МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ

УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ «САМАРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СОЦИАЛЬНО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

На правах рукописи

Шмелев Сергей Анатольевич

ФОРМИРОВАНИЕ НОВОГО БЫТА ГОРОЖАН В 1920-е гг.

07.00.02 – Отечественная история

Диссертация на соискание ученой степени кандидата

исторических наук

Научный руководитель:

Репинецкий Александр Иванович,

доктор исторических наук,

профессор

Самара – 2019

2

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение ……………………………………………………………………………… 3

Глава 1. БЫТ КОММУНИСТОВ КАК ЭТИЧЕСКАЯ

ПРОБЛЕМА………………………………………..………………………….............38

1.1. Создание системы партийного контроля над поведением коммунистов в

быту…………………………………………………………………………………….38

1.2. Практические вопросы борьбы с «болезнями» партии………………………..47

Глава 2. ФОРМИРОВАНИЕ ЕДИНОЙ ПРОИЗВОДСТВЕННО-БЫТОВОЙ

СИСТЕМЫ ОРГАНИЗАЦИИ ЖИЗНИ РАБОЧИХ……………………...................86

2.1. Опыт создания единой производственно-бытовой системы организации

жизни рабочих в 1920-е гг……………………………………………………………86

2.2. Повседневная культура и внедрение новых форм быта рабочих……………111

Глава 3. БОРЬБА ЗА НОВЫЙ БЫТ КАК УСЛОВИЕ СОЦИАЛЬНОГО

ОСВОБОЖДЕНИЯ ЖЕНЩИН……………………………………………………..124

3.1. Решения правящей партии по реформированию быта

женщин……………………………………………………………………………….124

3.2. Мероприятия по созданию условий бытового раскрепощения

женщин……………………………………………………………………………….133

Глава 4. КОММУНИСТИЧЕСКОЕ ВОСПИТАНИЕ МОЛОДЕЖИ И

ФОРМИРОВАНИЕ НОВОГО БЫТА………………………………………………178

4.1. Задачи коммунистической партии в области молодежного

быта……………………………………………………………………………...........178

4.2. Опыт практической работы по воспитанию коммунистических отношений в

быту среди молодежи в 1920-е гг……………………………...................................186

Заключение……………………………………………………………………...........232

Список источников и литературы ………………………………………................ 247

3

Введение

Актуальность темы исследования. С началом строительства социализма

повседневная бытовая жизнь людей попала в сферу целенаправленного

государственного регулирования. Государство не только диктовало способ

производства материальных благ, но и определяло формы быта, где происходило

потребление произведенных благ.

У теоретиков марксизма сложилось убеждение, что индивидуальное

домашнее хозяйство отличается крайней неэффективностью, примитивностью и

является пустой тратой времени. Вот что писал об этом Ф. Энгельс в работе

«Эльберфельдские речи»: «Если вникнуть в детали домоводства, то тут особенно

становятся видны преимущества общественного хозяйства. Какая масса труда и

материалов растрачивается при современном раздробленном хозяйстве –

например, при отоплении! Сколько затрачивается зря места, продуктов и рабочей

силы, когда каждая семья отдельно готовит нужное ей небольшое количество

пищи, имеет свою отдельную посуду … отдельно закупает продукты на рынке, в

зеленной, у мясника и у булочника! Можно смело предположить, что при

общественном обслуживании легко было бы освободить две трети занятых этим

делом… Это только некоторые примеры тех многочисленных преимуществ,

которые в экономическом отношении должны вытекать из коммунистической

организации человеческого общества»1.

Из этого следовало, что при коммунизме традиционная форма

индивидуального, мелкобуржуазного быта будет заменена новым, коллективным

бытом, который, по сути, станет отраслью народного хозяйства. Государство

возьмет на себя функцию организации быта, и будут созданы государственные

учреждения, которые обеспечат «общественную форму удовлетворения бытовых

потребностей»2.

1 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М., 1955. Т. 2. С. 542-543. 2 Зуйкова Е.М. Быт и бытовые отношения при социализме. М., 1986. С. 27.

4

Перестройка бытовых отношений в 1920-е гг. осуществлялась под лозунгом

«борьбы за новый быт» и охватила все сферы повседневной жизни. Все

многообразие бытовых форм оценивалось с точки зрения того, полезно ли это

партии и служит ли это делу построения социализма. Быт не должен был

преобладать в сфере интересов граждан, не должен был составлять цель и смысл

их жизни.

Исходя из данной оценки значения быта в советский период истории

страны, следует признать, что изучение опыта формирования нового быта в 1920-

е гг. является необходимым условием для целостного и системного понимания

процесса становления тоталитарного государства, в котором общественные

интересы имеют преобладающее значение по отношению к личным.

Актуальность темы диссертационного исследования определяется

необходимостью комплексного системного изучения опыта формирования нового

быта в 1920-е гг. на основе дифференцированного подхода и сравнительного

анализа форм и методов работы, применявшихся в отношении адресных групп

политики большевиков, входивших в состав городского населения: коммунистов,

рабочих, женщин и молодежи. Осмысление результатов эксперимента

большевиков по формированию нового быта позволяет глубже понять процесс

перестройки общества на социалистических принципах, оценить соответствие

требований обобществления быта умонастроениям населения, выявить

утопичность решений партии, направленных на преобразование быта, их

противоречие повседневным интересам граждан страны.

Актуальность изучения быта связана также с тем, что личные, бытовые

интересы, направленные на улучшение своей жизни и жизни своей семьи,

являются одним из корыстных мотивов совершения коррупционных,

должностных преступлений с использованием своего служебного положения.

Учитывая, что в настоящее время государство ведет активную борьбу с

подобными видами преступлений, исторический опыт в данной сфере может

представлять не только теоретический, но и практический интерес. Помимо этого,

необходимость изучения бытовой сферы жизни человека продиктована тем, что

5

во многих европейских странах идет процесс ревизии традиционных семейных

ценностей, осуществляются попытки слома вековых основ бытового уклада, что

дезорганизует и дезориентирует массы людей, создавая опасное социальное

напряжение.

В условиях динамичного изменения повседневных практик,

взаимоотношений между людьми, особую актуальность приобретает проблема

соотношения традиций и новаций. Государство ставит задачу сохранения

традиционных ценностей, и данное исследование помогает определить

возможные пути решения этой проблемы.

Объектом исследования является формирование в 1920-е гг. нового быта

основных групп советского городского населения: коммунистов, рабочих,

женщин и молодежи.

Предмет исследования – деятельность властных структур и общественных

организаций Советского государства по формированию нового быта основных

групп городского населения: коммунистов, рабочих, женщин и молодежи, а также

результаты этой деятельности.

Территориальные рамки исследования включают в себя города Среднего

Поволжья (Самара, Пенза, Ульяновск), а также крупные города европейской

части России, в том числе Москву и Ленинград.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1921 по

1929 годы. Именно в этот период, связанный с проведением новой экономической

политики, со стороны властных структур и общественных организаций

Советского государства предпринимались попытки, направленные на

преодоление индивидуального быта, определяемого как мелкобуржуазный,

мещанский, и формирование нового, социалистического быта, основанного на

коллективных ценностях.

Степень разработанности темы исследования. Тема диссертационного

исследования нашла отражение как в советской (1920-е – конец 1980-х гг.), так и в

постсоветской историографии (с начала 1990-х гг. – до настоящего времени).

6

Советская историография развивалась в условиях безраздельной

методологической монополии догматизированного марксизма, адаптированного в

интересах идеологов правившей в Советском государстве коммунистической

партии. Историческая наука была до предела политизирована и

идеологизирована. Исследователи находились под перманентным цензурным

давлением. Однако советская историография требует очень осторожного подхода

к ее анализу, который исключил бы огульное критиканство и нигилистическое

отношение к историографическим наработкам предшественников3. В советской

историографии можно выделить ряд периодов.

Первый историографический период охватывает 1920-е гг. – десятилетний

период относительной творческой свободы историков. Рассматриваемая тема

попала в поле зрения историографического осмысления, поскольку процесс

перестройки бытовых отношений на новых принципах требовал своего

теоретического обобщения и осмысления, выработки методологии и

практических рекомендаций, адресованных партийным и советским работникам,

отвечавших за выполнение партийных решений. Быт коммунистов освещался в

рамках вопросов партийной этики, ставших актуальными в связи с переходом к

новой экономической политике. На эту тему писали крупные партийные и

советские деятели, такие как А.А. Сольц, Д.З. Лебедь, М.Н. Лядов,

Д.З. Мануильский, Э.И. Квиринг, В.В. Куйбышев, Е.М. Ярославский и другие4.

3 См., напр.: Поляков Ю.А. Наше непредсказуемое прошлое: полемические заметки. М., 1995; Ипполитов Г.М. Еще раз о феномене советской историографии // Современная наука. Актуальные проблемы теории и практики. Научно-практический журнал 2012. №11-12 (ноябрь – дек.). С.38-43 и др. 4 Лядов М.Н. Вопросы быта. М., 1925; Лебедь Д.З. О быте // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 297-304; Сольц А.А. О партийной этике // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 258-272; Его же. О партэтике // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 273-292; Мануильский Д.З. Мысли вскользь о революции и чадящем быте // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 349-362; Квиринг Э.И. Жены и быт // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 363-368; Его же. Кулак и башмак // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 368-377; Куйбышев В.В. Задачи ЦКК и РКИ. М., 1924.; Ярославский Е.М. О партэтике. Доклад на II Пленуме ЦКК РКП (б) 5 октября 1924 г. // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 170-197; Его же. Мораль и быт пролетариата в переходный период. Л., 1926.

7

Их высказывания становятся руководящими в работе местных партийных

организаций и контрольных комиссий. Статьи партийных деятелей являются

одновременно и историческими источниками, и аналитическими исследованиями

вопросов партийной этики и быта коммунистов. Авторы пытались установить

причины «болезней» партии, выработать методы борьбы с ними, активизировать

профилактическую работу партийных организаций, чтобы не допустить

распространение негативных явлений среди коммунистов.

Поток литературы, посвященной задачам формирования нового быта

рабочих, или, как тогда говорили «борьбе за новый быт», начинает нарастать с

1923 г., когда появилась известная работа Л.Д. Троцкого «Вопросы быта. Эпоха

“культурничества” и ее задачи»5. Идея книги возникла на совещании агитаторов-

массовиков, при рассмотрении вопросов семьи и быта рабочих. Выяснилось, что

традиционная организация быта рабочих далеко не соответствует задачам

строительства социализма и требует революционной перестройки. В своих

статьях Л.Д. Троцкий особое внимание уделял значению культуры в деле

построения социализма6.

В 1927 г. была опубликована известная брошюра А.В. Луначарского «О

быте», в которой нарком просвещения рассмотрел основные проблемы

строительства нового быта в советской стране7. Важное значение имеет

высказывание А.В. Луначарского о том, что вопросы быта, относящиеся к

частной жизни граждан, выдвинулись на первый план и для их решения

необходимо целенаправленное вмешательство государства.

С середины 1920-х и до начала 1930-х гг. вопросы формирования нового

быта получают всестороннее освещение. Авторы предлагают различные способы

борьбы с бытовыми пороками и пережитками, делятся опытом оздоровления быта

через школу и детские площадки, издаются сборники методических материалов

5 Троцкий Л.Д. Вопросы быта. Эпоха «культурничества» и ее задачи. М., 1923. 6 Троцкий Л.Д. Проблема культуры. Культура переходного периода / Л. Троцкий. Сочинения. Т. 21. М.-Л., 1927. 7 Луначарский А.В. О быте. М., 1927.

8

для клубных работников, бытовых секций и кооперативов8. Публикации на

бытовые темы носят адресный характер и четко ориентированы на конкретную

аудиторию. В этом проявлялся хорошо отработанный многолетней практикой,

дифференцированный подход большевиков в работе с различными группами

населения.

В 1920-е гг. преобразование рабочего быта являлось не только

идеологической, культурной, но и экономической задачей. Изучению бюджета

рабочего быта и его перестройке с точки зрения повышения производительности

труда посвящены работы известных экономистов и статистиков, наиболее

значимые из которых принадлежат С.Г. Струмилину и Е.О. Кабо9.

Формирование нового быта женщин было связано с решением «женского»

вопроса в целом, который требовал выработки конкретных форм и методов,

учитывавших роль и положение женщин в советском обществе. Отдельные

вопросы быта, в частности, посвященные освобождению женщины,

разрабатывались еще до революции, а затем получили новое развитие уже после

прихода большевиков к власти. Статьи, речи, доклады организаторов женского

движения И.Ф. Арманд, А.М. Коллонтай, К.Н. Самойловой, Н.К. Крупской и

других активных участниц работы среди женщин, послужили идеологической

основой решения «женского» вопроса10. В последующие годы, когда страна

переходит к мирному строительству социализма, ставятся новые задачи в

женском движении, что находит свое отражение в ряде публикаций11. Предметом

8 Лебедев А. Новый быт рабочих. М.-Л., 1926; Ларина Е. Вопросы рабочей жизни. М., 1928; Кожаный П. Рабочее жилище и быт. М., 1924; Как строить новый быт: практические советы и указания жилищно-арендным кооперативам. Сборник под ред. П. Кожаного и Н. Пыжова. М., 1925; Гейзер И.М. Оздоровление труда и быта. М., 1925. 9 Струмилин С.Г. Бюджет времени русского рабочего. М.-Пг., 1923; Струмилин С.Г. Рабочий быт в цифрах. М., 1926; Кабо Е.О. Очерки рабочего быта. М., 1928. 10 Арманд И.Ф. Коммунистическая партия и организация работниц. Сборник статей, резолюций и инструкций. М., 1919; Коллонтай А.М. Новая мораль и рабочий класс. М., 1919; Самойлова К.Н. Работницы в Российской революции. Харьков, 1920; Крупская Н.К. О работе среди женщин. М.-Л., 1926. 11 Блонина Е. (Арманд И.Ф.) Очередные задачи по работе среди женщин. М., 1920; Коллонтай А.М. Работница и крестьянка в Советской России. Пг., 1921; Николаева К.И. Ленин и раскрепощение трудящейся женщины. Л., 1924; Смидович С.Н. Работница и новый быт. М.-Л., 1927.

9

изучения становятся формы и методы преобразования бытовых отношений,

выработка практических рекомендаций на основе осмысления накопленного

опыта (вовлечение женщин в работу делегатских собраний, ликвидация

неграмотности, умение защищать свои права в судебном порядке при разрешении

бытовых споров в семье, участие в организации и работе бытовых учреждений и

т. д.). Основная задача состояла в том, чтобы обобщить накопившийся опыт и

распространить его по всей стране. Местные женотделы особенно нуждались в

методических указаниях, конкретных разработках, готовых к использованию в

практической работе.

В 1920-е гг. была проделана большая работа по изучению форм и методов

формирования нового быта молодежи. Авторы много внимания уделяли

изучению поведения молодых людей в условиях переходного периода к мирной

жизни, влияния нэпа на их мировоззрение, взаимоотношений юношей и девушек,

участия комсомола в реформировании бытовых отношений. Ценная подборка

материалов содержится в сборнике «Комсомольский быт». Здесь приводятся

отрывки из произведений партийных и советских деятелей, подборка материалов

периодики, полемические статьи о строительстве нового быта, а также

конкретные примеры из практики молодежного быта12. Вопросам борьбы с

явлениями распущенности среди молодежи посвящена брошюра А. Мильчакова

«Комсомол в борьбе за культурный быт». Автор полагал, что основным средством

борьбы является «культурный подъем масс». В брошюре рассмотрены практика

клубной работы, организация кружков и секций физкультуры, борьба с

алкоголизмом и т. д.13

Практике строительства нового быта среди молодежи посвящен ряд книг, в

которых авторы собрали большой фактический материал и попытались

12 Комсомольский быт. Сборник. Сост. И. Рачин. М.-Л., 1927. 13 Мильчаков А. Комсомол в борьбе за культурный быт. М.-Л., 1927.

10

осмыслить противоречивый опыт формирования новых бытовых отношений

среди молодых рабочих14.

Проблемы переходного периода в становлении новых бытовых отношений

рассмотрены в книге Г. Григорова и С. Шкотова «Старый и новый быт»15.

Основное внимание здесь уделено противоречиям, которые порождены в

результате столкновений пережитков прежнего буржуазного общества с ростками

новых коммунистических отношений.

Вопросам антирелигиозной пропаганды и изживанию религиозных

пережитков в быту уделялось большое внимание. Этому посвящены научно-

популярные брошюры, агитационно-пропагандистские материалы, различные

методические разработки проведения массовых мероприятий, сборники

различных массовых мероприятий: сценарии, сценки, постановки, подборки

стихов и т. д.16

В 1920-е гг. большой массив литературы был посвящен вопросам здорового

быта, гигиены и половой морали17. Это способствовало распространению

элементарных знаний в области бытовой гигиены, здорового образа жизни,

формированию потребности изменить свой быт в соответствии с полученными

знаниями.

Подводя итог рассмотрению вопросов историографии нового быта в

1920-е гг., необходимо отметить, что данная тема имела не столько

теоретическое, сколько практическое значение. Это наложило свой отпечаток на

подходы в изучении вопросов формирования нового быта. Являясь участниками и

14 Дмитриев Б., Галин Б. «На путях к новому быту». М., 1927; Бобров З., Левашов К. Быт в переделке (как организовать бытовую конференцию молодежи). Л., 1929; За новый быт. Пособие для городских клубов. Под ред. М.С. Эпштейна. М., 1925; Коган Б.Б. Быт рабочей молодежи. М., 1929. 15 Григоров Г., Шкотов С. «Старый и новый быт». М.-Л., 1927. 16 Шталь Б. Как поставить антирелигиозную работу на предприятии. М.-Л., 1928; Путинцев Я. Политическая роль сектантства. М., 1928. 17 Сигал Б. Алкоголизм и молодежь. М.-Л., 1925; Варушкин И.М. Почему вреден табак. М.-Л., 1926; Семашко Н.А. Новый быт и половой вопрос. М.-Л., 1926; Василевский Л.М. К здоровому половому быту. М., 1926; Цуккер Б. Физкультура быта и половой вопрос. М., 1927; Федерольф А.К. Личная гигиена рабочего. М., 1926; Сухарев В. Рабочий, береги свое здоровье. М.-Л., 1926; Ашихмин А. Болезни и быт. М., 1927.

11

свидетелями событий, авторы просто «не успели» стать их историографами.

Статьи и брошюры, посвященные вопросам быта, часто содержат полемические

рассуждения, критику и конкретные предложения по преобразованию быта. Тогда

задача состояла не в том, чтобы «писать» историю, а в том, чтобы ее «делать».

Таким образом, основные исследования проводились в сфере рабочего

быта, результатом чего явились отдельные монографии, посвященные вопросам

бюджета рабочего времени, организации семейного быта и пр. Изучение

формирования нового быта женщин и молодежи осталось на уровне

публицистических и пропагандистских публикаций, рассчитанных на массовую

аудиторию. Что касается специальных исследований, посвященных вопросам

быта коммунистов, то их не было совсем, поскольку эта тема имела политическое

значение, и ее переход в плоскость каких-либо научных исследований не был

санкционирован партией.

Второй историографический период продолжался с начала 1930-х гг. до

середины 1950-х гг. Его главное содержание определялось социально-

политической атмосферой, начавшей утверждаться в стране в результате культа

личности И.В. Сталина. Та относительная творческая свобода, которая была у

историков в первом историографическом периоде, исчезла. Методологическая

база исторических исследований закостенела в рамках догматизированного

марксизма, преломленного сталинскими идеологами в политических интересах

утверждавшейся в СССР единоличной диктатуры И.В. Сталина. В историографии

обязательным атрибутом научных работ стало его всемерное восхваление18.

Интерес же исследователей к рассматриваемой теме был связан с масштабной

модернизацией хозяйственного уклада в предвоенное десятилетие, разрухой в

годы Великой Отечественной войны и послевоенным восстановлением экономики

страны.

18 См., напр.: Ипполитов Г.М., Ефремов В.Я. Условия выполнения советских исторических исследований по проблемам Гражданской войны в России во второй половине 1930-х – первой половине 1950-х гг. // Самарский научный вестник. 2013. №4(5). С.81-85.

12

На содержание работ по рассматриваемой теме серьезно повлияло

постановление ЦК ВКП (б) «О работе по перестройке быта» от 16 мая 1930 г.,

которое положило конец всем проектам по переустройству быта и

санкционировало традиционный быт с его индивидуальными формами

организации частной жизни, но с сохранением зависимости граждан от

государственной системы распределения основных жизненных благ. В начале

1930-х гг. еще появлялись работы, в которых обсуждались проекты нового жилья

для рабочих и планы строительства будущих социалистических городов,

разрабатывались методические материалы, практические рекомендации,

адресованные комсомольским организациям, членам бытовых секций городского

и сельского советов19. Затем происходит резкое падение интереса к вопросам

преобразования быта. Проводившийся в условиях реализации новой

экономической политики опыт формирования нового быта был предан забвению,

поскольку в 1930-1950-е гг. создавалась принципиально иная социально-

экономическая система. Утратив свою актуальность, проблема формирования

нового быта ушла на периферию более общей темы изучения быта как сферы

потребления материальных и духовных благ.

Третий историографический период начинается с середины 1950-х гг. и

продолжается до конца 1980-х гг. Его начало связано со сменой курса правящей

коммунистической партии, направленном на преодоление последствий культа

личности Сталина, который выработал XX съезд КПСС (1956 г.). В условиях

зачаточной реанимации творческой свободы предпринималась попытка возродить

подлинно научные принципы исторических исследований. Но партийный

контроль за исторической наукой по-прежнему был жестким20. Интерес же

19 Ларин Ю. Строительство социализма и коллективизация быта. Л., 1930; Ларин Ю. Жилище и быт: жилищный вопрос в реконструктивный период. М., 1931; Бернштейн Л. На новом этапе. Перестройка быта в период социализма и задачи комсомольских организаций. М., 1931; Ермилов В.И. Быт рабочей казармы. М.-Л., 1930; Владимирский А., Шефтель С. В борьбе за новый быт: памятка члену бытовой секции городского и сельского совета / Под ред. Н.А. Семашко. М., 1931; Бирюков О.Л. Борьба за новый быт. М-Л., 1931; Лапицкая С. Быт рабочих Трехгорной мануфактуры. М., 1935. 20 Сидорова Л.А. Оттепель в исторической науке: советская историография первого послесталинского десятилетия. М., 1997.

13

исследователей к рассматриваемой теме был вызван активизацией социальной

политики государства в целях решения элементарных бытовых проблем и

создания более комфортных условий жизни граждан.

В этот период партия усиливает внимание к решению социальных вопросов

граждан: строительству жилья, детских, медицинских, оздоровительных

учреждений, производству бытовой техники и других средств, создающих

бытовой комфорт. Авторы обращаются к опыту формирования нового быта

1920-х гг., отмечая, что именно тогда закладывалась основа новых,

коммунистических отношений. Характеризуя в этом контексте бытовую сферу,

С.П. Илларионов утверждал: «Социалистический быт – это быт нового, высшего

типа, быт трудящихся», которые победили старые традиции, привычки,

предрассудки21. Автор указывал на единство труда и быта рабочего, считая, что

«это две стороны его жизни, представляющие одно неразрывное целое»22. Ту же

идею обосновывал В.С. Марков, полагая, что труд и быт «составляют единый

образ жизни человека»23. По его мнению, «для коммуниста быт – не личное дело,

а … одна из важных частей великого всенародного дела строительства

коммунизма»24.

Сложный и противоречивый процесс изменения положения советских

женщин в сфере труда и быта, проживающих в городах, изучен в исследованиях

Е.Б. Груздевой и Э.С. Чертихиной25. Авторы показали динамику изменений в

сфере труда и быта женщин за годы Советской власти, раскрыли проблемы,

связанные с улучшением их положения в обществе (образование, квалификация,

домашнее хозяйство, воспитание детей, помощь государства).

21 Илларионов С.П. Мораль и быт. М., 1963. С. 19. 22 Там же. С. 23. 23 Марков В.С. Быт – не частное дело. М., 1964. С. 2. 24 Там же. С. 62. 25 Груздева Е.Б., Чертихина Э.С. Труд и быт советских женщин. М., 1983; Груздева Е.Б., Чертихина Э.С. Советские женщины: труд, семья, свободное время. М., 1985.

14

Из публикаций на тему быта рассматриваемого периода следует выделить

сборник «Борьба партии за социалистический быт (1921-1937 гг.)»26. На основе

архивных материалов авторы исследовали практику формирования нового быта в

1920-е гг. среди трех групп населения: рабочих, женщин и молодежи. На

конкретных примерах дана характеристика форм и методов работы, показан

сложный, противоречивый путь становления коллективных отношений в быту.

В исследовании Ю.И. Аверьянова и Ю.А. Савина справедливо отмечается,

что моральные аспекты быта «редко становятся предметом самостоятельного

анализа в научной литературе»27. В главе «Бытовая мораль и задачи

коммунистического строительства» исследователи обращаются к работе бытовых

коммун в 1920-е гг., анализируют уставы коммун, дают оценку практике их

организации, показывают локальный характер и нежизнеспособность подобных

образований28. Особую ценность книги представляет приложение, где даны

материалы «Из истории формирования бытовой морали в первые десятилетия

Советской власти», содержащие различные документы и статьи по вопросам

быта.

В своем исследовании В.З. Роговин, анализируя поведение молодежи,

отметил, что протестные настроения молодых людей проявлялись в

неряшливости и распущенности в быту. Автор показывает, что противоречия

НЭПа вызвали мировоззренческий кризис: «Для значительной части молодежи

оставалось неясным, как вести себя в повседневной обстановке, в личной жизни и

быту, не изменяя идеалам коммунизма»29. Неоднозначный поиск ответов на

казавшиеся ранее «простые» вопросы, создавал многочисленные конфликты

среди молодых людей, а также со старшим поколением.

26 Борьба партии за социалистический быт (1921-1937 гг.). Сборник научных трудов. Волгоград, 1985. 27 Аверьянов Ю.И., Савин Ю.А. Бытовая мораль при социализме. М., 1984. С. 3. 28 Там же. С. 39-40 29 Роговин В.З. Дискуссии по проблемам быта и культуры в Советской России 20-х годов // Социальные исследования. Вып. 7. Методологические проблемы исследования быта. М., 1971. С. 60.

15

Одной из примечательных работ является монография Е.М. Зуйковой «Быт

и бытовые отношения при социализме», опубликованная в 1986 г30. По мнению

автора, «в условиях социалистического общества быт все более приобретает

общественное содержание»31. На основе марксистской идеологии Е.М. Зуйкова

критикует обособленность «буржуазного» семейного уклада, где женщина

остается придатком домашнего очага, а в обществе потребления царит культ

вещей, культ «чуда-кухни». Автор настаивает на необходимости создания

государственных бытовых предприятий, которые «объединяют людей не только

по линии производственной, но и по линии потребления»32.

Как мы видим, опасения, связанные с угрозой, исходящей со стороны быта,

оставались в идеологическом сознании на протяжении всего периода

существования советского строя.

Здесь следует отметить, что со второй половины 1960-х гг. и до конца

данного периода советская историография стала развиваться под

непосредственным влиянием политической линии по восстановлению

авторитарных методов руководства исторической наукой, ограничению

гласности. Не случайно, со второй половины 1960-х гг. историки практически

перестали писать об отрицательных явлениях – порождениях культа личности

И.В. Сталина. Однако в период перестройки, начиная со второй половины

1980-х гг., нарушилось монопольное единство взглядов на основные проблемы

истории, появился плюрализм мнений. В начале обсуждение проблем

происходило в рамках марксизма-ленинизма, но постепенно процесс стал

выходить за них. Сформировалась устойчивая тенденция пересмотра концепции

развития Советского государства в 1920-е – 1980-е гг.

Подводя итог рассмотрению историографии данного периода, следует

признать, что тема формирования нового быта в 1920-е гг. не получила

достаточно глубокого исторического осмысления. В философских и

30 Зуйкова Е.М. Быт и бытовые отношения при социализме. М., 1986. 192 с. 31 Там же. С. 8. 32 Там же. С. 27.

16

социологических исследованиях быт рассматривается в основном как сфера

потребления материальных и духовных благ, а проблема формирования нового

быта в 1920-е гг. поднимается в качестве исторического экскурса и, как правило,

не имеет самостоятельного значения. Обращение к ней происходит лишь в

контексте обсуждения общего вопроса о мере бытового комфорта и той грани,

которая отделяет его от мещанского образа жизни. Тематика исследований

охватывает, главным образом, вопросы семьи, образования, медицинского

обслуживания и строительство жилья33. При этом попытки научного анализа

вопросов быта в исследованиях советского периода осуществлялись в рамках

заданной идеологической парадигмы, поэтому несут на себе в той или иной

степени печать пропагандистского характера.

Постсоветский историографический период датируется с начала 1990-х гг.

и продолжается до настоящего времени. В это время тема повседневности

становится одним из важнейших исследовательских направлений, позволяющей

на примере жизни «простых» людей глубже понять противоречивый ход

становления советского государства.

Постсоветская историография проблемы носит и незавершенный, и

динамичный характер. На нее влияют, самым непосредственным образом,

радикальные изменения в конкретно-исторической обстановке, в которой

развивается наше Отечество с начала 1990-х гг. Постсоветская историческая

наука преодолела тот глубокий кризис, в который попала в 1990-е гг. В

отечественной историографии совершается переворот, связанный со смещением

исследовательских акцентов. Суть этого «смещения» состоит в том, что историки

33 Аверьянов Ю.И. Бытовая мораль при социализме. М., 1986; Анохина Л.А., Шмелева М.Н. Быт городского населения средней полосы РСФСР в прошлом и настоящем. М., 1977; Байкин Ф.Ф. Становление и развитие социалистического быта. М., 1970; Его же. Строительство коммунизма и проблемы быта. Киев, 1977; Беседы о здоровом быте. М., 1960; Гордон Л.А, Клопов Э., Оников Л. Социальные проблемы быта // Коммунист. 1974, № 17. С. 49-60; Гусейнов О.М. Нравственные проблемы быта в социалистическом обществе. Ростов-на-Дону, 1987; Илларионов С.П. Быт не частное дело. Ставрополь, 1961; Его же. Мораль и быт. Черкассы, 1963; Осипов В.А. Развитие семейно-бытовых отношений. Саратов, 1974; Проблемы быта, брака и семьи. Вильнюс. Минтис, 1970.

17

перешли от изучения «окружающих человека обстоятельств» к изучению

«человека в исторически конкретных обстоятельствах»34.

Тема быта различных слоев населения становится предметом не только

социологических и философских, но и исторических исследований35.

Особо следует выделить работы Н.Б. Лебиной, посвященные повседневной

жизни советских людей в 1920–1930-е гг36. В своей книге «Повседневная жизнь

советского города: Нормы и аномалии. 1920–1930 годы», автор попыталась

рассмотреть вопросы бытовых практик, используя в качестве методологического

подхода дихотомию «норма/аномалия». В данной работе советская

повседневность рассмотрена с позиций концепции девиантного поведения и

охватывает широкий круг тем: пьянство, преступность, проституция, смерть,

безбожный быт, новая религия, коммуна, дом, одежда, досуг, частная жизнь. В

исследовании «Советская повседневность: нормы и аномалии. От военного

коммунизма к большому стилю», Н.Б. Лебина расширила хронологические

границы, дополнив содержание новыми материалами и впервые вводимыми в

научный оборот документами. Автор показывает, как менялась политика

большевиков к явлениям повседневной жизни: обустройству жилья, организации

питания, развлечений и проведению досуга, веяниям моды, религиозности,

отношениям между полами, а также пьянству, самоубийствам, проституции.

34 Гуревич А.Я. История – нескончаемый спор. М., 2005. С. 428. 35 Андреевский Г.В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху (1920-1930-е годы). М., 2003; Утехин И.В. Очерки коммунального быта. М., 2004; Антонян К.Г. «Новый быт» в советской культуре: Между идеей и воплощением // Мир в новое время: Сборник материалов Девятой всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых по проблемам мировой истории ХVI-ХХIвв. СПб., 2007. С. 15-18; Российская повседневность: вторая половина ХIХ – начало ХХI в. Книжный дом Университет, 2011; Руга В.Э. Кокорев А.О. Москва НЭПовская: очерки городского быта. М., 2011; Кравчинский М.Э. Песни и развлечения эпохи НЭПа. Нижний Новгород, 2015; Орлов И.Б. Коммунальная страна: становление советского жилищно-коммунального хозяйства (1917-1941). М., 2015. 36 Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920-1930 годы. СПб., 1999; Лебина Н.Б. Советская повседневность: нормы и аномалии. От военного коммунизма к большому стилю. М., 2015.

18

Специальное исследование вопросов жилищной политики в 1920–1930-е гг.

провел М.Г. Меерович37. В его монографиях показаны механизмы реализации

советской жилищной политики. Автор доказывает, что установление

государственного контроля над жилищем осуществлялось с целью использования

его как средства управления людьми, способа прикрепления граждан к месту

работы, предписываемому образу жизни.

Проблема снабжения населения с конца 1920-х гг. до начала Великой

Отечественной войны рассмотрена в монографии Е.А. Осокиной38. Автор

рассматривает истоки социалистического рынка и выявляет «симбиоз

централизованного распределения и рынка». Взаимодействие этих структур

показано «через действия власти и людей»39.

Тема молодого поколения 1920-х гг. с позиций школьника, студента и

красноармейца получила освещение в исследовании А.Ю. Рожкова40. На большом

фактическом материале автор изучил повседневные практики и опыт вхождения

молодых людей в мир взрослых в условиях формирования нового общества.

А.А. Слезин в монографическом исследовании рассмотрел проблему

взаимоотношений молодежи и власти через призму истории комсомола в

региональном аспекте41. Ученый проанализировал методы вовлечения молодежи

в строительство социализма, основные направления деятельности комсомола,

настроения и изменения в общественном сознании молодых людей, особенности

формирования новых ценностных установок.

В своем исследовании Б.В. Дубин приходит к выводу, что новый быт

являлся инструментом тотальной организации труда, семьи, свободного времени,

37 Меерович М.Г. Наказание жилищем: жилищная политика в СССР как средство управления людьми (1917-1937 годы). М., 2008; Меерович М.Г., Конышева Е.В., Хмельницкий Д.С. Кладбище соцгородов: градостроительная политика в СССР (1928-1932). М., 2011. 38 Осокина Е.А. За фасадом «сталинского изобилия»: Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927-1941. М., 2008. 39 Там же. С. 17. 40 Рожков А.Ю. В кругу сверстников: Жизненный мир молодого человека в Советской России 1920-х годов. М., 2014. 41 Слезин А.А. Молодежь и власть: Из истории молодежного движения в Центральном Черноземье1921-1929 гг. Тамбов, 2002.

19

включением быта в трудовую и общественную жизнь, что, по сути, вело к

ликвидации личного пространства42.

В. Руга и А. Кокорев в книге «Москва НЭПовская: очерки городского быта»

посвятили новому быту отдельную главу. Книга носит в основном описательный,

публицистический характер. Новый быт рассматривается как «переплетение

старого и нового»43. Рассказ о советских и церковных праздниках, семейной

жизни, общественных столовых, фабриках-кухнях, новых именах,

сопровождается многочисленными фрагментами из произведений

художественной литературы.

В учебном пособии «Российская повседневность: вторая половина XIX –

начало XXI века» охарактеризованы противоречия быта 1920-х гг. (привилегии,

дефицит продуктов, преступность, жилищный кризис). Авторы показывают, что

«жизнь домашняя и личная все активнее отнималась у людей. Даже семейные

проблемы решались коллективно, отношения между людьми подвергались

публичным разборкам»44. Основное противоречие авторы видят в том, что «в

Советской России налицо была старая повседневная жизнь в новом

революционном измерении»45.

Морально-этические и социальные вопросы истории советского общества в

1920-е гг. изучены в работах самарского историка Л.Б. Захаровой46. Используя

статистические данные архивных материалов, автор проанализировала основные

направления социальной политики Советского государства: пенсионное

обеспечение, регулирование рынка труда, охрану материнства и младенчества,

социальную защиту беспризорных детей, проблему семьи и брака, ликвидацию

42 Дубин Б.В. Быт, бытовщина, обыденность: Идея и история повседневность в России // Население и общество / Центр демографии и экологии человека Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН. 2005, № 1(75), С. 28. 43 Руга В., Кокорев А. Москва НЭПовская: очерки городского быта. М., 2011. С. 513. 44 Российская повседневность: вторая половина XIX – начало XXI века. Учебное пособие под ред. Л.И. Семенниковой. 2 изд. М., 2011. С. 70. 45 Там же. С. 80. 46 Захарова Л.Б. Концепция социальной политики Советской власти: теория и практика (1920-е годы). Самара, 2012; Ее же. Формирование новой морально-этической парадигмы в российском обществе 1920-х годов. Самара, 2013.

20

неграмотности. Исследованы процессы трансформации нравственных ценностей

общества, охарактеризованы принципы партийной и коммунистической морали,

показана специфика политики государства в отношении к православной церкви.

Результаты изучения проблем повседневной жизни советского человека в

эпоху НЭПа обобщены в монографии А.Б. Оришева и В.Н. Тарасенко47. Помимо

анализа «основных достижений историографии НЭПа» авторы «осуществили

реконструкцию малоизученных или вовсе не изученных аспектов историографии

НЭПа».

Отдельные аспекты партийного строительства и проблемы бытовой

культуры жителей Самары в 1920-е гг. нашли отражение в краеведческой

литературе. Так, глава IX «Очерков истории Куйбышевской организации КПСС»

посвящена борьбе Самарской парторганизции за восстановление народного

хозяйства и реализации планов индустриализации и социалистической

реконструкции в 1920-е гг. В этот период партии большевиков пришлось вести

борьбу с упадочническими настроениями, апатией, неверием в успех

социалистического строительства, «проявлявшимися у некоторых ответственных

работников»48. В «Самарской летописи» дан анализ поисков «новых путей

общественного развития». Показан трудный, драматический переход к мирной

жизни, осложненный голодом в Поволжье и общественно-политическим

кризисом в стране49. В работе «История Самарского Поволжья с древнейших

времен до наших дней. ХХ век (1918-1998)», созданной коллективом самарских

ученых во главе с профессором П.С. Кабытовым, всесторонне изучены вопросы

социокультурной жизни, являющиеся частью сферы быта50.

47 Оришев А.Б., Тарасенко В.Н. Повседневная жизнь советского человека в эпоху НЭПа: историографический анализ: Монография. М., 2016. 48 Очерки истории Куйбышевской организации КПСС. Куйбышев, 1983. С. 186. 49 Самарская летопись: Очерки истории Самарского края с древнейших времен до наших дней: В 3 кн. / Под ред. П.С. Кабытова, Л.В. Храмкова. – Книга третья: Самарский край в ХХ веке (1918-1996 гг.). – Самара, 1997. С. 78-107. 50 История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. ХХ век (1918-1998). Ред. коллегия: Кабытов П.С., Кабытова Н.Н., Храмков Л.В., Васильев И.Б., Дубман Э.Л., Смирнов Ю.Н., Лившиц А.Э. – М., 2000. С. 91-95.

21

Теме быта в 1920-е гг. посвящены многочисленные статьи, отражающие

различные его стороны51. В центре внимания исследователей находятся вопросы

повседневной культуры, досуга, семейных отношений, различные формы

девиантного поведения, хозяйственных преступлений, мотивы которых лежат в

бытовой сфере. Всестороннее освещение получила тема «женской

повседневности». Активно разрабатываются вопросы молодежного быта,

протестные формы поведения молодых людей. А.П. Овчинников

проанализировал «опыт государственного управления преобразованием сферы

быта» и выделил его этапы. Рассматривая такие темы, как семья,

взаимоотношения между полами, религия, автор приходит к выводу, что

сохранение традиционного быта было обусловлено как недостатком

51 Антонян К.Г. «Новый быт» в советской культуре: Между идеей и воплощением // Мир в новое время: Сборник материалов Девятой всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых по проблемам мировой истории XVI-XXI вв. СПб.: СПб. гос. ун-т, 2007. С. 215-218.; Борисова Л.В. НЭП в зеркале показательных процессов по взяточничеству и хозяйственным преступлениям // Отечественная история. 2006. № 1. С. 84-97; Гарголина Е.С., Черкасов А.А. Массовая и модная одежда в повседневности советского человека 1920-х гг. // Повседневный мир советского человека, 1920-1940-х гг. Ростов-на-Дону, 2009. С. 329-338; Гатаулина И.А. Нэповская повседневность Поволжья: социально-психологический анализ «массовой маргинальности» в контексте модернизационной перспективы // НЭП: экономические, политические и социокультурные аспекты. М., 2006; Дмитренко В.П. Четыре измерения НЭПа // Вопросы истории КПСС. № 3. С. 125-132; Дорохина О.В. Раннее советское брачно-семейное законодательство: мифы и реалии // Вестник МГУ. Сер. 18. 1998. № 4. С. 138-154; Журавлев С.В. Повседневность и насилие в молодежной среде 1920-1930-х гг. // Материнство и детство в России XVIII-XXI вв.: Сборник научных статей. В 2 ч. Ч. 1. М., 2006. С. 231-254; Журавлев С.В., Соколов А.К. Повседневная жизнь советских людей в 1920-е гг. // Социальная история: Ежегодник, 1997-1998. М., 1998. С. 287-332; Иванов А.В. Положение рабочих в России в 20-х – начале 30-х годов // Вопросы истории. 1998. № 5. С. 28-44; Иоффе А.Н. Быт Москвы 1920-х годов: Социокультурные зарисовки // Преподавание истории в школе. 1997. № 5. С. 15-19; Орлов И.Б. «Гримасы НЭПа» в историко-революционном фильме 1920-х годов // Отечественная история. 2003. № 6. С. 21-30; Орлов И.Б. «Новая буржуазия» в советской сатире 1920-х годов // История России XIX-XX веков: Новые источники понимания. М., 2001. С. 230-236; Орлов И.Б. Семейный быт московских рабочих в 1920-е годы: жилищные условия, питание, досуг // Москва и Помосковье: праздники и будни. Всероссийская научная конференция: Сборник статей. М., 2005. С. 45-54; Пушкарева Н.Л. К определению понятия «женская повседневность» // Повседневный мир советского человека, 1920-1940-х гг. Ростов-на-Дону, 2009, С. 212-222; Рожков А.Ю. Молодой человек 20-х годов: протест и девиантное поведение // Социологические исследования. 1999. № 7. С. 107-114; Романов П.В. «Человек всегда имеет право на ученье, отдых и на труд». Советская социальная политика, 1920-1940-е гг. // Повседневный мир советского человека, 1920-1940-х гг. Ростов-на-Дону. С. 43-59.

22

материальных и финансовых ресурсов, так и осознанием утопичности проектов

по переустройству бытовых отношений52.

Кроме этого, теме быта посвящены также диссертационные исследования.

В диссертации «Быт рабочих Сибири в условиях индустриализации (вторая

половина 1920-х – 1930-е гг.)» В.И. Исаевым осуществлено комплексное изучение

быта одной группы населения в аспекте потребления. Вопросы формирования

нового быта рассматриваются в общем контексте бытовых практик53. Автор

показывает, что вопросы быта рабочих попали под контроль партийных,

профсоюзных и советских органов, и быт перестал являться сферой частной

жизни. По мнению исследователя, «в общественном сознании шел сложный

процесс поиска и оформления тех принципов устройства быта, которые

соответствовали бы происходившим изменениям в политике, экономике,

культуре». Под сомнение были поставлены: семья, организация потребления и

досуга, независимость индивида в частной жизни. Возникло мнение, что в

условиях обобществления промышленности необходимо провести перестройку

быта на принципах коллективизма54.

В диссертационном исследовании И.В. Алферовой «”Женский вопрос” в

теории и практике большевизма (первое десятилетие советской власти.

1917−1927 гг.)» изучен широкий круг вопросов, связанных с теорией и практикой

решения большевиками «женского вопроса», один из которых посвящен борьбе за

новый быт женщин55. По мнению автора, мероприятия большевиков по

преобразованию быта должны были способствовать освобождению женщин от

«домашней нагрузки, но отношение государства, хозяйственных и кооперативных

организаций к реформированию быта по остаточному принципу в значительной

52 Овчинников А.П. Быт и политика: советское государство и революционная перестройка быта в 20-е гг. ХХ века (К проблемам истории государственного управления)//Вестник СамГУ. 2007. № 3 (53). С. 34-42. 53 Исаев В.И. Быт рабочих Сибири в условиях индустриализации (вторая половина 1920-х – 1930-е гг.). Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Новосибирск, 1995. 54 Там же. С. 26. 55 Алферова И.В. «Женский вопрос» в теории и практике большевизма (первое десятилетие советской власти. 1917-1927 гг.). Автореф. дис. ... д-ра ист. наук. СПб., 2011.

23

степени замедлили процесс, что в конечном итоге привело к увеличению

занятости женщин-работниц»56.

В последний историографический период появились работы, связанные с

городской повседневностью Поволжья. Так, Ю.Н. Коротин изучил досуг

молодежи Самарской и Пензенской губерний в 1920-е гг. На конкретных

примерах (свадьбы, октябрины, клубная работа, посиделки, «комсомольская

пасха»), собранных при изучении архивных материалов, автор прослеживает

возникновение новых форм быта и досуга в молодежной среде. Исследователь

показывает «сложности и противоречия, возникшие при проведении молодежной

политики, на местном уровне»57. А.А. Манькевич в диссертации «Основные

формы девиантного поведения населения Самарской губернии в период новой

экономической политики: 1921–1929 гг.», проанализировала опыт борьбы с

социальными пороками, проявлявшимися в бытовой жизни58. Автором дана

характеристика основных этапов, форм и методов борьбы с алкоголизмом,

хулиганством и преступностью жителей Самарской губернии в 1920-е гг.

Т.А. Соловьева в диссертационном исследовании на материалах Саратова

исследовала повседневную жизнь советского провинциального города

в 1920–1930-е гг.59 Автором рассмотрены экономические аспекты городской

повседневности, уровень доходов, качество питания, одежда, жилищно-бытовые

условия, благоустройство, городской транспорт, семейные отношения, вопросы

образования, культуры, досуга и проблемы девиантного поведения горожан.

Тема повседневной жизни советского общества 1920-1930-х гг. активно

разрабатывается в зарубежной историографии60. Особенно необходимо выделить

56 Там же. С. 18. 57 Коротин Ю.Н. Досуг молодежи в 20-е гг. XX века (на материалах Самарской и Пензенской губерний) // Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского. 2012. № 27. С. 740-743. 58 Манькевич А.А. Основные формы девиантного поведения населения Самарской губернии в период новой экономической политики: 1921-1929 гг. Автореф. дис. … канд. ист. наук. Самара, 2007. 59 Соловьева Т.А. Повседневная жизнь советского провинциального города в 1920-1930-е гг. (на материалах г. Саратова). Автореф. дис. … канд. ист. наук. Саратов, 2014. 60

Голдман В.З. Женщины у проходной. Гендерные отношения в советской индустрии (1917-1937) / Пер. с англ. В.Ю. Лобовской. М., 2010; Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм.

24

работы профессора кафедры современной российской истории Чикагского

университета Шейлы Фицпатрик. Автор исследует «пути и способы, с помощью

которых советские граждане пытались вести обычную жизнь в необычных

условиях». Подробно описываются бытовые проблемы: переполненные

коммуналки, семейные конфликты, хронический дефицит продуктов, одежды,

предметов первой необходимости, добывать которые приходилось, отстаивая

длинные очереди и используя «блат»61. Одну из своих последних работ

Ш. Фицпатрик посвятила проблеме «переделке идентичности в обществе,

брошенном в водоворот революции». В центре исследования поставлен вопрос о

самоидентификации людей, создание каждым из них нового образа, который бы

соответствовал «новым жизненным обстоятельствам», требовавших особых

усилий для самосохранения в чрезвычайных условиях62.

В целом необходимо отметить, что основное внимание исследователей

сконцентрировано на количественных и качественных характеристиках быта как

сферы потребления материальных и духовных благ и бытовых практик таких

социальных групп, как рабочие, женщины и молодежь. Анализ историографии

показал, что тема формирования нового быта основных групп городского

населения (коммунистов, рабочих, женщин и молодежи) в 1920-е гг. не стала

предметом специального комплексного изучения. Не решена задача выявления и

систематизации форм и методов работы среди различных групп городского

населения, применявшихся в целях реформирования быта. Внимание

исследователей, изучающих быт 1920-х гг., сконцентрировано в основном на

повседневных практиках выживания, объективных трудностях в решении

Социальная история Советской России в 30-е годы: город. М., 2001; Фицпатрик Ш. Срывайте маски!: Идентичность и самозванство в России ХХ века. М., 2011; Attwood L. The New Soviet Men and Women: Sex Role Socialization in the USSR. Bloomington, 1985.; Borenstein Eliot. Men Without Women. Masculinity and Revolution in Russian Fiction, 1917-1929. Durham and “London”, 2000; Fitzpatrick Sheila. The Cultural Front: Power and Culture in Revolutionary Russia. Cornell University Press, 1992. 61 Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Социальная история Советской России в 30-е годы: город. М., 2001. С. 7-9. 62 Фицпатрик Ш. Срывайте маски!: Идентичность и самозванство в России ХХ века. М., 2011. С. 12.

25

бытовых проблем, указывается на недостаточность социальных мер,

принимавшихся государством. При этом зачастую совершенно неоправданно

упускается из вида тот идеологический формат, который предлагался властными

органами для решения проблем быта, что неизбежно влекло включение его в

сферу тотальной зависимости от государства. Следует также отметить, что

вопросы преобразования быта коммунистов в 1920-е гг. остались вне поля зрения

исследователей и оказались не изучены.

Цели и задачи исследования.

Цель исследования – изучить деятельность властных структур и

общественных организаций Советского государства по формированию нового

быта основных групп городского населения в 1920-е гг.: коммунистов, рабочих,

женщин и молодежи.

Задачи исследования:

– раскрыть специфику целей и задач партии большевиков по формированию

нового быта социальных групп городского населения: коммунистов, рабочих,

женщин и молодежи в условиях реализации новой экономической политики и

строительства социализма;

– выявить наиболее распространенные организационные формы и методы

работы партийных, советских, профсоюзных, комсомольских, кооперативных,

женских и общественных организаций с учетом дифференцированного подхода к

указанным группам населения, применявшиеся в целях изменения традиционных

семейных ценностей, взглядов, бытовых норм и привычек в соответствии с

господствующими идеологическими установками;

– установить степень эффективности принимавшихся партийным

руководством мер в области быта и оценить их результаты;

– проследить динамику процесса формирования нового быта среди

указанных групп населения в контексте социально-экономических изменений,

происходивших в стране в 1920-е гг.;

– вскрыть противоречивость реформирования быта на коммунистических

началах в условиях проведения новой экономической политики;

26

– охарактеризовать уровень наличия необходимых материальных,

культурных и психологических предпосылок для перестройки быта в

соответствии с марксистской идеологией;

– определить смысл и значение проводимых партией большевиков

мероприятий по формированию нового быта;

– оценить степень реалистичности политики партии большевиков по

преобразованию быта на коллективистских принципах.

Источниковая база исследования представляет собой комплекс

неопубликованных архивных документов, а также опубликованных документов,

включающих в себя постановления и распоряжения государственных и местных

органов власти; материалы партийных съездов, конференций и пленумов;

решения общественных организаций; издания периодической печати, источники

личного происхождения.

Первая группа источников включает в себя нормативно-правовые акты

советского государства: декреты и постановления Всероссийского Центрального

Исполнительного Комитета (ВЦИК), Совета народных комиссаров (СНК),

Народного комиссариата труда (НКТ), Всесоюзного центрального совета

профессиональных союзов (ВЦСПС), Высшего совета по физической культуре

(ВСФК), распоряжения городских и областных органов власти, составивших

правовую основу принимаемых решений, связанных с вопросами быта63.

Вторая группа источников: опубликованные партийные документы ЦК РКП

(б), ЦК ВКП (б), документы ЦК РЛКСМ-ВЛКСМ, (резолюции и решения съездов,

конференций, пленумов), директивы, методические материалы Центрального и

местных отделов по работе с работницами и крестьянками (женотделы), которые

отражают основные направления политики большевиков в области бытового

обслуживания граждан и организации работы социальных учреждений64.

63 Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. Собрание Законодательства СССР. 1921. М., 1944. Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. 1922. М., 1950. 64 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). 9-е изд., доп. и испр. М., 1983. (2-5 тт.); IV съезд РКСМ 21-28 сентября 1922 г. Стенографический отчет.

27

Третья группа источников: статьи, речи, доклады партийных и советских

деятелей, организаторов и руководителей работы среди женщин дают

возможность изучить формирование идейных установок и руководящие указания

партийных и советских деятелей, направленные на повышение бытовой культуры,

искоренение грубости, пьянства, бытового хулиганства, установление

товарищеских отношений между коммунистами, мужчинами и женщинами,

молодыми людьми65. Эти труды, как было указано выше, по своему характеру

занимают промежуточное место между источниками и специальной литературой:

живые зарисовки быта эпохи, аналитические оценки различных явлений с

партийно-классовой точки зрения соседствуют в них с руководящими указаниями

по деятельному переустройству бытовой культуры.

Четвертая группа источников: делопроизводственные документы.

В процессе изучения вопросов формирования нового быта в 1920-е гг.

использовались документы фондов Государственного архива Российской

Федерации (ГАРФ); Российского государственного архива социально-

политической истории (РГАСПИ); Центрального государственного архива

Самарской области (ЦГАСО); Самарского областного государственного архива

социально-политической истории (СОГАСПИ); Государственного архива

Пензенской области (ГАПО) и Государственного архива новейшей истории

Ульяновской области (ГАНИУО). В совокупности во всех 6 архивах изучены

документы и материалы, отложившиеся в 21 фонде.

М.; Л., 1925; III Всероссийской конференции РКСМ. 25-30 июня 1923 г. Стенографический отчет. М.; Л., 1929.; VII Всесоюзный съезд ВЛКСМ 11-22 марта 1926 г. Стенографический отчет. М.; Л., 1926; V Всесоюзная конференция ВЛКСМ 24-31 марта 1927 г. Стенографический отчет. М.; Л., 1927; VIII Всесоюзный съезд ВЛКСМ 5-16 мая 1928 г. Стенографический отчет. М., 1928. 65 Арманд И.Ф. Коммунистическая партия и организация работниц; Коллонтай А.М. Новая мораль и рабочий класс; Самойлова К.Н. Работницы в Российской революции; Крупская Н.К. О работе среди женщин; Троцкий Л.Д. Вопросы рабочего быта; Луначарский А.В. О быте; Лядов М.Н. Вопросы быта; Лебедь Д.З. О быте; Сольц А.А. О партийной этике; Его же. О партэтике; Мануильский Д.З. Мысли вскользь о революции и чадящем быте; Квиринг Э.И. Жены и быт; Его же. Кулак и башмак; Куйбышев В.В. Задачи ЦКК и РКИ; Ярославский Е.М. О партэтике; Его же. Мораль и быт пролетариата в переходный период.

28

Работа государственных органов, связанных с решением вопросов быта,

изучена на основе документов фондов ГАРФ. К их числу относятся документы

Центральной комиссии по улучшению быта рабочего населения при Президиуме

ВЦИК (Р-1251), народного комиссариата труда СССР (Наркомтруд СССР, НКТ

СССР) (Р-5515), Комиссии по улучшению труда и быта работниц и крестьянок

при Президиуме ВЦИК (Р-6983), Комитета физической культуры и спорта СССР

(Госспорт СССР) (Р-7576). Изучение докладов, отчетов, протоколов, записок и

иных документов позволяет выявить формы и методы работы, а также меры,

принимавшиеся государством в целях создания бытовых учреждений, оценить

степень их эффективности.

Документы ЦГАСО, хранящиеся в фонде Р-81, отражают деятельность

исполкома Самарского губернского Совета рабочих, крестьянских и

красноармейских депутатов (1917 – 1928). Данные документы позволяют изучить

работу местных органов власти по созданию бытовых учреждений в

региональном аспекте.

Деятельность партийных органов. Особый интерес для изучения вопросов

партийной этики и борьбы с «болезнями» партии в 1920-е гг. имеют документы,

касающиеся работы Центральной Контрольной Комиссии (ЦКК), собранные в

фонде 613 РГАСПИ. Документы дают возможность исследовать влияние быта на

поведение коммунистов и оценить угрозу разложения партии, исходившую со

стороны мелкобуржуазного быта в годы новой экономической политики. Помимо

этого, в фонде 17 РГАСПИ хранятся документы, отражающие деятельность

Отдела ЦК ВКП (б) по работе среди женщин. Имеющиеся документы позволяют

получить представление о выработке наиболее распространенных форм и методов

организационной работы с женским населением страны в целях освобождения от

«домашнего рабства». Важное значение для понимания процесса формирования

нового быта на местах имеют документы СОГАСПИ. Фонд 1 содержит

документы деятельности Самарского губернского комитета (губкома) партии

(1917-1928 гг.), отражающие работу женотдела, клубов, комсомола, кружков по

ликвидации безграмотности. Фонд 149 включает в себя материалы работы

29

Самарской губернской контрольной комиссии, позволяющие изучить факты

нарушения коммунистами норм партийной этики, их связь с вопросами быта, а

также меры, принимавшиеся для борьбы с «болезнями» партии. Фонд п-36 ГАПО

содержит документы, в которых отражена деятельность Пензенского губернского

комитета ВКП (б) (1918-1929), связанная с решением вопросов быта

коммунистов. Документы о работе Пензенской Губернской контрольной

комиссии ВКП (б) собраны в фонде 89 ГАПО. Документы ГАНИУО,

раскрывающие практику формирования нового быта, имеются в фонде 1 -

Ульяновский губернский комитет ВКП (б) (1916-1929); фонде 2 - Симбирская −

Ульяновская губернская контрольная комиссия ВКП (б) (1920-1928).

Работа комсомольских организаций. Документы, хранящиеся в фондах М-1,

М-6, М-37 РГАСПИ, содержат материалы, относящиеся к деятельности ЦК

комсомола, а также местных организаций. Документы о деятельности Самарского

губернского комитета комсомола сосредоточены в Фонде 53 СОГАСПИ, где

имеются материалы о культурно-просветительной и агитационно-

пропагандистской работе, а также по работе среди женщин. В фонде 38 ГАПО

имеются документы о работе Пензенского городского райкома ВЛКСМ (1921-

1925) в сфере переустройства быта молодежи. Документы, касающиеся быта

молодежи, хранятся также в фонде 39, отражающего работу Пензенского

губернского комитета ВЛКСМ (1919-1928). В фондах 43 и 57а ГАНИУО отражена

деятельность Ульяновского губернского комитета ВЛКСМ (1918-1928).

Пятая группа источников: издания периодической печати - газеты и

журналы, выходившие в 1920-е гг., отражают текущий процесс преобразований в

области быта и содержат богатый фактический материал о работе делегатских

собраний, создании общественных столовых, организации яслей, детских садов,

работе клубов, организации кружков, антирелигиозных мероприятиях, о формах и

методах работы среди женщин и молодежи. К числу наиболее значимых

относятся журналы: «Коммунистка», «Рабочий клуб», газеты: «Правда»,

«Коммуна», «Средневолжская коммуна», «Голос молодежи». Данные источники

30

позволили получить, в первую очередь, материалы фактографического, и,

отчасти, аналитического характера.

Шестая группа источников: документы личного происхождения -

воспоминания партийных и советских деятелей - позволяют восстановить ход

исторических событий через призму непосредственного участия конкретных

личностей66. Живое восприятие действительности, эмоциональные оценки

происходящего дают возможность более конкретно и наглядно представить

сложный и противоречивый процесс становления новых бытовых отношений.

В целом необходимо отметить, что имеющаяся источниковая база позволяет

в полной мере решить комплекс задач, поставленных в рамках данного

диссертационного исследования.

Методология и методы исследования. Понятие быта широко обсуждается и

дискутируется в философии, социологии и исторической науке. Однако, несмотря

на различия в подходах, общепризнанным остается отнесение быта к

непроизводственной сфере, в которой происходит удовлетворение материальных

и духовных потребностей человека. Методологической основой данного

исследования послужили идеи отечественных ученых: Ю.М. Лотмана,

А.Я. Гуревича и М.М. Бахтина67. Важнейшее значение здесь имеет

сформулированный Ю.М. Лотманом метод «видеть историю в зеркале быта, а

мелкие, кажущиеся порой разрозненными бытовые детали освещать светом

больших исторических событий»68. Несомненной ценностью обладает также опыт

зарубежных исследователей, занимающихся изучением человека в его

66 Троцкий Л.Д. Моя жизнь. М., 1991; Крупская Н.К. Воспоминания о Ленине // Воспоминания о Ленине: в 5 т. М., 1984. Т. 1; Цеткин К. Из записной книжки // Воспоминания о В.И. Ленине. М., 1985. Т. 5; Женщины в революции. М., 1959; Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. М., 1997. 67 Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века). СПб, 1994; Гуревич А.Я. История – нескончаемый спор. М., 2005; Его же. Избранные труды. Средневековый мир. М.; СПб., 2016; Его же. Исторический синтез и Школа «Анналов». М., СПб., 2014; Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990. 68 Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века). СПб, 1994. С. 10.

31

повседневном измерении, позволивший выработать собственные подходы в

раскрытии заявленной темы69.

Как показал историографический анализ, исследователи в основном ставят

своей целью изучение количественных и качественных показателей быта. Это

позволяет охарактеризовать быт с точки зрения потребления и составить

представление об уровне обеспеченности жизненных потребностей населения.

