Литература/ критика/ читатель/nlr.ru/prof/publ/bibliograf/2017/bd16.pdf ·...

(298)16 '17

Литература/критика/читатель/

Из всех критиков самый великий, самый гениальный,

самый непогрешимый — время. Виссарион Белинский

МАРИЯ ЧЕРНЯК

КУЛЬТ-ТОВАРЫ: МАССОВАЯ ЛИТЕРАТУРА СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ 2МАРИЯ ЧЕРНЯК

МЕЖДУ БУКВОЙ И ЦИФРОЙСОВРЕМЕННЫЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОЦЕСС 7МАРИЯ ЧЕРНЯК

БАРОМЕТР ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОЦЕССА, ИЛИ КРИТИКИ О КРИТИКЕ 22ОКСАНА КАБАЧЕК

ТИХОЕ СИЯНИЕМОЖЕТ, ЭТО БУДУЩЕЕ? 33НАТАЛЬЯ КОРКОНОСЕНКО

ОРУЖИЕ СВОБОДНОГО СЛОВА«ГРАФ А. К. ТОЛСТОЙ БЫЛ ПОЭТОМ МЫСЛИ ВОИНСТВУЮЩЕЙ…» 36НИКОЛАЙ ПРОКУДИН

ЛИТЕРАТУРНЫЙ МАРАФОН НА НЕВСКИХ БЕРЕГАХДОБРАЯ ТРАДИЦИЯ 41ВЛАДИМИР КЛЮЕВ, МАРИНА ЗАХАРЕНКО

БИБЛИОТЕКА НА КРУИЗНОМ ТЕПЛОХОДЕИЗ ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ ВОЗВРАТЯСЬ 43

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ ЖУРНАЛА «БИБЛИОТЕЧНОЕ ДЕЛО»

Басов Сергей Александрович, заведующий научно-методическим отделом библиотековедения Российской национальной библиотеки, кандидат педагогических наук, председатель редакционной коллегии

Госина Людмила Игоревна, ведущий научный сотрудник Библиотеки по естественным наукам Российской академии наук, доктор филологических наук

Добрусина Светлана Александровна, директор Федерального центра консервации библиотечных фондов Российской национальнойбиблиотеки, доктор технических наук

Жабко Елена Дмитриевна, заместитель генерального директора по информационным ресурсам Президентской библиотеки им. Б. Н. Ельцина, доктор педагогических наук

Леликова Наталья Константиновна, заведующая отделом библиографии и краеведения Российской национальной библиотеки, доктор исторических наук

Лихоманов Антон Владимирович, советник генерального директора Российской национальной библиотеки, кандидат исторических наук

Михеева Галина Васильевна, ведущий научный сотрудник отдела истории библиотечного дела Российской национальной библиотеки, доктор педагогических наук

Николаев Николай Викторович, заведующий отделом редких книг Российской национальной библиотеки, доктор филологических наук

Соколов Аркадий Васильевич, доктор педагогических наук, профессор

Соколова Наталия Викторовна, директор Института корпоративных библиотечных информационных систем, кандидат технических наук

Черняк Мария Александровна, профессор кафедры новейшей русской литературы Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, доктор филологических наук

Колесникова Марина Николаевна, заведующая кафедрой библиотековедения и теории чтения СПбГУКИ, доктор педагогических наук, профессор

back_bd_cover_59.qxd 31.08.2017 17:48 Страница 1

1

Река времёнРека времён в своём стремленье

Уносит все дела людей,И топит в пропасти забвенья

Народы, царства и царей.Г. Державин

ВОДНОЙ ДАВНИШНЕЙ РЕЦЕНЗИИ Мария Черняк написала: «К справедливым словам Бориса Пастернака о том, что “большая ли-тература существует только в сотрудничестве с большим читате-лем”, следует добавить и то, что большая литература существует в

активном сотрудничестве с “большой критикой”, поскольку триада “писа-тель—критик—читатель” остаётся необходимой составляющей для любогонормального и полнокровного литературного процесса. Критика называютидеальным посредником, прокладывающим пути к постижению современнойкультуры и строящим мосты, связывающие писателя и читателя. Нужно пом-нить и о том, что критика в России всегда была неотъемлемой и равноправнойсоставляющей не только литературного процесса, она существенно влияла надвижение общественной мысли, претендовала на статус “философии современ-ности”. В критических статьях, как в зеркале, отражаются болевые точки эпо-хи, её противоречия и узловые проблемы».

Беда сегодняшней литературы в том, что писатели есть, а литературы как ли-тературного процесса — нет. А для того, чтобы он осознавался, прежде всего не-обходима литературная критика как мотор этого процесса. Причём критика долж-на присутствовать на главнейших медиа-площадках — в «толстых» журналах, нателевидении, на радио, и так далее.

Шестидесятые годы Лев Аннинский, помнится, назвал временем Лакшина в ли-тературной критике, а ведь по давней российской традиции, не знавшей, по суще-ству, свободы слова, критика тогда была отнюдь не узкоэстетическим, а важней-шим общественным делом. «Новый мир» А. Твардовского, где трудился Влади-мир Лакшин, был в те далёкие «оттепельные» времена больше чем журналом.Именно тогда на авансцену выдвинулись колоритные фигуры критиков, обладав-ших и собственным речевым стилем, и отчётливо выраженной общественно-пуб-лицистической позицией. Это была площадка, где велась борьба идей, обсужда-лись острейшие проблемы развития страны после ХХ съезда.

Лакшин твёрдо был уверен в том, что «толстые» журналы в России, если им несуждено погибнуть, надолго ещё сохранят значение не только для интеллектуаль-ной элиты и столичных снобов, но и, что особенно важно, для самого широкого чи-тателя в провинции. Это был крупнейший резерв интеллектуально-художествен-ного потенциала страны. Критика являлась центром общественного внимания, ли-тературные статьи вызывали отклик не меньший, чем сами литературные про-изведения, а «толстые» журналы переживали настоящий бум.

«Лад языка. Лад повести,— писал Юрий Карякин в рецензии на повесть «Одиндень Ивана Денисовича».— Это не могло быть невыговоренным, невыкричан-ным. Весь “Один день” — невероятный вопль, крик, от имени и во имя вот это-го самого малюсенького “человечека”, по которому ни с того ни с сего проехалоколесо истории. А он, как раздавленный муравей, корчится. И до сих пор кор-чится, не понимая ни причин, ни следствий, по которым ему должно вот так доконца дней своих корчиться… Взять всё это, впустить в свой мозг, в свою душу— судьбинку человечека, одного-одинёшенького, по которому всё это и проеха-лось, — а это почти невозможно. Почти невозможно. Но я-то хорошо помнюэти четыре часа утра, когда я дочитал. И вдруг понял, не понял, а прочувство-вал мгновенно всю чудовищную низость своего, нашего существования. Вот вамглавное о том, что такое “Один день...”».

Ничего не осталось. Всё смыла река времён.Выражаем благодарность Марии Александровне Черняк за помощь в подго-

товке этого номера.С любовью, Татьяна Филиппова,

главный редактор журнала «Библиотечное Дело»

# 16 (298) *2017

Издатель: Член РБАООО “Агентство Информ-Планета”Главный редакторТатьяна ФилипповаДиректорМария КовалёваВыпускающий редакторМария ФармаковскаяЛитературный редакторЯна МихневичДизайн и вёрсткаАндрей ФилипповПредставительство в МосквеОтветственный редакторСлава Матлина

П о дП о д п ип и сс к ак а :по Каталогу Роспечати

индекс 81774,по Каталогу Почта России

индекс 63482

Для писем: 191119, СПб., а/я 133

Тел./факс: (812) 575–5777, 764–1580Тел.: (499) 163–4942.Е-mail: [email protected]

matlina@mail .ru

www.bibliograf.rubibliograf.ru@BibliografRubibliograf_ru

www.vipishi.ru — подпишись сейчас!интернет-подписка

на газеты и журналы через МАП

Издание зарегистрировано Министерством РФ по де-лам печати, телерадиовещанию и средствам массовойкоммуникации ПИ №77-13082 от 15. 07. 2002Учредитель: Татьяна Филиппова

ISSN № 1727–4893

Мнение редакции по тем или иным вопросам можетне совпадать с мнениями авторов.

Редакция не несёт ответственности за содержаниерекламных материалов.

Никакая часть данного издания не может бытьвоспроизведена в какой бы то ни было форме без раз-решения редакции.

Адрес редакции и издательства:191040, СПб, Лиговский пр., д. 52, лит. «К», оф. 12.Отпечатано в типографии: Политехника. СПб,Измайловский пр. 20. Тираж 3500 экз.

На обложке: Музей современной литературы.Марбах-на-Неккаре. Германия

© «Библиотечное Дело», 2017Цена свободная

Подписано в печать 31.08.17

12+

bd#298_bdN61.qxd 31.08.2017 18:26 Страница 1

2

Современная литература

#16 [298] 2017

ОРГКОМИТЕТ существую-щего уже почти 10 лет меж-дисциплинарного проекта«Культ-товары» (М. П. Аба-

шева, доктор филологических наук,профессор Пермского государственно-го гуманитарно-педагогического уни-верситета, Н. Н. Квелидзе-Кузнецова,директор Фундаментальной библиотекиРГПУ им. А. И. Герцена, Д. А. Котов, ос-нователь и генеральный директор Пе-тербургской книжной сети «Буквоед»,М. А. Литовская, доктор филологиче-ских наук, профессор университетаЧжэнчжи (NCCU, Тайвань), И. Л. Сав-кина, доктор философии Тамперскогоуниверситета (Финляндия), М. А.Чер-няк, доктор филологических наук, про-фессор кафедры русской литературыРГПУ им. А. И. Герцена, председательоргкомитета, В. В. Ялышева, кандидатпедагогических наук, заведующая Цент-ром чтения Российской национальнойбиблиотеки) видели главную задачуконференции в том, чтобы продолжитьисследование современной российскоймассовой литературы, начатое на меж-дународных научных конференциях«Культ-товары: феномен массовой ли-тературы в современной России»(Санкт-Петербург, 2008), «Культ-това-ры-XXI: ревизия ценностей (Масскуль-тура и её потребители)» (Екатеринбург,2012), «Топография популярной культу-ры» (Тампере, Финляндия, 2013), «Пат-риотизм, гражданственность, национа-лизм: политические концепты в совре-менной массовой культуре» (Пермь,2015).

Проект развивается от общегоосмысления феномена массовой культу-ры в постсоветской России к изучению

ее актуальных аспектов. Ведь для широ-кого круга гуманитариев (филологов исоциологов, психологов и философов,антропологов и специалистов по совре-менным медиа, библиотекарей и педаго-гов) очевидно, что массовая литература(в широком понимании этого социо-культурного феномена) занимает всебольшее место в различных слоях об-щества, что обусловлено многими соци-альными причинами, в частности пре-обладанием невербальных форм при-своения культуры, всё возрастающейролью интернета в культурном про-странстве. Следует признать тот факт,что массовая литература — литература,которую читают все, — неоднородна. С одной стороны, это книги, ориентиро-ванные на достаточно примитивное со-знание, на нерефлектирующую лич-ность. С другой, — это литература и дляинтеллигентного читателя, который об-ращается к ней для отдыха, осознаваяместо читаемых текстов в литератур-ном процессе и при этом нередко ирони-чески относясь и к автору, и к самому се-бе, включаясь в предлагаемую авторомигру. Об этом говорил в одном из своихинтервью Б. Акунин: «Массовая лите-ратура, к которой в нашей стране все-гда относились с пренебрежением, —занятие очень важное. В некоторомсмысле более важное, чем элитарнаялитература. К массовой литературепроявляет интерес гораздо больше лю-дей, и она вовсе не обязательно должнабыть примитивной — она можетбыть сколь угодно возвышенной и ква-лифицированной». Очевидно, что рос-сийская массовая литература, отстав отвсего мира на несколько десятилетий,пытаясь наверстать упущенное, разви-


Культ-товары: массовая литература современной России В конце мая в Санкт-Петербур-ге прошла Международная на-учно-практическая конферен-ция «Культ-товары: массоваялитература современной Рос-сии между буквой и цифрой»,организованная Российским го-сударственным педагогиче-ским университетом им. А. И. Герцена, Российскойнациональной библиотекой иРоссийским книжным союзом.

Мария Александровна Черняк,профессор кафедры русскойлитературы Российскогогосударственного педагогическогоуниверситета им. А. И. Герцена,доктор филологических наук


3#16 [298] 2017


вается в последние двадцать с лишнимлет стремительно, и поэтому в ней сего-дня немало противоречивого и зача-стую гиперболизированного. Однакодля современной гуманитарной наукиочевидно, что феномен массовой куль-туры — важный и интересный объектдля разностороннего междисциплинар-ного изучения, которое может датьключ к пониманию многих процессов,происходящих в сегодняшнем глобаль-ном мире и, в частности, в России.

Предметом обсуждения на конфе-ренции 2017 г. стали актуальные и тре-бующие серьёзного научного обсужде-ния острые проблемы: глобальное и на-циональное в современной массовой ли-тературе; трансформация сообществ вцифровую эпоху и переопределениеграниц популярного и элитарного; дина-мика развития «старых» жанров массо-вой литературы (детектив, фантастика,фэнтези, любовный роман и др.) и воз-никновение «новых» жанров и жанро-вых разновидностей в условиях цифро-вой эпохи; сетевые жанры массовой ли-тературы (фанфикшн и др.); «консерва-тивные» контексты и новые технологиив массовой литературе; массовая лите-ратура и другие формы массовой куль-туры и масс-медиа; сериал как жанр мас-совой литературы; издательские про-екты в массовой литературе; 1917 г. взеркале отечественной массовой лите-ратуры; современные практики издания,хранения и рекламного продвижениямассовой литературы на российскомрынке; массовая литература в современ-ной публичной библиотеке.

Для обсуждения этих проблем в Пе-тербург приехали ученые из разныхстран мира (Финляндия, США, Герма-ния, Италия, Польша, Китай, Тайвань) иразных городов России (Москва, Санкт-Петербург, Пермь, Екатеринбург, Ки-ров, Воронеж, Петрозаводск, Яро-славль, Томск, Архангельск, Самара, Са-ратов, Йошкар-Ола, Челябинск и др.).Такой представительный международ-ный и междисциплинарный состав,включающий ведущих специалистов потеме, обеспечил высокий уровень пред-ставленных докладов, которые будутопубликованы в сборнике научных ста-тей.

Изменение констант современнойкультуры порождает особые взаимо-отношения писателя и читателя. З. Лёф-

флер, редактор берлинского журнала«Литературен», на основе проведенныхисследований и социологических опро-сов констатировал изменение стратегийи практик чтения — «от прочтения кбыстрочтению, к чтению “лакомыхкусочков”. Как показывает статисти-ка, всё больше людей читают книгитак же, как смотрят телевизор: щел-кают тексты, как телепрограммы. Та-кому читателю нужны совершенноиные раздражители, резкие сигналы,короткие тексты, чтобы они трогалиего, а ещё лучше — захватывали»1. В связи с этим массовая литература длябольшинства читателей оказываетсячуть ли не единственной возможностьюрасширения читательского опыта, осо-бенно в условиях господства экраннойкультуры и преобладания визуальныхформ восприятия. Неслучайно стерж-нем конференции был научный разго-вор о «букве и цифре», об их месте в со-временном масскульте.

На пленарном заседании были опре-делены основные векторы и сюжетынаучных дискуссий. Так, В. В. Абашев(доктор филологических наук, профес-сор, Пермский государственный нацио-нальный исследовательский универси-тет) в докладе «Вектор движения лите-ратуры: от интермедиальных взаимо-действий к трансмедиальным сериям»говорил о влиянии новой медиальнойсреды на современную литературу. В качестве примера были избраны О. Славникова, А. Иванов и Д. Глухов-ский. Эти авторы представляют, по мне-нию В. В. Абашева, своего рода града-цию литературной шкалы от элитарнойк массовой. Новая экранная визуаль-ность стала источником визуальногоопыта, повлиявшего на воображение ихудожественную оптику целого поколе-ния писателей. Об этом с особенной яс-ностью свидетельствует опыт АлексеяИванова. В том, что романы А. Ивановапишутся в расчёте на экранизацию илипревращению в компьютерную игру,проявляется новая стратегия литератур-ного творчества и функционированиясовременной, особенно массовой лите-ратуры. Что касается отечественноймассовой литературы 2000-х, она пред-ложила первый и почти классическийобразец трансмедиального нарратива.Это «вселенная Метро 2033» Д. Глухов-ского. Роман Глуховского «Метро 2033»

стал едва ли не первым в практике рос-сийской массовой культуры примером ввысокой степени успешного сериально-го мультимедийного культурного про-екта и продуктивной платформой дляразвития нескольких дополняющих другдруга медийных линий. Проект Д. Глу-ховского стал наиболее последователь-ной и органичной адаптацией в россий-ских условиях той модели формообра-зования, которая определяется кактрансмедиальный сторителлинг и кото-рую можно описать несколькими основ-ными параметрами: суггестивный сет-тинг или вселенная, энциклопедизм,мультимедийность, сериальность и ин-терактивность.

Когда-то критик Н. Б. Иванова,участник конференции, поставила не-утешительный диагноз нашему време-ни: «Пока гадали да прикидывали, кудаподевался “широкий читатель”, самый-самый в мире, он нашёлся-обнаружилсясидящим в кресле у телевизора. Именнотелевизионные передачи стали общейкнигой, текстом, новой Библией, кото-рую могут толковать миллионы быв-ших читателей»2. На пленарном заседа-нии в докладе «Из жанра в жанр переле-тая: телепроизводство сериала и транс-формация жанра» Н. Б.Иванова уточни-ла свои размышления о жанровой при-роде современных сериалов и экраниза-ций классики. О «присвоении» класси-ков современными сценаристами сериа-лов говорила и И. Л. Савкина (Тампер-ский университет, Финляндия) в докладе«Демотивированный Пушкин». На мате-риале телевизионных сериалов «Пуш-кин» (2016, реж. А. Сахелашвили),«Выйти замуж за Пушкина» (2016, ре-жиссёры Вл. Усков, В. Краснополь-ский), а также демотиваторов, фотожаби т. п. докладчик показал, каким обра-зом современная массовая культура пе-рекодирует образ Пушкина, которыйуже не «наше всё» и не культурная «свя-тыня», а имя-контейнер, которое запол-няется неким актуальным содержанием.О современных кинотекстах и экрани-зациях современной литературы гово-рил С. Ушакин (профессор антрополо-гии и славистики Принстонского уни-верситета, директор программы Россий-ских, Восточно-европейских и Евразий-ских исследований, США) в докладе«Холодец в алмазах, хрусталь в грязи:разложение как паратаксис».


4


#16 [298] 2017

Необходимо отметить, что тема «се-риальности» и популярности сериаловстала на конференции одной из самыхобсуждаемых, что, безусловно, отража-ет вызовы времени и стратегии совре-менного масскульта. Так, Е. В. Козлов(доктор философских наук, профессорРАНХиГС, Москва) в докладе «Нарра-тив сериала: между Буквой и Цифрой»говорил о феномене популярности теле-визионного сериала «Игра престолов».Исследователь убедительно продемон-стрировал, что «Игра престолов» пред-ставляет собой небезынтересный опытбытования развлекательного нарративав пограничной зоне между «буквой ицифрой». Повествовательная система(формат) сериала, имплицирует специ-фические темпоральные конструкции(время сериала), которые, в свою оче-редь, воздействуют на способ рецепцииповествования, знания аудитории, пози-ции автора.

О сериалах говорил и писатель Р. Э.Арбитман в докладе «Искушение серий-ностью (чем современный жанровыйкнижный сериал отличается от телесе-риала». В какой-то степени доклад былсвоеобразной презентацией недавно вы-шедшей книги «Серийные любимцы.105 современных сериалов, на которыене жаль потратить время», в которой ав-тор иронически замечает: «В новую эпо-ху, когда шкаф свернулся до размеровпары дисков или флешки величиной смизинец, а терпеливый покупательDVD или пользователь интернета мо-жет получить — и потом заглотнуть— всё сразу и в приемлемом качестве,пространство сериала пересталобыть дискретным. Дроби сложились вцелые числа, а школьная арифметиканенавязчиво переросла в высшую мате-матику».

В докладе «“Ты — гений, старик! —От гения слышу”: новые классики в се-рийном производстве» Б. Е. Степанов(ИГИТИ НИУ ВШЭ) и Т. Ю. Дашкова(ВШЕК РГГУ) рассматривали сериал«Таинственная страсть» в контекстеформирующегося в последнее времякорпуса оттепельных сериалов («Отте-пель», «Красная королева», «Однажды вРостове» и др.), возникшего в свою оче-редь не без влияния западных образцов(“Mad men”). Вместе с тем сериал по-свящён изображению жизни литератур-ного сообщества, и, более того, претен-

дует на то, чтобы донести до зрителейлитературное наследие шестидесятни-ков. Таким образом, по мнению доклад-чиков, он позволяет проанализироватьимплицитные представления о литера-туре и возможностях телевидения в от-ношении трансляции литературнойкультуры, о роли последнего в форми-ровании литературного и культурногоканона.

О «факторах сериальности в массо-вой культуре и литературе» размышлялпостоянный участник проекта докторфилософских наук, профессор, НИУВысшая школа экономики — Санкт-Пе-тербург Г. Л. Тульчинский. В докладебыло отмечено, что отдельного рас-смотрения заслуживают некоторые«внешние» (экстернальные) обстоя-тельства, факторы порождения культу-ральных текстов, выходящие за рамкисобственно стилистики и, возможно, этустилистику определяющие. И связаныэти факторы с особенностями совре-

менного общества массового потребле-ния. В этом обществе главным условиемуспеха — профессионального, творче-ского, личностного — является извест-ность и узнаваемость (publicity). В этомкоренится главный нерв отношениймежду автором (художником, артистом)и издателем (галеристом, продюсером).Также Г. Л. Тульчинский высказал инте-ресную мысль, что «имманентное обще-ство массового потребления утрати-ло образ будущего. Даже место научнойфантастики прочно заняло фэнтези сего средневековой стилистикой. Этотсамодостаточный социум не толькоутратил образ будущего, но и испыты-вает страх перед будущим, боясь поте-рять настоящее. Его пугает и само на-стоящее с его ростками будущего,вторгающимися в настоящее в стили-стике хоррора. В этой ситуации толь-ко и остается накапливать разнообра-зие за счет погружения в прошлое и егофэнтезийной фрактализации. И сери-

альность является ответом на этотзапрос».

Методологическим проблемам из-учения современной массовой литерату-ры были посвящены доклады В. Д. Чер-няк (доктор филологических наук, про-фессор, РГПУ им. А. И. Герцена)«Освоение культурного пространствав современной массовой литературе»,Ю. Л. Проект (кандидат психологиче-ских наук, доцент, РГПУ им. А. И. Гер-цена). «В поисках новых смыслов: чита-тель и зритель в пространстве интернет-коммуникации», Е. И. Воробьёвой (кан-дидат филологических наук, журнал«Знамя», Москва) «Производящие по-требители и потребляющие производи-тели: трансформации популярного иэлитарного в социальном пространствесовременной поэзии», М. А. Черняк(доктор филологических наук, профес-сор, РГПУ им. А. И. Герцена) «Массоваялитература как экспериментальная пло-щадка авторских стратегий».

За последние годы с завидной перио-дичностью появляются книги особоготипа. Это, как правило, большой текст,средним объёмом 600–700 страниц, какправило, переводной, который оказыва-ется в России чрезвычайно значимымдля совершенно различных людей. Этоттекст нельзя назвать бестселлером, ти-ражи его могут быть невелики, но онопределённо является точкой обсужде-ния. Среди книг такого типа можно на-звать «Дом, в котором» Мариам Петро-сян (2009), «Щегол» Донны Тарт (2015)и «Маленькую жизнь» Ханьи Янагиха-ры (2017). Такие книги писатель и лите-ратурный критик В. С. Березин в докла-де «Литература Роршаха. Вчитываниесмыслов и жизнь «книги общения» от-носит к «литературе Роршаха» — этотексты, с которыми человек сталкива-ется, не получив прямых указаний от ав-тора, какой именно посыл заключён впроизведении. Каждый видит в нём что-то своё. Именно поэтому понятие отсы-лает к так называемым «Кляксам Рор-шаха». Если модератор подтолкнёт чи-тателя и подскажет, чем ему восхищать-ся, то тот с готовностью увидит в КнигеРоршаха тот или иной смысл. Горизон-тальные связи читателей в этой кон-струкции чрезвычайно важны, они и де-лают эти тексты «книгами общения».

Одним из важных сюжетов обсужде-ния стали жанровые трансформации со-



5#16 [298] 2017

временной массовой литературы и по-явление новых жанров. Так, Е. А. Ермо-лин (доктор педагогических наук, про-фессор, Ярославский государственныйпедагогический университет им. К. Д.Ушинского) в докладе «Популярныйблог как мультиавторское комьюнити»показал, что «бурное развитие социаль-ных сетей в последние годы привело ктому, что в “Facebook” активно реали-зуется новый способ сборки произведе-ния в режиме мультиавторского выска-зывания, принимающего формы вер-бального, а иногда и мультимедийноготекста — поста со шлейфом каментови блога как интегратора такого пост-инга и других форм интерактивнойкоммуникации и авторепрезентациихозяина блога. При этом хозяин блогавыступает его владельцем и модерато-ром, но не обязательно даже ведущимавтором; его роль представляет собоймодификацию культурных ролей хозяй-ки салона или организатора клубнойжизни, ведущего ток-шоу». В докладе«Блоги-травелоги. Литература путеше-ствий в современном сетевом простран-стве» Е. Р. Пономарев (доктор филоло-гических наук, Санкт-Петербургскийуниверситет культуры и искусств) тожеговорил о жанровой трансформации напримере травелогов и новых сетевыхвозможностях. Размышления о появле-нии новых жанров прозвучали и в докла-де М. П. Абашевой (доктор филологиче-ских наук, профессор Пермского госу-дарственного гуманитарно-педагогиче-ского университета) «Блог писателя влитературной коммуникации 2000-х го-дов: работа с массовым читателем». Пи-сательский блог, действительно, занима-ет всё более значительное место в рос-сийской литературной культуре 2000-хгодов. В нём формируются литератур-ные сообщества, рождаются литератур-ные тексты, зримо проявляется конку-ренция на литературном поле, выраба-тываются новые литературные техноло-гии. Анализ блогов Е. Гришковца, Б. Акунина, Н. Горлановой, Л. Петру-шевской, Д. Драгунского, Д. Глуховско-го, С. Лукьяненко и др. обнаружил раз-нообразие стратегий литературной (точ-нее, сетературной) коммуникации авто-ра и читателя. В докладе основное вни-мание было сосредоточено на коммуни-кации писателей, авторов массовой ли-тературы, с читателями-комментатора-

ми, выявлении особенностей сетевогодиалога автора массовой литературы иеё реципиента. Анализ блогов «массо-вых» писателей-любителей имеет осо-бый интерес: в них можно видеть «гори-зонт ожидания» читателя, моделирова-ние читательского запроса.

