leopardi tolstoj. il respiro dell'anima

TOLSTOJLEOPARDI

Il respiro dell’anima

Дыхание вечности

ЛЕОПАРДИ

ТОЛСТОЙ

TOLSTOJLEOPARDI

ANNO DELLA CULTURA E LINGUA RUSSA IN ITALIA E DELLA CULTURA E LINGUA ITALIANA IN RUSSIA

ГОД РУССКОГО ЯЗЫКА И РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ В ИТАЛИИ И ИТАЛЬЯНСКОГО ЯЗЫКА И ИТАЛЬЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ В РОССИИ

consolato onorariodella Federazione rUssa di ancona

coMUne di recanati

Ministero della cUltUradella Federazione rUssa

Ministero Per i beni e le attività cUltUrali

centro nazionale di stUdi leoPardiani recanati

In collaborazione con

Con il patrocinio di

centro Mondiale della Poesia e della cUltUragiacoMo leoPardi

Università degli stUdi di Macerata - sezione slavistica

Enti promotori

MostreLEOpardI-TOLsTOjIl respiro dell’anima

Enti promotori

regione MarcheMemoriale nazionale e riserva naturale “tenuta-Museo di l.n. tolstoj a Jasnaja Poljana”

Con il patrocinio diMinistero per i beni e le attività culturaliMinistero della culturadella Federazione russaconsolato onorariodella Federazione russa di ancona

In collaborazione conProvincia di Maceratacomune di recanatisvim – sviluppo Marche spacasa leopardicentro nazionale di studi leopardianicentro Mondiale della Poesia e della cultura giacomo leopardiUniversità di Macerata - sezioneslavistica

Comitato d’onore

gian Mario spaccaPietro Marcoliniserenella guarna Moroderantonio PettinariFrancesco Fiordomoandrea MarinelliFabio corvattaolimpia leopardiMauro giancaspro

Mostra

a cura diFabiana cacciapuoti galina alexeeva

Comitato scientifico

lucio Felicivanni leopardivladimir tolstoj

Ideazione e coordinamento del progetto

raimondo orsettidirigente - serviziointernazionalizzazione, cultura, turismo, commercio e attività Promozionali della regione Marchevladimir tolstojdirettore del Memoriale nazionalee riserva naturale "tenuta-Museodi l.n. tolstoj a Jasnaja Poljana"

Organizzazione

galina alekseevabeata Jackiewiczivan antognozzi

© 2011 regione Marche stampato in italia da bieFFe industria grafica

Palazzo leopardi a recanati2.vii – 21.viii 2011

Memoriale nazionale e riserva naturale “tenuta-Museo di l.n. tolstoj a Jasnaja Poljana”1.X – 27.Xi 2011

Hanno collaborato per la parte italiana

Regione Marchelaura capozucca, Manuela PagliarecciComune di Recanatiangela barbierianny sempliciBiblioteca Nazionale di Napolivincenzo boniCasa LeopardiPatrizia brignocoloFederica camillettisara eugeniFrancesco Fabretticarmela Magri

Hanno collaborato per la parte russa

Museo Nazionale Tenuta di L. N. Tolstoj “Jasnaja Poljana”eleonora abramovaMaria arshakyanelena belousovanadezhda borisova zinaida bogachovanadezhda burovavera Fedorinavaleria Filimontsovaolga gladunirina Kalitaolga Kharitonovanina KhlyustovaMichael Kudryashovolga lobanovavalentina Milyaevaolga Moskovskikh galina Panchevanadezhda PereverzevaPavel Petrishchevelena Petrovaelena simonova nikolai sviridov

Museo Nazionale di L. N. Tolstoj, Moscatatiana nikiforovavitaly remizov

Centre of Compex Programmes "Heritage"irina Klopovasergei taranov

Mostra

Progetto grafico e allestitivo studio Montanari Realizzazione dell allestimento3d group srl, senigalliaRiproduzione manoscrittiMalleus, Macerata

Catalogo

a cura di Fabiana cacciapuoti galina alexeevaProgetto graficoFerruccio MontanariJessica etroTraduzione testinikolai Kotrelev Fausto Malcovati Marco sabbatiniKarina tchakmichiandina vladymyrskavalentina guerrininatalia lemeshkina

Referenze fotografichelaboratorio fotografico, biblioteca nazionale napoligiorgio di datoarchivio tenuta-Museo di l. n. tolstoj, “Jasnaja Poljana”Pavel K. Petrishchevarchivio Famiglia leopardigaetano apicelladiego ManticaRicerche iconograficheroberto tanoni

Ufficio stampa

regione Marchewww.cultura.marche.it

albo dei prestatori

Enti e collezioni pubblicheitaliane

Anconabiblioteca civica l. benincasa Ascoli PicenoPinacoteca civicaFalconara Marittimabiblioteca FrancescanaFermobiblioteca civica r. spezioliJesibiblioteca PlanettianaMaceratabiblioteca statalebiblioteca Universitaria del dipartimento di Filosofia e scienze Umane biblioteca Universitaria dell’istituto storia, Filosofia e diritto ecclesiasticoNapolibiblioteca nazionale “vittorio emanuele iii” (bnn)Recanaticasa leopardi (rcl)centro nazionale di studileopardiani (cnsl)comune di recanatiRomaMuseo napoleonico Tolentinobiblioteca egidianaSenigalliaMuseo di storia della Mezzadria“sergio anselmi”Urbinobiblioteca della Fondazione bo

Collezioni privateFamiglia leopardi, recanatiantonio volpini, corridonia

Enti e collezioni pubblicherusse

Jasnaja Poljana,riserva naturale e tenuta-Museo di l. n. tolstoj, “Jasnaja Poljana” (sMetYP)Mosca,Museo di stato l.n. tolstoj (gMt)Museo Pushkin

ringraziamenti

centre of compex Programmes"Heritage"istituto italiano di cultura di MoscaBiblioteca Nazionale di NapoliMaria rosaria grizzutiserena lucianelliangela PintoMaria rascagliaada antonietti, senigallia antonio lucangeli, Porto recanatistefano donati, recanatisilvana steidler, recanati

TOLSTOJLEOPARDI Recanati, PALAZZO LEOPARDI,

2.VII - 21.VIII. 2011


Дыхание вечности

ЛЕОПАРДИ

Jasnaja Poljana, CASA-MUSEO DI LEV TOLSTOJ1.X - 27.XI. 2011 ТОЛСТОЙ

С. А

. Тол

стая

. П

отр

ет Л

. Н. Т

ол

сто

го

с ор

игин

ала

И. Н

. Кра

мск

ого.

Ясн

ая П

олян

а, 1

904.

Хо

лст,

мас

ло. 1

05,0

х81,

0. (Г

МУT

ЯП)

S.A.Tolstaja, R

itrat

to d

i L.N

.Tol

stoj

, dall’originale di I.N.Kramskoj, Jasnaja Poljana, 1904,

olio su tela, cm. 105x81.(SMETYP)

9

Nell’anno dedicato alla promozione ed alla valorizzazione della cultura russa in Italia e della cultura italiana in Russia,la Regione Marche dedica a questo tema una significativa e singolare iniziativa accomunando in un unico progetto duedelle massime espressioni culturali dei rispettivi Paesi: “Leopardi/Tolstoj: i grandi parchi letterari europei, dal Colle del-l’Infinito a Jasnaja Poljana”.

Quello promosso dalla Regione Marche, in stretta collaborazione con il Centro Nazionale di Studi Leopardiani, CentroMondiale della Cultura e Poesia “G. Leopardi”, il Comune di Recanati, la Provincia di Macerata, l’Università di Macerataè un progetto di grande rilievo e di indubbio fascino, sorretto in modo determinante dalle rispettive famiglie Leopardi eTolstoj, che hanno saputo conservare mirabilmente nel tempo, sia a Recanati che a Jasnaja Poljana, la memoria e le operedei loro illustri congiunti.

Giacomo Leopardi è ritenuto, infatti, il maggior poeta dell’Ottocento italiano, una delle più importanti figure della lette-ratura mondiale, nonché una delle principali del Romanticismo letterario. La straordinaria qualità lirica della sua poesialo ha reso un protagonista centrale nel panorama letterario e culturale europeo e internazionale, con ricadute che vannomolto oltre la sua epoca.

Leone Tolstoj, scrittore, drammaturgo, filosofo ed attivista sociale russo, è riconosciuto come autore di risonanza mondialeper il successo dei romanzi guerra e Pace e anna Karenina, a cui seguirono altre importanti opere narrative. La fama diTolstoj è legata anche al suo pensiero pedagogico, filosofico e religioso, da lui espresso in numerosi saggi e lettere che ispi-rarono la condotta di una vasta parte del popolo russo nelle note vicende di inizio del secoloscorso.

Anche i rispettivi luoghi di origine, che tanta parte hanno avuto nella loro formazione e chehanno caratterizzato le loro opere, sono uno spaccato delle Marche e della Russia, due terretanto lontane e diverse, ma sempre legate da vincoli di profonda amicizia.

Sarà proprio questo spirito di amicizia a condurci nella scoperta di questi due mondi pienidi fascino, di attrazioni e di suggestioni che le curatrici delle mostre, Fabiana Cacciapuoti eGalina Alexeeva hanno saputo mirabilmente cogliere ed evidenziare in un percorso carico diincanto e di seduzioni.

gian Mario spaccaPresidente Regione Marche

В «Год Россия - Италия 2011» в области Марке проводится уникальное в своемроде событие открытие выставки, посвященной выдающимся представителямкультуры двух стран: «Леопарди - Толстой: Дыхание вечности».

Этот проект осуществлен благодаря финансовой поддержке Администрацииобласти Марке и в тесном сотрудничестве с Национальным центром по изучению творчества Леопарди городаРеканати, Всемирным центром культуры и поэзии «Джакомо Леопарди», с Муниципалитетом города Реканати,с Администрацией Провинции города Мачераты и с кафедрой славистики Мачератского университета.

В организацию этой выставки внесен бесценный вклад наследниками Джакомо Леопарди и Льва Толстого,сумевшими прекрасно сохранить и в Реканати, и в Ясной Поляне творческое наследие своих великих предков.

Джакомо Леопарди является одним из крупнейших итальянских поэтов - романтиков XIX века. Благодарянеобычайной лиричности его поэзии он признан одним из ярчайших представителей не только европейской, но имировой литературы и культуры.

Лев Николаевич Толстой великий русский писатель, драматург, мыслитель и просветитель, известен преждевсего как автор романов «Война и мир» и «Анна Каренина», а также других великих произведений. Широкуюизвестность Толстому принесли и его многочисленные труды по педагогике, философии и религии.

Родные места Толстого и Леопарди, сформировавшие мировоззрение и во многом повлиявшие на их творчество,являются мостом между Марке и Россией: такими разными и далекими друг от друга землями, но в то же времясвязанными тесной дружбой.

Именно этот дух дружбы будет сопутствовать нам при осмотре выставки, которую кураmоры ФабианаКаччапуоти и Галина Алексеева сумели так великолепно организовать.

Глава Администрации области МаркеДжан Марио Спакк a

10

Выставка Леопарди-Толстой: дыхание вечности открывается в год культуры Италии-России, и очень симво-лично, что именно в этот год впервые в одном международном проекте мы объединяем два великих имени Италиии России: поэта Джакомо Леопарди и писателя, мыслителя Льва Толстого. Толстой и Леопарди были современ-никами в течение девяти лет, итальянский поэт принадлежал к поколению родителей писателя и умер в годсмерти отца Толстого, графа Николая Ильича. В письмах, дневниках, художественных произведениях Толстогосохранилось не так много упоминаний о Леопарди, но их позитивная направленность несомненна. В трактате«Что такое искусство?» Толстой пишет об «исключительных людях» начала XIX века: Байроне, Леопарди, Гейне,поэтах, выражающих «чувство тоски жизни». Имя Леопарди встречается и в вариантах трактата, причемсреди имен писателей, чрезвычайно дорогих Толстому, Диккенса и Гюго, что свидетельствует о многом. Теперь,спустя столетие и более, в этом выставочном проекте мы можем говорить об их эстетических пристрастиях,общности их нравственных и философских устремлений, отношении к христианству, пересечении их читатель-ских интересов. Личные библиотеки этих художников уникальны и являются крупнейшими среди сохранившихсядо наших дней писательских библиотек. Что может лучше характеризовать писателя, как не его книжное со-брание! Раритетные издания из личных библиотек Толстого и Леопарди, наряду с другими подлинными экспона-тами, будут сопровождать посетителей этой выставки.

Выставка не подразумевает непременного «родства душ», она интересна своим многообразием трактовок,восприятий, подходов. Хочется надеяться, что после посещения выставки, люди, заразившись творческой энер-гией писателей, будут обращаться к текстам Леопарди и Толстого, к их книгам, ведь чтение, по-своему, есть

творческий акт. Выставка открывает несомненные горизонты для дальнейшего профессиональ-

ного, культурного, научного и просто человеческого общения, сотрудничества и взаи-модействия.

Директор Государственного мемориального и природного заповедника “Музей-усадьба Л. Н. Толстого Ясная Поляна”

«leopardi-tolstoj: il respiro dell’anima» s’inserisce nella cornice delle celebrazioni dell’anno della cultura e della lingua italiana in russia e della cultura e della lingua russain italia”. È la prima volta che un progetto internazionale accomuna questi due grandinomi: quello del poeta e pensatore italiano Giacomo Leopardi con quello dello scrittore epensatore russo Lev Tolstoj. Il poeta italiano apparteneva alla generazione dei genitori diTolstoj. Quando Tolstoj aveva nove anni morì suo padre, il conte Nikolaj Il’ich, e lo stessoanno passò di vita anche Leopardi. Il nome di Leopardi non figura spesso nelle lettere,nei diari, nelle opere di Tolstoj ma tutte le volte il grande poeta italiano viene ricordato

con stima. Nel trattato che cosa è l’arte Tolstoj ricorda tra gli “uomini eccezionali” della prima parte del secolo XIX:Byron, Leopardi, Heine, quali poeti che avevano espresso la “sensazione di noia della vita”. Il nome di Leopardi s’incontraanche nelle versioni preparatorie del trattato - fatto molto significativo accanto ai nomi di altri scrittori particolarmentecari a Tolstoj, come di Dickens e Hugo. Ora, dopo più di un secolo, noi con il nostro progetto, possiamo discutere deigusti estetici dei due grandi, dell’affinità dei loro orientamenti morali e filosofici, dei loro rapporti con il cristianesimo,e da ultimo dei loro interessi di lettura. Le biblioteche personali di questi due scrittori sono, infatti, uniche. Sono due deicomplessi culturali di maggior rilevanza fra le biblioteche dei letterati pervenuteci. E non c’è cosa che caratterizzi unoscrittore meglio della sua raccolta di libri! Le rarità delle biblioteche personali di Tolstoj e di Leopardi accompagnerannoi visitatori di questa mostra.

L’esposizione non presume necessariamente una “parentela delle anime”, il suo valore sta nella molteplicità delleermeneutiche, dei raccostamenti, delle comprensioni. Vogliamo sperare che questa mostra contagi i visitatori con la en-ergia creativa dei due scrittori e li faccia ritornare ai libri di Leopardi e di Tolstoj perché la lettura in fin dei conti è unatto creativo.

La mostra apre senza dubbio larghi orizzonti per una collaborazione professionale, culturale, scientifica, nonché per i rapporti umani veri e semplici.

vladimir tolstoj Direttore del Memoriale nazionale e riserva naturale “Tenuta-Museo di L.N. Tolstoj a Jasnaja Poljana”.

(translated by nikolai Kotrelev)

С. Ф

ерра

цци,

Пор

трет

Джа

ком

о Лэ

опар

диРе

кана

ти, Д

ом Л

эопа

рди,

198

7. М

асло

, хол

ст (

НБН

)S. Ferrazzi,

Ritr

atto

di G

iaco

mo

Leop

ardi

Recanati, Casa Leopardi, 1897, olio su tela.(RCL)

soMMario

12

indirizzi di salUto

gian Mario spacca Presidente Regione Marche 9

vladimir tolstoj 10Direttore Riserva naturale e Tenuta-Museo di L.N. Tolstoj a Jasnaja Poljana

PreMessa

Fabiana cacciapuoti 14le ragioni di Una Mostra

leoPardi: il resPiro dell’aniMa all’origine: recanati ---------------------------------------------------------------------------- 19l’UFFicio dei genitori ---------------------------------------------------------------------------- 25l’iMMagine della donna ----------------------------------------------------------------------- 29lettere ad Un aMico: dire la Malinconia--------------------------------------------- 33Passione e ragione -------------------------------------------------------------------------------- 37i volti della natUra: MetaFisica, Felicità e “inciviliMento” -------------- 41tra storia e natUra: l’UltiMo Messaggio -------------------------------------------- 53

qUadri dell’esPosizione

LA FAMIGLIA ------------------------------------------------------------------------------------------------ 61RECANATI --------------------------------------------------------------------------------------------------- 69LA FUGA ----------------------------------------------------------------------------------------------------- 75IL VIAGGIO -------------------------------------------------------------------------------------------------- 81L’AMICIZIA -------------------------------------------------------------------------------------------------- 89L’IMMAGINE DELLA DONNA ------------------------------------------------------------------------------- 95LA CONVERSIONE ----------------------------------------------------------------------------------------- 101LA BIBLIOTECA --------------------------------------------------------------------------------------------- 107LA SCRITTURA ---------------------------------------------------------------------------------------------- 117LA STORIA -------------------------------------------------------------------------------------------------- 100L’UOMO E LA NATURA ------------------------------------------------------------------------------------- 139CRISTIANESIMO E SOCIETÀ ------------------------------------------------------------------------------ 147LE PASSIONI ------------------------------------------------------------------------------------------------ 153LA SOLIDARIETÀ ------------------------------------------------------------------------------------------- 159

galina alekseeva 165lev tolstoJ: energia del sentiMento, energia della ragione

qUadri dell’esPosizione

LA FAMIGLIA ------------------------------------------------------------------------------------------------ 219JASNAJA POLJANA ---------------------------------------------------------------------------------------- 225LA FUGA ----------------------------------------------------------------------------------------------------- 229IL VIAGGIO -------------------------------------------------------------------------------------------------- 235L’AMICIZIA -------------------------------------------------------------------------------------------------- 241L’IMMAGINE DELLA DONNA ------------------------------------------------------------------------------- 245LA CRISI SPIRITUALE -------------------------------------------------------------------------------------- 251LA BIBLIOTECA --------------------------------------------------------------------------------------------- 255IL PROCESSO CREATIVO --------------------------------------------------------------------------------- 259LA STORIA -------------------------------------------------------------------------------------------------- 265L’UOMO E LA NATURA ------------------------------------------------------------------------------------- 269IL SIGNIFICATO DEI VANGELI ---------------------------------------------------------------------------- 273LA SOLIDARIETÀ ------------------------------------------------------------------------------------------- 277

13

СоДЕРжАнИЕ

ПРИВЕТСТВИЕ

Джан Марио Спаккa 9Глава Администрации области Марке

Владимир Толстой 10Директор Государственного мемориального и природного заповедника “Музей-усадьба Л. Н. Толстого Ясная Поляна”

ПРЕДИСЛоВИЕ

Фабиана Каччапуоти 14ПРИчИны СозДАнИя оДной ВыСТАВКИ

ЛЕоПАРДИ: ДыхАнИЕ ДушИ нАчАЛо: РЕКАнАТИ -------------------------------------------------------------------------------- 19РоЛь И обязАнноСТИ РоДИТЕЛЕй ---------------------------------------------------------- 25обРАз жЕнщИны------------------------------------------------------------------------------------ 29ПИСьМА К ДРуГу: РАзГоВоР о МЕЛАнхоЛИИ ------------------------------------------ 33СТРАСТь И РАзуМ ----------------------------------------------------------------------------------- 37ЛИКИ ПРИРоДы: МЕТАФИзИКА, СчАСТьЕ, «ПРоцЕСС цИВИЛИзАцИИ» ----- 41МЕжДу ИСТоРИЕй И ПРИРоДой: ПоСЛЕДнЕЕ ПоСЛАнИЕ ------------------------- 53

СюжЕТы ВыСТАВКИ

СЕМЬЯ ------------------------------------------------------------------------------------------------------ 61РЕКАНАТИ -------------------------------------------------------------------------------------------------- 69БЕГСТВО --------------------------------------------------------------------------------------------------- 75ПУТЕШЕСТВИЕ -------------------------------------------------------------------------------------------- 81ДРУЖБА ---------------------------------------------------------------------------------------------------- 89ОБРАЗ ЖЕНЩИНЫ ---------------------------------------------------------------------------------------- 95ПРЕВРАЩЕНИЕ -------------------------------------------------------------------------------------------- 101БИБЛИОТЕКА ---------------------------------------------------------------------------------------------- 107ТВОРЧЕСТВО ---------------------------------------------------------------------------------------------- 117ИСТОРИЯ -------------------------------------------------------------------------------------------------- 100ЧЕЛОВЕК И ПРИРОДА ----------------------------------------------------------------------------------- 139ХРИСТИАНСТВО И ОБЩЕСТВО ------------------------------------------------------------------------- 147СТРАСТИ --------------------------------------------------------------------------------------------------- 153СОЛИДАРНОСТЬ ------------------------------------------------------------------------------------------ 159

Галина Алексеева 165ЛЕВ ТоЛСТой: энЕРГИя чуВСТВА И РАзуМА

СюжЕТы ВыСТАВКИ

СЕМЬЯ ------------------------------------------------------------------------------------------------------ 219ЯСНАЯ ПОЛЯНА -------------------------------------------------------------------------------------------- 225БЕГСТВО --------------------------------------------------------------------------------------------------- 229ПУТЕШЕСТВИЕ -------------------------------------------------------------------------------------------- 235ДРУЖБА ---------------------------------------------------------------------------------------------------- 241ОБРАЗ ЖЕНЩИНЫ ---------------------------------------------------------------------------------------- 245ДУХОВНЫЙ КРИЗИС -------------------------------------------------------------------------------------- 251БИБЛИОТЕКА ---------------------------------------------------------------------------------------------- 255ТВОРЧЕСТВО ---------------------------------------------------------------------------------------------- 259ИСТОРИЯ -------------------------------------------------------------------------------------------------- 265ЧЕЛОВЕК И ПРИРОДА ------------------------------------------------------------------------------------ 269ЗНАЧЕНИЕ ЕВАНГЕЛИЙ ---------------------------------------------------------------------------------- 273СОЛИДАРНОСТЬ ------------------------------------------------------------------------------------------ 277

virginia Woolf attribuiva alla scrittura un potere salvifico, definendola un nastro gettatosopra l’abisso. angoscia, malinconia, inquietudine trovavano per lei come per tanti scrittoriuna soluzione, dissolvendosi o trasformandosi nelle parole, nei pensieri, nei personaggi.

il potere e l’attrazione che la scrittura esercita sono certamente elementi presenti in questamostra che sfiora i mondi di due grandi classici, leopardi e tolstoj. Ma cosa unisce dueautori così lontani nel tempo e nello spazio, così diversi per temperamento, tipo di vita, am-biente e momento storico? come coniugare l’insofferenza e la dolcezza del giovane poetache vive chiuso a lungo in un paese da cui anela evadere per conoscere il mondo e per dia-logare con gli uomini colti d’italia, con la giovinezza trasgressiva e vorticosa di un uomoche sente di poter fare tutto e che non pone alcun limite al suo desiderio? come raccontarela vita di leopardi, quella favola breve, che si compie nel pieno di una giovinezza maidavvero sbocciata, a fronte della lunga e operosa vita di tolstoj, varia, intensa, multiforme?non c’è tentativo di paragone, sarebbe errato, né sforzo descrittivo che possa racchiuderemondi così diversi: ma solo un segno, nella ricerca di una linea interna, profonda, che uniscenon solo leopardi e tolstoj ma tutti i grandi poeti e scrittori capaci di offrire la propria sen-sibilità a chi sulle loro parole sa fermarsi.

opposti e simili, leopardi e tolstoj si confrontano con la vitalità: quella che connotatutta la storia dello scrittore russo e che leopardi intende come elemento essenziale a defi-nire la differenza tra antico e moderno. in tal senso, il vigore fisico, cifra del desiderio divivere e di sperimentare che muove le diverse stagioni della vita di tolstoj, fa di quest’ul-timo un uomo antico, padrone delle sue passioni, non scisso dalla natura ma anzi perso inun senso quasi panteistico: egli incarna così l’uomo che leopardi definisce come tale e di

Вирджиния Вульф считала, что творчество писателя может спасать душу подобноленте, брошенной над пропастью. Тоска, меланхолия, беспокойство для нее, как и длямногих писателей, могли найти выход только переплавляясь или превращаясь в слова,в мысли, в персонажей.

Власть и притягательность творчества отражены на данной выставке, которая рас-крывает миры двух великих классиков - Леопарди и Толстого. но что объединяет двухавторов, таких далеких во времени и в пространстве, таких различных по темпераменту,образу жизни, окружению и исторической эпохе? Как соединить нетерпимость и мяг-кость молодого поэта, который долгие годы живет в изоляции маленького городка, изкоторого он стремится вырваться, чтобы познакомиться с миром и установить диалогс передовыми образованными людьми Италии, с его бунтующей и необычной моло-достью человека, который считает, что способен сделать все и не признает никаких пре-делов для своих желаний? Как рассказать о жизни Леопарди, об этой краткой сказке,которая завершается в полном расцвете молодости, так никогда и не расцветшей посравнению с долгой и насыщенной жизнью Толстого, непредсказуемой, интенсивной иизменчивой. Попытка их сравнивать была бы ошибкой, так как невозможно в одномописании изобразить столь разные миры, но, в поисках внутренней и глубокой линии,возможен только символ, который сочетает в себе не только Леопарди и Толстого, нои всех великих поэтов и писателей, способных выразить собственные чувства для тех,кто может оценить их слова.

Противоположные и похожие, Леопарди и Толстой противостоят друг другу в во-просе о жизнеспособности, определяющей всю судьбу русского писателя, Леопардитакже считает жизнеспособность существенной при определении различия между ан-тичностью и современностью. В этом смысле — физическая энергия, являющаясякодом жизненных желаний и опытов, которые проявляются в различные периоды жизниТолстого, представляют его человеком античности, хозяином собственных страстей.

14

Fabiana cacciapuoti

l e r a g i o n i d i U n a M o s t r a

П Р И ч И н ы С о з Д А н И я о Д н о й В ы С Т А В К И

Фабиана Каччапуоти

cui ci parla nello Zibaldone; l’uomo che egli vede come davvero capace di essere nelle cose, colui che non si sottrae eche agisce, colui che pecca, conscio che il confine tra colpa e innocenza è lieve, colui che riesce a sentire tutto, a provareogni sensazione, anche estrema, e che sa di conseguenza andare incontro alla morte ad occhi aperti. leopardi affida allavitalità il massimo valore, anche se ne riconosce la sconfitta, quando, sulla soglia del tempo moderno, l’uomo si distaccadalla natura, riconoscendo solo nella mancanza e nella debolezza la sua identità.

vigore e debolezza, antico e moderno, caratterizzano la scrittura dei due autori che conoscono tutte le opposizioni tipichedel genio: come entrambi evocano nelle pagine dello Zibaldone (leopardi) e dei Diari (tolstoj) essi sono mutevoli, con-traddittori, conoscono il caldo e il freddo, la passione e l’indifferenza, la natura e la ragione, il desiderio più estremo e lamancanza. il pieno e il vuoto.

su queste antitesi si delineano una serie di punti di contatto, di sfioramenti e di identità: a partire dalla formazione, nellebiblioteche familiari, in cui spicca il nome di rousseau, che influenza leopardi nel rapporto tra civiltà e natura, mentretolstoj fa del ginevrino un punto di riferimento del suo pensiero e della sua azione anche pedagogica; e con rousseau lanatura e la storia. e l’uomo di fronte alla natura e di fronte alla storia. grandi temi esistenziali che muovono le riflessionidei due autori in maniera diversa, a seconda della forma usata, il verso o la pagina di grande narrativa, le domande e le ri-flessioni dello Zibaldone leopardiano o dei Diari tolstojani. saranno allora la metafora della ginestra o l’interrogarsi delpastore nomade dell’asia che dialoga con la luna, come il vagare del pensiero di Pierre in Guerra e pace, a definire icontorni di una domanda essenziale che non richiede risposta.

Ma c’è un altro punto in cui i due autori si incontrano ed è la sensazione dell’infinito. il tema della poesia leopardianasi ritrova nelle pagine della Confessione di tolstoj, dove egli racconta tutto il percorso che l'ha condotto ad abbracciare lafede per volgersi poi al popolo: il problema centrale, la mancanza del senso nella vita, si risolve in una domanda: chesono io? Una parte dell’infinito, egli dice. la tensione all’infinito, o il sentire l’infinito, o ancora il problema del rapportotra finito e infinito, uomo e dio, sono riflessioni e immagini che vivono nelle opere di entrambi.

Толстой не отделен от природы, наоборот, в пантеистическом смысле, он теряется в ней: он воплощает образ человека,которого Леопарди определял как такого и о котором написал в Дневнике писателя - zibaldone; как понимал Леопарди,этот человек действительно способен совершить поступок, это тот, кто не избегает столкновения, а действует, грешит,но способен осознать, что граница между виной и невиновностью очень хрупка, тот, кто способен чувствовать все,и испытывать любое, даже экстремальное, ощущение, тот, кто умеет идти навстречу смерти с открытыми глазами.Леопарди придает жизнеспособности максимальную ценность, даже если признает свое поражение, когда, на порогесовременности, человек отдаляется от природы и видит в себе только недостатки и слабость.

Сила и слабость, античность и современность — характеризуют творчество этих двух писателей, которым знакомывсе противоречия, присущие гениям, как это отражено на страницах Дневника размышлений - zibaldone (Леопарди)и в Дневниках (Толстой), они оба изменчивы, противоречивы, они знакомы с жаром и холодом, со страстями и без-различием, с природой и разумом, с экстремальными желаниями и отсутствием их. наполненностью и пустотой.

на основе этих антитез выделяется ряд общих связей, прикосновений и тождеств: начиная с образования, получен-ного в семейных библиотеках, где они открывают для себя имя Руссо, учение которого влияет на Леопарди в вопросахоб отношениях между цивилизацией и природой, в то время как Толстой делает мыслителя из женевы основнымориентиром своих мыслей и также своих педагогических принципов. С именем Руссо связаны их понятия о природеи истории. человек по отношению к Природе и к Истории. Главные жизненные вопросы отражены в размышленияхобоих авторов различным образом, в зависимости от творческого письма, в стихах или на страницах великой прозы.эти вопросы поставлены в Дневнике размышлений - zibaldone Леопарди и в Дневниках Толстого. Метафоры дрокаили вопросы Пастуха, кочующего в Азии, в его диалоге с луной, как и мысли Пьера в романе Война и мир, определяютосновной вопрос, который не требует ответа. но есть и другая точка, в которой пересекаются мысли обоих авторов— это ощущение бесконечности. Темы, затронутые в поэзии Леопарди, встречаются также на страницах ИсповедиТолстого, где последний рассказывает все о своем пути, который привел его к обретению веры, чтобы затем обра-титься к обществу, для которого ключевой проблемой является отсутствие смысла жизни, и все это завершаетсяодним вопросом: кто я есть? я — часть бесконечности, отвечает Толстой. Стремление к бесконечности, или чувствобесконечности, или проблема отношений между конечностью и бесконечностью, между человеком и богом являютсяразмышлениями и образами, которые живут в произведениях обоих авторов.

15

Выставка представляет двух авторов в повседневности предметов, которые сопровождают их от детства до зре-лости, от игрушек до письменных принадлежностей; она показывает каждого из них на фоне собственных библио-тек, анализирует подобные биографические моменты, даже если они имеют различное значение. например —бегство молодого Леопарди, еще ни разу не ушедшего из дома и желающего освободиться от отцовского авторитета,кончается провалом и является причиной глубокой меланхолии, а для старика Толстого, который ищет выход изсложной семейной ситуации, бегство приводит к встрече со смертью.

Таким же образом, предлагаются различные темы как, например, тема «превращения», которая для Толстогоимеет религиозную ценность, необходимую для полного изменения жизни, в то время, как для Леопарди это озна-чает переход из одного положения в другое: из поэта в философа. А так как литература является выбранной двумяавторами формой для выражения собственных мыслей и страстей, выставка обращает особое внимание на творче-ский процесс авторов, представляя различные виды рукописей с корректировками и вариантами, различные редак-ции произведений, выпущенных в престижных или редких изданиях. объекты и рукописи сопровожденыиконографическими образами, свидетельствующими об окружении и персонажах, с которыми Леопарди и Толстойимели дружеские или рабочие отношения; таким образом выставка, в своей специфике, приобретает символическоезначение.

Двигаясь между жизнью и искусством, образом и метафорой, объектом и символом, уделяя особое внимание напереплетение темы бесконечности, природы и истории, писатели обращаются к теме дружбы и любви. Толстой иЛеопарди творчески выражают тему любви через реальные и метафорические образы женщин, более того они раз-вивают глубокие мысли, такие как сочувствие или солидарность, ведущие к нравственному выбору.

Для Леопарди и для Толстого уровень существования человека должен соответствовать уровню нравственности;если русский писатель использует свою жизнь как инструмент влияния на общество, изменяя самого себя, чтобыстать символом мудрости и возрождения, Леопарди, наоборот, по выбору или призванию, остается в позиции сто-роннего наблюдателя, становясь взглядом и голосом, который обличает зло, включенное в порядок вещей, и он,как и Толстой, видит в словах Иоанна богослова возможный путь для человечества — в поиске света, но не тьмы.

la mostra segue allora i due autori nella quotidianità degli oggetti che li accompagnano dall’infanzia alla maturità, daigiochi agli strumenti della scrittura; li vede nelle rispettive biblioteche; ne esamina alcuni momenti biografici simili anchese diversi nel significato. ad esempio, la fuga che per il giovane leopardi, non ancora uscito di casa, e desideroso disottrarsi all’autorità paterna, si risolve in un fallimento, causa poi di profonda malinconia, e per il vecchio tolstoj, checerca di evadere da una complessa situazione familiare, nell’incontro con la morte.

allo stesso modo, si propongono alcuni temi, come quello della “conversione” che per tolstoj ha un valore religioso ne-cessario ad un totale cambiamento di vita, mentre per leopardi sta a significare il passaggio da uno stato ad un altro: dapoeta a filosofo. e poiché la scrittura è la forma scelta dai due autori per esprimere pensiero e passione, ecco che ci si sof-ferma sulle rispettive officine di elaborazione creativa, mettendo in evidenza le diverse tipologie di manoscritti, il giocodelle correzioni e delle varianti, le varie redazioni delle opere fino alle edizioni principali o rare. oggetti e manoscrittisono accompagnati da un’esemplificazione iconografica che ricostruisce ambienti e personaggi con cui gli autori hannoavuto rapporti di amicizia o di lavoro, e che in alcune specificità della mostra assume valore simbolico.

il percorso della mostra che segue tolstoj a recanati e leopardi a Jasnaja Poljana si muove tra vita e arte, immagine emetafora, oggetto e simbolo, soffermandosi su alcuni nodi contenutistici che dal tema dell’infinito, della natura e dellastoria, si volgono a quelli dell’amicizia e dell’amore, visto nelle figure femminili reali e metaforiche che gli autori costrui-scono nella loro creatività: e più oltre, sfiorando alcuni messaggi forti, come quello della compassione o della solidarietà,messaggi che passano attraverso la scelta morale.

sia per leopardi che per tolstoj, infatti, il piano esistenziale si accompagna a quello morale; e se l’autore russo assumela sua vita come strumento per incidere sulla società, trasformando se stesso per divenire protagonista e simbolo di saggezzae di rinascita, leopardi, al contrario, per scelta o vocazione, resta in una posizione marginale, per divenire sguardo e voceche denuncia il male insito nell’ordine delle cose, individuando, come tolstoj, nella frase giovannea una via possibile perl'umanità: nella ricerca della luce, e non delle tenebre.

16

Fabiana cacciapuoti

l e o Pa r d i : i l r e s P i r o d e l l’ a n i M a

Л Е о П А Р Д И : Д ы х А н И Е Д у ш И

Фабиана Каччапуоти

18

Pala

zzo

Leop

ardi

a R

ecan

ati

foto

graf

ia d

i Gae

tano

Api

cella

Двор

ец Л

еопа

рди

в Ре

кана

тиФ

отог

раф

ия Г

аэта

но А

пиче

ллы

a l l’ o r i g i n e : r e c a n at i

giac omo leopardi è ancor oggi un poeta inattuale, e inattuale per la sua modernità e per

la forza implicita nella sua opera, in cui proprio i giovani possono trovare un messaggio

chiaro. non è un caso che il poeta avesse, tra i suoi disegni letterari, il progetto di scrivere

una lettera ai giovani del XX secolo, quasi fosse consapevole di un comune sentire.

alla radice della sua opera in versi e in prosa (Canti, Operette morali, Zibaldone, Pen-

sieri) è comunque il rapporto con recanati, il paese delle Marche dove giacomo nacque il

29 giugno 1798.

recanati all’epoca faceva parte del dominio pontificio, elemento importante per capire

l’ambito culturale in cui si svolse l’infanzia e l’adolescenza del giovane leopardi, erede

peraltro di una famiglia nobile e ricca. e recanati diventa col tempo l’elemento centrale di

una sequenza interiore, sia come luogo fisico sia come spazio della memoria.

leopardi, infatti, vive recanati in modo doppio: da un lato cerca la fuga, dall’altro, una

volta che ne è lontano, ne ricompone i tratti nel ricordo. il paese è quindi luogo assoluto re-

stituito dalla lontananza.

ed è luogo al di fuori del quale leopardi non si sente mai nel suo centro: è questa una

sua espressione (“Mai nel mio centro”), scelta per definire proprio quella sensazione di

spaesamento che lo colpiva ogni volta che si trovava in una città nuova, dove, per sentirsi

a suo agio, doveva in qualche modo ricreare uno spazio che rievocasse, anche attraverso

l’abitudine, quello perduto.

19

н А ч А Л о : Р Е К А н А Т И

Джакомо Леопарди еще и сегодня может показаться поэтом, неактуальным для

своей эпохи из-за преждевременности и глубины его творчества, в котором молодёжь

и сейчас может найти для себя интересное послание. не случайно, у поэта среди его

литературных планов был проект написать письмо молодежи XX века, он как будто

предвидел те чувства, которые могли бы овладеть будущими поколениями.

Корнями его стихотворного и прозаического творчества (Canti, Operette morali, Zi-

baldone, Pensieri) является духовное родство с Реканати, небольшим городом области

Марке, в котором 29 июня 1798 года родился Джакомо.

Реканати в то время находился под властью Папского государства. этот факт пред-

ставляет собой ключевой элемент для понимания культурного пространства, в кото-

ром проходили детство и отрочество молодого Леопарди, наследника богатой

аристократической семьи. И со временем Реканати для него становится центральным

элементом внутреннего процесса, как место реальное и как пространство памяти.

Леопарди, в основном, ведет в Реканати двойную жизнь: с одной стороны он стре-

мится к бегству оттуда, а с другой стороны, находясь далеко от Реканати, постоянно

воспроизводит в своих воспоминаниях черты родного города.

Таким образом город, куда он всегда мысленно возвращается, является для него как

бы идеальным местом. это место, вне которого Леопарди никогда не чувствует себя

в своей сути, это его выражение («никогда в моей сути»), выбрано для определения

того ощущения потерянности, которое поражает его всякий раз, когда он сталкива-

ется с новым городом. Там, чтобы почувствовать себя комфортно в своих привычках,

Леопарди должен каким-либо образом воссоздать в памяти потерянное пространство.

recanati è quindi lo spazio e il tempo, il reale e la fantasia, il limite che consente di toccare l’infinito. in tal senso il pae-

saggio recanatese rientra in molte poesie leopardiane, riportando in maniera modernissima voci, gesti quotidiani di gente

semplice e contadina, restituendo valore anche alle voci degli animali domestici, o ridisegnando profili di donne che il poeta

vedeva proprio nelle vicinanze della sua casa, fino al luogo preciso, caro, noto, abituale, fissato nella composizione dell’In-

finito, forse la sua poesia più nota. e recanati tra l’altro coincide con l’infanzia, il cui tempo è alla radice di ogni vita e di

ogni espressione poetica.

ecco allora che in recanati leopardi ci conduce verso due luoghi fondamentali per la sua formazione affettiva e cognitiva:

la famiglia, che abita il Palazzo prospiciente quella che oggi si chiama la piazza del Sabato del villaggio, e la biblioteca,

tuttora esistente, che costituisce il tramite per il primo grande viaggio del poeta, quello intellettuale e fantastico.

delle stanze del suo palazzo leopardi parlerà molte volte nello Zibaldone, ricordando come restasse incantato anche da

alcuni affreschi, tuttora visibili, le cui scene ritornano in molte poesie; e dalle stanze della casa paterna egli guarderà all’e-

sterno per immaginare le figure femminili che gli si presentavano attraverso un simbolo, un canto, un lavoro al telaio, una

Реканати, следовательно, является пространством и временем, реальностью и фантазией, пределом, позволяющим

Леопарди прикоснуться к бесконечности. В этом смысле, пейзаж Реканати включается во многие произведения

Леопарди, передавая очень точно и поэтично голоса, привычные жесты простых людей и крестьян, придавая поэ-

тичность даже голосам домашних животных, при описании женских силуэтов, которые поэт видит рядом со своим

домом, или определенного места, дорогого, известного, привычного и запечатленного им в своем самом знаменитом

стихотворении «бесконечность». Реканати связан для Леопарди с детством, с корнями жизни и с каждым поэтиче-

ским проявлением ее.

Там, в городе Реканати, Леопарди ведет нас к двум основополагающим местам своего эмоционального и познава-

тельного формирования: семья, живущая в Доме, выходящем на площадь, которая и сегодня называется площадью

«Субботa в деревне» (sabato del villaggio), и еще ныне существующая библиотека, которая представляет собой

первое большое путешествие поэта, интеллектуальное и фантастическое.

о комнатах своего Дома Леопарди много раз будет рассказывать в Дневнике размышлений (zibaldone), вспоминая

о том, как он был очарован сохранившимися ещё до наших дней фресками, сцены из которых отражены во многих

его стихотворениях. Из окон Дома поэт увидит многое из того, что станет для него необходимым при воплощении

женских образов, являвшихся для него символами, песен, картин, работы на ткацком станке, мимолетного смеха

20

Vist

a pa

nora

mic

a de

lla B

iblio

teca

di P

alaz

zo L

eopa

rdi a

Rec

anat

iC

orte

sia

Die

go M

anic

a.

Пан

орам

ный

вид

Библ

иоте

ки Д

ома

Леоп

арди

в Р

екан

ати

Любе

зно

пред

став

лен

госп

один

ом Д

иего

Ман

тика

.

risata fuggevole, uno sguardo. così pure dei giardini racchiusi nel palazzo conserverà memoria, o della luna che quei giardini

e quel paesaggio recanatese illuminava, divenendo la sua interlocutrice preferita.

e nel palazzo, la biblioteca.

Una raccolta libraria di cui, secondo le sue parole, non c’erano eguali a quel tempo in tutte le Marche, formata soprattutto

per acquisti, secondo la volontà del padre Monaldo. ebbene, proprio questa ricca biblioteca sarà il luogo deputato al rapporto

tra padre e figlio, spazio privilegiato in cui condividere un progetto di cultura determinante per le scelte del giovane poeta.

ecco così che leopardi diviene prima filologo, poi poeta e infine filosofo. l’origine dei suoi studi da autodidatta va indivi-

duata nella volontà paterna, forse proiettata sul figlio, di fare del ragazzo un genio, una gloria letteraria: ed in effetti, la ge-

nialità gli apparteneva se è vero che fin dalla prima adolescenza giacomo era in grado di imparare da solo le lingue antiche,

servendosi appunto dei testi conservati in biblioteca.

Ma la biblioteca è soprattutto simbolo del luogo della conoscenza, vero albero dei saperi che si intrecciano l’uno con

l’altro, rispondendo alla tensione conoscitiva enciclopedica dell’epoca, cui leopardi non sarà indifferente.

и взгляда. Леопарди навсегда сохранит память о садах, окружавших Дом, о луне, которая освещала эти сады и весь

пейзаж Реканати, становясь любимой собеседницей поэта.

В Доме находилась библиотека.

По словам Леопарди, это богатейшее книжное хранилище в то время не имело равных во всей области Марке.

оно формировалось благодаря покупкам, сделанным его отцом Мональдо. Именно эта богатейшая библиотека яв-

лялась местом встреч и выстраивания отношений между отцом и сыном, привилегированным, избранным простран-

ством. Там впоследствии Джакомо опишет свои взгляды на образование и культуру, определившие будущий выбор

молодого поэта.

Так Леопарди становится сначала филологом, затем поэтом и, наконец, философом. В основе его учебы и само-

образования лежит воля отца, направленная на то, чтобы сделать из сына – гения, добившегося литературной славы.

Гениальность проявлялась у Джакомо уже в отрочестве, когда он самостоятельно изучал античные языки, пользу-

ясь собранными в библиотеке книгами.

Семейная библиотека являлась для Леопарди прежде всего местом приобретения знаний, настоящим древом по-

знания, ветви которого, пересекаясь одна с другой, отвечали его стремлению к энциклопедическим знаниям того

времени, к которым Леопарди никогда не будет равнодушен.

21

Fare una mostra su leopardi non può quindi prescindere da questo inizio di vita: recanati, la famiglia, la biblioteca.

Una cesura si pone: il 1819, data del tentativo di fuga dal paese e da casa, ma anche della crisi di malinconia, cui leopardi

fa risalire la sua “conversione”, quando da poeta diventerà filosofo. e proprio questa crisi può essere considerata alla base

della scrittura dello Zibaldone, un’opera di 4526 pagine che costituiscono la summa del pensiero leopardiano, riflesso poi

nell’opera poetica o nelle prose delle Operette morali.

il fallimento della fuga, ed il successivo rapporto col padre, finora considerato come la persona cui riferirsi in totale fiducia,

costituiscono elementi di una maturazione psicologica e di una sofferenza che produrrà scrittura e una forte progettualità e

che dopo qualche tempo si tradurranno nell’allontanamento da casa. siamo al 1823. da questa data leopardi comincerà i

suoi viaggi: roma, Milano, bologna, Firenze, Pisa, napoli. città nuove, ambienti culturali e politici diversi, conoscenze e

amicizie. il poeta, che giovan Pietro vieusseux definiva, per il carattere schivo e solitario, l’Hermite des Apennins, non era

22

устраивая выставку о Леопарди, нельзя оставить в стороне главные истоки его жизни и творчества: Реканати,

семья, библиотека.

1819 год является для поэта переломным. это дата связана с его попыткой бегства из родного дома и из города,

а также с кризисом меланхолии, который для Леопарди является «превращением», когда из поэта он становится

философом. Возможно именно этот кризис лежит в основе написания Дневника размышлений (zibaldone), сочи-

нения на 4526 страницах, являющихся суммой глубоких раздумий Леопарди, отраженных затем в поэтических про-

изведениях и в прозе Нравственных очерков (operette morali).

Провал попытки бегства и последовавшие за этим отношения с отцом, к которому Джакомо до того времени ис-

пытывал полное доверие, становятся элементами психологической зрелости и страдания, которые будут вдохнов-

лять его творчество, оказывая действие на дальнейшие планы, когда через некоторое время осуществится его

отдаление от дома.

наступает 1823 год. С этого времени Леопарди начинает свои путешествия: Рим, Милан, болонья, Флоренция,

Пиза, неаполь. новые города, различное культурное и политическое окружение, знакомства и дружбы. Из-за оди-

ночества и замкнутого характера Леопарди, Джован-Пьетро Вьессе назвал его Апеннинским отшельником (l’Her-

mite des Apennins). В действительности же Леопарди не был изолирован от интеллектуальной среды итальянской

культуры, наоборот, он был знаменит и принят в литературных салонах Флоренции и неаполя, его общества искали

Veduta della città di Recanati Coronelli, Compendio storico della città e vescovado di Recanati e Loreto, sec.XVIII.(RCL).

Вид города РеканатиКоронелли, Краткий очерк истории города и епархии Реканати и Лорето, XVIII век.(PДЛ).

in realtà isolato nel panorama intellettuale italiano; anzi era noto, atteso nei salotti di Firenze e di napoli, cercato da prota-

gonisti della cultura dell’800 che in quelle città vivevano o soggiornavano. e con ciascuna di queste città leopardi avrà un

rapporto diverso, particolare, riconducendo ognuna di loro a quella recanati che si porta dentro e verso cui ogni volta ritorna,

quasi a ricercare quelle stesse condizioni di vita che l’avevano spinto alla partenza. solo napoli non lo lascerà andare, ma

lo accoglierà in maniera definitiva, quando morrà il 14 giugno 1837 di collasso cardiocircolatorio, mentre nella città infuriava

il colera.

ed a napoli l’aveva condotto antonio ranieri, l’esule napoletano conosciuto a Firenze e che subito rivestì il ruolo di

amico fedele, ruolo che prima, nel periodo della giovinezza recanatese, era appartenuto a Pietro giordani.

amicizia, amore, gloria, virtù, questi i valori che leopardi insegue in un mondo che li dimentica sempre di più. diventano

allora illusioni, perdute ed impossibili, eppure le uniche valide a che la vita abbia un senso.

23

известные деятели культуры XiX века, которые жили или бывали в этих городах.

С каждым из новых городов у Леопарди будут складываться особые отношения, он

сравнивает каждый из них с Реканати. Леопарди несет в себе образ Реканати и каждый

раз к нему возвращается, пытаясь найти в нём те самые условия жизни, которые

прежде толкали его к отъезду. Только неаполь не позволяет ему уехать и принимает

его окончательно, когда Леопарди 14 июня 1837 года скончается там от сердечного

приступа в то время, когда в городе бушевала холера.

В неаполь Леопарди пригласил Антонио Раньери, неаполитанский изгнанник, зна-

комый Леопарди по Флоренции, который сразу же стал играть роль верного друга и

покровителя поэта. До этого времени, в период реканатской молодости, для Леопарди

эту роль играл Пьетро Джордани.

Дружба, любовь, слава, стойкость, все эти ценности, которым Леопарди следует,

все более забываются в современном ему мире. они становятся иллюзиями, потерян-

ными и невозможными, но единственно действительными ценностями, без которых

жизнь лишена смысла.

24

Alla Signora Paolina Leopardi IIms. autogr., cc.2, mm. 115X185, 1810. (RCL).

Госпоже Паолине Леопарди IIавтограф, лл.2, 1810 г., 115х185 мм. (PДЛ).

All’Illustrissimo Sigr. D. Sebastiano Sanchini - TavolinoLettera in versi da “tavolino a tavolino” al precettore Sanchinims. autogr., cc.2, mm. 133X196, 1810. (RCL).

Глубокоуважаемому господину Д. Себастьяно Санкини - СтоликПисьмо в стихах «от стола к столу» наставнику СанкиниРукопись, автограф, лл.2, 1810 г., 133х196 мм. (PДЛ).

Al Nobil Uomo Il Sigr. Co: MonaldoLeopardi - Casams. autogr., cc. 2, mm. 217X30 , 24 dicembre 1810. (RCL).

Многоуважаемому господинуМональдо Леопарди - ДомРукопись, автограф, лл. 2, 24декабря 1810 г., 217х30 мм. (PДЛ).

Alla Sig.ra Paolina Leopardi Ims. autogr., c. 1, mm. 120X176, 1810. (RCL).

Госпоже Паолине Леопарди IРукопись, автограф, л. 1, 1810 г.120х176 мм (PДЛ).

l’ U F F i c i o d e i g e n i t o r i

dei suoi genitori, Monaldo ed adelaide antici, giacomo parla poco direttamente; forse so-

prattutto quando tenterà la fuga da recanati per andare a Milano nel 1819, parlerà del padre.

il fallimento dell’impresa lo getta in uno sconforto tale da fargli conoscere per la prima volta

i tormenti della malinconia, che lo conduce sulle soglie di un isolamento assoluto, spingendolo

a scegliere le forme del mutismo per punire in qualche modo Monaldo del suo intervento, ri-

fiutando anche il cibo se non imboccato dal genitore. di questo padre affettuoso e padrone

nello stesso tempo, giacomo scrive a giordani nel 1819 e nel 1820, fino a quando non supera

la crisi. sappiamo dalle sue parole che Monaldo ha curato personalmente l’educazione dei

figli, sostituendosi affettivamente anche alla moglie; conosciamo la sua attenzione per la

scelta degli istitutori, per i giochi istruttivi oltre che di svago che egli stesso creava, per l’im-

pegno richiesto a tutti i suoi ragazzi per catalogare i libri della biblioteca da lui voluta e curata

attraverso acquisti e accettazione di doni che ne arricchissero i fondi. siamo informati anche

sui certami di poesia, sulle recite teatrali, sulla scelta di uno scheletrino d’argento per interes-

sare i figli al corpo umano. nello stesso tempo, vediamo Monaldo con gli occhi di giacomo

quando in qualche modo riesce a impedire la fuga da casa: la lettera che il figlio gli scrive nel

luglio del ‘19, e che sembra non gli sia mai stata data, eguaglia quella di Kafka al padre. le

parole forti, il tono fiero e addolorato ma ribelle ci mostrano non un ragazzo ma un uomo

giovane consapevole dei suoi limiti e dei suoi desideri, uno tra tutti: vivere.

Р о Л ь И о б я з А н н о С Т И Р о Д И Т Е Л Е й

25

непосредственно о своих родителях Мональдо и Аделаиде Античи Джакомо говорит

мало; только в 1819 году после попытки бегства из Реканати для поездки в Милан он

заговорит об отце. Леопарди впервые почувствовал приступ меланхолии, впадая при

этом в депрессию, после провала своей попытки к бегству. это приводит его к понима-

нию своей полной изоляции, подталкивая к выбору такой формы молчания, которая бы

наказала Мональдо за его вмешательство, отказываясь даже от еды, если только роди-

тели не накормят его собственноручно. о своем отце, как о человеке любящем и деспо-

тичном в одно и то же время, Джакомо пишет Джордани в 1819 и 1820 годах во время

преодоления своего душевного кризиса. Из слов самого Мональдо мы знаем, что он

лично следил за воспитанием детей, исполняя при этом даже роль матери. Мональдо

для своих детей тщательно выбирал учителей, развлекательные и воспитывающие игры,

которые он сам же придумывал. он требовал от своих детей участия в составлении биб-

лиотечных каталогов. библиотека была создана и составлена Мональдо посредством

покупок книг и принятых дарений, которые обогащали ее фонды. Мы знаем и о поэти-

ческих состязаниях, о театральных спектаклях и даже о приобретении маленького се-

ребряного скелетика для того, чтобы познакомить детей с анатомией человека.

В то же время мы видим Мональдо глазами Джакомо, когда тот помешал его побегу

из дома, из письма от июля 1819 года, которое Мональдо так и не было передано, по-

добно письму Кафки к своему отцу. убедительные слова, надменный и одновременно

печальный, но мятежный тон, показывают нам уже не юношу, а молодого человека,

осознающего свои возможности и свои желания, и, прежде всего – желание жить на-

полненной жизнью.

giacomo a recanati sente di non vivere, vuole conoscere il mondo e dialogare con persone che come lui hanno la pas-

sione per gli studi, vuole rischiare, rendersi autonomo mantenendosi col suo lavoro di scrittore. a Monaldo tutto ciò sembra

una follia, forse per un desiderio protettivo, forse per eccesso di amore e di possesso. nella lettera si avverte il sentimento

della sconfitta ma non dell’umiliazione, l’affetto per il padre accanto alla ribellione.

eppure di Monaldo esiste un cenno nello Zibaldone, in un

brano del dicembre 1826, che ben rende il rapporto quasi sim-

biotico con il figlio; parlando del timore e del coraggio, leo-

pardi porta ad esempio il suo modo di rapportarsi al padre nei

momenti di paura, definendo se stesso indirettamente come

uomo debole:

È naturale all’uomo, debole, misero, sottoposto a tanti pericoli, infortunii e timori, il supporre,

il figurarsi, il fingere anco gratuitamente un senno [...] una prudenza [...] una esperienza su-

periore alla propria, in qualche persona, alla quale poi mirando in ogni suo duro partito, si ri-

conforta o si spaventa secondo che vede quella o lieta o trista [...] Tale sono stato io, anche in

età ferma e matura, verso mio padre; che in ogni cattivo caso, o timore, sono stato solito per

determinare, se non altro, il grado della mia afflizione o del timor mio proprio, di aspettar di

vedere o di congetturare il suo, e l’opinione e il giudizio che egli portava della cosa; né più né

meno come s’io fossi incapace di giudicarne; e vedendolo o veramente o nell’apparenza non

turbato, mi sono ordinariamente riconfortato d’animo sopra modo, con una assolutamente

cieca sommissione alla sua autorità, o fiducia nella sua provvidenza. (Zib. 4229, 4)

26

находясь в Реканати, Джакомо чувствует что это не настоящая жизнь. он хочет узнать

мир и вступить в диалог с людьми, обладающими, как и он, страстью к учебе, желанием

рисковать, быть независимым, обеспечивая себя своей работой литератора. Мональдо

все это кажется безумием, может быть из-за желания защитить сына, может из-за из-

бытка любви к нему и контроля над ним. В письме Джакомо к отцу присутствует чувство

поражения, но не унижения, видна любовь к отцу рядом с мятежом против него.

о Мональдо в Дневнике размышлений (zibaldone) есть запись от декабря 1826 года,

которая ясно передает симбиоз в отношениях отца и сына. Говоря о страхе и смелости,

Леопарди, например, рассказывает о своём отношении к отцу в моменты своего страха,

косвенно описывая самого себя, как человека слабого:

Естественно для человека слабого, нищего, подверженного многим опасностям,

неудачам и страхам, предполагать, что он разумен, осторожен, что его

собственный опыт выше, чем у других, и, внимательно глядя на других, он может

утешаться или испугаться, в зависимости от того видит ли он радостного или

грустного человека... Таким я был в зрелом возрасте по отношению к отцу; при

каждом неприятном случае или страхе я обычно определял уровень моего

огорчения или моего собственного страха, ожидая увидеть и предполагая узнать

его мнение и суждение об этом, будто бы я не способен судить самостоятельно;

и глядя на него или по настоящему или притворяясь спокойным, я тоже

порядочно, даже слишком, успокаивал свою душу с абсолютным подчинением его

авторитету или с верой в его помощь. (Дневник размышлений - Zibaldone. (4229, 4)

a questo padre, figura centrale nella sua costellazione affettiva, giacomo indirizzerà le ultime lettere da napoli, pro-

mettendogli un ritorno che non si realizzerà e chiedendogli aiuto ogni volta che ne avrà bisogno, senza mai cedere a

nessuna forma di servilismo o di autocompatimento, ma scegliendo sempre la via della ricerca di una effettiva autonomia

ed indipendenza.

ben diverso il rapporto con la madre, di cui nelle lettere si fa cenno in maniera indiretta,

inviandole saluti affettuosi e pieni di rispetto sempre tramite altri, il padre o la sorella Pao-

lina per lo più. c’è però una lettera del 1823, scritta da casa antici durante il primo viaggio

a roma, che ci fa comprendere la natura del rapporto che lo lega ad adelaide. in questa

lettera giacomo chiede alla madre di amarlo. e glielo chiede con tutta la devozione e la

tenerezza di un figlio che a recanati non potrebbe nemmeno baciarle la mano, con una se-

greta speranza che la lontananza possa essere utile per dire ciò che da vicino non oserebbe

mormorare: le chiede di volergli bene, come dovrebbe essere naturalmente, e di farlo per-

ché lui gliene vuole, lui che in fondo è un bravo figlio, un figlio d’oro. e si firma “giacomo

alias Muciaccio”.

la stessa madre torna nello Zibaldone in maniera diversa, cupa, oscura, quando leopardi parla di una donna che era

contenta quando i suoi figli morivano, perché smettevano di soffrire e andavano in paradiso; una madre che quindi non

versava lacrime su quelle morti, ironizzando sul dolore del marito, e che non lodava mai, ed esaltava la deformità ed il

brutto come doni di dio. leopardi attribuisce questo comportamento ad una cattiva interpretazione della religione.

altrove, nel suo testo, il poeta spiega quale secondo lui deve essere l’ufficio dei genitori: consolare i fligli per esser nati.

27

Таким образом, отцу, центральной фигуре его чувств, Леопарди будет адресовать последние свои письма из неаполя,

обещая вернуться домой, но этого не произойдет. В этих письмах Джакомо каждый раз, когда ему необходимо, просит

отца о помощи, не вызывая жалости к себе, без угодничества, но всегда выбирая путь к поиску настоящей самостоя-

тельности и независимости. Совсем другие отношения у Джакомо с матерью. В письмах к отцу или, в основном, к се

стре Паолине, он косвенно передает матери приветы, ласковые и полные уважения.

Есть, однако, письмо от 1823 года, написанное им из дома Античи во время первого пу-

тешествия в Рим, из которого мы можем понять природу отношений, связывающих

Джакомо с Аделаиде. В этом письме Джакомо просит мать любить его. он просит ее

об этом со всей преданностью и нежностью сына, который, будучи в Реканати, не смел

даже поцеловать ей руку, в тайной надежде, что удаленность может помочь ему выска-

зать то, чего рядом с ней не мог себе позволить даже в мыслях. он просит мать любить

его, что естественно, потому что он, в конце концов, хороший сын, золотой сын и любит

ее. И подписывается как «muciaccio» (мальчик), «giacomo alias muciaccio» («Джакомо

или твой мучачо»).

образ самой матери отражен в Дневнике размышлений (zibaldone), как непонятный и мрачный образ, особенно,

когда Леопарди говорит об одной женщине, довольной смертью собственных детей, потому что, по ее убеждению,

они переставали страдать и попадали прямо в рай. эта женщина не плакала над своими мертвыми детьми, иронизируя

при этом над страданиями мужа, никогда не была довольна и прославляла безобразие и уродство как божий дар. Лео-

парди объяснял такое ее поведение как извращённое и неправильное толкование религии.

на других страницах текста поэт объясняет в чем состоит, по его мнению, обязанность родителей: быть опорой и

успокаивать детей, которые уже родились.

Семейные воспоминанияс метрическими записями.«Сегодня 29 июня 1798 годародился мой первый сын, мальчик, рожденный моей женой Аделаиде...»Рукопись, бумага, 1706, 275x105 мм. (PДЛ).

Memorie familiari con registro delle nascite. “Adi 29. giugno 1798. Nacque alle ore 19 il mio primo figlio maschio, partorito da Adelaide mia moglie...” Ms. cart., a.1706, mm. 275x105. (RCL).

l’ i M M a g i n e d e l l a d o n n a

la donna di leopardi è la donna che non c’è, come si comprende da una delle Operette

morali, intitolata Proposta di premi fatta dall’Accademia dei Sillografi: non c’è, nel senso

che la donna ideale vive appunto nel mondo delle idee, dove la si può immaginare perfet-

tamente rispondente al proprio desiderio. l’immaginazione, più volte ricordata dal poeta

come vera forma di conoscenza, permette quindi il compimento dell’amore che la realtà

consumerebbe in maniera imperfetta. ecco allora che anche in Alla sua donna l’immagine

prevale sul reale, poiché della donna si ama l’idea, il vago del sogno che la rende immortale

e non legata alla rovina che il tempo procura ad un mortale. la donna allora coincide spesso

con il ricordo di una donna morta: cosí nel Sogno il poeta porrà un bacio, per leopardi

vero bacio d’amore, sulla mano che gli viene offerta dal fantasma della donna amata un

tempo, mentre le stesse silvia e nerina diventano immagini d’amore, anche se legate a per-

sone reali, assumendo soprattutto un valore simbolico: della giovinezza che fugge, del ri-

cordo che resta, di un’età, di un giorno, di un suono e di un canto che ritornano in un’altra

ora, in un altro luogo magari lontano, riconducendo l’anima vorticosamente indietro nei

luoghi di un’adolescenza che sembrava eterna.

eppure leopardi è sempre preso dalla vivacità e dalla forza di una donna: nei suoi Ricordi

traccia uno schizzo veloce, rapido, moderno della brini, questa ragazza del paese che lo at-

о б Р А з ж Е н щ И н ы

29

Антонио КановаЛюбовь и психе, 1793МраморПариж, Лувр

Antonio Canova, Amore e Psiche, 1793marmoParigi, Louvre

женщина для Леопарди не существовала в реальности, как это можно понять в

одной из глав под названием Награды, предложенные Академией ксилографов (Pro-

posta di premi fatta dall’accademia de i sillografi) в Нравственных очерках (operette

morali), её там нет. Созданный им образ женщины живет в мире идей, где можно во-

образить ее точно отвечающей его собственным желаниям. Воображаемый образ

часто упоминается у поэта как истинный образ познания и поэтому отражает этап за-

вершения любви, которая в реальности может только погубить личность самым не-

понятным образом. Так в произведении К своей женщине (alla sua donna) женский

образ поднят над реальностью, так как поэт любит саму идею женщины, зыбкость,

неопределенность мечты, представляет ее бессмертной и не связанной с разрушением,

к которому время подводит всех смертных. Реальная женщина вызывает в памяти

поэта образ умершей: так в Мечте (sogno) поэт целует руку призрака когда-то лю-

бимой женщины и, по мнению Леопарди, это истинный поцелуй любви. А с другой

стороны, образы Сильвии и нерины становятся образами любви, хоть они и связаны

с реальными персонами. они приобретают, прежде всего, символическую ценность

уходящей и мимолетной молодости, оставшихся воспоминаний, прожитых лет, осо-

бого дня, или звука, или песни, которые возвращают в другое время и в другое, отда-

ленное, пространство, и стремительно возвращают душу назад в места его отрочества,

которое казалось ему вечным.

И все же живость, выразительность и сила в женщине всегда притягивают Лео-

парди. В своих Воспоминаниях (ricordi) поэт создает моментальный и свободный

портрет девушки по фамилии брини. эта девушка из Реканати притягивает его све-

жестью каждого своего движения, улыбкой, стыдливым жестом или лукавым взгля-

дом, платочком, обрамляющем ее лицо, когда они встречаются или видятся издалека.

trae e che coglie nella freschezza di ogni gesto, nel sorriso, nello sguardo pudico o malizioso, nel fazzoletto che le incornicia

il volto quando si incontrano o si vedono da lontano. Al contrario, il primo incontro con l’amore, quando per lui si schiuse

“l’impero della bellezza”, fu nel 1817 e con una donna avvenente e più grande di lui: la cugina Geltrude Cassi Lazzari, in

visita dai Leopardi. La permanenza della donna, alta e vigorosa, dal viso bello e forte nei lineamenti, provoca l’innamora-

mento nel giovane Giacomo che non si lascia andare all’amore, ma lo analizza. Ne abbiamo traccia in un piccolo mano-

scritto, un quadernetto vergato in maniera fitta, su cui egli annota tutte le impressioni dell’amore dalla sua comparsa

all’esaurimento.

Dalla serata in cui gioca a scacchi con la donna, alla notte in cui sente i cavalli che con gli zoccoli fanno rumore sul

selciato, impazienti di riportare via l’oggetto d’amore, mentre raggomitolato nel suo letto Leopardi sente ogni rumore e lo

fissa nell’angoscia della perdita, ogni momento delle breve storia viene descritto con cura.

Si tratta di un’autoanalisi spietata da parte del poeta, che esamina ogni reazione che il sentimento d’amore suscita, rivelando

forse un’attenzione più al proprio io che all’oggetto amato. La fine dell’attrazione coincide con il massimo di penetrazione

intellettuale, in un atteggiamento che uccide l’amore pensando di fissarlo. Sarà allora solo con Fanny Targioni Tozzetti, co-

nosciuta a Firenze ed immortalata come Aspasia nel ciclo dallo stesso nome, che Leopardi conoscerà la passione. Una pas-

sione non corrisposta, da parte di una donna notoriamente legata al suo amico Antonio Ranieri e che lo tratterà con fare

capriccioso. Per la prima volta forse nella sua vita Leopardi abdica alla sua fierezza, quasi umiliandosi di fronte alla bellezza

ed alla sensualità della donna, per poi rifiutarla ritornando a se stesso, ma perdendosi nel pensiero di lei: “Dolcissimo, pos-

sente/ Dominator di mia profonda mente”. Questo pensiero diventa allora l’ossessione, il vero padrone non del cuore, ma

dell’anima. L’amore riprende cosí le forme consuete del monologo interiore, del tempo dilatato nella memoria dove la

donna, nella realtà impossibile da raggiungersi, e che si sottrae a qualunque forma di possesso, diventa finalmente l’oggetto

del proprio effettivo potere: quello dell’immaginazione.

