К проблеме этимологии некоторых слов в древнеармянском (gusan и gṙeh)

Артур Андроникович Амбарцумян

Посвящается светлой памяти Анаит Георгиевны Периханян

I

В армянском языке для обозначения народного певца, поэта, музыканта и сказителя, то есть рапсода и менестреля, помимо позднего арабо-персидско-тюрксого ашуг, с древних времен используется слово гусан. Засвидетельствованы следующие его формы: gusan (gowsan, иногда в рукописях kowsan) «певец, музыкант, актер, плакальщик, скоморох, мимос», gusanakan (gowsanakan, иногда с k-) «музыкальный, гусанский», gusanamut «вход для музыкантов или певцов», gusanutiun «пение, занятие пением или музыкой» (в совр. арм. «искусство гусана, занятие гусана»), gusanamol «поклонник гусанского исполнения», gusan-erg «гусанская песня» [NB I, 582; Худобашев, 1838, 294; Bedrossian, 1875-79, 128]. В грузинском отмечена форма mgosani «музыкант, играющий на флейте». В этимологическом словаре Р. Ачаряна указывается на происхождение армянского gusan от восстанавливаемого ср.-перс. *gōsān [HAB I, 597-598]. На парфянское происхождение указывали уже единственные упоминания слова в новоперсидской литературе: в поэме Фахриддина Гургани «Вис и Рамин» (*gōsān-i navāgar, в рук. с нач. k-) и в «Муджмал ал-Таварих» (рассказ о гусанах, привезенных из Индии по просьбе Бахрам Гура). Для обозначения рапсодов в персидской литературе использовались, как правило, другие термины: хuniyāgar (от ср.-перс. huniyāgar) и rāmišgar. Впоследствии слово gōsān [gws’n] было обнаружено В. Хеннингом в парфянском манихейском тексте Gyān wifrās [Boyce, 1957, 11; Durkin-Meisterernst, 2004, 168]1. Из парфянского оно попало также в мандейский gōsānā и в искаженном виде в арабский ḥusiān / ḥawāsena (Хамза Ал-Исфахани, в значении «цыгане»). Изучению творчества гусанов в парфянский, сасанидский и раннеисламский периоды истории Ирана посвятила несколько публикаций выдающийся британский ученый-иранист Нора Элизабет Мэри Бойс (1920-2006). Наиболее важные из них – это статья «The Parthian “gōsān” and Iranian Minstrel Tradition» (1957 г.) и недавний краткий очерк о гусанах в «Encyclopædia Iranica» (2002 г.). К сожалению, в этих публикациях М. Бойс воздержалась от попытки этимологизации слова gōsān, признав его происхождение неизвестным («a Parthian word of unknown derivation») [Boyce, 2002, 167]. В данной статье мы попытаемся рассмотреть возможные варианты этимологизации этого слова, и также более подробно привести основные случаи употребления его в армянских, грузинских, персидских и других источниках.

Пожалуй, самое раннее упоминание гусанов в армянской литературе относится к древнеармянскому переводу Библии, в Книге Екклесиаста (проповедника), 2:8, говорится о гусанах, как о певцах: «Я завел у себя певцов (гусанов) и певиц и услаждения сынов человеческих – разные музыкальные орудия» (Արարի ինձ գուսանս եւ երգեցիկս արս եւ կանայս‚ եւ զփափկութիւնս որդւոց մարդկան) (в восточноармянских переводах: երգիչներ եւ երգչուհիներ «певцов и певиц» или գուսաններ եւ երգիչներ ու երգչուհիներ «гусанов, певцов и певиц»). Еще одно упоминание относится к Книге Самуила (Вторая Книга Царств, 19:35). Восьмидесятилетний Верзеллий (Берзели) отказывается идти с царем Давидом в Иерусалим по состоянию здоровья и также 1 К гусанскому творчеству парфянского времени М. Бойс относит пехлевийские литературные памятники, сохранившиеся переложениях на среднеперсидский язык: эпический фрагмент Ayādgār ī Zarērān («Предание или сказание о Зарере») и поэму-тенцону Draxt ī Asūrīg («Спор между финиковой пальмой и козой») [Boyce, 1957, 18, 31; Boyce, 1983, 1157, 1160].

прибавляет: «И буду ли я в состоянии слышать голос певцов (гусанов) и певиц» (kam t‘e lsic‘em takawin z-jayn gusanac‘ ew varjakac‘).

Мовсес Хоренаци в «История Армении» (I. 14) в разделе о правлении Арама пишет, что источником Мар Абаса Катины были древние сказания, собранные «от малых и незаметных людей из гусанских сказаний и хранятся они в царском архиве» (i p‘okunc‘ omanc‘ ew yannšanic‘ aranc‘ i gusanakanēn ays gtani žołoveal i diwani ark‘uneac‘) [Мовсес Хоренаци, 1981, 58; Мовсес Хоренаци, 1990, 28].

В сочинении V века «Бузандаран», приписываемом Фавсту Бузанду, о госанах говорится в нескольких сюжетах. Первое упоминание относится к книге III, главе XIX (О сыновьях Иусика Папе и Атанагинесе, о том, как или почему они погибли вследствие своего нечестия). Cыновья патриарха Иусика Пап и Атанагинес, отказавшись от духовного сана, приехали в село Аштишат (Тарон), вошли в епископские покои и стали насмехаться над храмом, и пили там вино с блудницами, певицами-танцовщицами, гусанами и скоморохами (ew ěmpēin and gini bozok‘ ew varjakok‘ ew gusanok‘ ew katakok‘) [Павстос Бузанд, 1987, 76; Фавстос Бузанд, 1953, 40]. Второе упоминание относится к книге V, главе VII (О смерти Аршака, царя армянского, о том, как он пал от своей руки в стране Хужастан, в крепости Андмиш, и причиной его смерти был Драстамат). С разрешения персидского царя Шапуха армянский евнух Драстамат был допущен в крепость Ануш (Андмиш), чтобы навестить свого государя Аршака. Он освободил его от железных оков, выкупал его, облачил его в благородные одежды, накрыл стол для него, усадил его, поставил перед ним ужин по обычаю царей и поставил ему вина, старался оживить его, утешить и развеселить музыкой гусанов (st‘ap‘eac‘ z-na ew mxit‘areac‘, ew urax aṙnēr z-na gusanok‘) [Павстос Бузанд, 1987, 318; Фавстос Бузанд, 1953, 160]. Последнее, третье упоминание, приводится в той же книге V, главе XXXII (О царе Папе, о том, как он отвернулся от греческого царя и как был убит греческими войсками). Гусаны здесь появляются в сцене убийства армянского царя Папа во время пира по приказу римского императора щитоносцами-легионерами, под предводительством полководца Терентия, в то время как царь Пап держал пальцами чашу с вином и глядел на пеструю труппу гусанов (ew minč‘ der t‘agaworn Pap z-uraxut‘ean ginin unēr ’i matuns iwr, ew nayēr ěnd pēspēs ambox gusanac‘n) и когда поднес он чашу ко рту, чтобы выпить и, глазами впившись смотрел на разношерстную толпу гусанов (ew minc‘ der berann ’i bažakin ēr y-ěmpeln, ew ač‘ok‘n y-araj koys pšuc‘eal hayēr ěnd pēspēs amboxs gusanac‘n) [Павстос Бузанд, 1987, 354; Фавстос Бузанд, 1953, 178].

Католикос Иованн Мандакуни (V век) в своих «Речах» (Речь 17: «О беззаконных театрах дьявольских», Վասն անօրէն թատերաց դիւականաց) гневно обрушивается на гусанов, их творчество и их поклонников. Вот характерные отрывки из его речи: «И вот ныне вы глубоко погрязли в дьявольских заблуждениях и пленены и увлечены советами дьявола. Вы стремитесь попасть в западню его горестную, входя в грязнящие театральные представления, чтобы слышать голос грязи – гнуснейшее орудие обмана ушей, оскверняемых безбожными злокозненными беснованиями гусанов (լսել զձայնս աղտեղիս խաբարան ականջաց, ’ի զազրացելոցն եւ պղծեցելոցն յանօրէն եւ ’ի չարալլուկ կատաղանաց գուսանաց), которые всегда оскорбляют благодать святого духа и сеют смертоносные наущения дьявола в сердцах и мыслях ваших. От них возжигается пламя желаний и воспламеняется различными пороками в теле вашем покорном, кои, словно шипы и тернии, ранят тело ваше и обременяют ношей тяжелой дух ваш погибший. Получив в свое тело и пламя палящее и меч убивающий, выходят из театров оскверненные, тяжело раненные и пораженные скрытыми стрелами дьявола, который злейшим образом ранит душу и заставляет видеть преуменьшенными величайшие беззакония» [Гоян, 1952 (2), 33-34]. «Лагерь дьявола – театральные представления. Всякий развратник и пьяница – гусаноман. Они пьянствуют и развратничают безбожно и беззаконно, распустив узду языка своего и сняв повязки со рта своего... изрыгая зловоние изо ртов и говоря о всяких желаниях дьявольских» (Զի

բանակք դիւաց են թատերքն խաղոյն, եւ ամենայն անառակ եւ գուսանամոլ գինարբուքն, որք զեղխին եւ պակշոտին անօրէն եւ անաստուածաբար՝ լուծեալ զսանձս լեզուի եւ զկապ բերանոյն արձակեալ ուտեն եւ շուայտանան համանգամ կերակրոցն, եւ հոտն հոսեալ ’ի բերանոց նոցա՝ բուրէ բազում ժանտութիւնս. եւ խորհին եւ խօսին զամենայն կամս սատանայի, եւ ոչ իմանան զչար նետս սատանայի) [Гоян, 1952 (2), 72]. «Там где катаки (комедианты) и гусаны (мимы), и представления и насмешки гнусные» (Զի ուր կատակք եւ գուսանք են եւ խաղ եւ ծաղր լկտիք). «И тот, кто столь безбожной гнусностью и пьяным развратом живет и в дьявольских театрах и с шутами-гусанами время проводит, пусть не сомневается, что ждет его геенна и муки огненные» (Եւ որ այդպիսի անօրէն լկտութեամբ եւ գինեմոլ զեղխութեամբք կեցցէ, եւ դիւական թատերօք եւ ծաղրածու գուսանօք վարիցի, մի՛ ամենեւին ակնկալցի ապրել ’ի հրոյն տանջանաց) [Гоян, 1952 (2), 75-76]2. Пороками армянского общества объявляются «вино, гусаны и сатана (գինի եւ գուսան եւ սատանայ)».

В 648 году «Канон» (Կանոնք Դուինայս ժողովոյն) Двинского церковного собора утвердил новый закон, направленный против гусанов. В нем говорилось, что «некоторые аристократы и сельчане-всадники, доехав до какого-либо села, минуя его, размещались в монастырях вместе с гусанами и вардзаками, так оскверняя эти священные места, что христианам страшно даже слышать, не то что делать» [Гоян, 1952 (2), 77].

В «История страны Алуанк» Мовсэса Каланкатуаци (VII в.) в книге I, главе XXVI (Канонический устав Вачагана, царя Алуанка, принятый собором, состоявшимся в Алуэне, §12) подтверждается участие гусанов в траурных церемониях в арцахской части Алуанка, которые, разумеется, пресекались властью и церковью: «Если оплакивают (покойника), то хозяина дома и гусанов связать и привести к царскому двору и наказать. А домочадцы да не смеют причитать» (ew aynk‘, or koc dnen, z-tanutern ew z-gusansn, kapesc‘en ew i durn ark‘uni tarc‘in ew patuhas i veray dic‘en, ew ěntanik‘n z-het artasowel mi išxesc‘en) [Мовсэс Каланкатуаци, 1983, 92]. По мнению Ш. В. Смбатяна, здесь имеются в виду музыканты, аккомпанирующие плакальщицам [Мовсэс Каланкатуаци, 1984, 58, 192].

