Главы из книги "Afghan guerilla wrfare in the words of the mujahideen fighters" Об авторах: Ахмад Джалали - бывший полковник афганской армии. С отличием окончил Военный Университет (Харби Пахантун) в Кабуле. Выпускник высших офицерских пехотных курсов в Форт-Бенинге (Джорджия, США), Британского армейского штабного колледжа в Кэмберли, Американской высшей военно-морской школы в Монтерее (Калифорния, США), Академии Фрунзе в Москве и Института мировой политики (Вашингтон, Дистрикт Коламбия).Джалали также преподавал в Военной академии и высшей военной школе в Кабуле. Джалали перешел в стан моджахедов в 1980 году. Заведовал планированием в штабе Исламского Союза за Освобождения Афганистана (ИСОА), так называемого "Альянса трех", куда входили умеренные традиционалистские группировки моджахедов. В начале 80-х годов стал работать корреспондентом на радиостанции "Голос Америки". В качестве журналиста более 15 лет рсвещал события в Афганистане и странах Центральной Азии. Джалали - автор нескольких книг, включая книги по Советским Вооруженным Силам, работ по Центральной Азии и трехтомника Военной истории Афганистана. Лестер Грау - подполковник Армии США в отставке, пехотинец. В прошлом офицер разведки, ответственный за «советскую зону влияния». Воевал во Вьетнаме. В 1981 году окончил одногодичные курсы русского языка в Военном институте языкознания в Монтерее (Калифорния, США). Затем Грау закончил Американский армейский институт Советского Союза (USARI (U.S. Army Russian Institute)) в Герниш-Партенкирхене (Германия). USARI – двухгодичное высшее учебное заведение по изучению России (СССР), в котором преподавание велось только на русском языке. Этот институт в свое время был частью United States Army Intelligence and Security Command (INSCOM). INSCOM – Управление разведкой и безопасностью армии США), своего рода аналог ГРУ во времена холодной войны, после окончания которой институт был передан Командованию США в Европе. Грау служил в Москве, много путешествовал по странам Варшавского Договора и СНГ. Он продолжает эти поездки и по сей день. Начиная с 1985 года, основной темой его работ является тактика и военные операции СССР и России. Автор книги по тактике ведения боевых действий Советской Армии в Афганистане. В настоящее время работает в Американском Институте международных военных исследований (FMSO) экспертом по оперативным и тактическим вопросам. Обсуждение произведений

Алкоголь может бать смертельным

Автор: «горный человек»

Восьмая пехотная дивизия дислоцировалась в Кабуле.

У нас был свой агент в этой дивизии, офицер. На протяжении многих лет он снабжал нас ценной информацией. Его сотрудничество с нами было опасно как для него лично, так и для его семьи. Этот офицер хотел перейти к моджахедам. Мы помогли ему в этом после того, как он уничтожили врага. Мы дали задание нашему агенту организовать 24 сентября 1983 года вечеринку. Он пригласил замполита дивизии и двух советских советников, с которыми работал, к себе домой, в район Кути Санги. Все трое согласились и приехали к нему в гости поздно вечером на своем УАЗике.Наш офицер подготовил к празднику много виски и шиш-кебаба (шашлыка). Все трое много ели и пили и, в конце концов, полностью опьянели. Они вырубились. Тогда наш офицер позвал нас, и мы загрузили недвижимые тела в их же джип. Мы отвезли их в кишлак Кала-и Кази на юго-западе Кабула. Пока мы ехали в их машине, никто нас не останавливал и не преследовал. Мы вытащили пьяных из машины, а саму машину отправили назад, к нашему человеку-офицеру. Он посадил в нее свою семью и уехал в Пакистан, где уже открыто присоединился к нам.. Мы спрятали пьяных в укрытии в деревне Кухе-Моргиран. Когда на следующий день пьяные очнулись, мы предложили им принять ислам и встать на путь истинный. Советские советники были очень злы и начали нас оскорблять. Они завили, что «с выбранного пути нет дороги назад, и Афганистан все равно будет коммунистическим». «Мы не примем вашу грязную религию», - сказали они. Они отказались сотрудничать. Мы не могли отпустить их на свободу без получения согласия на сотрудничество, но также не могли пристрелить их, так как звуки выстрелов могли привлечь внимание бойцов на располагавшихся поблизости постах безопасности. Поэтому мы закопали их в землю живыми. Мы собрали их одежду и документы и отправили в HIH в Пешавар. На следующий день советские подразделения оцепили район инцидента, поэтому мы были вынуждены скрыться сначала в Парван, а позже в Майдан. Пока шурави искали нас, они вступили в бой с отрядом маулави Рахмат Голя. После боя шурави разыскали то место, где мы зарыли советников. Но они были уже все мертвы, а их тела почернели.

" Самолеты действуют на мораль. Они пугают; они выкачивают; они разрывают нервы. В общем они убивают немного мужчин. "Капитан Том Винтринэм, инструкция для британской армии по ведению войны в 1939 году.

25 сентября 1986, взошли 35 моджахедов на гору высотой 1,5 км на северо-востоке от лётного поля Джелалабада. Это было сразу после полудня, и они прятались почти 3 ч. в лежачем положении. Они старались быть в близости от стартовой и взлетно-посадочной полосы, так как они находились теперь непосредственно в пределах афганских защитных укреплений.

Командир группы, инженер Джаффар, мог отчетливо видеть солдат на постах по периметру взлетной полосы, сразу же за ограждением. На каждом конце взлетно-посадочной полосы было расположено по несколько танков и БТРов. Гаффар приблизился к полосе даже ближе, чем надо было в соответствии с полученными инструкциями, но он

знал эту местность очень хорошо, и проведенная рекогносцировка подтвердила наличие хорошо скрытых подходов, которые можно было использовать даже в дневное время.

Я лично выбрал Джаффара для проведения этой операции, вместе с еще одним полевым командиром по имени Дарвеш, которому было поручено выполнение подобной задачи в районе Кабула. Для нас это был момент, которого мы ждали с нетерпением в течение четырех лет, шанс на равных условиях противостоять нашему наиболее ненавистному противнику в этой войне. Обоим командирам было поручено атаковать вертолеты огневой поддержки, либо любую воздушную цель с помощью американской переносной системы зенитного огня "Стингер". В этот, первый, раз, применение этого оружия вылилось в соревнование между двумя командирами. Еще в Руалпинди, где они и их люди проходили обучение, они поспорили друг с другом, кто первым откроет счет победам. Для того, чтобы поддержать их энтузиазм, я согласился с этой игрой, разрешая выйти Дарвешу на задание на два дня раньше, так как ему предстоял более долгий путь к Кабулу. Это был один из решающих моментов войны. После долгих лет отсутствия возможности эффективно отвечать на воздушные атаки, моджахеды получили, наконец-то, оружие, стоящее их боевого духа. Долгое ожидание подходящей цели было вознаграждено в три часа пополудни. Все вглядывались в небо, чтобы увидеть великолепное зрелище - не меньше восьми вертолетов, относящихся к самым ненавистным врагам - вертолетам огневой поддержки Ми-24, приближались к взлетно-посадочной полосе для приземления. У группы Джаффара было три "Стингера", операторы которых поднимали сейчас уже заряженные пусковые установки на плечи и вставали в позицию для стрельбы. Еще один моджахед, вооруженный видеокамерой, трясся в нервном возбуждении, стараясь навести резкость на быстро снижающиеся вертолеты. Огневые расчеты находились на расстоянии окрика друг от друга, расположенные треугольником в кустах, так как никто не знал, с какого направления может появиться цель. Мы организовали каждый расчет таким образом, чтобы три человека стреляли, а двое других держали ракетные тубусы для быстрой перезарядки.

Хотя "Стингер" имеет эффективный потолок стрельбы свыше 3 километров, Гаффар подождал, пока ведущий вертолет не начал делать последний круг перед посадкой. Вертолеты уже практически попали в засаду к наиболее сложному в техническом отношении западному переносному ракетному комплексу для стрельбы с плеча. Это было первое в мире использование "Стингеров" против реального противника. "Стингер" поступил на вооружение в Германию в 1981 году, в следующем году в 82-ю воздушно-десантную дивизию США. Во время американского вторжения на Гранаду, в октябре 1983 года, войска США имели "Стингеры" на вооружении, но ни разу их не использовали. "Стингер " стреляет ракетой с инфракрасной тепловой головкой наведения, способной поражать низколетящие, скоростные реактивные самолеты, даже если они летят прямо на стреляющего. Ракета снаряжена боеголовкой высокой разрушительной мощности с существенной невосприимчивостью к контрмерам. Как только головка ракеты захватила цель - никакие источники тепла, такие как противоракетные ловушки, не могут сбить ее с курса. Единственная возможность избежать того, чтобы головка самонаведения ракеты захватила цель, - либо быть слишком высоко для поражающих возможностей ракеты, либо отстреливать противоракетные ловушки с такой частотой, чтобы между ними не было практически никакого интервала. Таким образом, становится ясно, как часто надо отстреливать ловушки и какой запас таких ловушек необходимо иметь на борту. В этом

случае с приближающихся вертолетов не было отстрелено ни одной ловушки. Атака подкреплялась дополнительным преимуществом - полной неожиданностью.

Три стрелка ожидали команды Джаффара. Они должны были выстрелить практически одновременно, выбирая каждый свою собственную цель. Прицеливание и производство выстрела было очень простым. Стрелок держал пусковую установку, или как военные называют ее - ложу, на своем плече. Сверху был тубус, содержащий ракету, который выступал за конец ложи. Обычно тубус просто выбрасывался после выстрела ракеты, но я настоял на том, чтобы все тубусы собирались и возвращались на базу, по соображениям безопасности. Пустые тубусы служили также доказательством того, что командиры действительно выстрелили ракеты, а не просто прятали или продавали их. Без пустых тубусов я бы просто не получил больше боеприпасов. Каждый из моджахедов выбрал вертолет через открытый прицел на пусковой установке, система "свой-чужой" прерывистым сигналом сигнализировала, что в зоне действия появилась неприятельская цель и "Стингер" захватил головкой наведения тепловое излучения от двигателей вертолетов. Если бы цель была вне зоны досягаемости, то захват головкой наведения ракеты был бы невозможен, и звук не был бы слышен. Спусковые крючки были нажаты, ракеты выстрелили, и стрелки могли сразу же перезарядить свои пусковые установки, спрятаться или начать отход. Это оружие работает по принципу "выстрелил и забыл", нет никакой необходимости оставаться на месте, для того, чтобы вести ракету к цели, подвергая себя риску быть обнаруженным. Только чудо могло остановить ракету, летящую со скоростью более 1500 километров в час, от попадания в цель. Когда ведущий вертолет был всего в 200 метрах над землей, Джаффар скомандовал: "Огонь", и крики моджахедов "Аллах акбар" поднялись ввысь вместе с ракетами. Одна из трех ракет не сработала и упала, не разорвавшись, всего в нескольких метрах от стрелка. Две другие врезались в свои цели. Оба вертолета камнем упали на взлетно-посадочную полосу, вдребезги разлетаясь от удара. Произошла дикая потасовка между огневыми расчетами во время перезарядки ракет, так как каждый из команды хотел выстрелить снова. Еще две ракеты ушли в воздух, одна поразила цель так же успешно, как и две предыдущие, а вторая прошла совсем рядом, так как вертолет уже сел. Я полагаю, что один или два других вертолета тоже были повреждены из-за того, что их пилотам пришлось резко сажать машины. Обезумевшие пилоты старались как можно быстрее приземлиться, со стремительной неосторожностью. Пять ракет, три пораженных цели - моджахеды торжествовали. Их оператор был настолько переполнен восторгом, что пытался снимать, бегая вокруг, поэтому вся запись этого события состояла большей частью из размытых кусков неба, кустов и каменистой почвы. Он смог более-менее успокоиться, лишь снимая черный дым, поднимающийся с места падения вертолетов. Позднее эта запись была показана президенту Рейгану, и тубус от первой ракеты был передан представителям ЦРУ, чтобы они смогли сделать из него достойный сувенир. Это был памятный день. Джаффар выиграл пари и стал живой легендой. В последующие месяцы он сбил еще десять вертолетов и самолетов с помощью "Стингеров". Впоследствии я вызвал его в Стамбул для встречи с генералом Ахтаром, который наградил его особым подарком за его достижения.

Его соперник, Дарвеш, не был так же успешен в своей миссии под Кабулом. Ему была поставлена задача - не подходить близко к аэропорту, а расположить своих людей на направлении обычного захода на посадку самолетов и вертолетов, на некотором

расстоянии от взлетно-посадочной полосы. С такой позиции он должен был начать ракетный обстрел Кабула, для того, чтобы заставить подняться авиацию в воздух для ответного удара. Я также предложил ему, чтобы он попытался подобраться к взлетному полю поближе, в течение ночи, для того, чтобы можно было сбить советский транспортный самолет. После нескольких дней бесплодных ожиданий подходящей цели эмоции взяли верх, и Дарвеш произвел выстрел в быстродвижущийся реактивный самолет, двигающийся в направлении от него, на крайней дистанции. Ракета не достигла цели, как и две следующие. Он нарушил правила, которые он изучал во время тренировок, поэтому пришлось его вернуть обратно на базу для более тщательного инструктажа и обучения. Это всегда рассматривалось как личное оскорбление, но Дарвеш прибыл для повторных тренировок в сравнительно хорошем расположении духа. В течение двух недель, по возвращении в Афганистан, он полностью восстановил свое имя двумя подтвержденными сбитыми целями.

После прекращения огня люди Джаффара быстро собрали пустые тубусы и разрушили неразорвавшуюся ракету, разбив ее камнями, так как у них не было с собой специального набора для уничтожения, и они не могли просто оставить ее там, так как она могла попасть в руки неприятеля. Их возвращение на базу прошло без происшествий, хотя спустя приблизительно час после их отхода они слышали гул реактивного самолета вдалеке и звук разрывающихся бомб. В тот день незамедлительной реакции на сбитые вертолеты в Джелалабаде не последовало, русские были просто ошеломлены. Затем аэродром был закрыт на месяц. Когда полеты возобновились, техника пилотажа кардинально изменилась. Вертолеты больше не совершали полеты по прямой, постепенно снижающейся траектории, они садились по крутой спирали, резко опускаясь с большой высоты, отстреливая ракеты каждые несколько секунд. Оба этих командира - Джаффар и Дарвеш - принадлежали к партии Хикматияра, поэтому второй тренировочный курс провели для двух людей из партии Халила - Махмуда из Джелалабада и Арсала из Кабула. Они оба были ветеранами, очень уважаемыми за проведенные ими операции; мои офицеры, бывавшие с ними раньше в Афганистане, высоко о них отзывались. Наша уверенность в них впоследствии была подтверждена их успешными выстрелами из "Стингеров". Хотя впоследствии достижения Махмуда были серьезно подорваны его безответственностью. Его неблагоразумный поступок был равносилен заявлению во всеуслышание, что теперь против советских войск используются американские "Стингеры". После его первой пораженной цели около плотины Суруби он дал большую пресс-конференцию для журналистов. Он выдал им секретную информацию, включающую в себя основное расположение учебного лагеря и детали моей политики вознаграждения - две новые ракеты за каждую пораженную цель. Махмуд зашел так далеко, что даже позволил журналистам сфотографировать моджахедов со "Стингером". Это было существенным нарушением системы безопасности, но и это не могло умалить того, что, по крайней мере, мы имели оружие, которое могло быть решающим для победы в войне. Когда новость дошла до всех моджахедов, началась волна ликования. Их моральный дух поднялся на небывалую высоту, и я был практически захлестнут шумным требованием каждой партии предоставить и им возможность получения этого оружия. Иметь "Стингер" было символом высокого статуса. К сожалению, появление этого оружия было очень затянуто безо всякой нужды - и затянуто не солдатами, а американскими и пакистанскими политиками. Мы чувствовали - то, что первой жертвой "Стингера" стал вертолет огневой поддержки Ми-24, было символично. Этот вертолет был самым ненавистным в течение многих лет, и даже не столько за то, что очень много моджахедов были убиты с помощью этой машины,

а за бессчетные сотни жертв среди мирного населения, женщин и детей.

Это был внушительный вертолет, созданный советскими конструкторами как средство огневой поддержки на поле боя - он мог нести не только много вооружения, но и до восьми полностью экипированных бойцов. Этот вертолет был эквивалентом американского вертолета "Блэк Хоук", рабочей лошадкой войны, во всяком случае, так его рассматривали и русские и афганцы. Под его вспомогательными крыльями было четыре пилона для ракет или бомб. С полной загрузкой вертолет мог нести 128 ракет, плюс четыре напалмовые бомбы или бомбы повышенной разрушительной силы, одновременно с этим его пушка могла вести огонь со скоростью 1000 выстрелов в минуту. В течение первого года советского вторжения модель Ми-24 "Hind D" с усиленным бронированием брюха и кабины пилотов появилась в Афганистане в большом количестве. Броня делала его почти невосприимчивым к нашим средним и тяжелым пулеметам. Находясь на большой высоте, около двух километров, он мог атаковать наземные цели с полной безнаказанностью, так как наши СА-7 не могли достать его на такой высоте. Даже в зоне досягаемости этих устаревших ПЗРК всего несколько выпущенных инфракрасных ловушек могло увести ракету с курса. Технические детали этого произведения искусства военной мысли были тщательно засекречены. "US magazine" даже предложил миллион долларов в качестве вознаграждения тому, кто первым захватит неповрежденный вертолет Ми-24. Я уже описывал в пятой главе, как два вертолета были переданы представителям США, после того как их пилоты переметнулись с машинами к неприятелю. Насколько я знаю, никто не получил награды - во всяком случае мы точно не получили. Как бы то ни было, все же мы смогли сбить несколько таких вертолетов еще до того, как к нам на вооружение поступили "Стингеры". Наш успех всегда был результатом превосходной тактики, фактора неожиданности, благодаря чему мы могли подходить на близкое расстояние до того, как пилот успевал осознать грозящую ему опасность. Иногда мы выстреливали ракетницы вверх по склону холмов долины, надеясь, что в случае появления вертолета в долине мы сможем сбить его со склонов. Некоторое время это срабатывало, таким образом мы даже сбили несколько вертолетов с помощью обычных противотанковых гранатометов РПГ-7, но пилоты очень быстро учились, когда ставкой в игре служили их жизни, поэтому в большинстве случаев они держались достаточно высоко. Одним из наших самых выдающихся достижений в борьбе с авиацией до начала использования "Стингеров" в 1986 году было то, что мы сбили МиГ-21, пилотируемый советским генерал-майором. Он летел из Кандагара в Шинданд, когда его самолет был сбит ракетой выпущенной из СА-7. Генерал удачно катапультировался, но был захвачен в плен моджахедами, хотя в то время они еще не знали о важности пленника. Пропажа генерала послужила, вероятно, наиболее массивной поисковой операции с воздуха за всю войну. Множество самолетов поднимались в воздух в поисках пропавшего МиГа. Опасаясь масштабов возмездия, моджахеды, захватившие генерала в плен, расстреляли его, и даже не знали в течение нескольких дней, что он был генералом. Позже моджахеды принесли его парашют в Пакистан, где он до сих пор хранится в качестве памяти об успехе. Экипаж Ми-24 состоял из трех человек. Пилот, второй пилот, выполняющий роль стрелка, сидели тандемом, один над другим в передней кабине, в то время как бортмеханик сидел в основной кабине с десантом. В Афганистане русские имели сотни вертолетов, включая разведывательные и транспортные. Основными базами дислокации Ми-24 были Баграм, Шинданд, Джелалабад и Кундуз. Афганские военно-воздушные силы имели большое количество вертолетов в Кабульском аэропорту, включая эскадрилью Ми-24, и еще одну в Джелалабаде. На этих, афганских вертолетах экипажи обычно были смешанными, советско-афганскими. Считалось необходимым делать именно так, чтобы быть

уверенными в том, что задания выполнялись в соответствии с приказами. С расширением военных действий, и в особенности после того, как мы начали использовать "Стингеры", все пилоты вертолетов начали проявлять нежелание атаковать наземные цели с низкой высоты. Русские стали склоняться к тому, чтобы посылать афганцев на сложные миссии, в то время как афганские пилоты выстреливали иногда все свои боеприпасы по любой легкой цели и докладывали об удачном ударе, тогда как они даже близко не пролетали над назначенным для удара объектом. Недоверие к союзникам росло, что подтверждалось в перехваченных радио-переговорах. И советские и афганские пилоты старались, по возможности, летать парами. С самого начала войны колоннам обычно давалось прикрытие с воздуха, вертолеты либо барражировали над ползущей по дороге колонной, либо, для менее важных колонн, поднимались в воздух по первому же сигналу. Ми-24 использовались во всех карательных ударах или в операциях по защите и поддержке наземных сил. Иногда они работали как воздушная артиллерия, иногда совмещали атаку на бреющем полете с высадкой десанта на позиции, но этот вертолет всегда использовался в качестве главного инструмента в поисковых и боевых операциях, завоевывая, таким образом, свою позорную репутацию.

Атака кишлака Руган в 1982 году была типичной для советских методов. В Ругане проживало порядка 800 человек, он располагался в 8 километрах на северо-запад от Али Хейля. Это была благоденствующая сельскохозяйственная деревня, расположенная в узкой долине реки Руган, и поддерживающая моджахедов. Сделанные из глины дома лепились на низком склоне горы, по обеим сторонам долины. В центре деревни было множество колодцев и еще больше домов. Любой клочок земли был использован для того, чтобы на нем можно было выращивать пшеницу или кукурузу. В один из дней жители кишлака как обычно занимались своими хозяйственными делами, когда в 9 утра шесть вертолетов были замечены высоко над долиной. Ведущая пара снизилась прямо над долиной. С высоты около 700 метров были выпущены первые ракеты, затем еще один залп, затем еще один, взрывы большой силы разрывали ветхие домишки и убивали или калечили находящихся в них. По крайней мере, в течение двух часов продолжались непрекращающиеся бомбардировки с короткими интервалами, необходимыми для того, чтобы одна пара вертолетов могла улететь, давая место другой. Когда у вертолета кончились ракеты, он кружил над домами поливая их пушечным огнем. В это время на земле молодые люди пытались спастись бегством, двигаясь в сторону гор, оставшиеся - более старшие мужчины и женщины с детьми - пряталась между камней и большими булыжниками. Многие из них умерли прямо на месте, гораздо большее число умерло позднее из-за шока и большой кровопотери. Когда, казалось, наступало затишье, уцелевшие люди начинали выползали из укрытий, чтобы позаботиться о раненых. Это было бесполезно, любое движение внизу было сигналом для того, чтобы следующая пара вертолетов заходила в атаку. Не было никакого сопротивления. Число моджахедов в деревне на момент атаки было незначительным. У них не было никакого противовоздушного вооружения и никаких пещер, где можно было бы спрятаться. Следующая фаза была обозначена появлением наземных сил со стороны Али Хейля. Две сотни пехотинцев, подкрепленные несколькими танками, БТРами и минометами остановились в нескольких сотнях метрах от кишлака. Они рассредоточились до того как открыли огонь. Еще в течение получаса огонь из стрелкового оружия, минометов и тяжелых пулеметов разносил камни и любое возможное место, где можно было бы укрыться. Наконец, где-то в полдень, советские командиры отдали приказ о прекращении огня. Никто из русских не получил даже царапины. Это была так называемая поисково-разрушительная операция, в которой разрушительная часть занимала более важную часть, чем поисковая. Афганский офицер прокричал через мегафон, чтобы те, кто еще оставался жив, вышли из укрытий. Находящиеся в состоянии шока, оцепеневшие, причитающие

женщины и дети были отделены от горсти мужчин, которые еще в состоянии были ходить. Началась проческа развалин, солдаты открывали огонь по любому зданию, оставшемуся не разрушенным. Никто не обращал никакого внимания на раненых, их просто не замечали, до тех пор, пока солдаты не покинули кишлак, захватив с собой нескольких мужчин для допроса.

Это был конец кишлака Руган. Все 200, или около того, выживших ушли в Пакистан, везя своих раненых на лошадях или мулах, либо просто неся их на одеялах. Они потратили десять часов на то, чтобы добраться до Парачинарского госпиталя. В тот раз выжившие женщины счастливо отделались, провожаемые лишь ударами и руганью. Не было ни изнасилований, ни холодящей кровь резни, так как в операции участвовали не только советские войска. В присутствии Афганских войск русские старались воздерживаться от более отвратительной жестокости. После подобной же операции еще где-то три молодые девушки были захвачены советскими солдатами и затащены в вертолет, изнасилованы и выброшены во время полета еще живыми. Умножьте Руган в сотни раз, и вы сможете представить себе масштабы того, что подразумевалось под Советской тактикой выжженной земли. Никто из них не делал даже попытки завоевать сердца и умы людей, вместо этого они лишь разрушали, убивали мирных жителей, либо изгоняли их со своих мест. Это был их метод искоренения оппозиции, лишения моджахедов поддержки, и давления на Пакистан посредством наплыва беженцев. Должен признаться, что они частично добивались успеха такими действиями. Я думаю, что если бы мы имели "Стингеры" на вооружении в 1982-1983 годах, бесчисленное количество жизней мирных жителей было бы спасено. В течение почти шести лет запрет на поступление "Стингеров" к нам было политическим решением. И до этого я осознавал, что это дело скорее политическое, чем военное, и старался доказать необходимость применения этого оружия моджахедами. В начале 1984 года делегация представителей США, которые ранее консультировали Конгресс по вопросам войны, посетили меня в Ралпинди. Один из членов делегация спросил, какие системы вооружения я бы рекомендовал для противодействия растущей угрозе со стороны советской авиации. Без всяких колебаний я ответил - "Стингеры". По возвращении назад в посольство этот человек спросил начальника отдела ЦРУ, почему моджахедам не дают это оружия, ведь это рекомендуется бригадным генералом Юсуфом. Ответ ЦРУ гласил: Пакистанское правительство против того, чтобы это оружие попало в руки моджахедов. Это было лишь частью правды... Начальник отдела ЦРУ немедленно связался со мной, опровергая мнение делегации, что именно ЦРУ было против того, чтобы "Стингеры" попали к нам на вооружение, в то время как я был полностью осведомлен о том, что это было нежелание моего правительства. И уже в тот же вечер я должен был объясняться с генералом Ахтаром. Я акцентировал свое выступление на том, что я не был осведомлен о политических мотивах того, почему мы не могли принять это оружие, и таким образом мои рекомендации были исключительно суждениями профессионального военного. Генерал созвал встречу с делегацией для того, чтобы прояснить ситуацию. Я на эту встречу приглашен не был. Никто не отрицал, что "Стингер" является идеальным оружием, с помощью которого пехота могла сбивать неприятельские самолеты и вертолеты, но лишь в том случае, если Пакистан посчитает, что это стоит того. Эти ракеты были лучшими ракетами такого класса в мире на то время, и лишь недавно были приняты на вооружение Армией США, поэтому ее технологические решения были все еще тщательно засекречены. Президент Зия имел такой взгляд на этот вопрос (который изменился к 1986 году) - передача столь высокотехнологичного оружия моджахедам противоречила бы политике снабжения моджахедов лишь оружием, произведенным в странах с коммунистическим режимом. Появление такого оружия, как "Стингер", не могло бы долго оставаться секретом, ракеты

или даже пусковые установки могли быть захвачены или увидены неприятельской агентурой. В этом случае, как мог бы Пакистан по-прежнему заявлять, что он не позволяет прямые поставки оружия из США движению Джихад? К тому же, хотя никто никогда открыто этого не признавал, президента волновало, что ракеты могли попасть в руки представителей террористических организаций, которые могли бы использовать его против пакистанской авиации. У него было много врагов, и они уже пытались сбить его личный самолет. Горькая ирония судьбы - позднее Президент Зия был убит именно в результате террористической диверсии против его самолета, но без использования "Стингеров". Но ЦРУ не объяснило моим гостям то, что точка зрения Пакистанского правительства совпадала с их собственной. Администрация США была напугана возможностью того, что их изумительное оружие может попасть в дурные руки. Если бы они начали поставлять это оружие моджахедам, они бы могли его потерять рано или поздно, либо в результате захвата во время операции, либо похищения агентами ХАДа, либо просто могло быть продано беспринципными моджахедами. Продажа всего одного "Стингера" могла бы обеспечить человека деньгами на всю жизнь. Справедливо и то, что американцы боялись, что эта технология могла попасть к Советскому Союзу. Их беспокоило и то, что оружие могло бы, в конце концов, использоваться террористами и против гражданских лайнеров. В связи с этим они опасались, что оружие может попасть в Иран, что в связи с войной в Афганистане и общей сухопутной границей было вполне вероятным. Впоследствии их опасения вполне оправдались, и Иран и Советский Союз получили "Стингеры" в 1987 году, хотя опасения американцев о том, что они могут быть использованы против них самих, не имело под собой основания.

