Annotation

Самый ожидаемый дебют 2017 года! Роман уже переводится на 37языков!Английскоеизданиевышловянваре2017 года, американское–вфеврале,тогдаже,когдаирусское.

Итак, нью-йоркский литературный агент Питер Кац получает заявкуна издание автобиографии под названием «Книга зеркал». К заявкеприложеноначалорукописи–нектоРичардФлиннвспоминаетгодыучебыв Принстоне, первую любовь, работу на знаменитого профессорапсихологии Джозефа Видера. Эти события 25-летней давности имелитрагическую развязку, однако преступник остался не пойман и неразоблачен;теперьжеРичардвдругувиделвсепроисшедшеевиномсвете,по-новому оценил роль своей бывшей возлюбленной Лоры Бейнс… норукопись заканчивается на полуслове. Заинтригованный, Питер пытаетсязаполучитьостаток«Книгизеркал»,однакорукописьоказываетсятакойженеуловимой,какправдаослучившемсячетвертьвеканазад…

«Книга зеркал» – это роман-загадка в духе «Ночного кино»МаришиПессл.Этокнигаотом,каквоображениебезотчетноподменяетреальность.Этокнигаосекретнойвластиисторий–тех,которыемырассказываем,тех,которыемыскрываем,итех,радисохранениякоторыхвтайнемыготовынавсе.

Впервыенарусском!

Э.О.Чировици

Частьпервая

ГлаваперваяГлававтораяГлаватретьяГлавачетвертаяГлавапятаяГлавашестая

ЧастьвтораяГлаваперваяГлававторая

ГлаватретьяГлавачетвертаяГлавапятаяГлавашестаяГлаваседьмая

ЧастьтретьяГлаваперваяГлававтораяГлаватретьяГлавачетвертая

ЭпилогБлагодарностиПослесловиеавтора

notes123456789101112131415161718

Э.О.ЧировициКнигазеркалРоман

E.O.ChiroviciTheBookofMirrorsCopyright©2017byE.O.ChiroviciAllrightsreserved©А.Питчер,перевод,2017©Изданиенарусскомязыке,оформление.ООО«ИздательскаяГруппа

„Азбука-Аттикус“»,2017ИздательствоАЗБУКА®

Моей жене, Микаэле, за то, что она никогда незабывает,ктомыиоткуда

Что–мы?что–немы?Сонтени–Человек.

Пиндар. Пифийские песни. Ода 8 «Алкмеон»(АристоменуЭгинскому),строки96–97.

ПереводМ.Л.Гаспарова

Человек часто бывает не самим собой, а кем-тодругим.

ОскарУайльд.Тюремнаяисповедь.

ПереводР.Райт-Ковалевой,М.Ковалевой

ЧастьперваяПитерКац

Воспоминания–какпули.Однипролетаютмимоитолько пугают. А другие впиваются в плоть иразрываюттебявклочья.

РичардКадри.Убитьмертвых

Заявку на публикацию я получил в январе, когда все сотрудникиагентстваещемаялисьпослепраздничнымпохмельем.

Электронное письмо ловкоминовало папку со спамом и оказалось впапке входящих сообщений, затерявшись среди нескольких десятковдругих. Прочтенное мельком, оно меня все же чем-то зацепило. Яраспечаталеговместесприложеннымотрывкомрукописи,сложиллисткивящикстолаи,отвлеченныйнеотложнымиделами,забылонихдоконцамесяца.Переддлиннымуик-эндомвДеньМартинаЛютераКингаяснованаткнулся на заявку в кипе тех, с которыми собирался ознакомиться ввыходные.

ВписьмезаподписьюРичардаФлиннаговорилосьследующее:

УважаемыйПитер!МенязовутРичардФлинн.Двадцатьсемьлетназадябыл

студентом факультета английской филологии в Принстоне. Ямечтал стать литератором, напечатал несколько рассказов идаже написал роман в сто тысяч слов, однако отчаялся егоопубликовать, получив отказы от ряда издательств (сейчасроман мне представляется посредственным и скучным). ПослеэтогояустроилсянаработувнебольшоерекламноеагентствовНью-Джерси, и моя карьера до сих пор связана с рекламой.Поначалу я внушал себе, что реклама – своего родалитературное творчество и что в один прекрасный день явернусь к писательской деятельности. Разумеется, этого неслучилось. По-моему, большинство из нас с возрастомприобретает злополучную способность запирать юношескиемечтывсейфихоронитьегонаднеИст-Ривер.Признаюсь,не

избежалэтойучастиия.И все же несколько месяцев назад внезапное известие

напомнило мне о ряде трагических событий, происшедшихосенью и зимой 1987-го, в последний год моего обучения вПринстоне. Наверное, и с вами подобное случалось: вроде бысовершенно забываешь о чем-то или о ком-то, а потом вдругоказывается, что эти воспоминания все время скрывались вкаком-тотайнике сознания и до сих пор сохранили свежестьинепосредственность – будто открываешь чулан со всякимбарахлом, ненароком сдвигаешь что-то на полке, а оттудаобрушиваетсяцелаялавинастарья.

Вотиэтановостьсталасвоегородазапалом;размышляяоскрытом в ней смысле, я сел за стол, начал переносить своивоспоминания на бумагу и остановился лишь после полуночи,написав не меньше пяти тысяч слов, как будто внезапновспомнил о своем призвании, дотоле совершенно забытом. Яотправилсявваннуюпочиститьзубыпередсном,аиззеркаланаменясмотрелкто-тодругой.

Впервые за долгие годы я уснул без снотворного, а наследующий день взял в рекламном агентстве двухнедельныйотпускпоболезниипродолжилписать.

Все события тех месяцев 1987 года, с необычайнойотчетливостью возникшие перед мысленным взором, явоспринимал теперь ясно, в мельчайших подробностях. Разум,очнувшись от долгого оцепенения, воссоздавал яркие картинысобытий, участниками которых были Лора Бейнс, профессорДжозефВидериясам.

Случившаясятрагедиявтовремявызвалагазетнуюшумиху.Из-за пристального внимания полицейских и журналистов мнепришлось оставить Принстон и завершить образование вКорнелле. Там, в скучной и пыльной Итаке, я провел два года,получив наконец степеньмагистра гуманитарных наук.Однакожениктонезналвсейправдыособытиях,навсегдаизменившихмоюжизнь.

Как упоминалось выше, правда стала мне известна всеготри месяца назад, и я решил поведать ее миру, несмотря нагорькуюобидуиразочарование,гложущиеменядосихпор.Больигневзачастуюпридаютнеменьшесил,чемлюбовь;плодмоихтрудов – эта рукопись, причинившая мне немало физических и

душевных страданий. В соответствии с требованиями,изложенными на вашем веб-сайте, прилагаю ознакомительныйотрывок; если он вас заинтересует, я готов представитьполныйтекстподрабочимназванием«Книгазеркал».

Пожалуй, на этом я прервусь, чтобы уложиться втребуемые пятьсот слов. О себе скажу лишь, что родился ивыросвБруклине,неженатибездетен–наверное,потому,чтотак и не смог забыть Лору. Мой брат Эдди живет вФиладельфии, но видимся мы редко. На поприще рекламы я недостиг особых успехов, но и провальной мою карьеру неназовешь; я влачу удручающе обыденное существование средивавилонскогостолпотворения.Загодыработыядослужилсядостаршего копирайтера в агентстве средней руки наМанхэттене,неподалекуотЧелси,гдеживувотужедвадцатьлет.Янеезжув«порше»,незаказываюлюксывпятизвездочныхотелях,ноинетревожусьозавтрашнемдне,тоестьденегмнехватает.

Благодарю за внимание. По возможности уведомите меня,заинтересовалаливасрукопись.Адресителефонприлагаются.

Суважением,

РичардФлинн

Далееследоваладрес–где-торядомсвокзаломПенн-стейшн.Районмнебылхорошознаком–яисамтамкогда-тожил.

Вцеломзаявкабыланеобычной.Запятьлетработывлитературномагентстве«БронсониМэттерс»,где

я начинал младшим помощником, мне довелось ознакомиться с сотнями,если не тысячами заявок от авторов. Агентство рассматривало любыезаявки, но в основном поступавшие предложения были написанынеуклюже,безжизненно,стандартно,такчтосоздавалосьощущение,будтоавтор обращается не к тебе лично, а рассылает типовые письма в сотниадресов,почерпнутыхизреестралитературныхагентов.Вдобавокмногиезаявки содержали избыточную, бесполезную информацию. ПисьмоРичардаФлиннавыгодноотличалосьотних:онобылопродуманно,хорошонаписано, и от него веяло человеческой теплотой. Он не упоминал, чтосвязался только со мной, но отчего-то хотелось думать, что по какой-толишьемуведомойпричинеонобратилсяименнокомне.

Я невольно проникся необъяснимой симпатией к автору письма и,надеясь, что рукопись мне понравится, полагал, что смогу датьположительный ответ. Я отложил остальные рукописи, заварил кофе,уселсянадиванвгостинойиначалчитатьприсланныйотрывок.

Главапервая

Длябольшинстваамериканцев1987-йбылгодомневиданноговзлетаинеожиданного крушения фондового рынка, годом Ирангейта[1],пошатнувшегорепутациюРональдаРейгана,игодом,когдамыльнаяопера«Дерзкие и красивые» заполонила экраны телевизоров. В 1987 году явпервыевлюбился–ивпервыеповерилвсуществованиедьявола.

ВотужетригодаяучилсявПринстоне,гдежилвуродливомстаромдоме на Байярд-стрит, между библиотекой богословской семинарии имузеем изящных искусств. Первый этаж занимала гостиная, смежная скухней,анавторомэтажеразмещалисьдвепросторныеспальни,каждаясосвоей ванной комнатой. От дома до Маккош-Холла, где проводилисьлекцииисеминарыпоанглийскойлитературе,былодвадцатьминутходу.

Однажды в октябре я вернулся домой и, к своему неимоверномуудивлению,обнаружилнакухневысокуюстройнуюдевушкусдлиннымибелокурыми волосами, разделенными на прямой пробор.Она приветливовзглянуланаменясквозьстеклаочковвширокойоправе,придававшихейодновременноисуровый,исексапильныйвид,ипродолжилабезуспешныепопыткивыдавитьгорчицуизтюбика,незамечая,чтоотверстиезапечатанофольгой. Я отвинтил крышку, сковырнул фольгу и вернул тюбикнезнакомке, которая тут же размазала густую желтую массу по толстой,толькочтоотвареннойсосиске.

– Спасибо, – произнесла девушка, нисколько не смущаясь говора,характерногодляуроженцевСреднегоЗапада.–Хочешь?

–Нет, спасибо.Кстати,меня зовутРичардФлинн.А ты–мояноваясоседка?

Кивнув, она торопливо прожевала кусок сосиски, проглотила иответила:

– Лора Бейнс. Приятно познакомиться. Слушай, а тот тип, которыйпрежде здесь жил, – он что, ручного скунса держал? Вонь такая, чтоволосыкудрямизавиваются.Ну,явсеравнобудувсеперекрашивать.Да,иститаномчто?Яполчасаждала,покаводанагреется.

–Онкурил,–объясниля.–Всмыслемойпрежнийсосед,нетитан.Ине только табак. А потом взял академический отпуск и уехал домой.Хорошо,чтохозяйканепотребоваласнегоаренднойплатызавесьгод.Аститаномтриводопроводчикаборолись,нотакинепочинили.Ну,надеждаумираетпоследней…

–Скатертьюдорожка,–сказалаЛора,обращаяськуехавшемужильцу,апотомкивнуланамикроволновкувуглу.–Япопкорнасейчассделаю,апотомтелевизорпосмотрю–поСи-эн-энДжессикубудутпоказывать.

–Джессика–этокто?Тренькнулзвоночекмикроволновки,даваязнать,чтогорячийпопкорн

порапересыпать в большуюстекляннуюмиску, которуюЛорадосталаизшкафчиканадмойкой.

– Джессика Маклюр[2] – девчушка, которая в колодец упала, вТехасе,–объяснилаона,протяжновыговариваягласные.–ПоСи-эн-энвпрямомэфиреспасательныеработы.Неслыхал,чтоли?Всетолькообэтомиговорят.

Лора пересыпала попкорн в миску и поманила меня за собой вгостиную.

Мы уселись на диван, и Лора включила телевизор. Уставившись наэкран,мымолчаследилизапроисходящим.Стоялтеплыйоктябрь,дождейпочтине было. За окнами сгущались тихие сумерки.БлизцерквиСвятойТроицызагадочнотемнелпарк.

Лора доела сосиску, рассеянно зачерпнула горсть попкорна.Обомнеона словно бы забыла. На экране какой-то инженер-строитель объяснялрепортеру, как продвигается рытье параллельной шахты, по которойспасатели спустятся под землю и вытащат ребенка. Лора скинулашлепанцы, подобрала ноги под себя. Ногти на пальцах ног быливыкрашеныпурпурнымлаком.

–Атычтоизучаешь?–наконецспросиля.–Психологию,–ответилаона,неотрываявзглядаотэкрана.–Второй

диплом. Первый в Чикагском университете получила, по математике. Ародиласьи выросла вЭванстоне,штатИллинойс–ну, там, где все табакжуютикрестыпалят,знаешь?

Я сообразил, что она на пару лет старше, и несколько напрягся – вюностидаженебольшаяразницаввозрастекажетсяогромной.

–Ая-тодумал,чтоэтотольковМиссисипи.Нет,вИллинойсменянезаносило–яродилсяивыросвБруклине,анаСреднемЗападетолькоразбывал.Мнелетпятнадцатьбыло,мысотцомпоехалирыбачитьвМиссури,наплатоОзарк.ИвСент-Луиспроездомзаглянули.Апочемутебяпослематематикинапсихологиюпотянуло?

– Ну, меня в школе гением считали, – сказала Лора. – В старшихклассах я все время наматематических олимпиадах выигрывала, даже намеждународных,акдвадцатиодномугодуполучиладипломмагистра.Мнеаспирантуру предлагали, но я от всех грантов отказалась и приехала в

Принстон психологию изучать. А первый диплом помог мне получитьместовисследовательскойпрограмме.

–Здóрово.Толькоянеобэтомспрашиваю.– Потерпи, узнаешь. – Она стряхнула попкорновые крошки с

футболки.Яхорошопомню,чтонаЛоребылиджинсы–варенкисзипперами,по

тогдашнеймоде,–ибелаяфутболка.Лора подошла к холодильнику за банкой кока-колы, спросила, не

принести ли и мне, открыла обе банки, воткнула в них соломинки ивернуласьнадиван.

–Летом,сразупослевыпуска,явлюбиласьвпарняизЭванстона,ондомой на каникулы приехал из Массачусетского технологическогоинститута, компьютеры там изучал. Симпатичный такой, умный. ДжонФиндли. Он меня на два года старше, мы по школе друг друга смутнопомнили.Ачерезмесяцегоуменяувели.ДжулияКрейг,тупаякакпробка,изтехмартышек,чтодвадесяткасловзатвердили,ногинаучилисьбритьисвилкойиножомобращаться.Таквот,меняосенило,чтовинтегралахиуравнениях я разбираюсь, но совершенно не понимаю мыслительныйпроцесс людей вообще и мужчин в частности. Ну, для того чтобы непровести всю оставшуюся жизнь в обществе кошек, морских свинок ипопугайчиков, я и решила поступить на факультет психологии, потому иприехала в Принстон. Поначалу мама отговорить меня пыталась, хотяхорошо знает, что я скорее на помеле летать выучусь, чем свое решениеизменю.Вот,сейчасянапоследнемкурсеинисколечконежалею.

–Иянапоследнемкурсе.Тактыразобралась,вчемхотела?–спросиля.–Всмысле,мыслительныйпроцессмужчинизучила?

Она,впервыйразвзглянувмневглаза,ответила:– Не знаю. Впрочем, каких-то успехов добилась. Джон со своей

годзиллойрассталсячерезпарунедель,толькоянаегозвонкинеотвечала,хотяоннесколькомесяцевназванивал.Наверное,яслишкомпереборчивая.

Онадопилакока-колуипоставилажестянкунастол.Мы смотрели телевизор, где все еще показывали операцию по

спасению девчушки из Техаса, болтали почти до полуночи, пили кофе,иногдавыходиливсадпокурить«Мальборо»–сигаретыЛорапринеслаизсвоейспальни.ЯпомогЛореперетащитьвещиизбагажникастаренького«хендая»,запаркованноговгараже,исобратьплатянойшкаф.

Лораоказаласьоченьмилой, веселойивесьманачитанной.Ядостигтого возраста, когда в молодых людях безудержно играют гормоны.Девушкиуменянебыло,асексахотелосьужасно,однакояхорошопомню,

чтодаженемечталзаманитьЛорувпостель.Ясчитал,чтоунеенавернякаестьпарень,хотямыснейобэтомнеговорили.Впрочем,мысльотом,чтомоейсоседкойподомусталадевушка,будоражилавоображение;внезапнояполучилвозможностьприкоснутьсякженскимтайнам.

На самом деле в университете мне совсем не нравилось, оченьхотелосьпоскорееполучитьдипломиуехать.

ЯродилсяивыросвБруклине,вВильямсбурге,рядомсГранд-стрит,где в то время жилье стоило гораздо дешевле, чем сейчас. Мама былашкольнойучительницей,преподавалаисториюводнойизшколБедфорд-Стейвесанта,апапаработалфельдшеромвбольницеокругаКингс.Хотяпопроисхождениюяинеизрабочейсемьи,из-зарайона,вкотороммыжили,яполагал,чтородители–изсинихворотничков.

Детствомоепрошлобезбедно,семьяненищенствовала,хотяродителии не могли позволить себе особой роскоши. В многоязычной средеБруклина я чувствовал себя как рыба в воде. Семидесятые годы былитруднымвременемдляНью-Йорка;помнится,многиежиливпроголодь,апреступностьцвелапышнымцветом.

ВПринстонеявступилвнесколькостуденческихобществиводиниззнаменитых трапезных клубов на Проспект-авеню, часто встречался счленамибратстваТреугольника–актерами-любителями.

Несколько своих рассказов, написанных перед окончанием школы, япредставилнасудлитературногокружкаспафоснымназванием.Кружкомруководил относительно известный писатель, которого тогда пригласиличитать курс лекций. Участники кружка, как могли, издевались наданглийским, сочиняя бессмысленные поэмы; как только выяснилось, чтомоирассказыбыликлассическимипоформеисодержанию,авдохновениея черпал в произведениях Хемингуэя и Стейнбека, меня объявилиморальнымуродом.Вобщем,годспустявсесвободноевремяяпроводилвбиблиотекеилидома,водиночестве.

Принстонские студенты по большей части были выходцами изсемейств среднего класса, с Восточного побережья. Их родители,напуганные шестидесятыми, когда весь мир как будто перевернулся,воспитывали своих отпрысков так, чтобы не допустить повторениянедавних безумств.Итак, вшестидесятые быламузыка, марши протеста,лето любви, эксперименты с наркотиками, Вудстокский рок-фестиваль ипротивозачаточныесредства.Всемидесятые–конецкошмарнойвойнывоВьетнаме, расцвет дискотек, клеши и освобождение от расовыхпредрассудков. Восьмидесятые же казались мне совершенно

непримечательным временем; ничего не происходило, мое поколениеопоздало на нужный поезд. Рональд Рейган, как хитрый старый шаман,вызвал к жизни дух пятидесятых, замутняя сознание нации. Деньгисметали с пьедесталов всех богов, готовясь к победному шествию постране, а улыбчивые златокудрые херувимы в стетсонах набекреньраспевали гимны, восхваляя свободу частного предпринимательства:«Молодец,Ронни!Такдержать!»

Принстонскиестуденты,какпомне,былиснобамииконформистами,хотя и старались изо всех сил выглядеть бунтовщиками, дабысоответствовать традиционному образу Лиги плюща, сложившемуся впредыдущие десятилетия. Принстон всегда славился своими традициями,но мне они казались нелепым притворством – время лишило их всякогосмысла.

Преподавателей я считал посредственностями и неудачниками,которые больше всего на свете боялись потерять свои важные посты. Тестуденты,которыеизображалиизсебямарксистовиреволюционеров,хотяи жили припеваючи на родительские денежки, не расставались столстенным томом «Капитала», а те, кто именовал себя консерваторами,велисебясважностьюпотомковтогосамогопилигримана«Мейфлауэре»,который,сидянавысокоймачте,первымкрикнул:«Земля!»Дляпервыхябылпредставителеммелкойбуржуазии,которуюнадопрезиратькаккласси топтать все соответствующие моральные ценности, а для вторых –бруклинским нищебродом, который каким-то образом проник насвященную землю принстонского кампуса, преследуя сомнительные инаверняка порочные цели. В общем, Принстон казался мне местом,населеннымчваннымироботами,говорящимисбостонскимакцентом.

Вполне возможно, что все это существовало лишь в моемвоображении.Решениестатьписателемяпринялещевшколеипостепенносоставил мрачное и скептическое представление об окружающем менямире с неоценимой помощью Кормака Маккарти, Пола Остера и ДонаДелилло. Меня не покидала уверенность в том, что настоящий писательдолжен быть разочарованным в жизни одиночкой, однако при этомисправно получать огромные гонорары и отдыхать в роскошныхевропейскихотелях.Яговорилсебе,чтоеслибыСатананепоразилИовапроказою лютою и не усадил бы его на гноилище, то человечестволишилосьбышедеврамировойлитературы.

Стараясь проводить как можно меньше времени на кампусе, повыходным я уезжал в Нью-Йорк. Там я бродил по букинистическиммагазинчикам Верхнего Ист-Сайда, смотрел спектакли в крошечных

театрахЧелси,ходилнаконцертыБиллаФризелла,СесилаТейлораиSonicYouth[3]вклубе«TheKnittingFactory»,недавнооткрывшемсянаХьюстон-стрит.Ячасто сидел в кафенаМиртл-авенюилиже,перейдяпомосту вНижний Ист-Сайд, обедал с родителями и младшим братом Эдди, в товремяещестаршеклассником,водномизместныхресторанчиков,гдевседругдругазнали.

Экзамены я сдал без особого труда, хоть и не с блестящимирезультатами, но с хорошими оценками – это ни у кого не вызывалонареканий и оставляло мне время для литературного труда. Я написалдесяткирассказовиначалроман–впрочем,дальшепервыхглавтакинепродвинулся. Я печатал свои творения на стареньком «ремингтоне»,который папа нашел на чердаке, отремонтировал и подарил мне в деньотъезда в колледж. После многократного перечитывания и правкинаписанноеобычноотправлялосьвкорзинудлябумаг.Словношимпанзе,восхищенновзирающийнаженщинувкрасномплатье[4],ябессознательноподражалсвоимлюбимымавторам.

Всилуразныхпричиннаркотикамиянеувлекался.Травкуявпервыепопробовал в четырнадцать лет, на экскурсии в ботанический сад. Мойодноклассник,Мартин,принесдвакосячка,имысприятелямивыкурилиих на шестерых в укромном уголке, с восторгом представляя, чтопогружаемсявмутныеводыпреступногомира.В старшихклассах я ещепару раз курил марихуану и напивался дешевым пивом на вечеринках вкаких-то притонах на Дриггс-авеню, но, к облегчению родителей, неиспытывалудовольствияниотнаркотиков,ниотвыпивки.Всемидесятыете, кто сворачивал на кривуюдорожку, о приличной работе немечтали –обычноониумиралилибоотножавпереулке,либоотпередоза.Вшколеяучилсяприлежно,окончилна«отлично»,именябылиготовызачислитьивКорнеллский,ивПринстонскийуниверситеты.ЯвыбралПринстон–тогдаонсчиталсяболеепрогрессивным.

Вте годына телевиденииещенебылобесконечнойчередыпередач,где бездарностей заставляют петь, сносить оскорбления вульгарныхведущих или забираться в бассейны, полные змей. Американскиепрограммытелевизионноговещаниятогдаещенепревратилисьвповесть,рассказанную дураком, где много и шума, и страстей, но смысла нет[5].Однако меня не интересовали ни лицемерные политические дебаты, нидурацкие шутки, ни глупые фильмы о глянцевых подростках. Немногиедостойные репортеры и продюсеры, которые удержались в телестудиях с

шестидесятых и семидесятых годов, теперь казались древнимидинозаврами, наконец-то заметившимиметеорит, что грозил стереть их слицаземли.

Как выяснилось, Лора любила по вечерам смотреть дурацкиетелепередачи, утверждая, что таким образом ее мозг расслабляется,позволяя переработать, систематизировать и сохранить всю информацию,накопленнуюзадень.Такчтоосенью1987годаотРождестваХристоваясмазохистскимудовольствиемпроводилмноговременипередтелевизором:мы с Лорой, сидя на диване, обсуждали ток-шоу, новости и мыльныеоперы,какдвабрюзгивложетеатрамаппетов[6].

ОпрофессореДжозефеВидереонарассказаламненесразуитолькокХеллоуинупризналась,чтоснимзнакома.ВтегодыВидербылоднимизсамыхизвестныхпрофессоров,преподававшихвПринстоне,иегосчиталисвоегородаПрометеем,раскрывшимчеловечествутайнуогня.МысЛоройсмотрели ток-шоу Ларри Кинга[7], куда Видера пригласили поговорить онаркомании:заденьдопередачивлесублизгородаЮджин,штатОрегон,от передоза умерли трое молодых людей. Выяснилось, что профессорВидербыл,повыражениюЛоры,ее«хорошимдругом».

Ктомувремения,самотомнедогадываясь,ужевнеевлюбился.

Глававторая

Последующиенеделисталисчастливейшимивмоейжизни.Лекции по психологии читались в Грин-Холле, всего в нескольких

минутах ходьбы от Маккош-Холла и Дикинсон-Холла, где проходилилекциии семинарыпо английскойлитературе, такчтомысЛороймноговремени проводили вместе – в Файерстоунской библиотеке, по дорогедомоймимостадиона, вМузееискусствиливодномизмногочисленныхкафепососедству,аиногдадажеуезжалинапоездевНью-Йорк,ходиливкино,смотрели«Грязныетанцы»,«Космобольцев»и«Неприкасаемых».

НафакультетепсихологииуЛорыбыломногодрузей.Снекоторымиона меня познакомила, но в основном предпочитала проводить время сомной. Наши музыкальные вкусы разнились: она любила тогдашнихновомодныхисполнителей–ЛайонелаРичи,ДжорджаМайклаиFleetwoodMac,нотерпеливослушалаимоидиски–джазиальтернативныйрок.

Иногдамысиделииболталидосамогоутра,подбадриваемыекофеисигаретами, апотом,вздремнувчасок-другой,полусоннымиотправлялисьна лекции. Свою машину Лора водила редко, мы оба любили ходитьпешком или ездить на велосипедах. Когда ей не хотелось смотретьтелевизор, она включалаигровуюприставкуNECимы гонялипо экранууточекилирыбкуБабблсвигре«Клу-клу-ленд».

Однажды,когдамыигралиуженесколькочасов,Лорасказала:– Ричард… – (Она никогда не называла меня Ричи илиДиком.) – А

знаешь, что мы, в смысле наш мозг, по большей части не отличаемвымыселотдействительности?Поэтомумыиспособнырыдатьисмеятьсянад фильмами, хотя прекрасно знаем, что перед нами – всего лишьпредставление, что вся история выдумана писателем. Без этого «изъяна»мыничемнеотличалисьбыотРОБов.

РОБом называли игрушечного робота, изобретенного японцами дляразвлечения одиноких подростков. Лора мечтала обзавестись такойигрушкой, назвать ее Армандом и научить подавать кофе в постель илипокупатьцветы,чтобыподнятьхозяйкенастроение.Ейбылоневдомек,чтоябезвсякогообучениябылготовделатьдлянеевсеэто–имногоедругое.

Чтотакоеболь,понимаешьлишьтогда,когдауязвлентакглубоко,чтовсе остальные обиды и огорчения представляются пустяковымицарапинами. За полгода до начала нового семестра, ранней весной,

невзгодымоейстуденческойжизнивПринстонезатмилагорькаяутрата–скончалсямойотец.

Онумернаработе–отинфаркта,почтимгновенно.Непомоглодажесвоевременноевмешательствоколлег:онскончалсяспустячас,послетогокак упал в вестибюле хирургического отделения на третьем этажебольницы. Пока мама оформляла все необходимые документы, мой братсообщилмнегорестнуювестьпотелефону.

Первым же поездом я приехал домой, где уже собралисьродственники,друзьяисоседи.Отцапохоронилинакладбище«Эвергрин»,а вскоре, в начале лета, мама решила вместе с Эдди переселиться вФиладельфию, где жила ее младшая сестра, Корнелия. В последующиенедели я с ужасом осознал, что все, связывавшее меня с детством,безвозвратно исчезнет и я больше никогда не войду в трехкомнатнуюквартиру,гдепровелвсюсвоюжизнь.

Я и прежде подозревал, что мама не любит Бруклин и что онасогласиласьжитьтамтолькорадиотца.Мамабылаженщиной,склоннойкмеланхолии, и не расставалась с книгами – сказывалось воспитание,полученноевдомеееотца,РейнхардтаКнопфа,немцапопроисхождениюилютеранскогопастора.Мойдед,высокийсуровыйстарик,жилвКвинсе,вбезукоризненночистомдомескрошечнымзаднимдвориком.Дажетравана лужайках выглядела тщательно причесанной. Моя бабушка, маминамама, умерла при рождении Корнелии. Новой женой дед не обзавелся ивоспитывалдвухдочерейводиночку.

Он умер от рака, когда мне было десять лет, но до его смерти мамаиногдазаводиларазговоропереездевКвинс–вчистое,приличноеместо,каконаегоназывала,–чтобыбытьпоближекотцу.Увы,все еепросьбыбыли напрасны: отец мой, Майкл Флинн, упрямый ирландец, кореннойуроженецБруклина,наотрезотказывалсясниматьсяснасиженногоместа.

ТакчтомойотъездвПринстониначалообучениявколледжесовпалоспереездомматерии брата вФиладельфию.Кмоментунашей встречи сЛорой до меня только начало доходить, что в Бруклин я теперь смогуприезжатьлишькак гость.Ячувствовалсебяограбленнымдонитки.Всемои вещи перевезли в Филадельфию, в трехкомнатную квартиру наДжефферсон-авеню, у центрального вокзала. Я навестил родных вскорепослепереездаи сразужепонял,что этаквартираникогдане станетмнедомом.Вдобавокдоходысемьирезкосократились.Моискромныеуспехивучебе не давали мне права на стипендию, поэтому для оплаты обученияпришлосьподрабатывать.

Отецумертакнеожиданно,чтоянемогпривыкнутькэтоймыслии

постоянно думал о нем как о живом. Присутствие тех, кого нет с нами,часто ощущается острее.Впамять о них– тех, какимиихпомним, –мыделаем именно то, чего они безуспешно добивались от нас при жизни.Смерть отца заставила меня сильнее осознать ответственность за своеповедение и не воспарять над повседневностью. Живые, постоянноошибаясь,быстронаделяютусопшихореоломнепогрешимости.

Итак,моя дружба сЛорой завязалась в то время, когда я чувствовалсебя очень одиноким, и ее присутствие стало для меня необычайноважным.

За две недели до Дня благодарения погода ухудшилась. Примернотогда Лора и предложила познакомить меня с профессоромВидером.Онбыл научным руководителем исследовательского проекта, по материаламкоторогоЛорасобираласьписатьдокторскуюдиссертацию.

Лора изучала когнитивную психологию, новую в то время областьнауки, – компьютеры завоевывали все больше и больше места в жизнилюдей,итермин«искусственныйинтеллект»былувсехнаустах.Многиеискренне считали, что лет через десять мы будем вести содержательныебеседыстостерамииобращатьсязасоветамикстиральныммашинам.

Лора рассказывала о своих исследованиях, но я мало что в нихпонимал и с эгоизмом, свойственныммолодым людям, не пытался в нихразобраться. Я узнал, что профессор Видер, получивший образование вЕвропе и защитивший докторскую диссертацию по психиатрии вКембриджском университете, сейчас завершал работу над важнымисследованием.Лораговорила,чторезультатыэтогоисследованиявыведутнакачественноинойуровеньнашепредставлениеоработечеловеческогомозга, о его реакции на умственные раздражители. Из рассказов Лоры японял лишь, что это имеет какое-то отношение к памяти и к тому, какформируются воспоминания. Лора утверждала, что ее познания вматематикесталиогромнымподспорьемВидеру:точныенаукивсегдабылиего ахиллесовой пятой, а его исследования опирались на математическиеформулыдлярасчетапеременных.

ВечермоейпервойвстречисВидеромнавсегдаосталсявмоейпамяти,хотяипонесколькоинойпричине.

Однажды в середине ноября, в субботу, мы, вытряхнув из кармановпоследние деньги, купили бутылку «Кот-дю-рон руж» (его оченьнахваливал продавец) и отправились в гости к профессору. Он жил вЗападномВиндзоре,иЛорарешила,чтотудалучшепоехатьнамашине.

Двадцать минут спустя мы припарковались у особняка в стиле

королевы Анны, окруженного невысокой стеной, на берегу небольшогоозера, загадочнопоблескивавшеговсумерках.Зараспахнутымиворотамипростирался ухоженный газон, обсаженный кустами роз и ежевики; егопересекаладорожка,усыпаннаягравием.Слеваналужайкеросогромныйдуб,безлистаякронакоторогонависаланадчерепичнойкрышейособняка.

Лора позвонила в дверь, и на порог вышел высокий, крепко сбитыймужчина – почти лысый, с окладистой седой бородой, спускавшейся нагрудь. Джинсы, кроссовки и зеленая футболка «Тимберленд» сзакатанными до локтя рукавами делали его похожим на футбольноготренера, а не на знаменитого университетского профессора, которыйсобирался всколыхнутьмирнауки своимиоткрытиями.ПрофессорВидердержалсякакчеловек,уверенныйвсвоейправоте.

ОнкрепкопожалмнерукуирасцеловалЛорувобещеки.–Радзнакомству,Ричард,–сказалоннеожиданномолодымголосом.–

Лорамнеовасрассказывала.В просторной прихожей с высоким потолком и картинами на стенах

мыповесилипальтонавешалку,апрофессорпродолжил:–Обычно она весьма язвительно отзывается о своих знакомых, но о

вас я слышу от нее только хорошее. Мне очень хотелось с вамипознакомиться.Проходите,проходите.

Мы вошли в огромную двухуровневую комнату; один ее конецзанимала открытая кухня с гигантским рабочим столом посредине, надкоторымбылиразвешанымедныекастрюлиисковороды.Узападнойстеныстоял еще один стол, письменный, с бронзовыми ручками и петлями,заваленный бумагами, книгами и карандашами; к нему было придвинутокожаноекресло.

Аппетитный запах еды смешивался с ароматом табачного дыма.Мыуселисьнадиван,обтянутыйтканьюсвосточнымрисунком,ипрофессорвручил нам по бокалу джина с тоником, объявив, что принесенное намивиноприбережетдляужина.

Средироскошногоубранстваячувствовалсебянеловко–вдоме,каквмузее, было много картин, бронзовых статуй и антиквариата. До блесканатертыеполыбылиустланыковрикамиручнойработы.Втакихдомахмнепреждебыватьнедоводилось.

Профессорналилсебескотчассодовойи,усевшисьвкреслонапротивдивана,прикурилсигарету.

–Ричард,домякупилпятьлетназадидвагодапотратилнато,чтобыпривестиеговпорядок.Наместеозерабылозатхлоеболотоскомарами.Атеперь мой приятель, который в недвижимости разбирается, уверяет, что

стоимостьособнякаудвоилась.–Ничегосебе,–сказаля.–Япотомвамбиблиотекупокажу,навторомэтаже.Вотеюябольше

всегогоржусь,всеостальное–пустяки.Надеюсь,выкомнеещепридете.Яиногда устраиваю субботние вечеринки – ничего особенного, так,посиделки с друзьями и коллегами. Ну и в последнюю пятницу месяцаиграю в покер с приятелями – по маленькой, так что вам разорение негрозит.

С полчаса прошло в непринужденной беседе, и к тому времени, какмы сели ужинать (Видер приготовил спагетти-болоньезе, по рецептуитальянского коллеги), все мое смущение исчезло, – казалось, мы ужедавнознакомы.

Лора почти не принимала участия в разговоре: она подавала еду, апосле ужина убрала со стола и загрузила посудомойку. К Видеру онаобращаласьзапросто,поимени–Джо.Виднобыло,чтовролихозяйкионавыступаетневпервыйраз.Темвременемпрофессорразглагольствовалнавсевозможныетемы,куряоднусигаретузадругойисопровождаясвоиречиубедительнымижестами.

Янаминутузадумалсяохарактереотношений,связывающихЛорусВидером,новконцеконцовсказалсебе,чтоэтонемоедело–втовремяяинепредполагал,чтоихблизостьнепростодружеская.

Видерпохвалилпринесенноенамивиноиначалподробныйрассказофранцузскихвиноградникахиправилахсервировкивинавзависимостиотсорта винограда. Слова его звучали вполне естественно, не напыщенно.Потом он сказал, что в молодости несколько лет жил в Париже, изучалпсихиатриювСорбонне,получилтамстепеньмагистра,апотомпереехалвАнглию,гдезащитилдокторскуюдиссертациюиопубликовалсвоюпервуюкнигу.

Немного погодя он вышел из-за стола, принес откуда-то из глубиндомаещеоднубутылкуфранцузскоговина,имыраспилиеевдвоем.СвойпервыйбокалЛоратакинедопила,объяснивпрофессору,чтооназарулем.Онаслушаланаширазговорыисмотрелананасблагосклоннымвзглядом,как нянька, довольная тем, что ее подопечные не дерутся и не ломаютигрушки.

Помнится,беседаспрофессоромбылавесьмахаотичной.Онговорилмного,словкостьюфокусникаменялтемуивысказывалмнениеобовсем–от матчей «Нью-Йорк джайентс» до русской литературы девятнадцатоговека.Поправдесказать,егоэрудицияменяизумила–виднобыло,чтоонмногочиталичтосвозрастомнеутратилинтеллектуальноголюбопытства

(для юноши, которому недавно исполнилось двадцать, пятидесятилетниймужчина представлялся стариком). Однако в то же время складывалосьвпечатление, что он, как добросовестный миссионер, взвалил на себянелегкуюзадачуобученияаборигенов,хотяинебылвысокогомненияобумственныхспособностяхсвоихподопечных.ОнсловнобывелдискуссиюСократовым методом, но прежде, чем я успевал ответить на вопрос, самдавал ответ, а потом приводил встречные доводы, опровергающие все,сказанноеранее.

В сущности, я вспоминаю эту беседу как бесконечный монолог.Спустя пару часов мне почудилось, что Видер не умолкнет даже послетого,какмыуйдем.

Телефон в прихожей несколько раз звонил. Видер, извинившись, назвонки отвечал, но разговор прекращал очень быстро, за единственнымисключением, когда, понизив голос, чтобы не слышно было в гостиной,что-то долго обсуждал с собеседником – что именно, я не разобрал, но вголосепрофессораявственнослышалосьраздражение.

В гостиную Видер вернулся весьма недовольным и сердито сказалЛоре:

–Онитамсумавсепосходили!Какможнопроситьученогоотакихвещах?!Имдайпалец – всюруку откусят.Нет, зря я согласился с этимиболванамисотрудничать!

Лора,ничегонеответив,скрыласьвглубинедома.Покаяраздумывал,кто так рассердил профессора, он принес еще одну бутылку вина.Послетого какмы распили и ее, он, словно позабыв о неприятном телефонномзвонке, шутливо заявил, что настоящие мужчины пьют только виски.Немного погодя он принес откуда-то бутылку «Лагавулина» и миску сольдом. Когда бутылка наполовину опустела, он передумал и сказал, чтоначалопрекраснойдружбы[8]лучшевсегоотметитьводкой.

Японял,чтовыпилслишкоммного,лишькогдавсталсдивана,чтобыпойтивтуалет–сдерживатьсябольшенебылосил.Однаконогименянеслушались, и я едва не растянулся на полу. От спиртного я обычно неотказывался,нопреждедотакойстепениненапивался.Видерсмотрелнаменя,какназабавногощенка.

В ванной я взглянул в зеркало над раковиной и, обнаружив, что наменя смотрят две знакомые физиономии, не удержался от смеха. Вкоридоре я вспомнил, что забыл вымыть руки, и снова направился вванную,гдеедванеобварилсягорячейводой.

Лора, вернувшись, пристально посмотрела на нас и сварила кофе. Яукрадкой поглядывал на профессора, пытаясь сообразить, сильно ли он

опьянел,аон,какнарочно,выгляделтрезвым,будтояпилводиночестве.Акогда выяснилось, что у меня заплетается язык, я вообще ощутил себяжертвой глупого розыгрыша. Я выкурил слишком много сигарет, грудьсдавило. По гостиной призраками кружили клубы дыма, хотя все окнабылираспахнуты.

Мыболталиещеоколочаса,нопилиужетолькокофеиводу,апотомЛора подала знак, что пора уходить. Видер проводил нас к машине,попрощалсяиещеразповторил,чтождетменявгости.

ЛоравывеламашинунаКолониал-авеню,кночиопустевшую.–Нуипрофессор!–сказаля.–Классныйтипивыпитьнедурак.Не,

нутывидела,сколькомынакатили?Аонкакстеклышко…– Может, он таблетку какую заранее принял, – ответила Лора. –

Обычноонстольконепьет.Атынепсихолог,поэтомунесообразил,чтоонотебевсевыведал,аосебенислованесказал.

–Он много чего о себе рассказал, – возразил я, мечтая, чтобыЛораостановила машину: очень хотелось проблеваться на обочине; головакружилась,янасквозьпропахвином.

– Он тебе рассказал только общедоступные сведения, из тех, что наобложкахпишут,–отрезалаона.–Авоттысообщилему,чтобоишьсязмейи что тебя в четырехлетнем возрасте едва не изнасиловал сосед, а отецтвой, узнав об этом, избил подонка до полусмерти. Это очень личнаяинформация.

–Яемувсеэторассказал?Когда?Непомню…–Он любит в чужих головах ковыряться, исследовать их, будто дом

осматривать. И это не просто профессиональный интерес, а какое-топатологическое любопытство. Сдерживать его он не умеет. Наверное,именнопоэтомуонсогласилсявозглавитьпрограмму,кото…

Лораоборваласебянаполуслове.Янесталрасспрашивать,чтоонаскрывает,иоткрылокно,чувствуя,

какразвеиваетсяхмель.Бледныймесяцсиялвнебесах.Втуночьмысталилюбовниками.Это случилосьпросто, без долгихлицемерныхразговорово том, как

бы, мол, не разрушить нашу дружбу. Лора завела машину в гараж, мынемногопостояливодворе,омытомзолотистымсветомуличногофонаря,молча выкурили по сигарете. Когда мы вошли в дом и я потянулся квыключателювгостиной,Лоравзяламенязарукуиувелавспальню.

Весьследующийдень,воскресенье,мынепокидалиспальни,нопочтине разговаривали, открывая друг друга в любовных ласках. Вечером мы

пошливкафенаЛинкольн-стрит,гдесъелипосэндвичу,апотомдотемнагуляливпарке.ЯипреждеговорилЛоре,чтохочунайтиработу,итеперьупомянулобэтомснова.ОнасразужепредложилапоработатьсВидером–емутребовалсяпомощник,чтобынавестипорядоквбиблиотеке,окоторойяслышалпредыдущимвечером,нопоканевидел.

–Думаешь,онменявозьмет?–удивилсяя.– Я уже с ним об этом говорила, поэтому он и захотел с тобой

встретиться.Разумеется,какнастоящиемужчины,этовыснимобсудитьнеуспели.По-моему,тыемупонравился,такчтоврядлионоткажет.

Япоканепонимал,нравилсялипрофессормнесамому,ноответил:–Чтож,тогдаладно.Онапоцеловаламеня.Налевойключице,надсамойгрудью,темнела

крупнаяродинкаразмеромсчетвертак.Втотденьяизучилвсеотметинына загорелой коже Лоры, словно бы хотел запомнить их на всю жизнь.Лоринылодыжкибылинеобычайностройны,апальцынаногахдлинные–онаназывалаих«баскетболистами».

В те дни любовные связи заводили с быстротой обслуживания взакусочных, так что я не был исключением из правил. Невинность яутратилвпятнадцатьлетвспальне,украшеннойпостеромсизображениемМайклаДжексона.МоейпартнершейсталанекаяДжоэль,надвагодаменястарше, – она жила через две улицы, на Фултон-стрит. В последующиегодыслучайныхсвязейуменябыломного, апарураз ядажевоображал,чтовлюбился.

Однаков тотвечеряпонялсвоюошибку.Да, яипреждечувствовалвлечение,страстьилипривязанность,носЛоройвсебылоиначе–яхотелбытьрядомснейежеминутно,ежесекундно.Наверное,ужетогдаясмутноосознавал,чтонашасвязьбудетнедолгой,ипотомуторопился запомнитькакможнобольше,чтобыхватилонацелуюжизнь.

Главатретья

В следующие выходные я начал разбирать Видерову библиотеку. Впрофессорский особняк я приехал автобусом, от остановки у церквиТроицы. Мы посидели на скамье у озера, выпили пива, и профессоробъяснил, что нужно сделать с несколькими тысячами книг в егобиблиотеке.

Я купил компьютер и установил его в комнате без окон на второмэтаже,гдепостенамтянулисьрядыдеревянныхполок.Видерхотел,чтобыясоздалсистематизированнуюклассификациюкниг,покоторой,пользуясьпоисковиком, можно было бы найти любую книгу на полке. Следоваловвести в компьютер все данные – названия, авторов, издателей,библиографические сведения Библиотеки Конгресса США и томуподобное,–азатемрасставитькнигипокатегориям.Понашимподсчетам,наэтозанятиепотребовалосьбынеменьшеполугодаработыповыходными, может быть, еще пару дней еженедельно. Я уже начал работу наддипломом,нонадеялсяотыскатьсвободноевремяисрединедели.

За мои труды Видер предложил щедрую сумму и обещал платитьеженедельно, вручивчек запервые тринедели авансом.Я заметил, что вотсутствиеЛорыонвелсебясдержаннее,аговорилменьшеиконкретнее.

Потом он заявил, что пойдет заниматься в домашний спортзал вподвале,иоставилменявбиблиотекеодного.

Наизучениекомпьютернойбиблиотечнойпрограммыяпотратилчасатрии затем, спустившисьнапервыйэтаж,обнаружил,чтоВидерготовитбутерброды на кухне. За обедом мы говорили о политике. К моемуудивлению, он придерживался весьма консервативных взглядов и считаллибераловопасныминеменьшекоммунистов.Поегомнению,Рейганвелсебяправильно,угрожаяМоскве, аегопредшественник,ДжиммиКартер,пресмыкалсяпередрусскими.

Мы курили в гостиной, на кухне пыхтела кофеварка, и тут Видерспросилменя:

–АвысЛоройприятелииликак?Вопрос меня неприятно удивил. Я хотел было ответить, что это мое

личноедело,носдержался,вспомнив,чтоЛоравысокоценитсвоюдружбуспрофессором.

–Приятели,–совраля.–Онаслучайнооказаласьмоейновойсоседкойподому,мыподружились,хотяобщихинтересовунаспочтинет.

–Увасестьподруга?–Сейчаснет.– Так в чем же дело? Лора умна, красива и во всех отношениях

привлекательна.Изеерассказовяпонял,чтовымноговременипроводитевместе.

–Ну…незнаю.Видно,несложилось.Он принес кофе из кухни, протянул мне чашку, закурил сигарету и

серьезно,пристальнопосмотрелнаменя.–Ичтоонавамобомнерассказывала?Мнесталооченьнеловко.–Онавасоченьуважаетисчастливасвамисотрудничать.Насколько

мне известно, вы с ней работаете над проектом, который изменит нашипредставленияочеловеческоммозге.Вродебычто-тосвязанноеспамятью.Абольшеяничегонезнаю.

– А подробно о наших исследованиях она не говорила? – быстроспросилон.

– Нет. К сожалению, я в этой области науки не разбираюсь, и Лорабольшенепытаетсяпосвятитьменя в тайныпсихологии, – с притворнойнебрежностьюответиля.–Несочтитезаоскорбление,нокопаниевчужихголовахменясовершеннонепривлекает.

–Выжехотитестатьписателем!–раздраженнонапомнилон.–Каквынамерены разобраться в мотивации поступков своих героев, если непредставляетесебемыслительногопроцесса?

– По-вашему, для того, чтобы заниматься скалолазанием, надо бытьгеологом?–возразиля.–Джо…–(Онпросилменяназыватьегопоимени,номневсеещебылонеловко.)–Кажется,выменянесовсемвернопоняли.Иногда я сижу в кафе именно для того, чтобы наблюдать за людьми. Яразглядываю их лица, слежу за жестами и поведением, пытаюсьвообразить, чем все это вызвано. Но ведь все это – лишь внешниепроявления,неважно,сознательныеилибессознательные,ипотому…

–По-вашему,янекийизвращенец,–оборвалменяВидер,–которомудоставляет удовольствие подглядывать за людьми в замочную скважину?Отнюдь нет! Без посторонней помощи человеку себя самого не понять.Нам, психологам, необходимо точно знать, когда и как следует помочь,чтобы сохранить целостность личности. Как бы то ни было, наша цельвесьма отличается от того, что вы себе вообразили. Надеюсь, выпонимаете… хотя, возможно, и не понимаете, так что поверьте мне наслово…Итак,предметмоегоисследованиянеобходимодержатьвсекрете,вовсякомслучаедотехпор,покаянеопубликуюрезультаты.Вообще-то,я

уже подписал договор с издательством – нет, не с университетским, чтовызвало некоторое недовольство в администрации. Полагаю, не нужнообъяснять, сколько завистников в университетской среде, – вы уже непервокурсник, вполне представляете себе, что и как здесь происходит.Вдобавокдлясекретностиестьещеоднапричина,нопокаяразгласитьееневправе.Какпродвигаетсяделовбиблиотеке?–спросилон,резкоменяятемуразговора,будтостараясьподловитьменяналжи.

