Annotation

Чтоделать, если твое сердцеразбито, а чувства растоптаны?Часамиболтать по телефону с лучшей подругой? Есть шоколад и валяться вкровати,обливаясьслезами?Какжаль,чтоуГвендолинсовершеннонетнаэто времени. А все потому, что на семнадцатом году жизни у неесовершенно случайно обнаружился ген путешественника во времени.Голова идет кругом: хронограф, круг крови, Тайна Двенадцати, все этибалы, суаре, схватки и путешествия по темным лабиринтам прошлого, атеперьещекто-тозанейохотится,иединственное,очемейдействительностоитдумать, так этоо том,чтобывыжить!Всенитиведутвпрошлое, ктаинственному графу Сен-Жермену, который ведет опасную игру, чтобызаполучитьисточниквечнойжизни.Атутразбитоесердце!

Гидеон, кто же ты — друг или враг? Что значат твои признания влюбви — шутка, разыгранный как по нотам план графа или все женастоящее чувство? Разгадать все тайны Гвендолин помогут ее верныедрузья. Добро пожаловать в мир путешественников во времени,приключенияначинаются.

КерстинГирПрологГлаваперваяГлававтораяГлаватретьяГлавачетвёртаяГлавапятаяГлавашестаяГлаваседьмаяГлававосьмаяГлавадевятаяГлавадесятаяГлаваодиннадцатаяГлавадвенадцатаяГлаватринадцатаяГлавачетырнадцатаяГлавапятнадцатаяЭпилог

notes12345678

КерстинГирИзумруднаякнига

Длямарципановыхдевочеквсегомира.(Длявсех-всехмарципановыхдевочек.Неважно,четырнадцатьимлетилисорокодин,ведьчувствуютонисебяабсолютноодинаково.)

Надежда—штучкасперьями—Вдушемоейпоёт—БезсловоднумелодиюТвердитьнеустаёт…

ЭмилиДикинсон(пер.Б.Львова)

ПрологБелгравия,Лондон3июля1912

— На этом месте останется довольно уродливый шрам, — заметилдоктор,неподнимаяголовы.

Полкривоусмехнулся.— Как бы там ни было, лучше шрам, чем ампутация, которую

напророчиламнемиссПугливица.—Оченьсмешно!—хмыкнулаЛюси.—НикакаяянеПугливица,это

всё ты… господин Непростительно-Легкомысленный, хватит шутить! Тысам не хуже меня знаешь, как легко инфекция попадает в такие раны, апотом вообще чудо, если останешься в живых в этом-то времени —никакихтебеантибиотиков,адокторавсесплошныеневежды!

—Спасибозакомплимент,—отозвалсядоктор,наносяприэтомещёкакую-токоричневатуюмазьна толькочто зашитуюрану.Пекла этамазьневыносимо,Полеле-елеподавилгримасуболи.Оннадеялсялишь,чтонароскошнойкушеткеледиТилнинеосталосьпятен.

— Вы тут ни при чём, — Пол заметил, что Люси изо всех силстараласьбытьприветливой,дажеизобразилачто-товродеулыбки.Улыбкаполучилась довольно мрачной, но главное ведь — это попытка, в такойситуациизасчитываетсядажеона.—Яуверена,выстараетесьработатькакможнолучше.

— Доктор Гаррисон, он не только работает как можно лучше, онпростолучший,—уверилаледиТилни.

— И единственный…,— пробормотал Пол. Он почувствовал вдругневероятную усталость. В сладковатом напитке, который Пол выпил понастояниюдоктора,навернякабылоснотворное.

—Преждевсего,самыймолчаливый,—добавилдокторГаррисон.Наруку Пола легла белоснежная повязка. — И, честно говоря, мне слабоверится,чточерезвосемьдесятлетизобретуткакой-нибудьновыйспособлечениятакихвотножевыхранений.

Люси глубоко вздохнула, и Пол уже представил себе, что за этимпоследует.Изеёвысокоподобраннойпричёскивыбилсялокон,ионалихозаправилаегозаухо.—Ну,всущности,нето,чтобы,ноеслибактерии…этоединственныеорганизмы,которые…

—Люси,перестань!—прервалеёПол.—УждокторГаррисонточнознает,чтотакоебактерии!

Рана всё ещё ужасно пекла, к тому же, он чувствовал себя такимразбитым и уставшим, что ему хотелось лишь одного— закрыть глаза иненадолго вздремнуть.Но его замечание распалилоЛюси ещё больше.Ихотяеёглазанеистовосверкали,внихнасамомделетаиласьлишьзабота,и— даже хуже— страх, это он знал точно. РадиЛюси он изо всех силстарался не выдать, насколько непослушным стало его тело, и как онрастерян.ПоэтомуПолпродолжалнастаивать:

—МыженевСредневековье,авдвадцатомвеке,векепотрясающихоткрытий. Кардиограмма— это уже вчерашний день, несколько лет ужеизвестенвозбудительсифилисаидажеметодыеголечения.

— Кажется, кто-то хорошо готовился к урокам тайноведенья, — уЛюсибылтакойвид,будтоонавот-вотвзорвётся,—какмило,однако!

—АещёвпрошломгодуМарияКюриполучиланобелевскуюпремиюпохимии,—подсыпалперцудокторГаррисон.

—Ичтожеониещёнеуспелиизобрести?Атомнуюбомбу?—Иногдаяпростоудивляюсьтвоейнеобразованности.МарияКюри

открыларадиоатив…— Да заткнись уже! — Люси скрестила руки на груди и гневно

уставиласьнанего.ОсуждающеговзглядаледиТилнионанезаметила.—Знаешь что, оставь-ка при себе эти заумные доклады! Ты! Ведь! Мог!Погибнуть! Ты мне можешь объяснить, так бы я справилась без тебя стакимнесчастьем?—тутголосеёсорвался.—Икакбыявообщежилабезтебя?

— Мне больно это слышать, принцесса, — она не могла дажепредставить,насколькоемудействительнобылобольновэтуминуту.

—Ну да,— выдохнула Люси.— Только не надо смотреть на менятакимвотвзглядомпреданнойсобаки.

—Размышлятьо том, чегоне случилось, совершенноизлишне, дитямоё, — покачивая головой, заметила леди Тилни, пока доктор Гаррисонупаковывалинструментыобратнов саквояж.—Всё закончилосьхорошо.Полнастоящийвезунчик.

—Емуповезлолишьпотому,чтовсёмоглозакончитьсяещёхуже,ноэтововсенеозначает,чтовсёзамечательно!—закричалаЛюси.—Ничегоне получилось, ровным счётом ничего!— глаза её наполнились слезами,сердце Пола чуть не разорвалось. — Мы здесь уже три месяца и ещёничегонедобились,ничегоизтого,чтопланировали,даженаоборот—мывсё только ухудшили! Наконец-то в руках у нас были это проклятые

документы,иПолпростоотдалих!— Да, это было, наверное, немного поспешным решением, — он

опустилголовунаподушку.—Новтотмоментуменяпоявилосьчувство,что я совершаю правильный поступок, — а всё потому, что Полпочувствовал тогда дыхание смерти, она была где-то совсем близко. Ещёчуть-чуть и лорд Алестер отправил бы его на тот свет одним взмахомшпаги.НоЛюсионэтогоникогданерасскажет.

—Если бы Гидеон был на нашей стороне, у нас был бышанс. Кактолькоонпрочтётдокументы,емустанетясно,очёмречь.Янадеюсь.

— Но мы же сами не до конца понимаем, что там, в этих записях!Может,онизашифрованыили…ах,разветывообщезнаешь,чтотытогдапередалГидеону,—сказалаЛюси.—ЛордАлестермогвсучитьтебечтоугодно:старыесчета,любовныеписьма,пустыелисты…

Полу и самому давно уже пришла в голову эта мысль, но чтослучилось,тослучилось.

— Иногда нужно всё-таки доверять окружающим тебя людям, —пробормотал он. В тот моментПолу хотелось лишь одного— чтобы этовысказывание можно было применить и к нему самому. Мало того, чтолордмогпередатьГидеонуподдельныедокументы,—этотпареньвполнемогбыотнестиихпрямикомграфуСен-Жермену.Этозначилобысвестинанет единственную их победу. Но Гидеон сказал тогда, что любитГвендолин,иегоголосбылкаким-то…убедительным,чтоли.

—Онобещалмне,—хотелсказатьПол,носегогубсорвалсялишьневнятныйшёпот.Ктомуже,этонеправда,ведьответГидеонаонуженеуспелуслышать.

— Какая глупая идея, сотрудничать с Флорентийским Альянсом,—сквозьпеленудонегодонеслисьсловаЛюси.Векиегоопустились.Чтобытам не подсыпал ему доктор Гаррисон, действовало это средство наудивлениебыстро.

—Знаю,да-да,язнаю,—продолжалаЛюси,—этобыламояглупаяидея.Мыдолжныбыливзятьсязаделосамостоятельно.

—Новыженеубийцы,дитямоё,—сказалаледиТилни.— С точки зрения морали, какая, собственно, разница, убил ли ты

кого-тосамилидалуказаниекому-нибудьдругомусделатьэтозатебя?—Люситяжеловздохнула.

Несмотря на то, что леди Тилни довольно энергично возражала ей(«Девочка моя! Не говори такого! Вы не давали никакого указания обубийстве, а просто передали некую информацию!»), Люси вдруг совсемразувериласьвсобственнойправоте:

—Мыдействительносделаливсёнетак,Пол,мыиспортиливсё,чтотолько можно было испортить. За три месяца мы промотали время иденьги,которыеполучилиотледиМаргарет.Болеетого,мывтянуливэтоделослишкоммногихневинныхлюдей.

—ЭтобылиденьгилордаТилни,—исправилаеёледиТилни.—Тыбы очень удивилась, узнав, на что он привык тратить свои капиталы.Скачки, танцовщицы— и это самое безобидное. Он и не заметил, что явзяла у него некоторую сумму для нашего предприятия. А если что-то изаметил,то,какнастоящийджентльмен,онтактичнопромолчал.

—Личномнебылобыобидно,еслибыянеоказалсявтянутымвэтуисторию, — заверил с усмешкой доктор Гаррисон. — Только япочувствовал,чтомояжизньстановитсякакой-тоскучной—ивотнатебе!Не каждый день встречаешь путешественников во времени, которыеприбылиизбудущегоиосведомленыобовсёмгораздолучшетвоего.Да,имеждунами:стильруководствагосподинадеВиллераиегослежказавсемивсятакиподстрекаютктайномубунту.

— Так и есть, — сказала леди Тилни. — Этот самовлюблённыйДжонатанугрожалсвоейжене,чтозапрётеёдома,еслионаидальшебудетподдерживать суфражисток. Она продекламировала, передразниваяугрюмыймужскойголос:

—Чтожедальше?Может,дадимправоголосасобакам?—Нуда,именнопоэтомувыгрозилисьвлепитьемуоплеуху,—сказал

докторГаррисон.—Это,кстати,случилосьнаоднойизнемногихчайныхвечеринок,которыечутьненавеялинаменясмертельнуюскуку.

—Но дело ведь было совсемне так.Я всего лишь заметила, что неручаюсь за действия своей правой руки, если он не прекратит своинеквалифицированныевысказывания.

— Если он не перестанет молоть чепуху, так вы выразились, еслибытьточным,—исправилеёдокторГаррисон.—Ятакхорошозапомнилэтуфразу,оченьужонаменявпечатлила.

ЛедиТилнизасмеяласьиподалаемуруку.—Япровожувас,докторГаррисон.Полпопробовалоткрытьглазаисесть,чтобыпоблагодаритьврача.Но

ни то, ни другое ему не удалось. «Ммф… сс. сибо», пробормотал он изпоследнихсил.

—Чтозагадостьвыемуподмешали?—крикнулаЛюсивследдокторуГаррисону.

—Всеголишьнесколькокапельморфия.Вполнебезобидно!ВозмущённогокрикаЛюсиПолуженеуслышал.

Главапервая30марта1916Парольдня:«Potiusseroquamnumquam».(«Лучшепоздно,чемникогда»)(Livius)

Согласносведеньямнашихтайныхинформатороввтечениенескольких дней следует ждать нового нападения немецкихвоздушныхсилнаЛондон,поэтомумырешиливвестипротоколбезопасности первого уровня. Хронограф на неопределённоевремябудетперенесёнвдокументарий,аледиТилни,мойбратиябудемэлапсироватьоттуда,чтобытратитьнаэтонеболеетрёх часов в день.Путешествия вXIX век в этойкомнатедлянас неопасны, в ночное время там почти никого не бывает, вхрониках того времени ни разу не упоминается посещение избудущего,поэтомуможнопредположить,чтониктониразунезаметилнашегоприсутствия.

Как и ожидалось, леди Тилни отказалась изменятьустоявшимсяпривычкамипослекороткойперепалки«несмогланайти ни малейшей логики в наших аргументах», но, в концеконцов,ейпришлосьподчинитьсярешениюнашегоМагистра.

Вусловияхвоенногоположенияиногдаследуетдействоватьрешительно. Сегодняшняя элапсация в 1851 год прошла внеожиданно дружеской атмосфере, может быть, потому чтомоя заботливая супруга угостила нас своим ни с чем несравнимым пирогом, и мы не затрагивали острые темы,например, право голоса для женщин, помня жаркие споры, вкоторыеперетекалипрошлыебеседы.

Леди Тилни сожалела, что мы не можем пойти навсемирную выставку в Гайд-парк, но тут мы были с нейполностьюсолидарны,поэтомуразговорпродолжалсявмирномтоне. Затем леди Тилни предложила нам провести время дозавтрашнего дня за покером, тем самым снова выдав свойэксцентричныйхарактер.

Сегодняшняя погода: лёгкий моросящий дождь, весенняяпрохлада,16°C

Отчёт:ТимотидеВиллер,ВнутреннийКруг

Остриё меча было направлено прямо мне в сердце. Глаза убийцыказались двумя чёрными дырами, которые вот-вот поглотят всё, чтонаходится вблизи. В моей голове осталась лишь одна мысль: мне невыбраться.Янеуклюжепопятиласьназад.

Мужчинапоследовалзамной.— Я сотру с лица земли всё, что не угодно Господу! Скоро земля

отведаеттвоейкрови!На эти пафосные заявления у меня нашлось возражение (Земле?

Отведатьмоейкрови?ЭЙ!ВЫЧЕГО?Этоведьпол,покрытыйплиткой!),номнебылотакстрашно,чтоянепророниланизвука.Ктомуже,поеговидубылопонятно,чтоонявнонеоценитвданнойситуациимоёчувствоюмора.

Я увернулась, сделала ещёшаг назад и упёрлась при этом спиной вхолоднуюстену.Мойпротивникгромкорассмеялся.Нуладно,может,иунегоестьчувствоюмора,простооночутьотличаетсяотмоего.

— Умри же, демон! — вскричал он и без дальнейших колебанийвонзилмечпрямомневгрудь.

Я вскочила в холодном поту, проснувшись от собственного крика.Сердцемоёболелотаксильно,будтоегодействительнопронзилиостриёммеча.Чтозакошмарныйсон.Ностоитлиудивляться?

События вчерашнего дня (а также и позавчерашнего) не совсемрасполагаликтому,чтобыуютносвернутьсяпододеяломиспатьсебесномправедника.Вмоейголовероилисьнежданныемысли,разрастаясь,словноплотоядныецветы.Гидеонпростопритворялся.Насамомделе,онменянелюбит.

«Он даже пальцем не успеет пошевелить, какженские сердца самиупадут к его ногам», — в моей голове снова и снова звучал мягкий иглубокий голос графа Сен-Жермена. А также: «Самая лёгкая на светезадача—этопредугадатьреакциювлюблённойженщины».

Интересно,какреагируетобычновлюблённаяженщина,когдаузнаёт,чтоейвралиичтоеюманипулировали?

Правильный ответ: она созванивается со своей лучшей подругой инесколькочасовподрядизливаетейдушу.Апотом,сидявтемнотеисилясьзаснуть, задаёт себе одини тотже вопрос: что она вообщенашла в этомпридурке. При этом она ревёт до изнеможения — действительно,предугадатьнесложно.

Светящиеся цифры будильника у моей кровати показывали 3:10,

значит, я всё-таки задремала и проспала больше двух часов. Кто-то,наверное,мама,зашлакомнеиукрыламеняодеялом.Яещёпомню,как,подтянувколеникподбородку,яустроиласьнакровати,прислушиваяськучащённомубиениюсобственногосердца.

Оченьстранно,чторазбитоесердцепродолжалобиться.«Кажется, будто оно состоит из красных кровоточащих осколков,

рассекающихменяизнутри,заставляющихменяистекатькровью!»—такяпопыталасьописатьЛеслисвоёсостояние(Да,вполнеможетбыть,чтоэтислова звучат несколько напыщенно, прямо как фразы того типа из моегосна,ноиногдаправдаоказываетсяименнотакой…пошловатой).

НачтоЛеслисочувствующезаметила:—Я очень хорошо знаю, как ты себя чувствуешь. КогдаМакс меня

бросил,сначаламнеказалось,явот-вотумруотлюбвиистраданий.Чтоуменя просто откажут все органы сразу. Ведь не зря же говорят, что«Любовь проходит сквозь почки, ударяет по желудку, разбивает сердце,сдавливает грудь и… э-э-э… впивается в сердце…». Но, во-первых, этопроходит, во-вторых, положение твоё не настолько безнадёжно, как тебекажется,ав-третьих,твоёсердцеотнюдьнестеклянное.

— Вот-вот, оно каменное, а не стеклянное, — вставила я,всхлипнув.—Моёсердце—этодрагоценныйкамень,аГидеонразбилегонатысячуосколков,прямокакввидениибабушкаМэдди.

—Картинкаоченьэффектная,ничегонескажешь,но—нет!Насамомделе сердца сделаны совсем из другого материала. Можешь уж мнеповерить,—Леслиоткашляласьиторжественнымтоном,будтопосвящаяменявзаповеднуютайнумировойистории,произнесла:

— Этот материал достаточно жёсткий, он не бьётся и легковосстанавливается.Производитсяпотайномурецепту,которыйиспользуюттакжедляизготовления…

Лесли откашлялась ещё раз, чтобы усилить напряжение. Я невольнозамерла.

—Марципанов!—завершилаЛесли.— Марципанов? — на миг я перестала всхлипывать и не смогла

сдержатьулыбку.— Именно так, марципанов! — повторила Лесли с убийственной

серьёзностью в голосе. — Настоящих, хорошего качества, с высокимсодержаниемминдаля.

Ещёнемного,иябызахихикала.Новдругмнесновавспомнилось,чтоясамаянесчастнаядевочканавсёмбеломсвете,ияпробурчалавответ:

— Если это действительно так, тогда Гидеон откусил часть моего

сердца! Да ещё и ободрал со всех сторон шоколадную оболочку. Ты бывидела, как он смотрел, когда…— не дав мне снова пуститься в те жегорестныерассуждения,Леслигромковздохнула.

—Гвенни,мненехотелосьэтогоговорить,нознай,твоёнытьёничемпомочьнесможет.Прекратисейчасже!

—Яжененарочно,—заверилаяеё.—Оносамо,всёноетсяиноется.Ябыласамойсчастливойдевочкойнасвете,иужечерезминутуонговоритмне,что…

— Окей, Гидеон повёл себя как настоящий подлец, — яростноперебиламеняЛесли.—Дажееслимыинезнаемпричины.Тоесть,кактак? Почему это влюблённую девочку легче победить? Как по мне, всёустроено ровным счётом наоборот. Влюблённые девочки— это бомбы счасовыммеханизмом.Никогданельзя знатьнаверняка, чтоонавыкинетвследующую минуту. Гидеон и его дружок-женоненавистник граф Сен-Жерменоченьсильнопросчитались.

— Я-то думала, что он меня по-настоящему любит. Но он простопритворялся,аведьэтотак…—Подло?Жестоко?Ниоднослово,казалось,неможетвполноймереотразитьвсемоичувства.

—Ах,моядорогая!Придругихобстоятельствах сидииной скольковлезет.Носейчастыпростонеможешьсебеэтогопозволить.Утебяестьважныезадачи,длярешениякоторыхпонадобитсянемалоэнергии.Однаизтаких задач— выжить,— голос Лесли казался необычно серьёзным.—Такчто,сделайодолжение,возьмисебявруки!

— Химериус мне это уже говорил сегодня. До того, как он удрал,оставивменясовсемодну.

—Этотмаленький невидимыймонстр абсолютно прав!Мы должнысохранятьсвежуюголовуисопоставитьвсефакты.Фу-у,чтоэто?Погоди,яоткрою окно, Берти снова устроил нам газовую атаку… вот несноснаясобака!Такначёмяостановилась?Да,точно,мыдолжныпонять,чтотвойдедушка спрятал в вашем доме, — голос Лесли немного дрогнул. —Рафаэль оказался, откровенно говоря, очень даже полезным. Может, нетакойужониидиот,какимкажется.

— Ты имеешь в виду, каким он тебе кажется, — Рафаэль былмладшимбратомГидеона,недавноонперешёлвнашушколу.Именноондогадался, что в загадке, которую оставил мой дедушка, идёт речь огеографических координатах. Как раз в этих координатах располагаетсянашдом.—Какбымнехотелосьзнать,насколькоРафаэльвкурсетайныхзнанийхранителейипутешествийвовремени,которыесовершаетГидеон.

— Возможно, он знает гораздо больше, чем может показаться, —

сказалаЛесли.— По крайней мере, он не пытался дознаться, что к чему в моей

истории, несмотря на то, что мистические триллеры последнее времяпользуются в Лондоне бешеной популярностью. Достаточно разумноерешение с его стороны— не задавать лишних вопросов, — тут она насекундузапнулась.—Аещёунеготакиекрасивыеглаза.

—Этоточно,—егоглазабылидействительнопрекрасными,такимиже, какуГидеона.Онибыли зелёными, глубокими,ихобрамляли густыетёмныересницы.

—Нето,чтобыменяэтозадело,простоконстатируюфакт…«Я в тебя влюблён», — сказал Гидеон, вид у него был при этом

совершенно серьёзным, он смотрел мне прямо в глаза. Я тоже не моглаотвести от него взгляд и верила каждому его слову! Слёзы сновапокатились по моимщекам, я уже не могла сосредоточиться на том, чтоговорилаЛесли.

—…но я надеялась, что послание окажется каким-нибудь длиннымписьмомили,например,дневником,которыйбыобъяснилнамвсё,чтовсеониоттебяскрывают,аможет,иещёчуть-чуть.Тогданамнепришлосьбыметатьсявдогадках,мысмоглибысоставитьнастоящийпландействий…

Такие глаза нужно запретить. Или хотя бы издать закон,предписывающий парням с такими прекрасными глазами носитьсолнечные очки. Кроме, разве что, тех, кого для равновесия природанаделилаогромнымиушамииличем-нибудьподобным…

—Гвенни?Тычто,опятьревёшь?Интонация Лесли была точь-в-точь как у миссис Каунтер, нашей

учительницы географии, когда она отчитывала ученика, забывшегодомашнеезадание.

— Милая моя! Пора бы тебе прекратить снова и снова над собойиздеватьсяибередитьнезажившиераны.Намнужно…

—Начатьдуматьбеспристрастно!Тыправа.Мне пришлось сделать над собой недюжее усилие, я постаралась

вытеснить из своих мыслей прекрасные глаза Гидеона и придать своемуголосунемногобольшейуверенности.НадожебылоотблагодаритьЛеслихотьчем-то.Вконцеконцов,именноонаподдерживаламенявэтисложныедни, не требуя никаких объяснений и не придумывая никаких отговорок.Преждечемейэтонадоест,надоуспетьсказать,какярада,чтоонауменяесть. (Ну и что из того, если я снова немножко поплачу, на этот раз отумиления).

—А я люблю тебя ещё сильнее!— заверила меня Лесли.—Какой

скучнойбылабымояжизнь,небудьвнейтебя.Когда мы распрощались и пообещали друг дружке начать ложиться

спать, на часах было почти двенадцать. На несколько минут ядействительно почувствовала себя лучше, но сейчас, в десять минутчетвёртого,мнетакхотелосьбыпозвонитьейсноваиещёраззавестисвоюгрустнуюпеснюсначала.

По своей природе я вовсе не была плаксой, но сейчас я страдала отлюбви,впервыевжизни.По-настоящемустрадала.

Все остальные проблемы отодвинулись на второй план. Дажевыживаниеказалосьмнеделомвторостепенным.

И если уж совсем начистоту, думать о смерти было даже немножкоприятно.

Яведьбудунепервой,коголюбовьдовеладотрагическогоконца.Икомпания у меня не самая захудалая: Русалочка, Джульетта, Покахонтас,дамаскамелиями,мадамБаттерфляй,—атеперькнимприсоединюсьия,ГвендолинШеферд.Былобынеплохо,однако,отказатьсяотроковогоударакинжаломвсердце.Ячувствоваласебятакойразбитой,чтовполнемоглабыумеретьотчахотки,аэтогораздовозвышеннейиромантичней.Бледнаяипрекрасная, какБелоснежка, я буду лежать на кровати, волосы красивоструятся по подушке. Гидеон встанет предо мной на колено и предастсягорькимстенаниям,чтожеоннаделал,ах,еслибыонтолькоприслушалсякмоимпоследнимсловам…

Носначаламнесрочнонадозаскочитьвтуалет.Мятный чай с большим количеством сахара и с лимоном считался в

нашей семье чем-то вроде панацеи против страданий, а я выпила целыйчайникэтогонапитка.Ведьтолькоявошлавдом,какмамасразузаметила,чтосомнойчто-тонетак.Вэтомнебылоничегоудивительного,потомучтоотпостоянныхслёзмоиглазасталикраснымикакукролика-альбиноса.Врядлионаповерилабыистории,которуюХимериуспридумалдляменявкачестве отговорки: будто по пути из замка хранителей домой, прямо влимузине,менязаставилирезатьлук.

—Они обидели тебя, эти проклятые хранители? Что случилось?—спросилаона.Наэтихсловахмоивоображаемыестрахииспарились,видумамы был жалостливым и одновременно яростным. — Я убью Фалька,еслитолько…

—Никтомненичегонесделал,мам,—поспешнозаверилаеёя.—Иничегонеслучилось.

—Таконатебеиповерила!Тыпочемунерассказалапролук?Никогдатыменянеслушаешь!—Химериусвцепилсякоготкамивполовицу.Он—

этомаленькаяфигурка,некогдаукрашавшаясточныйжёлоб.УХимериусабылибольшиеуши,крыльялетучеймыши,длинныйчешуйчатыйдраконийхвостик, а на кошачьей голове красовались два маленьких рога. Ксожалению,видунегобылкудаболеемилый,чемегосуждения,ноникто,кроме меня, Химериуса не видел и не слышал, поэтому приструнить еготожебылонекому.

С раннего детства я могла видеть демонов и приведений, а такжеразговариватьсними,новсегдасчиталаэтолишьстраннойособенностью,скотороймнеприходилосьмириться.Нопотомпоявиласьещёодна—кудаболее странная. Две недели назад я узнала, что отношусь к тайному (!)Кругу двенадцати путешественников во времени, и теперь каждый деньмнепридётсяпаручасовпроводитьгде-нибудьвпрошлом.Вообще-тоэтопроклятие,тоесть,извините,этотдарпутешественникавовременидолжнабылаунаследоватьмоякузинаШарлотта,онабыподошланаэтуролькудалучшемоего, но выяснилось, чтоотдуваться занашепоколениепридётсямне.Насамомделе,чтомнестоилодогадатьсяобэтомзаранее—явсегдабылаоченьневезучей.НаРождество,например,когдавклассевсепишутнаклочкебумагисвоёимя,переворачиваютивытягиваютлистиксименемтого,комутыготовишьрождественскийподарок,мневсегдавыпадалоимяучительницы(нучто,скажитенамилость,можноподаритьучительнице?).Если у меня были билеты на концерт, я обязательно заболевала (это ячастенькопрактиковала и во время каникул), а еслимне во что бы то нистало надо было выглядеть хорошо, то на лбу появлялся предательскийпрыщ,большой,словнотретийглаз.Сначаламожетпоказатьсястранным,какпутешествиявовременияпосмеласравниватьскаким-тотампрыщом,кто-то может даже позавидовать или решить, что блуждать во времениочень весело, но на самом деле это не так. Прыжки в прошлое— делооченьтяжёлое,нервноеидажеопасное.Да,нестоитзабыватьивоточём:неунаследуйяэтотидиотскийдар,никогдабымненепришлосьвстретитьГидеона, а значит, моё сердце, не важно, из чего оно там сделано, пустьдаже из марципана, было бы до сих пор целым. Гидеон, этот паршивец,тоже был одним из двенадцати путешественников во времени. Один изнемногих, живущих в наши дни. Остальных можно было встретить впрошлом.

—Тыплакала,—резоннозаметиламама.—Вотвидишь,—выкрикнулХимериус.—Сейчасонатебяраскусит

как орешек — и бай-бай, — больше не выпустит из-под надзора ни насекунду.Что тогда получится из нашего ночного плана по поиску клада?Ничегошеньки!

Яскорчила емурожу, даваяпонять, что сегодняночьюмне точнонебудет дела ни до каких кладов. Именно так следует поступать сневидимыми друзьями, если не хочешь, чтобы тебя приняли засумасшедшегоирешили,чтотыразговариваешьспустымместом.

—Срочноври,чтотырешилапроверить,какдействуеттвойгазовыйбаллончик,ислучайнопшикнуласебевглаза,—прокаркалопустоеместо.

Но я слишком вымоталась и устала, чтобы врать более-менееправдоподобно. Я подняла на маму свои заплаканные глаза и простопопробоваласказатьейправду,делаяпаузыинабираясьсмелости.

—Мне…мне так плохо… просто потому что… все девочки иногдастрадают…понимаешь?

—Ах,солнышкомоё…—НокогдаясозваниваюсьсЛесли,мнесразустановитсялучше.К нашему с Химериусом удивлению маму это объяснение вполне

удовлетворило. Она заварила мне чаю и поставила на ночной столикчайник, а рядом с ним — мою любимую чашку в горошек. Затем онапогладиламеня по голове и закрыла за собой дверь.Даже традиционныхзамечаний вроде «Гвен! Уже начало одиннадцатого, ты болтаешь потелефонууже сорокминут!Выже утром только виделись вшколе!»мнесегоднянедосталось.Иногдаонадействительноумелабытьлучшеймамойнасвете.

Совздохомясвесиланогискровати,спрыгнулаипотопалавтуалет.Почувствовавлёгкоедуновение,яобернулась.

— Химериус? Ты тут? — спросила я вполголоса и попыталасьнащупатьвыключатель.

—Этоужкакпосмотреть,—отозвалсяХимериус,раскачиваясьвнизголовойна коридорнойлампе.Он зажмурилсяотнеожиданного света.—Толькоеслитыснованенадумаешьпревратитьсявмаленькийкомнатныйфонтан!

Писклявымиплаксивым,но,увы,оченьпохожимнамойголосомон,передразнивая,завыл:

— А потом он сказал, что я вообще не соображаю, что говорю, апотом я говорю, да или нет, а потом он говорит — да, но толькоперестаньплакать…

Онтеатральновздохнул.—Извсехвидовлюдейдевчонки—самыйутомительный.Хужемогут

быть только бухгалтера на пенсии, продавщицы колготок и председателисадовыхтовариществ.

—Ничегонемогуобещать,—сказалаяшёпотом,чтобынеразбудить

никогоиздомочадцев.—Давай-калучшенебудемвспоминатьсам-знаешь-о-ком,анетофонтанможетсновазаработать.

— Я всё равно уже слышать не мог этого имени. Давай, что ли,займёмся,наконец,чем-нибудьполезным?Например,поищемклад?

Поспать было бы сейчас куда полезней, но я, к сожалению,чувствовала,чтозаснутьуменяужточнонеполучится.

— Как по мне, можем начинать поиски. Но сначала пойду-ка яизбавлюсьотлишнегочая.

—Чего?Яуказаланадверитуалета.—Ахвоткак,—сказалХимериус.—Япокачтопобудуздесь.Моё отражение в зеркале над умывальником оказалось куда более

симпатичным,чемяожидала.Никакихпризнаковчахотки,ксожалению,небылоивпомине.Лишь

векинемногоприпухли,какбудтоянанеслананихслишкоммноготеней.—Гдетывообщепропадал-товсёэтовремя,Химериус?—спросила

я,вернувшисьизтуалета.—Случайнонеу..?— Не у кого? — Химериус скорчил возмущённую рожу. — Не

думаешьлиты,чтоябылутого,чьёимямырешилиненазывать?—Вообще-тода,—мнебытакхотелосьзнать,какГидеонпровёлэтот

вечер. Заживает ли рана на его руке? И говорил ли он с кем-нибудь обомне? Может, он сказал что-то вроде: «Всё это было одним большимнедоразумением.Яконечноже, люблюГвендолин.Иникогдапереднейнепритворялся».

—Нуужнет,наэтоябынепошёл,—Химериусрасправилкрыльяи,вспорхнув,приземлилсянапол.Онеледоставалмнедоколена.

—Но я вовсе не улетал.Я как следует осмотрел дом.Если кто-то иможетнайтиэтотклад,тактолькоя.Во-первых,потомучтониктоизваснеумеетпроходитьсквозьстены.Аещёвынеможетебезнаказаннорытьсявшкафчикахбабушкиногокомода,какмогуэтоделатья.

— Должны же быть хоть какие-то преимущества, если тыневидимка, — сказала я, решив при этом не упоминать, что Химериус,будучи духом, не смог бы выдвинуть даже самого маленького ящичкасвоими привиденческими когтями. Ни один из духов, с которыми мнедовелось познакомиться, не умел передвигать предметы. Большинство изнихдаженамаленькийсквознячокнебылиспособны.

—Нотыведьужевкурсе,чтомыищемвовсенеклад,апростокакое-тонапутствиемоегодедушки, котороедолжнонампомочьвдальнейшемрасследовании?

—Домбиткомнабитразнымкладоподобнымхламом.Яужемолчуовсевозможных тайниках и укрытиях, — невозмутимо продолжалХимериус. Некоторые стены на втором этаже состоят из двух слоев, амежду этимислояминаходятся тайныеходы.Ониявнонерассчитанынатолстопопыхискателейприключений,слишкомужониузкие.

—Правдачтоли?—Обэтихходахядонастоящегомоментадаженедогадывалась.—Акактудапопасть?

—Вбольшинствекомнатдверивовнутрьстенпростозамаскированыобоями,нооткрытыеходывсёещёсохранилисьвшкафутвоейдвоюроднойбабушки, а также за этим неуклюжим буфетом в столовой. А ещё вбиблиотеке — классический трюк — дверь спрятана за одним изстеллажей. От библиотеки, кстати, расходятся два потайных хода, одинзаканчивается прямо перед дверью мистера Бернхарда, а второй — натретьемэтаже.

— Вот каким образом мистер Бернхард умудряется неожиданновозникатьизниоткуда,—пробормоталая.

—Этоещёневсё:Вбольшойкаминнойтрубе,котораяприкрепленакстене дома номер 83, есть лестница, по которой можно выбраться накрышу.Изкухнивэтутрубууженепопадёшь,потомучтокаминзаложиликирпичом, но в стенном шкафу, который стоит в конце коридора, естьотверстие, достаточно большое, чтобы в него смог пролезть, например,СантаКлаус.Иливашжутковатыйдворецкий.

—Илитрубочист.—Атеперьпоговоримоподвале!—Химериуссделалвид,будтоне

заметилмоихслов.—Интересно, знаютливашисоседи,чтотайныйходведёт прямёхонько к их дому?Но пауки там будь здоров— тому, кто ихбоится,лучшетуданесоваться.

— Давай тогда сначала лучше поищем в каком-нибудь другомместе, — поспешно сказала я, забыв при этом даже, что надо говоритьшёпотом.

—Еслибымызнали,чтоименноищем,былобы,естественно,гораздопроще,—Химериус почесал задней лапкой подбородок.—В принципе,это может быть что угодно: чучело крокодила в чулане, бутылка виски,спрятанная за книгами в библиотеке, связка писем в тайном отделениисекретера твоей двоюродной бабушки, ящик, который стоит в одном изходоввстене…

—Ящиквнутристены?—перебилаегоя.—Ачтотамещё?Флигель?Химериускивнул.—Ой,кажется,тыразбудилабрата.

Яобернулась.ВпроходесвоейкомнатыстоялмойдвенадцатилетнийбратНик,обеегорукибылизапущеныврыжиеспутанныеволосы.

—Скемэтотытамразговариваешь,Гвенни?—Ник,сейчасночь,—прошепталая,—возвращайсявпостель.Ник нерешительно смотрел на меня, и я чувствовала, как он

просыпаетсяскаждойсекундой.—Чтотытамговорилапроящиквнутристены?—Я…хотелаегопоискать,но,наверное,подожду,покарассветёт.— Чушь!— сказал Химериус.— В темноте я вижу так же хорошо

как…скажем,каксова.Крометого,какжемыбудемобыскиватьдом,когдавсе проснутся. Ты же не хочешь, чтобы все они путались у тебя подногами.

—Уменяестьфонарик,—сказалНик.—Ачтоэтозаящиктакой?—Я точно не знаю.—Я на секунду задумалась.—Возможно, его

оставилдедушка.— Ого, — заинтересованно протянул Ник. — И где же примерно

спрятанэтотящик?ЯвопросительнопосмотреланаХимериуса.—Явидел его сбоку в тайномходе, которыйначинается за толстым

всадникомсбакенбардами,—сказалХимериус.—Ноктожебудетпрятатьсекретные материалы… ну, или клад, в какой-то скучной коробке?Крокодил,какпомне,гораздолучшеподходитнарольтайника.Ктознает,чемонтамнабит?Предлагаюеговспороть.

Мы с крокодилом как-то раз уже встречались, поэтомумне не оченьхотелосьпродолжатьэтознакомство.

— Сначала мы заглянем в этот ящик. Ход в стене — это ужеинтересно.

—Скукота-а-а-а!—прокудахталХимериус.—Может,старикпростопрятал там табачок от своей жёнушки… или…— в голову ему пришлочто-то весёлое, потому что Химериус вдруг совсем оживился изаулыбался,—…илитрупневоспитаннойслужанки!

—Ящикстоитвнутритайногохода,которыйначинаетсяотпортретапрапрапрапрадедушкиХью,—объяснилаяНику.—Но…

— Я только сгоняю за фонариком! — братишка уже развернулся искрылсявкомнате.

Явздохнула.—Нуичтотыопятьвздыхаешь?—Химериусскорчилрожу.—Что

плохого,еслионпойдётснами?Онрасправилкрылья.

— Я быстро облечу дом, погляжу, спят ли остальные глубоким испокойнымсном.Мыженехотимспалитьсянаглазахтвоейлюбопытнойтёткикакразвтотмомент,когдабудемдоставатьдедушкиныалмазы.

—Какиеещёалмазы?—Думай о хорошем!— крикнулХимериус, улетая.—Что бы тебе

хотелось найти? Алмазы или кости невоспитанной гувернантки?Главное— настроиться на правильный лад. Встречаемся перед толстымдядюшкойнакляче.

—Тычто,разговариваешьспривидением?—Никсновапоявилсязамоей спиной, он потушил свет в коридоре, а вместо него включил свойфонарик.

Якивнула.Никниразунеусомнилсявтом,чтоямогувидетьдуховипривидений, даже наоборот. Ещё когда ему было четыре года (мне тогдабыловосемь), онизовсех сил защищалменя, есликто-тоневерилмоимрассказам, как, например, тётя Гленда. Каждый раз мы ссорились, когдаприходили в универмаг «Harrods», и, переступая порог, я здоровалась смилым мистером Гриззлом в красивой униформе. Мистер Гриззл на товремяужепятьдесятлеткакбылмёртв,поэтомуниктонепонимал,почемуя останавливалась перед входом и начинала вещать о монаршей семье(мистерГриззлбылярымпочитателемКоролевы)илиозасушливомиюне(погодабылавторойлюбимойтемоймистераГриззла).

Одни смеялись, другим детское воображение казалось«божественным» (в большинстве случаев они подтверждали этовысказывание,поглаживаяменяпо голове), третьимолчакачали головой,но никто так сильно не злился, как моя тётя Гленда. Она краснела, тихоругалась и продолжала тащить меня вовнутрь, если я упиралась, онауказываланаШарлоттуитребовалабратьпримерснеё(Шарлотта,кстати,ужетогдабылатакойидеальной,чтодажешпильканикогданевыпадалаизеё волос). Но самой большой подлостью с её стороны было то, что онагрозиласьлишитьменядесерта.Иногдаонадействительноприводиласвоиугрозывдействие(аялюбилавседесертыбезисключения,дажесливовыйкомпот),нояпростонемогласебепозволитьмолчапройтимимомистераГриззла.КаждыйразНикстаралсямнехотьчем-нибудьпомочь,онумолялтётю Гленду оставить меня в покое, ведь у бедного мистера Гриззла нетбольшениоднойживойдуши,скоторойонмогбыпоболтать,нокаждыйразтётяГлендаумелопарировалаегозамечания.

Приторным голосом она говорила что-то вроде: «Ах, малыш Ник,когдаже ты, наконец, поймёшь, что твоя сестрапросто хочет хоть как-товыделиться? Никаких привидений не существует! Или, может, ты тоже

видишького-нибудьизних?»ТогдаНикпонурокачалголовой,атётяГлендапобеднохохотала.Втот

день, после которого она решила больше никогда не брать нас с собой вунивермаг, Ник вдруг изменил свою тактику. Этот малыш с пухлымищёчками(ах,какимжеонбылмилымребёнком,такмилокартавил!)вдругвсталпрямонапротивтётиГлендыизакричал:«Азнаешь,чтомнетолькочтосказалмистерГриззл,тётяГленда?Онсказал,чтотызлаяисурашнаяведьма!»МистерГриззлтакого,естественно,никогданеговорил(дляэтогоон был чересчур вежливым, а тётя Гленда была слишком хорошейпокупательницей), но вечером перед нашим походом мама пробормоталачто-товродеэтого.ТётяГлендакрепкосжалагубыигордопрошествоваламимо нас, держа за руку Шарлотту. Дома затем разгорелся нешуточныйскандал,(мамаобижалась,чтонамсНикомпришлосьсамимискатьдорогудомой,атётяГлендасразураскусила,чтострашной,тоесть,«сурашной»,как выразился Ник, ведьмой обозвать её могла только сестра). Всёзакончилось тем, что тётя Гленда перестала брать нас с собой.А словом«сурашная»мычастенькопользуемсяипосейдень.

Когда я стала постарше, то перестала рассказывать всем подряд, чтоумеювидетьвещи,которыескрытыотостальных.

Это самая умная тактика, если не хочешь, чтобы тебя приняли засумасшедшую. Только от брата и сестры, а ещё от Лесли, я никогда нескрывала своих умений, эти люди верили мне всегда. Маму и бабушкуМэддииногдабыло сложнопонять, но, во всяком случае, ониникогданевыставлялименянапосмешище.БабушкаМэддиинасобственномопытепрекраснознала,каковоэто,когдатебениктоневерит,потомучтовремяотвремениунеёслучалисьпрестранныевидения.

—Оно симпатичное?— прошептал Ник. Луч света, исходивший отегофонарика,дрожалиперепрыгивалпоступенькам.

—Кто?—Привидение.—Сойдёт,—пробормоталая,неотклоняясьотправды.—Акаконовыглядит?—Довольномило.Ноонодумает,чтовидунегоужасноопасный.Пока мы на цыпочках пробирались на третий этаж, где жили тётя

ГлендаиШарлотта,япопыталаськакмоглаописатьбратуХимериуса.—Ухты,—прошепталНик.—Невидимыйдомашнийпитомец!Вот

этотебеповезло!— Питомец! Только не вздумай назвать так Химериуса, когда он

вернётся.

Проскальзываямимокомнатымоейкузины,ятакнадеяласьуслышать,как та храпит во весь голос. Но, конечно же, не уловила ни звука.Идеальные девочки не издают во время сна никаких некрасивых звуков.Сурашно.

Мы спустились ещё на пол-этажа вниз, и тут Ник принялсяширокозевать.Меняобуялочувствовины.

— Послушай, Ник, сейчас полчетвёртого утра, тебе скоро идти вшколу.Мамаменяукокошит,еслиразузнает,чтоямешаютебенормальновысыпаться.

—Ноясовсемнехочуспать!Аты,еслитывдругрешишьпродолжитьбез меня, это будет просто подло с твоей стороны! Что же дедушка тамспрятал?

—Понятиянеимею.Может, книгу, в которойонвсёобъясняет.Илихотябыписьмо.ДедушкабылМагистромЛожихранителей.Онпрекраснозналвсёобомнеиобэтойканителиспрыжкамивовремени.Ктомуже,онточно знал, что вовсе неШарлотта унаследовала этот ген. Потому что явстретилаегосамоговпрошломирассказалаемуобэтом.

— Вот и хорошо сделала, — прошептал Ник и почти пристыженодобавил:—Честноговоря,япочтиегозабыл.Помнютолько,чтоонвсегдабылвхорошемнастроениииникогданесердилсянанас,вотличиеотледиАристы. А пахло от него всегда карамелью и какими-то смешнымипряностями.

—Этоиз-затабака,онкурилтрубку.Осторожно!—яуспелаудержатьНика, прежде чем он наступил на следующую половицу. Мы миновалитретий этаж, но чтобы добраться до второго, нам надо было преодолетьпарочку гнусных ступенек, которые страшно скрипели. Многолетняяпрактикапроскальзыванияночьювкухнюзасладостямидолжнабылахотьчему-томенянаучить.Мыобошлиопасныеместаидобрались,наконец,допортретапрапрапрадедушкиХью.

—Нучтож,попробуем!Никосветилфонарикомлицонашегопредка.— Как всё-таки некрасиво с его стороны было обозвать лошадь

Толстушкой Энни! Лошадь-то как раз стройна как берёзка, а вот сам онпохожнаоткормленногопоросёнкасбородой!

—Да,мнетожетаккажется,—янащупалазахолстомручку,котораяприводила в действиемеханизмпотайной двери.Он, как всегда, немногозаедал.

— Все спят как младенцы,— Химериус приземлился на ступенькуоколонас.—Все,кромемистераБернхарда.Унего,очевидно,бессонница.

Но не волнуйся, этот нам не помешает. Я застукал его в кухне, он тамподъедает холодные куриные колбаски и смотрит фильм с КлинтомИствудом.

—Вотихорошо,—спривычнымскрежетомкартинаподаласьвперёд,ипереднамиоткрылсявход—параступенекмеждустенами,которыевелик следующей двери. Через неё можно было попасть в ванную на второмэтаже, с другой стороны она была замаскирована зеркалом длиной вчеловеческийрост.Раньшемычастобегалитуда,намнравилосьщекотатьсебе нервы, ведь никогда нельзя было знать наверняка—вдруг в ваннойкто-нибудь моется. Но настоящие применение этого тайного хода так иосталосьдлянасзагадкой.

Может, кто-то из наших предков просто любил вдруг безпредупрежденияпропадатьипоявлятьсявдругомместе.

—Такгдежестоитэтотящик,Химериус?—спросилая.—Шлева.Мешдуштен,—янемоглаточнорассмотретьвполутьме,

что там делает Химериус, но казалось, будто он пытается что-товыплюнуть.

—Химериус—такоеимяинесразувыговоришь,—сказалНик.—ЯбыназывалегоХемик.ИлиМерик.Можнояпринесуэтотящик?

—Онстоитслева,—сказалая.—ХемикилиМерик—недожжётесь!Даянашледникшлавногорода

могущественныхдемонов.Нашиимена…—Скажи,тычтотамжуёшь?Химериусчто-товыплюнулипричмокнул.—Уженичего.Полакомился тут одним голубком, который заснулна

крыше.Перья,будьонинеладны.—Нотыведьнеумеешьесть!—Кое-ктовообщеничегонезнает,нотакилезетвставитьсвоипять

копеек, — обиженно пробубнил Химериус. — И даже маленькогоголубочкамненепростит.

—Тынеможешьсъестьникакогоголубочка,—повторилая.—Ты—привидение.

— Я демон! И могу пожирать всё, что только захочу! Однажды япроглотил целого священника, вместе с сутаной и стоячим воротничком.Тычтотакнедоверчивосмотришь?

—Следилучше,чтобыниктонаснезастукал.—Эй!Тычто,неверишьмне?Ник тем временем спустился вниз и осветил проём стены своим

фонариком:—Ничегоятутневижу.

—Такведьящик-тозакирпичами.Впотайнойкомнате.Ты,тупица,—сказалХимериус.—Ияневру!Еслиговорю,чтосъелголубя,значит,съел!Ивсётут!

—Онвкомнатезакирпичами,—просветилаяНика.—Номненекажется, что я смогуотодвинутьхотькакой-тоиз этих

камней,—моймладшийбратишкавсталнаколениидляпробынажалнастенувнекоторыхместах.

—Э-э-эй! Я с тобой разговариваю!— сказал Химериус.— Ты что,решиламенянезамечать,а,плакса-вакса?

Яничегонеответила,итогдаонзакричал:— Ладно-ладно! Это был привиденческий голубь! Но он ведь тоже

считается.— Привиденческий голубь, ой, насмешил. Если бы даже и

существовалокакое-нибудьтампривидениеввидеголубя,тыбывсёравнонесмогегосъесть.Духинемогутубиватьдругдруга.

—Онисидяткаквлитые,всеэтикирпичи,сдвинутьизневозможно,—отчиталсяНик.

Химериусрассерженнофыркнул.— Так, во-первых, даже голуби иногда решают остаться на земле

после своей смерти, кто их знает, зачем.Может, не свели счёты с какой-нибудь там кошкой. Во-вторых, объясни мне, будь добра, как тысобираешься отличить привиденческого голубя от любого другого? И втретьих: их привиденческой жизни конец, когда они попадают ко мне впасть, потому что, не знаю, сколько раз можно тебе повторять, я —демон! В вашем мире со мной не слишком-то считаются, но в мирепривидений я довольно большая шишка. И когда ты, наконец, этопоймёшь?

Никсновасталпередстенойипаруразударилпонейногой.—Нет,ничегонеполучится.—Ш-ш-ш!Перестань,этослишкомгромко.ЯвысунулаголовуизпроходаисукоромпосмотреланаХимериуса.—Ну,шишка,чтоскажешь?— О чём? Заметь, ни о каких кирпичах, которые можно было бы

сдвинуть,янеупоминал.—Икакженамтудадобраться?—Спомощьюмолоткаизубила,—последовалответ.НодалегововсенеХимериус,амистерБернхард.Язамерлаотстраха.

Онстоялвсеговкаком-тометреотменя.Вполутьмеявидела,каксверкалазолотаяоправаегосовиныхочков.Иегозубы.Может,онулыбался?

—Вотчёрт!—Химериусотволнениясплюнулструйкуводыпрямона перила.—Он что, проглотил все сосиски одним махом? Или, может,фильм попался никудышный. На Клинта Иствуда больше никакойнадежды.

К сожалению, я не смогла ответить ничего вразумительного, и лишьтихопробормотала:

—Что-что?—Молоток и зубило могли бы очень пригодиться, — невозмутимо

повторил мистер Бернхард. — Но я предлагаю вам отложить сиепредприятие. Не стоит лишать сна остальных домочадцев, быть может,стоит достать сундукиз укрытия в более благоприятное для этого время.Ах, вот и господин Ник, — он, не моргая, глядел прямо на светфонарика.—Босиком!Давыжепростудитесь,—самонбылвтапочкахиэлегантном халате с вышитой монограммой «В.Б.» (Вальтер? Вилли?Вайдженд?ДляменямистерБернхардвсегдабылчеловекомбезимени).

—Откудавамизвестно,чтомыищемименноящик?—спросилНик.Голосегозвучалдовольнобойко,новегоширокооткрытыхглазахчиталсятакойжестрахитакоежесмущение,котороеощущалаия.

МистерБернхардпоправилочки.—Ну,предположительно,потомучтоэтот,каквывыразились,ящик,я

замуровал туда собственными руками. Речь идёт о резноминкрустированном драгоценными камнями сундуке, это антиквариатначалавосемнадцатоговека,которыйпринадлежалвашемудеду.

—Ачтовнутри?—спросилая,когдакомнесновавернулсяголос.МистерБернхардсупрёкомпосмотрелнаменя.— Само собой разумеется, я не посмел задать подобный вопрос. Я

всеголишьспряталздесьэтотсундукпоприказувашегодеда.—Да прям там. Так я ему и поверил,—мрачно прокомментировал

Химериус.—Этот-тосуётсвойлюбопытныйноскудапопало.Икрадётсятихо,какмышь,расправившисьвукромномместечкесовсемикуринымиколбасками.Этовсёиз-затебя,недоверчиваябрызгалкаслезами!Еслибытынепыталасьпостоянновывестименяначистуюводу,онбыне засталнастакнеожиданно,этотстарикан.

— Разумеется, я с радостью помогу вам достать этот сундук, —продолжал мистер Бернхард. — В нашем распоряжении сегодняшнийвечер,когдавашабабушкаитётяотправятсянавстречудамРотариклуба.Всвязисчемяпредложилбывамвернутьсявпостель,ведьскороутро,азатемвампредстоитещёпровестицелыйденьвшколе.

—Ага,какбынетак.Толькомыуйдём,какондостанетизстеныэту

штуковину,иделосконцом,—сказалХимериус.—Приберёткрукамвсеалмазы,адлянасположитвящикпарочкугнилыхорехов.Знаеммытакихпомощников!

— Чепуха, — пробормотала я. — Если бы мистер Бернхард хотелпоступитьименнотак,ондавнобыужеэтосделал,ведьникто,кроменего,обэтомящикенедогадывался.Чтожеэтоможетбыть,чтонашдедушкамогзамуроватьвсобственномдоме?

— Почему вы хотите нам помочь? — спросил Ник. Этот вопросвертелсяивмоейголове,ноНикнеожиданноопередилменя.

—Потомучтояотличноумеюобращатьсясмолоткомизубилом,—сказал мистер Бернхард. Понизив голос, он добавил:—Потому что вашдед, к превеликому сожалению, не может быть с нами, чтобыпосодействоватьмиссГвендолин.

Мнесновапоказалось,чтомоюшеюсдавилижгутами,ячувствовала,чтовот-вотрасплачусь.

—Спасибо,—пробормоталая.—Не стоит радоваться прежде времени. Ключ от сундука… утерян.

Не знаю, повернётся ли у меня рука на то, чтобы пойти с ломом на этопроизведениеискусства,—мистерБернхардвздохнул.

— То есть вы ничего не скажете нашей маме и леди Аристе? —спросилНик.

—Ниединогослова,есливысейчасжеотправитесьспать.Передо мной в полутьме снова блеснули его зубы, затем он

развернулсяизашагалвверхполестнице.—Спокойнойночи.Попробуйтевсё-такихотьненадолгозаснуть.—Спокойнойночи,мистерБернхард,—пробормоталНик.—Старыйхрыч,—каркнулХимериус,—язатобойслежутеперьво

всеглаза,такизнай!

ГлававтораяКругкровиотнынесомкнутсястремится,АКаменьВсезнаниясВечностьюслиться;ВодеждахдевичьихвновьсилавзрастётИсмагиейэтойБессмертьенайдёт.

Нобойтесьдвенадцатизвёздхоровод!Отнынесудьбынеизмениммыход,Вмигюностьисчезнет,дубдревнийсражён,Начнётсязакатпредвечныхвремён!

Ноеслипотухнетодналишьзвезда,Орёлвечнойцелидостигнеттогда.Внимайте!Звездаотлюбвисгоритлишьтогда,Кольнамукуигибельрешитсясама.

ИзтайныхзаписейграфаСен-Жермена

—Нуи?—нашаодноклассницаСинтиявырослапереднами,грозновыставиврукивбоки,ипреградиланампутьнавторойэтаж.

Другиеученикипротискивалисьсправаислева,злясьнанеожиданнуюпробку.

Синтия пропускала все замечаниямимо ушей.Она теребила в рукахсвой противный галстук. Каждый ученик Сент-Леннокса был обязанносить такой галстук, потому что это была часть школьной формы.ВыражениелицауСинтиибылодовольносуровым.

—Какпредставитьостальным,кемискемвыбудетенапразднике?Синтияпригласиланасввоскресеньенасвойденьрождения,каждый

годонаустраивалавэтотденькостюмированнуювечеринку.Леслинервноотмахнулась.—Тебекто-нибудьговорил,Син,чтоизгодавгодтыстановишьсявсё

болеестранной?Тоесть,тывсегдабыланемногоневсебе,нопоследнеевремясостояниевсёухудшаетсяиухудшается.Развеможновыспрашиватьугостей,какойкостюмонисобираютсянадеть?

— Точно! Не волнуйся, мы обязательно придём, одна не

останешься,—япопробовалапроскочитьмимоСинтии.Ноеёрукамолниеносносхватиламенязалокоть.—Каждыйразястараюсьпридуматькакую-нибудьинтереснуютему

для вечеринки, но потом обязательно находится хоть один ленивыйпройдоха,которыйодеваетсякакпопало,—сказалаона.—Вотвспомнитьхотя бы Карнавал зверей. Некоторые воткнули себе в волосы по пареперьевикричаливовсю,чтоэто,видители,такойунихкостюмкурицы!Да, Гвенни, твой виноватый взгляд уже ничего не исправит. Я-то знаю,комувголовупришлаэтаидея.

—Неукаждоговедьестьмама,котораяобожаетмастеритьизпапье-машемаскиввидеслоновьейморды,—сказалаЛесли,аяпростоугрюмопробормотала:«Мыдолжныспешить».

Яедвасдержалась,чтобыневыложитьСинтии,насколькобезразличнамнебыласейчасеёвечеринкасовсемикостюмамивместевзятыми.Нопомоемулицу,кажется,всёбылопонятнобезслов.

НоСинтиянесобираласьослаблятьхватку.—Помнитенашупляжнуювечеринкумаленькихбарби?Кажется, у Синтии мурашки побежали по коже при одном лишь

воспоминанииобэтойвечеринке.Инезря.Онаглубоковздохнула.— На этот раз я хочу действовать наверняка. «Зелёный зелёного

зеленее» — такое прекрасное название для вечеринки, и я никому непозволюиспортитьмнепраздник.Давайтеявсёжепрояснювамситуацию:зелёныйлакнаногтяхилиплаточекнашеенесчитаются.

—Может,тебезарядитькулакомвглаз,тогдатынаспропустишь?—прошипелая.—Довечеринкифингалточнопозеленеет.

Синтияпропустиламоисловамимоушей.—Например,уменябудеткостюмцветочницывикторианскойэпохи

ЭлизыДулитл.Сарапереоденетсястручкомперца, гениальныйнаряд,воттольконезнаю,чтоонабудетделать,есливдругзахочетвтуалет.Гордонпридёт вштанахирубашкеизискусственного газонаибудетизображатьполесмаргаритками.

—Син…—ксожалению,отодвинутьеёбылоневозможно.— А вот Шарлотта вообще заказала костюм у швеи, но кем она

будет—этопокатайна.Правда,Шарлотта?Моя кузинаШарлотта изо всех сил старалась остановиться рядом с

нами,новолнапятиклассниковбезжалостноуносилаеёвверхполестнице.—Вообще-то,ничегосложноготутнет,думаю,выисамидогадаетесь.

Скажу только, что для костюма мне понадобился тюль семи оттенковзелёного.И,кстатиговоря,сопровождатьменябудетсамкорольэльфов,—

на последнем предложении ей уже пришлось повысить голос, онапрокричалаегочерезплечо,уносимаяпятиклашками,имногозначительномне улыбнулась. Эту улыбку я уже имела счастье лицезреть сегодня зазавтраком. Тогдамне пришлось сдержаться, чтобы не запустить в кузинусочнымпомидором.

—Браво,Шарлотта,—довольнымголосомпровозгласилаСинтия.—Вот,учитесь,—придётвзелёномивсопровождениипарня.Такпоступаютсамыедорогиегости.

ЧтозапареньмогсопровождатьШарлоттунавечеринку?Ужне…—нет, исключено.Гидеонникогда бынеприцепил себе острые эльфийскиеуши.Иливсё-такиприцепилбы?

Я посмотрела вследШарлотте. Даже в толпе она не теряла чувствасобственного достоинства — плыла сквозь море снующих школьников,словнокоролева.

Её сияющие рыжие волосы были подобраны и уложены на головеизящнымистаромоднымикосами.Девчонкиизмладшихклассовсмотрелина Шарлотту во все глаза, в их взглядах читалось такое презрение ивосхищение,котороевозникаеттолькоотсильнойзависти.

Наверное, завтравнашейшколекуданиплюнь—вездепопадёшьвтакиежеизящныевинтажныекосицы.

— Внимание, мой вопрос: в каком костюме и с кем вы придёте навечеринку?—неотставалаСинтия.

— В костюме марсиан, о, гостеприимнейшая из хозяек,— ответилаЛесли,театральновздохнув.—Авоткогомыссобойвозьмём—этопокатайна.Преподнесёмвамсюрприз.

—Ну,ладно,—Синтияотпустиламоюруку.—Марсиане,значит.Неслишком-токрасиво,затооригинально.Инесмейтепередумать.

Непрощаясь,онатутжепереключиласьнаследующуюжертву.—Кэти!Эй!Стоять!Хочупоговоритьстобойовечеринке.— Марсиане? — повторила я, по привычке заглядывая в арку, под

которойлюбилпосиживатьДжеймс,нашешкольноеприведение.Сегодняутромподаркойникогонебыло.

—Нужножебылоотнеёкак-нибудьотделаться,—сказалаЛесли.—Вечеринка! Будто нам сейчас делать больше нечего, как толькопридумыватьдурацкиекостюмы.

—Что-что?Вечеринка?Ясвами!—позадинасизтолпынеожиданновынырнул Рафаэль, брат Гидеона, и тутже, протиснувшись, всталмеждунами, взялменя под руку и, как ни в чём ни бывало, приобнялЛесли заталию. Его галстук был завязан очень странным способом.

Присмотревшись,японяла,чтоэтодвойнойузел.— А я уж было подумал, что вы, англичане, вообще не любите

праздники. Вот возьмём, например, обычный паб, он же закрываетсянепростительнорано,простовдетскоевремя.

Леслиэнергичнозамоталаголовой:—Нет,должнатебярасстроить,ноничеговесёлоготутненамечается.

Речьидётовечеринкеспереодеваниями,которуюкаждыйгодустраиваетнашаСинтия.Родителиприэтомохраняютбуфет,чтобыниктослучайнонесхватилничегоспиртногоилислишкомвкусныйдесерт.

— Но зато они всегда играют с нами в о-о-очень весёлые игры,—попробовалаязащититьродителейСинтии.

—Ктомуже,ониединственныевыходяттанцевать.Я вскользь глянула на Рафаэля и тут же отвела взгляд — он так

напоминалбрата,чтовытерпетьэтобылопростоневозможно.—Честноговоря,оченьстранно,чтоСиннепригласилатебясама.—Отчегоже,пригласила,—Рафаэльвздохнул.—Ноясказал,чтоу

меня уже есть планы на этот день. Терпеть немогу всякие тематическиевечеринки,накоторые гостей заставляютприходитьвкостюмах.Ноеслибыязнал,чтовыобетамбудете…

Только я хотела помочь ему перевязать галстук (в этом вопросешкольныеправиланедопускалипоблажек),каконсноваположилрукунаталиюЛеслиивеселосказал:

—АтырассказалаГвендолин,чтомыразгадаликоординатыкладаизвашегомистическогоквеста?

— Да, — коротко ответила Лесли. Я заметила, что на этот раз онапытаетсяотделатьсяотРафаэля.

—Икаковоженовоезаданиеввашейигре,малышка?— Вообще-то, речь идёт вовсе не об игре…— начала, было, я, но

Леслименяперебила.—Мне жаль, Рафаэль, но ты не можешь играть дальше с нами,—

холодноотозваласьона.—Этопочему?Мнекажется,этооченьнесправедливо!Мнетожетакоерешениеказалосьнесправедливым.Вконцеконцов,не

быловедьдаженикакойигры,изкотороймымоглибыисключитьбедногоРафаэля.

—Леслипростохотеласказать,что…Леслисноваменяперебила:— Да, жизнь она вообще частенько несправедлива, — сказала она

самым безразличным голосом, на который только была способна. —

Поблагодаризаэтосвоегобрата.Тыисам,наверняка,догадываешься,ноятебе напомню, что в этой игре мы с вами по разные стороны баррикад.Поэтому рисковать мы не можем, вдруг ты передашь какие-нибудьсведения Гидеону, который, кстати говоря, оказался последним по…оказалсянеоченьхорошимчеловеком,вобщем.

—Лесли!—оначто,совсемобалдела?—Пардон?Неужели весь этот квест как-то связан с моим братом и

путешествиями во времени? — Рафаэль убрал руки и остановился каквкопанный.—Разрешитепоинтересоватьсятогда,чтоонвамсделал?

— Перестань делать вид, будто ты вообще ни о чём таком неслышал,—сказалаЛесли.—НавернякавысГидеономвсёобсуждаетеипостоянноперемываетенамкосточки,—онаподмигнуламне.Янемоглаответитьейничемкромеудивлённоговзгляда.

—Вовсе нет!— крикнул Рафаэль.—Унас вообще нет времени нанормальное общение! Гидеон постоянно выполняет какие-то секретныепоручения. А когда он приходит домой, то сразу садится за секретныедокументы. Или, например, ляжет и уставится в секретные дырки впотолке.Абываетитогохуже:прискакиваетШарлоттаиначинаетнудить.

У него был такой несчастный вид, что мне захотелось снова податьемуруку,особеннокогдаонтихопрошептал:«Я-тодумал,чтомыдрузья.Вчеравечероммнепоказалось,чтонамхорошовместе».

Лесли—может,лучшеназватьеё«мояподругаморозилка»?—лишьпожалаплечами.

—Да, вчерашний вечер был очень милым. Но ведь мы совсем другдруганезнаем,давайначистоту.Окакойдружбеможетидтиречь?

— Значит, ты просто использовала меня, чтобы определить этикоординаты?—сказалРафаэльипристальнопосмотрелнаЛесли,надеясь,наверное,чтоонатутжеемувозразит.

—Какяужеговорила,жизньчастобываетнесправедливой.Кажется, Лесли решила на этой ноте закончить наш разговор и

потащиламенядальше.—Гвен,намнадоспешить,—сказалаона.—СегоднямиссисКаунтер

распределяет темы рефератов. А мне совсем не улыбается возможностьисследоватьразливыввосточнойчастидельтыГанга.

Я обернулась и поглядела на Рафаэля, тот казался совсем сбитым столку.Онпопробовалзасунутьрукивкарманыиобнаружил,чтоникакихкармановвшкольнойформенет.

—Ах,Лесли,тытолькопосмотри!—сказалая.—…илиовсякихплеменахснепроизносимыминазваниями.

Я вцепилась в её руку также, как несколько минут назад Синтиявцепиласьвмою.

—Чтоэтостобой,солнышко?—прошепталая.—Почемутырешилатак с ним обойтись? Это что, часть плана, о котором мне ничегонеизвестно?

—Явсеголишьстараюсьбытьосторожной,—Леслисмотреламимоменя на доску объявлений. — О, ты только посмотри! Они предлагаютуслуги нового агентства по украшению и дизайну интерьеров. Кстати обукрашениях…—онапокопаласьвблузкеидосталатонкуюцепочку,—тытолькопосмотри.Помнишь,передтем,какначалисьтвоипутешествиявовремени, тыдаламне этотключ, я до сихпорношуегокакподвеску,нуразве не круто?Еслименя спрашивают, я говорю, что это ключотмоегосердца.

Попыткаотвлечьменяоказаласьнеудачной.— Лесли, но ведь Рафаэль не виноват, что его брат оказался таким

мерзавцем. Мне кажется, можно верить его словам, он действительноничего не знает о секретных заданиях Гидеона. Он только приехал вАнглию,толькопришёлвнашушколу,онникоготутнезнает…

— Не волнуйся, он найдёт достаточно людей, которые о нёмпозаботятся, стоит ему только захотеть,—Лесли упорно смотрела мимоменя.Наеёносуплясалирыжиевеснушки.—Вотувидишь,завтраонобомнеужеиневспомнит,иунегобудетдругая«малышка».

— Да, но… — и лишь увидев, как щёки Лесли предательскипокраснели, я, наконец, всё поняла.—О, доменя, наконец, дошло!Твоёповедение вовсе не связано с Гидеоном, нет, ты просто влипла —влюбиласьвРафаэля!

—Глупости.Онвообщеневмоёмвкусе!Ну да. Это всё объясняет. Лесли как-никак была моей лучшей

подругой,мыбылизнакомыцелуювечность.Пустьрасскажетсвоисказкикому-нибудьдругому.Например,Синтии.

—Пойдём,Лес.Передкемтебетутпритворяться?Ярассмеялась.Леслинаконецоторвалавзглядотобъявленийисулыбкойпосмотрела

наменя.— Даже если это так! Сама подумай, что будет, если мы с тобой

вдвоём поддадимся гормональным взрывам и сумасшествиям! Мы неможемсебеэтогопозволить,даженасекунду!Хватититого,чтооднаизнаснесовсемадекватна.

—Вотужспасибо.

—Ноэтоправда!Все твоимысли занятытолькоГидеоном,поэтомутыпростонеосознаёшь,насколькосерьёзнонашеположение.Тебенужно,чтобыкто-топостоянновозвращал тебя снебесна землю.И этимкем-тобудуя.Низачтонепозволюэтомуфранцузикуменяохмурить,иточка!

—Ах,Лес!—неожиданнодлясебяяповислаунеёнашее.Ниукого,ни у кого, ниукогошеньки на всём белом свете нет такой чудесной,сумасшедшей,умнойподругикакуменя.

—Нокакжеэтоужасно,чторадименятылишаешьсебявозможностибытьлюбимойисчастливой.

—Ой,тольконенадосразутакпреувеличивать,—фыркнуламненаухоЛесли.—Еслиэтотпареньхотябынаполовинупохожнасвоегобрата,ужечерезнеделюонразбилбымнесердце,такизнай.

— Ну и что?— сказала я и хлопнула её по спине.— Оно ведь измарципанаилегкоможетстатьтакимже,какпрежде.

— Только не надо шуток! Марципановые сердца — это отличнаяметафора,которойя,кстати,оченьгоржусь.

— Ну да. Пройдут года, и тебя будут цитировать на отрывныхкалендаряхповсемумиру,—сказалая,—«Сердценеможетразбиться,потомучтосделанооноизмарципана.МетафорамудройЛеслиХей».

— К сожалению, вы ошибаетесь, — послышался голос. Онпринадлежал мистеру Уитмену, нашему учителю английского, которыйэтимутромтожевыгляделслишкомужхорошо.

«Авыкаксчитаете,изчегосостоитженскоесердце?»,—менятакиподмывало задать ему этот вопрос, но от мистера Уитмена лучшедержаться подальше.Он, как имиссисКаунтер, которая любила задаватьнам рефераты на экзотические темы, мог быть таким же непреклонным,внешностьегобылаоченьобманчивой.

—И в чёмже, скажите, тут ошибка?— спросилаЛесли, забыв обовсякойосторожности.

Онпосмотрелнанассукоризной.—Мне казалось, мы как следует разобрали с вами различие между

метафорами, сравнениями, символамии аллегориями.Помоемумнению,выражение «разбитое сердце» можно отнести к метафорам, но вотмарципан—эточто?

Кому это вообщеинтересно, скажитенамилость?И с каких этопорурокиначинаютсяужевкоридоре?

—Символ…э-э-э…сравнение?—спросилая.МистерУитменкивнул.— Именно сравнение, хоть и довольно слабое, — рассмеявшись,

добавилон,—черезмигвыражениееголицавновьсталосерьёзным.—Тывыглядишь уставшей, Гвендолин. Вероятно, позади целая ночь без сна,полнаясомненийиразмышленийотом,какустроенмир,нетакли?

Ну, уж…это его точнонекасается.И сочувствующаяинтонация туттоженикчему,пустьиненадеетсявыдавитьизменяслезу.

Онвздохнул.— Всё это — слишком серьёзное испытание для тебя, — он

машинально крутил на пальце свой перстень. Такой перстень носили всечлены ложи хранителей. — Это и не удивительно. Наверное, стоилопопросить мистера Уайта, чтобы он прописал тебе какое-нибудьуспокоительное. Хоть ночью тебе стоит отдыхать от бурныхпереживаний,—мойхмурыйвзглядонотразилподбадривающейулыбкой,азатемрезкоразвернулсяизашагалпонаправлениюкнашемуклассу.

— Мне это послышалось, или мистер Уитмен действительнопосоветовалзапастисьснотворным?—переспросилаяЛесли,—ну,послетого,каконотвесилмнекомплемент,чтоякошмарновыгляжу.

—Да,отнегоможнобылоожидать!—просопелаЛесли.—Днёмтебенужноисполнятьвсё,чтоскажутхранители,аночью—спать,накачавшисьснотворным,чтобывголовуслучайнонеполезлиглупыемысли.Носнамиэтотномернепройдёт,—онаэнергичнотряхнулаголовой.—Мыужимпокажем,чтоонитебясильнонедооценивают.

—Дану…—протянулая,новзглядЛеслибылполонрешимости.— Разрабатываем генеральный план действий, место и время:

девчачийтуалет,перваяперемена.—Слушаюсь!—отозваласья.

Мистер Уитмен, кстати, ошибся— я совсем не выглядела уставшей(напеременах ямного раз удостоверялась в этом, заглядывая в зеркало вдевчачьем туалете). Странно, но я чувствовала, что успела выспаться иотдохнуть. После наших ночных поисков клада я довольно скоро сновауснула, и кошмарные мысли меня оставили. Наверное, мне дажеприснилосьчто-тохорошее,потомучтовтенескольковолшебныхсекундмежду сном и пробуждением я чувствовала себя уверенной и полнойнадежд.Нокактолькояоткрылаглаза,грустныевоспоминанияособытияхвчерашнего дня нахлынули на меня с новой силой, а первым, о чём яподумала,было:Гидеонтолькопритворялся.

Но крупицы моего предыдущего радостного настроения остались сомной на целый день.Может, всё дело в том, чтомне наконец-то удалосьпоспать пару часов подряд. А может, во сне я осознала, что в наши дни

чахотка не смертельна. А может, мои слёзные железы тоже решилипередохнуть.

—Какдумаешь,моглолислучиться,чтоГидеондействительнохотелвочтобытони сталовлюбитьменяв себя, апотом, как в стихах,и самвлюбился? — осторожно спросила я Лесли, когда после уроков мыскладывалинашивещиврюкзаки.Всёутроядажесловечкомобэтомнеобмолвилась,чтобысохранитьяснуюголовуисоставитьнашгенеральныйплан. Но сейчас мне необходимо было выговориться, иначе я простолопнулабыотнаплывамыслей.

—Да,—сказалаЛесли,немногопомолчав.—Правда?—ошарашенопереспросилая.— Может, именно это он хотел сказать тебе вчера. В фильмах мы

всегдатакпереживаем,когдапередсамымхэппиэндомвозникаюткакие-тострашные недопонимания— нельзя же лишить зрителя напряжения. Новот в реальной жизни их вполне можно избежать, всего лишь добавивчуточкуобщения.

— Точно! В фильме на этом месте ты всегда кричишь в экран: «Дапростоскажиемуобэтом,ты,нерешительнаякорова!»

Лесликивнула.— Но в кино всегда появляется какое-нибудь препятствие. То ли

собака перегрызла телефонный провод, то ли подлая завистница непередала герою записку, то ли мать уверяет, будто он переехал вКалифорнию… Ну, ты понимаешь! — она протянула расческу ивнимательнопосмотреланаменя.—Знаешь,чембольшеяобэтомдумаю,темменеереальнойкажетсямнеидеятого,чтоонневлюбилсявтебя.

Отоблегчениямоиглазаснованаполнилисьслезами.—Отэтогооннеперестаётбытьмерзавцем,но…номнекажется,что

ямоглабыегопростить.—Мнетожетаккажется,—сказалаЛесли,веселоподмигнув,—ятут

прихватилаводостойкуютушьиблескдлягуб—тебедать?Вредаониточнонепричинят.

Из класса мы снова вышли последними. Я чувствовала себя такойсчастливой,чтоЛеслипростообязанабылауспокоитьменятычкомвбок.

—Мнебынехотелосьохладитьтвоёвоодушевление,новполнеможетоказаться, что мы просчитались. Просто потому что насмотрелисьромантическихфильмов.

— Да знаю я, знаю, — сказала я. — О, а вот и Джеймс, — яобернулась.Почти все ученикиуженаправились к выходу, поэтомулишь

немногие удивлённо косились на меня, когда я разговаривала с пустойаркой.

—Привет,Джеймс!—Иявасприветствую,миссГвендолин,—нанёмкаквсегдабыли

сюртуксцветочками,укороченныебрюкисманжетамиикремовыечулки.Обут он был в парчовые туфли с серебряными пряжками, а его шейныйплаток был повязан таким изящным и мудрёным способом, что простоневозможно было поверить, будто он сделал это сам. Но самымистранными были его кудрявый парик, слой пудры на лице, и накладныепятна,которыеонпочему-тоназывал«мушками».БезовсейэтойчепухиивнормальныхшмоткахДжеймсвыгляделбыоченьдаженеплохо.

— Где ты пропадал сегодня целый день, Джеймс? Мы жедоговаривалисьвстретитьсянавторойперемене,тычто,забыл?

Джеймспокачалголовой.—Ох уж эта лихорадка! Этот сон мне вовсе не по душе. Здесь всё

так…отвратительно!—онтяжеловздохнулизакатилглазакпотолку.—Язадаю себе один и тот же вопрос: какие невежды могли закрасить стольпрекрасные фрески? Мой отец истратил на них целое состояние. Милеевсех моему сердцу пастушка посередине, она изображена так искусно,пусть даже матушка не устаёт повторять, что одета она слишкомфривольно.

Джеймс печально посмотрел на меня, затем на Лесли, причём еговзгляд задержался на плиссированных школьных юбках выше колен, апотоминасамихнашихколенках.

— Знала бы бедная маменька, во что будут обряжены герои моегоболезненного забытья, ах, как бы она испугалась! Надо сказать, я и самнапуган. Никогда бы не подумал, что моё воображение обладает стольиспорченнымвкусом.

Кажется,денёкуДжеймсавыдалсянеахти.Хорошо хоть, что Химериус (которого, кстати, Джеймс терпеть не

мог!)решилостатьсясегоднядома(чтобынеспускатьглазссокровищисмистераБернхарда, как он уверял.Мнеже казалось, что онпросто хотелснова позаглядывать через плечо бабушкиМэдди, которая как раз читалаочереднойбульварныйроман).

—Испорченныйвкус!Чтозаудивительныйкомплимент,Джеймс,—мягкозаметилая.Мнедавноуженадоелообъяснятьбедномупризраку,чтооннеспитинебредит,анасамомделеумерпримернодвеститридцатьлеттомуназад.Могупредставить,наскольконеприятнослышатьтакоевсвойадрес.

—ДоэтогодокторБэрроусновалечилменякровопусканием,иядажесделалпаруглотков,—продолжалон.

— Мне так хотелось бредить в этот раз о чём-нибудь Другом, но,увы…ясноваздесь.

— Вот и хорошо, — радостно сказала я. —Мне бы очень тебя нехватало.

ГубыДжеймсарастянулисьвулыбке.—Да, я лишь лгал сам себе, повторяя, что вычеркнул вас из своего

сердца.Выхотитепродолжитьнашиурокихорошихманер?—Ксожалению,мыужеспешим.Нозавтракакобычно,правда?Налестницеясноваобернуласьиспросила:—Да, кстати,Джеймс, в1782 году, в сентябре, как там звалитвоего

любимогоконя?Двое мальчишек, которые как раз несли по коридору стол с

проектором, остановились как вкопанные, а Лесли захихикала, когда обаодновременноотозвались:

—Этотымне?—Впрошломгоду?Всентябре?—переспросилДжеймс.—Конечноже,Гектор.Онвсегдабудетмоимизлюбленнымскакуном.

Самаявеличественнаяпегаялошадь,которуюлишьможнопредставить.—Акакоетвоёлюбимоеблюдо?Мальчишки с проектором таращились наменя как на сумасшедшую.

Джеймснахмурился.—Кчемуэтивопросы?Явовсенеголоден.—Ну,этоможетподождатьдозавтра.Пока,Джеймс.—Меня зовут Филни, ты, дурочка,— сказал один из мальчишек, а

второйулыбнулсяидобавил:— А меня — Адам, но ты не волнуйся! Обойдёмся без деталей,

можешьназыватьменяДжеймсом,еслитебетакхочется.Необращаянанихнималейшеговнимания,яподхватилаЛеслипод

руку,имыпобежаливниз.—Земляника!—крикнулмневследДжеймс.—Земляника—вотмоё

самоелюбимоеизблюд!— Это ещё зачем? — хотела знать Лесли, пока мы спускались по

лестнице.— Когда мы с Джеймсом встретимся на этом балу, я хочу

предупредить его, что он заразится оспой,— объяснила я.— Ему всегодвадцатьодин.Слишкомранняясмерть,тебенекажется?

—Номожно ли тебе в это вмешиваться?Ну, тыже знаешь, судьба,

предопределение,всётакое.—Да, но ведь почему-то он до сих пор тут ошивается.Может, моя

судьбаименновтом,чтобыемупомочь.—Ипоэтомутебеснованадопопастьнаэтотбал?—спросилаЛесли.Япожалаплечами.—Наверное,всёэтозаписанографомСен-Жерменомвэтихдурацких

хрониках.Чтобыполучшесомнойпознакомится,иличто-товэтомроде.Леслимногозначительноподнялаброви.—Что-товэтомроде.Явздохнула.—Какбытамнибыло.Балсостоитсявсентябре1782-го,азаболеет

Джеймс уже в 1783 году. Еслимне удастся его предупредить, он бымог,например,уехатьвдеревню,кактолькоуслышитоначалеэпидемии.Или,по крайнеймере, будет держатьсяподальшеот этого лордаДингенса.Тычегосмеёшься?

—Тоесть,тыскажешьему,чтоприлетелаизбудущего,ичтоскороонзаболеет оспой? А в доказательство тому назовёшь имя его любимойлошади?

—Ну…планпоканаходитсявразработке.—Лучше бы ты сделала ему прививку,— сказала Лесли и толчком

открыладверьводвор.—Ноэтобудетнетак-топросто.—Ну и что. Разве остались на свете простые вещи?— сказала я и

простонала:—О,нет!Шарлоттастоялавозлелимузина,которыйсегодня,какикаждыйдень,

отвозил меня в штаб-квартиру хранителей. А это могло значить толькоодно:сегодняменясновабудутпытатьменуэтами,реверансамииВеликойосадойГибралтара.

Крайнеполезныезнаниядляподготовкикбалу1782года,покрайнеймере,таксчиталихранители.

Странно,носегодня,увидевШарлотту,ярасстроиласьгораздоменьшеобычного, наверное, я слишком переживала из-за скорой встречи сГидеоном.

Леслиприщурилась.—Ачтоэтозатиптам,рядомсШарлоттой?—онауказаланарыжего

мистераМарли,адептапервогоуровня,которыйотличалсянетолькосвоимзванием,нои способностьюкраснетьдосамыхкончиковушей.ОнстоялрядомсШарлоттой,втянувголовувплечи.

ЯобъяснилаЛесли,ктоэто.—Мне кажется, он боитсяШарлотту,— добавила я.—Но вообще,

наверное,считаетеёвосхитительной.Шарлотта,заметивнас,нетерпеливомахнуларукой.— Как бы там ни было, но с точки зрения цветовой гаммы они

прекраснодругдругуподходят,—сказалаЛеслииобняламеня.—Удачи.Помни всё, о чём мы с тобой сегодня говорили. Будь осторожна. Ипожалуйста,сфотографируйдляменяэтогомистераДжордано!

— Джордано, прошу вас, просто Джордано, — передразнила я,пытаясьговоритьвнос,какэтоделалмойучитель.—Довечера.

— Да, вот ещё что, Гвенни. Не сдавайся Гидеону слишком быстро,договорились?

— Ну, наконец-то! — пробурчала мне в лицо Шарлотта, когда яподошла к машине.—Мы ждём тут уже целую вечность. И все на наспялятся.

— Когда тебе это мешало, скажи. Привет, мистерМарли. Как у васдела?

—Э-э-э…хорошо.Э…аувас?—мистерМарлисновапокраснел.Мнебылоегожалко.Ятожедостаточнолегкозаливаласькраской,но

мистерМарли не ограничивался краснымищеками, его уши и шея тожеприобреталицветспелогопомидора.Вотужкомунепозавидуешь!

—Просточудесно,—сказалая.Посмотрелабыянаеголицо,скажия,например,«хреново».

Он открыл дверцу автомобиля, и Шарлотта грациозно впорхнулавнутрь—онаприселаназаднеесидение,аяплюхнуласьнапротив.

Машина тронулась. Шарлотта смотрела в окно, а я, уставившись впустоту, размышляла, какую тактику лучше выбрать в общении сГидеоном:бытьхолоднойинепреступной,подчёркнутодружелюбнойилибезразличной.Язлиласьнасебязато,чтонеобсудилаэтотвопроссЛесли.КогдалимузинвыехалнаверхкСтрэнду,Шарлоттаперевелавзглядизокнанасвоиногти.Затемонавнезапноподнялаглаза,осмотреламенясногдоголовыизучающимвзглядомизлорадноспросила:

—СкемжетысобираешьсябытьнавечеринкеуСинтии?Кажется,онанапрашиваласьнасерьезнуюссору.Какхорошо,чтомы

уже подъезжали. Лимузин проскользнул на парковку делового центраЛондона.

—Чтотебесказать,япоканерешила,может,слягушонкомКермитомилисоШреком,еслионнайдётдляменявремя.

—Гидеонхотелпойтитудасомной,—сказалаШарлотта,синтересомзаглянувмневлицо.Быловидно,чтоейнетерпитсяузнать,какянаэтоотреагирую.

—Оченьмилосегостороны,—дружелюбносказалаяиулыбнулась.Мненичутьнесложнобылоэтосделать,потомучтовглубинедушия

решиладлясебявсё,чтокасалосьГидеона.—Прямонезнаю,смогулияпринятьегопредложение,—Шарлотта

вздохнула, но взгляд её при этом остался таким же выжидающим,— оннаверняка будет чувствовать себя страшно неловко среди этой малышни.Гидеон и так слишком часто жалуется мне, что ему приходитсясталкиваться с наивностью и незрелостью некоторыхшестнадцатилетних…

На долю секунды мне даже показалось, что её слова могут бытьправдой,анепростопопыткойменяпозлить.Ноеслиитак,низачтонедоставлюейнаслаждениязадетьменязаживое.

Якивнула,всемвидомвыражаясочувствие:— Как хорошо, что он будет находиться в обществе такой зрелой и

уравновешеннойдамыкакты,Шарлотта,аеслиемуэтогонедостаточно,онвсегда может обсудить с мистером Дейлом фатальные последствиеюношескогоалкоголизма.

Машина остановилась на специально выделенном для её парковкиместе, прямо перед домом, в котором вот уже несколько столетийрасполагаласьштаб-квартираложихранителей.

Водитель выключил мотор, и в тот же момент мистер Марливыпрыгнул с переднего сидения. Но я всё же успела открыть дверцураньше него. Теперь мне слишком хорошо было известно, как чувствуетсебякоролева.Бедняжка,дажевыйтиизмашинысаманеможет.

Я схватила рюкзак и выбралась из лимузина, оставив без вниманияпротянутуюрукумистераМарли.Затем,стараясь,чтобымойголосзвучалвесело,япроизнесла:

—Азелёный—этоцветГидеона,таксказать.Ха!Шарлоттаибровьюнеповела,новэтомраундепобедаосталасьза

мной, это было ясно. Я отошла на пару шагов, и, удостоверившись, чтониктозамнойненаблюдает,позволиласебепобедноулыбнуться.

На ступеньках, ведущих к двери штаба хранителей, на солнышкегрелсяГидеон.Надоже!ЯбыласлишкомувлеченапридумываниемколкихответовнавопросыШарлотты,идаженеудосужиласьоглядетьсявокруг.Глупое марципановое сердце в моей груди не знало, сжаться ли ему отнеприязниили забитьсябыстрееотрадости. Завидевнас,Гидеонвсталиотряхнулсвоиджинсы.Язамедлилашагиипопыталасьсообразить,какжемне всё-таки себя вести. Моя нижняя губа так дрожала, что вариант«приветливо,ноприэтомподчёркнутобезразлично»невыгляделбыочень

ужправдоподобно.К сожалению, тактика «холоднаяи оскорблённая» тоже казаласьмне

невыполнимой, настолько сильно мне хотелось упасть в его объятия.Поэтому я прикусилапредательскую губуипопыталась придать себе какможно более повседневный вид. Подходя к дому, я не без удовольствияотметила,чтоГидеонтожепокусываетсвоюнижнююгубуивообщеплохосправляетсясволнением.

Онбылнебрит,аеготёмныелоконывыгляделитак,будторасчёскаихине касалась, в лучшем случае он пригладилих рукой.Но даже в такомвидеГидеонказалсямненевероятнокрасивым.

Внерешительностияостановиласьпрямопередвходом,инесколькосекундмысмотрелидругдругувглаза.

Затем он перевёл взгляд на фасад соседнего дома и одарил менябезразличным«Привет!».

Янепоняла,обратилсялионкомнеиликкому-нибудьдругому,атемвременемШарлотта проскочиламимоменя и поднялась по ступенькам кдвери.ОнаобвиларукувокругшеиГидеонаипоцеловалаеговщёку.

—Ну,привет,—сказалаона.Стоит признать, этот жест выглядел намного более элегантным, чем

моё тупое стояние и глупый взгляд. Мне показалось, что мистер Марлипринял моё поведение за приступ внезапной слабости, потому что онспросил:

—Может,позволитепонестивашрюкзак,мисс?—Нет,спасибо,всёвпорядке.Я заставила себя сдвинуться с места, поправила рюкзак и зашагала

дальше. Вместо того, чтобы откинуть назад волосы и смерить Гидеона иШарлотту ледяным взглядом, я еле вскарабкалась по ступенькам с такимусилием, будто превратилась в старую винограднуюулитку.Может,мы сЛеслидействительнопосмотрелислишкоммногоромантическихфильмов.