В конце 1985 года я рассматривал использование "Стингеров" как единственную неиспользуемую возможность поражения Советский войск в бою. Я становился все более и более настойчивым в требованиях предоставления эффективного противовоздушного оружия. Как я уже до этого рассказывал, меня обманывали: первый раз с поставкой зениток "Эрликон", а затем ПЗРК "Блоупайп". И Пакистанские и Афганские представители отвечали одно и то же: "Предположим, что оружие попало в руки русских, предположим, что террористы могут использовать его против президента, вы можете гарантировать, что это никогда не произойдет?" Разумеется, я не мог этого гарантировать, но так как к тому времени один "Стингер" уже был украден с военной базы США в Западной Германии, сила таких аргументов уже была под вопросом. Единственное, что я знал - без этого оружия моральный дух моджахедов не мог бы быть высоким все время. Благодаря причудливой игре судьбы мы временно потеряли базу Джавара и Советская/Афганская армия успешно провела операцию в районе Али Хейля, что, в конце концов, склонило высокое мнение к моей точке зрения. Хотя меня сильно критиковали за то, что мы создали укрепленные районы и обороняли их в обычных боях, эта ошибка (если это была ошибка) позволила мне получить "Стингеры". Они должны были дать нам перевес в силе на поле боя. В апреле 1986 года шли тяжелые бои вдоль границы с Пакистаном, сражались все, забыв про риск, давая нам, таким образом, то, что нам было нужно. Я использовал все возможности для того, чтобы продвигать свои требования и к генералу Ахтару и к ЦРУ. Я подкрепил свое обращение мнением аналитиков США, которые говорили, что моджахеды не смогут продолжать сражаться, будучи так истощены; наблюдалась нехватка людей, бойцы были так измотаны, что молодое поколение не решалось присоединиться к Джихаду. Я сам не очень-то соглашался с этими теориями, но они дали мне дополнительные аргументы для убеждения. В середине того года Президент Зия уже склонялся к тому, чтобы согласиться. Неожиданно мы были близки к тому, чтобы заполучить "Стингеры". Первой проблемой было обучение. Даже имея это оружие, мы все еще настаивали на том,

чтобы моджахеды обучались Пакистанскими, а не Американскими инструкторами. Таким образом, наши инструкторы должны были проходить курсы обучения в США. Они вылетели туда в июне 1985 года. Между тем, курсы по подготовке операторов "Стингеров", оснащенные тренажером, были организованы у меня на заднем дворе, в Оджири Кэмп, в Ралпинди. Вообще все тренировки проходили с помощью этого тренажера, не было ни одной реальной стрельбы до тех пор, пока группы не начали использование "Стингеров" в Афганистане. Соглашение с США гласило, что они будут поставлять нам до 250 пусковых установок вместе с 1000-1200 ракетами ежегодно, поэтому у нас было некоторое время для того, чтобы обучить достаточное количество групп для использования всех "Стингеров." У нас не возникало никаких вопросов по поводу того, что мы могли просто наводнить Афганистан этим оружием. Наращивание числа оружия было бы постепенным. Я сам лично беседовал и отбирал большинство полевых командиров для обучения. Я искал людей с подтвержденными данными об участии в боях, особенно тех, кто хорошо работал со старыми СА-7. В результате половина из тех, кого обучали, как пользоваться "Стингерами", были опытными стрелками СА-7, имеющими на своем счету одну или более пораженную цель. Официальные представители США настаивали на том, чтобы курсы для моджахедов длились четыре недели. Десять наших инструкторов из Пакистана, которые окончили восьмимесячные курсы в Америке, чувствовали, что и трех будет достаточно. Первый наш выпуск занимался до тех пор, пока не стало ясно, что они являются опытными стрелками. Обычно трех недель было достаточно, для некоторых хватало и 15 дней. Из США прибыл офицер для того, чтобы наблюдать за занятиями нашей первой группы, и я узнал от него, что обычным процентом попаданий для Американской армии было 60-65 % в случаях использования ракет по мишеням. Они расценивали это как хороший процент. На основании статистики, собранной нами позднее, мы установили, что во время реальных операций моджахедов, процент успешных попаданий был 70-75 %, в то время как Пакистанские инструкторы достигали 95 %. Я отношу этот высокий результат на счет высокого качества обучения, решительности обучаемых, природной тяги моджахедов к оружию и агрессивной противовоздушной тактике, которую мы использовали со "Стингерами". В противоположность этому попытки использования этого оружия Пакистанской армией были неудачными. Некоторое количество "Стингеров" было поставлено на вооружение частей, дислоцированных на границе с Афганистаном, для ответа на бесчисленные "преследования" моджахедов советской авиацией, вторгающейся в воздушное пространство Пакистана. Насколько я знаю, Пакистанские военные выстрелили двадцать восемь "Стингеров" по самолетам и вертолетам противника, не сбив ни один. В начале 1987 года Пакистанская армия заявила о том, что она сбила воздушную цель с помощью "Стингера". Все были очень возбуждены. Командир корпуса в Пешаваре, генерал Аслам Бег (сейчас командующий Пакистанской Армией и единственный генерал, который не сел на борт президентского самолета в Бахавалпуре, взорванного в августе 1988 года) хотел прервать встречу для того, чтобы проинформировать премьер-министра лично. Мне тогда довелось быть в Пешаваре, и я попросил Хекматияра, в чьей зоне ответственности самолет предполагаемо был сбит, проверить это для меня. Он связался по радио со своей базой, и его информировали о том, что ни один самолет или вертолет не был сбит. Тем же вечером, будучи в Исламабаде, мне позвонил генерал Ахтар, который хотел, чтобы я организовал возвращение обломков. Он был ошеломлен, когда я объяснил, что не было никакого сбитого самолета, и настоял на том, чтобы я послал офицера лично проверить. Я так и сделал, и он подтвердил нашу версию случившегося, к великому стыду Пакистанской армии. А ведь они даже посылали офицера к моджахедам, для сбора обломков от другого сбитого самолета, в качестве доказательств их достижений. Но в конце концов признали

ошибку. Специальная команда вылетела из США для того, чтобы установить причину, по которой мы не могли достичь результатов при использовании "Стингеров". Старший Армейский офицер не захотел признать множество убитых моджахедов, говоря, что это все пропаганда. Президент и генерал Ахтар настаивали, они говорили, что им дали бесполезные, устаревшие версии "Стингеров". Я полагаю, что частично причиной плохих результатов было то, что Пакистанская армия не использовала это оружие в наступательном режиме, они не устраивали засад против авиации противника, привлекая их в уязвимую позицию, до того как неожиданно атаковать. Они обычно сидели на одном месте, в оборонительной позиции и ждали, пока какая-нибудь цель не появится в районе их позиции, хотя, откровенно говоря, это было единственное, что они могли сделать в тех обстоятельствах, сидя на границе.

Тема того, каким образом лучше всего стрелять нашим великолепным оружием была предметом многих воодушевленных дискуссий. Так как мы не могли в одночасье наводнить Афганистан сотнями "Стингеров", то выбор лежал между стратегией действий вблизи аэродромов противника, либо стратегией использования оружия вблизи Афгано-Пакистанской границы, сохраняя, таким образом, строгий контроль над группами, и уменьшая риск того, что ракеты могут быть захвачены неприятелем. Я был сторонником первой стратегии. Я полагал, что группы надо использовать смело для дерзких ударов по важным аэродромам, так как это были места, где наши цели находились в большом количестве. Если бы мы могли напасть неожиданно и нанести мощный удар в самом начале, мы могли бы получить громадное моральное преимущество. Стратегия же пассивной защиты наших приграничных баз могла бы позволить противнику вернуть себе инициативу. Все наши американские друзья соглашались с моей точкой зрения, за исключением посла. Преобладало хорошее боевое настроение. Как уже было рассказано, первое успешное применение Стингеров произошло у Джелалабадского аэродрома. Мы также включили Кабул - Баграм в первую фазу применения этого оружия. Затем последовало посылка этих ракет через перевал Гиндукуш для использования у аэродромов в МазариШарифе, Файзабаде, Кундузе, Маймане и рядом с рекой Аму-Дарья. Третья фаза предусматривала использование ракет для обороны провинций, граничащих с Пакистаном, с окончательным их развертыванием вблизи аэродромов Кандагара и Лашкаргаха. Эти районы были предназначены для использования в последнюю очередь из-за отсутствия гор, что позволяло неприятелю быстро определять местонахождение моджахедов с помощью авиации, и уничтожать их сравнительно легко. Использование Стингеров склонило тактический баланс в нашу сторону. Успех следовал за успехом и поэтому моральный дух моджахедов поднимался, в то время как у противника падал. Теперь Афганские и Советские пилоты с неохотой летали на низкой высоте, для атаки по наземным целям, в то время как все транспортные самолеты в Кабульском аэропорту и во всех остальных аэропортах взлетали и садились лишь в сопровождении вертолетов, отстреливающих инфракрасные ловушки. Даже гражданские лайнеры, которые мы не атаковали, переняли манеру резкого спиралеобразного снижения, вынуждая пассажиров нервничать и блевать. Мы инструктировали полевых командиров охотиться не только за самолетами и вертолетами, но и за их экипажами. Для нас мертвые пилоты были более важны, чем сбитые самолеты, так как последние гораздо проще заменить, чем первых. Мы смогли убить или захватить в плен гораздо больше пилотов, после того как боевые расчеты "Стингеров" стали сопровождать специальные команды, чьей задачей было уничтожение или захват пилотов. Хотя нашей политикой никогда не было убийство экипажей сбитых самолетов и вертолетов, захваченных в плен, советская пропаганда внушала многим, что взятие в плен

- участь более незавидная, чем смерть. Такая ситуация существовала задолго до того, как мы начали получать "Стингеры". В 1984 году мужественный английский фоторепортер Джон Ганстон стал свидетелем этого ужасного страха перед пленом, снимая мертвого пилота советского МиГа-21, снимок которого был затем опубликован во Французской еженедельной газете "L'Expres". На фотографии было видно, что пилот лежал в саване своего парашюта, находясь все еще в кресле- катапульте, с рукой поднятой к голове. Он катапультировался, но его ноги были оторваны, когда его кресло вылетало из кабины самолета. После приземления, в предсмертной агонии, он выстрелил себе в голову, опасаясь быть взятым в плен. Позднее моджахеды забрали пистолет из его руки. В своей книге "Солдаты всевышнего" Роберт Каплан цитировал Ганстона: "Пилот находился там уже в течении нескольких недель, и весь почернел на солнце, хотя снег не давал начаться разложению плоти. Черви прогрызли дыры в его лице. Я нашел его радиопозывные и техническую документацию на МиГ-21. Но, черт побери, моджахеды не позволили мне оставить это себе". В 1987 году, в долине Логар, ракета из "Стингера" сбила вертолет, который очень сильно горел, ударившись о землю. Моджахеды пробрались к нему, расчистили обгорелые обломки и сняли одного из партизан, поднимающего крошечное, съежившееся, почерневшее тело одного из пилотов, на конце палки. Тело выглядело как нелепая кукла из угля. За десять месяцев, начиная от первого использования Стингеров, до того времени, как я покинул ... в августе 1987 года, 187 Стингеров было использовано в Афганистане. 75 процентов из них сбили воздушные цели. К тому времени каждая провинция, за исключением трех, имела эти ракеты на вооружении. Мы всегда обучали полевых командиров планировать и действовать в наступательном режиме. Они должны были нападать на посты, в надежде, что те будут запрашивать авиационную поддержку по радио. Если прилетали вертолеты, то они попадали в засаду. Обычные ракетные обстрелы проводились в дневное время для того, чтобы заставить Ми-24 подняться в небо. Иногда они поднимались, оставаясь высоко в небе, выстреливали несколько ракет и улетали прочь. Видя летящие на большой высоте вертолеты, моджахеды умышленно выставляли на показ одну или две автомашины, ведя их таким образом, чтобы напылить как можно больше, надеясь, таким образом, приманить жертву пониже. Если вертолет опускался ниже, его обычно сбивали. Однако гораздо чаще вертолеты оставались высоко, не опускаясь. Вне всякого сомнения появление "Стингеров" вызвало заметную тревогу среди вражеских экипажей самолетов и вертолетов. Однажды два вертолета огневой поддержки расстреливали с бреющего полета один из кишлаков. Когда один из вертолетов был подбит "Стингером", пилот второго вертолета в панике выбросился с парашютом. Зимой 1986/87 полевые командиры и руководители отрядов подготовились к продолжению боевых операций и во время суровых погодных условий. Они имели достаточный запас "Стингеров". Мы по максимуму эксплуатировали их энтузиазм. Это была первая зима, когда мы не потеряли наши наземные позиции в окрестностях Кабула, некоторые блок-посты были даже захвачены моджахедами, так как вражеские вертолетчики часто просто опасались вмешиваться в ход боя, как раньше. Несмотря на продолжающееся подчеркивание необходимости мер безопасности для предотвращения захвата "Стингеров" противником, неизбежное случилось. Дважды в начале 1987 года мы потеряли "Стингеры", сперва их захватили русские, а потом иранцы. Мы обучали команду, которой предстояло провести операцию под Кандагаром под началом Муллы Маланга ("Мясника"). На обратном пути на базу, имея с собой три "Стингера", он попал в удачно организованную спецназом засаду. Несмотря на мои личные инструкции о том, как двигаться, оставаясь всегда внимательным к происходящему вокруг, он умудрился нарушить все правила безопасности. Маланг расположил две пусковых установки и четыре ракеты в головной группе своего отряда, в то время как сам с

оставшимися "Стингерами" с основной группой шел сзади. Головная группа остановилась на привал и была застигнута спящей, группой спецназа, которая внезапно спустилась к моджахедам на вертолетах. Вертолет приземлился вне зоны досягаемости огня, высадил группу спецназа, которая частично уничтожила, частично захватила в плен головную группу, за исключением одного человека, который убежал. Русские, должно быть, были щедро награждены, когда вернулись с такой ценной добычей.

В течение многих месяцев я опасался использовать "Стингеры" в провинциях граничащих с Ираном. Существовала реальная опасность того, что они могли быть проданы либо переданы иранцам. Как бы то ни было, после того, как мы узнали, что русские захватили несколько "Стингеров", я решил воспользоваться шансом и представить это оружие в районах около Герата, Шинданда и других подходящих областях около границы с Ираном. Туран Исмаил из Герата был первым полевым командиром из того региона, который получил "Стингер" через своего заместителя, бывшего полковника Алауддина, который прибыл в Пакистан для обучения, и затем сам сопровождал ракеты. После этого мы выбрали менее важного полевого командира из партии Халил. После обучения ему дали две новые машины, и проводили до границы, где он был тщательно проинструктирован о том, по какой тропе ему следует идти через провинцию Гельменд. Ему незачем было идти в Иран. Непростительно то, что этот полевой командир вернулся в Кветту после краткого путешествия в Афганистан, под предлогом того, чтобы получить больше оружия, и отпустил свою команду продолжать путь без него. У них возникли проблемы при пересечении реки Гельменд, и они отклонились от намеченного пути. Либо по стечению обстоятельств, либо так и было задумано, но их путешествие окончилось тем, что они были арестованы на Иранской территории силами Пассадар (Иранские пограничники). У них было четыре пусковые установки "Стингер" и шестнадцать ракет. Неоднократные попытки Халеса и Раббани, у которых были великолепные контакты в Иране, вернуть их обратно, провалились. Иранские власти никогда, в общем, не отказывались вернуть их, но всегда выдумывали различные причины, для того, чтобы задержать их возвращение. До сегодняшнего дня мы так и не увидели эти ракеты. Я даже не знаю, является ли факт того, что Иран получил доступ к этому оружию еще в 1987 году, широко известным. Я могу лишь молиться, чтобы эти ракеты никогда не попали в руки террористических организаций. Нет нужды говорить, что этот был последний раз, когда Халес получал "Стингеры" пока я оставался работать в офисе.

ЗАСАДЫ: Засада в Сисай

Рассказывает командир моджахедов Хаджи Мохаммад Седдик

Хаджи Мохаммад Седдик родом из деревни Но-Бурджа провинции Логар. Деревня расположена в районе Танги - Вардак, который соединяет район Саидабад провинции Вардак с районом Бараки-Барак провинции Логар. Родовая деревня командира Седдика находилась на границе двух провинций, поэтому этот полевой командир воевал в обеих провинциях. Он принадлежал к «Исламской партии Афганистана» Гульбеддина Хекматиара

В октябре 1985 года несколько групп моджахедов объединились, чтобы провести засаду в Сисай, в пяти километрах к северу от уездного центра Саидабад провинции Вардак. Засадные позиции располагались вдоль основной магистрали Кабул - Газни. Засада располагалась у входа в долину, которая продолжается в провинции Логар. Это место

изобилует тайными тропами для выхода на позиции и отхода из засады. Особенности местности позволяют использовать здесь различные вооружения, и в то же время значительно ограничивают маневр сил, попавших в засаду.

Маулави Файзан, лидер провинциального отделения партии ИПА Гульбеддина Хекматиара, был главным командиром засады в Сисай. Из своих источников он получил информацию о том, что из Кабула в Газни пойдет большая советско-афганская колонна. Маулави Файзан решил атаковать конвой в районе Сисай и призвал для этого другие отряды моджахедов.

Он собрал комбинированный отряд численностью в 80 человек, на вооружении которого стояли четыре 82-миллиметровых миномета, шесть 82-миллиметровых безоткатных орудий, четыре 60-миллиметровых миномета (моджахеды называли их «чирики хаван» -партизанский миномет - из-за его малого веса и легкости в транспортировке), десять РПГ-7, несколько пулеметов Горюнова, АК-47 и винтовок «Энфилдс».

…Я привел свою группу из провинции Логар. У нас заняло три часа времени, чтобы

добраться до засады. Обычно мы разбивали отряд на группы из шести человек, но на этот раз, ввиду мощности колонны, мы сделали группы из 10 человек каждая.

Засада состояла из трех основных групп – группы нападения, группы поддержки и группы тяжелых вооружений. Группа нападения включала в себя четыре отряда (40 человек), вооруженных противотанковым оружием. Она расположилась на холме Гулей, близко к дороге. Группа поддержки расположилась за группой нападения. Она была поделена на три команды (всего 30 человек), вооруженных пулеметами. В ее задачи входила огневая поддержка группы нападения, эвакуация раненых с поля боя и поднос боеприпасов. Группа тяжелых вооружений состояла из одной команды в 10 человек, вооруженных минометами. Они оборудовали свои позиции по берегу реки Вардак. Эти позиции были не видны, так как их загораживал от наблюдателей холм Хадибуч.

Мы заняли подготовленные позиции, когда было еще темно. Приблизительно в 9 часов утра в зону поражения с северной стороны вошла передовая разведгруппа противника, состоявшая из двух БМП и одного бронетранспортера. Мы их пропустили. Разведгруппа обследовала зону поражения и встала в ней, видимо, решив, что здесь все спокойно. Она подала колонне сигнал на продолжение движения. Передовая разведгруппа дожидалась, пока колонна, состоявшая из грузовиков ГАЗ-66 и бронетехники, выдвинется из зеленой зоны южнее деревни Шехабад и войдет в зону поражения.

Когда колонна втянулась в зону поражения, мы открыли огонь по передовому дозору из противотанкового оружия. Мы подбили обе БМП, и бронетранспортер. Затем мы перенесли наш огонь на основную колонну. Бой продолжался два часа. Противник вел по нам ответный огонь из БТРов и другой бронетехники, но его огонь был малоэффективен против наших хорошо оборудованных позиций. Мы сурово наказали врага противотанковым и минометным огнем. Противник практически не пытался что-то предпринять для изменения ситуации или чтобы перехватить инициативу. Он лишь едва вел ответный огонь. Пойманные в зоне поражения там и погибли.

Я командовал первым звеном группы нападения. К 11 часам утра мы уничтожили все транспортные средства, попавшие в зону поражения, и спустились к ним, чтобы забрать оружие и все, что могли унести. Потом мы отошли с позиций. Мы оставили догорать в зоне поражения 17 подбитых единиц бронетехники, 45 ГАЗ-66 и бензовозов. Мы захватили четыре АК-74 – эксклюзивное советское оружие. Потери моджахедов составили 10 человек убитыми и двоих ранеными.

Комментарий авторов: Тщательное планирование и хорошая разведка, детальные инструкции бойцам и простая организация - все это внесло свой вклад в проведение удачной засады. Хорошо вооруженные моджахеды были дисциплинированы и находились под хорошим контролем. Они нанесли советской колонне максимально возможный урон, прежде чем двинулись ее разорять. Это было очень эффективно, так как сделало максимальным их преимущество в ведении огня с хорошо оборудованных позиций против противника, пойманного врасплох и «замерзшего» на открытом месте.

Возможно, засада должна была бы состоять из четырех групп. Группа поддержки имела боевую задачу (огневая поддержка группы нападения, эвакуация раненых и поднос боеприпасов). Эти задачи можно было бы распределить между другими группами. В дальнейшем группа тяжелых вооружений испытывала нехватку бойцов. Десять человек не могут нормально нести четыре миномета, не говоря уже о восьми.

Советские способствовали своему бедственному положению. Головной разведывательный дозор сделал вывод о том, что зона безопасна лишь на основании того, что проехал по ней и не попал под огонь. Это была любимая засада моджахедов с хорошо подготовленными позициями. Некоторое время назад именно на этом месте они уже организовывали несколько засад. Как минимум, советские должны были послать свои силы и уничтожить эти позиции, прежде чем посылать колонну. Головной разведдозор должен был спешить некоторое количество бойцов, чтобы те проверили местность на возможность организации там моджахедами засады. Они должны были находиться на этих позициях, пока не пройдет колонна.

Советский головной разведдозор совершил ошибку, остановившись в зоне поражения противотанковым оружием (300-800 метров) в местности, где рельеф не позволяет маневра, и таким образом способствовал разгрому колонны, позволив ей угодить в ловушку.

Когда моджахеды открыли огонь по этим неподвижным целям и подбили их, они стали огненной преградой на пути движения и застопорили колонну. Если бы дозор уехал вперед, то это позволило бы части колонны выбраться в южном направлении из сектора обстрела моджахедов, а сам дозор мог бы возвратиться, поддержать огнем и вывести из-под огня остановившиеся транспортные средства.

Если бы головной дозор съехал с дороги в западном направлении и занял бы защищенные позиции вне зоны досягаемости действия противотанкового оружия, он мог бы обеспечить немедленную и значительную огневую поддержку колонне.

Засада у гостиницы «Маамур»

Рассказывает моджахед Мохаммад Акбар

Мохаммад Акбар родился в деревне Шахи-Кала в уезде Мохаммад-Ага провинции Логар. Он окончил местный лицей и примкнул к сопротивлению в 1979 году. Воевал в Логаре до последних дней ДРА. Член «Исламской партии Афганистана» Гульбеддина Хекматиара.

…Редкий день проходил без столкновений отрядов моджахедов с подразделениями советских и афганских войск в провинции Логар. Летом 1980 года моя группа устроила засаду с целью атаковать советско-афганскую колонну, которая двигалась от Кабула к Гардезу по трассе номер 157. В то время население еще не покинуло этот район, он был очень многолюден. У моджахедов были свои информаторы в правительстве, которые сообщали нам о передвижении колонн по главной трассе. Это было уже не первое наше нападение на колонны с момента советского вторжения. Место для засады располагалось возле района Пул-е Кандагари, где дорога вливается в главную трассу. В этой точке река Логар проходит в 200 метрах к востоку от трассы, а холмы Кух-е Мохаммад возвышаются на 700 метров к западу от трассы. В 10 километрах к югу дорога идет через крутое горное ущелье, где транспортные средства не могут легко развернуться и пойти назад

Наша группа состояла из 50 человек, вооруженных карабинами Мосина и Наган, ружьями «Энфилд» и двумя гранатометами РПГ-7. Наш командир по имени Хайят разделил отряд на три группы и послал одну из них занять позиции в развалинах Бини- Шерафеган, в 70 метрах к западу от дороги. Вторую группу он поставил к востоку от трассы, возле гостиницы «Маамур». Третья группа была дислоцирована восточнее, в районе Пул-е Кандагари, напротив лицея «Мохаммад-Ага».

Наша засада в общей сложности охватывала два километра трассы. Я был заместителем командира Хайята и возглавлял засадную группу, которая расположилась в районе Пул-е Кандагари. По замыслу Хайята, атака должна была начаться в тот момент, когда арьегард колонны достигнет развали Бини-Шерафеган.

Колонна афганских войск приближалась. Она состояла приблизительно из 100 машин, перевозивших продовольствие, амуницию и горючее. В колонне было несколько бензовозов POL. Мы дали колонне пройти, и когда ее арьегард достиг развалин, мы атаковали колонну с тыла.

В те дни сопровождение колонн было очень слабым, а воздушная поддержка крайне недостаточной. Атакованные практически не оказали нам никакого сопротивления. Даже бронетранспортеры, сопровождавшие колонну, были пассивны. Мы поднялись со своих позиций и пошли в направлении колонны, стреляя на ходу. Мы уничтожили практически все машины. Потерь у нас не было. Я не знаю, каковы были потери афганских войск, но знаю, что мы ранили многих афганских водителей, которых позже доставили в госпитали. Мы покинули территорию сразу после разгрома колонны.

Местность вокруг отеля «Маамур» была идеальна для засады и в последствии моджахеды часто использовали для засад этот район.

В сентябре 1981 года мы снова организовали засаду близ гостиницы «Маамур» и Пул-е Кандагари, напротив лицея. Группой, расположившейся близ отеля «Маамур», командовал уже известный командир доктор Абдул Вали Хайят, группа в Пул-е Кандагари находилась под моим командованием. Отряд состоял из 35 моджахедов, вооруженный АК-47 и тремя РПГ-7. Действие засады простиралось на один километр дороги.

Когда колонна подошла, мы уничтожили 12 машин и захватили неповрежденными три. Захваченные транспортные средства оказались большими, многотонными восьмицилиндровыми грузовиками, гружеными бобами, рисом и военными ботинками. Все это было нам нужно. Мы также захватили два 78-миллиметровых полевых орудия и одно орудие потяжелей, наименование которого я не знал. Потерь у нас не было.

Засада близ отеля «Маамур» была проведена также в июле 1982 года. Командовал операцией доктор Абдул Вали Хайят. Советская военная колонна, доставлявшая грузы из Кабула в Гардез, вошла в зону поражения. Один из моджахедов выстрелил из гранатомета по бронетранспортеру сопровождения и поджег его. Командир БТРа – советский офицер выскочил из подбитой машины и укрылся от пуль в складках местности. Он был ранен. Пока шла стрельба, советская военная колонна прибавила скорости и вышла из зоны поражения, оставив офицера на произвол судьбы. Доктор Абдул Вали Хайят открыл огонь по позиции советского офицера. Оттуда был открыт ответный огонь из АК-74. Доктор Абдул Вали Хайят снова и снова стрелял по позиции советского офицера и ранил его

второй раз в руку. Офицер бросил свой автомат и достал пистолет. Хайят бросил в сторону офицера гранату, от взрыва офицер погиб. Хайят перешел дорогу и забрал у убитого офицера автомат и пистолет Макарова. Тело офицера осталось лежать там, где он погиб. Моджахеды покинули поле боя.

На следующее утро в район засады пришла советская колонна из Кабула, блокировавшая весь район. Советские солдаты проводили прочесывание домов вокруг Мохаммад-Ага и городка Кутуб-хейль. Они ходили из дома в дом в поисках своего офицера.

Командир моджахедов Самих Джан в то время был в Кутуб-хейле. Он возглавил сопротивление моджахедов, оказавшихся заблокированными в ловушке. Всего силы моджахедов насчитывали около 150 человек. Моджахеды предприняли атаку на советских солдат, прочесывавших дома. Они проводили короткие неожиданные атаки в узких улочках и закоулках между дувалами. Стреляли порой почти в упор.

Бой начался утром, а закончился значительно позже полудня

Потери советских войск нам были не известны, но мы думаем, что они были значительными. Моджахеды захватили четыре АК-74. Потери моджахедов составили семь человек убитыми, среди них был и командир Самих Джан.

У большинства убитых моджахедов русские забрали амуницию и оружие – несколько АК-47, пулемет Горюнова, один РПГ-7 и несколько АК-74, которые ранее моджахеды захватили в бою.

Занятые боем советские солдаты прекратили прочесывание домов. Когда стало темнеть, противник собрал тела своих убитых и ушел на Кабул.

Они нашли и забрали с собой тело мертвого офицера, которого днем ранее убил доктор Хайят. Тело офицера лежало там, где он принял смерть.

ЗАСАДЫ: Очередная засада у гостиницы "МААМУР"

Рассказывает моджахед Торьялай Хемат

Торьялай Хемат – полевой командир мобильной группы моджахедов, принадлежавшей к группировке «Исламский Союз освобождения Афганистана» Абдула Рашида Сайяфа. Он воевал во многих провинциях Афганистана на протяжении всей войны.

…Мое мобильное формирование воевало во многих районах Афганистана во время войны. Один из наших боев произошел в уезде Мохаммад-Ага провинции Логар. Джихад начался именно здесь с атак на военные колонны, двигавшиеся из Кабула на Гардез.

Мы предприняли эту акцию 8 июля 1986 года. Это была совместная акция с доктором Вали Хайятом из «Исламской партии Афганистана» Гульбеддина Хекматиара. О ней (акции) писала пресса.

Это была маленькая засада, в которой участвовали всего 13 моджахедов, вооруженных двумя РПГ-7, одним пулеметом РПК и 10-ю АК-47. Семь моджахедов были моими людьми (ИСОА), а шестеро – из ИПА Г.Хекматиара.

Мы организовали засаду около Котубхейля близ отеля «Маамур», расположенного напротив главной трассы. Я распределил силы по группам, разместив отряд из шести человек с восточной стороны дороги, вдоль берега реки Логар. В этом месте река подходит к трассе на расстояние 40 метров. Засада находилась двумя метрами ниже, чем край трассы, в низине. Эта группа была за отелем.

Группу из семи человек я поставил с западной стороны дороги на возвышенности. Эта часть засады была отнесена несколько южнее и располагалась приблизительно в 150 метрах от отеля. Возвышенность, где засела группа, известна местным жителям под названием Гумбазо-Мазогани.

В каждой из групп было по одному РПГ. Я провел инструктаж о том, что в случае, если колонна пойдет из Кабула, дальняя (западная) группа первой откроет огонь, чтобы заманить колонну в зону огневого поражения. И это будет сигналом для начала ведения

боевых действия для группы, засевшей в низине. Мы оборудовали свою позицию на высотке в траншее, которую с дороги заметить было невозможно. Она располагалась где-то в 200 метрах от дороги. Мы отлично замаскировали свои позиции.

Наша база располагалась в трех километрах юго-восточнее Мохаммад-Ага, к югу от

кишлака Калаи-Шахи, около Ахмадзай-Кала. Мы выдвинулись из Ахмадзай-Кала в полночь. За час добрались до места засады. Я находился с «западной» группой. Мы заняли свои позиции в траншее.

