и, наконец, третья часть -

применением оккультных наук. Для того, чтобы отличить раздел оккультной

324

науки от положительных наук, Барле предлагал названия: теогнозия – знание

божественного мира, космогнозия – знание мира космического, антропогнозия –

знание мира человеческого. (См.: Барле. Оккультизм. Л., 1991). * Стр.41. Е.П.Блаватская (1831-1891) «была одной из наиболее экстраординарных

и противоречивых фигур XIX столетия. Влияние ее жизни, трудов и учения на

мировую мысль было значительным». (Оккультный мир Е.П.Блаватская. М., 1996.

С.11). В настоящее время осознается необходимость философского анализа

теософии и эзотерики(См.: Крайнева Т.В. Теософия как философия // ХХI век:

будущее России в философском измерении: Материалы Второго Российского

философского конгресса (7-11 июня 1999г.) Т. 4. Философия духовности,

образования, религии. Ч. 2. Екатеринбург, 1999. С. 290-291); Розин В.М.

Эзотерический мир // Общественные науки и современность, 1992, №4 Копылов

Г.Г. Эзотерика, наука, экстрасенсорика: как можно обойтись без «лженаук» //

Филос. науки, 2001, №2. * Стр.51. В этом отношении существенным признаком собственно философского

мышления является его антианимистическая направленность, заключающаяся в

отношении к образам не как к анимистическим, а как к идеальным. Идеальное как

продукт рефлексии над анимистическим расширяет возможности моделирования

разных типов мышления, включая предпосылки собственно философского

мышления. Философия, поскольку она рефлексирует возникновение различных

форм современной духовной культуры, каждая из которых специфически

преодолевает анимизм, изначально становится как бы надкультурным явлением.

Это обстоятельство проявляется в судьбах философов, вступивших в конфликт с

культурой. Стр.51. Так, например, ограниченностью философии является ее стремление к

самосохранению, проявляющееся в замкнутости на себя при попытках построения

философии науки, а также и других форм духовной культуры. При этом всегда

возникают некоторые предпосылки и условия, не укладывающиеся в философию

как тип мышления. На это обстоятельство обращали специальное внимание как

представители классической философии (И.Кант), так и неклассической

325

(Э.Гуссерль) (См. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная

философия // Вопр. философии, 1992, №7). Об условиях возможности философии

см.: Апель К.О. Трансцендентально-герменевтическое понятие языка // Вопр.

философии, 1997, №1 * Стр.57. Под влиянием методологии Бэкона принципы, как выведенное из опытов

знание, противопоставлялись гипотезам. См.: Ньютон И. Математические начала

натуральной философии. Пг., 1916. С.591. Стр. 57. Декарт своеобразно предвосхитил тенденцию геометризации физики,

намеченную работами Лагранжа, Энштейна, Уиллера и др. * Стр.59. Особый интерес к Спинозе проявился при создании современной

физики. (См.: Кузнецов Б.Г. Спиноза и Эйнштейн // Эйнштейновский сборник.

М., 1968. С.28). * Стр.60. Крупнейшими последователями Канта были Г.Коген и В. Виндельбанд. В

наше время идеи Канта своеобразно возрождаются. (См.: Карнап Р. Философские

основания физики. М., 1971. С.47; Коноплева Н.П., Соколик Г.А. Симметрии и

типы физических теорий // Вопр. философии 1972. N1. С.118). ** Стр.73. См.: Микешина Л.А. Детерминация естественно-научного познания. Л.,

1977; Иванов В.Г., Лезгина М.Л. Детерминация научного поиска. Л., 1978; Мамчур

Е.А. Проблема социокультурной детерминации научного знания. М., 1987;

Дротянко Л.Г. Социокультурная детерминация фундаментальных и прикладных

наук // Вопр. философии, 2000, №1. * Стр.74. См.: Сичивица О.Н. Мобильность науки. Горький, 1975; Джиджян Р.З.

Процесс научного поиска: структура, этапы и средства // Вопр.филос. М., 1986, N

1.; Рузавин Г.И. Научный поиск, эвристика и диалектика // Филос. науки. 1987. N

5; Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ.

М., 1995. * Стр.74. См.: Бранский В.П. Философские основания проблемы синтеза

релятивистских и квантовых принципов. Л.,1973; Природа научного открытия:

326

философско-методологический анализ. М., 1986; Швырев В.С. Анализ научного

познания: основные направления, формы, проблемы. М., 1988. * Стр.82. См.: Орлов В.В. Материя, развитие, человек. Пермь, 1974; Железов Е.А.

Человек как универсальная сила природы // Проблема человека в диалектическом

материализме. Пермь, 1979; Мостепаненко А.М. Человек и Вселенная //

Методологические проблемы изучения человека в марксистской философии. Л.,

1979; Урсул А.Д. Урсул Т.А. Эволюция, космос, человек (Общие законы развития

и концепция антропокосмизма).Кишинев, 1986; Мостепаненко А.М. Проблема

существования в физике и космологии: Мировоззренческие и методологические

аспекты. Л.,1987; Балашов Ю.В. Антропный космологический принцип в зеркале

критики // Филос. науки.1990, N9; Назиров А.Э., Сафронов И.А. Философские

основания единства научного знания о человеке // Естественнонаучное и

социогуманитарное знание: методологические аспекты взаимодействия. Л., 1990;

Сафронов И.А. Философские проблемы единства человека и природы. СПб., 1992;

Человек и космос в истории культуры. СПб, 1993; Он же: Человек. Вселенная.

Время. СПб., 1997. ** Стр.82. Критический анализ концепции материи в современной философской

литературе см.: Кучевский В.В. Анализ категории "материя". М., 1983; Петров

Ю.А., Французова Н.П. Категория материи (логико-методо-логические и научно-

прикладные проблемы) // Филос. науки. 1988. N7. * Стр.90. См.: Фридман Д.Ф., Ньювенхейзен П.ван. Супергравитация и

унификация законов физики.// Успехи физ.наук. 1979. Т.128, вып.1. С.135;

Ахундов М.Д., Илларионов С.В. Преемственность исследовательских программ в

развитии физики // Вопр.филос. 1986. N 6. * Стр.91. См.: Зельдович Я.Б. Рождение закрытой Вселенной и

антропологический принцип.// Письма в Астрон.журн. 1981. Т.7; Казютинский

В.В. Мировоззренческий и методологический аспекты антропологического

(антропного) принципа в космологии// Социологические проблемы космонавтики

и внеземных цивилизаций. М., 1982; Новиков И., Полнарев А., Розенталь И.

Численные значения фундаментальных постоянных и антропный принцип // Изв.

327

АН Эст. ССР. Физика, математика. Т.31. 1982.N 3; Антропный принцип в

структуре научной картины мира. Л., 1989; Балашов Ю.В. Антропный

космологический принцип в зеркале критики // Филос.науки. 1990. N 9; Князева

Е.И., Курдюмов С.П. Антропный принцип в синергетике // Вопр. философии,

1997, №3; Гивишвили Г.В. О сверхсильном антропном принципе // Вопр.

философии, 2002, №2; Зотов А.Ф. Новая формулировка антропного принципа?

Комментарий к статье Г.В.Гивишвили // там же. * С.91. См.: Бранский В.П. Идея множественности миров и современное

естествознание // Диалектика - мировоззрение и методология современного

естествознания. М., 1983; Мостепананко А.М. Идея возможных миров и

современная физика // Филос.науки. 1985. N2; Визгин В.П. Идея множественности

миров. М.,1988. Стр.92. См.: Линде А.Д. Раздувающаяся Вселенная // Усп.физ.наук. 1984. T.144,

вып.2. С.195; Хаотическая раздувающаяся Вселенная // Письма в журн. эксп. и

теор. физики. 1983. Т.138, вып.3. С.149; Киржниц Д.А., Линде А.Д. Фазовые

превращения в физике элементарных частиц и космология// Наука и

человечество. М., 1982. С.174; Линде А.Д. Инфляционная Вселенная и теория

элементарных частиц. М., 1990. * Стр.94. См.: Урсул А.Д. Проблема внеземных цивилизаций. Философско-

методологические аспекты. Кишинев, 1984; Рубцов В.В., Урсул А.Д. Проблема

внеземных цивилизаций: несостоятельность сцентистского подхода //

Филос.науки. 1987. N 10; Козин Н.Г. Статус человека в мире и проблема

внеземных цивилизаций // Филос.науки. 1989. N1; Урсул А.Д. Перспективы

выживания цивилизации: космоэкологический аспект // Филос.науки. 1989. N8. * Стр.96. См.: НТР и общество. М.,1973; Марахов В.Г. Научно-техническая

революция и ее социальные последствия. М.,1975; Шеменев Г.И. Научно-

техническая революция и методологические проблемы взаимосвязи

общественных, естественных и технических наук // Методологические проблемы

общественных наук. М., 1979; Он же: Философия и технические науки. М., 1979;

Смирнов С.Н. Философские проблемы НТР. М., 1980; Методологические

328

проблемы взаимодействия общественных, естественных и технических наук. М.,

1981; Чешев В.В. Техническое знание как объект методологического анализа.