Я объяснил, что освоил программу-классификатор и что все идет поплану.

Спустячетвертьчасаясобралсяуходить,ноВидеростановилменяудвериисказал,чтонамнадокоеочемпоговорить.

–Послетогокаквынапрошлойнеделекомнезаходили,квамниктонеобращался?Никтонепыталсявыведать,надчемяработаю?Ну,может,кто-тоиздрузейилизнакомых…иливообщепостороннийчеловек?

–Нет.Отом,чтомысвамивстречались,знаеттолькоЛора.–Отлично!Лучшеобэтомникомунерассказывать.Ипустьниктоне

знает,чтовысортируетемоюбиблиотеку.Кстати,апочемуЛорасегоднясваминепришла?

– Она в Нью-Йорке, с подругой встречается. Они хотели мюзиклпосмотреть,такчтоЛоразаночуетуподругиизавтраутромвернется.

Онпристальнопосмотрелнаменя:–Великолепно.Яприслучаеспрошу,понравилсялиеймюзикл.Акак

подругузовут?–Дхарма,еслинеошибаюсь.–Двадцатьлетназадхиппинеустраивалиобычныеимена,всякиетам

Розы и Лилии, – хмыкнул Видер. – Ну, до свидания, Ричард, увидимсяпослеДняблагодарения.Ябываспригласилнаужин,нозавтрауезжаювЧикагоивернусьтольковпятницу.УЛорыестьзапасныеключиотдома.Еслиувасбудетвремя,приходите,поработаетебезменя.

Преждечемотправитьсянаавтобуснуюостановку,ядолгобродилпоулицам,раздумываяонедавнемразговоре.

Значит, у Лоры есть запасные ключи от профессорского особняка…Меняэтооченьудивило–дотехпорянеподозревал,чтоЛорасВидеромтакблизки.И,еслияправильнопонял,Видернамекнул,чтопроподругуЛора мне солгала. А еще он слишком допытывался о наших с Лоройотношениях…

Настроение у меня испортилось. Дома я с отвращением сунул чекВидера в ящик комода, будто бы мне заплатили за что-то непристойное.

Впервые после знакомства с Лорой я проводил выходные в одиночестве.Пустой,темныйдомугнетал.

Я принял душ, заказал по телефону пиццу и посмотрел какую-тосерию«Женаты…сдетьми»,рассеянноследязажизньюсемействаБандииненаходявнейничегозанимательного.АроматЛорывиталнаддиваном,будтоонабыларядом.Мыснейвстретилисьвсегонескольконедельназад,номнечудилось,чтомызнакомыцелуювечность,–Лораужесталачастьюмоейжизни.

НиБиБиКинг,ниНорманМейлернесмоглиотвлечьменяотмыслейоЛореипрофессореВидере.

Профессор отнесся ко мне хорошо и предложил работу, за что егоследовалобыблагодарить.Ктомужемнеоченьповезло,чтоон,именитыйученый,вообщеузналомоемсуществовании–пустьиотсвоейпротеже.Однакоже,несмотрянавсеэто,вегоповедении,подмаскойдружелюбияиразговорчивости,сквозилочто-тостранноеипугающее.

Вдобавокяибезегонамековначалподозревать,чтоЛорамнесоврала.Я навыдумывал всевозможных способов убедиться в достоверности ееслов, но на поезд вНью-Йорк уже не успевал, а чуть погодя решил, чтошпионитьзанейисподтишка,каквплохомкино,–дурацкаязатея.

С этими сумбурными мыслями я задремал на диване в гостиной, носрединочипроснулсяиушелдосыпатьвспальню.Мнеприснилось,чтоястоюнаберегуогромногоозера,средизарослейкамышей.Глядявтемнуюводу, я явственно ощутил опасность: в камышах мелькнули очертаниягромадной чешуйчатой туши – аллигатор. Чудовище уставилось на менякруглыми глазами, и я с ужасом заметил, что они того же водянисто-голубогоцвета,чтоиглазапрофессораВидера.

Лора вернулась в воскресенье, ближе к вечеру. С утра я с двумязнакомымибродилпо кампусу, в полденьмыпришли к нимнаХолбрук-стрит, заказали пиццу, послушали музыку. Лорина машина подъехала кдомукакразтогда,когдаяделалсебекофе.

Лора,стемнымикругамиподглазами,выгляделаоченьусталой.Онасдержаннопоцеловаламеняиушлаксебе,принятьдушипереодеться.Яналил две кружки кофе и улегся на диван. Она спустилась в гостиную,поблагодарилазакофе,схватилапультдистанционногоуправленияисталарассеянно щелкать каналами. Судя по всему, ей было не до разговоров,поэтому расспрашивать ее я не стал. Наконец она предложила выйтипокурить.

– Мюзикл мне не понравился, – сказала она, жадно затягиваясь

сигаретой. – Дхармины родители весь вечер нас пилили, а на обратномпути в туннеле авария случилась, я полчаса в пробке торчала.Имотор вмашинебарахлит…надобывмастерскую.

Моросил дождь, и капли в Лориных волосах сверкали крошечнымибриллиантами.

–Ачто замюзикл?– спросиля. –Ну,набудущее.Глядишь,помогукому-нибудьтридцатьбаксовсэкономить.

– «Звездный экспресс», – ответилаона. –Критики егорасхваливают,ноуменянастроениянебыло.

Она помнила, что я должен был встретиться сВидером, и спросила,какпрошлавстреча.Я сказал ей, чтоне толькоприступилк работе, ноиполучилаванс,какразхватитзаплатитьзажилье.

Мывернулисьвдом,селинадиван.–Ричард,что-тослучилось,–сказалаЛора.–Может,объяснишь?Ярешил,чтоскрыватьпроизошедшеебессмысленно.–Видерначалменярасспрашиватьонашихстобойотношениях.И…–Чтоименноонспрашивал?–Датак,странныевопросызадавал…Спросил,ктоиминтересовался,

аещехотелузнать,чтóтымнеопроектерассказала.–Ахвотоночто…–протянулаонаиумолкла.–Аещенамекнул,чтотымнесоврала…ЧтовНью-Йорктыуехалане

из-заДхармы,асовсемподругойпричине.Помолчав,онаспросила:–Итыемуповерил?–Не знаю…–Япожалплечами. –Не знаю, чтои думать.Не знаю,

имеюлияправоспрашиватьутебя,чтотыделалаичегонеделала.Тыневещь,янесобственник,даилишнейподозрительностьюнестрадаю.

Лорадержалакружкувруках,будтоптицу,которуювот-вотвыпуститнасвободу.

–Чтож,еслихочешь,давайсейчасвсеивыясним,–сказалаона.–Давай.Она опустила кружку на стол, выключила телевизор и прикурила

сигарету, хотя мы и договорились не дымить в доме. Похоже, вчрезвычайныхобстоятельствахправиламожнобылонесоблюдать.

– Ну, начнем с самого начала. Когда я сюда переехала, то вовсе несобираласьзаводитьроман–нистобой,нискемдругим.Вконцевторогокурса я встречалась с парнем с экономического факультета. Летом мыразъехались на каникулы, а осенью снова сошлись, и какое-то время всебыло прекрасно. Я считала, что влюбилась, хотя и понимала, что он не

отвечаетмневзаимностьюивстречаетсянетолькосомной,ноисдругими.Ну,я,конечно,злиласьнасебязато,чтовсеэтотерплю.Примерновтожевремя я начала работать у Видера – сначала волонтером, вместе снесколькими десятками студентов. Профессор меня заметил, мы с нимчастообсуждалиисследования,ивконцеконцовясталаегоассистентом.Мой парень взревновал, начал за мной следить и вечно допытывался, вкаких отношениях мы с Видером. Декан получил анонимку о том, чтопрофессорякобысклонилменяксожительству.

–Акактвоегопарнязвали?–Этоневажно.–Ещекакважно!– Тимоти Сандерс. Он сейчас в магистратуре. Помнишь, мы как-то

сиделивбаре«УРоберта»наЛинкольн-стрит?–Да,конечно.–Таквот,Тимотитамбыл.Сочереднойподругой.–А!Ладно,рассказывайдальше.–Узнавобанонимке,Видерразозлилсяненашутку.Ктомувремения

уже втянулась в проект, и мне очень хотелось продолжать – этиисследованияпомоглибымнесделатькарьеру,адурацкоеповедениемоегопарняставиловсеподугрозу.ЯпризналасьВидеру,чтодогадываюсь,ктоавтор анонимки, и пообещала, что больше не стану встречаться сСандерсом. Тимоти я сказала, что не вижу смысла в наших отношениях.Как ни странно, после этого он влюбился в меня по-настоящему, сталходитьпопятам,слалдлинныеслезныеписьма,угрожалналожитьнасебяруки, предупреждая, что в его смерти буду виновата я. Он посылал мнецветыдомойивуниверситет, умоляло свидании.Янаотрезотказалась снимвстречаться.Видернесколькоразспрашивал,видимсялимысТимоти,и в конце концов удовлетворился ответом, что мы с ним больше невстречаемсяименятьсвоегорешенияяненамерена.ЗатемТимотиначалмне угрожать и распространять грязные слухи. Казалось, он на мнезациклился.Он начал появляться у домаВидера, часами сидел вмашинеподфонаремнауглу…Вобщем,поэтомумнеипришлосьжильесменить.ПотомТимотикуда-топропал,исноваяегоувиделатольковтотвечер«УРоберта». После этого мы случайно встретились на кампусе, и я сдурусогласиласьпойтиснимвкофейню,надеясь,чтобольшеонменядониматьнестанет.

–Послушай,апочемутывполициюнеобратилась?–спросиля.–Дану,однаморока.Тимотижескулакаминелез,опасностьмнене

угрожала.Даикопыврядлисерьезнобыкэтомуотнеслись–ведьонне

преступник,аобычныйвлюбленныйстудент.Вобщем,мыснимвкофейнепосидели,ивсеначалосьснова:онутверждал,чтояегодосихпорлюблю,что просто сама этого не понимаю… что после нашего разрыва онобратилсякнью-йоркскомупсихотерапевтуирегулярноегопосещает…Апотомоказалось,чтоонмойновыйадресузнал.Яиспугалась,чтоонсюдазаявится,устроитздесьскандал…Корочеговоря,ясогласиласьпоехатьснимкпсихотерапевту,ну,какдоказательствотого,чтоТимотиневыдумалсебеподругу,чтоя–неплодеговоспаленноговоображения.ПоэтомуяиотправиласьвНью-Йорк.Апослетого,какмысходиликпсихотерапевту,явстретилась с Дхармой и заночевала у нее. Вот и все. Тимоти пообещалбольшекомненеприставать.

–Апочемутымнесразуправдунесказала?–Потомучтопришлосьбытебевовсемпризнаться,воткаксейчас…

Амнетогда этогосовершеннонехотелось.Тимоти,какимногоедругое,осталсявпрошлом.Тамемусамоеместо.Ричард,укаждогочеловекаестьтайны, о которых лучше бы забыть, и с этим ничего не поделаешь.Прошлое не следует выставлять напоказ, потому что зачастую с нимсвязано слишком много горьких, очень личных переживаний. Их лучшехранитьвсекрете.

– И это все? То есть вы сходили к психотерапевту, побеседовали ирасстались?

Онаудивленнопогляделанаменя:–Конечно.Яжетебетолькочтообъяснила.–Ачтопсихотерапевтсказал?–Ну,выяснилось,чтоонивправдуподозревал,будтоТимотивыдумал

всюисториюнашихотношений.Будтовоображаемаяподруга–своегородапроекция, созданная его воображением и никак не связанная с реальносуществующей Лорой. Что все это из-за мачехи, которая не уделяламальчику достаточно внимания в детстве. Якобы Тимоти просто не всостояниипримиритьсястем,чтоегобросили.Азачемтебевсеэтознать?

Сгустились сумерки, но свет мы включать не стали, сидели вполумраке,будтоперсонажинакартинеРембрандтаподназванием«ЛораумоляетРичардаопрощении».

Я сгорал от желания, хотел сорвать с нее одежду и коснутьсяобнаженноготела,новтожевремяменятерзалиподозрения,мыслиолжии предательстве. Я словно бы зашел в тупик и не знал, как оттудавыбраться.

–АВидеробэтомзнает?–спросиля.–Емуизвестно,зачемтывНью-Йоркпоехала?

Онакивнула.–Ипочемуонрешилдатьмнепонять,чтоемуэтоизвестно?– Потому что в этом – он весь! – сердито бросила она. – Ему не

нравится,чтомыстобойблизки.Можетбыть,онизревностизахотелнасрассорить, он прекрасно умеет манипулировать окружающими и обожаетмутитьводу.Я тебяпредупреждала,что тыего совсемне знаешь.Зря тымненеверил.

–Нотыжеговорила,чтоон– гений,чутьлинебожество.Чтовыснимдрузья.Атеперь…

– Знаешь, гениальность нисколько не мешает ему быть редкиммудаком.

Яхорошопредставлялсебе,чемрискую, задаваяследующийвопрос,новсе-такиспросил:

–Лора,авысВидеромбылиблизки?–Нет.Ябылблагодарензаееответ–честный,безлицемерноговозмущения,

мол,дакактыпосмелдажетакоевообразить…Чутьпогодяонадобавила:– Знаешь, Ричард, хоть я и понимаюпочему, но все равножаль, что

тебеэтамысльпришлавголову.–Ну,вообще-то,странно,чтоутебяестьзапасныеключиотегодома.

Видермнесамобэтомсказал.–И я бы тебе сказала, если бы тыменя спросил. Это не секрет.Он

живет один, подруги у него нет, уборщица приходит по пятницам, а ещезаглядываетодинизегобывшихпациентов,онвродекакдомашниймастер,пососедствуживет.Видермнеключидалнавсякийслучай,яиминиразунепользоваласьибезнеговдоменикогданебывала.

Лицо ее было едва различимо в полумраке гостиной. Я задумался отом, кто Лора на самом деле – Лора Бейнс, с которой я познакомилсясовсем недавно и о которой почти ничего не знал. Ответ пришелмгновенно:она–женщина,которуюялюблю,иэтосамоеглавное.

Мы уговорились больше никогда не вспоминать о случившемся – вмолодостилегкодаватьневыполнимыеобещания,–иЛорарассказаламневсе, что знала об экспериментах Видера. Впрочем, известно ей былонемного.

Лет семь назад профессора попросили дать экспертные показания всуде,гдеслушалосьделообубийстве.Адвокатподсудимогоутверждал,чтоего клиент страдает психическим расстройством и, будучи невменяемым,

неподсуден.КакобъяснилаЛора,втакихслучаяхдляоценкипсихическогосостояния подсудимого созывают комиссию из трех экспертов и судвыноситрешениенаоснованииеевыводов.Есликомиссияподтверждает,чтовсилупсихическогорасстройстваподсудимыйневсостояниипонять,вчем его обвиняют, то его отправляют в специализированнуюпсихиатрическую лечебницу, а впоследствии, по ходатайству адвоката,пациентамогутперевестивобычнуюпсихиатрическуюбольницуилидажеосвободитьпорешениюсуда.

Видер,тогдапреподававшийвКорнеллскомуниверситете,утверждал,чтосорокавосьмилетнийДжонТайбертон,обвиняемыйвубийствесоседа,фальсифицируетсимптомыамнезии–потерипамяти,–адвоеегоколлег-экспертов настаивали, что подсудимый страдает параноиднойшизофрениейичтопотеряпамятиобъясняетсяпсихозом.

В конце концов выяснилось, что Видер был прав: следователиобнаружили дневник Тайбертона, где содержалось не только подробноеописаниеподготовкикубийству,нои заметкиоцеломрядепредыдущихпреступлений, а также сведения о симптомах различных психическихзаболеваний, дающих основания для вынесения оправдательногоприговора. Иначе говоря, преступник заранее готовился как можноубедительнееизобразитьпсихическоерасстройство.

ПослеэтогоВидерасталичастоприглашатьвкачествеэксперта,асамон заинтересовался изучением памяти и анализом так называемыхподавленныхвоспоминаний–феномена,вызвавшегонеобычайныйинтереспослепубликациикниги«Мишельвспоминает»[9],написаннойпсихиатромпо рассказам своей пациентки, якобы ставшей в детстве жертвойсатанистскогокульта.Видерисследовалсотниподобныхслучаев,погружаллюдей в гипнотический транс, опрашивал заключенных в тюрьмах ипациентов специализированных психиатрических лечебниц. Особыйинтересонпроявлялкпотерепамяти.

В итоге он пришел к выводу, что в некоторых случаях, в частностикогдапациентыперенеслисерьезнуюпсихологическуютравму,включаетсясвоего рода система аутоиммунной защиты, которая либо полностьюстирает травматические воспоминания из памяти, либо намеренноискажает их, делает приемлемыми, подобно тому как белые кровяныетельца атакуют вирус в организме. Следовательно, наш мозг обладаетсвоеобразноймусорнойкорзиной.

Эти процессы происходят самопроизвольно, однако Видер задалсявопросом, нельзя ли обнаружить механизм их действия, с тем чтобытерапевтмогимиуправлять.Процесс,начавшийсясамопроизвольно,часто

наноситнепоправимыйвредпациенту,стираянетолькоболезненные,ноиприятные воспоминания, что в некоторых случаях травмирует ещебольше,–инымисловами,какбудтодлялеченияраненойилиобожженнойрукипредписываютампутацию.

Свои исследования Видер продолжил в Принстоне, где к немуобратились представители какой-то государственной организации,предложивпринятьучастиевсекретнойпрограмме.ВподробностяхВидероб этом не рассказывал, ограничиваясь лишь туманными намеками, ноЛора предполагала, что программа как-то связана с устранениемболезненных или нежелательных воспоминаний у разведчиков иливоенных,принимавшихучастиевсекретныхоперациях.Отразговоровобэтом Видер уклонялся, и в последнее время его отношения с Лоройразладились.

ОтрассказаЛорыменяпробиладрожь.Неужеливсето,чтоясчиталнеоспоримымипроявлениямидействительности,наделемоглобытьмоимсубъективнымвосприятием,итолько?Неужелинашивоспоминания–этовсего лишь искусный монтаж, будто ролик кинопленки, или нечто,вылепленноеизбесформенногокомкапластилина?

Япопытался объяснить, что с подобной теорией трудно согласиться,ноЛорауверенновозразила:

–Аутебяникогданевозникалоощущения,будтотыужесталкивалсяс чем-то подобным, что-то такое уже переживал? Неужели незнакомоеместо никогда не представлялось тебе смутно знакомым – всего лишьпотому,чтовдетстветебеонемрассказывали?Потомучтопамятьстерлавоспоминанияорассказахиподменилаихвоспоминаниямиособытии…

Действительно, я долгое время считал, будто видел по телевизоруСупербоул 1970 года, решающий матч между командами «Канзас-ситичифс»и«Миннесотавайкингс»–мнетогданебылоипятилет,–хотянасамомделевсего-навсегонаслушалсяотцовскихрассказовобэтойигре.

– Ну вот, об этом я и говорю! Именно потому исследователи всегдасомневаются в рассказах очевидцев: как правило, свидетели даютпротиворечивыепоказания,путаютсявдеталях.Кпримеру,машинасбилапешехода…Однисвидетелиутверждают,чтоавтомобильбылсинегоцвета,другие–чтокрасного,хотянасамомделеонбылжелтым.Нашапамять–невидеокамера,котораяправдивофиксируетпроисходящиесобытия;она,каксценаристирежиссеродновременно,создаеткинофильмизобрывковдействительности.

Не знаю почему, но Лорины слова запали в память. Мне было все

равно, в чем именно замешан Видер, гораздо больше меня волновало,рассказалалиЛораправдуоТимотиСандерсе.

Дажесейчас,тридцатьлетспустя,япомнюэтоимя.АещевтотвечерясновазадумалсянадотношениямиЛорыиВидера–былилионичем-тобóльшим,чемстрогопрофессиональные?Ввосьмидесятыегодыпрошлоговека сексуальные домогательства широко обсуждались в прессе;скандальные истории коснулись и университетов. Иногда одногообвинения в недостойном поведении было достаточно для того, чтобыразрушить карьеру или запятнать репутацию. Не верилось, что Видер,знаменитый исследователь, пойдет на такой риск ради интрижки спривлекательнойстуденткой.

НочьмысЛоройпровелинадиваневгостиной.Лорабыстроуснула,ая, не в силах сомкнуть глаз, глядел на ее обнаженное тело, на длинныеноги,наизгиббедеричеткоочерченныеплечи.Онаспалакакдитя,сжавкулаки.Вконцеконцовярешил,чтоонасказаламнеправду:иногдаоченьхочетсяповеритьвто,чтофокусникдействительновытаскиваетизшляпыслона.

Главачетвертая

Следующийчетверг,Деньблагодарения,япровелсЛорой.Мыкупилижареную индейку в ресторанчике на Ирвинг-стрит, пригласили Лориныхдрузей.Эдди,мойбрат,болелгриппом,температурил,имамаоченьзанеговолновалась–ябольшечасапроговорилсроднымипотелефону,рассказалим,чтонашелвременнуюработу.НиоВидере,ниоТимотиСандерсемысЛорой большене упоминали.Веселье затянулось до утра, а на выходныемы поехали в Нью-Йорк, где поселились в крошечной гостинице вБруклин-Хайтс.

На следующей неделе я, пользуясь запасными ключами, дваждыприходилдомойкВидеру,покасамончиталлекциивуниверситете.

Вся моя жизнь прошла в тесных, шумных квартирах, а потомупрофессорский особняк, тихий и просторный, я считал поистиневолшебным местом. Тишина в доме завораживала, а из окон гостинойоткрывался чарующий вид на озеро; хотелось часами стоять у окна,разглядываяивы,склоненныенадводой,будтокартинупуантилиста.

Пользуясь случаем, я осторожно осмотрел весь дом. Первый этажзанимали гостиная, кухня, ванная комната и кладовая. На втором этажерасполагались две спальни, библиотека, еще одна ванная и гардеробная,которая при необходимости тоже могла служить спальней. В подваленаходилисьвинныйпогребиспортивныйзалсгантелями,гирями,тяжелойкрасной грушей, подвешенной к брусу на потолке, и боксерскимиперчаткаминастене.Вспортивномзалепахлопотомидезодорантом.

Книги я любил, а потому разбиратьВидерову библиотеку было не втруд, а в радость. На полках стояли редкие издания и произведения, окоторых я прежде не слыхал. Почти половину библиотеки составлялинаучные труды и учебники по медицине, психологии и психиатрии, аостальное–художественнаялитератураиработыпоисториииискусству.Язаносилнеобходимыесведениявбиблиотечнуюбазуданных,ностаралсяурвать время и для чтения, потому что профессор вряд ли согласился бырасстаться,пустьиненадолго,скакой-нибудьизсвоихдрагоценныхкниг.

Во второе самостоятельное посещение профессорского дома яосознал,чтоособняк,какиегохозяин,производитнаменядвойственноевпечатление.Прервавшисьнаобед,яжевалбутербродигляделизокнанаозеро, как вдруг сообразил, что дом и притягивает, и отталкиваетодновременно.

Именно в таком доме хотелось бы жить, если бы я преуспел налитературном поприще.Мое обучение вПринстоне подходило к концу, яначал серьезно раздумывать о будущем и боялся, что мои радужныенадежды не оправдаются. Свои творения я разослал в нескольколитературныхжурналов,нониодинрассказнеприняли,хотяотредакторовя получил письма со словами одобрения. Я по-прежнему работал надроманом,однаконачалсомневаться,стоитлипродолжатьэтозанятие.

Если писателем стать не суждено, то оставалось только одно –сделаться скромным учителем английской литературы где-нибудь впровинциальномгородке,учитьбестолковыхподростков,житьзамкнутоиуединенно,носитьтвидовыепиджакискожанымизаплаткаминалоктяхитаскатьвпотертомпортфеленезаконченныйроман,каккаменьнашее.

Профессорскийособнякбылобщепризнаннымсимволомуспеха.Янаминуту вообразил, что это мой дом, что я живу здесь с любимойженщиной, нет, с женой… и сейчас, оторвавшись от работы надследующим бестселлером, спокойно и уверенно жду Лору, чтобыотправитьсяснейнаужинв«Тавернуналужайке»иливо«Временагода»,гденанасбудутукрадкойвзиратьвосхищенныепосетители.

Однаковоображаемаякартинапомеркла,будторазъеденнаякакими-тохимикатами,едвалишьявспомнил,чтохозяинэтогоособняка–человек,которому я не доверяю.Мне очень хотелось, чтобы уверенияЛоры былиправдой,носдержатьразгулявшеесявоображениеянемог.Япредставлял,как Видер и Лора совокупляются здесь, в гостиной, на диване или вспальне, как они торопливо сбрасывают одежду, как предаютсяразвращеннымиграм…как пресыщенный старик заставляет обнаженнуюЛорувстатьначетверенькиизалезтьподстол,аонаспохотливойулыбкойподчиняетсяему…какон,расстегиваяширинку,похабноухмыляется…

Незримое присутствие Видера накладывало на все свой отпечаток,будто каждая вещь в доме была священной реликвией на алтарепрофессорскоговеличия.

Утром мы с Лорой договорились встретиться в парке в три часапополудни, чтобы успеть на поезд в Нью-Йорк. В два часа дня я запердверьвбиблиотекуиспустилсянапервыйэтаж,гдеедванеупалвобморокотиспуга:вгостинойсиделкакой-товысокийтипсмолоткомвруках.

ПрофессорВидержилвтихом,благополучномквартале,новтегодыгазетыпостояннописалиограбежахистрашныхубийствах.

Незнакомец в анораке, футболке и джинсах опустил молоток иуставилсянаменя.Вгорлеуменяпересохло,ияструдомпроизнес:

–Выктотакой?Круглолицый, бледный мужчина с растрепанной шевелюрой и

щетинойнащекахпомедлил,будтонезная,чтоответить.–Дерек…–наконецсказалон.–Джо…ну,профессорВидер,просил

менякарнизпочинить.Он ткнулмолотком куда-то в сторону окна.Я только сейчас заметил

ящиксинструментаминаполу.–Акаквысюдапопали?–спросиля.–Уменяключиесть.–Онкивнулнажурнальныйстоликудивана,где

действительнолежаласвязкаключей.–Авыбиблиотекойзанимаетесь?Янаконец-то сообразил, что это, должнобыть, тот самыйдомашний

мастер – бывший пациент, о котором упоминала Лора. Впрочем,разговариватьснимвременинебыло.Часомпозже,встретившисьсЛорой,ярассказалейостранномтипе,из-закоторогоменячутьударнехватил.

–А, этоДерекСиммонс, – ответилаона. –ПрофессорВидер занимуженескольколетприглядывает.

По дороге на вокзал в Принстон-Джанкшен, откуда уходил поезд вНью-Йорк,ЛорарассказаламнеоДереке.

Четыре года назад Дерека Симмонса обвинили в убийстве жены.Супруги жили в Принстоне, в браке состояли пять лет, детей не было.Дерек работал монтером, а его жена, Анна, – официанткой в кафе наНассау-стрит. По свидетельству соседей и знакомых, супруги жилисчастливо,нессорились.

Однажды рано утром Дерек вызвал «скорую», объяснив диспетчеру,что жене плохо. Врачи «скорой помощи» обнаружили Анну на полу вприхожей, в луже крови, с ножевыми ранениями в груди и на шее.Судмедэксперт сразу же заверил ее смерть и вызвал бригадукриминалистов.

Дерек утверждал, что произошло следующее: он вернулся домой всемьвечера,попутисработызашелвмагазинзапродуктами,послеужинапосмотрел телевизорилег спать, зная, чтоАннапридет с работыпоздноночью.

Проснулсяон,какобычно,вшестьчасовутра,ноженырядомснимне было. Он вышел из спальни и увидел жену в луже крови посредиприхожей.Незная,живаонаилинет,онтутжепозвонилв«скорую».

Поначалу следователи решили, что Дерек говорит правду – входнаядверь не была заперта, следов взлома не обнаружили. Вполне возможно,чтопреступникувязалсязаАннойинапал,кактолькоонаоткрыладверь,а

потом сбежал, сообразив, что в доме кто-то есть (кошелек с деньгами –около сорока долларов – остался в сумке Анны, рядом с телом).Судмедэкспертустановил,чтоАннуубиливтричасаночи.УСиммонсанебыло никаких причин для убийства жены – он искренне скорбел о еесмерти, любовницы у него не было, как не было ни долгов, ни прочихнеприятностей. Среди сослуживцев он пользовался репутациейдобросовестногоработникаислылчеловекомтихим.

Все это Лора узнала от Видера, который был одним из трех членовкомиссии, назначенной для оценки психического состояния ДерекаСиммонса, обвиненного в убийствежены.АдвокатСиммонса утверждал,чтоегоклиентневиновен,таккакстрадаетпсихическимрасстройством.Покакой-топричинеВидерсчелэтоделомособойважности.

Следствиевыявилорядобстоятельств,неблагоприятныхдляДерека.Во-первых, Анна Симмонс вот уже несколько месяцев как изменяла

мужу – правда, кто был ее любовником, так и осталось неизвестным (вовсякомслучае,широкойпублике)–исобираласьподатьнаразвод.Вденьубийства она ушла из кафе в десять часов вечера, встретилась слюбовникомвдешевойсъемнойквартиренатойжеулице,оставаласьтамдополуночи,послечеговызвалатаксииприехаладомой–согласнословамводителятаксиипоказаниямсчетчика–в01:12.

Дерек уверял, что об измене жены ему ничего не известно, носледователивыдвинуливерсиюобубийственапочверевности.

Во-вторых,нателеАнныбылираны,свидетельствовавшиеотом,чтоона сопротивлялась, то есть пыталась отбиться от преступника, скореевсего вооруженного ножом, и звала на помощь, так что шум навернякаразбудил бы Дерека в спальне второго этажа. (Соседи впоследствииутверждали, что слышали крики, но полицию вызывать не стали, потомучтокрикивскорепрекратились.)

В-третьих,подругаАнныподтвердила,чтоизкухнипропалбольшойнож, – она его запомнила, потому что за несколько недель до убийствапомогала Анне готовить угощение для праздничного ужина (днярождения).Дерек,узнавопропавшемноже,невозмутимопожалплечами,–мол, о судьбеножа онничегоне знает, потомучтона кухне хозяйничалажена.

И наконец выяснилось, что в юности из-за нервного срыва Дерекпровел два месяца в психиатрической больнице Марлборо, где егообследовали, поставили диагноз «шизофрения» и прописалилекарственныепрепараты,которыеонпринималдосихпор.Несмотрянауспехи в учебе, Дерек отказался от мысли продолжить обучение в

колледже, получил специальность электромонтера и устроился нанизкооплачиваемуюработувкомпании«Сименс».

Следствиевыдвинуловесьмаубедительнуюверсиюслучившегося.Анна вернулась домой в 01:12 ночи, супруги разругались. Дерек

уличилженувизмене,Анназаявила,чтохочетразвестись.ДвачасаспустяДерекубилженукухоннымножом,избавилсяоторудияубийстваилишьутром вызвал «скорую», словно только что обнаружил тело. Психиатрамтребовалось определить, совершил ли он убийство в состоянии острогошизофреническогоприступа.

После ареста Симмонса его адвокат настаивал на том, чтоподзащитныйневменяем,азначит–невиновен.СамДерекупрямостоялнасвоем,утверждая,чтонеубивалжену.

После нескольких бесед с обвиняемым Джозеф Видер пришел квыводу, что Дерек Симмонс действительно страдает психическимзаболеванием, но не шизофренией, а редкой формой психоза, такназываемой диссоциативной фугой. В этом состоянии, которое можетдлитьсяотнесколькихчасовдонесколькихмесяцевилидажелет,больнойсовершенно не осознает, кто он такой, и полностью утрачивает память осебе. В некоторых случаях больные уходят из дома, и лишь много летспустяихобнаруживаютвдругомгородеилидажештате,причемонинепомнятабсолютноничегоо своейпрежнейжизни.Иногда–какправило,внезапно – прошлые воспоминания возвращаются, полностью вытесняяновые,номногиебольныетакиживутподновойличиной.

Если Видер поставил верный диагноз, то вполне возможно, чтоСиммонс действительно не помнил, что случилось ночью, когда ондействовал в измененном состоянии сознания, ведь, проснувшись утром,он был совсем другим человеком. Видер убедил своих коллег вправильности нового диагноза, и суд отправил Дерека Симмонса вТрентонскуюпсихиатрическуюлечебницувНью-Джерси,гдесодержалисьопасныепреступники,страдающиепсихическимирасстройствами.Видерупозволили проводить сеансы психотерапии с использованием гипноза ипротивосудорожныхлекарственныхпрепаратов.

К сожалению, спустя несколько месяцев один из пациентов жестокоизбилДерекаСиммонса, которыйполучил серьезнуючерепнуютравмуисовершенно утратил память о прошлом. Его мозг, однако же, не потерялспособностиформироватьихранитьновыевоспоминания,новосстановитьстарые не удавалось. Лора объяснила, что это называется ретрограднойамнезией.

Годом позже по настоянию Видера Дерека перевели в

психиатрическую больницу Марлборо, заведение с менее суровымрежимом.ПрофессорпомогСиммонсувосстановитьличность,–впрочем,пословамЛоры,этобылополуправдой.НовыйДерекСиммонспоходилнапрежнеголишьименемивнешностью.Да,онумелписать,нонепомнил,где и когда этому научился; воспоминаний о школьных годах у него несохранилось.Онобладалвсеминавыкамииумениямиэлектромонтера,ноне знал, когда и как их приобрел. Воспоминания о жизни допсихиатрическойлечебницыбылинадежноспрятаныгде-товглубинахегомозга.

Весной 1985 года судья удовлетворил запрос адвоката обосвобожденииСиммонсаизпсихиатрическойбольницывсвязистем,чтопациент не проявляет никакой склонности к насилию и ведет себяпримерно. Однако же ясно было, что Дерек Симмонс не способен вестисамостоятельныйобразжизни,несможетустроитьсянаработуираноилипоздно снова вернется в лечебницу. Он был единственным ребенком всемье, мать его умерла от рака, а отец, с которымДерек не ладил, послеубийства Анны Симмонс переехал в другой город и судьбой сына неинтересовался.

Видерснялварендудвухкомнатнуюквартирурядомсосвоимдомом,поселил внейДерекаи стал выплачивать ему ежемесячноежалованье завсевозможныеремонтныеработы.Дерекжилодин,держалсяособняком,исоседи на него косились. Иногда он запирался в своей квартире и непоказывалсяцелымиднями,атоинеделями.ВтакиедниВидернавещалего,приносиледуизаставлялприниматьлекарства.

Меня растрогали и судьба Дерека, и отношение Видера к своемупациенту. Подумать только, профессор Видер помог Дереку – не важно,убийце или нет, – жить нормальной жизнью. Да, душевная болезньограничиваласвободуДерекаСиммонса,новсежеонбылнезарешеткой,а на воле. Без Видера он провел бы остаток жизни в психиатрическойлечебнице, окруженный жестокими охранниками и безумнымипациентами. Лора рассказывала, что вместе с Видером несколько разпосещала Трентонскую больницу и заведение произвело на нееугнетающеевпечатление.

На следующей неделе выпал первый снег. Я трижды приезжал впрофессорскийособнякивсякийраз заставал тамДерека, которыйвечночто-то чинил. Мы разговаривали, курили и смотрели на озеро,придавленное тяжелыми серыминебесами.Если бы я не знал, чтоДерекболен,тосчелбыегообычнымчеловеком–застенчивым,нелюдимымине

особо умным, но в остальном вполне нормальным. На опасногопреступникаоннискольконепоходил,оВидереотзывалсясблагоговениемипрекраснопонимал,чемобязанпрофессору.ОднаждыДерексказалмне,чтовзялщенкаизсобачьегоприемника,назвалегоДжекитеперькаждыйвечергуляетснимвпарке.

Я так подробно рассказываю о Дереке потому, что ему отведенаважнаярольвдальнейшихтрагическихсобытиях.

Главапятая

Вначаледекабряяполучилсамоеважноеизвестиевжизни.ЛайзаУилер, сотрудницаФайерстоунскойбиблиотекиимояхорошая

знакомая, сказала мне, что в Нассау-Холле выступит редактор нью-йоркского литературного журнала «Сигнатура». В то время этот журнал,ныне исчезнувший, считался весьма влиятельным изданием влитературныхкругах,хотяираспространялсянебольшимтиражом.Лайза,зная о моем желании стать писателем, раздобыла мне приглашение ипосоветовалавстретитьсясредакторомпослеокончаниялекцииипередатьемумоирассказы.Янеотличалсяниособойробостью,ниназойливостьюитридняпередлекциеймучительнораздумывал,каклучшепоступить.Вконце концов, уступив уговорам Лоры, я отобрал три рассказа, составилсвоерезюме,вложилихвконвертиотправилсяснимналекцию.

Я пришел в Нассау-Холл раньше назначенного часа и остановилсяпокурить. День выдался пасмурным, свинцово-серым, и в деревьяхнеподалекукаркаливороны.

Недавно выпал снег, и два бронзовых тигра у входа выгляделимарципановыми фигурками на огромном торте, присыпанном сахарнойпудрой. Ко мне подошел какой-то худощавый мужчина в вельветовомпиджаке с кожаными заплатками на локтях и в галстуке в тон, попросилзажигалку. Большим и указательным пальцем он, будто эдвардианскийденди, сжимал длинный мундштук слоновой кости, в который былавставленатонкаясамокрутка.

Мыразговорились.Онпоинтересовалсямоиммнениемопредстоящейлекции, и я честно ответил, что тема лекции мне неизвестна, но поокончанииянадеюсьпередатьлектору–редакторужурнала«Сигнатура»–моирассказы.

–Великолепно!–воскликнулон,выдуваяоблакоголубоватогодыма;над верхней губой незнакомца чернела тонкая полоска усиков, по модеэпохирегтайма.–Аочемваширассказы?

–Трудносказать,–ответиля,пожавплечами.–Ихлучшечитать,анеобсуждать.

– А знаете, Уильям Фолкнер говорил то же самое. То есть чтохорошуюкнигуможнотолькочитать,анеобсуждатьеесодержание.Чтож,давайтеихсюда.Онижеувасвконверте,правда?

Яобомлел.– Джон Хартли, – представился незнакомец, переложил мундштук в

левуюрукуипротянулмнеправую.Ясмущеннопожалемуруку,чувствуя,чтоссамогоначаладопустил

оплошность. Заметив мое смущение, он улыбнулся, обнажив два рядапрокуренных желтых зубов. Я протянул ему конверт с рассказами, иХартли небрежно сунул его в потрепанный кожаный портфель,прислоненный к металлической стойке пепельницы между нами. Мыдокурилисигаретыимолчавошливаудиторию.

В конце лекции, ответив на вопросы слушателей, Хартли поманилменя к себе, вручилмне свою визитку и попросил связаться с ним черезнеделю.

ЯрассказалЛореобовсем,чтопроизошло.– Это предзнаменование, – с торжествующей уверенностью заявила

она.Лорасиделанастоле,которыйянаскоросколотилвуглугостиной,–

обнаженная, болтая ногами, чтобы побыстрее просохли только чтонакрашенныеногти,–ипротиралаочкикусочкомзамши.

–Таконовсегдабывает,когданародунаписано,–продолжилаЛора.–Все совпадает и происходит естественно, без напряга, будто читаешьхорошо написанный текст.Добро пожаловать вмир высокой литературы,мистерРичардФлинн.

– Ну, радоваться пока рановато, – скептически хмыкнул я. –Интересно, взглянет ли он на мои рассказы… А вдруг я выбрал не те?Может,онихужевмусорвыкинул.

Лора близоруко сощурилась – от этого лицо ее стало сердитым – и,сведяброви,показаламнеязык.

–Ох,какойтыупертыйпессимист!Пессимисты,особенноюные,меняочень раздражают.Отец вечно твердил, что на пути к любоймоеймечтестоят непреодолимые преграды. Из-за него я в пятнадцать лет рисоватьзабросила, хотя учитель в школе говорил, что у меня талант. А когда япоехала воФранцию на международную олимпиаду по математике, отецпредупредил, что на успех надеяться не стоит, потому что судьи будутзавышатьоценкилягушатникам.

–Ичто,завышали?–Ничегоподобного!Язанялапервоеместо,апареньизМэриленда–

второе.Отложивзамшу,Лораводрузилаочкинанос,подтянулаколеникгруди

иобхватилаихруками,будтовнезапнопродрогла.

– Знаешь, Ричард, по-моему, все будет хорошо. Тебе суждено статьписателем–мыобаэтознаем.Воттольконасеребряномблюдетебеничегонеподнесут.Мнешестнадцатьлетбыло,когдаотецумер.Ну,япорыласьвегописьменномстоле–онвсевремяящикизапирал,амнебылоинтересноузнать, что он там хранит, – и нашла среди бумаг старую черно-белуюфотографию девушки, моей ровесницы. Не красавица, простушка сободком в волосах, но глаза очень выразительные. Мать неохотнопризналась,чтоэтадевушка–школьнаяподругаотца.Представляешь,онвсеэтигодыхранилеефотографию…Наверное,потому,чтоемусмелостине хватило с этой девушкой остаться, вот он и копил свои несчастья,прятался в них, как каракатица в своих чернилах. Ну да ладно… Эй,капитан, а ты почему до сих пор одет? Не видишь, что ли, тебя нагаякрасоткадожидается?!

Лораоказаласьправа.Неделю спустя, за пиццей в ресторанчике на Нассау-стрит, мне

внезапно захотелось позвонить в редакцию «Сигнатуры». Я подошел ктелефону на стене у туалета, сунул в прорезь пару четвертаков и набралномер с визитки, с которойне расставался вот уженеделю.Трубку взялакакая-то девушка, и я, представившись, попросил ее соединить меня смистеромХартли.Черезнесколькосекундяуслышалегоголос.

Яснованазвалсвоеимя,иХартлисразужесказал:– У меня для вас отличные новости, Ричард. Вас опубликуют в

следующем выпуске, в январе. Журнал обещает быть интересным.Вдобавокпослепраздниковтиражвсегдаувеличивается.Аввашемтекстеянизапятойнеизменил.

–Акакойрассказвывыбрали?–ошеломленноспросиля.– Они же небольшие, так что я решил все три опубликовать. Вам

целых пять страниц отведено. Да, и пришлите свою черно-белуюфотографиюикраткуюбиографию.

– Невероятно… – пролепетал я и, запинаясь, рассыпался вблагодарностях.

–Чтож, ваширассказыдостойнытого,чтобыихчитали.Давайте-кавстретимсяпослепраздников, есть о чемпоговорить.Продолжайте в томже духе, Ричард, и вас ждет блестящее будущее. Надеюсь, праздники выпроведетеспользой.

ЯтожепожелалемусчастливогоРождестваиповесилтрубку.–Тыпрямовесьсветишься,–сказалаЛора,когдаявернулсякстолу.–

Хорошиеновости?

– В январе все три рассказа опубликуют, – выдохнул я. – Все три,представляешь?!В«Сигнатуре»!

Мы не стали заказывать шампанское, не отпраздновали это событиеужином в роскошном ресторане, а отправились домой и весь вечеробсуждали планы на будущее. Нам казалось, что можно звезды с небахватать. Голова кружилась, слова «публикация в „Сигнатуре“», «трирассказа», «черно-белая фотография», «настоящий писатель» мелькалиперед глазами, будто карусельные лошадки, окутывая меня ореоломбессмертнойславы.

Сейчасяхорошопонимаю,чтотогда,ошеломленныйнеожиданнымипеременами, я переоценивал важность происходящего: «Сигнатуре» до«Нью-Йоркера»былодалеко,запубликациюавторамплатилинечеками,ажурнальнымиэкземплярами.Носамоеглавное–предаваясьвосторженныммечтаниям, я не заметил, что с Лорой тоже произошли перемены. Онадержаласьотчужденно,сомнойпочтинеразговаривалаивечнобылачем-то занята.Несколькораз я заставал ее за телефоннымразговором,ноонаклалатрубку,кактолькозамечаламоеприсутствие.

ВособнякВидераяприходилчутьлинекаждыйдень,потри-четыречасаработалвбиблиотеке,котораяпостепенноприобреталадолжныйвид,авсевечерапроводилсЛорой–другихразвлечениймненетребовалось.Лора, однако же, с головой ушла в работу и часами сидела на полу вгостиной,обложившиськнигами,записямиикарандашами,будтошаманнакамлании. Помнится, даже секс перестал ее интересовать. По утрам япросыпался рано, ноЛорыужене былодома – она уходила, не разбудивменя.

Апотомяобнаружилвпрофессорскойбиблиотекерукопись.Под полками напротив двери был шкафчик, который я прежде не

открывал.Однаждымнепонадобилась чистая бумага – нарисовать общеерасположениеполокудвери,скоторыхяиначалработу.Спускатьсявниз,кписьменномустолуВидера,яполенился,заглянулвшкафчик,обнаруживтамстопкучистойбумаги,какие-тостарыежурналы,карандаши,ручкиифломастеры.

Янеловковытянулстопку,илистыбумагиразлетелисьпополу.Вставнаколени,яначалихподбиратьитутзаметил,чтоодинизкарандашейвшкафу застрял в щели между стенками. Из любопытства я сдвинул всторону журналы и бумаги и, приглядевшись, обнаружил, что за левойстенкойшкафчика–тайникразмеромстелефонныйсправочник.Втайникеоказаласькартоннаяпапкасостопкойисписанныхлистов.

Имениавторанаобложкенебыло.Перелиставстраницы,японял,чторукопись–трудпопсихологииилипсихиатрии,ноимениавторатакиненашел.

Впрочем,яснобыло,чтонадрукописьюработаликакминимумдвое–средистраниц,напечатанныхнамашинке,попадалисьлисты,написанныечерными чернилами, мелким убористым почерком; какие-то страницыбыли покрыты размашистыми строками с наклоном влево, написаннымисиней шариковой ручкой. На всех листах содержались поправки,добавления и пометки, а в двух местах прозрачным скотчем к страницебылиподклеенынесколькоабзацев.

Наверное, это был черновик (или один из черновых вариантов) тогосамогоновоготрудапрофессораВидера,окоторомупоминалаЛора,или,возможно,рукописьстарой,ужеопубликованнойработы.

Я просмотрел первые страницы и, запутавшись в незнакомыхтерминах, вернул рукопись на место и привел в порядок шкафчик – нехотелось,чтобыВидерузнал,чтоянашелеготайникиливообщерылсявеговещах.

Однажды, заработавшись в библиотеке, я спустился в гостиную иувидел тамДерека с Видером. Дерек ушел, а профессор пригласил меняостатьсянаужин.Видер,мрачныйиусталый,мимоходомпоздравилменяспредстоящей публикацией (наверное, Лора ему рассказала), норасспрашивать о подробностях не стал, хотя я был бы рад с нимподелиться.Начиналасьметель,ияподумал,чтодорогизанесетснегомивозвращатьсядомойбудеттрудно,ноотказатьсяотприглашениянесмог.

–ПозвонитеЛоре,пустьприезжаетнаужин,–сказалВидер.–Мыснейвесьденьвлабораториипросидели.Еслибзнал,чтовасздесьзастану,самбыеепривез.

Оннаправилсякхолодильникузастейками,аявышелвприхожуюипозвонил домой. Лора сразу же взяла трубку. Я объяснил, что Видерприглашаетнаснаужин.

– Он сам предложил тебе мне позвонить? – недовольно спросилаона.–Аонгде?

–Накухне.Вчемдело?– Ричард, я себя неважно чувствую. Кстати, погода совсем

испортилась,такчтолучшевозвращайсядомойпоскорее.Япообещалскоровернутьсяи,ненастаивая,повесилтрубкуипошел

вгостиную.Видервопросительнопосмотрелнаменя.Пиджаконужеснялинадел

белыйфартукскраснойвышитойнадписьюнагруди:«Ням-няма,лучшаямама». Профессор исхудал, под глазами залегли темные круги. В резкомсвете неоновых ламп лицо, будто постаревшее лет на десять, принялоиспуганное,загнанноевыражение.

–Ну,чтоЛорасказала?–Нехочетвыходитьиздомавметель.И…–Моглабыиполучшеотговоркупридумать,–раздраженносказалон,

швырнул один из стейков в холодильник и с силой захлопнул дверцу. –Женщины всегда могут сказать, что им нездоровится, не вдаваясь визлишние подробности. Будьте добры, принесите из подвала бутылкукрасноговина.Чтож,поужинаемвдвоем,какстарыехолостяки.Ихотьмыс вами футболом не увлекаемся, сядем после ужина матч посмотреть,потягиваяпивоирыгая,какнастоящиемужчины.

Япринесбутылкувина.Покастейкижарилисьнабольшойчугуннойсковороде, Видер занялся приготовлением порошкового картофельногопюре.Враспахнутоеокновлеталиснежинки, таяливжарконатопленнойкомнате. Я откупорил бутылку и, следуя указаниям профессора, перелилвиновпузатыйграфин.

– Год назад, если б я Лору на ужин пригласил, она б сюда стрелойпримчалась,дажееслибыснебескипящаясмолахлестала,–сказалВидер,отхлебнув виски. – Послушайте старика, Ричард, – как только женщинапонимает, что вы питаете к ней какие-то чувства, то сразу начинаетзлоупотреблятьсвоейвластью,пытаетсявамипомыкать.

–Акакиеименночувства?–спросиля.Онпристальнопогляделнаменяиничегонеответил.Ужин прошел в молчании. Стейки были плохо прожарены,

картофельноепюреоказалоськомковатым.Видерводиночкувыпилпочтивсе вино, а за кофе налил себе полный бокал бурбона и выхлебал егобольшимиглотками.Метельзаокномнестихала.

После ужина он сложил грязные тарелки в посудомойку, достал издеревянной шкатулки сигару и закурил. От предложенной сигары яотказался,предпочитая«Мальборо».Видербезмолвнопопыхивалсигарой,словнозабывомоемприсутствии.Яхотелбылопоблагодаритьегозаужинипопрощаться,нотутонзаговорил:

– Ричард, а какое ваше самое раннее воспоминание? Ну, вхронологическомпорядке.Какправило,первыевоспоминанияобразуютсягодамкдвумсполовинойилитрем.