Группа или труппа васпураканских гусанов упомянута в четвертой книге «Истории дома Арцруни» Товмы Арцруни и Анонима (IX-X вв.) в описании декора дворца царя Гагика Арцруни (dass gusanac‘– դասս գուսանաց: «тут же сонм гусанов и хоровод девушек, достойный удивления») (гл. 8: «О строительных работах на острове Ахтамар») [Товма Арцруни, 1985, 458; Товма Арцруни, 2001, 214, 467].

Предостережение по поводу «гусанских песен» содержится в своде законов Киликийской Армении. В «Судебнике» Смбата Спарапета («Судебник. Общие церковные и мирские законы и каноны», XIII в.) в главе «О праве царей и князей ночевать в монастырях» (пункт 45) указано, что находясь в монастыре, мужчина «не должен напиваться до опьянения и распевать гусанские песни или сладкие мелодии» (եւ էյրիկ մարդն չխմէ որ հարբենայ. եւ ոչ գուսան երգոց կամ ավջի ձայն իշխէ հանել բնաւ) [Смбат Спарапет, 1958, 51].

2 В данных фрагментах, рассмотренных Г. Гояном в двухтомной книге «2000 лет армянского театра» содержатся недвусмысленные указания на участие гусанов в театральных представлениях. К сожалению, М. Бойс скептически отнеслась к содержанию и выводам Г. Гояна и назвала его рассуждения о связи некоторых групп гусанов с театром «entirely speculative» [Boyce, 1957, 14, прим. 6], видимо, из-за незнания русского языка и невозможности вникнуть во все детали, приводимые автором. Г. Гоян в своей книге подробно анализирует данные древнеармянских источников, указывающих на связь отдельных групп гусанов с театральнми представлениями, приводит данные археологии (многочисленные статуэтки с изображениям различных видов гусанов с характерными для них прическами и атрибутами), рассматривает, сохранившиеся маски актеров на фризах собора Сурб Хач на острове Ахтамар, данные миниатюрной живописи и т. д. (Конечно, вопрос о строительстве царем Гагиком театра, может, и являлся спорным, но это, пожалуй, не так важно) [Гоян, 1952].

Слово гусан можно найти также в двух баснях Вардана Айгекци (XII-XIII вв.) «Злоключения волка» (басня № 350) («О глупец, кто в твоем роду был певцом (гусаном) или трубачом, что ты завыл?» – թէ ովիմար, թէ ’ի քո ազգն գուսան կամ փողահար ո՞վ էր եղել, որ դու ոռնացիր) [Орбели, 1956, 140] и «Грустный царь» (басня № 282), посвященная царю, которого пытались развеселить пением гусанов (եւ բերին գուսան եւ երգեցիք. նա ոչուրախացաւ). Отрицательное отношение к гусанскому творчеству прослеживается во многих религиозных сочинениях армянской церкви. Ованес Мандакуни в своем сочинении (Čark‘ Xratakank‘, XIII) говорит с осуждением о «распущенных и обезумевших от (исполнения) гусанов пьяницах, отдавших себя распутству и вожделению» [Boyce, 1957, 14, прим. 4]. Вардан Вардапет в «Комментарии на Книгу Бытия» оценивает пение гусанов с негативной точки зрения: «внуки Каина изобрели искусство гусанства (gusanut‘iwn), а его внучки – румяна и сурьму» [Boyce, 1957, 14, прим. 5]. В молитве «О пьяницах и менестрелях» («Vasn arbec‘ołac‘ ew gusanac‘») Симеона, епископа Алдзникского, содержится критика гусанства с точки зрения христианской религии, причем последнее приписывается также к колдовству [Russell, 1987, 442, 467].

Как указывает М. Бойс, в переводной литературе на армянский язык также прослеживается уничижительное отношение к гусанам. Обычно слово гусан соответствует греческому μμος, а Св. Порфирий, например, до принятия христианства выполнял в театре роль «дьявольского певца-гусана» (gusan ergec‘ik diwakan) [Boyce, 1957, 14].

О гусанах говорится и в многочисленных сочинениях более позднего периода, в некоторых из них даже с восхищением. Так, например, Закарий Канакерци в своей исторической «Хронике» (XVII в.) приводит гусанов в следующих контекстах: по приказу шаха Аббаса был построен дом для детей в стороне от других строений, «дабы не слышны были звуки песен гусанов» (том I, гл. 31), Тахмасп-кули-хан «ел и пил под песни и игру гусанов» (том I, гл. 40), Хосров-хан, ставший правителем Еревана, был «гусаном и музыкантом» (том II, гл. 24) [Закарий Канакерци, 1969, 79, 90, 140]

Средневековый поэт Еремия Челеби Кеомюрджян (XVII в.) часто восторженно ссылался на пение гусанов в своих стихах (Լալական պառւօք, գուսան ողբերգօք) («Таги», §9) и в «Истории пожара в Константинополе», случившегося в 1660 году:

Իջանեմք ’ի ծաղկաւէտ. բուրաստանս եւ ’ի պարտիզունք. Ընդ ազնիւ հոտոց բուրմանց. երգ հիւսեմք եւ քաղցըր զարմազունք։ ’ի սար ւ’ի ձոր հաճելիք. ’ի մարգեր կանաչեալ իջնունք. իբր զգուսան երգեցիկ. սիրողացըն լինիմք սիրունք։

Георг Гоян настаивал на существовании в Армении, помимо гусанов-комиков и

гусанов-мимосов, также и гусанов-трагиков, принимавших участие в погребальных обрядах и оплакиваниях (в рассматриваемых им контекстах слову гусан обычно сопутствует, по-видимому, его толкование – vołbergak «трагик» или jaynarku «вопящий, возвещающий о смерти», букв. «распростаняющий звук, голос»). По его мнению, гусаны учавствовали в похоронах Арташеса наряду с трубачами и женщинами-плакальщицами, однако это противоречит переводам Н. Эмина, Г. Саркисяна и Р. Томсона, которые видят вместо гусанов «голосистых/рыдающих дев» и т. д. (точка зрения Гояна не бесспорна, но заслуживает внимания, так как присутствие написания kusank‘ «девы» вместо gusank‘ «гусаны» с заменой g на k характерно для армянских рукописей) (Мовсес Хоренаци, История Армении, II.60) [Гоян, 1952, 282-283, 499-501]. С другой стороны, он связывает происхождение слова гусан с культом фамильного «умирающего и воскресающего» бога Гисане и обращает внимание на сходство зачеса длинных волос и кос на его голове с остроконечной и длинной укладкой волос на головах

многочисленных статуэток гусанов, обнаруженных археологами в Армении. Связь гусана с Гисане не носит этимологического характера, а связана с народными и языческими представлениями. Св. Карапет (Сурб Карапет) или «Мушский султан Святой Карапет»3, во имя которого был построен монастырь на месте, где некогда стоял громадный идол бога Гисане, в народных преданиях со временем стал покровителем гусанов, героической поэзии и искусств. О появлении в Армении индийцев Гисане и Деметра4 говорится в сочинении «История Тарона» – своеобразном собрании исторических легенд монастыря Св. Карапета (Глакаванка)5, приписываемом Зенобу Глаку и более позднему составителю Ованнесу Мамиконяну, в разделе «Ответ епископа Зеноба Сирийца на письмо сирийцев и история, касающаяся области Иннакнеан и войны, случившейся с языческим жрецом Ардзаном».

Гисане и Деметр были сыновьями языческого жреца Ардзана и принцами, бежавшими из Индии в Армению от преследования царя Динаксе. Армянский царь Вагаршак поселил их в Тароне, где братья построили город Вишап, в память о вишапе, которому они поклонялись в Индии. Через 15 лет царь их убивает, и власть в Тароне переходит к их сыновьям Куару, Мелтесу (Мелтею) и Хору, которые возводят статуи на горе Карке своим превратившимся в богов родителям – Гисане и Деметру. Поскольку у Гисане были длинные волосы, то приверженцы его клана тоже носили длинные волосы. После принятия христианства они продолжали носить длинные волосы или оставляли локоны в память о своей старой привычке. На месте, где ранее стоял идол Гисане Григорий Просветитель воздвиг новый монастырь [Avdoyan, 1993, 34-37, 75-79, 87-88]. Благодаря вышеприведенной легенде появление гусанов в Армении стало традиционно связываться с Индией [Kennedy, 1904, 309-314; Avdall, 1836, 331-339]6.

Первое упоминание мгосани в древнегрузинской литературе относится к переводу Библии. В Евангелии от Матфея (9:23) в сюжете об излечении Иисусом умирающей дочери некоего начальника. Войдя в дом начальника Иисус увидел свирельщиков и народ в смятении. Он повелел всем выйти из дома, мол, не умерла она, а спит. Он взял ее за руку, и она встала. Свирельщики (флейтисты) в древнегрузинском тексте переведены как мгоснеби (მგოსნები – mgosnebi < mgosan+ суф. мн. ч. ebi) [Blake, 1933, 50]. Та же форма встречается в летописи «Картлис цховреба» (I. История царей Картли) Леонти Мровели (XI в.): mgosanni glovisani «плакальщики, певцы-плакальщики, исполнители траурных причитаний» (მგოსანნი გლოვისანი, I, 53) (mgosnebi, Q40,1. 25) оплакивают смерть царя Фарасмана II Квели (Доблестного), отравленного поваром по наущению персов [Thomson, 1996, 63].

Остальные случаи употребления слова мгосани относятся к светской и романтической грузинской литературе. В приложении к рыцарскому роману Мосэ Хонели «Амиран-Дареджаниани» (XII в.) в «Сказе о Джимшере, сыне хазарского царя Дилара» герой Джимшер убивает разъяренного зверя, и мгосани поет хвалу Джимшеру, освободившему страну от этого зверя [Amiran-Darejaniani,1958, xiv]. Мгосани (მგოსანი) «менестрель, певец» в эпической поэме Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» (Вэпхисткаосани, XII в.) упомянут вместе с акробатом (mushait’hi – მოშაითი) (Сказ о том, как царь арабский увидел витязя, одетого в тигровую шкуру, 2.119), в описании пира 3 Иоанн Креститель-Предтеча, от др.-ир. *kāra-pati- «предводитель ополчения». 4 Первое имя толкуется в рукописи как связанное с gisawor «обаладающий длинными волосами, косами», а второе напоминает имя греческой богини плодородия и земледелия Деметры; оба имени, по-видимому, дошли в искаженном виде. 5 Хотя в Тароне было семь таких монастырей; главный, о котором идет речь, скорее всего, находился в Муше. 6 Особая связь между Индией и Арменией прослеживается еще с древнейших времен. Так, Ксенофонт в «Киропедии» пишет, что Кир, прослышав о связях халдеев с одним индийским царем, призвал именно армян и халдеев сопровождать своего посла в Индию для содействия успешным переговорам с этим индийским царем (Киропедия, III.II. 27-28) [Ксенофонт, 1993, 70].