НоГидеонпропустилШарлоттувперёдивзялменязаруку.—Можностобойпоговорить,Гвен?Этонезаймётмноговремени,—

спросилон.Отоблегчениямоиколеничутьбылонеподогнулись.—Конечно.МистерМарлинервнопереступилсногинаногу.— Мы немного опаздываем, — пробормотал он, уши его при этом

пылали.— Он прав,— с улыбкой прощебеталаШарлотта.— Гвенни перед

элапсациейдолжнаещёпопастьнаурок,атыисамзнаешь,какимможет

бытьДжордано,еслиегозаставляютждать.Понятиянеимею,какейэтоудавалось,ноеёзаливистыйсмехзвучал

оченьестественно.—Гвенни,тыидёшь?—Онабудетнаместечерездесятьминут,—сказалГидеон.—Тынемогбынемногоподождать?Джордано…—Я сказал, десять минут!—Интонация Гидеона перешла границу

вежливости и мистер Марли, казалось, не на шутку струхнул. Да и я,признаться,тоже.

Шарлоттапожалаплечами.— Как считаешь нужным,— сказала она, откинула назад волосы и

прошествовалавперёд.Она-токакразумелаэтоделатькакниктодругой.МистерМарлипоспешнопоследовалзаней.

Когда они скрылись за дверью, Гидеон, казалось, забыл, что онсобиралсясказать.Онсновауставилсянадурацкийфасаддоманапротивистоял так, потирая затылок, будто у него защемило нерв. Вдруг мыодновременновздохнули.

—Кактвоярука?—спросилая,аГидеонвтотжемоментспросил:—Какдела?Имынемоглинеулыбнутьсядругдругу.—Моярукачувствуетсебяпростоотлично.Наконец-тоонподнялнаменявзгляд.ОБоже!Этиглаза!Моиколени

снова задрожали, я была рада, что в этот момент поблизости не быломистераМарли.

— Гвендолин, даже не представляешь, как мне жаль. Я вёл себяочень… безответственно. Ты действительно не заслужила такогоотношенияксебе,—видунегобылтакойнесчастный,чтояедвамоглаэтовынести. — Вчера вечером я позвонил тебе примерно раз сто, но твойтелефонвсёвремябылзанят.

Яобдумывалакакраз,что,может,стоитсократитьпроцедуруипрямосейчаспрыгнутьвегообъятия.НоЛеслименяпредупреждала,чтобыянесдаваласьслишкомбыстро.Поэтомуялишьвыжидающеподнялабровь.

—Янехотелпричинитьтебеболь,пожалуйста,поверь,—сказалон,егоголосзвучалхриплоисерьёзно.—Вчеравечеромтывыгляделатакойгрустнойиразочарованной.

—Ну,нетаквсёплохо,—тихосказалая.Мнекажется,такуюложьможнопростить.Должнажеякак-тоотплатитьемузавсепролитыеслёзыи желание умереть от чахотки. — Я была просто… мне было немногобольно…

—ладно, вот это уже преувеличение века!—… осознавать, что тывсего лишь играл свою роль: поцелуи, твои признания.. — я смущённозамолчала.

Сейчас он выглядел ещё более подавленно, если вообще быловозможно.

—Ятебеобещаю,такогобольшенеповториться.Очёмэтоон?Чтонеповторится?Ячто-топотеряланить.— Да, к тому же, теперь, когда мне всё известно, у тебя всё равно

ничегонеполучится,—сказалаянесколькоболееэнергичнымтоном.—Да, кстати, между нами, этот план всё равно был не особенно удачным.Влюблённыхлюдейничутьнелегчеобвестивокругпальца,даженапротив!Из-за всех этих гормонов никогда нельзя предугадать, что влюблённыйсделаетвследующуюсекунду.Ясама—лучшийтомупример.

— Но во имя любви порой совершают такие поступки, на которыеникогдабынерешилисьвдругихобстоятельствах.

Гидеон поднял руку, будто намереваясь погладить меня по щеке, нозатемсноваопустилеё.

—Есличеловеклюбит,любимыйкажетсяемуважнее,чемонсам.Еслибымынебылизнакомыраньше,ямоглабыподумать,чтоонвот-

вотрасплачется.—Любящий человек приноситжертву…— это, наверное, и имел в

видуграф.— А мне вот кажется, что он вообще не знает, о чём говорит, —

вызывающим тоном перебила я. — Если тебе интересно моё мнение, яскажу:влюбвионразбираетсятаксебе,аегознанияженскойпсихологиипросто-таки…убоги!

Атеперьпоцелуйжеменя,наконец,ятакхочупроверить,колетсялитвоящетина.

ЛицоГидеонаосветилосьулыбкой.—Может, ты и права,— сказал он и глубоко вздохнул, будто с его

толькочтодушисвалилсякамень.—Какбытамнибыло,ярад,чтомывсёпрояснили.Нонамжеможноостатьсядрузьями,правда?

Что-что?— Друзьями? — повторила я и почувствовала, как во рту у меня

пересохло.— Друзьями, которые знают, что они могут друг другу доверять и

могутположитьсядругнадруга,—сказалГидеон.—Мнедействительноважнотвоёдоверие.

Прошлонесколькосекунд,покадоменядошло,чтовэтомразговоре

мыснимслушали,нонеслышалиДругдруга.Гидеонпыталсясказатьмневовсе не «Прости меня, прошу, я люблю тебя», а «Давай останемсядрузьями»,—аведькаждыйдуракзнает,чтоэтодвесовершенноразныхвещи.

Этозначит,чтоГидеонвовсенебылвменявлюблён.Этозначит,чтомысЛеслипосмотрелислишкоммногоромантических

фильмов.Этозначит…—…ты,подонок!—крикнулая.Ярость, огненная, горячая яростьпронизываламеня с головыдоног,

голосмойсталсовсемхриплым.—Кактолькоможнобытьтакимобманщиком!Сначалатыуверяешь

меня в своей любви, на следующий день извиняешься, что ты такой вотзавравшийсяподлец,апослеэтогоещёхочешь,чтобыятебедоверяла?

Тут уж и до Гидеона дошло, что до этого мы с ним не поняли другдруга.Улыбкаисчезласеголица.

—Гвен…—Хочешь,ятебечто-тоскажу?Мнежалькаждойслезинки,которую

я выплакала из-за тебя! — я так хотела наорать на него, но мой голосзвучалжалобно.—Тольконедумай,чтоплакалаяслишкомуждолго!—выдавилая.

—Гвен!—Гидеонпопыталсявзятьменязаруку.—ОБоже!Мнетакжаль.Яженехотел…нупрошутебя!

—Очём?—япосмотрелананегосяростью.Неужелионнепонимал,чтотолькоухудшаетсвоёположение?Что,онвсерьёзверит,чтоэтотвзглядпреданнойсобакиможетчто-нибудьизменить?

Яхотеларазвернуться,ноГидеонкрепкосхватилменязалокоть.—Гвен,послушай.Насждутопасныевремена,поэтомуоченьважно,

чтобы мы держались вместе, ты и я! Ты… ты действительно мне оченьнравишься,ияхочу,чтобымы…

Правда же он больше этого не скажет? Не произнесёт эту пошлуюотговорку?Нонет,онпоступилименнотак.

— … остались друзьями. Ты что, не понимаешь? Только если мысможемдоверятьдругдругу…

Явыдернуларуку.— Больно мне нужен такой друг как ты!— ко мне снова вернулся

голос,онбылтакимгромким,чтосогналголубейссоседнейкрыши.—Тывообщепонятиеянеимеешь,чтотакоедружба!!

Вдруг мне стало совсем легко. Я откинула волосы, повернулась на

каблукахипрошествовалавперёд.

ГлаватретьяГлавное, прыгнуть с обрыва— по пути у вас обязательно

вырастуткрылья.

РэйБрэдбери

«Давайостанемсядрузьями»—этафразасталапоследнейкаплей.—Каждыйраз,когдапроизносятэтислова,вмиренавернякаумирает

однафея,—сказалая.Язакрыласьвтуалетевместесмобильнымтелефономиизовсехсил

стараласьнезакричать,хотяпосленашегосГидеономразговора,которыйпроизошёлполчасаназад,единственное,чегомнехотелось—этокричатьиплакать.

—Он сказал, что хочет, чтобы выбылидрузьями,— сказалаЛесли,котораякаквсегдазапоминалавсёслововслово.

—Этоведьодноитоже,—сказалая.—Нет.Тоесть,наверное,—Лесливздохнула.—Яэтогонепонимаю.

А он точно успел высказать всё, что думал? Знаешь, в фильме «Десятьвещей,которыеявтебененавижу»..

—Онточновысказалвсё,чтохотел…ксожалению.Япосмотреланачасы:—Онет!ВедьяпообещаламистеруДжорджу,

чтовернусьровночерезминуту,—ямелькомвзглянуланасвоёотражениевзеркаленадстаромоднымумывальником.—Онет,—сноваповторилая.Намоихщекахвыступилидваотчётливыхпятна,круглыхикрасных,какпомидоры.—Кажется,уменяаллергия.

—Простотыпокрываешьсябагровымипятнамиярости,—пояснилаЛесли, когда я описала ей свой внешний вид.— А что с глазами? Они,небось,гневносверкают?

Яуставиласьнасвоёотражениевзеркале.—Ну,можноитаксказать, я сейчаспохожаХеленуБонемКартерв

ролиБеллатрисыЛестрейнджиз«ГарриПоттера».Довольноугрожающийуменявид.

—Оченьдажеверю.Послушайменя, тысейчасвыйдешьи сотрёшьихвсехвпорошокоднимлишьвзглядом,идёт?

ЯпослушнокивнулаипообещалаЛеслиследоватьеёсовету.Посленашегоразговорамнесталонемноголучше,нохолоднойводой

мнетакинеудалосьсмытьниярость,нипятнанащеках.Мистер Джордж встретил меня совершенно спокойно, даже если он

волновалсяиспрашивалсебя,кудаяпропаланастольковремени,товидунеподал.

—Всё в порядке?— дружелюбно осведомился он.Мистер ДжорджожидалменяудверейСтарогоРефлектория.

—Лучшеибытьнеможет,—язаглянулавдвернойпроём,но,какнистранно, не увидела ни Джордано, ни Шарлотты. Наверное, я слишкомсильноопоздала,иурокотменили.

— Мне просто нужно было… э-э-э… припудрить щёки, — мистерДжордж улыбнулся. Ничто в его внешности, кроме разве что морщин вуголках губ и вокруг глаз, не выдавало его возраст, а было ему, кстати,далекозасемьдесят.Налысинеигралиотблескисвета,авсётелоказалосьгладкоотполированнымшаромдлябоулинга.

Япростонемогланеулыбнутьсяемувответ.ВзглядмистераДжорджавсегдадействовалнаменяуспокаивающе.

— Действительно, такая уж сейчас мода,— сказал он, указывая накрасныепятна.

МистерДжорджподалмнеруку.—Пойдём,мояхрабраядевочка,—сказалон.—Яужедоложил,что

мыспускаемсявниздляэлапсации.Япосмотрелананегоснедоумением:—АкакжеДжорданоиколониальнаяполитикавосемнадцатоговека?МистерДжорджедвазаметноулыбнулся.— Скажем так, я воспользовался твоим отсутствием и объяснил

Джордано, что у тебя сегодня, к сожалению, не будет времени для того,чтобыпозаниматься.

Старый верный мистер Джордж! Он был единственным хранителем,которому небезразлична была моя судьба, во всяком случае, мне такказалось.Хотя,наверное,еслибыянемногопотанцеваламенуэт,злостибыуменяпоубавилось.Вотнекоторыелюдисгоняютплохие эмоции, колотяпо боксёрской груше. Или занимаясь фитнесом. Чем я хуже? С другойстороны,безнадменногошарлоттиноговзглядаявполнемоглабысегодняобойтись.

МистерДжорджподалмнеруку.—Хронографждёт.Ясготовностьюсхватиласьзаеголокоть.Моя сегодняшняя элапсация, контролируемый прыжок во времени,

который я совершала ежедневно, была единственной причиной моей

радости за весь сегодняшний день. Этот прыжок должен был статькульминациейизавершениемнашегосЛеслиГенеральногоплана,которыймыразрабатывалистакимвдохновением.Хотьбывсёпрошлотак,какмызадумали!

Тем временем мы с мистером Джорджем спускались всё глубже посводчатымкоридорам,пересекаявдольвсюштаб-квартирухранителей.Насамом деле, внутренняя часть помещения, скрытая от посторонних глаз,тянулась на много километров вширь и вглубь и охватывала несколькососедних зданий. В каждом из боковых проходов таилось столько всегоинтересного, что мне порой казалось, будто мы находимся в настоящеммузее.

Вдольстенбылиразвешаныбесконечныекартинывстаринныхрамах,древниекарты,коврыручнойработыиколлекциишпаг.Ввитринахстоялиочень дорогие на вид тарелки и чашки, книги в кожаных переплётах истаринные музыкальные инструменты. По углам было расставленонесметноеколичествосундуковиящичков.Придругихобстоятельствахябыобязательнозаглянулавкаждыйизних.

— В косметике я полнейший профан, но если тебе захочетсявыговориться, поговорить с кем-нибудь о Гидеоне, я могу быть хорошимслушателем,—сказалмистерДжордж.

—ОГидеоне?—растягиваяслова,повторилая,словновспоминая,оком вообщеможет идти речь.—СГидеоном всё в порядке,—да уж!Вполном порядке. Я мимоходом ударила по стене кулаком. — Мы с нимдрузья.Исключительнодрузья,— к сожалению, слово «друзья» никак нехотеловыговариваться,япроцедилаегосквозьзубы.

— Мне тоже когда-то было шестнадцать, Гвендолин, — маленькиеглазкимистераДжорджадоверительносверкнули.—Иятебеобещаю,чтонеупомянуотом,очёмнеразпредупреждалтебя.Хотяядействительнопредупреждал..

—Уверена,всвоишестнадцатьвы-тобылиоченьмилымпарнем.Мне не удалось представить себе, как мистер Джордж добивается

какой-то девушки: поцелуями и красивыми словами очаровывает своюжертву.

«…Кактолькотыоказываешьсясомнойводнойкомнате,мнехочетсялишьобниматьицеловатьтебя».

Я старалась ступать как можно твёрже, чеканить каждыйшаг, вдругэтопоможетмнестеретьизпамятипламенныйвзглядГидеона.Фарфорввитринахдрожалотмоихшагов.

Ну и пусть. Кому нужны нынче менуэты для снятия напряжения?

Пары пролётов такой походкой будет достаточно. Хотя для полнотыэффекта стоило бы разбить вдребезги парочку фарфоровых тарелок илиэтихваз,которыенавидстоятцелыймиллион.

Мистер Джордж искоса поглядывал на меня, но, в конце концов,смирилсясмоиммолчанием,ещёкрепчесжалмоюрукуивздохнул.Черезкаждые несколько метров нам попадались расставленные вдоль стенрыцарскиедоспехи,отихвидаячувствоваласебяоченьнеуютно,мнекаквсегдаказалось,чтозамнойнаблюдают.

— Там внутри кто-то есть, правда же? — прошептала я мистеруДжорджу.—Какой-нибудьбедолага-новичок,которомузацелыйденьдажев туалет выйтинепозволено, так ведь?Япрямочувствую, как оннанаспялится.

—Нет,—сказалмистерДжорджи тихо засмеялся.—Новпрорезьшлема вмонтированыкамерыслежения.Может, поэтому тебепоказалось,чтозатобойследят.

Ага,камеры,значит.Ну,иххотябыжалетьнезачто.Когдамыспустилисьпопервомусводчатомукоридорувниз,японяла,

чтомистерДжорджкоеочёмзабыл.—Выразвенезавяжетемнеглаза?— Мне кажется, сегодня мы можем без этого обойтись, — сказал

мистерДжордж.—Разветывидишьздесьхотького-нибудь,ктобынамэтозапретил?

Япогляделананегоснедоумением.Какправило,япроделывалавесьпуть с завязанными глазами, потому что хранители не желали, чтобы язапомнила, где именно находится хронограф. Ведь этот прибор могпереноситьменяиГидеонавпрошлое,ичленыложибоялись,чтоясмогунайтиииспользоватьхронографсамостоятельно.

Хотя все это предосторожности были, конечно же, совершенноизлишни. Во-первых, мне просто жутко было смотреть, как эту штукуприводят в действие (ведь для этого использовали нашу кровь!). А во-вторых,янеимеланималейшегопонятия,какработаютизачемнужнывсеэтибесчисленныеколесики,ручкииящички.

Но если дело касалось хронографа, а особенно возможности егоукрасть,хранителипревращалисьвзаконченныхпараноиков.

Наверное, всё дело в том, то когда-то хронографов было два. Носемнадцать лет назад моя кузина Люси и её любимый по имени Пол,номераДевятьиДесятьвКругудвенадцатипутешественниковвовремени,сбежали,прихвативссобойодинизхронографов.

Зачемонипошлинаэтукражу,ядосихпорневыяснила,даивообще,

мнепостоянноказалось,чтояблуждаювпотёмках—тайнвокругменявсёбольше,аразгадоквсёменьше.

— Мадам Россини, к слову сказать, велела передать тебе, что длябального платья она всё же подобрала тебе ткань другого цвета. Ксожалению, я забыл, какого именно, но ты безо всяких сомнений будешьвыглядеть в нём просто очаровательно,— мистер Джордж хихикнул.—КакбыДжорданонепыталсяубедитьменявтом,чтоввосемнадцатомвекетебя ждёт один конфуз за другим из-за твоей полнейшейнепросвещённости.

Моёсердцезамерло.НаэтомбалумненужнобытьвместесГидеоном,нояникакнемогласебепредставить,чтоужезавтрасмогукакнивчёмнебывалотанцеватьснимменуэт,ничегоприэтомнеразбивилинеразорвавнакусочки.Егоногу,например.

—Зачеммы,собственно,такспешим?—спросилая.—Почемуэтотбал должен состояться обязательно завтра по нашему времени? Так илииначе, он всё равно состоится в тот же самый день в 1782 году, исовершенно неважно, из какого именно дня мы туда прибудем, разве нетак?—дажедопроблемысГидеономязадумываласьнадэтимвопросом.

— Граф Сен-Жермен точно установил промежутки времени внастоящем, через которые вы обязаны посещать его, — сказал мистерДжорджипропустилменявперёднавинтовуюлестницу.

Чемдальшеиглубжепробиралисьмыпоподземномулабиринту,темболеезатхлымитяжёлымстановилсявоздух.Здесьвнизунастенахуженевисело никаких картин, и хотя везде, куда мы попадали, благодарядатчикам автоматически зажигался свет, уже через несколько метровкоридоры, уходившие вправо и влево, утопали в полнейшей темноте.Говорят, будтоне одинчеловек заблудился в этихпереходах, амногиеизних через несколько дней выбирались наружу где-нибудь в другом концегорода.Такговорят.

—Нозачемемуэтонужно?Ипочемухранителиподчиняютсяемустакойрабскойпреданностью?

МистерДжорджнеответил.Онлишьглубоковздохнул.—Яхотеласказать,еслимысделаемперерывчикнеделинадве,граф

ведь ничего не заметит, правда же?— сказала я.— Он-то сидит там, в1782-ом,иеговремяпроходитничутьнемедленнее.Авотясмоглабыбезспешкивыучитьвсюэтучепухусменуэтами,аможет,дажезапомнилабы,кто захватил Гибралтарский пролив и почему,— о Гидеоне я предпочлапромолчать.—Тогданикомунепридётсязаменябояться,никтонебудетпереживать,чтояопозорюсьисвоимповедениемпровалювсюоперацию.

Такпочемужеграфтаксильножелает,чтобыэтотбалсостоялсядляменяобязательнозавтра?

— Да, почему? — пробормотал мистер Джордж. — Создаётсявпечатление, что он тебя боится. Что он боится тебя и, возможно, техсведений,которыетысмоглабыдобыть,будьутебябольшевремени.

До старой алхимической лаборатории было недалеко. Если яправильнозапомниладорогу,тоонадолжнаоказатьсяпрямозаследующимповоротом.Язамедлилашаг.

— Боится? Меня? Да этот тип чуть не задушил меня, непритронувшиськомнеприэтомдажепальцем.Ктомуже,онумеетчитатьмысли,азначит,прекраснопонимает,чтоябоюсьегосострашнойсилой.Иужникакненаоборот.

—Ондушилтебя?Безединогоприкосновения?МистерДжорджостановилсяипосмотрелнаменяизумлённо.—Гвендолин,дорогая,почемужетынерассказалаобэтомраньше?—Авыбымнеповерили?МистерДжорджпочесалсебяполысомузатылкуиоткрыл,было,рот,

собираясь что-то сказать, но тут мы услышали шаги и скрипзакрывающейся двери. Было видно, что мистер Джордж не на шуткуструхнул, он потянул меня дальше, мы завернули за угол, за которымтолько что послышался шум, и поспешно вытащил из кармана пиджакачёрнуюповязку.

Быстрыми шагами к нам приближался не кто иной, как Фальк деВиллерсобственнойперсоной.ОнбылдядейГидеонаиМагистромложихранителей.Завидевнас,онлишьулыбнулся.

—Ах,вотивы,наконец-то.БедныйМарлиужезвонилнаверх,узнать,кудавызапропастились,ияподумал,чтопораимнепосмотреть,всёлисвамивпорядке.

МистерДжорджснялсмоихглазповязку,яприщуриласьипротёрлаглаза, но это показательное выступление было совершенно излишним,ФалькдеВиллердаженегляделвмоюсторону.Оноткрылдверь,ведущуювкомнату,гдестоялхронограф,—встаруюалхимическуюлабораторию.

Фальк был на пару лет старше моей мамы, выглядел он простошикарно,какивседеВиллеры,скоторымимнедовелосьпознакомиться.Он напоминал мне сильного волка, вожака стаи. Его пышные волосыподёрнуласедина,наихфонеяркимблескомсветилисьянтарныеглаза.

— Вот видите, никто не заблудился, — сказал он нарочитожизнерадостным тоном, обращаясь к мистеру Mapли, который сидел вкомнате на стуле, но как только мы зашли, подскочил и стал нервно

разминатьпальцы.—Япросто…ядумал,чтовцеляхбезопасности…—заикалсяон.—

Прошу,проститеменя,господин…— Мы очень приветствуем такое серьёзное отношение к своим

обязанностям,мистерМарли,—сказалмистерДжордж.АФалькспросил:—ГдемистерУитмен?МыприглашеныначайкдекануСмиту,яхотел

забратьегонасвоеймашине.—Онтолькочтовышел,—сказалмистерМарли.—Странно,чтовы

невстретилиегоподороге.—Ах, тогда я буду поторапливаться, и, может, нагоню его по пути.

Томас,тыидёшь?Мистер Джордж мельком поглядел в мою сторону и кивнул.—А с

тобой, Гвендолин, мы увидимся завтра. На подготовке к большому балу,ужедойдядодвери,Фалькразвернулсяибудтомимоходомдобавил:

—Да,передавайприветмаме.Какунеёдела,всёвпорядке?—Умамы?Да,всёхорошо.— Рад слышать, — кажется, по моему взгляду он понял, что этот

вопрос ещё больше сбил меня с толку, поэтому он добавил: — Бытьматерью-одиночкой, которой приходится работать, чтобы прокормитьсемью, это ведь не так-то просто.Поэтому я рад слышать, что у неё всёхорошо.

Тутужявообщепересталапонимать,кудаонклонит.—Хотя…может, она ужене одна?Такаяпривлекательнаяженщина,

какГрейс,навернякавстречаетсясмужчинами,возможно,унеёпоявилсяпостоянныйкавалер…

Фальквыжидающесмотрелнаменя,ноялишьнаморщилалоб,тогдаонперевёлвзгляднанаручныечасыивоскликнул:

—Нуину!Какпоздно!Вотсейчасмнедействительнопора.— Это что, был вопрос? — уточнила я, когда дверь за Фальком

закрылась.—Да,—хоромотозвалисьмистерДжорджимистерМарли,амистер

Марлитутжеужаснопокраснел.— Э-э-м… Мне показалось, что он хотел выяснить, есть ли у неё

кавалер,—пробормоталон.МистерДжорджрассмеялся:—Фальк прав. Если наш Рубин хочет побыть немного в настоящем

этим вечером, нам стоит поторопиться и скорей послать её в прошлое.Какойгодтывыбираешь,Гвендолин?

Следуя нашему с Лесли Генеральному плану, я как можно более

безразличнымтономответила:—Мневсёравно.Кажется,в1956-ом,—этоведьбылов1956-ом?—

подвалочистилиоткрыс,ивнёмсталодаженесколькоуютно,—отом,чтовэтомуютноми«бескрысом»годуявстретиласьсосвоимдедушкой,я,конечно, умолчала.—Там я смогла даже поучитьфранцузские слова, нетрясясьприэтомотстраха.

— Без проблем, — сказал мистер Джордж. Он раскрыл пухлыйжурнал,амистерМарлиотодвинултолстыйнастенныйковёр,закоторым,скрытыйвнадёжномсейфе,находилсяхронограф.

Я попробовала, было, заглянуть через плечо мистеруДжорджу, покаонпереворачивалстраницы,ноегоширокаяспиназаслонялавсюкнигу.

—Так,посмотрим,этобыло24июля1956,—сказалмистерДжордж.Всё время ты находилась там, и лишь в 18.30 прыгнула обратно внастоящее.

—Значит,18.30вполнеподойдёт,—сказалая,страстножелая,чтобынаш с Лесли план сработал. Если я смогу прыгнуть в ту же минуту, изкоторойяисчезлавпрошлыйраз,мненепридётсятерятьвремянапоискидедушки,потомучтооннеуспеетуйтидалеко.

— Мне кажется, лучше уж зададим 18.31, — сказал мистерДжордж.—Чтобытыслучайноненаткнуласьтамнасамусебя.

МистерМарлитемвременемпоставилнастолкоробкусхронографом,осторожно вытащил из замшевых лоскутков драгоценный аппарат и тихопробормотал:

—Ноэтовремя, строго говоря,неможетсчитатьсяночным.МистерУитменсчитает…

—Да,мызнаем,чтомистерУитменсовсейсерьёзностьюподходиткуказаниямхранителей,—сказалмистерДжордж,управляясьсзубчатымиколесиками.Среди изящных цветных изображений планет, зверей и птицнаповерхностиэтогостранногоприборавозвышалисьдрагоценныекамни,каждый из них был таким большим и сиял так ярко, что закрадывалисьсомнениявихподлинности.Онибылитакпохожинадетскиеблестящиекусочки пластмассы, из которых так любила мастерить ожерелья моямладшаясестрёнка.

Каждому путешественнику во времени из Круга двенадцати былприсвоен один из драгоценных камней. Мне соответствовал рубин, аГидеону — алмаз, он был таким огромным, что, продав его, навернякаможно было бы прикупить дом для нескольких семей где-нибудь наокраинегорода.

—Номнекажется,мысвамиможемназватьсебяджентльменами,а

значит,незаставимдамусидетьодну,ночью,втёмномподвале,неправдали,Лео?

—Лео—какоемилоеимя,—сказалая.—Сокращениеот«Леопольд»,—сказалмистерМарли,егоушипри

этом светились не хуже задних фар гоночного автомобиля. Он присел застол, положил перед собойжурнал и снял колпачок с чернильной ручки.Мелкий аккуратныйпочерк, который заполнял страницыжурнала рядамидат, указанием времен и имен, наверняка принадлежал именно мистеруМарли.—Мояматьненавидитэтоимя.Нокаждыйпервенецвнашемродудолженноситьименноего.Таковатрадиция.

— Лео является прямым потомком барона Мирослава АлександраЛеопольда Ракоци, — пояснил мистер Джордж. При этом он немногоповернулсяипосмотрелмневглаза.—Кактызнаешь,баронРакоцибыллегендарным спутником графа Сен-Жермена, в Хрониках хранителей онупоминаетсяподименем«Чёрныйлеопард».

Ярастерялась.—Что,правда?Мысленно я сравнивала мистераМарли с худым и бледным Ракоци,

который так пугал меня блеском своих чёрных глаз. Я, правда, так и ненашлась, что сказать. Следовало ли мне ответить что-то вроде «Да уж,радуйтесь, что вам посчастливилось выглядеть иначе, чем ваш мрачныйпредоксдвумяфонарямивместоглаз»,толинамногохуже,насамомделе,бытьтакимвотрыжим,веснушчатымикруглолицыммистеромМарли.

—Итак, мой дед по отцовской линии…—начал мистерМарли, номистерДжорджпоспешноперебилего:

—Ваш дед наверняка гордился бы вами,— уверенно сказал он.—Преждевсего,знайон,какотличновысдалиэкзамены.

— Все, кроме предмета «Полевые стрельбы», — сказал мистерМарли.—Тутмнедосталасьлишьоценка«Удовлетворительно».

— Ах, кому сейчас нужны такие знания, совершенно устаревшаядисциплина,—мистерДжорджпротянулмнеруку.—Яготов,Гвендолин,отправитьтебяв1956год.Хронографперенесёттебявпрошлоенатрисполовиной часа. Будь внимательна, не забудь в комнате ничего из своихвещей, надеюсь, тыпомнишьоб этом.МистерМарлибудетждать твоеговозвращения.

Одной рукой я прижала к груди рюкзак, а вторую руку протянуламистеру Джорджу. Тот вставил мой указательный палец в крошечноеотверстиехронографа.

Игла вонзилась в подушечку пальца, величественный рубин

засветился,наполниввсюкомнатуалымсветом.Уменя сильно закружилась голова, я закрыла глазаипочувствовала,

чтоменяуноситкуда-тооченьдалеко.Черезсекундуянашлавсебесилысноваосмотреться,нонеувиделанимистераМарли,нимистераДжорджа,нистоласхронографом.

Было темнее, чем прежде, комнату освещала одна-единственнаялампочка,веёсвете,нарасстояниивсегометраотменя,стоялмойдедушкаЛукас,недоуменнымвзглядомуставившисьпрямонаменя.

—Т…ты…что,неполучилось?—отчаяннокрикнулон.В1956годуему было двадцать три года, и он совершенно не походил навосьмидесятилетнего старика, каким я знала его, когда была маленькойдевочкой.—Тыисчезлатамсзадиисновапоявиласьздесь.

—Да,—гордосказалая,чувствуя,каквгорлепоявилсяком.Мой дедушка умер, когда мне было десять. Видеть его снова, через

шесть лет после смерти, было одновременно чудесным и страшнымпереживанием.

Страшнобылодаженето,чтовэтихвстречахвпрошломонещёнебыл дедушкой, которого я знала, а, в некотором роде, незаконченнойверсией дедушки. Страшным было ощущение того, что я для него былаабсолютно чужим человеком.Он и понятия не имел о том, сколько раз ясиделаунегонаколенях,каконутешалменяисториями,когдаумермойпапа,какмывсегдажелалидругдругуспокойнойночинанашемтайномязыке,которыйниктокроменаснепонимал.

Ондаженепредставлял,каксильнояеголюблю.Аянемоглаемуобэтомрассказать.Людинеоченьрады,когданезнакомцыговорятимтакиевещичерезпаручасовпослевстречи.Япопыталась,наскольковозможно,подавитьэтогорькоечувство.

—Длятебяпрошло,наверное,околооднойминуты.Поэтомупрощаютебето,чтотыдосихпорнесбрилэтиусы.Язаэтовремяуспелапрожитьдвадня,втечениекоторыхпроизошлоужасномноговсего.

Лукаспригладилусыиулыбнулся.— Значит, ты просто-напросто решила снова… Очень хитрый ход,

внучка.—Скажи?! Если честно, это идея моей подруги Лесли. Чтобы быть

уверенными в том, что смогу снова тебя встретить. И чтобы не терятьвремени.

—М-да,нууменя-товсёравнонебыловремени,чтобыподумать,чтонамделатьдальше.Аяужесобиралсяпередохнутьпослетвоегопоявленияи поразмыслить обо всём, что случилось…— он изучающее смотрел на

меня, склонив на бок голову. — Верно, ты выглядишь не так, как впрошлыйраз.Этогообручавтвоихволосахраньшенебыло,ивообщетыкак-топохудела.

—Спасибо,—сказалая.— Это вовсе не комплимент. Ты выглядишь так, словно у тебя

произошло что-то очень неприятное, — он приблизился ко мне на шаг,испытующевзглянувнаменя.—Утебявсёвпорядке?—нежноспросилон.

«Лучшеи быть неможет»,—хотела ответить я, но, к собственномустыду,расплакалась.

—Лучшеибытьнеможет,—всхлипнулая.—Ода,—сказалЛукасинеуклюжехлопнулменяпоспине.—Что,

всётакужасно?Околоминутыянемоглавыдавитьизсебянисловечка,слёзытеклии

теклиручьямипомоимщекам.Я-тодумала, чтоуже справилась с этимиэмоциями. Мне показалось, что именно ярость может стать лучшейреакцией на поступок Гидеона, это будет так по-взрослому, так смело смоей стороны.Кроме того, хватитмне уже ныть и голосить, как героинеромантических фильмов. К сожалению, Химериус очень точно обозвалменямаленькимфонтаном.

—Остаться друзьями!—пропыхтела я наконец.Мой дедушка имелправо знать. — Он хочет, чтобы мы остались друзьями и чтобы я емудоверяла.

Лукасубралрукусмоейспиныинаморщиллоб,пытаясьпонять,чтокчему.

—Итытакплачешь,потомучто…?—Ещёвчераонговорил,чтолюбитменя!ВзглядЛукасавыражалполноенепонимание.—Норазвеэтоплохаяосновадлякрепкойдружбы?Моислёзыиссякли,будтокто-товыключилэтотфонтан.—Дедушка!Непридирайся к словам!—крикнула я.—Сначала он

меня целует, а потом я узнаю, что это просто тактический ход,манипуляция. И вот теперь он, значит, приходит с этим своим «давай-останемся-друзьями»!

—Ох,понимаю.Какой…э-хм…подлец!—видуЛукасавсёещёбылочень неуверенный.—Прости, что я так подробно выспрашиваю, но тыведь не имеешь в виду этого парнишку из де Виллеров, Номеродиннадцать,Алмаз?

—Именноего,—сказалая.—Мыговоримкакразонём.

Мойдедушказастонал.— Как? Неужели? Ох уж эти подростки! Мелюзга! Несмышлёные

рыбёшки!Какбудтонехватаетпроблемибезэтихлюбовныхисторий.—Он бросил мне тряпичный платок, взял из моей руки сумку и энергичносказал:

—Хватитреветь!Сколькоунасвремени?—Вдесятьчасоввечерапотвоемувременияпрыгнуобратно,—как

нистранно,поплакав,ясновапришлавформуичувствоваласебягораздолучше,чемпрежде,вяростнойитакойвзрослойроли.

— Что ты там говорил о рыбёшках? Мне, кстати, действительно,немногохочетсяесть.

Услышавэтислова,Лукасрассмеялся.— Ну, тогда давай поднимемся наверх. Эти стены как-то давят на

меня,чтоли.Крометого,мненадопозвонитьдомойипредупредить,чтопридупозже,—оноткрылдверь.—Выходи,ты,моямаленькаярыбка.Подорогеможешьмневсёрассказать.Инезабудь,есликто-тотебяувидит—тымоякузинаХейзл,котораяприехалаиздеревни.

Прошло около часа, и мы уже сидели в кабинете Лукаса. Мысовершеннозапуталисьвогромномколичествеклочковбумаги,чащевсегона них были какие-то даты, круги, стрелки и вопросительные знаки, атакжетолстыекожаныефолианты(хроникихранителейзанескольковеков)и, конечно же, тарелка с пирожными. Кажется, в каждом временихранители располагали большим запасом этих самых пирожных. НасчётрыбёшекЛукас,кажется,пошутил.Ажаль.

—Слишкоммало данных, слишкоммало времени,— снова и сноваповторял Лукас. Он носился по комнате как разъярённый тигр и рвал насебеволосы.Скоро,несмотрянабриолин,всеволосынаегоголовестоялиторчком,какубешеногопрофессора.

—Ичтоятолькомогспрятатьвэтомсундуке?—Может,книгусовсемиданными,которыемненужны,—сказалая.

Мыбезпроблемпрошлимимостражника,которыйдежурилналестнице,молодой хранитель всё ещё мирно спал, точно так же, как и во времяпервогомоеговизита.

Запах алкоголя, который от него исходил, бросался в нос каждомупрохожему.Вообщев1956-омхранителямжилосьгораздопривольнее,чемядумала.Никтонеудивился,чтоЛукасостаётсядопоздна,ичтоегокузинаХейзл из деревни разгуливает с нимпоштаб-квартире хранителей.В этовремя,кажется,взданиипочтиникогонебыло.МолодоймистерДжордж

тожеушёлдомой,жаль,ябысудовольствиемувиделасьснимещёраз.—Книгу?Возможно,—сказалЛукас,задумчивокусаяпирожное.Уже

несколько раз онпытался закурить, но я каждыйраз забирала сигарету унего из рук. Мне вовсе не хотелось, чтобы от меня снова несло дымом,когдаявернусьдомой.

— Загадка с зашифрованными координатами, в общем-то, звучитвполне правдоподобно, мне нравится такой стиль, кроме того, это мнеподходит. Я всегда питал слабость к подобным играм. И ещё… откудаЛюсииПолузналиокодевэтойштуке…вэтойкнигеожёлтойлошади?

— О зелёном всаднике, дедуля, — терпеливо сказала я. — Книгастояла в твоей библиотеке, а записка с цифрами была спрятана междустраниц.Может,этоЛюсииПолположилиеётуда.

—Ноэтонелогично.Еслионипропаливпрошломв1994-ом,почемуязамуровалэтотсундуклишьнескольколетспустя?—оностановилсяисклонился над книгами. — Я схожу с ума! Знаешь, такое чувство, чторазгадка где-то совсем близко. Как бы мне хотелось, чтобы с помощьюхронографа можно было попасть в будущее, тогда бы ты смогларасспроситьменясамого…

Внезапномневголовупришланеожиданнаяидея,онатакпонравиласьмне,чтояневольнопопробоваладажепохлопатьсебяпоплечу.

Яподумалаотом,чторассказалмнедедушкавпрошлыйраз.ЛюсииПол,которымбылоскучнововремяэлапсации,элапсировали

ещё дальше в прошлое и пережили там много волнительных событий,например,побывалинанастоящемспектаклешекспировскоготеатра.

Мойдедушканахмуриллоб.—Придумала!—крикнулаяипустиласьвплясотрадости.Дедушканаморщиллоб.—Чтоименно?—раздражённоспросилон.—Что,еслитыпошлёшьменядальшевпрошлоеспомощьювашего

хронографа?—выпалилая.—ТогдаямоглабывстретитьЛюсииПолаирасспроситьихобовсём.

Лукасподнялголову.— А когда ты хочешь их встретить? Мы ведь не знаем, в каком

временионипрячутся.—Номы знаем, например, когда они были здесь. Если бы я просто

присоединиласькихвизиту,мысмоглибыпоговоритьивместе…Дедушкаперебилменя.— Когда они были здесь в 1948 и 1949 из годов 1992 и 1993, —

называя даты, Лукас водил пальцем по стрелкам и линиям, на листках,

разбросанныхвокругнас,—ЛюсииПолещёнезналимногого,авсё,чтоони знали, они рассказали мне. Нет, если тебе и следует с нимивстретиться, то лишь после того, как они украли хронограф и пропали снимвпрошлом,—онснованетерпеливоткнулпальцемвнашизаписи.—Лишь в таком случае эта встреча нам поможет, в любом другом—лишьзапутаетнасещёбольше.

—Тогда…япрыгнув1912,туда,гдеяужевстретилаих,вдомледиТилнинаИтонПлейс.

— Это, в принципе, возможно, но мы ведь можем ошибиться вовремени,— Лукас хмуро поглядел на стенные часы.— Ты не помнишьточной даты своего визита, не говоря уже о времени. Не забывай, чтосначаламыдолжнысчитатьтвоюкровьвхронограф,иначетынесможешьиспользоватьегодляпутешествийвовремени,—онсновапринялсярватьна себе волосы. — К тому же, тебе нужно будет в полном одиночестведобраться отсюда в Белгравию, а в 1912 году это, наверное, не так уж ипросто… да и ещё, нам понадобится костюм… нет, даже при огромномжелании невозможно осуществить это в такой короткий промежутоквремени. Мы должны придумать что-нибудь другое. Решения прямовертится у меня на языке… мне просто нужно немного времени, чтобысосредоточиться…и,может,выкуритьсигаретку…

Я отрицательно покачала головой. Нет, так быстро я не сдамся. Язнала,чтомояидеянетакужплоха.

— За это время мы можем принести хронограф прямо к дому ледиТилни,ияпрыгнупрямотам,чтосэкономитнамуймувремени,точно?Ачтокасаетсякостюма…тычегонаменятаквылупился?

ГлазаЛукасадействительнорасширилисьиокруглились.—ОБоже!—прошепталон.—Вотоно!Японял!—Что?—Хронограф!Внучка!Ты—гений!—Лукасобошёлвокругстолаи

обнялменя.—Я—гений?—повторилая.Теперьпришлаочередьмоегодедушки

пуститьсявплясотрадости.—Да!И я тоже.Мыоба гении, потомучто знаем, что скрывается в

этомсундуке.Я-токакразинезнала.—Воткак?Ичтоже?—Хронограф!—выкрикнулЛукас.—Хронограф?—эхомповторилая.—Этожетаклогично!Неважно,вкакоевремявзялиегоЛюсииПол,

онтакилииначеснованайдётдорогукомне—аяегоспрячу.Длятебя!Вмоёмжесобственномдоме.Неочень-тооригинально,нозатотаклогично!

—Ты считаешь?— я неуверенно смотрела на него.Мне эта теорияказалась какой-то совершенно заоблачной, но стоит признать, логиканикогданебыламоимконьком.

—Поверь,внучка,япростознаюэтоиточка!Воодушевление на его лице вдруг сменилось морщинами на лбу,

которыевыдавалиегоозабоченностьчем-то.—Теперьунассовершеннодругиевозможности.Нампростонадокак

следует…подумать,—онсновапогляделнастенныечасы.—Проклятье,какжемалоунасвремени.

— Я могу снова попросить, чтобы в следующий раз меня сновапослалив1956,—сказалая.—Нозавтраэтотномернепройдёт,ясновавстречаюсьна балу с этим графом.—Подумавоб этом,мне снова сталогрустноистрашно,теперьужетольконеиз-заГидеона.

—Нет,нет,нет!—крикнулЛукас.—Мынеможемэтогодопустить!Нивкоемслучае.Нужнопродвинутьсяещёнемного,преждечемтывновьпредстанешьпередграфом.—Онпочесаллоб.

—Думай-думай-думай-думай.— У меня уже из ушей пар валит, ты что, не видишь? Целый час

подрядятолькотемизанимаюсь,чтодумаю,—заверилаегоя,нооннеобратилвнимания,наверное,дедушкаобращалсяксамомусебе.

—Преждевсего,намнужносчитатьтвоюкровьвхронограф,однав2011годутысэтимнесправишься,слишкомужсложныйпроцесс.Азатеммненужнобудетобъяснитьтебе,какприводитьхронографвдействие,—онопятьбеспокойновзглянулначасы.—Еслиясейчаспозвонюдоктору,тотсможетприехатьчерезполчаса,значит,еслинамповезётимызастанемего дома… вопрос лишь в том, как мы ему объясним, почему у моейкузиныХейзлсрочнопонадобилосьвзятькровь?КогдаречьшлаоЛюсииПоле, мы официально брали кровь для научных исследований, но ты-тоздесьинкогнито,идолжнаостатьсянезамеченной…

— Погоди, — перебила я его. — Не можем ли мы провернуть этуоперациюскровьюсвоимисилами?

Лукасраздражённопосмотрелнаменя.— Меня действительно научили многому, но вот шприцом я

пользоватьсянеумею.Честно говоря, я вообщенепереношувидакрови.Менясразуначинаеттошнить…

—Ясамамогувзятьусебякровь,—сказалая.— Правда? — в его взгляде читалось неподдельное удивление. —

Неужели в твоём времени в школьную программу входит работа сошприцами?

— Нет, дедуля, в школе мы этого не проходили, — терпеливообъяснилая.—Нозатомыпроходили,чтоеслипорезатькожуножом,токровьначнётвытекатьнаружу.Утебя,кстати,ножнайдётся?

Лукасмедлил.—Знаешь…мнекажется,этонеоченьудачнаямысль.— Ну и ладно, всё своё ношу с собой, — я открыла рюкзак и

вытащила оттуда футляр для очков, в который Лесли засунула мнеяпонский нож. Если в прошлом на меня кто-нибудь нападёт, я хотя бысмогу обороняться. Когда я открыла футляр, глаза моего дедушки сталикруглымиотудивления.

— Опережая твой вопрос — нет, в стандартный набор школьника2011-гогодатакойножневходит,—сказалая.

Лукасвыпрямилсяисказал:— Ладно. Тогда пойдём скорей в Зал дракона, по дороге зайдём в

лабораторию доктора, возьмём там пипетку, — он внимательно огляделфолианты, разложенные на столе, и быстро сунул один из них себе подмышку.

—Этомыберёмссобой.Ипирожныетоже.Чтобыуспокаиватьмоинервы!Рюкзакнезабудь.

— А что мы будем делать в Зале дракона? — я забросила футляробратноврюкзакивстала.

— Там стоит хронограф, — Лукас закрыл за мной дверь иприслушался,неидётликтопокоридору.Тамцарилаполнаятишина.—Если мы кого-нибудь встретим, будем рассказывать, что я провожу тебеэкскурсиюпозданию,ясно,кузинаХейзл?

Яутвердительнокивнула.— Хронограф вот так просто стоит себе без присмотра? В нашем

временионупрятанвдалёкийподвал,даещёизакрытвсейфе,чтобыегонеукрали.

— Естественно, в нашем времени сундук с хронографом тожезаперт, — сказал Лукас и подтолкнул меня к лестнице, которая уходилавниз.—Номы,вобщем-то,небоимся,чтоегоможеткто-нибудьукрасть.Путешественников во времени, которые могли бы им воспользоваться,срединаснет,ЛюсииПолэлапсироваливнашевремя,ностехпорпрошлоуженескольколет.Такчтохронографсейчасдалеконевцентревниманияизаботхранителей.Ксчастьюдлянас,сказалбыя.

Казалось, что в здании действительно никого не было, но Лукас

шёпотомзаверилменя,чтонаночьздесьобязательноостаютсянесколькодежурных.Ясзавистьюитоскойпосмотрелавокнонаулицу,гдецарилоспокойствие летнего вечера. Как жаль, что мне нельзя было ненадолговыскочить на свободу и получше осмотреться в 1956 году. Лукасперехватилмойвзгляди,улыбнувшись,сказал:

— Поверь, я бы тоже с гораздо большим удовольствием выкурил стобойсигареткугде-нибудьвуютномместе,ноунасестьважныедела.

—Лучшепереставайвсёвремядуматьосигаретах,дедуля.Курение—это так вредно для здоровья. И, пожалуйста, сбрей эти усы. Они тебенисколечконеидут.

—Тс-с-с,—прошепталЛукас.—Если кто-нибудь услышит, что тыназвала меня дедушкой, нам уж точно придётся придумывать ненужныеобъяснения.

Номыникоготакиневстретили.ЧерезпаруминутмыдобралисьдоЗаладракона,черезегострельчатыеокнавсёещёможнобылонаблюдатьзавечернимсолнцем,котороестепенноопускалосьвводыТемзы,где-тотам,далеко,засадамииоградами.ВэтомвремениЗалдраконатожепоказалсямне невероятно красивым, таким огромным и величественным, сглубокими окнами и резными фигурами на стенах. Как обычно, язапрокинулаголову,чтобысновавзглянутьнаогромногодракона,которыйукрашал потолок, — он раскинул перепончатые крылья между двумямассивными люстрами. Выглядел он настолько правдоподобно, чтоказалось,будтодраконвот-вотвзлетит.

Лукасзапердверь.Наверное,онволновалсядажебольшечемя.Когдадедушкавытаскивалхронограф,рукиегодрожали.Лукаспоставилприборвцентрезала.

—КогдаяотправлялвпрошлоеЛюсииПола,этоказалосьмнетакимотличнымприключением,мытакздоровопроводиливремя,—сказалон.

ЯподумалаоЛюсииПолеикивнулавответ.Мнеудалосьвстретитьсяснимивсеголишьраз,вгостяхуледиТилни,нояпримернопредставляласебе, что мой дедушка имеет в виду. Глупо, ужасно глупо, но в тот жемоментмоимыслисновапереключилисьнаГидеона.

Интересно, во время наших с ним приключений в прошлом емудействительнобыловесело,илиэтотожебылосплошнымпритворством?А,может,всё-таки,онвралтолькокогдаговорилолюбви?

Стоп.Лучшеуждуматьояпонскомножеиотом,какясобираюсьимсейчасвоспользоваться.Отвлекающийманёврподействовал,ноявсёравнорасплакалась.

Дедушкавытерладониотканьбрюк.

—Асейчасмневдругкажется,чтояужеслишкомстардляподобныхприключений,—сказалон.

Яперевелавзгляднахронограф.Дляменяонвыгляделточнотакже,как и тот хронограф, с помощью которого я прибыла в это время —сложнейшее устройство, сплошь усеянное клапанами, рычагами,отверстиями и полочками, колесиками и кнопками, и украшенноеизящнымиминиатюрами.

— Ты имеешь полное право мне возразить, — обиженно сказалЛукас.—Можешьсказатьмнечто-товроде«нотыжетакмолод,как тыможешьчувствоватьсебяслишкомстарым»?

—Ой, ну конечно. Ты ещё совсеммолодой.Хотя с этими усами тыкажешьсянадесять-двадцать,атоитридцатьлетстарше.

— А вот Ариста говорит, что с ними я стал «видным мужчиной,внушающимуважение».

Я ограничилась тем, что насмешливо подняла брови, а дедушкасклонилсянадхронографом,всёещёбормочачто-тосебеподнос.

— А сейчас сосредоточься. С помощью вот этих десяти колесиковустанавливаетсягод.Ты,наверное,спросишь,зачемтакмногоцифр.Ответпрост— год записывается римскимицифрами.Надеюсь, ты умеешьимипользоваться.

—Кажется, да,— я вытащила из рюкзака блокнот и ручку.Если незаписывать,вжизнимнеэтогонезапомнить.

—А вот тут ты выставляешь месяц,—Лукас указал на следующеезубчатоеколесо.—Нообративнимание!Незнаю,покакойпричине,приустановке месяца — и только его! — следует использовать календарьдревних кельтов. Единица соответствует ноябрю, а октябрь, значит, —двенадцати.

Я раздражённо хмыкнула. Узнаю хранителей! Как же они любят вовсёмперемудрить!Яужедавноподозревала,чтоонистараютсякакможносильнее запутать даже простые вещи, чтобы казаться такимизначительными и таинственными. Но я стиснула зубы и постараласьсосредоточиться.Черездвадцатьминутязаметила,чтопринципдействияхронографа больше не кажется мне таинственным колдовством, что надопросторазобратьсяипонятьсистему.

—Этоя,кажется,усвоила,—перебилаядедушку,когдаонсобрался,было, начать объяснение с начала. Я захлопнула блокнот. — Давай жесчитаеммоюкровьи…Которыйчас,а?

—Чрезвычайноважнонедопуститьниоднойошибки,выставляядатуивремяпрыжка,—Лукассопаскойпосмотрелнаяпонскийнож,которыйя

сновадосталаизфутлярадляочков.—Атоведьможешьочутиться где-нибудь… э-э-э… неизвестно где. И самое неприятное— ты не сможешьпроконтролировать время своего возвращения. Ох, этот нож выглядитпростоотвратительно.Тыуверена,чтохочешьэтосделать?

—Конечно,—язакаталарукава.—Тольковотнезнаюточно,вкакомместе лучше сделать эту рану.Напальце она сразу бросится в глаза тем,кто встретит меня в настоящем. К тому же, из такого вот маленькогопальца,какмой,вытечетнебольшенесколькихкапелькрови.

— Разве что ты откромсаешь себе кончик пальца, — с ужасомпрошептал Лукас.— Кровь тогда будет хлестать фонтаном, мне самомуудалосьоднаждыубедиться…

—Может,лучшевзятьучастокповыше,например,предплечье.Готов?Мнебылосмешно,чтоЛукасбоялсянамногосильнее,чемя.Онсглотнулисильносжалчашкуснарисованнымицветочками.Вэту

чашкумырешилисливатьмоюкровь.—Там, случайно, не проходит аорта?О боже, у меня прямо колени

дрожат. Вот так умрёшь тут, в 1956-ом, от потери крови, и всё из-залегкомыслиятвоегособственногодедушки.

—Тамдействительнопроходиттолстаяартерия,ноеёнадочутьлинепилить,еслихочешьумеретьотпотерикрови.Якогда-тообэтомчитала.Поэтому самоубийцы-неудачники часто ошибаются, и не добираются доэтойартерии,апотомихнаходят,иужнаследующийразониточнознают,какправильнорезатьвены.

—Нухватитуже,прошутебя!—воскликнулЛукас.Мне самой было немного не по себе, но ничего не поделаешь. В

критических ситуациях приходится иногда совершать отчаянныепоступки,—таксказалабыЛесли.Япостараласьнезамечатьиспуганныйвзгляд Лукаса и приставила кончик ножа к внутренней части руки,примернонадесятьсантиметроввышезапястья.

Несильнонажимаянарукоять,япровеланожнаискосьпобелойкоже.Этот порез я задумывала, вообще-то, как пробный, но он оказался болееглубоким, чем я ожидала. По коже быстро расходилась тонкая краснаялиния, и оттуда капала кровь. Боль, неприятноежжение, я почувствовалалишь через секунду. Тонкой, но постепенно окрепшей струйкой, кровьвытекала в чашку, которую дрожащей рукой держал мой дедушка Лукас.Замечательно.

—Режеткожусловномасло,—восхищённопроизнеслая.—Леслижеменяпредупреждала—ножоченьострый,такимиубитьможно.

—Убериего,будьдобра,—потребовалЛукас.Видунегобылтакой,

будтоеговот-вотстошнит.—Чёртпобери,датысмелаядевчонка,видно,чтоизродаМонтроузов.Э-э-э…Вернанашемусемейномукредо.

Язахихикала.—Точно.Яэтонавернякаунаследовалаоттебя.Лукаскривоулыбнулся.—Тебечто,совсемнебольно?—Больно,ясноедело,—сказалаяипокосиласьначашку.—Этого

хватит?—Да,должнохватить,—Лукасдышалструдом.—Может,откроемокно?— Всё уже в порядке, спасибо, — он поставил чашку рядом с

хронографом и глубоко вздохнул. — Дальше всё просто, — Лукас взялпипетку.—Мненужновсеготрикаплитвоейкрови,явольюихвобаэтиотверстия,видишь—здесь,подкрошечнымворономиподсимволоминь-янь.Затемяповорачиваюколесикоивотэтотрычаг.Воттак.Слышишь?

Внутри хронографа завертелись сотни колесиков, что-то стучало,трещало,гудело,казалось,чтовоздухвокругнакалилсядопредела.Рубинкоротковспыхнул,азатемколесикисновазамерли,ивсёсталокакпрежде.

Якивнулаипостараласьнепоказывать,насколькомнесталожутко.— Значит, в этом хронографе сейчас находится кровь всех

путешественниковвовремени,кромеГидеона,так?Чтослучится,еслиегокровь тоже будет считана сюда же? — я сложила в несколько разтряпичныйплатокЛукасаиприложилаегокпорезу.

— Во-первых, никто толком не знает, а во-вторых, это информациявысочайшей секретности,— сказал Лукас.—Каждый хранитель долженпоклястьсянаколенях,чтоТайнаникогданевыйдетзапределыложи.Покамыживы.

—Ох…Лукасвздохнул.— Но ты не дрейфь! У меня всегда была порочная страсть —

преступать клятвы, — он указал на маленький ящичек в хронографе,который был украшен двенадцатиконечной звездой.—Мы знаем толькоодно — какой-то процесс внутри хронографа завершится, и что-тоокажетсявэтомящичке.Впророчествахговоритсяокакой-тоэссенциииофилософскомкамне:

Дабудеткругсоединён,Ивоцаритсядухвремён,Изаструитсяаромат

ВославуВечности,виват![1]

—Это что, всё?— разочарованно протянула я.—Вот и вся тайна?Сновакакой-тостранныйзапутанныйбред.

— Как сказать. Если внимательно прочитать все указания, можноприйтиксовершенноконкретнымвыводам.

«Панацеяотнедугов,создоровьембед,Подзвездойисполнитсязавет»

С помощью этого вещества, если употреблять его правильно, можнобудетвылечитьлюбуюизчеловеческихболезней.

Вотэтоужезвучалополучше.—Радитакогодействительноможнопостараться,—пробормоталая,

размышляяприэтомобезумнойтаинственностихранителей,обовсехихзапутанных правилах и ритуалах. Если дело обстоит именно так, ихнадменность можно было бы даже простить. Ради такого чудо-лекарствадействительно можно было бы потерпеть пару сотен лет. А граф Сен-Жерменвполнезаслуживаетуваженияипризнаниязато,чтопридумалэтои воплотил свою идею в жизнь. Если бы он только был хоть чуть-чутьсимпатичнее…

—НоЛюсииПолсталисомневаться,чтофилософскийкамень—этодействительното,чтомыдумаем,—сказалЛукас,словнобыпрочитавмоимысли.—Онисчитают,чтоесличеловексмогубитьсвоегособственногопрадеда, и даже не стесняется этого поступка, вряд ли ему есть дело досудьбы всего человечества — он откашлялся. — Ну что, кровьостановилась?

—Ещё нет, но скоро остановится,— я вытянула руку вверх, чтобыускоритьпроцесс.—Ичтоженамтеперьделать?Может,испробуемэтуштуку?

—ОБоже,этоведьтебенеавтомобиль,накоторомможносовершитьпробнуюпоездку,—сказалЛукас,заламываяруки.

—Апочемубыинет?—спросила я.—Кажется,мыименно этоисобиралисьсделать?

— Да, вроде как, — сказал он и покосился на толстый фолиант,который принёс с собой.— Вообще-то, ты права. Во всяком случае, мыможемегоиспробовать,чтобызнатьнаверняка,хотяунаснетакужмного

времени.—Лукасвдругзасуетился.Онсклонилсянадкнигойиоткрылзаписихранителейизпрошлого.—Надовнимательновыбиратьдату,чтобытыслучайнонеоказалась

прямона совещании.Илиперед носом у одного из братьев деВиллеров.Они много раз элапсировали в этом зале и провели здесь в прошломзначительнуючастьсвоейжизни.

—АмоглабыявстретитьсяследиТилни?Сглазунаглаз?—ясноваоживилась.—Когда-нибудьпосле1912?

—Нобудетлиэтотакимлиужразумнымходомснашейстороны?—Лукаслисталфолиант.—Мыведьнехотимещёсильнеезапутыватьибезтогосложныевещи.

—Номынеможемпросто так упустить наши без тогоничтожныйшанс!—крикнулаяиподумалаотом,чемуменяучилаЛесли.Ядолжнапользоваться каждой возможностью, и главное— задавать вопросы. Какможнобольшевопросов,любых,какиетолькоприходятвголову.

— Кто знает, когда я смогу попутешествовать туда, куда захочу! Всундукеведьможетоказатьсячтоугодно,итогдая,возможно,ужеэтогонесделаю.Когдамывстретилисьстобойвпервые?

—12 августа 1948 года, в 12 часов дня,— сказалЛукас, задумчиволистаяХроникихранителей.—Яникогдаэтогонезабуду.

—Точно.И чтобы тыникогда этого не забыл, я тебе это запишу,—сказалая,восхищённаясобственнойгениальностью.

Налистеизсвоегоблокнотаянацарапала:

ЛордуЛукасуМонтроузу—важно!!!12августа1948года,12часовдня.Алхимическаялаборатория.Пожалуйста,никогоссобойнебери.ГвендолинШеферд.

Ярезковырвалалистисложилаеговчетырераза.Мойдедушканасекундуподнялглаза.— Я мог бы послать тебя в 1852 год, в 16 февраля, полночь. Леди

Тилни как раз элапсирует туда из 25 декабря 1929 года, 9 утра, —пробормотал он. — Вот бедняжка, даже Рождество дома не смогласправить.Онивсегдадаютейссобойкеросиновуюлампу.Послушай,чтоздесьнаписано:

12.30.ЛедиТилнивхорошемнастроениивернуласьиз1852

года,присветекеросиновойлампыонасвязаладвухшерстяныхпоросятдлярождественскойярмарки,котораяпройдётвэтомгодунаКрещениеподназванием«Жизньвдеревне».

Онповернулсякомне.—Шерстяныепоросята!Тысебепредставляешь?Ейгрозитостаться

навсюжизньзаикой,еслитывдругвозникнешьпереднейизниоткуда.Мыправдапойдёмнаэто?

— Из оружия у неё только вязальный крючок, кончик у которогоскруглён,еслияправильнопомню.

Ясклониласьнадхронографом.— Итак, сначала год. 1852, значит, я начинаю вот с этого колесика,

правильно?MDCCCLII. А февраль согласно кельтскому календарю будетчетвёртыммесяцем,нет,тоесть,третьим…

—Чтотытворишь?Сначаласледуетперевязатьтвоюрануиспокойнообовсёмпоразмыслить!

—Ноунаснетнаэтовремени,—сказалая.—Вотэтотрычаг,правдаже?

Лукасбоязливозаглянулчерезмоёплечо.—Нетакбыстро!Вседанныедолжныбытьвыверенысчрезвычайной

точностью,ведьиначе…—удедушкисновабылтакойвид,будтоеговот-вотстошнит.—Ктомуже,никогданедержихронографвруках,анетотыунесёшьегоссобойвпрошлое.Иникогданесможешьвернутьсяобратно!

—КакэтослучилосьсЛюсииПолом,—прошепталая.— В целях безопасности отправим тебя туда лишь на три минуты.

Например, с 12.30 до 12.33. В это время она, по крайней мере, ужеспокойносидитздесьивяжетсвоихпоросят.Тольконебудиеё,еслиледиТилнивдругуснула,ато,малоли,вдругунеёсердценевыдержит…

—Нотогдаэтозначилосьбывхрониках,ведьтак?—перебилая.—ЛедиТилнипоказаласьмнедовольно-такикрепкойдамой,такаявобморокнеупадёт.

Лукасперенёсхронографкокнуипоставилегозазанавеской.—Здесьмыможем быть уверены, что ты не налетишь ни на какую

мебель.Да,иубериэтотнасмешливыйвзгляд.ТимотидеВиллероднаждыприземлилсяпрямонастол,датакнеудачно,чтосломалногу!

— А вдруг леди Тилни как раз подошла к окну и мечтательноразглядываетночнойпейзаж?Иявовсенешучу,дедушка.

ЯосторожнооттолкнулаЛукаса,всталанаколенипередхронографом,открыла створку, которая располагалась прямо под рубином. Величина

проёматочноподходиладлямоегопальца.—Погоди!Нотвоярана!— Перевяжем её через три минуты. Мы увидимся очень скоро! —

сказала я, глубоко вздохнула и с силой прижала палец к игле.Появилосьхорошо знакомое головокружение, и пока светился красный свет, аЛукасговорил«Нояжехотелещё…»,всёрасплылосьпередмоимиглазами,ияпочувствовала,чтоприключенияпродолжаются.

ГлавачетвёртаяХроникиХранителей18декабря1745года

Армия якобитов уже расположилась у самого Дерби ипродвигаетсявперёдкЛондону,амытемвременемпереехаливновый штаб и питаем самые радужные надежды на то, чтопредсказания 10 000 французских солдат, присоединившихся кКрасавчику принцу Чарли, не оправдаются ни на грош, и мысможем втишине и спокойствии отпраздноватьРождество внашемгороде.

Невозможно представить себе более подходящей дляхранителей обители, нежели старинные дома Темпла. Рыцари-тамплиеры были хранителями таинственных знаний, до ихвеличественного храма рукой подать. Церковные катакомбысоединеныснашимзданием.Официальномыбудемпродолжатьисполнение своих прямых обязанностей, но появятся такжевозможностидляпроживанияадептов,новициатовигостей,атакже, разумеется, для прислуги. Кроме того, можно будетоборудовать несколько лабораторий для алхимических опытов.Мы счастливы, что лорду Алеcmеру не удалось разрушитьдобрые отношения графа и принца Уэльского (см. отчёт отвторогодекабря),иблагодаряпротекцииЕгоВеличествавнашевладение было передано сие здание. В Зале дракона сегодняпроизойдёт торжественная передача Внутреннему кругутайныхдокументовизсобранияграфа.

Отчёт:СэрОливерНьютон,Внутреннийкруг

Мне понадобилось ещё несколько секунд, чтобы глаза привыкли кновому освещению. Только одинокая настольная керосиновая лампаосвещала зал. В её неярких тёплых отблесках я различила очертанияуютного натюрморта: корзинка, моток розовой шерсти, чайник наподставкеичашкасмилойрозочкойнабоку.

А посреди всей этой красоты на стуле сидела леди Тилни и вязала.Увидевменя,онанасекундузамерлаиположиларукинаколени.

Видно было, что она сильно постарела с момента нашей последнейвстречи, сквозь рыжие волосы пробивались седые пряди, а причёскапоходиланакороткуюхимическуюзавивку.Нонесмотряниначто,ледиТилнивсёещёдержаласьвеличественно, сдостоинством, этачертасразуженапомниламнебабушку.

Ей,кажется,ивголовунепришлозакричать,иликинутьсянаменяскрючкомнаголо.

—СчастливогоРождества,—сказалаона.— Счастливого Рождества, — отозвалась я немного смущённо. На

короткиймигярастерялась,нозатемсобраласьизаговориласнова:—Тольконебойтесь.Янехочубратьвашукровьиличего-нибудьв

такомроде,—сказалая,сделавшагвперёд.—Всяэтанеразберихаскровьюужедавновпрошлом,Гвендолин,—

сказалаледиТилнинемногоосуждающимтоном,какбудтоядолжнабылазнатьобэтомсама.—Я,кстати,уженеразспрашиваласебя,когдажетыпридешь.Присаживайся.Хочешьчаю?

— Нет, спасибо. К сожалению, у меня всего несколько минут, — ясделала ещё одиншаг ей навстречу и протянула записку.—Это долженполучитьмойдедушка,чтобы…просточтобывсёслучилосьтак,каконослучилось.Этооченьважно.

—Понимаю,—ледиТилнивзялалистокиследянымспокойствиемразвернулаего.Казалось,ничтоеёнесмущало.

—Зачемвыменяждали?—спросилая.— Ты ведь сказала, что мне не следует бояться, когда ты посетишь

меня снова, вот только не уточнила, когда именно это случится. Вот я ижду, дни и годынапролёт, когдаже тыменя, наконец, испугаешь,—онатихо засмеялась. — Но вот если вяжешь поросят, сразу становитсяспокойнее.Честноговоря,можнопростоуснутьотскуки.

Я чуть было не пробормотала какую-нибудь вежливую фразочкувроде: «Вам приходится страдать ради высоких идеалов», но взгляд мойупалнакорзинкуспоросятамиияневольновоскликнула:

—Ой,какиежеонихорошенькие!Вкорзинкедействительнолежалонесколькопрехорошенькихпоросят.

Они были намного крупнее, чем я думала. Это были настоящие мягкиеигрушки,оченьпохожиенаживыхмаленькихсвинок.

—Выберисебеодного,—сказалаледиТилни.—Что,правда?—ЯсразужевспомнилаоКэролайнипротянуларуку

ккорзинке.Вязаныезверькибылиоченьмягкимииприятныминаощупь.

—Ангора и кашемир,— гордо сказала ледиТилни,— я используютолькоих.Всеостальныепользуютсяовечьейшерстью,ноонаведьтакаяколючая.

—Ах, воткак.Спасибо,—яприжалак грудирозовогопоросёнкаипопыталась собраться с мыслями. На чём мы остановились? — яоткашлялась.—Когдамыувидимсявследующийраз?Впрошлом?

—Этобылов1912году.Вмоёмотсчётевремениэтотразбудетуженеследующим, — она вздохнула. — Какое же это было захватывающеевремя…

—О,тольконеэто!—мойжелудоксновасжался,будтояспускаласьна американских горках. Ну почему мы не догадались установить хотьнемного больший промежуток времени? — Тогда вы уж точно знаетебольше,чемя,—поспешнопробормоталая.—Мыуженеуспеемсейчасвсёкакследуетобсудить,но…может,уваснайдётсядляменякакое-нибудьнапутствиенадорогу?

Яотошланапарушаговназадвсторонуокна,теперьнаменябольшенепадалсветкеросиновойлампы.

—Напутствие?— Ну да! Что-нибудь вроде «Берегись того-то и того-то»..? — я

выжидающепосмотреланаледиТилни.— Берегись чего? — моя собеседница смерила меня таким же

выжидающимвзглядом.— Ну как же я могу знать! Как вы думаете, с чем мне стоит быть

осторожной?—Как бы там ни было, стоит поберечься от бутербродов с вяленой

колбасой.Да, и не сидина солнце слишкомдолго, яркий солнечный светвреден для кожи, — энергично сказала леди Тилни, и тут же её образрасплылсяпередмоимиглазами,иясноваочутиласьв1956году.

Бутербродысвяленойколбасой!Чтозачепуха!Надобылоспроситьунеё—когомнеследуетопасаться,анечего.

Ну да ладно, теперь уже слишком поздно об этом жалеть. Этувозможностьяупустила.

—Этоещёчтотакое?—вскрикнулЛукас,когдазаметилпоросёнкавмоихруках.

Да, и вот ещё что. Вместо того чтобы с пользой провести каждуюсекундувпрошломивыведатьуледиТилникакможнобольшеполезнойинформации, я, словно сама не своя, набросилась на розовых вязаныхсвинок.

— Это поросёнок, ручная работа, дедушка, ты что, не видишь, —

сказалая,почувствовавполнейшееразочарованиевсебесамой.—Ангораикашемир.Остальныемастерицыиспользуютовечьюшерсть,новедьонатакаяколючая…

—Какбытамнибыло,наштестсработал,—сказалЛукас,покачавголовой. — Ты можешь пользоваться этим хронографом, и мы сумеемдоговоритьсяоновойвстрече.Вмоёмдоме.

—Простоэтотпрыжокбылтакимкоротким,—пожаловаласья.—Явообщенеуспеланичегосообразить.

—Несмотря на это, у тебя теперь есть… э-э-э… эта свинья, а ледиТилниобошласьбезсердечногоприступа.Иливсё-такинеобошлась?

Ябеспомощнопокачалаголовой.—Данет,онавеласебявполнеспокойно.Лукасобернулхронографлоскутамибархатаивернулегонаместо.—Взбодрись!Затоунасстобойосталосьдостаточновремени,чтобы

пробратьсяобратновподвалисоставитьпланнабудущее,покамыбудемждать твоего прыжка в будущее. Понятия не имею, как мы с тобойвыкрутимся,еслиэтотстарыйхрыч,Картелл,всё-такипроснётсяиувидитнас.

Черезнекотороевремяявраспрекрасномнастроенииприземлиласьвстарой лаборатории в нашем времени. Допустим, с этим поросёнком всёдействительно пошло немного не по плану, размышляла я (япредварительно затолкала шерстяную свинку себе в рюкзак), но вот востальноммысЛукасомпридумаливсёоченьдажехитро.Есливсундукедействительноспрятанхронограф,мыбольшенезависимотслучайностей.

— Случилось ли что-нибудь необычное? — осведомился мистерМарли.

Дайтеподумать:несколькочасовподрядястроиласекретныепланыссобственным давно умершим дедушкой, вопреки всем запретам мысчиталимоюкровь в хронограф, который затемперенёсменя в 1852 год,где я тайно встретилась с леди Тилни. То есть, ничего особо тайного наэтойвстреченепроизошло,новсёравноонейниктонедолженбылузнать.

—Лампочкамигалаинесколькоразчутьнепогасла,—сказалая,—аещёяучиласлованаурокфранцузского.

МистерМарлисклонилсянадфолиантомипринялсявыводитьсвоимтонкимизящнымпочеркомследующее:

19часов43минуты,Рубинвернуласьиз1956года,гдеонавыполняладомашнее

задание,лампочкамигала.

Я еле сдерживалась, чтобы не захихикать. Ну да, порядок превышевсего.НавернякаонДевапознакуЗодиака.Мневдругсталострашно,чтопрошло уже так много времени, на улице было совсем темно. Надеюсь,Леслименядождётся,имаманеотправитеёдомойраньше,чемявернусь.

Но мистеру Марли, казалось, некуда было торопиться. Он субийственнымспокойствиеммедленнозакручивалшариковуюручку.

—Ясмогунайтидорогусама,—сказалая.— Нет, это запрещено, — испуганно сказал он. — Я, конечно же,

провожу вас до лимузина, — мистер Марли захлопнул фолиант схрониками и встал. — К тому же, я должен завязать вам глаза. Вы жезнаете.

Вздохнув,япослушнодаланацепитьнасебячернуюповязку.—Досихпорнепонимаю,почемутакважнонедатьмнезапомнить

дорогукалхимическойлаборатории.Неговоряужеотом,чтоядавноужеэтосделала.— Но ведь так написано в хрониках, — встревожено забормотал

мистерМарли.—Что?—воскликнулая.—Моёимяупоминаетсявхрониках,аещё

там сказано, что мне запрещено видеть дорогу к комнате, где хранитсяхронограф?Выэтосерьёзно?

МистерМарлипродолжилнескольконеуверенно:—Конечно,вашеимятамнеупоминается,иначевсеэтигодымыбы

непотратилинадругойРубин…э-э-э…то есть, яимеюв виду, конечно,мисс Шарлотту… — он откашлялся и замолчал. Я услышала, какоткрыласьдверь.

—Разрешите?—спросилон,взялменяподрукуивывелвкоридор.Ябылапочтиуверена,чтоушиегосновапокраснели,жальтолько,чтоиз-заповязки на глазах мне так и не удалось в этом убедиться. Такоевпечатление,будтояидурядомсэлектрическойлампочкой.

—Ачтожетамобомненаписано?—спросилая.— Прошу простить, но этого я вам сказать не могу, я и так уже

слишкомразболтался.Яуслышала,каконнервнохрустнулпальцамиобеихрук.И этот тип действительно является наследником опасного Ракоци?

Простоцирк!—Ну, я вас очень прошу, Лео,— сказала я так ласково, как только

могла.

—Сожалею,ноотменявыбольшеничегоузнатьнесможете.Тяжёлаядверьзанамизахлопнулась.МистерМарлиотпустилмоюруку,чтобызаперетьзамок,начтоему

понадобилось минут десять, не меньше. Когда он, наконец, повёл менядальше, я постаралась наверстать хоть немного времени и торопливозашагала вперёд.С завязанными глазами это было, кстати говоря, совсемнепросто.МистерМарлисновавзялменяподруку,чемуябылаоченьрада,потомучтобезпроводникавэтомлабиринтеяуспелабынаткнутьсяненаоднустену.

Про себя я решила ещё немного поканючить и позаискивать, поди,знай, может, в будущем это мне всё-таки пригодится, и я смогу-такивыведатьунегочто-нибудьполезное.

— Знаете, а я ведь лично знакома с вашим предком! — сказала я.Точно,ведьядажеумудриласьегосфотографировать,номистеруМарлиобэтомзнатьсовсемнеобязательно,посколькуянеимеюправабратьссобойвпрошлоезапрещённыепредметы.

— Неужели? Я так вам завидую. Этот барон наверняка былудивительнойличностью.

—Да,выправы,—этоонточноподметил.Такогострашноготипаснаркоманскимвзглядомещёпоискатьнадо.—ОнпыталсявыяснитьуменяоположенииделвсовременнойТрансильвании,ноя,ксожалению,ничемнесмоглаемупомочь.

—Да, думаю, нелегко ему было жить в изгнании,— сказал мистерМарли.Сразужепослеэтогояуслышала,какониспуганновзвизгнул:

—Ой!«Крыса!»,—подумалая,впаникесрываяссебяповязку.Толькоона

могла так его испугать.Но увидела я вовсе не крысу.Передомной стоялГидеон. Щёки его по-прежнему покрывала щетина, но взгляд его былбодрым и светлым. Вид у Гидеона был такой непростительно-неприкрыто—невероятнопрекрасный,чтоуменяпростодухзахватилоотвосхищения.

—Этовсеголишья,—смеясь,сказалон.— Вижу, вижу, — мрачно ответил мистер Марли. — Вы так меня

испугали.А уж меня-то! Я почувствовала, что нижняя губа у меня снова

предательскиподрагивает,ияизовсехсилстиснулазубы,чтобыхотькак-тосправитьсясосвоимичувствами.Какаяжеядурёха!

—Выможетебытьсвободны,ясампроведуГвендолинкмашине,—сказалГидеони,какнивчёмнебывало,протянулмнеруку.

Яизовсехсилпостараласьизобразитьналицепрезрение (насколькоэтобыловозможносдрожащимигубами.Наверное,видуменябылкакусамогонастоящегобобра.Новзглядуэтогобобрабыл,несомненно,оченьпрезрительный).Япроигнорировалаегоруку.

—Нет,этоневозможно,—сказалмистерМарли.—Яполучилприказпроводить мисс… ох… — он растерянно посмотрел на меня, — миссГвендолин,зачемжевыснялиповязку?Этопротиворечитправилам.

—Яподумала,чтопереднамипробежалакрыса,—сказалаяихмуропогляделанаГидеона.—И,внекоторомроде,неошиблась.

—Посмотрите,кчемупривелавашавольность,—упрекнулГидеонамистерМарли.—Даженезнаю,чтомнетеперь…согласнопротоколу…иеслимы…

—Смотрите,какбывасинфарктнехватилотстраха,Марли.Пойдём,Гвендолин,нампора.

—Что вы себе позволяете…. я настаиваю…— запинаясь, бормоталмистерМарли.—Ктомуже…ктомуже…вынеимеетеникакогоправамнойкомандовать…тоесть,яхотелсказать,отдаватьраспоряжения.

—Ну,такпобегиинастучинаменя,—Гидеонсхватилменязарукуипростопотянулвперёд.Сначалаяхотелавырваться,нотутжесообразила,чтопотеряюещёбольшевремени.Мывполнемоглибыпростоятьвоттак,споряихамя,досамогозавтрашнегоутра.Поэтомуяпростопоследовалаза Гидеоном, предварительно обернувшись и одарив мистера Марлижалостнымвзглядом.

—Досвидания,Лео.—Да,точно.Досвидания,Лео,—сказалГидеон.—Это…повлечёт за собойпоследствия,—продолжалбормотать за

нашими спинами мистер Марли. Его рыжая голова при свете тусклыхлампочекисамасветилась,словносигнальныймаяк.

—Да-да,унасужеподжилкитрясутсяотстраха,—казалось,Гидеонуабсолютно наплевать на то, что мистерМарли был ещё совсем близко ивполнемогнасуслышать.—Вотведьпривязался,подхалимкарьерный!

Я выждала, пока мы не завернули за угол, а затем вырвалась иускорилашаг,чутьлинепобежала.

—Мечтаешьпопастьволимпийскийрезерв?—осведомилсяГидеон.Ярезкоразвернулась.— Чего тебе от меня нужно? — Лесли гордилась бы сейчас моим

презрительнымтоном.—Яоченьспешу.— Мне просто хотелось удостовериться, что извинение, которое я

сегоднявысказал,действительнобылоуслышано.

Голосегозвучалтеперьвовсененасмешливо.Авотмой—оченьдаже.—Да,услышано,ещёкак,—просопелая.—Ноэтововсенеозначает,

чтояегоприняла.—Гвен…—Ну,хватитуже.Тебевовсенеобязательносейчассноваповторять

мне,чтонасамомделетысчитаешьменямилойисимпатичной.Знаешь,тытожеказалсямнекогда-томилым.Дажеоченьмилым.Носейчасэтовпрошлом,— я взбиралась по винтовой лестнице так быстро, как толькомогла, добравшись до верха, я совершенно запыхалась. Как бы мнехотелось сейчас облокотиться о перила и порядком отдышаться. Но мненельзядемонстрироватьГидеонусвоюслабость.

К тому же, самого Гидеона этот путь, казалось, вовсе не утомил.Поэтомуякакможнободреепоскакаладальше,покаоннесхватилменязазапястье и не заставил таким образом остановиться. Я вздрогнула— егопальцыкоснулисьранынамоейруке.Изнеёсновазасочиласькровь.

—Тыненавидишьменя,иэтосовершеннонормально,яничегопротивне имею,— сказал Гидеон, глядя мне прямо в глаза.— Но пойми, нампредстоит работать сообща, мне и тебе. Чтобы ты… чтобы мы могливыпутатьсяизэтойисторииживыми.

Япопыталасьосвободиться,ноонсжалмоюрукуещёсильнее.— И что же это за история такая?— спросила я, хотя мне гораздо

большехотелосьпростозаоратьвовесьголосистеричное«А-а-а!!!».—Яисамтолкомнезнаю.Новполнеможетбыть,чтоянеправильно

представлялсебераньшенамеренияЛюсииПола.Поэтомуважно,чтобыты…—онзапнулся,отпустилменяиуставилсясвоюладонь.—Эточто,кровь?

Вотчёрт.Толькобысебяневыдать.—Ничего,всёвпорядке.Порезаласьсегоднявшколелистомбумаги.

Да, возвращаясь к нашему разговору: пока ты не можешь точно описать,таксказать,очертитьграницыэтойсамойистории,окоторойтыговоришь(какже я гордилась сейчас тем, чтомне в голову пришёл такой удачныйоборот),я,естественнонесобираюсьстобойсотрудничать.

Гидеонсновапопыталсявзятьменязаруку.—Эта рана кажетсямне довольно-таки опасной.Дай-ка взглянуть…

СтоилобыотправитьтебякдокторуУайту.Будемнадеяться,чтоондосихпорздесь.

—Этоможетозначатьтолькоодно—тынесобираешьсяпосвящатьменявподробноститого,чтожетебеудалосьузнать.

Онстоял,протянувруку,ноянеспешилаприближаться,чтобыоннесмогкакследуетразглядетьмоюрану.

—Потомучтоясамнедоконцауверенвтом,какэтотрактовать,—сказал Гидеон. И немного растерянным тоном, который так напоминалЛукаса,ондобавил:

—Мнепростонужноещёчуть-чутьвремени.—Акомуненужно?—язашагаладальшепокоридору.Мыдобрались

уже до мастерской мадам Россини. Дорога отсюда до выхода занималавсегонесколькоминут.

—Пока,Гидеон.Увидимсязавтра.Ксожалению.Втайне я ждала, что он опять меня остановит, но Гидеон даже не

попытался этого сделать. Он не сдвинулся с места, а я зашагала прочь.Большевсегонасветемнесейчасхотелосьвидетьвыражениееголица,ноя собрала всю свою волю в кулак и не обернулась. Сейчас это было бысовсемнекстати,потомучтонаглазамнеснованаворачивалисьслёзы.

УвходнойдверименядожидалсяНик.—Яхотелначатьбезтебя,номистерБернхардсказал,чтомысможем

приступитькделутолькопослетвоеговозвращения.Онполомалсливнойбачок в голубой ванной и рассказывает всем, что теперь ему придётсяснимать плитку и разбирать сливную систему. А потайную дверь мызаперлиизнутри.Правда,хитропридумано?

—Оченьизощрённыйплан.—НоужечерезчасвозвращаютсяледиАристаитётяГленда,аони

наверняка будут настаивать на том, чтобы мистер Бернхард отложилремонтныеработыназавтра.

— Тогда нам действительно нужно поторопиться, — я притянулабратишку к себе и поцеловала его прямо во всклокоченную рыжуюмакушку.

Еслидействоватьбыстро,мыможемуспеть.—Тыведьникомунепроболтался?Никподнялнаменявиноватыйвзгляд.—ТолькоКэролайн.Она всегда чувствует, когда что-то затевают без

неё, и начинает доставать своими вопросами. Но она будет молчать какрыбаипоможетнамотвлечьмаму,тётюГлендуиШарлотту.

—Главное— отвлечь именноШарлотту,— сказала я, скорее самойсебе,чемНику.

—Всенаверхувстоловой,мамапригласилаЛеслипоужинатьснами.Встоловойкакраззаканчиваликушать.БабушкаМэддисвернуласьв

креслеукамина,поджавподсебяноги,амистерБернхардимамаубиралисо стола. Все очень обрадовались, когда мы вошли. То есть, все, кромеШарлотты.Ну,может,онапростоумелоскрываласвоюрадость.

Химериуссвесилсяслюстрыизаоралвовесьголос:—Наконец-тообъявилась!Ячутьсоскукинеподох.Запах еды был таким манящим, а мама так уговаривала меня

покушать,чтоячутьбылонесдалась.Мамаприберегладляменяпорциютёплого жаркого, но я нашла в себе силы и героически отказалась,сославшисьнато,чтоужепоелавТемпле.Мойжелудокоттакойнаглойлжи возмущенно сжался. Увы, сейчас я никак не могла позволить себеподобнуюроскошь—растрачиватьвремянато,чтобынабитьживот.

Леслиулыбнуласьмне.— Жаркое было что надо. Я чуть не лопнула, так было вкусно.

Особенно после новых экспериментов с едой, которые устраивает моямама, какая-то там макробиотическая чепуха, которую даже наш пёспроглотитьневсилах.

— При этом ты выглядишь вполне… э-э-э… упитанно, — ехиднозаметилаШарлотта.Изеёаккуратноуложенныхкосвыбиласьпарапрядей.Этилоконытакмилообрамлялиеёлицо,теперьоновыгляделоещёболееобворожительно.Непостижимо,какчеловекможетбытьтакимкрасивымиприэтомтакимподлым.

— Повезло же тебе. Я бы тоже хотела иметь собаку, — сказалаКэролайнЛесли.—Иликакого-нибудьещёдомашнегопитомца.

—Ах,ноунасжеестьНик,—сказалаШарлотта.—Этопочтитожесамое,чтодержатьвдомеобезьянку.

— А ещё у нас есть настоящий ядовитый паучище по имениШарлотта,—добавилНик.

— Уважуха, малыш, — прокаркал с люстры Химериус и похлопалкрыльями.—Нормальноотбился!

МамапомогаламистеруБернхардускладыватьпосуду.—Тыже прекрасно знаешь, Кэролайн, что мы не можем себе этого

позволить,потомучтоутётиГлендыаллергиянаживотных.—Можно купить какого-нибудь лысого грызуна, у которого вообще

нетшерсти,—сказалаКэролайн.—Всёжелучше,чемничего.Шарлотта раскрыла, было, рот, но так и не нашлась, что сказать,

очевидно,онанеоченьхорошоразбираласьвлысыхдомашнихгрызунах.Бабушка Мэдди уютно устроилась в своём кресле и сонно указала

пальцемнасвоюкруглуюрозовующёку.—Гвендолин!Поцелуйже,наконец,бабулю!Какжеэтоужасно,что

мы так редко встречаемся. Сегодня днём я снова видела тебя во сне, и,скажусразу,сонэтотбылнеизприятных…

—Можешь рассказатьмне его чуточку позже?— я поцеловала её вщёкуинезаметнопрошепталаейнаухо:

—А ещё, можешь помочьмне отвлечьШарлотту, чтобы она ни подкакимпредлогомнезаходилавголубуюванную?

Ямочки на щеках бабушки Мэдди стали немного глубже, и оназаговорщицкимнеподмигнула.Еёсонноенастроениекакрукойсняло.

Мама встречалась сегодня с какой-то давней подругой, поэтомунастроениеунеёбылогораздолучше,чемвпредыдущиедни.Онабольшене вздыхалаине бросала озабоченных взглядов вмою сторону.Кмоемуудивлению, она разрешила Лесли побыть у нас ещё немного. Она дажеизбавила нас от своих обычных страшилок о том, как опасно ездить поночам в общественном транспорте. Удача явно нам улыбалась: Никудозволено было помогать мистеру Бернхадру в починке сливного бачка,сколько бы времени это не заняло. Только Кэролайн не повезло — еёотправилиспать.

—Ноятожехочупосмотреть,каконибудутвыниматьсу…сливнуюсистему, — ныла она, выдавливая из себя слёзы, но мама быланепреклонной.

— Я тоже собираюсь ложиться, — сказала Кэролайн Шарлотта. —Почитаюхорошуюкнигу,испать.

—Ага,«Втенихолмавампиров»,—прыснулХимериус,—онаужена 413 странице, на том самом месте, когда молодой, ещё неубитыйКристоферСент-ИвнаконецзатащилвпостельпрекраснуюМэриЛу.

Я игриво глянула в его сторону, а Химериус при этом немногосмутился.

—Честное слово, я только заглянул, что там к чему,— сказал он иперелетелслюстрынаподоконник.

БабушкаМэддинепреминулавоспользоватьсясловамиШарлотты:— Ах, дорогая моя! Я-то думала, ты составишь мне компанию в

музыкальнойкомнате,—сказалаона.—Мнебытакхотелосьпоигратьстобойвскрэббл.[2]

Шарлоттараздражённохмыкнула.—Впрошлыйразнампришлосьисключитьтебяизигры,потомучто

тыпыталасьубедитьвсехвтом,чтосуществуетслово«утконог».— Да, почему бы ему не быть. Это всего лишь утка с ногами, —

бабушкаМэддивсталаивзялаШарлоттузаруку.—Нонасегодняявполнемогуотменитьвсехутконоговнасвете.

—Да,и добавь, пожалуйста, в этот списоккотоухаиперепчёлку,—сказалаШарлотта.

—Нукакжебезперепчёлки,она-тоужточносуществует,—сказалабабушкаМэддиихитромнеподмигнула.

ПреждечемподнятьсясЛесливсвоюкомнату,яобняламаму.— Кстати, забыла передать тебе привет от Фалька де Виллера. Он

хотелзнать,появилсялиутебяухажёр.Наверное, мне стоило подождать с этой новостью, покаШарлотта и

бабушкаМэдди не уйдут в музыкальную комнату.Обе они остановилиськаквкопанныеислюбопытствомпосмотрелинамаму.

—Что-что?—маманемногопокраснела.—Ичтотыемуответила?—Ну, что ты уже тысячу лет ни с кем не встречалась, а последний

тип, с которым ты пошла на свидание, постоянно чесался в интересныхместах,когдадумал,чтониктоегоневидит.

—Насамомделе,тыженесказалаемуэтого,правда?!Ярассмеялась.—Правда.— О, вы имеете в виду этого привлекательного банкира, с которым

Ариста так мечтала тебя свести, мистера Зуди? — вмешалась бабушкаМэдди.—Унеготамвши,явамточноговорю.

Леслизахихикала.— Звали его не Зуди, а Зоуди, бабушка Мэдди, — мама нервно

потираладрожащиеруки.—Хорошо,чтоятакинеузналавсюправдуовшах в интересных местах. Но что же ты ему на самом деле сказала? ЯимеюввидуФалька.