Особенность же данного исследования состоит в том, что быт здесь

рассматривается не с точки зрения потребления, а с точки зрения его

формирования на новых принципах в соответствии с марксистской идеологией.

В работе над диссертацией применялись принципы историзма, системности

и объективности.

Принцип историзма нацеливает на изучение исторического процесса в его

динамическом изменении с момента возникновения, раскрывая его становление и

развитие.

Системный анализ дает возможность рассматривать события истории в их

целостной взаимосвязи и взаимообусловленности, определяющей

упорядоченность и направленность исторического процесса. Применение данного

подхода позволило изучить процесс формирования нового быта в общем

контексте проводимой партией большевиков социально-экономической политики

в 1920-е гг.

Принцип объективности требует получения достоверного знания на основе

непредвзятого изучения документов и их критического осмысления.

В исследовании применялись общенаучные методы исследования индукции

и дедукции, анализа и синтеза, а также классификационный метод. Применение

общенаучных методов позволило представить исследуемую проблему как

процесс, в контексте исторической обстановки рассматриваемого периода,

69 История частной жизни: под общей ред. Ф. Арьеса и Ж. Дюби, в 5 т. 2-е изд. – М., 2017.; История женщин на Западе: в 5 т., под общей ред. Ж. Дюби и М. Перро. СПб., 2017.; История тела: В 3 т. Под редакцией Алена Корбена, Жан-Жака Куртина, Жоржа Вигарелло. М., 2016, 2017.

32

познать основное содержание исследуемых процессов, степень научной

разработки проблемы, провести отбор, классификацию и анализ источников.

Важное значение для исследования имеет также применение специальных

методов. В качестве специальных исторических методов познания применялись

историко-генетический и сравнительно-исторический методы.

Историко-генетический метод направлен на изучение генезиса фактов и

событий в их конкретной пространственно-временной реальности. Использование

этого метода позволило выявить особенности формирования нового быта,

обусловленные данной конкретно-исторической эпохой, связанной с проведением

новой экономической политики.

Применение сравнительно-исторического метода дало возможность

выявить особенности положения целевых групп населения и изучить специфику

форм и методов работы, применявшиеся к ним. Применение данного метода

обусловлено необходимостью определить, насколько скоординированы были

между собой мероприятия по формированию нового быта, проводимые в

отношении разных групп городского населения.

Научная новизна исследования состоит в следующем.

В диссертационном исследовании впервые проведен комплексный анализ

процесса формирования нового быта среди основных групп городского населения

(коммунистов, рабочих, женщин и молодежи), инициированного партией

большевиков, на основе дифференцированного подхода с учетом особенностей

положения каждой группы.

Быт коммунистов впервые рассмотрен с точки зрения вопросов партийной

этики; показано, что проблема сохранения классово-пролетарской партийной

идентичности была непосредственно связана с бытовым поведением партийцев.

Получила развитие идея, согласно которой задача формирования нового

быта рабочих предусматривала создание единой производственно-бытовой

системы организации их жизни на основе вовлечения предприятий в решение

социально-бытовых вопросов, что усиливало зависимость населения от

государства. Представлены доказательства создания единой производственно-

33

бытовой системы организации жизни рабочих на основе анализа нормативных

актов и деятельности уполномоченных властных структур в центре и на местах.

Впервые предпринята попытка выявить, систематизировать и

охарактеризовать наиболее распространенные организационные формы и методы

работы партийных, комсомольских, советских, профсоюзных, женских,

кооперативных и общественных организаций среди основных групп городского

населения, направленные на преобразование быта. На конкретном материале

выявлено влияние принимаемых властными структурами мер на поведение,

мировоззрение и ценностные установки, определявшие отношения в быту.

На основе нового, ранее не привлекавшегося документального материала,

включающего эго-документы, раскрыт противоречивый, утопический характер

деятельности партии большевиков по формированию нового быта женщин и

молодежи в 1920-е гг., показана устойчивость традиционных форм быта.

С привлечением ранее не использованных источников изучены факты,

раскрывающие механизм, смысл и значение практики большевиков по

формированию нового быта среди городского населения.

Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретическая

значимость работы заключается в том, что проблема формирования нового быта

городского населения в 1920-е гг. рассмотрена как необходимая часть социально-

экономической политики партии большевиков, предусматривавшей

переустройство общества на социалистических началах. Методологическое

значение имеет изучение процесса реформирования быта на основе выделения

четырех групп городского населения и дифференцированного подхода при

анализе каждой из групп.

Практическая значимость состоит в том, что в работе содержатся научно-

теоретические выводы, положения, обобщения и материалы, которые могут быть

использованы при дальнейшем научном изучении вопросов формирования нового

быта в 1920-е гг., а также в образовательном процессе и научно-

исследовательской работе, написании обобщающих трудов по повседневной

истории советского общества в целом и его основных социальных групп,

34

разработке лекционных курсов по отечественной истории ХХ века и при

проведении семинарских занятий.

Положения, выносимые на защиту:

1. Формирование нового быта городского населения в 1920-е гг. было

обусловлено политическими, экономическими, социальными, культурными и

идеологическими факторами.

2. Основная задача коммунистической партии в области быта заключалась в

том, чтобы поставить быт как сферу личного пространства под контроль

государства и включить его в общую систему тотальной зависимости личности от

власти. Основные мероприятия в области быта были направлены на замену

традиционного индивидуалистического быта коллективными формами

удовлетворения повседневных потребностей граждан.

3. Вопросы реформирования быта курировали различные партийные и

государственные структуры, никак не связанные между собой и никоим образом

не координировавшие свои действия. Помимо общих представлений о

необходимости изменения быта на основе принципов социализма, не было

какого-либо единого плана реформирования бытовой сферы. Решения

принимались по мере возникновения текущих проблем.

4. Деятельность коммунистической партии по формированию нового быта,

являвшегося частью социально-экономической политики, проводимой в рамках

реализации проекта радикального переустройства общества на социалистических

началах, осуществлялась на основе дифференцированного подхода, в

соответствии с которым в работе с городским населением были выделены четыре

основные группы: коммунисты, рабочие, женщины и молодежь, каждая из

которых имела свои особенности в силу их социально-экономической

неоднородности.

5. Вопросы формирования нового быта коммунистов рассматривались и

решались в рамках вопросов партийной этики и были связаны с задачей

преодоления угрозы мелкобуржуазного разложения партии изнутри, сохранения

классово-пролетарской партийной идентичности в условиях реализации новой

35

экономической политики и внедрения коммунистических ценностей в частную

жизнь членов партии.

6. Несмотря на предпринимаемые меры, полностью искоренить

«болезненные» явления в партии не удалось, поскольку во многом они были

связаны с противоречиями, порожденными новой экономической политикой. В

условиях всеобщей разрухи и обнищания населения партия создала систему

привилегий и специального снабжения отдельных групп элит, занимавших

высокие посты в партийных, советских и хозяйственных органах. Уровень жизни

определялся местом в номенклатурной иерархии. Помимо этих факторов,

дезорганизующее влияние на партийцев оказывали попытки пересмотра системы

нравственных ценностей, внесение «нового», «революционного» содержания в

моральные правила, регулирующие взаимоотношения в бытовой, семейной

жизни.

7. Формирование нового быта рабочих, проводимого профсоюзными,

советскими, общественными и кооперативными организациями под руководством

партии большевиков, было направлено на организацию единой производственно-

бытовой системы организации жизни рабочих. В этой системе основная роль

отводилась предприятиям, которые должны были не только выполнять

производственные функции, но и стать центром коллективного бытового

обслуживания рабочих и их семей, обеспечивать их жилыми домами, детскими и

медицинскими учреждениями, базами отдыха, рабочими клубами и т. д.,

позволявшими заменить индивидуальные формы быта общественными и

поставить бытовую сферу жизни рабочих в полную зависимость от

государственных предприятий и учреждений.

8. Задачи формирования нового быта рабочих не могли быть решены в

условиях острой нехватки материальных ресурсов и приверженности рабочих

традиционному семейно-бытовому укладу.

9. Деятельность коммунистической партии по формированию нового быта

женщин предусматривала вовлечение их в общественно-политическую и

экономическую жизнь страны, повышение профессионального, образовательного

36

и социального статуса, ревизию традиционных семейных ценностей и

освобождение женщины от ведения домашнего хозяйства (приготовления пищи,

стирки белья, ухода за детьми) на основе создания учреждений общественного

быта (общественных столовых, прачечных, детских учреждений).

10. Несмотря на ряд противоречий, связанных с попытками внедрить в

сознание женщин ценности коллективного быта и сделать их основой изменения

традиционной семьи, меры, направленные на создание условий для ликвидации

неграмотности среди женщин, повышения их квалификации, организации детских

учреждений, медицинской помощи, правовой защиты женщин, имели

первостепенное значение в кардинальном изменении положения женщин в

обществе и повышении их социального статуса.

11. В своей деятельности по формированию нового быта молодежи

комсомольские организации, руководимые коммунистической партией, ставили

целью преодоление традиционных форм индивидуального быта, замену их

коллективными формами организации повседневной жизни подрастающего

поколения, вовлечение молодежи в борьбу с религиозными и другими бытовыми

пережитками на основе воспитания коммунистического мировоззрения.

12. Борьба за новый быт среди молодежи в условиях нэпа отражала все

трудности и противоречия переходного периода, сочетавшего элементы

социализма и капитализма. Такая двойственная среда не способствовала

выработке устойчивого мировоззрения молодежи, блуждавшей между

абстракциями марксизма и соблазнами нэпа. Стремясь разрешить противоречия

между старыми традициями и новыми требованиями, молодое поколение

1920-х гг. демонстрировало и умелое приспособление к двойным стандартам для

решения своих личных жизненных задач, и жертвенный отказ от всего личного

ради достижения «светлого будущего».

13. Задача переустройства быта на коллективной основе в соответствии с

коммунистической идеологией большевиков оказалась утопией. Идея

обобществления быта не получила поддержки среди широких слоев населения.

Традиционный индивидуалистический быт семьи остался основной формой

37

организации повседневной жизни людей, стремившихся, даже в условиях

навязываемого властью коммунального быта, сохранить пространство личной

свободы и независимости.

Степень достоверности и апробация результатов. Достоверность

результатов исследования определяется репрезентативностью архивных

материалов и других источников, на основании которых проведено

диссертационное исследование. Достоверность результатов обеспечивается также

совокупностью научных подходов и методов исследования, направленных на

комплексное изучение быта горожан 1920-х гг.

Основные результаты диссертационного исследования автор изложил в

докладах на международных и российских научных конференциях:

XI международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы

гуманитарных и социально-экономических наук» (Академия военных наук

(Поволжское отделение), Военная академия материально-технического

снабжения, Вольский военный институт военного обеспечения, г. Вольск,

13-14 апреля 2017 г.); международной научно-практической конференции в

рамках V историко-архивного форума «Память о прошлом – 2017»

«От революции социальной к революции научно-технической» (Российский

государственный архив в г. Самаре, 18-20 апреля 2017 г.); международной

научной конференции «Эпоха социалистической реконструкции: идеи, мифы и

программы социальных преобразований» (Уральский федеральный университет,

г. Екатеринбург, 8–10 сентября 2017 г.).

Основные положения диссертации отражены в публикациях соискателя.

Всего по теме диссертации опубликовано 7 научных статей, 3 из которых – в

изданиях, включенных в перечень ведущих рецензируемых научных журналов,

рекомендованных Высшей аттестационной комиссией.

Структура исследования определяется целью и задачами исследования.

Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и

литературы.

38

Глава 1. БЫТ КОММУНИСТОВ КАК ЭТИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА

1.1. Создание системы партийного контроля над поведением коммунистов

в быту

В начале 1920-х гг. в партийном строительстве особенно актуальными стали

вопросы партийной этики, включавшие в себя не только взаимоотношения между

членами партии, но и поведение коммунистов в быту, в личной жизни. Значение

этих вопросов для внутрипартийной жизни было столь велико, что партия

инициировала их рассмотрение на своих съездах, конференциях и пленумах.

Вопросы поведения коммунистов в бытовой повседневной жизни стали

постоянными в повестке дня партийных собраний.

Вряд ли старшее поколение революционеров могло себе представить, что

эти вопросы станут когда-либо политически актуальными, что быт может стать

угрозой для самосохранения партии. По признанию партийцев, трудности

мирного строительства коммунизма намного превосходили трудности, которые

им пришлось испытать в военное время70. Действуя в условиях возрождения

капиталистических отношений, партия большевиков столкнулась с угрозой

мелкобуржуазного влияния, проникновения классово чуждых настроений в

партийные ряды и разложения партии изнутри. В конечном итоге все это могло

привести к утрате связи с рабоче-крестьянской массой и к потере власти.

Проблема сохранения классово-пролетарской партийной идентичности в

ситуации ослабления внутренних и внешних поддерживающих стимулов стала

одной из самых насущных.

Известная исследовательница повседневности Н.Б. Лебина, говоря о

влиянии нэпманской буржуазии, писала: «Ее субкультура, выраженная, в

частности, и в моде, начинала представлять реальную опасность для советского

государства, ориентированного на эгалитаристские идеалы. Фасоны платьев и 70 Гусев С.И. Какой должна быть наша молодежь (Ответы на анкету журнала «Молодая Гвардия») // Комсомольский быт. М., 1927. С. 147.

39

обуви оказывали значительно большее влияние на настроения населения, нежели

труды философов и политических деятелей, окрещенных представителями

мелкобуржуазной стихии»71.

Героический период революционной борьбы, требовавший полной

самоотдачи и самопожертвования, сменился будничной, повседневной работой в

условиях мирного времени. Этот переход для деятелей правящей партии оказался

психологически сложным и болезненным. Исчезновение врага стало проблемой.

Борьба продолжалась, но видимого врага не было. Без врага было сложно вести

борьбу. Враг генерировал революционную энергию, являлся источником

активности. Известный советский государственный и партийный деятель, член

партии с 1896 г., секретарь ЦКК РКП (б) С.И. Гусев писал: «До введения нэпа

задача была ясной. Враг, против которого направлялась борьба, был

непосредственно ощутим, так сказать, руками. Методы борьбы против него были

просты и бесспорны. Не то при нэпе: задача (строительство социализма,

международная революция) сложна и длительна, простого решения такой задачи

не может быть, враг – внутренний (кулак) – трудно уловим, а внешний – далек,

оба действуют против нашего Союза сложными и запутанными методами

экономического соревнования в сочетании с экономической блокадой»72.

Классовая борьба переместилась с фронтовых полей в сферу хозяйственно-

бытовых отношений и утратила всякую видимую революционность. Новая

ситуация действовала деморализующе. При отсутствии внешних

революционизирующих стимулов, требовались дополнительные усилия, чтобы

сохранить боевой революционный дух. Как отмечал С.И. Гусев, «быть

революционером теперь гораздо труднее, чем в эпоху Октября и военного

71 Лебина Н.Б. Советская повседневность: нормы и аномалии. От военного коммунизма к большому стилю. М., 2015. С. 142. 72 Гусев С.И. Какой должна быть наша молодежь (Ответы на анкету журнала «Молодая Гвардия») // Комсомольский быт. М., 1927. С. 147.

40

коммунизма»73. Перед коммунистами встала новая задача – «сохранить себя как

борцов и с этим соразмерять наши нравы и обычаи и проводить новый порядок»74.

Определяя задачи партийного строительства на новый период, Х съезд РКП

(б) признал: «Текущий момент характеризуется, с одной стороны, почти полной

ликвидацией внешних военных факторов, с другой – крайним обострением

противоречий внутри страны»75. Как указывалось на съезде, кризисные явления

выражались, во-первых, в ослаблении связи между партией и беспартийной

массой рабочих, часть которых охватили мелкобуржуазные настроения, а, во-

вторых, в ослаблении внутрипартийной сплоченности. Съезд отметил, что

«текущая эпоха сама носит противоречивый характер, поскольку переход на

мирное положение в то же время при данных исторических условиях приводит к

новым формам борьбы на внутреннем фронте»76. В новых условиях требовалось

преодолеть отчуждение между различными социальными группами, «вновь

собрать партию», «сблизить “верхи” и “низы”, военных работников и

гражданских, профессионалистов и советских, старых и новых членов партии,

“молодых” и “стариков”. Без решения этой основной задачи, - как подчеркнул

съезд, - не может быть выполнена гигантская строительно-хозяйственная роль

пролетарского авангарда»77.

С началом реализации новой экономической политики потребовалось

выработать соответствующие критерии поведения партийцев: как должен вести

себя коммунист в новых условиях, что ему позволено, а что считать

недопустимым, какой образ жизни должен вести коммунист, каким критериям

должны соответствовать члены партии нового поколения, как сохранить

преемственность между поколениями, кого считать недостойным коммунистом и

за что можно исключить из партии.

73 Там же. С. 148. 74 Сольц А.А. О партэтике // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 276. 75 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 2. С. 326. 76 Там же. 77 Там же.

41

В условиях нэпа поведение многих коммунистов стало настолько

двусмысленным и несоответствующим революционным традициям, что

потребовалось создание системы партийного контроля, чтобы обеспечить

соответствие революционному образу партийца. Задача состояла в том, чтобы, во-

первых, локализовать нэпманский, мещанский быт, не дать ему распространиться

и разложить советско-партийную среду, а, во-вторых, создать новый быт на

коллективных, общественных принципах. В этом контексте поведение

коммунистов в быту уже не могло оставаться личным делом, но приобрело

общественно-политическое значение: «Бытовые черты коммуниста, имеющие

антиобщественный, антипартийный характер, как систематическое пьянство,

антисемитизм, религиозность и т. п., несовместимы со званием коммуниста»78.

Поведение коммунистов оценивалось с точки зрения того, помогает оно или

мешает преобразованию быта. «Партиец некоммунистическими поступками

портит не только себя как члена партии, но мешает и общественной задаче – он

мешает строить новый быт», – указывал А.А. Сольц79. Помимо этого,

«провинившийся товарищ своими поступками дискредитирует перед лицом

беспартийных масс не только себя, но и партию»80.

Впервые ЦК обратил внимание на «болезненные» явления в партии в своем

письме от 4 сентября 1920 г., в котором указал, что часть ответственных

товарищей, занимающих высокие государственные посты, отрываются от

партийной работы, от рабочих масс, формально относятся к своим обязанностям,

вызывая нарекания со стороны рабочих. Особо обращалось внимание на

«материальное неравенство в среде самих коммунистов», которое создавалось

«злоупотреблением своей властью» со стороны ответственных работников,

устанавливавших для себя и своих близких большие привилегии81.

78 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. Д. 16. Л. 114. 79 Сольц А.А. О партийной этике // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 262. 80 ГАНИУО. Ф. 2. Оп. 1 Д. 72. Л. 31. 81 Сольц А.А. Доклад Контрольной Комиссии на Х съезде РКП (б) 8 марта 1921 г. // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 129.

42

22 – 25 сентября 1920 г. состоялась IX Всероссийская конференция РКП (б),

на которой, как отметил член Центральной контрольной комиссии (ЦКК)

А.А. Сольц, «впервые большевики заговорили об этике. В течение всей своей

борьбы они никогда не говорили о ней. Почему это получилось?»82. Выступая в

марте 1922 г. на XI съезде РКП (б) с отчетом ЦКК, А.А. Сольц прямо указал, что

«элементы разложения неизбежны в партии, … имеющей всю полноту этой

власти в виде диктатуры в своих руках. Злоупотребления этой властью, особенно

в эпоху чрезвычайной нужды, были неизбежны...»83. По мнению партийного

функционера, успех привел в партию массу небольшевистских элементов,

которые и представляли основную угрозу. Необходимо было выработать

механизм их выявления и очистки от них партии.

Партия вынуждена была обратить внимание на личную жизнь и поведение

коммунистов в быту, поскольку это стало фактором, от которого зависело

выполнение партийной и общественной работы. В связи с этим заведующая

Ульяновским губотделом по работе среди женщин Озерова отмечала:

«Парторганизация должна интересоваться тем, какой жизнью живет партиец вне

общественной работы, там, где его окружает другая среда. Как он проводит свой

досуг. Этот вопрос должен интересовать партийную массу потому, что

заболеваемость партийца возникает не на общественной работе, а в его личной

жизни»84.

Противоречие между личной жизнью и выполнением партийно-

общественной работы было настолько острым, что сами коммунисты были

согласны с тем, чтобы «личную жизнь партийцев поставить под контроль

партии»85.

Начало созданию системы внешнего контроля было положено на

IX партконференции, которая приняла решение об образовании Контрольной

82 Сольц А.А. Из отчета Центральной Контрольной Комиссии на XI съезда РКП (б) 28 марта 1922. г. // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 141. 83 Там же. 84 ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1383. Л. 32. 85 Там же.

43

комиссии. Ее основная функция состояла в том, чтобы принимать жалобы на

членов партии и разбирать их, вступая в соглашение с ЦК. Контрольная комиссия

должна была выбираться на съезде партии, а до съезда конференция утвердила

временную контрольную комиссию. Специальные партийные комиссии

создавались при всех губкомах и были обязаны рассматривать все жалобы86.

Однако, как отметил А.А. Сольц, в тот момент самому ЦК было неясно, что

должна представлять собой Контрольная комиссия. Эта «туманность и неясность

того, что должна делать Контрольная комиссия и какова ее программа работ»,

породила множество вопросов в центре и на местах87.

Сразу же возник вопрос о конкретизации полномочий комиссий, поскольку

возникла угроза их беспредельного толкования. Так, в своем обращении к членам

партии, опубликованном в Известиях ЦК РКП (б) 11 ноября 1920 г., секретарь КК

М.К. Муранов настолько широко определил функции контрольных комиссий,

включив в них и этические споры, и административные правонарушения, и

уголовные преступления, что партии пришлось незамедлительно вносить

уточнения. Уже 20 декабря 1920 г. в тех же Известиях ЦК РКП (б)

подчеркивалось, что «непосредственному разрешению Контрольных комиссий

подлежат лишь дела, связанные с нарушением членами партии коммунистической

этики»88.

Главным и наиболее сложным оказался вопрос о критериях оценки

поведения членов партии, в соответствии с которыми следовало определять, что

можно, а чего нельзя делать коммунисту, и на основании которых контрольные

комиссии могли бы выносить соответствующие решения. Его обсуждение

длилось на протяжении нескольких лет, но так и не нашло окончательного

разрешения.

86 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 2. С. 302. 87 Сольц А.А. Доклад Контрольной Комиссии на Х съезде РКП (б) 8 марта 1921 г. // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 129. 88 Из положения о контрольных комиссиях. Всем партийным организациям РКП (20 декабря 1920 г.) // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 128.

44

Обсуждение вопросов партийной этики вращалось вокруг центральной

проблемы – определения единых критериев оценки поведения коммунистов,

особенно в связи с требованием местных контрольных комиссий дать четкий

перечень критериев, пригодных для всех случаев. Такие антиобщественные и

антипартийные поступки коммунистов как пьянство, «дебоширство», растраты,

приобретение имущества в собственность, «смычка» с нэпманами, супружеские

измены, многоженство и прочее, споры не вызывали. Вопрос состоял в том,

какую меру ответственности должен нести коммунист за свой поступок,

наносящий моральный вред партии, снижающий ее авторитет в глазах

трудящихся.

Отсутствие единых критериев сильно осложняло работу комиссий. Член

ЦКК А.А. Сольц, выступая на XI съезде РКП (б) в марте 1922 г. обратил внимание

на критику ЦКК за то, что «она не дала точных правил, как себя вести, в каком

случае нужно дать взятку, а в каком нет». «К нашей Контрольной комиссии, -

говорил А.А. Сольц, - предъявляли требование, чтобы мы издали книгу, в которой

точно нормировали, что можно сделать и чего нельзя. Мы сказали, что ЦКК от

такой функции отказывается, потому что наша этика не похожа на ту буржуазную

этику, которая устанавливала нормы и говорила: рюмку водки пей, а двух не пей.

Полторы рюмки – это уже вопрос сомнительный. Сколько взятки дать и в каком

случае взять? Никакая контрольная комиссия на себя такой роли не возьмет. У нас

пробовали создавать этические комиссии, которые пробовали установить

количество пищи, какое должен принимать каждый член партии. Мы говорили:

долой всякие этические комиссии, а нужно живое пролетарское чувство»89.

XI съезд РКП (б) утвердил проект положения о контрольных комиссиях,

который определил их задачи: «выпрямление линии поведения» членов партии;

изживание склок, группировок, конфликтов, сведение личных счетов; борьба с

мелкобуржуазным уклоном, т. е. обывательщиной, разгильдяйством, изменой

классовым принципам, религиозными предрассудками, шовинизмом,

89 Сольц А.А. Из заключительного слова на ХI съезде РКП (б) 29 марта 1922 г. // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 146.

45

некоммунистическим образом жизни (отрыв от партийной рабочей среды, аренда,

частная торговля, пьянство, моральная распущенность); борьба с карьеризмом,

бюрократизмом, шкурничеством и должностными преступлениями; чистка

партии от чуждых, вредных и разлагающих элементов90.

Однако, несмотря на принятые решения, вопрос о единых критериях оценки

поведения членов партии оставался по-прежнему открытым. В проекте

предложений о партэтике Президиума ЦКК, представленном II пленуму ЦКК

РКП (б) в октябре 1924 г., говорилось, что на местах у контрольных комиссий

«встречаются самые различные подходы к решению вопросов, самая различная

оценка одних и тех же фактов, совершаемых в одних и тех же условиях»91.

О «разбросе» решений парткомиссий можно судить на основании

следующих дел, рассмотренных Самарской ГКК в 1925 г. Например, коммунист

Шишикин И.А. был исключен из партии за церковное причастие и венчание в

церкви92. А коммунисту Линькову И.С., уличенного в пьянстве, варке самогона и

крещении ребенка, комиссия объявила строгий выговор93. Коммуниста Семенова

А.В. коллегия исключила из партии за пьянство и растрату денег94. В отношении

коммуниста Афанасьева В.К., получившего взятку за сокрытие посевной площади

и осужденного на 6 месяцев условно, партколлегия вынесла строгий выговор,

принимая во внимание его революционные заслуги и активное участие в

гражданской войне95.

Итак, контрольные комиссии не выработали однозначной оценки поступков

коммунистов и подходили индивидуально к каждой конкретной ситуации. Даже

сами члены ЦКК отказались дать ответ на вопрос, какое поведение считать

коммунистическим, а какое некоммунистическим96.

90 Одиннадцатый съезд РКП (б). Март-апрель 1922 г. Стенографический отчет. М., 1961. С. 694. 91 О партэтике. Проект предложений Президиума ЦКК II Пленуму ЦКК РКП (б) // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 153. 92 СОГАСПИ. Ф. 149. Оп. 1. Д. 1415. Л. 6. 93 Там же. Л. 153. 94 Там же. Д. 1417. Л. 5. 95 Там же. Л. 152. 96 Ярославский Е.М. О партэтике. Доклад на II Пленуме ЦКК РКП (б) 5 октября 1924 г. // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 172.

46

При обсуждении этических вопросов в специально созданной комиссии

ЦКК, в которую вошли Е.М. Ярославский, Н.К. Крупская, М.Ф. Шкирятов,

А.А. Сольц и С.И. Гусев, никаких разногласий, как отметил сам Е.М.

Ярославский, не возникло97. При этом комиссия пришла к выводу, что

«всеохватывающего кодекса коммунистической этики» дать не может, а может

дать лишь «общие основы», «общие принципы, которых должен придерживаться

каждый член партии»98.

В итоге, II пленум ЦКК РКП (б), состоявшийся 3 – 5 октября 1924 г.,

выработал «Указания пленума ЦКК о подходе контрольных комиссий и

отдельных членов партии к отрицательным явлениям в партии». Здесь важно

отметить то, какое большое значение придавала партия поведению коммунистов в

быту. В Указаниях говорилось, что «наряду с требованием выполнения всеми

членами и кандидатами РКП (б) Программы и Устава РКП (б), сохранения самой

образцовой, строгой, сознательно и добровольно принятой дисциплины мы

предъявляем к членам и кандидатам партии определенные требования в

повседневном быту, в своих личных и общественных взаимоотношениях с

окружающими»99.

Таким образом, выполнение требований в повседневном быту ставилось в

один ряд с выполнением требований Программы и Устава партии и являлось

первейшей обязанностью коммунистов.

В Указаниях отмечалось, что беспартийная масса рассматривает партию как

«застрельщицу в создании новых форм семьи, семейного быта», что «болезни»

партии близко соприкасаются с вопросами этики, с вопросами коммунистической

морали100.

Указания содержали перечень основных «болезней» партии и давали им

общую характеристику, что могло служить ориентиром в работе контрольных

97 Там же. С. 173. 98 Там же. С. 174. 99 Указания Пленума ЦКК о подходе КК и отдельных членов партии к отрицательным явлениям в партии // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 224. 100 Там же. С. 227.

47

комиссий при оценке поступков коммунистов. Всего в перечне насчитывалось

семь «болезней» партии, которые были связаны с поведением коммунистов в

быту: 1) «взаимоотношения между членами партии»; 2) «онэпивание»;

3) «хозяйственное обрастание»; 4) «излишества»; 5) «пьянство»; 6) «семья»;

7) «пережитки религиозных верований».

Итак, противоречивый характер переходной эпохи, трудности

восстановительного периода, поиск новых форм работы в условиях мирного

времени, падение внутрипартийной дисциплины, нарастание конфликтов в

отношениях между членами партии, стремящихся занять более высокое

положение в партийной иерархии и получить больший доступ к материальным

благам, вынудили партию создать систему внешнего контроля над поведением

коммунистов в повседневной, бытовой жизни.

1.2. Практические вопросы борьбы с «болезнями» партии

Среди вопросов партийной этики наибольшую озабоченность руководства

партии вызывал вопрос о взаимоотношениях между коммунистами. Конфликты,

обострившиеся на почве материального неравенства, выражались в форме склоки,

подсиживаниях, доносах и приняли массовый характер. Дело доходило до того,

что междоусобная борьба коммунистов, основанная на личной неприязни,

зависти, карьеризме, корысти, грозила парализовать работу целых партийных

ячеек.

Материальное неравенство в партийной среде возникло в период военного

коммунизма, когда была создана система внеэкономического распределения

материальных благ, основанная на предоставлении привилегий определенным

группам ответственных работников. В резолюции IX партийной конференции

«Об очередных задачах партийного строительства» указывалось, что «крайнее

разорение и величайшая военная опасность сделали неизбежным выделение

48

“ударных” (и потому фактически привилегированных) ведомств и групп

работников»101.

По окончании военного периода партия взяла курс на восстановление

равенства внутри партии, внутри пролетариата, между ведомствами и

различными группами работников. IX партконференция заявила, что партия

различает членов партии «лишь по степени их сознательности, преданности,

выдержанности». Никакие иные различия, например, между «верхами и низами»,

не допускались102.

В связи с этим конференция приняла следующее решение, касающееся, в

том числе, и вопросов быта партийцев: «Выработать вполне годные практические

меры к устранению неравенства (в условиях жизни, в размере заработка и т. п.)

между “спецами” и ответственными работниками, с одной стороны, и трудящейся

массой, с другой стороны». Для этого конференция предложила создать

специальную комиссию103.

Центральная Контрольная Комиссия поставила перед ЦК вопрос о

необходимости борьбы с «излишествами и привилегиями, которые позволяют

себе лица ответственные». В связи с этим Совет Народных Комиссаров принял

Декрет от 8 февраля 1921 г. «О сокращении продовольственных пайков и о мерах

к прекращению незаконных выдач», в соответствии с которым нормы снабжения

продовольствием ответственных работников не должны были превышать нормы

для рабочих104.

Однако подобные меры создавали лишь видимость борьбы с привилегиями,

но, фактически, не ставили целью их полную ликвидацию.

XI съезд РКП (б), состоявшийся 27 марта – 2 апреля 1922 г., вернулся к

вопросу о материальном снабжении коммунистов. В резолюции съезда «Об

укреплении и новых задачах партии» говорилось: «Материальное положение 101 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 2. С. 297. 102 Там же. 103 Там же. С. 302. 104 Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. 17.02.1921 № 11 ст. 73. М., 1944. С. 120.

49

рядовых членов партии, а в особенности тех, которые активно ведут партработу,

крайне тяжелое. В связи с новой экономической политикой оно становится

безвыходным. Съезд поручает ЦК принять все меры, чтобы поставить в

удовлетворительные условия существования эту основную группу работников,

выносящих на своих плечах главные трудности работы. Партия не может и не

должна требовать привилегий для каждого своего члена. Но она имеет право и

обязана обеспечить куском хлеба и сносными условиями существования тех, чьи

силы целиком поглощены тяжелой, кропотливой, но крайне ценной

организационной и иной работой в местных парторганизациях – городах, в

уездах, волостях»105.

Съезд также принял решение, направленное на предотвращение усиления

разрыва в материальном обеспечении партийцев: «Признавая крайне

необходимым решительно положить конец большой разнице в оплате различных

групп коммунистов, съезд поручает ЦК в срочном порядке урегулировать вопрос

о чрезмерно высоких заработках для членов партии, установив пределы, свыше

которых остальная сумма заработка поступает на партвзаимопомощь»106.

В сводке руководящих указаний об оплате коммунистов устанавливалось

правило о партмаксимуме: «Заработок членов партии ограничивается ставкой

высшего (17) разряда ставки ответработников с 50% надбавкой за нагрузку»107. В

виде исключения получение сверх партмаксимума допускалось в случаях, когда

этого требовал характер выполняемой работы с представителями буржуазных

государств на представительские расходы. Каждый случай согласовывался с

ЦКК108. Пармаксимум для коммунистов, занятых литературным трудом

устанавливался в размере 500 рублей109.

105 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 2. С. 506. 106 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 2. С. 507. 107 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 3 Д. 16. Л. 1. 108 Там же. Л. 2. 109 Там же. Л. 3.

50

Понимая, что полный отказ от системы привилегий невозможен и

материальное неравенство в партии будет существовать какое-то время,

Президиум ЦКК в октябре 1924 года выработал следующую компромиссную

формулу: «Партия должна бороться против таких форм неравенства, которые не

вызываются необходимостью и не могут быть оправданы с точки зрения

квалификации работы того или другого товарища или обстановки его работы,

состояния его здоровья и т. д.»110.

Таким образом, партия попыталась создать такую систему привилегий,

которая была бы оправдана служебной необходимостью и не вызывала бы

конфликты на почве материального неравенства.

Оценивая предпринятые партией меры, направленные на упорядочение

привилегий, выравнивание материального уровня коммунистов и борьбу с

ненормальными отношениями внутри партийных организаций, следует признать,

что в целом они не могли привести к каким-либо кардинальным переменам в

партии. Спустя пять лет после Х съезда РКП (б), поставившего задачу преодолеть

разрыв между членами партии, противостояние «верхов» и «низов» продолжало

сохраняться в партийной среде. По этому поводу на II пленуме Самарской ГКК

ВКП (б), состоявшегося 12 – 14 февраля 1926 г., член Самарской ГКК Белов

отметил, что «замечается деление на верхи и низы, здесь говорят, что первым –

“верхам” все сходит с рук, когда же делает проступок низовой работник, к нему

применяется партвзыскание полностью»111.

Борьба членов партии за более высокое место в иерархии, за отличия, за

блага была неизбежной. Коммунисты вынуждены были следить друг за другом,

опасаясь конкуренции со стороны своих однопартийцев. На II пленуме Самарской

ГКК ВКП (б) член контрольной комиссии Кочин заметил: «Иной администратор-

110 О партэтике. Проект предложений Президиума ЦКК II Пленуму ЦКК РКП (б) // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С.158. 111 СОГАСПИ. Ф. 149. Оп. 1. Д. 2074 .Л. 17.

51

партиец боится выдвинуть рядового товарища, ибо дрожит за свое место, боится,

как бы его самого не спихнули»112.

Сама по себе попытка отказаться от системы привилегий в партии как

источника материального неравенства и связанных с нею внутрипартийных

конфликтов, не снимала вопроса о распределении материальных благ в условиях

их острого дефицита. Обыватели рассматривали вступление в партию как

возможный доступ к материальным благам, а, в крайнем случае, как гарантию не

потерять последнее. Многочисленные факты показывают, что многие вступавшие

в партию смотрели на нее, как на источник решения своих повседневных бытовых

проблем и ожидали, что партия поможет их решить.

В связи с этим член Самарской ГКК Коршунов отметил, что «у некоторых

поступающих в партию причиной, побуждающей их вступить, является –

получить тепленькое местечко… Большинство вступающих думают, что вот я

вступаю в партию, меня, во-первых, не сократят, если крестьянин – проведут в

сельсовет или еще куда-нибудь, а рабочий – директором предприятия и т. д.

Многие коммунисты во время сокращения заявляют массе: “Меня не сократят,

потому что я коммунист”»113. Его коллега Кочин также признал: «у нас в

Ленинский набор поступали исключительно с этой целью. Как раз в это время

еще кем-то был пущен слух о сокращении»114.

Однако когда надежды не оправдывались и коммунистов увольняли наряду

с беспартийными, то многие добровольно выходили из партии.

Самарская ГКК в своем отчете от 21 февраля 1927 г., адресованном ЦКК

ВКП (б), о результатах «изучения причин, побуждающих к добровольному

выходу из партии», проведенного в 1926 г., указывала: «Часть товарищей

квалифицированных рабочих, выходящих добровольно, вступили в партию в

1924 г. при массовом приеме из-за шкурно-материальных расчетов. Желая себя

застраховать от безработицы (так как перед вступлением было крупное

112 Там же. Л. 3. 113 Там же. Л. 86. 114 Там же. Л. 88.

52

сокращение и ходили упорные слухи о предстоящем). С улучшением общего

материального состояния, когда расширяется промышленность и растет спрос на

квалифицированную силу, исчезает угроза безработицы и цель пребывания в

партии утрачивается, или когда вопреки ожиданий и расчетов его сокращают.

Отсюда стимул к выходу из партии. Вот характерный пример: рабочий Карпов

заявил: “Когда вступал в партию я думал, что члены ее пользуются привилегиями

перед другими, а оказалось наоборот – меня, как коснулось дела, сократили

наравне с другими – поэтому не хочу состоять в партии”»115.

Несмотря на то, что новая экономическая политика создала экономические

возможности получения материальных благ, коммунисты не могли ими

воспользоваться. НЭП был уступкой в интересах мелкой буржуазии, крестьян.

Партия запретила обогащение коммунистов в личных целях. В.И. Ленин призвал

их учиться торговать, но только в целях строительства социализма. На XI съезде

РКП (б) говорилось: «От члена партии требуется в одно и то же время – научиться

выгодно торговать в пользу государства и не отрываться от масс»116. Источником

благосостояния коммунистов по-прежнему оставалась только партия.

Многие коммунисты не сразу разобрались в этой сложной и

противоречивой ситуации. А.А. Сольц в своем отчете ЦКК на XI съезде РКП (б)

рассказал о случаях обращения коммунистов в контрольную комиссию за

разрешением «торговать, наживаться, быть комиссионерами, жить так, как жили в

старое время»117. Партийный функционер разъяснил недопустимость подобных

инициатив: «Коммунисты должны сознать, что тех уступок, которые делаются

мелкобуржуазной крестьянской массе, мы себе позволить не можем. Если мы

разрешили торговлю, то это не значит, что и коммунисты могут торговать. Если

мы предоставляем возможность мелкобуржуазным элементам обогащаться

115 СОГАСПИ. Ф. 149. Оп. 1. Д. 2743. Л. 6. 116 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 2. С. 501. 117 Сольц А.А. Из Отчета Центральной Контрольной Комиссии на ХI съезде РКП (б) 28 марта 1922 г. // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 143

53

вследствие того, что только своими силами мы не можем поставить производство,

это не значит, что и коммунисты могут обогащаться»118.

Таким образом, наряду с противоречиями, порожденными системой

привилегий, сложившейся в период военного коммунизма, появились

противоречия, вызванные новой экономической политикой, также нашедшие свое

отражение в проявлениях «некоммунистического» поведении членов партии. Не

имея разрешения партии использовать экономические способы улучшения своей

бытовой, личной жизни, некоторые коммунисты попытались использовать свое

служебное положение. Вопросы партийной этики приобрели особую

актуальность именно в период проведения новой экономической политики и были

непосредственно с ней связаны. Об этом писал в своих воспоминаниях и

Л.Д. Троцкий119.

Двойственность, противоречивость положения коммунистов в условиях

новой экономической политики и нередкие случаи их классового перерождения

нашли свое отражение в термине «редиска», который, по свидетельству

Н.В. Устрялова, «изобрел» В.И. Ленин: «Им обозначается огромная категория,

подавляющее большинство советских служащих и даже известная часть

официальных членов правящей коммунистической партии. Он прилагается

иногда и к государству в его целом»120. Эта метафора обозначала: «красный»

только сверху, а внутри – «белый».

Беспринципные конфликты на почве местничества, склоки, подсиживания,

доносы разъедали низовые партячейки и отрицательно сказывались на работе.

Партия требовала от коммунистов предупреждать склоки и ликвидировать их в

самом зародыше «постановкой на обсуждение причин ее возникновения и

устранением этих причин»121. Перед партийными ячейками была поставлена

задача оздоровить обстановку внутри организаций, восстановить доверие между 118 Там же. С. 142. 119 Троцкий Л.Д. Моя жизнь. М., 1991. С. 476-478. 120 Устрялов Н.В. Под знаком революции // Устрялов, Н.В. Национал-большевизм. М., 2003. С. 144-145. 121 О партэтике. Проект предложений Президиума ЦКК II Пленуму ЦКК РКП (б) // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 159.

54

членами партии, прекратить склоку и подсиживания силами самих ячеек.

Обсуждение этих вопросов ставилось в повестку дня партийных собраний122.

Некоторые коммунисты, не надеясь на свою парторганизацию, обращались

в партийные комиссии по проверке членов партии с жалобами на нетоварищеское

поведение партийцев. Например, кандидат ВКП (б) П.И. Устинов в своем письме

указал на неэтичное поведение коммуниста Я.А. Попова: «Член ВКП (б) Попов

Я.А. во время своего пребывания секретарем Волкома, занимался склокой, видно

это из того, что он заставлял меня и моего товарища Борисова (каковой недавно

застрелился) собирать сведения и передавать ему для того, чтобы выдернуть их,

по его выражению. Я этого не сделал, он стал прижимать. 5/IV-26 г.

П. Устинов»123.

Работа контрольных комиссий показывала, что «подсиживание товарищей»

нередко происходило «на почве местничества, беспринципных семейных

обывательских группировок», особенно «когда присланный из центра товарищ по

своему развитию стоит выше местных товарищей»124. Например, согласно

выписке из протокола № 3 от 9 декабря 1926 г. очередного собрания ячейки РКП

(б) при мельнице № 62 г. Самары коммунисты признали, что в ячейке сложились

ненормальные отношения. Склока возникла с приездом нового заведующего

мельницей члена партии Сергачева, который окружил себя родственниками и стал

«подкапываться» под секретаря ячейки. Новый заведующий потерял авторитет у

рабочих, не советовался по вопросам производства, что «повело к краху в

производстве»125.

В целях сведения счетов и устранения из парторганизации неугодного члена

партийцы часто использовали доносы. Это явление стало настолько

распространенным, что парткомиссиям была дана установка сурово наказывать

122 СОГАСПИ Ф. 149. Оп. 1. Д. 2763. Л. 25. 123 Там же. Л. 81. 124 О партэтике. Проект предложений Президиума ЦКК II Пленуму ЦКК РКП (б) // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 158, 159. 125 СОГАСПИ. Ф. 149. Оп. 1. Д. 2763. Л. 19.

55

доносчиков, вплоть до исключения из партии126. А.А. Сольц по этому поводу

говорил: «У нас … многие члены партии считают своим коммунистическим

долгом доносить в КК о прегрешениях того или иного товарища. У нас бывает так

… собираются товарищи, выпьют вместе, а потом один на другого идут

жаловаться в КК, и идет спор, кто больше выпил, кто меньше. При товарищеских

взаимоотношениях разве может быть такая вещь? Это может быть только тогда,

когда желают подсидеть. Это стремление подсидеть имеет своим источником

борьбу за власть»127. Об одном подобном случае рассказал председатель

Самарской ГКК-РКИ Андронов. Секретарь одной из ячеек Мелекесской

парторганизации обратился в ГКК с доносом о пьянстве своего знакомого

коммуниста. На вопрос, как узнал, ответил: «Да я сам пил с ним, чтобы все

узнать, а потом сообщить в ГКК»128.

Однако доносы были не только способом сведения личных счетов и

устранения неугодного партработника. Зачастую они были единственным

способом привлечь внимание вышестоящего партийного руководства к

вопиющим фактам безобразного поведения коммунистов на службе и в быту129.

В целях изучения болезненных явлений ЦКК направила местным КК

циркуляр о предоставлении информации в ЦКК и НК РКИ от 9 октября 1923 г. по

следующим вопросам: общее состояние партийной организации (включая

женотдел и комсомол); болезни организации (разложение, излишества, пьянство,

карты, склока и т. п.); бытовые явления в партийной среде (влияние семьи,

религиозный уклон, обрастание хозяйством, преобладание личных интересов над

общественными)130.

При этом ЦКК требовала присылать не просто перечень фактов, но

предоставлять аналитические материалы о причинах болезненных явлений и

126 О партэтике. Проект предложений Президиума ЦКК II Пленуму ЦКК РКП (б) // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 159. 127 Сольц А.А. О партэтике // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 278. 128 Коммуна. 1927, 1 января. 129 СОГАСПИ. Ф. 149. Оп. 1. Д. 2763. Л. 82. 130 ГАНИУО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 72. Л. 28.

56

мерах по их устранению. Так, Циркуляр ЦКК от 23 октября 1923 г. обращал

внимание на то, что «ГКК почти совершенно не обсуждают общие причины,

которые вызывают в данной организации разложение, деморализацию членов

партии; не обсуждают меры, которые можно и нужно применить для их

искоренения». ЦКК указывала, что контрольные комиссии должны быть

инициатором по устранению причин болезненных явлений: «Очередная задача в

области изучения болезненных явлений – выяснить, каким образом материальная

необеспеченность, семейное положение, физическое состояние влияет на

партпреступление»131.

ЦКК ВКП (б) поставила перед губернскими контрольными комиссиями

следующие основные задачи (Положение о ЦКК ВКП (б) Приложение к п. 15

протокола № 9 заседания Совета ЦКК ВКП (б) от 18 января 1926 г.): «борьба с

некоммунистическими поступками, хозяйственным обрастанием, моральной

распущенностью и т.д.» (п. 4); «широкое систематическое изучение болезненных

явлений в партии как в области идеологии, так и в области организационной

практики и быта членов партии и разработка мероприятий совместно с ЦК ВКП

(б) по устранению условий, вызывающих эти болезненные явления, с

применением в своей практике преимущественно мер партийно-воспитательного

характера» (п. 6); «проверка рядов партии, чистка партии от идеологически

чуждых, вредных и разлагающих партию элементов» (п. 8)132.

ЦКК предлагала систематически освещать в числе прочих «бытовые

явления в партийной среде (как городской, так и деревенской): влияние семьи,

религиозные пережитки, преобладание личных интересов над общественными и т.

п.»133.

В проекте циркуляра «О содержании информационных материалов в

местные КК» от 15 марта 1926 г. ЦКК сообщала, что информируя о болезненных

явлениях, КК должны освещать их причины, иллюстрировать примерами

131 Там же. Л. 30. 132 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 1. Д. 44. Л. 67. 133 ГАПО. Ф. 89. Оп. 1. Д. 131. Л. 55.

57

наиболее распространенные болезненные явления данной организации, а также

указывать проводимые мероприятия по предупреждению болезненных явлений134.

Однако установка партии на борьбу с болезненными явлениями зачастую

встречала непонимание и даже противодействие со стороны низовых партячеек.

Например, в протоколе № 23 заседания Президиума Пензенской ГКК ВКП (б) от

25 мая 1927 г. «О вовлечении партмасс в борьбу с болезненными явлениями и

присутствия привлекаемых при разборе дел партийных» указывалось, что «не все

дела по партпроступкам членов и кандидатов партии разбираются в ячейках». В

ячейках, а также на Пленумах Волкомов и Укомов систематически не ставились

на обсуждение доклады о болезненных явлениях, в печати недостаточно

освещались такие вопросы. В целях устранения указанных недостатков

предлагалось разбирать проступки коммунистов в самих ячейках135.

Помимо этого выявилось стремление ячеек скрыть факты проступков

партийцев. Так, в докладе Пензенской ГКК от 3 июня 1927 г. «О вовлечении

партмасс в борьбу с болезненными явлениями» за сентябрь-декабрь 1926 г. и

январь-апрель 1927 г. говорилось, что ячейки умалчивали о проступках

товарищей, на запросы не отвечали, ссылаясь на отсутствие материалов, и

старались смягчить проступки, «затушевать»136. В докладе указывалось на

«пассивность партмассы в борьбе с болезненными явлениями» и на то, что

«некоторые ячейки не ведут никакой работы по борьбе с болезненными

явлениями». Особенно это касалось пьянства137.

Следует отметить, что работа контрольных комиссий носила открытый

характер. Любое заинтересованное лицо, в том числе и беспартийные граждане,

могли обратиться с письмом, заявлением или непосредственно лично в

контрольную комиссию и высказать свое мнение о том или ином партийце, либо

кандидате в партию. Изучение материалов контрольных комиссий показывает,

что беспартийные более строго судили проступки коммунистов. Например, в 134 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 1. Д. 44. Л. 175, 176а. 135 Там же. Л. 54. 136 Там же. Л. 48. 137 Там же. Л. 49.

58

работе волостного партийного собрания в селе Съезжем Самарской губернии

28 марта 1926 г. принимали участие крестьяне, которые «предъявляли обвинения

коммунистам, … кроме того крестьянство было на стороне того, чтобы каждого

члена партии опрашивать в присутствии крестьян, пусть он мог каиться в

присутствии нас»138.

В.И. Ленин, в свое время, одобрил привлечение беспартийных к чисткам:

«Есть места, где чистят партию, опираясь главным образом на опыт, на указания

беспартийных рабочих, руководясь их указаниями, считаясь с представителями

беспартийной пролетарской массы. Вот это – самое ценное, самое важное. Если

бы нам действительно удалось таким образом очистить партию сверху донизу,

“не взирая на лица”, завоевание революции было бы в самом деле крупное. …

Чистить партию, считаясь с указаниями беспартийных трудящихся, – дело

великое. Оно даст нам серьезные результаты»139.

Обращения беспартийных граждан в контрольные комиссии с просьбами

исключить из партии того или иного коммуниста либо не принимать в партию

очередного кандидата были способом самозащиты от произвола и самодурства

некоторых партработников.

Сами коммунисты были против участия беспартийных в обсуждении своих

«болезней». В протоколе Борской организации ВКП (б) № 21 от 20 января 1926 г.

говорилось: «Нельзя упреки делать партийцу при беспартийных, не допустимо,

выносить секрет из рядов партии в беспартийные массы нельзя»140.

В ходе рассмотрения дел о проступках коммунистов возникали конфликты

между Центральной и местными контрольными комиссиями, связанные с тем, что

ЦКК восстанавливала членов партии, исключенных местными КК. Например,

Пензенская ГКК направила письмо в ЦКК от 5 июля 1924 г., в котором сообщала,

что «большой процент восстановленных ЦКК коммунистов, исключенных ГКК,

подрывает авторитет проделанной работы по проверке и вызывает толки в 138 СОГАСПИ. Ф. 149. Оп. 1. Д. 2763. Л. 13. 139 Ленин В.И. Полн. Собр. Соч. 5-е изд. М.: Издательство политической литературы, 1975. Т. 44. С. 122-124. 140 СОГАСПИ. Ф. 149. Оп. 1. Д. 2763. Л. 25.

59

организации, что проверка была проведена неправильно»141. Конфликтная

ситуация возникла «в связи с обжалованием решений ГКК и восстановлением

членов партии: “восстановленные ЦКК, приезжая обратно в Пензу, подрывают

доверие к местным организациям тем, что указывают на ошибки местных

организаций в вопросе об исключении”»142. Так, ЦКК восстановила исключенных

из партии решениями ГКК за пьянство, азартную игру (бильярд), бывшего

офицера (чуждый элемент), бывшего прапорщика, карьериста, находившегося под

судом143.

Разъясняя сложившуюся ситуацию, Е.М. Ярославский в своем докладе о

партпроверке на V Пленуме ЦКК РКП (б) (29 августа 1925 г.) указал на типичные

ошибки в работе проверочных комиссий, среди которых: «неясность понимания,

что такое партийная работа»; «карательный подход к проверяемым»; «задавание

головоломных, ничего общего с политграмотой и партийностью не имеющих

вопросов»; «капание в интимной половой и семейной жизни»; «кое-где

непонимание вопроса о хозобрастании»; «не везде правильное отношение к

условиям жизни работницы коммунистки»144.

По мнению Е.М. Ярославского, «очень много ошибок на местах

проистекали не по злой воле, а большей частью из-за неумелого подхода

проверочных комиссий»145.

Учитывая требования ЦКК, местные КК принимали соответствующие меры,

направленные на «изживание» болезненных явлений в партии. Например,

Пензенская ГКК решила «усилить борьбу путем воспитания членов партии через

школы и кружки технической неграмотности и малограмотности»; привлечь

коммунистов к практической работе в партячейках; «создать вокруг неэтичных

проступков резко осуждающего партийного общественного мнения»146.

141 ГАПО. Ф. 89. Оп. 1. Д. 55 Л. 69. 142 Там же. Л. 67. 143 Там же. Л. 88, 90, 92, 93. 144 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 1. Д. 43. Л. 74. 145 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 3. Д. 11. Л. 6. 146 ГАПО. Ф. 89. Оп. 1. Д. 131. Л. 40.

60

Циркуляром от 5 июня 1925 г. ЦКК известила ГКК о ликвидации

специальных комиссий по борьбе с излишествами и преступным использованием

служебного положения. Данные комиссии были созданы на местах при КК в

соответствии с циркулярным письмом ЦК и ЦКК РКП (б) от 19 октября 1923 г. В

новом циркуляре ЦКК предложила местным КК вести эту работу в обычном

порядке, а существующие специальные комиссии ликвидировать. Помимо этого,

своим циркуляром от 9 декабря 1926 г. ЦКК отменила такую меру партийного

взыскания, как «исключение из партии на срок», признав, что она «в большинстве

случаев не достигла цели»147.

К середине 1920-х гг. проделанная работа контрольных комиссий по

рассмотрению проступков коммунистов позволила составить общее

представление о состоянии партии, которое внушало серьезную тревогу.

Например, в докладе о поездке в Саранский уезд с 15 по 18 января 1926 г.

говорилось: «Организацию захватила полоса должностных преступлений и

многие коммунары находятся под судом»148.

Кроме того, проверочные комиссии выявили помимо низкой

политграмотности такие недостатки, как «полное отсутствие товарищеской

спайки», «отрыв ответственных работников от рядовых партийцев», «отсутствие

товарищеского общения»149. Обращало на себя внимание также то, что «в

большинстве своем подвергаются партвзысканию партийцы, вступившие в

партию, начиная с 1924 г.»150.

Информация, получаемая от местных КК, свидетельствовала о стандартном

наборе болезненных явлений: растущее пьянство; случаи растраты

государственных и общественных денежных средств; склоки, подсиживания,

беспринципная групповая борьба; «случаи половой распущенности и

легкомысленное отношение к социальным последствиям половых отношений»151.

147 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 3. Д. 10. Л. 10. 148 ГАПО. Ф. 89. Оп. 1. Д. 92. Л. 2. 149 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 1. Д. 43. Л. 77. 150 ГАПО. Ф. 89. Оп. 1. Д. 131. Л. 43. 151 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 1. Д. 43. Л. 78.

61

Материалы проверок показывали, что многие парторганизации переживали

кризис и находились в состоянии деградации. Например, в резолюции по вопросу

о внутрипартийной работе, принятой на Пленуме Ульяновской ГКК 20 января

1926 г. были отмечены следующие типичные недостатки: «пассивность низовой

части организации»; «крайне низкий уровень политического развития»; «наличие

пессимистических настроений, ведущих к забвению положительной работы

партии»; «некоторый отрыв партактива от рядовой партийной массы». Общая

оценка состояния парторганизаций была крайне настораживающей: «Все эти

недостатки вместе взятые приводят к тому выводу, что в общем спокойная

организация может быть легко выведена из равновесия, и партактив в случае

обострения внутренней жизни не сможет повести за собой в его организации»152.

В «Кратком докладе о моральном состоянии Ульяновской губорганизации

ВКП (б) с 18.11.1925 до 01.05.1926 г.», то есть за 5,5 месяцев, приведены

следующие данные: из 295 дел было рассмотрено 243 дела. В результате

привлечено к ответственности 183 партийца. Из них исключено из партии

78 человек, выбыло 30, объявлено 65 выговоров, поставлено на вид 8, переведено

из членов партии в кандидаты 2 человека153.

Особое внимание ЦКК привлекли проверки коммунисток местными КК.

Как выяснилось, местные парторганизации, оценивая партийную работу женщин,

совершенно не учитывали семейно-бытовую нагрузку, которую им приходилось

нести дополнительно к основной работе. В связи с этим ЦКК издала циркуляр «О

подходе при проверке непролетарского состава партии к женщинам-

коммунисткам» от 10 июня 1925 г., в котором выражалась обеспокоенность тем,

что «процент исключаемых первичными провкомиссиями во время проверки

женщин по некоторым губерниям особенно высок, если принять во внимание

малый процент женщин в партии». ЦКК напомнило, что «при проверке членов

партии женщин КК должны обращать внимание на их семейно-бытовые условия,

так как бывают случаи, когда эти условия препятствуют женщине, несмотря на

152 ГАНИУО. Ф. 2. Оп. 1 Д. 216. Л. 11. 153 Там же. Л. 118.

62

преданность партии, активно участвовать в партийной и советской жизни.

Необходимо при этом учесть и те условия жизни женщины, которые по

естественным причинам вызывают временный отрыв от партии женщин от

партработы и участия их в партжизни (последний период беременности, роды,

болезнь детей, кормление и уход за младенцами)». Контрольные комиссии

должны были учитывать «в своем подходе к проверяемым женщинам, что

экономика быта ставит гораздо больше препятствий женщине, чем мужчине…

на женщине лежит добавочный труд по обслуживанию семьи»154.

К середине 1920-х гг. ЦКК решила несколько ограничить развернувшиеся

дискуссии по вопросам партэтики. В отчете о работе Президиума ЦКК РКП (б) –

НК РКИ СССР за октябрь – декабрь 1924 г. указывалось: «ЦКК была дана

директива всем КК о нецелесообразности широких дискуссий по вопросу о

партэтике, так как увлечение на местах этой дискуссией отвлекает внимание

партийных организаций от более важных вопросов, стоящих перед партией»155.

Переход к мирной жизни в начале 1920-х гг. сопровождался всеобщим

стремлением поскорее забыть тяготы и лишения войны и устроить свою жизнь

более комфортно. Не чужды этому были и члены партии, которые могли

использовать для этого свое служебное положение.

На этой почве партию поразила «болезнь», получившая название

«излишества». К ним относились государственные, партийные, ведомственные и

личные расходы членов партии на приобретение благ, необходимость в которых

не была обусловлена ни производственными, ни даже личными бытовыми

нуждами. Партии пришлось объявить борьбу с излишествами в государственном,

партийном, хозяйственном, кооперативном и профессиональном аппарате, а

также в личной жизни коммунистов156.

В секретном циркуляре ЦК РКП (б) от 19 октября 1923 г., подписанном

секретарем ЦК РКП (б) В.М. Молотовым и Председателем ЦКК 154 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 3. Д. 10. Л. 1, 2. 155 Там же. Д. 22. Л. 5. 156 О партэтике. Проект предложений Президиума ЦКК II Пленуму ЦКК РКП (б) // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 164.

63

В.В. Куйбышевым, «По борьбе с излишествами и с преступным использованием

служебного положения членами партии» говорилось: «ЦК и ЦКК РКП

обращаются ко всем партийным организациям с предложением повести самую

решительную борьбу со всякого рода излишествами в расходовании средств,

излишествами, которые допускаются отдельными членами партии и целыми

учреждениями и организациями»157. Излишества грозили разложением

партаппарата и отрывом от масс. Партия указывала, что «переживаемый нами

момент требует от нас заострения борьбы с излишествами, определенного

сосредоточивания на ней внимания партийных организаций, в связи с тем, что

НЭП своими отрицательными сторонами произвела некоторое разложение

наименее устойчивых элементов организации»158. В Циркуляре предлагалось

сократить расходы, запрещалось пользоваться «протекционными вагонами»

железной дороги. Отмечен случай, когда всего один пассажир ехал в вагоне на

курорт и вез с собой автомобиль. Запрещалось использовать автомобили в личных

целях, а имеющиеся автомобили предлагалось сдать; пользоваться чужим трудом;

обставлять роскошью жилища; выдавать премии и льготы коммунистам.

Командировка допускалась только в исключительных случаях. Запрещалось

носить драгоценности, посещать рестораны, кафе, участвовать в азартных играх;

устраивать чествования по случаю юбилея, подношения драгоценностей и их

принятие, подарки; банкеты за государственный и общественный счет. При этом

не допускалось «мелочное вмешательство в личную жизнь партийца»159.

