soljenicin_6

Личный архив

«Саня съездил в райцентр и наконец-то

развелся со мной»Александр Еременко, Юлия Сигорская

Писательская судьба Александра Солженицына сложилась драматично. Но не менее сложной была и его семейная жизнь. «Дилетант» публикует отрывки из дневников и фотографии из архива Натальи Решетовской, первой жены Солженицына.

«Оглянитесь, пОсмОтрите...» — это были первые слова Николая Ледовских, с кото-рым мы познакомились на Владимирской земле. Случилось это всего год назад, в 2011 году, когда мы занимались сбором информации для очередного номера жур-нала «Путешествие по России».

Путешествуя где-то между деревнями Мильцево и Мезиновкой, мы и услышали это «Оглянитесь!». За нами бодро шагал невысо-кого роста энергичный старичок с большой окладистой бородой, как у Льва Толстого.

«Посмотрите, ведь вы идете по дороге, по ко-торой в течение одного года почти каждый день ходил Александр Исаевич Солженицын. А о Матрене Васильевне слыхали?» — гово-рил он медленно, будто нараспев.

Так впервые мы встретились с Нико-лаем Васильевичем Ледовских, журнали-стом, исследователем жизни и творчества Солженицына, литературным помощником и, наконец, последним мужем Натальи Алексеевны Решетовской. Так мы впер-вые узнали о драматической истории

любви Солженицына и его первой жены Натальи Решетовской.

Николай Ледовских сохранил архив Решетовской. Это рукописи, дневники и фотографии их совместного периода жизни. На одной из черно-белых фотогра-фий мы прочитали написанные рукой На-тальи Алексеевны строчки: «И вот я снова посту-чусь в твою дверь».

Материалы из архива Натальи Реше-товской любезно переданы нам Николаем Васильевичем.

Первые дни января были злые, морозные, но зато сказоч-но-красивые: деревья, провода, все было покрыто обиль-ным причудливым инеем, который искрился под ослепи-тельными солнечными лучами.Златоглавый собор горел на солнце, когда мы гуляли по набережной. Под Новый год нам немножко испортили на-строение, отказавшись нас зарегистрировать, п.ч. у Сани нет отметки о прекращении брака… со мной. Встретили Новый год втроем (сделали снимки). Просмотр книг, фото, немножко музыки.Потом приехала Лидочка и пережила нас. 6-го января рано утром уехали в Москву. Между прочим, побывали в суде — удалось получить для Сани подлинник.Виделись с его друзьями. Особенно очаровал художник.Были у Маши. Гуляли за Ост. парком. Жили у Лидочкиной мамы (в то время, когда она была у моей!). Сделали неко-торые покупки, в том числе прозрачную перлоновую блузку. 8-го Саня меня проводил на поезд. Чтение — расстрой-ство — обмен письмами! Дальше у меня была пара экзаме-нов. А 28-го января выехала из Рязани узкоколейкой.

66

История любви и разрываНаталья Решетовская в 1936 году поступила в Ростовский университет на химический факуль-тет. На первом курсе познакомилась с Алексан-дром Солженицыным, тогда — студентом-физиком, увлеченным театром и литературой. Через два года знакомства Александр сделал Наталье пред-ложение. 27 апреля 1940 года Решетовская вышла за него замуж.

В феврале 1945 года Солженицын был арестован и определен в подмосковную «шарашку». Спустя три года, в декабре 1948-го, Решетовская заочно развелась с Солженицыным и вышла замуж за сво-его коллегу Всеволода Сомова, с которым прожила пять лет.

В октябре 1956 года Решетовская посещает Солженицына в деревне Мильцево во Владимирской области. Прежняя любовь возвращается. В декабре освободившийся из ссылки Солженицын приезжает к Наталье в Рязань, встречает там Новый год. Она разводится с Сомовым. В 1957-м Солженицына реабилитируют, он повторно женится на Реше-товской и перебирается к ней в Рязань. Об этом периоде Солженицын писал: «Начинается в моей жизни какой-то совершенно новый этап — полноты семейного счастья, домашнего благополучия и быто-вой устроенности. Будущее покажет, не испортит ли меня это. Но жить стало гладко и хорошо».