Неоновыелампынакухневсеещегорели,ногостинаяпогрузиласьвполутьму. Горящий кончик профессорской сигары выписывал сложные

узорывсумраке.ДлиннобородыйВидерпоходилнабиблейскогопророка,который напряженно вслушивался в темноту, ожидая еще раз услышатьгласБожий.Набезымянномпальцеправойрукитаинственнопоблескивалперстень с красным камнем. Стол, накрытый белой скатертью, казалсягладьюзамерзшегоозера,разделявшегонас,будтокаменнаястена.

Я никогда прежде не задумывался о своих воспоминаниях «вхронологическомпорядке»,ночерезнесколькоминутпонял,чтоонимеетввиду.

–ЯвФиладельфии, вдоме тетушкиКорнелии…Выправы,мне тригода…ну,почтитри,–началя.–Примернозамесяцдомоеготретьегоднярождения, в начале лета шестьдесят девятого года. Я сижу на балконе –балкон кажется огромным – и пытаюсь отломить дощечку от зеленогошкафчика.Явшортахивбелыхсандалиях.Потомнабалконвыходитмамаиуводитменякуда-то…Янепомню,какмыприехаливФиладельфию–напоездеилинамашине.Непомнюниобстановкитетушкиногодома,ниеесаму, ни ее мужа. Помню только дощечку, шкафчик и балкон,облицованныйкремовойплиткой,изапахкакой-тоеды,–наверное,рядомсбалкономбылакухня.

– Значит, когда Нил Армстронг высадился на Луну, вам было тригода… – сказал он. – У вас был телевизор? Это как раз тем летомпроизошло.

–Да, телевизор у нас был –маленький, цветной, стоял на столике уокнавгостиной.Апотоммыкупилидругой,побольше…«Сони».

–Ваширодителинавернякасмотрелитрансляциюэтогоисторическогособытия.Авычто-нибудьобэтомпомните?

–Яточнознаю,чтоониегопотелевизорусмотрели,потомучтоещедолго об этом вспоминали. В тот день отец вернулся от зубного врача имама приготовила ему ромашковое полоскание, а отец ошпарил себенёбо…Я раз сто от них об этом слышал.Но совершенно не помню, какАрмстронгпроизнессвоюзнаменитуюфразу.Инепомню,каконпрыгалпо поверхности Луны, будто надувная белая кукла… Нет, я видел это,конечно,нопозже.

–Вотвидите…ВтригодавысадканаЛунудлявасничегонезначила–тогдадлявасважнеебыладощечка.Атеперьпредставьте,чтонасамомделевынеездиливФиладельфиюичтовашевоспоминание–всеголишьобраз,выдуманныйвашимсознанием,анепамятьореальномсобытии.

– Ну, мы с Лорой об этом не раз говорили…Вполне возможно, чтонекоторые воспоминания относительны. Может быть, что-то в нихприукрашено, затушевано или даже изменено, но относительны они не

полностью,алишьвкакой-томере.– В том-то и дело, что они не относительны «в какой-то мере», –

возразил он. – Вот, например, вы в детстве никогда не терялись? Вторговомцентре,когдародителизапокупкамипошли.

–Нет,ничеготакогонеприпоминаю.– А вот в конце пятидесятых, когда на смену мелким магазинчикам

пришли торговые комплексы, матери больше всего боялись, что в толпедети потеряются или их украдут. Малышей, рожденных в те годы,особенно в больших городах, постоянно этим запугивали, велели неотставать от родителей в магазине, так что люди этого поколения до сихпориспытываютбезотчетныйстрахпередторговымицентрами,хотяинепонимаютпочему.

Оннаполнилбурбономдвабокала,вручилодинмне,уселсявкресло,затянулсясигаройи,отхлебнувизсвоегобокала,взглядомпредложилмнесделатьтоже.

– Несколько лет назад я провел любопытный эксперимент – собралстудентов,рожденныхвконцепятидесятыхвгородахснаселениемсвышетрехсот тысяч человек. Все участники эксперимента утверждали, чтоникогданетерялисьвторговомцентре.Подгипнозомявнушилим,чтоонитерялись. А после этого три четверти испытуемых заявили, что хорошопомнят, что в детстве заблудились в торговом центре, оторвались отродителей, подробно описали, как были напуганы, как их утешалипродавцы, как искали родителей, как объявляли на весь торговый центр,что Томми или Гарри ждет маму в кафе… Самое удивительное, чтобольшинство отказывались потом верить, будто все эти четкие и ясные«воспоминания» не настоящие, а всего лишь вымысел, результатгипнотическоговнушенияиусвоенныхвдетствестрахов.Кпримеру,еслибыяпопыталсявнушитьуроженцуНью-Йорка,чтовдетственанегонапалаллигатор, то подобного результата не добился бы – у жителей большихгородовнетстрахапередаллигаторами.

–Акчемувывсеэторассказываете?–спросиля.Кбурбонупритрагиватьсянехотелось–отодногозапахаменямутило,

аедатяжелымкомомлежалавжелудке.Ярассеяннодумал,ходятлиещеавтобусы.

–К чему я это рассказываю?Да к тому, что намой вопрос о самомраннемвоспоминаниивырассказалиобычную,ничемнепримечательнуюисториюоребенке,играющемнабалконе.Видители,деловтом,чтонашмозг устроен своеобразно: существует какая-то причина, по которой вызапомнилиименноэтотэпизод,анекакой-тодругой,–если,конечно,это

воспоминание настоящее. Может быть, в дощечке был гвоздь и выпоранились, хотя этого уже не помните. Может быть, балкон был наверхнемэтажеивашаматушкаиспугалась,чтовыможетеупасть…Когдаяначал свои исследования… – Он умолк, словно раздумывая, стоит ли обэтом рассказывать, и чуть погодя продолжил: – Если с человекомпроисходит травмирующее событие, воспоминания о нем со временеммогут быть заблокированы. Это своего рода «синдром боксера» – послеособенножестокогопоражениянарингеспортсменуженестремитсястатьчемпионом, потому что срабатывает инстинкт самосохранения. Так вот,если группу студентов можно убедить, что в детстве они потерялись вторговом центре, то почему бы не переубедить человека, которыйдействительнопотерялся,чтоснимничегоподобногонеслучилось,автотдень мама просто купила ему игрушку. Таким образом можно не простосгладитьпоследствиятравмы,ноуничтожитьсамутравму.

– Иначе говоря, вы, как мясник, отрубаете чьи-то воспоминания, –сказаляисразужепожалелосвоейрезкости.

–Ну, если люди готовы лечь под нож ради того, чтобы приукраситьсвоювнешность,почемубынепровестикосметическуюхирургиюпамяти?Особенно для тех, кого пережитое превратило в сломанных кукол, – тех,ктоневсостояниинормальнофункционироватьвобществе.

–Ноэтожепромываниемозгов…насилиенадличностью!Ачто,еслинастоящие воспоминания вернутся? В самый неподходящий момент?Представляете, если вдруг альпинист вспомнит о страхе высоты как разтогда,когдаболтаетсянаверевкевтрехтысячахфутахнадпропастью?

Видер встревоженно посмотрел на меня. Еще недавно в его голосезвучали снисходительные нотки, но сейчас к удивлению примешивалсястрах.

– Великолепный вопрос! Не поймите меня превратно, но подобнойпроницательности я от вас не ожидал. Итак, что же произойдет в такойситуации?Пожалуй,многиеобвинят в этомчеловека, который«отрубил»воспоминанияальпиниста…

Тут, какнарочно, зазвонил телефон, и яподумал, неЛорали это, нопрофессор звонка будто быне заметили, как обычно, резко сменил темуразговора, видимо полагая, что слишком много рассказал о своихисследованиях.

– Жаль, что Лора не пришла. С ней было бы веселее. Кстати, япрекрасно знаю о ваших отношениях, так что можете больше непритворяться. У нас с Лорой нет секретов друг от друга. Она рассказалавамоТимоти,верно?

Я смущенно кивнул, понимая, что Видер не лжет. Мне было оченьнеловко.Приходилосьпризнать,чтоЛоруспрофессоромсвязываютболеетесные отношения, чем я предполагал, и что к их тайнам меня недопускали.

–Когдаяспросилвас,близкиливысЛорой,яужезналовашейсвязии прекрасно понимал, что задаю вам слишком личный вопрос, – сказалон.–ЧтодлявасзначитЛора?Точнее,какпо-вашему,многолионадлявасзначит?

–Оченьмного.–Выответилинераздумывая,–заметилон.–Чтож,надеюсь,между

вамивсесложитсяхорошо.Аскажите,никтонеинтересовался,чемвыуменязанимаетесь?

–Нет.– Если вас об этом спросят – не важно кто, – немедленно сообщите

мне.–Непременно.–Спасибо.ЯрешилпоследоватьпримеруВидераивнезапносменилтему:–Авыбылиженаты?– Ричард, моя биография всем известна. Кроме вас, как ни странно.

Нет, я никогда не был женат. Почему? Потому что в молодости меняинтересовалатольконаука–наукаикарьера.Ну,карьеруясделалпоздно.В молодости люди легко сходятся друг с другом, притираются к чужимпривычкам и поведению. С возрастом это становится все труднее итруднее. Хотя, возможно, я просто не встретил достойную женщину.Междупрочим,однаждыявлюбился,новсезакончилосьпечально.

–Почему?– Может, вам еще и код от сейфа сообщить? Пожалуй, на сегодня

хватит.Азнаете,какоеуменясамоераннеевоспоминание?–Нет,носейчасузнаю.– Верно, дружище. Вы умеете предсказывать будущее. Так вот, я не

сижу на балконе, выламывая дощечку. Я в саду, среди роз, раннее лето,яркосветитсолнце.Ястоюукустаалыхроз,умоихногсидиттрехцветнаякошка. Какой-то высокийщеголеватый человек – в детстве все взрослыеоченьвысокие–наклоняетсякомнеичто-то говорит.Онодетвмундир,грудь его увешена медалями, и одну я помню очень хорошо, наверное,потому, что она сверкает больше других… Серебряный крест. Молодойчеловек, коротко остриженный блондин, уделяет мне внимание, и я этимоченьгоржусь.Этовоспоминаниедосихпорстоитуменяпередглазами.

Есливынезнакомысмоейбиографией,я–еврей,родилсявГермании.ВАмерику яприехал в четыре года, сматерьюи сестрой.Инга тогда быласовсеммалюткой.Мама рассказывала мне, что в тот день к нам явилисьштурмовики, избили моего отца до полусмерти. Он умер в больниценесколько дней спустя. Этого события я не помню, но скрывшее еговоспоминание храню. Я все свои воспоминания берегу, даже самыенеприятные. Они для меня – как власяница для католиков: болезненныйраздражитель. Помогают не забывать, что даже самые обычные людиспособны на ужасные поступки, а за приятной внешностью скрываютсячудовища.

Видервсталивключилсвет.Яболезненносощурился.Онподошелкокнуизадернулштору.

–Наулиценастоящаяпургаподнялась.Скорополночь.Можетбыть,останетесьпереночевать?

–Нет,Лорабудетволноваться,–ответиля.–Позвонитеей…–Видеркивнулнателефон.–Онапоймет.–Нет,спасибо,ядоберусь.– Я вызову такси, оплачу вам поездку. В конце концов, это я вас

допозднапродержал.–Свамиинтересноразговаривать,–сказаля.– Я вас уже предупреждал, не надо врать, – вздохнул он и вышел в

прихожуюктелефону.Насамомделеянесолгал.ВтупорупрофессорВидербылдляменя

одним из немногих по-настоящему интересных людей – не только из-засвоейславыирепутации,ноипотому,чтоон,несомненно,обладалличнойпритягательностью. Однако же создавалось впечатление, что он заперт встекляннойклеткеиневсостояниипризнать,чтоегоокружаютнекуклы,вовлеченныевзамысловатыепсихологическиеигры,аживыелюди.

Я подошел к окну. В свете балконного фонаря снег казался сонмомпризраков,кружившихвночи.Внезапношагахвдесятиотокнаязаметилчью-то фигуру. Неизвестный метнулся влево и скрылся в заснеженныхкустахмагнолий.Ябылпочтиуверен,чтомненепривиделось,несмотрянаснегитемноту,ноВидеруобэтомговоритьнестал–онибезтогобылвстревожен.

Такси пришлось ждать долго, и до дому я добирался целый час.ТаксиствысадилменяупамятникаБитвезаПринстон,иоттудаяпобрелпоглубоким,доколена,сугробам,ахолодныйветерхлесталщеки.

Двадцать минут спустя я, завернувшись в плед, сидел с чашкой

горячегочаянадиванерядомсЛорой.–ТричасаназадприходилТимоти,–внезапносказалаона(его,каки

меня, она называла только полным именем – не Тим или Тимми, аТимоти). –По-моему, он снова решилменя преследовать. Даже не знаю,чтоделать…

–Яснимпоговорю,хочешь?Илидавайвполициюсообщим?– А смысл? – вздохнула она, не уточняя, к которому из моих

предложенийотноситсяеевопрос.–Жаль,чтотебядоманебыло,вдвоеммыбыснимбыстроразобрались.

–Видерпригласилменянаужин.–Атынемоготказаться?Иочемвыснимговорили?–Ну,опамяти,овоспоминаниях,что-товэтомроде.Слушай,аскажи-

ка,чеготынанеготаксердишься?Тыжесамаменяснимпознакомила,аонмнеработупредложил.Все-такионпрофессор, знаменитость,вотяизвежливостиисогласилсяостатьсянаужин.Аещепотому,чтотыегооченьуважаешь,яжезнаю.

Лора сидела на коврике у дивана, скрестив ноги, будто собраласьмедитировать. На ней была моя футболка с логотипом «Джайентс», и явпервыезаметил,какЛораисхудала.

Онаизвинилась зарезкость, апотомсказала,чтоеемать,обнаруживопухольвгруди,сходилакврачуитеперьждетрезультатовмаммограммы.О родныхЛора всегда говорила урывками, воспоминаниями не делилась,поэтому я плохо представлял себе их семейные отношения, хотя о своихродителях рассказал ей все. Я хотел провести новогодние каникулы сматерьюибратом–нашепервоеРождествобезотца–ипригласилЛору,ноона сказала, что поедет в Эванстон. До начала каникул оставалосьнесколько дней, и я уже ощущалметаллический холод расставания – мыещеникогданепроводилитакмноговременидругбездруга.

На следующий день я сфотографировался для «Сигнатуры» внебольшом фотоателье, через пару часов забрал снимки и послал два вредакцию, а еще два оставил себе: один для Лоры, а один – для мамы.Впрочем, перед отъездом я забыл вытащить их из сумки, поэтому Лорефотографиютакинеподарил.Оснимкахявспомнилмногопозже,ужевИтаке,нооникуда-тозапропастились.

Журнал вышел в конце января, но к тому времени меня ужепреследовали полицейские и репортеры, поэтому я переехал, так и неувидев экземпляры «Сигнатуры», отправленные по моему старомудомашнемуадресу.Впервыежурналпопалмневрукилишьпятнадцатьлет

спустя – его подарил мне приятель, который случайно обнаружилэкземпляр «Сигнатуры» в букинистическом магазине на Миртл-авеню вБруклине.Средакторомябольшенеразговаривал,авначале2000-хгодовслучайно узнал, что он погиб в автокатастрофе на Западном побережьелетом1990-го.

Лораназвалабыпредзнаменованиемиучастьжурнала,иучастьмоейлитературной карьеры.Я больше никогда и нигде не печатался, хотя ещенекотороевремяпродолжалписать.

Профессора Джозефа Видера убили в его собственном доме спустянесколькоднейпосленашегоснимужина,вночьс21на22декабря1987года.Убийцутакиненашли,хотяследствиевелосьдолгоиупорно.Всилурядапричин,изложенныхниже,ябылоднимизподозреваемых.

Главашестая

Кто-то однажды сказал, что у повествования на самом деле несуществуетниначала,никонца–онивыбранырассказчикомпроизвольно,как отправные точки для того, чтобы представить читателю события,начавшиесягораздораньшеиокончившиесяпозднее.

Теперь,двадцатьшестьлетспустя,мояточказрениянапроисшедшееизменилась.Правдаособытияхтехмесяцевоткрыласьмненевпроцессепереосмыслениявоспоминаний,анеожиданно,какшальнаяпуля.

Впоследствииядолгоразмышлял,какипочемурасстроилисьнашисЛоройотношения, а вместе снимиивсямояжизнь– та, которуюя себетогда воображал.Скорее всего, это произошло в тот день, когдаЛора, непрощаясь, исчезла из дома – на следующийдень после убийстваВидера.Большеяееникогданевидел.

Вообще-то,всеизменилоськхудшемусразужепослемоегоужинаспрофессором.

Подобно тому как на заснеженной вершине горы резкий звук илиупавшийкаменьможетвызватьлавину,сметающуювсенасвоемпути,таки пустячное событие изменило все мои представления о Лоре и, всущности,осебесамом.

В те выходные я решил поехать вНью-Йорк с Бенни Торном, моимприятелем. Он попросил меня помочь перевезти кое-какие вещи ипредложил заночевать у него. Бенни переезжал в меблированнуюдвухкомнатнуюквартиру,иемунадобылосдатьнахранениетонемногое,что не удалось распродать. Лора, не желая оставаться в одиночестве,сказала, что поедет к подруге, а заодно и поработает над диссертацией.Подругу звали Сара Харпер, она жила в Роки-Хилле. Работа надпрофессорскойбиблиотекойприближаласькконцу,иярешилнеприходитькВидеруввыходныепередРождеством.

Однако в тот день Бенни, загружая вещи в фургон, поскользнулся исломалногузачасдотого,какдолженбылзаехатьзамной.Разумеется,онза мной не заехал и на телефонные звонки не отвечал. Я оставилсообщение на автоответчике и вернулся домой ждать его звонка. Спустячас,когдаБенниналожилигипс,онпозвонилмнеизбольницыисообщилобизменениипланов–вместотогочтобыехатьвНью-Йорк,мырешилисдатьвещинаскладуаэропорта.

Япозвонилнасклад,узнал,чтомесячнаяарендаобойдетсявдвадцать

долларов, погрузил вещи в фургон, отвез их на склад и вернул фургон вавтопрокат.Наэтоушелвесьдень.Ктомувремени,какБенниприехалнатаксиизбольницы,язаверилего,чтовсевпорядке,ипообещалсходитьвмагазинзаедой.

Лора не дала мне номера телефона подруги, поэтому я не могсообщить ей, что поездка в Нью-Йорк отменилась. Я решил оставить ейзаписку в профессорском особняке, на случай если она туда зачем-тозаглянет.КлючиотдомаВидерамыобычнохранилинакомоде,вбанкесмелочью.Ясобралсяуходить,нотутвдверьпозвонили.

Накрыльцестоялмолодойчеловек,повиду–мойровесник,высокий,тощий и какой-то взъерошенный. Несмотря на снег и холод, незнакомецбыл одет только в твидовый пиджак, а шею обвивал красный шарф, наманер французских художников.Молодой человек сунул руки в карманывельветовыхбрюкиудивленноуставилсянаменя.

–Выккому?–спросиля,думая,чтооношибсяадресом.Онвздохнулигрустнопосмотрелмневглаза:–Датак…–Нетуж,скажите.–ЯТимотиСандерс,мненужнаЛора.Ярастерялся,незная,чтоделать.Можнобылозахлопнутьдверьперед

егоносом.Нет,лучшесначалаобругать,апотомзахлопнутьдверь.Аможетбыть,пригласитьвдом,чем-нибудьотвлечь,вызватьполициюиобвинитьеговназойливыхдомогательствах?

Какнистранно,вместоэтогояспокойносказал:– Лоры нет дома. Может быть, все-таки зайдешь? Я – Ричард, ее

бойфренд.– Я… – Он осекся, вздохнул, огляделся – на улице смеркалось – и,

стряхнув снег с ботинок, вошел в дом и остановился посреди жилойкомнаты.–Аувасуютно.

–Хочешькофе?–Нет,спасибо.Можнозакурить?–Вдомемынекурим.Давайвыйдемводвор,ятожепокурю.Яоткрылстекляннуюдверьводвор.Сандерсвышелследомзамной,

порылся в карманах, вытащил смятую пачку «Лаки страйк» и прикурилсигарету.

–Слушай,Лорамнепротебявсерассказала,–началя.–Нуконечно,–вздохнулон.–Жаловалась,чтотыейпроходунедаешь.Язнаю,тыкнамнесколько

днейназадприходил,когдаменядоманебыло.

–Неправда,–робковозразилон.Он так глубоко затягивался сигаретой, что докурил ее до фильтра в

четыре-пять затяжек. Руки у него были неестественно бледные, будтовосковые,стонкимидлиннымипальцами.

–ИвНью-Йорквывместеездили,–добавиля.Онпомоталголовой:–Нет,туткакая-тоошибка.МысЛоройвНью-Йоркниразувместене

ездили. Я сам там с прошлого лета не был, с родителями разругался. Ивообще,япоследниедвамесяцавЕвропепровел.

Всеэтоонпроизнес,глядямневглаза,совершеннообыденнымтоном–такговорятобочевидныхвещах,кпримеруотом,чтоЗемлякруглая.

Внезапнояпрониксяуверенностью,чтоонсказалмнеправду,аЛоравсеэтовремялгала.Менязамутило,ияторопливопогасилсигарету.

–Ну,япойду,–сказалон.–Да,пожалуй,–кивнуля,сообразив,чторасспрашиватьегодальше–

лишьнарыватьсянаунижение.Вдверяхоностановился:–Ох,прости,пожалуйста…Похоже,ячто-тонетосболтнул.Вобщем,

наверное,этопростонедоразумение,всеуладится,вотувидишь.Ясогласнокивнул.Мыпопрощались.Захлопнув за Сандерсом дверь, я вышел во двор, выкурил одну за

другойнесколькосигарет.Холодаянечувствовал,думалтолькооЛоре–отом,каконамневрала.Явспомнилодинизпервыхвечеров,когдамыснейсталиблизки…мысиделинадиване,яперебиралееволосы,восхищаясьих мягкостью и пышностью. Сейчас меня трясло от злости; я пыталсясообразить,какотыскатьадресСары.

Потом, неизвестно откуда, во мне возникла уверенность, что Лорасейчас не у подруги, а в доме Видера, хотя ключей от профессорскогоособнякаонассобойнебрала.Ясамвзялихскомодаиположилвкарманперед тем, как явилсяТимотиСандерс.Не знаюпочему, но я решил, чтоеслисейчаспоедукВидеру,тозастануихсЛоройвместе.Все,абсолютновсе было обманом – извращенным, жестоким обманом, придуманнымЛорой и профессором неизвестно для чего – наверное, для очередногодурацкогоэксперимента.

Наверняка они все это время смеялись надо мной, исследовали, какбезмозглую морскую свинку. Может быть, и работа в профессорскойбиблиотеке тоже обман, необходимый для того, чтобы зачем-то удержатьменя в доме. Неожиданно все события последних месяцев предстали всовершенно ином свете. И как я сразу не сообразил, что все сказанное

Лорой–вранье?!Этоидуракуясно!ЯвызвалтаксииотправилсякпрофессоруВидерудомой.Метельне

прекращалась.

На этом отрывок заканчивался. Я аккуратно сложил страницы,рассыпанные по журнальному столику. Часы на стене показывали 01:46,глубокаяночь.Ячитал,непрерываясь,большедвухчасов.

ЧтопредставляласобойрукописьРичардаФлинна?Запоздалое признание? Неужели он – убийца профессора Видера,

которыйкаким-тообразомобвелполициювокругпальца, а теперьрешилисповедоваться? В присланной заявке упоминался объем рукописи – 78тысячслов.Похоже,послеубийствамноговсегопроизошло,потомучтоосамомпреступленииговорилосьвпервыхглавах.

Я плохо представлял себе точную последовательность событий, ноотрывок, случайно или намеренно, завершался тем, что Ричард,убежденный в Лорином обмане, отправился к Видеру в ту самую ночь,когдаВидераубили. Значит, оноказался вдомепрофессораперед самымубийством.Можетбыть,онзасталЛоруиВидеравдвоем?Можетбыть,этобылоубийствоизревности?

Аможет быть, РичардФлинн не убивал профессораВидера, а лишьмноголетспустядогадался,чтопроизошло,иврукописираскрываетсяимянастоящегоубийцы?Можетбыть,убийца–ЛораБейнс?

Я с трудом успокоился, – в конце концов, автор сам обо всемрасскажет в своей рукописи, – допил кофе и ушел спать с твердымнамерениемпопроситьуФлиннаполныйтекстромана.Книгиореальныхпреступлениях были очень популярны, особенно те, в которыхописывались нераскрытые убийства. В свое время Видер былзнаменитостью, да и «Гугл» мне подсказал, что профессора до сих порсчитаютоднойизважнейшихфигурвисторииамериканскойпсихологии.Ричард Флинн писал гладко, чтение захватывало. В общем, я был почтиубежден, что рукопись следует приобрести, потому что издатели за неехорошозаплатят.

Ксожалению,моинадеждынеоправдались.

На следующее утро, еще не придя на работу, я отправил РичардуФлиннумейлсосвоеголичногоадреса,ноответавтотденьнеполучил,–наверное,Флиннуехалкуда-нибудьнавыходныеиэлектроннойпочтынепроверял.

Спустя два или три дня, так и не дождавшись ответа, я позвонил на

мобильный телефон, указанный в заявке, однако не смог оставитьсообщениявголосовойпочте–онабылапереполнена.

Еще несколько дней прошли в напрасном ожидании. Я пробовалзвонить, но теперь телефон был выключен, и я решил навеститьФлиннадома, опять же по адресу, указанному в заявке, неподалеку от вокзалаПенн-стейшн. Ситуация становилась нелепой – не автор преследовалагента,а,наоборот,агентискалавтора,однакоеслигорактебенеидет,тоничегодругогонеостается,каксамомупойтикгоре.

РичардФлиннжилвквартиренавторомэтаже,вмногоэтажномдоменаТридцатьтретьейВосточнойулице.Янажалкнопкудомофона.Немногопогодямнеответилженскийголос.Яназвался,объяснив,чторазыскиваюРичардаФлинна.Женщинакороткосказала,чтоегонет.Ясновапустилсявобъяснения.

Наконец замок щелкнул, дверь открылась. Я поднялся на лифте навторой этаж, гдеженщина, встретив меня у порога квартиры, наконец-топредставилась.ЗвалиееДаннаОльсен.

МиссОльсен,непримечательнаяженщиналет засорок,былаодетавсиний домашний халат; черные, наверняка крашеные волосы былиоткинутысолбаиприжатыпластмассовымободком.

Оставивпальтонавешалкевприхожей,явошелвнебольшую,чистоубраннуюкомнатуиселнакожаныйдиван.Судяпоцветуковровиштор,атакже неимоверному количеству безделушек, в квартире жила одинокаяженщина,анесупружескаяпара.

ЯещеразобъяснилмиссОльсен,зачемпришел.Вздохнув,онаторопливоответила:– Ричарда пять дней назад положили в больницу Всех Святых. В

прошлом году у него обнаружили рак легких, в третьей стадии.Оперироватьбылопоздно,ноемуназначиликурсхимиотерапии.Поначалулечениешлоуспешно,адвенеделиназадонподхватилпневмонию,иегосостояниерезкоухудшилось.Врачиговорят,надеждынет.

Я, как принято, пробормотал какие-то выражения соболезнования.Мисс Ольсен сказала, что она сама из Алабамы, в Нью-Йоркеродственников у нее нет, с Ричардом они познакомились несколько летназад, на семинаре по маркетингу, долго переписывались, однаждысъездили на экскурсию в Гранд-каньон, а потом Ричард предложил ейпереехатькнему.Онапризналась,чтоНью-Йоркейненравится,работойврекламном агентстве она недовольна, так что, когда Ричарда не станет,намеренавернутьсядомой.

Она всплакнула, тихонько, без рыданий, утерла глаза и нос

бумажными салфетками из коробки на журнальном столике и,успокоившись, предложила мне чаю и попросила рассказать о рукописи.По-видимому, мисс Ольсен не подозревала, что Ричард пишет книгу освоем прошлом.Она ушла на кухню, приготовила чай и внесла чашки исахарницунаподносе.

Ярассказалейосодержанииотрывка,показалейкопиюзаявки.МиссОльсен, внимательно прочитав письмо, удивленно поглядела на меня и сгоречьюпроизнесла:

– Ричард мне об этом ничего не говорил. Наверное, ждал вашегоответа.

– Возможно, он не только в наше агентство заявку направил, –объясниля.–Свамилитературныеагентыилииздателинесвязывались?

–Нет.Еговбольницуувезли,ивпервыеднивсеего звонкинамоймобильный перенаправлялись, но потом я его отключила. Его коллеги наработе и Эдди, его брат, он в Пенсильвании живет, знают о болезниРичарда,ноунихестьмойтелефон.Апароляегоэлектроннойпочтыянезнаю,мейлычитатьнемогу.

–Игдерукопись,вамнеизвестно?–уточниля.Она помотала головой, но, предложив проверить Ричардов лэптоп,

вытащилаизящикастоланебольшой«Леново»иподключилаксети.–Разонвамзаявкупослал, то, видимо,надеялсянауспех,– сказала

она, дожидаясь, пока загрузится компьютер. – Разумеется, если рукописьотыщется,тосначалаядолжнапоговоритьсРичардом,выжепонимаете.

–Да,конечно.–Иокакойсуммеможетидтиречь?Яобъяснил,чтолитературныйагент–всеголишьпосредник,аразмер

авансаигонорараопределяетиздатель.Мисс Ольсен надела очки и занялась поиском файлов. Запоздало

сообразив, что не успеваю на встречу, я позвонил клиенту, извинился ипопросилперенестиеенадругойдень.

МиссОльсентемвременемобъявила,чторукописисредидокументовнет – она проверила все файлы, к счастью не запароленные. Потом онапредположила, что рукопись, возможно, сохранена на флешке или уРичарда на работе. В ящике письменного стола обнаружилось несколькофлешек. Мисс Ольсен как раз собиралась в больницу к Ричарду ипообещала разузнать, где хранится рукопись. Номер моего телефона онавнеславсписокконтактовисказала,чтопозвонит,кактольковсевыяснит.

Ядопилчай,поблагодарилхозяйкуисобралсяуходить.–ОбэтойЛореБейнсРичардникогданеупоминал,–внезапносказала

мисс Ольсен. – А месяца три назад ему кто-то позвонил, и он ушел накухню,чтобыянеслышалабеседы.Таквот,меняпоразилеготон.Ричардникогданесердится,атутпряморазозлился.Яеготакимникогдапреждене видела. Он весь дрожал, когда вернулся в гостиную. Я спросила, ктозвонил, а он сказал, что объявилась его старая знакомая из Принстона,некаяЛора,из-закоторойвсяегожизньпошланаперекосяк,нотеперь-тоонснейпосчитается.

Спустя пять дней Данна Ольсен сообщила, что Ричард умер, иобъяснила, где состоятся похороны. В больнице ей ничего не удалосьузнать о рукописи – Ричард был без сознания, а потом впал в кому. Онапроверила все флешки в доме, но текста так и не обнаружила, хотяпообещала проверить личные вещи Ричарда, которые должны былиприслатьсегоместаработы.

Похороны состоялись в пятницу после обеда. В городе шел снег,совсем как в тот декабрьский день, когда убили профессора ДжозефаВидера.

Настульях,расставленныхпередзакрытымгробом,сиделинесколькочеловек в траурных костюмах. У гроба стояла фотография, перевитаячернойлентой, –мужчина лет за сорок, с печальнойулыбкойи добрымиглазами.Надлинномлицевыделялсякрупныйнос,волнистыеволосынадолбомпоредели.

Мисс Ольсен не знала, где и когда была сделана эта фотография.Ричард хранил снимок в ящике письменного стола, который в шуткуназывал«волчьимлоговом».СредивещейРичардарукописинеоказалось,хотя,судяповсему,онпосвятилейпоследниемесяцысвоейжизни.МиссОльсен представила меня хмурому мужчине, который оказался братомРичарда, Эдди Флинном. Его жена, Сюзанна, невысокая и бойкая, внелепойшляпкенаогненно-рыжихкудрях,крепкопожаламнеруку.Посленедолгойбеседынадгробомуменявозниклостранноеощущение,чтомызнакомывсюжизньисейчасвстретилисьпоследолгойразлуки.

Спохороняушел,думая,чтоникогданеузнаю,чемзакончиласьвсяэтадавняяистория.Похоже,чтосвоютайнуРичардунесссобойвмогилу.

ЧастьвтораяДжонКеллер

Молодые придумывают будущее для себя, астарики–прошлоедлядругих.

ДжулианБарнс.Предчувствиеконца.

ПереводЕ.Петровой

Главапервая

Беседоватьспокойникамияначализ-заполоманногостула.Перефразируя Курта Воннегута-младшего, шел 2007 год, и Джон

Келлер наконец разорился[10]. Джон Келлер – это я, прошу любить ижаловать. Я занимался на курсах писательского мастерства в Нью-Йоркском университете, и, если честно, наивные мечтания очаровывалименя, как пламя свечи – неосторожного мотылька. Мансарду в НижнемИст-Сайде я делил с начинающим фотографом, Нилом Боуменом, ипосылалдлинныепутаныезаявкивлитературныежурналывнадежде,чтокакой-нибудь издатель смилостивится и напечатает мои творения. Увы,моеготалантаниктонезамечал.

Дядя Фрэнк – старший брат мамы – разбогател в 1980-е, вложивденьгивинформационныетехнологии,которыетогдаразвивались, какнастероидах. Сейчас ему перевалило за пятьдесят, он занимал роскошныеапартаменты в ВерхнемИст-Сайде, обожал антиквариат и ухлестывал заженщинами. Дядя Фрэнк, мужчина импозантный, одевался как франт икруглый год щеголял ровным искусственным загаром. Иногда онприглашалменянаужинксебеиливрестораниделалдорогиеподарки,которые я потом продавал за полцены своему знакомому, Максу, – тотводил дружбу с владельцами сомнительного магазинчика наЧетырнадцатойЗападнойулице.

Антикварную мебель для гостиной дядюшка приобрел в Италии,давным-давно. Стулья резного дерева были обтянуты коричневой кожей,что от времени сморщилась и обвисла, как стариковские щеки. Спинкаодногоизнесчастныхстульевтолиотломилась,толиещечто–непомнюточно.

Мой дядюшка отыскал в Бронксе знаменитого реставратора, ккоторому обычно записывались загодя, и пообещал оплатить работу вдвойном размере, лишь бы не ждать. Реставратор, недолго думая,подхватил сундучок с инструментами и тут же явился к Фрэнку.Совершеннослучайновгостяхудядюшкиоказалсяия.

Реставратор,пожилоймужиксбритойголовой,широкимиплечамиипроницательным взглядом, был одет во все черное, как наемный убийца.Он осмотрел поломанный стул, что-то пробурчал и разложил инструментна балконе. Погода стояла прекрасная, и под яркими лучами солнцаособняки на Семидесятых Восточных улицах сверкали, будто огромные

куски кварца, окутанные пеленой утреннего тумана. Пока реставраторзанималсясвоимделом,мысдядюшкойпиликофеиболталиодевчонках.

С собой реставратор принес журнал под названием «Амперсанд» иоставил его на столике в прихожей: сорок восемь страниц глянца, а натретьейстраницесписокредакционногосовета.ИздавалажурналкомпаниянекоегоДжонаЛ.Фридмана.

Дядюшка припомнил, что учился с этим самым Фридманом вУниверситетеРутгерса,новпоследнеевремяпотерялстарогознакомогоизвиду. А что, если попросить его устроить меня на работу? Разумеется,связи, как и деньги, решают многое, но по молодости лет я хотел всегодобиться сам, а потому сразу отказался от дядюшкиного предложения.Вдобавок, перелистав журнал, я увидел сплошь статьи об оккультных ипаранормальных явлениях и прочей нью-эйджевской белиберде, чтоменясовершеннонеинтересовало.

Фрэнк настаивал на своем, – мол, от хорошего предложения глупоотказываться. Приятель его со студенческих лет отличался финансовойсметкой, деньги мог выжать даже из камня и в провальное предприятиевкладыватьсянесталбы.Ахорошийжурналистобязанвыдаватьотличныестатьи на любые темы – к томуже о тайнах египетских пирамид писатьгораздоинтереснее,чемофутболеилиозаурядныхпреступлениях.Крометого,нынешнийчитатель–дуракдураком.

Мы угостили реставратора кофе, и он тоже включился в беседу,приглушенным голосом заметив, что антикварные вещи впитываютположительныеилиотрицательныеэмоциипрежнихвладельцев–онсамвэтом не раз убеждался: коснется какого-нибудь предмета, а кончикипальцев так и покалывает. Фрэнк выставил на стол бутылку бурбона,реставратор начал рассказ о буфете, приносящем несчастье хозяевам, и ярешил,чтопорапрощаться.

Два дня спустя Фрэнк позвонил мне на мобильный и сообщил, чтоФридман готов принять меня на следующий день, у себя в офисе.Выяснилось, что ему нужен человек грамотный, – главный редактор,невменяемый тип, набрал на работу странных людей, не имеющихпредставления о том, как писать статьи. Журнал начали издавать парумесяцевназад,иделопродвигалосьтуго.

Ну,дальшеможнонеобъяснять.СсоритьсясдядюшкойФрэнкомнехотелось,поэтомуявстретилсяс

Фридманом. Мы друг другу понравились: паранормальные явления егосовершенно не интересовали, в привидения он не верил, но знал, чтоподобногородаизданиебудетпользоватьсяспросомубеби-бумеров.

Фридманпредложилзарплатукудавышетой,накоторуюможнобылобы рассчитывать, и я немедленно подписал договор. Моей первойпубликациейсталастатьяореставраторе,–вконцеконцов,именноемуябыл обязан знакомством с оккультным изданием. За два года в«Амперсанде» я повстречался с большей частью нью-йоркских фриков,побывал в ист-гарлемских домах с привидениями и на сеансах вуду вИнвуде,получалписьмаотчитателейпострашнееГаннибалаЛектераиотсвященников,сулившихмнекострыпреисподней.

Потом Фридман решил закрыть журнал и помог мне устроитьсярепортером в «Нью-Йорк пост», где я проработал четыре года, покаприятельнеуговорилменяперейтивиздательство,основанноекакими-тоевропейскими инвесторами. Еще через два года, когда онлайновыеновостные сайты похоронили мелкие ежедневные газеты, а солидныеиздания исчезали одно за другим, я остался без работы. Пришлосьпереключитьсянаведениеблога,незаметнопревратившегосявновостнойсайт, но особых доходов это не принесло. Я подрабатывал фрилансером,брал сторонние заказы и с грустью вспоминал добрые старые времена.Мне,тридцатилетнему,страннобылоощущатьсебядинозавром.

ПримернотогдамойприятельПитерКац,излитературногоагентства«БронсониМэттерс»,рассказалорукописиРичардаФлинна.

Мы с Питером подружились давно, еще когда я учился в Нью-Йоркском университете. Застенчивый и робкий, Питер привлекал небольше внимания, чем пластмассовое дерево в кадке, но был человекоминтеллигентным и разносторонне образованным, и у него было чемупоучиться. Он ловко обошел все ловушки, расставленные матерью, иупрямооставалсяхолостяком,несмотрянаогромноеколичествознакомыхс дочерями на выданье. Более того, он, белая ворона в семействе Кац,вместоюридическогопоприщаизбралкарьерулитературногоагента.

Однажды Питер пригласил меня на ланч, и мы отправились в кафе«Кандис»наТридцатьвторойВосточнойулице.Вначалемартаснегвалилуже несколько дней и повсюду на дорогах были пробки. Расплавленныйсвинецнебесгрозилзалитьгород.Вдлиннющемпальто,путаясьвполах,какгномиз«Белоснежки»,Питерстарательнообходиллужинатротуареикрепкосжималврукахстарыйкожаныйпортфель.

За салатом Питер рассказал мне о рукописи. Ричард Флинн умер замесяц до того, а его спутница, Данна Ольсен, утверждала, что никакойкнигинеобнаружила.

Когда подали стейк,Питер перешел к своейпросьбе.Я, как бывший

репортер,зналиумелдобыватьнужнуюинформацию.НачальникиПитерасчитали, что книга Флинна может стать бестселлером, и готовы былизаплатить за рукопись миллион долларов, однако сам по себе отрывок ицентанестоил.

–ЯготовобсудитьвсесмиссОльсениподписатьснейсоглашение,–объяснил Питер, близоруко щурясь. – Она женщина практичная,договориться с ней будет непросто, но от хорошего предложения она неоткажется. Флинн оставил ей в наследство все свое имущество, заисключением нескольких памятных личных вещей, которые он завещалбратуЭдди.Сюридической точки зрения соглашения с миссОльсен длянасбудетдостаточно,понимаешь?

– И как я должен искать эту рукопись? – спросил я. – Что, где-тоспрятана карта, нарисованная на салфетке? Или надо съездить нанеобитаемый остров в Тихом океане, найти две близкостоящие пальмы,наклоненныестрогонасеверо-запад,ивырытькладиз-подкорней?

–Не ерничай, – сказалПитер. –В отрывкемного прямых указаний,которые помогут поискам. Нам известны участники, место и времядействия. Даже если рукопись не отыщется, можно восстановить ходсобытий, а отрывок включить в книгу, которую ты напишешь поматериалам своего расследования. В конце концов, читателю интереснеечитать об убийстве Джозефа Видера, а не книгу какого-то никому неизвестного Ричарда Флинна. Главное – восстановить события последнихднейжизнипрофессора,понимаешь?

Давний словесный тикПитера – привычка оканчивать фразу словом«понимаешь?» – создавал неприятное впечатление, что приятельсомневаетсявмоихумственныхспособностях.

– Понимаю, понимаю, – раздраженно ответил я. – Однако всерасследование может оказаться напрасной тратой времени. Секрет, окоторомФлинннаписалвсвоейкниге,намнеизвестен,ичтоискать–подипойми. Выходит, что надо раскрыть убийство почти тридцатилетнейдавности!

– Лора Бейнс, одна из главных участников событий, наверняка ещежива.Вотиотыщиее.Вдобавокяуверен,чтоматериалырасследованиявполиции тоже сохранились. Да, дело глухое, как говорят копы, то естьнераскрытое, но в архивах досье найдется. – Он подмигнул мне изаговорщически понизил голос, будто опасаясь, что нас подслушают: –Судя по всему, профессор Видер проводил секретные психологическиеэксперименты.Вотбыонихпобольшеразузнать!

Онуговаривалменя,какнепослушногоребенка,которогозаставляют

делатьдомашнеезаданиепоматематике,обещаяпоездкувДиснейленд.Предложение меня заинтересовало, но в успехе я по-прежнему

сомневался.– Пит, а вдруг Флинн все это выдумал? О покойниках дурно не

говорят, но вдруг он и впрямь сочинил роман об убийстве знаменитогоученого, чтобы опубликовать перед смертью, только книгу дописать неуспел.

–Вообще-то,ячто-товэтомродепредполагал…Однако,покамынепроведем самостоятельное расследование, у меня ни в чем уверенностинет. Ричард Флинн не слыл лгуном. Он на самом деле был знаком сВидером, работал в профессорском доме и некоторое время считалсяподозреваемым. Все эти сведения я нашел в интернете, а теперь нужензнающийчеловек,которыйсможетрасследоватьделодальше.

Я почти поддался на уговоры, но решил еще немного помучитьприятеля.Надесертязаказалэспрессо,аПитер–тирамису.

Послекофеянаконецобъявил,чтосогласенвыполнитьзадание.Питервытащил из портфеля экземпляр договора с обязательством онеразглашенииинформации(яеготутжеподписал)илишьпотомпередалмнестопкубумаг:копиюотрывкаизкнигиРичардаФлиннаисвоизаписи,которыедолжныпомочьмневдальнейшемрасследовании.Вседокументыясунулвобъемистуюсумкусбольшимколичествомотделенийикарманов–янерасставалсяснейссамогоначаласвоейкарьерыжурналиста.

Затем я проводил Питера до метро, а сам ушел домой и весь вечерчиталрукописьРичардаФлинна.

Глававторая

На следующий день я ужинал со своей подругой Сэм. Она была напятьлетстаршеменяи,получивдипломбакалавраанглийскойфилологиив Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, несколько лет работалапотелестудиямнаЗападномпобережье,апотомпереехалавНью-Йорк,гдестала продюсером утренних новостей канала Эн-уай-уан. Обычно еерабочий день начинался в пять утра, а заканчивался не раньше восьмивечера. Приходя домой, она буквально валилась с ног. Мы дажеразговаривалиурывками,потомучтокаждыепятьминутейкто-тозвонилиона,извинившись,вставлялавухотелефоннуюгарнитуру.

ПреждеонабылазамужемзанекимДжимомСальво,дикторомкакого-то калифорнийского телеканала. Супружеская жизнь продолжалась тригода–Сальвонепропускалниоднойюбкиибылизтехбабников,которыек сорока годам приобретают полный набор дурных привычек и больнуюпечень. С самого начала Сэм предупредила меня, что второй раз замужвыйдет только после сорока и что наши отношения ни меня, ни ее ни кчемунеобязывают.

В перерывах между телефонными разговорами, упреками в адреснерасторопной официантки и рассказами о бестолковых сотрудникахтелестудии Сэм выслушала историю рукописи Ричарда Флинна ивосторженнообъявила:

– Джон, да это же сенсация! Прямо как у Трумена Капоте.Читательскийуспехобеспечен.

Слово«сенсация»вустахСэмозначаловысшуюпохвалу: сенсациейдолжнобытьвсе–отместныхновостейдокнижныхновинокилисекса,–иначеговоритьобэтомнеимеетсмысла.

–Ага,успехобеспечен,–хмыкнуля.–Толькосперванадонайтилиборукопись,либоубийцу.

–Ну,еслинеотыщешьнитогонидругого,напишикнигу,основаннуюнасуществующемотрывке.ВыжесПитеромтакдоговорились?

– Договориться-то мы договорились, но я в этом совершенно неразбираюсь.

– Времена меняются, и вместе с ними меняются люди, –наставительносказалаона.–Пятнадцатьлетназад,когдаявпервыепришлана студию, телевидение было совсем другим. Нам всем когда-нибудьприходится заниматься совершенно незнакомыми вещами. Если честно,

мнехочется,чтобырукописитыненашел…Тогдакнигаствоимименемнаобложкепоявиласьбыввитрине«Риццоли».

Изресторанаяотправилсядомойиприступилкработе.РодителидвагоданазадпереехаливоФлориду,астаршаясестра,Кэти,вышлазамужзапарняизСпрингфилда,штатИллинойс.ЯжилвАдскойкухне, точнее, вКлинтоне, как предпочитали называть этот район агенты по продаженедвижимости,вчетырехкомнатнойквартирестарогодома,гдепровелвсесвоедетство.Ихотькомнатыбылитемнымиитесными,платитьзажильенеприходилось,чтоменявполнеустраивало.

Я еще раз прочел отрывок, подчеркивая важные подробностиразноцветнымифломастерами:те,чтокасалисьРичардаФлинна,–синим,Джозефа Видера – зеленым, Лоры Бейнс – желтым. Все, связанное сДереком Симмонсом, я тоже пометил синим, так как в рукописиговорилось, что ему принадлежала важная роль в трагических событиях.На отдельном листе я составил список всех людей, упомянутых врукописи, – если повезет, у них можно кое-что разузнать. Все обожаютговоритьосвоемпрошлом,хотьинещадноегоприукрашивают–этооднаизосновныхзаповедей,которыебыстроусваиваетлюбойжурналист.

Итак,расследованиепредполагалосьпровестивтрехнаправлениях.Во-первых,закинутьневодвглубокиеводыинтернетаивнимательно

изучить улов – сведения об убийстве и о людях, так или иначе с нимсоприкоснувшихся.

Во-вторых,отыскать тех, ктоупоминалсяврукописи,особенноЛоруБейнс, и выведать у них все, что им известно о деле. В записях Питераговорилось, что, по словам подруги Ричарда Флинна, перед смертью тотссорился по телефону с некойЛорой, из-за которой якобы вся егожизньпошланаперекосяк,ионсобиралсяснейпосчитаться.БылалинеизвестнаясобеседницатойсамойЛоройизрукописи?

И в-третьих, попасть в архив полицейского управления ЗападногоВиндзора в округеМерсер и ознакомиться с протоколами осмотра местапреступления, допросов свидетелей и подозреваемых и прочимиматериалами следствия. Видер был известным ученым и знаменитостью,поэтомуследствиевелосьповсемправиламисдолжнойтщательностью,хотяубийцынайтитакинеудалось.Фрилансеру,ведущемужурналистскоерасследование,наособуюпомощьполициинадеятьсяне стоит,но еслиязайду в тупик, то в крайнем случае можно попросить содействия Сэм –один намек на вмешательство всемогущего телеканала Эн-уай-уан частотворитчудеса.

НачалясРичардаФлинна.

Все имевшиеся у меня сведения подтверждались информацией изСети. Он работал в небольшом рекламном агентстве «Вольфсон ипартнеры»; на веб-сайте компании обнаружилась краткая биографияФлинна, которая совпадала с изложенной в рукописи. Он изучаланглийскую филологию в Принстоне, в 1988 году получил степеньбакалавра, а два года спустя – степень магистра в Корнелле, после чегоустроилсянаработуврекламноеагентствоипостепенновскарабкалсядосередины служебной лестницы. По результатам дальнейшего поискавыяснилось, что он три раза делал пожертвования Национальномукомитету демократической партии США, был членом спортивногострелкового клуба, а в 2007 году оставил весьма неудовлетворительныйотзывокакой-точикагскойгостинице.