30

Но первая встреча с любовью, когда для поэта открылась «Империя любви», произошла в 1817 году в Доме Лео-

парди при знакомстве с кузиной Джертруде Касси Ладзари, женщиной привлекательной, старше его по возрасту.

Присутствие женщины, высокой и энергичной, с красивым и четко очерченным лицом, вызывает чувство влюб-

ленности в молодом Джакомо, который од нако не теряется в этой любви, а анализирует ее. У нас есть сведения об

этом из небольшой рукописи, написанной убористым почерком в тетрадке с нелинованными листами, где он отме-

чает свои впечатления об этой любви, от появления и до исчезновения ее. Леопарди очень подробно описывает

каждое мгновение этой краткой истории, начиная с вечера, когда они играли в шахматы, до ночи, в которой он слы-

шал цокот копыт по брусчатке, когда нетерпеливые лошади уносили предмет его любви, пока он, свернувшись клу-

бочком, лежал на кровати, слушая каждый звук, фиксируя его в памяти и тоскуя о потере.

Со стороны поэта это являлось жестким самоанализом. Он исследует каждый отзвук, который вызывает в нем

чувство любви, уделяя больше внимания собственному я, чем предмету любви. Конец привлекательности объекта

любви совпадает с максимальным интеллектуальным проникновением в собственную поэзию, которая, описывая

любовь, убивает ее. Только со светской красавицей Фанни Тарджони Тоццетти, с которой он познакомился во Фло-

ренции и обессмертил в образе Асапазии в одноименном стихотворном цикле, Леопарди почувствует настоящую

страсть. Это была безответная страсть к женщине, известной своей связью с его другом Антонио Раньери, которая

к любви Леопарди относилась насмешливо. Впервые в своей жизни Леопарди отрекается от гордости и унижается

перед лицом красоты и сексуальности женщины, а затем, отказываясь от своей любви, возвращается к самому

себе, но уже не оставляя о ней мысли: «Прекрасная, мощная / Властительница моих сокровенных мыслей».

Эта мысль становится навязчивой идеей, истинным хозяином не сердца его, но души. Любовь принимает формы

внутреннего монолога, расширенного временем памяти, где женщина, недостижимая в действительности и убегаю-

щая от различных форм подчинения, наконец становится предметом настоящей силы поэта - силы воображения.

31

Diario del primo amorecc.8, mm. 135x100 (BNN, C.L.XIII.19)Autografo in cui il giovane Leopardianalizza gli effetti dell’amore per la cugina Geltrude Cassi Lazzari.

Дневник первой любвилл.8, 135x100 мм. (НБН, C.L.XIII.19) Автограф, в котором молодойЛеопарди анализируетсобственное чувство любви ккузине Джельтруде Касси Ладзари.

Ritratto di Fanny Targioni TozzettiFanny, amata da Leopardi nel suo ultimo periodo fiorentino, fu l’Aspasia del ciclo di poesie a lei dedicato.

Портрет Фанни Тарджони ТоццеттиФанни, любовь Леопарди в последнийпериод его жизни во Флоренции,явилась прообразом Аспазии впосвященном ей поэтическом цикле.

Samuele Jesi,Ritratto di Antonio Ranieri1831 caRoma, Museo Napoleonico

Самуэле Иези,Портрет Антониа Раниэри1831 г.Наполеоеовский Музей Рима

33

Giacomo Leopardi ad Antonio Ranieri, Firenze 11 aprile 1833.Autografo cc. 1 mm. 240x180 (BNN, C.L. XXVI, 37).

Джакомо Леопарди к Антонио Раньери, Флоренция, 11 апреля 1833 года.Автограф, лл. 1, 240x180 мм. (НБН, C.L. XXVI, 37)

la scoperta dell’amicizia avviene nel 1817, stesso anno dell’incontro con l’amore. il primo

amico è Pietro giordani, letterato di ambito classico, che vive a Piacenza, e che riconosce il

talento del giovane recanatese, in cui egli individua il perfetto scrittore italiano, cioè colui

che, aiutato anche dall’essere un nobile, può contribuire in maniera fondamentale al bene

dell’italia. non è un caso che nelle lettere del 1820 si parli tanto delle canzoni patriottiche

composte dal giovane giacomo, All’Italia e Sopra il monumento di Dante, canzoni che gli

valsero il sospetto dei governi e l’amore dei patrioti che ancora nei moti del ‘48 morivano

con quei versi sulle labbra. non è un caso, perché leopardi è intuito da giordani non solo

come filologo e studioso di vasta erudizione, ma come un uomo dotato di sensibilità. ed è

proprio questa sensibilità eccessiva, riconosciuta da giacomo nello Zibaldone come tratto

distintivo che lo accomuna a rousseau, a costituire l’essenza del poeta e dell’uomo. la sen-

sibilità è mezzo di comprensione degli uomini e delle cose, ma proprio per questo può in-

durre chi ne è provvisto alla sofferenza, o alla malinconia.

così, nelle lettere del ‘17, ma soprattutto in quelle del 1819, anno del fallito tentativo di

fuga da recanati, giacomo confida all’amico il nascere di una malinconia senza fine, dovuta

alla sua estrema capacità di sentire la vita, e quindi di desiderare.

l’uomo, dice leopardi, è vivo in quanto è un soggetto desiderante; quanto più è forte il

suo desiderio, tanto più intensa è la sua vita. ebbene, egli affida alle pagine dello Zibaldone,

così come alle lettere all’amico scritte tra il 1819 e il 1820, tutta la forza di un desiderio che

чувство дружбы открылось Леопарди в 1817 году, в том же году, когда он встре-

тился с любовью. Первым другом Джакомо был Пьетро Джордани. Литератор в обла-

сти классики, живший в Пьяченце, он сразу признал талант молодого поэта из

Реканати, определяя в нем черты настоящего итальянского писателя («il perfetto

scrittore italiano»), который, благодаря своим аристократическим корням, может спо-

собствовать литературным успехам Италии. не случайно, в письмах 1820 года много

говорится о патриотических песнях, сочиненных молодым Джакомо, таких как К

Италии (all’italia) и К памятнику Данте (sopra il monumento di dante). эти песни

вызывали подозрение правительства и любовь патриотов, которые во время восстания

1848 года умирали с этими песнями на устах. не случайно, Джордани видел в Лео-

парди не только филолога и ученого огромной эрудиции, но также человека, одарен-

ного особой чувствительностью. Именно эта чрезмерная чувствительность Джакомо,

узнаваемая в его Дневнике размышлений (zibaldone) как особый знак, объединяющий

его с идеями Руссо, представляет собой суть поэта и человека - Джакомо Леопарди.

чувствительность помогает ему понять людей и предметы, и именно она вызывает в

душе поэта страдание и меланхолию.

В письмах 1817 года, и, особенно, в письмах 1819 года, когда провалилась его по-

пытка бегства из Реканати, Джакомо пишет другу о возникновении бесконечной тоски

из-за чрезмерно трагичного восприятия жизни и, в то же время, желания жить. он

доверяет страницам Дневника размышлений (zibaldone), также как доверяет письмам

другу, написанным между 1819 и 1820 годами, всю силу униженного и оскорбленного

l e t t e r e a d U n a M i c o : d i r e l a M a l i n c o n i a

П И С ь М А К Д Р у Г у : Р А з Г о В о Р о М Е Л А н х о Л И И

viene mortificato, impedito per cause diverse: il luogo dove giacomo vive, troppo piccolo per le sue esigenze, la salute, mi-

nata da anni di studio, la famiglia che per eccesso di protezione tende ad isolarlo. ed egli è forzatamente isolato, poiché non

trova persone adeguate ad un dialogo in un paese che lo schernisce. la solitudine scelta in quel periodo diviene quindi per

lui un modo per rifugiarsi in un dialogo interiore che lo spinge sempre più alla conoscenza di se stesso, sulle orme di Marco

aurelio o dei grandi moralisti francesi del settecento, ma che si pone anche come rischio. Una solitudine che può diventare

prigione, chiusura all’altro.

nelle lettere a giordani del ‘19, assistiamo alla descrizione profonda, analitica della crisi che colpisce il giovane giacomo

all’indomani del fallimento del suo tentativo di fuga: è lui stesso ad ammettere il mutismo in cui si rifugia e con il quale

cerca di punire il padre, che aveva per caso scoperto il suo progetto; è lui stesso a descrivere gli effetti della malinconia, sul

corpo e sulla mente. Particolarmente incisiva in tal senso è una lettera all’amico scritta il 19 novembre di quell’anno, in cui

il nulla e la noia si manifestano come causa di annientamento e di follia:

Sono così stordito del niente che mi circonda [...] Se in questo momento impazzissi, io credo che la mia pazzia

sarebbe di seder sempre cogli occhi attoniti, colla bocca aperta, colle mani tra le ginocchia, senza né ridere

né piangere, né muovermi altro che per forza dal luogo dove mi trovassi. Non ho più lena di concepire nessun

desiderio, neanche della morte, non perch’io la tema in nessun conto, ma non vedo più divario tra la morte e

questa mia vita, dove non viene a consolarmi neppure il dolore. Questa è la prima volta che la noia non sola-

mente mi opprime e stanca, ma mi affanna e lacera come un dolor gravissimo; e sono così spaventato della

vanità di tutte le cose, e della condizione degli uomini, morte tutte le passioni, come sono spente nell’animo

mio, che ne vo fuori di me, considerando ch’è un niente anche la mia disperazione.

34

желания. на страницах Дневника размышлений (zibaldone) и в письмах этого времени Джакомо рассказывает о

месте, где он живет, и которое является слишком ограниченным для его запросов, о долгих годах учебы, вредящих

его здоровью, о семье, которая из-за чрезмерной опеки изолирует его от внешнего мира.

он живет в Реканати, в месте, где люди издеваются над ним, и где он насильственно изолирован, и не находит

адекватных себе собеседников. В это время выбор им одиночества становится способом уйти во внутренний диалог,

который будет толкать его все более к познанию самого себя по примеру Марка Аврелия или великих французских

моралистов Xviii века. но одиночество молодого Джакомо представляло собой и опасность, становясь тюрьмой,

отдаляет его и от общества.

В письме Джордани в 1819 году Леопарди сделал глубокий анализ кризиса, который коснулся его после провала

попытки бегства. он говорит о своем упорном молчании, являвшимся для него убежищем и возможностью наказать

отца, случайно раскрывшего его план. Леопарди также описывает в том же письме влияние меланхолии на его ум

и тело. В этом смысле особенно ярким является письмо другу от 19 ноября того же года, в котором ничтожество

и скука окружающего мира выражаются им как причина уничтожения собственной личности и безумия:

Я оглушен ничтожеством, окружающим меня [...] Если в этот момент я сошел бы с ума, я думаю, что

мое безумие было бы таким: изумленно глядящие глаза, открытый рот, ладони, зажатые коленями, без

смеха и без слез, передвигаясь от места, где я нахожусь, только по необходимости. У меня больше нет

сил на какие-либо желания, даже о смерти, и это не из-за того, что я ее боюсь, но я не вижу большой

разницы между смертью и этой моей жизнью, где даже боль не успокаивает меня. Это впервые, когда

скука не только угнетает и мучит меня, но и утомляет, тревожит, терзает как ужасная боль; и меня

пугают тщеславие всего мира и состояние людей, смерть всех страстей, которые погашены в моей душе,

страх, что я сойду с ума, считая что и мое отчаяние является ничем.

la malinconia che in questo momento diventa “barbara”, nera, accompagna sempre leo-

pardi, ma non sempre in questa dimensione: basterà ricordare una frase molto significativa,

in una pagina dello Zibaldone, “e dava il mio contento alla malinconia”, frase in cui si rivela

il senso di rifugio e di conforto che la malinconia riveste nei confronti della felicità, che una

volta provata va nascosta con pudore.

Ma nella situazione descritta nel ‘19, quando le passioni e i sentimenti sono morti, e quindi

è spenta la facoltà del sentire su cui si basano tutta la poetica e la filosofia leopardiane, la

malinconia distrugge ogni parvenza di vita, anche se lentamente quest’ultima ha il soprav-

vento. segno della forza vitale è allora il pianto, perché le lacrime sono vietate a chi non

sente più. ed è questa rinnovata capacità che leopardi racconta a giordani, nel dicembre

del ‘19, quando gli dice che se si trova riconfortato ha la forza di piangere sulla miseria degli

uomini e la nullità delle cose, specificando che egli piange sull’infelicità di tutti gli uomini,

non solo su quella dei virtuosi, ma anche su quella dei tiranni e degli oppressori. e il pianto

gli fa comprendere che solo il tempo della fanciullezza è quello felice: con la fine di quel-

l’unica stagione in cui vivono speranza e sogno, finisce il mondo e la vita per lui e per tutti

quelli che come lui sono capaci di sentire: “sicchè non vivono fino alla morte se non quei

molti che restano fanciulli tutta la vita”.

Ахилл и Патрокл, символ дружбы.

Achille e Patroclo, simbolo dell'amicizia.

35

Меланхолия, которая в это время становится «варварской», темной, мрачной, всегда

сопровождала Леопарди, но не в такой степени: достаточно вспомнить символичную

и значительную фразу на одной из страниц Дневника размышлений (zibaldone): «и я

с удовольствием принимал меланхолию», эти слова открывают смысл замкнутости и

утешения поэта, когда меланхолия стыдливо прикрывает испытанное счастье.

В ситуации, описанной в 1819 году, когда страсти и чувства поэта мертвы и когда

погашена способность чувствовать, на которой основана вся поэтика и философия

Леопарди, меланхолия разрушает каждую частицу его жизни, даже когда жизнь будет

иметь небольшое преимущество. знаком этой жизненной силы является способность

плакать, потому что слезы запрещены тому, кто больше ничего не чувствует. И об

этой обновленной способности Леопарди рассказывает Джордани в декабре 1819 года,

когда находит утешение и у него появляется сила плакать о бедствиях людей, о ни-

чтожестве вещей. Леопарди уточняет, что он плачет из-за несчастья всех людей, не

только добродетельных, но также деспотов и угнетателей. И плач позволяет ему по-

нять, что только детство является для человека счастливейшим временем. И после

окончания этого единственного времени, в котором живут надежды и мечты, конча-

ется мир и жизнь для него и для всех таких, способных чувствовать как он: «и так

живут до самой смерти только те, которые остаются детьми всю свою жизнь».

36

Etienne Le Hongre, Didone si prepara a darsi la morte, 1670 ca,bassorilievo in terracotta cm. 32,5 x 27,8. Lille, Musée des Beaux-Arts

Этиен Ле Хонгр,Дидо собирается убить себя, ок.1670 Барельеф в терракотеСм. 32,5 х 27,8Лиль, Музей Исскуств

Pa s s i o n e e r a g i o n e

È allora necessario restare fanciulli per vivere fino in fondo: ma per essere tali bisogna

mantenere intatto il desiderio e viva la passione delle cose, perché sono proprio i fanciulli a

trovare tutto nel nulla, mentre gli uomini disincantati trovano il nulla in tutte le cose.

ed è alle pagine dello Zibaldone, scrittura di tutta la vita, che leopardi affida la forza del

suo pensiero, quale profondo, lucido osservatore della sua anima e di quella degli uomini,

teso in una domanda esistenziale che non trova risposta se non nella vita stessa.

in queste pagine egli si sofferma sulle passioni dell’uomo, su quelle nere, come odio e in-

vidia, di cui è intessuta la società, e su tutte le altre, l’amore, l’ira, la vendetta, la compassione,

e su tutti i gradi della paura, dal timore al panico, senza dimenticare la speranza e l’allegria.

l’interesse di leopardi è comprendere i meccanismi che muovono il comportamento

umano, da cui egli è sconcertato, vista l’ignavia e la mediocrità che dilagano nel suo secolo,

come in ogni tempo. Ma soprattutto lo colpisce la freddezza dell’animo, caratteristica del-

l’epoca moderna: perché egli confronta continuamente la sua epoca con quella antica, con-

sapevole che con la perdita dell’armonia della natura e dell’osmosi tra quest’ultima e l’uomo

si è persa qualunque speranza: l’uomo si annulla, travolto da un eccesso di ragione che au-

menta con il progredire della civiltà, e col dominio della ragione che tende a “geometrizzare

il mondo” vengono meno sensibilità e passione. l’individuo è inesistente, perduto nella

massa, la sua felicità è subordinata all’interesse utilitaristico, il distacco dalla natura lo rende

sempre più sradicato, come un albero tagliato alle radici, per usare la metafora leopardiana.

С Т Р А С Т ь И Р А з у М

37

Александр ВеликийМонета. На аверсе изображенпортрет Александра Великого вльвиной шкуре, около IV в. до н.э.,чеканное серебро, диаметр 2 см.

Alessandro MagnoMoneta raffigurante al recto AlessandroMagno con indosso una pelle di leone,ca. IV sec. a.C., argento sbalzato,diametro cm 2.

необходимо оставаться детьми, чтобы жить до конца своих дней: но для этого нужно

сохранить нетронутыми желания и живую страсть бытия, потому что именно дети на-

ходят все ни в чем, а взрослые, лишенные иллюзий, находят ничто во всем.

на страницах Дневника размышлений (zibaldone), сочинения всей его жизни, кото-

рому Леопарди доверяет силу своей мысли в качестве глубокого, рационального наблю-

дателя своей души, поэт задает экзистенциальный вопрос, не имеющий ответа, если это

не касается только самой жизни.

на этих страницах он останавливается на таких низменных человеческих страстях,

как ненависть и зависть, на которых основано общество, и на многих других качествах:

на любви, на гневе, на мести, на сочувствии и на всех степенях страха - от боязни до па-

ники, не забывая о надежде и радости.

Леопарди хочет понять механизмы, определяющие человеческое поведение, от кото-

рого он приходит в растерянность из-за его бездеятельности и посредственности, рас-

пространяющихся в его времени, как и во всех временах. холодность души, характерная

для современной ему эпохи, задевает Леопарди, который постоянно сравнивает свое

время с античным, зная, что при потере гармонии в Природе при взаимопроникновении

человека и природы, теряется любая надежда: человек аннулирует себя самого избыт-

ком рассудка, который растет с развитием цивилизации, и при власти Разума, который

стремится «геометризировать мир», исчезают чувствительность и Страсть. Индивидуум

становится несущественным, затерянным в массе, его счастье подчинено утилитарным

интересам, разлука с Природой лишает его корней, как подрубленное дерево, по мета-

форе самого Леопарди.

la linfa vitale, quindi, muore. ed un sintomo di questo processo di inaridimento e di morte interiore si nota nell’estrema

chiusura alle emozioni ed ai sentimenti che colpisce l’uomo moderno.

il timore di soffrire, dice leopardi, è la causa di una difesa dalla vita fatale all’uomo per quella ricerca di solitudine che

nello stesso tempo può costituire la chiusura estrema, conducendo alla morte dell’animo ed all’indifferenza più totale. da

questa indifferenza leopardi mette in guardia, poiché ne individua l’origine nel male di vivere e nell’egoismo che è la più

forte caratteristica del mondo moderno.

così, poiché sulla differenza tra antichi e moderni si costruisce gran parte del pensiero leopardiano, la ragione è dei moderni,

la passione degli antichi. tutto ciò che è naturale supera la ragione. la natura è grande, dice leopardi, la ragione piccola, e

di conseguenza solo la natura può condurre a grandi imprese, solo una spinta naturale e lontana dai calcoli della piccola e me-

schina ragione può creare lo straordinario, la virtù, la magnanimità, l’illusione.

ad esempio, l’impresa di alessandro Magno, che esercitava su di lui un grande fascino, è la più grande delle illusioni, quindi

opera della natura e non della ragione; così come la poesia più alta, quella di omero, non significa che rispondere alla natura.

le illusioni sono quindi parte della natura, non per nulla sono proprie dei popoli più lontani dalla civiltà, primitivi, e dei fan-

ciulli. il tessuto stesso delle illusioni consente di vivere: lontano in qualche modo dalla realtà, tra immaginazione e fantasia,

virtù e passione.

e se al poeta ed ai fanciulli spetta la via della conoscenza attraverso l’immaginazione, questa capacità dovrebbe essere intesa

in maniera tale da trasformare la ragione in passione, rendendo passione tutto quello che normalmente è considerato dovere.

sempre in una lettera al giordani del 30 giugno 1820, leopardi, ormai riconfortato e fuori dalla crisi di malinconia del ‘19,

sostiene che è barbarie “quella condizione dove la natura non ha più forza negli uomini”, aggiungendo

жизненная лимфа умирает. Симптомом этого процесса очерствления и внутренней смерти является полное исчез-

новение эмоций и чувств, которое обрушивается на современного человека.

Страх страдания, говорит Леопарди, является для человека фатальной причиной защиты от жизни, когда он

находится в поиске одиночества, которое может стать полной изоляцией, ведущей к смерти души и полному

равнодушию. Леопарди предупреждает об опасности подобного равнодушия, которое является основой жизненных

страданий, эгоизма, более всего характеризующих современный мир.

большая часть мыслей Леопарди основана на различии между миром античности и миром современности, так, по

его мнению, Разум относится к современности, а Страсть — к античности. Все, что есть Природа, превосходит Разум.

По словам Леопарди, Природа – великa, a Разум — мелок, и поэтому только Природа может вести к великим подвигам,

только вдалеке от расчетов мелкого и ограниченного Разума можно создать нечто великое: добродетель, великодушие

и иллюзию.

Леопарди находился под влиянием обаяния Александра Великого, чьи подвиги являются самой большой иллюзией,

как бы творением Природы а не Разума, также как и высочайшая поэзия, например, поэзия Гомера, обращенная только

к Природе. Иллюзии являются в этом случае только частью Природы, не случайно они принадлежат примитивным,

далеким от цивилизации народам и детям. Иллюзии позволяют человеку жить вдали от реальности, между

воображением и фантазией, добродетелью и страстью.

И если для поэтов и детей дорога к знанию проходит через воображение, эта их способность должна быть принята

таким образом, чтобы преобразовать Разум в Страсть, и все то, что обычно считается естественным, также должно

превратится в Страсть.

В письме к Джордани от 30 июня 1820 года Леопарди уже после своего душевного кризиса меланхолии в 1819 году

подтверждает, что варварство «это то состояние, когда природа уже больше не обладает властью над людьми», до-

бавляя

38

Io non tengo le illusioni per mere vanità, ma per cose in certo modo sostanziali, giacchè non sono capricci

particolari di questo o di quello, ma naturali e ingenite essenzialmente in ciascheduno; e compongono tutta la

nostra vita. Come penseremo di traviare seguendo la natura? [...] Ma la ragione moderna, all’opposto della

ragione antica, non osserva né consulta se non il vero, ben altra cosa che la natura.

in tal senso, leopardi pensa che la situazione dei “buoni” sia migliore rispetto a quella dei “cattivi”proprio perché le illu-

sioni appartengono solo ai primi, laddove gli altri, i mediocri ed egoisti, sono “ristretti alla verità e nudità delle cose” e

quindi condannati a “tedio infinito ed eterno”.

la differenza tra antichi e moderni si rivela allora soprattutto per quanto riguarda il discorso sulla conoscenza: nell’epoca

moderna, è proprio la conoscenza eccessiva, analitica, che tutto delimita ed approfondisce a costituire la condanna dell’individuo

e delle sue possibilità. Posto di fronte alla cognizione del vero, cioè al niente che circonda le cose, quest’ultimo può solo chiu-

dersi in una sorta di pietrificazione del sentire, perso tra vuoto e nulla, in un’angoscia che può condurre o alla follia o al suicidio

freddo, perché scelto dalla ragione. negli antichi, anche il suicidio aveva una sua naturalità: leopardi, infatti, adduce come

esempio la morte di didone, riportando all’inizio del brano che le dedica le parole che la regina, sul punto di uccidersi, rivolse

alla sorella anna. didone muore per passione, divenendo simbolo della sofferenza d’amore, così come ettore muore incarnando

l’eroe bello e sventurato. l’idea, propria del mondo antico, che la sventura coincida con la colpa e che quindi colpisca chi la

meriti, si nega nel personaggio di ettore, che leopardi vede come colui sul quale deve invece cadere la compassione, proprio

perché l’unione della bellezza e della sventura lo rende debole, senza togliergli però il velo dell’eroismo.

didone ed ettore assumono quindi agli occhi di leopardi un forte valore, ponendosi quali simboli di un sentire proprio

del mondo antico, dove la passione era viva e connaturata alle cose e dove poteva essere naturale togliersi la vita per amore

o soccombere per eroismo.

У меня нет иллюзии ради тщеславия, но только перед вещами существенными, потому что это

не мои особые капризы,- то одно то другое, они естественны и существенны и являются

врожденными для каждого из нас; эти иллюзии сопровождают нас в течение всей нашей жизни. […]

Но современный разум, в отличие от разума античности, наблюдает и обращает внимание только

на то, что реально, совсем другое дело Природа.

Леопарди считает, что в этом смысле положение «добрых» людей лучше по сравнению со «злыми», потому что ил-

люзии принадлежат только первым, тогда как вторые, посредственности и эгоисты, «ограниченные истиной и обна-

женностью вещей», осуждены «на бесконечную скуку и вечность».

Разница между мировоззрениями античности и современности, по мнению Леопарди, проявляется прежде всего

тогда, когда речь идет о познании. В современную поэту эпоху именно чрезмерное, аналитическое познание, которое

все определяет и углубляет, является осуждением индивидуума и его возможностей.

находясь перед познанием истины, что означает - перед ничтожеством окружающих вещей, человек может только

затаиться, как будто обращаясь в камень, он теряется между пустотой и ничем, в тоске, которая может довести его

или до безумия, или до хладнокровного самоубийства, потому что он выбирает его в здравом рассудке.

Во времена античности самоубийство было естественно: Леопарди, в качестве примера, приводит историю смерти

Дидоны, цитируя в начале текста ее слова перед самоубийством, обращенные к сестре Анне. Дидона умирает из-за

страсти, становясь символом любовных страданий, тогда как Гектор погибает, воплощая образ прекрасного и несчаст-

ного героя. В мире античности злой рок совпадал с виной и поэтому несчастный получал по заслугам, но эта идея не

относится к Гектору, которого Леопарди видит тем, кто достоин сочувствия, потому что союз красоты и несчастья

делает его слабым, не снимая при этом ореол героизма.

Дидона и Гектор приобретают в глазах Леопарди большую ценность, становясь символами чувств, понятных миру

античности, там где Страсть была живой, врожденной, где героическая смерть и самоубийство из-за любви считались

естественными.

39

40

Storia del genere umano ms. autogr., cc. 1r-24v mm 216x165 (BNN, C.L.IX)

История рода человеческого Рукопись, автограф, лл. 1r-24v мм 216x165 (НБН, C.L.IX)

i v o lt i d e l l a n at U r a : M e ta F i s i c a , F e l i c i t à e “ i n c i v i l i M e n t o ”

la differenza tra mondo antico e mondo moderno segna tutto il pensiero di leopardi: una

volta compreso che l’uomo non è più parte del sistema della natura, ma che ormai ne è posto

al di fuori, egli vede con chiarezza tutti gli effetti che derivano da questo stato di cose.

leopardi si sofferma allora sulla cesura tra natura ed esistenza, sul rapporto fra natura e

civiltà, da cui dipendono anche le trasformazioni dei comportamenti dell’uomo, così che la

sua riflessione si volge dal piano metafisico a quello antropologico e morale.

la domanda che investe il rapporto fra natura ed esistenza risponde all’intenzione dell’au-

tore di scrivere un’opera che avrebbe contenuto la sua metafisica e per la quale aveva anche

individuato un percorso preciso nelle migliaia di pagine del suo Zibaldone, dal titolo Della

natura degli uomini e delle cose. in queste pagine leopardi riflette sull’idea di natura, che

nel suo pensiero muta, passando dalle forme dell’Armonia a quelle delle Contraddizioni e

mostruosità che caratterizzano i pensieri degli anni 1825-1827 rispondenti alla riflessione

ormai matura del poeta, secondo la quale l’uomo si trova a vivere in maniera drammatica la

sua scissione.

Uno dei punti della riflessione leopardiana degli anni 1820-1823 sulla natura si incentra

sulla consapevolezza che quest’ultima di per sé coincide con la vita e con il principio che

muove la vita stessa, cioè il principio del piacere: la natura quindi tende alla vita, la racchiude

nella sua essenza e nel suo significato.

Л И К И П Р И Р о Д ы : М Е Т А Ф И з И К А , С ч А С Т ь Е , « П Р о ц Е С С ц И В И Л И з А ц И И »

41

Разница между миром античности и миром современности является знаковым симво-

лом, характеризующим размышления Леопарди, для которого человек только тогда по-

нимает, что он не является частью Природы, когда ясно видит все последствия своего

положения.

Леопарди обращает особое внимание на разрыв между Природой и существованием,

на отношения между Природой и цивилизацией, от которых зависят изменения в пове-

дении людей. Его размышления направлены от метафизического уровня до антрополо-

гического и нравственного.

Вопрос об отношениях между жизнью и Природой приводит поэта к намерению на-

писать сочинение, которое содержало бы его размышления о метафизике и определило

бы точный путь философского развития на тысячах страниц его Дневника размышле-

ний (zibaldone) в главе под названием О природе людей и предметов (della natura degli

uomini e delle cose).

на этих страницах Леопарди размышляет о самой идее Природы, которая меняет

образ невысказанной мысли, проходя от формы Гармонии (armonia) до Противоречий

и уродства (contraddizioni e mostruosità), которые характеризуют в 1825-1827 гг. уже

зрелые размышления поэта, где человек драматически переживает свой разрыв между

гармонией и уродством Природы.

В размышлениях о Природе, в 1820-1823 гг., Леопарди сосредотачивается на сознании,

которое совпадает с жизнью, и с принципом, по которому движется сама жизнь, иначе

говоря, принципом удовольствия: Природа стремится к жизни, наполняя ее сущностью

и значением.

Operette morali, Milano, Stella, 1827Si tratta dell’editio princeps dell’opera.

Нравственные очерки, Милан, Издатель Стелла, 1827 г.Это первое издание произведения

se la natura è esistenza, se coincide con l’essere, con la vita sensitiva o non sensitiva e,

soprattutto, se l’uomo è nella natura e non al di fuori di essa, la naturale tendenza degli uo-

mini e delle cose è quella che conduce al piacere, al massimo piacere possibile, che fa del-

l’uomo un soggetto desiderante e del desiderio l’essenza della vitalità.

questa è la vita secondo natura che l’eccessiva civiltà ha distrutto, eliminando la forza

delle illusioni, negando progetto e futuro perché ha snaturato l’uomo, sradicandolo da se

stesso.

Fuori della natura, fisica e psichica, la vita è male, l’essere si volge verso la morte, va con-

tro se stesso, contro il suo amor proprio e contro l’istinto di conservazione, poiché fuori

della natura si annulla il principio del piacere. così la natura delle cose diventa un “orribile

mistero”, mentre del tutto insufficiente si mostra la nostra ragione.

tuttavia, queste riflessioni tra l’autunno del 1823 e la primavera estate del 1824 subiscono

un cambiamento, quando leopardi perviene a una nuova considerazione della natura, proprio

da un punto di vista metafisico: ma per giungere a una delineazione metafisica della natura

egli muove da un piano morale, cioè dalla ricerca della felicità, considerata quale sommo

bene e come massima e naturale aspirazione dell’uomo.

ora, leopardi comprende che i fini della natura divergono da quelli dell’uomo: alla natura,

infatti, non interessa il bene dell’individuo, né tanto meno la sua felicità, ma solo il ciclo di

produzione e distruzione che ne caratterizza il ritmo meccanicistico. la natura è quindi in-

differente al male ed alla sofferenza che è implicita nel destino umano. Una sofferenza ine-

42

Если Природа является существованием, если совпадает с бытием, с жизнью чувствен-

ной или не чувственной и, прежде всего, если человек в Природе, а не вне ее, тогда ес-

тественная тенденция людей и предметов ведет к удовольствию, к максимально

возможному наслаждению, которое делает человека субъектом желающим и которое

делает желание сущностью жизнеспособности.

это и есть жизнь по закону Природы, которая была разрушена чрезмерной силой ци-

вилизации, удаляя силу иллюзий, отрицая любой план будущего, духовно обедняя че-

ловека, оторвавшегося от собственных корней.

Вне Природы, физической и психической, жизнь является злом, бытие направлено к

смерти, идет против самого себя, против собственной любви и против инстинкта само-

сохранения, потому что вне Природы исчезает принцип удовольствия. Таким образом

Природа вещей становится «ужасной тайной», а с другой стороны -наш Разум показы-

вает свою неудовлетворенность.

однако, эти размышления между осенью 1823 года и весной - летом 1824 года пре-

терпевают изменения, когда у Леопарди появляется новая концепция о Природе, именно

с точки зрения метафизики. но чтобы достичь метафизического определения Природы

Леопарди двигается от нравственного уровня, то есть от исследования счастья, считая

его высочайшем добром и максимальным и естественным стремлением человека.

Теперь Леопарди понимает, что цель Природы - отдалиться от человека: на самом

деле Природу не интересует благо индивидуума, а еще меньше - его счастье, но ей ин-

тересен сам цикл воспроизведения и разрушения, характеризующий ритм механицизма.

Природа в таком случае безразлична к боли и страданиям, которые присутствуют в

Operette morali (1824)Ms autogr., cc. 138, mm. 216x165.(BNN, C.L.IX)Unica stesura autografa del testo. Il manoscritto contiene venti prosemorali nell’ordine stabilito dall’autore nel 1824. Ad apertura dell’opera è la Storia del genere umano, seguito da: Dialogo d’Ercole e Atlante, Dialogo della Moda e della Morte,Proposta di premi fatta dall’Accademiadei Sillografi, Dialogo di un Lettore di Umanità e di Sallustio, Dialogo di un Folletto e di uno Gnomo, Dialogo di Malambruno e Farfariello,Dialogo della Natura e di un’Anima,Dialogo della Terra e della Luna, La scommessa di Prometeo, Dialogo di un Fisico e di un Metafisico,Dialogo della Natura e di un Islandese,Dialogo di Torquato Tasso e del suoGenio familiare, Dialogo di Filenore e di Misenore, Il Parini o vero della gloria, Dialogo di Federico Ruysche delle sue mummie, Detti memorabili di Filippo Ottonieri, Dialogo di CristoforoColombo e di Pietro Gutierrez, Elogiodegli uccelli, Cantico del gallo silvestre.

Se nella Storia del genere umanol’autore sfiora tutti i temi del suopensiero affidati alla forma del mito, cui è affidato il senso dellacontrapposizione alla civiltà, nel Dialogo della Natura e di unIslandese è evidenziato il contrasto tra l’ordine della Natura e quellodell’esistenza, la prima indifferente alle sorti dell’uomo, condannato allaricerca perpetua di una impossibile ed irrealizzabile felicità.

Нравственные очерки (1824 г.)Рукопись, автограф, 138 стр.,216x165 мм. (НБН, C.L.XIII.25)Единственная собственноручнаяредакция текста. Рукописьсодержит двадцать философскихэссе и диалогов в установленнойавтором в 1824 годупоследовательности: Историярода человеческого, РазговорГеркулеса и Атланта, РазговорМоды и Смерти, Награды,предложенные Академиейсиллографов, Разговор Читателя оЧеловечестве и о Саллюстии, Разговор Силфа и Гнома, Разговор Маламбруно и Фарфарелло, Разговор Природыи Души, Разговор Земли и Луны,Прометеев спор, Разговор Физика и Метафизика, Разговор Природы с Исландцем, Разговор ТоркватоТассо и его демона, РазговорФиленора с Мизенором, Париниили О славе, Разговор ФредерикаРейша и его мумий,Достопамятные речи ФилиппоОттоньери, Разговор ХристофораКолумба с Педро Гутьерресом,Похвальное слово Птицам, Песньдикого Петела.

История рода человеческогопредставляет собой изложениемировоззрения Леопарди оразвитии цивилизации в жанремифологии. В очерке РазговорПрироды с Исландцемподчеркивается контрастотношений между законамиПрироды и бытием. При этомпервая - равнодушна к судьбамчеловека, обреченного на вечныйпоиск истины и неосуществимогонепостижимого счастья.

43

Dialogo della Natura e di un Islandese ms. autogr., cc. 109r-120v mm 216x165 (BNN, C.L.IX)

Разговор Природы с ИсландцемРукопись, автограф, лл. 109r-120v мм 216x165 (НБН, C.L.IX)

rente ad ognuno, proprio perché insita nella vita, che Leopardi vede come uno stato violento; ed un male che diviene parte

integrante del sistema delle cose.

La natura assume allora l’aspetto della Gigantessa in uno dei dialoghi delle Operette morali, il Dialogo della Natura e di

un Islandese: una donna straordinariamente forte e dai tratti quasi maschili, dal volto “bello e terribile”, che rivela all’islan-

dese di essere del tutto indifferente alla sua sorte, spiegandogli che altro è il suo fine, del tutto meccanicistico.

Di fronte a questa rivelazione, Leopardi si domanda allora a che miri il sistema della natura, l’ordine delle cose, nel calcolo

dei mezzi necessari al fine essenziale all’uomo, cioè la felicità, e soprattutto quale sia l’errore fondamentale commesso

dalla natura nella primordiale disposizione rispetto alla specie umana.

Non tutto, rileva Leopardi, era essenziale e necessario in quel sistema che avrebbe altrimenti concesso il raggiungimento

del fine insito nella natura dell’uomo: il caso, infatti, si è affiancato alla necessità, richiesta dall’ordine naturale.

Se il male è dunque nell’ordine che presiede all’universo, se tutto è male, anche lo stesso dolore e la disperazione che col-

piscono il poeta come tutti i soggetti più sensibili, dove risiede la speranza per l’uomo? Dove il bene? Leopardi in prima

istanza non risponde, astenendosi dal giudicare dei fini di un universo che gli sembra deforme e malvagio, ma resta conscio

che se il male è nell’ordine il problema del bene o della felicità individuale non esiste più in quanto tale. La natura procede

lungo un percorso che non è quello dell’uomo, che tende alla felicità.

Il male che metafisicamente è nell’ordine delle cose corrisponde, sotto il profilo morale, alla colpa dell’infelicità. Ma chi

è colpevole? Nelle pagine dello Zibaldone e nei suoi percorsi, nel momento in cui la natura viene considerata ad un livello

altro, diverso da un punto di vista speculativo, si individuano almeno due soggetti colpevoli del male di vivere: l’uomo e la

società.

La società è, come per Rousseau, colpevole del male: e non è un caso che Leopardi individui nel Mondo il concetto di

44

человеческой судьбе. Эти страдания касаются каждого из нас, потому что являются тесно связанным с жизнью, ко-

торую Леопарди видит как насильственное состояние, и зло становится частью, входящей в систему вещей.

Природа тогда приобретает вид Гигантской женщины (Gigantessa), описанной в одном из диалогов Нравственных

очерков (Operette morali) в главе под названием Диалог Природы с исландцем (Dialogo della Natura e di un islandese),

где изображена чрезвычайно сильная женщина с почти мужским обликом, с лицом «красивым и ужасным», которая

высказывает свое полное равнодушие к судьбе человека, объясняя ему, что цель у нее совсем другая, отвечающая

принципу механицизма.

Перед этим откровением Леопарди задается вопросом о цели самой системы Природы, о порядке вещей, о предметах,

необходимых для определения жизненной цели человека, то есть для счастья, прежде всего он задается вопросом о

главной ошибке Природы в её первоначальном расположении по отношению к человеческому роду.

Не все, замечает Леопарди, было существенно и необходимо в этой системе, которая привела бы человека к дости-

жению цели: случайность расположена рядом с необходимостью, присущей естественному порядку.

Если зло присутствует в мировом порядке, если все вокруг зло, даже боль и отчаяние поэта, как у всех чувстви-

тельных натур, тогда где же находится надежда человека? Где добро? Леопарди в первой инстанции не отвечает, воз-

держивается от осуждения целей безобразного и злого мира, но он сознает, что зло, являясь проблемой для добра и

для индивидуального счастья, больше не существует как таковое. Природа движется по дороге, которая не принадле-

жит человеку, стремящемуся к счастью.

Зло, которое метафизически находится в порядке вещей, существует, с нравственной точкой зрения, в виде не-

счастья. А кто виноват? На страницах Дневника размышлений (Zibaldone) и в рассуждениях Леопарди, когда его

взгляд на Природу переходит на другой уровень, отличный от спекулятивной точки зрения, определяются, как мини-

мум, два субъекта, виновные в жизненном зле: человек и общество.

colpa, specificando che gesù è stato il primo a vedere nel mondo, e quindi nella società, il male. il mondo è malvagio, sotto

qualunque forma o fisionomia, e da questa malvagità si deve fuggire, rifugiandosi nella solitudine. cristo è simbolo di una

fuga nell’interiorità che leopardi, come prima di lui rousseau, conosce bene; e si tratta di una fuga cercata forse per il fal-

limento di un impossibile tentativo: realizzare una natura perduta.

l’uomo invece è colpevole nella misura in cui sente su di sé la responsabilità del male e della sofferenza. non c’è più chi

incolpare, una volta che gli dei sono scomparsi e che dio è morto. l’unico colpevole resta allora l’individuo che patisce il

male, l’uomo che soffre e che, così facendo si vede come abietto, come oggetto da punire. e l’infelicità è una colpa.

la ricerca della felicità è uno dei nuclei concettuali intorno a cui si articola il pensiero leopardiano: è questa che gli sta a

cuore, come ad ogni individuo le cui sorti sembrano destinate a perdersi nella definizione dell’idea di “massa”. in molte ri-

flessioni dello Zibaldone, così come in alcune lettere, tra cui una indirizzata a Fanny targioni tozzetti nel 1831, il poeta

spiega, andando contro lo spirito del tempo che inneggiava al progresso indefinito e alla perfettibilità dell’uomo, che egli

non sa che farsene della felicità delle masse se una massa è composta da individui infelici.

il raggiungimento della felicità è impossibile di per sé, in quanto, da un punto di vista esistenziale, si può solo tendere verso

il bonheur, cioè si può solo considerare la tensione verso l’ oggetto, e non il suo possesso.

Proprio l’impossibilità di essere felici giustifica la domanda esistenziale e la ricerca metafisica nello Zibaldone, nel quale

verso il 1827 si delinea l’idea di una natura indifferente e perciò in contraddizione con il fine dell’esistenza cui abbiamo ac-

cennato; a quella stessa data risale la composizione di un dialogo delle Operette morali, il Dialogo di Plotino e di Porfirio

cui leopardi affida il significato ultimo delle sue riflessioni sulla felicità.

alla fine del dialogo, Plotino si oppone all’idea di Porfirio di suicidarsi, contestandone il senso: il suicidio non è consentito

dalla natura, anzi è un atto assolutamente contro natura. tutto l’ordine delle cose sarebbe sovvertito se il suicidio fosse con-

45

общество, по мысли Руссо, является виновным в зле, и не случайно Леопарди обнаруживает в Мире (Mondo) кон-

цепцию вины, указывая, что Иисус является первым, который увидел зло в мире, а поэтому - и в обществе. Мир –

злой и от этой злости нужно бежать, укрыться в одиночество.

христос является символом побега во внутренний мир, который Леопарди хорошо знает, как прежде него это знал

Руссо; это может быть и побег во внутреннее одиночество из-за провала возможности реализовать утраченную При-

роду.

человек является виновным по мере того, как он чувствует ответственность за зло и страдание. нет больше ви-

новных после того, как боги исчезли и бог умер. Единственным виновным остается индивидуум, который терпит

зло, который страдает и видит самого себя объектом наказания. несчастье является виной.

Понимание счастья - однo из концептуальных ядер, вокруг которого вращается мысль Леопарди. этот поиск дорог

его сердцу, так же как и предназначение судьбы отдельной личности раствориться в понятии “массы”. наперекор

духу времени и устоявшемуся мировоззрению, которые приветствовали прогресс и способность человека к совер-

шенствованию, поэт в Дневнике размышлений (zibaldone) и в письмах, в частности к Фанни Тарджони Тоццети

(1831 г.), не понимает, в чем суть счастья масс, если масса состоит из отдельных несчастных людей. Достижение

счастья невозможно само по себе, поскольку с экзистенциальной точки зрения можно только стремиться к bonheur

(благополучию), то есть приблизиться к предмету, не обладая им. Именно невозможность познания счастья оправ-

дывает затрагивание экзистенциального вопроса и поиск метафизики в Дневнике размышлений, в котором к 1827

году проявляется идея автора о безразличии природы в противоречии к цели существования. эта мысль пронизывает

и Нравственные очерки, и Диалог Плотина и Порфирия, где раскрываются заключительные размышления Лео-

парди о счастье. В конце диалога Плотин противостоит идее Порфирия о самоубийстве: оно противоестественно,

не разрешено природой, более того - акт ей безусловно противоречащий. Весь порядок вещей был бы опрокинут,

sentito. l’essere non può servire al non essere, perché il principio fondamentale dell’ordine delle cose e della natura è il prin-

cipio di conservazione. la risposta di Porfirio, che in realtà è una domanda, segna il punto più alto del ritmo dialogico: “tu

dubiti se ci sia lecito di morire senza necessità: io ti domando se ci è lecito di essere infelici”. questo dubbio mette direttamente

in relazione suicidio e infelicità. se la natura ha dato all’uomo l’amore della conservazione e della propria felicità, non può

allora essere contrario alla natura fuggire l’infelicità con l’unico mezzo a disposizione: la fine dello stato di sofferenza che è

la vita. le parole di Porfirio sono tanto più stringenti, quanto più egli approfondisce l’idea dell’infelicità umana: un’infelicità

aggravata dal progressivo aumento della civiltà. quest’ultimo elemento ha provocato una trasformazione, “una mutazion di

vita, e massimamente d’animo”, che ha reso più forte il patimento, producendo quasi una “infelicità nuova, che risulta a noi

dall’alterazione dello stato”. È questo un peggioramento rispetto alla situazione originaria: oltre all’infelicità umana voluta

dalla natura, e quindi esistenziale e connaturata, si aggiunge ora l’infelicità provocata da una trasformazione non prevista, le-

gata all’avanzare incessante della civiltà. È così chiaro il dramma dell’uomo moderno, destinato a soccombere lontano dal

suo scenario d’origine, la natura, e abituato dalla ragione e dall’assuefazione ad una seconda natura che lo allontana sempre

più da quella originaria. se quindi il suicidio non è lecito come atto contro natura, lo è come atto contro la civiltà. il punto è,

infatti, che l’uomo valuta le sue azioni e le sue scelte non in base alla sua natura primitiva, ma a quella seconda natura, che è

dettata dalla ragione, la quale, poiché regge la vita, può anche governare la morte. il fatto che gli uomini restino attaccati alla

vita e rifuggano dal suicidio è quindi, secondo Porfirio, solo un “errore di computo”. da questa affermazione muove l’ultimo

momento della scrittura dialogica: è la conclusione, affidata tutta al dire esortativo di Plotino, che comincia a parlare, sotto-

lineando la sua adesione alle posizioni di Porfirio:”così è veramente, Porfirio mio”. tuttavia, questa adesione è solo apparente,

in quanto il discorso di Plotino assume insieme un tono di consiglio e di preghiera per condurre l’amico alla rinuncia del suo

proposito così logico. il suo è un invito a seguire la natura, quella primitiva, e non la ragione; a questa natura che ha fatto

46

если бы самоубийство было дозволено. Существующее не может служить не существующему, поскольку основной

принцип существования вещей в природе – принцип сохранения. ответ Порфирия, который в действительности яв-

ляется вопросом, отмечает накал ритма диалога: «Ты сомневаешься, дозволено ли нам умереть без необходимости;

я спрашиваю, дозволено ли нам быть несчастными». это его сомнение оправдывает выбор самоубийства, если чело-

век несчастен. но, если природа наделила человека врожденной любовью к самосохранению и к собственному благу,

нельзя противоречить природе избавлением от несчастья, которое дается ею с неизбежностью. чем глубже Порфи-

рий развивает идею человеческого несчастья, тем настоятельнее его слова: страдание увеличивается с прогрессом

цивилизации. этот последний элемент вызвал преобразование, «перемену нашей жизни и особенно нашей души»,

что сделало страдание еще более терзающим, порождая “новое несчастье, проистекающее от изменения нашего

изначального состояния”. это порча по отношению к изначальному состоянию: кроме человеческого несчастья, вы-

званного природой, и поэтому экзистенциального и укоренившегося, добавляется несчастье, вызванное непредви-

денными изменениями, происшедшими в результате прогрессирующего развития цивилизации. Абсолютно ясна

драма современного человека, отлученного от первозданной природы и тем самым обреченного на гибель. Привычка

и разум породили в нас новую природу, которая все больше отдаляет человека от первобытной. Если самоубийство

является актом противоестественным, то оно дозволено как акт против цивилизации. Дело в том, что человек со-

вершает свои действия и делает выбор, отталкиваясь не от своей первобытной природы, а от новой, обусловленной

разумом, которая управляет как его жизнью, так и смертью. Факт того, что люди дорожат жизнью, а самоубийство

им чуждо, согласно Порфирию, лишь «ошибка в расчете». это утверждение раскрывает смысл заключительной

части диалога, выраженная в побудительном тоне Плотина. он подчеркивает свое согласие с позицией Порфирия:

“Поистине все это так, мой милый Порфирий”.

это лишь видимое согласие. Речь Плотина одновременно принимает тон совета и просьбы, чтобы подтолкнуть

47

Dialogo di Plotino e di Porfirio [1827]Ms. autogr., cc.24, mm. 160x107. (BNN, C.L.XX.22 )La stesura del testo risale al 1827, ma,come per il Copernico ed il Frammentoapocrifo, fu edito per la prima voltanell’edizione fiorentina di Le Monnier nel 1845. Nel dialogo tra i due pensatoriaffini l’autore fa sue le argomentazioni in favore e contro il suicidio portateavanti dai due protagonisti del dialogo.

Разговор Плотина и Порфирия[1827 г.]Рукопись, автограф, 24 стр.,160x107 мм. (НБН, C.L.XX.22)Был написан в 1827 году, но как и в Копернике и АпокрифическомФрагменте, впервые былнапечатан во флорентийскомиздательстве Le Monnier в 1845году. В разговоре автор устамиглавных героев диалога, двухблизких по духу собеседников,выражает свое отношение к самоубийству.

l’uomo all’infelicità bisogna tornare, poiché l’uomo si è dimostrato ancora più colpevole di lei. e la colpa maggiore è il de-

siderio di conoscenza. la conoscenza del vero che distrugge le illusioni originariamente donate dalla natura all’uomo è la

causa dell’ infelicità di quest’ultimo. il punto centrale del discorso di Plotino è quindi una risposta diretta ad individuare nella

natura la causa dei mali e nell’eccessiva civiltà l’accrescimento dell’infelicità umana. se è vero che nell’uomo è grande “l’al-

terazione”, la trasformazione che ci allontana dal paradigma dell’uomo antico, è altrettanto vero che la forza della natura in

noi permane. È per questo che l’“errore di computo” sarà sempre ripetuto, per l’eternità. ciò che importa veramente, infatti,

è la capacità dell’uomo di risorgere dalla sua disperazione, dal dolore o dal vuoto, grazie a impercettibili sensazioni di vigore,

a cause minime e quasi non evidenti, che lo riconducono alla vita: ed è importante notare come non sia l’intelletto che aiuta

questo “risorgimento”, quanto quello che leopardi per bocca di Plotino chiama il “senso dell’animo”. non è l’intelletto,

infatti, a governare l’uomo. dall’intelletto può derivare solo un eccesso di ragione, il peso delle riflessioni, l’irresolutezza

che impedisce l’azione e tiene legato l’individuo in una realtà immaginaria. È un altro senso, profondo, interno, che muove

la sfera dell’irrazionale e della sensibilità, a condurre verso la vita, perché non la spiega, non la giustifica, ma, semplicemente,

permette di sentirla. questo sentire la vita impedisce agli uomini il suicidio che la ragione consiglia.

il dramma dell’epoca moderna consiste allora nell’aver superato l’idea di una civiltà possibile, quella media, che realizzava

una dimensione caratterizzata da un equilibrio stabile tra ragione e natura, raggiungendo le forme di un “incivilimento smi-

surato” di cui non si possono ancora conoscere gli effetti: leopardi mette in guardia da un eccesso di ragione rispetto al ritmo

naturale, che distrugge la natura come essenza originaria di varietà e diversità nei popoli e nell’ambiente; contemporaneamente

le conseguenze di una civiltà smisurata toccano la vita dell’individuo. la natura assume qui un diverso significato, rivelandosi

non nel suo aspetto metafisico, ma nella forza sentita dagli antichi, cioè da coloro che vivevano nella natura, ne facevano

parte, mostrandone i segni in ogni loro comportamento. ecco allora che la civiltà eccessiva impedisce all’uomo la vita dei

48

друга к отказу от столь логичного намерения. он предлагает следовать законам первозданной природы, а не разума;

необходимо вернуться к той природе, что сделала человека несчастным, ведь человек еще более виновен, чем она.

И основная вина человека - жажда знания. Познание истины, которая разрушает иллюзии первозданной природы,

становится причиной человеческого несчастья. основной смысл речи Плотина - это ответ, направленный на поиск

причины враждебности природы и роста человеческого несчастья при чрезмерной цивилизации. Если верно, что в

человеке велико “преобразование”, изменение, которое отдаляет нас от парадигмы древнего человека, настолько же

верно, что природа не изменила нас совсем. Поэтому «ошибка в расчете» будет вечно повторяться. что действи-

тельно важно – это способность человека возрождаться после отчаяния, боли или пустоты, благодаря неуловимой

жизненной силе, которая снова возвращает его к жизни: важно заметить, что не разум помогает «возрождению», а

«чувство души», как его называет Леопарди устами Плотина.

не рассудок управляет человеком. Избыток разума, тяжесть размышлений, давящий на эмоции, нерешительность,

которая препятствует человеческим поступкам, сковывая индивидуума в воображаемой реальности. закрытое глу-

бокое чувство, которое управляет сферой иррационального и чувствительного, позволяет человеку обрести вкус к

жизни, не оправдывая и не объясняя ее сущности. это «чувство души» предостерегает людей от самоубийства, на

которое их толкает разум. Драма современной эпохи состоит в том, что она превзошла понятие возможной проме-

жуточной цивилизации, которая предполагала равновесие между разумом и природой, достигая форм “безмерной

цивилизации”, последствия которой непредсказуемы: Леопарди предупреждает, что избыток разума по отношению

к естественному ритму разрушает природу как первоначальную сущность разновидности и многообразия в народах

и в окружающей среде, в то же время последствия безмерной цивилизации влияют на жизнь человека. Природа при-

нимает здесь иной смысл, раскрываясь не в своем метафизическом аспекте, а в силе античных людей, живущих в

гармонии с природой, составляя ее часть и подчеркивая это своим поведением и отношением к ней. безусловно, чрез-

sentimenti, inibendone le emozioni e producendo una indifferenza universale verso gli altri, ma anche verso se stessi.

in questa mancanza di cura verso di sé, nel silenzio che annulla le relazioni fra gli uomini, si matura la fine della società

naturale e l’inizio di una nuova barbarie, in cui le regole della ragione e dell’utilitarismo sono portate alle estreme conseguenze.

l’egoismo diviene allora la passione dominante, perché è sull’odio verso i propri simili che si fonda la società:

Quanto più si trova nell’individuo il se stesso, tanto meno esiste veramente la società. Così

se l’egoismo è intero, la società non esiste se non di nome. Perché ciascuno individuo non

avendo per fine se non se medesimo, non curando affatto il bene comune, e nessun pensiero

o azione sua essendo diretta al bene o piacere altrui, ciascuno individuo forma da se solo

una società a parte, ed intera, e perfettamente distinta, giacchè è perfettamente distinto il

suo fine; e così il mondo torna qual era da principio, e innanzi all’origine della società, la

quale resta sciolta quanto al fatto e alla sostanza, e quanto alla ragione ed essenza sua.

(Zib. 669,1)

la civiltà eccessiva, nella sua lineare e progressiva crescita, provoca di conseguenza e in maniera speculare la riduzione

della natura, trasformando tutto ciò che ad essa afferisce: l’anima e le sue passioni, i sentimenti, i rapporti tra gli uomini e

le relazioni fra le cose, il corpo, che perde in vigore quello che acquista in malattia; e ancora lo sviluppo delle facoltà intel-

lettive e sensitive cui si accompagna lo sviluppo di una spiritualizzazione del reale, che equivale al nostro virtuale. sulla

spiritualizzazione del moderno leopardi insiste in pagine particolarmente interessanti, laddove comprende che tutto, anche

l’amore, si allontana dal corpo per cedere allo spazio infinito e pericoloso della mente. la forza, il vigore proprio degli

antichi si perde; e con esso scompare anche la modalità fisica, per così dire, con cui si sentono e si manifestano le passioni,

49

мерно развитая цивилизация препятствует проявлению человеческих переживаний и эмоций, порождает равнодушие

к себе и окружающим. В этом недостатке заботы о себе, в молчании, уничтожающем человеческие взаимоотношения,

становится неизбежным конец первозданного общества и начало эпохи нового варварства, в котором правила разума

и утилитаризма доведены до крайности. эгоизм становится доминирующей страстью, потому что на ненависти к

себе подобным основывается общество:

Чем больше человек думает о себе, тем менее эвентуально существование

общности. Если человек полон эгоизма, то от общества остается лишь название.

Поскольку каждый индивидуум заботится лишь о себе, а его мысли и действия не

направлены на благо других, каждый человек представляет собой отдельное

общество, поскольку отличаются и его цели; так мир вернется к первозданному

состоянию до возникновения общества, которое останется свободным по факту

и содержанию, по праву и по сущности своей. (Дневник размышлений - Zibaldone,

669,1)

чрезмерно развитая цивилизация в своем линейном и прогрессивном росте ведет к ослаблению природы, искажая

все окружающее: душу с её страстями, чувствами, взаимоотношениями людей, тело, которое теряет в силе то, что

выигрывает в болезни, а также развитие умственных и чувственных способностей, которые сопровождаются оду-

хотворением действительности, эквивалентной нашей виртуальной. Со страниц Дневника размышлений (zibaldone)

с особым интересом повествует Леопарди о спиритуализации современности, которая предполагает, что все, включая

и любовь, отдаляется от тела, чтобы проникнуть в бесконечное и опасное пространство разума. Сила и мощь, свой-

ственная древним, теряются; и вместе с ними исчезает способность человека выражать чувства и проявлять страсти,

в то время как преобладает избыток рассудка. Того рассудка, которого поэт не раз изображал как палача, отмечая

спад стремлений к желаниям. В безмерно развитой цивилизации сокращается круг желаний: человек, говорит Лео-

парди, будучи существом жаждующим, считает противоестественным отказ от удовольствия. однако, чрезмерная

mentre prevale l’eccesso del pensiero, di quel pensiero in cui il poeta più di una volta aveva individuato il suo carnefice, e

la diminuzione del desiderio.

nella civiltà smisurata quindi lo spazio del desiderio si riduce pericolosamente, perché è nel desiderio che si identifica la

vita: l’uomo, dice leopardi, è infatti un soggetto desiderante e come tale irriducibile nel senso di conservazione, cioè nel

suo principio di piacere. nel momento in cui la civiltà estrema riduce la forza del desiderio, imponendo anche dei falsi

bisogni, il principio del piacere diminuisce, mentre aumenta il desiderio della morte.

e tra gli effetti della eccessiva civiltà e della supremazia della ragione si individuano l’impoverimento delle lingue e l’o-

mologazione tra gli uomini che nega l’individualità e la perdita delle differenze in un mondo sempre più piccolo e delineato

nei suoi confini, perché sempre più conosciuto, non più vago e indefinito, sollecitante il viaggio fisico e mentale.

la stessa terra non conosce più la differenza, poiché nuove tecniche impediscono la varietà delle colture, favorendo un’u-

niformità pericolosa per l’uomo.

nessun tema, nessun nesso sfugge alla dicotomia natura-civiltà. e l’eccessivo incivilimento in cui leopardi individua la

causa delle numerose degenerazioni della modernità si traduce nella metafora della camera oscura, che riprende in piccolo

una vasta prospettiva, adatta a rendere lo stato dell’individuo, il quale riproduce in se stesso la dimensione in cui la società

si riduce: uno stato di immobilità, caratterizzato da noia e estrema indifferenza.

nel 1821 leopardi pensa ancora che all’uomo spetti di “rifabbricare la natura”, preservandone la “salvatichezza”; ma dal

‘24 in poi, quando più fermo diventa il disinganno rispetto alla figura metafisica della natura, egli diviene cauto nel sostenere

la possibilità di un ripristino dello stato naturale. tornare indietro è impossibile, perché l’uomo si è abituato a quella società

stretta in cui potrebbe addirittura essere dannoso riproporre una condizione naturale.

цивилизация навязывает иллюзорные желания, ведущие человека к мыслям о смерти. Современная цивилизация и

превосходство разума приводят к обеднению языков и единообразию мира, вследствие чего отрицается индивиду-

альность личности. Исчезает разница, ограниченная рамками постоянно сужающегося пространства, все более близ-

кого и знакомого, а не чуждого и неопределенного. Сама земля не знает разнообразия, новые технологии

препятствуют разновидности агрокультур, что наносит вред человеку. Тема дихотомии природы и цивилизации не-

избежна. В чрезмерном влиянии цивилизации Леопарди видит причину оскудения современности, которую автор

выражает метафорой «камера-обскура», отображающей состояние общества через призму настроения человека:

неподвижность, выраженная тоской и крайним равнодушием. В 1821 году Леопарди все еще полагает, что человеку

надлежит “перестраивать природу”, сохраняя ее «дикость». начиная с 1824 года, признав несостоятельность учения

о метафизике природы, он с большей осторожностью относится к вопросу о возможном возвращении природы в

дикое состояние. Возврат к прошлому исключен, потому что человек адаптировался к этому ограниченному про-

странству, в котором возрождение первозданной природы может быть просто губительно.

50

Carl Gustav Carus,Donna sulla terrazza(particolare), 1824. Olio su tela, cm 42x33Staatliche KunstsammlungenGemäldegalerie, Dresda.

Карл Густав КарусЖеншина на террасе (деталь), 1824.Масло, холст, 42х33 смДрезденская Картиннаягалерея

t r a s t o r i a e n at U r a : l’ U lt i M o M e s s a g g i o

giacomo leopardi arriva a napoli nell’ottobre del 1833; vi resterà fino alla morte, avvenuta

il 14 giugno 1837. di questo ultimo soggiorno, ci restano numerose testimonianze nelle lettere

di ranieri o a lui indirizzate, come pure in quelle di giacomo dirette al padre. in queste ultime

il motivo ricorrente è quello del desiderio del ritorno, rinviato ogni volta per motivi di diverso

carattere. si resta esitanti di fronte al tenore di queste lettere ed alle testimonianze dei carteggi

intercorsi con ranieri in cui si ha una visione per lo meno piú complessa della situazione.

a napoli leopardi era atteso da tutti i gruppi di rivoluzionari che si opponevano al dominio

dei borbone; era atteso nei salotti culturali della città, dove spiccavano alcue donne in parti-

colare, poetesse o scrittrici, come Maria giuseppa guacci nobile o la contessa ricciardi. era

atteso negli ambienti puristi, come nella scuola di basilio Puoti, dove lo incontrò Francesco

de sanctis, che fissò il suo ricordo nel racconto autobiografico La Giovinezza: leopardi era

conosciutissimo come filologo e come autore delle canzoni patriottiche; eppure quando fece

il suo ingresso nella scuola del Puoti destò stupore. de sanctis ne parla come di “una povera

cosa”: ma subito aggiunge che quel viso emaciato e pallido si aprí ad un sorriso che portò

luce tutt’intorno. e al sorriso si univa un’espressione intensamente dolce.

leopardi scopre in napoli una città popolosa, capitale di un regno, ricca di storia e di arte

oltre che di bellezze naturali e per questo meta già da tempo dei viaggiatori del Grand Tour,

attratti dal sogno classico e dall’idea di sentire nella città già la grecia, ma richiamati anche

dal contrasto che con l’arte e la storia faceva la massa del popolo. Un popolo su cui lo stesso

М Е ж Д у И С Т о Р И Е й И П Р И Р о Д о й : П о С Л Е Д н Е Е П о С Л А н И Е

53

Pierre-Jacques Volaire,Eruzione del Vesuvio al chiaro di luna (particolare), 1774Olio su tela, cm 248 x 378CNMHS, Parigi.

Джакомо Леопарди прибывает в неаполь в октябре 1833 года, где проживет до самой

смерти - 14 июня 1837 года. Сохранились многочисленные письма, адресованные Рань-

ери и полученные от него, а также письма Джакомо к отцу. В письмах он неоднократно

пишет о своем желании вернуться в родной дом, но приезд по разным причинам откла-

дывается. удивляет тон и содержание писем к Раньери, в которых поэт высказывает

свое мнение о сложившейся политической обстановке. В неаполе Леопарди ждали

группы повстанцев, боровшиxся против власти бурбонов. он был желанным гостем и

литературных салонов города, где собирались известные поэты и писательницы, среди

которых особо выделялись Мария Джузеппа Гуаччи нобиле, поклонница поэзии Лео-

парди, и графиня Риччарди. Его ждали и пуристы школы базилио Пуоти. здесь про-

изошла встреча Леопарди с Франческо Де Санктис, который вспоминал об этой

встрече в своем автобиографическом рассказе Молодость: Леопарди был очень изве-

стен как филолог и как автор патриотических песен, однако, его наружность смутила

всех присутствующих. Де Санктис говорит о нем как о “бедняжке”, но тут же добав-

ляет, что его изнуренное и бледное лицо раскрылось в улыбке, которая озарила светом

всех вокруг. И улыбка придавала мягкость его чертам. Леопарди открывает в неаполе

многолюдную столицу королевства, с богатой историей и искусством, к тому же с ес-

тественными природными красотами. Город издавна пленил путешественников Grand

Tour мечтой о классической Греции, присутствие которой они здесь ощущали. Изумлял

их и контраст между историей, памятниками и местными простолюдинами. Сам Лео-

парди в письмах отцу пишет о жестокой природе неаполитанских женщин, способных

Пьер Жак Волер Извержение Везувия прилунном свете (деталь), 1774.Холст, масло, 248x378 см.CNMHS, Париж

leopardi si sofferma quando nelle lettere al padre si dilunga sulla natura violenta delle donne che sono capaci anche di omi-

cidio, o quando parla della città come di un paese semibarbaro e semiafricano: questo stesso popolo impauriva per la violenza

delle sue passioni le viaggiatrici aristocratiche che facevano tappa a napoli prima di raggiungere la grecia. nel caso di leo-

pardi il sentimento che provava nei riguardi della folla napoletana era duplice: ne parlava con l’intelletto e con il giudizio di

un aristocratico, ma amava perdersi tra quella folla vivendo come uno del popolo. napoli quindi lo attraeva e lo respingeva

contemporaneamente in maniera molto più forte rispetto alle altre città che lo avevano accolto nel suo andare.

e a napoli leopardi vive una storia di grande amicizia, quella con antonio ranieri, il sodale conosciuto nel ‘28 a Firenze

da cui non vorrà mai più staccarsi. Un’amicizia che si veste dei colori della bohème, in quanto i due giovani devono cimentarsi

con problemi economici gravi, senza mai perdere il senso di un progetto che li unisce fortemente, quello di un’edizione

parigina delle opere di leopardi, né lo spirito di gruppo che li lega a tanti amici come, ad esempio, august von Platen che la-

sciava loro biglietti in rima ogni volta che li andava a trovare. Un’amicizia che si scalda tra gli affetti familiari, perché una

sorella di ranieri, la bellissima Paolina, sceglie di vivere con loro e accudisce giacomo come un fratello, mentre un’altra,

enrichetta, mette a disposizione la villa in campagna alle falde del vesuvio che appartiene al marito, giuseppe Ferrigni. in

quella villa trascorrono i mesi estivi, tutti insieme, con i bambini della coppia ed il monsù di casa ranieri, quel Pasquale

ignarra che cucinava i piatti scelti dal conte leopardi e che era stato un rivoluzionario del 1799. e i soggiorni in villa signi-

ficano per leopardi passeggiate a Pompei e ad ercolano, serate e mattine sul terrazzo che guarda capri e l’azzurro del mare,

mentre alle spalle si intravede la schiena bruna del vesuvio, presenza costante e viva nel rombo delle sue viscere.