Междисциплинарность конференциипозволила проверять, дополнять, уточ-нять точки зрения представителей раз-ных гуманитарных профессий. Докладылитературоведов прекрасно были до-полнены выступлением известного со-циолога Л. Ф. Борусяк (доцент, НИУ«Высшая школа экономики», Москва)«Литературные сообщества ВКонтакте:элитарное и массовое». В докладе напримере крупных литературных со-обществ были показаны процессы мас-совизации и демассовизации, а такжевыделяющиеся на общем фоне сообще-ства, где собираются более квалифици-рованные участники: их контент, осо-бенности публикаций и обсуждений.

В докладе И. А. Мартьяновой (док-тор филологических наук, профессорРГПУ им. А. И. Герцена) «Б. Акунинкак генератор новых жанров массовойлитературы (текстофильм и роман-ки-но)» речь шла о жанровых эксперимен-тах Акунина, который изменил пред-ставления о литературных текстах, со-пряженных с киноискусством. Имеютсяв виду текстофильмы, «мысленно сня-тые писателем по собственным кни-гам». Акунин, автор экранизируемогоромана-первоисточника и уже реализо-ванного вторичного сценария, создаваятекстофильм, возвращает себе роль ли-тератора-демиурга, свободного от воли(или произвола) режиссёра, оператора,актёров, но не от параметров кино-искусства. Литератор, который «так ниразу и не побывал ни на одной съёмоч-ной площадке», в текстофильмах сам из-бирает стратегию экранизации: от «пре-дельной близости» к первоисточнику —до его принципиальной трансформации.

Обращение Акунина к кинотексту, пословам Мартьяновой, объясняется еголюбовью не только к истории, но и к ки-но, пониманием того, что мы живём в«эпоху господства кинотелекульту-ры». Кинотекст (реальный или вообра-жаемый) вторгается в пространство еголитературного текста, является необхо-димым условием его существования науровне сюжета, композиции, образнойсистемы. Текстофильмы и роман-кино— это креолизованные тексты, которыеполучают полноту эстетического вос-приятия в ауре своего целостного типо-графского оформления (обложка, фор-зац, шрифт, ретроиллюстрации, кадрыфильмов), демонстрируя диалектикубуквы и цифры, литературности и визу-альности.

Доклад Н. В. Самутиной (кандидаткультурологи, Институт гуманитарныхисторико-теоретических исследованийНИУ ВШЭ, Москва) «Фанфикшн ипрактики вовлечённого чтения» был по-строен на материале исследования, ко-торое проводилось в русскоязычныхфандомах. В докладе шла речь о чтениии о читателе в двух важных аспектах: во-первых, это практики чтения: необходи-мость исследовательского внимания ктому, как именно читается массовая ли-тература, к порядкам экстенсивности/интенсивности чтения, степени вовле-ченности в текст, к темпоральным ха-рактеристикам читательского поведе-ния, к специфике «значимых других» иэкспертных сообществ в процессе выбо-ра и оценки текстов, и т. д. Во-вторых,это стратегии восприятия текста — впервую очередь, не как индивидуальныеособенности чтения, а как распростра-ненные коллективные стратегии вос-приятия, в том числе рождающиеся илитрансформирующиеся под влиянием он-лайн-чтения. В своём докладе Н. В. Са-мутина рассматривала фанфикшн какпространство экстенсивного, эмоцио-нального, вовлечённого чтения и рас-сказала, как устроены «эмоциональныеландшафты чтения» фанфикшн дляучастниц русскоязычных фандомныхсообществ. Этот и другие доклады офанфикшене (П. В. Шубина (кандидатфилософских наук, Северный (Аркти-ческий) федеральный университет им.М. В. Ломоносова, Архангельск) «Фан-фикшен как технология самообразова-ния»; П. А. Ханова (младший научный



6#16 [298] 2017

сотрудник, ИФ РАН, Москва) «Слэш-фанфикшн как инструмент критическо-го осмысления массовой культуры»,Ю. В. Булдакова (кандидат филологиче-ских наук, Вятский государственныйуниверситет, Киров) «Дискурс фандомаи поведение читателя», К. Р. Романенко(Национальный исследовательский уни-верситет «Высшая школа экономики»,Москва) «Болконский не умрёт: фан-фикшн по русской классической литера-туре» и др.) поставили несколько мето-дологических и содержательных вопро-сов, относящихся к тому, каким образоми с какими поправками выводы о фан-домном чтении могут быть распростра-нены на чтение других литературныхмассивов; и, наконец, к тому, какую рольсобственно эмоциональное вовлеченноечтение играет в современной культуре.

Популярным жанрам массовой лите-ратуры были посвящены многие докла-ды (М. Г. Пономарева (кандидат фило-логических наук, доцент, Ярославскийгосударственный педагогический уни-верситет им. К. Д. Ушинского) «Совре-менный исторический детектив в изда-тельской политике «Эксмо-АСТ», Е. А.Сафрон (кандидат филологическихнаук, доцент, Петрозаводский госу-дарственный университет) «Ужасы» и«классики»: ещё раз об истоках совре-менной городской фэнтези», Д. К. Ра-винский (старший научный сотрудник,кандидат педагогических наук, Россий-ская национальная библиотека) «Chicklit вместо традиционного любовного ро-мана» и др.).

Выступление О. Н. Турышевой (док-тор филологических наук, профессор,Уральский федеральный университетимени первого Президента России Б. Н.Ельцина) «Библиотекари: миссия невы-полнима? (Мифология книги в совре-менной массовой и элитарной культу-ре)» было посвящено вопросу о том, каксовременный масскульт осознает значе-ние и функции художественного слова икниги. Сама рефлексия такого рода име-ет давнее происхождение: она нашласвоё оформление в рамках библиофили-ческого мифа, формирование которогов европейской культуре начинается ещёв средневековой мысли о чтении. Идео-логической основой библиофилическо-го мифа во все времена была мысль осотериологической функции книги —функции спасения. В докладе шла речь

об отличиях в понимании сотериологи-ческой функции книги в литературе,предназначенной для подготовленногочитателя, и литературе массового спро-са. Предметом разговора стали совре-менные художественные воплощениябиблиофилического мифа — как в лите-ратуре, так и в кинематографе (романМ. Елизарова «Библиотекарь» и амери-канский телесериал «Библиотекари»).

Разговор о массовой литературе немог не коснуться ситуации в книжнойиндустрии, так как именно массовая ли-тература является лидером продаж вовсех странах. Поэтому ряд выступленийбыли посвящены этой теме. Это и до-

клад «Массовые жанры и трансформа-ция книжной индустрии» В. В. Харито-нова (кандидат философских наук, до-цент (Екатеринбург), исполнительныйдиректор Ассоциации интернет-издате-лей), который на широком контекстеисследований российского и зарубежно-го книжных рынков показал, что книж-ная продукция массовых жанров худо-жественной литературы — экономиче-ская основа издательств, занимающихдоминирующее положение в розничномсекторе книжной индустрии любойстраны. Благодаря появлению в началеXXI в. технологии производства элек-тронных книг и их дистрибуции создалидополнительную нишу для издателей, атакже для дальнейшего расширенияпроизводства и дистрибуции книг массо-вых жанров. Этой же теме были посвя-щены яркие и информационные докла-ды Ю. В. Щербининой (доктор педаго-гических наук, профессор, Московскийпедагогический государственный уни-верситет) «Новейшие книгоиздатель-ские форматы: между элитарностью имассовостью» и М. Е. Порядиной (Рос-сийская книжная палата (филиалИТАР–ТАСС), Москва) «Массовая ли-тература на современном отечествен-ном книжном рынке: издатели, авторы,тиражи, тенденции».

Конференция была включена в де-ловую программу XII МеждународногоСанкт-Петербургского книжного сало-на. Поэтому одно из ключевых меро-приятий проходило на открытой пло-щадке Книжного салона. В кругломстоле «Культ-товары: массовая литера-тура современной России между буквойи цифрой» приняли участие ведущиемастера жанровой литературы (РоманАрбитман, Елена Колина, Дмитрий Ве-ресов, Антон Чиж, Анна Берсенева,Владимир Сотников, Александр Мели-хов), то есть собственно те писатели,которые и стали «материалом» изуче-ния участников конференции. Поэтомувстреча «предмета изучения» с его ис-следователями были и необходимой, иволнующей, и дискуссионной. В разго-воре о месте массовой литературы в со-временном литературном процессеприняли участие и известные современ-ные литературные критики (ГалинаЮзефович, Владимир Березин, Васи-лий Владимирский, Владимир Харито-нов).

Особенность такого типа конферен-ций заключается в том, что все доклады,выступления в прениях, дискуссии накруглом столе образовывали единое на-учное поле. Доклады складывались в ло-гически оформленное целое, дополняя,уточняя гипотезы на различных приме-рах, ставя серьёзные методологическиевопросы. Массовая литература совре-менной России — процесс живой и по-стоянно меняющийся. Поэтому можно суверенностью сказать, что материал дляисследования для следующих «Культ-товаров» будет непременно.

С автором можно связаться:[email protected]

Примечания:1 Леффлер З. Кто решит, что нам читать? //

Знамя. — 2003. — №11. — С. 56.2 Иванова Н. Ностальящее. Собрание наблюде-

ний. — М., 2002. — С. 72.

Статья по итогам научно-практиче-ской конференции, посвящённой фе-номену массовой культуры.

Современная литература, массоваякультура, литературные жанры,конференции

Results of the scientific andpractical conference on the phe-nomenon of mass culture.

Modern literature, mass culture,literary genres, conferences


#16 [298] 2017


7

ВОПРОСЫ к авторам жанровойлитературы были сформулиро-ваны по мотивам круглого сто-ла, прошедшего в рамках кон-

ференции, и дискуссий, развернувшихсяво время научных заседаний. Участника-ми опроса стали ключевые действующиелица современной жанровой литерату-ры, ведущие и издающиеся миллионны-ми тиражами авторы. Некоторые писа-тели (А. Берсенева, Е. Колина, А. Чиж, Р. Арбитман) принимали непосредствен-ное участие в конференции. Другие под-ключились к дискуссии заочно. Я искрен-не благодарю всех участников нашегоразговора за отзывчивость, щедрость,оперативность, за очень интересные инеожиданные повороты в размышлениио феномене современной массовой лите-ратуры, которые предлагаются в отве-тах. Сложность постановки диагноза то-му процессу, в котором писатель непо-средственно принимает участие, очевид-на, но тем ценнее, актуальнее, интерес-нее и для широкого круга читателей, идля специалистов этот разговор.

1. Как Вы пришли к тому жанру, вкотором Вы работаете?

2. Какой термин Вам ближе и поче-му: массовая литература, популярнаялитература, формульная литература?

3. Существует ли, на Ваш взгляд,стратификация современного литера-турного процесса?

4. Нужны ли авторам массовой ли-тературы институт литературных пре-мий, реакция литературных критиков идругие формы существования в лите-ратурном процессе?

5. Влияет ли издательство на Ваштворческий процесс (издательский

заказ, тема, герой, время выхода ит. д.)?

6. Сталкивались ли Вы в писатель-ской практике с продактплейсментом?

7. Есть ли у Вас серийный герой? Ка-кое значение он имеет для Вас?

8. Ощущаете ли Вы кризис литера-туроцентризма? Как складываются от-ношения с читателем? Ведете ли Выблоги или для Вас важны иные спосо-бы общения с читателем?

9. «Мы — не врачи, мы — боль », —говорил о писателях А. И. Герцен. При-менительно к массовой литературе ча-ще говорят об эскапизме и созданииправильной и комфортной для читате-ля картины мира. Какая точка зренияВам ближе?

10. Важен ли для Вас контекст со-временности с её вызовами, проблема-ми, сюжетами? В какой степени нервсовременности входит в Ваш текст?

11. Как формируется Ваша копилкатем, сюжетов, характеров героев?

12. Сегодня отмечается сближениесериала и романа. Ощущаете ли Вы это?

13. Ощущаете ли Вы изменения влитературе с наступлением цифровыхтехнологий?

14. Читаете ли Вы коллег по цеху?Кто особенно близок? Если бы мы соз-давали хрестоматию лучших образцовжанров массовой литературы, то ка-кие современные отечественныетексты Вы бы в неё включили? И ка-кое бы одно Ваше произведение пред-ложили?

Александра Маринина — писатель,сценарист, автор детективов

1. Это жанр пришёл и приходит комне, а не я к нему. Что мне в данный мо-

мент времени хочется (по настроению,по состоянию души и ума), то я и пишу.Хочу — детектив, хочу — семейную са-гу, хочу — мелодраму. Или вообще пье-су для театра. Наверное, приличнее бы-ло бы рассказывать о долгом и полномдраматизма пути «к жанру», но — увы!— это не мой случай. У меня всё проще.

2. «Массовая», «популярная» или«формульная»? Совершенно точно не«формульная». Скорее, популярная, ибов точном понимании это означает «ин-тересная для большого числа людей,привлекательная для них». Не вижу вэтом термине ровно ничего зазорногоили постыдного. Например, «К Элизе»Бетховена — вещь супер-популярная, еёиграют абсолютно все обучающиесяигре на фортепиано (а их во всём ми-

Между буквойи цифрой

Современный литературный процесс

МАРИЯ ЧЕРНЯК, профессор кафедры русской литературы РГПУ им. А. И. Герцена


8


#16 [298] 2017

ре в совокупности намного больше, чемчитателей «популярной литературы»),её крутят по радио, её используют длярингтонов и дверных-домофонныхзвонков. И что? Бетховен и всё им напи-санное стало от этого хуже, ниже, менееталантливо? То же самое можно ска-зать о Чайковском, Шопене, Моцарте,Шуберте...

4. Не могу отвечать за всех авторов,поскольку почти ни с кем не знакома и необщаюсь. Поэтому могу сказать только осебе: премии — нет, не нужны. Зачем? Уменя есть читатели, и по уровню их инте-реса ко мне и моим книгам я могу доста-точно адекватно судить о том, достуча-лась я до них или нет. Люди пришли навстречу со мной — это моя награда. А оттого, что мне присудят премию голосамичленов жюри, которые меня не знают икниг моих не читали, в моей жизни ниче-го не изменится. Что касается литератур-ной критики — зависит от её качества.Если она конструктивная, то я за неё все-гда благодарна, если вкусовая — то зачемона? Но умная критика мне нужна вовсене для того, чтобы «существовать» в ли-тературном процессе, а исключительнодля того, чтобы обдумать её, сделать вы-воды и улучшить результаты моей рабо-ты. «Существовать в процессе» мне не ин-тересно, у меня нет амбиций «присут-ствия в Большой литературе».

5. Нет, издательство на мой творче-ский процесс не влияет никак: ни по те-мам, ни по срокам, ни по объёмам. Я да-же договор заказа никогда не подписы-вала. Подписываю только авторский до-говор на уже готовую рукопись, если из-дательство её принимает. Максимумвозможного: издательство интересу-ется, может ли оно рассчитывать на но-вую книгу в следующем полугодии, по-тому что надо формировать заказ на бу-магу. Но не более того.

6. Да, сталкивалась. Предлагали не-однократно пропиарить то политиче-скую партию, то ресторан, то ещё что-то...

7. Серийный герой есть, и не один. Ес-ли в процессе выписывания характераперсонаж становится мне симпатичными почти родным, мне зачастую бываетжаль с ним расставаться, и я перетаски-ваю его в другие книги. То есть делаюэто в основном для себя, любимой, а недля «целей проекта». У меня проектовне бывает.

8. Блогов не веду, ибо не испытываюни малейшей потребности регулярно де-литься с миром своими мыслями. Еслимысли или эмоции появляются, я поде-люсь ими с двумя самыми близкимилюдьми, этого вполне достаточно. А считателями я общаюсь в социальных се-тях и путём личной переписки, и в груп-пах. Интенсивно и ежедневно.

9. Мне кажется, сама постановка во-проса не вполне корректна. Можно на-писать роман про «больное», но так, чтоего никто не будет читать: скучно, прес-но, не интересно. А можно написать де-тектив или любовный роман «про со-всем уж невероятное, какого и не быва-ет», но заложить в него умную и важнуюмысль, над которой читатель будет по-том долго думать. Не стоит так уж силь-но упираться в вопрос жанровости имассовости, давайте будем говорить отом, как написано. Увлекательно, легко,красиво? Тогда будут читать многие, ипроизведение перейдёт в разряд «массо-вого, популярного». Уныло, серо, кар-тонно? Да пусть там хоть тысяча гени-альных мыслей, книга останется чтение«узкого круга избранных». Кроме того,очень важны и подсознательные аспек-ты. Любой текст порождает у читающе-го то или иное настроение. И если онопозитивное — текст читают, если длячитателя данное настроение раздра-жающее — книгу бросают, не дочитав,или дочитывают с мучениями. Но на-строение закладывается в текст лич-ностью автора. Поэтому повторюсь: де-ло не в жанре, а в том, как написано про-изведение.

14. Коллеги по цеху — это кто? Ав-торы детективов? Но я пишу не толькодетективы... Читаю много, и российско-го, и зарубежного. Если все-таки про де-тективы, то ближе всего скандинавскиеавторы. Если предлагать какое-то своепроизведение, то, скорее всего, это былбы «Взгляд из вечности».

Татьяна Гармаш-Роффе — писа-тель, сценарист, автор детективов

1. Это союз по любви. Я с малых летмного читала, а в восьмом классе ушлаиз специальной английской школы в ли-тературную. В 9-м классе по собствен-ной инициативе стала изучать древне-русскую литературу, затем XVIII век,читала книги о влиянии идей француз-ских энциклопедистов и французской




4. Нужны ли авторам массовой ли-тературы институт литературных пре-мий, реакция литературных критикови другие формы существования в ли-тературном процессе?

5. Влияет ли издательство наВаш творческий процесс (издатель-ский заказ, тема, герой, время вы-хода и т. д.)?

6. Сталкивались ли Вы в писатель-ской практике с продактплейсмен-том?


8. Ощущаете ли Вы кризис литера-туроцентризма? Как складываютсяотношения с читателем? Ведете ли Выблоги или для Вас важны иные спосо-бы общения с читателем?


10. Важен ли для Вас контекст со-временности с её вызовами, пробле-мами, сюжетами? В какой степенинерв современности входит в Ваштекст?


12. Сегодня отмечается сближениесериала и романа. Ощущаете ли Выэто?




9#16 [298] 2017


революции на русскую философскуюмысль. Как вы знаете, всё это в школь-ную программу не входило, даже в моейшколе с литературным уклоном. В тоже время я с огромным интересом чита-ла статьи по астрономии, физике, меди-цине в журнале «Наука и жизнь», реша-ла математические головоломки (онитам всегда печатались в конце). Крометого, я постоянно что-то сочиняла, —стихи, пьесы, наброски детективных сю-жетов. К чему такой экскурс в мои под-ростковые интересы? А к тому, что де-тектив и фантастика входили в них ор-ганично, как ещё одна упоительнаявещь среди прочих. В чём-то даже болееувлекательная, потому что завихрениясюжета будоражили кровь, мешая

спать, а загадка преступления будора-жила интеллект. Никогда мне и в головуне приходило, что эти жанры литерату-ры могут считаться недостойными. Дляменя они были просто другими, но тожепрекрасными. А когда появилась воз-можность писать, я выбрала детективкак вызов самой себе: очень хотелосьсконструировать крутую логическуюзагадку, воплотив одновременно в текс-те мою страсть к слову и мысли. Крометого, я никогда не любила нравоучи-тельные истории и педагогический тон,свойственные большинству представи-телей нашей литературы (поэтому мойвыбор Пушкин, а не Толстой, к приме-ру). Я предпочитаю сочинять увлека-

тельный сюжет, оставляя делать «мо-ральные» выводы читателю. В то жевремя я была убеждена: детективный«скелет» не может помешать ни стили-стическому изыску, ни глубине мыслейи чувств. В реальности же оказалось,что никто их там не находит, посколькуи не ищет в «презренном жанре»…

2. «Массовая» — отдаёт пренебреже-нием. Поэтому нет.

«Формульная» — ещё пару десятковлет назад было точным определением,теперь же устарело. Все жанры стре-мятся сегодня к синтезу, это видно и вкино, и в ТВ сериалах, и в литературе.Уже практически никто не пишет «ро-зовую воду», как Барбара Картленд. Иникто не пишет детективов в духе Ага-ты Кристи. В детективах, помимо исто-рии расследования, нынче говорят олюбви, отношениях (в семье, между по-колениями и т. д.), в них философствуюти поднимают социальные проблемы(скандинавские детективы, к примеру).Я здесь не имею в виду отечественныхдетективных авторов (женщин), у кото-рых любовные истории нередко вытес-няют интригу расследования. Нет, я отаких сильных зарубежных писателях,как, например, Патриция Хайсмит илиМайкл Коннелли. Сказать, что они пи-шут по модели или «формуле», невоз-можно. Они пишут полноценные рома-ны. При этом остросюжетные. Поэтомунаилучшее определение из предложен-ных, с моей точки зрения, — популярнаялитература. Оно соответствует реаль-ности.

3. Расслоение существовало всегда.Всегда были жанры «высокие» и «низ-кие», и всегда с базара охотнее несли«милорда глупого». Пушкин тоже «чи-тал охотно Апулея, а Цицерона не чи-тал». Ничто не ново под луной. Однако вбылые времена писательская братия неотличалась такой многочисленностью,как в наши. Теперь писателей едва нестолько же, сколько читателей. И едвали не каждый из них привносит что-тосвоё в литературный процесс: как людине похожи друг на друга, так и их текс-ты. Тем самым увеличивается плот-ность многообразия на кв. см текстов —многообразия стилей, тем, художествен-ных приемов (удачных или нет, — но за-явка на новизну становится фактом в со-временном литературном процессе). Ес-ли раньше расслоение было подобно,

образно говоря, рисунку зебры, белое ичёрное, — то нынче оно цветастое и вмелкую полосочку. Не завидую я совре-менным литературоведам, которымприходится эти процессы осмысливатьи классифицировать.

4. Смотря что понимать под литера-турным процессом: процесс как таковойили его осознание теоретиками? Эта ли-тература существует де-факто, говорято ней критики или нет, — у неё наличе-ствует огромная читательская аудито-рия. Однако оценивать её нужно и долж-но. К слову, во Франции, в Штатах и дру-гих странах существуют престижныепремии для остросюжетной литерату-ры, — никому и в голову не приходит за-даваться вопросом, нужны ли они. Поче-му ресторанам важны звёздочки? А оте-лям? Потому что они ориентирует по-требителя. Это даёт ему, потребителю,инструменты оценки качества. И в лите-ратуре — любого рода и жанра — такиеинструменты нужны, без сомнения. Ибольше всего они нужны не писателю, ачитателю. По крайней мере, если крити-ка хоть на секунду предполагает своюполезность в области формирования чи-тательского вкуса.

5. Условий мне никто не диктует.Мне предлагают. К примеру, писатьбольше/чаще или развивать любовнуюлинию, — но это та область, в которой,теоретически, интерес издателя и писа-теля совпадает. Частота выхода книг иналичие любовной линии увеличиваетпопулярность автора и, соответственно,его тиражи. И если я далеко не всегда, всилу различных причин, следую мудро-му отеческому совету издателя, то этодействительно идёт во вред моим прак-тическим, финансовым интересам. Од-нако выбор остаётся за мной.

6. У меня его нет. Знаю, у ряда авто-ров он присутствует в текстах (а ужсколько его в фильмах!). В самом явле-нии я не вижу ничего плохого — еслитолько не считать рекламу как явлениевселенским злом (хотя, подозреваю, таконо и есть. Беда же в том, что рекламо-датели за свои деньги хотят определён-ный объём упоминаний, и этот объёмнепристойно велик. А автор уступает,соблазняясь крупными денежными сум-мами. Вот и читаем про какие-то мака-роны чуть не на каждой странице…Продактплейсмент должен быть дели-катным, иначе он обернётся и против


10


#16 [298] 2017

марки, и против писателя: у читателя на-капливается раздражение.

7. Есть. Значение? Моя дочь говорит,что если бы я была мужчиной, то былабы похожа на Алексея Кисанова, своегогероя. Я не люблю назидательности, ненавязываю читателю свою точку зре-ния, давая право на истину практическивсем своим персонажам (на сайтах, гдечитатели цитируют мысли из книг, мож-но встретить высказывания моих отри-цательных персонажей!), — однако есливы хотите узнать, какого мнения при-держиваюсь лично я, то читайте раз-мышления моего героя. Впрочем, иног-да и он бывает неправ.

8. Да, и рада этому. По крайней мерев том, что касается нашей страны. Лите-ратура, в силу ограниченности иныхсредств коммуникации (из-за цензуры, восновном), у нас всегда — исторически— являлась рупором идей. «Поэт в Рос-сии больше чем поэт», поскольку в нёмнепременно «бродит гордый дух граж-данства» — и это печально, на мойвзгляд. Я согласна с Галичем: «бойтесьединственно только того, кто ска-жет: «Я знаю, как надо!». Во временаСССР литература служила рупором ужене просто идеям, но идеологии. Котораявсегда знает, как надо. И шаг вправо,шаг влево от этого «как надо» был же-стоко наказуем. Теперь же каждый ав-тор высказывает в книге своё личное,частное мнение — пусть зачастую глу-пое и невежественное — и этим оноставляет читателю право на собствен-ное суждение, право на оценку мыслейписателя. У современного русского чи-тателя больше нет страха высказатьмнение, отличное от идеологическогомейнстрима, потому что последний с па-дением СССР исчез. (И дай бог не воз-родится…) Теперь каждый имеет пол-ное право любить, условно говоря, ДД ине любить Достоевского. Или предпочи-тать им всем сериалы. И это прекрасно.Как сказал Бродский в своей Нобелев-ской лекции, «если искусство чему-то иучит (и художника — в первую голову),то именно частности человеческогосуществования». Которая органичнопредполагает частность суждения, вку-са, оценки.

8.1 Как складываются отношения считателем?

В целом очень хорошо. Особенно стой частью аудитории, которая имеет

опыт чтения и приличный культурныйбагаж. Это интеллигентные люди сред-него возраста и старше, мужчины и жен-щины, которые ценят не только сюжет,но и слог, и мысли. Часто начинают своиотзывы, почти оправдываясь. Примернотак: «я в принципе детективов не чи-таю (понимай: их читать приличномучеловеку стыдно!), но ваши люблю, дляменя они просто как романы, оченьнравится язык, мысли, психология…»Мужчины чаще ценят логику. И долгоне верят, что автор — женщина. Другаячасть читателей, помоложе, у которыхпервыми книгами в руках оказались на-ши отечественные детективы, — и, со-ответственно, этим их кругозор на дан-ный момент жизни и ограничивается, —оценивают по-разному. Есть востор-женные: «теперь буду только ваши ро-маны читать!» Или вот такие: «Авторочень умная женщина, эрудированная— это чувствуется. Пока читала —СТОЛЬКО НОВЫХ СЛОВ НАБРА-ЛАСЬ». Но есть и незатейливые: ничётак книжка, на пляже вполне можно по-читать.

8.2 Ведёте ли Вы блоги или для Васважны иные способы общения с чита-телем?

Не веду. Всё собираюсь, намере-ваюсь… Умные люди очень рекомен-дуют их для самопиара и увеличения ав-торской аудитории. Но ведь это хроно-фаги. Так что на свою страницу в «Фейс-буке» я больше ставлю ссылки на ми-лые или смешные материалы, которыене вызывают полемики и не требуютприносить свое время в жертву пресло-вутому самопиару, отнимая его у моейглавной работы — книг. Именно в рома-нах я веду серьёзные беседы с читате-лем.