В то время в районе Джаджи провинции Пактия шли боевые действия, и противник перебрасывал туда свои подкрепления.Утром подошла колонна подкрепления. Мы окткрыли по гнй огонь, с восточной позиции моджахеды также начали стрелять. Мы уничтожили или повредили два транспортера, три джипа и восемь грузовиков. Некоторые грузовики повернули обратно на Кабул, некоторые, брошенные, остались стоять на дороге. Несколько неповрежденных грузовиков остались стоять вне зоны огневого поражения. Убитые и раненые лежали на земле. В зоне огневого поражения остались только поврежденные транспортные средства. У нас потерь не было.

В одном из джипов мы нашли несколько кинопроекторов. Мы также захватили 11 автоматов АК, два пистолета и один тяжелый пулемет, который был закреплен на БТРе. Мы взяли, что могли и покинули место боя. Все кинопроекторы забрали с собой люди из ИПА. Мы направились к Вазир-Кала, располагавшемуся в 4-х километрах от места засады. Вскоре прилетел вертолет и обстрелял наши позиции. Четыре советских вертолета прилетели забирать убитых и раненых.

Моджахеды оставались в Вазир-Кала в течение трех-четырех часов. Все это время вертолеты утюжили позиции, где нас уже не было. Через несколько часов, когда все успокоилось, мы вернулись на место событий посмотреть, что там осталось. Мы перенесли в этот раз тяжелый пулемет и кинопроекторы.

Мы остановили проходящий автобус и попросили у пассажиров спички. Сначала они не захотели нам их давать, отказываясь быть замешанными в том, что мы собирались делать. Мы обыскали их карманы, нашли спички и сожгли всю подбитую технику.

Через два дня шурави прислали свои подразделения проверить наши позиции.

Из 13 моджахедов, устроивших ту памятную засаду, афгано-советскую войну пережили лишь трое - Барьялай из моей группы, Асеф из ИПА и я.

Комментарии авторов:

И советские солдаты, и моджахеды действовали по шаблонам. Моджахеды использовали местность близ «Маамур-Хотел» снова и снова, в то время как советские и афганские солдаты очень редко спешивались, чтобы обследовать районы возможных засад на предмет их существования или устройства контрзасад.

Этот последний пример засады, устроенной в 1986 году, так и не стал для советских солдат надлежащим уроком. Воздушная поддержка запаздывает, артиллерийская поддержка отсутствует, резерв для атаки позиций моджахедов в засаде отсутствует. Агрессивное патрулирование, специальные подразделения, способные устраивать котрзасады, и особенно антизасадная разведка, отсутствуют.

Стандартные противозасадные действия советско-афганских сил включают в себя дозор впереди колонны, инженерную чистку дороги от мин впереди колонны, бронетехнику во

главе колонны, отдельные единицы бронетехники внутри колонны и крепкий арьегард.

Подбитая единица бронетехники, как правило, продолжает вести ответный огонь, в то время, как ее менее бронированные «сородичи» пытаются покинуть зону поражения. Попавшие в засаду редко спешиваются для «чистки» засад и преследования противника.Моджахеды сделали несколько разнообразных засад на одном и том же месте. Их главная цель состояла в том, чтобы нанести удар по колонне в самом слабом ее звене - по середине, реже - по хвосту, чтобы запереть колонну.В большинстве засад мелкие подвижные группы моджахедов были способны маневрировать и атаковать при весьма малом тыловом обеспечении, однако они не были способны вести продолжительный бой. Наиболее эффективное оружие моджахедов – гранатомет РПГ-7. Его действие при использовании с близкого расстояния по удивленному противнику просто сногсшибательно.

В действиях моджахедов близ отеля «Маамур» засады были сильно растянуты по длине. Это было обусловлено открытостью местности и большим расстоянием между транспортными средствами в колонне. Например, в конвоях бензовозов наливники следовали на расстоянии 100 метров друг от друга. Чтобы в зону поражения попало достаточное количество транспортных средств, и чтобы сделать засаду эффективной, моджахедам приходилась растягивать по длине саму зону поражения, чего не делается в армиях других стран.

ЗАСАДЫ; Засада к югу от ущелья Танги Вагхан

Рассказывает моджахед Хаджи Саид Мохаммад Ханиф.

Х.С.М.Ханиф – уроженец провинции Логар

В мае 1981 года наша группа присоединилась к другим моджахедам для организации засады в районе Калангар провинции Логар.

Наш отряд состоял из 11 человек, вооруженных РПГ-7, семью автоматами Калашникова и двумя винтовками «Энфилдс». Мы выдвинулись к засаде за день до предполагавшейся даты, провели ночь в деревне и следующим утром организовали нашу засаду к северу от штаба района Калангар.

Нам сказали, что колонна пойдет из Кабула в Гардез, у нас было время подготовиться и в дневные часы до того момента, пока покажется колонна, так как колонны обычно отправлялись из Кабула, спустя некоторое время после восхода солнца. Кабул был в 50 километрах севернее нашей засады.

Мы организовали нашу засаду южнее ущелья Танги-Вагхан. Там река течет параллельно дороге и ограничивает возможность маневра транспортных средств, в то же самое время создавая благоприятные условия для огневых позиций засадных сил.

Мы перегородили дорогу поваленным телеграфным столбом, заблокировав ее таким образом. Мы оборудовали позицию для нашего гранатометчика Муллы Латифа (он погиб на этой войне несколько лет спустя) и две позиции для членов отряда по кромке берега реки. Потом мы подготовили остальные позиции и пошли в один из близлежащих домов отдохнуть и позавтракать. В то время мы были так популярны среди местного населения, что нам не приходилось искать себе еду – жители с радостью кормили нас в любом доме или пересылали нам уже готовую еду на позиции. Мулла Латиф открыто оставил свой РПГ на позиции. Люди, свободно проходившие мимо, видели позицию и оружие.

Пока мы неторопливо поедали свой завтрак, в дом вошли люди и сказали, что конвой уже приближается с севера. Это было около 10 часов утра. Пока мы бежали к нашим позициям, головной танк колонны уже подошел к заблокировавшему дорогу телеграфному столбу. Водитель вылез из люка наружу, подошел к столбу и отволок его с дороги. Он сел обратно в танк и уже проехал нужное место, пока мы, наконец, заняли свои позиции.

Тяжело дышавший от бега Мулла Латиф положил РПГ на плечо и выстрелил во второй танк. Первым выстрелом он не попал. Он перезарядил РПГ и снова выстрелил, и снова промазал. Он до сих пор слишком тяжело дышал от бега, чтобы как следует прицелиться. Латиф перезарядил снова, выскочил из своей позиции и побежал вниз, к дороге. Он примостился прямо на дороге и выстрелил в танк с близкого расстояния. На это раз он попал, и танк охватили языки пламени. Колонна в этот момент только выходила через узкий проход ущелья Танги-Вагхан. Горящий танк заблокировал движение колонны, так как у нее не было возможности ни для маневра, ни для проезда.

Другие моджахеды покинули позиции, подтащили поваленный столб ближе к выходу из ущелья и открыли огонь по транспортным средствам. Со стороны этого конвоя снабжения не было оказано большого сопротивления. Колонна состояла из 150-200 машин, которые были загружены продовольствием и мебелью. Мы взяли столько, сколько смогли с собой унести. Чуть позже сотни моджахедов пришли опустошать эту колонну. Мы забрали себе 15 грузовиков, которые потом по случаю переправили на нашу базу в каньон Дуроу. Мы подожгли те машины, которые не смогли угнать и отошли от места действий на расстояние приблизительно в 1300 метров.

Некоторое время спустя, прилетела авиация: самолеты и вертолеты утюжили местность вокруг наших позиций в засаде.

Несмотря на то, что мы прошляпили появление первой единицы бронетехники у наших позиций, засада прошла успешно.

Тому, что мы еще не заняли свои позиции в засаде, когда появилась колонна, был свой резон. Главным в любой засаде является выбор подготовка в ней позиций. Однако занимать их сразу нельзя, так как обычно, перед тем как пройдет колонна, по маршруту ее движения пролетают вертолеты, высматривающие как раз эти самые засады или места, где дорога заблокирована. В другой раз мы бы не положили столб поперек дороги до пролета вертолетов, но на этот раз тому была веская причина.

Обычно именно пролет вертолета был сигналом для нас начинать блокировать дорогу и

занимать свои позиции, но в этом конкретном случае вертолеты не совершили такой предварительный облет пути. Позже я выяснил, почему вертолетов не было в тот раз. В тот день президент ДРА Бабрак Кармаль отбывал с визитом в Москву, и небо над Кабулом было объявлено запретной для полетов зоной. Это означало, что вертолеты стояли в районах своего базирования. В противном случае им пришлось бы дозаправляться в Газни.

Комментарий авторов: Моджахеды быстро подобрали ключ к шаблонным тактическим действиям советских и афганских войск и в своих действиях опирались на эти знания. Как результат, действия моджахедов в ответ на эти тактические шаблоны были стереотипными. Но очевидно, что советские и афганские войска не всегда реагировали на эти стереотипы, чтобы донести нужную информацию до командиров, вырабатывавших тактику действий.

В данном случае ущелье Танги-Вагхан являлось очевидной точкой блокирования колонны и зоной возможной засады. Командир должен был выслать головной дозор впереди колонны, чтобы обследовать вход в ущелье, господствующие высоты, выход из ущелья, прежде чем вести через него колонну. Но он этого не сделал.Первая единица бронетехники натолкнулась на блокировку дороги и устранила ее. Это должно было послужить предупреждением командиру. Но он, однако, находился уже в головной части колонны, втягивавшейся в ущелье.

Даже с учетом исходного интервала между транспортными средствами, двигавшимися в колонне и способности командира предотвратить сбивание их в кучу, на трехкилометровом участке ущелья в ловушке могли оказаться от 70 до 150 машин.Водители транспортных средств рассчитывали на огневую поддержку, однако на этот раз колонна была не в состоянии вызвать огневую поддержку с воздуха, чтобы спастись.Вертолеты были очень эффективны и играли важную роль в защите колонн. И не только как дозорные, но и как средство быстрого реагирования на ситуацию. Они могли оперативно перебрасывать группы обеспечения безопасности с одной господствующей высоты на другую. Отсутствие вертолетов на этот раз привело к тому, что колонна не была предупреждена о засаде и лишена огневой поддержки.

Моджахеды нуждались в радиостанциях и сторожевых заставах раннего предупреждения, чтобы иметь возможность оперативно передать информацию о приближении колонн или сил воздушной поддержки. На этой стадии войны лишь у некоторых моджахедов были тактические радиопередатчики.

ЗАСАДЫ: Засада в Кандай

Рассказывает моджахед Мохаммад Садык

Мохаммад Садых – командир группы «Исламской партии Афганистана», действоавшей в провинции Кунар

Мы сражались с афганскими и советскими войсками за контроль над долиной Кунар. Этот пограничный с Пакистаном район очень гористый и лесистый. Высота многих гор превышает 5 тысяч метров над уровнем моря, их вершины всегда покрыты снегом. Наша

группа действовала в районе Шева вдоль реки Кунар. Здесь горы не так высоки и главным природным ориентиром является река Кунар и следующая параллельно ей трасса.

В сентябре 1982 года мы устроили засаду на колонну снабжения, которая следовала из Джелалабада в Кунар.

Длинна колонны составляла около восьми километров. В моем распоряжении было 22 бойца, вооруженных двумя РПГ-7, четырья АК-47 и 16 винтовками «Энфилдс».Я организовал засаду на высотке к северу от реки Кунар, в местечке Кандай, распределив силы на две группы – группу поддержки и засадно-атакующую группу. Группа поддежки заняла позиции на высотке, засадно-атакующая группа расположилась под ними, в непосредственной близости от трассы. Когда подошла колонна, мы пропустили ее. Я

намеревался атаковать колонну в ее хвостовой части. Когда головная часть колонны достигла района Зирай-Баба, в шести километрах северо-восточней Кандай, наблюдатель подал нам сигнал. Мы открыли огонь по колонне из РПГ. Одна единица бронетехники съехала с дороги и открыла по нам огонь. Но она поймала противотанковую мину, которую мы как раз установили в этом месте. Вдобавок к этому мы еще раз подбили ее из РПГ. Нам также удалось подбить грузовик ЗИЛ.

Наше нападение раскололо колонну. Половина ее пошла на Кунар, а вторая половина повернула к Джелалабаду. У нас не было достаточно сил, чтобы продолжать бой, и мы покинули место действия. Мы убили шестерых врагов, в то время как наши потери составили одного человека раненым.

Комментарий авторов: Принятие решения о том, где организовать засаду, обычно зависит от географии местности, намерений и путей отхода. Командира афганско-советской колонны прежде всего заботило то, чтобы колонна не осталась на дороге в ночное время и чтобы успеть довести ее до пункта назначения засветло. Он не намеревался вступать в длительный, затяжной бой с повстанцами. Если местность, в которой организована засада очень узкое и стесненное, то моджахеды могли бы атаковать и головную часть колонны, чтобы заблокировать ее комбинацией из средств блокировки дороги и горящих транспортных средств. Если бы бронетехника и инженерная техника были бы сконцентрированы в голове колонны, моджахеды могли бы попытаться атаковать ее в центре или с хвоста в расчете на то, что командир колонны вряд ли примет решение перебрасывать ее в район, где атакуют моджахеды и ввязываться в серьезный бой. Если главной целью нападавших было содержимое колонны (грузы), то лучшим местом для нападения был бы центр конвоя, так как именно в центре охранение было более слабым.В этом случае целью засады была угроза, а не попытка завладеть грузами колонны снабжения. Место засады было существенно ограничено географией местности – руслом реки и дорогой к высоткам. Командир засады решил атаковать заднюю часть колонны, но достаточно далеко от ее хвоста, чтобы избежать ответного огня арьегардного охранения.

ЗАСАДЫ: Засада на дороге Джелалабад-Асадабад

Рассказывает моджахед Хаджи Мохаммад Рахим

Хаджи Мохаммад Рахим был офицером афганской армии, перешедшим на сторону моджахедов. Его группа действовала в провинции Кунар.

…Дорога Джелалабад-Асадабад проходит как раз через горловину долины Бабур, которую мы между собой называли Ислам-дара – долина Ислама. Моя база располагалась в долине, отряд насчитывал 150 моджахедов. На вооружении у нас были одно 82-миллиметровое безоткатное орудие, три тяжелых пулемета ДШК, один средний пулемет Горюнова, пять РПГ-7, некоторое количество автоматов Калашникова и винтовок «Энфилдс».

Я решил устроить засаду в горловине долины. На дворе стоял декабрь 1984 года. Местность здесь отличная для организации засады.

Вход (горловина) в долину Бабур позволяет организовать здесь U-образную засаду с зоной поражения в одну тысячу метров. Лесистая долина позволяет осуществить быстрый отход в покрытые лесом горы.

Я расположил пулеметы ДШК на высотке, а пятерых гранатометчиков, а также безоткатное орудие поставил близ дороги. Мои силы занимали три основные позиции: - низменность Спири-Гар, выходящую на юго-запад, гребни и основание Шунколай-Гар, выходящие на юг и юго-восток. Я расположился на равнинной части долины, в центре, чтобы лучше координировать засаду. У меня были хорошие сектора обстрела по разные ее стороны. Здесь была настоящая теснина, что предотвращало ведение массированного огня противником по позициям в засаде. А река не давала противнику возможности

эффективного маневра для действий против засадных позиций. Пути отхода были перекрыты.

Колонна снабжения подошла со стороны Джелалабада. Мы дали ей пройти, чтобы атаковать центр конвоя. Когда мы открыли огонь по колонне, противник был атакован сразу с трех позиций. Мы уничтожили три единицы бронетехники и один грузовик, забитый до верху дынями и другими фруктами. Мы также подбили еще один грузовик, груженный ящиками с наличными деньгами.

Часть противника попыталась ускользнуть, но была остановлена многочисленными каналами и ответвлениями русла реки. Грузовик с деньгами загорелся, но мы вытащили оттуда все, что смогли унести, и позже я устроил всем день выплаты зарплаты. У меня до сих пор хранятся несколько тех обгорелых банкнот. Придет день, и я обязательно обменяю их на новые купюры.

Противник попытался маневрировать, но он никак не мог найти подходящих позиций. В конце концов, прилетели вражеские вертолеты и заставили нас покинуть позиции. Наши тайные тропы отхода, проходившие через заросли деревьев, защищали нас от вертолетов. В наших рядах были потери: был убит Самих Джан Хидзран из местечка Шакар-Дара. Он был учителем. У нас также был один раненый. Потери противника мне неизвестны, так как они эвакуировали всех своих убитых. На следующий день подразделения афганской армии отбуксировали с поля боя подбитые транспортные средства.

Комментарий авторов: Моджахеды были неоплачиваемыми волонтерами, поэтому грузовик с деньгами был для них как дар небес. Моджахедам надо было кормить свои семьи. Обычно добыча, полученная при осуществлении засад, делилась следующим образом: тяжелое вооружение и одна пятая всего отвоеванного у противника добра шла командиру группы, а четыре пятых распределялись между остальными бойцами отряда. Моджахеды могли забирать с поля боя трофейные автоматы Калашникова для продажи их в Пакистане. На вырученные деньги они содержали свои семьи. Правительства, поддерживавшие моджахедов, могли покупать это оружие на пакистанских базарах и отдавать их в распоряжение руководителей фракций моджахедов для последующего распределения между бойцами своих отрядов.

В этой засаде «лейтенант» Рахим показал военный профессионализм. Его засада была взята из учебника и была очень эффективной. Он, конечно, мог бы взорвать мост, расположенный в центре зоны огневого поражения, но это означало бы, что сюда скоро прибудет хорошо охраняемое инженерное подразделение для его восстановления. Подразделение могло бы оставаться в этом районе неопределенное время, что значительно сковало бы свободу передвижения отряда моджахедов.

ЗАСАДЫ: Засада в Но-Пула

Рассказывает командир моджахедов Сафи Лал Голь

Командир Сафи Лал Голь родом из деревни Фарза уезда Мирбачакот (25 километров к северу от Кабула). Он принадлежал к группировке «Национальный исламский фронт освобождения Афганистана» (НИФА) во время войны с СССР. Основные действия этого командира были сконцентрированы на дороге Кабул-Чарикар.

…В декабре 1980 года я возглавил отряд моджахедов из 12 человек в засаде на трассе Кабул-Чарикар в районе Но-Пула близ Карабаг. У нас были на вооружении автоматы Калашникова и два РПТ-7. Я выбрал место для засады там, где к дороге подходили фруктовые сады и другие посадки, что позволяло незаметно подобраться к трассе.

Позиции наши были надежно укрыты в зеленой зоне (зеленая зона – это, как правило, орошаемая зона, где выращиваются сельхозкультуры, разбиты сады. Обычно, зеленые зоны идут вдоль русел рек, и эта местность практически непроходима для техники.).Мы покинули нашу базу в Фарза задолго до рассвета, чтобы выйти на позиции до восхода солнца. Я распределил силы по по двум позициям вдоль дороги и выставил боковое охранение из трех человек на дороге, которая пересекает здесь основную трассу.

Около 9 часов утра появилась вражеская колонна, состоявшая из грузовиков, джипов и бронетехники. Когда головная часть колонны поравнялась с нами, мы атаковали ее, подбив головной танк прямым попаданием из РПГ. Пока колонна пыталась быстро организовать прикрытие, мы успели подбить один джип и один БРДМ.

Взрывы искалеченной техники привели к тому, что несколько грузовиков загорелись. Противник открыл огонь, однако не послал пехоту контратаковать нас напрямую. Вся операция заняла не больше часа. Когда над местом боя появились вражеские вертолеты,

мы прекратили огонь и ушли по зеленой зоне. У нас не было потерь, в то время как мы уничтожили один танк, один БРДМ, один джип и восемь грузовиков противника.

Комментарий авторов: Группа моджахедов достигла внезапности, использовав темное время суток и зеленую зону, подходившую близко к дороге, для оборудования позиций, Моджахеды в виду своей малочисленности сконцентрировались на нанесении одного точечного удара, после чего покинули свои позиции. Неспособность действовать решительно стоили конвою нескольких транспортных средств и позволили противнику отступить без потерь.

Пассивный ответ советских подразделений, попавшихся в засаду, был обусловлен тем, что они часто брали слишком мало пехоты в своих боевых машинах, выделенных для охраны колонн.

Прикрытие зеленой зоны, выходящей к дороге по обе ее стороны, позволило моджахедам организовать хорошие засадные позиции.

Позднее советские солдаты уничтожили в этом районе зеленую зону, примыкавшую к дороге, чтобы воспрепятствовать ее использованию моджахедам для организации засад.

ЗАСАДЫ: Две колонны в зоне поражения

Рассказывает моджахед Торьялай Хемат

Торьялай Хемат – командир мобильной группы моджахедов, принадлежавшей к «Исламскому фронту освобождения Афганистана» (ИСОА) Абдула Сайяфа. Его группа действовала в различных провинциях Афганистана.

Летом 1986 года советские войска и афганская армия перебрасывали значительные подкрепления и посылали колонны снабжения в провинцию Пактия. Мы устроили засаду на трассе 157 к югу от районного штаба в Мохаммад-Ага, 12 июля 1986 года. Эта засада была проведена спустя четыре дня после засады близ гостиницы «Маамур». Протяженность засады составила два километра между Калае Шекхак и Дехе Нау. Калае Шекхак расположен в шести километрах к югу от Мохаммад Ага, а Дэхе Нау – еще далее на три километра к югу от Калае Шэкхак. В Калае Шэкхак располагался выносной пост афганской армии. Он был окружен минным полем, и афганские солдаты редко покидали его. Я был уверен в том, что афганские солдаты, конечно, будут стрелять по нам, но вряд ли покинут сам пост.

Мой отряд насчитывал 35 моджахедов, которых я разделил на четыре группы: северную группу сдерживания, засадную группу, южную группу безопасности и группу поддержки. Северная группа сдерживания должна была открыть огонь по выносному посту афганской армии, чтобы не дать ему принять участие в бою против засады. Засадная группа должна была атаковать конвой с близкого расстояния. Южная группа безопасности должна была занять позицию в Дэхе Нау, чтобы защитить наш южный фланг и предотвратить появление подкрепления с южной стороны. Эти три группы были вооружены АК-47, пулеметами ПК и гранатометами РПГ. Вооружение группы поддержки состояло из одного 82-миллиметрового миномета и пулемета Горюнова. Я разместил группу поддержки на

восточном берегу реки Логар, за засадной группой. Все группы заняли позиции на восточной стороне дороги. Мы выдвинулись со стороны Ахмадзай-Кала до рассвета и заняли подготовленные позиции.

У нас не было точной информации о движении колонн, но в то время в сторону Пактии колонн шло предостаточно. В этот день была обычная дневная колонна, так, что это была для нас своего рода свободная охота. В этих колоннах было много бензовозов. Их было легко поджечь, и поэтому огонь по бензовозам мог сам по себе решить дело. Вид подожженного бензовоза, как правило, деморализовал колонну, потому, что все видели дым от пожара.

Мы всегда предпочитали атаковать афганские колонны ввиду отсутствия сопротивления с их стороны, в то время как советские колонны всегда отвечали ответным огнем. При движении советских колонн, противник обычно создавал группы безопасности, которые занимали господствующие высоты по пути движения колонн в местах возможных засад. Эти группы оставались там до тех пор, пока они не убеждались, что колонне ничего не угрожает, и что уже ничто не может произойти.

Во многих случаях мы не решались атаковать колонну целиком и атаковали лишь ее хвостовую часть, так как полагали, что противник не будет возвращаться назад, чтобы спасать бензовозы, горевшие в хвосте. Колонны часто проходили в Гардез, но они теряли несколько транспортных средств по пути движения. Атака на колонну с ее хвоста представляла для нас меньшую угрозу, хотя иногда и в хвосте колонны были бронетранспортеры.

Ответные действия противника, угодившего в засаду, как правило, были малоэффективными. Колонна обычно останавливалась, солдаты спешивались и занимали оборону (укрывались). Они вели ответный огонь только в случае появления подкрепления. Мы научились нападать на колонны и сразу же уходить. Мы не хотели вести бой с подкреплениями или вертолетами, так как у нас было мало огневой мощи, а выносить своих раненых под огнем было крайне затруднительно.

Несколько позже тем утром появилась советская головная дозорная группа на бронетранспортерах, занявшая позиции недалеко от того места, где были наши позиции. Затем с севера появилась колонна. Дозорная группа влилась в саму колонну в то время, когда вся она еще не прошла. И эта ошибка стоила им того, что нам достались бензовозы, следовавшие в хвосте колонны! Мы атаковали их неожиданно, и эта атака была эффективной. Мы уничтожили или повредили один джип и девять бензовозов. Мохаммад Хашем подбил из РПГ одну БРДМ.

Позже мы узнали, что двое советских военнослужащих, отбежавших от колонны в момент атаки, отстали от нее и были позже взяты в плен боевиками «Исламской партии Афганистана».

В тот момент, когда мы уже собирались покинуть наши позиции и уйти с поля боя, неожиданно с юга показалась советская механизированная колонна. Моя южная группа безопасности уже снялась с позиций. Теперь в ловушку неожиданно угодили мы. Противник начал поливать огнем наши ряды. Тут же прилетели четыре вертолета, также открывшие по нам огонь. Мохаммад Хашем подбил один вертолет из РПГ, но битва была неравной. Все мои бойцы кроме Эхсана и меня самого были ранены. Большинство получили ранения при отходе группы. Многие получили легкие ранения, но двое –

тяжелые, они не могли двигаться.

Произошло следующее: пока мы атаковали хвост колонны, шедшей с севера на юг, в обратном направлении двигалась советская военная колонна. Головная часть советской военной колонны, состоявшая из бронетанковых средств, поравнялось с местом засады в тот момент, когда мы уже отходили с позиций, а вертолеты совершали облет трассы впереди этой механизированной колонны. Так как моя южная группа безопасности уже ушла с позиций, мы узнали о появлении второй колонны только в тот момент, когда она открыла по нам огонь.

Комментарий авторов: Трасса идет по глубокому ущелью на протяжении трех километров к югу от Дэхе Нау. Советские войска хотели, по всей видимости, избежать проблем на этом участке трассы и послали боевое охранение по земле и по воздуху в квадрат, где по их мнению могла быть засада. В этой связи мы вынесли для себя урок: группа безопасности (наблюдатели) должна сниматься с засадных позиций не первой, а последней! В данном конкретном случае группа безопасности должна была оставаться на южном рубеже и наблюдать. Обычные ручные рации (уоки-токи) и наблюдатели могли предотвратить несчастье, происшедшее с этим командиром моджахедов.

Ручные противотанковые гранатометы могут быть эффективным оружием против вертолетов, когда из нескольких РПГ стреляют одновременно по зависшему в воздухе или стоящему на земле вертолету.

ЗАСАДЫ: Засада у Абуллахи Бордж

Рассказывают командиры моджахедов Хаджи Абдул Кадыр и Хаджи Касаб

Хаджи Абдул Кадыр – командир отряда моджахедов, принадлежавшего к группировке «Исламская партия Афганистана» и действовавшего в районе Баграма.

Хаджи Касаб – командир отряда моджахедов, принадлежавшего к группировке «Исламское общество Афганистана» и действовавшего в районе Дэх Баба Али.

В октябре 1980 года колонна советских войск покинула свою базу в Баграме для проведения четырехдневной операции в уезде Наджроу провинции Каписа. Чтобы попасть в заданный район, колонна следовала через мост Абдуллахи Бордж через реку Панджшер. Этот мост расположен на главной трассе, соединяющей Баграм с провинциальными центрами Махмуд Раки и Дэх Баба Али и другими важными городами и населенными пунктами, такими как Гульбахар на севере и Сароби на юге. Это единственный мост через реку Панджшер в этом регионе.

Моджахеды догадались, что возвращаться с операции советские войска будут не иначе как именно по этому самому мосту.

Моджахеды, базировавшиеся в районе Абдуллахи Бордж, решили напасть на возвращавшуюся с боевых действий колонну в тот момент, когда ее бойцы будут усталыми и более уязвимыми. Нападение планировалось во время прохождения ее через

мост из провинции Каписа в провинцию Парван.

Моджахеды рассчитывали, что колонна будет наиболее уязвима в тот момент, когда ее половина уже перейдет через мост, а вторая половина будет отрезана по другую сторону моста.

Хаджи Абдул Кадыр и Хаджи Кассаб вместе разрабатывали и провели эту засаду. Они решили не нападать на колонну до тех пор, пока ее головная часть не достигнет Калаи Нау,

расположенного в 3,5 километра к юго-западу от моста. Моджахеды проследили за колонной в момент ее выхода на операцию и знали о ее составе и численности. Они просчитали, что когда головная часть колонны достигнет Калаи Нау, половина колонны еще останется к северу от реки, а хвостовая часть колонны – южнее Дэх Баба Али.

Группа Хаджи Абдула Кадыра, насчитывавшая 150 человек, должна была организовать засаду к югу от реки вдоль трассы Баграм-Каписа. Моджахеды должны были укрыться в зеленых зарослях и холмах между Калаи Нау и Абдуллахи Бордж. Хаджи Касаб, чья группа была пополнена подкреплением из состава отряда местного полевого командира Шахина (всего 200 человек), должен был оборудовать засадные позиции к северу от реки между Абдуллахи Бордж и Дэх Баба Али. Оба эти района были частью единого оперативного пространства двух командиров. В обоих районах моджахеды расположили своих гранатометчиков вблизи дороги, а тяжелые пулеметы – подальше от трассы на господствующих высотках. Моджахеды также усилили свои позиции несколькими безоткатными орудиями и 82-миллиметровыми минометами.

Пятого октября 1980 года моджахеды незаметно просочились на обозначенные позиции и подготовили хорошо замаскированные укрытия для ведения огня по танкам. Советская колонна возвращалась в этот день. Она спокойно пересекала мост в Абдуллахи Бордж и головная ее часть достигла Калаи Нау приблизительно в 16.00. Затем, по сигналу Хаджи Абдула Кадыра, из укрытий начался огонь по танкам, бронетранспортерам и грузовикам по всей протяженности колонны.