Томск, 1981; Методологические проблемы технических наук. М., 1985;

Вьюницкий В.И. Научно-технический прогресс и системность в развитии науки //

Филос. науки. 1986. N 2; Урсул А.Д., Семенюк Э.П., Мельник В.П. Технические

науки и интегративные процессы. Философские аспекты. Кишинев, 1987; Козлов

В.И. Возникновение и развитие технических наук: опыт историко-теоретического

исследования. Л., 1988; Методология и социология техники. Новосибирск, 1990;

Technik-Philosophie in Vergangenheit und Gegenwart. B., 1984. Стр. 97. См.: Янц Эрих. Прогнозирование научно-технического прогресса. М.,

1974; Шалютин С.М. Искусственный интеллект. М., 1985: Инженерная

деятельность и наука // Вопр. философии., 1986, №7; Поздняков А.И.

Информатика как комплексная научно техническая дисциплина // Там же: Ракитов

А.И., Андреева Т.В. Философия компьютерной революции: проблемы и задачи //

То же. 1987, №4; Ракитов А.И. Компьютерная революция и информатизация

общества // Филос. науки, 1988, №5; Ващекин Н.П. Философские аспекты

информатизации общества // То же №7; Горохов В.Г. Научно-технические

дисциплины, инженерная деятельность и проектирование (Проблемы развития и

исследования) // То же. 1990, №9; Лорьер Ж.-Л. Системы искусственного

интеллекта. М., 1991; Суворов В.В. Искусственный интеллект: проблемы и

реальность. М., 1998. Стр. 97. См.:Ржевский В.В,, Семенчев В.М. Фундаментальное и прикладное в

науке, их взаимосвязь и основные особенности // Вопр. филос., 1980, №8;

Техническое знание как объект методологического анализа. Томск, 1981; Кобзарь

В.И., Сергеев К.А., Солонин Ю.Н. Методологические аспекты истории и

формирования технических наук // Вопр. философии, 1982, №11;

Методологические проблемы технических наук. М.. 1985; Смирнов Г.Е.

Интегративный характер научно-технического знания // Филос. науки, 1986, №1;

Готт В.С., Мельник В.П., Семенюк Э.П., Урсул А.Д. Технические науки и

общенаучные средства познания // То же. 1987, №4; Козлов В.И. Возникновение и

329

развитие технических наук: опыт историко-теоретического исследования. Л., 1988;

Зуев В.А. Компьютер и общество. М., 1990; Носов Н.А. Виртуальная реальность //

Вопр. философии, 1999, №10. Стр.98. См.: Украинцев В.С. Связь естественных и общественных наук в

техническом знании // Синтез современного научного знания. М., 1973. С.75-79.

Подробнее о технике и закономерностях ее развития см.: Мелещенко Ю.С.

Техника и закономерности ее развития. Л., 1970; Товмасян С.С. Техника в ее

историческом развитии. М., 1979; Рапп Ф. Многоаспектность современной

техники // Вопр. философии 1989. N2; Розин В.М. Философия техники и

культурно-историческая реконструкция развития техники//Вопр. философии,

1996,№3. Стр.98. См.: Мостепаненко М.В. Философия и методы научного познания. Л.,

1973; Степин В.С., Елсуков А.Н. Методы научного познания. Минск, 1974;

Научная картина мира. Логико-гносеологический аспект. Киев, 1974; Еремеева

А.И. Астрономическая картина мира и ее творцы. М., 1984; Кузнецова Л.Ф.

Картина мира и ее функции в научном познании. Минск,1984; Неуймин Я.Г.

Модели в науке и технике. История, теория, практика. Л., 1984; Пахомов Б.Я.

Становление современной физической картины мира. М., 1985; Формирование и

функционирование научной картины мира. Уфа, 1985; Абрамова Ю.Ф. Картина

мира и информация. Философские очерки. Иркутск, 1988; Казютинский В.В.,

Степин В.С. Междисциплинарный синтез и развитие современной научной

картины мира // Вопр. филос. 1988. N4; Особенности современной естественно-

научной картины мира. М., Обнинск, 1988; Раджабов У.А. Система Ньютона и

современная картина мира // Филос.науки. 1988. N 9; Ахундов М.Д. Эволюция и

смена научных картин мира // Философия, естествознание, социальное развитие;

Давыдов Ю.Н. "Картина мира" и типы рациональности // Вопр.филос. 1989. N 8;

Косарева Л.М. Эволюция картины мира (Средние века - Новое время) //

Социокультурные факторы развития науки. М., 1989; Мостепаненко М.В.

Возникновение, развитие и современное состояние квантово-полевой картины

мира // Филос. науки. М., 1989. N 11; Михайловский В.Н., Светов Ю.И. Научная

330

картина мира: архитектоника, модели, информатизация. СПб., 1993; Степин В.С.,

Кузнецова Л.Ф. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации. М.,

1994. * Стр.99. См.: Веденов М.Ф., Сачков Ю.В. Проблема стилей мышления в

естествознании. М., 1971; Назаретян А.Н. Кибернетика и интеграция наук. Об

интегративных перспективах системно-кибернетического стиля мышления.

Ереван, 1986; Порус В.Н. Стиль научного мышления в когнитивно-

методологическом, социологическом и психологическом аспектах // Философия,

естествознание, социальное развитие; Новик И.Б. Стиль мышления и прогресс

научного познания // Там же. Стр.100. См.: Кротков Ф.Г. Научно - технический прогресс. Внешняя среда и

человек // Научно-техническая революция и человек. М., 1977; Тавризян Г.М.

Техника, культура и человек. М., 1986; Миронов В.В. Компьютеризация:

проблемы и перспективы (социальный аспект) // Филос. науки. 1987. N 7;

Шаповалов Е.А. Технические науки и проблемы экологии // Вопр. филос. 1987.

N2; Горохов В.Г., Симоненко О.Д. Социальные и методологические проблемы

новой техники и технологии // То же. 1988. N 2; Калайков И. О понятии

"технологическая уязвимость человеческого рода" // Филос. науки. 1988. N9;

Гуревич П.С. Техника, человек, прогресс // Философия, естествознание,

социальное развитие; Гусев С.С., Гусева Е.А. Взаимодействие познавательных

процессов в научном и техническом творчестве. Л., 1989; Наука, техника,

культура: проблемы гуманизации и социальной ответственности (материалы

"круглого стола") // Вопр.философии 1989. N1; Блюмберг Х. Жизненный мир и

технизация с точки зрения феноменологии // То же. 1993. N10; Ортега-и-Гассет.

Размышления о технике // Там же; Soziale Grenzen des technischen Fortschritts.

Vergleiche quer durch Europa. Wien, 1990.

* Стр.110. См.: Мостепаненко А.М. Методологические и философские проблемы

современной физики. Л., 1977. Гл.8. § 2; Он же: Проблема существования в физике

331

и космологии: Мировоззренческие и методологические аспекты. Л., 1987; Назиров

А.Э. Рецензия на книгу А.М. Мостепаненко. Проблема существования в физике и

космологии: Мировоззренческие и методологические аспекты // Филос. науки.

1989. N 2. ** Стр.110. См.: Ракитов А.И. Философские проблемы науки. М., 1977; Никитин

Е.И. Теория и эмпирия: проблемы разграничения // Позитивизм и наука. М., 1975;

Философские основания научной теории. Новосибирск, 1985; Петров Ю.А.

Методологические проблемы теоретического познания. М., 1986. Стр.111. См.: Панченко А.И. Логико-гносеологические проблемы квантовой

физики. М.,1981; Он же: Философия, физика, микромир. М., 1988; Алексеев И.С.

Овчинников Н.Ф., Печенкин А.А. Методология обоснования квантовой теории:

история и современность. М.,1984; Бажанов В.А. Проблема полноты квантовой

теории: поиск новых подходов. Казань, 1983; Меськов В.С. Очерки по квантовой

механике. М., 1986; Назиров А.Э. Проблема логической интерпретации синтеза

релятивистской и квантовой физики // Х Всесоюзная конференция по логике,

методологии и философии науки. Минск, 1990. Стр.111. Анализ точек зрения на содержание рефлексии и ее роль в научном

познании см.: Ладенко И.С., Семенов И.Н., Степанов С.Ю. Философские и

психологические проблемы исследования рефлексии. Новосибирск, 1989. Стр.111. См.: Светлов В.А. О некоторых проблемах анализа науки как системы

с рефлексией // Самосознание в философии. Л., 1987; Назиров А.Э. Понимание и

рефлексия как стороны творчества в интеллектуальной деятельности //

Интеллектуальные системы и творчество. Новосибирск, 1990; Он же: Умозрение

как форма представления знания // Проблемы интеллектуального развития

организационных систем. Новосибирск, 1991. *** Стр.111. См.: Рузавин Г.И. Научная теория: логико-методологический анализ.

М., 1978; Андреев И.А. Теория как форма организации знания. М., 1979;

Эксперимент, модель, теория. М.; Берлин, 1982; Философские основания научной

теории. Новосибирск, 1985; Интерпретация как историко-методологическая

332

проблема. Новосибирск, 1986; Симанов А.Л. Методологическая функция

философии и научная теория. Новосибирск, 1986; Философские основания

научной теории. Новосибирск, 1986; Научное знание: логика, понятия, структура.

Новосибирск, 1987; Философия, естествознание, социальное развитие; Воронцов

Б.П., Москаленко А.Г., Шубина И.П. Гносеологическая природа и

методологическая функция научной теории. Новосибирск, 1990; Назиров А.Э.