— Ничего, — сказала я. — Может, в следующий раз мне стоитвыяснить,естьлиунегокто-тонапримете?

— Уж, пожалуйста, воздержись, — сказала мама. Затем онаулыбнуласьидобавила:

—Никого у него нет.Я случайно узнала от подруги, у которой естьподруга,котораяявляетсяегоблизкойподругой…номеняэтонисколечконеинтересует.

—Такмыиповерили,—сказалХимериус.Онслетелсподоконникаи,покруживпозалу,приземлилсяпрямопосредиобеденногостола.

—Может,мы,наконец,пойдём?

Через полчаса Лесли была в курсе последних событий, а Кэролайнобнималанастоящуювинтажнуюсвинкуиз1929 года.Когдаярассказалаей,откудавзялосьуменяэточудо,сестрёнкатакрастрогалась,чтохотела

назвать свинку «Маргарет» в честь леди Тилни. После того, как страстиулеглись, счастливая Кэролайн безмятежно уснула в обнимку с вязанымзверем.

По всему дому разносились удары кувалды и топора мистераБернхарда, тайно пробить стену нам бы не удалось. Но вот попыткамистераБернхардаиНиканезаметнопронестисундуквмоюкомнатутакинеувенчаласьуспехом.СледомзаниминацыпочкахпрокраласьбабушкаМэдди.

—Оназастукаланасналестнице,—виноватооправдывалсяНик.— И узнала этот сундук, — возбуждённо дополнила бабушка

Мэдди.—Онпринадлежалмоемубрату.Втечениедолгихлетонстоялвбиблиотеке,азатемвдруг—незадолгодоегосмерти—пропал.Ясчитаю,чтовправеузнать,какиеуваспланынасчётнего.

МистерБернхардвздохнул.—К сожалению, у нас просто не оставалось выбора.В этотмомент

домойвернулисьледиАристаимиссГленда.— Да, и из двух зол вы решили выбрать меньшее, не так ли? —

бабушкаМэддидовольнорассмеялась.—Главное,чтоШарлоттаниочёмнезаподозрила,—сказалаЛесли.— Нет-нет, тут вам бояться нечего. Она гордо удалилась в свою

комнату, так и кипя от злости, после того, как я выложила слово«карторезка».

—Идуракупонятно,чтоэтоприспособлениедлярезкикарт,—сказалХимериус. — А почему бы и нет. Такая штука всегда в хозяйствепригодится.

БабушкаМэддиопустиласьнаколенипередсундукомипогладилаегопопыльнойкрышке.

—Откудавыегодостали?Мистер Бернхард вопросительно посмотрел на меня, а я пожала

плечами. Раз уж она здесь оказалась, можно посвятить её во всеподробностисразу.

— Я замуровал его в стену по указанию вашего брата, — сдостоинствомобъяснилмистерБернхард.—Заденьдоегосмерти.

— Лишь за день до его смерти? — эхом отозвалась я. Это сталоновостьюдажедляменя.

—Ачтоже тамвнутри?—хотела знатьбабушкаМэдди.Она сноваподнялась на ноги и искала, где бы присесть. Не найдя ничего болееподходящего,бабушкаприселарядомсЛеслинакраешекмоейкровати.

—Намвсемхочетсяпоскорееэтопонять,—сказалНик.

— Гораздо важнее понять, как нам открыть этот сундук, — сказалмистерБернхард.—ПотомучтоключпропалвместесдневникамилордаМонтроуза,когдавнашдомвлезлиграбители.

—Грабители?—хоромповторилиЛеслииНик.— В день похорон вашего дедушки замок на входной двери был

взломан,—объяснилабабушкаМэдди,—покавсемыбылинакладбище,прощаясьслюбимымЛукасом.Этобылтакойпечальныйдень,неправдали, дорого мой? — бабушка Мэдди подняла голову и посмотрела намистераБернхарда.Тотоставалсясовершенноневозмутимым.

Мнеказалось,якогда-тоужеслышалавсюэтуисторию.Насколькояпомнила, взломщики сбежали, заслышав, что хозяева возвращаются.Пойматьихтакинеудалось.

НокогдаярассказалаэтуверсиюНикуиЛесли,бабушкавозразила:—Нет-нет,ангелмой.Полицияисходилаизтого,чтоничегонебыло

украдено,потомучтоналичные,облигациииукрашенияниктонетронул.Онилежаливсейфевцелостиисохранности.

—Иэтоможетозначатьлишьодно—грабителямнужныбылилишьдневники,—сказалмистерБернхард.—Ятогдапозволилсебевыдвинутьэтуверсиюполиции,нониктомненеповерил.Ктомуже,насейфенебылоникакихследоввзлома,аэтодоказывает,чтограбителизналикомбинациюцифр. Поэтому все решили, что лорд Монтроуз просто переложил своидневникивдругоеместо.

—Я вот поверила вам, а не им,— сказала бабушкаМэдди,—но кмоему мнению никто тогда не прислушался. Как, впрочем, и всегда, —задрав нос повыше, добавила она. — А мне, между тем, за три дня досмертиЛукасабыловидение,иябыласовершенноуверенавтом,чтоегоубили.Но меня, к сожалению, как всегда посчитали… сумасшедшей.Новидениебылотакимчётким:грознаяпантерапрыгнулаЛукасунагрудьиперегрызлаемуглотку.

— Да, довольно чёткое описание, — пробормотала Лесли, а яспросила:

—Чтонасчётдневников?—Ихтакиненашли,—ответилмистерБернхард,авместеснимии

ключ от этого сундука, потому что лорд Монтроуз приклеил его кпоследней странице своего дневника, я видел это своими собственнымиглазами.

Химериуснетерпеливозахлопалкрыльями:—Предлагаюзакруглятьсясбесполезнойболтовнёйиидтискорейза

ломом.

—Но…дедушкаведьумеротсердечногоприступа,—сказалНик.— Ну да, во всяком случае, так это выглядело, — бабушка Мэдди

вздохнула. — Он ушёл из жизни в своём кабинете в Темпле прямо записьменным столом.Моего видения, конечноже, было недостаточно длятого, чтобыназначить вскрытие.Когда я стала требоватьдополнительнойэкспертизы,Аристаужаснонаменяразозлилась.

— Прямо мурашки по коже, — прошептал Ник. Он пододвинулсянемного ближе и положил голову на моё плечо. На короткий миг всепогрузились в молчание. ЛишьХимериус нарезал круги вокруг лампы икричал:

—Живей!Задело!Нониктокромеменяегонеслышал.—Целаяцепочкасовпадений,—наконец,сказалаЛесли.— Да, — согласилась я. — Лукас отдаёт приказ замуровать свой

сундук,анаследующийденьнеожиданноумирает.— И, совершенно случайно, за три дня до этого у меня случается

видениеоегосмерти,—сказалабабушкаМэдди.—Азатем,совершеннослучайно,пропадаютегодневники,инайтиих

досихпорнесмогли,—дополнилНик.—И,совершеннослучайно,ключ,которыйвиситнашееумиссЛесли

выглядит точь-в-точь как тот самый ключ от сундука, — виноватымголосом произнёс мистер Бернхард. — Во время ужина я глаз не моготорватьотэтойподвески.

Леслирастерянносхватиласьзацепочку.—Вотэтот?Ключотмоегосердца?—Ноэтогонеможетбыть,—сказалая.—Ястащилаегоизящика

письменногостола,вТемпле,вкаком-тотамгодувосемнадцатоговека.Этобылобыужслишкомбольшимсовпадением,или…всё-такинеслишком?

— Совпадение — вот единственный правитель Вселенной, это ещёЭйнштейнсказал.Аон-тоуждолженбылзнать.

БабушкаМэддисинтересомнаклониласьнадсундуком.— Это не Эйнштейн сказал, а Наполеон, — крикнул с потолка

Химериус.—Аунегосголовойдалеконевсёвпорядкебыло!—Возможно,яошибаюсь,—ведьстарыеключивсесделанынаодин

манер,—сказалмистерБернхард.Леслиснялацепочкуипередаламнеключ.—Мыничегонеузнаем,поканепопробуем.ЯпередалаключмистеруБернхарду.Когда тот опустился на колени перед сундуком и вставил ключ в

резной замок, каждый из нас затаил дыхание. Ключ легко вошёл иповернулсявзамке.

—Невероятно,—прошепталаЛесли.БабушкаМэддидовольнокивнула.— Совпадений, на самом деле, не существует! Всё, всё на свете—

судьба.Асейчаснетерзайтеженасбольше,мистерБернхард,иоткройтеже,наконец,этотсундук.

—Секундочку!— я глубоко вздохнула.—Очень важно, чтобы все,кто здесь находятся, сохранили в полной тайне то, что они увидят всундуке!

Как быстро течёт время! Всего несколько дней тому назад яжаловалась, будто хранители только и знают, что делать тайну из любоймелочи.А сейчас я сама основываю тайное общество.Не хватает толькозавязатьвсемглаза,когдабудутвыходитьизмоейкомнаты.

— Сдаётся мне, ты знаешь, что там внутри, — сказал Химериус,которыйуженеоднократнопыталсяпросунутьголовувсундук,нокаждыйразскряхтениемподнималсяобратно.

— Конечно, мы никому ничего не скажем, — немного обиженнымтоном сказал Ник. Лесли и бабушка Мэдди тоже глядели на меня свозмущением.ДажемистерБернхардподнялбровь,хотялицоегоприэтомосталосьтакимженевозмутимым.

— Поклянитесь, — потребовала я, а чтобы они поняли, насколькосерьёзнонашеположение,ядобавила:

—Поклянитесьсобственнойжизнью!ТолькобабушкаМэддиподпрыгнулаивосторженноприложиларукук

сердцу.Остальныевсёещёссомнениемгляделинаменя.—Может, выберемнежизнь, а что-нибудь другое?—пробормотала

Лесли.—Мнекажется,левойрукибудетвполнедостаточно.Яотрицательнопокачалаголовой.—Поклянитесь!—Клянусьжизнью!—радостнозакричалабабушкаМэдди.—Клянусь,—растеряннопробормоталисебеподносостальные.Ник

начал нервно хихикать, потому что бабушка Мэдди для пущейторжественностиприняласьнапеватьмелодиюнациональногогимна.

МистерБернхардбросилнаменяещёодинвопросительныйвзгляд,иякивнулавответ.Слёгкимпотрескиваниемкрышкаподдалась.

ПальцымистераБернхардаосторожноснималиодинзадругимветхиелоскутки бархата, и когда, наконец, перед зрителями предстал предмет,который был в них завёрнут, все встретили его потрясёнными «Ох!» и

«Ах!».ТолькоХимериусзакричал:—Старыйпройдоха!—Этото,чтоядумаю?—спросилабабушкаМэддичерезнесколько

секунд гробовогомолчания.Они не сводила круглых глаз с содержимогосундука.

—Да,—сказалая,иусталоубралаволосыслица.—Этохронограф.НикибабушкаМэддибылистрашноразочарованы,мистерБернхард

не проронил ни звука, а Лесли не могла сдвинуться с места.Но её мамауспелаужедваразапозвонитьейнамобильный,чтобыузнать:

а)ненапалилинанеёподорогедомой,б)нележитлионарасчленённаягде-нибудьвГайд-парке.ПоэтомуЛеслиничегонеоставалось,какотправитьсядомой.Но перед этим я должна была поклясться, что буду в точности

придерживатьсянашегоГенеральногоплана.— Жизнью поклянись! — требовала она, и я согласилась. Но, в

отличие от бабушки Мэдди, от национального гимна я предпочлавоздержаться.

Наконец-то в моей комнате воцарилась тишина. Через пару часов комне заглянула мама, а после этого тихо стало во всём нашем огромномдоме.

Я боролась с желанием испробовать хронограф этой же ночью. ДляЛукасанебудетникакойразницы,прыгнуявназначенныйнами1956годсегодняилиужезавтра,а,может,ивообщечерезчетыренедели.Авотдляменя так, ради смены обстановки, ночь, проведённая в тишине испокойствии,можетсотворитьнастоящеечудо.

Носдругойстороны,завтраядолжнабылаотправитьсянаэтотбалиснова предстать перед графом Сен-Жерменом, а я всё ещё не имела нималейшегопонятияоегозамыслах.

Обернув хронограф в свой банный халат, я осторожно прокралась снимнапервыйэтаж.

— Зачем ты таскаешь эту штуку по всему дому? — спросилХимериус.—Прыгнисебеизсобственнойкомнатыиделосконцом.

—Да, номы ведь не знаем, кто спал в этой комнате в 1956 году.Итогда мне придётся ещё пробираться через весь дом и бояться, что меняснова примут за грабительницу… Нет, я прыгну прямо в потайномпереходе,тогдаменяточнониктонезаметит.Лукасбудетждатьменяпередпортретомпра-пра-пра-прадедушкиХью.

— Каждый раз количество пра-пра-приставок меняется, — заметилХимериус. — На вашем месте я просто называл бы его «наш жирный

предок».Я постаралась не заметить его последних слов и сосредоточилась на

том,чтобытихоперескочитьчерезскрипучиеступеньки.Черезнесколькоминут я абсолютно бесшумно открыла ход за картиной. Вечером мистерБернхард смазал старый механизм машинным маслом. Кроме того, онсделал засов на двери, ведущей в ванную и на лестницу. Сначала ясомневалась,нужнолиихзапирать.Ведьеслимнепридётсявернутьсязапределами тайного хода, я сама для себя отрежу путь обратно кхронографу.

— Ну, пожелай мне ни пуха, ни пера, чтобы всё сработало, какнадо,—сказалаяХимериусу,опустившись,наконец,наколени,просунувуказательный палец в отверстие под рубином и крепко вдавив его в иглу(кстатиговоря,кболипривыкнутьневозможно,каждыйразячувствовала,чтовот-вотпотеряюсознание,такмнебылобольно).

—Перьямиявполнедоволен,авотпухаиуменянет,чегоитебенежелаю,—сказалХимериус,затемонпропал,авместеснимихронограф.

Яглубоковздохнула,нозатхлыйвоздухвмаленькомпроходенеочень-то помогал бороться с головокружением. Немного пошатываясь, явыпрямилась,покрепчестиснулаврукефонарикНикаиотвориладверьналестницу. Когда я отодвинула картину, дверь выла и поскрипывала как вклассическомфильмеужасов.

— Вот и ты, наконец, — прошептал Лукас, который ждал меня сдругойстороныкартины,тожевооружившиськарманнымфонариком.—Яуже на миг подумал, было, что это какое-нибудь привидение, ровно вполночь…

—ВпижамескроликомПитером?—Ятутнемноговыпил…послетогораза…ноятакрад,чтооказался

прав,чтовсундукеименното,очёммыдумали.—Да.И,ксчастью,хронографдосихпорработает.Уменяровночас,

какмыидоговаривались.— Тогда пошли скорей отсюда, пока он снова не раскричался и не

перебудилвесьдом.—Кто?—встревоженозашепталая.— Ну, маленький Гарри! У него там зубы режутся или ещё что-то

вродетого.Ноорётонпочищелюбойсирены.—ДядяГарри?— Ариста говорит, надо давать ему покричать в воспитательных

целях,иначеонвырастеттюфяком.Ноэтонеспособнавыдержатьниоднаживаядуша.Иногдаяпробираюськнемутайком.Однимтюфякомбольше,

однимменьше,какая,всущности,разница.Когдаяначинаюнапеватьемуолисице,котораяукралаутёнка,онзамолкает.

—БедныйдядяГарри.Ябысказала,классическийслучайподавленияв раннем детстве,— не удивительно, что сегодня он так обожает охоту,может пристрелить любую дикую зверюшку: утку, оленя, кабана, но сособенным наслаждением охотится на лис. Дядя Гарри возглавляетобщество по возобновлениюмассовой охоты на лис в Глосестершире.—Может, выберешь какую-нибудь другую песню? И купи ему плюшевоголисёнка.

Мы незамеченными пробрались в библиотеку. Лукас закрыл за намидверь,повернулвзамкеключиоблегчённовздохнул:

—Так,этотэтаппозади.Вкомнатедомоеговременипочтиничегонеизменилось,толькодва

кресла у камина были обтянуты другой тканью—шотландская клетка взелёных и голубых тонах, а в моём времени на креслах красовалиськремового цвета розы, сами кресла, сколько я себя помню, были сочно-зелёными.Настоликемеждунимистоялчайникспечуркой,двечашкии…язакрылаглазаиоткрылаихснова—нет,моёзрениеменянеподвело!Тамбыла тарелка с бутербродами! Никакого тебе сухого печенья илиприторныхпирожных!Настоящиепитательныебутерброды!Непонимаю,как он догадался. Лукас плюхнулся в кресло и указал мне на местонапротивнего.

—Еслитыпроголодалась,прошу…—сказалон,ноявэтовремяужесхватилапервыйбутербродивонзиласьвнегозубами.

—Тыспасаешьмнежизнь!—воскликнулаяснабитымртом.Нотутжекоеочёмвспомнила.—Ноэто,случайно,невяленаяколбаса?

—Нет.Огурецисосиски,—сказалЛукас.—Утебяусталыйвид!—Утебятоже.—Явсёещёнемогууспокоитьсяпослесобытийвчерашнеговечера.

Перед тем, как встретить тебя, я, как уже говорил, позволил себепропуститьбокалвиски.Илидвабокальчика.Приэтомяуяснилдлясебядвевещи…да,берииэтибутербродытоже,нестесняйся.Ипережёвывайкак следует. А то я уже начинаю бояться, когда ты так заглатываешь, непрожевав.

—Продолжай,—сказалая.Обоже!Отедыстановилосьтакхорошо!Мне казалось, никогда раньше я не ела таких восхитительных

бутербродов.—Какиетакиедвевещитыдлясебяуяснил?—Итак,вещьпервая:хотямнеоченьприятностобойвидеться,наши

встречи должны состояться в более отдалённом будущем, лишь так мысможем продвинуться в наших поисках. Как можно ближе к году твоегорождения.

Дотогомоментая,наверное,пойму,чтособираютсясделатьЛюсииПол, и каковы их мотивы. И уж наверняка, я буду знать больше, чемсегодня.Этозначит,вследующийразмывстретимсястобойв1993году.Тогдаясмогупомочьтебевтом,чтокасаетсяпредстоящегобала.

Да,егословазвучалиоченьлогично.—Ивещьвторая:всёэтостанетвозможнымлишьвтомслучае,если

мне удастся пробраться как можно дальше в Ложу хранителей, воВнутреннийкруг.

Я энергично закивала.Говорить я немогла, потомучто ротмойбылзанят.

—Покачтовсёидётпоплану,—взглядЛукасаупалнафамильныйгербМонтроузов,висевшийнадкамином.Меч,увитыйрозами,аподнимнадпись«НІСRHODOS,НІСSALTA»,чтозначило«Покажи,чтоможешьнасамомделе».—ПустьдажессамогоначаламоёположениевЛожебылодовольновысоким—ведьпредставителиродаМонтроузовбылиоднимиизоснователей этого союза, к томуже, яженатна возможнойносительницегена по линии Жадеита! Честно говоря, мне не хотелось напрягаться ивникатьвовсеперипетиислишкомужглубоко,нотеперьяпростообязандействовать,теперьпонятно,какмненужнопоступить.Радитебя,ЛюсииПола я могу даже подобраться к самому Кеннету де Виллеру, моемуначальнику.Незнаю,получитсялиосуществитьтакойплан,но…

—Конечно,получится!ТыдажестанешьМагистромЛожи,—сказалая и стряхнула крошки со своей пижамы. Я еле удержалась от довольнойотрыжки.Какжезамечательнонаконецнаестьсякакследует.

—Дай-каподумать,в1993годутыбудешь…—Тс-с-с!—Лукаснаклонилсякомнеиприложилпалецкгубам.—Я

нехочуэтогослышать.Возможно,этонетакужразумносмоейстороны,номнесовершеннонехочется знать,чтождётменявбудущем,еслиэто,конечно,некасаетсянашегосегодняшнеговопроса.Донашейследующейвстречи мне предстоит ещё прожить тридцать семь лет, и мне хочетсяпровестиихкакможноболее…э-хм…беззаботно.Понимаешь?

—Да,—яподнялананегогрустныеглаза.—Понимаю,идажеочень.После таких слов, наверное, не стоит делиться с ним

предположениямимистераБернхардаибабушкиМэддио том, что кто-топомогЛукасууйтиизжизни.

Можнопродолжитьэтубеседув1993году.

— Тогда давай поговорим с тобой о магии ворона, дедушка. Ведьдействительно,естьмногое,чеготыпокаобомненезнаешь.

ГлавапятаяХроникихранителей2апреля1916годаПарольдня:«Когдадвоеделаютодноитоже,этоуженеодноитоже».(Теренций)

Лондондосихпорнаходитсяподобстрелом,вчеранемецкаяавиацияпозволиласебедействоватьдажеприсветедня.Бомбынаносят непоправимый ущерб каждому из районов города.Городской совет объявил некоторые части Сити и Дворецправосудияофициальнымибомбоубежищами.Посемумыначализамуровыватьзнаменитыеподземныепереходы,этоувеличитвтри раза наши подземные владения и позволит нам заменитьтрадиционноеоружиеболеесовременным.

Сегодня согласно протоколу безопасности мы сноваэлапсироваливтроём—изДокументариумав1851год.Мывзялиссобойкое-чтопочитать,ивремяпролетелобывполнемирно,если бы леди Тилни могла вложить в свои замечания немногобольшеюмора,анепускатьсявжаркийспор.Япридерживаюсьтого мнения, что стихотворения этого Рильке — чистейшейводы бессмыслица, бред, а кроме того, это совершеннонепатриотично — зачитываться немецкой литературой, в товремя какмы находимся с ними в состоянии войны!Ненавижу,когда меня пытаются насильно в чём-нибудь убедить, но ледиТилни,ксожалению,проявиланезауряднуюнастойчивость.

Она как раз декламировала нам странный пассаж обискривлённых руках, шлёпающих тяжело, как жабы последождя, или что-то в таком роде, но тут в дверь постучали.Само собой…… случись…… поэтому …… наглость ……загадки……б……ва……ли

Леди…… знать, даже если она будет затем всё этоотрицать.

……разъяснений………..никто!!!кровьбезег……метр……восемьдесятпя……зелёном……

год

Пометканаполях:17.05.1986Записи пришли в негодность из-за пролитого на них кофе.

Страницыот34до36отсутствуютполностью.Выступаю за введение нового правила, согласно которому

новициатам разрешается пользоваться Хрониками лишь поднаблюдением.

Д.Кларксен,архивариус(внесебяотярости!!!)

— Ну что за дела, ты снова, небось, ревела как корова, — сказалХимериус,которыйдожидалсяменявтайномпереходе.

—Да,—короткоответилая.РасставаниесЛукасомоказалосьтакимсложным,идажедедушкаобронилпарускупыхслезинок.Мынеувидимсятеперьцелыхтридцатьсемьлет,покрайнеймере,поегоисчислению.Мыоба решили, что это — невероятно долго. Больше всего мне сейчасхотелосьсразужепрыгнутьв1993год,нояпообещалаЛукасу,чтосначалахотьразочеквысплюсь.

Пробило два часа ночи, а без пятнадцати семьмне снова надо быловставать.Мамепридётсязавестивмоюкомнатуподъемныйкран,никакнеменьше,другимспособомменяскроватинестащить.

Какнистранно,Химериусвоздержалсяотобычныхколкостейвмойадрес, и я посветила фонариком ему прямо в мордочку. Возможно, мнепростопоказалось,ноонвыгляделкаким-тогрустным,иявдругподумала,чтоцелыйденьнеобращалананеговнимания.

—Какмило с твоей стороны, что тыменя подождал,Хемичек… тоесть, Химериус, — сказала я, почувствовав, как во мне неожиданнопросыпаетсянежностькэтомусмешномумаленькомусуществу.Вотбыегосейчаспогладить.Нопривидение,ксожалению,потрогатьневозможно.

— Совпадение, только и всего. Я тут просто как раз искал стоящееместечко, чтобы перепрятать эту штуковину,— он указал на хронограф,которыйясноваукуталавбанныйхалат,взвалиласебенабедроиприжалалоктем правой руки. Позёвывая, я прошмыгнула из тайника обратно налестницу и осторожно закрыла вход портретом пра-пра… короче,портретомжирногопредка.

Химериуснеотставалотменянинашаг,покаяподнималасьвверхполестнице.

— Попробуй выдавить заднюю стенку в стенном шкафу, которыйстоитутебявкомнате.Стенкаэтасделанаизтонкойфанеры,тебевполне

подсилуеёвыломать.Черездырувфанеркеможнопроползтивподсобку.Атамужецелаякучаподходящихтайников.

— Сегодня я обойдусь тем, что просто задвину его под кровать.Кажется, на большее я уже не способна, — ноги мои словно налилисьсвинцом,яелепередвигаласьотусталости.Выключивфонарик,янаощупьпобрела к себе в комнату, засыпая прямо на ходу. Когда я, пошатываясь,бреламимокомнатыШарлотты,мнепочтиначалснитьсякакой-тосон.Нотутдверьтихонькоотворилась,именяосветиллучсвета.Отстрахаячутьневыпустилахронограф.

—Вотёлки,—пробормоталХимериус,—толькочтовседрыхли,какубитые,честноеслово!

— Немного ты старовата для этой пижамы с кроликами, тебе некажется? — спросила Шарлотта. Она прислонилась к дверному проёму,грациознаякаквсегда.НаШарлоттебыладлиннаяночнушканатоненькихбретельках.ВолосыШарлоттыниспадалиблестящимиволнаминаплечи.

—Тычто,совсемсумасошла,такменяпугать?Я разговаривала шёпотом, чтобы не разбудить вдобавок ещё и тётю

Гленду.—Апочемуэтотыкрадёшьсятутсрединочипомоемукоридору?И

чтоэтоутебятам?—С каких это пор коридор стал твоим?Как прикажешьмне теперь

добираться до собственной комнаты, может, карабкаться по стене изалезатьчерезокно?

Шарлотта отодвинулась от дверного проёма и сделала шаг в моюсторону.

— Что это там у тебя подмышкой? — повторила она, на сей разугрожающимтоном.ПриэтомШарлотташептала,ношёпотлишьпридавалеёголосунастойчивости.Даигляделаонанаменятак…грозно,чтоянерешиласьпростопробежатьмимонеё.

—Ох,ох,—сказалХимериус,—вотужукого-тогормонывголовуударили!Несоветовалбыяснейсегодняругаться.

Такогоразвитиясобытийяникакнеожидала.—Этотыпрохалат?—Ну-капоказывай,чтотамвнутри!—потребовалаона.Ясделалашагназад.— У тебя точно не все дома. Не собираюсь я тут среди ночи

разворачивать перед тобой свой купальный халат. Так что, будь добра,пропусти,мнетакхочетсяспать!

— А мне так хочется посмотреть, что там у тебя в халате! —

прошипелаШарлотта.—Тычто,правдадумаешь,чтоятакаяженаивнаядурочка, как и ты? Что я не заметила ваших заговорщицких взглядов итихихразговорчиков?Еслиужвамтакхочетсяобвестименявокругпальца,придумайтекакой-тоболееизощрённыйплан.Какэтосвязаноссундуком,который мистер Бернхард и твой братец протащили к тебе в комнату?Может,утебяподмышкойкакразсодержимоеэтогосундука?

— Ну да, дурочкой её не назовёшь, — сказал Химериус и почесалкрыломнос.

Вдругоевремя,будьянемногопободрее,яобязательнопридумалабыкакую-топравдоподобнуюисторию,нов этусекундумоинервыбылинапределе.

—Этотебянекасается!—пропыхтелая.—Нет,ещёкаккасается!—наступаланаменяШарлотта.—Хотьяи

не Рубин и не член Круга Двенадцати, но, в отличие от тебя, я хотя быдумаюнехужених!Мненеудалосьуслышатьабсолютновсё,очёмвытамшепталисьвтвоейкомнате,простодверивэтомдомеслишкомужтолстые,нотого,чтояуслышала,мневполнедостаточно!—онасделалаещёодиншагнаменяиуказаланахалат.

—Ябынатвоёмместеотдалабывотэтопо-хорошему, еслитынехочешь,чтобыпришлосьотниматьегосилой!

—Тычто,подслушиваланашразговор?—мневразсталоплохо.Чтоиз подслушанного ей удалось понять? Знает ли она, что вот это —хронограф? Который, кстати, за последние пару минут стал, казалось,тяжелееразавдва.Навсякийслучай,явзялаеговоберуки.ФонарикНикапришлосьприэтомброситьнапол.Звукпадениябылдовольногромким.Толькотеперьмнебыхотелось,чтобытётяГлендапроснулась.

—Известнолитебе,чтомысГидеономвместеходилиназанятияпо«Крав мага»? — Шарлотта приблизилась ко мне ещё на шаг, а яавтоматическисделалаодинназад.

—Нет,ноизвестнолитебе,чтовзглядутебясейчасточь-в-точькакубелкииз«Ледниковогопериода»?

—Может, эта её крав мага— просто безобидная чепуха,— сказалХимериус.—Камасутра,кравмага,—какаяразница!

— Ха-ха! — он захихикал. — Извини, я не хотел. Просто вэкстремальныхситуацияхмневголовуприходятсамыелучшиешутки.

— Крав мага — это израильское боевое искусство, оченьэффективное,—проинформироваламеняШарлотта,—ямоглабысейчасоднимударомпопастьтебевсолнечноесплетениеилипробитьзатылок.

—Аямоглабызаорать«Напомощь!»

До этого момента мы разговаривали шёпотом, так, наверное,общаютсямеждусобойдвезмеи,толькоислышнозлобное«С-с-с…»,«С-с-с…»,«С-с-с…».

Что случится, если я привлеку к этому столкновению остальныхобитателей дома? Наверное, Шарлотта постесняется тогда проламыватьмнезатылок,новсеонинаверняказахотятузнать,чтожезавёрнутовмойхалат.

Шарлотта,казалась,прочиталамоимысли,иязвительнорассмеялась.Почтипританцовываянаодномместе,онапрошипела:

—Давайже!Закричи!—Ябытакипоступил,—сказалХимериус.Но необходимость кричать отпала сама собой, потому что за

шарлоттиной спиной, как всегда словно из ниоткуда, возник мистерБернхард.

—Чеммогубытьполезенмилымдамам?—осведомилсяон.Шарлотта вздрогнула и обернулась резко, словно испуганная кошка.

Надолюсекундымнепоказалось,чтоонавот-вотнаброситсянамистераБернхарда и отвесит ему удар прямо в солнечное сплетение, так, простоавтоматически.Ноэтого,ксчастью,непроизошло.

—Дажепоночаммнепоройхочетсяесть,такчтоякакразсобиралсяприготовитьсебечто-нибудьиперекусить,разянесплю.Могузахватитьчто-нибудьидлявас,—невозмутимопродолжалмистерБернхард.

После его появления я почувствовала, что спасена, и, неожиданнодажедлясамойсебя,нервнозахихикала.

—Явотужепринесласебекое-чтоизкухни,—кивкомяуказаланаузелок,которыйдержала,крепкоприжавкгруди,—ноэтаюнаякаратисткастрадает, очевидно, от недостатка сахара в организме, ей простонеобходимоотобратьуменяэтомаленькоеугощение.

Шарлоттанарочитомедленнопоплеласьобратноксвоейкомнате.—Сэтогомоментаянеспущустебяглаз,—сказалаонаинаправила

указательныйпалецпрямомненагрудь.Казалось,онавот-вотначнётдекламироватьчто-нибудьпатетическое.

УШарлоттыбылтакойвид,словноонастояланевтёмномкоридоре,анатеатральнойсцене.

—Исвас,мистерБернхард,тоже,такизнайте,—добавилаона.—Придётсянамкэтомукакследуетподготовиться,—прошепталая,

когда дверь её комнаты закрылась, и коридор снова погрузился втемноту.—Онавладееткаким-тотам«Тадж-Махал».

—Тоженеплохо,—понимающеподдакнулХимериус.

Якрепкоприжалаксебесвёрток.—Шарлотта что-то заподозрила!Даже если она не знает наверняка,

что именно ей удалось обнаружить. Как пить дать, она настучит на насхранителям,расскажет,чтомы…

—Я уверен, что найдётся положенное место и время для подобнойдискуссии,—необычнострогимголосомперебилменямистерБернхард.ОнподнялсполафонарикНика,включилегоитщательнообшариллучомсвета всё пространство от нижней щели между шарлоттиной дверью допотолка.Верхнийсветвкомнатепогас.

Якивнула,даваяпонять, что знаю:Шарлоттамогла слышатькаждоенашеслово:—Да,выправы.Спокойнойночи,мистерБернхард.

—Сладкихснов,миссГвендолин.

На следующее утро, чтобы поднять меня с кровати, мама даже неподумала воспользоваться подъёмным краном. Её тактика была кудаизощрённей. Она пустила в ход мерзкого пластикового Санта-Клауса,которогокто-топодарилКэролайннапрошлоеРождество.Еслинажатьнакнопку, Санта начинал электронным голосом крякать «Хо-хо-хо, мэрриКрисмас!». Я натянула на себя одеяло, пытаясь защититься от этихужасных звуков. Но после шестнадцатого «Хо-хо-хо» я таки сдалась иоткинулаодеяло.Очём,правда,тутжеипожалела,потомучтовспомнила,гдемнесегодняпредстоитпобывать.Набалу.

Еслитольконеслучитсячудо,ияненайдувозможностьпрыгнутькдедушкев1993годдобала,мнепридётсяпредстатьпередграфомстемизнаниями,которымияобладаюсейчас.

Яприкусилагубу.Надобыломневсё-такиещёразпопастьвпрошлоеэтой ночью. Но тогда Шарлотта обязательно бы обо всём пронюхала. Сэтой точки зрения удержаться от прыжка было решением довольномудрым.

Яскатиласьскроватиипобрелавванную.Мнеудалосьпоспатьвсеготри часа — после ночной встречи с Шарлоттой я на всякий случайпоследовала совету Химериуса и спрятала хронограф за стенкой шкафа.Мне пришлось продавить её, забраться в чулан и вспороть крокодильебрюхо.Внём-тоиночевалхронограф.

После всех этих приготовлений я чувствовала себя настолькоуставшей, что тут же провалилась в глубокий сон, у которого естьнесколькоявныхпреимуществ.Одноизнихзаключаетсявтом,чтозавсёвремямне не приснилось ни одного плохого сна, да и вообще ничего неприснилось.Ябылапростоне в силах видеть сны.Чегонельзя сказать о

бабушкеМэдди.Назавтракя,конечноже,опоздала,потомучтодолгоискаламамину

пудру,чтобызамазатьсинякиподглазами.Когдая,наконец,пошатываясь,спустилась на первый этаж, бабушкаМэдди схватиламеня и потащила всвоюкомнату.

— Что-то не так? — спросила я, понимая, что ответ совершенноизлишен. Если бабушка Мэдди проснулась в половине восьмого, что-тодействительно было не так, совсем-совсем не так. Волосы её былирастрёпаны,однаизбигуди,котораядолжнабылаубиратьволосысолба,сползлаитеперьболталасьгде-тонадухом.

—О,Гвендолин,девочкамоя,можноитаксказать,—бабушкаМэддиопустилась на свою незастеленную кровать и уставилась на сиреневыеобоивмелкийцветочек,картиннонахмуривлоб.—Уменябыловидение!

Этоготольконехватало!— Дай-ка угадаю: кто-то растоптал рубиновое сердце каблуками

сапог,—предложилая.—Или,может,так:воронврезалсявслуховоеокнобашенныхчасов?

БабушкаМэддиотрицательнопокачалаголовой.Оназатряслаголовойтак сильно, что нечёсаные пряди взлетели вверх, и бигуди тоже съехалинабекрень.

—Нет,Гвендолин,нестоитнадэтимшутить!Хотямнеинепонятноиногда,чтоозначаютэтивидения,новпоследствиевсегдаоказывается,чтоони сообщали о чём-то очень важном, — она взяла меня за руку ипритянулаксебе.—Анаэтотразвидениебылотакимпонятным.Явиделатебя,вголубомплатьесразвевающимсяподолом,вокругбылизажжённыесвечи,икто-тоигралнаскрипке.

Помимомоейволипокожепобежалимурашки.Мало мне было собственного неприятного предчувствия по поводу

этогобала.НадожебылоибабушкеМэддиувидетьэтотсамыйбалвсвоёмвидении. А я ведь не рассказывала ей ни о бале, ни о том, какое платьесобираюсьнадеть.

Бабушка Мэдди была довольна тем, что, наконец, добилась моеговнимания.

—Сначалавсёбыломирно,дамыигосподатанцевали,итытоже,нопотом я увидела, что в зале нет крыши. Над тобой в небе сгустилисьужасныечёрные тучи,из которыхвылетелаптицаиринуласьна тебя,—продолжалаона.—Акогдатыхотелаубежать,тонаткнуласьпрямонаэтуптицу… ах, это было кошмарно! Повсюду кровь, всё красное от крови,даженебоокрасилосьвкрасныйцвет,идождь,срывавшийсяснеба,был

кровавым…—Э-э-э…БабушкаМэдди?Оназаломиларуки.— Да, дорогая моя, я знаю, это ужасно, ужасно. Надеюсь, это не

предвещаетникакихсобытий…—Мнекажется,тычто-тоупустила,—сноваперебилаеёя.—Икуда

жея…тоесть,Гвендолинизтвоегосна,побежала?— Это был вовсе не сон, а видение! — глаза бабушки Мэдди

распахнулисьещёшире,еслиэтовообщебыловозможно.—Тыврезаласьвмеч.Прямовнего.

—Вкакойтакоймеч?Откудаонвзялся?— Он… просто висел в воздухе, кажется так, — сказала бабушка

Мэдди,размахиваярукамипрямопередмоимиглазами.—Ноделововсеневнём,—чутьрассерженнопродолжалаона,—авморекровивокруг!

—Хм,—яприселарядомснейнакраешеккровати.—Ичтожемнетеперьделатьсэтойинформацией?

БабушкаМэддиогляделасьпосторонам,схватиласостолабаночкуслимоннымиледенцамиисунулаоднуконфетусебеврот.

—Ах,дитя,откудажемнезнать.Япростоподумала,что,возможно,этотебепоможет…послужитпредостережением..

—Да.Постараюсьнебежатьпрямонамечи,которыевисятввоздухе,обещаю,— я поцеловала бабушкуМэдди и встала.—А тебе стоило быещёненадолговздремнуть—этоведьсовсемнетвоёвремя.

—Да, наверное, тыправа,—она сладко потянулась и накрыла себяодеялом. — Но не пропускай мимо ушей то, что я тебе только чторассказала,—пробормоталаона.—Берегисебя,пожалуйста.

—Ладно,—удвериясноваобернулась.— А…— я откашлялась, — а льва в твоём видении, случайно, не

было?Илиалмаза?Или…может,солнца?—Нет,—сказалабабушкаМэдди,ужезакрывглаза.—Такяидумала,—пробормоталаяитихоприкрылазасобойдверь.Когдаяспустиласькзавтраку,тосразужезаметила,чтоШарлоттыза

столомнебыло.— Бедная девочка больна, — сказала тётя Гленда. — Температура

немногоповышена,сильныеголовныеболи,полагаю,этогрипп,онкакразсвирепствует в эту пору. Не могла бы ты передать это учителям,Гвендолин?

Яхмурокивнула.Грипп—какбынитак!Шарлоттахотелаостатьсядома,чтобыобыскатьмоюкомнату.

Химериус,присевшийнаблюдосфруктами, кажется,подумало томже.

—Яжговорю,дурочкойеёненазовёшь.МистерБернхард,которыйкакразпотянулсязаяичницей-болтушкой,

тожесмерилменяобеспокоеннымвзглядом.— Столько волнений за последние несколько недель, бедная

девочка, — сказала тётя Гленда, стараясь не замечать, как Ник громкофыркнул.—Неудивительно,чтоорганизмутребуетсянекотороевремянавосстановление.

— Перестань молоть чепуху, Гленда, — оборвала её леди Ариста,сделав нервный глоток чаю.—Мы, Монтроузы, способны выдерживатьмногое.Явот,например,—онавыпрямилатощуюспину,—непроболелавсвоейжизниниодногодня.

—Честноговоря,ятожечувствуюсебядовольно…плохо,—сказалая.Особенномнеподурнело,когдаяпоняла,чтомоюкомнатуневозможнозапереть снаружи. В ней, как почти в каждом помещении нашего дома,былаустановленастариннаясистемасзамком-засовом,которыйзапиралсялишьизнутри.

Маматутжевскочиласостулаиположиларукумненалоб.ТётяГлендаскорчилапрезрительнуюгримасу.— Как это всё мне знакомо! Гвендолин просто не выносит, если в

центревниманияоказываетсякто-нибудь,кроменеё.—Жаранечувствуется,—мамакакразсхватиламенязакончикноса,

как будто я снова превратилась в пятилетнего ребёнка.—И нос сухой итёплый. Как и должно быть,— она провела рукой по моим волосам.—Когданаступятвыходные,мысможем,наконец,немножкотебяпобаловать,еслизахочешь.Например,завтракомвпостель…

—Вотздорово,апотомтыпочитаешьнамисторииоПитере,ФлопсииМопси,какраньше,да?—сказалаКэролайн,наколеняхукоторойсиделвязаныйпоросёнок.—АпотоммыпокормимГвеннияблочнымпирогомисделаемейхолодныеобтирания.

Леди Ариста положила колечко огурца себе на бутерброд, где ужевозвышаласьаккуратнаягоркаизсыра,ветчины,омлетаипомидора.

—Гвендолин,тывовсеневыглядишьбольной.Ябыдажесказала,чтотырасцвелазапоследнеевремя,словножизньтвоятакибьётключом.

Подуматьтолько!Иэтопритом,чтомоиглазавот-вотзахлопнутсяотусталости,ивидуменятакой,словноменяискусалкровожадныйвампир.Итуттакиекомплименты!

— Я сегодня целый день буду дома,— сказал мистер Бернхард,—

поэтому смогу позаботиться о мисс Шарлотте, напоить её горячимбульоном.

Онсказалэто,повернувшиськтётеГленде,ноязнала,чтоегословаобращеныкомнеипревосходнопонялаего.

НоутётиГлендыбыли,ксожалению,другиепланынаегосчёт.—О своей дочери я уж смогу озаботиться сама. Вы должны будете

съездитьвательеУолден-ДжонсизабратьмоизаказыикостюмШарлотты,которыймызаказалиспециальнодляпредстоящейвечеринки.

— Это в Излингтоне,— сказал мистер Бернхард и бросил на меняобеспокоенный взгляд. — Тогда мне нужно будет на некоторое времяотлучитьсяиздома.

—Конечно,—тётяГлендабрезгливопоморщилась.— На обратном пути можете купить цветов, — сказала леди

Ариста.—Нескольковесеннихбукетов,которыемыпоставимувхода,наобеденном столе и в музыкальной комнате. Ничего яркого и кричащего,никакихнадоевшихкичливыхтюльпанов,вродетех,которыевыпринеслинетакдавно,большенежныхтонов:белого,светло-жёлтогоисиреневого.

Мама чмокнула каждого из нас и попрощалась. Ей нужно былоспешитьнаработу.

— Если вы вдруг увидите незабудки, мистер Бернхард, прошу,принеситемнепару горшочковс этимицветами.Илисландышами, еслионивампопадутся.

—Вполневозможно,—сказалмистерБернхард.— Да, и если вы уж собрались за цветами, мистер Бернхард,

достаньте, пожалуйста, пару лилий. Их можно будет посадить на моюмогилку сразу же после погребения. Несчастная девочка, её больнуюзаставилиидтившколу,—мрачносказалая,номамабылаужеудверей.

—Даперестаньты,чтоносповесила,—попробовалподбодритьменяХимериус.—Еслиэтотрыжийпройдохабудетпочтицелыйденьторчатьдома,Шарлоттаникакнесможетпробратьсявтвоюкомнатунезамеченной,ну а даже если сможет: она в жизни не догадается отодвинуть заднююстенку твоего шкафа и на корточках обшаривать какие-то заброшенныечуланы.Нодопустимдаже, чтоонадо этогододумаласьи, согнувшисьвтрипогибели,стоитвпыльномчулане.Нотутужейнизачтонерешитьсяна такое — копошиться в кишках у настоящего крокодила. Ну что,радуешьсясейчас,небось,чтовчераночьюятакиубедилтебявспоротьэтутварь?

Якивнула,хотяприодномвоспоминанииотёмныхуглахикишащихтам пауках, я мысленно содрогнулась. Конечно, мои опасения не могли

развеятьсятакбыстро.ЕслиШарлоттадогадывается,или,возможно,дажезнает наверняка, что именно онаищет, так просто онане сдастся.А я-товедьпоявлюсьдомаещёпозжеобычного, еслинеудастсяперенести этотзлополучныйбал.Возможно,явернусьслишкомпоздно.

Что, интересно, случится, если хранителям станет известно, чтопохищенный хронограф находится в нашем доме? Хронограф, в которомдля завершения Круга Двенадцати не хватает лишь крови Гидеона. Моётело вдруг покрылось гусиной кожей. Возможно, они не станутсдерживаться, если узнают, насколько близко они подобрались кисполнениюсвоеймиссии.Ая,ктодалмнеправоскрыватьотнихто,что,возможно,принесётизлечениеотвсехболезнейчеловечества?

—К томуже, не стоит забывать, что бедняжка, возможно, и правдазаболела,—сказалХимериус.

— Ну да, как же, а Земля имеет форму диска, — непростительногромкоответилая.Всепосмотрелинаменясявнымнедоумением.

—Нет,Гвенни, Земляимеетформушара,—дружелюбноисправиламеняКэролайн.—Мнетожесначаласложнобыловэтоповерить.Аещёона,кажется,летитпокосмосусострашнойскоростью.

Онаотломилакусочекхлебаиподнесла егокрозовомупоросячьемупятачку.

— Но всё именно так, а не иначе. Правда, Маргарет? Хочешь ещёкусочекбутербродасколбасой?

Никтихозахихикал,аледиАристапрезрительноскривилась:— Неужели мы не установили чёткое правило— тебе запрещается

братьссобойзастолкакихбытонибылокукол,плюшевыхзверей,друзей,каквымышленных,такинастоящих.

—Маргарет очень хорошо воспитана, — сказала Кэролайн, но приэтомосторожноспряталасвинкусебеподстул.

Тётя Гленда осуждающе чихнула. Кажется, теперь у неё развиласьаллергияещёинавязаныхзверюшек.

ХотяХимериусипообещалмнестоятьзахронографненажизнь,анасмерть (при этом я, правда, от души посмеялась, пусть и про себя), исообщить мне, как толькоШарлотта попытается влезть в мою комнату, явсё равно не переставая думала о том, чтоможет случиться, если второйхронографпопадётврукихранителей.

Ноникакимигрустнымимыслямиделунепоможешь,мнепредстоялопережить этот день и надеяться на лучшее. Первое действие навстречусложностямновогодня:явышлаизавтобусанаоднуостановкураньшеи

отправиласьвСтарбакс,чтобыхотькак-топоборотьэтуусталость.—Сможешьмне сделать кофе с карамелью, чтобыонбыл такимже

крепким, как три эспрессо?— спросила я мальчика у прилавка, а тот сулыбкойответил:

—Еслитымнезаэтооставишьсвойномертелефона!Я ещё раз посмотрела на него, на этот раз более внимательно, и

польщённоулыбнуласьвответ.Уэтогопарнябылитёмныеволосыипочтизакрывавшая глаза чёлка, он чем-то напоминал мне героя французскихфильмов. Конечно, он был далеко не таким красавцем, как Гидеон, скоторымя,поддавшисьсобственнойглупости,тутжеегосравнила.

—Унеёуже естьпарень,—сказалкто-то замоейспиной.ЭтобылРафаэль. Когда я, нахмурившись, обернулась, он подмигнул мне, и егозелёные глаза при этом задорно блеснули.—Да и вообще, она для тебяслишкоммаленькая,тычтоневидишь,чтонанейшкольнаяформа?Одинлаттеичерничныйкекс,будьтедобры.

Я возмущённо фыркнула и с виноватой улыбкой забрала у продавцасвоёэксклюзивноеварево.

— Как раз парня у меня сейчас нет, зато появилась большаяпроблема…э-э-эм…современем.Попросименяоб этомещёраз, годикаэдакчерездва,договорились?

—Договорились,—ответилпарень.—Ничегоон,насамомделе,несделает,—сказалРафаэль.—Готов

побиться об заклад, он у каждой симпатичной девушки просит номертелефона,яугадал?

Промолчав,яразвернуласьипошлакшколе.НоРафаэльснованагналменязадверямикафе.

—Эй,погоди!Нупрости,чтопомешалтебеснимпофлиртовать,—он подозрительно заглянул в свой стакан с кофе.— Этот тип навернякатудаплюнул,точноговорю.

Ясделалабольшойглотокизсвоегокартонногостаканчика,итутжеобожглагубы,языкинёбо.Послетого,какясновапришлавсебяисмогладумать,яискреннепожалела,чтокофеневводятворганизмвнутривенно,как необходимое лекарство. Это было бы, наверное, лучшим выходом изположения.

—АятутвчераходилвкиносэтойСелией,—продолжалРафаэль.—Отличнаядевчонка.Такаяонамилаяивесёлая,правда?

— Чего? — я скорчила гримасу, а на моём носу повис кусочекмолочнойпенки(да,общениесХимериусомсказывалосьнавсехсторонахмоейжизни!).

—Нам было здорово вместе,— продолжал он.— Только Лесли неговори,атоонаещёприревнует.

Я не могла не рассмеяться. Как мило — он собирался мнойпроманипулировать.

—Договорились,такужибыть.Ябудунемакакрыба.—Значит,онадействительноможетприревновать?—быстроспросил

Рафаэль.— Конечно! Она будет страшно ревновать. При том, что в нашем

классевообщенетникакойСелин.Рафаэльсмущённопочесалнос.—Нукакже,блондинка?Котораяустраиваетвечеринку?—Ах,Синтия.—Но я правда ходил с ней в кино вчера вечером,— оскорблённым

тоном сказал Рафаэль. Школьная форма с её неудачнейшим сочетаниемтраурно-жёлтогоиядовито-голубогоцветовшлаемуещёменьше,чемнам.Онпригладилволосы,этимдвижениемонвдругнапомнилмнеНика,инаменя нахлынули материнские чувства. Я подумала, что Рафаэль вполнезаслуживает поощрения, за то, что не ведёт себя также чванливо исамовлюблённо,какегостаршийбрат.

— Я постараюсь преподнести ей эту историю как можно мягче,ладно?—предложилая.

Онробкоулыбнулся.—Тольконеговори,чтоязабыл,какеёзовут…знаешь,лучшевообще

ничегонеговори…аможет…—Дай-каяпомогу,—напрощаниеяпоправилаемугалстук.—Ида,

поздравляю!Сегоднятызавязал,наконец,правильныйузел!—ЭтоСинди,—сказалРафаэльикривоулыбнулся.—Иликактам

её…

Первым уроком был английский, вёл егомистерУитмен.Известие оболезниШарлоттыонприняллёгкимкивком,хотяянеудержаласьиприслове «больна» нарисовала пальцами в воздухе многозначительныекавычки.

— Надо было взять его с собой, — зашептала Лесли, пока мистерУитменраздавалпроверенныедомашниеконтрольные,которыемыписалинапрошлойнеделе.

— Хронограф? В школу? Ты что, с ума сошла? А что, если егообнаружит мистер Уитмен? У бельчонка тут же случится сердечныйприступ. Только сначала сообщит, наверняка, своей хранительской

компашке, которая меня затем четвертует, колесует или будет пытатькаким-нибудь другим хитрым способом, как предписывают их идиотскиеЗолотые правила в подобном случае, — я передала Лесли ключ отсундука. — Вот, ключ от твоего сердца. Я вообще-то хотела отдать егоРафаэлю,нотыженаэтонесогласна.

Лесли смериламеня сердитымвзглядомиперевела его вперёд, туда,гдесиделРафаэльиизовсехсилстаралсянеповорачиватьголовувнашусторону.

—Простоповесьегообратнонашею.Толькосмотри,чтобыШарлоттаутебяегонеотняла.

— Крав мага, — пробормотала Лесли. — Кажется, об этом боевомискусстве есть какой-то фильм с Дженнифер Лопес, ты не помнишь? Вконцеонакакследуетотлупилатамсвоегобывшегопарня.Ятоженепрочьэтомунаучиться.

— То есть, думаешь, Шарлотта могла бы просто проломить стенкушкафаоднимударомноги?Неудивлюсь,еслиихсГидеономучилитакжевзламыватьзамкибезпомощиключа.Наверное,унихбылтренировочныйсеминарсагентом«Ми-6»[3]—никакоголома,лишьэлегантнаяшпилька.

Ятяжеловздохнула.—ЕслибыШарлоттанасамомделезнала,чтоименномынашли,она

давноужерассказалабыобовсёмхранителям,—сказалаЛесли,покачавголовой.—А так у неё остаются лишь подозрения. Ей кажется, что онаможет найти что-то. И это что-то поможет ей стать, наконец, значимойфигурой,атебяочернитнавсюжизнь.

—Да,иеслионаэтонайдёт…—Надеюсь,выобсуждаетестотридцатыйсонетШекспира,—фигура

мистераУитменанеожиданновырослапрямопереднами.— Уже несколько дней мы ни о чём другом и не помышляем, —

сказалаЛесли.МистерУитменподнялбровь.—Впоследнеевремяникакнемогуизбавитьсяотвпечатления,чтовы

излишне увлечены посторонними занятиями, которые влияют на вашууспеваемость не лучшим образом. Возможно, мне стоит воспользоватьсяправомкаждогопедагогаинаписатьписьмовашимродителям.Думается,за те немалые средства, которые они вкладывают в то, чтобы вы моглиучиться в столь привилегированном заведении, ваши родители вполнемоглибыожидатьотвасбольшейзаинтересованностивнауке,—заэтимисловамипоследовалрезкийхлопок,инашиработыопустилисьнапарту.—Вот если бы вы больше интересовались Шекспиром, на сочинениях это

отразилосьбысамымблагоприятнымобразом.Сожалею,норезультат выпоказалидовольнопосредственный.

—Счегобыэто!—злобнопрошепталая.Вотэтонаглостьтакнаглость!Сначалаонотнимаетвсёмоёсвободное

время прыжками во времени, примерками костюмов и уроками танцев, апотомещёитвердитмнетут,чтоянедостаточносилотдаюшколе?

— Шарлотта подала тебе великолепный пример, доказав, чтовозможно совмещать оба задания, Гвендолин,— ответилмистерУитмен,будто прочитав мои мысли. — Она всегда сдаёт работы на отлично. Иникогда не жалуется. Советую тебе брать пример с подобнойсамодисциплины.

Язлобноуставиласьемувслед.Леслиподбодриламенядружескимтычкомвбок.—Настанетдень,когдамысможемвысказатьподломубельчонкувсё,

чтомыонёмдумаем.Кактолькозакончимшколу,таксразуискажем.Носегодняэтобудетпростобессмысленнойтратойсил.

—Да,тыправа.Всемоисилысейчасуходят,всущности,нато,чтобынеуснуть.

Неожиданнодлясамойсебяяширокозевнула.— О, тройной эспрессо, ну пожалуйста, вливайся скорей в кровь и

взбодрименяхотьнемножко!Леслиэнергичнокивнула.—Ладно.Нокактолькоэтослучится,мыобязаныпридумать,кактебе

прогулятьэтотбал.

— Но вы никак не можете заболеть! — сказал мистер Марли ирастерянно всплеснул руками.— Всё ведь уже готово. Я совершенно непредставляю,какяобъяснюэтодругимчленамложи.

— Но вы ведь не виноваты в том, что я заболела, — сказала ябезжизненнымголосомигрузновыползлаизлимузина.—Даиятоже.Этоврукахвысшихсил,иизменитьэтомыневсилах.

— Вовсе нет! В наших!Мы можем и даже должны это сделать!—мистерМарлисмотрелнаменясвозмущением.—Видувасвовсенетакойужбольной,—добавилон,явнопокрививдушой,потомучтоя,преодолевсобственнуюгордость,смыламаминукосметикуипредсталаповсейкрасе.

Сначала Лесли хотела немного усилить впечатление серыми ифиолетовыми тенями, но, посмотрев мне в лицо, она спрятала своюкосметичку обратно в рюкзак. У меня под глазами красовались жуткиесиняки, а кожа была мертвецки-бледной, так что я с успехом могла бы

сыгратьрольжертвывкаком-нибудьфильмепровампиров.—Но ведь дело не в том, выгляжу ли я больной, а в том, что я на

самом деле больна, — сказала я и протянула мистеру Марли свойшкольный рюкзак.На этот раз, так уж и быть, пусть понесёт его, я ведьсегодня такая больная и слабая. — И ещё, мне кажется, что присложившихсяобстоятельствахнашпрыжокнабалможноперенести.

—Исключено!— крикнул мистерМарли, но затем тут же прикрылрот рукой и испуганно оглянулся по сторонам. — Известно ли вам,насколькодорогообошлисьнамприготовленияк этомумероприятию?—шёпотом продолжал он. В это время мы зашли в штаб-квартирухранителей, но продвигались невероятно медленно, потому что япошатывалась, шаги мои были мелкими и неуверенными. — Мнепришлось убедить директора вашей школы в том, что одной труппеканатоходцевсрочнонужензалдлярепетиций,ионсогласился—сегодня!АграфСен-Жермендалабсолютночёткиеуказанияпоповодутого,что…

Мистер Марли начал порядком меня раздражать (какие ещёканатоходцы?ИдиректорГиллз?Янепоняларовнымсчётомничего).

— Слушайте внимательно: я заболела! Заболела!!! Мне пришлосьвыпитьужетритаблеткиаспирина,ноэтонепомогло.Напротив,состояниемоёухудшаетсяскаждойсекундой.Аещёуменятемпература.Ивоздухабудтонехватает.

Чтобыпридатьмоимсловамбольшейправдоподобности,явцепиласьвперилаувходавдомичто-тонеразборчивопрохрипела.

—Завтраболейтесебе,нотолькозавтра!—упрямоповторялмистерМарли.—Мистер Джордж!Ну, хоть вы ей скажите, что ей разрешаетсязаболетьлишьзавтра,иначеона…разрушитвесьнашплан!

—Гвендолин,тыбольна?В дверях появился мистер Джордж. Он заботливо приобнял меня и

завёлвдом.Так-толучше.Яжалостнокивнула.— Возможно, я заразилась от Шарлотты, — ха-ха, точно! У нас у

обеихбылодинитотжесиндромвымышленногогриппа.Будемигратьпоеёправилам.—Уменятакболитголова,простораскалываетсяначасти.

—Ноэтодействительнооченьневовремя,—сказалмистерДжордж.— Именно это я твержу ей уже битый час, — сказал ревностно

семенившийзанамимистерМарли.Еголицосейчасрешилодляразнообразияпобытьнеярко-красным,а

покрыться красно-белыми пятнами, будто ему сложно было решиться,какойименноцветбольшеподходитдляподобнойситуации.

— Доктор Уайт вполне может сделать ей укол, ведь так? Ей ведьнужнопродержатьсявсегопаручасов.

—Да,каквариант,—сказалмистерДжордж.Я неуверенно посмотрела на него со стороны.От него-то я ожидала

немногобольшесочувствияиподдержки.Постепенно я и сама поверила, что заболеваю, но это, скорее,

происходило от панического страха. Почему-то у меня было упорноепредчувствие, что хранители не будут со мной особенно церемониться,есливдругпронюхают,чтояпритворялась.Носейчасужеслишкомпозднообэтомдумать,путикотступлениюнебыло.

Вместотого,чтобыдоставитьменявательемадамРоссини,гдеменякак раз должны были запаковать в платье восемнадцатого века, мистерДжордж провёл меня в Зал Дракона. Следом за нами шествовал мистерМарли, в руках у него всё ещё болтался мой рюкзак.МистерМарли, неостанавливаясь,нарочитовозмущённобубнилчто-тосебеподнос.

ДокторУайт,ФалькдеВиллер,мистерУитмениещёодинмужчина,которого я раньше не видела (не удивлюсь, если это был сам министрздравоохранения), сидели вокруг стола. Когда мистер Джордж втолкнулменя в зал, все они обернулись и уставились прямо на меня. Все моиплохиепредчувствияразоможили.

—Онаутверждает,чтозаболела,—выпалилмистерМарли,ибодрыммаршемпрошагалвкомнату.

ФалькдеВиллервсталсостула.— Будьте добры, мистерМарли, закройте за собой дверь. А теперь,

пожалуйста,начнитесначала:ктоутверждает?Ктоболен?—Ну, она!— мистерМарли обличительным жестом вперил в меня

указательный палец. Мне так захотелось скорчить ему в ответпрепротивнейшуюгримасу,нояудержалась.

Мистер Джордж отпустил меня, с кряхтением уселся на свободныйстулипромакнулплаточкомпотсосвоейблестящейлысины.

—Да,Гвендолинчувствуетсебядалеконелучшимобразом.—Мне очень жаль,— сказала я, стараясь изо всех сил смотреть в

правыйнижнийуголкомнаты.Я где-точитала, что есличеловекврёт, онобязательно отводит глаза вверх и влево. — Но я чувствую, чтодействительноневсостояниипосетитьсегодняэтотбал.Яеледержусьнаногах, и с каждой минутой мне становится всё хуже и хуже, — чтобыпридатьмоимсловамбольшеубедительности,яопёрласьнаспинкустула,на котором сидел мистер Джордж. Только сейчас я заметила, что средиприсутствующих в зале был и Гидеон. Моё сердце тут же ответило мне

несколькимиучащённымиударами.Какжеэтонесправедливо—емудостаточнобыловсеголишьглянуть

наменявоттак,чтобысовершенновывестиизравновесия.Аведьонвсеголишьпреспокойностоялуокна—рукивкарманахджинсов,ипростомнеулыбался. Его улыбка была вовсе не нахальной иширокой, Гидеон всеголишьчутьприподнялуголкигуб,ноприэтомулыбалисьдажеегоглаза.Незнаю,почему,япочувствовала,каккгорлусноваподступаетком.

Я быстро отвела глаза и заметила у огромного камина маленькогоРоберта, сына доктора Уайта. Когда мальчику исполнилось семь лет, онутонул в плавательном бассейне, после чего стал повсюду следовать засвоимотцом.Маленькоеприведениесначалаоченьменястеснялось,носовременем Роберт привыкал ко мне всё сильнее. Вот сегодня он радостнозамахалмнерукой,ноясмоглаответитьемулишькороткимкивком.

—Чтоэтоещёзанежданно-негаданновозникшаяболезнь,позвольтеосведомиться?—мистерУитменсмерилменянасмешливымвзглядом.—Всегонесколькочасовназад,вшколе,тыбыласовершенноздорова,—онскрестилрукинагруди,нотутже,наверное,спохватилсяиизменилсвоютактику, сметив тон на доверительный учительский, мягкий и полныйсопереживания. Мне такая его интонация была уже знакома, и она непредвещаланичегохорошего.

— Если тебе страшно из-за этого бала, Гвендолин, мы вполне тебяпонимаем. Возможно, доктор Уайт даст тебе какое-нибудь лекарство,котороепоможетунятьдрожь.

Фальккивнул.—Отменитьсегодняшнеемероприятиедействительноневозможно,—

сказалон.МистерДжорджтожеподдакнул:—Мистер Уитмен прав, то, что тебя лихорадит перед балом— это

совершеннонормально.Любойбыволновался,очутисьоннатвоёмместе.Здесьнечегостыдиться.

— К тому же, ты не одна, — дополнил его Фальк, — Гидеон неоставиттебянинасекунду.

Саматогонежелая,ябросилабеглыйвзгляднаГидеона,нозатемтакжебыстроотвернулась,почувствовав,чтонашиглазавот-вотвстретятся.

Фалькпродолжал:— Ты и опомниться не успеешь, как всё закончится, и тебе нужно

будетвозвращатьсяназад.—Аещё,подумайопрекрасномплатье,—попробовалпривлечьменя

возможныйминистрздравоохранения.Этоещёчтозадела?Ончто,принялменязадесятилетнююдевчонку,

котораядосихпорненаиграласьвкуклыбарби?Всеостальныеодобрительнозагудели,стараясьизобразитьвежливые

улыбки, кроме доктора Уайта, который, как всегда, сдвинул брови инедружелюбнопосматривалнаменя,всвоейобычнойманере,внушавшеймнесильнейшийстрах.

Маленький Роберт склонил на бок голову, как будто извиняясь заповедениеотца.

— Но у меня горло болит, а ещё голова, и все суставы ломит, —сказала я, стараясь придать своим словам как можно большейубедительности. — Всё-таки мне кажется, что симптомы простоговолнениянесколькоиные.Моя кузинанепошла сегодня вшколу, потомучтозаболелагриппом,аяпростозаразиласьотнеё,вотивсё!

—Ейнужно ещёраз доступно объяснить, что речьидёт о событияхисторического значения… — пискнул из-за спин хранителей мистерМарли.НомистерУитменегоперебил.

—Помнишь ли ты, Гвендолин, наш утренний разговор?— спросилон,итонегоголосаприэтомсталещёболееслащавым.

О чём это он? Не хочет ли мистер Уитмен всерьёз назвать это своёбрюзжание по поводу того, что я не интересуюсь его предметом,настоящимразговором?Но,увы,кажется,именноэтоонимелввиду.

— Вот возьмём, к примеру, Шарлотту. Возможно, всё дело в техусилиях,которыемывложиливеёобучение,ноясовершенноуверен,что,окажись она на твоём месте, Шарлотта бы осознавала степень своейответственности.Онаникогдабынепоставилаподугрозунашуоперацию,повинуясьслабостямсвоеготела.

Ну, что ж, разве я виновата, что они всё это время потратили наобучениенетойдевчонки?Япокрепчевцепиласьвспинкустула.

—Поверьте,еслибыШарлоттачувствоваласебятакжеужасно,какясейчас,онанизачтонесмоглабыпопастьнаэтотбал.

УмистераУитменабылтакойвид,будтотерпениееговот-вотлопнет.—Мнекажется,тынепонимаешьвсейсерьёзностиситуации.—Дачтомытутеёуговариваем!—вдругпробубнилсвоимобычным

недовольнымтономдокторУайт.—Мытеряемдрагоценноевремя.Еслиона действительно больна, осмотр это установит. А если она простосимулирует…

Онотодвинулстул,всталиподошёлкомнесдругойстороныстолатакбыстро, что Роберту пришлось изрядно поторопиться, чтобы держаться снимрядом.

—Откройрот!

Ну,этоужслишком.Явозмущённоуставиласьнанего,нодокторужесхватил обеими руками мою голову и ощупывал её от ушей до шеи. Взаключениеонположилрукумненалоб.Сердцемоёушловпятки.

— Гм, — промычал он, а выражение его лица при этом стало ещёболее мрачным, если только возможно было изобразить более мрачнуюмину.

—Отёклимфоузлов,повышеннаятемпература,действительно,осмотрнеоченьобнадёживает.

Отёк лимфоузлов? Повышенная температура? Может, от страха ядействительнозаболела?

— Так я и думал, — доктор Уайт достал из нагрудного карманадеревяннуюпалочкуинадавилеюмненаязык.

—Покраснениеротоглотки,миндалинывоспалены…неудивительно,что ты жаловалась на жжение в горле. Наверное, при каждом глоткеощущаетсяневыносимаяболь.

— Ах, ты, бедняжка, — с состраданием в голосе сказал Роберт. —Сейчас тебе наверняка придётся пить этот отвратительный сироп откашля,—онскривился.

—Тебязнобит?—спросилдокторУайт.Янеувереннокивнула.Зачем, зачем, скажите,онэтоделает?Почему

он мне помогает? Именно он, доктор Уайт, который всегда вёл себя так,словнобоялся,чтояприлюбойудобнойвозможностисбегусхронографомподмышкой?

— Так я и думал. Прогнозирую повышение температуры тела, —докторУайтповернулсякостальным.—М-да.Мыимеемделосвируснойинфекцией,господа.

Всеприсутствующиехранителивыгляделиозадаченными.Яусилиемволи заставила себя не смотреть на Гидеона, хотя мне бы так хотелосьзаглянутьемувглаза.

— Можешь ли ты дать ей лекарство от этого вируса, Джейк? —осведомилсяФалькдеВиллер.

—Лишьжаропонижающее.Но препарата, которыйможет сейчасжесделать её по-настоящему работоспособной, не существует. Помочь ейможет лишь строгий постельный режим,— доктор Уайт глядел на меняпристально и хмуро.— Если повезёт, то она ограничится одним днём свысокой температурой. Сейчас, думаю, температура продолжитповышаться. Можно также предположить, что болезнь продлиться инесколькодней…

—Новедьмывсёжеможем…—начал,было,мистерУитмен.

—Нет,неможем,—недружелюбноперебилегоУайт.Яизовсехсилстараласьнеглядетьнанегововсеглазакакнавосьмое

чудосвета.—Вряд ли Гидеону удастся пронести на бал инвалидное кресло, но

самоеглавное,чтотакойпоступокявляетсябезответственнымнарушениемЗолотых правил, потому что мы посылаем её в восемнадцатый век ссовременнымвирусом.

— Это чистая правда, — сказал незнакомец, которого я посчиталаминистром здравоохранения.—Мыведьне знаем, какойбылаиммуннаясистема тех людей, и как она отреагирует на современный вирус.Последствиямогутбытьужасающими.

—Кактогда,сплеменеммайя,—пробормоталмистерДжордж.Фальквыдавилглубокийвздох.— Что ж, значит, решение принято. Гидеон и Гвендолин сегодня не

отправятсянабал.Возможно,вместоэтогоможнозанятьсяпродолжениемоперации «Опал». Марли, проинформируйте, пожалуйста, остальных обизмененияхнашегоплана.

— Будет сделано, сэр, — мистер Марли поклонился и попятился кдвери.

Напрощаниеонбросилнаменявыразительныйупрекающийвзгляд.Номне-токакаяразница.Главное,ядобиласьтого,чегохотела—бал

перенесли.Явсёещёнемоглаповеритьсобственномусчастью.Сейчас я рискнула мельком взглянуть на Гидеона. В отличие от

остальных,он,казалось,нискольконеобеспокоилсятем,чтовизиткграфупришлосьотложить.Гидеонсмотрелнаменяиулыбался.Догадалсялион,чтомояболезнь—лишьвыдумка?Илионпросторадовался,чтосегодняему не придётся одеваться в этот странный костюм? Так или иначе, яустояла перед соблазном и не улыбнулась ему в ответ. Вместо этого яповернулась к доктору Уайту, который стоял рядом с министромздравоохранения.

Какбымнехотелосьпоговоритьснимсглазунаглаз.Ноон,казалось,и вовсе забыл о моём существовании, так он был увлечён беседой сминистром.

—Пойдём,Гвендолин,—услышалаяголос,полныйсочувствия.ЭтобылмистерДжордж.

— Мы как можно скорее доставим тебя на элапсацию, а затем тысможешьотправитьсядомой.

Якивнула.Потрясающеепредложение,лучшеезасегодняшнийдень.

ГлавашестаяПутешествие во времени с помощью хронографа может

длиться от 120 секунд до 240 минут, у Опала, Аквамарина,Цитрина,Жадеита,СапфираиРубинасамыйкороткийпрыжоксоставляет 121 секунду, а самый длинный — 239 минут. Воизбежание неконтролированных прыжков носителей генаследует элапсировать по 180 минут в день. Еслипутешественник во времени находится в прошлом меньшееколичествовремени,втечение24часовэтоможетпривестикконтролированным прыжкам (см. Описания прыжков вовремени,6января1902г.,17февраля1902—ТимотидеВиллер).

Согласно эмпирическим исследованиям графа фон Сен-Жермена в 1720–1738 гг., путешественник во времени можетэлапсироватьнеболеечем330минутвдень,тоесть,неболеепятисполовинойчасов.Еслипутешественникувеличиваетэтовремя, проявляются головная боль, тошнота и слабость, атакже снижение восприятия действительности. Этот фактбылустановленбратьямидеВиллерамивпроцессетрёхопытовнадсобственныморганизмом,проведённыхв1902году.

Хроники хранителей, том 3, Часть 1, Тайныхронографа

С таким комфортом, как сегодня, я не элапсировала раньшеникогда.Мне дали с собой корзинку, в которой был термос с горячим чаем,фирменнымипирожными(естественно!)имелконарезаннымифруктамивпластиковойкоробочке.

Уютно устроившись на зелёном диванчике, я даже почувствоваланекоторые угрызения совести. Несколько секунд я раздумывала: невытащитьлимнеизтайникаключинеотправитсялинаверх,ночтомоглопринестимнеэтопутешествие,кромененужныхосложненийиопасностибытьобнаруженнойхранителями?Янаходиласьгде-тов1953году,точнуюдату я решила не узнавать, нужно ведь было поддерживать рольбезразличнойбольнойгриппом.

После того, как Фальк решил изменить план действий, хранителизанялись приготовлениями с новым усердием. В конце концов, меня

отправили в алхимическую лабораторию в сопровождении недовольногомистераМарли.Емугораздобольшехотелосьостатьсянасовещании,чемследитьзамной,обэтомнетруднобылодогадатьсяпоегокислоймине.Янеосмелиласьспроситьегообоперации«Опал»,апростоскорчилатакуюженедовольнуюрожу,какион.

Наши отношения явно ухудшились за последние два дня, нонастроениемистераМарлизаботиломенясейчасвпоследнююочередь.

В1953 году я сначала скушалафрукты, затемпирожные,и, наконец,уютноустроиласьнадиванчике,укрывшисьодеялами.Непрошлоипятиминут, как я провалилась в крепкий глубокий сон, не обращая вниманиядаже на неприятный свет электрической лампочки. Даже мысли опривидениибез головы,котороенавернякашаталось где-топокоридорамнынешнего штаба хранителей, не могли вырвать меня из мирного,освежающего сна.Каким-то чудом я умудрилась проснуться прямопередобратным прыжком. Вот и замечательно, иначе пришлось бы мнешлёпнутьсяпрямокногаммистераМарли,свернувшиськалачиком.

Вместо приветствия мистер Марли удостоил меня лишь короткогокивка. Пока он заносил запись в журнал, (наверняка что-то вродеРубиниспортилвсепланыивместотого,чтобыисполнитьсвойдолг,плевалвпотолок и пожирал фрукты в 1953 году), я спросила, не ушёл ли ещёдомойдокторУайт.Оченьужмнехотелосьзнать,почемуонневыставилменясимулянткойпередвсемиприсутствующими.

—Сейчасунегонетвременинато,чтобывозитьсясвашейболячкой,тоесть,болезнью,—сказалмистерМарли.—Вэтиминутывсеготовятсяквнедрениюоперации«Опал»вминистерствообороны.

«И я не могу присутствовать на этих приготовлениях. По вашеймилости.»—Этиневысказанныесловаповисливвоздухе,какбудтоонвсёжепроизнёсих.

Министерствообороны?Причёмтутоно?Этогообиженногомистералучше не спрашивать, в таком настроении он мне всё равно ничего невыдаст. Казалось, Марли вообще решил, что лучше вообще со мной неразговаривать. Кончиками пальцев он завязал мне глаза и потащил полабиринту подземных переходов, одной рукой взяв меня за локоть, адругуюположив на талию.С каждымшагом его прикосновение казалосьмневсёболеепротивным,вдобавокковсему,еголадонибылигорячимиипотными.Ядождатьсянемогла,когдажеможнобудетстряхнутьихссебя,инепреминулаэтосделать,кактолькомыоказалисьнавинтовойлестнице,котораявеланапервыйэтаж.Вздохнув,ясняласглазповязкуиобъявила,чтоотсюдаясмогудойтидолимузинабезпостороннейпомощи.

—Ноявамэтогонепозволю,—запротестовалмистерМарли.—Ктомуже,проводитьвасдодверей—однаизмоихпрямыхобязанностей.

—Да бросьте вы!— я с досадой оттолкнула его руку, когда мистерМарлипопытался,было,снованацепитьмненаглазаповязку.—Остатокпутияитакзнаюотлично.Аесливамтакужхочетсяпроводитьменядодверей, то для этого, наверное, не обязательно держать руку у меня наталии.

Ясновазашагалавперёд.МистерМарли,возмущённосопя,следовалзамной.—Вытаксебяведёте,будтоязаделвасзаживоесвоейнеучтивостью.—Именнотак,—сказалая,чтобыпозлитьегоещёбольше.—Значит,действительно…—выкрикнулмистерМарли,ноегослова

заглушилвопльссильнымфранцузскимакцентом.— Молядой челявек! Ви же не собираетесь вийти на люди без

воротник!—переднамиоткрыласьдверьателье,иоттудавышелГидеон,аследом за ним просеменила мадам Россини. Она размахивала руками, вкоторых был какой-то белый кусок материи. — Стойте! Ви что,действительнодумаль,чтоясшилаэтотворотниктак,изчистогоплезир?

Гидеоностановилсяитутжезаметилнас.Ятожезамерланаместе,ксожалению,нетакнепосредственно,какГидеон,наверное,вэтотмоментяпоходила на настоящий соляной столп. Вовсе не потому, что меняошарашилеговнешнийвид:страннаяутолщённаякурткасбицепсамикаку тяжеловеса, сидящего на анаболиках.Просто сейчас, как и при каждойнашейвстрече, единственное, на что я была способна—этопялиться вовсеглаза.Сердцемоёсновазабилосьбыстрее.

—Думаете,такоеужбольшоеудовольствиеваспотрогать!Вжизнинестал бы этого делать добровольно, если бы не указания начальства, —заунывнопричиталзамоейспиноймистерМарли.Гидеонприэтомподнялвверхбровьинасмешливомнеулыбнулся.

Япостараласькакможноскорееответитьемутакойженасмешливойулыбкойивыразительнозадержатьвзгляднадурацкомпиджаке,смешныхдутых штанах и длинных чулочках, которые терялись где-то в туфлях сширокимипряжками.

—Достоверность,молядойчелявек,вотчтоважно!—мадамРоссинивсё ещё грозно сотрясала воздух злосчастным воротником. — Сколькоможьно вам объяснять? Ах, неужели это ти, бедная больная моялебё'ушка? — её круглое лицо озарилось улыбкой. — Бонжур, ма пти!Скажи,будьдобра,этомуглюпомумсьё,чтолучшеменянезлить(сказалаонаприэтом«лютьше»и«слить»).

— Ладно, ладно вам. Давайте сюда эту штуку, — Гидеон позволилмадам Россини положить себе на плечи накладной воротник. — Непонимаю,меняведьтамвсёравнониктонеувидит.Адажееслииувидит,неужели прямо день и ночь напролёт люди таскали на шее такую вотплиссированнуююбку?

—Именнотак.Таськали.— Вот не понимаю, что тебя так тревожит. Тебе ведь так идёт, —

сказалая,хитроподмигнув.—Головаутебясейчаснапоминаетогромнуюшоколаднуюконфетувобёртке.

— Это я и сам знаю,— Гидеон тоже улыбнулся. — Так и хочетсяоткуситькусочек,правда?Ноэтотворотникхотябыотвлекаетвниманиеотшароваров,янадеюсь.

— Но это ведь так эротик, — уверила мадам Россини, а я тихозахихикала.

— Был рад немного поднять тебе настроение,— сказал Гидеон.—МадамРоссини,гдемоянакидка?

Яприкусиланижнююгубу,чтобыперестатьхихикать.Нехваталоещёкак ни в чём не бывало перекидываться шуточками с этим мерзавцем.Будтомыдействительнодрузья.Нобылоужеслишкомпоздно.

Проходя мимо меня, Гидеон провёл ладонью по моей щеке, этослучилосьтакбыстро,чтояпростонеуспелаотреагировать.

—Выздоравливайскорее,Гвен.— Вот он, виход настоящего героя! Предельно отентикь, готовый к

авантюр,котораяможетподстерегатьеговшестнадцатомвеке,маленькийупрямец, — мадам Россини улыбнулась. — Уверена, он снимет мойворотникгде-нибудьподороге,негодныймальчишька.

Ятожепровожалавзглядомнегодногомальчишку.Хм,может,этишароварыдействительновыглядятэротично,нусамую

малость.—Намтожепора,—сказалмистерМарлиисхватилменязалокоть,

нотутжесноваопустилруку,будтонаткнулсянагорячиеугли.Подорогекмашине он следовал за мной на расстоянии несколькихметров.Но я всёравнослышала,каконбурчалсебеподносчто-товроде:«Неслыханно!Даонаведьвообщеневмоёмвкусе!»

Всемоиволненияпоповодутого,чтоШарлоттавовремяэлапсациимогла найти хронограф, к счастью, оказались напрасными. Я явнонедооценилафантазиючленовмоегосемейства.

Когда я вернулась домой, Ник играл прямо перед дверью моей

комнатысосвоимйо-йо.—Входвштаботкрыттолькодлячленовтайногообщества,—сказал

он.—Назовипароль!— Вообще-то я основатель вашего тайного общества, ты что, успел

забыть? — я запустила руку в его рыжие кудри. — Фу-у-у, что, сноважвачка?

Никхотел,было,что-товозмущённовозразить,ноявоспользоваласьмоментомипрошмыгнулавкомнату.

За последние несколько часов это помещение успело сильноизмениться. Весь день здесь провела бабушка Мэдди, которую явнопризвалнапомощьмистерБернхард, до сихпор, наверное, бегающийотодногоцветочникакдругому.Повсюдувиталедвазаметныйстаромодныйфлёрпривычекиманермоейдвоюроднойбабушки.

Не то, чтобы я была неряхой и грязнулей, но вещи мои почему-товсегда сами собой распределялись равномерным слоем по всейповерхности пола. Сегодня, впервые за долгое время, снова стал виденковёр,кроватьбылазаправлена—бабушкаМэддидосталаоткуда-томилоебеленькое покрывало и несколько подходящих к нему подушек. Одеждабыла аккуратно сложена на стуле. Листы, тетради и книги возвышалисьровными стопками на письменном столе. Даже горшок с засохшимпапоротником, украшавший раньше мой подоконник, куда-то пропал.Вместо него там красовался невообразимой красоты ящик с цветами, откоторого по всей комнате разносился нежный запах фиалок. ДажеХимериуснеболталсякаквсегданалампочкеподпотолком,а,обвившисьдраконьим хвостиком, скромнопосиживал на комоде рядом с коробочкойледенцов.

—Совсемпо-другомутеперьвсёощущается,скажи?—сказалонмневместо приветствия.— Бабулька-то твоя волокёт немного во всяких тамфеншуях,ничегонескажешь.

—Тольконеволнуйся,яничегоневыбрасывала,—сказалабабушкаМэдди,сидянакроватиичитаякнигу.—Всеголишьчуть-чутьприбраласьивытерлапыль,чтобыимнесамойприятнейбылопроводитьтутвремя.

Мненичегонеоставалось,какпоцеловатьеё.—Аякакразвесьденьпростострашноволновалась.Химериуссогласнозакивал.— Вот и правильно! Не успели мы прочитать и десяти страниц, то

есть, я хотел сказать, не успела бабушка Мэдди прочитать и десятистраниц,какобъявиласьШарлотта,прокраласьвкомнату,—отрапортовалон.—Когдасестрицатвоязаметилабабульку,видунеёбылтакой,будто

она сейчас лопнет от злости. НоШарлотта быстренько пришла в себя ипридумалаотмазку,мол,оназашлавзятьутебяластик.

БабушкаМэддирассказаламнетужесамуюисторию.—Я как раз наводила порядок на твоём письменном столе, поэтому

сразужесмоглаейпомочь.Кстати,цветныекарандашиятебеподточилаиразложилапоцветам.Да,чутьпозднеесновазашлаШарлотта,чтобыякобывернутьтебеластик.ПослеобедаменясменилНик,мнеженадобылохотьнемногоразвеяться,зайтиксебеисбегатьвтуалет.

— Пять раз, если быть точным, — сказал Ник, который прошёл вкомнатуследомзамной.

—Этовсёиз-зачая,которыйяпостояннопью,—сказала,извиняясь,бабушкаМэдди.

—Большоеспасибо,бабушкаМэдди,тыотличносправилась!Вывсепоработали сегодняна славу,—я сновапровеларукойповзъерошеннымволосамНика.БабушкаМэддизасмеялась.

—Всегдарадапомочь.Вайолетяужепредупредила,чтонашуснейвстречупридётсяперенестиназавтра,втвоюкомнату.

—Но бабушкаМэдди! Ты же не собираешься рассказать Вайолет охронографе,ведьправда?—выкрикнулНик.

Вайолет Пурпельплюм для бабушки Мэдди была такой же близкойподругой,какЛеслидляменя.

— Нет, конечно! — бабушка Мэдди поглядела на него свозмущением.— Я ведь поклялась собственной жизнью!Мне пришлосьсказать ей, что здесь наверху гораздо больше света, поэтому тут легчевышивать и вязать, а ещё нам не сможет помешать Ариста. Вообще же,дитя,имейввиду,чтоодноизоконутебязакрываетсянеплотно,откуда-тотаксильносквозит,явсёвремячувствоваладуновениехолодноговетра.

Химериусвиноватоскосилглазки.— Я же не нарочно, — сказал он. — Просто невозможно было

оторватьсяотеёкниги.Вмысляхяужестроилапланынаближайшуюночь.—БабушкаМэдди,акто,собственно,жилздесьв1993году?Моябабушказадумчивонаморщилалоб.— В 1993-м? Дай-ка подумать. Маргарет Тэтчер была ещё тогда

премьер-министром?Тогда…ах,какжетамеёзвали…— Уф-ф-ф, ну и каша же в голове у этой старушонки, — сказал

Химериус. — Спроси лучше меня! В 1993-м на экраны вышел «Деньсурка», и я посмотрел его четырнадцать раз подряд, кроме того, всплылроман принца Чарльза с Камиллой Паркер-Боулз, а премьер-министра

звали…—Мне вообще-то всё равно,—перебила его я.—Просто хотелось

знать,насколькобезопаснопрыгатьотсюдав1993-йгод.—Яуженачалаподозревать, что Шарлотта тем временем раздобыла чёрное кимоно итеперьсобираетсяденьиночьнеусыпноследитьзакоридором.—Жилтуткто-нибудьилинет,бабушкаМэдди?

—Лланвайрпуллгвингиллгогерыхверндробуллллантысилйогогогох!—выкрикнулабабушкаМэдди,Химериус,яиНикрастерянноуставилисьнанеё.

—Воттеперь-тоонасовсемсвихнулась,—сказалХимериус.—Яужеднёмпочуялнеладное,когдастарушенциячиталакнигуиначиналавдругсмеятьсявсовсемнеподходящихместах.

— Ланвайрпуллгвингиллгогерыхверндробуллллантысилйогогогох, —повторила бабушкаМэдди, лицо её озарилось довольной улыбкой, и онаположилавротлимонныйледенец.—ТакназывалсягородоквУэльсе,изкоторого приехала наша экономка. И после этого кто-то смеет ещёутверждать,будтоуменяникудышнаяпамять.

—БабушкаМэдди,ятолькохотелаузнать,жилли…—Да-да-да.ЭкономкузвалиГладиолаЛэнгдон,ивначаледевяностых

она жила в комнате твоей мамы, — перебила меня бабушка Мэдди. —Кажется,тыудивлена?Вопрекирасхожемумнению,твоябабушкаотличносоображает, у неё прекрасный, острейший ум! В остальных комнатах наэтомэтажеизредкаостанавливалисьгости,нобольшуючастьвремениэтипомещенияпустовали.АГладиолабылатуговатанаухо.Такчтоможешьбезколебанийзалезатьвсвоюмашинувремениимчатьсяобратнов1993-йгод, — она захихикала. — Ох уж эта Гладиола Лэнгдон, никогда нам,наверное, не забыть её фирменный яблочный пирог. Она не считаланужным чистить яблоки и клала в пирог даже огрызки, настоящая былаправедница.

Из-за моего выдуманного гриппа маму явно мучили угрызениясовести.ПослеобедаейпозвонилФалькдеВиллерсобственнойперсоной,он передал ей предписания доктора Уайта: мне следовало оставаться впостели и пить много горячего чая. Мама очень переживала, что неприслушаласькмоимжалобамсегодняутром.Онасвоимирукамивыжаламне сок из трёх лимонов. Затем полчаса сидела у моей постели, чтобыудостовериться,чтоявыпилавсёдопоследнейкапли.Кажется,янемногоперестаралась,стучазубамиякобыотозноба,имамапринесламнеещёдваодеяла, подоткнула мне их со всех сторон, а в ногах положила тёплую

грелку.—Изменяполучаетсятакаяплохаямать,—сказалаона, гладяменя

поголове.—Именносейчас,когдатебетаксложно,яневсостояниипо-настоящемупомочь.

Да,тутонабылаполностьюправа.Мнедействительнобылосложно.Восновномиз-застрашнойжары,япотелакаквнастоящейбане,анамоёмживотеможнобыло,наверное,поджаритьяичницу.

Нанесколькосекундяуступилаипроникласьневероятнойжалостьюксамойсебе.

—Тызамечательнаямама,—всёжеответилая.Видумамысталещёболееозабоченным,насколькоэтовообщебыло

возможно.— Я очень надеюсь, что они не заставят тебя совершать никаких

опасныхпоступков,этисумасшедшиепрестарелыелюбителисекретов.Я быстро сделала четыре глотка горячего лимонного напитка. Меня

каквсегдатерзалисомнения—может,стоитпосвятитьмамувовсетайны?Не так-то приятно было постоянно врать ей и утаивать от неё по-настоящему важные вещи.Номне не хотелось бы волновать её слишкомсильно,иужточнонастолько,чтобыонавступилаиз-заменявсхваткусхранителями. К тому же, не думаю, что ей понравилось бы, если онаузнает, чтоукраденныйхронографяпрячудома, да ещёибезприсмотрапрыгаюсегопомощьювпрошлое.

—Фалькзаверилменя,чтотыпростосидишьвкаком-тотамподвалеиделаешьдомашнеезадание,—сказалаона.—Ибеспокоитьсямненужнолишьотом,чтотыслишкомредкобываешьнавоздухе.

Явсёещёколебалась,ноужечерезсекундукривоулыбнуласьмамеисказала:

—Тутонсовершенноправ.Тамтемноиужасноскучно.—Вот и хорошо.Не хотелось бымне, чтобы тыпережила такиеже

приключения,кактогдаЛюси.—Мам,ачтоименнотогдапроизошло?—далеконевпервыезаэти

двенеделиязадавалаэтотвопрос,иещёниразумненеудалосьполучитьнанегоподробныйответ.

—Тыведьисамазнаешь,—мамасновапогладиламеняпоголове.—Ох,бедныймоймышонок!Такаявысокаятемпература,тыпростогоришь.