9. В вашем вопросе есть, на мойвзгляд, лишнее слово: «правильной»(или я не уловила его смысл в данномконтексте?). Комфортная картина мирапредполагает определённый отбор, —следовательно, она уже искажённая, по-сему неправильная. Слова Герцена пол-ностью отражают реальность его вре-мени. В целом же, полагаю я, болью об-щества должна заниматься публицисти-ка. Это не очень здорово, когда литера-тура играет роль шута, который, как из-вестно, единственный смел говорить ко-ролю правду. Литература — один из ви-дов искусства, причем искусства слова, о
















11#16 [298] 2017


чём слишком часто забывают (и нетолько в России). Это ненормально и не-справедливо, когда, к примеру, во Фран-ции получает высокие награды социаль-но ангажированная, но при этом посред-ственная книга Анны Гавальды. Эска-пизм — не есть однозначное зло. Чело-веческая душа имеет право на отдых отбед реального мира, с которыми онасталкивается постоянно, — если не всвоей семье, то по соседству, и уж не-избежно в новостях. С другой стороны,всё зависит от круга чтения конкретно-го читателя. Если он, условно говоря,читает Достоевского, то может позво-лить себе и Дарью Донцову (заочно про-шу у нее прощения, я без осуждения, —просто она уже стала символом опреде-лённого типа чтения…). Если же он чи-тает только её — он обедняет себя. Но,опять же, я против того, чтобы читате-лю навязывали какие-то правила. Этоуже идеология. Это уже «я знаю, как на-до». Это уже нарушение «частности че-ловеческого существования». Никто неимеет такого права. Пусть критика вос-питывает. Воспитывает, да, прививая ба-зовые понятия художественного вкуса.Но не презирает и не требует. Отсюдадо гонений инакомыслящих всего пол-шажка.

10. В умеренной. Книга — текст, за-крытый для обсуждения, это не блог.Односторонне высказывать суждение осложнейших вопросах современностиозначало бы для меня попытку навязатьсвоё мнение читателю. Кроме того, я че-ловек логики, для меня любое мнениедолжно быть основано только и ис-ключительно на фактах. Я не могу что-либо утверждать, не давая обоснований.Однако не могу же я превратить романв публицистическую статью с аргумен-тами и фактами! Для этого существуетжурналистика, публицистика. Или бло-ги. Впрочем, как я уже сказала, и в бло-ге я не углубляюсь в «контекст совре-менности». Я не считаю возможным вы-сказывать мнения, не подтвержденныефактами. Но где же взять факты в нашивремена, когда пресса — в идеале источ-ник информации — любой страны по-стоянно лжёт? Так что пустая это затея,«отражать нерв современности». Мыможем только отражать вранье и дема-гогию, которой пичкает нас пресса.

11. Как там в сказке? «Бежала черезмосточек, ухватила кленовый листо-

чек». Или, если угодно, вспомним Ахма-тову: «Когда б вы знали, из какого со-ра…»

12. Конечно. Поскольку смотрю се-риалы и некоторые высоко ценю. Ноэто больше новая эпоха для сериалов,чем для литературы, — им и задумы-ваться над явлением. А нам-то что, писа-телям?

13. Нет. Меня как писателя волнуеттолько одно: чтобы мои книги читали. Ана каких носителях, мне всё равно.

14. А кто у нас массовая литература?Я понятия не имею, это ведь теоретикирешают. :) Я очень люблю стилистиче-ские таланты — образные, яркие поязыку вещи, — и здесь у меня в любим-чиках ходят и Улицкая, и Рубина, и гени-альный стилист Виктория Платова (ав-тор детективов в девичестве, ныне, ка-жется, автор философских романов), иМихаил Шишкин, и местами Пелевин,Сорокин, Алексей Иванов… И ещё не-малый список. (Речь здесь лишь о красо-те языка, не о содержании.) Однакостиль, даже божественный, ещё не кни-га, понятно. В книге должны встретить-ся и смысл, и сюжет, и ещё множествоважных для романа качеств. А в вопро-се задано условие выбрать не автора, атекст. То есть книгу. Ладно, пусть будет«Письмовник» М. Шишкина. Или он неиз массовой? (хватается за голову))).Тогда простите, не смогу. Недостаточноначитанна. Ещё я высоко ценю настоя-щие детективы, — те, в которых царст-вует логика расследования. Где правитисследовательский дух, где аналитикадарует интеллектуальный кайф. Где, са-мо собой, преступника непросто вычис-лить, и читатель не сумеет догадатьсяраньше, чем сыщик укажет на него. Измалого числа по-настоящему хорошихотечественных детективов назову ро-ман Татьяны Степановой «Душа-потем-ки». Что касается моих произведений…Трудный вопрос. Лучшие мои книги этоте, где детектив с романом сошлись наодной высоте. Из них выбрать непросто,они ведь все у меня в любимчиках )) Нуда ладно, пусть будет «Укрыться в обла-ках» (под облаками имеются ввиду об-лачные сайты).

Антон Чиж — писатель, авторретро-детективов, сценарист

1. Я не знал, что приходил в какой-тожанр. Я просто начал делать книги, ко-

торые хотел сделать. Какой у них жанр— меня волновало меньше всего.

2. Мне ближе только один термин:интересная литература. И ничего друго-го.

3. Вероятнее всего она существует всознании критиков. В головах читате-лей есть набор жанров/авторов/тем, покоторым они выбирают свои книги. Ноэто — индивидуальный выбор каждого.Потому, что никакого процесса попро-сту нет. Как его не было никогда. Этоудобный термин людей, которые не пи-шут книги, а пишут о книгах. Не болеетого.

4. Нельзя существовать в том, чегонет, то есть, литературный процесс. Ре-акция критиков важна для маркетингакниги, не более того. Литературныепремии — лишний повод для нездоро-вых амбиций кого-то одного и болез-ненной зависти остальных. На мойвзгляд, литературные премии ничего,кроме жалости не вызывают. Ну, еслине считать подкормки голодающего ав-тора.

5. Влияние редакции заканчиваетсяна том, что они не хотят, чтобы авторвыходил из узких рамок «своего» жанра.Это неудобно им с точки зрения марке-тинга, а не каких-то высоких соображе-ний литературы.

6. Нет. Не понаслышке зная, что та-кое PP, и непосредственно имея с ним де-ло в медиа, с трудом представляю, какэто возможно в книгах.

7. Серийные герои Ванзаров/Лебедевимеют значение не для меня, а для чита-телей. Они к ним привыкают. Некото-рые — чрезвычайно.

8. Мне кажется литературоцентризмзакончился с изобретением г-на Гутен-берга. Если он вообще когда-то был.


12


#16 [298] 2017

Настоящий литературоцентризм — этоПятикнижие Моисея и народ Израилев.Когда жизнь буквально сверялась сКнигой. Блог веду символически, с чита-телями стараюсь общаться в крайнемслучае. Для того чтобы оберечь их отсебя. Литератор должен всё-таки оста-ваться за вуалью слов.

9. Сегодня литература стала одной изформ терапии или домашней психотера-пии. Она выполняет важную медицин-скую и социальную функцию: не даётодиноким женщинам спиваться, а оду-ревшим юнцам выходить с мечами наулицу или лазерными бластерами.Пусть лучше сидят по углам и книжкичитают.

10. Любой «исторический» детективхорош только тогда, когда он, на самомделе, современный. Нафталин историиникому не интересен.

11. Это секретная информация. 12. Качественный бестселлер — уже

основа сериала. От этого никуда недеться.

13. Писателей стало больше, чем чи-тателей. Только в основном они никомуне нужны. Что создаёт внутреннюю не-удовлетворённость творческой натуры:«как так, я пишу, а славы и денег нет?»Я бы назвал это пандемией графомании.

14. Коллег не читаю принципиально.Чтобы потом можно было с ними об-щаться, а не держать себя за язык. Поэ-тому о включении чужих текстов от ме-ня речи не идёт. От Антона Чижа (пока,во всяком случае) в хрестоматию можнопредложить «Лабиринт Просперо» или«Тайные полномочия».

Роман Арбитман (он же Лев Гур-ский, он же доктор Р. С. Кац) — писа-тель, журналист, литературный кри-тик, автор политических детективов

1. Почти случайно. Я занимался де-тективом и фантастикой как литератур-ный критик, поэтому давно уже понял,что в этих жанрах нравится, а что нет. Изахотелось написать тексты, которыепонравились бы мне самому… Впрочем,я — как критик — сам вижу в своих про-изведениях немало недостатков. Что-топытаюсь исправить, а на что-то махнулрукой: ну не получается (женские обра-зы, например).

2. Выражения «массовая литература»или «популярная литература» для писа-теля — это, скорее, возможность, некий

аванс. Жанр, в котором ты работаешь,вовсе не означает, что именно ТВОЯкнига будет прочитана «массами» и ста-нет популярной. Во времена СССР, вусловиях книжного дефицита, любаяфантастическая и детективная книжкаавтоматически становилась предметоммассового спроса. Сейчас у авторов неттаких преимуществ. С практическойстороны, это печально. Но объективно— прекрасно. Критерии чётче. Если ужмассовая публика выбрала тебя, это очём-то говорит… Ну, например, о том,что у публики на диво плохой вкус — иты ему наилучшим образом соответ-ствуешь.

3. К счастью, автору беллетристикидозволено не знать, что означает напрактике это выражение.

4. Нужны, но… Позднейшая практи-ка показывает, что кто платит, тот и за-казывает музыку. Издательские гранды,заинтересованные в постоянной рас-

крутке своих хитов, заинтересованы влауреатстве совершенно конкретныхавторов. Так что в итоге мы получимочередной рекламный бонус для тех,кто лучше продаётся. Был один случай,когда в премиальный процесс, связан-ный с жанровой литературой, включи-лось издательство, выпускающее лите-ратуру заведомо не-массовую. В жюрипригласили не специалистов по жанро-вой литературе (которых, кстати, почтинет), а умных критиков, предпочитаю-щих «серьёзную прозу». И что? Премиюполучило произведение, которое к ре-альным массовым жанрам никакого от-ношения не имело. Ну вообще. Потомучто умные критики настолько умны ипродвинуты, что заниматься жанрамиим скучно.

5. На мой — нет. Пишу о чём хочу. Нотолько потому, что не связан с каким-то
















13#16 [298] 2017


конкретным издательством. Если бы ра-ботал «в обойме» какой-либо серии, тоиздательство бы влияло, о да. Это —«наш формат», это — «не наш формат».Вот и выбирай: хочешь денег или хо-чешь писать о том, что тебе интересносамому. По-моему, так везде.

6. Нет, к сожалению, никогда. А хоте-лось бы разок: интересно было быобыграть какие-то бренды, встроить ихв сюжет, да ещё и бонус за это получить.Один раз у меня в детективном романебыли упомянуты колбасы одного из-вестного комбината. Когда книжка вы-шла, я им предложил устроить презента-цию прямо на их комбинате. Они в ужа-се отказались.

7. У меня несколько серийных героев.Работать с ними удобнее, чем с несерий-ными: примерно знаешь уже, что от нихждать. Ну и читателя «подсаживаешь»на конкретного персонажа. Чтобы онпокупал на автомате каждую следую-щую книжку с героем имярек.

8. Кризис есть. Тебя не узнают наулицах. Читателей у меня не так много,как хотелось бы в идеале, так что ста-раюсь любить каждого. Общаюсь в соц-сетях, зову на презентации. Позвал бы ив гости на чашку чаю, но в основном чи-татели мои живут либо в столицах, либов ближнем и дальнем зарубежье. А вмоём родном городе я не так известен,увы.

9. Эскапизм — это прекрасно. Есличеловек, читая тебя, получает удоволь-ствие от процесса чтения и забывает навремя о своих бедах, я рад. Но всегдастараюсь в детективной или фантасти-ческой оболочке протащить пару-трой-ку важных для меня идей. Аккуратно,чтобы не превратиться в унылого резо-нёра.

10. Политический детектив, в кото-ром я обычно работаю как автор, оченьтесно связан с современностью. Поэто-му некоторые сюжеты устаревают. Анекоторые, к сожалению, актуальнывсегда.

11. Понятия не имею. Как-то про-исходит все само собой. Открываю но-востной сайт — и вот уже сюжетов наполное собрание сочинений.

12. Процесс взаимный. Но «серий-ные» романы, заказанные издателем,плохи тем, что нельзя убить ни главногогероя, ни главного злодея: их надо со-хранить до следующего сезона. А вот

когда по твоему готовому роману сни-мают сериал, ты уже ни на что не влия-ешь и просто получаешь удовольствиеот съёмочного процесса.

13. Удобнее работать на компьютере,чем на пишущей машинке. Но и болеехлопотно: велика возможность беско-нечно править свой текст. А в прежние«бумажные» времена вносить правку налист — такая морока.

14. Раньше читал больше, когда боль-ше занимался литературной критикой.Сейчас читаю только самых любимых.Большинство из них пишут на другихязыках, но, к счастью, переводятся нарусский. От конкретики (кого включатьв хрестоматию, кого нет) воздержусь. Уменя и так много врагов. Ну и — дляравновесия — не стану называть в этойсвязи и собственных книг. Хотя люби-мые и нелюбимые есть.

Ольга Тарасевич — автор детек-тивов, сценарист. Романы выходят виздательстве «Эксмо» в серии «Арте-факт-детектив»

1. Папа в детстве читал мне ШерлокаХолмса вместо сказок, думаю, поэтомуполюбила жанр детектива.

2. Я не знаю, что такое формульнаялитература, а гуглить лень. Что-то свя-занное с формулами? Выберу популяр-ную, нейтральное определение и по су-ти.

4. Естественно, обратная связь важна.5. Влияет. По моему опыту, для изда-

ния надо, чтобы произведение чётко со-ответствовало жанру. Сроки подготов-ки романов, естественно, на самотёк то-же не пускают.

6. Лично я — нет. Но вспомнилось,что одно время во всех книгах герои по-глощали макароны «Макфа».

7. Есть. Я их люблю, как и остальныхгероев.

8. Кризиса не ощущаю. У меня естьпостоянные читатели, которые читаюттекст до издания и высказывают своизамечания, многие из которых я учиты-ваю. У меня есть страница на «Фейсбу-ке», где я появляюсь.

9. Про боль мне совсем не близко.Есть писатели колоссального таланта,после чтения произведения которых хо-чется застрелиться. Я никогда не моглапонять, почему они с таким маниакаль-ным упорством засовывают читателя впетлю и ловко вышибают табуретку.Зачем?! На мой взгляд, хорошая книгадолжна заставлять думать, а не плакатьи стонать; она придаёт сил и энергии, по-казывает, что жизнь полна света и люб-ви. К тому же, написать трагедию, какмне кажется, технически куда проще,чем комедию. В писателе должен бытьсвет, которым он делится с людьми.

10. Нельзя жить в обществе и бытьсвободным от него.

11. Мне кажется, книги, как и детей,даёт Бог. Я не могу повлиять на своикниги и сценарии, я просто это передаю.

12. Я пишу и сценарии, и романы, исценарии меня вдохновляют больше.Кино требует чёткой структуры и лако-ничности диалогов, это заставляет от-крывать новые грани языка. Для менянет сближения сериалов и романов. Ро-маны слишком велеречивы.

13. Да. Развитие электронного пират-ства убило тиражи, прожить на писа-тельские гонорары становится сложнее,кто может — зарабатывает иначе.

14. Люблю Маринину, Устинову, Дон-цову, Марию Брикер. Акунин чудесныемиры создаёт, у него талант. Своеготворчества я бы не предлагала, мне ка-жется, моя лучшая книга ещё впереди, апока я тренируюсь. Тому, как писатькниги, тоже надо учиться.

Анна Берсенева (Татьяна Сотни-кова) — писатель, сценарист, доцентЛитературного института им. А. М.Горького, автор современного город-ского романа

1. Ситуативно — случайно: я хотелачто-нибудь написать, а издатели искалиавторов, которые могли бы перенести



14#16 [298] 2017

в современную русскую литературужанры современной западной литерату-ры — в частности любовный роман.Когда я сказала, что любовный романписать не хочу, поскольку не хочу рабо-тать с готовыми клише, это их не смути-ло. Они посчитали, что любовная линиятак или иначе всё равно есть в любом ро-мане, и этого будет достаточно. Ну а ког-да я начала писать то, что попросили —«что-нибудь интересное про современ-ную жизнь», — то поняла, что жанр го-родского романа, в котором действова-ли бы люди, способные на сильные чув-ства, мне захватывающе близок.

2. По правде говоря, никакой. Во вся-ком случае, в современной отечествен-ной ситуации, когда, с одной стороны,читательский слой крайне тонок, а сдругой, предложение сколько-нибудьзначимой литературы в том «отсеке»,

который принято именовать высокойпрозой, крайне незначительно, — мнекажется, следует сосредоточиться натом, насколько художественно состоя-тельна та или иная книга, а не на том,чтобы поместить её на определённуюполку.

3. Для исследователей — да. Для ав-торов — нет.

4. Конечно! Именно формы цивили-зованного существования в литератур-ном процессе. Общественный отклик.Это необходимо абсолютно всем, ктопредставляет плод своего труда обще-ству.

5. Мне дважды повезло: я успела на-чать работать в тот краткий период,

когда у новых издателей не было гото-вой схемы, в которую они хотели бывтиснуть литературу, а зато было пони-мание, что книжный рынок — это жи-вая структура, к которой надо прислу-шиваться, чтобы чего-то достичь, а по-тому надо предоставить авторам воз-можность самим выбирать, что они хо-тят и могут этой живой структуре пред-ставить, — это было первое везение. Авторое — у меня замечательный редак-тор Ольга Аминова, профессионалочень высокого уровня, человек с тон-ким вкусом и отличным образованием.Поэтому никакого давления на меня нив каком смысле издательство не оказы-вает. Интересуются, когда я смогу пред-ставить текст, и, назвав дату, я стараюсьеё придерживаться — ничего больше.

6. Был момент, когда издатели по-просили меня за довольно существен-ную сумму указать в книге, когда героичто-то готовят, название макарон опре-делённого сорта. Я была тогда очень на-ивна, слова продактплейсмент не зналаи подумала, что в этом не будет ничегострашного. Потом разобралась, в чёмтут дело, и при переизданиях пришлосьвычищать это из текстов. Но это былочень давний и краткий эпизод, сейчаспродактплейсмент, по-моему, исчез скнижного рынка.

7. У меня есть несколько трилогий, вкаждой из книг которых действуют од-ни и те же герои, то становясь главны-ми, то уходя на второй план. Это не точтобы серийные герои — просто их ис-тории получаются шире, чем вмещаетодна книга.

8. Ощущаю. Он тесным образом свя-зан с общей ситуацией в стране — с тем,что государство поощряет невежество,так как социумом, где оно царит, легкоманипулировать. Чтение пересталобыть нормой жизни — в экономике, вполитике властям не удалось добитьсяничего, а вот в этом они преуспели. Этоочень тягостно для литератора, без-условно. О том, что это убийственно дляобщества, даже говорить не буду — са-мо собой понятно. Поскольку я началаписать и круг моих читателей сложилсяраньше, чем это произошло со страной,какие-то невиртуальные коммуникациис читателями у меня еще сохраняются:приглашают на встречи в библиотеки,например. Но их всё меньше, посколькуя не вхожу в привластный пул творче-
















15#16 [298] 2017


ской интеллигенции. Основные комму-никации — виртуальные: писем от чита-телей получаю много. Присутствую в«Фейсбуке», там тоже сообщаю какие-то свои впечатления от жизни и книг.

9. Герценовская.10. В полной мере входит. Вплоть до

того, что бывали случаи «утром в газе-те — вечером в куплете», таким образому меня получилось отреагировать в кни-ге на ошеломляющие события, которыене просто стали заметными, а перевер-нули общественное сознание, мгновен-но изменили страну — как аннексияКрыма, например. Кстати, именно «мас-совая» литература наилучшим образомподходит для таких реакций, так какмассовая литература даёт им возмож-ность, не меняя при этом своей сущно-сти, не становясь публицистикой. А во-обще — я недавно поняла, что нет ни од-ного события ХХ века, которое не былобы каким-либо образом отражено втридцати пяти моих книжках.

11. Как и у всех. Живу, думаю.12. Нет. Более того, у меня были слу-

чаи, когда издатели просили перевестисценарии сериалов, мною же написан-ные в соавторстве с Владимиром Сотни-ковым, в романную форму. И тогда яуже буквально «технически» ощущалато, о чём догадывалась: в сценарии всёдругое — структура, динамика, способраскрытия характеров. Даже для массо-вой литературы не подходит то, как всёэто реализуется в сериале. И очень за-метно, когда писатель пишет книгу врасчёте на будущий сценарий — книгавсегда получается заурядная и всегдавидно, что она холодно выстроена.

13. Нет. В способах бытования лите-ратуры в обществе, не более того. Кни-ги читаю постоянно. И радуюсь, когдавстречаются те, которые способны меняувлечь: я ведь читатель с огромным, вцелую жизнь стажем, а с каждым годомспособность увлечься не увеличивается,к сожалению. Но мой читательский ин-терес не структурирован — я читаю текниги, которые мне интересны, никако-го разделения на массовую и не массо-вую литературу не делаю. Всегда инте-ресно, что нового у Валерия Бочкова. УТамары Кандала. У Ирины Муравьёвой.У Людмилы Улицкой. С живейшим ин-тересом прочитала новый роман Дмит-рия Глуховского «Текст». Так что не ре-шусь предложить какие-либо конкрет-

ные имена в такую хрестоматию. Ну амою любую книжку можно брать — яих все люблю.

Елена Колина — писатель, сцена-рист, автор любовных романов, сен-тиментальной и психологической про-зы

1. Я никогда не выбирала жанр, не пи-сала пьес, рассказов, эссе. Я пишу то, чтолюблю читать сама, — романы. Сразуже написала роман, и более того, не мо-гла бы написать ничего другого: именноэта форма близка мне как жизнь: я пишуроман, как живу. И мне нужно (не инте-ресно, а именно нужно), чтобы было

долго — лучше вся жизнь, такой лонг-этюд, мне нужно, чтобы было многоперсонажей — как в жизни, мама-папа,бабушка-дедушка... Даже когда я описы-ваю второстепенного персонажа, мневсегда хочется написать о его детстве,родителях, отношениях в семье, бабуш-ках и дедушках... — так можно далекозайти, и мне приходится себя останавли-вать. Я не понимаю, как можно — бы-стро. Как это — без детства? А школь-ные друзья?! А воспитательница в дет-ском саду?! Ведь это всё ужасно важно.Иногда, нечасто, у меня возникает по-требность обрисовать ситуацию и чело-века несколькими штрихами, но в этомслучае у меня всегда остаётся обида насебя — что я себе недорассказала... ялюблю, когда мне подробно рассказы-вают, и подробно рассказываю сама —себе и читателям.

2. Отвечу не всерьёз. Конечно, мнеближе термин «популярная литерату-ра», — слово «массовая» раздражает ме-ня во всех смыслах, и семантическом, исемиотическом, и в смысле неприятных

коннотаций. Никогда не причисляла се-бя ни к чему, связанному с «трудящиесямассы, массовый потребитель», массов-ка и даже хор — нет! Но вот «массоваялитература» мне приятна. Массовая ли-тература, популярная литература, — ка-кой бы оттенок не вкладывали в этокритики, — мне глубоко приятно бытьотнесённой к массовой литературе, по-пулярной литературе. Думаю (как рома-нист), что корни здесь глубинные — явоспитана в мысли, что должна прино-сить пользу, — а чем больше людей чи-тают меня, тем больше пользы... шучу,но только отчасти. Но если всерьёз: кон-кретно мой читатель это, скорей всего,человек с высшим образованием, сопределённым уровнем культуры, горо-жанин, читатель с опытом и привычкойчитать хорошую (не обязательно слож-ную) литературу и беллетристику.

4. Очень нужны! Считается по умол-чанию, что наградой авторам массовойлитературы служат их тиражи, наличиеих книг в киосках на вокзалах и люди вметро с их книжками в руках. Но делодаже не в том, что им тоже хочетсяпризнания коллег. Мне кажется, в этоместь не столько литературный, сколькочеловеческий смысл: авторы массовойлитературы порой гораздо более явнопомогают человеку выжить, справитсяс экзистенциальными трудностями, сгорем, да и просто с жизнью. Чем жеони заслужили исключение из про-странства литературных премий? РазвеА. Маринина, которая принесла людямстолько радости, не заслуживает пре-мии, или серьёзного рассмотрениясвоего вклада в литературу и жизнь?Давайте назовём эту премию «Для лю-дей», пусть её получит Маринина (иАкунин, Марина Москвина, ВикторияТокарева!). Я и сама столько раз полу-чала письма со словами «ваши книгипомогли мне...» — дальше были разныеслова, а иногда слово «выжить». Да ивообще, чем разнообразней литератур-ная жизнь, тем больше выигрывают всезаинтересованные — писатели, читате-ли, критики, журналисты, исследовате-ли.

5. Я много лет издаюсь в «АСТ»,«АСТ» ни в какой степени не влияет намой творческий процесс: я могу писатьна любую тему, выбирать любых ге-роев. Что касается времени выхода, тоэто просто технический момент.


16


#16 [298] 2017

6. Нет, никогда. Я сама иногда отме-чаю марку продуктов или алкоголь, ча-сто фирмы одежды, но это моя личнаянадобность, для достоверности.

7. Из 22 книг — «серия»: это 4 книги,дневники, их героиня имеет большоезначение для меня — это моё Альтер-эго. Я не всегда поступаю, как она, ноона всегда чувствует, как я.

8. Нет, потому что моя личная жизньлитературоцентрична, так уж вышло,что я общаюсь с литературоцентричны-ми людьми, — а с другими я не дружу,мне нечем с ними дружить. Ну и с чита-телями, конечно, общаюсь — на встре-чах, что по определению является лите-ратуроцентричным событием, и в«Фейсбуке». Я много встречаюсь с чита-телями в библиотеках и считаю важнымспособом взаимодействия: именно жи-вое общение. Я часто слышу: «оченьважно, что мы можем с вами погово-рить». Общение в «Фейсбуке» приноситмне много радости, — как же приятно,когда незнакомые люди пишут: «любим,ждём, пишите больше», — сети созданыдля «поглаживания», и они прилежновыполняют свою функцию.

9. Я не врач — я не так в себе увере-на, и уж точно не боль, ни в коем случае!И не медсестра, и не нянечка! Я скорее,культмассовый сектор, помните, былатакая должность (кстати, я всегда имен-но её и занимала, — в театр сводить, вкино, стихи почитать, книгу обсудить...).Я никогда намеренно не следовала идееэскапизма — книга не для того, чтобыпрочитать и забыться сном, — я простопишу честно — вот это тяжело, а этоможно пережить, а вот это радостно. Нопо типу личности я позитивный чело-век, мой стакан наполовину полон — икниги мои ненамеренно позитивны. Иотчасти наивно веселы. Ненамеренно!

10. Современность описывать труд-ней всего — для романа жизнь должнакак бы отстояться. У меня есть семей-ная сага — три книги, так вот, чем бли-же к сегодняшнему дню, тем труднее пи-сать, а если речь идёт о сегодняшнемдне, становится так трудно, что я ис-пользую одну хитрость. Современностьдля меня — возможно — описывать сточки зрения подростков — наверное, вэтом есть глубокий смысл — современ-ность ещё не взрослая, подросток удив-ляется, смотрит свежим взглядом, и этополучается органично.