Для противника это нападение было неожиданным. К югу от реки часть советской колонны съехала с дороги и попыталась скрыться по открытой равнине. Тем не менее, многие транспортные средства были выведены из строя огнем РПГ. Бронетранспортеры горели, и пехоте пришлось выскакивать из них наружу. Советские бойцы попали под мощный огонь тяжелых пулеметов.

К северу от реки транспортным средствам очень мало места для маневра, так как сюда подходит зеленая зона. Многие солдаты, покинув свои БТРы, бросились к реке, чтобы форсировать ее вброд. Вероятно, солдаты, намеревавшиеся по плану переправиться через реку по мосту на БТРах, не были предупреждены о том, что главные афганские реки опасные и лишь на вид кажутся спокойными. Часть бойцов унесло течением. Часть солдат сумела переправиться через реку и бросилась пешком в направлении Баграма по открытой равнине.

Большинство советских солдат охватила паника, общее командование и контроль были утеряны. Правда, некоторые подразделения сумели занять оборону по периметру своих транспортных средств и вели огонь, дожидаясь подкрепления. Всего горело от 20 до 30 транспортных средств.

Наступила ночь. Советская артиллерия начала обстрел позиций моджахедов в районе Калаи Нау, но артиллерийский огонь был не очень эффективным. Моджахеды вышли на поле боя, где догорали транспортные средства, чтобы собрать патроны и большое количество оружия.

Утром противник выслал из Баграма еще одну колонну на спасение разгромленного конвоя. Но моджахеды уже покинули поле боя. В 8 часов утра остатки советской разбитой колонны двинулись в направлении базы Баграм. Потери моджахедов были небольшими. Группа Хаджи Абдула Кадыра потеряла двух человек убитыми и семь ранеными. Общие

потери противника не известны.

Комментарий авторов: Успеху моджахедов способствовали несколько факторов. Ключевым из них был правильный выбор места для засады. Моджахеды поймали советскую колонну в момент переправы через реку (на широком шаге) и навязали противнику два отдельных боя без возможности оказания ему огневой поддержки. Места для маневра у колонны было очень мало кроме как отступление к югу.

Время для засады было выбрано оптимальное. Прибытие колонны много позже полудня позволило стрелкам моджахедов нанести противнику максимально возможный урон, в то время как у советской авиации не было достаточно времени, чтобы на это отреагировать.

Огонь советской артиллерии накрывал лишь часть поля битвы и очевидно, что советские не послали ночью вперед артиллерийских наводчиков, чтобы те корректировали огонь.

Свою роль сыграл фактор неожиданности. Колонна прошла по этой дороге спокойно. Очевидно, что противник рассчитывал так же спокойно возвратиться по этому пути. Солдаты были усталые и замерзшие, их охрана была внизу. Головная часть колонны уже могла видеть авиабазу в Баграме, когда было совершено нападение.

Одномоментное нападение на колонну по всей ее длине лишило командира конвоя возможности переброски какого-либо «незанятого» подразделения, которое он смог бы использовать как чрезвычайный резерв в данной ситуации. Численность моджахедов позволила им сильно растянуть фронт засады, что в свою очередь позволило им напасть практически по всей длине колонны одновременно.

Если посмотреть на эту засаду ретроспективно, моджахеды сделали почти все возможное в этой засаде. Теоретически, они могли бы еще установить и мины и сосредоточить минометный огонь на южном пути отхода противника.

Советский командир внес большой вклад в свое поражение. Он слабо осуществил разведку местности, по которой двигалась колонна, и не использовал эффективно головное дозорное охранение. Он не послал дозор обследовать впереди колонны доминирующие складки местности и очевидные объекты, такие как мост Абдуллахи Бордж. Он был слишком предсказуем и использовал для возвращения колонны тот же путь, по которому она ушла на операцию. Он также не выставил охранение по пути движения колонны. Он не высадил группы артиллерийских наводчиков по ходу движения колонны, чтобы в случае необходимости артиллерия смогла бы поддержать его огнем. В его распоряжении также не было готовых к вылету вертолетов, которые могли бы прикрыть колонну.

По всей видимости, командир не научил своих бойцов правильным приемам контрзасадных действий. Очевидно, что он потерял контроль над колонной с первых же минут ее попадания в засаду.

Советские подразделения не захотели идти на помощь попавшей в засаду колонне в ночное время, опасаясь, что также могут угодить в засаду. Это нежелание покидать свою безопасную базу в Баграме сыграло на руку моджахедам.

ЗАСАДЫ: Засада в Дэх-Ходжа

Рассказывает командир моджахедов Мулла Маланг

Мулла Маланг – один из наиболее известных полевых командиров провинции Кандагар. Его отряд принадлежал к группировке «Исламская партия Афганистана» Юнуса Халеса.

…В 1982 году советская 70-я отдельная мотострелковая бригада при поддержке подразделений афганской армии начала операцию по блокированию и прочесыванию местности в административном центре уезда Панджваи.

Уезд Панджваи находится приблизительно в 25 километрах к юго-западу от города Кандагар. По оценкам моджахедов, в операции, которая продолжалась 25 дней, принимали участие сотни вражеских танков, БМП и бронетранспортеров. Цель этой операции заключалась в том, чтобы наказать отряды моджахедов, которые постоянно нападали на советские и афганские колонны и конвои снабжения на главной трассе Кандагар – Герат. Операция также имела целью разгромить базы сопротивления в этом районе и расширить пояс безопасности вокруг административного центра уезда, находившегося под контролем правительства.

Советская операция в Паджваи требовала постоянного снабжения с главной базы, располагавшейся на кандагарском аэродроме. Советским колоннам приходилось проходить вдоль дороги Чаман – Кандагар до ее пересечения с главной трассой Кандагар – Герат.

Моджахеды в окрестностях Кандагара решили провести диверсионную акцию против врага, чтобы оказать давление с целью оживления сопротивления в Панджваи. Моджахеды знали, что самая слабая и уязвимая сторона советских войск состоит в путях их снабжения, и поэтому решили нанести им удар именно здесь. Хотя моджахеды были способны организовывать небольшие засады на всем протяжении трассы, было только два места, где можно было организовать настоящие, большие засады. Одно из них – двухкилометровый отрезок пути от Манзель Баг Чоук до Дэх-Ходжа. Второй – полуторакилометровый участок дороги между Шахри-нау (новый город) и Сарпуза.

Группы местных моджахедов, обитавших в районе Маладжат (зеленая зона к югу от Кандагара), на военном совете решили блокировать дорогу и организовать обширные засады на каждом участке пути. В дополнение к засадным силам, моджахеды определили группы поддержки для обеих засад в указанных местах, чтобы защитить фланги и тыл блокирующих засадных сил.

Отряд в 150 человек разбился на мелкие группы, которые под покровом ночи просочились в район Маладжат, где заняли позиции в зеленой зоне, строениях и траншеях вдоль главной дороги, соединявшей Манзель Баг Чоук с заправочной станцией в Дэх-Ходжа. Группа поддержки подразделения моджахедов расположилась к югу от города.Аналогичное подразделение блокировало дорогу между Шахри-Нау и Сарпуза.

Рано утром советская колонна, состоявшая из грузовиков, которые перевозили амуницию, ракеты и горючее, двинулась с базы кандагарского аэродрома в направлении Панджваи. Когда колонна поравнялась с первой блокировкой дороги, моджахеды открыли одновременный огонь из РПГ, пулеметов, автоматов и винтовок. Застигнутая врасплох, колонна на некоторое время остановилась, пока броневые средства охранения не открыли ответный огонь. Их огонь достигал жилой зоны Дэх-Ходжа и наносил ей огромный урон.

Как бы то ни было, моджахедам удалось поджечь грузовики снабжения: сотни ракет, ящиков со снарядами, и боеприпасами начали взрываться. Сила взрывов была настолько велика, что горящие колеса БТРов долетали даже до Бала-Кариз, расположенного в двух километрах от засады.

В засаде было уничтожено около 30 грузовиков обеспечения, значительное количество было повреждено. Большая часть советской колонны повернула обратно.Моджахедам, перекрывшим дорогу между Шахри-нау и Сарпуза, атаковать было некого.

Комментарий авторов. Эта засада моджахедов нанесла решающий удар по операции противника, вынудив его прекратить осаду сил моджахедов в Панджваи и возвратиться в Кандагар.

Засада очертила реальную картину безопасности коммуникаций снабжения, выявив численность сил, которые советские войска могли использовать в Афганистане, а также отрегулировала весы противодействия, обозначив возможный диапазон наступательных действий противника, направленных против сил афганского сопротивления.

На этом примере наглядно видно следующее: шурави намеревались перебросить снабжение большой группировке, оказавшейся на удалении около 50 километров от базы. Трасса в любое время года была уязвима для засад моджахедов практически в каждой точке. Далее, на протяжении всей войны, советские войска и моджахеды дрались за контроль над Кандагаром постоянно.

Шурави знали, что дорога небезопасна. И все равно, несмотря на это, командиры сделали очень мало, чтобы обеспечить безопасность продвижения колонн обеспечения.

Предварительно вышедший на дорогу головной дозор мог бы предотвратить успешную засаду моджахедов. Вся операция в целом была сорвана из-за того, что шурави не смогли обеспечить должным образом свои силы в Панджваи.

Обычно, шурави ставили бронетранспортеры внутри колонны в качестве обеспечения ее безопасности. В данном конкретном случае, бронетехника должна была остановиться в зоне поражения и вести ответный огонь, чтобы позволить колонне проскочить зону поражения.. Часть колонны, не попавшая в засаду, должна была остановиться и ждать бронетехнику, которая бы выкурила засаду с ее позиций. После того, как засада была бы выдворена, колонна могла перестроиться и продолжить движение. Но именно поэтому моджахеды устроили две засадные зоны. Они не были уверены, что им удастся остановить колонну первой засадой, и вторая засада была готова вторично ударить по советской колонне.

С другой стороны, воплощение идеи помочь осажденным в Панджваи силам заняло у моджахедов около трех недель. Если бы они предприняли свою атаку пораньше, она могла бы заставить противника еще загодя отменить операцию против групп моджахедов в Панджваи.

[u][b]Справка, не относящаяся к авторам книги: Юнус Халес – известнейший полевой командир моджахедов в провинции Нангархар, возглавлявший одноименное с организацией Гульбеддина Хекматиара контрреволюционное движение «Исламская партия Афганистана». Во время войны в Афганистане существовали две «Исламских партии Афганистана» - Гульбеддина Хекматиара и Юнуса Халеса.

Халес умер от старости в минувшем году в городе Джелалабаде, пребывая в почете и в чести. На похоронах Юнуса Халеса в результате произведенного неизвестными лицами взрыва, погибло более 40 сторонников этого знаменитого полевого командира, пришедших проводить его в последний путь.

ЗАСАДЫ: Засада в Дуранай

Рассказывает командир моджахедов Хаджи Мохаммад Седдик

Хаджи Мохаммад Седдик родом из деревни Но-Бурджа провинции Логар. Деревня расположена в районе Танги – Вардак, который соединяет район Саидабад провинции Вардак с районом Бараки-Барак провинции Логар. Родовая деревня командира Седдика находилась на границе двух провинций, поэтому этот полевой командир воевал в обеих провинциях. Он принадлежал к «Исламской партии Афганистана» Гульбеддина Хекматиара.

…В сентябре 1983 года я со своей группой наведался в район Майдан. Местные моджахеды прослышали, что в Газни из Кабула пойдет колонна, и решили устроить на ее пути засаду. Я присоединился к командирам «Исламской партии Афганистана» Гуляму Сахи, Капитану Аманулле, Маулави Халиму и Забету Вали, чтобы устроить засаду в 30 километрах юго-западнее Кабула. Наши общие силы насчитывали 60 человек, вооруженных АК-47, 60-миллиметровыми минометами, РПГ-7 и 82-миллиметровыми безоткатными пушками (в тексте ружьями). Мы запланировали две засады. Одна группа должна была разместиться к востоку от дороги между Дуранай Базар и Сур Пуль. Другая группа должна была занять позиции к западу от трассы на склоне выступа горы Дуранай, близко к дороге.

У моджахедов уже были хорошо подготовленные позиции в этих двух местах. Мы вышли на позиции на рассвете и стали ожидать колонну.

Около 8 часов утра пришла колонна из Кабула. Она состояла из грузовиков и бронетехники. Впереди колонны шла БРДМ. Она прошла мимо нас, не заметив наши силы. Конвой поравнялся с засадными позициями, мы дали ему пройти дальше, пока головная часть колонны не достигла второй засады у горы Дуранай. Теперь колонна находилась в зоне поражения протяженностью пять километров.

Мы открыто атаковали колонну сразу со всех позиций. Завязался тяжелый бой. У противника была выставлен пост безопасности в Сур Пуле, с которого по нам также был открыт огонь. Несмотря на огневую поддержку с поста безопасности и огонь из бронетехники колонны, сопротивление противника было пассивным. Хорошо подготовленные позиции защищали нас, а у противника не было достаточно пехоты, чтобы спешиться и осуществить против нас маневр. Наши позиции были уязвимы для фланговой атаки со стороны Кашмириан и Гло-Гар, но отсутствие пехоты у противника пригвоздило их транспортные средства внизу, где мы продолжали расстреливать бронетехнику из противотанкового оружия.

Позже, когда наступил день, противник получил огневую поддержку. Наши позиции подверглись артиллерийскому обстрелу и огню с воздуха. Мы начали поэтапно покидать наши позиции, и около 15.00 в этом районе не осталось ни одного моджахеда.

Главный командир моджахедов Гулям Сахи и еще несколько моджахедов были убиты, многие были ранены. Мы уничтожили или вывели из строя 33 единицы бронетехники и 27 грузовиков. Наши боевые трофеи составили около 40 единиц различного стрелкового оружия.

Комментарий авторов: Моджахеды продемонстрировали хорошее планирование и дисциплину во время этой засады, но заняли позиции, которые использовали для засад еще раньше. Они также знали, что эти позиции уязвимы с флангов, но не предприняли к этому должных мер. Они чувствовали, что шурави не будут спешиваться с транспортных средств, чтобы проверить старые позиции моджахедов на предмет засады и поэтому не ожидали немедленной советской контратаки в свои фланги. Они были правы. Моджахеды действовали шаблонно, но шурави упустили возможность воспользоваться этим. Моджахеды снабдили свои позиции существенным количеством боеприпасов для ведения многочасового боя. Они понесли большие потери от огня артиллерии и авиации в тот момент, когда бежали к горящим машинам, чтобы опустошить их, а также тогда, когда бежали обратно.

Информация о выдвижении советской колонны не была секретной. У моджахедов были свои контакты во власти и свои агенты на их совещаниях. Шурави всегда начинали движение колонн после рассвета, а потому могли появиться у места засады между 08.30 и 09.30. Это было очевидно для моджахедов, что освобождало их от необходимости сидеть на позициях целый день.

Советские знали, что в этом месте размещались засадные позиции, но не уничтожили их, не высадили с вертолетов группы прикрытия (безопасности) на господствующие высоты и не спешили пехоту с брони для того, чтобы обследовать позиции возможной засады. Потом у них не было вертолетов, пролетавших по пути колонны и бывших настороже. Они не высадили силы немедленного реагирования, которые могли бы подняться в гору и нанести фланговый удар по моджахедам. Они положились на огневую мощь своей колонны и огневую поддержку артиллерии и авиации.

Силы моджахедов составляли всего 60 человек, засевших по обе стороны дороги. Командир не имел радиосвязи со всеми бойцами. Напротив, сигналом к атаке послужил выстрел, который первым сделал командир группы.

Команды другим командирам передавались визуальными средствами – при помощи зеркал, световых сигналов, дымовых гранат. Командование и контроль за операцией во

многом зависели от проведенного перед засадой совещания и стандартных оперативных мероприятий..

КАНДАГАРСКИЕ ЗАСАДЫ

Рассказывает командир моджахедов Мулла Маланг

Мулла Маланг – пуштун, родом из провинции Бадгис. Был студентом (талибом) в религиозной школе (медресе) в Кандагаре, когда в Кабуле в 1978 году произошел кровавый коммунистический переворот (так в тексте). Мулла Маланг присоединился к группе сопротивления, действовавшей в южных пригородах Кандагара (районе Маладжат) и начал воевать против режима. В 1979 году он был арестован за распространение антиправительственных листовок, но был выпущен на свободу по всеобщей амнистии, провозглашенной после советского вторжения в 1979 году. Мулла Маланг немедленно бежал в Пакистан, где примкнул к группировке «Движение Исламской Революции Афганистана» (ДИРА) Маулави Мохаммада Наби Мохамадди. Оттуда он вновь возвратился в Кандагар и начал воевать. Позже Маланг перешел в группировку «Исламская партия Афганистана» Юнуса Халеса и был основным командиром этой группировки в провинции с базами в районах Аргестан, Маладжат, Пашмоль и Какрез.

…Несмотря на все свои усилия, советские никогда не могли установить полный контроль над главным пуштунским городом - Кандагаром. Необычность борьбы за Кандагар состояла в том, что все группировки моджахедов действовали здесь совместно и соблюдали принцип ротации сил, как в боях, так и вне боя с целью поддержания непрекращающегося давления на советские и афганские правительственные гарнизоны.

Окраины и предместья Кандагара были одними из главных мест блокирования дорог и устройства засад на протяжении войны. Не проходило и дня без атак моджахедов на колонны, двигавшиеся по главной трассе, соединявшей город с Газни на северо-востоке и Гиришком на западе.

Наиболее уязвимы колонны противника были между западными окраинами города и районом Хауз-е Мэдад, расположенным в 40 километрах к западу от Кандагара. В этом районе моджахеды могли прятаться в зеленой зоне и деревнях, чтобы делать засады на вражеские конвои. В том месте, где дорога выходит от Сенжарая к реке Аргандаб, зеленая зона простирается параллельно трассе на юге а засушливая равнина, которая постепенно поднимается в направлении гор, примыкает к дороге с севера.

Гератская колонна

На ранней стадии своих действий силы моджахедов из различных группировок объединились для планирования серии засад вдоль главной трассы в направлении из Гиришка в Кандагар.

В сентябре 1984 года советская колонна снабжения вышла из Тургунди на границе с советским Туркменистаном и начала движение через авиабазу Шинданд на западе Афганистана в направлении советского гарнизона в Кандагаре. Колонна состояла из нескольких сотен грузовых автомобилей, которые сопровождали танки и бронетранспортеры. Большинство транспортных средств в колонне везли бензин из Шинданда, который снабжался горючим через построенный шурави полевой нефтепровод.

Саранваль Абдул Вали из группировки «Национальный Исламский Фронт Афганистана»

(НИФА) и я координировали план моджахедов. Мы запланировали несколько сцепленных (соединенных изнутри) засад, которые управлялись малыми группами моджахедов для того, чтобы вызвать фактор неожиданности и открыть огонь одновременно по всей протяженности колонны. Такая задача потребовала подобрать подходящий участок дороги, на котором могли бы вместиться все запланированные засадные позиции. Мы выбрали отрезок пути около семи километров между точкой, где заканчивается Сенжарай (начало деревень Ашога) и точкой сразу на восток от Пашмоля, определив его как зону поражения. Мы прикинули, что именно такая длина участка шоссе сообразуется с длинной вражеской колонны.

Мы решили распределить 250 имевшихся в наличии моджахедов на несколько групп. Бойцы каждой группы были вооружены РПГ-7 и четырьмя-пятью 82-миллиметровыми безоткатными орудиями (в тексте ружьями). Все засадные позиции разместились в зеленой зоне к югу от трассы. У каждой группы был свой сектор обстрела. Всем группам был отдан приказ - открыть огонь одновременно, как только головная часть колонны достигнет деревень Ашога. Я ожидал, что как раз в это время хвостовая часть колонны покажется в кишлаках Пашмоль.

В то время большая часть населения еще продолжала жить в своих домах, расположенных вдоль дороги. Лишь некоторые жители уехали в Пакистан - в то время в этом районе активные боевые действия не велись. Группы моджахедов, пришедших из районов Маладжат (южные и юго-западные окраины Кандагара) и с других соседних баз, выдвинулись ночью на определенные для них позиции.

План засады держался в секрете от местного населения, а также от отрядов местных моджахедов. Местные моджахеды, естественно, не проявили бы охоты участвовать в засаде там, где живут сами и их семьи, опасаясь ответа (удара) советских войск по их домам.

Моджахеды вышли ночью на позиции и выставили патрули для контроля над местностью. С наступлением дня местное население начало ходить вокруг. Патрули моджахедов временно задерживали прохожих, чтобы обеспечить секретность операции.

Советский конвой достиг зоны поражения в 9 часов утра. Согласно инструкции, моджахеды одновременно открыли огонь, что было неожиданностью для противника. Колонна остановилась, и многие грузовые машины стали прорываться на север, на открытую равнину. Танки и БТР в панике стреляли наугад с дороги, не пытаясь маневрировать или подойти ближе к засадным позициям.

Транспортные средства противника, быстро двигавшиеся на север, очень скоро стали недосягаемы для огня с многих засадных позиций моджахедов.

Между тем, несколько бензовозов загорелись, и огонь быстро распространился на другие машины. Цепная реакция вызвала несколько взрывов: горящие обломки полетели по обе стороны от дороги. Мы насчитали 50 прямых попаданий по транспортным средствам, в то же время многие из них были повреждены во время взрывов бензовозов и грузовиков.

Вся акция заняла 30 минут. Мы отошли до того момента, как в дело могла вступить авиация противника. Враг нас не преследовал.

Эта засада ознаменовала собой начало продолжительной борьбы за контроль над западной

дорогой в Кандагар. До вывода советских войск из Афганистана в 1989 году эта дорога была под постоянной угрозой нападения моджахедов, которые блокировали трассу, устраивали засады, минировали значительные участки дороги, разрушали мосты, подземные ходы и виадуки, используя в качестве взрывных устройств неразорвавшиеся авиабомбы.

Сталкиваясь с постоянными засадами и нападениями на колонны, советские силы создали несколько постов безопасности и огневых баз в этом районе. Они построили основную огневую базу на кандагарском Элеваторе и вторую – в Карез Слим в северной части равнины, откуда просматривалась западная кандагарская дорога.Советские организовали три выносных поста безопасности в местах, где зеленая зона и фруктовые сады примыкали к дороге, ведь они давали возможность моджахедам устравивать там засады. Они были выставлены по обе стороны от Пасаб и в Хауз-е Мэдад

См. карту А в "Засада в Дэх Ходжа"

Эти посты были защищены земляными валами (насыпями). Придорожные посты безопасности соединялись с основной огневой базой в Карез Слим ходами сообщения, по которым безопасно и быстро могло быть переброшено подкрепление.

На каждом из двойных постов в Пасаб было по 10-15 бойцов, одному танку, одной гаубице и одному миномету. Пост безопасности в Хауз-е Мадад был в два раза больше, чем оба поста в Пасаб вместе взятые.

Новая организация безопасности сильно мешала движению моджахедов в этом районе. Неоднократно повторенные попытки моджахедов выбить эти посты не увенчались успехом.

Лала Маланг, известный командир моджахедов, действовавший в районе Пашмоль, (был убит в 1987 году во время главного советского наступления на долину Аргандаб в 1987 году) послал за мной и попросил объединить наши усилия, скоординировать атаки на советские посты безопасности в ноябре 1985 года.

Силы моджахедов были не в состоянии выбить посты безопасности, потому, что им приходилось действовать с «засвеченных» позиций почти без прикрытия и у них не было инженерного оборудования для нейтрализации минных полей, установленных вокруг этих постов. Поэтому моджахеды были неспособны продолжать длительное давление на гарнизоны этих постов.

В этой связи мы, кандагарские моджахеды, прежде всего, решили повысить нашу живучесть, а затем возобновить попытки уничтожения вражеских постов безопасности. Мы начали монотонно улучшать полевые фортификационные зоны вокруг Кандагара. Мы рыли крытые сверху траншеи для наблюдения за постами безопасности. Мы строили бункеры, подземные ночные убежища и крытые ходы сообщения и накапливали на этих подготовленных позициях боеприпасы и амуницию. Там, где это было возможно, мы делали накаты над окопами, используя бревна, покрытые толстым слоем земли для защиты от артиллерии и авиации. Мы подготавливали позиции для наших многоствольных гранатометов. Каждая из таких позиций была оборудована небольшим бассейном с водой, чтобы команда гранатометчиков могла перед стрельбой сбрызгивать почву вокруг

позиции, чтобы абсорбировать пламя и испарения после выстрелов. Эти позиции значительно усилили живучесть моджахедов в полевых условиях и дали им возможность обстреливать посты 24 часа в сутки.

Попытки противника заставить моджахедов убраться с помощью артиллерии и авиации проваливались одна за одной. Вражеские танки и мотострелки также были не в состоянии проникнуть в зеленые зоны, чтобы уничтожить эти позиции.В конце концов, противник был вынужден оставить свои посты в Пасаб и Хауз-е Мэдад и переместить свои силы в Карез Слим.

Местный командир моджахедов Мулла Ник Мохаммад и некоторые другие стали больше беспокоить противника около зеленой зоны. Каждое утро советским войскам приходилось высылать патрули безопасности с их базы на Элеваторе для охраны участка дороги от города до Сенжарая, в то время как огневая база в Карез Слим покрывала сектор к западу от Сенжарая.

Так как моджахеды продолжали угрожать безопасному прохождению советских колонн по трассе, противник решил избежать движения по тому участку дороги, который не в состоянии был контролировать. Советские построили объездную дорогу к северу от трассы. Она была построена в 1985 году и соединила Сенжарай и Карез Слим.

См. карту Б в "Засада в Дэх Ходжа"

Комментарий авторов: Отсутствие у советских войск адекватной разведки стоило им дорого. Движение колонн в ограниченном пространстве местности без обеспечения эффективных мер безопасности было шаблонным в тактике их действий.Потом они не обеспечили прикрытие конвоя вертолетной разведкой и собственно огневой поддержкой вертолетов. Моджахеды подсчитали возможное время реагирования сил авиационной поддержки с авиабазы в Кандагаре. Своевременная реакция вертолетов могла спасти в этот день советскую колонну. Но, вероятно, они не планировали вылеты и были недоступны для вызова.

Обычно советские рассредоточивали БТРы внутри колонны в качестве средств ее охранения. Во время засады, БТРы должны были остановиться и вести ответный огонь, пока основная часть колонны, застигнутая огнем в зоне поражения, не покинула бы ее. Подразделения охранения осуществляли обычные шаблонные действия. Вместо агрессивных попыток использования своей броневой и огневой мощи для выхода во фланги засадных позиций и поимки моджахедов на их отходе с позиций,, советские транспортные средства охранения оставались пассивно стоять вместе с небоеспособной колонной и вести огонь по позициям моджахедов. Эффект от этого был мал.

Позже, когда советские войска установили стационарные посты безопасности в ключевых районах вдоль трассы, они не смогли должным образом поддерживать их и пролонгировать их жизнеспособность перед лицом постоянных атак моджахедов. В последствии это вынудило их построить объездную дорогу севернее, подальше от опасной зеленой зоны.

Советские сдали инициативу по контрою за передвижением моджахедам, и больше никогда не могли ее перехватить. Вследствие этого, большинство советских действий в районе были ответными, реакцией. В партизанской войне потеря инициативы является решающим фактором исхода тактической битвы.

Что более всего внесло вклад в успех моджахедов, наносивших тяжелые потери противнику, так это тщательное планирование, скрытность передвижения и скоординированные действия. Это стало возможным благодаря детальной информации о противнике, включая размер, направление движения и ожидаемое время прибытия колонн к засадным позициям.

Самым убедительным элементом этой засады стал, возможно, одновременный огонь по колонне по всей ее длине. В этой засаде у моджахедов было приблизительно по 40 бойцов на километр засадных позиций, то есть плотность была больше, чем в обычных засадах. Зеленая зона могла принять т большее количество бойцов.

Как бы то ни было, но моджахеды упустили возможность воспользоваться инициативой, полученной от неожиданности нападения, чтобы выдвинуться на трассу и завершить разгром деморализованного паникующего противника. Напротив, они отступили сразу после своего успеха. Эта ошибка – полностью уходить с позиций - стала своеобразным «лэйблом» тактики моджахедов на протяжении всей войны, имя которому «бей и беги».

Более поздние бои подтвердили важность полевых фортификаций и использования преимуществ рельефа местности для наращивания жизнеспособности и продолжительности боевых действий перед лицом преимущества противника в артиллерийском и авиационном огне. Выводы из этого урока, полученного моджахедами, успешно применялись на протяжении всей войны.. С другой стороны ни советские, ни афганские войска не предпринимали концентрированных усилий, чтобы найти и уничтожить эти позиции (фортификации).

Узкая природа сил сопротивления всегда вредила выбору места и времени тактических акций против противника. В тех районах, где местное население оставалось в своих домах и не иммигрировало, местные отряды сопротивления предпочитали оставлять за собой решение о выборе места, времени и методов акций против противника и не позволяли пришлым моджахедам подвергать риску их безопасность и планировать там проведение операций без их согласия.

Децентрализованная природа сопротивления, фракционность и отсутствие единого командования были одновременно и преимуществом, и слабостью моджахедов.

ЗАСАДЫ: Засада в Калаи Хайдар

Рассказывает моджахед Асиль Хан.

Асиль Хан – известный городской партизан, который действовал в Кабуле и его окрестностях. Он принадлежал к группировке «Национальный Исламский Фронт Афганистана» (НИФА).

В 1980 году моджахеды начали атаковать советские колонны вдоль главной юго-западной трассы, соединявшей афганскую столицу с Газни и Кандагаром. 480-километровая трасса была уязвима во многих местах. Отрезок дороги между населенными пунктами Челтан и Майдан, сразу при выезде из Кабула, продолжительное время подвергался атакам моджахедов, действовавших вне баз в пригородах Кабула - районах Пагман, Куруг,

Аргандэх и Майдан.

В начальной стадии советско-афганские силы должны были создать выносные посты безопасности в ключевых точках вдоль трассы каждый раз, когда они посылали колонны по щоссе.