54

даже на убийство. Иногда отзывается о неаполе как о полуварварском и полуафриканском городе, где народ пугает

своей жестокостью и чрезмерной страстью путешественниц–аристократок, которые останавливались здесь по пути

в Грецию. чувство Леопарди, которое он испытывал к неаполитанской толпе, носило двойственный характер. об

этом он говорил с увлечением и аристократической рассудительностью, но все же порой любил растворяться средь

той толпы. неаполь одновременно привлекал и отталкивал его, в отличие от других городов, которые он когда-либо

посещал. Именно в неаполе Леопарди по-настоящему сближается со своим другом Антонио Раньери. Их знакомство

произошло в 1828 году во Флоренции, и с тех пор друзья были неразлучны. это была дружба представителей bohème

богемы и даже при тяжелом материальном положении, они никогда не теряли надежду реализовать общие творческие

планы, среди которых было и парижское издание произведений Леопарди. Дружеские чувства связывают их также

с поэтом Августом фон Платтен, сочинявшим при каждой встрече для них стихи. Дружба с Леопарди охватила и

всю семью Раньери. одна из сестер, красавица Паолина, предпочитает жить с ними и окружает Джакомо вниманием

и заботой, в то время как другая - Генриетта, представляет в их распоряжение виллу у подножия Везувия, принад-

лежащую ее мужу Джузеппе Ферриньи. на этой вилле вместе с хозяевами и их детьми Джакомо и Антонио проводят

летние месяцы. здесь же участник Великой французской революции года Паскуале Иньярра, служивший семейным

поваром Раньери, готовил блюда, выбранные графом Леопарди. отсюда Леопарди совершал прогулки в Помпеи и в

Геркуланум, любовался восходами солнца и чудесными вечерами. С одной стороны виллы его взору открывался

восхитительный вид на Капри и лазурную гладь моря, с другой стороны виднелся бурый хребет Везувия с посто-

янным грохотом его недр. на фоне этого чудесного пейзажа Леопарди пишет свои последние стихи: Дрок, или Цве-

ток пустыни и Закат луны. Если в Закате луны при исчезновение двух светил мир обесцвечивается, олицетворяя

прощание с молодостью и с жизнью поэта, в Дроке заключается последнее размышление поэта о природе со значе-

нием, отличающимся от предыдущих. здесь природа стоит пред историей, обращенной в каменные руины Помпеи:

ecco, in questo scenario leopardi compone gli ultimi suoi versi, quelli della Ginestra e del Tramonto della luna.

se in quest’ultimo la scomparsa della luna prima dell’arrivo del sole, in quel momento in cui il mondo si scolora per la

mancanza dei due astri, sembra coincidere con l’addio alla giovinezza ed alla vita del poeta, nella Ginestra resta fissata la ri-

flessione ultima sulla natura, con un significato diverso da quelli finora ricordati.

nella Ginestra la natura si trova di fronte alla storia, pietrificata nelle rovine di Pompei: lo scenario della rovina colpisce

il lettore, con i toni notturni che richiamano i quadri di volaire, noto per le rappresentazioni delle eruzioni del vesuvio colte

nel buio della notte. la natura fronteggia la storia e la vince. Mai come sulle rovine di Pompei a leopardi balza evidente e

immediata la realtà della sconfitta della storia e dell’uomo, e la fallacia della fiducia nelle sorti progressive dell’umanità. Mai

come sotto l’ampia schiena del vesuvio tonante si poteva comprendere la superbia di una visione antropocentrica e la fragilità

del destino umano.

di fronte ad una natura che diviene fato, un fato antico e necessario, il messaggio nuovo che leopardi lascia è quello della

solidarietà: tutti fra se confederati gli uomini, scrive. questa la speranza e l’invito per un’umanità che può trovare forza solo

in se stessa e nella condivisione empatica di un uomo con un altro uomo. Un’unione contro il fato, contro la catena incessante

di distruzione e produzione che caratterizza il moto meccanicistico della natura, contro gli effetti che la stessa angoscia del

divenire comporta nell’uomo: l’odio scambievole, l’invidia, la vendetta. Un’unione contro ciò che divide gli uomini, cioè

quell’interesse e quell’utilitarismo così dichiaratamente colpevoli e vivi in quei CXI Pensieri pure scritti all’ombra del vesuvio.

contro l’inganno, contro l’utile, contro l’egoismo imperante, contro l’indifferenza, contro la solitudine, contro la natura fatale

che ci opprime e ci distrugge, a favore dell’umanità fragile, persa, sola ed incompiuta.

55

сцены развалин поражают читателя темными тонами как и на полотнах Волера, который мастерски изображал кар-

тины извержения Везувия в ночи. Природа выступает против истории и доминирует над ней. Именно на руинах Пом-

пеи перед Леопарди становится очевидным поражение истории и человека, и обманчивость веры в прогрессивность

человеческих судеб. Громада Везувия убеждает нас в несостоятельности антропоцентричного воззрения и хрупкости

человеческой судьбы. Природе, которая становится роком, древним и неминуемым, Леопарди завещает новое по-

слание солидарности: человечество должно объединиться, пишет он. эта надежда и вызов для человечества, сила

которого заключается в самом себе и во взаимном сопереживании. Союз против рока, против непрерывной цепи

разрушительных действий природы, против состояния тревоги бытия, которые приводят человека к взаимной нена-

висти, зависти и мести. Те интересы и тот утилитаризм, разобщающие людей, описаны и в главе CXI Мыслей, также

созданных Леопарди в тени Везувия. Против обмана, против прибыли, против господствующего эгоизма, против

равнодушия, против одиночества, против роковой природы, которая разрушает нас, в пользу хрупкого, потерянного,

одинокого и несовершенного человечества.

Q u a d r i d e l l’ e s p o s i z i o n e

К А Р Т И Н Ы В Ы С Т А В К И

56

59

[ . . . ] e s s e n d o l a v i t a u m a n ac o m e u n a c o n t i n u a g u e r r a ,n e l l a q u a l e s i a m o c o m b a t t u t id a l l e c o s e d i f u o r i ( d a l l a n a t u r a e d a l l a f o r t u n a ) , i f r a t e l l i , i g e n i t o r i , i p a r e n t ic i s o n d a t i c o m e a l l e a t i ea u s i l i a r i e c . E i o , t r o v a n d o m il o n t a n o d a l l a m i a f a m i g l i a ,b e n c h è c i r c o n d a t o d a p e r s o n eb e n e v o l e , e b e n c h è s e n z ai n i m i c i , p u r m i r i c o r d o d i e s s e r v i s s u t o i n u n a s p e c i ed i t i m o r e o t i m i d e z z ac o n t i n u a . . . g. Leopardi (Zibaldone, 4226,4).

[…] жизнь человеческая какнепрерывная война, в которой мыизмучены от воздействия внешнихусловий (от природы и от удачи),братья, родители, родственникиявляются союзниками ипомощниками... И я, находясьдалеко от моей семьи, хоть не имелврагов и был окружен прекраснымилюдьми, помню, что жил я в каком-то страхе или постоянной робости... Д. Леопарди (Дневник размышлений- Zibaldone, 4226,4)

Все счастливые семьи похожи другна друга, каждая несчастливаясемья несчастлива по-своему Л. Н. Толстой (Анна Каренина –начало романа).

L a f a m I g L I a

С е м ь я

Tu t t e l e f a m i g l i e f e l i c i s ia s s o m i g l i a n o ,

o g n i f a m i g l i a i n f e l i c e è i n f e l i c e a m o d o s u o

L. N. Tolstoj (Incipit di Anna Karenina).

Patente di nobiltà Ms. membr., fogli di guardia cartacei, cc. I, 10, I, mm. 275x250. (RCL).

Дворянская грамотаРукопись, пергамент, Титульныелисты – бумага, лл. I, 10, I, 275x250 мм. (PДЛ).

Pergamena di MainettoMs., membr., a.1207, mm. 200x153. (RCL).

Пергамент МайнеттоРукопись, пергамент, 1207 г.200x153 мм. (PДЛ).

Il primo della nostra Famiglia di cui abbiamo certa memoria è Attone, a lui dunquericonosciamo quel primo Capo e stipite di Essa, finchè altri documenti ci diano piùvetuste notizie. So che non sarà facile ad accadere. (M. Leopardi, Note).

Первым в нашем Роду, о котором у нас есть сведения, является Аттон.

Мы его считаем родоначальником нашей Семьи, пока другие документы не

дадут нам более новых и достоверных данных. Я знаю, что это не так

просто, чтобы подобное произошло. (Mональдо Леопарди, Заметки).

60

La prima fonte della storia genealogica dei Leopardi si ritrova nei dati raccolti da pierniccolò (1456-1516) che individua

l’origine della famiglia in attone II, alla fine del XII secolo. a quest’epoca risalgono, infatti, le notizie più sicure, che si

basano sulla pergamena di mainetto del 1207, mentre restano incerte quelle legate ai suoi predecessori muzio, Leopardo I,

Leopardo II. monaldo ricostruisce i principali avvenimenti che hanno caratterizzato la storia della famiglia: ad esempio, si

sofferma su singoli personaggi, come Vanni di monaldutio, capitano e gonfaloniere, che nel 1388 si lanciò contro i ghibellini;

oppure mette in rilievo il ruolo svolto dai Leopardi attraverso varie donazioni, come quella effettuata da Biancina, madre di

pierleopardo, per edificare il monastero poi detto di s. stefano, o ancora l’impegno sostenuto, come nel caso del collegio dei

gesuiti, in fondazioni. Nell’Autobiografia, monaldo dà di se stesso un ritratto volto a definire non solo il suo carattere, ma

anche gli insegnamenti ricevuti in famiglia improntati a mitezza e “mansuetudine”. Nato nel 1776, egli è ancora un esempio

di gentiluomo d’ancien régime; contrario all’occupazione dei francesi, che il 9 febbraio del 1797 entrano a recanati,

monaldo manifesta la sua opposizione rifiutando di vedere Napoleone, quando quest’ultimo nella primavera del 1798

attraversò il paese a cavallo. Tra il ‘98 e il ‘99, infuria la lotta tra giacobini, briganti e insorti che riescono a rovesciare il

governo giacobino: costretto a divenire governatore della città, nonostante la sua strenua

opposizione, monaldo ricorda come nel paese al ritorno dei francesi si vivessero “giorni di

anarchia e di orrore”, quando “tutti comandavano e tutti rubbavano” e “torme di briganti

venivano e partivano ogni momento correndo ora all’un paese ora all’altro”. a quegli

stessi anni risalgono il matrimonio con adelaide antici (1797), cui affiderà la gestione dei

suoi beni, e la nascita del primogenito giacomo (1798).

Первый источник о генеалогическом древе семьи леопарди можно встретить в

данных, собранных Пьерникколò (1456-1516 гг.), который относит возникновение рода

леопарди к концу XII века при аттоне II. к этой эпохе относятся наиболее достоверные

сведения, которые записал на пергаменте майнетто в 1207 году, но остались еще не яс-

ными данные о предках муцио, леопардо I, леопардо II. мональдо, отец джакомо лео-

парди, в своей автобиографии описывает основные события, характеризующие историю своей семьи. Например, он

обращает особое внимание на такую личность как ванни ди мональдутио, капитана и гонфалоньера (знаменосца),

который в 1388 году выступил против гибеллинов, или подчеркивает роль, сыгранную семьей леопарди, которая по-

средством различных фондов и дарений, как, например, это было сделано бианчиной, матерью Пьерлеонардо, для по-

стройки монастыря, названного затем Санто Стефано, или в оказании помощи коллегии иезуитов. Там же, в авто-

биографии, мональдо рассказывает не только о становлении собственного характера, но и о полученном им в семье

воспитании, основанном на мягкости и «кротости». мональдо, рожденный в 1776 году, до сих пор является примером

«старорежимного» джентльмена. выступая против оккупантов - французов, которые 9 февраля 1797 года вошли в

реканати, мональдо демонстрирует свой протест, отказываясь видеть Наполеона, когда последний весной 1798 года

проехал через город верхом на коне. в 1798-1799 годы бушует борьба якобинцев c бандами местных реакционеров,

которым удалось свергнуть правительство якобинцев. в это время мональдо заставили стать губернатором города,

несмотря на его упорное сопротивление. впоследствии он вспоминал о том, как после возвращения в город французов,

получивших подкрепление и вновь овладевших городом, наступили «дни анархии и террора», когда «все командовали

и все воровали» и «толпы бандитов все время переходили из одного города в другой». в эти же самые годы состоялась

женитьба мональдо на маркизе аделаиде античи (1797 г.), которой затем он доверит ведение всех семейных имуще-

ственных дел. в следующем, 1798 году, родился их первенец джакомо.

61

La famIgLIa NosTra

fu sEmprE popoLarE

E amIca dEL popoLo

E amaTa da LuI

Наша Семья вСегда

была близка к Народу

и любима им...

LE RADICI FAMILIARI E L’AMBIENTE STORICOСЕМЕЙНЫЕ КОРНИ НА ИСТОРИЧЕСКОМ ФОНЕ

62

Piante tipografice de Benipossedutte nel Territorio di Recanatidall’ill.mo sig. Conte Vito Leopardi Mappa dei terreni in proprietà dellafamiglia. Inchiostro su carta applicata su tela,sec. XVIII, mm. 755x530. (RCL).

Топографические карты земельна территории Реканативладений светлейшего графаВито Леопарди Карта земель, принадлежащихсемье. Бумага, наклеенная на холст. Тушь. XVIII век, 755x530 мм. (PДЛ).

La certezza di questo Soggetto civien data da una pergamena dell’anno1207 la quale riporteremo nellagenerazione seguente. In essacomparisce già adulto e stipulanteMainetto figlio di Attone. Dando a quelEpoca a Mainetto almeno 25 anni, esupponendo che il padre nascessealmeno altri 25 anni prima di Lui,avremo Attone nato circa la metà delsecolo duodecimo, e ci contentevamoche la nostra prosapia rimonti aquell’epoca alla quale non moltefamiglie private faranno arrivare la loro,senza ricorrere ad appropriazioniforzate, e a documenti ò falsi ò atterati.(M. Leopardi, Note).

***Nel 1388 l’armata della chiesa

guidata da Vanni di Monaldutio comeCapitano e gonfalloniere scagliossicontro I ghibellini, ed espugnata lacittà la spianarono, e ne aspersero disale le rovine. (M. Leopardi, Note).

Подтверждением

существования этой Личности

является пергамент 1207 года,

в котором мы находим запись

о последующем поколении.

В нем присутствует уже взрослый

сын Аттона - Майнетто.

Если считать возраст Майнетто

в 25 лет и, отсчитывая время

рождения отца на 25 лет ранее

сына, мы можем сказать, что

Аттон родился в середине

двенадцатого века. Тот факт,

что мы можем точно установить

существование нашего Рода в ту

эпоху, является нашей гордостью.

Немногим семьям удается найти

свидетельства столь древних

корней, если только они не

пользуются фальшивыми

документами и данными.

(Mональдо Леопарди, Заметки).

***

В 1388 году папское войско

под предводительством Ванни

ди Мональдутио, капитана

и гонфалоньера, выступило

против гибеллинов, захватило

и разрушило город, посыпав солью

его руины.

(Mональдо Леопарди, Заметки).

63

Genealogia della famiglia LeopardiMs. cart., sec. XVIII (II metà), mm. 1350x780. (RCL).

Генеалогическое древо родаЛеопардиРукопись, бумага, XVIII век (II половина), 1350x780 мм. (PДЛ)

Non ero già altiero e superbo,volendo anzi nome e vanto di mansueto e popolare, perché la superbia ripugnava alla mia ragione; perché la natura mia che allora non conoscevo, era mite; perché I miei congiunti mi avevano dato sempre esempio di mansuetudine, e infine per averesentito da essi che la famiglia nostra fu sempre popolare e amica del popolo e amata da lui. (M. Leopardi, Autobiografia).

Я не был гордым и

высокомерным, я, наоборот,

хотел бы для себя быть кротким,

простым и любимым народом,

потому что высокомерие было

чуждо моему характеру

благодаря моей мирной натуре,

которая тогда была мне еще

неведома; мои родители всегда

являлись для меня примером

кротости и я слышал от них,

что наша семья во все времена

была близка к народу

и любима им.

(Mональдо Леопарди,

Автобиография).

Panciotto di Monaldo LeopardiSeta (davanti) e cotone (dietro), ricamato a fiori; cm.63x40. (RCL).

Жилет Мональдо ЛеопардиШелк (перед), хлопок (спина), вышивка - цветы; 63x40 см (PДЛ).

64

Sonetto Nelle nozze del conteMonaldo Leopardi con la marchesaAdelaide Antici Ms. cart., a.1797, mm. 195X170;annotazione del titolo di mano diPierfrancesco Leopardi. (RCL).

Сонет на свадьбу графаМональдо Леопарди с маркизойАделаиде АнтичиРукопись, бумага, 1797г., 195х170мм; пометки в заглавиивыполнены рукой ПьерфранческоЛеопарди. (PДЛ).

Alli 16 di Giugno dell’anno 1799sulle ore 20 una grossa mano di queiBriganti, comandata da un certoGentili, venne a Recanati, e all’arrivoloro il popolo si sollevò. Pochi Francesiche stavano qui fuggirono. Gli Alberidella Libertà vennero stritolati, le Campane si suonarono ora a Festa,ora a stormo [...] Mentre stavo in casasentendo il racconto di questiavvenimenti una furia di Popolo venne a prendermi perché fossi il Governatore della Città [...]. (M. Leopardi, Autobiografia).

16 июня 1799 года в 20 часов

большая орда бандитов под

командованием некоего Джентили

ворвалась в Реканати, но местное

население восстало против них.

Небольшой отряд французов

вынужден был бежать. Деревья

свободы были уничтожены,

колокола звонили то ли о

празднике, то ли об атаке [...]

Пока я находился в своем доме,

слушая рассказы об этих

событиях, бунтующий народ

пришел ко мне с просьбой о том,

чтобы я стал Губернатором

Города [...]. (Mональдо Леопарди,

Автобиография).

Proclama del generale de La Hoz, comandante generale dell’Armata della Montagna Cartaceo, cm. 25X19 (8 luglio 1799). (RCL).

Воззвание генерала де Ла Хоц, командующего Горной Армией Бумага; 25х19 см (8 июля 1799г.). (РДЛ).

Proclama delli Insurgenti sulla Moneta Proclama di Ferdinando IV, Ascoli, 25 maggio 1789. Cartaceo, cm. 38X27. (RCL).

Воззвание повстанцевна МонетеВоззвание Фердинанда IV, гор.Асколи, 25 мая 1789 г.Бумага, 38х27 см. (РДЛ).

Al popolo romanoDocumento di epoca napoleonica in cuisi invita il popolo ad unirsi alle truppedell’armata russa del generale Suvaroff.Cartaceo, cm. 55X40,5. (RCL).

К римскому народуДокумент наполеоновской эпохи,призывающий народ объединитьсяс войсками русского генералаСуворова.Бумага, 55х40,5 см. (РДЛ).

Ussaro a cavallosoldatino in piombo dipinto a mano; fabbricazione Lucotte, fine sec. XVIII.cm. 7,8x7,5x1,5. (RCL).

Гусар на конеоловянный солдатик, ручнаяроспись; производство Лукотте,конец XVIII века. (РДЛ).

65

IO NACQUI DI FAMIGLIA NOBILEЯ РОДИЛСЯ В АРИСТОКРАТИЧЕСКОЙ СЕМЬЕ

66

Il matrimonio tra monaldo Leopardi ed adelaide antici si celebrò il 27 settembre 1797 nella cappella di casa antici. Il

giovane Leopardi si era innamorato della marchesa alla messa solenne che ogni anno si svolgeva in occasione della festa

di san Vito e non si distolse dal proposito di sposarla, nonostante il divieto della famiglia. adelaide, in effetti, si rivelò

compagna ideale per un uomo rivolto a interessi diversi dalla conduzione rigorosa del patrimonio familiare, avvalorando

l’immagine riportata dalla figlia paolina, quando scriveva alle sorelle Brighenti che i pantaloni del padre si erano impigliati

nelle gonne della madre.

da parte sua monaldo accentuò quel lato affettivo che gli permetteva di realizzarsi quando era con i suoi figli, sia in bi-

blioteca sia nei giochi e nei certami poetici che egli organizzava per loro.

Leopardi ricorderà in più luoghi della sua opera la vita coi fratelli, carlo e paolina, Luigi e pierfrancesco: una vita

complice, volta allo scherzo, alle facezie, in cui dominava, nell’infanzia e nella prima giovinezza, la fantasia. I giorni

erano scanditi dall’invenzione di favole che giacomo raccontava come un lungo racconto a puntate, oppure da riti di

scena, quando i ragazzi si nascondevano dietro ad altre identità vestendo i panni di personaggi ripresi dai classici, come

filzero, l’eroe passionale e loquace, o Lelio. È noto come a sera i giochi continuassero in

giardino, dove giacomo era solito fare il “trionfatore” su una carriola, mentre carlo e

Luigi erano i littori. se paolina avrà un ruolo speciale col fratello, divenendo di volta in

volta copista, mano che scrive quando i suoi occhi sono malati, portavoce delle notizie fa-

miliari quando giacomo è lontano, carlo è l’amato, quasi parte della sua persona.

Свадьба мональдо леопарди и аделаиде античи состоялась 27 сентября 1797 года в

семейной капелле античи. молодой мональдо леопарди влюбился в маркизу аделаиде

во время торжественной мессы, которая ежегодно проводилась по случаю праздника

Святого вита. Несмотря на запрет семьи античи, мональдо не оставлял своего решения

о женитьбе на аделаиде, которая оказалась идеальной спутницей жизни для человека,

имеющего столь разнообразные интересы, не совпадающие со строгими правилами

управления семейным имуществом, что образно подтверждено их дочерью Паолиной в письмах сестрам бригенти о

том, что панталоны отца запутались в юбке матери.

Со своей стороны, мональдо не раз подчеркивал эту, присущую ему эмоциональность, которая особенно проявлялась,

когда он был рядом со своими детьми, будь то в библиотеке, будь то в играх и в поэтических состязаниях, которые

он для них организовывал.

джакомо леопарди во многих своих произведениях будет вспоминать о жизни в семье со своими братьями

карло, луиджи и Пьерфранческо и сестрой Паолиной. в детстве и отрочестве их жизнь была дружной, полной

шуток, острот, основой которых была фантазия. дни были заполнены сказками, которые джакомо придумывал и

рассказывал как длинные истории с продолжением, или сценическими образами, за которыми дети прятались,

облачаясь в костюмы классических персонажей, таких как Фильцеро, страстный и многословный герой, или

лелио. как известно, игры продолжались в саду. обычно джакомо играл роль «триумфатора», разъезжавшего на

детской повозке, в то время как карло и луиджи выступали в роли ликторов. Паолина со временем будет играть

особую роль рядом с братом, переписывая для него тексты, когда у джакомо время от времени болели глаза.

когда джакомо был далеко от дома, она являлась хранительницей и передатчицей всех семейных новостей, а

брата карло джакомо любил как часть самого себя.

Stemma della famiglia Leopardi Legno dipinto, sec. XVIII ca. (RCL).

Герб семьи ЛеопардиДерево раскрашенное, около XVIII века. (РДЛ).

[...] mio desiderio sommo di gloriada piccolo manifesto in ogni cosa ec.ne’ giuochi ec. nel volante scacchi ec.,battaglie che facevamo tra di noi aimitazione delle Omeriche al giardinocolle coccole sassi ec. a S. Leopardocoi bastoni e dandoci i nomi omericiovvero quelli della storia romana dellaguerra civile ... (Ricordi d’infanzia e di adolescenza).

[...] С детских лет мое желание

славы выражалось при каждом

случае, в играх, например таких

как шахматы, или когда в саду,

забрасывая друг друга ягодами и

камешками, мы играли в войну,

подражая героям Гомера,

или в Сан Леопардо, вооруженные

палками, вдохновленные именами

героев Гомера или Историей

гражданской войны времен

Римской Империи… (Воспоминания

о детстве и отрочестве).

67

Spartito musicale della Semiramide di Gioacchino Rossini appartenuta a Luigi Leopardi. Ms. autogr. di Luigi Leopardi, cart., mm. 300x230. (RCL)

Музыкальная партитура оперыСемирамида Джоаккино Россини,принадлежащая ЛуиджиЛеопарди.Рукопись, автограф ЛуиджиЛеопарди, бумага, 300x230 мм.(РДЛ)

Vetro a banda per lanterna magica raffigurante scene di vita militare. cm 6,8 x 37; vetro dipinto a mano, sec. XVIII. (RCL).

Стеклянная пластинка для волшебного фонаря с изображением сцен из военной жизни. Стекло, ручная роспись, XVIII век. 6,8 x 37 см. (PДЛ).

Маленький театральный задник,Картон, тушь и темпера, XVIII век. 1- Собор Святого Марка в Венеции. 26 x 38,5 см. (РДЛ)2- Санкт-Петербург(Prospectus de neva orientem versusaditus que in galerampetroburgae). 27,5 x 40,6 см. (РДЛ)

Piccoli fondali settecenteschi per teatrino, sec. XVIII, inchiostro e tempera su cartone.1- Chiesa di San Marco in Venezia.cm. 26 x 38,5 (RCL)2- Veduta di San Pietroburgo,Prospectus de neva orientem versusaditus que in galeram petroburgaecm. 27,5 x 40,6 (RCL)

È naturale all’uomo, debole, misero, sottoposto a tanti pericoli, infortunii e timori, il supporre, il figurarsi, il fingere ancogratuitamente un senno [...] un’esperienza superiore alla propria, in qualche persona, alla quale poi mirando in ogni suo duropartito, si riconforta [...] Tale sono stato io, anche in età ferma e matura, verso mio padre; che in ogni cattivo caso, o timore,sono stato solito per determinare, se non altro, il grado della mia afflizione o del timor mio proprio, di aspettar di vedere o di congetturare il suo [...] come s’io fossi incapace di giudicarne; e vedendolo o veramente o nell’apparenza non turbato, mi sono ordinariamente riconfortato d’animo sopra modo, con una assolutamente cieca sommissione alla sua autorità, ofiducia nella sua provvidenza. (Zibaldone,4229,4).

Человеку слабому, убогому, подверженному многим опасностям,

несчастьям и страхам естественно предполагать, безосновательно

представить и вообразить здравый смысл … больший жизненный опыт

в некоторых других людях, по сравнению с собственным опытом.

Он, стремясь затем к подобному опыту, в каждом его трудном решении

находит утешение...Таким я был даже в зрелом возрасте по отношению к

отцу, когда в каждом сложном случае или страхе я обычно, чтобы

определить степень моего отчаяния и волнения, хотел увидеть его и

догадаться о его поведении... как будто бы я был не в состоянии оценить

себя; и, увидев отца, действительно или внешне не взволнованный,

я обычно находил чрезмерное утешение в своей душе с абсолютным

слепым подчинением его авторитету и доверием в его помощь.

(Дневник размышлений - Zibaldone, 4229,4).

Io ho conosciuto intimamente una madre di famiglia che non era punto superstiziosa, ma saldissima ed esattissima nellacredenza cristiana [...] questa non solamente non compiangeva quei genitori che perdevano i loro figli bambini, ma gl’invidiavaintimamente e sinceramente, perché questi eran volati al paradiso senza pericoli, e avean liberato i genitori dall’incomodo di

mantenerli (Zibaldone, 353,1).

Я был близко знаком с матерью семейства, которая

была не очень суеверной, но непоколебимой и

последовательной в христианской вере... она не только

не сочувствовала, но, в глубине души, искренне

завидовала родителям, потерявшим своих маленьких

детей, потому что эти дети попали в рай безгрешными,

освободив родителей от неудобств и необходимости

обеспечивать их. (Дневник размышлений - Zibaldone,

353,1).

J a s N a J a

r i t o r n e r a n n o m a i l a f r e s c h e z z a , l a s p e n s i e r a t e z z a , i l b i s o g n o d i a m o r e , l a f o r z a d i f e d e c h e s i p o s s e g g o n on e l l ' i n f a n z i a ? Q u a l e e t à p u ò e s s e r e m i g l i o r e d i q u e s t a , i n c u i l e d u e m i g l i o r i v i r t ù - l ’ i n n o c e n t e a l l e g r i a e i l d i s i n t e r e s s a t o b i s o g n o d ' a m o r e - s o n o g l i u n i c im o v e n t i d e l l a v i t a ? L. N. Tolstoj (Infanzia).

s c e n a d o p o i l p r a n z o a f f a c c i a n d o m i a l l a f i n e s t r a ,c o l l ' o m b r a d e l l e t e t t o i e i l c a n e s u l p r a t e l l o i f a n c i u l l i l a p o r t a d e l c o c c h i e r e s o c c h i u s a l e b o t t e g h e . . .g. Leopardi (Ricordi d'infanzia e di adolescenza).

69

Ясная ПолянаВернутся ли когда-нибудь та свежесть, беззаботность,потребность любви и сила веры,которыми обладаешь в детстве?Какое время может быть лучшетого, когда две лучшиедобродетели - невинная веселостьи беспредельная потребностьлюбви - были единственнымипобуждениями в жизни? Л. Н. Толстой (Детство).

РеканатиВыглядывая из окна -послеобеденная сценка: тень от навесов, собака на лугу,дети, полуоткрытая дверь кучера,магазинчики...Д. Леопарди (Воспоминания о детстве и юности).

r E c a N aT I

р е к а Н а Т и

Palazzo Leopardi e la chiesaparrocchiale di Monte Morello a Recanatifotografia di Gaetano Apicella

Дворец Леопарди и приходскаяцерковь Монте Морелло в РеканатиФотография Гаетано Апичеллы

70

recanati è per Leopardi il luogo che non dà pace, in equilibrio tra rifiuto e nostalgia, fuga e malinconia; un luogo non

amato quando ci si vive, anzi detestato: “a recanati posso morire, certo è che non ci vivrò” scrive nell’agosto del 1817 a

giordani. Tuttavia, quel borgo in cui trascorre i suoi giorni, incompreso, tra “gente zotica e vil”, è essenziale alla poesia,

dove tutto rivive: la piazza, i veroni della sua casa, il giardino, la siepe, l’orizzonte, i monti e il mare, gli animali e i paesani

caratterizzati dal loro lavoro, resi magari dal solo suono della voce che si perde lontano, sono altrettanti frammenti di un

unico forte senso di evocazione. recanati resta nella profondità dell’animo come luogo dell’infanzia e di tutto il sentire

che ad essa è collegato, divenendo così cifra di una nostalgia, che conduce al ricordo. Il

paese natale si traduce allora in luogo della memoria, dove si intrecciano i sogni e le spe-

ranze, le delusioni e la disperazione, l’estasi e l’abiezione, e dove è possibile ancora la fan-

tasia.

solo recanati può infatti ricondurre al poeta il sapore delle prime letture, l’emozione su-

scitata da omero e dalla storia di Troia, o quella ben diversa provata nei fugaci incontri

con la bellezza delle giovani donne del paese. solo recanati gli permette di tornare, nel ri-

cordo, alla fanciullezza. ma nella realtà vissuta quotidianamente, nei giorni trascorsi a pas-

seggiare nella propria stanza su e giù o steso sul letto con le braccia in croce, in quei giorni

di malinconia nera e barbara, recanati è simbolo di chiusura, prigione e oppressione da

cui è necessario fuggire. Luogo utile così a che ci siano altri luoghi, essenziale ad aprirsi

all’altrove fisico e mentale ed alla necessità del ritorno.

IN CAMERA OSCURAКАМЕРА-ОБСКУРА

в реканати леопарди не мог найти покой и равновесие, он жил между отрицанием и тоской, меланхолией и

бегством из родного города. реканати представляется ему сущим адом, местом нелюбимым, когда ты там живешь и

ненавидишь его. «в реканати я могу умереть, но жить я там точно не буду», - пишет джакомо в августе 1817 года в

письме к джордани. Несмотря на эти мысли, именно этот маленький город, где проходили его дни, где он жил

непонятым среди «людей грубых, низкого происхождения», является необходимым источником для его поэзии, в

которой все это вновь возрождается: площадь, балконы его дома, сад, изгородь, горизонт, горы и море, животные и

сельские жители с их трудом, образы, которые он мог передать как бы посредством голоса, теряющегося вдали. Это

отголоски сильного чувства, подобного поэтическому заклинанию.

реканати остался в глубине души леопарди как место детства и всего того, что он чувствовал и с чем был связан,

и поэтому стал знаком его ностальгии, которая затем приведет его к воспоминаниям об этих местах. родной город

становится местом памяти, где тесно соединились мечты и надежды, разочарование и отчаяние, восторг и низость и

где возможна еще и фантазия. Только реканати может возвратить поэту вкус первых чтений, эмоций, вызванных

знакомством с произведениями от гомера до истории Трои, или вызвать совершенно другие эмоции, испытанные им

при мимолетных встречах с красотой молодых девушек родного города.

Только реканати позволяет леопарди вернуть память о детстве, но в ежедневной реальности, в дни, проведенные в

собственной комнате, где он шагал от стенки до стенки или лежал на кровати со скрещенными на груди руками, в дни

варварской и глубокой меланхолии, реканати является для поэта символом замкнутости, тюрьмы и угнетения, откуда

необходимо бежать. Это место пригодно только для того, чтобы возникало чувство стремления найти другие места,

где возможно открыть для себя иной мир, материальный и чувственный, и появлялось чувство необходимости

возвращения к своим истокам.

71

Piazza del Sabato del Villaggio A. Mazzagalli, Album illustrativo delle ricordanze domestiche e patrie di Giacomo Leopardi, 1898.

Площадь «Суббота в деревне»A. Mаццагалли,Иллюстрированный альбомвоспоминаний о родном домеДжакомо Леопарди, 1898 год.

Palazzo LeopardiA. Mazzagalli, Album illustrativo delle ricordanze domestiche e patrie di Giacomo Leopardi, 1898.

Дворец ЛеопардиA. Mаццагалли,Иллюстрированный альбомвоспоминаний о родном домеДжакомо Леопарди, 1898 год.

Modellino in carta pesta della Torre del Borgo di Recanati sec. XX; cm 145 x 31,2 x 31,5. (RCL).

Макет из папье-маше Городской Башни РеканатиXX век; 145 x 31,2 x 31,5 см.(PДЛ).

Sento dal mio letto suonare [...] l’orologio della torre. Rimembranze di quelle notti estive nelle quali essendofanciullo e lasciato in letto in cameraoscura, chiuse le sole persiane, tra la paura e il coraggio sentiva battereun tale orologio... (Zibaldone, 36,1).

Я слышу из своей кровати ...

звон башенных часов. Воспоминания

о тех летних ночах, когда в детстве

оставляли меня в темной комнате

с закрытыми жалюзи, в кровати,

между страхом и смелостью... я

слышал бой тех часов... (Дневник

размышлений - Zibaldone, 36,1).

72

Altra circostanza che muta alternam(ente) il caratt(ere), è il passareda città grande a piccola,da città forestiera alla patria, e viceversa. In quelle il caratt(ere) è più franco, aperto,benevolo; in queste al contrario, p(er) la collisione degl’interessi,invidie de’ conoscenti, amor propriocontinuam(ente) punto ec.Esperienza mia propria.(Zibaldone, 4491,1).

Другое

обстоятельство,

которое постоянно

изменяет характер

человека, это переход

из большого города

в маленький, из чужого

города в родной,

и обратно.

В тех, чужих больших

городах, характер

человека более

свободный, открытый,

благожелательный;

в родных и маленьких

городах бывает

наоборот - из-за

столкновений интересов,

зависти знакомых,

постоянных уколов

самолюбия

и т. д. Мой собственный

опыт.

(Дневник размышлений -

Zibaldone, 4491,1).

Suono delle campanelle delpagode udito di notte o di sera dopola cena stando in letto. Mio desideriodella vita, e opinione che fosse opotesse essere una bella cosa nelGennaio del 17, quando credeva didoverla ben presto perdere, e comeallora mi sembrava bello edesiderabile quello che ora nellestesse circostanze quanto alrimanente, mi par compassionevole...(Alla vita abbozzata di Silvio Sarno).

Ночью или вечером после ужина,

лежа в постели, я слышал звук

колокола пагоды. Мое желание

жизни и мое суждение о том, что

она могла бы быть прекрасной,

когда я думал о скорой ее потере в

январе 1817 года; как мне казалось

прекрасным и желанным то, что

сейчас, при теперешних

обстоятельствах, кажется

жалким и достойным сострадания.

(Наброски о жизни Сильвио Сарно).

Contadini marchigiani del primo Ottocento illustrazioni tratte da S. Anselmi (a cura di), Contadini marchigiani del primo Ottocento. Una inchiesta del Regno Italico, Senigallia 1995.Cortesia Museo di Storia dellaMezzadria “Sergio Anselmi” di Senigallia.

Крестьяне области Марке,первая половина XIX векаИллюстрации из книги Крестьянеобласти Марке, первая половинаXIX века. ИсследованиеИтальянского Королевства.Составитель С. Ансельми,Сенигаллия, 1995 г.Любезно представлены МузеемИстории Испольщины «СерджоАнсельми» в Сенигаллии.

73

Pietro Gigli, Tipo Geografico del Territorio di Recanatidisegno a penna acquerellato, 1770 c.a.Collezione Antonio Volpini, Corridonia

La città di Recanati è raffigurata al centrodella mappa e circondata a Nord dal fiumeMusone e a sud dal Potenza, su cui sonosegnalati tre ponti,uno solo sul Musone, un ponte anche sul torrente Menocchia. Il territorio raffigurato è attraversato da sud-ovest a nord-est dalla Via Lauretana,denominata Strada Postale, in cui si contanosei ponti, non mancano i simboli dei mulini.

Пьетро ДжильиГеографическая карта территории РеканатиАкварельный рисунок, около 1770 года.Коллекция: Антонио Вольпини,Корридония

Город Реканати изображен в центрекарты и окружен с севера рекойМузоне и с юга рекой Потенца, где показаны три моста, только одиннад Музоне: один мост над потокомМеноккия. Дорога на Лорето, так называемый почтовый тракт,пересекает изображеннуютерриторию с юго-запада на северо-восток. Здесь показаны шестьмостов и даже выполненыизображения мельниц.

Claudio Duchet, Origine et Traslazione della Chiesa di Santa Maria di Loretoacquaforte e bulino, 1582Collezione Antonio Volpini, Corridonia

Клаудио Душе (Дукетти)Происхождение и переносЦеркви Святой Марии ЛоретоОфорт и гравировальный резец,1582 г.Коллекция Антонио Вольпини,Корридония

75

I o f u g g i v a d i q u a p e r s e m p r e , e m ’ h a n n o s c o p e r t o . N o n è p i a c i u t o a d i o c h e u s a s s e r o l a f o r z a : h a n n ou s a t o l e p r e g h i e r e e i l d o l o r e g. Leopardi (Lettera a giordani, recanati, 20 agosto 1819).

Я стремился бежать оттуданавсегда, но мой план былраскрыт. Так было угодно Богу,мои родители, невоспользовавшись физическойсилой, направили против менясвои молитвы и свое страдание. Д. Леопарди (Письмо к Джордани, Реканати, 20 августа 1819 г.).

Отъезд мой огорчит тебя [...] но пойми и поверь, что я не могпоступить иначе. Положение мое в доме становится,стало невыносимым. Л. Н. Толстой (Письмо к жене;октября 1910, Ясная Поляна).

L a f u g a

б е г С Т в о

L a m i a p a r t e n z a t i a d d o l o r e r à [ . . . ] t i p r e g o d i c a p i r e e d i c r e d e r e c h e n o n p o s s o f a r e a l t r i m e n t i .

L a m i a c o n d i z i o n e i n q u e s t a c a s a è d i v e n t a t a i n t o l l e r a b i l e

L. N. Tolstoj(Lettera alla moglie,

Jasnaja poljana, ottobre 1910)

Giovanni Orlandi, La Marca D’Anconabulino e acquaforte, Roma 1604 Collezione Antonio Volpini, Corridonia Prima vera Tavola Nuova del territorio Marchigiano di tutto il XVI secolo. In alto a destra lo stemma di papaClemente VIII

Джованни ОрландиМарка АнконыОфорт и гравировальный резец,Рим, 1604 г.Коллекция: Антонио Вольпини,КорридонияПервая настоящая Новая Картатерритории области МаркеXVI века. Вверху справа герб папыКлимента VIII.

77

Il tentativo di fuga del luglio 1819 nasce dall’inquietudine che caratterizza la giovinezza di Leopardi: uno stato d’animo

che pervade il giovane fino a condurlo nelle regioni della malinconia, non quella necessaria alla creatività, o cercata per

difendere le proprie emozioni nascondendole nella sua forma, ma quella che lentamente si trasforma in blocco dell’azione,

sospensione del sentire, rischio di indifferenza verso se stesso e verso gli altri.

di questa malinconia che diventa “nera”, “orrenda”, “barbara” e che spinge giacomo a chiudersi nella sua stanza, o a

rifiutare di mangiare se non imboccato dal padre, egli parla già nelle lettere a giordani del 1817 in cui descrive il suo

paese natale come una prigione, mentre la sua stessa casa gli sembra un’orrida caverna. al di fuori, nel mondo da cui è

attratto e che non conosce se non attraverso l’immaginazione alimentata dalle letture precoci, c’è speranza. E si tratta di

una speranza di gloria e di grandezza che lega l’adolescente al sogno degli antichi.

Il desiderio di realizzarsi fuori dalle mura di recanati, di conoscere e di essere autonomo, spingono quindi Leopardi a

organizzare una fuga che resta un tentativo, in quanto sventata prima della sua attuazione. La disperazione che segue al

fallimento traspare anche nei toni freddi usati nella lettera, mai consegnata, che giacomo scrive al padre alla fine del

luglio 1819 per spiegare il suo gesto:

“odio la vile prudenza che ci agghiaccia e lega e rende incapaci d’ogni

grande azione, riducendoci come animali che attendono tranquillamente alla con-

servazione di questa infelice vita senz’altro pensiero. [...] Voglio piuttosto essere

infelice che piccolo, e soffrire piuttosto che annoiarmi, tanto più che la noia, madre

per me di mortifere malinconie, mi nuoce assai più che ogni disagio del corpo”.

«беспокойство, характеризующее состояние души молодого леопарди,

приведшее его к попытке бегства в июле 1819 годв, ведет затем к меланхолии,

но не той, которая необходима для творчества или которая нужна для защиты

собственных скрытых эмоций, а к той, которая медленно приводит к душевной

неподвижности, к подвешенному состоянию чувств, к опасности безразличия

по отношению к самому себе и другим».

Эта меланхолия становится для джакомо «черной», «ужасной», «варварской» и толкает его закрываться в своей

комнате и отказываться даже от еды, если только отец собственноручно не накормит его. об этом джакомо

рассказывает в 1817 году в своем письме к джордани, в котором он описывает свой родной поселок как тюрьму, где

его собственный дом кажется ему ужасной пещерой.

за пределами города, в мире, который его привлекал, но с которым он не был знаком, если бы не помощь раннего

чтения, развивавшего его воображение, — там рождалась надежда. Это была надежда о славе и о величии, которая

связывает подростка с мифом об античности.

Желание джакомо реализоваться вне стен реканати, познакомиться с миром и быть независимым, толкают его к

мысли о бегстве, которое впоследствии осталось только попыткой, раскрытой прежде чем она была осуществлена.

отчаяние, последовавшее за провалом, проявилось в холодном тоне письма, которое джакомо пишет отцу в конце

июля 1819 года и объясняет свой поступок, но письма так никогда отцу и не врученного.

я ненавижу трусливую осторожность, которая замораживает, связывает и делает нас неспособными к великим

подвигам, делает подобными животным, которые только стремятся к сохранению этой несчастной и бессмысленной

жизни. [...] я хочу лучше быть несчастным, чем ничтожным и лучше страдать, чем испытывать скуку, тем более,

что для меня скука - мать смертельной меланхолии, вредит мне намного больше чем страдания тела.

VOGLIO PIUTTOSTO ESSERE INFELICE CHE PICCOLOЯ ХОЧУ БЫТЬ ЛУЧШЕ НЕСЧАСТНЫМ, ЧЕМ НИЧТОЖНЫМ...

Passaporto di Giacomo Leopardi per Milano, 2 Agosto 1819.Stampa tipografica e inchiostro su carta, c. 1, mm. 298 x 419 (RCL)

Паспорт Джакомо Леопарди для поездки в Милан, 2 августа 1819 года,Бумага, типографская печать, тушь, лл. 1, 298 x 419 мм. (РДЛ)

78

Giacomo Leopardi a Saverio Broglio D’Ajano, Recanati, 29 luglio 1819.Autografo di Paolina Leopardi, cc. 2, mm.323x220. (RCL)

Джакомо Леопарди к Саверио Брольо Д’Айано, Реканати, 29 июля 1819 года.Автограф Паолины Леопарди, лл. 2, 323x220 мм. (РДЛ).

Prenderei dunque ed avrei preso ed inviatovi il passaporto anche senza lavostra personale presenza; ma vi è essenziale nello spedirlo di averne e segnarnei connotati della persona; val dire età, statura, occhi, bocca, naso, mento, capelli oparrucca, ec. Insomma tutto ciò che è solito di questa formalità. Voi domanispeditemi la nota di questi connotati [...] e con essa nota io sicuramente avrò e voicol ritorno di chi mi spedirete, avrete il passaporto per Milano. (Saverio BroglioD’Ajano a Giacomo Leopardi, 31 luglio 1819).

Я взял бы для Вас паспорт и отправил бы его также без Вашего личного

присутствия, но для того, чтобы я мог это сделать, необходимо указать

Ваши персональные данные, что значит: возраст, рост, глаза, рот, нос,

подбородок, волосы или парик и так далее. В общем, все что является

обычно пустой формальностью. Перешлите мне завтра письмо с этими

данными... и, имея их, я, несомненно, смогу получить для Вас паспорт в

Mилан и, следовательно, передам его Вам через Вашего посланника [...].

(Саверио Брольо д’Айано к Джакомо Леопарди, 31 июля 1819 года).

Sono stanco della prudenza, che non ci potevacondurre se non a perdere la nostra gioventù, ch’è un bene che più non si racquista. Mi rivolgo all’ardire, e vedrò se da lui potrò cavaremaggior vantaggio. Tuttavia questa deliberazione non è repentina; benchè fatta nel calore, ho lasciatopassare molti giorni per maturarla; e non ho avutomai motivo di pentirmene. Però la eseguisco.(Giacomo Leopardi a Carlo Leopardi, fine luglio 1819).

Я устал от осторожности, которая ведет

нас только к потере нашей юности, то есть

ценности, которую невозможно возвратить.

Я обращаюсь к смелости, в надежде получить

большее преимущество. Однако это решение

не является быстрым, несмотря на то, что я

принял его под свежим впечатлением. Прошли

многие дни, чтобы оно окончательно созрело,

и я никогда не сожалел об этом. Однако

выполнил это. (Джакомо Леопарди к Карло

Леопарди, конец июля 1819).

Io non so se per ottenere da cotesta Delegazione un passaporto per il regnoLombardo-Veneto, ovvero, quando bisogni specificare il luogo, per Milano, sia necessaria la presenza personale, o qualche documento, e di che sorta. In caso che si possa avere senza ciò, vi pregherei a proccurarmene uno, e spedirmelo avvisandomi della spesa occorsa. [...] P.S. Il passaporto (s’io non mison bene espresso) dev’essere per me. (Giacomo Leopardi a Saverio Broglio d’ Ajano, 29 luglio 1819).

Я не знаю нужно ли мое личное присутствие или некоторые документы

и какого рода, чтобы получить от Администрации паспорт для въезда

в Ломбардо- Венецианское Королевство, указывая при этом направление

в Милан. В случае, если возможно получить паспорт без моего личного

присутствия и документов, я прошу Вас сделать это, отправить мне

паспорт

и сообщить о Ваших расходах [...] P.S. Если я ранее неправильно выразился,

имейте в виду, что паспорт должен быть на мое имя.

Джакомо Леопарди к Саверио Брольо д’ Айано, 29 июля 1819 года).

79

Saverio Broglio D’Ajano a Giacomo Leopardi, Macerata, 3 agosto 1819.Autografo, cc. 2, mm. 245x185. (RCL).Nota di Monaldo nel margine superiore a sinistra: “Non data a Giacomo”.

Саверио Брольо Д’Айано к Джакомо Леопарди, Мачерата, 3 августа 1819 года.Автограф, лл. 2, 245x185 мм. (РДЛ).Пометка Мональдо на верхнем поле слева: «Не передано Джакомо».

Io fuggiva di qua per sempre, e m’hanno scoperto. Non è piaciuto a dio che usassero la forza: hanno usato le preghiere e il dolore. Non ispero più niente, benchè m’abbiano promesso molto: ma io confidava in me solo, e ora che son tolto a me stesso non confido in veruno. (Giacomo Leopardi a Pietro Giordani, 20 agosto 1819).

Я убежал оттуда навсегда, но мой план был раскрыт. Так распорядилась судьба, что мои родители, не воспользовавшись физической силой,

направили против меня свои молитвы и страдание. У меня больше нет надежд несмотря на то, что обещали мне многое, но я доверял лишь себе и

сейчас, когда я оторван от самого себя, никому не верю. (Джакомо Леопарди к Пьетро Джордани, 20 августа 1819 года).

81

c h i h a v i a g g i a t o , g o d e q u e s t o v a n t a g g i o ,c h e l e r i m e m b r a n z e c h e l e s u e s e n s a z i o n i g l i d e s t a n o , s o n o s p e s s i s s i m o d i c o s e l o n t a n e , e p e r ò t a n t o p i ù v a g h e ,s u s c e t t i b i l i d i f a r ei l l u s i o n i , e p o e t i c h eg. Leopardi (Zibaldone, 4485).

Путешествие Тот, кто путешествовал, пользуетсяпреимуществом в видевоспоминаний, ощущений, которыеочень часто касаются вещей далеких,поэтических, неопределенных и вызывающих иллюзии Д. Леопарди (Дневник размышлений -Zibaldone, 4485).

ПутешествиеКузов кареты и брички начинаютподпрыгивать по неровной дороге, и березы большой аллеи одна задругой бегут мимо нас. Мне нискольконе грустно: умственный взор мойобращен не на то, что я оставляю, а на то, что ожидает меня. По мереудаления от предметов, связанных с тяжелыми воспоминаниями,наполнявшими до сей поры моевоображение, воспоминания этитеряют свою силу и быстрозаменяются отрадным чувствомсознания жизни, полной силы,свежести и надежды. Л. Н. Толстой ("Поездка на долгих",Первая глава, - Отрочество)

I L V I a g g I o

П у Т е ш е С Т в и е

L e c a s s e d e l l a c a r r o z z a e d e l c a l e s s e c o m i n c i a n o at r a b a l l a r e s u l l a s t r a d a i n e g u a l e e l e b e t u l l e d e l v i a l e

g r a n d e , u n a d o p o l ' a l t r a , c o r r o n o d a v a n t i a i n o s t r i o c c h i .I o n o n s o n o p e r n u l l a t r i s t e : i l m i o s g u a r d o i n t e r i o r e n o n è

d i r e t t o a q u e l c h e l a s c i o m a a q u e l c h e m i a s p e t t a . a m i s u r a c h e m i a l l o n t a n o d a g l i o g g e t t i l e g a t i a i p e n o s i

r i c o r d i c h e f i n o r a h a n n o r i e m p i t o l a m i a i m m a g i n a z i o n e ,q u e s t i r i c o r d i p e r d o n o l a l o r o f o r z a e r a p i d a m e n t e s i

t r a s f o r m a n o i n u n p i a c e v o l e s e n s o d i c o s c i e n z a d i v i t a ,p i e n o d i f o r z a , d i f r e s c h e z z a , d i s p e r a n z a .

L. N. Tolstoj (Il viaggio a tappe, in Adolescenza, cap. I).

Xavier de Maistre, Voyage autour de ma chambre, Bruxelles, Aug. Wahlen, lib.-imp. De la Cour, Leipzig et Livourne,1829.

Ксавье де Местр, Путешествие вокруг моей комнаты, Voyage autour de ma chambre,Брюссель, Аугуст Вальен, Де ла Кур, Лейпциг и Ливорно 1829 г.

Il viaggio per Leopardi, ancor prima che fisico, è mentale: dalle stanze della sua biblioteca, infatti, il giovane giacomo

cerca nelle parole e nelle incisioni dei libri un altrove che la sua immaginazione sa ben rendere, negando il confine tra

reale e fantasia. saranno allora popoli lontani, rovine e nature selvagge e primitive a venirgli incontro dai testi di viaggio

che, numerosi, arricchivano i suoi scaffali, stimolando sempre più il desiderio di conoscere luoghi estranei alla propria

cultura. Tuttavia, il viaggio assume toni diversi, quando diviene essenziale, nella coscienza, ad un destino da compiere. In

tal senso, Leopardi sa che solo lontano da recanati potrà soddisfare il proprio desiderio di relazione e di conoscenza, im-

mergendosi in realtà diverse: il viaggio assume allora il significato di esperienza necessaria all’autonomia, utile ad un di-

stacco che conduca dall’adolescenza protetta alla maturità. Questo sembra essere il senso del tentativo di fuga del 1819,

questo lo scopo del primo viaggio a roma nel 1823, città in cui il poeta è ospite degli antici mattei. Eppure, proprio le

reazioni suscitate dall’incontro con roma, sono sintomatiche di un atteggiamento psicologico che caratterizzerà ogni

incontro con luoghi diversi da recanati. roma sembra troppo grande e dispersiva, a lui, fautore di città piccole in cui la

dimensione umana può essere meglio preservata; e dopo roma, ogni città avrà qualche elemento negativo che lo respinge

verso i sentieri della nostalgia: milano, firenze, Bologna, pisa e infine Napoli. In ognuno di

questi luoghi, all’epoca diversi l’uno dall’altro per le condizioni di divisione politica dell’Italia

pre-risorgimentale, Leopardi conosce situazioni oscillanti dall’accettazione al rifiuto, sempre

perso, mai nel suo centro, finché al luogo in cui vive non attribuisca dei caratteri familiari at-

traverso il tempo e l’abitudine. solo allora il luogo estraneo e nuovo può essere accettato,

poiché gli ricorda quasi il luogo natío.

MAI NEL MIO CENTROНИКОГДА — В МОЕЙ СУТИ

83

Путешествие для леопарди являлось скорее воображаемым, чем реальным. из комнат

своей библиотеки, среди книжных текстов и гравюр, молодой джакомо ищет иное место,

которое предстает в его воображении, которое не различает границы между реальностью

и фантазией. из книг о путешествиях навстречу ему идут народы далеких стран, руины

прошлого, дикая и нетронутая природа. Эти многочисленные книги из богатейшей

домашней библиотеки все больше разжигают его жажду познания новых мест, отличных от его культурного

пространства. Путешествие для него становится символом реализации своего предназначения. леопарди понимает,

что только вдали от реканати сможет удовлетворить свое желание познания других отношений, возможность

окунуться в другие реальности. Путешествие приобретает смысл необходимого опыта самостоятельности, полезной

для перехода от защищенного отрочества к зрелости. все это явилось причиной попытки бегства в 1819-ом году,

это же являлось в 1823 году целью первой поездки в рим. Там поэт становится гостем семьи античи-маттеи. Но

именно реакция, вызванная встречей с римом, является психологическим симптомом отношений, которые

характеризуют каждую встречу леопарди с новыми местами отличающимися от реканати. рим кажется леопарди

городом слишком большим и лишенным порядка, именно ему, привыкшему к маленьким городам, в которых

человек кажется лучше защищенным. После рима каждый город будет иметь для него какой-то элемент

негативности, вызывающий в нем чувство ностальгии: милан, Флоренция, болонья, Пиза и, впоследствии, Неаполь.

в каждом из этих мест, в ту эпоху очень отличающихся друг от друг из-за политических распрей, продолжавшихся

до самого воссоединения италии (рисорджименто), леопарди живет в состоянии нестабильности между одобрением

и отказом. всегда как бы потерянный, леопарди никогда — не в своем центре, в своей сути, пока там, где он живет,

не увидит привычные черты своего родного города. Только тогда чужие новые места могут быть приняты леопарди,

когда они напомнят ему место его рождения.

Карта Италии с новымидистанциями, 1865 г.в книге П. Е. Сакки, Путеводитель по Италии, Милан,1871 г.Печатный буклет.Коллекция Антонио Вольпини,Корридония.

Carta dell’Italia con le nuovedistanze, 1865 in P.E. Sacchi, Guida in Italia, Milano, 1871. Libretto a stampaCollezione Antonio Volpini, Corridonia

84

Itineraio del corso delle diligenzePontificie da Roma a Firenze e daFerrara a RomaCollezione Antonio Volpini, Corridonia

La tabella mostra la città di partenza e di arrivo, le ore di percorrenza, ilgiorno e l’ora di arrivo. La particolaritàdi questa tabella consistenell’indicazione dei tempi di sosta nellevarie stazioni di posta. A Terni peresempio la sosta era di 3 ore perchéarrivando la diligenza di Domenica, era prevista per chi volesse la sosta perseguire la Santa messa, per unacolazione, e per una breve escursionealla cascata delle Marmore. Sono indicati inoltre i tratti di salite doveera previsto l’attacco dei buoi, chevenivano utilizzati per superare lependenze più ripide.

Маршрут Папского дилижанса изРима во Флоренцию и из Феррарыв РимКоллекция Антонио Вольпини,Корридония

В таблице указан город отъезда иприезда, время проезда, день ивремя приезда. Особенностьюэтой таблицы является указаниевремени остановок на различныхстанциях. Например в Терниостановка длилась три часа, таккак дилижанс прибывал ввоскресенье, и пассажирампредоставлялось время дляпосещения Святой мессы, длязавтрака и для краткой экскурсиина Мраморные водопады. Крометого указаны участки, гдеиспользовались упряжки волов дляпреодоления крутых подъемов.

Tariffa dei diritti da esigersi dalla Direzione Postale di Pesaro, Pesaro 30 aprile 1837.Collezione Antonio Volpini, Corridonia

La tabella indica il luogo di destinazione, il numero delle poste, la tassa da pagare a seconda del valore trasportato (denaro, oro,argento, effetti preziosi,ecc). In Italia il prezzo era stabilito inbase al numero delle poste o stazioni di cambio dei cavalli, si pagava inoltre la mezza posta quando il percorso fra due stazioni (circa 15-20 Km.) era notevolmente superiore. La tariffa variava inoltre a seconda delposto occupato dai viaggiatori.

Тариф сборов, подлежащих возмещению со стороныПочтового ведомства города ПезароПезаро, 30 апреля 1837 г.Коллекция Антонио Вольпини, Корридония

В таблице указано место прибытия, количество остановок,налоги, исчисляемые в зависимости от количествапровозимых ценностей (деньги, золото, серебро,драгоценности и т. д.). В Италии цена за проезд былаустановлена на основе количества остановок или станций,где меняли лошадей; нужно было платить также задополнительную остановку, если расстояние между двумястанциями (около 15-20 км) было значительно длиннее.Кроме того тариф изменялся в зависимости от места,занимаемого путешественником.

Orologio da carrozza Ca. primo quarto del XVIII sec., con cassa sbalzata “Decharmes”,meccanica con scappamento a verga esuoneria ore e quarti a richiesta consvegliarino più custodia; orologio:esterno in argento sbalzato,meccanismo interno in ottone e bronzo;custodia in metallo (esterno) e tessuto(interno); orologio diametro cm. 10spessore cm. 5, custodia diametro cm. 13 spessore cm .6.

Дорожные часыПервая четверть XVIII века (около),корпус с интарсией Де Шарм(“Decharmes”), металлическийанкерный механизм и сигналкаждые час и каждые четвертьчаса, по желанию с будильником ифутляром. Часы: наружная часть –чеканное серебро, внутренниймеханизм – латунь и бронза;наружная часть футляра – металл,внутренняя часть – ткань; диаметрчасов – 10 см, толщина - 5 см,диаметр футляра 13 см, толщина – 6 см.

85

“Carissimo Sig. Padre Partii da Bologna ai 20, e il giorno seguente, la mattina,arrivai a Firenze, dopo un viaggio ottimo. Non so quanto mi tratterrò. Il non poteruscire di casa di giorno, per la flussion d’occhi, che mi molesta continuamente, midà molta malinconia, e m’impedisce di conoscere la città; nella quale veramentenon godo nulla. Sono obbligato a rifiutare tutti gl’inviti che mi vengon fatti, e la granfesta fiorentina di domani (giorno di S.G. Battista) sarà per me un giorno feriato”(Giacomo Leopardi al padre Monaldo, Firenze, 23 giugno 1827).

Дорогой и уважаемый Отец, выезжая из Болоньи 20-го [июня], утром

следующего дня, после приятного путешествия, я прибыл во Флоренцию.

Я не знаю на какое время здесь задержусь. Невозможность днем выйти из

дома из-за болезни глаз, которая постоянно мучит меня и приводит к

меланхолии, препятствуя знакомству с городом, которым я не могу

наслаждаться. Я вынужден отказаться от всех полученных приглашений и

от завтрашнего большого праздника Флоренции (Дня Иоaнна Крестителя),

который поэтому станет для меня обычным днем. (Джакомо Леопарди к

отцу Мональдо, Флоренция, 23 июня 1827 года).

“Mia cara Adelaide [...] Io mi trovo molto contento di quest’aria. Ho lasciato aFirenze l’inverno e qui trovo l’autunno. Se durasse così, sarebbe una beatitudine:tutti mi assicurano che qui non fa mai freddo, o dura pochissimo [...] Sono anchecontento dell’aspetto della città, dove trovo oggetti e spettacoli bellissimi di naturae d’arte; oltre un certo misto di città grande e città piccola, di cittadino e divillereccio, un misto veramente romantico.” (Giacomo Leopardi a Adelaide Maestri,Pisa, 12 novembre 1827).

Дорогая моя Аделаиде [...] Я очень рад находиться здесь и дышать этим

воздухом. Я оставил во Флоренции зиму, а здесь нашел осень. Если так

продолжится, это будет для меня просто блаженством: все меня

уверяют, что здесь никогда не бывает холодно, а если бывает, то очень

редко и недолго. Я наслаждаюсь видом города, его прекрасной природой и

искусством; соединение города большого и маленького, городского и

деревенского - очень романтично. (Джакомо Леопарди к Аделаиде Маэстри,

Пиза, 12 ноября 1827 года).

86

Carta del viaggio da Ancona a Fanoper Foligno a Roma in Niccolò Pagni, Itinerario italiano o siadescrizione di viaggi per le strade piùfrequentate alle principali città d’Italia,Firenze 1807. Libretto a stampaCollezione Antonio Volpini, Corridonia

Проездной документ из Анконыдо Фано в сторону Фолиньо в Римв книге Никколо Паньи,Итальянский маршрут илиописание путешествий по самымиспользуемым дорогам, ведущим косновным городам Италии,Флоренция, 1807 г.Печатный буклет.

Carta del viaggio da Roma a Napoli in Epimaco e Pasquale Artaria,Nuovissima Guida dei Viaggiatori in Italia. Arricchita di carte geografichegenerali e postali di 12 Piantetopografiche delle città principalid’incisioni rappresentanti alcuni capilavori di pittura, Milano, 1834. Libretto a stampaCollezione Antonio Volpini, Corridonia Una delle prime guide a riportare anchele piante delle principali città italiane

Проездной документ из Рима в Неаполь из книги Эпимако и Паскуале Артариа,Новейший путеводитель дляпутешественников по Италии.Богат географическими общимикартами и картами почтовыми. 12 топографических плановосновных городов сизображениями несколькихживописных шедевров, Милан, 1834 г.Печатный буклет.Коллекция Антонио Вольпини,Корридония.Это один из первыхпутеводителей, содержащийпланы основных итальянскихгородов.

“Che ti dirò di Canova? Vedi ch’io son pure sfortunato, come soglio, poiché quando aveva pure ottenuto, dopo tanti anni e tanta disperazione, d’uscire dal miopovero nido e veder Roma, il gran Canova, al quale principalmente era volto il mio desiderio, col quale sperava di conversare intimamente e di stringere vera edurevole amicizia col mezzo tuo, appena un mese avanti il mio arrivo in questa città piena di lui, se n’è morto”. (Giacomo Leopardi a Pietro Giordani, Roma, 1 febbraio 1823).

Что я скажу тебе о Канове? Не видишь ли ты как я несчастен? После долгих лет безнадежности, я смог покинуть мое бедное гнездо, увидеть

Рим и Великого Канову, к которому было направлено мое желание и с которым я надеялся беседовать наедине. С твоей помощью я мечтал о

тесной, истинной и длительной дружбе с ним, но за месяц до моего приезда в этот город, заполненный им, он умер.

(Джакомо Леопарди к Пьетро Джордани, Рим, 1 февраля, 1823 года).

87

“Mio caro Papà [...] il giovamento che mi ha prodotto questo clima è appena sensibile: anche dopo che iosono passato a godere la migliore aria di Napoli abitando in un’altura a vista di tutto il golfo di Portici e delVesuvio, del quale contemplo ogni giorno il fumo ed ogni notte la lava ardente” (Giacomo Leopardi al padre Monaldo, Napoli, 5 aprile 1834).

Мой дорогой отец, […] от этого климата я не получил заметной пользы: даже после того как я

наслаждался лучшим и прекрасным воздухом Неаполя, где я жил на возвышенности с видом на весь

залив Портичи и Везувий. Каждый день я любуюсь дымом Везувия и каждую ночь - потоками его

горящей лавы

(Джакомо Леопарди к отцу Мональдо, Неаполь, 5 апреля 1834 года).

Nécessaire da viaggioscatola in mogano, 1840Collezione Antonio Volpini, Corridonia Pannello interno asportabile in velluto,sul retro una tasca per riporredocumenti. Nella parte anteriore dellascatola uno sportello apribile nascondedue cassetti.

Дорожный несессершкатулка из красного дерева, 1840 г.Коллекция Антонио Вольпини,КорридонияВнутренняя съемная стенкапокрыта бархатом, сзади кармандля хранения документов. Напередней части шкатулки дверцаоткрывает два скрытых ящичка.

89

a m e è a v v e n u t o d i c o n s e r v a r e p e r l o p i ù o g n i a m i c i z i a c o n t r a t t a u n a v o l t a , e z i a n d i o c o n p e r s o n ed i f f i c i l i s s i m e , d i c u i t u t t i a p o c o a p o c os i d i s g u s t a v a n o . . . g. Leopardi (Zibaldone, 4274,2).

Мне, в основном, удалось сохранитьдавно встреченную мною дружбу,хотя она случилась с оченьсложными людьми, которые у всехпостепенно вызывали отвращение... Д. Леопарди (Дневник размышлений- Zibaldone, 4274,2).

Я сказал, что дружба моя сДмитрием открыла мне новыйвзгляд на жизнь, ее цель иотношения. Сущность этого взглядасостояла в убеждении, чтоназначение человека естьстремление к нравственномуусовершенствованию и чтоусовершенствование это легко,возможно и вечно Л. Н. Толстой ("Что я считаю наначалом юности", Первая глава -Юность).

L’ a m I c I z I a

д р у Ж б а

H o d e t t o c h e l ' a m i c i z i a c o n d m i t r i jm ' a v e v a r i v e l a t o u n n u o v o m o d o d i v e d e r e

l a v i t a , i s u o i f i n i e i s u o i r a p p o r t i .s o s t a n z i a l m e n t e q u e s t o m o d o n u o v o

c o n s i s t e v a n e l l a c o n v i n z i o n e c h e l a d e s t i n a z i o n e d e l l ' u o m o s i a

d i t e n d e r e a l p e r f e z i o n a m e n t o m o r a l e e c h e t a l e p e r f e z i o n a m e n t o s i a f a c i l e ,

p o s s i b i l e e d e t e r n o . L. N. Tolstoj (Che cosa io considero principio della mia giovinezza,

in Giovinezza, cap. I).

Moneta consolare “postumia”della famiglia di Decimo Giunio Brutoraffigurante al recto mani giunte che sorreggono il caduceoargento sbalzato, 49-48 a. C.(RCL)

Консульская монета “постумия”Семьи Дечимо Джунио БрутоНа аверсе изображены сложенные руки, держащие кадуцей49-48 гг. до н.э., чеканное серебро.(РДЛ)

90

Giacomo Leopardi a Pietro Giordani, Recanati, 30 aprile 1817.Autografo di Paolina (e Carlo Orazio?)con correzioni di Giacomo, cc.5,mm.270x210. (RCL).

Джакомо Леопарди к Пьетро Джордани, Реканати, 30 апреля 1817 года.Автограф Паолины (и Карло Орацио?) сисправлениями Джакомо, лл. 5, 270x210 мм. (РДЛ).

Giacomo Leopardi ad Antonio Ranieri, Firenze 2 aprile 1833.Autografo cc.1 mm. 240x180 (BNN, C.L. XXVI, 35).