Солженицын много пишет. В 1962 году главный редактор «Нового мира» Александр Твардовский добивается у Хрущева разрешения на публикацию «Одного дня Ивана Денисовича». После выхода ноябрьского номера журнала Солженицын ста-новится знаменитым, в декабре того же года его принимают в Союз писателей СССР.

Но любовь к первой жене постепенно проходит. В августе 1968 года Солженицын познакомился с Натальей Светловой и начал добиваться раз-вода с Решетовской. Развод был получен 22 июля 1972 года в связи с ожиданием ребенка.

Еще до развода Решетовская начала писать воспоминания о жизни с мужем, некоторые — не самые приятные для Солженицына. Она написа-ла шесть книг мемуаров. В 1996 году ее приняли в Союз писателей России. В 2003 году Наталья Решетовская умерла в Рязани. Солженицын пере-жил ее на пять лет.

Александр Солженицын на мостике у пруда в деревне Мильцево. Снимок Натальи Решетовской. 1956 год

Под Новый год нам немного испортили настроение, отказавшись нас зареги-стрировать

67 дилетант №6 июнь 2012


Морозная новогодняя ночь.Бьет 12 часов. Поднимаем бокалы с шампанским. Чо-каемся с О.Н. (Олегом Ефремовым, возглавлявшим театр «Современник». — ) и его женой Аллой. Мы вчетве-ром — за одним столиком (№ 5) в большом зале (фойе) театра «Современник». О.Н. с женой пришли за 3 минуты до Нового года — он только что вернулся с киносъемок «Войны и мира», играет Долохова, снимали сцену дуэли. Столик сплошь заставлен закуской, бутылками. Посредине через весь стол планка, на 5-ти зеленых метал. блюдечках небольшие свечи. Другого освещения нет. Над столами, уставленными вдоль стен, — елочные ветки, незаметно закрепленные. С веток свисают ленты, елочные шары, бенгальские огни. Посреди зала оставлено место для тан-цев. Гремит радиола, искрятся бенгальские огни, взрыва-ются хлопушки. За последним столиком, на том же месте, где у нас С., С-ов. Седой, с черными усиками и трубкой (судя по описанию, речь идет о Константине Симонове. — ).Перед входом в зал каждый обязан осушить рюмку водки (мы этого избежали!). Танцуют твист… Женщины обнаже-ны; платки, меховые накидки, прикрывавшие их декольте, брошены на стульях.С О.Н. окончательно доразрешается вопрос с пьесой (речь идет о пьесе «Олень и шалашовка», написанной Солжени-цыным по повести «Один день Ивана Денисовича», в 60-х не была разрешена, поставлена Олегом Ефремовым только в 1991 году во МХАТе. — ). <…>

Ночь была мучительной. В Туле, сев в поезд, попала в одно купе со своей бывшей студенткой, которая тоже ехала до Гуся Хрустального. В Гусе — часов в 5 утра. Мои вещи со всякими гл. обр. концентратами перевез-ли на узкоколейку на санях. Диспетчер уговаривал ехать дальше товарняком. Устроилась на открытой платформе (мороза не было). Выехала, еще было темно. Постепенно глаза стали привыкать и различать силуэты деревьев. Еха-ли среди леса. Через полчаса остановились на разъезде и простояли… больше двух часов. Хорошо, что в чемодане у меня были валенки, меховушка, лыжные брюки. Утепли-лась, и все-таки простыла и нажила себе кашель.Прожила у Сани 12 дней. К удивлению обоюдному, кулинар-ничала успешно (правда, в основном по рецептам, состав-ленным мне мамой). Саня съездил в райцентр и наконец-то развелся со мной. Причем, приехав — с успехом разыграл меня, притворившись, что его постигла неудача из-за того, что постановлением суда он не освобождается от уплаты денег. Разок побывали в кино. Спали на широченной русской печи. Там же я отдыхала днем, почитывая.<…>