во дворце царя Аравии Ростевана, после неудавшейся попытки поймать и разыскать витязя Тариэла [The Man in the Panther’s Skin, 1912, 20]. Певец мгосани выступает во время царского пира в прозаическом романе «Висрамиани», переведенном с персидского языка (поэма Фахриддина Гургани «Вис и Рамин») на грузинский. Роман традиционно приписывается поэту Саргису Тмогвели (конец XII века), жившему в правление царицы Тамары. Более подробно о нем пойдет речь ниже. В панегирике «Абдулмессия» (Абдулмесиани – Ода царице Тамар и ее супругу Давиду Сослану) Иоанна Шавтели (XIII в.) мгосани исполняют хвалебные песни в честь своего патрона Давида. В собрании повестей «Русуданиани» (XVII в.) в главе «Сказ о хатайском царе Томеране и сыне его Джимшеде» (2.12) красочно описывается встреча Джимшеда с отцом, по дороге в город по обеим сторонам стояли «певцы (მგოსნები – mgosnebi) и плясуны, которые пели и танцевали» [Русуданиани, 1988, 229]. В еще одном сочинении XVII в. – «Вардбулбулиани» («Роза и соловей»), поэме кахетинского царя Теймураза I (1589-1663), воспитанного при персидском дворе, сына Давида I и Кетевани, принявшей мученическую смерть в персидской темнице от шаха Аббаса 13 сентября (26 сентября по н. ст.) 1624 года, мгосани приводится в числе музыкантов, исполнителей песен и риторов, воспевающих хвалебные песни о розе и соловье: «Я – в сравненье с Соломоном –песнопевец, ритор скромный» (§13). Упоминание мгосани можно найти также и в других малоизвестных сочинениях грузинской литературы.

Парфянская форма *gōsān [gws’n, N^>8{] предположительно с начальным g-, послужившая источником заимствования для древнеармянского и древнегрузинского, была обнаружена Вальтером Хеннингом в позднем недатированном парфянском манихейском тексте Gyān wifrās («Толкование души», Фрагмент 4, §80) [Boyce, 1957, 11; Durkin-Meisterernst, 2004, 168]. В этом восстановленном фрагменте говорилось о гусане с негативным оттенком: «Подобно гусану, который провозглашает достоинства старых царей и героев, в то же время сам ничего не делает» (čawāgōn gōsān kē hasēnagān šahrdārān ud kawān hunar wifrāsēd ud xwad ēwiž nē karēd – реконструкция В. Хеннинга, опубликованная с его разрешения в статье М. Бойс). Сам манихейский текст был опубликован позднее В. Зундерманном в 1988 (Берлин) и 1997 году (Тюрнхаут). Приведем текст в его реконструкции, из которого видно, что в слове *gōsān едва можно различить хотя бы одну букву: ’wd byd (m)’nh’g ’hynd (g)[w](s)’n * ky hsyng’n šhrd’r’n (’w)[d q]w’n hwnr wyfr’s(y)d * ’wd [wxd]‘ywyc ny kryd * (варианты в рукописях – M5561+M5562 v 7: (g)[w](s)’n, M847 v 9: [gw](s)’n, M4350 v 7: [gws](’n…) ) [Sundermann, 1997].

Фрагмент строки 7 из рукописи M5561+M5562 verso (едва заметны контуры буквы «гимель» в центре строки,

в остальных рукописях начало слова оборвано). Фото: Digitales Turfan-Archiv (Die Berlin-Brandenburgische Akademie der Wissenschaften).

Из парфянского слово gōsān попало также в мандейский язык в форме gōsānā.

Встречается оно в двух сочинениях. В первом сочинении – в притче «О железном башмаке, (растоптавшем тьму)» из «Книги Иоанна» (Драша-ди-Яхья, гл. 40-41) [Lidzbarski, 1915, 164-166]. В загробном диалоге между проповедующим ангелом Утрой и злой Рухой последняя просит Утру за золото и серебро спеть ей свои величественные песнопения. Утра обрушивается на нее гневом, объявляет себя царем всех миров и Железным Башмаком, растаптывающим тьму. Во второй части притчи в загоробном мире появляется с проповедью некий «чужой», по мнению Рухи, человек (по-видимому, тот же

Утра), которого Руха также просит за золото и чудесные жемчуга спеть ей свои величественные песнопения. И тот отвечает, что он «не цыган из низких людей, исполняющий музыку», он – из другого мира, Железный Башмак, тот, чьи слова и песни станут дубиной и орудием, побивающим зло и тьму, исходящие от Рухи. И во втором сочинении – в астрологическом трактате «Asfar Malwāšē» («Книга о зодиакальных созвездиях»), где говорится о госане (gōsānā), как о представителе профессии («Если один из ваших родителей Водолей, то ваш отец будет возвышен, а мать унижена, и ваш отец будет госаном или местным судьей») [Lidzbarski, 1915, 164]. В подготовленном Готтайлем «Сирийско-арабском лексиконе» Ишо Бар-Али gōsānā толкуется как الجوسانی و الجواسنه – al-jūsanī wa al-jawāsina (форма ед. и мн. ч.) [Lidzbarski, 1915, 165; Hoffmann, 1874; Thesaurus syriacus, 1879, 685], что подтверждает наличие таких терминов в арабской литературе в приведенных в этом словаре фонетических формах. Однако в известном арабском тексте (Хамза Ал-Исфахани «Летопись царей земли и пророков», X в.) оно обнаружено в искаженном виде ḥūsiān для ед. ч./ḥawāšīya (*ḥawāsina) для множественного, вместо *jōsān/*jawāsina. Отождествление данной арабской формы *jōsān с парфяно-армянской формой gōsān было осуществлено в 1968 году иранскими учеными Джамшидом Сурушйаром и Ахмадом Тафаззоли (письмо А. Тафаззоли в редакцию журнала «Рахнама-йе кетаб») [Tafazzoli, 1968, 410-411]. В своем латинском переводе этого арабского сочинения Готтвальд толкует слово الحواشية , встречающееся в разделе, посвященном правлению Бахрама Гура (Бахрама V, 421-439), как gregis ludiorum «толпы актеров/танцоров/пантомимов», cum ludiis et parasitis [Hamza Isfahani, 1864, 54-55; 1868, 40]. А выражение الف حوسيان, встречающееся в разделе, посвященном Йездигерду III, сыну Шахрияра (632-651), как mille spadones «тысяча скопцов») [Hamza Isfahani, 1864, 63; 1868, 47]. Современный перевод интересующего нас отрывка из «Летописи царей земли и пророков» Хамза Ал-Исфахани содержит много важных деталей:

«Царь позволил своим людям поработать полдня, и приказал отдыхать в оставшуюся половину дня, отведать разнообразную пищу, выпить и расслабиться. Он призвал своих подданных пить в сопровождении музыки и исполнения песен. (...) Однажды царь проходил мимо группы людей, которые пили без исполнения песен певцами. Тогда он строго спросил: «Разве я приказал, чтобы во время попойки вы воздерживались от исполнения песен?» Люди поклонились государю и ответили: «Мы искали здесь повсюду каких-нибудь певцов, даже были готовы заплатить им 100 дирхемов, но так и не нашли ни одного». Царь немедленно попросил дать ему перо и бумагу и написал царю Индии6F

7 письмо с просьбой предоставить ему певцов. Последний прислал ему 12000 певцов, которых Вахрам Гор расселил по всей своей стране. Там они вступали в брак и имели потомков, которые в небольшом числе живут там до сих пор. И они относятся к племени зоттов7F

8» [Gilsenbach, 1993, 23].

7 Предположительно Махараджа Шалендра, царь джатов (начало V в.), или другой индийский правитель (в «Шахнаме» – Шенгел). 8 Возможно, имелись в виду предки нынешних джатов (джуттов) – самостоятельной неэлитной этнической группы на севере Индии, основным занятием которых было земледелие и скотоводство, и нынешних домба, дом (ḍomba, ḍom – совр. произн.) (варианты: дома, домаки, домбари) – этно-социальной группы в Индии, состоящей предположительно из потомков порабощенного арийцами автохтонного населения. Слово ḍama в санскрите служило обозначением именно этой низшей касты. Этимология названия этнической группы дом связана с барабаном и игрой на барабане, сравните санскр. ḍamara, ḍamaru «барабан, волнение, возмущение, драка», ḍamarin «вид барабана», от санскритского глагола ḍam- «звучать (как барабан), бить (о барабане)». Эти санскритские слова считаются заимствованием из дравидийских языков: на языке каннада ḍamāra «литавры», а на языке телугу ṭamaṭama «барабан, ударный инструмент том-том». На происхождение цыган от джатов (джуттов) указывал еще в свое время нидердандский арабист Михаэл Ян Гуе [Goeje, 1913, 2].

Персидская форма для обозначения гусана kūsān или правильнее kōsān, в отличие от парфянской, известна давно. Она упомянута в двух сочинениях персидской классической литературы: в поэме Фахриддина Гургани «Вис и Рамин»9 (XI в.) (kōsān-i navāgar, с нач. k-) и в «Муджмал ал-Таварих» (в рассказе о гусанах, привезенных из Индии по просьбе Бахрам Гура). Поэма «Вис и Рамин» была переложена на персидские стихи Фахриддином Гургани с несохранившегося парфянского или пехлевийского первоисточника, существовавшего в сасанидский период. Сюжет поэмы связан с противостоянием двух правящих парфянских родов, а действие происходит на обширной территории от Мидии (Māh) до Мерва. В поэме описаны сложные перипетии любви между Вис, дочерью Шахру и Карена, правивших в Мидии, и Рамином, братом мервского царя Моубада Маникана. «Кусан» появляется в разделе описания пира, устроенного Моубадом в знак примирения со своей супругой Вис после ее измены с Рамином и после ее заточения в замке на горе Aškaft-i Dēvān («пещере дэвов») – «Моубад устраивает пир в саду, и на пиру поет певец Кусан» (بزم ساختن موبد در باغ و سرود گفتن رامشگر کوسان) [Фахриддин Гургани, 1983, 317-321; Wís o Rámín, 1865, 218-220]. Моубад, Вис, Рамин воссели во время пира перед певцом Кусаном: (به پيش کوسان نواگر * نشسته گرد رامينش برابر ). Затем он приказал Кусану спеть песню-притчу для Рамина:

یئکوسان نوا ءزهی شايسته یئشهنشه گفت با کوسان نا *

بدر بر روی مهرش پرده راز* سرودی گوی بر رامين بدساز Кусан исполнил полную аллегорий притчу о высоком дереве (Моубаде), роднике

(Вис) и молодом быке (Рамине):

درو پوشيده حال ويس ورامين* ين ئنوآسرودی گفت کوسان

Слово «кусан» во всех доступных нам изданиях рукописей поэмы приводится с начальным k- «kāf», а не g- «gāf». Остальные слова с начальным g- пишутся через букву «gāf» (хотя во многих ранних персидских рукописях слова с начальным g- обычно записывались через k-), или издатели текстов не сочли нужным восстановить эту букву, поскольку это слово было им неизвестно 9F

10. Фахриддин Гургани особо выделяет слово «кусан», снабжая его определениями «поэт», «музыкант», чтобы сделать понятным персидскому читателю, и, возможно, употребляет его как имя собственное «Кусан». Таким его, например, считал Гарольд Бейли [Bailey, 1934, 514], в то время как Владимир Минорский, по-видимому, полагал, что оно нарицательное («a minstrel») [Minorsky, 1946, 750]. В грузинской версии нет имени собственного Кусан, оно употреблено здесь в нарицательном смысле mgosani [Visramiani, 1914, 205]. Согласно содержанию 38-ой главы «Висрамиани», Моабад пригласил Шахро и Виро и устроил пир. На пиру в присутствии шахинхаха Моабада, Вис, Виро, Шахро и Рамина, пели избранные мутрибы (mutribi - мутриби, в переводе Оливера Уордропа: the court singing girls). Один из певцов (მგოსანი - mgosani – мгосани)10F

11 спел песню про любовь Рамина и Вис 11F

12. Песня понравилась шахиншаху и Вис, и она одарила певца (мутриби) подарком [Висрамиани, 1968, 151].