Джакомо Леопардик Антонио Раньери,

Флоренция, 2 апреля 1833 года.Автограф, лл. 1, 240x180 мм. (НБН, C.L. XXVI, 35)

L’amicizia, quale affetto sincero è sentita fortemente da Leopardi. due sono gli amici che lo ac-

compagnano nella vita: pietro giordani e antonio ranieri. Il rapporto con giordani risale al 1817,

epoca in cui il giovane poeta ha desiderio di aprirsi al mondo, di conoscere e di farsi apprezzare

negli ambienti letterari italiani ed europei. giordani, più anziano di lui, diventa un punto di

riferimento, un sostituto della figura paterna, un amico cui confidare le proprie pene, le malinconie,

il bisogno di evasione e di affermazione, un letterato capace di comprendere le esigenze dello studio e il desiderio di gloria e

di vita che animano Leopardi. Non a caso quest’ultimo incarna agli occhi dell’amico “il perfetto scrittore italiano”, cioè il let-

terato di nobili origini che può diventare protagonista di una rinascita civile e morale oltre che letteraria in Italia. giordani

resterà sempre in contatto con Leopardi, anche quando nella vita del poeta entrerà prepotentemente antonio ranieri.

conosciuto a firenze nel 1828, il giovane esule napoletano sarà per giacomo l’amico a cui affidare tutto se stesso, nella

sicurezza di aver trovato un affetto vivo e saldo, duraturo nel tempo. deciso a vivere per sempre con lui, Leopardi nel

1833 segue ranieri a Napoli, dove qualche anno dopo lo sorprenderà la morte. I due amici sono risoluti a restare insieme,

nonostante l’opposizione delle rispettive famiglie e la penuria di fondi. Totale la condivisione di vita quotidiana, di progetti

editoriali e di amori: non è un caso che anche fanny, la donna immortalata nella poesia leopardiana come aspasia, sia

intima amica di ranieri.

AMICIZIA TRA DUE GIOVANI, IMPOSSIBILEДРУЖБА МЕЖДУ МОЛОДЫМИ ЛЮДЬМИ – НЕВОЗМОЖНА...

91

дружба, как искреннее чувство, ощущалось леопарди очень глубоко. Только двое друзей

сопровождали его по жизни: Пьетро джордани и антонио раньери. Начало дружбы с джордани

относится к 1817 году, периоду, когда молодой поэт желал открыться миру, познать его.

леопарди хотел, чтобы его оценило итальянское и европейское литературное окружение.

джордани, старше его по возрасту, становится для леопарди ориентиром, как бы выполняя для

него роль отца, другом, с которым можно поделиться мыслями и доверить собственные страдания,

меланхолию, желание бегства и утверждения, литератором, способным понять потребность

образования, желание славы и наполненной жизни, которые воодушевляют леопарди. Не случайно, леопарди в

глазах друга превращается в «настоящего итальянского писателя», литератора благородного происхождения, который

может стать главным героем нравственного, гражданского и литературного возрождения италии. джордани всегда

останется в дружеских отношениях с леопарди, даже когда в жизнь поэта ворвется антонио раньери.

леопарди познакомился с раньери в 1828 году во Флоренции. молодой неаполитанский изгнанник станет для

джакомо другом, которому он доверит всего себя, в уверенности, что он нашел живое и прочное, долговечное

чувство дружбы. уверенный в том, что они будут всегда жить вместе, леопарди в 1833 году следует за раньери в

Неаполь, где через несколько лет джакомо настигнет смерть. Но в то время друзья решили оставаться вместе,

несмотря на сопротивление своих семей и на нехватку средств. они полностью разделяли взгляды друг друга на

повседневную жизнь, на издательские проекты и на любовь: не случайно то, что Фанни, женщина увековеченная в

поэзии леопарди как аспазия, была интимной подругой раньери.

Ant

onio

Ran

ieri

Ан

тон

ио

Ран

ьер

и,

Piet

roG

iord

ani

Пь

етр

о Д

жо

рд

ани

,

giordani e ranieri realizzano quindi il sogno dell’amicizia pura, cosa estremamente rara

nei rapporti umani: a questa considerazione Leopardi giunge nelle pagine dello Zibaldone,

quando riflette sulla natura umana e sull’impossibilità di una vera amicizia, soprattutto tra

coetanei, quando vivo è il desiderio e quando è forte la competizione. per questo motivo,

l’unica forma di amicizia possibile gli sembra quella tra un uomo anziano e disingannato

dal mondo, più debole nel proprio desiderio vitale, ed uno giovane, ancora pieno di illusione

e di forza.

92

Pietro Giordania Giacomo Leopardi, Piacenza, 24 luglio 1817.Autografo cc.1,mm. 245x185. (RCL).

Пьетро Джордани к Джакомо Леопарди, Пьяченца, 24 июля 1817 года.Автограф, лл. 1,245x185 мм. (РДЛ).

L’odio dell’uomo verso l’uomo, si manifesta principalmente, ed èconfermato da ciò che accade nellepersone di una medesima professioneec. fra le quali, sebben la perfettaamicizia astrattamente considerata è impossibile e contraddittoria allanatura umana, nondimeno anche lapossibile amicizia è difficilissima,rarissima [...] anche in una stessa età[...] l’amicizia è minore e l’odio èmaggiore. Eccetto l’esaltamento delleillusioni che favorisce assai l’amicizia de’ giovani, è certo, massime oggi che le grandi e belle illusioni non si trovano, che l’amicizia è più facile tra un vecchio o maturo, e un giovane, che tra giovane egiovane...(Zibaldone, 1724,1).

Ненависть человека к человеку,

в основном, проявляется

и подтверждается в том,

что происходит между людьми

одной и той же профессии;

несмотря на то, что

крепкая дружба явление

абстрактное и невозможное,

так как противоречит

человеческой природе, и даже,

в случае возможности подобной

дружбы, она является редчайшей и

труднейшей, [...]

тем более между ровесниками [...]

дружба уменьшается, а ненависть

возрастает. Дружба между

молодыми людьми является

иллюзией, безусловно иллюзией

великой и прекрасной.

Дружба бывает крепче между

человеком пожилым, зрелым и

молодым человеком, чем между

молодыми ровесниками...

(Дневник размышлений - Zibaldone,

1724,1).

джордани и леопарди осуществили свою мечту о чистой дружбе, которая очень

редка в человеческих отношениях: об этом леопарди рассказывает на страницах своего

дневника размышлений (zibaldone), когда рассуждает о человеческой природе и о

невозможности истинной дружбы, прежде всего между ровесниками, когда живо

желание первенства и когда конкуренция между ними очень сильна. По его мнению,

дружба возможна только между пожилым и разочарованным человеком с более

ослабленной жаждой жизни и человеком молодым, еще полным иллюзий и сил.

Dunque bisognerà aspettare unanno prima di vedervi. Caro Giordani,se io fossi mio, le catene e le inferriatenon mi terrebbero che non volassi avoi. Ma io sono come la montagna diMaometto, che tutto si può muovereeccetto lei, e bisogna venirla a trovare.(Giacomo Leopardi a Pietro Giordani,Recanati, 14 luglio 1817).

Тогда необходимо подождать

один год прежде, чем мы сможем

увидеться. Дорогой Джордани,

если бы это зависело от меня,

цепи и решетка не помешали бы

моему полету к Вам. Но я, как гора

Магомета, когда все кроме нее

движется, и нужно прийти к ней.

(Джакомо Леопарди к Пьетро

Джордани, Реканати,

14 июля 1817 года).

Giacomo Leopardi ad AntonioRanieri, Firenze 13 aprile 1833.Autografo cc. 1 mm. 240x180 (BNN, C.L. XXVI, 38).

Джакомо Леопарди к АнтониоРаньери, Флоренция, 13 апреля1833 года.Автограф, лл. 1, 240x180 мм. (НБН, C.L. XXVI, 38)

Dopo che l’eroismo è sparito dal mondo, e in vece v’è entrato l’universaleegoismo, amicizia vera e capace di far sacrificare l’uno amico all’altro, in personeche ancora abbiano interessi e desideri, è ben difficiliss. E perciò quantunque sisia sempre detto che l’uguaglianza è l’una delle più certe fautrici dell’amicizia, iotrovo oggidì meno verisimile l’amicizia tra due giovani, che fra un giovane, e unuomo di sentimento già disingannato dal mondo, e disperato della sua propriafelicità. (Zibaldone, 104,1).

После того, как героизм исчез из мира и вместо него вошел всеобщий

эгоизм, очень редка истинная дружба, способная на жертву между

друзьями, одного ради другого, между людьми, имеющими общие интересы

и желания. И несмотря на то, что всегда говорилось, что равенство

является одним из главных признаков, способствующих дружбе, я считаю,

что на сегодняшний день менее вероятна дружба между двумя молодыми

людьми, чем между молодым человеком и человеком уже разочарованным

существующим миром и потерявшим надежду на собственное счастье

(Дневник размышлений - Zibaldone, 104, 1).

Ranieri mio. Ti troverà questaancora a Napoli? Ti avviso che io nonposso più vivere senza te, che mi hapreso un’impazienza morbosa dirivederti, e che mi par certo che se tutardi anche un poco, io morrò dimalinconia prima di averti riveduto.Addio addio. (Giacomo Leopardi adAntonio Ranieri, Firenze, 9 aprile1833).

Мой Раньери! Найду ли я тебя

еще в Неаполе? Я хочу сказать

тебе, что не могу больше жить

без тебя, что я охвачен

болезненным нетерпением

увидеть тебя, и у меня такое

ощущение, что если ты опоздаешь

еще немного, я умру от тоски

прежде, чем я снова увижу тебя.

Прощай, прощай. (Джакомо

Леопарди к Антонио Раньери,

Флоренция, 9 апреля 1833 года).

95

Vi s t a g i à t a n t o d e s i d e r a t a d e l l a B r i n i[ . . . ] m i o i n n a l z a m e n t o d ' a n i m o [ . . . ] e c o m e c o n o b b i c h e l ' a m o r e m ia v r e b b e p r o p r i o e r o i f i c a t o e f a t t oc a p a c e d i t u t t o a n c h e d i u c c i d e r m i [ . . . ][ . . . ] e r e s t a i a t t o n i t o e c o n o b b i c o m e s i a v e r o c h e t u t t a l ' a n i m a p o s s at r a s f o n d e r s i i n u n b a c i o e p e r d e r d i v i s t a t u t t o i l m o n d o [ . . . ]

g. Leopardi (Ricordi d’infanzia e di adolescenza).

Давно желанное видение Брини[...] моя возвышенная душа [...] я понял, что любовь могла бысделать из меня героя и человека,способного на все, даже насамоубийство […] Я был поражени узнал как воистину вся душаможет воплотиться в один поцелуйи потерять весь мир [...] Д. Леопарди (Воспоминания о детстве и юности).

я ничего и никого не видал, кромеСонечки. Видел я, как подобралиее локоны, заложили их за уши иоткрыли части лба и висков,которых я не видал еще; видел я,как укутали ее в зеленую шаль, такплотно, что виднелся толькокончик ее носика; [...]

Я в первый раз в жизни изменил влюбви, и в первый раз испыталсладость этого чувства. Мне былоотрадно переменить изношенноечувство привычной преданностина свежее чувство любви,исполненной таинственности инеизвестности Л. Н. Толстой ("После мазурки" -Детство).

L’ I m m a g I N E d E L L a d o N N a

о б р а з Ж е Н щ и Н ы

[ . . . ] i o n o n v e d e v o n u l l a e n e s s u n oa l l ' i n f u o r i d i s o n e č k a . Vi d i c o m e l e

t i r a r o n o i n d i e t r o i r i c c i o l i e l i f i s s a r o n od i e t r o a g l i o r e c c h i , s c o p r e n d o u n a p a r t e

d e l l a f r o n t e e d e l l e t e m p i e c h e n o n a v e v ov e d u t e a n c o r a ; v i d i c o m e l ’ a v v o l s e r o n e l l o

s c i a l l e v e r d e c o s ì s t r e t t a c h e a p p a r i v af u o r i s o l t a n t o l a p u n t a d e l n a s i n o [ . . . ]

p e r l a p r i m a v o l t a i n v i t a m i a a v e v oc a m b i a t o d i a m o r e e p e r l a p r i m a v o l t a

p r o v a i l a d o l c e z z a d i q u e s t o s e n t i m e n t o . m i r i u s c i v a d e l i z i o s o m u t a r e i l s e n t i m e n t o

g i à t r o p p o c o n o s c i u t o d i u n a a b i t u a l ed e v o z i o n e n e l f r e s c o s e n t i m e n t o

d e l l ' a m o r e , p i e n o d i m i s t e r o e d ' i g n o t o .

L. N. Tolstoj (Dopo la mazurka, in Infanzia).

Biagio Biagetti, Apollo e Dafne,Arazzo, prima metà sec. XX; cm 146,5 x 154,9. (RCL)

Биаджо Биаджетти,Аполлон и Дафна,Гобелен, первая половинаХХ века; 146,5 x 154,9 см.(РДЛ).

96

A Silvia (1828)Ms. autogr., cc.2,mm. 170x117 (BNN, C.L.XXI.7a)L’autografo è una bella copia con unaredazione quasi definitiva del testo. Ilcanto fu pubblicato per la prima voltanell’edizione fiorentina del 1831.

К Сильвии (1828 г.)Рукопись, автограф., лл. 2, 170x117мм. (НБН, C.L.XXI.7a)Автограф является беловымвариантом с почтиотредактированным текстом.Стихотворение впервые былоопубликовано во флорентийскомиздательстве в 1831 году.

SE QUESTO È AMORE, CHE IO NON SOЛЮБОВЬ ЛИ ЭТО, Я НЕ ЗНАЮ...

La costellazione delle figure femminili nell’opera leopardiana nasce dall’immenso desiderio di amore che tormenta il

poeta: amore mai risolto nella realtà e, lentamente tramutato in simbolo. dal Diario del primo amore (1817) al Pensiero

dominante (1833 o 1835) Leopardi si inserisce nella più squisita tradizione letteraria occidentale, che fa della donna

amata essenza simbolica e non persona reale e viva, spunto e pretesto per scrivere d’amore. La donna diviene quindi im-

magine, figura vaga, proiezione di desideri e sogni, sempre più lontana dal reale e proprio perciò vera. Questo processo

che fa dell’amore un sentimento pensato e non vissuto è palese fin dalle fitte pagine manoscritte del diario in cui il

giovane Leopardi analizza il sorgere della passione per la cugina geltrude cassi Lazzari, dall’iniziale consapevolezza di

essere pronto a sentire “l’impero della bellezza”, fino all’esaurimento della passione amorosa. Ed è proprio il pensiero ad

uccidere il sentimento: da questa prima autoanalitica sperimentazione in prosa si comprende come il vero interesse del

poeta siano le sensazioni che la donna suscita nel suo animo. come in quelle pagine in cui si consuma la fine dell’amore,

Leopardi non esce da se stesso se non per creare delle figure simboliche quali silvia o Nerina, o quali le giovani donne

morte prematuramente e immortalate nelle Sepolcrali. simbolo di giovinezza rapita dalla morte o dal tempo, la figura

della donna ideale è quella che non esiste veramente, ma che vive solo nell’immaginazione, lontana e inaccessibile. fa ec-

cezione l’amore per fanny Targioni Tozzetti, amore sentito pienamente per una donna

reale e viva, cui Leopardi dedica il cosiddetto ciclo di aspasia, assimilandola all’etera

amata da pericle. Il rifiuto della donna condurrà inevitabilmente il poeta verso le forme

dell’ossessione e di nuovo verso il labirinto del pensiero: fanny diviene essenza del

Pensiero dominante.

97

Созвездие встреченных леопарди женских образов рождает в нем безграничное

желание любви, которое мучило поэта, любви никогда не состоявшейся в реальности

и постепенно ставшей символом его творчества. из дневника первой любви (diario del

primo amore) в 1817 году до Неотвязной мысли (pensiero dominante) 1833 или 1835

года, леопарди входит в самую изысканную западную литературную традицию, которая

делала из любимой женщины символическое существо, а не реальную живую личность, являвшуюся лишь поводом

и возможностью писать о любви. Женщина становится образцом изящества, демонстрацией желания и мечты, далекой

от реальности, и поэтому, по мнению леопарди, истинной. Этот процесс, представляющий любовь воображаемым, а

не реальным чувством, раскрыт на рукописных страницах дневника, на которых молодой леопарди анализирует

возникновение страсти к кузине джертруде касси ладзари, от возникновения готовности почувствовать «империю

красоты» до истощения любовной страсти. именно это является мыслью об убийстве чувства. С этим первым

экспериментальным самоанализом в прозе проявляется настоящий интерес поэта к ощущениям, которые женщина

может вызвать в его душе. На тех страницах, где описан конец любви, леопарди отдаляется от собственных мыслей

при создании символических образов, таких как Сильвия или Нерина, или образов преждевременно умерших молодых

женщин, увековеченных им в кладбищенской поэзии (sepolcrali). Символ юности, похищенной смертью или временем,

образ идеальной женщины, далекой и недоступной, не существующей в действительности, но живущей только в

воображении поэта. любовь к Фанни Тарджони Тоццетти представляет собой исключение, это единственный случай,

когда леопарди полюбил живую реальную женщину. он посвящает ей цикл стихов под названием «аспазия» (aspasia),

ассоциируя ее с призрачной возлюбленной Перикла. отказ женщины неизбежно приводит поэта к навязчивым

образам и снова к лабиринту собственного мышления: Фанни становится главной героиней и сущностью его

произведения Неотвязная мысль (pensiero dominante).

Dolcissimo, possente,Dominator di mia profonda mente;Terribile, ma caroDono del ciel; consorteAi lugubri miei giorni,Pensier che innanzi a me sì spesso torni. (Il pensiero dominante, vv.1 6).

Властительница сладостная дум,

До глубины пленившая мой ум;

Ужасный дар небес,

Но милый мне; подруга

Моих унылых дней

Все та же мысль я неразлучен с ней.

(Неотвязная мысль,

стихи 1 6 перевод А. Ахматовой)

98

Io cominciando a sentire l’imperodella bellezza, da più di un annodesiderava di parlare e conversare,come tutti fanno, con donne avvenenti,delle quali un sorriso solo, perrarissimo caso gittato sopra di me, mipareva cosa stranissima emaravigliosamente dolce elusinghiera... (Diario del primo amore,1817).

Начиная чувствовать Империю

красоты, я уже больше года желал,

как все это делают, говорить и

беседовать с привлекательными

женщинами, улыбка которых по

редчайшему случаю брошенная в

мою сторону, мне казалась

странной и необыкновенно милой и

прелестной (Дневник первой

любви, 1817).

Antonio Canova, Amore e Psiche, 1802marmo, San Pietroburgo, Museo statale dell’Hermitage

Антонио Канова Амур и Психея, 1802МраморСанкт Петербург,Государственный МузейЭрмитаж

Ritratto di Fanny Targioni TozzettiFanny, amata da Leopardi nel suoultimo periodo fiorentino, fu l’Aspasiadel ciclo di poesie a lei dedicato.

Портрет Фанни ТарджониТоццеттиФанни, любовь Леопарди впоследний период его жизни воФлоренции, явилась прообразомАспазии в посвященном ейпоэтическом цикле.

N è tu finor giammi quel che tu stessaInspirasti alcun tempo al mio pensiero, Potesti, Aspasia, immaginar. Non saiChe smisurato amor, che affanni intensi,Che indicibili moti e che deliriMovesti in me... (Aspasia, vv.61-66).

Ты еще ни разу не могла

Себе представить то, что ты сама

Внушала мне, Аспазия. Не знаешь

Безмерности любви, ужасных мук,

Порывов несказанных, тщетных грез,

Тобой во мне зажженных...

(Аспазия,

стихи 61-66 - перевод А. Наймана).

99

O Nerina! E di te forse non odo/ Questi luoghi parlar? Caduta forse/ Dal mio pensier sei tu? Dove sei gita,/ Che qui sola dite la ricordanza/ Trovo, dolcezza mia?... (Le ricordanze, vv. 136-140).

Нерина! Неужели я не слышу, / Как о тебе все говорит вокруг?/ Ужель исчезла ты из грез моих?/ Куда ушла ты,

хоть воспоминания / Я нахожу здесь только о тебе, / Моя услада...? (Воспоминания, стихи 136-140 — перевод А.

Наймана)

Le ricordanze (1829)Ms autogr., cc.1r-5r (in un fasc. di cc.8),mm. 175x120 (BNN, C.L.XIII.21)Il canto, in cui il poeta invoca Nerina, fu pubblicato per la prima voltanell’edizione fiorentina del 1831.

Воспоминании (1829 г.)Рукопись, автограф., лл. 1-5(в папке лл. 8), 175x120 мм. (НБН, C.L.XIII.21)Стихотворение, в котором поэтобращается к Нерине, впервыебыло опубликовано вофлорентийском издательстве в 1831 году.

100

VirgilioIncisione, in P. Virgilii Maronis poetae mantuaniUniversum poema..., Venetiis, apud JohannemMariam Bonellum, 1562. (RCL).

ВиргилийГравюра в книге мантуанский поэт.«Universum poema»…, Венеция,издательство: Джованни Мария Бонелли,1562 г. (РДЛ).

101

L a m u t a z i o n e t o t a l e i n m e ,

e i l p a s s a g g i o d a l l o s t a t o a n t i c o

a l m o d e r n o , s e g u í s i p u ò d i r e d e n t r o

u n a n n o , c i o è n e l 1 8 1 9 , d o v e p r i v a t o

d e l l ' u s o d e l l a v i s t a [ . . . ] c o m i n c i a i

a d a b b a n d o n a r l a s p e r a n z a , a r i f l e t t e r e

p r o f o n d a m e n t e s o p r a l e c o s e [ . . . ]

a d i v e n i r f i l o s o f o d i p r o f e s s i o n e

( d i p o e t a c h ' i o e r a ) , a s e n t i r e

l ’ i n f e l i c i t à c e r t a d e l m o n d o , i n l u o g o

d i c o n o s c e r l a [ . . . ] . G. Leopardi (Zibaldone, 143,2).

Полное превращение во мне ипереход от мировоззренияантичности к мировоззрениюсовременности, можно сказать,совершились в течение года, в 1819году, когда, лишенный зрения, [...] я стал терять надежду и глубокоразмышлять о мировых вопросах […]: я стал философом попрофессии (хотя я уже былпоэтом...), испытывая настоящеенесчастье мира, вместо толькознакомства с ним...[...]. Д. Леопарди (Дневник размышлений- Zibaldone, 143,2).

И я понял, что вера в самомсущественном своём значении неесть только "обличение вещейневидимых" [...] вера есть знаниесмысла человеческой жизни,вследствие которого человек неуничтожает себя, а живёт. Л. Н. Толстой (Исповедь).

L a C o N v e r s i o N e

П р е в р а щ е н и е

C o m p r e s i c h e l a f e d e n o n è s o l t a n t o l a c r e d e n z a

n e l l e c o s e i n v i s i b i l i [ . . . ] l a f e d e è l a c o n o s c e n z a d e l s e n s o

d e l l a v i t a u m a n a , c o n o s c e n z a p e r g r a z i a d e l l a q u a l e l ' u o m o

n o n d i s t r u g g e s e s t e s s o , m a v i v e . L. N. Tolstoj (La confessione).

102

Giacomo Leopardi a Pietro Giordani,Recanati 20 novembre 1820.Minuta autografa, cc.1, mm.180x122 (RCL).

Джакомо Леопарди к ПьетроДжордани, Реканати, 20 ноября1820 года.Автограф, черновой вариант, лл. 1,180x122 мм. (РДЛ).

FILOSOFO DI PROFESSIONE (DI POETA CH’IO ERA)ФИЛОСОФ ПО ПРОФЕССИИ (ХОТЯ Я УЖЕ БЫЛ ПОЭТОМ...)

il 1819 è ricordato dallo stesso Leopardi come la data che

stabilisce una profonda mutazione nel suo percorso. in

quell’anno egli conosce una profonda crisi di malinconia,

tale da renderlo vuoto ed insensibile a qualunque tipo di

dolore. Lo stesso Leopardi, sia nello Zibaldone che nelle

lettere all’amico Giordani, ricorderà come quel momento

lo avvicinasse alle forme della follia, quando chi è dispe-

rato per l’improvvisa conoscenza del vero guarda in faccia

il nulla delle cose, sente il vuoto intorno a sé e avverte nel

suo animo una sensazione di freddo che uccide qualunque

forma di vita.

Da questa morte dell’animo, Leopardi uscirà trasformato, privo della capacità di sentire la

natura e quindi di poetare con l’animo di un fanciullo, e volto al pensiero, alla riflessione

sulle cose e sugli uomini, dedito quindi alla ragione e al vero, divenendo da poeta filosofo.

Questa trasformazione non significa però una cesura netta, in quanto la poesia leopardiana

conserva in se stessa la cifra della più profonda riflessione, e il suo pensiero acquista forza

proprio nell’espressione poetica.

103

1819 год памятен Леопарди, как год больших изменений на его жизненном пути. в

этом году Леопарди испытывал глубокий кризис меланхолии, он стал чувствовать

себя опустошенным и бесчувственным к любой боли. и в Дневнике размышлений

под названием Zibaldone, и в письмах другу Джордани сам Леопарди вспоминает, как

этот период кризиса приблизил его к такому безумию, когда в полном отчаянии из-за

внезапного познания истины, человек признает ничтожество бытия и чувствует пу-

стоту вокруг себя, ощущая в своей душе холод, убивающий любую форму существо-

вания. От этой душевной смерти Леопарди выйдет изменившимся и лишенным спо-

собности чувствовать природу и сочинять

стихи с невинной душой ребенка. Он весь по-

гружен в раздумья о предметах и людях и, пре-

данный рассудку и истине в окружающей дей-

ствительности, превращается из поэта в

философа. Это превращение не приводит к чет-

кому разделению его творчества, потому что

поэзия Леопарди сохраняет в себе самой ключ

глубочайшего отражения жизни и его мысль

приобретает силу именно в поэтическом выра-

жении.

OmeroIncisione, in La Iliade di Omero recata inverso sciolto italiano dall’abate MelchiorCesarotti, Jesi, dalla Stamperia di PietroPaolo Bonelli, 1792. (RCL).

ГомерГравюра в книге Илиада Гомера,книга переведена белыми стихамиитальянским аббатомМелькиором Чезаротти, Ези,издательство: Типография ПьетроПаоло Бонелли, 1792 г. (РДЛ).

RousseauIncisione, in Del Contratto Sociale,ossia Principj del Diritto Politico di G.G. Rousseau cittadino di Ginevra.Tradotto dal cittadino Niccolò Rota,Venezia, presso Giustino Pasquali Q. Mario, 1797. (RCL).

РуссоГравюра в книге О СоциальномКонтракте, или ПринципыПолитического Права Ж.Ж. Руссо,гражданина города Женевы.Перевод гражданина Никколо Рота,Венеция, издательство: ДжустиноПаскуали К. Марио, 1797 г. (РДЛ).

104

Zibaldone, pagine 1741-42.Sul passaggio dalla erudizionealla poesia e dalla poesia allafilosofia. (BNN).

Дневник Размышлений(Zibaldone), стр.1741-42.О переходе от эрудиции кпоэзии и от поэзии кфилософии. (НБН).

105

La mutazione totale in me, e il passaggio dallo stato antico al moderno, seguì sipuò dire dentro un anno, cioè nel 1819, dove privato dell’uso della vista, e dellacontinua distrazione della lettura, cominciai a sentire la mia infelicità in un modoassai più tenebroso, cominciai ad abbandonar la speranza, a riflettereprofondamente sopra le cose[...] a divenir filosofo di professione (di poeta ch’ioera), a sentir l’infelicità certa del mondo, in luogo di conoscerla...(Zibaldone, 143,1).

Полное превращение во мне и переход от мировоззрения античности к

мировоззрению современности, можно сказать, совершился в течение

года, в 1819 году, когда, лишенный зрения и постоянной возможности

читать, я стал чувствовать свое несчастье более мрачно, стал терять

надежду и глубоко размышлял о мировых вопросах […]: я стал философом

по профессии (хотя я уже был поэтом...), испытывая настоящее

несчастье мира вместо только знакомства с ним...

(Дневник размышлений - Zibaldone, 143, 1).

Dedito tutto e con sommo gustoalla bella letteratura, io disprezzava edodiava la filosofia. I pensieri di cui ilnostro tempo è così vago, miannoiavano. Secondo i soliti pregiudizi,io credeva di esser nato per le lettere,l’immaginazione, il sentimento [...]. Ionon mancava della capacità diriflettere, di attendere, di paragonare,di ragionare, di combinare, dellaprofondità ec. ma non credetti di esserfilosofo se non dopo lette alcune operedi Mad. De Staël. (Zibaldone, 1741,2).

С величайшим удовольствием

отдаваясь целиком изящной

литературе, я презирал и

ненавидел философию. Все эти

«мысли», до которых так падко

наше время, наводили на меня

скуку. В силу обычных

предрассудков я думал, что создан

для словесности, для воображения,

для чувств и мне никак невозможно

отдаться совершенно

противоположным склонностям

[...]. У меня не было недостатка в

способности размышлять,

сравнивать, рассуждать, терпеть,

сопоставлять, у меня не было

недостатка внимания и глубины

понимания и т.д., но я не

предполагал, что я философ, пока

не прочел некоторые сочинения

мадам де Сталь. (Дневник

размышлений - Zibaldone, 1741, 2).

Incisione con i simboli della poesia e della filosofia, in Iconologia di Cesare Ripa perugino nella qualesi descrivono diverse imagini di Virtù, Vizii, Affetti, PassioniHumane, Arti, Discipline, Humori,Elementi, Corpi celesti, Provincied’Italia, Fiumi, Siena, presso Heredi di Matteo Florimi, 1613. (RCL).

Гравюра с символами поэзии ифилософии в книге ИконологияЧезаре Рипа из Перуджи, вкоторой описываютсяразличные образы:Добродетели, Пороки, Чувства,Человеческие Страсти,Искусства, Дисциплины,Настроения, Элементы,Небесные тела, Итальянскиепровинции, Реки, Сиена,типография: Наследники МаттеоФлорими, 1613 г. (РДЛ).

Ex-libris della biblioteca di Monaldo LeopardiStampa tipografica e inchiostro su carta;mm 70x62 prima metà sec. XIX. (RCL).

Экслибрис библиотекиМональдо ЛеопардиБумага, типографская печать, тушь;первая половина ХIХ века, 70x 62 мм. (PДЛ).

Tagliacarte

S e m a i f u c h i m e r i c a l a s p e r a n z a

d e l l ' i m m o r t a l i t à , e s s a l o è o g g i p e r g l i

s c r i t t o r i . Tr o p p a è l a c o p i a d e i l i b r i o

b u o n i o c a t t i v i o m e d i o c r i c h e e s c o n o

o g n i g i o r n o , e c h e p e r n e c e s s i t à f a n n o

d i m e n t i c a r e q u e l l i d e l g i o r n o i n n a n z i ;

s i a n o p u r e e c c e l l e n t i .

G. Leopardi (Zibaldone, 4268,7).

L A B i B L i o T e c A

Б и Б л и о т е к а

Надежда на бессмертие сегоднядля писателей является химерой.Слишком большое изобилие книгхороших или плохих илипосредственных, которые издаютсяежедневно и из- за этого заставляютнас забывать о тех книгах, которыебыли изданы днем ранее, несмотряна их достоинства. Д. Леопарди (Дневник размышлений- Zibaldone, 4268,7).

В то время только начиналипоявляться Монтекристы и разные"Тайны", и я зачитывался романамиСю, Дюма и Поль де Кока. Все самые неестественные лица и события были для меня так жеживы, как действительность, я не только не смел заподозритьавтора во лжи, но сам автор не существовал для меня, а сами собой являлись передо мной,из печатной книги, живые,действительные люди и события Л. Н. Толстой ("Мои занятия", -Юность).

107

A q u e i t e m p i c o m i n c i a v a n o a p p e n a a d a p p a r i r e i

M o n t e c r i s t o e i v a r i M i s t e r i e d i o m i s p r o f o n d a v o n e l l a

l e t t u r a d i S u e , D u m a s e P a u l d e K o c k . Tu t t i i p i ù

i n v e r o s i m i l i p e r s o n a g g i e a v v e n i m e n t i e r a n o p e r m e v i v i

c o m e l a r e a l t à s t e s s a , n o n s o l o n o n o s a v o s o s p e t t a r e

l ' a u t o r e d i m e n z o g n a , m a l ' a u t o r e s t e s s o p e r m e n o n

e s i s t e v a , e d a l l i b r o s t a m p a t o m i b a l z a v a n o d i n a n z i v i v i e

r e a l i u o m i n i e d e v e n t i .

L. N. Tolstoj (Le mie occupazioni, in Giovinezza).

Schede di catalogazionedella Biblioteca dellafamiglia Leopardi redatte amano da Monaldo Leopardie dai suoi figli. (RCL).

Каталожные карточкиБиблиотеки семьиЛеопарди,выполненныеМональдо Леопарди и его детьми (РДЛ).

Monaldo Leopardi, Della formazione e accrescimento di questa Biblioteca.CommentarioMs. autogr. cart. cc.16, in volume di cc. 538 complessive, mm.190x290. (RCL).

Мональдо Леопарди, Создание и рост Библиотеки. КомментарийРукопись, автограф, бумага. лл.16, общий объём тома лл. 538, 190x290 мм. (PДЛ).

Giacomo Leopardi a Pietro Giordani,Recanati, 30 aprile 1817.Autografo cc.5, mm. 270x210 (RCL).

Джакомо Леопарди к ПьетроДжордани, Реканати, 30 апреля 1817 г.Автограф лл. 5, 270x210 мм. (РДЛ).

“Filiis amicis civibus / Monaldus de Leopardis/ Bibliothecam/ MDCCCXii”: questa la frase che si legge sulla lapide ap-

posta da Monaldo all’entrata della biblioteca, aperta nel 1812 al pubblico cittadino, luogo in cui Giacomo ha trascorso la

maggior parte della sua infanzia ed adolescenza. La biblioteca fu fortemente voluta da suo padre, erede della visione sette-

centesca, e creata da Monaldo per i suoi figli e per i suoi concittadini, nella speranza di promuovere un circuito tra la sua di-

mora e l’esterno: progetto in gran parte fallimentare, che si rivela però vincente per quanto riguarda il rapporto con i

ragazzi. a Leopardi ed ai suoi fratelli è infatti affidato il compito di schedare i libri e di seguire l’organizzazione topogra-

fica della biblioteca, così che nelle numerose schede di catalogazione del materiale, tuttora visibili, si possono identificare

le grafie di Giacomo, Carlo e Paolina.

in un primo tempo la formazione della biblioteca risponde a criteri confusi; Monaldo

prende libri provenienti da biblioteche di conventi soppressi, acquista in antiquariato oppure

partecipa ad aste di libri di seconda mano. il carattere della biblioteca risponde comunque al-

l’esigenza enciclopedica che unisce morale, filologia e scienza ai classici latini e greci, oltre

che, come in quasi tutte le biblioteche private dell’epoca, ai padri della chiesa, alla Bibbia e

a i testi storici ed eruditi. i volumi, divisi secondo le diverse materie identificate da cartigli,

rappresentano così un insieme di saperi, da cui si isolano i libri proibiti, conservati a parte.

La biblioteca costituisce comunque uno spazio privilegiato nel rapporto tra Giacomo e

Monaldo, luogo isolato in cui il padre domina, proiettando nel figlio i propri desideri di affer-

mazione letteraria.

LA LIBRERIA NOSTRA NON HA EGUALEБИБЛИОТЕКА НАША — НЕСРАВНИМА...

109

«filis amicis civibus / Monaldus de Leopardis / Bibliothecam / MDCCCXii» эту фразу

можно прочесть на доске, установленной Мональдо при входе в библиотеку, открытую

им в 1812 году и доступную жителям города. Это место, в котором Джакомо провел

большую часть детства и отрочества. его отец давно хотел иметь личную библиотеку.

Мональдо, как наследник идеалов Xvii века, создает ее теперь для своих детей и для

своих сограждан с надеждой реализовать связь между своим домом и внешним миром:

его идея, в основном, была обречена на провал, однако она стала победой в его отноше-

ниях со своими детьми. Джакомо и его братьям отец доверил составить каталог книг и

организовать топографический порядок библиотеки. таким образом на многочисленных

карточках каталога еще сейчас можно увидеть и узнать почерк Джакомо, карло и Па-

олины.

Сначала формирование библиотеки не соответствовало определенным критериям; Мональдо приобретал книги в

монастырях, которые в то время закрывались, покупал у антикваров или был участником книжных аукционов.

Характер библиотеки отвечал энциклопедическим требованиям, соединяющим сочинения о нравственности, фило-

логию и науку с латинскими и греческими классиками, кроме того, как бывало почти во всех личных библиотеках

того времени, с сочинениями отцов церкви, Библией, историческими и научными текстами. тома, относящиеся к

различным областям науки и литературы, регистрировались на карточках и были установлены определенным образом

по разделам знаний, от них были отделены запрещенные книги, хранившиеся в другом месте.

Библиотека являлась особым пространством, где развивались отношения между Джакомо и Мональдо: это было

обособленное место, где доминировал отец, перенеся на сына собственное желание о литературной славе.

MANUSCRIPTAAutore sconosciuto, cartiglio di legnodipinto, cm 23,5 x 45,5 x 2; prima metà del XIX sec. (RCL).

MANUSCRIPTAНеизвестный автор, картуш,дерево, ручная роспись, перваяполовина ХХ века, 23,5x45,5x2 см.

VII OPERA VARIAAutore sconosciuto, cartiglio dilegno dipinto, cm. 20,5 x 36 x 2;prima metà del XIX sec. (RCL).

VII OPERA VARIAНеизвестный автор, картуш,дерево, ручная роспись,первая половина ХIX века,20,5x36x2 см.(PДЛ).

La biblioteca costituirà comunque per Giacomo il luogo in cui entrare in contatto con autori classici e moderni, in

modo tale da instaurare un dialogo continuo che costituirà la base per l’elaborazione di numerose opere, prima fra tutte

lo Zibaldone.

Dalla Bibbia poliglotta, su cui impara comparativamente le lingue classiche, ai testi dei grandi autori latini e greci, tra

cui spiccano Cicerone ed Epitteto, fino all’incontro con i moderni, da Montaigne e Rousseau, a Montesquieu e Buffon,

ogni libro diviene per Giacomo tramite di conoscenza non banale, ma funzionale alla formazione di un’anima. I grandi

classici lo educano allo studio dei movimenti delle passioni, al senso dell’amicizia, alla grandezza della gloria, al

significato della magnanimità, a tal punto da incidere profondamente sul suo atteggiamento nei confronti di un’epoca più

mediocre come quella moderna contrassegnata da certo utilitarismo anche nei lavori di tipo letterario, per cui val la pena

rifiutare la gloria, piuttosto che abbassarsi a domandarla, e farsi glorioso presso se stesso. La differenza tra antico e

moderno, sulla quale si basa tanta parte della riflessione leopardiana, viene compresa proprio nel dialogo con gli autori:

ad esempio, Rousseau lo spingerà a riflettere sul concetto di civiltà, Montesquieu sul gusto, Montaigne su se stesso, come

già prima Marco Aurelio; e gli autori dell’Encyclopédie, come Voltaire, Diderot, d’Alembert e poi Locke, Hume, Tracy,

Condillac, Cabanis insieme a Buffon lo condurranno verso le diverse forme della conoscenza che la nuova scienza aveva

dischiuso. Ecco perché la biblioteca è luogo vivo, ricco di voci e di pensieri, di possibilità.

110

Библиотека будет представлять собой место, где Джакомо Леопарди сможет познакомиться с писателями, клас-

сиками и современниками, чтобы таким образом установить с ними непрерывный диалог, который затем станет

основой многочисленных произведений и, прежде всего, Дневника размышлений (Zibaldone).

Леопарди методом сравнения изучал классические языки по многоязычной Библии. Он познакомился с много-

численными сочинениями, начиная от великих латинских и греческих писателей, среди которых выделяются Ци-

церон и Эпиктет, до встречи с современными авторами от Монтеня и Руссо до Монтескье и Бюффона. Каждая

книга становится для Джакомо не простым банальным знакомством, а способствует формированию его души. Ве-

ликие классики вдохновляют его на изучение движения страстей, смысла дружбы, величия славы, благородства

души до такой степени, что глубочайшим образом влияют на его мировоззрение. Эпоха Леопарди была более по-

средственной и была пронизана некоторым утилитаризмом даже в творчестве, поэтому он считал, что в этой

эпохе лучше отказаться от славы, чем унизиться, добиваясь ее, так как он хорошо знал уровень и цену собственных

возможностей («Прославивший сам себя»).

Разницу в восприятии античности и современности, на которой основана большая часть размышлений Леопарди,

можно понять из его мысленного диалога с писателями: например, идеи Руссо направят его к размышлениям о

концепции цивилизации, Монтескье - к размышлениям о вкусе, Монтень - о самом себе, как раньше это делал

Марк Аврелий, авторы Энциклопедии (Encyclopedie), такие как Вольтер, Дидро, Д’Аламбер, а затем, Джон Локк,

Дэвид Хум, Дестют де Траси, Этьен Бонно де Кондильяк, Пьер Жан Жорж Кабаинис вместе с Жоржем Бюффоном

ведут его к различным областям знаний, которые к этому времени были открыты наукой. Вот почему библиотека

является местом живым и богатым голосами, мыслями и новыми, открывшимися ему возможностями.

GLORIOSO PRESSO ME STESSO

LA BIBLIOTECA: GLI AUTORI

ПРОСЛАВИВШИЙ САМ СЕБЯ

БИБЛИОТЕКА: АВТОРЫ

111

“[...] anzi le dirò senza superbia chela libreria nostra non ha eguale nellaprovincia, e due sole inferiori. Sullaporta ci sta scritto ch’ella è fatta ancheper li cittadini e sarebbe aperta a tutti.Ora quanti pensa ella che lafrequentino? Nessuno mai.” (Giacomo Leopardi a Pietro Giordani,Recanati 30 aprile 1817).

[...] Я Вам скажу без

высокомерия, что наша

библиотека не имеет себе равных

в провинции, где есть только еще

две библиотеки, но более низкого

уровня. На двери было написано,

что она создана также для всех

граждан и значит отрыта для

всех. А как Вы думаете, сколько

людей ее посещает?

Никто, никогда. (Джакомо

Леопарди к Пьетро Джордани,

Реканати, 30 апреля 1817 года).

Biblia Polyglotta ComplectentiaTextus Originales,Brianus Waltonus S. T. B., 1657. (RCL).

Многоязычная Библия стекстами в оригинале, сост.Брайан Уолтон, 1657 г. (РДЛ).

113

Biblia Polyglotta Complectentia TextusOriginales, Brianus Waltonus S. T. B., 1657. (RCL).

Многоязычная Библия с текстами воригинале, сост. Брайан Уолтон, 1657 г. (РДЛ).

Mano di Giacomo Leopardi, Scheda di: A. Arcangeli, Vita del ven. Servo di DioAlfonso Rodriguez Fratello dellaCompagnia di Gesù, I, Roma, 1761.Ms.cart., mm. 95x70; ca. 1813. (RCL).

Джакомо Леопарди, Карточка: A. Арканджели, Жизнь Почтенного СлугиГосподня Альфонсо Родригеза,Брата Общества Иисуса,I, Рим, 1761 г.Рукопись, бумага, около 1813 г.,95x70 мм. (PДЛ).

Mano di Monaldo Leopardi, Scheda di: S.A., L’Aristippe moderne, ou réfléxions sur le moeurs du siècle,Amsterdam, 1738.Ms. cart., mm. 70 x 100; ca. 1813.(RCL).

Мональдо Леопарди, Карточка: С.A., Современный Аристип, илиразмышления о нравах своеговремени, Амстердам, 1738 г.Рукопись, бумага; около 1813 г., 70 x 100 мм. (PДЛ).

Mano di Carlo Orazio Leopardi, Scheda di: Le Azevedo Emmanuele,Vita del taumatargo portogheseS.Antonio di Padova, I, Bologna, 1790.Ms. cart., mm. 70 x 100; ca. 1813.(RCL).

Карло Орацио Леопарди, Карточка: Ле Азеведо, Жизнь португальскогочудотворца Святого АнтонияПадуанского, I, Болонья, 1790 г.Рукопись, бумага, около 1813 г., 70 x 100 мм. (PДЛ).

Mano di Paolina Leopardi, Scheda di: Storia di Leone decimo, Milano, 1845.Ms. cart., mm. 70 x 100; seconda metà del XIX sec. (RCL).

Паолина Леопарди, Карточка: История папы римского Льва Х,Милан, 1845 г.Рукопись, бумага, вторая половинаXIX века, 70 x 100 мм. (PДЛ).

Mano di Pierfrancesco Leopardi, Scheda di: L. Assarino, L’Almerinda, libri due, Venezia, 1640.Ms. cart., mm. 70 x 100; prima metà del XIX sec. (RCL).

Пьерфранческо Леопарди,Карточка: Л. Ассарино,Л’Aльмеринда, Две книги,Венеция, 1640 г.Рукопись, бумага, первая половинаXIX века, 70 x 100 мм. (РДЛ).

Laelius sive de amicitia in M. Tullii Ciceronis De Officiis libri tres, Romae typis S. Congr. De Prop. Fide, Romae, 1761, pp. 322-86. (RCL).

Arte di corregger la vita humana scritta da Epitteto filosofo stoico et commentata da Simplicio. Tradotta da M. Matteo Franceschi cittadino vinitiano, Venetia, appresso Francesco Ziletti, 1583. (RCL).

Лелий или о дружбе в книге: Об обязанностях, три книги, Типография: Congregazione di Propaganda Fide, Рим, 1761 г., стр. 322-86. (РДЛ).

Искусство исправлять человеческую жизнь - книга написана Епиктетом,философом и стоиком, с комментариями Симпличио. Перевод гражданинаВенеции М. Маттео Франчески, Венеция, Изд. Франческо Дзилетти, 1583 г. (РДЛ).

Phaedrus in Platonis Opera Omnia, Basilaee, apud Hier. Frobenium et Nic. Episcopium an. 1546, pp.442-65. (RCL).

Федрус в Полном собрании сочинений Платона, Базель, Изд. Фробенио и Эпископио, 1546 г., стр. 442-65. (РДЛ).

“In Recanati poi io son tenuto quello che sono, un vero e pretto ragazzo, e i più ci aggiungono i titoli di saccentuzzo di filosofo d’eremita e che so io. Di manier che s’io m’arrischio di confortare chicchessia a comperare un libro, o mi rispondecon una risata, o mi si mette in sul serio e mi dice che non è più quel tempo [...] e allora io ragazzo non posso alzar la voce e gridare: razza d’asini, se vi pensate ch’io m’abbia a venire simile a voi altri, v’ingannate a partito; che io non lascerò d’amare i libri se non quando mi lascerà il giudizio, il quale voi non avete avuto mai [...]”. (Giacomo Leopardi a Pietro Giordani,Recanati, 5 dicembre 1817).

В Реканати считают меня настоящим, чистым и порядочным, и еще добавляют титулы философа, всезнайки,

отшельника и так далее. Если я рискую помочь кому-либо с покупкой книг, то мне отвечают со смехом или всерьез,

что прошло то время [...] и я, молодой человек, не могу повысить голос и кричать: дураки вы набитые, если вы

думаете, что я стану похожим на вас, вы себя обманываете: я всегда буду любить книги, пока меня не оставит

разум, которого вы никогда не имели [...]. (Джакомо Леопарди к Пьетро Джордани, Реканати, 5 декабря 1817 года).

114

“Salutate da mia parte il nostro Mai, e ringraziatelo caldamente così dell’opera prestatami pel Senofonte, come dei libri che mi regala. Subito che gli avrò ricevuti, gli scriverò[...] L’opera del Monti penso di farmela venire [...]. Della carestia di libri a Roma era bene informato. Ho certe opere io nella mia porca bicocaccia che non si sono potutetrovare in tutta la nostra veneranda arcidottissima capitale, avendocele fatte cercare” (Giacomo Leopardi a Pietro Giordani,Recanati, 22 dicembre 1817).

Передайте от моего имени привет нашему другу Маи и горячо поблагодарите его за предоставленное мне

сочинение о Ксенофонте и за подаренные мне книги. Как только я их получу, я ему напишу [...]. Я думаю, что

сочинение Монти я еще смогу заказать [...]. О нехватке книг в Риме я был хорошо информирован. У меня, в моей

грязной халупе, имеются такие произведения, которые невозможно найти в нашей почтеннейшей, эрудированной

столице, сколько бы их там не искать (Джакомо Леопарди к Пьетро Джордани, Реканати, 22 декабря 1817 года).

115

Storia Naturale Generale eParticolare del sig.Conte di Buffon, t. II, Degli animali quadrupedi,Venezia, Zatta, 1782. (RCL).

Всеобщая и частнаяестественная история Графа Де Бюффона, том II. О четвероногих животных, Венеция, изд. Дзатта, 1782 г.(РДЛ).

Galileo Galilei, Il Saggiatore, in Operedivise in quattro tomi, t. II, in Padova,nella Stamperia del Seminario appressoGiovanni Manfrè, 1744. (RCL).

Галилео Галилей, Сочинения вчетырех томах, том II, Падуя,Типография Семинарии ДжованниМанфре, 1744 г. (РДЛ).

Размышления Ж.Ж. Руссо,гражданина Женевы, Амстердам,1786 г. (РДЛ).

Размышления М. Паскаля орелигии и о других предметах,Амстердам, изд. Генри Ветштейн,1671 г. (РДЛ).

Эссе о вкусе, в Сочинениях М. Де Монтескье,Амстердам 1781 г., том VI, стр. 365-407. (РДЛ).

Les Pensées de J.J. Rousseau citoyen de Genève, Amsterdam 1786. (RCL).

Pensées de M. Pascal sur la religionet sur quelques autres sujets,Amsterdam, chez Henry Wetstein, 1671.(RCL).

Essai sur le goût,in Oeuvres de M. de Montesquieu, Amsterdam 1781, t. VI, pp. 365-407.(RCL).

117

i l p o e t a n e l c o l m o d e l l ' e n t u s i a s m o

d e l l a p a s s i o n e e c . n o n è p o e t a ,

c i o è n o n è i n g r a d o d i p o e t a r e .

a l l ’ a s p e t t o d e l l a n a t u r a , m e n t r e t u t t a

l ' a n i m a s u a è o c c u p a t a d a l l ' i m m a g i n e

d e l l ' i n f i n i t o [ . . . ] n o n è c a p a c e

d i n u l l a , n è d i c a v a r e n e s s u n f r u t t o

d a l l e s u e s e n s a z i o n i [ . . . ] . L ' i n f i n i t o

n o n s i p u ò e s p r i m e r e s e n o n q u a n d o

n o n s i s e n t e ; b e n s ì d o p o s e n t i t o [ . . . ] . G. Leopardi (Zibaldone, 714,1).

Поэт, переполненный страстью, не является поэтом..., то есть он нев состоянии слагать стихи. По отношению к природе, пока вся его душа занята образомбесконечности [...] он не способен нина что, он не в состоянииопоэтизировать свои ощущения [...].Бесконечность можно выразитьтолько тогда, когда ты ее нечувствуешь, а только после того какпочувствовал [...]. Д. Леопарди (Дневник размышлений- Zibaldone, 714,1).

Я вкусил уже соблазнаписательства, соблазна огромногоденежного вознаграждения ирукоплесканий за ничтожный труд ипредавался ему как средству кулучшению своего материальногоположения и заглушению в душевсяких вопросов о смысле жизнимоей и общей Л. Н. Толстой (Исповедь).

L a S C r i T T u r a

Т в о р ч е с Т в о

C o n o s c e v o l ' e n o r m e s e d u z i o n e e s e r c i t a t a d a l l a l e t t e r a t u r a ,

l ' e s c a d i u n g u a d a g n o e n o r m e e d i a p p l a u s i c h e

r i c o m p e n s a n o u n l i e v e l a v o r o , e v i d i n e l l a l e t t e r a t u r a i l

m e z z o d i m i g l i o r a r e l e m i e c o n d i z i o n i m a t e r i a l i , d i

s o f f o c a r e n e l l a m i a a n i m a t u t t e l e q u e s t i o n i s u l s e n s o d e l l a

m i a v i t a e d e l l a v i t a i n g e n e r a l e . L. N. Tolstoj (La confessione).

Art d’écrire, in Planche de l’Encyclopédie méthodique, II, à Padoue, 1785. Planche con raffigurazione dei pennini. (RCL).

Искусство писать, в таблицахМетодической Энциклопедии, II, Падуя, 1785 г., Таблица с изображениемперьев для письма. (PДЛ).

“Carlo non tempra ben coteste penne”ms autogr, c.1, mm. 65x92. (RCL).

«Карло плохо заточил эти перья»Рукопись, автограф, л.1, 65x92 мм.(PДЛ).

Alla Signora Msa Roberti – a manoLettera alla marchesa Roberti firmata da Giacomo: “La Befana”.autogr., cc.2, mm. 240x377, 1810. (RCL).

Госпоже Маркизе Роберти– в собственные рукиПисьмо маркизе Роберти,подписанное Джакомо: «Карга».автограф, лл.2, 1810 г., 240x377 мм. (PДЛ).

118

[...] per il che sembrami di poterconcludere con sicurezza che la sentenza la quale afferma esserl’anima dei bruti uno spirito dotato di senso, di libertà e di un qualchelieve barlume di ragione è certamentepiù probabile di ogni altra.(Dissertazione sopra l’anima delle bestie).

[…] мне кажется, что я в

заключение уверенно могу сделать

вывод, что душа животных

способна чувствовать, быть

свободной и обладает проблесками

разума,

и это является более вероятным

всего остального

(Рассуждение о душе животных).

Benchè la notte non sia destinatache al silenzio ed a sonno, puònondimeno l’uomo aver mestieri diprolungare il suo travaglio, o dicontinuare i suoi viaggi. La naturasempre attenta a provvedere a tutti isuoi bisogni, oltre le varie fiaccole chenel cielo ha disposte, e cheabbastanza rischiarano il suocammino, gli ha altresí somministratoun luminare superiore in chiarezza atutte le stelle, un magnifico specchio,da cui gli vien resa nella notte unaparte della luce solare che aveaperduta. (Storia dell’astronomia).

Несмотря на то, что ночь предназначена для тишины и мечты, человек способен

продлить свою мучительную работу или продолжить свои путешествия. Природа

всегда внимательна к обеспечению всех нужд человека. Помимо небесных святил,

которые достаточно освещают его путь, природа также подарила человеку самый

яркий светоч среди звезд, великолепное зеркало, от которого в ночи отражается часть

потерянных солнечных лучей. (История астрономии).

Для Леопарди, привыкшему с детства к прилежанию в учебе, процесс письменного

творчества становится логическим результатом его похвального усердия при чтении.

Это соединение письма и чтения станет постоянным кодом его творческого метода.

Первыми шагами в творчестве Леопарди, кроме писем к разным членам семьи, сестре

Паолине, брату Карло или отцу (1810 г.), являются, написанные в обычаях того вре-

мени для торжественных случаев краткие сочинения, в которых уже проявлялся до-

стигнутый им поэтический уровень.

Поэтические произведения, посвященные смерти Гектора или просто Смерти (1810 г.), переводы од Горация

(1809 г.), сказки в стихах, как например Птица (L’Ucello) в 1810 году, или Философы и собака (I filosofi e il cane),

написанные также в 1810 году, отражают достаточно богатую часть детского и отроческого периода в творчестве

Леопарди.

В риторике ранних произведений молодой Леопарди демонстрирует собственное своеобразие, особенно это

видно в Рассуждениях (Dissertazioni), в которых он все более приближается к науке. Это является вступлением к

первому большому труду юного поэта, который между 1811 и 1813 годами занимается Историей астрономии

(Storia dell’astronomia), где в записях на полях своих рукописей он показывает обширные знания первоисточников.

Прочитанные книги открывают для Леопарди мир поэзии, так как они часто являются произведениями Гомера и

Вергилия или библейскими текстами; они также обращают внимание молодого поэта на античную философию,

как, например, философию Лукреция, или знакомят его с современными научно-популярными произведениями,

как, например, Природный спектакль (Le spectacle de la nature) Ноэля Антуана Плюше.

Рассуждения Леопарди о душе животных или о жизни высших существ, а также о собственных мечтах свиде-

тельствуют о его внимании к спорным темам философских кругов XVIII века. В Рассуждении о душе животных

(Dissertazione sopra l’anima delle bestie) молодой Леопарди мысленно общается с Декартом и Мопертуи.

119

ВООБРАЖЕНИЕ

ПРИСУЩЕ ДЕТЯМ,

А ЧУВСТВА -

ВЗРОСЛЫМ...

LA SCRITTURA

(1810-1813)

ТВОРЧЕСТВО

Abituato fin dall’infanzia all’applicazione ed allo studio, scrivere per Leopardi diviene una logica conseguenza dell’im-

pegno profuso nella lettura. Questo connubio tra scrittura e lettura è la cifra costante di un metodo. Le prime forme della

scrittura leopardiana, oltre a lettere dirette nell’ambito della casa alla sorella Paolina, al fratello Carlo o al padre (1810),

sono brevi componimenti svolti secondo le usanze dell’epoca per occasioni precise, magari encomiastiche, in cui mostrare

il livello raggiunto.

Componimenti poetici intitolati alla Morte di Ettore o semplicemente alla Morte (1810), odi di Orazio tradotte (1809),

favole in versi, come L’Ucello (1810) o I filosofi e il cane (1810), fanno parte di una produzione puerile abbastanza ricca.

Dalla retorica dei primi componimenti, il giovane Giacomo mostrerà però una propria originalità quando passerà con le

Dissertazioni ad un campo più generalmente scientifico, preludio al primo grande impegno del ragazzo che tra il 1811 ed il

1813 si cimenta con la Storia dell’Astronomia, rivelando una vasta conoscenza di fonti nelle note marginali al manoscritto,

fonti che aprono comunque al poetico, poiché spesso legate ad Omero e Virgilio, o a testi biblici, e che si volgono anche alla

filosofia antica, come quella di Lucrezio, e a opere di divulgazione moderna come

Le spectacle de la nature del Pluche.

Le Dissertazioni sull’anima delle bestie, o sull’esistenza di un ente supremo, o ancora

sui sogni mostrano un’attenzione a temi dibattuti negli ambienti filosofici del ’700: ad

esempio, nella Dissertazione sopra l’anima delle bestie, il giovane Leopardi interagisce,

anche se attraverso letture di seconda mano, con Descartes e Maupertuis.

PERCHÉ

L’IMMAGINAZIONE

È PROPRIA

DE’ FANCIULLI,

E IL SENTIMENTO

DEGLI ADULTI

La scrittura della piena giovinezza e della maturità di Leopardi forse può essere identificata

con la sua stessa vita. In questa scrittura c’è infatti un aspetto salvifico: basti pensare alle

4526 pagine dello Zibaldone riempite nell’autografo da una grafia calligrafica e razionale,

specchio della malinconia dell’autore. A queste pagine Leopardi affida tutta la forza del

suo pensiero, ma anche la fragilità delle sue emozioni, il significato del ricordo e lo slancio

di una speranza che in effetti non l’abbandona mai. A lungo pensato come il diario intimo

del poeta, questo incredibile manoscritto conserva in realtà una serie di progetti di scrittura

intrecciati l’uno con l’altro e aperti a più di un significato, volti tutti alla costruzione di un

discorso filosofico ricco di una parte morale in cui si analizzano le passioni umane e il per-

corso verso la felicità, di una estetica dal valore cognitivo, di una storia delle lingue che si

congiunge con una teoria del linguaggio, di un percorso della memoria. Accanto allo Zi-

baldone, la cui scrittura lo tenne impegnato per quasi tutta

la vita (1817-1832), Leopardi pone le sue opere: le Operette

morali, i Canti, i Pensieri. Per queste opere vive, impegnato

in un messaggio di rivolta contro la mediocrità, la corru-

zione, ma anche contro un destino, che egli chiama Natura,

che impedisce la felicità dell’individuo.

120

Творчество Леопарди в молодости и в зрелости может

быть отождествлено с его собственной жизнью. В его

произведениях присутствует сущность, спасающая душу.

Чтобы понять, насколько Дневник размышлений (Zibal-

done) является зеркалом авторской меланхолии, доста-

точно представить себе 4526 страниц, собственноручно

заполненных Леопарди каллиграфическим, убористым, аккуратным почерком. Этим

страницам Леопарди доверяет не только всю силу своей мысли, но также хрупкость

своих эмоций, смысл воспоминаний и порыв надежды, которая не покидает его никогда.

Дневник размышлений (Zibaldone) долго задумывался как сокровенный, интимный

дневник поэта. Эта невероятная рукопись на самом деле сохраняет ряд творческих про-

ектов, мыслей, суждений, пересекающихся одно с другим и открытых к различным

значениям и толкованиям, направленным на создание богатого философского мышления.

Философская и нравственная сущность дневника позволяет проанализировать челове-

ческие страсти, путь к счастью, эстетику ценности познания, историю и теорию языка

и воспоминания поэта. Работу над сочинением Дневника размышлений (Zibaldone) Лео-

парди продолжал почти всю свою жизнь (1817-1832 гг.). Наряду с этим произведением

поэт создает также Нравственные очерки (Operette morali), Песни (Canti), Мысли (Pen-

sieri). Леопарди живет для этих произведений, восставая в них не только против по-

средственности, коррупции, но также против судьбы, которую он называет именем

Природа. Для Леопарди Природа является препятствием для счастья личности.

LA SCRITTURA

(1817-1837)

ТВОРЧЕСТВО

БЕСКОНЕЧНОСТЬ МОЖНО ВЫРАЗИТЬТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА НЕ ЧУВСТВУЕШЬ...

L’INFINITO

NON SI PUÒ ESPRIMERE

SE NON QUANDO

NON SI SENTE

1. Философский диалог о современной книге,озаглавленной «Анализ идей для молодёжи» (1812 г.)Рукопись, апограф сисправлениями автора; лл. 45,150x225 мм. (РДЛ).Диалог между литератором имолодым дворянином по текстуварнавита Мариано Джильи(Мачерата 1808г.) становитсядля четырнадцатилетнегоЛеопарди средством для началапродвижения в рядконцептуальных ифантастических сфер, которыене будут в дальнейшем чуждымимыслям Леопарди, автораДневника размышлений иНравственных очерков.

1. Dialogo filosofico sopra un moderno libro intitolato “Analisi delle idee ad uso dellagioventù” (1812)Ms apografo con correzioni autografe;cc. 45, mm. 150x225. (RCL).Il dialogo tra un letterato e un giovanenobile intorno al testo del barnabitaMariano Gigli (Macerata 1808) divieneper il quattordicenne Leopardi un mezzoper cominciare a muoversi in una seriedi campi concettuali e fantastici che nonsaranno estranei al pensiero delLeopardi autore dello Zibaldone e delleOperette morali.

121

È piacevole per se stesso, cioè non per altro, un canto […] udito da lungi o che paia lontano senza esserlo, o chesi vada appoco appoco allontanando, e divenendo insensibile […] un suono qualunque, confuso, massime se ciò èper la lontananza … (Zibaldone, 1917,1).

Весьма нередко изящество и благородство в языке протекают из метафорического употребления

фраз, даже когда метафоричность почти или совсем незаметна, как это по необходимости бывает

очень и очень часто. […] Это приятно для себя самого, a не для других - песня, услышанная издалека, или

кажется далекой, или медленно удаляясь, становится неощутимым звуком, неразличимым, неясным

(Дневник размышлений - Zibaldone, 1917, 1)

2. Storia della Astronomia dalla sua originefino all’anno 1811 (1813)Ms. autogr., cc. 241, 271, mm.142x200. (RCL).Il testo, interamente autografo, mostra una conoscenzaerudita estremamente vasta, basata sulle letture cheGiacomo compie durante la prima giovinezza nellabiblioteca paterna. L’elemento più interessante, forse, non risiede nella quantità delle notizie di seconda mano su cui si basa la trattazione, ma nel fatto che l’argomentoscelto, la scienza degli astri, sia considerato dall’autorenella duplice visione degli antichi e dei moderni.

2. История Астрономии до 1811 г. (1813 г.)Рукопись, автограф, лл. 241, 271, 142x200 мм. РДЛ).Текст, являющийся полностью автографом,свидетельствует о широчайшем диапазонезнаний, полученных Джакомо в отрочестве причтении книг отцовской библиотеки.Интереснейший факт, вероятно, состоит не вколичестве сведений, полученных из вторых рук,а в том, что выбранная им тема, наука о звёздах,рассматривается автором в двойном аспекте –античном и современном.

3. Армиллярная сфера(астролябия), в книге аббатаН.Плюша, Зрелище природы, том VIII, Венеция, изд. Франческоди Никколо, 1786 г. (РДЛ).

3. Sfera armillare in Pluche, Lo spettacolo della natura, t. VIII, in Venezia presso Francesco di Niccolò Pezzana, 1786. (RCL).

122

Nexus litterarumРукопись, автограф, лл. 2, 135x95 мм. (РДЛ).

Nexus litterarumms. autogr., cc.2, mm.135x95. (RCL).

«Отдельные личности исчезли перед лицом масс», как изящно выражаются современные мыслители. Это

значит, что отдельной личности нет пользы утруждать себя, - ведь все равно, несмотря ни на какие заслуги, ей

нечего больше ни во сне, ни наяву надеяться даже на такую жалкую награду, как слава […] Предоставь все делать

массам; а что такое массы, которые могут все делать без отдельных личностей, объяснят мне, я надеюсь,

знатоки личностей и масс, ныне озаряющие мир … (Разговор Тристана и его друга - Нравственные очерки).

Athanasius Kircher,De reflexi luminis natura, Avenione, sumptibus Joannis Piot, 1635.(RCL).

Авиньон, изд.Joannis Piot, 1635 г. (РДЛ).

Gl’individui sono spariti dinanzi alle masse, dicono elegantemente i pensatori moderni. Il che vuol dire ch’è inutileche l’individuo si prenda nessun incomodo, poiché, per qualunque suo merito, né anche quel misero premio dellagloria gli resta più da sperare […] Lasci fare alle masse; le quali che cosa sieno per fare senza individui, essendocomposte d’individui, desidero e spero che me lo spieghino … (Dialogo di Tristano e di un amico, in Operette morali).

123

Dissertazione sopra l’esistenza di un ente supremoMs. autogr., cc. 67-78 di un quaderno di cc. 80, mm. 147x220. (RCL).È l’ultima delle quattro “dissertazionimetafisiche” del 1811. Tra la negazionedel sistema atomistico degli epicurei e l’adesione alla visione ottimisticaleibniziana cominciano a farsi strada nel giovane Leopardi domande chepreludono alle riflessioni della maturità.

Диссертация о существованиивысшего существаРукопись, автограф, лл. 67-78, в тетради лл. 80, 147x220 мм. (РДЛ).Последняя из четырех«метафизических диссертаций»1811 года. У молодого Леопардивозникают вопросы,предвещающие его зрелыеразмышления, на тему междуотрицанием системыатомистики Эпикура ивосприятием оптимистическоговзгляда Лейбница.

Dissertazione sopra l’anima delle bestieMs. autogr., cc. 43-66 di un quaderno di cc.80, mm. 147x220. (RCL).Scritta nel 1811, fa parte delledissertazioni filosofiche metafisiche. La trattazione del tema, centrale neldibattito del XVIII secolo, è ricca di rinviia fonti bibliche e settecentesche.

Диссертация о душе животныхРукопись, автограф, лл. 43-66, в тетради лл. 80, 147x220 мм. (РДЛ).Написанная в 1811 году, рукописьявляется частью философских и метафизических диссертаций.Тема диссертации являласьцентральной в дебатах XVIII века.Её текст богат ссылками на библейские источники и на источники XVIII века.

Dissertazione sopra i sogniMs. autogr., cc.32-42 di un quaderno di cc.80, mm. 147x220. (RCL).Composta a tredici anni, la dissertazione”metafisica” fa parte del quaderno intitolato:Dissertazioni filosofiche di Giacomo Leopardi Parte prima risalente al 1811 le cuitematiche il giovane Giacomo distinse in “logiche”, “metafisiche” e “fisiche”. Leopardi cerca di pervenire ad una effettiva teoria del sogno, riportandosi a elementiculturali illuministici e gesuitici.

Диссертация о снах Рукопись, автограф, лл. 32-42, в тетради лл. 80, 147х220 мм. (РДЛ).Написанная в тринадцать лет «метафизическая» Диссертацияявляется частью тетради, озаглавленной «Философские диссертацииДжакомо Леопарди. Часть первая», в которой, начиная с 1811 года,молодой Леопарди выделяет темы «логики», «метафизики» и «физики».Леопарди находится в поисках действительной теории о снах,обращаясь к культуре эпохи Просвещения и учению иезуитов.

124

Calamaio in ceramica dipinta, sec. XIX ca composto da:piatto porta penne: 7,8 x 18,9 cm; spolverino: 5 x 6 cm; calamaio: 5 cm 6 cm. (RCL).