После того как добрый дедушка «Гугл» исчерпал щедрые дарыотносительно Флинна, я принялся за поиски Лоры Бейнс, но, как нистранно, не отыскал ничего – или почти ничего.На просторах интернетахваталовсевозможныхЛорБейнс,нониоднанеподходилаподописаниенужноймнеженщины.Она значилась в списках выпускниковфакультетаматематики Чикагского университета за 1985 год и в магистратурефакультетапсихологииПринстонскогоуниверситетав1988году,нопослеэтогоисчезлабесследно,будтораствориласьввоздухе.Ярешил,чтоона,скореевсего,вышлазамужипоменялафамилию,такчтоеепоискинужновестииначе–еслионажива,конечно.

Какиожидалось,большевсегосведенийвСетинашлосьопрофессореДжозефеВидере:большаястатьяв«Википедии»,подробнаябиографиянавеб-сайте Принстонского университета, в почетном списке знаменитыхпреподавателей, а в поисковой системе «Академия Гугл» было большедвадцатитысячссылокнаеготрудыинаучныеработы.Егокнигидосихпориздавались,ихможнобылоприобрестивинтернет-магазинах.

Вкратцевсяэтаинформациясводиласькследующему:ДжозефВидерродился в 1931 году, в Берлине, в зажиточной еврейской семье. В рядеинтервью он рассказывал, что его отец, врач по профессии, умер весной1934 года, жестоко избитый нацистскими штурмовиками в присутствиибеременнойжены.

Годом позже, после рождения дочери, мать Видера вывезла семью вСША, где у нее были родственники. Сначала они приехали в Бостон,позднеепереселилисьвНью-Йорк.МатьВидеравышлазамужзанекоегоГарриШонберга, архитектора,начетырнадцатьлет старше.Онусыновилдетей, хотя они сохранили фамилию погибшего отца из уважения к егопамяти.

Кнесчастью,спустядесятьлетДжозефиегосестраИнгаосиротели–Гарри и Мириам Шонберг погибли вместе со своими друзьями,супружеской парой из Нью-Йорка, во время поездки на Кубу. Гарри былзаядлымяхтсменом,ноегояхта затонула,попаввшторм.Телапогибшихненашли.

СиротыВидеры,наследникиогромногосостояния,переселилисьвдомсвоегодядинасеверештатаНью-Йорк.Джозеф,котороговсегдатянулокнауке, поступил сначала в Корнеллский университет, а потом продолжилобучение в Кембридже и Сорбонне. Инга стала манекенщицей, в конце1950-х прославилась, вышла замуж за итальянского бизнесмена ипереехалавРим.

Джозеф Видер опубликовал свыше десяти научных трудов; один изних, сборник полуавтобиографических статей под названием«Воспоминания о будущем: десять эссе о пути к себе», вышел виздательстве«Анкор»в1984году.

Сведенийобубийствевинтернететожехватало.Труп Видера был обнаружен Дереком Симмонсом, домашним

мастером, упомянутым в рукописи, который и стал одним изподозреваемых. В 06:44 утра 22 декабря 1987 года он позвонил изпрофессорского особняка в службу спасения и объяснил диспетчеру, чтопрофессорлежитпосредигостинойвлужекрови.Врачи«скоройпомощи»,приехавшиеповызову,спастиВидеранесмогли,исудмедэкспертнаместеофициальноустановилфактсмерти.

В заключении патологоанатомической экспертизы говорилось, чтоВидер умер примерно в 2 часа ночи, от внутреннего кровоизлияния исильнойкровопотери,вызваннойударамитупогопредмета,скореевсего–бейсбольной биты, нанесенными неустановленным преступникомпримернооколополуночи.Убийцапрониквдомчерезпараднуюдверьи,пробравшись незамеченнымк дивану, где сидел профессор, нанесжертвепервый удар. Видер, здоровый и сильный мужчина, сумел встать ирванулся к окну, выходящему на берег озера, отбиваясь от ударов, чтопривелокмножественнымпереломампредплечий.Затемон,повернувшисьлицом к середине комнаты, попытался отбиться от противника (в ходесхватки с тумбочки был свален телевизор), но преступник нанес своейжертве смертельный удар в левый висок (из этого следователи сделаливывод,чтопреступник–правша).ДвачасаспустяВидерумер,причинойсмерти стали остановка сердечной деятельности и жестокая черепно-мозговаятравма.

СогласнопоказаниямДерекаСиммонса, онпришелвпрофессорский

домутром.Входнаядверьиокнабылизапертыизнутри,следоввзломанеобнаружилось.Предположительнопреступник,воспользовавшисьключомот дома, незаметно проник внутрь, застал профессора врасплох, а затемснова запер за собой дверь. Перед уходом убийца обыскал дом, однакограбеж как мотив преступления пришлось исключить: на левой рукепрофессора были дорогие часы «Ролекс», на безымянном пальце правойруки – перстень с драгоценным камнем, а в незапертом ящике столаполицейские нашли сто долларов наличными. Не были похищены ниантикварныебезделушки,нипроизведенияискусства.

В гостиной обнаружили два пустых бокала; судя по всему, кпрофессору приходил гость. Судмедэксперт определил высокуюконцентрацию алкоголя в крови Видера – 1,5 промилле, – чтосвидетельствовалоосильнойстепениопьянения,носледовлекарственныхпрепаратов или наркотиков не обнаружили. Джозеф Видер не состоял вблизких отношениях с какой-либо женщиной, у него не было спутницыжизни,любовницыилиподруги,оннискемневстречался,аегодрузьямиколлегам о любовных связях профессора было неизвестно. Следователипришликвыводу,чтоубийствосовершенонеизревности.

УбийствоДжозефаВидераполучилоширокуюогласкувгазетахтоговремени,иявоссоздалпримернуюкартинуследствия.

ИмениЛорыБейнснеупоминалосьвообще,однакооРичардеФлиннеписали. В рукописи говорилось, что одно время его считалиподозреваемым.ДерекСиммонсвподозреваемыхнечислился,поскольку«у него было убедительное алиби». О секретных экспериментах Видераничего не сообщали, хотя постоянно подчеркивали, что профессорпользовался уважением в полицейских управлениях Нью-Йорка и Нью-Джерси, судя по тому, что часто выступал экспертом при оценкепсихическогосостоянияпреступников.

Именноэтотфактдалвозможностьследователямвыдвинутьещеодин,основноймотивпреступления–месть.Онипровериливседела,вкоторыхВидерпроводилэкспертизупсихическогосостоянияобвиняемых,особенноте,гдевинаподсудимыхбылаподтвержденаприговором.Впрочем,этоникчему не привело – никто из преступников, приговоренных к тюремномузаключению по результатам экспертизы, не был выпущен на свободу, заисключением некоего Джерарда Панко, освобожденного из тюрьмыБейсайд за три месяца до убийства, однако же Панко почти сразу жеперенес инфаркт и вышел из больницы за неделю до убийства. Согласнопоказаниям врачей, он был не в состоянии совершить нападение, и эту

версиюследствиюпришлосьотвергнуть.Ричарда Флинна допрашивали несколько раз, но подозреваемым не

объявлялииофициальногообвиненияневыносили.Флинннаняладвоката,Джорджа Хокинса, который укорил полицейских в некомпетентности изаявил,чтоегоподзащитногонамереннопревращаютвкозлаотпущения.

Что именно Ричард Флинн рассказал следователям и журналистам?Информация,найденнаявСети,весьмаотличаласьоттого,чтоизлагалосьврукописи.

Во-первых,оннеобъяснилследствию,чтосВидеромегосвелаЛораБейнс, а уклончиво заметил, что его порекомендовал профессору некий«общийзнакомый»,посколькуВидерутребовалсячеловек,разбирающийсявкомпьютерныхбазахданных,длясоставлениябиблиотечныхкаталогов,аРичард в то время подрабатывал в университетской библиотеке. ВидерчастоуезжалподеламипоэтомудалФлиннуключиотдома,чтобытотмогработать там в отсутствие хозяина. Да, Флинн несколько раз посещалпрофессорскийособняк,когдаВидеранебылодома.Да,профессордваилитри раза приглашал его остаться на ужин. Ужинали они всегда вдвоем.Однажды в пятницу Флинн играл в покер с профессором и еще двумяприятелями Видера (в рукописи об этом не упоминалось). С ДерекомСиммонсом он встречался, и о прошлом Симмонса рассказал сампрофессор.

По словам Флинна, с Видером их связывали «теплые, дружескиеотношения». Профессор никогда не говорил, что ему может грозитьопасность.Видербылчеловекомдоброжелательным,схорошимчувствомюмора.Ончасторассказывалосвоейновойкниге,которуюдолжныбылииздатьвбудущемгоду,иутверждал,чтоонапроизведетфурорвнаучныхкругахибудетинтереснаширокомукругучитателей.

НабедуФлинна,алибиунегонебыло.ПрисланныйПитеруфрагментобрывалсянатом,чтоФлиннотправилсякпрофессорудомойминутчерездесять после визита Тимоти Сандерса, то есть примерно в шесть часоввечера.Сверившисьскартой,яопределил,чтонадорогутудаунегоушлобыоколодвадцатиминут(можетбыть,больше–из-заненастнойпогоды)истолько же времени он потратил бы на обратный путь. Однако РичардФлиннсказалследователям,чтопоехалкВидерупримерновдевятьчасоввечера, поговорить о дальнейшей работе в библиотеке перед отъездом нарождественские каникулы. Он утверждал, что после разговора спрофессором вернулся домой в десять вечера, а потом лег спать. Чтопроизошло на самом деле? Солгал ли он следствию? Или оговорился врукописи,потомучтоегопамятьподвела?

Втегоды,какверноупоминаетисамФлиннвсвоемотрывке,уровеньпреступности в Нью-Джерси был очень высок, особенно из-за резкогоувеличениячисланаркомановвпригородах.СпустянесколькоднейпослеубийстваВидера,впромежутокмеждуРождествомиНовымгодом,всегочерез две улицы от профессорского особняка произошло еще однопреступление: в собственном доме были убиты супруги Истон – мужсемидесяти восьми лет и его семидесятидвухлетняя жена. Преступникзабрался в дом в три часа ночи, убил хозяев и обокрал их. Орудиямиубийствасталикухонныйножимолоток.Посколькуубийцаунесденьгиидрагоценности, мотив преступления был налицо – ограбление.Похоже, кубийствуВидераэтопреступлениеотношениянеимело.

Однакожеполицейскихэтонеостановило:неделюспустязадержаличеловека, который пытался заложить драгоценности Истонов в одном изпринстонских ломбардов. Двадцатитрехлетний Мартин Лютер Кеннет,афроамериканец,наркоман,состоявшийнаучетевполиции,былобъявленглавнымподозреваемымвубийствеДжозефаВидера.

Послеэтого–сконцаянваря1988года–имяРичардаФлиннапочтине упоминается в газетных репортажах о расследовании. По завещаниюВидеранебольшаясуммаденегпредназначаласьвдарДерекуСиммонсу,авсе остальное состояние наследовала Инга Росси, сестра профессора. В«Принстон газетт» 20 апреля 1988 года была опубликована статья«Продаетсядомспривидением»,гдесредипрочегоупоминалосьопродажепрофессорскогоособняка.Авторстатьиутверждал,чтопослеубийствадомприобрел репутацию прóклятого, а по ночам соседи замечали странныйпризрачныйсветвокнахикакие-тосмутныетени,такчтоврядлиособнякбудетлегкопродать.

Мартин Лютер Кеннет наотрез отказался признать свою вину, хотяпрокурор округаМерсер обещал заменить смертную казнь пожизненнымзаключением. Кеннет утверждал, что действительно сбывал наркотики вуниверситетском кампусе и на Нассау-стрит и что один из покупателейпредложилемудрагоценностивобменнамарихуану.АлибиуКеннетанебыло, потому что тем вечером он сидел дома один, смотрел взятыенапрокат видеофильмы. О том, что драгоценности краденые, ему былонеизвестно, и он решил сдать их в ломбард. Знай он, откуда этипобрякушки,ужврядлисредьбеладняповолокбыихвзаведение,хозяинкоторогобылдавнимполицейскимосведомителем.ВдобавокоВидереонникогда прежде не слыхал, а ночь убийства провел в зале игровыхавтоматов,откудаушелтолькоутром.

Адвокатом Кеннета назначили общественного защитника по имени

Хэнк Пеликан[11] – весьма подходящая фамилия для борца снесправедливостью. Судебные слушания провели быстро, чтобы нерасходоватьпопустуденьгиналогоплательщиков.Спустянескольконедельприсяжные вынесли приговор «виновен», а судья назначил меройпресеченияпожизненноезаключение.ВтовремявштатеНью-Джерсиещепрактиковали смертную казнь – отменили ее лишь в 2007 году, – но, пословамжурналистов,судьяпринялвовниманиевозрастподсудимогоиневынессмертногоприговора,накоторомнастаивалпрокурор.Ярешил,чтосудья Ральф М. Джексон, ветеран судебных разбирательств, счелнеубедительными доказательства, представленные обвинением. Ксожалению,присяжныесочлиихдостаточными.

Как бы то ни было, прокурор не стал обвинять Кеннета в убийствепрофессора Видера, а других подозреваемых у следователей не было, ипостепенно о громком деле забыли. Убийство в Западном Виндзореосталосьнераскрытым.

Подавнейжурналистскойпривычкеяпосмотрелодиннадцатичасовойвыпуск новостей на каналеЭн-уай-уан, сварил кофеи уселся с чашкой уокна, пытаясь сопоставить содержание рукописи с информацией,обнаруженной в сети. Если Лора Бейнс была протеже, а возможно, илюбовницейпрофессораВидера,тообэтомнаверняказналинафакультетепсихологии.Почемужееенедопрашивали?Онавполнемоглазаказатьещеодинкомплектключейотпрофессорскогодома,дажееслидопустить,чтовтот вечер РичардФлинн воспользовался ее ключами.Однакоже, судя повсему, оЛоре Бейнс не знали ни полицейские, нижурналисты.О ней неупоминал никто – ни Флинн, ни коллеги Видера, ни ее сокурсники, ниДерекСиммонс,которогодопрашивалинеоднократно.Похожебыло,чтоеесвязьспрофессоромхраниливсекрете.

Видер, здоровый и сильный мужчина, в юности боксировал, да ипотомзанималсяспортом.ПервыйударубийцынесвалилВидерасног,ипрофессорпыталсязащищаться.Женщине,дажеоченьсильной,неудалосьбысправитьсясВидером.Болеетого,судяпожестокости,скоторойбылосовершено убийство, напал на Видера скорее мужчина. Вряд ли ЛораБейнс, которую Флинн описывал как хрупкую и болезненную девушку,совершилаэтопреступление.Исамоеглавное–из-зачегоонапошлабынаубийство? Ради чего ей было убивать человека, от которого зависела еекарьера?

ОднакожеФлиннсказалсвоейподруге,чтоиз-заЛоры«всяегожизньпошланаперекосяк»ичтоон«снейпосчитается».Подозреваллионеев

убийствеилиупрекалвтом,чтоонабросилаеговтруднуюминуту?Вегодействиях и поступках не прослеживалось логики. ЕслиЛора виновата втом, что оставила его в тяжелой ситуации, почему он не попыталсяотомстить ей, когда подозрение в убийстве пало на него? Почему нерассказал о ней журналистам? Почему не попытался переложить на неехотя бы часть вины? Почему тридцать лет назад он ее всеми силамизащищал, а теперь внезапно решил вывести на чистую воду? Почему онсчитал, что его жизнь пошла наперекосяк именно из-за Лоры? Ведьофициальным подозреваемым его никто не объявлял. Может быть,случилосьчто-тоеще?

Смыслямиобэтомяиуснул.Менянеотпускалауверенность,чтозавсемэтимкроетсякакая-тострашнаятайна,окоторойФлинннеупоминалв своей рукописии которая осталась неизвестной следствию.В общем, ябыл весьма признателен Питеру за то, что он поручил мне эторасследование.

Тревожиламеняиещеоднасмутнаяподробность–толидата,толиимя,–котораясовершеннонеукладываласьвобщееописаниесобытий,нов полудреме мысль ускользала, и я не мог за нее ухватиться: так иногдамелькомзаметишьчто-токраемглаза,апотомнеможешьпонять,виделэтонасамомделеилитолькопомерещилось.

Главатретья

На следующее утро я составил список всех тех, с кем необходимовстретиться и побеседовать. Главным свидетелем была, разумеется, ЛораБейнс,номневголовунеприходило,какееотыскать.Потомяперелисталстарые записные книжки, пытаясь найти знакомых, как-то связанных сполицейскимуправлениемЗападногоВиндзоравконце1980-хгодов.

Однажды, проводя журналистское расследование для газеты «Нью-Йорк пост», я познакомился с Гарри Миллером, частным детективом изБруклина, который занимался поиском пропавших. Внешне Гарринапоминал сыщика изфильмов-нуар 1940-х годов – невысокий толстяк ввечноизмятомкостюмепригалстуке-ниточкеиснеизменнойсигаретойзаухом. Жил он у Бруклин-Джанкшен и постоянно искал состоятельныхклиентов, поскольку часто проигрывался на бегах. Я позвонил ему намобильный. Судя по шуму и гомону в трубке, Гарри сидел в каком-товинномпогребке,гдеигралагромкаямузыка,апосетителиперекрикивалидругдруга.

–Привет,Гарри!Какдела?–спросиля.–Ха,Келлер!Кудатызапропастился?Столетневиделись!Адела…

ну,какобычнонапланетеобезьян,–буркнулон.–Притворяюсьбабуином,чтобывклеткунезаперли.Итебетожесамоесоветую.Ну,чтотамутебяпроисходит?

Я в общих чертах рассказал ему о деле, особо упомянул ДерекаСиммонса и Сару Харпер, объяснил, что мне о них известно. Пока онзаписывал эти сведения, в трубке послышался звон посуды, – похоже,Гаррипринеслиеду,потомучтоонсказал:«Спасибо,Грейс».

–Тынакогосейчасработаешь?–подозрительноосведомилсяон.–Налитературноеагентство.– А чего это вдруг литературным агентам понадобилось убийство

расследовать?Серьезное,небось,баблозамешано,а?– Не волнуйся, платят хорошо. Я могу тебе прямо сейчас деньги

перевести.Мнеещекое-когонадоотыскать,нопоканачнисэтихдвоих.–Ладно, – с облегчением ответил он. –Дерека отыскать легко, но с

СаройХарперпридетсяпопотеть.Информациималовато,сампонимаешь.Мало ли кто магистра психологии в Принстоне получал в восемьдесятвосьмом…Ну,ячерезпаруднейперезвоню,–пообещалон,продиктовалмненомербанковскогосчетаиотключился.

Я открыл лэптоп, перевел Гарри деньги и снова задумался о ЛореБейнс.

Полгоданазад,передтемкакФлиннначалписатькнигу,вегожизнипроизошло какое-то событие – нечто важное, из ряда вон выходящее.Именно это и заставило его изменить свою точку зрения на трагедию,случившуюсяв1987году.Именнонаэтоонинамекалвсвоейзаявке.Привстрече с Питером мисс Ольсен была слишком расстроена и навернякаупустила из виду какие-то подробности, которые могут помочь моемурасследованию. Я решил, что с ней стоит побеседовать, и набрал номертелефона, полученный от Питера. Мисс Ольсен трубку не взяла, но яоставилсообщениенаголосовойпочте,объяснив,ктоятакой,ипообещавперезвонить. Впрочем, перезванивать не пришлось – она сама со мнойсвязаласьнесколькоминутспустя.

Я представился. Оказалось, что Питер ее уже предупредил о моемвозможном звонке и о том, что меня интересует любая информация обубийствеДжозефаВидера.

МиссОльсенобъяснила,чточерезнескольконедельуезжаетизНью-Йорка. Квартиру она решила не продавать, а сдавать, обратилась криелторам, но, не желая встречаться с будущими жильцами, попросилавыставитьквартирунарыноктолькопослесвоегоотъезда.Бóльшуючастьвещей она отдала в благотворительные магазины, а теперь паковалаостальное. ЗанейдолженприехатьдвоюродныйбратизАлабамы,унегогрузовичокесть.ВсеэтомиссОльсенрассказаламне,будтозакадычномуприятелю, хотя голос ее звучал глухо и монотонно, как механический, амеждусловамионаделалабольшиепаузы.

Япригласилееналанч,ноонапредложилавстретитьсяунеедома.КПенн-стейшн я отправился пешком и через двадцать минут уже жал накнопкудомофона.

В квартире царил беспорядок, обычный при переезде. В прихожейстояликартонныекоробки,обклеенныеизолентойинадписанныечернымфломастером,–восновномвнихбыликниги.

Мисс Ольсен пригласила меня в гостиную, предложила чаю. Мыобменялисьстандартнымилюбезностями,апотомонасталарассказывать,каквовремяураганаСэндиснейразругаласькакая-тоженщинавочерединабензоколонке.ВАлабаме,заметиламиссОльсен,ураганыинаводнениятоже не редкость, только там люди жизнью рискуют, спасая друзей исоседей, полицейские и пожарные инвалидов на себе выносят, а вот вбольшихгородахинезнаешь,чтострашней–толибуйствостихий,толиреакцияокружающих.

Унеебыла аккуратнаяприческа, ачерноеплатьеоттеняло здоровыйцветлица.Мнесталолюбопытно,сколькоейлет,–онаявнобыламоложесорокавосьмилетнего Флинна. В общем, она выглядела милойпровинциалкой и вела себя соответственно; по ее разговору и манередержаться чувствовалось, что ее воспитывали в те времена, когда привстречесобеседникувполнеискреннежелалидоброгодня.

Ссамогоначалаонапредложиланазыватьеепоимени.–Данна,яРичардазнаютолькопоотрывкурукописи,–началя,–авы

знакомы с ним гораздо ближе. Скажите, он когда-нибудь упоминал опрофессореВидере или оЛоре Бейнс?Может быть, рассказывал о своейучебевПринстоне?

– Понимаете, Ричард был очень замкнутым и скрытным человеком.Нелюдимом, если можно так выразиться. С людьми он сходился плохо,знакомыхунегобыломало,адрузейивовсенебыло.Сбратомонвиделсяредко.Отцаонпотерял,когдавколледжеучился,аматьумерлаотракавконцедевяностых.Мыпятьлетжиливместе,нозавсеэтовремяниразугостейнепринимали,даисамивгостинеходили.Сколлегамионобщалсятолько по работе, ни с кем из университетских сокурсников невстречался. – Она помолчала, налила еще чаю. – Однажды он получилприглашение на встречу выпускников в Принстонский клуб на Сороктретьей Восточной. Уж не знаю, как устроители его адрес отыскали. Япредложила составить ему компанию, но он отказался, объяснил, чтоникакиххорошихвоспоминанийостуденческойжизниунегонет.Скореевсего, так оно и было. Питер дал мне прочесть отрывок рукописи…По-моему,из-заэтойЛорыоноченьрасстроилсяиобовсемхорошемзабыл–ну,таконообычноибывает.Поэтомуинесохранилникакихнапоминанийотомвремени–нифотографий,нисувениров,толькоэкземпляржурнала«Сигнатура», где его рассказы напечатаны. Ричард в отрывке об этомупоминал. Какой-то знакомый случайно в букинистическом магазинежурналнашел…Яегоужеупаковала,номогуотыскать,мненетрудно.Я,конечно, не литературный критик, но, по-моему, рассказы великолепные.Вообще-то, понятно, почему Ричарда сторонились. На первый взгляд онказалсянелюдимом,хотяеслиприглядетьсяполучшеиузнатьегопоближе,то становилось ясно, что он добрый и отзывчивый, просто натура у негоранимая.Снимможнобылоочемугодноговорить.Онбылоченьчестенивсегда готов помочь любому, только попроси. Потому я его и полюбила,потомуисогласиласьвНью-Йоркпереселиться,авовсенепотому,чтомнебыло одиноко или хотелось уехать из Алабамы. Нет, правда, я его оченьлюбила. Так что простите, но, боюсь, больше я вам ничем помочь не

могу,–вздохнулаона.–ЯвамрассказалаоРичарде,новасведьпрофессорВидеринтересует,верно?

–Авотвысказали,чтопрочлиотрывок…–Да, отрывок я прочитала.И рукопись повсюду искала – интересно

же,чемвсезакончилось.Ксожалению,ятакничегоиненашла.Наверное,Ричардпередумалиудалилфайлизкомпьютера.

–Акаквыдумаете,втотвечеремуЛораБейнсзвонила?Тасамая,прокоторуюонсказал,чтоиз-занееунеговсяжизньнаперекосяк?

Онаответиланесразу,какбудтозабывомоемприсутствии,апотом,рассеяннооглядевкомнату,молчавсталаивышлавспальню,незакрываядвери.ЧерезнесколькоминутДаннавернуласьисноваселавкресло.

– По-моему, я смогу вам помочь, – сказала она неожиданноофициальнымтоном.–Толькосначалапообещайте,чтокогдавынапишетекнигу,тоничемнеосквернитепамятьоРичарде,чтобытамнивыяснилосьв вашем расследовании. Если я правильно понимаю, вас интересуетпрофессор Видер, а Ричард имеет ко всему этому весьма отдаленноеотношение. Прошу вас, опустите некоторые подробности, касающиесяРичарда.Обещаете?

Надо сказать, что святым меня не назовешь, а в бытность своюжурналистом я всегда готов был солгать, для того чтобы заполучитьнужные сведения. Однако сейчас я сказал себе, что с Данной надообъяснитьсячестно.

– Видите ли, я журналист и подобных обещаний давать не вправе.Если выяснится, что между Видером и Ричардом существует какая-топрямая и непосредственная связь, утаить этого я не смогу. Вдобавок незабывайте, он сам писал об этих событиях, а значит, хотел огласки. По-вашему, он передумал и удалил файл… По-моему, он этого не сделал.Скорее всего, он спрятал рукопись в надежное место. Судя по вашимсловам, он был человеком практичным. Он затратил на рукопись многотрудаи наверняка задумывался о последствиях ее публикации.Нет, своюкнигуоннеуничтожил.Япочтиуверенвеесуществовании.Болеетого,ясчитаю,чтоРичарддопоследнеговздоханадеялсяееиздать.

–Может,выиправы,–сказалаДанна.–Воттолькомнеонобэтомисловом не обмолвился. Знаете что, сообщите мне о результатах вашегорасследования. Я вас очень прошу. Мне самой не хочется вас попустутревожить, да и все равно я из Нью-Йорка уезжаю… Позвоните мне,пожалуйста,а?

Япообещалснейсвязаться,еслиузнаючто-нибудьважноеоРичардеФлинне. Тогда она выложила на стол смятый листок – страницу,

вырваннуюиззаписнойкнижки,–разгладилаеголадоньюивздохнула:–Вот,этовам.Налисткебылоимяиномермобильноготелефона.–Втотвечер,когдаРичардрасстроилсяиз-зателефонногоразговора,я

дождалась, пока он уснет, проверила его входящие звонки и переписаланомер.Стыдно,конечно,ноянеизревноститакпоступила,апотому,чтооченьзанегопереживала,–такимрасстроеннымяегоникогдапрежденевидела. На следующий день я позвонила. Трубку взяла женщина, я ейпредставилась, мол, я подруга РичардаФлинна, и сказала, что он просилменя передать ей нечто важное – такое, что по телефону лучше необсуждать.Неоченьохотно,ноонасогласиласьвстретитьсязаланчем,тут,неподалеку, в кафе. Представилась Лорой Вестлейк. Я извинилась забеспокойство и объяснила, что очень встревожена состоянием Ричардапослевчерашнеготелефонногозвонка.Онасказала,чтотревожитьсянеочем, что они с Ричардом знакомы по Принстону и что произошлонебольшоенедоразумение,касающеесякакого-тособытиявпрошлом.Онаутверждала, что действительно была соседкой Ричарда по дому, но онибыли всего лишь друзьями, никакой романтической связи между ниминикогданебыло.МненехватилосмелостипередатьейсловаРичарда,ноясказала, что он признался мне, будто между ними был роман. А онаответила,чтоуРичардаслишкомбогатоевоображениеичтозадавностьюлет он запамятовал, и снова подчеркнула, что их отношения былиисключительноплатоническими.

–Аонанеговорила,гдеработает?–ПреподаетпсихологиювКолумбийскомуниверситете.Послеланча

мы попрощались, и этим все закончилось. Не знаю, звонил ей Ричардпотомилинет.Может,номертелефонаонаменятьнестала.

Я поблагодарил ее и ушел, еще раз пообещав сообщить ей все, чтоузнаюоролиРичардавэтихсобытиях.

ВТрибекеязашелпообедатьвкафе,подключилсякихвайфаюиввелналэптопезапросвпоисковик.Наэтотраз«Гугл»расщедрился.

Лора Вестлейк была профессором медицинского центраКолумбийскогоуниверситетаивеласовместныйисследовательскийпроектсКорнеллскимуниверситетом.В1988годуонаполучиластепеньмагистрав Принстоне, спустя четыре года защитила докторскую диссертацию вКолумбии, в середине девяностых преподавала в Цюрихе, а потом сновавернулась в Колумбийский университет. В ее биографии упоминалисьобразовательные программы, исследовательские разработки и научные

проекты, а также то, что в 2006 году она стала лауреатом известнойпремии. Иными словами, Лора Вестлейк была немалой величиной вакадемическихкругах.

Ярешилпопытатьсчастьяипозвонилейвофис,кактольковышелизкафе.Секретарша по имени Брэнди, объяснив, чтомиссВестлейк нет наместе, записала мое имя и номер телефона. Я попросил передать миссВестлейк,чтомойзвоноккасаетсямистераРичардаФлинна.

Вечер я провел дома, в постели с Сэм. Она пребывала вностальгическомнастроенииитребовалаособоговниманияксебе,однакотерпеливо выслушала мой рассказ о расследовании. Она даже перевеламобильный телефон в тихий режим, чего почти никогда не случалось, исунулаеговсумку,лежавшуюнаполуукровати.

– Может, вся эта история лишь выдумка, – сказала Сэм. – А вдругРичардвзялзаосновуреальныесобытия,авсеостальноенафантазировал,воткакТарантинов«Бесславныхублюдках»?

– Вполне возможно, – ответил я. – Но журналист имеет дело сфактами.Такчтоябудусчитатьвсенаписанноеправдойдотехпор,поканедокажуобратное.

– Слушай, так называемые факты – это то, что издатели пишут вгазетах, апродюсерывыпускаютв эфирнарадиои телевидении.Безнасниктобыинезнал,чтовСирииидетмеждоусобнаявойна,чтоукакого-тосенатора есть любовница или что в Арканзасе произошло очередноеубийство.Безнасвсеэтоникогобынеинтересовало.Понимаешь,людямнеинтересно, что происходит на самом деле, им подавай истории.Можетбыть,Флиннихотелнаписатьтакуюисторию,толькоивсего.

–Значит,придетсяэтопроверить.– Конечно придется, – вздохнула она, прильнув к моей груди. –

Знаешь, одна наша сотрудница сегодня обнаружила, что беременна. Онатак обрадовалась!А я ушла в туалет и десятьминут там рыдала, простоостановитьсянемогла.Представиласебяодинокойстарухой,котораявсюжизнь растратила по пустякам. То, чем мы сейчас занимаемся, черездвадцатьлетникомунебудетинтересно,асамоеважноеяпроглядела.

Я ласково погладил ее по голове. Сэм тихонько всхлипывала. Меняоченьудивилаеерезкаясменанастроения,ноянезнал,чтоделать.

– А сейчас ты должен сказать, что я не одинока и что ты менялюбишь… ну хоть чуть-чуть, – прошептала она. – Как герой дамскогоромана.

–Конечно.Тынеодинока,иятебячуть-чутьлюблю,солнышко.

Она приподнялась и, тепло дохнув мне в подбородок, посмотрела вглаза:

–ДжонКеллер, тыврешьинекраснеешь.Вдобрыестарыевременатебязаэтоповесилибынапервомжедереве.

–Вдобрыестарыевременажизньбылатрудной,мадам.–Так,все,яужеопомниласьибольшенебуду.Прости.Азнаешь,по-

моему,тыоченьувлексяэтимсвоимрасследованием.– И за это меня бы тоже повесили, верно? Ты же сама сказала, что

историяинтересная.– Мало ли что я сказала… Вот через месяц окажешься в тупике, в

версияхзапутаешьсядатакникчемуинепридешь.Такойвозможноститынепредставлял,да?

– Послушай, расследование я провожу, потому что меня приятельпопросил. Обычное разовое задание, ничего особенного. Может, ничегосенсационногояненайду.Малоличтослучилось:ну,влюбилсяпарень,новсилуразныхобстоятельствлюбовьнесложилась,аонвсюжизньпрожилс разбитым сердцем.А одновременно еще и профессора убили…Может,эти два события никак между собой не связаны. Всякое может быть.Профессиярепортеранаучиламеняполагатьсяначутье.Ктознает,может,всяэтаистория–чередаисторий,скрытыходнавдругой,какматрешки…Звучитабсурдно,но…

–Порабызнать,чтовхорошейисториибезабсурданеобойтись.Мы долго лежали молча, тесно обнявшись, погруженные не друг в

друга,авсвоимысли.Вкомнатестемнело,ашумночныхулицдоносилсякакбудтосдругойпланеты.

Лора Бейнс позвонила мне на следующее утро, когда я собиралсяуезжать в Нью-Джерси. Голос у нее был приятный, низкий, с легкойхрипотцой–втакойголосможновлюбиться,даженевидясобеседницу.Язнал, что ей за пятьдесят, но голос звучал молодо. Она сказала, что ейпередали мою просьбу, и поинтересовалась, как я связан с РичардомФлинном.Ейбылоизвестно,чтооннедавноумер.

Япредставился,объяснил,чтомойинтересноситконфиденциальныйхарактер и что поговорить нам лучше не по телефону, а при личнойвстрече.

– Простите, мистер Келлер, но с незнакомыми людьми я невстречаюсь, – возразила она. – Я понятия не имею, кто вы такой и чегохотите. Если вы настаиваете на встрече, то объясните подробнее, в чемдело.

Ярешилсказатьейправду.– Доктор Вестлейк, перед смертью мистер Флинн написал книгу о

своих студенческих годах в Принстоне, в частности о событиях осени изимывосемьдесятседьмогогода.Полагаю,вамизвестно,очемяговорю.Герои романа мистера Флинна – вы и профессор Джозеф Видер.Издательство поручило мне провести расследование описанных в книгеобстоятельств.

–Значит,издательствоужекупилоправанакнигу?–Поканет,нолитературноеагентство…–Авы,мистерКеллер,частныйдетективиликто-товэтомроде?–Нет,яжурналист.–Идлякакогоизданиявыпишете?– Последние два года я фрилансер, а до того работал в «Нью-Йорк

пост».– По-вашему, сотрудничество с известным таблоидом – хорошая

рекомендация?Говорила она спокойно и ровно. Среднезападный акцент, о котором

Флиннупоминалврукописи,совершенноисчез.Япредставилсебе,каконачитаетлекцию–педантично,уверенно,глядянастудентовповерхочковвтолстойоправе,такихже,каквюности;белокурыеволосызабранывтугойпучок…Весьмапривлекательныйобраз.

Ямолчал,незная,чтоответить,ионапродолжила:– В рукописи Ричарда названы настоящие имена или вы просто

предположили,чторечьидетобомнеиДжозефеВидере?–Врукописиназванынастоящиеимена.Правда,овасРичардпишет

подвашейдевичьейфамилией,ЛораБейнс.–После столькихлетмнеочень странно слышать этоимя.Надеюсь,

литературному агентству известно, что публикация рукописи может бытьотложенананеопределенныйсрок,еслияобращусьвсуддлявозмещенияущерба,нанесенногомоейрепутации.

– А почему вы считаете, что книга Флинна нанесет ущерб вашейрепутации?

– Мистер Келлер, не увиливайте. Я согласилась с вами поговоритьлишь потому, что мне интересно, о чем написал Ричард. Помнится, вПринстоне он мечтал быть писателем. Что ж, я готова предложитьвзаимовыгодный обмен: вы предоставляете мне копию рукописи, а явстречусьсвамииотвечунавашивопросы.

Согласитьсянаеепредложениеянемог–ононарушалообязательствоонеразглашениивмоемдоговоресагентством.Аеслиотказаться,тоЛора

Вестлейкповеситтрубку.Ярешилпойтинакомпромисс.– Договорились, – сказал я. – Однако должен вас заранее

предупредить:вагентствеяполучиллишьотрывокизрукописиРичарда–страниц семьдесят, только первые главы. Книга начинается с описаниявашейвстречи.

Подумав,онаответила:– Хорошо. Я в медицинском центре Колумбийского университета.

Давайте встретимся через час, в половине третьего пополудни? Еслиможно,привезитеотрывокссобой.

–Да,конечно.–НавходевотделениеМаккинаскажете,чтовыкомне.Досвидания,

мистерКеллер.–До свида…– начал я, но она отключилась прежде, чем я успел ее

поблагодарить.Я торопливо вернулся домой, проклиная Питера, не сообразившего

прислать мне электронную версию, забрал рукопись и отправился нарозыски печатного салона, где можно было сделать копию, – к счастью,таковойобнаружилсянеподалеку,всеговтрехкварталахотдома.

Пока заспанный тип в татуировках и с серебряным кольцом в левойноздре копировал страницы на стареньком ксероксе, я раздумывал, каклучше вести себя при встрече. Лора Вестлейк производила впечатлениеженщиныхолоднойирассудительной,однаконивкоемслучаенельзябылозабывать,чтоееспециальность–копатьсявчужихголовах;именнообэтомона много лет назад предупреждала Ричарда, когда знакомила его спрофессоромВидером.

Главачетвертая

Медицинский центр Колумбийского университета расположен врайонеВашингтон-Хайтс,поэтомуя,обогнувпарк,выехална12-юавеню,переходящуювшоссе9А,азатемсвернулна168-юулицу.Спустяполчасая добрался к двум многоэтажным зданиям, соединенным застекленнымипереходами.

Отделение Маккина находилось на девятом этаже больницыМильштейна.Япредставилсясекретарювприемной,объяснил,чтодокторВестлейкменяждет,идевушканабралавнутреннийномер.

Через несколько минут ко мне спустилась Лора Вестлейк – ЛораБейнс.Онаоказаласьвысокоймиловиднойженщиной;правда,белокурыеволосынебылистянутывпучок,асвободнорассыпалисьпоплечам.Очковонабольшененосила–видимо,перешланаконтактныелинзы.

Кромеменя,вприемнойникогонебыло.–ЛораВестлейк,–представиласьона,протягиваямнеруку.–Мистер

Келлер?– Рад знакомству, – сказал я. – Спасибо, что согласились со мной

встретиться.– Хотите кофе или чаю? На втором этаже есть кафе. Давайте

спустимся,–предложилаона.Мыпроехалиналифтесемьэтажей,прошлипокоридорамиоказались

вкафе,изширокихоконкоторогооткрывалсявеликолепныйвиднаГудзон.Лора, погруженная в глубокую задумчивость, шла уверенной походкой,распрямив плечи. От нее веяло слабым ароматом духов. Мы не сказалидруг другу ни слова. Косметикой она не пользовалась, a на гладкомзагорелом лице с тонкими чертами почти не было морщин. Я взялкапучино, она выбралачай.Посетителейв кафебыломало, обстановка встилеар-нувозаставлялазабыть,чтоэтобольница.

Лорадобавилавчаймолокоисказала:–МистерКеллер,выобещалимнерукопись.Я вытащил из портфеля папку и вручил Лоре. Она неторопливо

пролисталарукописьибережноположилаеенастол.Ядосталдиктофон,нажалкнопкузаписи,ноЛораукоризненнопокачалаголовой:

–Выключите,мистерКеллер.Яненамеренадаватьваминтервью.Мыпростопоговорим–ивсе.

–Тоестьконфиденциально?

–Да.Явыключилдиктофониспряталвпортфель.– Доктор Вестлейк, когда и как вы познакомились с Ричардом

Флинном.– Гм, так сразу и не вспомнить. Кажется, осенью восемьдесят

седьмого.Мы учились в Принстоне и некоторое время оба жили в доменеподалеку от памятника Битве за Принстон. Я переехала туда передРождеством,прожилатаммесяцатри,небольше.

–ВыпознакомилиРичардаспрофессоромВидером?– Да. Я как-то сказала, что знаю доктора Видера, и Ричард настоял,

чтобы я его представила – профессор в то время был весьма известнойличностью. В беседе с Ричардом доктор Видер упомянул о своейбиблиотеке– еслинеошибаюсь, онхотелобзавестись электроннойбазойданных. Флинну нужны были деньги, он предложил свои услуги, ипрофессор согласился. К сожалению, впоследствии у Ричарда возникликакие-то проблемы, его даже подозревали в убийстве… Вам навернякаизвестно,чтопрофессораубили.

–Да,поэтомуагентствоипопросиломенярасследоватьэтодело.Авкаких отношениях вы были с Ричардом? Простите, что задаю вам этотнескромныйвопрос,новрукописиРичардутверждает,чтовыбылиблизкиилюбилидругдруга.

Лоранахмурилась,междубровямизалегламорщинка.–Знаете,сейчасобэтомсмешноговорить,мистерКеллер…Помнится,

Ричард был в меня влюблен… точнее, он меня преследовал. Но никакихинтимныхотношениймеждунаминебыло.Уменябылбойфренд…

–ТимотиСандерс?– Да, Тимоти Сандерс, – удивленно подтвердила она. – Он тоже в

рукописи упомянут?Либо у Ричарда была великолепная память, либо онопирался на тогдашние дневниковые записи. Даже не верится, что онзапомнил мельчайшие подробности, хотя если подумать, то ничегоудивительного.В общем, я была влюблена в своего бойфренда,мыжиливместе, но его на пару месяцев отправили с каким-то исследовательскимпроектом в Европу, а платить за нашу квартиру мне одной было не покарману,поэтомуянашлажильеподешевле.Такислучилось,чтонавремяотъездаТимотия снялакомнатувдоме, гдежилРичард.АкогдаТимотивернулся,передсамымРождеством,мысновасъехались.

–Вывсехназываетеполнымименем,дажетех,скемоченьблизки,–заметиля,вспомнивсловаРичардаврукописи.

–Да.Уменьшительныеименазвучатслишкомпо-детски.

– В рукописи Ричард упоминает, что ревновал вас к профессоруВидеруиподозревал,чтовыснимлюбовники.

Она едва заметно вздрогнула, уголки губ чуть опустились. На мигпоказалось, что невозмутимая маска вот-вот сползет с ее лица, но Лорабыстрооправилась.

– Да, у Ричарда была такая навязчивая идея, – подтвердила она. –Видители,мистерКеллер,профессорВидернебылженат,подругиунеготоже не было, поэтому ходили слухи о каких-то его тайных связях настороне.Онбылнекрасив,нооченьобаятеленикомнеотносилсявесьмаблагосклонно,можносказать,опекал.По-моему,романтическиеотношенияего совершенно не интересовали, он увлекался только своимиисследованиями. Если честно, то я знала о подозрениях Ричарда, но,уверяю, унас сДжозефомВидеромбыли самыеобычныеотношения: онбыл профессором, а я – его любимой студенткой, он этого не скрывал.Вдобавокяоченьпомоглавработенадеготогдашнимпроектом.

Я опасался, что мой следующий вопрос положит конец нашемуразговору,новсе-такинеутерпел:

–Ричард также утверждает, чтопрофессор дал вамключиот домаичтовычастокнемуприходили.

Онапомоталаголовой:–Этогонебыло.Неприпомню,чтобыВидердавалмнеключиотдома.

ВотуРичардаключиточнобыли–онработалвпрофессорскойбиблиотекев отсутствие Видера. Из-за этого у Ричарда и возникли проблемы сполицией.

–Акаквыдумаете,могРичардубитьпрофессора?Еговедьнекотороевремясчиталиподозреваемым.

– Мистер Келлер, я избрала работу в той области науки, котораянагляднопоказывает,какобманчивынашивпечатления.ПослетогокакмысТимотисновасъехались,Ричарддолгонеоставлялменявпокое–ждалпослелекций,писалписьма,донималзвонками.ПослесмертипрофессораТимотинесколькоразвстречалсясРичардом,просилегоневмешиватьсявнашужизнь, но все без толку.Яне стала обращаться вполицию,потомучтоуРичардаибезэтогохваталонеприятностей.Яегонестолькобоялась,сколькожалела.Асовременемегоповедениеухудшилось…Ну,омертвыхплохонеговорят.Нет,по-моему,наубийствоонбылнеспособен.

– Вы сказали, что его поведение ухудшилось. А что именнопроизошло?Изрукописипонятно,чтоонвасревновал.Новедьревностьчастостановитсямотивомубийства.

– Для ревности у Ричарда не было никаких оснований. Он на мне

просто зациклился, а все потому, что какое-то время мы с ним жили водномдоме.Годомпозже,когдаяпоступилавКолумбийскийуниверситет,Ричардразыскалмойадрес,снованачалмнеписатьизвонить,аоднаждыдаже приехал в Нью-Йорк. От его преследований я избавилась, лишьпереехаввЕвропу.

Удивленныйуслышанным,язаметил:– В рукописи Ричард утверждает, что вас преследовал и донимал

ТимотиСандерс.–Вотпоэтомуяипопросилаувасрукопись,мистерКеллер.Видите

ли,дляРичардаФлиннаграницамеждудействительностьюивымысломнесуществовала или была очень тонка. Признаюсь, в то время он доставилмненемалонеприятныхминут.

–Вынеприходиликпрофессорувденьубийства?–ВдомеуВидераябылавсеголишьтрииличетырераза.Принстон–

городокнебольшой,слухиразлетаютсямоментально,анимне,ниВидерунеприятности были ни к чему. Нет, в день убийства я к профессору неприходила.

–Апослеубийстваследователисвамибеседовали?Вгазетаховаснеупоминали,авотФлиннасклонялинавселады.

–Да, меня один раз вызывали в полицию, я объяснила, что провелавечер у подруги, – сказала она и взглянула на часы на левой руке. –Простите,мнепора.Приятнобылопобеседовать.Надеюсь,мывстретимсяс вами еще раз, после того, как я прочту рукопись и освежу в памятипрошлое.

–Скажите,авысменилифамилиюпослетого,каквышлизамуж?–Нет,назамужествоуменявременинебыло.Есличестно,ясменила

фамилию, чтобы забыть и о Ричарде Флинне, и обо всех этих ужасныхсобытиях. Профессора Видера я очень уважала, и его смерть глубокопотрясламеня.АФлиннмнеоченьдосаждалсвоимиприставаниями–непоймите меня превратно, никакой угрозы для меня он не представлял,просто хотелось от него отвязаться. Поэтому перед отъездом в Европу явзяладевичьюфамилиюматериисталаЛоройВестлейк.

Япоблагодарилеезавстречу,онавзяласостолапапкусрукописью,имывышлиизкафе.УлифтаяспросилЛору:

–ПодругаФлинна,миссДаннаОльсен,рассказаламне,чтооднаждыкраем уха слышала, как Ричард с вами разговаривал по телефону. Онапотомиз-заэтоговампозвонила,ивыснейвстретились.Можноузнать,очемвысРичардомбеседовали?Икаконваснашел?

–СРичардомяневстречаласьлетдвадцать,атоибольше,апрошлой

осенью он неожиданно пришел ко мне домой. Вообще-то, меня трудноошарашить, но тут я просто остолбенела – он явился взбудораженный,наговорил какой-то ерунды… Я даже заподозрила у него психическоерасстройство. Он, видите ли, грозил раскрыть тайну, связанную спрофессоромВидером,–ятакинепоняла,начтооннамекал.Есличестно,одавнемзнакомствесРичардомФлинномяпочтизабыла.Вконцеконцовяпопросилаегоуйти,ноонмнеещеразатризвонил,требовалвстречи.Яемуотказала,апотоминателефонныезвонкиотвечатьперестала.Отом,что он смертельно болен, я не знала – он об этом ничего не говорил. Апотомвыяснилось,чтоонумер.Можетбыть,онкомнепотомуипришел,что из-за болезни у него рассудок помутился – рак легких часто даетметастазывмозг.Вполневозможно,чтоисРичардомэтослучилось.

–Врукописитакжеговорится,чтопрофессорВидерпроводилкакие-тосекретныеэксперименты.Вынезнаете,какиеименно?

– Если эксперименты были секретными, то, разумеется, знать о нихникому не положено. И вообще, чем больше вы мне рассказываете осодержаниирукописи,тембольшеяубеждаюсь,чтовсеизложенноевней– выдумки. Многие университеты проводят научные исследования и позаказамгосударственныхвластейиучреждений,идлячастныхкомпаний.Почтивсеэтипроектыстрогоконфиденциальны,ведьпредполагается,чторезультатыисследованийпринесут заказчикамнемалыйдоход.Возможно,профессор Видер над чем-то подобным работал, не знаю. Я всего лишьпомогалаемувработенадкнигойибыласовершенноневкурсевсехегоисследований.Досвидания,мистерКеллер.Хорошеговамдня.

Яещеразпоблагодарилеезавстречу,имырасстались.По пути на парковку я размышлял о рассказе ЛорыВестлейк. Что в

нембылоправдой,ачто–ложью?БылилионисФлинномблизки,илионвыдумал всю историю их отношений? За напускным спокойствиемЛорыВестлейк скрывался страх. Наверное, она боялась, что Ричард Флиннразгласит какой-то секрет из ее прошлого. К этому выводу я пришел понаитию:ниповедениеЛоры,нивыражениееелицаневыдавалостраха,нозапахегоощущалсятакжеявственно,какслабыйароматеедухов.

На вопросы она отвечала очень точно и определенно – слишкомопределенно,хотяиповторяла,чтоподробностейнепомнит.Вдобавокмнепоказаласьстраннымутверждение,чтоонапочтизабылаосуществованиичеловека, который ей досаждал, с которым она жила в одном доме икотороговпоследствииподозреваливубийствееенаставникаиучителя.

Главапятая

Мой давний приятель, вышедший на пенсию следователь поуголовным делам, пообещал разыскать кого-нибудь из знакомых вполицейскомуправленииЗападногоВиндзора.Япообедалснимв«Орсо»на Сорокшестой Западной улице и побрел к машине, припаркованной вдвух кварталах от ресторана. С неба цвета разваренной капусты сыпалдождь. Тутмне и позвонил ГарриМиллер.Я остановился под навесом увинногопогребкаиспросил,удалосьлиемучто-нибудьузнать.