9 В произношении, принятом в современном Иране: «Вейс и Рамин». 10 В современных иранских изданиях поэмы начальное g- в слове восстанавливается ( وسانگ ), по аналогии с парфянским gōsān и армянским gusan. 11 В другом месте романа встречается форма мн. числа mgosant’ha в значении «певцы» в отличие от mutribt’ha «менестрели» [Visramiani, 1914, 23]. 12 Песня мгосани: «Я видел большое дерево: вершина его достигала небес, оно осеняло целую страну и сияло, как солнце. Под деревом струился прекрасный родник. И вокруг него цвели фиалки и розы, гиацинты и лилии. Около него ходил молодой бык, который щипал траву. Пусть вечно струится тот неиссякаемый

Пожалуй, неслучайно парфянское gōsān было упомянуто все же именно в парфянском манихейском тексте. Питер Эйвери в своей рецензии на английский перевод «Вис и Рамин» Джорджа Моррисона (1972 г.) указывает на то, что в поэме прослеживается манихейская доктрина о божественности человеческой души, которая в жизни оказывается заточенной во тьме земных проблем [Avery, 1973, 86, 87], таким же образом, как было еще раньше отмечено швейцарским философом Дени де Ружмоном в отношении влияния манихейских представлений на европейский роман «Тристан и Изольда» [Rougemont, 1983, 65]. Царь Мерва – Моубад Маникан (Manīkān, вероятно, от имени манихейского пророка Мани), мог быть не зороастрийцем, а жрецом или сторонником еретической манихейской религии.

Во втором сочинении, в «Муджмал ал-Таварих» («Собрание историй», 1126 г., XII в.) форма «кусан» встречается в рассказе о гусанах, привезенных по просьбе Бахрам Гура из Индии [Mohl, 1841 (II), 515-516, 534]: «Не было и не будет более жизнерадостного царя, чем Бахрам Гур, и при нем народ не отмечал праздников без менестрелей (рамешгар), и вот однажды царь написал письмо индийскому царю, и попросил его прислать кусанов (kūsān), которые на языке пехлеви13 назывались рапсодами (хуниагар) (кусан бе забан-и пахлави хуниагар буд). Тогда из Индии прислали 12 тысяч музыкантов (мутреб), мужчин и женщин, и нынешние луры (луриан, лули, цыгане) происходят из их рода, и царь отдал им в вознаграждение саз и четверногих, чтобы они бесплатно развлекали людей».

و از آن شاد خوارتر پادشاه نبود و نباشد و دليرتر و مردم رعيت از آن به نشاط و رامشگریل جهان خبر و کس را هيچ رنجدر ايام وی بودندی بهيچ روزگار نبودست و همواره از احوا

و ستوه نيافت جز آنک مردمان بی رامشگر شراب خوردندی پس بفرمود تا بملک هندوان نامه نوشتند و از وی کوسان خواستند و کوسان بزبان پهلوی خنياگر بود پس از هندوان دوازده هزار

ايشان را ساز و چهارپا داد مطرب بيامدند زن و مرد و لوريان که هنوز بجايند از نژاد ايشانند و .تا رايگان پيش اندک مردم رامشی کنند

Легенда о приглашении в Персию музыкантов и певцов цыганского племени из Индии персидским царем Бахрам Гуром многократно пересказывалась арабскими и персидскими историками, вошла она также и в иранском эпосе «Шахнаме» Фирдоуси (раздел «Бахрам призывает лури из Хиндустана»), но упоминание термина гусан в них отсутствует [Фирдоуси, 1984, 340-341].

В арабских источниках «Кусан» (کوسان) – это имя арабского полководца, армянина, Кусана ал-Армани (Kūsān al-Armanī), взявшего крепость Кали-кала (Карин, Эрзерум), согласно «Книге завоевания стран» (199.8) (IX в.) арабского историка Ахмада ал-Балазури [Justi, 1895, 169; Balâdhuri, 1916, 312]. Не вызывает сомнения, что его настоящее имя было Гусан. Отождествление персидского kūsān с армянским gusan было предпринято еще в середине XIX века Керопэ Петровичем Паткановым и впоследствии профессором персидского языка в Московском Лазаревском институте восточных языков бароном Рейнольдом Отто Георгом фон Штакельбергом, которые сошлись во мнении, что персидское слово должно было полностью соответствовать армянскому термину для обозначения народного музыканта [Stackelberg, 1894, 495]. Первая попытка этимологизации армянского слова gusan была предпринята известным армянским лексикографом Рачией Акоповичем Ачаряном в шеститомном «Этимологическом корневом словаре армянского языка», выходившем с 1927 по 1932 гг. Р. Ачарян посвятил ему словарную статью и отдельный очерк в виде приложения к

родник, зеленеет луг, пусть пасется молодой бык, и дерево пусть щедро приносит плоды!» Под деревом он подразумевал шахиншаха, под родником – Вис, а под молодым быком – Рамина [Висрамиани, 1968, 151]. 13 Здесь мог иметься в виду как среднеперсидский, так и парфянский язык.

словарю. В словарной статье, как мы уже упомянули выше, он указал на происхождение армянского gusan от восстанавливаемого им ср.-перс. *gōsān [HAB I, 597-598]. В отдельном очерке им была предложена гипотеза о связи арм. gusan (транслит. gowsan) с арм. govasan «сочинитель хвалебных песен, хвалящий, воздающий хвалу» (орфографическая разница здесь между буквами w и v, ср. gov «хвала», govel «хвалить», govaban «хвалитель», govič‘ «прославляющий», govasanakan «хвалебный») [HAB IV, 630].

Предположение Р. Ачаряна было поддержано армянским музыковедом Никогосом Киракосовичем Тагмизяном, который полагал, что попавшее в армянский «персидское» слово «госан», не имеющее этимологического значения в персидском (и также не отраженное в этимологических словарях персидского языка), является всего лишь обратным заимствованием, так как якобы происходит от армянского «говасан» («сочинитель хвалебных песен»), от глагола «говел» («хвалить»), в виду того, что персидские сочетания ōvā или ūvā заимствованных слов обычно превращаются в ō или ū, и поэтому «gōvāsān» по всем правилам фактически превратилось в «gūsān» [Тагмизян, 1989, 160-161]

Такое объяснение представляется слишком простым и маловероятным. Слова «гусан» и «говасан» в армянском совершенно независимы друг от друга, кроме того, гусаны произносили не только хвалебные песни, но и траурные причитания на похоронах, и это обстоятельство противоречит семантике слова «говасан».

В настоящее время можно допустить две теоретические попытки определения этимологии слова gusan. Первая может быть основана на сопоставлении с инд.-евр. корнем *gheu- «издавать звук, звучать».

Пауль Беттихер, сравнивая армянские согласные с санскитскими, связывал армянское gusan «музыкант, исполнитель» с древневедийскими gōša «голос», gōšaéā «громко говорящий, производящий большой шум» (примеры приводятся в устаревшей транслитерации автора) [Boetticher, 1850, 352]. Ср. также санскр. ghóòa «шум, гул; крик; слух, молва; объявление», ghoò- «звучать», ghoòana «звучащий; объявление, оповещение», ghoòavant «звучащий; шумный». По мнению Манфреда Майрхофера, ghóòati «звучит, взывает, объявляет» и ghóòaÖ «шум, крик» восходят к индоевропейскому корню *gheu- «воспринимать (звучать)» [KEWA, 363-364; EWAia I, 518-519]. Для значения «звучать» он приводит, например, такие примеры, как нововерхнемецкое Gosche «рот, рыло», арм. gov, govest (govem «я хвалю») «хвала, восхваление» и т. д.

Для значения «слушать» в иранских языках получили распространения производные от глагольной основы *gauš «слышать, слушать» [Cheung, 2007, 115] (сравните авест. gaoš-, gūš- «слушать», парф. и ср.-перс. gōš «ухо», ср.-перс. niyō(x)šidan «слышать», gōšōsrūd «усвоенный», парф. niγōš- «слушать», niγōšag «слушатель, аудитор, abγōš «тихий, внимающий, внимательный») от инд.-евр. корня *g(u)eus- (ghous-) «звучать; слушать, слышать» [LIV, 200; IEW, 454]. А для значения «говорить, произносить» – производные от глагольной основы *gaub [Cheung, 2007, 113-114] (сравните др.-перс. gaub- «звать», ср.-перс. gōw- «говорить», инф. guftan; нет соотвествий для парфянского)14. Индоевропейский корень для этой иранской глагольной основы обычно не восстанавливается. Роланд Кент, следуя за Эмилем Бенвенистом, пытался предложить инд-евр. корень *gheu c расширением bh (*gheu-bh) по аналогии с *gheu-s «слышать» [Kent, 1950, 182].

По Э. Бенвенисту, корень *gheu- с комплементом *gheu-bh- дал в др.-перс. gaub- «говорить», в то время как *gheu-s-, возможно, не оказался продуктивным [KEWA, 364].

14 В парфянском для «произесения, говорения» использовался другой глагол wāž- «говорить», инф. wāxtan [Ghilain, 1939, 68], от древнеиранской гл. основы *uač «говорить» [Cheung, 2007, 402-404] и инд.-евр. корня *ueku- «говорить» [LIV, 673; IEW, 1135].

Развитие парфянского gōsān15 от основы *gheu-s- представляется вполне вероятным, но не находит дополнительных подтверждений.

В противном случае, появление этого слова можно было бы связать с индийским влиянием, основанном на значительном искажении звуков (ср. санскр. geòéa «певец, поющий человек, исполнитель песен, занимающийся пением; актер» от gaya – «пение, песня», ср. авест. - «гата, гимн», r- “песня, пение», AirWb 591-521), но такая связь, пожалуй, не может иметь достаточных лингвистических оснований (самое близкое в Авесте – это название порицаемых16 гатрораянтов: ii- «громко выговаривающий, выкрикивающий песни, траурные причитания; издающий крики», Яшт 13.105, AirWb 521)17.

Вторая, хоть еще и менее вероятная, теоретическая попытка этимологизации слова gusan может быть основана на сопоставлении с инд.-евр. корнем *keh2u- (kāu-, kәu-) «бить, колоть».

В 1934 году Г. Бейли пытался восстановить ир. gōsān, исходя из арм. gusan и перс. kūsān / kōsān, отмеченного в поэме Фахриддина Гургани «Вис и Рамин». Начальное g- в армянском, по его мнению, подтверждало, что персидская форма должна читаться как gōsān (парфянская форма слова тогда еще ему не была известна) [Bailey, 1934, 514-515]. Тогда же у него появилось предположение о связи слова gōsān с арм. gōs «барабан». Не случайно, по мнению Бейли, Давид Чубинов пытался сравнить груз. mgosani с арм. gos в своем «Грузинско-русско-французском словаре» [Чубинов, 1840, 278].