Согласно секретному плану противника, ответственность за безопасность на различных отрезках дороги должны были обеспечивать разные подразделения, через зону ответственности которых двигались колонны. Впоследствии, когда движение военных колонн по трассе значительно возросло, подразделения были вынуждены заниматься рутинным патрулированием и обеспечением безопасности на выносных постах утром, снимая их к темноте. Один из выносных постов безопасности был расположен близ старого форта в районе Калаи Хайдар, в 15 километрах к западу от Кабула. Этот пост был уязвим для нападения моджахедов, которые незаметно появлялись из соседних деревень, которые не находились под контролем государственной власти.

В начале октября 1984 года, афганские войска, измученные постоянными нападениями моджахедов, сняли персонал с этого выносного поста безопасности на много дней. Асиль Хан решил устроить засаду в Калаи Хайдар, хотя и понимал, что вряд ли сможет удержать эту позицию больше нескольких минут после засады, так как афганские силы могли быстро добраться до этого поста с соседних постов безопасности, расположенных неподалеку.

Ночью 18 октября 1984 года Асиль Хан повел отряд из 15 человек к Калаи Хайдар. Недалеко от позиции на дороге велись ремонтные работы – она была выскоблена (бульдозерами) и шла ступенчатыми уступами. Люди Асиль Хана зарыли три мощных управляемых проводных фугаса на дороге, прямо напротив выносного поста. Они провели под землей провода, ведущие от фугасов к своей засадной позиции. Они потратили два дня на минирование трассы и подготовку своих позиций для атаки, расположенных во фруктовых садах и в траншее напротив Калаи Хайдар. Наблюдатели моджахедов контролировали дорогу от возможного появления колонны.

Утром 20 октября моджахеды заметили необычную активность вертолетов в этом районе. Асиль Хан понял, что это означает выход колонны из Кабула. Он послал своих людей на засадные позиции, где они стали ждать, пока не покажется колонна.

Около 10.00 большая колонна снабжения в сопровождении танков и БТРов достигла зоны поражения. Моджахеды подорвали взрывные устройства. Один из танков подорвался, и колонна была вынуждена внезапно остановиться. Моджахеды открыли огонь по колонне. Но нападавшие настолько думали о том, чтобы побыстрее смыться, что их огонь по уязвимой колонне был неэффективным. Им удалось подбить лишь один грузовик из РПГ, затем они вышли из боя без потерь и скрылись на дружественной территории к западу от места засады.

Комментарий: Моджахеды достигли неожиданности, но не сумели полностью использовать этот фактор, когда колонна остановилась. Желание командира сохранить своих бойцов не дало возможности нанести больший урон колонне. Но и танк с грузовиком – неплохой результат для 15-минутной засады. Ключевым моментом был правильный выбор засадной позиции, так как местность здесь была очень открытой и не могла служить защитой силам моджахедов.

В 12 километрах к югу от этого места расположен населенный пункт Кала-е Тахт. (проход Тахт), который значительно более удобен для организации засады. Рельеф местности там позволяет использовать фактор неожиданности и обеспечивает большую защиту, не давая возможности подобраться к засадным силам. В этом районе атакующие силы могли бы вести значительно более продолжительный бой и нанести больший ущерб колонне. Как бы то ни было, но существовало определенное ограничение в выборе позиций в этом районе. Прежде всего, моджахеды обычно действовали на «своей» земле, в своей зоне влияния. Действия не на своей территории могли привести к нежелательным политическим коллизиям.

Во вторых, моджахеды хотели побеспокоить противника как можно ближе к столице в политических и пропагандистских целях.

Атаки у въезда в Кабул были более значимы, нежели таковые на более удаленном от города расстоянии.

В конце концов, сама открытость местности, в которой была устроена засада, предполагала фактор внезапности, так как никто не мог себе т представить, что там может быть организована засада.

ЗАСАДЫ: Засада на холме Садре Азам

Рассказывает моджахед Доктор Мохаммад Вакиль

Доктор Мохаммад Вакиль родом из уезда Шакардара, расположенного к северу от Кабула. До начала войны он получил высшее образование. Примкнул к моджахедам и получил медицинское образование в Пакистане.

…На дворе стоял август 1984 года. Мы располагали информацией о том, что советская колонна снабжения пойдет на Кабул с севера. К югу от Кала-е Мурад Бег на трассе есть небольшой холм. Этот холл носит имя Садре Азам.. Это прекрасное место для засады, и мы организовали свою засаду на этом холме к востоку от трассы.

*Автор этой книги Али Джелали в свою бытность офицером афганской армии именно на этом холме проводил занятия по тактике с будущими офицерами Вооруженных сил ДРА. Он свидетельствует, что это место действительно идеальное для засады.

…В моем распоряжении было 30 моджахедов и четыре РПТ-7. Эта местность отлично просматривается противником, поэтому мы не могли раскинуть там свои силы. В этой

связи я разместил отряд, вооруженный винтовками, на холме, а гранатометчиков поставил на самой вершине холма. Мы ожидали, что колонна появится в 16.00, и заняли свои позиции загодя.

В 16.00 показалась колонна. Впереди конвоя шла БМП, сверху на ее броне сидели советские солдаты. Обычно мы не стреляли по головной части колонны, но в этом случае БМП представляла собой отличную мишень. Мы открыли огонь и подбили БМП. Наше нападение было неожиданным для противника. Колонна остановилась, часть солдат спешилась с бронетехники, залегла, и открыла по нам ответный огонь. Мы стреляли друг в друга около часа, пока из Кабула на выручку колонне, попавшей в засаду, не пришла другая колонна. Мы оставили поле боя. Противник потерял одну БМП, четыре бензовоза и около 10 человек убитыми и ранеными. У нас был убит Малек Мохаммад, родом из Карез-е Мир.

Комментарий авторов: Это типичная малая засада, которую обычно устраивали моджахеды. Потери обеих сторон были минимальными, но с течением времени они стали нарастать.

Советские солдаты обычно ездили на броне БТРов и БМП в целях обеспечения своей большей безопасности при возможных подрывах. Взрыв мощной противотанковой мины может раскидать в разные стороны сидящих на броне, в то время как находящиеся внутри бронетранспортера почти точно погибнут. Помимо этого внутри БТР итак тесно, оттуда неудобно вести наблюдение, а кроме того, в августе внутри него очень жарко.

Колонна была «подрублена» около деревни Мурад Бег, поэтому советские с трудом могли маневрировать и продвинуть бронетехнику вперед к засадным позициям.

Так как целью засады состояла в выведении из строя транспортных средств, нанесение удара по головной части колонны имело смысл. Если бы целью засады был захват оружия, то удар лучше было бы нанести по центру или хвостовой части колонны.

Ограниченные складки местности (рельеф) заставил моджахедов держаться компактной группой, чего они обычно предпочитали не делать. Это больше напоминает засаду в западном стиле.

После начала ведения огня сама засада стала бессистемной (бессвязной) и больше напоминала для моджахедов упражнения в снайперской стрельбе, своего рода дневную прогулку, нежели решительные боевые действия.

ЗАСАДЫ: Засада у ручья Мазар

Рассказывает командир моджахедов Кази Гулям Тайеб

Кази Гулям Тайеб учился на третьем курсе Кабульского теологического колледжа, когда в 1978 году в стране произошел коммунистический переворот. Сначала он вступил в «Исламскую партию Афганистана» Гульбеддина Хекматиара, а в середине 80-х примкнул к просаудовскому «Исламскому союзу за освобождение Афганистана» Абдула Расула Сайяфа. Он был командиром моджахедов, воевавших в уезде Бараки Барак провинции Логар.

…К востоку от моей базы в Бараки Барк есть городок Падкаб-е Шана. Он расположен в полутора километрах от трассы Кабул - Гардез. Советские расставили посты безопасности на господствующих высотах вокруг города, чтобы защищать трассу от набегов моджахедов из района Бараки Барак. В июле 1985 года я принял решение атаковать эти посты. К тому времени я перешел и фракции Гульбеддина Хекматиара в партию Абдула Расула Сайяфа.

Мы вышли из Бараки Барак, когда наступили сумерки. Мой отряд составлял около 100 моджахедов. Мы пересекли трассу и вошли в городок Падкаб-е Шана. Это довольно большой город, занимающий один квадратный километр, в нем около тысячи домов.

Моджахеды из моего отряда разошлись по домам местных жителей, где пробыли до следующего дня. В ту ночь, используя местных проводников, мы оборудовали засадные позиции на дорогах, ведущих в городок. Окрестности городка представляют собой зеленую зону, состоящую из фруктовых садов и деревьев.

Ручей Мазар проходит через город около городского базара. Он начинается у источника с хорошей водой. Советские солдаты должны были пойти на ручей набрать воды, постираться, порыбачить и окунуться. Мы расположили засаду у ручья, около источника (ключа).

Еще одну засаду мы поставили около пути их снабжения - на дорогах, которые вели с

трассы к их постам безопасности. Там есть тропинка, которая ведет от постов безопасности к городским домам. Советские часто пользовались этой тропой, когда ходили в город воровать или вымогать товары.

Нашу третью засаду мы поставили около этой тропинки, в месте, укрытом фруктовым садом и постройками. Здесь у противника не было достаточно места для маневра и его положение здесь было бы напряженным.

Четвертую засаду мы поставили около этой тропы, на участке от ручья до холма Мир Гияс.

Утром несколько советских солдат пришли на ручей. Моджахеды открыли огонь, и увидев, что они убили несколько человек, они быстро покинули засадные позиции и ушли. Почти в то же самое время советский джип следовал по пути снабжения. Бойцы открыли огонь из засады и подбили машину.

Из района Пул-е Алам пришли советские танки и окружили город. Мы попрятали оружие и смешались с местным населением. Поэтапно мы покинули город, притворившись местными, и пошли на север и на запад. У нас было двое раненых. Мы убили 12 советских, подбили джип и захватили четыре единицы стрелкового оружия.

Комментарий авторов: Советские создали прецедент (шаблон) поведения, который спровоцировал моджахедов на засаду. Они регулярно использовали одни и те же пути и тропы. Их поведение в отношении местного населения сделало его сообщниками моджахедов, население помогало делать засаду и прятало оружие моджахедов.

Власти посылали агитотряды, которые устраивали концерты, оказывали медицинскую помощь населению и вели проправительственную пропаганду. Но все эти действия сводились нанет поведением советских солдат в отношении местного населения.

ЗАСАДЫ: Засада в Кафус Тангай

Рассказывает моджахед майор Шир-Ака Кучай

Майор Шир-Ака Кучай окончил Военную академию в Кабуле, учился в Советском Союзе по предмету «тактика спецподразделений». Он служил в 37-й бригаде «коммандос», участвовал в боях против моджахедов в долине Панджшер. В 1982 году он стал перебежчиком и ушел к моджахедам с большим количеством оружия, примкнув к партии «Национальный Исламский фронт Афганистана» в Кабуле. Он организовал новую базу моджахедов под Кабулом в районе Хорд Кабул, в 20 километрах южнее афганской столицы.

… 13 августа 1985 года мой отряд в составе 40 человек выдвинулся с базы в районе Севак, располагавшейся в 20 километрах юго-восточнее Кабула, чтобы организовать засаду в районе Кафус Тангай, что в в 25 километрах к востоку от Кабула (* слово «тангай» или «танги» на языках пушту и дари означает ущелье, проход. Оно происходит от «танг» - узкий, тесный – прим. переводчика).

Этот район находился под защитой сил царандоя (подразделения МВД Афганистана). Ранее он охранялся отрядами племенной милиции Хасан Хана Карохейля, но год назад его

малиши перешли на сторону моджахедов.

Часть МВД дислоцировалось к востоку от Кабула между районами Газак и Сароби. В ее задачи входило охранение линий электропередачи, шедших от гидроэлектростанций (плотин) в Наглу и Сароби, в Кабул. Штаб и управление части находились в Сур Кандау, а непосредственно подразделения дислоцировались вдоль дороги Бутхак – Сароби на постах безопасности.

Каждый день из части отправлялись конвои снабжения для батальонов. В свою очередь из

батальонов грузовики со снабжением шли к горным постам безопасности. В двух километрах от базы правительственных войск Мулла Омар дорога перерезает вход в тесную долину, названную Кафус Тангай.

Кафус Тангай начинается с прохода Хаке Джаббар на юге и тянется к северу, к дороге Газак - Сароби. По этой долине с юга идут тайные тропы от баз моджахедов в районе Хорд Кабул. Здесь дорога через вход в ущелье осложняется тяжелым рельефом местности, что заставляет транспорт двигаться очень медленно. Это была благоприятная точка для выбора места засады.

Мы выдвинулись на засадные позиции ночью и достигли их к утру 13 августа. На вооружении моей группы находились четыре РПГ-7, несколько легких пулеметов и автоматов Калашникова. Я распределил силы на три группы. Первая группа с РПГ расположилась на дне долины близ дороги. Две группы по 15 человек разместились на двух гребнях – господствующих высотах – в северной части долины. В обеих фланговых группах были пулеметы ПК.

По плану, надо было ждать, пока транспортные средства снабжения противника выйдут на трудный участок дороги прямо напротив долины Кафус Тангай. Я выбрал определенные машины, по которым надо было стрелять (к примеру, первым должен был стать целью

головной грузовик). Я планировал обстрелять сразу четыре машины, чтобы получить максимальный эффект от фактора неожиданности и огневой мощи. В секторах обстрела связанных друг с другом засад на гребнях должна была оказаться долина, эти отряды также должны были прикрывать отход гранатометчиков, отсекая от них пехоту противника. Они также должны были захватить пленных и нести захваченное оружие с разгромленной колонны.

В конце концов, группа услышала звук приближавшихся с востока машин. Вскоре к изгибу дороги подкатил вражеский джип. Пока джип медленно ехал по тяжелой каменистой дороге, пулеметчик внезапно открыл по нему огонь.

Я был очень раздосадован тем, что пулеметчик своими действиями выдал засадные позиции, и приказал гранатометчику уничтожить джип пока тот не скрылся. Несколько секунд спустя, машина уже была охвачена огнем, и ее раненный водитель выбрался наружу. Он был единственным человеком, который находился в машине. Он возвращался из штаба батальона в Латабанд, где он служил шофером у местного замполита.

Мы оказали ему первую медицинскую помощь и отпустили. Это был новобранец из долины Панджшер, которого недавно силой заставили служить в армии.

Царандой (на звуки боя) послал патрули из близлежащих районов Спина Тана и Нульманак, где находились его заставы. Оставаться на засадных позициях было очень рискованно, и мы отступили через Кафус Тангай к нашей базе.

Комментарий авторов: Засада моджахедов провалилась из-за отсутствия дисциплины. Несанкционированный огонь обнаружил тщательно подготовленные позиции моджахедов.

Перед командирами моджахедов всегда стояла сложная задача - обучить и контролировать действия добровольцев-моджахедов, воевавших с хорошо организованной военной силой.

В дальнейшем некоторые командиры моджахедов игнорировали основы мер контроля. Непонятно, какие меры предпринял майор Ака для того, чтобы контролировать огонь своих групп, размещенных на гребнях. Если бы он назначил в каждой из групп командиров, ясно проинструктировав их о том, когда следовало открывать огонь, исход засады мог бы быть другим.

В засаде также не было надежной системы раннего оповещения, которая могла бы внести ясность в данные о размере, составе и действиях приближавшегося конвоя.

Если бы у командира была система раннего оповещения и выстроена система передачи команд по цепочке, он мог бы предугадать приближение машин не только по звуку их моторов и тем самым принять решение - атаковать ему эти машины или нет и своевременно отдать новые приказы своим подчиненным.

РЕЙДЫ: Нападение на пост безопасности в Тотумдара

Рассказывает командир моджахедов Саршар

Командир Саршар служил в царандое (МВД) в провинции Парван и тайно сотрудничал с

моджахедами. Когда он был близок к провалу, то перешел на их сторону и возглавил мобильную группу в районе Горбанд, близ Чарикара.

У советских было несколько постов безопасности, которые защищали трассу Саланг – Кабул. Один из них располагался в Тотумдара, в восьми километрах к северу от Чарикара.Это была зона ответственности советской 108-й мотострелковой дивизии. В это время 285-й танковый полк этой дивизии стоял в Чарикаре, а 177-й мотострелковый полк – в 10 километрах к северу от Джабаль ус-Сираджа. Этот пост безопасности принадлежал одной из этих частей.

Пост безопасности был укомплектован пятью единицами бронетехники. Мы предприняли нападение на него в сентябре 1981 года. Моя база располагалась в каньоне Горбанд, а отряд состоял из 60 моджахедов, вооруженных четырьмя тяжелыми пулеметами Горюнова, двумя средними пулеметами ПК, четырьмя РПГ-7 и автоматами Калашникова. Местность вокруг моей базы хотя и очень гористая, но очень хорошо патрулировалась, поэтому нам приходилось передвигаться ночью.

Мы выдвинулись с нашей базы через горный проход к месту действия в район Офиан-е Шариф. Офиан-е Шариф располагается примерно в трех километрах к югу от нашей цели, мы шли туда из Горбанд шесть часов. Нам пришлось нести все снаряжение на своих спинах.

Мы остановились в Офиан-е Шариф днем, отдохнули там и подготовили наш план. Той ночью мы двинулись в восточном направлении в зеленую зону, а потом в деревни, расположенные вблизи поста безопасности. Я отрядил 40 своих бойцов охранять пути нашего отхода в горы. Они также были ответственны за транспортировку амуниции. Остальные 20 вошли в рейдовую группу. Я разделил рейдовую группу на два звена по 10 человек. Первое было ответственно за (немедленную) безопасность, второе – за нападение. Звено нападения имело на вооружении два пулемета Горюнова, два ПК, два РПГ-7 и несколько автоматов Калашникова. Той же ночью мы атаковали пост. Мы подбили из РПГ два танка и напугали пехоту огнем из пулеметов Горюнова.

Однако пост безопасности был хорошо защищен минами, и мы не смогли пройти через минные поля, чтобы добраться до него.

Во флангах поста безопасности в Тотумдара располагались еще два поста – один в Пул-е Матак, и второй – пост «Проект» (этот пост был назван так в честь китайского проекта по ирригации). С обоих постов по нам был открыт огонь, и мы были вынуждены отступить. Мы отошли к нашей базе в Горбанд тем же путем, что и пришли. У нас не было потерь.

Комментарий авторов: Советские использовали в Афганистане миллионы мин для обеспечения безопасности, охраны линий коммуникаций и отсечения местности. Минирование было главной проблемой для моджахедов, атаковавших подготовленные позиции, и очень часто становилось причиной их неудач. Моджахедам были нужны прочные, легковесные минодетекторы и оборудование для разминирования, которые могли бы им позволить быстро разминировать, находясь под огнем противника.Часто моджахеды прибегали к тому, что использовали большие валуны, чтобы проделать проход в минном поле.

Нападение на запаркованные транспортные средства естественно легче атаки на движущуюся технику с экипажами. Очевидно, что советские солдаты не побеспокоились, чтобы окружить танки укрытием из мешков с песком, чтобы башни старых танков не были уязвимы для гранатометов.

Моджахеды выбрали целью пост безопасности, во флангах у которого располагались еще два поста, которые могли вести огонь во фланги нападавших. Фланговые звенья безопасности были расположены близко и ничего не делали, чтобы пригвоздить сторожевое охранение на позициях.

Пост безопасности на мосту был бы более легкодоступной целью с большими шансами на успех.

В этом рейде можно было использовать более крупные силы и провести нападение в двух фазах. В первой фазе – атаковать посты на флангах и нейтрализовать их огонь, во второй фазе – атаковать пост безопасности в Тотумдара. Но такая атака потребовала бы лучшей координации действий и большей дисциплины, нежели те, что были продемонстрированы в этом рейде.

РЕЙДЫ: Рейд на Чамталу

Рассказывает Царанваль («адвокат») Шер Хабиб

Царанваль Шер Хабиб командовал участком фронта Ибрахимхейль, к северу от города Пагман. Зона его ответственности простиралась от Пагмана и далее на восток и северо-восток к Кабулу (приблизительно 20 километров).

…В июне 1982 года командир Шерагай возглавил группу из 10 моих моджахедов и совершил рейд на заставу на равнине Чамтала, около трассы №2, к северу от Кабула. Командир Шерагай принадлежал к «кучи» (кочевникам) и имел кровное родство с кланом кочевников, которые разбивали летом свои становища в Пагмане и в окрестностях Кабула.

Некоторые семьи клана кочевников разбили свои палатки на равнине Чамтала. Там они присматривали за стадами своих овец и коз, которые паслись на пастбищах к северу от Кабула. Их пастбища подходили близко к афганской заставе, которая блокировала движение моджахедов через этот район.

Мы решили напасть на афганскую заставу. Я назначил Шерагая командиром группы, потому что он мог легко найти общий язык со своим кланом кочевников. Его группа была вооружена легким оружием. Они вышли с нашей базы в Кала-и Хаким в Пагмане и двинулись к равнине Чамтала. Кочевники разместили отряд в своих палатках и позаботились о нем.

Там группа провела несколько дней, изучая и оценивая заставу и готовясь к рейду. Командир Шерагай хотел найти не заминированный подход к заставе. Он попросил кочевников погонять свои стада в разных точках перед заставой, чтобы он смог найти к ней возможные подходы Прошло три дня, прежде чем командир Шерагай выбрал наиболее

безопасный подход, где местность позволяла моджахедам подкрасться к заставе незаметно. Они очистили подход от мин.

Утром, в день нападения, они двинулись с отарой овец к своей цели. Некоторые моджахеды изображали из себя пастухов в то время, как остальные ползли посреди стала овец. Отара двинулась прямо в направлении заставы, но присутствие моджахедов не было замечено афганскими солдатами.

Группа нападения провела целый день внутри стада, найдя места для укрытия. На закате пастухи погнали стадо обратно к своему лагерю, в то время как моджахеды остались лежать на пастбище в своих укрытиях. Одной из важных вещей, которые разузнали моджахеды, было время, когда семь бойцов заставы обедали.

Когда обед уже был накрыт, три моджахеда поползли к заставе, прыгнули на часового и разоружили его. Один из моджахедов заткнул ему рот ладонью, чтобы тот не закричал. После этого основная рейдовая группа вломилась на заставу. Она застала большинство солдат врасплох и разоружила их без выстрелов. В числе пленных оказался лейтенант афганских вооруженных сил. Моджахеды забрали с заставы все, что могли, а потом вместе с пленными отправились назад, на свою базу.

Комментарий авторов: Кабул и подступы к нему охранялись очень хорошо. Советская 103-я дивизия ВДВ, 180-й и 181-й мотострелковые полки, 108-я мотострелковая дивизия, 8-я пехотная дивизия ВС ДРА, 37-я афганская бригада «коммандос» и 15-я танковая бригада ВС ДРА – все эти части дислоцировались в Кабуле.

Тщательная разведка, строгий камуфляж, дисциплина и умный обманный план позволили моджахедам осуществить этот рейд. Помощь местных кочевников была очень важной для осуществления плана. Выбор командиром кочевника и его усилия найти общий язык с сородичами воздались сторицей. Моджахеды положились на местных, простых людей для своего прикрытия, обеспечения водой и продовольствием, разведки и раннего предупреждения. Потраченное время и усилия были решающими в достижении успеха.

С другой стороны, командир заставы позволил стать рутинной ее деятельности. Моджахеды спланировали атаку, когда охрана была расслаблена, и захватили ее врасплох без единого выстрела, что не позволило поднять тревогу в соседних гарнизонах.

РЕЙДЫ: Рейд на Чамталу

Рассказывает Царанваль («адвокат») Шер Хабиб

Царанваль Шер Хабиб командовал участком фронта Ибрахимхейль, к северу от города Пагман. Зона его ответственности простиралась от Пагмана и далее на восток и северо-восток к Кабулу (приблизительно 20 километров).

…В июне 1982 года командир Шерагай возглавил группу из 10 моих моджахедов и совершил рейд на заставу на равнине Чамтала, около трассы №2, к северу от Кабула. Командир Шерагай принадлежал к «кучи» (кочевникам) и имел кровное родство с кланом кочевников, которые разбивали летом свои становища в Пагмане и в окрестностях Кабула.

Некоторые семьи клана кочевников разбили свои палатки на равнине Чамтала. Там они

присматривали за стадами своих овец и коз, которые паслись на пастбищах к северу от Кабула. Их пастбища подходили близко к афганской заставе, которая блокировала движение моджахедов через этот район.

Мы решили напасть на афганскую заставу. Я назначил Шерагая командиром группы, потому что он мог легко найти общий язык со своим кланом кочевников. Его группа была вооружена легким оружием. Они вышли с нашей базы в Кала-и Хаким в Пагмане и двинулись к равнине Чамтала. Кочевники разместили отряд в своих палатках и позаботились о нем.

Там группа провела несколько дней, изучая и оценивая заставу и готовясь к рейду. Командир Шерагай хотел найти не заминированный подход к заставе. Он попросил кочевников погонять свои стада в разных точках перед заставой, чтобы он смог найти к ней возможные подходы Прошло три дня, прежде чем командир Шерагай выбрал наиболее безопасный подход, где местность позволяла моджахедам подкрасться к заставе незаметно. Они очистили подход от мин.

Утром, в день нападения, они двинулись с отарой овец к своей цели. Некоторые моджахеды изображали из себя пастухов в то время, как остальные ползли посреди стала овец. Отара двинулась прямо в направлении заставы, но присутствие моджахедов не было замечено афганскими солдатами.

Группа нападения провела целый день внутри стада, найдя места для укрытия. На закате пастухи погнали стадо обратно к своему лагерю, в то время как моджахеды остались лежать на пастбище в своих укрытиях. Одной из важных вещей, которые разузнали моджахеды, было время, когда семь бойцов заставы обедали.

Когда обед уже был накрыт, три моджахеда поползли к заставе, прыгнули на часового и разоружили его. Один из моджахедов заткнул ему рот ладонью, чтобы тот не закричал. После этого основная рейдовая группа вломилась на заставу. Она застала большинство солдат врасплох и разоружила их без выстрелов. В числе пленных оказался лейтенант афганских вооруженных сил. Моджахеды забрали с заставы все, что могли, а потом вместе с пленными отправились назад, на свою базу.

Комментарий авторов: Кабул и подступы к нему охранялись очень хорошо. Советская 103-я дивизия ВДВ, 180-й и 181-й мотострелковые полки, 108-я мотострелковая дивизия, 8-я пехотная дивизия ВС ДРА, 37-я афганская бригада «коммандос» и 15-я танковая бригада ВС ДРА – все эти части дислоцировались в Кабуле.

Тщательная разведка, строгий камуфляж, дисциплина и умный обманный план позволили моджахедам осуществить этот рейд. Помощь местных кочевников была очень важной для осуществления плана. Выбор командиром кочевника и его усилия найти общий язык с сородичами воздались сторицей. Моджахеды положились на местных, простых людей для своего прикрытия, обеспечения водой и продовольствием, разведки и раннего предупреждения. Потраченное время и усилия были решающими в достижении успеха.

С другой стороны, командир заставы позволил стать рутинной ее деятельности. Моджахеды спланировали атаку, когда охрана была расслаблена, и захватили ее врасплох без единого выстрела, что не позволило поднять тревогу в соседних гарнизонах.

РЕЙДЫ: Нападения на посты безопасности в Цауки

Рассказывает командир моджахедов лейтенант Хаджи Мохаммад Рахим

Лейтенант Хаджи Мохаммад Рахим служил офицером в афганской армии, а затем перешел на сторону моджахедов. Он возглавлял группу в провинции Кунар.

…Цауки является уездным центром провинции Кунар. Там, в здании лицея афганская армия основала пост безопасности. Этот пост обеспечивал безопасность участка трассы

Джелалабад – Асадабад.

Это было обычной практикой ДРА – использовать такие здания для подобных целей. В октябре 1983 года я принял решение захватить этот пост. В моем распоряжении было примерно 70 моджахедов, вооруженных двумя 82-миллиметровыми минометами, одним пулеметом ДШК и несколькими винтовками «Энфилдс». Мы разрабатывали план нападения на нашей базе в ущелье Бабур. К нам присоединились моджахеды из района Давагал. Мы решили атаковать с трех направлений – с севера (с высоток), вдоль дороги с северо-восточного направления и с западного направления.

Мы выдвинулись со своей базы ночью, развернулись и атаковали цель. Наша атака продолжалась 30 минут. Мы осадили пост безопасности, но не смогли его захватить. Мы уничтожили 11 афганских солдат, а одного взяли в плен. Мы захватили также зенитную горную установку ЗГУ-1, пулемет ДШК и несколько автоматов Калашникова. Наши потери составили трех человек убитыми и одного раненого. Мы не смогли удержать пост, поэтому отступили.

Близ уездного центра Цауки было два поста безопасности афганской армии. Один располагался в здании лицея, а второй – у моста. У нас был свой человек на втором посту безопасности – офицер афганской армии Мусса Хан. В июне 1985 года он помог нам захватить этот пост безопасности.

Я собрал группу в 50 моджахедов, вооруженных РПГ-7, автоматами Калашникова и винтовками «Энфилдс». Мы пришли ночью с нашей базы в долине Бабур и следовали вдоль дорожной насыпи в юго-западном направлении. Мы добрались до поста на рассвете с высоток на северном направлении. Наш человек впустил нас внутрь. Большинство солдат спали, и мы хотели взять их в плен. Но некоторые из моджахедов были не осторожны и разбудили караул. Он открыл по нам огонь. Семь человек из караульного наряда были убиты, один был взят в плен. Мы захватили один средний пулемет ПК, 12 автоматов Калашникова и боеприпасы.

Стрельба подняла тревогу на другом посту безопасности – в здании лицея. Они выслали подразделение на помощь посту безопасности, но я оставил на дороге охранение. Это охранение блокировало движение подразделения по трассе и прикрывало наш отход. Мы отошли все на свою горную базу. Наши потери составили одного раненого.

Комментарий авторов: Менее 15 процентов всех полевых командиров моджахедов имели предварительный военный опыт. Поэтому переход на сторону моджахедов военных играло важную роль. Они обеспечивали разработку и внедрение военного планирования в принятии решений, минимум информативной подготовки и связь с внешними агентствами (организациями), которые предоставляли помощь моджахедам.