– Ага, – сказал он. – В восемьдесят девятом году Сара Харперзащитила диплом, ножизнь у нее не сложилась.После университета онаустроилась на работу в спецшколу в Квинсе, для детей с недостаткамиразвития, и лет десять спокойно там преподавала. А потом сдуру вышлазамужзаДжерриЛаундеса,джазовогопевца,иеежизньпревратиласьвад.Она стала наркоманкой, год провела в тюрьме. В две тысячи восьмомнаконецразвеласьитеперьживетвБронксе,вКасл-Хилл.Ну,согласиласьпоговоритьопрошлом.

–Отлично.Пришли мне эсэмэску с адресом и телефоном, ладно?АпроСиммонсачтоскажешь?

– Дерек Симмонс по-прежнему живет в Нью-Джерси, с некойЛеоноройФиллис.Вотснейяи говорил,потомучтоегосамогодоманебыло.ОназаСиммонсомвродекакприсматривает,единственныйисточникдоходов – социалка. Я объяснил, что ты журналист, который хочетпоговоритьсДерекомобубийствепрофессораВидера.Ейсамойоб этомничего не известно, но она ждет твоего звонка. Кстати, если поедешь кним, возьми с собой наличные. Адрес я тебе сейчас пришлю. Ещепоручениябудут?

–Утебясредипринстонскихполицейскихзнакомыеесть?– У меня везде знакомые есть. Я вообще по этой части дока, –

хвастливо заявил он. – По-твоему, как я Сару Харпер отыскал? Всправочноебюро,чтоли,обращался?

–Ну,разтытакойумный,найдимнетех,ктовконцевосьмидесятыхслужилнафакультетепсихологиивместеспрофессоромВидером:коллег,сотрудников, участников его проекта, – в общем, всех, кто был с нимзнаком.

Онсогласился,имыперешликобсуждениюбейсбола.Приехав домой, я позвонилСэм.Голос ее в телефоне звучал гулкои

глухо,каксоднаколодца.Онасказала,чтосильнопростылаиначальникотправилеедомойвыздоравливать.Япообещалвечеромеенавестить,ноона заявила, что рано ляжет спать – мол, в таком состоянии не хочетпоказываться мне на глаза. Я позвонил в службу доставки цветов иотправил Сэм букет тюльпанов. Помня о нашей договоренности,навязываться я не хотел, но скучал по ней, если мы несколько дней невиделись.

Потом я набрал номер Сары Харпер; она не ответила, и я оставилсообщение на голосовой почте. С Дереком Симмонсом мне повезлобольше. Трубку взяла мисс Филлис, его сожительница, говорившая ссильным каджунским акцентом, как персонаж телепрограммы «Людиболот». Напомнив ей о звонке ГарриМиллера, я объяснил, что хотел быпобеседоватьсДерекомСиммонсом.

–Агазетаемузаплатит?Ну,вашприятельобещался…–Да,заплатит.–Ладно,мистер…–Келлер,ДжонКеллер.–Ну,вытогданаведывайтеськнам,аяДерипровасвсерасскажу.Он

попустуболтатьнелюбит,нояегоуговорю.Выкогдаприедете?–Прямосейчас,еслиможно.–Асейчасскольковремени,голубчик?–Четвертьчетвертого.–Воткпятииприезжайте.ЯпообещалприехатькпятииещеразпопросилееуговоритьДерека.

Размышляя о разговоре с Лорой Вестлейк, я въехал в туннель ивнезапносообразил,чтóименнонедаваломнепокоястехсамыхпор,какязанялся расследованием. Профессор Видер готовил к публикации новуюкнигу. По словам Ричарда, Лора утверждала, что книга «всколыхнет мирнауки»(Сэмназвалабыеесенсацией).

Япроверилтрудыпрофессорана«Амазоне»ивдругихисточниках,ноникакогоупоминанияобэтойкнигенеобнаружил.ПоследнейпубликациейВидера стала 110-страничная монография об искусственном интеллекте,изданная «Принстонюниверсити пресс» в 1986 году, за год до убийства.Опять же, согласно рукописи, Видер сказал Ричарду, что уже подписалконтракт с неакадемическим издательством, вызвав недовольство вуниверситетских кругах. Значит, перед смертью Видер отправил своюрукопись в издательство и наверняка получил какой-то аванс.Почемужекнигатакинебыланапечатана?Этомумоглобытьтолькодвепричины.

Во-первых, издатели могли отказаться от публикации рукописи, –впрочем, это было маловероятно: существовали контрактныеобязательства, а кроме того, если рассуждать цинично, то трагическиеобстоятельства смерти профессора создали бышумиху вокруг книги, чтоувеличило бы продажи. Нет, издатели отказались бы от такой выгоднойпубликации только под давлением извне. Но кто мог помешать изданиюкниги? Что в ней говорилось? Может быть, ее содержание было как-тосвязано с так называемыми секретными исследованиями Видера?Можетбыть,именноонихупоминалосьвкниге?

Во-вторых,публикациюмоглизапретитьдушеприказчикипрофессора.Поимевшейсяуменяинформации,профессорзавещалвсесвоеимуществосестре, Инге Росси. Возможно, нашлись какие-то действенныеюридические аргументы, из-за которых книгу публиковать не стали.Значит, необходимо было побеседовать с сестрой Видера, хотя она ужемноголетжилавИталиии,скореевсего,обисследованияхбратаничегонезнала.

ЯпроехалпоВэлли-роуд,затемповернулналево,наВизерспун-стрит,и десять минут спустя попал на Рокдейл-лейн, где рядом с полицейскимучасткомстоялдомДерекаСиммонсаиегосожительницы.ПутьизНью-Йорказанялоколочаса,такчтояприехалраньшеназначенноговремени.Оставивмашинуушколы,язашелвкафе,заказалкофеисталобдумыватьновые направления расследования. Больше всего меня заинтриговаланеопубликованнаякнигапрофессора.

Дерек Симмонс и Леонора Филлис жили в одноэтажном доме сверандойвсамомконцеулицы,рядомсзаброшеннымфутбольнымполем,поросшимсорняками.Переддомомбылразбитсадикскустамироз,слеваукрыльцаторчалобшарпанныйсадовыйгном.

Янажалкнопкузвонка;где-товглубинедомараздалсятрезвон.Дверь открыла невысокая темноволосая женщина с морщинистым

лицом. Во взгляде ее сквозило недоверие. В правой руке она сжималаполовник.Япредставился,онанесколькорасслабиласьипригласиламенявойти.

Узкий темный коридор вел в тесную гостиную, уставленную староймебелью. Я сел на диван, потревожив клубы пыли. Откуда-то раздалсядетскийплач.

Леонораизвиниласьиушлауспокоитьребенка.Я оглядел убогую обстановку гостиной: потертая мебель, будто

найденная на свалке или купленная из третьих рук, покореженные

половицы, оборванные углы обоев. На подоконнике натужно тикалидряхлые каминные часы. Похоже, деньги, завещанные профессором,давным-давнокончились.

Леоноравернуласьсполуторагодовалыммалышомнаруках.Ребеноксосредоточенно сосал палец и задумчиво, оценивающе глядел на меня.Лицоегобылопо-взросломусерьезно,иябыничутьнеудивился,еслибыонспросилнедовольнымбасом,какогочертаясюдаприперся.

МиссФиллисуселасьвветхоебамбуковоекреслонапротиви,баюкаямладенца, объяснила, что это ее внук, Том. Дочь мисс Филлис, Триша,уехала в Род-Айленд на встречу с каким-то парнем, с которымпознакомилась по интернету, и попросиламать присмотреть за ребенком.Ну,оназанимиприсматривает,вотуждвамесяца.

Онасказала,чтоДерексогласенсомнойпоговорить,нопрежденадобы денег дать, потому что жить не на что. Три года назад они добилисьназначения небольшой пенсии, но других источников дохода у них нет,толькоДерекизредкаподрабатывает,соседямпомогает.Аещенадоовнукезаботиться. Рассказ Леонора сопровождала тихими всхлипами, а Томпродолжалсмотретьнаменястраннымвзрослымвзглядом.

Явручилейденьги,иона,аккуратнопересчитавкупюры,сунулаихвкарман. Потом встала, посадила ребенка в кресло и пригласила меняследоватьзаней.

Покоридорумывышлиназастекленнуюверандузаднегодвора.Светзакатного солнца пробивался сквозь грязные стекла, превращая их вподобие витражей. Почти всю веранду занимал верстак, заваленныйвсевозможными инструментами. На табурете у верстака сидел высокийздоровяквзасаленныхджинсахифутболке.Увидевменя,онвстал,пожалмнерукуширокоймозолистойладоньюипредставился.Всумрачномсветеблеснулиярко-зеленыеглаза.Дерекуперевалилозашестьдесят,онпоседел,но держался прямо, не горбился. Глубокие морщины на лице казалисьшрамами.

Леоноравернуласьвдом,оставивнаснаедине.Дерекселнатабурет,ая оперся о верстак. Посреди крохотного заднего двора, обнесенногопокосившейся оградой, на вытоптанном пятачке земли, среди редкихкустиковтравыстоялиржавыеметаллическиекачели.

– Ну чего, о Джозефе Видере узнать хотите? – Дерек вытащил изкармана пачку сигарет «Кэмел» и щелкнул желтой пластмассовойзажигалкой.–Пронеговотужлетдвадцатьниктонеспрашивал.

Он выглядел усталым дряхлым клоуном, обреченно исполняющимдревние репризы на арене старого цирка перед скучающими детьми,

которыхбольшеинтересуютмобильныетелефоныижевательнаярезинка.Явкратцерассказалему,чтомнеудалосьузнатьопрофессореВидере,

ЛореБейнсиРичардеФлинне.Уставившисьвпространствоневидящимиглазами, словно бы не слушая, Дерек докурил сигарету, затушил ее изатянулсяновой.

–Авам-точтозаинтерес?Этовседавным-давнобыло,–равнодушнопроизнесон.

–Меняпопросилирасследоватьэтодело.Понимаете,япишукнигуонераскрытыхубийствах.

–Аязнаю,ктопрофессораубил,–невыразительнымголосомсказалон, какбудтообсуждаяпогоду. –И сейчас знаю,и тогда знал.Яи копамговорил,толькоменяслушатьнестали.Яжененадежныйсвидетель,менясамого в убийстве обвинили и в психушку заперли, ну, по семьсоттридцатойстатье[12].На таблетках сидел.В общем, любой адвокат сказалбы, что я все выдумал или мне померещилось. Только я убийцу своимиглазамивидел.Иникакойянепсих,–увереннозавершилДерек.

–Вызнаете,ктоубилВидера?–Ато!Яимвсерассказал, толькомненеповерили.Абольшеменя

никтоинеспрашивал,нуяимолчал.–МистерСиммонс,такктожеубилпрофессора?– ЗовитеменяДерек, так привычнее.Дапарень этот, Ричард, – они

убил. И девка эта бедовая, Лора, тому была свидетельницей. А может, исообщницей.Значит,оновоткакбыло…

За окнами сгущались сумерки. Целый час, куря сигареты одну задругой,Дереквмельчайшихподробностяхрассказывалобовсем,чтовиделислышалвечером21декабря1987года.

Тем утром Дерек пришел к профессору чинить бачок в туалете напервом этаже. Видер паковал чемодан – рождественские каникулы онсобиралсяпровестиудрузейнаСреднемЗападе.Профессорзаказаледувкитайском ресторане, угостил Дерека ланчем, а потом взволнованносообщил, что на задний двор ночью кто-то пробрался – наутро на снегуостались следы. Он пообещал Дереку, что не оставит его на произволсудьбы, даже если уедет из Америки, попросил не забывать приниматьлекарства.ВдвачасадняДерекотправилсянакампус,гдеегопопросилипокраситькомнатувобщежитии.

Вечером Дерек вернулся домой, поужинал, но, обеспокоенныйсостояниемпрофессора,решилегонавестить.Упрофессорскогоособнякастояла машина Лоры Бейнс. Дерек хотел постучать, однако, услышав за

дверью громкие голоса, обошел дом и заглянул в окно, выходившее наозеро. Было около девяти часов вечера. В гостиной горел свет, жалюзибыли подняты. Джозеф Видер и Лора Бейнс сидели за столом, а РичардФлинн расхаживал по комнате и, возбужденно жестикулируя, что-товыкрикивал.

Спустя несколько минут Лора встала из-за стола и ушла. Ричард сВидером продолжали спорить. Наконец Ричард успокоился. Они спрофессоромпокурили,выпиликофе,потомчего-топокрепчеибольшенессорились.ЧасамкдесятивечераДерекпродрогирешилуйти,нотутспорразгорелсяснова.

Видер,которыйдотехпорвелсебясдержанно,внезапнорассердилсяизаговорилгромкимголосом.

Ричард ушел. Дерек быстро обогнул дом и направился к парадномувходу, чтобы узнать у Ричарда, в чем дело, однако тот исчез. Дереквыскочилнаулицу,ноРичардкаксквозьземлюпровалился.

ВконцеконцовДерекрешил,чтоРичардкуда-тоубежал,ивернулсякдому, проверить, как там профессор. Видер тем временем открыл окно вгостиной, и Дерек ушел, боясь, что его заметят. Автомобиль Лоры былприпаркованнатомжеместе,–очевидно,онавернулась.Дерекподумал,чтоонаостанетсяночеватьупрофессора,ипобыстреесмылся.

НаследующееутроонпроснулсяраноисноваотправилсякВидеру–убедиться,чтовсевпорядке.Онпозвонилвдверь,акогдаемунеоткрыли,отпер дверь своим ключом и увидел профессора, распростертого в лужекровипосредигостиной.

–Ясчитаю,чтовтуночьРичардспряталсягде-тонеподалеку,апотомвернулсяиубилпрофессора,–заявилДерек.–НоЛоратожебылавдоме.Профессорбылсильным,водиночкуонабыснимнесправилась.Вотяидумаю,чтоубилегоРичард,аона–свидетельилисоучастница.Толькоякопам про нее не стал рассказывать, чтобы газетчики имя профессорапочемзрянезамарали.Апромальчишкуэтогояимсразусказал,мол,былонупрофессора,иругалисьони.

–АЛораспрофессоромбылилюбовниками?–Незнаю.–Онпожалплечами.–Яжихвпостелинезастал.Ноона

иногдананочьоставалась,этоточно.Амальчишкаотнеебылбезума,онмне сам говорил. Мы с ним часто болтали, когда он в профессорскойбиблиотекеработал.Онмнемногочегоосебепонарассказывал.

–Икопывамнеповерили?– А кто ж их знает?! Присяжные моим показаниям тоже бы не

поверили. Прокурор рисковать не захотел, вот копы и оставили меня в

покое.Давысамиуних спросите– яимтогдавсеизложил, воткаквамсейчас.Деловедьдосихпорвархивехранится.

–Икакжевывсеэтиподробностизапомнили,еслипамятьпотеряли?– Так ведь потерял я память о прошлом! Моя болезнь потому и

называется ретроградной амнезией, что я из прошлого ничего не помню.После того, как в больнице меня избили, я ничего не помню о прошлойжизни, а так память у меня хорошая. Что было до того, как мне головуразбили,–непомню,ачтобылопосле–помнюотлично.Всесвоепрошлоемнепришлосьучитьзаново,каквучебникеистории:гдеикогдародился,вкакойсемьерос,когдавшколупошеливсетакое.Странно,конечно,нояпостепеннопривык.Ну,вродекакничеговедьнеподелаешь…

Онвстал, включил свет.На застекленнойверандемывыглядели, какдвемухивбанке.Янезнал,веритьегорассказуилинет.

–Аможновасещекоеочемспросить?–Валяйте.– В подвале профессорского дома был спортзал. Там бейсбольной

биты,случайно,небыло?Иливсамомдоме?–Нет,вспортзалебылигири,гантелиибоксерскаягруша.– В материалах следствия говорится, что, скорее всего, профессора

убилибейсбольнойбитой,ноорудияубийстватакинеобнаружили.Есливдоме еене было, значит убийцапринес биту с собой.Ноподпальтоиликурткойеенеспрячешь.Вынепомните,какбылодетФлинн?

Дерекзадумался,потомпомоталголовой:–Нет, не помню.Обычно он в анораке ходил…Может, и в ту ночь

тоже,ноянеуверен.–Ипоследнийвопрос.Язнаю,чтовначалеследствиякопысчитали

васподозреваемым,нопотомвыяснилось,чтоувасбылоалиби.Однакожепо вашим словам выходит, что около одиннадцати вечера вы были назаднемдворепрофессорскогоособняка,апотомушлидомой.Таквчемжезаключалосьвашеалиби?

–Ну,преждечемдомойпойти,язаглянулвместныйбар,ондопозднаработает. Не хотелось одному оставаться, вот я туда и отправился, чутьпозже одиннадцати. Хозяин бара – мой приятель, я ему мелкий ремонтделал. Он копам и подтвердил, что я в баре сидел. Они ко мне ещепоприставали, а потом оставили в покое. Вдобавок я профессору зла нежелал.Зачеммнеегобылоубивать?

– А что вы в баре делали? Вы же лекарства принимали, вам питьнельзябыло.

–Такяинепил.Исейчасникапливротнеберу.Явбарезаказываю

колуиликофе,сижу…Все-такивеселее,когдалюдикругом.Онзатушилвпепельницеочереднуюсигарету.–Дерек,авылевша?Сигаретувывлевойрукедержите.–Ага,левша.Мы еще несколько минут побеседовали. Он рассказал мне, как

сложиласьегожизнь,каконпознакомилсясЛеонорой,упомянул,чтовотуже двенадцать лет ему не надо каждый год проходить психиатрическуюмедкомиссию.

Мы попрощались. Он остался в своей мастерской, а я прошел вгостиную, гдеЛеонора сиделана диванеперед телевизором.Внук спал унеенаруках.Япоблагодарилее,пожелалейдобройночииуехал.

Главашестая

ЛораБейнспозвониламнедвадняспустя,когдая сиделвочередивконторе на Пятьдесят шестой Западной улице – надо было поменятьфотографию на водительском удостоверении – и рассеянно перелистывалоставленныйкем-тожурнал.

– Мистер Келлер, я прочитала отрывок, и мои подозренияподтвердились,–сказалаона.–РичардФлиннвыдумалвсеотначалаидоконца – ну, почти все.Может быть, он и впрямь писал роман. Знаете, впрошломписателичастопользовалисьтакимприемом:утверждали,чтовсеизложенное – чистая правда, а не художественный вымысел, что авторобнаружил какую-то анонимную рукопись, или что рассказчик – реальносуществовавшая личность, или что-то в этом роде. А может быть, попрошествиистолькихлетонисамповерилвто,очемписал.Вамудалосьзаполучитьполныйтекст?

–Поканет.– Похоже, Флинн свою книгу так и не закончил. Наверняка он

разуверился в себе, а вдобавок сообразил, какиминеприятностямиможетобернутьсявымышленноеповествованиеореальныхлюдях,вотизабросилписать.

Меня разозлил ее спокойный, почти торжествующий тон. Если всерассказанноеДерекомправда,тоЛораБейнслгаламненекраснея.

– Доктор Вестлейк, как бы то ни было, профессор Видер погиб отудара бейсбольной биты – этого РичардФлинн не выдумал. А вы послеубийства почему-то решили сменить фамилию. Да, у меня пока нетрукописи целиком, но сведений собралось больше чем достаточно.Признайтесь, выприезжали кВидеру в ночь убийства, верно?АпотомкнемуприехалФлинн,засталвастамиустроилскандал,посколькувыемусоврали, что заночуете у подруги. Все это я знаю наверняка, так что нелгитемнебольше.Лучшерасскажите,чтопотомпроизошло.

Онамолчала,ияпредставилеенарингебоксеромвнокауте,асверхусклонилсярефери,отсчитываясекунды.Похоже,онанеожидала,чтомнестанут известны все подробности того злополучного вечера. Профессораубили, Флинн умер, а о том, что все это видел Дерек Симмонс, она неподозревала.Я решил, что сейчас она начнет все отрицать или выдумаетещекакой-нибудьфокус.

– А вы подлец, – неожиданно сказала она. – И что вы намерены

сделатьсэтойинформацией?Иливывдетективаиграете?Почтитридцатьлет прошло, я всего этого просто не помню! Вы хотите меняшантажировать?

–По-вашему,уменяестьчемвасшантажировать?–Келлер,уменявэтомгородемногознакомых.–О,этозвучиткакугрозаизстарогодетективногофильма.Теперьмне

остаетсятолькосказать:«Извините,мадам,работауменятакая»,грустноулыбнуться,надвинутьшляпуналобиподнятьворотникплаща…

–Чтозавздорвынесете!Выпьяны,чтоли?– Значит, вы отрицаете, что были в гостях у профессора в ночь

убийстваичтоРичардФлинн,защищаявас,скрылэтоотполиции?Помолчав,онаспросила:–Вызаписываетеэтотразговор,Келлер?–Нет,незаписываю.– Может быть, у вас, как у Флинна, рассудок помутился. Надеюсь,

ваша медицинская страховка, если у вас таковая имеется, позволитоплатить несколько сеансов психотерапии. Вам это пойдет на пользу. Яникого не убивала. Теперь, почти тридцать лет спустя, никого неинтересует,гдеябылавденьубийства.

–Этоинтересуетменя,докторВестлейк.– В таком случае поступайте, как вам будет угодно. И больше не

пытайтесь со мной связаться, предупреждаю. Из вежливости я вамрассказалавсе,чтомогла.Аесливыещеразмнепозвоните, я заявлюнавасвполицию–задомогательстваипреследование.Прощайте.

Я раздраженно сунул мобильник в карман. Ну вот, сам виноват –потерялважныйисточник.ПослетакогоразговораобщатьсясомнойЛорабольше не станет. Зачем я это сделал? Дерек Симмонс вручил мне парукозырей,аясдурувыложилихвбестолковомтелефонномразговоре.

Вскоре подошла моя очередь. Фотограф посмотрел на меня ипредложил:

–Даневолнуйтесьвытак.Увастакоенапряжениеналице,будтовамводиночкуборотьсясглобальнымкризисом.

– Что-то типа того, – вздохнул я. – Вот только денег за это мне неплатят.

Покавгородпостепенноприходилавесна,ГарриМиллерденьзаднемсообщал мне сведения о людях, так или иначе связанных с ДжозефомВидером,искаждымизнихябеседовалиливстречался.

Сэмдолгоболела:простудаперешлавпневмонию.Луиза,изучавшая

историю искусства в Калифорнийском университете, прилетела в Нью-Йорк ухаживать за старшей сестрой. Я их навещал, но Сэм всякий разпросила потерпеть – не хотела, чтобы я видел ее с распухшим краснымносомислезящимисяглазами.

Питервечнобылзанятилиуезжалвкомандировки,поэтомуявремяотвремениемузвонил,сообщалоходерасследования.МиссОльсентакинеобнаружилаполныйтекструкописи.

НесколькоразязвонилСареХарпер,сокурсницеЛорыБейнс,ноонана звонки не отвечала и не перезванивала. С Ингой Росси, сестройпрофессора Видера, связаться тоже не удавалось. Я разыскал ее адрес ителефон, но поговорил только с экономкой, которая почти не зналаанглийского, и в конце концов понял, что синьор и синьора Росси на двамесяцауехаливпутешествиепоЮжнойАмерике.

Гарри отыскал след Тимоти Сандерса: выяснилось, что бывшийбойфренд Лоры Бейнс погиб в декабре 1998 года – его застрелили напорогеегодомавВашингтоне.Убийцуненашли,иследствиезаключило,что Сандерс был убит в результате вооруженного ограбления. Он былхолостяком и преподавал экономику вШколе без стен при УниверситетеДжорджаВашингтона.

ТелефонныйразговорсЭддиФлинномбылкратокинеприятен.Эдди,обиженный на брата, отписавшего нью-йоркскую квартиру своейсожительнице,миссОльсен,хмуросказал,чтоничегонезнаетниокакомпрофессоре Джозефе Видере, попросил больше не звонить и повесилтрубку.

БывшимколлегамВидераяпредставлялсясотрудникомиздательства,собирающим сведения о профессоре для публикации его биографии,объяснял, что меня интересует все, даже самые незначительныеподробностиегожизниидеятельности.

В округе Эссекс, штат Нью-Джерси, я встретился с бывшимпрофессором психологическогофакультета, семидесятитрехлетнимДэномТ. Линдбеком, который жил в великолепном особняке, окруженномсосновым бором. Линдбек заявил, что в доме обитает привидение некойМэри, которая умерла в 1863 году, во время Гражданской войны. Яприпомнилсвоюработувжурнале«Амперсанд»ирассказалпрофессоруодоме с привидениями, в котором мне довелось побывать. Линдбекаккуратнозаписалмойрассказвстаромодныйблокнот.

ПословамЛиндбека,Видербылчеловекомнеобычным:онпрекрасносознавалсвоюзначимость,всевремяпосвящалработе,блисталумом,нослюдьми сходился плохо. Линдбек помнил, что Видер собирался

опубликоватькнигу,нозапамятовал,вкакомиздательстве.Междупрочимон объяснил, что публикация в стороннем издательстве не вызвала быникакого конфликта между университетской администрацией ипрофессором, потому что профессорско-преподавательский состав имелправоиздаватьсвоитрудыгдеугодно–любаяпубликациялишьповышалапрестиж университета.О каких-либо секретных исследованияхЛиндбекуизвестнонебыло.

Любопытные,хотяипротиворечивые,сведенияяполучилещеотдвухбывшихколлегВидера.

Одиниз них, профессорМонро, бывшийпомощникВидера, в концевосьмидесятых годов готовился к защите докторской диссертации. Ещеодним помощником профессора была Сюзанна Джонсон, которой сейчасперевалило за шестьдесят. Монро все еще преподавал в Принстоне, аДжонсонвышланапенсиюв2006годуисейчасжилавДжексон-Хайтс,вКвинсе,смужемидочерью.

После долгих и обстоятельных расспросов по телефону, Джон Л.Монро согласился на встречу. Тощий коротышка с землистой, под цветкостюма, кожей хмуро принял меня в своем кабинете, не предложил ничаю, ни кофе, а при разговоре неодобрительно косился на прорехи наколеняхмоихджинсов.Говорилонтихо,словнооберегаясвязки.

По его словам, Видер был наглым шарлатаном и тщеславнымвыскочкой,небрезговалприсваиватьчужиезаслугииприлюбомудобномслучаевыставлялсебянапоказ.Теорииегобылинадуманнымиипустымисенсациями,изтех,чтовызываютинтересширокойпублики,когдаонихрассказываютпорадиоилителевидению,новнаучныхкругахкнимдажетогда относились с недоверием. Последние достижения нейробиологии,психиатрии и психологии лишь подчеркнули недостатки теорий Видера,такчтотеперьниктонестанеттратитьвременинаихопровержение.

СловаМонросочилисьтакимядом,что,казалось,прикусионязык–сам отравится. К Видеру он относился неприязненно и с удовольствиемчернилпамятьпрофессора.

Впрочем, он вспомнил, что книгу Видера собиралось опубликоватьмэрилендское издательство «ОллманиЛимпкин», и подтвердил, что этотвопрособсуждалсяназаседанииадминистративногосоветауниверситета.Видераобвиниливиспользованииуниверситетскихсредствнапроведениеисследованийрадисобственныхнужд.

Монронезнал,почемукнигутакинеопубликовали,нопредположил,что Видер либо ее не закончил, либо издатели предложили внестиизменения, на которые он не согласился. Монро объяснил, что научные

публикацииобычноиздаютсяпослеподачитакназываемогопредложения,в котором автор описывает предмет исследований, их содержание ипредполагаемую читательскую аудиторию. Как правило, к предложениюприлагаются две-три первые главы, а завершенный труд отправляетсяиздателю позже, в заранее оговоренные сроки. Контракт на публикациюподписываетсялишьтогда,когдаиздательствополучаетполныйтекст.

Монро не был знаком с Лорой Бейнс, но заметил, что Видер вечноувивался за женщинами и заводил интрижки со студентками.Университетская администрация не собиралась продлевать его контракт;все знали, что летом 1988 года Видер покинет Принстон, ипсихологическийфакультетужеобъявилконкурсназамещениедолжностипрофессора.

СюзаннуДжонсон я пригласилна ланч в «Марбейю», неподалеку отУниверситетского сада в Квинсе. Придя в ресторан раньше назначенноговремени, я сел за стол и заказал кофе. Десять минут спустя появиласьмиссис Джонсон – к моему удивлению, в инвалидной коляске – всопровождении своей дочери, Вайолет. Девушка помогла матери сесть застолиушла,обещаявернутьсячерезчас.

Миссис Джонсон оказалась жизнерадостной, бойкой женщиной,несмотрянасвоеувечье–унеебылипарализованыноги.Онаобъяснила,чтодесятьлетназадониссемьейпоехаливНормандию,последамееотца,участника высадкидесанта союзныхвойск воФранциюво времяВтороймировой войны. В Париже они взяли напрокат машину, но попали встрашнуюаварию.Ксчастью,еемуж,Майк,почтинепострадал.

Миссис Джонсон рассказала, что была не только ассистентом, но идоверенным лицом Видера. По ее словам, профессор был настоящимгениеми наверняка блистал бы в любой области науки, но сферой своихинтересов избрал психологию. Разумеется, его талант вызывал резкуюнеприязньупосредственностей,которыенемоглиподнятьсядоегоуровня.В университете у него почти не было друзей, он подвергалсявсевозможным преследованиям, а его враги распускали клеветническиеслухи,–кпримеру,Видерякобыбылпьяницейиловеласом.

СюзаннаДжонсончастовстречаласьсЛоройБейнс,зналаотом,чтопрофессорсчиталеесвоейпротеже,нобылауверена,чтоинтимнойсвязимежду ними не было.МиссисДжонсон подтвердила, что профессор в товремякакраззавершилработунаднаучнымтрудом–книгойопамяти.СамВидер писал от руки, не пользовался ни пишущей машинкой, никомпьютером, поэтому перепечатывала книгу миссис Джонсон. Рукопись

была готова за несколько недель до смерти профессора, однако миссисДжонсонникогдапрежденезадумывалась,почемукнигунеопубликовали.

За десертом я спросил, принимал ли Видер участие в секретныхисследованиях.Оназамялась,новконцеконцовпризнала,чтоейобэтомбылоизвестно.

–Помнится, он разрабатывал программу психотерапии для военных,страдающих посттравматическим стрессовым расстройством, – ксожалению, точнее объяснить не могу. Видите ли, я училась наэкономическом факультете, в психологии и психиатрии не разбиралась,документы печатала, не задумываясь об их содержании. Однако следуетпризнать, что профессор Видер был весьма встревожен результатамиисследования.

– А могла ли существовать какая-то связь между убийствомпрофессораиэтойсекретнойпрограммой?

– Если честно, я и сама об этом задумывалась. Конечно, все моизнания ограничиваются конспирологическими книгами и фильмами, ноеслибыотпрофессорарешилиизбавитьсяиз-заегоучастиявпрограмме,то устроили бы правдоподобное ограбление или несчастный случай. По-моему,преступникнебылнаемнымубийцей,емупростоповезло,чтоегоне поймали. Хотя, насколько я могу судить, профессор разочаровался всвоихработодателях.Примернозадвамесяцадосмертионпересталдаватьмне документы, связанные с этими исследованиями и, по-моему, вообщеотошелотпрограммы.

Немногопомолчав,онапродолжила:–Аведьябылавнеговлюблена,мистерКеллер.Звучитнелепо,знаю:

я была замужем, счастлива в браке, очень любиламужа и детей.А вот впрофессораВидеравлюбиласькакдевчонка.Онобэтоминеподозревал.Для него я оставалась коллегой, сотрудницей, готовой посвящать всесвободноевремяработе.Янадеялась,чтоонвсе-такипоймет,ноэтоготаки не случилось. А когда его убили, я очень горевала… Весь мой мирперевернулся.Поправде говоря, такогоудивительногочеловека ябольшеневстречалаиневстречуникогда.

Тут вернулась Вайолет Джонсон, и я пригласил ее посидеть с нами.Она окончила антропологический факультет, но работала в агентстве попродаже недвижимости и рассказала, что рынок стал оправляться отнедавнего кризиса. Они с матерью были очень похожи друг на друга, ясловно бы видел перед собой одну и ту же женщину в молодости и встарости.Япроводилихдомашины,мыпопрощались,аСюзаннаобняламеняипожелаламнеуспеховврасследовании.

Наследующееутрояпозвонилвиздательство«ОллманиЛимпкин».Секретарь соединила меня с редактором отдела психологическойлитературы. Выслушавмою просьбу, этаженщина любезно посоветоваламне обратиться в архив издательства – профессор Видер до сих порсчитался известнойфигурой в научных кругах, поэтому его предложениенаверняка сохранилось. Вдобавок в то время электронной почты еще небылоиперепискасавторамивеласьнабумаге.

В архиве мне не повезло – сотрудник ответил, что без разрешенияначальстванеимеетправаотвечатьназапросыжурналистов.

Я перезвонил редактору отдела психологической литературы,рассказал о возникшем затруднении и еще раз перечислил свои вопросы:получило ли издательство заявку Видера, представил ли он рукопись, аеслипредставил, топочемуеененапечатали.По-видимому,наредактораподействовал мой дружелюбный и уважительный тон, потому что онапообещаламнеобовсемразузнать.

Особойнадеждыуменянебыло,носпустядвадняяполучилмейлотредактора.

Выяснилось,чтозаявкаВидерапоступилавиздательствовиюле1987года, вместе с первой главой рукописи. В заявке упоминалось также, чтокнига полностью завершена. В августе издательство отправило Видерудоговор для подписания, в котором устанавливался срок начала работы средактором – ноябрь 1987 года.В ноябре профессор попросил перенестиэтудатунаянварь–якобыдлятого,чтобызарождественскиепраздникивнести в рукопись некоторые изменения.ПросьбуВидера удовлетворили,нозатемслучиласьтрагедия.Полныйтекструкописииздательствотакинеполучило.

В приложении к мейлу оказалась копия заявки – отсканированныймашинописный документ, почти пятьдесят страниц. Я его распечатал,глядя, как из принтера один за другим выползают листы, мелькомпросмотрел,скололскрепкойиотложилнаписьменныйстол.

В тот вечер я решил подвести предварительные итоги моегорасследованияипонять,кудаонодвижется.

Спустяполчаса,рассматриваясложнуюдиаграмму,япришелквыводу,что совершеннопотерялпутеводнуюнить в этомлабиринте.Вместо тогочтобыотыскать рукописьРичардаФлинна, я собралмассуинформацииолюдяхисобытиях,котораяотказываласьскладыватьсявединуюкартину.Якакбудтобродилвтемнотепочердаку,натыкаясьнавсякуюрухлядьине

понимая назначения незнакомых вещей. Ни смысла событий, ни ихважностиуяснитьянемог.

Обрывочные, противоречивые сведения представлялись мнебесформеннойлавиной,янепонималниистинногосмыслапроисходящего,ни поступков всех этих людей. Поначалу объектом моего расследованиябылРичардФлинн,авторрукописи,нопоходуделаонотошелназаднийплан, и теперь центральноеместо вмоих поисках заняла величественнаяфигура Джозефа Видера. Знаменитый профессор в смерти, как и прижизни, оттеснил беднягу Флинна в тень, превратив его в неприметногостатиста.

Вдобавок я не видел связи между Лорой Бейнс, выведенной врукописи Флинна, и Лорой Вестлейк, профессором медицинского центраКолумбийскогоуниверситета.Этидваобраза–воображаемыйиреальный– так разительно отличались друг от друга, что совместить их непредставлялосьвозможным.

ЯпопыталсясравнитьРичардаФлинна,изображенноговрукописи,–студентаПринстонскогоуниверситета,жизнелюбивого,полногорадужныхнадежд, мечтающего стать писателем, опубликовавшего несколькорассказов, – и мрачного нелюдима, ведущего скромное существование вмаленькой квартирке, бок о бок с Данной Ольсен. Неужели он потратилпоследние месяцы своей жизни на создание рукописи только для того,чтобыунестиеесекретвмогилу?

А ведь был еще иДжозефВидер – то ли гений, то ли самозванец ишарлатан, тоже нелюдимый одиночка, запертый в холодном особняке,преследуемый непонятными угрызениями совести. По странномусовпадениюегорукопись,какирукописьРичардаФлиннапочтитридцатьлет спустя, бесследно пропала.Я искал одну пропавшуюкнигу, но узналлишь,чтопропалаещеивторая.

Все участники этих событий совершали необъяснимые,непоследовательныепоступки, вихповедениинебыло смысла.Прошлоеупрямооставалосьвтени,нежелаяраскрыватьсвоихсекретов.Ниначалаистории,ниееконцамнеотыскатьнеудавалось,отдельныечастизагадкинежелалискладыватьсявединоецелое.

Парадоксальным образом чем больше я погружался в расследованиепрошлого, в изучение огромного объема противоречивых сведений, темважнеестановилосьнастоящее.Ясловнобыспускалсявглубокийколодец,и уменьшающийся круг света над головой напоминал о существованииместа,откудаяпришеликудадолженвернуться.

Я каждый день звонил Сэм, которая понемногу выздоравливала. Я

скучал по ней больше обычного, иначе, нежели прежде, до того, какприступил к расследованию, и до того, как болезнь нас разлучила. Чембольше я плутал в обманчивом сумраке прошлого, тем явственнеевыступали на первый план наши отношения, приобретали неведомуюпреждеважностьизначимость.

Поэтому,наверное,случившеесяменяпотрясло.ЯсобиралсянавстречусРоемФрименом,детективом,принимавшим

участиеврасследованииубийстваВидераитригоданазадвышедшимнапенсию.НеожиданнопозвонилаСэмибезобиняковзаявила,чтонамнадорасстаться. Впрочем, она тут же добавила, что «расстаться» – словонеправильное, поскольку наши отношения она никогда не считаласерьезными, мы были просто друзьями и не скрепляли себя никакимиузамиилиобязательствами.

Онаобъяснила,чтохочетвыйтизамужиродитьребенка,аодинизееприятелей давно уже делал ей предложение и, по ее мнению, будетнадежнымспутникомжизни.

Всеэтоонапроизнеслатемтоном,которымактеруобъявляют,чтонарольвфильмевыбралидругого.

Сначала я с горечью подумал, что Сэм мне изменила, но потомсообразил, что она всегда тщательно просчитывала все возможныеварианты, прежде чем принимать какое-либо решение, и если, по еесловам, во время болезни размышляла, чего хочет от жизни, то, скореевсего,онисэтимприятелемдавноужебылиблизки.

– Ты же сама говорила, что не хочешь серьезных отношений, –возразиля.–То,чтояпошелнавстречутвоимжеланиям,незначит,чтомнеэтогонехотелось.

–Апочемутымнеобэтомраньшенесказал?Чтотебяостановило?–Ну,ясобирался…– Джон, мы слишком хорошо друг друга знаем. Вы, мужчины, все

одинаковы–кактолькотеряетеженщину,сразупонимаете,насколькоонавамдорога.Аизвестнолитебе,что,покамыбыливместе,ябоялась,чтотывстретишького-нибудьпомоложеибросишьменя?Мнебылообидно,чтотыникогданезнакомилменясдрузьямиисродителями,чтотыотвсехскрывалнашиотношения.Ядлятебябылаженщинойввозрасте,интимнаясвязьскоторойтебяустраивала,толькоивсего.

–Сэм,моиродителиживутвоФлориде,тыжезнаешь.Адрузьямоитебе вряд ли бы понравились – бывшие коллеги из «Нью-Йорк пост» иуниверситетские приятели, обрюзгшие, мерзкие типы, которые любятнапитьсяирассказыватьотом,какизменяютженам.

–Всеравно,этопринципиальныйвопрос.–Аяобъясняютебенепринцип,ато,какобстоятделапоправде.– Слушай, давай не будем друг друга обвинять. Расставаться всегда

тяжело,нестоитвспоминатьбылыеобиды.–Ятебянизачтоневиню.–Ладно…прости.Понимаешь,я…–Оназашласькашлем.–Чтостобой?–встревоженноспросиля.–Ничегострашного,врачиговорят,черезпарунеделькашельпройдет.

Все,мнепора.Может,созвонимсяеще.Берегисебя.Она оборвала разговор прежде, чем я успел предложить встретиться

прямосейчасипоговорить.Ятупосмотрелнателефон,будтонепонимая,зачемонмне.

На встречу с Роем Фрименом я отправился, больше всего на светежелая какможно скорее покончить с этим расследованием.Если бы я неувлекся играми в частного сыщика, то наверняка заметил бы надлом внаших с Сэм отношениях. Я корил себя и проклинал тот день, когдаввязался в это запутанноедело, непонимая, почемуразрыв сСэм такнаменяподействовал.

Я совершенно не суеверный человек, но вся эта история с РичардомФлинном,будтогробницафараона,заключалавсебекакое-топроклятие.Яхотел позвонить Питеру и сказать, что отказываюсь от его поручения,посколькувсеравнонедокопаюсьдоистиныиникогданеузнаю,чтонасамомделепроизошловтуночьмеждупрофессоромДжозефомВидером,ЛоройБейнсиРичардомФлинном.

Главаседьмая

Рой Фримен жил в округе Берген, неподалеку от моста ДжорджаВашингтона, соединяющегоНью-Джерси сМанхэттеном,но в тот деньунегобылиделавНью-Йорке,иязаказалстоликврестораненаТридцатьшестойЗападнойулице.

Фримен, высокий и худощавый, напоминал актера, которого обычноприглашают на роли второго плана – пожилой коп, верный товарищ инаставник главного героя в борьбе с преступниками, личностьзапоминающаяся и внушающая доверие, хотя в фильме он произноситвсегонесколькословиемупочтинеуделяютэкранноговремени.

И волосы, и коротко подстриженная бородка были совершенноседыми. Он представился, и мы разговорились. Фримен рассказал, чтопочтидвадцатьлетбылженат,норазвелсявконцевосьмидесятыхижена,Диана, после развода переехала в Сиэтл. У них был сын, Тони, которыйдавно окончил колледж и теперь работал диктором на местнойрадиостанции.

Фримен откровенно признался, что семья распалась из-за него – онслишком много времени уделял работе и сильно пил. В полицейскоеуправлениеНью-Джерсионпришелсразупослеполицейскойакадемии,в1969году.Хотясейчасиутверждают,чтоксерединесемидесятыхрасизмвполиции был искоренен, Фримен заверил меня, что это не так – он,афроамериканец,испыталэтонасебе.Да,конечно,ужевтовремяначалиснимать фильмы, где роли судей, прокуроров, университетскихпрофессоров и начальников полицейского управления исполняличернокожие актеры, но жизнь на экране мало соответствоваладействительности. Однако Рой с детства мечтал служить в полиции, ажалованьепатрульногосоставлялопочтидвадцатьтысячв год–немалыеденьгипотемвременам.

В начале восьмидесятых в полицейском управлении ЗападногоВиндзораслужилипятнадцатьполицейских,большинствоизних–белыемужчины лет около сорока. Впрочем, Хосе Мендес представлялиспаноязычноеменьшинство,апотомвуправлениепринялииженщину.ВНью-Джерси и в Нью-Йорке в то время стал популярен крэк, и, хотя вПринстоне таких наркоманов было немного, копам там приходилосьнесладко. Десять лет Фримен служил в полицейском управленииПринстона, а в 1979-м его перевели в округ Мерсер, в недавно

учрежденноеуправлениеЗападногоВиндзора.Он был рад знакомству со мной, признался, что после выхода на

пенсию жил одиноко – у бывших копов мало близких друзей, – ипредложилперейтина«ты».

–Джон,апочемутебяэтоделотакзаинтересовало?То, как он себя держал, внушало невольное уважение, и, непонятно

почему, я решил рассказать ему всю правду – мне надоело выдумыватьнесуществующие книги о биографиях знаменитостей и о расследованиинераскрытых убийств. Нет, мой новый знакомый, который сразу жесогласилсянавстречуибезутайкиповедалмнеисториюсвоейжизни,былдостоиноткровенности.

Ярассказалему,чтоРичардФлинннаписалкнигу,отправилзаявкувлитературноеагентство,носамурукописьотыскатьнеудалось.Позаказуагентства я начал расследование, точнее, попытку восстановить ходсобытий,опросилмассулюдей,ноничегоконкретноготакиневыяснил.

– Я зашел в полицейский архив и снял копии с материалов дела, –объяснил Фримен, кивнув на пухлый коричневый конверт. – Переводитьдокументы в электронный формат стали только в начале девяностых,поэтомупришлоськопатьсявкоробках.Хорошо,чтоматериалыбезгрифа«секретно».Возьми,почитаешь,–предложилон.

Ясунулконвертвпортфель,аФриментемвременемрассказалвсе,чтопомнил о ходе расследования: как вместе с криминалистами прибыл наместопреступления,какубийствоосвещалапрессаикак,ввидуотсутствияулик,былотрудносформироватьрабочуюверсию.

– В деле было очень много непонятного, – объяснил Фримен. –Профессор ни в чем не был замешан, наркотиков не употреблял, скриминальнымэлементомнезнался,проститутокнепосещал.Оннискемне ссорился, жил в благополучном районе, соседи были людьмиреспектабельными – научными работниками и преуспевающимибизнесменами.Ивдругкакгромсредиясногонеба:кошмарноеубийство,знаменитыйпрофессоризбитдосмертиусебядома.Изценностейничегоне пропало – ни денег, ни украшений, – хотя видно было, что домобыскивали,опустошилиящикиписьменногостолаишкафов,разбросалидокументы по полу.Мы сняли отпечатки пальцев, но они принадлежалитолькопарню,которыйработалвпрофессорскойбиблиотеке,идомашнемумастеру,которыйзаособнякомприсматривал.

–Аразбросанныедокументыкделуприобщили?–спросиля.–Ну,такихподробностейяуженепомню.Тамвматериалахделавсе

написано. Да, в доме сейф обнаружили, только кода никто не знал,

пришлось мастера вызывать, чтобы вскрыл. В сейфе были наличные,какие-то официальные бумаги, фотографии. К делу ничего отношения неимело.

–Профессортогдазакончилписатькнигу,норукописьпропала.–Сегоимуществомсестраразбиралась,когдаизЕвропыприлетела.Я

еехорошопомню–всятакаякаккинозвезда,вмехахидрагоценностях,иговорила с иностранным акцентом. В общем, фифа. Мы стали еерасспрашивать, а она объяснила, что с братом редко общалась и о егожизниничегонезнает.

–ЕезовутИнгаРосси,–сказаля.–ОнаужедавновИталииживет.–А, ну вот, значит…Наверное, у нее рукопись и осталась, или еще

кто-нибудьеезабрал.Спустянесколькоднеймывсесвоехозяйствооттудаувезли.Сестраниокакихпропажахнеупоминала,ноонаврядлизнала,чтотамупрофессорабыло,ониведьлетдвадцатьневиделись.Ивообще,онадомойторопилась,сразупослепохоронуехала.

– У вас был подозреваемый, Мартин Лютер Кеннет, его потом заубийствопожилойсупружескойчетыосудили.

–Ага,былотакое.Истоны.Жуткоедело.Кеннетупожизненноедали,ондосихпорвРайкерсе.Новубийствепрофессораегонеобвиняли.

–Аправда,чтоонкакое-товремясчиталсяглавнымподозреваемымвделеобубийствеВидера?

Фрименпожалплечами:– Ну, всякое бывает. Видер был знаменитостью, в прессе поднялся

шум,оделевсегазетыписали,такчтоотнастребоваликакможнобыстреенайтиубийцу.ПолицияокругаМерсерподключилась,прокурорнаправилкнам Айвена Фрэнсиса, детектива из окружного убойного отдела, –неприятныйтакойтип,карьерист,сбольшимисвязями.Длянегоместныекопы были мелкой сошкой, они с прокурором всем заправляли. Я тогдасчитал,даисейчастакдумаю,чтоКеннетникогонеубивал–ниИстонов,ни Видера. Прокурор пытался парня в убийстве профессора обвинить,поэтому остальные версии рассматривать не стал. Ну, все понимали, чтоэто полная дурь. Кеннет умом не блистал, но только полный кретинпонесет в ломбард цацки, украденные в нескольких кварталах оттуда,вместо того чтобы сбыть их с рук в Нью-Йорке или в Филадельфии. Апареньнаркотойприторговывал,помелочи,и серьезныхприводовунегоне было.Вдобавок у него было четкое алиби, так что профессора он по-любомуубитьнемог.

–Авгазетахписали,что…–Вот я точно помню, что он в зале игровых автоматов сидел. Тогда

ещекамервидеонаблюденияповсюдунебыло,нотрисвидетеляссамогоначала подтвердили, что во время убийства он там находился. А потомАйвен Фрэнсис с ними побеседовал, и они показания быстренькоизменили.НуиобщественныйзащитникКеннетудосталсяникудышный–дуракдураком,никомусловапоперекнескажет.Сампонимаешь,чемвсеэтозакончилось…

–Значит,сРичардаФлиннаподозренияпочтисразусняли?–Да, его тожеподозревали, но потом, как ты говоришь, почти сразу

подозрениясняли,инетолькоснего.Явсехподробностейуженепомню,но, по-моему, он последний застал профессора вживых, поэтомумы егонесколькораздопрашивали,давсебезтолку.Онпризнался,чтовтотвечерприходилкпрофессору,нораспрощалсяснимчасазатридоубийства.Авсвоейрукописиончтопишет?

–Втом-тоидело,чторукописьпропала,поэтомуниктонезнает,чтоонтампонаписал.Авотполициикое-чтоосталосьнеизвестно,потомучтоРичардФлинн иДерекСиммонс, ну, второй свидетель, не стали об этомупоминать. В тот вечер с профессором была его студентка, Лора Бейнс.Симмонс утверждает, что Лора и Ричард приходили к профессору иустроилискандал.