В следующей статье, рассуждая об этимологии редкого армянского grat «military cloak», которое часто ошибочно записывалось писцами и переписчиками с d- вместо g- и -ast вместо -at, Бейли привел в пример армянское слово gos «барабан», в качестве иранского заимствования, соответствующего хотаносакскому kūsa- и новоперсидскому kōs «барабан», и связывал этимологию слова grat с более древним *gurat- (ср. также заимствованное из армянского удинское gurat‘ «shirt») от ир. kurat. Это обстоятельство 15 К гусану можно было бы также отнести, вероятно, близкое по происхождению русск. гусляр, от названия музыкального инструмента гусли, происходящего от праславянского *godsli и связанного с гл. гудéть [Фасмер, 1986, 477], если предположить, что есть какая-нибудь связь с индоевропейским звукоподражательным корнем gē(i), gō(i), gī «петь, звать, кричать» [IEW, 355]. 16 В другом месте Авесты («Младшая Авеста») громкое произнесение песен и гимнов вовсе не порицается. Жрецам разрешалось исполнять жертвоприношения с громким произнесением гимнов или сакральных песен – «громкий, громкогласный» (о жреце-заотаре) (Яшт 10.89). 17 В Авесте (Фравардин Яшт, 105) почитается праведная душа жреца Мантравака, сына Саимужи, который прославился тем, что уничтожил много неверных «крикунов, то есть тех, кто громко исполнял песни и причитания». Исследованию термина А. Г. Периханян посвятила раздел «Арм. garhayim/*garhayem и его парфянский оригинал» в своей книге [Периханян, 1993, 44-52] и часть статьи на французском языке [Périkhanian, 1988-1989, 29-36]. А. Г. Периханян рассматривала древнеармянский глагол garhayim, чтение которого было предложено Ачаряном, но сам глагол был оставлен без перевода. Отмечены следующие случаи его употребления: в армянском переводе сочинения Иоанна Златоуста «Толкование Послания св. Павла к эфесянам» (непереходн. гл.: garhayic‘is «ты будешь стенать», гл. III, гомилия IV) и в труде Езника «Опровержение ересей» (переходн. гл.: garhayeloy iwr yułił yararacsn «оплакивая праведные творения», II, 3). Такое толкование армянского глагола Анаит Периханян вывела, исходя из его парфянского оригинала gahrāy-, засвидетельствованного в нескольких парфянских текстах из Турфана и в одном среднеперсидском. Проанализировав все известные употребления этого глагола и его производных, она пришла к выводу о том, что предлагавшиеся ранее переводы «бахвалиться, хвастать, торжествовать» не подходят по контексту и что во всех случаях глагол следует переводить как «кричать, издавать вопли, стенать». То же касается и названия третьего владычества Тьмы gahrādanīft «крикливость; громкие ламентации» (ср. переводы парфянских форм gahrādanīft «pride, vanity», gahrāy- «to boast, exult, be proud», ср.-перс. gahrāiyšngar «boaster» в «Словаре манихейских текстов» [Durkin-Meisterernst, 2004, 162]). Сама основа глагола gahrāy-, как ранее показал В. Хеннинг, восходит к авест. композиту ii-, глагольная часть которого *ry- «реветь, кричать; лаять» хорошо представлена в индоевропейских языках (например, в санскр. ryati «лаять» и т.д.), а первый компонент a- образован от иран. *(y)-, восходящего к индоевропейскому звукоподражательному корню *gē(í)-, *g(í)-, *gī- «кричать, звать, петь», ср. др.-русск. gajati «каркать по-вороньи», лит. giedóti «петь», санскр. gayati «петь», маних. ср.-перс. gīlgy (*gãza- + gy-) «жалующийся», маних. парф. niγy- «молить, умолять», хот-сак. ggha- «стих», санскр. gyatrá- «песнь, напев», новоперс. afγn «вопль, плачь, стон» (<*abi-gna-) [Периханян, 1993, 50-51].

привело Бейли к мысли о том, что армянское заимствование gusan «музыкант» не подтверждает, что новоперс. kws’n следует читать как gōsān, скорее правильным чтением должно быть kōsān, в то время как форма груз. mgosan-i происходит от армянской формы [Bailey, 1955, 11, прим. 6].

Древнеармянское gos (вариант написания: k‘oz)18 [NB I, 573], отмеченное только в поэме Нерсеса Шнорали «Плач по Эдессе» (Ողբ Եդեսիոյ)19 (форма мн. ч. goser – Փողս եւ գոսերս գոչէին), правнука Григория Магистроса (XII в.), Р. Ачарян и Х. Хюбшман также возводили к новоперс. kōs «большой барабан, литавры» (ср. согд. kws) [HAB I, 582; Hübschmann, 1897, 264; Hübschmann, 1881, 663]. Возможно, что несохранившимся парфянским вариантом этого слова могло быть *gōs. Более вероятной для среднеперсидского могла быть форма kōs, поскольку глагол kōstan «бить, колотить» (осн. наст. вр kōs-) [MacKenzie, 1971, 51] в среднеперсидском засвидетельствован. Появление начального g- в армянском, если gōs было заимствовано из несохранившегося среднеперсидского *kōs или новоперсидского kōs, остается лингвистической загадкой. В грузинском сохранилась форма kosi «медный барабан» [Visramiani, 1914, 28, 44, 47, 389].

В армянском для слова gos засвидетельствованы формы мн. ч. gosk‘, goser и gosner, и также глагол gosaharel «бить в литавры» [Худобашев, 1838, 288, 292], но преимущественно употреблялось иное слово для обозначения барабана t‘mbowk «барабан», ф. мн. ч. t‘mbowkner «литавры», и производное: t‘mbakahar «барабанщик». Также и в среднеперсидских текстах получило распространение другое слово tumbag (tumbak) «барабан».

Новоперс. kōs (کوس) служило для обозначения «барабана, большого барабана, литавров»19F

20, ср. новоперс. kōs-i subh (کوس صبح) «шум утра», kōsdār (کوس دار) «несущий барабан». В новоперсидском реже встречалась также форма с основой на -t, ср. новоперс. kōst (کوست) «барабан, удар, шок» [Steingass, 1963, 1061-1062] от основы прошедшего времени персидского глагола kōstan «бить, ранить». Среднеперсидский глагол kōstan «бить, колотить» 20F

21 относится Дж. Чонгом к древнеиранской основе *ka(H)us «колотить» [Cheung, 2007, 228], предположительно восходящей к инд.-евр. корню *keh2u- (kāu-, kәu-) «бить, колоть» [LIV, 345; IEW, 535].

Древнеармянская форма gos «барабан» наталкивает на мысль, что она могла быть заимствована из несохранившегося парфянского *gōs, а не из новоперс. kōs, и, возможно, связана с маних. парф. gōsān. Тогда можно было бы представить слово gōsān в качестве первичного причастия настоящего времени в значении «бьющего в барабан, барабанщика». Однако, во-первых, такая форма причастия не характерна для парфянского языка и, во-вторых, в манихейско-парфянском сохранилось слово kōs в значении «района, области» (очевидно, от того же глагола kōstan со значением «разделять, раскалывать») [Durkin-Meisterernst, 2004, 215]21F

22. Остается только умозрительное предположение о том, что приглашенные Бахрам Гуром цыгане-гусаны происходили из неэлитного индийского племени домба или дом (от раннего санскр. ḍama), название которых содержало в себе 18 Такое же двойственное написание отмечено и для заимствованного в армянском из среднеперсидского *kōsag «редкобородый, с общипанной бородой, узкобородый, безбородый», которое восстанавливается исходя из новоперсидского kōsa и заимствованной в арабском формы kawsaj. В классическом армянском засвидетельствованы две формы: gosak, k’osak с начальными g и k‘ [Asatrian M., 2006, 101]. 19 В переводе Валерия Брюсова – «Элегия на взятие Эдессы», §900. 20 Этимология перс. kōs не может восходить к семитским языкам, как об этом иногда утверждается в научно-популярной литературе. Не имеет это слово также отношения к шумерскому kuš «кожа, шкура, тело человека» и к аккадскому alû (логограмма kušgugalû) для барабана, букв. «шкура большого быка» (AssDict, 1971, vol. 8). 21 Производными этого глагола являются также такие новоперсидские слова как kōsa, kōsaj ( کوسج ،کوسه( - «узкобородый, с маленькой бородой, безбородый, с общипанной бородой», kōs (کوس) – «(треугольный) инструмент для брусовки бревен, угольник», kōsa «акула», и т. д. 22 Для другого фрагмента, а именно: манихейско-среднеперсидского (манихейский среднеперсидско-согдийский глоссарий), В. Хеннинг колеблется в интерпретации значения написания qws (kōs) – «сторона или барабан» [Henning, 1940, 57].

тотемное обозначение барабана, ср. санскр. ḍamara «барабан», от гл. ḍam- «звучать (как барабан), бить (о барабане)». Разумеется, персы, зная об этой особенности этого племни, могли назвать их кусанами (гусанами) «бьющими в барабан, барабанщиками», имея в виду ср.-перс. слово *kōs «барабан». К сожалению, из-за недостатка лингвистических сведений раскрыть тайну этимоглгии слова гусан с достаточной точностью пока не удается.

В позднем средневековье гусанов в Армении и Грузии стали называть также ашугами. Гусанское творчество было популярным и среди огузов и тюркоязычного населения Ирана и Малой Азии. Огузские озаны «поэты-музыканты» получили известность с XI века, и примерно с XV века их стали называть по-арабски ашиками (араб.

(âşık – в Османской империи, ašuł – в Армении и ‘āšıq в Иранском Азербайджане , قعاش[Albright, 1976, 221; 1987, 741]22F

23. В отличие от ашугов, которые в основном играли на сазе, озаны исполняли свои песни под аккомпанемент гопуза. Турецкий исследователь Илхан Башгёз, как и некоторые другие, полагает, что тюркское слово ozan произошло от иранского gōsān (ozan < gōsān) [Başgöz, 2001, 229-236; Piras, 2009, 113; Манукян, 1977, 3]. Джон Перри считает, что тюркская традиция бардов, по крайней мере, в Азербайджане, произошла от смешения с остатками искусства менестрелей доисламского Ирана [Perry, 2011, 90]. Действия многих тюркских дастанов (дестанов) происходят на территории исторической Армении, некоторые из них непосредственно связаны с Арменией или армянами, например, романтический дастан «Асли и Керем» (тур. вариант: «Керем и Асли») о трагической любви мусульманина к христианке-армянке по имени Асли (вероятно, искажение армянского имени Астхик), в результате которой оба погибают в огне из-за религиозного фанатизма отца девушки – армянского священника, или известный тюркский эпос «Кёроглу», в армянской версии которого Джеймс Рассел усматривает армянские следы парфянского периода [Russell, 2009].

Ранее выдвигались предположения о наличии других, помимо гусана, терминов для обозначения народных певцов и рапсодов в древнем Иране. В частности, К. А. Иностранцев выделял неких бадгузаров в Фарсе, а А. Г. Периханян – бавазантов для Парфии и, вероятно, для Мидии, то есть всего северного Ирана.

Рассуждая о персидской литературной традиции в первые века ислама, К. А. Иностранцев указывал на особую роль «дихканов», которые с особым рвением сохраняли древние героические предания, и также отмечал эпический характер «Айадгар-и Зареран». В арабских источниках (Истахри «Книга путей и стран», Ибн-Хаукаль, Йакут), как отмечает Иностранцев, упоминаются «бāдгузāры», своего рода рапсоды и сказители народных преданий (بادگذارات، باذگذارات) (упомянутые наряду с огнепоклонниками, живущими в замке Джисс в Фарсе), в латинском переводе bādguzā(r) – “narrator rerum gestarum”, по словарю Вуллерса также и قصه خوان «рассказчик историй, сказок» [Иностранцев, 1909, 8; 1909 (II), 8, 12; Goeje, 1879, 182-183; Vullers, 1855, 164; Steingass, 1963, 140]. Мнение Самуэля Миклоша Штерна (S. M. Stern) о том, что слово bād guδārāt у Истахри, которое переводилось как “tellers of windy stories”, следует интерпретировать как искажение от слова ayāδkārāt с арабским окончанием мн. ч., попавшего в арабский из ср.-перс. ayāδkār / ayādgār «литературное сочинение» [Stern, 1970, 412; Asatrian, 2006, 97], можно считать обоснованным. Однако еще до Штерна немецкий ориенталист Андреас Давид Мордтманн в 1845 году перевел это слово как «Denkschriften» - «памятные записи», хранившиеся огнепоклонниками в одном из замков Фарса [Isztachri, 1845, 65].