В целях упорядочения служебных поездок были разработаны «Мероприятия

по контролю над неслужебными поездками на автомобилях (материалы ЦКК за

1923 г. заседания пленума Партколлегии ЦКК РКП (б)», которые

предусматривали систематическую проверку документов машин и пассажиров в

157 ГАПО. Ф. 89. Оп. 1. Д. 131. Л. 61. 158 Там же. 159 ГАНИУО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 72. Л. 8.

64

ночное время с 12 ч. до 6 ч. утра; останавливающихся у ресторанов, театров, бегов

и скачек, а также выезжающих за город160.

В резолюции по докладу партколлегии и содокладу об этике (1923 г.)

членам партии запрещалось носить драгоценные украшения (золотые кольца,

серьги, портсигары и часы), а также предлагалось «сдать все имеющиеся на руках

золотые и драгоценные вещи, как свои, так и принадлежащие семье», «золотые

вещи, полученные в награду». Запрещались все азартные игры: карты, лото,

бильярд и другие. Предлагалось вести «самую решительную борьбу против

холуйства и франтовства», а употребление пива «считать преступным наравне с

прочими спиртными напитками»161.

Однако, несмотря на принятые меры, к середине 1920-х гг. масштаб

«излишеств» вырос настолько, что вместо этого термина стал употребляться

термин «растраты».

В циркуляре наркомюста РСФСР от 23 июня 1925 г. о борьбе с растратами

говорилось, что в связи с получением НКЮ сведений от «почти всех

прокуроров», а также газетных сообщений о волне растрат, НКЮ решил повести

кампанию по борьбе с растратами. «Массовые растраты, как крупные, так и

мелкие приняли эпидемический характер». Циркуляр давал указания о ведении

дел о растратах и рекомендовал устраивать показательные процессы162.

О масштабах проблемы свидетельствуют материалы II пленума Самарской

ГКК, на котором т. Рабинов в своем докладе «О растратах в кооперации и

госорганах и мерах борьбы с ними» указал: «Вопрос о борьбе с растратами

выплыл только в 1925 г., когда это явление приняло массовый характер»163.

Председатель Самарской ГКК т. Бауэр признал: «Причина, заставившая КК и РКИ

заняться вопросом о растратах – это уже их слишком широкий характер, бороться

160 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 1. Д. 15. Л. 33. 161 Там же. Л. 57. 162 ГАНИУО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 126. Л. 22. 163 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2074. Л. 9.

65

с которыми одним карательным органам становится не под силу, почему этому

вопросу на нашем Пленуме следует придать политическое значение…»164.

На II пленуме Самарской ГКК приводились слова одного рабочего, прямо

заявившего: «Зачем экономить, когда тащат тысячами…» Оправданием этому

служило мнение: «Товарищ украдет тысяч 5, положит их в карман, просидит год в

тюрьме, а там смотришь, покупает дом, лошадь и т. д.»165.

Динамику растрат в Самарской губернии за время с апреля 1925 г. по июнь

1926 г. показывают следующие данные, приведенные в докладе на II пленуме

ГКК: «Всего поступило о растратах за это время 1678 дел. Из поступивших

заявлений растраты совершены на суммы: до 50 р. – 19,4 %, до 200 р. – 22 %, от

200 р. до 1000 р. – 28 %, от 1000 р. до 5000 р. – 10,1 % и свыше 5000 р. – 0,4 %.

Всего растрачено за это время на сумму 643 866 р. В каких аппаратах

сосредотачиваются растраты. В госорганах – 39 %, в кооперации – около 40 %, в

профорганизациях – 4,4 % и в остальных – 16 с десятыми долями. В среднем на

одного растратчика падает по 384 р. … Растраты на 78 % всех дел падают на

деревню, 21,7 % падает на город. Почти все растраты не из-за нужды (Богданов и

княгиня Оболенская, Попков и пьянство, Голубев и кутежи с проститутками)»166.

Контрольная комиссия выявила следующие характерные факты. При

обследовании Самарской конторы Мосторга установлено: «преувеличение

штата»; «приобретение 2-х легковых автомобилей, не вызываемых

необходимостью»; «изъятие из оборота конторы около 17000 руб. на

продолжительное время»167.

При ревизии Товарной биржи выявлен факт использования коммунистом

своего служебного положения в личных целях при организации командировки,

которая также не была вызвана служебной необходимостью: «Ответственный

коммунист, будучи в Крыму, на очередном лечении в 1925 г., шлет письмо в

Биржевой комитет и советует его командировать посмотреть постановку работы 164 Там же. Л. 12. 165 Там же. Л. 87. 166 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2074. Л. 50. 167 Там же. Л. 47.

66

аппаратов, причем маршрут поездки выбирается с весьма интересным пейзажем,

которому позавидует любой турист: – Симферополь – Севастополь, дальше морем

– Новороссийск – Батум (под тропиками юга!), Тифлис – Пятигорск – Краснодар

и возвращается по Волге в родные края»168.

В докладе комиссии по изучению преступлений по должности говорилось,

что иногда сложно было установить, имели ли место растраты в форме

«фиктивных командировок, излишних выдач нагрузки и т. д.», хотя сомнений в

этом не было169.

Циркуляр ЦКК от 29 апреля 1924 г. потребовал от ведомств сократить

командировки за границу, которые превращались в поездки на курорты. Кроме

того, ЦКК потребовал ограничить полеты на самолетах170.

На совещании при Ульяновской ГКК по вопросу о борьбе со служебными

преступлениями от 1 июня 1925 г. председатель ГКК т. Рыбочкин отметил:

«Служебные преступления участились как в общереспубликанском масштабе, так

и в пределах Ульяновской губернии. Растраты следуют за растратами, иногда на

очень крупные суммы, в делах подобного рода все чаще фигурируют и члены

партии». Практика показывала, что растраты начинали члены партии, стоявшие

во главе учреждений, а их примеру следовали подчиненные. В связи с этим

предлагалось усилить ревизионную работу171.

В докладе комиссии по изучению совершаемых членами и кандидатами

РКП (б) преступлений по должности (растрат, закредитования, взяток и т. п.) в

Президиум Ульяновской ГКК, говорилось, что, допустив растрату, руководители

иногда «сознательно толкают на это (чтоб дольше не выяснялось преступление и

чтобы потом не одному быть в ответе) и других, нижестоящих сотрудников

своего учреждения»172.

168 Там же. Л. 51. 169 ГАНИУО. Ф. 2 Оп. 1. Д. 126. Л. 43. 170 ГАНИУО. Ф. 2 Оп. 1. Д. 72. Л. 55. 171 ГАНИУО. Ф. 2 Оп. 1. Д. 126. Л. 4. 172 Там же. Л. 39.

67

В докладе Самарского губернского прокурора, адресованного губкому

РКП (б) от 5 октября 1925 г., говорилось: «Мы сейчас имеем в совпартаппарате

очень еще много всевозможного злоупотребления властью со стороны

должностных лиц, заключающих в себе элементы корысти, произвола,

преступной халатности, бесхозяйственности и т. д.». За период с января по

сентябрь 1925 г. Самарская губернская прокуратура возбудила и направила в

губсуд 509 дел о должностных лицах. Это были наиболее важные дела, подсудные

Губернскому суду. Второстепенные дела, подсудные народным судам, в эту

цифру не вошли. Губпрокурор указал, что среди привлеченных должностных лиц

члены партии «занимают немалый %»173.

В целях борьбы с подобными явлениями вводились строгие ограничения на

расходование бюджетных средств. Например, протоколом № 48 заседания

Секретариата ЦКК ВКП (б) от 16 июня 1926 г. устанавливался запрет на

приобретение жилья за счет госсредств: «Воспретить как правило покупку, наем и

омеблирование за счет учреждений квартир для работников государственных,

кооперативных и общественных учреждений». В особо исключительных случаях

и только по Москве допускалась «аренда в жилищных товариществах квартир для

ответственных руководителей и высококвалифицированных специалистов с

особого каждый раз постановления Наркомата, в ведении которых находится»174.

Одной из распространенных форм растрат было кредитование коммунистов

в кооперативах, членами которых они являлись. Так, в одном из Ульяновских

кооперативов состояло 49 человек, из них 14 партийцев. Долг последних

составлял 3425 руб. 70 коп. Долг беспартийных (35 чел.) – 1604 руб. 76 коп.175.

«Закредитование» большинства членов правлений стало серьезной

проблемой176. «Такая задолженность равносильна растрате». При этом «если не

все, то почти все растраты являются отнюдь не по причинам тяжелого

173 СОГАСПИ. Ф. 149. Оп. 1 Д. 1584. Л. 8. 174 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 1 Д. 46. Л. 28. 175 ГАНИУО. Ф. 2. Оп. 1 Д. 126. Л. 25. 176 Там же. Л. 26.

68

материального положения, а главным образом, по недостаточности контроля,

слабой воле и разлагающей обстановки НЭПа»177.

В Отчете о работе Пленума партколлегии ЦКК РКП(б) – НК РКИ СССР за

май-август 1925 г. говорилось: «Закредитование ответственных работников за

последнее время стало массовым явлением». Так, например, на 25 апреля 1925 г.

по Мосселькредитсоюзу было выдано авансов на 25 041 руб., из них: членам

правления 7 593 руб. (в большинстве коммунисты), т.е. 30%. По кооперативу

Нарпит общая задолженность по авансам составляет 10 751 руб., из них членам

правления выдано 2 500 руб., т.е. 25%178.

В целях борьбы с закредитованностью Ульяновская ГКК обратилась в ЦКК

РКП (б) с предложением внести в ст. 271 Гражданского процессуального кодекса

норму об отчуждении имущества должника, не вернувшего сельхозкредит. В

своем ответе от 18 декабря 1925 г. ЦКК не поддержала это предложение, указав,

что оно «является политически и практически нецелесообразным»179.

Циркуляр ЦКК «Об усилении взысканий к виновникам в хищениях и

растратах в кооперации» от 19 февраля 1926 г. предлагал «всем КК усилить меры

партийных взысканий в отношении членов партии, виновных в указанных

преступлениях»180.

Помимо этого, ЦКК разослала на места циркуляр «О наблюдении за

выполнением директивы ЦК ВКП (б), запрещающей руководителям непартийных

учреждений оказания партийным организациям какой бы то ни было денежной

помощи». В нем говорилось о недопустимости «прямых или косвенных

материальных поборов парторганизаций с хозорганов». Парторганам

предлагалось «целиком укладываться в свою смету» и «быть образцом

величайшей экономии». Партия запретила непартийным организациям оказывать

177 Там же. Л. 27. 178 РГАСПИ. Ф. 613 Оп. 3 Д. 26. Л. 8. 179 ГАНИУО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 126. Л. 96. 180 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 3. Д. 13. Л. 4.

69

какую-либо денежную помощь партийным организациям. Контроль был возложен

на ЦКК-РКИ181.

В целях борьбы с растратами и задолженностью предлагалось усилить

работу ревизионных органов, персональную ответственность, проверять низовые

парторганы, применять меры конфискации имущества, установить порядок

покрытия задолженности.

Однако как показал опыт, такая форма борьбы как ревизии кооперативов,

дала неоднозначный результат. Так, на совещании Пленума Ульяновской ГКК от

11 октября 1925 г. отмечалось: «Некоторые ревизионные комиссии пересаливают

с ревизией низовых кооперативов. Ревизуют чуть ли не еженедельно, получая

всякий раз за это установленную плату. В результате кооператив такой расход

ревизоров не выдерживает и летит в трубу»182.

15 мая 1925 г. ЦКК направила на места «Рабочую программу по изучению

совершаемых преступлений по должности членами партии», в которой

говорилось: «За последнее время наблюдается систематическое повторение

случаев совершения членами партии преступлений по должности, выражающихся

в растратах, хищениях, закредитовании, использования служебного положения в

корыстных целях». ЦКК отмечала, что это является «крупной помехой

укреплению влияния нашей партии в широких рабоче-крестьянских массах и

служат признаком глубокого разложения, захваченной этими болезненными

явлениями части партии». Программа определяла «содержание обследования»,

давала перечень вопросов и направления обследований: растраты в

хозяйственных, профсоюзных, кооперативных и других общественных

организациях; кредитование и авансирование партийцев, превышающих нормы;

взяточничество; использование своего служебного положения в целях укрепления

своего личного хозяйства»183.

181 ГАНИУО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 218. Л. 19. 182 ГАНИУО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 126. Л. 125. 183 Там же. Л. 31-34.

70

Наряду с использованием служебного положения в личных целях

значительную угрозу представляло «хозяйственное обрастание» коммунистов.

Как отмечалось в Указаниях Пленума ЦКК: «Опасность такого хозяйственного

обрастания в том, что коммунист больше будет уделять внимания этому

хозяйству, чем общественному делу, что оно свяжет его». Партия установила

условную меру во владении имуществом, которое мог позволить себе коммунист.

Эта мера определялась целесообразностью владения данным имуществом.

Приобретение имущества не допускалось в целях накопления либо в целях

извлечения прибыли. В то же время партия не требовала, чтобы коммунисты

жили в нищенской обстановке. Партия выдвигала только одно требование:

«чтобы товарищи жили по средствам, чтобы товарищи не использовали своего

положения и не создавали себе исключительных удобств за счет государства»184.

В качестве мер борьбы с хозобрастанием предлагалось втягивание в

активную партработу путем дачи индивидуальных поручений и заданий,

переброска с одной работы на другую. Если эти меры не помогали, то

применялось исключение из партии185.

Еще одной «болезнью» партии, примыкающей к хозобрастанию, было

«онэпивание». Под эту категорию попадали попытки членов партии использовать

в своих интересах выгоды нэпа. Опасность онэпивания партия видела в том, что

оно вело к отказу коммуниста от партийной дисциплины, «смычке» с «чуждыми

элементами» и классовому перерождению. Считалось, что такая угроза возникала

особенно для тех коммунистов, которым в своей работе приходилось общаться с

нэпманами: деловые отношения постепенно превращались в дружеские,

дружеские – в родственные «путем браков с семьями капиталистов, помещиков,

белогвардейцев»186. Партия считала, что «чуждые элементы» заинтересованы в

использовании положения и связей коммунистов в своих корыстных интересах. 184 Указания Пленума ЦКК о подходе КК и отдельных членов партии к отрицательным явлениям в партии // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 232-233. 185 ГАНИУО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 72. Л. 25. 186 О партэтике. Проект предложений Президиума ЦКК II Пленуму ЦКК РКП (б) // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 160.

71

Это, в свою очередь, неизбежно вело к ослаблению диктатуры пролетариата.

Партия требовала от коммунистов сохранения классовой дистанции.

Устанавливая ограничения, партия в то же время стремилась создать

нормальные условия для жизни коммунистов. Так, циркуляр ЦКК от

17 мая 1926 г. «О допустимости для членов партии постройки и аренды домов»

указывал: «Ввиду того, что перед местными КК поднимается вопрос о

допустимости для членов партии постройки и аренды домов и с мест получаются

запросы по этому поводу, ЦКК ВКП (б) считает», что, когда нет условий для

участия коммунистов в жилищной и строительной кооперации, допускается

«производить индивидуально или группами постройку или аренду домов», при

этом «постройка или аренда домов не должна преследовать целей наживы»187.

Циркулярное указание всем КК «О помещении членами партии сбережений

в сберкассы» от 31 сентября 1926 г. сообщало: «ЦКК разъясняет: помещение

членами партии своих сбережений в кассы не может рассматриваться … как

проступок, если источником сбережений служит личный заработок члена партии.

Контрольные комиссии не должны поэтому в таких случаях привлекать членов

партии к партийной ответственности за помещение сбережений в сберкассы»188.

В циркуляре Секретариата ЦКК «О внесении членами партии вкладов в

сельскохозяйственные и кредитные товарищества» от 2 ноября 1925 г.

обращалось внимание на то, что некоторые парторганизации «относятся к

вкладчикам-партийцам с предубеждением и моральным осуждением». ЦКК

разъяснила, что «внесение членами партии вкладов в сельскохозяйственные и

кредитные товарищества признается допустимыми». При этом ЦКК отметила, что

«КК предоставляется право контроля над вкладами членов партии только в

исключительных случаях»189.

В 1920-е гг. партия еще не полностью контролировала распределение

материальных благ и ограничивалась лишь призывами. Ситуация изменится в

187 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 1. Д. 45. Л. 130. 188 Там же. Л. 176. 189 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 3. Д. 9. Л. 111.

72

1930-е гг., когда будет создана централизованная система их предоставления и

тогда уже само государство будет решать, кому создать «исключительные

удобства», а кому отказать в них или вовсе лишить их. Как указывала

Е.А. Осокина: «С уничтожением, в конце 1920-х – начале 1930-х гг., частного

сектора экономики и концентрацией товарного фонда в руках государства

распределение продовольствия в голодной стране превратилось в орудие власти.

Оно выполняло роль “кнута и пряника”»190.

Одной из наиболее распространенных «болезней» партии и самой

скандальной было пьянство коммунистов. Об этом свидетельствовали сообщения

с мест. Например, в одной из Самарских партячеек сообщалось: «Самым

распространенным злом в нашей организации является пьянка…»191. В

Пензенской уездной парторганизации пьянство «занимает около 50 %»192.

Симбирская ГКК даже обратилась в ЦКК с просьбой прислать своего

представителя «в Симбирскую организацию в связи с развитием пьянства среди

ответственных работников»193.

Пьянство охватывало «почти все категории партийных работников от

рядовых до ответственных, от молодых членов до старых, прочно связавших свою

жизнь с партией. И есть данные, что оно растет по размерам и охвату»194.

Материалы, поступавшие в ЦКК показывали, что пьянством поражены в

некоторых местах целые ячейки и даже районы: «Нередко можно отметить

поголовное пьянство всей головки укома. Во многих случаях пьянство влечет за

собой появление товарищей в пьяном виде на беспартийных собраниях и

заседаниях в качестве докладчиков, а часто оно приводит к преступлению по

должности, растрате общественных денег и пр.»195.

190 Осокина Е.А. За фасадом «сталинского изобилия»: Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927-1941. М., 2008. С. 10-11. 191 СОГАСПИ. Ф. 149. Оп. 1. Д. 2074. Л. 85. 192 ГАПО. Ф. 89. Оп. 1. Д. 131. Л. 42. 193 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 4. Д. 84. Л. 81. 194 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 3. Д. 26. Л. 9. 195 Там же. Л. 10.

73

Партия считала, что пьянство не только вело к деградации личности

коммуниста, но и угрожало разложением партийной среды. В документах ЦКК

партии указывалось, что совместные выпивки членов партии с «чуждым

элементом» вели к образованию кумовских, семейных, обывательских

группировок; сближению коммунистов с антипартийными элементами,

нэпманами и даже врагами. Кроме того, отмечались случаи, когда пьяные

коммунисты своими действиями дискредитировали партию перед беспартийными

массами196.

Рядовые коммунисты понимали угрозу, которую несло с собой пьянство, но

признавали также и то, что полностью отказаться от употребления алкоголя

невозможно. На II пленуме Самарской ГКК т. Белов заметил: «Вести

воспитательную работу в отношении пьянства трудно, т. к. у некоторой части

партийцев (малосознательных), складывается мнение, что пить можно…»197.

Вот пример обсуждения этого вопроса, зафиксированный в протоколе № 2

от 27 октября 1924 г., на открытом заседании Самарской ГКК (с сохранением

языка оригинала): «Вся коммунистическая этика при разборе дел выделяется на

почве пьянства и творит всякие недоразумение в отношении коммунистической

этики. И чтобы вложить члена партии в определенные рамки не в коем случае

нельзя и конкретно можно ли пить или не пить по тем или иным обстоятельствам

и обстановке сказать нельзя»198.

Некоторые контрольные комиссии пытались найти компромисс и

предлагали запретить выпивку алкогольных напитков, относящихся к продукции

«не государственного изготовления»199. Другие считали, что надо запретить

выпивку «до опьянения», квалифицируя это как «излишества» и предлагали

196 Ярославский Е.М. О партэтике. Доклад на II Пленуме ЦКК РКП (б) 5 октября 1924 г. // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 192 197 СОГАСПИ. Ф. 149. Оп. 1. Д. 2074. Л. 17. 198 Там же. Д. 1415. Л. 1. 199 Ярославский Е.М. О партэтике. Доклад на II Пленуме ЦКК РКП (б) 5 октября 1924 г. // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 193.

74

исключать из партии. Высказывалось также мнение, что следует запретить

употребление самогона и напитков, не входящих в совторговлю200.

В принципе партия исходила из необходимости полного запрета

употребления алкогольной продукции и ставила задачу «добиться абсолютной

трезвости» коммунистов201. В Указаниях пленума ЦКК говорилось: «Главной

мерой борьбы против пьянства должно быть создание общественного мнения,

решительного враждебного пьянству». Однако на практике к пьянице

рекомендовалось применять «товарищеские советы и увещания». И только в

крайних случаях можно было применять исключение из партии202. Например,

Е.М. Ярославский в отчете ЦКК ВКП (б) на Московской губернской

партконференции 26 февраля 1929 г., указал на недопустимость, «когда у нас за

пустяковую какую-нибудь выпивку исключают из партии человека, у которого

имеется богатое революционное прошлое. Мы считаем, что при всей

обязательности решительно бороться с пьянством коммунистов, такой подход

неправилен». По мнению Е.М. Ярославского, допустима выпивка, «которая ни в

малейшей степени не угрожает авторитету партии»203.

При разборе дел о пьянстве выявилась разница в подходах ЦКК и ГКК.

ЦКК считало, что с пьянством нужно бороться не только репрессивными мерами,

но и поднимать культурный и политический уровень коммунистов. Контрольные

комиссии наоборот чаще применяли исключение из партии.

Еще один вопрос, ставший проблемным в 1920-е гг., был семейный вопрос.

Противоречия в семейной жизни партия связывала с переходным периодом

революционной эпохи, которая подорвала «прежнюю форму семьи», но не

создала «экономических предпосылок для новых форм семейных отношений»204.

200 Там же. С. 192. 201 Там же. С. 193. 202 Указания Пленума ЦКК о подходе КК и отдельных членов партии к отрицательным явлениям в партии // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 236. 203 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 3 Д. 26. Л. 12. 204 Указания Пленума ЦКК о подходе КК и отдельных членов партии к отрицательным явлениям в партии // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 236.

75

При этом необходимо отметить, что идея «новых форм семейных отношений» не

была достаточно понятна ни в партии, ни в обществе. Некоторую ясность внесла

Н.К. Крупская, предложившая, по мнению Е.М. Ярославского, наиболее удачную

формулировку семьи: «Надежда Константиновна … чрезвычайно правильно и

удачно сформулировала … основную нашу задачу в смысле создания новой семьи

коммуниста как своего рода коммунистической ячейки, как своего рода

маленького товарищеского трудового коллектива, где члены семьи помогают друг

другу и помогают Коммунистической партии добиваться ее целей»205.

Среди партийцев развернулись дискуссии о том, как перестроить свои

отношения с женами, с которыми они прожили не один десяток лет.

Любопытный пример «переоценки ценностей» дают материалы 11-й

самарской партконференции РКП (б), состоявшейся 22 – 24 марта 1923 г. На

конференции был затронут вопрос о партийной этике в связи с отчетом

губернской контрольной комиссии. В своем докладе член ГКК Панов отметил,

что изучение быта коммунистов дало «самый неутешительный результат»:

«Трудно отличить, с кем имеешь дело, с обывателем, или коммунистом, все

слилось в серый цвет. Мелкобуржуазный быт оказывает тлетворное влияние на

коммунистов»206. Особое внимание было обращено на семейный быт

коммунистов и на их взаимоотношения с женами. Панов упрекнул коммунистов в

том, что они не пытались изменить свой семейный быт, равнодушно относились к

религиозности в своей семье.

Выступавшие признавали необходимость преобразования быта, но

отмечали трудность и даже невыполнимость этой задачи в данных условиях.

Например, коммунист Бурметьев заявил: «Относительно семейного быта, я не

могу согласиться с теми, которые говорят, что семью надо переделать, но как ее

переделаешь, когда я уже лет 20 женат…»207. Поддерживая это мнение, один из

выступавших сказал: «Конечно, семья для нас является обузой, но мы выросли в 205 Ярославский Е.М. О партэтике. Доклад на II Пленуме ЦКК РКП (б) 5 октября 1924 г. // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 190. 206 СОГАСПИ. Ф. 149. Оп. 1. Д. 939. Л. 24. 207 Там же. Л. 31.

76

такой обстановке, что не может отрешиться от семьи, мы много должны

поработать над тем, чтобы перевоспитать все уклоны в нашей семейной жизни.

Но этот вопрос требует длительного и очень осторожного подхода»208.

Партийцы признавали, что в ходе реформирования бытовой сферы возник

разрыв между словом и делом. Призывая создавать коммуны и артели, строить

коллективный быт, сами коммунисты жили в индивидуальных домах. Как

заметил один из выступавших: «Самая попытка создать в городах общественные

дома, где бы ответственные работники коммунисты жили бы в условиях

коллективного обобществления, ни к чему не привела»209.

Председатель самарского губисполкома и член губкома РКП (б)

Ф.И. Голощекин отметил: «Семья наша, в которой мы живем, это порождение

капиталистического общества, мы должны идти к другой семье и другими

методами». По его мнению, в настоящий момент невозможно было изменить

600000 коммунистических семей (по числу членов партии в 1923 г.), поскольку

для этого не было условий210.

Любопытно заметить, что в ходе прений было обращено внимание на то, что

«коммунистическая молодежь не хочет жениться на коммунистке или на

беспартийной со свободными взглядами, а выбирает из мещанской,

полубуржуазной среды»211.

Личные отношения коммунистов с женщинами партия оценивала с

классовых позиций. Коммунистам запрещалось брать в жены представительниц

из «чуждой среды». Например, партийная контрольная комиссия предложила по

результатам проверки одному коммунисту разойтись с женой. Тот оказался и был

исключен из партии212.

В свою очередь женщины жаловались на своих мужей-коммунистов. Так,

одна текстильщица заявила: «Наши мужья являются самой главной нашей бедой;

208 Там же. Л. 33. 209 СОГАСПИ. Ф. 149. Оп. 1. Д. 939. Л. 30. 210 Там же. Л. 34. 211 Там же. 212 Там же. Л. 36.

77

пойдут сами в партию и очень часто бросают своих жен и детей»213. В этом

контексте Е.О. Кабо в 1928 г. писала: «Большинство женщин не сочувствовали

политическим интересам и политическим и религиозным взглядам своих

мужей»214. Жены рабочих даже оказывали противодействие своим мужьям при

вступлении тех в партию. Тогда была распространена формула: «Партийный муж

– плохой муж». Е.О. Кабо объясняла противодействие женщин их инстинктивным

страхом «перед внутренним ростом своего мужа и вытекающим отсюда

неизбежно внутренним, а может быть и внешним разрывом»215. Новые

обстоятельства порождали напряжение во взаимоотношениях супругов, вели «к

их взаимному непониманию, столкновениям и даже внутренним драмам»216.

Заведующая отделом ЦК по работе среди работниц и крестьянок

А.В. Артюхина в своем докладе на заседании Московского партактива 18 октября

1929 г. «Очередные задачи партии по работе среди женщин в СССР» говорила:

«Мы имеем безобразнейшие случаи, когда коммунисты бьют женщин, когда

коммунисты недопустимо относились к беспартийным женам-общественницам.

Не могу не отметить возмутительного факта, который произошел 2 октября с.г. на

заводе “Пролетарий”, где рабочий убил двумя выстрелами свою жену, потому что

она была выбрана делегаткой. Правда, таких фактов не много, но такое

недопустимое косное отношение к работе женщины мешает партии мобилизовать

массы»217.

Остроту семейным конфликтам придавал жилищный кризис. По этому

поводу С.Н. Смидович писала: «Общие условия всей нашей еще далеко не

устроенной жизни переходного времени также влияют на быт коммунистов.

Одной из основных причин ненормальностей в быту коммунистов является

жилищная теснота. … Теснота жилищ превращает иногда быт в

непрекращающуюся ссору между мужем и женой, между соседями по комнате.

213 Смидович С.Н. Из быта семьи коммуниста // Коммунистка. 1928. № 6. С. 25. 214 Кабо Е.О. Очерки рабочего быта. Опыт монографического исследования. М., 1928. С. 223. 215 Там же. С. 229. 216 Там же. С. 224. 217 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 10. Д. 490. Л. 55.

78

На почве жилищной нужды возникают совершенно невозможные положения. Так,

например: муж – коммунист, разошедшийся с одной женой, поселяется со второй

женой в той же квартире, выделив комнату для первой жены и детей. … В одном

случае, например, коммунист запретил первой жене и оставшемуся с ней ребенку

пользоваться телефоном, находящимся в его половине, а сыну, которого оставил у

себя, запретил посещать мать, живущую тут же, за перегородкой. В другом случае

– коммунист, разойдясь с женой, выделил ей комнату за кухней и запер от нее

вход в уборную. Контрольным комиссиям нередко приходилось регулировать

взаимоотношения, создающиеся на почве таких ненормальностей быта»218.

На совещании помощников губпрокурора председатель Самарского

губернского суда Жалнин в своем докладе, специально посвященному

рассмотрению бытовых конфликтов, указал на рост количества разводов. При

этом он отметил: «Особенно разводами злоупотребляют коммунисты. Выйдя на

поле общественной деятельности, выросши значительно в смысле культурно-

политического развития, коммунист, будучи женат еще во время оны, чувствует,

что отсталая жена не удовлетворяет его духовных запросов и вместо того, чтобы

вывести ее из состояния забитости, мало-мальски перевоспитать, разводится с

ней, что хуже всего, оставляет ее с детьми, не особенно заботясь о содержании

детей»219.

По поводу разводов коммунистов С.Н. Смидович заметила: «Едва ли даже

ЦСУ возьмет на себя неблагодарную задачу учесть прочность браков

коммунистов. Женщина с ребенком на руках, пришедшая в контрольную

комиссию или женотдел с жалобой на покинувшего ее и детей мужа-коммуниста,

как известно, становится у нас бытовым явлением»220.

Руководитель женотдела Ульяновской губернии Озерова писала: «Мы в

быту со старого отошли, к новому еще не пришли, находимся в пути. На этом

пути встречаются остатки старого быта с элементами нового. Происходит борьба.

218 Смидович С.Н. Из быта семьи коммуниста // Коммунистка. 1928. № 6. С. 25. 219 СОГАСПИ. Ф. 149. Оп. 1. Д. 1505. Л. 109-110. 220 Смидович С.Н. Из быта семьи коммуниста // Коммунистка. 1928. № 6. С. 25.

79

… Отсюда частые смены жен, мужей, бросание детей, выпивка, связь с чуждым

элементом, а там растраты и т. д.». По ее мнению, «каждый партиец должен знать,

что он ответственен за свою личную жизнь перед партией и пролетарской

общественностью», и «каждый коммунист должен следить за своей личной

жизнью, нужно ее поставить под контроль партии»221.

На совещании Ульяновского губотдела работниц от 22 мая 1928 г.

говорилось: «Больным вопросом у нас является то, что иногда самые лучшие

общественные работники коммунисты и комсомольцы не ведут воспитательной

работы в своей семье. Затем, чрезвычайно мало обращается внимания на

воспитание детей»222.

В своих Указаниях пленум ЦКК выработал определенный «партийный

минимум» требований к семейной жизни коммунистов. Так, партия не требовала

«от своих членов обязательного единобрачия», и не устанавливала «для членов

партии в этой области какие-нибудь обязательные нормы». Однако партия

требовала внесения «максимума сознательности, направленной к созданию

здорового потомства, … чтобы эти семейные отношения не превращались в

мимолетную связь, расплачиваться за которую социально приходится в первую

очередь женщине и ребенку, а затем и всему обществу». Партия требовала от

коммунистов «самого строгого выполнения законов об обеспечении матери и

ребенка». Помимо этого коммунисты должны были принимать активное участие в

решении задачи обобществления быта, создании учреждений общественного

питания, яслей, клубов и т. д.223

Для выхода из «семейного кризиса» предлагалось следующее: «Нужно

коммунистам свои семьи знакомить с политикой, искусством, общественной

работой, добиваясь того, чтобы семья коммуниста выделялась по своему

развитию и политической подготовке от обывательской семьи». «Надо партийцу

221 ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1383. Л. 33. 222 Там же. Д. 1487. Л. 128. 223 Указания Пленума ЦКК о подходе КК и отдельных членов партии к отрицательным явлениям в партии // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 237.

80

увязывать так свою общественно-политическую работу, чтобы было время не

только пойти с женой в кино, театр, но и надо в неделю вечер-два вместе с женой

почитать художественно-массово-политическую литературу, побеседовать с

женой по политическим вопросам, больше вовлекать в общественную жизнь.

Тогда жена коммуниста будет понимать, что к ней не только подходят как к

стряпухе, поломойке, а и как к человеку, который нужен в общественной жизни,

тогда у жены коммуниста уровень развития будет повышаться, и она будет знать,

что ей во многом нужно помочь мужу-партийцу»224.

Разводы коммунистов со своими женами были только частью общей

семейной проблемы. Другой частью проблемы было общение коммунистов с

женщинами из чуждых классов. Это в основном касалось ответственных

работников. Вот что об этом писала С.Н. Смидович: «Есть еще одно явление в

быту коммунистов, на этот раз ответработников. Это – жена коммуниста –

чуждый пролетариату и его партии элемент. Такая жена ответработника – кукла,

наряженная и накрашенная, с побрякушками, брошками, серьгами, кольцами и

прочими прелестями дамского туалета – сделалась в последние годы у нас

настолько бытовым явлением, что перестала, так сказать, бросаться в глаза. Вы

можете их видеть в ложах театров, восседающих с полным достоинством в

первом ряду, совсем как в старые буржуазные времена сидели те, кому они

подражают, иногда не без основания, так как являются их сестрами. Жена –

чуждый элемент. Вот основная ненормальность быта коммуниста, чреватая

всякими неожиданностями. В большинстве случаев это жены вторичного, а то и

третичного происхождения. Первые жены – работницы или крестьянки с

заскорузлыми руками, интеллигентки – товарищи по партии, часто разделявшие

все невзгоды жизни подпольщика-большевика, – многими коммунистами давно

оставлены с детьми или без детей как что-то до смерти надоевшее и переставшее

удовлетворять утончившиеся вкусы наших товарищей»225.

224 ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1383. Л. 34. 225 Смидович С.Н. Из быта семьи коммуниста // Коммунистка. 1928. № 6. С. 25.

81

Еще одна проблема, о которой рассказала С.Н. Смидович, была связана с

воспитанием детей в семьях коммунистов: «Под маской культурных привычек

проникают в семью такого коммуниста чисто буржуазные нравы, гувернантки для

обучения иностранным языкам, бонны, целое окружение “милых людей”,

учителей, артистов, поэтов, миросозерцание которых весьма и весьма далеко от

коммунизма. С малого возраста чистенько одетых, холеных деток такого

коммуниста водят за ручку гулять бонны и всячески воспитывают родственнички

беспартийной мамаши. Подрастет дитя, и в свободное от школы время, за

чайным, хорошо сервированным столом, оно впитывает в себя “культурные”

(в кавычках) привычки, слушает “культурные” разговоры. Тут уже речь идет не о

безнадзорности, а об отрыве от массы себе подобных пролетарских ребят. Как

бытовое явление мы уже начинаем воспринимать то обстоятельство, что дети

многих ответработников не входят ни в пионеротряды, ни в комсомол. В лучшем

случае при таких условиях они воспитываются индивидуалистами

интеллигентного типа людьми, но ни в коем случае не коммунистами»226.

Наиболее острым в семьях коммунистов был вопрос об отношении к

религии. Мужчины и молодежь, как правило, были равнодушны к религиозным

обрядам. Однако женщины проявляли консерватизм и соблюдали старые

традиции. Коммунисты признавали, что «большое количество членов нашей

партии находится под влиянием своей семьи»227. Случаи выхода из партии по

религиозным мотивам были далеко нередкими. Это касалось не только женщин,

но и мужчин, которые предпочитали выйти из партии, чтобы избежать

конфликтов в семье с религиозно настроенными женами. Партия здесь

придерживалась бескомпромиссной позиции и требовала от коммунистов

«полного отказа от какой бы то ни было связи с каким бы то ни было

религиозным культом»228. Давление партии на своих членов создавало

226 Смидович С.Н. Из быта семьи коммуниста // Коммунистка. 1928. № 7. С. 16. 227 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 939. Л. 34. 228 Указания Пленума ЦКК о подходе КК и отдельных членов партии к отрицательным явлениям в партии // Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М., 1989. С. 239

82

напряжение в семейных отношениях и провоцировало конфликты между

коммунистами и их женами и родственниками. В этой ситуации предлагались

различные выходы, например, «разграничить, где кончается жизнь самого

коммуниста, и где начинается его семейная жизнь», другие считали, что «если

жены наших коммунистов ходят в церковь, это тоже нельзя пресечь.

Перевоспитывать надо осторожно, постепенно»229. В результате религиозные

обряды в семьях коммунистов продолжали сохраняться, но их старались скрыть.

Другая проблема состояла в том, что партийцы зачастую с непониманием

относились к коммунистке-матери. На совещании Ульяновского губотдела

работниц от 22 мая 1928 г. стал известен случай, когда коммунистка опоздала на

полчаса на партсобрание – ее задержал грудной ребенок дома. В ответ на ее

объяснение в парторганизации заявили: «тогда не нужно состоять в партии»230.

В этом отдельном случае проявилось общее непонимание мужчинами

особенности положения женщин и в обществе, и в партии.

В то же время предлагались специальные меры, направленные на

улучшение быта матерей-коммунисток. Так, был разработан проект «Основные

положения о помощи матерям-коммунисткам», в котором выражалась тревога в

связи с сокращением сети детских учреждений и общественного питания. По

мнению автора проекта, это могло повлечь «возвращение матери-коммунистки в

семью для воспитания своих детей, а отчасти и для организации домашнего

питания» и отход их от партийной и советской работы. Кроме того, вызывало

обеспокоенность «перенесение воспитания детей коммунистов в семью»,

поскольку это усиливало «индивидуалистический уклон в психологии

подрастающего поколения». В результате партия могла потерять «большой

контингент активных работников», а также потерять свое влияние на детей

коммунистов, «как надежную смену». Автор проекта предлагал оказывать

материальную помощь в целях организации детских учреждений для детей

коммунистов и общественного питания путем специальных отчислений в строго

229 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 939. Л. 31, 32. 230 ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1487. Л. 128.

83

зафиксированном размере из фонда помощи коммунистам, а также специальных

обложений членов партии на организацию помощи матерей-коммунисток231.

Материальные проблемы семьи и ограниченные возможности их решения

также становились причиной выходов из партии232. Например, газета «Гудок»

24 февраля 1927 г. в статье «О добровольных и механических выходах из партии»

сообщала, что причиной добровольных выходов из партии рабочих стали

ограничения, налагаемые на коммунистов. Так, например, токарь Вагерский

вышел из партии по настоянию своей жены, которая ставила в пример зятя мужа,

занимавшегося торговлей: «Посмотри на зятя: живет припеваючи, хоть и не

коммунист. Тебе и того и этого нельзя, а зятю все можно»233.

В докладе о работе партколлегий Пензенской ГКК ВКП (б) с 19-й по 20-ю

Губпартконференции (1925-1927 гг.) сообщалось: «За данный период ПК

проведено изучение причин добровольных и механических выходов из ВКП (б).

… Всего выбыло из ВКП (б) в 1925 г. 86 чел. или 1,1 % к составу организации, в

1926 году выбыло 178 чел., или 2,1 % к составу организации, в 1927 г. выбыло

150 чел., что к составу организации составляет 1,9 %». При этом отмечалось

«увеличение выходов из партии женщин». Большинство выходов из партии

падало на молодых членов партии и кандидатов ленинского набора234.

Неэффективность принимаемых мер в борьбе с «болезнями» партии была

очевидна с самого начала. Так, в письме одного из самарских коммунистов

(личность не установлена) «К вопросу об очистке партии», написанном в октябре

1921 г., указывалось, что причина болезней партии «заключается в

существующем архи-мещанском индивидуальном быту, в рамках которого живут

и работают 95, а то и все 100% коммунистов». По мнению автора, «всевозможные

чистки», как бы они «генерально» организованы не были, «раз индивидуального

быта коммуниста не затрагивают и не изменяют», то и не могут решить

проблемы. Автор писал, что коммунисты живут замкнуто, между собой не 231 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 10. Д. 124. Л. 33. 232 ГАПО. Ф. 89. Оп. 1. Д. 104. Л. 64. 233 Там же. Д. 131. Л. 28. 234 ГАПО. Ф. 89. Оп. 1. Д. 104. Л. 63.

84

общаются. Быт рядовых коммунистов значительно отличается от быта верхушки

партии. В таких условиях ни о какой спайке не может быть и речи. «Это

несоответствие быта с идеей и принципами коммунистического строительства с

первых же дней Октябрьской революции всеми своими углами выпирало

наружу»; «надо организовать коллективный быт коммунистов». По мнению

автора, «нужно очистить и организовать новый коммунистический быт для

членов партии». «Коммунистические общежития должны организовываться не по

желанию отдельных товарищей, а в порядке Всероссийского партийного

обязательства, неподчинение которому влечет естественное исключение из

партии»235.

Учитывая изложенные факты, необходимо признать, что особенность

вопросов формирования нового быта коммунистов заключалась в том, что они

ставились в контексте вопросов партийной этики, которые возникли в условиях

реализации новой экономической политики.

Пытаясь преодолеть угрозу мелкобуржуазного разложения и утраты

классово-пролетарской партийной идентичности, партия выдвинула ряд

требований к поведению коммунистов и создала систему внешнего контроля в

форме постоянных контрольных комиссий, а также периодических чисток

партийных рядов. Однако отсутствие единых критериев оценки поведения

коммунистов осложняло работу контрольных комиссий, которые принимали

противоречивые решения по одним и тем же проступкам. Это служило

источником серьезных разногласий и конфликтов между Центральной и

местными контрольными комиссиями, поскольку отмена ЦКК решений местных

комиссий вела к дискредитации последних, снижению их авторитета. Кроме того,

местные партийные организации стремились скрывать от руководящих органов

партии нежелательные факты проступков своих членов, не показывать истинное

положение в своей организации, ибо это могло привести к партийным

взысканиям, отстранению от руководства и лишению соответствующих благ.

235 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 4. Д. 68. Л. 105, 107-109.

85

Такая ситуация неизбежно порождала двойные стандарты, которые разлагающе

действовали на членов партии.

Несмотря на предпринимаемые меры, полностью искоренить

«болезненные» явления в партии не удалось. Во многом они были связаны с

противоречиями, порожденными новой экономической политикой. В условиях

всеобщей разрухи и обнищания населения партия создала систему привилегий и

специального снабжения отдельных групп элит, занимавших высокие посты в

партийных, советских и хозяйственных органах. Уровень жизни определялся

местом в номенклатурной иерархии. Помимо этих факторов, дезорганизующее

влияние на партийцев оказывали попытки пересмотра системы нравственных

ценностей, внесение «нового», «революционного» содержания в моральные

правила, регулирующие взаимоотношения в бытовой, семейной жизни.

В результате ликвидации нэпа в конце 1920-х гг. вопросы быта

коммунистов и партийной этики ушли на второй план. Вместо

коммунистического быта была создана номенклатурная система распределения

благ, учитывавшая место работника в партийной и советской иерархии.

86

Глава 2. ФОРМИРОВАНИЕ ЕДИНОЙ ПРОИЗВОДСТВЕННО-БЫТОВОЙ

СИСТЕМЫ ОРГАНИЗАЦИИ ЖИЗНИ РАБОЧИХ

2.1. Опыт создания единой производственно-бытовой системы организации

жизни рабочих в 1920-е гг.

Формирование нового быта рабочих являлось важнейшей задачей по

переустройству общества на социалистических началах. Программа

строительства социализма большевиков включала в себя не только

обобществление средств производства, но и обобществление быта как сферы

потребления. Коллективным формам организации производства должны были

соответствовать коллективные формы организации быта трудящихся. В

коммунистическом обществе производство и быт должны были стать

неразрывными частями единой производственно-бытовой системы организации

повседневной жизни рабочих. Традиционный индивидуалистический быт должен

был уступить место коллективному быту, а все основные семейные функции –

приготовление пищи, стирка белья, воспитание детей – возлагались на

общественные учреждения: общественные столовые, прачечные, детские сады и

ясли. Это должно было освободить трудящиеся массы от рутинной домашней

работы и дать им возможность заниматься полезной общественной

деятельностью. В идеале жизнь трудящихся должна была проходить в рабочее

время на предприятиях, а в свободное время в общественных организациях:

клубах, библиотеках, избах-читальнях, красных уголках, на различных собраниях,

митингах, массовых акциях в пользу кого-либо или против кого-либо, но главное

под руководством правящей партии.

По мнению М.Г. Мееровича, основной формой контроля граждан стал

коллектив: «Власть прилагает усилия к тому, чтобы и трудовые, и бытовые

процессы составляли единый неразделимый комплекс человеческих отношений,

87

где все на виду, где личностное поведение и действие корректируются и

регулируются коллективом, где плохо работать нельзя и спрятаться от работы

некуда, потому что все те, кто вместе работает, живут тоже вместе»236.

Основным центром организации бытового обслуживания рабочих и их

семей должно было стать предприятие, на котором они работали. Об этом писала

И.Ф. Арманд в 1919 г.: «Следует при заводах, при районах организовывать общие

столовые, обслуживаемые центральными кухнями. При заводах, в районах

следует создавать общественные прачечные, обслуживающие работниц и т. д.»237

Советская модель промышленного предприятия как центра единой

производственно-бытовой системы организации жизни рабочих стала

складываться еще в годы военного коммунизма. В соответствии с этой моделью

одной из функций предприятий была производственная деятельность, а другой –

решение повседневных бытовых вопросов работников (снабжение продуктами

питания, жилищем, детскими, медицинскими, досуговыми и прочими

учреждениями).

В 1919 г. VIII съезд РКП (б) указал на первенствующее значение

предприятия в государстве: «Советское государство сближает государственный

аппарат с массами также тем, что избирательной единицей и основной ячейкой

государства становится не территориальный округ, а производственная единица

(завод, фабрика)»238.

В годы военного коммунизма доминировала мобилизационная идея

организации работы предприятий и продовольственного снабжения. Так, IX съезд

РКП (б) поставил задачу: «Теснее и непосредственнее подчинить

продовольственную политику в области распределения задачам возрождения

промышленности и транспорта»239. В первую очередь продовольствием должны

236 Меерович М.Г. Наказание жилищем: жилищная политика в СССР как средство управления людьми (1917-1937 годы) М., 2008. С. 31. 237 Арманд И.Ф. Освобождение от домашнего рабства // Арманд, И.Ф. Статьи, речи, письма. М., 1975. С. 67. 238 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 2. С. 78. 239 Там же. С. 251.

88

были снабжаться важнейшие промышленные предприятии и транспорт. Вся

система снабжения населения замыкалась на предприятиях. Вне этой системы

распределение продуктов было невозможно. IX съезд партии запретил рабочим

самовольно покидать предприятия «в поисках лучших условий продовольствия»

под угрозой заключения в концентрационный лагерь240.

Концепция предприятия как центра бытового обслуживания рабочих

получила законодательное оформление в декрете СНК от 10 сентября 1921 г., в п.

2 ст. 513 которого было установлено:

«В зарплату должны входить все виды выдач рабочим и служащим, как-то:

а) денежная плата, б) квартира, отопление, освещение, водопровод, в)

предметы продовольствия и потребления, г) прозодежда, внеплановые выдачи и т.

п., д) парикмахерские, бани, театр (продукты с огородов и Советских Хозяйств и

все сделанные предпр. и учрежден. затраты и прочие услуги, представляемыми

коммунальными отделами, е) средства передвижения: жел. дор., трамваи,

грузовые автомобили и пр., ж) семейные пайки или другие дополнительные к

заработной плате, выдаваемые на семью рабочего и служащего»241.

Декрет устанавливал категорическое требование прикрепления рабочих к

предприятиям: «Выдача и предоставление рабочему и служащему всего, что

входит в заработную плату, должно производиться исключительно через

предприятие и учреждение, “исключительно через заводоуправление”, чтобы

связь рабочего и служащего с предприятием и учреждением была полной»242.

Таким образом, предприятие становилось микромиром рабочего, с которым

он был тесно связан, и в котором проходила вся его жизнь и жизнь его семьи.

Ранее эту функцию выполняла церковь. Теперь все важные события личной

жизни рабочих – рождение детей, «октябрины», свадьбы, семейные и

общественные праздники, похороны – отмечались коллективно на предприятии

240 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 2. С. 252. 241 Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства, 1921. № 67. Ст. 513. М., 1944. С. 850. 242 Там же.

89

при участии парткома, профкома, женсовета и прочих структур. «Место работы

должно, по замыслу власти, быть для советского человека – члена трудо-бытового

коллектива всем!», – писал М.Г. Меерович243.

В 1923 году исследователь рабочего быта А.И. Рабинович отмечал:

«Предприятие в Советской России перестало быть исключительно местом

обязательной работы, где протекает труд – проклятье человека. На Западе еще до

сих пор вся общественная жизнь рабочего протекает вне предприятия. … На

фабрике протекает теперь не только трудовая, но и общественная жизнь русского

рабочего. … Предприятие у нас является действительным культурным очагом для

широких рабочих масс; на предприятиях наших имеется разветвленная сеть

общеобразовательных и профессиональных школ, клубов, театров, яслей, детских

домов и садов, библиотек, различных кружков и пр.»244.

Вместо индивидуальной семьи рабочего должна была возникнуть

коллективная семья рабочих. Все функции бытового обслуживания, прежде

выполняемые женами рабочих, теперь брало на себя предприятие. Оно должно

было организовывать общественные столовые, прачечные, воспитательные и

образовательные учреждения для детей, предоставлять жилье, строить клубы,

больницы и т. д. Ликвидация традиционного семейного быта должна была

привести к появлению новой пролетарской семьи.

Таким образом, промышленные предприятия включались в кампанию

строительства нового, общественного быта, который со временем должен был

вытеснить традиционный индивидуальный быт.

Однако эта модель нового рабочего быта на практике никогда не была

воплощена в полном объеме.

В начале 1920-х гг. в числе первоочередных задач было улучшение быта

рабочих, условия жизни которых за годы первой мировой и гражданской войны

сильно ухудшились. 20 марта 1921 г. на 2-й сессии ВЦИК была образована

243 Меерович М.Г. Наказание жилищем: жилищная политика в СССР как средство управления людьми (1917-1937 годы) М., 2008. С. 32. 244 Рабинович А.И. Труд и быт рабочего. М., 1923. С. 31.

90

Центральная комиссия по улучшению быта рабочих при Президиуме ВЦИК,

просуществовавшая до 13 апреля 1922 г., когда ее функции были переданы

ВЦСПС. В ее состав входили представители ВЦИК, ВЦСПС, военного наркомата,

наркомата продовольствия и ВСНХ. Председателем Комиссии был назначен

А.Г. Шляпников, возглавлявший ее до июня 1921 г., а с июня и до ликвидации

комиссию возглавлял П.А. Залуцкий.

Согласно Положению о Центральной и местных комиссиях по улучшению

быта рабочего населения республики, принятому ВЦИК, в целях «ускоренного

проведения в жизнь мероприятий по улучшению быта рабочих» Всероссийский

Центральный Исполнительный Комитет постановил образовать Временный

Центральный Комитет (ВЦК) по проведению мероприятий по улучшению быта

рабочих. В задачи ВЦК входило: а) изыскание средств материального снабжения

рабочих; б) разработка и проведение в жизнь мероприятий по облегчению

положения рабочих; в) руководство деятельностью местных и ведомственных

подкомиссий; г) улучшение работы аппаратов учреждений, обслуживающих

непосредственно рабочее население Республики. В функции местных комиссий

входило: а) выяснение местных средств и возможностей улучшения жилищных,

продовольственных и прочих условий существования рабочего населения;

б) проведение в жизнь уплотнения всех советских учреждений и отведение

освобожденных помещений под квартиры рабочих; в) оборудование освещения и

ремонт рабочих квартир, общежитий, домов; г) организация домов-коммун для

рабочих; д) немедленное и внеочередное удовлетворение рабочих городской

землей, садами и средствами обработки; е) контроль над распределением

поступлений из общественного, государственного фонда и т. п. Комиссии

организовывались при фабриках, заводах, железнодорожных мастерских и т. д. В

состав комиссии входили: один представитель от заводоуправления, один от

рабочего комитета и один избирался общим собранием рабочих. Заводская или

91

фабричная комиссия должна была контролировать выполнение общих

мероприятий и использование средств по улучшению быта рабочих245.

На основе данного Положения Центральная Комиссия по улучшению быта

рабочих приняла инструкцию для комиссий, создаваемых при предприятиях и

учреждениях. Первоочередными мероприятиями этих комиссий были:

оздоровление рабочих помещений (мастерских, цехов), жилищ; организация

домов-коммун; оборудование починочно-ремонтных, обувных, швейных,

столярных и других мастерских, обслуживающих нужды рабочих; «организация»

заводских огородов, устройство бань, общественных прачечных, столовых,

детских яслей и т. д.246 Все комиссии должны были использовать аппараты

Советов и заводоуправлений и «не создавать никаких особых штатов»247.

В апреле 1921 г. было образовано 19 губернских комиссий, а также уездные

и заводские248. В середине сентября 1921 г. работало уже 30 губернских комиссий

и 11 комиссий при автономных республиках249.

Основная работа комиссий сводилась к распределению предметов быта,

которые были реквизированы у прежних владельцев: предметов первой

необходимости; бесхозных вещей; посуды, мебели250. Не подлежали

распределению книги, художественные предметы, инструменты, сырье, меховые

вещи251.

Комиссии распределяли имущество по списку рабочих252. В целях

упорядочения распределения вещей принимались различные инструкции.

Например, согласно инструкции по распределению мебели рабочие должны были

подать заявление о выдаче мебели в районную комиссию. Комиссия проводила

обследование на предмет нуждаемости. В первую очередь удовлетворялись

заявления рабочих фабрик, заводов, демобилизованных, во вторую очередь, 245 ГАРФ. Ф. Р-1251. Оп. 1. Д. 5. Л. 3. 246 Там же. Д. 1. Л. 23. 247 Там же. Д. 5. Л. 3. 248 Там же. Д. 2. Л. 31. 249 Там же. Д. 9. Л. 85. 250 ГАРФ. Ф. Р-1251. Оп. 1. Д. 1. Л. 1. 251 Там же. Л. 12. 252 Там же. Л. 14.

92

служащих советских учреждений, семей красноармейцев и инвалидов253.

Петроградская губкомиссия приняла проект постановления об отпуске мебели за

плату. Бесплатно получить мебель могли демобилизованные и пострадавшие от

стихийных бедствий254.

Комиссии занимались распределением детских галош, «приданного»

новорожденным, выдавали обувь, «фраки театрам» и т. д. Имущество,

подлежавшее распределению, поступало не только из местных источников, но и

из центра. Так, ВЦК распределила «между важнейшими промышленными

центрами страны» 25 вагонов чугунной эмалированной и жестяной посуды,

небольшое количество ножей, вилок, ножниц255. Информация о распределении

имущества поступала на места из телеграмм от имени ВЦК за подписью

А.Г. Шляпникова. Вагоны с мебелью, самоварами, посудой, мылом шли в разные

города страны с указанием точных адресатов: фабрикам, рабочим столовым,

яслям и пр.256

В свою очередь, в ВЦКУБР (Временная Центральная Комиссия по

улучшению быта рабочих) поступали обращения с мест с просьбой помочь

приобрести те или иные предметы быта. Так, Московский машиностроительный

завод обратился с просьбой выделить мыло, поскольку рабочие «страдают

накожными болезнями»257. Обращения направлялись также в наркомат

здравоохранения. Например, 7 декабря 1921 г. наркому Н.А. Семашко поступило

обращение «Райсантройки Кизеловского района» с просьбой оказать помощь в

приобретении белья для рабочих Кизеловского каменноугольного района. Среди

рабочих, живших в казармах, началась эпидемия сыпного тифа, чесотки и других

инфекционных заболеваний. Многие рабочие имели только одну смену белья.

Работая в тяжелых условиях, «среди каменноугольной пыли копоти», рабочие не

могли поменять белье, в котором работали. Такие антисанитарные условия не

253 Там же. Л. 38. 254 Там же. Л. 41. 255 Там же. Д. 2. Л. 33. 256 Там же. Д. 9. Л. 7, 25, 28, 30, 31, 32. 257 ГАРФ. Ф. Р-1251. Оп. 1. Д. 7. Л. 47.

93

позволяли бороться с заболеваемостью. Положение усугублялось массовым

приездом беженцев. В силу указанных причин «первым вопросом стал бельевой

вопрос во всей его широте»258.

Подобные факты показывают важность вопросов быта, от решения которых

зависела работа целых предприятий.

Отчеты с мест позволяют составить представление о первых мероприятиях

по улучшению быта рабочих. Так, в отчете московского совета рабочих и

крестьянских депутатов за апрель 1921 г. сообщалось, что на фабрике Бутикова

решением рабочих выселен из своей квартиры бывший владелец фабрики вместе

со своим пайщиком. В квартире устроены ясли. Отпущен инвентарь и посуда для

оборудования кухни и столовой. Оборудован приемный покой. На фабрике

Госзнака выделены два дня в неделю для пользования банями, проводится

установка вентиляции. На электрической трамвайной станции рабочим выдано

200 пар обуви, начался ремонт столовой. На заводе бывшего инженера Бари

рабочим предоставили на выбор один из двух домов для устройства

«коммунального дома». Квартира самого инженера передана под детсад. Кроме

того, «улучшена столовая», заменена спецодежда. На заводе «ДУКС» выданы

ордера на квартиры для рабочих, для дома матери и ребенка, для размещения

столовых. В мастерских поставлены бочки с водой для мытья рук и с кипяченой

водой для питья259.

Для решения жилищного вопроса – самого сложного бытового вопроса –

Временная Центральная Комиссия согласно протоколу № 2 от 9 апреля 1921 г.

создала две подкомиссии: по жилищному вопросу и по ремонту жилья260.

Проект Положения «Об обеспечении рабочих жильем», содержавший

раздел «О домах Коммунах», предусматривал передачу в полное ведение

завкомов и фабкомов дома, расположенные вблизи заводов и фабрик в целях

вселения в первую очередь рабочих, занятых на производстве, а во вторую

258 Там же. Л. 110. 259 ГАРФ. Ф. Р-1251. Оп. 1. Д. 5. Л. 10, 11. 260 Там же. Л. 5.

94

очередь, рабочих, занятых на вспомогательных работах. Все хозяйственные

заботы, текущий и капитальный ремонт домов-коммун возлагался на

заводоуправления, завкомы и фабкомы предприятий. Статья 6 проекта Положения

устанавливала нормы пользования жилплощадью: на каждого взрослого человека

или подростка от 12 лет, а равно и ребенка до 3-х лет – 16 кв. арш.; для каждого

малолетнего в возрасте от 3-х до 12-ти лет – 10 кв. арш. Если площадь комнаты

превышала норму, то допускалось уплотнение и сожительство в одной комнате

мужа с женой, родителей с детьми до 12 лет и лиц одного пола, находящихся в

родстве261.

Решение жилищного вопроса осуществлялось не за счет строительства

нового жилья, а за счет перераспределения жилья и сопровождалось выселением

прежних владельцев. Рабочие заселялись в дома-коммуны, откуда выселялись

врачи, учителя, инженеры, актеры. Это порождало многочисленные конфликты.

Дело доходило до межведомственных конфликтов. Например, нарком

просвещения А.В. Луначарский требовал от А.Г. Шляпникова прекратить

выселение актеров и работников московских театров, которое могло парализовать

работу этих учреждений262.

План мероприятий в области улучшения жилищных условий рабочих

предусматривал переселение, «разрежение рабочего населения», перевод рабочих,

освобождение жилой площади, уплотнение советских учреждений, уплотнение

граждан, ремонт, достройку недостроенных зданий, но не строительство новых

жилых домов263.

Очевидно, что подобные мероприятия не могли решить жилищный вопрос.

Переход к нэпу заставил пересмотреть все прежние решения, касающиеся

жилищной сферы. Так, 31 декабря 1921 г. состоялось совещание отдела охраны

труда ВЦСПС по вопросу о жилищной политике в связи с проведением новой

экономической политики. Совещание постановило создать специальную

261 Там же. Л. 20. 262 Там же. Л. 37, 39, 40. 263 Там же. Л. 47.

95

комиссию из представителей ВЦСПС, ЦКК, НКВД, НКФ и НКЗ для разработки

мероприятий по жилищному вопросу и предложить этой комиссии поставить

следующие вопросы: об организации домов-коммун; о платности квартир; о

демуниципализированных домах; о создании стройкооперативов; о создании

кредитных органов для финансирования ремонта и нового строительства264.

Приведенные факты свидетельствуют о том, что в начале 1920-х гг.

политика в области быта рабочих была направлена на решение повседневных

проблем на основе механизма распределения имеющегося имущества, как

правило, изъятого у прежних владельцев, и никаких задач, связанных с

формированием новых бытовых отношений не ставила.

Одним из первых вопрос о новом быте рабочих поставил Л.Д. Троцкий в

своей работе «Вопросы быта. Эпоха “культурничества” и ее задачи»,

опубликованной в 1923 г. Л.Д. Троцкий дал ответы на вопросы об устройстве

быта с точки зрения задач строительства социализма, интересовавшие рабочих.