11. Как у всех — держу пари, что ник-то не скажет, что берёт характеры ге-роев где то в потустороннем мире! Я —прежде всего в себе, я могу стать всемисвоими персонажами, почувствовать,как чувствую они, возможно, от такоймоей эмпатии, они и получаются (такговорят) живыми. В себе прежде всего,но я ведь открыта миру, и во внешнеммире мне в смысле персонажей готов истол и дом.

12. Как зритель и читатель — бес-спорно, оглянуться не успеешь, как попонравившимся книгам сняты сериалы.Как писатель — конечно, по моим кни-гам снимают сериалы. И если я раньшепредпочитала полный метр, то теперьмне хочется, чтобы это был сериал, это,как не странно звучит, более современ-но.

14. Это вопрос на засыпку!.. Назо-вёшь — а человек обидится, что его от-несли к массовой литературе! Можетбыть, ему хочется относиться к элитар-ной литературе, а я его — раз, и недрог-нувшей рукой к массовой! Хотя, на мойвзгляд, это большая похвала: «массовая»

означает — для людей. Я бы хотела,чтобы меня включили в такую хресто-матию, потому что я, правда, стараюсь,— для людей. И когда пишут в отзывах«эту книгу нужно прочитать всем ма-мам» или «эту книгу нужно прочитатьвсем, кто пережил 90-е», в общем, любое«всем, кто», мне очень дорого.

Мария Метлицкая — писатель, сце-нарист, автор иронической прозы,сентиментального и городского рома-на

1. Интуитивно. Не было никаких «по-строений» и выношенных планов. Пишув том жанре, в котором мне всё понятнои уютно. И который я сама люблю какчитатель.

2. Скорее всего, популярная. Да и вмассовой ничего плохого не вижу! Мас-
















17#16 [298] 2017


сам нравится? Замечательно. Значит,многие думают так же, как и я.

3. Думаю, да. То есть каждый автор,надеюсь, о себе всё понимает. И о своейуспешности — а это тиражи, востребо-ванность, и о своих умениях, образован-ности, уровне своей аудитории. Себявполне можно оценить объективно.Мне, например, это помогает. Да и изда-тели всё понимают! У них свои крите-рии.

4. Вот в чём дело: нужны или нет —не совсем верная постановка вопроса.Литературные критики делают вид, чтоне замечают массовую литературу. Это

снобизм, пренебрежение? Наверное.Массовую литературу игнорирует кри-тика, отношение к этой литературе под-час скептическое и пренебрежительное.Критики сосредоточены на литературевысокой. Но я думаю, что и авторы мас-совой литературы не очень нуждаются вих оценке, скорее всего, кстати, негатив-ной. Почему? Да потому что писатель-ские тиражи и есть главный критерийуспеха, читательской признательности.

5. Никогда на творческий процессникто не влияет. Нет, нет и нет, славабогу! Исключительно дедлайн. Вот он,конечно, существует. И ещё годовойплан выхода книги. А как иначе? Изда-ние книг — это бизнес.

И ещё возможны рекомендации из-дателя и редактора, например, написатьне сборник рассказов, а роман.

6. Никогда. Наверное, я не так инте-ресна рекламщикам. Тиражи маловаты.Шутка.

7. Нет.

8. Кризис литературоцентризма в ка-кой-то степени ощутим. Русское созна-ние всегда было литературоцентрично,и в среде либеральной демократиче-ской интеллигенции это по-прежнемутак. А если говорить об обществе в це-лом, то кризис существует. Что касает-ся способов общения с читателем, тоэто прежде всего встречи в библиоте-ках, книжных магазинах, на выставках.И они, безусловно, дают очень мощныйзаряд, хотя, бывает, и полностью эмо-ционально опустошают. Но чаще всегопосле таких встреч я чувствую душев-ный подъём, поэтому очень их люблю идорожу ими.

9. И первая, и вторая. И всё-таки,боль — как-то слишком. Иногда, и этобывает заметно, автор ищет и находиткомфортную для читателя форму под-сознательно, а бывает, что делает этоосознанно. Если для читателя книга ста-нет отдохновением, отпуском на паручасов, релаксом, ничего плохого. Слиш-ком тяжелы реалии того мира, которыйнас окружает. Но и массовая литературапризвана осмысливать жизнь, простоформа подачи материала здесь несколь-ко иная. Писатель не врач и не боль. Это«проводник», «репродуктор». Он транс-лирует свои мысли, излагая их на бума-ге. Что это для него самого? Возможно,боль, выплеск. И в то же время он хочетобнадёжить и поддержать читателя, по-казать ему, что он в своих бедах и терза-ниях не одинок. По-моему, это важно.

10. Конечно, важен. Все мои героиживут в современном мире, с массойпроблем. Мои герои пытаются решитьморальные проблемы. Думаю, это глав-ное.

11. Это самый сложный вопрос, и мнена него трудно ответить, потому чтоесть опасность впасть в пафос. Откудаберутся сюжеты и герои? Да бог егознает. Вот посылается откуда-то,сверху, что ли? Сама не понимаю, чест-ное слово. Сюжет может возникнутьпросто так, внезапно. Достаточноключевого, случайно услышанного сло-ва или фразы. Прохожего или собесед-ника, увиденного или услышанного, за-меченного и отмеченного. Ну а посленачинает работать фантазия. Сюжетмоментально возникает в голове. Те-перь остаётся самое сложное — изло-жить его на бумаге.

12. Иногда да.

13. Наверное. Это, кажется, происхо-дит во всех сферах.

14. Безусловно, читаю и очень люб-лю. Близки Улицкая, Рубина, Токарева.Степнова, Муравьева, Москвина, Матве-ева, Берсенева. Шишкин, Водолазкин.Акунин. Яхина, Снегирев. Да простятменя те, кого забыла упомянуть! УУлицкой «Медея и её дети» и всё осталь-ное. Как можно выбрать? У Рубиной —любое произведение! «Женщины Лаза-ря» Степновой, Многие книги Муравь-ёвой. Не могу не упомянуть «Биороман»Москвиной, «Лолотту» Матвеевой,«Письмовник» Шишкина. А моя книга?Здесь бы я подумала. Возможно, пред-ложила бы «Дорогу на две улицы».

Галина Врублевская — автор го-родской романтической прозы

1. На жанр меня «вывело» первое из-дательство, которому я показала пер-вый роман. Сказали, что в прежнее вре-мя роман отнесли бы к социально-быто-вой прозе (разговор происходил в 2000году), но сейчас могут быть изданы

только три направления: детектив, фэн-тези и любовный роман. И методом ис-ключения я прилепилась к «любовномуроману». В дальнейшем я уже созна-тельно делала акцент на романтическойлинии, сокращая социальный контент.

2. Мне ближе термин «популярнаялитература». В остальных двух мне ви-дится оценочный негативный аспект.«Массовая» — принижает читателей,объединяя их в неразумную массу.«Формульная» — принижает автора иего работу. Термин предполагает без-думного работника конвейера, которыйштампует одни и те же детали. Тогдакак, на мой взгляд, приписываемые по-пулярной литературе стандартизация


18


#16 [298] 2017

и эскапизм — являются характеристи-ками лишь определённой, узкой частижанровой литературы.

В большинстве же романов россий-ских авторов фоном повествования и да-же завязкой проблем является реальнаяжизнь. А слово «стандартизация» былобы уместнее заменить «попаданием вархетипы», что требует от автора осо-бой чуткости к своим героям, уменияслышать и видеть создаваемые характе-ры.

3. Существует явная стратификациямежду «низкими» и «высокими» жанра-ми, которую по аналогии с социальнойстратификацией можно назвать верти-кальной. Власть (над премиями), пре-стиж на уровне критики — всё это по-лучает литература рефлексии, экспери-мента, литературной высокой моды. Нопо доходам «высокая литература» по-рой уступает «низким жанрам», всё темже детективу, фэнтези, любовному ро-ману. Однако почти полностью отсут-ствует стратификация горизонтальная,в нише каждого из жанров по-отдель-ности. Здесь «повар ресторана»» и «ра-ботник, разогревающий полуфабрика-ты в кафе быстрого питания» практи-чески неразличимы. Их не различаютиздатели, книжные магазины и дажечитатели, которые выискивают изум-руды в беспорядочной куче условногожанра.

3. Нужны. И не только авторам, но,думаю, и читателям.

4. Отчасти.5. Нет.6. Нет.7. Сейчас не кризис, а отсутствие ли-

тературоцентризма. Читателям кажет-ся, что и они могут так же написать, кактот или иной писатель: ведь все сейчасведут личные блоги в соцсетях. Блогиведу и я, но они не являются направлен-ным способом общения именно с чита-телями, но, возможно, в этом общении янахожу прототипов героев будущих ро-манов. Как правило, в соцсетях я об-щаюсь с равными себе людьми, где каж-дый интересен по-своему, где нет соли-стов и исполнителей. На специальныелитературные сетевые форумы я не хо-жу, а писателем себя ощущаю только наживых встречах с читателями в библио-теках или в книжных магазинах.

8. Про эскапизм я высказалась выше(п. 2). Утверждение Герцена я бы пере-

вела из медицины на современный языкпсихоанализа. Писатели — не врачи, нопсихотерапевты, а каждая книга — этосеанс психотерапии. Метод работы натаких сеансах известен: привести паци-ента в смятение, а затем вместе с ним,таким растерянным, найти выход из сло-жившейся ситуации. То есть, вначалеследует расшевелить душу читателя,пробудив в ней воспоминания, основан-ные на личном опыте, на личных неуда-чах — это возможно только через опи-сание реальной жизни и общечеловече-ских проблем. Зато потом читатель вме-сте с героями сможет пережить цели-тельный инсайт (интуитивный прорыв в

осознании проблемы) и увидеть пер-спективу дальнейшей жизни. И этомуспособствует изображение комфортнойдля читателя картины мира.

9. Нерв современности с её вызова-ми, проблемами, сюжетами проходитчерез каждый мой текст.

10. Темы вытекают из проблем собст-венной жизни или жизни близких мнелюдей. Если я обнаруживаю вдруг, чтотакие же проблемы актуальны и для по-тенциальных читателей, то начинаюприкидывать сюжет. Сюжеты выстраи-ваются как обобщённые конструкциисходных перипетий у разных людей, раз-бавленные авторской фантазией. Иног-да они складываются с другого конца:вначале фантазии, а в них вплетаютсячьи-то жизненные перипетии. Характе-ры героев также являются собиратель-ными.

11. Пожалуй. Если роман состоит по-чти из одних диалогов, то это почти се-
















19#16 [298] 2017


риал. Но тогда мне уже трудно считатьего романом.

12. Да. Цифровые технологии, обще-ние в соцсетях, чтение книг с гаджетовразвивают клиповое сознание, котороереанимировало малые формы. И рома-ны становятся всё более дробными, де-лятся на маленькие главки. Но для авто-ров цифровые технологии могут бытьподспорьем, ускоряя технологию собст-венно письма.

13. На первых порах (примерно, пер-вые пять лет писательской работ), чита-ла сестёр по серии, где издавались моироманы, а также книги писательниц —френдов по соцсети). Из детективщицпредпочту Александру Маринину, Тать-яну Гармаш-Роффе. Из фэнтези ЕленуХаецкую. В жанре городского лириче-ского романа выделила бы Анну Берсе-неву (Татьяну Сотникову), ЕкатеринуВильмонт, Наталью Нестерову — кон-кретные произведения уже не назову,осталось общее впечатление. Своимлучшим романом этого жанра считаюроман «Королева придурочная».

Пункт 15 — добавочный. О «средин-ной литературе» (мейнстрим, беллет-ристика).

Некоторая терминологическая раз-ноголосица в определении «низких жан-ров» и «элитарной литературы» сталаоснованием полной неопределенности ввыделении мейнстрима. По сути, такойреки с чётко обозначенным руслом унас нет. Есть крутой берег жанровой ли-тературы, где толпятся писатели, выпа-дающие из отведенного им жанра (всвоей нише я бы отнесла к этой группе иВалентину Мельникову, и Елену Коли-ну, да и себя, пожалуй), и есть пологийберег с другой стороны, где рассредо-точены «настоящие писатели», но какбы не дотягивающие до лагеря гениев(Токарева, Щербакова, Улицкая). Нокакое же это определение потока с ча-стицей «не»? Писатели, НЕ выдержи-вающие чистоту популярного жанра, иписатели, НЕ дотягивающие до гениаль-ных экспериментаторов! Между тем накнижном рынке Запада вполне достой-ное и определённое место занимаютименно писатели мейнстрима, такиекак: Сидни Шелдон и Даниэла Стил.Главный плюс литературы мейнстримав том, что она активно откликается насегодняшние вызовы общества, отража-ет «вечные ценности» на фоне сего-

дняшних проблем. А что касается попа-дания в «высшую лигу» с присвоениемзвания «классики», то у такой литерату-ры шансов больше, чем у литературы«эксперимента и игры со словом».

Виталий Пищенко — писатель-фантаст, Председатель международ-ного Совета по фантастической иприключенческой литературе

1. Всегда, сколько помню себя, инте-ресовался фантастической и приклю-ченческой литературой. Да и литератур-ным объединением «Амальтея», кото-рое я посещал в молодости, руководилМихаил Петрович Михеев — настоящиймастер этих литературных направле-ний. Так что всё произошло естествен-ным путём.

2. Я бы не стал относить всю фанта-стику, равно как и приключенческую

литературу, к разряду сугубо развлека-тельной. Примеров тому масса, и самый,пожалуй, яркий — творчество ИванаАнтоновича Ефремова. Но нельзя и от-рицать тот факт, что после того, как на-ше книгоиздание окончательно пере-шло на рыночные рельсы, появилисьтексты, которые можно отнести развечто к литературному шоу-бизнесу, при-званному всячески ублажать потенци-альных покупателей. Пожалуй, пра-вильнее назвать такую литературу«массовой». «Популярная» — это дляменя нечто иное, более серьёзное.

3. Конечно, существует. Правда, мнекажется, она была всегда, но никогдаещё представители окололитературно-

го «трэша» не были столь нахраписты исамоуверенны.

4. Судя по поведению таких авторов,премии им просто необходимы, чембольше — тем лучше. Для них это однаиз форм самоутверждения. Правда, цен-ность этих «бранзулеток» равна уровню«творений», коим они присуждаются, ноэто, увы, никого не интересует. А про-фессиональной критики в современнойфантастике я, к сожалению, не вижу —есть несколько неглупых людей, но иони старательно обслуживают книгоиз-дателей и книгопродавцев (жить-то начто-то нужно).

5. Разве что сроки сдачи рукописи —они подхлёстывают. А пожелания изда-телей… Их зачастую невозможно по-нять. Вот пример: «Нам нужны серьёз-ные фантастические боевики, герои ко-торых по убедительности не уступаютгероям таких классических книг, как“Тихий Дон” и “Война и мир”. Чтобы чи-татель плакал». И как сие исполнить?Или ставшая чуть ли не регулярной пре-тензия: «Слишком хорошо написано,наш читатель такого не поймёт»…

6. Слава Богу, нет. Стараюсь в своихпроизведениях всячески этого избегать(разве что напомнить о понравившейсямне книге коллеги). Но, судя по прочи-танному, «звёзды» литературного шоу-бизнеса этим не брезгуют.

7. Нет (у меня нет сериалов). И, на-верное, зря — такой герой помогаетлучше раскрыть вымышленный мир, даи образ получается более выпуклым иживым (пример — «Баклужинскийцикл» Евгения Лукина из Волгограда).

8. К сожалению, литература в послед-ние годы свою роль утратила. А жаль —достойные произведения по-прежнемупишутся (вот только читателю всё труд-нее разыскать их в «бурном потоке»окололитературы). Да и понятие «ин-теллигент» ныне основательно деваль-вировано… Я люблю личные встречи считателями (блогов не веду), а в интер-нет-дискуссии не ввязываюсь — какправило, их участники очень самоуве-ренны, но мало эрудированы (зачастуюв силу возраста).

9. Мне ближе точка зрения Герцена.Но «массовой литературе» она противо-показана — та ведь и держится на за-игрывании с читателем, сюсюкании,приседании перед ним на корточки, соз-дании комфортно-вымышленной сре-


20


#16 [298] 2017

ды для тех, кто ни на что не способен вреальной жизни.

10. Ну а куда мы денемся от жизни,которая реально нас окружает? Всё этоважно и интересно, придумать мир, со-вершенно не увязанный с нашим, на мойвзгляд, попросту невозможно — полу-чится нечто напоминающее «заумь»,изобретённую Серебряным веком, нотак и не прижившуюся в литературе ижизни.

11. Сам не знаю. Порой, идеи прихо-дят неожиданно и сразу захватывают,порой долго обдумываются, отбрасы-ваются, снова возвращаются. Гонорарыникогда не были для меня основным ис-точником дохода, поэтому я могу позво-лить себе роскошь писать только о том,что мне действительно интересно.

12. Пожалуй, нет. Психологию изда-телей (особенно российских) понятьсложно, я давно перестал ломать надней голову. Если вещь написана каче-ственно, рано или поздно она будет из-дана.

13. В литературе — нет. А в окололи-тературе я не участвовал. Поэтому раз-говоры о вреде цифровых технологийне очень понимаю — классики издава-лись, издаются и будут издаваться на бу-маге. В общем — «писать надо лучше».

14. Читаю, жаль только, что не такмного, как хотелось бы. Внимательно

слежу за творчеством уже упоминавше-гося Евгения Лукина и Святослава Ло-гинова из Санкт-Петербурга. Уверен,что их произведения украсят любую ан-тологию. Есть и интересные молодыеавторы из следующего после нас поко-ления (вернее, их произведения). К при-меру, я читал весьма интересные расска-зы Майка Гелприна. Насчёт своих про-изведений — воздержусь: все они живутсамостоятельной жизнью, порой, то, чтоне очень нравится мне, восхищает чита-телей, бывает и наоборот. Пускай реша-ет составитель — у каждого из них свояпозиция и своя система оценки.

Андрей Дмитрук — писатель-фан-таст, сценарист, журналист

1. Думаю, что скорее он пришёл комне. Мне всегда было тесно в рамках по-вседневной реальности, их не хваталодля того, что я хотел сказать. Свой пер-вый «фантастический роман», конечно,о межзвёздном полёте, я начал писать впятом классе школы, в тетрадях в косуюлинейку. Без плана, без понятия о том,что будет дальше. Исписал несколькотетрадей. Мой первый н-ф. рассказ «Ми-раж» был опубликован в 1963 году, вКиеве, в журнале «Знание и труд». Вот, стех пор и не расстаюсь с таким видомлитературы, как фантастика (жанров внём несколько).

2. Что такое «формульная литерату-ра», не знаю. Ближе всего термин «по-пулярная»: популярными авторами бы-

ли и Александр Пушкин, и Лев Толстой.То есть популярность не противоречитглубине, осмысленности, высшему худо-жественному качеству. «Массовая» —по определению не нравится, это скорееклеймо, чем определение: пустая раз-влекательная (или «пугательная»)жвачка для «пипла». А последнюю япрезираю.

4. Не думаю, что всё это актуально.На мой взгляд, авторам этой (пара) ли-тературы нужны только деньги.

5. Нет. Разве что на время выхода.7. Да, есть, начиная с 1976 года, когда

в издательстве ЦК ВЛКСМ «Молодаягвардия», в сборнике «Фантастика75–76» вышел мой рассказ «Доброе ут-ро, химеры!». Это пилот-разведчик меж-звездья Виола Мгеладзе. Она появляет-ся во многих рассказах (см. авторский
















21#16 [298] 2017


сборник «Ночь молодого месяца», МГ,1984), в романе «Смертеплаватели»(Киев, изд. «Радуга», 2012). Действует и вмоём новом, ещё не опубликованномромане «Защита Эмбриона». От однойвещи к другой — идёт личностная и фи-зическая эволюция Виолы, вплоть дообретения бессмертия и способностей,намного превосходящих паранормаль-ные. Для меня она — стержень моегопредставления о будущем, воплощениедушевной чистоты и силы.

8. Ощущаю. Многие обвиняют вкризисе интернет, но я думаю, что этопопытка свалить с больной головы наздоровую. Содержание Сети тоже мог-ло бы быть достойным наших литера-турных традиций. В их подрыве винов-на катастрофическая perestrojka, из-закоторой не только погибла советскаялитература, но и начался целенаправ-ленный процесс оболванивания лю-дей. Нашего бывшего умного, мысля-щего читателя превращают в созда-ние, управляемое низшими инстинкта-ми. Таким — легче манипулировать…Для меня важно только личное обще-ние с читателями, сетевой перепискине веду; предпочитаю встречи и пре-зентации.

9. Разумеется, ближе точка зренияГерцена. Хотя полагаю, что писателиявляются и болью, и врачами… Строгоговоря, если этого нет в книгах, то по-следние принадлежат не к ведомству ли-тературы. Назовём эскапистскую писа-нину (далеко не правильную, но уж точ-но комфортную картинку псевдомира)словесным наркотиком.

10. Входит — более чем. Уже в 1992году я написал повесть «Болеро Равеля,неожиданный финал» (журнал «Техни-ка — молодёжи», 1996; «Библиотека рус-ской фантастики», т. 19–20), где практи-чески предсказал нынешнюю войну наУкраине. И это не единственный слу-чай.

11. Единого алгоритма нет, всё пере-численное приходит очень по-разному.Иногда от частного к общему, иногданаоборот. Есть доминанта: желание рас-сказать о том, как, пройдя сквозь кровьи грязь, человечество станет правед-ным, вечным и всемогущим.

14. Нынешних читаю мало, всё боль-ше классику. Не буду называть фами-лий, но мне кажется, что большинствонынешних фантастов слишком увлече-

но именно приманками «массовой», тоесть низкопробно-коммерческой (па-ра)литературы. Уверен, что в ней не мо-жет быть «лучших образцов»…

В качестве талантливых авторов по-пулярной, то есть и интересной для ши-рокого читателя, и вместе с тем духовнообогащающей литературы — ценюкрымских фантастов Ану Дао, ВалерияГаевского, Ксению Нели. Медленно, новерно восходят новые звёзды! Интерес-ны рассказы Игоря Саенко (Новочер-касск), Виталия Слюсаря (из Запо-рожья), Владимира Венгловского (Жи-томир), Игоря Вереснева (Макеевка),Александра Ручко, Татьяны Плихневич(Киев) и др.

Для «популярной» хрестоматии —предложил бы свой роман «Битва бо-гов» (Киев, изд. «Оболонь», 1996).

Валерий Сабитов — писатель-фан-таст

1. К научной фантастике я пришёлчерез детство, очарованное советскойфантастикой (прежде всего рассказамиИвана Ефремова и романом «Лезвиебритвы»).

2. Могу оценивать только фантасти-ку. Ближе не ко мне, а к реальности, тер-мин «коммерческая литература». Паде-ние интеллекта в читающей публике истремление издателей к прибылям вочто бы то ни стало привели к массовомураспространению «лёгких» текстов, ли-шённых литературных достоинств. Ос-новная причина — отказ от нравствен-ности и духовности в обществе. (Ликви-дация официальной идеологии).

3. Современную фантастику можноразделить на два слоя. Нижний (не лите-ратурный), которым питаются фаны (нефэны!), и верхний — настоящая, интел-лектуальная литература. Доминирует

подавляющим количеством нижнийслой.

4. Авторы коммерческой продукциисуществуют объективно вне литератур-ного процесса. Премии, критики и про-чее в этом процессе тоже не имеют от-ношения к литературному процессу.

5. Лично я не работаю с издатель-ствами, которые определяют тему, ге-роя и пр. потому что здесь действуютправила коммерческой продукции. Ноиздательства в любом случае влияют насостояние и рабочий процесс автора.

6. Скрытая реклама давно стала нор-мой там, где господствует рублёвый ин-терес.

7. Серийного героя не имею. Сериалы(циклы и пр.) сводят процесс творчествак реализации простейших алгоритмов.

8. Литературоцентризм имел место вопределенных кругах (интеллигенция),а в фантастике концентрировался вФэндоме. Фантастика «упала», Фэндомрастворился в океане безвкусицы.

9. Литературная (в том числе на-учная) фантастика не приводит к эска-пизму как бегству от реальности. Аформирует образ реальности, лишённойнедостатков окружающей действитель-ности и воздействующий на неё как при-мер. «Комфортная картина мира», соз-даваемая коммерческой фантастикой наделе отсутствие структурированногообраза мира человека, хаос в сознании.Она и создаёт почву для современногоэскапизма, явления в основе деструктив-ного.

10.Контекст социума присутствуетнеизбежно в любом произведении. Во-прос в степени его искажённости.

11. Моя «копилка» рождается «изнут-ри». Процесс сознанием изначально неконтролируется. Возможна лишь кор-рекция.

12. Сегодня господствует мешанинавсего, что только можно перемешать вмассовой культуре.

13. Цифровые технологии приводяткак падению качества текстов, так и коблегчению технологии творчества.

14. Всё труднее ориентироваться в со-временной фантастике. Найти настоя-щую литературу всё сложнее. Послед-нее, чем восхитился — роман В. Пищен-ко «Ущелье злых духов». (Заставилждать продолжения!) Из своего реко-мендую фантастическую дилогию«Оперативный отряд».


22


#16 [298] 2017

Многие современные писателис горечью отмечают, что при ог-ромном количестве новыхимён, появляющихся на литера-турном небосклоне, их произве-дения тонут в море новинок. Испасательный круг может имкинуть только критик. Критик —это идеальный посредник. Онпрокладывает пути к постиже-нию современной культуры,строит мосты, связывая писате-ля и читателя.

Для критика произведение искусства —это лишь повод для создания своего

собственного произведения, котороевовсе не обязательно имеет отноше-

ние к критикуемой книге. Оскар Уайльд

КРИТИКА в России была не-отъемлемой и равноправнойсоставляющей литературногопроцесса (вспоминаются сло-

ва А. С. Пушкина о том, что «состояниекритики само по себе показывает сте-пень образованности всей литературывообще»), существенно влияла на дви-жение общественной мысли, претендо-вала на статус «философии современно-сти», её престиж и статус были тради-ционно высоки. Критика по определе-нию была тем, что Ф. М. Достоевскийназывал «идеей, попавшей на улицу».

Сегодня вопрос о феномене дей-ствующей критики оборачивается акту-альным размышлением о специфике со-временного мышления, о законах быто-вания текста в условиях совершенно

иных взаимоотношений между писате-лем и читателем, писателем и критиком,критиком и издателем.

Вышли совсем недавно и вызвалибольшой интерес читателей, интере-сующихся современной культурой, та-кие книги, как «Критика — это критики.Версия 2.0» (С. Чупринин), «Русскийкрест. Литература и читатель в началенового века» и «Такова литературнаяжизнь» (Н. Иванова), «Медиумы безвре-менья. Литература в эпоху постмодерна,или трансавангард» (Е. Ермолин), «Уди-вительные приключения рыбы-лоцма-на» (Г. Юзефович), «Великая лёгкость.Очерки культурного движения» (В. Пу-стовая), «Письмена нового века» (А. Ру-далёв), «Упражнения в бытии» (О. Бал-ла), — и это далеко не полный списоккниг современных критиков.