С другой стороны, эти посты безопасности были довольно легкими целями. Они были организованы в уже существовавших зданиях, которые окружали лесистые предгорья.У моджахедов были тайные подходы и пути отхода, а также помощь изнутри.

РЕЙДЫ: Нападение на радиоретранслятор в Пул-е Чархи

Этот рассказ базируется на интервью с моджахедом Майором Шер Акой Кучаем, которое он дал в Пешаваре 14 сентября 1996 года, а также документах «Национального исламского фронта Афганистана» (НИФА) об этой операции, беседах автора книги Али Джалали с Хасан Ханом Карахейлем в 1986 году в Пешаваре, его более поздних интервью с Вали Ханом Карахейлем (командующий силами НИФА в Кабуле) в Пешаваре и Исламабаде в 1984 и 1986 г.г. и интервью с генералом Абдулом Рахимом Вардаком.

…В июне 1984 года лидер провинциальной организации партии НИФА Вали Хан отдал приказ командиру базы НИФА в Севаке (приблизительно 20 километров к юго-востоку от Кабула) Майору Шер Аке Кучаю, чтобы тот, объединившись с еще двумя региональными полевыми командирами – Хаджи Хусейн Джаном из Нарей-Оба и Саидом Хасан Ханом из Хаке-Джабар, совершил рейд на радиоретранслятор.

Ретранслятор находился в районе Пул-е Чархи, в 20 километрах к востоку от Кабула, Нападение было намечено на 26 июня. Поддерживаемое Советским Союзом афганское правительство увеличило мощность радиоретранслятора, который теперь охватывал большую аудиторию как внутри страны, так и за рубежом. Радиоретранслятор передавал как местные радиопередачи, так и передачи из Советского Союза.

Радиоретрансляционная станция находилась в Пул-е Чархи, около военного комплекса 15-й танковой бригады, 10-го афганского инженерного полка и ряда других частей. Дальше на восток между Бутхаком и Сароби патрулирование местности осуществляли проплаченные афганским правительством малиши, которые защищали линии электропередачи и опоры, по которым шло электричество с ГЭС в Наглу через Сароби в Кабул.

Племенная милиция были набрана из племени Карохейль пуштунского клана Ахмадзай. Их вождем был Хасан Хан Карохейль. На словах (внешне) он поддерживал правительство, но в действительности он был главным сотрудником моджахедов. Он осуществлял тыловое обеспечение моджахедов, предоставлял укрытие бойцам сил сопротивления и даже оказывал медицинскую помощь раненым моджахедам в медучреждениях государственной власти. В действительности командир моджахедов партии НИФА в провинции Вали Хан Карохейль был братом Хасан Хана Карохейля, штаб которого находился в районе Мулла Омар, родовой вотчине вождей племени Карохейль. Позже Хасан Хан сотрудничал с моджахедами в главной операции 1984 года. Он предоставлял

убежища, руководил и поддерживал бойцов НИФА, которые в последствии взорвали все ЛЭП между Бутхаком и Сароби. Это надолго прервало нормальное энергоснабжение Кабула. Операция «Black-out» ознаменовала собой конец службы Хасан Хана Карохейля на посту главы государственной службы пуштунских малишей. Вместе с семьей и 400 своими сторонниками он иммигрировал в Пакистан и продолжил борьбу с просоветским режимом уже оттуда.

Брат Хасан Хана – Вали Хан, оставлся лидером провинциального отделения НИФА до 1986 года. После этого он действовал уже независимо, преимущественно в антикоммунистическом политическом движении за пределами страны. После вывода советских войск он вошел в Совет Солидарности и Понимания – движение афганских интеллектуалов за создание в Афганистане умеренного правительства. Это движение и лично Вали Хан Карохейль поддерживали реставрацию монархического строя в стране, полагая, что бывший король мог бы стать объединяющей политической фигурой в разрозненном движении афганского сопротивления. Вали Хан Карохейль погиб от руки неизвестного убийцы в 1994 году на дороге между Пешаваром и Исламабадом. По слухам, к убийству Вали Хана были причастны экстремистские исламские группы афганского сопротивления.

В соответствии с планом, моджахеды с трех опорных баз должны были собраться в Мулла Омар для выработки окончательных деталей операции. К полудню 26 июня все три группы сошлись в Мулла Омар. Майор Шер Ака и Хаджи Хусейн Джан привели каждый по 30 человек со своих баз в Севак и Норей-Оба. Саид Хасан Хан привел 50 боцов с базы в Хаке-Джабар.

Вали Хан Карохейль провел заключительный инструктаж. Майор Шер Ака был назначен главным командиром рейдовой группы. Он разделил свои силы на четыре группы. Группа нападения под командованием Хаджи Хусен Джана, состоявшая из 20 человек, была вооружена автоматами, легкими пулеметами и РПГ-7. В задачу группы входило нападение на радиоретранслятор с юго-западной стороны, его уничтожение и отход под прикрытием группы поддержки. Группа поддержки из 20 человек, которой командовал Майор Шер Ака, должна была прикрывать атакующую группу с позиций в траншее к востоку от цели. На вооружении его группы был один 82-миллиметровый миномет, один БМ-1, один пулемет Калашникова, несколько РПГ-7 и АК-47. Майор Шер Ака решил остаться в этой группе, так как именно ей пришлось бы отходить последней.

Саиду Хасан Хану было поручено командовать группой сдерживания в 25-30 человек. Группа была вооружена стрелковым оружием и РПГ-7. Группа должна была оседлать дорогу Пул-е Чархи – Бутхак на восточном берегу реки Кабул и предотвратить подход сил противника к цели. Оставшимся моджахедам была поставлена задача снабжения (боеприпасами), эвакуации и содействия другим группам.

Майор Шер Ака решил атаковать цель в полночь. Так как от базы в Мулла Омар до цели было около 15 километров пути, а также в связи с тем, что отряду пришлось бы идти вблизи подразделения советских войск, дислоцированного в районе Газак, время выхода было назначено на закате (около 20.00). Отряд должен был двигаться по маршруту Мулла Омар – Газак, и быстро перегруппироваться в Левано Кандау.

Моджахеды двинулись в путь малыми группами, одна за другой, одним и тем же маршрутом до Левано Кандау. Две группы охранения двигались во флангах у колонны,

головной дозор шел впереди, все они находились в пределах голосовой досягаемости. Когда силы моджахедов собрались у родника Левано Кандау, майор Шер Ака отдал последние распоряжения и приказал группам открывать огонь по его сигналу. Этот сигнал был бы сигналом к атаке.

После сбора в Ливано Кандау все группы двинулись отдельно одна от другой в предписанные им районы. Еще до полуночи они уже были на месте. Вокруг радиоретранслятора все было спокойно. По сигналу Майора Шер Аки группа нападения открыла огонь и пошла в атаку. Группа поддержки прикрывала ее продвижение. Выстрелами из РПГ было подожжено деревянное здание объекта, и скоро оно уже пылало ярким пламенем.

Защитники объекта запаниковали и не сумели оказать организованного сопротивления. Атакующая группа ворвалась на объект, убила нескольких солдат, забрала пять автоматов Калашникова и уничтожила радиоретрансляционную станцию.Силы афганской армии среагировали быстро, направив танковую колонну к объекту из гарнизона в Пул-е Чархи. Колонна форсировала мост через реку Кабул, но затем свернула с основной дороги, оставляя в стороне блокировочные позиции моджахедов, устроенные группой сдерживания Саида Хасан Хана. Танки, двигавшиеся с выключенными огнями, пересекли равнину в восточном направлении, отсекая пути возможного отступления моджахедов.

Молодой моджахед по имени Бабрак подбил один танк из РПГ-7, который загорелся. Но основная часть колонны на скорости пошла в юго-западном направлении.

Опасаясь окружения, группа сдерживания и группа нападения немедленно вышли из боя, не предупредив об этом Майора Шер Аку, и начали отходить в направлении Левано Кандау, оставив за собой группу поддержки. В то время, как командир Шер Ака отчаянно пытался установить контакт с другими группами, он услышал шум танков, двигавшихся на его позицию с тыла. К этому времени все электрические огни в районе уже не горели, но пламя пожара на объекте полыхало ярко. И моджахеды, и танки противника использовали этот свет для ориентации.

Столкнувшись с угрожающей ситуацией, Майор Шер Ака проинструктировал своих бойцов не поддаваться панике, а попытаться в индивидуальном порядке выйти с поля боя в разрывы пространства между танками. Используя складки местности, его людям удалось просочиться между танков, и они двинулись в район назначенного сбора в Левандо Кандау. Пока они сражались, выяснилось, что группы нападения и группы сдерживания со всем снаряжением, а также персонал эвакуации уже ждали их там. Майор Шер Ака узнал, что все группы вышли из боя при появлении колонны танков противника. Все моджахеды достигли Левандо Кандау в 02.00.

Потери моджахедов составили шесть раненых - один из группы поддержки, который скончался на обратном пути, двое из группы нападения и трое из группы сдерживания. Двигаться дальше моджахедам было опасно - через два часа начало бы светать, а моджахедам надо было опять идти мимо позиций советский войск в районе Газак. Было очевидно, что рейд в Пул-е Чархи привел советский гарнизон в состояние боевой готовности в связи с присутствием в этом районе моджахедов.

Две группы – Хаджи Хусейн Джана и Саида Хасан Хана решили провести день в горах Левандо Кандау, потому что оставшихся ночных часов им бы не хватило, чтобы добраться

до своих баз. Группа Майора Шер Аки вместе с ранеными двинулась на свою базу в Мулла Омар. Это было единственно возможным решением в связи с тем, что Хасан Хан Корахейль послал грузовики в Левандо Кандау, чтобы вывезти раненых и других моджахедов в безопасное место до рассвета. Грузовики под видом патруля формирований малишей, которые якобы искали рейдовую группу противника, доставили моджахедов в Мулла Омар. Из Кабула был доставлен медперсонал, который оказал помощь раненым. До следующей ночи все группы моджахедов вернулись на свои базы и выслали тело убитого моджахеда его родственникам для захоронения.

Комментарий: Содействие, предоставленное милицией Карахейля, внесло весомый вклад в успех моджахедов. Оно было очень важно для акций, проводимых вокруг сильно охранявшегося города, такого как Кабул. С 1980 по 1984 года милиция (малиши) помогла многим моджахедам проникнуть в Кабул. Это длилось вплоть до того периода, когда начался процесс массового перехода на сторону моджахедов. Их содействие было особенно важно в деле обеспечения отхода боевых групп моджахедов после завершения акции. Такая поддержка изнутри позволила силам численностью более 100 человек провести ночной рейд в сердце вражеской цитадели.

В идеале, для выполнения этой задачи больше бы подошла маленькая группа, в составе приблизительно 15 человек. Но моджахеды предпочитали передвигаться большими группами. Использование больших групп позволяло переносить тяжелые грузы, выполнять необходимые работы в поле, нести и сопровождать раненых и убитых. Многие моджахеды чувствовали себя более комфортно, когда рядом ними находились их родственники или близкие друзья.

Отсутствие надежной связи внутри групп моджахедов могло привести к бедственной ситуации. Группа сдерживания не сдержала вражеские танки, которые пошли в обход их позиций, и сразу после этого начала отход. Эта группа помогла группе нападения во время атаки, но это не входило в ее задачу. Если бы эта группа заложила противотанковые мины в районах, по которым пришлось бы двигаться танкам противника, например, вблизи моста через реку Кабул или на речных бродах, это могло бы задержать танковую колонну и помочь ей увязнуть в боевых действиях более эффективно. Это могло бы предотвратить ее атакующее движение, которое чуть не загнало моджахедов в окружение.

С другой стороны, афганское командование не разработало план действий в непредвиденных обстоятельствах, таких как этот рейд. Этот фактор и везение позволили моджахедам избежать больших потерь. Более активная реакция сил противника могла легко поставить под угрозу концентрацию больших сил моджахедов в районе, тотально контролировавшемся советскими и афганскими силами. Положившись на танки, противник не послал вместе с танками пехоту. Пехота более эффективна в бою с партизанами в ночных условиях и могла бы обеспечить защиту танков от гранатометчиков. В то же время моджахеды не использовали свое преимущество в уязвимости танковой колонны и не использовали РПГ-7 для стрельбы с близкого расстояния по незащищенным танкам. У моджахедов была возможность уничтожить больше танков, а не всего один.

Страх быть отрезанными задержал многих моджахедов после того, как они успешно вывели из строя радиоретранслятор.

Как бы то ни было, но хорошее командование Майора Шер Аки способствовало переведению угрожающей тактической ситуации в более управляемое русло, и помогло просачиванию его сил через танковый кордон.

РЕЙДЫ: Рейд из Чалтан на посты безопасности Кабула

Рассказывает командир моджахедов Асиль Хан.

Асиль Хан принадлежал к партии «Национальный исламский фронт Афганистана» и был известным командиром партизанов в районе Кабула.

…Кабул окружали три пояса безопасности, состоявшие из советских и афганских постов безопасности (застав), Батальон из состава 8-й пехотной дивизии ВС ДРА дислоцировался в старом здании управления строительства дорог, более известном как «Компания» в западном пригороде Кабула. Он также охранял несколько государственных складов, расположенных через дорогу, в западном направлении. Батальон создал несколько постов безопасности на высотах Хваджа Пушта на южном направлении и охранял все свои объекты, кроме постов безопасности, расположенных на высотах, минными полями. Поэтому атаковать другие объекты ночью было слишком сложно.

Я командовал объединенным отрядом моджахедов численностью в 200 человек. В отряд входили бойцы «Национального Исламского Фронта Афганистана», «Исламской партии Афганистана» Юнуса Халеса и «Исламского союза освобождения Афганистана». Согласно нашему утвержденному плану, мы должны были выдвинуться с баз вокруг района Челтан и собраться в темное время суток неподалеку от нашей цели. Нам надлежало вести продолжительный обстрел основных сил батальона и складов в то время, как атакующая группа должна была напасть на посты безопасности в Хваджа Пушта.

1 июня 1985 года, после полудня я повел своих моджахедов из НИФА с нашей базы в Моргиран. Мы достигли цели после 20.00 и развернулись для атаки. Я оборудовал блокировочные позиции в Асья-е Бени и Пул-е Кушк, разместив там порядка 20 моджахедов на каждой позиции. Я расположил минометный расчет (82-мм) из пяти человек и расчеты двух безоткатных орудий (82-мм) (каждый по пять человек) в Асья-е Бини для обстрела вражеского батальона.

Рейд начался приблизительно в 21.00 и закончился в 23.00. Используя тяжелое

вооружение, мы пригвоздили к месту батальон и охрану складов. Противник ответил артиллерийским огнем, но не пытался контратаковать пехотой или танками. Не участвовали в боевых действиях и вражеские вертолеты.

Слабое сопротивление противника оставило тактическую инициативу в моих руках. Мы легко одолели вражеские посты безопасности в Хваджа Пушта, захватив оружие и радиопередатчик. Большинство афганских солдат разбежалось. На одном посту безопасности мы убили двух и ранили одного солдата. У нас потерь не было. Мы отошли еще до полуночи, отряд разделился, и группы возвратились на свои базы.

Комментарий: На протяжении всей войны советские и афганские подразделения с большой неохотой отвечали агрессивно на ночные атаки моджахедов. До тех пор, пока советские и афганские силы не отрабатывали на учениях запланированные контратаки на ночные атаки моджахедов, они редко покидали свои безопасные оборудованные позиции чтобы ввязываться в ночной бой. Это вдохновляло моджахедов постоянно тревожить противника по ночам и атаковать самые слабые точки его обороны. Часто моджахеды отважно атаковали соседние районы, где дислоцировались крупные части.

Эти посты безопасности оказались вне досягаемости для помощи с других постов, поэтому отказ от решительного ответа на нападение моджахедов практически отдал посты в их руки.

Однако моджахеды не могли только лишь использовать нежелание своего противника воевать по ночам для достижения решающих тактических результатов. Моджахеды не могли легко преодолевать минные поля, окружавшие советские и афганские позиции. Так как советские и афганские силы не ощущали реальной угрозы от отдельных ночных атак моджахедов, они предпочитали отвечать артиллерийским огнем, чтобы не подвергнуться риску угодить в засаду. Ответные действия советских и афганских сил выражались в форме хорошо запланированных общих заградительных и наблюдательных операций в тех районах, где моджахеды имели преимущество.РЕЙДЫ: Нападение на заставы в Махипаре

Рассказывает командир моджахедов Вазир Голь

Командир Вазир Голь принадлежал к партии «Исламское общество Афганистана» Бурханутдина Раббани. Его база располагалась в районе Тезин, к юго-западу от Сароби. Он воевал в районах Сароби, Латабанд и Махипар.

В июле 1984 года три группы моджахедов объединились для совершения нападения на советско-афганские заставы и посты безопасности на дороге Кабул-Джелалабад.

Трасса номер 1 в районе Махипарских проходов проходит по глубокому ущелью, там, где сразу к северу от дороги течет река, а к югу от нее возвышается крутой горный хребет. Основной проход к Махипару идет по дороге через скалистое ущелье Мулла Омар, которое соединяет кишлак Мулла Омар и трассу. В то время ВС ДРА имели подразделение милиции, дислоцированное в Мулла Омар. Командовал этой милицией Хасан Хан Карохейль, местный вождь пуштунского племени гильзай. Хасан Хан также секретно сотрудничал с моджахедами. Он облегчал наше передвижение и проведения боевых

операций против советских и афганских сил в этом районе.

Моя группа достигла Мулла Омар после однодневного марша с нашей базы из Танги Тезин. Там к нам присоединились два командира из «Национального Исламского Фронта Афганистана» - Капитан Афган из Дэхсабза и Саид Хасан Хан из Хаке-Джаббар. Отряд состоял из 80 моджахедов, вооруженных автоматами Калашникова, винтовками «Энфилдс-303», пятью БМ-1, четырьмя 82-миллиметровыми безоткатными оружиями, четырьмя 82-миллиметровыми минометами, двумя ДШК и 13 РПГ-7. Мы спланировали в Мулла Омар нашу совместную операцию и на следующее утро двинулись к Махипару через гору Латабанд. Мы погрузили наше тяжелое вооружение на мулов.

Отряд состоял из трех основных компонентов – двух групп огневой поддержки и группы нападения. В каждой группе огневой поддержки были БМ-1 и минометы. В их задачи входило напасть на афганскую базу на левом фланге, и на советскую базу на правом фланге и прижать их огнем. Атакующая группа была разделена на три звена. У каждого из них был выбран свой пост для нападения. В каждом звене были РПГ и безоткатные орудия для поддержки атаки.

Чтобы минимизировать период дневного времени, в которое могла работать авиация противника, мы начали атаку в 16.00. Мы знали, что для того, чтобы ей ответить, понадобится несколько часов. Огонь из тяжелого оружия обрушился на фланговые базы, изолируя район основной атаки.

Атака на посты безопасности была затруднена вражескими минами, и прошло несколько часов, прежде чем после ожесточенных столкновений моджахеды овладели этими постами безопасности. К 21.00 все афганские военнослужащие, находившиеся на этих постах, были либо убиты, либо скрылись. Мы взяли в плен один танковый экипаж.

Советская база и заставы, располагавшиеся далее вниз по дороге, не могли помочь атакованным афганским постам безопасности, но при отходе с поля боя с территории советской базы по отходящим отрядам моджахедов был открыт мощный огонь, хотя в темноте он был малоэффективен.

Мы уничтожили два танка, девять солдат противника, захватили три пулемета ДШК, шесть автоматов Калашникова, большое количество боеприпасов. В бою были ранены два моджахеда. Ночь мы провели в Мулла Омар, а на следующий день вернулись на свои базы.

Комментарий: Местность здесь очень труднодоступная и пересеченная. Все советские и афганские посты находились в каньоне. Войска противника отдали здесь инициативу, понадеявшись на труднодоступность местности вкупе со своими бункерами и полевыми укреплениями и то, что это предотвратит проникновение в эти районы моджахедов.

Там находилась серия из трех постов безопасности вдоль дороги - два на господствующих высотах по обе стороны от ущелья и один на дороге. Целью создания постов безопасности было охранение мостов, гидроэлектрических сооружений, плотины и блокировка сторонних долин.

Посты на высотах все же размещались не достаточно высоко, чтобы сковать свободу действий моджахедов. Было несколько постов наблюдения на высоких пиках гор, но они были неэффективными, особенно в ночное время. Посты безопасности на высотах, как

правило, принадлежали афганской армии или слабо обученной милиции. По существу они были арестантами в своих анклавах, окруженных минными полями. Моджахеды могли без труда проходить мимо них, особенно по ночам.

Советские и афганские войска заминировали основные подходы в ущелье, но во время дождей мины обычно вымывались водными потоками с мест закладки ввиду очень крутого гористого характера местности. Моджахеды часто использовали такие кручи, чтобы спускаться на трассу.

В свою очередь моджахеды рассматривали эти укрепрайоны как чудесную возможность наказать оппонента, а также захватить оружие и боеприпасы. Моджахеды прибегли к стандартной схеме для атаки постов безопасности на этой дороге. Они должны были атаковать поздно днем, чтобы минимизировать эффективность возможного противодействия авиации и артиллерии. Им нужно было обстреливать ракетами и снарядами из безоткатных орудий главные лагеря противника, расположенные по флангам от целевой зоны, чтобы запечатать эту зону и отвлечь внимание двух базовых лагерей, в целях предотвращения их вмешательства в ход основной атаки. После этого им предстояло атаковать посты, на которых, как правило, находились плохо обученные и слабо мотивированные афганские рекруты.

У афганских солдат была кишка тонка, чтобы сражаться, и как только моджахеды пробились через минные поля, окружавшие посты безопасности, они начисто опустошили посты и скрылись в ночи.

Моджахеды обычно предлагали афганским солдатам служить у них в качестве рабочей силы или просто отпускали их на все четыре стороны. Моджахеды чувствовали, что у афганского солдата-рекрута мало шансов в бою. Афганских офицеров арестовывали и держали в плену до тех пор, пока их не судил полевой трибунал.

Моджахеды чувствовали себя в безопасности от неожиданных нападений с базовых лагерей в ночное время. Реакция советских и афганских войск, как правило, носила локальный характер и выражалась в бомбардировках и артобстрелах.

РЕЙДЫ: Нападение на посты безопасности в Латабанд

Рассказывает командир моджахедов Вазир Голь

Командир Вазир Голь принадлежал к «Исламской партии Афганистана» Бурханутдина Раббани. Его база располагалась в районе Тезин, к юго-западу от Сароби. Он воевал в районах Сароби, Латабанд и Махипар.

…Между Кабулом и Сароби существовало две дороги. Северная (новая) дорога является частью трассы №1 – главной трассы в Афганистане. Старая дорога Кабул-Сароби идет, грубо говоря, параллельно трассе №1, в 4-10 километрах южнее. Серии советских и афганских застав и постов безопасности охраняли обе эти дороги.

В сентябре 1985 года несколько групп моджахедов объединились, чтобы совершить рейд на советско-афганские посты безопасности в проходе Латабанд к востоку от Кабула.

Латабанд располагается на старой дороге Кабул-Сароби. Проход защищался с запада советской базой в Мулла Омар и с востока афганской базой царандоя (народной милиции) в Латабанд. Зона между этими базами контролировалась несколькими постами безопасности афганских воинских подразделений.

Моя группа базировалась в районе Зандэх Калай, приблизительно в 25 километрах к югу от прохода. План операции был разработан на этой базе. Мы покинули ее в 15.00 и

двинулись по направлению к долине Тезин, где и провели ночь. Боеприпасы и амуницию мы везли на мулах. Когда мы пришли в долину Тезин, я встретился с командирами других групп, и мы скоординировали нашу атаку.

Общая численность отряда моджахедов составила 150 бойцов. Мы оставили в Тезин ненужные нам для немедленной атаки вещи и двинулись в направлении цели. Мы взяли мулов с собой. Наш отряд состоял из трех основных компонентов – двух групп огневой поддержки и группы нападения. Каждая из групп огневой поддержки имела тяжелое вооружение – три БМ-1, четыре ДШК, три 82-миллиметровых миномета. В их задачи входило напасть на советскую базу в Мулла Омар и базу царандоя в Латабанд и прижать их огнем. Группа нападения имела на вооружении 12 РПГ-7 и четыре 82-миллиметровых безоткатных орудия. Она состояла из трех звеньев по 20 человек, у каждого из которых была своя определенная цель для атаки.

Мы двинулись к позициям. Чтобы минимизировать дневное время, в которое по нам смогла бы работать авиация противника, мы решили начать наступление много позже полудня. Мы начали наступление в 16.00, открыв сильный огонь по базам в Мулла Омар и Латабанд. Тем временем атакующие звенья , занявшие господствующие высоты на юге латабандского прохода, повели огонь по постам безопасности противника, располагавшимся снизу.

Обстрел привел противника в замешательство, а тем временем три звена группы нападения достигли вражеских позиций и перешли в наступление. Бой шел до темноты, и звеньям нападения атакующей группы удалось сломить сопротивление постов безопасности. Когда моджахеды заняли посты безопасности, то обнаружили там огромное количество боеприпасов и снаряжения. Мы погрузили, все что могли, на мулов и тронулись в путь.

Противник ответил мощным артиллерийским огнем по постам и району вокруг постов безопасности, а также огнем авиации. Под артиллерийским огнем мы потеряли двух мулов, и вышли из зоны обстрела к 21.00. У нас были потери: у меня в отряде был один убитый и один раненый. Мы захватили в плен двух афганских солдат, большое количество оружия и боеприпасов.

Комментарий: Изолированные посты на трассе были чрезвычайно уязвимы для атак моджахедов, которые контролировали окружающие высоты. Советские и афганские войска не располагали надежной разведкой или наблюдением непосредственно в этом районе. К тому же их спорадические планы усиления постов или быстрого реагирования на атаки моджахедов были недостаточны или исполнялись плохо. Силы на базах жестко придерживались «бункерного менталитета» и старались пассивно переждать обстрел моджахедов и их нападение на посты безопасности. И советские, и афганские войска передвигались и участвовали в боевых действиях ночью очень неохотно. Моджахеды воспользовались этой неохотой. Поддержка с воздуха была оказана не оперативно и не была очень точной в ночные часы.

На данном примере видно, что советская и афганская базы медлили с ответом до тех пор, пока моджахеды не овладели постами безопасности и не стали отходить. Они ответили артиллерийским огнем и воздушными атаками, а не маневром. Афганские солдаты были предоставлены на своих постах самим себе.

Как правило, афганские солдаты были плохо обучены и имели слабую моральную

подготовку. Большинство из них сгонялось в армию силой и не имело желания воевать против своих земляков. Поэтому они были заинтересованы скорее в том, чтобы убежать, а не стойко обороняться и, скорее всего, желали оставить амуницию и боеприпасы на постах для атаковавших моджахедов. В этой связи моджахеды предпочитали атаковать именно афганские посты.

Зависимость моджахедов в подобных рейдах от желания добыть оружие и боеприпасы стояла им потерь. Советская и афганская базы ответили артиллерийским огнем и атаками с воздуха, когда смогли. Но эти БШУ продолжались не всю ночь. Это дало возможность моджахедам немедленно зайти в лагерь оборонявшихся и забрать оттуда все, что только можно.

Обе опции – постараться уйти как можно дальше до рассвета или переждать артиллерийский огонь, а уже потом отойти еще быстрее, пока не рассвело, были рискованными.

РЕЙДЫ: Рейд на посты безопасности в ущелье Врешмин Тангай

Рассказывает Командир моджахедов Вазир Голь

Вазир Голь принадлежал к «Исламской партии Афганистана» Бурханутдина Раббани. Его база располагалась в Тезин, к юго-западу от Сароби. Он воевал в районах Сароби, Латабанд и Махипар.

В октябре 1985 года моджахеды блокировали трассу Кабул-Джелалабад в районе ущелья Врешмин Тангай, между мостами Дабили и Дарго.

В мою задачу входило блокирование трассы в течение восьми дней. В то время я командовал отрядом моджахедов в количестве 70 человек. Мы были вооружены пятью установками БМ-1, двумя БМ-12, четырьмя 82-миллиметровыми безоткатными орудиями, двумя зенитными горными установками ЗГУ-1, тремя 82-миллиметровыми минометами и множеством РПГ-7.

Чтобы заблокировать дорогу, мне было необходимо убрать посты безопасности противника с этого отрезка трассы. Я двинул свой отряд из населенного пункта Манай в

Хисараке к горам Цапар, где доработал свой план боя. Так как подходы к этому району резко ограничены, а подступы к постам были сильно заминированы, я принял решение вначале атаковать фланги участка трассы, которую нам предстояло заблокировать, то есть мост Дабили на западе и мост Дарго на востоке. К этим двум местам есть хорошие подходы с южных отрогов гор. После уничтожения этих двух мостов я планировал изолировать район и продолжить атаку на посты безопасности внизу на трассе. Подход со стороны трассы был наиболее удобным, так как сама дорога не была заминирована.

Я разделил свой отряд на две группы и отправил их к мостам Дабили и Дарго. В середине между атакующими группами находился резерв. Обе группы достигли цели ночью. На следующий день они заняли оба моста стремительными атаками и немедленно уничтожили их взрывчаткой. Таким образом, район оказался изолирован. Затем обе группы атаковали посты безопасности прямо с дороги (чтобы избежать афганских минных полей), с противоположных направлений. В конечном счете, они захватили 16-17 малых советско-афганских постов безопасности, расположенных на дороге. После этого они развернулись и укрепили свою оборону на восточном и западном направлении блокады.

В течение последовавших восьми дней советские и афганские войска пытались разблокировать дорогу, но это им не удалось. Их артудары и авианалеты были в большинстве своем неэффективными в связи со сложными изгибами теснин каньона. Противник послал из Джелалабада колонну, чтобы отбить дорогу, но мы остановили ее в узком месте, близ моста Дарго и ему пришлось отойти.