Я аккуратно убрала её руку. Да уж, горю, что верно, то верно. Нотолькотемпературатутнипричём.

—Мамочка, я и правда очень хочу знать, что тогда произошло, —сказалая.

Оназамешкалась,апотомсновапересказаламнето,чтоядавноужезнала:ЛюсииПолсчитали,чтоКругДвенадцатинедолжензамкнуться,авот хранители их взглядов не разделяли, поэтому Люси и Пол укралихронографискрылисьвместесним.

—Уйтиотхранителейпрактическиневозможно,унихнавернякаестьсвоилюдиивСкотландЯрде,ивСекретнойслужбеСША,поэтомуЛюсииПолу ничего другого не оставалось, кроме как прыгнуть вместе схронографом в прошлое, — продолжила я вместо мамы, и незаметнорастолкаланогамиодеяла, чтобыхотьнемножкоостыть.—Тытольконезнаешь,вкакомименногодуонискрываются.

—Именнотак.Поверь,имбылооченьнепросторешитьсяна это—покинутьвсехивсёздесь,—казалось,мамавот-вотрасплачется.

— Но почему они считали, что Круг Двенадцати не должен бытьзавершён?—оБоже,какжемнебыложарко!Изачемятольконаговориламаме,чтоменязнобитилихорадит?

Мамасмотрелакуда-товпустотумимоменя.—Мнеизвестнолишьто,чтоониневериливблагиенамеренияграфа

Сен-Жерменаисчитали,будтовосноветайныхранителей—ложь.Сейчася и сама жалею, что не хотела тогда узнать больше… но, мне кажется,Люсипоступилаправильно,чтонерассказаламнеслишкоммного.Онанехотелаподвергатьопасностиещёименя.

—Хранители считают, что тайна Круга Двенадцати является чем-товродепанацеиотвсехболезней.Лекарство,котороепоможетвсембольныммира, — сказала я, и по маминому выражению лица поняла, что этаинформация не была для неё новостью.— ЗачемЛюси иПолу пытатьсяпомешатьизобретениютакогочудо-лекарства?Почемуонибылипротив?

—Потому что… им показалось, что цена слишком высока,—мамаперешла на шёпот. Слеза сорвалась из уголка её глаза и покатилась пощеке.Онаторопливоотёрлаеётыльнойсторонойладониивстала.

—Попробуйнемногопоспать,солнышкомоё,—нормальнымголосомсказала она. — Я уверена, ты скоро согреешься. Пока что лучшимлекарствомвсёещёсчитаетсясон.

— Спокойной ночи, мамочка, — при других обстоятельствах я быобязательнопопыталасьвыудитьунеёещёхотьчто-нибудь,носейчасяеледождаласьтогомомента,когдадверьзамамойзакрылась.Однимрывкомяскинулассебяодеялаираспахнулаокно,датакбыстро,чтодвеголубки(а,может, это были голубки-привидения?) испуганно вспорхнули с карниза.Когда Химериус вернулся со своего контрольного облёта дома, я ужеуспелапоменятьнасквозьпромокшуюотпотапижамунановую,сухую.

—Всеужеразбрелисьпокроватям,дажеШарлотта.Ноонанеспит,апялится в потолок и делает упражнения для растяжки икроножныхмышц,—отрапортовалХимериус.—Атывыглядишьбудтокакая-нибудьнедовареннаясосиска.

—Я и чувствую себя точно также,— вздохнув, я закрыла на засовдверьвкомнату.

Никто, а уж особенноШарлотта, ни в коем случае не должен зайтисейчассюда.

Яоткрылашкафиглубоковздохнула.Пробиратьсянаживотесквозьдыркубылооченьнепросто,пришлось

порядком попотеть и надышаться пыли, пока я добралась, наконец, докрокодила,внутрикоторого,заботливоприсыпанныйдревеснойстружкой,был спрятан хронограф. Моя только что надетая пижама сразу жеприобрела на боках грязноватый оттенок, по сторонам на ней болталасьпаутина.Ужаснаягадость.

—Тутутебя…э-э-э…кой-какойпустячок,—сказалХимериус,когдаятакженачетвереньках,носхронографомподмышкой,вылезла,наконец,изшкафа.

Он указал мне на грудь. Пустячок оказался огромным пауком,размером с ладонь моей Кэролайн (то есть, примерно). И лишьнечеловеческимусилиемволимнеудалосьудержатьсяинезаорать,датаксильно,чтопроснулисьбынетолькообитателидома,а,наверное,ивсегорайона.

Паук, которого я с себя стряхнула, поспешил найти более-менееуютноеубежищеи заползнамоюкровать,прямопододеяло (нунеужасли,икактолькоонитакбыстробегаютсвоимивосемьюножками?).

—Фу-фу,— повторяла я ещё минуту, а то и больше.Меня всё ещётряслоототвращения,когдаяприселанастраиватьхронограф.

— Да ладно тебе, попустись, — сказал Химериус. — Есть пауки,которыевообщеразвдвадцатьбольше.

— Это где ж такие? На планете Ромул, что ли? Ну, это я бы ещёпоняла.

Я поставила хронограф на сундук и, опустившись на колени,просунулапалецвотверстиеподрубином.

—Увидимсячерезполторачаса.Атебетемвременемзадание—глазнесводитьсэтоготарантула.

Я прощально помахала Химериусу фонариком Ника и глубоковздохнула.

Онтрагическимжестомприложиллапкукгруди:

—Уходишьты?Ещёнерассвело…—Ах,Джульетта,заткнись,пожалуйста,—сказалаяикрепковдавила

палецвиглу.Когдаярешиласьсновавздохнуть,вортууменяпочему-тооказался

кусок байковой ткани. Я поспешно выплюнула эту тряпку и включилафонарик.Прямопередмоимлицомвиселкупальныйхалат,именноегояипопробоваланавкус.Шкафвообщебылдоверхузабитодеждой,онависелав два ряда, и мне понадобилось некоторое время, пока я сумела хотя бывыпрямитьсявкучевсегоэтоготряпья.

—Чтоэто?Слышишь?—раздалсяизкомнатыженскийголос.Онет,тольконеэто.—Чтоядолженбылслышать,любимая?—спросилмужскойголос.

Звучалоночень,оченьнерешительно.Язамерланаместеотстраха.—Вшкафузажёгсясвет,—пробрюзжалженскийголос,извучалон,

напротив,оченьдажерешительно.Точнее,онзвучалточь-в-точькакголосмоейтётиГленды.

Вот чёрт! Я выключила фонарик и осторожно втиснулась во второйрядвисящихплатьев,поканеупёрласьспинойвзаднююстенкушкафа.

—Может,это…—Нет,Чарльз!—голостеперьзазвучалещёболеевластно.—Ячто,

похожанасумасшедшую?Яимелаввидуименното,чтосказала,иничегодругого.

—Ноя…— В шкафу только что горел свет, так что, будь добр, встань, и

посмотри, что там такое. Иначе тебе придётся переночевать в швейноймастерской.

Шипение, вне всяких сомнений, Шарлотта унаследовала от тётиГленды.

— Хотя нет, погоди, там не получится. Ведь тебя может заметитьмиссисЛэнгдон,итогдамаманачнётрасспрашиватьменяонашемстобойбраке,ненасталлиунаскризиссупружескихотношений,аэтопоследняятема, на которую мне хотелось бы с ней говорить, потому что у меня,например, никакого супружеского кризиса нет, слышишь, у меня— нет,дажееслитыивзялменявжёнылишьиз-затого,чтотвоемуотцухотелосьполучитьдворянскийтитул.

—НоГленда…— Передо мной можешь не притворяться! Как раз недавно леди

Пресдемер рассказала мне… — и на несчастного супруга снова

посыпались упрёки тёти Гленды, но о свете в шкафу она при этомабсолютнозабыла.Ксожалению,оназабылаиотом,чточасужедовольнопоздний, и продолжала свои нарекания и нравоучения битых часа два.Чарльзлишьизредкабоязливопопискивалвответ.Неудивительно,чтоониразвелись. Как они только успели произвести на свет милашку-малышкуШарлотту…

В какой-то момент Гленда обвинила мужа в том, что он лишает еёзаконного сна, тутже заскрипеликроватии всегочерез каких-нибудьдвеминуты в комнате раздался храп. Ну да, некоторым, например, отбессонницы помогает молоко с мёдом. А вот тёте Гленде, кажется, дляздоровогоснатребовалоськакследуетпозанудствовать.

Проклиная на чём свет стоит бабушку Мэдди с её феноменальнойпамятью,янавсякийслучайподождалаещёполчасаиосторожнооткрыладверцушкафа.

Япростонемогла себе позволитьпросиживать драгоценное время вэтойкаморке,дедушканавернякаужебылсамнесвойотбеспокойства.Вкомнате казалось немного светлее, чем в шкафу, во всяком случае, светахватило,чтобыразличить,гдестоитмебельининачтоненаткнуться.

Тактихо,кактолькомогла,япрокраласькдвериинажаланаручку.ИвтотжесамыймоменттётяГлендавзвыласнова:

—Говорютебе,Чарльз,тамкто-тоесть!Я решила не дожидаться, пока бедняга Чарльз проснётся и включит

свет,поэтомупростораспахнуладверьипустиласьбежатьпокоридоруивнизполестницетакбыстро,кактолькомогла.Затемяпересеклакоридорнатретьемэтаже,необращаяникакоговниманиянаскрипящиеступеньки.Я и сама толком не понимала, куда бегу, номеня преследовало странноечувстводежавю,неужеликогда-томнеужедовелосьэтопережить?

Навторомэтажеянаткнуласьнакого-то,нопосленесколькихсекундоцепенения я поняла, что этот кто-то был моим дедушкой.Он беззвучносхватилменязаплечиипотащилвбиблиотеку.

— Ты зачем так шумишь? — зашептал он, когда дверь за намизакрылась.—И почему ты пришла так поздно? Я уже все ноги отстоялперед портретом пра-пра-прадедушки Хью, и уж, было, подумал, неприключилосьлистобойчего.

— Вообще-то приключилось. Благодаря бабушке Мэдди я угодилапрямикомвспальнютётиГленды,—пропыхтелая,пытаясьприйтивсебяпослеэтойпробежки.—Боюсь,онауспеламенязаметить.Возможно,вэтусамуюминутуонаужезвонитвполицию.

Вид Лукаса произвёл на меня сильнейшее впечатление. Он снова

предстал передо мной тем самым дедушкой, которого я знала маленькойдевочкой. От молодого Лукаса с напомаженной причёской не осталось иследа.

Как я ни старалась скрыть свои чувства, но на глаза мне снованавернулисьслёзы.

Дедушкаэтогонезаметил.Онприслушивалсяктому,чтотворилосьзадверьюбиблиотеки.

—Подождиздесь,япосмотрю,чтотамвкоридоре,—онсулыбкойбыстрообернулсякомне.

— Там вот тарелка с бутербродами, мало ли что. А если кто-тозайдёт…

—…тоятвоякузинаХейзл,—перебилая.—Тотылучшеспрячься!Там,подписьменнымстолом.Но все предосторожности оказались излишними. Через несколько

минутЛукасвернулся.Заэтовремяянемногопришлавсебяипроглотилаодинбутерброд,азатемдажепопыталасьпросчитать,сколькоминутуменяосталосьдопрыжкаобратно.

—Намнечеговолноваться,—сказалон.—ОнакакразпилитЧарльзазаночныекошмары,которыеприходяткнейпоегомилостиссамогодняих свадьбы, — он покачал головой. — Непросто поверить в то, чтоединственныйнаследникдинастиивладельцевкрупногоотельногобизнесаможетпозволитьтакнадсобойиздеваться!Дачтотам,оставимГлендувпокое,—онулыбнулся.—Дай-каянатебяпогляжу,внучка.Тывыглядишьточь-в-точь такой, как я тебя запомнил, только, наверное, ещё немногосимпатичней.Чтослучилосьствоимхалатом?Видутебятакой,будтотытолькочтопрочистиланесколькопечныхтруб.

Якивнула.—Нетак-толегкобылодобратьсясюда.В2011годуябольшенемогу

просто так нести хронограф по дому, потому что Шарлотта что-топодозреваетитолькоиждётмомента,чтобынапасть,словнокакой-нибудьзатаившийся хищник. Может, минут через десять она взломает замок вмоей комнате, знаешь, это меня вовсе не удивит. А сейчас нужно оченьспешить, потому что я простояла уйму времени там наверху в платяномшкафу,—яраздражённоприщёлкнулаязыком.—Аеслиясновапрыгнуне в свою комнату, то окажется, что я закрылась сама от себя, простоотлично! — я, постанывая, плюхнулась в кресло. — Прямо неудача занеудачей! Надо нам будет договориться ещё раз. И опять же перед этимпроклятым балом. Предлагаю встретиться на крыше! Это единственноеместо во всём доме, где, как мне кажется, нам никто не помешает.

Например, завтра в полночь, что скажешь? Или у тебя не получитсяпролезть на крышу незамеченным? Есть потайной ход через камин, есливеритьХимериусу,ноянезнаю…

—Погоди,погоди,—сказалдедушкаиулыбнулся.—Уменя-тобылонесколько годков, чтобы как следует поразмыслить, поэтому я кое-чтоприготовил,—онуказалнастол,накоторомрядомстарелкойбутербродовлежалакнига—довольновнушительныйкирпич.

—Эточто,«АннаКаренина»?Дедушкакивнул.—Открой-ка!—Тычто,спряталвнутрикакой-нибудьшифр?—предположилая.—

Какв«Зелёномвсаднике»?Неужелионэтосерьёзно!ТридцатьсемьлетЛукаспотратиллишьна

то, чтобы выдуматьмне загадкупосложнее?Может,мнепридётся теперьднииночинапролёттолькоиделать,чтовысчитыватьнужныебуквы.

—Знаешь,давай-калучшетымнепросторасскажешь,чтотамвнутри.Несколькоминутунасвсё-такиещёесть.

— Не стоит делать поспешных выводов. Прочти сначала первоепредложение,—подначивалменядедушка.

Яперелисталакнигунаначало.— «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая

несчастливаясемьянесчастливапо-своему.»—Э-э-м…Миленько.Итакразумно.Воттолько…—Выглядитвполненормально,правдаведь?—Лукассиял.—Ноэто

специальноеиздание.Первыечетырестастраниципоследниечетыреста—из произведения Толстого, а двести страниц посредине — из моегособственного, и предназначены они для тебя. Я напечатал их тем жешрифтом. Отличная маскировка, правда? Ты найдёшь там все сведения,которыемнеудалосьсобратьдлятебязатридцатьсемьлет.Хотяядосихпор так и не выяснил, что же послужит поводом для побега Люси иПола,—онзабралуменякнигуиперелисталнесколькостраниц.

—У нас есть доказательства того, что граф с самого дня основанияложиутаивалотхранителейважныематериалы—пророчества,изкоторыхследует, что философский камень вовсе не такой, каким пытаетсяпредставитьегограф.

—Акакойже?—Намтожепоканеудалосьдоконцавэтомразобраться.Носейчас

мы работаем над тем, чтобы заполучить эти пророчества, — дедушкапочесалзатылок.—Слушай,ямногодумал,имнесталоясно,чтов2011

годуменяужене будет вживых.Скорее всего, я умруперед тем, как тыстанешь достаточно взрослой, и я не успеюпосвятить тебя во все тайнысам.

Янезнала,чтосказать,илишьутвердительнокивнула.Лицо дедушки озарилось замечательной, только ему характерной,

дедушкиной улыбкой, от которой по щекам во все стороны расходилисьморщины.

—Этововсенеплохо,Гвен.Могутебяуверить—дажееслибымнепришлось умереть сегодня, я бы не грустил, моя жизнь была простопрекрасной, — морщины от улыбки на дедушкином лице стали ещёглубже.—Мнежальлишь,чтоянемогупомочьтебевтвоёмвремени,—ясновакивнула,елесдерживаясь,чтобынезаплакать.

— Ах, ладно тебе, маленький мой воронёнок. Тебе ли не знать,насколько крепко смерть связана с жизнью, — Лукас погладил меня поруке. — Может, я окажусь достаточно сознательным и останусь в этомдоме после смерти, став привидением. Тебе бы не помешала мояподдержка.

— Да, было бы здорово,— прошептала я. И, вместе с тем, простоужасно.Всеэтипризраки,скоторымимнедовелосьпознакомиться,вовсене хотели быть в своём нынешнемместе обитания.И привидением тожениктоизнихбытьнежелал.Многие вообщене верили, что онимертвы.Нет,насамомделе,хорошо,чтодедушканепопадётвихкомпанию.

—Когдатебенужновозвращаться?—спросилон.Япогляделаначасы.Обоже,времяпробежалотакбыстро,какжетак

получилось!—Через девятьминут.Я должна буду элапсировать из спальни тёти

Гленды,потомучтовмоёмвремениязакрылаэтукомнатуизнутри.— Давай попробуем забросить тебя в спальню всего за несколько

секунддо элапсации,—сказалЛукас.—Тыисчезнешь ещёдо того, каконауспеетчто-либопонять…

Вэтотмоментвдверьпостучали.—Лукас,тыздесь?— Прячься! — прошептал Лукас, но я успела среагировать ещё

раньше. После головокружительного прыжка я приземлилась подписьменнымстолом,какразвовремя,потомучтодверьтутжеотворилась,ивбиблиотекувошлаледиАриста.Мнебыливиднытольконогиикайманочнойрубашки,нонеузнатьеёголосбылоневозможно.

— Чем это ты занимаешься здесь внизу посреди ночи? А это что,бутерброды с тунцом?Тыже прекрасно знаешь, какие рекомендации дал

тебе докторУайт,—вздохнув, она опустилась на нагретоемноюкресло.Сейчас она была видна мне почти до плеч. Осанка леди Аристы былаидеальнойкаки всегда.Интересно, еслиона обернётся, увидит онаменяилинет?

Онаприщёлкнулаязыком.— Ко мне только что пришёл Чарльз. Он утверждает, что Гленда

грозиласьпобитьего.— О да, — сказал Лукас. Его голос звучал, как ни странно, очень

спокойно.—Бедолага.Чтожетысделала?—Налилаемустаканвиски,—ответиламоябабушкаизахихикала.Я замерла от удивления. Моя бабушка умеет хихикать? Такого мне

раньшеслышатьнеприходилось.Дажекогдаона смеялась, этоужебылодовольноредкимсобытием,авотчтобыхихикать…примнеснейэтогонеслучалось. Хихиканье — это ведь очень особенный вид смеха. У ледиАристыонозвучалокакопераВагнера,которуюрешилисыгратьнаблок-флейте.

—Апотом он заплакал!—пренебрежительно сказаламоя бабушка.ТеперьясноваузналапривычныеинтонацииледиАристы.—Послечегостаканвискипришлосьвыпитьмне.

— Вот это поступок, малышка моя! — я чувствовала, что дедушкаулыбается, и мне вдруг стало тепло на душе. Они казались такимисчастливыми вместе (по крайней мере, если брать вид от пяток дошеи).Толькосейчасявдругосознала,насколькомалоя,вобщем-то,зналаобихбраке.

— Скорей бы дом Гленды и Чарльза был готов, — сказала ледиАриста.—Сдаётсямне, нашимдетямне слишкомвезёт в поиске второйполовины, как думаешь? У Гарри — Джейн, полнейшая зануда, уГленды—Чарльз,слабакитряпка,ауГрейс—Николас,гол,каксокол.

—Ноонаснимсчастлива,иэтоглавное.ЛедиАриставстала.—Да,кНиколасууменяменьшевсегопретензий.Намногохужебыло

бы,еслибГрейсосталасьсэтимзаносчивымотпрыскомдеВиллеров.Явидела,какеёвсютрясло.— Как же они невероятно высокомерны, эти де Виллеры. Надеюсь,

Люситожеодумается.—Пол,по-моему,немногоиздругоготеста,—дедушкаулыбнулся.—

Онмилыйпарнишка.—Мнетакнекажется.Яблокоотяблонинедалекопадает.Тыидёшь?—Яхотелещёнемногопочитать…

Да, и ещё немножко поболтать с внучкой из будущего, если всёсложитсяхорошо.Времениуменя,кстати,осталосьсовсемвобрез.Из-подстолаяневиделачасов,нозатослышалаихтиканье.Стоп,кажется,ясновачувствую,чтоменятошнит.

—«АннаКаренина»?Такаятрагическаякнига,неправдали,любовьмоя?—я видела, какизящныерукимоейбабушкипотянулись к книгеираскрылиеёгде-топосередине.

Кажется,вэтотмоментЛукасзатаилдыхание,также,какия.—Яговорюнето,чтодумаю,ато,чточувствую.Хотя,наверное,

мнетоженадобыперечитатьэтопроизведениеещёразок.Нонаденуприэтомочки.

—Сначалаегодочитаюя,—твёрдосказалЛукас.—Тольконе сегодняночью,—она сноваположилакнигуна столи

наклонилась к дедушке. Не уверена, но мне показалось, что ониобнимаются.

—Яподнимусьчерезнесколькоминут,мойзайчик,—сказалЛукас,но лучше бы он этого не делал (эй, это ещё что за «зайчик»? Он жеразговаривает с леди Аристой). При этом я так сильно вздрогнула, чтостукнуласьголовойобстол.

—Чтоэто?—строгоспросиламоябабушка.— Ты о чём?— я видела, как рука Лукаса убрала со стола «Анну

Каренину».—Обэтомзвуке!—Яничегонеслышал,—сказалЛукас,увы,помешатьейобернуться

оннемог.Яневиделабабушкиноголица,нопочувствовала, как её глазанедоверчивосверкнули.

Чтожетеперьбудет?Лукасоткашлялся, и книга в егорукедвинулась вмоюсторону.Она

заскользиланадпаркетомизамерлавполуметреотписьменногостола.Когда ледиАриста сделалашаг вмою сторону, я почувствовала, что

душамояуходитвпятки.—Даэтоже…—приэтомбормоталаонапросебя.— Сейчас или никогда,— сказал Лукас, и я решила, что его слова

адресованымне.Отчаяннорвануврукувверх,ясхватилакнигуиприжалаеё к груди. Бабушка выдавила из себя короткий изумлённый крик. Нопрежде,чемонауспеланаклонитьсяиувидетьподстоломменя,еёвязаныетапочкирасплылись,иясноваочутиласьв2011году.Тутужявыползлаиз-подписьменногостола,благодарябога,зато,чтоэтотмассивныйпредметне сдвинулся с 1993 года ни на сантиметр. Бедная ледиАриста—после

того,каконаувидела,чтоустолавырастаютрукиипожираюткниги,ей,наверное,скорейшимобразомпонадобитьсяещёстаканчиквиски.

А вот мне не нужно было ничего, кроме собственной кровати. Натретьем этаже путь мне преградила Шарлотта, но я ни капельки неиспугалась. Казалось, моё сердце решило, что за сегодняшний день емудовелосьпережитьужедостаточноволнений.

— Слышала, ты тяжело больна и должна соблюдать постельныйрежим.

Онавключилафонарикиослепиламеняяркойсветодиоднойлампой.Я тутже вспомнилао том, чтофонарикНикаостался где-то в 1993 году.Скореевсего,вшкафуутётиГленды.

—Точно.Подозреваю,чтоэтотыменязаразила,—сказалая.—Этаболезньнедаётмнеуснуть.Такчтоятутвзяласебекое-чтопочитать.Атычемзанимаешься?Разминаешьмускулатуру?

—Апочему быи нет?—Шарлотта сделалашаг комне и осветилафонарикомкнигу.

—«АннаКаренина»?Анеслишкомлиэтодлятебясложныйтекст?— Да? Думаешь? Ну что ж, можем поменяться, я тебе «Анну

Каренину»,атымне«Втенихолмавампиров».СекундытриШарлоттаозадаченномолчала.Затемонасноваослепиламенясветомсвоегофонарика.—Покажи, что там у тебя в сундуке, и, может быть, я тебе помогу,

Гвенни.Помогуизбежатьсамогоужасного.Вот оно как, оказывается, Шарлотта умеет говорить совсем по-

другому, так мягко и нежно, будто она была действительно обеспокоенамоей судьбой. Я протиснулась мимо неё (изо всех сил напрягая мышцыбрюшногопресса!)ипоспешиладальше.

—Забудьобэтом,Шарлотта!Идержисьотмоейкомнатыподальше,ясно?

— Если я тебя правильно поняла, то ты гораздо глупее, чем ядумала,—еёголоссновасталпрежним.Мнеказалось,онасхватитменязаруку,постараетсяудержать,и—какминимум—зарядитмнепаруудароввпах,ноШарлотталишьпроводиламеняугрюмымвзглядомисветомсвоегофонарика.

ГлаваседьмаяВремя невозможно остановить, но ради любви оно иногда

замирает.

ПерлС.Бак

Когдавдесятьчасовутравдверьмоейкомнатысновапостучали,яструдом вынырнула из глубокого сна, хотя за это утро меня будили ужедважды.

Первый раз я проснулась в семь— мама заходила убедиться, что ядействительно чувствую себя получше («Температуры больше нет, ты уменякрепкийорешек.Завтрасможешьсновапойтившколу!»).

Во второй раз меня разбудила Лесли. Она оказалась около моейпостеличерезсорокпятьминутпослемамы.Леслирешилазаехатькомнепередшколой, хотя ей это было совсемне попути.Просто срединочи япослала ей сообщение о всех своих бедах. Лесли, как ни странно, дажеумудриласьизвлечьизнегохотькакую-тоинформацию.

Мнеказалось,чтовтакомсостоянии,каквчераночью—ябыласамане своя от страха, мои пальцы дрожали так, что были еле способнынажимать на кнопки, — ничего вразумительного сказать я ей просто немогла.Единственныйпутьвмоюзакрытуюкомнатупролегалпокарнизу,снего можно было забраться прямо в моё окно. Только вот карниз этотнаходился на высоте четырнадцати метров над землёй. У Химериусавозник план: залезть в комнату Ника и оттуда, по этому самомузлополучному карнизу, прижавшисьживотом кфасаду дома, проползти вмою комнату. Сам Химериус даже хвостиком не пошевелил, чтобы мнепомочь,онлишьвозбуждённопокрикивал:«Вниз,внизнесмотри,якомуговорю!»,«Нуивысота,чертменяподери!»

УнассЛеслибылолишьнесколькоминут,ейведьнадобылоспешитьвшколу,аясновапровалиласьвглубокийсон.

Но через некоторое время за моей дверью послышались громкиеголоса,ивпроёмепоказаласьсветло-рыжаямакушка.

—Доброеутро,—сухопоздоровалсямистерМарли.ДремавшийумоихногХимериусподскочилотиспуга.—Аэтапожарнаякаланчачтотутзабыла?Ясголовойзалезлапододеяло.

—Что-тосрочное?Вычеговрываетеськакнапожар?—осведомиласьяумистераМарли,непридумавничегоболееостроумного.Мамасказала,чтонаэлапсациюменязаберутлишьпослеобеда.Такчтопустьподождут,непряможеизпостелименяподнимать,постыдилисьбы!

—Что вы себепозволяете,молодойчеловек!—кричал голос за егоспиной. Это была бабушка Мэдди. Она оттолкнула мистера Марли всторонуипротиснуласьмимонеговмоюкомнату.

—Выявнонеполучилидолжноговоспитания!Гдевашиманеры,какможнотакврыватьсявспальнююнойледи?Даещёипритаскиватьссобойкогонипопадя!

—Да, я, кстати, тоже пока не успел напудрить носик,— поддакнулХимериусиоблизнулпереднююлапу.

— Я… я, — пробормотал мистер Марли, снова покраснев какпомидор.

—Этодействительнонедопустимо!—БабушкаМэдди,держись-каотсюдаподальше!—следом заними

вынырнула Шарлотта, она была в джинсах и ядовито-зелёном свитере,которыйоттенялеёогненныеволосы.

—МистеруМарлиимистеруБрейерупростонужнокое-чтовзять,—мистером Брейером, очевидно, был молодой человек в чёрном пиджаке,которыйкакразвыступилвперёд.

Четвёртый.Мне уже начинало казаться, что я нахожусь не дома, а воживлённойлондонскойподземке,например,настанции«Виктория»,инекогда-нибудь, а в час-пик. Но вот комната моя была несколько неприспособленадлятого,чтобывместитьстольколюдей.

Шарлотта протиснулась вперёд, расталкивая локтями всех, ктопопадалсяейнапути.

—Гдесундук?—спросилаона.—Стукачпришёл,шухер!—прокаркалХимериус.— Какой ещё сундук?— я до сих пор не сдвинулась с места и не

сбросилаодеяла.Мненехотелосьвставатьпривсехэтихлюдях,намнедосих пор была грязная пижама, которая явно не пришлась бы по вкусумистеруМарли.Хватитснеговидамоейнечесанойголовы.

—Всётыпрекраснознаешь!—Шарлоттанаклониласькомне.—Нучто,гдеон?

ЛоконыбабушкиМэддивздёрнулисьотвозмущения:— Руки прочь от сундука! — приказала она неожиданно властным

тоном.Но с повелительными интонациями леди Аристы тягаться ей было

рано.— Мадлен, я же тебя предупреждала — оставайся внизу, — тут в

комнату зашла моя бабушка, высоко задрав подбородок, прямая, словноцерковнаясвечка.—Этотебянекасается.

Тем временем Шарлотта умудрилась протиснуться в этой толпе кплатяномушкафу,онараспахнуладверцуикрикнула:

—Вотон!— Очень даже касается. Потому что это мой сундук, — снова

крикнула бабушка Мэдди, голос её дрожал от отчаяния. — Я простоодолжилаегоГвендолиннавремя.

—Чушь,—сказалаледиАриста.—СундукпринадлежалЛукасу.Уженескольколетменямучаетвопрос—кудажеонзапропастился.

Еёхолодныеголубыеглазавперилисьпрямовменя.—Юная леди, еслиШарлотта права, не хотелось бы мне оказаться

сейчаснавашемместе.Я натянула одеяло ещё чуточку выше и уже подумывала, как бы

спрятатьсяподнимцеликом.—Онзаперт,—отрапортовалаШарлотта,наклонившиськсундуку.ЛедиАристапротянулакомнеруку:—Гвендолин,ключ.— У меня его нет, — мой голос звучал глухо. — Я вообще не

понимаю,что…—Чтотытамбормочешь,—перебиламеняледиАриста.Поскольку

Леслисноваповесилаключмненашею,ничегонеоставалось,кактолькозамереть.

Шарлоттаприняласьобыскиватьящичкимоегостола,нотутбабушкаМэддихлопнулаеёпопальцам.

—Постыдиласьбы!МистерМарлиоткашлялся.— Спасибо за вашу инициативу, леди Монтроуз, но в Темпле мы

располагаемвсемиинструментамииметодами,чтобыоткрытьэтотсундукбезпомощиключа.

—Инструментамииметодами,—передразнилеготаинственныйтонХимериус.—Такэтосказал,будтоеголомистамеска—этопряммагиянебесная.Нуивозомнилжеоносебе!

—Хорошо,тогдапростовозьмитеэтотсундукссобой,—сказалаледиАриста.Онаобернуласькдвери.

—МистерБернхард,—позвалаона,—проводитегостейвниз.—Я-тодумал,уэтиххранителейдостаточновсякогоантиквариата,—

сказалХимериус.—Авотведькак,завистьзаела.—Ярешительнопротестую,—кричалабабушкаМэдди,покамистер

Марли и второй мужчина, не проронив ни слова, тащили сундук квыходу.—Это… это вторжение в частные владения.КогдаГрейс узнает,чтокто-товоттакворвалсявеёдом,онастрашноразозлится.

—Пока что этомойдом,— холодно сказала ледиАриста.Она уженаправилась к выходу. — И здесь действуют мои правила. Гвендолин,очевидно, не осознаёт своего долга и является недостойнымпредставителем рода Монтроузов. Возможно, это объясняется её юнымвозрастом и скудным опытом, но ты-то, Мадлен, должна знать, над чемтвойбратработалвсюсвоюжизнь!Оттебяяожидалабольшегопониманиясемейныхценностей.Яглубокоразочарована.Вамиобеими.

— Я тоже разочарована, — бабушка Мэдди упёрла руки в боки исердито поглядела на леди Аристу. — Вами обеими.Мы же, как-никак,однасемья!

Когда леди Ариста отошла уже достаточно далеко, чтобы услышатьбабушкуМэдди,онаобратиласькШарлотте.

—Зайчикмой!Какжетымогла?Шарлотта покраснела. На какой-то момент она стала похожа на

стеснительного мистераМарли, а я раздумывала, где же, интересно, мойтелефон. Такой необычный шарлоттин вид хорошо было бы запечатлетьдляпотомков.Илидлябудущихпопытокшантажа.

— Я не могла допустить, чтобы Гвендолин разрушила то, чего онадаженепонимает,—сказалаШарлотта,иголосеёприэтомдаженемногодрогнул. — Лишь из-за своего вечного желания быть центром событий.Она… не испытывает должного уважения перед тайной, с которойнезаслуженносвязана.

Шарлоттаодариламеняядовитымвзглядом,который,казалось,помогейнемноговзятьсебявруки.

— Ты сама во всём виновата, — зашипела она с новымвдохновением.—Я даже предложила свою помощь.Но нет! Тебе всегданужнонарушатьправила.

Сэтимисловамионасновапревратиласьвсамусебяисделалато,чтоумеланаилучшимобразом:откинулаволосысолбаипрошествоваламимо.

— О боже-боже, — простонала бабушка Мэдди и плюхнулась накраешекмоейкровати.Химериуседвауспелоткатитьсявсторону.—Чтоженамтеперьделать?Первое,чтоонисделают,послетого,каквзломаютсундук — это заберут тебя. И уж точно не будут особенно с тобойцеремониться,—онавытащилаизкарманаюбкикоробочкуслимонными

леденцами и сунула себе в рот целых пять конфет за раз.— Я этого неперенесу!

—Спокойно,бабушкаМэдди!—япровелапальцамипоеёволосамиулыбнулась. — В сундуке лежат мой атлас по географии и собраниесочиненийДжейнОстин,котороетыподариламненаРождество.

— О, — бабушка Мэдди почесала себя по носу и облегчённовздохнула.—Насамомделе,яисамаобэтомдогадалась,конечноже,—сказалаона,громкопричмокиваяледенцом.

—Ногдеже…?—Надеюсь,чтовбезопасности,—глубоковздохнув,явысунуланоги

из-пододеяла.—Ноеслиимвздумаетсяскоровернуться—сразрешениемна обыск или чем-то подобным— лучше мне отправиться в душ прямосейчас. Кстати, большое спасибо за твой вчерашний совет! Все комнатывокругбылипусты, а яочутиласькакразв спальнетётиГлендыимоегобывшегодядиЧарли!

—Ой,—взвизгнулабабушкаМэддииотстрахапроглотилаледенец.

До обеда Шарлотта и леди Ариста не показывались. Пару раз нанижнихэтажахзвонилтелефон,аодинразонзазвонилиунас,ноэтобылавсеголишьмама,котораяхотелазнать,какясебячувствую.

ПослеобедапришлаподружкабабушкиМэдди,миссисПурпельплюм,и я слышала, как они хихикают, словно две маленьких девчонки. Востальномжедомецарилатишина.

ОколодвенадцатименядолжныбылизабратьвТемпл,нодоэтогомысХимериусоммоглинемногоприобщитьсякмировойклассике,тоесть,ктой части моей «Анны Карениной», которую написал вовсе не Толстой.Страницы с четырёхсотой по шестисотую содержали отрывки из хроникхранителей.Лукасприписалкнимвотчто:

Этосамыеинтересныечасти,моядорогаявнучка.Но, честно говоря,мне эти записи сначала не показались такими уж

интересными. Так называемыеПринципы строения времени, написанныеличнографомСен-Жерменом,ужепослепервогожепредложенияутомилимоймозгнацелыйденьвперёд.

Настоящееужеслучилось впрошлом,но, несмотряна это, следуетдействовать со всей осторожностью, чтобы не навредить настоящемупрошлым,превращаяеговнастоящее.

—Тыпонял, о чём тут речь?— спросила яХимериуса.—С однойстороны,что-тоужеслучилосьибудетслучатьсядальшеточнотак,какужеслучилось, но с другой стороны, вирусом незнакомого гриппа заражать

никогонельзя.Вэтомсутьиликак?Химериуспокачалголовой.—Давай-капропустимэтустраницу,чтоскажешь?СочинениенекогодоктораДжордано (этоведьнемоглобытьпросто

совпадением, правда?), которое называлось «Граф де Сен-Жермен —путешественниквовремениипророк—анализисточниковпоматериаламинквизиционных протоколов и писем», опубликованное в 1992 году вспециализированном журнале для историков, начиналось огромнымпредложением, растянувшимся на восемь строчек, и не побуждало кдальнейшемучтению.

Казалось, наши с Химериусом мнения в этом вопросе совпадали настопроцентов.

—Скукота!—прокаркалон,аяширокимдвижениемперелистываластраницы одну за другой, пока не добралась до собрания всехстихотворений, которое составил для нас Лукас. Некоторые из них былимне уже знакомы, но и те, что я видела впервые, были такими жезапутанными, многозначными, наполненными символами, точно каквидения бабушки Мэдди. Слова «кровь» и «вечность» попадались понесколькуразнастранице,ичастенькорифмовалисьприэтомс«любовь»и«бесконечность».

—Ну,этотебенеГёте,—поддержалмоимыслиХимериус.—Звучиттак, будто парочка собутыльников решила как-то вечером занятьсярифмоплётством и подобрала для этого самую отборную чепуху. Так,давай-ка пораскинеммозгами, что у нас рифмуется со словом «жадеит»?Паразит,москит…нет,яза«флюид»,—звучиттаккрутоитакзагадочно.

Янемогласдержатьулыбку.Стихииправдабылинесамоговысшегокачества.

Но я знала, что Лесли набросится на них с жадностью заправскогосыщика, загадочные ребусы она любит как никто другой. Лесли былаабсолютно уверена, что чтение «Анны Карениной» сильно прояснит намситуацию.

—Этоначалоновойэры,—драматичнозаявилаонасегодняутромипомахала книгой в воздухе. — Кто обладает знаниями, тот обладаетвластью.

Тутоназапнулась.—Этоизкакого-тофильма,тольковотнемогувспомнить,изкакого

именно.Нудаладно,сейчас,наконец-то,можемприступитьксутидела.Возможно,онабылаправа.Нокогданесколькочасовспустяясидела

назелёномдиванчикев1953году,мневовсенеказалось,чтоясталатеперьобладателемкакой-нибудьтамособойсилыиливласти.Мнепростобылоочень-оченьодиноко.

Какже мне хотелось, чтобыЛесли оказалась сейчас рядом со мной.ИлихотябыХимериус.

Бесцельно пролистывая страницу за страницей, я наткнулась нафрагмент, о котором говорил мистер Марли. В октябре 1782 в хроникахдействительнообнаружиласьзаписьследующегосодержания:

«Итак, перед отъездом граф снова разъяснил нам некоторые пунктыбудущихпутешествийвовремени,которыебудутсовершатьсяженщинами,особенно Рубином, рождённым последним. „Никогда не стоитнедооцениватьженскуютягукмистикеиразрушительнуюсилуженскоголюбопытства“».

Нуда,конечно.Ясразужеповерила,чтоэтословасамогографа.Мнедажепоказалось,будтояслышуегоголос.

«Разрушительнаясилаженскоголюбопытства…»—ужас-с-с-с.Вся эта хранительская писанина напомнила мне о бале, который, к

сожалению,удалосьтолькоперенести,анеотменитьнасовсем,иясновасгрустьювспомнила,чтоскоромнеопятьпридётсястолкнутьсясграфом.

Вздохнув,явзяласьзаизучениеЗолотыхПравил.Многиеизнихбылипосвященычестии совести, а также строгому запретуменять что-либо впрошлом,чтомоглобыповлиятьнабудущее.

Правило номер четыре, которое гласило «Запрещается братьпредметыизодноговременивдругое»,я,кажется,нарушалаприкаждомсвоём прыжке. Точно также, как и правило номер пять—«Запрещаетсявлиятьнасудьбулюдейвпрошлом».

Я положила книгу на колени и в задумчивости прикусила нижнююгубу.Может,Шарлоттанеошибается,иядействительнотолькоизнаю,чтонарушатьправила,простотак,изпринципа.

Интересно, что происходит сейчас в моей комнате? Может, еёпрочёсываетцелыйотрядхранителей.Илихранителирыщутужеповсемунашемудому,вместессобакамииметаллоискателями.Мне,честноговоря,непоказалось,чтоШарлоттаповериланашемумаленькомуспектаклю.

КогдамистерМарливышел,чтобыпровестименядодома,видунегобыл довольно жалкий. Ему едва хватало усилий, чтобы поднять на меняглаза,хотяонстаралсякакмогвсемсвоимвидомпоказать,чтоничегонепроизошло.

— Может, ему стыдно, — предположил Химериус. — Хотел бы яполюбоваться на его тупую физиономию, когда он взломал-таки наш

сундучишко. Надеюсь, он так разволновался, что уронил лом, да прямосебенаногу.

Да,вотуж,наверное,позорныйбылмоментдлямистераМарли,когдаонраспахнулсундукиувиделтаммоикниги.Инетолькодлянего,ноидляШарлотты,конечно.Ноонатакбыстронесдастся,вэтомсомневатьсянеприходится.

Не смотря ни на что, покамышли отштаб-квартирыхранителей долимузина, мистер Марли распахнул надо мной чёрный зонтик и раз заразом пытался завязать непринуждённую беседу, наверное, чтобызаглушитьчувствовины.

—Свежосегодня,выненаходите?—бойковыступалон.Ну,этоужслишком.Янесдержаласьиответилаемутакимжетоном:—Да.Икстати,когдамневернутмойсундук?Не придумав ничего более оригинального, мистер Марли начал

краснеть.—Можнояхотябыкнигизаберу,иливыснимаетеотпечаткипальцев?Нет,сегоднямнеегобылоникапелькинежалко.— Мы… к сожалению… неверно… — пробормотал он, а мы с

Химериусомодновременновозмутились:—Чё?Мистер Марли явно обрадовался, когда у входа мы наткнулись на

мистера Уитмена, который снова выглядел как звезда киноэкрана,сошедшаяскраснойдорожки.Онявнотолькочтоприехал.

Мистер Уитмен лёгким движением снял свой элегантный плащ истряхнул с волос каплидождя.При этомонулыбнулсянам, обнаживдваряда идеально белых ровных зубов. Не хватало только грома и молнии.Будь сейчас на моёмместе Синтия, она б уже в обморок упала от такойкрасоты,ноябылаабсолютноустойчивакеговнешнемувидуиобаянию(котороеонопробовалнамнетолькочастично).Крометого,Химериусзаегоспинойкорчилсамыесмешныерожииставилемурога.

—Гвендолин, я слышал, тычувствуешьсебя значительнолучше?—спросилмистерУитмен.

Откогоэтоон,интересно,такоеслышал?—Немного.Мне совершенно не нужно было сейчас заострять внимание на этой

вымышленной болезни, зато очень хотелось поскорей бежать дальше,поэтомуязатараториладальше:

— Я тут как раз спросила у мистера Марли, что будет с моимсундуком.Может,вызнаете,когдаясмогуполучитьегообратноипочему

вывообщеегоуменязабрали?— В яблочко! Лучшая тактика защиты — это нападение, —

воскликнулХимериус.—Яужевижу,туттыпрекрасносправишьсяибезменя.Ну, я полетел тогда обратно домой.Немножко почитаю., то есть, яхотел сказать, полетаю, послежу, чтобы все было в порядке. Пока, скороувидимся!

— Я… мы… ошибочная информация… — продолжил запинатьсямистерМарли.

МистерУитменрассерженноприщёлкнулязыком.НаегофонемистерМарливыгляделещёболеебеспомощно.

—Марли,выможетеотправлятьсянаобед.— Так точно, сэр. Обед, — не пришлось даже слишком стараться,

Марликлюнулнамоюнаживку.— У Шарлотты возникло подозрение, что в твоём распоряжении

находитсянекийпредмет,которыйтебенепринадлежит,—сказалмистерУитмен,подождав, покаМарлиотойдётподальше.При этоммойучительсмотрел на меня очень пристально. За свои красивые карие глаза Леслинаградилаегокличкой«Бельчонок»,нокакбыоннестарался,сейчасеговзгляд не излучал никакой нежности и теплоты, которую, кажется,ассоциируют с карими глазами. Под его пристальным взглядом мой духпротиворечия быстро поостыл и спрятался куда-то в самый дальнийуголок.Мневдругзахотелось,чтобырядомсноваоказалсямистерМарли.С ним-то, по крайней мере, было куда легче, чем с мистеромУитменом,которого довольно сложно было обмануть, может, из-за его учительскогоопыта.Ноявсёравнорешилапойтинариск.

—Шарлоттачувствуетсебянесколькоотстранённой,—пробормоталая,опустивглаза.—Сейчасейоченьнепросто,поэтомуонастараетсянайтито, чего на самом деле нет, чтобы снова… э-э-э… обратить на себявнимание.

—Да,такогомненияпридерживаютсяивсеостальные,—задумчивосказалмистерУитмен.—Ноя считаюШарлоттуустойчивойличностью,которой не нужно принимать такиемеры,— он наклонил комне голову,так,чтояпочувствовалазапахеголосьонапослебритья.

— Если же её подозрение подтвердится…. Не уверен, что тыосознаёшьпоследствиясвоихдействий.

М-да, вот мы и остались вдвоём. Мне пришлось преодолеть себя,чтобыподнятьнанегоглаза.

—Можномнехотябыузнать,окакомтакомпредметеидётречь?—задиристымтономспросилая.

МистерУитменподнялбровь,азатемудивлённоулыбнулся.— Мне определённо начинает казаться, что я тебя недооценивал,

Гвендолин. Но это, однако, ещё не является достаточной причиной длятого,чтобытыпереоцениласамасебя.

На несколько секунд мы замерли так, не сводя друг с друга глаз. Явдруг почувствовала себя совершенно опустошённой. Что, в сущности,принесёт мне вся эта игра на публику? Что, если просто отдать второйхронографхранителямипокоритьсязаведённомупорядкувещей?Где-товглубине души я как будто услышала голос Лесли: «Ну-ка возьми себя вруки,сейчасже!».Воттолькозачем?Явсёравноблуждаювпотёмкахинепродвинуласьвсвоихпоискахнинашаг.МистерУитменправ:яслишкомужсильносебяпереоценилаитольковсёзапутала.Ядаженезналаточно,зачем взвалила на себя всю эту нервотрепку. Может, стоит, наконец,переложитьответственностьирешениянакого-нибудьдругого?

— Да? — спросил мистер Уитмен нежным голосом, и его взгляддействительнопотеплел.—Тыхочешьмнечто-тосказать,Гвендолин?

Ктознает,может,ядействительносделалабыэто,неподойдикнамвтотсамыймоментмистерДжордж.

— Гвендолин, куда же ты запропастилась? — этими словами онположил конец моей минутной слабости. Мистер Уитмен сноваприщёлкнулязыкомотзлости,нонерешилсяпродолжитьнашразговорвприсутствиимистераДжорджа.

Ивотясноваздесь,в1953году,назелёномдиванчике,совсемодна,отстаиваюсвоивзгляды.Инемножкобольшеначинаюверитьвсвоисилы.

—«Знание—сила»,—япопробовала,было,подбодритьсебя,крепкосцепивзубы,исновараскрылакнигу.Лукас,восновном,переписалзаписихранителей1782и1912годов,«потомучтоэтигода,дорогаямоявнучка,наиболее сильно касаются именно тебя. В 1782-ом был разбит такназываемый Флорентийский Альянс, и во Внутреннем Круге обличилипредателя.Хроникихранителейнедаютнампрямогоупоминанияобэтихсобытиях,носудяпозаписям,высГидеономбыливэтововлечены».

Яподнялаглаза.Может,этонамёкнабал,которыйятакискала?Дажеесли так, умнее я от этого не стала. Спасибочки, дорогой дедушка. Явздохнула.Такаяжеполезнаяинформация,как«Остерегайсябутербродовсколбасой».Яперевернуластраницу.

—Тольконепугайся,—сказалголосзамоейспиной.Эту фразу нужно однозначно внести в список последних фраз,

примернотех,которыедоводитсяуслышатьпрямопередсмертью(сразужепосле«Даоннезаряжен»и«Этоведьпростоигра»).Естественно,ятутже

страшноиспугалась.—Этовсеголишья.За диваном стоял Гидеон и высокомерно улыбался мне. Под его

взглядом я сразу впала в странное состояние и во мне забурлилипротиворечивыечувства,совладатьскоторымиянемогла.

— Мистер Уитмен считает, тебе не повредит сейчас моя скромнаякомпания,—непринуждённосказалГидеон,—аявдругвспомнил,чтотутсрочно нужно поменять лампочку, словно заправский жонглёр онподбросиллампочкукпотолку,поймалеёиграциозноопустилсянадиванрядомсомной.

— Уютно тут у тебя. Кашемировое покрывало! И виноград. Да уж,миссисДженкинстебяявнолюбит.

Тем временем я не сводила глаз с его бледного красивого лица ипыталась взять себя в руки и мысленно успокоиться. Моего здравогосмыслахватилотольконато,чтобызахлопнуть«АннуКаренину».

Гидеонвнимательнозамнойнаблюдал,еговзглядскользилпомоемулбу,внизкглазамизатемкорту.Яхотелаотвернутьсяиотодвинутьсяотнего,новтожевремямненехваталоеговзгляда,поэтомуяпродолжалазавороженонанегопялиться,словнокроликнаудава.

— Может, скажешь мне хотя бы привет? — спросил он и сновапосмотрелмневглаза.—Дажееслитынаменявсёещёзлишься.

Приэтомуголкиегогубнасмешливовздёрнулись,иэтовывеломеняизоцепенения.

—Спасибо,чтонапомнил.Яоткинулаволосысолба,выпрямиласпинуисноваоткрылакнигу,на

этот раз где-то в самом начале. Просто не буду обращать на неговнимания—пустьневоображает,чтоможетвестисебятак,словноничегонеслучилось.

НоотГидеонанетак-топростобылоотделаться.Онзадралголовукпотолку:

— Чтобы заменить эту лампочку, мне придётся на некоторое времявыключитьсвет.Итогдавокругстанетдостаточнотемно.

Ямолчала.—Утебяестьприсебефонарик?Яничегонеответила.—Хотяможноиподождать.Кажется,сегоднялампочкасветитвполне

сносно.Может,мыпростооставимвсёкакесть?Всем телом я чувствовала его взгляд, он словно касался меня, но я

продолжалаупрямосмотретьвкнигу.

—Хм,можномнепопробоватьтвойвиноград?Тутмоётерпениелопнуло.— Да уж, пожалуйста, бери, только дай мне спокойно почитать!—

фыркнулая.—Да,изаткнись,ладно?Мнеабсолютнонехочетсяболтатьтутстобой,какнивчёмнебывало.

ПокаГидеонелвиноград,цариломолчание.Яперевернуластраницу,хотянепрочланеединогословечка.

— Слышал, что уже с утра у тебя сегодня побывали гости, — онпринялсяжонглироватьдвумявиноградинами.—Шарлоттаговорилачто-топротаинственныйсундук.

Ах,вототкудаветердует.Яопустилакнигунаколени.—Итак,правильнолитыпонимаешьсмыслслова«заткнись»?Гидеонширокоулыбнулся.—Эй,вовсемынеболтаем.Номнебыоченьхотелосьузнать,почему

это вдруг Шарлотта решила, что у тебя может быть что-то, что тебепередалиЛюсииПол.

Егоподослалисюда,чтобыменяпроверить,—яснокакбожийдень.Возможно, приказ отдал Фальк или кто-нибудь ещё. «Будь с нейпоприветливей, тогда она точно выдаст всё, что скрывает». Это,наверное,такаясемейнаячертадеВиллеров—считатьженщинполнымидурами.

Я перекинула ноги на диван и уселась по-турецки. В таком вотзлобномнастроениимнебылокудалегчесмотретьемувглаза,идажегубамояпересталадрожать.

— Лучше спроси Шарлотту, как это взбрело ей в голову, — сухосказалая.

—Даяужеспросил,—Гидеонскрестилногивтакойжепозе,какия.Теперь, сидя друг против друга на этом диване, мы напоминали двухиндейцев. Интересно, существует ли что-то абсолютно противоположноетрубкемира?

— Она считает, что тебе каким-то образом удалось овладетьукраденнымхронографом,абрат,сестра,бабушкаидажевашдворецкий,помогаюттебеегоскрывать.

Япокачалаголовой.— Не думала, что когда-нибудь скажу тебе это — у Шарлотты,

очевидно, слишком бурная фантазия. Стоит только пронести по домустарыйсундучишко,какунеёпростокрышусносит.

— И что же было в этом сундуке? — спросил он, не особеннозаинтересованнымтоном.ОБоже,какойпредсказуемыйход!

— Ничего! Мы используем его вместо карточного стола, когдасобираемсяпоигратьвпокер,—мнесамойэтаидеятакпонравилась,чтояелесдержалась,чтобынеулыбнуться.

—Аризонскийхолдем?—осведомилсяГидеон,заметнооживившись.Ха-ха.—Техасскийхолдем,[4]—сказалая.Неужели он думает, что меня можно разоблачить с помощью такого

дешёвоготрюка!ПапаЛеслинаучилнасигратьвпокер,когданамбылоподвенадцать лет.Он, кстати, считал, что девочки просто обязаны овладетьэтойигрой.Почему—оннамтакинесказал.Вовсякомслучае,благодаряемумызналивсеуловкииотличноблефовали.Леслидосихпорстараласьнезаметно почесать нос, когда приходила хорошая карта, чтобы я тожебылавкурсе.

— Иногда в «Омаху»[5] — но реже. Ну, ты понимаешь, — янаклониласькнемуидоверительнымтономпродолжала:—Везениеунасдома сродни запрещённому спорту. Моя бабушка установила несколькострожайших правил. Честно говоря, мы начали играть исключительно изчувствапротиворечия.Мы—этобабушкаМэдди,мистерБернхард,Никия.Нопотоммыпо-настоящемуразыгрались.

Гидеон поднял бровь. Казалось, на него это признание произвелосильноевпечатление.Тутябылананегоневобиде.

— Возможно, леди Ариста права, и азартные игры действительномогутповестинаспонаклонной,—продолжалая.Сейчасячувствовала,что нашла свою стихию. — Сначала мы играли только на лимонныеледенцы,нопостепенноставкиповысились.Мойбратнапрошлойнеделепроигралвсесвоикарманныеденьги.Хорошо,чтоледиАристаниочёмнедогадывается!—янаклониласьвперёдещёнемногоипосмотрелаГидеонупрямовглаза.—Такчто,пожалуйста,нерассказывайниочёмШарлотте,она сразу же нас выдаст. Лучше пусть уж выдумывает свои истории обукраденномхронографе!

Наседьмомнебеотсобственнойнаходчивости,ясноваотклониласьотеголица.

Гидеон, казалось, не переставал удивляться. Некоторое время оннаблюдалзамноймолча,апотомрезкопротянулрукуипогладилменяповолосам.Моёсамообладаниесразужеиспарилось.

— Прекрати! — он действительно пытается выведать то, что емунужно, всеми возможными способами. Вот подонок. — Что ты вообщездесьзабыл?Яотличнопроводилавремяводиночестве,—ксожалению,

этисловапрозвучалигораздоменееязвительно,чеммнехотелось.Мойтонбыл скорее плаксивым и обиженным. — Неужели ты больше неисполняешьтайныепорученияинесобираешькровьпутешественниковвовремени?

— Это ты о вчерашней «Операции Шаровары»? — он пересталгладить меня по волосам, но теперь он взял в руку прядь моих волос,пропуская её волнами сквозь свои пальцы. — Она успешно завершена.КровьледиБёрглиужевхронографе.

Нанесколькосекундвзглядегосталпустымигрустным,нопотомонсновасовладалссобойипродолжал:

—НехватаеттольколедиТилни,ЛюсииПола.Номыведьнезнаемосновное время пребывания Люси и Пола, и также под какими именамионитамживут,такчтоэтопростоформальность.АвотокровиледиТилнияпозабочусьужезавтраутром.

— Мне казалось, у тебя появились некоторые сомнения, чтопроисходящее действительно служит доброй цели, — сказала я иосвободила волосы из его руки.—Что, еслиЛюси иПол правы, иКругДвенадцати не должен замкнуться никогда? Ты же сам утверждал, чтотакаявероятностьсуществует.

—Нуда.Ноянесобираюсьтрезвонитьобэтомнакаждомуглу.Тыединственная,комуярассказалосомнениях.

Ах,какойхитрыйшахматныйход!Тыединственная,комуядоверяю.Но я тоже могу быть хитрой, если захочу (чего стоит одна только

историяспокером!).—ЛюсииПолговорили,чтодоверятьграфунельзя.Чтоэтоприведёт

кчему-топлохому.Тытожесейчастакдумаешь?Гидеон отрицательно покачал головой. Выражение его лица вдруг

сталосерьёзныминапряжённым.—Нет,мненекажется,чтоон—злодей.Мнелишькажется,что…—

он замялся,— я думаю, что выгоду единичного он ставит выше общегоблага.

—Дажесвоегособственного?Оннеответил,затосновапротянулруку.Наэтотразоннаматывалмои

локонынапалец,какнабигуди.Наконец,онпроизнёс:— Вот предположим, что ты можешь сделать какое-нибудь

сенсационное открытие: изобрести лекарство от рака и СПИДа, и всехостальныхболезней,которыетолькоестьнасвете.Нодляэтоготебенужноотправитьнасмертьодногочеловека.Какбытыпоступила?

Кто-тодолженумереть?НеужелиименнопоэтомуЛюсииПолукрали

хронограф?Потомучтоценапоказаласьимслишкомвысокой,услышалаясловамоеймамы.Цена—человеческаяжизнь?Вмоей памяти сразужевсплыли сцены из фильмов, с перевёрнутыми крестами, человеческимижертвами на алтаре и мужчинами в капюшонах, которые бормотали просебятаинственныезаклинания.Впринципе,нахранителейэтидядькинеслишкомпоходили,занекоторымисключением,конечно.

Гидеонсмотрелнаменявыжидающе.— Пожертвовать жизнью одного ради спасения многих? —

пробормотала я. — Нет, я думаю, что цена слишком велика. Просто изпрагматическихсоображений.Атыкакдумаешь?

Гидеонмолчал.Еговзглядблуждалпомоемулицу,арукапродолжалаигратьсмоимилоконами.

— Да, я тоже так думаю, — сказал он наконец. — Не всегда цельоправдываетсредства.

— Значит ли это, что теперь ты иногда не исполняешь того, чтотребуетоттебя граф?—невыдержав,несколькогрубоватоосведомиласья.—Например,играешьсмоимичувствами?Илисволосами?

Гидеон убрал руку и удивлённо на неё уставился, будто бы онапринадлежаланеему,акому-нибудьдругому.

— Я вовсе не… Граф вовсе не приказывал мне играть с твоимичувствами.

— Ах вот как? — в одно мгновение я снова страшно на негоразозлилась.—А вот мне он что-то такое поведал. Странно, он был таквосхищён твоим профессионализмом. Хотя, к сожалению, в твоёмраспоряжениибылосовсеммаловременидлятого,чтобыподчинитьсебеименномоичувства,ведьтакдолготыбилсянаднеправильнойжертвой—Шарлоттой.

Гидеонвздохнулипровёлполбуладонью.—Мысграфомдействительнонесколькоразговорилио…вобщем,

мыпровелиснимнесколькомужскихбесед.Онсчитает,—и,прошутебя,учитывай,чтоэтотчеловекжилболеедвухсотлеттомуназад,такчтоемувполнеможнопроститьподобныевзглядынажизнь!—таквот,онсчитает,что действия женщины полностью подчинены чувствам, в то время какмужчина руководствуется разумом. Поэтому для меня было бы гораздоудобнее, если бы моя напарница по путешествиям во времени в менявлюбилась,тогдаеёдействиявсложныхситуацияхвсегдаможнобылобывзятьподсвойконтроль.Ядумал…

—Ты…!— гневно перебила я.—Ты думал, что тогда я тоже будуследитьзатем,чтобывсёполучилось.

Гидеонраспрямилсвоидлинныеноги,всталипринялсярасхаживатьпокомнатетуда-сюда.Онвдругпоказалсямнеизмученнымиуставшим.

— Но я ни к чему тебя не принуждал, так ведь, Гвендолин? Даженапротив—частопрезрительноктебеотносился.

Ясмотрелананего,невсилахвымолвитьнислова.—Изаэтоядолжнабытьтебеблагодарна?—Конечно,нет,—сказалон.—Тоесть,наверное,да.—Изачтоже?Онокинулменягневнымвзглядом.—Нупочемудевчонкисумасходяттолькопотемподонкам,которые

обращаютсяснимипростоужасно?Милыемальчики,очевидно,имсовсемнеинтересны.Иногдауважениедевочекдовольносложноудержать,—онпродолжалметаться по комнатеширокими яростными прыжками, словноразъярённыйтигр.—Мальчишкамсоттопыреннымиушамиипрыщавымлицомвженскомобществеловитьсовершеннонечего.

— Насколько же ты циничный и скользкий тип, — я замерла отнеожиданногоповоротанашегоразговора.

Гидеонпожалплечами.—Спрашивается, кто это из нас ещё скользкий тип.Или, может, ты

позволилабыпоцеловатьсебямистеруМарли?На какой-то миг я почувствовала, что теряю позиции. Маленькое,

малюсенькоезёрнышкоправдывегословах,возможно,ибыло…Нозатемяотрицательнопокачалаголовой.

—Твоисногсшибательныеобоснованиянеучитываютещёкое-какойрешающий фактор. Я бы в жизни не позволила тебе себя поцеловать,несмотря на всю распрекрасную непрыщавость твоего лица — кстати,молодец, самооценкау тебябудь здоров,—еслибытынелгалмнеинепритворялся, что чувствуешь ко мне что-то, — на моих глазах тут жевыступилислёзы.Нояпродолжалаговорить,хотяголосмойдрожал.—Ябы…невлюбиласьвтебя.

Нуаеслибыивлюбилась,тоникакбыэтонепроявила.Гидеон отвернулся. Какое-то время он стоял неподвижно, а затем

неожиданноизовсейсилыпнулногойстену.—Чёртпобери,Гвендолин,—процедил он, сцепив зубы.—Ты так

серьёзнопринимаешьвсёнасвойсчёт?Толькоя,значит,вышелвиноватымво всей этой истории?Мне кажется, это ты постоянно враламне всё этовремя.

Пока я пыталась придумать ответ — да уж, Гидеон не выбиралвыражений—япочувствовала, какподкатывает знакомая тошнота, нона

этотразмнебылоплохокакникогда.Виспуге яприжалак груди«АннуКаренину».Складыватьедуобратновкорзинкуяужеточнонеуспевала.

—Ты действительно разрешила себя поцеловать, но никогда мне недоверяла,—донеслисьдоменясловаГидеона.—Завершениеэтойречияуженеуслышала,потомучтосноваоказаласьвнастоящем,идолжнабыласосредоточить все свои усилия лишь на том, чтобы меня не стошнилопрямоуногмистераМарли.

Когдамойжелудок,наконец,пришёлвсебя,рядомсомнойпоявилсяГидеон. Он стоял, прислонившись к стене. С его лица исчезло всякоераздражение,Гидеонлишьусталоулыбался.

—Мне ужасно хотелось сыграть с вами партию в покер,— сказалон.—Я,кстати,тожеотличноблефую.

Наэтихсловахонвышелизкомнаты,даженеобернувшись.

ГлававосьмаяИзинквизиционныхпротоколовдоминиканскогосвященника

Джан-ПьетроБариби

АрхивуниверситетскойбиблиотекигородаПадуя(расшифровано, переведено и обработано доктором

историческихнаукДжордано)25июня1542г.

ЯвсеещёпровожурасследованиевмонастыреС.Касаемо юной Элизабет, которая, согласно сообщению её

собственногоотца,беременнаребёнкомотдемона.ВдокладенаимяГлавыКонгрегацииянескрылмоегопредположения,чтоМ.слишком— благообразно выражаясь— склонен к религиозномупросветлению и считает себя призванным нашим Господомуничтожить зло этого мира. Очевидно, что он предпочтётскорее обвинить собственнуюдочь в ведьмовстве, чемпринятьна веру, что она не соответствует его представлениям оцеломудрии.ЯужеупоминалранееегохорошиеотношениясР.М.,унегосущественноевлияниевэтомрегионе,всвязисчеммыещё не можем считать дело закрытым. Опросы свидетелейбыли чистой воды издевательством. Две юные соученицыЭлизабет подтвердили высказывания виконта о появлениидемонав садумонастыря.МаленькаяСофия,котораятакинесумела правдоподобно объяснить, почему она совершеннослучайновполночьсиделавкустахвсаду,описывалавеликанасрогами,горящимиглазамиикопытами,которыйкакнистранноисполнил номер на скрипке, прежде чем заняться развратом.Другая очевидица, близкая подруга Элизабет, произвелавпечатление гораздо более разумной. Она рассказала о хорошоодетомивысокоммолодомчеловеке,которыйзаманилЭлизабетв свои сети прекрасными словами. Он якобы появлялся изниоткуда итаял в воздухе без следа, что она, однако, сама ненаблюдала.СамаЭлизабетдовериламне, чтомолодой человек,такумелопреодолевшийстенымонастыря,неимеетнирогов,ни копыт, а происходит из уважаемого рода, и что она даже

знает его имя. Я уже радовался, что дело движется кразъяснению,каконадобавила,чтоона,ксожалению,неможетсвязаться с ним, так как он прилетает к ней по воздуху избудущего,точнееизгода1723отРождестваХристова.

Представьте только моё отчаяние по поводу душевногосостояния окружающих меня людей — я очень надеюсь, чтоГлава Конгрегации как можно скорее отзовёт меня воФлоренцию,гдемнепредстоятнастоящиедела.

Мерцающие райские птицы, цветы и листья голубых и серебристыхтонов вздымались из парчового корсета. Рукава и юбка были сшиты изтяжёлого тёмно-синего шёлка, который шуршал и переливался, словноморевпасмурныйдень.Каждаядевчонкавтакомплатьесовершенноточновыгляделабынастоящейпринцессой.Но,дажезнаяэто,взглянувнасвоёотражение в зеркале, я просто лишилась дара речи, настольковеличественныйиизящныйбылуменявид.

—Это…невероятнокрасиво!—восхитиласья.Химериус засопел в ответ. Он сидел на лоскутке парчи у швейной

машинкииковырялсявносу.— Девчонки!— сказал он.— Сначала всеми ногами и руками они

упираются, стараются как могут улизнуть от этого бала, но стоит имнапялить какое-нибудь тряпьё пострашнее — и вот, пожалуйста, клиентготов.

Ярешиланеобращатьнанеговниманияиповернуласьктворцуэтогопроизведенияискусства.

—Новедьтопервоеплатьетожебылопрекрасным.—Да,язнаю,—онаулыбнулась.—Миможемпростоиспользовать

еговдрюгойраз.—МадамРоссини,выпростоталант!—Не-с-nä? — она подмигнула мне. — Такой талянт, как я, может

позволятьсебепридуматьновыйрезолюсьён.Всочетаниесбелийпариктопервое платье казалось мне слишьком белым. К твой цвет лица нуженболеевыразительный…каквиэтоговорите…Контраст!

—Ах,да,точно,парик,—явздохнула.—Онсноваиспортитвесьвид.Аможетеменясфотографировать?

—Бьен сюр.—Мадам Россини велела мне взобраться на табуреткувозлетрюмоивзяламойтелефон.

Химериус расправил крылья, перелетел ко мне поближе и неуклюжеприземлилсянафарфоровуюстатуэткуспарикомнаголове.

—Интересно, тыуже в курсе, какиенасекомыеобычноразгуливаютпо таким вот волосищам? — он задрал голову и посмотрел вверх нанапудреннуюбашнюизпышныхкудрей.—Вши,точнотебеговорю.Моль.А,может,ичтопохуже,—онтеатральновзмахнуллапкой.—Достаточнолишьшепнутьегоимя:ТАРАНТУЛ.

Яелесдержалась,чтобынесказатьХимериусу,чтовсеегогородскиелегенды—простобабушкинысказки,идемонстративнозевнула.

Химериусвперилкогтивбоки.—Ноэтожечистаяправда!—сказалон.—И,прошузаметить,что

кромевсякихтампауковтебестоитопасатьсяещёиодногозлобногографа.Еслитывмаскарадномугаревдругобэтомзабыла,товот,напоминаю.

Тут он был, к сожалению, совершенно прав. Но сегодня хранителипризнали меня уже здоровой и полностью готовой к посещению бала.Поэтомумнехотелосьтолькоодного:думатьохорошем.Нетместаболееподходящегодляпозитивныхмыслей,чемательемадамРоссини.

Я бросила на Химериуса строгий взгляд, отвернулась и приняласьрассматривать наполненные до отказа платяные шкафы. Всё такоеизысканное,каждоеплатьеоднодругогокраше.

—Ауваснет,случайно,чего-нибудьвзелёныхтонах?—порывистоспросилая.

Мне вспомнилось приглашение на вечеринку Синтии. Леслипредложила переодеться марсианами. «Для этого нам нужны толькозелёные мешки для мусора, парочка ёршиков для чистки, пустыеконсервные банки и шарики пенопласта», — сказала она. «Достаточнолишь степлера и клея, и мы превратимся с тобой за несколько минут вкрутыхвинтажныхмарсиан.Станем,таксказать,живымипроизведениямисовременногоискусства.Иэтонебудетстоитьнамнипенни».

— В зелёных?Уи, ма шэр, — сказала мадам Россини. — Пока всебыли уверены в том, что рыжий метёлька будет пригать во времени, яиспользоваламногозелёныхтонов.Этогармонироватьхорошосрыжимиволосамиизелёнымиглазамималенькогореволюсьёниста.

—О-оу,—сказалХимериусипогрозилкоготкоммадамРоссини.—Опасныетемывыбираете,милочка.

Онбыл абсолютноправ.Маленькийподонок-революсьёнист явноневходил сейчас в список радостных вещей, о которых мне хотелось быдумать(ноеслиГидеондействительнорешитпоявитьсянаэтойвечеринкесШарлоттой,яужточнонестануошиватьсятамвмусорномпакете,пустьЛесли сколько ей вздумается рассказывает о крутых костюмах исовременномискусстве).

Мадам Россини расчесала мне волосы и стянула их в хвостик назатылке.

— Кстати, сегодня вечером он тоже будет в зелёном, тёмный цветштормящегоморя.Яраздумываланад виборомцветамногочасов, чтобысочетание с твоимплятьембылонормаль.Адляфиналь япроверила какэти цвета смотрятся при свете свечей.Апсолюманфантастик.Ви будетевиглядетькакморскойкорольиморскойкоролева.

— Апсолю-ю-ю-ман, — прогундосил Химериус. — И если вас неприкончат, то когда-нибудь у вас появится много маленьких морскихпринцевипринцесс.

Я вздохнула. Кажется, Химериус собирался вернуться домой инаблюдать дальше за тем, что делает Шарлотта? Вот только он непропустил возможности снова проводитьменя в Темпл, что, в сущности,оченьмилосегостороны.КтокакнеХимериусзнает,насколькосильноябоюсьэтогобала.

МадамРоссиниразделиламоиволосынатрипряди,заплелаихвкосуи заколола шпильками на затылке. Всё это время она сосредоточенноморщилалоб:

—Зелёный,говоришь?Дай-каподумать.Например,унасестькостюмдляверховойездаконцавосемнадцатоговекаиззелёногобархата,и,крометого, ох, как же вольшебно у меня полючился— вечерний ансамбль от1922года,цветаболотнойзеленисподходящимголёвнымубором,плящомисумочкой—настоящийшик.Затемяпереработалянесколькоплятьевотдома моды Баленсиага,— плятья, которые вшестидесятых годах носилаГрейсКелли.Мояжемчужин—бальноеплятьецветарозовыхлепестков,тебеонотожеотличноподойдёт.

Она осторожно подняла парик вместе с подставкой. Искусственныеволосыбылибелымикакснег,украшеныголубымилентамиипарчовымицветами. Они немного напоминали многоэтажный свадебный торт. Отпарикадажедоносилсяедвауловимыйароматванилииапельсинов.МадамРоссини умело нацепила этот волосяной торт мне на голову, и та сталанапоминать настоящее птичье гнёздышко. Когда я снова взглянула взеркало,тоедвасебяузнала.

—Сейчасявыгляжукакчто-тосреднеемеждуМарией-Антуанеттойимоейбабушкой,—сказалая.Аещёиз-замоихкоричневыхбровейясталанемногопохожанасказочногоразбойника,которыйпереоделсявженщину.

— Абсюрд! — возразила мадам Россини, прикрепляя парикмассивнымишпильками.Этишпилькинапоминалималенькиекинжалысосверкающими стеклянными наконечниками. Словно голубые звёзды они

поблёскивалисредировноуложенныхлоконов.—Всёделовконтрастах,Лебёушка,контрасты—этовообщесамое

глявное,чтоможетбыть,—онауказаланаоткрытуюкосметичку,котораястояланакомоде.—Теперьприступимкмакияжу.Тёмныеглюбокиегляза,гляза с поволокой—вотнастоящий стиль восемнадцатого века.Немногопудры—шарман!Самосовершенство.Тыбудешьсамойкрасивойнаэтомбалю.

Этого она, разумеется, знать не могла, потому что ей-то никогда непридётсятампобывать.Яулыбнулась.

— Вы так добры ко мне! Вы вообще самая добрая. А ваши платьясозданыдляпышныхцеремоний,например,чтобыходитьвнихпокраснойдорожкенаврученииОскара.

—Язнаю,—скромноответиламадамРоссини.

—Важьно,чтобытызалезлавмашинуголовойвперёдиточнотакжевылезлаизнеё,ягненочектымой!

Мадам Россини проводила меня до лимузина и помогла забратьсявнутрь. Я чувствовала себя как мамаша Мардж из мультика про семьюСимпсонов,тольковотбашнянамоейголовебылабелой,анеголубой,и,ксчастью,онаумещаласьподкрышеймашины.

— Просто удивительно, как такая стройная особа может заниматьстолько места, — смеясь, сказал мистер Джордж, когда я, подняв своиюбки,приняласьаккуратнорасправлятьихнасидении.

— Точно! Такому платью можно смело присваивать отдельныйпочтовыйиндекс,какмаленькомурайонугорода.

На прощание мадам Россини послала мне весёлый воздушныйпоцелуй.Ах,какаяжеоназамечательная!ВприсутствиимадамРоссиниясовершеннозабывалаотом,насколькострашнойбыласейчасмояжизнь.

Машина тронулась, и в тот же момент дверь штаба распахнулась, иоттуда поспешно выбежал Джордано. Его подбритые брови сложилисьдомиком, а лицонаверняка страшнопобледнело, хотяиз-за обилиякремазаметитьэтобылонепросто.Егороттозакрывался,тооткрывался,толстыегубы беспомощно шлёпали, он казался мне сейчас похожим навыброшенную на берег глубоководную рыбу. К счастью, мне не былослышно, что от там говорил мадам Россини, но я замечательно моглапредставить,какиеэтобылислова:

«Глупая девчонка! Ни малейшего представления об истории именуэтах.Онажевсехнасвыставитнапосмешищесвоимневежеством!Стыдвсегочеловечества».

Мадам Россини приторно улыбнулась и сказала ему нечто такое, отчегорыбийротнеожиданнозахлопнулся.Жаль,чтояпотерялаихизвиду,когдаводительзавернулнамаленькуюулочку,котораявелакСтрэнду.

Улыбаясь, я откинулась на сидение, но моё прекрасное настроениебыстро улетучилось, уступив место напряжению и страху. Я бояласьабсолютно всего: неизвестности, большого скопления людей, взглядов,вопросов,танцев,ибольшевсего,конечноже,очереднойвстречисграфом.Эти страхи преследовали меня сегодня ночью, превратившись вкошмарные сны, хотя я была рада уже тому, что мне представилась,наконец, возможность проспать всю ночь напролёт. Перед самымпробуждениеммнеприснилсяособостранныйбред,будтоязацепиласьзаюбку, споткнулась и покатилась вниз по длиннющей лестнице, прямо кногамграфаСен-Жермена,атот,даженеприкасаяськомне,поднялменя,держазаглотку.Приэтомонкричал,почему-тоголосомШарлотты:«Ты—позордлявсейсемьи!»

АрядомснимстоялмистерМарли,держапередсобойрюкзакЛеслии укорял: «У тебя осталось всего фунт двадцать центов на электронномпроездном!»

—Авотинет,ятолькочтопополниласчёт!Сегодня утром на уроке страноведения Лесли до слёз хохотала над

моимсном.Новообще-то,онбылнетакуждалёкотистины,ведьвчерапослешколы,когдаЛеслисадиласьвавтобус,унеёукралирюкзак.Какой-томужчинарезкорванулегососпиныипустилсянаутёк.ПословамЛесли,бежалонбыстрее,чемлучшийбританскийспринтерДуэйнЧемберс.

Но мы-то уже немного попривыкли к выходкам хранителей. А отШарлотты(котораяявноприложилакэтомуруку)вообщеничегодругогождать не приходится. Но, тем не менее, такой способ показался намнесколько… как бы это сказать… бестактным. А уж последнимподтверждением наших догадок был тот факт, что на остановке рядом сЛесли стояла дамочка с настоящей сумочкой фирмы Hermes. Нет, нуправда, какой уважающий себя вор станет рисковать ради потрёпанногорюкзака,когдарядом—шикфранцузскоймоды?

ЕсливеритьХимериусу,вчера,кактолькоявышлаиздома,Шарлоттаобшарила все углы моей комнаты в поисках хронографа, не упуская ниодной детали. Даже под подушкой не забыла посмотреть (ах, какойоригинальныйтайник,сумасойти!).Послеметодичногообыскаплатяногошкафа она, наконец, обнаружила куски гипсокартона и, с победнойулыбкой(пословамХимериуса)поползланачетверенькахвсамыезакромашкафа.Приэтомонасовсемнеиспугаласьмоегостарогодруга-паука(по

словам Химериуса). Она также не выказала никакого наигранногоотвращения,копаясьвовнутренностяхпыльногокрокодила.

Дауж,додумайсяонадоэтогонаденьраньше…Но«ктоуспел,тотисъел», — любит повторять леди Ариста. После того, как сконфуженнаяШарлоттавыбраласьизшкафа,онавзялаподприцелЛесли.Иэтостоиломоей лучшей подруге рюкзака. Ну что ж, теперь в распоряжениихранителейнаходитсяпроезднойнамесяцвперёд,маленькаякартагорода,блескдля губсвишнёвымоттенкомипарабиблиотечныхкнигоразливевосточнойдельтыГанга.Вот,собственно,ивсё.

Такое поражение Шарлотте не под силу было скрыть подвысокомерной миной, которую она нацепила, садясь сегодня завтракать.ЗатоледиАристапризналасамуюбольшуюизсвоихошибок.

—Сундукужевпути,скороонсновабудетдома,—холоднопояснилаона.—Мнекажется,нервнаясистемаШарлоттынесколькоперенапряжена,и,должназаметить,чтовследствиеэтогомыбыливведенывзаблуждение.Носейчас следует считатьинцидентисчерпаннымиобратитьсякдругимтемам.

Это было (по крайней мере, со стороны леди Аристы) абсолютноправильнымрешением.Шарлоттанаэтихсловахнапряжённоуставиласьвсвою тарелку, а остальные тем временем обменялись смущённымивзглядами и послушно переключились на единственную тему, котораяпришлавголову—погода.

Только тётя Гленда взбунтовалась. Шея её быстро покрыласькраснымипятнами.Ейвовсенехотелосьзакрыватьэтубольнуютему.

—Вместотого,чтобыдониматьбеднуюдевочкусвоимизамечаниями,вы должны быть благодарныШарлотточке, что она до сих пор чувствуетответственность за всеобщее дело и старается держать ухо востро,— неудержалась она.—Какбы этополучшеописать?Неблагодарный труд.Яубеждена,что…

Номынеузнали,вчёмименноубежденатётяГленда,потомучтоледиАристапрервалаеёледянымголосом:

— Если ты не желаешь менять тему разговора, то за тобой всегдаостаётсяправовстатьиз-застола,Гленда.

ТётяГленда,авместеснейиШарлотта,именнотакипоступили,онигордопокинулизал,заверивнас,чтобольшенеголодны.

—Тывпорядке?—мистерДжордж,которыйсиделнапротивменя(тоесть, наискосок отменя, потому чтомои разложенные по всем сидениямюбки занимали полмашины) и наблюдал, как я погружаюсь в раздумья,улыбнулсямне.—ДокторУайтпрописалтебечто-нибудьотлихорадки?

Япокачалаголовой.—Нет,— сказала я.— Боюсь потерять контроль над собой в этом

восемнадцатомвеке.Илиещётогохуже.НообэтоммистеруДжорджулучшенезнать.На

суаре в прошлое воскресенье я продержалась только благодаряфирменномупуншуледиБромптон.Иблагодаряемужеянеожиданнодляпоражённыхгостейидлясебясамойсталараспевать«Memory»измюзикла«Кошки», всего за каких-нибудь лет двести до того, как Эндрю ЛлойдВебервообщенаписалэтопроизведение.Крометого,япрямопередтолпойпреспокойнообщаласьспривидением.Втрезвомсостояниимнебытакаявольностьивголовунепришла.

ЯнадеяласьхотьнапаруминутостатьсянаединесдокторомУайтом,чтобы спросить, зачем он помог мне, но он только осмотрел меня вприсутствииФалькадеВиллераиковсеобщейрадостиобъявил,чтояужесовершенно здорова. На прощание я заговорщицки ему подмигнула, нодоктортольконахмурилсяиспросил,непопалолимнечто-нибудьвглаз.Вспомнивэтотинцидент,явздохнула.

— Не волнуйся,— с сочувствием в голосе подбодрил меня мистерДжордж. — Всё пройдёт очень быстро, и потом ты снова вернёшьсяобратно.Кужинутыбудешьсовершенносвободна.

— Но до ужина я могу наделать кучу ошибок, могу подтолкнутьчеловечество к мировому кризису. Вот спросите у мистера Джордано.Неправильная улыбка, неправильный реверанс, неправильная манераобщения—ихоп!Восемнадцатыйвеквогне.

МистерДжорджрассмеялся.—Ах,даведьДжорданопростотебезавидует.Онбынавсёнасвете

пошёлрадиодногопутешествиявовремени!Я провела ладонью по мягкому шёлку юбок и выровняла линии

вышитыхузоров.—Честновамскажу,ядосихпорнепоняла,почемуэтотбалимеет

длявсехтакоеогромноезначение.Ичтоявообщетамделаю.— То есть, кроме того, что ты танцуешь, развлекаешься и имеешь

удовольствиелицезретьгерцогаДевонширскогособственнойперсоной?ЯнеулыбнуласьвответнаулыбкумистераДжорджа,тогдаонвдруг

сталабсолютносерьёзным,вытащилизкарманаплатокипромокнулсолбакапелькипота.

—Ах,дитямоё!Важностьэтогобалазаключаетсявтом,чтоименнонанёмвыяснится,ктоименноявляетсяпредателемврядаххранителей,иктопередалвсюинформациюврукиФлорентийскогоАльянса.Благодаря

твоему присутствию граф надеется вывести на чистую воду и лордаАлестера,ипредателя.

Ага. Вот тут уже немного больше конкретики, чем в «АннеКарениной».

— Проще говоря, мы являемся приманкой,— я наморщила лоб.—Но…развевамнедолжнобытьужедавным-давноизвестно, сработаллиэтот план? И кто оказался предателем? Это ведь случилось двести летназад.

—Ида,инет,—возразилмистерДжордж.Неяснопочему,ноотчётыизэтоговремениоченьрасплывчаты.Абольшаячастьвообщеотсутствует.Там речь идёт как раз о предателе, который лишился своего высокогозвания,ноегоимяниразунеупоминается.Четыренеделиспустяводномиз отчётов вскользь говорится о том, что никто не почтил предателя,провожаявпоследнийпуть,потомучточестионнезаслужил.

Уменясновапоползлимурашкиповсемутелу.—Черезчетыренеделипослетого,какпредателявыгналиизЛожи,он

былужемёртв?Как…э-э-э…удобно.Мистер Джордж меня больше не слушал. Он постучал в окошко

водителя.— Боюсь, ворота могут оказаться слишком узкими для лимузина.

Заезжайтелучшесбоку,содворашколы,—онулыбнулсямне.—Вотмыина месте! И кстати, ты прекрасно выглядишь, я всё время хотел тебе обэтомсказать.Такоеощущение,чтотысошласостаринногопортрета.

Машинаостановиласьпрямоувхода.—Тольконамного,намногокрасивее,—сказалмистерДжордж.—Спасибо.Ятакрастерялась, что совсем забылаонаставленияхмадамРоссини

(«сначала голова, лебёдушка!»), и допустила непоправимую ошибку —постараласьвылезтиизмашинытемжеспособом,чтоивсегда.Приэтомябезнадёжно запуталась в юбках и плюхнулась обратно на сидение. Мнеказалось,япревратиласьвпчёлкуМайю,котораяпопалавсетипаука.Покая тихо ругалась, пытаясь выпутаться, а мистер Джордж беспомощнохихикал,снаружипротянулисьсразудверукипомощи,имне,вобщем-то,не оставалось ничего другого, как лишь крепко за них ухватиться ипозволитьимвытащитьсебяизмашиныипоставитьнаноги.

ОднарукапринадлежалаГидеону,авторая—мистеруУитмену,—кактолькояэтоувидела,тотутжеотдёрнулаладони,словнобоясьобжечься.

— Э-м-м, спасибо, — пробормотала я, нервно поправляя платье истараясь изо всех сил успокоить страшное серцебиение. Затем я

пригляделась к Гидеону и улыбнулась. Я просто не смогла сдержаться.Мадам Россини действительно не зря восхищалась морским цветом, аидеально выглаженный, без единой складки, сюртук прекрасно сидел,подчёркиваяфигуруГидеона.От плеч и до кончиков туфель с большимизастёжками передо мной предстал поистине волшебный образ. Но вотбелыйпарикпортилвсёвпечатлениевсчитанныесекунды.

—Ая-тодумала, это толькомнепридётсявыглядетьпо-дурацки,—сказалая.

Егоглазавеселоблеснули.— По крайней мере, я смог уговорить Джордано не обсыпать меня

пудройинеобклеиватьмушками.Ну,онибезвсякойпудрыбылбледнымкакмел.Насекундуязабыла

обовсёмнасвете,следуявзглядомзаидеальнойлиниейегоподбородкаигуб,нотутжесновавзяласебяврукиибросилананегохмурыйвзгляд.

—Остальныеждутвнизу.Советуюпоторопиться,преждечемхлынетпоток школьников, — сказал мистер Уитмен и бросил красноречивыйвзгляднадругуюсторонуулицы,гдекакразостановилисьдведамочкиссобачкамиивовсеглазасмотрелинанас.

Если вам так уж важно не привлекать внимание, возможно, стоитвыбирать машины поскромнее. Ну и, конечно, не развозить по всемуЛондонупарнейидевчонок,переодетыхвстранныекостюмы.

Гидеон протянул руку, но в этот момент сзади послышался глухойшлепок, и я обернулась. Это был Химериус. Он приземлился на крышумашины и несколько секунд лежал ничком, распластавшись, словнокамбаланасковородке.

—Проклятье,— прокаркал он,— не могли подождать меня самуюмалость?

Еслиявсёправильнопоняла,тооннеуспелнамашинуизТемпла.—Мнепришлосьлететьвсюдорогу!Новедьнемогужеяотпустить

тебя,непопрощавшись,—онподнялсяввоздухипохлопалменяпоплечу.Япочувствовала,какменяобнимаюмокрыехолодныелапки.

—Итак, госпожа магистр святого ордена пухлых поросят,— сказалон, — когда попадёшь в прошлое с тем-чьё-имя-мы-предпочитаем-не-произносить, — он пренебрежительно глянул в сторону Гидеона, — незабудь как следует двинуть ему ногой во время менуэта. И держисьподальшеотэтогографа.

Вегоголосесквозиланеподдельнаятревога.Япоперхнулась.Нотутонпродолжил:

— И да, если будешь сильно возникать, посмотрим, как ты

обойдёшься без меня. Вот возьму и найду себе нового человека! — онхитроулыбнулсяи,недожидаясьмоегоответа,засвистелнасобак,которыеиспуганнорвалисьсповодков.

—Гвендолин,тыочёмзамечталась?—Гидеонподалмнеруку.—Тоесть,яхотелсказать,миссГрей,какиемысливасгложут?Небудетеливытаклюбезнысопровождатьменянабалув1782году?

—Даженедумай.Игратьнапубликуначнёмтолькокогдаокажемсянаместе, — тихо сказала я, чтобы ни мистер Джордж, ни мистер Уитмен,которыешливпереди,наснеуслышали.—Адотехпормнебыхотелосьмаксимально избежать всякого телесного контакта с тобой, если ты,конечно,непротив.Крометого,янормальнотуториентируюсь,этоведь,всё-таки,мояшкола.

И эта школа сегодня, после полудня в пятницу, казалась абсолютновымершей.ВкоридоремынатолкнулисьнадиректораГиллза,катившегозасобой тележку для гольфа.Он уже сменил строгий костюм на клетчатыештаныифутболкуиявноспешил,новсё-такинеудержалсяоттого,чтобысердечно поприветствовать «самодеятельную студию под руководствомнашегодорогогомистераУитмена».Каждомуизнасдиректорпожалруку.

— Для меня, как поклонника искусства, большой честью являетсяприветствовать вас здесь и предоставить школьный актовый зал длярепетиций, пока у вас не появится возможность переместиться в вашерепетиционное помещение. Какие восхитительные костюмы! —поравнявшисьсомной,директорГиллзостановилсякаквкопанный:

— Так-так-так… Где-то я вас уже видел. Кажется, ты одна из техзлобныхдевчонокслягушонком,да?

Язаставиласебяулыбнуться.—Да,директорГиллз,—сказалая.— Что ж, я рад, что ты выбрала столь прекрасное

времяпрепровождение. Теперь тебе не будут больше приходить в головутакие глупыеидеи,—он одарил всех сияющей улыбкой.—Желаю всемвам успеха, или как там у вас говорят, ни пуха, ни пера, постучим подереву…—директорГиллзявнобылвпрекрасномрасположениидуха,онпомахал нам ещё раз и исчез за дверью вместе со своей тележкой —направилсянавстречусолнечнымвыходным.Япроводилаегозавистливымвзглядом.

— Одна из злобных девчонок? — повторил Гидеон, спускаясь встаринныйподвалибросаянаменязаинтересованныйвзгляд.