Чернильница из крашенной керамикиXIX века сосиавлена из:Тарелка-подставка для ручек: 7,8 х 18,9 см.Щетка: 5 х 6 см.Чернильница: 5 см и 6 см. (РДЛ).

La sera del giorno festivo [1820] (La sera del dì di festa)Ms. autogr., cc.3r-4r (in un fasc. di cc.10), mm. 180x117. (BNN, C.L. XIII.22)Del testo esiste un altro autografoconservato al Comune di Visso; in CasaLeopardi si conserva una copia convarianti di mano della sorella diGiacomo, Paolina, risalente al 1824-1825, su cui si è soffermato Peruzzi.Pubblicato per la prima volta nel 1825nel “Nuovo Ricoglitore”, la rivista delloStella, nella rubrica “Poesia”.

Вечер дня праздника [1820 г.](Вечер праздничного дня)Рукопись, автограф, лл. 3-4 (вброшюре лл. 10), 180x117 мм.(НБН, C.L. XIII.22) Существует другой автографэтого текста, хранящийся вМузее города Виссо. В ДомеЛеопарди сохранена одна копия свариантами, написанными рукойсестры Джакомо Паолины,относящаяся 1824-1825 годам. Наэту копию обратил вниманиеПеруцци. Автограф впервыеопубликован в 1825 году в журнале“Nuovo Ricoglitore” («Нуоворикольиторе»), в рубрике«Поэзия», издатель Стелла.

125

Avvicinamento della morte [1816](Appressamento della morte)Ms autogr., cc.1r-16v (in un fasc. dicc.22), mm. 144x102. (BNN, C.L.XV.1)In un foglietto intitolato CanticaOsservazioni (C.L. XV.29) Leopardi cidà notizia della data dicomposizione:”La scrissi in undici giornitutta senza interruzione e nel giorno incui la terminai, cominciai a copiarla chefeci in due altri giorni. Tutto nelNovembre e Decembre del 1816”.Esiste un altro autografo del testo, unabella copia che l’autore aveva mandatoa Stella, ora al Civico Museo Storico“Garibaldi” di Como dal quale è statatratta la prima edizione a cura di ZaninoVolta nel 1880.

Приближение смерти [1816 г.](Ближе к смерти)Рукопись, автограф, лл. 1-16 об. (вброшюре лл. 22), 144x102 мм (НБН,C.L.XV.1). Листок. В записи подназванием Песнь наблюдений(Cantica Osservazioni C.L. XV.29)Леопарди пишет о временинаписания данного произведения:«Я писал его беспрерывно втечение одиннадцати дней икогда я закончил, сразу же втечение следующих двух днейзаписал его набело. Все этопроизошло в ноябре-декабре 1816года». Существует еще один автографданного текста. Этот чистовик,который автор послал издателюСтелла, в настоящее времянаходится в Городскомисторическом музее «Гарибальди»в городе Комо. Текст этогопоследнего варианта был впервыеопубликован в 1880 году, подредакцией Занино Вольта.

Perorazione ai giovani italiani [1818]inc. “La nostra povera patria era grande” Ms. autogr., cc.15, mm. 177x122. (BNN, C.L.XV.28)Abbozzo di uno dei nuclei concettuali collegati al Discorso di un Italiano intorno alla poesia romantica, pubblicato postumo.

Защитительная речь к молодым итальянцам [1818 г.]Начало: «Наша бедная родина была великой»Рукопись, автограф, лл. 15, 177x122 мм. (НБН, C.L. XV.28)Набросок об одном из концептуальных центров, связанных сРассуждением итальянца о романтической поэзии,Опубликован посмертно.

Discorso di un Italiano intorno alla poesia romantica [1818]Ms autogr., cc.78, mm. 175x120. (BNN, C.L. XV.15)L’autografo è una trascrizione da una precedente minuta. Il testo, giàin nuce nelle riflessioni dello Zibaldone (pp.49-53), si collega alleOsservazioni del di Breme sul Giaurro di Byron.

Рассуждение итальянца о романтической поэзии [1818 г.]Рукопись, автограф, лл. 78,175x120 мм. (НБН, C.L. XV.15)Автограф является копиейпрежнего черновика. Главнаямысль данного произведенияотражена в ДневникеРазмышлений (Zibaldone стр. 49-53), она также связана с Наблюдениями ди Бреме о поэмеБайрона Гяур.

Ultimo canto di Saffo (1822) Ms. autogr., cc.6, mm. 187x127 (BNN, C.L. X.5.2)Il titolo è preceduto in alto a sinistra dall’indicazione di data:

”Opera di 7 giorni,Mag. 1822”.Blasucci ne hasottolineatol’assonanza con ilDernier chant de Corinnedell’omonimoromanzo di Mmede Stäel. Edito per la primavolta nell’edizionebolognese del1824.

Inno ai Patriarchi o de’ principii del genere umano. Canzone Nona [traccia inprosa] [1822] Ms autogr., cc.6, mm. 128x186 (BNN, C.L.X.5.2)

Stesuradell’argomentopreliminare all’Inno ai Patriarchi.Probabilmente già dalla secondametà del 1819Leopardi progettava una serie di Inni cristiani di cuimolti si ritrovanonegli autografinapoletani:Inno al Redentore,Inno ai Solitari, Inno ai Martiri, Inni Cristiani, Dio, Redentore,Maria, Angeli,Patriarchi, Mosè,Profeti, Apostoli,Martiri, Solitari.

Последняя песнь Сафо (1822 г.)Рукопись, автограф, лл. 6, 180x127 мм. (НБН, C.L. X.5.2).

Вверху слева от названия произведения указана дата: «Работа 7 дней 1822 года». Блазуччи подчеркнул созвучие с Последней песнью Коринны в романе Мадам де Сталь Коринна или Италия. Впервые напечатано в болонском издательстве в 1824 году.

Гимн праотцам, или О началах рода человеческого. Девятая Песнь [записка в прозе] [1822 г.] Рукопись, автограф, лл.6, 128x186 мм. (НБН,C.L.X.5.2)

Предварительный вариант темы о Гимне праотцам. Вероятно, уже начиная совторой половины 1819 года Леопарди планировал ряд Христианских гимнов,многие из которых можно найти среди неаполитанских автографов: Гимн Спасителю, Гимн Отшельникам, Гимн Мученикам, Гимны Христианам, Бог,Искупитель, Мария, Ангелы, Праотцы, Моисей, Пророки, Апостолы, Мученики,Отшельники.

Рассуждение о современныхобычаяхитальянцев [1824 г.]Рукопись, автограф,лл. 48, 160x107 мм.(НБН, C.L.X.2.10-11)

Автограф, безособых корректировок и дополнений. Может считаться вариантом,предпологающим другие корректировки и дополнения на основе ранеесуществовавших материалов.

Рисорджименто -Возрождение(1828 г.)Рукопись, автограф, лл. 4, 180x120 мм.(НБН, C.L.XХI.7 b)

Вверху слева указана дата: «Пиза, 7 (понедельник после Пасхи) - 13апреля 1828 года». Среди неаполитанских бумаг хранится карточка свариантами стихов 5-8, из которых последний из которых написан рукойКарло Леопарди. Впервые опубликовано во флорентийском издательствев 1831 г.

Discorso sopra lo stato presente dei costumi degl’Italiani [1824]Ms autogr., cc.48, mm. 160x107. (BNN, C.L.X.10-11)

L’autografo, che presenta poche correzioni ed aggiunte, può considerarsi una stesura che ne presupponealtre in materialipreesistenti.

Il Risorgimento (1828) Ms autogr., cc.4, mm. 180x120 (BNN, C.L.XXI.7 b)In alto a sinistra l’indicazione di data:”Pisa, 7 (Lunedì di Pasqua)-13 Aprile 1828”.

Nelle carte napoletanesi conserva unaschedina con variantidei vv. 5-8, di cuil’ultima è di mano diCarlo Leopardi. Editoper la prima voltanell’edizione fiorentinadel 1831.

126

Ночная песнь пастуха, кочующего в Азии. (1829-1830 гг.)Рукопись, автограф, лл. 6, 178x120 мм. (НБН, C.L.XIII.25)Вверху справа указана дата: «1829 г. 22 октябрь – 1830 г. 9апреля”. Название является цитатой на французском языке изVoyage d’Orenbourg Boukhara, fait en 1820 (Путешествие изОренбурга в Бухару в 1820 году) из журнала «Giornale dei dotti»,сентябрь 1826 года, на стр. 518. Леопарди узнал об этом изжурнала «Journal des savants». В отрывке описываются обычаикиргизских пастухов, которые кочевали со своими стадами овец впустыне.

127

La quiete dopo la tempesta (1829) Ms autogr., cc.5v-6v (in un fasc. di cc.8), mm 175x120 (BNN, C.L.XIII.21) In alto a destra l’indicazione di data:”17-20 Sett.1829”. Il testo si trova sullo stesso quadernetto che ospita il Sabato del villaggio e Le Ricordanze. Edito per la prima volta nell’edizione fiorentina del 1831.

Покой после бури (1829 г.) Рукопись, автограф, лл. 5 об.- 6 об., в брошюре лл. 8, 175x120мм. (НБН, C.L.XIII.21) Вверху справа указана дата: «17-20 сентября 1829 г.». Текст находится в той жететрадке, где записаны стихотворения Суббота в деревне и Воспоминания. Впервыеопубликовано во флорентийском издательстве в 1831 г.

Opere di Giacomo LeopardiEdizione accresciuta, ordinata e corretta secondol’ultimo intendimento dell’Autore da Antonio RanieriFirenze, Felice Le Monnier, 1845. (RCL).

Сочинения Джакомо ЛеопардиДополненное и исправленное издание АнтониоРаньери, согласно последней воле АвтораФлоренция, Феличе Ле Монье, 1845 г. (РДЛ).

Versi del conte Giacomo LeopardiBologna, dalla Stamperia delleMuse, 1826. (RCL)

Canzoni del conte Giacomo LeopardiBologna, pei tipi del Nobili ecomp., 1824. (RCL)

Canti del Conte Giacomo Leopardi, Firenze, presso GuglielmoPiatti, 1831. (RCL)

Стихи ГрафаДжакомо ЛеопардиБолонья, издательство«Stamperia delle Muse»,1826 г. (РДЛ)

Песниграфа Джакомо ЛеопардиБолонья, издательство «tipidel Nobili e comp.», 1824 г.(РДЛ)

Песни Графа Джакомо Леопарди,Флоренция, изд. ГульельмоПьятти, 1831 г.(РДЛ)

Canto notturno di un pastore vagante dell’Asia (1829-1830)Ms autogr., cc.6, mm. 178X120. (BNN, C.L.XIII.25)In alto a destra l’indicazione di data:”1829.22 Ottob.-1830. 9 Aprile”. Il titolo presenta una nota di richiamo alla citazione in francese tratta dalVoyage d’Orenbourg à Boukhara, fait en 1820 e ripresa dal “Giornale deidotti”, del settembre 1826, alla pagina 518. Leopardi ne ha avuto notiziadal “Journal des savants”. Il passo riguarda l’abitudine dei pastori nomadidel Kirghisi di errare con le greggi nelle zone aride e deserte.

128

Pensieri di varia filosofia e di bellaletteratura di Giacomo LeopardiFirenze, Succ. Le Monnier, 1898-1900,voll. 7. (RCL).

Мысли о философии и изящнойлитературе Джакомо ЛеопардиФлоренция, Ле Монье, 1899-1900 г.,том 7. (РДЛ).

Art d’écrire, in Planche de l’Encyclopédie méthodique, II, à Padoue, 1785. Planche conraffigurazione dei pennini. (RCL).

Искусство писать, в таблицахМетодической Энциклопедии, II,Падуя, 1785 г., Таблица сизображением перьев для письма.(PДЛ).

Zibaldone di Pensieri (1817-1832) Mss. Autogr., pp. 4526 (in 6 volumi),mm. 172x149 (minimum)- 210x145(maximum) (BNN, C.L.V,1-2; VI,1-2,VII,1-2)

Il manoscritto dello Zibaldone è scrittosu bifogli che erano sciolti, fatto chepermetteva a Leopardi di portarli con sédurante i suoi spostamenti; fu rilegato involumi durante il periodo in cui fu indeposito presso la BibliotecaCasanatense di Roma. A questomanoscritto immenso Leopardi davamolto valore, non solo perchéconteneva le sue riflessioni, ma perchéqueste ultime, ben individuabili ecollegabili attraverso un diversificatosistema di indici, costituivano la materiadi una serie di percorsi preparati dallostesso autore, volti a formare unsistema filosofico, costituito da unaparte morale, una estetica, unacognitiva e metafisica, una linguistica.

Дневник размышлений (1817-1832 гг.) Рукописи, автограф, 4526 стр. (в 6томах), 172x149 мм. (мин)- 210x145(макс) (НБН, C.L.V,1-2; VI,1-2, VII,1-2)Рукописный текст Дневникаразмышлений написан нанескрепленных между собойдвойных листах, что позволялоЛеопарди брать их с собой вдорогу во время путешествий. Впериод хранения на складеБиблиотеки Казанатенсе в РимеДневник был переплетен. Этойогромной рукописью Леопардиособо дорожил, потому что онасодержала в себе записи егоразмышлений, которые вместе сзаголовками представляли собойфилософскую систему,состоящую из рассужденийавтора о нравственности, обэстетике, познании иметафизике, словесности.

Polizzine “a parte” [1827]Trattato delle passioni, Manuale di filosofia pratica, Lingue, Della natura degli uomini e delle cose, Memorie della mia vita,Teorica delle arti, lettere ec. Parte speculativa-Parte pratica, storica ec.,Mss. Autogr., cc.6, mm.158x54, mm.160x108. (BNN,C.L. IV, 2 a,b,d; C.L. XXI.9, 1a)

Questi tracciati, individuati dall’autoreall’interno del testo zibaldonico tramitenumero di pagina e capoverso,costituiscono altrettanti percorsi filosoficicome si evince anche dai titoli cheLeopardi aveva scelto. Da quanto scrittodallo stesso Leopardi, il Trattato dellepassioni si sarebbe occupato di unascienza dell’animo, ancora pocosviluppata all’epoca, costituendoinsieme al Manuale di filosofia pratical’area morale, mentre Della natura degliuomini e delle cose avrebbe contenutola sua metafisica e sarebbe statal’opera della sua vita. Interessantenotare che alla Teorica delle arti, lettereec. Parte speculativa Leopardi affida ilpercorso estetico, ma anche cognitivo.

Полиццине “а парте” [1827 г.]Трактат о страстях, Учебник попрактической философии,Словесность, О сущностичеловека и природе вещей,Воспоминания о моей жизни,Теория искусств, письма и т.д.Спекулятивная часть –Практическая часть,Историческая и т.д., Рукописи, автограф, лл.6, 158x54 мм, 160x108 мм. (НБН, C.L.IV, 2 a,b,d; C.L. XXI.9, 1a)

Эти пометки, выделенныеавтором в тексте Дневникаразмышлений посредствомпронумерованных страниц иабзацев, также представляютсобой философские рассуждения,о чем свидетельствуют заглавия,выбранные самим Леопарди.Леопарди писал, что Трактат острастях является размышлениемо науке человеческой души, ещемало изученной в ту эпоху. Этоттруд вместе с Учебником попрактической философииотражает мысли автора онравственности, в то время как,труд всей его жизни, трактат Осущности человека и природевещей излагает егометафизические взгляды.Следует отметить, что в Теорииискусств, Письмах и т.д. вСпекулятивной части Леопардираскрывает свои эстетические ифилософские воззрения, а такжеосвещает философские проблемыпознания.

Art d’écrire, in Planche de l’Encyclopédieméthodique, II, à Padoue, 1785. Planche con raffigurazionedei pennini. (RCL).

Искусство писать, в таблицахМетодическойЭнциклопедии, II, Падуя, 1785 г., Таблица с изображениемперьев для письма.(PДЛ).

131

Conversione 7 Addio 14_Layout 1 20/06/11 19:47 Pagina 131

133

M i e c o n s i d e r a z i o n i s u l l a p l u r a l i t à

d e i m o n d i e i l n i e n t e d i n o i

e d i q u e s t a t e r r a

e s u l l a g r a n d e z z a

e l a f o r z a d e l l a n a t u r a [ . . . ]

e r i s v e g l i a t o d a u n a v o c e

c h i a m a n t e m i a c e n a

o n d e a l l o r a m i p a r v e

u n n i e n t e l a v i t a n o s t r a

e i l t e m p o e i n o m i c e l e b r i

e t u t t a l a s t o r i a [ . . . ]

G. Leopardi (Ricordi d'infanzia e di adolescenza).

Мои соображения о многообразиимиров, о ничтожестве нашем иэтой земли, о величии и силеприроды [...] мне, разбуженномуголосом, зовущим меня к ужину,казались ничтожными и нашажизнь, и время, и знаменитыеимена, и вся история (Воспоминания о детстве и юности).

Если допустить, как то делаютисторики, что великие люди ведутчеловечество к достижениюизвестных целей, состоящих или ввеличии России или Франции, или в равновесии Европы, или вразнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, тоневозможно объяснить явленийистории без понятий о случае и о гении. Л. Н. Толстой("Наполеон", Война и мир).

L a S t o R i a

И с т о р И я

S e a m m e t t i a m o , c o m e f a n n o g l i s t o r i c i ,

c h e i g r a n d i u o m i n i c o n d u c o n o l ' u m a n i t à v e r s o c e r t i f i n i ,

s i t r a t t i d e l l a g r a n d e z z a d e l l a F r a n c i a o d e l l a R u s s i a ,

d e l l ’ e q u i l i b r i o e u r o p e o , d i p r o p a g a r e l e i d e e

d e l l a r i v o l u z i o n e , d e l p r o g r e s s o i n g e n e r a l e

o d i t u t t ' a l t r o s c o p o , è i m p o s s i b i l e s p i e g a r e

g l i a v v e n i m e n t i s t o r i c i s e n z a r i c o r r e r e a l l ' i n t e r v e n t o

d e l c a s o o d e l g e n i o .

(Napoleone).

Imprimerie en Lettres, in Planche de l’Encyclopédie méthodique, II, à Padoue, 1785. Planche con la cassa dei caratteri. (RCL).

Штамп с буквами,в Planche de l’Encyclopédie méthodique, II, à Padoue, 1785. Клише с ящиком букв. (RCL).

134

Così natura ogni opra sua, quantunqueD’alto artificio a contemplar, non primaVede perfetta, ch’a disfarla imprende,Le parti sciolte dispensando altrove. (Palinodia al marchese Gino Capponi,vv.161-164).

Нужны, так и природа, доведя

До совершенства всякое свое,

Искусное подчас, сооруженье,

Вмиг начинает разрушать его,

Швыряя вкруг разрозненные части.

(Палинодия Маркизу Джино Каппони,

стихи 161-164).

...E la possanzaQui con giusta misuraAnco estimar potrà dell’uman seme,Cui la dura nutrice, ov’ei men teme,Con lieve moto in un momento annullain parte, e può con motiPoco men lievi ancor subitamenteAnnichilare in tutto.Dipinte in queste riveSon dell’umana genteLe magnifiche sorti e progressive.(La Ginestra o il fiore del deserto, vv. 41-51).

....И как могуч наш род,

О том узнать здесь истину он сможет:

Захочет – половину уничтожит

Кормилица-природа, смертных, нас

Одним движеньем легким

В любой нежданный час,

А чуть сильнее вздрогнет –

И вмиг исчезнут все.

Тут, на земле, осталось следом дивным

То самое, что нынче/Зовут «грядущим светлым, прогрессивным».

(Дрок, или Цветок пустыни, стихи 41-51).

“E L’UOM D’ETERNITÀ S’ARROGA IL VANTO”«И ВЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК ПРИСВАИВАЕТ СЕБЕ СЛАВУ»

La Natura sovrasta e vince la Storia. Difatti, nell’epoca più matura del pensiero leopardiano, la Natura è considerata

quale essenza lontana e ignara dei destini dell’uomo, priva di valore morale, ma solo identificabile con la Necessità, col

Fato, con la forza indistruttibile che muove le cose in un moto meccanicistico. In questa accezione, quindi, non si con-

sente alla Storia, intesa quale frutto delle azioni umane individuali e collettive, alcuna possibilità.

L’opera dell’uomo è allora destinata all’annullamento: a nulla varrà la forza degli antichi imperi, che con stupore e sgo-

mento il poeta vede perduti nell’infinito del tempo e dello spazio, a nulla il dolore, il patire che caratterizza l’uomo nella

sua storia personale e in quella universale che lo trascina. La meditazione sul tempo e sullo spazio che lega l’Infinito

alla Ginestra testimonia insieme del timore e della lucidità con cui Leopardi guarda contemporaneamente al mondo ed

alla sua fine. A fronte del momento estatico in cui egli sente l’infinito si pone lo sguardo riflessivo che caratterizza la

meditazione sulle rovine di Pompei nella Ginestra.

Le rovine della città antica restano come muta testimonianza di una civiltà che si sentiva

grande, ma che un solo rapido moto della natura ha distrutto: il fiume di lava ormai freddo

restituisce il senso dell’orrore di quella notte in cui il vulcano, seguendo il ritmo della na-

tura, annullò Pompei, fissando nel torrente di fuoco i gesti degli uomini in cerca di fuga o

bloccati nel sonno. La forza distruttiva della natura implica la fine della visione antropocen-

trica e, nello stesso tempo, avvalora nel poeta una considerazione relativa dell’idea di pro-

gresso, contraria a quella di una perfettibilità infinita e salvifica.

135

Природа доминирует над Историей и побеждает ее. В период своего зрелого творчества

Леопарди находит Природу холодной и равнодушной к судьбам человечества, безнрав-

ственной, повинующейся лишь Необходимости и Року, движущей силой вселенной.

Таким образом, История, как плод индивидуальных и коллективных человеческих дей-

ствий, лишена возможности развития.

Рушатся творения человека: древние империи, о падении которых с изумлением и

смятением размышляет поэт, теряются в бесконечности времени и пространства. Исче-

зают тревога и страдания, характеризующие человеческую историю и ее тленное существование.

Тема созерцания над временем и пространством, объединяющая этические творения Бесконечность (l’Infinito) и

Дрок, или Цветок пустыни (La Ginestra), одновременно выступает свидетелем страха и чёткого суждения, с кото-

рыми Леопарди смотрит на мир и его завершение. В мгновении поэтического экстаза он чувствует бесконечность

и простирает взор и свои размышления на руины Помпеи в стихотворении Дрок.

Руины города являются немым свидетельством существования древней цивилизации, считающейся нерушимой,

но чье величие в одночасье разрушила Природа: холодный поток лавы возвращает нас в ужас той ночи, когда

вулкан, следуя силе природы, разрушил Помпеи, запечатляя жесты людей, спасающихся бегством или скованных

сном. Деструктивная сила природы ставит конец антропоцентричному воззрению, но в то же время укрепляет в

поэте веру в развитие прогресса, противопоставленную идее бесконечного и спасительного совершенствования.

Dracmaraffigurante al recto Alessandro Magno con indosso una pelle di leone, al verso Giove sul trono che sorregge un’aquila,argento sbalzato, ca. IV sec. a .C.(RCL)

ДрахмаНа аверсе изображен портрет Александра Великого в львиной шкуре, на обратной стороне — Юпитер на троне, держащий орла около IV в. до н.э., чеканное серебро.Муниципалитет Реканати(РДЛ).

Tempo verrà, che esso universo, ela natura medesima, sarà spenta. Enel modo che di grandissimi regni edimperi umani, e loro maravigliosi moti,che furono famosissimi in altre età,non resta oggi segno né fama alcuna;parimente del mondo intero, e delleinfinite vicende e calamità delle cosecreate, non rimarrà pure un vestigio;ma un silenzio nudo, e una quietealtissima, empieranno lo spazioimmenso. Così questo arcano mirabilee spaventoso dell’esistenza universale,innanzi di essere dichiarato né inteso,si dileguerà e perderassi. (Cantico delgallo silvestre, in Operette morali).

Придет время, и вселенная, как

и вся природа, угаснет. И, подобно

тому как от величайших

человеческих царств и держав и от

всех их удивительных деяний,

прославленных в давние века,

теперь не остается ни следа,

ни слуха, так и от всего мира,

от всех превратностей и бед,

претерпеваемых твореньем, не

останется и следа и лишь

сплошным молчанием и

глубочайшим покоем полно будет

безмерное пространство.

Так дивная и пугающая тайна

существованья мира, прежде чем

она будет изъяснена

и постигнута, расточится

и исчезнет. (Пеcнь дикого петела -

Нравственные очерки).

Jean Jacques Barthélemy, Viaggio d’Anacarsi il giovine nella Grecia, Venezia, Antonio Zatta e Figli, 1791.(RCL).

Opera citata da Leopardi e presentenella sua biblioteca, testimonia dellegame tra Grecia e Persia attraverso il viaggio e lo sguardo del giovaneAnacarsi.

Жан Жак Бартэлеми, Путешествие молодогоАнахарсиса в Грецию, Венеция, Издатель Антонио Заттаи сыновья, 1791 г. (РДЛ).

В этом сочинении, упомянутомЛеопарди и хранящемся в егобиблиотеке, представленакартина жизни древних греков и их связь с Персией, описанная глазамимолодого Анахарсиса.

136

Constantin-François Volney, Les ruines ou méditations sur les révolutions des empires,Parigi, Bossange Fréres Libraires, 1822. (RCL).

L’opera di Volney, grande viaggiatore eosservatore del mondo nel suo aspettofisico e morale, ebbe un tale successoda essere diffusa anche in Russia.Inserito tra i libri “proibiti” della bibliotecaLeopardi e affine per molti versi ai temitrattati nella Ginestra, il volume è citatonello Zibaldone.

Константен Франсуа Вольней,Руины, или Размышления ореволюциях империй, Париж, Изд. Bossange FréresLibraires, 1822 г. (РДЛ).

В своем сочинении Вольней,известный просветитель ипутешественник, рассматриваетпроблемы политической историии этики. Книга имела огромныйуспех и в России. Она попала в ряд“запрещенных” книг библиотекидома Леопарди. Затрагиваемыев ней темы во многом созвучнылеопардиевскому Дроку ицитируются в Дневникеразмышлений.

Dolor mio nel sentire a tarda notte seguente al giorno di qualche festa il cantonotturno de’ villani passeggeri. Infinità del passato che mi veniva in mente,ripensando ai Romani così caduti dopo tanto romore e ai tanti avvenimenti orapassati ch’io paragonava dolorosamente con quella profonda quiete e silenziodella notte, a farmi avvedere del quale giovava il risalto di quella voce o cantovillanesco. (Zibaldone, 50,2).

Мне больно слышать поздней ночью пение проходящих крестьян.

Бесконечность прошлого, о которой я думал, вспоминая о Древнем Риме,

павшем после своей славной истории подвигов. С еще большой болью

я сравнивал ее с ночной тишиной и спокойствием

(Дневник размышлений, 50,2).

137

139

L a n a t u r a è c o m e u n f a n c i u l l o :

c o n g r a n d i s s i m a c u r a e l l a s i a f f a t i c a

a p r o d u r r e , e a c o n d u r r e i l p r o d o t t o

a l l a s u a p e r f e z i o n e ; m a n o n a p p e n a

v e l ' h a c o n d o t t o , c h ’ e l l a p e n s a

e c o m i n c i a a d i s t r u g g e r l o . . .


Природа как ребенок: согромнейшей заботой онаутомляется производить идоводить свое произведение досовершенства; но как только онаосуществила то, что она задумала,она начинает разрушать это... Д. Леопарди (Дневникразмышлений - Zibaldone, 4421,2).

Что такое я? – часть бесконечногоЛ. Н. Толстой (Исповедь).

L’ U o m o e L a N aT U r a

Ч е л о в е к и П р и р о д а

C h e s o n o i o ? U n a p a r t e d e l l ’ I n f i n i t o

L. N. Tolstoj (La confessione).

Nebulosa

Туманность

Мысли о Природе пронизывают весь Дневник размышлений Леопарди, отображая

разницу в воззрении античного и современного мира. Действительно, «гармонию при-

роды», какой она представлялась в античном мире, когда индивидуум чувствовал

себя частью вселенной, сменяет Природа, далекая от человека, «противоречивая» и

«чудовищная». Она предстает в образе созидательной и зловещей матери, благосклон-

ной и жестокой, полностью безразличной к человеческим судьбам. Природа далека

от человека. Это враг, игнорирующий противника, далекий от таких человеческих

желаний, как стремление к счастью. Это мать всего сущего, изменяющаяся согласно

законам возникновения и исчезновения всех созданий - простых колец хитросплете-

ния.

Природа предстает перед нами в образе Гигантской женщины, уничтожающей ис-

ландца в нравственных очерках: «непомерного роста, сидящей на земле, выпрямив-

шись и опираясь спиной и локтем о горный хребет. Лицо ее было прекрасно и вместе

с тем грозно, глаза и волосы черны как смоль». разрушающая сила, от которой не-

возможно ускользнуть.

Современность характеризуется искаженным сознанием, которое приводит человека

в безысходную тоску и крайнее отчаяние, когда его действия не находят конца, жизнь

становится пустой и бесцельной, а само существование бессмысленным.

в одиночестве, потерянный во вселенной без веры и без Бога, человек познает горечь утраты и тревоги станов-

ления, каждый раз обвиняя себя самого в драматичности жизни: из гармоничной природы, которая являлась частью

одного целого, остается лишь желание, переведенное в ностальгию поэтической песни.

L’ESSENZIALE IMPERFEZIONE DELL’ESISTENZAОСНОВНОЙ НЕДОСТАТОК СУЩЕСТВОВАНИЯ...

L’idea di natura permea l’intero pensiero leopardiano, ponendosi quale segno della profonda differenza che separa

l’antico dal moderno.

Difatti, all’”armonia della natura”, propria del mondo degli antichi, quando l’individuo si sentiva parte del cosmo, si so-

stituisce una natura separata dall’uomo e caratterizzata da “contraddizioni “ e “ mostruosità”: essa si pone nello stesso

tempo come elemento creatore e ostile, come madre benevola e crudele, del tutto indifferente ai destini umani. La natura

è quindi lontana dall’uomo: una nemica che ignora l’avversario, lontana dai fini che più caratterizzano i desideri umani

(come l’aspirazione alla felicità); un’entità che si muove secondo le leggi insite nel meccanismo di produzione e distruzione

di tutte le creature, semplici anelli di un ingranaggio che le sovrasta.

La natura sarà simboleggiata allora dalla Gigantessa che annienta l’islandese nelle Ope-

rette morali: una donna dalla “forma smisurata”, addossata a una montagna, col viso a

metà “tra bello e terribile” incorniciato da una massa di capelli nerissimi. una forza cui

non è possibile sfuggire, volta alla distruzione.

Caratteristica del moderno è la coscienza di uno snaturamento che conduce l’uomo alla

malinconia nera o all’abiezione, nel momento in cui le sue azioni non trovano un fine, la

vita manca di scopo, e l’esistenza stessa si rivela priva di senso.

solo, perduto in un universo senza dei e senza dio, l’uomo conosce il vuoto della perdita

e l’angoscia del divenire, e molte volte è spinto ad incolpare se stesso del dramma insito

nella vita stessa: della natura armoniosa che costituiva la cifra dell’intero creato, non può

restare che il desiderio, tradotto nella nostalgia del canto poetico.

141

L’infinito (1819)Ms. autogr., c.1v (in un fasc. di cc.10), mm. 180x117. (BNN, C.L. XIII.22)Scritto sul verso della carta che contiene La Ricordanza (titolo sostitutivo di La luna nel cosiddetto quaderno degliIdilli degli autografi napoletani), L’infinito fu composto molto probabilmente tra la primavera e l’autunno del 1819 e pubblicato solo alla fine del 1825 sul “Nuovo Ricoglitore” di Antonio Fortunato Stella. Ristampatonell’edizione del 1826 dei Versi per laStamperia delle Muse, fu infine pubblicatonell’edizione dei Canti del 1831. Degli Idilli esiste un’altra stesura autografa, conservata al Comune di Visso,databile agli anni ‘25-’26, cioè all’epoca delle stampe.

Бесконечность (1819 г.)Рукопись, автограф, л.1об. (в брошюре лл. 10), 180x117 мм. (НБН, C.L. XIII.22)Написанное на оборотной сторонелиста стихотворение Воспоминания(старое название Луна в тетради«Идиллий» неаполитанскихавтографов), и

вполне вероятно было создано между весной и осенью 1819г. и опубликовано лишь в конце 1825 года в журнале “Nuovo Ricoglitore”издателя Антонио ФортунатоСтелла. Повторное его изданиевышло в 1826 году в Стихах - типография la Stamperia delle Muse. И, наконец,стихотворение Бесконечность былоопубликовано вместе с другими подобщим названием Песни (Canti) в 1831 году. Существует еще однаавторская рукопись Идиллий,датированная 1825-1826 гг., то есть в период изданий. Рукопись хранится в Музее города Виссо.

142

NATURA Immaginavi tu forse che il mondo fosse fatto per causa vostra? Ora sappi che nelle fatture, negli ordini e nelle operazioni mie, trattone pochissime,sempre ebbi ed ho l’intenzione a tutt’altro, che alla felicità degli uomini o all’infelicità. Quando io vi offendo in qualunque modo e con qual si sia mezzo, io non me n’avveggo, se non rarissime volte: come, ordinariamente, se io vi dilettoo vi benefico, io non lo so; e non ho fatto, come credete voi, quelle tali cose, o non fo quelle tali azioni, per dilettarvi o giovarvi. E finalmente, se anche miavvenisse di estinguere tutta la vostra specie, io non me ne avvedrei. (Dialogo della Natura e di un Islandese, in Operette morali).

ПРИРОДА: Уж не вообразил ли ты, будто мир создан ради вас?

Знай же, что, творя, устанавливая порядок и вообще что-либо совершая,

я почти всегда имела и имею в виду нечто иное, нежели счастье или

несчастье людей. Когда я каким-либо образом или действием причиняю

вам зло, я этого не замечаю, за редчайшими исключениями; и точно так же,

если я порою даю вам наслажденье или благодетельствую, я обыкновенно

даже не знаю об этом; я никогда не делала и не делаю ничего, имея в виду,

как вы мните, доставить вам радость и угодить вам. И наконец, если бы

даже мне случилось истребить весь ваш род, я бы этого и не заметила.

(Разговор Природы с Исландцем - Нравственные очерки).

Alla Primavera o delle Favole antiche (1822)Ms autogr., cc.4, mm. 187x127 (BNN, C.L.X.5.2)In alto a sinistra l’indicazione di data:”Opera di 12 giorni,Gen. 1822”. L’autografo è ricchissimo di varianti edannotazioni, che circondano il testo pervenendo ad unaconfigurazione simile a quella dei commenti umanistici.Edito per la prima volta nell’edizione bolognese del 1824.

К Весне, или о древних сказаниях (1822 г.)Рукопись, автограф, лл.4, 187x127 мм. (НБН, C.L.X.5.2 )Вверху слева указана дата: «Работа 12 дней,январь 1822 года». Автограф цененмножеством вариантов и замечаний, которыеокружают текст, подобно комментариям угуманистов. Впервые опубликован в болонскомиздательстве в 1824 г.

Ph. P. Ross (Rosa da Tivoli) [attribuito]Figurati Armentiolio su tela con cornice in argento meccato, sec. XVII. (RCL).

Ф. П. Роос (Роза да Тиволи) [атрибуция]СтадоХолст, масло. Рамка из серебра «мекка»,XVII век. (РДЛ).

Zibaldone, pagina 4181 (C.L. V.2)Sulla infinità della materia.

Дневник размышлений, стр. 4181 (C.L. V.2) О бесконечности материи

Or l’essere, unito all’infelicità, ed unitovi necessariamente e perpropria essenza, è cosa contrariadirittamente a se stessa, alla perfezionee al fine proprio che è la sola felicità, dannoso a se stesso e suo proprioinimico. (Zibaldone,4099,2).

Бытие, соединенное вместе

с неудачей огорченьем и по

необходимости или по своей

сущности, противоречит самому

себе, совершенству и собственной

цели,

то есть счастью, губительно

самому себе и собственному врагу


Dunque la natura, la esistenza nonha in niun modo per fine il piacere néla felicità degli animali; piuttosto alcontrario; ma ciò non toglie che ognianimale abbia di sua natura p.necessario, perpetuo e solo suo fine ilsuo piacere, e la sua felicità[...]Contraddizione evidente einnegabile nell’ordine delle cose e nelmodo della sua esistenza,contraddizione spaventevole; ma nonperciò men vera... (Zibaldone, 4127,9).

Природа и бытие не

преследуют цели удовольствия и

счастья животных. Я бы сказал

наоборот. Но это не значит, что

все виды животных имеют свою

природу, постоянную цель и свое

счастье ...Явное и неотрицаемое

противоречие, отпугивающее

противоречие, но не по этой

причине неправдивое... (Дневник

размышлений - Zibaldone, 4127,9)

143

144

Ad Arimane (1833)Ms. autogr., cc.2, mm. 230x70, 90x65. (BNN, C.L. III)Abbozzo dell’inno ad Arimane, dio delmale dello zoroastrismo, che testimoniadella riflessione sul male checaratterizza i brani dello Zibaldone deglianni 1826-1827. Fonte letteraria è statocon ogni probabilità il Manfred di Byron,di cui Arimane è un personaggio.

К Ариману (1833 г.)Рукопись, автограф, лл.6, 230x70, 90x65 мм. (НБН, C.L. III)Черновой вариант гимна Ариману,олицетворению Бога Зла взороастризме, с размышлениями обедствиях, описанных в главахДневника Размышлений 1826-1827годов. По всей вероятности воснову гимна легладраматическая поэма МанфредБайрона, в которой Ариманявляется одним из действующихлиц.

145

Frammento apocrifo di Stratone da Lampsaco [1825]Ms. autogr.,cc.6, mm. 275x185. (BNN, C.L.XX.I)Escluso sia dall’edizione princepsdel 1827, sia dall’edizione Piatti delleprose morali del 1834, probabilmenteper rischio di censura, il Frammentofu stampato nell’edizione Le Monnierdel 1845 a cura di Antonio Ranieri.

Апокрифический фрагментСтратона из Лампсака [1825 г.]Рукопись, автограф, лл.6, 275x185 мм. (НБН, C.L.XX.I)Исключенный как из основногоиздания в 1827, так и из изданияPiatti Моральные сочинения 1834 г.,вероятно по цензурнымсоображениям, Фрагмент былопубликован в издательстве Le Monnier в 1845г. под редакциейАнтонио Раньери.

147

L’ o d i o d e l n e m i c o c o s t i t u i v a l o s p i r i t od e l l e a n t i c h e n a z i o n i [ . . . ] e G e s ù c o m a n d a n d o l ' a m o r d e l n e m i c o , d i c e f o r m a l m e n t e c h e d à u n p r e c e t t o n u o v o

G. Leopardi (Zibaldone, 1641).

Ненависть к врагу была основойхарактера античных народов [...] И Иисус, говоря о любви к врагам,дает нам новую заповедь Д. Леопарди (Дневник размышлений -Zibaldone, 1641).

Для того чтобы понять, что он такое,человек должен прежде понять, чтотакое всё это таинственноечеловечество, состоящее из таких желюдей, как и он сам, не понимающихсамих себя. Л. Н. Толстой (Исповедь).

C r i s T i a N e s i m o e s o C i e T à

Х р и с т и а н с т в о и о б щ е с т в о

C o m p r e s i q u e s t a v e r i t à , c h e t r o v a i p o i n e l Va n g e l o :

g l i u o m i n i h a n n o p r e f e r i t o l et e n e b r e a l l a l u c e ,

p e r c h é i l o r o a t t i e r a n o c a t t i v i

L. N. Tolstoj (Le confessioni).

Gustave DoréLa morte di Abele, 1880incisione

Густав ДорэСмерть Авеля, 1880Гравирование

IL MONDO NEMICO DEL BENEМИР, ВРАЖДЕБНЫЙ ДОБРУ...

in alcuni brani dello Zibaldone, Leopardi riflette sul significato della società e sul suo

valore intrinseco. sul filo dell’influenza rousseauiana, la sua visione della società delinea

un ambiente in cui gli uomini sono colpevoli quasi per antico delitto: Caino è infatti il

fondatore della società, la colpa quindi è all’origine di quest’ultima, una colpa grave

quale il fratricidio. Ciò vuol dire che l’odio verso il proprio simile è la principale caratte-

ristica del vivere in comune, non l’amore, non l’empatia o la compassione, ma un odio

feroce e costante che separa gli uni dagli altri coloro che la Natura ha destinato a vivere

insieme su questo bruscolo perso nell’universo che è la terra.

in tal senso, Gesù è stato il primo che ha individuato nel mondo il male, e nella società

la mancanza di valori. il messaggio cristiano si oppone quindi a quello degli antichi che in-

dividuavano nella società il luogo in cui vivere e perseguire la virtù. La società moderna,

lontana dall’orizzonte naturale in cui si iscriveva quella antica, non può, proprio per questo,

proporsi alcun valore, ma diviene essa stessa causa della morte degli ideali di gloria, di

virtù, di eroismo.

149

в Дневнике размышлений Леопарди пишет о роли гражданского общества и его

истинных ценностей. Будучи приверженцем теории руссо, Леопарди представляет

человеческое общество как круг греховных людей. Действительно, братоубийство

прародителя человеческого рода - каина стоит в истоке ненависти, зависти и подлости

человека. не любовь, не эмпатия или сострадание, а жестокая и постоянная ненависть,

которая разобщает тех, кому Природой назначено жить вместе на этой частичке, по-

терянной во вселенной, под названием Земля.

в этом смысле иисус был первым, кто распознал в мире зло и безнравственность

людей. Христианский завет противостоит посылу древних, для которых человеческое

общество - место, где добродетель одновременно поощряется и преследуется. Совре-

менное общество, далекое от линии горизонта, в которую вписывался античный мир,

теряет ценности, становясь причиной упадка идеалов, добродетели, героизма.

“E gli uomini vollero piuttosto le tenebre che la luce”Giovanni, III, 19Esergo della Ginestra.(particolare) (BNN, C.L. XX.5).

«Люди предпочли мрак свету»Иоанн, III, 19Дрок, или цветок пустыни (НБН, C.L. XX.5)

Il primo autore delle città vale a dire della società, secondo la Scrittura, fu il primoriprovato, cioè Caino, e questo dopo la colpa la disperazione e la riprovazione. Ed è bello il credere che la corruttricedella natura umana e la sorgente della massima parte de’ nostri vizi e scelleraggini sia stata in certo modo effetto e figlia e consolazione della colpa (Zibaldone, 191,2)

Первым создателем городов,

то есть общества, согласно

Святому Писанию, является

Каин, чей грех стал символом

отчаяния и порицания.

Люди утешаются тем,

что развратитель

человеческого рода воплотил в

себе пороки

и злодеяния и смирился

со своей виной.

(Дневник размышлений -

Zibaldone, 191,2).

Gesù Cristo fu il primo che personificasse e col nome di mondo circoscrivessee definisse e stabilisse l’idea del perpetuo nemico della virtù dell’innocenzadell’eroismo della sensibilità vera e delle azioni, della natura in somma, che èquanto dire la società, e così mettesse la moltitudine degli uomini fra i principalinemici dell’uomo […] (Zibaldone, 112,2).

Иисус Христос во имя мира впервые разоблачил вечного врага

добродетели, непорочности, героизма, истинных чувств и благородных

поступков и всей природы... Сообщество людей является главным врагом

человека ...(Дневник размышлений - Zibaldone, 112,2).

150

Святой Иисус Христос, от Иоанна Евангелиста, пятыйтом, Святая Библия. НовыйЗавет об Иисусе Христе НашемГосподе. Под эгидой Верховногосуверенного понтифика Сикст V,Венеция, изд. Nicolа Pezzana, 1758 г. С собственноручнымикомментариями Луиджи Леопардина титульном листе. (РДЛ).

Sanctum Jesu Christi Evangeliumsecundum Joannem in Sacrorumbibliorum tomus V scilicet NovumTestamentum Domini Nostri Jesu ChristiVulgatae editionis Sixti V Pont. Max.,Venetiis, Nicolaum Pezzana, 1758. Con Annotazione manoscritta autografadi Luigi Leopardi sul frontespizio. (RCL).

Prima di Gesù Cristo, o fino a quel tempo, e ancor dopo, da’ pagani,non si era mai considerata la società come espressamente, e per suanatura, nemica della virtù […] il buono e la società non solo non parevanoincompatibili, ma cose naturalmente amiche e compagne (Zibaldone, 112,2).

До Иисуса Христа и даже до язычества общество никогда не

являлось врагом добродетели [...] доброта и общество всегда

были одним целым и даже и не могли показаться несовместимыми.

(Дневник размышлений - Zibaldone, 112,2).

151

ZibaldoneBrani 112,2, 611,1 (BNN, C.L. V,1)Sull’idea del mondo nemico della virtùsecondo la parola di Cristo nel Vangelo.

Дневник размышленийОтрывки 112,2, 611,1(НБН, C.L. V,1)Мир враждебен добродетелисогласно слову Христа в Евангелии.

L’ u o m o p e r f e t t a m e n t e m o d e r n o

n o n p r o v a q u a s i m a i p a s s i o n e

o s e n t i m e n t o c h e s i l a n c i

a l l ' e s t e r n o o s i r a n n i c c h i

n e l l ' i n t e r n o , m a q u a s i t u t t e

l e s u e p a s s i o n i s i c o n t e n g o n o p e r

c o s ì d i r e n e l m e z z o d e l s u o a n i m o ,

v a l e a d i r e c h e n o n l o c o m m u o v o n o

s e n o n m e d i o c r e m e n t e [ . . . ]

i n m a n i e r a c h e l a m a s s i m a

p a r t e d e l l a s u a v i t a s i p a s s a

n e l l ' i n d i f f e r e n z a

e c o n s e g u e n t e m e n t e n e l l a n o i a ,

m a n c a n d o d ’ i m p r e s s i o n i f o r t i

e s t r a o r d i n a r i e .


Настоящий современный человекпочти никогда не испытываетстрасти, у него нет ни внешнегопроявления чувств, ни чувств,скрытых от окружающих. Почти всеего страсти остаются в глубине егодуши, то есть мало его трогают [...].Таким образом, большая часть егожизни проходит в равнодушии и,следовательно, в скуке Д. Леопарди (Дневникразмышлений -Zibaldone, 266,1).

Я понял ту истину, впоследствиинайденную мною в Евангелии, что люди более возлюбили тьму,нежели свет, потому что дела ихбыли злы Л. Н. Толстой (Исповедь).

L e Pa s s i o N i

С т р а С т и

P e r c o m p r e n d e r e c i ò c h ’ e g l i è ,

l ' u o m o d e v e p r i m a c o m p r e n d e r e

c i ò c h e è t u t t a q u e s t a u m a n i t à m i s t e r i o s a ,

f o r m a t a d i u o m i n i u g u a l i a l u i ,

c h e n o n s i c o m p r e n d o n o


Artista Eutimide, Ettore indossa l'armatura assistito da Priamo ed Ecuba(particolare), anfora attica 510 a.C. ca

Вазописец ЭвтимидПриам и Гекуба помогаютГектору надеть доспехи (деталь),Аттическая амфора, 510 до Р.Х.

153

154

Come l’amore così l’odio si rivolgeprincipalmente sopra i nostri simili, nési desidera mai così intensamente lavendetta di una bestia come di unnemico. (Zibaldone, 210,2)

Как любовь, так и ненависть

обращены к нам подобным, так же

и мы не желаем мести наших

чудовищных врагов. (Дневник


Леопарди в своих суждениях иллюстрирует противоборство разума и Природы. Со-

временное общество выражено в господстве разума и в безмерном, непредсказуемом

росте влияния на человека. Это несоответствие объясняет трудности индивидуума в

выражении своих страстей: из-за чрезмерного господства разума над сердцем совре-

менная эпоха препятствует человеку проявить чувства и эмоции, скрывая их в глубине

души. в то же время, защитная реакция чувства, заключающаяся в привыкании не

страдать, может привести к равнодушию. Это, по мнению Леопарди, наибольшее зло,

присущее современной эпохе. Оно опаснее чувства ненависти одного человека к дру-

гому, охватившее современное общество.

Страсти передают скрытые импульсы, которые подталкивают человека к действию,

тем самым влияя на его поведение. взор поэта направлен на познание истины, скры-

вающейся за поступками и поведением человека, создающими маску, под которой

прячется каждый из нас. Поэтому автор анализирует все человеческие страсти: светлые

и возвышенные, коими являются дружба и согласие, и низменные и темные, предве-

щающие смерть. Страсти являются движущей силой человека и его действий: любовь

и ненависть, мужество и страх, испуг и надежда, гнев и месть, зависть и сострадание.

Между тем, сострадание в своем глубочайшем значении раскрывается как символ об-

щего чувства, которое связывает человека с ему подобными, там, где основополагаю-

щее чувство любви к самому себе обнажается в эгоистической коннотации.

L’opposizione fra natura e ragione caratterizza i diversi aspetti del pensiero leopardiano,

così che anche la civiltà moderna, intesa nelle forme di un accrescimento smisurato e im-

prevedibile nelle sue conseguenze sull’umano, è ascrivibile al dominio della ragione. Lo

squilibrio che deriva dal prevalere della ragione sulla natura si traduce nella difficoltà a

che l’individuo possa esprimere le sue passioni: l’epoca moderna non consente, proprio

per il dominio eccessivo della mente sul cuore, la manifestazione dei sentimenti e delle

emozioni, che restano chiuse pericolosamente nel profondo dell’animo. Nello stesso

tempo, la difesa dal sentire cui ci si abitua per non soffrire, può condurre verso le forme

dell’indifferenza: il rischio più grande che Leopardi individua nell’epoca moderna, più

pericoloso dell’odio degli uni contro gli altri che pure caratterizza la società.

Le passioni restano così a segnare le spinte nascoste che muovono l’agire umano, dive-

nendo nello stesso tempo trama dell’animo e causa dei comportamenti nel vivere civile.

Lo sguardo del poeta è allora modo per conoscere e indagare le verità nascoste dietro

azioni e usi che contribuiscono alla costruzione della maschera che ognuno di noi veste

nel gioco sociale; per raggiungere questo fine l’autore analizza tutte le passioni, quelle fe-

conde e tramite di amicizia e di pace, e quelle nere e prossime alla morte, che costituiscono

l’essenza dell’uomo e delle sue azioni: amore e odio, coraggio e paura, timore e speranza,

ira e vendetta, invidia e compassione. Tra tutte, la compassione, che, nel suo significato

più profondo, si apre all’altro, nel segno di un sentire comune che lega ogni uomo al suo

simile, là dove il sentimento fondamentale dell’amore verso se stesso, si spoglia di ogni

connotazione egoistica.

155

Дневник размышленийОтрывки 2(НБН, C.L. V,1).

ZibaldoneBrano 262, 4(BNN, C.L. V,1).

IL VIVENTE, E TUTTO CIÒ CHE ESISTE, È NATO PER FAREЖИВОЕ СУЩЕСТВО И ВСЕ ТО, ЧТО СУЩЕСТВУЕТ, РОЖДЕНО ДЛЯ СОЗИДАНИЯ

Perocchè l’uomo si compiace nel sentimento della compassione,perchè nulla sacrificando, ottiene con essa quel sentimento che in ogni cosa e in ogni occasionegli è gratissimo, cioè una quasicoscienza di proprio eroismo e nobiltà d’animo. (Zibaldone, 3107,1).

Поскольку человек наделен

чувством сострадания,

не жертвуя ничем, он добивается

состраданием того чувства,

которое всегда и во всем

доставляет ему удовольствие,

то есть сознание своего героизма

и великодушия. (Дневник


157

Pare assurdo, ma è vero chel’uomo forse il più soggetto a caderenell’indifferenza e nell’insensibilità (equindi nella malvagità che deriva dallafreddezza del carattere), si è l’uomosensibile, pieno di entusiasmo e diattività interiore, e ciò in proporzioneappunto della sua sensibilità ec.massime s’egli è sventurato; ed inquesti tempi dove la vita esteriore noncorrisponde, non porge alimento nèsoggetto veruno all’interiore, dove lavirtù e l’eroismo sono spenti, e dovel’uomo di sentimento ed’immaginazione e di entusiasmo èsubito disingannato.(Zibaldone,1648,1).

Кажется нелепым, но это верно,

что человеку свойственно

впадать в равнодушие и

бесчувственность, переходящие в

злодейство из-за холодности

характера. Энтузиазм и

внутренняя энергия

чувствительного человека,

полный энтузиазма

пропорциональны его злодейству;

и в наше время, когда внешняя

жизнь не соответствует

внутренней, когда исчезли

добродетель и героизм, и где

увлеченный и полный

воодушевления человек

разочарован. (Дневник

размышлений - Zibaldone,

1648,1).

Non bisogna estinguer la passione colla ragione, ma convertir la ragione inpassione; fare che il dovere la virtù l’eroismo ec. diventino passioni. Tali sono pernatura. Tali erano presso gli antichi, e le cose andavano molto meglio. Ma quandola sola passione del mondo è l’egoismo, allora si ha ben ragione di gridar contro lapassione. (Zibaldone, 293,1).

Не надо умерять страсть разумом, а преобразовать разум в страсть;

добиться того, чтобы долг, добродетель, героизм и прочие стали бы

страстью. Таковы они по своей природе. Таковыми были в античности, и

от этого мир был лучше и светлее. Но когда эгоизм стал единственной

страстью, необходимо восстать против нее. (Дневник размышлений -

Zibaldone, 293,1).

Дневник размышленийОтрывки 2473-74, 4107 (НБН, C.L.V,2).

ZibaldoneBrani 2473-74, 4107(BNN, C.L.V,2).

159

Будем жить, мой Порфирий, иподдерживать друг друга; небудем отказываться от нашейдоли той бедственной ноши,которую судьба возложила наплечи рода человеческого.Постараемся держаться вместе,будем ободрять друг друга ипротягивать друг другу рукупомощи, - так мы лучшепреодолеем все жизненныетрудности. Д. Леопарди (Разговор Плотина иПорфирия, Нравственные очерки).

Для того чтобы постигнуть истину,надо не разделяться; а для тогочтобы не разделяться, надолюбить и примиряться с тем, с чем несогласен Л. Н. Толстой (Исповедь).

L a S o L i d a r i e T à

С о л и д а р н о С т ь

P e r c o n c e p i r l a v e r i t àb i s o g n a r i m a n e r e u n i t i e

p e r r i m a n e r u n i t i b i s o g n aa m a r e q u e l l i a p p u n t o c o n

c u i s i è i n d i s a c c o r d o ,r i c o n c i l i a n d o s i c o n e s s i


Teodoro Duclère,Veduta della casa del fauno a PompeiTecnica mista, fine XIX sec.

Теодор ДюклэрВид дома фавна в ПомпеяхСмешанная техника, конец XIX века.

Vi v i a m o , P o r f i r i o m i o , e c o n f o r t i a m o c i i n s i e m e :n o n r i c u s i a m o d i p o r t a r eq u e l l a p a r t e c h e i l d e s t i n o c i h a s t a b i l i t a ,d e i m a l i d e l l a n o s t r as p e c i e . S ì b e n e a t t e n d i a m oa t e n e r c i c o m p a g n i a l ' u nl ' a l t r o ; e a n d i a m o c ii n c o r a g g i a n d o , e d a n d om a n o e s o c c o r s os c a m b i e v o l m e n t e ; p e r c o m p i e r n e l m i g l i o rm o d o q u e s t a f a t i c a d e l l a v i t a .G. Leopardi

(Dialogo di Plotino e di Porfirio, in Operette morali).

L’ultimo messaggio leopardiano si incentra sull’idea di solidarietà. Nella Ginestra, infatti,

di fronte all’indifferente ferocia della Natura, la sofferenza continua cui l’uomo sembra es-

sere condannato da un fato inclemente diviene la cifra di un riscatto. riscatto morale e

umano che individua proprio in quella necessaria e inevitabile souffrance l’esigenza di

formare come una catena umana, solidale e forte contro la cecità della Natura.

Questo concetto richiama anche il sentimento della compassione, su cui Leopardi si sof-

ferma a lungo nello Zibaldone, intesa quale empatia, vero sentire comune di un uomo con

un altro: l’esperienza del dolore, cui a nessun mortale è concesso di sfuggire, diviene

quindi unico tramite di conoscenza e di fratellanza. a questa capacità di sentire insieme

quale sola possibilità di salvezza nel mondo dove si compie tutto il destino di ognuno di

noi, abolendo passioni nere che possono dividere l’uomo dall’uomo, si richiama Leopardi

anche nell’esergo della Ginestra, quando riprende dal van-

gelo di Giovanni la frase secondo la quale gli uomini prefe-

rirono le tenebre alla luce. scelsero la via dell’odio, su cui

secondo il poeta si basa la società, e non quella della com-

prensione e dell’empatia, riservata alle nobili nature. anche

le ultime parole di Plotino nelle Operette morali invitano

alla concordia ed alla solidarietà umana.

160

Последние размышления Леопарди сосредоточены

на суждениях о солидарности людей. в стихотворе-

нии Дрок, или Цветок пустыни перед безграничной

жестокостью Природы - страдания, на которые че-

ловек обречен и осужден немилосердным роком, ста-

новятся знаком возмездия. нравственное и гуманное

возмездие находит именно в этом необходимом и не-

минуемом, souffrance (страдание), потребность в соз-

дании сплоченной, солидарной и крепкой цепи людей против слепой немилости При-

роды.

над чувством сострадания задумывается Леопарди в Дневнике размышлений, в ко-

тором сопереживание есть настоящее общечеловеческое чувство, и испытание болью,

избежать которого ни одному смертному не удалось, становится единственным путем

к познанию и братству. в этой способности заключается единственная возможность

спасения в мире, в котором заключается судьба каждого из нас, упраздняя темные,

низменные страсти, способные разобщить людей. в эпиграфе к Дроку Леопарди ссы-

лается на фразу из евангелия от иоанна, согласно которой люди предпочли мрак

свету, выбрав путь ненависти, на которой, согласно поэту, основано общество, а не

путь взаимопонимания и сопереживания, свойственные великодушным натурам. также

последние слова Плотина (Plotino) в нравственных очерках (operette morali) призывают

к согласию и человеческой солидарности.

La ginestra o il fiore del desertoMs autogr., cc.14, mm. 245x195.(BNN, C.L. XX.5)Copia apografa di mano del Ranieri delcanto la cui editio princeps risaleall’edizione postuma delle Opere del1845. Quasi ultimo messaggio delpoeta, il canto si basa sull’opposizionealla visione antropocentrica ed alleverità positive, sottolineando il contrastotra storia e natura, individuo e fato,privilegiando il simbolo della ginestra,quale elemento naturale che sostienesenza eccessivo orgoglio il peso divivere nel deserto lavico.

Дрок, или цветок пустыни,Рукопись, автограф, лл.14, 245x195мм. (НБН, C.L. XX.5)Песнь, написанная рукой Раньери,чье editio princeps (основнаяпубликация) восходит кпосмертному изданиюПроизведений 1845г.Песнь, одно из последних посланийпоэта - интеллектуальноезавещание, -основывается напротивопоставленииантропоцентричного воззрения иистины, подчеркивая контрастмежду историей и природой,индивидуумом и роком, отдаваяпредпочтение такому символу какдрок - беззащитному, лишенномувысокомерия, выдерживающемутяжесть невзгод жизни враскаленной пустыне.

А благороден тот,

Кто может без боязни

Очами смертными взглянуть в лицо

Уделу общему и откровенно.

Ни слова не скрывая,

Поведать о несчастной доле нашей

О жизни беззащитной и ничтожной

(Дрок, или Цветок пустыни,

стихи, 111-114).

Nobil natura quella

Che a sollevar s’ardisce

Gli occhi mortali incontra

Al comun fato, e che con franca lingua,

Nulla al ver detraendo,

confessa il mal che ci fu dato in sorte,

E il basso stato e frale…

(La Ginestra, vv.111-114).

TUTTI FRA SE CONFEDERATI GLI UOMINI

ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ДОЛЖНО ОБЪЕДИНИТЬСЯ...

161

Memorie familiari con registro delle nascite ms. cart., a.1706, mm. 105X275 (RCL).Notazione della morte di Giacomo Leopardi di mano della sorella Paolina.

Семейные воспоминания с метрическими записями. Рукопись, бумага, 1706105х275 мм. (PДЛ). Заключение о смерти Джакомо Леопарди, написанное рукойсестры Паолины.

162

Il tramonto della luna [1836]Ms .autogr., cc.4 (in un fasc. di cc.14),mm. 147x102; 208x148 (BNN, C.L.XX.3)Stesura autografa dei primi 62 versi, poidi mano del Ranieri; si tratta di una bellacopia da presentare alla stampa, comesi evince dal numero XXXIII forse scrittodal Ranieri a indicare l’ordineprogressivo in una sequenza di testi perun progetto di pubblicazione poi nonrealizzato. Il tramonto è probabilmentel’ultima lirica composta dal poeta,durante il soggiorno a Villa Ferrigni. I vv.63-68 furono pubblicati dallo Schultz,autore di Giacomo Leopardi. SeinLeben und seine Schriften nell’”Italia”del 1840. Fu pubblicato integralmentenell’edizione Le Monnier del 1845.

Закат Луны [1836 г.]Рукопись, автограф, лл. 4 (вброшюре лл.14), 147x102; 208x148мм. (НБН, C.L. XX.3)

Первые 62 строки написанысамим автором, а остальные -рукой Раньери. Это беловойвариант, готовый для сдачи впечать, на что указывают цифрыXXXIII, возможно отмеченныеРаньери, для обозначенияпоследовательности так и неизданных текстов. Закат Луны -вероятно последнее лирическоепроизведение поэта, написанноево время пребывания на ВиллеФерриньи. Тома 63-68 былиопубликованы Шульцем, авторомGiacomo Leopardi. Sein Leben und seine Schriften(Джакомо Леопарди, Его жизнь иего произведения), напечатанномв журнале Italia в 1840 году. В полном издании стихотворениеопубликовано в 1845 г.издательством Le Monnier.

Viviamo, Porfirio mio, e confortiamoci insieme: non ricusiamo di portare quella parte che il destino ci ha stabilita, dei mali della nostra specie. Sì bene attendiamo a tenerci compagnia l’un l’altro; e andiamoci incoraggiando, e dando mano e soccorso scambievolmente; per compiere nel miglior modo questa fatica della vita. (Dialogo di Plotino e di Porfirio, in Operette morali).

Ma la compassione che nascenell’animo nostro alla vista di uno chesoffre è un miracolo della natura che inquel punto ci fa provare un sentimentoaffatto indipendente dal nostrovantaggio o piacere, e tutto relativo aglialtri (Zibaldone, 108,1).

Сострадание, рождающееся в

нашей душе при виде страдающего

человека, является чудом природы,

которое в тот момент вызывает

в нас чувство, независимое от

того, выгодно ли нам оно или нет

и от нашего желания, и все

относительно к другому. (Дневник


Будем жить, милый мой Порфирий, и поддерживать друг друга; не будем

отказываться от нашей доли той бедственной ноши, которую судьба возложила на

плечи рода человеческого. Постараемся держаться вместе, будем ободрять друг друга

и протягивать друг другу руку помощи, - так мы лучше выполним трудный урок жизни.

(Разговор Плотина и Порфирия - Нравственные очерки).

Мысли [1831-1835 гг.]Рукопись, автограф, лл. 139, 128-135 x 99-105 мм. (НБН, C.L.VIII)Написанные на различных типахбумаги (обнаружено около 16 ) снесколькими редакционнымиуровнями, - от первой редакции добелового варианта, - Мыслиявляются свидетелем долгой имучительной работы поэта. Этоодно из последних посланийЛеопарди. В них поэтразмышляет о значенииобщества. В письме к Луи ДеСиннер от 2 марта 1837г.Леопарди пишет о «Pensées surles caractères des hommes et surleur conduite dans société» («Мыслио характерах людей и ихповедении в обществе»).Произведение было опубликованопосле смерти автораиздательством Le Monnier в 1845 г.

Pensieri [1831-1835]Ms autogr., cc.139, mm. 128-135x99-105. (BNN, C.L.VIII)Scritti su diversi tipi di carta (se ne sonoindividuati almeno 16) e con differentilivelli redazionali, oscillanti dalla primastesura alla bella copia, i Pensieritestimoniano di un lungo e travagliatolavoro compositivo. Essi costituisconouno degli ultimi messaggi leopardianiincentrati per lo più sulla considerazionedella società, delle sue maschere edelle sue regole: in una lettera a De Sinner del 2 marzo 1837, Leopardine parla come di un volume di “Penséessur les caractères des hommes et surleur conduite dans la société”. L’opera fu pubblicata postumanell’edizione Le Monnier del 1845.

Conversione 7 Addio 14_Layout 1 21/06/11 18:41 Pagina 163

164

“…Senza Tols toj la Russia è impensabi le […] Noi amiamo Lev Tols toj come amiamo la nostra patr ia .

I nostr i nonni , la nostra terra , tut to è in ‘Guerra e pace’ . È la nostra r icchezza, la nostra magnif icenza,

lui che non amava né la r icchezza né la magnif icenza.La vi ta di L.N.Tolstoj è un fat to geniale nel la vi ta del la Russia .

E tut to c iò che è geniale è provvidenziale”.

N.A.Berdjaev

(Traduzioni di Fausto Malcovati)

«…без Л. Толстого Россия немыслима […] Мы любим Льва Толстого, как родину.

Наши деды, наша земля – в «Войне и мире». Он – наше богатство, наша роскошь,

он – не любивший богатства и роскоши. Жизнь Л. Толстого – гениальный факт в жизни России.

А все гениальное – провиденциально»

Н. А. Бердяев

Галина Алексеева

Л е В Т О Л с Т О й : э Н е Р Г и я ч у В с Т В А и Р А з у М А

L E v T o L S T o j : E N E R G I A d E L S E N T I M E N T o , E N E R G I A d E L L A R A G I o N E .

Galina Alekseeva

Albero genealog

ico

Ген

еал

оги

ческ

ое

др

ево

166

В 27 лет Толстой записывает в дневнике: «Быть, чем есть:

а) по способностям – литератором, в) по рождению – аристократом» (47, 53)*, а в вариантах «Войны и мира» он

заявляет: «я не мещанин, как смело говорил Пушкин, и смело говорю, что я аристократ, и по рождению, и по

привычкам, и по положению» (13, 239).

По рождению и воспитанию Толстой, несомненно, принадлежал к самым древним

и знатным дворянским фамилиям России, среди его предков – Волконские, Горчаковы,

чаадаевы, Трубецкие, Ртищевы, Голицыны, Одоевские… По отцовской и материнской

линиям Толстой состоял в родстве со многими известными современниками, в их числе

– Александр сергеевич Пушкин. именно его стихотворением «Когда для смертного

умолкнет шумный день» Толстой начинает в 1903 году свои «Воспоминания».

Толстые вели свою родословную от «мужа честна индриса», прибывшего «из

немец, из Цесарские земли» в чернигов в 1353 году, с двумя сыновьями и дружиной

из трех тысяч человек. Графский титул получил предок писателя Петр Андреевич

Толстой в день коронования императрицы екатерины 7 мая 1724 года. Благодаря уму,

талантам и дипломатическим способностям Петр Андреевич сумел выдвинуться при

Петре I и оказаться в его ближайшем окружении. В 1697-98 гг. находился по заданию

царя в италии, изучал там морское дело, знакомился с европейской культурой.

В 1717 году он вновь был отправлен Петром I в италию, на этот раз – в Неаполь.

* L.N. Tolstoj, Opere complete in

90 vol., Mosca-Leningrado 1928-1958. Le successive citazioni daquesta edizione vengono indicatenel testo con, fra parentesi, ilnumero del volume e la pagina.

167

* Толстой Л. Н. Полное собр.соч.: В 90 т. М.; Л.:Художественная литература,1928-1858. Далее ссылка на этоиздание – в тексте в круглыхскобках номер тома и страницы.

Печать с гербом графовТолстых.В деревянном футляре (ГMYTЯП).

Sigillo con lo stemma dei Tolstoj. In astuccio di legno (SMETYP).

A 27 anni Tolstoj scrive nel suo diario:

“Essere: a) per attitudine letterato, b) per nascita, aristocratico” (47, 53)*, e nelle varianti di Guerra e pace dichiara:

“Io non sono un borghese, come coraggiosamente disse Puškin, e dunque coraggiosamente dico che sono un aristocratico

sia per nascita, sia per abitudini, sia per posizione” (13,239).

Per nascita e per educazione Tolstoj apparteneva senza dubbio a una delle più antiche e

nobili stirpi della Russia: tra i suoi antenati si contano membri delle famiglie volkonskij,

Gorčakov, Čaadaev, Trubetzkoj, Rtiščev, Golitzyn, odoevskij… Per linea materna e paterna

Tolstoj era imparentato con molti famosi personaggi del tempo, fra cui Aleksandr Sergeevič

Puškin. Proprio con i suoi versi “Quando per il mortale tace il giorno rumoroso” Tolstoj

inizia nel 1903 le sue Memorie.