В последние годы о «новой критике»спорят, пожалуй, почти так же часто,как о современной литературе. Размыш-ляя в предисловии к сборнику «Новыекритики о новейшей литературе» о при-чинах появления молодой критики во-преки разговорам о падении читатель-ского интереса к современной литерату-ре, В. Пустовая отмечает: «Подобно жи-вой природе, литература производитна свет виды с самыми разными меха-низмами выживания и неустанно под-держивает многообразие жизни. Вот вчём секрет непрекращающегося попол-нения критических рядов: люди, думаю-щие о литературе, будут появляться,пока остаётся в нас потребность ска-зать о своем через слово. Критика неспутник, не довесок и даже не часть ли-тературы — критика сама литерату-ра и есть. Критика — литература,осознающая своё бытие. Именно благо-

даря критической мысли отдельныесобытия, вопросы и провокации книж-ного рынка и писательских биографийсуществуют как живой процесс разго-вора времени, общества, человека — осамих себе. Литература — одно из са-мых убедительных и длительных сви-детельств человеческой жизни. И кри-тика — искусство понимания свидете-ля: о чем, когда, кому, как и для чего онговорит. Литература в критике пони-мает себя — в разных аспектах, на раз-ной глубине, в меняющемся информа-ционном свете».

Как известно, в задачи критики вхо-дит критический обзор современной ли-тературы и формирование её художе-ственно-теоретической программы. В начале 1990-х участники дискуссий осовременной критике не раз отмечали,что в связи со сменой нравственных иэстетических координат резко расши-рилось поле литературной деятельно-сти. «Это было как бы пристраиваниек тогдашнему зданию “литпроцесса”дополнительных помещений для но-вых писателей и выбивание у адми-нистрации здания прав на их прописку.И этой работой при первых же при-знаках появления “другой” литерату-ры занялась критика, уже заготовив-шая таблички для новых помещений:“задержанная литература”, “литера-тура русского зарубежья”, “другая ли-тература”. Но работа эта кончилась,не успев даже как следует развернуть-ся, ибо прописка “по литпроцессу” от-менилась сама собой, а всё это строй-ное, возводимое десятилетиями соору-жение как-то разом обветшало, захире-ла жизнь в его комнатах и коридорах —литература зажила в свободном про-

МАРИЯ ЧЕРНЯК, доктор филологических наук (РГПУ им. А. И. Герцена), С.-Петербург

Барометр литературногопроцесса, или Критики о критике


23#16 [298] 2017


странстве, напрямую общаясь с чита-телем», — пишет С. Костырко1.

На кардинальную смену ролевых,функциональных и характерологиче-ских черт критики 1990-х, безусловно,влияла общая ситуация в литературе.Ощущалась необходимость нового ды-хания и отхода от привычных стереоти-пов в изучении русской литературы, не-обходимость увидеть в современной ли-тературе живую словесность, которая,разрушая мифы, создаёт новую эстети-ку, почувствовать смену литературногокода, представить литературный про-цесс в непрерывном и непрекращаю-щемся диалоге с предшествующей лите-ратурой. «Применять к сегодняшнейлитературе старые традицион ныекритерии невозможно, — писал в нача-ле 1990-х А. Генис — Нельзя рассмат-ривать современный литературныйпроцесс как однолинейный, одноуровне -вый. Литературные стили и жанры яв-но не следуют друг за другом, а суще-ствуют одновременно. Нет и в поминебылой иерархичности литературнойсистемы. Все существует сразу и раз-вивается в разных направлениях»2. Дей-ствительно, широчайший спектр новей-шей литературы, отсутствие единого ме-тода, единого стиля, единого лидера —одна из ярких черт современности.Именно в таких условиях происходилостановление «новой критики».

В это время стало мощно развивать-ся газетное рецензирование, по-своемулегализовавшее «интеллектуальныйфаст-фуд» и «гламурную» критику. Ме-тоды и принципы советской критикиоказались абсолютно неприменимыми кновой экспериментальной современнойлитературе. Новый критический языкстал ориентироваться на выявлениемодных, культовых текстов. Литератур-ная критика при этом стала своеобраз-ным зеркалом книгоиздательской ре-альности. В 1997 г. для того, чтобы под-нять статус «новой критики» была уч-реждена академия критики, получившаяназвание «Академия русской современ-ной словесности» (АРСС). Комменти-руя в «Литературной газете» это собы-тие, Н. Иванова точно и иронично выве-ла типологию современных критиков:«Есть критик-ищейка, следователь-исследователь, разоблачающий поддел-ку, для установления истинной ценно-сти. Есть критик-белка, вышелушива-

тель, проявитель смыслов. Критик-ис-полнитель. Дирижёр. Есть критик-ку-тюрье, делающий моду, погоду в лите-ратуре. Я уже не говорю о критике-вла-стителе дум (последняя эпоха возрож-дения этой значительнейшей для рус-ской литературы роли — эпоха гласно-сти, до свободы слова). Есть критик-фокусник, критик-иллюзионист. Естьмука — это писатель; есть вода — эточитатель; и есть, наконец, дрожжи —это литературная критика. Без неё побольшому счёту не будет выпечен хлеброссийской словесности»3.

Романы, написанные критиками, ста-ли заметным явлением современнойпрозы. Появление романов О. Славни-ковой и Д. Быкова, В. Новикова и В. Ку-рицына, А. Чудакова и В. Березина, Д. Бавильского и А. Ганеевой позволи-ло В. Новикову выработать термин«филологический роман»: «Наша проза,освободившись от цензурный цепей, од-новременно сложила с себя оператив-но-публицистические обязанности ивышла за пределы политической сфе-ры. Политику заменила поэтика»4.Ольга Славникова пишет об этом про-цессе так: «Критики читают крити-ков, критики вырабатывают стиль,критики не столько оценивают чужиетексты, сколько желают нравитьсясобственным творчеством <…> Бытьписателем в обычном смысле слова —поэтом или, хуже того, прозаиком —стало непрестижно и совсем неперспек-тивно <…> Теперь единственное, чтоимеет значение, — это переливание ли-тературы в литературу, игра куль-турными смыслами, говорение на ис-кусственном языке». В своём ирониче-ском эссе «Критик моей мечты» Слав-никова определила новые стратегиивзаимоотношений критика и писателятак: «Будучи одновременно и прозаи-ком, и критиком, то есть страдаяострой формой раздвоения творческо-го “я”, наблюдаю следующую картину:отношения писателя и критика близ-ки к разводу. Если рассматривать этиотношения в актуальной гендерной си-стеме координат, то становится оче-видно, что роль беллетриста, незави-симо от пола и отношения к папиросам“Беломор”, — пассивная, женская. Бел-летрист, напечатав, допустим, роман,с трепетом гадает, будет ли замечен,оценят ли по достоинству душу и

стиль, обнаружатся ли у него поклон-ники таланта. Критик, напротив, ве-дёт себя чисто по-мужски: выбираетобъект, признаёт или не признаёт егопривлекательность, выводит за руку вкруг. Было бы глупо в приступе реф-лекторного феменизма возражать про-тив такого расклада ролей: ведь писа-тель по природе своей ждёт читатель-ской любви, а кто такой критик, какне король литературной танцплощад-ки, чья благосклонность служит зна-ком для всех остальных?»5.

Исторически, со времён «Отече-ственных записок» и «Современника»,любимым местом «обитания» критикибыли толстые литературно-художе-ственные журналы. Так называемыйжурнальный бум, связанный с публика-цией «возвращенной литературы» сталяркой особенностью конца 1980-х, ког-да стремительно росли тиражи журна-лов «Новый мир» и «Октябрь», «Знамя»и «Дружба народов», «Звезда» и «Нева». К концу 1990-х ситуация изменилась.Тираж литературных журналов упалпочти до предела, критика перемести-лась в газеты, в глянцевые журналы, налитературные интернет-сайты, в блого-сферу. И всё же кровеносная системажурнального организма обеспечиваетнашей литературе единое информа-ционное поле. «Сегодняшний “тол-стяк” (толстый литературно-художе-ственный журнал. — М. Ч.), публикую-щий журнальные варианты художе-ственных текстов и критическийблок, представляет собой идеальнуюдля российских конфигураций формураскрутки произведения и автора.Это наша основная на сегодня литера-турная инфраструктура. Проигрываякнигоиздателю в оперативности, а га-зете в тираже, “толстяк” берёт своёохватом территории и апелляцией ктрадиции», — считает О. Славникова6.Однако, если каждый толстый журнал— это своеобразная модель литератур-ного пространства, то очевидно, что по-зиция «Знамени» или «Нового мира»отнюдь не совпадает с позицией журна-лов «Москва» или «Наш современник»,ибо, по словам критика, «журнал …предлагает не просто тексты и дажене просто авторов, а свой выбор. Текс-ты вступают в неожиданные отноше-ния друг с другом, создают эффектрифмы (или “эха”)»7. Язык сегодняш-


24


#16 [298] 2017

ней журнальной критики до сих пор не-сёт на себе следы былой русской жур-нальной традиции: принадлежность клитературной платформе «своего жур-нала». Поэтому серьёзные литератур-ные критики печатаются только в

«своих журналах». «Каждый толстыйжурнал есть модель литературы. Ко-собокая, угловатая, шатко стоящая,но — модель», — так определяет своёотношение к «толстым» журналам С. Лурье, много лет работавший в пе-тербургском журнале «Нева»8.

«Новая критика» непосредственносвязана с литературной повседнев-ностью. Критик в первую очередь ин-формирует читателя о литературныхновинках, выступает в роли компетент-ного читателя, аналитика, а потому егособственная рефлексия, оценки и реко-мендации не только предполагаются, нои ожидаются от него. Он, конечно же, вомногом способствует успеху или прова-лу произведения, а острые, часто скан-дальные, критические статьи зачастуюпровоцируют больший интерес к томуили иному тексту. Сегодня писатель осо-знает свою зависимость от мнения кри-тика. Так, А. Латынина с тревогой гово-рит о том, что власть критика в форми-ровании литературной репутации ока-зывается подчас беспредельной и поэто-му опасной: «Критик может разгу-ляться в чистом поле и кого хочешьназвать хоть посредственностью,хоть бездарностью, хоть дешёвкой.Или наоборот — определить в мессиии гении. Иллюзия могущества рождаетпроизвол. Кажется, что можно всё.Можно доказать, что литература вупадке, можно — что она на подъёме.Можно расставить по собственнымправилам писательские фигурки нашахматной доске, назначив пешку фер-зем. Нельзя только одного — выигратьэту партию»9.

В. Новиков раскрывает «секреты»технологии критики: «Если принять за

единицу писательской известности но-мен (по-латыни “имя”), то можно ска-зать, что известность эта складыва-ется из множества миллиноменов, уст-ных и письменных упоминаний, называ-ний. Всякий раз, произнося слова “Сол-женицын”, “Бродский”, “Окуджава”, “Вы-соцкий” или, говоря, например: Петру-шевская, Пьецух, Пригов, Пелевин — мыучаствуем в сотворении и поддержаниислав и популярностей. Если же мы чье-го-то имени не произносим, мы — осо-знанно или неосознанно — тормозимчье-то продвижение по лестнице пуб-личного успеха. Толковые профессиона-лы это усваивают, уже с первых шагови хладнокровно ценят сам факт назы-вания, номинации, независимо от оце-ночных знаков, понимая, что самоестрашное — молчание, которая, какрадиация, убивает незаметно»10. Имен-но в нарушении этого вакуума молчаниявокруг только что родившегося текста ивидят свою задачу многие критики. «В меру моих скромных сил и понятийя стараюсь выяснить, как обстоят де-ла в современной мне литературе, кудаона идёт и где может оказаться. Я стараюсь поддержать начатый пи-сателем разговор, потому что не хочу,чтобы в ответ на свои реплики он слу-шал тишину»11, — пишет в одной изсвоих статей М. Ремизова, продолжаяэту тему и в своей новой книге «Толькотекст: постсоветская проза и ее отраже-ние в литературной критике». Роль кри-тики не только в выстраивании особого«табеля о рангах», а в построении буду-щей истории литературы Ремизова обо-значает предельно точно: «Останетсято, что мы сейчас отберём (выделеноавтором. — М. Ч.). То есть, возможно,мы сейчас ошибаемся, кому-то уделяемслишком много внимания, а что-тоупускаем из виду, но в целом подмалёвокистории создаём именно мы. < …> Мыпервые сортировщики, мы роемся в му-сорной куче и выбираем что-то стоя-щее. В потом худо-бедно раскладываемсвои сокровища по сколоченным на ско-рую руку полочкам и создаем фонд, скоторым потом и будут работатьакадемически подкованные литерату-роведы»12. Об ответственности критикаперед будущей историей литературы неперестает повторять Н. Иванова, сетуя,правда, на то, что зависимость писателяи издателя от отзывов критиков и жюри

многочисленных литературных премийможет завести в тупик. Не случайно од-на из её книг называется «Невеста Бу-кера», именно так Иванова называет на-шу словесность, «соревнующуюся за на-грады, принимающую допинги, уча-ствующую в забегах»13.

Если критики ХIХ века претендова-ли на роль «идеологов» от литературы,а в ХХ веке, в советское время, стали ру-пором официальной власти, то наши со-временники свободны в выборе своейроли и своей интонации. Типология со-

временной «новой критики» разнооб-разна: это и традиционный историко-ли-тературный подход (Н. Иванова, С. Чуп-ринин, В. Пустовая, Е. Ермолин и др.), иразнообразные рецензии и обзоры но-винок (Л. Данилкин, Г. Юзефович, С. Оробий, О. Балла и др.), и одноднев-ная, молодёжно-сленговая критика ли-тературных сайтов и блогов в интерне-те, и многочисленная критическая эс-сеистика, зачастую соревнующаяся собъектом анализа (А. Генис, В. Новикови др.). Форматы существования литера-турной критики в интернете различны:от личных сайтов, блогов литературныхкритиков до специализированных сай-тов на которых публикуются различныеавторы (colta.ru — сайт о литературе срецензиями и статьями критиков;old.russ.ru — публикации критиков; gor-ky.media.ru —проект о книгах и чтении,literratura.org. и др.).

А. Башкатова предлагает такую ти-пологию критики14: • Критик-инвентаризатор (например,

С. Чупринин), для которого критика —«это, прежде всего, равноправная



25#16 [298] 2017

часть словесности, а критики — та-кие же писатели, творцы суверенныхлитературных миров, как, допу-стим, романисты»;

• критик-мифотворец (например, В. Пу-стовая), для которой важен «высшийсмысл»: «У меня интересы культуро-творческие, ценности смысловые, аиз приемов я предпочитаю внезапнуюинтуитивную догадку, когда вдруг“блохи”, элементы, факты литера-туры — как ни назови — склады-ваются в цельную вдохновляющуюидею»;

• критик-вольнодум (например, В. Но-виков), для которого литературнаякритика и литературная журналисти-ка — это не только разговор о лите-ратурном произведении, но и «дерз-кое слово» о жизни в её социально-по-литическом аспекте, а идеальный кри-тик — это публицист от литературы, ипрививает он не столько хорошийвкус, сколько свободомыслие и воль-нолюбие;

• неклассический критик-деконструк-тор (например, Е. Вежлян), для кото-рой идеальный неклассический кри-тик — это деконструктор, которыйзадаёт принципиально иные вопросы,нежели критик классический. Цельнеклассической критики — «нетрансляция, а анализ, не воздей-ствие, а рефлексия, точнее, самореф-лексия, постоянное собирание — вся-кий раз заново — литературы и по-иск для неё новых — философских…,социологических…, онтологическихили, раз уж на то пошло, филологи-ческих… оснований».Оттолкнувшись от утверждения,

что каждый писатель — это Вселен-ная, особый и уникальный мир, Д. Ба-вильский утверждает, что и Вселеннаякритика столь же неповторима: «Кри-тик — это тот же беллетрист, нобеллетрист-экстраверт более высо-кого интеллектуального порядка,это писатель, готовый заниматьсяне только своими личными проблема-ми, но и замечать чьи-то попутные.Просто он, в отличие от сермяжногопрозаика-интроверта, носящегося сосвоими комплексами, оказываетсяпрозаиком-экстравертом, ориенти-рованным на общение и диалог. И от-того замечающий, помимо своего,кровного, ещё и чужие тексты». Кри-

тик, используя текст как единствен-ный источник информации о реально-сти, сочиняет свою собственную мо-дель мира; поэтому одно и то же про-изведение прочитывается с диамет-рально противоположных точек зре-ния.

Критики сегодня — тот единственноверный «новый» язык, который бы со-ответствовал и современному тексту, иновому состоянию филологии, и «духувремени». Причём амплитуда колебанийв поисках этого языка может бытьочень высокой: от грубого, сленгового,приближенного к молодёжной тусовкедо терминологически загруженного,наукообразного, понятного лишь колле-ге-филологу.

Литературная критика — это свое-образный барометр, с помощью которо-го можно измерить давление литератур-ного процесса. Это начинают осозна-вать и писатели, и читатели, и издатели.

Автор статьи искренне благодариткритиков, которые щедро поделилисьсвоими ответами на предложенные ни-же вопросы:

1. Какую роль в современном лите-ратурном пространстве играет кри-тика?

2. Можно ли к словам Б. Пастернакао том, что «большая литература су-ществует только в сотрудничестве сбольшим читателем», добавить ещё ито, что большая литература суще-ствует и в активном сотрудничествес «большой критикой»?

3. Какова роль критики в построе-нии будущей истории литературы?Может ли критик формировать лите-ратурное пространство?

4. Если обратиться к истории кри-тики, то можете ли Вы назвать важ-ного для себя представителя этойпрофессии, который сформировал Ва-ше отношение к критике вообще?

5. Литературовед, эксперт, обозре-ватель, журналист, колумнист, книж-ный блоггер… — как различаются этипозиции? Какой тип критики Вам бли-же?

6. Есть ли существенные различиямежду «толстожурнальной», глянце-вой и сетевой критикой?

7. Работа критика часто предпола-гает знакомства с авторами, произве-дения которых он анализирует. Меша-

ет ли Вам знакомство с автором в ра-боте?

8. Может ли критик быть «рупо-ром» определённых писателей, направ-лений, жанров? И может ли критикабыть объективной?

9. Можно ли говорить о «поколенче-ской» критике?

10. Читаете ли Вы критическиестатьи своих российских или зарубеж-ных коллег?

11. Какими приёмами навигации в со-временной литературе должен вла-деть критик? Как Вы выбираететекст для критической статьи?

12. Продолжите, пожалуйста, фразу«Современная литература — это …»

Евгений Ермолин — российский ли-тературный критик, доктор филоло-гических наук, профессор, заведующийкафедрой журналистики и издатель-ского дела Ярославского государст-венного педагогического университетаим. К. Д. Ушинского

1. Критик либо общается с читате-лем, выступая в качестве эксперта с пра-вом рекомендательного голоса, либоучаствует в формировании литератур-ного пространства: его тексты — реф-

лексивная часть этого пространства.2. В абстракции можно. В реальности

нет ни того, ни другого вектора сотруд-ничества. Кроме того, критика — частьлитературы, хотя это не снимает вопро-са о качестве остальной литературы.

3. Критик может пытаться влиятьсвоими оценками и обзорами. Результатнеочевиден. Крайне редко он концеп-туализирует литпроцесс в целом. Ре-зультат скорее очевиден: это никому неинтересно.


26


#16 [298] 2017

4. Это критики начала ХХ века, рели-гиозно-философская школа: Бердяев,Булгаков, Шестов, Розанов, Мережков-ский, Гиппиус; — а также молодой К. Чуковский.

5. Различаются типом аудитории испособом контакта с аудиторией. Я отаудитории не завишу и потому практи-кую свободное высказывание эссеисти-ческого характера, иногда, впрочем, ис-пользуя ситуативно и те подходы, кото-рые Вы перечислили.

6. Есть. Про это у меня были двестатьи в «Знамени» (см. «Журнальныйзал»). Ситуация с тех пор изменилась сразвитием соцсетей.

7. По-разному. Простое знакомствоне мешает. У меня нет тесной дружбы слитераторами.

8. Может, но это неактуально.Рекомендательная критика в какой-

то мере использует технологию объ-ективированной аннотации. Остальнаяне стремится к объективизму, хотя мо-жет стремиться к истине.

9. Да, но в XXI веке она оказалась не-успешной (исходно сомнительная по-пытка обосновать поколенческий ха-рактер «нового реализма»). Последнийраз она была успешна в 1960-е гг.

10. Часто и охотно.11. Следить за творчеством однажды

попавших в поле зрения авторов, мони-торить лонг- и шорт-листы основныхпремий, учитывать мнения и рекоменда-ции авторитетных коллег, участвовать вокололитературных мероприятиях (на-пример, форум молодых писателей).

Тексты выбираю исходя из своихпредставлений об их значимости иуместности высказывания по их поводу.

12. Ментальный дизайн момента, вер-бальный фокус ситуации, в идеале —ещё и место формирования базисной«повестки дня» на некоторый период, атакже катализатор формирования куль-турных и субкультурных, социальныхобщностей.

Валерия Пустовая — литератур-ный критик. Заведующая отделомкритики журнала «Октябрь». Препо-даватель МГУ, кандидат филологиче-ских наук

1. Для читателя — рекомендатель-ную, для литературы — рефлексирую-щую, в этом смысле ничего не поменя-лось. Только вот именно сегодня разрыв

между задачами рекомендующей книж-ки и мыслящей литературу критикистал куда заметней. Это типы критики,адресующие принципиально разнымаудиториям и потому радикально расхо-дящиеся в самом понимании литерату-ры. Замечательна полемика вокруг не-однократного высказывания ГалиныЮзефович, что литература — это удо-вольствие. Это вполне читательскаяточка зрения — читателю важно прове-сти с литературой время, задачи мыслио мире, понимания общества и себя, темболее — осмысления настоящего и бу-дущего культуры для него второстепен-ные, не обязательные. Тогда как для че-

ловека, так или иначе участвующего втворении сегодняшней культуры, все на-оборот: важно с помощью литературымыслить о настоящем моменте — соци-альном, культурном, антропологиче-ском, — а уж в удовольствие ли чтение,которое способствует движению мысли,дело десятое.

2. Мне кажется важным подчерк-нуть, что литература в принципе не су-ществует без критики — критика, эточасть литературы, критика — этомысль литературы о самой себе. Сего-дня «размер» и уровень читателя длялитературы не играет такой роли, какраньше. Сказывается влияние массовойи вовсе не литературоцентричной куль-туры: литература гонится за читателемпоменьше, зато пошире, литературеважно быть прочитанной анонимами вметро, а не Белинским, литература ста-вит на успех и отклик, на лайкабель-ность и кликабельность. В принципе втакой ориентации на читателя помель-че есть здоровое зерно: ведь именно от-клик неспециалиста наиболее искре-нен, сердечен, не предумышлен, а зна-чит, дорог для писателя. Ну и в усло-виях дефицита внимания к слову, кактаковому любой отклик для литерату-

ры на вес золота. То есть сам факт от-клика сегодня настолько ценен, чтоуже не до того, чтобы разбирать, како-го веса и качества этот отклик. Ну и на-счёт большой критики — она сопро-вождает литературу всё-таки именночто к большому читателю, подготов-ленному, интересующемуся движениемкультуры, связью литературы с широ-ким кругом гуманитарных вопросов.Сегодня, при дефиците откликов кактаковых, литература скорее поставитна критику помельче и пошустрее. В принципе для сопровождения литера-туры к читателю помельче большаякритика — и вообще критика — дажеизбыточна. Сегодня достаточно уметьуказать на книгу — читатель осмыслити препарирует её сам. Анализ текста ианализ контекста книги сегодня самыеуязвимые, наименее востребованныезадачи критики. Но вот парадокс: внеэтих задач критика быстро свёртывает-ся до указующего жеста, самоликвиди-руется. Потому что без рефлексии кри-тики всё-таки нет — а если рефлексиядля продвижения не востребована, зна-чит, и критика не нужна для продвиже-ния. Вывод: нужна критика все же длячего-то другого. Для мысли о жизни,человеке, культуре.

3. Безусловно, он формирует буду-щее — вот только делает он это тем, чтоучаствует в настоящем. В критике самоебеспроигрышное — не загадывать набудущего классика, а реагировать на со-бытия литературы с точки зрения на-стоящего момента. Это даёт прицель-ность, цепкость, остроту восприятия —и они-то срабатывают лучше любыхрасчётов, кто там в итоге из нас оста-нется в истории литературы.

4. Всё-таки нет. На меня очень по-влияли старшие современники, то естьдействующие критики: Ирина Роднян-ская, Евгений Ермолин, например.

5. Критических амплуа очень много —и в разделении их имеет принципиаль-ное значение разница и в понимании за-дач литературы, и в адресате, и в типеплощадки высказывания, и в типе кри-тического текста. Очень кратко — лите-ратуровед препарирует литературу, буд-то она уже часть истории, эксперт выно-сит приговор литературе как интеллек-туальному и арт-продукту, обозрева-тель фиксирует новинки, журналистприбегает к литературе как источнику


27#16 [298] 2017


новостных поводов широкой тематики,колумнист экспрессивно самовыража-ется по поводу литературных событий ииспользует литературу как поле для до-казательства личной точки зрения навовсе не литературные явления, книж-ный блоггер выражает частную, чита-тельскую, не специальную точку зренияна литературу. Ни один из этих типовкритики мне не близок по-настоящему,хотя время от времени я выступаю в ро-ли каждого из них. Да и трудно сегоднянайти критика, который бы не переме-нял амплуа и не высказывался о литера-туре в самых разных ракурсах. Сегоднятип и профиль критика — не приговорили судьба, а инструмент. И всё же есть,думаю, у каждого самая дорогая миссия.То, что делать реально нравится. Мненравится — думать о жизни, и человеке,и культуре, и современности в связи слитературой. Ольга Балла назвала меняоднажды критиком-мыслителем — самабы про себя так пышно не решиласьсказать. Но мне кажется, таких крити-ков, которые думают мир и себя и чело-века вообще в связи с литературой, нетак мало. Просто эта роль менее функ-циональная — более творческая. В сущ-ности, это тот же взгляд читателя — ко-торый делает далеко идущие выводы изпрочитанного, для которого литературав идеале всегда связана с личностнымизадачами роста и миропонимания. Кото-рый читает для себя — и умеет обоб-щить этот опыт чтения для других.

6. Это различия скорее технические,речь о формате, скорости, адресате.Толстожурнальная критика более спе-циальна, ориентирована на литератур-ное сообщество. Глянцевая более раз-влекательна. Сетевая может принятьформу вообще какую угодно. Сегоднятакое разделение критики мне кажетсяне эффективным, не показательным.Скажем, толстожурнальная критика в«Журнальном Зале» — чем не сетевойпродукт? Или, например, есть умныйглянец, где могут появиться вполне жур-нальной глубины колонки о литературе.Да и толстожурнальная критика охва-тывает огромный диапазон от литерату-роведения до эссеистики. Нет, я бы нестала говорить о различиях между эти-ми типами критики как о чём-то показа-тельном.

7. Оно не то чтобы мешает — оно мо-жет повлиять, да. Но тут уж дело чести:

профессиональный критик долженуметь абстрагироваться от многих влия-ний на процесс прочтения текста. Илидаже не абстрагироваться — он долженскорее уметь их зафиксировать в себе исделать предметом анализа.