Рефлексия в формировании научной теории // Проблемы психологии творчества в

работе с людьми. Гродно, 1990; Он же: Саморефлексия в становлении научной

теории // Рефлексивные процессы и творчество. Новосибирск, 1990; Пископпель

А.А. Научные концепции: структура, генезис (историко-методологические очерки

развития научного знания). М.. 1999; Яблонский А.И. Модели и методы

исследования науки. М.. 2001. * Стр.112. См.: Раджабов У.А. Динамика естественно-научного знания: системно-

методологический анализ. М.,1982. Гл.2; Он же: Научная теория как объект

методологического исследования // Теоретическое и эмпирическое в современном

научном познании. М., 1984. Об иерархии законов и принципов физической

теории см.: Бургин М.С., Кузнецов В.И. Соотношение законов и принципов в

научной теории // Филос.науки. 1990. N 1. * Стр.116. О детерминации в сфере идеального см.: Огородников В.П. Познание

необходимости: Детерминизм как принцип научного мировоззрения. М., 1985; О

самоорганизации физических теорий см.: Кравец А.С. Интертеоретические

отношения и единство развития физики // Филос.науки. 1988. N6. * Стр.122. На стадии теоретического исследования, после того как выбран

фундаментальный теоретический закон, из него путем строгой математической

дедукции выводят следствия и сопоставляют их с опытом. Такая процедура

называется проверкой теории. Ей предшествует, согласно правилу

фундаментального теоретического исследования, проверка принципов так

называемым методом потенциальной дедукции (см.: Бранский В.П.

Философские основания ... С.48-51). Последний по содержанию совпадает с

333

процедурой "проверки на конструктивность" (См.: Степин В.С. Методология

построения физической теории // Вопр.философии.1974. N 12. С.129-137). Стр. 124. На стадии теоретического исследования, после того как выбран

фундаментальный теоретический закон, из него путем строгой математической

дедукции выводят следствия и сопоставляют их с опытом. Такая процедура

называется проверкой теории. Ей предшествует, согласно правилу

фундаментального теоретического исследования, проверка принципов так

называемым методом дедукции (См.: Баранский В.П. Философские основания…

С.48-51). Последний по содержанию совпадает с процедурой «проверки на

конструктивность» (См.: Степин В.С. Методология построения физической

теории // Вопр. Философии, 1974, №12. С.129-137). * Стр.128. См.: Мостепаненко М.В. Понятие "научная картина мира" и его роль в

периодизации развивающегося научного знания // Актуальные методологические

проблемы социальных наук. Л., 1976; Он же: Естественно-научная картина мира

как итог и как исходная основа исследования в естественных науках // Научная

картина мира: Логико-гносеологический аспект. Киев, 1983. * Стр.129. См. об этом: Тищенко В.И. Язык науки и генезис теории // Логические

и методологические проблемы анализа языка. Вильнюс, 1976. С.93-96; Левина

Л.И. Онтологические модели в структуре и языке научной теории //

Методологические проблемы науки и культуры. Куйбышев, 1978. Вып.3. С.29-44;

Ратников В.С. Проблема смысла и значения в языке теоретической физики//

Философские проблемы современного естествознания. Киев, 1978. Вып.44. С.115-

122; Назиров А.Э. Логика и язык современной физики // Логика и язык. С.62-63. * Стр.139. Анализ классических рационалистических и современных концепций

обоснования научного знания см.: Печенкин А.А. Обоснование научной теории:

Классика и современность. М.,1991. ** Стр. 139. См. об этом Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм // ПСС

Т.18. * Стр.140. О предпосылках теорий и внутритеоретических отношниях см.:

Акундов М.Д., Илларионов С.В. Преемственность исследовательских программ в

334

развитии физики // Вопр.философии. 1986. N 6; Кравец А.С. Интертеоретические

отношения и единство развития физики // Филос. науки. 1986. N6; Кузнецов В.И.

Проблема "универсалий" в физическом познании. Киев,1987; Бернадский Г.Г.

Эквивалентность и альтернативность научных теорий // Филос. науки. 1989. N10;

Губин В.Б. О совместимости, согласованности и преемственности физических

теорий // Филос.науки.1989. N12; Нугаев Р.М. Реконструкция процесcа смены

фундаментальных научных теорий. Казань, 1989; Сидоров В.Г. Философские

предпосылки становления физических теорий. М., 1989. * Стр.14646. См.: Кун Т. Структура научных революций. С.265-282. В

действительности же, "о развитии научного знания можно говорить только в том

случае, если имеет место преемственность в структуре и содержании сменяющих

друг друга теорий". (Черняк В.С. История, логика, наука. С.180.)

* Стр.148. О позитивистских моделях обоснования теорий см.: Кравченко А.М.

Критика позитивистских моделей обоснования физической теории // Критика

буржуазных концепций науки. Киев, 1986. С.67-84. * С.15150. См.: Орлов В.В. Материя, развитие, человек. Пермь, 1975; Коблов А.Н.

Диалектическая концепция развития в физике // Философия пограничных

проблем. Жизнь: физико-химические основы и социальные направления. Вып.8.

Пермь,1975; Он же: Диалектико-материалистическая концепция развития и

современная физика. Иркутск, 1987. * Стр.16363. См.: Алексеев Б.Т. Философские проблемы формализации знания. Л.,

1981; Философско-методологические вопросы математики. Основная советская

литература (1959-1981) Сост. М.И. Панов, А.Н. Соколов. М., 1981. С.26-28;

Философско-методологические вопросы физики. Основная советская литература

(1956-1980). Сост. В.Н.Панибратов. М., 1983. С.52-56; Рузавин Г.И.

Математизация научного знания. М., 1984; Жог В.И., Коломейцев А.Е.

Формальное и содержательное в развитии методов математической физики //

Методологические проблемы развития и применения математики. М., 1985;

Математизация современной науки: предпосылки, проблемы, перспективы. М.,

1986; Сокуров В.Ф. Познание основных форм связи между математикой и физикой

335

// Единство физики. Новосибирск, 1993; Темпчик М. Роль алгебры Клиффорда в

физике: методологические аспекты // Там же; Арнольд В.И. Математика и физика:

родитель и дитя или сестры // Успехи физических наук, т. 169, 12, 1999;

Владимиров Ю.С. Метафизика. М., 2002. С.207-338. * Стр.168. Это мнение обосновывается, например, указанием на то, что в

математике термин "количественное" по своему значению совпадает с понятием

"метрическое" и, следовательно, неметрические методы (теоретико-групповые,

топологические) являются "качественными". (См.: Лукьянец В.С. Современная

революция в основаниях математики и ее влияние на процесс математизации

науки // Гносеологический анализ математизации науки. Киев, 1985. С. 30). В этой

связи Г.И. Рузавин справедливо отмечает, что структуры и категории

современной математики столь же количественны по своей природе, как и понятия

величины и числа, что в современной математике имеет место новый тип

количественной определенности и ее отношений с качественной. (См.: Рузавин

Г.И. Математизация научного знания. М., 1984. С.18). * Стр.169. См.: На пути к единой теории поля: Сборник переводных cтатей. М.,

1980; Салам А. Калибровочное объединение фундаментальных сил // Успехи

физ.наук. 1980. Т.132. Вып.I. С.238; Акундов М.Д., Баженов Л.Б. Физика на пути к

единству. М., 1985. С.60; Ченг Т.-П., Ли Л.-Ф. Калибровочные теории в физике

элементарных частиц. М., 1987. * Стр.173. См.: Рожков С.С. Топология и геометрия: основные понятия и

приложения к модели n- поля // Успехи физ. наук. 1986. Т.149. Вып.2. С.259. О

проблемах пространства и времени микромира см.: Барашенков В.С. Проблемы

субатомного пространства и времени. М., 1979; Блохинцев Д.И. Пространство и

время в микромире. М., 1982; Владимиров Ю.С., Мицкевич Н.В., Хорски Я.

Пространство, время, гравитация. М., 1984. * Стр.176. См.: Барбашов Б.М., Нестеренко В.В. Суперструны - новый подход к

единой теории фундаментальных взаимодействий // Успехи физ. наук. 1986.

Т.150. Вып.4. С.489; Грин М. Теория суперструн в реальном мире // Успехи физ.

наук. 1986. Т.150. Вып.4. С.579; Казаков Д.И. Суперструны, или за пределами

336

стандартных представлений // Успехи физ. наук. 1986. Т.150. Вып.4. С.562; Окунь

Л.Б. Лептоны и кварки. М., 1990; Грин М., Шварц Дж., Виттен Е. Теория

суперструн. М., 1991; Морозов А.Ю. Теория струн - что это такое // Успехи физ.

наук. 1992. Т.162. N 8. * Стр.178. См.: Дубровский В.Н. Концепция пространства-времени. Физический и

философский аспекты. М., 1991. С.80. В этом выводе неявно анимизируется

механический образ материи в пространство как в вместилище. Подобные

философские некорректности свидетельствуют, что в подсознании физиков

находятся ньютоновы прообразы, подобно тому как у математиков - евклидовы.