La famiglia Tolstoj trasse la sua nobiltà dal “coraggioso Indris”, che giunse “dalle terre

Cesaree” a Cernigov nel 1353, con due figli e un esercito di tremila uomini. Petr Andreevič

Tolstoj, antenato dello scrittore, ricevette il titolo di conte il giorno dell’incoronazione del-

l’imperatrice Caterina II il 7 maggio 1724. Grazie all’intelligenza, al talento e alle doti di-

plomatiche, Petr Andreevič riuscì a farsi strada durante il regno di Pietro I, diventando

uno dei suoi più stretti collaboratori. Nel 1697-98 per incarico dello zar viaggiò in Italia,

si occupò di industria marittima, venne a contatto con la cultura europea. Nel 1717 venne

mandato ancora in Italia da Pietro I, questa volta a Napoli.

с е М ь я

L A FA M I G L I A

Дед Толстого, илья Андреевич Толстой, был гардемарином на флоте, служил в

Преображенском полку. Жил широко, весело, хлебосольно в Москве, в имении

Поляны Белевского уезда, Тульской губернии, в Казани, где служил губернатором.

Мы узнаем черты деда писателя в образе старого графа Ростова в «Войне и мире». сын Толстого илья Львович

писал о портрете своего прадеда: «у него было очень добродушное, толстое лицо. Про него папá рассказывал, по

преданиям, что он посылал стирать белье в Голландию. Он был страшный хлебосол, веселый и щедрый…»1.

Граф Николай ильич Толстой, сын ильи Андреевича, участвовал в войне с Наполеоном, дошел до Парижа, за

храбрость и отличие в службе был награжден орденом и пожалован в кавалергарды. В 1821 году он женился на

единственной дочери князя Николая сергеевича Волконского, Марии Николаевне.

Волконские принадлежали к одному из древнейших дворянских родов России, вели родословную от Рюрика и

святого Михаила, князя черниговского. Князь Н. с. Волконский, генерал от инфантерии, занимал высокое

положение при дворе екатерины II, выполнял важные военные и дипломатические поручения. При Павле I был

военным губернатором Архангельска. По выходе в отставку он отправился в свое имение в ясной Поляне, которое

было приобретено еще его отцом, князем с. Ф. Волконским. В яснополянском поместье князь поселился со своей

единственной дочерью Марией Николаевной, оставшейся без матери в девятилетнем возрасте. Он посвятил свою

жизнь строительству усадьбы и воспитанию княжны Марии. При Волконском в ясной Поляне возник большой

архитектурный ансамбль, в значительной степени сохранившийся до наших дней.

«Вероятно, у него было очень тонкое эстетическое чувство. Все его постройки не

только прочны и удобны, но чрезвычайно изящны», – писал Толстой о своем деде (34,

352).

Il nonno di Tolstoj, Il’ja Andreevič Tolstoj era guardiamarina nella flotta e poi ufficiale

del reggimento Preobraženskij. Era prodigo, allegro, ospitale, visse a Mosca, nella tenuta

di Poljana nel distretto di Belev, governatorato di Tula, e a Kazan, dove fu governatore.

Tratti del nonno dello scrittore sono riconoscibili nel personaggio del conte Rostov in

Guerra e pace. Il figlio di Tolstoj Il’ja L’vovič così descrive il bisnonno: “Aveva un viso

molto buono, rotondo. di lui si diceva, almeno così raccontava papà, che mandasse a stirare

la biancheria in olanda. Era incredibilmente prodigo, allegro, generoso… ”1.

Il conte Nikolaj Il’ič Tolstoj, figlio di Il’ja Andreevič, partecipò alla guerra contro Napoleone, arrivò a Parigi, ricevette

una medaglia al valore e venne promosso nella guardia a cavallo. Nel 1821 sposò l’unica figlia del principe Nikolaj Ser-

geevič volkonskij, Marija Nikolaevna. I volkonskij appartenevano a una delle stirpi più nobili e antiche della Russia, di-

scendevano da Rjurik e dal principe Michele di Cernigov, santo della сhiesa russa. Il principe Nikolaj Sergeevič volkonskij,

generale di fanteria, aveva una posizione di grande prestigio alla corte di Caterina II, svolse importanti incarichi militari

e diplomatici. Sotto Paolo I° fu governatore militare di Archangelsk. Lasciato il servizio di stato, si ritirò nella sua tenuta

di jasnaja Poljana, che aveva ereditato dal padre, il principe S.F.volkonskij. Nella tenuta si stabilì con la sua unica figlia

Marija Nikolaevna, rimasta orfana di madre all’età di nove anni. Consacrò la propria vita alla ristrutturazione della tenuta

e all’educazione della figlia. Sotto la direzione di volkonskij, jasnaja Poljana si trasformò in un grande complesso archi-

tettonico, conservatosi quasi interamente fino ad oggi.

“Probabilmente aveva un gusto estetico molto raffinato. Tutti gli edifici da lui costruiti

sono non solo solidi e comodi, ma straordinariamente eleganti” scrisse Tolstoj di suo nonno

(34, 352).

1 I.L. Tolstoj Le mie memorie,Mosca 1969, p. 54

168

1 Толстой и. Л. Моивоспоминания. М., 1969. с. 54

I.A. conte Tolstoj.Il nonno paterno di Tolstoj.Ritratto di autore ignoto, 1801-1810(SMETYP).

Граф И. А. Толстой, дед писателя по линии отца. Портрет работы неизвестного художника, 1801-1810 гг. (ГМУТЯП)

Князь Н. с. Волконский был основателем яснополянской усадебной библиотеки, которую впоследствии

пополнили родители писателя и, конечно, в значительный степени он сам. Князь Волконский любил музыку и в

усадьбе для себя и своей дочери Марии держал небольшой, но очень хороший оркестр.

Он выстроил рядом с парком «Клины» прекрасную оранжерею с экзотическими

растениями, разбил парки с каскадом прудов, проложил центральные аллеи, посадил

яблоневый сад, заботился о благосостоянии своих крепостных и дворовых. уклад

жизни старого князя Болконского и его дочери в Лысых горах в «Войне и мире» во

многом напоминают жизнь деда и матери писателя в ясной Поляне: «На одной из

липовых аллей, составлявших квадрат и звезду подле дома, стояло человек восемь

людей в камзолах, чулках и башмаках и тупеях с скрипками, флейтами и нотами…

Ровно в семь часов, еще не добили часы, князь вышел с крыльца в чулках и башмаках, в простом сереньком камзоле

с звездой и в круглой шляпе и костылем в руке. Князь был свеж для своих лет, голова его была напудрена, частая

борода синелась, гладко выбрита… Он держался прямо, высоко неся голову, и черные глаза из-под густых, широких

черных бровей смотрели гордо и спокойно над загнутым сухим носом, тонкие губы были сложены твердо» (13, 81).

Даже внешний облик героя «Войны и мира» напоминает князя Н. с. Волконского.

Толстой называл деда «умным, гордым, даровитым», в молодости стремился на него

походить: «Воспоминания детства, желание подражать деду», – занес он 31 мая 1856

года в записную книжку (47, 181).

После смерти князя Волконского, его дочь княжна Мария в 1821 году вышла замуж

за графа Николая Толстого. Молодые обосновались в ясной Поляне, где 28 августа 1828

года родился их четвертый сын Лев, спустя два года на свет появилась еще дочь Мария.

Il principe N.S.volkonskij fu l’iniziatore della biblioteca della tenuta, che venne poi am-

pliata dai genitori dello scrittore e in misura ancor maggiore da lui stesso. Il principe volkon-

skij amava la musica e nella tenuta aveva per sé e per la figlia Marija una piccola ma ottima

orchestra. Costruì accanto al parco “Kliny” una magnifica serra con piante esotiche, sistemò

il parco con cascate e laghetti, allungò il viale centrale, piantò un meleto, si occupò del be-

nessere dei servi e dei contadini. Il sistema di vita del vecchio principe Bolkonskij e di sua

figlia a Lysye Gori in Guerra e pace in molte cose ricordano la vita del nonno e della madre

dello scrittore a jasnaja Poljana:

“In uno dei viali di tigli, che formavano un quadrato e una stella accanto della casa, c’erano otto uomini in camicia,

stivali e parrucca con violini, flauti e spartiti […] Alle sette in punto, ancor prima che suonassero le ore, il principe usciva

in stivali, una semplice camicia, un cappello rotondo e una canna in mano. Era molto giovanile, aveva i capelli impomatati,

la barba rasata molto scura […] Si teneva dritto, con la testa eretta, gli occhi neri sotto le folte, ampie, nere sopracciglia

lanciavano sguardi alteri e calmi, le labbra erano sottili, ben disegnate” (13,81).

Anche l’aspetto esteriore del personaggio di Guerra e pace ricorda il principe

N.S.volkonskij. Tolstoj definiva il nonno “intelligente, orgoglioso, pieno di talento”, in

gioventù cercò di imitarlo:

“Ricordi d’infanzia, desiderio di imitare il nonno” notò il 31 maggio 1856 in un taccuino (47, 181).

dopo la morte del principe volkonskij, sua figlia Marija nel 1821 sposò il conte Nikolaj

Tolstoj. La giovane coppia si stabilì a jasnaja Poljana, dove il 28 agosto 1828 nacque il loro

quarto figlio Lev, a cui seguì due anni dopo la figlia Marija.

169

Il principe N.S. Volkonskij, nonno materno dello scrittore.Ritratto di un artista sconosciuto, 1791-1810 gg. (SMETYP).

Князь Н. С. Волконский, дед писателя по линии матери. Портрет работы неизвестногохудожника, 1791-1810 гг. (ГМУТЯП)

Tolstoj fu sempre molto orgoglioso dei suoi antenati, molti dei quali ebbero ruoli di ri-

lievo nella storia della Russia.

“Ricordare gli antenati – mio padre, i miei nonni, bisnonni è per me […] una fonte di gioia particolare” (13, 239).

Tolstoj perse molto presto i genitori. Nell’agosto 1830, quando non aveva ancora due

anni, morì la madre: una donna brillante, piena di talento, colta, conosceva quattro lingue,

raccontava fiabe in modo straordinario, era un’ottima musicista.

Tolstoj scrisse della madre:

“Quando penso a lei ne vedo solo una immagine spirituale, e tutto ciò che so di lei, è meraviglioso” (34, 349)

Tolstoj conservò gelosamente per tutta la vita, “l’immagine spirituale” della madre:

“Per me era un essere così elevato, puro, spirituale che spesso […] nei momenti di lotta contro i miei vizi che mi sem-

bravano invincibili, pregavo la sua anima, chiedevo di aiutarmi, e questa preghiera mi aiutava sempre” (34, 354).

All’età di nove anni Tolstoj perse il padre, morto improvvisamente per strada a Tula.

Scrisse nelle Memorie:

“Mio padre era di statura media, ben fatto, di temperamento sanguigno, con un viso gradevole e gli occhi sempre tristi.

Per tutta la vita si occupò della tenuta” (34, 355).

La precoce morte dei genitori lasciò una traccia profonda nel giovane Tolstoj. Il 31 luglio

1856 scrive tristemente:

”Sono uscito sul balcone e ho pensato come sarebbe bello se tutti fossimo insieme, se fosse vivo mio padre e il nonno”

(47,192).

170

Толстой всегда гордился своими предками, многие из которых заняли достойное

место на страницах российской истории.

«Вспоминать предков – отцов, дедов, прадедов моих, мне … особенно радостно», – писал Толстой (13, 239).

Он довольно рано лишился родителей. ему не исполнилось и двух лет, когда в

августе 1830 года умерла его мать, высокоодаренная, талантливая, образованная

женщина, говорившая на четырех иностранных языках, чудесная сочинительница

сказок, прекрасная музыкантша. Толстой писал о матери:

«…в представлении моем о ней есть только ее духовный облик, и все, что я знаю о ней, все прекрасно» (34, 349).

«Духовный облик» матери Толстой трепетно хранил всю свою жизнь:

«Она представлялась мне таким высоким, чистым, духовным существом, что часто … во время борьбы с

одолевавшими меня искушениями, я молился ее душе, прося ее помочь мне, и эта молитва всегда помогала мне»

(34, 354).

В возрасте девяти лет Толстой потерял отца, который внезапно умер на улице в

Туле. Он писал в «Воспоминаниях»:

«Отец был среднего роста, хорошо сложенный, живой сангвиник с приятным лицом и с всегда грустными глазами.

Жизнь его проходила в занятиях хозяйством» (34, 355).

Ранняя смерть родителей отложила глубокий отпечаток на внутреннюю жизнь

юного Толстого. 31 июля 1856 года он с грустью запишет:

«Вышел на балкон и подумал, что ежели бы дом цел, и там отец и бабушка» (47, 192).

Воспитанием малолетних Толстых занимались бабушка Пелагея Николаевна Толстая, а после ее смерти – тетки

по линии отца – Александра ильинична Остен-сакен и Пелагея ильинична Юшкова. Всю свою жизнь посвятила

воспитанию братьев и сестры Толстых их дальняя родственница Татьяна Александровна Ёргольская, о которой

Толстой скажет в 1903 году:

«Третье и самое важное лицо в смысле влияния на мою жизнь. […] Влияние это было во-первых, в том, что еще

в детстве она научила меня духовному наслаждению любви. Она не словами учила меня этому, а всем своим

существом заражала меня любовью» (34, 364, 366).

А в двадцать восемь лет Толстой с нежностью написал:

«Тетенька Татьяна Александровна не ходит в черном платье, любит странников, но не монахов, любит молодежь,

но потихонечку молится по 3 часа и ест постное. – святая» (47, 188).

Тетушка Туанетт с огромной любовью занималась воспитанием Николая, сергея,

Дмитрия, Льва и Марии, следила за их умственным развитием, одобряла выпуск

братьями Толстыми рукописного журнала «Детские забавы», в котором Лёвочка

Толстой вел раздел «Натуральная история» и поместил свои первые рассказы «Орёл»,

«сокол», «сова». О своих братьях Толстой писал в «Воспоминаниях»:

«сережей я восхищался и подражал ему, любил его, хотел быть им. я восхищался его красивой наружностью,

его пением… Николенька был на 6 лет старше меня… Воображение у него было такое, что он мог рассказывать

сказки или истории с привидениями или юмористические истории в духе m-me Radcliff без остановки и запинки

целыми часами и с такой уверенностью в действительность рассказываемого, что забывалось, что это выдумка…

В Митеньке, должно быть, была та драгоценная черта, которую я предполагал в матери… – черта совершенного

равнодушия к мнению о себе людей» (34, 379, 386, 387).

dell’educazione dei ragazzi si occupò la nonna Pelagheja Nikolaevna Tolstaja e dopo la sua morte le zie paterne Alek-

sandra Il’inična osten-Saken e Pelagheja Il’inična juškova e una lontana parente, Tat’jana Aleksandrovna Ergol’skaja,

che ai ragazzi consacrò tutta la sua vita. di lei Tolstoj dirà nel 1903:

“È stata la terza e più importante figura nella mia vita […] Prima di tutto mi insegnò nell’infanzia il godimento spirituale

dell’amore. Non a parole, ma con tutto il suo essere mi ha fatto capire che cos’è l’amore” (34, 364, 366).

A ventotto anni scrisse con tenerezza:

“La zietta Tat’jana Aleksandrovna non va mai vestita di nero, ama i pellegrini ma non i monaci, ama la gioventù ma

prega tranquillamente tre ore al giorno, rispetta il digiuno. È una santa” (47, 188).

La zietta Toinette con grande amore si occupò dell’educazione di Nikolaj, Sergej, dmitrij,

Lev e Marija, si occupò del loro sviluppo intellettuale, approvò la stesura del giornale ma-

noscritto, composto dai fratelli Tolstoj, “Svaghi infantili”: il piccolo Lev si occupava del

settore “Storia naturale” e vi pubblicò i suoi primi racconti, L’aquila, Il falco, La civetta.

A proposito dei suoi fratelli così scrisse nelle Memorie:

“Ammiravo Sergej e cercavo di imitarlo, lo amavo, volevo essere lui. Ammiravo la sua bellezza, la sua bravura nel canto

[…] Nikolen’ka aveva 6 anni più di me […] Aveva un’immaginazione straordinaria, poteva raccontare per ore, senza

pause, storie di fantasmi o storielle comiche, con una tale convinzione, un tale realismo da farti dimenticare che fossero storie

[…] Miten’ka aveva quella preziosa qualità che ritenevo avesse mia madre […] e cioè una assoluta indifferenza per quello

che gli altri pensavano di lui” (34, 379, 386, 387).

171

В Ясной Поляне Толстой прожил в общей сложности свыше шестидесяти лет.

Ясная Поляна стала его alter ego, заменила в какой-то степени родителей, сохраняя,

защищая во всех перипетиях его жизни. неслучайно, софья андреевна Толстая

назвала Ясную Поляну «колыбелью и могилой» писателя. Ясная Поляна –

удивительное, волшебное, магическое, овеянное легендами и преданиями место, где

веками хранятся исторические и культурные традиции. В Ясной Поляне русский

помещичий уклад органично соединялся с европейской культурой, что очевидно

наблюдается в архитектуре зданий, в планировке парков и садов, во всем образе жизни

Волконских и Толстых. Вот в таком особенном месте, в самом центре России,

суждено было появиться на свет л. н. Толстому. В отрывке «лето в деревне» Толстой

писал о значении Ясной Поляны:

«Без своей Ясной Поляны я трудно могу себе представить Россию и мое отношение к ней. Без Ясной Поляны я,

может быть, яснее увижу общие законы, необходимые для моего отечества, но я не буду до пристрастия любить

его» (5, 262).

В Ясной Поляне все было наполнено воспоминаниями о предках, о рано ушедших

родителях, о тетеньке Татьяне александровне Ёргольской, о сестре, братьях…

После смерти в 1841 году одной из опекунш александры Ильиничны остен-сакен

семья Толстых переезжает в Казань к тетушке Пелагее Ильиничне Юшковой. У льва

Толстого начинается новый, очень важный период его жизни, когда он поступает в 1844

году в Казанский университет.

a Jasnaja Poljana Tolstoj visse nel complesso più di sessant’anni. Jasnaja Poljana diventò

il suo alter ego, sostituì in certo senso i suoi genitori, era una sorta di rifugio e difesa in

tutte le peripezie della vita. non a caso sof’ja andreevna Tolstaja chiamava Jasnaja Poljana

“la culla e la tomba” dello scrittore. Jasnaja Poljana era un luogo stupendo, incantato, ma-

gico, circondato da storie e leggende, dove per secoli si conservavano tradizioni storiche e

culturali. a Jasnaja Poljana il modo di vivere del proprietario terriero si fondeva con la cul-

tura europea, evidente nell’architettura degli edifici, nella disposizione dei parchi e giardini,

in tutto il sistema di vita della famiglia Volkonskij-Tolstoj. In questo luogo così particolare,

nel pieno centro della Russia, doveva nascere lev nikolaevič Tolstoj. nel frammento Un’e-

state in campagna”, così Tolstoj scrisse del significato di Jasnaja Poljana:

“senza la mia Jasnaja Poljana non riesco a immaginarmi la Russia e il mio rapporto con lei. senza Jasnaja Poljana forse

vedrei con più chiarezza quello che in generale è indispensabile alla mia patria, ma non potrei amarla con la stessa passione”

(5. 262).

a Jasnaja Poljana tutto era colmo di ricordi degli antenati, dei genitori morti precoce-

mente, della zietta Tatjana aleksandrovna Ergol’skaja, della sorella, dei fratelli…

Dopo la morte nel 1841 di una delle tutrici, aleksandra Il’inična osten-saken, la famiglia

Tolstoja si trasferisce a Kazan’ dalla zia Pelageja Il’inična Juškova. Per lev Tolstoj comin-

cia un nuovo, molto importante periodo: nel 1844 si iscrive all’Università di Kazan’.

Б. В. Щербаков. Въезд в усадьбу (фрагмент). 1976 г. Масло на картоне. Копия.

Šcerbakov B.V.L’ingresso a Jasnaja Poljana(particolare), olio su cartoncino, 1976dipinto.

173

Я с н а Я П о л Я н а

J a s n a J a P o l J a n a

Пытаясь определить свое будущее призвание, он поначалу выбирает факультет

восточных языков с мыслями о дипломатической карьере, но через некоторое время

переводится на факультет юридический, сообщив в письме т. А. Ёргольской в конце

августа 1845 года, что, по его мнению, применение юридической науки больше подходит

к частной жизни. Профессор истории гражданского права Д. И. Мейер поручил

толстому интересную работу, открывшую юному студенту новую область умственного

труда: он сопоставлял «Дух законов» Монтескье и «Наказ» екатерины II. в это время в

его жизни происходит значительное событие: 17 марта 1847 года толстой начинает вести

дневник, и первые записи связаны с работой по сравнению двух произведений. 7 апреля

1847 года, толстой пишет о собственном методе нравственного совершенствования –

«таблице правил», которая должна находиться в дневнике (46, 29).

Это то, что в дневниковой записи 8 марта 1851 года он назовет «Франклиновским

журналом» (по имени американского просветителя Б. Франклина, который в

«Автобиографии» описал, как он боролся с недостатками). в конце марта 1851 года

в наброске автобиографического отрывка «История вчерашнего дня» он описывает

свой способ ведения журнала, дневника:

«Я обыкновенно вечером пишу дневник, франклиновский журнал и ежедневные счеты... в журнале у меня по

графам расписаны слабости – лень, ложь, обжорство, нерешительность, желание себя выказать, сладострастие,

мало fierte и т.д., все вот такие мелкие страстишки: в этот журнал я из дневника выношу свои преступления

крестиками по графам» (1, 289).

Cercando di capire la propria vocazione, prima si iscrive alla facoltà di lingue orientali

con l’idea di una carriera diplomatica, ma dopo qualche tempo passa alla facoltà di giuri-

sprudenza: in una lettera della fine di agosto 1845 scrive a T.a.Ergol’skoaja che secondo

lui lo studio delle scienze giuridiche è utile alla vita privata di ciascuno di noi. D.I.Mejer,

professore di storia del diritto civile, affida a Tolstoj un interessante lavoro, aprendo al gio-

vane studente un nuovo campo di indagine intellettuale: il confronto tra Lo spirito delle

leggi di Montesquieu e le Istruzioni di Caterina II. In quel periodo c’è un importante avve-

nimento: il 17 marzo 1847 Tolstoj comincia a tenere un diario, e le prime note sono legate

al lavoro di confronto tra i due testi. Il 7 aprile 1847 Tolstoj, a proposito del proprio metodo

di perfezionamento morale, traccia uno “schema delle regole” (46, 29).

È quello che nella nota di diario dell’8 marzo 1851 chiama “la cronaca di Franklin” (dal

nome dello scienziato americano B.Franklin, che nella sua Autobiografia descrive la sua

lotta contro i propri difetti). alla fine di marzo 1851 nell’abbozzo del racconto autobiogra-

fico Storia della giornata di ieri descrive il metodo di scrittura del diario:

“alla sera, di solito, scrivo il diario, la cronaca di Franklin e i conti quotidiani […]

Nella cronaca faccio un elenco per paragrafi delle mie debolezze – pigrizia, menzogna,

gola, indecisione, vanità, lussuria, mancanza di fierté ecc. e tutte le mancanze minori: nella cronaca riporto dal diario le

mie cadute con delle piccole croci seguendo i paragrafi” (1, 289).

К. П. Мазер. Л. Н. Толстой с братом Н. Н. Толстым. Москва. 1851 г. Фотография с дагерротипа.(ГМУТЯП)

K.P. Mather. Lev Tolstoj e suo fratello Nikolaj Tolstoy. Mosca. 1851. Dagherrotipo (SMETYP).

174

Б е г с т в о

L a F u g a

С. Н. Толстой, брат Л. Н. Толстого.Фотография с дагерротипа.

Sergej Tolstoj, fratello di Leo Tolstoj.Dagherrotipo.

в дневнике толстого 1851 года фигурируют особо выделенные недостатки:

«нерешительность», «торопливость», «подражание», «непостоянство», «необдуманность»,

«тщеславие», «лень», «обманывание самого себя», «дурное расположение духа»,

«сбивчивость», «fausse honte» и т. п., то есть по этим записям толстой следит за своим

нравственным развитием, анализирует, подобно Руссо и стерну, движения своей души.

Дневник, записные книжки толстой будет вести всю жизнь, на их страницах

накапливались впечатления, наблюдения, замыслы будущей писательской работы. в

дневнике он фиксирует встречи с разными людьми, события, интересные факты, – все,

что относится «до предполагаемых работ». На страницах дневника толстой повествует

не только о собственной жизни, но делится интересными наблюдениями,

размышлениями об окружающей действительности. Характер записей с годами

меняется, особенно после начала 1880-х гг., когда появляется много размышлений на

религиозно-философские темы. Последняя запись в записной книжке была сделана

рукой Л. Н. толстого 29 октября 1910 года в оптиной пустыни, на следующий день

после ухода из Ясной Поляны:

«Давайте же, если мы точно хотим уничтожить заблуждение смертной казни и, главное, имеем то знание, которое

уничтожает это заблуждение, давайте несмотря ни на какие угрозы, лишения и страдания сообщать людям это

знание, потому что нет, по моему мнению, другого средства борьбы с этим заблуждением» (58, 234).

Это – черновик письма к К. И. Чуковскому о смертной казни. самая последняя запись

от 31 октября 1910 года была продиктована дочери А. Л. толстой за шесть дней до смерти:

«Бог есть неограниченное всё, человек есть только ограниченное проявление его» (58, 234).

Nel diario dell’anno 1851 vengono evidenziati i maggiori difetti: “indecisione”, “fretta”,

“imitazione”, “instabilità”, “sbadatezza”, “vanità”, “pigrizia”, “autoinganno”, “malumore”,

“confusione”, “fausse honte” ecc., ossia con queste note Tolstoj segue la propria evoluzione

etica, analizza, come Rousseau e Sterne, i mutamenti della propria anima.

Tolstoj terrà il diario per tutta la vita, così come prenderà note nei quaderni di appunti:

nelle pagine si accumulano impressioni, osservazioni, progetti sul futuro lavoro letterario.

Nel diario annota incontri con varie persone, avvenimenti, fatti interessanti, tutto ciò che

può servire per i “possibili lavori”, parla non solo della propria vita privata, ma anche della

realtà che lo circonda, con interessanti osservazioni e considerazioni. Il carattere delle note

cambia col tempo, soprattutto dopo l’inizio degli anni Ottanta, quando compaiono molte

meditazioni di carattere filosofico-religioso. L’ultima nota porta la data del 29 ottobre 1910

a Optina Pustyn’, il giorno dopo dell’abbandono di Jasnaja Poljana:

“Se vogliamo davvero eliminare la follia della pena di morte e soprattutto se sappiamo come eliminare questa follia, co-

munichiamo questo sapere alla gente, senza temere minacce, privazioni o sofferenze: non c’è altro mezzo, secondo me,

per lottare contro questa follia” (58, 234).

È un abbozzo di lettera a K.I.Čukovskij sulla pena di morte. L’ultima nota del 31 ottobre

1910 è dettata alla figlia aleksandra sei giorni prima della morte:

“Dio è l’illimitato tutto, l’uomo è solo un Suo limitato fenomeno ” (58, 234).

С. Л. Левицкий. Д. Н. Толстой, брат Л. Н. Толстого.Петербург, 1851 г. Фотография с дагерротипа.(ГМУТЯП)

S.L. Levitsky. Dmitrij Tolstoj, fratello di Lev Tolstoj.Pietroburgo, 1851.Dagherrotipo. (SMETYP).

175

На самом последнем листе записной книжки – четыре записи неосуществленных

художественных замыслов. со страниц дневника и записных книжек предстает

гениальная личность Толстого во всем многообразии, сложности и трагизме ее

проявлений. Дневник Толстого – это история жизни писателя вплоть до его

драматического конца.

В Казани Толстой открывает для себя светскую жизнь и активно участвует в

танцевальных вечерах, маскарадах, живых картинах и концертах. В Казани его

помнили на великосветских собраниях и балах, он везде был желанным гостем, хотя

многие отмечали его угловатость и застенчивость, роль светского завсегдатая, к

которой обязывала казанская жизнь, его, по всей видимости, не устраивала, и он

испытывал стеснение.

именно работа по сравнению «Духа законов» Монтескье и «Наказа» екатерины II

оказала огромное влияние на решение Толстого покинуть университет и вернуться в

ясную Поляну, чтобы посвятить свою жизнь самостоятельным занятиям науками,

самосовершенствованию и улучшению жизни крестьян, но, к сожалению, его ждало

разочарование: яснополянские мужики с равнодушием и даже некоторым

подозрением отнеслись к «причудам» молодого барина. его попытки реформирования

жизни яснополянских крестьян нашли отражение в рассказе

«утро помещика». После неудачи в хозяйствовании последовала бурная светская жизнь с цыганами, кутежами

в Москве, Петербурге, Туле. В дневнике он записыва ет, что «жил очень безалаберно, без службы, без занятий, без

цели; и жил так не потому, что, как говорят и пишут многие, в Москве все так живут, а просто потому, что такого

рода жизнь мне нравилась» (46, 36).

Sull’ultima pagina del quaderno di appunti quattro note di progetti letterari incompiuti.

dalle pagine dei diari e dei quaderni di appunti emerge la personalità di Tolstoj in tutta la

sua complessità multiforme e nella tragicità delle sue manifestazioni. I diari di Tolstoj sono

la storia della vita dello scrittore dall’inizio fino alla sua tragica fine.

A Kazan’ scopre la vita mondana e partecipa attivamente a feste, balli in maschera, quadri

viventi, concerti. ovunque è ospite gradito, anche se molti notano la sua ruvidità e la sua

timidezza: con ogni probabilità, il ruolo di frequentatore dell’alta società, a cui viene co-

stretto a Kazan’, non gli va bene, si sente a disagio.

Proprio il lavoro di confronto tra Lo spirito delle leggi di Montesquieu e il Istruzioni di

Caterina ha una grande influenza sulla decisione di Tolstoj di abbandonare l’università e

tornare a jasnaja Poljana per dedicare la sua vita allo studio autonomo delle scienze, al-

l’autoperfezionamento, al miglioramento della condizione dei contadini. Ma purtroppo lo

attende una delusione: i contadini di jasnaja Poljana accolgono con indifferenza se non

con diffidenza le “stranezze” del giovane padrone. I tentativi di riformare la vita dei suoi

contadini trovano un riflesso nel racconto La mattina di un proprietario. dopo questo in-

successo Tolstoj si lascia travolgere dalla vita mondana a Mosca, Pietroburgo, Tula tra zin-

gari e bisbocce. Nota nel diario:

“vivevo in modo disordinato, senza occupazioni, senza scopo; e vivevo così non perché, come dicono e scrivono molti,

a Mosca così vivevano tutti, ma semplicemente perché quel genere di vita mi piaceva” (46,36).

176

Но после поездки в северную столицу он с горечью пишет брату сергею:

«Поехал без всякой причины в Петербург, ничего там нужного не сделал, только прожил пропасть денег и

задолжал. Глупо. Невыносимо глупо» (59, 44).

В это время у него возникают первые мысли о военной службе, «вступить юнкером

в конно-гвардейский полк», которые вскоре сменяются более практичными мыслями

о женитьбе, о деньгах, появляются творческие планы о «повести из цыганского быта».

На этом фоне он не перестает вести «журнал слабостей», в котором подвергает себя

нещадному самообличению:

«Много пропустил я времени. сначала завлекся удовольствиями светскими, потом опять стало в душе пусто; и

от занятий отстал, т. е. от занятий, имеющих предметом свою собственную личность» (46, 45).

Выход из сложившегося положения недовольства собой неожиданно был найден: 20

апреля 1851 года вместе с братом Николаем, который служил офицером в кавказской

армии, он уезжает из ясной Поляны на Кавказ, где шла почти непрестанная война с

горцами. Повесть «Казаки», которая будет написана спустя несколько лет, отражает

душевное состояние Толстого в тот период, его мысли и чувства:

«ехал для того, чтобы … вырваться сразу из старой колеи, начать все снова, и свою жизнь и свое счастье. А война.

слава войны. сила, храбрость, которые есть во мне! А природа, дикая природа!.. Да, вот где счастье!..» (6, 250).

Бегство из ясной Поляны на Кавказ 20 апреля 1851 года драматически рифмуется с

финальным уходом Толстого из ясной Поляны почти пятьдесят лет спустя, в ночь на

28 октября 1910 года, и Кавказ тогда эхом отзовется в предполагаемых маршрутах

ухода.

Ma dopo un viaggio nella capitale scrive con amarezza al fratello Sergej:

“Sono andato senza nessuna ragione a Pietroburgo, lì non ho fatto nulla di sensato, ho solo buttato un mare di soldi e ho

fatto debiti. Che idiozia. Insopportabile” (59, 44).

In quel tempo nascono i primi progetti di vita militare, “diventare ufficiale nel battaglione

della guardia a cavallo”, a cui seguono altri progetti più concreti di matrimonio, di siste-

mazione finanziaria, compaiono piani di “un racconto di ambiente tsigano”. Contempora-

neamente non smette di scrivere il “diario delle debolezze”, in cui si sottopone a una dura

autocritica:

“Ho perso molto tempo. Mi sono dedicato a distrazioni mondane, poi di nuovo ho provato un gran vuoto dentro; ho ab-

bandonato qualsiasi occupazione, ossia le occupazioni che hanno come oggetto lo sviluppo della mia personalità” (46,45).

Improvvisamente trova una via d’uscita da questo stato di insoddisfazione interiore: il

20 aprile 1851 insieme al fratello Nikolaj, ufficiale nell’esercito caucasico, parte da jasnaja

Poljana per il Caucaso, dove è in corso la guerra. Il racconto I cosacchi, che sarà scritto

qualche anno dopo, riflette la situazione interiore dello scrittore in quel periodo, i suoi pen-

sieri e sentimenti:

“Sono partito per […] strapparmi dalla vecchia routine, per cominciare tutto di nuovo, vita, felicità. La gloria della

guerra. La forza, il coraggio che ho dentro. E la natura, la natura selvaggia!.. Ecco dov’è la felicità!..” (6, 250).

La fuga da jasnaja Poljana verso il Caucaso il 20 aprile 1851 richiama la drammatica

fuga finale di circa cinquant’anni dopo, la notte del 28 ottobre 1910.

177

Русская копейка.Медь, 1795-76 г.Коллекция ГрафаМональдо Леопарди.(РДЛ)

Copeco russoRame, 1795-76Collezione del conteMonaldo Leopardi.(RCL)

Более двух с половиной лет Толстой проведет на Кавказе, в станице старогладковской, а также в Пятигорске,

Кисловодске, Железноводске, Владикавказе, Моздоке, Кизляре, Тифлисе… Он участвовал во многих военных

походах и сражениях, несколько раз его предоставляли к наградам. уехав с Кавказа, Толстой подвел своеобразный

итог этого периода жизни в дневниковой записи 9 июля 1854 года:

«я начинаю любить Кавказ, хотя посмертной, но сильной любовью. Действительно

хорош этот край дикий, в котором так странно и поэтически соединяются две самые

противоположные вещи – война и свобода» (47, 10).

На Кавказе, в этом особенном для русской литературы месте, связанном с именами

Грибоедова, Пушкина, Лермонтова, Бестужева-Марлинского, Одоевского, Толстой

становится писателем. Он начинает работать над первой частью задуманного еще в

Москве романа «четыре эпохи развития» – повестью «Детство». из Тифлиса он

напишет письмо Т. А. Ёргольской:

«Помните, добрая тетенька, что когда-то вы посоветовали

мне писать романы; так вот я послушался вашего совета – мои

занятия, о которых я вам говорю – литературные. Не знаю,

появится ли когда на свет то, что я пишу, но меня забавляет

эта работа, да к тому же я так давно и упорно ею занят, что

бросать не хочу» (59, 119).

Tolstoj trascorre nel Caucaso più di due anni e mezzo, nella sta-

nitsa Sarogladkovskaja e poi a Pjatigorsk, Kislovodsk, Želeno-

vodsk, vladikavkaz, Mozdok, Kisljar, Tiflis… Partecipa a molte

spedizioni e incursioni, alcune volte viene proposto per una deco-

razione. Andandosene dal Caucaso, scrive una sintesi di questo

periodo della sua vita nella nota del diario del 9 luglio 1854:

“Comincio ad amare il Caucaso di un amore intenso, sebbene postumo. Questo paese sel-

vaggio è davvero bello: vi si uniscono in modo strano e poetico due elementi assolutamente

opposti, la guerra e la libertà” (47, 10).

Nel Caucaso, in questo paese così particolare per la letteratura russa, legato ai nomi di

Griboedov, Puškin, Lermontov, Bestužev-Marlinskij, odoevskij, Tolstoj diventa scrittore.

Comincia a lavorare a Infanzia, prima parte del romanzo Quattro epoche di sviluppo, già

progettato a Mosca. da Tiflis scrive a T.A.Ergol’skaja:

“vi ricordate, cara zietta, che un tempo mi consigliaste di scrivere romanzi? Ho seguito il vostro consiglio, mi sto oc-

cupando di letteratura. Non so se riuscirò a concludere qualcosa, ma è un lavoro che mi piace, e inoltre me ne sto occupando

da tanto tempo e con perseveranza, non voglio abbandonarlo” (59, 119).

Крымская война, 1854 г.Изображение военного лагерявойск союзников. Порт Балаклава.

178

Guerra di Crimea, 1854, fotografia dell'accampamento militare delle truppe alleate presso il porto di Balaclava.

Il romanzo viene pubblicato nel numero di settembre della rivista “Il contemporaneo”.

direttore della rivista è N.A.Nekrasov: a lui Tolstoj manda il manoscritto, firmandolo solo

con le iniziali L.N. Storia della mia infanzia (con questo titolo compare sulla rivista) dà a

Tolstoj popolarità tra critici e lettori. Nekrasov, in una lettera a I.S.Turgenev si dichiara

ammirato del talento del giovane scrittore: “Fai attenzione al romanzo “Infanzia” nel nu-

mero IX: è un talento nuovo, su cui, mi sembra, si può contare”2. Turgenev gli risponde:

“Hai ragione, è un talento su cui si può contare […] Scrivi a lui, spingilo a scrivere. digli,

se può interessarlo, che mi congratulo con lui, lo saluto e lo applaudo”.3

dopo Infanzia, Tolstoj scrive una serie di racconti di guerra. Il tema dell’uomo in una situazione di guerra continua nei

Racconti di Sebastopoli, la cui stesura è legata alla partecipazione di Tolstoj alla guerra di Crimea, all’assedio di Sebastopoli,

dove arriva con il grado di sottotenente il 7 novembre 1854 e rimane per quasi nove mesi. Pubblicato nel n. 6 del “Con-

temporaneo”, il racconto Sebastopoli nel mese di dicembre aumenta la fama di Tolstoj scrittore. Il noto critico e scrittore

družinin scrive: “Tutti i lettori russi hanno visto nei poetici racconti del conte Tolstoj non solo avvenimenti interessanti

raccontati da un testimone oculare, non solo entusiastiche descrizioni di azioni militari, capaci di ispirare anche il più in-

differente narratore. ogni lettore, dotato di buon senso, si è reso conto che [...] l’autore è un autentico scrittore russo,

dotato di sguardo penetrante, talento autentico, uno scrittore pronto a condividere col pubblico tutto ciò che ha visto e vis-

suto durante l’assedio di Sebastopoli…”.4

2 N.A. Nekrasov, Raccolta

completa di opere e lettere,Mosca 1952, t.10, p.179.

3 I.S. Turgenev, Raccolta

completa di opere in 28 volumi,Lettere t.2, p.79.

4 “Biblioteca di lettura”, 1856,n.9, p.2, 5.

179

На свет повесть появилась в сентябрьской книжке за 1852 год журнала

«современник». Редактором журнала в то время был поэт Н. А. Некрасов, ему и

отправил Толстой свое сочинение, подписав его только инициалами «Л.Н.». «история

моего детства» (под таким названием повесть была напечатана в «современнике»)

сделала Толстого известным в литературной и читательской среде. Некрасов в письме

к и. с. Тургеневу выразил свое восхищение молодым писателем: «обрати внимание на

повесть «Детство» в IX № – это талант новый и, кажется, надежный»2. Тургенев в ответ

Некрасову: «Ты прав, – это талант надежный… Пиши к нему – и понукай его писать.

скажи ему, если это может его интересовать – что я его приветствую, кланяюсь и

рукоплещу ему»3.

После «Детства» из-под пера Толстого выйдет целый ряд военных рассказов. Тема человека на войне

продолжится и в «севастопольских рассказах», написание которых связано с участием Толстого в Крымской войне,

в обороне севастополя, куда он прибыл 7 ноября 1854 года в чине подпоручика. Почти девять месяцев Толстой

участвовал в героической обороне этого города. Напечатанный в 1855 году (№ 6) в «современнике» рассказ

«севастополь в декабре месяце» еще больше прославил Толстого как писателя. известный писатель, критик А. В.

Дружинин писал: «Вся читающая Россия видела в поэтических рассказах графа Толстого не одни любопытные

факты, сообщаемые очевидцем, не одни восторженные рассказы о подвигах, способных воодушевить самого

бесстрастного рассказчика. Всякий читатель, одаренный здравым смыслом, видел и знал, что там … находился

настоящий русский военный писатель, одаренный зорким глазом, слогом истинного художника, писатель, готовый

делиться с публикою историей всего им виденного и пережитого во время осады севастополя….»4.

2 Некрасов Н. А. Полн. собр.соч. и писем. М., 1952. Т. 10. с.179

3 Тургенев и. с. Полн. собр.соч. в 28 т. письма. Т. 2. с. 79

4 Библиотека для чтения, 1856,№ 9. с. 2, 5

ярким событием в жизни Толстого конца 1850-х годов стало европейское

путешествие, в которое он отправился 29 января 1857 года. Тема дороги, путешествия

проходит через все творчество писателя, путешествуют, находятся в дороге многие

герои его произведений. сам Толстой в путешествиях провел долгие месяцы и годы,

и свой земной путь он закончил в дороге 7/10 ноября 1910 года. В 1857 году он

побывал во Франции, швейцарии, италии, Германии.

В Париже он повидался с и. с. Тургеневым, в Пьемонте произошла его краткая встреча с писателями,

сотрудниками журнала «современник», А. В. Дружининым и В. П. Боткиным. Посещение Женевы вызвало у него

ассоциации с любимым писателем Ж.-Ж. Руссо и героями его произведений. В письме к Т. А. Ёргольской от 18

мая 1857 года он замечает: «я только что получил ваше письмо, дорогая тетушка, которое застало меня … в

окрестностях Женевы, в Кларане, в том самом местечке, где жила Юлия Руссо… Не буду пытаться описывать вам

всю красоту этого края, особенно теперь, когда все в зелени и цветах» (60, 190). Посетив Германию, Толстой 30

июля на пароходе вернулся в Россию. Рассказ «Люцерн» – одно из самых ярких впечатлений, вынесенных из поездки

в европу. Тема социальной несправедливости, равнодушия к искусству, тема таланта художника и заурядности

толпы, эта «моральная проповедь» не тронула его друзей, писателей журнала «современник».

Осенью 1859 года Толстой открывает в ясной Поляне школу для крестьянских

детей, создает новую систему воспитания и образования, а летом 1860 года он вновь

уезжает за границу с семьей сестры Марии. Он хотел увидеться с находившимся на

лечении во Франции любимым братом Николаем, а также познакомиться с системой

народного образования в странах европы.

181

Un importante avvenimento nella vita di Tolstoj alla fine degli anni Cinquanta è il viaggio

in Europa, cominciato il 29 gennaio 1857. Il tema della strada, del viaggio attraversa tutta

l’opera dello scrittore, molti protagonisti dei suoi romanzi e racconti viaggiano e si spostano.

Lo stesso Tolstoj passò molti mesi e anni viaggiando, e concluse la sua vita in viaggio,

il 7/10 novembre 1910. Nel 1857 andò in Francia, Svizzera, Italia, Germania.

A Parigi incontra Turgenev, in Piemonte i collaboratori della rivista “Il contemporaneo”, A.v.družinin e v.P.Botkin.

A Ginevra evoca l’amato Rousseau e i protagonisti delle sue opere. Nella lettera del 18 maggio 1857 a T.A.Ergol’skaja os-

serva: “Ho appena ricevuto la vostra lettera, cara zietta, mentre sono nei dintorni di Ginevra, a Clarens, il paesino dove

visse la julie di Rousseau […] Non cercherò di descrivervi tutta la bellezza di questi luoghi, soprattutto ora quando tutto

è pieno di verde e di fiori” (60, 190). dopo aver visitato la Germania, il 30 giugno Tolstoj ritorna in Russia. Nel racconto

Lucerna ci sono alcune tra le più vivide impressioni del viaggio in Europa: i temi della disuguaglianza sociale, dell’indif-

ferenza all’arte, del talento dell’artista e della volgarità della folla vengono presi per “prediche morali” e non piacciono ai

suoi amici del “Contemporaneo”.

Nell’ottobre del 1859 Tolstoj apre a jasnaja Poljana una scuola per i figli dei contadini,

inventa un nuovo sistema di educazione e istruzione, e nell’estate del 1860 parte di nuovo

per l’estero con la famiglia della sorella Marija. vuol vedere l’amato fratello Nikolaj, che

si sta curando in Francia, e insieme studiare i sistemi d’istruzione popolare nei vari paesi

d’Europa.

П у Т е ш е с Т В и е

I L v I A G G I o

Piccolo fondale settecentesco perteatrino con Veduta dell’ingresso nellaCorte di Arno in Firenze (particolare)sec. XVIII., inchiostro e tempera su cartone, cm 28,2 x 41,5. (RCL)

Маленький театральный задникXVIII века, Вид на Арно воФлоренции.Картон, тушь и темпера, XVIII век,28,2 x 41,5 см. (РДЛ)

Он посещал школы и университеты в Германии, Франции, швейцарии, Бельгии,

италии, Англии, встречался с философами, политиками, учителями. В Лондоне он

получил рекомендательное письмо для посещения школ от известного английского

поэта и критика, в те годы школьного инспектора – Мэтью Арнольда. В целом

европейская система образования его разочаровала, но что-то для себя ценное,

нужное он, очевидно, почерпнул и пополнил личную библиотеку в ясной Поляне

десятками книг по педагогике.

В декабре 1860-январе 1861 гг. Толстой побывал в Риме, Венеции, Флоренции. 13

апреля 1861 года записал в дневнике:

«первое живое впечатление природы и древности – Рим – возвращение к искусству» (48, 32).

Рим произвел на Толстого довольно сильное впечатление. В Риме, в кафе Greco,

сохранившемся до сих пор, он встречался с русскими художниками, писателями. Во

Флоренции Толстой провел две недели, город ему понравился своей «скромностью и

опрятностью», он там чувствовал себя «всегда хорошо» (64, 325).

Во Флоренции, в декабре 1860 года произошла встреча с дальним родственником, декабристом с. Г. Волконским

и его женой Марией Николаевной. с. Г. Волконский послужил прототипом Пьера Лабазова в незавершенном

романе «Декабристы». Роман о декабристе, возвращающемся из ссылки, Толстой задумал еще в 1856 году, а в

начале 1861 года во Флоренции читал главы «Декабристов» и. с. Тургеневу, который предрекал автору «большую

будущность». Посещение Венеции вдохновило Толстого на создание короткого рассказа для «Азбуки».

По возвращении в ясную Поляну Толстой начинает работу по выпуску педагогического журнала «ясная Поляна».

Журнал отличался несомненной демократической направленностью: даже ученики яснополянской школы

становились авторами этого издания.

visita scuole e università in Germania, Francia, Svizzera, Belgio, Italia, Inghilterra, in-

contra filosofi, politici, insegnanti. A Londra ottiene una lettera di presentazione da

Matthew Arnold, celebre poeta e critico, in quegli anni anche ispettore scolastico, per visi-

tare istituti d’istruzione. Nel complesso, il sistema d’istruzione europeo lo delude: raccoglie

comunque elementi utili per la sua esperienza e arricchisce la biblioteca personale di jasnaja

Poljana con decine di volumi di carattere pedagogico.

Nel dicembre 1860-gennaio1861 Tolstoj visita Roma, venezia, Firenze. Il 13 aprile 1861

scrive nel diario:

“Prima viva impressione della natura e dell’antichità – Roma – ritorno all’arte” (48, 32).

Roma produce sullo scrittore una grande impressione. Al caffè Greco, ancor oggi esi-

stente, incontra artisti, scrittori russi. A Firenze trascorre due settimane, la città gli piace

per la sua “discrezione e pulizia”, si sente “sempre a suo agio” (64, 325). A Firenze incontra

un lontano parente, il decabrista* S.G.volkonskij con la moglie Marija Nikolaevna: diventa

il prototipo del personaggio di Pierre Labazov nel romanzo incompiuto I decabristi. Fin

dal 1856 Tolstoj ha in mente un romanzo su un decabrista che ritorna dall’esilio: ne legge

alcuni capitoli all’inizio del 1861 a Firenze a I.S.Turgenev, che predice all’autore un

“grande futuro”. La visita a venezia gli ispira un breve racconto per il suo“Abecedario”.

Tornato a jasnaja Poljana, comincia a pubblicare la rivista pedagogica “jasnaja Poljana”.

La rivista ha una struttura molto democratica: sono ammessi come collaboratori anche gli

allievi della scuola.

182

* Chi partecipò all’ammutina-mento antizarista del 25 dicembre(decabr’ in russo) 1825. – N.d.tr.

Начало семейной жизни совпадает с важным событием в творческой жизни

писателя – работой над «Войной и миром». Все прежние занятия, включая педагогику,

уходят на второй план. Все в его жизни в 1860-е годы подчинено одной цели –

написанию эпопеи об Отечественной войне 1812 года. Толстой работает в

библиотеках, архивах, он совершает поездку на Бородинское поле. Он полон энергии,

планов, идей:

«Пропасть мыслей, так и хочется писать. я вырос ужасно большой», – пишет он в конце 1862 года (48, 47).

«я никогда не чувствовал свои умственные и даже все нравственные силы столько свободными и столько

способными к работе. и работа эта есть у меня. Работа эта – роман из времени 1810 и 20-х годов, который занимает

меня вполне с осени. … я теперь писатель всеми силами своей души и пишу и обдумываю, как я еще никогда не

писал и не обдумывал», – сообщает он в письме к А. А. Толстой, своему другу и родственнице в октябре 1863 года

(61, 23-24).

Толстой в «Войне и мире» изображает живую жизнь, он пишет книгу «для человечества», «мысль народная»

пронизывает эпопею, придает ей свежести и первозданности, неслучайно от этой книги, по словам Т. Манна, веет

«бессмертным здоровьем».

Толстой мастерски изображает подвиги защитников отечества, национальной культуры. «Война и мир» – это

жизнеутверждающая философия жизни, гимн радости, гармонии, добру, счастью, любви, это отрицание всего

неестественного, фальшивого, притворного, нежизнеспособного, уродливого.

I primi tempi della vita famigliare coincidono con un avvenimento importante nella bio-

grafia letteraria dello scrittore: l’inizio del lavoro su Guerra e pace. Tutte le altre occupa-

zioni, compresa quella pedagogica, passano in secondo piano. La sua vita negli anni

Sessanta viene interamente consacrata a un unico scopo, la stesura dell’epopea sulla guerra

patria del 1812. Tolstoj lavora nelle biblioteche, negli archivi, compie un viaggio a Boro-

dino. È pieno di energia, progetti, idee:

“Una massa di pensieri, ho una gran voglia di lavorare. Sono enormemente cresciuto” scrive alla fine del 1862 (48, 47).

“Non ho mai avuto una sensazione così ampia di libertà e di capacità creativa delle mie forze intellettuali e morali. E il

lavoro per loro esiste. È il lavoro sul romanzo sul periodo 1810-1820, che mi occupa dall’autunno […]. ora sono uno

scrittore con tutte le forze dell’anima, scrivo e penso come non ho mai scritto e pensato” dichiara alla contessa Aleksandra

Andreevna Tolstoj, sua parente e amica, nell’ottobre 1863 (61,23-24).

Guerra e pace è un romanzo scritto “per l’umanità”, è pervaso da uno straordinario “spi-

rito popolare” che lo rende vivo, autentico: non a caso, secondo Thomas Mann, emana una

“immortale energia”.

Tolstoj rappresenta in modo magistrale le imprese dei difensori della patria, della cultura

nazionale. Guerra e pace contiene una ravvivante filosofia della vita, è un inno alla vita,

all’armonia, alla bontà, alla felicità, all’amore, è la negazione di tutto ciò che è innaturale,

falso, artificioso, inerte, brutto.

183

184

С. Л. Левицкий. Писатели-сотрудники журнала «Современник». Петербург, 1856 г.

Слева направо стоят:Л. Н. Толстой, Д. В. Григорович; cидят: И. А. Гончаров, И. С. Тургенев, А. В. Дружинин и А. Н. Островский.

S.L. LevitskyScrittori e redattori della rivista “Il Contemporaneo”, San Pietroburgo, 1856.

Da sinistra a destra: Lev Tolstoj, Dmitry Grigorovich, sotto: Ivan Goncarov, Turgenev, A.V. Druzhinin e Alexander Ostrovskij.

Визитная карточка Л. Н. Толстого (на русском языке)6,7х11,0 см (ГMYTЯП)

Biglietto da visita di L.N.Tolstoj (in lingua russa) cm 6,7x11. (SMETYP)

эта книга принесла не только общероссийскую и европейскую славу Толстому, но

и расширила круг его друзей: в него влился философ, публицист, литературный

критик Н. Н. страхов, написавший блистательный отзыв о «Войне и мире». В разные

периоды жизни у Толстого складывались дружеские отношения со многими

современниками, среди них – Д. А. Дьяков, и. с. Тургенев, князь с. с. урусов, поэт

А. А. Фет, художники Н. Н. Ге и и. е. Репин, В. Г. чертков и многие другие. Но Н. Н.

страхов в этом ряду занимает совершенно особое место. это о нем Толстой скажет

в письме:

«Нынче я говорил жене, что одно из счастий, за которые я благодарен судьбе, это

то, что есть Н. Н. страхов» (62, 46).

Он называл страхова единственным духовным другом, хотя возникали и

разногласия, и споры. именно страхову принадлежит честь достойного критического

освещения, глубочайшего понимания и проникновения в замысел эпопеи «Война и

мир». это он открывает нового Толстого – писателя конца 1860-х годов.

«если теперь иностранцы спросят нас, – пишет Н. Н. страхов, – о нашей литературе, … мы прямо укажем на

«Войну и мир», как на зрелый плод нашего литературного движения, как на произведение, перед которым мы сами

преклоняемся, которое для нас дорого и важно не за неимением лучших, а потому, что оно принадлежит к самым

великим, самым лучшим созданиям поэзии, какие мы только знаем и можем вообразить…» 5.

Il romanzo non solo dà fama a Tolstoj in tutta la Russia e in Europa, ma allarga la cerchia

dei suoi amici: primo fra tutti il filosofo, pubblicista e critico letterario N.N.Strachov, che

scrive una brillante recensione al romanzo. Nei diversi periodi della sua vita, Tolstoj ha

rapporti amichevoli con vari suoi contemporanei, fra cui d.A.djakov, I.S.Turgenev, il prin-

cipe S.S.Urusov, il poeta A.A.Fet, i pittori N.N.Ge e I.E.Repin, v.G.Certkov e molti altri.

Ma N.N.Strachov occupa un posto a parte. di lui Tolstoj scriverà in una lettera:

“Ho appena detto a mia moglie che una delle grandi felicità per cui sono grato al destino

è aver conosciuto N.N.Strachov” (62,46).

Tolstoj definisce Strachov l’unico amico spirituale, sebbene con lui abbia discussioni e

divergenze. Strachov è, tra i critici, colui che con più intelligenza e profondità capisce il

senso della grande epopea di Guerra e pace. Scopre un nuovo Tolstoj, scrittore della fine

degli anni Sessanta.

“Se gli stranieri ci chiedono notizie della nostra letteratura – scrive Strachov – noi subito indichiamo Guerra e pace come

frutto maturo del nostro movimento letterario, come opera di fronte a cui noi stessi ci inchiniamo, un’opera che per noi è

cara, importante, non perché non ce ne siano altre, ma perché appartiene alle creazioni poetiche più alte, più belle…”5.

185

5 страхов Н. Н. Критическиестатьи. Киев, 1902. Т. 1. с. 308

5 N.N. Strachov, Articoli critici,Kiev, 1902, t.1, p. 308.

Scacchi da viaggio nella custodia. Fine XIX-inizio XX sec. (24 pezzi).Appartenuti a L.N. Tolstoj, sonoconservati nel suo studio. Regalo del suo amico V.G.Chertkov. 970x200x630 (SMETYP)

Gli scacchi rimasero il gioco preferito dello scrittore fino alla più venerandaetà. Giocando a scacchi Tolstoj si concedeva un riposo sia fisico che mentale. Giocava con lo scrittoreI.S. Turgenev, con il compositoreTaneyev e con il pianista Goldenweiser...

Шахматы дорожные в футляре.Конец XIX-начало XX вв. (24 шт.).Принадлежали Л. Н. Толстому,хранятся в его кабинете. Подарокего друга В. Г. Черткова. (ГMYTЯП)

Шахматы оставались любимойигрой писателя до глубокойстарости. За шахматамиТолстой отдыхал отумственного напряжения иутомления. Он играл в шахматы с писателем И. С. Тургеневым, композиторомТанеевым, пианистомГольденвейзером…

Д Р у Ж Б А

L’ A M I C I z I A

М. Б. Тулинов С.А. Берс (Толстая). Фотография. 1862 г.(ГMYTЯП)

M.B. TulinovSof’ja Andreevna Bers (Tolstoja).Fotografia, 1862.(SMETYP)

Период работы над «Войной и миром» – это счастливейшее время в личной жизни

писателя. 23 сентября 1862 года он женился на дочери московского гоф-медика

восемнадцатилетней Софье андреевне берс. После венчания в придворной церкви

рождества богородицы молодые отправились в Ясную Поляну. Толстой восторженно

писал своему другу а. а. Фету через две недели после женитьбы о том, как он невероятно

счастлив. рядом с ним теперь – его жена, верный, преданный друг. Софья андреевна

взвалит на свои хрупкие плечи бремя ведения дома, хозяйства, создания необходимых

условий для творчества мужу, она будет в течение десятилетий неустанной помощницей

в писательской работе, переписчицей его сочинений, переводчицей, советчицей,

защитницей и, конечно же, матерью, воспитательницей многочисленных детей, а потом

и внуков. Своим семейным счастьем Толстой делится в письмах с графиней александрой

андреевной Толстой, своей родственницей и близким другом:

«Я дожил до 34 лет и не знал, что можно так любить и быть так счастливым» (60, 448).

Графиня александра андреевна Толстая, александрин, как называл ее Толстой, была

выдающейся женщиной своего времени, дружила со многими представителями русской

литературы и культуры. Дружба и переписка Толстого и александры андреевны

продолжались полвека, именно с ней Толстой делился творческими планами, просил у

нее совета, помощи в поисках нужных сведений для литературной работы, называл ее

«дорогой друг, милая покровительница души». Письма Толстого к а. а. Толстой

середины 1860-х годов наполнены размышлениями о счастье семейной жизни, о

воспитании детей, о своей погруженности в эпоху 1812 года.

Il periodo di lavoro su Guerra e pace è un periodo felicissimo nella vita personale dello

scrittore. Il 23 settembre 1862 sposa la diciottenne Sof’ja andreevna Bers, figlia di un me-

dico di corte imperiale moscovita. dopo le nozze nella chiesa della natività della Vergine,

a mosca, la giovane coppia si stabilisce a Jasnaja Poljana. Tolstoj scrive con entusiasmo

all’amico a.a.Fet due settimane dopo le nozze della sua incredibile felicità. Ha accanto

una moglie, una compagna fedele, devota. Sof’ja andreevna assume sulle sue fragili spalle

tutto il peso della conduzione della casa, della tenuta, crea le condizioni perché il marito

possa scrivere tranquillamente, ricopia le sue opere, traduce per lui, lo consiglia, lo difende,

educa gli innumerevoli figli, poi i nipoti. della sua felicità famigliare Tolstoj parla nelle

lettere alla contessa a. a. Tolstoj:

“Sono vissuto fino a 34 anni senza sapere che si potesse essere così innamorato e così felice” (60, 448).

La contessa alessandra andreevna Tolstoj , alessandrina come la chiama lo scrittore, è

una donna eccezionale, amica di molti esponenti della cultura e della letteratura del suo

tempo. La loro amicizia durò circa cinquant’anni: a lei Tolstoj confida progetti letterari,

chiede consiglio, aiuto nelle ricerche di materiale necessario per le sue opere, la chiama

“cara amica, protettrice della mia anima”. nelle lettere ad alessandra andreevna di metà

degli anni ’60, Tolstoj parla frequentemente della sua felice vita famigliare, dell’educazione

dei figli, della passione per il periodo della guerra napoleonica del 1812.

187

Le sorelle Bers - Sonia, Tatiana ed Elisabetta. Mosca.Fotografia del 1858-59

Сестры Берс – Софья, Татьяна и Елизавета. Москва.Фотография 1858-59 гг.

Образ ж е н щ и н ы

L’ I m m a g I n e d e L L a d o n n a

188

Т.А. Кузминская (урожд. Берс), сестра С.А. Толстой. 1867 г. Париж. Фотография фирмы «Мейер и Пирсон».

T.A.Kuzminskia (in Bers), sorella di C.A.Tolstoj, 1987, Parigi. Studio fotografico “Meier e Pirson”.

Д. Шмаринов.Наташа в Отрадном. Смешанная техника, 1983 гКопия. Бумага (ГMYTЯП).

D. Shmarinov. Natasha a Otradnoe. Tecnica mista, 1983.Copia su carta (SMETYP).

189

La giovane moglie con grande entusiasmo partecipa al lavoro di ricopiatura del mano-

scritto di Guerra e pace , ne era fiera e felice:

“Che bello tutto quello che mi hai dato da ricopiare! Come mi piace la principessina Mar’ja! Sembra che tu la veda…

La scena della partenza del principe Andrej è molto bella, con il dono dell’immagine sacra da parte della principessina,

magnifica! Mi è piaciuto immensamente ricopiarla” scrive al marito nel pieno del lavoro sull’epopea (83, 71).

Tolstoj e Sof’ja Andreevna vissero insieme una lunga, complessa vita, piena di gioie e

dolori. Cinque mesi prima della morte Tolstoj scrive alla moglie:

“Ecco qual è il mio rapporto con te: come ti ho amato quando ero giovane, così ti amo ora, non ho mai smesso di amarti,

nonostante le varie ragioni di raffreddamento tra di noi ” (84, 399).

Insieme a Sof’ja Andreevna, entrano nella vita di Tolstoj genitori, fratelli, sorelle, parenti

di lei, ma soprattutto Tat’jana Bers, la cognata, prototipo di Natasa Rostova; in una lettera

al primo illustratore di Guerra e pace, M.S.Bašilov, Tolstoj scrive:

“Nella scena del bacio, potrebbe dare a Nataša la fisionomia di Tat’jana Bers?. Sono sicuro che a voi, come artista, guar-

dando il dagherrotipo di Tat’jana a 12 anni, poi la sua fotografia in camicia bianca a 16 anni e il suo grande ritratto dell’anno

scorso, non sfuggirà la somiglianza di lei con il mio personaggio” (61, 152-153).

Tat’jana fa innamorare di lei tutta la “grande famiglia” di jasnaja Poljana e soprattutto il fratello di Lev Nikolaevič, il

conte Sergej Nikolaevič. Poi i nipoti, una volta cresciuti, adorano la zietta Tanja, soprattutto la nipote che porta lo stesso

nome, Tat’jana. Con gli anni le figlie Tat’jana, Marija, Aleksandra sostituiscono Sof’ja Andreevna nel lavoro di ricopiatura

dei manoscritti del padre, di risposta alle innumerevoli lettere. Tolstoj ebbe sempre un rapporto estremamente affettuoso

con le figlie, le amò teneramente, si preoccupò costantemente del loro destino.

Юная жена Толстого с большим энтузиазмом включилась в работу по переписыванию

текстов «Войны и мира», была этим горда и счастлива:

«Как хорошо всё, что ты мне оставил списывать. Как мне нравится вся княжна Марья! Так ее и видишь. … сцена

отъезда князя Андрея очень хороша, и с образом княжны Марьи, отлично! Мне было такое удовольствие это

списывать», – писала она мужу в самый разгар работы над эпопеей (83, 71).

Толстой и софья Андреевна проживут вместе долгую, наполненную радостями и

горестями сложную жизнь. за пять месяцев до смерти Толстой писал жене:

«Мое отношение к тебе и моя оценка тебя такие: как я смолоду любил тебя, так я, не переставая, несмотря на

разные причины охлаждения, любил и люблю тебя» (84, 399).

Вместе с софьей Андреевной в жизнь Толстого входят и ее родственники, родители,

братья, сестры, но особенно его свояченица Татьяна Берс, послужившая прототипом

Наташи Ростовой; в письме к первому иллюстратору «Войны и мира»

М. с. Башилову Толстой советовал:

«В поцелуе – нельзя ли Наташе придать тип Танички Берс?.. Но я уверен, что вы, как художник, посмотрев Танин

дагерротип 12-ти лет, потом ее карточку в белой рубашке 16-ти лет и потом ее большой портрет прошлого года, не

упустите воспользоваться этим типом и его переходами, особенно близко подходящими к моему типу» (61, 152-153).

Она влюбила в себя все «население» ясной Поляны и, прежде всего, брата Льва Николаевича, графа сергея

Николаевича Толстого. Потом, когда подрастут дети, они так же будут обожать свою тетушку Таню, особенно

дочь Толстого, ее тезка Татьяна. с годами дочери писатели, Татьяна, Мария, Александра, стали заменять софью

Андреевну в работе по переписке рукописей отца, в ответах на многочисленные письма. с дочерьми Толстой был

чрезвычайно дружен, трепетно любил их, переживал и волновался за их судьбы.

Толстой не раз переживал состояние творческого кризиса, из которого он обычно

выходил еще более обновленным, как это было в начале 1860-х годов, когда кризис

разрешился созданием «Поликушки» и возвращением к работе над повестью «Казаки».

завершение работы над романом «Анна Каренина» в конце 1870-х годов

ознаменовалось не просто кризисом, а переходом к новому образу жизни, к новому

миропониманию, новому осмыслению всех институтов государственной структуры,

включая церковь, новому осмыслению художественного творчества, разрывом с

«привычными взглядами» своей среды, созданием своего собственного вероучения.

Для Толстого, как и для героя «Анны Карениной» Константинам Левина, понятия

«Бог» и «добро» были абсолютно тождественны, для него вера в добро, «делание

добра» является «единственным назначением человека» (19, 381).

Доверие Толстого к церковному учению, к таинствам и обрядам было подорвано

еще в юности, когда в пятнадцатилетнем возрасте он начинает носить вместо креста

медальон с портретом Руссо. На формирование мировоззрения писателя определенное

влияние оказывали и Руссо, и Монтескье, и Монтень, и шопенгауэр, и другие

мыслители, но главным источником, несомненно, являлась русская действительность.

Он обращается к жизни простого русского народа, простого крестьянства, и в их

жизни, в их вере находит истину.

Tolstoj ebbe spesso crisi creative, da cui di solito usciva rinnovato, come avvenne all’i-

nizio degli anni ’60, quando la crisi si risolse con la stesura di Polikuška e con la ripresa

del lavoro su I cosacchi.

La conclusione del lavoro su Anna Karenina alla fine degli anni ’70 fu segnata non solo

da una crisi ma dal passaggio a un nuovo sistema di vita, a una nuova visione del mondo,

a una nuova considerazione delle istituzioni dello Stato, inclusa la Chiesa, a una nuova ri-

flessione sul lavoro letterario, a una presa di distanza dal proprio ambiente, alla creazione

di una propria dottrina religiosa.

Per Tolstoj, come per il protagonista di Anna Karenina, Konstantin Levin, l’idea di dio

e del bene coincidono perfettamente, per lui la fede e il bene, “il fare il bene” sono “l’unico

fine dell’uomo” (19, 381).

La fede di Tolstoj nella dottrina e nei riti della Chiesa si era già interrotta nella giovinezza,

quando, a quindici anni, al posto della croce, cominciò a portare al collo il ritratto di Rous-

seau. Nella formazione intellettuale dello scrittore ebbero una particolare influenza Rous-

seau, Montesquieu, Montaigne, Schopenhauer ed altri pensatori, ma la fonte principale

resta la realtà russa. Lo scrittore osserva la vita del popolo, del contadino e nella loro vita,

nella loro fede trova la verità.