Идея написать брошюру возникла на совещании «агитаторов-массовиков», на

котором были «затронуты и частично освещены различные стороны нынешней

переходной жизни рабочих и способы нашего воздействия на быт рабочих»265.

К середине 1920-х гг. работа по организации учреждений, призванных

изменить быт рабочих, заметно активизировалась. В этой работе принимали

участие такие партийные органы как Центральная контрольная комиссия и

Рабоче-крестьянская инспекция (ЦКК и РКИ).

5 января 1925 г. Президиум ЦКК принял циркуляр о выявлении новых форм

быта рабочих и крестьян266. Циркуляр был принят во исполнение постановления

октябрьского Пленума ЦКК, состоявшегося в 1924 г., который рассмотрел вопрос

о возможности поднятия культуры и реорганизации быта рабочих и крестьян. В

циркуляре говорилось, что постоянной задачей КК и РКИ является выявление

возможностей «государственных и общественных организаций и в творчестве

264 Там же. Д. 7. Л. 106. 265 Троцкий Л.Д. Вопросы рабочего быта. Эпоха «культурничества» и ее задачи. М., 1923. С. 3. 266 Коммунистка. 1925. № 4. С. 36.

96

самих масс в деле поднятия культуры и реорганизации быта, а также содействие

парткомам и советским органам в постоянном, хотя бы и медленном движении

вперед в области культуры и быта». В компетенцию КК и РКИ входил широкий

круг вопросов в области жилищного строительства; организации общественного

питания; общественного хлебопечения; работы общественных прачечных;

расширения сети яслей и детских садов; культурной работы. Циркуляр

предписывал КК ставить вопросы «строительства новых форм быта» на открытых

собраниях ячеек РКП, на общих собраниях рабочих и на собраниях делегаток267.

Во исполнение указаний партии на местах были приняты соответствующие

организационные решения. Так, 21 марта 1925 г. в Самаре состоялось

расширенное совещание ГКК-РКИ с участием представителей от ГСПС,

Губотдела труда, Губздрава, Союза «Нарпит» и других организаций, на котором

был рассмотрен вопрос о реорганизации быта и поднятии культуры рабочих и

крестьян. Согласно протоколу № 1 совещание поручило ГКК-РКИ провести

работу по изучению быта и повышению культуры рабочих и крестьян268.

14 апреля 1925 г. в первом докладе комиссии при ГКК-РКИ указывалось, что

«работу по поднятию культуры и быта нужно считать длительной и упорной

работой»269.

Основные направления работы по формированию нового быта рабочих

были отражены в ряде партийных и правительственных документов. Так, в

приложении к протоколу объединенного заседания Президиума ЦКК ВКП (б) и

коллегии НК РКИ СССР № 50, п. 1 от 18 октября 1929 г. «О постановке работы по

организации социалистического быта трудящихся» перечислены следующие

меры: организация общественных прачечных и столовых (с отпуском обедов на

дом); доставка на дом продуктов из магазинов (хлеб, молоко, дрова, уголь);

общественная закупка продуктов для домов-коммун;

267 Там же. С. 38. 268 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1757. Л. 22. 269 Там же. Л. 24, 25.

97

общественная организация хранения заготовленных продуктов (холодильники в

домах коммунах); производство общедоступных приспособлений для домашнего

хозяйства, облегчающих работу на дому (пылесосы, приборы для мытья посуды,

домашняя утварь); проведение газопровода и горячей воды в новостроящиеся

рабочие жилища; проведение в обязательном порядке элементарных удобств (газ,

горячая вода, ванна) в новостроящихся рабочих жилищах; «проведение

стандартов на предметы личного потребления с целью значительного увеличения

продукции и уменьшения ее цены»; изучение возможностей увеличения и

удешевления производства детской обуви, одежды, игрушек; «разработка

вопросов технизации детских игрушек»; «организация систематического

изучения вопросов социалистического быта и домашнего хозяйства в условиях

социалистического строительства»; «постановка консультации по вопросам

организации быта для домов-коммун, комиссий по быту при предприятиях и

домашних хозяек». Было предложено «ВСНХ, НКЗдраву, НКВД, Московскому и

Ленинградскому Советам, Комитету по стандартизации при СТО, Центросоюзу,

МСПО и Ленинградскому СПО принять участие в работах НК РКИ СССР по

вопросам организации социалистического быта трудящихся»270.

Для решения поставленных задач Комиссия при Президиуме ЦКК по

социалистической перестройке быта трудящихся 6 декабря 1929 г. постановила

организовать следующие секции: 1) жилищно-строительную и коммунальную

(строительство домов общего пользования, организацию прачечных, санитарно-

гигиенический надзор) (Енукидзе); 2) общественного питания (Халатов);

3) организации снабжения (организация починочных мастерских, заказов готовой

одежды) (Калинин); 4) постановка новых производств (производство домашней

утвари, «упрощение мебели») (Межлаук); 5) детского быта («технизация детских

игрушек», организация детских домов, садов, ясель, организация питания в

школах, организация детских развлечений (председатель Крупская); 6) культурно-

бытовая (культурный отдых); 7) финансовую (Фушман)271.

270 ГАРФ. Ф. Р-5515. Оп. 13. Д. 12. Л. 64. 271 Там же. Л. 68.

98

В сфере жилищного строительства ставилась задача выявить «наиболее

целесообразный тип постройки рабочих жилищ и столовых, обеспечивающих в

современных условиях возможность перехода к новым формам быта рабочей

семьи»272.

Идея обобществления быта и создание его новых, коллективных форм стала

основой в проектировании новых типов жилищ. Среди советских архитекторов-

новаторов доминировало мнение, что дореволюционный доходный дом не

соответствовал требованиям нового, социалистического быта. Такое мнение

высказывали, например, Н.В. Морковников, П. Кожаный, Л.М. Сабсович,

О.Л. Бирюков, Ю.А. Ларин273.

По мнению Л.М. Сабсовича, основным типом жилого дома должен был

стать «большой благоустроенный дом-коммуна, или жилой комбинат (из домов

меньших размеров) на 2-3 тыс. взрослых трудящихся»274.

Идею превратить в комбинаты также и советские бюрократические

учреждения поддержала Н.К. Крупская на совещании советского женского

актива, созванного отделом работниц МК ВКП (б) и областным комитетом труда

и быта 23 ноября 1929 г. Она привела пример строительства Дома Советов в

Брянске, где были «собраны все советские учреждения, и Дом этот соединен с

большим театром, где можно устраивать любые собрания. Таким образом, целый

ряд ненужной затеянной переписки устраняется: не надо, например, писать из

отдела народного образования в отдел здравоохранения, а просто надо перейти

через коридор и сказать: “Вот пришел человек, ему надо то-то и то-то, ему надо

тем-то помочь”. Здесь не нужно никакой лишней переписки, а достаточно живого

разговора»275. Рассуждения Н.К. Крупской, полагавшей, что таким способом

можно побороть бюрократическую волокиту, выглядят наивными, но сам

принцип «единого окна» получил воплощение спустя сто лет в виде организации 272 Коммунистка. 1925. № 4. С. 37. 273 Кожаный П. Рабочее жилище и быт. М., 1924; Сабсович Л.М. Социалистические города. М., 1930; Бирюков О. Борьба за новый быт. М-Л., 1931; Ларин Ю.А. Жилище и быт: жилищный вопрос в реконструктивный период. М., 1931. 274 Сабсович Л.М. Социалистические города. М., 1930. С. 46. 275 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 10. Д. 490. Л. 15.

99

единых многофункциональных центров муниципальных и государственных

услуг.

Говоря о планировке помещений в новых домах-коммунах для рабочих

Сталинграда, Н.К. Крупская высказалась против тех проектов, например,

предлагавшихся Л.М. Сабсовичем, которые предусматривали раздельное

проживание детей и их родителей: «Родители хотели иметь детей около себя. И

это, действительно, и детям дает очень многое – любовь и внимание со стороны

родителей и, с другой стороны, и родителям как-то веселее жить, когда видишь

около себя ребят. Поэтому отдавать детей в детский дом, куда раз или два раза в

неделю можно приезжать, - обыкновенно ни одна мать на это ни соглашается, да

и отцы не очень охотно на это идут»276.

Женорганизаторы особенно настаивали на реализации проектов, которые

предусматривали условия освобождения работниц от необходимости

приготовления пищи дома. Комиссии, изучавшие проекты строящихся домов

делали следующие замечания: «Мы имеем целый ряд оборудованных домов, но

ни в одном из них мы не видим общественной кухни, каждая квартира имеет

отдельную кухню, что является ущербом для каждой площади, ибо площадь всех

этих кухонь можно превратить в жилую»277. В проекте постановления комиссии

по улучшению труда и быта женщин при ЦИК Союза ССР по докладу

В.А. Мойровой (1930 г.) говорилось: «Новые социалистические города, вновь

строящиеся дома-коммуны и новые рабочие поселки должны предусматривать

возможность стопроцентного общественного питания с окончательным

прекращением строительства индивидуальных кухонь». Высказывалось

предложение «перейти на строительство домов-коммун»; «запретить

производство нового строительства жилищ без культурно-бытовых учреждений»;

«дать принципиальную и политическую установку о домах-коммунах»; «скорее

276 Там же. Л. 16 об. 277 ГАПО. Ф. 36. Оп. 1 Д. 1170. Л. 82 об.

100

разработать проекты планов и конструкций домов-коммун»; «разработать устав и

положение о доме-коммуне»278.

Однако практика показала, что многочисленные решения, постановления,

резолюции, принимавшиеся в центре и на местах, не привели к сколько-нибудь

положительному сдвигу в решении жилищного вопроса.

Начиная с середины 1920-х гг., большие надежды возлагались на

жилищную кооперацию, начало которой было положено постановлением ЦИК от

19 августа 1924 г. «О жилищной кооперации». Однако позволить себе участие в

кооперативном строительстве могли только рабочие и служащие с заработком от

50 рублей279. Работники с доходом ниже указанного не могли обслуживать

кредит. Например, работница Самарского трубочного завода 4 разряда вместе со

сверхурочными получала 16-18 руб. в месяц280.

Очевидно, что ни государство, ни подавляющая часть населения страны не

имели средств для решения жилищного вопроса. Несмотря на призывы строить

дома-коммуны с учетом требований формирования социалистического быта,

местные власти ограничивались решением лишь самых насущных задач. Так, на

расширенном совещании при Самарской ГКК-РКИ от 21 марта 1925 г.

представитель ОМХ сказал: «Постройку больших домов-коммун ОМХа считает

очень желательной, но сейчас нужно считаться с тем, что деньги на строительство

даются впервые и на отпущенную сумму в 200000 рублей нам в первую очередь

необходимо ослабить имеющийся у нас жилищный кризис. Использовать эту

сумму с таким расчетом, чтобы восстановить наибольшую жилую площадь. А это

мы можем сделать только путем ремонта небольших домов, требующих

наименьшую затрату средств»281.

О невозможности постройки больших домов говорилось и в докладе

комиссии Самарской ГКК по поднятию культуры и выявлению формы быта

рабочих и крестьян от 16 апреля 1925 г.: «Квартиры с отдельным отоплением и 278 ГАРФ. Ф. Р-5515. Оп. 13. Д. 10. Л. 57, 58. 279 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1733. Л. 6. 280 Там же. Д. 1849. Л. 3. 281 Там же. Д. 1757. Л. 23.

101

кухней являются большим задерживающим тормозом в завоевании нового быта и

культуры. За недостаточностью отпущенных на строительство средств, мы не

можем сейчас же приступить к сооружению больших домов-коммун с новейшим

оборудованием, что послужило бы большим шагом к переходу на новый быт и

раскрепощению женщин»282.

Вопрос о формировании нового быта в ходе жилищного строительства

неоднократно поднимался в печати. Так, самарская газета «Коммуна» поместила в

своем номере от 11 апреля 1928 г. статью Камского «Новые дома – рассадники

старого быта». Автор писал о недостатках, допущенных строителями в ходе

перестройки мельницы под жилье. Оказалось, что в доме есть водопровод,

канализация, центральное отопление, но нет прачечной, нет комнаты для

собраний, для детских яслей и т. д. В квартирах есть русские печи, но нет

помещения для столовой. В другом случае, жилищно-строительный кооператив

работников связи построил 16 деревянных домов, но в них нет канализации,

водопровода, электричества. «Каждый рабочий в своей квартире живет, как в

скорлупе; нет у него никакой общественной спайки в жилищном вопросе». По

мнению Камского, проекты должны были предусматривать общие кухни,

прачечные, столовые, ванны, душевые, детские ясли, площадки солнечные,

солярии. «Мы должны стремиться к общественному разрешению вопросов семьи,

а не приспосабливаться к индивидуальным потребностям», указывал

Камский283.

Власти признавались: «В отношении обобществления рабочего быта работа

налажена слабо, так как к этому не было совершенно нужных условий»284.

Решить жилищный вопрос таким образом, чтобы обеспечить трудящиеся

массы жилыми помещениями и в то же время создать условия для нового,

коммунистического быта, было невозможно. Реализация этой задачи требовала не

только материальных условий, но и перестройки психологии людей. А это

282 Там же. Л. 24. 283 Коммуна. 1928. 11 апреля. 284 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2393. Л. 44.

102

предполагало отказ от замкнутости индивидуального бытового пространства и

переход к открытому быту, осуществляемому совместно с соседями по дому.

Рабочие семьи не стремились отказаться от личного пространства и предпочитали

жить в обособленных помещениях, невзирая на «прелести» коллективного

общежития.

Помимо организации коллективного общежития рабочих семей в домах-

коммунах, важнейшим инструментом обобществления быта, по мнению

партийных функционеров, должна была стать система общественного питания.

Основная задача в деле общественного питания состояла в том, чтобы вместо

кустарного, домашнего приготовления пищи организовать ее фабричное

производство в массовых масштабах. Особенно актуально этот вопрос стоял в тех

отраслях, где большинство работников составляли женщины.

Организация общественного питания в 1920-е гг. рассматривалась в двух

аспектах: во-первых, как экономическая проблема, связанная с рациональным

использованием времени рабочего, и, во-вторых, как социальная проблема,

связанная с раскрепощением женщины и освобождением ее от «домашнего

рабства».

Экономисты большое внимание уделяли изучению домашнего труда в

аспекте стоимости воспроизводства рабочей силы. Необходимый материал для

такой оценки давали обследования рабочих бюджетов. Как писал С.Г. Струмилин:

«В них всего обстоятельнее изучаются те специальные процессы питания и

воспитания членов рабочей семьи, из которых слагается общий процесс

воспроизводства рабочей силы»285.

Обследование бюджета времени рабочего показало, что «благодаря

неизбежным затратам труда в домашнем хозяйстве, нормальный восьмичасовой

рабочий день фабричного рабочего превращается в 12,5-часовой, а у работницы –

даже в 15-часовой»286.

285 Струмилин С.Г. Бюджет времени русского рабочего // Коммунистка. 1923. № 6. С. 17. 286 Там же. С. 19.

103

С.Г. Струмилин посчитал, что сокращение затрат времени на приготовление

пищи и уход за детьми дало бы колоссальную экономию ресурсов. Так, экономия

времени на уходе за детьми, при переводе часов в трудодни, а трудодни в

стоимость рабочего времени, составила бы за год 520 миллионов рублей, а

экономия времени на приготовлении пищи составила бы 1 290 000 000 рублей. В

итоге, общая экономия времени в стране составила бы 114 миллионов часов в

сутки, «из которых на долю города падает до 17 миллионов часов»287.

Таким образом, расчеты показывали, что в сфере быта рабочих имелись

огромные резервы времени, которое могли быть использованы на общественную

работу, на строительство социализма. Рабочие могли бы повышать свою

квалификацию, домашние хозяйки – свой культурный уровень. Все это привело

бы к росту производительности труда, росту общественной активности. Это

имело особое значение в условиях ускоренной индустриализации и нараставшего

дефицита трудовых ресурсов. Создание общественной системы питания рабочих

являлось не только важнейшим направлением в формировании нового быта, но и

необходимостью, продиктованной экономической политикой партии.

Организация системы общественного питания активизировалась к середине

1920-х гг., когда были преодолены последствия голода 1921 г. и началось

постепенное насыщение рынка продуктов питания в ходе реализации новой

экономической политики.

Центром организации общественного питания в стране являлось

Товарищество «Народное питание» («Нарпит»), созданное в мае 1923 г. Основной

капитал товарищества равнялся одному миллиону золотых рублей288. Согласно

протоколу № 1 от 1 марта 1923 г. учредителями товарищества были: Центросоюз,

Церабсекция, Транспортсекция, ЦК Последгол, ВЦСПС, Московский и

287 Там же. С. 21. 288 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 10. Д. 124. Л. 4.

104

Петроградский Советы и другие организации289. Устав товарищества был

утвержден Советом Труда и Обороны 4 мая 1923 г. (протокол № 2)290.

Основная задача товарищества «Нарпит» состояла в том, чтобы

содействовать предприятиям в деле открытия столовых. В первый период

планировать открыть 30-40 столовых и «лишь в дальнейшем, по накоплении

опыта и выяснения всех условий организации столовых постепенно расширять

свою деятельность». С этой целью «Нарпит» разработало форму, условия,

размеры кредитования организаций для открытия столовых291.

Первыми были открыты «показательные рабочие образцовые столовые»:

столовая на заводе им. «Владимира Ильича» (б. Михельсон); столовая при ТПО

Северных ж.д.; столовая при Курских ж.д. Ко дню 8 марта планировалось открыть

столовые на фабрике бывшей Прохоровской мануфактуры; на заводе «Серп и

Молот» (б. Гужон); на фабрике им. Калинина; в Баумановском районе292.

В поддержку «Нарпит» ЦК РКП (б) обратился с циркулярным письмом, в

котором рекомендовал «созвать при райкомах, губкомах и укомах совещания,

посвященные вопросам рабочего питания и деятельности Нарпита, с

привлечением на Совещаниях представителей профсоюзов, фабкомов,

женотделов, женщин-делегаток, рабкоров, комсомолок и другие

заинтересованные органы». Партия призывала к широкой агитации «среди

коммунистических масс за идею общественного питания» и привлечению

«женотдела и комсомола к пропаганде среди женщин и молодежи идей нового

быта (общественные собеседования в столовых, товарищеские чаи, обсуждение

мероприятий, ведущих к улучшению положения столовых, бойкот пивных и

трактиров и т. д.), использование столовых в революционные праздники»293.

Выполняя указания партии, по всей стране развернулась работа по

организации отделений «Нарпит». Например, 2 декабря 1924 г. было

289 Там же. Д. 117. Л. 1. 290 Там же. Л. 9. 291 Там же. Л. 10. 292 Там же. Л. 1. 293 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 10. Д. 111. Л. 3.

105

организовано Самарское отделение товарищества. Первые четыре столовые в

Самаре были открыты при материальной поддержке Троцкого завода и особенно

кооперации (Губсоюза)294.

Открывая столовые, «Нарпит» передавал их в управление низовым

кооперативам. Например, 21 января 1925 г. была открыта столовая при

Трубочном заводе, 8 марта 1925 г. – при депо ст. Самара, 30 июня 1925 г. – при

Троцком заводе и 5 февраля 1926 г. открыта районная столовая в Самаре с

механически оборудованной кухней. Кроме того, 10 октября 1926 г. были

приняты под руководство и контроль две столовых Дома крестьянина.

Дальнейшее строительство столовых остановилось «ввиду полной затраты

паевого капитала и совершенного отсутствия притока новых средств»295.

Столовые «Нарпита» были разных типов. Например, столовые при

Трубочном заводе и депо являлись столовыми закрытого типа, т. е. обслуживали

рабочих данного предприятия, имели нормированные блюда и не имели буфета.

Столовая при Троцком заводе и районные столовые Самары были открытого типа

и имели буфет. Они обслуживали не только рабочих и служащих, но и их семьи,

отпуская обеды на дом296.

Согласно данным А.Б. Халатова, приведенным в его докладе в СНК по

вопросу о состоянии и перспективах общественного питания, на 1 октября 1926 г.

работало 500 предприятий производительностью 400000 обедов; на 1 октября

1927 г. 700 предприятий – 500000 обедов; на 1 октября 1928 г. 1000 предприятий –

750000 обедов; на 1 октября 1929 г. работало 1400 предприятий, производивших

1000 000 обедов. Согласно А.Б. Халатову, в течение 3-х лет до 1926/27 г. в

общественное питание было вложено около 15 млн. руб., направленных на

приспособление старых зданий. В 1927/28 г. в новое строительство вложено

294 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2359. Л. 2. 295 Там же. Л. 6. 296 Там же. Л. 2.

106

10 млн. руб. В 1928/29 г. – 23 млн. руб. В 1929/30 г. «запроектировано» до 47 млн.

руб.297.

Однако эти статистические данные не отражали реальной картины. Факты

свидетельствовали о том, что учреждения общественного питания не

пользовались популярностью у рабочих из-за низкого качества их продукции и

высокой стоимости. Например, самарская газета «Коммуна» от 18 августа 1928 г.

сообщала о типичных недостатках в работе столовых. Газета писала, что

товарищество «Нарпит» имело в Самаре три столовых. Рабочих не устраивал

размер порции и высокая цена. В столовых царили грязь и антисанитария.

Наблюдалось пренебрежение к посетителям. Санитарный надзор за столовыми

отсутствовал, поскольку в санитарно-бактериологической лаборатории не хватало

персонала298.

Большие надежды на изменение ситуации связывались со строительством

фабрик-кухонь. Первой появилась фабрика-кухня в Иваново-Вознесенске,

которая готовила 5000 обедов в день (полная загрузка до 8000 обедов) по цене

20 коп. В 1926 г. началось строительство фабрики-кухни в Нижнем Новгороде и в

Екатеринославле. Еще две фабрики были намечены в Донбассе, одна – на

Красной Пресне в Москве мощностью 20000 обедов. Также строилась фабрика-

кухня в Оренбурге. Планировалось, что она будет вырабатывать 2000 обедов в

день. Стоимость обеда должна была снизиться с 50 копеек до 30-35 копеек.

Предполагалось, что фабрика-кухня будет также доставлять завтраки на

предприятия299.

В декабре 1929 г. Средневолжский крайисполком принял решение о

строительстве фабрики-кухни в Самаре. Строительство объекта было завершено в

1931 г. Здание этого уникального памятника архитектуры в стиле

конструктивизма было построено в виде серпа и молота. 9 января 1932 г. газета

«Волжская коммуна» сообщала: «1 января вечером открылась и пущена в ход

297 ГАРФ. Ф. Р-5515. Оп. 13. Д. 12. Л. 61. 298 Коммуна. 1928. 18 августа. 299 Коммуна. 1928. 1 июля.

107

крупнейшая в крае фабрика-кухня при заводе 42. Открытие фабрики-кухни завода

42 – событие, имеющее огромное хозяйственно-политическое значение. Это

крупнейший шаг вперед в улучшении культурно-бытового обслуживания

рабочего класса»300. Фабрика-кухня стала первым крупным предприятием

общественного питания в Самаре.

Представители «Нарпит» настаивали на увеличении средств на

строительство фабрик-кухонь. На совещании НКТ СССР 27 марта 1930 г. по

вопросу жилищного строительства и общественного питания в контрольных

цифрах на 1930-31 год «Нарпит» предложил часть средств, отпущенных на

жилстроительство по плану на 1930-31 год, «переключить на постройку

предприятий общественного питания за счет экономии в строительстве,

получаемой в результате отказа от строительства индивидуальных кухонь». По

мнению представителя Нарпит, «в тех местах, где будут фабрики-кухни, нужно

приступить уже с будущего года к ликвидации индивидуальных кухонь в новых

домах». Представители НКТ и ВЦСПС высказались против такого предложения,

считая его преждевременным. По их мнению, ликвидация индивидуальных

кухонь неизбежно привела бы к значительному ухудшению существующего

положения. В результате обмена мнениями на совещании было принято

компромиссное решение: «Считать возможным приступить к ликвидации

индивидуальных кухонь во вновь строящихся, а также существующих домах

промышленных районов, где уже функционируют или вновь откроются фабрики-

кухни, только при условии, если потребкооперация возьмет на себя обязанность

полного, бесперебойного дневного питания всего взрослого и детского населения

этих домов». Совещание рекомендовало «при постройке новых предприятий

направить свое внимание, главным образом, на производство продуктов питания,

доведя до минимума расходы по постройке обеденных зал и подсобных

помещений к ним. Наряду с этим должны быть обеспечены максимальное

развитие отпусков обедов на дом и нормальные условия их распределения на

300 Волжская коммуна. 1932. 9 января.

108

местах…» Также обращалось внимание на необходимость упрощения

архитектурных построек фабрик-кухонь301.

Практика показывала, что строительство фабрик-кухонь было доступно

только крупным предприятиям. Поэтому заводы шли по пути укрупнения

имеющихся центральных столовых и создания сети распределительных пунктов

питания. Основной смысл проводимых мероприятий состоял в том, чтобы снизить

накладные расходы столовых.

Предприятия общепита не только пытались решить проблему питания

рабочих и их семей, но также старались прививать навыки культуры приема

пищи. Так, в конце 1920-х гг. развернулась кампания «За культурный обеденный

перерыв». Газета «Средневолжская коммуна» рассказала об опыте работы

нескольких столовых Поволжского региона. Например, положительный опыт был

наработан в столовой фабрики «Красная звезда». Здесь, после тридцатиминутного

приема пищи, для работниц организовывались культурные мероприятия. По

понедельникам в столовой работала библиотека. В другие дни бесплатно играли

струнный и духовой оркестры, в которых участвовали сами работницы и их дети.

В столовой также читались лекции, работницы слушали радио, два раза в месяц

им показывали киножурнал. Работницы обсуждали вопросы, как лучше устроить

свою жизнь дома и на предприятии. Менее успешно работала столовая Средне-

Волжского завода. Заводская культкомиссия составила «превосходный» план

работы, в который включила и музыку, и пение артистов. Однако артисты

отказались работать бесплатно, и план выполнить не удалось. В мастерских

планировали организовать музыкальное сопровождение обедов, поставить

граммофон, привлечь гармониста и членов кружков самодеятельности, но дело не

сдвинулось с места. В главных железнодорожных мастерских столовой не было

совсем. Рабочие обедали у станков. В обеденный перерыв им читали доклады.

Красный уголок хотя и был, но администрация не разрешала устраивать там

культурные мероприятия. В трампарке о культурном обслуживании в обеденный

перерыв даже не слышали. Столовой там не было. Вагоновожатые и кондуктора 301 ГАРФ. Ф. Р-5515. Оп. 13. Д. 17. Л. 4.

109

обедали в «маленьких будочках», площадью 5-7 метров, где набивалось

10-12 человек, и обедали стоя. На заводе № 12 в Ульяновске во время обеденного

перерыва в мастерской играл оркестр302.

Интересен опыт столовой рузаевского депо: «Столовая рузаевского депо

одна из первых в крае правильно поняла второе условие тов. Сталина, что

улучшение бытовых условий рабочих является одним из факторов,

способствующих выполнению промфинплана». В столовой были отведены

специальные места для ударников, «перевыполняющих нормы задания». Они

имели право на бесплатное третье блюдо, булочку, компот, кисель, яблоки.

Ударники обслуживались по высшему разряду: «На столах ударников лучшие

цветы, заранее раскладываются приборы и полоскательницы. Для каждого

ударника подается бумажная, художественно разрисованная салфетка для

вытирания пальцев и рта. Этой привилегией ударник, если не имеет хороших

показателей, в следующем месяце уже не сможет пользоваться. И каждый

рабочий старается добиться этого преимущества, а пользующийся – не потерять

его»303.

Салфетка здесь не просто бытовой предмет, это символ, знак

принадлежности к рабочей элите. Само пространство, отведенное в столовой для

ударников, несло на себе печать высокой культуры быта. Статус ударника

производства приносил рабочему новое бытовое благо. Простая салфетка

становилась символом успеха. Возможность обедать в избранном месте и

пользоваться салфеткой была привилегией, которой рабочие дорожили. Обычным

рабочим салфетки не полагались. Это порождало напряжение в отношениях

между рабочими, провоцировало конфликты. Однако власть выстраивала

иерархию во всех слоях общества, пользуясь дефицитом потребительских

товаров. Бытовая неустроенность, постоянная нехватка ресурсов на обустройство

личной жизни, начиная от жилья и кончая бытовыми мелочами, позволяли власти

манипулировать общественными отношениями.

302 Средневолжская коммуна. 1929. 25 января 303 Средневолжская коммуна. 1932. 4 января.

110

Несмотря на стремление властей развить сеть общественных столовых, они

никак не повлияли на изменение рабочего быта. Об этом писала Е.О. Кабо:

«Организация общественных столовых, особенно широкое распространение в

Москве получивших именно в 1924 г., ни на йоту не изменила быта рабочей

семьи. Так характеризует это обстоятельство уже в 1926 г. орган всесоюзного

товарищества “Нарпит”: “Досужие люди, имея превратное мнение о состоянии

общественного питания, предполагают, что уже сейчас это питание имеет свое

влияние на быт рабочей семьи. Надо определенно заявить, что, исключая

отдельные первые ростки в некоторых пунктах, - этого влияния нигде нет”»304.

Сделать систему общественного питания действительно доступной

широким слоям рабочим не удалось. Только квалифицированные,

высокооплачиваемые рабочим, которые составляли меньшинство, могли

позволить себе питаться в столовых. «Вот в основном картина общественного

питания на сегодняшний день. Эта картина являет всю трудность завоевания

общественным питанием семьи рабочего, т. е. всю трудность соединения в одно

целое производственной и бытовой задачи общественного питания»305.

Создать систему общественного питания, которая бы вытеснила домашнюю

кухню и перестроила быт рабочих, не удалось ни в 1920-е гг., ни впоследствии.

Этот проект стал очередной нереализованной утопией.

Итак, изучение фактов показывает, что необходимость создания единой

производственно-бытовой системы организации жизни рабочих диктовалась

комплексом идеологических и экономических факторов. Однако ее реализация

столкнулась с объективной нехваткой материальных ресурсов и консервативным

сознанием обывательских масс, сохранявших приверженность традиционным

формам быта.

304 Кабо Е.О. Очерки рабочего быта. Опыт монографического исследования. М., 1928. С. 150. 305 Мойрова В.А. Общественное питание и быт рабочей семьи // Коммунистка. 1926. № 10-11. С. 42.

111

2.2. Повседневная культура и внедрение новых форм быта рабочих

Помимо решения жилищного вопроса и вопроса организации

общественного питания изменение бытовых отношений невозможно было

осуществить без общего поднятия культуры рабочих: ликвидации неграмотности,

борьбы с религиозными предрассудками, привития элементарных культурных

навыков общения в семье, в коллективе, в свободное время, в праздничные дни и

т. д.

Большую роль в повышении повседневной культуры и формировании

нового быта рабочих партийное руководство отводило клубам. Впервые они

возникли в крупных промышленных центрах (Петербург, Москва и др.) в ходе

первой русской революции 1905-1907 гг. После прихода к власти большевиков

клубы становятся массовой формой вовлечения рабочих в общественную жизнь.

В период военного коммунизма клубы были основным местом проведения

митингов, докладов, вечеров и других агитационно-пропагандистских

мероприятий. В то время они находились на государственном финансировании.

С началом проведения новой экономической политики государственная

поддержка клубов прекратилась, и они перешли на самофинансирование. Клубы

стали самостоятельно искать источники доходов: взимали плату за танцы,

организовывали платные кружки, открывали буфеты, торговали пивом, вином и

даже допускали азартные игры. Вместо идеологического оружия партии клубы

становятся рассадником мелкобуржуазных настроений, разлагающе действующих

на рабочих.

27 февраля 1922 г. Агитпропотдел и Главполитпросвет ЦК партии

направили местным парткомам и политпросветам циркуляр, в котором

говорилось, что работа клубов стала приспосабливаться к запросам

мелкобуржуазной массы. Клубами овладели «сплоченные группы мещанской

интеллигенции». Циркуляр предписывал политпросветам взять под свой контроль

регулирование «коммерческих тенденций»; вести борьбу с недопустимыми

формами доходности, постановкой пьес «развращающего характера»,

112

«роскошными буфетами»; сократить штаты клубов; разработать инструкции об

условиях их финансирования; отказаться от дорогостоящих форм работы и

перенести центр тяжести на самодеятельность; изыскать средства из доходов

предприятий и исполкомов для частичного финансирования306.

Главным проводником влияния партии на рабочих должны были стать

заводские клубы, которые должны были «превратиться в центр

коммунистического просвещения и воспитания широких пролетарских масс и

место разумного отдыха и развлечения для рабочего и его семьи». Об этом

говорилось на Первом съезде клубных работников, состоявшемся 16 – 20 июля

1924 г.307. Предполагалось, что они будут работать по единой программе.

Несмотря на указания партии, на практике каждый клуб самостоятельно

определял программу своей работы, исходя из собственного понимания

общественно-политических задач и своих возможностей, либо работал вовсе без

всякой программы.

Вопросы быта не сразу стали предметом целенаправленного внимания

клубов. Они вошли в клубную тематику тогда, когда «кампания по быту,

нашумевшая в 1923-24-м году, вылившись в ряд докладов и собеседований,

закончилась первыми практическими шагами по борьбе со старым бытом»308.

Однако конкретного понимания того, что такое новый быт, и чем он

отличается от старого, не было. Общие рассуждения о том, что мелкобуржуазный

индивидуалистический быт необходимо заменить коллективным, не проясняли

вопроса. Возникла идея организовать в клубах кружки по быту. Молодые люди

должны были изучать быт и вырабатывать меры по его изменению. При этом

главное внимание предлагалось уделять практической работе. «Кружок по быту

должен быть не только изучающим быт, но и изменяющим его личным примером

306 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 912. Л. 16. 307 Первый съезд клубных работников. Тезисы, стенограммы докладов, протоколы прений, резолюции. М., 1924. 308 Клуб в быту // Рабочий клуб. 1925. № 3. С. 65.

113

своих членов»309. Так, ставя задачу борьбы с пьянством, каждый член кружка

должен был вести антиалкогольную воспитательную работу с пьющими

рабочими. В вопросе «обобщения питания» организатор кружка должен был

«подыскать значительную группу желающих “обобщиться”». То же самое

касается и антирелигиозной работы. В кружке необходимо было выделить группу

«антирелигиозных бацилл», которые бы «заражали» окружающих

«антирелигиозностью». «Кружок быта должен воспитать нового человека,

которого еще нет»310.

Большое внимание работе клубов уделил XIII съезд РКП (б), состоявшийся

23 – 31 мая 1924 г. Съезд указал: «В настоящее время с большей необходимостью,

чем ранее, выдвигается задача действительного превращения рабочих клубов в

центры коммунистического воспитания широких масс рабочих и работниц»311.

Однако реализация решений съезда столкнулась с проблемой вовлечения

взрослых рабочих в клубы, которая оставалась одной из самых актуальных на

протяжении 1920-х гг. Рабочие не хотели идти в клуб.

Пролеткультовский журнал «Рабочий клуб», издававшийся с 1924 г.,

открылся статьей Р. Гинзбурга «Как провести кампанию по привлечению рабочих

в члены клуба». Автор предлагал организовать встречи с членами РКП и РКСМ,

делегатами цехов и отделений предприятий, проводить конференции, общие

собрания, в том числе на тему быта, например, как соотносятся «старый и новый

быт», «что такое обыватель», «как облегчить матери воспитание детей» и т. д.312

Однако, несмотря на все усилия, рабочие слабо посещали клубы. Ситуация,

сложившаяся в клубной работе в середине 1920-х гг., оценивалась как кризисная.

309 Вольдемар. Задачи работы кружка по быту и способы выполнения их на практике // Рабочий клуб. 1924. № 6. С. 39. 310 Вольдемар. Задачи работы кружка по быту и способы выполнения их на практике // Рабочий клуб. 1924. № 6. С. 41. 311 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 3. С. 264. 312 Рабочий клуб. 1924. № 1. С. 19.

114

Сообщения с мест свидетельствовали, что в клубах отсутствовали условия,

которые бы привлекали туда взрослых рабочих313.

Пролеткульт поставил вопрос об изучении причин данной ситуации. В

связи с этим В.Ф. Плетнев заявил: «У клуба есть конкуренты, борющиеся с ним за

свободное время взрослого рабочего. Кто может быть этим конкурентом? Семья,

пивная, трактир, чайнушка, 40° и культурные учреждения иного, чем клуб, типа:

кино, театр, музей и даже, может быть, в известном % церковь (в особенности для

женщин)»314. Практика показывала, что клуб не вел борьбу за рабочих, не

интересовался ими, не учитывал их интересы. Рабочие жаловались, что клуб не

может организовать им отдых, «клубники» (работники клуба) «заворачивают

мозги массы на высоких материях»315.

К недостаткам работы клубов относились: применение лекционного, то есть

пассивного метода работы, который был признан самым скучным и

неэффективным, поскольку не предполагал участия аудитории; недостаточное

количество вечеров вопросов и ответов, которые пользовались популярностью у

рабочих; мало было организовано клубных политкружков.

Быт самих клубов во многом оставлял желать лучшего. В большинстве из

них не было умывальников, отсутствовали комнаты отдыха, буфет отличался

антисанитарией и скудостью меню. Появление в клубах пьяных рабочих,

особенно на окраинах, было общим правилом. Члены клуба, как правило, не

проявляли активности. Методические указания не выполнялись и не учитывались

в работе. В силу этого мероприятия проводились поверхностно, «халтурно». Вся

работа клуба проходила от кампании к кампании316.

Вопрос о содержании клубной работы поставил XIV съезд ВКП (б),

состоявшийся 18 – 31 декабря 1925 г. В резолюции съезда отмечалось: «Сама

клубная работа должна быть максимально разносторонней, дабы сочетать в себе

удовлетворение потребностей своих членов в отдыхе и здоровом развлечении с 313 Почему взрослые рабочие не идут в клуб? // Рабочий клуб. 1925. № 1. С. 81. 314 Плетнев В.Ф. Взрослый рабочий и клуб // Рабочий клуб. 1925. № 11. С. 11. 315 Там же. С. 12. 316 Клуб, как он есть // Рабочий клуб. 1925. № 1. С. 9.

115

политико-просветительными и воспитательными задачами. При этом съезд

указал: «Попытки втиснуть всю новую, еще мало изученную клубную работу в

рамки циркуляров и инструкций, регламентирующих все мельчайшие

потребности клубной работы, следует признать безусловно вредными»317.

Выполняя решения партии, Губпрофсовет Самары провел в 1928 г.

обследование организации культработы трех профсоюзов: металлистов,

совторгслужащих и «химиков». Обследование показало, что культработе

уделяется незначительное внимание. Только в 10 из 20 губотделов имелись

заведующие культотделами, которые специально занимались вопросами

культработы. В большинстве культработники не имели специальной подготовки.

Тех из них, кто проявлял способности, сразу перебрасывали на другую работу. В

1927 г. были организованы кратковременные курсы для культработников по

следующим союзам: совторгслужащих, швейников, медсантруда и

коммунальников, а также межсоюзные курсы ГСПС, но этого оказалось

недостаточно. В январе 1928 г. губпрофсовет совместно с губполитпросветом

организовал курсы для председателей правлений клубов318.

Несмотря на то, что количество клубов в Самарской губернии с 1923 по

1927 гг. увеличилось с 24 до 56, помещений в рабочих клубах не хватало319. В

клубах отсутствовала дисциплина, хозяйничали хулиганы, что отталкивало

рабочих от клуба320.

Борьба с хулиганством в клубах была одной из актуальнейших задач в

1920-е годы, поскольку «уличная шпана» мешала рабочим посещать клубы.

Например, кружок «друзей клуба» коммунальников на улице Советской в Самаре

сплошь состоял из хулиганов. Новое правление клуба разогнало «друзей» и

создало новый кружок друзей, в который записались взрослые рабочие. По мере

317 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 3. С. 455. 318 Коммуна.1928. 12 января. 319 Коммуна. 1928. 27 января. 320 Коммуна. 1928. 8 февраля.

116

вытеснения хулиганов, увеличивалось количество рабочих в клубе. В клуб стали

приходить даже пожилые рабочие, чего не было раньше321.

Однако, несмотря на неоднократные призывы перестроить работу, клубы в

большинстве своем устраивали развлекательные мероприятия, в основном

рассчитанные на молодежь, поскольку это не требовало больших затрат и

приносило доход. Самарская газета «Коммуна» так описывала типичный

субботний вечер в профсоюзных клубах, прошедший «удачно»: в клубе связи

танцы «шпарят до пота лица в густой пыли», «пиво льется рекой»; в клубе

кустарей даже дети 12-13 лет не отстают от взрослых, хотя время два с половиной

часа ночи; губфинотдел (ГФО) «перещеголял всех» – в клубе, кроме пива,

продавали вино. «В клубе кожевников без ума танцуют тустеп пополам с

фокстротом». У коммунальников тоже танцы. Рабочая молодежь, члены

профсоюзов, «подкрепив себя сорокоградусной, занимаются пошлыми

анекдотами, а на другой день за станком поднимают производительность труда,

рассказывая свои похождения»322.

Многие клубы строили свою работу на «кинопостановках», например,

ульяновский клуб совторгслужащих, клуб оренбургских транспортников, клуб

Тимашевского завода. Облпрофсовет поставил вопрос перед Совкино «об

ограничении отпуска кинокартин для клубов и об улучшении качества

отпускаемых картин». Культотделам союзов было предложено «установить самое

тщательное наблюдение за подбором репертуара клубных постановок»323.

1 апреля 1929 г. ЦК ВКП (б) принял постановление «О культурно-

просветительной работе профсоюзов», в котором обратил внимание на

необходимость борьбы с мелкобуржуазными взглядами и настроениями среди

отсталых слоев рабочих. Профсоюзы должны были «вести активную

систематическую работу по развитию элементов нового быта и решительно

321 Коммуна. 1928. 10 февраля. 322 Там же. 323 Там же.

117

усилить борьбу против таких пережитков, как пьянство, хулиганство, азартные

игры и т. п.»324.

Однако, несмотря на попытки превратить клубы в центры идеологической

обработки рабочих, эта задача оказалась не реализованной.

В 1920-е гг. сложилась практика участия предприятий в организации отдыха

своих работников. Возможности их массовой организации появились к середине

десятилетия, когда экономическая ситуация в стране стала улучшаться. В

зависимости от финансовых возможностей предприятия либо организовывали

дома отдыха на своей материальной базе, либо бронировали места для своих

работников. Так, в 1924 г. в самарских домах отдыха 100 коек содержал

Губсоцстрах, 40 коек – Дорстрахкасса, совработники – 40 коек, швейники и

печатники бронировали у Губсоцстраха места для своих работников325.

Помимо этого в городской черте профсоюзы устраивали места массового

отдыха рабочих. Например, рабочие Пензы по воскресеньям проводили время в

парке имени Белинского, который арендовали профсоюзные организации под

межсоюзный сад-клуб. До позднего вечера работала читальня, где можно было

найти почти все журналы, издаваемые в СССР, а также местные газеты и

журналы. В саду было устроено 5 спортивных площадок, футбольное поле и поле

для игры в крокет. Также был организован стрелковый тир и буфет. Однако на

весь сад имелось всего 15 скамеек и 3-4 фонаря. На неосвещенных аллеях

процветало хулиганство. В Ульяновске, в Винновской роще, для отдыхающих

рабочих была устроена столовая на открытом воздухе. Обед стоил 45 копеек,

ужин – 15 копеек. Играл духовой оркестр. В Самаре рабочие завода № 42

отдыхали в бывшем Аржановском саду, который принадлежал заводу. В саду

показывали кино. Однако из-за хулиганства семейные рабочие в сад не ходили.

«Хулиганы в саду ломают все, что попадает под руку. Все беседки, только что

построенные, уже “исписаны” и изрезаны. Над садом все время висит мат. Ни

324 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 4. С. 426. 325 Коммуна. 1924. 19 апреля.

118

одного дня не проходит без драк. Из хулиганов особенно славятся “афонские”

головорезы». Например, 23 июня, во время просмотра картины, хулиганы бросили

в публику камень, разбили голову гражданки Чуниной. Гражданку увезли в

больницу, картину продолжили смотреть, к хулиганам никаких мер не приняли326.

Учитывая подобные явления, необходимо признать, что борьба за новый

быт являлась борьбой с проявлениями варварства и выполняла цивилизующую

миссию.

Помимо этого актуальной оставалась борьба с пьянством и связанными с

ним прогулами, что имело особое значение в связи с началом индустриализации.

Пристальное внимание уделялось борьбе с пьянством в религиозные праздники.

Например, на Рождество из-за нехватки рабочих трамвайного депо в Самаре

пришлось остановить движение трамваев327.

20 июля 1928 г. «Коммуна» проинформировала читателей о создании в

Самаре «противоалкогольного общества». Была создана инициативная группа из

представителей профсоюзов, которая сформировала ячейки общества на

предприятиях и в деревне. Главную задачу общество видело в том, чтобы

организовать общественное мнение вокруг этой проблемы. Важнейшую роль

должна была сыграть агитация масс против пьянства. В Самаре планировалось

открыть специальный вытрезвитель. Был поставлен вопрос о пересмотре «сети»

пивных и винных лавок Центроспирта. Предлагалось принимать меры морального

воздействия на пьяниц: писать о них в стенгазетах, вводить запрет на продажу

вина и пива при организации семейных вечеров, экскурсий, закрывать пивные

лавки в дни зарплаты. К борьбе с пьянством привлекались женщины, комсомол,

пионеры. Противоалкогольное общество организовывалось на добровольных

началах и должно было действовать только в Самарском округе328.

Одним из способов борьбы с алкоголизмом партия считала развитие

физкультуры и здорового образа жизни. Однако вовлечение взрослых рабочих в

326 Коммуна. 1928. 8 июля. 327 Коммуна. 1929. 2 февраля. 328 Коммуна. 1928. 20 июля.

119

занятия физкультурой осуществлялось слабо. Ни кружки физкультуры, ни клубы

не занимались этой работой. В некоторых кружках физкультуры вообще не было

взрослых рабочих. Еще хуже обстояло дело с вовлечением взрослых работниц.

Например, в Сызрани из 380 физкультурников было всего лишь 14 женщин

старше 21 года. Для взрослого населения предлагалось организовывать массовые

виды физкультуры: лыжные вылазки, физкультурные игры на семейных вечерах,

простые игры во время обеденного перерыва на предприятиях. Новым методом

работы объявлялось создание физкультурной консультации. В клубах

предлагалось устраивать «вечер утренней гимнастики», на котором после доклада

физкультурники демонстрировали бы различные упражнения. В самих кружках

физкультуры предлагалось создавать специальные группы взрослых, в частности,

взрослых женщин. Главное здесь было в том, чтобы изжить невнимательное и

насмешливое отношение к вступающим в кружки329.

В пензенском кружке физкультуры коммунальников состояло 30 человек,

среди которых не было ни одно взрослого рабочего. Такая же ситуация сложилась

в самарских кружках кожевников и печатников. Кружок на текстильной фабрике

насчитывал 88 человек, из них было только трое взрослых. В спортивном кружке

союза рабпрос участвовала преимущественно молодежь, хотя у союза имелись

большие возможности по вовлечению в кружок преподавателей физкультуры

городских школ330.

Одним из эффективных методов вовлечения взрослых в занятия

физкультурой считалась организация физкультурных ячеек при предприятиях.

Лучше всех была поставлена работа в союзе пищевиков. Летом 1928 г.

физкультячейки были созданы при Центроспирте, Жигулевском заводе, горбойне

и мельнице № 61. В начале 1929 г. была организована ячейка при кондитерской

фабрике ЦРК. Из 15 человек было 10 человек старше 23 лет331.

329 Средневолжская коммуна. 1929. 2 февраля. 330 Там же. 331 Средневолжская коммуна. 1929. 2 февраля.

120

В целях вовлечения взрослых рабочих в кружки физкультуры Областной

совет физкультуры наметил ряд соответствующих мероприятий. В феврале –

начале марта 1929 г. был запланирован трехдневник под лозунгом «Взрослый

рабочий и служащий – за физкультурные занятия». Было принято решение

созвать общегородскую конференцию, организовать доклады на тему

физкультуры на рабочих собраниях предприятий и в учреждениях Самары. В

течение трехдневника намечалось провести соревнования для взрослых по

лыжам, конькам, городкам, стрельбе и пинг-понгу. Для лиц старше 35 лет

(«старичков») планировалось установить специальный разряд332.

Еще одним инструментом культурного развития и преобразования бытовых

отношений должен был стать кинематограф.

В Самарской губернии постоянно действовали 45 кинотеатров, не считая

кинопередвижек. По сравнению с 1926 г. в 1927 г. киносеть увеличилась на

15 единиц или 50 %. Рост произошел, главным образом, за счет увеличения

клубно-коммерческих и сельских установок. Население Самары обслуживалось

5 коммерческими кинотеатрами, расположенными в центре города. С сентября по

декабрь 1927 г. кинотеатры обслужили 411000 зрителей. Было показано

56 советских и 79 «заграничных» фильмов. В среднем на каждую советскую

картину приходилось 3217 зрителей, а «заграничных» − 2800 зрителей. Однако

изучение рабочих районов показало иную ситуацию. Например, кинотеатр «Арс»

«превратился в коммерческое предприятие». В его «репертуаре» было 79 %

иностранных фильмов и в большинстве случаев «халтурно-приключенческие».

Такое же положение сложилось и в кинотеатре «Модерн», где было показано

12 советских фильмов и 29 иностранных. Советские картины посмотрели

30000 человек, иностранные – 52000. То же самое происходило и в театре

«Колизей», который считался общедоступным, пролетарским, часто посещаемым

детьми. Обособленно стоял кинотеатр «Художественный». Его основным

зрителем были нэпманы, а репертуар был «салонный», рассчитанный на

обывательские вкусы («Женщина гостиных», «Карьера сенатора»). Из этого был 332 Там же.

121

сделан следующий вывод: «советская картина охотно посещается зрителем и

проходит с большим успехом, но окраины и рабочие кино пичкаются всякой

дребеденью. Заграничные картины коммерчески более выгодны, а потому они

рекламируются широко, что не делается с советским (за исключением

немногих)»333.

Несмотря на то, что в прокате появились научно-популярные фильмы,

успехом они не пользовались. Например, фильм «Путь к здоровью» выдержал

только 5 сеансов, его посмотрели 1983 человека, «Нефть» – 2 сеанса –

930 человек, «Проблема питания» – 569 человек. Не пользовались успехом такие

фильмы и в клубах. За 4 месяца прошло 4-5 научных картин: «Аборт», «К берегам

Тихого океана» и др. Детских фильмов практически не было334.

24 января 1928 г. в Самарском клубе коммунальников прошел диспут о

работе кинематографа, в котором принимал участие комсомольский актив.

Представитель самарского отделения Совкино тов. Эрлихман, признав

недостатки, отметил, что 55 % всего количества картин, появлявшихся на экраны,

советского производства. Росла сеть кинотеатров, кинопередвижек. При этом, как

указал Завкультотделом ГСПС Дубровский, основным недочетом в работе

киноорганизаций являлись частые показы картин, идеологически чуждых

широким слоям трудящихся. Значительное количество фильмов «содержат

элементы сладенькой буржуазной любви и добродетели». Кроме того, клубы

получали от Совкино картины, годность которых составляла 23-25 %. Отмечалось

также, что реклама фильмов не соответствовала их качеству, и зритель вводился в

заблуждение335.

Таким образом, изучение вопроса формирования нового быта рабочих

показывает, что партийные органы целенаправленно стремились создать единую

производственно-бытовую систему организации их жизни, взять под контроль

сферу личного пространства и создать управляемый быт. Частично это удалось

333 Коммуна. 1928. 2 февраля. 334 Там же. 335 Коммуна. 1928. 2 февраля.

122

сделать в жилищной сфере и в сфере распределения материальных благ, которые

находились в ведении предприятий и учреждений. Однако в сфере досуга и

развлечений такая попытка оказалась неудачной, рабочие придерживались в

основном традиционных способов проведения свободного времени, несмотря на

то что партия стремилась придать им идеологическую направленность.

Проведенный анализ свидетельствует о том, что решения, принятые

центральной властью, во многом не учитывали материальных возможностей и

потребностей на местах, что вело к обострению отношений между ними.

Стремление решить все проблемы наскоком, штурмовщиной, вызывало

экономически необоснованные расходы средств и сопротивление регионов,

саботировавших явно невыполнимые бюрократические указы. Особенно это

видно на примерах строительства домов-коммун и организации общественных

столовых.

Особенность формирования нового быта рабочих проявлялась в том, что

новые формы организации быта переплетались и существовали наряду со

старыми, порождая противоречия в повседневной жизни рабочих семей. «В то

время как в быту одних рабочих театр и музыка стали повседневным явлением,

другие рабочие удовлетворяют свои эстетические потребности более

примитивными и дешевыми способами. Гармонь и балалайка, “кинарочки” и

синицы в клетках, хороводы в прошлом и хоровые кружки в клубах в настоящем,

церковное пение в традиционные праздники, революционные шествия со

знаменами и музыкой в праздники революционные и в печальные дни

гражданских похорон, - все это смешалось, все одинаково принято бытом, и в

большинстве рабочих семей мирно уживается друг с другом, привычно и дешево

разнообразя тяжелую трудовую жизнь»336.

В конце 1920-х гг., в связи с наметившейся сменой политического курса,

идея реформирования быта рабочих утратила актуальность. Планы тотального

обобществления быта вызвали резкую критику со стороны руководства партии. В

постановлении ЦК ВКП (б) от 16 мая 1930 г. попытки «отдельных товарищей» 336 Кабо Е.О. Очерки рабочего быта. Опыт монографического исследования. М., 1928. С. 193.

123

«одним прыжком» перескочить к социалистическому переустройству быта

квалифицировались как вредные и необоснованные. По мнению партии,

проведение таких «вредных, утопических начинаний», как «немедленное и

полное обобществление всех сторон быта трудящихся: питания, жилья,

воспитания детей с отделением их от родителей, с устранением бытовых связей

членов семьи и административным запретом индивидуального приготовления

пищи и других», «не учитывающих материальных ресурсов страны и степени

подготовленности населения, привело бы к громадной растрате средств и

жестокой дискредитации самой идеи социалистического переустройства быта»337.

В начале 1930-х гг. происходит резкая смена курса на бытовом «фронте».

Партийная концепция организации быта рабочих исходила из утилитарных,

практических соображений, связанных, прежде всего, с решением экономических

и политических задач. Вопросы быта сводились до уровня механического

удовлетворения физиологических потребностей рабочих. Причем этот механизм

воспроизводства рабочей силы необходимо было сделать экономичным,

недорогим. Быт, из сферы личного пространства, становился сферой,

обслуживавшей государственное производство. Снабжение граждан жилищем,

пищей, одеждой и прочими бытовыми благами предполагалось организовать

таким образом, чтобы в первую очередь обеспечить рабочей силой

промышленность и сельское хозяйство и использовать ее с максимальной

отдачей.

337 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 5. С. 118-119.

124

Глава 3. БОРЬБА ЗА НОВЫЙ БЫТ КАК УСЛОВИЕ СОЦИАЛЬНОГО

ОСВОБОЖДЕНИЯ ЖЕНЩИН

3.1. Решения правящей партии по реформированию быта женщин

Задача формирования нового быта женщин имела особое значение в

практике социалистического строительства большевиков. Общую концепцию

нового быта выразила С.Н. Смидович, заведовавшая Отделом по работе среди

женщин ЦК РКП (б) в 1922-1924 гг.: «Одним из необходимых условий борьбы

пролетариата за свое освобождение – это освобождение трудящейся женщины от

ее бытовых пут и вовлечение в общую борьбу и строительство. А это, в свою

очередь, требует организации обобществленного домашнего хозяйства,

превращения варки пищи, воспитания детей, приготовления одежды, починки ее,

и пр. – из мелкой, отупляющей работы женщины в работу общественных

предприятий и организаций»338.

Положение женщины в постреволюционном советском обществе имело

свои особенности. Победа социалистической революции привела к уничтожению

эксплуатации трудящихся масс, освободила рабочих от гнета капитала. Однако

вопрос об освобождении работниц оказался сложнее. Социальный статус

женщины определялся не только ее местом в общественном производстве, но и ее

традиционной ролью в семейно-бытовом укладе. Как писала И.Ф. Арманд: «При

капитализме работница была бесправна не только на фабрике, не только в

политической и гражданской области – она была крепостной в семье, дома, в

домашнем быту, в своем хозяйстве, в мелочах повседневной жизни». Такое

положение женщины И.Ф. Арманд определила как «двойное рабство»339.

И юридически, и фактически женщина не имела равных прав с мужчиной.

Для полного освобождения женщины необходимо было не только принять 338 Смидович С.Н. Реорганизация быта за 10 лет пролетарской революции // Коммунистка. 1927. № 10. С. 73. 339 Арманд И.Ф. Задачи работниц в Советской России // Арманд, И.Ф. Статьи, речи, письма. М., 1975. С. 69.

125

соответствующие законы, нужно было изменить традиционный взгляд на

женщину, изменить отношение к ней общества и отношение женщин к самим

себе.

Сложность борьбы за новый быт была связана с перестройкой сознания,

изменением взглядов на роль и место женщины в семье и в обществе,

преодолением привычек и пережитков, питавших прежний мещанский,

мелкобуржуазный быт. Необходимость перестройки быта диктовалась еще и тем,

что в быту продолжали действовать религиозные регуляторы повседневной

жизни: крестины, венчание, отпевание, благословение, празднование значимых

религиозных событий и т. п. Сохранение религиозных традиций в семейно-

бытовой сфере поддерживалось именно женщинами. Они оказывали значительное

влияние на своих мужей, и этот фактор партия стремилась использовать в своих

интересах. Например, в ноябрьском номере журнала «Коммунистка» за 1924 г.

можно прочитать: «Как одна из специальных задач стоит – вовлечение жены

рабочего в круг интересов ее мужа, распространение через жену влияния на

мужа…»340.

Программа решения женского вопроса большевиков предусматривала

вовлечение женщин в общественную жизнь. Женщина должна была стать

активной участницей социалистического строительства, чтобы добиться

фактического изменения своего положения. Для этого требовалось, прежде всего,

перестроить весь семейно-бытовой уклад. Женщину необходимо было освободить

от «домашнего рабства», «семейного гнета», «кабалы мужа», заменить

индивидуалистический быт коллективным бытом. «Вековой семейный уклад

является как бы последней крепостью старого строя, старого рабства. Эту

крепость нужно разрушить», – писала И.Ф. Арманд341.

340 Коммунистка. 1924. № 11. С. 19. 341 Арманд И.Ф. Задачи работниц в Советской России // Арманд И.Ф. Статьи, речи, письма. М., 1975. С. 69.

126

Изменение быта считалось основным условием, без которого невозможно

было решить главные задачи: повысить образовательный, культурный, идейно-

политический и профессиональный уровень женщин.

Такой «антибытовой», «антисемейный» подход к решению женского

вопроса практиковался на протяжении всех 1920-х гг. Например, на совещании

губотдела работниц и крестьянок Самары, состоявшемся 22 мая 1928 г., т.

Мансурова заявила: «Такие лозунги, как “жена, создающая семейный уют”, – не

наши. Об этом и говорить нечего»342.

В 1919 г., когда в стране шла гражданская война, И.Ф. Арманд уже

призывала к «освобождению от домашнего рабства»: «Мы вступили в полосу

социалистического строительства… Вместо тысяч и миллионов маленьких

единоличных хозяйств, вместо прежних кустарных нездоровых, плохо

оборудованных кухонь, вместо доморощенного корыта должны быть созданы

общественные кухни, общественные столовые, общественные прачечные, чистые,

светлые, в которых будут работать не хозяйки-работницы, а люди, специально

занятые этим делом»343.

Несмотря на царившую в стране разруху и отсутствие материальных

ресурсов, И.Ф. Арманд считала возможным перейти к немедленной замене

домашнего хозяйства «новыми формами общественного хозяйства». Как показала

дальнейшая практика, эта идея была утопической.

Первые мероприятия большевиков были направлены на создание

организационных форм и методов работы среди женщин. 16 – 21 ноября 1918 г.

по инициативе А.М. Коллонтай и И.Ф. Арманд в Москве состоялся

Всероссийский съезд работниц и крестьянок, организационно закрепивший

работу партии среди работниц и крестьянок. Перед собравшимися делегатками

выступил В.И. Ленин, который в своей приветственной речи, по воспоминаниям

В.А. Мойровой, поставил историческую задачу: «Каждая кухарка должна уметь

342 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2542. Л. 124. 343 Арманд И.Ф. Задачи работниц в Советской России // Арманд И.Ф. Статьи, речи, письма. М., 1975. С. 65.

127

управлять государством». Призыв вождя резко контрастировал с низким уровнем

культуры делегаток съезда. Одна из активных участниц его работы В.А. Мойрова

отмечала, что «съезд обнаружил, как отстала, темна, бесправна, и в семье, и в

хозяйстве женщина»344.

В декабре 1918 г. по указанию ЦК РКП (б) на местах были созданы

комиссии по пропаганде и агитации среди женщин. Помимо политического

воспитания работниц, вовлечения их в советскую и партийную работу, ЦК

поставил задачу привлечения работниц к строительству новых форм хозяйства и

воспитания детей, «которые навсегда уничтожают старую семью и старое

домашнее хозяйство»345.

Необходимость создания комиссий И.Ф. Арманд объясняла тем, что

работница является «пролетаркой более позднего периода». Пропаганда среди

женщин велась гораздо слабее, чем среди мужчин. «Все это задерживало

политическое развитие работниц, создав некоторые психологические

особенности, с которыми мы не можем не считаться, если действительно мы

хотим вовлечь работницу в движение», – писала И.Ф. Арманд346.