Япостараласьсосредоточитьсянасвоихнарядах,поднялашуршащиеюбкикакможновыше,чтобынезацепитьсяинеупасть.

—МысЛесли,моейподругой,быливынужденыподкинутьмёртвоголягушонкавсуподнойнашейоднокласснице.АдиректорГиллзвсёникакнезабудетобэтойистории.

—Быливынужденыположитьлягушонкавсуподноклассницы?— Да, — ответила я и окинула его высокомерным взглядом. — Из

педагогических соображений иногда приходится идти на такие поступки,которыевызовутотторжениеокружающих.

Вподвале,прямоподстенойсостарательновыведеннойцитатойДега«Художник пишет картину с тем же чувством, с каким преступниксовершает преступление», вокруг хронографа уже собрались всеподозреваемые: Фальк де Виллер, мистер Марли и доктор Уайт,раскладывающий на столе медицинские инструменты и перевязочныебинты. Хорошо, что хотя бы Джордано мы оставили в Темпле, — он,наверное,досихпортакистоитувхода,всплёскиваяруками.

МистерДжорджподмигнулмне.— Мне в голову только что пришла одна замечательная идея, —

прошептал он.— Если ты вдруг почувствуешь, что не знаешь, как себядальше вести, просто падай в обморок. В те времена дамы частенькотеряли сознание, виной тому были слишком туго затянутые корсеты, аможет, плохой воздух, или просто так было удобнее, наверняка знать неможетникто.

— Надо будет запомнить, — сказала я и уже приготовиласьиспробовать совет мистера Джорджа. Только вот Гидеон, казалось,предугадалмоинамеренья.Онвзялменязарукуиедвазаметноулыбнулся.

ЗатемФалькраспаковалхронограф,акогдаонподозвалменяксебе,яотдалась на волю судьбы, лишь коротко помолившись о том, чтобы ледиБромптонпередаларецептсвоегофирменногопуншазадушевнойподруге,достопочтимойледиПимпелботтом.

Моёпредставлениеобалахбылодовольнорасплывчатым.Аобалахпрошлых веков я вообще ничего не знала. Поэтому не удивительно, чтопосле видения бабушки Мэдди и моих сегодняшних снов я ожидалаувидеть нечто среднее между «Унесёнными ветром» и праздниками из«Марии-Антуанетты».Хотянемалаячастьмоегоснабылапосвященатому,каксильноявдругсталапохожанаКирстенДанст.

Нопреждечемсравнитьмоипредставлениясреальностью,намнадобыловыйтиизподвала(ох,какхотелосьбыверить,чтомоимикроножныммышцамтакиебесконечныеспускииподъёмыполестницамнепринесутособоговреда).

Несмотрянавсюмоюкритикудействийхранителей,наэтотразянемогла не признать, что обставили они всё очень даже хитро. Фалькустановилнахронографетакоевремянашегоприбытия,чтомыочутилисьнабалучерезнесколькочасовпосленачала.

У меня словно камень с души свалился, когда я поняла, что дефилеперед хозяевами дома мы уже пропустили. Я вообще страшно бояласьцеремониймейстера,которыйударилбыжезломобполигромкимголосомобъявил наши поддельные имена.Или, ещё того хуже, сказал бы правду:«Леди и джентльмены!»— тук-тук. — «Гидеон де Виллер и ГвендолинШеферд, аферисты из двадцать первого века. Обратите внимание, корсетизготовлен не из китового уса, а из высокотехнологичного волокна! Икстати,господапроникливдомчерезподвал!»

Наэтотразподвалнампопалсянаредкостьтёмный,поэтомуябылавынужденавзятьГидеоназаруку,иначенимне,нимоемуплатьюврядлиудалось бы выбраться на свет целыми и невредимыми.И лишь у самоговыходаизподвала,там,гдевмоейшколеначиналсякоридор,которыйвёлккомпьютерным классам, на стенах стали появляться факелы, излучавшиемерцающийсвет.Навидэтоместопоказалосьмнечем-товродевереницыкладовых, а если учесть зверский холод, царивший здесь, то лучшегосклада для хранения продуктов вообще не придумаешь. Из чистоголюбопытства я заглянула в открытую дверь и остановилась в изумлении.Никогда ещё в своей жизни я не видела столько еды в одном месте!Наверное, сразу же после бала должно было начаться что-то вродебанкета—настолеиполу громоздилисьбесчисленныетарелки,мискииогромныебочки,наполненныесамымиразнообразнымиблюдами.Многиеиз них были разложены очень изящно, а по краям тарелок подрагивалпрозрачный пудинг. Друг за дружкой выстроилось огромное количествомясных блюд, которые, как по мне, пахли слишком уж сильно. Духзахватывалотакжеотизобилиясладостейвсехформиразмеров,анаодномиз тортов возвышался позолоченный сахарный лебедь, который выгляделпугающереалистично.

—Гляди,онизабылиостудитьукрашение!—прошепталая.Гидеонпотащилменядальше.—Никакоеэтонеукрашение!Этонастоящийлебедь.Такназываемая

пища для глаз,— прошептал он мне в ответ. И в тотже момент Гидеонвздрогнул,ая,признаюсь,вскрикнула.

Потому что прямо за девятиэтажным тортом, украшенным двумясоловьями, от стеныотделилась тёмнаяфигураи, обнажившпагу, началабеззвучноприближатьсякнам.

ЭтобылРакоци,праваярукаграфа.ВнашиднизатакойвыходонмогбызаработатьуймуденегвДолинеКошмароввкаком-нибудьлуна-парке.Ракоцихриплопоприветствовалнас.

—Следуйтезамной,—прошепталон.Пока я пыталась прийти в себя от испуга, Гидеон, не сдержавшись,

выпалил:—Неужеливынедолжныбыливзятьнасподстражу?Ракоципредпочёлнеотвечатьнаеговопрос,чтоменя,вобщем-то,не

удивило. Он относился к людям, которые просто не могут допуститьошибки.

Не говоря ни слова, он вытащил из держака факел, махнул нам ипроскользнул в один из боковых переходов, который вёл к большойлестнице.

Сейчассверхудонассталидоноситьсязвукискрипкиишумголосов.ВнесколькихшагахотлестницыРакоцивелелнамидтиоднимсословами:

—Яимоилюди,мыбудемследитьзавамиизтени.Затемонисчезвтемноте,бесшумно,каклеопард.—Кажется,этогорешилинеприглашать,—попыталасьпошутитья.

НасамомделезакаждымугломмнетеперьмерещилисьподжидающиенаслюдиРакоци,сталотакжутко,чтоволосынамоейголовевсталидыбом.

—Конечнопригласили, какжеиначе.Просто ему, наверное, сложнорасстаться со шпагой, а в бальном зале оружие запрещено, — Гидеонвнимательноогляделменясногдоголовы.

—Утебянаплатьепаутинынеосталось?Япогляделананегосвозмущением.—Нет,новотвголовеутебяоднасплошнаяпаутина,—сказалаяи,

протиснувшисьмимонего,осторожнооткрыладверь.Кажется, ещё недавно мы волновались, как нам проникнуть в фойе

незамеченными,но,влившисьвшумисуматоху,котораяцариланаверху,язадалась вопросом, зачем мы вообще усложняли себе жизнь всей этойконспирациейиприбытиемвподвал.Наверное,силапривычки.Мымоглибыпреспокойновозникнутьизниоткудапрямоздесь,никтобывсёравноничегонезаметил.

ДомлордаиледиПимпелботтомблисталвеликолепием,тутмойдругДжеймс ни капли не преувеличил. Комнаты и коридоры были завешанытканевыми обоями, лепниной и картинами, а с расписанных фрескамипотолков свисали хрустальные люстры. Мою старушку-школу было неузнать. Полы покрыты мозаикой и толстыми коврами; поднимаясь навторойэтаж,мневдругпоказалось,чтолестниципереходовздесьбольше,

чемвмоёмвремени.Дом был переполнен, было очень людно и очень шумно. В нашем

времени такуювечеринку давно ужепришлось быпрекратить—стольколюдей в одном здании. Да и соседи наверняка пожаловались бы наПимпелботтомов,чтотегромкослушаютмузыкупосрединочи.Аэтоведьтолькокоридориприхожая.

Зал, где, собственно, проходил бал, поразил меня ещё больше. Онзанимал половину второго этажа, а людей было так много, что у меняпросто захватилодух.Однисобирались группкамипонесколькочеловек,другие танцевали, выстраиваясь в длинные ряды. Зал гудел множествомголосов, смехомимузыкой, словнопчелиныйулей.Хотятакоесравнениедаже несколько уступало действительности, потому что громкость в залебыла такая, словно Боинг-747 взлетал в аэропорту Хитроу Каждый изчетырёхсот человек пытался перекричать другого, а в добавок ещё иоркестр пытался завладеть всеобщим вниманием. Вся эта какофонияосвещаласьтакимколичествомсвечей,чтояневольноогляделасьвпоискахогнетушителя.

Корочеговоря,званыйужиндомауледиБромптонбылпохожнабалне больше, чем наши с бабушкой Мэдди посиделки за чашечкой чаяпоходили на клубную вечеринку. До меня, наконец, дошёл смыслвыражения«средьшумногобала».

Наше появление не вызвало большого оживления, потому что новыелюди всё продолжали заходить и выходить из зала. Но некоторые изнапудренныхпариковсинтересомуставилисьнанас,Гидеонпокрепчевзялменя за руку. Я почувствовала, как меня с головы до ног ощупываютлюбопытные взгляды, и мне вдруг срочно захотелось ещё хоть разоквзглянуть на себя в зеркало, не затерялась ли на моём платье какая-тозлосчастнаяпаутинка.

— Ты замечательно выглядишь, — сказал Гидеон. — Всё идётотлично.

Ясмущённокашлянула.Гидеонулыбнулся,глядянаменясверхувниз.—Готова?—прошепталон.—Яготова,еслитыготов,—нераздумывая,ответилая.Гидеон снова вернул меня к старым воспоминаниям. И невольно я

подумалаотом,какнамбылохорошо,покаонневыдалмневсейправды.Хотя,ничеготакогоужзамечательного,вобщем-то,небыло.

Пара девушек заметно оживились, когда мы проходили мимо. Ониначали о чём-то возбуждённо шептаться, то ли о моём платье, то ли о

Гидеоне, который показался им настоящим мачо. Я же тем временемстаралась идти прямо и не горбиться. Парик держался у меня на головеудивительнокрепко,онповорачивалсявместесмоейголовойинаклонялсявместесней,хотявесилаэтакопнапримернокакбочкисводой,которыеносят на головах африканские женщины. Пока мы пересекали зал, яневольноискалаглазамиДжеймса.Всёжеэтокак-никакбалегородителей,должен же он присутствовать? Гидеон был выше большинстваприсутствующихнаголову,атоиполторы,поэтомуонбыстровычислил,гденаходилсяграфСен-Жермен.Тотстоялнаузкомбалконевневероятноэлегантной позе и беседовал с пёстро одетым коротышкой, которыйпоказалсямнеотдалённознакомым.

Недолгодумая,яприселавглубокомреверансе,ноужесекундуспустяпожалелаобэтом,вспомнив,каквовремянашейпоследнейвстречиграфнежнымголосомразбилмоёсердценатысячуосколков.

—Детимои, вы прибыли как раз вовремя,— сказал граф ижестомпригласил нас подняться к нему. Мне он милостиво кивнул (что было,очевидно,огромнойчестью,ведьуровеньибыстротумоегомышленияпоегомеркамможнобылобыобозначитьрасстояниемотбалконнойдверидоближайшей свечки). Гидеон же, напротив, был принят с распростёртымиобъятиями.

— Каково ваше мнение, Элкотт? Удастся ли вам разглядеть чертымоегонаследиявэтомкрасивомюноше?

Попугайски разодетый коротышка, смеясь, покачал головой. Еготонкоедлинноелицобылопокрытослоемпудры,акромеэтогонащекахунегокрасовалисьрозовыенарисованныерумянамикруги,из-закоторыхонпоходилнацирковогоклоуна.

—Помоему скромномумнению,присутствуетнекоторое сходство восанке.

—Икактолькосравниватьстольюноелицосмоим,старческим?Графискривилгубывулыбке,котораядолжнабыладемонстрировать

самоиронию.— Года изменили мои черты до неузнаваемости, иногда я вижу в

зеркале совсем другого человека, — он помахал платочком, словновеером. — Кстати, разрешите представить: его превосходительствоАльбертЭлкотт,первыйсекретарьложивнашидни.

— Мы уже встречались во время различных визитов в Темпл, —сказалГидеонилегкопоклонился.

—Ахда,правоже,—улыбнулсяграф.Теперьиявспомнила,почемуэтотПопугайпоказалсямнезнакомым.

Он встречал нас перед моим знакомством с графом и доставил карету кдомулордаБромптона.

—Ксожалению,выпропустиливыходгерцогаигерцогини,—сказалон.—ПричёскаЕёСветлостивызвалатакуюзависть.Боюсь,лондонскимпарикмахерамзавтранеспастисьотнаплываклиентов.

—Какая прелестнаяженщина эта герцогиня!Удручает лишь, что ейприходится вмешиваться вмужские дела и политику.Элкотт, не были бывытаклюбезныоделитьновоприбывшихчем-нибудьизнапитков?

Граф, как всегда, говорил тихо и нежно, но, не смотря на шум,царившийвокруг,каждоесловоегобылослышносовершенноотчётливо.Япочувствовала,чтотеломоёпронизываетхолодом,ивинойтомубылвовсененочнойсвежийвоздух,проникавшийв залчерезоткрытуюбалконнуюдверь.

—Разумеется!—исполнительностьюпервыйсекретарьнапомнилмнемистераМарли.—Желаетебелоговина?Яскоровернусь.

Вотчёрт!Значит,пуншанебудет.Графподождал,покаЭлкоттрастворилсявтолпе, затемсунулрукув

кармансюртукаивыудилоттудаписьмоссургучовойпечатью,котороеонтутжепередалГидеону.

— Это послание твоемуМагистру. В нём содержатся детали нашейследующейвстречи.

Гидеон спрятал письмо и передал вместо него графу другойзапечатанныйконверт.

— Здесь находится доклад о событиях прошедших дней. Вас,вероятно, обрадует новость о том, что кровьЭланиБёргли и ледиТилниужесчитанавхронограф.

Я вздрогнула. Леди Тилни? Как ему только это удалось? Во времянашей последней встречи мне вовсе не показалось, что она готовадобровольно сдать свою кровь для второго хронографа. Я пристальнопоглядела на Гидеона. Неужели он взял у неё кровь силой? В моёмвоображении уже возникла картина — леди Тилни в отчаянии швыряетвязаногопоросёнкавследГидеону.

Графпохлопалегопоплечу.—Значит,осталисьлишьИзумрудиЧёрныйТурмалин,—оноперся

на свою трость, но в этом жесте не было никакой старческой немощи.Наоборот,сейчасграфСен-Жерменвыгляделневероятномогущественным.

—О,еслибыонзнал,какблизкимыктому,чтобыизменитьмир!Кивкомонуказалвдругойконец зала,и яузналалордаАлестераиз

ФлорентийскогоАльянса. Как и в прошлый раз, он был с ног до головы

обвешан блестящими украшениями. Драгоценные камни на его кольцахсверкали так сильно, что я могла различить каждый из них. Таким жесверкающим был и его взгляд, ледяной, полный ненависти. Эточувствовалось даже на расстоянии. Из-за его спины вынырнула мрачнаяфигура в чёрном, но на этот раз я не повторила ошибки нашей прошлойвстречи, и не причислила его к гостям. Это было привидение, повсюдуследовавшеезалордомАлестером,также,какмаленькойРобертследовалза доктором Уайтом. Заметив меня, привидение зашевелило губами, и ябыларада,чтоегопроклятияпотонуливовсеобщемшуме.Хватититого,чтоэтострашилищеявляетсямневночныхкошмарах.

— Он мечтает сейчас лишь о том, как бы проткнуть нас своейшпагой, — сказал граф, и голос его показался мне при этом оченьдовольным. — Сказать по правде, дни напролёт он не думает ни о чёмдругом. Ему удалось даже тайком пронести шпагу в бальный зал,— онпогладил себя по подбородку. — Не сидит, не танцует, лишь стоитнеподвижно, словно оловянный солдатик, и ждёт подходящейвозможности.

—Амнеотказали,когдаяпопросилвзятьссобойшпагу,—сукоромпроизнёсГидеон.

— Тебе не о чем переживать, мальчик мой, Ракоци и его люди невыпустятАлестераиз-поднадзоранинасекунду.Предоставимжесегоднянашимхрабрымдрузьям-куруцампроливатьчужуюкровьвместонас.

Я снова поглядела на лорда Алестера и на чёрное приведение,кровожадногрозившеемнемечом.

—Новедьнемогжеон….Прямоувсехнаглазах…тоесть,яхочусказать,дажеввосемнадцатомвекенельзяжетаквотбезнаказанноубитьчеловека?—япоперхнулась.—НехочетжелордАлестероказатьсяиз-занаснависелице,ведьправда?

Тёмные глаза графа на несколько секунд спрятались под тяжёлымиресницами,будтоонпыталсяуловитьмыслисвоегопротивника.

—Нет,дляэтогоонслишкомхитёр,—медленнопроизнёсграф.—Ноему также известно, что возможностей увидеть вас обоих пред остриёмсвоейшпагиунегонеоченьужмного.Егонетакпростообыграть.Лишьодному-единственному человеку (и только ему!) я открыл точное времявашего возвращения, когда вы останетесь совсем одни, без оружия, втёмномподвале.Тогда-томыиувидим,чтопроизойдёт.

—А-а-а…—сказалая.—Но…Графподнялруку.— Не стоит волноваться, дети мои. Предатель не знает о том, что

каждый ваш шаг охраняют Ракоци и его люди. Алестер мечтает обидеальномубийстве—сразужепослетого,каксовершитсяпреступление,телапрактическирастаютввоздухе,—онрассмеялся.—Сомной,однако,этот фокус не пройдёт. Что же касается меня, то у него другой планубийства.

Ну,супер.Как только я переварила эту новость, что мы, оказывается, были

приманкой «на живца», что, в общем-то, не очень изменило моипредставления об этом бале, тут вернулся пёстрый первый секретарь, яснова забыла его имя, с двумя бокалами белого вина. Следом за нимсеменил ещё один наш старый знакомый— толстый лорд Бромптон. Онстрашно обрадовался, увидев нас вновь, и поцеловал мою руку гораздооткровеннее,чемполагалосьпоправиламприличия.

— Ах, вечер спасён, — воскликнул он. — Я несказанно рад! ЛедиБромптониледиЛавинияужевиделивас,ноих задержалитанцы,—онзасмеялся,иеготолстыйживотзадрожал.—Мнепорученопригласитьвастанцевать.

— Какая прекрасная мысль, — сказал граф. — Молодые должнытанцевать!Помнится,вюностиятоженеупускалниоднойвозможности.

Оп-па, сейчас начнётся. Сначала я обнаружу, что две ноги у менялевые,затемвообщеперестанупонимать,гдеправо,агделево,Джорданоокрестил это «абсолютной потерей ориентации». Только я хотела выпитьзалпомсвоёвино,какГидеонперехватилмойбокалипередалегопервомусекретарю.

На предназначенном для танцев пространстве уже выстраивалисьряды для следующего менуэта. Леди Бромптон, завидев нас, радостнозамахала. Лорд Бромптон растворился в толпе, а Гидеон в последнююсекунду успел поставить меня в линию дам, точнее, между светло-золотистым и зелёным вышитым платьем. Зелёное принадлежало ледиЛавинии,вчёмяудостоверилась,бросивкосойвзглядвеёсторону.ЛедиЛавиния была такой же красавицей, как и в моих воспоминаниях, а еёбальный наряд, слишком открытый даже для здешней фривольной моды,имелдовольно-такиглубокийвырездекольте.Наеёместеябынерешаласьнаклоняться вперёд. Но леди Лавинию это, казалось, ни капельки нетревожило.

— Как прекрасно вновь видеть вас! — она одарила сверкающейулыбкой всех присутствующих, а в особенности Гидеона, и тут жеопустиласьвреверанс,предшествующийтанцу.Яприселаследомзанейипочувствовала, какменяохватываетпаника, аноги становятсяватнымии

непослушными.В моей голове пронеслись сотни наставлений, вроде «левая сторона

там, где большой палец справа», но тут Гидеон сделалшаг в тур-де-мэн,оказавшись уже передо мной, и мои ноги каким-то образом сами началипроделыватьнужныедвижениявтактмузыке.

Праздничныезвукиоркестранаполнялизалдопоследнегоуголочка,иголосавокругнаспостепенностихли.

Гидеонприжаллевуюрукукбедру,аправуюподалмне.— Этот менуэт Гайдна просто чудесен, не правда ли? —

непринуждённым тоном сказал он. — Известно ли тебе, что этоткомпозиторчутьбылонесталчленомложи?Этослучитсяпримерночерездесятьлет,вовремяегопутешествияпоАнглии.ОнвсерьёзрассматривалтогдавозможностьостатьсявЛондоненадолгийсрок.

— Вы только подумайте! — я переместилась вперёд и немногосклонила голову, чтобы не упускать Гидеона из поля зрения. — ДосегодняшнегодняГайднказалсямнелишьмучителеммаленькихдетей.

Покрайнеймере,онмучилвдетствеменя,этояхорошопомню,когдаШарлоттасноваисновасудивительнымупорствомигралаегосонатыдляфортепиано. Сейчас всё это упорство она направляла на поискихронографа.

Но объяснить это Гидеону я уже не могла, потому что мы темвременем переместились из четвёрки в большой круг, и я должна быласосредоточитьсянатом,чтобыдвигатьсяпоэтомукругувправо.

Незнаю,вчёмбылодело,новкакой-томоментяпоняла,чтоначинаюполучать удовольствие от всего этого процесса. Свечи проливалипрекрасный приглушённый свет на вечерние наряды, музыка больше неказалась скучной и старомодной. Даже наоборот, она очень хорошоподходилаковсеобщейатмосфере.Заспинойирядомсомнойбеззаботносмеялисьгости.Дажепарикибольшенеказалисьмнетакимидурацкими,япочувствоваласебялёгкойисвободной.

Когда круг распался, я перелетела к Гидеону, будто всю жизнь темтолькоизанималась,чтопорхаланабалах,ионпогляделмневглазатак,словномыбыливэтомзалеодни.

В этом странном восхищённом настроении я не могла ничего кромекак излучать его остальным с помощью широкой улыбки. Я и думатьзабыла о предостережениях Джордано— в восемнадцатом веке зубы непоказываютникогда.Казалось,мояулыбкаполностьювывелаГидеонаизравновесия. Он взял мою протянутую руку, но вместо того, чтобы лишьлегкокоснутьсяпальцамимоейладони,онкрепкосжалеё.

—Гвендолин,ябольшеникогданикомунепозволюсебя…Мнетакинеудалосьузнать,чтоонтамникомунепозволит,потому

чтовэтотмоментегорукуперехватилаледиЛавиния,амоюонавложилавладоньсвоегопартнёра.Приэтомона,смеясь,добавила:

—Мыпоменяемсяненадолго,выведьнепротив?Нет,явотличнобылапротив,даиГидеонтожезамешкался.Нозатем

он поклонился леди Лавинии, а меня, словно бессловесную младшуюсестрицу(которойя,всущности,иявлялась)оставилнапроизволсудьбы.Моёвоодушевлениепропалотакжебыстро,какипоявилось.

— Я восхищался вами ещё на расстоянии, — сказал мой новыйкавалер,когдаявынырнулаизглубокогореверансаиподалаемурукуМнезахотелосьтутжеотдёрнутьеё,потомучтопальцыегобыливлажнымиилипкими.—Мойдруг,мистерМершан,ужеимелсчастьепознакомитьсясваминасуареуледиБромптон.Онхотелпредставитьнасдругдругу.Носейчас я могу взять инициативу на себя. Я лорд Флит. Тот самый лордФлит.

Явежливоулыбнулась.Ах,вотоночто,дружоклапавшегомоюгрудьмистераМершана.Темвременеммыпродолжалитанцеватьдругнапротивдруга,ияоченьнадеялась,чтототсамыйлордФлитвоспользуетсяэтойвозможностью и вытрет влажную руку о штанину. Я беспомощноогляделась в поисках Гидеона. Но того, казалось, полностью поглотилообщениеследиЛавинией.Кавалеризсоседнейпарытожеположилнанеёглаз, то есть, на еёдекольте, без зазрения совестиоставив своюдамубезвнимания. Да и следующий за ним… о боже! Это же Джеймс! МойДжеймс! Наконец-то я его нашла! Он танцевал с девушкой в сливовомплатье и так лучился жизнью, насколько это лишь возможно, когда наголовеутебябелыйпарик,аналице—белаяпудра.

Вместо того, чтобы снова протянуть руку лорду Флиту, я сделаланесколькопамимоледиЛавиниииГидеонавсторонуДжеймса.

—Прошупрощения,вынемоглибысдвинутьсявперёд,—сказалаяпри этом так вежливо, как только могла, не обращая внимания насопротивление окружающих. Ещё пара шагов и я стояла прямо передДжеймсом.

—Простите,подвиньтесь,пожалуйста,ещёнемножко.Девушку в сливовом платье я нежно толкнула прямо в руки

джентльменанапротив.ЗатемяпротянулаоторопевшемуДжеймсурукуипостаралась,затаивдыхание,сновапойматьнужныйритм.Глянуввлево,яувидела, что остальным тожепришлосьперестроиться, но уже скоро онипродолжили танцевать как ни в чём не бывало. На Гидеона я решила на

всякийслучайнесмотреть,иуставиласьвместоэтогопрямонаДжеймса.Мне с трудом верилось, что я держу его за руку, и рука эта была такойтёплойиживой!

— Вы переполошили целый ряд, — с упрёком произнёс Джеймс исмерил меня строгим взглядом с головы до ног. — Кроме того, вынепозволительногрубооттолкнулиотменямиссАмелию.

Да,этодействительнобылстаринаДжеймс!Тотсамыйвысокомерныйтон,чтоивсегда.

—Прошупрощения,Джеймс,номнесрочнонужнотебе…ядолжнасообщитьнечточрезвычайноважное.

—Насколько я знаю, нас пока не представили друг другу,— гордовскинувголову,сказалДжеймс,аяприэтомизящнопереступиласоднойногинадругую.

—ЯПенелопаГрейиз…издеревни.Ноэтосовершенноневажно.Яобладаю неоценимо дорогой для вас информацией, поэтому вы должнысрочносомнойвстретиться.Есливашажизньвамдорога,—добавилая,драматизмаради.

—Чтовысебепозволяете?—Джеймсгляделнаменяизумлённо.—Из города вы или из деревни, это не имеет значения, ваше поведениесовершеннонеуместно.

— Да, — боковым зрением я уловила новое волнение средитанцующих. На этот раз в ряду кавалеров. Нечто цвета морской волныприближалось комне несколькими лёгкимипа.—Послушайтеменя, этоочень важно. Речь идёт о жиз… о… о вашей лошади, о Гекторе, э-э-э…сером скакуне. Вы должны непременно встретиться со мной завтра водиннадцатьчасоввГайд-Парке.Умостачерезозеро.

Мнеоставалосьтольконадеяться,чтоиозероимостввосемнадцатомвекеужесуществовали.

— Я должен встретиться с вами? В Гайд-Парке? Из-за Гектора? —БровиДжеймсаотудивлениявспрыгнулидосамоготемени.

Якивнула.—Прошупрощения,—сказалГидеон,легкопоклонившись,инежно

отодвинулДжеймсавсторону.—Здесьвкраласькакая-тоошибка.— Можно и так сказать! — Покачав головой, Джеймс снова

повернулся к своей сливовой барышне, а Гидеон тем временем схватилменя за руку и довольно резко переместил в следующую танцевальнуюфигуру.

—Тычто,совсемсумасошла?Чтостобойопятьслучилось?—Встретиластарогодруга.

ЯсноваобернуласькДжеймсу.Интересно,восприняллионмоисловавсерьёз?Кажется,нет.Джеймстакипродолжалкачатьголовой.

— Скажи, ты хочешь выделиться любым способом? — прошипелГидеон.—Почемувсеготричасатынеможешьпростоделатьто,чтооттебятребуется?

—Глупыйвопрос.Конечноже,потомучтояженщина,иразум—немоя сильная сторона. Кроме того, ты первый сбил весь ряд, чтобыпотанцеватьсЛедиВыпадающаяГрудь.

—Да,нотолькопотому,чтоонапопро…Ай,даперестаньуже!—Самперестань!Мы стреляли друг в друга полными ярости взглядами. Но тут

прозвучал последний аккорд скрипки. Наконец-то! Это был, наверное,самыйдлинныйменуэт вмире!Я облегчённоприсела в реверансе и ужеповернулась, чтобы уйти, прежде, чем Гидеон успел бы подать мне руку(вернее,заграбастатьмою,еслибытьточной).Язлиласьнасебя,чтобеседасДжеймсомполучиласьтакойнеобдуманной,врядлионпридётнавстречу,которую я назначила. Нужно поговорить с ним снова, и на этот разпопробоватьрассказатьемувсюправду.

Тольковотгдееготеперьискать?Этидурацкиебелыемужскиепарикивыглядят совершенно одинаково. Ряды дам и кавалеров извивалисьзигзагами по всему залу, и мы оказались в другом конце помещения. Явытянулашею, высунулась из толпыи попробовала отыскать хоть какие-нибудь ориентиры. Только мне показалось, что передо мной замаячилкрасный бархатный сюртукДжеймса, как Гидеон крепко схватилменя залокоть.

—Немедленнопрекратиэто!—короткосказалон.От его повелительного тона меня уже порядком тошнило! Но

придумывать, как бы избавиться от Гидеона, мне не пришлось, этимзанялась леди Лавиния, прошелестевшая между нами словно облаковесеннихландышей.

— Вы обещали мне ещё один танец, — капризно сказала она иулыбнулась,анащекахунеёприэтомпоявилисьмилыеямочки.

Заней,тяжелосопя,сквозьтолпукнамподобралсялордБромптон.— Что ж, довольно! Хватит с меня танцев в этом сезоне,— сказал

он.— Кажется, я уже слишком толст, то есть, я хотел сказать, стар дляподобного рода развлечений. Кстати о развлечениях, кто-то, кроме меня,обратил внимание на мою дражайшую супругу и этого бойкого контр-адмирала,который,судяпослухам,недавнопотерялвбоюруку?Таквот,слухи не подтвердились! Я своими глазами видел, как он тянулся к ней

обеими ручищами! — он засмеялся, и его многочисленные подбородкиопаснозаколыхались.

Оркестрзаигралснова,игостиснованачаливыстраиватьсявряды.—Ах,прошувас!Выведьнеоткажитедаме,—сказалаледиЛавиния,

вцепившись в край его сюртука и подобострастно заглядывая ему вглаза.—Лишьодинтанец.

— Сожалею, я только что пообещал сестре, что принесу ей чего-нибудь попить, — сказал Гидеон и окинул меня хмурым взглядом. Ну,ясноедело,злится,чтоянедалаемупофлиртоватьсней.—Ктомуже,насожидаетграф.

Графжетемвременемпокинулсвоёместонабалконе,нововсенедлятого, чтобы оглядеться и отдохнуть. Он сверлил нас своим орлинымвзглядом,и,казалось,слышалкаждоенашеслово.

— Для меня было бы большой честью принести вашей дражайшейсестре какой-нибудь напиток, — вмешался лорд Бромптон и подмигнулмне.—Ясмогузанейпоухаживатьнаилучшимобразом.

—Вотвидите!—ледиЛавиниясосмехомпотащилазасобойГидеонаврядытанцующихпар.

—Яскоровернусь,—бросилонмнечерезплечо.—Тольконестоитторопиться,—пробурчалая.ЛордБромптонзашевелилсвоимижировымимассами.—Язнаютутоднозамечательноеместечко,—сказалониподмигнул

мне.—Егоназываютещёуголкомстарыхдев.Ноэтонамнепомешает,мыотнихбыстроизбавимсяпослепарочкинепристойныхисторий.

Он провёл меня по лестнице на маленькое возвышение, где стоялдиван. Благодаря тому, что это место находилось чуть выше всегоостального зала, отсюда открывался прекрасный вид. На диванедействительно сидели две не оченьмолодыеине оченьпривлекательныедамы, которые с готовностью присобрали свои платья, чтобы освободитьдлянасместо.

ЛордБромптонпотёрруки.—Уютно, не правда ли? Я вернусь вместе с графом и захвачу что-

нибудьизнапитков.Потороплюсь,кактолькосмогу!И он действительно заторопился, словно бегемот, на полном скаку

прорывающийсямассивнойтушейсквозьмореизпарчи,шёлкаибархата.Я попыталась использовать своё высокое положение и найти, наконец,Джеймса. Но его нигде не было видно. Зато леди Лавиния и Гидеонтанцевали совсем рядом со мной, и с болью в душе я отметила, какгармонично они смотрелись вместе. Даже цвета их нарядов прекрасно

подходили друг к другу, что доказала мадам Россини собственнойперсоной.Каждыйраз,когдаихрукисоприкасались,казалось,чтомеждуними пробегает искра. Они предавались прекрасной беседе, и мне дажепоказалось,чтояслышузаливистыйсмехледиЛавинии.

Обестарыедевырядомсомнойзавистливовздыхали.Ярезковстала.Вотчего-чего,атакмучитьсебяянедолжна.НемелькнуллитамувыходакрасныйсюртукДжеймса?Ярешиласледоватьзаним.Всущности,здесьведьбылегодом,акрометого,здесьбылаещёимояшкола,как-нибудьяеговычислю.ИтогдаужяпостараюсьисправитьисториюсГектором.

Выходяиззала,яещёразвнимательнопогляделаналордаАлестера,которыйдосихпорстоялнатомжеместеинеупускалграфаизвида.Егодруг-привидение всё так же кровожадно потрясал мечом и, можно несомневаться, шептал при этом самые мрачные проклятия. Ни один, нидругойменянезаметили.НовотГидеон,кажется,понял,чтоясбежала.Врядытанцующихсновазакралосьбеспокойство.

Вотчёрт!Яобернуласьивышла.Вкоридорахосвещениебылотакимжескудным,нотутитамстоялиновыеиновыегости.Мнепоказалось,чтомногиеизнихвыходилииззалапарочками,чтобыуединиться.Сразужезабальнымзаломнаходилосьчто-товродеигральногосалона,вкоторыйкакраз зашло несколько мужчин. Сквозь приоткрытую дверь проникалтабачныйдым.Мнепоказалось, что в конце коридора я увидела красныйсюртук Джеймса, заворачивающий за угол, и я помчалась следом,настолько быстро, насколько позволяло мне моё платье. Добежав доследующегоперехода,японяла,чтоДжеймсавнёмнет,значит,онскрылсяводнойизкомнат.

Я открыла первую попавшуюся дверь и тутже захлопнула её снова,когда луч света выхватил кресло, перед которым склонился на коленокакой-томужчина(неДжеймс!),пытаясьстянутьсдамышёлковыйчулок.Ну да, если вообще тут может идти речь о дамах. Я чуть улыбнулась,готовясь открыть новую дверь. В принципе, гости на этих вечеринках неоченьотличалисьотгостейвмоёмвремени.

Замнойвкоридорепослышалисьгромкиеголоса.— Ах, зачем же вы так быстро бежите? Неужели вы не можете

оставить сеструводиночествехотябынапятьминут?—неузнатьледиЛавиниюбылоневозможно!

Я молнией проскользнула в ближайшую комнату и прислонилась кдвери,чтобыперевестидух.

ГлавадевятаяТрусидосмертичастоумирает;Носмертьлишьразизведываетхрабрый.Извсехчудес,чтовиделявприроде,Необъяснимеевсеголишьто,Чтолюдямсмертьстрашна,хотявсезнают,Чтовсежонапридётвсвойчасурочный.

У.Шекспир «Юлий Цезарь», акт 2, сцена 2. (пер. П.Козлова)

В комнате, вопреки моим ожиданиям, было вовсе не так уж темно.Свет нескольких свечей выхватывал из мрака книжный шкаф иписьменныйстол.Скореевсего,япопалавчей-торабочийкабинет.

Иябыланеодна!На стуле за письменным столом сидел Ракоци, а перед ним стояли

стаканидвебутылки.Однабутылкабыланаполненакакой-томерцающейрозоватой жидкостью, с виду напоминающей красное вино. А вот вовтором сосуде, в изящной колбе с узким горлышком, плескалось нечтоподозрительное,сероеикакбудтогрязное.Шпагабароналежалапрямонастоле.

— Какая скорость, — сказал Ракоци, и его голос, окрашенныйсильным восточно-европейским акцентом, показался мне каким-тотуманным.—Лишьуспелязадуматьжелание—хочувстретитьангела!—и вот, распахнулись небесные хляби и послали мне ангела, да такогославного, что я и мечтать не осмеливался о таком благе. Это чудесноелекарствопревосходитвсё,чтомнедоводилосьпробовать…

—Разве вынедолжныбыли…как это…э-э-э…следить занамиизтени,иличто-товтакомроде?—осведомиласья,подумывая,нестоитлимне выбежать из комнаты, не смотря на опасность попасть прямо в рукиГидеона.Ракоцимненикогданебылособенносимпатичен,дажевтрезвомсостоянии.

Кажется, мои слова несколько привели его в чувство. Он наморщиллоб.

— Ах, это вы! — сказал он, всё ещё заплетающимся языком, но

гораздо менее радостным тоном. — Вовсе не ангел, а лишь маленькаяглупая девочка, — одним изящным движением, в мгновение ока, онсхватилсостоламаленькуюколбуинаправилсяснейвмоюсторону.Чтоон там в себя влил, одному богу известно, но на его прекраснуюкоординацию движений это вовсе не повлияло. — Хотя и очень милаямаленькаяглупаядевочка.

Он подошёл уже так близко, что его рука коснулась моей. От негопахло вином и чем-то ещё — усыпляющим, странным, незнакомым.Свободной рукой он погладил меня по щеке и провёл грубым большимпальцемпомоейнижнейгубе.Яокаменелаотужаса.

—Готовбитьсяобзаклад,чтоэтиустаниразуневкусилизапретныйплод,ведьтак?ГлотокволшебногозельялордаЭлкоттаэтоизменит.

—Нет,спасибо!—япроскочилаунегоподрукойиввалиласьвцентркомнаты.

Нет,спасибо—отличносказано!Дальше,наверное,ябыещёсделалареверанс!

— Уберите от меня этот ваш напиток! — попробовала я несколькоболеенастойчиво.

Но не успела я сделать и шага — у меня закралась слабая идеявыпрыгнуть в окно — как Ракоци уже снова был рядом со мной иприжималменякписьменномустолу.Онбылнастолькосильнееменя,что,казалось,ивовсенезаметилвсехмоихусилийсопротивления.

—Тс-с-с,тольконебойся,малышка,тебепонравится,яобещаю,—стихим хлопком он вытащил пробку из маленькой бутылки и с силойнаклонилмоюголовуназад.—Пей!

Я сжала губы и попробовала оттолкнуть Ракоци свободной рукой. Стаким же успехом я могла попробовать передвинуть гору. Я началалихорадочно вспоминать всё, что мне было известно о самообороне —боевое искусство «крав мага», которым так хвасталась Шарлотта,пришлосьбымнесейчасоченькстати.

Спасительная идея пришла мне в голову в последний момент, когдастеклянное горлышко уже коснулось моих губ, а в нос ударил сильныйзапахпьянящейжидкости.Явыдернулаизпарикашпилькуивоткнулаеёвруку,сжимавшуюколбу,таксильно,кактолькомогла.Втожемгновениедверьраспахнулась,ияуслышалаголосГидеона:

—Рукипрочь,Ракоци!Толькотеперьдоменядошло,чтонадобыловколотить этушпильку

Ракоци в глаз или хотя бы в шею,— боль в руке отвлекла его всего нанесколько секунд. Шпилька так и осталась торчать в ладони, но он не

выпустил из рук ни колбы, ни меня. Он лишь чуть ослабил железнуюхваткуиобернулся.

Гидеон,ивместеснимледиЛавиния,стоявшиевдверях,растерянносмотрелинанего.

—Чтоздесь,чёртвозьми,происходит?— Ровным счётом ничего. Я лишь хотел подарить этой маленькой

девочке…ощущениеполёта!—Ракоциопустил головук грудиихриплорассмеялся.—Может, вы отважитесь сделать хотя бы глоток? Бьюсь обзаклад,выиспытаетедоселенеизведанныечувства!

Явоспользоваласьмоментомивывернуласьизтисков.— С тобой всё в порядке?— Гидеон обеспокоенно оглядел меня, а

ледиЛавиниямеждутемпугливоприжималаськегоруке.Простовголовенеукладывается!Может,этидвоекакразсобирались

найти спокойный уголок, чтобы пообниматься в тишине и темноте, аРакоци тем временем влил бы в меня невесть какие наркотики и затемсделалбысомнойневестьчто.НотеперьмнеещёполагаетсяблагодаритьГидеона и ледиЧудо-Груди, что они выбрали для своих утех именно этукомнату.

—Всёпростозамечательно,—пробурчалаяискрестиларуки,чтобыниктонезаметил,каконидрожат.

Ракоци всё ещё смеялся. Затем он отпил большой глоток серойжидкостииссилойзакупорилбутылку.

— Известно ли графу, что вместо исполнения ваших прямыхобязанностей, вы в тихом уголке предаётесь экспериментам ссильнодействующими веществами? — ледяным голосом спросилГидеон. — Кажется, на сегодняшний вечер вы получили другиераспоряжения?

Ракоциедвазаметнокачало.Онсудивлениемпогляделнашпилькувсвоей руке, будто увидел её впервые, затем однимрывком выдернул её ислизнулкровь,словнодикаякошка.

—ЧёрномуЛеопардуподсилукаждая задача, готовкисполнениювлюбоевремядняиночи!—сказалон,схватившисьзаголову,покачиваясь,прошёлкстолу,итяжелоплюхнулсянастул.—Этотнапиток,однако…—лишьуспелпробормотатьон,азатемуронилголовунастолирухнулвсемтеломследомзаней.

ЛедиЛавиния,дрожа,прижималаськплечуГидеона.—Ончто…?— Не хотелось бы верить, — Гидеон подошёл к столу, поднял

бутылочкуиподнёсеёксвету.Затемоноткрылеёипонюхал.

—Понятия не имею, что это, но если эташтука смогла так быстросвалить с ног самого Ракоци…— он поставил колбу на место. — Мнекажется, там опиум. А он, очевидно, не очень хорошо сочетается салкоголеминаркотиками,которыеРакоципринимаетпостоянно.

Да, тут уж возразить нечего. Ракоци лежал словно мёртвый, дажедыханияегослышнонебыло.

—Может,егоугостилкто-то,ктонехотел,чтобыРакоцибылсегоднявечеромвотличнойформе?—сказалая,всёещёдержаскрещенныерукина груди. — Пульс-то у него есть? — я бы проверила это сама, ноприблизитьсяещёразкРакоцибыловышемоихсил.Яедвадержаласьнаногах,таксильнодрожаловсёмоётело.

—Гвен?С тобой точно всё в порядке?—Гидеон поглядел наменя,наморщив лоб. Сказать по правде, сейчас мне больше всего на светехотелось броситься в его объятия и как следует выплакаться. Но по еговиду было вовсе не заметно, чтобы он готов был сейчас обнимать иутешать меня, скорее наоборот. Замешкавшись, я кивнула, и тогда оннакинулсянаменясновойсилой:

— Что тебе тут вообще было нужно?— он указал на Ракоци.— Стобоймоглослучитьсятожесамое!

Темвременеммоётелопродолжаловыходитьиз-подконтроля,теперьзастучалимоизубы,такчтояуженемоглаговорить.

—Яжене знала, что…—пробормоталая,ноЛавиния, котораявсёещё липла к Гидеону, словно очень большой и очень зелёный репейник,перебиламеня—она-тоужточнобылаоднойизтехдам,которыетерпетьнемогут,когдакто-тодругойоказываетсявцентревсеобщеговнимания.

— Смерть, — драматично прошептала она и обратила широкораспахнутыеглазанаГидеона.—Япочувствовалаеёдыхание,оназдесь.Прошувас…—векиеёзатрепетали.—Держитеменякрепче…

Сумасойти—онашлёпнуласьвобморок!Простотак,безвсякойнатопричины.И,кончено,сделалаэтооченьизящно,оказавшисьврукахуГидеона.Незнаюпочему,ноявдругужаснорассердилась,когдаувидела,каконеёпоймал,—таксильно,чтозабылаипродрожь,ипростучавшиезубы.Но вместе с тем—будто этот калейдоскоп эмоций был и без тогонедостаточноярким—япочувствовала,чтопомоимщекамкатятсяслёзы.Ах,чёрт,потерятьсознаниебылобысейчаскудаболееудачнымвыбором.Тольковотменябыниктоуженепоймал.

ВтотжемиграздалсяголосмёртвогоРакоци,такойглухойихриплый,чтовполнеможнобылоповерить,чтоондоноситсяизпреисподней:

—Dosissolavenumfacit.[6]Heволнуйтесь,янеизслабаков.

Лавиния(ярешиладлясебя,чтосэтогомоментаонаникакаябольшедляменянеледи),испустилакороткийиспуганныйвозгласиприоткрылаглаза,чтобырассмотретьРакоци.Нозатемона,кажется,вспомнила,чтоейполагается лежать без сознания, и с эффектным постаныванием сновасползлаврукиГидеона.

— Скоро всё станет на свои места. Не стоит привлекать к себевнимание.

Ракоциподнялголовуисмотрелнанасналитымикровьюглазами.—Этомоявина!Онжесказал,приниматьегопооднойкапле.— Кто сказал? — спросил Гидеон, удерживая на руках Лавинию,

словноманекен.Ракоцистоилобольшихусилий,чтобысновавыпрямитьсянастуле,он

откинулголовуназади,хриплорассмеявшись,уставилсявпотолок.—Видителивытанецзвёзд?Гидеонвздохул.—Явынужденпозватьсюдаграфа.Гвен,немоглабытымненемного

помочь…?Оторопев,япогляделананего:—Сэтой?Тычто,серьёзно?Я опрометью выскочила в коридор, чтобы Гидеон не видел моих

гордыхслёз,которыетеклиручьями.Янезналаниотчегояплачу,никуда,собственно,бегу.То,чтояиспытывала,навернякабылосамойнастоящейпосттравматическойреакцией,окоторойтакмногопишут.Люди,которыепережили сильнейшее потрясение, совершали удивительно странныепоступки,кактотбулочникизЙоркшира,окоторомписаливгазетах.Онраздробил себе руку горячим прессом, затем выпек ещё семь подносовбулочек с корицей и лишь после этого вызвал скорую. Эти булочки скорицей были самым жутким зрелищем, которое доводилось видетьприбывшемуповызовусанитару.

Очутившисьналестнице,яненадолгозамешкалась.Бежатьвнизмнене хотелось, там меня наверняка поджидает лорд Алестер, чтобысовершить своё идеальное убийство, поэтому я побежала наверх. Далекоуйтимненеудалось,яуслышала,какзамноймчитсяГидеон:

—Гвенни!Остановись!Пожалуйста!Я вдруг представила, как он бросилЛавинию на пол и поспешил за

мной, но это не помогло — я всё ещё была переполнена яростью илигрустью, или страхом, или всем вместе взятым, и, спотыкаясь, ничего неразличаяотзастилавшихмнеглазаслёз,бреладальшеполестнице,апотомзавернулавследующийкоридор.

—Кудаты?—сейчасГидеонбежалужерядомсомной,пытаясьвзятьменязаруку.

— Всё равно куда! Только бы от тебя подальше! — всхлипывая,ответилаяизабежалавпервуюпопавшуюсякомнату.Гидеонпоследовалзамной.Конечноже.

Я чуть было не провела рукавом по лицу, чтобы вытереть слёзы, нововремя вспомнила о макияжемадам Россини и остановилась.Наверное,вид у меня и без того был кошмарным. Чтобы не глядеть на Гидеона, яосмотрелась по сторонам. В этой комнате всё было в золотых тонах,диванчик, изысканный письменный стол, несколько стульев, натюрморт сфазаномипарочкой груш,коллекцияредкихнавидсабельнадкаминнойрешёткой и величественные золотистые портьеры на окнах. Мне вдругпоказалось,чтояздесьужекогда-тобывала.

Гидеонвыжидающеостановилсяпередомной.—Оставьменявпокое!—сказалаяобессилевшимголосом.—Янемогуоставитьтебявпокое.Каждыйраз,когдаяоставляютебя

одну,тысовершаешькакой-нибудьнеобдуманныйпоступок.— Уходи! — мне захотелось упасть на этот диван и поколотить

кулакамипоподушке.Неужелиятакмногогопрошу?—Нет,яэтогонесделаю,—сказалГидеон.—Послушай,мнежаль,

чтовсётакполучилось,янедолженбылэтогодопустить.О боже, ещё один типичный случай. Яркий пример синдрома

повышенной ответственности. Ну каким боком он вообще относится ктому, что я случайно наткнулась на Ракоци, который уже нализался встельку,каксказалбыХимериус?Новообще-тонемногоразбудитьвнёмчувствовинынепомешалобы.

—Нодопустил ведь!—сказала я, а затемдобавила:—Потомучтосмотрелтытольконанеё.

— Да ты ревнуешь! — Гидеон имел наглость разразиться громкимсмехом.Казалось,этоегоуспокоило.

—Атебетолькоэтогоинужно.Слёзымоииссякли,иянеуклюжеразмазывалаихподносом.— Граф обязательно спросит нас, где мы задержались, — сказал

Гидеонпослекороткогомолчания.— Может, пусть твой любимый граф пошлёт за нами своего

трансильванскогодружка?—наконец,яосмелиласьсновавзглянутьемувглаза. — На самом деле, никакой он не граф. Его титул — такая жефальшивка,какирозовыещёчкиэтой,какеётам…

Гидеонтихорассмеялся.

—Явот,например,сновазабылеёимя.— Врёшь, — сказала я, но (о, как же это глупо!) снова чуть-чуть

улыбнулась.Гидеонвдругопятьсталсовершенносерьёзным.—ГрафникакневиноватвповеденииРакоци.Оннаверняканакажет

егозаэто,—онвздохнул.—Тыможешьнелюбитьграфа,нотыобязанаегоуважать.

Ягордозасопела.—Ничегоянеобязана,—сказалаяирезкообернуласькокну.Итамя

увидела… себя! Та, другая я, в дурацкой школьной форме с глупейшимвидомвыглядывалаиз-зазанавески.

Обоже!Вотпочемуэтакомнатапоказаласьмнетакойзнакомой!Этокласс миссис Каунтер, а Гвендолин за портьерой была я, прыгнувшая вовременивтретийраз.

Япомахала,показывая,чтоейнадосрочноспрятаться.—Чтоэтотам?—Ничего!—отозваласьякакможноболееневиннымголосом.—Там, у окна,—онпопривычкеположилрукуна бедро, туда, где

должнабылависетьегошпага.Мои последующие действия наверняка были продолжением того

самого посттравматического синдрома— я снова вспомнила о пекаре изЙоркшираиобулочкахскорицей—внормальномсостоянииябыникогдана такое не пошла. Кроме того, я, кажется, увидела, как мимо наспрошмыгнулонечтозелёное…ах,новообще-то,яведьсделалаэтоещёипотому что уже точно знала, что сделаю это. У меня просто, чтоназывается,неоставалосьдругоговыхода.

—Мне кажется, кто-то стоит там за занавеской и подслушивает..—только и успел сказать Гидеон, но тут я обвила руку вокруг его шеи иприжаласьгубамикегогубам.Нуиразужвсётакполучалось,пользуясьслучаем, я прижалась всем телом к его телу, в лучших традицияхприлипалы-Лавинии.

Накакой-томигяиспугалась,чтоГидеоноттолкнётменяотсебя,ноонтихо застонал,положилрукимненаталиюиприжалменяксебеещёближе.Намойпоцелуйонответилтакчувственно,чтоязабылаобовсёмнасветеизакрылаглаза.Какисегоднявовремятанца,вдругсталосовсемневажно,чтоснамибудетичтоГидеоноказалсямерзавцем.Язналалишьодно—ялюблюего,любилабыеговсегда,ихочулишь,чтобыонцеловалменявоттакцелуювечность.

Слабыйвнутреннийголостихошепталмне,призываяодуматьсяпока

непоздно,ногубыГидеонаиегорукиуговаривалименязабытьобовсёмнасвете.Поэтомуядажеприблизительнонемогусказать,скольковремениэтопродолжалось, преждечеммыоторвалисьдруг от другаиизумлённовзглянулидругдругувглаза.

— Почему… ты это сделала? — спросил Гидеон, тяжело дыша.Казалось, он совершенно растерялся. Почти покачиваясь, он сделал парушаговназад,будтохотелкакможнобыстрееувеличитьрасстояниемеждунами.

—Что значит«почему»?—сердцемоё билось так быстрои громко,чтоГидеоннавернякаслышалегоудары.Янезаметнопогляделанадверь.Возможно,что-тозелёное,что,какмнепоказалось,яувиделавозледвери,былопростоплодоммоеговоображения.Насамомжеделезелёнкавсётакжеваляетсясейчасбезсознаниянаковреэтажомнижеитолькоибредитотом,чтобыеёразбудилпоцелуемпрекрасныйпринц.

Гидеоннедоверчивоприщурился.—Тыже…Он быстро подскочил к окну и отдёрнул портьеру. Ах, ну, сколько

можно,опятьодноитоже.ВэтомвесьГидеон—толькостоитпережитьсним что-то э-э-эм… приятное, как он прилагает все усилия, чтобы какможнобыстреевсёиспортить.

— Потерял что-то? — ехидно спросила я. За занавеской уже,естественно,никогонебыло—«младшаяя»ужедавным-давнопрыгнулаобратновбудущееикакраз,наверное,задаваласьвопросом,гдежеэтоона,чёртвозьми,научиласьтакневероятнохорошоцеловаться.

Гидеон снова повернулся ко мне. Растерянность исчезла с его лица,уступивместоегообычнойвысокомерноймине.Онскрестилрукинагрудииприслонилсякоконнойраме.

— Что всё это значит, Гвендолин? Ещё несколько секунд назад тыгляделанаменясполнейшимотвращением.

—Яхотела…—начала,было,я,нозатемвдругпередумала.—Ачеготы, собственно, спрашиваешь? Ты сам-то ведь никогда мне не объяснял,между прочим, почему целовал меня, ведь так?— и капризным голосомдобавила:

— Просто захотелось поцеловаться и всё тут. А ты мог бы иотказаться,кстати.

Тогдая,наверное,подземлюпровалиласьбысостыда.ГлазаГидеонаблеснули.— Тебе просто захотелось поцеловаться? — повторил он и снова

приблизилсякомне.—Чёртпобери,Гвендолин!Ведьвсёделовтом…уже

несколькоднейяпытаюсь…явсёвремя…—оннаморщиллоб,кажется,рассердившисьсамнасебязатакоебормотание.—Тебе,небось,кажется,будтоясделанизкамня?—последнеепредложениеонпроизнёсдовольногромко.

Я не знала, что ему на это ответить. Кажется, вопрос был чисториторическим.Нет,мне,конечно,неказалось,чтоонсделанизкамня,ночто, интересно, он хотел этим сказать?Недосказанныепредложения тожене очень-то прояснили ситуацию. На секунду мы застыли друг напротивдруга, глядя в глаза, затем он отвернулся от меня и сказал вполнебудничнымголосом:

—Нампораидти.Еслимынепоявимсявподвалевовремя,весьплансойдётнанет.

Ах да, конечно же. План. План, согласно которому мы являлисьпотенциальнымирастворяющимисяввоздухежертвамиубийства.

—ПокаэтотРакоциневсебе,менявнизнезаманишь,такизнай,—твёрдосказалая.

—Во-первых,он,скореевсего,ужесновананогах,аво-вторых,внизунаверняка ждут как минимум пятеро его людей, — он протянул мнеруку.—Пойдёмскорей.Намнадо спешить.И,поверь, боятьсянечего—противэтихбоевыхкуруцевуАлестеранетникакихшансов,дажееслионбудетнеодин.Втемнотеонивидяттакжехорошо,каккошки,ашпагииножи у них настолько остры, и владеют они ими так виртуозно, чтомастерствоихграничитсволшебством.

Он подождал, пока я вложила свою руку в его ладонь и, затем чутьулыбнулсяидобавил:—Даведьия-тотожепокачтоздесь.

Нонеуспелимыишагаступить,каквдверях,задыхаясьотбыстрогобега, появилась Лавиния, а рядом с ней, так же тяжело дыша, показалсяпёстрыйпервыйсекретарь.

—Прошупокорно—вотони.Оба,—сказалаЛавиния.Длядевушкивсего несколько минут назад лежавшей без сознания, вид у неё былдовольно свеженький. Только вот красота немного подувяла. Сквозьсветлые слои пудры проступали полосы красноватой кожи, кажется, ейпришлосьнемалопопотеть,преодолеваямножествоступенеквверхивниз.Надекольтетожепоказалиськрасныепятна.

Про себя я обрадовалась тому, что Гидеон даже не взглянул в еёсторону.

— Я знаю, мы опоздали, сэр Элкотт, — сказал он. — Мы как разсобиралисьспускатьсявниз.

—Это…излишне,—ответилЭлкотт,всётакжезадыхаясь.—Вплане

произошлинебольшиеизменения.Емунепришлосьобъяснять,чтоонимелввиду,потомучтовкомнату

тутжезашёллордАлестер,ничутьнезапыхавшись,смерзкойулыбкойнагубах.

—Вотмыисновавстретились,—сказалон.Занимкаквсегда,словнотень, следовал его предок в чёрном плаще, который, не теряя времени,принялсярассыпатьстрашныепроклятияиугрозы:

—Нечестивцы заслужили нечестивой смерти!— из-за его хриплогоголоса во время нашей последней встречи я окрестила его ДартомВейдером.Как же я завидовала всем, кто не мог ни видеть, ни слышатьэтого кровожадного воина. Его мёртвые чёрные глаза сверлили насвзглядами,полныминенависти.

Гидеонсклонилголову.—ЛордАлестер,какаянеожиданность.— Так я и планировал, — сказал лорд Алестер и самодовольно

улыбнулся.—Приготовитьваммаленькуюнеожиданность.Гидеон почти незаметно оттеснил меня подальше в угол, так что

междунамиивошедшимиоказалсястол.Такаяпреградамеждунамименя,правда,неочень-тоуспокоила,потомучтоэтобылминиатюрныйдамскийстоликвстилерококо.Дубовыймассивныйстолсейчаспришёлсябыкакнельзякстати.

—Понимаю,—вежливоповторилГидеон.Ятожевсёпонимала.Очевидно,убийствонаскоруюрукуперенесли

из подвала в этумилую комнатку, потому что первый секретарь оказалсяпредателем,аЛавиния—подставнойлюбовницей.Всущности,всёоченьпросто. Вместо того, чтобы дрожать от страха, мне вдруг стало оченьсмешно.Простослишкоммногопотрясенийдляодногодня.

—Но мне казалось, что ваши планы убийства приобрели несколькоболее отчётливый вид, после того, как в ваше распоряжение попалигенеалогическиедревапутешественниковвовремени,—сказалГидеон.

ЛордАлестерпренебрежительномахнулрукой.— Семейные древа, которые принёс нам демон из будущего, лишь

доказали,чтополностьюискоренитьвашродневозможно!—сказалон.—Япредпочитаюспособпрямоговмешательства.

—ОднихтолькопотомковэтоймадамДюрфэ,котораяжилапридворекороляФранции,былостолько,чтожизнинехватитнато,чтобынайтииуничтожитьих всех,—добавилпервый секретарь.—Сегодняшнее вашеустранениекажетсямневопросомрешённым.ЕслибытогдавГайд-паркевы не защищались так яростно, дело могло бы быть уже давным-давно

окончено…— Какую же награду надеетесь получить вы, лорд Элкотт? —

осведомилсяГидеон,будтобыегоэтодействительноинтересовало.—ЧтотакогоможетдатьвамлордАлестер?Что заставиловаснарушитьклятвухранителейисовершитьэтопредательство?

—Ну, я…— с готовностью начало, было, Элкотт, но лордАлестерперебилего:

—Чистотадуши!Вотглавнаянаграда!Осознаниетого,чтоангелынанебесах восхваляют твой поступок— это чувство золотом не измеришь.Пора освободить землю от дьявольских отродий, и сам Бог будет намблагодарен,когдапрольётсявашакровь.

Да-да-да.Накакой-томоментвомнешевельнуласьнадежда,чтолордуАлестерупростонужныбылисвободныеуши,чтобывыговориться.Может,емухотелосьрассказатьвсемосвоихсумасшедшихрелигиозныхвзглядахиполучитьподдержкуокружающих.НотутДартВейдерсновапрохрипел:

—Исчадьяада,вашичасысочтены…—ипотокмоихмыслейсновапрервался.

— Значит, вы думаете, что смерть одной невинной девочки будетугодна Богу? Интересно, — рука Гидеона незаметно проникла вовнутренний карман сюртука. Но Гидеон тот час же едва заметносодрогнулся.

— Смею предположить, что вы искали вот эту вещицу? — ехидноспросил первый секретарь. Он залез в свой лимонно-жёлтый кармансюртука и вытащил маленький чёрный пистолет. Теперь он держал егокончиками пальцев у себя перед глазами. — Перед нами, без сомнения,бесовскоеорудиеубийстваизбудущего,неправдали?—ищаподдержки,онобернулсяклордуАлестеру.—ЯпопросилнашусоблазнительнуюледиЛавинию тщательнейшим образом обыскать вас, путешественники вовремени,наналичиеоружия.

Лавиния выдавила из себя виноватую улыбку и посмотрела наГидеона,укотороговдругсталтакойвид,будтоемуотвесилиоплеуху.Ну,разумеется. Пистолет-то был нашим спасением, против автоматическогооружия «Смит-энд-Вессон» у людей со шпагами не было ни малейшегошанса. Вот бы этот предатель Элкотт по ошибке нажал на курок ивыстрелил себе в ногу. Думаю, звук выстрела был бы слышен даже вбальномзале.Аможет,инебылбы.

Но Элкотт снова опустил пистолет в карман своего сюртука исмелостиуменярезкопоубавилось.

—Да,вы,наверное,удивлены,неправдали?Япродумалвсё.Язнал,

что у драгоценной леди остались карточные долги,— будничным тономсказал Элкотт. Как и все настоящие злодеи, он страстно требовалпризнаниясвоихнеправедныхпоступков.Егоудлинённоелицонапомниломневдругкрысинуюморду.—Огромныекарточныедолги,откоторыхонауже не могла с лёгкостью избавиться, — тут он подобострастнозасмеялся. — Надеюсь, мадам, вы простите мне, что я не былзаинтересованввашихуслугах.Носейчасвашидолгисписаны.

ПовидуЛавиниинельзябыло сказать, чтоонабылаособенно этомурада.

—Мнежаль, уменяпростонебылодругоговыхода,—сказалаонаГидеону,ноон,казалось,совершенноеёнеслышал.Он,скорее,взвешивал,какова вероятность того, что он успеет перескочить к противоположнойстене и сорвать одну из сабель, висящих над камином, прежде чем лордАлестер пронзит его своей шпагой. Я последовала за его взглядом ипришлаквыводу,чтошансынауспехунегонеахти,еслионконечно,несупермен,которыйвсёэтовремяскрывалсвоисверхспособности.

Каминбылслишкомдалеко, а крометого,лордАлестер, которыйнинасекундунеупускалГидеонаизвиду,стоялкнемугораздоближе.

—Этовсё,конечно,прекрасно,—растягиваясловасказалая,чтобывыигратьвремя.—Новынеучливсвоихрасчетахграфа.

Элкоттрассмеялся.— То есть, вы имели в виду Ракоци?— Он потёр руки.— Ну, его

особенные…назовёмэтопредпочтения,привелиеговтакоесостояние,чтоон не может исполнять свой долг, не правда ли?— вид у него стал ещёболее самодовольным. — Его пристрастие к наркотическим веществампревратилоеговлёгкуюдобычу,есливыпонимаете,чтояимеюввиду.

— Но Ракоци ведь не действует в одиночку, — сказала я. — Егокуруцыоберегаютнаснакаждомшагу.

ЭлкоттбросилналордаАлестеранеуверенныйвзгляд,нозатемсноваулыбнулся.

—Да,игдежеонисейчас,вашикуруцы?Вподвале,наверное.— Они поджидают в темноте, — пробормотала я как можно более

устрашающим тоном. — Каждую секунду они готовы нанести удар. Ихмастерскоевладениешпагойиножомграничитсволшебством.

Но запугать этого Элкотта было не так-то просто. Он отпустилнесколькоскользкихзамечанийнасчётРакоцииеголюдей,апотомещеразкакследуетпохвалилсебязагениальноспланированнуюоперациюиещеболеегениальноеизменениеплана.

— Боюсь, наш весь такой умный-разумный граф напрасно надеетсясегодняина вас,ина своегоЧёрногоЛеопарда. Зналбыон, как я снимрасправлюсь.

НоГидеон,повсейвидимости,потерялинтерескречамЭлкотта.Онмолчал.ЛордАлестер,казалось,тожеусталотболтовнипервогосекретаря,котораялишьотнималадрагоценноевремя.Онхотел,наконец,приступитькделу.

— Она должна удалиться, — сказал он довольно неприветливымтоном,вытаскиваяшпагуинаправляяеёналедиЛавинию.

Ага,вотивсё.— А мне казалось, что вы человек чести и не выходите на дуэль с

безоружнымпротивником,—сказалГидеон.—Ядействительносчитаюсебячеловекомчести,новы—демон.С

вамиянесражаюсьнадуэли,васябеспощадноубиваю,—холодносказаллордАлестер.

ЛедиЛавинияиспустиласдавленныйиспуганныйвозглас.—Яэтогонехотела,—прошепталаона,явнообращаяськГидеону.Ага,точно.Сейчасвнейвдругрезкопроснуласьсовесть.Давай,ещев

обморокупадитутпередвсеми.—Выведетееёсейчасже,якомусказал!Сейчас я была согласна с лордом Алестером как никогда раньше.

Словноиспытываяшпагу,оннесколькоразвзмахнулеюввоздухе.—Да,конечно,этонесамоелицеприятноезрелищедлядамы,—лорд

ЭлкоттоттеснилЛавиниювкоридор.— Закройте за собой дверь и следите за тем, чтобы сюда никто не

зашёл.—Но…—Формально-тояведьпокачтонесписалсвасдолги,—прошипел

Элкотт.—Стоитмнетолькозахотеть,исегодняжеквамвдомпостучитсясудебныйпристав,тогдавашдомводночасьеперестанетбытьвашим.

Лавиния больше ничего не сказала. Элкотт запер дверь на засов иповернулся к нам. Затем он вытащил из кармана своего сюртука кинжал,довольно изящной работы. Мне полагалось бы сейчас, наверное,испытывать ужаснейший страх, но это чувство всё не приходило и неприходило.Наверное, потому что происходящее казалосьмне невероятнонелепым.Ненастоящим.Какбудтоявсеголишьсмотреласценукакого-тофильма.

Может,мыкакразсейчасдолжныпрыгнутьобратно?—Сколькоунасещёвремени?—прошепталаяГидеону.

—Слишкоммного,—процедилонсквозьзубы.КрысиноелицелордаЭлкоттапылалорадостнымвозбуждением.— Девчонку я беру на себя, — сказал он, явно собираясь тут же

принятьсязадело.—Авыуничтожьтемальчишку.Нобудьтеосторожны.Онхитёрипроворен.

ЛордАлестерпрезрительнохмыкнул.— Кровь демонов окропит эту землю, — предвкушая схватку,

прохрипелДартВейдер.Кажется,егосценическийрепертуарнеотличалсяособымразнообразием.

Гидеон всё ещё любовался недостижимыми саблями и,сосредоточившись, напряг всё тело для прыжка, поэтому я огляделасьвокруг в поисках альтернативных средств самозащиты. Недолго думая, яподхватилаодинизобитыхстульевинаправилаегоизящныеувитыеножкинаЭлкотта.

Емуэтотжестпочему-топоказалсяоченьвесёлым,онулыбнулсяещёболеекровожаднойулыбкойимедленнопошёлмненавстречу.Какбытамнибыло,ясноодно:какиебымотивыоннепреследовал,чистотадушивэтойжизниегоужточнонеинтересовала.

ЛордАлестертожеподошёлпоближе.Итутвсёслучилосьодновременно.—Стойтут,—крикнулмнеГидеони,перевернувтонкийписьменный

стол,онтолкнулеговсторонулордаАлестераисшибтогосног.Почтивтужесекундуонрванулсостенытяжёлыйсветильникиобрушилегонаголову первому секретарю. Люстра сбила Элкотта с отвратительнымшумом,итотсвалилсянапол,словноподкошенный.Гидеоннезадержался,чтобы проверить, попал ли он в цель. Светильник был ещё в воздухе, аГидеонужеотскочил—прямоксаблям,висевшимнастене.ЛордАлестерсделалвыпад,чтобыотодвинутьсяотлетящегонанегописьменногостола.Но вместо того, чтобы схватить Гидеона и не дать ему сорвать со стенысаблю,ончерезнесколькобыстрыхшаговоказалсярядомсомной.Всяэтакомбинация осуществилась во мгновение ока, и у меня было очень маловремени, я едва подняла стул с твёрдым намерением размозжить лордуАлестеруголову,нолишьядвинуласьсместа,какегошпагапросвистелаввоздухе.

Остриёпродырявиломоёплатьеиглубокозашлослеваподребро.Янеуспелатолкомпонять,чтослучилось,алордАлестеружесновавытащилшпагу и с победным криком обрушился на Гидеона, выставив наголошпагу,окроплённуюмоейкровью.

Больяпочувствоваласопозданиемнацелуюсекунду.Какмарионетка,

которой одновременно перерезали все ниточки, я упала на колени иневольно прижала руку к груди. Я слышала, как Гидеон выкрикивалмоёимя, я видела, как он сорвал со стены сразу две сабли и поднял их надголовой, словно самурай. Я тем временем окончательно сползла на пол,затылокмоймягкокоснулсяпаркета(спасибопарику,онвсё-такиоказалсяоченьпрактичнойштукой).

Будтопомановениюволшебнойпалочкибольвдругутихла.Какой-томомент я лежала вот так, растерянно уставившись в пустоту, а затемвзмылаввоздух,невесомая,бестелесная,яподнималасьвсёвышеивыше,досамогоукрашенноголепнинойпотолкакомнаты.Вокругменяприсветесвечейкружилисьзолотыепылинки,имнеказалось,чтояпревратиласьводнуизних.

Далеко внизу я видела саму себя, лежащую на полу, с широкораспахнутымиглазами,едвадышащую.Поплатьюмедленнорасползалоськровавоепятно.Смоеголицавразсошёлрумянец,искорокожамоясталатакой же белой, как и парик. С удивлением я наблюдала за тем, кактрепещутмоиресницыизатемглазазакрылись.

Но та часть меня, которая парила в воздухе, могла наблюдать запроисходящимидальше.

Явиделапервогосекретаря,которыйбездвижениялежалусорваннойлюстры.Изогромнойранынаеговискесочиласькровь.

Явидела,какбледныйотяростиГидеонбросилсянаАлестера.Лордотодвинулся к двери и парировал сабельные удары выпадами шпаги, ноужечерезнесколькосекундГидеоноттеснилеговуголкомнаты.

Явидела,какотчаяннодралисьобадуэлянта,хотязвоноружиясюданаверхдоносилсянесколькоприглушённо.

Лорд сделал выпад и попробовал зайти слева, но Гидеон предугадалегопланыипочтив тотжемигсовсейсилынанёсударнаправуюрукулорда. Алестер поглядел на своего противника сначала недоверчиво, азатемеголицоперекосилось,излёгкихвылетелсдавленныйкрик.Пальцыразжались,ишпагасозвономупаланапол.Гидеонпригвоздилрукулордак стене. Таким образом Алестер оказался полностью обездвижен, но несмотряна адскуюболь, которуюоннавернякаиспытывал, лордпринялсясыпатьнапротивникапутаныепроклятия.

Гидеонотвернулсяотнего,неудостоивбольшениединымвзглядом,ибросилсянаполрядомсомной.Тоесть,рядомсмоимтелом,я-то,какипрежде,бесполезнопарилаввоздухе.

—Гвендолин!ОБоже!Гвенни!Пожалуйста,тольконеэто!Он прижал к моей груди кулак, в том месте, где шпага оставила в

платьемаленькуюдыру.—Слишкомпоздно!—раздалсяголосДартаВейдера.—Неужеливы

невидете,какизнеёвытекаетжизнь?— Она умрёт, этого вам не изменить! — крикнул лорд Алестер со

своего места у стены, благоразумно решив не шевелить своейпригвождённойрукой.Изнеёкапалакровь,иу егоногужеобразоваласьмаленькаялужица.—Япронзилсердцеэтогодемона.

—Замолчитесейчасже,—крикнулемувответГидеон.Онположилужеоберукинамоюрануиприжалсякнейвсемтелом.—Янедопущутого,чтобыонапотеряласлишкоммногокрови.Еслимывовремя…—онрастерянновсхлипнул.—Тынеможешьвоттакумереть,слышишьменя,Гвенни?

Моя грудь поднималась и опускалась, а всё тело было покрытомелкими капельками пота, но не исключено, что лорд Алестер и ДартВейдер были недалеки от правды. Я-то ведь тем временем уже парила ввоздухекрошечнойблестящейпылинкой,амоёлицотамвнизуневероятнопобледнело.Дажегубытеперьбылисерогоцвета.

По щекам Гидеона покатились слёзы. От всё ещё изо всех силприжималрукикмоейране.

—Останьсясомной,Гвенни,останьсясомной,—шепталон,ивдругяпересталавсёэтовидетьисновапочувствовалаподсобойжёсткийпол,глухуюбольвживотеивсютяжестьсвоеготела.Яхрипловздохнула,зная,чтонаследующийвздохсилмоихуженехватит.

Мне хотелось открыть глаза, чтобы последний раз взглянуть наГидеона,ноянесмоглаэтогосделать.

— Я люблю тебя, Гвенни, пожалуйста, не покидай меня, — сказалГидеон. Эти слова были последним, что я услышала, прежде чем безднапоглотиламеня.

ГлавадесятаяНеживые предметы всех видов и материй могут

беспрепятственно транспортироваться во времени в обоихнаправлениях. Основное условие заключается в том, чтопредмет в момент транспортировки не долженконтактировать ни с чем и ни с кем, кроме переносящегосяпутешественникавовремени.

Наибольший известный предмет, подвернувшийсятранспортировке во времени, — четырёхметровый обеденныйстол,которыйблизнецыдеВиллерыперенеслив1900годиз1805года и обратно (см. том 4, глава 3, «Эксперименты иэмпирическиеисследования».Стр.188).

Растенияиихчасти,атакжеживыесуществавсехвидовнемогутподвергатьсятранспортировке,таккакпутешествиевовремениразрушаетилиполностьюуничтожаетихвременнуюструктуру, как показывают многочисленные опыты наводорослях, саженцах, инфузориях, подвальныхкрысахимышах(см. также том 4 глава 3, «Эксперименты и эмпирическиеисследования».Стр.194).

Транспортировка предметов без строжайшего контролялибовнеисследовательскихцелейстрожайшезапрещена.

ХроникиХранителей,Томвторой,ОсновныеЗаконы.

—Онакажетсямнечем-тонеуловимознакомой,—донеслисьдоменячьи-тослова.ЯтутжеузналанапыщенныеинтонацииДжеймса.

— А как же иначе, идиот, — ответил другой голос, который могпринадлежать только Химериусу. — Это ведь Гвендолин, только безшкольнойформыивпарике.

—Яне давал тебе разрешения заговаривать сомной, невоспитаннаякошка!

Какизрадиоприёмника,вкоторомпостепенноповорачиваликолесикои усиливали звук, ко мне начали проникать и другие звуки, шумы,возбуждённые голоса. Я всё ещё, или, точнее сказать, снова лежала наспине. Невероятная тяжесть, навалившаяся на мою грудь, пропала, тупая

боль в области живота тоже исчезла. Неужели я превратилась впривидение,такое,какДжеймс?

Сужаснымтрескомразорвалсямойкорсетиплатье.—Онпопалваорту,—яуслышаларастерянныйголосГидеона.—Я

пробовал остановить кровотечение, но… но прошло слишком многовремени.

Прохладные руки ощупывали верхнюю часть моего тела иобследовалирануподребром.ЗатемдокторУайтоблегчённопроизнёс:

—Этовсеголишьлёгкийпорез!Обоже,тыменяпорядкомнапугал!—Что?Этогонеможетбыть,онаведь…— Шпага едва задела её кожу. Видишь? Корсет мадам Россини

сослужилдевочкенемалуюслужбу.Аорта—ох,Гидеон-Гидеон,нучему,скажи на милость, вас там только учат? На какой-то момент ядействительноповерил,—палецдоктораприжалсякмоейшее.—Пульсстабильный.

—Такснейвсёвпорядке.—Ачтоточнопроизошло?—КаклордАлестермогнанестиейтакойудар?Голоса мистера Джорджа, Фалька де Виллера и мистера Уитмена

сливалисьвоедино.Гидеонаслышнонебыло.Я попыталась открыть глаза, на сей раз мне удалось это сделать без

особого труда. Я даже могла подняться, не прилагая особых усилий. Яувидела знакомые окрашенные в разные цвета стены нашего подвала, анадо мной склонилось несколько хранителей. Все, даже мистер Марли,улыбалисьмне.

Только Гидеон уставился на меня так, будто не верил собственнымглазам. Лицо его стало смертельно-бледным, а на щеках всё ещё былизаметныследыслёз.

ЗаегоспинойстоялДжеймс,прижимаякглазамсвойнакрахмаленныйносовойплаток.

—Скажимне,когдаможнобудетсновасмотреть.— Точно не сейчас, а то ослепнешь на месте, — сказал Химериус,

который уселся по-турецки у меня в ногах. — У неё вот-вот грудьвывалитсяиздекольте.

Упс. Он вообще-то был прав. Смутившись, я постаралась прикрытьнаготу разорванными и оторванными лоскутками, которые когда-то былипрекрасным платьем мадам Россини. Доктор Уайт аккуратно оттолкнулменяобратнонастол,накоторыйменяположилинесколькоминутназад.

—Мненужнобыстропромытьиперевязать этуцарапину,—сказал

он,—аужзатемяпроведуполноеобследование.Жалобыесть?Я отрицательно покачала головой и тут же застонала. Всё моё тело

страшногорелоиныло.МистерДжордж,стоявшийпозади,положилрукумненаплечо.— О боже, Гвендолин. Как же ты всех нас испугала, — он тихо

рассмеялся.—Яназываюэтоглубокимобмороком!КогдаГидеонпоявилсяздесь с тобой на руках, я, было, даже подумал, что ты действительноможешь…

—Испуститьдух,—закончилегопредложениеХимериус,потомучтомистерДжордж смущённо замолчал.—Честно говоря, вид у тебя был ивправду какой-томёртвый.Мальчишка былпросто вне себя!Кричал, чтонадосрочноостановитькровьивообщенёскакую-тонесусветнуючушь.Иревел.Тычегоуставился?

Последний вопрос был адресован маленькому Роберту. ТотразглядывалХимериусавполнейшемвосхищении.

—Онтакоймилый.Можноегопогладить?—Держи отменя рукиподальше, если хочешь, чтобыони тебе ещё

послужили, малыш, — сказал Химериус. — Хватит и этогорасфуфыренногопопугая,которыйпостояннообзываетменякошкой.

— Попрошу! Кошек с крыльями не бывает, это я и сам знаю, —выкрикнул Джеймс, всё ещё прикрывая глаза. — Но ты-то кошка избредовыхфантазий.Бесовскаякошка.

—Ещёхотьслово,иятебяпроглочу,—сказалХимериус.Гидеонотошёлнанесколькошаговвсторонуиопустилсянастул.Он

снялпарик,провёлрукамиповолосамиурониллицовладони.—Непонимаю,ничегонепонимаю,—прозвучалсквозьпальцыего

голос.Ячувствовала тожесамое.Как этомоглослучиться—я толькочто

умерла, и вот снова ощущала себя абсолютно живой? Можно ли такоепредставить?Япогляделанарану,надкоторойкорпелдокторУайт.Онбылсовершенноправ,этодействительновсеголишьцарапина.Когдаябралаусебя кровь ножом для резки овощей, порез был куда более глубоким иболезненным.

Гидеон снова поднял голову и повернулся ко мне. Какимудивительным зелёным светом светились его глаза, подчёркнутыебледностьюлица!Я снова вспомнила его последние слова, адресованныемне, и постаралась выпрямиться, но доктор Уайт снова прижал меня кстолу.

—Можеткто-тосниметснеёэтотчёртовпарик?—грубосказалон.

Тут же множество рук принялось выдёргивать шпильки, и когда парик,наконец,отделилсяотмоейголовы,яиспыталаневероятноеоблегчение.

— Осторожно, Марли, — предупредил Фальк де Виллер. —ПодумайтеомадамРоссини!

—Да,сэр,—промямлилМарлиитутжесиспугучутьневыпустилпарикизрук.—МадамРоссини,сэр.

Мистер Джордж вытащил последнюю шпильку из моих волос иосторожнораспустилкосу.

—Таклучше?—осведомилсяон.Дауж,такбылонамноголучше.—Мыбедныеовечки,никтонаснепасет,мытаемсловносвечки,ну

ктоже нас спасёт,— идиотски нагло распевалХимериус.—Ох, некомутебя спасать! Как же я рад, всё-таки, что ты до сих пор жива и мне непридётся искать себе нового человека. Я так счастлив, что мелю полнуючепуху.Ты,беднаямояовечка.

МаленькийРобертзахихикал.—Можномнеубратьплаток?—спросилДжеймс,ноответарешилне

дожидаться. Лишь взглянув на меня, он снова прикрыл глаза.— Гром имолния!ЭтодействительномиссГвендолин.Проститеменя,чтоянеузналвас,когдаюныйдендипронёсвасмимомоейарки,—онвздохнул.—Всётакстранно.Вэтихстенахстольредкоувидишьприличноодетыхгоспод.

МистерУитменположилрукуГидеонунаплечо.— Что же именно произошло, юноша? Смог ли ты передать графу

нашепослание?Иполучиллитыотнегоуказаниядляследующейвстречи?—Принеситеемувискииоставьтемальчишкунанесколькоминутв

покое,—пробурчалдокторУайт.—Онникакнеможетвыйтиизнервногопотрясения.

—Данет,всёужесновавпорядке,—пробормоталГидеон.Онбросилбеглыйвзглядвмоюсторонуи,вытащилизкарманаопечатанноеписьмоипротянулегоФальку.

—Пойдём!—сказалмистерУитмен,помогГидеонувстатьнаногиипровёлегокдвери.—НаверхувкабинетедиректораГиллзаестьвиски.Икушетка,еслитебевдругзахочетсяприлечь,—оногляделся.—Фальк,тынаснепроводишь?

— Конечно же, — ответил Фальк. — Надеюсь, у старины Гиллзахватит виски для всех нас,— он повернулся к остальным.—А вы ни вкоем случае не смейте приводить Гвендолин домой в таком вопиющевстревоженномсостоянии,вамясно?

—Ясно,сэр,—заверилегомистерМарли.—Яснокакбожийдень.

Еслипозволитемнеподобнуюформулировку.Фалькпрезрительнохмыкнул.— Позволяю, — сказал он, и дверь за ним, мистером Уитменом и

Гидеономзахлопнулась.

Мистер Бернхард сегодня вечером не работал, поэтому у входаменявстретила Кэролайн, и тут же затараторила, не дав мне вставить нисловечка:

— Шарлотта примерила свой костюм феи, который она собираетсянадеть на вечеринку, платье такое прекрасное, а ещё она разрешила мнеприцепитьейкрылышки,нотётяГлендасказала,чтосначаланеплохобылобымнепомытьруки,потомучтоянавернякасновагладилакаких-нибудьгрязныхзверю…

Продолжитьейнеудалось,потомучтоякрепкосхватилаеёиприжалаксебетаккрепко,чтооначутьнезадохнулась.

— Да, пожалуйста, раздави её в лепёшку, если тебе так хочется!—сказалХимериус,впорхнувшийвдомследомзамной.—Твоямамавсегдаможет сделать себе нового ребёночка, если кто-то из старых выйдет изстроя.

—Мояславная,любимая,золотаямаленькаясестричка,—бормоталая,зарывшисьлицомвволосыКэролайн.Мнехотелосьплакатьисмеятьсяодновременно.—Ятактебялюблю!

—Ятожетебялюблю,нотыплюешьсямнепрямовухо,—сказалаКэролайниосторожноосвободиласьизмоихобъятий.—Пойдём!Мыужеселизастол.Надесертсегодняфирменныйшоколадныйторт!

— О, как же я люблю, люблю, люблюшоколадные торты из нашейбулочной,—воскликнулая.—Ялюблюжизнь,котораядаритнамстолькоудивительныхвещей!

—Сбавь-каградус,будьдобра,а?Ичутьпоменьшепреувеличений!Ато можно подумать, будто ты только что вышла из кабинета шоковойтерапии,—Химериусбрезгливофыркнул.

Яхотела,было,броситьнаверхукоризненныйвзгляд,номоглалишьвзирать на него с любовью. На него, на моего славного, маленького,брезгливогодемонасводосточнойтрубы.

—Итебяялюблю!—сказалаемуя.—О, за чтомне это,—простонал он.—Была бы ты передачей по

телику,ябытебянемедленнопереключил.Кэролайн поглядела на меня немного обеспокоенно. Пока мы

поднимались,онавзяламенязаруку.

—Чтостобойпроисходит,Гвенни?Яоттёрласощекслёзыизасмеялась.— Со мной всё в полном порядке, — заверила я её. — Я просто

счастлива.Потомучтожива.Ипотомучтоуменязамечательнаясемья.Ипотомучто этиперилакажутся такими гладкимии знакомыми.Ипотомучтожизньтакпрекрасна.

Тутмне на глаза снова навернулись слёзы, имне в голову закраласьмысль, что, может, доктор Уайт дал мне выпить что-то посильнее, чемаспирин.Но ведь такая эйфориямогладействительнонастичьменялишьпотому,чтомнеудалосьвыжить,ипотому,чтомненепредстоитпровестиостатоксвоихднейввидемалюсенькойлетающейпылинки.

ПереддверьювстоловуюяподнялаКэролайннарукиипокружилаеёв воздухе. Я была самым счастливым человеком на всём белом свете,потому что жила, а Гидеон сказал, что любит меня. Последнее, конечно,вполнемоглобытьпредсмертнымбредом,нестоитполностьюисключатьтакуювозможность.

Моя сестрёнка радостно взвизгнула, а Химериус тем временемизображал, как переключает меня невидимым пультом, словнотелепрограмму.

Когдаясновапоставилаеёнаноги,Кэролайнспросила:—Шарлотта не врёт? Правда, что вы с Лесли собрались прийти на

вечеринкукСинтиивзелёныхпакетахдлямусора?Накакой-томоментэтисловаспустилименяснебесназемлю.— Ха-ха-ха, — злорадствовал Химериус. — Я прямо вижу перед

собой это зрелище — счастливый зелёный мусорный пакет, которыйпытаетсявсехобнятьирасцеловать,потомучтожизньведьтакпрекрасна.

—Э-м-м…Ну, еслимне не удастся этого как-нибудь избежать,—огосподи, только бы мне удалось убедить Лесли, что стоит перенести еёсовременнуюконцептуальнуюидеюсмарсианаминакакую-нибудьдругуювечеринку.Но еслиЛесли уже болтает об этомнаправо и налево, значит,онадействительноввосторгеоттакогокостюма,аеслиЛеслиотчего-товвосторге,топереубедитьеёбудетделомдовольносложным,вэтоммнеужеприходилосьудостоверитьсянасобственномгорькомопыте.

Моёсемействовполномсоставесиделозаобеденнымстолом,имнестоилоогромныхусилийсдержатьсяинезаключитьвсехихпоочередиврадостные объятия, даже Шарлотту и тётю Гленду я бы не обделилавниманием(чтоещёраздоказывает,вкакомнеобычномдлясебясостоянииясейчаснаходилась).Но,следуяпредостерегающемувзглядуХимериуса,ялишь одарила всех сияющей приветственной улыбкой и, проходя мимо

Ника,провеларукойпоеговолосам.Нокактолькояприселанасвоёместои поглядела на тарелку, на которую мама уже успела положить первоеблюдо,ясразужесновазабылаобовсякойсдержанности.

—Пирогсоспаржей!—воскликнулая.—Нунепрекрасналинашажизнь?!Внейстолькоповодовдлярадости,ведьправда?

— Если ты ещё раз произнесёшь слово прекрасный, меня вырветпрямонатвойпроклятыйпирогсоспаржей,—пробурчалХимериус.

Яулыбнуласьемуиотправилакусокпирогасебеврот,азатем,сияя,обвелавзглядомвсехприсутствующихиспросила:

—Ичто,какпрошёлвашдень?БабушкаМэддипогляделанаменятакимжесияющимвзглядом.—Ну,твойдень,кажется,былвполнеудачным.ВилкаШарлоттыпротивноскрипнулапотарелке.Да, в результате день действительно оказался очень удачным. Пусть

дажеГидеон,ФалькимистерУитментакинепоявилисьдомоегоотъезда,имненевыдаласьвозможностьпроверить,былалифраза«Ялюблютебя,Гвенни,прошу,непокидайменя!»всеголишьплодоммоеговоображения,илиГидеондействительноэтосказал.Остальныехранителиприложиливсеусилия, чтобы как можно скорее вывести меня из этого, как выразилсяФальк де Виллер, вопиюще встревоженного состояния. Мистер Марлидажепорывалсясобственноручнопричесатьменя,ноярешила,чтомогувэтом деле обойтись и без его помощи.Поэтому сейчасмои волосы былиаккуратнозачёсаныназад,ашкольнаяформасиделакакникогдаровно.

Мамапотрепаламеняпоруке.—Ятакрада,чтоты,наконец,выздоровела.Тётя Гленда что-то пробурчала себе под нос, я расслышала только

обрывкифразы,что-товроде«сложенакаккрестьянскаядевка».Затемонаделанноусмехнуласьиспросиламеня:

— И как же обстоят дела с зелёным мусорным пакетом? Не могуповерить,чтотыитвояподругаЛеслисобираетесьпоявитьсянавечеринке,которуюДейлыустраиваютдлясвоейдочери, в такомвиде!ТобиасДейлнаверняка воспримет это как политический выпад, а ведь он играетнемаловажнуюрольсредитори.[7]

—Чего?—отозваласья.—Чтобы переспросить, говорят «Что, простите?»,— пожурил меня

Химериус.—Гленда,неперестаютебеудивляться!—ледиАристаприщёлкнула

языком.—Ниоднойизмоихвнучектакаяидеядажевголовунепридёт.Мусорныйпакет!Какаянелепица!