Возможно, что существовала группа сказителей, именовавшихся бавазантами или бозандами. Термин *buzand «рапсод» реконструируется из названия древнеармянского сочинения V века «Истории Армении» Фавста Бузанда (Фауста «Византийского» или выходца из Подандоса, южная Каппадокия), которое в начале рукописей названо «Историческим преданием Бузандаран» – Բուզանդարան պատմութիւնք [buzandaran 23 В Средней Азии были распространены бахши, баксы и акыны.

patmutcyunkc]. В 1947 году Ст. Малхасянц сделал попытку объяснения названия сочинения, связав его с двумя основами: санскритским корнем bhu-, bhav- «быть, существовать», а следовательно и с русскими словами «быть», «быт», «быль», «былина», и с ир. zand «изложение, комментарий» (ср. авест. zantay- /zantav- «знание, познание, ознакомление»), поэтому оно должно иметь значение «поэт, сказитель» (banastełc). Предположение было благоприятно воспринято тогда еще тегеранским иранистом Рубеном Тадевосовичем Абрамяном, который указал на первоочередную связь с иранским корнем bav-, bu- «быть» (AirWb, 927) [Павстос Бузанд, 1987, 418-419]. Собственно термин в дальнейшем вывела и объяснила Анаит Периханян. По ее мнению, «Историческое предание» было переписчиками позднее приписано Фавсту Бузанду из-за схожести слова buzand (bouzand) с армянским названием Византии – Biwzand (Biuzand), а слово «Бузандаран» следовало бы рассматривать как производное от парфянского слова *bōzand от иранского *bava(t)-zanti- «тот, кто рассказывает истории/басни» [Périkhanian, 1988-1989, 37; Périkhanian, 1986, 653-658; Périkhanian, 1986 (II), 279]24. Cравните перс. zandvāf, zandbāf – «хорошо поющий; зороастриец; тот, кто распевает Занд; певчая птица, соловей» из согд. *zntw’β «певец, исполнитель песен – song-sayer», в котором согд. zand (znt, zntyh, znth <авест. -zanti-) имеет значение «песни; пения»; значение «пения» подтверждается засвидетельствованным согдийским словосочетанием zntw’čh ’mrγ’ «певчая птица, singing bird» [Henning, 1939, 104-105]25. Фауст Византийский (P‘awstos Biuzand), греческий летописец, упомянут только в колофоне переписчика в конце третьей части истории. В последней книге истории есть главы, посвященные епископу Фавстосу и его брату Аростому, оба они были «ромеями» (hoṙom) – греками. В основе гипотетического иранского слова *bava- может быть значение «были (события, рассказа, истории), то есть того, что произошло и имело место на самом деле в истории», сравните санскр. bhāva «реальность» и bhāvana «предположение, догадка, фантазия».

II

Древнеармянское слово gṙeh (գռեհ) (варианты: gṙih, gṙoh, gṙex) «улица, площадь, рынок, грязь» [NB I, 582] в современном армянском языке употребляется редко и считается устаревшим. Наиболее раннее его упоминание относится к Псалтыри Давида (псалом 17:43), в котором царь Давид говорит, что рассеивает врагов «как прах перед лицем ветра» и попирает их «как уличную грязь» (Մանրեցից զնոսա որպէս փոշի առաջի հողմոյ. որպէս կաւ գռեհաց կոխեցից զնոսա). Бóльшее распространение получили производные формы, такие как gṙehik (գռեհիկ) «грубиян» (в совр. «вульгарный, пошлый; пошляк»), gṙehkanal «становиться грубым, общаться с подлыми людьми» (в совр. «опошляться, делаться вульгарным»), gṙehoren «грубо». В словаре Р. Ачаряна приведено несколько вариантов толкования этого слова [HAB I, 600], не дающих четкого представления о его происхождении (отмечается связь с груз. გლეხი glexi «деревенский,

24 Такая интерпретация названия этого сочинения была поддержана многими западными исследователями [Garsoïan, 1989, 14; Mahé, 1992, 414; Russell, 1996, 30; Russell, 1999, 449; Traina, 2001, 412; Lint van, 2012, 185]. Сомнения по этому поводу лишь однажды были выражены Дж. Расселом: “It is regrettable that Prof. Anahit Périkhanian’s explanation of Arm. buzand, generally considered to mean “Byzantine”, from an unattested Iranian compound *bavat-zanta-, hence “epic history”, supposition unsupported by solid evidence, has gained uncritical acceptance” [Russell, 2005, 189]. 25 Возможно, что согд. корень zant имеет отношение к этимологически пока не объясненному названию колдунов зандов (авест. zanda-, AirWb 1662, предположительно «шаман; заклинатель») в Авесте (Видевдат 18.55; Ясна 61.3). Вряд ли они могут считаться прототипами поздних зандиков/зиндиков «манихеев; гностиков» от ср.-перс. zandīk/zandīg «манихей, еретик, гностик (букв. «познавший, знаток»)», образованного от zand «знание, религиозная доктрина; толкование, объяснение» (<авест. zantay-/zanti-/zantav-, AirWb 1660) и, вероятно, связанного с авестийским корнем zan- «знать» (AirWb 1659) [Nyberg, 1974, 229]. К интерпретации авест. zanda- как «певец; заклинатель» пришел в свое время Г. Бейли [Bailey, 1943, 171; Mollayi, 2001, 79-80].

грубый»26, перс. gurūh «толпа», араб. qarḥa «язва, гнойник»). Персидская форма gurūh (от ср.-перс. grōh «толпа, группа, скопление»), пожалуй, не может являться прямым источником заимствования (форма գրոհ groh c вариантами написания kroh, grox уже имеется в армянском [HAB I, 606]). В качестве такого источника можно предположить парфянское *greh, вошедшее в состав засвидетельствованного в маних.-парф. grehčag [*gryhcg] «яма, тюрьма (люди или демоны, пребывающие в этих местах)» [Durkin-Meisterernst, 2004, 164]27. Семантически связанные ср.-перс. слова, как и в парфянском, чаще употреблялись в негативных смыслах: grōh «толпа», gristag «пещера» (в пехлевийском переводе Видевдада «нора храфстр – земных гадов»). Приведенные иранские примеры восходят к «демоническому» авест. - «яма, впадина, нора, логово, жилище демона» (в отличие от nmāna- «жилища человека») и «жадный, алчный (до нор демонов)» – эпитет Вайу в Рам Яште, 15.47 (AirWb 522-523):

«Мое имя – Алчный (до нор демонов), Мое имя – Разрушитель нор (демонов), Мое имя – Осквернитель нор (демонов)».

В Видевдаде упоминаются «норы творений Ангра-Маинью»

, 3.10), как четвертое самое печальное место на земле ( ), и как первое самое печальное место на земле ( ) на склоне Эрезуры (у врат ада), на которое сбегаются демоны из норы Друджа ( … , 3.7).

Согласно очистительному положению Видевдада, логово того, кто съест труп собаки или человека, подлежит уничтожению, как и сердце его должно быть растерзано, а яркие глаза выколоты ( , 7.23-24).

Санскритские параллели к авест. - «яма, нора, дом демона»: gðhá- «внутренняя комната, дом, обитатели дома, слуги» и gárta- «дыра, впадина», причем последнее также связано с др.-ир. *gard, давшим такие ср.-перс. слова как gāl «семья, домочадцы, слуги; яма, берлога», gāl-kan «ямокопатель». Хотаносакские параллели: ggalū «семья» (от *garduv-<gard-) (DKS, 81), gaṇḍye «постройка» от *garganta- (DKS, 78).

В. А. Лившиц предлагает толковать среднеперсидское имя в парфянской передаче Гелман Думбавандский (Gēlmān Dumbāwandič), ŠKZ 24 (первая часть имени не читается в ср.-перс. варианте надписи), как «(Обладающий) пещерой (как) домом» [Лившиц, 2010,

26 Н. Адонц полагал, что непривилегированная часть населения, то есть не принадлежавшая к знати, наименовалась в Армении по территориальному или племенному признаку. По его мнению, слово gṙehik соответствует грузинскому glexi [Адонц, 1971, 436]. 27 Перевод в значении «яма» принадлежит Вальтеру Хеннингу, слово приводится им в его кратком словаре среднеперсидских и парфянских слов из манихейских текстов Берлинской Академии. Он пишет, что следует здесь чтению и объяснению Фридриха Андреаса. Хеннинг исправил предыдущее чтение gr’hcg на gryhcg в издании: Ernst Waldschmidt, Wolfgang Lentz, “Die Stellung Jesu im Manichäismus” (p. 112), предложил в сравнение новоперс. слова gurīč, garīča (=čāh-i zindān «тюремная яма, яма в темнице») и указал на связь парфянского слова со среднеперсидским gristag «перщера» [Henning, 1937, 83]. Позднее В. Зундерманн выдвинул предположение, что могли иметься в виду цепи или суставы [Sundermann, 2003, 220], однако сравните ср.-перс. gračag «сустав, сустав пальца» [Durkin-Meisterernst, 2004, 163]. Отдельно парфянское grih отмечено в текстах приблизительно в значении «узел (knot)», Йошида предпочел переводить в значении «тины, грязи (mud)» [Durkin-Meisterernst, 2004, 164]. Возможно, что в зависимости от контекстов значение парф. grih/greh могло меняться и иметь также и значение «ямы».

90], а парфянское имя Гарддатак (Garddātak) в документе на остраконе №11 из Старой Нисы как «Созданный жадным/алчным» [Лившиц, 2010, 87].

Дж. Чонг относит авест. - «алчный» к древнеиранской глагольной основе *gard «желать», ср. санскр. gardh «быть алчным, желать, жаждать» (gardha «жадность, алчность», gardhin «жадный, алчный») [Cheung, 2007, 106], и к инд.-евр. корню *g(w)eldh- (gheldh-) «желать, быть жадным, голодным», от которого происходят связанные слова в славянских языках, например, русское «голод» [LIV, 185; IEW, 434]. Слова, связанные со значением «яма, нора, жилище демона, слуги, семья», по-видимому, должны быть отнесены к древнеиранской основе *gart «to turn» («поворачивать, вращать») [Cheung, 2007, 110], восходящей к инд.-евр. корню ger- «drehen, winden» («поворачивать, вертеть») [IEW, 385]. Парфянское и среднеперсидское grih в значении «узел» относится Дж. Чонгом к древнеиранской основе *graθH «завязывать узел» [Cheung, 2007, 122] – сравните санскр. granth «быть связанным», granthí «узел» – восходит к тому же инд.-евр. корню ger- [IEW, 386]. От того же инд.-евр. корня ger- [IEW, 383] с весьма близким значением «zusammenfassen, sammeln» («соединять, собирать») – сравните санскр. gráma «деревня, толпа, люди низшей касты», grāmīṇa, grāmyá «грубый, примитивный, необразованный, поростонародный», grāmīka «деревенский староста», лит. grùmulas «глыба, комок», русск. «громада» – образовано ср.-перс. слово grōh «толпа, группа», сравните также др.-перс. гл. graθ- «соединять, связывать» [Brandestein, Mayrhofer, 1964, 122]. Хенрик Самюэль Нюберг восстанавливал его древнеиранскую форму как *gravaθva- [Nyberg, 1931, 84].