Это очевидно обусловлено природой человеческого сознания, формирующегося в

условиях макроскопического мира с "геоцентрическими" (В.П.Бранский)

свойствами и "булевой структурой" (А.А.Гриб) мышления. * Стр.181. Степин В.С. От классической к постнеклассической науке (изменение

оснований и ценностных ориентаций) // Ценностные аспекты развития науки.

C.162. Подробнее см: Печенкин А.Я. Математическое обоснование в развитии

физики. М., 1984; Стефанов А. Еще раз об отношении между классической и

квантовой механикой // Вопр.философии. 1986. N5; Панченко А.И. Философия,

физика, микромир. М., 1988; Пахомов Б.Я. Интерпретация квантовой механики в

философии // Филос. науки. 1988. N 10; Петров С. Спектр возможных

интерпретаций и альтернатив в квантовой механике // Филос. науки. 1988. N 10;

Тягло А.Б. Становление научной концепции целостности. Харьков, 1989; Генезис

категориального аппарата науки. Алма-Ата, 1990; Готт Н.С., Жог В.Н., Канке В.А.

Неклассические представления в естественных науках и развитие марксистской

философии // Филос. науки. 1990. N 4; Ковригин Б.В. Диалектика и квантовая

физика. М., 1992; Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2000. * Стр.186186. О специфике измерения в классической и неклассической науке

см.: Гутнер Л.М. Философские аспекты измерения в современной физике. Л., 1978;

Он же: Измерение в структуре теоретических отношений. Л., 1985; Сидоров В.Г.

Философские предпосылки становления физических теорий: (Логико -

337

методологический анализ эволюции субъект-объектных взаимодействий в

структуре физического эксперимента и теории). М., 1989. * Стр.189. См.: Жог В.И. Пространство, время и симметрия в физических теориях

М., 1985; Хван М.П. Философское значение принципа симметрии в физике

элементарных частиц. М., 1986; Жог В.И., Ключарев Г.А. Естественнонаучное

познание: от простоты к симметрии // Филос. науки 1988. N12; Ключарев Г.А.,

Кузнецов Л.С. Идея симметрии, ее обоснование и развитие в частных науках //

Филос. науки 1990. N 4; Крымский С.Б. Истина и мнение // Филос. науки. 1990. N

10; Жог В.И., Князев В.Н. Концепция супервзаимодействия и единство

физического знания // Филос. науки 1991. N7; Князев В.Н. Концепция

взаимодействия в современной физике. М., 1991. * Стр.190. О роли экстремальных принципов в физике см.: Разумовский О.С.

Современный детерминизм и экстремальные принципы в физике. М., 1975; Ассеев

В.А. Экстремальные принципы в естествознании и их философское содержание.

Л., 1977. * Стр.191. См.: Бургин М.С., Кузнецов В.И. Системный анализ научной теории

на основе теории именованных множеств // Системные исследования. Ежегодник.

М., 1985; Они же: Функциональное расширение научных теорий // Неклассические

логики: Тр. науч.- иссл. семинара по логике Института философии АН СССР. М.,

1985; Доказательство и понимание. Киев, 1986, Гл. Х; Они же: Научная теория и

ее логико - лингвистическая подсистема // Филос. науки. 1987. N 5; Бургин В.С.,

Кузнецов В.И. Аксиологические аспекты научных теорий. Киев, 1991. * Стр.191. См., напр.: Илларионов С.В. Принцип ограничения в физике и его связь

с принципом соответствия // Вопр. философии. 1964. N 3. С.96-105.;

Мостепаненко А.М. О роли философских критериев в выборе адекватной

космологической модели // Проблемы диалектики. Вып.II. Л., 1972. С.37-47;

Мамчур Е.А. Проблема выбора теории. Идеалы и нормы научного исследования.

Минск, 1981.; Бранский В.П. Теория элементарных частиц... * Стр.199. Понятие "неосмысленность", таким образом, шире понятия "бес-

смысленность", так как оно включает в себя и оценку "ложно" и оценку "ни

338

истинно, ни ложно". Этому соответствует то, что неосмысленное умозрительное

знание содержит как бессмысленное (противоречивое), так и не бессмысленное, но

не осмысленное, а такое, у которого еще не выявлена ни противоречивость, ни

непротиворечивость. Такому виду знания и соответствует анимистическое

мышление, поскольку содержание последнего, не рефлексируясь в качестве

идеального, не квалифицируется ни субъективным, ни объективным образом.

Включение анимистического мышления в объект философского анализа позволяет

гносеологически обосновать возможность такого знания, как оккультно-

духовные учения, обычно остававшиеся за пределами философской рефлексии.

Так, например, Мэнли П.Холл отмечает, что оккультно-духовные учения

относятся к области "гипотез, полностью находящихся за пределами

материалистической теологии, философии или науки" (Холл М.П.

Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и

розенкрейцеровской символической философии. Новосибирск, 1992. С.11).

Генезис самой философии вызван осмыслением условности, буквальности и

одухотворенности образов, выражаемых в форме поэтизации (эпос), в то время как

оккультно-духовные учения основываются на анимизме, который является

формой представлений, предшествующей поэтизации. * Стр.208. Логика TL содержит в себе нестандартную семантику как с не всюду

определенным понятием истинности, так и с пресыщенными оценками. (См.:

Смирнов Е.Д. Логическая семантика и философские основания логики. М., 1986.

С.93-105.). Подобное исчисление исследовалось Е.К.Войшвилло. (См.: Войшвилло

Е.К. Семантика релевантной логики и вопрос о природе логических законов //

Разум и культура: Труды Международного франко - советского коллоквиума. М.,

1985. С.73). * Стр.209. См.: Зельдович Я.Б., Новиков И.Д. Строение и эволюция Вселенной. М.,

1975. С.13; Амбарцумян В.А. Проблемы эволюции Вселенной. Ереван, 1968.

С.189; Казютинский В.В. Философские проблемы исследования Вселенной //

Вопр.философии. 1980. N12; Материалистическая диалектика в пяти томах. Т.3.

Диалектика природы и естествознания. Гл.IV, § 2; Казютинский В.В. Философские

339

проблемы астрономии // Вопр. философии. 1986. N2; Амбарцумян В.А.

Философские вопросы науки о Вселенной. Ереван, 1993; Суворов О.В. Проблемы

становления новых законов в процессе эволюции Вселенной // Филос. науки, 2001,

№2. * Стр.209. См.: Мицкевич Н.В., Сидоров В.В. Новый метод точного решения

некоторых задач общей теории относительности // Тез. докл. 1-й Советской

гравитационной конференции. М., 1961; Мостепаненко А.М. Пространство, время

и физическое познание. М., 1975; Уилер Дж. Гравитация, нейтрино и Вселенная.

М., 1962; Уилер Дж., Гаррисон Е., Вакано М., Торн К. Теория гравитации и

гравитационный коллапс. М., 1973; Акчурин И.А. Единство естественнонаучного

познания. М., 1974; Материалистическая диалектика в пяти томах. Т.3 Диалектика

природы и естествознания. Гл.IV, § 3; Вселенная, астрономия, философия. М.,

1988; Казютинский В.В. Вселенная в научной картине мира и социально-

практической деятельности человека // Философия, естествознание, социальное

развитие. * Стр.211. См.: Амбарцумян В.А., Казютинский В.В. Научные революции и

прогресс астрофизики // Астрономия, методология, мировоззрение. С.18-30;

Казютинский В.В. Вселенная, астрономия, философия. М., 1972; Амбарцумян

В.А., Казютинский В.В. Революция в астрономии и ее взаимосвязь с революцией в

физике // Философские проблемы астрономии ХХ века. М., 1977; Они же:

Научные революции и прогресс в исследовании Вселенной // Вопр. философии.

1978. N3. * Стр.214. Ф. Капра выявляет параллели между теорией бутстрапа в

современной физике и мистическими учениями Востока. "В адронном бутстрапе

все частицы динамическим образом состоят друг из друга, и отношения между

ними характеризуются внутренней последовательностью и самосогласованностью,

что позволяет нам говорить, что адроны "содержат" друг друга. В буддизме

Махаяны очень похожее понятие используется по отношению ко всей Вселенной в

целом. Космическая сеть пронизывающих друг друга вещей и событий

изображается в "Аватамсака - сутре" при помощи метафоры сети Индры -

340

огромной сети из драгоценностей, нависающей над дворцом бога Индры" (Капра

Ф. Дао физики. СПб., 1994. С.271). Ф. Капра приводит следующие утверждения

Ч.Элиота из его работы, посвященной анализу японского буддизма: "В небесах

Индры, как рассказывают, есть жемчужная сеть, и жемчужины эти расположены

таким образом, что посмотрев на одну из них, узришь в отражении на ее

поверхности все остальные". Точно также любой предмет в этом мире не просто

является самим собой, но и оказывается связанным с любым другим предметом и

воистину является всем остальным миром. "Во всякой пылинке - бесчисленное

множество Будд" (Там же. С.271-272). Автор "Дао физики" считает, что

"метафора сети Индры должна по праву быть признана первой бутcтрап -

моделью, разработанной до физики частиц (Там же. С.272). * Стр.217. Возможно абстрагирование и от определенности указанных моментов.