— Ну да, но если у кое-кого нет ни одной зелёной одёжки, чтобывыйти в ней на вечеринку, то это всё же лучше, чем ничего, — едкозаметилаШарлотта.—Вовсякомслучае,дляГвен.

—Ода…—бабушкаМэддисмотреланаменяссочувствием.—Дай-ка подумать. У меня вот есть пушистый зелёный купальный халат, могутебеегоодолжить.

Шарлотта, Ник, Кэролайн и Химериус захихикали, и я тожеулыбнуласьбабушкеМэдди.

— Как это мило с твоей стороны, но мне кажется, Лесли будетпротив—марсианвкупальныххалахнебывает.

—Вотвидишь!Янешучу!—тутжевстрепенулась тётяГленда.—Что я и говорила. Эта неряха оказывает тлетворное влияние наГвендолин! — она скривилась. — Не то, чтобы кто-то ожидал иногоповеденияотдевочки,воспитаннойпролетариями.Достаточнопечаленужесамфакт, что еёдопустилидоучёбывСэнт-Ленноксе.Ноя, совершенноточно,никогданепозволюмоейдочериобщаться…

— Хватит, Гленда! — мама смерила свою сестру яростнымвзглядом.—Лесли—умнаяивоспитаннаядевочка.Аеёродителивовсенепролетарии!Еёотец—он…он…

—Инженер-строитель,—подсказалая.—…инженер-строитель,амамаработает…—Диетологом,—сноваподхватилая.—АсобакаихучиласьвколледжеГолдсмит,—сказалХимериус.—

Весьмауважаемаясемья.—Наш костюм не имеет ничего общего с политикой,— заверила я

тётюГлендуиледиАристу,котораяокинуламеняизучающимудивлённымвзглядом.—Этопростоискусство.

Новполнеможнопредположить,чтоЛеслисмоглабы,таксказать,назакуску, вложить в свою идею ещё и политический смысл. Мало намотвратительноговнешнеговида,вотещёидополнительныенеприятности.

—Ктомуже,этовечеринкаСинтии,анееёродителей,иначедевизеёврядлибылбытакимзелёным.

—Это вовсе не смешно,— сказала тётя Гленда.—Я воспринимаютакой халатный подход к выбору костюма, такое нежелание приложитьусилия к его созданию, как вопиющее безобразие. В то время, какостальныегостипроявляютмаксимальноестарание,вот,например,костюмШарлотточки…

–..стоилцелоесостояниеисидитнанейкаквлитой,тыповторилаэтотридцатьчетыреразазасегодняшнийдень,—перебилаеёмоямама.

—Датыпростозавидуешь.Какивсегда.Номне,покрайнеймере,ненаплевать на благополучие дочери, в отличие от тебя,—прошипела тётяГленда.—То,чтотебятакмаловолнуетвыходтвоейдочеривобщество,ито,чтотыдаженесчитаешьнужнымприобрестиейприличныйкостюм…

—Выходвобщество?—мамапрезрительносморщилась.—Скажинамилость,тыпонимаешь,какэтодалекоотправды?Речьидётвсеголишьоднерожденияодноклассницы!Достаточноитого,чтобедныедетивообщедолжныприходитьнаэтувечеринкувкостюмах.

ЛедиАристашумноопустиланоживилку.— Силы небесные, вам ведь уже за сорок, а ведёте вы себя словно

подростки.Самособой,Гвендолиннеотправитсянаэтувечеринкувпакетедля мусора. А сейчас, могу ли я просить вас поговорить о чём-нибудьдругом.

— Да, давайте поболтаем о деспотичных старых драконихах, —предложилХимериус.—Атакжеоженщинах,которымзасорок,аонивсёещёживутподкрыломумамаши.

—ТынеможешьприказатьГвендолин…—начала,было,мама,нояподстоломлегонькотолкнулаеёногойиулыбнулась.

Онавздохнула,нозатемулыбнуласьмневответ.—Да, это так, но я не могу спокойно взирать на то, как Гвендолин

разрушает прекрасное имя нашей семьи… — сказала Гленда, но ледиАристанедалаейвыговориться.

—Гленда,еслитысейчасженезамолчишь,тоотправишьсяспатьбезужина, — фыркнула она, и все вокруг, кроме неё и тёти Гленды,рассмеялись,дажеШарлотташирокоулыбнулась.

Вэтотмоментвдверьпозвонили.Несколько секунд никто не реагировал, мы просто продолжали

кушать, пока не вспомнили, чтомистерБернхард взял сегодня выходной.ЛедиАриставздохнула.

—Кэролайн,небудешьлитытаклюбезнаспуститьсяснова?ЕслиэтомистерТернерпришёлузнать, какобстоятв томгодуделасукрашениемулиц цветами и фонариками, передай ему, пожалуйста, что меня нетдома, — она подождала, пока Кэролайн выйдет из комнаты, а затемпокачала головой. — Этот человек — просто настоящее наваждение!Представьте только — бегонии оранжевого цвета! Надеюсь, для такихлюдейвадусуществуетотдельнаякомната.

—Ятоженаэтонадеюсь,—поддержалаеёбабушкаМэдди.МинутуспустяКэролайнсновабыланаместе.—ЭтоГоллум![8]—крикнулаона.—ИонхочетвидетьГвендолин.

—Голлум?—хоромповторилизанеймама,Никия.«Властелинколец»недавносталнашимобщимлюбимымфильмом,и

только Кэролайн не разрешили его посмотреть, потому что она ещёмаленькая.

Кэролайнзакивалаизовсехсил.—Да,онждётвнизу.Никзасмеялся.— Это же так прекрасно, моя пре-е-е-елес-с-с-сть, я обязательно

долженнанеговзглянуть.—Ятоже,—сказалХимериус,продолжаяприэтомленивоболтаться

налюстреипочёсыватьсебеживот.— Ты, наверное, имеешь в виду Гордона? — сказала Шарлотта и

встала из-за стола. — Он пришёл ко мне. Только раньше, чем мыдоговаривались.Ондолженбылзайтикомневполовинедевятого.

— О, у тебя нашёлся почитатель, зайка моя? — растроганноосведомилась бабушкаМэдди.—Как замечательно!Может, этонаправиттвоимысливдругоерусло.

Шарлоттаскорчилакислуюмину.—Нетже,бабушкаМэдди,Гордон—всеголишьмальчишкаизмоего

класса,ияпомогаюемунаписатьработуоперстнях.—Ноонсказал,чтохочетвидетьГвендолин,—настаивалаКэролайн,

но Шарлотта уже отодвинула её в сторону и выбежала из комнаты.Кэролайнпоспешиласледомзаней.

—Онможет подняться и поужинать вместе с нами,— крикнула имвследтётяГленда.—Онавсегдаготоваприйтинапомощь,—обратиласьона к нам. — Кстати, этот Гордон Гельдерман — сын Кайла АртураГельдермана.

—Вытолькоподумайте,—сказалХимериус.—Какбудтоэтонамочём-тоговорит,—отозваласьмама.—КайлаАртураГельдермана,— повторила тётяГленда,на этотраз

делаяударениенакаждомслоге.—Торговыйдом«Tycoon»!Неужелиэтоназваниетебене знакомо?Какэто,опятьжетаки,натебяпохоже!Тынеимеешьнималейшегопредставления, в какойсредевращается твоядочь.Хотя, может, ты и права, ведь Гвендолин этот юноша абсолютно неинтересуется.

Мамазастонала.— Глен, послушай, тебе, наверное, стоит принять эти таблетки,

которыеснимаюттревогувовремясменыпогоды.БровиледиАристыпочтисомкнулись,таккрепкоонанасупилась,она

ужешумно вдохнула, наверное, чтобы оставить маму и тётю Гленду безсладкого,нотутсноваприбежалаКэролайнипобеднымтономзаявила:

—АГоллумхотелвсё-такивидетьименноГвендолин!Якакраззатолкалавротбольшойкусокпирога,иончутьнеполезиз

меняобратно,когдавкомнатувошёлГидеон.ЗанимследовалаШарлотта,лицокоторойвдругсталосовершеннонепроницаемым.

—Добрыйвечер,—вежливосказалГидеон.Нанёмбылиджинсыизастиранная зелёная рубашка. Он, наверное, успел за это время принятьдуш, потому что его волосы ещё не совсем высохли, влажные локоныобвивали еголицо.—Прошупрощения, яне собиралсяпомешать вашейтрапезе.МнехотелосьлишьувидетьГвендолин.

На какой-то момент в комнате повисла полнейшая тишина.Молчаливсе, если не считать Химериуса, который чуть не свалился с люстры отдикогосмеха.Янемоглаговорить,потомучтоизовсехсилстараласькакможно быстрее пережевать еду, Ник хихикал, мама несколько разпереводилаглазасменянаГидеонаиобратно,пошеетётиГлендысновасталирасползатьсякрасныепятна,авзгляд,которымодарилаГидеоналедиАриста,вполнемогбыадресоватьсябегонииоранжевогоцвета.

ТолькобабушкаМэддипроявилахотькакие-тохорошиеманеры.—Выничутьнепомешали,—доброжелательносказалаона.—Вот,

прошувас,присаживайтесьрядомсомной.Шарлотта,будьдобра,поставьещёодинприбор.

—Да,тарелкудляГоллума,—прошепталмнеНикиусмехнулся.Шарлотта проигнорировала бабушкуМэдди и с такимже каменным

лицомпроследоваланасвоёместо.—Такмилосвашейстороны,спасибо,нояужепоужинал,—сказал

Гидеон.Мне, наконец, удалось проглотить злосчастный кусок пирога, и я

поспешновстала.—Я,вобщем-то,тожеужесыта,—сказалая.—Выневозражаете,

еслиявыйду?—япосмотреласначаланамаму,апотомнабабушку.Обе обменялись странными заговорщицкими взглядами и

одновременнотяжеловздохнули.—Конечно,—затемсказаламама.—Акакжешоколадныйторт?—напомнилаКэролайн.—Мы прибережём кусочек для Гвендолин,— ледиАриста кивнула

мне.ЯнемногозаплетающимсяшагомнаправиласькГидеону.— В зале воцарилась гробовая тишина, — зашептал Химериус со

своей люстры.— Все взгляды были прикованы к девочке в блузе цвета

коровьеймочи…Уф-ф-ф…онбылправ.Язлиласьнасебя,чтонедодумаласьбыстро

помытьсяипереодеться—дурацкаяшкольнаяформабыласамойхудшейизшмоток,которыеямоглабысейчаснадеть.Ноктомогзнать,чтосегоднявечером в нашем доме появится гость? Да ещё и такой, перед которымдействительноважновыглядетьнаилучшимобразом.

—Привет,—сказалГидеониулыбнулся,впервыйразстехпор,каконзашёлвстоловую.

Ясмущённоулыбнуласьвответ.—Привет,Голлум.УлыбкаГидеонасталаещёшире.— И даже тени, скользившие по стенам, замолкли, когда эти двое

взирали друг на друга так, будто только что уселись на раскалённуюгрелку,—сказалХимериус,вспорхнулслюстрыиспустилсякнам.—Позалу разлились романтические звуки скрипки, а затем они поспешилипрочьиззала,этидвое—девочкавблузкецветакоровьеймочиимальчик,которомунепомешалобынаведатьсякпарикмахеру,—онкружилмеждунами, но на лестнице решительно свернул влево.— Умный и красивыйдемонХимериусмогбыпоследоватьзавамисейчасвкачествеблюстителяприличий,еслибыемунетребовалосьнемедленноутолитьсвойаппетит,разыгравшийсяоттакогояркогопроявлениячувств!Думаю,сегоднябудетпроглочен один толстый кларнетист, который сфальшивил и испохабилвсегоГленаМиллера,—онещёразкивнулиисчеззаокошком.

Когдамыоказалисьвмоейкомнате,ясоблегчениемпоняла,чтомненехватиловремениразрушитьпрекрасныйпорядок,которыйнавелаздесьв среду бабушка Мэдди. Хорошо, что кровать была заправлена, одежду,разбросаннуюповсемуглам,мнеудалосьсгрестинесколькимиширокимидвижениямиизаброситьнастул,накоторомвиселиостальныевещи.Затемя обернулась к Гидеону, который за всё это время не проронил ни слова.Возможно,ничегодругогоемупростонеоставалось—явсёещёбыланевсебе от смущения — и сразу же после того, как Химериус улетел, яприняласьтараторить,нестивсякуючепухуокартинах,мимокоторыхмыпроходили.Окаждойизних,аихунасбылопримерноодиннадцатьтысяч,мненашлось,чторассказать.

—О, это мой прадедушка. Понятия не имею, зачем они заказывалисвои портреты маслом, ведь в то время уже существовала фотография.Толстякнадеревяннойлошадке—этомойпра-пра-прадедушкаХью,когдаон был маленьким мальчиком, вместе со своей сестрой Петронеллой и

тремя кроликами. Это эрцгерцогиня, что-то у меня как раз вылетело изголовы её имя. Она не наша родственница, но здесь на ней фамильноеколье семейства Монтроузов, поэтому ей разрешается здесь висеть. Асейчасмыподнимаемсянатретийэтаж,поэтомунавсехизображенияхтыможешь любоватьсяШарлоттой. Каждые тримесяца тётя Гленда ходит сней к фотографу, к тому самому, который, наверное, фотографирует исемьюкоролевыЕлизаветы.Вот этомоя любимаяфотография:Шарлоттездесь десять лет, рядом с ней мопс, у которого, кстати, всегда страшновоняло из пасти, они с Шарлоттой очень подходят друг другу, тебе некажется?—итакдалее,итомуподобное.Этобылопростоужасно.Илишьвсвоейкомнатеязаставиласебязамолчать.Нолишьпотому,чтонастенахнеоказалосьнифотографий,никартин.

Япригладила покрывало и одновременно с этимнезаметно спряталапод подушку свою ночную рубашку с Hello Kitty. Затем я повернулась кГидеонуивыжидающевзглянулананего.Сейчасионвполнемогбычто-нибудьсказать.

Ноонничеготакогонесделал.Вместоэтогоонпродолжалулыбатьсямне, будто не веря своим глазам. Моё сердце забилось, словно раненаяптица, чтобы затем на секунду замереть. Ну, прекрасно! Оно выдержалоудар шпаги, но вот Гидеон оказался для него слишком серьёзнымиспытанием.Особеннокогдавзглядегостановилсятакимкаксейчас.

— Я хотел сначала позвонить тебе, но телефон был отключен, —сказалоннаконец.

—Аккумуляторсел.БатарейкаселакакразвовремянашегоразговорасЛесливлимузине.Гидеон снова замолчал, поэтому я вытащила из кармана телефон и

огляделась в поисках кабеля для зарядки. Бабушка Мэдди аккуратносвернулаегоколечкомиположилаввыдвижнойящикписьменногостола.

Гидеонприслонилсяспинойкдвери.—Сегоднявыдалсядовольностранныйдень,тебенекажется?Я кивнула. Телефон начал заряжаться. Я не знала, как вести себя

дальше,поэтомупростооблокотиласьокрайписьменногостола.— Мне кажется, это был худший день в моей жизни, — сказал

Гидеон.—Когдатылежалатамнаполу…Егоголоссорвался.Гидеонотошёлотдверииприблизилсякомне.Явдругпоняла,чтооченьхочуегоуспокоить.— Прости, что я… так тебя испугала. Но мне казалось, что я

действительноумираю.—Мнетожетакпоказалось,—онвздохнулисделалещёодиншагв

моюсторону.Химериус уже давно улетел к своему кларнетисту, но какая-то часть

моегомозгавсёещёпродолжалавыдаватькомментариивегостиле:«Егозелёный пылающий взгляд зажёг пламя её сердца, бившегося под блузойцветакоровьеймочи.Склонивголовунаегоширокуюгрудь,онадалаволюслезам.»

Обоже,Гвендолин,нунеужеливсегданадобытьтакойистеричкой?!Яещёкрепчевцепиласьвкрайстола.— Вообще-то, тебе следовало бы лучше знать, что со мной

случилось,—сказалая.—Этоведьтыучишьсявмедицинскоминституте.—Да,иименнопоэтомумнебылоясно,чтоты…—оностановился

рядомсомнойиприкусилнижнююгубу.Этотжестпочему-тооченьменярастрогал. Гидеон медленно поднял руку—Клинокшпаги вошёл в тебявотнастолько,—онрастопырилбольшойиуказательныйпальцыправойруки.—Маленькаяцарапинанемоглабытаксломитьтебя.Атуттывдругсовершенно побледнела, и по всему телу у тебя выступил холодный пот.Поэтому мне стало ясно, что Алестер, должно быть, попал в большуюартерию.Утебяслучилосьсильноекровоизлияние.

Яразглядывалаегоруку,котораяпокачиваласьпередмоимлицом.— Но ты же видел эту рану своими глазами, она совершенно

безобидна, — сказала я и кашлянула. Что-то мои голосовые связкипереставали меня слушаться. — Это… наверное… просто последствиясильного потрясения. Ну, знаешь, я вполне могла себе вообразить, чтосерьёзноранена,ипоэтомуявыгляделакакбудто…

—Нет,Гвенни,тыничегоневоображала.—Нокакже тогдаполучилось, чтонамоём теле осталась лишь эта

маленькаяцарапина?—прошепталая.Онпринялсярасхаживатьпокомнатеизуглавугол.—Яэтоготожесначаланепонял,—возбуждённосказалон.—Ябыл

так…рад,чтотыжива,ипоэтомуубедилсамсебявтом,чтокогда-нибудьсмогунайтилогичноеобъяснениеэтоймаленькойране.Нозатемяпошёлвдуш,итамвдругвсёпонял.

—Ах,вотвчёмвсёдело,—сказалая.Я-товедьещёнемылась.Мнееле удалось оторвать застывшиепальцыот края стола, и я опустиласьнаковёр.Так-толучше.Покрайнеймере,коленимоибольшенедрожали.

ЯприслониласькспинкекроватиипогляделанаверхнаГидеона.— Скажи, тебе обязательно бегать туда-сюда, как будто ты дикий

зверь?Яиз-заэтого,признаться,сильнонервничаю.Тоесть,ещёсильнее,чемвсегда.

Гидеонприселнаколенипрямопередомнойиположилмнерукунаплечо, не обращая внимания на то, что с этогомомента я уже была не всостоянии слушать его внимательно, а лишь сражалась с мыслями вроде«Надеюсь,отменянеоченьплохопахнет»,«О,надонезабыватьдышать».

—Знакомолитебечувство,когда,бьешьсянадголоволомкойсудокуивдруг находишь то самое единственное число, с помощью которого всеостальныеполярешаютсякакбысамисобой?—спросилон.

Я,помедлив,кивнула.Гидеонгладилменя,имыслимоивиталигде-тодалеко.—Уженесколькоднейяразмышляюнадомногимивещами,нотолько

сегоднявечеромянашёлего…этомагическоечисло,понимаешь?Ясноваисноваперечитывалэтизаписи,поканевыучилихнаизусть…

—Какиетакиезаписи?—перебилаегоя.Онубралруку.— Записи, которые Пол получил от лорда Алестера в обмен на

генеалогическиесхемыпутешественниковвовремени.Полпередалихмневтотсамыйдень,когдаутебясостояласьбеседасграфом,—увидевмоёвопросительное выражение лица, он криво усмехнулся. — Я бы судовольствием рассказал тебе об этом, но ты была слишком занята, тыдолжна была задать мне все эти странные вопросы и в заключение,страшнообидевшись,убежатьпрочь.Янемогпобежатьследомзатобой,потому что доктор Уайт настоял на том, что мою рану нужно срочноперевязать,помнишь?

—Да,этобылонетакуждавно—впонедельник,Гидеон.—Иправда.Атакоевпечатление,будтопрошлаужецелаявечность,

тебе не кажется? Как только я вернулся домой, тут же принялся звонитьтебепотелефону.Каждыедесятьминут.Язвонил,чтобысказатьтебе,чтоя…—оноткашлялсяивзялменязаруку,—чтобывсётебеобъяснить,ноутебявсёвремябылозанято.

—Да,якакразделиласьсЛеслиновостью—чтотыоказалсятакимподонком,—сказалая.—Ноунасещёестьдомашнийтелефон,знаешь?

Оннеобратилнамоипоследниеслованималейшеговнимания.—Покаянабиралтвойномериждал,когдажетыответишь,ямежду

деломначалчитатьэтидокументы.Речьидётопророчествахизаписяхизличногоархиваграфа.Хранителямобэтихбумагахничегонеизвестно.Онсознательнонехотелпосвящатьвэтосвоихлюдей.

Язастонала.— Дай-ка угадать. Ещё несколько заумных стихотворений. И ты не

понялизнихнислова.

Гидеоннаклонилсявперёд.—Нет,—медленносказалон.—Совсемнаоборот.Смыслдовольно

прозрачен.Тамнаписано,чтокто-тодолженумереть,чтобыфилософскийкаменьмогобрестисилу,—онпогляделмнепрямовглаза.—Иэтоткто-то—ты.

—Ага,—ябылавовсененастолькопоражена,насколько,наверное,следовало.—Тогдаполучается,чтоцена,которуюнадозаплатить—этоя.

—Ябылвполномшоке,когдаэтопрочитал.ПрядьволосупалаГидеонуналицо,нооннезаметил.—Сначалаявообщенемогвэтоповерить,нопророчествадовольно

прозрачны. Рубиновая жизнь сгорает, смерть ворона знаменует конец,двенадцатая звезда гаснет, и так далее и томуподобное, и так без конца.Ещё более точными были записи, которые оставил на полях граф. Кактолькокругзамкнётсяисформируетсяэликсиржизни,тыдолжнаумереть.Этопочтидословноеописание.

Ялишьсглотнулавоздух.— И как же я должна умереть? — я невольно подумала об

окровавленнойшпагелордаАлестера.—Этотамтожебылоуказано?Гидеонлегонькоулыбнулся.— Нет, тут пророчества как всегда расплывчаты, но сам факт

подчёркиваетсясноваиснова.Чтоя,Алмаз,Лев,номеродиннадцать,как-товэтомзамешан,—улыбкасошласеголица,авголосезазвучаликакие-то новые, незнакомые мне нотки. — Там сказано, что ты умрёшь из-заменя.Из-залюбви.

—О.Эм-м.Но,—сказалаяневпопад,—ноэтовсеголишьстрокиизкакого-тоочередногостихотворения.

Гидеонпокачалголовой.— Теперь-то ты понимаешь, Гвенни, что я просто не мог этого

допустить?Толькопоэтомуярешилсянаэтуглупуюигруипритворился,чтосолгалтебе,ичточувствамоибылилишьподделкой.

Тут-тодоменянаконецдошло.—Ичтобымневголовунепришлаидеяумиратьиз-залюбвиктебе,

тынаследующийжеденьпозаботилсяотом,чтобыятебявозненавидела?Это был действительно… очень… как бы это сказать… рыцарскийпоступокствоейстороны.

Янаклониласьвперёдиубраласеголицаэтунепослушнуюпрядь.—Дауж,настоящийрыцарскийпоступок.Гидеонслабоулыбнулся.—Поверь,этобылосамоетяжёлое,чтомнедовелосьсделатьвжизни.

Сейчас,коснувшисьегокожи,яуженемоглаубратьсвоипальцысеголица.Ямедленнопровеларукойпощеке.Добритьяунего,очевидно,делонедошло,нощетинаказаласьтакойсоблазнительной.

— Давай останемся друзьями — это был поистине гениальныйвыпад,—пробормоталая.—Явозненавиделатебявтужесекунду.

Гидеонзастонал.— Но я-то этого не хотел, я действительно хотел, чтобы мы были

друзьями,—сказалон.Гидеонвзялмоюрукувсвоюикрепкосжалеё.—Еслибыязнал,чтоэтафразатебятаксильноразозлит…—оннезакончилпредложение.

Янаклониласькнемуещёближеиобхватилаегоголовуладонями.—Нуда, возможно, на будущее это станет тебе хорошимуроком—

такуюфразуникогда,никогда,никогданеговоряттому,коготыпоцеловал.—Погоди,Гвен,этоневсё,ядолжентебеещёкое-чторассказать…—

начал, было, он, но вмои планы дальнейшее промедление не входило.Яосторожноприкоснуласьгубамикегогубаминачалаегоцеловать.

Гидеонответилнамойпоцелуй,сначалаосторожноинежно,азатем,когдаяобвиларукувокругегошеииприжаласькнему,егопоцелуйсталболеестрастным.Левойрукойонгладилменяповолосам,аправойпровёлпошееиначалпостепенноопускатьсявниз.Когдаделодошлодоверхнейпуговицы на блузке, раздался звонок телефона. Точнее говоря, заиграланачальнаямелодияизфильма«ОднаждынаДикомЗападе».

ЯнехотяотодвинуласьотГидеона.—Лесли,—сказалая,поглядевнаэкран.—Еёзвонокяпропустить

не могу. Я должна ответить, пусть даже на секундочку, иначе она будетволноваться.

Гидеонулыбнулся.—Небойся,янесобираюсьрастворятьсяпередтобойввоздухе.—Лесли?Можно я перезвоню тебе чуточку попозже? И спасибо за

новыйрингтон—оченьсмешной.НоЛеслинеобратилавниманиянамоислова.— Гвен, слушай сюда, я прочитала «Анну Каренину», — выпалила

она.— И мне кажется, я знаю теперь, что именно граф задумал с этимфилософскимкамнем.

Философский камень был мне абсолютно безразличен. По крайнеймере,сейчас.

—А, вот как, отлично,— сказала я и поглядела наГидеона.—Мыобязательноэтопотом…

—Неволнуйся,—сказалаЛесли.—Яужевпути.

—Правда?Я…—Точнееговоря,яужетут.—Гдеты?—Ну,тут.Ястоюувасвкоридоре.Замнойкакразидёттвоямама,а

занейполестницеподнимаютсятвоибратссестрой.Азанимиковыляеттвоя двоюродная бабушка. Вот, теперь они меня перегнали и в любоймоментмогутпостучатьвдверь…

Но Кэролайн решила не утруждать себя такими условностями. Безколебанийонараспахнуладверьирадостнокрикнула:

—Шоколадныйтортприбыл!—азатем,повернувшиськостальным,онадобавила:—Вотвидите,вовсеонинетискаются!

ГлаваодиннадцатаяДеньсегоднядействительновыдалсясамыйчтонинаестьстранный

(вкратцеосновныепроисшествия:Гидеонменялюбит!Ахда,нуиконечно,это происшествие со шпагой и смертью-понарошку), но эти вечерниесемейные посиделки в моей комнате показались мне самым необычнымсобытием дня. Почти в полном составе у меня на ковре собрались всесамые дорогие для меня люди, они болтали и смеялись, перебивая другдруга,мама,бабушкаМэдди,Ник,Кэролайн,Лесли—иГидеон!Иувсехлицабылиперепачканывшоколаде(тётяГлендаиШарлоттаобъявили,чтобольше не голодны, а леди Ариста в принципе не признавала сладкого,поэтому весь шоколадный торт достался нам). Может, виной тому былименно шоколадный торт, но Гидеон и моя семья чувствовали себяпревосходно друг с другом, а может, потому что Гидеон был такимнепринуждённымивесёлым,какникогдараньше.Иэтонесмотрянато,чтомама и бабушка Мэдди забросали его многозначительными и даженескромными вопросами, а Ник упрямо продолжал называть ГидеонаГоллумом.

Когда была проглочена последняя крошка, бабушка Мэдди, кряхтя,подняласьспола.

—Сдаётся,мнепораспускатьсявнизиподдержатьАристу—мистерТернервсё-такипрониквдомвместесмаленькимпоклонникомШарлотты,такчтотамнавернякаразгорелсяуженешуточныйспоробегониях,—онаподарилаГидеонуоднуизсвоихрозовыхулыбоксямочкаминащеках.—Азнаете,длядеВиллеравынеобычайносимпатичныйюноша,Гидеон.

Гидеонтожевстал.—Большоеспасибо,—радостноответилонипожалбабушкеМэдди

руку.—Какприятнобылосвамипознакомиться!— У-у-у, — Лесли ткнула меня локтем под ребро. — Какой

воспитанный молодой человек. Как только дама встаёт, тут же спешит исамподнятьзад.Какжальвсёже,чтооноказалсяподонком.

Янедовольнонахмурилась.МамастряхнуласплатьякрошкиипомоглавстатьКэролайниНику.—Выдвоеидётесомной.Ужепоздноивампоравпостель.—Мама!—обиженнопротянулНик.—Сегодняведьпятница,имне

ужедвенадцатьлет!— Я тоже хочу остаться ещё немножко, ну пожалуйста, хоть

капельку! — Кэролайн доверчиво подняла глаза на Гидеона. — Ты мненравишься,—сказалаона.—Тыправдамилыйиоченьсимпатичный.

—Да,правда,—прошепталамнеЛесли.—Глазамсвоимневерю,даонпокраснел!

Да,кажется,Леслибылаправа.Какмило.ЛокотьЛеслисноваупёрсямневбок.—Когдаумныйиневероятнокрасивыйдемонвозвратилсяиз своего

путешествия, полный надежд и чаяний, он с сожалением отметил, чтодевчонка так и не сменила блузку цвета коровьей мочи, и не набраласьсовести… — процитировал строки из своего ненаписанного романавернувшийсяХимериус.

Япрошепталабеззвучное«Заткнись!»вегосторону.— Я только хотел сказать, — обиженно продолжал он, — что

представиласьотличнаявозможность.Тыведьбольшенесамаямолодая,иктознает,небудешьлизавтраненавидетьпарнишкутакжесильно,какивчера.

КогдабабушкаМэддиушла,амамавытолкнулазадверьмоихбратаисеструивышласледомзаними,Гидеонзакрылзанимидверьи,улыбаясь,погляделнанас.

Леслиподнялаоберуки.—Нет,можешьзабытьобэтом!Яникуданеуйду.Мненужнокое-что

обсудитьсГвендолин.Иэтаинформациясовершенносекретна.— Тогда я тоже никуда не уйду,— заявилХимериус, шлёпнулся на

моюкроватьисвернулсякалачикомуменянаподушке.—Лес,мнекажется,отГидеонауженечегоскрывать,—сказалая.—

По-моему, пришло время переварить все наши знания в общем котле,—здоровоэтоясказала,мнепрямосамойпонравилось.

—Что-тоясомневаюсь,чтоGoogleможетпомочьнамразобратьсявситуации,—насмешливосказалГидеон.—Извини,Лесли,простомистерУитмен размахивал тут перед нами сегодня одной милой папочкой, вкоторойтысобралавсю…э-э-э…информацию.

—Что-о-о?—Лесливозмущённоуставиларукивбоки.— А я уж, было, подумала, что ты действительно не такой

самоуверенныйидиот, какимГвенни тебя всегда считала!Как прекрасно!Это…—онанеувереннопоковыряласьвносу.—КакжеподлосостороныБельчонка вот так показывать мою папку направо и налево! Вначале этиинтернет-исследования были нашим единственным источникоминформации,иятакгордиласьими.

—Ностоговременимыпродвинулисьдостаточнодалеко,—сказала

я. — Во-первых, Лесли настоящий гений, а во-вторых, я несколько развстречаласьсосвоим…

— Мы, естественно, вовсе не собираемся выдавать нашиисточники! — Лесли смерила меня гневным взглядом. — Он всё ещёостаётся одним из них, Гвен. Даже если ты притупила ради него всеостальныечувстваиподдаласьгормональнымвсплескам.

Гидеонширокоулыбнулсяиуселсянаковре,скрестивноги.—Ладно,тогданачнёмсменя,—и,недожидаясьсогласияЛесли,он

началсноварассказыватьодокументах,которыеемуудалосьполучитьотПола. В отличие от меня, когда Лесли услышала о том, что я должнаумереть,кактолькоКругДвенадцатизамкнётся,онабылапо-настоящемуошарашена.Подеёвеснушкамипроступиласильнаябледность.

—Могулиявзглянутьнаэтидокументы?—спросилаона.— Конечно, — Гидеон вытащил из кармана штанов скомканные

листки, ещё несколько документов он достал из нагрудного кармана нарубашке. Бумага выгорела, а на сгибах, насколько я могла видеть, онисовсемпротёрлись.

Леслиуставиласьнанеговполномнедоумении.— И ты вот так просто носишь их в карманах? Это же невероятно

ценные оригиналы документов, а не какие-нибудь там… носовыеплаточки!—онапотянуласькним.

—Даонискороразвалятсяначасти.Какэтохарактерно—настоящаямужскаялогика,—онаосторожнорасправиладокументы.—Атыуверен,чтоэтонеподделка?

Гидеонпожалплечами.—Яведьнеграфологинеисторик.Новыглядятониточнотакже,как

иостальныеманускрипты,которыехранятсявштабе.—Обработаныпо всемправилам,—укоризненно сказалаЛесли.—

Какиполагается.— А как эти бумаги вообще попали к членам Флорентийского

Альянса?—спросилая.Гидеонсновапожалплечами.—Могу предположить, что их украли. У меня не было достаточно

времени,чтобыперечитатьзаписихранителейнаэтотсчёт.Уменявообщенебыловремени,чтобызанятьсяпроверкойэтихбумаг.Яношусьснимиуженесколькодней!Ужевыучилихнаизусть—ноничегоумногоизнихтакиневынес.Кромеэтоговопроса.

—Ивсё-такитынерешилтутжепобежатькФалькуивыложитьемувсё,чтопопалотебевруки.

—Честноговоря,именнотакяисобиралсяпоступить.Нопотом…—Гидеонвздохнул.—Сейчасявообщенепонимаю,комуямогудоверять.

—Недоверяйникому,—прошепталая,таинственнозакативглаза.—Такменянаучиламама.

—Твоя мама,— пробормотал Гидеон,— интересно, что именно ейизвестно.

— Значит, когда круг замкнётся и граф получит этот эликсир,Гвендолиндолжнабудет…—Леслинесмоглапоборотьсебяизакончитьэтопредложение.

—…умереть,—дополнилая.—Откинутькопыта,пройтисьпоИордану,испуститьдух,упокоиться

навеки, уснуть вечным сном, отправиться на небеса… — ленивозабормоталХимериус.

— … стать жертвой убийства! — Лесли театрально взяла меня заруку.—Тыведьнепростотаксамапосебеупадёшьвдругиумрёшь!—она провела рукой по волосам, которые всё равно торчали в разныестороны.

Гидеоноткашлялся,собираясьчто-тосказать,ноЛеслиегоопередила.— Честно говоря, у меня с самого начала было плохое

предчувствие,— сказала она.—От всех этих стихотворений прямо вееткаким-то несчастьем. И всё, что касается ворона, рубина, номерадвенадцать, выглядит довольно мрачно. Кроме того, эта информациясоответствуеттому,чтоузналая.

Она отпустила мою руку и принялась шарить в своём (новом-преновом!)рюкзаке,откудаизвлекла,наконец,«АннуКаренину».—Хотявообще-то,этовыяснилиЛюсииПол,твойдедушка,и—Джордано.

—Джордано?—озадаченноповторилая.—Да!Тычто,нечиталаэтисочинения?—Леслиполисталакнигу.—

Хранителибыливынужденысделатьегочленомложи,чтобыонпрекратилкричатьосвоихоткрытияхнаправоиналево.

Я пристыжено покачала головой. Уже после первого многоэтажногопредложения я совершеннопотерялаинтерес к писанине этогоДжордано(даивообще,этоженекто-нибудь,аДжордано!).

— Когда станет интересно, ты меня разбуди, ладно? — сказалХимериусизакрылглаза.—Мнесрочнонуженотдых,чтобыпереваритьэтотужин.

—Джорданоникогданевоспринималивсерьёзкакисторика,никто,втомчислеихранители,—вмешалсяГидеон.—Онпубликовалсвойсамыйотборный бред в подозрительных эзотерических журналах, читатели

которых называли графа «воспарившим», «изменившимся», но что этозначит—непонятно.

—Этоямогутебеобъяснить!—Леслипокрутилаунегопередносом«АннойКарениной»,будтоэтакнигабылауликойнакаком-нибудьсуде.—Историк Джордано напал на инквизиционные протоколы и письмашестнадцатого века. Согласно источникам, юный граф Сен-Жермен водном из путешествий во времени надругался над честью живущей вмонастыре графской дочери Элизабетты диМадроне, и та забеременела.Вот тогда-то…—Лесли вдруг запнулась,— он открылся ей полностью,рассказал о себе всё.Может, потому что был ещёмолоди глуп, аможет,простопочувствовалсебявбезопасности.

—Ичтожеименноонрассказал?—поинтересоваласья.— Очень мило с его стороны было рассказать всё о своём

происхождении, настоящем имени, способности путешествовать вовремени,атакжеотом,чтоонявляетсяхранителембесценныхтайн.Тайн,спомощьюкоторыхможнодобытьфилософскийкамень.

Гидеон кивнул, будто эта история была ему давно известна, нопровестиЛеслибылонетак-топросто.

— Им там в шестнадцатом веке эта идея почему-то не особеннопонравилась,—продолжалаона.—Онисчиталиграфаопаснымдемоном,апапашаэтойЭлизабетты,кромевсегопрочего,былужаснозолнаграфаза то, что он надругался над его дочерью. Поэтому он основалФлорентийскийАльянсипосвятилвсюсвоюпоследующуюжизньпоискамграфаиемуподобных,также,какимногиепоколенияегопотомков…—Леслизамолчала.—Почемуявообщезаговорилаименнообэтом?Обоже,моя голова так переполнена всякой информацией, что, кажется, вот-вотлопнет.

—Такпричёмжетут,чёртвозьми,Толстой?—спросилГидеонисраздражением поглядел на книгу, которую составил для меня Лукас. —Тольконезлись,ноничегоновогояпокачтонеуслышал.

Леслихмуропогляделавегосторону.—Аяуслышала,—поспешилаподдержатьЛеслия.—Нотыхотела

нам рассказать, каковы настоящие планы графа по поводу философскогокамня,Лес!

—Правильно,—Леслинаморщилалоб.—Дляэтогомненадобудетпродвинуться немного дальше, потому что вся история заняла некотороевремя, пока потомки графа ди Мадроне и первый путешественник вовремениЛанселотдеВиллерне…

— Ты вполне можешь пропустить некоторые детали, — прервал её

Гидеон.—Времени,чтобывыслушатьвсё,унас,ксожалению,большенет.Послезавтрамысновавстречаемсяс графом,а темвремени, согласноегоуказаниям,мненужнораздобытькровьЛюсииПола.Боюсь,еслиэтомнене удастся, он придумает какой-нибудь новый план…— он вздохнул.—Итак?

— Но пренебрегать мелочами мы тоже не можем, — Лесли тожевздохнулаинасекундузакрылалицоруками.—Нудаладно.Хранителиверят, что философский камень способен сослужить человечествунеоценимуюслужбу,потомучтоонякобыможетвылечитьлюбуюболезнь,правильно?

—Правильно,—водинголоссказалимысГидеоном.—НоЛюси,ПолидедушкаГвенни,атакжелюдиизФлорентийского

Альянсасчитали,чтоэтоложь!Якивнула.—Погоди,—Гидеоннасупился.—ДедушкаГвенни?НашМагистр,

которыйбылнапоступередтем,какзаступилдядяФальк?Я снова кивнула, на этот раз несколько виновато. Он уставился на

меня,ивдругпеременилсявлице,будтобывдругвсёпонял.— Продолжай, Лесли, — сказал он. — Так что же тебе удалось

выяснить?—ЛюсииПолсчитали,чтографхочетдобытьфилософскийкамень

исключительно для себя, — Лесли на секунду замолчала, чтобыудостовериться, что мы внимательно её слушаем. — Потому чтофилософскийкаменьмогсделатьего,лишьегоодногобессмертным.

Мы с Гидеоном молчали. Я была немного поражена. О том, чтопроисходило с Гидеоном, догадаться было сложно. Его лицо никак невыдавало,чтоименноончувствовал.

—Естественно,графупришлосьвыдуматьвсюэтуерундуоспасениичеловечестваивсётакое,чтобытолькоубедитьлюдейитесогласилисьнанего работать,—продолжалаЛесли.—Вряд ли ему удалось бы создатьтакую огромную тайную организацию, если бы он выложил начистоту,какиеунегопланы.

—Иэтовсё?Всяэтаисториязакрученалишьвокругтого,чтостарыйхрыч страдал от страха смерти?— сказала я.Можно сказать, что я быладаже чуточку разочарована. И это та самая тайна, что скрывается затайной?Ииз-заэтоговесьсыр-бор?

Пока я скептически качала головой и уже начала в мыслях строитьпредложение, которое начиналось с «Но…», Гидеон насупился ещёсильнее.

—Это похоже на правду,— пробормотал он.— Проклятье, Лесли,кажется,наверномпути!Всёскладывается.

—Чтоскладывается?—спросилая.Онподпрыгнулипринялсябегатьпокомнатеизуглавугол.—Немогуповерить, чтомоя семья слепошлаунегонаповодувсе

эти столетья,— сказал он.—Что я слепошёл у него на поводу!—Оностановилсяпередомнойиглубоковздохнул.—«Изаструитсяароматвославу Вечности, виват!». Если толковать этот текст буквально, можноувидеть все знаки. «Панацея от недугов, со здоровьем бед, под звездойисполнится завет». Конечно! Чтобы сделать человека бессмертным, этавещьдолжнабытьпанацеейотвсехболезней,—онпочесаллобиуказалналистыбумаги,разбросанныенаковре.—Даещёипророчества,которыеграфрешилскрытьотхранителей,тепроясняютситуациюещёбольше.«АКамень Всезнания с Вечностью слиться; в одеждах девичьих вновь силавзрастётисмагиейэтойБессмертьенайдёт».Всёпросто!Икакятолькосам до этого не додумался? Я просто был так зациклен на том, чтоГвендолин должна умереть, и это может случиться по моей вине, чтопростонеувиделправды!Хотяонавертеласьпрямоуменяпередносом.

—Ну да,— сказалаЛесли, не сдержав лёгкой победной улыбки.—Могупредположить,чтотвоисильныестороныкасаютсянесколькодругихобластей знаний. Правда, Гвендолин? — и примирительным тоном онадобавила:—Крометого,утебябылауймадругихдел.

ЯпотянуласькбумагамГидеона.

Нобойтесьдвенадцатизвёздхоровод!Отнынесудьбынеизмениммыход,Вмигюностьисчезнет,дубдревнийсражёнНачнётсязакатпредвечныхвремён!

— прочитала я вслух, не веря своим глазам, стараясь не обращатьвниманияна то, что волосинкиуменянарукахвсталидыбом.—Ладно,допустим,двенадцатаязвезда—этоя,новсёостальноедляменякакбыло,такиосталоськитайскойграмотой…

—Наполяхтутестьпометка:«Кактолькоэликсирбудетуменя,онадолжна умереть!» — пробормотала Лесли, просунув голову под моейрукой.— Это-то ты понимаешь, не так ли?— она обняла меня крепко-крепко.—Ты никогда, никогда больше не должна приближаться к этомуубийце, тебе ясно? Нельзя позволить этому чёртовому Кругу крови

замкнуться, ни за что! — Лесли немножко отстранила меня от себя. —Люси иПол сделали всё, что толькомогли, они сбежали с хронографом.Но, к сожалению, нашелся второй экземпляр,— она отпустила меня и сукором взглянула на Гидеона. — А кое-кому тут нечего было большеделать, и он старательно наполнял новый хронограф кровью всехпутешественниковвовремени!Пообещаймнесейчасже,чтоэтомуграфубольшенепредставитсявозможностьзадушитьилизаколотьГвендолин…

Химериусвынырнулизглубокогосна:–.. а такжеотравить, застрелить,четвертовать,повесить,обезглавить,

забить до смерти, утопить, сбросить с крыши… — воодушевлённовоскликнулон.—Очёмречь-то?

—«Ноеслипотухнетодналишьзвезда,орёлвечнойцелидостигнеттогда»,—тихосказалГидеон.—Тольковотумеретьонанеможет!

— Ты, наверное, хотел сказать «не имеет права»?— поправила егоЛесли.

— Не должна, не хочет, не обязана, — выдал Химериус и сновауткнулсяголовойвсвоилапки.

Гидеонприселнаполрядомснами.Взглядегосновасталабсолютносерьёзным.

—Именноэтояхотелтебеоткрыть,преждечеммыстобой…—оноткашлялся.—ТыужеуспеларассказатьЛесли,чтолордАлестерпоранилтебяшпагой?

Якивнула,аЛеслисказала:—Онадействительноврубашкеродилась,какжеейповезло,чтоон

промахнулся!— Лорд Алестер — один из лучших фехтовальщиков, которых я

знаю,—сказалГидеон.—Ионнепромахнулся.Ранабылапо-настоящемуопаснойдляжизни,—Гидеонкоснулсякончикамипальцевмоейруки.—Скажубольше,этаранабыласмертельной.

Леслишумновдохнула.— Да мне же просто… — пробормотала я и подумала о своём

перелётекпотолкуиотом,какмнедовелосьнаблюдатьзапроисходящимсверхувниз.

—Нет!—Гидеонпокачалголовой.—Ничеготебенепомерещилось!Явообщенеуверен,чтотакиевещимогутмерещитьсякомубытонибыло.Ктомуже,яведьтожетамбыл!

На какой-то момент мне показалось, что он не в состояниипродолжать.НоГидеонбыстровзялсебявруки.

—Когдамыпрыгнулиобратно,тыуженедышалаоколополуминуты.

И когда я с тобой на руках очутился в подвале, у тебя всё ещё не былопульса,вэтомясовершенноуверен.Аещёчерезминутутыоткрылаглазаиселакакнивчёмнебывало.

—Тыхочешьсказать,что…?—спросилаона,теперьбылаеёочередьвыпучитьглазаиглупоуставитьсянаГидеона.

—Яхочусказать,чтоГвеннибессмертна,—сказалГидеониозарилменясияющейулыбкой.Вответямоглалишьозадаченнохлопатьглазами.

Химериус привстал и сейчас неуверенно почёсывал себе брюшко.Пасть его открылась и тут же захлопнулась снова, и вместо того, чтобыпрокомментировать происходящее, он лишь выпустил на подушкумаленькуюструйкуводы.

— Бессмертна? — глаза Лесли распахнулись ещё шире. — Как…горец?

Гидеонкивнул.—Тольковотличиеотнего,дажееслиотрубитьГвендолинголову,она

неумрётвсёравно,—онвсталилицоего сталосуровым.—Гвендолинвообщенеможетумереть.Развечтоонаотниметжизньсамаусебя.

И он тихим голосом продекламировал: — «Внимайте! Звезда отлюбвисгоритлишьтогда,кольнамукуигибельрешитсясама».

Когда я открыла глаза, по моей комнате блуждал свет восходящегосолнца,ввысотекружилималенькиепылинкиипогружалисьврозоватыйсолнечный свет. Я, впервые за последнее время, проснулась абсолютнободрой.

Я осторожно просунула руку под ночнушку, нащупала вчерашнююранунагрудииосторожнопровелапальцемпоеёкраю.

Бессмертна.Сначала я не решалась поверить предположениям Гидеона, просто

потомучтоонибылитакабсурдны,амояжизньибезтогобыланаполненасложностями,и,казалось,вот-вотразразитсянастоящийкризис.Мойразумнаотрезотказывалсяприниматьэтифактынаверу.

Но глубоко внутри я знала с первой секунды, что Гидеон прав —шпага лорда Алестера меня убила. Я чувствовала боль и видела, какпокидаютменяостаткижизни.Ясовершиласвойпоследнийвздох.Ивсё-таки,ябылажива.

Тема бессмертия была гвоздём вчерашнего вечера. ОсобенноразошлисьЛеслииХимериус.Оправившисьотпервогошока,ониболталибезумолку.

—Интересно,значит,унеёникогданебудетморщин?

— А вот предположим, что на тебя упадёт бетонный блок весом ввосемь тонн? Интересно, тебе придётся продолжать жить вот так, всплюснутомсостояниипочтовоймарки?

—Может,тынесовсем-совсембессмертна,апростоутебяестьсемьжизней,какукошки?

—Интересно,еслиейвыцарапатьглаз,онвырастетсноваинатомжеместе?

Гидеоннемогответитьнинаодинизэтихвопросов,ноЛеслиэтонемешало.Наверное,онимоглибыпродолжатьвтомжедухедосамогоутра,нокнамзашламамаиотправилаГидеонаиЛеслиподомам.

— Прошу тебя, Гвендолин, помни о том, что ещё вчера ты былабольна, — сказала она. — Мне хочется лишь, чтобы ты как следуетвыспалась.

Как следует выспаться!Какможно вообще уснуть после такого дня!Стольковсегомыдолжныбылиещёобсудить!

ЯпроводилаЛеслииГидеонавниз,чтобыпроститьсяснимиудверей.ПриэтомЛесли,настоящаялучшаяподруга,сразусообразила,чтокчему,изаторопиласькавтобуснойостановке,сославшисьнасрочныйзвонок(яслышала,каконакричитвтрубку«Берти,привет!Скоробудудома»).НоХимериус,ксожалению,необладалтакимзамечательнымчувствомтакта.Он свесился головой вниз с балдахина в дверном проёме и принялсяраспеватьхриплымголосом:

— Гиди и Гвендолин, скрылись под балдахин, балдахин порвался,Химериуссмеялся.

В конце концов, я через силу попрощалась с Гидеоном и подняласьобратно в комнату, твёрдо уверенная в том, что этой ночью уж точно неусну,абудуразмышлять,разговариватьпотелефонуистроитьпланы.Ностоиломне—лишьнаминутку—прилечьирастянутьсянакровати,какятутжезаснулаглубокимикрепкимсном.Остальные,кажется,поступилиточно также — посмотрев на телефон, я убедилась, что мне никто незвонил.

Я поглядела на Химериуса, который спал, свернувшись у моих ног.Вотонпотянулся,глубокозевнул,аясукоромзаметила:

—Тыобязанбылменяразбудить!—Ятебечто,будильник,обессмертнаягоспожа?—Мнеказалось,чтопривидения,тоесть,яхотеласказать,демоны,в

снененуждаются.—Может, и не нуждаются,— сказалХимериус,— но после такого

сытного ужина немножко побалдеть очень даже полезно, — он

скривился.—Анекоторымполезнобудетнаконецпомыться.Тутужонбылправ.Всеостальныепокачтоспали(ведьсегоднябыла

суббота), и поэтому я смогла засесть в ванной на целую вечность иперепробоватьцелуюгоруразныхшампуней,гелейдлядуша,лосьоновдлятела и даже намазать крем против морщин, который вообще-топринадлежалмоеймаме.

— Дай-ка угадаю, жизнь прекрасна-прекрасна, и ты чувствуешьсебя— ха-ха!— как будто родилась заново,— сухо заметил Химериус,покаякрутиласьпередзеркалом,выбирая,чтобынадеть.

—Точно!Знаешь,сейчасякакбудтосмотрюнажизньсовсемдругимиглазами…

Химериусхмыкнул.—Тебе,небось,сдаётся,чтотыпрямосветишьсяизнутри,анасамом

делеэтовсеголишьгормоны.Сегодняпищишьотсчастья,азавтрабудешьвытьиогорчаться,знаюятебя,—сказалон.—Однослово—девчонки!Следующиедесять-двадцать,атоитридцатьлетэтомуконцакраянебудет.Ну,апотомпостепенноподойдётвремяклимакса.Хотяутебя,возможно,всё происходит по-другому. Бессмертная дамочка в кризисе среднеговозраста—звучиткак-тонеубедительно.

Яодарилаегосдержаннойулыбкой.—Ктобыговорил,маленькийворчун,тебевообщене…Мою тираду прервал телефонный звонок. Лесли интересовалась, во

сколькомыувидимсяисклеимсебемарсианскиекостюмыдлявечеринкиуСинтии.

Вечеринка! У меня просто в голове не укладывалось, как она могладуматьсейчасотакихвещах.

—Знаешь,Лес,ятутподумала,может,мневообщенестоиттудаидти.Стольковсегослучилосьи…

— Ты должна пойти! И ты пойдёшь, — тон Лесли не терпел нималейших возражений.—Потому что вчера вечером я договорилась, чтонасбудутсопровождать.Есливсёсорвётся,мнебудеточеньнеудобно.

Язастонала.—Надеюсь, на этот раз тыне притащишь своего ужасного кузена и

его пукающего друга, правда, Лесли? — у меня перед глазами сновавозниклакартинка—мывпостыдныхмешкахдлямусора.—Впрошлыйразтыпообещаламне,чтоникогдабольшеэтогонесделаешь.Надеюсь,тыибезменяпрекраснопомнишьтотслучайсшоколадками..

— За кого ты меня принимаешь? Я никогда не повторяю своихошибок,тыжезнаешь!

Леслизамолчала,азатембезразличнымтономпродолжала:—Вчераподороге я рассказалао вечеринкеГидеону.Ионлюбезно

вызвалсянассопровождать,—тутсновапоследоваланебольшаяпауза.—Ониегомладшийбрат.Поэтомутынеможешьпростотакотступить.

—Лес!—япредставитьсебенемогла,какпроисходилэтотразговор.НоЛеслибыланастоящиммастеромубеждения.Наверное,Гидеонвообщенепонял,чтослучилось.

— Ты ещё будешь меня за это благодарить, — сказала Лесли изахихикала.—Асейчаснадорешить,какмыдобудемсебеэтикостюмы.Яуже выбрала зелёный дуршлаг и воткнула в него с разных стороншариковые ручки. Должна тебе сказать, получилась грандиозная шляпа.Еслихочешь,могуоставитьеётебе.

Язастонала.—О боже! Ты что, действительно хочешь, чтобы на первое наше с

Гидеономсвиданиеяпришлавпакетедлямусораисдуршлагомнаголове?Леслизамешкалась.— Но ведь это искусство! К тому же, это весело. И бесплатно, —

пояснила она. — Кроме того, он так в тебя втрескался, что ему уженаплевать,чтонатебенадето.

Яужепоняла,чтонадодействоватьболееизощрённо.—Хорошо,—примирительносказалая.—Еслитытакхочешь,мы

действительно отправимся на эту вечеринку в костюмахмарсиан. Ты по-настоящему крутая девчонка, и я завидую белой завистью, что тебя неволнует,какРафаэльотнесётсякзелёномумусорномупакетуикдуршлагунаголове,инасколькоэтотнарядпокажетсяемусексуальным.Танцуя,тыбудешьшуршатьичувствоватьсебякак…какнастоящиймусорныйпакет.А лёгкий химический аромат, который источает этот самый мешок… ИШарлотта в своём эльфийском платье, проплывающая мимо нас, и еёподлыешуточкивнашадрес…

Лесли замолчала ровно на три секунды. Затем она медленнопроизнесла:

—Да,мнедействительноабсолютновсёравно…— Я тоже так думаю. Иначе я давно бы уже предложила тебе

попросить одежду у мадам Россини. Она одолжит нам любой зелёныйкостюм, которыймы только захотим: платьяизфильмов сГрейсКеллииОдри Хепберн. Танцевальные костюмы золотых двадцатых годов, вкоторыхможнотанцеватьчарльстон.Илибальныеплатьяиз…

—Хватитуже,хватит,—резкоперебиламеняЛесли.—ЯсдаласьуженаГрейсКелли.Давай забудемомусорныхпакетах.Какдумаешь,мадам

Россиниужепроснулась?

—Какявыгляжу?—мамапокружиласьпереднами.Сегоднясутраейпозвонила миссис Дженкинс, секретарь хранителей, и попросила еёсопроводитьменявТемплнаэлапсацию,послеэтогозвонкамамауспелапереодетьсяужетрираза.

—Оченьхорошо,—сказалая,даженевзглянув.Лимузин вот-вот должен был показаться из-за поворота. Интересно,

приедетлиГидеон,чтобызабратьменя?Илионбудетждатьменявштабе?Вчерашнийвечерзакончилсятакневовремя.Мыстольковсегонеуспелидругдругусказать.

—Еслипозволитемневыразитьмоёскромноемнение,голубоеплатьевамгораздобольшеклицу,—заметилмистерБернхард,какразсметавшийвхоллепыльскартиногромнойметёлкойизперьев.

Маматутжепомчаласьобратнонаверх.— Вы действительно правы, мистер Бернхард! Это слишком уж

фривольныйнаряд.Слишкомэлегантныйдлясерединысубботнегодня.Богзнает, что он себе вообразит. Может, решит, что я так вырядиласьспециальновегочесть.

ЯукоризненноулыбнуласьмистеруБернхарду.—Выуверены,чтоимеливвидуименноэто?—Онажеспросила,—кариеглазазатолстойсовинойоправойхитро

мнеподмигнули,азатеммистерБернхардвыглянулвокно.—Авотилимузинприбыл.Думаете,стоитпредупредитьих,чтовы

немного припозднитесь? К голубому платью не так-то просто подобратьподходящуюобувь.

—Яобовсёмпозабочусь!—япотрясласвоюсумку.—Досвидания,мистерБернхард.Ипроследите,пожалуйста,сами-знаете-за-кем.

— Естественно, мисс Гвендолин. Сами-знаете-кто даже близко неподойдёт сами-знаете-к-чему, — с едва различимой улыбкой мистерБернхардсновапринялсязаработу.

НикакогоГидеона в лимузинене оказалось.Но вместонего тамбылмистерМарли,которыйраспахнулпередомнойдверилимузина,кактолькоявышланатротуар.Егокруглоелицобылотакимжеперепуганным,какивсепоследниедни.Или,можетбыть,даженемногобольшеобычного.Моюпопыткузаговорить:

—Какойсегоднязамечательныйвесеннийдень,выненаходите?МистерМарлипростопроигнорировал.—АгдемиссисГрейсШеферд?—спросилонвместоответа.—Мне

былопорученонемедленнодоставитьеёвТемплвместесвами.—Звучиттак,будтовывызываетееёнасудебныйпроцесс,—сказала

я.Ах,еслибыятолькознала,насколькоблизкаябылакправде,тогдабынастроениемоёбылововсенетакимрадужным.

Мама, наконец, вышла, и мы тронулись в путь. Лимузин еле-еледвигался по лондонским магистралям. Мы простояли всего лишь в трёхпробках и уже через пятьдесят минут были на месте. Я снова задаласьвопросом,почемубынампростонепроехатьнаметро.

УвходавштабнаспоприветствовалмистерДжордж.Язаметила,чтовзгляд у него был гораздо более серьёзным, чем обычно, а его улыбкавыгляделанескольконатянуто.

—Гвендолин, мистерМарли проведёт тебя вниз для элапсации. Васже,Грейс,ожидаютвзалеДракона.

Явопросительнопосмотреланамаму.—Чтоимоттебянужно?Мамапожалаплечами,новидунеёвдругсталнапряжённым.МистерМарливытащилчёрнуюшёлковуюповязку.—Пройдёмте, мисс,— сказал он.Марли потянулся, было, к моему

локтю,нотутжеотдёрнулруку,увидевмойвзгляд.Поджавгубыисновапокрасневдосамыхушей,онпрошипел:

— Следуйте за мной. Сегодня у нас очень насыщенный день.Хронографяуженастроил.

Я ободряюще улыбнулась маме и поплелась следом за мистеромМарли вниз по лестнице. Тот включил самую высокую скорость и, каквсегда,принялсяразговариватьсамссобой.Завернувзаповорот,мычутьне налетели на Гидеона, и обязательно сбили бы его с ног, не успей онвовремяотскочить.

—Доброеутро,Марли,—мимоходомсказалон,покамистерМарли,очевидно опаздывая, неуклюже подпрыгивал на месте. Моё сердцезабилось сильнее, когда я увидела, как лицо Гидеона расплывается вширокой улыбке, такой же широкой, как западная дельта Ганга (какминимум!).

—Привет,Гвенни,какспалось?—влюблённымголосомсказалон.—Чтовыдосихпорделаетездесьнаверху?Вамдавноследовалобы

находитьсявательемадамРоссиниипереодеваться,—набросилсямистерМарли. — У нас сегодня действительно достаточно сложный день, аоперацияЧёрныйТурмалинявляетсяосновным…

—Давайтевыпростопойдётедальше,Марли,—миролюбивосказалГидеон. — Я сам приведу Гвенни через несколько минут. А затем уже

переоденусь,этозаймётсовсемнемноговремени.—Уваснеттакихполномо…—начал,было,мистерМарли,новдруг

слицаГидеонасошловсякоемиролюбие,оносталотакимхолодным,чтомистерМарливтянулголовувплечи.—Новынедолжнызабывать,чтоеёследуетвестис завязаннымиглазами,—лишьдобавилон, затемпередалГидеонучёрнуюповязкуиширокимишагамипоспешилпрочь.

Гидеон не стал ждать, пока Марли исчезнет из поля зрения, онпритянулменяксебеикрепкопоцеловалвгубы.

—Ятакпотебесоскучился.Я была очень рада, что Химериуса не оказалось рядом, когда я

прошептала.—Япотебетоже.Мои руки обвились вокруг его шеи, и я страстно поцеловала его в

ответ. Гидеон прижал меня к стене, оторваться друг от друга мы смоглилишьпослетого,каксостенысвалиласькартина.Этобылморскойпейзаж,написанный маслом, с парусником, который борется с волнами вштормящемморе.Затаивдыхание,япыталасьповеситькартинуобратнонагвоздь.

Гидеонмнепомогал.—Яхотелещёпозвонитьтебевчеравечером,нопотомподумал,что

твоямамаправа—тебесрочнонужновыспаться.—Да,этомнебылодействительнонеобходимо.Яприслониласьспинойкстенеиулыбнуласьему.—Слышала,чтосегоднявечероммывместеидёмнавечеринку.Гидеонзасмеялся.—Да, свидание двух пар одновременно,моймладший брат Рафаэль

былвполномвосторге,особеннокогдаузнал,чтоэтобылаидеяЛесли,—кончикамипальцевонпогладилменяпощеке.—Почему-топервоенашесвидание представлялось мне несколько иначе. Но твоя подруга отличноумеетубеждать.

—Она, кстати, успела тебе рассказать, что на эту вечеринку нужноприходитьвкостюме?

Гидеонпожалплечами.—Менябольшеничемнеудивить,—кончикиегопальцевблуждали

помоимщекам,спускаяськшее.—Вчеравечеромнамнужнобылоещёстолько…э-э-э…обсудить,—оноткашлялся.—Мнебыоченьхотелосьузнатьвсёо твоёмдедушкеикак,чёртвозьми,у тебятолькополучилосьвстретитьсясним.Илиэтослучилосьдаженесколькораз?Икогда?Ичтоэтозакнигатакая,скоторойЛеслиноситсякаксоСвятымГраалем?

—О,«АннаКаренина»!Япринеслаеётебе,хотяЛеслисчитает,чтомыдолжныещёубедиться, что тыдействительнонанашейстороне,—ямашинально потянулась к рюкзаку, но его рядом не оказалось. Яраздражённо прищёлкнула языком. — Вот ведь! Когда я выходила измашины,мамавзялауменярюкзак.

Откуда-то донеслась мелодия песниNice guys finish last.Я невольнорассмеялась.

—Эточто…?—Именно.А что, не подходит?—Гидеон выудил из кармана брюк

свой телефон. — Значит так, если это Марли, я ему… О! Мама, — онвздохнул.—ОнаподыскалаРафаэлюинтернатихочет,чтобыяубедилегоперейтитуда.Яейотвечупотом.

Телефоннепереставалзвонить.—Поговорисней,всёвпорядке.Аятемвременемпринесукнигу.И вот я уже мчалась по коридору, не дожидаясь его ответа.Мистер

Марли там, в подвале, наверное, лопнет от злости, но меня это сейчаснисколечконебеспокоило.

Дверь в зал Дракона была приоткрыта, уже издалека я услышалавзволнованныймаминголос.

— Это что, допрос? Я уже представила вам свои доводы, я хотелазащититьсвоюдочьинадеялась,чтогенунаследовалаШарлотта.Большемнесказатьнечего.

—Прошусадиться,—это,наверняка, сказалмистерУитмен, тоном,которымонобращалсякнерадивымшкольникам.

Послышалсязвукотодвигающихсястульевимногоголосыйкашель.Ямедленноподкраласьпоближе.

— Грейс, мы тебя предупреждали,— голосФалька де Виллера былхолоднеельда.Наверное,сейчасмамавзираланасвоитуфлииспрашиваласебя,зачем,чёртвозьми,онатакстаралась,выбираясегодняшнееплатье.Яприслонилась спиной к стене прямо за дверью, чтобы удобнее былоподслушивать.

—Какжеглупосвашейсторонынадеяться,чтомытакинеузнаемправды,—мрачносказалдокторУайт.

Маманепророниланизвука.—ВчерамысъездиливКотсволдзинавестилинекуюДонХеллер,—

сказалФальк.—Этоимятебекое-чтоговорит,неправдали?Маманичегонеответила,ионпродолжал:— Речь идёт об акушерке, которая помогала при родах Гвендолин.

Честноговоря,мнеказалось,чтотывспомнишьеёгораздобыстрее,потому

как совсем недавно с твоей кредитной карты была оплачена аренда еёлетнегодомика.

—Обоже,чтовысделалисбеднойженщиной?— Разумеется, ничего. Что вы себе возомнили! — это был мистер

Джордж.АмистерУитменсноткойсарказмавголоседобавил:— Но казалось, она страшно перепугана и считает, что мы начнём

проводитьнаднейсатанинскиеритуалы.Онавпалавнастоящуюистерикуи крестилась не переставая. А когда она увидела Джейка, то чуть несвалиласьвобморокотстраха.

— Я просто хотел вколоть ей успокоительное,— пробурчал докторУайт.

— Но, в конце концов, она всё-таки успокоилась настолько, что мысмогли с ней вменяемо побеседовать, — сказал Фальк де Виллер. — Итогда она поведала нам интереснейшую историю той ночи, когдаГвендолинпоявиласьнасвет.Этотрассказбольшепоходилнаволшебнуюсказку, которую рассказывают зимними вечерами. Неуклюжую наивнуюакушерку вызывают к лежащей на сносях молодой девушке, котораяскрываетсявмаленькомлетнемдомикевДаремеотпреследованийнекойсатанинской секты. Мрачная секта, зацикленная на нумерологическихритуалах,настроенанетолькопротивэтойдевушки,аипротивеёребёнка.Старушка-акушерканезнаетнаверняка,чтоожидаетбедногоцыплёночка,нофантазияеёбезгранична.Сердцеунеёоченьдоброе,асумма,которуюейсулят,довольнозначительная,—кстати,Грейс,прислучаемнебылобыинтересноузнать, где тыдосталатакиеденьги,—ивотонаподделываетдатувсвидетельствеорожденииребёнка,послетого,какпомогаетматерипроизвести его на свет. И клянётся никогда никому не раскрывать этойтайны.

В зале повисла гробовая тишина. Затем мама вызывающим тономответила:

—Да,ичтоже?Яведьисамаужерассказалавамэтуисторию.—Да, сначаламытожетакдумали,—сказалмистерУитмен.—Но

затемнаткнулисьнанекоторыеновыедеталивэтомзапутанномделе.—В1994годутебебылодвадцатьвосемьлет,допустим,чтовглазах

старушки-акушерки ты всё ещё могла сойти за молодую девушку, —продолжал Фальк. — Но кто тогда рыжеволосая взволнованная сестрановоиспечённойматери,окоторойупоминаетмиссисХеллер?

—Акушеркаужетогдабылавлетах,—тихосказаламама.—Может,унеёзаэтовремяразвилсястарческиймаразм.

— Вполне допускаю. Но с тем, чтобы узнать молодую девушку пофотографии проблем у неё не возникло, — сказал мистер Уитмен. —Молодуюдевушку,котораявтуночьродиладочь.

—ЭтобылафотографияЛюси.Слова Фалька резанули меня словно ножом. По залу расползалась

напряжённая тишина, и тут мои колени сдали, и я медленно сползла постененапол.

— Это… какая-то ошибка, — наконец прошептала мама. Шаги вкоридорестановилисьвсёближе,ноуменянебылосил,чтобыповернутьголову.Илишькогданадомнойкто-тосклонился,японяла,чтоэтоГидеон.

— Что случилось? — прошептал он и присел передо мной накорточки.

Янемогланичегоответитьилишьпомоталаголовой.— Ошибка, Грейс? — Фальк де Виллер говорил, чеканя каждое

слово.—Женщинасмоглаузнатьнафотографииитебя,старшуюсестру,передавшуюейконвертсневероятнокрупнойсуммой.Атакжеонаузналамужчину, который держал Люси за руку во время родов— это был мойбрат!

Икакбудтоядосихпорнепоняла,чтокчему,ондобавил:—ГвендолинявляетсяребёнкомЛюсииПола!Уменяперед глазами всёпоплыло.Гидеон сильнопобледнели взял

менязаоберуки.Там,взалеДракона,моямаманачалаплакать.Толькотеперьязнала,чтоонанемоямама.—Всего этого можно было бы избежать, если бы вы оставили её в

покое, — всхлипывала она. — Если бы вы не преследовали её такимбесстыднымобразом.

— Никто не знал, что Люси и Пол ждут ребёнка, — возбуждённосказалФальк.

—Онисовершиликражу,—пробубнилдокторУайт.—Ониукралисамую большую драгоценность ложи, и чуть было не свели на нет всюработу,проделаннуюхранителяминапротяжениистолетий…

—Ах,дазамолчитежевы,—закричаламама.—Вывынудилиэтихмолодыхлюдейоставитьсвоюгорячолюбимуюдочьчерездвадняпослееёрождения!

Вэтотмоментя,саманезнаюкак,сновавсталананоги.Ещёсекундаияпростоневыдержалабы.

—Гвенни!—настойчивосказалГидеон,ноявырваласьипобежалапрочь.

—Кудаты?—ондогналменяужечерезнесколькошагов.— Куда угодно, только бы подальше отсюда! — я побежала ещё

быстрее.Фарфорввитринах,мимокоторыхмыпробегали,тихопозвякивалвтакт.

Гидеонсновавзялменязаруку.—Яидустобой!—сказалон.—Ятебясейчасоднунеоставлю.Где-тозанамивкоридорахпослышалсячей-тоголос,кто-тозвалнас.—Нехочу,—всхлипывалая,—нехочунискемговорить.Гидеонсжалмоюрукуещёсильнее.—Кажется, я знаю одно место, где следующие несколько часов нас

никтонеобнаружит!Бежимсюда!

ГлавадвенадцатаяИзинквизиционныхпротоколовдоминиканскогосвященника

Джан-ПъетроБарибиАрхивуниверситетскойбиблиотекигородаПадуя(расшифровано, переведено и обработано доктором

историческихнаукДжордано)

27июня1542года

БезмоеговедомаотецДоминикизтретьегоорденаубедилодного господина с довольно дурной славой совершить обрядизгнаниязлогодухаитемсамымизлечитьегодочьЭлизабеттуотодержимости.

Когда меня настигло известие об этом кощунственномрешении,былоужеслишкомпоздно.

Ясмогобеспечитьсебевходвкапеллу, гдепроисходилосиепозорное действие, но я не мог предотвратить то, что юнойособепришлосьпринятьподозрительныепорошки,откоторыхунеё повалила пена изо рта, закатились глаза, и она началабредитьнаяву.ОтецДоминиктемвременемокроплялеёсвятойводой.

Вследствие таких действий, которые я называю не иначекак «экзекуция», в ту же ночь девушка потеряла ребёнка,которогоносилаподсердцем.Передотъездомотецбеззазрениясовести кичился тем, как ему удалось изгнать демона.Элизабетта созналась, что находилась под влиянием порошков,подробно описала возникавшие у неё боли. Отец Доминикстарательно запротоколировал её слова и в доказательствособственной глупости подписал этот отчёт. Когда он хотелвручитьмнекопиюсегодокумента,ясблагодарностьюотвергэто предложение, я заранее уверен, что мой доклад ГлавеКонгрегациинатолкнётсянаполнейшеенепонимание.Хочулишьприложить свой собственный отчёт о произошедшем, чтобыэтот священник попал в немилость покровителей, но даже наэтонадеждамояничтожна.

Когда мы ввалились в комнату, где стоял хронограф, лицо мистераМарлисталомрачнеетучи.

—Вычто,незавязывалиейгла…?—началон,ноГидеоннедалемудоговорить.

—СегоднямысГвендолинбудемэлапсироватьвместев1953год,—пояснилон.

МистерМарливперилрукивбоки.— Этого я вам позволить не могу,— сказал он.— Ваш временной

отрезок сегодня должен совпадать с операцией Чёрный Турмалин иСапфир.Иесливывдругзабыли,смеюнапомнитьвам,чтоначинаетсяонасейчасже.

НастолепередмистеромМарлистоялхронограф,драгоценныекамнинанёмсверкалиискусственнымсветом.

—Планизменился,—отрезалГидеонивзялменязаруку.—Мнеобэтомничегонеизвестно!Явамневерю,—лицомистера

Марлиискривилосьот злости.—Последнееуказание,полученноемною,недвусмысленноопределяет..

— Просто позвоните наверх и уточните, — перебил его Гидеон,указываянателефон,которыйвиселнастене.

—Именнотакяисделаю!Мистер Марли на негнущихся ногах прошагал к телефону, уши его

приэтомполыхалиалымпламенем.Гидеонотпустилменяисклонилсянадхронографом, а я тем временем такипродолжала стоять у двери, словноманекен.Бежатьбылоужененужно,ияпочувствовала,чтозамираю,невсилах пошевелить ни рукой, ни ногой, словно куранты, которые вдругостановилисьнавсегда.

Дажебиениесобственногосердцаябольшенеощущала.Казалось, ямедленно превращаюсь в каменную глыбу. Вообще-то, мысли в моейголоведолжныбылибысейчасмельтешитьирождатьсяодназадругой,ноэтогонепроисходило.Всё,чтомнеосталось—этотупаяболь.

—Гвенни, я всё установил, иди ко мне,—Гидеон решил неждать,покаяпоследуюегоприказу,и,необращаявниманиянапротестымистераМарли(«Отпуститенемедленно!Этомояобязанность!»),онпритянулменяксебе,взялмоюбезжизненнуюрукуиосторожноположилпалецвящичекподрубином.

—Япрыгнуследомзатобой.— Вам никто не разрешал самовольно использовать хронограф, —

ругался мистерМарли, снимая трубку.— Я немедленно сообщу вашемудядеФальку,чтовынарушаетеправила.

Яуспелалишьувидеть,каконнабираетномер,именяунесловпотокерубиновогосвета.

Приземлилась я в абсолютной темноте, и тут же приняласьмашинально ощупывать руками стену, предполагая, что где-то тамможетнаходитьсявыключатель.

— Давай-ка я, — услышала я голос Гидеона, который беззвучноприземлился следом за мной. Через пару секунд под потолком слабозамерцалалампочка.

—Каквсёбыстропроизошло,—пробормоталая.Гидеонобернулсякомне.—Ах,Гвенни,—нежносказалон.—Мнетакжаль!Ни один мускул на моём лице не шевельнулся, сейчас я была не в

силахничегоответить, тогдаонприблизилсякомнеширокимишагамиикрепко обнял. Голову мою он положил себе на плечо, а сам уткнулсяподбородкомвмоиволосыипрошептал:

—Всёбудетхорошо.Ятебеобещаю.Всёсновабудетхорошо.Не знаю, сколько временимы так стояли.Может, виной всему были

этислова,которыеонизредкаповторял,аможет,теплоеготела,ноясталапостепенновыходитьизсвоегозастывшегосостояния.Вовсякомслучае,ясмоглатихопрошептать:

—Моямама…онабольшенемоямама,—беспомощносказалая.Гидеонпосадилменяназелёныйдиванчик,которыйстоялвсередине

комнаты,иселрядомсомной.—Какбымнехотелосьзнатьобэтомзаранее,—обеспокоенносказал

он, — тогда я смог бы тебя предупредить. Тебе холодно? Да ты всядрожишь.

Яотрицательнопокачалаголовой,прильнулакнемуизакрылаглаза.На какой-то момент мне захотелось лишь одного — чтобы времяостановилось,имысиделивоттакцелуювечность,назелёномдиванчикев1953году, гденетнипроблем,нивопросов,нилжи,аестьлишьГидеон,егоободряющаяблизость,котораяобволакиваламеняприятнымтеплом.

Но этим желаниям не суждено было осуществиться, в этом яубедиласьнасобственномгорькомопыте.

ЯсноваоткрылаглазаисостороныпогляделанаГидеона.— Ты прав,— обиженно сказала я.—Это, наверное, единственное

место,гденамниктонеможетпомешать.Нотебепотомздорововлетит!— Да уж, я в этом не сомневаюсь, — Гидеон чуть заметно

улыбнулся. — Прежде всего, потому что мне пришлось несколько…грубовато… удерживать мистера Марли, когда он хотел вырвать у меня

хронограф,—егоулыбкасталамрачной.—ОперациюЧёрныйтурмалиниСапфирпридётсяперенестинадругойдень.ХотясейчасвопросовкЛюсииПолууменясталоещёбольше,ивстретитьсяснимибылобыкакнельзякстати.

Я вспомнила о нашей последней встрече с Люси и Полом, котораяпроизошладомауледиТилни,и зубымоизастучали,когдаяподумалаотом,какЛюсисмотреланаменяишепталамоёимя.Обоже,я-тотогданеимеланималейшегопонятия.

—НоеслиЛюсииПол—моиродители,томыстобойтожеявляемсяродственниками?—спросилая.

Гидеонсноваулыбнулся.—Да,этобылаперваямысль,мелькнувшаяуменявголове,—сказал

он,—ноФалькиПол—моидальниеродственники,троюродныедяди.Япотомокдругогоблизнеца-Карнеола.

Колесикивмоейголовесновазакрутились.Вдругяпочувствовала,каккгорлуподступаетком.

—Ещёкогдапапабылздоров,онвсегдапелнамчто-нибудьиигралнагитаре.Мы так это любили,Ники я,—тихо сказала я.—Ончастенькоповторял,чтомузыкальныйталантяунаследовалаотнего.Амыприэтомвообщенебылиродственниками.ЧёрныеволосыуменяотПола.

Явсхлипнула.Гидеонсочувственномолчал.—ЕслиЛюсинемоядвоюроднаясестра,амоямама,томоямама…

моя двоюродная бабушка!— продолжала я.—А моя бабушка на самомделе моя прабабушка. А мой дедушка — вовсе не мой дедушка. Моимнастоящимдедушкойявляется…дядяГарри!

Тут уж меня прорвало. Я разразилась слезами, которые было неостановить.

—НоятерпетьнемогудядюГарри!Янехочу,чтобыонбылмоимдедушкой!Аещёянехочу,чтобыНикиКэролайнбольшенебылимоимибратомисестрой.Ятакихлюблю.

Гидеон дал мне выплакаться, а затем принялся гладить меня поволосамишептатьсловаутешения.

—Эй,Гвенни,всёвпорядке,этовсёнетакужважно.Ониосталисьтеми же самыми людьми, какая разница, насколько формально близкастепеньвашегородства!

Ноялишьбезутешновсхлипывала.ПочтинезаметноГидеонпритянулменяксебе.Онобнялменяикрепкоприжал.

— Она должна была обо всём мне рассказать,— наконец с трудом

проговорила я. Футболка Гидеона совсем промокла от моих слёз. —Мама…должнабыларассказатьмне.

—Ионабы,наверное,когда-нибудьэтосделала.Нопоставь-касебянаеёместо.Оналюбиттебя,поэтомупонимала,чтоправдабольнораниттвоё сердце. Поэтому она просто не могла решиться, — Гидеон гладилменя по спине. — Для всех это наверняка было невероятно сложнымиспытанием,особеннодляЛюсииПола.

Помоимщекамсновазаструилисьслёзы.— Но почему они оставили меня одну? Хранители никогда бы не

сделалимненичегодурного!Почемуонипростонепоговорилисними?Гидеонответилнесразу.—Язнаю,чтоонипробовалиэтосделать,—медленносказалон.—

Возможно,этослучилось,когдаЛюсипоняла,чтождётребёнка,иименнотебесужденостатьРубином,—оноткашлялся.—Нотогдаунихнебылоникаких доказательств собственной теории насчёт графа, все их историивоспринимались хранителями как попытки оправдать свои запрещённыепутешествиявовремени.Этоможнопрочитатьдажевхрониках.Особеннопротестовал тогда дедушка нашего Марли. По его мнению Люси и Полбросилитеньнадоброеимяграфа.

— Но мой… дедушка! — разум отказывался считать Лукаса кем-нибудькромедедушки.—Он-тобылпосвященвовсёинавернякаверилЛюсииПолу,почемужеоннепредотвратилихпрыжоквпрошлое?

—Понятиянеимею,—Гидеонпожалсвоиминасквозьпромокшимиотмоихслёзплечами.—Бездоказательствдажеонничегонемогсделать.Ктомуже,оннедолженбылповредитьсвоемуположениювоВнутреннемкруге.Мы не можем исключать возможность того, что в то время средихранителей был предатель, которому стали известны настоящие планыграфа.

Иэтотпредательвконцеконцовегоубил.Явстряхнулаголовой.Этобыло для меня уже слишком, но Гидеон, казалось, ещё не закончилобъяснятьсвоютеорию.

— Как бы там ни было, но мне кажется, твой дедушка дажеподдерживалидеюотправкиЛюсииПолавпрошлое.

Явздохнула.—Они ведь могли взять меня с собой! Во всяком случае, до моего

рождения!— Чтобы родить тебя в 1912 году и растить под вымышленным

именем? Накануне Первой мировой войны?— он отрицательно покачалголовой.—Актобывзялтебяксебе,еслибычто-тослучилось?Ктобыо

тебе заботился? — он погладил меня по волосам. — Я дажеприблизительно не могу себе представить, насколько это больно,Гвендолин,узнатьтакуюправду,которуюдовелосьсегодняуслышатьтебе.НоЛюсииПоламожнопонять.Онидоверилитебятвоеймаме,потомучтоверили в неё, понимали, что она сможет полюбить и воспитать тебя каксобственногоребёнка,вполнойбезопасности.

Яприкусиланижнююгубу.—Непонимаю!—ячувствоваласебяполностьюопустошённой.—Я

большеничегонепонимаю.Всё,чегомнесейчасхочется—этоотмотатьвремя на несколько недель назад. Может, тогда я была и не самойсчастливой в мире девчонкой, но какой-то вполне нормальной! Непутешественницей во времени. И не бессмертной! И уж точно не…ребёнкомдвухподростков,живущихв1912году.

Гидеонулыбнулсямне.— Да, но погляди на это с другой стороны, в этом есть несколько

вполнепозитивныхмоментов,—оносторожнопровёлбольшимпальцемпод моими глазами, наверное, чтобы вытереть огромные лужи туши,которые там образовались.—Мне кажется, ты очень смелая.И… я тебялюблю!

Его слова смыли всякую боль с моего сердца. Я обвила руками егошею.

—Анемогбытысказатьмнеэтоещёраз?Апотомпоцеловатьменя?Так,чтобыязабылаобовсёмнасвете?

Гидеонперевёлвзглядсмоихглазнагубы.—Могупопробовать,—пробормоталон.Попытки Гидеона увенчались полнейшим успехом, если можно так

сказать. Я со своей стороны с удовольствием провела бы остаток дня, аможет,иостатокжизнивегообъятияхнаэтомзелёномдиванчике.

Но в какой-то момент он немного отодвинулся от меня, опёрся налокотьипогляделнаменясверхувниз.

—Давай-калучшепрекратимэтопрямосейчас,атояскоронесмогузасебяпоручиться,—сказалон,тяжелодыша.

Я ничего не сказала. Почему, собственно, он решил, что я чувствуюсебяиначе?Тольковотянемоглазаставитьсебятакпростоостановиться.Я,было,задумалась,нестоитлимнеобидетьсяпоэтомуповоду,нодолгомне размышлять не пришлось. Гидеон бросил взгляд на часы и тут жевскочилкакпостойкесмирно.

—Ах,Гвен,—поспешносказалон.—Времяпочтизакончилось.Тебенужно срочно привести в порядок волосы, наверняка там все уже

собралисьвокругхронографа,чтобыиспепелитьнасзлобнымивзглядами,когдамыприлетимобратно.

Явздохнула.— О боже, — несчастным голосом сказала я. — Но сначала мы

должныбылибыобсудить,какбудемдействоватьдальше.Гидеоннаморщиллоб.— Операцию им, конечно же, придётся отложить, но, может, мне

удастсяубедитьиххотябынаоставшиесядвачасапослатьменясегодняв1912год.НамдействительнонадосрочнопоговоритьсЛюсииПолом!

—Мыможемнаведатьсякнимвместесегоднявечером,—сказалая,хотяприэтоммнесталокак-тодурно.Приятнопознакомиться,мамочкаипапочка!

—Забудьобэтом,Гвен,ониникогдабольшенепозволятмнепрыгнутьвместестобойв1912год,графдалсовершенноопределённыеуказаниянаэтотсчёт.—Гидеонпротянулмнерукуипоставилменянаноги,апотомнескольконеуклюжепопыталсяпригладитьвестьтотбеспорядокуменянаголове,которыйонсамжеисотворил.

—Какхорошо,чтоуменядомаслучайнооказалсямойсобственныйхронограф,—какможноболеебезразличнымтономсказалая.—Который,кстати,работаетпростоотлично.

Гидеонуставилсянаменя.—Что?—Пойдёмуже!Тыведьитакобэтомзнал—какбыясмоглаиначе

встретитьсясЛукасом?—яположиларукусебенаживот,ипочувствовала,чтовнёмуженачинаютсяамериканскиегорки.

— Я-то думал, ты нашла какой-то способ видеться с ним во времяэлапсации… — Гидеон растворился в воздухе прямо у меня на глазах.Через несколько секунд я последовала за ним, предварительно пригладивволосы.

Ябылаабсолютноуверена,чтокнашемувозвращениюподвалбудеттак и кишеть хранителями, все в страшном возбуждении по поводунеправомочныхдействийГидеона (втайне я ожидала ещёи того, что где-нибудь в углу будет стоять мистер Марли и убеждать всех надеть наГидеонанаручники),новокругбылосовершеннотихо.

ВкомнатебылитолькоФалькдеВиллер—имоямама.Видунеёбылсовершенно несчастный, она вжалась в стул, стиснув руки, и подняла наменя заплаканные глаза. Её щёки были покрыты неравномернымиполоскамитушиитеней.

—А,вотивы,—сказалон.Ниголосего,нилицосовершенноничего

невыражали.Ноянеисключалавозможностьтого,чтоподэтоймаскойонпростоклокоталотзлости.Егоянтарныеволчьиглазаблестелистраннымблеском.

Гидеон рядом со мной невольно выпрямился и чуть приподнялподбородок,будтопротестуяпротивсудебногоприговора.

Явпорывепотянуласькегоруке.—Этонееговина,япростонехотелаэлапсироватьводиночестве,—

выпалилая.—Гидеонтутвообщенепричём.—Ладнотебе,Гвендолин,—Фалькодарилменяусталойулыбкой.—

Здесьпоследнеевремядовольномноговсегопошлонепоплану.Онпровёлрукойполбуимимолётомпогляделнамаму.— Мне жаль, что наш сегодняшний разговор… что ты вынуждена

была узнать об этом таким образом. Это не было частью плана, поверьмне,—онсновапогляделнамаму.—Такиеважныевещинадосообщатьпослепредварительнойосторожнойподготовки.

Мамамолчала,изовсехсилстараясьсдержатьслёзы.ГидеонсжалмоюрукуФальквздохнул.—Мнекажется,вамсГрейсестьочёмпоговорить.Наверное,будет

лучше,еслимыоставимвасвдвоём,—сказалон.—Переддверьюждётадепт, который проведёт вас наверх, когда вы будете готовы. Гидеон, тыидёшь?

Гидеоннехотяотпустилмоюрукуипоцеловалменявщёку.Приэтомонпрошепталмненаухо:

— У тебя всё получится, Гвен. А потом мы поговорим о том, чтоспрятаноутебядома.

Ясогромнымтрудомсдержаласебя,чтобыневцепитьсявнегоинезакричать:«Прошутебя,останьсясомной».

Не проявляя никаких эмоций, яждала, пока они сФальком покинуткомнату, и дверь за ними закроется. Затем я повернулась к маме ипопробовала,было,улыбнуться.

—Оченьстранно,однако,чтоонивпустилитебявсвятаясвятых.Мамаподнялась.Заваливаясьнаодинбок,какстарушка,онаподошла

комнеиулыбнуласьвответ.—Онизавязалимнеглаза.Этот,круглолицый.Унеголопнулагубаи,

думаю, именно поэтому он сделал такой тугой узел. Повязка ужаснодавила,ноянерешиласьникомупожаловаться.

—Какмнеэтознакомо,—лопнувшаягубамистераМарлинисколечкоменянерастрогала.—Мам…

— Знаю, сейчас ты меня ненавидишь, — мама не дала мне

договорить.—Иятебяхорошопонимаю.—Мам,я…— Мне так жаль! Я не должна была позволить этому зайти так

далеко,—онасделалашагкомне,протянуларуки,нотутжебеспомощноопустилаих.—Мневсегдабылотакстрашнопредставлятьсебеэтотдень!Яведьзнала,чтокогда-нибудьоннаступит,ичемстаршетыстановилась,тембольшеяегобоялась.Твойдедушка…

Онаосеклась,глубоковздохнулаипродолжала:—Мойотеция,мыдумалирассказатьтебеобэтомвместе,когдаты

будешьдостаточновзрослойчтобыпонятьивыдержатьправду.—Лукасобэтомзнал?—Конечно! Это он спрятал Люси иПола в Дареме, и это была его

идея разыграть перед всеми ложную беременность, чтобы никто несомневался,чторебёнка—тоестьтебя—родилая.ЛюсинаблюдаласьуврачейвДаремеподмоимименем,онисПоломжилиунасвДаремепочтичетыремесяца,покатвойпапаразъезжалповсейЕвропе,заметаяследыиоставляя ложные знаки для сыщиков ложи. В сущности, наш дом былидеальным укрытием. Моя беременность никого не интересовала.Предполагалось, что родыбудут в декабре, поэтому тыи всянаша семьябыладляхранителейсовершенноневажна.

Мама смотрела мимо меня на ковёр, висевший на стене, взгляд еёбудтозамер.