– Зря ты копов недооцениваешь, Джон, – улыбнулсяФримен. – Вседумают,чтополицейские–идиоты,которыетолькоиделают,чтопончикижуют.Этустуденткумыс самогоначалапроверили.Ходилислухи,чтоунее с профессором роман, но доказать ничего не удалось. Я сам еедопрашивал,ноунеетожебылоалиби,такчтовтотвечеркпрофессоруонанеприходила.

–Ноэтоттип,которыйзадомомприсматривал…–Ну,егословамтожеособойверынет…Кактамегозвали?–Симмонс.ДерекСиммонс.Внезапно Фримен умолк, уставился куда-то в пространство, потом

достал из кармана флакон с зелеными таблетками, смущенно вытряхнулоднуналадоньипроглотил,запивводой.

– Прошу прощения, – сказал он. – Да, так вот, Дерек Симмонс. Непомню, что он там наговорил, но от его показаний толку было мало.Вдобавок у него была потеря памяти, да и с головой не все в порядке,крыша поехала, ну, ты понимаешь… В общем, доказать связь этойстуденткиспрофессороммынемогли.Иалибиунеебылопроверенное.

–Актоэтоалибиподтвердил?–Вматериалахделавсенаписано.Кажется,ееподруга,сокурсница.–СараХарпер?

–Говорюже,подробностейнепомню.Всеименавделеперечислены.– У Лоры Бейнс был бойфренд, Тимоти Сандерс. Может, он

приревновалеекпрофессору?Егодопрашивали?– Говорю же, у Лоры Бейнс было алиби, поэтому ее бойфренда

допрашиватьнестали.Атыонемчто-торазузнал?– Нет, ничего такого. К делу это отношения не имеет. Его убили на

пороге собственного дома в Вашингтоне. Говорят, вооруженноеограбление…

–Надоже…Мызаказаликофе.Фрименвыгляделусталымиопустошенным,будто

нашабеседаисчерпалавсеегосилы.–АпочемуФлиннанесталиобвинять?–спросиля.–Опятьжеточнонепомню,ностервецФрэнсисбезвескойпричины

егобывпокоенеоставил.Пареньнаубийцубылнепохож.Какегосудуприсяжныхпредставить?Усердныйстудент,законопослушныйгражданин,в драки не ввязывался, наркотиков не употреблял, да еще и на детекторелжи обследование прошел. В общем, такие на преступление не пойдутдаже в состоянии аффекта, даже если речь идет о спасении своейжизниилижизниблизкого человека.Я тут как-то читал статью, где говорилось,чтовоВтороймировойамериканскиесолдатычастостреляливвоздух,аневнемцевиливяпонцев.Убитьчеловекабейсбольнойбитойоченьтрудно,этонекаквкино.Дажееслионтвоюдочьизнасиловал.Нет,тотпареньнеубивал.

– Рой, а женщина на такое убийство способна? Ну, сил ей на этохватилобы?

– Бейсбольной битой мужику голову проломить? – поразмыслив,переспросилон.–Нет,этоврядли.Женщинывообщеубиваютредко,даинетакжестоко–всечащебескровнымиспособами,ядомтамилиещекак.Ну, иногда стреляют, конечно. Понимаешь, криминалистика оперируетшаблонами, безошибочных рецептов не предлагает, так что детективамприходитсярассматриватьлюбыегипотезы.Еслинеошибаюсь,Видербылмужчина крупный, сильный, мог за себя постоять. Да, у него в кровиалкоголь обнаружили, но это еще ничего не значит. Спиртное на разныхлюдей по-разному действует – у одного реакция остается нормальной, адругойсовсемраскисает.

–ИСиммонсавубийствеподозревали?–АСиммонсунаскто?Ах,нуда,тоттип,чтозадомомприсматривал,

унегоещесголовойневсевпорядкебыло…–Онсамый.Еговпрошломобвиниливубийствежены,нопризнали

невменяемым.Такпочемуеговубийствепрофессоранеподозревали?–Унегоалибибыло,даиследствиюонстаралсяпомочь.Вначалеего

рассматриваликаквозможногоподозреваемого,каквсех,ктотакилииначебылсвязансубитым.Ну,допросилиегопарураз,ноникаких зацепокнеобнаружилииоставилиеговпокое.

В Нью-Йорк Фримен приехал поездом, и я предложил отвезти егодомой, в Нью-Джерси. По дороге он занимал меня рассказами из жизникопов.Егоодноэтажныйдомстоялвсосновомборувконцепроселочнойдороги,недалекоот95-йавтомагистрали.Фрименпопросилменясообщатьему о ходе расследования, и я пообещал держать его в курсе дел, хотя изнал,чтодальнейшимипоискамизаниматьсянебуду.

Вечером я ознакомился с архивными материалами, однако ничегоновоговнихнеобнаружил.

Ричарда допрашивали трижды. Всякий раз он давал ясные иубедительные ответы, а обследование на детекторе лжи прошел сблестящимирезультатами.

Имя Лоры Бейнс упоминалось только в общем списке знакомых,коллегипрочихизокруженияВидера.Онанезначиласьнисвидетелем,ниподозреваемым,ибеседовалиснейтолькооднажды.Да,уследствиябылаинформация, что она в тот день могла быть в доме профессора и ушлаоттудаоколодевятичасоввечера,послеприходаРичарда.ОднакоиРичард,и Лора это отрицали. Флинн подтвердил, что профессор предложил емувыпить,ноутверждал,чтоЛорыприэтомнебыло.

Чуть позже, рассеянно копаясь в Сети, я вспоминалСэм: ее улыбку,странный цвет ее глаз, крошечную родинку на левом плече. Казалось,памятьонейпонемногуисчезает,прячетсявкаком-тотайникеупущенныхвозможностей,ключоткотороговыброшен,потомучтоэтивоспоминанияслишкомгорьки.

Уснул я только под утро, слушая глубокое размеренное дыханиегорода, где миллионы снов и житейских историй сплетались воедино вогромныйшар,чтоленивовздымалсявнебеса.

За последние недели я несколько раз пробовал связаться с СаройХарпер, аонаперезвониламненаследующийденьпослевстречисРоемФрименом, как раз перед тем, как я хотел сообщить Питеру, чтоотказываюсьотрасследования.СараХарпермилымголосомпопросилаонемедленной встрече, потому что собралась надолго уезжать из Нью-

Йорка.ОнапомниласвойразговорсГарриМиллеромипоинтересовалась,чтомнеотнеенужно.

Если честно,мне совершенноне хотелось с ней встречаться.К томувремени я опросил множество людей, чьи рассказы противоречили другдругу, и, расстроенный разрывом с Сэм, был не в состояниисосредоточиться на событиях тридцатилетней давности. Внезапно всяистория убийства превратилась в примитивную иллюстрацию из детскойкнижкиимоеголюбопытствабольшеневозбуждала.Зачембылотащитьсяв Бронкс и беседовать с наркоманкой, которая наверняка расскажет мнечто-тонеправдоподобноевнадеждесодратьденегнаочереднуюдозу?

Однако же Сара Харпер сказала, что готова встретиться со мной наМанхэттене. Я продиктовал ей адрес паба на углу, и она пообещалаприехать через час, предупредив, что опознавательным знаком будет еезеленаядорожнаясумка.

Опоздавнадесятьминут,СараХарперпоявиласьвпабекакразтогда,когдаядопивалсвойэспрессо.Яприветственнопомахалей,онаподошла,пожаламнерукуиселазастол.

Выглядела она совсем не так, как я ее себе представлял: невысокая,худенькая, как подросток, с ярко-оранжевыми волосами, которыеподчеркивали ее бледность. Пришла она опрятно одетой – джинсы,футболкасдлиннымирукавамиинадписью«Жизньхороша»,поношенныйджинсовый пиджак, – и от нее чуть заметно пахло дорогими духами. Япредложил выпить, но она отказалась, объяснив, что после месяца,проведенного в наркодиспансере, уже год не притрагивается ни кспиртному,никнаркотикам.Водрузивдорожнуюсумкунасоседнийстул,онасказала:

–Яскороуезжаю,поэтомурешиласвамипобеседовать.–Акудавысобрались?–МыедемвштатМэн, на одиниз островов.Моемубойфренду там

работу предложили, в заповеднике. Я давно об этом мечтала, толькосначаланадобыломоральноподготовиться…Ну,выпонимаете.Конечно,поНью-Йоркуябудускучать,ведьяцелуюжизньздесьпрожила,атеперьвсезановопридетсяначинать.

Она объяснила это с легкостью, говорившей о неоднократныхпосещенияхгруппподдержкитипа«Анонимныхалкоголиков».Набледномлицепочтинебыломорщин,ноподбирюзовымиглазамизалеглитемныекруги.

–Спасибо,чтосогласилисьсомнойвстретиться.–Явкратцерассказалей о рукописи Ричарда Флинна и о своем расследовании событий,

произошедших в конце 1987 года. – Должен вас предупредить, что мойбюджет, назначенный литературным агентством, довольно ограничен,поэтому…

Онанебрежноотмахнулась:–Ох,незнаю,чтотамэтотМиллервампроменянаговорил,новаших

денег мне не нужно.Моих сбережений нам хватит, а там, куда мы едем,расходы будут невелики. Я согласилась встретиться с вами из-за ЛорыБейнс,точнее,ЛорыВестлейк.Мненадовамкое-чтоонейрассказать.

–Я,пожалуй,выпьюещеэспрессо.Авынехотите?–предложиля.–Еслиможно,капучинобезкофеина,–попросилаона.Я отправился к барной стойке, заказал кофе и вернулся за стол.

Сегоднябылапятница,послеобедапабпостепеннозаполнялсяшумнымипосетителями.

–Итак,ЛораБейнс,–напомниля.–Выеехорошознаете?– Я с ней знаком, но и только. Полчаса мы говорили при личной

встречеипаруразпотелефону.–Икакоеонапроизвеланавасвпечатление?– Если честно, не самое приятное. Она изложила мне свою версию

событийи,по-моему,солгала.Похоже,ейестьчтоскрывать.– Мы с Лорой были близкими подругами, вначале жили вместе, а

потомонапереехалаксвоемубойфренду.ЯтогдабыланаивнойдевчонкойизКвинса,встаршихклассахещевкуклыиграла,аЛора,хотяиродомсоСреднего Запада, была вся такая независимая, образованная,притягательная.Всенанеевниманиеобращали–ипарни,идевушки.Онасразуобзавеласьдрузьями,ееприглашалинавсевечеринки,преподавателиеехвалили.Вобщем,онасталасамойзаметнойстуденткойнакурсе.

–АкакиеотношениясвязывалиеесВидером?Вамобэтомчто-нибудьизвестно?Мне говорили, что у них был роман, и РичардФлинн в своейрукописинаэтонамекает,асамаЛоравсеэтоотрицает.

Сараприкусиланижнююгубуи,поразмыслив,ответила:– Даже не знаю, как вам объяснить… Нет, ничего такого у них с

Видером не было, но они много значили друг для друга. Профессор застудентками не увивался, но его окружал такой ореол… Мы все имвосхищались, а лекцииунего былипросто великолепные.Ончиталих согоньком, все доходчиво растолковывал, так что мы действительнопонимали, о чем идет речь, а не просто тупо заучивали материал. Вот,например,однаждыосеньюнакампусеустроилифейерверк–ну,тамбыломногодурацкихобычаев–ивесьвыпускнойкурсотправилсянаплощадьу

музея изящных искусств полюбоваться зрелищем. Преподаватели тоже снамипошли,ачерезполчасаоказалось,чтовсестолпилисьвокругВидера,хотяоннислованепроизнес.

–Некоторыеегобывшиеколлегиутверждают,чтоонбылалкоголикомизаженщинамиувивался.

–Нет,этонеправда.ДаиЛорамненикогдаобэтомнеговорила.По-моему,этопростозлыесплетни.Ивообще,уЛорыбылбойфренд…

–ТимотиСандерс?–Да,кажется,еготакзвали.Простите,яименаплохозапоминаю.Лора

вроде бы тепло к нему относилась – ну, насколько она вообще способнатеплоккому-либоотноситься.Нуапотомееповедениесталоменяпугать.

–Пугать?Какэто?–Ну, была в ней какая-то неистовость.Неистовое упрямство, вот.А

еще – расчетливость. Вюности ведь о жизни всерьез не задумываешься.Скажем,дляменябойфрендбылважнеебудущейкарьеры,даивообщеямноговременинапустякипотратила–вкиноходила,доутрасподругамио ерунде болтала… Лора была совсем не такая. Однажды она мнепризналась, что бросила легкую атлетику, как только поняла, что волимпийскую сборную к восемнадцати годам не попадет, а четыре годаспустя ее по возрасту туда не возьмут. Я удивилась, мол, при чем тутолимпийскаясборная, аЛораответила:«Яхочубытьлучшей–а еслинеполучается, то и время на это тратить незачем». Понимаете? Оназанималась спортом только ради славы. Ей больше всего хотелосьпрославиться,добитьсяобщественногопризнания,бытьлучшей.Ятолькопотом поняла, что она с детства к этому стремилась, добивалась этоголюбой ценой, и чем скорее, тем лучше. Конечно, сама она этого несознавала, считала себя человеком открытым, добрым, готовым ксамопожертвованиюнаблагоокружающих…Анасамомделеонанипередчем ни останавливалась ради того, чтобы достичь своей цели. Поэтому,безусловно,отношениясВидеромдлянеемногозначили.Естественно,ейльстило,чтонанееобратилвниманиепрославленныйпрофессор,которымвсе восхищались. Студентки считали Видера чуть ли не богом, а онвыделил Лору в этой толпе. Ухаживания Тимоти она принимала какдолжное–он, какщенок, бегал занейпопятам, а она времяот времениснисходиладосексасним,вотивсе.

На бледных щеках Сары вспыхнули красные пятна, она то и делопокашливала, будто в горле у нее пересохло. Она допила капучино, и япредложилвзятьеще,ноона,помотавголовой,продолжила:

– Наверное, поэтому Лора и со мной подружилась: я была наивной

дурочкой, даром что из Нью-Йорка, на меня легко было произвестивпечатление, и ей это нравилось – можно было не напрягаться, забыть опровинциальном происхождении. Она меня вроде как опекала, а я, какверныйСанчоПансанасвоемосле,плеласьзаней,покаонасебедорогукславе прокладывала. Только вот она от меня требовала безусловногоподчинения. Однажды я, не спросив ее совета, купила себе пару туфель.Лоразаявила,чтоониужасны,обвиниламенявотсутствиивкуса,насмехподняла…Вобщем,туфлиякому-тоотдала.

– Значит, она была бездушной и расчетливой стервой? Ну, такихмного. А как вы думаете, она могла быть как-то причастна к убийствупрофессораВидера?Иеслида,топочему?

–Из-закниги…Из-запроклятойкниги,которуюпрофессорнаписал,–сказалаСараХарпер.

Выяснилось, что с помощью Лоры профессор Видер составлялматематические модели поведения испытуемых, а полученные данныеиспользовалвсвоейкниге.ПомнениюСары,Лора,переоценивважностьсвоегоучастиявпроекте,вообразила,чтобезнеепрофессорнезавершилбы свой труд. Она потребовала, чтобы Видер указал ее соавтором, ипрофессорякобысогласился.ТемвременемТимотипредложилипровестисеместр в одном из европейских университетов, и Лора сняла комнату вдоме, где жил Ричард Флинн. По словам Лоры, он был ничем непримечательным занудой, много о себе воображал и втрескался в нее поуши.Лоруэторазвлекало.

Она часто приходила в гости к Видеру, и однажды наткнулась накопию письма с заявкой, которую профессор отправил издателю.Разумеется, имяЛорынигде не упоминалось.Она поняла, что брать ее всоавторыВидернесобирался.

Лорапришлавярость.Нет,онанезакатывалаистерик,небилапосуду,не визжала, а пришла к Саре, несколько часов молча глядела в стену, апотом разработала подробный план мести, как полководец, решившийстеретьпротивникаслицаземли.

Зная, что в ходе секретных исследований между Видером и егоработодателямивозниклиразногласия,онаначалавнушатьпрофессору,чтозанимследят,аегодомобыскивают.Следыприсутствияпостороннихонаукрадкой оставляла сама – чуть передвигала вещи, будто в доме что-тоискали.

ПознакомивпрофессорасФлинном,онапритворилась,будтоунихсРичардом роман, чтобы Видер ее приревновал, и всячески задерживалаотправкурукописи виздательство, надеясь, чтоон все-такипередумаети

сделаетеесоавтором.Скорее всего, профессор счел требования Лоры нелепыми – имя

студентки на обложке серьезного научного труда выставило бы его напосмешищеизапятналобыегорепутацию.

Я вспомнил, как Флинн описывал свою первую встречу с Видером.Если верить Саре Харпер, то Флинна попросту подставили – Лораиспользовала его, чтобывозбудить впрофессореревность.РичардФлиннбылвсего-навсегомарионеткойвковарномпланеЛорыБейнс.

–ВденьубийствапрофессораЛораприехалакомневтричасаночи,–продолжила Сара. – Я рано легла спать, потому что на следующий деньсобиралась домой на рождественские каникулы, меня приятель обещалподвезти.Лораменя разбудила, перепуганная, сказала, чтоРичардФлиннслишкомсерьезновоспринялеезаигрыванияитеперьнедаетейпроходу,поэтомуонапогрузиласвоивещивмашинуиуехала.ЗанесколькоднейдотогоизЕвропывернулсяТимоти,онасобираласьпереселитьсякнему.

– В рукописи Ричард утверждает, будто Лора ему сказала, что весьденьуваспроведетиостанетсянаночь.

–Вот среди ночи она и приехала.А где до того была, не знаю.Онаупросиламенясказать,чтомывесьвечервместебыли,ну,яипообещала–яжедумала,чтовседеловРичарде.

–Агдевытогдажили?–ВРоки-Хилле,впятимиляхоткампуса.–АскольковременизанималадорогаотдомаРичардадовас?–Онижилигде-тонаБайярд-стрит…Даженочьюивплохуюпогоду

минутдвадцать,небольше.–Значит,надорогуотдомапрофессоравЗападномВиндзоредодома

Флиннаушлополчаса, ещесполчаса– собратьвещи…Скажем,вобщейсложности часа два. Если она действительно в тот день была на местепреступления, то уехала оттуда не в девять вечера, как сообщил Флиннследователям,авчасночи,тоестьпослетого,какВидераубили…

–Ну,ясразупоняла,чтоЛораврет.Обычноонадержаласьуверенно,новтуночьбылаоченьнапугана.Онаменяразбудила,яполусоннаябыла,спатьоченьхотелось,такчтоеерассказменянеинтересовал.Вдобавокктому времени мы уже не дружили. Если честно, мне было не до нее. Яустроила ее на диване, предупредила, что рано утром уезжаю, и ушласпать.А когда проснулась в семь утра,Лоры уже не было – она запискуоставила,чтопоедеткТимоти.ВвосемьутрамысприятелемотправилисьвНью-Йорк,вмашинерадиовключили,атамновости…Мнедурностало,мынаобочинусъехали,именястошнило.Ясразупоняла,чтоЛоракак-то

во всем этом замешана. Приятель перепугался, хотел меня в больницуотвезти, номнеполегчало.Вобщем,приехала я домойи все каникулывпостели провалялась. Где-то в промежутке между Рождеством и Новымгодом со мной полиция связалась, я вернулась в Нью-Джерси, далапоказания,чтоЛоравесьденьпровеласомной,собедаидосамогоутра.Незнаюдаже,зачемясоврала,–наверное,потому,чтоЛоравсегдамнойпомыкалаиянивчемнемоглаейотказать.

–Апослеэтоговывиделись?–Да,послетогокакменявполициювызвали,мысЛоройпошлипить

кофе. Она вся рассыпалась в благодарностях, уверяла, что никак незамешанавэтомделе.Якобымоезаявлениеейнужнобылодлятого,чтобызанейрепортерынебегали.А ещеонаупомянула, чтоВидернаконец-тосогласилсявзятьеевсоавторы.Помнится,ятогдаещеудивилась–счегоэтоонвдругпередумал?

–Выейнеповерили?–Нет, конечно, но я была так измотана, что даже расспрашивать не

стала.Мне хотелось побыстрее уехать домой и обо всем забыть.Я взялаакадемический отпуск, вернулась в университет только осеньювосемьдесятвосьмого,аЛорактомувремениужедипломзащитила.Потомона мне пару раз звонила, но я не стала с ней разговаривать. Сказалародителям, что рассталась со своим парнем, сходила к психотерапевту, вобщем, выкарабкалась. А годом позже об убийстве Видера в Принстонеуженевспоминалиименяобэтомделениктонерасспрашивал.

–ИвысЛоройбольшеневстречались?–Нет.Авпрошломгодуяслучайнонаткнуласьвотначто…Онавытащилаизсумкикнигу,протянуламне.Наобложкекрасовалось

имя докторафилософских наукЛорыВестлейк, на последней странице –черно-белаяфотографияавтораикраткаябиография.Судяпофотографии,задвадцатьлетЛорапочтинеизменилась:тежечерты,тожерешительноевыражениелица,котороеделалоеестаршесвоихлет.

– Книгу в девяносто втором опубликовали, я ее в библиотекенаркодиспансераобнаружила,узналафотографиюнаобложке,сообразила,чтоЛорафамилиюсменила.Послухам,книгуоченьхвалили,всяЛоринакарьера на ней выстроена.По-моему, это та самая книга, которуюВидернаписал.

– Да, кстати, когда я пытался разузнать, почему труд профессора неопубликовали,товыяснил,чторукописьпропала.

–Таквот,янезнаюточно,былаЛоразамешанавубийствеилинет,но,по-моему, она эту рукопись украла. Может быть, как-то подговорила

Флиннанаубийствоикнигупохитила.Вобщем,ярешила…–Онаутерлагубыбумажнойсалфеткой,оставивнанейследыпомады,кашлянула.–ЯразыскалаадресФлинна–небезтруда,ФлинноввНью-Йоркемного,нояего все-таки нашла и отправила ему книгу. Ни письма, ни объясненийприлагатьнестала.

–Он,наверное,инеподозревал,чтоЛорарукописьпохитила,ивсюжизньстрадалотразбитогосердцаинесчастнойлюбви.

– Вот и я так считаю. А потом я узнала, чтоФлинн умер. Не знаю,может,онрешилсвойроманнаписатьиз-затого,чтояемуЛоринукнигупослала…Может,онэтимЛорехотелотомстить.

– Значит, из-за того, что вы с Ричардом Лору выгораживали, онаосталасьбезнаказанной,–упрекнуля.

–Онавсегдаумелаигратьначужихчувствах,–вздохнулаСара.–Чтож, я вам все рассказала, только официальных заявлений делать несобираюсь.

–Аихинепонадобится,–сказаля.–РукописьФлиннаненайдена,авсеостальное–бездоказательныедомыслы.

–Наверное,таконоилучше.Сейчасвсяэтадревняяисторияникомунеинтересна,дажемне.Приключениямиянавсюоставшуюсяжизньсыта.

Я попрощался с Сарой и задумался о том, какой странный оборотприобрело мое расследование, – как только я утратил к нему интерес,запутанныйклубоксобытийудалосьраспутать.

Я не собирался добиваться торжества справедливости, посколькуфанатичное служение истине меня не прельщало. Вдобавок я прекраснопонимал, что истина и справедливость – не одно и то же. Приходилосьпризнать, что Сэм права: люди предпочитают не бесполезную истину, аинтересныеистории.

Джозеф Видер погиб почти тридцать лет назад, РичардФлинн тожеумер.КарьераЛорыБейнсбылаосновананалжии,возможно,наубийстве.Однакоточнотакжепоступалиитегерои,которыхпочитаютдосихпор,–достаточнозаглянутьвлюбойучебникистории.

По дороге домой я представлял, какЛораБейнс лихорадочно искаларукописьвпрофессорскомособняке,абездыханноетелоВидералежаловлужекровинаполувгостиной.АчтожеРичардФлинн?Неужелион,убивпрофессора, остался в доме? Или ушел и унес с собой окровавленнуюбейсбольнуюбиту?ЕслионсделалэторадиЛоры,почемуонаегобросила?Ипочемуонпродолжалеевыгораживать?

Вполне возможно, что все это – плод больного воображения СарыХарпер. Ее бывшая подруга прославилась, а Сара осталась неудачницей.

Ктоизнаспо-настоящемурадуетсяуспехамдругих?Ктоизнаснемечтаетзаставитьих расплатиться за нашинеудачи? За примерамидалеко ходитьненадо,стоитлишьвключитьтелевизор.

Впрочем,теперьвсеэтобылоневажно.Может,мнепростонравилосьпредставлять, что Лора Бейнс, бездушная и жестокая, совершила нечто,подобноебильярдномутрюку,когдаодинударвызываетназеленомсукнесвоего рода цепную реакцию и шары сталкиваются один за другим,поочередно.РичардФлинн,ТимотиСандерс,ДжозефВидер–всеонибылидлянеетакимишарами.

Как ни парадоксально, Видеру пришлось бы признать, что его,знаменитого психолога, прекрасно разбиравшегося в тонкостяхчеловеческогомышления, обвела вокруг пальца его собственная ученица.Если это действительно так, то Лора Бейнс по праву добилась успеха,доказав, что способна препарировать чужие умы гораздо лучше, чем еемаститыйнаставник.

На следующий день я встретился с Питером в кофейне «Абрасу», вИст-Виллидже.

–Какдела?–спросилон.–Тыкакой-товымотанный.Чтослучилось?Я сказал, что завершил расследование, и вручил ему письменный

отчетикнигуЛорыБейнс.Питер,неглядя,сунулпапкувсвойдурацкийпортфельибольшениочемспрашиватьнестал–похоже,думалокаких-тодругих делах. Тогда я вкратце объяснил ему, чтó, по моему мнению,произошлоосеньюизимой1987года.Онрассеянновыслушалменя,крутявпальцахпакетиксахараивремяотвремениприхлебываячай.

–Может,тыиправ,–наконецсказалон.–Представляешь,кактруднобудетопубликоватьэтуверсиюбезкаких-либодоказательств?

–Данехочуяничегопубликовать,–вздохнуля.–Знаешь,ясравнилпервую главу книги Лоры Бейнс с отрывком рукописи, который Видернаправил в издательство… Они идентичны. Разумеется, это ничего недоказывает,–может,Лорапохитилапрофессорскуюрукопись,аможет,ониработали над книгой вместе. Возможно, Лора действительно внесласущественныйвклад…Какбытонибыло,этонедоказательствотого,чтоЛора Бейнс и Ричард Флинн убили Видера из-за рукописи. Вот если быотыскатькнигуФлинна…

– Нет, вряд ли Флинн убийца, – заметил Питер. – Ну, то естьспециальноубиватьпрофессораоннесобирался,но…Думаешь,рукописьсодержитегопризнание?

–Наверное,да.Житьемуоставалосьнедолго,освоейрепутациионне

заботился, наследников у него не было… Может быть, Лора обманомвынудилаФлиннаубитьВидера,потомбросилаегонапроизволсудьбы,асама тем временем с помощью похищенной рукописи сделала карьеру.Толькоувидевкнигу,Ричардсообразил,радичегоЛоравсеэтоподстроила.А из-за ее обмана жизнь Ричарда Флинна действительно пошланаперекосяк.Лора ему с самогоначала лгала.Наверное, она убедила его,будтоихразрыв–необходимоезло,чтобыневызыватьподозрений,ичтоонакнемувернется,когдашумихауляжется.

–Да-да,этооченьлюбопытнаяверсия,норукописьФлиннапропала,асамтыписатькнигунехочешь,–вздохнулПитерипопросилуофициантачек.

–Увы,ничегонеподелаешь, – сказал я. –Выходит, ты только времязряпотратил.

– Ничего страшного. Если честно, то издатели вряд ли стали бысвязываться совсей этой запутаннойисторией,особенноеслибыузнали,чтоЛораБейнсвсудсобираетсяподавать.

–Итоправда.Спасибозакофе.Явернулсядомой, сложилвсематериалырасследования в коробкуи

запереевкладовой.ПотомпозвонилДаннеОльсен,объяснил,чтоничегоновогомневыяснитьнеудалосьичтомояработанаэтомзавершена.МиссОльсен согласилась и изрекла, что прошлое лучше не ворошить и чтожизнь продолжается. Я счел эти слова достойной эпитафией РичардуФлинну.

ВечеромязашелвгостикдядюшкеФрэнкуицелыйчасрассказывалемуобовсем.

Онвнимательновыслушалменяизаявил,чтоясглупил,добровольноотказавшись от такого интересного расследования. Представляете?!Впрочем,дядяФрэнксклоненквосторженнымпреувеличениям.

Мыпоболтали,выпилипиваипосмотрелипотелевизорубейсбольныйматч.МнеоченьхотелосьзабытьиоСэм,иопропавшихрукописях.Втуночь,какнистранно,яспалкрепко,какмладенец.

Несколькомесяцевспустяодинизмоихбывшихколлегпо«Нью-Йоркпост»,переехавшийвКалифорнию,предложилмнедолжностьсценариставкаком-тоновомсериале.Ясогласилсяи,решивсдатьсвоюнью-йоркскуюквартиру,принялсянаводитьвнейпорядокпередотъездом.Наткнувшисьна копии досье об убийстве Видера, я позвонил РоюФримену, чтобы ихвернуть.Онвзялтрубкуитутжезаявил,чтоунегоестьновости.

–Хорошо,чтотыпозвонил,–сказалон.–Похоже,убийцапризнался.Сердцезамерловгруди.–Что?Ктопризнался?ЛораБейнс?– Нет, не она. Слушай, приезжай ко мне в гости. Не забудь досье

привезти.Ятебевсерасскажу.–Акогдалучшеприехать?–Дакогдахочешь.Ядомасижу.Адреспомнишь?Нувотиприезжай.

Толькодосьенезабудь,тамдолжнабытькакая-тозацепка,онамнедосихпорпокоянедает.

ЧастьтретьяРойФримен

…Говорить отом, что видел своими глазами, и отом, что слышал от людей… чтобы книга былаправдива,истинна,безвсякойлжи…

МаркоПоло.Книгаоразнообразиимира.ПереводИ.Минаева

Главапервая

Водинизтехвечеров,когдаоченьхочетсязавестикота,мнепозвонилМэттДоминис.Мыпоговорили,иявышелнакрыльцо,пытаясьсобратьсясмыслями.Смеркалось,внебемерцалиредкиезвезды,амашинынатрассегудели,какройпотревоженныхпчел.

Когданаконецузнаешьправдуо деле, котороедолгоне выходилоизголовы, начинает казаться, что расстаешься со спутником – болтливым ибесцеремонным пронырой, которого терпишь по привычке, потому чтовидишьсяснимежедневноиежечасно.Такимделомвпоследниемесяцыстало дляменя убийствоВидера. То, что рассказалМэтт, заставиломеняотвергнуть все версии, которые я много часов просчитывал в своем такназываемом кабинете, некогда бывшим гостевой спальней. Однако же яговорил себе, что так просто история закончиться не может: что-то по-прежнему царапало и не вписывалось в общую канву, даже если то, чторассказалмойприятель,–чистаяправда.

Я перезвонил Мэтту, сотруднику департамента исправительныхучреждений в Потоси, штат Миссури, и спросил, можно ли устроитьвстречу с Фрэнком Спэлом – приговоренным к смерти преступником,который теперь сознался еще и в убийстве профессора Джозефа Видера.Директордепартамента,узнав,чтоосвиданиисФрэнкомпроситдетектив,расследовавший дело в конце восьмидесятых, любезно согласилсяудовлетворитьмоюпросьбу.Яхотелличновстретитьсясприговореннымииз его уст услышать рассказ об убийстве в Западном Виндзоре. Мне неверилось,чтоСпэлговоритправду,–скореевсего,емухотелосьпривлечьксебе как можно больше внимания, потому что кто-то в Калифорниисобиралсянаписатьонемкнигу.Видераубилипочтиодновременностем,какСпэл,выйдяизпсихиатрическойлечебницы,зависвНью-Джерси,такчтооннаверняказналобубийствеизгазет.

ДжонКеллерпривезмне всематериалыдела.Оннеподозревал, чтопосле нашей встречи я возобновил расследование убийства Видера, и закофе мы обсудили неожиданное признание Спэла. Келлер упомянул, чтоиз-завсейэтойисториирассталсясосвоейподругой.

– Я в приметы не верю, но это дело будто заговоренное. Прóклятоеоно, – сказал он. – Так что ты будь осторожнее. Я рад, что от негоизбавился,ивпутыватьсяврасследованиенизачтонестану.Даивообще,

вродебывсевыяснилось,правда?Я с ним согласился, пожелал ему удачи на новом месте, но меня не

покидалауверенность,чтовделеВидераещеосталисьзагадки.Двенеделиспустя позвонил Мэтт, назвал дату свидания с Фрэнком Спэлом. Наследующий день я купил авиабилет по интернету и собрал дорожнуюсумку.

Таксиприехаловпятьчасовутра,ичерезчасяужебылваэропорту.ВСент-ЛуисеМэттдолженбылменявстретитьиотвезтивтюрьмуПотоси.

Всамолетемоимсоседомоказалсякоммивояжер,изтех,чтоипередказнью будут предлагать палачу купить новый пылесос. Звали его ДжонДубчек. Наконец, после десяти минут непрерывной болтовни, онсообразил,чтояегонеслушаю.

–Аспорим,вывстаршихклассахпреподаете,–заявилон.–Вотипроспорите.Нет,непреподаю.–Рой,яникогданеошибаюсь.Вы–учительистории.–Мимо.–А,знаю–неистории,аматематики.–Не-а.– Ладно, тогда сдаюсь. Послушайте, рядом с аэропортом есть кафе,

давайте я вас завтраком угощу. Вы ведь не завтракали, верно? А я водиночествеестьнелюблю…

–Спасибо,номенявстречают.–Эх,жаль!Кстати,вымнетакиненазваливашупрофессию.–Ябывшийполицейский,детектив.Сейчаснапенсии.–Ухты!Ябвжизнинеподумал.Ха,азнаетеанекдот:трикопавходят

вбари…Онрассказалкакую-тодурацкуюшутку,смыслакоторойянепонял,а

после посадки вручил свою визитную карточку – яркую, какрождественская открытка, – ипопросилобращатьсяпо любымвопросам,мол, он все устроит. Проходя через зал прибытия, я заметил, как мойслучайныйзнакомецбеседуетсдлинноволосойблондинкойвстандартномкантри-прикиде–джинсы«Ливайс»,клетчатаярубашка,кожаныйжилетиковбойскаяшляпа.

Мэтт встретил меня у газетного киоска, и мы направились вближайшую кофейню – до визита в тюрьму Потоси оставалось ещенесколькочасов.

Мы познакомились в полицейском управлении Западного Виндзора,гдеМэттпрослужилвосемьлет,апотомпереехалвМиссури.Мыизредка

перезванивались,рассказывалидругдругуновости,апаруразяприезжалкнему в гости поохотиться. Вот уже одиннадцать лет Мэтт служил вдепартаменте исправительных учреждений, но собирался выходить напенсию. Женился он всего два года назад, на одной из своих коллег поимениДжулия.Яприезжалкнемунасвадьбу,истехпормыневиделись.

– Супружеская жизнь пошла тебе на пользу, – заметил я, высыпавпакетиксахаравчашкуразмеромссуповуюмиску.–Тыпомолодел.

Мэтт с унылой улыбкой посмотрел на меня – он всегда выгляделпобитым жизнью, будто постоянно ожидал какого-то несчастья. Он былвысоким крепышом, и мы прозвали его Фонзи, по имени медведя из«Маппет-шоу». Прозвище звучало не издевкой, а дружески – МэттаДоминисалюбиливсе.

– Да уж, не жалуюсь. Джулия – прекрасная женщина, так что всепутем.Большевсегомненапенсиюхочется,показдоровьеесть,атомалоли, инсульт хватит, буду лежать овощем, под себя ходить. Вот уволюсь,поедемвЛуизиануиливВанкувер,аможет,ивЕвропумахнем.Надоелозаарестантамиприсматривать.Жаль,Джулияпроситподождать…

– Знаешь, я ужешесть лет на пенсии и только раз съездил в Сиэтл,когда внучка родилась, да тебя пару раз навестил – вот и все. Так что,приятель,губузакати.

– Ну да, оно конечно… Может, ни в какую Луизиану или там вВанкувердолбаныйнепоеду,новсеравно…Лучшедомагазетыпоутрамчитатьикофепить,чемвбетоннойкоробкезаарестантамиприсматривать.Кстати,оСиэтле…КактамДианаиТони?

Моябывшаяжена,Диана, после развода переехала вСиэтл вместе ссыном,Тони,которомутеперьисполнялосьтридцатьвосемьикоторыйдосихпорвинилменязато,чтомысДианойрасстались.Вобщем-то,онбылсовершенно прав – развелись мы, конечно, по моей вине. Но, по-моему,людейнадопрощать.Засвоютогдашнююглупостьяпоплатилсяивотужедвадцатьлетжилодин.

Три года назадТониженился.Эрин,моей внучке, было ужеполторагода,авиделяеевсегораз,новорожденной.Дианарассказываламне,какрастет малышка, и я хотел было развлечьМэтта забавными историями овнучке,ноонрезкосменилтемуразговора:

–Представляешь,какэтоготипаторкнуло?Ну,ФрэнкаСпэла.Стольковременипрошло,аон…

– Знаешь, четыре месяца назад на меня журналист вышел в связи сэтимделом,ну,яирешилсноваимзаняться.

–Надоже,какоесовпадение…

–Вотмнетожеинтересно,почемуСпэлрешилсознаться.Сколькоемудоказниосталось?

– Пятьдесят восемь дней. А за месяц до инъекции его должныперевести в тюрьму Бон-Тейр в округе Сент-Фрэнсис, там смертныеприговоры в исполнениеприводят.Апочему он сознаться решил…Яжетебе по телефону сказал, что к нему приехал какой-то профессор изКалифорнии,книгупишетопсихологиипреступников,что-товэтомроде.Ну и решил Спэла расспросить, как тот убийцей стал. До сих порсчиталось, что первое убийство Спэл совершил в восемьдесят восьмомгодувокругеКэррол,штатМиссури,наШестьдесятпятойтрассе–зарезалстарика,который,насвоенесчастье,согласилсяегоподвезти.Спэлутогдадвадцать три было, а перед этим он два года провел в Трентонскойпсихиатрической лечебнице – его за грабеж взяли, но призналиневменяемым.Асейчасемутерятьнечего:втюрьмеонсдветысячипятогогода, двамесяцаназадВерховный судМиссури отклонил его последнююапелляцию, а губернатор Никсон скорее сам застрелится, чем такогоподонкапомилует.Таквот,Спэлрешил,чтоправдиваяисторияеговеликихделдолжнаостатьсяввеках…Ох,прости,ясейчасвернусь.

Он грузно поднялся из-за стола и пошел в туалет.На меня накатилаусталость,япопросилофицианткупринестиещекофе.Онанаполниламоючашку, мило улыбнулась. На кармашке форменной блузки виднелсябейджик«Алиса».Судяповсему,женщинабыларовесницеймоегосына.Явзглянулнастенныечасывформечерепашки-ниндзя–времениоставалосьдостаточно.

–Таквот,–продолжилМэтт,втиснувшисьзастолиблагодарнокивнувофициантке, которая налила кофе и ему. – Спэл наплел этомукалифорнийскомуписаке,что,мол,всеначалосьстого,будтоВидерснимчто-тосделал…

– Погоди, Спэл утверждает, что убил Видера, но тот в этом самвиноват?

–Ну,тамкак-товсезапутанно.Короче,когдаСпэлубылодвадцатьлет,онввязалсявдракускакими-тотипами,укралунихденьги.Егозащитникнастоял на проведении психиатрической экспертизы.ПригласилиВидера,тот объявил подсудимого невменяемым, и Спэла отправили напринудительноелечениевпсихушку.ЗащитникпообещалСпэлу,чточерезпарумесяцевегоотправятнапереосвидетельствованиеивыпустят,ноиз-заВидераСпэлдвагодавлечебницепроторчал.

–Вот,кстати,послетого,какжурналистсомнойсвязался,яещеразвсе материалы дела изучил. Была у нас версия про месть, мы все дела

проверили,вкоторыхВидерэкспертомпроходил,ноФрэнкСпэлсрединихнеупоминался.

– Мало ли… Может, проглядели. Первый привод, не рецидивист,молодойпарень–вотинеобратиливнимания.Вобщем,онсамтебевсерасскажет,яэтихисторийнаслушалсядоотвала,тошнитуже.Ох,ятакрадтебявидеть!Давайтыунасзаночуешь,а?

–Нет, не могу – в доме ремонт затеял, крышу надо подлатать, покадождиненачались.Как-нибудьвдругойраз,дружище.Нучто,поехали?

– Да не спеши ты так! На Пятьдесят пятой трассе сейчас машиннемного, до тюрьмы полчаса ехать, не больше. –Мэтт вздохнул. – Спэлжалуется, что его незаконно в психушку упекли, мол, он был здоров ивменяем. Обычно все наоборот. Между прочим, в тюрьмах строгогорежимаутретизаключенныхпоехавшаякрыша.ДвамесяцаназадменявЧикагопослали,насеминаропреступности.Тамсобралисьвсякиешишкииз Вашингтона, академики и так далее, говорили, что преступностьциклична–двадцатьлетбылспад,атеперьчислопреступленийпошлонаподъем. Психиатрические лечебницы переполнены, поэтому людей срасстройствами отправляют в обычные тюрьмы, а нам, охранникам,приходитсясэтимипсихамикаждыйденьделоиметь.–Онпосмотрелначасы.–Нучто,поконям.

Покамыехалипотрассе,явспоминалделоФрэнкаСпэла,скоторымознакомился прежде, чем приехать в Сент-Луис. Даже среди смертниковФрэнк Спэл считался жестоким убийцей: до поимки он успел убитьсемерыхвтрехштатах.ЕслиегопризнаниевубийствеВидера–правда,товосемь.Вдобавоконпризналсявчетырехизнасилованияхибесчисленныхграбежах. Его последними жертвами стала его тридцатипятилетняясожительницаиеедвенадцатилетняядочь.ПословамФрэнка,онубилихпотому, что они ему денег не давали. С женщиной он познакомился вкаком-то баре, за два месяца до убийства, и переселился в ее трейлер уреки.

Как упомянулМэтт, в ходе расследования обнаружилось, что первоеубийство Спэл совершил в 1988 году, в возрасте двадцати трех лет. Онродился и вырос в округе Берген,штатНью-Джерси, а первое серьезноепреступление совершил двадцатиоднолетним. Он провел два года впсихиатрической лечебнице, а потом перебрался на Средний Запад, гденесколько лет перебивался случайными заработками.Его первойжертвойбыл семидесятичетырехлетний пенсионер из округа Кэррол, Миссури,который взял Спэла в попутчики на 65-й трасе. Добычей Фрэнка Спэла

стали пара долларов, старая кожаная куртка и сапоги, случайноподошедшиепоразмеру.

После этого Спэл отправился в Индиану, где совершил второеубийство, а потом примкнул к шайке воров из Мариона. Когда шайкараспалась, Спэл вернулся в Миссури и, как ни странно, восемь летпроработал в сент-луисской пиццерии, не совершив ни единогопреступления.ЗатемонпереехалвСпрингфилд,гдеещетригодатрудилсянабензозаправочнойстанции,послечеговнезапнопустилсявовсетяжкие.В2005годуегослучайнозадержалдорожныйпатруль.

Ко времени убийства Видера мой развод был почти оформлен, и яостался один-одинешенек в большом доме. Для меня, как и для любогоалкоголика, это стало прекрасным поводом напиваться еще больше ижаловаться на судьбу всякому, кто готов был слушать пьяные бредни.Остаткинезамутненногорассудкаяпыталсяприменитькрасследованиям,но беспомощно путался как в деле Видера, так и в других. Начальникполиции,ИлайУайт,оказалсячеловекомпонимающим–наегоместеябынемедленно уволил себя с такой характеристикой, что не взяли бы и наработуночнымсторожемвгараж.

Мывыехалина55-ютрассу,пересекавшуюпрерию.Мэттоткрылокнаизакурил.Вконцелетастоялапрекраснаяпогода.

–Тыкогдавпоследнийразвтюрьмуприходил?–Онповысилголос,заглушивзаунывнуюпеснюДонаУильямсаодевушке,котораяегосовсемнезнала[13].

– По-моему, осенью две тысячи восьмого, – ответил я. – В Райкерсприехал, брал показания у заключенного, в связи с одним тогдашнимрасследованием.Бр-р,жуткоеместо.

–Там, кудамыедем,ничутьне лучше.Ох, вообще, вотпоутрамнаработусобираюсь,такихочетсячто-нибудьпорушить.Какогочертамысэтимсвязались?Сталибыврачамиилиюристами…

–Мэтт, у нас для этого мозгов не хватило. Вдобавок не мое это – вчужихвнутренностяхковыряться.

Глававторая

ТюремныйкомплексПотоси–гигантскийкирпичныйвосьмиугольник,окруженныйзаграждениямиизколючейпроволоки,–раскинулсяпосредипрерии, будто огромный зверь, пойманный в капкан. Здесь, в тюрьместрогогорежима,содержалисьвосемьсотзаключенныхподнадзоромсотниохранников и вспомогательного персонала. Пыльная зелень чахлыхдеревьевугостевойстоянкиоттенялаунылыйландшафт.

Мэттприпарковалмашину.Черезслужебныйвходсзападнойсторонымывошливодвор,вымощенныйкроваво-краснойщебенкой,инаправилиськдверивкоридор,уходившийвглубинуздания.НаходуМэттздоровалсясохранниками – мрачными здоровяками, слишком много повидавшими насвоемвеку.

Мы прошли через рамку металлоискателя, забрали личные вещи спластмассовыхподносовиоказалисьвквадратнойкомнатеслинолеумнымполом,ккоторомубылипривинченыстолыистулья.

ОхранникпоимениГарриМоттпротяжнымюжнымговоркомизложилдавнознакомыемнеправила:

– На свидание отводится ровно час. Если хотите прекратить егораньше, сообщите охране. К заключенному не прикасаться. Любыепредметыдляпередачизаключеннымдолжныбытьдосмотрены.Свиданиепроходитпривключенныхкамерахнаблюдения,исведения,полученныевходесвидания,могутбытьвпоследствиивключенывматериалысудебногоразбирательства.

Послеэтогоохранникудалился,амысМэттомсели.–Таквотгдетыработаешь…–вздохнуля.– Да, не самое приятное место, – хмуро ответил он. – А ради тебя

выходнымпришлосьпожертвовать.–Заэтоятебяобедомугощу.–Однимобедомнеобойдешься,придетсяпроставиться.–Ну,питьбудешьсам.– Ты дай знак, когда начинать. – Мэтт кивнул в сторону глазка

видеокамеры в углу и встал. – Сегодня Джулия в центре наблюдениядежурит. Ну, я пойду, мне кое-что купить надо, а тут торговый центрнедалеко. Через час вернусь. Береги себя. И смотри у меня, чтобы безнеприятностей.

Он помахал рукой видеокамере. Где-то там, перед стеной экранов,

сиделаДжулия–высокая,статнаяженщинародомоткуда-тоизКаролины.Спустянесколькоминутзагуделзуммервдверяхидвавооруженных

охранникаввеливкомнатуФрэнкаСпэлавсеромтюремномкомбинезонесбелойнашивкойналевойсторонегруди.Руки,заведенныезаспину,былизакованывкандалы;короткиецепинаногахлязгалиприкаждомшаге.

Спэл, невысокий и худощавый, оказался совершенно неприметнымтипом с невыразительным лицом. Впрочем, так выглядит большинствоарестантов, осужденных за страшные преступления, – обычные люди, толи автомеханики, то ли водители автобусов, на таких никто не обращаетвнимания. Прежде, до семидесятых годов прошлого века, опринадлежностикуголовномумирусвидетельствовалитюремныенаколки,нотеперьтатуировкамиукрашаютсебявсеподряд.

Спэлуселсянастулнапротивиобнажилвулыбкеяично-желтыезубы.Светло-русые усы обрамляли рот, спускались к бороде.К потной лысинелиплиредкиепрядиволос.

–Фрэнки,тынедуритут,–предупредилодинизохранников.– А то что будет? – буркнул Спэл не оборачиваясь. – Досрочного

освобождения не видать? Щас вот прибор вытащу, наручники разомкнулучшелюбойотмычки.

– Эй, разговорчики, – пригрозил охранник и сказал мне: – Мы задверью подождем. Если вдруг кочевряжиться начнет, мы его живоприструним.

Охранникивышли,оставивменянаединесзаключенным.– Привет, – сказал я. – Меня зовут Рой Фримен. Спасибо, что

согласилисьсомнойвстретиться.–Атыкоп?–Бывший.Янапенсии.– Так я и знал. В девяносто седьмом был у меня друган, тут, в

Индиане.Боббизвали.УнегобылпеспокличкеОтморозок,таконкоповна раз вынюхивал, даже в цивильном. Крутой пес, ваще-та. Я так и непонял,каконихвынюхивал:тольконосомповедет–инулаять.

–Крутойпес,–согласилсяя.–Ага.Атычто,протоделовНью-Джерсипоговоритьхотел?– Да, я расследовал дело об убийстве профессора Видера. Его

бейсбольнойбитойзабили.–Ага,помню.Куревоесть?Сам я вот уже пятнадцать лет не курил, но по советуМэтта взял с

собойблок«Кэмела»:втюрьмесигареты–тежеденьги,какнаркотикииснотворное. Я вытащил из сумки сигареты, показал их Спэлу и снова

спрятал.–Послесвиданияполучите,–пообещаля.–Ихдосмотретьнадо.–Спасибо.Уменянаволеникогонеосталось.Родныхлетдвадцатьне

видел,атоибольше.Может,ихивживыхужнет.Ачерезтринеделиименянебудет.Страшно,конечно.Нукак,рассказывать,чтотамслучилось?

–Фрэнк,выутверждаете,чтоубилипрофессораДжозефаВидера.Этоправда?