VIII съезд РКП (б), проходивший в Москве 18 – 23 марта 1919 г.,

подтвердил курс на освобождение женщин «от материальных тягот устарелого

домашнего хозяйства путем замены его домами-коммунами, общественными

столовыми, центральными прачечными, яслями и т. п.»347. Создание по всей

стране сети дошкольных учреждений: яслей, садов, очагов, являлось условием

раскрепощения женщины348. Съезд призвал все партийные комитеты

содействовать этой работе.

344 Мойрова В.А. Пять лет работы партии среди работниц и крестьянок // Коммунистка. 1923. № 11. С. 9. 345 Там же. С. 10. 346 Арманд И.Ф. Задачи работниц в Советской России // Арманд И.Ф. Статьи, речи, письма. М., 1975. С. 71. 347 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 2. С. 77. 348 Там же. С. 82.

128

Однако, как отмечала В.А. Мойрова, форма партийных комиссий по

пропаганде и агитации среди женщин обнаружила свою несостоятельность уже в

первой половине 1919 года349.

В сентябре 1919 г. комиссии по агитации и пропаганде были преобразованы

в женотделы. Женотделы стали главным руководящим органом по работе среди

женщин. Первой заведующей Отдела по работе среди женщин ЦК РКП (б) была

назначена И.Ф. Арманд. 1 августа 1923 г. Центральный отдел по работе среди

женщин был переименован в Центральный одел по работе среди работниц и

крестьянок. За время работы Отдела с 1919 г. по 1930 г. его возглавляли:

И.Ф. Арманд (1919-1920); А.М. Коллонтай (1920-1922); С.Н. Смидович (1922-

1924); К.И. Николаева (1924-1925); А.В. Артюхина (1925-1930).

15 – 17 октября 1919 г. в Москве прошло Всероссийское совещание

организаторов отделов по работе среди женщин, на котором было принято

решение вести работу под руководством местных партийных комитетов и

распустить все бюро, выбранные на беспартийных конференциях, а также все

отдельные женские союзы, которые продолжали существовать в провинции350.

Восьмая Всероссийская конференция РКП (б), состоявшаяся

2 – 4 декабря 1919 г., приняла новый Устав партии, закрепивший ее новое

организационное строение, в котором предусматривалось «для особых форм

партийной работы» выделение специальных отделов, в том числе для «работы

среди женщин, среди молодежи»351. Отделы создавались при комитетах партии и

непосредственно им подчинялись.

IX съезд РКП (б), проходивший в Москве 29 марта – 5 апреля 1920 г.,

обратился ко всем губкомам, уездкомам и коммунистическим ячейкам с

призывом организовать при партийных комитетах отделы работниц, если таковые

еще не созданы, и усилить работу там, где они есть. Съезд указал на 349 Мойрова В.А. Пять лет работы партии среди работниц и крестьянок // Коммунистка. 1923. № 11. С. 10. 350 Арманд И.Ф. Всероссийское совещание организаторов отделов по работе среди женщин // Арманд И.Ф. Статьи, речи, письма. М., 1975. С. 59. 351 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 2. С. 202.

129

необходимость активизировать работу по ликвидации неграмотности среди

женщин, устройству школ для взрослых, общих читален и собеседований по

вопросам текущего момента352.

С окончанием гражданской войны и переходом страны к мирному

строительству возникла задача привлечения женщин к хозяйственному

строительству. Этому вопросу была посвящена резолюция VIII Всероссийского

съезда Советов, состоявшегося 22 – 29 декабря 1920 г. в Москве. Съезд

постановил привлекать работниц и крестьянок во все экономические органы,

разрабатывающие хозяйственные планы, вовлекать их в заводоуправления,

фабзавкомы и в правления профсоюзов. Съезд обязал местные Советы

«содействовать инициативе работниц и их самодеятельности в деле реформы

быта на коммунистических началах (организация домов-коммун, починочных

мастерских для города и деревни, артелей уборщиц, яслей, общественных

прачечных и столовых и т. д.)»353.

X съезд РКП (б), проходивший в Москве 8 – 16 марта 1921 г., принял

решение о создании агитотделов при всех партийных комитетах и включении

женотделов в общую систему работы агитотдела партийной организации354.

В условиях новой экономической политики женотделы, являвшиеся

отделами парткомов, фактически занимались советской работой, что привело к их

отрыву от общепартийной работы. В этой ситуации в партийных комитетах

возникло мнение, что женотделы необходимо ликвидировать. «Ликвидационная

волна достаточно сильно потрясла отделы работниц в тот период, когда они еще

даже организационно в партийном аппарате полностью не окрепли и не имели

больших достижений, хотя бы в работе среди крестьянок», – писала

В.А. Мойрова355.

352 Там же. С. 267. 353 Восьмой Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов: стенографический отчет (22-29 декабря 1920 года). М., 1921. С. 266. 354 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 2. С. 360. 355 Мойрова В.А. Пять лет работы партии среди работниц и крестьянок // Коммунистка. 1923. № 11. С. 12.

130

XI партконференция, состоявшаяся 19 – 22 декабря 1921 г., положила конец

ликвидаторским настроения в отношении женотделов. Женотделы объявлялись

резервом партии356.

XI съезд РКП (б), проходивший в Москве 27 марта – 2 апреля 1922 г.,

отметил, что в условиях переходного времени значение влияния партии на массы

работниц и крестьянок приобретает особую важность. «В обстановке

мелкобуржуазного окружения, безработицы, опасности деклассирования подход к

женским пролетарским массам должен быть наиболее внимателен». Отделы по

работе среди женщин, как указал съезд, должны быть сохранены как

самостоятельные отделы партийных комитетов и усилены квалифицированными

работниками. Работа отделов работниц должна быть тесно связана с работой

агитпропов357.

8 мая 1922 г. появилось Циркулярное письмо ЦК РКП (б) областным и

губернским партийным комитетам «Об усилении работы среди женщин». В

письме говорилось, что упразднение женотделов не должно допускаться358.

Недостатки работы среди женщин объяснялись безответственным отношением

парткомов к этой работе. На руководящую работу выдвигались малограмотные,

политически неразвитые работницы, зачастую молодые, не имеющие ни знаний,

ни опыта. ЦК требовал укомплектовать отделы по работе среди женщин

квалифицированными работниками. Акцент делался на организации совместной

работы орготделов, женотделов и агитотделов. Отчеты партийных комитетов

должны были включать в себя отчеты по работе среди женщин359.

XII съезд РКП (б), проходивший 17 – 25 апреля 1923 г., обратил внимание

на угрозу феминистских уклонов, которые могли «способствовать созданию таких

специальных обществ, которые под флагом улучшения бытового положения

женщин, на самом деле привели бы к отрыву женской части трудящихся от

356 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 2. С. 477. 357 Там же. С. 528. 358 Там же. С. 571. 359 Там же. С. 572.

131

общеклассовой борьбы». Съезд указал на необходимость усиления работы по

вовлечению работниц и крестьянок в партийное, советское, профессиональное и

кооперативное строительство360. Съезд отметил важное значение делегатских

собраний, которые соединяли партию с широкими массами беспартийных

работниц и крестьянок, и потребовал внесения большей планомерности и

систематизации в их работу361.

В целях реализации решений XII съезда РКП (б), касающихся организации

работы среди работниц и крестьянок, ЦК РКП (б) издал 3 сентября 1923 г.

постановление «О работе среди женщин», в котором указал, что основным

содержанием работы среди женщин является «поднятие их культурного и

политического уровня, поднятие квалификации женского труда, изучение

вопросов быта рабочих и крестьян и участие в работе по его изменению в

направлении освобождения от добавочной домашней работы»362. Касаясь

вопросов быта, ЦК обратил внимание фракции Центросоюза на необходимость

организации столовых, пекарен, кооперативных прачечных, привлечение

кооперативов к организации детских площадок, детских садов, яслей и предложил

отделу работниц ЦК углубить работу с товариществом «Нарпит» по

общественному питанию363.

XIII съезд РКП (б), состоявшийся 23 – 31 мая 1924 г., отметил, что,

несмотря на общее улучшение положение рабочего класса, положение работницы

все еще оставалось тяжелым. Съезд обратил внимание на то, что «процент

работниц, вошедших в партию во время ленинского призыва, незначителен, что

объясняется главным образом бытовыми условиями, а также общей отсталостью

работниц и недостаточностью внимания парторганизаций к вопросам вовлечения

работниц в партию»364.

360 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 3. С. 125. 361 Там же. С. 126. 362 Там же, С. 138. 363 Там же. С. 140. 364 Там же. С. 285.

132

Согласно статистике в Ленинграде в 1924 – 1925 г. в партию вступило

2308 делегаток (31,6 % от общего их числа), а в 1925 – 1926 г. вступило

1048 делегаток (8,8 %). В Замоскворецком районе г. Москвы в 1924 – 1925 г.

вступило в партию 823 делегатки, в 1925-1926 г. – 103, в 1927 г. – 71. Падение

процента вступления делегаток в партию наблюдалось по всей стране365.

Помимо уменьшения количества женщин, вступавших в партию,

происходил процесс их добровольного выхода из партии. Например, в отчете

Самарской ГКК от 21 февраля 1927 г., адресованном ЦКК ВКП (б), говорилось,

что в результате «изучения причин, побуждающих к добровольному выходу из

партии», был установлен ряд случаев, когда коммунистки выходили из партии по

семейно-бытовым мотивам366.

Отмечая выявленные недостатки, XIII съезд РКП (б) указал, что в работе

отделов работниц наметилась односторонность, направленная в основном на

решение агитпропагандистских и культурно-воспитательных задач, и

«игнорирование работы по бытовому раскрепощению работниц и крестьянок»367.

Съезд поставил три основные задачи партии в области работы среди

женщин: 1) распространение влияние партии на широкие слои работниц и

крестьянок путем политического и культурного воспитания их; 2) вовлечение

работниц и крестьянок в партийное, профессиональное, кооперативное и

советское строительство; 3) проведение через советские, профессиональные,

кооперативные и другие организации работы по строительству учреждений,

раскрепощающих работниц и крестьянок (яслей, столовых и пр.)368.

Таким образом, как показал анализ фактов, коммунистическая партия

уделяла самое пристальное внимание решению женского вопроса, понимая его

как комплекс задач, требующих кардинального изменения экономического,

правового, социального и культурного статуса женщин. 365 Артюхина А.В. К новому положению о делегатских собраниях // Коммунистка. 1927. № 8. С. 8. 366 СОГАСПИ. Ф. 149. Оп. 1. Д. 2743. Л. 18. 367 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 3. С. 285. 368 Там же. С. 286.

133

3.2. Мероприятия по созданию условий бытового раскрепощения женщин

Выполняя указания партии, женотделы строили свою работу на основе

дифференцированного подхода. Выделялись следующие группы женщин:

работницы предприятий, домашние работницы, жены рабочих-домохозяйки,

безработные женщины, сезонные работницы, батрачки, неграмотные женщины,

молодые женщины, взрослые женщины, беспартийные женщины, крестьянки,

женщины Востока, женщины нацменьшинств.

Значительную помощь в работе среди женщин оказывали женские журналы.

В 1920-е гг. появляется сеть женских изданий, которые оказывали помощь в

организационной и методической работе среди женщин. Наиболее известными и

популярными были следующие центральные женские журналы: «Коммунистка»,

«Работница», «Крестьянка», «Работница и крестьянка», «Делегатка», «Батрачка»

и др.

Официальным партийным изданием являлся журнал «Коммунистка»,

выходивший с 1920 г. В отчете редакции говорилось: «”Коммунистка” – орган

Отдела ЦК РКП по работе среди работниц и крестьянок, – журнал руководящий.

Предназначается, главным образом, для заведующих губернскими и уездными

отделами работниц, губернских и уездных профсоюзных организаторов и

инструкторов, ячорганизаторов и волорганизаторов»369.

Главное внимание журнал уделял вопросам агитации и пропаганды,

решению задачи «вовлечения широкой женской массы в круг влияния

коммунистической партии, в активное строительство Советской страны»370.

Преодолевая основные недостатки, свойственные программам

партпросвещения – отвлеченность, схематизм, оторванность от жизни,

загромождение общими вопросами – журнал много внимания уделял новым

369 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 10. Д. 98. Л. 79. 370 Нюрина Ф.Е. «Коммунистка» и агитпропработа среди женщин // Коммунистка. 1925. № 6. С. 44.

134

формам и методам работы среди женщин. Так, журнал «Коммунистка» впервые

поставил вопрос о привлечении семейных работниц в клубы, создания кружков

кройки и шитья, детских уголков при клубах. Это позволяло создавать условия

для постепенного вовлечения женщин в общественную жизнь. Журнал

«Коммунистка» распространялся по женотделам и использовался ими в качестве

методического пособия371.

Журнал систематически публиковал материалы, посвященные вопросам

быта: дискуссионные, критические статьи по вопросам организации бытовых

учреждений, клубной работы, детских площадок, отчеты по результатам

обследований предприятий, учреждений, кооперативов, при которых действовали

детские учреждения, столовые, прачечные, клубы, дома отдыха. На страницах

«Коммунистки» выступали руководители Центрального отдела ЦК партии по

работе среди работниц и крестьянок с разъяснениями текущих партийных задач и

анализом результатов деятельности женотделов.

Другие женские журналы ориентировались на массовую аудиторию,

стараясь учитывать низкий образовательный уровень женщин, среди которых

встречались и вовсе неграмотные. В 1925 г. Л.Н. Сталь в своей статье «Задачи

женских журналов» указала на необходимость упрощения языка, приближение

его к уровню малограмотных и неграмотных женщин. Л.Н. Сталь считала, что

журналы недостаточно изучали интересы и потребности своей аудитории, не

всегда стремились приспособиться к ней. Задача состояла в том, чтобы

организовать массы вокруг журнала. По мнению Л.Н. Сталь, это можно было

сделать с помощью двух организационных форм: создания кружка друзей рабоче-

крестьянской печати и рабселькоровского движения372.

В начале марта 1928 г. в Москве прошла Всесоюзная конференция

читательниц журнала «Работница». В конференции участвовало 69 делегаток от

промышленных предприятий Тверской, Ярославской, Тульской, Костромской,

Смоленской, Нижегородской губерний, Вотской области, Урала, Донбасса,

371 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 915. Л. 24. 372 Сталь Л.Н. Задачи женских журналов // Коммунистка. 1925. № 7. С. 66, 67.

135

Златоуста, Верхнекамска, Нижнего Тагила. Делегатки обсудили вопросы

улучшения работы журнала и привели факты положительного влияния журнала

на поведение женщин373.

Существенным препятствием широкого распространения журналов было то,

что большое количество женщин оставалось неграмотными.

Вопрос о ликвидации неграмотности среди женщин ставился неоднократно

на протяжении 1920-х гг., но так и остался нерешенным, несмотря на то, что

В.И. Ленин поставил задачу ликвидировать неграмотность к 10-летию

Октябрьской революции. К намеченным срокам не только не удалось сократить

неграмотность, но и не удалось сдержать ее рост. Основная сложность решения

этого вопроса объяснялась загруженностью женщин в домашнем хозяйстве. Это

касалось и взрослых женщин и девочек, которые все меньше поступали в школы.

Голодные годы, рост женской безработицы, дороговизна, отсутствие жилья, малая

доступность медицинского обслуживания, нехватка детских дошкольных

учреждений вынуждали женщин искать способы выживания, обеспечения себя и

своей семьи самым необходимым. В центральных районах страны процент

неграмотности среди женщин был втрое выше, чем среди мужчин.

Уровень неграмотности среди женщин отражают следующие цифры.

Согласно переписи 1920 г. на каждую 1000 мужчин приходилось

270 неграмотных, на каждую 1000 женщин – 629 неграмотных374. На окраинах

страны можно было встретить поголовную неграмотность. В 1928 г. на каждую

тысячу мужчин – приходилось 440 неграмотных, на каждую тысячу женщин –

670375.

Работа по ликвидации неграмотности среди женщин шла с большим

трудом. В 1925 г. количество обучающихся женщин составляло лишь 50% от

373 Подсоцкая А. От агитации к организации // Коммунистка. 1928. № 4. С. 26. 374 Курская А. Больше внимания ликвидации неграмотности среди женщин // Коммунистка. 1925. № 5. С. 29. 375 Попов Г. В поход за грамоту // Коммунистка. 1928. № 8. С. 14.

136

общего числа ликвидирующих неграмотность376. Так, в Ульяновской губернии в

том же году на 12312 обучающихся грамоте мужчин приходилось всего

6580 женщин. В Воронежской губернии на 24403 мужчины приходилось

12799 учащихся женщин. В Кубанском округе из 200 тысяч неграмотных женщин

обучалось всего лишь 5 тысяч377. По данным журнала «Коммунистка» в 1927 году

в стране неграмотных мужчин было 18%, женщин – 53%. По данным

Наркомпроса, процент девочек в школах I ступени снизился с 42% до 35%378.

На протяжении 1920-х гг. сохранялась тенденция к сокращению доли

девушек в системе образования. Так, в 1924 г. в школах 1 ступени девочек было

35 %, а в 1926-1927 г. – 33,2 %. В том же году на рабфаке училось 20 % девушек,

в 1927 г. – 14,6 %; в вузах: в 1924 г. было 37,8 % студенток, а в 1927 г. – 31,3 %; в

ШКМ в 1924 г. было 31,5 % девушек, в 1927 г. – 28 %379.

Особенно трудным оказалось вовлечь женщин на пункты ликвидации

неграмотности (ликпункты). I Всероссийский съезд Общества долой

неграмотность, состоявшийся в январе 1926 г., поставил данный вопрос в

качестве первоочередного. Как показал опыт, лучшим способом вовлечения

являлась организация кружков рукоделия, кройки и шитья, которые позволяли

сочетать обучение с «ручной» работой. Женщины приходили в клубы, избы-

читальни, красные уголки, библиотеки, школы со своей работой и участвовали в

«трудовых посиделках». Здесь читали вслух, проводили беседы, устраивались

вечера вопросов и ответов. Это было первым шагом на пути к обучению грамоте.

Задача этих мероприятий заключалась в том, чтобы вызвать интерес к книге и

сформировать желание стать грамотной. В тех случаях, когда женщина не могла

найти время для занятий, применялся индивидуально-групповой подход

обучения. К неграмотной женщине прикреплялась грамотная общественница,

которая вела занятия по программам ликпунктов. Женщин-преподавательниц

376 Курская А. Наболевшие вопросы в деле ликвидации неграмотности // Коммунистка. 1926. № 2. С. 39. 377 Там же. 378 За культурную революцию // Коммунистка. 1927. № 11. С. 22. 379 Коммунистка. 1928. № 9. С. 29.

137

всегда не хватало и их готовили на краткосрочных курсах. Чтобы стимулировать

женщин ликвидировать свою неграмотность, иногда предусматривались бытовые

льготы: внеочередной прием детей в ясли, детдома, школы и т. д.380

Помимо загруженности домашней работой, существенным препятствием в

ликвидации неграмотности женщин являлись мужчины – мужья, отцы, свекры –

запрещавшие женщинам учиться. Кроме того, ликпункты, заполненные

молодежью, вызывали стеснение женщин, которым приходилось часто слышать в

свой адрес насмешки.

Учитывая сложившуюся ситуацию, ЦК ВКП (б) в своем постановлении «О

работе по ликвидации неграмотности» от 17 мая 1928 г. указал: «Наличие особо

высокого процента неграмотности среди женщин требует наискорейшего

устранения всех причин, главным образом, бытового характера, препятствующих

работницам и крестьянкам обучаться грамоте. Необходимо максимальное

приспособление к их бытовым условиям (перенесение работы ликпунктов в

общежития; установление времени занятий соответственно сменам на

производстве и более свободному времени дня в хозяйстве крестьян в колхозах;

организация надзора за детьми, привлекая к участию в этом деле жилищные

товарищества, общество “Друг детей” и т. п.); широкое развертывание

индивидуального и группового обучения по месту жительства»381.

Основной формой работы среди женщин являлись делегатские собрания,

которые возникли в 1918 г. в ходе подготовки Всероссийского съезда работниц и

крестьянок. По воспоминаниям А.В. Артюхиной, возглавлявшей Центральный

отдел по работе среди работниц и крестьянок ЦК ВКП (б), делегатские собрания

как форму работы среди беспартийных женщин предложили И.Ф. Арманд и

К.Н. Самойлова382.

380 Курская А. Больше внимания ликвидации неграмотности среди женщин // Коммунистка. 1925. № 5. С. 31. 381 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 4. С. 513. 382 Артюхина А.В. Пройденный путь // Женщины в революции. М. 1959. С. 33.

138

Делегатки-работницы выбирались на общих собраниях предприятий,

домохозяйки – на районных собраниях383. Делегатские собрания в разные

периоды созывались на срок от 6 до 9 месяцев. Работа делегатских собраний

осуществлялась на основе Положений о работе делегатских собраний работниц и

крестьянок, утверждаемых партией, в которые вносились изменения с учетом

текущих задач (Положения 1923, 1925, 1927 годов).

Положения определяли цели, задачи, формы и методы работы, содержали

программу и давали рекомендации по работе с делегатками. Например, в

Положении о работе делегатских собраний, утвержденных Секретариатом

ЦК РКП (б) от 19 июня 1925 г., говорилось: «Делегатские собрания при

партийных организациях являются проводником влияния РКП на широкие

беспартийные массы работниц, крестьянок и трудящихся женщин Востока,

массовой школой коммунизма и школой практической подготовки их к

общественно-политической работе»384.

Положение определяло сферы деятельности для различных групп делегаток:

«Делегатки-работницы и служащие должны использоваться на той или иной

общественной работе на своем предприятии или в учреждении, в комиссиях

фабзавкома, в местном кооперативе, яслях, общественной столовой и т. д. Особое

внимание необходимо обратить на вовлечение делегаток в производственные

совещания и кружки. Делегатки от домашних хозяек и кустарок должны

привлекаться к участию в районных органах и учреждениях кооперации,

детдомах, яслях и т. д.»385.

Положение о делегатских собраниях от 8 июля 1927 г. большое внимание

уделяло практической части работы делегатских собраний и указывало на

необходимость привлечения делегаток к решению вопросов улучшения быта

работниц и крестьянок: организации яслей, прачечных, столовых386.

383 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 912. Л. 60. 384 Коммунистка. 1925. № 7. С. 26. 385 Там же. С. 28. 386 Артюхина А. К новому положению о делегатских собраниях // Коммунистка. 1927. № 8. С. 6.

139

Работа делегатских собраний начиналась в сложных условиях разрухи,

голода и перехода к новой экономической политике, повлекшей массовое

сокращение и увольнение женщин. Все это вело к развалу работы делегатских

собраний. Так, в Самаре, в мае – июне 1921 г. посещаемость делегатских

собраний упала до 40 %, а в июле их работа прекратилась совсем. Попытки

провести собрания женщин на предприятиях оказались неудачными387. В этот

период работа женотделов велась слабо, а в некоторых районах

приостанавливалась. Например, работа женотдела в Пугачевском уезде

Самарской губернии срывалась из-за налета банд. Женщин привлекали к

разведывательной работе, дежурству по городу, некоторые из них вступили в

отряды красноармейцев388.

Основная задача работы делегатских собраний в Самаре в голодные годы

заключалась в вовлечении женщин в текущую практическую работу: оказание

помощи голодающим, борьба с беспризорностью; улучшение быта детей; пошив

детского белья; решение вопросов охраны материнства и младенчества;

сокращения женской безработицы; борьба с проституцией389.

Работа среди женщин на местах постепенно активизировалась к середине

1920-х гг.

Анализ работы делегатского собрания созыва 1923-1924 г. в Самарской

губернии выявил следующую динамику. В 1923 г. было избрано 740 делегаток от

29 предприятий, 118 учреждений и 17 союзов Самарской губернии. В 1924 г.

выпущено 411 делегаток. Из них 43 делегатки по итогам работы были приняты в

партию390.

Практика показывала, что значительное количество женщин досрочно

прекращало работу в делегатских собраниях. Например, отсев делегаток по

387 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 674. Л. 2. 388 Там же. Л. 74. 389 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 912. Л. 2. 390 Там же. Д. 1223. Л. 35, 36.

140

Ульяновской губернии составил: в 1925-1926 г. – 2354 чел. (39,3 %); 1926-1927 г.

– 1982 чел. (24,6 %)391.

Основными причинами выхода были семейные обстоятельства;

недостаточное внимание партийных ячеек, которые не стремились удержать

делегаток; имевшийся в составе делегатских собраний «не поддающийся

обработке и чуждый элемент партии (кулачки, поповны)»392.

Общественная работа ложилась дополнительным грузом на плечи женщин и

совмещать ее с выполнением трудовых и домашних обязанностей было крайне

трудно. Например, в отчете о деятельности отдела работниц при ульяновском

губкоме РКП (б) за период с 15 мая по 15 июня 1920 г. отмечалось: «В районе

Патронного завода работу среди женщин удается проводить с большим трудом,

работницы, работая по 10 часов в сутки и занятые еще домашним хозяйством,

неохотно являются на собрания, но все же со стороны работниц замечается

большой интерес ко всей работе Отдела». Многие работницы посещали школу

грамоты, которая находилась в 7 верстах от завода393.

Постепенно разворачивалась работа с домашними работницами и женами

рабочих, чего не было прежде. В июле 1924 г. в Самаре насчитывалось

19 делегаток от домашних работниц, в ноябре уже 356. 90 делегаток было

избрано от жен рабочих394.

Представление о росте количества делегаток по Самарской губернии дает

следующая статистика: 1924 г. – 1 961; 1925 г. – 2 922; 1926 г. – 4 734; 1927 г. –

5 704; 1928 г. – 7 322395.

Программа работы делегатских собраний включала в себя практическую и

теоретическую части. Теоретическая часть, рассчитанная на 9 месяцев изучения,

предусматривала проведение бесед с делегатками по основным вопросам

внутренней и внешней политики партии. Однако больше всего делегаток

391 ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1373. Л. 110. 392 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1223. Л. 20. 393 ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 250. Л. 44. 394 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1223. Л. 27. 395 ЦГАСО. Ф. 81. Оп. 1. Д. 710. Л. 47.

141

интересовали темы, связанные с бытом: воспитание детей, оказание первой

помощи и ведение домашнего хозяйства.

Каждый месяц в течение года делегатки должны были отчитываться перед

своими избирателями о проделанной работе. Такие собрания играли огромную

роль в пробуждении общественного сознания женщин, меняли их представление

о своем месте в обществе, повышали самооценку. Делегатка М. Озерова в своих

воспоминаниях рассказывала: в зале перед началом отчетных докладов «часть

женщин делились друг с другом о пережитом дне, часть жаловалась на свои

бытовые невзгоды, а часть внимательно, почти вслух зачитывали свои доклады,

готовясь к выступлению с отчетами о работе делегаток. Набилось в зал много и

ребят-малышей, услышав о том, что после деловой части вечера будет

спектакль»396.

По окончании изучения программы проводились проверочные беседы с

целью выявления того, насколько вырос политический и культурный уровень

делегаток, какие практические работы они выполнили. Заключительная беседа

проходила в товарищеской обстановке, чтобы наиболее полно выяснить, что

усвоила делегатка, чему она научилась, какое впечатление у нее осталось от

изучения курса.

Низкий уровень грамотности не позволял делегаткам в полной мере

усваивать программу. Так, в отчете ульяновского губженотдела за март-апрель

1924 г. говорилось, что 30 % делегаток не усвоили программу397. В отчете по

итогам работы делегатского собрания в Самаре за 1925-1926 год заведующая

губернским женотделом Ф. Суханова констатировала, что делегатки усвоили

программу на 40-50 %. При этом посещаемость собраний упала также до 40-50 %.

Во многом это было связано с формальным прикреплением делегаток к

практической работе, использованием делегаток в качестве рассыльных, уборщиц

и т. д. Ликвидировало неграмотность всего 25 % от числа неграмотных

396 ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1383. Л. 61. 397 Там же. Д. 809. Л. 23 об.

142

делегаток398. 17 мая 1926 г. на совещании при Губженотделе заведующих

районными отделами работниц завгубженотделом Ф. Суханова отметила:

«Заметна апатия к посещению делегатских собраний и к выполнению

практической работы». Ф. Суханова также обратила внимание на слабое

посещение делегатками пленума и секции Горсовета399. В секциях Самарского

горсовета работало 200 делегаток. Посещаемость составляла: 1925/26 г. – 30 %.

1927/28 г. – 50 %400.

После итоговой беседы делегатские собрания не распускались и работали в

летний период до осени. В этот период методика работы делегатских собраний

менялась. Делегаток привлекали к практической работе по организации яслей,

детских площадок, проводились экскурсии на предприятия, в цеха, где можно

было познакомиться с опытом рационализации, экономии и т. д. Циркуляр ЦКК

«О связи КК-РКИ с делегатскими собраниями работниц и крестьянок» от

10 апреля 1926 г. предлагал местным КК и РКИ привлекать «делегаток к участию

в обследованиях РКИ, особенно связанных с охраной материнства и младенчества

и улучшением быта (детские ясли, детдома, столовые, прачечные, больницы и

т.д.); привлечь делегаток на совещания при органах РКИ, связанные с вопросами

быта, охраны труда, охраны материнства и младенчества и т. д.»401. Делегатки

работали в ревизионных комиссиях, культкомиссиях, в комиссиях по

санитарному надзору; прикреплялись к больницам, детским учреждениям,

участвовали в неделях помощи школам, беспризорным детям и т. п.402

Делегатки также выезжали на экскурсии в деревни, однако такие поездки

нередко превращались в увеселительные прогулки и только раздражали

крестьян403. Поэтому чаще всего проводились экскурсии за городом для сбора

ягод, грибов, лекарственных растений, которые сопровождались беседами,

398 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2144. Л. 91. 399 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2148. Л. 62, 65. 400 ЦГАСО Ф. 81. Оп. 1. Д. 710. Л. 47. 401 РГАСПИ Ф. 613. Оп.1. Д. 13. Л. 20. 402 ГАНИУО Ф. 1. Оп. 1 Д. 691. Л. 3. 403 Калыгина А. Работа делегатских собраний в весеннее и летнее время // Коммунистка. 1927. № 5. С. 42.

143

чтением и обсуждением книг. Кроме того, летом устраивались стрелковые

секции, спортивные состязания с целью вовлечения делегаток в военное дело.

Выпуск делегаток, как правило, проходил в торжественной обстановке.

Наиболее способных делегаток выдвигали на курсы, рабфаки, готовили к

вступлению в партию.

К концу 1920-х гг. все чаще стали раздаваться призывы к роспуску

делегатских собраний, как не оправдавших себя. Наблюдался значительный отток

работниц из делегатских собраний. Например, в резолюции по докладу Отдела

работниц 3 райкома партии Самары о состоянии работы с женделегатками от

28 марта 1928 г. отмечался «значительный отсев делегаток из числа избранных из

465 избранных осталось 174 или только 37 %»404.

На собрании, посвященном итогам работы делегатских собраний Самары в

1927 г. говорилось о том, что «форма делегатских собраний отживает свой век»,

«делегатские собрания должны отмереть». Вместо них предлагалось проводить

конференции и вести работу в группах405. В протоколе совещания секретарей

ячеек ВКП (б) 2-го горрайкома Самарской партийной организации от 21 апреля

1928 г. отмечалось: «Все делегатки были прикреплены к практической работе, но

никто их работой не интересовался. … Если так будет продолжаться в будущем,

то нет смысла вести дальше работу среди женщин»406.

Основная проблема состояла в том, что мужчины отрицательно относились

к общественной работе женщин, к их деловым качествам. Как показывала

практика, зачастую организации неохотно принимали делегаток. Например,

согласно отчету по итогам работы делегатских собраний по Самарской губернии

за 1924-1925 г. «во многих организациях делегаток-практиканток игнорировали,

не приглашали на заседания, не инструктировали, если давали какие-либо

поручения»407. Отмечалось также, что «наши делегатки еще недостаточно

404 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2802. Л. 107. 405 Там же. Л. 24, 25. 406 Там же. Л. 64. 407 Там же. Д. 2145. Л. 35.

144

пользуются авторитетом перед женской массой, причиной чего является слабое

проведение практической работы ими»408.

В декабре 1924 г. в Самаре состоялось совещание секретарей ячеек и

организаторов по работе среди женщин в Самарском уезде. В работе совещания

приняло участие 40 человек, в числе которых были представители городских

ячеек, шефствующих над селами. В докладах отмечалось, что женщины охотно

участвуют в собраниях, беседах, читках. Однако «бытовые, семейные условия

держат ее на привязи». Особенно острые конфликты возникали в крестьянской

среде. Муж, свекор, свекровь препятствовали общественной работе женщин.

«При перевыборах Советов часто имели место такие явления, что муж не

разрешал своей жене идти на сход. Собрание выбирало женщину в Совет, − муж

выгонял ее из дома». Совещание решило больше внимания оказывать женщинам-

делегаткам: «Следить за работой женщин, избранных в советские и общественные

организации и руководить таковой, тем самым поднять авторитет женщины,

доказать, что женщина может наравне с мужчиной участвовать в советском

строительстве»409.

Такие же вопросы обсуждались и на первом уездном совещании

общественниц Смоленского уезда, состоявшемся 22 февраля 1925 г. Делегатка

Починковской волости Маруденкова в своем выступлении отметила, что

«большим тормозом в деле втягивания женщин в общественную работу являются

несознательные мужья, но мы не должны опускать руки и ждать милости от своих

повелителей – мужей»410.

Помимо этого женщины-активистки испытывали на себе недружелюбное и

насмешливое отношение окружающих. Член райсовета Катынской волости

Горбачева рассказывала, что на местах женщинам поручают заведомо

невыполнимые задания, чтобы скомпрометировать их, а затем поднять на смех.

408 ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1373. Л. 8. 409 Семенова Г. Совещание секретарей ячеек и организаторов по работе среди женщин в Самарском уезде // Коммунистка. 1925. № 2. С. 61. 410 Слободская М. Первое уездное совещание общественниц Смоленского уезда // Коммунистка. 1925. № 4. С. 71.

145

Несмотря на все трудности, заведующая уездным женотделом Рубен призвала

женщин продолжать работу: «Не следует смущаться, если некоторые к нашей

работе относятся с насмешкой и недоверием, все это постепенно сгладится и

недалеко то время, когда женщина будет идти плечо к плечу с мужчинами»411.

Постепенно, хотя и очень медленно, женщины ломали традиционные

взгляды, сложившиеся в обществе. На губсовещании завотделами работниц и

крестьянок с городским активом Ульяновска от 30 января 1928 г. отмечалось, что

есть примеры по городу, когда «делегатка влияет на семью, раньше муж не пускал

на собрание, теперь это единичные случаи, о которых делегатки говорят, создают

общественное мнение и этим исправляют»412.

Однако преодолеть конфликты на этой почве между мужчинами и

женщинами не удалось и во второй половине 1920-х гг. Мужчины продолжали

препятствовать участию женщин в общественной работе. Например, в сведениях

о работе среди самарских беднячек за 1927 г. имеются следующие заявления

женщин. Соболева Прасковья жаловалась: «Наша женщина угнетена в той

свободе, которую нам дала Советская власть. Мы не можем в данной обстановке

участвовать в Советах, наши мужья не мужья, а черти, мы бы во всей работе

могли бы принять участие, но ты скажи, что пойду на собрание и получишь

зубочистку, заорет на тебя, на собрание, сиди дома, нечего делать, ты и осталась

ни с чем. Кому скажешь, к кому пойдешь». Федосеева Марфа рассказала о своих

злоключениях: «Под какой бы угрозой мы не были, а нам нужно в Совет провести

женщину. Мой муж напился на Рождество пьяный, да давай за мной бегать с

ножом. Я на другой день пошла в Совет, к председателю, стала говорить, а тот

меня на смех поднял: “Жалко, что он тебя не зарезал. Женщина должна быть

завсегда внизу, а ты идешь жаловаться, что муж за тобой бегал с ножом”»413.

Несмотря на все препятствия, женщины проявляли интерес к общественной

работе. Например, делегатка Акимова говорила: «Я живу тогда, когда сижу в

411 Там же. 412 ГАНИУО Ф. 1. Оп. 1. Д. 1487. Л. 2. 413 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2540. Л. 148.

146

Горсовете и решаю дела, а не дома за горшками». Делегатка Лошманова

рассказала о своей работе: «Как делегатку меня прикрепили к секции Горсовета

по наробу для практической работы, была послана в школу № 5, связалась со

школьным советом, следила, чтобы в школу попали дети рабочих». Делегатка

Языкова выступила с пожеланиями: «Меня выделили в комиссию по назначению

пенсии красноармейцам. Работаю активно и желаю новым делегаткам

плодотворной работы». Делегатка Кавказская рассказала о том, как изменилась ее

жизнь: «До выбора меня в делегатки я ни в чем не разбиралась, теперь, участвуя в

практической работе, стала глубже разбираться. Передо мной открылась новая

жизнь»414.

Практической формой работы среди женщин была работа практиканток.

11 апреля 1921 г. Совнарком своим Декретом «О привлечении работниц и

крестьянок к работе в советских учреждениях» придал ей официальный статус415.

Практикантки получали жалованье от отдела Совета, к которому были

прикомандированы, за ними сохранялось натуральное и квартирное довольствие в

течение 2-х месяцев. Работой практиканток руководил отдел общественных

инструкторов. Задача состояла в том, чтобы подготовить практиканток к

полноценной работе в советских организациях и в кооперации. В феврале 1922 г.

Центральный Отдел по работе среди женщин разослал всем своим отделам при

обкомах и губкомах РКП (б) «Положение о практиканстве работниц и крестьянок

в кооперации». В Положении говорилось, что в целях вовлечения женщин в

кооперативное строительство и подготовки из них практических работников,

создается практиканство работниц и крестьянок при Губсоюзах, райотделениях, а

также при крупных губернских ЕПО. Практикантки выделялись из делегаток не

моложе 18 лет на срок 6 месяцев. Они должны были быть достаточно грамотными

и знать четыре правила арифметики. Работу с практикантками вел заведующий

инструкторским отделом Губсоюза или старший инструктор «под

414 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2147. Л. 9, 10. 415 Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. 1921. № 35 ст. 186. М., 1944. С. 302.

147

ответственностью» Завотдела. Вначале практикантки изучали нормативный

материал, знакомились с инструкциями, а затем переходили к практической

работе в Горепо и Сельепо. На местах практикантки привлекали работниц и

крестьянок к практическому разрешению вопросов по организации

кооперативных столовых, прачечных, мастерских, яслей, детских домов и других

бытовых учреждений. Практикантки записывали свои наблюдения и результаты

работы и раз в месяц докладывали в инструкторский отдел. По истечении 6

месяцев практикантки могли быть оставлены при инструкторском отделе,

командированы на курсы «большой кооперативной подготовки», командированы

для технической работы в кооперативы, возвращены на предприятия. Оплату

работы трех практиканток производил Губсоюз, по одной оплачивали

райотделения, одну практикантку оплачивал ЕПО416.

Однако переход к новой экономической политике значительно осложнил

работу женских организаций. Как отмечал журнал «Коммунистка»: «У нас

женская безработица, у нас закрываются ясли, общественные столовые. Школы

переживают тягчайший кризис, сотни тысяч детей остались без приюта, на

строящийся пролетарский быт надвинулась туча мелко-буржуазного разложения

– все это несомненно отрицательные проявления НЭПа, которые тормозят дело

освобождения работниц из оков замкнутой семьи, общественной пассивности

(безучастия)»417.

Практиканство, оплачиваемое из средств государства, пришлось

ликвидировать на основании Декрета СНК от 27 апреля 1922 г. «О порядке

привлечения работниц и крестьянок к работе в советских учреждениях»418.

Циркуляр женотдела ЦК РКП (б) от 8 августа 1922 г. указал, что практиканство,

отмененное как метод привлечения работниц к практической работе по

советскому строительству во Всероссийском масштабе может быть сохранено при

наличии средств у местных организаций. Оплату работы практиканток должны 416 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 912. Л. 4. 417 В новых условиях // Коммунистка. 1922. № 10-11. С. 25. 418 Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. 1922. № 31 ст. 371. М., 1952. С. 715.

148

были производить организации, в которых они работали419. При этом

практиканство в кооперации сохранялось420. Работницы создавали артели по

пошиву одежды, белья, обуви, создавались артели кружевниц, огородниц и пр. В

Саратове отдел работниц организовал 15 артелей, в Чувашской области их было

создано свыше 90421. В начале 1920-х гг. работницы много внимания уделяли

организации учреждений для детей голодающих губерний. В Туле был открыт

детский дом на 150 детей, в Севастополе организовано 5 домов, в Витебске

работницы содержали 2 детдома422. В Самаре практикантки производили

обследования детских домов423.

Однако низкий образовательный и профессиональный уровень женщин

делал их неэффективными работниками, что являлось причиной отказа

организаций от сотрудничества с ними. Например, Ульяновский губженотдел

отмечал, что «женские организации на местах не всегда серьезно относятся к

выделению практиканток, выделяют иногда совершенно неграмотных, не следят

за их работой, не заслушивают их отчеты, в результате чего некоторые

практикантки не посещают заседаний правлений потребительских обществ,

совершенно оторваны от них»424.

Циркуляр женотдела ЦК РКП (б) от 16 февраля 1922 г. «О практикантках по

охране труда» указал, что опыт работы с практикантками от женотделов выявил

отрицательные моменты. Короткие сроки работы практиканток, их частая смена

не давали возможности выработать из них «подготовленных инспектрис». Низкий

уровень грамотности, политразвития, неопределенность материального

положения вели к тому, что Губохрантруд и инспектора труда не хотели брать к

себе практиканток425.

419 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 912. Л. 57. 420 Там же. Л. 55. 421 В новых условиях // Коммунистка. 1922. № 10-11. С. 26. 422 Там же. 423 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 674. Л. 20. 424 ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1373. Л. 41. 425 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. Д. 912. Л. 34.

149

В целом практиканство как форма работы среди женщин оценивалось

положительно, поскольку «основная его черта заключалась в массовом

ознакомлении работниц и крестьянок с советской работой»426.

К работе среди женщин привлекались также студентки высших учебных

заведений. Они оказывали помощь неграмотным и малограмотным работницам из

числа женорганизаторов в составлении требований, отчетов, написании

документов к различным конференциям и собраниям, давали советы, помогали в

технической работе. Кроме того, студентки вели общественную работу в клубах,

проводили индивидуальные беседы с новыми работницами предприятий,

прибывающими из деревни. Студентки-женработники служили «толкачом в

работе женорганизаторов»427.

Помимо делегатских собраний, одной из наиболее распространенных форм

массовой работы были первичные кружки. По неполным данным, в 1924-1925 гг.

в стране насчитывалось 1202 кружка, которые посещали 33726 человек, в

основном это были работницы. Задача первичных кружков состояла в том, чтобы

подготовить работниц к занятиям в общей системе полит и партпросвещения.

Женотдел ЦК партии указал, что первичные кружки должны были стать первой,

после делегатских собраний, формой массовой работы среди работниц428. «В

качестве нового метода работы среди отсталых масс работниц и рабочих признать

необходимой организацию кружков работниц и жен рабочих по рабочим

казармам, общежитиям, которые в начале носят характер бесед по вопросам,

волнующим работниц и жен рабочих, а в дальнейшем своем развитии должны

приобрести характер кружков первичной политграмоты»429.

Кружки рукоделия были очень популярны, поскольку, например,

самостоятельный пошив одежды давал значительную экономию средств

семейного бюджета. Одежда взрослого человека состояла из следующего набора:

426 Мойрова В. Пять лет работы партии среди работниц и крестьянок // Коммунистка 1923. № 11. С. 12. 427 Таланкина. О работе студенток среди женщин-работниц // Коммунистка. 1927. № 4. С. 39. 428 Нюрина Ф. О массовой работе среди работниц // Коммунистка. 1926. № 10-11. С. 14. 429ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 972 Л. 17. об.

150

нижнее белье: рубашка и кальсоны; верхнее белье: рубашка и штаны. Готовые

изделия стоили 7 р. 7 коп. Если пошить дома, то – 2 р. 70 коп., т. е. 38,2 % от

стоимости готовой одежды430.

Еще одной распространенной формой работы среди женщин были

специальные собрания наиболее отсталых фабричных и заводских работниц, в

основном прибывавших из деревни431. Эти собрания являлись подготовительной

формой втягивания женщин в общую жизнь предприятия, в общественно-

политическую жизнь страны. На собраниях ставились и обсуждались бытовые

вопросы, как наиболее интересовавшие работниц данной категории, чтобы затем

перейти к более углубленной работе.

На крупных предприятиях, особенно в текстильной промышленности, где

имелись значительные слои отсталых работниц, практиковались организации

конференций по различным вопросам: «совещания работниц по вопросам быта,

по вопросам женского выдвижения, подготовки кадров и т. д. – в городе»432.

Работницам поручалось сделать отчет в форме простого рассказа о том, что они

слышали. Конференции стимулировали интерес к общественно-политической

жизни, однако их главным недостатком было то, что после конференции работа с

женщинами, как правило, не проводилась и связь с ними утрачивалась.

Наряду с указанными формами работы практиковалась также

индивидуальная агитация. Однако этот метод трудно поддавался учету, поскольку

работа велась с каждой женщиной индивидуально в ходе частной беседы во время

обеденного перерыва, по дороге с работы домой и т. д.

К середине 1920-х гг. активизировалась работа не только среди работниц,

но и среди жен рабочих – домохозяек. Г.Е. Зиновьев, выступивший в декабре

1924 г. с докладом на совещании работников отделов работниц промышленных

430 Там же. Д. 1373. Л. 106. 431 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 10. Д. 490. Л. 74. 432 Там же. Л. 75.

151

районов, указал, что «если мы хотим внедриться в быт и охватить своим влиянием

всю массу трудящихся женщин, то … эту задачу поставить надо»433.

Жены рабочих – домохозяйки не представляли собой однородную массу.

Дифференциация зависела от условий проживания и образа жизни. Часть рабочих

семей проживала в рабочих поселках при заводах и фабриках. Часть семей была

разбросана по различным районам городов. Некоторые рабочие жили в

общежитиях и казармах, другие были рассредоточены по индивидуальным домам.

В промышленных городах жены рабочих были либо вчерашними работницами,

либо выросли в атмосфере фабрики и завода. В непромышленных городах жены

рабочих гораздо чаще были отсталыми мещанками. Работа среди женщин

строилась на основе сочетания агитационных и организационных форм с учетом

особенностей аудитории. Агитация применялась для «пробуждения» масс.

Организационные мероприятия закрепляли активность и использовались «для

углубленной воспитательной работы и для практической деятельности в той или

иной отрасли строительства»434.

Втягивание в общественную работу домохозяек осуществлялось, как

правило, путем постановки бытовых вопросов, которые представляли насущный

интерес. На собраниях обсуждали вопросы о жилищном строительстве, о

воспитании детей, об охране материнства и т. д. Затем переходили к вопросам

ликвидации неграмотности, самообразования, культурно-просветительной и

политико-воспитательной работы, в которой важнейшую роль играли клубы,

красные уголки и пр.435

Письма с мест сообщали об успешном опыте вовлечения домохозяек в

общественную жизнь. Так, домохозяйки г. Алатыря Ульяновской области

обследовали детские дома и, выявив нехватку персонала, постановили на своем

433 Соколова О. О работе среди жен рабочих-домохозяек // Коммунистка. 1924. № 12. С. 16. 434 Там же. С. 18. 435 Там же. С. 17.

152

собрании ввести поочередное дежурство. Кроме того собрали деньги на

приобретение игрушек436.

Активную работу развернули домохозяйки Орловской губернии. Работа с

ними велась через клубы, школы, красные уголки. Проводились конференции

домашних хозяек с участием пионеров и школьников. Домохозяйки проявили

большой интерес к общественной работе и обращались в Отдел работниц с

просьбой дать им какое-либо поручение437.

В ходе работы с женами-домохозяйками возник вопрос: надо ли отделить

эту работу от работы, проводимую среди работниц? Женотдел Украины

высказался за выделение данной работы в особое направление. Однако

Центральный отдел по работе среди женщин ЦК партии не поддержал эту

позицию. Несмотря на то, что среди домохозяек невозможно было поставить

вопросы о вовлечении в партию, о повышении производительности труда и

работа строилась вокруг бытовых проблем, главная задача в этой работе состояла

в том, чтобы «обеспечить влияние пролетарок на домашних хозяек». Это влияние

могло идти только от работниц. Поэтому, так важна была именно совместная

работа этих групп женщин438.

Жены рабочих – домохозяйки участвовали в качестве делегаток в районных

и городских собраниях вместе с делегатками от работниц. Часто между

женщинами из разных групп возникали конфликты. Домохозяйки обижались на

работниц из-за того, что те имели некоторые «привилегии от Советской власти».

В свою очередь работницы, приходя на собрания от станка в рабочей запачканной

одежде, упрекали домохозяек в том, что те явились «чистенькие» и им нетрудно

проявлять активность.

Учитывая различия в положении работниц и домохозяек, Центральный

отдел ЦК по работе среди женщин внес коррективы в работу с домохозяйками.

Было признано ошибочным проводить работу среди домохозяек теми же 436 Там же. 437 Тарасова Е. 8-е Губернское Совещание работников среди женщин Орловской губ. // Коммунистка. 1925. № 4. С. 69. 438 Соколова О. О работе среди жен рабочих – домохозяек // Коммунистка. 1924. № 12. С. 19.

153

методами, что и с работницами. При вовлечении в делегатские собрания

приоритет отдавался работницам. Основная же масса жен рабочих вовлекалась в

клубную работу, в различные кружки.

Была разработана специальная программа бесед с женами рабочих, которая

строилась вокруг домашней работы. Беседы посвящались домашнему хозяйству,

вопросам «о кухне, о стирке белья, о всех тех областях работы, вокруг которых

бьется жена рабочего», например, какое значение имеет общественное ведение

домашнего хозяйства, как домохозяйка может использовать свободное время:

например, ходить в клуб, на собрания, на учебу и т. д. Здесь необходимо было

выдвинуть проблему обобществления быта. Далее обсуждались вопросы о

жилкооперации, жилищном строительстве и об организации общественного

питания. Женщинам разъяснялась необходимость переустройства быта на

коллективных началах, доказывалось, что уничтожение кухни создает более

культурные условия в рабочих жилищах и поднимает санитарно-гигиеническое

состояние, что правильная постановка питания сможет содействовать охране

здоровья рабочих. Программа бесед также предусматривала ознакомление

женщин с основами семейного права, особенно, в области охраны интересов

матери и ребенка, с вопросами образования и воспитания, с задачами

хозяйственного строительства и выяснением роли партии в руководстве страной.

Одной из распространенных форм массовой работы, проводимой в первую

очередь через профсоюзы, являлись клубы и уголки работниц. Клуб был центром

организации работы, как среди работниц, так и среди домохозяек. В первой

половине 1920-х гг. работа клубов строилась без учета интересов и запросов

различных слоев рабочих. И только с середины 1920-х гг. клубы стал применять

дифференцированный подход с учетом различного культурно-политического

уровня и специфических условий труда и быта работниц.

Наиболее эффективным способом вовлечения работниц в клуб считалось

создание в них детских комнат. Кроме того, клубы стали приспосабливать свою

работу к свободному времени работниц, учитывая дни стирки, посещения бани и

т. д. Большое значение имело создание уютной обстановки в клубах. Вовлечение

154

работниц в клуб зависело также от правильно поставленной работы кружков.

Здесь требовалось сохранить баланс между их полезностью в быту и

необходимостью проведения политико-воспитательной работы. Так, в работе

среди домохозяек на начальном этапе клуб стремился выяснить запросы женщин

и строил свою работу с учетом их интересов. Обычно в клубе открывались школы

кройки и шитья, а затем, постепенно, переходили к различным культурно-

просветительным мероприятиям. Корреспондентка журнала «Коммунистка»

Иванова из Златоуста сообщала: «Сейчас домохозяйки втягиваются постепенно в

клуб. В клубе устраиваются “коммунистические посиделки”, куда приходят

женщины с работой, кто с шитьем, кто с пряжей. На этих вечерах проводится

громкое чтение газет и журналов “Работница” и “Крестьянка”, проводятся

беседы. Благодаря посиделкам, женщины стали посещать клубы и не только в

дни, когда устраиваются посиделки, но и в другие дни стали заглядывать в

библиотеки, читальню, где Отделом работниц устроен “уголок работницы”»439.

В Бекетовском районе г. Сталинграда жены рабочих устроили клуб в

заброшенном сарае. Чтобы собрать средства на обустройство клуба, женщины

организовали «О-во содействия клубу». Вначале записалось 20 домохозяек. Затем

общество выросло до 120 человек. Члены клуба вносили вступительный взнос в

размере 50 копеек, а затем только клубный взнос. В клубе работал буфет и

детская комната. Для детей приобрели 8 кроватей с матрацами, бельем, одеялами,

ковер, игрушки. Посещаемость клуба составляла до 40 детей за вечер440.

Клубы практиковали постановку так называемых «живых картин», цель

которых состояла в том, чтобы показать женщинам, как вести себя в различных

жизненных ситуациях. Такие картины служили моделями, образцами

поведениями, «живыми уроками». Вот, например, сценарий живой картины

«Бабья доля» (1923), которая рекомендовалась к постановке: «Эта живая картина

состоит из трех частей: 1) крестьянка, квашня, люлька, пьяный муж в одном углу

сцены; 2) кучка народа на сходе и бабы здесь; 3) стол – за столом сидит муж,

439 Соколова О. О работе среди жен рабочих – домохозяек // Коммунистка. 1924. № 12. С. 17. 440 Там же. С. 18.

155

читает газету, крестьянка собирается в школу по ликвидации неграмотности.

Мать приходит с ребенком из детского сада. В постановке живых картин можно

исчерпать богатый материал из местной жизни.

Другой примерной живой картиной можно рекомендовать картину под

названием “делегатка”. Живая картина из трех моментов: 1) Самогонщик

милиционер и крестьянка-делегатка. 2) Председатель волсовета, местный

торговец дает взятку председателю, делегатка стоит между ними. 3) Крестьянка

укачивает спешно ребенка и собирается на собрание, сход»441.

Женщины проявляли огромный интерес к таким нехитрым сюжетам,

позволявшим увидеть повседневную жизнь по-новому. Увиденное обсуждалось,

становилось предметом споров, пробуждало сознание.

Опыт показывал, что недостаточно лишь читать лекции и проводить беседы

на бытовые темы. Необходимо было поставить практическую работу, которая бы

вела к перестройке бытовых отношений. Предложения новых форм работы

обсуждались на страницах печати. Например, в 1926 г. А. Липец предложила

новую форму клубной работы, которая предусматривала изменение роли самих

женщин как членов клуба. Вместо пассивных посетительниц клуба они должны

были стать активными участницами его жизни. Автор считала, что женщины сами

могли бы принять участие в оборудовании клуба, исходя из своих потребностей и

вкусов. Занятия в кружках кройки шитья, приготовления пищи, рукодельных и

декоративных работ, могли быть направлены на перестройку клубного быта.

Например, работницы могли бы украсить буфет своей вышивкой и продавать

блюда, приготовленные в кружке. Таким образом, по мнению А. Липец, кружки

могли стать первичной формой организации нового быта442.

Однако эти предложения вызвали возражения. Так, по мнению В.

Юровской, горшки, кухня, буфет, рукоделия только оттолкнут работниц. Они не

441 ГАПО. Ф. 36. Оп. 1. Д. 789. Л. 26. 442 Липец А. Клуб и быт // Коммунистка. 1926. № 2. С. 56, 57.

156

захотят стать «клубными кухарками». В. Юровская считала, что, прежде всего,

надо развивать уголки работниц443.

Этой форме работы, как переходной к клубу, стали уделять серьезное

внимание с середины 1920-х гг. Так, комиссия клубной секции кабинета

культработника МГСПС разработало положение об уголках работниц, которое

стало методическим руководством в их работе. Работа уголков приобрела

систематический характер. Основная задача уголка состояла в том, чтобы «всей

своей обстановкой и постановкой работы в нем пробудить в работнице тягу в

клуб»444.

Уголки работниц, находившиеся в отдельных комнатах, становились

центрами работы среди женщин, где проводились заседания, занятия кружков,

организовывались дежурства, читались вслух газеты и журналы. Например,

активно работал уголок работниц в клубе ОГПУ, организованный в

Сокольническом районе г. Москвы в 1925 г. Работа секций этого уголка имела

практическую направленность. Художественная секция украсила уголок силами

самих работниц, библиотечная секция занималась подбором книг и журналов,

агитсекция вовлекала работниц в клуб и в работу уголка, выпускала стенгазету.

Подобным образом была поставлена работа в клубе им. «Парижской Коммуны»

1-й макаронной фабрики, на фабрике «Бабаева», «Большевичке» и на «Богатыре»,

где также проводилась «углубленная» работа с женщинами.

Организация уголков работниц в клубах требовала наличия свободных

помещений. Однако свободных помещений, как правило, не хватало. Так, в

Краснопресненском районе Москвы работало 50 уголков работниц и только 12 из

них имели отдельные помещения445. В так называемых базовых клубах, которые

объединяли несколько предприятий, «уголков работниц» не было, поэтому не

443 Юровская В. Об уголках работницы // Коммунистка. 1926. № 4. С. 20. 444 Там же. С. 21. 445 Мурзина, Е. Красная Пресня // Коммунистка. 1926. № 2. С. 70.

157

всегда удавалось выделить «клубный день работницы». В лучшем случае в таких

клубах выделялся «кусочек» стены под «уголок»446.

Однако, несмотря на то, что клубы проделали большую работу в области

политического и общекультурного развития работниц и крестьянок, их вклад в

преобразование быта, основанного на коллективных началах, оставался

незначительным. Анализ показывает, что работа клубов в центре и на местах

развивалась неравномерно. Это было связано, как с низкой квалификацией

работников этих культурных учреждений, так и незначительным охватом

женской аудитории. Эти проблемы более успешно решались в крупных городах.

Например, в отчете о работе ульяновского губотдела работниц и крестьянок за

октябрь-декабрь 1926 г. говорилось, что в губернии работало 36 клубов, в 32 из

них были организованы уголки работниц. При этом отмечалось, что «клубная

работа мало отражает интерес работниц», что «участие в клубной работе со

стороны женщин – членов профсоюзов – слабое. Детские комнаты

организовались только при 2-х клубах»447. Отсутствие детских комнат при клубах

не позволяло женщинам участвовать в их работе. Совещания пензенского

губотдела работниц и крестьянок от 18 января 1926 г. отметило, что работницы в

клуб не идут, поскольку там нет детской комнаты448.

Проведение делегатских собраний, конференций, специальных собраний,

различных кампаний, организация клубной работы, не было самоцелью. Главной

задачей отделов по работе среди работниц и крестьянок было вовлечение женщин

в практическую работу по созданию учреждений, направленных на изменение

традиционного семейного быта: детских дошкольных учреждений, общественных

столовых, прачечных. Это являлось основным условием вовлечением женщин в

производство. «Вопрос о бытовом раскрепощении женщин, вопрос о

переустройстве быта становится неотъемлемой частью социалистической

446 Там же. С. 75, 76. 447 ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1373. Л. 18. 448 ГАПО. Ф. 36. Оп. 1. Д. 1437. Л. 8.

158

реконструкции всего народного хозяйства», – говорилось на заседании

секретариата ВЦСПС от 18 января 1931 г.449

Наибольшим спросом у женщин пользовались ясли, детские сады и детские

площадки. В докладе ульяновского женотдела об улучшении быта работниц и

крестьянок и поднятии их культурно-политической и производственной

грамотности (1927 г.) говорилось: «Наиболее популярными мероприятиями по

улучшению быта трудящихся женщин как в городе, так и в деревне, являются

ясли и площадки». Улучшение быта понималось именно как увеличение

количества яслей и детских площадок450. Детские дошкольные учреждения

позволяли женщине и работать, и заниматься общественной деятельностью.

В стране создавались детские учреждения двух видов: постоянные ясли,

детские сады, и временные детские площадки, создаваемые только на летний

период. Детские учреждения занимались не только воспитанием детей, но

зачастую обеспечивали их физическое выживание, поскольку дети, как

показывали проведенные в те годы обследования, питались крайне плохо.

Однако яслей и детских садов постоянно не хватало, также как не хватало

квалифицированного персонала, детской мебели, посуды и других

принадлежностей, необходимых для работы этих учреждений. В связи с этим

ульяновский женотдел констатировал: «Совершенно фабзавкомы не занимаются

вопросом раскрепощения женщин и с трудом идут навстречу организации

детплощадок, яслей и т. п.»451.

В отчете за апрель-октябрь 1926 г. отмечались недостатки в работе ясель:

неподготовленность нянь, отсутствие игрушек, недостаток медицинского

персонала. Население помогало яслям продуктами452.

Небольшое количество яслей работало в Самарской губернии: 1925 г. – 48;

1926 г. – 48; 1927 г. – 93.453

449 ГАРФ. Ф. Р-5515. Оп. 13. Д. 12. Л. 42. 450 ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1373. Л. 100. 451 Там же. Л.36. 452 ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1166. Л. 76. 453 ЦГАСО. Ф. 81. Оп. 1. Д. 1042. Л. 23.