Библиография AirWb – Bartholomae Chr., Altiranisches Wörterbuch, Strassburg, 1904. Albright, 1976 – Albright Ch. F., The Azerbaijani ‘Āshiq and His Performance of a Dāstān //

Iranian Studies. Journal of the Society for Iranian Studies. Vol. IX, New York, 1976, pp. 220-247.

Albright, 1987 – Albright Ch. F., ‘ĀŠEQ, in Azerbaijan, Iran, and the Republic of Azerbaijan, a poet and minstrel who accompanies his singing on a long-necked, fretted, plucked chordophone known as a sāz // Encyclopædia Iranica. Vol. II, Fasc. 7, 1987, pp. 741-742.

Amiran-Darejaniani, 1958 – Amiran-Darejaniani. A Cycle of Medieval Georgian Tales Traditionally Ascribed to Mose Khoneli. Translated by R. H. Stevenson, Oxford, 1958.

Asatrian, 2006 – Asatrian M., Iranian Elements in Arabic: the State of Research // Iran and the Caucasus, Vol. 10, No. 1, Yerevan, 2006, pp. 87-106.

Avdall, 1836 – Avdall J., Memoir of a Hindu Colony in Ancient Armenia // The Journal of the Asiatic Society of Bengal. Vol. V, No. 54, June, Calcutta, 1836, pp. 331-339.

Avdoyan, 1993 – Pseudo-Yovhannēs Mamikonean, The History of Tarōn [Patmut‘iwn Tarōnoy]. Historical Investigation, Critical Translation, and Historical and Textual Commentaries, by Levon Avdoyan, Atlanta: Scholars Press, 1993.

Avery, 1973 – Avery P., Vis and Ramin by Fakhr ud-Dīn Gurgānī. Translated by George Morrison. The Persian Heritage Series. New York and London: Columbia University Press, 1972; … // The Middle East Journal, Vol. 27, No. 1 (Winter, 1973), Washington, D.C., pp. 86-88.

Başgöz, 2001 – Başgöz I., From gosan to ozan // Turcica, Vol. 33, Paris, 2001, pp. 229-236. Bedrossian, 1875-79 – Bedrossian M., New Dictionary of Armenian-English, Venice, 1875-79. Boetticher, 1850 – Boetticher P., Vergleichung der armenischen Consonanten mit denen des

Sanskrit // ZDMG, Bd. 4, Leipzig, 1850, Ss. 347-369. Bailey, 1934 – Bailey H. W., Iranica (II) // Journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain

and Ireland, No. 3 (Jul., 1934), London, 1934, pp. 505-518. Bailey, 1943 – Bailey H. W., Zoroastrian problems in ninth-century books. Ratanbai Katrak

Lectures. Oxford, 1943.

Bailey, 1955 – Bailey H. W., Ariana (Dress and Equipment) // Orientalia Suecana, Vol. IV, Uppsala, 1955, pp. 1-18 (также опубликована в: Donum Natalicium H. S. Nyberg Oblatum, Uppsala, 1954, pp. 1-16).

Balâdhuri, 1916 – The Origins of the Islamic State. Being a translation from the Arabic, accompanied with annotations, geographic and historical notes of the Kitâb Futûḥ al Buldân of al-Imâm abu-l ‘Abbâs Aḥmad ibn-Jâbir al-Balâdhuri by Philip Khûri Ḥitti, Vol. I, New York, 1916.

Blake, 1933 – Blake R. P., The Old Georgian Version of the Gospel of Matthew from the Adysh Gospels with the Variants of the Opiza and Tbet’ Gospels. Edited with a Latin translation // Patrologia Orientalis, Volume 24, I, Paris, 1933.

Boyce, 1957 – Boyce M., The Parthian “gōsān” and Iranian Minstrel Tradition // JRAS, Vol. 18, pt. 1-2, London, 1957, pp. 10-45.

Boyce, 1983 – Boyce M., Parthian writings and literature // The Cambridge History of Iran. Vol. 3 (2). The Seleucid, Parthian and Sasanian periods. Edited by E. Yarshater, Cambridge, 1983, pp.1155-1166.

Boyce, 2002 – Boyce M., GŌSĀN, a Parthian word of unknown derivation for “poet-musician, minstrel.” // Encyclopædia Iranica. Vol. XI, Fasc. 2, 2002, pp. 167-170.

Brandestein, Mayrhofer, 1964 – Brandestein W., Mayrhofer M., Handbuch des Altpersischen, Wiesbaden, 1964.

Cheung, 2007 – Cheung J., Etymological Dictionary of the Iranian Verb (Leiden Indo-European Etymological Dictionary Series. Edited by Alexander Lubotsky. Vol. 2). Leiden-Boston, 2007.

Durkin-Meisterernst, 2004 – Durkin-Meisterernst D., Dictionary of Manichaean Texts. Vol. III. Texts from Central Asia and China, edited by Nicholas Sims-Williams. Part I. Dictionary of Manichaean Middle Persian and Parthian, by Desmond Durkin-Meisterernst (Corpus Fontium Manichaeorum), Brepolis, 2004.

Garsoïan, 1989 – Garsoïan N. G., trans., The Epic Histories Attributed to P‘awstos Buzand, “Buzandaran Patmut‘iwnk‘.” (Harvard Armenian Texts and Studies, 8.) Cambridge, Mass.: Harvard University Press, for the Department of Near Eastern Languages and Civilizations, Harvard University, 1989.

Ghilain, 1939 – Ghilain A., Essai sur la langue parthe. Son système verbal d’après les textes manichéen du Turkestan Oriental (Bibliothèque du Muséon, 9), Louvain, 1939 (repr. 1966).

Gilsenbach, 1993 – Gilsenbach R., Weltchronik der Zigeuner. 2000 Ereignisse aus der Geschichte der Roma und Sinti, der Gypsies und Gitanos und aller anderen Minderheiten, die „Zigeuner“ genannt werden. Teil 1 (Von den Anfängen bis 1599). Studien zur Tsiganologie und Folkloristik. Herausgegeben von Joachim. S. Hohmann, Band 10. Frankfurt am Main, Berlin, Bern, New York, Paris, Wien: Peter Lang, 1993.

Goeje, 1879 – Goeje M. J. de, Bibliotheca Geographorum Arabicorum. Pars Quarta (IV), Indices, Glossarium et Addenda et Emendanda, Lugduni Batavorum, 1879.

Goeje, 1913 – Goeje M. J. de, Mémoires d’histoire et de geographie orientales. No. 3. Mémoire sur les migrations des Tsiganes à travers l’Asie, Leide, 1903.

Kennedy, 1904 – Kennedy J., The Indians in Armenia, 130 BC – 300 AD // JRAS, Quarter II, April, London, 1904, pp. 309-314.

Kent, 1950 – Kent R., Old Persian: Grammar, Texts, Lexicon. New Haven, 1950 (2nd ed., 1953). KEWA – Mayrhofer M., Kurzgefasstes etymologisches Wörterbuch des Altindischen. A Concise

Etymological Sanskrit Dictionary. Bd. I, Heidelberg, 1956. Lidzbarski, 1915 – Lidzbarski M., Das Johannesbuch der Mandäer. Teil II. Einleitung,

Übersetzung, Kommentar. Giessen, 1915. Lint van, 2012 – Lint van Th. M., From Reciting to Writing and Interpretation: Tendencies,

Themes, and Demarcations of Armenian Historical Writing // Oxford History of Historical Writing. 400-1400, Vol. II, Oxford, 2012, pp. 180-200.

LIV – Lexicon der indogermanischen Verben. Die Wurzeln und ihre Primärstammbildungen. Unter Leitung von Helmut Rix, Wiesbaden: Dr. Ludwig Reichert Verlag, 2001.

MacKenzie, 1971 – MacKenzie D. N., A Concise Pahlavi Dictionary, London, 1971 (repr. 1986).

Mahé, 1992 – Mahé J.-P., (review) Nina G. Garsoïan, trans., The Epic Histories Attributed to P‘awstos Buzand, “Buzandaran Patmut‘iwnk‘.” (Harvard Armenian Texts and Studies, 8.) Cambridge, Mass.: Harvard University Press, for the Department of Near Eastern Languages and Civilizations, Harvard University, 1989. // Speculum. A Journal of Medieval Studies, Vol. 67, No. 2 (Apr., 1992) (American Medieval Academy), Cambridge, 1992, pp. 414-216.

Minorsky, 1946 – Minorsky V., Vīs u Rāmīn. A Parthian romance (I) // BSOAS, Vol. XI, Part 4, London, 1946, pp. 741-763.

Mohl, 1841 (II) – Mohl J., Extraits du Modjmel al-tewarikh relatifs à la histoire de la Perse // JA, tome XII, serie 3, Paris, 1841, pp. 497-536.

Mollayi, 2001 – Mollayi Č., Zandvāf // Faslnāme-ye Farhangestān-e zabān-o adab-e fārsi, Vol. 5, No. 2 (Ser. No. 18), Tehrān, 1380/2001, pp. 77-83.

EWAia – Mayrhofer M., Etymologisches Wörterbuch des Altindoarischen. Bd. I, Heidelberg, 1992.

HAB – Acaṙyan Hr., Hayerēn armatakan baṙaran, I-IV, Yerevan, 1971-1979 [Ачарян Р., Этимологический коренной словарь армянского языка, I-IV, Ереван, 1971-1979 (на арм. языке)].

Hamza Isfahani, 1864 – Hamzae Ispahanensis Annalium. Libri X. Edidit J. M. E. Gottwaldt. Tom I. Textus Arabicus, Petropoli-Lipsiae, 1864.

Hamza Isfahani, 1868 – Hamzae Ispahanensis Annalium. Libri X. Edidit J. M. E. Gottwaldt. Tom II. Translatio Latina, Petropoli-Lipsiae, 1868.

Henning, 1937 – Henning W., A list of Middle-Persian and Parthian words (in the Manichaean fragments belonging to the Akademie of Berlin) // Bulletin of the School of Oriental Studies, Vol. IX, London, 1937-39, pp. 79-92.

Henning, 1939 – Henning W. B., Sogdian Loan-Words in New Persian // BSOS, Vol. X, London, 1939, pp. 93-106.

Henning, 1940 – Henning W. B., Sogdica (James G.G. Forlong Fund, XXI), London, 1940 (Selected Papers II, pp. 1-68).

Hoffmann, 1874 – Hoffmann G., Syrisch-Arabische Glossen. Erster Band. Autographie einer Gothaischen Handschrift enthaltend Bar Ali’s Lexicon von Alaf bis Mim. Kiel, 1874.

Hübschmann, 1881 – Hübschmann H., Armeniaca II // ZDMG, Bd. 35, Leipzig, 1881, Ss. 654-664.

Hübschmann, 1897 – Hübschmann H., Armenische Grammatik, I.Teil, Armenische Etymologie, I.Abtheilung: Die persischen und arabischen Lehnwörter in Altarmenischen, II.Abtheilung: Die syrischen und griechischen Lehnwörter im altarmenischen und die echtarmenischen Wörter (Indogermanische Grammatiken, Band VI), Leipzig, 1897 (repr. Hildesheim, 1972).

IEW – Pokorny J., Indogermanisches Etymologisches Wörterbuch. Bd I-III, Bern-München, 1959.

Isztachri, 1845 – Schech Ebu Ishak el Farsi el Isztachri, Das Buch der Länder. Aus dem Arabischen übersetst von A. D. Mordtmann. Nebst einem Vorworte von prof. C. Ritter, Hamburg, 1845.