На фото внизу слева Наталья Решетовская на мостике в деревне Мильцево. Снимок Александра Солженицына

Эту совместную фотографию Александр Солженицын сделал, держа фотоаппарат на вытянутой руке

68

Я ждала мужа — сначала фронтовика, по-том заключенного — десять лет. И, будто повинуясь его «отрезвлениям» меня как в письмах, так и в стихах:

«Не клянись мне, безумная, нет!Даже сказочный срок семь лет.Даже в сказках не ждут постольку!..» — сдалась

жизни за два года до окончания его лагерного срока.

Я не выдержала самого тяжелого его лаге-ря — тяжелого не только для него, но и для меня. Тяжелого тем, что особый политический лагерь в Экибастузе ограничил нашу переписку — два письма в год! — и совсем лишил свиданий, — хотя бы через стол, хотя бы через две решетки — тех свиданий, которые до того поддерживали нас в нашем чувстве, в нашем постоянстве, в нашей неотрывности друг от друга.

Теперь я приехала к Александру Исаевичу в де-ревню Мильцево Владимирской области, чтобы решить свою, решить нашу с ним судьбу.

Был тихий октябрьский вечер. Поезд тронул-ся в сторону Владимирской области. Всю дорогу в окне вагона мне светила луна. Небо было усыпа-но звездами. Эта небесная праздничность усили-вала предчувствие счастья... <…>

Саня встретил меня на платформе станции «Торфопродукт». Он был в коричневом плаще и серой шляпе.

− — На сколько приехала?− — На три дня, как ты хотел!Безлюдной дорогой через поле мы пошли в сто-

рону деревни Мильцево. Там он квартировал у оди-нокой старушки Матрены Васильевны Захаровой — будущей героини своего знаменитого рассказа. Все та же яркая луна сопровождала нас всю дорогу. Мы спрятались от нее в тени аккуратно сложенного стожка, крепко обнялись и горячо поцеловались. Поцеловались, как бывало в юности. С моей запро-кинутой головы упала хорошенькая коричневая шляпка с перышками. Все, все сразу вернулось

этим поцелуем... Не надо было слов, чтобы это по-чувствовать, понять, чтобы в это поверить.

А я и в самом деле еще летом рассталась с пуч-ком на голове, укоротила и завила волосы — сей-час они были мне до плеч. Похудела, потому, что давно лишилась аппетита из-за переживаний. Но главное было не в этом. Если я действительно по-хорошела, то это от горящего во мне внутреннего огня.

И в эти три дня этот огонь так жег меня, что я почти не прикасалась к еде.

Когда Матрена Васильевна узнала, что Алек-сандр Исаевич, или «Исаич», как она его называла, ждет гостью, она тут же предложила уйти на два-три дня к своей подруге Маше. А еще было решено, что вместо «картонного» супа, которым вполне до-вольствовался ее жилец, будет сварен суп куриный.

Однако гостья, а ею была я, почти не притрону-лась к этому супу, как и ни к чему другому, так как вот уже несколько месяцев лишилась аппетита. Лишилась с того дня, как увиделась с Алексан-дром Исаевичем после шести лет разлуки. <…>

К этому времени мы оба, каждый сам по себе, стали неплохими фотографами. И нас потянуло снять друг друга: и у входа в избу, и во дворике, и на мостике у пруда — самом живописном месте деревни. У Александра Исаевича не было авто-спуска, и чтобы засняться вдвоем, он держал его на вытянутой руке. Фотоаппарат явился вторым, хоть и неодушевленным, но неумирающим свиде-телем нашего счастья, никогда раньше не подни-мавшегося на такую высоту.

Тот день — 21 октября 56-го года — мы назвали днем нашего воссоединения. К тому же он совпал с днем именин мамы Александра Исаевича, что показалось нам символичным, будто она благо-словила нас.