– Правда, а как же. Если честно, то убивать я его не хотел. Я ж неубийца какой… ну, тогда не был. Я его отмудохать собирался – не досмерти, а так, чтоб запомнил. Он мне такую подляну подстроил, вот я ихотелрассчитаться,чтобывсепо-честному.Тольковсеиначевышло,ну,яисталубийцей.Хотячегоещеждать,последвухлетвпсихушке-то.

–Вотирасскажитемневсепопорядку.Унассвамицелыйчасесть.– Ага, а холуи пока мой «ягуар» до блеска начистят, – натужно

пошутилон.–Расскажу,чегожнерассказать.Яиписателютожесамоерассказал,ну,тому,чтокнижкунаписатьобещался.

В пятнадцать лет Фрэнк Спэл бросил школу и стал мальчиком напобегушках у каких-то типов, державших зал игровых автоматов. ОтецФрэнка работал на заправке, мать была домохозяйкой; была и сестра, напятьлетстарше.ДвагодаспустясемьяпереехалавНью-Джерси,иФрэнкснимибольшеневиделся.

К двадцати годам он стал настоящим мошенником, втянулся впреступную жизнь: сбывал краденое бруклинским скупщикам, продавалконтрабандные сигареты и контрафактную электронику, выколачивал издолжниковденьгидляместныхростовщиков,небрезговалисутенерством.

Такие мелкие воришки обычно обитают в самом низу запутаннойпреступной сети, раскинувшейся от бедных кварталов домногомиллионныхроскошныхособняковсбассейнами.Побольшейчастиэтитипывсюжизньгоняютсязапризрачнойнаживой,стареютиумираютвбезвестности,хотянекоторымиудаетсяподнятьсяповыше,обзавестисьдорогимикостюмамии золотымичасами.А кое-кто, совершив серьезныепреступления,попадаетвтюрьмуигниеттамгодами.

Осенью 1985 года Спэл продал две коробки контрабандных сигареткаким-то типам из Принстона в обмен на французские духи – каквыяснилось,контрафактные.Онрешилстрястиденегсобманщиков,нашелодногоизпарней,избилегоиотобралвсеналичные.Набеду,поблизостиоказалсяполицейскийпатруль,иСпэла арестовали зауличныйграбеж.ОконтрабандныхсигаретахФрэнкумолчал,чтобынеусугублятьсвоювину.

Ему назначили общественного защитника, некоего Терри Дуэнна.Избитый Спэлом парень оказался добропорядочным гражданином –тридцативосьмилетнийхозяиннебольшогомагазинчика,отецтроихдетей,примерный семьянин. Фрэнк Спэл, напротив, был человеком безопределенных занятий, с неоднократными приводами в полицию. Дуэннпопыталсявсеуладитьбезсуда,нопострадавшийнастоялнавозбужденииуголовногодела.

ФрэнкуСпэлугрозилоотпятидовосьмилеттюремногозаключения,апотому–посоветуДуэнна–онсогласилсяпройтисудебноемедицинскоеосвидетельствованиедляподтверждениявременнойневменяемости.Дуэнннамекнул, что хорошо знаком с одним из членов комиссии и что черезнесколько месяцев Фрэнка выпустят из психушки. Трентонскаяпсихиатрическая лечебница – не самое приятное место, но все лучшетюрьмыБейсайд.

Экспертная комиссия, в состав которой входил и Джозеф Видер,пришла к заключению, что Фрэнк Спэл страдает маниакально-депрессивнымпсихозом,ирекомендоваласудуприговоритьобвиняемогокпринудительномулечениювпсихиатрическойбольнице.СпустянесколькоднейФрэнка отправили в Трентон, откуда он надеялся выйти на свободучерезпарумесяцев.

–Апочемувасневыпустили?–спросиля.–Атысамвпсихушкебыл?–Нет.–Значит,повезло.Тамтакое…Вобщем,меняпривезли,чаемнапоили

–адвадняспустяяочнулсяинифиганепомню.Дажеимясвоезабыл.Акругом психи воют и улюлюкают, кулаками машут, на всех бросаются.Одинсиделкеухозубамиоторвал,когдаонаегонакормитьпыталась.Ох,ятамвсякогонавидался.Говорят, вшестидесятыеупациентовнарочновсезубывырывали,мол,чтобызаразунеразносили.Ага,какже…

ПословамСпэла,егоизбиваливсеподряд–ипациенты,иохранники.Вдобавок охранники за деньги поставляли пациентам все, что угодно, атем,укогоденегнебыло,приходилосьтуго.

–Вседумают,чтовзаключениитолькообабахимечтают,–вздохнулФрэнк.–Анасамомделебабы–неглавное.Нуда,перепихнутьсяхочется,носамоеглавное–деньги.Безденегхана.Затюкают.Ауменяденег-тоинебыло.Втюрягехотькак-тозаработатьможно,дажееслиродичинифиганеприсылают,авпсихушкесидишьвесьдень,встенупялишься.

Спустя три недели Спэла отправили в специальное отделение, гдесодержали десяток пациентов в возрасте от двадцати до тридцати лет,

совершивших тяжкие насильственные преступления. Только много позжеон узнал, что все они проходили экспериментальный курс лечения,разработанныйпрофессоромДжозефомВидером.

– Адвокат толком ничего объяснять не хотел, все отмалчивался, апотом наконец признался, что только через год имеет право податьапелляцию в суд, чтобы меня из психушки выпустили или перевели вдругуюлечебницу,гдережимпомягче.Ох,прямоневерится.Всеначалосьс того, что два придуркаменя обманули, я одногопобили деньги у негоотобрал–всего-товосемьдесятбаксов,сигаретыдорожестоили…Таквот,из-заэтогоменявпсихушкузаперлинацелыйгод,атоибольше.

–АспрофессоромВидеромвыговорили?–Нуда,онкнамнаотделениеприходил,вопросывсякиезадавал–то

картинки ему выбирай, то анкету заполняй, фигня всякая, короче. Мы унего подопытными кроликами были. Ну, я ему сразу и сказал, что, мол,Дуэнн, говнюк эдакий, мне присоветовал на медицинское обследованиесогласиться,чтобысрокнемотать,атакуменясголовойвсевпорядке.Апрофессор посмотрел на меня – бр-р, я до сих пор помню, глаза у негомертвые такие, как у снулой рыбы, – и заявил, что психическиерасстройстванадолечить,апотомуизпсихушкименяневыпустят,покаонсамэтогонеразрешит.Такаявотхрень.

ПотомуСпэланачалисьбредовыекошмары,оннеотличалсонотяви,а от лекарств становилось только хуже. Все пациенты отделенияиспытывали ужасные головные боли, тошноту и сыпь на коже. Из-запостоянныхгаллюцинацийбольныхприходилосьпривязыватьккровати.

Годом позже у Фрэнка появился новый адвокат, Кеннет Болдуин, –Дуэнн переехал изНью-Джерси в другойштат. Спэл объяснил ему, из-зачегоикакпопалвпсихиатрическуюбольницу,иБолдуинподалапелляциюо пересмотре дела. Фрэнка снова заставили пройти медицинскоеосвидетельствование, но экспертную комиссию по-прежнему возглавлялВидер.Просьбуобосвобождениинеудовлетворили,впереводевбольницуМарлборобылоотказано, иСпэл вернулся в психиатрическуюлечебницуТрентона.

– А за полгода до того, как я оттуда все-таки выбрался, особоеотделениезакрыли,таблеткидурацкиедаватьперестали,головабольшенеболела, даи кошмарынемучили, хотя ещедолго спросоньяприходилосьсоображать, где я, –продолжилФрэнк. –Ябоялся всегона свете, но велсебяпримерно,доказывал,чтонепсих.Вотскажи,откудавсеэтонамоюголову?Почемусомнойтакобращались?Нуда,янепаинька,нояжтогданикогонеубивал…Ачтопоколотилпридурка, так ведь задело, онменя

первымподставил.Яжнетварькакая,ивообще…Спэла отправили на очередное медицинское обследование, и

экспертнаякомиссия(безучастияВидера)удовлетворилапросьбуадвокатавыпуститьпациентаподнадзор.Спустянескольконедель,воктябре1987года,ФрэнкСпэлвышелизбольницы.

Житьемубылонегде:хозяиндома,гдеФрэнкснималкомнату,продалвсе его пожитки за долги; старые приятели не хотели с ним знаться изстраха перед копами. Лишь один из них, американец китайскогопроисхождения,сжалилсянадФрэнкоминанесколькоднейегоприютил.

Вскоре Спэл устроился судомойкой в паб неподалеку от Принстон-Джанкшен, а хозяин паба позволил Фрэнку ночевать в кладовой.ПрофессорВидержилпососедству,вЗападномВиндзоре,иСпэлначалеговыслеживать, чтобы отомстить за свои страдания. Он решил, что Видер,Дуэнн и остальные нарочно отбирали подсудимых для проведениясекретныхэкспериментов.СпэлунеудалосьотыскатьДуэнна,поэтомуонсосредоточилвсюсвоюненавистьнаВидере.

Он разузнал адрес профессора, выяснил, что тот живет один, вотдельно стоящем особняке. Сначала Спэл собирался подстеречь его наулице,подпокровомтемноты,нопотомсообразил,чтолучшепробратьсявдом. Об убийстве Фрэнк не помышлял, просто хотел избить своегомучителя.Онотобралбейсбольнуюбитуукаких-топодростков,обмоталееполотенцемиспряталнаберегуозера,близпрофессорскогоособняка.

К тому времени он завел знакомство с барменом, Крисом Слейдом,уроженцем Миссури. Слейд, которому надоело жить в Нью-Джерси,заранее подыскал работу в сент-луисском трейлерном парке и позвалФрэнка с собой. Приятели собирались уехать после рождественскихканикул,поэтомуСпэлрешилускоритьсобытия.

Бар закрывался в десять вечера, и в половине одиннадцатого Спэлпробирался в профессорский сад и следил за домом.Кпрофессору частоприходили двое – какой-то парень, судя по всему студент, и высокийбородач,подсобныйрабочий.Наночьвдомеонинеоставались.

– Двадцатого декабря я уволился из бара, объяснив хозяину, чтопереезжаю на Западное побережье. Хозяин со мной расплатилсяналичными и подарил две пачки сигарет. Я отправился в верховьяАссунпинк-крика, дождался темноты в каком-то дровяном сарае и допрофессорского особняка добрался часам к девяти вечера. В гостях упрофессорабылтотсамыйстудент,онивыпиваливгостиной.

Описать молодого человека Спэл не смог, сказал только, что пареньничемнеотличалсяотпрочиххлыщей,жившихнакампусе.Днязатридо

убийстваСпэледваневыдалсебя–парень,стояуокна,наверняказаметилбыпостороннеговсаду,нопомешаламетель.

– По-моему, этого студента звали Ричард Флинн, – сказал я. – Адевушкитамнебыло?

–Нет,небыло,–уверенноответилСпэл.–Толькопрофессори этоттип. Так вот, я пришел к девяти, а студентик умотал в одиннадцать.Профессор остался один. Я еще минут десять подождал для верности, апотомхотелпозвонитьвдверьиврезатьпрофессорумеждуглаз,кактолькоонмнеоткроет.Ноон,какпозаказу,распахнулокнавсадиушелнаверх.Язабралсявдомиспряталсявприхожей.

Потом профессор вернулся в гостиную, захлопнул окна и уселся надиван. Спэл подкрался сзади и стукнул Видера бейсбольной битой поголове – несильно, потому что профессор вскочил и обернулся. Спэл,заранее надевший лыжнуюмаску, чтобы профессор его не узнал, обежалдиванираздесятьударилВидера,сбивегосног.Онхотелбылоограбитьдом, но тутщелкнул замок в двери, и Спэл, выскочив в окно, скрылся вночи.

Бейсбольнуюбитуонвыбросилвреку,заночевалвдровяномсараенаберегуАссунпинк-крика,анаутро,встретившисьсоСлейдомнаПринстон-Джанкшен,уехалвМиссуриилишьпотомузналосмертипрофессора.

–Наверное,яегослишкомсильноударил,–сказалСпэл.–Воттакисталубийцей.Ивообще,каждыйраз–каквосне,даженеверится,чтоэтоянатворил.Авсеиз-затаблеток,которыминасвпсихушкепичкали.Не,янектомуговорю,что,мол,винымоейнет,–какаясейчасразница?

– Вас же под надзор выпустили, – напомнил я. – И что, никто невсполошился,когдавыизНью-Джерсиуехали?Васврозыскнеобъявили?

–Незнаю.Уехалиуехал.Комнениктонеприставал,идодветысячипятого года все было в порядке, а потом меня за превышение скоростиарестовали, и понеслось. А как адвокат узнал, что меня в трентонскомдурдоме держали, так и потребовал медицинского освидетельствования,толькокомиссиянаэтотразпризналаменявменяемым,вотменяиосудили.Смешно,правда?Когдаябылвздравомуме,менявпсихушкуотправили,атеперь,когдаяисампонимаю,чтосголовойневсевпорядке,ксмертнойказниприговорили.

– Послушайте, с тех пор много лет прошло, какие-то подробностинаверняказабылись…Выуверены,чтоупрофессоравгостяхбылтолькоэтот двадцатилетний парень? Может, вы из своего укрытия не заметилиещекого-нибудь?Выжеизсадаподглядывали…

– Не-а, больше никого там не было. Ты же сам дело расследовал,

помнишь,какойтамособняк…–Да.– Ну вот, в сад выходили два огромных окна и застекленная дверь.

Есливгостинойжалюзиподнимали,то,когдасветгорел,всякомнатабыланавиду.Профессористудентустоласидели,трепалисьочем-то,апотомстудентиксвалилиВидеродиностался.

–Ониссорились?–Незнаю,яжнеслышал.–Значит,пареньчасовводиннадцатьушел?–Наверное…Может,вполдвенадцатого,нонепозже.–Анапрофессоравынапалиспустяминутдесять?–Нуда.Сначалаявдомчерезокнозабрался,спрятался,апотомон

спустился, ну я его и приложил. Может, не десять минут прошло, адвадцать, не знаю. Помню, у меня еще пальцы не отогрелись, когда япервыйразегоударил,поэтомусногсразуинесбил.

Я смотрел на Спэла и никак не мог сообразить, почему его имя неупоминалось в расследовании, ведь мы рассматривали версию, чтоубийствосовершенооднимизбывшихпациентовпрофессора,вотместку.

Да, Джозеф Видер возглавлял экспертную комиссию в сотняхмедицинских освидетельствований. Да, безалаберность прокуроранеимоверно усложняла действия следователей: он все время менял своюточкузрения,заставлялотбрасыватьразрабатываемыеверсии,поэтомуниодну проверку нам не удалось довести до конца. Журналисты обвинялиполицию в некомпетентности, в газетах писали всякую чушь, а у меня вмашинебылаприпрятанабутылка,иянебезоснованийпредполагал,чтоменя вот-вот турнут с работы за пьянство. Если честно, в те дни меняменьше всего занимали поиски убийцы Джозефа Видера – снедаемыйжалостьюксебе,яискаллишьоправданийсвоегоповедения.

–Ивынезнаете,ктовасспугнулсвоимприходомкпрофессору?–Понятия не имею.Я сразу сбежал – ктож знал, что к нему среди

ночи кто-то заявится.И вообще, я его только избить хотел.В то время уозера наркоманы часто шныряли, на них удобно было все свалить:забрались в дом, избили, ограбили… А он, оказывается, умер – а этосовсемдругоедело.

–Аночнойгостьодинбылилиещескем-то?–Незнаю…–Спэлпомоталголовой.–Все,чтознал,рассказал.–Видерумернесразу,ачерезнесколькочасов,–объясниля.–Тот,кто

к нему приходил около полуночи, отчего-то не вызвал «скорую». Выуверены, что не ослышались? В ту ночь был сильный ветер, может, от

порывадверьдрогнула?–Нет,яхорошослышал–кто-тоотпердверьивошелвдом.–Инебросилсянапомощьумирающему?Спэл, наморщив лоб, уставился на меня с видом недоумевающего

шимпанзе:–Такведьянезнал,чтооннесразуумер.–Верно,несразу.Ночнойгостьмогвызвать«скорую»,профессорабы

спасли. «Скорая» приехала только утром, когда уже поздно было: Видерсрединочиумер.

–А,вотзачемтебезнать,ктоещекнемуприходил!– Видер не звал на помощь? Не спрашивал, кто вы или еще что-

нибудь?Можетбыть,онкого-топоименизвал?– Нет, на помощь он не звал. Может, прохрипел что-то, не помню.

Сначала он защищался, а потом упал и голову руками прикрыл. А напомощьнезвал,яточнопомню.Даегобыинеуслышалникто.

В дверях появились охранники, дали знак, что время разговораистекло. Я едва не произнес «До свидания», но вовремя сообразил, чточерезпятьнедельСпэлаказнят,ивместоэтогоещеразпоблагодарилегозавстречу.Мывстали.Спэлнеловкопротянулмнеруку,словнодляпожатия,потомрезкоотвернулсяивышелхромающей,скованнойпоходкой.

Оставшись в одиночестве, я вытащил блок сигарет из сумки – незабытьбыпередатьохранникамувыхода.

Кто же явился к профессору в полночь? Кто обнаружил егоумирающим, но не вызвал «скорую»?Ночной гость не стучал в дверь, аоткрыл ее своим ключом, если верить Спэлу. Конечно, за давностью летподробностимоглизабыться,норассказФрэнкаСпэлапротиворечилтому,чтоговорилДерекСиммонскаквовремяпервоначальногорасследования,такисовсемнедавно,ДжонуКеллеру.

Отчет с кратким изложением итогов журналистского расследованияКеллеротправилмневкопии.Поегомнению,ЛораБейнсприсутствовалавдомевовремяубийстваипохитиларукописьВидера,подготовленнуюкотправке в издательство. Келлер предположил, что Лора и Ричард былисоучастниками преступления, поскольку в одиночку Лора с профессоромне справилась бы. Скорее всего, полагал Келлер, Ричард Флинн сталисполнителем убийства, задуманного и воплощенного в жизнь ЛоройБейнс.

Однако же если верить Спэлу, то соучастник Лоре Бейнс непонадобился. Она приехала к профессору уже после нападения Спэла,

обнаружила Видера на полу и вполне могла похитить рукопись, закрытьокно, запереть дверь на замок и удалиться.По словамДерекаСиммонса,утром все окна были закрыты, а дверь заперта. Судя по всему, унеизвестного,покинувшегодомпоследним,былисвоиключи,потомучтоключипрофессоралежалинатумбочкеутелефонавприхожей.

Внезапно я вспомнил важную подробность, упомянутую в актепатологоанатомической экспертизы: для профессора стал смертельнымодин-единственный удар, возможно последний, – в левый висок,нанесенный, когда Видер уже лежал на полу, скорее всего без сознания.Спэл утверждал, что обернул бейсбольную биту полотенцем, чтобысмягчить удары. Вряд ли бита, обернутая полотенцем, искалечила быпрофессора до смерти. А что, если последний удар, ставший причинойсмертиВидера,нанессовершеннодругойчеловек?

НемногопогодявернулсяМэтт.ЯоставилсигаретыдляФрэнкаСпэлаохранникуувхода,имынаправилисьнастоянку.Надпрериейраскинулосьбезоблачное небо. Высоко в синеве парил ястреб, оглашая безбрежныйпросторпронзительнымикриками.

–Чтостобой?–спросилМэтт.–Тыпобледнелкакполотно.– Все в порядке, – ответил я. – Тюремного воздуха надышался. Тут

поблизостиприличныерестораныесть?– Милях в трех отсюда, на Пятьдесят пятой трассе, есть кафе «У

Билла».Можнозаехать.– Конечно. Я же обещал тебя обедом накормить. До самолета еще

четыречаса.Тримилимыпроехаливмолчании.Янапряженнообдумывалрассказ

Спэла.Самымстраннымбылото,чтопризнаниеФрэнкаСпэланесовпадало

с утверждениями Дерека Симмонса, который тоже упоминал, будтопрятался в саду. Если верить им обоим, то вряд ли они друг друга незаметили.Хоть сади былбольшим,но единственнымместом, гдеможнобыло надежно укрыться и видеть, что происходит в гостиной, быласосноваярощаикустымагнолийслева,напротивозера.

– Ты все про признание этого типа размышляешь? – спросил Мэтт,въезжаянапарковкуукафе.

Якивнул.– Ох, он наверняка все выдумал, чтобы лишнюю пачку сигарет

заработать. А может, надеется, что если дело Видера на доследованиеотправят, то казнь отложат. Вдобавок за убийство, совершенное в Нью-

Джерси, судить его должны вНью-Джерси, а это дело долгое, затратное,налогоплательщикам придется раскошеливаться.Ну, его адвокат один разужепыталсяновоеразбирательствоначать,ничегоунегоневышло.Какпомне,таконоиклучшему.

–Аеслионневрет?Мы вышли из машины. Мэтт пригладил седые волосы и снова

надвинулшляпуналоб.–ЯвотвседумаюпрописателяизКалифорнии,ну,того,чтокнигуоб

убийцахпишет.Явсюжизньсредиуголовниковпровел–сначалавтюрьмуихсажал,теперьвотохраняю.Всеониодинаковые,такимиужуродились:укоготаланткрисованиюиликбаскетболу,укого–кпреступлениям.Иукаждого жалостливая история найдется, только плевать я хотел на ихстрадания.

Мы вошли в кафе, заказали еду и за обедом Спэла больше неупоминали,говорилиовсякихпустяках.НаконецМэттспросил:

–Слушай,асчеготызавсеэтовзялся?Тебебольшеделатьнечего?Ярешилвовсемемупризнаться–лгатьмненехотелось,даижалеть

меняМэттнестанет.–Полгоданазадязаметил,чтопамятьуменяуженета,чтораньше,

особеннонаименаиназванияулиц.Ясталтренироватьпамять–ну,ктовкаком фильме снимался, кто какие песни исполнял, с каким счетомбейсбольныйматчзакончился,–ноособонепомогало,тогдаяобратилсякврачу.Онменярасспросил,заставиланкетывсякиезаполнитьичерездвенеделисообщилмнедиагноз…

–Ох,тольконеговори,что…–Хорошо,нескажу.Мэттукоризненнопосмотрелнаменя,иякивнул:– Да, Альцгеймер в ранней стадии. Нет, в туалет сходить я пока не

забываю; чтó вчера на ужин ел, тоже помню. Но врач посоветовалстимулировать мыслительную деятельность, кое-какую литературупочитать,фильмыпосмотреть.Атутещеэтотжурналист,которыйвзялсярасследовать убийство Видера… Он попросил документы из архива,прислалмнесвоиизыскания,вотяирешил,чтодлястимуляциимышлениятакое расследование гораздо лучше, чем запоминать всякие бесполезныефакты.Вдобавокявсегдасчитал,чтоделоэтопровалилиз-запьянства…Вобщем,потомятебепозвонил,ивот,приехал.

– Если честно, не знаю, стоило ли ворошить прошлое, – вздохнулМэтт. – Я тебе про Спэла между прочим сказал, смеха ради. Вот уж недумал,чтотыиз-занегоприедешь.Аещеиболезньэта…

–Знаешь,дляменяэтооченьважно.Яобязанвыяснить,чтожевсе-такитогдапроизошлоикакяубийцуупустил.Черезгод-другой,влучшемслучаечерезтри,япроВидеранапрочьзабудуиотом,чтокопомбыл,тоженевспомню.Потомуихочусейчасвсеразгрести,–вконцеконцов,этоведьпомоейвинеделонераскрытымосталось.

– Напрасно ты себя этим грузишь… –Мэтт подозвал официантку ипопросилкофе.–Малоличтовжизнибывает–естьбелыеполосы,аестьичерные.Тывсегдачестнослужил.Мытебявсеуважали.Ну,знали,чтотывыпитьнедурак,нонадожекак-тострессснимать,ведькопыкаждыйденьс дерьмом сталкиваются… Так что не вороши прошлое, лучше о себеподумай. – Помолчав, он спросил: – А тебе курс лечения прописали?Таблеткитамилиещечто…

–Таблеткияпьюивсемсоветамврачейследую,нонадеятьсяособоненачто.ЯвинтернетепроболезньАльцгеймерапочитал,онанеизлечима.Такчтоэтовопросвремени.Осталосьтолькодоговориться,чтобывзяливдомпрестарелых,когдасовсемхудостанет.

–Может,все-такипереночуешьунас?Мыбстобойпоговорили…–Нет,спасибо.Билетменятьслишкомдорого.Ялучшепотомещераз

приеду–делать-томневсеравнонечего.–Конечноприезжай.Мытебе всегда рады.Только в тюрьмубольше

ниногой.–Договорились.

Мэттотвезменяваэропорт.Уменявозниклостранноеощущение,чтовидимсямывпоследнийраз,иядолгосмотрелемувслед–Мэттрассекалтолпу,какокеанскийлайнерволны.

ТричасаспустяяприземлилсявНьюарке,взялтаксиипоехалдомой.ТаксистпоставилдисксостарымивещамиCreedenceClearwaterRevival,инаменянахлынуливоспоминанияопервыхдняхзнакомствасДианой.Мывстретилисьнапикнике,япотерялееномертелефона,потомстолкнулсяснейвкинотеатре…апервуюнашуночьмыпровеливкаком-томотеленапобережьеНью-Джерси.Какнистранно,воспоминанияэтибыличетчеиярче,чемвпечатления,оставшиесяпослевизитавтюрьмуПотоси.

Когдарасследуешьзапутанноеисложноедело,какая-точастьрассудкапродолжает об этом думать, даже если мысли заняты другим. Ярасплатился с таксистом, открыл входную дверь и на пороге решил, чтопризнание Спэла – чистая правда, лгать ему было незачем. А вот ДерекСиммонс тридцать лет назад соврал следствию. И теперь я собиралсявыяснитьпочему.

Главатретья

Два дня спустя я позвонил Симмонсу и тут же отправился к нему,обнаруживадресвзаметкахДжонаКеллера.Симмонсжилпососедствусполицейским управлением Принстона. Я приехал к нему часа в трипополудни. Тяжелые тучи наконец пролились дождем на черепичныекрыши.

ВнешностиСиммонсаянепомнил–когдаярасследовалдело,ДерекуСиммонсу было слегка за сорок, так что сейчас я ожидал встречи сдряхлым стариком.Однако, несмотря на глубокиеморщиныи седину, онвыгляделгораздомоложе.

Япредставился,ионсказал,чтосмутнопомнитследователя,большепохожего на священника, а не на копа. Вспомнив, что Келлер упоминалсожительницу Симмонса, ЛеоноруФиллис, я спросил, где она. Симмонссказал, что Леонора уехала в Луизиану ухаживать за матерью послеоперации.

Он провел меня в гостиную, усадил на диван и угостил кофе,приправленным корицей, объяснив, что научился этому у Леоноры,уроженки Луизианы. Потом он наполнил свою кружку и закурил,придвинувпепельницу,утыканнуюокурками.

– Вот я бы вас не признал, если б случайно где увидел, – сказалСиммонс.–Есличестно,мневообщехочетсяобэтомделезабыть.Тутпарумесяцевназадкакой-тожурналистприезжал,всевынюхивал.

–Да,мыснимбеседовали.Сверяясь с записями в блокноте, я рассказалСиммонсу о признании

Фрэнка Спэла. Симмонс слушал меня внимательно, не прерывая; онизредка отхлебывал кофе и курил одну сигарету за другой. Когда язавершил рассказ, Симмонс предложил мне еще кофе. Гора окурков впепельницегрозилапросыпатьсянастолешницукрасногодерева.

– Надеюсь, теперь понятно, почему я счел нужным с вамивстретиться,–сказаля.

– Нет, – ответил он. – Ничего мне не понятно. Почти тридцать летникто меня об этом деле не спрашивал, а теперь всех любопытстворазобрало. С чего бы это вдруг? Мне об этом говорить неприятно.Профессорбылмоимединственнымдругом.

–Дерек,выпомнитесвоипоказаниятридцатьлетназад?Выихнетакдавножурналиступовторили?

–Помню,конечно.–Таквот,нестыкуютсяонисрассказомСпэла.Онутверждает,чтов

тот вечер прятался в саду, за домом.Вы говорили, что в тоже время, тоесть в девять часов вечера, прятались в том же месте. Неужели вы другдруга не заметили? Вы сказали, что в гости к профессору пришла ЛораБейнс, апотомявилсяРичардФлинниустроилскандал,послечегоЛорауехала.Апозжевыякобывиделиеемашинуудома.СпэлоЛоредаженеупоминал.Онутверждает,чтопрофессорбылсРичардомФлинномичтоонинессорились.

Все расхождения в показаниях Симмонса и Спэла я аккуратно, попунктамзаписалвсвоемблокноте.

–Нуичто?– равнодушноосведомилсяСиммонс. –Может, этот типчего напутал или соврать решил.Почему ему вы верите, а мне – нет?Ивообще,чеговамотменянадо?

–Всеоченьпросто,–ответиля.–Одинизваслжет.Ипо-моему,этовы.Интересно,зачемвамлгать?

Оннатянутоулыбнулся:–Может, я и не вру.Может, я теперь ту ночь плохо помню.Старый

стал.Свозрастоммногоезабывается.– Дело в том, что ваш недавний рассказ Келлеру почти дословно

совпадает с вашими тогдашними показаниями, наутро после убийства. АещевыКеллерусказали,чтоЛораиВидербылилюбовниками.

–Может,ибыли.Выжеточнонезнаете,былиилинебыли.–Обихсвязи,кромевас,большениктонеупоминал.АФлиннбылв

Лору влюблен, так что следствие должно было ухватиться за версиюубийстваизревности.

–Ну,ятогдадумал,чтоонибылилюбовниками.Яжневиноват,чтовынетехлюдейобэтомрасспрашивали.Вотяисейчассчитаю,чтоРичардсначала ушел, а потом вернулся и профессора убил. А то, что вам этогодоказатьнеудалось,такэтонемоязабота.

– Дерек, признайтесь, вы в тот вечер в саду не прятались, верно?ПочемувыФлиннаподставляете?

ВнезапноСиммонсозлобился:–Никогоянеподставляю!Говорюже,ясвоимиглазамивидел,какони

втроемвгостинойсидели.–Значит,выбольшечасанаморозевснегупростояли?Акаквыбыли

одеты?–Данепомнюя!–ИкаквысоСпэломдругдруганезаметили?

–Может,онвсевыдумал!Небылоеготам.Илибыл,ноневтотвечер,откудамнезнать!

– А почему вы утверждаете, что Лора Бейнс у профессора в гостяхбыла?

–Потомучтояеевидел!Иее,имашинуее.Все,надоеломнеодноитожеповторять!Янепопугай!–Онрезкоподнялся.–Ну,времявышло.Яобещал заказчику сегодня к вечеру автомобиль починить. И вообще, привсем уважении, мне ваш тон не нравится. А теперь пора начать матч.Благодарюзапонимание.

–Простите,чтовысказали?– То, что комментатор объявил – ну, во время бейсбольного матча

«Нью-Йоркянкиз»с«Балтиморориолс»,наследующийденьпослегибелиТурмана Ли Мансона[14]. Я тогда на стадионе был, сам слышал. Все,больше о Видере я говорить не желаю – и без ордера не буду. А теперьпозвольте,яваспровожу.

Ситуация была до смешногонелепой: подозреваемый выставилменяиздомакакмальчишку,заигравшегосявдетектива.Давноминулотовремя,когдаябылнастоящимкопом,спистолетомвкобуреижетономнагруди.Теперья,старыйдурак,совалносневсвоедело.

Я сел за руль,швырнулблокнот в бардачоки выехалнаВэлли-роуд.Ливень хлестал в лобовое стекло, дворники не справлялись с потокамиводы, а я пытался понять, что делать с полученной информацией. Яснобыло,чтоДереклгал–исейчас,итридцатьлетназад.Мэттупоминал,чтоадвокат Спэла требовал повторного рассмотрения дела, но безуспешно.Врядликого-тозаинтересует,чтокакой-топридурочныйпенсионер,хотьибывшийкоп,уличилСиммонсаволжи.

Несколькоднейячинилкрышу,красилстенывгостинойизанималсяхозяйством,однакомыслиорасследованиинеоставлялименявпокое.

Всубботуяпривелвпорядоксад,аввоскресеньеотправилсявНью-Йорк,навстречусбывшимколлегой,ДжимомФостером,которыйнедавновыписалсяиз больницыпослеинфаркта.Стоялапрекраснаяпогода, имырешили прогуляться, а потом пообедать на веранде ресторанчиканеподалеку от Лафайет-стрит. Джим пожаловался, что доктора посадилиего на жуткую диету. Я спросил его, помнит ли он дело об убийствеДжозефаВидера.

–Кого?–удивилсяДжим.–БылтакойпрофессорвПринстоне,егоубиливсобственномдоме,в

декабревосемьдесятседьмого.АтеперьвтюрьмеПотосиобъявилсянекийтип, приговоренный к смертной казни, который утверждает, что это он

Видераубил.ЗовутегоФрэнкСпэл,емуввосемьдесятседьмомдвадцатьдвагодабыло.

– Фрэнк… – произнес Джим, глядя на мою тарелку итальянскойколбасы.–Фу,противноеимя.Явдетстве«Унесенныхветром»читал,тамбылперсонажпоимениФрэнк[15],унегоизортасквернопахло.ВотстехпоркакслышуимяФрэнк,такэтоивспоминаю,незнаюпочему.Аутебякэтомуделукакойинтерес?

–Вотутебянебылослучаев,когдарасследованиезашловтупик,тынеразобрался,чтокчему,апотом,дажемноголетспустя,этиммучишься?

–Ох,Рой,уменямногоделбыло.–Да,конечно.Номневотэтоделопокоюнедает.Чувствую,чтоячто-

товажноеупустил,ачтоименно–несоображу.Такоеощущение,чтоеслиясейчассэтимнеразберусь,тосправедливостьуженевосторжествует–по-настоящему,нетак,каквсериале«Законипорядок».

Поразмыслив,Джимответил:–Нуда,японимаю,очемты…Знаешь,когдаявдевяностыевНью-

Йорк перебрался, то одно время работал в отделе борьбы с наркотиками.МытогдаещесФБРтесносотрудничали, сГоттиисирландскойбандойВестиз вАдскойКухнеразбирались.Да, веселоебыловремечко.Так вот,бывшая любовница одного из главарей Вестиз, некая Майра, решиларассказатьобовсехегогрязныхделишках.Мыдоговорилисьвстретитьсявбаре «Фул мун», на Сорок третьей Западной улице. Мой партнер, КенФинли–егогодспустяникарагуанцыподстрелиливНью-Джерси,–вместесомнойпошел.Вобщем,явиласьэтаМайра,яейобъяснил,какработаетпрограмма защиты свидетелей, она меня выслушала, сказала, что ей втуалетнадо.Ну,мыееминутдесятьподождали,аонаневозвращается.Япопросил официантку в женский туалет заглянуть – нет никого.Пригласили управляющего, все кругом обыскали… Столик наш рядом стуалетомстоял,мимонезаметнонепройдешь.Втуалетнойкомнатеоконнебыло, разве что в унитаз просочиться или по вентиляционной шахтепролезть, только туда и младенец не втиснулся бы. В общем, куда этаМайраделась–загадка.

–Нуидела!Таквыпотомузнали,чтослучилось-то?Джимпомоталголовой:–Не-а.Дажесейчасвспоминатьобэтомжутковато.Исчезла,какине

было ее, а я, дурак, прохлопал. Так ее и не нашли, будто растворилась,улетучилась.Ясебевсемозгисвернул,всепыталсясообразить,чтоикакпроизошло.Ох, да у копов таких необъяснимых историй хватает.Может,из-затвоейтоженестоитголовуломать,всеравноничегонеузнаешь.

ЯпроводилДжимадометроиподорогенапарковкузаметилвокнекнижного магазина «Макналли Джексон» объявление о том, что в среду,черезтридня, здесьсостоитсяпрезентациякнигиЛорыВестлейк.Ясчелэтохорошимпредзнаменованием–вчастномпорядкеянесталбыпроситьвстречисдокторомВестлейк,новполнеготовбылзадатьейпарувопросовпослепрезентации.

Фотографиинаобъявлениинебыло,поэтомувечеромяотыскалеевинтернете. Мне смутно помнилась высокая, уверенная в себе девушка,невозмутимо отвечавшая на вопросы следователя, но лица ее я непредставлял. С недавних снимков на меня холодно смотрела женщина свысоким лбом и жесткой складкой губ. Красавицей я бы ее не назвал,однакояснобыло,почемуРичардФлиннвлюбилсявнеебезпамяти.

ЗатримесяцадоэтихсобытийпопросьбеДжонаКеллераяотыскалвархивахполицейскогоуправленияЗападногоВиндзораматериалыделаобубийствеВидераиснялснихкопии.Сейчасяотправилсявполицейскоеуправление Принстона и запросил дело Симмонса по обвинению вубийствежены.РичардФлиннмельком,ссылаясьнарассказЛорыБейнс,упомянул об этом в рукописи. Убийство произошло в 1983 году, спустянесколько лет после того, как я перевелся в полицейское управлениеЗападногоВиндзора.

Я позвонил Брокато, начальнику полиции, с которым мы когда-товместе служили, и он без лишних вопросов позволил мне поработать вархиве.Мневыписалипропуск,ияотправилсявподвал,гдерасполагалисьархивыихранилищевещественныхдоказательств.

За прошедшие годы подвальные помещения ничуть не изменились.Мой старый знакомый Вэл Мински вручил мне картонную коробку сдокументами и отвел в крохотную каморку, где стоял письменный стол слампой,обшарпанныйксерокс,двастулаипустойстеллаж.Напомнив,чтокуритьвархивахзапрещено,Минскиушел,аяпогрузилсявизучениедела.

Спустя час стало ясно, что Флинн довольно точно, хотя и кратко,описалсутьпроисшедшего.

Дерек Симмонс в убийстве не сознался.Медицинская комиссия подпредседательством Джозефа Видера вынесла заключение о егонедееспособности, и суд объявил его невиновным в силу психическойненормальности.ПослеарестаСиммонссодержалсяподстражейвтюрьмештатаНью-Джерси, откуда его перевели в психиатрическую лечебницу вТрентоне,гдеодинизпациентовпроломилемучереп,чтовызвалопотерюпамяти.

Спустя два месяца Симмонса забрали в психиатрическую больницуМарлборо, из которой он выписался через два года. Медицинскоеосвидетельствование, проведенное при участии Джозефа Видера, сталооснованием для решения суда об освобождении. Дерека Симмонсавыпустили под надзор, который сняли в 1994 году, после очередногомедицинского освидетельствования. Заключениемедицинской комиссии в1983годуподписалиещедваэксперта–ЛиндсиГраффиДжонТ.Кули.

Вдокументахделаобнаружилсяисписоктелефонныхномеров.Симмонсаарестовалитолькочерезвосемьднейпослеубийстважены.

В списке перечислялись все телефонные звонки за это время – каксделанныеиздомаСиммонса, такипоступившиенаегономер.Ясделалкопиюспискаиспряталеевпортфель.

Николас Квин, один из моих знакомых копов, занимавшийсярасследованием дела Симмонса, умер от инфаркта в девяностые. Имявторого следователя, Яна Кристодулоса, было мне неизвестно, – скореевсего,онпоявилсявуправленииужепослемоегоперевода.

Я вернул Мински коробку документов, и он спросил, нашел ли янужныематериалы.

–Незнаю,–ответиля.–Ты,случайно,не знакомсКристодулосом?Они с Квином это дело расследовали, только Квин лет пятнадцать назадумер.

– Ага, помню такого. Он вот уже лет пять как в нью-йоркскоеуправлениеперевелся.

–Аномереготелефонаможноотыскать?–Сейчас,погодичуток.–Спасибо,Вэл.–Даладно,чегорадидруганесделаешь!Обзванивая каких-то знакомых,Мински хохмил о неверныхженах и

злобныхтещахиподмигивалмнестакойчастотой,будтоунегоразвилсянервный тик. Наконец на морщинистом багровом лице отразилосьторжество,ионвручилмнебумажкусномероммобильноготелефона.

– Вот, держи. Кристодулос еще на пенсию не вышел, служит вШестьдесятседьмомотделении,вБруклине,наСнайдер-авеню.

Явнесномервпамятьмобильного,поблагодарилМинскииушел.

СЯномКристодулосоммы договорились встретиться после обеда, вкафе неподалеку от Проспект-парка, а я тем временем занялся поискамидвухмедицинскихэкспертов.

Линдси Графф, психиатр, практиковала в Нью-Йорке, на Пятьдесят

шестой Восточной улице. На веб-сайте я ознакомился с ее биографией,надеясь,чтонашелнужногомнечеловека.Действительно,с1981по1985год Линдси Графф числилась экспертом в главном управлении судебно-медицинской экспертизы, затем шесть лет преподавала в Нью-Йоркскомуниверситете, а в 1998 году вместе с двумя коллегами открыла частнуюпсихиатрическуюклинику.

Япозвонилвклиникуипопробовалзаписатьсянаприем,носекретарьпредупредила,чтомиссГраффзанятадосерединыноября.Яобъяснил,чтов моем случае телефонного разговора с мисс Графф будет достаточно,оставилномерсвоеготелефонаипопросилперезвонить.

Розыски Джона Т. Кули результата не принесли, и я отправился навстречу сКристодулосом–невысокимкоренастымбрюнетом, из тех, кточерез час после бритья обрастает густой щетиной. Он недовольнымголосомизложилмневсе,чтопомнилоделеСиммонса.

– Это было моим первым серьезным расследованием. Я тогда вубойном отделе всего полтора года служил, до тех пор занималсямелочевкой,акакузналобубийстве,напросилсякКвинувнапарники.Ну,знаешь,первоекрупноедело–какперваялюбовь,такоенезабывается.АСиммонс,подонок,отвертелся.

Кристодулос полагал, что Дерек Симмонс убил жену из ревности,узнав, что у нее есть любовник. Признаков психического расстройства уСиммонсаненаблюдалось,онпроизводилвпечатлениечеловекахитрогоиковарного, поэтому все сотрудники убойного отдела с негодованиемвоспринялизаключениеэкспертнойкомиссии.

–Всеуликиуказывалинанего,унасбыламассавещдоков,и,еслибыдело передали в суд, Симмонса приговорили бы к пожизненному, –объяснил Кристодулос. – К сожалению, суду пришлось согласиться срезультатами медицинского освидетельствования. Симмонса призналиневменяемым, отправили в психиатрическую больницу, а через пару летвыпустили.ОднакожевоистинуГосподьнедремлет:потомяузнал,чтовбольнице Симмонс получил по кумполу и в самом деле умом тронулся.Кстати, годомпозже,ввосемьдесятчетвертом,послетогокакэтоготипа,который покушался на Рейгана[16], признали невиновным из-за душевнойболезни, в федеральное законодательство были внесены поправки,значительно сузившие определение невменяемости и психическихрасстройств.

Вернувшись домой, я без особого успеха продолжил поиски Кули.Линдси Графф мне так и не перезвонила, – впрочем, я на это и нерассчитывал.

Часоввдесятьвечера,когдаясмотрелповторныйпоказсериала«Двасполовинойчеловека»,позвонилаДиана.

–Кстати,ятебякоеочемпросила,–напомнилаона,рассказавотом,чтопроизошлозадвеилитринеделиснашегопоследнегоразговора.

Язапоздалосообразил,чтодолженбылотыскатьсправкускакого-тоее давнего места работы: Диана оформляла документы на пенсию. Яизвинилсязазадержкуипообещалзанятьсяэтимнаследующийжедень.

–Даэтонесрочно,неволнуйся.Может,ясаманапаруднейприедуивсеотыщу.Тыкактамвообще?

Всякий раз при звуке ее голоса мне казалось, что мы рассталисьсовсем недавно. Я еще раз повторил, что у меня все в порядке и что осправкеяпростозабыл,нотутдоменядошло,почемуонапозвонила.

–СтобойМэттразговаривал?–спросиля.Оназамялась.–Тьфу,старыйдурак!Ктоегопросилязыкраспускать…–Рой, этоправда?А тыкдругимврачамнеобращался?Чемямогу

помочь?Мнесталонеловко,будтоДианаузналаобомнечто-топостыдное.Я

сказал ей, что нечего меня жалеть и что ей незачем тратить время начеловека,которыйскорозабудетвсенасвете,дажесвоеимя.

–Все,идавайбольшенебудемобэтом,–заключиля.–Рой,мнеоченьхочетсяприехать–нанесколькодней,недольше.Все

равномнезанятьсянечем.Апенсионныебумагиподождут.–Нет,неприезжай.–Рой,неупрямься.–Ятеперьживунеодин,а…сподругой.–Скакихэтопор?–С прошлой недели.Мы два месяца назад познакомились. Ее зовут

ЛеонораФиллис,онародомизЛуизианы.– Ага, Леонора Филлис из Луизианы. Так бы сразу и сказал, мол,

Минни-Маус из Диснейленда. Рой, не ври. Ты с самого развода один-одинешенек.

–Яневру.–Нузачемтытак?–Все,мнепора,извини.Справкуятебенайду,честноеслово.–Рой,яприеду.–Ненадо,оченьтебяпрошу,–сказаляиповесилтрубку.Улегшисьнадиван,язажмурилсядоболи.Изглазвыступилислезы.В начале семидесятых межрасовые браки были редкостью даже на

северо-востоке США. В барах нас встречали злобные и презрительныевзгляды,хотявглазахнекоторыхпосетителейсветилосьодобрение,будтомысДианойвлюбилисьисключительноизпротеста.Несмотряниначто,мы были счастливы; вдобавок я утешался еще и тем, что не придетсяпроводитьРождествосродственникамиДианывМассачусетсе.Авоткогдая запил, счастью пришел конец. В подпитии я становился жестоким,оскорблялДиану,обвинялеевовсем,старалсязадетькакможнобольнее.Дажесейчасмнестыдновспоминатьосвоемтогдашнемповедении,такчтоя заранее благодарен своей болезни – из-за нее я обо всем этомнавсегдапозабуду.

Пить я наконец бросил спустя три года после развода – и послебесчисленных собраний Общества анонимных алкоголиков, месяца внарколечебницевОлбаниидвухсрывов.Однакожеякакбылалкоголиком,такимиостанусьдоконцасвоейжизни.Есливбареязакажухолодногопива или порцию виски, то остановиться уже не смогу.После выхода напенсию очень хотелось поддаться соблазну, ведь к тому времени жизньутратила смысл. Удержало меня лишь сознание того, что это слишкомдолгийспособсамоубийства–умеретьможнобыстрееичище.

Я оделся и ушел на прогулку в парк на холме, ярдах в ста от дома.Посреди парка есть поляна с деревянными скамьями, откуда видныгородскиеогни.Ячастотамсидел,воображая,чтопарюнадкрышами.Вотисегодняяпровелтамсполчаса, глядянасоседей,выгуливающихсобакилиспешащихкавтобуснойостановкеуподножьяхолма,апотомпобрелдомой, мысленно укоряя себя за глупость: зря я не позволил Дианеприехатьвгости.

Главачетвертая

В среду я пришел в книжный магазин «Макналли Джексон» безчетверти пять, за пятнадцать минут до начала презентации. Новая книгаЛоры Бейнс о гипнозе вышла месяц назад, и презентация была частьюрекламноготура.Якупилкнигуизанялместоваудитории,гдесвободныхстульевпочтинеосталось.

Перед поездкой в Нью-Йорк я заехал в фирму, где когда-то служилаДиана, и попросил справку с места работы. Секретарь пообещалаотправить документы на следующий день по электронной почте. ЯотправилДианеэсэмэску,ноответанеполучил,–наверное,онавыключиламобильник.

ВжизниЛора выглядела лучше, чем на фотографиях в интернете, ибыла хорошим оратором. Я с интересом выслушал ее лекцию, хоть ибоялся, что, как только она поймет, кто я такой, не станет со мнойразговаривать.

После лекции и ответов на вопросы слушателей Лора сталаподписывать книги. Я пристроился в самый конец очереди и навопросительныйвзгляддоктораВестлейкответил:

–Фримен,РойФримен.– Итак, для Фримена, Роя Фримена, – улыбнулась она, подписывая

книгу.–Спасибо.–Ивамспасибо.Выпсихолог,мистерФримен?–Нет, я бывший полицейский, сотрудник убойного отдела, тридцать

лет назад расследовал убийство профессора Джозефа Видера. Вы,наверное,менянепомните,ноябралуваспоказания.

Она изумленно уставилась на меня, хотела что-то сказать, нопередумала. Заметив, что я последний в очереди за автографом, онааккуратнозакрылаавторучкуколпачкомиспряталаеевсумку.Неподалекустоялапожилаяженщинасподсиненнымиседымиволосамиивнимательнонаблюдалазанами.

– Мы с мистером Фрименом побеседуем, – сказала Лора своейподсиненнойспутнице.

–Авыне…–удивленноначалата.–Нет-нет,всевпорядке.Явамзавтраутромпозвоню.Довстречи.Я подал Лоре плащ, она взяла сумку, и мы вышли из магазина.

Сумеркипахлидождем.– Дебби – мой литературный агент, – объяснила Лора. – Оберегает

меня,какмедведицамедвежат.Вампонравиласьлекция,мистерФримен?–Да,оченьинтересно.–Новынерадиэтогосюдапришли?–Янадеялсясвамипоговорить.–Обычнопослелекцииянискемнебеседую,ноовозможнойвстрече

свамидогадывалась.Увидев знакомую вывеску бара «Стоунхоум», я пригласил Лору на

кофе.Оназаказалабокалкрасноговина,аяпопросилчашкукофе.–Слушаювас,мистерФримен.Парумесяцевназадсомнойсвязался

журналист, расследовавший то же дело, и я сообразила, что почтальонвсегдазвонитдважды.Ятакизнала,чтоменясновапопросятпоговоритьодавно прошедших временах, – считайте это женской интуицией. Междупрочим, мы совсем рядом с местом, где родился и вырос РичардФлинн.Когда мы с ним познакомились, он полагал Бруклин центром вселенной.Вамизвестно,чтоонхотелнаписатькнигуобубийствеВидера?