В течение восьми дней мы вывозили боеприпасы, оружие и амуницию с застав и постов безопасности. Мы выволакивали военные трофеи в горы. Мы захватили около 100 единиц оружия и огромное количество боеприпасов. Через восемь дней мы оставили этот район и отошли на свою базу. Я потерял шесть человек убитыми и 18 ранеными, то есть около 30 процентов личного состава. Потери противника были больше: они составили около 50 человек убитыми и ранеными, 24 солдата попали в плен.

Комментарий: Рельеф местности был определяющим в разработке операции. Советские и афганские войска контролировали ленточку трассы, шедшей по узкому ущелью, в то время как моджахеды контролировали окружающие горы там, где хотели. Моджахеды были вольны определять место и время для атаки на десятки постов безопасности, разбросанных вдоль предательской трассы, рыская по очень извилистому каньону в Махипаре и ущелье Врешмин Тангай.

В ущелье Врешмин Тангай фактически все группы моджахедов привычно атаковали первыми два основных моста – Дабили и Дарго. Затем, после разрушения мостов им надо было атаковать с обеих сторон посты безопасности. Этот план (метод) доказал свою наибольшую эффективность: в нем были учтены и рельеф местности, и минные поля, и вражеская диспозиция, и возможности моджахедов.

РЕЙДЫ: Атака на сторожевую заставу у моста в Алингаре

Рассказывают моджахеды Доктор Абдул Кудус Алкозай и командир Хаджи Садикулла

Хаджи Садикулла являлся главнокомандующим силами моджахедов в провинции Лагман от «Исламской партии Афганистана». Он присоединился к Гульбеддину Хекматиару еще

до коммунистической революции, во время борьбы с Даудом. У него не было специального военного образования.Доктор Абдул Кудус был командиром моджахедов и находился в подчинении у Садикуллы. Одновременно он являлся полевым врачом моджахедов, так как получил медицинское образование в Пакистане.

…В феврале 1986 года командир Абдул Кудус Алкозай возглавил группу из 15 моджахедов в рейде на сторожевую заставу правительственных сил близ административного центра уезда Алингар провинции Лагман. Эта застава охраняла мост через реку Алингар, около кишлака Барваи, расположенного в четырех километрах к северу от Алингара. Застава располагалась на территории, огороженной стенами, и была оборудована крытыми позициями с брустверами. Несшие службу на этой заставе шесть солдат располагались в крытом однокомнатном караульном помещении. Сторожевая застава являлась частью пояса обороны вокруг административного центра от атак моджахедов. В этом районе было еще несколько сторожевых застав, располагавшихся в частных домах, а также в фортообразных сооружениях. Среди них были заставы в Гулямали-Кала к северу и Явар-Кала и Сахебголь-Кала к югу от этой заставы, охранявшей мост. Расстояние между ними составляло 150-200 метров.

Группа моих партизан покинула свою базу в соседней деревне в 22.00. На дворе стояла холодная дождливая зимняя ночь. Двигаясь к цели в северном направлении, я выставил наблюдение из двух человек напротив сторожевой заставы в Сахебголь-Кала. Еще два человека были поставлены в наблюдение близ заставы в Явар-Кала, и еще два человека на дороге к мосту. В их задачи также входило подавление огнем сил, которые могли бы придти на выручку солдатам заставы, охранявшей мост.

Семь оставшихся моджахедов и я были вооружены автоматами и одним РПГ-7. Мы

двинулись к мосту и расположились в придорожной канаве. Мы полностью перекрыли подход к мосту с запада.

Мой план состоял в том, чтобы дождаться пока двери помещения не откроются для смены караула. Затем, используя свет из открытой двери как ориентир, мы должны были вскарабкаться на окружавшую пост невысокую (примерно в 1 метр) стену, штурмовать пост и перебить оккупантов. Мы прождали так битых два часа, но ничего внутри заставы не произошло. В конце концов, я решил взять инициативу в свои руки. Я отрядил троих человек подкрасться к заставе, преодолеть стену и напасть на караулку. Затем, по мере того как из помещения начали бы выбегать солдаты, мы должны были совершить стремительный бросок к караулке и заставить солдат сдаться.

Я разместил гранатометчика в том месте, откуда он мог попасть по сооружению, и проинструктировал его не открывать огня, если он услышит голоса своих товарищей, обращающихся к солдатам с призывом сдаться. «Сдаться» было кодовое слово. Я также проинструктировал его открывать огонь лишь в том случае, если противник ответит огнем на нашу атаку.

Около 01.00 группа из трех человек приблизилась к сторожевой заставе. Один человек прикрывал подход двух других, которые затем прыгнули через стену. При приземлении один из моджахедов упал прямо на спящего часового. Часовой мирно спал, завернувшись в одеяло, но когда на него упал моджахед, он, естественно, проснулся и стал кричать. В панике моджахеды его убили.

Предугадав реакцию часовых, один из моджахедов бросил в дверь караулки ручную гранату. После взрыва они ворвались внутрь строения.

Мой гранатометчик слышал суматоху нападения, но не услышал слов товарищей о том, чтобы солдаты сдавались. Так как кодовое слово так и не было произнесено, он подумал, что противник подавил группу нападения, и открыл огонь по караульному помещению.

Выстрел РПГ пробил стену караулки: были убиты два солдата и тяжело ранен один из моджахедов, находившийся поблизости. Это радикально изменило ситуацию. Мой раненный моджахед взывал о помощи, и его товарищи остановились, чтобы ему помочь. Остальные моджахеды, видя, что их товарищи оказывают помощь раненому, также прекратили атаку.

Я приказал прекратить рейд и немедленно отходить. После этого на пути отхода к нам присоединились группы наблюдения, и мы ушли на нашу базу.

КОММЕНТАРИЙ: Время, выбранное моджахедами для осуществления рейда, было идеально. Ненастная погода и ночь надежно скрывали их подход. Охранение противника даже спало. Такое состояние - отсутствие боеготовности противника - не было чем-то необычным. Ни афганские, ни советские подразделения обычно не выставляли пеших групп патрулирования между заставами по ночам. Также между заставами не существовало сколь нибудь значительной тактической или огневой координации.

Эта пассивность в ночное время вызывала у обитающих на изолированных заставах военных «бункерное» мышление и предоставляла моджахедам свободу передвижения, преимущество в ночное время для осуществления своих рейдов по принципу «бей и беги».

Отсутствие контроля над группой нападения испортило искусно подготовленную акцию. Что было плохо, так это то, что произошла комбинация факторов - закона Мэрфи (универсальный философский принцип, состоящий в том, что если какая-нибудь неприятность может случиться, она случается), отсутствия предбоевого инструктажа и отсутствие должной цепочки передачи команд. Конечно, приземление на спящего караульного можно считать невезением, к коему нельзя, к сожалению, отнести отсутствие сухого инструктажа о том, как действовать в случае обнаружения группы противником и как продолжать атаку в то время, пока будут эвакуировать раненых. Так как у командира группы нападения не было связи с гранатометчиком, он нуждался в твердом и уверенном контроле со стороны своего непосредственного командира, находившегося рядом с ним.Отсутствие связи, субординационного подчинения и координации

ОБСТРЕЛЫ: Обстрел принимает дурной оборот

Рассказывает Маулави Шукур Ясини

Маулави Шукур Ясини - видный религиозный деятель провинции Нангархар, родом из кишлака Гердаб уезда Кама, расположенного к северо-западу от Джелалабада. Во время войны он был главным региональным командиром в группировке «Исламская партия Афганистана» Юнуса Халеса. Впоследствии он присоединился к «Национальному исламскому фронту Афганистана» Во время войны он провел на свою базу в Афганистане американского тележурналиста Дэна Радэра. Он также сопровождал несколько раз американского конгрессмена от штата Техас Чарлза Уилсона во время его визитов в Афганистан. Все годы войны он вел активную борьбу в своем районе с подразделениями афганской армии в Джелалабаде и советской 66-й отдельной мотострелковой бригады в Самархеле. После падения коммунистического режима он стал членом правящего совета Нангархара. На этом посту он находился вплоть до победы талибов в 1996 году.

* Однажды трое советских солдат из 66-й омсбр переправились через реку Кабул и решили организовать там пикник. Они пили водку и жарили шашлых на костре, когда их поймал Маулави Шукур. Один из советских солдат по имени NAOMOV (видимо Наумов) впоследствии принял ислам и воевал вместе с моджахедами три года. Автор этой книги Али Джалали брал интервью у Наумова во время его визита в Вашингтон, который спонсировал Дом Свободы (Freedom House). К тому времени Наумов уже хорошо говорил на языке пушту. Наумов тогда «порекомендовал моджахедам прекратить междоусобную войну и объединиться для борьбы с врагом». Наумов проживает в Канаде.

…Весной 1981 года советские войска были чрезвычайно активны в нашем районе. Мы вынуждены были демонтировать наши постоянные базы и превращать их в мобильные, разбрасывая их по всему району. Я намеревался устроить Советам крупную демонстрацию силы, используя мои мобильные базы. У меня было два минометы – 60 и 82-миллиметровый. Проблема 60-миллиметрового миномета заключается в радиусе его действия, который не превышает 1400 метров, и чтобы использовать его минометчик должен подобраться близко к цели. Я хранил это тяжелое оружие на моей базе в Гердабе, а мои люди имели стрелковое оружие.

17 апреля 1981 года я предпринял обстрел советской 66-й омсбр в Самархеле. В моем распоряжении находились только 42 бойца, мы были не очень хорошо вооружены и не были готовы к крупному столкновению с превосходящими силами противника. Помимо

этого уезд Кама находился прямо через реку от 66-й бригады, которая вела за этим районом постоянное наблюдение. Я не хотел вести в эту зону большую группу людей и приводить противника в состояние тревоги.

Чтобы не попасть в поле зрения противника, мы вышли на север от Гердаба в горы, а затем пошли на запад по горам к кишлаку Мамахель (уезд Кама). Мы провели в этом кишлаке три ночи, а в дневное время уходили в горы в район источника Дарго Чина, примерно в трех километрах оттуда. Из Мамахеля мы продолжили свой путь в деревню Кама, где в то время еще жили некоторые люди – многие к тому времени уже иммигрировали в Пакистан.

В Каме я назначил старшим группы своего племянника Шарпура. Я отдал ему минометы и дал 38 человек в подчинение для проведения обстрела гарнизона 66-й бригады.

** 66-я и 70-я отдельные мотострелковые бригады были созданы для подавления восстаний. Они имели по три батальона мотострелков, десантно-штурмовой батальон, артдивизион гаубиц, ракетный дивизион, разведбат, танковый батальон и силы поддержки. 70-я бригада дислоцировалась в Кандагаре. Второй батальон 66-й бригады – в Асадабаде. В этих двух бригадах в ротах было по четыре взвода, вместо обычных трех.

Четверых людей я оставил при себе. Когда наступили сумерки группа, которая должна была произвести обстрел, покинула Каму. Бойцы установили 82-миллиметровый миномет на северном берегу реки в доме Хане-Мулла в деревне Джамали – оттуда он добивал до цели. Затем они пересекли реку в районе Бела и подошли к месторасположению бригады через Самархель. Они заняли позиции близко к входу во вражеский лагерь. У группы с собой был партизанский (66-мм) миномет и РПГ.

В 22.00 они открыли огонь из РПГ и миномета с близкого расстояния. К ним с дальней дистанции по спящему лагерю присоединился и 82-миллиметровый миномет. Обстрел вызвал хаос. Группа вела обстрел с некоторыми интервалами приблизительно в течение двух часов, а затем завершила нападение и отошла. Во время атаки я был в Каме. Мои люди имели приказ присоединиться ко мне у родника Дарго Чина на следующий день. Я прибыл к месту встречи на рассвете, они уже были там. Два моих человека отсутствовали – они забыли 60-миллиметровый миномет и видеокамеру и отправились их искать.

*** Видеокамера была важным элементом этой войны. Моджахеды использовали видеокамеры для записи своих акций, чтобы доказать использование вооружений, боеприпасов и амуниции, а также запечатлеть результаты. Видеозаписи оправдывали предоставление большей помощи группировке.

Пока я был в Каме, мои информаторы сообщили, что противник в ближайшие пять дней собирается устроить там прочесывание и уничтожить базу. Но теперь я понимал, что из-за обстрела они будут здесь раньше установленного срока. Я решил, что нам пора покидать этот район.

На рассвете я инструктировал своих людей, чтобы те ушли глубже в горы. Я устал и был простужен, поэтому решил возвратиться домой в Гердаб. Когда я уже отправлялся в путь, то увидел, как с аэродрома поднялась пара вертолетов и на низкой высоте пошла в сторону Камы. Я упал на землю и затаился. Со мной был только Хаджи Шахбаз. За первой парой

вертолетов последовали другие. Сначала я подумал, что они летят в провинцию Кунар, но затем увидел, что с двух бортов в районе Мирджи Голи на гору Дэрги Гар, примерно в километре отсюда, высаживаются солдаты. Вертолеты также высадили солдат на равнину к северу от Мамахель, и на высоту Гедаро Гундай. Мои люди тоже увидели вертолеты и поняли, что если будут продолжать движение дальше в горы, то будут замечены. Поэтому они развернулись в широком каньоне и пошли в мою сторону.

Я спрятался в канаве между Мирджи Голи и Дарго Чина, и тень от скалы скрывала меня в лучах утреннего солнца. Когда я поднял голову, то увидел, что примерно 25 советских солдат в сопровождении нескольких человек в национальных одеждах пошли на юго-восток с высоты Мирджи Голи в направлении Гедаро Гундай. Я также отметил, что советские солдаты устанавливают на вершине Гедаро Гундай минометы. Я медленно пополз по траншее и прополз примерно 50 метров. Советские солдаты шли лицом к солнцу, а я находился в тени, поэтому они не заметили меня. Пока я полз по траншее, то избавился от тяжелых вещей, находившихся в кармане – плоскогубцев и пачек с деньгами.

Я поднял голову и посмотрел в сторону горного хребта: там Зафар и Нур, которые нашли 60-миллиметровый миномет и видеокамеру, вышли на советкую группу, расположившуюся в Гедаро Гундай. Они были немедленно схвачены. Нур был моим племянником.

Я вскарабкался на гору Дэрги Гар, чтобы посмотреть и понять, что же произошло, и увидел, что мои люди разделились. 13 из них возвратились обратно к Дарго Чина. Эти 13, которыми командовал Таджахул, а также остальные под командованием Шарпура вновь пошли в сторону гор. Я видел, как отряд советских солдат выдвинулся в направлении группы моджахедов, состоявшей из 13 человек. Советские солдаты начали стрелять из ракетниц в сторону этой группы, чтобы обозначить ее местонахождение. Вертолеты открыли по этой группе огонь из пулеметов.

Другая группа советских солдат спускалась с Дерги Гар и также двигалась в их направлении. Я находился между атакующими советскими и группой, примерно в 500 метрах от них. Я посмотрел в бинокль и увидел, что другая группа советских солдат спустилась в долину и солдаты подбирают брошенные мной плоскогубцы, пакеты первой помощи и деньги. Группа, разглядывавшая брошенные мной вещи, выглядела иначе, нежели другие, и я подумал, что это офицеры. Я решил, что когда советские вертолеты пойдут на новый круг атаки, то смогу использовать грохот их пулеметов для маскировки своего огня. Когда вертолеты пошли на новый круг, я обстрелял группу в долине и попал в одного. Потом я спрятался, вновь поднял голову, выбрал цель и попал еще в одного. Это привлекло внимание советских солдат, обнаруживших меня.

Артиллерия стала обстреливать все вокруг. Я отбежал с этой позиции и занял новую, в ста метрах от старой. У меня был легкий чехословацкий пулемет «двадцативыстрельник» М-26. У некоторых моих людей были такие же. Пока я менял позиции, то услышал звуки стрельбы «двадцативыстрельников» моей группы. Она была втянута в тяжелый бой.

После этого я услышал шум с северного направления и подумал, что это выдвигаются советские солдаты. Но я увидел Шапура и еще одного из моих людей, которые шли в мою сторону. Шапур доложил, что подошли танки и перекрывают пути выхода, и что противник проводит в Каме аресты.

Мы решили двигаться в северном направлении. Чуть раньше Шарпур послал связного к

группе из 13 человек, чтобы передать им, чтобы они двигались на север. Однако они были прижаты мощным артиллерийским и прямым огнем. Они не могли выйти из боя и бились до последнего человека. Когда мы покидали район, один из моих моджахедов выстрелил из гранатомета по вертолету. Вертолет загорелся, отлетел в сторону и упал на землю около Камы, где и взорвался. Я не уверен, попал ли в вертолет гранатометчик, или это был чей-то другой выстрел.

Мы двинулись в кишлак Гара Мамахель, расположенный в четырех часах ходьбы в горах, где я встретил еще двоих моих людей.. К утру туда пришли еще 12 моих людей.

Я узнал о судьбе группы, состоявшей из 13 человек. Советские солдаты оставались в Каме еще два дня. Затем мы вернулись туда, чтобы найти тела погибших. Я нашел тела этих 13 человек, плюс к этому тела Зафара и Нура, и еще пять тел моих людей. Советские солдаты заминировали некоторые тела, а некоторые полили химикатами, что привело к их расщеплению. Мы не могли их эвакуировать. И тогда мы соорудили могилы над ними. Их тела до сих пор лежат там, под камнями.

Я не знаю о советских потерях, но знаю, что я подстрелил двух человек, что мы сбили вертолет, и что три советских бронетранспортера подорвались на наших минах.

На протяжении всей войны я видел семь таких советских зачисток.

Я отправил семьи убитых в лагерь для беженцев в пакистанский Пешавар, потому, что мы не могли их содержать в Каме. Позже я узнал, что советские разыскивают меня персонально. Они арестовали человека, похожего на меня (рассказчик имел выдающийся нос), когда он собирал клевер. Тогда моя борода была короче. Они забрали его в Джелалабад и демонстрировали его всем. «Мы поймали этого сукиного сына», - говорили

они. В конце концов, кто-то узнал его и сказал, что это не я, и тогда они его отпустили.

Примерно в то же самое время в деревне Мерзахель находился представитель государственной власти, глава уезда Кама. Советские не узнали его, арестовали и заставили заниматься принудительными работами. Ему пришлось носить воду советским солдатам на высоты. Шурави очень мало пеклись о жизнях афганцев. Они расстреляли несколько жителей деревни без разбора. Они также застрелили одного из моих людей, хотя он был безоружен.

Я счастлив, что мы выгнали советских, но более поздние акции моджахедов обесчестили память о победе. Я написал много писем и воззваний протеста против того, что они творят сейчас.

Комментарий: Моджахеды смогли обстреливать гарнизон более двух часов, так как периодически меняли свои огневые позиции, чтобы избежать ответного огня.. Советские не выслали никаких ночных патрулей, чтобы обнаружить огневые точки, а только ответили артиллерийским огнем.. Артиллерийский огонь не принес ничего хорошего. Очевидно, что командир гарнизона не изучил местность, где могли потенциально находиться позиции противника, чтобы воспрепятствовать этому.

Место встречи моджахедов было назначено на одном из трех отходных путей из уезда Кама в горы. В дальнейшем моджахеды оказались неподалеку от возможных блоков, которые советские периодически использовали в ходе проведения блокирования местности и прочесывания.

Моджахеды были пойманы на склоне горы советскими блокирующими силами и не смогли скрыться.

Как правило, моджахеды испытывали острую нехватку портативных коротковолновых передатчиков, которые могли бы позволить им координировать свои действия.

ОБСТРЕЛЫ: Новогодний подарок для шурави

Рассказывает Маулави Шукур Ясини

Маулави Шукур Ясини - видный религиозный деятель провинции Нангархар, родом из кишлака Гердаб уезда Кама, расположенного к северо-западу от Джелалабада. Во время войны он был главным региональным командиром в группировке «Исламская партия Афганистана» Юнуса Халеса. Впоследствии он присоединился к «Национальному исламскому фронту Афганистана» Во время войны он провел на свою базу в Афганистане американского тележурналиста Дэна Радэра. Он также сопровождал несколько раз американского конгрессмена от штата Техас Чарлза Уилсона во время его визитов в Афганистан. Все годы войны он вел активную борьбу в своем районе с подразделениями афганской армии в Джелалабаде и советской 66-й отдельной мотострелковой бригады в Самархеле. После падения коммунистического режима он стал членом правящего совета Нангархара. На этом посту он находился вплоть до победы талибов в 1996 году.

…Советские войска оккупировали Афганистан 27 декабря 1979 года. Я решил, что мы должны утроить им комбинированный праздник: отметить годовщину и сделать новогодний подарок 29 декабря 1983 года. Подарком должен был стать обстрел 66-й

отдельной мотострелковой бригады в Самархеле.

Я собрал 150 моджахедов, вооруженных двумя 82-миллиметровыми минометами, двумя РПГ-7, одним безоткатным орудием и пятью или шестью противотанковыми минами. Для атаки у нас было 250 выстрелов к миномету.

Командовать отрядом я поставил своего племянника Шапура. Он сформировал четыре группы: минометную группу под командованием Авозубиллы, минометную группу под командованием Абдула Басира, группу наблюдения и огневой поддержки под командованием Шапура и легкую группу. Мы начали перевозить амуницию и боеприпасы на мулах еще за два дня до нападения. Нам надо было переправить все это через реку Кабул и складировать в деревне Герди Катс. Оттуда мы должны были идти к горе Хаджа Ханифи Баба Гар, откуда был виден Самархель.

За два дня мы незаметно провезли амуницию и боеприпасы в горный район и установили минометы за горой, создав наблюдательный пункт на вершине горы. Легкая группа имела на вооружении безоткатное орудие, РПГ и противотанковые мины. Ночью она пересекла реку Кабул в районе Бела и пошла через Самархель на запад. Местные моджахеды встретили бойцов, проводили к цели и помогли установить противотанковые мины. Они установили мины на дороге около главных ворот компаунда рядом с мечетью. Мы запланировали быструю атаку легкой группы, а потом должен был последовать обстрел из минометов.

66-я бригада располагалась в бараках и палатках, поэтому мы рассчитывали, что минометный огонь будет эффективен.

Это была дождливая ночь, сверкали многочисленные молнии. В 22.00 легкая группа атаковала главные ворота компаунда выстрелами из безоткатного орудия и РПГ. Противник ответил танками и бронетранспортерами, которые, рыча, выползали из ворот. Два из них были уничтожены или выведены из строя противотанковыми минами. Легкая группа отошла. В это самое время в работу вступили минометы. Они послали все 250 зарядов «горячей стали» во вражеский лагерь в качестве подарка к Новому году 66-й бригаде.

Бригада ответила огнем БМ-21, артиллерийским огнем и минометами. Раз за разом вражеские снаряды врезались в гору, в то время как минометы моджахедов работали с плато между гор. Огонь советских войск и минометов моджахедов вкупе со всполохами разрывов практически превратили ночь в день. Это было захватывающее шоу, фейерверк.

Я сидел в Гердабе, на моем столе дымилась мясо убитой и приготовленной коровы. Я хотел устроить пир для моих героев после их возвращения, а оно ожидалось на рассвете. Приготовления к пиру были закончены, когда на Востоке забрезжило солнце. Но мои люди не возвратились на рассвете. Они были прижаты плотным ответным огнем шурави.

Днем советские вертолеты и авиация закружили над районом боя и стали обстреливать все вокруг. Я с безнадежностью думал, что вряд ли кто-то сумеет уцелеть. Я поклялся Аллаху, что отдам большую сумму денег на благотворительность, если хоть половина моих бойцов вернется.

В 08.00 мы с телохранителем Джума-Ханом покинули деревню и вскарабкались на гору,

возвышающуюся над Гердабом. Я достал бинокль и увидел бежавшего ко мне пастуха. Все уже успокоилось к тому времени. Авиация улетела на аэродром, артиллерия прекратила огонь. Я полез вниз встречать пастуха. Он принес мне хорошие вести, сказав о том, что мои моджахеды уцелели и вернулись в Гердаб. Никто из них даже не был ранен. Мы закатили отличный пир!

В результате интенсивного огня советской артиллерии, многие другие моджахеды покинули свои районы. Наши контакты в бригаде сообщили нам потом, что советские

вертолеты эвакуировали раненых и убитых из Самархеля на аэродром. Вертолеты сделали за ними 12 вылетов. Мой контакт сообщил, что в общей сложности было убито или ранено 200 советских солдат. Это нападение усилило активность советских войск, и советские вертолеты стали выполнять вылеты каждый день в поисках моджахедов.

Комментарий: Моджахеды совершали обстрелы с определенных, разведанных мест и с мобильных огневых баз. Огонь с мобильной огневой базы подразумевал две фазы. В дневное время группа огневой разведки выдвигалось в район, определяла позиции для вооружений, ориентировалась по карте, определяла сами ориентиры, предполагаемые позиции для стрельбы по целям и определяла дату обстрела. Ночью группа обстрела обычно прибывала туда на джипе, встречалась с группой огневой разведки, устанавливала оружие, совершала быстрый обстрел и уезжала.

Моджахеды использовали также неуправляемые огневые базы для обстрелов незащищенных и незамаскированных целей. Они прибывали на эти точки в дневное время и устанавливали ракеты на самодельные или одноразовые направляющие. Они соединяли ракеты с часовым механизмом. Моджахеды бывали уже далеко, когда советские или афганские войска начинали их искать.

Обстрелы имели двоякие результаты. Когда они применялись против военные аэродромов или гарнизонов, то иногда выводили из строя ценные объекты. В дальнейшем они не давали спать афганским и советским солдатам и подавляли их моральный дух.

Когда обстреливались города, часто гибли ни в чем не повинные горожане. Это стоило моджахедам потери потенциальных сторонников. Как говорили тогда некоторые гражданские, «правительство угнетает нас днем, а моджахеды ночью».

Нападения на укрепрайоны: Взятие уездного центра Алингар

Рассказывают моджахеды Наваз Хан, Доктор Абдул Куддус и Хаджи Мохаммад Седдикулла

Наваз Хан был курсантом афганской военной академии, когда присоединился к движению сопротивления. Он являлся командиром моджахедов, которые действовали вокруг города Мехтарлам, административного центра провинции Лагман.Хаджи Седдикулла был командиром моджахедов провинциальной организации «Исламская партия Афганистана» в Лагмане. Он вступил в ряды ИПА во время борьбы с режимом Дауда, еще до ввода в страну советских войск.Доктор Абудул Куддус был командиром моджахедов, находившимся в подчинении у Седдикуллы, одновременно исполняя работу военного медика.

... В июле 1980 года волостной центр Нэнграч располагался вместе с административным центром уезда Алингар в самом городе Алингар. Это произошло из-за того, что моджахеды вытеснили правительственные силы с горных позиций в районе Нэнграч. Это было обычной практикой. Правительство ДРА содержало много таких «правительств в изгнании» из тех регионов, которые не могло контролировать, и проводило «всенародные» конгрессы с участием таких «иммигрантов», которые представляли районы, на деле захваченные моджахедами. Афганское правительство никогда не контролировало более, чем 15 процентов территории страны. Мы решили свергнуть все эти правительства,

захватив город Алингар. Это стало бы подтверждением нашей главной победы.

81-й полк афганской армии располагал батальоном в городе Алингар, где помимо военных также дислоцировались силы малишей, верных правительству.

Согласно советским источникам, 71-й пехотный полк афганской армии дислоцировался в Мехтарламе, некоторые его подразделения – в районе Алингар. 81-й механизированный пехотный полк дислоцировался южнее, в провинции Нангархар (генерал Александр Майоров, «Правда об афганской войне», Москва, изд-во «Права человека» 1996г).