V.G. Chertkov,Tolstoj durante una passeggiata.Jasnaja Poljana. Fotografia, 1908.

“Questo mondo non uno scherzo, né un terreno di prova e di passaggioverso un mondo migliore, eterno, ma questo mondo, in cui noi adessoviviamo, è uno di quie mondi eterni,meravigliosi e felici, che noi non solo possiamo, ma dobbiamo con tuttele nostre forze rendere più bello e più felice per quelli che vivono con noi e per tutti quelli che vivrannodopo di noi.” L.N. Tolstoj

191

Д у Х О В Н ы й К Р и з и с

L A C R I S I S P I R I T U A L E

В. Г. Чертков. Л. Н. Толстой на прогулке.Фотография. Ясная Поляна, 1908 г.

«Этот мир не шутка, не юдольиспытания и перехода в мирлучший, вечный, а это тот мир, тот, в котором мы сейчас живем,это один из вечных миров, которыйпрекрасен, радостен и который мы не только можем, но должнынашими усилиями сделатьпрекраснее и радостнее дляживущих с нами и для всех,которые после нас будут жить в нем”. Л. Н. Толстой

В «исповеди», рассказывая о случившемся с ним «перевороте», Толстой пишет:

«я отрекся от жизни нашего круга, признав, что это не есть жизнь, а только подобие жизни, что условия избытка,

в которых мы живем, лишают нас возможности понимать жизнь, и что для того, чтобы понять жизнь, я должен

понять жизнь не исключений, не нас …, а жизнь простого трудового народа, того, который делает жизнь, и тот

смысл, который он придает ей» (23, 47).

На некоторое время художественное творчество перестает доминировать. Он пишет

публицистические, философские, религиозные трактаты:

«В чем моя вера?», «что такое религия и в чем ее сущность?», «Царство Божие внутри вас», «Так что же нам

делать?», он выпускает манифест о новом восприятии искусства. Он посещает монастыри, встречается с монахами и

священниками, его интересуют сектанты, представители самых разных религиозных течений в мире, но не на все

вопросы он получает ответы… В конце 1879 года он работает над статьями «Церковь и государство», «что можно и

чего нельзя делать христианину». суть своих новых взглядов, которые явились естественным продолжением всех

его предшествующих лет нравственного и творческого развития, сводилась к следующему:

«1) я говорю, … что Бог есть то, что одно есть, непостижимое благо, начало всего;

против меня говорят, что я отрицаю Бога.

2) я говорю, что не надо насилием противиться насилию, против меня говорят, что я

говорю, что не надо бороться со злом.

3) я говорю, что надо стремиться к целомудрию… Против меня говорят, что я отрицаю

брак и проповедую прекращение рода человеческого.

4) я говорю, что искусство есть деятельность заражающая, и чем больше заразительно

искусство, тем оно лучше» (53, 207-208).

Nella Confessione, parlando della sua “trasformazione”, Tolstoj scrive:

“Ho troncato i rapporti con il nostro ambiente: la loro non è vita, ma apparenza di vita; il benessere in cui viviamo ci im-

pedisce di capire la vita, io devo capire la vita non dei privilegiati, non di noi […] ma del popolo lavoratore, capire il senso

che il popolo dà alla vita” (23, 47).

Per un certo periodo la creazione letteraria cessa di essere al centro degli interessi di Tolstoj. Scrive trattati filosofici, re-

ligiosi: In che cosa consiste la mia fede?, Che cos’è la religione e qual è la sua essenza, Il regno di Dio in noi, Che cosa

dobbiamo fare?, pubblica un manifesto in cui propone una nuova concezione dell’arte. Frequenta monasteri, incontra mo-

naci, preti, settari, esponenti di varie confessioni religiose, ma non a tutte le domande riceve risposta… Alla fine del 1879

lavora a una serie di articoli, “La Chiesa e lo Stato”, “Che cosa può e non può fare un cristiano”.

Ecco in che cosa consiste la sostanza delle sue nuove posizioni, che sono la naturale conseguenza dell’evoluzione etica

e professionale degli anni precedenti:

“1) Sostengo […] che dio è una cosa sola, il bene imperscrutabile, il principio di tutto;

e contro di me dicono che io nego dio.

2) Sostengo che non bisogna rispondere con la violenza alla violenza; e contro di me di-

cono che sostengo che non bisogna lottare contro il male.

3) Sostengo che bisogna tendere alla castità […] ; e contro di me dicono che rinnego il

matrimonio e predico l’estinzione del genere umano.

4) Sostengo che l’arte è contagiosa e tanto più contagia, tanto è migliore” (53, 207-208).

192

Толстой меняется внешне: на смену элегантным фракам и сюртукам приходит

простая крестьянская блуза – так было гораздо удобнее в общении с простым народом,

в работе на лугу, в поле. Тяжелый физический труд становится неотъемлемой

составляющей жизни. В этом Толстому следуют его дочери, иногда старшие сыновья;

сложнее приходилось его жене Софье Андреевне, матери многочисленных детей,

хозяйке дома. В других обстоятельствах она, возможно, приняла бы «опрощение»

своего мужа, но кто же тогда возьмет на себя бремя заботы о детях, о доме и

многочисленных гостях, о самом Льве Николаевиче? Ответ пытались найти и Софья

Андреевна, и сам Толстой…

Anche l’aspetto esteriore di Tolstoj cambia: al posto degli eleganti frak indossa una sem-

plice camicia contadina, molto più comoda nel rapporto con la gente semplice, nel lavoro

campestre. Il duro lavoro campestre diventa parte ineliminabile della sua vita. Lo seguono

in questo le figlie, talora i figli maggiori, non la moglie, oberata da compiti famigliari e do-

mestici. In altre situazioni avrebbe probabilmente condiviso la vita “semplice” del marito,

ma chi avrebbe allora dovuto occuparsi dei bambini, della casa, degli innumerevoli ospiti,

dello stesso Lev Nikolaevič? Una risposta a queste domande la cercarono sia Sof’ja An-

dreevna, sia lo stesso Tolstoj…

V.G. Certkov. Una passeggiata di Lev Tolstoj.Foto. Jasnaja Poljana 1908.

В. Г.Чертков. Л. Н. Толстой на прогулке. Фотография. Ясная Поляна, 1908 г.

193

В 1880-1900-е годы яснополянская библиотека значительно пополняется книгами

религиозного, философского, педагогического направления. В эти годы сочинения

Толстого широко переводят во многих странах мира, у него появляются почитатели,

последователи в самых отдаленных уголках земли, они пишут Толстому, присылают

книги, журналы*… Книжное собрание Волконских – Толстых растет на глазах. Д. П.

Маковицкий, домашний врач писателя, сделал верное замечание о том, что библиотека

Толстого составляется целым миром. В 1910 году личная библиотека писателя

насчитывает 22 000 томов печатных единиц, половина из них – это книги и журналы на

русском языке. В библиотеке – около 5 000 книг на иностранных языках, из них около

250 книг XvII-XvIII веков и несколько десятков книг первой трети XIX века. В

«старой библиотеке», т. е. среди книг, принадлежавших деду, Н. с. Волконскому,

родителям писателя, тетеньке Т. А. ергольской и, возможно, прадеду с. Ф.

Волконскому, есть почти все те издания, которые являлись неотъемлемой чертой

библиотеки любого просвещенного дворянина. сочинения французского поэта и

переводчика Жака Делиля, немецкого географа Адама Гаспари, мемуары сен-симона,

собрание сочинений ученого и писателя Жана Жака Бартелеми, произведения масона,

богослова протестантской церкви Готтфрида Арнольда, сочинение Фомы Кемпийского

«Подражание Христу», «история Цезарей» светония (в трех томах), произведения

сэмуэля Ричардсона, Вольтера, Руссо, Поль де Кока, собрание сочинений Бюффона,

Кювье, издания историка и экономиста Юма, историка Мишо, а также сочинения Адама

смита, иммануила Канта, «Курс философии Кузена», — вот что по-прежнему, как

много лет назад, можно увидеть на полках яснополянской библиотеки.

In questi anni la biblioteca di jasnaja Poljana si arricchisce notevolmente di opere di ca-

rattere religioso, filosofico, pedagogico. Negli anni 1880-1900 le opere di Tolstoj vengono

tradotte in molte lingue, aumentano gli ammiratori e i seguaci nelle più diverse parti del

mondo che gli scrivono, gli mandano libri, giornali*… La biblioteca originaria dei volkon-

skij e dei Tolstoj cresce a vista d’occhio. d.P. Makovitzkij, medico personale dello scrittore,

ha giustamente osservato che la biblioteca di Tolstoj costituisce un intero universo. Nel

1910 la biblioteca contava 22.000 volumi, metà dei quali in russo, l’altra metà in altre lin-

gue, dei quali circa 250 dei secoli XvII-XvIII e alcune decine del primo quarto del XIX.

Nella “vecchia biblioteca”, ossia tra i libri appartenuti al nonno, N.S. volkonskij, ai genitori

dello scrittore, alla zia T.A. Egrgol’skaja, e forse al bisnonno S.F.volkonskij esistono quasi

tutti quei volumi che non potevano non esistere nella biblioteca di qualsiasi nobile colto.

Le opere del poeta e traduttore jacques delille, del geografo tedesco Adam Gaspari, le me-

morie di Saint Simon, le opere dello scienziato e scrittore jean-jacques Barthélemy, del

massone, teologo protestante Gottfried Arnold, L’imitazione di Cristo di Thomas de Kem-

pis, la Storia dei Cesari di Svetonio (in tre volumi), le opere di Samuel Richardson, voltaire,

Rousseau, Buffon, dello storico ed economista Hume, dello storico Michaux, di Adam

Smith, Immanuel Kant, il Corso di filosofia di Cousin: ecco i principali volumi che si pos-

sono vedere ora come molti anni fa negli scaffali della biblioteca di jasnaja Poljana.

* Nel febbraio 1889 Tolstojricevette dal critico e romanzieresvizzero E. Rod il volume Il senso della vita.

Nella lettera di ringraziamentoricorda il nome di Leopardi:“Qualsiasi cosa diciate o scriviatedi Leopardi, giovane o vecchio,ricco o povero, forte o debole,sono convinto che troverete, se non l’avete già trovata, la verarisposta al titolo del vostro libro”.(64, 231)

* В феврале 1889 года Толстойполучил от швейцарскогороманиста и критика э. Родакнигу Le sens de la vie. В благодарственном письме в контексте книги он упоминаетимя Дж. Леопарди: «что бы выни говорили или ни писали оЛеопарди, молодом или старом,богатом или бедном, оченькрепком или слабом телом, я убежден, что вы найдете, если уже не нашли, настоящийответ на заглавие вашей книги»(64, 231).

195

Б и Б Л и О Т е К А

L A B I B L I o T E C A

При Толстом яснополянская библиотека пополнилась изданиями Диккенса, Теккерея, Троллопа, Джорджа Элиота,

Макалея, Дюма, По, Лонгфеллоу, некоторыми изданиями Расина, Корнеля, Лафонтена, Бернарда Шоу, Франса,

Мопассана, «Малороссийскими сказками» М. П. Драгоманова, сочинениями И. К. Карпенко-Карого, а также такими

раритетами-памятниками, как Четвероевангелие в древнегрузинском переводе по рукописям 913 и 995 годов, изданное

Императорской Академией наук в 1909 году. Хотя преимущественное значение, безусловно, уделялось Толстым

классической литературе, религии, истории и философии, в яснополянской библиотеке, среди книг можно найти

сочинения по всем отраслям знаний. Часто независимо от воли владельца, в библиотеке собирались издания, которым

мог позавидовать и библиофил. Так, кроме изданий на старославянском и русском языках, хранится в библиотеке

Толстого около тридцати изданий Библии на древнегреческом, иврите, латинском, английском, немецком, французском,

нидерландском, шведском, словацком языках. Многие книги выходили в литературных сериях, таких книг в библиотеке

большое количество. Наиболее полно сохранившаяся серия, очень популярная в XIX веке, на которую Толстой,

возможно, был подписан (хотя никаких подтверждений пока найти не удалось), – “Collection of British Authors” Bernhard

Tauchnitz (около 220 томов). Издания переводов произведений Л. Н. Толстого на иностранные языки весьма

многочисленны и находятся в нескольких шкафах, а также на полке в спальне писателя (издания на французском языке

в переводе И. Гальперина-Каминского), на что обратил внимание немецкий биограф Л. Н. Толстого Р. Левенфельд:

«Библиотека Толстого, тщательно приведенная в порядок графинею, которая вносит в каждую книгу название шкафа,

отделов и нумер, заключает в себе множество русских классиков и в особенности французских историков, классиков

великих культурных народов, большею частью в хороших изданиях, и множество переводных произведений Толстого

на всех европейских языках»6.

Durante la vita di Tolstoj la biblioteca si arricchì di opere di Dickens, Tackeray, Trollope,

George Eliot, Dumas, Poe, Longfellow, varie edizioni di Racine, Corneille, La Fontaine,

Bernard Shaw, France, Maupassant. Sebbene Tolstoj raccogliesse principalmente opere di

classici della letteratura, della religione, della storia e della filosofia, nella biblioteca di Ja-

snaja Poljana esistono opere di tutti i rami del sapere. Spesso, indipendentemente dalla vo-

lontà del proprietario, nella biblioteca vi sono autentiche rarità bibliografiche. Ci sono circa

trenta edizioni della Bibbia in greco antico, ivrit, latino, inglese, tedesco, francese, olandese,

svedese, slovacco, oltre che in antico slavo e in russo. Ci sono molte edizioni in serie: la

più completa è la “Collection of British Authors” di Bernhard Tauchnitz (circa 220 volumi),

a cui probabilmente Tolstoj era abbonato (sebbene dell’abbonamento non siano state trovate

tracce). Moltissime sono le edizioni di opere di Tolstoj in altre lingue, che occupano interi

scaffali della biblioteca e della camera da letto dello scrittore. Il biografo tedesco dello

scrittore, R.Levenfeld, osserva: “La biblioteca di Tolstoj è stata accuratamente ordinata

dalla contessa: ogni volume porta sul dorso il numero dello scaffale, del settore e un numero

progressivo. Contiene un’enorme quantità di classici russi e di tutte le maggiori culture, di

storici francesi, di solito in ottime edizioni, e molte traduzioni di opere di Tolstoj in tutte

le lingue europee”6.

196

6 Interviste e conversazioni con

Lev Tolstoj, Mosca 1986, p.124.

6 Интервью и беседы с Львом

Толстым. М., 1986. С. 124.

Le opere di Tolstoj sono state pubblicate nelle serie “Celebrated Russian

Novels”, “Later works of Tolstoy” (Ed. by V. Tchertkoff & A.C. Fifield),

“The Novels of Leo Tolstoy”; sono state tradotte in tedesco, slovacco, bul-

garo. Venivano pubblicate non solo singole opere, ma raccolte (nella bi-

blioteca c’è una raccolta di opere in francese in 28 volumi, tradotte da

Bienstock).

I libri con note di lettura dello scrittore sono un autentico tesoro della biblioteca: solo nel settore straniero sono circa

400. L’estensione delle letture di Tolstoj è enorme: dal Vecchio e Nuovo Testamento al Talmud, dai filosofi antichi ai

saggi orientali, dai rappresentanti del Rinascimento francese e inglese agli scrittori a lui contemporanei.

Le note a margine di Tolstoj, molto diverse per carattere, testimoniano dei suoi mul-

tiformi interessi in campo artistico, pedagogico, storico, filosofico,

sociale.

197

Сочинения Толстого выходили в сериях: “Celebrated Russian Novels” (эти книги приобретались на Большой Морской

улице, в Петербурге, в английском магазине), “Later works of Tolstoy / Ed. by V. Tchertkoff & A. C. Fifield”, “The Novels

of Leo Tolstoy”, «Поучительное чтение» (на словацком яз.), «Народные чтения в Соляном городке» (на англ. яз.),

«Възраждане» (на болгарском яз.). Выходили не только отдельные издания, но и собрания сочинений (в библиотеке

хранится собрание сочинений Л. Н. Толстого на французском языке, в 28 томах, в переводе Биенштока).

Книги со следами чтения писателя составляют настоящую сокровищницу

яснополянской библиотеки, только в иностранном отделе – их около 400 томов.

Диапазон читательских интересов Толстого велик – от книг Ветхого и Нового Завета,

Талмуда, античных философов, мудрецов Востока, представителей французского и

английского Просвещения до современных ему писателей, которые только вступали в

мир литературы. Толстовские маргиналии, разнообразные по характеру,

свидетельствуют о многогранной деятельности Толстого-художника, педагога,

историка, философа-проповедника, общественного деятеля.

Коробка с карандашами. Австрия. 1904 – 1910 гг.Принадлежали Л. Н. Толстому.6,0х7,3х1,5 см.

Scatola di matite, appartenuta a L.N.Tolstoj. Austria. 1904-1910.

Визитная карточка Л. Н. Толстого 6,7х11,0 см (ГMYTЯП)

Biglietto da visita di L.N.Tolstoj cm 6,7x11. (SMETYP)

198

Ручка с пером Л. Н. Толстого (ГMYTЯП)

Penna con penninodi L.N.Tolstoj(SMETYP)

Бумага писчая Л. Н. Толстого 35,4х22,3 (ГMYTЯП).

Carta da lettera di L.N.Tolstoj 35,4х22,3 (SMETYP).

Книги и журналы – неотъемлемые атрибуты творческого процесса Толстого,

источники его произведений. в рабочем кабинете, на письменном столе, до сих пор

лежат те книги, с которыми Толстой работал в последние дни своего пребывания в

Ясной Поляне. Кабинет мог менять свое расположение в яснополянском доме, но

неизменным оставался порядок на письменном столе: рукописи, перо, карандаши,

книги, журналы, фотографии близких… Толстой почти никогда не изменял

заведенному распорядку дня, при котором творческой работе всегда уделялись

утренние часы. Татьяна Андреевна Кузминская, свояченица Толстого, вспоминала о

его работе над «войной и миром»:

«Я как сейчас вижу его: с сосредоточенным выражением лица, поддерживая одной рукой свою больную руку, он

ходил взад и вперед по комнате, диктуя мне. Не обращая на меня никакого внимания, он говорил вслух: – Нет,

пóшло, не годится! Или просто говорил: – вычеркни. Тон его был повелительный, в голосе его слышалось

нетерпение, и часто, диктуя, он до трех, четырех раз изменял то же самое место. Иногда диктовал тихо, плавно,

как будто что-то заученное, но это бывало реже, и тогда выражение его лица становилось спокойное. Диктовал он

тоже страшно порывисто и спеша. У меня бывало чувство, что я делаю что-то нескромное, что я делаюсь невольной

свидетельницей внутреннего его мира, скрытого от меня и от всех. Мне припомнились слова его, написанные в

одной из его педагогических статей по поводу совместного сочинения учеников школы Ясной Поляны. он пишет

о себе: «Мне казалось, что я подсмотрел то, что никто никогда не имел права видеть: зарождение таинственного

цветка поэзии»» (83, 74-75).

i libri e le riviste sono insostituibili elementi della sua attività di scrittore, fonti delle sue

opere. Nella sua stanza di lavoro, sulla sua scrivania ancor oggi sono disposti i libri con cui

lavorò negli ultimi giorni della sua permanenza a Jasnaja Poljana. La stanza di lavoro poteva

cambiare nella casa, ma immutabile restava l’ordine sulla scrivania: manoscritti, penna, ma-

tita, libri, riviste, fotografie dei suoi cari… tolstoj non cambiava quasi mai l’ordine della

giornata, in cui il lavoro alla scrivania occupava le ore del mattino. tat’jana andreevna Kuz-

minskaja, cognata di tolstoj, ricorda il suo lavoro su Guerra e pace:

“Lo vedo come fosse ora: con un’espressione concentrata del volto, sorreggeva la mano malata con l’altra mano, andava

avanti e indietro per la camera, dettandomi. Non prestava alcuna attenzione a me, diceva ad alta voce: No, male, non va!’

O semplicemente diceva: ‘cancella’. il suo tono era imperativo, nella sua voce si sentiva l’impazienza, spesso, dettando,

cambiava tre o quattro volte lo stesso brano. Qualche volta dettava piano, con regolarità, come se avesse imparato a me-

moria, ma capitava di rado, e allora l’espressione del suo volto era tranquilla. Ma qualche volta capitava che dettasse con

impeto, in fretta. avevo la sensazione di fare qualcosa di indiscreto, di essere l’involontario testimone del suo mondo in-

teriore, nascosto a me e a tutti. Mi venivano in mente le parole da lui scritte in un articolo pedagogico a proposito di una

composizione collettiva degli allievi della scuola di Jasnaja Poljana. Scrive di sé: ‘Mi sembrava di guardare ciò che nessuno

ha il diritto di guardare: la nascita del misterioso fiore della poesia’ ” (83, 74-75).

199

Т в о р ч е с Т в о

L a S c r i t t u r a

Перочистка(ГMYTЯП).

Nettapenne (SMETYP).

Il figlio maggiore dello scrittore, Sergej L’vovič, così descrive le ore di lavoro del padre

durante la stesura di Anna Karenina:

“Quando scriveva, nessuno osava avvicinarsi, neppure mia madre: gli era necessaria la più assoluta tranquillità e la cer-

tezza che nessuno avrebbe interrotto il suo lavoro. Quando la sua stanza di lavoro si trovava nella camera con la grande

finestra all’italiana, tutte e due le porte, verso la sala e verso il soggiorno, venivano chiuse a chiave. Anche nelle stanze

adiacenti si poteva entrare con cautela, silenziosamente. Non si poteva suonare il pianoforte, dato che mio padre diceva

che ‘non poteva non sentire la musica, anche se suonata in modo quasi impercettibile’”7.

v.F.Bulgakov, segretario dello scrittore, così ricorda il sistema di lavoro dello scrittore

nel 1910:

“La produttività di Lev Tolstoj nell’ultimo anno di vita era enorme. Ed era tanto più stu-

pefacente in quanto faceva una grande fatica a scrivere. Lavorava a lungo e assiduamente

sul testo delle sue opere, apportando sempre nuove correzioni, aggiunte o cancellazioni.

‘Puoi dare alle stampe un manoscritto – diceva - solo quando senti che ci hai messo tutto

quello che era nelle tue forze!’

È noto che il lavoro di preparazione di ogni opera era enorme, Tolstoj ne studiava tutti i

materiali connessi. Così, preparando Guerra e pace, lesse tutta la letteratura russa e francese

sulla storia di Napoleone e sulla guerra del 1812”8.

A venticinque anni Tolstoj scrive questa nota nel suo taccuino:

“Nessuna geniale aggiunta può migliorare un’opera quanto la può migliorare un taglio” (46, 285).

старший сын писателя, сергей Львович Толстой так описывал рабочие часы отца

периода написания «Анны Карениной»:

«Когда он занимался, к нему никто не смел входить, даже моя мать: ему нужна была полная тишина и уверенность,

что никто не прервет его занятий. Когда его кабинет находился в комнате с большим итальянским окном, обе двери

– из залы и из гостиной – запирались. Даже в соседнюю комнату можно было входить тихо и осторожно. В зале тогда

играть на фортепьяно нельзя было, так как отец говорил, что он не может не слушать музыку, хотя бы еле

слышную»7.

секретарь писателя В. Ф. Булгаков вспоминал о манере работы Толстого в 1910 году:

«Творческая продуктивность Льва Николаевича за последний год его жизни была очень

велика. и это тем более поразительно, что писательская работа вообще давалась ему

нелегко. Толстой подолгу и упорно работал над текстом своих произведений, внося в

написанное все новые и новые поправки, дополнения и сокращения.

– Только тогда можно сдавать рукопись в печать, – говаривал он, – когда чувствуешь,

что вложил в нее все, что было в твоих силах!

известно, что, работая над тем или иным из своих художественных произведений,

Толстой производил огромную подготовительную работу, изучая все относящиеся сюда

материалы. Так, работая над «Войной и миром», он изучил всю русскую и французскую

литературу по истории Наполеона и войны 1812-го года»8.

В двадцать пять лет в записной книжке Толстого появляется запись:

«Никакие гениальные прибавления не могут улучшить сочинения так много, как могут улучшить его вымарки»

(46, 285).

200

8 v.F. Bulgakov, Lev Tolstoj,

suoi amici e i suoi famigliari,Tula 1970, p. 52.

8 Булгаков В. Ф. Лев Толстой,его друзья и близкие. Тула,1970. с. 52

7 S.L. Tolstoj, Note del passato,Tula 1975, pp. 91-92.

7 Толстой с. Л. Очерки былого.Тула, 1975. с. 91-92

этому принципу он не изменял всю свою творческую жизнь, относился с величайшей требовательностью и

ответственностью к каждому своему слову. В 1870-е годы в ясной Поляне Толстой напряженно, сосредоточенно,

иногда с длительными паузами работал над романом «Анна Каренина». с. А. Толстая в дневнике 24 февраля 1870

года отмечала, что Льву Николаевичу представился тип женщины замужней из высшего общества, но потерявшей

себя, и его задача сделать эту женщину только жалкой и невиноватой, и как только ему представился тип, так все

другие лица романа нашли свое место и сгруппировались вокруг главной героини. Таков был первоначальный замысел

романа. «Анна Каренина» является «единственным в мировой литературе XIX века произведением, соединившим в

себе столь, казалось бы, несоединимые вещи, как внутренняя история, страсти и злободневные вопросы общественной

жизни, помещичьего хозяйства, науки, философии, искусства»9.

В период работы над романом художник и. Н. Крамской в ясной Поляне писал

портрет Толстого для галереи П. М. Третьякова в Москве. Во время сеансов между

двумя художниками шли разговоры об искусстве, что в определенной степени

«отразилось» в романе, в «итальянских» главах, в образе художника Михайлова.

В 1878 году, уже написав «Анну Каренину», Толстой в письме к Н. Н. страхову

заметит:

«Все как будто готово для того, чтобы писать – исполнять свою земную обязанность, а недостает толчка веры в

себя, в важность дела, недостает энергии заблуждения, земной стихийной энергии, которую выдумать нельзя» (62,

410-411).

Таким образом, творчество для Толстого не поддается никаким формулировкам и

объяснениям, это – процесс «стихийный», за пределами рациональных трактовок,

творчество, по Толстому, есть «энергия заблуждения».

Tenne fede a questo principio per tutta la sua vita, era estremamente esigente verso ogni parola. Negli anni ’70 lavorò

con grande tensione e concentrazione, anche se talora con lunghe pause, al romanzo Anna Karenina. S.A.Tolstaja in una

nota del diario del 24 febbraio 1870 scrisse che a Lev Nikolaevič era venuto in mente un personaggio di donna dell’alta

società, che si perde; voleva rappresentarla infelice e non colpevole; appena gli si presentò il personaggio, tutti gli altri

personaggi del romanzo trovarono la loro collocazione e si raggrupparono intorno alla protagonista. Questo era il progetto

iniziale di Anna Karenina, che è “l’unica opera nella letteratura mondiale del XIX secolo che riunisca in sé elementi ap-

parentemente incompatibili, la storia interiore dei personaggi, passioni e vita quotidiana, problemi sociali, filosofici, scien-

tifici, artistici”9.

Nel periodo di lavoro sul romanzo il pittore I.N.Kramskoj eseguì un ritratto di Lev Niko

laevič per la galleria Tret’jakov di Mosca. durante le sedute, i due artisti si scambiarono

idee sull’arte, che entro certi limiti si riflettono nel romanzo, nei capitoli “italiani”, nel per-

sonaggio del pittore Michajlov.

Nel 1878, quando aveva già concluso il lavoro su Anna Karenina, Tolstoj, in una lettera

a Strachov osserva:

“Sembrerebbe tutto pronto per l’atto della scrittura – ossia per condurre a termine la propria missione terrena, manca

solo la spinta della fiducia in se stessi, nell’importanza dell’impresa, manca l’energia dell’errore, l’energia elementare ter-

restre che non può essere inventata” (62, 410-411).

In questo modo, la creazione per Tolstoj non può essere rinchiusa in nessuna formula,

non può essere spiegata, è un processo “elementare”, al di là di ogni processo razionale:

la creazione, per Tolstoj è “energia dell’errore”.

201

9 B.M. Ejchenbaum, Lavori su Lev Tolstoj, San Pietroburgo 2009, p.641.

9 эйхенбаум Б. М. Работы оЛьве Толстом. сПб., 2009. с. 641

если в «Анне Карениной» Толстой любил «мысль семейную», то в «Войне и мире» –

«мысль народную», и положению о решающей роли народа как движущей силе истории

он придает огромное значение, утверждает величие «рядовой» личности, солдата,

крестьянина, которые буднично, незаметно творят историю. Он по-новому видит таких

исторических деятелей, как Наполеон, и в своей оценке руководствуется нравственным

принципом, что нет величия там, где нет простоты, добра и правды. изображение

Наполеона в «Войне и мире» вызвало самую резкую критику, но Толстой в своем

произведении вполне убедителен и подходит к трактовке образа гениального полководца

«без религиозного ужаса». Почти через два десятилетия после написания «Войны и

мира», в 1880-е годы, Толстой будет с восторгом читать “Representative Men»

американского поэта и философа Р. у. эмерсона. Внимание Толстого особенно

привлекло эссе о Наполеоне, «человеке мира сего».

«читал эмерсона Наполеона – представитель жадного буржуа – эгоиста – прекрасно», – записывает он свое

впечатление от прочитанного 30 июня 1884 года (49, 108).

В эссе «Наполеон, или человек житейских успехов» эмерсон изображает Наполеона

как представителя средних классов современного общества, представителя той толпы,

«которая наполняет рынки, магазины, конторы, фабрики и корабли всего мира и

которая стремится только к тому, чтобы разбогатеть». Для эмерсона, как и для

Толстого, в отличие, к примеру, от Карлейля, Наполеон – человек, совершенно

свободный от какого бы то ни было сердечного порыва, лишенный обычных свойств

порядочности и честности.

Se al centro di Anna Karenina Tolstoj ha posto il “pensiero familiare”, in Guerra e pace

sceglie quello “popolare”: dà un’enorme importanza al ruolo fondamentale del popolo

come forza che guida la storia, sostiene la grandezza del personaggio “comune”, del soldato,

del contadino, che quotidianamente, inavvertitamente determinano la storia. Guarda con

occhio nuovo personaggi storici come Napoleone, ed è guidato nella sua valutazione da

un principio etico, ossia che non c’è grandezza là dove non c’è semplicità, bontà e verità.

La rappresentazione di Napoleone in Guerra e pace suscitò violente reazioni, ma Tolstoj

nella sua opera è pienamente convincente, rappresenta il geniale condottiero “privo di ter-

rore religioso”. Quasi due decenni dopo la stesura di Guerra e pace, negli anni ’80, Tolstoj

leggerà con entusiasmo Representative Men del poeta e filosofo americano R.W.Emerson.

Tolstoj fu soprattutto attirato dal saggio su Napoleone, “uomo di questo mondo”. Ecco le

sue impressioni in una nota del 30 giugno 1884:

“Emerson ha visto Napoleone come un rappresentante della borghesia avida, un egoista: magnifico” (49, 108).

Nel saggio Napoleone, o l’Uomo dei successi esistenziali Emerson descrive Napoleone

come rappresentante delle classi medie, di quella folla che “riempie mercati, negozi, uffici,

fabbriche e navi di tutto il mondo e che ha un unico scopo, arricchirsi”. Per Emerson, come

per Tolstoj, a differenza di Carlyle, Napoleone è un uomo del tutto privo di qualsiasi slancio

affettivo, privo delle più elementari qualità di onestà e correttezza.

202

и с Т О Р и я

L A S T o R I A

Наполеон Буонапарте

Napoleone Bonaparte

203

Tolstoj con grande acutezza ha sottolineato l’unilateralità e la limitatezza

di Napoleone. Secondo lui,

“non poteva capire né il bene, né la bellezza, né la verità né il senso delle sue azioni, troppo antitetiche al bene e alla

verità, troppo lontane da tutto ciò che è umano, perché potesse capirne il senso” (11, 260).

Tolstoj con grande sicurezza dimostra in Guerra e pace che l’eroe storico agisce non per

propria volontà e secondo la propria ragione, le sue azioni sono “una summa di arbitri

umani”, sono condizionate dallo sviluppo storico e sociale. Tolstoj ritiene che la storia so-

vrasta la personalità dei governanti, come le situazioni storiche sovrastano Napoleone. Tol-

stoj è senz’altro convinto che la personalità storica, il singolo individuo, qualsiasi siano le

sue qualità, non può né accelerare né rallentare il corso degli avvenimenti. vede nel popolo

la forza capace di determinare la storia e spinge la scienza storica a prendere in considera-

zione questa sua posizione. Ma nonostante tutti i condizionamenti storici che determinano

le azioni di Napoleone, Tolstoj non gli toglie la responsabilità morale di tali azioni.

Толстой очень верно и тонко увидел духовную односторонность и ограниченность

Наполеона. По Толстому, «не мог понимать

он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и

правде, слишком далеки от всего человеческого, для того, чтобы он мог понимать их значение» (11, 260).

Толстой уверенно доказывает в «Войне и мире», что исторический герой действует

не по собственной воле и разуму, его деятельность является «суммой людских

произволов» и обусловлена всем ходом исторического и общественного развития. По

Толстому, историческая стихия властвует над личностью государственного

деятеля, как властвуют над Наполеоном исторические обстоятельства.

Толстой, безусловно, убежден, что историческая личность, отдельный

индивидуум, несмотря ни на какие выдающиеся качества, не может

ускорить или замедлить развитие событий. Он видел в народе решающую

силу истории и призывал историческую науку принимать это во внимание.

Но при всей исторической обусловленности деятельности Наполеона

Толстой не снимает с него моральной ответственности за свершенное.

G. Dawe, Michail Illarionovic Kutuzov vittorioso a Borodino, 1829.San Pietroburgo, Museo statale dell’Hermitage

Д. Доу.Портрет М. И. Кутузова. Победапри Бородине. 1829 г.Санкт Петербург,Государственный Музей Эрмитаж

«Война и мир», «Анна Каренина», «Казаки», «Хаджи-Мурат», «Три смерти», – все

художественные произведения, письма, дневники и записные книжки Толстого

пронизаны любовью к природе. Он всегда получал огромное наслаждение от общения с

природой. Гармония с природой, естественная жизнь на природе для Толстого являются

залогом счастья. с. Л. Толстой вспоминал: «Огромный казенный лес засека, с его

просеками, малоезжими дорогами, чащами и оврагами, привлекал его своей дикостью,

безлюдием, первобытностью и роскошью растительности. Туда он удалялся от

повседневной суеты, там он созерцал природу, почти не тронутую человеком, там он

мыслил. Он особенно любил выбирать малозаметные тропинки, не зная, куда они

приведут, и бывать в таких частях засеки, где он раньше не бывал»10. В. Ф. Булгаков

описывал общение Толстого с природой: «При всей отзывчивости к явлениям и жизни

природы, Толстой только в крайних случаях принуждал себя отказаться от верховой

прогулки после завтрака. если шел дождь, Лев Николаевич надевал непромокаемое

пальто, но все-таки ехал; если была гололедица, он ехал шагом, осторожно, но ехал; то

же самое – во время легкого недомогания; он мог ехать тихо, мог поехать недалеко, но

совсем отказаться от поездки ему было трудно. … удивительная простота соединялась

у него с великой исключительной любовью к природе»11. сам Толстой писал А. А. Фету:

«Друг – хорошо; но он умрет, он уйдет как-нибудь, не поспеешь как-нибудь за ним; а природа, на которой женился

посредством купчей крепости, или от которой родился по наследству, еще лучше. своя собственная природа. и холодная

она, и не разговорчивая, и важная, и требовательная, да зато уж это такой друг, которого не потеряешь до смерти, а и

умрешь, все в нее же уйдешь» (60, 388).

Guerra e pace, Anna Karenina, I cosacchi, Chadzi-Murat, Tre Morti, tutte le opere nar-

rative, le lettere, i diari, i quaderni di appunti di Tolstoj sono pervasi dall’amore per la na-

tura. Tolstoj ha sempre amato la natura. L’armonia con la natura, la vita in sintonia con la

natura sono per lui garanzia di felicità. S.L. Tolstoj ricorda: “Il grande bosco demaniale di

zaseka con i suoi viottoli, i suoi sentieri impraticabili, i suoi punti impenetrabili, i suoi bur-

roni lo attirava con la sua natura selvaggia, primitiva, lussureggiante. Là si ritirava dalle

preoccupazioni quotidiane, ammirava la natura, non toccata dall’uomo, là meditava. Sce-

glieva sentieri sconosciuti, senza sapere dove conducevano: gli piaceva andare in luoghi

del bosco dove non era mai stato”10. v.F.Bulgakov così descrive il rapporto di Tolstoj con

la natura: “Con tutta la sua attenzione ai fenomeni della natura, Tolstoj solo in casi estremi

rinunciava ad una passeggiata a cavallo dopo la prima colazione. Se pioveva, Lev Nkolae-

vič indossava un paltò impermeabile, ma non rinunciava; se c’era ghiaccio, andava a piedi,

ma non rinunciava; lo stesso se non si sentiva tanto bene; camminava piano, non si allon-

tanava troppo da casa, ma non rinunciava alla sua passeggiata. Una straordinaria semplicità

si univa in lui a un amore esclusivo per la natura”11. Lo stesso Tolstoj scrisse a Fet:

“Un amico è una buona cosa; ma un giorno o l’altro muore o se ne va da qualche parte, e tu non gli vai dietro; mentre la

natura, con cui ti sei sposato per via di un contratto d’acquisto o da cui sei partorito per il diritto dell’eredità, è ancora

meglio. Ti appartiene. È fredda, silenziosa, altezzosa, esigente, ma è un amico che non perdi fino alla morte, e morendo,

ritorni a lei” (60, 388).

205

10 S.L. Tolstoj, op.cit., p. 92.

10 Толстой с. Л. Очерки былого.с. 92

11 v.F. Bulgakov, op.cit, p. 55.

ч е Л О В е К и П Р и Р О Д А

L’ U o M o E L A N AT U R A

11 Булгаков В. Ф. Лев Толстой,его друзья и близкие. с. 55

Могила Л.Н. Толстогов лесу Ясной Поляны.

La tomba di Lev Tolstoj nel bosco di JasnajaPoljana.

206

L’amore per la natura è legato in modo istintivo con l’amore per il lavoro fisico. S.A.Tol-

staja nell’aprile 1870 osserva in una lettera: “Levočka per interi giorni pulisce il giardino

con la vanga, strappa le ortiche e la bardana, prepara delle aiuole”12. Lo stesso Lev Niko-

laevič nell’estate dello stesso anno scrive a uno dei suoi corrispondenti che da cinque gironi

falcia erba con i contadini, prova non soddisfazione, ma una felicità che non aveva mai

provato fino allora. A jasnaja Poljana ara, semina, falcia, a Mosca va al fiume a segare e

spaccare legna, trasportare acqua. Tolstoj previde in modo geniale il rovescio della civiliz-

zazione e invitò a tornare alla natura, alla terra. Esclamò:

“Possibile che non ci sia abbastanza posto per gli uomini su questa magnifica terra, sotto questo immenso cielo stellato?

Possibile che in mezzo a questa natura affascinante possa ancora esistere nell’uomo la cattiveria, la vendetta, l’istinto di

distruzione dei propri simili? Tutta la cattiveria nel cuore dell’uomo dovrebbe scomparire a contatto con la natura, che è

la più immediata espressione di bellezza e bontà” (3, 29).

Capì perfettamente a che cosa porta il trasferimento del contadino in città, il suo distacco

dalle condizioni di vita naturali, dalla natura; con grande interesse e comprensione lesse il

volume dello scrittore americano contemporaneo U. Sinclair Giungla, sugli agglomerati

di immigrati, ex-contadini, nelle città, vera “giungla” della civilizzazione.

Любовь к природе естественным образом связана у Толстого с любовью к

физическому труду. с. А. Толстая в апреле 1870 года отмечала в одном из писем:

«Левочка целые дни с лопатами чистит сад, выдергивая крапиву и репейник, устраивает

клумбы»12. сам Лев Николаевич летом того же года писал одному из своих

корреспондентов, что он вот уже шестой день косит траву с мужиками по целым дням

и испытывает не удовольствие, но счастье, которое при этом никогда испытывал. В

ясной Поляне он пахал, сеял, косил, в Москве ходил за Москву-реку пилить и колоть

дрова, возил воду. Толстой гениально предвидел оборотную сторону цивилизации и

призывал вернуться к природе, к земле. Он восклицал:

«Неужели тесно жить людям на этом прекрасном свете, под этим неизмеримым звездным небом? Неужели может

среди этой обаятельной природы удержаться в душе человека чувство злобы, мщения или страсти истребления себе

подобных? Все недоброе в сердце человека должно бы, кажется, исчезнуть в прикосновении с природой – этим

непосредственнейшим выражением красоты и добра» (3, 29).

Он прекрасно понимал, чем обернется исход крестьян в города, их отрыв от

естественных условий жизни, от природы; с большим интересом и пониманием он читал

книгу современного американского писателя э. синклера «Джунгли» о скопищах

дешевой рабочей силы, иммигрантов, бывших крестьян, в городах, этих «джунглях»

цивилизации.

12 Гусев Н. Н. Л. Н. Толстой.Материалы к биографии с 1870по 1881 год. М., 1963. с. 18

12 N.N. Gusev, L.N.Tolstoj.

Materiali per una biografia dal

1870 al 1881, Mosca 1963, p.18.

Москаленко А. Л. Терраса дома Л. Н. Толстого. 1983 г. Оргалит, масло. 42х33,5 (ГMYTЯП)

A.L Moskalenko.Terrazza della casa di L.N.Tolstoj, 1983. Orgalite, olio. 42x33,5 (SMETYP).

В марте 1855 года, во время Крымской кампании, Толстой записал в дневнике:

«Мысль эта – основание новой религии, соответствующей развитию человечества, религии Христа, но очищенной

от веры и таинственности, религии практической, не обещающей будущее блаженство, но дающей блаженство на

земле. Привести эту мысль в исполнение я понимаю, что могут только поколения, сознательно работающие к этой

цели. … Действовать сознательно к соединению людей с религией, вот основание мысли, которая, надеюсь, увлечет

меня» (47, 37). Почти через четверть века он подвергнет критическому разбору основы церковной догматики и изложит

те места из всех четырех евангелий, которые в его представлении имели ясное и поучительное значение. Толстой так

описывал свою работу:

«О том, почему я прежде не понимал учение Христа, и как и почему я понял его, я написал два сочинения: «Критику

Догматического богословия» и новый перевод и соединение четырех евангелий с объяснениями. В сочинениях этих я

методически, шаг за шагом … и стих за стихом вновь перевожу, сличаю и соединяю четыре евангелия» (24, 979).

Метафизическое содержание христианства Толстой сводил к его этическому содержанию, а все мистическое пытался

подчинить рационалистическому толкованию. Особой критике он подвергает церковное христианство. Толстой отнюдь

не был первым в своем стремлении соединить всё содержание четырех евангелий в один текст. Он знал о попытках

своих предшественников, Рейса, Фаррара, Гречулевича.

Но подход предшественников Толстого к переводу евангелий был историко-филологическим, тогда как Толстой

пытался интерпретировать канонические евангелия в свете своих религиозных взглядов.

с филологической точки зрения перевод Толстым четырех евангелий не следует

воспринимать буквально, у него были другие задачи. Филолог и. М. ивакин, помогавший

Толстому в переводе, отзывался о его работе: «Положительная сторона его понимания

христианства несомненна; но в отрицательной есть много слабых мест и преувеличений»13.

Nel marzo 1855, durante la guerra di Crimea, Tolstoj scrive nel diario:

“Pensiero – fondazione di una nuova religione, che corrisponda allo sviluppo dell’umanità, una religione del Cristo,

ma mondata dalla fede e dal mistero, una religione pratica, che promette una felicità non nel futuro, ma sulla terra. Po-

tranno realizzare questo pensiero, lo capisco, solo le generazioni che coscientemente lavoreranno a questo scopo […]

Agire coscientemente per l’unione dell’umanità con la religione, ecco la base del pensiero che spero mi trascini” (47,37).

Quasi dopo un quarto di secolo egli sottopone ad una analisi critica le basi dogmatiche della religione ed espone quei

passi dei quattro vangeli che secondo lui avevano un significato chiaro ed edificante. Così Tolstoj descrive il suo lavoro:

“Ho scritto due opere”, “Critica della teologia dogmatica” e una nuova traduzione e collazione dei quattro vangeli con

commento, in cui spiego perché prima non capivo l’insegnamento di Cristo e come e perché l’ho capito. In queste opere,

passo dopo passo, frase dopo frase, metodicamente traduco di nuovo, confronto e collaziono i quattro vangeli” (24, 979).

Tolstoj traduce il contenuto metafisico del cristianesimo nel suo contenuto etico, e sottopone tutto il lato mistico ad

una revisione razionalistica. Sottopone a una critica particolare il cristianesimo della Chiesa. Tolstoj non è il primo a cer-

care di riunire il contenuto dei quattro vangeli in un unico testo. Conosce i tentativi dei suoi predecessori, Reiss, Farrar,

Grečulevič. Ma l’approccio dei predecessori di Tolstoj alla traduzione dei vangeli era storico-filologico, mentre Tolstoj tenta

di interpretare i vangeli canonici alla luce delle proprie convinzioni religiose.

da un punto di vista filologico, la traduzione di Tolstoj non va presa alla lettera, lo scrittore

ha altri scopi. Il filologo I.M. Ivakin, che aiutò Tolstoj nella traduzione, così descrive il

suo lavoro: “Il lato positivo della sua interpretazione del cristianesimo è indiscutibile; ma

nel lato negativo ci sono molti punti deboli ed esagerazioni”13.

209

13 Русский вестник. 1901. 2. с. 467

13 ‘L’informatore russo’, 1901, 2, p. 467.

з Н А ч е Н и е е В А Н Г е Л и й

S I G N I F I C AT o d E I vA N G E L I

Толстой не считал Христа Богом, но искренне верил этическому учению Христа, которое

он воспринял всем сердцем, особо выделив пять заповедей. Для него Христос – это

учитель, проповедник нравственных ценностей, необходимых для достижения Царства

Божия на земле. Толстой писал:

«учение Христа, как и всякое религиозное учение, заключает в себе две стороны: 1) учение о жизни людей – о том,

как надо жить каждому отдельно и всем вместе – этическое, и 2) объяснение, почему людям надо жить именно так, а

не иначе – метафизическое учение. Одно есть следствие и вместе причина другого» (23, 437).

Он полагал, что главной задачей человека является следование божественным заповедям, ибо только так можно

постичь смысл жизни и найти пути ее правильного устройства. Толстой понимал неясность и двусмысленность своих

рассуждений о Боге, и в 1902 году, находясь на лечении в Крыму, в предисловии к изданию «свободного слова» он

писал о своем переводе евангелий:

«Книга эта была написана мною в период незабвенного для меня восторга сознания того, что христианское учение,

выраженное в евангелиях, не есть то странное, мучившее меня своими противоречиями, учение, которое

преподается церковью, а есть ясное, глубокое и простое учение жизни, отвечающее высшим потребностям души.

Под влиянием этого восторга и увлечения я, к сожалению, не ограничился тем, чтобы выставить понятные места

евангелия, излагавшего это учение …, но пытался придать и темным местам значение, подтверждающее общий

смысл. эти попытки вовлекли меня в искусственные и, вероятно, неправильные филологические разъяснения,

которые не только не усиливают убедительность общего смысла, но должны ослаблять ее. … Те, которым дорога

истина, люди не предубежденные, искренно ищущие истины, сумеют сами отделить излишнее от существенного,

не нарушив сущности содержания» (24, 8).

Tolstoj non ritiene Cristo dio, ma crede sinceramente nel suo insegnamento etico, lo accetta con tutto il cuore, condivi-

dendo particolarmente i dieci comandamenti. Per lui Cristo è un maestro, un predicatore di valori morali, indispensabili

per raggiungere il Regno di dio in terra. Tolstoj scrive:

“L’insegnamento di Cristo, come ogni insegnamento religioso, ha due aspetti: 1) insegnamento etico sul come devono

vivere, ciascuno per sé e tutti insieme, e 2) insegnamento metafisico, spiegazione del perché la gente deve vivere così e

non altrimenti. Un aspetto è conseguenza e insieme causa dell’altro” (23, 437).

Ritiene che lo scopo principale dell’uomo è seguire i comandamenti divini, perché solo così si può capire il senso della

vita e trovare la via di una corretta costruzione. Nel 1902 Tolstoj capisce la poca chiarezza e la doppiezza dei suoi ragio-

namenti su dio e, mentre è in Crimea per un periodo di cura, nella prefazione a “La libera parola” scrive a proposito della

sua traduzione dei vangeli:

“Questo libro è stato scritto in un periodo di indimenticabile entusiasmo: avevo preso coscienza che l’insegnamento cri-

stiano, contenuto nei vangeli, non è quell’insegnamento strano, tormentoso per me nelle sue contraddizioni, che viene tra-

smesso dalla Chiesa, ma è un insegnamento di vita chiaro, profondo e semplice, che risponde alle più alte esigenze

dell’anima. Sotto l’influsso di questo entusiasmo e di questo trasporto, non mi sono limitato, purtroppo, a mettere in evi-

denza quei brani dei vangeli che illustravano questo insegnamento […] ma ho cercato di dare ai brani oscuri un significato

che confermava il senso generale. Questi tentativi mi hanno condotto a spiegazioni filologiche artificiose e, probabilmente,

scorrette che non solo non aumentano la forza persuasiva del senso generale, ma la indeboliscono […] Coloro che amano

la verità, coloro che non hanno pregiudizi, che cercano la verità in modo autentico sono in grado da soli di distinguere il

superfluo dall’essenziale, senza distruggere la sostanza del contenuto” (24, 8).

210

В 1897- 98 гг. Толстой работает над своим эстетическим манифестом, трактатом

«что такое искусство?»*, в нем представлено в полной мере критическое отношение

писателя к современному состоянию искусства и дано определение искусству

истинному, в том числе музыке, которую Толстой любил больше всех искусств.

«Назначение искусства в наше время – в том, чтобы перевести из области рассудка в область чувства истину о

том, что благо людей в их единении между собою, и установить на место царствующего теперь насилия то царство

Божие, т. е. любви, которое представляется всем нам высшею целью жизни человечества» (30, 195).

По Толстому, искусство и музыка в частности, будет настоящим искусством только

тогда, когда будет вызывать «заражение чувством» зрителей и слушателей.

с. Л. Толстой, композитор, музыковед, вспоминал, что в своей жизни не встречал

человека, который бы так чувствовал музыку, как его отец. В семье Волконских и

Толстых все любили музыку: и дед князь Н. с. Волконский, и мать М. Н. Толстая, чьи

рукописные ноты до сих пор сохраняются в личной библиотеке писателя. Толстой, его

братья и сестра играли на фортепьяно, с детства слушали классическую музыку, русские

народные песни.

Nel 1897-98 Tolstoj lavora al suo manifesto estetico, il

trattato Che cos’è l’arte*, in cui espone in modo aperto il

suo atteggiamento critico nei confronti della situazione a

lui contemporanea dell’arte e definisce l’arte autentica, ivi

compresa la musica, che egli preferiva in assoluto.

“Il compito dell’arte nel nostro tempo è di trasferire dall’ambito della razionalità a quello del sentimento questa verità:

il bene degli uomini sta nella loro unione, e bisogna sostituire al regno della violenza il regno di dio ossia dell’amore che

è per tutti noi lo scopo più alto della vita umana” (30, 195).

Per Tolstoj l’arte e in particolare la musica sarà arte autentica solo quando susciterà “un

contagio di sentimenti” negli spettatori e negli ascoltatori. S.L. Tolstoj, compositore, mu-

sicologo, ricorda che nella sua vita non ha mai incontrato nessuno che capisse la musica

come suo padre. Nella famiglia volkonskij-Tolstoj tutti amavano la musica: il nonno, prin-

cipe N.S.volkonskij, la madre M.N. Tolstaja, i cui spartiti manoscritti si conservano ancora

nella biblioteca personale dello scrittore. Tolstoj, i suoi fratelli e sua sorella suonavano il

pianoforte, fin dall’infanzia ascoltavano musica classica e canti popolari russi.

211

* In questo trattato Tolstoj menzionaalcuni “personaggi eccezionali”dell’inizio del XIX secolo: Byron,Leopardi, Heine, che esprimono “il sentimento della noia di vivere”(30, 88), mentre in alcune variantidel trattato c’è una citazione del nome di Leopardi, accanto a dickens e Hugo, tra gli scrittorimolto stimati da Tolstoj.

* В этом трактате Толстойупоминает «исключительныхлюдей» начала XIX века:Байрона, Леопарди, Гейне,поэтов, выражающих «чувствотоски жизни» (30, 88), а ввариантах трактата встречаетсяеще одно упоминание имениДж. Леопарди в ряду писателей,произведения которых Толстойвысоко ценил – Диккенса иГюго (30, 346).

Альбом с рисунками русских художников и автографами деятелейнауки и культуры, принадлежавший Т. Л. Толстой. 1889-1932 rr. Россия, Франция, Англия, Италия 1948 Бумага, кожа, металл, акварель,графитный и итальянский карандаш, чернила, перо. 64,0х48,0 мм

Старшая дочь Толстого Татьяна Львовна Сухотина-Толстая серьезнозанималась живописью в Московской школе живописи, ваяния изодчества, была ученицей известного русского художника И. Е. Репина.

Album con disegni di artisti russi e manoscritti di personaggi del mondoscientifico e culturale, appartenuto a T. L. Tolstaja. 1889-1932. Russia, Francia,Inghilterra, Italia. Carta, pelle, metallo, acquerello, matite a grafite e matita italiana.

La figlia maggiore di Tolstoj, Tatiana L’vovna Sukhotina-Tolstaja, studiava con impegno la pittura nella Scuola Moscovita di Pittura, Scultura e Architettura, e fu allieva del famoso artista russo I.E. Repin. (SMETYP).

В 1849 году он сочинил свое единственное музыкальное произведение «Вальс»,

который записали в 1906 году с. и. Танеев и А. Б. Гольденвейзер. Толстой очень любил,

когда его дочери Татьяна и Мария пели ему яснополянские песни; особенное

удовольствие доставляло ему исполнение этих песен его свояченицей Татьяной

Андреевной Кузминской. Толстой наслаждался цыганским пением, особенно сильно – в

молодые годы. ясную Поляну посещали многие известные музыканты, композиторы.

Польская пианистка Ванда Ландовска исполняла для Толстого старинные французские,

чешские, немецкие мелодии. А. Б. Гольденвейзер вспоминал: «Приезжала несколько раз

в ясную и привозила с собою клавесин Ванда Ландовская. Она играла очень много на

фортепиано и на клавесине и доставляла Л. Н. большую радость. Он восхищался до слез

старинными композиторами в ее исполнении»14. Любимым композитором Толстого был

шопен, он любил также произведения Гайдна, Вебера, Моцарта. Любимая опера – «Дон-

Жуан» Моцарта. услышав знаменитое «Анданте кантабиле» из струнного квартета П.

и. чайковского, Лев Николаевич не мог сдержать слез. с появлением в

яснополянском доме граммофона он с удовольствием слушал пластинки с

записями голоса известной исполнительницы цыганских песен Вари

Паниной.

Nel 1849 Tolstoj compose la sua unica composizione musicale, “valzer”,

che fu incisa nel 1906 da S.I.Taneev e A.B.Goldenvejzer. Tolstoj amava molto

ascoltare le figlie Tat’jana e Marija o la cognata Tat’jana Andreevna Kuzmin-

skaja quando cantavano canzoni di jasnaja Poljana, amava le canzoni tzigane.

A jasnaja Poljana facevano visita molti famosi musicisti, compositori. La pia-

nista polacca Wanda Landowska suonò per Tolstoj antiche melodie francesi,

ceche, tedesche. A.B.Goldenveiser ricorda: “Wanda Landowska venne alcune

volte a jasnaja Poljana con il suo clavicembalo. Suonò molto al piano e al clavicembalo

riempiendo L.N. di grande gioia. Lo scrittore si commuoveva fino alle lacrime ascoltando

antiche composizioni nella sua esecuzione ”14. Il compositore preferito era Chopin, ma

amava anche Haydn, Weber, Mozart. L’opera preferita era “don Giovanni” di Mozart. Non

poteva trattenere le lacrime ascoltando l’Andante cantabile del quartetto per archi di Čajkov-

skij. Appena comparve a jasnaja Poljana un grammofono, ascoltava con enorme piacere

dischi con incisioni della cantante di canzoni tzigane varja Panina.

14 A.B. Goldenvejzer, Ricordi,Mosca 2002, p.648.

Открытка художественная. Толстой с дочерью Александрой за роялем в зале дома в ЯснойПоляне. Россия. 1910-1911 гг. Изд. Голике и Вильборга. С фотографии С. А. Толстой 1907 г.

В яснополянской зале, где по вечерам собирались семья Толстого, друзья, гости, часто звучала музыка.Толстой иногда садился за рояль и аккомпанировал кому-нибудь из домашних.

Cartolina artistica. Tolstoj con la figlia Alexandra al pianoforte nel salone della casa di Jasnaja Poljana.Russia. 1910-1911. Ed. Golik e Vilborg.Da una fotografia di S.A. Tolstaja del 1907.

Nel salone di Jasnaja Poljana, dove nelle sere si riuniva la famigliaTolstoj, con amici e ospiti, spessofacevano musica. Tolstoj a volte sisedeva al pianoforte e accompagnavaqualcuno dei suoi familiari.

212

14 Гольденвейзер А. Б. Воспоминания. М., 2002. с. 648.

213

Пластинка граммофонная. (ГMYTЯП)

Grammofono. (SMETYP).

Пластинка граммофонная. Disco in vinile per grammofono.

La Mandolinata (Paladilhe) song by Sig Scotti

“Ah! Non credea mirarti” da “La Sonnambula” di Bellini

214

толстой писал:

«Каждый человек – алмаз, который может очистить и не очистить себя. В той мере, в которой он очищен, через

него светит вечный свет. Стало быть, дело человека не стараться светить, но стараться очищать себя» (51, 130).

для толстого «божественная» сущность человека – критерий оценки «человеческого».

только любовью, добротой и разумом можно преодолеть все «темные» стороны бытия.

толстой ищет идеал человеческого бытия в братстве и единении людей. он не приемлет

социал-дарвинизма с тезисом, что «выживает сильнейший», он с подозрением относится

к социализму, ему чужда «борьба за существование».

С о л и д а р н о С т ь

L a S O L i D a r i e T à

Tolstoj scrive:

”Ogni essere umano è un diamante che può purificare o non purificare se stesso. Nella misura in cui riesce a purificare

se stesso, diventa riflesso della luce eterna. Dunque la questione è purificare se stessi, non cercare di emanare la luce”

(13.03.1890).

Per Tolstoj la sostanza “divina” dell’uomo è un criterio di valutazione dell’ “umano”.

Solo con l’amore, la bontà e la razionalità si possono superare tutti gli aspetti “oscuri” del-

l’essere. Tolstoj cerca l’ideale dell’essere umano nella fratellanza e nell’unione degli uo-

mini. Non accetta il social-darwinismo con la tesi del “sopravvive il più forte”, ha un

atteggiamento perplesso verso il socialismo, gli è estranea la “lotta per la sopravvivenza”.

Ванециан А. В.Вид из малой гостиной в столовую – большую гостиную. Ясная Поляна. 1952 r.Картон, масло. 49,2х59,5

A.V. Vanetzian.Veduta dal piccolo salotto verso la sala da pranzo e il salotto grande. Jasnaja Poljana. 1952. Olio su cartone.

215

В ясной Поляне в возрасте пяти лет он услышал легенду о «зеленой палочке», на

которой были написаны великие слова, как сделать всех людей счастливыми. эту

легенду поведал ему старший брат Николенька. стоит раскрыть её, и никто больше не

умрёт, не станет войн и болезней, и люди станут «муравейными братьями» (вероятно,

это были моравские братья, о которых Николенька слышал или читал, но на детском

языке – это были муравейные братья). Остается лишь найти «зелёную палочку»,

зарытую на краю оврага старого заказа – так назывался примыкавший к усадьбе лес.

На той «зеленой палочке» и записана самая главная тайна. Дети Толстые играли в

«муравейных братьев», усаживаясь под кресла, завешанные платками; они чувствовали,

что им хорошо вместе «под одной крышей», потому что они любят друг друга.* и они

мечтали о «муравейном братстве» для всех людей. уже в конце жизни Толстой напишет:

«Очень, очень хорошо это было, и я благодарю Бога, что мог играть в это. Мы называли это игрой, а между тем все

на свете игра, кроме этого» (34, 392).

На месте «зеленой палочки» Толстой в 1908 году в завещании просил себя похоронить.

На этом месте он и был захоронен 9/22 ноября 1910 года. Вся жизнь Толстого прошла

в неустанных поисках «зеленой палочки». В

«Воспоминаниях» он писал: «идеал муравейных братьев, льнущих любовно друг к другу, только не под двумя

креслами, завешенными платками, а под всем небесным сводом всех людей мира, остался для меня тот же. и как я

тогда верил, что есть та зеленая палочка, на которой написано то, что должно уничтожить все зло в людях и дать им

великое благо, так я верю и теперь, что есть эта истина и что будет она открыта людям и даст им то, что она обещает»

(34, 387).

A jasnaja Poljana, all’età di cinque anni, gli venne raccontata dal fratello maggiore Niko-

len’ka la leggenda del “rametto verde”, su cui c’era scritta la formula della felicità umana.

Se si riesce a trovare il rametto, nessuno più morirà, non ci saranno più guerre o malattie,

e gli uomini diventeranno tutti fratelli come in un grande formicaio.* Bisogna soltanto tro-

vare il “rametto verde”, sepolto sull’orlo del burrone del vecchio zakaz, il bosco accanto

alla casa. Sul “rametto verde” c’è scritto il grande segreto. I bambini Tolstoj giocavano al

formicaio, si nascondevano sotto le poltrone, coperte da teli, si sentivano felici sotto “un

solo tetto”, perché si amavano. E sognavano una grande fratellanza formichina che si esten-

desse su tutta la terra. Alla fine della vita Tolstoj scrive:

“Era molto, molto bello, e ringrazio Iddio di aver potuto giocare al formicaio. Lo chiamavamo gioco, ma al mondo tutto

è gioco, tranne questo” (34, 392).

Nel suo testamento Tolstoj chiese di essere sepolto nel luogo dove credeva fosse sepolto

il rametto: e infatti il 9/22 novembre 1910 fu sepolto proprio lì. Tutta la vita di Tolstoj tra-

scorse nella ricerca del “rametto verde”. Nelle Memorie scrive:

“L’ideale del formicaio dove tutti si amano, solo non sotto due poltrone coperte da teli ma sotto la volta celeste per me

è rimasto lo stesso da sempre. E come allora credevo nell’esistenza del rametto verde dove c’era scritto come si poteva di-

struggere tutto il male del mondo e ottenere una grande felicità, così credo anche oggi che esista questa verità, che sarà

scoperta dagli uomini e darà loro tutto quello che promette” (34, 387).

* Nell’originale di Tolstoj si legge“muravejnye brat’ja” – “fratelliformichini”. Si può supporre chein questo complesso fonico abbiaavuto riflesso (con tutte leconseguenze logiche – la vitasotto terra / sotto tele ecc.)qualche notizia che Nikolen’kapoteva avere dei “moravskijebrat’ja” (fratelli di Moravia), una setta ceca del Xv-XvII sec.che proclamava uguaglianzasociale e non violenza.

В «Войне и мире» в уста Пьера Толстой вкладывает замечательную максиму:

«…ежели люди порочные связаны между собой и составляют силу, то людям честным надо сделать то же самое»

(12, 294).

В трактате «В чем моя вера?» Толстой дает людям формулу счастья, в которой

единение, общение людей между собой является ее составляющей:

«Одно из первых и всеми признаваемых условий счастья есть жизнь такая, при которой не нарушена связь

человека с природой … Другое несомненное условие счастья есть труд … Третье несомненное условие счастья –

есть семья … четвертое условие счастья – есть свободное, любовное общение со всеми разнообразными людьми

мира … наконец, пятое условие счастья есть здоровье и безболезненная смерть» (23, 418-421).

идея общения, единения людей проходит через всю жизнь Толстого, через все его

творчество, даже истинный общественный прогресс рассматривался Толстым, как

«большее и большее единение людей».

В конце жизни в статье «Патриотизм и правительство» Толстой заявлял:

«Кто бы вы ни были – француз, русский, поляк, англичанин, ирландец, немец, чех, – поймите, что все ваши

настоящие человеческие интересы, какие бы они ни были – земледельческие, промышленные, торговые,

художественные или ученые… ни в чем не противоречат интересам других народов … и что вы связаны взаимным

содействием, обменом услуг, радостью широкого братского общения, обмена не только товаров, но мыслей и чувств

с людьми других народов» (90, 443).

этот призыв Толстого к братскому общению звучит как завещание людям всего мира и перекликается с его

призывом к радости в жизни:

In Guerra e pace Pierre dice una straordinaria massima:

“Se gli uomini che compiono il male, uniti, formano una forza, lo stesso devono fare gli uomini che compiono il bene”

(12, 294).

Nel trattato In che cosa consiste la mia fede? Tolstoj dà agli uomini la formula della fe-

licità, che si basa sull’unione, sulla fratellanza fra gli esseri umani:

“Una delle prime e universalmente accettate condizioni della felicità è una vita in cui venga mantenuto vivo il legame

con la natura […] Un’altra indiscutibile condizione è il lavoro […] La terza indiscutibile condizione è la famiglia […] La

quarta è un rapporto libero e amoroso tra tutte le genti della terra […] Infine la quinta è la salute e una morte serena” (23,

418-421).

L’idea della fratellanza fra tutti gli uomini attraversa tutta la vita e l’opera di Tolstoj,

anche l’autentico progresso sociale è considerato da Tolstoj come una “sempre maggiore

unione tra gli uomini”.

Alla fine della vita, nell’articolo Patriottismo e governo Tolstoj scrive:

“Chiunque voi siate, francese, russo, polacco, inglese, irlandese, tedesco, ceco, cercate di capire che in qualsiasi campo

vi muoviate, agricolo, industriale, commerciale, artistico, scientifico, non potete scontrarvi con gli interessi degli altri

popoli […] e che siete legati da un rapporto reciproco, da uno scambio ampio, felice, uno scambio non solo di merci, ma

di pensieri e sentimenti” (90, 443).

Questo richiamo alla fratellanza è una sorta di testamento, e risponde al richiamo alla felicità:

216

« Р а д о в а т ь с я ! Р а д о в а т ь с я !

Д е л о ж и з н и , н а з н а ч е н и е е е – р а д о с т ь .

Р а д у й с я н а н е б о , н а с о л н ц е , н а з в е з д ы , н а т р а в у ,

н а д е р е в ь я , н а ж и в о т н ы х , н а л ю д е й .

и б л ю д и з а т е м , ч т о б ы р а д о с т ь э т а н и ч е м н е н а р у ш и л а с ь .

Н а р у ш а е т с я э т а р а д о с т ь , з н а ч и т т ы о ш и б с я г д е - н и б у д ь –

и щ и э т у о ш и б к у и и с п р а в л я й »

“ e s s e r e f e l i c i ! e s s e r e f e l i c i !

l o s c o p o d e l l a v i t a è l a f e l i c i t à .

s i i f e l i c e d e l c i e l o , d e l s o l e , d e l l e s t e l l e ,

d e l l ’ e r b a , d e g l i a l b e r i , d e g l i a n i m a l i , d e g l i u o m i n i .

e f a i n m o d o c h e n u l l a d i s t r u g g a q u e s t a f e l i c i t à .

s e q u e s t a f e l i c i t à v i e n e d i s t r u t t a ,

v u o l d i r e c h e h a i s b a g l i a t o i n q u a l c h e c o s a :

t r o v a l o s b a g l i o e c o r r e g g i l o ”

217

П. П. ТрубецкойЛ. Н. Толстой. 1899Бронза.

Trubeckoj P.P.L.N.Tolstoj. 1899. Bronzo

С ю ж е т ы в ы С т а в к и

Q u a d r i d e l l’ e s p o s i z i o n e

219

[...] essendo la vita umana come una continua guerra, nella quale siamocombattuti dalle cose di fuori (dalla natura e dalla fortuna), i fratelli, i genitori, i parenti ci son dati come alleati e ausiliari ec. E io, trovandomi lontano dalla mia famiglia,benchè circondato da persone benevole, e benchè senza inimici, pur mi ricordo di esser vissuto in una specie di timore o timidezza continua... G. Leopardi (Zibaldone, 4226,4).