У меня были случаи, когда писала и ознакомых, и даже о друзьях, хотя по-следнего варианта стараюсь избегать.Каждый раз в таком случае я строгоразделяю отношение к личности и отно-шение к тексту. В критике для меня этоправильно номер один: текст говорит засебя сам. Текст — то, что сказалось ав-тором. Это завершённое явление. Дляболее адекватной авторскому замыслуинтерпретации текста я могу привле-кать материалы интервью, например. Ивсё же судить о произведении я буду потому, и только по тому, что и как сказа-но в нём самом — а не автором за пре-делами текста.

8. Да, вполне может, имеет право, аможет быть, это даже самая интересная,волнующая, острая критика — с устано-вочным, как бы заранее выработаннымвзглядом на литературу. С другой сторо-ны, важно, чтобы такая позиция не ме-шала гибко и чутко — живо — воспри-нимать текст. Текст читаемый — этовсегда живое настоящее. А живое на-стоящее не терпит подгонки его под хо-лодные, твёрдые схемы восприятия. Ес-ли есть место подгонке жизни под схему— теряется нюх, теряется чуткость, те-ряется само чувство жизни текста. Од-нако даже если критик не является ру-пором направления — он всё равно невоспринимает литературу с нуля. Всеего ценности, и не только эстетические,но и просто человеческие, весь его жиз-ненный и читательский опыт — вся егосформировавшаяся к моменту прочте-ния данного текста личность станет пер-вым контекстом восприятия произведе-ния. Вот почему критика не может бытьобъективной. Она может быть доказа-тельной — да, аналитичной — да, убеди-тельной — да. И всё же самая доказа-тельная, аналитичная, убедительнаякритика никогда не объективна до кон-ца. Потому что критик высказываетсякак личность. И этим-то личностнымвзглядом, а вовсе не мнимой объектив-ностью вердикта, критика ценна.

9. Да, когда критик пишет об авторахсвоего поколения, осмысляя их произве-дения как особый литературный кон-

текст. Заметить умонастроение, мысль,стиль поколения бывает в литературе иинтересно, и важно для понимания еёдвижения.

10. Зарубежных, к сожалению, прак-тически нет. А вот российских коллегчитаю. Мне интересна критика как чте-ние, критический текст как явление ли-тературы и мысли. Мне нравится читатькритику.

11. Меня ведёт только моя интуиция.А её питают, во-первых, мой читатель-ский опыт, практически сложившеесяпонимание, что для меня хорошо и пло-хо в литературе, что мне в ней безраз-лично и что волнует, а во-вторых, цен-ностные представления о достижении ипровале, о точности и лжи в искусстве.Причём практика чтения корректируетценности, а ценности влияют на матери-ал для практики. Сейчас мне в литерату-ре интересно то, что я связываю с еёдвижением к новым задачам слова, к но-вому пониманию роли литературы вжизни, то, что позволяет мне лучше по-нять современность как живой моментдвижения культуры и человека, то, чтопозволяет сориентироваться в потокеперемен и глубоко понять, почему что-то в культуре и литературе сейчас отми-рает, а что-то становится живо и островостребованным. В общем, интуициямоя следует за движением культуры ивыбирает то, что помогает это движе-ние уловить и осмыслить.

12. …настоящее время жизни и куль-туры, в сотворении которого можетпринять участие каждый из ныне живу-щих.

Галина Юзефович — литератур-ный критик, книжный обозревательжурнала «Итоги» и портала “Medu-za”

2. Мне кажется, что самое понятие«большая литература» сильно устарело.Оно относится ко времени, когда лите-ратура сакрализировалась, выделяласьиз других искусств, служащих в том чис-ле и развлечению, выделялась в своегорода над-искусство или искусство «поумолчанию». Литература сегодня — этоне единая сущность, но, по сути дела, этомножество очень разных, отвечающихразным требованиям и являющихсяследствием совершенно разных интен-ций литератур, не монолит, но мелко-дробная конструкция. Поэтому я пло-


28


#16 [298] 2017

хо понимаю, что такое сегодня «большойчитатель» (и есть ли он вообще? И ну-жен ли?) и ещё хуже понимаю, что такое«большой критик». Критик сегодня —это в первую очередь проводник, интер-претатор, толкователь, посредник меж-ду миром (мирами) литературы и миром(мирами) читателя. Если угодно, трикс-тер, а трикстеры, вроде бы, очень круп-ными бывают редко — скорее уж юрки-

ми и ловкими. Так что нет — возможно,во времена Пастернака такое утвержде-ние имело бы какой-то смысл, но точноне сегодня.

3. Формировать какое-то единоепространство — нет, конечно. Критикможет его размечать, структурировать,описывать (ну, если не считать, конеч-но, что описание и творение — это однои то же), помогать читателю проклады-вать в нём собственные тропинки, ноэто всё же в первую очередь про «здесьи сейчас». Про будущую историю лите-ратуры я никаких прогнозов стараюсьне делать — мы так плохо представ-ляем себе это будущее, что вероятностьпопасть пальцем в небо стремится кединице.

4. Для меня таким человеком сталБорис Кузьминский — невероятная ост-рота интеллекта, невероятная работо-способность, превосходный стиль и ши-рочайший кругозор.

5. Некоторые из перечисленных вамитипов различаются сильно (литературо-вед и блогер, например), некоторыестоят друг другу ближе, а некоторые —просто разные грани одного и того жеявления. Например, я определённо нелитературовед, но я эксперт в некото-рых вопросах, связанных с литературойи книжным рынком. Я каждую неделюпишу обзоры, иногда — колонки, изред-ка делаю интервью (то есть веду себякак журналист), а ещё у меня блог в

«Фейсбуке», посвящённый преимуще-ственно книгам. Так что не думаю, чтоприменительно к сегодняшнему днюкорректно говорить о каких-то опреде-лённых типах критики.

6. Ну, конечно же есть — это разнаяаудитория, разная периодичность, раз-ный читатель, разные задачи.

7. Мне да, мешает, поэтому я ни с кемиз писателей не дружу, а с подавляющимбольшинством даже и не знакома. Быва-ет по-другому, я думаю, но у меня воттак.

8. Объективной — нет, не может (всё,что размещается внутри одного челове-ка не может обладать свойством «объ-ективности» просто по определению).Быть рупором определённых писате-лей, направлений, жанров — наверное,может, но это заведомо обрезает, сужа-ет его аудиторию. Если ты специальныйкритик писателя Водолазкина, напри-мер, или критик книг о цветоводстве, точитать тебя будут только любители Во-долазкина и цветоводства.

9. Нет, не думаю. Тренды меняютсябыстрее, чем поколения.

10. Конечно.

Ольга Балла — литературный кри-тик, редактор отдела философии икультурологии журнала «Знание-Си-ла»

1.Думаю, что она играет роль реф-лексии — несколько более квалифици-рованной, чем простое читательскоевосприятие, и составляет важную частьобщекультурного разговора о литерату-

ре и её смыслах. Критик — это, по мое-му разумению, такой интенсивный собе-седник писателя — так сказать, чита-тель, возведённый в степень: более вла-деющий контекстом, чем читатель«простодушный», и куда более отдаю-щий себе отчёт в том, что и почемувнутри литературы происходит.

2.Добавить можно, но не обязатель-но. Я думаю, что в принципе литература

способна обойтись и без таковой (писа-ла же, скажем, Эмили Дикинсон не толь-ко без большой критики, но и без хотьсколько-нибудь больших читателей во-обще). О Гомере и не говорю (смайл).

3. Критика вместе с литературой по-ставляет для неё материал. Разумеется,и может, и формирует: ставя каждое изосмысляемых произведений в контекст,критик устанавливает связи между раз-ными литературными явлениями (илипроясняет их) и способствует складыва-нию общего образа современной емусловесности в головах, читающих и пи-шущих.

4. Те, кого я могу вспомнить в каче-стве воспитателей моего взгляда на ли-тературу, — всё-таки не критики, а ли-тературоведы: Лидия Гинзбург, МихаилЭпштейн (в юности почему-то оченьнравился Виктор Шкловский, с тех порне перечитывала, — в том числе, думаю,и чтобы не разочароваться).

5. Я думаю, что они отличаются ти-пом задач, а вследствие того — глуби-ной, основательностью и систематич-ностью осмысления предмета (а такжеаудиторией, которой адресованы соот-ветствующие тексты). Из всего пере-численного мне категорически ближелитературовед, и именно им я хотела быбыть в следующей жизни — в этой, повсей вероятности, уже не удастся (опятьже смайл).

6. Скорее всего, глянцевая критикасущественно легковеснее, — просто по-тому, что к этому располагает сам типиздания, сами ожидания аудитории, ко-торой оно адресовано. Критика «сете-вая» — название собирательное, в концеконцов, в Сети существуют и толстыежурналы. Можно предположить, чтопрочтение с экрана предъявляет текс-ту некоторые требования — скажем,быть попроще и покороче, чтобы лег-че восприниматься, но всё-таки теперь,когда мы читаем на электронных носи-телях — скажем, на планшетах — тол-стые сложные книги, и уже вполне в об-щекультурном масштабе выработанынавыки сложного «электронного» чте-ния, — этими требованиями вполнеможно пренебречь.

7. Мне, честно сказать, да: при зна-комстве возникают личные обязатель-ства и страх обидеть.

8. «Рупором» — то есть проводникомценностей — и может, и бывает, и это


29#16 [298] 2017


совершенно нормально, поскольку вполной объективности есть что-то не-человеческое (хотя, конечно, к ней естьсмысл стремиться, памятуя, что твоя по-зиция никогда не исчерпывающа и ни-когда не совпадает с Истиной с большойбуквы). Всякий человек, покуда жив —неполон, избирателен и носитель при-страстий. — Соответственно, в объ-ективность я не верю, но в стремление кней — да.

9. Думаю, да, — всё-таки от поколе-ния к поколению меняются и ценност-ные установки, и стилистика мышления.

10. Читаю всегда, и чтение толстыхжурналов неизменно начинаю именно сэтого раздела.

11. К сожалению, на первый вопрос ядаже не знаю, как ответить. Я сама хо-тела бы это знать — и овладеть соот-ветствующими приёмами. В моём слу-чае всё складывается вполне стихийно:это либо редакционные задания, либоменя просит написать о чём-то хорошийчеловек и нельзя отказаться (я знаю,что это не лучший — и даже худший —источник формирования критическойпрактики, но я не критик, я книжныйобозреватель, существо поверхностное,мне как будто можно, хотя я этому всёравно не радуюсь), либо текст, чем-либоменя зацепивший, отвечающий на ка-кие-то мои внутренние вопросы или ста-вящий их, или ещё так: я иногда — на-сколько возможно, часто — пишу о том,к чему мне просто хочется иметь хотькакое-то отношение, хочется со-мыс-лить с этим текстом, со-существовать сним.

12.…неисчерпаемое безграничноемножество, на постижение которого нехватит жизни.

Ольга Брейнингер — современныйроссийский писатель и критик. Ведётавторскую колонку в онлайн-журнале«Лиterraтура»

1.Современное информационноепространство перенасыщено, и некото-рые жанры критики (обозревательскаяработа, например) помогают читателюопределиться с тем, что именно выбратьдля чтения среди огромного множествавариантов. Аналитическая критика мо-жет помочь заинтересованному читате-лю получить максимально полный чи-тательский опыт — предложить пара-дигмы интерпретаций, показать, как

конкретный текст встраивается в лите-ратурную и культурную историю, пред-ставить текст не как вещь в себе, но вего вписанности в непосредственный икросс-культурный контексты.

2. Да, конечно. Для того чтобы впринципе понять, что является «боль-шой литературой», а что нет, и нужнакритика как институт экспертного чте-ния и оценки.

3. Да, ведь по сути, литературная ис-тория — это история «имён», которыезачастую выбирали именно критики.

4. Как на литературоведа на менябольшое влияние оказали постколони-альный дискурс, а также так называе-

мый феномен «антропологического по-ворота» в литературоведении.

5. Думаю, что понятия «литературо-вед» и «эксперт» достаточно близки, авот их инструментарий значительно от-личается от того, которым пользуютсяобозреватели, журналисты, колумнистыи блогеры. Литературоведение болееаналитично. Обозреватели помогаютчитателю сориентироваться в книжномпотоке и найти интересную именно емукнигу. В колумнистике интересен имен-но опыт прочтения книги автором ко-лонки — в гораздо большей степени,чем книга сама по себе.

6. Пожалуй, я бы в меньшей степениговорила о различиях сетевой критики сдругими жанрами, так как долгое времяостававшаяся на любительском уровне,сетевая критика всё-таки профессиона-лизировалась, и сейчас существует каксетевая толстожурнальная критика

(пример — Сергей Оробий и его статьина Лиterraтуре), так и сетевая глянцеваякритика (Галина Юзефович на «Меду-зе»). То, что критика — «сетевая» — вгораздо меньшей степени стало её опре-делять, нежели то, с какой аудиториейработает конкретный критик.

7. Скорее да, чем нет. Всё-таки кри-тик должен писать «по гамбургскомусчету» — а если дистанция с объектоманализа сокращается, то делать этосложнее, хотя и не невозможно.

8. Объективной критика быть не мо-жет, так как это всегда версия прочте-ния, выстроенная через конкретную оп-тику данного критика. Но критика мо-жет стараться быть более объективной(литературоведение), или в большейстепени полагаться на представлениякритика о том, каким был должен текст,а иногда — и на идеологической плат-форме критика (в целом, это более ха-рактерно для толстожурнальной крити-ки и колумнистики).

9. Да, на примере русскоязычного ли-тературного процесса можно просле-дить, что зачастую большие имена эпо-хи идут в связке с именем критика — какправило, того, кто эти большие имена ипредставил, как тенденцию, как общуюкартину. Классический пример — Бе-линский и натуральная школа. Из совре-менных примеров — критик ВалерияПустовая, чьё становление тесно связанос поколением «новых реалистов»; она —голос, объединивший их высказыванияв единую программу.

10. Да, регулярно.11. Мой любимый жанр — культур-

но-антропологическая критика, и я ча-ще всего выбираю тексты, появлениекоторых мне кажется интереснымименно как социокультурное явление.

12. Если говорить о современной рус-ской литературе, то, на мой взгляд, пе-ред ней сейчас стоят большие задачи —преодолеть значительное отставание отмирового контекста, освоить новыеприемы и методы работы с нарративом,новые техники видения — и заговоритьна глобализированном языке.

Арслан Хасавов — российский писа-тель и журналист

1. Литературная критика, и это ни длякого не секрет, утратила своё былоезначение. В настоящее время вдумчи-вые разборы тех или иных произведе-


30


#16 [298] 2017

ний наших современников можно встре-тить в основном в «толстых» литератур-ных журналах, аудитория которых силь-но ограничена. Гораздо более востребо-ванными оказываются литературныеобзоры — они помогают массовому чи-тателю сориентироваться в современ-ном литературном потоке.

2. И да, и нет. «Большая литература»в современных реалиях — понятие до-статочно растяжимое. Одним из глав-

ных читательских ориентиров являютсякниги-лауреаты крупных литературныхпремий («Большая книга», «Русский Бу-кер», «Национальный бестселлер»), ноработает здесь скорее не «большая кри-тика», а чисто маркетинговые техноло-гии — приоритетные выкладки в книж-ных магазинах, контекстная реклама винтернете, попадание книги в уже упо-мянутые выше литературные обзоры.

3. Это ключевой вопрос в развитиилитературной критики, но однозначногоответа, насколько мне известно, найтипока не удалось.

4. Думаю, я не буду оригинален, еслискажу, что безусловными авторитетамив литературной критике для меня едвали не со школьной скамьи были иостаются В. Г. Белинский и Н. А. Добро-любов.

5. Литературовед, на мой взгляд, отвсех остальных перечисленных в вопро-се позиций, отличает академическийподход к рассмотрению текста. Это дру-гая постановка проблемы, другой взглядна неё. Литературоведение требует отеё представителя обширной базы зна-ний, подкрепления своих тезисов ссыл-ками на работы своих предшественни-ков. Эксперты, обозреватели, журнали-сты, колумнисты и т. д. могут быть про-сто неплохо пишущими людьми, трудо-устроенными в определённом СМИ илисотрудничающими с ним. Здесь уровень

экспертизы их текстов — полностью наусмотрение редакции-заказчика.

6. Безусловно. Эти виды критики, каки других текстов, составляющих кон-тент перечисленных изданий, ориенти-руются, прежде всего, на целевую ауди-торию. Дать «толстожурнальную» ста-тью в глянцевый журнал — значит вы-звать шквал негодования со сторонычитателей, то же самое произойдёт ипри обратном трюке.

7. Я редко пишу рецензии, но, когдавсё же берусь за них, стараюсь бытьобъективным. Другой вопрос — на-сколько объективным может бытьсубъективный взгляд прочитавшего.

8. Безусловно, заметные критики ста-новятся «рупором» определённых писа-телей. Например, можно заранее пред-угадать, о каких вновь выходящих текс-тах в первую очередь напишет ГалинаЮзефович или, если рассматриватькрайности, Андрей Рудалёв.

9. Насколько мне известно, опреде-лённую работу в деле развития талан-тов молодых критиков проделываетфонд Филатова, пару лет назад даже вы-пускался соответствующий сборник. И,тем не менее, будущее литературнойкритики в традиционном текстовомформате — вызывает вопросы.

10. Я регулярно знакомлюсь с содер-жанием основных «толстых» литератур-ных журналов и с интересом читаю за-метки о тех или иных литературныхпроизведениях.

11. Повторюсь, что я крайне редкопишу рецензии, но, когда пишу — ори-ентируюсь на свой личный человече-ский интерес или же — запрос редак-ции.

Сергей Оробий — филолог, литера-турный критик, доцент Благовещен-ского государственного педагогическо-го университета

1. Играет подобающую ей роль фер-мента, который обеспечивает правиль-ный обмен литературных веществ.

2. Разумеется, а критик что ж — нечитатель?

3. Это один из инструментов канони-зации наряду с музеями, диссертациямио творчестве писателей и пр. Каждыйкритик тем и занимается, что формиру-ет литературное пространство — чемвлиятельнее критик, тем это простран-ство обширнее.

4. Лев Данилкин5. Всё дальше от академического ли-

тературоведения, всё ближе к линии ли-тературного фронта.

6. Да, есть, и в последние годы они обо-значились довольно явно: статья в тол-стом журнале — почти диссертация:-),статья в глянце — заинтриговать читате-ля, сетевая критика — отряд быстрогореагирования и народная дружина в од-ном лице.

7. Потенциально — да, скорее меша-ет; зная это, соблюдаю дистанцию.

8. Тут обозначены две крайности,поэтому: да, может, но будет ли это хо-рошо?

9. Можно, но феномен этот будет вы-ражен менее ярко, чем поколения собст-венно литературные — в силу вспомога-тельной роли критики как таковой.

10. Разумеется, откуда же черпатьазарт?

11. Приёмы навигации универсальны:присматривать за литпремиями, следитьза издательскими анонсами и т.п. Про-сто критик в отличии от обычного чита-теля интересуется этим 24 часа в сутки,ему это странным образом не надоеда-ет.

12. …многополярное пространство,разделённое на множество «галактик»,представители которых могут ничего незнать (вернее, принципиально не инте-ресоваться) о соседях.

Василий Владимирский — литера-турный критик, писатель и журна-лист

1. Наверное, такую же, как и любойдругой литературный жанр — роман,рассказ, повесть и так далее. То естьочень разную, в зависимости от того,как и с какой целью написан текст, накакой площадке опубликован, кто ав-тор. Иными словами, критика СергеяКнязева играет одну роль, критика Га-лины Юзефович — другую, критика


31#16 [298] 2017

Современная литератураСергея Чупринина — третью, и так покакритики не кончатся.

2. Само по себе понятие «большая ли-тература» родом из эпохи «большихнарративов» XX века, которые пол-ностью скомпрометировали себя и утра-

тили актуальность уже к 1970–1980-м.Общий круг чтения, универсальнаяиерархия — всего этого в современнойлитературе не существует: уследить завсеми значимыми культурными собы-тиями физически невозможно, а уж темболее глубоко их отрефлексировать иизучить связи. Сегодня логичнее былобы говорить не о «большой критике», ао множестве частично пересекающихсясфер внимания конкретных критиков.Разве что классика остаётся классикой,но ею занимаются по большей частивсё-таки не критики, а литературоведы.

3. Не только может, но и формирует.Вспомним Льва Данилкина, Андрея Не-мзера: оба, слава богу, живы-здоровы,но от текущей литературной критикиотошли. При этом их статьи и рецензииуже стали частью новейшей истории: ихцитируют, на них ссылаются, к их авто-ритету апеллируют по сей день. В концеконцов, выносят цитаты на обложки но-винок. Другой вопрос, насколько глубо-ко проникли их идеи и концепции, какаудитория, на которую они повлияли.Но это уже к социологам и историкам.

4. Не буду оригинален: ВикторШкловский и Михаил Бахтин. Именноповлияли и сформировали отношение кпрофессии. Другое дело, что учитьсяконкретным стратегиям приходитсявсе-таки у современников.

5. Литературовед исследует литера-туру используя научный аппарат и на-

учный метод, эксперт делится некой уз-коспециальной информацией, колум-нист высказывается на общие темы, ну адля блогера, наверное, самое важноевызвать яркую эмоциональную реак-цию аудитории. Сам я, конечно, литера-турный журналист — в том смысле, чтостараюсь отслеживать тенденции и под-водные течения в области книгоизданияи книготорговли. В некоторых случаяхвыступаю в амплуа эксперта — напри-мер, по фантастической литературе. Нона самом деле, конечно, все эти сферыпересекаются, ни одна из них не герме-тична.

6. Между глянцевой и «толстожур-нальной», конечно, есть: и по формату, ипо методу, и по языку. И прежде всегопо задачам: глянец кратко и завлека-тельно информирует о явлении — тол-стый журнал анализирует, вписывает вконтекст. Вот только причём тут «сете-вая критика»? Интернет — это про-странство, где сосуществуют самые раз-ные формы подачи материала, от ги-гантских традиционных лонгридов додемотиваторов и видеороликов. Не бо-лее того.

7. Иногда мешает, но далеко не все-гда.

8. Объективность заканчивается там,где заканчивается подсчёт запятых вкниге. Разумеется, любая критика субъ-ективна — как и любое человеческоевысказывание вообще. Критика можетбыть более или менее аргументирован-ной, обоснованной и убедительной, ноэто уже другое. Что такое «быть рупо-ром» я не очень понимаю, но каждыйпишущий о литературе, безусловно, вы-деляет для себя приоритетные темы, са-мых интересных авторов, самые важ-ные явления. И по мере сил следит заразвитием событий, освещает их болееподробно. Иначе просто не бывает: ник-то не может объять необъятное.

9. Вряд ли. Область интересов крити-ка, его предпочтения, симпатии и анти-патии определяются всё-таки не толькопринадлежностью к определённому по-колению, а множеством разных факто-ров.

10. Да, конечно. Что касается россий-ских коллег — по возможности слежу заопределёнными изданиями, авторами итемами, в зарубежную прессу загляды-ваю, когда нужна конкретная информа-ция: к сожалению, мой уровень знания

английского и французского не позво-ляет оценить красоты стиля.

11. Думаю, у каждых своих метод исвои источники. У меня это анонсы из-дательств, премиальные списки, отзывыколлег, которые уже успели прочитатькнигу, редакторов и переводчиков, ко-торым я доверяю, рецензии на англо-язычные книги от авторов, которыемного читают на иностранных языках— например, статьи Анастасии Завозо-вой на портале «Горький».

12. …бесконечное разнообразие.

Андрей Рудалёв — литературныйкритик, публицист

1. В современном литературном про-странстве критика практически не игра-ет никакой роли. Критика играет ка-кую-то роль в продвижении книг совре-менных авторов, выполняя функциипиара новинок.

2. Добавить можно, но лишь для того,чтобы польстить людям, которые при-числяют себя к литературным крити-кам, и простимулировать их на дальней-шую работу. Проблема в том, что сей-

час литературе навязан несвойственныйей временной ритм. О ней размышляютприменительно к издательскому станку,годовыми и премиальными циклами. В этой ситуации критику ничего неостаётся как быть рецензентом новиноки излагать по их поводу свои эмоции.

3. Критик не может формироватьлитпространство, потому как критикасейчас не находится на грани искусстваи науки. Она на пограничье записи вблоге и сэлфи в «Инстаграмм».

4. Аверинцев, Бахтин, Панченко,Кусков, Лотман, Бицилли, Карсавин.

5. Литературоведы и эксперты пишутзанудно и с высокомерным апломбомдля придания статусности своему крити-ческому блогу-инстаграмму. Все


32


#16 [298] 2017

остальные подвиды-разновидности счи-тают, что пишут блестяще, что их потоксловес о литературе имеет огромноезначение, что они своим нарциссизмомсмогут поразить воображение и влю-бить в себя читателя и через это статьвластителями дум хоть на час.

Ближе тип литературного философ-ствования, для которого несвойствененнигилизм по отношению к современно-сти.

6. Различия всё больше стираются.Чтобы прорекламировать книгу, не-обходимы наиболее простые и доходчи-вые формы. Сейчас оценивают критикалайки, а не прочтения, споры и обсужде-ния.

7. Знакомство не является помехой,часто оно даёт ключи к пониманию. Также и дистанцирование от автора не яв-ляется панацеей, а может стать причи-ной многих заблуждений. Так что необязательно думать, что знакомство савтором является коррупциогеннымфактором.

8. Критик не робот, а человек, он неможет быть объективен. Степень егообъективности определяет лишь его

раздувшееся эго. По мере работы скла-дывается топ его личных предпочтений:авторы, направления, жанры, в которыхон видит наиболее полное отражениесвоей собственной позиции.

9. У критики есть разные бэйджики,почему бы не использовать этот…

10. Обязательно. В России оченьсильны региональные критики: СергейБеляков — Екатеринбург, Алексей Ко-лобродов — Саратов, Алексей Татари-нов — Краснодар, Сергей Морозов —Новокузнецк. В Москве есть Лев Пиро-гов и Валерия Пустовая.

11. Выбор чаще всего дело случая, ко-торый можно трактовать как провиде-ние.

12. Борьба, труд и надежда пробитьсячерез разочарования к звёздам.


Примечания:1 Костырко С. «Чистое поле литературы» //

Новый мир. — 1992. — №12.2 Генис А. Иван Петрович умер. — М., 1999. —

С. 43.3 Иванова Н. «Мука, вода и дрожжи»// Литера-

турная газета. — 1997. — 19 июня.

4 Новиков В. Роман с языком. — М., 2001.5 Славникова О. Критик моей мечты // Ок-

тябрь. — 2000. — №6.6 Славникова О. Маленькая страна // Книжное

обозрение. — 2000. — №39, сентябрь.7 Иванова Н. «Каждый охотник желает знать,

где сидит фазан» // Знамя. — 1996. — №1.8 Лурье С. «Журнал — это паутина, натянутая в

углу нашего культурного пространства» // ЛГ№ 15(2000)

9 Латынина А. Фигурки на доске // Литератур-ная газета. — 2000. — №4.

10 Новиков В. Деноминация: литераторы в пле-ну безымянного времени // Знамя. — 1998. — №7.

11 Критика: последний призыв // Знамя. — 1999. —№12.

12 Ремизова М. Только текст: постсоветскаяпроза и ее отражение в литературной критике. —М., 2007. — С. 7.

13 Иванова Н. Невеста Буккера. — М., 2005.14 Башкатова А. Опасное путешествие начи-

нающего литкритика // Октябрь. — 2015. —№4;Журнальный зал http://magazines.russ.ru/octo-ber/2015/4/7b.html

Статья посвящена особенностям со-временной литературной критики.