– Да, конечно. Джон Келлер, тот самый журналист, который васрасспрашивал,прислалмнеотрывок.Однакостехпорпроизошлоещекое-что,поэтомуяихотелсвамипоговорить.

ЯрассказалейоФрэнкеСпэлеиописалеговерсиюсобытийтойночи.Лоравыслушаламенявнимательно,непрерывая.

– Я журналисту говорила, что ни Ричард Флинн, ни тем болеепрофессорВидернебылимоимилюбовниками,однакоонмненеповерил.По-моему,рассказэтогопреступникавполнеправдоподобен.

–МиссВестлейк,апо-моему,ФрэнкСпэлкубийствупрофессоранепричастен.Вовремянападениянапрофессоравдомвошелнеизвестный,открыв дверь своим ключом. В тот момент профессор был еще жив.НеизвестныйедванезасталнаместепреступленияСпэла,которыйчудомуспелвыскочитьвокно.Повторяю,втотмоментпрофессорбылжив.Спэлнесобиралсяегоубивать,онхотелегоизбитьвотместкузасвоистрадания.Авотударитьбейсбольнойбитойчеловека,которыйужележитнаполубезсознания, – это намеренное убийство. Как бы то ни было, неизвестный,открывший дверь своим ключом, не стал вызывать «скорую помощь».Почему? Да потому, что он, истинный виновник смерти Видера, решилвоспользоватьсяпредставившейся возможностью.Профессорна полу, безсознания, окно распахнуто, – значит, в дом забрался грабитель, избилхозяинаисбежал.Этогограбителяиобвинилибывубийстве.

– И сейчас вы хотите узнать, не была ли я истинной виновницей

смертиВидера,верно?Янеответил.–МистерФримен,–продолжилаЛора,–втотвечерянеприезжалав

гостикпрофессору.Явообщенескольконедельунегодоманепоявлялась.– Мисс Вестлейк, ваша подруга, Сара Харпер, солгала следствию,

подтвердив ваше алиби. Вы нам тоже солгали. Джон Келлер с нейразговаривалиприслалмнезаписьбеседы.МиссХарперсейчасвМэне,нопринеобходимостисможетподтвердитьсвоипоказания.

–Ятакидумала,чтовамэтоизвестно.Видители,Сара–человекстонкойдушевнойорганизацией,мистерФримен.Еслибывывсвоевремядопросили ее строже, она бы во всем призналась. Я знала, что рискую,когдапросилаеесолгать.Понимаете,мнехотелосьизбежатьпристальноговнимания прессы и всевозможных инсинуаций о наших с Видеромотношениях.Ябояласьскандала,анеобвиненийвубийстве.

– И где же вы были в тот день после лекций? В рукописи Флиннаговорится,чтодомаваснебыло.Скореевсего,небыловасивдомевашегодруга,ТимотиСандерса,иначебывынанегосослались…

–ВтотденьяделалаабортвбольницеокругаЭссекс,–резкоответилаона.–ЯзабеременелакакразпередотъездомТимотивЕвропу,акогдаонвернулсяиузналобэтом,тонеособообрадовался.Ярешиласделатьабортдорождественскихканикул–матьнаверняказаметилабымоесостояние.Тимотияосвоемрешенииговоритьнестала,вбольницупоехалаодна,акогда вернулась домой, Ричард Флинн устроил мне скандал. В тот деньРичард, который почти не пил, отчего-то напился в гостях у профессора,которыйякобызаявил,чтомыснимлюбовники.Вобщем,ясобралавещии уехала к Саре. Теперь понятно, почему я раньше не хотела никомуобъяснять, где и как провела день? Понятно, почему я попросила Сарусолгать?Накампусеибезтогоходилислухиомоейсвязиспрофессором,атут еще и беременность – журналисты наверняка бы сделалисоответствующиевыводы…

– Келлер пришел к выводу, что вы похитили рукопись Видера иопубликовалиееподсвоимименем.

–Какуюещерукопись?– Ту самую, которую пять лет спустя вы опубликовали как свою. В

отрывке из книги Флинна упоминается, что Видер работал над весьмаважнымпроектом,что-тоосвязимеждуинтеллектуальнымистимуламииреакциями.Аведьименнообэтомговоритсяввашейпервойкниге.

–Совершенноверно.Однаконикакойрукописиянепохищала.–Лорарешительнопомотала головой. –МистерФримен, никакойрукописиине

существовало. Я дала Видеру черновик своей диссертации, в частностикраткое описание и первые главы. Он высоко оценил мою работу, помогсобратьдополнительныематериалы,апотомегословнопереклинилоионстал расценивать это исследование как свое собственное. В его архиве яобнаружила копию заявки в издательство, где утверждалось, что книгаготова кпубликации.На самомделеуВидерабыли толькопервые главымоейдиссертацииипрошлыенаработки…

–Погодите,акогдаикаквыобнаружиликопиюзаявки?Онапригубилавино,кашлянулаисказала:–Видерпопросилменярассортироватьсвоибумаги,забыв,чтосреди

документовнаходитсяиэтакопия.– А когда именно это произошло? Вы же говорили, что несколько

недельнеприезжаликнемудомой.–Яточнонепомню,когдаименноэтопроизошло,нотвердознаю,что

именно поэтому и стала держаться подальше от профессора. К томувремени он рассорился со своими коллегами, нервничал, не могсосредоточиться. Вдобавок он собирался переезжать в Европу и хотелпроизвестиблагоприятноевпечатлениенасвоихновыхработодателей.

–Иктожебылэтимновымработодателем?–Кажется,Кембриджскийуниверситет.–АвкакомсекретномпроектеВидерпринималучастие?– Профессор несколько преувеличивал и важность, и секретность

проекта.Видерсотрудничалснаучно-исследовательскимотделомкакой-товоенной организации, изучал долговременные эффекты психических ипсихологических травм, полученных в стрессовых ситуациях. Летомвосемьдесят седьмого года завершился срок действия договора осотрудничестве, только и всего. Видер вообще любил драматизироватьпроисходящее. Он делал вид, будто его силой заставили участвовать вкаких-тотайныхпроектах,будтозанимследят,будтоонвладееткакой-тосекретной информацией… Если честно, по-моему, он бессознательнопыталсякомпенсироватьупадоксвоейнаучнойкарьеры.Занескольколетдотого,напикеславы,егопостоянноприглашаливыступатьпорадиоинателевидении, брали у него интервью, узнавали на улицах. Он кичилсясвоей известностью, забросил исследования, а в итоге пострадала егорепутацияученого.

–НоСараХарпер…– Мистер Фримен, у Сары были весьма серьезные проблемы.

Академический отпуск она взяла вовсе не потому, что была потрясенаубийствомВидера.Вконцеконцов,яснейгодпрожила,хорошоеезнала.

– Значит, ваша первая книга не имеет ничего общего с рукописьюВидера?

– Разумеется! Книгу я опубликовала после того, как защитиладиссертацию.Сейчасмнехорошовиднывсеогрехимоеготруда.Странно,чтокнигутактеплоприняли.

– Однако первая глава вашей книги слово в слово совпадает сотрывком из рукописи, который профессор отправил в издательство.Келлеруудалосьотыскатьэтописьмо,даивыговорили,чтоеговидели.

–В этомнетничегоудивительного–Видеротправилвиздательствопервуюглавумоейдиссертации,яжеобъяснила.

– Получается, что Видер собирался опубликовать материалы вашегоисследования…Почемувынепопыталисьегоостановить?Вконцеконцов,если бы профессора не убили, книга вышла бы под его именем – вашакнига,верно?Онведьужеотправилвиздательствозаявкунапубликацию.

– Если бы я обвинила профессора в присвоении интеллектуальнойсобственности,тоестьвнамеренномплагиате,менябыподнялинасмех.Вто время я была простой студенткой, а он – всемирно известнымпсихологом.

Безусловно, этот довод звучал убедительно, однако не следуетзабывать,чтоЛорабылачеловекомнастойчивымивсегдастремиласьбытьлучшей.Оналюбымиспособамидобиваласьсвоего,аздесьделокасалосьее работы, признания, успеха на избранном поприще. Нетруднопредставить, как Лора отреагировала бы на любую попытку ущемить ееинтересыилипомешатьеекарьере.

– Давайте вернемся ко дню убийства профессора. Значит, Флиннобвинилвасвизмене,выушли,аоностался?

–Нет,–помолчав,ответилаЛора.–Онсхватилпальтоивыбежализдома.

–Авынепомните,восколькоэтопроизошло?–Яприехаладомойчасовввосемь,онвернулсяотпрофессораоколо

десятиисноваушелпримерноводиннадцать.–Значит,кполуночионмогдобратьсявЗападныйВиндзор?–Да.–Онвызвалтакси?–Можетбыть.Непомню.–ВтотвечерФлиннспрофессоромрассорился?– Не знаю… Смутно припоминаю, что Ричард был очень зол.

Особенно после того, как я ему сгоряча заявила, что, если бы Видерпредложил мне с ним переспать, я бы не отказалась. По правде говоря,

профессор никогда мне ничего такого не предлагал. Поначалувлюбленность Ричарда меня забавляла, а потом мне это надоело. Онвообразил,чтоунасснимроман,подозревалменявизмене…Япробовалаеговразумить,нобезуспешно.Онменяещедолгопреследовал,дажепослеПринстона.

– В профессорском доме был беспорядок, как после обыска:шкафыоткрыты,ящикиизтумбочеквыдвинуты,бумагипополуразбросаны.Судяпо всему, в доме что-то искали. Спэл ограбить профессора не успел –выскочилвокно,услышавшумвприхожей.Допустим,этоФлиннвернулсявособняк…Нозачемемубылорытьсявбумагах?

–Незнаю,мистерФримен.Явамрассказалавсе,чтопомню.– А когда Флинн вам в прошлом году звонил, он ни в чем не

признался?Можетбыть,онобмолвилсяочем-то,чеговыраньшенезнали?–Нет.Онбылоченьвзволнован,нескакой-товздор,обвинилменяв

том,чтояегоподставила,использовалавкаких-тосвоихпорочныхцеляхичтовообщеяпричастнакубийствуВидера.Всеэтозвучалонепугающе,ажалко.

Судя по всему, ни смерть Ричарда, ни убийство профессора невызывали в Лоре сочувствия или сожаления. Она говорила сухо ирассудительно,будтозаранеезаготовилаответынавсевопросы.

Мывышлиизбара,яостановилтаксидляЛоры.Передуходомяедванеоставилнастолекнигусавтографом,ноЛорасулыбкойзаметила,чтоврядлиэтоподходящеечтениедляпосетителейбара.

Открывдверьтакси,Лораспросила:–Ичтовытеперьсобираетесьделатьсовсейэтойинформацией?– Понятия не имею, – ответил я. – Узнав о признании Спэла, его

адвокатпыталсяотправитьделонапересмотр,ноемуотказали.Черездвенедели Фрэнка Спэла казнят, так что, скорее всего, убийство Видераостанетсянераскрытым.

НалицеЛорымелькнулооблегчение.Мыобменялисьрукопожатием,ионаселавтакси.

Мнепришлаэсэмэска:наследующийденьДианаприлеталавечернимрейсом.Яответил,чтовстречуееваэропорту,вернулсякмашинеипоехалдомой.

Телефонныйномеряобнаружилпочтислучайно.Список звонковна телефони с телефонаСиммонса, сделанныхдои

после убийстважены, я скопировал в архиве и решил еще раз проверитьвсе номера. В списке было двадцать восемь строк, разделенных на пять

колонок:номер,адрес,имяабонента,датаипродолжительностьразговора.Один из адресов показался знакомым, но имя абонента – Джесси Э.

Бэнкс–мнениочемнеговорило.Разговорпродолжалсяпятнадцатьминути сорок одну секунду. Внезапно я вспомнил, откуда знаю этот адрес, ипроверил еще кое-какие сведения.Очевидно, что в 1983 году ни имя, ниадреснезаинтересовалиследствие,нодляменяонибыливесьмаважны.Вдекабре 1987 года, когда я расследовал дело об убийстве Видера, мне непришло в голову, что оно как-то связано с убийством четырехлетнейдавности.

И тут меня осенило. Я вспомнил таинственные слова ДерекаСиммонса,сказанныевконценашегоразговора,ипроверилсвоюдогадкупо«Википедии».

Еще два часа ушло на то, чтобы тщательно сопоставить всюинформациюподвумделам–обубийствемиссисСиммонсиобубийствепрофессора Видера. После этого я связался с помощником прокурораокруга Мерсер и поехал в прокуратуру, где документально подтвердилсвою версию. Помощник прокурора позвонил начальнику полицииБрокато,обовсемдоговорился,иявернулсядомой.

Вшкафчикенапервомэтажехранилсяпистолет«береттатомкэт»32-гокалибра,подаренныйколлегамипривыходенапенсию,–яникогдаимпрежде не пользовался. Я вытащил его из коробки, зарядил семьюпатронами,вытерсмазкуисунулпистолетвкарманпиджака.

Я припарковался неподалеку от полицейского управления и минутдесять не выходил из машины, пытаясь убедить себя, что еще не позднопередумать и забыть обо всем. Через пару часов прилетаетДиана, я ужезаказалстоликвкорейскомресторанеуПалисейдс-парка.

Нет,никакиеуговорынепомогали.Явышелизмашиныинаправилсякдомувконцеулицы.НаумпришластараяпесняПерсиСледжа«Темныйзакоулок»[17].Скаждымшагомпистолетвкарманеударялпобедру,словнобыпредвещаябеду.

Явзошелнадеревянноекрыльцоипозвонилвдверь.ДерекСиммонсвышелнапорогибезовсякогоудивленияуставилсянаменя:

–А,этосновавы…Проходите.Он резко повернулся и скрылся в глубине дома, оставив дверь

открытой.Вгостинойудиванастоялидвачемоданаидорожнаясумка.–Собралиськуда-то?– ВЛуизиану. УЛеонорымать вчера умерла, теперь надо похороны

организовывать, дом продавать. Вот я и решил поехать, ей помочь. Да иобстановкусменитьнепомешает.Кофехотите?

–Да,спасибо.Он ушел на кухню, приготовил кофе и вернулся с двумя кружками.

Закурив, он оценивающе посмотрел на меня, как игрок в покер,пытающийсяугадатькартыпартнеров.

–Ичеговынаэтотразхотите?Увасордервкарманеиливыпростовстречерады?

–Дерек,яжеговорил,чтодавнонапенсии.–Малоличтовыговорили.– И когда к вам память вернулась? В восемьдесят седьмом? Или

раньше? Или вы вообще никогда амнезией не страдали, толькопритворялись?

–Счегоэтовывзяли?–«Атеперьпораначатьматч.Благодарюзапонимание…»–напомнил

я. – Вы сами сказали, что были на стадионе, когда комментатор этообъявил,послевосьмиминутнойовациивпамятьоТурманеЛиМансоне,погибшем в авиакатастрофе в Огайо. Дерек, этот матч состоялся всемьдесятдевятомгоду.Откудавызнаете,чтобылинастадионевБронксеислышалиэтообъявлениесвоимиушами?

–Яжеговорил,послетого,какмнечереппроломили,мнепришлосьвсемузановоучиться,просебявсеузнаватьи…

–Неврите,Дерек.Такоенеузнаешь.Такоеможнотольковспомнить.Сомневаюсь, что в семьдесят девятом вы дневник вели и записали тудасвои впечатления от матча. И вот еще что – зачем вы звонили ДжозефуВидеру тем самым утром, когда якобы обнаружили жену в прихожей?Когда вы с ним на самом деле познакомились? Как и когда вы с нимдоговорились, что по результатам медицинского освидетельствования васпризнаютневменяемым?

Симмонс невозмутимо курил, не спуская с меня глаз. Морщины нащекахпроступиличетче.

–Навасжучок,чтоли?–наконецспросилон.–Нет.–Аеслияпроверю?–Явамсампокажу.Я встал, распахнул полы пиджака, медленно расстегнул рубашку и

повернулся:–Видите?Никакихжучков.–Нуладнотогда…

Ясноваселнадиван,дожидаясь,когдаСиммонсзаговорит.Навернякаондолгождалслучаярассказатькому-тообовсем,чтопроизошлонасамомделе. И разумеется, если бы он уехал, то уже не вернулся бы. Я частовстречал таких типов.Мне было хорошо знакомо четкое осознание того,что человек готов поделиться правдой, – в такиеминуты будто раздаетсящелчок отпираемого сейфа, в замке которого набрали нужнуюкомбинацию.Торопитьпризнаниенельзя,оноприходитсамособой,всвоевремя.

– Да, здóрово вы все просчитали… – неторопливо произнесСиммонс.–Аоткудавызнаете,чтояВидерувтотденьзвонил?

–Япроверилсписоктелефонныхномеров.Видертогдатолькокупилдом,фамилиюабонентасменитьнеуспели,абывшийвладелец,ДжессиЭ.Бэнкс,умер.Следователипроверилисписок,но,узнавосмертиБэнкса,непридалиэтомузначения.Впрочем,дажееслибыимяВидераивсплыло,ток делу оно отношения не имело. А вот с вашей стороны это былопрометчивыйпоступок. ЗачемвыиздомаВидеру звонили?Телефонныхбудокпоблизостинеоказалось?

–Янехотелиздомавыходить,–ответилон,затушивдокуреннуюдофильтра сигарету. – Боялся, что меня увидят, а профессора надо былопредупредитьдотого,какполицейскиеобъявятся.Яженезнал,чтоменянесразуарестуют.

–Выееиубили,верно?Женусвою?Онпомоталголовой:–Нет,хотяонатогозаслуживала.Яжеговорю,нашелеевлужекрови.

Она,стерва,мнеизменяла…

Дерекговорилнеменьшеполучаса.Послетогокакзагоддоокончанияшколыегоотправиливпсихушку,

жизнь его пошла наперекосяк. Все считали его сумасшедшим,одноклассники сторонились. В колледж он поступать не стал, устроилсячернорабочим.Отецегобросиликуда-тоуехал.Дерекосталсяодинилетдесять жил уныло и скучно. Он принимал таблетки, прописанныепсихиатрами, но от лекарств возникали мерзкие побочные эффекты, и вконцеконцовлечениеонзабросил.

АспустядевятьлетпослеокончанияшколыонвстретилАнну,ивсечудесным образом изменилось – во всяком случае, поначалу. Дерекутверждал,чтоонилюбилидругдруга.ПословамДерека,АннавырославдетскомдоменаРод-Айленде,ввосемнадцатьлетбродяжничала,связаласьскакими-топодозрительнымитипамиивдевятнадцатьсталапроституткой

вАтлантик-Сити.Онипознакомилисьна парковке умотеля вПринстоне,гдеДерекчинилотопление.

ОнзабралАннуксебе,онисталилюбовниками,адвенеделиспустявдомпришлидвоевооруженныхгромилизаявили,чтоАннаимзадолжала.Дерек,нислованеговоря,снялсосчетавбанкевсесвоисбережения–пятьтысяч долларов – и отдал деньги. Громилы пообещали не трогать Анну,этим все и закончилось. Два месяца спустя, перед Рождеством, ДерексделалАннепредложение,ионасогласиласьвыйтизанегозамуж.

Сначалавсешлохорошо,ночерездвагодаегожизньпревратиласьвад.Аннасталапитьипостоянноизменяламужуспервымивстречными–ейбыло все равно, знает об этомДерекилинет.Налюдяхона вела себяпримерно, а наедине с Дереком оскорбляла и унижала его, обзывалапсихом,упрекалазаотсутствиеденег,угрожалабросить.

–Вообще-то,онабыларедкойстервой,–объяснялСиммонс.–Якак-тосказал,чтохорошобыдетейзавести,аонаответила,чтонесобираетсяпсиховплодить.Значит,яеепригрел,сукуэдакую,женилсянаней,аона…Ноявсесносил,какдурак.Яотнеебылбезума.Самбыяеенизачтонебросил, все время боялся, что она с каким-нибудь хахалем сбежит.Выставиламенянапосмешищепередвсеми.Каксомнойктоизпарнейнаработезаговаривал,такяидумал,ужнеспалалионасним.Ивсеравновыгнатьнемог.

А потом Симмонс заметил, что поведение жены изменилось – онастала лучше одеваться, красилась, следила за собой, перестала пить искандалить, но на мужа по-прежнему не обращала внимания. Приходиладомойпоздно,уходиларано,такчтодругсдругомонипочтиневиделисьинеразговаривали.

ВскореСиммонсузнал,вчемдело.–Мненадоелавсяэтатягомотина,ясталзаАннойследить,–сказал

он. – Вот и увидел, как она в гостиницу с каким-то типом отправилась.Даже тогда я ей ничего не сказал, думал, он ее бросит, как обычно. Яхорошопомнил,какпаршивоодномужить,поэтомунадеялсяналучшее.

–Иктожеэтобыл?– Джозеф Видер – богатый и знаменитый. Не знаю, чего ради он с

моейженойсвязался.Онведьеелетнатридцатьстаршебыл.Гдеикогдаони познакомились, я тоже не знаю – наверное, в кафе, где онаофицианткой работала. Туда часто студенты и преподавателиуниверситетскиеприходили.Хотяявдуркеисидел,новедьнеполныйжеидиот–сразупонял,чтоВидернаскандалнарыватьсянестанет.

Догадываясь, что в убийстве жены первым делом обвинят его,

Симмонс позвонил профессору, пригрозил рассказать полиции о связиВидера с Анной, упомянул о своем пребывании в психиатрическойбольнице и попросил, чтобы экспертная комиссия признала егоневменяемым.

Спустянеделюегодействительно арестовалииобвиниливубийствежены. По результатам медицинского освидетельствования Симмонсапризнали невменяемым и отправили в психиатрическую лечебницуТрентона,гдеегочастонавещалВидер–якобыизчистонаучногоинтереса.Через три месяца Симмонса должны были выпустить, но, к несчастью,одинизпациентовпроломилемучереп.

– Когда я пришел в себя, то никого не узнавал и не помнил, какочутился в больнице. Я даже имени своего не помнил. Меня долгообследовали, пришли к выводу, что я не притворяюсь. Я и вправду всепозабыл,дажеВидерасчиталпростооднимизврачей,которыйподобротедушевнойнадомной сжалилсяи пообещал лечитьменя бесплатно.Меняперевели в больницу Марлборо, я там целый год пробыл, но память невозвращалась.Ну,мнерассказали,ктоя,ктомоиродители,какуюшколуязакончил и прочее – про смерть матери, про психиатрическую больницу,про тяжелую работу, про жену-изменницу, про то, что меня в убийствеподозревали. В общем, мне надоело, и я решил с мерзкой жизньюнеудачника распрощаться, все заново начать. Экспертная комиссия подпредседательствомВидерапостановиламеняосвободить.Житьмнебылонегде, и Видер нашел для меня жилье недалеко от своего особняка, наработу взял, вроде как сторожем и домашним мастером. Дом у него былстарый,тамвсегдапочинкатребовалась.Ретрограднаяамнезия–страннаяштука:просебяничегонепомнишь,ауменияинавыкиостаются.Вотиячинитьиремонтироватьумел,нонезнал,гдеикакэтомунаучился.

Дерек якобы считал Джозефа Видера чуть ли не святым: профессорследил за ходом его выздоровления и лечением, ежемесячно выплачивалжалованье,бралссобойнарыбалкуиразвнеделюприглашалвгости,аоднажды привел его в университет и провел с ним сеанс гипноза, но орезультатахничегонерассказывал.

В марте 1987 года Дерек сидел дома перед телевизором и,переключаясьсканаланаканал,случайноувиделвновостяхсообщениеосамоубийстве в округеБерген. «Ох, этожСтэнМартини», –подумалон,увидев фотографию погибшего, и только потом сообразил, откуда знаетСтэна: они вместе работали в бригаде ремонтников на фирме «Сименс».СтэнженилсячутьпозжеДерекаипереехалвдругойштат.

Симмонссразужепонял,чтоэтоозначает:онсамвспомнилто,очем

емуниктонерассказывал.–Прямкакторкнуло,такивоспоминанияхлынулифонтаном,словно

нефть из скважины в Техасе! Нет, словами такого не объяснишь. Передглазами вся прошлая жизнь замелькала, будто фильм на быстройперемотке.

Сначала он хотел позвонить своему благодетелю, но, вспомнив, чтоночьнадворе,несталбеспокоитьВидера.Потом,испугавшись,чтосновавсезабудет,схватилблокнотисталзаписыватьвоспоминания.

Симмонсвсталипредложилпрогулятьсяподвору,ногиразмять.Мневыходитьникуданехотелось– вдругон где-тооружиеприпрятал, –но япослушно последовал за ним, чтобы не вызывать лишних подозрений.Симмонс был крупнееменя, и в дракемне с нимне сладить.Интересно,заметиллионпистолетвкарманемоегопиджака.

Явышелвзахламленныйдворик,гдеизземлиторчалиредкиекустикитравы и обломки плитки, которой когда-то были вымощены дорожки.Симмонсвздохнулполнойгрудью,закурилочереднуюсигаретуи,неглядянаменя,продолжил:

–Воттакявсесразуивспомнил–икакмысАннойвстретились,икак вначале жили душа в душу, и как она мне стала изменять, как надомнойглумилась,какяузнал,чтооналюбовькрутитсэтимпрофессором…Апотом–убийство,икакяВидерузвонил,икакменяарестовали,ичтовпсихушке случилось. Я собрал таблетки, которые Видер мне прописал,пошелваптекуиспросил,длячегоони,ааптекарьмнеобъяснил,чтоониотпростудыиотнесваренияжелудка.Ну,ясразупонял,чтоникакойВидернеблагодетельине святой, апростобоится, чтоя всевспомню,поэтомуменя под присмотром держит. У меня прямо голова кругом пошла… Япочтинеделюиздоманевыходил,апотомВидерпришелменянавестить,только я ему сказал, мол, у меня голова болит, я спать хочу. Лучше б яничегоневспоминал,честноеслово.

–АВидерничегонезаподозрил?–Нет,емунедотогобыло.Даонменязачеловеканесчитал,будтоя

невидимкакакой.Видно,большенебоялся,чтоявсевспомню.ВЕвропухотелпереехать.

–Апотомвыегоубили.–Ну,какпамятьвернулась,яобэтомподумывал,тольконехотелось

снова в дурку или в тюрьму загреметь. А в тот день я свой ящик синструментомуВидеравдомеоставил–днембачоквтуалетечинил,тамизабыл.Профессорменяобедомнакормил,ияушел.Апотомвспомнил,чтонаутро мне инструмент понадобится, вернулся к Видеру, только в дверь

звонитьнестал,обошелдом,заглянулвокно–атамсветгорит,студентикэтотвгостях.

–АФрэнкаСпэлавыводвореневидели?–Нет.Судяповсему,мычудомразминулись.Явернулсякпарадному

входу, открыл дверь своим ключом, а ящик с инструментом в прихожейстоял,подвешалкой,–Видереговтуалетенашеливынес.Заразговоромпрофессордаженеуслышал,какяприходил.Ну, я ящиквзяливернулсядомой.Помню, по дороге ещеподумал,мол, если вдруг что случится, тостудентикэтотглавнымподозреваемымокажется–онжебылбезпамятивлюблен в девицу, за которой профессор ухлестывал. Так вот, часам кодиннадцати я зашел в бар, на всякий случай, для алиби, поболтал сбарменом, тот уже закрывать заведение собрался.Ончасовненосил, и вбаречасовтоженебыло.Передуходомяемуиговорю,мол,слышь,Сид,полночь уже, пора и по домам.А когда копы его допрашивали, он так исказал,чтоявполночьушел,–иневспомнил,чтояемусампрополночьнаплел.Вобщем,тогдаяещенезнал,чтоделать.Прямокаквосне…ох,незнаю, как объяснить. Во-первых, я думал, что студентик у профессоразаночует – снег же шел, все дороги замело. За пару месяцев до того ямашину ремонтировал, нашел в бардачке кистень, прикарманил его навсякийслучай–хорошаявещь,знаетели.

–Да,уменявсемидесятыхтакойбыл.–Нувот,явернулсякпрофессорскомудому,тихонькодверьоткрыл,

вошел.Гляжу–в гостинойсветгорит, апрофессорнаполурастянулся,вкровище, морда вся распухшая, живого места нет. Окна настежьраспахнуты… Я окна закрыл, свет выключил – у меня фонарик с собойбыл. – Симмонс наконец-то взглянул на меня. – Я и решил, что этостудентик его обработал, что они-таки поссорились и драку затеяли.Причем ясно было, что это не просто мордобой, а смертоубийство: еслибить с умом, посильнее – бац! и все, покойник.Ифиг его знает, как тутбыть. Одно дело – избить того, кто всю жизнь меня дурил и другомпритворялся, а сам жену мою тискал и в дурку меня запер. А какпристукнуть того, кто и так еле дышит, того и гляди концы отдаст?Наверное, я б потихоньку убрался восвояси или, может, «скорую» бывызвал… В общем, я наклонился, фонариком посветил, а Видер глазаоткрыл и посмотрел на меня этим своим странным взглядом. Тут я ивспомнил, как за Анной следил, как они в номер вошли, а я, как дурак,прокралсяполестницеиухокдвериприложил,будтонезнал,чемонитамзанимаются. А стерва эта надо мной измывалась, импотентом обзывала!Меня, того, кто ее с улицы подобрал! Так оно все одно к одному и

сложилось.Япрофессоракистенькомприложил,изовсехсил,потомдверьзаперидомойпошел.Аподорогекистеньврекувыбросил.Какспатьлег,представил себе Видера в луже крови, и прямо на душе полегчало. Исовесть меня не мучает, что я профессора прикончил. Наутро я сновапришелкпрофессору,аостальноевызнаете.Всеэтовремяясчитал,чтоэтостудентикпрофессораизбил.Авообщеяобовсемэтомидуматьзабыл,пока журналист не объявился со своими вопросами. Дело прошлое,вспоминатьонемникчему.Вотивсе.

–Патологоанатомутверждает,чтоВидерумертолькочерездвачаса.Егоможнобылоспасти,еслибывы«скорую»вызвали.

– Ну, мало ли что он утверждает. Я точно знаю, что он сразуоткинулся.Даикакаяразница.

– А перед уходом вы в шкафах и тумбочках не рылись? Бумаги подомунеразбрасывали?

–Нет,ясразуушел.–Точно?–Ага.Я помолчал, размышляя, стоит ли продолжать, но потом все-таки

решился:–Дерек,ятутподумал…Выжетакинеузнали,ктовашуженуубил…–Не-а,такинеузнал.–Ивасэтоневолнует?–Может,иволнует.Ачтостого?–Датак,странновсеэто.Любимаяженщиналежитвлужекрови,авы

первымделомзвонитееелюбовникуипроситевасвыручить.Полициювывызвали только через восемь минут после звонка Видеру. А скажите,профессорвамповерил?Выснимобубийствеговорили?

Симмонс вытащил из кармана пустую пачку, задумчиво поглядел нанееисказал:

–Уменявмастерскойещеесть.–Дерек,воттольконенадоглупостей,–предупредиля.–Какихещеглу…–удивленноначалонирассмеялся.–Поздновато

намвковбоевиграть.Явдомеоружиянедержу,мнеононикчему.Он ушел в мастерскую, а я опустил руку в карман, медленно снял

пистолет с предохранителя и поудобнее перехватил рукоять: за тридцатьлетслужбывполициияниразунивкогонестрелял.

Сквозь застекленную веранду видно было, как Дерек перебираетинструменты на верстаке, потом роется в ящиках. Немного погодя онвернулся,сжимаяпачкусигаретбольшимиуказательнымпальцем.

–Вот,видите?Инечегорукивкармансовать.Увасжетампистолет,верно?

–Верно.Онзакурил,сунулпачкувкарманивопросительновзглянулнаменя:–Ичтотеперь?Копамявсегоэтогорассказыватьнесобираюсь.–Знаю.–По-вашему,этояАннуубил?– Да. Я с материалами следствия ознакомился, там про Анну много

написано. Дерек, она никогда проституцией не занималась. Когда выпознакомились, она два года как работала в кафе «У Руби» в Атлантик-Сити. Все о ней отзывались как о вежливой и смышленой девушке. Всеостальное вы выдумали – и громил, которые у вас деньги отобрали, ираспутноеповедение,инасмешки,ииздевательства.Всеэто–плодвашеговоображения.Испрофессоромунееничегонебыло,–скореевсего,онакнемузапомощьюобратилась.Скажите,когдаквампамятьвернулась,уваскошмарыначались,правда?

Онпосмотрелмневглаза,закусилгубуипроизнес:– Все, некогда мне с вами разговаривать.Мало ли чего вы там себе

напридумывали.Мнеещевещисобиратьнадо.–Атеперьпораначатьматч,да,Дерек?Оннаставилнаменяуказательныйпалец,будтодулопистолета:–Авысообразительный.Вдверяхяспросилего:–Дерек,акогдаЛеоноравЛуизианууехала?–Неделидвеназад,ачто?–Датак,ничего.Досвидания.Онбуравилменявзглядомдотехпор,покаянесвернул заугол, где

оставил машину. К счастью, он плохо представлял себе современныетехнологиипрослушки–микрофон,встроенныйвобычнуюручку,всеэтовремяоставалсявнагрудномкарманемоегопиджака.

Выезжая с Визерспун-стрит, я услышал вдали полицейские сирены.Где-то в материалах дела Симмонса мне встретилось упоминание о том,что его отец якобы переехал в другой штат, однако отыскать его следовникому не удавалось. Интересно, проверили ли полицейские этоутверждение. А еще Симмонс сказал, что Видер проводил с ним сеансгипноза.Зналлипрофессор,накакиезлодеянияспособенегопациент?Какон мог доверить ему ключи от дома? Неужели он считал, что амнезияСиммонса необратима и что он безопасен, как обезвреженная бомба? Абомба-тоивзорвалась…

По дороге в аэропорт я вспомнил рабочее название книгиФлинна иярмарочные развлечения моего детства – балаганы кривых зеркал слабиринтами отражений, в которых трудно было разобрать, где правда, агделожь.

В сумерках я выехал на 95-ю трассу, размышляя о предстоящейвстречесДианой.Яволновался,какпередпервымсвиданием.Явытащилпистолет из кармана пиджака, щелкнул предохранителем и спрятал«беретту»вбардачок,довольныйтем,чтозавсюсвоюслужбувполициинесделалниединоговыстрела.

Очевидно,что современемя забудуиоб этомделе,иобовсемтом,что случилось в моей жизни, обычной и непримечательной, как у всех.Очень хотелось уберечь от цепких лап Альцгеймера единственноевоспоминание – вот об этой спокойной поездке в аэропорт, на встречу сДианой,внадежденато,чтоонаостанетсясомной.

Дианаприлетеласнебольшойдорожнойсумкой,какиеберутссобойвкороткие поездки.Мы увидели друг друга издалека. Я стоял у книжногокиоска,онаподошлакомне,ияпоцеловалеевщеку.Дианасменилацветволос,прическу,духиикостюм,ноулыбаласьмнепо-прежнемуласково.

–Тыналегкеприехала,–заметиля,беряунеесумку.–Всеостальноенаследующейнеделепривезут,–ответилаона.–Я,

вообще-то, надолго, так что подруга твоя пускай вещички собирает, чтобдухуеездесьнебыло.

–ТыпроМинни-Маус?Онаменябросила,сказала,чтолюбитМикки.Держась за руки, мы подошли кмашине и уехали домой.По дороге

Диана рассказывала мне о сыне, о его жене и о нашей внучке. Я велмашину,слушаяроднойголос,ивсемыслиобубийстве,мучившиеменявпоследнее время, исчезали одна за другой, разлетались по трассе, какстраницырукописинаветру.

ЭпилогОДерекеСиммонсеузналивовсехуголкахСША,дажевзахолустном

алабамском городке. Спустя несколько дней после публикации этойсенсационной новости я улетел в Лос-Анджелес, на встречу стелепродюсером. Заодно мне хотелось увидеться с Джоном Келлером,недавно переселившимся в Калифорнию, – он снимал дом в округеОриндж.НеожиданномнепозвонилаДаннаОльсен.

–Здравствуйте,Питер,–сказалаона.–Выменяпомните?–Да,конечно,–ответиля.ПослекраткогообменалюбезностямиДанназаявила:–Знаете,Питер,аведьявамтогдасолгала.РукописьРичардаяпрочла

незадолгодоегосмерти,нонехотела,чтобыеепубликовали.Понимаете,яочень расстроилась. Я и не представляла, какое глубокое чувство РичардиспытывалкЛореБейнс.Оказывается,онеевсюжизньлюбил,досамойсмерти.Это нечестно.Это просто предательство.И я почувствовала себястаройклячей.Яемубыланенужна,онжилсомнойпотому,чтоничеголучшего не подвернулось. Я о нем заботилась, души в нем не чаяла,дурацкие выходки терпела… А он до последнего дня свою проклятуюкнигуписал,оЛоре…

ЯстоялнаРоузвуд-авеню,уресторана,гдедолженбылвстретитьсяспродюсером.

–МиссОльсен,–началя,–учитываянедавниесобытия,тоестьарестДерекаСиммонса,мнекажется,что…

–Нет-нет,яквамнеподелуобращаюсь,–торопливосказалаона.–Япрекрасно понимаю, что рукопись вас больше не интересует. ПростоРичард очень хотел, чтобы ее опубликовали, ведь он всюжизньмечтал описательской карьере. Публикация книги его бы обрадовала. Теперь японимаю, что надо было сразу вам рукопись прислать. Жаль, что он недожилдоэтогодня.

Ярастерянномолчал.Версия,изложеннаяврукописиРичарда,хотьиосновывалась на реальных событиях, но оказалась ошибочной – автораподвело воображение. Джон Келлер узнал обо всем от Роя Фримена, окотором писали теперь все газеты: «Детектив на пенсии раскрываетпреступление двадцативосьмилетней давности». Сейчас Фримен,скрываясьотназойливыхжурналистов,переехалвСиэтл,кбывшейжене.Джон послал мне подробное объяснение по электронной почте, так что

никакихзагадоквделебольшенеоставалось.ГоворитьобэтомДанненеимелосмысла–онаисамаэтознала.– Да-да, конечно, присылайте, – сказал я и приветственно махнул

рукойпродюсеру,подходившемукресторану,–огромныесолнечныеочкисзеленымистекламиделалиегопохожимнагигантскогокузнечика.–Увасадресмоейэлектроннойпочтысохранился?ЯзавтравернусьвНью-Йоркираспечатаю.

Продюсерменязаметил,ношаганеприбавиливответнепомахал–шелнеторопливо,сдостоинством,исполненныйсобственнойзначимости.

Мисс Ольсен подтвердила, что адрес электронной почты у неесохранилсяипообещаланемедленноотправитьмнеписьмо.

–НезадолгодосмертиРичардубылооченьплохо,–сказалаона.–Попоследним главам рукописи это заметно. Там говорится… В общем, высамивсепоймете.

Вечером Джон Келлер заехал за мной в гостиницу – загорелый,обросшийдвухнедельнойщетиной,котораяемушла.

Наужинонзаказалстоликвмодномяпонскомресторане«Шугарфиш»на Седьмой Западной улице. Официанты то и дело приносили намкрошечные тарелочки с какими-то неизвестными мне и неописуемымияствами.

–Нунадоже!–воскликнулДжон,узнавомоемразговоресДаннойОльсен.–Подуматьтолько,еслибонасразуприслалатеберукопись,тотынеотправилбыменяпроверятьэтуисторию,ябыневышелнаФримена,аон бы не поднялматериалы старых дел имыникогда не узнали бы всейправды.

–Да,нозатокнигуФлиннанапечаталибы.–Новедьона–чистыйвымысел.–Акогоэтоволнует?Кстати,РичардуФлиннувсюжизньневезло–

книгуеготакинеопубликуют.–Тожеверно,–вздохнулониподнялчашечкусаке.–Таквыпьемже

заРичардаФлинна,которомувсюжизньневезло.Мы выпили за Флинна, и Джон стал увлеченно рассказывать мне о

своейновойжизниио работена телевидении.Сериал, в которыйДжонапригласили сценаристом, пользовался успехом у зрителей, и Джоннадеялся,чтоостанетсявКалифорнииещенаодинсезон.Япорадовалсязаприятеля.

Рукопись я так еще и не прочитал. Вернувшись в Нью-Йорк, я

распечатал документ, полученный по электронной почте, – 248 страницшрифтом «Таймс нью роман», кегль 12 пунктов, через два интервала, –сложилеговпапкуиоставилнастоле,гдеонлежитдосихпор,какчерепвсредневековоймонашеской келье, напоминая о том, чтожизнь коротка, асмертьвсерассудит.

Скореевсего,РичардФлинндосамогоконцапребывалвзаблуждении.Вероятно, Лора Бейнс на самом деле украла рукопись и оставилапрофессораумирать,нолюбовницейВидераонанебыла.ДерекСиммонсошибался, предположив, что Ричард Флинн избил профессора и сбежалчерезокно.ДжозефВидерзаблуждался,считая,чтомеждуЛоройБейнсиРичардом Флинном существуют интимные отношения. Все участникитогдашних событий ошибались и оценивали происходящее, рассматриваяего сквозь стекло своих желаний, не подозревая, что это стекло –зеркальное.

Великий французский писатель однажды заметил, что рассудочнаяпамять о прошлом ничего не сохраняет из реального прошлого[18].Пожалуй,онбылправ.

БлагодарностиХотелосьбывыразитьглубокуюпризнательностьвсемтем,ктопомог

мнепринаписанииэтойкниги.Мой литературный агент, Марилия Саввидес из агентства Peters,

Fraser and Dunlop, не только выловила мой роман из самотека, но ипомогладовестиегодоума.Огромноеспасибозавсе.

ФранческаПатакизиздательстваCenturyиМеганРидизиздательстваEmily Bestler Books великолепно отредактировали текст, и процедураоказалась весьма приятной. Мне очень повезло. Я благодарен исотрудникамиздательскихдомовPenguinRandomHouseвВеликобританиии Simon amp; Schuster в США.Франческа иМеган, спасибо за все вашимудрыепредложения–онизначительноулучшилирукопись.

Рейчел Миллс, Александра Клифф и Ребекка Уирмут за нескольконедель продали международные права на публикацию моего романа вкакое-тонемыслимоеколичествостран.Спасибобольшое!

МойдругАлистерИэнБлитпомогмнеудержатьсянаплавувбурномокеанеанглийскогоязыка–весьманелегкаязадача.Спасибо.

Инаконец,упомянуосамомглавномпомощнике:моейженеМикаэле,которой и посвящается этот роман. Если бы не ее уверенность в моихсилах,янавернякабыдавным-давнозабросилписательскуюдеятельность.Микаэлавсегданапоминаетмнеомоемистинномпризвании.

Иблагодарютебя,очитатель,зато,чтоизмножествакнигтывыбралмою. Сегодня, как заметил еще Цицерон, дети больше не слушаютродителей,акнигипишутвсе.

ПослесловиеавтораЯродилсявсемьесрумынскими,венгерскимиинемецкимикорнямии

выросвФэгэраше,городкенаюгеТрансильвании,вРумынии.Рассказыяначал писать лет с десяти, но лишь три года назад решил полностьюпосвятитьсебялитературнойдеятельности.

Мойпервыйрассказбылопубликованв1989-м,аещечерездвагодавышел мой первый роман под названием «Кровопролитие» – онпользовался успехом у читателей и за год разошелся в сотне тысячэкземпляров.Ещечерездвамесяцавышелизпечатиполитическийтриллер«Командос для генерала», действие которого происходило в Италии. Вобщей сложности, прежде чем я четыре года назад уехал за границу, вРумыниибылоопубликованопятнадцатьмоихкниг.

Черновикэтогоромана–первого,написанногомноюпо-английски,–создавался с февраля по май 2014 года. Он подвергся многочисленнымпереработкам, а потом я разослал рукопись в десяток литературныхагентств, но отовсюду получил отказы без объяснения причин. Еще разпереработавроман,ярешилпопытатьсчастьявнишевыхиздательствах.

Со мной связался Роберт Питт, основатель и владелец издательскогодомаHolland House Books в городе Ньюбери, сказал, что рукопись емуоченьпонравилась,ипредложилвстретиться.Спустядвенедели,вчетверг,мы встретились в кафе. Роберт объяснил, что книгу лучше издавать не унего – аванса он мне выплатить не сможет, роман выйдет небольшимтиражом и так далее… Поначалу я решил, что он шутит, но тут онпоинтересовался, отчего я не обратился к литературным агентам. Яобъяснил, что литературные агентства принять рукопись не согласились,однакоонуговорилменяпопробоватьещераз.

На следующий день я отправил заявку еще в три английскихлитературныхагентства,вчастностивPeters,FraserandDunlop.ДвадняспустяМарилияСаввидеспопросиламеняприслатьполныйтекстромана,а еще через три дня согласилась стать моим представителем. Онаутверждала, что мою книгу ждет огромный успех. Конечноже, меня этоочень воодушевило, однако же здорового скептицизма я не утратил. Кмоему несказанному удивлению, спустя неделю выяснилось, что моимроманом заинтересовались издатели в десяти странах. Все произошло спугающейбыстротой,инасегодняшнийденьправанаизданиемоейкнигипроданывтридцатьстран.Спасибовам,РобертПитт,завашучестностьи

прямоту.

Перваязадумкавозниклауменягодатриназад,когдаизРумыниикомневРедингприехалипогоститьматьистаршийбрат.Воднойизбеседязаметил,чтопомню,каквдетствебылнапохоронахкакого-торумынскогофутболиста,трагическипогибшеговавтокатастрофе.Мамавозразила,чтов то время я был очень мал и на кладбище меня не взяли, однако япродолжал настаивать, что помню открытый гроб и футбольный мяч нагруди покойного. Мама согласилась, что так оно и было, но что этаподробностьмнеизвестна,скореевсего,израссказовотца.

Эта забавная история о способности нашего разума подменять ирасцвечивать воспоминания и стала зерном моего романа. А вдруг мыдействительно забываем о случившемся, подменяем реальные событиявыдуманными? А вдруг наше воображение способно преобразитьобъективнуюреальность,превративеевнечтоиное,существующеетольковнашемуме?Авдругчеловекнелжетсознательно,простоегорассудок,как сценарист или режиссер, переписывает действительность по своемуусмотрению? Вот об этом я и написал свою «Книгу зеркал», сделав еесюжетом убийство, якобы произошедшее в Принстоне в конце 1980-хгодов.

По-моему, в детективном романе главное не кто убил, а почему. Ясчитаю, что читателей интересует не столько личность убийцы, сколькомотивы самого преступления, какими бы неожиданными поворотамисюжетаниблисталакнига.По-моему,любойавторвсегдастремитсяктому,чтобы создать чарующую историю, окутанную тайной, и облечь ее влитературнуюформу.

Э.О.Чировици

notes

Примечания

1Ирангейт, скандалИран-контрас, – политический скандал в США в

середине1980-х гг, связанныйсучастиемадминистрацииСШАв тайныхпоставкахоружиявИранифинансированиемникарагуанскихповстанцев-контрас. Расследование велось с ноября 1986 г. по июль 1993 г. изавершилосьпубликациейотчетавянваре1994г.

2ДжессикаМаклюрМоралес(р.1986)упалавколодецвентиляционной

шахты 14 октября 1987 г.; операция по спасению ребенка длилась почтидвоесутокинепрерывнотранслироваласьпоновостномуканалуСи-эн-эн.

3Билл Фризелл (р. 1951) – американский гитарист, композитор и

аранжировщик, работающийв различных стилях, от классикииджазадопрогрессивногофолкаикантри.

Сесил Тейлор (р. 1929) – американский пианист и поэт, один изосновоположниковфри-джаза.

Sonic Youth – нью-йоркская группа экспериментального и шумовогорока,основаннаяв1981г.

4«Макс, любовь моя» (Max, Mon Amour) – фильм о любви жены

английского дипломата к шимпанзе по кличке Макс, снятый в 1986 г.режиссером Нагисой Осима и представленный на Каннскомкинофестивале.

5У.Шекспир.Макбет.АктV,сцена5(перев.М.Лозинского).

6СтатлериУолдорф,персонажиюмористическойтелепрограммы«The

MuppetShow»(1976–1981).

7«LarryKingLive» – популярная телепрограмма на каналеСи-эн-эн с

1985по2010г.;вкаждомвыпускеведущий,ЛарриКинг,бралинтервьювпрямом эфире у видных политиков, бизнесменов, актеров и прочихзнаменитостей.

8Заключительная реплика Рика Блейна (Хамфри Богарт) в фильме

«Касабланка»(1942).

9Книга, опубликованная в 1980 г. («Michelle Remembers») канадским

психиатром Лоренсом Паздером со слов его пациентки (впоследствиижены)МишельСмит.

10Аллюзия на первое предложение рассказа К. Воннегута «Гаррисон

Бержерон».

11Пеликан–вхристианствесимволмилосердияисамопожертвования.

12Имеетсяввидустатья730«Опсихическойвменяемостиобвиняемого»

изуголовногозаконодательстваштатаНью-Йорк.

13ДонУильямс(р.1939)–американскийкантри-певец;речьидетопесне

«Она меня совсем не знала» («She Never KnewMe»), написанной БобомМакдилом и Уэйлендом Холифилдом для альбома Уильямса «Harmony»(1976).

14Турман Ли Мансон (1949–1979) – кетчер и капитан бейсбольной

команды«Нью-Йоркянкиз»,погибвавиакатастрофе2августа1979г.

15Фрэнк Кеннеди, второй муж Скарлетт О’Хары (см.: Маргарет

Митчелл.Унесенныеветром,гл.35).

16Имеется в виду Джон Хинкли (р. 1955), который 30 марта 1981 г.

стрелял в президента Рональда Рейгана у гостиницы «Хилтон» вВашингтоне.

17ПерсиСледж(1940–2015)–американскийпевец(блюз,соул,госпел);

имеетсяввидуегокомпозиция«TheDarkEndoftheStreet»(1967).

18ПарафразстрокизроманаМарселяПруста«ВсторонуСвана».