Схема такого рода не будет пустой абстракцией, а послужит обоснованием,

например, индефинитной метрики гильбертова пространства. Такие пространства

широко используются в квантовой механике. * Стр.217. Это - миры негеоцентрического типа. Они могут отличаться от

геоцентрического мира еще большей модификацией относительно-универсальных

признаков атрибутов, что объясняет стремление ряда астрофизиков описать

отдельные объекты (такие, как квазары и черные дыры) качественно иным типом

законов природы: нетривиальной топологией, нарушением закона сохранения

барионного заряда (В противном случае ситуация напоминает попытку жителей

моря в сказке Г.Х. Андерсена "Русалочка" описать жизнь людей, называя птиц

рыбами, ноги подставками т.д.). О новой постановке проблемы целостности в

космологии в связи с идеей многообразия миров и введением понятия

"Метавселенная" см.: Шкловский И.С. Что было, когда "ничего" не было? //

Земля и Вселенная. 1984. N 4; Казютинский В.В. Вселенная в научной картине

мира и социально - практической деятельности человечества // Философия,

естествознание, социальное развитие; Шкловский И.С. Что было, когда "ничего"

не было? // Земля и Вселенная. 1984. N 4; Казютиннский В.В. Вселенная в

341

научной картине мира и социально-практической деятельности человека //

Философия, естествознание, социальное развитие. * Стр.219. См.: Материалистическая диалектика, в пяти томах. Т.1. Объективная

диалектика. Гл.3. § 2; Солдатов А.В. Понятие пространства и времени в структуре

естественнонаучной теории. Л., 1981; Время: новые подходы к старой проблеме.

Орджоникидзе, 1989; Сердюков А.Р. К философскому осмыслению природы

фундаментальных реальностей физического мира // Филос. науки. 1989. N9;

Дубровский В.Н. Классическая гравитационная концепция пространства-времени

// Филос. науки. 1990. N10; Молчанов Ю.Б. Проблема времени в современной

науке. М., 1990; Левич А.П. Научное постижение времени // Вопр. философии.

1993. N 4. * Стр.222. Трактовка эволюции физико-геометрических параметров Вселенной

представлена в формулировке "антропного" или "антропо-логического" принципа

в космологии, согласно которому развитие физико-геометрической структуры

Вселенной направлено на появление в определенный период ее эволюции

субъекта наблюдения (человека). Исходя из этого положения, Б.Картер

предложил вычисления некоторых соотношений между физическими

константами. На близких к данной позиции точках зрения стоят и другие ученые:

А.Л.Зельманов, Г.М.Идлис, Р.Дикке, Ф.Типплер, Дж.Уилер, Дж.Уитроу, С.Хокинг. * Стр.223. Cм.: Хакен Г. Синергетика. М., 1980; Пригожин И. От существующего к

возникающему: время и сложность в физических науках. М., 1985; Пригожин И.,

Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986; Бойко В.С. Предпосылки и начало

самоорганизации // Филос. науки. 1988. N 10; Князева Е.Н. Проблема

динамического и статистического: к философскому осмыслению результатов

синергетики // Филос. науки. 1988. N6; Самоорганизация в природе и обществе. Л.,

1988; Пригожин И. Переоткрытие времени // Вопр. философии. 1989. N 8; Рузавин

Г.И. Синергетика и диалектическая концепция развития // Филос. науки. 1989. N5;

Добронравова И.С. Синергетика: становление нелинейного мышления. Киев, 1990;

Николис Г., Пригожин И. Познание сложного. М., 1990. Самоорганизация в

природе и обществе. Философско- методологические очерки. СПб., 1994; Майнцер

342

К. Сложность и самоорганизация // Вопр. философии, 1997, №3; Социальная

синергетика // Социальная философия СПб., 1999. Гл. 10; Штеренберг М.И.

Синергетика в биологии. Вопр. философии, 1999, №2; Бранский В.П.

Теоретические основания социальной синергетики // Вопр. философии, 2000, №4. * Стр.224. См., например, Капра Ф. Дао физики. С.174-175. Ф Капра отмечает,

что образ периодически расширяющейся и сокращающейся ("пульсирующей")

Вселенной был разработан, более чем за два тысячелетия до создания

современных космологических моделей, в индийской мифологии. В ней, по его

мнению, была создана довольно близкая к современным представлениям

космологическая модель Вселенной, основанная на идеях гармоничности и

ритмичности всех происходящих в мироздании процессов. Один из аспектов

такой модели он связывает с индуистским понятием "ЛИЛА", означающим

"божественную игру", в процессе которой Брахман преображает себя в мир. "Лила

имеет фазы, которые ритмично сменяют друг друга: космическое Целое дает

начало множественности форм, которые вновь сливаются в Целое. Все это

происходит с четкой периодичностью" (Там же. С.175). В "Бхагавадгите" описание

"божественной игры творения" ведется от имени Кришны (см.: Там же. С.175-

176). Индуистские мудрецы "считали, что Вселенная претерпевает

периодические, чередующиеся друг с другом процессы сжатия и расширения, и

называли промежутки времени между началом и концом одного сотворения

Вселенной КАЛЬПАМИ" (Там же. С.176). * Стр.225. См.: Шкловский И.С. Вторая революция в астрономии подходит к

концу // Вопр. философии. 1979. N9. C.69. Обсуждению проблемы начальной

космологической сингулярности посвящено значительное количество

литературы: Зельдович Я.Б., Новиков И.Д. Строение и эволюция Вселенной. М.,

1975; Ахундов М.Д., Бажанов Л.Б., Чудинов Э.М. Концепции пространства,

времени, бесконечности и современная космология // Философские проблемы

астрономии ХХ века. М., 1976; Мицкевич Н.В. Космология, релятивистская

астрофизика и физика элементарных частиц // Философские проблемы астрономии

ХХ века. М., 1976. Он же: Парадоксы пространства - времени в современной

343

космологии // Астрономия, методология, мировоззрение. М., 1979; Мостепаненко

А.М. Методологические и философские проблемы современной физики. Л., 1979;

Новиков И.Д. Эволюция Вселенной. М., 1979; Турсунов А. Основания

космологии. М., 1979; Гинзбург В.П. О теории относительности. М., 1979; Звезды

и звездные системы. М., 1981; Бутрын С. Идея спонтанного возникновения

материи "из ничего" в космологии ХХ века // Вопр. философии. 1986. N 4;

Цехмистро И.З. К квантовому рождению Вселенной "из ничего" // Филос. науки.

1988. N9, 4; Чекин А.Н. Принципы развития в современной космологии. СПб.,

1995. Стр. 227. Предложенный подход позволяет не только раздвинуть границы

истоков философской мысли всматриванием в основание анимистического

мышления, предшествующего поэтизации, но и объяснить его всплеск в

современной культуре с прогнозом на перспективу его развития (См.: Бескова

И.А. О природе трансперсонального опыта // Вопр. философии, 1994, №2;

Василенко Л.И. Магия: старое зло или новое благо? // Там же; Найдыш В.М.

Мифотворчество и фольклорное сознание // Там же; Пружинин В.И. Астрология:

наука, псевдонауки идеология? // Там же; Филатов В.П. Живой космос: человек

между силами земли и неба // Там же; Научные и не научные формы мышления.

М., 1996; Касавин И.Т. Магия и творчество: теоретико-познавательный подход //

Филос. науки, 1997, №№3,4). * Стр.228. По проблеме культуры см.: Маркарян Э.С. Очерки теории культуры.

Ереван, 1969; Межуев В.М. Культура и история (проблема культуры в философии

марксизма). М., 1977; Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984;

Проблемы теории культуры: Опыт историко-материалистического анализа. М.,

1984; Философия и история культуры. М., 1985; Фарман И.П. Теория познания и

философия культуры; Критический анализ зарубежных и идеалистических

концепций. М., 1986, Культура, человек и картина мира. М., 1987; Свасьян К.А.

Человек как творение и творец культуры // Вопр. философии, 1987, №6;

Ярошевский М.Г., И.П.Павлов и Л.С. Выгодский // Филос. науки, 1987 №12;

Муравьев Ю.А. Культурологизм как методологическая тенденция в современной

344

западной философии //Филос. науки, 1988 №1; , № 1; «Восток-Запад» в мировом

историко-философском процессе (материалы «круглого стола»). М., 1987 // Филос.

науки, 1988, № 7; Парахонский Б.А. Язык культуры и генезис знания. Киев, 1988;

ОйзерманТ.И. Существуют ли универсалии в сфере культуры // Вопр. философии,

1989, №2; Грязнов А.Ф. Аналитическая философия и проблема понимания

культурно-исторических феноменов // Филос. науки, 1989, №3; Каган М.С. К

вопросу о понимании культуры//Филос. науки, 1989, № 5; Маневский С.Е. О

модусах культуры // Филос. науки, 1989, № 7; Русенов Р.Д. Культура и мышление

человека: объективность концептуальных оснований // Там же; Оганесян А.К.

Культура, общество и человек в концепциях американского неоконсерватизма. Ч.