159

Подобная ситуация сложилась и в Пензе. Обследование предприятий дало

следующие результаты: на одном из заводов был открыт детский сад на

60 человек, который занимал две «маленькие комнаты». Однако не было места

для игр и занятий, не было горячих завтраков, еду приносили с собой, не было

посуды, несколько человек пользовались одной посудой. Были случаи, когда на

предприятии, где не было яслей, работницы приносили детей в завком и

говорили: «Куда хотите, туда и девайте, пока я работаю»454.

В своей статье, посвященной Второму съезду работниц и крестьянок

(1927 г.), А.В. Артюхина, возглавлявшая Отдел ЦК по работе среди работниц и

крестьянок, вынуждена была признать, что «несмотря на увеличение количества

яслей, консультаций и пр., эти учреждения не поспевают за ростом потребности, и

процент обслуживания работниц даже несколько снизился. В 1923 г. имелось

503 яслей и на 1000 работниц приходилось 18,8 мест в яслях. В 1926 г. хотя яслей

имеется 631, т. е. на 128 больше, на 1000 работниц приходится только 13,9 мест,

ибо рост женского пролетариата обгоняет рост строительства детских

учреждений»455.

В 1928 г. А.В. Артюхина писала, что ясли охватывают только 26 – 30 тыс.

детей. Содержание одного ребенка в яслях обходилось государству в 30 рублей в

месяц. При этом зарплата работниц составляла от 18 – 30 до 40 – 50 рублей в

месяц, что было недостаточно, чтобы оплачивать ясли. А.В. Артюхина видела

решение вопроса в том, чтобы снизить стоимость содержания ребенка, не снижая

качество ухода за детьми. В этом направлении должны были активно работать

делегатки, проводя обследования яслей, выявляя возможности более

эффективного хозяйствования и экономии456.

Отсутствие средств не позволяло открывать показательные ясли на местах,

которые бы оказывали методическую помощь в организации работы подобных

учреждений. Например, на заседании секции пензенского губотдела работниц и

454 ГАПО. Ф. 36. Оп. 1. Д. 1170. Л. 95 об. 455 Артюхина А.В. Второй съезд // Коммунистка. 1927. № 10. С. 24. 456 Артюхина А.В. Ликвидационный зуд нужно унять // Коммунистка.1928. № 6. С. 7.

160

крестьянок от 1 июня 1925 г. было принято решение: «От создания показательных

яслей нам придется отказаться, т.к. для этого слишком мало средств»457.

Несмотря на нехватку детских учреждений, государственная поддержка

охраны материнства и младенчества давала определенные положительные

результаты. Так, до революции детская смертность составляла 28% из

100 родившихся детей. В некоторых губерниях она доходила до 35-45%.

К 1927 году, спустя десять лет после революции, детская смертность заметно

снизилась. В Москве она составляла 15%, в Ленинграде – 16%. До революции из

100 родившихся детей у текстильщиц выживало 66, в 1924 году – 83458.

Помимо организации общественных бытовых учреждений, призванных

освободить женщину от домашнего быта, большое внимание уделялось обучению

женщин защите своих прав в суде от семейного деспотизма. Большую роль в этом

сыграл Семейный кодекс, принятый в 1918 г. «Кодекс законов о браке 1918 г.

имел огромное политическое значение, – писала С.Н. Смидович. − Он объявлял

решительную борьбу с религиозным предрассудком в виде церковного брака, а

также провозглашал не существовавшую при старом режиме свободу

расторжения брака по желанию любого из супругов»459.

Семейный кодекс освободил женщину от власти мужа и от власти церкви.

Женщины впервые получили равные права с мужчинами. «Впервые при

Советской власти перед работницей возникла возможность освободиться и от

семейного гнета», – писала И.Ф. Арманд460. Однако законодательное изменение

статуса женщин незначительно повлияло на их фактическое положение.

Необходимо было вовлечь самих женщин в практическую работу по своему

освобождению и научить их отстаивать свои права в споре с мужчинами в суде.

Так, в письме Губотдела по работе среди женщин Самарского Губкома РКП (б) в

Отдел работниц ЦК РКП (б) от 3 декабря 1924 г., в частности, говорилось: «Рост

457 ГАПО. Ф. 36. Оп. 1 Д. 1170. Л. 28. 458 Лебедева В. Наши достижения // Коммунистка. 1927 № 11. С. 65. 459 Смидович С.Н. О новом кодексе законов и браке и семье // Коммунистка. 1926. № 1. С. 45. 460 Арманд И.Ф. Новый орган германских работниц «Коммунистка» // Арманд, И.Ф. Статьи, речи, письма. М., 1975. С. 50.

161

разводов в деревне процветает немало. Специальных защитников в судах не

имеется, за исключением женщин-нарзаседателей. Но нужно сказать, что

крестьянка научилась обращаться в суд. Только нужна еще твердая директива

Центра судам, чтобы они серьезно и глубоко относились к защите женщин. Суды

перегружены всевозможными делами, разбор дел, касающихся развода,

взыскания средств с отца на вскармливание ребенка или вообще об охране

женщины от притеснений и побоев мужей, свекров и свекровей, дела о снохачах

(а их немало), откладываются на задний план, так как у них есть директива

Наркомюста, что должны разбираться дела в первую очередь по их статьям…»461

В докладе председателя Самарского губернского суда Жалнина на

совещании помощников прокурора 30-31 декабря 1924 г. отмечался рост

количества разводов по инициативе женщин, который составил свыше 50 %. В

качестве мотивов расторжения брака женщины указывали: «не сошлись

характерами», «муж не хотел устроить жизнь, как хотела она», «муж изменил» и

т. п. Но, как указывал Жалнин, главная причина состояла в том, что «женщина

стремится завоевать свое право на самостоятельность, которого мужчина

добровольно ей пока не уступает. Муж не хочет, чтобы женщина выходила из

подчиненного положения, а женщина не желает быть простым придатком мужа.

И чем быстрее наше хозяйство пойдет по пути своего развития, тем шире будут

развиваться разводы. Сейчас женщину связывают некоторые недостатки

материального свойства»462. Жалнин отметил, что «женщина начинает

пробуждаться к самосознанию. Она начинает предъявлять требования о

предоставлении тех прав, которые ей гарантировал советский закон и которые до

сих пор мужчина игнорировал»463.

Вот примеры исковых требований женщин, которые свидетельствуют о

росте их самосознания и формировании чувства собственного достоинства:

«Жена просит расторгнуть брак потому, что муж в перебранке обругал ее

461 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1223. Л. 66. 462 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1505. Л. 108. 463 Там же. Л. 107.

162

чахоточной». «Жена сказала мужу, что она хочет принять участие в работе

делегаток, ходить на собрания. Муж набросился на нее с кулаками и один раз

ударил». Муж и жена прожили вместе 22 года, имеют 8 детей. Муж уходит от

жены, потому что она не хочет подчиняться ему, а хочет быть равной с ним464.

Следует отметить, что мужчины боялись «раскрепощения» женщин и прямо

заявляли об этом. Например, секретарь ячейки Швейпрома сказал: «Рабочие

бояться резкого влияния работы среди женщин на своих жен»465.

Заявления мужчин о разводе судебные работники часто квалифицировали

как злоупотребления правом. Судья Жаров из Большой Глушицы писал, что из

100 разводов в 99 случаях женщина оказывается страдающим лицом466.

Злоупотребления мужчин объяснялись статистикой: в результате войны в деревне

2,5 женщины приходились на 1 мужчину467.

Вовлечение широких масс в судебную работу инициировалось партийными

решениями. Еще в 1919 г. VIII съезд РКП (б) указал, что партия «должна

стремиться к тому, чтобы все трудящиеся население поголовно привлекалось к

отправлению судейских обязанностей468.

Работа в этом направлении на местах развернулась в начале 1920-х гг. В

докладе об участии женщин в работе пролетарского суда на заседании коллегии

отдела работниц Самарского губкома, совместно с ответственными районными

организаторами по работе среди женщин от 3 ноября 1923 г. говорилось: «До

настоящего момента женщина принимала самое ничтожное участие в работе

пролетарского суда, не говоря уже о женщинах-судьях и вообще женщинах-

ответственных судебных работниках, но и в качестве нарзаседателей»469.

Как следует из отчета о работе отдела работниц Самарского Губкома РКП

(б) за март-октябрь 1923 г., вопрос о возможном участии работниц и крестьянок в

464 Там же. Л. 108. 465 Там же. Л. 108. 466 Там же. Л. 109. 467 Там же. Л. 110. 468 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М.: Политиздат, 1983. Т. 2. С. 81. 469 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 10. Д. 424. Л. 9.

163

работе нарсудов был впервые поставлен в докладе представителя отдела юстиции.

Соответствующие указания были даны через профсоюзы. В уезды была

направлена информация о вовлечении женщин в число нарзаседательниц470.

По данным отчета самарского губсуда в РКИ в числе ответственных

судебных работников женщин было: 1923 г. – 1 нарсудья; 1924 г. – 2 женщины:

нарсудья и помощник прокурора; 1925 г. – 4 женщины: 2 нарсудьи, 1 помощник

прокурора и 1 нотариус; 1926 г. – 5 женщин: 2 нарсудьи, 1 помощник прокурора,

1 нотариус, 1 нарследователь. Количество женщин-нарзаседателей в губсуде:

1923 г. из 427 чел. – 6 женщин (1,4 %); 1924 г. из 561 – 34 женщины (3 %); 1925 г.

из 596 – 87 женщин (14,6 %)471.

В 1924 г. в Томске возникла такая форма работы среди женщин, как

коллектив общественных защитниц472. Главная задача общественных защитниц

состояла в том, чтобы представлять интересы женщин в суде при рассмотрении

дел об алиментах. Судебная практика показывала, что доля таких дел составляла

от 35 до 40 %473. Женщины, как правило, неграмотные, забитые и запуганные, не

могли внятно изложить свои требования в суде. Они предпочитали обращаться за

помощью не к адвокатам, которых, например, в деревнях никогда не было, а в

отделы работниц: «В губерниях Челябинской, Ярославской, Костромской,

Чувашской области и в целом ряде других в Отделы работниц обращаются

работницы и крестьянки с различного рода жалобами и за справками: жалуются

жены, избитые мужьями, спрашивают совета крестьянки, желающие разводиться,

девушки с детьми, которые не признаются отцами»474. Здесь они рассказывали о

своих проблемах, не стесняясь. Коллектив защитниц состоял из работниц,

которые прошли курс семейного права и основ опекунства. Их задача состояла в

том, чтобы консультировать своих клиенток и доступно излагать дело в суде.

470 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1223. Л. 24. 471 ЦГАСО. Ф. 81. Оп. 1. Д. 710. Л. 41. 472 Терещенко. Опыт организации коллектива общественных защитниц // Коммунистка. 1924. № 12. С. 23. 473 Там же. С. 23. 474 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 10. Д. 124. Л. 23.

164

Новая форма работы среди женщин имела успех и получила широкое

распространение во многих регионах страны. Инициатива работниц была

поддержана Центральным Отделом работниц ЦК партии, а также народным

комиссариатом юстиции. В некоторых городах отделы работниц организовали

группы общественных обвинителей и защитниц. Группы общественных

обвинителей были созданы в Астрахани – 15 человек, в Саратове – 21 человек, в

Томске – 15 человек. Женщины знакомились с процессуальным порядком работы

нарсудов, исполняли обязанности секретарей судебного заседания, канцелярских

работников, изучали особенности работы судов по уголовным и гражданским

делам475.

В целях повышения правовой культуры женщин самарский губсуд

20 февраля 1926 г. предложил к празднику 8 марта организовать систематическую

постановку дел по бытовым и хозяйственным спорам (алименты, разделы

имуществ, жестокое обращение мужа или отца, самогон и т. д.), образуя состав

суда из женщин; активно вести работу по вопросам охраны прав женщины-матери

и хозяйки; привлекать практиканток для ознакомления в нарсудах с работой

органов юстиции и в дальнейшем для использования их в работе в качестве

нарсудьи, нарзаседателя, помощника прокурора и т. д.476

Самарский губернский суд 15 февраля 1927 г. сообщал в Самарский

губисполком о проведении следующих мероприятий по вовлечению женщин в

работу суда и по защите прав матери, и «как хозяйки»: в 1926 г. судебными

органами губернии было рассмотрено по искам женщин: по алиментам –

2129 дел; о разделе имущества – 1337; на грубое обращение (мужа, отца) – 576.

Всего: 4042 дела. «К разбору дел, когда обиженной стороной являлась женщина,

нарзаседателями привлекались женщины и для защиты потерпевшей – делегатки

женотдела». Из общего количества нарзаседателей по губернии 14098 человек

женщин было 1952 (13,8 %). На постоянной судебно-следственной работе

475 Пилацкая. Вовлечение работниц и крестьянок в судебную работу // Коммунистка. 1925. № 8. С. 11, 13. 476 ЦГАСО. Ф. 81. Оп. 1. Д. 710. Л. 22.

165

женщин было: в числе членов губсуда – 1; нарсудей – 2; нарзаседателей – 3. В

числе членов коллегии защитников: женщин – 1; практиканток – 2. В 1926 г. на

правовых лекциях и беседах присутствовало 78660 человек, из них, примерно,

20 % женщин (15-16 тыс.) На юридических курсах училось 119 человек, из них

11 женщин. Во второй половине 1926 г. в нарсудах губернии бесплатно работали

61 практикантка477.

В 1926 г. общегородская Московская конференция юридических секций при

делегатских собраниях отметила, что за истекший год элементарный курс

советского права прослушало 370 работниц. Делегатки привлекались к работе в

юридическом справочном бюро на предприятии, в кружках правовой пропаганды,

административно-правовой секции, в коллегии защитников478.

В целом работа нарзаседательниц, общественных защитниц и

обвинительниц способствовала повышению правовой культуры женщин,

поднимала их авторитет, формировала новый взгляд на роль и место женщин в

общественной жизни.

Важнейшим инструментом формирования нового быта и влияния на

повседневную жизнь было внедрение новых праздничных традиций.

Формирование новой праздничной культуры в быту в первую очередь зависело от

женщин. Именно они придавали жилищу праздничный вид, накрывали на стол.

В 1926 г. «Коммунистка» обратила внимание на «замечающееся за

последнее время стремление приурочивать к октябрьским торжествам

праздничную уборку квартир, закупку обновок, приготовление лучшего стола».

Женотдел ЦК партии согласился с тем, что такие праздничные приготовления

следует поощрять, но при этом следовало наполнить праздники революционным

содержанием. Решение этой задачи возлагалось на делегаток, которые должны

были вовлекать женщин в коллективные формы времяпрепровождения. В

477 Там же. Л. 21. 478 Вольфсон Ф. О юридических секциях // Коммунистка. № 6. 1926. С. 28-31.

166

праздничные дни рабочая семья не должна была замыкаться в домашней

обстановке, а идти в клуб, в коллектив479.

В 1920-е гг. сложилась традиция празднования главного женского

праздника – дня 8 марта. Организация праздника проходила под руководством

Центрального отдела партии по работе с работницами и крестьянками. В

бюллетене Центрального женотдела ЦК РКП (б) от 22 февраля 1921 г. к

Международному женскому дню говорилось: «В связи с встающими во весь рост

хозяйственными задачами возникает вопрос о реформе быта. Старый быт,

являющийся прямым выражением капиталистического производства, всей

тяжестью ложится на плечи женщины-работницы. По-прежнему работница и

крестьянка в массе своей связаны по рукам и ногам заботами о семье, о детях, о

своем маленьком домашнем хозяйстве. По-прежнему энергия ее расходуется на

возню с горшками, стирку, починку и т. д. Домашнее рабство – последняя, но и

самая упорная форма рабства имеет еще свое место в освобожденной

пролетарской России. Надо сломить и это порождение частной собственности.

Это возможно в стране, в которой господствующим классом является

пролетариат. Общественные столовые, общественные прачечные, ясли, детские

дома, дома матери и ребенка, починочные мастерские, дома-коммуны – вот

практические мероприятия, вокруг которых надо объединить усилия работниц и

крестьянок в Международный день. Надо разъяснить, что фактическое

освобождение работниц мыслимо только при реформе быта на

коллективистических началах, залогом успеха этой задачи является

самодеятельность и творческая инициатива самих работниц и крестьянок»480.

Ежегодно женотделы получали инструкции, регламентировавшие

празднование женского дня. Так, Самарская газета «Коммуна» опубликовала

28 февраля 1922 г. «Тезисы агитаторам в день 8-го марта, посвященный

работнице». Тезисы акцентировали внимание на проблемах женщин в

международном масштабе и призывали их к объединению в борьбе за свои права.

479 К подготовке 9-й годовщины // Коммунистка. 1926. № 10-11. С. 10. 480 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 911. Л. 42.

167

В такой постановке призывы звучали довольно отвлеченно и вряд ли были

понятны огромному количеству неграмотных и полуграмотных женщин481.

Разрабатывая порядок празднования Международного дня работниц и

крестьянок, женотдел ставил задачу проведения практических мероприятий по

улучшению экономического и бытового положения безработных женщин;

одиноких крестьянок; учащихся и работающих на предприятиях девушек-

подростков; голодающих женщин482.

Сценарий праздника в Самаре предусматривал проведение женских

собраний на предприятиях с 4 по 7 марта; 8 марта – общегородское собрание

делегаток, доклады о Международном дне работниц, о молодежи, о выделении

делегаток для практической работы в кооперации. Затем работницы

распределялись по клубам, где после докладов ставились спектакли. Из

практических мероприятий было запланировано открытие столовой для детей и

общежития для подростков на 100 человек483.

В последующие годы лозунги получили более конкретное содержание. При

подготовке к празднованию 8 марта в 1926 г. журнал «Коммунистка» дал

установку местным организациям создать праздничное настроение и говорить

только о достижениях и победах: «Не должно быть ни в коей мере преуменьшено

то, что удалось достигнуть за это время в области раскрепощения работницы и

крестьянки, в области охраны материнства и младенчества. Все эти моменты,

естественно, будут взяты в своем относительном значении, ибо характерным

является не абсолютное количество яслей, детских домов и проч., а количество

яслей, созданных за такой короткий период, при таких тяжелых и трудных

условиях хозяйственного строительства», – подчеркивало издание484.

В соответствии с этой установкой, согласно «итогам проведения

Международного женского дня в 1927 г. по Самарской губернии», отмечалось: «В

481 Коммуна. 1922. 28 февраля. 482 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 911. Л. 2. 483 Там же. Л. 4. 484 К подготовке и проведению Международного женского коммунистического дня // Коммунистка. 1926. № 2. С. 47.

168

г. Самаре открыто трудовое общежитие матерей на 15 коек, в Самарском уезде в

с. Рождественное – родильное отделение на 2 койки. Во всех уездах намечены

пункты открытия летних детских яслей». Кроме того, был проведен трехдневник

охраны матмлада. Собрано 3115 рублей 63 копейки и 80 пудов хлеба. Из

собранных денежных средств «кружечный сбор» дал 991 руб. 86 коп.;

художественная постановка – 987 руб. 64 коп.; подписные листы –

573 руб. 94 коп.; лотерея – 173 руб. При этом в отчете обращалось внимание на

недостатки кампании: «Все эти сборы дали очень незначительные результаты,

которые не оправдывают затраченных сил и времени. Нередко собирающие

товарищи встречали недоброжелательное отношение со стороны населения, в

особенности, в городе (в кружки вместо денег клали стеклянки и пуговицы),

говорили, что собираете на добавочные алименты и т. д.»485

Со временем, праздник получал все большую практическую направленность

и был нацелен на выполнение решений партии. Так, в феврале 1928 г. на места

поступило указание о том, что «8 марта должно быть днем призыва работниц к

культуре, к учебе, к грамотности». В этом контексте С.Н. Смидович писала:

«Культура и быт тесно связаны между собою. Непосредственное, активное,

повседневное участие трудящейся женщины в реорганизации всего нашего быта

из узко мещанского, индивидуалистического в коллективный, социалистический,

является непременным условием организации социалистического общества»486.

Каждая фабрика должна была подсчитать, сколько грамотных и неграмотных

работниц имеется, и принять меры к повышению их культуры487. «Вопросы быта

работниц и рабочей семьи 8-го марта нужно сделать вопросами всех

трудящихся», − указывала А.В. Артюхина488. Актуальность этих вопросов в конце

1920-х гг. была связана с переходом на 7-ми часовой рабочий день, который

полностью менял режим труда и отдыха рабочих, во многом обостряя и без того

сложные вопросы бытового обустройства: присмотр за детьми, выбор времени на 485 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2543. Л. 48. 486 Смидович С.Н. 8 марта и новый быт // Коммунистка. 1928. № 2. С. 59. 487 Артюхина А.В. 8 марта в 1928 году // Коммунистка. 1928. № 2. С. 15. 488 Там же. С. 15.

169

приготовление пищи, стирки и т. д. Обсуждение этих вопросов на конференциях,

посвященных женскому дню, должно было активизировать соответствующую

работу в советах, профсоюзах, кооперативах.

К Международному женскому дню приурочивалось проведение различных

массовых кампаний, которые должны были активизировать работу по созданию

новых бытовых учреждений и вовлечению женщин в производственную и

общественную жизнь страны. Например, в 1920-е гг. предпринимались попытки

привлечения женщин на руководящие и ответственные должности. С этой целью

проводились кампании выдвижения работниц, направлявшихся на работу в

различные организации и учреждения. Однако этот опыт оказался неудачным. Ни

выдвиженки, ни местное руководство не готовы были к тому, чтобы успешно

организовать работу женщин на руководящих должностях. Женщинам не

доверяли, относились к ним как руководителям скептически, снисходительно, они

не пользовались авторитетом, им поручали заведомо невыполнимую работу,

чтобы потом насмехаться. Травля и издевательства над выдвиженками были

обычным явлением. Одна из работниц заявила: «Женщины боятся выдвижения.

Потом задвинут, так и не встанешь»489. По мнению другой: «Не выдвижение, а

недоразумение». Заведующий губоно Ярославля прямо сказал: «Выдвижение

работниц на руководящую работу – это вопиющее безобразие»490. Корреспондент

«Коммунистки» Е. Кузнецова сообщала: «Работники Пензенского округа

рассказывали буквально вопиющие факты издевательства над выдвиженками.

Бюрократы открыто говорят: “У нас пока для выдвиженок-женщин места не

предвидится”»491.

Причиной провала кампании выдвиженок была ее полная

неподготовленность и утопичность. Она проводилась волевым решением

руководящих органов партии, не учитывавших, что полуграмотные женщины, не

имевшие опыта работы, должны были работать фининспекторами, сметчицами,

489 Заславский Д. Уход за ростками // Коммунистка. 1929. № 3. С. 39. 490 Там же. С. 40. 491 Кузнецова Е. Обсудили наболевшие вопросы // Коммунистка. 1929. № 20. С. 39.

170

аудиторами, то есть выполнять квалифицированную работу – «управлять

государством». Работница Павловская, которую выдвинули заведовать

орготделом в Губстрахкассе, рассказывала: «Меня не подготовили к выдвижению,

а я малограмотный человек. Я отказывалась всеми силами, но мой отказ не был

принят. … Мне приходилось подписывать массу бумажек и денежных

документов, в которых я не всегда разбиралась»492. В результате получилось еще

большее отторжение женщин от общественной работы.

Еще одной кампанией, приуроченной к празднику 8 марта, стал «культурно-

бытовой поход работниц и крестьянок». В циркуляре Центрального женотдела,

опубликованного в «Правде» от 19 января 1929 г., говорилось: «Советы,

профсоюзы, кооперация и другие общественные организации должны наряду с

изысканием специальных средств для развертывания новых бытовых учреждений,

широко привлечь самодеятельность трудящихся для создания детучреждений

(ясли и т.п.) на кооперативных началах. Наряду с этим необходимо направить

внимание работниц, жен рабочих к осуществлению большего контроля за работой

общественных столовых, кооперативов, хлебопекарен, главным образом, в части

распространения муки и хлеба. Для осуществления перечисленных выше задач

организовать бытовой поход работниц, жен рабочих и крестьянок во все

учреждения, обслуживающие бытовые нужды рабочего класса и крестьянства, с

целью выявления всех дефектов работы и принятия мер к их исправлению»493.

Основными задачами похода были: борьба с неграмотностью среди

женщин, сокращение расходов на одного ребенка в детских учреждениях,

инспектирование столовых, бань, прачечных, общежитий, уголков и наведение в

них порядка. Для организации похода создавались комиссии 5-7 человек с

делегатками во главе. Перед посещением бытовых учреждений их руководители

предупреждались о предстоящей проверке. В Смоленске был организован отряд

«женской кавалерии», который проверил работу по ликвидации неграмотности494.

492 Алексеева Н. Тернистый путь // Коммунистка. 1929. № 16. С. 31. 493 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 10. Д. 490. Л. 1. 494 Дмитриева М. Как протекает культурно-бытовой поход // Коммунистка. 1929. № 5-6. С. 41.

171

В г. Шахты делегатки совершили «налет на холостяцкие женские казармы

рудника “Мировая коммуна”» и выявили плохие условия проживания

работниц495. В Коми-пермяцком округе один крестьян обратился с просьбой

«научить его жену содержать чисто избу и ребят». Ячейковый организатор

прислал комсомолку, которая вымыла пол и переодела детей в чистое белье496. В

Шуе работницы обследовали семьи, в которых мужья истязали своих жен497.

В Самарской губернии культурно-бытовой поход проходил с 15 февраля по

15 марта 1929 г. В нем принимали участие делегатки, общественницы, работницы,

жены рабочих, батрачки, беднячки. Задача бытового похода состояла не только в

том, чтобы выявить недостатки в работе бытовых учреждений, но, главное, в

«выявлении предложений о лучшем обслуживании культурно-бытовых нужд

работницы и крестьянки. Бытовой поход дает толчок к самодеятельности и

изысканию средств самими трудящимися для создания на кооперативных началах

бытовых предприятий». По сути, цель этого похода была в том, чтобы

«превратить бытовой поход в массовое наступление самих трудящихся на

некультурность, отсталость и косность в быту»498.

Для проведения бытового похода в Самаре создавались комиссии по

3 – 5 человек, которые должны были проверять работу учреждений

здравоохранения, ясли, консультации, амбулатории, врачебно-лечебные пункты в

деревне, «родильные койки», «глазные отряды», столовые, прачечные.

Необходимо было проверить, «насколько эти учреждения способствуют

раскрепощению женщины». По результатам проверки, собранный материал

подлежал обсуждению на предприятиях, на собраниях работниц и на делегатских

собраниях499.

Культпоходы прошли по всей стране. В результате были выявлены

недостатки, которые свидетельствовали об элементарном отсутствии культурных

495 Там же. С. 40. 496 Там же. С. 41-42. 497 Там же. 498 Средневолжская коммуна. 1929. 12 февраля. 499 Средневолжская коммуна. 1929. 7 марта.

172

и санитарно-гигиенических навыках граждан, о бытовой неряшливости. Практика

показывала, что низкий культурный уровень массы населения требовал не

столько перехода к новому быту, сколько привития самых элементарных правил

бытового поведения.

В конце 1920-х гг. руководство страны озаботилось решением банно-

прачечного вопроса. Это было связано с тем, что, как говорилось в проекте

постановления ВЦИК «Об упорядочении банно-прачечного дела»:

«Развертывание социалистического строительства и коренной реконструкции

всего народного хозяйства, массовое вовлечение женского труда в

промышленность и сельское хозяйство выдвигает необходимость форсированного

строительства бытовых учреждений и в частности банно-прачечных

предприятий»500.

В проекте Постановления Президиума ЦИК Союза ССР по докладу

Комиссии по улучшению труда и быта женщин при ВЦИК РСФСР о

производстве стиральных машин отмечалось, что темп культурно-бытового

строительства значительно отстает от общего темпа индустриализации страны, в

частности, в сфере банно-прачечной сети501. К такому же выводу пришла и

«ударная бригада по изучению состояния банно-прачечного хозяйства», в отчете

которой говорилось: «В связи с социалистической перестройкой города и

деревни, в настоящий момент с особой силой заостряются вопросы

социалистической перестройки быта, его обобществления. … Без этой

перестройки немыслим дальнейший рост темпов развития народного хозяйства и

как следствие этого необходимое вовлечение в него новых кадров трудящихся.

Перестройка быта дает возможность черпать живую рабочую силу из источников,

которым в качестве резервного фонда служат так называемые домашние хозяйки

и несамодеятельные члены семьи. Вовлечение трудящихся масс пойдет тем

безболезненнее, тверже и быстрее, когда женщина-домашняя хозяйка и

крестьянка будет освобождена от всех домашних тягот и забот, когда она из

500 ГАРФ. Ф. Р-6983. Оп. 1. Д. 55. Л. 79. 501 Там же. Л. 71.

173

атмосферы замкнутой обстановки своего жилья и семьи будет перенесена в новую

атмосферу общественности и свободного самоопределения»502.

Из двух типов прачечных: общественно-механической, где женщина сама

стирает свое белье, и коммунальной механической, где стирка осуществляется

квалифицированными работниками, предпочтение отдавалось коммунально-

механической прачечной, которая считалась «современной формой обслуживания

населения в социалистическом городе»503.

Согласно протоколу № 29 совещания Комитета по улучшению труда и быта

работниц и крестьянок при Президиуме ВЦИК от 23 ноября 1930 г. «вопрос о

банно-прачечном строительстве был поднят по постановлению Совнаркома еще

09.07.1929 г.». Предполагалось построить 3 завода для производства банно-

прачечного оборудования. Заводы должны были начать работу в Липецке, на

Урале, на Северном Кавказе, но средств на производство оборудования не было.

В протоколе указывалось, что опытный образец был разработан в Сталинграде,

однако новые заводы могли начать производство оборудования только через

несколько лет504.

Конкурс на изобретение стиральной машины был объявлен в ноябре 1929 г.

Как отмечалось на совещании при Комиссии Президиума ЦИК Союза ССР по

улучшению труда и быта женщин по вопросу о налаживании производства

стиральных машин от 4 октября 1929 г., средств для создания крупных

механизированных прачечных, особенно в рабочих поселках, не хватало, поэтому

было решено организовать массовый выпуск небольших стиральных машин для

оборудования небольших прачечных: в домах рабочих, в поселках, совхозах,

колхозах, учреждениях здравоохранения, народного образования и для

индивидуальных хозяйств. Размер машины был определен из расчета нагрузки 8 и

16 кг белья505.

502 Там же. Л. 36. 503 Там же. Л. 42. 504 Там же. Л. 59. 505 Там же. Л. 75.

174

Разработкой стиральных машин занимался Масложирсиндикат. Работа

началась в мае 1930 г. Были созданы показательные экземпляры и

продемонстрированы «показательные стирки на съездах, конференциях и рабочих

окраинах Москвы и Ленинграда». Первый пробный заказ на изготовление

200 стиральных машин малой модели был сделан на Харьковском

металлопромкомбинате. Но производственные образцы оказались низкого

качества. Завод в Нижнем Новгороде «Красный цинковальщик» отказался их

производить. Ленинградский завод «Кооператор» взялся производить по

300 рулей за штуку, что было «неприемлемо». Сталинградский завод предложил

изготовить по 65 рублей за машину, а Харьковский по 150 рублей506.

Однако ВСНХ не выполнил постановление СТО от 2 июля 1929 г. и от

22 июля 1930 г. о выделении заводов для изготовления машинного оборудования

для бань и прачечных, не обеспечил заводы металлом для производства банно-

прачечного оборудования507.

Банно-прачечное хозяйство к концу 1920-х гг. не только не развивалось, но

находилось в упадке. Так, «Материал обследования НК РКИ СССР состояния

банно-прачечного хозяйства показывает чрезвычайную отсталость этой отрасли

народного хозяйства»: в Москве до революции было 1 700 000 жителей и 86 бань.

К 1930 г. население возросло до 2 500 000 человек, а количество бань сократилось

до 44, т.е. на 55,5 %. В РСФСР 60,1 % городов имели бани, которые обслуживали

20,9 % населения. В большинстве городов прачечных не было совсем (в Самаре,

Саратове, Пензе, Уфе, Владимире, Твери и др.)508. Количество бань в Ленинграде

сократилось на 40 %, было 84, осталось 51 (докладная записка в Совнарком). В

Москве механизированные прачечные обслуживали 0,1 % жителей509.

Качество продукции прачечных было крайне низким. К тому же наблюдался

большой разброс цен510. Пятилетний план по банно-прачечному хозяйству

506 ГАРФ. Ф. Р-6983. Оп. 1. Д. 55. Л. 76. 507 Там же. Л. 78. 508 Там же. Л. 21. 509 Там же. Л. 32. 510 Там же. Л. 22.

175

отсутствовал. Потребность в прачечных была не известна. Точных расчетов никто

не составлял511. Капиталовложения в прачечные были явно недостаточными512.

Ленжилсоюз прекратил производство стиральных машин, поскольку не получал

сырья. Ведомства уделяли мало внимания банно-прачечному хозяйству, имея

недостаточно оборудования в эксплуатации513. Проектировка и строительство

бань и прачечных не были согласованы между собой, не увязаны с планом

строительства водопровода и канализации. Типовых проектов бань и прачечных

не существовало. Были попытки организовать прачечные на чердаках и в

подвалах домов, но все они были закрыты. Средства расходовались

нерационально514. Качество стиральных порошков оказалось

неудовлетворительным. Не хватало специалистов в прачечном деле515. Дефицит

финансовых средств приводил к тому, что, например, на Либерецком заводе

возникла идея выпустить «бытовой заем»516.

Для решения всех этих вопросов предлагалось поручить Госплану РСФСР в

двухмесячный срок разработать план развития банно-прачечного дела, учитывая

форсирование нового строительства в промышленных центрах и районах

сплошной коллективизации517.

Однако темп коллективизации был настолько высоким, что создание

бытовых учреждений, в частности, прачечных и бань, требовавших и времени, и

материально-технических ресурсов, было невозможно осуществить в

установленные сроки.

Итоги десятилетия по формированию нового быта женщин можно

проиллюстрировать следующим фактом. Секция по изучению теории и практики

международного женского движения Коммунистической Академии при ЦИК

СССР направила письмо в Наркомат труда СССР о том, что «она предполагает

511 Там же. Л. 23. 512 Там же. Л. 32. 513 Там же. Л. 25. 514 Там же. Л. 26. 515 Там же. Л. 27. 516 Там же. Л. 15. 517 Там же. Л. 79.

176

организовать при Коммунистической Академии выставку по вопросам

экономического и общественно-политического положения женщины в СССР в

сравнительном порядке с соответствующим положением женщины в

дореволюционной России». В письме говорилось: «Центральное место в выставке

займут вопросы женского труда и быта и те проблемы, которые возникают в связи

с вовлечением женщин в производство и о ее возрастающем значении в народном

хозяйстве». Секция просила поставить вопрос об участии Наркомтруда СССР в

этой работе. На письме стоит резолюция от 13 декабря 1929 г.: «Организация

выставки откладывается на неопределенное время»518.

Проведенное исследование показало, что задача изменения положения

женщин в Советской России была настолько сложной и масштабной, что она не

могла быть решена непосредственным переходом к новым формам быта, как того

требовали партийные функционеры. В этом отразилось их упрощённое

понимание марксизма. В 1920-е гг. женотделы в центре и на местах проделали

огромную работу, направленную на улучшение положение женщин, повышение

их профессионального, образовательного, культурного статуса. Однако не все

инициативы сверху соответствовали интересам самих женщин. Например,

попытка убедить их отказаться от индивидуального семейного быта не получила

поддержки.

Несмотря на всю утопичность идеи освобождения женщин от «домашнего

рабства», работа по преобразованию быта имела большое положительное

значение в деле изменения положения женщин в советском обществе. Женщины

получили возможность стать не только юридически, но и фактически равными с

мужчинами. Участие женщин в работе делегатских собраний, в советских и

кооперативных учреждениях, в кампаниях по ликвидации неграмотности,

устройстве детских учреждений, учреждений охраны матери и ребенка,

способствовало повышению их социального, культурного, образовательного и

профессионального статуса в обществе. В этом смысле 1920-е гг. стали

переломными в жизни женщин. При этом, несмотря на все попытки изменить 518 ГАРФ. Ф. Р-5515. Оп. 13. Д. 14. Л. 12а.

177

семейно-бытовой уклад, женщины сохранили свою приверженность

традиционным семейным ценностям и не отказались от своей главной роли –

быть хранительницами домашнего очага.

178

Глава 4. КОММУНИСТИЧЕСКОЕ ВОСПИТАНИЕ МОЛОДЕЖИ И

ФОРМИРОВАНИЕ НОВОГО БЫТА

4.1. Задачи коммунистической партии в области молодежного быта

Формирование нового быта молодежи являлось частью общей задачи

партии по коммунистическому воспитанию молодого поколения. Молодежь

всегда находилась под пристальным вниманием партии. В годы революции и

гражданской войны многие молодые люди самоотверженно участвовали в борьбе,

беззаветно жертвуя собой. В годы нэпа задача сильно осложнилась. В этот

переходный, противоречивый период, когда социалистические ценности

испытывали давление со стороны обывательских, мещанских ценностей,

необходимо было не упустить молодежь, воспитать ее в духе коммунизма в

условиях разлагающей мелкобуржуазной среды. Угроза потери подрастающего

поколения в тот период была вполне реальной. Новое поколение партийных рядов

должно было стать носителем новых, коллективистских ценностей, проявлять

устойчивость к давлению обывательской среды. От решения этой задачи зависела

судьба партии, судьба революции.

Коммунистическая работа среди молодежи велась через Российский

коммунистический союз молодежи под руководством партии. Результативность

этой работы во многом зависела от того, насколько эффективно комсомольцы

могли противостоять тем негативным явлениям, которые неизбежно возникали в

работе их организаций в условиях новой экономической политики.

Однако в ходе практической работа, «в руководящих органах комсомола

начали проявляться трения, элементы так называемого юношеского

синдикализма, обособления РКСМ от советских, профессиональных и других

организаций»519.

519 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 2 С. 316.

179

12 декабря 1920 г. ЦК РКП (б) разослал всем губернским и уездным

комитетам партии письмо о работе РКСМ. Как указывалось в письме, III съезд

РКСМ показал, что комсомол переживает кризис. Этот кризис выражался «в

несоответствии между количественным ростом членов союза и уровнем

сознательности их, в сильном уменьшении и ухудшении кадра активных

работников РКСМ и в падении дисциплины в юношеских организациях»520. В

результате кризис ослабил способность комсомола участвовать в строительстве

Советской республики. ЦК РКП (б) призвал парторганизации оказать помощь

комсомольским организациям и направить в них молодых коммунистов.

Основная задача момента заключалась в «распространении политического

сознания среди членов союза», оказании помощи в проведении политических

кампаний, налаживании работы клубов, снабжении литературой521.

Работа комсомольских организаций осложнялась тем, что, как отметил

XI съезд РКП (б), состоявшийся 27 марта – 2 апреля 1922 г.: «Объектом массовой

работы РКСМ является совершенно новый слой пролетарской молодежи,

выросший в эпоху революции, не испытавший на себе гнета капиталистического

строя, подвергающийся сейчас, в связи с новой экономической политикой,

деклассированию, распылению и переживающий резкое ухудшение своего

экономического положения (массовое увольнение с производства, уменьшение

заработка, срыв норм охраны труда и т. д.)»522.

Съезд обратил внимание на бытовые угрозы: «Усиление мелкобуржуазной

стихии оказывает особенно разлагающее влияние на рабочую молодежь. Ее

сопротивляемость этим влияниям (в особенности бытовым) чрезвычайно слаба,

что вместе с ухудшением экономического положения рабочей молодежи

понижает в ее среде интерес к общественно-политической жизни»523. Учитывая

эти моменты, съезд указал: «РКСМ должен противопоставить разлагающему

влиянию мелкобуржуазной стихии (кино, бульварная литература и т. д.) свою 520 Там же. 521 Там же. С. 318. 522 Там же. С. 521. 523 Там же. С. 521.

180

энергичную работу, приспособленную к запросам молодежи»524. Съезд поставил

перед РКСМ главную задачу: «пропитать всю воспитательную работу союза

элементами марксизма, широко развить культурно-воспитательную работу и

приспособить ее к психологическим особенностям возрастных групп»525.

Однако ситуация, сложившаяся в РКСМ, немногим отличалась от

обывательской молодежной среды: невысокий культурный уровень комсомольцев

– «немногим выше политического уровня неорганизованной рабочей молодежи»;

недостаточная приспособленность союза к запросам молодежи; слабое влияние на

рабочее юношество; чрезвычайная текучесть состава союза526.

XII съезд РКП (б), состоявшийся 17 – 25 апреля 1923 г., отметил, что за

истекший год «РКСМ пережил тяжелый кризис, в результате которого в первой

половине года значительно сократилось количество членов союза», однако уже во

второй половине года союз укрепился527.

Съезд отметил, что «нынешнее поколение рабочего юношества начало свою

сознательную жизнь уже в условиях советского быта и мало знакомо с

обстановкой капитализма». Партия поставила задачу дать молодежи «не только

культурную выучку, но и революционный закал»528.

XIII съезд РКП (б), состоявшийся 23 – 31 мая 1924 г. в своей резолюции «О

работе среди молодежи», касаясь вопросов быта, указал: «Ряд задач, в

особенности связанных с областью быта, следует решать, организуя

всевозможного вида добровольные объединения, куда наряду с комсомольским

ядром входили бы и беспартийные товарищи (сюда относятся

сельскохозяйственные кружки в деревне, лиги борьбы с алкоголизмом и табаком,

естественнонаучные общества и т. п.»529.

524 Там же. 525 Там же. Т. 2 С. 522. 526 Там же. 527 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 3 С. 126. 528 Там же. С. 127. 529 Там же. С. 281.

181

XIV съезд ВКП (б), состоявшийся 18 – 31 декабря 1925 г., обратил внимание

на вовлечение в производство новой прослойки рабочей молодежи, которая

стремилась улучшить свое материальное положение, получить профессиональное

образование, найти себя в производстве, в области быта иметь развлечения и т. д.

Съезд указал, что игнорировать эту стихию нельзя, также нельзя вести с ней

прямую борьбу530. Перед комсомолом ставилась задача перестроить свои методы

и формы работы и приспособить их к новым условиям. Съезд отметил, что ячейки

комсомола отставали от запросов дня. Пропаганда и агитация не увязывались со

стремлением молодежи к материальному благосостоянию, вопрос о связи между

личным и общественным не ставился в центре работы комсомольских ячеек531.

Результатом стал значительный выход молодежи из рядов комсомола. При этом,

как говорилось на съезде, «выходы мотивируются большей частью тем, что “в

союзе нечего делать”, что он “ничего не дает”, что лучше искать настоящего (т. е.

профтехнического прежде всего) образования или (в деревне) заняться настоящим

“делом” (т. е. подъемом хозяйства и т. д.)»532.

Как подчеркнул съезд, «главной особенностью момента является

вступление нового человеческого материала, новых людей как в

производственный процесс, так и на арену политической борьбы. Не понять этого

– значит не понять ровно ничего»533.

Съезд указал, что комсомол должен уделять внимание вопросам быта,

которые обостряются в связи с хозяйственным ростом. «Разлагающему влиянию

нэпманских и мещанских элементов надо противопоставить организационную

борьбу за рационализацию быта; комсомол должен широко обсуждать подобного

рода вопросы на общих собраниях, поощрять организации добровольных

объединений вокруг и под руководством РЛКСМ, имеющих целью борьбу за эту

530 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 3 С. 463. 531 Там же. С. 464. 532 Там же. С. 465. 533 Там же. С. 466.

182

рационализацию и за повышение культурного уровня комсомольской массы и

рабоче-крестьянской молодежи вообще»534.

11 февраля 1929 г. ЦК ВКП (б) в своем постановлении «Об очередных

задачах комсомольской работы и задачах партийного руководства комсомолом»

указал: «Усиление и качественный подъем политико-воспитательной работы в

комсомоле диктуются также и наличием в среде комсомола ряда бытовых

болезненных явлений (пьянство, распущенность и т. д.) и проявлением чуждых

идеологических влияний (религиозные предрассудки, антисемитизм,

национализм)»535. ЦК также указал на необходимость искоренения пережитков

буржуазного отношения к женщине, содействовать укреплению нового

положения женщины в общественной работе, в производстве, в семье и в своих

рядах536.

Несмотря на то, что руководство партии уделяло большое внимание

молодежи, на местах партийные организации слабо работали с комсомольскими

организациями. Иногда партийное руководство отсутствовало совсем, и многие

комсомольские организации были предоставлены сами себе. Так, в докладе «Об

итогах обследования болезненных явлений в Пензенской губернской организации

ВЛКСМ с 15/IV до 1/VI-27 г.» указывалось, что «по губернии насчитывается

комсомольских ячеек 852, партячеек 354, следовательно 498 ячеек не имеют при

себе партячеек»537. При этом выделенные коммунисты посещали комсомольские

собрания от случая к случаю и не знали основных задач комсомола538. В целом

между комсомолом и партией резкой обособленности не отмечалось, но

непонимание, отсутствие тесных связей было. Некоторые комсомольские

организации заявляли, что они не нуждаются в партийном руководстве. В свою

очередь, некоторые парторганизации считали, что «сейчас не до комсомола»539.

534 Там же. С. 471. 535 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 4 С. 408. 536 Там же. С. 409. 537 ГАПО. Ф. 89. Оп. 1. Д. 149. Л. 19. 538 Там же. Л. 20. 539 Там же. Л. 21.

183

Такая позиция была обусловлена тем, что парторганизации сами были поражены

«болезнями» и зачастую просто не могли оказать какую-либо помощь

комсомольцам.

Сложившуюся ситуацию известный партийный и советский деятель

Е.А. Преображенский в марте 1927 г. назвал «кризисом приспособления

человеческого материала к новым производственным отношениям». По его

мнению: «У нас прежде всего не хватает достаточно материальной базы для более

быстрого культурного движения вперед» и «нам не хватает человеческого

материала, который бы был адекватен социалистической структуре нашей

промышленности»540. В результате быстрого движения вперед возникла

«диспропорция» в виде «ножниц», когда была национализирована

промышленность и создана материальная основа для строительства социализма,

но при этом обнаружилась нехватка людей, которые «могли бы быть в полном

смысле слова социалистическими строителями и в смысле государственного

управления и в смысле руководства хозяйством»541. Е.А. Преображенский

констатировал, что «приспособление человеческого материала к нашим новым

отношениям чрезвычайно отстает, запаздывает» и поэтому «мы осуществляем

пролетарскую революцию в союзе с мелкой буржуазией, с мелкобуржуазной

интеллигенцией и деклассированными элементами»542. В этой ситуации «кроме

рабочей молодежи … другого материала для социалистического строительства,

имея в виду перспективы будущего, у нас нет»543.

VII Всесоюзный съезд ВЛКСМ подтвердил, что причины роста

болезненных явлений коренятся в «наличии своеобразных “ножниц” между

запросами молодежи и существующими формами, методами и содержанием

работы комсомола»544.

540 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 740. Л. 65. 541 Там же. Л. 66. 542 Там же. Л. 68, 70. 543 Там же. Л. 72. 544 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 495. Л. 111.

184

Н.И. Бухарин в своем докладе на VIII Всесоюзном съезде ВЛКСМ

5 – 16 мая 1928 г. указал, что «наряду с реконструкцией хозяйства и техническим

переворотом мы должны неизбежно ставить перед собой … и задачу переделки

нашего массового людского состава, вовлекая его еще более решительно и

энергично в дело социалистического строительства и управления страной»545.

Для решения этой задачи необходимо было найти правильные формы и

методы работы с молодежью, а это далеко не всегда удавалось. Основное

противоречие виделось в том, что в условиях хозяйственного роста запросы

молодежи растут, а «союз не успевает их удовлетворять, не поспевает

приспособлять свою работу к удовлетворению этих запросов. Эти “ножницы”

противоречий содержания и форм и методов работы нашего союза с запросами и

интересами рабочей и крестьянской молодежи – является основным недостатком

в состоянии нашего союза и нашей организации»546. Это уже стало общим местом

в отчетах о работе комсомольских организаций.

Как отмечалось в докладе Ульяновского Бюро губкома ВЛКСМ от 4 мая

1926 г.: «В силу этих противоречий у нас происходят все болезненные явления:

а) текучесть, добровольные выходы на почве неудовлетворенности союзом;

б) ненормальности в быту (пьянство, хулиганство, наплевательство на все);

в) рост аполитичности молодежи и отход ее от общественной работы;

г) непонимание партийной политики. Упадочные настроения, неверие в пути

социалистического строительства»547.

Также отмечалось снижение уровня политического сознания комсомольцев:

«Особенно новый слой плохо разбирается в политике и путях партии в

хозяйственном развитии нашей страны»548. В сводке «Состояния воспитательной

работы с точки зрения ее идейного качества», подготовленной информационным

подотделом Агитпропотдела ЦК ВЛКСМ от 31 мая 1926 г., отмечалась плохая

545 РГАСПИ. Ф. М-6. Оп. 8. Д. 10. VIII Всесоюзный съезд ВЛКСМ 5-16 мая 1928 г. Стенографический отчет. М., 1928. С. 20. 546 ГАНИУО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 238. Л. 2 547 Там же. Л. 2. 548 Там же. Л. 5.

185

«усвояемость» программы, особенно это касалось изучения произведений

Ленина, Бухарина и Сталина – «слишком трудно воспринимаются», ребята

«иногда и совсем не понимают»549. Из Самары сообщали, что программа

усваивается только на 15-25 %, «успеваемость слишком плоха, потому что

комсомольцы у нас не имеют общего образования»550.

Для политучебы молодых людей были характерны следующие

отрицательные явления: «низкий процент посещаемости, доходящий до 19 %,

проникновение в школы хулиганских выходок, появление в пьяном виде, курение,

бегство с занятий, срывы их и т. д., наличие настроений у секретарей ячеек

ненужности политучебы и др.». Об этом говорили сообщения из

Екатеринославля, Нижнего Новгорода, Ярославля, Орехово-Зуево,

Хамовнического района, Гомеля, Тамбова, Твери, Самары, Сормово551.

Оказалось, что чем больше принималось новых членов в комсомол и в

партию, тем больше снижался общий уровень политической сознательности,

поскольку образовательный и культурный уровень рабочих и крестьян был

крайне низким.

Таким образом, партия и комсомол, ставя задачу коммунистического

воспитания подрастающего поколения, исходила из того, что молодежный быт,

впитывавший мещанские ценности, не мог не представлять угрозу

социалистическому строительству. Нужно было совершить переворот в

обыденном сознании молодого поколения, вытеснить личные интересы и

поставить на их место общественные. Поэтому формирование нового быта

молодежи, основанного на коллективных ценностях, являлось важнейшей

задачей, от решения которой во многом зависело построение социализма.

549 ГАНИУО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 272. Л. 93. 550 Там же. Л. 97. 551 Там же. Л. 110.

186

4.2. Опыт практической работы по воспитанию коммунистических

отношений в быту среди молодежи в 1920-е гг.

Учитывая рост болезненных явлений и бытовое разложение, оказывавшее

значительное влияние на работу комсомольских ячеек, ЦК ВЛКСМ проводил

систематический мониторинг, получая информацию с мест. Сбором и анализом

информации занимался информационный подотдел ЦК ВЛКСМ, который

составлял ежемесячные отчеты, бюллетени, обзоры о болезненных явлениях в

комсомоле. Например, в обзоре за период с января по июнь 1926 г., который

назывался «Бытовые, болезненные явления в комсомоле и борьба с ними»,

говорилось: «Бытовые, болезненные явления в значительной степени захватывают

организации нашего союза, как в городе, так и в деревне. Темп роста болезненных

явлений в комсомоле за время с 1/VII-24 года по 1/1-26 года достаточно ярко

характеризуется цифрами исключений из союза за этот период времени: июль-

декабрь 1924 г. – 15 582; январь-июнь 1925 г. – 23 000; сентябрь-декабрь 1925 г. –

31 000»552.

Согласно отчетам наибольшее количество исключений из комсомола падало

на пьянство и хулиганство (83,1 %), причем, как отмечалось, «количество

исключений по этим причинам непрерывно растет». Об этом свидетельствовали

материалы из Брянской, Ярославской, Вятской, Северо-Двинской, Костромской,

Нижегородской, Тульской, Тверской, Гомельской губерний, Екатеринославского,

Томского округов, Семипалатинской области553.

Отмечены случаи, например, в Кузнецком округе, когда «некоторые ячейки

целиком пьют, а не отдельные комсомольцы»554. Ярославский губком сообщал о

фактах «устройства комсомольцами и нередко даже активом подпольных

вечеринок, семейных вечеров и проч., с обильной выпивкой. У многих

комсомольцев существует мнение, что выпивать дома или вообще, где никто не

552 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 495. Л. 99. 553 Там же. Л. 100-103. 554 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 584. Л. 13.

187

видит – можно и это никому не возбраняется»555. В Ярославской губернии с

1 октября 1925 г. по 1 октября 1926 г. было исключено из комсомола 1086

человек. Наибольшее количество исключений падало на пьянство и хулиганство.

Отмечены факты, когда во главе хулиганских групп стояли комсомольцы.

Хулиганы совершали нападения на граждан, избивали их556. В Ульяновской

губернии только за 3 месяца было исключено за пьянство и хулиганство

94 комсомольца557.

Одной из наиболее острых «болезней» в комсомоле были взаимоотношения

парней с девушками. В информационном подотделе ЦК ВЛКСМ пришли к

выводу: «Из болезненных явлений в союзе особое внимание обращает на себя в

настоящий момент факт половой распущенности среди комсомольцев».

Отмечалось, что очень часто «комсомольцы – рядовые и активисты – относятся к

девушкам только как к средству для удовлетворения своих половых

потребностей». Об этом свидетельствовали материалы из Екатеринославского

округа, Брянской, Амурской, Московской, Тульской, Вятской губерний. Вообще

это явление было характерно для всех организаций без исключения. «Среди

болезненных явлений в комсомольских организациях значительное место еще

занимает половая распущенность среди комсомольцев и беспартийной молодежи,

принимающая нередко возмутительные формы. … В частных разговорах с

комсомольцами зачастую можно услышать хвастовство о своих половых

похождениях, циничные анекдоты распространены в довольно значительной

степени»558. Комитеты комсомола с мест сообщали о безответственном поведении

комсомольцев в личной жизни (многоженстве, отказах от платы алиментов и т.д.).

В своих воспоминаниях Клара Цеткин рассказала, насколько В.И. Ленин был

удивлен тем, что самым обсуждаемым вопросом в молодежной среде был вопрос

о взаимоотношении полов559.

555 Там же. Л. 12. 556 Там же. Л. 9. 557 ГАНИУО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 238. Л. 7. 558 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 584. Л. 15, 16. 559 Цеткин К. Из записной книжки // Воспоминания о В.И. Ленине. М., 1985. Т. 5. С. 41, 44.

188

Кроме того, с мест поступали сообщения о растратах членских взносов,

склоках, совершении религиозных обрядов.

Масштаб болезненных явлений был таков, что, как отмечалось в одном из

отчетов, «по отдельным организациям в союзном активе имеют место настроения

растерянности перед болезненными явлениями. Ячейки союза не знают, как

практически подойти к этой работе и с чего начать в первую очередь»560.

Дело доходило до того, что болезненные явления наблюдались даже среди

пионеров, которые в недалеком будущем должны были стать комсомольцами.

Например, в Ульяновской губернии зафиксирован следующий факт: «Пьянство

захватило значительные массы комсомольцев и даже имеет частичное

проникновение в ряды пионерорганизаций»561. В Карсунском уезде в пионерском

отряде было создано «Тайное общество юных ленинцев» со своим вожатым,

своими значками, тайными собраниями. В Ишеевке, под влиянием просмотра

кинофильмов, ребята играли в «Прерий», образовали «Банду Махно» и

разгромили пионерский клуб562.

Анализируя работу губернских контрольных комиссий, Центральная

контрольная комиссия ЦК партии указывала на «недостаточное внимание борьбе

с болезненными явлениями в ВЛКСМ. Такой вывод, например, был сделан в

отношении Пензенской, Ярославской, Астраханской ГКК563.

Сами комсомольские организации считали, что основная проблема

болезненных явлений заключается в слабом составе руководства. Комитеты

комсомола «недостаточно быстро и своевременно выдвигают формы работы,

удовлетворяющие растущую активность в ячейках, недостаточно быстро

ориентируются и не реагируют на происходящие в организации процессы

вовремя»564. Комсомольская организация «не построила работы, приспособленной

к массе, молодежь, вступающая в комсомол, не находит применения своим

560 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 495. Л. 113. 561 ГАНИУО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 238. Л. 35. 562 Там же. Л. 11. 563 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 1. Д. 45. Л. 45, 48, 109. 564 ГАНИУО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 238. Л. 12.

189

силам»565. Серьезным недостатком работы комсомольских организаций было то,

что борьба с болезненными явлениями проходила «кампанейским порядком»566.

В целях преодоления болезненных явлений были созданы конфликтные

комиссии при комитетах комсомола567. «Положение о местных конфликтных

комиссиях» было утверждено приказом № 4 Бюро ЦК ВЛКСМ от

28 апреля 1926 г.568. Задача конфликтных комиссий состояла в изучении

«болезненных явлений в жизни организации и разработка мер, направленных к

предупреждению их и изжитию». Конфликтные комиссии создавались «при всех

краевых, областных, губернских и окружных комитетах Союза». Они состояли из

пяти человек, выделенных соответствующим комитетом Союза. Решения

комиссий утверждались комитетом комсомола. Конфликтные комиссии должны

были устанавливать связь с партколлегиями569.

Однако в работе комиссий выявились следующие недостатки: комиссии не

принимали воспитательных мер, не мобилизовывали общественное мнение на

борьбу с болезненными явлениями570. Кроме этого, как отмечалось в протоколе от

24 сентября 1926 г. Бюро Ульяновского губкома ВЛКСМ: «Комитеты халатно

относятся к запросам ГКК о присылке конфликтных материалов». Из

присылаемых материалов «почерпнуть почти нечего». «При отчетах комитетов,

работа конфликтных комиссий совершенно затушевывается»571.

Работы одних конфликтных комиссий было недостаточно, чтобы устранить

болезненные явления в комсомоле и в бытовом поведении молодежи. Необходимо

было выработать такие формы и методы работы с молодежью, которые бы

формировали новые стимулы и ценностные установки, соответствующие идеалам

социализма.

565 Там же. Д. 200. Л. 84. 566 Там же. Л. 113. 567 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 495. Л. 114. 568 РГАСПИ. Ф. 613. Оп. 1. Д. 45. Л. 180. 569 Там же. Л. 181. 570 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 495. Л. 114. 571 ГАНИУО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 238. Л. 75.

190

Вопрос о формировании нового, коммунистического быта вначале ставился

в контексте необходимости общего улучшения бытовых условий рабочей

молодежи. Так, IV съезд РКСМ (21 – 28 сентября 1922 г.) принял «Тезисы по

вопросу об улучшении быта рабочей молодежи», в которых говорилось:

«Улучшение быта рабочих в узком смысле слова означает исключительно

целесообразное использование всех продуктов и других средств жизни, в данный

момент находящихся в распоряжении государства. Поэтому надо помнить, что эта

работа при теперешних ресурсах республики является второстепенной, могущей

дать лишь только частичные результаты. … В отношении улучшения быта

рабочей молодежи основным моментом является создание не только

материального обеспечения, но и соответствующих условий, способствующих ее

коммунистическому воспитанию»572.

Вопросы воспитания нового бытового поведения молодежи были связаны с

формированием социалистической культуры потребления и борьбой с

мещанскими ценностями. В связи с этим в своем выступлении на V Всесоюзной

конференции ВЛКСМ (24 – 31 марта 1927 г.) первый секретарь ЦК ВЛКСМ Н.П.

Чаплин отметил, что «строительство нового культурного быта нашей молодежи»

является одним из основных участков работы573.

Борьба с мещанством оставалась актуальной в течение всего периода

1920-х гг. Об этом свидетельствует, например, выступление Н.П. Чаплина на VIII

съезде ВЛКСМ, проходившем 5 – 16 мая 1928 г. в Москве: «Мы имеем

проявление мещанского индивидуализма, индивидуализма мелкого собственника

в самых различных прослойках молодежи». Мещанская угроза сохранялась

постоянно, поскольку «в наш быт проникают разлагающие влияния, мещанский

индивидуализм, мещанская мораль, буржуазная пошлость, обывательщина»574.

572 РГАСПИ. Ф. М-6. Оп. 4. Д. 4. IV съезд РКСМ 21-28 сентября 1922 г. Стенографический отчет. М.; Л., 1925. С. 204, 205. 573 РГАСПИ. Ф. М-37. Оп. 5. Д. 10. V Всесоюзная конференция ВЛКСМ 24-31 марта 1927 г. Стенографический отчет. М. Л. 1927. С. 29. 574 РГАСПИ. Ф. М-6. Оп. 8. Д. 10. VIII съезд ВЛКСМ 5-16 мая 1928 г. Стенографический отчет. М.Л., 1928. С. 72.

191

О значительном влиянии потребительских интересов говорили сообщения с

мест. Например, в Ульяновской губернии «у рабочей молодежи есть настроение:

стремление добиваться повышения зарплаты независимо от общего улучшения

промышленности». Наблюдалось «нерадивое отношение к производству»,

«ликвидаторское настроение, отвращение к политике», «отвращение к политучебе

и стремление к культуре»575. В отчете Пензенского губкома комсомола за период

с 5 апреля по 1 июня 1927 г. говорилось, что «один комсомолец Вязовской ячейки

продал последнюю овцу и телку, купил себе шикарный френч, сапоги и галстук и

этим поведением произвел некоторое разложение в организации». При этом

комсомолец критиковал крестьян за то, что они не умеют вести хозяйство. А

комсомолка Михайловской ячейки, «получив некоторую квалификацию

портнихи, стала носить шляпу, короткую юбку, пудрица и совершенно оторвалась

от комсомола»576.