—Мыдосамогоконцанадеялись,чтонепридётсяпосылатьЛюсииПола вместе с хронографом в прошлое. Но один из частных детективовхранителейсталследить занашейквартирой…—вспомнивоб этом,онавздрогнула.—Мойпапауспелнасвовремяпредупредить.УЛюсииПоланебылодругоговыхода—онидолжныбылибежать,атебяониоставилиунас—тебя,крошечнуюмалюткусклочкомсмешныхторчащихнаголовеволосиогромнымиголубымиглазами,—поеёщекампобежалислёзы.—Мы с Николасом поклялись защищать тебя, мы полюбили тебя с первойсекундытаксильно,будтотыбыланашимсобственнымребёнком.

Саманезамечая,ясновазаплакала.—Мама…—Знаешь,мыведьнехотелииметьдетей.ВсемьеНиколасастолько

наследственныхболезней,аяникогданесчиталасебяподходящейнарольматери.Новсёизменилось,когдаЛюсииПолдоверилинамтебя,—слёзыкатились по её щекам, не переставая. — Ты сделала нас такими…счастливыми. Ты перевернула всю нашу жизнь и показала, какзамечательноиметьребёнка.Еслибынеты,НикусКэролайннавернякане

сужденобылобыпоявитьсянасвет.Онанемоглаговоритьотдавившихеёвсхлипов.Ябольшеневсилах

былаэтоговынестиизаключилаеёвсвоиобъятия.— Всё хорошо, мама! — попробовала сказать я, но вместо этого

смогла выдавить только хрип. Мама, кажется, всё равно меня поняла икрепко обняла в ответ. Довольно долгое время мы стояли вот так, не всилахнизаговорить,ниперестатьплакать.

ПокаизстеныневысунуласьголоваХимериуса.—Ах,воттыгде!—сказалаголова.Химериуспротиснулостальные

частисвоеготелавкомнату,перелетелнастолиуставилсянанасполнымилюбопытстваглазёнками.

— О, ну что ты будешь делать! Теперь у нас целых два комнатныхфонтана! Передвижная модель Ниагарского водопада, наверное,продаваласьсегоднясоскидкой.

Янежноотстраниласьотмамы.—Нампораидти,мам.Утебя,случайно,нетссобойсалфетки?— Давай поищем, — она порылась в сумочке и передала мне

бумажныйплаточек.—Какутебяполучилосьнеразмазатьтушьповсемулицу?—спросилаона,слабоулыбнувшись.

Ягромковысморкалась.—Боюсь,всятушьосталасьнафутболкеГидеона.—Онпроизводит впечатление по-настоящемуприятногоюноши.Но

должна тебя предостеречь… эти де Виллеры всегда приносят нам,девушками из семейства Монтроуз, сплошные неприятности, — мамаоткрылапудреницу,глянулавмаленькоезеркальцеивздохнула.

—Ох,нуину,видуменя.КакумамысамогоФранкенштейна.— Да, поможет разве что половая тряпка, — сказал Химериус. Он

перескочил со стола на сундук, стоявший в углу, и поглядел на нас,наклонив в бок голову. — Кажется, я успел-таки кое-что пропустить!Кстати, там наверху царит полнейшее оживление. Всё сплошь важныеособывчёрныхпиджакахиМарли,стараяметёлка,крутитсясрединихстаким видом, будто только что получил по морде. И, вот ещё, всеобрушилисьнатвоегоприятногоюношу,кажется,онкакследуетиспортилихпланы.Онуспешнодоводиткаждогоизнихдобелогокаления,потомучтовсякийраз,когдакнемуобращаются,лишьулыбаетсяпросебясамойидиотскойнасветеулыбкой.

Ихотяуменянебылонаэто,объективноговоря,никакойпричины,янемедленно сделала то же самое — подарила Химериусу идиотскуюулыбку.

Мамаоторваласьотзеркальцаипогляделанаменя.—Тыменяпрощаешь?—тихоспросилаона.—Ах,мамочка,—яобнялаеётаксильно,чтосумочкавывалиласьу

неёизрук.—Ятаксильнотебялюблю!—О,прошувас!—простоналХимериус.—Тольконенадоначинать

всёсначала!Тутитакужедостаточномокро!

— Так я представляю себе Небеса,— сказала Лесли и покрутиласьвокруг своей оси, чтобы почувствовать, как на неё действует атмосферакостюмерной мадам Россини. Её взгляд скользил по полкам с туфлями исапогами разных эпох, затем переместился на шляпы, а оттуда кбесконечным шеренгам платьев, и снова возвращался к мадам Россини,котораяоткрыланамдверивэтотрайскийсад.

—Авы—самГосподьБог!—Какаяжетымилочка!—мадамРоссини,сияя,погляделанаЛесли,

а«милочка»изеёуст,конечноже,прозвучалокак«милошка».—Да,мнетожетаккажется,—сказалРафаэль.Гидеонбросилнанего

любопытный взгляд. Понятия не имею, как ему это удалось, после всеготоготарарама,которыймыустроилисегодняхранителям,ноГидеонсумелуговоритьФалька дать нам воспользоваться костюмерноймадамРоссини(может, дядя Гидеона был всё-таки овечкой в волчьей шкуре, а вовсе ненаоборот?). Все мы, включая Лесли и Рафаэля, получили разрешениевыбрать себе наряды для вечеринки у Синтии из гардероба хранителей.Начинался вечер, мы собрались у входа в штаб-квартиру, Лесли такволновалась(ведьейразрешилиступитьнатерриториюхранителей!),чтонемоглаустоятьнаместе.Никакихзаловилабораторий,описанныхмной,ей увидеть не довелось, мы лишь прошлись по довольно неприглядномукоридору,ведущемуккостюмерной,ноЛесливсёравнобылавполнейшемвосторге.

— Ты тоже это заметила? — прошептала она мне. — Здесь витаетароматзагадокитайн.Обоже,какжеяэтолюблю!

Вкостюмернойоначутьнеупалавобморокотсчастья.Попадиясюдапри других обстоятельствах, чувства мои были бы теми же. Раньше ясчитала,чтоательемадамРоссини—этонастоящийрайназемле,новотэтоскладбылещёболеевосхитительным.

Но, во-первых, я уже несколько поостыла к красивым платьям запоследнее время, а во-вторых, мои голова и сердце были заняты сейчассовсемдругимивещами.

—Конечноже, не все эти костюмыбылипошитыименномной, это

коллексьонхранителей, которойужедве сотнилет, за время её экзистансонапостояннопополнялась.

МадамРоссинисняласвешалкислегкавыцветшеебальноеплатье,имысЛеслирастроганновздохнули.

— Многие из исторических оригинальных костюмов действительновыглядят оченьмило, но для современныхпутешественников во времениони больше не актуаль, — она осторожно вернула платье обратно навешалку. — Даже те костюмы, которые были пошиты для предыдущихпоколений,уженеотвечаютсовременнымтребованиям.

—Значитлиэто,чтовсеэтиволшебныеплатьямедленностарятсяипровисают?—Леслисочувственнопогладилавыцветшеебальноеплатье.

МадамРоссинипожалаокруглымиплечами.— Это ведь драгоценнейший материал для подражания, даже для

меня. Но ты права, очень жаль, что их так редко надевают. Поэтому такзамечательно, что вы оказались здесь сегодня вечером. На этом балу выбудетесамымикрасивымиизгостей,мапти!

— Это вовсе не бал, мадам Россини, это всего лишь довольно-такискучнаявечеринка,—сказалаЛесли.

—Скучностьвечеринкизависитотскучностиеёгостей,—энергичновозразиламадамРоссини.

—Точно,вотэтоотличнаяустановка,—сказалРафаэльипогляделнаЛесли, склонив голову на бок.—А что, если нам с тобой переодеться вРобинГудаиледиМарион?Онижеабсолютнозелёные,—оннацепилнаголову маленькую дамскую шляпку с дрожащими перьями.— Тогда всесразупоймут,чтомыпришливместе.

—Гм-м-м,—протянулаЛесли.Мадам Россини, весело напевая, подошла к следующей стойке для

одежды.— О, какая же это радость, о какая же прелесть. Юные леди и

джентльменынадефиле,—чтоможетбытьлучше?— Кажется, я знаю, — прошептал Гидеон прямо мне на ухо. —

Послушай, вы должнынемного её отвлечь, а я тем временем стащупарутряпокдлянашегопрыжкав1912год.

Вовесьголосондобавил:—Еслипозволите,мадамРоссини,янаденуэтузелёнуюштуковину,

котораябыланамневчера.МадамРоссиниводинмигразвернуласькнам.—Зелёнуюшьтуковину,высказали?—бровиеёподпрыгнуливверх.— Он… имеет в виду сюртук цвета морской волны с изумрудными

полами,—быстросказалая.—Да,ивсеэтипричитающиесябезделушки,—Гидеонмиролюбиво

улыбнулся.—Зеленееужеибытьнеможет.— Безделюшки! Вот так, стараешься тут для вас, а в

благодарность… — мадам Россини всплеснула руками, но при этомулыбнулась. — Итак, для маленького революсьониста подготовимвосемнадцатыйвек.Тогданадоподуматьоподходящемнарядедлянашейлебёушки. Боюсь только, у меня не найдётся бального платья для этойэпохи..

— Какая разница, что это будет за эпоха, мадам Россини. Невежды,которые придут на вечеринку, всё равно не разбираются в историикостюма.

—Главное,чтобыплатьевыгляделостарым,длиннымипышным,—добавилаЛесли.

—Какскажете,—нехотяпроговориламадамРоссини.МысЛеслиследовализанейчерезвсёпомещение,словнопокорные

собачонки, которых заманивают вкусной косточкой. Гидеон исчез междустойками с одеждой, а Рафаэль продолжал цеплять на себя всё новыедамскиешляпки.

— О, здесь есть одно платье — настоящая мечта — изпереливающейся зелёной шёлковой тафты и тюля, Вена, 1895 год, —сказаламадамРоссинииподмигнуланам.Маленькиеблестящиеглазкиипочтиполноеотсутствиешеиделалиеёпохожейначерепаху.—Этотцветотличносочетаетсясцветомморскойволнытогосюртука,которыйнаденетмаленький революсьонист.Хотя стилистически такая комбинасьон— этополнейший моветон. Вы будете выглядеть, словно Казанова симператрицейСисси,есливыпонимаете,очёмя…

— Как мы уже говорили, такие тонкости современным гостямневдомёк,—сказалаяизамерланаместе,когдамадамРоссиниподняласостойки платье императрицы Сисси. Оно действительно было настоящеймечтой.

—Ну что ж, оно действительно пышное!— Лесли рассмеялась.—Если ты в нём парочку раз развернёшься, то уж точно сметёшь всехолодныезакуски.

—Ну-ка,примерьего,лебёушкамоя.Кнемууменяестьподходящаядиадема.Атеперьперейдёмктебе,—мадамРоссинивзялаЛеслизарукуи перелетела к ней в следующий ряд. — Здесь у нас французские иитальянскиеплатьяот-кутюрпрошлоговека.Ксожалению,зелёныйнебылтогдаособенновпочёте,нотебемыобязательночто-нибудьподыщем.

Лесли хотела, было, что-то сказать, но задохнулась от восторга насловах«от-кутюр»иелеподавилаприступкашля.

— А можно я примерю эти смешные кюлоты?— выкрикнул сзадиРафаэль.

—Конечно!Толькопоосторожнейсзастёжками.Я незаметно огляделась в поисках Гидеона. Он уже перевесил через

рукунесколькоплатьевиулыбнулсямнеоткуда-тоиздалека.МадамРоссининезаметилаегоманипуляций.Онавполномвосторге

зашагала от отдела от-кутюр, а за ней, не отставая ни на шаг и тяжелодыша,семенилаЛесли.

—Адляптивеснушечкимывыберем…—О,вотэто!—перебилаеёЛесли.—Прошувас!Такаякрасота!— Эскюзе муа, ма шер.Но ведь оно не зелёное! — сказала мадам

Россини.—Новедьонопочти зелёное!—УЛеслибылтакойвид,будтоона

вот-вотрасплачетсяотразочарования.—Нет,этоцветголубогольда,—уверенносказаламадамРоссини.—

ГрейсКеллинадевалаэтоплатьенавручениепремиизафильм«Девочкаиздеревни».Конечно,неименноэтоплатье,аеготочнуюкопию.

— Это самый красивый наряд, который мне только доводилосьвидеть,—выпалилаЛесли.

—Немного отливает зеленцой,—попробовала заступиться я.—Покрайнеймере, бирюзовый—этопочти зелёный, если смотретьнанего вприглушённомсвете.

—Г-м-м,—нерешительнохмыкнуламадамРоссини.ЯпогляделаназаднаГидеона,которыйнезаметнопробиралсякдвери.—Но оно всё равномне ни капельки не подойдёт,—пробормотала

Лесли.—Амнекажется,чтооченьдажеподойдёт,—взглядмадамРоссини

скользнул по фигуре Лесли, затем она подняла глаза и задумчивоуставиласьвдаль.—Укаждойизвас,юныхледи,такаячудеснаяталия…Шьто такое! — неожиданно взгляд её стал жёстким и холодным. —Молодой человек!Куда это вы собрались смоими вещами?— закричалаона.

—Я…э-э-э…—испуганнопромямлилГидеон.Онбылужепочтиусамойдвери.

ИзчерепахимадамРоссинитутжепревратиласьвразъярённогослона,которыйпробиралсясквозьсухойлес.Черезкакое-томгновение,намногобыстрее,чемяожидала,мадамРоссиниоказаласьрядомсГидеоном.

— Что всё это значит? — она сдёрнула одежду с его руки ипродолжалакричатьсовсёусиливающимсяфранцузскимакцентом.—Тичто,хотельменяограбить?

—Нет,конечноженет,мадамРоссини.Япростохотелвсёэто…э-э-э…одолжить,—Гидеонпогляделнанеёсамымвиноватыминесчастнымиз своих взглядов, но на мадам Россини это не произвело совершенноникакогоэффекта.Онадержалаодеждунавытянутойрукеивнимательноеёрассматривала.

—Чьто ти задумаль с ней сделать, ти, невозьможьныймальчишька?Онаведьвовсенезелёногоцвета!

ЯпришланапомощьГидеону.— Прошу вас, не злитесь на нас. Нам нужны эти вещи для… для

путешествия в 1912 год,— я на секунду замолчала, но решила пойти наэтотриск.—Длятайногопутешествия,мадамРоссини.

—Тайного?В1912год?—повториламадамРоссини.Онаприжималаксебеодеждуточнотакже,какКэролайнвязанногопоросёнка.—Вэтихвещах?Эточто,шютка?

Яникогдаещёневиделаеёвтакойярости.—Это.Же.Мужской.Костюм.1932.Года,—угрожающесказалаона,

возмущённо вдыхая после каждого слова. — А это платье продавщицысигар!Если вы выйдете в этом на улицу в 1912 году, за вами припуститцелаятолпа,—онавпериларукивбоки.—Тычто,такничемууменяиненаучился, молодой человек? Что я всегда говорю? Что самое главное вкаждомкостюме?

—…Правдоподобность,—елеслышноотозвалсяГидеон.—Вотименно!—мадамРоссинизаскрежеталазубамиотярости.—

Еслиужвырешилитайнопутешествоватьв1912год,тоужточноневэтойодежде! Лучше уж приземлитесь посреди города в космическом корабле,эффектбудеттотже.

Глазаеёвсёещёгрозносверкали,когдаонапереводилавзглядсменянаГидеонаиобратно.Нотеперьонаприняласьещёиперебегатьотоднойстойкисодеждойкдругой.Черезминутуонавернуласькнам,несяврукахохапкуплатьевистранныхголовныхуборов.

— Бьен, — сказала она тоном, не терпящим возражений. — Этопослужит вамнаукой, никогдане пытайтесь обманутьмадамРоссини,—она передала нам платья, и вдруг её лицо посветлело, словно солнце,выглянувшее из-за грозовых туч. — И если я поймаю этого маленькоговоришькунатом,чтоонснованенаделшляпу,—онапогрозилапальцемГидеону, — тогда мадам Россини доложит вашему дядюшьке о вашем

тайномпутешествии!ЯоблегчённорассмеяласьипорывистообняламадамРоссини.—Ах,выдействительнолучшевсех,мадамРоссини!

КэролайниНиксиделинадиванчикевкомнатедляшитья.КогдамысГидеономподкралиськдвери,ониошарашеновскочили.Кэролайнширокоулыбнулась,авотНик,казалось,былоченьсмущён.

—Ядумал,высейчаснаэтойвечеринке!—сказалмоймладшийбрат.Незнаю,чегоонстыдилсябольше—того,чтовместессестройони

смотрели сейчас детский фильм, или того, что и он, и Кэролайн ужепереоделись в пижамы, и не в какие-нибудь, а в небесно-голубые,подаренные им на Рождество бабушкойМэдди. Самым смешным в этихпижамах был капюшон с заячьими ушками. Мне, точно так же как ибабушке Мэдди, эти ушки казались чрезвычайно милыми, но когда тебедвенадцать лет, некоторые вещи, очевидно, предстают немного в другомсвете.Особеннокогдавгостиприходитдругстаршейсестрывсуперкрутойкожанойкуртке.

—Шарлотта уехала полчаса назад,— пояснилНик.— Тётя Глендапрыгалавокругнеёсловноквочка,котораятолькочтоснеслаяйцо.Фу-у-у,нет, прекрати сейчас же со своими телячьими нежностями, Гвенни, тыточнокакмамасегодня.Выпочемувообщедосихпорздесь?

— Мы придём на вечеринку чуть позднее, — сказал Гидеон иплюхнулсянадиван.

— Ясное дело, — сказал Химериус, апатично лежавший на стопкежурналов Homes&Gardens. — Самые крутые парни всегда приезжаютпоследними.

КэролайнмечтательнопогляделанаГидеона.—АтыужепознакомилсясМаргарет?—онапротянулаемувязаного

поросёнка, который сидел у неё на коленях.— Если хочешь, можешь еёпогладить.

ГидеонпослушнопогладилМаргаретпоспине.—Такаяонаутебямягкая,—онсинтересомуставилсявэкран.—О,

вы уже досмотрели до того места, где взрывается цветочная бомба? Этомоёлюбимоеместо.

Никпогляделнанегонедоверчиво.—Тычто,знаешь«Тинкербель»?—Мнекажется,чтоэтосамыйкрутойдетскийфильм,—заверилего

Гидеон.— Мне тоже, — сказал Химериус. — Только вот причёска у неё

немного…уродская.Кэролайнвлюблённовздохнула.—Тытакоймилый!Будешьприходитькнампочаще?—Боюсь,чтода,—сказалХимериус.— Думаю, что да, — сказал Гидеон и наши взгляды на миг

встретились.Ятоженесмоглаподавитьвлюблённыйвздох.Посленашегоплодотворного визита в костюмерную хранителей, мы совершили ещёмаленькую кражу из манипуляционного кабинета доктора Уайта, и покаГидеон рассматривал всяческие медицинские приборы, мне в головупришлаидея.

—Еслимыужерешилисьнакражу,может,прихватимссобойещёивакцинупротивоспы?

— Да не волнуйся ты, у тебя есть уже прививки почти ото всехболезней, которые могут попасться на пути путешественника вовремени,—возразилГидеон.—И,конечноже,противвирусаоспытоже.

—Этонедляменя,адляодногодруга,—сказалая.—Пожалуйста!Ятебепотомобъясню.

Гидеонприподнялбровь,новсё-такиоткрылбезлишнихрассужденийшкафспрепаратамидоктораУайта,и,немногопошаривтам,досталоттудакакую-токраснуюкоробочку.

Зато,чтоонниочёмнеспросил,ялюбилаегоещёсильнее.—У тебя такой вид, будто у тебя сейчас изо рта слюна потечёт,—

вернулменяобратновреальностьХимериус.Явытащилаизжестянойкоробкиключотчердака.— Сколько времени мама уже в ванной? — поинтересовалась я у

КэролайниНика.— Не больше четверти часа, — вид у Ника стал куда более

расслабленным. — Сегодня вечером она вела себя как-то странно. Всёцеловаланасивздыхала.Ипрекратилаонатолькопослетого,какмистерБернхардпринёсейбутылочкувиски.

—Всегочетвертьчаса?Тогдаунасещёдостаточновремени.Ноеслиона появится здесь раньше положенного, пожалуйста, не признавайтесь,чтомыполезлинакрышу.

—Порукам,—сказалНик,аХимериустемвременемнапевалсвоюдурацкуюпесенку«ГидииГвендолинзалезлиподбалдахин».

ЯнасмешливопогляделанаГидеона.— Если ты в состоянии оторваться от «Тинкербель», мы можем

начинать.—К счастью, я уже знаю, чем всё закончится,— Гидеон взял свой

рюкзакиподнялся.—Доскорого,—прошепталанамвследКэролайн.— Да, до скорого. Только увижу, как вы снова тискаетесь, улечу

обратно, смотреть как работают феи, — сказал Химериус. — У нас, удемонов, есть гордость, о нас не скажешь, что мы подглядываем иврываемсявчастнуюжизнь.

Не обращая на него никакого внимания, я полезла вверх по узкойпечной трубе и открыла люк. На дворе стояла тёплая весенняя ночь —замечательноевремядлятого,чтобысидетьздесьнакрыше,ну,идлятого,чтобы пообниматься. С этой стороны открывался замечательный вид нанесколькососеднихдомов,аназападенаддомамивиселалуна.

—Ну,кудатызапропастился?—крикнулаявниз.ИзлюкавынырнулакудряваяголоваГидеона,ивотонтожевылезна

крышу.—Теперьяпонимаю,почемутытаклюбишьэтоместо,—сказалон,

бросилрюкзакиосторожноприселрядом.Никогда раньшемне и в голову не приходило, что ночью эта крыша

может быть такой романтичной. Море горящих огней, проходящих подукрашенными резными карнизами и простирающихся в бесконечность.Вследующий раз стоит, наверное, устроить здесь маленький пикник сосвечамии поцелуями…АГидеонмог быпринести с собой скрипку…АХимериус,надеюсь,освободитменянаэтотвечеротсвоегообщества.

—Тычемуулыбаешься?—спросилГидеон.—Датак,ничегоособенного,простовголовулезутсамыестранные

мысли.Гидеонскорчилсмешнуюрожу.—Ах,воткак,—онвнимательноогляделсяпосторонам.—Нучтож,

ябысказал,чтопораначинатьпредставление.Я кивнула и осторожно полезла к каминной трубе. На этом участке

крышабылагладкой,ноужечерезполметрапослетрубначиналсякрутойспуск.Отделённыйлишьсовсемнизкимметаллическимзаборчиком(иневажно, была я бессмертной или не была, но падение с четырёхэтажногодомакак-тоневходиловмоипредставленияобудачныхвыходных).

Яоткрылавентиляционныйклапанпервогосамогобольшогокамина.—Нопочемуименноздесьнаверху,Гвенни?—раздалсяснизуголос

Гидеона.— Шарлотта боится высоты, — объяснила я. — Она никогда не

решитсянато,чтобызалезтьнакрышу.Явытащила тяжёлыйсвёртоки сталаосторожнопродвигаться сним

вниз.Гидеонвскочилнаноги.—Тольконевырониего!—нервносказалон.—Прошутебя!—Не волнуйся!— я не могла не рассмеяться, такой озадаченный у

негобылвид.—Погляди,явотмогудажестоятьнаоднойноге…Гидеониздалчто-товродекороткогостона.—С такими вещами нешутят, Гвенни,— прошептал он. Наверное,

эти их уроки тайноведенья повлияли на него гораздо сильнее, чем ясчитала.Онвзялсвёртокизмоихрукипокачалего,словноребёнка.

—Этодействительно…—началон.Заспинойяпочувствовалапорывхолодноговетра.— Нет, ты, дурачина, — прокаркали Химериус, высунув голову из

люка.—Это всего лишь кусок старого сыра, который Гвендолин храниттутнаверхотуре,наслучай,еслиночьювдругприспичитпожрать.

Яскорчиланедовольнуюрожу,приказываяемуубратьсявосвояси,чтоон,какнистранно,исделал.Наверное,вфильмепроТинкербелькакразпроисходилочто-тоинтересное.

Гидеон между тем поставил хронограф на крышу и принялсяосторожноегоразворачивать.

— Известно ли тебе, что Шарлотта трезвонила в штаб примернокаждые десять минут, чтобы убедить нас, будто хронограф находится утебя?ВконцеконцовейудалосьвывестиизсебядажеМарли.

—Какжаль,—сказала я.—Ведь этапарочкабудто создана, чтобыбытьвместе.

Гидеон кивнул. Затем он убрал последний кусок ткани и глубоковздохнул.

Яосторожнопогладилаполированныйдеревянныйбокхронографа.—Вотион.Гидеоннамигзамолчал.Этобылдовольно-такидолгиймиг,еслибыть

честной.—Гидеон?—неуверенноспросилая.Леслипредупреждаламеня,что

стоит подождать ещё пару дней, чтобы наверняка убедиться, насколькоможноемудоверять,нояеёнепослушала.

—Янинасекундуейнеповерил,—прошепталнаконецГидеон.—Нинаоднусекунду,—онпогляделнаменя,вэтомсветеегоглазаказалисьсовсемтёмными.—Яснолитебе,чтослучится,есликто-тоузнаетотом,чтоздесьспрятано?

Ярешилаопуститьтотфакт,чтоужецелаятолпанародубылавкурсетого,чтоздесьспрятано.Гидеонбылтаквзволнован,и,наверное,поэтому

мневдругтожесталострашно.—Мыточнохотимэтосовершить?—спросилаяипочувствовала,что

в животе у меня всё сжалось, но теперь не от предстоящего прыжка вовремени,аотчего-тосовсемдругого,неизведанного.

Одно дело, когда мою кровь в хронограф считал дедушка.И совсемдругое — то, что мы собирались провернуть сейчас. Потому что мысобирались замкнуть Круг крови, и последствия этого предугадать былонельзя.Этоещёмягкосказано.

В моей голове закружили страшные пророчества, которыезаканчивалисьна«благодать»и«умирать»,затемвоображениеуслужливопририсовалопарудеталей,которыерифмовали«творец»и«конец».Итотфакт,чтоя,вродекак,былабессмертной,неуспокаивалменяникапли.

Странно,но,по-моему,именномоянеуверенностьвывелаГидеонаизэтогозастывшегосостояния.

—Точнолимыэтогохотим?—оннаклонилсяилегонькопоцеловалменявнос.—Тыэтосерьёзно?

Он снял рюкзак и вытащил наши трофеи, добытые из кабинетадоктораУайта.

—Чтож,можноначинать.Сначала он наложил себе жгут на левое предплечье и крепко сжал

руку. Затем достал из стерильной пластиковой упаковки шприц иулыбнулсямне.

—Сестра!—сказалонповелительнымтоном.—Фонарик!Яскорчиланедовольнуюгримасу.— Так, конечно, тоже можно добиться результата, — ответила я и

посветилаемунаруку.—Типичныйстудентмедицинскогоинститута!— В твоём голосе послышались нотки презрения, или мне

показалось?—Гидеонбросилнаменявесёлыйвзгляд.—Ну,икакжеэтосделалаты?

— Я взяла японский нож для резки овощей, — не без гордостиобъяснилаемуя,—адедушкасливалкровьвчайнуючашку.

— Понимаю. Порез у тебя на запястье, — сказал он неожиданносерьёзным тоном. Затем он вонзил иглу себе в вену. Кровь началанаполнятьшприц.

— А ты точно знаешь, что надо делать? — спросила я и кивкомуказала на хронограф. — У этой штуки столько всяких ящичков иотверстий,вдругслучайноповернёшьнетоколесико,итогда…

—Хроногрофология—этоодинизобязательныхпредметов,которыеучат будущие адепты. А я сдавал его вовсе не так уж давно,— Гидеон

передалмнешприцскровьюиснялсрукиповязку.—Тутуменяназрелвопрос,когдаутебятолькобыловремясмотреть

такиекинематографическиешедевры,как«Тинкербель»?Гидеонпокачалголовой.— Мне кажется, что тебе не помешало бы более уважительно

относиться к некоторым вещам. Передай мне, пожалуйста, шприц. Атеперьфонарикихронограф.Да,именнотак.

— Если тебе захочется изредка сказать мне «спасибо» или«пожалуйста»,тонесдерживайсебя, говори,—заметилая,аГидеонтемвременем начал капля за каплей сливать свою кровь в хронограф. Но вотличиеотЛукаса,движенияегобылиточнымииуверенными,арукинедрожали. Наверное, когда-нибудь он вполне мог бы стать хорошимхирургом.

Отволненияяприкусиланижнююгубу.—Итрикаплисюда,подльвинуюголову,—сосредоточеннобормотал

Гидеон.—Теперьповернутьвотэтоколесикоиподнятьэтотрычаг.Чтож,вот и всё, — он опустил шприц, и я тут же машинально выключилафонарик.

Внутри хронографа закрутилось множество колесиков, что-тощёлкало, гудело, стучало, точно так же, как и в прошлый раз. Стукстановился всё громче, гудение усилилось и стало походить на какую-тоудивительнуюмелодию.Моёлицообдаложаром,ияещёкрепчевцепиласьврукуГидеона,словновот-вотналетитстрашныйпорывветраисдуетнасс этой крыши. Но вместо этого все драгоценные камни хронографаодновременновспыхнули,замерцалсвет,казалось,внутриприборабунтуетпламя. Воздух вокруг вдруг стал каким-то невероятно холодным.Мерцающийсветпогас,азубчатыеколесикисноваостановились.Всёэтодействопродолжаласьнеболеетридцатисекунд.

ЯотпустилаГидеонаипригладилавставшиедыбомволосинкиусебянаруке.

—Эточто,всё?Гидеон глубоко вздохнул и вытащил руку. На этот раз она всё-таки

немногодрожала.—Сейчасмыэтоузнаем,—сказалон.Я вытащила одну из пробирок, которую мы вынесли из кабинета

доктораУайта,ипередалаГидеону.—Толькоосторожно!Еслиэтопорошок,сильныйпорывветраможет

простоунестиегоневедомокуда!— Это не худший из вариантов, — пробормотал Гидеон. Он

повернулся ко мне. Глаза его блестели. — Видишь? Пророчествоисполняется!Подзвездоюдвенадцатьвсёразрешиться..

Плевать я хотела на эту звезду номер двенадцать. Мне гораздоспокойнеебылобысфонариком,анескакими-тотамзвёздами.

— Давай уже, — нетерпеливо сказала я, склонившись надхронографом,аГидеонвыдвинулкрохотныйящичек.

Скажу честно, я разочаровалась. После всей этой магическойдребедени, таинственных перешёптываний и загадочной чепухи меняпостигло страшное разочарование. В ящичке не было ни жидкости, какпредсказывалаЛесли («Онанавернякакраснаякаккровь»,—сказалаонамне,широкооткрывглаза),нипорошка,никакого-нибудькамня.

Это было некое вещество, по виду напоминающее соль. Вообще-то,оченькрасивуюсоль.Еслиприглядеться,становилосьпонятно,чтокаждаяпесчинка—этомельчайшийсверкающийкристалл.

—Сумасойти,—прошепталая.—Поверитьнемогу,чторадиэтихвотпарыкрошекнесколькостолетийлюдитратилистолькосил.

Гидеонприкрылящичекрукой,защищаяегоответра.—Главное,чтобыниктонеузнал,чтоэтикрошкинаходятсяунас,—

сказалон,тяжелодыша.Якивнула.Тольковотмногиеужеобэтомзнали.Яоткрылаколбу.— Лучше тебе поторопиться!— прошипела я. Я вдруг представила

себе, как ледиАриста, которая не боится ничего на свете, и уж точно небоится высоты, вдруг выглядывает из люка и выхватывает у нас из рукколбу.

Гидеон, казалось, подумал о чём-то очень похожем, потому что онпоспешно сгрёб крошки в колбу и закупорил её пробкой. И лишь когдаколба оказалась в кармане его куртки, Гидеон разрешил себе сновавздохнуть.

Тольковэтотмоментмневголовупришлаещёоднамысль.—Носейчас,когдахронографужеисполнилсвоёпредназначение,он,

наверное,уженебудетработать,—сказалая.—Этомысейчаспроверим,—ответилГидеониулыбнулсямне.—

Вперёд,в1912год.

ГенеалогическоедревоМонтроузов(истиннаяверсия)

СемейныйдевизМонтроузов.Дословныйперевод:«Покажите,чтовыдействительноможете»

Главатринадцатая—Проклятье,кажется,яуселсянаэтучёртовушляпу,—пробормотал

рядомсомнойГидеон.— Прекрати чертыхаться, не забывай, где ты находишься! —

прошипелая.—Аеслитынеоденешьшляпу,маленькийреволюсьонер,ясдамтебяспотрохамимадамРоссини,такизнай!

Химериусгромкозаржал.Наэтотразонрешилнеотказыватьсебевудовольствиипроводитьнас.

—Дауж,шляпатуткакразкместу.Атостакимипатламив1912годуегопримутзазолотоискателя.Хотьбыпричесался,всамомделе.

Я услышала, как Гидеон снова тихо чертыхается, на этот раз он,наверное, ударился локтем о перегородку. Не так-то просто былопереодеваться в исповедальне. Честно говоря, мне казалось, что мысовершаемогромноенадругательствонадсвятымместом,используяеговкачестве кабинкидляпереодевания.К томуже, наверняка естьнаказаниедлятех,ктоврываетсявцерковьбезспроса,дажееслионинесобиралисьничего красть, а только прыгнуть оттуда в 1912 год. Гидеон взломалбоковую дверь стамеской, да так быстро, что у меня просто не быловременизанервничать.

—Проклятье!Вотэтоондаёт!—Химериуссуважениемхмыкнул.—Стоило бы тебе тоже у него этому научиться. Вдвоём вымогли бы статьнепобедимой командой взломщиков. Тут и твоё бессмертие оченьпригодиться.

Мы забрались, кстати, в туже церковь, в котороймы сХимериусомпознакомились, и в которой Гидеон первый раз меня поцеловал. У нассовсем не было времени для того, чтобы пускаться в романтичныевоспоминания, но вдруг у меня возникло такое чувство, будто всё этослучилосьоченьдавно, особеннояощутила это, вспомнив, скольковсегопроизошло после того, как мы вернулись из 1912 года. А на самом делепролетелавсего-топарадней.

СнаружипостучалГидеон.—Нучто,тыготова?—Нет.Ксожалению,застёжки-молнииещёнеизобрели,—сказалая,

растерянно ощупывая пуговицы на спине, расположенные в самыхстранныхместах,иногдасовершеннонедостижимых.

Явынырнулаизисповедальни.Интересно,перестанетликогда-нибудь

моё сердце учащённо биться при виде Гидеона? Перестану ли ячувствовать, что меня охватывает что-то необъяснимо-прекрасное?Наверное, нет. Сегодня на нём был довольно неброский тёмный пиджак,под ним— жилетка и белая рубашка. Но всё это было ему так к лицу,широкие…

Химериус, свесившийся вниз головой с церковного свода,многозначительнокашлянул.

—Жила-была,однаовечка,икаждыйразеёсердечко…— Очень мило, — поспешно сказала я. — Бессменный вид

мафиозногоавторитета,онвмодевовсевремена.Кстати,отличныйузелнагалстуке. Мадам Россини бы тобой гордилась, — вздохнув, я сновавернулась к пуговицам. — О боже, будь благословен изобретательзастёжки-молнии!

Гидеонулыбнулся.— Повернись-ка спиной и доверь эту работу мне, — сказал он. —

Ой,—онвдругзапнулся,—даихжетутсотни.Возняспуговицамизанялаунасещёкакое-товремя.Довольномного

времени.Делобыловтом,чтонакаждойвторойпуговичкеГидеонцеловалменявзатылок.Янавернякасмоглабыполучитьотэтогогораздобольшеудовольствия, если бы Химериус при каждом поцелуе не орал какпотерпевший:«Разврат!..»

Наконец, все пуговицы были застёгнуты. Мадам Россини выбраласветло-сероеплатьесворотником-стойкой.Юбкапоказаласьмненесколькодлинноватой,ядажеспоткнуласьобнеёидавноужешлёпнуласьбынапол,еслибынеГидеон,подхватившийменязаруку.

— В следующий раз пиджак надеваю я, — сказала я. Гидеонрассмеялся и предпринял, было, попытку меня поцеловать, но тутХимериусзавопил:

—Не-е-ет,тольконеначинайтеснова!Иянежноотстранилась.—Унаснетвремени!—сказалая.И,крометого,вдвухметрахот

нас раскачивается существо, напоминающее летучую мышь, и строитпрепротивнейшиерожи.Язлобнозыркнулананего.

—Какие-топретензии?—спросилХимериус.—Я-тодумал,увастутважное задание, а не романтические обнимашки. Сказала бы мне лучшеспасибо.

—Прямужтам,—пробурчалая.ТемвременемГидеонзабежалвхоральнуючастьцерквииприселна

корточки перед хронографом. Поразмышляв, мы решили, что лучший

способ спрятать прибор — это поместить его рядом с алтарём, там егониктонеобнаружитзавремянашегоотсутствия,еслиздесьнетуборщицы,котораяработаетсубботнимивечерами.

— Я буду на шухере, — пообещал Химериус. — Если кому-товзбредётвголовуукрастьхронограф,янанегопрезрительно…плюну.

Гидеонвзялменязаруку.—Готова,Гвенни?Япогляделаемупрямовглаза,исердцемоёнасекундуостановилось.—Яготова,еслитыготов,—тихосказалая.ЗамечанийХимериуса(наверняка,ужасноедких)яуженеуслышала,

иглавонзиласьвмойпалец,именяунеслоизнастоящеговремениволнамирубиновогосвета.

Немногопогодяявыпрямилась.Церковьбылатакойжепустой,какивнашидни.ЯдаженадеяласьувидетьХимериуса,свисающегоспотолка,но,вместе с тем, немного побаивалась этой встречи. В 1912 году он ужепоселилсявэтомхраме.

Гидеон приземлился рядом со мной и тут же снова схватил меня заруку.

—Пойдём!Намнадоспешить!Унасвзапасевсегодвачасаи,бьюсьобзаклад,намнехватитэтоговременидаженато,чтобызадатьдесятуючастьизволнующихнасвопросов.

— А если мы вообще не встретим Люси и Пола у леди Тилни?—спросила я, и зубы мои застучали от возбуждения. Я до сих пор нерешаласьподуматьосвоихродителях.Иеслинастолькосложномнедалсяоткровенный разговор с мамой, то как это будет с ними, совершенночужимилюдьми?

Выйдяизцеркви,мыпопалиподпроливнойдождь.—Чтож,замечательно,—сказалая,имневдругстрашнозахотелось,

чтобы на моей голове оказалась сейчас одна из странных шляп мадамРоссини.—Апрочитатьпрогнозпогодыпередтем,какотправитьсявпуть,былослабо?

— Да ладно тебе. Это всего лишь летняя морось, — убеждённымтономсказалГидеонипотянулменявперёд.

ПокамыдобралисьдоИтон-Плейс,«летняяморось»промочиланасдонитки. Мы вдруг оказались в самом центре внимания, потому чтопрохожие, попадавшиеся нам на пути, шагали, прикрывшись зонтами, ибросалинанасвзгляды,полныесочувствия.

— Как хорошо всё-таки, что мы не стали заморачиваться сдостовернымипричёсками,—сказалая,когдамыостановилисьувходной

дверидомаледиТилни.Янервнопригладилаволосы,прилипшиекголове.Зубымоивсёещёстучали.

Гидеонпозвонилвдверьиещёкрепчесжалмоюруку.—Уменякакое-тостранноепредчувствие,—прошепталая.—Ещё

не поздно просто убраться отсюда восвояси. Может, стоит сначалапоразмыслить обо всём в тишине и спокойствии, решить, в какойпоследовательностимыспросим…

—Тс-с-с-с,—прошепталГидеон.—Всёхорошо,Гвенни.Ястобой.—Да,тысомной,—сказалаяитутжеповторилаегослова,ставшие

дляменяспасительноймантрой.—Тысомнойтысомнойтысомной.Когда я произнесла это в последний раз, дверь отворилась, и мы

увиделидворецкоговбелыхперчатках.—МистерМиллхауз,нетакли?—Гидеонмиролюбивоулыбнулся.—

Небылибывытаклюбезны,доложитьледиТилнионашемвизите.МиссГвендолинШефердиГидеондеВиллер.

Дворецкийнасекундузамешкался.—Подождитездесь,—сказалоннаконецизахлопнулдверьпрямоу

наспередносом.— Такого-то мистер Бернхард никогда бы себе не позволил, —

возмущённосказалая.—Нучтож,наверное,онсчитает,чтоутебясновагде-топрипрятанпистолет,итыявился,чтобывзятькровьуегохозяйки.Ему-тоневдомёк,чтопистолеттвойстащилаледиЛавиния,хотяядосихпорнепонимаю,каконаэтопровернула.Тоесть,чтоже,чёртвозьми,надобыло такого сделать, чтобы так тебя отвлечь? Если нам суждено когда-нибудь встретиться снова, я обязательноунеёпоинтересуюсь, как ей этоудалось, хотя, ты знаешь, я уже не уверена, что хочу это выяснить. О, яснова болтаю без передышки, это со мной случается, когда я слишкомволнуюсь, что-томнене верится, что я решусь-таки выйтиимнавстречу,Гидеон.Ия,кажется,задыхаюсь,здесьнехватаетвоздуха,хотя,может,всёделовтом,чтояпростозабываюдышать,хотяэто,всущности,всёравно,учитывая,чтоябессмертна,—наэтомместемойголоссорвался,ивнёмпослышались истерические нотки. Но, не останавливаясь ни на миг, япродолжала:—Давай-калучшеотойдёмнапарушаговназад,потомучтосейчасоткроетсядверь,иэтотМиллхаузпростоврежеттебепрямо…

Дверьсновараспахнулась.—…врожу,—быстропробормоталая.Верзила-дворецкиймахнулнамрукой,приглашаявойти.—ЛедиТилниожидаетваснаверхувмаленькомзале,—бесстрастно

сказалон.—Послетого,какяпроверюваснаналичиеоружия.

—Какскажите!—ГидеонсготовностьюрасставилрукиипозволилМиллхаузуощупатьсебя.

— Всё в порядке. Можете проходить, — заключил, наконец,дворецкий.

—Ачтосомной?—смущённоспросилая.—Тыведьдама,утебянеможетбытьоружия,—Гидеонулыбнулся

мне,взялменязарукуипотянулвверхполестнице.Кажется,емустоилобы на досуге посмотреть Томб Райдер! Под платьем я могу пронестиатомную бомбу, а в лифчике две гранаты. Такое поведение кажется мнеужасношовинистским.

Я так и продолжила бы болтать, не останавливаясь даже, чтобыперевестидух,досамоговечера,нонавторомэтажепутьнампреградилаледи Тилни, прямая и тонкая словно свечка. Она была удивительнокрасивой женщиной, даже её ледяной взгляд не мешал общемувпечатлению. Мне неожиданно захотелось улыбнуться ей, но я тут жеприказалауголкамсвоихгубвернутьсянаместо.В1912годуледиТилниимела гораздо более устрашающий вид, чем позднее, когдазаинтересоваласьвязаниемигрушечныхпоросят.Сгрустьюяосознала,чтооблик у нас довольно жалкий, причёски самые что ни на есть убогие, аплатьеобвислоиприлипаетктелу,словномокрыймешок.Вмоейголовеневольномелькнуламысльотом,успелилиужепридуматьфен,илиещёнет.

— Ах, это снова вы,— сказала Гидеону леди Тилни. Голос её былтаким же холодным, как и взгляд. Только леди Ариста моглапосоревноваться с подобным тоном. — Вы действительно оченьнастойчивыймолодойчеловек.Неужеливовремяпрошлоговизитавытакинепоняли,чтояненамеренадаватьвамсвоюкровь.

—Мыздесьнерадиэтого,ледиТилни,—ответилГидеон.—Ядавноуже…— он откашлялся. —Мы очень хотели бы поговорить с Люси иПолом.Наэтотразбез…недоразумений.

—Недоразумений!— леди Тилни скрестила руки на своей высокойгруди. — В прошлый раз вы вели себя не лучшим образом, молодойчеловек. И проявили пугающую готовность применить физическую силу.Кроме того,мненеизвестно, где сейчаспребываютЛюсииПол, поэтомупомочь вам я не могу по целому ряду причин, — голос её немногопотеплел. — Может, разве что Гвендолин, и, наверное, в другомвременном…

—Мнедействительнонехотелосьбыпреступатьграньприличия,новы наверняка понимаете, что большим количеством времени мы не

располагаем,—перебил её Гидеон и потянулменя вверх по лестнице.Япослушно побрела за ним, оставляя на ковре мокрые следы отволочащегося по полу платья. — И мне известно, что Люси и Пол наданный момент живут у вас, так что, прошу, просто позовите их к нам.Обещаю,чтонаэтотразябудувестисебяпо-другому.

—Этоне…—началаледиТилни,нотутзаеёспинойраспахнуласьдверьиизнеёвышлатонкаямолодаядевушка.

Люси.Моямать.ЯкрепковцепиласьврукуГидеона,уставившисьнаЛюсивовсеглаза,

и на этот раз впитывая каждую черту её внешности. Левушки из родаМонтроузовотличалисьрыжимиволосами,большимиголубымиглазамиибледнойкожей,носейчасяискалавнейсхожестьтолькоссобой.Похожилимыушами?Может, унас обеихмаленькиеодинаковыеносы?Аизгиббровей— кажется, он точно такой же, как и у меня. Интересно, когда яморщулоб,уменятожепоявляютсятакиежесмешныескладки?

—Онправ,мынеможемтерятьвремени,Маргарет,—тихосказалаЛюси.Еёголоседвазаметнодрожал.Сердцемоёсжалось.—НемоглибывыпозватьещёиПола,мистерМиллхауз?

Леди Тилни вздохнула, но всё-таки согласно кивнула вопросительнопоглядевшему на неё Миллхаузу. Дворецкий поспешил мимо наследующийэтаж,аледиТилнизаметила:

— Смею напомнить тебе, Люси, что в прошлый раз этот молодойчеловекприставилтебепистолеткзатылку.

— Мне очень жаль, — сказал Гидеон. — В том случае… менявынудили к этому обстоятельства, — он многозначительно поглядел наледи Тилни. — Но с того момента мы раздобыли некоторые сведения,которыеизменилинашемнение.

Красивосказано.Уменябылотакоечувство,чтоядолжнадобавитьвэтотразговорнемногонежности.Нокак?

Мама,язнаю,чтоэтоты—иди,яобнимутебя?Люси, я прощаютебя за то, что ты меня покинула. Теперь нас не

разлучитничтоиникогда?Я издала какой-то странный клокочущий звук, в котором Гидеон

угадалпризнакнадвигающейсяистерики.Онположилрукунамоиплечиипридержалменя,какразвовремя,потомучтовследующуюсекундууменяподкосилисьноги,казалось,ониневсилахбольшеудерживатьвесмоеготела.

—Может,пройдёмвгостиную?—предложилаЛюси.

Хорошаяидея.Еслияправильнопомню,тамможнобылоприсесть.На этот раз в маленькой круглой комнате не был накрыт стол с

бутербродамиичаем,новсёвыгляделоточнотакже,какивпрошлыйраз,толькоцветыизменились—вместобелыхроз залукрашалиживокостьилевкои.Вглубине,рядомсокном,выходящимнаулицу,стоялинесколькоизящныхстульевикресел.

—Прошу,присаживайтесь,—сказалаледиТилни.Я плюхнулась на один из мягких стульев, но все остальные так и

продолжалистоять.Люсиулыбнуласьмне.Онасделалашагвперёд,казалось,всё,чегоона

хочет—этопровестирукойпомоимволосам.Яснованервновскочила.—Простите,чтомытакиемокрые.Унаснебылоссобойзонтиков,—

забормоталая.УлыбкаЛюсисталаещёшире.—ЧтолюбитповторятьледиАриста?Янесмогланеулыбнутьсявответ.— Дитя моё, всё, что угодно, только не обивку! — в один голос

сказали мы. Выражение лица Люси вдруг изменилось. Сейчас онавыгляделатак,будтовот-вотрасплачется.

— Я распоряжусь подать чай, — энергично сказала леди Тилни исхватила свой маленький колокольчик. — Мятный чай с лимоном исахаром.

—Нет,пожалуйста!—Гидеонрастеряннозамоталголовой.—Мынеможем терять на это времени. Не знаю, правильный ли мы выбралимомент,номнеизвестно, что выужеуспеливстретиться сПоломв1782году.

Люси, которая снова взяла себя в руки, согласно кивнула, и Гидеоноблегчённовздохнул:

— Тогда вам должно быть известно, что тайные записи графанаходятся у меня. Нам понадобилось некоторое время, чтобы во всёмразобраться, но теперь мы знаем, что философский камень — это непанацеядлявсегочеловечества,атолькосредство,котороеможетсделатьграфабессмертным.

—Ито,чтовмоментрожденияГвендолин,егобессмертиюнаступитконец?—выдохнулаЛюси.—Поэтомуонпопытаетсяеёубить,кактолькоКругбудетзавершён?

Гидеонкивнул,аябросилананегораздражённыйвзгляд.Этидеталинамудалосьпока затронутьлишьвскользь.Носейчас,кажется, тожебылне очень-то подходящий момент, чтобы обсудить это с Гидеоном, и он

продолжал:—Вашаединственнаязадача—защититьГвендолин.—Вотвидишь,Люси,яжетебеговорил,—сказалПол,приближаясь

к нам, а взгляд его золотистых глаз тем временем блуждал междуГидеоном,Люсиимной.

Я затаила дыхание. Он был всего на пару лет старше меня, и вобычной жизни я бы обязательно обратила на него внимание— волосычернеевороногокрыла,необычныеглаза,семейныйпризнакдеВиллеров,ималенькаяямочканаподбородке.Бакенбардыон,наверное,отрастилнепо своей вине, так, скорее всего, предписывала здешняя мода. Но ни сбакенбардами,нибез,онникакнепоходилнамоегопапу.Даининачьегопапу.

— Иногда действительно стоит доверять людям и давать им второйшанс, — сказал он и оглядел Гидеона с ног до головы. — Даже такимподонкамкакэтот.

— Иногда некоторым людям непростительно везёт, — фыркнулаЛюси.ОнаповернуласькГидеону.—Ягорячоблагодарютебязато,чтотыспас Полу жизнь, Гидеон, — с чувством собственного достоинствапроговорилаона.—Еслибытынеоказалсятамслучайновтотжемомент,онбыужебылмёртв.

—Тольконенадопреувеличивать,Люси,—Полскорчилнедовольнуюгримасу.—Ябыужкак-нибудьсправилсясэтойзадачейсвоимисилами.

—Да,конечно,—сказал,улыбнувшись,Гидеон.Полнаморщиллоб,нозатемулыбнулсявответ.— Ну ладно, может, и не справился бы. Этот Алестер — такой

пройдоха,даещёичертовскихорошийфехтовальщик.Ктомуже,ихбылотрое!Еслимнетолькопредставитсяслучайвстретитьсяснимснова…

—Маловероятно,—пробормоталая,икогдаПолпосмотрелнаменявопросительно,ядобавила:—Гидеонпригвоздилегосаблейкстенев1782году. И если Ракоци вовремя его обнаружит, то этот день Алестеру непережить.

ЛедиТилниопустиласьнастул.—Пригвоздилсаблейкстене!—повторилаона.—Какоеварварство.—Этот психопат ничего другого не заслужил,—Полположил руку

Люсинаплечо.—Этоужточно,—тихосогласилсяГидеон.— Мне стало гораздо легче, — сказала Люси, вглядываясь в моё

лицо.—Сейчас,когдавызнаете,что графзадумалубитьГвендолин,кактолькоКругзамкнётся,выникогданепозволитеэтомупроизойти!—Пол

хотел что-то добавить, но она не дала себя перебить. — С этимидокументамиудедушкинаконецмоглобыполучитьсядоказать, что графникогда не стремился к благополучию всего человечества, а только ксвоемусобственному.И,наконец,этиидиотскиехранители,апреждевсегоупёртый Марли, не смогли бы отмахнуться от таких доказательств. Ха!Какое право мы имеем пятнать доброе имя графа Сен-Жермена! Да онвообщедаженебылнастоящимграфом,авсеголишьмерзавцем,ах,дачтотам говорить, мне стало по-настоящему спокойно, так спокойно!— онаглубоко вздохнула, казалось, она может говорить вот так часами, но тутПолвзялеёзаруку.

—Видишь,принцесса?Всёбудетхорошо,—нежнопрошепталон,ихотяэтисловапредназначалисьнемне,что-товомнетреснуло,впрямомсмыслеэтогослова.Икакянистаралась,сдержатьслёзыяуженемогла.

—Небудет,—вырвалосьуменя,исейчасмнебылоужеплеватьнакрасивуюобивку.Яплюхнуласьнаближайшийстул.—Небудет,потомучтодедушкаумершестьлетназадибольшенеможетнампомочь.

Люсиприселапередомной.—Тольконенадоплакать,—беспомощнопроизнеслаона.Приэтом

по её щекам тоже побежали слёзы. — Дорогая, любимая, не надо таксильноплакать,этоплоходля…—онавсхлипнула.—Онправдаумер?—спросилаЛюси,ивидунеёсталневероятнопечальным.—Сердце,нетакли?Яжеговорила,чтоэтитортыскремомнаночь,которыеонтайком…

Полсклонилсянаднами,казалось,онсамвот-вотрасплачется.Ну что ж, прекрасно. Если сейчас подключится Гидеон, мы сможем

составитьнеплохуюконкуренциюздешнемулетнемудождику.ПредотвратилаподобныйисходледиТилни.Онавытащилаизкармана

два носовых платочка и протянула один мне, а другой Люси. Тоном,страшнонапоминающимледиАристу,онапроизнесла:

— Для этого будет ещё достаточно времени, дети. Сейчас возьмитесебя в руки. Нам надо сосредоточиться. Кто знает, сколько нам ещёотведено.

Гидеонпогладилменяпоплечам.—Онаправа,—прошепталон.Яшмыгнула носом и неожиданно рассмеялась, услышав, как громко

сморкаетсяЛюси.Надеюсь,этучертуяунеёнеунаследовала.Полподошёлкокнуипогляделвнизнаулицу.Когдаонразвернулся,

лицоегоуженевыражалоничего.— Всё в порядке. Давайте продолжать, — он почесал затылок. —

Значит,Лукаснамбольшепомочьнеможет.Нодажебезнего, простона

основании документов, есть возможность убедить хранителей вэгоистических намерениях графа, — он вопросительно поглядел наГидеона.—ТогдаКругникогданезамкнётся.

— Пока эти документы проверят на подлинность, пройдёт немаловремени, — возразил Гидеон. — На данный момент Магистром ложиявляетсяФальк.Возможно,ондажеприметнашислованаверу.Нонастопроцентовявэтомнеуверен.Поэтомуядосихпорнерешилсяпоказатьемуэтилистки.

Я кивнула.Он ведь рассказал мне тогда на диванчике в 1953 году отом,чтосредихранителейестьпредатель.

—Знаете,—вмешаласья,—вполневозможно,чтовнашемвремениесть даже несколько человек, которые знают о настоящих свойствахфилософского камня и планах графа заполучить бессмертие. И они этотпланподдерживают,—япопыталасьсосредоточитьсянафактах,и,какнистранно, в обуревавшем меня потоке чувств и мыслей мне это удалосьнаилучшим образом. Хотя, может, именно благодаря всем этим чувстваммнедумалосьтакхорошо.—Что,еслидедушкавычислилэтогопредателя?Тогдаегоубийствоможнообъяснить.

—Егоубили?—шёпотомповторилаЛюси.—Этонедоказано,—отозвалсяГидеон.—Новсёуказываетименно

наэто.Я рассказала ему о видениях бабушки Мэдди и о том, что в день

похоронвнашдомвлезлистранныеворы.— Значит, обе стороны стараются завершить Круг крови как можно

быстрее, — задумчиво сказала леди Тилни. — Граф даёт задания изпрошлого, а в будущем один или несколько его последователей ихвыполняют.

Полстукнулкулакомпоспинкекресла.—Проклятье,—пробормоталон,сцепивзубы.Люсиподнялаголову.—Новыжеможетесказатьхранителям,чтоненашлинас!Еслинаша

кровьнебудетсчитана,Кругникогданезамкнётся.—Всёнетак-топросто,—сказалГидеон.—Ухранителей..—Язнаю,унихестьчастныедетективы,которыеследятзанами,—

перебила его леди Тилни. — Господа де Виллеры и этот самозваныйПинкертон, к счастью, считают себя большими умниками, а меня —дурнушкой, я ведь женщина. Им и в голову не приходит, что частныедетективы охотно могут придержать некоторую информацию, если к ихзарплате прибавится ещё некий процент,— она победно улыбнулась.—

Это краткосрочное укрытие, и уже через некоторое время Люси и Ползаметутвсеследы.Ониначнутновуюжизньподновымиименами…

— В квартире на Блендфорд-стрит, — продолжил за неё Гидеон, ипобеднаяулыбкаледиТилнирезкоиспарилась.—Всёэтонамизвестно,асамозваныйПинкертонполучитзаданиезадержатьЛюсииПолавТемплеи взять у них кровь. Точнее говоря, завтра утром они получат письмо,уведомляющееобэтом.

—Завтра?—спросилПол,видунегобылтакимжерастерянным,какимоичувства.—Нотогдабудетужеслишкомпоздно!

—Вовсенет,—сказалГидеон.—Смоейпозицииэтовсёужедавнопроизошло. Я передал письмо ответственному хранителю уже несколькоднейназад.Тогдаяещёниочёмнедогадывался.

—Тогдамыпростоспрячемся,—сказалаЛюси.—Завтраутром?—спросилаледиТилнисозабоченнымвидом.—Я

посмотрю,чтоможносделать.—Ятоже,—сказалГидеониповернулсякчасам.—Нонеуверен,

что этого будет достаточно. Ведь даже если нам удастся избежатьзадержания Люси и Пола, я уверен, что граф найдёт средства, чтобыдостичьсвоейцели.

—Ужмоей-токровиемунеполучить,—сказалаледиТилни.Гидеонвздохнул.—Вашакровьунасужедавноесть,ледиТилни.Ябылувасв1916

году, когда вы вынуждены были элапсировать в подвале вместе сблизнецамидеВиллерами.Ивыпокорнодалимневзятьуваскровь, яисам был немало удивлён. Очень надеюсь, что нам с вами выдастся ещёвозможностьдлятого,чтобыобменятьсявпечатлениями.

—Интересно, это только уменя такое чувство, будто в моей головепрокладываютподземныерельсы,иливсемтаккажется?—спросилПол.

Ярассмеялась.—Мне так точно,— заверила его я.—Это просто слишком много

информации, чтобы переварить её за один раз. За одну мысль тут жецепляетсядругая,азанейтретья.

—Иэтодалеконевсё,—сказалГидеон.—Намнужноещёмногоеобсудить.Носкоромыпрыгнемобратно.Ивернёмсяквамснова—черезполчаса.Тоесть,длянассГвендолинэтобудетзавтрашнееутро,есливсёпойдётхорошо.

—Этодоменянедоходит,—пробормоталПол,ноуЛюсивдругсталтакойвид,будтоонатолькочтовсёпоняла.

— Если вы здесь не по официальному заданию хранителей, как вы

вообще тогда тут оказались? — медленно спросила она и вдругпобледнела.—Илиточнее—спомощьючего?

— Мы…— начала я, но Гидеон коротко поглядел на меня и едвазаметнопомахалголовой.

—Этовсёмыещёобъясним,—сказалон.Япогляделаначасы.—Нет,—сказалаязатем.Гидеонподнялбровь.—Нет?—спросилон.Я глубоко вздохнула. Я вдруг поняла, что не могу ждать больше ни

секунды.ЯрасскажуЛюсииПолувсюправду,здесьисейчас.Всямоянервозностькуда-тоисчезла,ячувствоваласебясовершенно

опустошённой.Будтомнепришлосьпробежатькилометровпятьдесятинеспатьпримерносотнюлет.ИябывсёнасветеотдалазагорячиймятныйчайледиТилнислимономисахаром.Нонадобылопродолжатьбезнего.

ЯувереннопогляделанаЛюсииПола.—Прежде,чеммыпрыгнемобратно,мненадовамчто-тосказать,—

тихоначалая.—Наэтовременинамхватит.

ДверьнамоткрылбратСинтии,переодетыйвкостюмсадовогогнома.Уменябыло такое чувство, что распахнулись врата ада.Музыка гремелавовсю, и это была не такая музыка, под которую любили потанцеватьродители Синтии, а какое-то кислотное электронное месиво. Мимосадовогогномапоспешнопротиснуласьдевочкаскоронойнаголове,итутеё вырвало прямо в пепельницу, которая стояла у входа. Лицо у неёотдавало зеленцой, но это, возможно, было специально продуманнойкосметикой.

—Победа!—воскликнулаона,сновавыпрямившись.—Яуждумала,чтонедотерплюдовыхода.

—О,школьнаявечеринка,—тихосказалГидеон.—Какхорошо.Ясмущённозаглянулавнутрь.Как-товсёэтобыломалопохоженато,

чтояожидалаувидеть.Переднамибылвполнереспектабельныйгородскойдом в Челси. Здесь говорят обычно только шёпотом. Что это — людитанцуютвкоридоре?Иоткудавообщестольконароду?Иоткудадоноситсясмех?НавечеринкеуСинтии, какправило,не смеются,может, развечтоизредкаивкулачок.Еслибынасветенесуществовалослова«скука»,егообязательновыдумалибынаоднойизвечеринокуСинтии.

— Вы в зелёном, а значит, можете без проблем присоединиться!—прокаркалбратСинтииисунулмневрукубокал.—Вот,прошу,зелёный

монстро-коктейль. Очень полезно для здоровья. Чистый фруктовый сок,свежие овощи, зелёный пищевой краситель — натуральный! — и каплявина.Тожеэкологически-чистого,конечноже.

—Ваширодителичто,уехалинавыходныекуда-нибудьзагород?—спросилаяипопыталасьпротиснутьсявнутрьвсвоёмплатьеСисси.

—Что?Яповториласвойвопрос,усиливгромкостьещёнадесятьдецибел.—Не-е-е,онишастаютгде-тотут,—языкусадовогогноманемного

заплетался. — Они поругались, потому что папа упёрся, что хочетжонглировать зелёными соевыми шариками, а затем приказал всемповторять за ним следом. Выигрывает шарик, попавший маме на шляпу.Эй,Мюриел,тебячто,вшкафузапереть?Туалетвонтам.

—Ладно,тутявночто-тонетак,—сказалаяГидеону.Чтобыонсмогменяуслышать,приходилоськричать.—Какправило,людиздесьдолжныходить по струнке, собираться в чинные группки, как цветы брокколи, иждатьполуночи.Истараться,вочтобытонистало,непопадатьсянаглазародителям Синтии, иначе придётся играть в их милейшие игры, которыеинтереснытолькоимсамим.

Гидеонвзялуменябокалисделалглоток.—Ябысказал,чтоистинанаходитсяздесь,—улыбнувшись,ответил

он.—Каплябелоговина?Датутнеменьшеполовиныбокалаводки.Ладно,этодавалонекотороеобъяснениепроисходящему.Япоспешила

ктанцполу,которыйорганизоваливгостиной, здесьвдовольнояростномтанцекружиласьмамаСинтиивкостюмеСтатуиСвободы.

—ДавайпоищемЛеслииРафаэля,апотомсмоемсяотсюдакакможноскорее,—сказалая.

Гидеонатемвременемприжалкстенегигантскийстручокперца.—Прр… стите,— пробормоталаСара, зашитая в костюм перца, но

тут её глаза расширились.— О боже, ты настоящий? — она, проверяя,потыкалапальцемвегокуртку.

—Сара,тебеЛеслислучайнонаглазанепопадалась?—раздражённоспросилая.—Илитыужетакмноговыпила,чтонеможешьвспомнить.

— Да я трезва как стёклышко! — крикнула Сара. При этом её такзакачало из стороны в сторону, что она тут же свалилась бы, если быГидеонвовремянеподхватилеё.—Ятебедокажу:Тридцатьтрикораблялавировали, да не вылавировали. Лавировали да не вылавировали!Ну-ка,повтори!Утебятакнеполучится,этоужточно,иктотутизнаспьян?—онабросилапохотливыйвзгляднаГидеона,который,казалось,чувствовалсебя в этой атмосфере просто великолепно.— Если ты вампир, можешь

меняукусить.ЯбороласьссоблазномвырватьуГидеонаизрукмонстр-коктейльи

выпитьегозалпом.Эташумная, гудящаязелёнаяклоакабыланастоящимподаркомдлямоихнатянутыхнервов.

Вообще-то мы уже не собирались приходить на эту вечеринку, дажеплатье Сисси меня не привлекало. После того, как мы освободились изкостюмовначаладвадцатоговекаипокинулицерковь,явсёещёнемоглаостановить дрожь от разговора с Люси и Полом. Мне хотелось лишьодного—свернутьсякалачикомпододеяломивылезтилишьпосле того,как всё закончится.Илихотя бы (версиюпро кроватьи калачик я тутжеоткинула как нереальную для исполнения) дать моему перегруженномумозгу немножко свободного времени, чтобы в спокойной обстановкеподумать о происшествиях ещё раз и постараться разложить всё пополочкам. Начертить схемы со стрелками и квадратами, возможно,расставитьразноцветныепометки.СравнениеПолаоподземныхрельсах,которыебудтопрокладывалисейчасвнашихголовах,показалосьмнеоченьточным.Вотеслибыещёсоставитьмаршрут…

НоЛеслиотправиламнечетыресообщения,вкоторыхоченьпросила,чтобы мы немедленно пришли на эту вечеринку. Последняя смс-ка быланаписана уже в совсем требовательном тоне. «А ну-ка поднимайте своизадницыпрямосейчас,иначеянизачтонеручаюсь».

— Bay, Гвенни! — это был Гордон Гельдерман в комбинезоне изискусственного газона. Он выпучил глаза на моё декольте и тихоприсвистнул. — Я-то всегда знал, что под твоей школьной блузкойскрываетсянечтобольшее,чемдоброесердце!

Яскорчилараздражённуюрожу.ЧегоможнобылоожидатьотГордона,он вёл себя также отвратительно, как и всегда, но вот Гидеон мог бы исдержатьпротивнуюулыбку.

— Эй, Гордон, а ну-ка повтори четыре раза подряд: Кораблилавировали,лавировали,даневылавировали!—крикнулаемуСара.

— Равировали равировали, да не вырвалрировали, вывалировали, тоесть, вылавировали,— солидно закончил Гордон.—Просто как дваждыдва. Эй, Гвенни, ты уже пробовала это коктейль? — он доверительнонаклонилсяипробурчалмненаухо.—Кажется,янеединственный,комупришлавголовуидеянемного…эм-м-м…подкорректироватьрецепт.

На миг я представила себе гостей этой вечеринки, которыепроскальзывают к буфету и тайком выливают пронесённые под полойбутылкиводкипрямовкоктейль.

—Расскажувампропокупки,прокакиепропокупки,пропокупочки

мои, повтори это четыре раза подряд,— прокричала напоследокСара, ипобрела, покачиваясь, дальше, попутно цепляясь руками за всё подряд, втом числе за задницу Гидеона.—Лесли в зимнем саду. Там установиликараоке.Ятожетуданаправляюсь,тольковотсначаласхожу,пожалуй,ещёза глоточком коктейля, — войлочный шарик над её головой радостнокачнулся. — Это лучшая вечеринка из всех, на которых мне толькодовелосьпобывать.

Гордонзахихикал.— Да, Синтия должна быть нам по-настоящему благодарна. После

сегодняшнего вечера никто больше не осмелится назвать её праздникискучными.Даонапростосчастливица!Ктомуже,онизаказалитакмногозелёной еды, слишком много. Можно было бы позвать ещё пару-тройкудрузей.Дажетех,комунаплеватьнакостюм,темболее,назелёный!

ЯсноваскорчилараздражённуюминуиэнергичнопотянулаГидеонавперёд,сквозьтолпутанцующихпсиховпрямикомвзимнийсад.

Гордонпотащилсязанами.— А ты сегодня будешь петь караоке, Гвенни? В прошлый раз ты

выступила лучше всех. Я бы обязательно проголосовал за тебя, если быКэти не опрокинула себе на футболку стакан воды. Это выглядело таккруто,чтоя…

—Ай,дазаткнисьуже,Гордон,—мнехотелосьповернутьсякнемуивсё высказать, как вдруг я увидела Шарлотту. Или кого-то, кто мог бысойтизаШарлотту,еслибынестоялнастолевзимнемсадуинераспевалвовсёгорлохитЛедиГагаРараrazzi,размахиваяприэтоммикрофоном.

—О боже,— пробормотал Гидеон, крепко схватившись за двернуюраму.

—Readyforthoseflashinglight,—пелаШарлотта.Уменяязыкприлипкнёбуоттакогозрелища.Вокругстоласобралось

уженемалоликующихпоклонников,ведьпелаШарлоттасовсемнеплохо.Гордонпротолкалсявперёдсредибеснующихсяфанатов,ипроорал:—Долойодежду!Раздевайся!Я заметила Рафаэля и Лесли. Вид у моей подруги был просто

потрясающий — в почти зелёном платье Грейс Келли и с аккуратнойпричёской, уложенной мягкими волнами. Я бросилась сквозь толпу имнавстречу.Гидеоносталсястоятьудвери.

—Ну,наконец-то!—заоралаЛеслиибросиласьмненашею.—Онаотхлебнула этого коктейльчика и стала совсем другим человеком. Споловиныдесятого уже она пытается рассказать всем о тайном обществеграфа Сен-Жермена и о том, что среди нас есть люди, которые могут

путешествовать во времени. Мы перепробовали всё на свете, чтобыотправитьеёдомой,ноона,какзмея,выскальзываетизрукивозвращаетсяобратно.

—Крометого,онагораздосильнеенас,—сказалРафаэль.Наголовеунего красовалась смешная шляпа, но вообще по его виду нельзя былосказать, что ему особенно весело.— Я дотащил её уже почти до самойдвери,ноонавыкрутиламнерукуипригрозилапрошибитьзатылок.

—Асейчасонаещёизаполучиламикрофон,—хмуросказалаЛесли.Мы, задрав головы, следили заШарлоттой, будто за тикающей бомбой счасовым механизмом. За очень симпатично упакованной бомбой, надосказать.

Кэролайн ни чуточки не преувеличила: эльфийский костюмдействительно был просто сногсшибательно красив. Ни одна эльфийскаякоролева не могла бы выглядеть прекраснее Шарлотты, нежные плечикоторойвздымалисьнадоблакомзелёноготюля.Щёкиейпокраснели,глазасверкали, а волосы мелкими локонами ниспадали на спину, до самыхкрылышек,которыепроизводилитакоевпечатление,будтоШарлоттаноситих с рождения. Если бы в какой-то момент она поднялась в воздух ивыпорхнулаиззимнегосада,яничутьбынеудивилась.

Новотголосеёбылнеоченьпохожнаэльфийскийнежныйголосок.ВеготембреиинтонациискореепрослеживаласьЛедиГага.

— You know that I'll be your Papa-Paparazzi — горланила она вмикрофон, а когда Гордон снова потребовал «Долой одежду!»,Шарлоттаначала медленно и соблазнительно, пальчик за пальчиком, сниматьдлинныезелёныеперчатки,помогаясебезубами.

— Это из какого-то фильма, — ошарашено сказала Лесли. — Воттольконемогувспомнить,изкакогоименно.

Гордонпоймалперчатку,итолпарадостнозагудела.—Дальше!—ораливсе,иШарлоттапереключиласьнавторуюруку.

Но тут она вдруг остановилась как вкопанная. У двери она заметилаГидеона,иглазаеёсузились.

—Вытолькопосмотрите,какиегости!—сказалаонавмикрофон,ивзглядеёзабегалпоголовамслушателей,поканеостановилсянамне.—Имоя сестрица тоже тут, ясное дело! Эй, ребята, известно ли вам, чтоГвендолин на самом деле путешественница во времени? Вообще-то ядолжнабылапрыгатьвовремени,носудьбараспорядиласьиначе.Ивотяздесь,стоюпередвами,будтооднаизглупыхзолушкиныхсестёр.

—Пойдальше!—раздосадованоскандировалифанаты.—Долойодежду!—кричалГордон.

Шарлотта склонила голову на плечо и бросила на Гидеона горящийвзгляд.

—But I won't stop until that boy ismine?Ха-ха, ещё чего! Так низкопасть!—онанаправиланаГидеонауказательныйпалецизакричала:—Онтоже путешествует во времени. И уже очень скоро он сможет вылечитьчеловечествоотовсехболезней.

—Вотчёрт,—пробормоталаЛесли.—Кто-тодолженеёоттудаснять,—сказалая.—Да,нокак?Этожемашинадляубийства!Может,простобросимв

неёкаким-тотяжёлымпредметом?—предложилРафаэль.СлушателиШарлоттыбылиявноозадачены.Как-точувствовалось,что

настроение у неё отнюдь не спокойное. ТолькоГордон продолжал веселогорланитьсвоё«Долойодежду!».

Я попыталась поймать взгляд Гидеона, но тот смотрел только наШарлотту.Онмедленнопрокладывалсебедорогукстолу,накоторомонастояла.

Шарлоттанабралавлёгкиепобольшевоздуха,имикрофонразнёсеёглубокийвздохвсамыеотдалённыеуголкизимнегосада.

—Ония—мызнаемобэтойисториивсё.Мыучилисьвместедлянашихбудущихсовместныхпутешествийвовремени.Выбывидели, каконтанцуетменуэт.Иездитверхом.Ифехтует.Ииграетнафортепиано.

Гидеонпочтидонеёдобрался.—Всё,чтоонделает,онделаетлучшевсех.Онможетобъяснятьсяв

любви на восьми языках,— сказала мечтательным голосомШарлотта, ивпервыевжизнияувидела,чтонаглазаунеёнавернулисьслёзы.—Ноянеуслышаланиодногоиз этихобъяснений,онет!Онсмотриттольконамоюужаснуюсестрицу.

Я прикусила губу. Кажется, тут тоже не обошлось без разбитогосердца,иниктонавсёмбеломсветенепонималеёсейчастакхорошо,какя.Ктобымогподумать,чтоуШарлоттывообщеестьсердце?Мнесновазахотелось,чтобыЛеслиоказаласьправасосвоеймарципановойтеорией.Номоё собственное сердцепри этомболезненно сжалось, яизо всех силбороласьсволнамиревности,грозящиминакрытьменясголовой.

ГидеонпротянулШарлоттеруку.—Порадомой.—У-у-у-у,— разочаровано протянул Гордон, душевная организация

которого была сродни бульдозеру-вездеходу. Но все остальные зрителизатаилидыхание.

— Оставь меня в покое,— сказала ГидеонуШарлотта. Её немного

покачивалоизсторонывсторону.—Яещёневсёсказала.ЧерезмгновениеГидеонужестоялрядомснейнастоле.Онвырвалу

Шарлоттымикрофонизрукипроговорил:—Лекциязакончена.Пойдём,Шарлотта,япровожутебядомой.Шарлоттафыркнулакакразъярённаякошка.—Толькопопробуй комнепритронуться, я тебе череппроломлю.Я

всё-такивладеюнекоторымибоевымиискусствами,тыжезнаешь.— Я тоже. Забыла? — он снова протянул ей руку Шарлотта

замешкалась,нозатемпротянуларукувответидажепозволиласнятьсебясо стола, уставшая пьяная эльфийская принцесса, которая едва стояла наногах.

Гидеонположилрукуейнаталиюиповернулсякнам.Повыражениюеголицакаквсегдабылосложнопонять,чтоименнопроисходилосейчасунеговнутри.

—Ядолженбыстросэтимразобраться.АвыпойдётесРафаэлемкомнедомой,—короткосказалон.—Увидимсятам.

Накакой-томигнашивзглядывстретились.—Доскорого,—сказалон.Якивнула.—Доскорого.Шарлоттабольшеничегонесказала.Амневдругсталоинтересно,мучилилиЗолушкуугрызениясовести,

ну хотя бы немножко, когда принц увёз её на своём белом коне далеко-далеко.

ГлавачетырнадцатаяАВечностьизмногих«сейчас»состоит.

ЭмилиДикинсон

—Ивот вам ещё одна причина держаться от алкоголя подальше,—простонала Лесли. — Хочешь чего-то добиться в пьяном виде, как никрути,нополучитсяполныйпровал.Асамоепротивное—вспоминатьобэтом,когдапротрезвеешь.Какбытамнибыло,нехотелосьбымнезавтравшколеоказатьсянаместеШарлотты.

— И Синтии, — сказала я. Перед уходом мы случайно засталиименинницувшкафу,онаобнималасьскаким-топарнишкой,которыйтожеучилсявнашейшколе,толькобылнадвагодамладше(присложившихсяобстоятельствахяпредпочланепрощатьсясней,ведь,всущности,мыинездоровались).

— И на месте того типа, которого вырвало прямо на смешныелягушачьитуфлимистераДейла,—сказалРафаэль.

МызавернулинаЧелси-Мэнор-Стрит.— Но Шарлотта превзошла всех? — Лесли остановилась перед

витриноймебельногомагазина,нонедлятого,чтобыпоглядетьнадиваныи стулья, а чтобы снова восхититься собственной красотой. — Мне неоченьхочетсяэтоговорить,носегоднямнебылоеёпо-настоящемужаль.

— Мне тоже, — тихо сказала я. Мне-то как никому было знакомо,каково это— влюбиться в Гидеона. И, к сожалению, я также прекраснопонимала, как по-дурацки в этом состоянии можно вести себя передмалознакомойтолпой.

—Может,ейповезёт,изавтраонаниочёмневспомнит,—Рафаэльоткрыл дверь в дом из красного кирпича. ДомДейлов находился всего внескольких минутах ходьбы от Флуд-Стрит, поэтому мы решиливоспользоватьсявозможностьюипереодетьсяименнотам.

Мы уже были здесь перед вечеринкой, заскочили, чтобы надетьзелёные и почти зелёные наряды, но я всё ещё была так взволнованнаразговором с Люси и Полом, что не успела как следует осмотреться посторонам.

Честно говоря, мне всегда казалось, что Гидеон живёт в какой-тоультра-современной просторной хипповой квартире, огромном пустом

пространстве со стеклянными потолками и плоскими телевизорами черезвсю стену. Но я ошибалась. Сразу же от входной двери начинался узкийкоридор, спускавшийся к узкой лестнице, а за ней— светлая гостиная согромнымокном.Всестеныотполадопотолкабылиобвешаныполками,уставленными книгами, дисками и разнообразными папками сразноцветными листами. У окна стоял большой серый диван сомножествомподушек.

Но центральное место в комнате занимал рояль, хотя еготоржественный вид несколько приуменьшался из-за прислонённой к егобокувполнепрозаической гладильнойдоски.Накрышкерояляболталасьтреуголка,которуюмадамРоссининавернякаужеобыскалась.Онатоженеочень-то вписывалась в общую атмосферу. Но да, наверное, таковопредставлениеГидеонаобуютномжилье.

— Что будете пить? — спросил Рафаэль с интонацией идеальногогостеприимногохозяина.

— А что у вас есть? — ответила вопросом на вопрос Лесли инедоверчиво заглянула в кухню. В раковине громоздилась гора немытойпосуды,покрытаячем-токрасным,чтомоглобылокогда-тобытьтоматнымсоусом. Хотя, возможно, мы наблюдали последствия опыта, которыйГидеонпроводилдлясвоегомедицинскогоинститута.

Рафаэльоткрылхолодильник.—О, хм, дайте взглянуть.Вот у нас быломолоко, но срок годности

вышелвпрошлуюсреду.Апельсиновыйсок…о!Он что, замёрз намертво? Там в пакете что-то хрустит. Но вот эта

бутылкавыглядитвполнеободряюще.Наверное,эточто-товроделимонадасдобавлением…

— Ах, мне, наверное, просто стакан воды, пожалуйста, — Леслихотелаплюхнутьсянаогромныйдиван,нововремявспомнила,чтоплатьеГрейс Келли не очень-то предназначено для таких пируэтов, и чинноприселанакраешек.Глубоковздохнув,яшлёпнуласьрядомсней.

—БеднаямояГвенни,—онаслюбовьюпотрепаламеняпощеке.—Нуиденёкутебясегоднявыдался!Ты,наверное,совсембезсил.Может,тебянемногоуспокоит,еслияскажу,чтопотвоемувидуэтоговообщенескажешь?

Япожалаплечами.—Чуть-чуть.Рафаэль вернулся со стаканами и бутылкой водыи смахнул со стола

паружурналовигазет,средикоторыхоказалсякаталогмужскихкостюмовэпохирококо.

—Можешьчутьприсобратьсвоиюбки,чтобыятожепоместилсянадиване?—онулыбнулсямнесверхувниз.

—Даладно,садисьпрямонаплатье,—сказалая,откинуласьназадизакрылаглаза.

Леслитутжевскочила.—Ещёчегонехватало!Ещёпорвёшьчто-тоилисломаешь,ипотом

намникогдабольшенеразрешатбратькостюмыумадамРоссини.Идикомне,ярасшнуруютебяизэтогокорсета,—онапоставиламенянаногииначаласлойзаслоемвытаскиватьменяизплатьяСисси.—Аты,Рафаэль,темвременемотвернись!

Рафаэльплюхнулсянадиваниуставилсявпотолок.—Таксойдёт?Когда я снова натянула джинсы и футболку и выпила пару глотков

воды,мнесталонемноголучше.—Икак оно—встретить своих…встретитьЛюсииПола?—тихо

спросилаЛесли,когдамысноваприселинадиван.Рафаэльсочувственнопогляделнаменя.—Вообще, офигеть,жуткое, наверное, чувство, когда твои родители

почтитакогожевозраста,какитысам.Якивнула.— Это было довольно… странно и… волнительно, — и тогда я

приняласьрассказыватьимвсё-всё,начинаясразговорасдворецкимидотого, как мы признались, что завершили Круг крови в украденномхронографе. — Когда они узнали, что мы теперь владеем этимфилософскимкамнем,иликакназываетегоХимериус,блестящейсолькой,тут же начался такой тарарам! Они ужасно заволновались, а Люси, онаговорит ещё больше, чем я, когда переживает, можете себе представить?Ругатьнасонипрекратилитолькопослетого,какярассказала,чтознаюонаших…родственныхсвязях.

Леслиширокораскрылаглаза.—Ичто?— Сначала наступило гробовое молчание. А уже через несколько

секундвсесновазарыдали,—сказалая,иусталопротёрлаглаза.—Мнекажется, что такого количества слёз, как я пролила за последние дни,хватилобы,чтобыспастиотзасухицелоеафриканскоеполе.

—Ах,Гвенни,—Леслибеспомощнопогладиламеняпоруке.Япопыталасьулыбнуться.—Да,апотоммысообщилиимещёоднурадостнуюновостьотом,

чтографпростонеможетменяубить,даивообщеникомунеподсилуэто

сделать,потомучтоябессмертна.Они,конечно,отказывалисьвэтоверить,новремениунасбылослишкоммалодлятого,чтобыпродемонстрироватьимэтонаглядно,например,попроситьМиллхаузаменязадушитьиличто-товтакомдухе.Такмыиоставилиихсоткрытымиотудивленияртамииубежаливцерковь,чтобыпрыгнутьобратноименноизнеё.

—Ичтожебудетдальше?— Завтра утром мы встретимся с ними снова, и тогда Гидеон

представит им новый гениальный план, — сказала я. — Неприятностьлишь в том, что этот самый план должен прийти ему в голову сегодняночью.Ноеслионусталтакже,какия,топридуматьчто-тоонбудетневсилах.

—Ну,дляэтогосуществуеткофе.Исуществуюя—гениальнаяЛеслиХей!—Леслиодариламеняободряющейулыбкой.Затемонавздохнула.—Но ты права. Простой эту ситуацию не назовёшь. То, что у вас естьхронографдлятого,чтобыпрыгатьвпрошлое,когдавамвздумается—этодействительно здорово, но использовать его бесконечно вы ведь тоже неможете.Особенноеслипринятьвовнимание,чтозавтравысновадолжнывстретитьсясграфом,идвачасаэлапсацииуйдутименнонаэто.

—Что-что?—пробормоталая.Лесливздохнула.—Тычто,нечитала«АннуКаренину»?Путешествоватьвовремени

большепятисполовинойчасоввденьстрогозапрещено,иначеэтоможетиметь побочные эффекты, — Лесли притворилась, что не замечаетвосхищённоговзглядаРафаэля.—Даженезнаю,какмнестоитотноситьсяктому,чтоэтотпорошочекнаходитсяувас.Этоведь…опасно.Надеюсь,выхотябыспряталиеговнадёжномместе.

Насколькоязнала,пузырёкспорошкомдосихпорболталсявкурткеуГидеона.НоЛеслияэтогонесказала.

—Пол потребовал у нас раз двадцать, а то и больше, чтобымы егоуничтожили.

—Нетакужиглупосегостороны!— А вот и нет! — я покачала головой. — Гидеон считает, что это

можетстатьнашейтайнойпобедой.—Круто,—сказалРафаэль.—Можнотак,шуткиради,выставитьего

на Ebay и поглядеть, до какой суммы доторгуются покупатели. Порошокбессмертия,приниматьодинраз.Минимальнаяставка—одинфунт.

—Нояне знаюниодногочеловека, кроме графа, комухотелосьбыстатьбессмертным,—сгоречьюсказалая.—Это,наверное,такужасно,продолжатьжить,когдавсевокруграноилипоздноумирают.Мневотне

хочется это испытать! Я, наверное, сброшусь со скалы, чтобы только неоставатьсянаЗемлесовсемодной!—яподавилаещёодинвздох,которыйужеподступал,кактолькоярисоваласебевголовеэтукартину.—Может,бессмертие — это какая-то мутация генов? Ведь у нас в семье не одинпутешественниквовремени,ацелыхдвое.

—Что-товэтоместь,—сказалаЛесли.—Тобойзавершаетсякруг,впрямомсмыслеэтогослова.

Некоторое время мымолча глядели на противоположную стену. Тамкисточкойбыловыведенокакое-товыражениеналатыни.

—Ачтотут,собственно,написано?—спросила,наконец,Лесли.—Незабытьнаполнитьхолодильник?

— Нет, — отозвался Рафаэль. — Это цитата Леонарда да Винчи,которую де Виллеры у него украли и выставили в качестве своегосемейногодевиза.

—О,тогдавпереводеэтонаверняказначитчто-товродеМывовсенезаносчивые ханжи, мы действительно лучше всех.Или вот что:Мы всёзнаемимывсегдаправы!

Язахихикала.—Прикреписвоюкаретук звезде,— сказалРафаэль.—Вотчтоэто

значит,— он откашлялся.—Может, давайте я принесу ручки и бумагу?Чтобы нам было удобнее рассуждать, — он смущённо улыбнулся. —Тольконеобижайтесь,наверное,этозвучитнеоченьпо-дружески,новашатаинственнаяигра—этотакаяпрелесть.

Лесли выпрямилась. Её лицо медленно расплывалось в улыбке, авеснушкинаносупустилисьвпляс.

—Ячувствуютоже,чтоиты,—сказалаона.—Тоесть,язнаю,чтоникакаяэтонеигра,иречьидётожизниисмерти,ноуменяникогданебылотакихзахватывающихприключений,какзапоследниедвенедели,—онапогляделанаменявиновато.—Мнеправдажаль,Гвенни,но это таккруто,когдатвояподруга—путешественницавовремени,мнекажется,этонамногокруче,чемпутешествоватьвовременисамой.

Янемогланерассмеятьсявответ.—Тутужтыправанавсесто.Мнебытожебылогораздоинтереснее,

еслибымыпоменялисьролями.КактолькоРафаэльвернулсяипередалнамлистыбумаги,карандаши

и ручки разных цветов, Лесли тут же принялась чертить квадратики истрелки.

— Самая большая головоломка — кто же связан с графом в нашидни,—онапогрызлакончиккарандаша.—Естьуменяодноподозрение,

нудаладно.Всущности,помощникомграфаможетоказатьсякаждый,ведьтак? И министр здравоохранения, и странный доктор, и приветливыймистерДжордж,имистерУитмен,иФальк….Иэтотрыжийпростофиля…кактамего?

—Марли,—сказалая.—Номнекажется,онтутнипричём.— Не забывай, что он потомок Ракоци. А значит, он из тех, кому

доверялименьшевсего.— Это правда,— сказал Рафаэль.— В тихом омуте черти водятся.

Надоучитыватьдажесамыхбезобидныхнавидхранителей.—Этотподсобникграфа,назовёмегоМистерИкс,возможно,является

убийцейдедушкиГвендолин,—Лесличто-тостарательновычерчивала.—И, возможно, он должен был также убить Гвенни после того, как графполучит свой эликсир, — она посмотрела на меня полным любвивзглядом.—Ипусть я знаю, что тыбессмертна, спокойствиямне этоникапелькинеприбавляет.

—Бессмертна,ноненеуязвима,—сказалГидеон.Мыодновременновздрогнули и испуганно уставились на него. Он незаметно зашёл вквартируистоял,прислонившиськдвериискрестивнагрудируки.Онвсёещёбылодетвсвойкостюмвосемнадцатоговека,имоёсердце,каквсегдапривидеГидеона,насекундузамерло.

— Как дела уШарлотты?— спросила я, надеясь, что тон мой былтакимбезразличным,какязадумывала.

Гидеонусталопожалплечами.—Думаю,завтраейпридётсявыпитьпарочкутаблетокаспирина,—

онподошёлпоближе.—Чемэтовытутзанимаетесь?— Строим планы,— Лесли от напряжения высунула кончик языка,

карандашсновазабегалпобумаге.— Мы также не должны забывать о магии ворона, — сказала она,

скореесебесамой,чемнам.—Гид,атыкакдумаешь,ктоможетбытьэтимтайнымпомощником

графа?—Рафаэль возбуждённо покусывал ногти.—ЯподозреваюдядюФалька.Ссамогодетстваонказалсямнекаким-тосовершеннонеприятнымтипом.

— Ай, перестань, — Гидеон подошёл ко мне и поцеловал меня вмакушку, затем он свалился на один из потрёпанных кожаных стульев,задралрукииубралволосыслица.—УменяникакизголовыневыходятсловаЛюсиотом,чтобессмертиеграфазакончитсясрождениемГвенни.

Леслиоторваласьотсвоихсхемисогласнокивнула.—Нобойтесьдвенадцатизвёздхоровод,отнынесудьбынеизменим

мыход,—иясновасраздражениемзаметила,чтоотэтихстрокповсемутелу у меня побежали мурашки.— Вмиг юность исчезнет, дуб древнийсражён,начнётсязакатпредвечныхвремён!