У нас было два своих человека в гарнизоне Алингара. Один из них был капитан Мохаммад, брат которого находился в нашей группе моджахедов. Капитан Мохаммад, который был родом из располагавшего рядом уезда Кух-е-Сафи, снабжал нас информацией о планах правительства. Мы переговорили с ним относительно планов захвата Алингара, и он согласился нам помочь. Мы познакомили капитана с еще одним нашим человеком в городе – неким Пирузом. Пируз был поваром в военном гарнизоне Алингара, и мы передали ему наркотики. Мы договорились, что Пируз подмешает их в еду солдатам, а когда все будет сделано, то капитан даст нам сигнал к атаке. Мы спросили повара «Сколько нам привести моджахедов?»Он ответил: «Не так много, чтобы случилась беда, но и не так мало, чтобы потерпеть поражение». «Тогда мы приведем 70 тысяч!», - пошутили мы. «Десяти тысяч хватит», - ответил он шуткой на шутку.. В любом случай те, кто симпатизировал моджахедам в лагере противника должны были убить офицеров-коммунистов. Сигналом к атаке должна была стать очередь трассеров в воздух – полный магазин автомата.Около 300 моджахедов были разбиты на четыре основных группы и 30 подгрупп. Мы собрали командиров всех групп и поставили им задачу собрать всех бойцов ночью в районе Тухи-Хвар, примерно в километре от городского гарнизона. Мы сообщили им о своих контактах в городе, но не раскрыли деталей. Мы также назначили группу мулл, которая должна была начать вещание через громкоговорители сразу после атаки. Они должны были убеждать солдат правительственных войск сдаться. Время «ч» было назначено на полночь.В группе Наваз Хана было 150 моджахедов. Они были вооружены тремя ДШК, двумя 82-миллиметровыми безоткатными орудиями, несколькими минометами и автоматами Калашникова. В группе доктора Куддуса на вооружении моджахедов был один пистолет- пулемет ППСХ, несколько затворных ружей и другое оружие. Несколько моджахедов были безоружны. Другие группы моджахедов были вооружены примерно так же.Сигнал к атаке был подан за 10 минут до назначенного срока. Трассеры полетели в небо. И хотя эффект от наркотиков получился меньший, чем тот, на который рассчитывали, Пируз с группой из 10 человек - тех, кто симпатизировал моджахедам, убили офицеров-коммунистов. Афганские солдаты сдались нам, когда мы ворвались в их расположение. Первым в расположение ворвался Доктор Нассар, который только в этом году прошел обучение в Египте.Это было 1 июля 1980 года. Моджахеды оттеснили подразделения афганской армии к северу, югу и западу от уездного центра. Одна группа моджахедов атаковала афганские заставы в горном районе Багхал к северо-западу. Вторая группа провела атаку вдоль главной дороги, которая шла к востоку от реки. Еще одна группа атаковала и захватила мост, перейдя по нему на другую сторону. Еще одна группа атаковала позиции правительственных войск на высоте Амир-Шахид к юго-востоку. Афганские военные не хотели воевать с нами, в то время как малиши не хотели сдаваться и продолжали сопротивление. Малиши все еще защищали правительственные анклавы в районах Алингар, Нуристан и Нэнграч. В результате получилось так, что военные, объединившись с нами, повернули свое оружие против малишей. Во время боя губернатору Алингара и еще восьми-девяти функционерам удалось сбежать в город Мехтарлам. Мы захватили Алингар и свергли там «правительства Алингара и Нэнграча» ДРА. Тринадцать государственных функционеров сделали рывок, попытавшись сбежать, но попали под наш перекрестный огонь. Губернатор Нуристана был убит моджахедом, чей брат погиб от рук этого самого человека. В один из моментов Седдикулла вдруг увидел уездного секретаря Народно-Демократической партии Афганистана Саида-Гуля, которого волокли моджахеды, которых он не признал. Так как Седдикулла отдал свою винтовку другу и был в тот момент без

оружия, он поднял два больших камня и, ударив их друг о друга, имитировал винтовочный выстрел, чтобы привлечь к себе их внимание. Это был Маулави Рахим, он сказал, что они захватили в плен афганского солдата. Седдикулла узнал секретаря партии и сказал им, что их улов значительно более весом.Бой продолжился и ночью. Моджахеды в темноте преследовали и отлавливали пытавшихся сбежать функционеров. Битва продолжалась до начала утренних молитв муэдзинов. Одна из групп, участвовавших в операции, состояла из подростков в возрасте от 13 до 18 лет. Они и называли себя «Хандакиано» (бультерьеры). Во время боя один из подростков сошелся в рукопашной схватке с капитаном спортивной команды афганской армии Шарифом. К счастью, Шарифа успел убить во время этой схватки другой моджахед.Мы убили 285 афганских функционеров, полицейских, солдат, малишей и гражданских лиц. Мы захватили 80 единиц тяжелого вооружения, два бронированных транспортных средства и 1200 единиц легкого стрелкового оружия. Тяжелое вооружение включало в себя одно 76-миллиметровое горное орудие, одно 76-миллиметровое полевое орудие, несколько зенитных горных установок ЗГУ-1, 107-миллиметровый миномет, несколько пулеметов ДШК и несколько 82-миллиметровых минометов.Многие из госслужащих сдались нам. Это была Бонанза!В группе Наваз Хана потери составили три человека убитыми и семь ранеными. В группе Седдикуллы погибло два человека. Мы удерживали уездный центр некоторое время, пока советско-афганские объединенные силы не выбили нас оттуда и не восстановили правительство Алингара.Комментарий: Алингар находится примерно в 30 километрах от административного центра провинции, города Мехтарлам. На это этапе войны моджахеды стремились контролировать политические центры, чтобы заявить о том, что именно они представляют законное правительство Афганистана. То же самое делала и центральная власть ДРА.

Битва за Панджваи

Рассказ основан на интервью командира моджахедов Муллы Маланга, отряды которого воевали в Кандагаре и организационно входили в «Исламскую партию Афганистана» Юнуса Халеса.

...В сентября 1982 года афганские правительственные силы при поддержке советских союзников твердо контролировали уездный центр Панджваи.

Панджваи расположен примерно в 25 километрах к юго-западу от Кандагара. Он имел важное значение с военной точки зрения для обеих сторон ввиду того, что сам городок и его окрестности являлись отличной базой для ведения боевых действий в зеленой зоне, которая простирается отсюда вплоть до города Кандагара. А этот район являлся базой сопротивления в регионе. В установлении контроля над Панджваи были заинтересованы все местные группы моджахедов, базировавшиеся в этом районе.Около тысячи моджахедов сконцентрировались около Панджваи для захвата города. Операцией руководил командир ИПА Мулла Маланг и другие.Город охранялся 300 милиционерами, которые проживали там вместе со своими семьями. Свои дома и другие постройки они превратили в хорошо укрепленные позиции. Они оборудовали ДОТы на крышах домов, а также создали укрепрайоны на всех господствующих высотах вокруг города и на подходах к нему. Моджахеды стали окружать город и обстреливали его два дня. Однако огонь не нанес

противнику ощутимого вреда, в то время как сами моджахеды подверглись артиллерийскому обстрелу и бомбардировкам с воздуха. Большинство моджахедов отступило в близлежащие деревни Спирван и Зингабад.На третий день командир Мулла Маланг решил проникнуть в город силами небольшой группы и установить контроль над рядом доминировавших позиций, прикрывавших подходы к городу. В полдень Мулла Маланг повел группу из 25 человек к южному пригороду Панджваи. Они несли с собой кирки и лопаты. Моджахеды аккуратно проделали отверстие в саманной стене и проникли в строение. Оттуда, проделывая дыры в стенах, они начали проникать из дома в дом. Их проникновение осталось незамеченным для милиционеров, которые в это время находились на позициях на крышах строений и наблюдали оттуда, что творится на улицах города. В конце концов моджахеды пробили дыру в стене, за которой открылся внутренний двор. Они вломились туда с оружием, готовые к бою. Милиционеры были застигнуты в врасплох. Они подумали, что город уже находится в руках моджахедов и оставили его. Мулла Маланг оборудовал безопасную позицию и подал сигнал моджахедам, находившимся за городской чертой. В скором времени сотни моджахедов просочились в город и зачистили его от юго-востока до северо-запада, вплоть до реки Аргандаб. Они брали дом за домом, опять же, избегая передвижения по улицам и проламывая дыры в стенах дувалов. Другая группа моджахедов немедленно вскарабкалась на крыши домов и овладела оставленными оборонявшимися позициями. Под контролем милиции остались только здания городской администрации. Ночью моджахеды закрепили свой успех и на следующий день заняли здания горадминистрации. Милиция понесла тяжелые потери и откатилась к находившейся неподалеку высоте. Моджахеды окружили позиции милиции. После этого правительственные силы вступили в переговоры с моджахедами с явной целью выиграть время. Пока велись эти переговоры, со стороны Кандагара появилась советско-афганская колонна бронетехники, и моджахеды отступили внутрь города.Следующей ночью советские и афганские солдаты атаковали Панджваи. Шли тяжелые бои за каждый дом. Моджахеды обстреливали с крыш домов правительственные силы, находившиеся на улицах города. В конце концов, моджахеды не смогли противостоять со своих позиций военной мощи советско-афганских сил. Под покровом сумерек моджахеды стали отходить из города мелкими группами. Режим восстановил власть правительства в уезде.

Атака на гарнизон в Бодьялай

Рассказывает командир моджахедов Мохаммад Садык (Исламская партия Афганистана), отряд которого действовал в провинции Кунар.

902-й батальон пограничников ВС ДРА в Бодьялае, что рядом с уездом Шева, имел несколько застав на высотах, господствовавших над ущельем Дара-и Нур, которое простирается к северу от Бодьялая. Мы решили атаковать заставы в марте 1983 года.

Наш отряд состоял из 65 моджахедов, вооруженных одним тяжелым пулеметом ДШК, одним 82-миллиметровым минометом, четырьмя РПГ-7, 22 автоматами Калашникова и другим легким стрелковым оружием. В то время у нас не было своей постоянной базы и мы перемещались из одной деревни в другую по долине Дара-и Нур. Мы спустились с гор на севере, через соседнюю долину, которая выходит в район Зирай-Баба, примерно в восьми километрах к востоку. Оттуда мы двинулись по горным проходам, чтобы выйти на восточный фланг главной долины у горного массива Бодьялай. Мы оборудовали позицию для ДШК и миномета почти у вершины горы Бодьялай. Я разделил наш отряд на четыре группы. Одна группа, разместилась к югу от расположения батальона, она должна была прижать его огнем и воспрепятствовать приходу помощи (заставам) с южного направления. Вторая группа разместилась прямо напротив базы правительственных войск в деревне Дара-и Нур, чтобы также прижать ее огнем. Третья группа заняла позиции напротив двух застав батальона на горе Бодьялай. Четвертая группа поддержки обеспечивала работу ДШК и миномета, установленных у вершины горы Бодьялай.Мы начали атаку после полуночи. Один минометный выстрел попал прямо в пост наблюдения противника: один человек был убит и пять ранены. Бой продолжался два с половиной часа, но мы были не в состоянии овладеть ни одной заставой. Когда рассвело, нам пришлось отходить, так как силы противника окружили нас, и мы практически потеряли преимущество ночного времени. Мы ушли по тем же самым горным проходам. Потери нашего отряда составили двух человек раненными.

КОММЕНТАРИЙ: Силы моджахедов потревожили вражеский батальон, но у них не было достаточной огневой мощи, чтобы захватить заставы, потому что основная часть их отряда была занята предотвращением возможного выдвижения сил батальона на помощь атакованным заставам. Даже в том случае, если бы атака удалась, у моджахедов было время лишь на то, чтобы забрать оружие и другую добычу, а потом покинуть заставы. Отряд моджахедов ушел по той же дороге, что и пришел. Если бы информаторская сеть противника была бы эффективной, то моджахеды могли бы нарваться на засаду на обратном пути. У моджахедов не было радиостанций или других средств быстрой связи, поэтому управление боем было делом проблематичным.

АТАКА НА СОРУБАЙ

Рассказывает Торьялай Хемат, региональный командир мобильной группы моджахедов (Исламский Союз Освобождения Афганистана (ИСОА) Абдула Расула Сайяфа). Воевал во многих афганских провинциях

...В долине Назиан было много тех, кто симпатизировал режиму ДРА. Мы называли этот район «Маленькой Москвой», так же, как это делали многие арабы, приехавшие сюда принять участие в джихаде. Общее впечатление большинства афганцев от арабов таково, что они считали себя примадоннами, которым было более важно снимать видеофильмы, чем воевать.Административный центр Назиана – город Сорубай. Все жители Сорубай симпатизировали коммунистам. Мы решили захватить уездный центр в июле 1985 года.

Это была совместная операция отрядов, принадлежавших к группировкам Хекматиара, Сайяфа, Мохаммади и Халеса. В районе укрепрайона – гор Маро – сконцентрировалось около тысячи моджахедов.Административный центр Сорубай находится в 12 километрах севернее базы Мелава и гор Маро – это шестичасовой марш-бросок по горам. В моем отряде было около 80 хорошо вооруженных бойцов. У меня было три БМ-12, несколько средних минометов, много тяжелых пулеметов. Захват уезда Назиан представлялся для нас решающим усилием и во многих отношениях более напоминал конвенциональную, нежели партизанскую войну.В течение двух недель караваны моджахедов доснабжали базу в Мелава, переносив туда военное снаряжение и наши ракетные артиллерийские системы. Еще неделю мы

готовились к атаке, а потом двинулись от горного массива Маро вниз, в долину Назиан. Рано утром мы послали нашу первую группу на заставы противника, располагавшиеся на высотках вокруг Сорубай. Там было приблизительно 12 небольших застав, поэтому атака по центру совпала по времени и с такой застав. После мощного обстрела, нам удалось их захватить. Мы захватили заставы в Сар-Гар и Тор-Гар, после чего начали обстрел административного центра и устремились к Сорубай. Правительственные чиновники, афганские военные и их семьи стали улепетывать. Они бежали в такой спешке, что когда мы вошли в Сорубай, то обнаружили, что «оккупанты» бросили походные кухни с готовящимся обедом и тесто, из которого готовились выпекать хлеб.Мы захватили много ценных государственных документов, которые потом переправили в Пешавар. Мы отправили пленных в Ландай. В ходе атаки я потерял семерых человек убитыми. Мы оставались в Сорубай до утра.Противник ответил посылкой войск из Джелалабада. Мощный артиллерийский огонь обрушился на заставы, располагавшиеся на высотах. По нам был нанесен авиаудар, в то же время вражеская бронетехника устремилась к административному центру. Мы не могли противостоять авиации и артиллерии, поэтому покинули город.Во время этого боя мы потеряли много людей. В моей группе прибавилось еще семь убитых. Мы оставили на поле боя одного своего убитого – Ахмада Саида, который обычно носил камуфляж.На следующий день правительственное радио объявило, что они обнаружили китайских наемников среди наших убитых. Возможно, это был Ахмад. Два дня спустя, мы вновь атаковали Сорубай, и опять я потерял семь человек убитыми. В результате из 80 бойцов своего отряда я потерял 21 человека. Я не могу точно сказать, каковы были потери противника, но лично я видел 15 убитых во время захвата Сорубай. Мы вернулись на свою базу.

КОММЕНТАРИЙ: Захват административных центров являл собой политическое преимущество, так как это подтверждало легитимность Моджахедов. Обычно провинциальные центры располагались в доступных районах и не были оборудованы защитой против современной артиллерии и авиации. На этом примере видно, что моджахеды перешли от партизанской тактики к распланированным боевым действиям при захвате Сорубай, и добились успеха. Но, в конце концов, их попытка получить политическое преимущество обернулась тяжелыми потерями и отсутствием такового.Заставы на высотках вокруг Сорубай были поставлены вразбивку, без планирования организации совместного сопротивления. Очевидно, что противник раздробил свои силы, и это не могло способствовать его преимуществу.

ШТУРМ ГУЛАИ

Рассказывает командир моджахедов Хаджи Малангияр.Хаджи Малангияр воевал в тяжелом с точки зрения противоборства уезде Шинвар провинции Нангархар.

Нангархарский сельскохозяйственно-ирригационный комплекс располагался в уезде Шинвар, к юго-востоку от города Джелалабад. Огромный ирригационный комплекс, построенный с помощью СССР, охранялся несколькими гарнизонами афганских войск.Ирригационную систему охраняли батальон афганской армии и формирования милиции. Батальон стоял около главной водокачки, в полутора километрах от Гулаи. Населенный пункт Гулаи располагается в трех километрах к северо-западу от Ганихейля. Канал идет параллельно с главной дорогой Ганихейля. Подразделение милиции охраняло мост на этой дороге. Другой батальон охранял мост дальше к северо-западу.Наша база в Марочина, располагалась в семи километрах к западу от Гулаи. В самом Гулаи вообще не было народа, так как все население стало беженцами. В моем распоряжении было 59 моджахедов, вооруженных 82-миллиметровым минометом и 12-ю РПГ-7.8 июля 1985 года был последним днем месяца Рамазан. На следующий день отмечался праздник Ид аль-Фитр. Мы чувствовали, что многие афганские солдаты будут справлять этот праздник дома, что делало это время хорошим для нападения.По заведенному обычаю, мы помолились Аллаху и положили Коран в тсадар, подняли его высоко, и каждый моджахед прошел под ним, взывая Аллаха ниспослать нам благословение.Мы отправились в Гулаи и провели ночь 8 июля в покинутом доме. Я скомпоновал четыре отдельных группы по 8-10 человек и организовал выносные посты на мосту Нарай-Пуль, высоте Аожда-Гундай, высоте Сматс и перекате Спин-Кхвар. У меня была радиосвязь со всеми группами. Я командовал главной атакующей группой из 19 человек. Все группы сдерживания имели по два РПГ, основная атакующая группа – 4 РПГ. Я установил наш миномет около пятничной мечети (Идгах). Я начал атаку в 16.00 и через три часа мы овладели постом правительственных войск в Гулаи. Группы сдерживания предотвратили оказание какой-либо помощи этому посту. Когда стемнело, мы все собрались в назначенном месте. У нас было двое раненых. Противник потерял трех человек убитыми и двоих ранеными. Мы также захватили 11 автоматов Калашникова, 100 ящиков патронов, в которых очень нуждались, и некоторое количество ручных гранат.

КОММЕНТАРИЙ: Радиостанции здорово помогли координации действий моджахедов. Очевидно, что выбор времени для атаки – Рамадан – был оптимальным. Так как

правительственным войскам приходилось охранять военные, политические и экономические объекты, это распылило силы противника, сделав их «тонкими» уязвимыми для нападения. Так как агрокомплекс был жизненно важным для экономического благополучия региона объектом, моджахеды атаковали военные посты, но не оросительные каналы.

Уничтожение 520-й бригады в Баге Мумтаз

Рассказывает командир моджахедов доктор Мохаммад Вакиль

Доктор Мохаммад Вакиль родился в уезде Шакардара к северу от Кабула. Он окончил институт до войны. Получил медицинское образование в Пакистане.

В 1988 году командование ВС ДРА разместило бригаду к северу от Кабула для обеспечения контроля над дорогой, по которой выводились части советской 40-й армии. Она дислоцировалась на дороге Кабул-Чарикар недалеко от пересечения с дорогой, ведущей в административный центр уезда Шакардара. Бригада стояла в садах Мумтаз.

Мой младший брат командир Василь был главным командиром над многими отрядами, которые участвовали в этой операции. Он разработал план в то время, пока командиры разных групп проводили совещания на своих базах.В 08.00 21 июня 1988 года мы должны были атаковать бригаду. Первым этапом операции должна была стать изоляция бригады и артиллерийская подготовка. Моджахеды должны были блокировать дорогу с севера и юга, чтобы изолировать гарнизон и начать семидневный обстрел расположения бригады РСами БМ-12, а также из многоствольных минометов Saqar, 122-миллиметровых гаубиц, 82-миллиметровых минометов и 82-миллиметровых безоткатных орудий. Артиллерия должна была вести артподготовку с четырех сторон.Второй фазой операции должна была стать наземная атака. По сто моджахедов должны были атаковать расположение части с каждой из четырех сторон. Атакой с южного

направления – от населенного пункта Сэхабе Кули до Морад Бек - должен был командовать мой брат Василь. Командир Тадж Мохаммад должен был возглавить атаку с юго-западного направления от деревни Кяризе Мир. Командир Насир должен был командовать нападением с западного направления, а командир Анвар – с восточного направления.Вооружение моджахедов состояло из одного многоствольного миномета, одной установки БМ-12, одной 122-миллиметровой гаубицы, шести 82-миллиметровых минометов, восьми 82-миллиметровых безоткатных орудий и примерно 40 РПГ-7. У нас также было несколько зениток ЗСУ-23-2 и несколько ПЗРК «Стингер».Атака началась согласно расчетному времени, но гарнизон не выстоял семи дней. Моральный дух военнослужащих бригады был подорван и уже к 14.00 в первый же день начала нашего наступления мы были в расположении бригады. Приданные бригаде танки вырвались. В них находились комбриг и его заместители. Мы пытались остановить их при помощи РПГ, но они прорвались в направлении Кабула.Я не знаю общих потерь моджахедов, но я знаю точно о четырех погибших из них, среди которых был и мой брат. Я также знаю о 10 раненных моджахедах. Мы же уничтожили около 100 солдат противника и взяли в плен 400-450 человек. Мы захватили около 40 единиц бронетехники, хотя и не вся она была на ходу. Мы также захватили 10 грузовиков и около 600 единиц стрелкового оружия. Кабул медлил с ответом, так как не ожидал, что сопротивление бригады продлится столь недолго.После 14.00 артиллерия 8-й пехотной дивизии ВС Афганистана начала артиллерийский обстрел расположения захваченной бригады с направлений Карга и кабульского аэропорта. Они не применили против нас авиацию, зная что у нас есть ЗСУ-23-2 и «Стингеры».У нас не было намерения оставаться в расположении бригады под артиллерийским огнем, поэтому мы взяли с собой все, что могли, и покинули этот район. Правительство больше никогда не дислоцировало никаких частей на месте, где стоял этот гарнизон.

Комментарий: Запланированное семидневное наступление в 15 километрах от Кабула, где располагалось много гарнизонов, было рискованным предприятием, но гарнизон бригады капитулировал тогда, когда его командир покинул расположение на танке. Очевидно, что южная блокировка дороги моджахедами была малоэффективной, так как танки прорвались прямо через нее. На этом этапе войны моральный дух афганской армии, который и так всегда был не на высоте, стал чрезвычайно низок.Советы начали вывод своих войск 15 мая по этой же дороге и провели несколько наступательных действий. Правительство ДРА чувствовало себя так же, как и солдаты бригады при виде того, как их командир смылся. Было ясно, что Советы готовятся покинуть ДРА.У моджахедов же, наоборот, началось головокружение в предчувствии полного вывода советских войск. Они не рассчитывали выиграть эту войну, а теперь чувствовали свою победу. Их действия становились все более бесстрашными. Но как бы то ни было, после вывода советских войск моджахеды начали воевать между собой как никогда раньше, а правительство ДРА оставалось сильным. Война продолжалась.Координация наступления различных отрядов с ненадежной связью с четырех направлений было высоко рискованным делом с шансами перестрелять друг друга, но, как бы то ни было, наглость взяла верх и моджахеды быстро разгромили превосходящие силы противника.Применение американских переносных комплексов «Стингер» привнесло изменения в тактику советских ВВС. Советы больше не задействовали близкую воздушную поддержку своих подразделений, если там присутствовали «Стингеры».

Далее моджахеды предпринимали атаки на военный аэродром в Кабуле (примерно в то же самое время), уничтожив пять СУ-25 и повредив еще три таких машины. ПВО и ПЗРК моджахедов сузили рамки ответных возможностей советских и афганских сил до артиллерийских ударов.

МИННАЯ ВОЙНА

ВСТУПЛЕНИЕ

Минная война – излюбленная техника ведения партизанской войны. Это довольно недорогой способ атаки живой силы и техники противника. Большинство мин, использовавшихся моджахедами, были противотанковыми и противотранспортными. Когда моджахеды использовали противопехотные мины, то предпочитали мины направленного действия, такие как американские «claymore» (палаш, бритва - перевод). Советские же мины в большинстве своем были противопехотные. Во время войны моджахеды снабжались многими видами иностранных противотанковых мин. Часто они ставили сразу по три мины – одна поверх другой, чтобы гарантировать убийственное поражение. Многие афганцы – прирожденные «кулибины» - предпочитали изготавливать свои собственные противотанковые мины из неразорвавшихся боеприпасов и других противотанковых мин.

МЕТОДЫ УНИЧТОЖЕНИЯ, ИСПОЛЬЗОВАВШИЕСЯ МОДЖАХЕДАМИ

Рассказывает Мулла Маланг, один из самых известных полевых командиров, чьи отряды действовали в провинции Кандагар. Маланг входил в «Исламскую партию Афганистана» Юнуса Халеса.

...Моджахеды часто использовали тяжелые неразорвавшиеся бомбы (250-500 килограммов) и ночью тащили их с помощью тракторов, зарывали под мостами, переправами и виадуками. Фугасы, как правило, были с дистанционным управлением, детонаторы изготавливались кустарным методом и действовали приблизительно на расстоянии 500 метров от дороги. Сразу несколько таких бомб могли использоваться при прохождении вражеского конвоя для нанесения ему тяжелого урона. Танки и другая бронетехника были основной целью таких фугасов (с дистанционным управлением).Если дистанционное управление было невозможно применить, моджахеды использовали другой метод для выборочной атаки гусеничной техники. Они протягивали два металлических провода через заминированную дорогу. Провода размещались очень близко один от другого и замыкались электрической батарейкой. Резиновые колеса гражданских грузовиков и колесных бронетранспортеров могли беспрепятственно проехать по этим проводам, в то время как гусеницы танков и БМП замыкали контур и провоцировали взрыв.

Моджахед из Кандагара, которого звали Абдул Вали, был известен своим умением изготавливать фугасы. Однажды в 1986 году он отправил плавающую бомбу через речушку под названием «Нуш-е джан» («пей на здоровье» – перевод), которая протекает по западному пригороду Кандагара (в направлении с северо-востока к юго-западу), чтобы уничтожить правительственную заставу «Гостиница» (гостиница Голь Сардар, около Сарпуза). Абдул Вали заделал 250-килограммовую бомбу в камеру тракторного колеса. Он замерил расстояние от заставы до места выше по течению реки, откуда намеревался запустить свою плавающую бомбу.Вали прицепил к бомбе провод, точно равный по длине расстоянию от места запуска до цели. Когда провод растянулся на полную длину, бомба как раз и была у заставы. Абдул Вали с помощью дистанционного управления спровоцировал детонацию фугаса и застава была уничтожена....В хорошо охраняемых районах наличие минных полей и других препятствий не позволяло моджахедам совершать рейды на базы противника. В этих случаях для уничтожения вражеских позиций использовались реактивные снаряды с отложенным пуском. Кандагарский аэродром, являвшийся главной базой советских войск, был как раз одной из таких «тяжелых» целей. Моджахеды использовали для обстрела этой базы устройства отложенного запуска, чтобы суметь скрыться до того момента, как начинался ответный огонь. Поначалу использовались только устройства, которые были изготовлены в полевых условиях. Позже они обзавелись приборами дистанционного управления заводского производства для запуска РС, однако, использовали при этом «полевые» методы запуска.Одним из них стало использование так называемого «утекающего» водного контейнера. Моджахеды проделывали отверстие в дне трехгаллоной жестяной банки и наполняли ее водой. «Курочный» провод прикреплялся к деревянному плавающему в банке предмету. Он же одновременно прикреплялся к самой банке. Другой конец провода приделывался к батарее, которая была недостаточно мощной, чтобы замкнуть контур в воде. Эта жестяная банка присоединялась к реактивному снаряду. Когда вода из банки начинала убывать, плавающий провод опускался на ее дно, замыкая контакт и осуществляя запуск ракеты.

МИННЫЕ АТАКИ ВОЗЛЕ МЕХТАРЛАМА

Рассказывают полевые командиры Шир Падшах и Шир Ага, оба из провинции Лагман.

После боя за уездный центр Алишанг командир Падшах собрал 30 моджахедов и двинулся дальше к югу, в направлении кишлака Мендравур. Мендравур расположен в 11 километрах к югу от административного центра провинции города Мехтарлам и в пяти километрах севернее трассы Кабул-Джелалабад.

Мы получили информацию о том, что механизированная колонна будет двигаться от Джелалабада к Мехтарламу в конце августа 1981 года. Было решено атаковать колонну с помощью фугасов и одновременно из засады. Мы предпочитали мощные фугасы, а потому обычно извлекали взрывчатку из двух пластиковых мин египетского производства и закладывали ее в контейнер – жестяную банку из-под масла. Мы также использовали взрывчатку из советских неразорвавшихся боеприпасов при изготовлении фугасов. Мы заложили один фугас под маленький мост и снабдили его дистанционным управлением. Мы протянули детонационный провод на расстояние примерно в 100 метров дальше к югу, где устроили засаду в «зеленке» на восточной стороне трассы. Мы были вооружены двумя РПГ-7, пулеметом ПК и легким пулеметом Bernau. В команду подрывников входило три моджахеда.Мы наблюдали, как медленно приближалась советская колонна. Спешившиеся советские саперы двигались впереди колонны с минными детекторами. Они внимательно проверяли дорогу. Когда они пришли к маленькому мосту, то обнаружили фугас. Несколько советских солдат сгрудились вокруг бомбы, но вместо того, чтобы отсоединить провода, они стояли и обсуждали находку. Трое моджахедов из подрывной группы – Шир Ага, Матин и еще один Шир Ага рассматривали их в свои бинокли. Мы видели, как несколько советских солдат стали изучать фугас и поняли, что засада может сорваться. Поэтому мы сдетонировали его, уничтожив нескольких советских солдат. Советская колонна открыла огонь во все стороны. Мы вышли из-под огня и скрылись через базар Мандравура, отойдя к северу. Несколько жителей деревни были ранены огнем советской колонны.Спустя три или четыре дня, наша группа насчитывала уже 40 человек и мы были готовы попытаться сделать новую засаду.Мы отправились в кишлак Машахейль и заложили на дороге две мины. У нас больше не было устройств дистанционного подрыва, поэтому мы снабдили мины взрывателями нажимного действия. Мы организовали свою засаду, прикрывая взрывные устройства.Мы наблюдали, как колонна медленно приближалась. Впереди колонны шли солдаты с собаками-саперами. Собаки, спущенные с поводков, сразу побежали к нашим минам, указав на их местонахождение.Шир Ага и Шах Вали двинулись вперед, когда они увидели собак. Они смотрели, как собаки стоят над минами. Двое советских солдат вылезли из БТРа с большим щупом и стали обследовать им лежавшие на дороге навозные «лепешки». Под третьей из них они нашли мину. Четыре советских военнослужащих, включая офицера, сгрудились, рассматривая мину. Шир Ага и Шах Вали открыли по ним огонь и убили четверых. Остальные советские отошли назад, выйдя из зоны поражения.Советские солдаты открыли ответный огонь. Командир Падшах приказал четверым моджахедам двигаться на север к горе Торахейль, чтобы обеспечить прикрытие отступающей группе. Чтобы смутить противника, он взял мегафон и прокричал в него: « Оставайтесь на позициях, подкрепление уже подошло!». Затем подошла колонна афганских войск из Мехтарлама и, заняв оборонительную позицию, открыла по нам огонь. Танки также начали маневрировать на мехтарламском плоскогорье, атакуя нас. Под покровом ночи мы оставили свои позиции.Мы знаем, что убили четверых советских и предполагаем, что могли убить и ранить в общей сложности 18 афганских и советских военнослужащих.КОММЕНТАРИЙ

Пристрастие моджахедов к изготовлению фугасов в металлических банках облегчало задачу для советских минных щупов. Тенденцию концентрации любопытных

военнослужащих вокруг обнаруженного нового вида мин нельзя назвать чисто советской и наверняка советские военные инструктировали своих саперов избегать этого.Моджахеды всегда комбинировали акции уничтожения и минирование с другими формами наступательных или оборонительных действий. Они обычно устанавливали свои мины на расстоянии прямой досягаемости огня своего стрелкового оружия. Моджахеды редко оставляли свои мины без присмотра, если находились на значительном удалении от границы и путей снабжения минами. После засады или боя они часто выкапывали свои неразорвавшиеся мины и использовали их при следующих нападениях.