Бытовые интересы очень часто являлись причинами добровольных выходов

из комсомола. Например, девушки подавали заявления о выходе, указывая:

«Прошу исключить из ВЛКСМ, так как буду венчаться в церкви»577. В своем

докладе на VII съезде ВЛКСМ (11 – 22 марта 1926 г.) Н.П. Чаплин отметил, что в

1925 г. «в целом ряде организаций наблюдалась чрезмерно большая текучесть

союза, когда в ряде промышленных организаций имели место факты подачи

заявлений со стороны рабочей молодежи о выходе из организации, иногда

единично, а иногда и коллективно. Эти комсомольцы мотивировали свой уход

тем, что “нечего мне делать в организации, время трачу. Дайте серьезную учебу;

пойду лучше учиться, пойду получать квалификацию”»578.

По данным Пензенского губкома ВЛКСМ на 1 июля 1926 г. в комсомоле

состояло 2177 членов и кандидатов, на 1 апреля 1927 г. осталось 1849 членов, из

них 529 женщин и 1270 мужчин. Основными причинами выбытия были:

575 ГАНИУО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 238. Л. 6. 576 ГАПО. Ф 89. Оп. 1. Д. 149. Л. 10. 577 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 580. Л. 59. 578 РГАСПИ. Ф. М-6. Оп. 7. Д. 10. VII съезд ВЛКСМ 11-22 марта 1926 г. Стенографический отчет. М. Л., 1926. С. 28.

192

механические (неуплата взносов); отсутствие стимулов (комсомол не дает выгод);

призыв на военную службу; замужество; безработица579. При этом отмечалось

общее падение активности комсомольцев580.

Решения выйти из комсомола сопровождались не только чувством

разочарования, но и «упадническими настроениями», борьба с которыми стала

частью борьбы за изменение бытового поведения молодежи и формирование

новых идеалов.

Общая причина разочарования комсомольцев была выражена в формуле,

которую привел в своем докладе на V Всесоюзной конференции ВЛКСМ

(24 – 31 марта 1927 г.) Н.П. Чаплин: «настроение, которое обычно известно

сейчас в обиходе под такой формулировкой “за что боролись?”»581.

О том, что тяжелые материальные условия быта вызывали у некоторой

части молодежи упадочные настроения, свидетельствовали письма в

«Комсомольскую правду»: «Молодежь начинает интересоваться религией. Она

становится для молодежи нужной». «Я сам старый комсомолец с 6-ти летним

стажем чувствую, как уходит почва из-под моих ног. Все мои старые убеждения,

пропитавшие меня в годы революции, подтачиваются, выбиваются из моей

головы сегодняшними буднями». «Наша жизнь красива и радостна только в

нашей печати». Комсомолец Лунин вышел из комсомола, поскольку «в

комсомоле все шкурники, что в комсомол вступают все, чтобы улучшить свое

материальное положение». В Ленинграде зафиксированы отдельные случаи

самоубийства, причина – не смогли найти себя582. В Марийской области в 1926 г.

молодые люди создали «кружок искателей правды», поскольку, «нет в стране

советов правды», «не зачем жить на земле, правды не найдешь» и «прибегали к

самоубийству»583.

579 ГАПО. Ф. 89. Оп. 1. Д. 149. Л. 1. 580 Там же. Л. 2. 581 РГАСПИ. Ф. М-37. Оп. 5. Д. 10. V Всесоюзная конференция ВЛКСМ 24-31 марта 1927 г. Стенографический отчет. М. Л., 1927. С. 28. 582 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 584. Л. 18, 19. 583 Там же. Д. 580. Л. 63.

193

Некоторые комсомольские вожаки связывали распространение

упаднических настроений среди определенной части молодежи с увлечением

поэзией С.А. Есенина. Например, в отчете о работе пензенской организации

комсомола за 1926 г. говорилось: «Пессимистические настроения – их можно

рассматривать, как единственные случаи и чаще всего встречающиеся в среде

учащейся молодежи. Причиной этого можно считать то, что молодежь (конечно

не вся), увлекшаяся произведением Есенина симпатизирует ему и делает

соответствующие выводы…» В 1926 г. – 1927 г. в Пензенском уезде покончили

самоубийством семь человек, пять из них покончили с жизнью из-за того, что

«одним не разрешали жениться, другим замуж выходить», т. е. по бытовым

мотивам584.

Учитывая эти болезненные явления, практическая работа по формированию

нового быта среди молодежи была направлена на решение следующих основных

задач: 1) борьба с мещанством в бытовой жизни; 2) изменение повседневных

отношений между юношами и девушками; 3) вовлечение молодежи в массовую

общественную работу через клубы, спортивные, технические, военные и другие

кружки; 4) борьба с религиозными пережитками в быту; 5) создание новых

культурно-бытовых традиций.

В 1920-е гг. возникла такая форма организации коллективного быта, как

бытовые коммуны. Они возникали по инициативе молодых людей, решивших

вести совместный быт. Анализ показывает, что молодые люди решали

объединяться в бытовые коммуны не столько из-за желания воплотить в жизнь

коммунистические идеалы, сколько из-за чрезвычайной нужды. Например, в

Ленинграде несколько комсомолок завода «Стеньки Разина» жили в «ужасных»

условиях. «С помощью КСМ они добились от фабзавкома небольшую квартиру,

оборудовали ее и начали жить коммуной. Несколько ребят завода “Красный

путиловец” также решили начать коммуной. Нашли помещение, установили

образцовый порядок». В Днепропетровске ребята также организовали коммуну585.

584 ГАПО. Ф. 89. Оп. 1. Д. 149. Л. 11. 585 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 584. Л. 27.

194

В Самаре первая бытовая коммуна была организована при заводе № 42.

Помещение коммуны состояло из трех комнат, где разместили 6-7 коек, стол и

несколько стульев. В коммуне было девять комсомольцев и мать одного

подростка, которые «сжились в крепкую, дружную семью». Молодежь завода

решила поставить в пользу коммуны клубный вечер. Зарплата ребят составляла

20-30 рублей. Каждый член коммуны отдавал 13 рублей на питание. Хозяйством

занималась мать коммунара. Она готовила, убирала. Ей помогали четыре

девушки. Коммуна выписывала 3 газеты и 2 журнала. Ребята и девушки

коллективно посещали кино и театр. Как сообщалось в отчете, настроение у всех

было хорошее, всем были довольны586.

Однако внешне благополучная жизнь коммуны никого не вводила в

заблуждение, поскольку было понятно, что эта форма жизни не могла

конкурировать с традиционным семейным укладом. Отмечая «существенное

нравственное содержание» коммун, Ю.И. Аверьянов писал: «Но все же последние

оставались относительно изолированными островками в море городской жизни,

их участники порой преувеличивали возможности данного способа организации

быта, проявляя левацкие настроения в реализации идеи “обобществления

быта”»587.

Одним из наиболее сложных направлений в работе комсомола была работа

среди девушек. Данная работа была выделена в отдельное направление,

поскольку этого требовал «особый подход в силу культурно-бытовых и

экономических условий», которые определяли положение женщины вообще588.

При этом возник вопрос: вести ли эту работу на общих началах или создать

специальные структуры, которые бы работали только с девушками. Так, в

протоколе № 12 заседания губбюро работниц при Самгубкоме РКП (б) от

23 ноября 1919 г. зафиксировано предложение комсомолки Литейзиной, которая

считала необходимым создать при союзе комсомола «бюро девушек для ведения

586 Там же. Д. 859. Л. 106. 587 Аверьянов Ю.И. Бытовая мораль при социализме. М., 1986. С. 39-40. 588 Багаратян Т. Комсомол и работа среди девушек // Коммунистка. 1925. № 10. С. 28.

195

политической работы среди девушек, причем создать курсы для девушек при

Союзе по подготовке агитаторов-организаторов». Однако это предложение не

получило поддержки. В итоге решили никаких отдельных курсов для девушек не

создавать589. Аналогичное решение принял и пензенский ГК ВЛКСМ на

совещании заведующих отделами 15 декабря 1927 г.: по вопросу о

целесообразности существования при ячейках уполномоченных среди девушек

было высказано мнение о том, что «работа среди девушек должна идти под

общим руководством»590.

Решение было обусловлено тем, что партия не допускала создания каких-

либо обособленных структур внутри организаций, чтобы исключить угрозу

сепаратизма. Работа с девушками должна была вестись в русле общей работы

комсомольских организаций.

XIII съезд РКП (б), состоявшийся в 1924 г., выразил обеспокоенность

слабым вовлечением девушек в общественно-политическую жизнь страны. В

своей резолюции о работе среди молодежи съезд отметил: «Чрезвычайно слабое

вовлечение девушек в РКСМ, школы фабзавуча, профтехнические курсы, рабфак

и т. д. ставит перед партией опасность, что подрастающее женское поколение

трудящейся молодежи останется вне сферы коммунистического воспитания.

Российский коммунистический союз молодежи должен возможно больше

приспособлять методы своей работы к задаче вовлечения девушек в союз и

втягивания их в активную союзную работу»591.

Говоря об ошибках, допущенных в работе среди девушек, С.Н. Смидович,

работавшая в аппарате женотдела ЦК партии, писала в 1929 г.: «Среди женщин

мы считали нужным вести отдельную работу, как среди отсталой части

трудящихся; что же касается девушек комсомольского возраста, то мы всецело

предоставляли это комсомолу, правильно полагая, что женская трудящаяся

молодежь, растущая в новых условиях советской общественности и получающая 589 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 10. Д. 157. Л. 14. 590 ГАПО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 352. Л. 168. 591 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 3 С. 276.

196

воспитание наравне с парнями, должна мало чем в своем развитии отличаться от

мужской молодежи. Опыт однако говорит нам, что этот правильный, по существу,

подход к общественному воспитанию женской молодежи кое-чего важного не

учитывал»592.

Данный подход не учитывал того, что ненормальное отношение к женщине

существовало не только среди взрослого мужского населения, но и среди

молодежи и даже среди комсомольцев. «Косность, пережитки буржуазных

взглядов на женщину, как на существо низшего порядка, необходимое для

домашнего уюта, но не приспособленное для серьезной работы, – все это имеется

и среди нашей молодежи и даже ее лучшей части – комсомола», − писала

С.Н. Смидович. По ее мнению, такое отношение к женщине было обусловлено

проникновением в ряды комсомола мелкобуржуазных влияний593. Например, в

докладе ульяновской губернской конфликтной комиссии ВЛКСМ за апрель-июнь

1927 г. приводилось мнение, зафиксированное в чувашском педагогическом

техникуме: «Не может быть равенства между мужчиной и женщиной, т. к.

женщина ни на что не способна»594.

Статистические данные показывали уменьшение доли девушек в комсомоле

на протяжении 1920-х гг. На III Всероссийской конференции РКСМ (25 – 30 июня

1923 г.) отмечалось, что «рост союза за счет девушек крайне туго подвигается

вперед. Если же он увеличился в абсолютных цифрах, то в процентном

отношении падает (так на 1 октября 1922 г. союз имел 20, 9 % девушек, на

1 апреля 1823 г. – 18,9 %, по данным 23 губерний на 78 905 юношей – девушек

18 447. Остальные места дают более низкий процент, особенно в национальных

республиках)»595.

592 Смидович С.Н. Изжить болезненные явления в комсомоле // Коммунистка. 1929. № 9. С. 11. 593 Там же, С. 11. 594 ГАНИУО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 316. Л. 29. 595 РГАСПИ. Ф. М-37. Оп. 3. Д. 9. III Всероссийской конференции РКСМ. 25-30 июня 1923 г. Стенографический отчет. М.; Л., 1929. С. 336.

197

На 1 января 1928 г. доля девушек в комсомоле составила 22,4 %, но уже в

первом квартале сократилась на 0,4 %596.

Таким образом, решения партии, принятые на XIII съезде, не были

выполнены. «Эти решения должны были найти практическое преломление и

способствовать улучшению работы среди девушек. Но этого перелома не

произошло, а проведенная ЦК ВКП (б) проверка показала, что вынесенные

решения по этому вопросу в жизнь не проведены, и это привело к тому, что

состояние работы среди девушек не только не улучшилось, но на большинстве

участков ухудшилось»597.

VI съезд РЛКСМ, состоявшийся 12 – 18 июля 1924 г., постановил: «Ячейка

союза должна усилить работу среди девушек, устраняя ненормальности во

взаимоотношениях юношей с девушками, вовлекая девушек в работу, всемерно

содействуя их самообразованию и выдвижению»598.

В соответствии с Положением о работе среди девушек 1924 г. работа

строилась по следующим направлениям: 1) ликвидация неграмотности;

2) вовлечение в кружки физкультуры; 3) вовлечение в профессионально-

технические учебные заведения; 4) вовлечение в клубную работу; 5) вовлечение в

массовые кампании; 6) ликвидация политнеграмотности599.

В Положении о работе среди девушек Пензенской губернии (12 февраля

1925 г.) говорилось, что трудность работы среди девушек обусловлена

экономической зависимостью девушки от семьи; низким культурным уровнем;

«неэффективностью бытовых сторон в жизни наших ячеек». Недостатками в

работе среди девушек назывались следующие: «почти не имеем форм работы

среди девушек вообще и тем более определенно установленных; недостаток

актива среди девушек; неправильный взгляд на девушку и комсомолку600.

596 Кириллов С. Девушка в комсомоле // Коммунистка. 1928. № 9. С. 28. 597 Там же. С. 27. 598 Там же. С. 28. 599 СОГАСПИ. Ф. 53. Оп. 1. Д. 418. Л. 1. 600 ГАПО. Ф. 39. Оп. 1. Д. 38. Л. 38.

198

Исходя из этого, ставились следующие задачи: способствовать

«раскрепощению от семейного очага»; преодолеть взгляд на девушку как

неспособную к общественной работе; на всех вечерах, вечеринках, беседах и даже

разговорах «вносить правильный взгляд на девушку вообще и девушку в

частности»; «установить контроль над отношением каждого комсомольца к

девушке, требуя от него должного воспитания девушки в духе современности,

прививая новый быт»; приближать беспартийную девушку к комсомолу через

устроение вечеров; вовлекать девушек в различные мероприятия, клубную

работу601.

«План работы среди девушек на январь, февраль и март месяцы 1925 г.»

пензенского губкома комсомола намечал проведение следующих мероприятий:

«Взять на учет все посиделки, прикрепив к ним по одной-две девушки, которые

должны характер посиделок переделывать на новый быт, отвлекать девушек от

существующих танцулек, любилок». «Вся работа среди девушек должна

протекать под руководством комсомола и в тесном контакте с женотделом». «С

целью вовлечения девушек и интересах приобщения их к общей работе,

необходимо устраивать общие вечера беспартийной молодежи. Для подобных

вечеров необходимо Губкому разработать соответствующие указания и наметить

ряд тем, касающихся девушек». «Для поднятия авторитета комсомола в глазах

беспартийных девушек необходимо вести борьбу с курением и нетактичным

поведением комсомольцев, вплоть до исключения таковых из организации»602.

Однако комсомольские организации слабо приспосабливали формы и

методы своей работы к запросам и нуждам девушек, не учитывали их интересы и

не стремились вовлечь их в общественную жизнь. Особенно характерно это было

для постановки массовой работы среди беспартийных девушек. Некоторые

организации устраивали специальные «дни девушек», «недели девушек», «вечера

девушек», организовывали кружки кройки и шитья, домоводства, проводили

посиделки и вечерки, собрания, конференции, прикрепляли работниц и

601 Там же. 602 ГАПО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 216. Л. 111 об.

199

комсомолок к беспартийным девушкам, но вся эта работа велась не

систематически и без продуманного плана. По мнению Т. Багаратян:

«Культработа слаба, среди девушек растут старые бытовые предрассудки, и союз

слабо противопоставляет им свою работу»603.

Одной из форм работы среди девушек была индивидуально-групповая

работа «путем совместного времяпрепровождения часов досуга».

Рекомендовалось использовать хороводы, гулянья в лесу, включая религиозные

праздники, плетение венков, внося в содержание «элементы нового быта»,

«разумные игры, пение частушек, читки художественных рассказов, стихов, бесед

и т. д.»604.

Предлагалось также вовлекать девушек в союз через индивидуальные

беседы с комсомолками, и даже посещать их дома605. Кроме того, для вовлечения

девушек рекомендовалось «применять меры к организации кружков рукоделия,

организуя красные ”кельи”, проводя там работу по поднятию культурного уровня

и привлечения девчат к работе культурных организаций и кружков»606. Однако не

всегда эти формы работы давали положительный результат. Так, Пензенский

губком комсомола признал неудачным опыт организации «красных посиделок»

«ввиду плохого поведения ребят по отношению к девушке», а также форму

«индивидуальной обработки» девушек607.

Работа комсомола среди девушек имела свои особенности. Если женотделы

вели борьбу за фактическое равенство, предполагавшее равноправное положение

работницы на производстве, освобождение ее от домашнего хозяйства и

воспитания детей, то наиболее острым вопросом в комсомольских организациях

был вопрос о «нетоварищеском» отношении юношей к девушкам.

Общую проблему взаимоотношений между юношами и девушками одна

комсомолка охарактеризовала так: «К девушкам ребята относятся по-скотски:

603 Багаратян Т. Комсомол и работа среди девушек // Коммунистка. 1925. № 10. С. 31. 604 ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1487. Л. 133. 605 Там же. Л. 131. 606 ГАНИУО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 247. Л. 21. 607 ГАПО. Ф. 36. Оп. 1. Д. 1437. Л. 19.

200

попытался подделаться, ничего не выходит, значит, начинается травля. Нередко

девчата плачут от больно уж “вежливого” обращения с ними»608.

В протоколе от 29 декабря 1923 г. 11-й Самарской городской конференции

РКСМ говорилось: «Работа среди девушек проходит под крышкой интимных

связей. Если девушка хорошая на рожицу, ее принимают в союз, если нет, то не

принимают»609.

Вопрос об использовании «интимных отношений» как способе вербовки

девушек в комсомол обсуждался 13 мая 1924 г. на совещании девушек-

комсомолок Самарской уездной организации делегаток 9-го уездного съезда

РКСМ, где говорилось: «Совещание категорически протестует против метода

интимной связи комсомольцев с несоюзными девушками, ибо он показал,

насколько он не жизненен и допускать его следует лишь в тех случаях, если

ячейка находит, что товарищ, завязавший связь вполне выдержан и не оступится

на полпути, не подпадет под влияние девушки». Совещание постановило:

«Поцелуйчики и обнимания по углам также должны быть изжиты, ибо все это

доводит до того, что отталкивает девушек от комсомола»610.

Зафиксирован также следующий факт, имевший место в Златоусте: «В

местном педтехникуме организовалось общество “Долой невинность” –

сокращенно “О.Д.Н.” Инициатором и вдохновителем организации явился

Худяков – бывший секретарь горрайкома РЛКСМ. Задачей общества являлось

вовлечение и обработка девушек в направлении “Долой невинность”»611.

В Самарской газете «Голос Молодежи» от 4 июля 1924 г. была помещена

заметка корреспондентки, назвавшейся Валей, о необходимости осторожного,

деликатного подхода к беспартийным девушкам: «Практический метод

вовлечения девушки в комсомол, это умелый индивидуальный подход.

Беспартийная девушка придает значение поведению комсомольца в кругу

девушек. Малейшее нахальное задевание девушки, глупое подмигивание глазами, 608 Кириллов С. Девушка в комсомоле // Коммунистка. 1928. № 9. С. 29. 609 СОГАСПИ. Ф. 53. Оп. 1. Д. 403. Л. 1. 610 Там же. Д. 418. Л. 5. 611 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 580. Л. 119.

201

больно укалывают девушку, как бы напоминая ей о кошмарном прошлом,

которого еще не совсем изжили и мы. Эти выходки не дают возможности

рисовать перед беспартийной девушкой настоящей картины комсомольской

организации. С беспартийной девушкой особенно нужно воздерживаться от

“братско-товарищеских” выходок, которые характеризуют комсомольскую массу

с нелестно-плохой стороны. Чтобы вовлечь девушку в комсомол необходимо

прежде всего комсомольцам воздерживаться от развязности, так как беспартийная

еще не понимает комсомольской простоты и приписывает все это хулиганству»612.

В своем постановлении «О положении девушек в производстве, в школе и о

работе комсомола среди девушек» от 1 августа 1928 г. ЦК ВКП (б) указал на

«систематическое падение процента девушек во всех звеньях народного

образования, в частности в вузах, недостаточное вовлечение девушек в

квалифицированные отрасли труда в промышленности, чрезвычайно слабое

выдвижение девушек на активную комсомольскую работу. Вместе с тем ЦК

отмечает недостаточную борьбу против нетоварищеского отношения к девушке в

комсомоле, недостаточный отпор явлениям прямого морального разложения

среди отдельных групп молодежи. Все это в первую очередь является результатом

плохо поставленной работы комсомола среди масс девушек и недостаточной

защиты их интересов»613.

ЦК ВКП (б) дал указание ВЦСПС, Наркомтруду СССР, Наркомпросу и ЦК

ВЛКСМ усилить вовлечение девушек в производство; увеличить процент

девушек в школах фабзавуча; организовать курсы по повышению их

квалификации; обеспечить минимальный процент приема девушек в техникумы;

обеспечить правильное половое воспитание; усилить выдвижение комсомолок на

руководящую работу; вести борьбу за установление товарищеского отношения к

612 Голос Молодежи. 1924. 4 июля. 613 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 4. С. 365.

202

девушке в комсомоле; поручить ЦКК проверить работу конфликтных комиссий

комсомола614.

В 1929 г. ЦКК, выполняя поручение ЦК ВКП (б), провела обследование

7 краевых, областных и губернских конфликтных комиссий комсомола Москвы,

Ленинграда, Тулы, Урала, Вологды, Украины и Узбекистана, 22 окружных и

районных комитетов комсомола и 25 ячеек615. Обследование выявило

многочисленные факты грубого, дискриминирующего и даже преступного

отношения к девушкам. Комиссии установили ряд случаев самоубийств

комсомолок из-за «нетоварищеского» отношения к ним616.

Изменить эту конфликтную, напряженную ситуацию в отношениях между

юношами и девушками не удавалось на протяжении всего периода 1920-х гг. Так,

в марте 1928 г. «Коммуна» опубликовала статью, в которой рассказывалось о

«войне полов» в Самарском педагогическом техникуме617. Педтехникум в Самаре

называли в шутку «институтом благородных девиц». В его общежитии шла

«война»: «Девушки и парни – вот две воющие стороны. Они смотрят с

презрением и злобой друг на друга», – писал Лев Либензон в статье «О пудре и

жизни во всех видах». На комсомольских собраниях были случаи, когда девушки

срывали предложения только потому, что их вносили парни618. Общий

культурный уровень молодых людей оценивался крайне низко и отражал

интересы типичной обывательской среды. Молодежь в общежитии педтехникума

читала «Тайны Парижа». Ни одного номера «Комсомольской правды» не было.

Распространенным увлечением среди девушек было гадание на картах. Два раза в

неделю в общежитии устраивались танцевальные вечера. Девушки проявляли

интерес к знакомствам с нэпманами и высокооплачиваемыми служащими. После

обучения в техникуме студенты не желали ехать в деревню и работать там в

614 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 4. С. 367. 615 Смидович С. Изжить болезненные явления в комсомоле // Коммунистка. 1929. № 16. С. 12. 616 Там же. С. 14. 617 Коммуна. 1928. 2 марта. 618 Там же.

203

школе. Все эти факты свидетельствовали о доминировании «мелкобуржуазных»

интересов среди учащихся и недостаточном внимании со стороны комсомола619.

В марте 1928 г. 1-й райком комсомола Самары провел диспут о быте

молодежи, который собрал 200 человек. Выступавшие откровенно говорили о

неряшливости и неаккуратности в быту не только рядовой молодежи, но и

комсомольского актива. Оказалось, что у самого секретаря ячейки в квартире

была грязь, постель не убрана, сапоги лежали на кровати. Выступавшие

предлагали изучать домашний быт через контрольные группы при комсомольских

ячейках. В ходе диспута был затронут вопрос о самоубийствах среди молодежи.

Один из выступавших заметил, что комсомольцы кончают жизнь самоубийством

из-за нечуткого отношения к ним. Комсомолка Рывкина добавила, что наиболее

«слабы» в этом отношении девушки. Прозвучало мнение, что нужно клеймить

самоубийц, поскольку «в наше время нет слабым людям». Комсомолец Архипов

затронул наиболее болезненный вопрос семейного быта комсомольцев: «Муж

общественник, с утра до ночи на заседаниях и собраниях, а жена принуждена

возиться с горшками. И еще хуже, если у них ребенок, тогда жена приковывается

к дому». Получалось, что муж культурно развивается, а отсталая жена часто

служит причиной развода. Вывод гласил: «Преступным нужно считать, когда

комсомолец не заботится о развитии своей жены». Комсомолка Егорова подняла

вопрос о том, почему многие девушки рано выходят замуж – в 17-18 лет.

Оказалось, что большинство из них, работая в производстве, не получают

квалификацию, плохо обеспечены материально, и замужество – единственный

путь материальной обеспеченности. Горбунов высказал свое мнение, какой

должна быть молодежь: «Быть трезвым, честным, жизнерадостным и уважать

друг друга – такой должна быть наша советская молодежь. Опрятно одеваться,

быть хорошим общественником, воспитывать из себя коллективиста, культурного

пролетария – вот наша задача». На вопрос, как строить новый быт, комсомольцы

619 Коммуна. 1928. 2 марта.

204

ответили – нужно начинать с комнаты своей квартиры. Однако, как отмечалось, в

сыром подвале культурного быта не построишь620.

В 1920-е гг. молодежь пыталась по-новому осмыслить отношения между

мужчиной и женщиной. С этой целью устраивались различные обсуждения,

диспуты, вечера, посвященные теме любви. Например, на общегородском

собрании РЛКСМ Сызранской организации 18 января 1926 г. комсомолец

Образцов сделал доклад о быте, где высказал следующее мнение: «О любви: у нас

говорили: или нельзя любить, или можно. Вопрос не выяснен. Мы привыкли, если

гулять, так уж гулять, а если нет, так совсем нет. Какая бы молодежь ни была –

партийная ли, беспартийная, она любить способна, но не нужно увлекаться»621.

Выступавший Кремин категорично заявил, что «нужно каждому комсомольцу

заняться работой, тогда у него не будет чувства любви. Любовь – это мещанское

чувство. В жизни рабочих вы не увидите романов, им заниматься любовью

некогда. Когда комсомольцы будут нагружены, они не будут мечтать о любви».

Более вдумчиво подошел к этому вопросу Соколов: «Ребята и девчата из

служащих ухаживают один за другой и т. п. любезности можем видеть. В среде

рабочих мы видим грубое обращение. Из этого видно, что у нас здесь не все

здорово. Нам нужно выяснить чувство любви. Так или иначе, оно у нас есть»622.

Много споров порождал вопрос о выборе жены комсомольцами. В отчете

ульяновского губкома комсомола «О работе среди женской молодежи»

обращалось внимание на то, что «в практике заметно, что активисты-

комсомольцы на комсомолках женятся мало, проповедуя среди них свободную

любовь (конечно, это не массово)». Парни открыто признавались: «Женясь на

комсомолке, потеряем многое, придешь, а она на собрании (говорят они).

Устанешь и хорошо себя чувствуешь, когда жена тебя ждет и уют. А отсюда

620 Коммуна. 1928. 10 марта. 621 ГАНИУО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 272. Л. 27. 622 Там же. Л. 29.

205

боязнь у некоторых девушек идти в комсомол – “замуж не выйдешь, да и

уважения к тебе меньше”»623.

Большой проблемой было также то, что активные комсомолки, выходя

замуж, бросали работу и отрывались от комсомола. Комсомольские организации

проявляли не достаточно внимания к замужним комсомолкам, давали задания, не

учитывая их семейного положения. В этом состояла еще одна недоработка

комсомольских ячеек. Ячейка должна была «помочь самим девушкам и особенно

девушкам работницам изжить мещанские черточки в быту, перестать относится к

себе, как к придатку мужчины. Надо помочь комсомолке воспитать в себе

необходимые качества новой женщины – человека, борца за великое

социалистическое будущее нашей страны»624.

Однако, несмотря на все трудности семейного быта, был и положительный

опыт создания комсомольских семей. Например, Юлия Васильевна Табарданова

(1898 г.р.) вспоминала, как вступила в комсомол в 1923 г. и вышла замуж за

комсомольца, который в дальнейшем оказывал ей помощь в работе среди

женщин. Например, будучи председателем завкома завода им. Володарского, муж

помогал ей, как члену Бюро комсомола, устраивать на работу «многосемейных»

женщин, «укрощать пьяных мужей»625.

В 1920-е гг., помимо конфликтов в молодежной среде, особую остроту

приобрели столкновения старого и нового поколений, в результате которых

происходила смена жизненных парадигм, отрицание одних ценностей и

утверждение других. Этот процесс сопровождался внутрисемейными

конфликтами, доходившими до судебных тяжб и распада семей. Например, в

своем докладе о бытовых спорах, сделанном на совещании помощников

губпрокурора 30 – 31 декабря 1924 г., председатель Самарского губернского суда

Жалнин нарисовал следующий типичный сценарий конфликта поколений в семье:

«Глава семьи распоряжается всем единолично и не допускает вмешательства. 623 ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1487. Л. 138. 624 Смидович С. Изжить болезненные явления в комсомоле // Коммунистка. 1929. № 16. С. 16. 625 ГАНИУО. Ф. 57а. Оп. 2. Д. 125. Табарданова Ю.В. Воспоминания о работе на Машиностроительном заводе в первые годы Советской власти. Рукопись. Л. 3-4.

206

Однако молодежь и женщины выступают против единоличного управления

“двором” и требуют “семейного совета”, поскольку имеют одинаковые права на

имущество двора. Старший в семье не соглашается и выбрасывает молодых из

хозяйства. Молодежь получает новые знания, стремится улучшить хозяйство, но

встречает непонимание и препятствия. Возникают конфликты между старшим и

молодым поколениями»626.

Жалнин отметил, что основными причинами семейных конфликтов

являлись: во-первых, стремление молодежи вести хозяйство более

рациональными способами, которые старики не хотели признавать, и, во-вторых,

стремление молодежи освободиться от «гнета стариков как в смысле личной

(женитьба, исповедование религии и т. д.) жизни, так равно и в смысле своего

участия в общественной жизни, чего старики просто воспрещают, а при

непослушании гонят»627.

В 1920-е гг. была предпринята попытка формирования новых семейных

традиций. Основная задача заключалась в том, чтобы заменить церковные обряды

революционными праздниками и внедрить их в сознание молодого поколения.

Одним из таких новых семейных праздников стали «октябрины».

Представление об этом празднике можно составить на примере «октябрин»,

проводившихся в Стерлитамаке (Башкирия) в рамках «Вечера за новый быт».

Вначале присутствующие заслушали доклад, в котором говорилось: «Комсомолу

в самое ближайшее время необходимо вырвать из семьи тот уклад капитализма,

который зачастую сохраняется еще в массах». Затем начались комсомольские

«октябрины». Комсомолец М. Гусев как родитель объяснил, почему он решил

«октябрить своего ребенка в комсомол», а не понес его крестить к попу. После

этого он передал ребенка пионеру, который произнес следующие слова:

«Принимая ребенка в свою среду, мы надеемся и даем слово воспитать его в духе

коммунизма, а пока передаем его нашим старшим товарищам комсомольцам».

Ребенка принял секретарь горкома комсомола, который завернул младенца в

626 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1505. Л. 104. 627 Там же. Л. 105.

207

красное полотно и сказал: «Завертывая дитя в красное полотно, мы нисколько не

подражаем той поповской “ризке”, а мы со дня его рождения приближаем к

красному знамени труда». Наконец ребенка передали матери. Президиум огласил

имя новорожденного – Ким (Коммунистический Интернационал Молодежи).

После чего отец дал клятву воспитывать ребенка в коммунистическом духе. Тут

на сцену вбежал комсомолец Белобородов и прочитал только что написанное им

антирелигиозное стихотворение «Колыбельная песня», посвященное

новорожденному. По окончании процедуры появилась вторая пара родителей и

сценарий повторился. Следующему новорожденному младенцу дали имя Комса

(Комсомольский союз молодежи). В третьей паре вышел член партии 45 лет и

произнес речь об обмане, который «творят попы». Сына назвали Лениным. С

приветствиями выступили представители от партии, женотдела, профорганизаций

и рабочих Кожзавода, которые подарили всем младенцам по паре сапог628.

Несмотря на пропаганду данной формы семейных торжеств, «октябрины»

не получили массового распространения и не смогли вытеснить традиционных

крестин. «Старый быт разваливается, но не изжито еще много предрассудков

даже в этом рабочем центре. Так, в Костроме был случай: когда комсомолки

родили детей без регистрации, то население относилось к ним презрительно.

Октябрины и отсутствие регистрации наблюдаются, как отдельные случаи»629.

В 1920-е гг. перспективной формой работы среди молодежи считались

бытовые ядра. Они возникли в Ленинграде, когда на фабрике «Красный швейник»

сформировалась «группа ребят, желающих работать по быту. Начали с того, что

стали распространять литературу по вопросам быта, потом собрались группой

актива и пошли в кино, после чего в воскресенье собрались поговорить по душам.

И теперь коллективное хождение в театр, кино, читка Ленина по воскресеньям –

стало обычным явлением». На фабрике имени Петра Анисимова ядро

628 Голос молодежи. 1924. 22 января. 629 Калыгина. Работа среди работниц Костромской губернии // Коммунистка. 1925. № 4. С. 62.

208

организовало в дни получки коллективные посещения кино и театров, чтобы

побороть хулиганство и пьянство630.

В обзоре по материалам информационного подотдела ЦК ВЛКСМ от

15 июня 1927 г. «Массовая культурная работа среди рабочей молодежи вне стен

клуба» говорилось: бытовые ядра «возникают на основе добровольного

объединения масс молодежи и комсомольцев, вокруг конкретного, всех

интересующего дела». «Круг вопросов, над разрешением которых работают

группы, чрезвычайно велик. Группы организуют экскурсии, коллективное

хождение в кино, в театры, читки газет, бытовой литературы, устраивают

всевозможные вечера самодеятельности, конкурсы, обследование жизни и быта

молодежи и т. д.»631

В Самаре бытовое ядро создали три цеховых ячейки трампарка, в которое

входило 24 человека. Ядро взяло шефство над общежитием рабочей молодежи,

где проживало 36 человек – бывшие беспризорники. Купили шахматы, шашки,

доставили книги из библиотеки. Ядро также обследовало детские ясли трампарка

и выявило ухудшение питания и надзора за детьми632.

На V Всесоюзной конференции ВЛКСМ (24 – 31 марта 1927 г.) отмечался

положительный опыт работы бытовых ядер: «Эти ядра ставят перед собой

маленькие конкретные задачи, изучают тот или иной вопрос быта, разрабатывают

отдельные конкретные мероприятия и доводят их до конца»633.

Недостатком работы бытовых ядер было то, что они «в своей работе не

вышли еще за пределы организации мелочей быта и досуга молодежи». «Часто

работа бытовой группы после организации вечера самодеятельности, конкурса и

т. д., запирает. Ребята не знают, как дальше работать, что также обусловлено

недостаточным руководством работой групп со стороны ячеек и комитетов

союза». Обращалось внимание также на то, что «бытовые ядра и группы широко

630 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 584. Л. 29. 631 Там же. Д. 859. Л. 107. 632 Там же. Л. 108. 633 РГАСПИ. Ф. М-37. Оп. 5. Д. 10. ЦК ВЛКСМ V Всесоюзная конференция ВЛКСМ 24-31 марта 1927 г. Стенографический отчет. М.; Л., 1927. С. 301.

209

развиваются только в Ленинграде. В других организациях они возникают

медленно»634.

И, тем не менее, эта форма работы находила себе применение. Так,

циркуляр Ульяновского губкома РЛКСМ о работе среди молодежи от 19 января

1926 г. предлагал создавать «политические кружки по изучению быта и

пропаганды нового быта … как временные, создающиеся вокруг одного вопроса,

например: почему развивается пьянка среди молодежи и как с ней бороться. “Что

может сделать примерный комсомолец в семье по улучшению быта семьи”. Схема

работы такого кружка: организация исследования вопроса, разработки его и

постановка агитсуда»635. В этом просматривается метод работы ядер.

Влияние опыта работы бытовых ядер прослеживается в том, что среди

молодежи стало популярным коллективное посещение кино, театров. Это

отмечалось в Ленинграде, Белоруссии, Костроме, Пскове, Самаре636.

В целом можно признать, что бытовые ядра и группы, возникшие как форма

самоорганизации молодежи, сыграли положительную роль в формировании

новых практик бытового поведения, хотя в дальнейшем и не получили своего

развития.

В 1920-е гг. большое значение в деле воспитания молодежи и освоения

новых форм проведения досуга придавалось развитию физкультуры. На

XII съезде РКП (б) говорилось: «На фабриках и заводах следует объединить

рабочую молодежь в кружки физической культуры»637.

XIII съезд РКП (б), состоявшийся 23 – 31 мая 1924 г. вновь указал на

необходимость развития физкультуры: «РКСМ совместно с профсоюзами в связи

с намечающейся тенденцией к физической деградации молодежи, в частности

учащейся молодежи, должен усилить свою работу в области физической

культуры в самом широком смысле этого слова (физкружки, экскурсии, спорт,

634 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 740. Л. 40. 635 ГАНИУО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 289. Л. 13. 636 ГАПО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 376. Л. 249. 637 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 3. С. 128.

210

пропаганда гигиены и пр.) Формы организации и методы работы в них должны

тщательно учитываться РКСМ, который может через подобные организации

охватить еще более широкий круг трудящейся молодежи»638.

Задачи физического развития молодежи имели также военно-хозяйственную

направленность: «Физкультура должна дать здорового, выносливого, смелого,

решительного нового гражданина республики трудящихся. На ней лежит задача –

воспитать все эти качества, так нужные нам на хозяйственном фронте и в деле

обороны страны»639.

XIV съезд ВКП (б), касаясь необходимости перестройки досуговой работы,

отметил: «В целях физического и морального оздоровления молодежи надо

всемерно содействовать развитию физкультурного движения и организации

разумных развлечений, отнюдь не превращая последних в их

противоположность»640.

В отчете о состоянии физической культуры в РСФСР за период с мая 1927 г.

по 1 января 1929 г. Высшего Совета физической культуры при ВЦИК (материал к

расширенному пленуму ВСФК 7 марта 1929 г.) ставилась задача перехода «к

формам массовой физкультурной работы»641. Поскольку физкультура должна

была способствовать решению задач социалистического строительства, то

актуальной стала борьба с «проявлениями буржуазного спортсменства», чуждого

коллективным ценностям. Профессиональный спорт не пользовался поддержкой.

Об этом говорилось в отчете: «Практика перевода ф.к. на новые рельсы встретила

известное сопротивление со стороны отдельных групп старого спортсменства.

Имеются попытки оправдания чемпионства и профессионализма и тенденция к

поощрению этих явлений»642.

Помимо прочего необходимо было преодолеть «недостаточный темп

втягивания рабочей молодежи и взрослых рабочих и работниц» в занятия 638 Там же. С. 281. 639 Коммуна. 1925. 13 декабря. 640 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1983. Т. 3. С. 471. 641 ГАРФ. Ф. Р-7576 Оп. 3 Д. 36 Л. 4. 642 Там же. Л. 2.

211

физкультурой, а «местами и падение численности кружков»643. Сообщения с мест

говорили о неудовлетворительном состоянии физкультурной работы. Так, из

Ульяновска сообщали: «Физкультурное движение в нашей губернии находится в

очень плохом состоянии. ГСФК не имеет ни сил, ни средств руководить

физкульторганизацией по губернии»644. Недостатком было то, что «физическое

воспитание, как таковое, остается в области кустарнических начинаний и не

увязано с преподаванием гигиены и работой хозкомиссии и санитарной комиссии

в школе»645.

Особое внимание уделялось тому, чтобы физическое воспитание не

приобрело «формы обособленного движения», а было бы частью культурной

работы646.

С 1926 г. по 1927 г. рост кружковцев был незначительным – всего 4,2 %. В

то же время в ряде губерний количество кружковцев уменьшилось в 1927 г. по

сравнению с 1926 г.: в Астраханской губернии на 1116 чел., Вятской на 2304 чел.,

Калужской на 257 чел., Оренбургской на 243 чел., Пензенской на 4333 чел.,

Самарской на 91 чел., Северо-Двинской на 378 чел., Смоленской на 1125 чел.,

Тамбовской на 184 чел., Тверской на 77 чел., Тульской на 81 чел. Из 28 губерний

уменьшение произошло в 16 губерниях на 22 230 физкультурников647. В 1926 г. в

кружках было 24,5 % женщин, в 1927 г. – 27 %. Рабочих было в 1926 г. – 33,5 %, в

1927 г. – 31,5 %648.

Уход из кружков объяснялся соревновательным уклоном. В кружках

оставались те, кто полностью посвящал себя спорту.

Недостаточное финансирование физкульткружков и даже сокращение

расходов на их содержание сдерживало развитие физкультдвижения в стране. Так,

в начале 1927 и 1928 бюджетного года «у значительной части советов

физкультуры сметы были подведены под административные расходы и 643 Там же. Л. 6. 644 ГАНИУО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 238. Л. 6. 645 ГАНИУО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 195. Л. 46 об. 646 ГАНИУО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 72. Л. 4. 647 ГАРФ. Ф. Р-7576. Оп. 3. Д. 36. Л. 24. 648 Там же. Л. 25.

212

значительно сокращены. Сокращение прошло в таком размере, что ряд

губернских Советов физкультуры вынужден был на 50 % сократить свой и без

того скромный аппарат и совершенно распустить уездные и окружные Советы»649.

Сокращение бюджетов СФК в Центрально-Черноземной и Средне-Волжской

областях грозило сорвать всю работу Советов физкультуры650.

7 мая 1928 г. СНК РСФСР принял постановление «О строительстве

физкультурных сооружений», которым устанавливалась обязанность органов

коммунального хозяйства при составлении проектов планировки предусматривать

отвод земель под физкультурные сооружения651. Однако из-за отсутствия средств

оно не могло быть реализовано.

И тем не менее, несмотря на все трудности, физкультурное движение в

1920-е гг. развивалось. Так, в октябре 1919 г. в Самаре инспектором губотдела

спорта и допризывной подготовки Самгубвоенкомата Н.А. Виноградовым,

совместно с врачами Самгубздрава А.В. Ливеровским, Португаловым и

Гусыниным был создан Самарский губотдел физкультуры. При совете работал

гимнастический зал, в котором занимались 500 детей из детских домов и школ. В

нем работали 10 инструкторов. Весной 1920 г. были открыты курсы по

подготовке инструкторов. В Самаре появились три центральных городских

секции: 1) легкоатлетическая; 2) тяжелоатлетическая; 3) подвижных игр (футбол,

баскетбол, «лаун-теннис»). В 1923 г. в Самаре было зарегистрировано

14 спортячеек, в которых занималось примерно 500-600 человек652. В 1923 г. на

Трубочном заводе была сформирована спортивная ячейка, в которую входило

40 человек. Всего в то время в Самаре спортивная секция насчитывала свыше

500 человек, из которых 30 % составляли беспартийные и 70 % - комсомольцы.

Одним из существенных недостатков было слабое руководство спортивной

работой. Не хватало специалистов. Однако, несмотря на это, спортивная жизнь в

649 Там же. Л. 21. 650 Там же. Л. 22. 651 Там же. Л. 53. 652 СОГАСПИ. Ф. 53. Оп. 1. Д. 345. Л. 2, 5, 6.

213

городе развивалась. Так, с 9 по 12 сентября 1923 г. в Самаре прошла губернская

комсомольская олимпиада, в которой приняло участие 143 человека653.

В 1923 г. количество спорткружков в Самаре выросло с 4 до 9. Зимой было

проведено три соревнования по зимним видам спорта (лыжи, коньки). Летом –

четыре – по плаванию и гребле. Кроме того, было проведено шесть соревнований

по легкой атлетике (бег, прыжки, метание). Проведен чемпионат по французской

борьбе, организована кругосветка по Волге.

Подводя итоги работы спортсекции губкоммола за 1923 г. завсекцией

Гарцер отметил: «Спорт в Самаре стал прежде всего комсомольским»654.

Вопросы развития спорта среди молодежи обсудил 7-й Самарский

губернский съезд РКСМ, проходивший 6 июня 1924 г. Съезд отметил ряд

недостатков, указав, что актив не втянут в спорт, отсутствует программно-

методическое руководство, отсутствует «организация форм спортработы». На

съезде прозвучало предложение о создании массовых спорткружков на

предприятиях, в школах, учреждениях; об организации спортивного просвещения,

позволяющего получить информацию об основах гигиены, анатомии, физиологии.

Выступавшие комсомольцы говорили о необходимости проведения соревнований

не для «показания целей, а для собственного усовершенствования и

предотвращении заболеваний»655.

Активная работа развернулась и в других губерниях. Например, в Пензе в

1922-1923 гг. при губкомах РЛКСМ были созданы Губбюро, Спорткомитеты

«Муравей», «Красный молодняк», «Спартак» и другие организации. В работу

включились профсоюзы, наробраз и здравоохранение. Был создан

межведомственный орган – Совет физической культуры. Все частные

спортобщества были ликвидированы. Однако все еще сохранялся «несерьезный

взгляд» на физкультуру. Не хватало квалифицированных кадров656.

653 Там же. Д. 281. Л. 41. 654 СОГАСПИ. Ф. 53. Оп. 1. Д. 345. Л. 2. 655 СОГАСПИ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1386. Л. 68. 656 ГАПО. Ф. 39. Оп. 1. Д. 16. Л. 157.

214

В 1920-е гг. физкультура, хотя и не стала массовым явлением из-за

имевшихся материальных трудностей, однако постепенно входила в

повседневную жизнь молодых людей, приобретая все большую популярность.

Одним из наиболее спорных и наиболее популярных видов развлечений

молодежи были танцы. В одном из выступлений на V Всесоюзной конференции

ВЛКСМ (24 – 31 марта 1927 г.) говорилось: «Сейчас наблюдается какой-то угар,

какая-то танцевальная стихия!.. Танцы кое у кого стали основным средством

привлечения молодежи»657.

Эта «танцевальная стихия» больше всего пугала партийно-комсомольское

руководство, поскольку, как считалось, угрожала разложением рядов молодежи.

На VIII Всесоюзном съезде ВЛКСМ (5 – 16 мая 1928 г.) в своем докладе

Н.П. Чаплин отметил: «Интересный факт рассказывал один товарищ: в

Ленинграде есть частные “танц-классы” (голос: очень много). Интересно значение

этих танц-классов с точки зрения разложения рядов молодежи. Оно заключается в

том, что девчата-работницы идут учиться танцам, а их там затягивают в омут

разврата, в совершенно чуждую нам среду, где они разлагаются»658.

Клубы во многом не смогли противостоять давлению молодежной среды, не

имели материальной возможности и не стремились отказываться от

развлекательного «уклона». Молодежь хотела танцевать. Комсомольские вожаки

вынужденно с этим соглашались, но требовали, чтобы танцы были «без

кривляний».

Эту сложную задачу взялась решить «секция по пляске» НТК ВСФК

(Научно-Технический Комитет Высшего Совета по Физической Культуре)659.

Пленум НТК ВСФК от 18 июля 1925 г. утвердил «Временное положение о

пляске и танцах в клубах, как факторе физического воспитания». В общественной

жизни танец должен был стать одним из методов «объединения отдельных членов

657 РГАСПИ. Ф. М-37. Оп. 5. Д. 10. ЦК ВЛКСМ V Всесоюзная конференция ВЛКСМ 24-31 марта 1927 г. Стенографический отчет. М.; Л., 1927. С. 136. 658 РГАСПИ Ф. М-6 Оп. 8 Д. 10 VIII Всесоюзный съезд ВЛКСМ 5-16 мая 1928 г. Стенографический отчет. М.; Л., 1928. С. 72. 659 ГАРФ. Ф. Р-7576. Оп. 3 Д. 4.

215

коллектива и способов эстетического воспитания». Положение рассматривало

танцы с точки зрения биологического, социального значения, воспитания ритма,

связи с сексуальностью, условий использования в общественной жизни660. В его

вводной части говорилось: «Учитывая необходимость воздействия на кадры

трудящихся, еще не вовлеченных в планомерную физкультурную работу,

Президиум ВСФК полагает желательным использовать для этой цели … широко и

стихийно практикующиеся пляски и танцы, которые в своих современных формах

не редко содержат нежелательные элементы, но будучи регламентированы,

должны стать одним из необходимых средств физкультуры». Регламентация

должна коснуться «видов движений», «создаваемым под влиянием условий

нового революционного быта». Большое внимание уделялось «идеологическому

значению плясок и танцев». Пляски и танцы должны были способствовать

«телесному развитию, укреплению мышц и внутренних органов, а также

выносливости, ловкости и овладению всем организмом». Предлагалось

культивировать те танцы, которые «дают наилучший биологический эффект»661.

Секция изучила американский танцевальный опыт. На заседании секции

20 ноября 1926 г. был заслушан доклад А.Н. Андронникова «Современные

американские танцы» − рег-тайм, фокстрот, уон-степп, ту-степ, бостон,

чарльстоун, шимми, шалюпе. Было признано, что «танцы в некоторых условиях

легко поддаются искажению … в сторону эротики». Для детей эти танцы

считались недопустимыми, для взрослых – «многое зависит от обстановки». В

развернувшейся дискуссии А.И. Ларионов указал: «Эти танцы лишь по

отдаленной аналогии можно сравнивать с рабочими движениями, которые

действительно целесообразны и экономичны… В случае допущения этих танцев

следует подумать о мерах регламентации, в порядке каких-то инструкций для

соответствующих учреждений». В.В. Никитин-Норский отметил невысокую

художественную ценность подобных танцев. А.Н. Андронников смело заявил, что

«возвращение к народным пляскам является попятным движением; должно

660 ГАРФ. Ф. Р-7576. Оп. 3. Д. 4 Л. 53. 661 Там же. Л. 51.

216

культивировать черты городского, фабричного, урбанистического быта. Надо

стремиться к американизации. Сексуальности не следует бояться – она

свойственна человечеству»662.

16 апреля 1927 г. секция по пляске НТК ВСФК рассмотрела следующие

пожелания Пленума Совета физической культуры: разработка вопроса о различии

«комплексных движений для мужчин и женщин в парных танцах»;

«разработка вопроса о красивых движениях и отражение на них социально-

бытовых, трудовых, национальных особенностей»; регламентирование

«гигиенических условий, в которых должны производиться танцы в клубах»;

«использование для клубных танцев народных мелодий и народных

инструментов»663.

Секция провела «обследование танцев» по четырем направлениям:

физиологическом; психологическом; хореографическом; социологическом. В

результате было принято решение организовать лабораторию по изучению и

созданию коллективных плясок. Лаборатория должна была работать при ГЦИФК

(Государственный Центральный Институт Физической Культуры)664.

Функции лаборатории состояли в следующем: а) «разработка коллективных

танцев, поступающих по преимуществу извне»; б) проработка вопроса о

пригодности применения тех или иных танцев; в) создание физкультурных

танцев; г) разработка танцев «под углом зрения применения их в клубе и

школе»665.

ЦК ВЛКСМ предложил «ряду режиссеров создать цикл новых танцев путем

непосредственной работы с клубной массой»666. Секция в свою очередь

предложила «перейти на опытно-исследовательскую работу, путем организации

соответствующих ячеек по изучению пляски в различных клубах; подобные

ячейки, с одной стороны, дадут возможность секции проводить научно-

662 ГАРФ. Ф. Р-7576. Оп. 3. Д. 4. Л. 35, 36. 663 Там же. Л. 24. 664 Там же. Л. 23. 665 Там же. Л. 22. 666 Там же. Л. 20.

217

исследовательскую работу, а с другой, будут представлять из себя показательные

группы для насаждения в массах правильно-организованных плясок»667.

Опыт по «организации» танцев и плясок показал, что установление над

ними целенаправленного контроля и их регламентирование невозможны. В

условиях становления тоталитарного государства это была небольшая сфера

личной свободы, где молодые люди могли вести себя так, как им нравится, и они

с большим энтузиазмом отстаивали это свое право на танцплощадках.

В 1920-е гг. предпринимались попытки «окомсомолить» домашние

вечеринки и проводить их по-новому – «без бутылки и “Хлебной”». Например,

комсомольцы Ленинграда организовали домашнюю вечеринку, на которую

пришли ребята и девчата с завода им. Ленина, фабрики «Рабочий», прядильно-

ниточной фабрики Халтурина. «Собрали со всех по полтора рубля и в одну из

суббот организовали домашнюю вечеринку. Устроили угощение, на столе не

было бутылочек “Хлебной” и колбасы под маркой “собачья радость”. Кофе,

печенье, конфеты, яблоки, бутерброды, шоколад. Затеяли танцы, пошлый

фокстрот был сдан в архив. Комсомолец Лисин сплясал “русского” под

аккомпанемент баяна. За пляской затеяли коллективное пение, игры. Одни сели

играть в шашки, шахматы, другие устроили подвижные игры, политфанты,

которые прошли весело, разве только выявили политнеграмотность наших ребят.

После этого стали читать юмористические рассказы Зощенко, стихи, взятые из

юмористических журналов». В результате был сделан довольно оптимистичный

вывод: «Домашние вечеринки постепенно принимают культурный вид,

“окомсомоливаются”»668. Однако такие вечеринки не получили широкого

распространения.

Важнейшим направлением борьбы за новый быт стал антирелигиозный

фронт. В Советской России православная церковь оставалась единственным

институтом, сохранившимся от прежнего монархического государства. Храм,

мечеть, синагога были не только местом молитвенного общения людей с Богом,

667 ГАРФ. Р-7576. Оп. 3. Д. 4. Л. 19. 668 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 740. Л. 43, 44.

218

но и выполняли функцию организации их бытовой повседневной жизни от

рождения до смерти. Религиозные обряды сопровождали начало и конец земной

жизни человека, давали надежду на утешение в потустороннем мире. Народ шел в

церковь крестить детей, венчаться, отпевать умерших, поминать усопших,

праздновал Рождество и Пасху.

Традиции религиозного быта, по мнению большевиков, представляли собой

пережитки прошлого и ограничивались внешней, обрядовой стороной, поэтому

считались поверхностными, не глубокими. Как писал Л.Д. Троцкий:

«Религиозности в русском рабочем классе почти нет совершенно»669.

И, тем не менее, религиозная обрядность являлась источником влияния

церкви на массы народа, и, соответственно, ослабляла влияние власти.

До начала двадцатых годов борьба против религии велась в основном

карательными методами, направленными на ограничение, сужение сферы

церковной деятельности. Установка на активизацию атеистической пропаганды и

придание ей массового характера была дана В.И. Лениным в статье «О значении

воинствующего материализма», опубликованной в марте 1922 года670.

С этой целью в 1922-1923 гг. власть решила организовать массовую

антирелигиозную кампанию, чтобы изолировать церковь от общества, вытеснить

ее из бытовой сферы, лишить возможности оказывать какое бы то ни было

влияние на поведение и сознание людей. Антирелигиозная кампания

1922-1923 гг. включала в себя целый комплекс мероприятий. Помимо уже

испытанных агитационно-пропагандистских методов идеологического

воздействия, власть применила средства психологического давления,

затрагивавшие сферу религиозных чувств, эмоций и личных переживаний людей.

Анализ фактов показывает, что антирелигиозная кампания была организована в

ходе тесного взаимодействия РКП (б) и РКСМ и проходила под их

непосредственным руководством.

669 Троцкий Л.Д. Вопросы быта. Эпоха «культурничества» и ее задачи. М., 1923. С.36. 670 Ленин В.И. Полн. Собр. Соч. 5-е изд. М., 1975. Т. 45. С. 26.

219

Первые сообщения о проведении антирелигиозных демонстраций были

получены из Минска и Кременчуга. О них рассказала газета «Правда» в октябре

1922 г. Откликом на эти события стала статья, опубликованная в «Правде»

15 ноября 1922 г., под названием «”Комсомольское рождество” или почему бы

нам не справлять религиозные праздники»671. Ее автором был И.И. Степанов. Под

этим литературным псевдонимом писал известный советский партийный и

государственный деятель И.И. Скворцов-Степанов, входивший в состав Комиссии

по отделению церкви от государства при ЦК РКП (б). Уже этот факт

свидетельствует о том, что отклик в «Правде» не был случайным мнением

рядового журналиста. Есть все основания полагать, что именно эта публикация в

официальной партийной газете сыграла роль пускового механизма

антирелигиозной кампании.

Так, в отчете Самарского Губкома комсомола «Как мы провели

комсомольское рождество» прямо указывалось, что основанием «к подготовке и

проведению комсомольского рождества послужила статья Степанова в ”Правде”

от 15.11.1922 года»672.

По мнению организаторов мероприятия, основное внимание обывателей

должно было привлечь карнавальное шествие, в котором принимали участие

«ряженые»: участники, переодетые в священнослужителей. Их задача состояла в

том, чтобы, приплясывая под звуки оркестра, в смешном образе представить

служителей церкви, высмеять религиозные «предрассудки». Карнавальное

шествие в Самаре, пройдя по улицам города, завершилось на площади

Революции, где модели церкви, синагоги, попа, раввина, Будды и других

персонажей были сожжены673. Подобные мероприятия прошли во всех крупных

городах страны.

По такому же сценарию предполагалось провести и комсомольскую пасху.

Однако ЦК РКСМ категорически запретил устройство каких бы то ни было

671 Правда. 1922. 15 ноября. 672 СОГАСПИ. Ф. 53. Оп. 1. Д. 237. Л. 34. 673 Там же. Л. 35.

220

уличных демонстраций и карнавалов и предложил сосредоточить кампанию в

стенах клубов и предприятий674. В письме Горрайкома комсомола Пензы «О

проведении Комсомольского Рождества» (январь 1924 г.) указывалось, что «при

проведении Комрождества совершенно не должны иметь место антирелигиозные

демонстрации в форме карнавалов с сожжением богов и пр.»675. В указании

ульяновского губкома комсомола «О комсомольской пасхе» (1925 г.) говорилось:

«Комсомольская пасха в этом году не выносится на улицу, не носит ярко

демонстративного характера, а проходит в клубах (город), избах-читальнях, в

нардомах (деревня)»676.

Опыт проведения комсомольского рождества был также критически

проанализирован и в высшем партийном руководстве. В резолюции XII съезда

РКП (б) отмечалось: «Нарочито грубые приемы, часто практикующиеся в центре

и на местах, издевательство над предметами веры и культа взамен серьезного

анализа и объяснения не ускоряют, а затрудняют освобождение трудящихся масс

от религиозных предрассудков»677.

Карнавальное шествие, как центральное мероприятие комсомольского

рождества, не оправдало себя с самого начала. Веселый праздник, который

должен был вовлечь массы народа, не получился.

Если начало 1920-х гг. отмечено активным участием комсомола в

антирелигиозных акциях, то в конце десятилетия можно наблюдать обратный

процесс, связанный с активизацией работы сектантов. Так, в сводке

информационного сектора ЦК ВЛКСМ от 25 октября 1929 г. «Наступление

религиозников на молодежь» говорилось, что «за последнее время огромные

массы религиозников … перекрашиваются в защитный цвет. “Мы за коммунизм,

но без борьбы” – под этим прикрытием “тихой сапой” расшатывают диктатуру

пролетариата при попустительстве иногда партийных и комсомольских

674 СОГАСПИ. Ф. 53. Оп. 1. Д. 363. Л. 131. 675 ГАПО. Ф. 39. Оп. 1. Д. 16. Л. 10. 676 ГАНИУО. Ф. 43 Оп. 1. Д. 200. Л. 25. 677 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1986). М., 1984. Т.3. С. 115.

221

организаций»678. Например, в Воронеже с 1917 г. по 1929 г. секта Евангелистов

выросла до 200 групп, а комсомол не обратил на это внимания679. В Самаре

«усиливается стремление к открытию религиозных школ»680. Сектанты активно

работали на выборах в Советы, организовывали собрания молодежи перед

выборами. Особое внимание уделяли женщинам681.

Организованность, сплоченность сектантов привлекали молодежь.

Например, отмечались порядок и культура у баптистов. Стремясь привлечь

молодых людей, баптисты создавали строительные артели, бесплатно обучали

молодежь ремеслам, вели индивидуальные беседы, снабжали литературой682.

Сектанты оказывали помощь членам семей красноармейцев и даже вели агитацию

и сбор средств «на постройку “города-солнца” специально для евангельских

христиан». Неоднократно отмечалось, что сектанты «копируют в работе среди

крестьянства формы и методы работы партии». Например, «организуют выезды в

деревню с музыкальными и хоровыми кружками, декламаторскими и

проповедническими группами». «Все общины и группы применяют

развлекательные формы работы: хоровые и сольные пения, инсценировки,

драматические кружки и танцы, организуют разные собрания, как призывные,

миссионерские и прочие»683. При этом, «хоровые песни (псалмы) у сектантов – не

унылый, гнусно-скучный напев старой и живой церкви, подаются на любой

мотив: тут и мотив “Кирпичиков”, и “Смело мы в бой пойдем”, и

“Интернационал”, и даже плясовые мотивы»684.