Литература, критика, текст, писа-тель, читатель, издатель

The article is devoted to the pe-culiarities of contemporary lite-rary criticism.

Literature, criticism, text, wri-ter, reader, publisher

В августе в Казани прошёл традицион-ный XI литературно-музыкальный фести-валь «Аксёнов-фест». 20 августа писателюВасилию Аксёнову исполнилось бы 85 лет.К этой дате был приурочен нынешний фе-стиваль, прошедший под девизом «Аксёновбез цитат».

В этом году в рамках фестиваля впервыесостоялось литературное собрание «Россия —множественное число», где писатели, лите-ратуроведы, критики, кинематографисты,театральные деятели, издатели из Москвы иТатарстана обсудили самые актуальныепроблемы современной литературы и ис-кусства, взаимоотношений художника ивласти.

По традиции кульминацией фестивалястало вручение международной премии«Звёздный билет». В этом году в номинации«Проза» премия не присуждалась. В номина-ции «Поэзия» обладателем «Звёздного биле-та» стал Григорий Медведев. А в новой но-минации «Музыка» премия была вручена му-зыканту и композитору из Швеции, «золото-му тромбону Европы» Элиасу Файнгершу.

«Аксёнов-фест-2017» помимо интерес-ных встреч, стихов, музыки оставил в Каза-ни и вполне материальный след — три боль-ших стула, установленных в сквере Аксёно-ва. Этот необычный арт-объект «Читать всаду» создан известным казанским скульп-

тором Асией Миннуллиной и архитекто-ром, директором Дома-музея Василия Ак-сёнова Ириной Аксёновой. Композиция со-стоит из трех именных стульев, сделанныхиз бронзы. Это подарок Казани от друзейВасилия Аксёнова. У каждого стула естьсвоя история, своё название.

Стул «Метрополь», напоминающий обальманахе, в создании которого принималучастие Василий Павлович, — дар от про-заика, лауреата премий «Венец», «Триумф»,национальной литературной премии «Боль-шая книга» Евгения Попова. «Младшийбрат», названный по фильму, снятому посюжету повести Василия Аксёнова «Звёзд-ный билет», — от писателя Александра Ка-бакова. А кресло «Ква-Ква», названное вчесть романа Аксёнова «Москва Ква-Ква»,подарила литературный критик, главныйредактор журнала «Октябрь», координатор«Аксёнов-феста» Ирина Барметова. ИринаНиколаевна обратила внимание гостей нафигурку лягушки, которая сидит на подло-котнике кресла «Ква-Ква». Она появиласьздесь не случайно. Во всех мифологиях ми-ра лягушка — символ любви, благосостоя-ния, успеха. И эта бронзовая лягушка изМосквы желает Казани любви, успеха идальнейшего процветания.

Во время презентации «Читать в саду» укаждого стула стояли и сидели живые ста-

туи, и все желающие с радостью могли запе-чатлеть себя на фото- и видеокамеры на фо-не оригинальных композиций. «Эти стульяи кресла не только для того, чтобы фото-графироваться. Цель нашей акции “Чи-тать в саду” — чтобы этот сад не толькобыл наполнен музыкой, джазом, как сегодня,но и чтобы здесь были уединённые уголки, гдеможно было бы посидеть и почитать кни-гу», — отметила Ирина Барметова.

В церемонии открытия арт-объекта «Чи-тать в саду» принял участие мэр КазаниИльсур Метшин. Именно по его инициативев 2007 году был создан «Аксёнов-фест».

«Время неумолимо быстро бежит, и мыуже отмечаем 85 лет со дня рождения на-шего выдающегося земляка Василия Пав-ловича Аксёнова, к сожалению, без него.Первый фестиваль мы создавали и прово-дили вместе с Василием Павловичем. Я очень рад тому, что и саму идею фести-валя, и то, как его проводить, мы продол-жаем реализовывать вместе с его друзь-ями. Спасибо им отдельное за такой пода-рок саду Аксёнова! — рассказал ИльсурРаисович. — Когда мы обсуждали концеп-цию музея и первого фестиваля с ВасилиемПавловичем, он попросил: “Только не надонафталина! Надо, чтобы было больше мо-лодёжи, больше драйва”».

Ольга Иванычева

«Аксёнов-фест»: только не надо нафталина!


33#16 [298] 2017

Фэнтези

СДИНОЗАВРАМИ не получи-лось и на этот раз. Похоже, ско-ро меня погонят из Института.Хотя я не виноват, что у маши-

нистов всё время что-то там заедает.Куда меня теперь выплюнуло — ле-

ший не поймёт! Но точно не к диноза-врам.

Развалины какие-то. Может быть,это будущее?!

На Колизей похоже. И тихо-тихо.Неужели ядерная война была?Счётчик не бибикает, — и слава Бо-

гу. Пойду, посмотрю, нет ли здесь когоживого.

***Жилище бедное, но чистое. И пустое.

Ого, сочинения Платона — кажется, налатыни. (Платон — это грек, которыйчто-то про Сократа писал?) Образован-ные люди, видать, здесь жили. Амфо-ра — большая! И пустая. За окном пре-унылый вид. Снег почти стаял. А птицнет. Никаких. Странно. Неужели, всё-та-ки, радиация была?

Шорох за спиной. Бластер выниматьпотихоньку: третье правило Контакта.Я гость. И переводчик включить.

Оборачиваюсь — никого. Нервы!…Интересная, однако, книга. Кто б

подумал! Что там отвечает Горгий навопрос Сократа?…

Зачитался, а там опять шорох. Да не«там» — здесь!

— Неужто как Амвросий способнычитать? То диву подобно.

Старикан. Худой, еле душа в теле.Улыбается приветливо.

Не знаю никакого их Амвросия,правда.

— Не имею чести знать господинаАмвросия.

— Тот, говорят, обладал свойствомчитать не вслух. Одними глазами!

Да кто ж этого не умеет! Но я про-молчал: пятое правило Контакта.

***— Нет-нет, спасибо преогромное, я

сыт.Он усмехнулся бледными губами.

Больше предлагать не стал. Худ и из-мождён невероятно. То ли болен, то лиоголодал. На вид лет девяносто.

Переводчик работает очень хоро-шо — надо б потом разработчиков по-благодарить. Вообще, Бог с ними, с ди-нозаврами: мне тут хорошо. За стенойхор поёт. Женские и детские голоса. Тодиву подобно.

Старуха вошла тихо. (Они все тут ти-хо ходят?)

— Отче, не дашь ли лепёшку детям?Пауза. И тихий ответ:— Подождём ещё брата Варраву, Бе-

реника.Вздохнула, повернулась, ушла бес-

шумно.Голоса замолкли.

***«Пол: Стало быть, по-твоему, хоро-

шие ораторы мало что значат в своихгородах, раз они всего лишь льстивыеугодники?

Сократ: Ты задаешь мне вопрос илипереходишь к какому-нибудь новомурассуждению?».

— Вижу, Вы много прочитали книг,господине? — старик как всегда подо-шёл незаметно.

— Э-э… Вообще-то у нас уже малокто читает. Собственно…

— Да, книги трудно достать, — вздох-нул он.

Потом светский вопрос:— Дорога была очень тяжкой? Они

часто нападали?Они — это кто?— …Я, вообще-то, заблудился.Кажется, банальность сморозил. И

так понятно, что не туда попал.Или туда?Старичок закашлялся.Да, что у него? Надо посмотреть в

походной аптечке диагностик.Что-что! Голод, вот что! А у меня и

никакой еды нет, — директор запретилбрать с собой даже жвачку: «За шестьчасов не сильно проголодаетесь; приборзато лишний возьмёте». (Машинистычёртовы больше восьмидесяти кг пере-возить не желают.)

А теперь поют что-то траурное. Жа-лобное.

ОКСАНА КАБАЧЕК

Тихое сияниеМожет, это будущее?


34

Фэнтези

#16 [298] 2017

Старец словно услышал мой вопрос:— Брата Савву отпевают. Хороший

был человек, — перекрестился.Похоже, у него все люди хорошие.Сколько же их умерло? Сколько их

ещё умрёт?— Зима была невиданно холодной, —

прошелестел он севшим голосом. И да-лее, без перехода, своим обычным:

— А в ваших краях, милый человек,Августина Блаженного труды имеютхождение?

Нет, не имеют. И давненько, поди, неимеют.

А, впрочем, я эту фамилию (имя?)где-то слышал. В ток-шоу? В мега-кон-курсе «Умники и знатоки»?

Точно!Что написал Августин? Напрягись, а,

вспомни, что ответил капитан (ты жеболел за их команду!). И, вот, давай-качестно, без гаджетов!

О, Господи, вспомнил! «Град Божий».Августин! Блаженный. Неочевидное, новероятное.

— Вы, кажется, спрашивали о «ГрадеБожьем»? — как полагается, светским,чуть утомлённым тоном.

— Я имел счастие видеть целых дваразных списка. Да-да! Один был пере-плетён с…

Громкий наглый стук в дверь. Старикизменился в лице, шепнул быстро:

— За мной!Схватил за руку и поволок куда-то в

угол.

Уже интересно.Там трясущейся рукой нажал на что-

то, стена поехала вбок. Ловко! Потащилменя вниз. В подземелье?

К гоблинам? К призракам?К чёрту лысому!За нами почти бесшумно сомкнулась

стена.***

Стены толстенные, склизкие. Старикшепчет:

— Мы тут молимся, чтоб брат Варра-ва вернулся, с зерном. Посеем: веснаскоро. Трава пойдёт — выживем.

И совсем тихо, одними губами, тор-жественно:

— Вчера голубь прилетал. Первый вэтом году. Выживем.

Ну, дай Бог!— Мы возле неё молимся. Мы её тут-

храним.Загадка. Я молчу, прячу любопыт-

ство.И, после краткого сомнения, горячий

шёпот:— Я вам покажу! Весь внимание.Старец двинулся к противоположной

стене. Пошатнулся. Я подбежал, успел схватить под ло-

коть. Да он ничего не весит!Сколько дней не ел? Кому свои ле-

пешки отдавал? Брату Савве? СестреМарии? Отроку Варфоломею? СлепомуБенедикту?

Он упал на колени. Я кинулся подни-мать.

Старец запротестовал. И руку, рукупростёр.

Там тихое сияние.— Она! — прошептал. — Плащани-

ца.***

«Клянусь Герой, Горгий, я восхищёнтвоими ответами: ты отвечаешь как не-льзя короче!»

Да он юморист, Сократ. Почему намне давали его в школе? Вернусь в нашевремя, обязательно найду эту книгу,дочитаю. Да, кстати, когда меня назад-то повезут согласно инструкции? Как,уже через час?!

За окном падает редкий снег. Лангобарды — или кто там стучал-

ся — давно ушли.

Голубь больше не прилетал.Старик сидит, закрыв глаза, прива-

лившись к стене. Губы его бормочут мо-литву.

— Меня скоро здесь не будет, отче, —виновато.

Он открыл глаза, изумлённый. Ска-зал ласково:

— Не думай о смерти, сынок! Варра-ва вернётся с зерном, вот увидишь.

Варрава не вернётся с зерном.Голубь не прилетал.


35#16 [298] 2017

Фэнтези

Голосов за стеной больше не слыш-но.

Я здесь не пять часов, я здесь пятьлет. Крестил детей в первый год. Па-хал землю. Во второй — бился с при-шельцами. И видел Богоматерь. В тре-тий год похоронил Эсфирь. Поседел. Вчетвёртый был ранен во время походав горы. Зато принес мешок зерна. Взо-шло хорошо. На пятый год... На пятыйгод я... мы…

— Расскажи про ваши края.Про наши? Хорошо, расскажу про

наши края.— Там, в будущем, всё искусственное:

пища, одежда, чувства, мысли.

— Искусное? — не понял старец.— Да-да, искус, — киваю я. — Нас ку-

пили. Еда заражена: мутацией и вируса-ми. Природа всех растений давно изме-нена. Не могу сказать, что это сильнохорошо. Но экономично. А люди ужедавно обрели способности, ранее…

— Враг рода человеческого! — пере-крестился старик. Лицо его стало суро-вым.

— И птицы железные по небу ле-тают, — вспомнил вдруг я цитату.

То, что он прошептал, было ясно беззвука.

И я вздохнул:— За мной повозку пришлют — без

коней и возничего. Вы только не пугай-тесь, отче. Уже скоро.

Старик улыбнулся. Попытался при-подняться. Я подскочил к нему:

— Отче!— Я сам, сам! — он чему-то улыбал-

ся. — Открой ту крышку. Ну, вон тогосундука!

Отвалил крышку большого сундука.А там на самом дне… На донышке…

Так вот какое у них зерно. У нас…Он приковылял. Нагнулся.— Отче!

— Надо, возьми! — он уже не улы-бался. — Спаси людей. Abiinpace*, — пе-реводчик споткнулся (уже выдыхается),но я понял.

***«Сократ: «…пусть большинство лю-

дей со мной не соглашается и спорит,лишь бы только не вступить в разногла-сие и спор с одним человеком — с собоюсамим».

Я читаю вполглаза — слушаю, какдиректор ругается:

— Срочно! Восемьдесят килограмм,оплачу! Как нет? Я свяжусь с мини-стром! При чём тут динозавры?! У менясотрудник вернулся седым из экспеди-ции!

Он ругается давно. И не безуспешно.Машинисты готовят машину. Расчёт-

чик шипит: «Я сказал: попасть на объектвторой раз — практически невозмож-но!».

Ну, миленький! Ну, ты же бог!А машинистам всё пофигу. Им что

стегозавры, что плезиозавры, что лан-гобарды…

«И раз я никогда не веду разговоровради того, чтобы угодить собеседнику,но всегда, о чём бы ни говорил, — радивысшего блага…». Издательство«Мысль». Бумажная книга! Год древний:когда родился мой дед.

Интересно, брат Варрава вернётся?Снег кончил идти? Эти больше не при-ходили?

Calamitas virtutis occasio**.…Ну, не молодец наш директор? По-

верил на слово, выбил стратегические

запасы, экологически абсолютно чи-стые. На все восемьдесят кило, пред-ставляете?

Ищу в Сети нормальный латинскийразговорник; программа барахлит.Чёрт! Ой, то есть «О, Боже!». Ладно, самнакарябаю записку, со словарём. Ужкак-нибудь.

***— «…Давай же изберём в наставники

то суждение, которое открылось нам се-годня». Ты слушаешь, сестра Береника?Как вкусно пахнет хлеб! Чему ты сме-ёшься?

— Отче! Он такой самонадеянный:пишет: «Человечество спасено нами».Надо было писать: «Человечество спа-сено вами». Если б не та горсть зерна,они б не вырастили в своих чудо-маши-нах здоровый урожай для себя. И неприслали б нам…

— Он скромный! Видно, спешил и пе-репутал слова. Всё в руке Божией! Мыспасли их, они нас — по воле Его.

— Почитай, Иаков, ещё раз, что от-ветил Сократу Херефонт.

* (Лат.) — Иди с миром** (Лат.) Бедствие — пробный камень добле-

сти.С автором можно связаться:

[email protected]


36

История литературы

#16 [298] 2017

НО КТО БЫЛ ЭТОТ АВТОР,скрывшийся за псевдонимомКраснорожский, никто незнал. Лишь узкий круг друзей

был посвящён в тайну. «Упырь» былпробой пера графа А. К. Толстого, современем ставшего одним из выдаю-щихся русских поэтов и драматурговXIX века. Псевдоним же происходил отназвания усадьбы Красный Рог, где онпровёл детство и куда впоследствии бе-жал из столиц ради всепоглощающегописательского труда.

Тень над Красным Рогом В имение Толстых Красный Рог на

Брянщине съезжаются по осени гостииз трёх соседствующих пограничныхгосударств, из трёх областей: Брянской,Черниговской, Гомельской. Грядущий«круглый» юбилей — 5 сентября 2017 г.писателю исполнится 200 лет(1817–1875) — соберёт более широкийкруг гостей. Среди них непременно бу-дут специалисты Президентской биб-лиотеки из Санкт-Петербурга. Они

формируют обширную электроннуюколлекцию по столь богатой имениты-ми литераторами, промышленниками,государственными деятелями брянскойземле — она продолжает, как некогда в

старину, оставаться форпостом Россиина Северо-Западе. Отсюда родом былмонах Пересвет, шагнувший из строя навызов грозного врага перед Куликов-ской битвой… Земля, которая дышитисторией, где развивались основные со-бытия «Слова о полку Игореве», где за-кладывал первые заводы Пётр I… Тер-ритория с такой «биографией» не мо-гла не воодушевить на создание исто-рических сочинений писателя такой си-лы, как Алексей Константинович Тол-стой.

Подтверждение этому можно найти вэлектронном фонде Президентскойбиблиотеки, составляющем на сегодняболее 550 тыс. ед. хранения. Перечис-лим хотя бы несколько оцифрованныхраритетных изданий, связанных сжизнью и творчеством Алексея Кон-стантиновича Толстого: «История Рус-ской государственности. Т. 1. Основные

Появившаяся в мае 1841 г. в пе-тербургских книжных лавкахфантастическая повесть«Упырь» не осталась незаме-ченной читателями и литера-турными экспертами — самыйавторитетный критик того вре-мени В. Г. Белинский отметил вавторе все признаки недюжин-ного таланта.

Наталья Фёдоровна Корконосенко, ре-дактор пресс-службы Президентскойбиблиотеки, Санкт-Петербург

НАТАЛЬЯ КОРКОНОСЕНКО

Мемориальный музей А. К. Толстого в селе Красный Рог

Оружие свободного слова«Граф А. К. Толстой был поэтом мысли воинствующей…»


37#16 [298] 2017


черты древне-русского государства» сэпиграфом из стихотворения А. К. Тол-стого, написанная бароном С. А. Кор-фом, профессором ИмператорскогоАлександровского Университета вГельсингфорсе (1908); «Вестник Евро-пы». Г. 40 1905, Т. 1 (Кн. 1, январь);«Вслед за Алексеем КонстантиновичемТолстым: в поисках истины» (2013) В. Д.Захаровой, электронная копия книгитого же автора «А. К. Толстой: летописьжизни и творчества» и др. По этим изда-ниям можно составить достаточно пол-ное представление о такой могучей ицельной натуре, какой являлся графТолстой, не избежавший, впрочем, жи-тейских бурь и внутренних противоре-чий.

Что такое Красный Рог в судьбеАлексея Константиновича Толстого?То же самое, что Ясная Поляна для ЛьваТолстого, Спасское-Лутовиново дляТургенева, брянское имение Овстуг дляТютчева. Это древнее село в историко-статистическом описании Черниговскойепархии упоминается под 1694 годом.Красный Рог принадлежал когда-то гет-ману Мазепе, в 1750 г. был переданмладшему брату фаворита императри-

цы Елизаветы Петровны Кирилле Разу-мовскому, назначенному гетманом.В Красном Роге Разумовский устроилсвоего рода загородную резиденцию.Центром небольшой усадьбы стал вось-миугольный охотничий домик с двухъя-русным бельведером наверху. Парк, ещёвчера бывший первозданным бором,окультурен полукруглой липовой алле-ей. Согласно местной легенде «замок»был построен по проекту Растрелли.Поэт А. К. Толстой отразил это в своихстихах:Стоит опустелый над сонным прудом,Где ивы поникли главой,На славу Растреллием строенный дом,И герб на щите вековой.

После смерти обширные владения наБрянщине перешли к сыну гетмана —А. К. Разумовскому. Тот наследовалимение своему внебрачному сыну А. А.Перовскому, известному в литературепод псевдонимом Антоний Погорель-

ский (от названия соседнего имения По-горельцы). Последний завещал красно-рогскую усадьбу одарённому племянни-ку Алексею Толстому, которого в деся-тилетнем возрасте возил в Веймар к Ге-те.

Петербуржец по рождению, увезён-ный шестинедельным младенцем из Се-верной столицы в Погорельцы послеразвода родителей, А. Толстой считалсвоей родиной Красный Рог. Этот зате-рявшийся в дремучих лесах уголок Рос-сии вошёл в его душу острой и отчётли-вой памятью детства. Развил в нём ху-дожническое начало и аналитическоевосприятие мира.

Некогда здесь проходила границаМосковии и Литвы. Ныне обмелевшая,тихая речка Рожок, на которой стоит се-ло, была полноводной, гордой рекойРог. Существует предание, поясняющееназвание села: после одного жестокогопограничного сражения русской дружи-ны и воинов Витовта лёд на реке сталалым от крови…

Маленький Алёша ещё не ведал клу-бящихся над Красным Рогом преданийстарины глубокой, он просто любил эти

места и так вспоминал ничем не омра-чённое до поры детство в письме италь-янскому переводчику и биографу А. Гу-бернатису (от 20 февраля 1874 г.): «Моейярко выраженной склонности к поэзиимного содействовала природа, средикоторой я жил; воздух и вид нашихбольших лесов, страстно любимыхмною, произвели на меня глубокое впе-чатление, наложившее отпечаток намой характер и на всю мою жизнь иоставшееся во мне и поныне». («Вест-ник Европы. Г. 40 1905, Т. 1 (Кн. 1, ян-варь)).

Муза рано посетила талантливогоподростка, которого дядя возил не толь-ко в Германию, но и в Италию в его не-полных 14 лет, что запечатлено в не по-детски зрелом «италийском» дневникеАлёши. Лицезрение архитектурных ше-девров, живописи и скульптуры Вене-ции и Флоренции ещё более развило внём поэта. «С шестилетнего возрастая начал марать бумагу и писать сти-хи, — признавался он всё тому же Гу-бернатису, — настолько поразили

Алёша Толстой. Акварель Фальтена


38


#16 [298] 2017

моё воображение некоторые произведе-ния наших лучших поэтов, найденныемною в каком-то плохо отпечатанномсборнике в обложке грязновато-корич-невого цвета. Внешний вид этой книгиврезался мне в память, и моё сердце за-билось бы сильнее, если бы я увидел еёвновь. Я таскал её с собою повсюду,прятался в саду или в роще, лежа поддеревьями, и изучал её часами. Вскоре яуже знал её наизусть, я упивался музы-кой разнообразных ритмов и старалсяусвоить их технику. Мои первые опы-ты были, без сомнения, нелепы, но вметрическом отношении они отлича-лись безупречностью».

Скорейшему созреванию творческойличности по мере накопления «сердцагорестных замет» способствовала ис-тория о его происхождении, которую со-чли за лучшее раскрыть стремительновзрослеющему отроку его мать и дядя.Выяснилось, что по-отечески привязан-ный к нему А. А. Перовский, которогоАлексей называл «отцом» — не ктоиной, как его дядя, брат матери. Драмаэта от него так хорошо скрывалась, чтовсе первые годы своей жизни он считали называл своим отцом Алексея Алек-сеевича Перовского. Последний не счи-тал себя вправе огорчать маленькогоплемянника, к которому сам сердечнопривязался. Это первое потрясение вжизни Алексея сублимировалось в по-чти научное исследование факта егорождения и уточнение параметров лич-ности настоящего отца — графа Кон-стантина Петровича Толстого, брата ху-дожника Фёдора Толстого (Лев Толстойпо этой линии приходился АлексеюКонстантиновичу троюродным бра-том).

«А. К. Толстому была уготована не-обычная судьба, — пишет в книге«Алексей Толстой и мифротворцы»В. Д. Захарова. — Рождённый от бракане по любви и разлучённый с отцом вмладенчестве, он провёл счастливоедетство под опекой матери и дядиА. А. Перовского, горячо любивших ди-тя. Дружба брата и сестры породиланелепый вымысел о том, что ребёнокякобы является плодом их любви. Этуверсию смаковали полстолетия лите-ратурные враги Перовского. К ним по-зже присоединились маститые А. Ни-китин, В. Розанов, П. Гнедич и другие».

Утрата архива и полноценного эпи-

столярного наследия А. К. Толстогоявилось одной из причин отсутствияполной и достоверной биографии писа-теля. Наиболее авторитетным, по мне-нию В. Захаровой, является исследова-тель А. А. Кондратьев, выпустившийв 1912 г. книгу «Граф А. К. Толстой. Ма-териалы для истории жизни и творче-ства» и по сути поставивший точку в за-тянувшемся споре. В ней он утверждал,что А. К. Толстой родился «по истече-нии законного срока со дня свадьбысвоих родителей», что сам поэт считалсебя не Перовским, а Толстым, которымво многом обязан своими художествен-ными наклонностями, и что большин-ство печатных источников указывает наположительные стороны души его отцаграфа К. Толстого, «исключающие воз-можность таких сделок, как фиктив-ный брак для покрытия последствийчужой неосторожной связи».

«Моей души коснулась ты…»Детство в тенистом лесном имении

оборвалось в 1826 году. По инициативеВ. А. Жуковского мальчик был выбрантоварищем детских игр наследника пре-

стола будущего Александра II, с кото-рым они были одногодками и сохранилисамые тёплые отношения на всю жизнь.На долгие годы А. К. Толстой оказалсяпривязанным ко двору. Красный Рог онпочти не посещал. Полновластной хо-зяйкой усадьбы была его мать, с кото-рой у писателя со временем сложилисьболее чем натянутые отношения. Власт-ная, умевшая добиваться своего, графи-ня Анна Алексеевна Толстая была кате-

горически против женитьбы единствен-ного сына на Софье Миллер, формаль-но состоявшейся в браке, который де-факто не сложился.

Толстой полюбил её сразу и без ко-лебаний — на весь срок отмерянной емуземной жизни. Как известно, они встре-тились в январе 1851 г. «средь шумногобала, случайно…» в одном из самых бли-стательных дворцов Санкт-Петербурга.Но повенчались лишь 12 лет спустя. По

какой причине? Толстой обладал ог-ромной физической силой: заламывална охоте медведя, перебрасывал двухпу-довую гирю через флигель, сворачивалв узел вилки. Его гражданская смелостьбыла по достоинству оценена современ-никами и потомками: он способствовалосвобождению И. С. Тургенева из ссыл-

Жена поэта Софья Бахметьева-Миллер

Мать поэта Анна Алексеевна Толстая


39#16 [298] 2017


ки в Спасское-Лутовиново, помог вер-нуться из среднеазиатской ссылки ивызволил из солдатчины Т. Г. Шевчен-ко. Это А. К. Толстой на вопрос Алек-сандра II: «Что делается в литерату-ре?», ответил: «Русская литература на-дела траур по поводу несправедливогоосуждения Чернышевского».

Однако 33-летний граф был абсо-лютно не способен противостоятьсобственной матери. Её напористая ар-гументация неизменно брала верх:сын — знатный вельможа, церемоний-мейстер императорского двора, широкоизвестный поэт и писатель; кроме того,статен, красив и богат. А кто она — ря-довая дворянка из старинного, но обед-невшего рода Бахметьевых, жена рот-мистра, не красавица, хотя и несомненновыдающегося ума женщина, знаток ли-тературы и музыки. Старая графиняумела виртуозно вставить в разговорсвоё слово про тяжёлый волевой подбо-родок избранницы сына и не по-женскивысокий лоб. Алексей в ответ говорилпро несравненную красоту глаз и голосредкостной красоты своей избранницы.И тогда матушка парировала козырнойкартой: на том же балу с Софьей Мил-лер познакомился другой классик —Иван Сергеевич Тургенев, однако уви-дев Софью без маски, был сильно раз-очарован: «лицо чухонского солдата вюбке»...