1,2 // Филос. науки, 1989, №№ 9 — 10; Мамардашвили М.К. Мысль и культура //

Филос. науки, 1989, № 11; Рациональность в науке и культуре. Киев, 1989;

Механизмы культуры. М., 1990; Сильвестров В.В. Философское обоснование

теории и истории культуры. М., 1990; Биб-лер B.C. От наукоучения — к логике

культуры: Два философских введения в двадцать первый век. М., 1991; Ильенков

Э.В. Философия и культура; Конев В.А. Философия культуры и парадигма

философского мышления // Филос. науки, 1991, № 6; Кассирер Э. Опыт о

человеке. Введение в философию человеческой культуры // Филос. науки, 1991, №

7; Григорьева Т.П. Дао и логос (Встреча культур). М., 1992; Библер B.C. Итоги и

замыслы (конспект философской логики культуры) // Вопр. философии, 1993, № 5;

Петакшева Н. И. Диалог цивилизаций: Восток-Запад // Вопр. философии, 1993,

№6; Иванов В.Г., Солдатов А.В. Проблема мироздания в науке и культуре. СПб.,

1994; Солонин Ю.Н., Дудник С.И. К проблеме онтологической данности культуры

// Вестник Санкт-Петербургского ун-та. Сер. 6. Вып. 4. СПб., 1994; Гуревич П.С.

Философия культуры // Филос. науки, 1995, №№ 5—6,1996, №№ 1—4; Каган М.С.

Философия культуры. СПб., 1997; Межуев В.М. Философия культуры как

специфический вид знания о культуре // Филос. науки, 2000, № 3.; Флиер А.Я.

Историческая динамика культуры // Там же. Сергеев К.А. Ренессансные основания

антропоцентризма. СПб.,2007.

345

Стр. 229. Например, учет анимистического содержания мышления позволяет по-

новому проанализировать гипотезу лингвистической относительности (Сепир -

Уорф, Вайсгербер), герменевтическую концепцию предпонимания (Хайдеггер,

Гадамер), положение о вплетенности мысли в реальность (Фуко) и концепцию

языка как логического образа факта (Витгенштейн). Основанием нового по-

нимания соотношения языка и мышления выступает прослеживание этапов

оформления мысли в культуре, включающее в себя ее анимистические и

анимизированные формы. Стр.229. Об отношении философского, научного и художественного мышления

см.: Мигунов А.С. Искусство и наука: о некоторых тенденциях к сближению и

взаимодействию // Вопр. философии. 1986. N7; Зись А.Я. Философское мышление

и художественное творчество. М., 1987; Ротенберг В.С. Внутренняя речь и

динамизм поэтического мышления // Филос. науки. 1991. N6; Фейнберг Е.Л.

Наука, искусство и религия // Вопр. философии, 1997, № 7; Козловски П.

Философская эпопея. Об универсальных синтезах метафизически, поэзии и

мифологии в гегельянстве, гностицизме и романтизме // Вопр. философии, 2000,

№ 4. * Стр.229. См.: Грякалов А.А. Метафора в философском познании и творчестве //

Формы представления знаний и творческое мышление. Ч.II. Новосибирск, 1989.

С.96. Подробнее см.: Ананьева М.И., Иконникова Г.И. Современные течения в

буржуазной философии // Филос. науки. 1987. N 12; Некрасов С.Н. Принцип

деконструкции и эволюция постструктурализма // Филос. науки. 1989. N 2;

Деррида Ж. Шпоры: стили Ницше // Филос. науки. 1991. NN 2,3; Силичев Д.А.

Деррида: Деконструкция или философия в стиле постмодерн // Филос.науки. 1992.

N3; Рабан К. Разрывы в метафоре: табу, фобия, фетишизм // Вопр. философии.

1993. N 12; Гудков Л.Д. Метафора и рациональность. М., 1994; Чешков М.А.

«Новая наука», постмодернизм и целостность современного мира // Вопр.

философии, 1995,№4.

346

* Стр.230. Соколов А.Н., Солонин Ю.Н. Предмет философии и обоснование науки.

С.64. На самостоятельность оснований науки и магии, а также на их параллелизм

обращает внимание К.Леви-Строс: "...вместо того чтобы противопоставлять магию

и науку, стоило бы расположить их параллельно, как два способа познания, не

равных по теоретическим и практическим результатам (ибо при таком подходе

верно, что наука достигает больших успехов, чем магия, хотя магия

предуготавливает науку в том смысле, что и она иной раз преуспевает), но не по

роду мыслительных операций, которыми обе они располагают и которые отличны

не столько по своему характеру, сколько по типу явлений, к каковым они

прилагаются." (Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994. С.123-124). ** Стр.231. Соколов А.Н., Солонин Ю.Н. Предмет философии и обоснование науки. С.68. См.также: Леглер В.А. Наука, квазинаука, лженаука // Вопр.философии. 1993. N 2; Назиров А.Э. Этапы развития мышления в культуре // Мир человека. 2007. Т.2, №2.

Bugaj R. Nauki taiemme w Polsce w dobie Odrodzenia. Wroslaw; Krakow, 1976;

Dobbs B. The foundation of Newtonian's alchemy. N.-Y., 1978; Jool K. Der Ursprung

der Naturphilosophie aus dem Geist der Mystik. Jena, 1906; Ross G.M. Leibnitz and

alcheme // Studia Leibnitziane. Wiesbaden,1971.; Rossi P. Hermetisnm, rationality and

scientific revolution // Reason, experiment and mysticism in the scientific revolution. N.-

Y., 1975; Thorndike A.L. A history of magic and experimental Science. L., 1923. Vol.1;

Vates F. Ciordano Bruno and the hermetic tradicion. Chicago, 1964; Vates F. The art of

memory. L., 1972. *** Cтр.231. Основание магического сознания у современного человека "запрятано"

глубоко в подсознание как архетип, а у древнего оно было определяющим. "Мир

для первобытного человека представляется не пустым или неодушевленным, но

изобилующим жизнью. Эта жизнь проявляется в личностях - в человеке, звере и

растении, в каждом явлении, с которым человек сталкивается... оно переживаемо

как жизнь, встретившаяся с другой жизнью" (Франкфорт Г. и др. В преддверии

философии. Духовные искания древнего человека. М., 1984. С.25). Cтр.233. Раскрывая природу магии, Н.А. Бердяев заметил: «Магия есть действие

над природой через познание тайн природы» (Бердяев НА. Смысл творчества.

347

Философия свободы. М., 1989. С. 515). Аналогичная характеристика содержится у

Э. Светлова: «В магизме скрыто присутствует та духовная тенденция, которая

коренится в первородном грехе человечества: поставить себя в центр мироздания

и заставить служить себе его силы» (Светлов Э. Магизм и единобожие, Брюссель,

1971. С. 77). Эта тенденция в преобразованном виде проявляется в культуре эпохи

Возрождения, подготавливающей новоевропейское мышление.

О становлении новоевропейской науки см: Пружинин Б.И. Рациональность и

историческое единство научного знания. М., 1986; Аверинцев С.С. Два рождения

европейского рационализма // Вопр. философии, 1989, № 4; Свасьян К.А. Судьбы

математики в истории познания Нового времени // Вопр. философии, 1989, № 12;

Лупандин И.В. От средневековой натурфилософии к классической

новоевропейской науке // Метафизика и идеология в истории естествознания. М.

1994. * Стр.235. Э.Шюре ссылкой на Платона, Иамблиха, Прокла и александрийских

философов отмечает, что наиболее восприимчивые во время мистерий посвящения

в храме имели видения экстатического характера. Он приводит слова Прокла: "Во

всех посвящениях и мистериях боги (это слово означает здесь все духовные

иерархии ) показываются под самыми разнообразными формами: иногда бывает

изменение света, лишенное формы, иногда этот свет облекается в человеческую

форму, иногда в иную". (Шюре Э. Великие посвященные. С.336). По учениям

мистерий, экстатические видения храма производились посредством самого

чистого из всех элементов: духовного света, уподобляемого божественной Изиде.

"Оракулы Зороастра называют его Природой, говорящей через себя, т.е.

элементом, посредством которого маг дает мгновенное и видимое выражение

своей мысли и который служит также покровом для душ, являющих лучшие

мысли Бога. Вот почему Иерофант, если он обладал властью производить это

явление и ставить посвященных в живое общение с душами героев и богов, был

уподобляем в эти мгновения Создателю, Демиургу, факелоносец - солнцу, т.е.

сверхфизическому свету, а Гермес - божественному Глаголу. Но каковы бы ни

348

были эти видения, в древности существовало лишь одно мнение о просветлении,

которым сопровождались конечные откровения Элевзиса. Воспринимавший их

испытывал неведомое блаженство, сверхчеловеческий мир спускался в сердце

посвященного." (Там же). Восприятие мистерий, на наш взгляд, способствовало

возникновению гармонии знания и духовности, лучшему пониманию связи

психического и телесного. Это давало возможность повышать эффективность

управления психосоматическими процессами, а анимистическое мышление

переносило на внешнюю реальность это управление, порождая представление о

всесилии магов. ** Стр.235. Термин "идея" был введен в греческую философию Демокритом. (См.:

Асмус В.Ф. Платон. М., 1969. С.33). У Демокрита "атомы получают иногда

обозначение "форм" или "видов" - эйдосов, идей (eidos - вид, очертания,

устройство, форма; от idein - видеть, лат. - video, славян. - видеть; значение чего-

то нематериального "идея" приобрела позднее)". (Макаров М.Г. Развитие понятий

и предмета философии в истории ее учений. Л., 1982. С.34). Причастность

Платона к эзотерическому учению древнеегипетских жрецов позволяет

предположить, что на его философию повлияли не только Парменид, Пифагор,

орфики, но и древнеегипетская система взглядов. По сведениям Плутарха и

Диогена Лаэрция, Платон после посещения Пифагора в Италии поехал "в Египет к

вещателям" (см. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых

философов. М., 1979. С.151), где на него могла повлиять культовая практика,

которую он с необходимостью наблюдал. Эта практика основывалась на

концепции "Ка", пронизывающей всю древнеегипетскую культуру. Стр.237. Флоренский П.А. У водоразделов мысли. М., 1990. С. 278. Когда П. А.