—Тычто,знаешьихвсенаизусть?—спросилРафаэль.— Не все. Но некоторые из этих стихов очень выразительные, —

немногосмутившись,ответилаЛесли.ЗатемонаповернуласькГидеону.—Ятрактуюэтовоткак:графглотаетэтотпорошоквпрошломистановитсябессмертным,нотолькодотехпор,поканевзойдётдвенадцатаязвезда,тоесть, пока не родится Гвендолин. С момента её рождения бессмертиюграфа приходит конец. Дуб, который сражён— это граф, снова ставшийсмертным. То есть, он должен убить Гвендолин, чтобы остановить этотпроцесс.Носначалаонадолжнапомочьемузаполучитьэтотэликсир.Ноесли он не получит этот эликсир никогда, то ему никогда не статьбессмертным.Японятновыражаюсь?

— Да, вполне, — сказала я и подумала о Поле и его сравнении сподземнымирельсамивнашихголовах.

Гидеонмедленнопокачалголовой.—А если мы всё размышляем с одной и тойже погрешностью?—

растягиваяслова,спросилон.—Что,еслипорошокужедавноуграфа?У меня чуть не вырвался удивлённый возглас, но я вовремя

сдержалась.—Этогонеможетбыть,потомучтоКругкровивпервомхронографе

ещё не завершён, а второй хронограф спрятан в надёжном месте, —нетерпеливосказалаЛесли.

— Да, — медленно сказал Гидеон. — Сейчас, в этот конкретныймомент. Но никто не может гарантировать, что так оно будет всегда, —поймавнашинепонимающиевзгляды,онвздохнул.—Подумайтесами—может так случиться, что граф в своём восемнадцатом веке каким-тообразомраздобылэтотэликсир,принялегоисталбессмертным.

МывтроёмуставилисьнаГидеона.Саманепонимая,чтопроисходит,япочувствовала,чтопокрываюсьгусинойкожей.

— Это означает, что граф вполне может быть жив сейчас, —продолжалГидеон,глядямнепрямовглаза.—Чтоонкрутитсягде-тотут,рядом с нами, и ждёт, когда мы принесём ему в восемнадцатый век егодолгожданныйэликсир.Икогдаемупредставитсявозможностьтебяубить.

Нанесколькосекундвкомнатеповислатишина.ЗатемЛеслисказала:—Неручаюсь,чтояпонялатебянастопроцентов,нодажеесливы

вдругрешитеизменитьсвоёмнениеиотдатьграфуэтотэликсир…унеговсёравновозникаеткое-какаямаленькаяпроблемка,—тутЛеслидовольно

рассмеялась,—оннеможетубитьГвенни.Рафаэльзапустилкарандаш,словноволчок,итот,кружась,докатился

додругогоконцастола.— Но зачем вам передумывать, вы ведь в курсе настоящих планов

графа?Гидеон ответил не сразу, лицо его при этом не выражало ничего.

Наконец,онпроговорил:—Потомучтонасмогливынудить.

Япроснуласьоттого,чтопомоемулицупрокатилосьчто-товлажноеихолодное,азатемяуслышалаголосХимериуса:

—Черездесятьминутпрозвенитбудильник!Состономянатянулаодеялопосамыеуши.—Тебянепоймёшь,воттольковчератыжаловалась,чтоянеразбудил

тебявовремя,—Химериусявнообиделся.—Вчераявообщенезаводилабудильник.Ивообще,сейчасещётак

рано,—пробормоталая.—Тот,ктохочетспастимиротужасногобессмертногопсиха,должен

иногда идти нажертвы,— сказалХимериус.Я слышала, как он,жужжа,сделал кружок под потолком.— Ведь сегодня после обеда у тебя с нимвстреча,еслитывдругзабыла.Давай,вперёд,становисьназарядку!

Яприкинулась трупом.Что, в сущности, не было совсемуж тяжело,потому что именно так я себя сейчас и ощущала, не важно, была ли ябессмертной или не была. Но Химериуса мои попытки, кажется, неслишкомубедили.Онперелеталотодногокраямоейкроватикдругомуигромковыкрикивалвсякиенародныемудростипрямомневухо:

—Кторановстаёт,томубогподаёт!Утровечерамудренее!— Я тебе сейчас покажу мудренее, — сказала я, но Химериус уже

добилсясвоейцели,иянервноскатиласьскровати.ЗатоблагодаряраннейпобудкеровновсемьчасовяужестояланастанцииметровозлеТемпла.

Ну да. Вообще-то было уже семь часов шестнадцать минут, но мойтелефоннемногоопаздывал.

— У тебя измученный вид, а у меня измученное состояние, —простонала Лесли, которая уже дожидалась меня на условленнойплатформе.В воскресное утро в такое время здесь ничего особенного непроисходило, но я всё равно не могла понять, как Гидеон собиралсянезамеченнымпопастьвтуннельметро.Рельсыосвещалисьсовсехсторон,апобокамвиселикамерыслежения.

Япоставиланаполсвойтяжёлыйзабитыйдоотказачемоданизлобно

погляделанаХимериуса,которыйвыписывалголовокружительныевиражимеждуколоннами.

— Это Химериус во всём виноват. Он не разрешил мневоспользоваться маминым карандашом для глаз, потому что мы, по егомнению, уже опаздывали.Я уже не говорю о том, чтомне даже кофе подорогепопитьнеудалось.

Леслисинтересомглянуламневглаза:—Тыспаладома?—Конечно,гдежеещё?—немногораздражённоспросилавответя.— Ну, мне казалось, вы ненадолго прервали свою работу над

генеральнымпланомпослетого,какмысРафаэлемваспокинули,—онапочесаланос.—ЯвотспециальнопрощаласьсРафаэлемтакдолго,даваявам время перебраться с диванчика в спальню. Я глядела на неё во всеглаза.

— Так долго? — медленно спросила я. — Какая жертва с твоейстороны!

Леслиулыбнулась.—Да,тытолькоподумай,—сказалаона,никаплинепокраснев.—

Но не переводи разговор на другую тему. Могла бы спокойно сообщитьмаме,чтоосталасьночеватьуменя.

Яхмыкнула.—Честноговоря,ябытакисделала,ноГидеоннастоялнатом,чтобы

вызвать мне такси, — и немного несчастным голосом я добавила: —Честноговоря,япрактическинерасстроилась.

—О,этозначит,чтооночень,э-м…ответственный,—утешиламеняЛесли.

—Да,можноэтоитакназвать,—сказалХимериус,закончившийсвоиголовокружительные трюки. Тяжело дыша, он хлопнулся на пол прямо умоих ног. — А может, он просто зануда, трус или страшно храпит поночам, — Химериус перевёл дух. — Или он маменькин сынок, тюфяк,невротик…

Леслипогляделаначасы.Чтобыперекричатьподходившийкперронупоезд,ейпришлосьповыситьголос.

— Не очень-то они пунктуальны. Уже двадцать минут восьмого,—онавнимательновсматриваласьввыходящихнастанциюлюдей.Вдругеёглазазаблестели.—О,вотиони.

—Обастольдолгожданныхмарципановыхпринцаввидеисключенияоставили своих белых скакунов в стойлах и отправились в город наметро,—елейнымголосомпродекламировалХимериус.—Завидевих,обе

принцессы прослезились от умиления и перенаправили сильнейшиевыбросы юношеских гормонов в приветственный поцелуй, смущение иглупые улыбочки, и тогда умного и прекрасного демона, к сожалению,стошнилопрямовмусорноеведро.

Онбесстыднопреувеличивал!Никакихглупыхулыбочектутнебыло.Может,мыулыбалисьнемногоскованно.Нониктоизнаснебылсмущён.Ну,кромеменя.Ясновавспомнила,каксегодняночьюГидеонубралмоирукисосвоейшеиисказал:

— Будет лучше, если я вызову такси. Сегодня намечается оченьнапряжённый день, — я показалась себе каким-то репейником, которыйнадо было во что бы то ни стало вытащить из его свитера. А самымужаснымбылото,чтоякакразвэтотмоментсобираласьссилами,чтобысказатьему«Ятебялюблю».Нето,чтобыонэтогонезнал,но…яникогдаещёемунеговорилаэтихслов.Асейчасявообщенебылауверенавтом,чтоонхочетэтоуслышать.

Гидеонлегонькопогладилменяпощеке.— Гвенни, я могу справиться со всем самостоятельно. Мне нужно

простопойматьдежурногохранителя,когдатотбудетподниматьсянаверх,иотобратьунегописьмо.

—Просто—этотыхорошосказал,—отозваласьЛесли.Вчерамытаки не придумали гениальный план, но зато составили «примерный пландействий», как его окрестила Лесли. В любом случае, мы должны былиснова встретиться сЛюси иПолом, и успеть совершить это до обеда, тоесть, до того, как нам предстояло снова увидеть графа. И ещё нам надобыло позаботиться о том, чтобы письмо с указанием тайного убежищаЛюси и Пола, которое Гидеон принёс на прошлой неделе в 1912 год, недошлодоадресата.ОнинивкоемслучаенедолжнобылопопастьврукиМагистраложитоговременииблизнецовдеВиллеров.Время,котороемымогли без риска потратить на наши совместные прыжки с помощьюличногохронографа,сводилоськполуторачасам,неболее,поэтомуоченьсложнобудетпровестикаждуюминутуспользой.

Рафаэльсовсейсерьёзностьюпредложилтайкомпронестихронографв штаб хранителей и прыгнуть оттуда, но таким хладнокровием егостаршийбратнеобладал.

УГидеонапоявилосьвстречноепредложение—онснялсполокпарутомов и между «Трёхмерной анатомией человека» и «Кровеноснойсистемойчеловеческойруки»обнаружилсяпланподземныхходовТемпла.Именноблагодаряэтомучертежумывстретилисьсегоднянаэтойстанцииметро.

—Тыхочешьсправитьсясэтимбезнашейпомощи?—янахмурилаброви.—Номыжевчерарешили,чтосэтогомоментавсёделаемвместе.

—Точно,—сказалРафаэль.—Иначевконцеполучитсятак,будтоэтотыодинспасалмир,амырядомстояли,—РафаэльиЛеслидолжныбылиохранять хронограф, хотя Химериус и пыжился изо всех сил, доказывая,чтоможетделатьэтонехуже.Номневсёжебылоспокойнееосознавать,что они могут унести его и перепрятать, если нам придётся прыгнутьобратновкаком-нибудьдругомместе.

—Кроме того, безнас тынаверняканаделаешь глупостей!—ЛеслисмерилаГидеонасердитымвзглядом.

Гидеон,сдаваясь,поднялрукинадголовой.— Ладно вам, всё я прекрасно понял,— он взял у меня чемодан и

поглядел на часы. — Так, сосредоточьтесь. В 7:33 приедет следующаяэлектричка. После этого у нас есть ровно четыре минуты, чтобы найтипервый проход, пока не приедет следующий поезд. Фонарики включатьлишьпомоейкоманде!

—Тыбылаправа,—прошепталамнеЛесли.—Кэтомуприказномутонудовольносложнопривыкнуть.

—Вотчёрт!—проклятияРафаэляисходилиотсамогосердца.—Мыуспеливпоследнююсекунду.

Я не могла с ним не согласиться. Свет фонариков блуждал покафельным стенам и изредка по нашим бледным лицам. За нами потуннелюпрогрохоталивагоныметро.

Четыреминуты—это такчертовскималовремени,чтобыперелезтьчерез перегородку в конце платформы, запрыгнуть внутрь и забежать втуннель—теперьмызналиэтонаверняка.Нестоитзабыватьтакжеотом,какмыизовсехсилбежалиследомзаГидеономпятьдесятметроввглубь,азатем беспомощно остановились перед железной дверью, котораяпреграждалапутьвправыйтуннель,ичутьне сошлисума,покаГидеондоставал из кармана что-то вроде стамески и сбивал замок. В какой-томоментЛесли,Химериусияхоромзакричали:

—Давайуже,давайуже,давайуже!Иголосанашиусиливалисьшумомнадвигающегосяпоезда.—Накартеэтовыгляделокак-тоближе,—сказалГидеонивиновато

погляделнанас.Леслипришлавсебяпервой.Онанаправиласветфонарикавтемноту

иосветиластену,котораянаходиласьпримерновчетырёхметрахотнасиотрезалаэтотпроходотосновноготуннеля.

—Ладно,значит,мыбылиправы,—онасвериласьскартой.—В1912годуэтойстеныещёнебыло.Занейпроходпродолжается.

Гидеонсклонилсянадхронографом,чтобыустановитьдатуивремя,аятемвременемвытащилаизсумкинашикостюмы1912годаипопыталасьстянутьссебяджинсы.

—Этоещёчтотакое?—Гидеонрассеяннопогляделвмоюсторону.—Тычто,собраласьбежатьпоэтимлабиринтамвсвоёмдлиннющемплатье?

—Э…ядумала…вцеляхправдоподобности…—Плеватьяхотелнаправдоподобность,—сказалГидеон.Химериусзааплодировалемусвоимикогтистымилапками.—Правильно,плеватьнаправдоподобность!—радостнозакричалон.

Затем Химериус развернулся ко мне. — Постепенно нашему вниманиюпредставляются и плохие стороны твоего дружка, например,сквернословие.Ноктомувсёшло.

—Тыпервая,Гвенни,—Гидеонкивнулмне.Я встала на колени перед хронографом. Было немного странно

исчезатьнаглазахуЛеслииРафаэля,темболее,чтоонигляделинаменястаким непередаваемым интересом, но я заметила, что не воспринимаюпрыжоккакчто-тонеобычное(скороя,наверное,будумотатьсявпрошлыйвекзабулочкамикчаю).

Гидеонприземлился рядом сомнойипосветил вперёд. Здесь в 1912годустенынебыло,ипучоксветарастворилсявдлинномнизкомпроходе.

—Готов?—улыбнувшись,спросилая.—Еслитыготова,тоияготов,—ответилониулыбнулсямневответ.Былалиядействительноготова,сказатьсложно.Ужевсамомначале

туннель метро вызывал во мне самые неприятные чувства, а теперь явообщеоказаласьнаграниприступаклаустрофобии.

Чемдальшемызаходили,темнижеиужестановилсяпроход.Времяотвремени в глубь уходили какие-то лестницы, и вот мы очутились передзаваленным ходом и должны были возвращаться обратно. Слышно былолишь наше дыхание и тихий шорох шагов, а ещё иногда шумразворачивающейсябумаги,когдаГидеоностанавливался,чтобысверитьсяскартой.Мнеказалось,чтосразныхсторондонасдоноситсяшумдругихшаговичьё-точужоедыхание.Наверное,вэтихлабиринтахобиталицелыеполчища крыс. Будь я, к примеру, огромным пауком, я бы навернякаосновалаздесьфамильноеимение.

— Так, тут нам надо было повернуть направо, — сосредоточеннопробормоталГидеон.

Раз в сороковой мы повернули направо. Все переходы были похожи

друг на друга словно братья-близнецы. Вокруг не было совершенноникаких ориентиров. Да и кто знает, может, эта карта вообщенеправильная? Что, если её начертил какой-нибудь идиот вроде Марли?Тогда нас с Гидеоном обнаружат году этак в 2250-ом, мы будем двумятрогательными держащимися за руки скелетами, то есть нет, я совсемзабыла. Скелетом будет только Гидеон. А я, вполне себе живая, будубезутешноприжиматьсякегокостям.Второйвариантнравилсямненичутьнебольше,чемпервый.

Гидеоностановился,сложилкартуисунулеёвкарманбрюк.—Мычто,заблудились?—япопыталасьнепаниковать.—Может,эта

карта—полнаяерунда.Что,еслимыбольшеникогда…—Гвендолин,—нетерпеливоперебилонменя.—Сэтогомоментая

ужезнаюдорогу.Ужесовсемблизко.Пойдём.—Ах,воткак?—мнесталостыдно.Этимутромябылакакой-тоуж

очень…э-э-э…девчонкой.Мытихо пробирались по коридору, яшла прямо за спинойГидеона.

Откуда,интересно,онмогзнатьдорогувэтомлабиринте?— Вот чёрт! — я наступила в лужу. А рядом с этой лужей сидела

тёмно-коричневая крыса и жмурила красные глазки из-за света моегофонарика.Ягромкопискнула.Наверное,этотпискнаязыкекрысозначалчто-товроде«Тытакаясимпатяга!»,потомучтокрысаподняласьназадниелапкииумильносклонилаголовку.

—Вовсетынесимпатяга,—пискнулая.—Ану-ка,убирайсяотсюда!—Ну,гдетытам?—Гидеонужеисчеззаследующимповоротом.Явздохнула,собралавсюсвоюхрабростьвкулакипробежаламимо

этойкрысы.Всущности,этоведьнесобаки,которыемогутподпрыгнутьиперегрызтьгорло,такведь?Навсякийслучайяослепилаживотноесвоимфонариком и быстро побежала к Гидеону, который ждал меня уследующегоповорота.Затемяпосветилавперёдисновапискнула.Вконцетуннеляязаметиламужскойсилуэт.

—Тамкто-тоесть,—прошепталая.—Проклятье!—Гидеон вмгновение ока схватилменяи оттащил в

тень.Нобылоужеслишкомпоздно.Дажееслибыянепищала,светмоегофонарикавыдалбыменяспотрохами.

—Кажется,онменязаметил!—прошепталаявответ.—Да,заметил!—хмуросказалГидеон.—Этовообще-тоя!Я,осёл!

Давайже!Будьсомнойполасковей!—наэтихсловахонподтолкнулменя,иявыскочилаобратновтуннель.

—Чтоэтоещёза…—прошепталая,нотутнаменяупалсветчьего-

токарманногофонарика.—Гвендолин?—яуслышаланедоверчивыйголосГидеона.Нонаэтот

раз он доносился издалека. Мне понадобилось ещё полсекунды, чтобысообразить,чтослучилось.Гидеонвстретилвэтомлабиринтераннегосебя,и тоткакраз собиралсяпередатьписьмоМагиструложи.Япосветилананего.Обоже,этодействительнобылон!РаннийГидеоностановилсявпареметровивполнейшемизумлениигляделнаменя.Несколькомгновениймывоттакослеплялидругдругафонариками,азатемонсказал:

—Тыкакздесьочутилась?Мненичегонеоставалось,какулыбнуться.— Э… объяснить это немного сложновато, — сказала я, хотя мне

гораздо больше хотелось крикнуть ему: «Ой, да ты ни капли неизменился!».ВторойГидеон,притаившийсяустены,дикозамахалруками.

—Ивсё-такиобъясни!—потребовалраннийониподошёлпоближе.Второй Гидеон снова начал размахивать руками, явно стараясь мне

что-топоказать,ноянепонимала,чтоименно.— Погоди, я сейчас, — я миролюбиво улыбнулась Гидеону номер

один.—Мненужнокое-чтобыстреньковыяснить.Яскоровернусь.Но, очевидно, ни ранний, ни поздний Гидеон не были в восторге от

каких бы то ни было выяснений. Первый последовал за мной, стараясьсхватить меня за руку, а второй, не дожидаясь, пока его обнаружат,выскочил из своего укрытия и со всей силы стукнул своего двойника потемени.РаннийГидеонсвалилсянапол,словномешокскартошкой.

—Тысделал емубольно!—яопустиласьна корточкииозадаченнопогляделанакровавуюрану.

— Он это переживёт, — безразличным тоном ответил Гидеон. —Пойдём,намнадобежатьдальше!Письмоужеунихвруках,—онлегкопнул раннего себя, распластавшегося на полу. — Этот… был уже наобратномпути,когдавстретилтебя.

Я не могла сосредоточиться на словах Гидеона, а лишь гладила поволосамеголежащегоничкомдвойника.

— Ты сам себе только что здорово врезал! Помнишь, какотвратительнотывёлсебясомнойпослеэтойистории?

Гидеонслабоулыбнулся.—Да,отличнопомню.Имнеоченьнеловкосейчас.Ноктомогзнать?

А сейчас пошли! Пока этот идиот не очухался. Письмо уже давно не унего,— затем он произнёс ещё парочку французских слов, которые, какмнепоказалось,быликрепкимиругательствами.

— Ай-ай-ай, молодой человек, — укоризненно сказал чей-то голос

рядомснами.—Нестоитпереходитьнаязыкфекалийлишьпотому,чторядомснамипролегаетканализационныйпуть.

Гидеон резко остановился, но не предпринял попытки вырубитьнашегоновогонеожиданногособеседника.Возможно,из-затого,чтоэтотголос казался радостным и вполне дружелюбным. Я подняла фонарик ипосветиланезнакомцупрямовлицо,чтобыпроверить,ненаправиллионнанасдулопистолета.

—МенязовутдокторГаррисон,—сказалонилегкопоклонился.Еговзглядпри этомнемногонервноперескакивал с лицаГидеонана второгоГидеона, лежащегонаполу.—Ия толькочтоперехватилвашеписьмоунашего дежурного адепта на вахте Цербера, — он вытащил из своегожакета конверт с большой сургучной печатью. — Леди Тилни завериламеня, что оно ни в коем случае не должно попасть в руки Магистра идругихчленовВнутреннегокруга.Кромеменя,конечно.

Гидеонвздохнулистёрсолбапот.— Мы хотели предотвратить эту передачу, но запутались в

переходах… А потом я, идиот, вообще умудрился попасться на дорогесамомусебе,—онвзялписьмоизатолкалеговсумку.—Спасибо.

— Де Виллер, который признаёт свои ошибки?— доктор Гаррисонтихорассмеялся.—Эточто-тоновенькое.Но,ксчастью,ледиТилнименяо многом предупреждала, и я ни разу еще не видел, чтобы кто-то сумелпомешатьеёпланам.Кстати,споритьснейтожебесполезно,—онуказалналежащегобезсознанияГидеона.—Емутребуетсяпомощь?

—Есливыпродезинфицируетеегорануиположитечто-томягкоеемуподголову,этоемунеповреди…—сказалая,ноГидеонменяперебил:

— Ерунда! Он в полном порядке, — не обращая внимания на моипротесты,онпотянулменязасобой.—Нампоравозвращаться.ПередайтеотнасприветледиТилни,докторГаррисон.Имоюблагодарность.

— С удовольствием, — сказал доктор Гаррисон. Он хотел ужезашагатьвобратнуюсторону,какякое-чтовспомнила.

—Скажите,вынемоглибыещёсообщитьледиТилни,чтоейнестоитпугаться,когдаяпосещуеёвбудущем?

ДокторГаррисонкивнул.—Срадостьюпередам,—онподмигнулнам.—Чтож,удачи!—на

этихсловахонразвернулсяипоспешилпрочь.Я хотела крикнуть ему вдогонку «до свидания!», но Гидеон уже

потащил меня в другую сторону. Его несчастный двойник так и осталсялежатьвэтомтёмномтуннелевполномодиночестве.

—Здесьстолькокрыс,—сказалая,вздрогнув,—онижесбегутсяна

запахтвоейкрови!—Ты,кажется,путаешькрысиакул,—сказалГидеон.Затемонрезко

остановился, развернулся ко мне и нежно обнял. — Мне так жаль! —пробормоталон,уткнувшисьвмоиволосы.—Ябылтакимидиотом!Еслинаменязалезеткакая-токрыса,этобудетвполнесправедливо.

Я тут же забыла обо всём, что происходило вокруг (как и обо всёмостальном), обвила руки вокруг его шеи и начала целовать его кудапопало— в шею, в ухо, в висок, а затем— в губы. Он притянул меняближексебе,ноужечерезнесколькосекундотстранилменя.

—Наэтоунасдействительнонетвремени,Гвенни!—несдержанносказалон,взялменязарукуипотащилвперёд.

Я вздохнула. Много раз вздохнула. Очень глубоко вздохнула. НоГидеон молчал. Через два поворота, когда Гидеон вытащил карту, и мыостановились,яспросила:

—Этовсёиз-затого,чтояплохоцелуюсь?—Что?—Гидеонозадаченновыглянулиз-закарты.— Я совершенно не умею целоваться, правда? — я изо всех сил

стараласьподавитьистеричныеноткивголосе,нополучалосьуменяэтодовольноплохо.—Донастоящегомоментаяещёникогдане…тоесть,яхотеласказать,чтовсемунужновремяипрактика.Изфильмовнекоторыхвещейневыучишь,тыжепонимаешь.Имнекак-тооченьнеприятно,когдатыотталкиваешьменявоттак.

Гидеонопустилкарту,исветегофонарикасползнапол.—Гвенни,послушай…—Да,язнаю,унаснетвремени,—перебилаегоя.—Номненужно

выяснитьэтопрямосейчас.Всё-такиэтополучше,чемпростоотталкиватьили… вызывать мне такси. Я спокойно отношусь к критике. Если онавыраженасчувствомтакта.

—Иногда ты действительно…—Гидеон покачал головой, затем онглубоковздохнулисерьёзносказал:

—Когдатыцелуешьменя,ГвендолинШеферд,уменятакоечувство,чтоземляуходитиз-подног.Понятиянеимею,кактыэтоделаешьигдетыэтомунаучилась.Еслиэтоизфильма,тонамобязательностоитпосмотретьеговместе,—онзапнулся.—Чтоя,вообще-то,хотелсказать—когдатыцелуешь меня, я забываю обо всём, мне не хочется ничего, кроме какдержатьтебявсвоихобъятиях,чувствоватьтебярядом.Чёрт,ятаксильновтебявлюблён,чтокажется,будтовнутриуменякто-торазлилканиструбензинаиподжёгего.Носейчасмынеможемсебепозволить…Намнадосохранятьясноемышление.Покрайнеймере,одномуизнас,—еговзгляд

полностью разрушил все мои сомнения.— Гвенни, всё это меня ужаснопугает. Без тебя моя жизнь потеряет смысл, без тебя… я умру на месте,еслистобойчто-тослучится.

Яхотелаулыбнутьсяему,новгорлеуменястоялком.—Гидеон,я…—началая,ноГидеоннедалмнезакончить.—Яне хочу, чтобы…Нельзяповторитьих ошибку,Гвенни.Потому

что граф может использовать наши чувства против нас. Может и будетиспользовать!

— Но для этого уже слишком поздно, — прошептала я. — Я тебялюблю.Инехочужитьдальшебезтебя.

УГидеонабылтакойвид,будтоонвот-вотрасплачется.Онвзялменязарукуичутьнераздавилеё.

— Тогда нам остаётся только надеяться, что граф никогда, никогда,никогдаобэтомнеузнает.

— И что нам придёт в голову гениальный план,— сказала я.— Асейчасхватитболтать!Мыспешим.

—Четвертьчасаинеминутойбольше!—сказалГидеон.Онприселнакорточкипередхронографом,лежавшимнапокрывалевГайд-Парке.Сэтой полянки было рукой подать до галереи «Серпентайн» и до озера смостом. День обещал быть таким же солнечно-весенним, но вдруг сталоневероятно холодно, а трава покрылась росой. Мимо нас пробегалиспортсмены, проходили люди с собаками и некоторые с любопытствомпоглядывалинанашумаленькуюкомпанию.

—Нопятнадцатьминут—этослишкоммало!—сказалая,застёгиваянабёдрахнелепуюсетку,котораяслужилаподставкойдлямоегоплатья,ипомогалаемустоятьравномернымколокольчиком,аневолочитьсяпополу.Именно из-за этого аксессуара сегодня утром мне пришлось тащить ссобойтяжеленныйчемодан.

—Ачто,еслионопоздает?—иливообщенепридёт.Этогоябояласьбольшевсего.—Унихтамввосемнадцатомвекечасынаверняканебылинастроеныточно.

— Тогда ему не повезло, — проворчал Гидеон. — Это всё равносовершенно дикая идея. Надо же было придумать, спасать его именносегодня!

—Тутясним,какнистранно,согласен,—вялосказалХимериус.Онзабрался в чемодан, устроился поудобнее ишироко зевнул.— Разбудитеменя, когда вернётесь. Я сегодня утром как-то слишком рано встал, —черезнесколькосекундизчемоданадонёссяпривиденческийхрап.

Леслиосторожнопомогаламненадетьплатьечерезголову.Этобылото самоеплатье с голубымицветочками, котороемадамРоссинивыбраламнедляпервойвстречисграфом.Ведьстехпоронотакиосталосьвисетьуменявшкафу.

—ДляэтойисториисДжеймсомдействительноможнобылобынайтидругое время. У него всё равно будет тот же самый день, тот же самыймомент,какаяразница,изкакогосвоеговременитыегопосетишь,—онаприняласьзазастёжкиуменянаспине.

—Тожесамоеотноситсяикисториисписьмом,—возразилая.—Можнобылоотложитьэтуоперациюналюбойдругойдень.Гидеонмогбыпрыгнутьтудаажвовторникили,например,вавгустебудущегогода.Всёслучилось бы точно также. Кроме того факта, что леди Тилни взяларуководствовсвоируки.

—Уменя всегда голова кружится, когда я задумываюсь над такимивещами,—пожаловалсяРафаэль.

— Мне просто хотелось покончить с этим прежде, чем мы сноваувидимся с Люси и Полом, — сказал Гидеон. — Разве это так сложнопонять.

—АмнеточнотакжехочетсяпокончитьсэтойисториейДжеймса,—сказала я и театральным тоном продолжала: — Если с нами что-тослучится, мы будем знать, что сделали хоть что-то хорошее — спасличеловеческуюжизнь!

— А вы действительно хотите вот так просто исчезнуть, а потомпоявиться на глазах у всех этих людей?— спросил Рафаэль.— Вам некажется,чтозавтравыпопадётевовсегазетыивыпускиновостей?

Леслиотрицательнопокачалаголовой.— Чепуха, — энергично возразила она. — Мы отошли достаточно

далеко,ктомуже,васнебудетвсегонесколькоминут.Единственные,ктонемного удивится, — это собаки, — Химериус вдруг захрапел в другойтональности.

—Нообратитевнимание,обратныйпрыжоквамнадозапланироватьвтомжесамомместе,вкоторомвыприземлитесь,—продолжалаЛесли.—Вот,вместоориентираможетевзятьэтимилыеботинки,—онапротянуламне ботинки Рафаэля и радостно улыбнулась. — Это действительно такинтересно!Начинаясэтогомомента,хочупроделыватьэтокаждыйдень!

—Аячто-тонеочень,—сказалРафаэль,бросивкороткийвзгляднасвои носки, переступил с ноги на ногу и снова поглядел на дорогу. —Нервы мои на пределе. Там, в метро я был уверен, что нас преследуют.Кстати, хранители вполне могли бы послать кого-то, кто наблюдал бы за

каждым нашим шагом. И если этот кто-то вдруг появится тут и захочетотобрать у нас хронограф, я ведь даже не могу как следует заехать емуногойпопочкам,потомучтоосталсябезобуви!

—Унегонебольшаяманияпреследования,—прошепталамнеЛесли.— Я всё слышал, — сказал Рафаэль, — никакая это не мания, я

просто…осторожный.—Поверитьнемогу,чтоядействительноэтоделаю,—сказалГидеон

инаделрюкзакЛеслисебенаспину.Вэтомрюкзакенаходиласьвакцинаиостальные медицинские принадлежности. — Это противоречит всемдвенадцатизолотымправиламодновременно.Пойдём,Гвенни,тыпервая.

Я присела на корточки рядом с ним и улыбнулась. Он наотрезотказался прыгать в зелёных одеждах восемнадцатого века, хотя я, какмогла,стараласьобъяснитьему,чтоДжеймсиспугается,еслиувидитнасвнормальнойодежде.Илитогохуже,онпростоневосприметнасвсерьёз.

—Спасибо,чтотырешилсянаэторадименя,—всё-такисказалаяиположилапалецвящичекподрубином.

—Ладно тебе,— пробурчал Гидеон, а затем его лицо растворилосьпередмоимиглазами.Когдаизображениесновасталочётким,японяла,чтоприземлилась в ворох мокрых листьев и каштанов. Я тут же положилаботинкиРафаэляточнонатоместо,гдеоказалась.

Дождь лил как из ведра. Вокруг не было ни души. Только одинокаябелочкапрошмыгнуланасамуюверхушкудереваилюбопытноуставиласьнанасизлиствы.

Гидеонприземлилсярядомсомнойиосмотрелсяпосторонам.—М-да,—сказалонивытерслицакапли.—Идеальнаяпогодадля

того,чтобывыбратьсянаприродуисделатьпрививкупротивоспы,чтоямогусказать.

—Давай спрячемся в этой куче листьев,—предложила я. Сейчас явзялаегозарукуипотянулазасобой.

Оннеподдавался.—Ноунасестьвсегодесятьминут,—проговорилон.—Иеслиза

этовремяоннепоявится,мыпойдёмобратнокботинкам.—Да-да,—отозваласья.Вэтомвремениужесуществовалмостнадозером,пустьдажесовсем

другой, не такой, каким его знала я. Мимо нас протарахтела карета. Сдругойстороныбодрымгалопомкнамприближалсяодинокийвсадник.Насеромжеребце.

—Этоон!—воскликнулаяирадостноемузамахала.—Джеймс!Ятут!

—Может,тыпопробуешьстатьещёболеезаметной?—осведомилсяГидеон.

Джеймс,накоторомбылопальтоснесколькимиворотникамиичто-товродетреуголки,скоторойсрывалиськаплидождя,остановилконявпареметровотнас.Ониспытующепогляделнамоимокрыеволосы,затемеговзглядспустилсявнизнаобвисшееплатье.ТакомужеосмотруподвергсяиГидеон.

— Вы что, торгуете лошадьми? — недоверчиво спросил он, покаГидеонкопалсяврюкзакеЛесли.

— Нет, он— врач!— объяснила я.— Во всяком случае, скоро имбудет,—яувидела,чтовзглядДжеймсаостановилсянарюкзаке.«НамылоHelloKitty»—гласиланадписьнаегобоку.—Ах,Джеймс,какжеярада,чтотыпришёл,—затараторилая.—Втакуюпогоду,даивообще—вчеранабалуявыразиласьнедостаточноясно.Деловтом,чтояхочузащититьтебя от одной болезни, которой ты заразишься в следующем году и откоторой, к сожалению, должен будешь умереть. Твоя будущая болезньназывается оспа. У меня как раз вылетело из головы имя того типа, откоторого ты заразишься, но это сейчас не важно. Хорошая новостьзаключается в том, что у нас есть кое-что, что защитит тебя от этойболезни,—я,сияя,гляделанаДжеймса.—Тебенужновсеголишьслезтьслошадиизакататьрукав,имытебеэтовколем.

Во время моего монолога глаза Джеймса раскрывались всё шире ишире. Гектор (он действительно был настоящим красавцем) неуверенноотступилназад.

—Неслыханно,—сказалДжеймс.—Вывызвалименя в этотпарк,чтобы заставить принять какое-то подозрительно лекарство и поверить вкакую-то подозрительную историю? Вы напоминаете мне настоящихбандитов, разбойников с большойдороги,—он распахнулпальто, чтобымыувиделишпагу,висевшуюунегонабоку.—Хочуваспредостеречь!Явооружёниумеюзасебяпостоять!

Гидеонвздохнул.— Ах, Джеймс, ну послушай же! — я подошла поближе и взяла

Гекторазауздечку.—Яхочутебепомочь,новремениунас,ксожалению,совсеммало.Такчто,пожалуйста,слезайслошадииснимайпальто.

— Уверяю вас, что я этого делать не буду, — возмущённо сказалДжеймс. — Наш разговор на этом окончен. С дороги, странная девица!Надеюсь, этанашавстречабудетпоследней!Прочь!—ондействительнопопыталсяускакать,но тутГидеонбросилсянанегои сорвалДжеймса слошади.

—Унаснетвременинатакиепроделки,—пробурчалонивыкрутилДжеймсуоберуки.

— На помощь! — пищал Джеймс, извиваясь, словно угорь. —Бандиты!Нападение!

—Джеймс!Этодлятвоегожеблага,—заверилаегоя,ноонбросалнаменятакияростныевзгляды,будтоябыласамимдьяволом.—Тыэтогонезнаешь,но…мыстобойдрузья,там,откудаяприлетела.Можносказать,чтомыоченьхорошиедрузья!

— На помощь! Умалишённые! Нападение! — орал Джеймс ирастерянновзиралнаГектора.Ноутого,кажется,небылонималейшегожелания становиться на дыбы.Вместо того, чтобы героически броситьсяпрямонанас,онопустилголовуиначалмирнощипатьтраву.

—Никакая я не умалишённая,— попробовала, было, снова убедитьегоя.—Я…

—Просто помолчи и отбери у негошпагу, ты, бандитка Гвенни!—нетерпеливоперебилменяГидеон.—Идостаньмне,пожалуйста,шприциампулуизрюкзака.

Вздохнув, я исполнила его приказ. В сущности, Гидеон был прав,взыватькразумуДжеймсабылобесполезно.

— Так, — пробурчал Гидеон, открывая зубами ампулу. — Онаперережет вам глотку, если в течение следующихдвухминут выхотя быпопробуете пошевелиться, это понятно?И даже не думайте о том, чтобызватьнапомощь.

ЯприложилакончикшпагикшееДжеймса.—Эм-м-м,Джеймс,честноговоря,мнеказалось,чтотывсё-такимне

поверишь!Еслитебетакхочется,можешьидальшепродолжатьблуждатьодиноким привидением по моей школе, боже, как же мне будет тебя нехватать! Если я правильно понимаю, сегодня мы видимся с тобой впоследнийраз,—мненаглазанавернулисьслёзы.

УДжеймсабылтакойвид,будтоонвот-вотпотеряетсознание.— Если вам нужны мои деньги, возьмите, только сохраните мне

жизнь!Прошувас,—прошепталон.—Да-да, ладно,— сказал Гидеон.Он расстегнул воротник пальто и

воткнул иглу прямо в шею Джеймса. Почувствовав боль, Джеймс тихозастонал.

—Развеэтотуколобычноделаютневруку?—спросилая.—Обычно я не заламываю руки своим пациентам, когда собираюсь

вколотьимпрепарат,—хмуросказалГидеон,аДжеймссновазастонал.— Какое глупейшее прощание, — сказала я, вздохнув. — Мне бы

гораздобольшехотелось сейчасобнять тебя, а недержатьшпагуу твоейшеи!ВысЛеслибылимоимилучшимишкольнымидрузьями,—помоемулицупокатиласьперваяслеза.—Ибезтебяуменяникогданеполучилосьбы разобраться, чем отличается светлость от превосходительства и отвысочества.

—Готово,— сказал Гидеон и отпустилДжеймса, который,шатаясь,сделал пару шагов назад и схватился за шею.— Вообще-то, хорошо бызакрытьуколпластырем,нои так сойдёт.Надопросто следить, чтобынепопалагрязь,—Гидеонубралшпагуотегогорла.—Асейчасвысадитесьнаконяискачетедомой,ясно?

Джеймскивнул.Вегоглазахвсёещёмерцалстрах,ондосихпорнемогповерить,чтовсёпозади.

— До свидания, — всхлипнула я. — До свидания, Джеймс АвгустПелегринПимпелботтом!Тыбыллучшимпривидениемизвсех,которыхякогда-либознала!

Наватныхногах,сострашнымхрипомДжеймсзабралсянаконя.—Шпагалежиттам,подкаштаном,еслионавамещёнужна,—сказал

Гидеон,ноДжеймсужепришпорилбедногоГектораипомчалсяпрочь.Япроводилавзглядомегомелькающиймеждудеревьевсилуэт.

— Довольна? — осведомился Гидеон, запаковывая вещи обратно врюкзак.

Яоттёрласлицаслёзыиулыбнулась.—Спасибо!Какжехорошо,когдаутебяестьдруг,которыйготовится

статьврачом.Гидеонулыбнулсявответ.— Но, клянусь, это была моя последняя прививка от оспы. Эти

пациентытакиенеблагодарные.

ГлавапятнадцатаяТе, кого любят, не могут умереть, ведь Любовь —

Бессмертие.

ЭмилиДикинсон

— Поддай газу, старина! — крикнул Химериус. Давно пора задатьперцуэтомунегодяю!

Онпримостилсяуменянаколенях,аясиделарядомсГидеономвегоминивене,которыйпрорывалсячерезпослеобеденныепробкинаСтрэнде.

—Заткнись,—заговорщицкишепнулаяХимериусу.—Думаю,графготовтерпетьцелуювечность.

—Что-что?—Гидеонвопросительнопосмотрелнаменя.— Ах, ничего! — я выглянула в окно. — Скажи-ка, Гидеон, ты

действительнодумаешь:будетдостаточнотого,чтомыпридумали?Моё радужное утреннее настроение улетучилось и уступило место

своегорода«ногтегрызущему»беспокойству,откоторогоя трясласьвсемтелом.Гидеонпожалплечами.

—Влюбомслучаенашпланлучше,чем…какэтотытамназвала?.,«пландействийвобщихчертах».

—Этонеятакназвала,аЛесли,—поправилаяего.На несколько мгновений мы оба погрузились в собственные мысли.

НашавстречасЛюсииПоломсиделаунасбуквальновпечёнках.То,чтопрыжки во времени могут быть такими изматывающими, мне сталопонятно, когда на обратном прыжке мы угодили прямо на репетициюцерковногохора,шлёпнулисьпосерединеиудиралиотгруппыгнавшихсяза нами семидесятилетних сопранисток. Однако сейчас мы были вовсеоружии настроены на встречу с графом Сен-Жерменом. Это Люсипришлавголовурешающаяидея,иименноэтаидеябылапричиноймоего«ногтегрызущего»беспокойства.

— Парень! Соблюдай правила! — завизжал Химериус и закрыллапкамиглаза.—Светофоружепереключаетсянакрасный!

Гидеон добавил газа, подрезал такси и повернул направо понаправлению к штаб-квартире Хранителей. Немного погодя, резкозатормозив,мыоказалисьнапарковке.Гидеонповернулсякомнеиобнялменязаплечи.

—Гвендолин,—началонсерьёзно.—Чтобынислучилось…Он не договорил. В это мгновение дверь машины с моей стороны

резко распахнулась. Я уже хотела обернуться и свернуть в бараний рогэтого невозможного мистера Марли, но это оказался мистер Джордж,которыйзаботливополировалладоньюсвоюблестящуюлысину.

—Гидеон,Гвендолин,наконец-то!—снедовольнымупрёкомсказалон.—Выприехалипозженачасслишним.

—Чемпозжевечеринка—темрумянейгости!—крякнулХимериусиспрыгнулсмоихколен.

ВзглянувнаГидеона,явздохнулаивышлаизмашины.— Пойдёмте, дети, — торопил нас мистер Джордж, взяв меня за

руку.—Всёужеготово.Всё, что было готово — было воздушной грёзой из кружевной

вышивки кремового цвета, украшенной бархатоми парчой холодноватогозолотистогоцветадляменяипёстрогорасшитогокамзоладляГидеона.

—Это, вроде как,обезьянки?— Гидеон пялился на одежду так, какбудтоонабылаоблитасинильнойкислотой.

— Если быть точными, обезьянки-капуцины, — мадам Россинилучезарно посмотрела на Гидеона и уверила его, что экзотическиевышивкиввидеживотныхв1782годубылипоследнимпискоммоды.

Она собиралась рассказать подробно, сколько времени ей пришлосьпотратить,чтобысоздатьнаосновеоригинальныхобразцовфайлвышивкидлясвоейшвейноймашинки,ноеёпрервалмистерДжордж,которыйждалнасвдверях,неспускаяглазсосвоихзолотыхчасов.Японятиянеимела,отчего такая спешка. Для графа же вообще было безразлично, которыйсейчасунасчас.

— Вы элапсируете сегодня в документариуме, — объявил мистерДжорджипошёлвперёд.

Ни Фалька, ни остальных хранителей мы до сих пор не встретили,возможно,онисиделивзалеДраконаиредактироваликлятвуХранителей,илиподнималитостзаЗолотыеправила,илизанималисьчем-нибудьещё.

Только миссис Дженкинс с толстой папкой куда-то пронеслась покоридоруикивнуланам(иэтоввоскресенье!).

—МистерДжордж,какиебудутраспоряжениянасегодня?—спросилГидеон.—Естьлидетали,накоторыенамследуетобратитьвнимание?

—Нучтож,дляграфаСен-Жерменасмоментабалапрошлостолькожевремени,какидлявас,аименно—двадня,—сготовностьюотозвалсямистер Джордж.— Указания в его письме и для нас немного запутаны.Согласноимтвоёпосещение,Гидеон,должнопродлитьсявсегопятнадцать

минут, тогда как Гвендолин проведёт с графом три с половиной часа.Однако мы думаем, что ты получишь другие задания, для выполнениякоторых понадобится твой запас времени, потому что граф особенноподчеркнул:довизитакнемуэлапсироватьвынедолжны,—оннемногопомедлил в задумчивости, посмотрел в окно на церковь Темпла, котораяотсюдабылахорошовидна.—Мыне совсемразобралисьв егонамёках,но…очевидно графуверен, чтомынесомненновпреддверии того, когдаКругкровизамкнётся.Оннаписал,чтовседолжныбытьнаготове.

—Ого-го!—вздохнулХимериус.«Ого-го!» — подумала и я, бегло взглянув на Гидеона. Было почти

ясно—графпредвидел,чтозапланированнаянавчераоперацияСапфириЧерный турмалин будет провалена. И что у него с самого начала былдругойплан.Вполневероятно,гениальнеенашего.

Моё «ногтегрызущее» беспокойство перешло в панический страх.Представив себя наедине с графом, я почувствовала, как по рукампобежали вверх мурашки. Как будто прочитав мои мысли, Гидеоностановилсярядоми,несмущаясьмистераДжорджа,привлёкменяксебе.

—Всебудетхорошо,—прошепталонмненаухо.—Незабудь,тебеонничегонесможетсделать.Ипокаонэтогонезнает,тывбезопасности.

Яуцепиласьзанеготакжекрепко,какобезьянка-капуцин.МистерДжорджкашлянул.— Кстати, я рад, что вы снова помирились, — сказал он. Лукавая

улыбкаскользнулапоеголицу.—Однако,нампораидтидальше.— Присматривай за ней, не упусти, простофиля! — услышала я

брюзжаниеХимериуса,итутжепрыгнулав1782год.Первое, что я увидела, приземлившись, было лицо Ракоци, всего в

полуметре от меня. Я тихонько вскрикнула и отскочила в сторону, но иРакоцииспуганноотшатнулся.

Раздалсясмех,ихотяонбылприятнымимелодичным,волосыуменязашевелились.

—Яжесказал,Миро,лучшеотойдивсторонку.ВтовремякакрядомоказалсяГидеон,яосторожнообернулась.Здесь

стоялон, графСен-Жермен,впростомтемно-серомбархатномкамзолеи,как всегда, в белом парике. Граф опирался на трость и на мгновение онпоказалсямнесломленныминемощнымдряхлымстарцем.

Но тут он распрямился, и в мерцании свечей я увидела, как вязвительнойулыбкескривилисьегогубы.

—Добропожаловать,моидорогие.Яоченьрад,видетьвасвдобромздравии. И что описания Алестера смерти Гвендолин оказались лишь

причудливымивидениямиумирающего.Он шагнул ближе и выжидающе посмотрел на меня. Это длилось

секунду,потомясообразила,что,наверное,онждётотменяреверанса.Яприсела в глубоком поклоне. Когда я поднялась, граф уже перевёл всёвниманиенаГидеона.

— Мы не можем сегодня тратить время на формальности. ЕстьсообщениеоттвоегоВеликогомастера?—спросилон,иГидеонпротянулемузапечатанныйконверт,переданныймистеромДжорджем.

Пока граф разламывал сургучную печать и читал, я немногоогляделасьвкомнате.Внейстоялиписьменныйстол,несколькостульевикресел. Открытые шкафы были доверху забиты книгами, свитками ипапками,анадкамином,какивнашевремя,виселакартина.Ноэтобылнепортрет графа Сен-Жермена, а симпатичный натюрморт с книгами,пергаментом,гусинымперомичернильницей.

Ракоцибезприглашенияразвалилсянастуле,положивногивсапогахнаписьменныйстол.Обнажённуюшпагуондержалвруках,какигрушку,скоторой не хочется расставаться. Зловещий взгляд его тёмных глазскользнулпомне,ионпрезрительноскривилрот.Дажееслионипомнитонашей последней встрече, то извиняться за своё поведение он точно ненамерен.

Графзакончилчтение,окинулменяиспытующимвзглядомикивнул.—«МагиейВоронаонокрылён,Замкнётвсоль-мажореонКругвсех

времён…»КакжетыизбежалаяростнойшпагилордаАлестера?Неужелиемувсёпривиделось?

— Он действительно ранил Гвендолин, — сказал Гидеон, и яудивилась, как спокойнои дружелюбно звучал его голос.—Но это былалёгкаяцарапина,ейиправдаповезло.

—Мне очень жаль, что вы оказались в таком положении,— сказалграф. — Я обещал, что ни единый волос не упадёт с вас, а в моихправилах—держатьслово.НомойдругРакоцивтотвечернемногозабылсвои обязанности, не так ли,Миро? В связи с чем я лишь повторю, чтоиногдавреднополностьюполагатьсянадругих.ЕслибыпрекраснаяледиЛавиниянепришлакомне,первыйсекретарьмогбыочнутьсяиисчезнутьбезследа…илордАлестеристекалбыкровьюводиночестве.

—ЭтапрекраснаяледиЛавиниявообщенаспредала,—вырвалосьуменя,—она…

Графподнялруку.—Я все знаю, дитя моё. У Элкотта ещё была удобная возможность

покаятьсявсвоихгрехах.

Ракоцихриплоусмехнулся.—ДаиАлестеррассказалнамнемало,хотяподконецпонятьегобыло

трудно, не правда ли, Миро? — граф неприятно улыбнулся. — Но мыпобеседуем об этом позже, сегодня у нас мало времени, — он поднялписьмо.—Сейчас,когдавыяснилосьистинноепроисхождениеГвендолин,будетнесложноуговоритьеёродителейдатьнемногокрови.Янадеюсь,вывточностиисполнилимоираспоряжения?

Гидеон кивнул. Его лицо было бледным и напряжённым, он избегалсмотретьвмоюсторону.Приэтомпокавсёшлотак,какмыпредполагали.Вобщихчертах,покрайнеймере.

— Операция Чёрный Турмалин и Сапфир будет проведена сегодня.Если настенные часы идут правильно, через несколько минут я прыгнуобратнов2011году.ТамвсеподготовленодлявстречисЛюсииПолом.

—Совершенно верно,— довольно заметил граф, достал из карманасюртукаконвертипротянулегоГидеону.—Здесьякраткоизложилсвойплан. Никто из моих Хранителей в будущем не должен допустить дажемыслиотом,чтобыпомешатьтебе.

Он подошёл к камину и сосредоточенно посмотрел на огонь. Потомповернулся.Егоглазанадорлинымносомзасверкалиивсякомнатавдругнаполниласьегоприсутствием.Онподнялруки.

— Ещё сегодня сбудутся все предсказания. Сегодня человечествустанет доступно лекарство доселе не виданной силы воздействия, —воскликнулон.

После небольшой паузы граф посмотрел на нас, ожидаяаплодисментов. Я прикинула, может, стоит выкрикнуть восторженное«Bay!Круто!»,нонедовериласьвэтотмоментсвоимактёрскимталантам.Гидеон тоже смотрел на него молча. А Ракоци имел наглость позволитьсебе в этот торжественный момент громко икнуть. Граф с досадойприщёлкнулязыком.

—Нучтож,—сказалонмедленно,—полагаю,этимвсёсказано,—онподошёлкомнеиположилрукунаплечо.Ядолжнабыласобратьвсесвоисилы,чтобынестряхнутьеё, кактарантула.—Вдвоём,милоедитя,мы уж найдём чем заняться, не так ли? — произнёс он маслянымголосом. — Ты, разумеется, понимаешь, что должна составить мнекомпаниюнемногодольше,чемГидеон.

Якивнулаи задаласьвопросом: ане собираетсяли графпеременитьсвоёпредставлениеоженщинах?Еслионпредполагает,чтоявсёпонимаю,значит,янемогубытьтакойуждурочкой,или?Ноонужесамовлюблённопродолжал:

—Вконцеконцов,нашюныйГидеондолженубедительнообъяснитьЧёрномуТурмалинуиегоСапфиру,чтоихдочьумрёт,еслиониемутутженеотдадутсвоюкровь,—онтихозасмеялсяиповернулсякГидеону.—Тыможешь спокойно немного сгустить краски, рассказав, что Ракоци любиткровьдевственниц,иотрансильванскомритуалевырыватьсердцеуживогочеловека,нояуверен,чтоэтогонепонадобится.Насколькоямогуоценитьэтихбезрассудныхмолодыхлюдей,онидадуттебекровьнемедленно.

Ракоцииздаллающийсмех,играфприсоединилсякнему:—Ведьлюдьмитаклегкоманипулировать,неправдали?—НовыженасамомделенесделаетеничегоГвендолин?—сказал

Гидеон,сверкнувнамигглазами.Наменяонтакинесмотрел.Графухмыльнулся.— Как ты можешь такое подумать, мой юный друг? Её никто и

пальцем не тронет. Она лишь немного побудет моей заложницей. Аименно— до того момента, как ты вернёшься из 1912 года в 2011 год скровью,—онвозвысилголос.—Иэтисвященныезалысодрогнутся,когдабратство соберётся и Круг крови в хронографе будет замкнут, — онвздохнул.—Ах,какябыхотелприсутствоватьвэтотмагическиймиг.Тыобязаннепременновсёмнесообщить!

Да-да-да.Бла-бла-бла.Язаметила,какнепроизвольносжалазубы,моичелюстиужеболели.ГрафмеждутемподошёлкГидеонутакблизко,чтокончики их носов почти соприкоснулись. Гидеон, не мигая, смотрел нанего.Графподнялуказательныйпалец.

— Твоя задача состоит в том, чтобы незамедлительно принести мнеЭликсир,которыйвынайдётеподСозвездиемДвенадцати,—онобхватилГидеоназаплечиипосмотрелемувглаза.—Незамедлительно.

Гидеонкивнул.—Ятольконепонимаю,почемувыхотите,чтобыяпринёсЭликсирв

этот год, — сказал он. — Разве человечество в наше время его незаслуживает?

—Этомудрый,философскийвопрос,—посмеиваясьответилграфиотпустилего.—Иярад,чтотыегозадал.Носейчасневремядлятакихразговоров.Всемоисложныепланыяохотноразъяснютебе,когдазадачабудетвыполнена.Апока,тыпростодолженмнедоверять!

Ячутьнерассмеяласьвслух!ПоймаввзглядГидеона,ябылауверена,что он это заметил, однако он упрямо смотрел мимо меня, на часы, чьистрелкинемилосерднодвигалисьвперёд.

—Ещёодинмомент:враспоряженииЛюсииПолаестьхронограф,—сказал Гидеон. — Они могут попробовать прыгнуть к вам, сегодня или

раньше…ипомешатьвсему,включаяпередачуЭликсира.— Ну, такие вещи о законах континуума ты уже должен понимать.

Ведь им до сих пор не удалось нарушить мои планы, иначе мы бы несиделиздесь,неправдали?—графулыбнулся.—Авпредстоящиечасы,покаЭликсирнеокажетсявмоемраспоряжении,я,разумеется,предпринялособые меры предосторожности. Ракоци и его люди убьют каждого, ктоосмелитсякнамприблизится.

Гидеонкивнулиположилрукунаживот.— Ну наконец-то, — сказал он, и наконец-то наши взгляды

встретились.—ЯскоровернусьсЭликсиром.— Я уверен, что ты отлично справишься с этим заданием, мой

мальчик, — радостно сказал граф. — Счастливого пути. Гвендолин и япроведёмвремязабокаломкрасноговина.

ПоймавпристальнымвзглядомглазаГидеона,япопыталасьвложитьвнихвсюсвоюлюбовь.ИтутГидеонисчез.Ябылаготоварасплакаться,нотолькоещёкрепчестиснулазубыизаставиласебядуматьоЛюси.

В салоне леди Тилни за бутербродами и чаем мы снова и сновапрорабатывали наш план. Я знала, что мыможем победить графа толькоего же оружием, если хотим избавиться от него раз и навсегда. И всёказалось довольно простым, во всяком случае, если идея Люси быларазумной.Онапростопроизнеслаэтовслух,амысначалаотмахнулись,нопотомГидеонкивнулпервым.

—Да,—сказалон.—Можетбыть,тыправа.Онсноваметалсяпокомнате,кактигрвклетке.— Предположим, мы сделаем то, что хочет граф, и дадим Гидеону

нашу кровь, — продолжала Люси. — Тогда он сумеет замкнуть Кругвторого хронографа и передать Эликсир графу, который станетбессмертным.

—Этоведьиестьпричина,почемумыдолгиегодыизбегалиего,иликак?—сказалПол.

Люсиподняларуку.—Минутку.Давай-каподумаемещё.Я кивнула. Хотя я точно не знала, к чему она клонит, но где-то в

подсознании у меня возник маленький вопросительный знак, которыйбыстрораспрямилсяввосклицательный.

—Графбудетбессмертнымдомоментамоегорождения.—Правильно,—сказалГидеон.Оностановился.—Аэтозначит,что

он,бодрячком,гуляетпомировойистории.Ивнашевремятоже!

Полнахмурилброви.—Выхотитесказать…Люсикивнула.— Мы хотим сказать, что граф наблюдает за всей этой драмой в

прямом эфире и в цвете, — она сделала небольшую паузу. — И ядогадываюсь,чтоонзанялместовпартере!

—Внутреннийкруг,—предположилая.Остальныекивнули.—Внутреннийкруг.Граф—одинизхранителей.

Япосмотрелаграфупрямовлицо.Кемонбыл?Часынад камином громко тикали.Домоего обратного прыжка было

бесконечнодалеко.Граф жестом предложил мне сесть на одно из кресел, налил в два

бокала темно-красное вино и протянул мне один. Потом сел в креслонапротивиподнялбокал.

— За наше благополучие, Гвендолин! Кстати, сегодня ровно двенедели,какмыпознакомились,ну,вовсякомслучае,еслисмотретьсмоейточкизрения.Ксожалению,моёпервоевпечатлениеотебебылонесамымлучшим.Номеждутем,мысталидрузьями,нетакли?

Нуда,понятно!Япригубилавиноисказала:—Припервой встрече выменя чутьне задушили,—я сделала ещё

глоток. — Тогда я думала, что вы можете читать мысли, — отважнобухнулаявдруг.—Но,видимо,ошиблась.

Графсамодовольнорассмеялся.—Вообще-то я в состоянии уловить основное направление мыслей.

Однако в моих способностях нет никакого волшебства. По сути, этомуможетнаучитьсякаждый.ЯжерассказывалтебеосвоихпутешествияхпоАзии,гдеяперенялзнанияиумениятибетскихмонахов.

Да, все правильно.Но я и в прошлыйраз не очень прислушивалась.Мне и сейчас было трудно пробиться к его словам. Внезапно они стализвучатьискажённо,иногдарастянуто,аиногдатак,какбудтоонихнапевал.

—Какогочерта…—пробормоталая.Передмоимиглазамивозникларозоваяпелена,котораянерасходилась,сколькобыяниморгала.

Графпрервалсвойрассказ.— У тебя кружится голова, не так ли? А сейчас пересохло во рту,

правильно?Да! Откуда он это знал? И почему его голос вдруг начал так

дребезжать?Яуставиласьнанегосквозьстраннуюрозовуюпелену.

— Не бойся, моя малышка, — сказал он. — Сейчас это пройдёт,Ракоциобещал,чтотебенебудетбольно.Тыпростозаснёшь,преждечемначнутся судороги. И — если повезёт — не проснёшься, пока все незакончится.

ЯуслышаласмехРакоци.Оннапоминалхохотвпавильонахужасов.— Почему… — я попыталась что-то сказать, но мои губы вдруг

онемели.— Не думай, что это личное, — холодно сказал граф. — Но для

исполнения моих планов я, к сожалению, должен тебя убить. Такопределенопровидением.

У меня больше не было сил держать глаза открытыми. Подбородокупалнагрудь, головаскатиласьнабокиглазазакрылись.Меняпоглотилатемнота.

Можетбыть,вэтотразядействительноумерла—мелькнулоуменявголове, когда я снова пришла в себя. Но вообще-то я представляла себеангелов не в виде маленьких голых мальчиков, у которых помимовнушительных толстых животиков есть только идиотская улыбка, как уэтих экземпляров с арфами в руках, которые, вообще-то, были лишьнарисованынапотолке.Яопятьзакрылаглаза.Вгорлетакпересохло,чтояне могла глотать. Я лежала на чем-то твёрдом и чувствовала себябесконечноусталой,какбудтояникогдабольшенесмогушевельнуться.

Где-то за правым ухом я услышала жужжание. Это была мелодияпохоронногомаршаиз«Гибелибогов»,любимойоперыледиАристы.Янемогла определить голос, который так свободно импровизировал на этумузыкальнуютему.Апосмотреть,комуонпринадлежал,ятоженемогла,потомучтобыланевсостоянииоткрытьглаза.

— Джейк, Джейк, — сказал голос. — Я не думал, что именно тыразоблачишь меня. Но сейчас тебе не поможет вся твоя медицинскаялатынь,— голос тихо засмеялся.—Потому что, когда ты проснёшься, ябудуужеоченьдалеко.ВБразилиивэтовремягодаоченьхорошо,должентебе сказать. Я жил там с 1940 года. В Аргентине и Чили тоже вполнеславно,—голоспрервался,ипросвистелещёпарутактовизвагнеровскойтемы.—МенявсегдатянетвЮжнуюАмерику.Кстати,вБразилиисамыелучшие пластические хирурги во всем мире. Они освободили меня отнависшихвек,крючковатогоносаивторогоподбородка.Всвязисчемя,ксчастью,совершеннонепохожнасобственныйпортрет.

В моих онемевших руках и ногах появилось покалывание. Но ясдерживалась.Ярешила,чтобудетлучше,еслияещёнемногополежубез

движения.Голосрассмеялся.— Но даже если кто-нибудь и узнал бы меня здесь, в ложе, —

продолжилон,—яуверен,чтониукогонехватилобыума,чтобысделатьправильныевыводы.ЗаисключениемназойливогоЛукасаМонтроуза.Ещёчуть-чутьионбыменяразоблачил…Ах,Джейк,дажетынесообразил,чтоонумернеотинфаркта,аотковарныхметодовмистераМарли-старшего.Авсёпотому,чтовы,люди,видитетолькото,чтохотитевидеть.

— Ты подлый, страшный дядя! — трусливо пискнул кто-то позадименя.МаленькийРоберт!—Тысделалбольномоемупапе!

Япочувствовалахолодныйпорыввоздуха.—АчтотысделалсГвендолин?Да, действительно, что? Хороший вопрос. И почему я не слышу

Гидеона?Откуда-топослышалосьлязганьеищелчокзащёлокчемодана.— Всегда готов к делу хранителей! Спасти человечество от всех

болезней, смех да и только!— последовало презрительное фырканье.—Какбудточеловечествоэтогозаслуживает!Влюбомслучае,Гвендолинтыужепомочьнесумеешь.

Голос двигался по комнате, и мне постепенно становилось ясным, скемяимеюдело,дажееслияинемоглавэтоповерить.

—Онамертва,каклабораторнаякрыса,которымтыобычноделаешьвскрытие, — голос тихо засмеялся. — Что, между прочим, являетсясравнением,анеметафорой.

Яоткрылаглазаиподнялаголову.—Номожноиспользоватьивкачествесимвола,а,мистерУитмен?—

спросилаяитутжепожалела,чтообнаружиласебя.Гидеонанигденебыло!ТолькодокторУайтлежалнедалекоотменяна

полу, он был без сознания, его лицо было серым, как костюм на нем.РасстроенныймаленькийРобертсиделвозлеегоголовы.

—Гвендолин.Всё же следует признать, что мистер Уитмен не заорал от ужаса. И

вообще не проявил беспокойства. Он просто стоял под портретом графаСен-Жермена, держась за ручку чемодана на колесиках, с сумкой дляноутбука и смотрел на меня. На нем было элегантное серое пальто сшёлковымшарфом,онподнялнаволосысолнцезащитныеочки,какбудтоон был БрэдПитт в отпуске на пляже.Он ни капельки не был похож награфанапортрете.

Яуселаськакможнодостойнее(пышноеплатьенесколькоусложняло

задачу) и заметила, что оказалась на письменном столе. Мистер Уитменприщёлкнулязыком,посмотрелначасыивыпустилизрукчемодан.

—Надоже,какдосадно!—сказалон.Янесмогласдержатьухмылки.—Неправдали?—спросилая.Он подошёл ближе, и в руке у него появился пистолет, который он

достализкарманапальто.—Как такоемогло произойти? Ракоци сварил напиток недостаточно

крепким?Я покачала головой. Мистер Уитмен нахмурился и направил дуло

пистолетамневгрудь.Яхотелазасмеяться,нотолькоиспуганнозасопела.—Выхотитеещёразпопробовать?—всёжеспросилаяипопыталась

смеловзглянутьемувглаза.—Иливы,наконец,сообразите,чтонеможетемненичегосделать?

Ха! Наш план сработал и как сработал! Если бы ещё, наконец-то,появилсяГидеон,ябысебячувствоваланамноголучше.

Мистер Уитмен погладил свой бритый подбородок и внимательнопосмотрелнаменя.Потомспряталпистолет.

—Нет,—сказалонмягкимголосомучителя-наставника,иявнезапноузналавнемчто-тоотстарогографа.—Этонаверняканеимеетсмысла,—он опять прищёлкнул языком. — Тут у меня какая-то ошибка врассуждениях. Магия Ворона… Как несправедливо, что тебе бессмертиедано с рождения! Именно тебе. Но в этом есть логика — ведь в тебеобъединяютсяобелинии…

ДокторУайттихонькозастонал.Япосмотрелананего,ноеголицовсеещёбылопепельным.МаленькийРобертвскочил.

—Будьосторожна,Гвендолин,—сказалониспуганно.—Злойдядязамышляетчто-тонедоброе!Ятожетакдумала.Ночто?— «Погаснет звезда, от страданий сгорев, Любовь её путь

переменитнавек»,—процитировалмистерУитментихо.—Почемужеясразунесообразил?Нучтож,ещёнепоздно.

Онподошёлкомнеближенапарушагов,досталсеребряныйфутляризкарманаиположилрядомсомной.

—Этонюхательныйтабак?—спросилаяудивлённо.Постепенномнеказалось,что,касательнонашегоплана,делодрянь.—Конечно, ты в очередной раз плохо соображаешь,— сказал граф

Сен-Жермен, ныне известный как мистер Уитмен и вздохнул.— В этоймаленькой дозе три капсулы с цианистым калием, и я мог бы тебе

объяснить,почемуяношуеёссобой,номойсамолётулетаетчерездвасполовиной часа, поэтому время немного поджимает. При другихобстоятельствахтымоглабыброситьсяподпоездвметроилиспрыгнутьсвысотки. Но, по сути, цианистый калий— самое гуманное средство. Тыпростоберёшькапсулуираздавливаешьеёзубами.Действиенаступаеттутже.Откройфутляр!

Насердцеуменясталотяжело.—Выхотите,чтобыя…чтобыяпокончилассобой?—Именно,—онласковопогладилпистолет.—Потомучтоиначетебя

не убить. И чтобы… ну, скажем так, — поддержать твоё отношение кпроисходящему, я застрелю твоего друга Гидеона, как только он здесьпоявится, — он посмотрел на часы. — Это должно произойтиприблизительночерезпятьминут.Поэтомуеслихочешьспастиегожизнь,ты должна сейчас принять капсулу. Но ты можешь подождать, пока онсвалится мёртвым на пол. Мой опыт говорит, что это очень сильнаямотивация,вспомниРомеоиДжульетту…

—Тызлой!—закричалмаленькийРобертизаплакал.Я попыталась ему ободряюще улыбнуться, но у меня ничего не

получилось. Больше всего мне хотелось сесть рядом с ним и тожерасплакаться.

—МистерУитмен…—началая.—О,япредпочитаюграфскийтитул,—сказалонрадостно.—Пожалуйста…вынедолжны…Мойголоссорвался.—Почемуже ты не понимаешь, глупое дитя?— он вздохнул.—Я

ждал этого дня с нетерпением. Я хочу наконец-то вернуться к своейнастоящей жизни. Учитель в школе Сент-Леннокс! Из всех занятий,которымясебяпосвятилзапоследниедвеститридцатьлет,этобылосамоеотвратительное!Столетияядержалрукунапульсевласти.

Я мог бы обедать с президентами, с нефтяными магнатами, скоролями.Пустьдажесегодняониуженете,чтобыликогда-то.Нонетже,ядолженбылпреподавать глупымдетишкам,да ещёв собственнойложепройти путь от новичка до адепта Внутреннего круга. Все годы послетвоего рождения были ужасны для меня. Не потому, что моё тело снованачало стареть и постепенно появлялись признаки дряхления,—на этомместеонсамовлюблённоулыбнулся,—атолькопотому,чтоябылтаким…уязвимым.Столетия яжил без страха.Ямаршировал по полям сраженийпод градом пушечных ядер, подвергал себя любому риску, всегда будучиуверенным,чтосомнойничегонеслучится.Атеперь?Любойвирусможет

угробить меня, любой дурацкий автобус может меня переехать, любойкирпичможетсвалитьсямненаголову!

В этот момент я услышала шум, и увидела как через стену насумасшедшей скорости пролетел Химериус. Он приземлился рядом сомнойнаписьменномстоле.

— Где эти проклятые хранители? — крикнула я ему, не обращаявнимания на графа, который все слышал. Но оказалось, он решил, что яспрашиваюунего.

—Онитебесейчаснепомогут,—сказалон.—Тут он, к несчастью, прав,—Химериус возбуждённо размахивал

крыльями.—ЭтиидиотызамкнуливместесГидеономКругкрови.Потомэтот мистер Попугай взял балаболкуМарли заложником и заставил всехуйтивкомнатусхронографом.Теперьонитамзаперты,сидятипричитаютвовесьголос.

Графпокачалголовой.—Нет,этобыладляменянежизнь.Иэтодолжнопрекратиться.Что

можетпредложитьмирутакаямаленькаядевочка,какты?Ауменямногопланов!Великихпланов…

— Отвлеки его, — крикнул Химериус. — Просто отвлеки его, какугодно.

—А как вы всё это время элапсировали?— быстро спросила я.—Неконтролируемыепрыжкидолжныбытьужаснонеприятны.

Онзасмеялся.— Элапсировал? О-о!. Время моей естественной жизни истекло. С

того момента, когда я должен был умереть, утомительные прыжки вовременипрекратились.

—Амойдедушка?Выеготожеубили?Иукралиегодневники?У меня тут же глаза налились слезами. Бедный дедушка. Ему не

хватилосовсемнемного,чтобыраскрытьзаговор.Графкивнул.— Мы должны были успокоить хитрого Лукаса Монтроуза. Это

заданиевзялнасебяМарли-старший.ПотомкибаронаРакоцистолетиямивернослужилимне,толькопоследнийвэтомрядуразочаровалменя.ЭтотпедантичныйрыжеволосыймечтательнеунаследовалотЧёрногоЛеопардашустрой сообразительности, — он снова взглянул на часы, а затемвыжидающе на кресла, — в любой момент это может уже произойти,Джульетта.Очевидно,тебепридётсяувидетьсвоегоРомеовлужекрови,—он снял пистолет с предохранителя. — Очень жаль. Мне нравился этотпарень.Унегобылхорошийпотенциал!

— Прошу вас, — прошептала я последний раз, но в этот момент

Гидеон приземлился перед дверью, слегка согнувшись. У него даже небыловременивыпрямиться,мистерУитменвыстрелилвтотжемиг.Иещёраз.Сноваиснова,дотехпор,покамагазиннеопустел.

Выстрелы оглушительно разносились по комнате, пули попадалиГидеону в грудьи вживот.Взгляд егошироко распахнутых зелёных глазблуждалпокомнате,покаоннеувиделменя.Япозвалаегопоимени.Какпризамедленнойсъёмкеонсъехалподвери,оставляяширокийкровавыйслед.Странноизогнувшись,оносталсялежатьнаполу.

— Гидеон! Нет! — я с криком бросилась к нему и обнялабезжизненноетело.

— Боже-мой-о-о-ой-ой!! — крикнул Химериус, выпустив струйкуводыизорта.—Пожалуйста,скажи,чтоэточастьвашегоплана.Вовсякомслучае,бронежилетананемнет.Божемой!Сколькокрови!

Он был прав. Кровь Гидеона была везде, и подол моего платьяпропитался ею, как губка. Маленький Роберт, дрожа, забился в угол изакрыллицоруками.

—Чтовынаделали?—прошепталая.— То, что должен был! И что ты, очевидно, не захотела

предотвратить!—мистерУитменположилпистолетнаписьменныйстолипротянул мне футляр с капсулами цианистого калия. Его лицо слегкапокраснело, он дышал быстрее чем обычно.—Но сейчас ты не должнаколебаться.Тыхочешьжитьдальшестакимчувствомвины?Хочешьлитывообщежитьбезнегодальше?

—Неделайэтого!—закричалХимериуснаменяивыплеснулводуналицодоктораУайта.

Ямедленнопокачалаголовой.—Тогдабудьдобраинеиспытывайбольшемоётерпение!—сказал

мистерУитмен,иявпервыеуслышала,чтоего голосемунеподчинился.Сейчасонзвучалнемягкоинеиронично,апочтисистерикой,—потомучтоеслитыменязаставишьждатьдольше,япредоставлютебеещёбольшепричинпокончить сжизнью!Яубьювсех, одного за другим: твоюмаму,твою надоедливую подружку Лесли, твоего брата, твою миленькуюмладшуюсестру…поверьмне!Яникогонепощажу!

Дрожащими руками я взяла протянутый футляр. Боковым зрением язаметила, что доктор Уайт с большим трудом подтягивается, держась записьменный стол. Он был насквозь мокрый. К счастью, мистер Уитменсмотрелтольконаменя.

—Вотихорошо,—сказалон.—Я,может,ещёуспеюнасамолёт.ВБразилиия…

Но он не успел рассказать, что он собирается делать в Бразилии,потому что доктор Уайт ударил его рукояткой пистолета по затылку.Раздался ужасный глухой звук, и мистер Уитмен свалился на пол, каксрубленныйдуб.

—Ага!—закричалХимериус.—Так емуинадо!Покажинегодяю,чтоустарогодоктораещёестьпорохвпороховницах!

Но для доктора Уайта это напряжение оказалось выше его сил. Сужасом глядя на кровь, он с лёгким вздохом снова потерял сознание иосталсялежатьрядомсмистеромУитменом.

И таким образом, только Химериус, маленький Роберт и я сталисвидетелямитого,какГидеонвнезапнозакашлялсяисел.Еголицовсеещёбыломертвенно-бледным, но глаза уже сиялиживым блеском.Медленнонаеголицепоказаласьулыбка.

—Всепрошло?—спросилон.— Ёлки-моталки! — почти прошептал от потрясения Химериус. —

Какэтоонвсёобтяпал?— Да, Гидеон, мы выстояли! — я кинулась к нему, не обращая

вниманияна егораны.—ЭтобылмистерУитмен,иянемогуповерить,чтомыегонеразгадали.

—МистерУитмен?Якивнулаиещёкрепчеприжаласькнему.—Ятакбоялась,чтотымогэтогонесделать.ВедьмистерУитменвсе

правильносказал:безтебяянехочужить.Ниодногодня!—Ялюблютебя,Гвенни,—Гидеонтакстиснулменя,чтоянемогла

дышать. — И, конечно, я это сделал. Под надзором Пола и Люси мненичегобольшенеоставалось.Онирастворилисубстанциювстаканеводыизаставилименявыпитьвсёдопоследнейкапли.

—Теперьясмекнул!—крикнулХимериус.—Таквоткакойувасбылгениальный план! Гидеон слопал Камень Мудрости и тоже сталбессмертным. Неплохо! Особенно, если подумать, что иначе Гвендолинкогда-нибудьпочувствовалабысебяоченьодиноко.

Маленький Роберт убрал руки от лица и смотрел на нас широкооткрытымиглазами.

— Все будет хорошо, золотце, — сказала я ему. Как жаль, что нетпсихотерапевтов для травмированныхпризраков—этонишана рынке, окоторойещёстоитзадуматься.

—Твойпапавыздоровеет.Онутебя—герой.—Скемтыразговариваешь?—Соднимоченьсмелымдругом,—сказалаяиулыбнуласьРоберту.

Онробкоулыбнулсявответ.—О-о!Мнекажется,онприходитвсебя,—сказалХимериус.Гидеонотпустилменя,всталипосмотрелнамистераУитменасверху

вниз.— Пожалуй, мне следует его связать, — вдохнул он. — И надо

перевязатьранумистеруУайту.—Да, а потомосвободить остальныхиз комнаты с хронографом,—

сказалая.—Носначаламыдолжныхорошоподумать,чтомыимскажем.— Но перед этим я обязательно должен тебя поцеловать, — сказал

Гидеониобнялменя.Химериусзастонал.—Ну,чтовывсамомделе!Увасжедляэтоготеперьцелаявечностьв

запасе!

Впонедельниквшколевсебылокакобычно.Ну…почтивсё.Синтия,несмотрянавесеннююпогоду,явиласьстолстымшарфомна

шее, и пулей пересекла фойе, не глядя по сторонам. Гордон Гельдерманшёлзанейпопятам.

—Ах,Синтия,нухватитуже!—бормоталон.—Мнежаль,чтотакслучилось!Нунебудешьжетывечнонаменядуться.Крометого,янебылединственным, кто захотелнемного…э-э-э…оживить твоювечеринку.Яточно видел, что твой друг из «Мэдисон Гарднер» тоже вылил бутылкуводкивкрюшон.ИСарапотомпризналась,чтоеёзелёноефруктовоежеленадевяностопроцентовсостоялоизкрыжовеннойнастойкиеёбабушки.

— Отвали! — сказала Синтия, стараясь при этом изо всех сил незамечать стайку хихикающих восьмиклассников, которые показывали нанеё пальцами.— Ты… ты выставил меня на посмешище всей школе! Яникогдатебеэтогонепрощу!

— А я, дурак, прозевал такую вечеринку! — сказал Химериус. ОнсиделнабюстеШекспира,которыйсовремени«маленькогоприскорбногопроисшествия» (так теперь выражался директор Гиллс, поскольку отецГордона сделалщедрое пожертвование для ремонта спортивного зала,—раньше он говорил о «варварском разрушении памятников культуры»)лишилсякусочканоса.

—Син,ноэтожеглупо!—пискнулГордон.Унего,наверное,никогдане закончится ломка голоса.—Никомунеинтересно, что ты тискаться сэтимчетырнадцатилеткойзажималась,азасосычерезнеделюисчезнут,ивпринципе это вообще очень… ай!— ладоньСинтии с громкимшлепкомпрошласьпощекеГордона.—Больно!

—БеднаяСинтия,—прошептала я.—Если она ещё сейчас узнает,чтобоготворимыйеюмистерУитменуволился,онаэтогонепереживёт.

—Да,безБельчонкабудетгрустновато.Можетдажеслучитьсятакое,чтотеперьанглийскийиисториянампонравятся,—Лесливзяламеняподруку и потянула в сторону лестницы. — Но, будем справедливы. Я еговсегдатерпетьнемогла—здоровыйинстинкт,можносказать,ноегоурокибылиоченьдаженеплохи.

—Ничегоудивительного—онжевездепобывалвживую.Химериус, шелестя крыльями, летел за нами. По дороге наверх я

загрустила.— Да, в тихом омуте бельчонки не водятся! — сказала Лесли. —

Желаю ему сгнить в подвалах Хранителей. О, сейчас Синтия, рыдая,побежит прятаться в туалет, — она засмеялась. — Кто-нибудь долженрассказатьСинтииоШарлотте,могупоспорить,онасразупочувствуетсебялучше.Кстати,гдетвоякузина?—Леслиобернулась,ищаеёвзглядом.

— У онколога! — объяснила я. — Мы осторожно попыталисьнамекнуть тёте Гленде, что для тошноты, зелёного цвета лица, плохогонастроения и ужасной головной боли у Шарлотты могут быть другиеобъяснения,нофеноменпохмелья,очевидно,совсемнезнакоммоейтёте,тем более у своей непогрешимой дочери. Она твёрдо убеждена, что уШарлотты лейкемия. Или опухоль мозга. Сегодня утром она не хотелаверитьвчудесноеисцеление,несмотрянато,чтобабушкаМэддитихонькоподсунулаброшюруоотношенииподростковкалкоголю.

Леслихихикнула.— Я знаю, это гадко, но немножко позлорадствовать-то можно, не

портясебекарму,а?Нусовсемчуть-чуть.Итолькосегодня.СзавтрашнегоднямыбудемоченьмилысШарлоттой,да?Можетбыть,мысумеемсвестиеёсмоимкузеном…

—Да,еслихочешьпопастьвад,можешьпродолжать.Явытянулашею,чтобычерез головыпосмотретьнанишуДжеймса.

Она была пуста. И хотя я не ожидала ничего другого, что-то внутрисжалось.Лесливзяламенязаруку.

—Еготамнет,правда?Япокачалаголовой.—Ну, значит, твойплан сработал.Гидеонкогда-нибудь станеточень

хорошимврачом,—сказалЛесли.—Янадеюсь,тынестанешьрыдатьиз-заэтогодубоватогосноба?—

Химериус перекувырнулся у меня над головой. — Благодаря тебе онполучилдолгую,полноценнуюжизнь, закоторую,безсомнения, сведётс

умакучународа.—Да,язнаю,—сказалаяиукрадкойвсхлипнула.Лесли протянула мне носовой платок. Потом она увидела Рафаэля и

помахалаему.— И потом,— у тебя же есть я. На всю твою оставшуюся вечную

жизнь,—Химериус заделменя словно влажнымпоцелуем.—Я гораздокруче. И опаснее. И полезнее. И я буду с тобой, даже когда твойбессмертный друг через двести-триста лет решит иначе и начнётзаигрывать с другой. Я самый верный, красивый и умный спутник,котороготолькоможнопожелать.

—Да, я знаю,— сказала я опять, проходямимо Рафаэля иЛесли инаблюдая, как они приветствуют друг друга — тремя обязательнымипоцелуямивщеку,которыеРафаэльвыдавалзатипичнофранцузские.Импостоянноудавалосьстукатьсяголовами.

Химериуснахальноулыбнулся:—Ноеслитычувствуешьсебяодиноко,точтотыскажешьпоповоду

идеизавестикошку?—Можетбыть,позже,—сказалая.—Когдаябудужитьуженедома,

иеслитысебябудешьхорошове…—язапнулась.Прямопередомной,изстены классной комнаты миссис Каунтер материализовалась тёмнаяфигура.Надпотрёпаннойбархатнойнакидкойвытягивалась тощаяшея, асверхунаменясмотреличерные,исполненныененавистьюглазаграфадиМадроне,широкоизвестного,какДартВейдер.

Онтутженачалбраниться.—Наконец-тоянашёлвас,демонссапфировымиглазами!Безотдыха

я исколесил столетия в поиске вас и вам подобных, ибо я поклялсяуничтожитьвас,аМадроненикогданенарушаетклятву.

—Дружоктвой?—спросилХимериус,втовремякакяокаменелаотужаса.

— А-а-а-г-р-р-р! — рявкнул призрак, выхватил из-за пояса меч и,колеблясьввоздухе,сталнаступатьнаменя.—Вашакровьнапоитземлю,демон!МечиСвященногоФлорентийскогоАльянсапронзятвас…

Он размахнулся для удара, который должен был отрубить мне руку,еслибыэтонебылпризрачныймеч.Ноявсеравновздрогнула.

— Эй-эй, дружище, не надо тут устраивать истерик, — сказалХимериус и приземлился прямо у моих ног. — Вижу, ты плоховатопредставляешь себе демонов. Это — человек, пусть даже оченьсвоеобразный, и твой идиотский призрачный меч не может ей ничегосделать.Еслихочешьубиватьдемонов,можешьспервапопытатьсчастьесо

мной.ДартВейдернамгновениесмутился,нототчасрешительнозабасил:—Яникогданеотступлюотдьявольскогосоздания,поканеисполню

своюмиссию.Япроклянукаждыйеёвздох.Я вздохнула. Какой ужас! Я уже представляла себе Дарта Вейдера,

шатающегосявсюмоюоставшуюсяжизньвблизиотменяиизвергающеговсякуюкровожаднуюболтовню.Япровалюэкзамены,потомучтоонбудетбеспрестанносопетьмненаухо,ониспортитмойвыпускнойвечер,имоюсвадьбу,и…кажется,Химериусподумалотомже.Сердечноипреданноонглянулнаменяснизувверх.

—Слушай,аможнояегосъем?Яулыбнуласьему.—Тытакславнообэтомпросишь,чтоянемогутебеотказать!

ИзвлечениеизлондонскогообщественногоизданияLadyDanburynsJournal24апреля1785

Лорд и леди Пимпелботтом объявили в эти выходные опомолвке своего старшего сына Джеймса Пимпелботтома смисс Эмили, младшей дочерью виконта Маунтбаттона, что,впрочем, никого не удивило, поскольку сторонние наблюдателиуже в течение несколько месяцев свидетельствовали одружеской связи между ними, а по слухам недавно на балусемейства Кларидж (как сообщалось) их видели в саду,держащимисязаруки.

Джеймс Пимпелботтом, который выделяется из, ксожалению, весьма скудного количества состоятельныхджентльменов в возрастеженихов нетолько своим приятнымвнешним видом и безукоризненными манерами, но и являетсявыдающимсянаездникомифехтовальщиком;втовремякакегобудущую супругу отмечают, как особу, отличающуюся особоутончённым вкусом в одежде и похвальной склонностью кблаготворительности.

СвадьбабудетпраздноватьсявиюлевзагородномпоместьеПимпелботтомов.

Эпилог14января1919

—Оченьмило,моядорогая.Этилёгкиецветовыеоттенкисмотрятсяэлегантно и уютно. Действительно стоило заказать ткани для штор вИталии,неправдали?

Леди Тилни прогуливалась по гостиной, пристально оглядывая всёвокруг.Сейчасонаподошлакширокомукаминуипоправила стоящиенанём фотографии в серебряных рамках. В глубине души Люси опасалась,что леди Тилни проведёт указательным пальцем в изящной перчатке покамину и упрекнёт её, что она не слишком строга к горничной, как томуподобает.Впрочем,этодействительнобылотак.

—Но,ядолжнасказать,чтовсяобстановкадействительновхорошемстиле, — продолжала леди Тилни. — Гостиная — это всегда визитнаякарточкадома,понейтотчасвидишь:ухозяйкидомаестьвкус.

ПолобменялсясЛюсиозорнымивзглядамиизаключилледиТилнивсвоимедвежьиобъятия.

—Ах,Маргрет,—сказалон,смеясь.—Тольконеделайвид,чтоэтоделорукЛюси.Тыжесобственноручновыбиралакаждуюлампуикаждуюподушку.Неговоряужеотом,кактывертелаикрутиламебельщика.Амыдаже не сможем отблагодарить тебя, помогая при сборке стеллажей изИкеи.

ЛедиТилнинахмурилалоб.—Нуизвини,маленькийвсезнайка.Полнаклонилсяиположилещёоднобуковоеполеновгорящийогонь.— Только вот эта чудовищная перекошенная картина сводит на нет

всю красоту моей композиции! — леди Тилни показала на картину,висящуюнапротивоположнойстене.—Нельзялихотябыперевеситьеёвдругуюкомнату?…

— Маргрет, это же подлинный Модильяни, — терпеливо сказалПол. — Через сто лет он будет стоить целое состояние. Люси полчасавизжала,когдаобнаружилаеговПариже.

—Неправда.Максимумминуту,—возразилаЛюси.—Затобудущеенашихдетейивнуковполностьюобеспечено.ЭтойкартинойиШагалом,картинакотороговиситвкоридоре.

— Как будто вам это нужно, — сказал леди Тилни. — Твоя книга

определённо станет бестселлером, Пол, и я знаю, что Секретная Службаплатит вам внушительные суммы. Что вполне заслуженно, еслипредставить,чтовыдлянихделаете,—онапокачалаголовой.—Хотяяине одобряю, что Люси занимается этой опасной профессией. Не могудождаться, когдаже она станет более домовитой.Но, даст Бог, это скоропроизойдёт.

— Я, в свою очередь, жду не дождусь, когда, наконец, изобретутцентральное отопление, — Люси, поёживаясь, опустилась в кресло укамина.—Неговоряужеодругихвещах,—онапосмотреланакаминныечасы.—Они будут здесь через десять минут,— сказала она нервно.—Луизаможетначинатьнакрыватькчаю,—ЛюсипосмотреланаПола.—Как тыдумаешь, как среагируетГвендолин, когдаузнает, чтоунеёбудетбратилисестра?Мнекажется,этодолжнобытьстранноечувство,—онапогладила себя по слегка округлившемуся животу. — Когда у нашегоребёнкапоявятсядети,ониужесостарятсядотого,какГвендолинпоявитсяна свет. И может быть, она станет ревновать. В конце концов, мы еёоставилимладенцем,иеслионасейчасувидит…

— Она наверняка обрадуется, — перебил Пол ее поток речи. Онположилейрукунаплечоинежнопоцеловалвщеку.—Гвендолинтакжевеликодушнаидобра,какты.ИкакГрейс,—онпрочистилгорло,чтобыскрытьрастроганность,охватившуюего.—Яуженичегонебоюсьстогомомента, как Гвендолин и этот юный негодяй сообщили, что я когда-тостану дедушкой, — сказал он чуть погодя. — Я надеюсь, они не будутспешитьсэтимещёпарулет.

—Извините!— в комнату вошла служанка.—Я забыла! Я должнанакрыватьздесьиливстоловой,миссисБернхард?

Прежде чем Люси успела что-то ответить, леди Тилни возмущенновтянулавсебявоздух.

— Во-первых, вы должны стучаться, — сказала она строго. — Во-вторых,выдолжныподождать,покавамскажут«Войдите».В-третьих,выне должны появляться на глаза хозяев с растрёпанными волосами. И в-четвертых,нужноговоритьнемистеримиссисБернхард,а«мэм»и«сэр».

— Да, мэм, — сказала испуганная служанка. — Тогда я пойду запирогом.

Люси,вздохнув,посмотрелаейвслед.—Ядумаю,чтокэтомуименияникогданепривыкну.

notes

Примечания

1ПереводП.Абрамова

2Английскаяигра,цельюкоторойявляетсясоставитькакможнобольше

словизимеющихсяуигрокабукв—прим.перев.

3Military Intelligence, MI6 — Секретная внешняя разведка

Великобритании.

4Семикарточныйвидпокера—прим.перев.

5Девятикарточныйвидпокера—прим.перев.

6Толькодозаопределяетяд.(ФразаПарацельса),—прим.пер.

7Консервативная политическая партия в Англии, зеленый цвет

ассоциируется с конкурирующими партиями (виги и партия зелёных)—прим.переводчика.

8ОдинизгероевкнигТолкиена—примперев.