Только после смерти матери, АнныАлексеевны, Толстой и Миллер смоглипожениться и в 1868 г. навсегда посели-лись в Красном Роге, настолько писате-ля тяготила придворная жизнь. Софьяпишет матери в имение Смальково Пен-зенской губернии: «…Невозможно, ма-ма, рассказать Вам, какой это друг дляменя; за годы, которые я его знаю, мнекажется, что его привязанность дела-ется всё сильней».

В июне 1869 г. Красный Рог посетилА. А. Фет, который оставил подробныевоспоминания об этом визите: «Труднобыло выбирать между беседами графав его кабинете, где, говоря о самыхсерьёзных предметах, он умел вдругозарить беседу неожиданностью “а ля”Прутков, — и салоном, где графиняумела оживить свой чайный стол ка-ким-нибудь тонким замечанием о ста-ринном живописце или каком-либо ис-торическом лице, или, подойдя к роя-лю, мастерскою игрою и пением заста-

вить слушателя задышать лучшеюжизнью» (Фет А. А. «Воспоминания».Т. 2, с. 185. 1964).

Однако со временем ближнее окру-жение графа стало замечать, что чув-ства его супруги отнюдь не равновеликиогромной и постоянной любви к ней му-жа. Почувствовав себя полноправнойхозяйкой, Софья Андреевна вызвала ксебе многочисленных родственниц изфамильного имения Смалькова и братаНиколая, назначив его главным управ-ляющим. Увидев, как бесцеремонно ве-дут себя родственники жены, Толстойпредпочёл за лучшее заниматься толькопоэзией. И тем не менее в имении всё ча-ще слышалось: «Какие глупости ты го-воришь, Толстой!». Проверенный года-ми первый читатель, она теперь разби-рала произведения мужа, не щадя его са-молюбия. Это задевало авторское нача-ло писателя, но он шуткой разряжал об-становку и уходил от споров.

Будучи полной тёзкой Софьи Андре-евны Толстой, жены Льва НиколаевичаТолстого, супруга краснорогского лите-ратора была ей под стать и в посто-янном соперничестве с мужем, желаниипри случае заткнуть его за пояс. ВикторШкловский в своём документальном ис-следовании «Лев Толстой» писал, в част-ности, о том, что яснополянская СофьяАндреевна тщилась превзойти мужа вигре на рояле, но и тут он не уступал ей,настолько был от природы музыкальноодарён. О финале этого брака и «исхо-де» Льва Николаевича из семьи хорошоизвестно…

Алексей Константинович тем време-нем стал часто болеть, был вынужденвыезжать на лечение за границу. Оттудаон присылал жене тёплые, полные люб-ви письма: «Дрезден, 25 июля 1871 г....Мне очень грустно и очень скучно, иглуп я был, что думал, что будет здесьприятно. Если б у меня был Бог знаеткакой успех литературный, если б мнегде-нибудь на площади поставили ста-тую, всё это не стоило бы четвертичаса — быть с тобой, и держать твоюруку, и видеть твоё лицо!... И тяжелослушать музыку без тебя; я будто че-рез неё сближаюсь с тобой!».

Похоже, с его стороны это было«больше, чем любовь», пережившаяобоих в бессмертных строчках:

Не ветер, вея с высоты, листов коснулся ночьюлунной;Моей души коснулась ты — Она тревожна, как листы,Она, как гусли,многострунна…

«Толстой, как и Тютчев, принадлежит

к числу поэтов-мыслителей»Это слова из статьи Вл. Соловьёва

«Поэзия гр. А. К. Толстого», напечатан-ной в пятом номере журнала «ВестникЕвропы» за 1890 год. Но ещё ранняя по-эзия графа Толстого привлекла внима-ние Владимира Сергеевича Соловьёва висследовании «Иллюзия поэтическоготворчества». Русский религиозный мыс-литель, мистик, поэт, публицист, литера-турный критик, оказавший влияние нарелигиозную философию Николая Бер-дяева, Сергея Булгакова, Павла Флорен-ского и др., включая поэтов-символи-стов первой величины, Соловьёв частобывал в толстовской усадьбе Пустынь-ка под Петербургом, принимал участиев разборе бумаг поэта после его смерти,ради чего несколько раз ездил и в Крас-ный Рог. Об этом, в частности, можнопрочитать в выпуске «Вестник Евро-пы». Г. 40 1905, Т. 1 (Кн. 1, январь).

Широко известный российскому чи-тателю и зрителю как автор историче-ских романов и пьес, таких, как «КнязьСеребряный», драматическая трилогия«Смерть Иоанна Грозного», «Царь Фё-дор Иоаннович», «Царь Борис» и др.,Толстой, как ни странно, и при жизни, ипосле смерти был мало известен как

К. П. Брюллов. Портрет Алексея Толстогов юности (1836)


40

Библиотечные фонды

#16 [298] 2017

поэт, и определённо можно сказать, чтоВладимир Соловьёв своей статьей ожи-вил интерес к этой стороне его творче-ства. Статья выявляет совпадение прин-ципиальных творческих установок иэстетических принципов двух литерато-ров, в частности — стремление бытьсвободными «от предвзятостей» (пар-тийных, корпоративных) и «сражаться»только за интересы истины и красоты.

Соловьёв относил Толстого-поэта к темхудожникам слова, творчество которыхдаёт пример «гармонической мысли» —то есть где философская рефлексия неподрывает художественного творче-ства.

Сравнивая Толстого и Тютчева, Вл.Соловьёв (так он подписывал статьи)писал, что «в отличие от Тютчева —поэта исключительно созерцательноймысли, — гр. А. К. Толстой был поэ-том мысли воинствующей, поэтом-борцом. Конечно, не в смысле внешнейпрактической борьбы. Всякий истин-ный поэт невольно повинуется запре-ту, выраженному Пушкиным: “не дляжитейского волненья, не для корысти,не для битв”… Но поэт, “рождённыйдля вдохновенья”, может вдохновлять-ся и на борьбу — достойную поэтиче-ского вдохновения. Наш поэт боролсяоружием свободного слова за право кра-соты, которая есть ощутительнаяформа истины, и за жизненные правачеловеческой личности».

Сам поэт Толстой понимал своепризвание как борьбу:

Господь, меня готовя к бою,

Любовь и гнев вложил мне в грудь,И мне десницею святою Он указал правдивый путь….Многолетнее уединение в маленьком

уютном Красном Роге было отнюдь несплошной поэтической идиллией дляАлексея Константиновича. Он хорошознал жизнь, имел постоянные сношенияс Европой, где нередко бывал и откуда сконца сороковых годов стали доносить-ся раскаты революционных бурь. Онимел точный взгляд на всё происходя-щее в России и непосредственно в пена-тах. «Голод кругом всеобщий, во многихдеревнях от голода умирают.., — писалон в феврале 1869 г. своему другу-лите-ратору Б. М. Маркевичу. — Смотретьна то, что творится, ужасно. Наш от-ец Гавриил берёт с крестьян 25 рублейза венчание, а крестьяне накануне го-лодной смерти… Это же позор, чтоединственный носитель просвещения,

священник, вызывает в деревнях ужас,что он тиран, и крестьяне не любятего, а боятся».

«Немытая Россия» была его сердеч-ной болью. И он не раз повторял пере-ведённое на русский язык стихотворе-ние Микеланджело, написанное в ответна стихи флорентийского поэта Джо-ванни Строцци, с восторгом, как неког-да и 14-летний Толстой, созерцавшегостатуи «Утро», «Вечер», «День» и«Ночь» — символы быстротекущеговремени, и обращены строки мастеранепосредственно к последней:

Отрадно спатьОтрадно камнем быть.О, в этот век,преступный и постыдный —

Не жить, не чувствовать —Удел завидный.Прошу тебя: не смей меня будить!..Не один только философ Соловьёв

отдавал должное брянскому отшельни-ку. В разное время к нему в имениеКрасный Рог приезжали А. Фет, Я. По-лонский, братья Жемчужниковы, вме-сте с которыми он как бы играючи, соскуки, сотворил литературную мисти-фикацию всех времён и народов — соч-ный и почти реально осязаемый (на-столько живой) сатирический персо-наж — сочинителя Козьму Пруткова сего преисполненными житейской«мудрости» стихами и не исчезнувши-ми из обихода афоризмами («Если хо-чешь быть счастливым — будь им!»,«Бди!», «Зри в корень!», «Если у тебяесть фонтан, заткни его, дай отдохнутьи фонтану» и др.). Как известно, Прут-ков успешно продвигался по карьернойлестнице, ведомый принципом: «Моиум и несомненные дарования, подкреп-ляемые беспредельной благонамерен-ностью, составляли мою протек-цию».

Много позже литературовед и тотещё мистификатор Виктор Шкловскийскажет как бы по другому поводу, нотак подходящему и к данному случаю:«Здравый смысл есть не что иное, каксумма предрассудков текущего време-ни».

Как видим, перекличка графа А. К.Толстого с философами текущего ипоследующих времен продолжается. Онживой среди нас, и творческое наследиеего живёт и «работает», окроплённоеживой водой его любимого КрасногоРога, снова ставшего форпостом Рос-сии.


Обзор некоторых оцифрованных ра-ритетных изданий из фондов Прези-дентской библиотеки, связанных сжизнью и творчеством Алексея Кон-стантиновича Толстого.

Алексей Толстой, Козьма Прутков,русская поэзия, русские философы

This is a review of some digiti-zed rare editions from the col-lections of the Presidential Lib-rary related to the life and workof Alexei Tolstoy.

Alexey Tolstoy, Kozma Prutkov,Russian poetry, Russian philosop-hers

И. Е. Репин. Портрет А. К. Толстого. 1896 г.


41#16 [298] 2017

Социальное партнёрство

НАЧИНАЯ с 2005 года былореализовано 8 масштабныхлитературных проектов, по-следний — в 2015 г. «Литера-

турный марафон по городам боевойславы в год литературы». На мой взгляд,литературные акции подобного масшта-ба не проводятся ни в одном другом ре-гионе в нашей страны.

В России литература всегда воспри-нималась как нечто большее, чем про-сто искусство. Поэтому чтение в россий-ской культуре всегда являлось факто-ром духовного здоровья и нравственно-го самосознания. К сожалению, у совре-менной молодёжи не сформированапривычка к серьёзному чтению; хужетого: под массовым влиянием электрон-ных средств информации и широко до-ступных гаджетов снижается тяга к чте-нию как таковому вообще. Увы, но и этинаши литературно-просветительскиедеяния не являются регулярными — всёупирается в проблемы с финансирова-нием.

С зимы 2017 г. стартовал наш новыйпроект — Союзу писателей Санкт-Пе-тербурга удалось провести интересней-шее мероприятие совместно с ЦБС Не-вского района. Однажды, в очереднойраз, побывав в гостях в Центральной ра-йонной библиотеке имени Соболева,после выступления перед учащимисяколледжа, в неформальной обстановке,за чашкой чая, я поведал заведующейЦРБ им. Л. Соболева Елене Алексан-дровне Храмовой о своих проектах. Рас-сказал об интересных встречах с чита-телями в глубинке России и в то же вре-мя, что детский писатель становится«исчезающим видом». Поделился забав-ными историями.

Например, однажды меня пригласилив районную библиотеку на встречу сюными читателями — зал заполнился доотказа. Однако слушатели были свое-образные — малыши-первоклассники,только-только покинувшие детский са-дик и едва переступившие порог школы.

— Ребята! Перед вами сейчас высту-пит настоящий детский писатель! —восторженно объявила заведующаябиблиотекой. — Как вы думаете, кто кнам приехал сегодня?

— Ура!!! Пушкин приехал! — громкои радостно завопила первоклассница скосичками…

Или ещё случай. Приехал на встречу с детьми в далё-

кий посёлок. Библиотекарь встретила,повела в школу.

— Вас все ждут! Дети так рады, такрады! — заверила она меня. — Собранполный зал деток…

У входа в школу мы столкнулись свзъерошенным, растрёпанным, вихра-стым, рыжеволосым мальчуганом — повиду явно хулиган и проказник.

— Петя, ты куда уходишь? — удиви-лась библиотекарь.

— Домой! — ответил тот и шмыгнулносом, густо усеянным крупными вес-нушками. — Уроки закончились…

— Возвращайся скорее в зал. Тебяведь предупреждали — встреча с писа-телем!

— Да ладно! — не поверил Петя. —Они все умерли…

— С чего ты взял? — На портретах видел даты смерти,

которые на стенах в классе висят. Писа-тели все давно умерли!

— Да нет же! Приехал настоящийживой писатель!

Николай Николаевич Прокудин,председатель секции военно-

патриотической, приключенческой и детективной литературы

Союза писателей Санкт-Петербурга

В последние годы преврати-лись в добрую традицию со-вместные программы Союза

писателей с учреждениямикультуры Петербурга и Ленин-градской области по воспита-нию школьников и молодёжи,встречи членов Союза писате-

лей с детьми из пригородовСанкт-Петербурга, районов

Ленинградской области, Республики Карелия,

Псковской, Новгородской и Вологодской областей.

НИКОЛАЙ ПРОКУДИН

Литературный марафонна Невских берегах

Добрая традиция


42

Социальное партнёрство

#16 [298] 2017

— Старик с бородой!?Поделился с Еленой Александров-

ной впечатлениями о Петербургскомкультурном форуме, где много говори-лось о привитии любви к чтению, о раз-работанной Федеральным агентствомпо печати и массовым коммуникациямпроекта концепции «Национальнойпрограммы поддержки детского и юно-шеского чтения». В этой программе естьмного теории, огромное количество за-действованных заинтересованных лиц:ученый, педагоги, методисты, библиоте-кари… Увы, в концепции нет места со-временному писателю!

Посидели, поговорили — решили по-пробовать провести «Литературный ма-рафон» по библиотекам ЦБС района.Вместе обсудили и составили проект со-вместной работы с ЦБС Невского рай-она на 2017 год, где ставились такие за-дачи:• повышение значимости современной

литературы в области воспитания мо-лодого поколения,

• привлечение читательского и обще-ственного интереса к книге как источ-нику добрых нравственных начал,

• поиск и поощрение авторов литера-турных произведений, способных вне-сти существенный вклад в возрожде-ние культуры.

• проведение учебных семинаров с мо-лодыми писателями, для повышенияхудожественного уровня произведе-ний,

• творческие вечера поэтов и прозаи-ков, встречи с читателями разных воз-растных категорий,

• презентации новых книг писателей.Вместе мы сумели донести до руко-

водства Невской ЦБС важность подоб-ного проекта для читателей, нашли в ли-це администрации полное понимание ифинансовую поддержку.

До старта проекта библиотеками Не-вского района были приобретены книгисовременных Петербургских писателей,чтобы дети могли после встречи с жи-вым (!) писателем взять и почитать егокнигу.

Также были подарены для ЦБС но-мера последних альманахов «СЕВЕР-НОЕ ИЗМЕРЕНИЕ» для школьников«Литературный марафон» и «Зелёныйлуч».

Ежемесячно в библиотеках района

выступали: прозаик, художник и путе-шественник Зверлин Юрий; замечатель-ный поэт Левитан Олег Николаевич; из-вестнейший прозаик Валерий Георгие-вич Попов; прозаик, ветеран войны вАфганистане, борец с пиратами Нико-лай Прокудин; классик современной ма-ринистики Александр Покровский;мэтр российского детектива НикитаАлександрович Филатов; детский писа-тель Наталья Ивановна Хрущёва; лау-реат Андерсеновской премии детскийписатель Алексей Анатольевич Шев-ченко; прозаик и путешественник Ана-толий Шиманский; автор несколькихкниг о спорте и спортсменах Констан-тин Осипов.

На взгляд писателей и библиотека-рей, проект удался и вызвал широкийрезонанс в районе, поэтому в наших со-вместных планах продолжить этот ин-тересный проект для юных читателей ив 2018 году.


Послесловие библиотекаряМногие руководители библиотек

могут нам возразить, что мол, и до ва-шего проекта проходили встречи с пи-сателями в библиотеках и не раз. У не-которых библиотек сложились друже-ские контакты с писателями, живущи-ми по соседству. Все так, но встречи спетербургскими писателями, где бы ре-шались интересы читатель-библиоте-ка-писатель в комплексе, в том числепо строгому расписанию, и с заранее ре-шенными финансовыми вопросами, вСанкт-Петербурге не проводились. Не-вская ЦБС одна из немногих, кто в го-роде поддержал предложение Прокуди-на Николая и оформил это проектомдвадцати встреч «Петербургские пи-сатели в гостях в Невском районе», на-деемся, что проект администрацияЦБС поддержит и в 2018 году.

Список участников проекта расши-ряется и со стороны писателей и поколичеству заявок на встречи от биб-лиотек.

Задача каждой из 15 библиотек Не-вской ЦБС, только подать заявку вЦРБ им. Л. Соболева и высказать поже-лание о сроках встречи и выбрать фа-милию петербургского писателя. Фон-ды всех библиотек Невской централи-зованной библиотечной сети отличноскомплектованы литературой петер-бургских писателей.

Работать с писателями по плану,заранее утвержденному, согласованно-му очень удобно. Учебные заведениярайона так же могут заранее заказатьмероприятие и спланировать свою вне-классную работу. Рекомендуем нашопыт коллегам библиотекарям.

Елена Александровна Храмова, заве-дующая ЦРБ им. Леонида СоболеваСПбГБУ Невская ЦБС, [email protected]

О реализации совместных литера-турных проектов Союза писателей ибиблиотек Невского района Санкт-Петербурга по привлечению молодыхчитателей.

Детская литература, приобщение кчтению, библиотечные проекты

This article is about joint lite-rary projects of the Union ofWriters and Libraries of the Ne-vsky district of St. Petersburgto attract young readers.

Children’s literature, introduc-tion to reading, library projects

Александр Покровский на встрече с читате-лями морского колледжа

Николай Прокудин в библиотеке №3 им. Ольги Берггольц

Наталья Хрущёва в библиотеке №10 им. Н. Носова


43#16 [298] 2017

Третье место

НАШ ВЫБОР ПАЛ на огром-ный океанский с четырна-дцатью пассажирскими (авсего — восемнадцать!) па-

лубами теплоход “MSC FANTASIA”(спущен на воду в 2008 г.) итальянскойкомпании “MSC Cruises” .

Путешествуя две недели, мы освоилиобширную экскурсионную программу,окунулись в изысканность и элегант-ность теплоходных интерьеров, познако-мились с интересными людьми, и, конеч-но, не забывали о библиотечном деле…Теплоход такого уровня (длина 333 м,ширина 38 м) — это целый миниатюр-ный город с более чем пятитысячным«населением» (около четырёх тысячпассажиров и примерно полторы тыся-чи экипажа), который прекрасно техно-логически оснащён и имеет разветвлён-ную бытовую, информационную и рек-реационную инфраструктуру. Послед-няя, наряду с другим, включает 5 ресто-ранов, множество «именных» и темати-ческих баров и кафетериев, театр, музы-кальный салон, 4D-кинотеатр, картин-ную галерею, дискотеку, казино, ком-нату для карточных игр, детские и под-ростковые игровые зоны (внутри и насвежем воздухе), теннисный и баскет-больный корты, фитнес (тренажёрный)зал и спа-центр, 4 бассейна и 12 джакузи,сауну и турецкую баню, несколько соля-риев, салон красоты, сигарную комнату,бизнес-центр с небольшим конференц-залом, наконец, бутики duty-free…

Среди всего этого разнообразия бы-ло приятно увидеть и хорошо оборудо-ванную корабельную библиотеку-са-лон, расположенную на самой посещае-мой центральной пятой палубе и имею-щую яркий привлекательный дизайн.

Общее достаточно просторное помеще-ние библиотеки уютно зонировано насобственно книжную часть (с эргоно-мичными шкафами со стекляннымидверцами, а также креслами с откидны-ми столиками), так называемую кибер-библиотеку (с посадочными местами застолами с компьютерами) и своеобраз-ную лаунж-зону с большой плазмой настене и креслами для отдыха). Библио-тека открыта постоянно, 24 часа, специ-альных сотрудников там нет, получениеи сдача книг осуществляется заинтере-сованными пользователями самостоя-тельно («на доверии»), а вопросы допол-нительных возмездных услуг и исполь-зования техники, при необходимости,решаются с сотрудниками находящего-ся поблизости общего круглосуточногоинформационного офиса (ресепшена).

Из базовых бесплатных услуг —пользование в удобном режиме (в по-мещении библиотеки или за её преде-лами) относительно небольшим разно-язычным книжным фондом (беллет-ристика, публицистика, страноведче-ские справочники). Каталога нет, кни-ги расставлены в шкафах и рубрици-рованы по языковому принципу. Пред-лагаются издания на английском,итальянском, испанском, француз-ском, немецком и португальском язы-ках, а также на турецком. К сожале-нию, на русском языке фондовых до-кументов нет. Накануне окончаниякруиза до 12.00. книги предлагаетсявернуть в библиотеку, о чём помеща-ется напоминание в ежедневно изда-ваемом на различных языках (в томчисле русском) и разносимом по соот-ветствующим каютам корабельноминформационном бюллетене. В этом

Владимир Константинович Клюев,профессор, заведующий кафедрой

управления информационно-библио-течной деятельностью МГИК, По-

чётный работник высшего профессио-нального образования РФ

Марина Павловна Захаренко, замести-тель директора по научной и методи-ческой работе РГБМ, кандидат педа-

гогических наук

В июле этого года мы побыва-ли в обширном круизе (из Пите-

ра в Питер) по Балтийскому иСеверному морям с посещени-

ем пяти стран и, главное, ис-полнили нашу давнюю мечту —

увидели сказочные норвежские фьорды.

ВЛАДИМИР КЛЮЕВ, МАРИНА ЗАХАРЕНКО

Библиотекана круизном теплоходе

Из дальних странствий возвратясь


Третье место

44#16 [298] 2017

же ряду услуг библиотеки — получе-ние распечаток кроссвордов для разга-дывания и судоку (разложены стопоч-ками на столе по языкам — на англий-ском, итальянском, французском, не-мецком, испанском и голландском).

Среди платных услуг – доступ в ин-тернет через кибер-библиотеку: €30,90за первые 10 минут, затем по 45 евро-центов за каждую последующую мину-ту. При этом распечатка «в разумномобъёме» материалов формата А-4 на на-ходящемся здесь же принтере — бес-платная. Ещё одна услуга — просмотрфильмов из каталога интерактивноготелевидения (IРTV).

В качестве новой формы обслужива-ния позиционируется возможность «до-ставки прессы» — получения распеча-ток с электронных версий свежих газетразных стран мира. Для этого предлага-ется заполнить специальную форму (на-кануне желаемого дня доставки или навесь круиз), обозначив требующееся из-дание. Стоимость распечатки одной ши-рокоформатной газеты (первая страницацветная, остальные — чёрно-белые) —€3,5. Из российских газет представлена

возможность получать «Аргументы ифакты», «Коммерсант», «Комсомоль-скую правду», «Московский комсомо-лец» и «Ведомости».

Библиотека (прежде всего «лаунж-зона») достаточно активно используетсякак место пребывания и общения тури-стов во время нахождения теплохода в

плавании, а также информационныхвстреч (например, с метродотелем, овремени заранее сообщается в кора-бельном информационном бюллетене).

На самом деле это реально доступноесвободное пространство внутри тепло-хода, где каждому не регламентированонаходиться без всякого повода, в то вре-

мя, как в других общественных помеще-ниях (кафе, барах и проч.) необходимо«что-то потреблять».

Исходя из наших наблюдений, можносо всей очевидностью констатировать,что библиотека достаточно успешно иполномасштабно встроена в инфра-

структуру теплоходного круизного от-дыха, она разнофункционально востре-бована и адекватна пользовательскомувосприятию её современных возможно-стей.

С авторами можно связаться:[email protected]

[email protected]

Рассказ о библиотеке круизноготеплохода “MSC FANTASIA”.

Общедоступные библиотеки, библио-течное пространство, библиотекакак третье место

The authors told about the libra-ry of the cruise ship «MSC FANTA-SIA».

Public libraries, library space,library as third place



КУЛЬТ-ТОВАРЫ: МАССОВАЯ ЛИТЕРАТУРА СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ 2МАРИЯ ЧЕРНЯК

МЕЖДУ БУКВОЙ И ЦИФРОЙСОВРЕМЕННЫЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОЦЕСС 7МАРИЯ ЧЕРНЯК

БАРОМЕТР ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОЦЕССА, ИЛИ КРИТИКИ О КРИТИКЕ 22ОКСАНА КАБАЧЕК

ТИХОЕ СИЯНИЕМОЖЕТ, ЭТО БУДУЩЕЕ? 33НАТАЛЬЯ КОРКОНОСЕНКО

ОРУЖИЕ СВОБОДНОГО СЛОВА«ГРАФ А. К. ТОЛСТОЙ БЫЛ ПОЭТОМ МЫСЛИ ВОИНСТВУЮЩЕЙ…» 36НИКОЛАЙ ПРОКУДИН

ЛИТЕРАТУРНЫЙ МАРАФОН НА НЕВСКИХ БЕРЕГАХДОБРАЯ ТРАДИЦИЯ 41ВЛАДИМИР КЛЮЕВ, МАРИНА ЗАХАРЕНКО

БИБЛИОТЕКА НА КРУИЗНОМ ТЕПЛОХОДЕИЗ ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ ВОЗВРАТЯСЬ 43

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ ЖУРНАЛА «БИБЛИОТЕЧНОЕ ДЕЛО»

Басов Сергей Александрович, заведующий научно-методическим отделом библиотековедения Российской национальной библиотеки, кандидат педагогических наук, председатель редакционной коллегии

Госина Людмила Игоревна, ведущий научный сотрудник Библиотеки по естественным наукам Российской академии наук, доктор филологических наук

Добрусина Светлана Александровна, директор Федерального центра консервации библиотечных фондов Российской национальнойбиблиотеки, доктор технических наук

Жабко Елена Дмитриевна, заместитель генерального директора по информационным ресурсам Президентской библиотеки им. Б. Н. Ельцина, доктор педагогических наук

Леликова Наталья Константиновна, заведующая отделом библиографии и краеведения Российской национальной библиотеки, доктор исторических наук

Лихоманов Антон Владимирович, советник генерального директора Российской национальной библиотеки, кандидат исторических наук

Михеева Галина Васильевна, ведущий научный сотрудник отдела истории библиотечного дела Российской национальной библиотеки, доктор педагогических наук

Николаев Николай Викторович, заведующий отделом редких книг Российской национальной библиотеки, доктор филологических наук

Соколов Аркадий Васильевич, доктор педагогических наук, профессор

Соколова Наталия Викторовна, директор Института корпоративных библиотечных информационных систем, кандидат технических наук

Черняк Мария Александровна, профессор кафедры новейшей русской литературы Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, доктор филологических наук

Колесникова Марина Николаевна, заведующая кафедрой библиотековедения и теории чтения СПбГУКИ, доктор педагогических наук, профессор

back_bd_cover_59.qxd 31.08.2017 17:48 Страница 1

(298)16 '17

Литература/критика/читатель/

Из всех критиков самый великий, самый гениальный,

самый непогрешимый — время. Виссарион Белинский

Литература/ критика/ читатель/nlr.ru/prof/publ/bibliograf/2017/bd16.pdf ·...

Documents