Флоренского спросили, почему он употребляет слово «магия», хотя это явление

осуждается с общехристианской точки зрения, он ответил, что в понятие магии он

«включил и объединил не только христианское, но и языческое миропонимание и

понимание магии» (там же) и объяснил: «Магия лишь общение человека с кем-то

— будь то светлые или темные силы. И лишь часть того, что в этом смысле можно

назвать «белой магией», соответствует христианству с его таинствами. Поэтому я

349

сознательно употребил и употребляю слово «магия», вкладывая в него и

положительный, и отрицательный смысл» (там же. С. 279). Стр.237. По проблеме идеального см: Ильенков Э.В. Проблемы идеального //

Вопр. философии, 1979, №№ 6,7; Соколов А.В. Идеальное: проблемы и гипотезы //

Вопр. философии, 1987, № 9; Тюхтин B.C. Проблема идеального:

методологический анализ // Там же; Абрамян Л.А. Идеально ли идеальное?

Несколько замечаний в ходе дискуссии// Вопр. философии, 1987, № 10; Классен

Э.Г. Категория «идеальное» в работах К. Маркса // Там же; Булыгин А.В. К

истокам идеального: (Естественнонаучный анализ проблемы). Л., 1988;

Дубровский Д.И. Категория идеального и ее соотношение с понятиями

индивидуального и общественного в сознании // Вопр. философии, 1988, № 1;

Классен Э. Г. Еще раз об идеальном // Филос, науки, 1988, № 3; Любуган К.Н.,

Пивоваров Д.В. Идеальное как взаимоотражение субъекта и объекта // Филос.

науки, 1988, № 10; Новиков А. А. О содержании и статусе категории идеального в

марксистской философии // Вопр. философии, 1988, № 3; Ячин С.Е. Понятийное

мышление в структуре сознательной деятельности. Владивосток, 1988; Кудрявцев

В.В. О природе идеализированных объектов // Филос. науки, 1989, № 10; Жуков

Н.И. Три уровня идеального // Филос. науки, 1990, № 10; Флоренский П.А.

Общечеловеческие корни идеализма// Филос. науки, 1990, № 12; 1991, № 1; Бахур

ВТ. К вопросу о естественнонаучном базисе идеального // Филос. науки, 1992. №

3; Романов Ю.И. О категориальном статусе идеального //Там же; МалютинБ.С.

Идеальное: синтез информационного и эмоционального начал // Там же; Шилков

Ю.М. Гносеологические основы мыслительной деятельное™. СПб.,

1992;Мозгиразум.М., 1994; Язык и интеллект. М., 1995; Туровский М.Б. Проблема

сознания // Филос. науки, 1996, №№ 1—4. Стр.238. См.: Орфеев Ю.В., Панченко А.И. Парапсихология: наука или магия //

Вопр.философии. 1986. N12; Дубровский Д.И. Загадочные явления психики в

зеркале философской публицистики // Филос.науки. 1987. N10; Бескова И.А. О

природе трансперсонального опыта. Сидорова Н.М. Паранаука как феномен

культуры. (Материалы конференции МГУ им. М.В.Ломоносова. Декабрь 1992 г.) //

350

Вестник Московского университета. 1995. N3. Ю.В.Орфеев и А.И.Панченко

отмечают, что "научное" рождение парапсихологии датируется 1882 годом, когда

ученые в Великобритании основали Общество психологических исследований с

целью изучения способностей человека, которые оказываются не объяснимыми на

основе научных представлений. На экспериментальную основу

парапсихологические исследования были поставлены в 30-е годы в США после

того как в 1927 г. Дж.Б.Райн организовал Парапсихологическую лабораторию и

журнал парапсихологии. В 1977 г. в 15 странах насчитывалось 54 подобных

периодических издания. Вместе с этим появилась и критика парапсихологии

(Ч.Келлог, Дж.Джастроу, М.Гарднер, Ч.Э.Хэнзел, Дж.Э.Элкок, Дж.Тейлор,

Д.Марке, Р.Камман, М.Бунге). (См.: Орфеев Ю.В., Панченко А.И.

Парапсихология: наука или магия. С.116). Стр.240. "Очевидно, что подобное понимание космоса служит основанием как

различных форм мистицизма и магической практики, так и ортодоксальной веры,

отвечающей канонам средневековой учености. «Демонология, алхимия,

астрология, натуральная магия, каббала, различного рода «низовые» магические

практики (колдовство, знахарство, искусство прорицания и т.п.) — вышли на

поверхность культуры, создавая причудливую духовную атмосферу, в которой

исчезла схоластика и зарождалась новоевропейская научная мысль»(Филатов В.П.

Живой космос...С. 6). Опираясь на эти представления, такие «натуральные маги»,

как Я. Беме, Т. Па-рацельс, Р. Флудд, Т. Кампанелла и др. вырабатывали новые

техники воздействия на природу, на человека, его тело, чувства, разум. * Стр.242. См.: Спрингер С., Дейч.Г. Левый мозг, правый мозг. Л., 1983;

Доброхотова Т.А., Брагина Н.Н. Принципы симметрии - асимметрии в изучении

сознания человека // Вопр.философии. 1986. N7; Брагина Н.Н., Доброхотова Т.А.

Функциональные асимметрии человека. М., 1988; Гриценко В.П. О диалектике

дискретно-дискурсивного и образно-эмоционального в познании // Филос.науки.

1990. N6; Доброхотова Т.А., Брагина Н.Н. Асимметрия мозга и асимметрия

сознания человека. М., 1993; Деглин В.Л. Парадоксальные стороны человеческого

мышления. СПб., 1996.

351

Стр.242. Эта особенность становления человеческого мышления

трансформируется и сохраняется как бессознательное (см.: Дубровский Д.И.

Феномен бессознательного и познавательные процессы // Филос.науки. 1986. N1;

Фрейд З. Психология бессознательного; Бассин Ф.В. Актуальность проблемы

бессознательного на современном этапе развития психологических представлений

// Филос. науки. 1990. N3; Гуревич П.С. Этот зыбкий, фантомный мир

(общекультурный смысл размышлений Кастанеды) // Филос.науки. 1991. N10;

Савчук В.В. Новации и архаические элементы сознания // Там же; Бартран М.

Бессознательное в работе мысли // Вопр.философии. 1993. N12; Природа

бессознательного СПб., 1998; Гуревич П.С.Бессознательное как фактор

культурной динамики. Вопр. философии, 2000, №10).

На определенном этапе развития детского мышления субъективные представления

анимизированы, что и порождает у ребенка отношение к объекту как к субъекту.

Эти черты детского мышления роднят его с первобытной мифологией и магией

(См.: Назиров А.Э., Маслиева О.В. Проблемы развития детского мышления //

Методология и социология педиатрии. СПб., 1991. С80). Стр. 243. Физик Б. Джозефсон полагает, что если наблюдатель был

эмоционально вовлечен в результат эксперимента, то его желание получить

определенный результат будет сдвигать распределение вероятностей в описании

(См.: Josephson B.D. Possible connections between psychic phenomena and quantum

mechanics // New horizons, 1975, January. P. 225). Еще более радикальная точка

зрения состоит в том, что квантовое событие случается, если только имеет место

активное вмешательство психики. При этом полагают, что «редукция волновой

функции может быть вызвана не только осознанием знания, но и осознанием

воли» (Costa de Beauregard О. Time symmetry and interpretation of quantum

mechanics // Foundations of physics. N,-Y.-L. 1976. Vol. 6. P 549). Включение воли в

описание квантово-механического взаимодействия позволило им предложить

вариант объяснения явления, получившего название «психокинез». При этом в ка-

честве скрытых параметров в квантовой физике они предлагают рассматривать

352

психику и сознание, которые становятся ответственными за превращение

возможности в действительность. * Стр.243. См.: Орфеев Ю.В., Панченко А.И. Парапсихология: наука или магия.

С.128. Дальнейшее осмысление статуса паранауки содержится в материалах

конференции МГУ, проходившей в 1992 г. (См.: Сидорова Н.М. Паранаука как

феномен культуры); см. так же: Псевдонаучное знание (материалы круглого стола)

// Вопр. философии, 2001, №6. * Стр.245. См.: Асмус В.Ф. История античной философии. М., 1965. С.22-23, 87-

88; Жмудь Л.Я. Пифагор и его школа (ок. 530 - ок. 430 гг. до н.э.). Л., 1990. С.3-

107. Э.Шюре отмечает, что "истинная теология" должна была заключать основы

всех наук, и в этом качестве в древних египетских храмах выступала наука

Священного Глагола, которую Пифагор и формулировал под именем "Науки

чисел". Большое значение Пифагор придавал закону троичности, который

представляет собой краеугольный камень всей эзотерической науки. Э.Шюре

пишет, что "священная математика" Пифагора, в отличие от современной, была

более трансцендентной и жизненной. Она рассматривала Число не как абстрактное

количество, а как существенное и деятельное качество верховной Единицы, Бога,

источника мировой гармонии. "Наука чисел была наукой живых сил,

божественных качеств в действии, как в макрокосме, так и в микрокосме.