“Ricordare gli antenati – mio padre, i miei nonni, bisnonni è per me… una fonte di gioia particolare” L. N. Tolstoj

С е м ь я

L a f a m i G L i a

[ … ] ж и з н ь ч е л о в е ч е с к а я к а к н е п р е р ы в н а я в о й н а ,

в к о т о р о й м ы и з м у ч е н ы о т в о з д е й с т в и я в н е ш н и х у с л о в и й

( о т п р и р о д ы и о т у д а ч и ) , б р а т ь я , р о д и т е л и ,

р о д с т в е н н и к и я в л я ю т с я с о ю з н и к а м и и п о м о щ н и к а м и . . .

И я , н а х о д я с ь д а л е к о о т м о е й с е м ь и , х о т ь н е и м е л в р а г о в

и б ы л о к р у ж е н п р е к р а с н ы м и л ю д ь м и , п о м н ю ,

ч т о ж и л я в к а к о м - т о с т р а х е и л и п о с т о я н н о й р о б о с т и . . .

G . Л е о п а р д и ( Д н е в н и к р а з м ы ш л е н и й - Z i b a l d o n e , 4 2 2 6 , 4 )

Генеалогическое древо Л. Н. Толстого составлено при участии старшего сына писателя С. Л. Толстого. 1939 г.

Albero genealogicodi L.N.Tolstoj, redatto con la partecipazione del figlio maggiore dello scrittore, S.L Tolstoj. 1939.

« В с п о м и н а т ь п р е д к о в – о т ц о в , д е д о в ,

п р а д е д о в м о и х , м н е … о с о б е н н о р а д о с т н о » .

Л . Н . Т о л с т о й

И. Г. Таннауэр. Петр Андреевич Толстой (1645-1729), прапрапрадед Л. Н. Толстого. Холст, масло. 1719.

П. А. Толстой - видный сподвижникПетра I, талантливый дипломат, в 1697-1698 гг. находился в Италии.

I.G. Tannauer. Petr Andreevich Tolstoj (1645-1729), trisavolo di L.N. Tolstoj.Olio su tela, 1719.

P.A. Tolstoj fu un illustre collaboratore dello zar Pietro I, e diplomatico di talento. Fu in Italia negli anni 1697-1698

Sigillo con lo stemma dei Tolstoj. In astuccio di legno (SMETYP).

Печать с гербом графовТолстых.В деревянном футляре (ГMYЯП).

220

Силуэт матери писателя,урожденной княжны МарииНиколаевны Волконской, в детстве,в возрасте 9 лет. Рядом – ее кузинаВ. А. Волконская. Конец XVIII века.Фотография. Начало XX века.

Profilo della madre dello scrittore, la principessa Marija NikolaevnaVolkonskaya, all’età di 9 anni. Di fronte a lei sua cugina, V.A. Volkonskaya. Fine del XVIII, inizi del XX secolo.

С. А. Толстая.Н. И. Толстой (отец Л. Н. Толстого). Рисунок. 1902 г. Бумага, акварель. (ГМУТЯП)

«Отец никогда ни перед кем неунижался, не изменяя своегобойкого, веселого и частонасмешливого тона. И это чувствособственного достоинства, котороея видел в нем, увеличивало моюлюбовь, мое восхищение передним» Л. Н. Толсто

S.A. Tolstoja Nikolaj Il’icTolstoj (padre di Lev Tolstoj)Disegno ad cquerello, 1902. (SMETYP).

“Mio padre non si è mai umiliato davanti a qualcuno, né ha cambiato mai il suo modo di fare animato, allegro e spesso divertente. E questo senso della propria dignità,che io vedevo in lui, ha accresciuto il mio amore e la mia ammirazione nei suoi confronti.” L.N. Tolstoj

«…в представлении моем о ней есть только ее духовный облик, и все, что я знаю о ней, все прекрасно» (о матери) Л. Н. Толстой

“Quando penso a lei ne vedo solo una immagine spirituale,e tutto ciò che di lei so, è meraviglioso”. Lev Tolstoj

221

«У холодных душ есть толькопамять, у нежных же –воспоминания; для них прошедшеене умерло, а только отсутствует».М. Н. Толстая.

“Nelle anime fredde c’è solo la memoria,in quelle umili solo i ricordi; per loro il passato non è mai morto ma è solo assente.” M.N. Tolstaja.

222

Москаленко А. Л.Кочаки. Москва. 1983.Холст, оргалит, масло. cm 55х38 (ГMYЯП)

«Сельская церковь, обсаженнаяплакучими березами – сколько в ней разных душ обвенчано,крещено, похоронено» Л. Н. Толстой

Рядом со Свято-Никольскимхрамом в Кочаках находятсямогилы родителей писателя.

A.L. Moskalenko Kochaki. Mosca. 1983.Olio su tela, orgalitecm 55x38 (SMETYP)

“Chiesa rurale, circondata da betullepiangenti – quante anime diverse in lei si sono unite in matrimonio, sono state battezzate o sepolte” L.N. Tolstoj

Vicino alla chiesa di San Nicola a Kochaki vi sono le tombe dei genitoridello scrittore.

Л. Н. Толстой. Воспоминания. Ясная Поляна. 1903 r.Рукопись рукой М. Л. Толстой-Оболенской с правкой-автографом Л. Н. Толстого. Копия. (ГМТ)

«Вспоминая [...] свою жизнь, т.е. рассматривая ее с точки зрениядобра и зла, которые я делал, я увидел, что моя жизньраспадается на четыре периода: 1) тот чудный, в особенности в сравнении с последующим,невинный, радостный, поэтическийпериод детства до 14 лет; [...] второй ужасный 20-летнийпериод грубой распущенности,служения честолюбию, тщеславиюи, главное, - похоти; [...] третий 18-летний период, от женитьбы домоего духовного рождения,который с мирской точки зренияможно бы назвать нравственным, т. е. в эти 18 лет я жил правильной,честной, семейной жизнью, не предаваясь никакимосуждаемым общественныммнением порокам, но все интересыкоторого ограничивалисьэгоистическими заботами о семье,об увеличении состояния, о приобретении литературногоуспеха и всякого родаудовольствиями. [...] четвертый 20-летний период, в котором я живутеперь и в котором надеюсьумереть, и с точки зрения которогоя вижу все значение прошедшейжизни, и которого я ни в чем нежелал бы изменить [...]»Л. Н. Толстой

L.N. Tolstoj. Memorie, Jasnaja Poljana, 1903. Originali dal manoscritto della figlia M.L. Tolstaja-Obolenskaja con correzioni di L.N.Tolstoj. Copia, cm 17,7x22,4 (GMT)

“Ricordando la propria vita, ossia,considerandola dal punto di vista delle cose buone o cattive che ho fatto,ho visto che questa vita si divide in quattro periodi:1) quel periodo meraviglioso, soprattutto se paragonato con quellosuccessivo, innocente, felice e poeticoche è l’infanzia fino ai 14 anni; [...] il secondo terribile periodo durato 20 anni, caratterizzato da gravedissolutezza, dalla schiavitù del liberoamore, della vanità e soprattutto della lussuria; [...] il terzo periodo lungo 18 anni, dal matrimonio alla miarinascita spirituale, che da un punto di vista laico si potrebbe chiamare“morale”, vale a dire, in questi 18 anni ho condotto un’esistenza giusta, onesta, familiare, non dedicandomi ad alcun vizio considerato deplorevoledalla società, ma la cui totalitàdi interessi si limitava alle egoistichepreoccupazioni riguardanti la famiglia,l’accrescimento dei beni materiali,l’acquisizione di successi letterari e le soddisfazioni di qualsiasi genere; [...] Il quarto periodo ventennale, nel quale vivo adesso e in cui spero di morire, e dal cui punto di vista io vedol’intero significato della vita precedentee di cui non vorrei cambiare nulla [...].”L.N. Tolstoj

П.Ф. СоколовПортрет А.С. ПушкинаАкварель, 1830 г.Государственный Музей А.С. Пушкина, Москва.Копия. Бумага.

P. F. Sokolov Ritratto di Pushkin. Acquerello, 1830. Museo Nazionale di Pushkin, Mosca. Copia su carta

С Пушкиным Толстом находился в родстве, его стихотворением «Когда для смертного умолкнетшумный день» Толстой начинает в 1903 году свои «Воспоминания».

Tolstoj aveva delle affinità con Pushkin , tanto da iniziare, nel 1903, i suoi “Ricordi” con questi versi: “Quando per il mortale tace il rumoroso giorno”

Б. В. Щербаков. Дом Толстого в Ясной Поляне, масло на картоне, 1976

Šcerbakov B.V.La casa di Tolstoj a Jasnaja Poljana, olio su cartoncino, 1976

224

Д р у г о е о б с т о я т е л ь с т в о , к о т о р о е п о с т о я н н о и з м е н я е т

х а р а к т е р ч е л о в е к а , э т о п е р е х о д и з б о л ь ш о г о г о р о д а

в м а л е н ь к и й , и з ч у ж о г о г о р о д а в р о д н о й , и о б р а т н о .

В т е х , ч у ж и х б о л ь ш и х г о р о д а х , х а р а к т е р ч е л о в е к а

б о л е е с в о б о д н ы й , о т к р ы т ы й , б л а г о ж е л а т е л ь н ы й ;

в р о д н ы х и м а л е н ь к и х г о р о д а х б ы в а е т н а о б о р о т - и з -

з а с т о л к н о в е н и й и н т е р е с о в , з а в и с т и з н а к о м ы х ,

п о с т о я н н ы х у к о л о в с а м о л ю б и я и т . д . М о й

с о б с т в е н н ы й о п ы т .

G. леопарди (Дневник размышлений - Zibaldone, 4491,1).

« Б е з с в о е й Я с н о й П о л я н ы

я т р у д н о м о г у с е б е

п р е д с т а в и т ь Р о с с и ю

и м о е о т н о ш е н и е к н е й .

Б е з Я с н о й П о л я н ы я ,

м о ж е т б ы т ь , я с н е е у в и ж у

о б щ и е з а к о н ы , н е о б х о д и м ы е

д л я м о е г о о т е ч е с т в а ,

н о я н е б у д у д о п р и с т р а с т и я

л ю б и т ь е г о » .

л. н. Толстой.

Senza la mia Jasnaja Poljana non riesco a immaginarmi la Russiae il mio rapporto con lei. Senza Jasnaja Poljana forse vedreicon più chiarezza quello che in generale è indispensabile alla mia patria, ma non potrei amarlacon la stessa passione” Lev Tolstoj

Altra circostanza che mutaalternam(ente) il caratt(ere), è il passare da città grande a piccola, da città forestiera alla patria, e viceversa. In quelle il caratt(ere) è più franco, aperto, benevolo; in queste al contrario, p(er) la collisione degl'interessi,invidie de' conoscenti, amor proprio continuam(ente) punto ec. Esperienza mia propria. (Zibaldone, 4491,1).

Я с н а Я П о л Я н а

J a s n a J a P o l J a n a

225

«Идеал муравейных братьев,льнущих любовно друг к другу,только не под двумя креслами,завешенными платками, а под всемнебесным сводом всех людей мира,остался для меня тот же. И как я тогда верил, что есть та зеленая палочка, на которойнаписано то, что должноуничтожить все зло в людях и датьим великое благо, так я верю и теперь, что есть эта истина и чтобудет она открыта людям и даст имто, что она обещает» Л. Н. Толстой

“L’ideale del formicaio dove tutti si amano, solo non sotto due poltronecoperte da teli ma sotto la voltaceleste per me è rimasto lo stesso da sempre. E come allora credevonell’esistenza del rametto verde dovec’era scritto come si potevadistruggere tutto il male del mondo e ottenere una grande felicità, così credo anche oggi che esistaquesta verità, che sarà scoperta dagli uomini e darà loro tutto quelloche promette” Lev Tolstoj.

Дом, в котором 28 августа 1828года родился Л. Н. Толстой. Фотография 1898 г.

La casa in cui naque Lev Tolstoj il 28 agosto 1828.Fotografia, 1898

«Счастливая, счастливая,невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеятьвоспоминаний о ней!Воспоминания эти освежают,возвышают мою душу и служат для меня источником лучшихнаслаждений» Л. Н. Толстой «Детство»

“O felice, felice infanzia, che piùnon tornerà! Come non amare e cullarei ricordi di lei! Questi ricordi ristorano,elevano l’anima mia, e mi servono da fonte dei più intensi piaceri” L.N. Tolstoj, “Infanzia”

227

Фотография братьев Толстых.Kопия с дагерротипа 1854 г.

Fotografia dei fratelli Tolstoj.Copia da dagherrotipo, 1854.

Kопия обложки рукописного журнала«Детские забавы», 1835 r.

Вместе с братьями Толстой вел рукописный журнал «Детские забавы», отдел «Натуральная история». В журнале маленький Левочка Толстойпоместил свои первые рассказы –«Орел», «Сокол», «Сова».

Copertina della rivista manoscritta “Giochi infantili”, 1835

Insieme con i fratelli Tolstoj redasse una rivista manoscritta, “Giochi infantili”, sezione “Storia Naturale“.Nella rivista il piccolo Leo Tolstoj pubblicò i suoi primi racconti - “L’aquila”, “Il falco”, “La civetta”.

229

« е х а л д л я т о г о , ч т о б ы … в ы р в а т ь с я

с р а з у и з с т а р о й к о л е и , н а ч а т ь в с е

с н о в а , и с в о ю ж и з н ь и с в о е с ч а с т ь е .

а в о й н а . С л а в а в о й н ы . С и л а ,

х р а б р о с т ь , к о т о р ы е е с т ь в о м н е !

а п р и р о д а , д и к а я п р и р о д а ! . . .

Д а , в о т г д е с ч а с т ь е ! »

Л. Н. Толстой

“Sono partito per (…) strapparmidalla vecchia routine, per cominciaretutto di nuovo, vita, felicità. La gloriadella guerra. La forza, il coraggio cheho dentro. E la natura, la naturaselvaggia! Ecco dov’è la felicità!”Lev Tolstoj.

Sono stanco della prudenza, che nonci poteva condurre se non a perderela nostra gioventù, ch’è un bene che più non si racquista. Mi rivolgo all’ardire, e vedrò se da luipotrò cavare maggior vantaggio.Tuttavia questa deliberazione non è repentina; benchè fatta nelcalore, ho lasciato passare moltigiorni per maturarla; e non ho avutomai motivo di pentirmene. Però laeseguisco. (Giacomo Leopardi a Carlo Leopardi, fine luglio 1819).

Б е г С Т В о

L a f u G a

Л. Н. Толстой в военной форме.Москва, 1854. Kопия с дагерротипа.

L. N. Tolstoj in uniforme militare.Mosca, 1854. Copia da dagherrotipo.

я у с т а л о т о с т о р о ж н о с т и , к о т о р а я в е д е т

н а с т о л ь к о к п о т е р е н а ш е й ю н о с т и , т о

е с т ь ц е н н о с т и , к о т о р у ю н е в о з м о ж н о

в о з в р а т и т ь .

я о б р а щ а ю с ь к с м е л о с т и , в н а д е ж д е

п о л у ч и т ь б о л ь ш е е п р е и м у щ е с т в о .

о д н а к о э т о р е ш е н и е н е я в л я е т с я

б ы с т р ы м , н е с м о т р я н а т о , ч т о я п р и н я л

е г о п о д с в е ж и м в п е ч а т л е н и е м .

П р о ш л и м н о г и е д н и , ч т о б ы о н о

о к о н ч а т е л ь н о с о з р е л о ,

и я н и к о г д а н е с о ж а л е л о б э т о м . о д н а к о

в ы п о л н и л э т о .

G. Леопарди

(Джакомо Леопарди к Карло Леопарди,

конец июля 1819).

230

Автограф повести «Хаджи-Мурат» рукой М. Л. Толстой-Оболенской с правкой Л. Н. Толстого. (ГМТ).

На Кавказе Толстой задумалповесть «Хаджи-Мурат»,когда узнал о переходе Хаджи-Мурата на сторонурусских.

Manoscritto del racconto “Khadzhi-Murat”, trascritto a mano da Maria L.Tolstaja - Obolenskaja, con correzioni di L.N. Tolstoj. (GMT).

Nel Caucaso Tolstoj concepì il racconto“Khadzhi-Murat” quando venne a saperedel passaggio di Khadzhi-Murat dalla parte dei russi.

Vista dell’Università Imperiale diKazan, incisione, 1890-1900.

Tolstoj frequentò l’universitàdi Kazan dal 1844 al 1847.

Вид Казанского университета.Гравюра, 1890-1900-е гг.

В Казанском университетеТолстой учился в 1844-1847 гг.

«Чтобы жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать и опять бросать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие – душевная подлость»Л. Н. Толстой.

“Per vivere onestamente, è necessario spezzarsi, confondersi, combattere, sbagliare, cominciare e interrompersi, e poi di nuovo cominciare e di nuovointerrompersi, e continuamente battersi e perdere. E la quiete è povertàdi spirito” L. N. Tolstoj.

232

Страница рукописи Л. Н. Толстого (ГМТ).

Pagina del manoscritto di L.N. Tolstoj. (GMT).

«Я начинаю любить Кавказ, хотя посмертной, но сильной любовью.Действительно хорош этот край дикий, в котором так странно и поэтическисоединяются две самые противоположные вещи – война и свобода» Л. Н. Толстой

233

La difesa di Sebastopoli. Il quarto bastione, dove si trovava Tolstoj.Litografia di D. Rossov su disegno dal vero di N.V. Berg, 1854-1855. mm 320x245

Quando Tolstoj prese parte direttamente alla battaglia di Sebastopoli era di stanza nella zona più rischiosa, il quarto bastione. Ciò che vide a Sebastopoli, lo descrisse ne “I racconti di Sebastopoli”, che sconvolsero i contemporanei per le crude verità sulla guerra.

Севастопольская оборона, четвертый бастион, где находился Толстой. Литография Д. Россова по рисунку с натуры Н. В. Берга. 1854-55 г.

Толстой принимал непосредственное участие в Севастопольскойобороне и находился на самом опасном участке - четвертом бастионе. Увиденное в Севастополе он описал в «Севастопольских рассказах»,которые потрясли современников суровой правдой о войне.

“Comincio ad amare il Caucaso di un amore intenso, sebbene postumo. Questo paese selvaggio è davvero bello: vi si uniscono in modo strano e poeticodue elementi assolutamente opposti, la guerra e la libertà” Lev Tolstoj.

235

« … п е р в о е ж и в о е

в п е ч а т л е н и е п р и р о д ы

и д р е в н о с т и – Р и м –

в о з в р а щ е н и е к и с к у с с т в у » Л. Н. Толстой.

Дневник, 13 апреля 1861 года.

“Prima viva impressione della naturae dell’antichità – Roma – ritornoall’arte” . Lev Tolstoj. 13 aprile 1861,Diario.

“Che ti dirò di Canova? Vedi ch’ioson pure sfortunato, come soglio,poiché quando aveva pure ottenuto,dopo tanti anni e tanta disperazione,d’uscire dal mio povero nido e vederRoma, il gran Canova, al qualeprincipalmente era volto il miodesiderio, col quale sperava diconversare intimamente e distringere vera e durevole amiciziacol mezzo tuo, appena un meseavanti il mio arrivo in questa cittàpiena di lui, se n’è morto”. (Giacomo Leopardi a Pietro Giordani,Roma, 1 febbraio 1823).

П у Т е ш е С Т В И е

i L V i a G G i o

Ч т о я с к а ж у т е б е о К а н о в е ? Н е в и д и ш ь л и т ы к а к я

н е с ч а с т е н ? П о с л е д о л г и х л е т б е з н а д е ж н о с т и , я с м о г

п о к и н у т ь м о е б е д н о е г н е з д о , у в и д е т ь

Р и м и В е л и к о г о К а н о в у , к к о т о р о м у б ы л о н а п р а в л е н о

м о е ж е л а н и е и с к о т о р ы м я н а д е я л с я б е с е д о в а т ь

н а е д и н е . С т в о е й п о м о щ ь ю я м е ч т а л о т е с н о й , и с т и н н о й

и д л и т е л ь н о й д р у ж б е с н и м , н о з а м е с я ц д о м о е г о

п р и е з д а в э т о т г о р о д , з а п о л н е н н ы й и м , о н у м е р .

G. Леопарди (Джакомо Леопарди к Пьетро Джордани, Рим, 1 февраля, 1823 года).

Маленький театральный задник с видомна Собор Святого Марка в Венеции.Картон, тушь и темпера, XVIII век, 26 x 38,5 см. (РДЛ)

Piccolo fondale settecentesco per teatrino con veduta del Prospetto del palazzo consolare di Roma antica.sec. XVIII, cm 26 x 38,5; inchiostro e tempera su cartone. (RCL)

236

Principe S. G. Volkonskij. Incisione da una fotografia di S.L Levickij, 1861.

Князь С. Г. Волконский. Гравюра с фотографии С. Л. Левицкого. 1861 г.

Толстой Л. Н. Декабристы. Рукопись 1. Автограф. Ноябрь 1860 г. (ГМТ)

Во Флоренции в декабре 1860 г.Толстой встречается с дальнимродственником, декабристом,князем С. Г. Волконским иработает над главами«Декабристов». Замысел так иостался незавершенным, былинаписаны только три главы.

L.N. Tolstoj. Decabristi. Manoscritto 1. Autografo. Novembre 1860. cm 20,2x30 (GMT)

A Firenze, nel dicembre del 1860,Tolstoj incontrò un lontano parente, il principe S.G.Volkonskij, decabrista.Qui iniziò a elaborare i “I Decabristi”, il romanzo incompiuto di cui furonoscritti solo tre capitoli.

Чернильный прибор Первая четверть XIX в. Принадлежал отцу Л. Н. Толстого, Н. И. Толстому. Использовался при написании романа “Война и мир”. Подставка 33,0х22,0х6,5 (ГMYTЯП)

Servizio da scrittura Primo quarto del XIX secolo. Appartenne al padre di L.N. Tolstoj,N.I. Tolstoj. Venne usato per la scrittura del romanzo Guerra e Pace. Supporto di legno dipinto, ottone e vetro, cm 33 x 22, 6,5h (SMETYP)

Писатель Иван СергеевичТургенев. Литография по рисунку начала 1850-хгг. Kопия.

Во Флоренции Толстой читал главы«Декабристов» И. С. Тургеневу.

Lo scrittore I. S. Turgenev.Litografia tratta da un disegno dell’iniziodegli anni ’50 dell’800. Copia.

A Firenze Tolstoj lesse i capitoli de “I Decabristi” a I.S. Turgenev.

238

Колода игральных карт 6,3х4,5 см. (ГMYTЯП)

После напряженной творческойработы Толстой любилраскладывать пасьянсы.

Mazzo di carte da gioco 6,3x4,5 cm. (SMETYP)

Dopo un faticoso lavoro creativo Tolstojamava fare dei solitari.

Л. Н. Толстой в Брюсселе, 1861 r. Фотография И. Жерюзе. 85x130 mm

Leo Tolstoy a Bruxelles, 1861.Fotografia di I. Zheryuze,85x130 mm

239

T.L. Suchotina-Tolstaja Paesaggio italiano. Italia.1949. Matite colorate su carta, mm 242x340 (SMETYP)

Сухотина-Толстая Т. Л. Рисунок.Итальянский пейзаж. Италия. 1949. Бумага, цветныекарандаши. 242х340 mm (ГMYTЯП)

А. Елкин. Критик Н. Н. Страхов. Фотография. 1880-е годы.

A. Elkin. Il critico N.N. Strakhov. Fotografia, 1880 ca.

240

241

я с к а з а л , ч т о д р у ж б а м о я с Д м и т р и е м

о т к р ы л а м н е н о в ы й в з г л я д н а ж и з н ь ,

е е ц е л ь и о т н о ш е н и я . С у щ н о с т ь э т о г о

в з г л я д а с о с т о я л а в у б е ж д е н и и , ч т о

н а з н а ч е н и е ч е л о в е к а е с т ь с т р е м л е н и е

к н р а в с т в е н н о м у

у с о в е р ш е н с т в о в а н и ю и ч т о

у с о в е р ш е н с т в о в а н и е э т о л е г к о ,

в о з м о ж н о и в е ч н о

Л. Н. Толстой. «Юность»

Ho detto che l'amicizia con Dmitrijm'aveva rivelato un nuovo modo di vedere la vita, i suoi fini e i suoirapporti. Sostanzialmente questomodo nuovo consisteva nellaconvinzione che la destinazionedell'uomo sia di tendere al perfezionamento morale e che tale perfezionamento sia facile,possibile ed eterno. L. N. Tolstoj (Giovinezza).

Dopo che l’eroismo è sparito dalmondo, e in vece v’è entratol’universale egoismo, amicizia vera ecapace di far sacrificare l’uno amicoall’altro, in persone che ancoraabbiano interessi e desideri, è bendifficiliss. E perciò quantunque si siasempre detto che l’uguaglianza èl’una delle più certe fautricidell’amicizia, io trovo oggidì menoverisimile l’amicizia tra due giovani,che fra un giovane, e un uomo disentimento già disingannato dalmondo, e disperato della sua propriafelicità. (Zibaldone, 104,1).

Д Р у ж Б а

L’ a m i c i Z i a

П о с л е т о г о , к а к г е р о и з м и с ч е з и з м и р а и в м е с т о н е г о

в о ш е л в с е о б щ и й э г о и з м , о ч е н ь р е д к а и с т и н н а я

д р у ж б а , с п о с о б н а я н а ж е р т в у м е ж д у д р у з ь я м и ,

о д н о г о р а д и д р у г о г о , м е ж д у л ю д ь м и , и м е ю щ и м и

о б щ и е и н т е р е с ы и ж е л а н и я . И н е с м о т р я н а т о , ч т о

в с е г д а г о в о р и л о с ь , ч т о р а в е н с т в о я в л я е т с я о д н и м и з

г л а в н ы х п р и з н а к о в , с п о с о б с т в у ю щ и х д р у ж б е , я

с ч и т а ю , ч т о н а с е г о д н я ш н и й д е н ь м е н е е в е р о я т н а

д р у ж б а м е ж д у д в у м я м о л о д ы м и л ю д ь м и , ч е м м е ж д у

м о л о д ы м ч е л о в е к о м и ч е л о в е к о м у ж е

р а з о ч а р о в а н н ы м с у щ е с т в у ю щ и м м и р о м и п о т е р я в ш и м

н а д е ж д у н а с о б с т в е н н о е с ч а с т ь е G. Леопарди (Дневник размышлений - Zibaldone, 104, 1).

242

И. Г. Дьяговченко.Поэт А. А. Фет. Фотография. Москва, 1870-е гг.

I. G. Dyagovchenko.Il poeta A. A. Fet. Mosca, 1870 circaFotografia.

И. Г. Дьяговченко. Художник И. Е. Репин. Фотография. Москва, 1870-е гг.

I. G. Dyagovchenko.Pittore Ilya Repin.Mosca, 1870Fotografia.

243

Л. Н. Толстой - А. А. Фету. Ясная Поляна, 6 апреля 1878 г.Автограф. (ГМТ)

Lettera di L. N. Tolstoj a A.A. Fet.6 aprile 1878, Jasnaja Poljana. (GMT)

Reinhold ThieleV.G. Chertkov. Fotografia, 1903-1904.

Тиль Рейнхольд. В. Г. Чертков. Фотография 1903-1904 гг.

Палка-стул Л. Н. Толстого H-65,0 D (seat) - 22,0 см (ГMYTЯП)

Подарок В. Г. Черткова Л. Н. Толстому

Sedia bastone di L.N.Tolstoj,vimini, cm 65h, ø seduta cm 22 (SMETYP)

Dono del suo amico Chertkov

245

« О н а п р е д с т а в л я л а с ь м н е т а к и м

в ы с о к и м , ч и с т ы м , д у х о в н ы м

с у щ е с т в о м , ч т о ч а с т о … в о в р е м я

б о р ь б ы с о д о л е в а в ш и м и м е н я

и с к у ш е н и я м и , я м о л и л с я е е д у ш е ,

п р о с я е е п о м о ч ь м н е , и э т а м о л и т в а

в с е г д а п о м о г а л а м н е »

Л. Н. Толстой о матери.

“Per me era un essere così elevato,puro, spirituale che spesso… nei momenti di lotta contro i miei viziche mi sembravano invincibili,pregavo la sua anima, chiedevo di aiutarmi, e questa preghiera mi aiutava sempre” Lev Tolstoj (a proposito di sua madre)

Io cominciando a sentire l’impero dellabellezza, da più di un anno desideravadi parlare e conversare, come tuttifanno, con donne avvenenti, dellequali un sorriso solo, per rarissimocaso gittato sopra di me, mi parevacosa stranissima e maravigliosamentedolce e lusinghiera... G. Leopardi (Diario del primo amore, 1817).

О б р а з ж е Н щ И Н ы

L’ I m m a G I n e d e L L a d o n n a

Н а ч и н а я ч у в с т в о в а т ь И м п е р и ю к р а с о т ы ,

я у ж е б о л ь ш е г о д а ж е л а л ,

к а к в с е э т о д е л а ю т , г о в о р и т ь и б е с е д о в а т ь с

п р и в л е к а т е л ь н ы м и ж е н щ и н а м и ,

у л ы б к а к о т о р ы х п о р е д ч а й ш е м у с л у ч а ю

б р о ш е н н а я в м о ю с т о р о н у , м н е к а з а л а с ь

с т р а н н о й и н е о б ы к н о в е н н о м и л о й и п р е л е с т н о й

G. Леопарди (Дневник первой любви, 1817).

Л. Н. Толстой в кругу семьи.Ясная Поляна, 1880-е гг.Фотография.

М. Протасевич. Дочери Л. Н. Толстого(Александра, Татьяна, Мария) с женой С. А. Толстой.Фотография. Ясная Поляна, 1903 г.

Foto di gruppo della famiglia.Jasnaja Poljana, 1880.Fotografia

M. Protasiewicz. Le figlie di Tolstoj (Alexandra, Tatiana, Maria) e sua moglie S.A. Tolstoja.Fotografia. Jasnaja Poljana, 1903

246

Робилар. Дальняя родственница и друг графиня Александра Андреевна Толстая. Петербург. Конец 1850-х гг.

С фрейлиной Высочайшего Двора,графиней А. А. Толстой Л. Н. Толстой состоял в переписке долгие десятилетия, с ней он делился радостями и горестями личной жизни,творческими замыслами. Их дружба продолжалась до самой смерти графини.

Robilar, La contessa Alexandra AndreevnaTolstoj lontana parente e amica.Fotografia, San Pietroburgo, fine del 1850.

Con la damigella d’onore della Corte Suprema, la contessa A.A. Tolstaja, L.N. Tolstoj intrattenne uno scambio epistolare per molti anni; con lei condivise gioie e dolori della vita privata e riflessioni letterarie. La loro amicizia proseguì fino alla morte della contessa.

С. А. Толстая. Фотография. 1880-е гг.Москва: фирма «Тиле и Опитц»

S. A. TolstojaFotografia, 1881Mosca: ditta "Thiele e Opitz"

А. А. Толстая – Л. Н. Толстому. 9 марта 1879 г. Автограф. (ГМТ)

Da A.A.Tolstaja a L.N.Tolstoj.9 marzo 1879. Manoscritto.11,4 x 17,8. (GMT)

F.T. ProtasiewiczL.N.Tolstoj e sua moglie, S.A. Tolstaja. Fotografia. Jasnaja Poljana, 1903 (SMETYP).

“Sofia Andreevna siede in fondo al tavolo, io a fianco, alla sua sinistra con Tolstoj alladestra, proprio di fronte a me. Il tavolo è stretto, io vedo bene sia la camicia grigia chela barba rada e grigia, leggermente ingiallita, e le sopracciglia folte e scure: queste però non fanno paura ma incorniciano in alto in modo sensazionale gli occhiazzurri e molto infossati. Occhi di bambino o di vecchio, di color azzurro pallido” Z.N. Gippius.

Ф.Т. Протасевич Л.Н. Толстой и С.А. Толстая. Фотография. Ясная Поляна, 1903 г. (ГМУТЯП).

«Софья Андреевна сидит на конце стола, я – сбоку, налево от нее, Толстой направо, прямо против меня. Стол узкий, я вижу хорошо и серую блузу, и редкую седую бороду, слегка впадающую в желтизну, и темные густые брови: они как-то не грозно, а печально нависают над глубоко сидящими глазами.Глаза детские или старческие – с бледной голубизной» З. Н. Гиппиус.

М. Н. Толстая.Журнал поведения Николеньки.Ясная Поляна, 1829. (ГМТ)

В специальной шкатулке мать Л. Н. Толстого Мария НиколаевнаТолстая хранила «билетцы» с отметками за поведениестаршего сына Николеньки.

N ° 10. Сначала не заслужил, потомулучшился. ХорошоN° 17. Очень хорошоN° 30. Сначала неохотно и оченьбольно, последняя страница будетсделанa правильно.

M. N.Tolstaja. Diario sul comportamento del piccolo Nicola. Jasnaja Poljana, 1829. (GMT)

In una scatolina speciale la madre di L.N.Tolstoj, Marija NikolaevnaTolstaja, conservava i “biglietti”con le annotazioni sul comportamentodel figlio maggiore Nicola.

N° 10. Inizialmente non meritava, poi è migliorato. BuonoN° 17. Molto buonoN° 30. All’inizio fatto molto male e controvoglia, l’ultima pagina fattacorrettamente.

“La vita matrimoniale di mia madre èstata molto breve... l’ha trascorsa trafare i compiti con i figli, leggere la seradei romanzi alla nonna e libri piuttostoimpegnati per se stessa, come “Emile”di Rousseau, discutere sulle letture,suonare il pianoforte, insegnare la lingua italiana a una delle zie,passeggiare e fare le faccendedomestiche.” L.N. Tolstoj

«Замужняя очень короткая жизньмоей матери… проходила взанятиях с детьми, в вечернихчтениях вслух романов длябабушки и серьезных чтениях, как«Эмиль» Руссо, для себя ирассуждениях о читанном, в игрена фортепиано, в преподаванииитальянского <языка> одной изтеток, в прогулках и домашнемхозяйстве» Л. Н. Толстой

В. Г. Чертков. Сестра Л. Н. Толстого МарияНиколаевна Толстая. Фотография. Телятинки, 1911 г.

Толстой очень любил свою сеструМашу, до конца дней у нихсохранились удивительно теплые,трогательные отношения.

V.G. Chertkov.La sorella di L.N. Tolstoj-MariaNikolaevna Tolstaja. Telyatinki, 1911.Fotografia

Tolstoj era molto affezionato a sua sorella Masha, e fino all’ultimo il loro rapporto è rimastostraordinariamente affettuoso e commovente.

Булла К. К. С. А. Толстая.Фотография.1908 г.(ГМУТЯП)

K. BullS.A. Tolstaja.Fotografia. 1908(SMETYP).

Сухотина-Толстая Т. Л. Рисунок. Портрет дочери. Италия.1920-30. Бумага, сангина.302,0х314,0. (ГMYTЯП)

T.L. Suchotina-Tolstaja.Disegno. Ritratto della figlia. Italia.1920-30. Sanguigna su carta cm. 30,2 x 31,4 (SMETYP).

Сухотина-Толстая Т. Л.Рисунок. Автопортрет. Италия. 1940-50. Картон серый, итальянскийкарандаш, пастель. 53,0х256,0 (ГMYTЯП)

T.L. Suchotina-Tolstaja. Disegno. Autoritratto. Italia. 1940-50. Cartone grigio, matita italiana, pastello, cm 35,3 x 25,6 (SMETYP).

249

Толстая Т.Л. Дневник. 1937г., июль - 1943г., июнь. Италия.Бумага, чернила, рукопись.20,7х14,9. 35 лл. (ГMYTЯП)

T.L.Tolstaja. Diario. luglio 1937 – giugno 1943. Italia.Inchiostro su carta, manoscritto.20,7 x 14,9. (SMETYP)

Т. Л. Толстая. Портрет Ванички Толстого. 1894.Бумага, сангина. 34,0x24,0 (ГМТ).

Ванечка, последний ребенокСофьи Андреевны и ЛьваНиколаевича Толстых, был удивительным мальчиком,отличался духовной чуткостью,добротой, нежностью. В ВанечкеТолстой видел продолжение дела своей жизни.

Список детей Л. Н. и С. А. Толстых.Дети живые и мертвые от 5 января 1917.21,2 х 17,7. (ГМТ).

L’elenco dei bambini di L.N. Tolstoj e S.A. Tolstoja I bambini vivi e quelli morti il 5 Gennaio, 1917. 21,2x 17,7. (GMT)

T.L. Tolstaja.Ritratto del piccolo Ivan Tolstoj.Sanguigna su carta, 1894.cm 34x24 (GMT)

Vanja, l’ultimo figlio di SophiaAndreevnay e Lev Nikolaevich Tolstoj,era un ragazzo straordinario, che si distingueva per sensibilità spirituale,bontà e dolcezza. In Vanja Tolstoj vide la continuazione dell’opera della propria vita.

251

« Я о т р е к с я о т ж и з н и н а ш е г о к р у г а ,п р и з н а в , ч т о э т о н е е с т ь ж и з н ь , ат о л ь к о п о д о б и е ж и з н и , ч т о у с л о в и яи з б ы т к а , в к о т о р ы х м ы ж и в е м ,л и ш а ю т н а с в о з м о ж н о с т и п о н и м а т ьж и з н ь , и ч т о д л я т о г о , ч т о б ы п о н я т ьж и з н ь , я д о л ж е н п о н я т ь ж и з н ь н еи с к л ю ч е н и й , н е н а с … , а ж и з н ьп р о с т о г о т р у д о в о г о н а р о д а , т о г о ,к о т о р ы й д е л а е т ж и з н ь , и т о т с м ы с л ,к о т о р ы й о н п р и д а е т е й »

Л. н. Толстой. «исповедь»

“Ho troncato i rapporti con il nostroambiente: la loro non è vita, maapparenza di vita; il benessere in cuiviviamo ci impedisce di capire la vita,io devo capire la vita non deiprivilegiati, non di noi… ma delpopolo lavoratore, capire il sensoche il popolo dà alla vita” Lev Tolstoj“Confessione” .

Secondo i soliti pregiudizi, io credevadi esser nato per le lettere,l’immaginazione, il sentimento [...]. Io non mancava della capacità diriflettere, di attendere, di paragonare,di ragionare, di combinare, dellaprofondità ec. ma non credetti diesser filosofo se non dopo lettealcune opere di Mad. De Staël. G. Leopardi (Zibaldone, 1741,2).

Д У х о В н ы й к р и з и С

L a c r i s i s p i r i t u a L e

В с и л у о б ы ч н ы х п р е д р а с с у д к о в я д у м а л , ч т о с о з д а н д л яс л о в е с н о с т и , д л я в о о б р а ж е н и я , д л я ч у в с т в и м н е н и к а к

н е в о з м о ж н о о т д а т ь с я с о в е р ш е н н о п р о т и в о п о л о ж н ы мс к л о н н о с т я м [ . . . ] . У м е н я н е б ы л о н е д о с т а т к а в

с п о с о б н о с т и р а з м ы ш л я т ь , с р а в н и в а т ь , р а с с у ж д а т ь ,т е р п е т ь , с о п о с т а в л я т ь , у м е н я н е б ы л о н е д о с т а т к а

в н и м а н и я и г л у б и н ы п о н и м а н и я и т . д . , н о я н еп р е д п о л а г а л , ч т о я ф и л о с о ф , п о к а н е п р о ч е л н е к о т о р ы е

с о ч и н е н и я м а д а м д е С т а л ь .

G. Леопарди (Дневник размышлений - Zibaldone , 1741, 2).

Панин М. Литография. Общий вид КозельскойВведенской Оптиной пустыни.1920-е гг. Бумага, цветная литография.Фотокопия.

M. Panin. Veduta generale dell’eremo Vvedenskij Optina della cittàdi Kozelsko. 1920 e seg. Litografia a colori.

252

Валагжуев П.Л. Н. Толстой на пашне. С оригинала И. Е. Репина“Пахарь. Л. Н. Толстой на пашне”(1887.) Копия выполнена в 1892 г.

Valag uev P.L.N.Tolstoj all’aratura. Dall’originale di I.E.Repin “Aratore.L.N.Tolstoj mentre ara” (1887)Copia, eseguita nel 1892. Olio su tela.

253

«1) Я говорю, […] что Бог есть то,что одно есть, непостижимоеблаго, начало всего; против меняговорят, что я отрицаю Бога.

2) Я говорю, что не надо насилиемпротивиться насилию, против меняговорят, что я говорю, что не надобороться со злом.

3) Я говорю, что надо стремиться к целомудрию […] Против меняговорят, что я отрицаю брак и проповедую прекращение родачеловеческого.

4) Я говорю, что искусство естьдеятельность заражающая, и чембольше заразительно искусство,тем оно лучше». Л. Н. Толстой

В. Г. Чертков. Л. Н. Толстой возвращается с купания. Фотография. 1905 г. (ГМУТЯП)

V.G. CertkovTolstoj nei campi di Jasnaja Poljana.

Fotografia, 1905. (SMETYP)

“1) Sostengo […] che Dio è una cosasola, il bene imperscrutabile, il principio di tutto; e contro di medicono che io nego Dio.

2) Sostengo che non bisognarispondere con la violenza allaviolenza; e contro di me dicono che sostengo che non bisogna lottarecontro il male.

3) Sostengo che bisogna tendere alla castità […]; e contro di me diconoche rinnego il matrimonio e predicol’estinzione del genere umano.

4) Sostengo che l’arte è contagiosa e tanto più contagia, tanto è migliore”Lev Tolstoj

Толстой на прогулке в окрестностях Ясной Поляны. Фотографии 1900-х гг.

Tolstoj nei campi di Jasnaja Poljana. Fotografia, 1900 ca.

255

«Полки березовых шкафов, с стекляннымидверцами […] снизу доверху уставленыстарыми и новейшими, иностранными ирусскими изданиями. за рабочим кресломграфа, в большой стенной нише, - открытыеполки, с подручными книгами,справочниками, словарями, указателями ипроч. остальные свободные стены этой частикомнаты также заняты полками с книгами.здесь, как и в шкафах и в нише, виднеются –в старинных и новых переплетах и безпереплетов – издания сочинений Спинозы,Вольтера, Гете, Шлегеля, руссо, почти всехрусских писателей, затем – Ауэрбаха,Шекспира, Бенжамена констана, Де-Сисмонди, иоанна златоуста и других,иностранных и русских, духовных и светскихмыслителей. Жития святых, «Четьи-Минеи»,«Прологá», - перевод на русский язык«Пятикнижия» Мандельштама, еврейскиеподлинники «Ветхого завета» и греческиетексты «евангелия», - «Мировоззрениеталмуддистов» с немецкими, французскими ианглийскими комментариями, - установленына полках, рядом с известными русскимипроповедниками и русскими и иностранными,духовно-нравственными, дешевыми,изданиями для народа».

Г. Данилевский

“Le scansie di betulla con i battenti di vetro […] sono stracolme di libri,vecchi e nuovissimi, russi e stranieri. Dietro la poltrona di lavoro del conte inuna nicchia larga stanno sugli scaffaliaperti con dei manuali, prontuari,repertori ecc. E le altre pareti di questa parte dellasala anche loro sono tutte scaffalate.Qui come nelle scansie e come nellanicchia si vedono – rilegati e spogli,nelle rilegature antiche e moderne – le opera di Spinoza, Voltaire, Goethe,Schlegel, Rousseau, di quasi tutti gliscrittori russi e poi – di Auerbach,Shakespeare, Benjamin Constant, De Sismondi, San GiovanniCrisostomo e di altri pensatori stranierie russi, religiosi e laici. Vite dei santi,antichi libri di lettura edificante, la traduzione russa del Pentateuco di Mandel’štam, il Vecchio Testamentonell’originale ebraico e i testi greci del Vangelo, “Visione del mondo dei talmudisti” coi commenti tedeschi,francesi ed inglesi stanno sui scaffaliaccanto ai noti predicatori russi e alleedizioni popolari di buon prezzospirituali e morali, russe e straniere”. G. Danilevskij.

“[...] anzi le dirò senza superbia che la libreria nostra non ha egualenella provincia, e due sole inferiori. Sulla porta ci sta scritto ch’ella è fattaanche per li cittadini e sarebbe apertaa tutti. Ora quanti pensa ella che la frequentino? Nessuno mai.” (Giacomo Leopardi a Pietro Giordani,Recanati 30 aprile 1817).

Б и Б Л и о Т е к А

L a B i B L i o t e c a

[. . . ] Я Вам скажу без высокомерия, что наша библиотека неимеет себе равных в провинции, где есть только еще две

библиотеки, но более низкого уровня. на двери былонаписано, что она создана также для всех граждан и значит

отрыта для всех. А как Вы думаете, сколько людей еепосещает? никто, никогда.

(Джакомо Леопарди к Пьетро Джордани, реканати, 30 апреля 1817 года).

256

Подборка книг, газет, журналовС личной библиотеки ТолстогоВ Ясной Поляне.

LibroКнига Guida della Esposizione

internazionale d'arte in Venezia1897. – Venezia: Edita per cura dellaconcessionaria del catalogo Ufficiale,1897 (Venezia: Tipografia degli ErediTondelli fu Lorenzo). - 80 p.Бумага, тип. печать. 16,2х11,1Обложка издательская

LibroКнига Толстой Л.Н.

What is art? / By Leo Tolstoy;translated from the original Russianms., with an introduction, by Aylmer Maude. London: Walter Scott, [1898] (Edinburgh: [Printed by Morrison and Gibb limited] ). - XL, 237, [18] p. -(The Scott Library)Бумага, картон, коленкор, тип.печать, тиснение золотом.16,8х11,5.Переплет издательский

GiornaleГазета La Tribuna illustrata.

№ 32: Domenica. 7 Agosto 1904. - Anno XII. Roma, 1904. - P. 497-512: ill.Бумага, тип. печать. 41,0х28,9

OpuscoloБрошюра Conti Angelo

A proposito della "Sonata aKreutzer" di Leone Tolstoi [Текст]/Angelo Conti (Doctor Mysticus). Roma: Stabilimento Bontempelli,1890. - 18 p.Бумага, тип. печать. 17,3х11,5.Обложка издательская

LibroКнига Макиавелли Никколо

ди Бернардо Государь (Ilprincipe) и рассуждения на первые трикниги Тита Ливия [Текст] /сочинение Николая Макиавелли;пер. с итальянского под ред. Н.Курочкина. [СПб.]: Издание"Русской книжной торговли", 1869 (СПб.: В типографии Тиблена и К (Неклюдова). - XII, 502 с.Бумага, тип. печать. 23,4х15,5Обложка издательская

Opuscolo Брошюра Fici Antonino

La Filosofia fatalista nei romanzi di Leone Tolstoi [Текст]: conferenza / prof. Antonino Fici. Marsala: Tipografia di Luigi Gilberti,1900. - 47, [1] p.Бумага, тип. печать. 19,0х11,7.Обложка издательская


Казаки: Кавказская повесть 1852 г.Гр. Л.Н. Толстой. - Изд. 9-е.М.: Типо-литография Т-ва И.Н. Кушнерев, 1908. - 181 с.Бумага, коленкор, кожа, тип. печать.19,3х14,1.Переплет владельческий

Selezione di libri, giornali, riviste dalla libreria personale di Tolstoj a Jasnaja Poljana.

LibroКнига Donati Luigi

Consolatio afflictorum. Milano: Lombarda, 1890 (Lodi : E.Wilmant). - 84, [2] p.Бумага, тип. печать. 15,4х9,3.Обложка издательская

OpuscoloБрошюра Ballardini Vincenzo

Giuseppe Mazzini: canto dellalibertà: 22 giugno 1805 - 22 giugno1905. Alfonsine: Tipografia Ricci, 1906. - 4p. тип. печать. 35,1х25,0Обложка издательская

RivistaЖурнал La Rivista Moderna

di Cultura [Текст]. Firenze, 1898. Бумага, тип. печать. 24,8х16,8.Обложка издательская


В чем моя вера?Л.Н. Толстой; [с предисл. от издат.]. [М.]: Издание кн-ва "Посредник", № 592, 1906 (М.: Типо-литографияТ-ва И.Н. Кушнерева и К). - 200 c.Бумага, тип. печать. 20,2х13,5.Обложка издательская


I. О жизни. II. Мысли о новомжизнепонимании [Текст] Л.Н. Толстой. – Изд. 2-е. [М.]: Издание кн-ва "Посредник", № 583, 1907 (М.: Типо-литографияТ-ва И.Н. Кушнерева и К). - 196 c.Бумага, тип. печать. 20,1х13,7Обложка издательская

RivistaЖурнал La Vita Internazionale: rassegna

quindicinale. № 9 : 5 Maggio 1901. Milano, 1901. - P. [2], 273-303, [3]Бумага, тип. печать. 29,4х19,6Обложка издательская


Сочинения графа Л.Н.Толстого[Текст]. Ч.12. - Изд. 11-е.М.: [Издание С.А. Толстой], 1903

(М.: Типо-литографияТоварищества И.Н. Кушнерев и К).[2], [5], 6-562, [2], [2] c.Бумага, картон, бумага муаровая,кожа, тесьма шелковая, тип. печать,тиснение золотом, золотой обрез20,5х14,2; 31,5 (тесьма).Переплет издательский

Spartito Ноты. Perosi L.

La Risurrezione di Lazzaro [Ноты]:Oratorio in due Parti per canto ed orchestra / composto da don Lorenzo Perosi; riduzione per pianoforte solo di Ugo Solazzi. Milano; Roma; Napoli ; Palermo;Parigi ; Londra : G. Ricordi & C.,[1899] ( Printed in Italy ). - [2], 54 p.Бумага, коленкор, тип. печать.30,5х23,5Обложка издательская

Подсвечник. Россия. Конец XIX- начало XX вв.(ГMYTЯП).

Portacandele. Russia. Fine XIX-inizio XX sec. 1494. (SMETYP).

«Библиотека Толстогосоставляется целым миром». Д. П. Маковицкий,

“La biblioteca di Tolstoj costituisce un intero universo”D.P.Makovitzkij.

259

« Ж и з н ь е с т ь с о в е р ш а ю щ е е с я т в о р ч е с т в о »

Л. н. Толстой.

L'infinito non si può esprimere se non quando non si sente; bensì dopo sentito [...]. G. Leopardi (Zibaldone, 714,1).

“La v è un’opera in fieri”Lev T t j

Т В о р Ч е С Т В оi L p r o c e s s o c r e at i v o

Б е с к о н е ч н о с т ь м о ж н о в ы р а з и т ь т о л ь к о т о г д а , к о г д а т ы е е н е ч у в с т в у е ш ь ,

а т о л ь к о п о с л е т о г о к а к п о ч у в с т в о в а л [ . . . ] .

Д. Леопарди (Дневник размышлений - Zibaldone , 714,1).

В. Г. Черткова Л. Н. Толстой в яснополянском кабинете.Фотография. 1909 г.

V.G. Chertkov, L.N.Tolstoj nel suo studio a Jasnaja Poljana. Fotografia, 1909.

262

Страницы рукописи «Анны Карениной» переписаны рукой С. А. Толстой с правкой Л. Н. Толстого. (GMT)

«Никакие гениальные прибавления не могут улучшить сочинения так много, как могут улучшить еговымарки» Л. Н. Толстой.

263

Pagine del manoscritto Anna Kareninatrascritte da S. A. Tolstojacon correzioni a mano di Tolstoj.17,2 x 21,9 cadauna. (GMT)

“Nessuna geniale aggiunta può migliorare un’opera quanto la può migliorare un taglio” Lev Tolstoj.

264

Часы Л. Н. ТолстогоD – 5,0 см. – Часы.(ГMYTЯП)

Orologio di L.N.Tolstoj Orologio: 5 cm. (SMETYP).

265

« Ч и т а л Э м е р с о н а н а п о л е о н а – п р е д с т а в и т е л ь ж а д н о г о б у р ж у а –э г о и с т а – п р е к р а с н о »


“Emerson ha visto Napoleone come un rappresentante della borghesia avida, un egoista: magnifico”.Lev Tolstoj

Dolor mio nel sentire a tarda notteseguente al giorno di qualche festa il canto notturno de’ villani passeggeri.Infinità del passato che mi veniva in mente, ripensando ai Romani così caduti dopo tanto romore e ai tanti avvenimenti ora passati ch’io paragonava dolorosamente con quella profonda quiete e silenziodella notte, a farmi avvedere del qualegiovava il risalto di quella voce o cantovillanesco.G. Leopardi (Zibaldone, 50,2).

и С Т о р и Я

L a s t o r i a

М н е б о л ь н о с л ы ш а т ь п о з д н е йн о ч ь ю п е н и е п р о х о д я щ и х к р е с т ь я н .

Б е с к о н е ч н о с т ь п р о ш л о г о , о к о т о р о й я д у м а л ,

в с п о м и н а я о Д р е в н е м р и м е , п а в ш е м п о с л е с в о е й с л а в н о й

и с т о р и и п о д в и г о в . С е щ е б о л ь ш о й б о л ь ю я с р а в н и в а л

е е с н о ч н о й т и ш и н о й ис п о к о й с т в и е м


Портрет Наполеона. Раскрашенная гравюра А. Льюиса 1841. по оригиналу П. Деляроша. Kопия.

Ritratto di Napoleone. Incisione a colori di A. Lewis 1841da un originale di P. De La Roche, cm. 27 x 34.

Сражение при Бородине 26 августа 1812 г. Гравюра С.Федорова и С. Карделли пооригиналу Д. Скотти. 1814 г.

Центральное место в «Войне и мире» занимаетизображение Бородинскогосражения, его описанию посвящено 22 главы. Толстой считал, что «великий»Наполеон потерпел моральноепоражение при Бородине, а русский народ победилнравственно.

Battaglia di Borodino del 26 Agosto 1812. Incisione di S. Fedorov e S. Cardelli da un originale di D. Scott, 1814

Un posto centrale in Guerra e paceè occupato dalla raffigurazione della Battaglia di Borodino, la sua descrizione si estende per 22 capitoli. Tolstoj riteneva che il “grande” Napoleone avessesubito una sconfitta morale a Borodino,mentre il popolo russo avesse trionfato dal punto di vista morale.

«…не мог понимать он [Наполеон]ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые былислишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того, чтобы он мог понимать их значение» Л. Н. Толстой.

“non poteva capire né il bene, né la bellezza, né la veritàné il senso delle sue azioni, troppo antitetiche al bene e alla verità, troppo lontane da tutto ciò che è umano, perché potesse capirne il senso” Lev Tolstoj

267

269

« Д р у г – х о р о ш о ; н о о н у м р е т ,

о н у й д е т к а к - н и б у д ь ,

н е п о с п е е ш ь к а к - н и б у д ь з а н и м ;

а п р и р о д а , [ . . . ] е щ е л у ч ш е .

С в о я с о б с т в е н н а я п р и р о д а .

и х о л о д н а я о н а , и н е р а з г о в о р ч и в а я ,

и в а ж н а я , и т р е б о в а т е л ь н а я ,

д а з а т о у ж э т о т а к о й д р у г ,

к о т о р о г о н е п о т е р я е ш ь д о с м е р т и ,

а и у м р е ш ь , в с е в н е е ж е у й д е ш ь »

Л. Н. Толстой - а. а. Фету.

“Un amico è una buona cosa; ma un giorno o l’altro muore o se ne vada qualche parte, e tu non gli vai dietro;mentre la natura, [...] è ancora meglio.Ti appartiene. È fredda, silenziosa,altezzosa, esigente, ma è un amicoche non perdi fino alla morte, e morendo, ritorni a lei” Lev Tolstoj a A. Fet.

La natura è come un fanciullo: con grandissima cura ella si affatica a produrre, e a condurre il prodotto alla sua perfezione; ma non appena ve l'ha condotto, ch’ella pensa e comincia a distruggerlo... G. Leopardi (Zibaldone, 4421,2).

Ч е Л о в е к и П р и р о Д а

L’ u o m o e L a N at u r a

П р и р о д а к а к р е б е н о к : с о г р о м н е й ш е й з а б о т о й о н а

у т о м л я е т с я п р о и з в о д и т ь и д о в о д и т ь с в о е п р о и з в е д е н и е

д о с о в е р ш е н с т в а ; н о к а к т о л ь к о о н а о с у щ е с т в и л а т о , ч т о

о н а з а д у м а л а , о н а н а ч и н а е т р а з р у ш а т ь э т о . . .

Д. Леопарди (Дневник размышлений - Zibaldone, 4421,2).

В. Г. Чертков.Л. Н. Толстой на верховой прогулке.Фотография. 1908 г. (ГМУТЯП)

VG Certkov.L.N. Tolstoj in gita a cavallo. Fotografia. 1908 (SMETYP).

В. Г. Чертков Л.Н. Толстой на прогулке.Фотография. Ясная Поляна, 1908 г. (ГМУТЯП).

V.G. Chertkov. Tolstoj durante una passeggiataJasnaja Poljana, 1908.(SMETYP).

Л. Н. Толстой верхом на лошади.Любительская фотография. Ясная Поляна, 1900-е гг. (ГМУТЯП).

«При всей отзывчивости кявлениям и жизни природы,Толстой только в крайних случаяхпринуждал себя отказаться отверховой прогулки после завтрака.Если шел дождь, Лев Николаевичнадевал непромокаемое пальто, но все-таки ехал; если былагололедица, он ехал шагом,осторожно, но ехал; то же самое –во время легкого недомогания; он мог ехать тихо, мог поехатьнедалеко, но совсем отказаться от поездки ему было трудно. …удивительная простотасоединялась у него с великойисключительной любовью кприроде» В. Ф. Булгаков.

Lev Tolstoj a cavallo. Fotografia amatoriale. Jasnaja Poljana, 1900. (SMETYP).

“Con tutta la sua attenzione aifenomeni della natura, Tolstoj solo in casi estremi rinunciava ad unapasseggiata a cavallo dopo la primacolazione. Se pioveva, Lev Nicolaevich indossava un paltòimpermeabile, ma non rinunciava; se c’era ghiaccio, andava a piedi, ma non rinunciava; lo stesso se non sisentiva tanto bene; camminava piano,non si allontanava troppo da casa, ma non rinunciava alla suapasseggiata. Una straordinariasemplicità si univa in lui a un amoreesclusivo per la natura” Valentin Bulgakov.

270

К. К. Булла. Л.Н. Толстой на верховой прогулке. Фотография. Ясная Поляна, 1908 г. (ГМУТЯП)

K. Bull. L.N. Tolstoj in gita a cavallo. Fotografia. Jasnaja Poljana, 1908 (SMETYP).

Коса. Россия. 1908 г (?)90,0х10,0 см. (ГMYTЯП)

Брусница. Россия. 1880 – 1890 г.г.На передней грани надписьчернилами рукой С. А. Толстой:“Подарена Льву Никол. Сыном Ильей и служила ему напокосах”. 26,0х8,0 см. (ГMYTЯП)

Custodia per il cote. Russia.1880-1890.Sul lato anteriore, scritta a inchiostro per mano di S.A.Tolstaja: “Regalato a Lev Nikol. dal figlio Il’ja, che gli serva per la falciatura”.(SMETYP).

Falce. Russia. 1908 (?) cm. 90 x 10 (SMETYP).

И. Е. Репин. Толстой в комнате под сводами. Ясная Поляна, 1891 г. Авторизованная копия. (ГМУТЯП).

Ilya Repin, Tolstoj nel suo studio a volte. Jasnaja Poliana, 1891.Copia autorizzata(SMETYP).

271

273

« У ч е н и е х р и с т а , к а к и в с я к о ер е л и г и о з н о е у ч е н и е , з а к л ю ч а е т в с е б е д в е с т о р о н ы : 1 ) у ч е н и е о ж и з н и л ю д е й – о т о м , к а к н а д ож и т ь к а ж д о м у о т д е л ь н о и в с е мв м е с т е – э т и ч е с к о е , и 2 ) о б ъ я с н е н и е ,п о ч е м у л ю д я м н а д о ж и т ь и м е н н о т а к ,а н е и н а ч е – м е т а ф и з и ч е с к о е у ч е н и е . о д н о е с т ь с л е д с т в и е и в м е с т еп р и ч и н а д р у г о г о »


“L’insegnamento di Cristo, come ogni insegnamento religioso, ha due aspetti: 1) insegnamento eticosul come devono vivere, ciascuno persé e tutti insieme, e 2) insegnamentometafisico, spiegazione del perché lagente deve vivere così e non altrimenti. Un aspetto è conseguenza e insieme causa dell’altro” Lev Tolstoj

L’odio del nemico costituiva lo spiritodelle antiche nazioni [...] E Gesù comandando l'amor del nemico, dice formalmente che dà un precetto nuovo G. Leopardi (Zibaldone, 1641).

з н А Ч е н и е е В А н Г е Л и й

i L s i G N i f i c at o d e i va N G e L i

н е н а в и с т ь к в р а г у б ы л а о с н о в о й х а р а к т е р аа н т и ч н ы х н а р о д о в [ . . . ]

и и и с у с , г о в о р я о л ю б в и к в р а г а м , д а е т н а мн о в у ю з а п о в е д ь

Д. Леопарди (Дневник размышлений - Zibaldone, 1641).

Ге Н. Н. «Что есть истина?» Христос и Пилат.1890.

Л. Н. Толстой писал: «Достоинство картины... в том, что она правдива... в самомнастоящем значении этого слова...Ге... нашел в жизни Христа такоймомент, который важен теперь для всех нас и повторяется вездево всем мире ...Это верноисторически, и верносовременно...»

N.N. Ge. “Che cos’è la verità?” Cristo e Pilato. 1890.

Lev Tolstoj ha scritto: “La dignità del quadro ... sta nel fattoche è veritiera … nel più attuale dei significati di questa parola…Ge…ha trovato nella vita di Cristoproprio quel momento, oggifondamentale per tutti noi, che si ripete in ogni luogo della terra. …Questo è un fatto sia storico che attuale…”

273

Толстой Л. Н. Ответ наопределение Синода от 20-22февраля и на полученные мноюпо этому случаю письма. Автограф. Москва, 24 марта 1901 г.17, 8Х20,6. (ГМТ)

L. N. Tolstoj. Risposta all’ordinanza del Sinodo del 20-22 febbraio e alle lettere ricevute da me perquesta occasione. Manoscritto. Mosca. 24 marzo 1901. cm. 17, 8 x 20,6. (GMT)

22 февраля 1901 года граф Л. Н. Толстой был отлучен от Православной Церкви постановлениемСвятейшего Синода.26 февраля 1901 г. С. А. Толстая послала письмомитрополиту Антонию: «Оно вызовет не сочувствие … а негодование людях и большуюлюбовь и сочувствие ЛьвуНиколаевичу. Уже мы получаемтакие изъявления, и им не будетконца, со всех концов мира».

Il 22 Febbraio 1901 il conte Lev N.Tolstoj fu allontanato dalla Chiesa ortodossa con ordinanza del Santo Sinodo del 26 febbraio 1901.S.A. Tolstaja inviò una lettera al metropolita Antonio: “Questo provocherà non la compassione…ma l’indignazione della gente e un grande senso di amore e di pietàper Lev Nikolaevich. Abbiamo giàiniziato a ricevere tali manifestazioni dai vari angoli della terra, e a queste non ci sarà fine.”

274

Ванециан А. В.Ясная Поляна. Дом-музей Толстого и «дерево бедных». Ясная Поляна. 1952.Картон, масло. 45х63 (ГMYTЯП)

У «дерева бедных» Толстогообычно ждали посетители:крестьяне, нищие, странники; они знали, что Толстой всегда импоможет.

A.V. Vanetzian.Jasnaja Poljana. Museo-residenza di Tolstoj e “l’albero dei poveri”. Jasnaja Poljana. 1952. 45x63. Olio su cartone (SMETYP).

“l’albero dei poveri” di Tolstoj vedeva sempre visitatori in attesa: i contadini, i mendicanti, i vagabondi -sapevano che Tolstoj certamente li avrebbe aiutati.

“Ho scritto due opere, “Critica della teologia dogmatica” e una nuova traduzione e collazionedei quattro Vangeli con commento, in cui spiego perché prima non capivo l’insegnamento di Cristo e come e perché l’ho capito. In queste opere, passo dopo passo,frase dopo frase, metodicamentetraduco di nuovo, confronto e collaziono i quattro Vangeli” Lev Tolstoj.

«О том, почему я прежде не понимал учение Христа, и как и почему я понял его, я написал два сочинения: «Критику Догматическогобогословия» и новый перевод и соединение четырех Евангелий с объяснениями. В сочинениях этих я методически,шаг за шагом … и стих за стихом вновь перевожу,сличаю и соединяю четыреЕвангелия» Л. Н. Толстой.

275

277

“Tutto ciò che unisce gli uomini è bene e bellezza; tutto ciò che li disunisce è male e bruttura” Lev Tolstoj.

Viviamo, Porfirio mio, e confortiamoci insieme: non ricusiamo di portare quella parte che il destino ci ha stabilita, dei mali della nostraspecie. Sì bene attendiamo a tenercicompagnia l'un l'altro; e andiamoci incoraggiando, e dando mano e soccorsoscambievolmente; per compier nel miglior modo questa fatica della vita.G. Leopardi (Dialogo di Plotino e di Porfirio, in Operette morali).

С о Л и Д а р Н о С Т ь

L a S o L i d a r i e t à

Б у д е м ж и т ь , м о й П о р ф и р и й , и п о д д е р ж и в а т ь д р у г д р у г а ;

н е б у д е м о т к а з ы в а т ь с я о т н а ш е й д о л и т о й б е д с т в е н н о й н о ш и ,

к о т о р у ю с у д ь б а в о з л о ж и л а н а п л е ч и р о д а ч е л о в е ч е с к о г о .

П о с т а р а е м с я д е р ж а т ь с я в м е с т е , б у д е м о б о д р я т ь д р у г д р у г а и п р о т я г и в а т ь

д р у г д р у г у р у к у п о м о щ и , - т а к м ы л у ч ш е п р е о д о л е е м в с е ж и з н е н н ы е т р у д н о с т и .

Д. Леопарди (Разговор Плотина и Порфирия, Нравственные очерки).

Нью Иорк Таймс, 19 XII 1909

The New York Times, 19 XII 1909

« В с е , ч т о с о е д и н я е т л ю д е й ,е с т ь д о б р о и к р а с о т а ; в с е , ч т о р а з ъ е д и н я е т и х ,е с т ь з л о и б е з о б р а з и е » .

Л. Н. Толстой.

В. Г. Чертков. Л. Н. Толстой со своимпомощником Н. Н. Гусевым. Ясная Поляна. 1909 г. Фотография.

V.G. Chertkov. L.N.Tolstoj con il suo aiutante N.N. Gusev. Jasnaja Poljana,1909.Fotografia.

«Кто бы вы ни были – француз,русский, поляк, англичанин,ирландец, немец, чех, – поймите,что все ваши настоящиечеловеческие интересы, какие быони ни были – земледельческие,промышленные, торговые,художественные или ученые… ни в чем не противоречатинтересам других народов […] и что вы связаны взаимнымсодействием, обменом услуг,радостью широкого братскогообщения, обмена не толькотоваров, но мыслей и чувств с людьми других народов» Л. Н. Толстой

“Chiunque voi siate, francese, russo,polacco, inglese, irlandese, tedesco,ceco, cercate di capire che inqualsiasi campo vi muoviate, agricolo,industriale, commerciale, artistico,scientifico, non potete scontrarvi congli interessi degli altri popoli […] e chesiete legati da un rapporto reciproco,da uno scambio ampio, felice, unoscambio non solo di merci, ma dipensieri e sentimenti” Lev Tolstoj. Patriottismo e governo.

278

В последние годы жизни Толстойполучал огромное количествописем, часто до тридцати писем в день. В переписке Толстомупомогали дочери, секретари, в частности Н. Н. Гусев. Только из Америки Толстой получилболее 2000 писем.

Negli ultimi anni della sua vita, Tolstojriceveva un’enorme quantità di lettere, a volte fino a trenta lettere al giorno. A tenere la corrispondenza Tolstojveniva aiutato dalla figlia e dalsegretario, N.N. Gusev. Dalla sola America Tolstoj ricevette più di 2000 lettere.

Письмо Л.Н. Толстого к сыну Андрею Лвовичу.Конверт см. 11х14Письмо см. 24 x 19,5 (ГМТ)

Lettera di L.N. Tolstoj al figlio Andrej L’vovichbusta cm 11x14 , lettera cm 24 x 19,5 (GMT)

finito di stampare nel mese di giugno 2011

da Bieffe industria Grafica, recanati (mc)

carta blocco internopatinata bianca matt satin da 135 gr/mq

copertinafedrigoni tintoretto neve da 250 gr/mq


Дыхание вечност

и

leopardi tolstoj. il respiro dell'anima

Documents