Из книги Натальи Решетовской «В круге втором. Откровения первой жены Солженицына»,

вышедшей в издательстве «Алгоритм» в 2006 году

День воссоединения

Все, все сразу вернулось этим поцелуем... Не надо было слов, чтобы это почувствовать, понять, чтобы в это поверить



В последний вечер перед моим отъездом мы с Александром Исаевичем развернули купленный им еще в ссылке фотоувели-читель (в сложенном виде он был как

небольшой чемоданчик), зажгли самодельный красный фонарь, который когда-то смастерил Александру Исаевичу его ссыльный друг Николай Иванович Зубов, и занялись «фечатаньем» (так мы отличали печатание фотоснимков от печата-ния на пишущей машинке).

— Как я мечтал заниматься фотографией в ссыл-ке, делать это когда-нибудь вместе с женой! — про-изнес Александр Исаевич.

Не перестаю жалеть, что на сделанной нами в те дни фотопленке не оказалось изображения Александра Исаевича вместе с Матреной Васи-льевной. Не исправлю я этой ошибки ни во вто-рой, ни в третий свой приезд в дом Матрены.

Потом Саня проводил меня до Окатово, где мы еще побродили с ним по лесу, и посадил в поезд. В вагоне я впервые уснула мертвым сном, прово-дница едва добудилась меня в Туме — месте моей пересадки.

Симпатичным поездочком, только сильно по-громыхивавшим, по той самой узкоколейке, что шла через Солотчу, утром 24 октября приехала я на станцию «Рязань-Пристань», что на противо-положном от города берегу Оки. Был солнечный день. Счастье переполняло меня.

А что творилось в душе у Сани, сейчас это мож-но восстановить по его письмам. Первое он сел писать вечером, на второй день после моего отъ-езда. Сел писать, потому что уже вечером второго дня ему снова захотелось говорить со мной:

«...Сегодня к вечеру свершился перелом: стало щемить сердце по тебе, все мысли с тобой, на-сколько энергично, умно, зрело, взвешенно ты борешься за наше начинающееся счастье».

А все эти два дня он ходил переполненный счастьем, он не мог опомниться от нашей встре-

чи: «До того же потрясла меня ты и эти трое суток с тобой, что я никак не могу прийти опять в равновесие. Вчера и сегодня все пело во мне, жизнь воспринималась как сплошной праздник, я не мог вместить всего счастья, оно выплески-вало из меня, я готов был раздавать его людям целыми охапками».

«Слушал романс Чайковского „Первое свида-ние“. Название — мало удачно, а сюжет — как раз такой, как наш:

Дни одиночества, дни испытанийМы наверстаем теперь.Попробуй его достать и сама петь под свой

аккомпанемент».Чтобы доснять нашу с ним фотопленку, Саня

прошел с фотоаппаратом тот самый ночной маршрут от станции до дома Матрены и днем, при хорошем освещении переснял «наши стога», особенно тот и именно с той стороны, где произо-шел наш первый настоящий поцелуй.

Саня готов мне простить даже все то, чего я еще не совершила. А что касается уже содеян-ного: «...Я все тебе простил и люблю тебя вновь, и готов соединить наши жизни навсегда. Не бой-ся, что я «предам» тебя или «отступлюсь», — я не меняю каждые 5 минут своих решений».

Каким обманом звучат эти строки сегодня! Каждое слово в них оказалось ложью: и предал, и отступился, и решения свои изменил. Правда, не через 5 минут, а через 14 лет...

Тогда же эти слова были действительно ис-кренними, шли от чистого сердца. И завершалось письмо: «Да, ты для меня — лучше всех женщин, это так, несмотря ни на что. Желаю тебе бодро-сти и твердости озарений. Горячо целую тебя, твой Санчик».

Из книги Натальи Решетовской «В круге втором. Откровения первой жены Солженицына»,

вышедшей в издательстве «Алгоритм» в 2006 году

«Я все тебе простил»

Шурочка пишет, что Голливуд экранизирует, по слухам, повесть. Еще чего не хватало!