Следовательно, проникая в свойство чисел, схватывая и объясняя их

разнообразные сочетания, Пифагор создавал в сущности целую теогонию или

основанную на разуме теологию". (Шюре Э. Великие посвященные. С.252-253).

Согласно Э.Шюре, все великие создатели религий знали этот закон, а теософы

предчувствовали его. Так, оракул Заратустры говорит, что число "три" царствует

повсюду во Вселенной, Монада же есть начало его. Заслугой Пифагора было то,

что он формулировал этот закон с ясностью греческого гения и сделал его центром

теогонии и основой всех наук. Автор данного очерка считает, что эта идея,

покрытая покрывалом эзотерических писаний Платона и не понятая позднейшими

философами, была постигнута в Новейшее время лишь немногими посвященными

353

в оккультные науки. В их числе был Фабр д'Оливье ("Золотые стихи Пифагора").

Подобное живое понимание сил Вселенной не имеет ничего общего с умозрением

чистых метафизиков, как, например: теза, антитеза и синтез Гегеля. "Подобно

тому, как мировая троичность сосредоточивается в единстве Бога, так и

человеческая троичность сосредоточивается в самосознании и воле, в которых все

способности тела, души и духа сливаются в одном живом единстве". (Там же.

С.259). * Стр.246. М.К.Петров, рассматривая генезис опытной науки, приводит гипотезу

К. Мертона, объясняющую роль пуританизма в становлении опытного

естествознания: "Пуританизм как структура ценностей, которая в этот период

оказывала значительное влияние на становление английского образа мыслей, не

только создал гармонию между религиозной этикой и экспериментальной наукой,

но и породил мощный религиозный мотив активного участия в научной

деятельности. Эти ценности поощряли изучение божественной "Книги природы"

как дополнение к изучению Библии - божественного слова. Исследования природы

превращали в религиозный долг и направляли их к двуединой цели: прославлять

мудрость Бога и приносить пользу ближним". (Петров М.К. Язык, знак, культура.

С.295-296). М.К.Петров отмечает, что такая двуединая цель фиксируется почти у

всех отцов науки и у большинства ученых XVII, XVIII и XIX веков. Он отмечает

также, что "Книга природы" - откровенная субстанция Библии в ее функции

источника познания сакрализованной (пространство, время, масса, инерция)

природы и не менее откровенный след переосмысления структуры мира по

аналогии с текстом книги - становится структурирующим принципом, постулатом

научных интерпретаций мира. Физика, формируясь как результат поляризации

теологии на учения о Боге и о природе как его творении, становится все более

предметной и дисциплинарной. Однако в сакрализации пространства и времени

ньютоновской механики просматривается сакрализация оснований физики Нового

времени. (См. также: Лапицкий В.В. Наука в системе культуры. Псков, 1994). * Стр.248. По этому поводу В.С.Барашенков отметил: "У нас нет оснований

абсолютизировать ни одно из известных сейчас свойств пространства и времени.

354

Даже такие, казалось бы, весьма общие свойства, как протяженность и

длительность, нельзя считать универсальными. Во всяком случае известны

теоретические конструкции, которые не обладают этими свойствами".

(Барашенков В. Г. Представления о пространстве и времени в современной

физике // Филос. науки. 1984, N4. С.39). * Стр.249. См.: Алексеев Б.Т. Философское обоснование методологической и

эвристической роли теории групп // Эвристическая и прогностическая функция

философии в формировании научных теорий. Л., 1976; Базаров И.П., Николаев

П.Н. Почему вероятность входит в физику и критика концепции вероятностной

причинности // Вопр. философии. 1986, N 7; Жог В.И. Единство физического

знания и когерентные процессы // Филос. науки. 1986, N1.

** Стр.249. Я.А.Смородинским и Л.А.Шелепиным было показано, что теория

коэффициентов Клебша - Гордона группы SU (2), т.е. теория угловых моментов,

стала неотъемлемой частью различных областей физики: квантовой механики,

теории поля, теории атомных столкновений и атомных спектров, молекулярной

физики и физики элементарных частиц, релятивистских уравнений и когерентных

явлений. Коэффициенты Клебша - Гордона - это фактически новое исчисление,

тесно связанное с алгеброй, многомерной геометрией, топологией, проективной

геометрией, теорией аналитических функций, специальными функциями,

дифференциальными уравнениями, комбинаторным анализом. Таким образом

возникла наука о структуре квантовых систем, о связи системы и подсистемы, о

переходах между различными структурами, и все это вошло в проблему основ

квантовой теории. (См.: Смородинский Я.А., Шелепин Л.А. Коэффициенты

Клебша - Гордона с разных сторон // Успехи физических наук. 1972. Т.106. Вып.1). * Стр.260. Все это свидетельствует об углублении тенденции в основаниях

современной физики, философско-методологически осмысленной Э.Гуссерлем и

М.Хайдеггером (См.: Акчурин И.А. Топология и идентификация личности // Вопр.

философии. М., 1994. N5). ** Стр.260. Г.Ш.Хуцишвили отмечает: "Неоднократно проводятся параллели с

недооцененными и квазиинтерпретированными в Европе восточными учениями,

355

что позволяет, с одной стороны, снять со многих их сторон обвинения в

мистичности, а с другой - увидеть признаки мистики в нашей традиционной

рациональности. Оздоровление социального сознания возможно в результате

осознания и преодоления замкнутостей в мышлении, что можно сравнить с

пробиванием бреши в возведенных вокруг нас нашим же собственным разумом

зеркальных стенах". (Хуцишвили Г.Ш. Генезис структуры теоретического

мышления. Тбилиси, 1989.С.170-171). * Стр.261. Сретенева Н. Холизм - новая парадигма в науке?: параллель между

древнекитайской моделью мира (даосизм) и современной физикой // Единство

физики. С.121. О специфике формирования восточной философии см. напр.,:

Щербатской Ф.И. Избр. труды по буддизму. М., 1988; История китайской

философии. М., 1989; Лукьянов А.Е. Становление философии на Востоке.

Древний Китай и Индия. М., 1989; Лукьянова А.Е. Становление философии на

Востоке. Древний Китай и Индия. М., 1989; Григорьева Т.П. Дао и логос (встреча

культур). М., 1992; Шохин В.К. С чего началась индийская философия // Вестник

древней истории. 1996, №2. * Стр.267. Рассматривая социокультурные основания современной физики,

Ф.Капра отмечает: "Хотя на основе теорий физики возникает мировосприятие,

которое во многом похоже на мистическое, до удивительного небольшое

количество ученых обращает внимание на это обстоятельство. В мистицизме

познание не может быть отделено от определенного образа жизни, в котором оно

воплощается. Стать обладателем мистического знания означает подвергнуться

преображению, можно даже сказать, что это познание и ЕСТЬ преображение.

Научное знание, напротив, зачастую может быть абстрактным и теоретическим.

Поэтому многие современные физики не делают тех очевидных выводов, которые

вытекают из их собственных теорий и затрагивают философию, культуру и

духовную жизнь человечества... Я уверен в том, что мировоззрение,

складывающееся на основе теорий современной физики, несовместимо с

нынешним устройством нашего общества, лишенного той гармоничной

взаимосвязанности, которая характерна для природы. Для перехода к такому

356

динамическому равновесию нужно изменить социально-культурное устройство

общества и произвести культурную революцию в истинном смысле слова. От

нашей способности осуществить этот переход зависит выживание нашей

цивилизации". (Капра Ф. Дао физики. С.282-283).

* Стр.279. Система общесоциологических законов возникает при

рассмотрении многокачественности экономической структуры взятой по

отношению к различным социальным факторам: по отношению

производительным силам общества она выступает в качестве

производственных отношений, к надстройке – базиса, к общественному

сознанию – общественного бытия, - к социально – экономической структуре –

признаков класса, к общественному прогрессу – его критерия [общественно –

экономической формации], к государству – основания его типа, к революции –

объективных предпосылок, к человеку – его социальной сущности и т.д.

*† Стр.280. См., например: Бранский В.П Социальная синергетика как

постмодернистская философия истории // Общественные науки и

современность. 1999, № 6; Он же: Теоретические основания социальной

синергетики // Вопр. философии. 2000, № 4; Он же: Социальная синергетика и

теория наций. СПб., 2000; Бранский В.П., Пожарский С.Д. Социальная

синергетика и акмеология (теория самоорганизации индивидуума и социума).

СПб., 2001.

Научное издание

Назиров Анатолий Эзеевич, Гадеев Александр Васильевич

Философия науки

Редакция и верстка Чернявская Т.Г.

Подписано к печати 1.11.2010 Печать офсетная Формат 60х84 1/16. Объем, печ. л. 18;

Уч.-изд. Л. – 16,74. Тираж 500 экз. Заказ 47 Цена договорная

Отпечатано типографией КГМТУ

98309, г. Керчь, ул. Орджоникидзе 82