Justi, 1895 – Justi F., Iranisches Namenbuch, Marburg, 1895 (Hildesheim, 1963). NB – Nor bargirk‘ haykazean lezowi, Hator I, Venetik, 1836. Nyberg, 1931 – Nyberg H. S., Hilfsbuch des Pehlevi, II, Glossar, Uppsala, 1931. Nyberg, 1974 – Nyberg H. S., A Manual of Pahlavi, Part II, Ideograms, Glossary, Abbreviations,

Index, Grammatical Survey, Corrigenda to Part I, Wiesbaden, 1974. Périkhanian, 1986 – Périkhanian A., Sur arm. buzand // Études arméniennes in memoriam Haïg

Berbérian, D. Kouymjian ed., Coimbra, Lisbon: Calouste Gulbenkian Foundation, 1986, pp. 653-658.

Périkhanian, 1986 (II) – Périkhanian A., Sur le titre original de l’ouvrage attribué à Fauste de Byzance // International Conference on Armenian Medieval Literature. Theses and Reports.

September 15-19, Erevan, 1986, p. 279 (Международная конференция по средневековой армянской литературе: Ереван, 15-19 сентября 1986: тезисы докладов).

Périkhanian, 1988-1989 – Périkhanian A. G., Arm. garhayim et arm. soxak // Revue des études arméniennes, tome XXI, Paris, 1988-1989, pp. 29-41.

Perry, 2011 – Perry J. R., Cultural currents in the Turco-Persian world of Safavid and post-Safavid times // New Perspectives on Safavid Iran. Empire and Society. Edited by Colin P. Mitchell, Oxon-New York: Roultledge, 2011, pp. 84-96.

Piras, 2009 – Piras A., Bardi, poeti e cantastorie. La narrazione per immagini nell’Iran antico e contemporaneo // Iran: fasti di Persia o “asse del male”? (Conoscere l’Iran: fasti di Persia o asse del male? 28 Settembre 2009, Ravenna), Ravenna, 2009, pp. 99-115.

Rougemont, 1983 – Rougemont D. de, Love in the Western World (L’Amour et l’Occident). Translated by Montgomery Belgion. Revised and augmented edition, including new postscript. Princeton: Princeton University Press, 1983.

Russell, 1987 – Russell J. R., Zoroastrianism in Armenia (Harvard Iranian Series, Vol. V, ed. by R. N. Frye), Cambridge, 1987.

Russell, 1996 – Russell J. R., A Parthian Bhagavad Gita and its Echos // From Byzantium to Iran: Armenian Studies in Honour of Nina G. Garsoïan, edited by Jean-Pierre Mahé and Robert W. Thomson, Atlanta, Georgia: Scholars Press, 1996, pp. 17-35.

Russell, 1999 – Russell J. R., FAUSTUS, fifth-century author of the Patmut‘iwn Hayoc‘ (History of the Armenians) or Buzandaran // Encyclopædia Iranica. Vol. IX, Fasc. 5, 1999, pp. 449-451.

Russell, 2005 – Russell J., The Credal Poem Hawatov Xostovanim (“I confess in Faith”) of St. Nerses the Graceful // Orientalia Lovaniensia Analecta (134). Redefining Christian Identity. Cultural Interaction in the Middle East since the Rise of Islam (Proceedings of a Symposium held on April 7-10, 1999 at Groningen University), Leuven: Peeters, 2005, pp. 185-236.

Russell, 2009 – Russell J. R., From Parthia to Robin Hood: The Armenian Version of the Epic of the Blind Man’s Son (Köroghlu). Lecture. National Association for Armenian Studies and Research. September 17, 2009.

Stackelberg, 1894 – Stackelberg von R., Lexicalisches aus “Wīs ō Rāmīn” // ZDMG, Band 48, Leipzig, 1894, Ss. 490-497.

Steingass, 1963 – Steingass F., A Comprehensive Persian-English Dictionary, Fifth Impression, London, 1963.

Stern, 1970 – Stern S. M., Arabico-Persica // W. B. Henning Memorial Volume, London, 1970, 409-416.

Sundermann, 1997 – Sundermann W., Der Sermon von der Seele. Eine Lehrschrift des östlichen Manichäismus. Edition der parthischen und soghdischen Version mit einem Anhang von Peter Zieme: Die turkischen Fragmente des “Sermons von der Seele”. Mit 98 Abb. Auf 47 Taf. (Berliner Turfantexte XIX), Turnhout, 1997.

Sundermann, 2003 – Sundermann W., Natulae etymologicae // Iranica selecta. Studies in honour of W. Skalmovski. Edited by A. von Tongerloo (Silk Road Studies VIII), Brepols, 2003, pp. 219-224.

Tafazzoli, 1968 – Tafazzoli A., ùūsiān, Öawāšīye (Nāmehā) // Rāhnamā-ye ketāb, sāl-e 11, šomāre-ye 4, Tehrān, 1347/1968, pp. 410-411.

The Man in the Panther’s Skin, 1912 – The Man in the Panther’s Skin. A Romantic Epic by Shot’ha Rust’haveli. A Close Rendering from the Georgian Attempted by Marjory Scott Wardrop, London, 1912.

Thesaurus syriacus, 1879 – Thesaurus syriacus. Collegerunt S. M. Quatremère, G. H. Bernstein, G. W. Lorsbach, A. J. Arnoldi, C. M. Agrell, F. Field, A. Roediger. Auxit diqessit exposuit edidit R. Payne Smith. Tomus I. Oxsonii, 1879.

Thomson, 1996 – Rewriting Caucasian History. The Medieval Armenian Adaptation of the Georgian chronicles. The Original Georgian Texts and the Armenian Adaptation. Translated with Introduction and Commentary by Robert W. Thomson, Oxford, 1996.

Traina, 2001 – Traina G., Faustus “of Byzantium”, Procopius, and the Armenian History (Jacoby, FGrHist 679, 3-4) // Novum Millenium. Studies on Byzantine History and Culture, dedicated to Paul Speck, 19 December 1999, Aldershot…: Ashgate, 2001, pp. 405-413.

Wís o Rámín, 1865 – Wís o Rámín. A Romance of Ancient Persia. Translated from the Pahlawi and rendered into Verse by Fakhr al-Dín, As’sd al-Astarabádi, al-Fakhri, al Gurgáni. Edited by Captain W. Nassau Lees and Munshi Ahmad Ali, Calcutta, 1865.

Visramiani, 1914 – Visramiani. The Story of the Loves of Vis and Ramin. A Romance of Ancient Persia. Oriental Translation Fund. New Series Volume XXIII. Translated from the Georgian Version by Oliver Wardrop, London, 1914.

Vullers, 1855 – Ioannis Augusti Vullers Lexicon persico-latinum etymologicum. Tomus I, Bonnae ad Rhenum, 1855.

Адонц, 1971 – Адонц Н., Армения в эпоху Юстиниана. Издание второе. Ереван: Изд-во

ЕГУ, 1971. Висрамиани, 1968 – Висрамиани. Вис и Рамин. Роман. Перевод с древнегрузинского С.

Иорданишвили, Тбилиси, 1968. Гоян, 1952 – Гоян Г., 2000 лет армянского театра. Том 1. Театр древней Армении по

памятникам материальной культуры и древним текстам. Москва, 1952. Гоян, 1952 (2) – Гоян Г., 2000 лет армянского театра. Том 2. Театр древней Армении по

памятникам материальной культуры и древним текстам. Москва, 1952. Иностранцев, 1909 – Иностранцев К. А., Сасанидские этюды (C. Inostrancev. Etudes

Sassanides), Санкт-Петербург, 1909. Иностранцев, 1909 (II) – Иностранцев К. А., Персидская литературная традиция в первые

века ислама // Записки Императорской Академии наук. Том 8, серия 8, № 13, Санкт-Петербург, 1909, 1-40.

Закарий Канакерци, 1969 – Закарий Канакерци, Хроника. Перевод с армянского. Предисловие и комментарии М. О. Дарбинян, М., 1969.

Ксенофонт, 1993 – Ксенофонт, Киропедия. Перевод, статья, примечания В. Г. Барухович и Э. Д. Фролов, М. 1993.

Лившиц, 2010 – Лившиц В. А., Парфянская ономастика, Санкт-Петербург, 2010. Манукян, 1977 – Манукян М., Гусаны Армении, М.: «Советский композитор», 1977. Мовсес Хоренаци, 1981 – Мовсес Хоренаци, История Армении. Древнеармянский текст,

перевод на армянский язык и комментарии Ст. Малхасяна. Ереван: Изд-во Ереванского университета, 1981 (на арм. языке).

Мовсес Хоренаци, 1990 – Мовсес Хоренаци, История Армении. Перевод с древнеармянского языка, введение и примечания Гагика Саркисяна, Ереван, 1990.

Мовсэс Каланкатуаци, 1983 – История страны Алуанк. Критический текст и предисловие В. Д. Аракеляна, Ереван: Изд-во АН Арм. ССР, 1983.

Мовсэс Каланкатуаци, 1984 – Мовсэс Каланкатуаци. История страны Алуанк. Перевод с древнеармянского, предисловие и комментарии Ш. В. Смбатяна, Ереван: Изд-во АН Арм. ССР, 1984.

Орбели, 1956 – Орбели И., Басни средневековой Армении, Москва-Ленинград, 1956. Павстос Бузанд, 1987 – Павстос Бузанд, История Армении. Древнеармянский текст,

перевод на армянский язык и комментарии Ст. Малхасянца, Ереван, 1987 (на арм. языке).

Периханян, 1993 – Периханян А. Г., Материалы к этимологическому словарю древнеармянского языка. Часть I. Ереван, 1993.

Русуданиани, 1988 – Русуданиани. Перевод с грузинского А. Н. Беставашвили. Издание второе. Москва, 1988.

Смбат Спарапет, 1958 – Смбат Спарапет, Судебник. Составление текста, перевод с древнеармянского, предисловие и примечания А. Г. Галстяна, Ереван, 1958.

Тагмизян, 1989 – Тагмизян Н. К., Об армяно-персидско-таджикских музыкальных взаимосвязях в древности // Борбад, эпоха и традиции культуры. Душанбе, 1989, сс. 158-165.

Товма Арцруни, 1985 – Товма Арцруни и Аноним, История дома Арцруни. Древнеармянский текст, перевод и комментарии М. Варданяна, Ереван: Изд-во Ер. университета, 1985.

Товма Арцруни, 2001 – Товма Арцруни и Аноним, История дома Арцруни. Перевод с древнеармянского, вступительная статья и комментарии М. О. Дарбинян-Меликян, Ереван, 2001.

Фавстос Бузанд, 1953 – История Армении Фавстоса Бузанда. Перевод с древнеармянского и комментарии М. А. Геворгяна. Под редакцией С. Т. Еремяна, Ереван: Изд-во АН Арм. ССР, 1953.

Фасмер, 1986 – Фасмер М., Этимологический словарь русского языка. Пер. с немецкого и дополнения чл.-кор. АН СССР О. Н. Трубачева. Издание второе. В четырех томах. Том I, Москва, 1986 (Vasmer M., Russisches etymologisches Wörterbuch, Heidelberg, 1950-1958).

Фахриддин Гургани, 1983 – Фахриддин Гургани, Вис и Рамин. Поэма. Перевод с персидского Семена Липкина. Москва, 1983.

Фирдоуси, 1984 – Фирдоуси, Шахнаме. Том V. От начала царствования Искендера до начала царствования Йездигерда, сына Бехрама Гура. Перевод Ц. Б. Бану-Лахути и В. Г. Берзнева, Москва, 1984.

Худобашев, 1838 – Худобашев А., Армяно-русский словарь, составленный по лексикону, изданному в Венеции и умноженный вновь введенными словами Александром Худобашевым, Часть I, Москва, 1838.

Чубинов, 1840 – Чубинов Д., Грузинско-русско-французский словарь. Санкт-Петербург, 1840.