Матрена Васильевна Захарова — прототип Матрены Васильев-ны Григорьевой, героини рассказа Александра Солже-ницына «Матренин двор»

70

Богатая почта! «Межд. книга» прислала книгу-повесть, изданную в Лондоне. Впервые в наших руках С. вещь отдельной книгой. В Лондоне она выйдет 31 января. Тетя Женя прислала героически переписанного ею «Крокодила» Чуковского. Шурочка пишет, что Голливуд экранизирует, по слухам, повесть. Еще чего не хватало! И еще письма, среди них от бывшего зэка-венгра, пере-слано через Союз писателей, ибо на конверте: «Москва. Писателю Солженицыну».С. пошел на перевыборное собрание рязанских писате-лей (их 7, но актив до 50 человек!).С вечерней почтой — сразу две «Литературки», и в той, что задержалась — от 22/I, — письмо бывшего вора об «Ив. Ден.». Удивительное письмо! С. вернулся с больной головой, но довольный впечатле-ниями, Алексеев (писатель Михаил Алексеев. — ) при-вез для него и подарил свою книгу «Вишневый омут». Он в поезде снова прочел «Матрену», Матушкин (писатель Василий Матушкин. — ) — «Кречетовку» <…> очень нра-вится — и то, и другое. <…>С. опять плохо спал. Уже думает о предложении Алексее-ва писать для «Огонька». Может быть, эссе? Под названи-ем «Крохотные рассказы». И о возможном выступлении на съезде писателей РСФСР. <…>

Принесли телеграмму от Варл. Тих-ча (поэт и писатель Варлам Шаламов, в то время внештатный рецензент «Ново-го мира». — ): «Поздравляю замечательными расска-зами Кречетовка Матренин двор», — пошла в «Историю Кречетовки». Начинает пополняться и вторая папочка! Будет ли отзыв в прессе? Где? <…>


«Приводится ряд фактов неблаговидного, аморального поведения Солженицына»

Записка правления Агентства печати «Новости» об издании рукописи Н. Решетовской «В споре со временем»

17 апреля 1974 г. СекретноЦК КПССАгентство печати Новости вносит предложение об издании через зарубежные издательства на коммерческой основе рукописи Н. Решетовской «В споре со временем» (объем — до 15 печатных листов).Написанная в форме воспоминаний, книга бывшей жены Солже-ницына содержит письма, дневники, заявления бывших друзей и другие документы, свидетельствующие о том, что в «Архипелаге Гулаг» использованы лагерные легенды и домыслы. Кроме того, приводится ряд фактов неблаговидного, аморального поведения Солженицына. В рукописи Н. Решетовской можно проследить эво-люцию взглядов Солженицына от троцкизма до монархизма.В 1973—1974 годах через АПН были переданы интервью Н. Ре-шетовской. Они были опубликованы в газетах «Нью-Йорк таймc» (США), «Фигаро» (Франция) и других органах. В своих интервью Решетовская заявила о намерении опубликовать свои воспоми-нания для разоблачения различных версий буржуазной печати по биографии Солженицына и его отношений к Н. Решетовской.Крупные буржуазные издательства «Нью-Йорк таймс», «Пресс де ля Силе» (Франция), «Аллен Даво» (Швейцария) обратились в АПН с просьбой предоставить им права на издание воспоминаний Н. Решетовской.Рукопись воспоминаний Н. Решетовской подготовлена к печати издательством АПН совместно с КГБ при СМ СССР.Представляется, что выход на Западе воспоминаний Н. Решетов-ской может послужить определенной контрмерой, направленной против антисоветской шумихи вокруг Солженицына.Просим согласия. Приложение: Упомянутое на 288 листах (несекретно).Председатель Правления Агентства печати Новости И. УдальцовРезолюция: Согласиться. М. Суслов

ЦХСД. ФА. Оп.22. Д. 1774. Л.1

Дом Матрены Васильевны Захаровой в деревне Мильце-во, в котором жил Александр Солженицын

soljenicin_6

Documents