На фоне этого особенно резко проступали недостатки, присущие

комсомольским собраниям: «Скученность и сухость наших собраний, полное

табачным дымом помещение, невозможность полностью охватить всю молодежь

культурно-просветительской работой, создают широкое поле деятельности для

678 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 919. Л. 41. 679 Там же. Л. 44. 680 Там же. Д. 580. Л. 64. 681 Там же. Д. 919. Л. 48, 49. 682 Там же. Л. 52. 683 Там же. Л. 53. 684 Там же. Л. 55.

222

работы оживившихся религиозников». В то же время у «религиозников»:

«Чистое, светлое помещение, где нет табачного дыма (не курят), отсутствие

скверно-матерной ругани в коридорах, теплая встреча при посещении

баптистского собрания, …коротенькие 10-15 минутные доклады на тему о том,

что кругом меня “стоны борьбы и проклятья”, “кругом меня слезы и вопли людей

и люди забыли, что все они братья и нет единства среди божьих людей в сем мире

скорби”, а после него молодежь слышит декламацию стихотворений Лермонтова,

Пушкина, выступление певцов, хороших оркестров (Таганрог, Воронеж, Москва и

др.)»685.

Вывод Информсектора ЦК ВЛКСМ был неутешительным: «Наступлению

классового врага под религиозным прикрытием Комсомол не противопоставил

развернутой и углубленной пропаганды»686.

Во второй половине 1920-х гг. борьба за новый быт осуществлялась также в

рамках такой формы массовой работы как «культпоход». Культпоход был

объявлен ЦК ВЛКСМ как всесоюзное массовое движение за культуру. Например,

культпоход, организованный комсомолом со 2 сентября по 7 ноября 1928 г.,

проходил под тремя лозунгами: «1) борьба с неграмотностью; 2) борьба с

пьянством; 3) борьба с грязью в личной и общественной жизни»687.

Обращение ЦК ВЛКСМ об организации Всесоюзного культпохода

содержало раздел «Борьба за санитарную гигиену», который предусматривал

целый ряд бытовых мероприятий: 1) проверить санитарное состояние

общественных мест (столовых, клубов, бань, вокзалов, ночлежек, рабочих казарм

и т. д.); 2) «выявить места массового заражения бытовым сифилисом, трахомой,

туберкулезом»; 3) провести «соревнование среди рабочей и учащейся молодежи

на лучшую по чистоте комнату или общежитие»; 4) провести «обследование

жилищ комсомольцев в городе и деревне, ставя вопрос о чистоте помещения, об

685 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 919. Л. 54. 686 Там же. Л. 58. 687 Там же. Д. 858. Л. 1.

223

уничтожении насекомых, о чистом воздухе, об отдельных полотенцах, о

регулярном мытье полов»688.

В Москве комсомольцы организовали вечер по распространению зубной

щетки и порошка. Комсомольцы завода им. Коминтерна (Днепропетровск)

обследовали состояние бани, столовой, яслей. В Самаре сангруппа завода № 42

подняла вопрос об установке в некоторых цехах вентиляторов. В Орле

комсомольцы организовали «Музей безкультурья». В музее было собрано «около

двух с половиной десятков различных экспонатов, характеризующих

неряшливость и безразличное отношение к личному быту. В отдельной комнате

увидишь – висит старый башмак грязный как половая тряпка, носовой платок, по

соседству галоша, в которую “садятся ребята”, наплевательски относящиеся к

политучебе». Среди экспонатов можно было найти «истрепанные нервы

активистов», «комок грязи, собранный из под ногтей комсомольцев» и т.д. Все

эти экспонаты «возглавлялись приглашением» посмотреть: «нет ли чего-либо про

тебя?» «Но есть ряд примеров, которые говорят о том, что ребята в значительной

степени правильно разрешали проблему с грязью. Вот эти немногие примеры

работы: “Студенты ячейки пединститута объявили решительную борьбу

грязнухам, причем средством борьбы с ними служит даже фотоаппарат. Самые

худшие грязнухи, так называемые “муравьи”, фотографируются и снимки с них

помещаются в стенгазете”»689. В Центрально-Черноземном округе комсомольцы

организовали отряды по установке радио в квартирах рабочих690.

Большое внимание комсомольцы уделили борьбе с пьянством. «Во время

культпохода по всей стране прокатилась волна закрытия торгующих алкоголем

учреждений и предприятий, выявлялись шинки, шинкари, развернулась работа по

организации досуга молодежи». (Ростов на Дону, Днепропетровск, Москва).

Комсомольцы «Трехгорной мануфактуры» (Москва) выпустили «Сводку о водке»

в виде приложения к фабричной газете «Погоняка», описали случаи пьянства и

688 Там же. Д. 859. Л. 78. 689 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 858. Л. 6 об. 690 Там же. Л. 7 об.

224

поместили фотографии пьяниц, сделанные фотокружком. В механическом цеху

завода им. Ленина в Днепропетровске комсомольцы «взяли под свою защиту

коренного пьяницу старого рабочего т. Гузеева (37 лет работает в цеху)». Гузеева

уволили за пьянство и прогулы, а у него семья – восемь человек. Комсомольцы

добились его восстановления на работе и прикрепили к наркодиспансеру691.

Комсомольцы Самары организовали ячейку по борьбе с алкоголизмом, куда

вошли 150 человек работников трампарка, которые сильно пьянствовали. По

инициативе ячейки рабочие трампарка и завода № 42 потребовали от Горсовета

запрещения продажи вина в отделении ЦРК № 27, магазине РТПО № 2 и в винно-

гастрономическом магазине на Садовой. Ячейка профшколы подняла вопрос о

закрытии лавки Центроспирта в центре города692. В Ульяновске борьбу с

алкоголизмом возглавили: заведующий культотделом окружного профбюро тов.

Ростов, врач Акимов и др. На предприятиях читали лекции, доклады. В общество

вступило 200 человек693.

Однако не везде культпоход прошел по плану. Например, в Оренбурге не

было создано антиалкогольного общества. Ничего не было сделано по закрытию

винных лавок. Борьба с пьянством не велась694. В той же Самаре, как отмечалось,

несмотря на бодрый дух отчетности, в целом культпоход прошел слабо,

активность масс была недостаточной695.

Организаторы культпохода указывали на слабое участие в нем «Общества

борьбы с алкоголизмом». Общество «не смогло ухватиться за культпоход. Не

выдвинуло совершенно конкретные меры и формы борьбы с пьянством. Все свое

внимание оно сосредоточило на закрытии пивных и винных лавок, на сокращении

выработки алкоголя, в то время как в первую очередь в условиях СССР надо было

заняться сосредоточением борьбы на самой природе пьянства». Во время

691 Там же. Л. 5. 692 Там же. Д. 859. Л. 99. 693 Там же. Л. 100. 694 Там же. Л. 103. 695 Там же. Л. 101.

225

культпохода было организовано много ячеек борьбы с пьянством, но

«практическая воспитательная работа совершенно отсутствует»696.

Культпоход 1929 г. проходил по тому же сценарию, что видно из отчета

«Некоторые итоги культурного похода комсомола (составлены по материалам

местных организаций КСМ)». В разделе II «На бытовом фронте» приводилась

следующая статистика: организовано групп по борьбе с пьянством – 357;

организовано ячеек противоалкогольного общества – 205; закрыто по инициативе

КСМ пивных и водочных лавок – 538; закрыто шинков – 1080; открыто дешевых

чайных – 21; открыто жилищ – 576; организовано коммун с коллективным

питанием – 8; организовано общежитий молодежи – 13; организовано прачечных

– 1; открыто бань общественных – 11; организовано общественных кухонь – 1. В

комментариях к этим цифрам скромно отмечалось: «Приводимые цифры не могут

дать полной картины итогов культпохода, так как материалы недостаточно полны

и не охватывают всех организаций. Однако некоторое представление нам все же

дают»697.

Следует отметить, что некоторые местные партийные организации не

поддержали культпоход комсомола, считая его не серьезным мероприятием.

Например, в Центрально-Черноземном округе «обком партии дал директиву всем

окружкомам принять активное участие в руководстве культпоходом. Получив эту

директиву, секретарь Воронежского окружкома партии наложил такую

резолюцию: “Накрутить комсомолу хвост”». В Туле партячейка заявила:

«Двигайте, а нам некогда». В Москве АППОМК не разрешал МК ВЛКСМ

объявить культпоход, «утверждая, что “культпоходом культурной революции не

сделаешь”»698.

Таким образом, на местах всерьез не воспринималась очередная кампания,

спущенная сверху. Молодежь устала от бессмысленных мероприятий, которые

696 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 858. Л. 4. 697 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 919. Л. 37. 698 Там же. Д. 858. Л. 2.

226

заведомо не могли дать положительного результата. Культпоход разделил участь

других кампаний, о которых никто не вспоминал.

Еще одной массовой формой работы с молодежью был кинематограф.

Перед кинематографом ставилась сложная задача: с одной стороны, кино должно

было быть средством партийной агитации и пропаганды, с другой стороны, кино

должно было оставаться средством развлечения молодежи699.

Основным требованием к кино было создание «художественной и

идеологически выдержанной ленты» без мещанских предрассудков и

контрреволюционных мыслей700. С учетом этого в плане работы кинокомиссии

при Политпросвете ЦК на ноябрь, декабрь 1924 г. и январь 1925 г. был намечен

выпуск кинолент, посвященных участию комсомола в гражданской войне и

подпольной работе701.

С середины 1920-х гг., наряду с героической тематикой, в кинематографе

появляется тема быта молодежи. На заседании кинокомиссии ЦК Союза с

представителями комсомольских организаций, киноработников, об участии

комсомола в работе кино (1925 г.) были названы четыре направления работы

кинематографа: 1) создание исторических картин о борьбе молодежи в

гражданскую войну; 2) борьба молодежи на Западе; 3) быт рабочей молодежи;

4) создание кино для детей. Высказывалось пожелание о том, что «было бы очень

хорошо изобразить в комическом виде некоторые отдельные стороны нашего

быта»702.

Однако снять бытовую комедию, оказалось сложнее всего. Проблема

заключалась в том, что ирония по отношению к положительному герою не

допускалась: «У нас все герои нашей страны – красноармеец, рабочий,

комсомолец – они в картине должны быть положительными типами и наши

699 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 5. Д. 9. Л. 10. 700 Там же. Л. 9. 701 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 389 Л. 29. 702 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп 5. Д. 9 Л. 5, 6.

227

органы не допускают никакого иронического к ним отношения. Это, конечно,

сильно стесняет процесс художественного творчества»703.

Не были определены подходы к теме «Комсомол в жизни». Никто не знал,

как изображать, кого изображать, что допустимо, что недопустимо снимать. Ясно

было одно, что «комсомольца нельзя выводить в смешном виде, так же как и

коммуниста, рабочего, красноармейца или чекиста».704

В показе бытовых сцен, среди кинематографистов считалось недопустимым

изображение «любовных интриг героев». Любовные сцены, снятые в

соответствии с идеологическими установками, получались карикатурными и

антихудожественными: «Когда в картине, предназначенной для деревни, тема о

любви подается в таком виде, что красноармеец с любимой девушкой читает

“Империализм как новейший этап капитализма”, – тоже смеяться будут, а в конце

картины, они берутся за руки и поют Интернационал»705.

Экранные образы получались надуманными, и зритель сразу же отмечал их

фальшивость. Например, в картине «Лицом к лицу» обращал на себя внимание

«красноармеец-отпускник, который вернувшись в прекрасно сшитой шинели,

ходит по 5 верст и ни капельки пота, все такой же красавец и проходит так всю

картину»706. По поводу такого неудачного изображения комсомольцев

говорилось, что «если комсомолец и выведен в какой-нибудь картине, то он

написан по тезисам, добродетельным, смелым, находчивым, настоящий паинька,

если не бог. Вот это-то писание по тезисам – есть одна из основных причин того,

что картины наши выходят скверными, плохо написанными и плохо

смотримыми»707. В итоге предлагалось прекратить «канонизировать

комсомольцев» и делать из них «живых мощей»708.

По общему мнению кинокритиков, продукция Совкино была крайне

низкого качества. Единственный фильм, получивший признание, был фильм 703 Там же. Л. 17. 704 Там же. Л. 44. 705 Там же. Л. 18. 706 Там же. Л. 16. 707 Там же. Л. 30. 708 Там же. Л. 32.

228

«Красные дьяволята»709. В остальном было признано, что «советские картины

очень плохи, критикуют их во всех углах», что «в советском кинематографе на

99 % преобладает халтура»710. Критике подвергали даже картины, посвященные

гражданской войне, поскольку они снимались по шаблону: «генералы,

развратницы, а со стороны рабочих – чекисты и т. д.», еще «умный и находчивый

комсомолец»711.

По признанию кинематографистов, «кино может служить центральным

проводом в отношении работы между всеми социально-бытовыми явлениями в

отношении хулиганства и прочих существующих недостатков»712.

Однако работа кинематографа зачастую давала обратный результат.

Проблема заключалась в коммерциализации кино и стремлении кинопроката

заработать на авантюрно-приключенческих и мелодраматических фильмах,

мелкобуржуазное содержание которых не соответствовало задачам формирования

коммунистического мировоззрения молодежи.

На основе информационных отчетов, поступавших с мест в ЦК ВЛКСМ

(январь-ноябрь 1929 г.), отмечалось: «Большое значение имеет влияние на

молодежь театр, кино и искусство. В то время как мы всюду проводим работу

среди молодежи, стремясь воспитать людей вполне здоровых, с пролетарской

идеологией, Госкино республик зачастую выпускают такие фильмы, которые

разлагающе действуют на нашу молодежь, не редки случаи, когда неходкие

картины по своему содержанию (мещанство, национализм, идеализм и проч.) в

городе, направляются в уездные центры»713.

Самарская газета «Коммуна» в своем номере от 9 февраля 1928 г. писала,

что молодежь воспитывается на фильмах, которые не предназначены для нее.

Детских фильмов почти не было. Газета отмечала, что за 10 лет работы Совкино

было снято всего 10 картин для 14 миллионов советских детей: «Морозко»,

709 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп 5. Д. 9. Л. 12. 710 Там же. Л. 11, 13. 711 Там же. Л. 14. 712 Там же. Л. 21. 713 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 23. Д. 921. Л. 25.

229

«Остров юных пионеров», «Ванька пионер», «Как Петрунька ездил к Ильичу» и

некоторые другие. В кинотеатрах показывали в основном приключенческие

фильмы с «обязательным мордобоем», на которых воспитывались дети:

«Отрезанные от мира», «Мисс Менд» («Месс Менд»), «Человек без нервов» и т. д.

«Комсомольская правда» даже определила кино как «курсы хулиганства». Газета

писала, что детям изо дня в день преподносятся «нездоровые трюкачества». Были

факты организации «шаек» под влиянием кино. Научных фильмов было крайне

недостаточно, была слабо представлена хроника, очень мало было бытовых

фильмов. Автор статьи о кино «Курсы хулиганства» М. Клипиницер обвинял

Совкино в проведении коммерческой политики: «Главное внимание Совкино

уделяет таким картинам, которые рассчитаны на большие сборы, на которые

откликнутся мещане и любители сексуальных мотивов. Надо не надо (коммерция)

– в картину обязательно вставят несколько действующих на нервы “острых”

кадров. Голые плечи, грудь, руки, ноги – все это заснимается опытным глазом и

преподносится с самой пикантной стороны. Надпись, предупреждающая, что

“дети до 16 лет” не допускаются, не работает. Профсоюзные кинотеатры пускают

детей на все фильмы без разбора – на “Проститутку”, на “Мороку”, где парень

заражается сифилисом, а старик насилует молодую девушку»714.

В целях мобилизации общества на борьбу за создание советского кино,

удовлетворяющего идеологическим и художественным требованиям, было

создано «Общество друзей советского кино» (ОДСК).

В отчете о работе ОДСК Пензенского губкома комсомола за период с

15 февраля 1927 г. по 5 января 1928 г. говорилось: «Общество друзей советского

кино является наиболее новым обществом, ставящее своими целями и задачами:

всемерное содействие строительству Совкино, борьба против проникновения в

кино явной или замаскированной буржуазной идеологии, приближение кино к

рабочим и крестьянским массам, данное общество еще не привилось в деревне и

городе и требует наиболее осторожного подхода к его развертыванию, строго

исходя из наличия запросов и активности самих рабоче-крестьянских масс. 714 Коммуна. 1928. 9 февраля.

230

Участие комсомола должно выразиться: а) разъяснение задач ОДСК и

важности последнего; б) вербование в члены ОДСК широкую рабоче-

крестьянскую молодежь кинопостановками и членов КСМ; содействие в

приобретении через п/п учреждения кинофильм и кинопередвижке для деревни из

жизни нашего комсомола и борьбы рабоче-крестьянской молодежи»715.

Однако, несмотря на критику работы кинопроката, на создание «Обществ

друзей советского кино», ситуация принципиально не менялась. Коммерческое

кино процветало. В прокате на 100 картин, советских было только 15716.

Исходя из изложенных фактов, можно сделать вывод, что борьба за новый

быт среди молодежи в условиях нэпа отражала все трудности и противоречия

переходного периода, сочетавшего элементы социализма и капитализма. Как

показал проведенный анализ, даже отношения между партийными и

комсомольскими организациями складывались неоднозначно. Руководствуясь

решениями партии, комсомольские организации не всегда могли рассчитывать на

поддержку ее местных органов. Имели место случаи, когда комсомольские ячейки

вовсе оказывались без партийного руководства. При этом молодежь, особенно в

столичных городах, часто выступала инициатором новых форм организации

бытовых отношений, которые затем подхватывались в регионах. Так было,

например, с бытовыми ядрами. В то же время такая форма работы, как

культпоходы, инициированная сверху, не получила широкого развития на местах.

Следует также отметить, что двойственная среда, порожденная новой

экономической политикой, не способствовала выработке устойчивого

мировоззрения молодежи, блуждавшей между абстракциями марксизма и

соблазнами нэпа. Молодое поколение 1920-х гг., выросшее в постреволюционную

эпоху, пыталось строить жизнь по-своему, стремясь разрешить противоречия

между старыми традициями и новыми требованиями, демонстрировало и умелое

приспособление к двойным стандартам для решения своих личных жизненных

715 ГАПО. Ф. 38. Оп. 1. Д. 352. Л. 106. 716 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 5. Д. 9. Л. 37.

231

задач, и жертвенный отказ от всего личного ради достижения «светлого

будущего».

232

Заключение

Изучение истории формирования нового быта городского населения в 1920-

е гг. показывает, что преобразование бытовой сферы было обусловлено

политическими, экономическими, социальными, культурными и идеологическими

факторами.

Основная задача партии в области быта заключалась в том, чтобы поставить

быт как сферу личного пространства под контроль государства и включить его в

общую систему тотальной зависимости личности от власти. Основные

мероприятия в области быта были направлены на замену традиционного

индивидуалистического быта коллективными формами удовлетворения

повседневных потребностей граждан.

С началом строительства социализма повседневная бытовая жизнь людей, в

прежние времена складывавшаяся стихийно и находившаяся во власти обычаев и

традиций, попала в сферу целенаправленного государственного регулирования.

Государство не только диктовало способ производства материальных благ, но и

определяло формы быта, где происходило потребление произведенных благ.

Формирование нового быта стало частью социально-экономической политики

большевиков, проводимой в рамках реализации проекта глобального

переустройства общества на коммунистических началах.

Проведенное исследование показало, что преобразование бытовой сферы

осуществлялось на основе дифференцированного подхода в отношении

коммунистов, рабочих, женщин и молодежи, составлявших городское население

страны. Для каждой группы ставились свои специфические цели и задачи,

учитывавшие различия в занимаемом месте в социально-политической структуре,

образовательном и культурном уровне развития. Соответствующим образом

вырабатывались формы и методы работы для каждой из указанных групп. Такой

подход сложился в ходе практического решения бытовых вопросов и не был

следствием выработки какой-либо комплексной программы преобразования быта.

233

Вопросами организации быта занимались следующие уполномоченные

органы.

Бытовое поведение коммунистов находилось в ведении Центральной

контрольной комиссии партии и местных контрольных комиссий, а также

комиссий по чистке партии. Датой начала проведения мероприятий по

установлению контроля над поведением коммунистов в быту и в личной жизни

можно считать письмо ЦК РКП (б) от 4 сентября 1920 г., в котором обращалось

внимание на «болезненные» явления в партии.

Организация быта рабочих находилась в ведении Центральной комиссии по

улучшению быта рабочих при Президиуме ВЦИК, которая работала с 20 марта

1921 г. по 13 апреля 1922 г. После ликвидации ее функции были переданы

ВЦСПС. Кроме этого в 1929 г. была организована Комиссия по социалистической

перестройке быта при Президиуме ЦКК ВКП (б). В 1930 г. были организованы

секции бытовых коммун при Комиссии ЦКК-РКИ по социалистической

перестройке быта. Организацией общероссийской системы общественного

питания трудящихся занималось товарищество «Народное питание», учрежденное

в 1923 г. Начало обсуждения вопросов формирования нового быта рабочих было

положено Л.Д. Троцким в его брошюре «Вопросы быта. Эпоха “культурничества”

и ее задачи», вышедшей в 1923 г.

Вопросами формирования нового быта женщин занимался Отдел по работе

с работницами и крестьянками (женотдел), созданный при ЦК партии (1919 –

1930); Центральная комиссия по улучшению и изучению женского труда в

производстве, созданная 6 июня 1924 г.; с 1926 г. по 1932 г. работал Комитет по

улучшению труда и быта работниц и крестьянок при Президиуме ВЦИК;

Народный Комиссариат Труда СССР и ВЦСПС. Целенаправленная работа по

реформированию быта женщин началась в декабре 1918 г., когда по указанию ЦК

РКП (б) на местах были созданы комиссии по пропаганде и агитации среди

женщин.

Поведением комсомольцев в быту и молодежным бытом занимались

комитеты комсомола и созданные при них в 1926 г. конфликтные комиссии.

234

Вопросом «реформирования» танцев занималась секция по пляске Научно-

Технического Комитета Высшего Совета по Физической Культуре. Событием, с

которого началась работа комсомола по социалистическому преобразованию быта

молодежи, можно считать письмо ЦК РКП (б) от 12 декабря 1920 г. всем

губернским и уездным комитетам партии, в котором обращалось внимание на

кризисную ситуацию в комсомоле.

Приведенный перечень показывает, что вопросы реформирования быта

курировали совершенно различные партийные и государственные структуры,

никак не связанные между собой и никоим образом не координировавшие свои

действия. Помимо общих представлений о необходимости изменения быта на

основе принципов социализма, не было какого-либо единого плана

реформирования бытовой сферы. Решения принимались по мере возникновения

текущих проблем. Кроме того, не было полного взаимодействия и

согласованности в действия центральных и местных партийных и комсомольских

организаций. Инициативы, исходившие сверху, часто не учитывали местных

возможностей и потребностей и в силу этого не получали поддержки снизу.

В целом необходимо признать, что отношение к бытовым ценностям и

традициям на местах было более консервативным и осторожным, чем в центре.

Стремление руководства страны внести революционное содержание во все

социальные отношения наталкивалось на глухое сопротивление основной массы

простых людей, сознание которых оставалось не затуманенным марксистскими

догмами. Особенно это касается такой достаточно инертной сферы, как семейный

быт, где отношения формируются по принципу кровного родства, а не на основе

абстрактных коллективных ценностей.

Комплексный анализ фактов позволяет выделить три основных этапа в

процессе реформирования быта горожан. Первый этап – 1921-1923 гг. –

характеризуется постановкой задач и принятием организационных мер,

направленных на непосредственный переход к новым формам быта. Однако

противоречивость реализации новой экономической политики и недостаточность

ресурсов потребовали корректировки принятого курса и более взвешенного

235

подхода. Второй этап охватывает середину 1920-х гг. –1924-1926 гг. – когда

происходит относительная активизация реформирования быта на новых началах.

Третий этап – 1927-1929 гг. В это время нарастают противоречия в ходе

осуществления новой экономической политики и намечается отказ от ее

дальнейшего проведения. Соответственно меняются приоритеты социально-

экономического развития страны. Идея реформирования быта на коллективных

началах утрачивает свою актуальность и постепенно отходит на второй план.

Основная задача в области быта партийных работников состояла в том,

чтобы сохранить партию от мелкобуржуазного разложения в условиях реализации

новой экономической политики. В начале 1920-х гг. партия большевиков впервые

поставила вопросы этики в качестве первоочередных в партийном строительстве.

От решения этих вопросов зависело сохранение партийной идентичности и связи

с пролетарскими массами. Партия выдвинула требование соблюдения норм этики

наряду с выполнением Устава и партийной Программы.

В условиях мирного строительства социализма к партийным функционерам

предъявлялись новые требования. Если в годы революции и Гражданской войны

от коммуниста ожидалось героическое самопожертвование, то в послевоенный

период требовались качества грамотного организатора, руководителя, преданного

делу социализма, бескорыстного, скромного в личной жизни, целиком отдающего

себя повседневной работе на благо трудящихся.

Однако не все коммунисты смогли противостоять вызовам новой

экономической политики. Причины этого заключались в том, что партия была

единственной политической силой в стране, обладающей монополией на власть.

Отсутствие общественного контроля разлагало неустойчивых партийных и

советских руководителей. Низкий образовательный и политический уровень

культуры рабочих и крестьян не позволял набирать в партию достойных членов.

Призыв в партию 1924 г., проводившийся в связи со смертью В.И. Ленина,

впоследствии дал самый массовый выход из партии, поскольку, как выяснилось,

многие рабочие вступали в партию из «шкурных» интересов и стали выходить из

нее, как только их ожидания не оправдались. Здесь просматривается следующая

236

закономерность: чем больше принимали в партию представителей из рабочих

слоев, как правило, полуграмотных, тем менее дисциплинированной и

сознательной она становилась. Одним из мотивов вступления в партию было

стремление улучшить свое материальное положение, решить бытовые вопросы:

получить жилье, повышение по работе и другие блага.

Основными «болезнями» партии в 1920-е гг. были конфликты между

членами партии, в основе которых лежало материальное неравенство,

провоцировавшее склоки, подсиживания, доносы, грозившие парализовать работу

партийных организаций. Помимо этого некоторые коммунисты оказались

неспособны противостоять соблазнам нэпа, что проявилось в таких явлениях как

«онэпивание», «хозобрастание», растраты, хищения, использование служебного

положения в личных целях и т. д. Кроме этого, большой вред имиджу партии

наносили пьянство и беспорядочная семейная жизнь коммунистов. Как показал

анализ, численность коммунистов, исключенных из партии за нарушение

этических требований была незначительной, однако степень их отрицательного

влияния на беспартийные массы была неизмеримо большей, поскольку факты

безобразного поведения членов партии имели широкий общественный резонанс.

Вопросы партийной этики и быта коммунистов стали предметом

обсуждения на съездах, конференциях и партийных собраниях. Для борьбы с

«болезнями» партии были созданы контрольные комиссии, работавшие на

постоянной основе, а также периодически проводились чистки партийного,

советского и хозяйственного аппаратов.

Наибольшая трудность, с которой пришлось столкнуться партийным

контрольным комиссиям, состояла в выработке единых критериев для оценки

поведения коммунистов. Зачастую контрольные комиссии выносили различные

меры наказания за одни и те же проступки. Местные контрольные комиссии

требовали разработать кодекс партийной этики, который бы содержал перечень

проступков и меры ответственности за них. Центральная контрольная комиссия

отвергла эти требования и ограничилась разработкой Указаний, на основе

237

которых местные контрольные комиссии должны были принимать решения в

отношении провинившихся членов партии.

Обсуждение поведения коммунистов в быту, их личной жизни проходило

открыто как на партийных собраниях, так и в печати. Любой гражданин мог

обратиться в соответствующую партийную организацию с жалобой на

недостойное поведение члена партии. Такая возможность была приметой

партийного строительства 1920-х гг. При этом доносы не поощрялись, и партия

вела с ними борьбу.

Проведенное исследование позволило сделать вывод, что, несмотря на

предпринимаемые меры, полностью искоренить «болезненные» явления в партии

не удалось. Во многом они были связаны с противоречиями, порожденными

новой экономической политикой. В условиях всеобщей разрухи и обнищания

населения партия создала систему привилегий и специального снабжения

отдельных групп элит, занимавших высокие посты в партийных, советских и

хозяйственных органах. Уровень жизни определялся местом в номенклатурной

иерархии. Помимо этих факторов, дезорганизующее влияние на партийцев

оказывали попытки пересмотра системы нравственных ценностей, внесение

«нового», «революционного» содержания в моральные правила, регулирующие

взаимоотношения в бытовой, семейной жизни.

В конце 1920-х гг., в связи со свертыванием нэпа и реализацией пятилетних

планов, вопросы партийной этики претерпели существенную эволюцию, особенно

с началом политических репрессий против известных лидеров партии,

находившихся в оппозиции сталинскому окружению. Внешнее выражение быта

членов партии становится аскетичным, что соответствовало стандартам показной

скромности и простоты высшего сталинского руководства. Создав систему

закрытых распределителей, обеспечив себя дефицитными благами, недоступными

массам, партия попыталась сохранить хотя бы внешние атрибуты классовой

идентичности.

Формирование нового быта рабочих имело свои особенности. Основная

задача в этой сфере состояла в том, чтобы создать единую производственно-

238

бытовую систему организации повседневной жизни трудящихся масс. Это

предполагало не только обобществление средств производства, но и

обобществление быта как сферы потребления. Коллективным формам

организации производства должны были соответствовать коллективные формы

организации быта. В результате традиционный индивидуалистический быт

рабочей семьи должен был уступить место коллективному пролетарскому быту.

Все основные «домашние» функции – приготовление пищи, стирка белья,

воспитание детей – должны были осуществлять общественные учреждения:

общественные столовые, прачечные, детские сады и ясли, создаваемые за счет

средств предприятий и находящиеся под их контролем. Таким образом, бытовая

сфера жизни рабочих включалась в общую государственную систему

распределения и потребления материальных и духовных благ, что создавало

полную зависимость рабочих от государства.

В 1920-е гг. стала складываться советская модель промышленного

предприятия как центра бытового обслуживания рабочих и их семей.

Законодательное оформление эта система получила в декрете СНК от 10 сентября

1921 г., статья 513 которого устанавливала полную материальную и даже

бытовую зависимость рабочих от предприятий.

Таким образом, предприятия стали основой формирования нового быта

рабочих и должны были сыграть в этом ключевую роль.

Однако полностью реализовать эту концепцию в условиях проведения

новой экономической политики было невозможно. Ни государственные, ни

кооперативные, ни частные предприятия не имели достаточно средств, чтобы

строить для рабочих дома-коммуны, детские сады, ясли, больницы, клубы, дома

отдыха, спортивные базы и т. д. Требовалось обеспечить рабочих хотя бы

минимальными условиями существования, чтобы они могли выполнять

производственные функции.

Одним из самых острых бытовых вопросов являлся жилищный вопрос.

Жилищный кризис ставил под угрозу дальнейший рост производства. В условиях

нехватки государственных средств большое внимание уделялось развитию

239

кооперативного жилищного строительства. Партия стремилась привлечь средства

самих рабочих для решения жилищной проблемы. Однако низкая зарплата

препятствовала широкому развитию кооперативного жилищного строительства.

Рабочие семьи не располагали денежными средствами для внесения взносов и

оплаты кредитов.

В 1920-е гг. разрабатывались проекты строительства нового жилья, в

которых архитекторы пытались воплотить идеи реорганизации быта на новых,

коммунистических началах. Наиболее популярной была идея создания домов-

коммун, включавших в себя коллективные учреждения быта. Однако

первоочередной задачей было массовое строительство недорогого жилья в

кратчайшие строки, поэтому архитектурные проекты, отражавшие идеи нового

быта, оказались нереализованными. К концу 1920-х гг. партия переходит к

жесткой прагматической политике в области быта и пресекает всякие

эксперименты в этой области.

Другим бытовым вопросом, которому уделялось большое внимание, было

создание системы общественного питания. Предполагалось, что это позволит

постепенно ликвидировать отдельные семейные кухни и освободит домашних

хозяек от рутинной работы по приготовлению пищи. Кроме этого, в конце 1920-х

гг. некоторые рабочие столовые попытались создать для передовиков

производства повышенный культурный уровень обслуживания. Однако зачастую

это вызывало негативное отношение к передовикам и не стимулировало

стремление повысить производительность труда. В 1920-е гг. общественные

столовые не пользовались массовой популярностью среди рабочих из-за

неудовлетворительного приготовления пищи и высоких цен. Большинство

столовых оставались незагруженными. Также оказалась нерешенной и задача по

созданию сети общественных прачечных. Для их строительства не было средств.

Кроме того, домохозяйки оставались приверженными индивидуальным формам

обслуживания семьи.

В 1920-е гг. прилагались значительные усилия по формированию новых

культурно-бытовых привычек и традиций. Большая роль в этом отводилась

240

рабочим клубам. Партия пыталась использовать клубы в целях ведения

идеологической пропаганды и установления контроля над досугом рабочих.

Однако в полной мере реализовать эти цели не удалось. Ни клубы не выполняли

партийные указания, ни рабочие не стремились проводить свободное время в

клубах. Программа работы клубов была ориентирована на проведение

развлекательных и зачастую платных мероприятий, которые позволяли пополнить

их скудный бюджет. Попытки партийных и профсоюзных органов преодолеть

развлекательный «уклон» закончились безуспешно.

Также безуспешно велась борьба с пьянством и прогулами рабочих,

которые отражались на производительности труда. В двадцатые годы меры

борьбы с пьяницами и прогульщиками, по сравнению с тридцатыми годами, были

достаточно мягкими. Государство пыталось переломить ситуацию путем развития

сети кинематографа, вовлечения рабочих в занятия физкультурой, туризмом,

создания условий для культурного общения и отдыха в выходные дни, во время

отпуска. Для этого благоустраивались парки, пляжи, предприятия предоставляли

рабочим путевки в дома отдыха и санатории.

Практика показывала, что задачи формирования нового быта рабочих не

могли быть решены в условиях острой нехватки материальных ресурсов и

приверженности рабочих традиционному семейно-бытовому укладу.

В конце 1920-х – начале 1930-х гг. партия сосредоточила усилия на

выполнении пятилетних планов. Этой задаче были подчинены и решения в

области организации рабочего быта. При выделении минимальных средств

требовалось создать для рабочих семей лишь самые необходимые бытовые

условия, которые могли бы обеспечить нормальное функционирование фабрик и

заводов. Однако и это требование не выполнялось. Решение насущных бытовых

вопросов постоянно откладывалось до лучших времен.

Формирование нового быта женщин являлось важнейшей задачей партии в

решении «женского вопроса» и имело свою специфику. Положение женщин

после революции оставалось крайне тяжелым. Среди них был наибольший

процент неграмотных, неквалифицированных, низкооплачиваемых работников. В

241

случае сокращения производства их первыми увольняли с предприятий. Помимо

необходимости зарабатывать себе на жизнь, женщины вели домашнее хозяйство,

воспитывали детей, обслуживали мужей. При этом среди мужчин был широко

распространен традиционный взгляд на женщину как на существо низшее,

подчиненное, призванное обслуживать мужчин.

Партия поставила задачу преодолеть эту ситуацию путем вовлечения

женщин в производственную и общественную жизнь. В свою очередь, это

требовало освобождения их от ведения домашнего хозяйства. Считалось, что для

этого необходимо было создать сеть общественных столовых, прачечных, яслей,

детских садов. В решении этих вопросов женщины должны были сами принимать

активное участие.

Партия сразу же взяла на себя руководство в решении данного вопроса. В

1919 г. был создан Центральный отдел по работе среди женщин ЦК РКП (б).

Работа среди женщин строилась на основе дифференцированного подхода, с

учетом их социального происхождения, места проживания, возраста, занятий,

профессии, квалификации, образовательного и культурного уровня,

национальности.

Наиболее распространенными формами массовой работы среди женщин

были делегатские собрания, первичные кружки, специальные собрания для

наиболее отсталой части работниц, конференции, индивидуальная агитация,

практиканство, выдвиженчество, клубная работа.

Основной формой работы были делегатские собрания. Задача делегатских

собраний состояла в том, чтобы подготовить женщин к общественной работе в

советских и кооперативных организациях. Работа велась на основе программ,

которые разрабатывал Центральный отдел по работе среди женщин. Женотделы

на местах работали под руководством Центрального женотдела.

Большую организационную и методическую помощь в работе с женщинами

оказывал журнал «Коммунистка» – орган Отдела по работе среди работниц и

крестьянок ЦК партии. В нем публиковались методические материалы,

инструкции, разъяснялись вопросы текущей политики партии, происходил обмен

242

опытом. Делегатки изучали теоретический материал, содержавший общие

сведения по политическим и экономическим вопросам, а также привлекались к

практической работе на предприятиях, в советских и кооперативных

учреждениях. Перевыборы делегаток происходили ежегодно, что позволяло

привлечь к общественной работе различные слои женщин: работниц

предприятий, жен рабочих - домохозяек, батрачек и т. д.

Проведенный анализ фактов свидетельствует, что процесс вовлечения

женщин в общественную работу проходил сложно, встречая непонимание и даже

агрессию со стороны мужчин. Требовался длительный период изменения

общественного сознания, культурного развития, преодоления сложившихся

стереотипов на пути признания прав женщины. Одной из важнейших мер в этом

направлении было принятие Семейного кодекса, который создал правовую основу

для установления равноправия женщин и мужчин. Большое значение имело

вовлечение женщин в работу суда и правоохранительных органов, организация

различных кружков по юридическому ликбезу, обучение женщин поведению в

суде при защите своих прав в спорах с мужчинами.

Значительную роль в деле вовлечения женщин в общественную работу

играли клубы. В них создавались детские комнаты, куда женщины могли

поместить ребенка на время занятий в каком-либо кружке. Через кружки,

например, кройки и шитья происходило вовлечение женщин в школы ликвидации

неграмотности и т. д.

Участие женщин в организации бытовых учреждений осуществлялось по

нескольким направлениям, важнейшим из которых было создание яслей, детских

садов и летних детских площадок. Из-за нехватки средств создание сети яслей и

детских садов происходило медленно. Детских учреждений не хватало. Это

препятствовало ликвидации неграмотности женщин, которая в 1920-е гг. не

только не была сокращена, но даже выросла. Не удалось обеспечить повышение

квалификации женского труда и связанного с этим разрыва в зарплате между

женщинами и мужчинами, которые получали значительно большую зарплату.

Материальная зависимость женщины от мужчины поддерживала традиционный

243

взгляд на женщину как на неполноценное существо. Требовался длительный

период культурного развития, чтобы положение женщин изменилось фактически.

В итоге, изучение данной проблемы позволило сделать следующий вывод.

Несмотря на ряд противоречий, связанных с попытками внедрить в сознание

женщин ценности коллективного быта и сделать их основой изменения

традиционной семьи, следует признать, что меры, направленные на создание

условий для ликвидации неграмотности среди женщин, повышения их

квалификации, организации детских учреждений, медицинской помощи,

правовой защиты женщин, имели первостепенное значение в кардинальном

изменении положения женщин в обществе и повышении их социального статуса.

Формирование нового быта молодежи имело свои особенности и было

направлено на преодоление традиционных форм индивидуалистического быта,

воспитание коммунистического мировоззрения, развитие коллективных форм

взаимоотношений среди подрастающего поколения, вовлечение молодежи в

борьбу с религиозными и другими бытовыми пережитками.

Партия стремилась установить контроль и руководить молодежью через

комсомольские организации. В работе комсомола отразились все противоречия,

присущие переходной эпохе 1920-х гг.

В ходе проведенного исследования было выявлено, что практическая работа

по формированию нового быта среди молодежи была направлена на изменение

повседневных отношений между юношами и девушками; постановку массовой

работы в молодежной среде через клубы, спортивные, технические, военные и

другие кружки; мобилизацию молодых людей на борьбу с антирелигиозными

пережитками; создание новых культурно-бытовых традиций и распространение

их через молодежь на общество в целом.

В 1920-е гг. по инициативе комсомольцев появились такие формы работы

как бытовые ядра, бытовые коммуны, которые были призваны перестроить быт на

новых, коллективных началах. Молодые люди вели общее хозяйство, объединяли

свои доходы, совместно проводили досуг, устраивали коллективные походы в

кино, театры, читали книги. Однако эти коллективные формы общежития не

244

приобрели массовый характер и воспринимались как исключение. Общим

правилом была приверженность традиционному индивидуалистическому образу

жизни. Примечательно, что комсомольцы предпочитали создавать семьи, выбирая

в жены обычных девушек из мещанской среды, и игнорировали комсомолок,

считая, что общественная работа сделает из них плохих хозяек.

Всеобщая атмосфера строительства новой жизни побуждала молодых

людей по-новому переосмыслить свое место в меняющемся мире, определить

отношения с окружающими, сформулировать новые жизненные ценности,

наметить новые цели.

Однако противоречия эпохи нэпа породили внутренний духовный кризис,

который охватил значительную часть молодого поколения. Переходный период

сопровождался разочарованиями и стремлением уйти от реальности, которая все

больше не соответствовала декларируемым лозунгам. Среди молодых людей

распространилось пьянство, хулиганство, вандализм, цинизм. Кроме того

обострились конфликты между поколениями. Становясь взрослыми, дети

выходили из-под родительского контроля, проявляя независимость, своеволие,

ломая патриархальные устои семьи. Участились судебные разбирательства между

родителями и детьми на почве хозяйственных споров и устройства личной жизни

(выдел доли в связи с женитьбой, замужеством). Некоторые молодые люди, не

умея преодолеть внутренние конфликты, добровольно уходили из жизни. Вину за

это возлагали на поэзию С.А. Есенина, считая его стихи источником

упадочнических настроений среди молодежи.

Одним из самых сложных и болезненных вопросов, с которым столкнулись

комсомольские организации, был вопрос, связанный с взаимоотношениями

юношей и девушек. От решения этого вопроса зависела работа целых

комсомольских организаций. Факты показывают, что во многих из них

происходила настоящая война между парнями и девушками, в основе которой

лежала взаимная неприязнь. Комсомольцы относились к комсомолкам цинично,

зачастую по-хамски, что отталкивало девушек от вступления в комсомол.

Обсуждение этого вопроса проходило на многочисленных собраниях и

245

совещаниях, принимались Положения о работе среди девушек, составлялись

методические пособия, содержавшие рекомендации по вовлечению девушек в

комсомол. Проблема состояла в том, чтобы изменить поведение самих юношей по

отношению к девушкам. Эта проблема была связана с общим положением

женщины в постреволюционном обществе. Комсомольские организации

стремились создать для девушек условия, которые позволили бы повысить их

образовательный и профессиональный уровень. Работа в этом направлении

перекликалась с работой женотделов. 1920-е гг. станут только началом решения

этого трудного вопроса.

Одной из наиболее распространенных форм работы с молодежью была

клубная работа. Клубы организовывали мероприятия во многом рассчитанные на

молодежь. Однако нужный воспитательный эффект на практике не всегда

достигался. Программа клубов включала в себя в основном развлекательные

мероприятия, зачастую платные. Вечера танцев и кино пользовались большей

популярностью, чем научные либо политические лекции. Клубы не стали

центрами идеологического воспитания молодежи в 1920-е гг. Борьба с

«развлекательным» уклоном клубов не дала положительных результатов. Анализ

программ работы клубов показывает, что идеологические формы работы

применялись эпизодически и были в основном приурочены к тем или иным датам,

либо текущим политическим событиям и слабо отражались на поведении

молодежи.

Помимо вовлечения молодежи в клубную работу комсомол активно

участвовал в борьбе с религиозными пережитками. В начале 1920-х гг. партия

совместно с комсомолом организовала ряд антирелигиозных кампаний, в которых

комсомольцы сыграли ведущую роль. Молодые люди из рабочей среды, как

правило, менее других категорий населения были подвержены религиозному

влиянию и активно участвовали в антирелигиозных мероприятиях. В борьбе с

религиозными пережитками предпринимались попытки заменить церковные

браки и крестины детей комсомольскими свадьбами, «звездинами» и

«октябринами». Однако практика показала, что эти новые формы бытовых

246

праздников не получили поддержки среди широких слоев молодежи и в 1930-е гг.

были забыты. Традиционные формы организации повседневных бытовых

отношений оказались более устойчивыми.

Еще одним направлением работы комсомольских организаций, влиявшим

на повседневный быт молодежи, являлось вовлечение молодых людей в

спортивные кружки и секции. Однако развитие спорта сталкивалось с

недостатком спортивного инвентаря, инструкторов, тренеров, площадок,

стадионов, отсутствием средств на проведение спортивных мероприятий.

Несмотря на это энтузиасты проводили спортивные олимпиады, сезонные

соревнования по отдельным видам спорта. Газеты постоянно информировали

читателей о проведении соревнований по футболу, легкой и тяжелой атлетике,

лыжам, конькам и другим видам спорта, в которых принимали участие и

горожане, и жители уездов и волостей.

1920-е гг. стали периодом бурного развития кинематографа, который имел

большие возможности идейного влияния на умы подрастающего поколения. Но

свою функцию идеологического проводника кинематограф не выполнил.

Фильмы, снятые в соответствии с идеологическими штампами, не вызывали

интереса. Образы комсомольцев были надуманными и вызывали негативную

реакцию. Качество продукции Совкино оценивалось крайне низко. Авантюрно-

приключенческие и мелодраматические сюжеты пользовались у публики

неизменным успехом.

Подводя итог изучению проблемы формирования нового быта в 1920-е гг.,

следует признать, что задача переустройства быта на коллективной основе в

соответствии с коммунистической идеологией большевиков оказалась утопией.

Традиционный индивидуалистический быт семьи остался основной формой

организации повседневной жизни людей, стремившихся, даже в условиях

навязываемого властью коммунального быта, сохранить пространство личной

свободы и независимости. Идея обобществления быта не получила поддержки

среди широких слоев населения.

247

Список источников и литературы

Источники

Архивные материалы

Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ)

Ф. Р-1251. Центральная комиссия по улучшению быта рабочего населения при

Президиуме ВЦИК. Оп. 1.

Ф. Р-5515. Народный комиссариат труда СССР (Наркомтруд СССР, НКТ СССР).

Оп. 13.

Ф. Р-6983. Комиссия по улучшению труда и быта работниц и крестьянок при

Президиуме ВЦИК. Оп. 1.

Ф. Р-7576. Комитет физической культуры и спорта СССР (Госспорт СССР). Оп. 3.

Российский государственный архив социально-политической истории

(РГАСПИ)

Ф. 17. Отдел ЦК ВКП (б) по работе среди женщин (Женотдел). Оп. 10.

Ф. 613. Центральная контрольная комиссия РКП (б) – ВКП (б) (ЦКК) (1920-1934).

Оп. 1 – 4.

Ф. М-1. ЦК ВЛКСМ (1918-1991). Оп. 5, 23.

Ф. М-6. Всесоюзные съезды ВЛКСМ. Оп. 4, 5, 7, 8.

Ф. М-37. Всесоюзные конференции ВЛСКМ (1921-1932). Оп. 3, 5, 6.

Центральный государственный архив Самарской области (ЦГАСО)

Ф. Р-81. Исполком Самарского губернского Совета рабочих, крестьянских и

красноармейских депутатов (1917 – 1928). Оп. 1.

248

Самарский областной государственный архив социально-политической

истории (СОГАСПИ)

Ф. 1. Самарский губернский комитет (губком) партии (1917-1928 гг.). Оп. 1.

Ф. 53. Самарский губернский комитет (губком) комсомола (1919-1928 гг.). Оп. 1.

Ф. 149. Самарская губернская контрольная комиссия партии (губКК) (1919-1928

гг.). Оп. 1.

Государственный архив Пензенской области (ГАПО)

Ф. п-36. Пензенский губернский комитет ВКП (б) (1918-1929). Оп. 1.

Ф. 38. Пензенский городской райком ВЛКСМ (1921-1925). Оп. 1.

Ф. 39. Пензенский губернский комитет ВЛКСМ (1919-1928). Оп. 1.

Ф. 89. Пензенская Губернская контрольная комиссия ВКП (б). Оп. 1.

Государственный архив новейшей истории Ульяновской области (ГАНИУО)

Ф. 1. Ульяновский губернский комитет ВКП (б) (1916-1929). Оп. 1.

Ф. 2. Симбирская – Ульяновская губернская контрольная комиссия ВКП (б)

(1920-1928). Оп. 1.

Ф. 43. Ульяновский губернский комитет ВЛКСМ (1918-1928). Оп. 1.

Ф. 57а. Центр документации новейшей истории Ульяновской области. Оп. 2.

Периодические издания

«Правда» – печатный орган ЦК РКП (б) (1922).

«Коммуна» – печатный орган Самарского Губкома РКП (б), Самарского

Губисполкома и Губпрофсовета (1922-1929).

«Средневолжская коммуна» – печатный орган Ср.-Волжского Областкома ВКП

(б), Исполнительного Комитета, ОСПС, Самарского Окружкома ВКП (б),

Окрисполкома и Горсовета (1929-1932).

«Голос молодежи» – печатный орган Самарского губкома комсомола (1924).

249

«Коммунистка» – печатный орган Центрального отдела ЦК ВКП (б) по работе

среди работниц и крестьянок (1922-1929).

«Рабочий клуб» – печатный орган Всероссийского «Пролеткульта» (1924-1925).

Опубликованные источники

1. Арманд, И.Ф. Очередные задачи по работе среди женщин: доклад на Всерос.

совещании организаторов отд. по работе среди женщин 28 марта 1920 г. в Москве

/ И.Ф. Арманд. – М.: Гос. изд-во, 1920. – 36 с.

2. Арманд, И.Ф. Статьи, речи, письма / И.Ф. Арманд. – М.: Политиздат, 1975. –

287 с.

3. Восьмой Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских,

красноармейских и казачьих депутатов: стенографический отчет (22-29 декабря

1920 года). – М.: Гос. изд-во, 1921. – IV, 299 c.

4. Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-

1932 гг. / Отв. Ред. А.К. Соколов. М.: РОССПЭН, 1997. – 328 с.

5. Директивы ВКП (б) по вопросам просвещения. М.; Л. : ОГИЗ, 1931. – С. 489.

6. За новый быт: пособие для городских клубов / Главполитпросвет, Агит. отд-ние

; под ред. Эпштейна М.С. – М. : Долой неграмотность, 1925. – 111 с.

7. Зиновьев, Г. Судьбы нашей партии / Г. Зиновьев. – М.: «Красная новь», 1924. –

184 с.

8. Итоги десятилетия Советской власти в цифрах 1917-1927. М.: Центральное

статистическое управление СССР, 1927. – 514 с.

9. Как строить новый быт: практические советы и указания жилищно-арендным

кооперативам. / Сборник под ред. П. Кожаного и Н. Пыжова. М.: Вопросы труда,

1925. – 120 с.

10. Коллонтай, А.М. Новая мораль и рабочий класс / А.М. Коллонтай. – М.:

Издательство Всероссийского Центрального исполнительного комитета Совета р.,

к. и к. депутатов, 1919. – 61 с.

250

11. Коллонтай, А.М. Положение женщины в эволюции хозяйства / А.М.

Коллонтай. – М.; Пг.: Госиздат, 1923. – 208 с.

12. Коллонтай, А.М. Работница и крестьянка в Советской России / А.М.

Коллонтай. – М.; Пг. : Госиздат, 1921. – 48 с.

13. Комсомольский быт. / Сборник. Сост. И. Рачин. М.; Л.: Изд. «Молодая

гвардия», 1927. – 372 с.

14. Коммунистическая партия и организация работниц: Сборник статей,

резолюций и конструкций: Пособие для пропагандистов / Рос. Ком. Партия

(большевиков). – М.: Коммунист, 1919. – 132 с.

15. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-

1986). В 14 т. – 9-е изд., доп. и испр. / Под общ. ред. А.Г. Егорова и К.М.

Боголюбова. – М.: Политиздат, 1986.

16. Крупская, Н.К. Культура, быт и непрерывка / Н.К. Крупская. – М.: Работник

просвещения, 1930. – 16 с.

17. Крупская, Н.К. О работе среди женщин : сб. ст. с крат. биогр. / Н.К. Крупская.

– М. ; Л. : Гос. изд-во, 1926. – 155 с.

18. Куйбышев, В.В. Задачи ЦКК и РКИ: (лекции чит. в Ун-те им. Я.М. Свердлова

в 1924 г.) / В.В. Куйбышев. – М. : Ком. ун-т Я. Свердлова, 1924. – 120 с.

19. Культурное строительство в СССР. 1917-1927 гг.: (Разработка единой

государственной политики в области культуры). М.: Наука, 1989. – 383 с.

20. Ларин, Ю.М. Жилище и быт: жилищный вопрос в реконструктивный период /

Ю.М. Ларин. – М.: Власть советов, 1931. – 126 с.

21. Ларин, Ю.М. Строительство социализма и коллективизация быта / Ю.М.

Ларин. – Л.: Прибой, 1930. – 63 с.

22. Ленин, В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. / В.И. Ленин. – М.: Издательство

политической литературы, 1975. Т. 44, 45.

23. Луначарский, А.В. О быте / А.В. Луначарский. – М.: Госиздат, 1927. – 83 с.

24. Лядов, М.Н. Вопросы быта / М.Н. Лядов. – М.: Ком. ун-т им. Я. М. Свердлова,

1925. – 40 с.

251

25. Николаева, К.И. Ленин и раскрепощение трудящихся женщин / К.И.

Николаева. – Л.: Гос. изд-во, 1924. 10 с.

26. Одиннадцатый съезд РКП (б). 27 марта – 2 апреля 1922 г. –Стенографический

отчет. М.: Гос. изд. политической литературы, 1961. – С. 694.

27. Отчет Самарской ГКК-РКИ созыва XIV Губпартконференции, XV

Губпартконференции (январь-декабрь 1926). – Самара, 1926. – 67 с.

28. Партийная этика: (Документы и материалы дискуссии 20-х годов). М.:

Политиздат, 1989. – 509 с.

29. Протоколы Комиссии по проведению отделения церкви от государства при

ЦК РКП (б) – ВКП (б) (Антирелигиозной комиссии). 1922-1929 гг. / сост. В.В.

Лобанов / М.: Изд-во ПСТГУ, 2014. – 381 с.

30. Пять лет власти советов. 1917-1922. – М.: Издание ВЦИК, 1922. – 572 с.

31. Самойлова, К.Н. Работницы в Российской революции / К.Н. Самойлова. –

Харьков, 1920. – 12 с.

32. Семашко, Н.А. Новый быт и половой вопрос / Н.А. Семашко. – М.-Л., 1926. –

32 с.

33. Семашко, Н.А. О светлом и темном в рабочем быту / Н.А. Семашко. – М.:

ГИЗ, 1928. – 53 с.

34. Смидович, С.Н. Работница и новый быт / С.Н. Смидович. – М.; Л. : Гос. изд-

во, 1927. – 33 с.

35. Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского

Правительства. 1921. – М., 1944.

36. Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского

Правительства. 1922. – М., 1950.

37. Троцкий, Л.Д. Вопросы рабочего быта. Эпоха «культурничества» и ее задачи /

Л.Д. Троцкий. – М.: «Красная новь», 1923. – 161 с.

38. Троцкий, Л.Д. Моя жизнь / Л.Д. Троцкий. – М.: Панорама, 1991. – 624 с.

39. IV съезд РКСМ 21-28 сентября 1922 г. Стенографический отчет. М.; Л.:

Молодая гвардия, 1925. – 366 с.

252

40. III Всероссийской конференции РКСМ. 25-30 июня 1923 г. Стенографический

отчет. М.; Л.: Молодая гвардия, 1929. – 336 с.

41. VII Всесоюзный съезд ВЛКСМ 11-22 марта 1926 г. Стенографический отчет.

М.; Л.: Молодая гвардия, 1926. – 516 с.

42. V Всесоюзная конференция ВЛКСМ 24-31 марта 1927 г. Стенографический

отчет. М.; Л.: Молодая гвардия, 1927 г. – 438 с.

43. VIII Всесоюзный съезд ВЛКСМ 5-16 мая 1928 г. Стенографический отчет. М.;

Л.: Молодая гвардия, 1928 г. – 602 с.

Специальная литература

1. Аверьянов, Ю.И. Бытовая мораль при социализме / Ю.И. Аверьянов. – М.:

Знание, 1986. – 64 с.

2. Агиенко, А. За новый быт / А. Агиенко. – М. ; Л. : Огиз – Моск. рабочий, 1931.

– 30, [2] с.

3. Алексеев, В.А. «Штурм небес» отменяется?: Критические очерки по истории

борьбы с религией в СССР / В.А. Алексеев. – М.: Россия молодая, 1992. – 304 с.

4. Алексеева, Н. Тернистый путь / Н. Алексеева // Коммунистка. – 1929. – № 16. –

С. 31-33.

5. Алферова, И.В. «Женский вопрос» в теории и практике большевизма (первое

десятилетие советской власти. 1917-1927 гг.): дис. ... д-ра ист. наук / И.В.

Алферова. – СПб., 2011. – 496 с.

6. Ананьин, В. По фабрикам и заводам: Очерки производства и быта... / В.

Ананьин, С. Дмитриев. – 2-е изд., испр. – М.; Л. : Гос. изд-во, 1927. – 176 с.

7. Андреевский, Г.В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху (1920-

1930-е годы) / Г.В. Андреевский. – М.: Молодая гвардия, 2003. – 573 с.

8. Анохина, Л.А. Быт городского населения средней полосы РСФСР в прошлом и

настоящем : На примере г. Калуга, Елец, Ефремов / Л.А. Анохина, М.Н. Шмелева;

АН СССР, Ин-т этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. – М.: Наука, 1977. – 359 с.

253

9. Антонян, К.Г. «Новый быт» в советской культуре: Между идеей и

воплощением / К.Г. Антонян // Мир в новое время: Сборник материалов Девятой

всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых

по проблемам мировой истории ХVI-ХХI вв. СПб., 2007. – С. 215-218.

10. Анциферов, Н.П. Город как выразитель сменяющихся культур / Н.П.

Анциферов. – Л.: Брокгауз-Эфрон, 1926. – 224 с.

11. Ашихмин, А. Болезни и быт / А. Ашихмин. – М.: Гос. изд., 1927. – 43 с.

12. Багаратян, Т. Комсомол и работа среди девушек / Т. Багаратян // Коммунистка.

– 1925. – № 10. – С. 28-32.

13. Байкин, Ф.Ф. Становление и развитие социалистического быта / Ф.Ф. Байкин.

– М.: Наука, 1970. – 270 с.

14. Байкин, Ф.Ф. Строительство коммунизма и проблемы быта / Ф.Ф. Байкин –

Киев, 1977. – 238.

15. Балахнина, М.В. Социально-бытовое положение женщин-работниц Западной

Сибири, 1921-1929 гг.: дис. ... канд. ист. наук / М.В. Балахнина. – Новосибирск,

1997. – 200 с.

16. Баньковский, Б.В. ЗАГС в борьбе за новый быт / Б.В. Баньковский. – Самара,

1931. – 15 с.

17. Баткяс, Г. Опыт подхода к изучению проблемы пола. Из работ

государственного института социальной гигиены / Г. Баткяс // «Социальная

гигиена». – 1925. – № 6.

18. Бахтерев, И. Культурно-бытовое товарищество / И. Бехтерев. – М.: Молодая

гвардия, 1930. – 48 с.

19. Бахтин, М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и

Ренессанса / М.М. Бахтин. – 2-е изд. – М.: Худ. Лит., 1990. – 543 с.

20. Белецкий, В.Г. Санитарная культура в быту / В.Г. Белецкий. – Иркутск : ОГИЗ,

1938. – 80 с.

21. Беляев, К.И. Быт и религия / К.И. Беляев. – Москва: Воениздат, 1961. – 63 с.

254

22. Бернштейн, Л. На новом этапе. Перестройка быта в период социализма и

задачи комсомольских организаций / Л. Бернштейн. – М.: Молодая гвардия, 1931.

– 128 с.

23. Беседы о здоровом быте. Сборник / Ред.-сост.: А. А. Тецкая. – Сталино: Кн.

изд-во, 1960. – 167 с.

24. Бирюков, О.Л. Борьба за новый быт / О.Л. Бирюков. – М.; Л. : Гос. изд-во,

1931. – 78 с.

25. Бобров, З. Быт в переделке (как организовать бытовую конференцию

молодежи) / З. Бобров, К. Левашов. – Л. : Красная газета, 1929. – 84, [2] с.

26. Борьба партии за социалистический быт (1921-1937 гг.). Сборник научных

трудов. – Волгоград, 1985. – 123 с.

27. Брыкин, Н.А. В новой деревне / Н.А. Брыкин. – Л.: ГИЗ, 1925. – 174 с.

28. Булдаков, В.П. Утопия, агрессия, власть. Психосоциальная динамика

постреволюционного времени. Россия, 1920-1930 / В.П. Булдаков. – М.:

РОССПЭН, 2012. – 759 с.

29. Булыгин, Д.С. Семья и быт в период коммунистического строительства / Д.С.

Булыгин. – Л.: Б.и., 1966. – 23 с.

30. Василевский, Л.М. К здоровому половому быту / Л.М. Василевский. – М.:

Новая Москва, 1924. – 114 с.

31. Варушкин, И.М. Почему вреден табак / И.М. Варушкин. – М.; Л.: Гос. изд-во,

1926. – 27, [2] с.

32. Вирская, И. Наш завод / И. Вирская. – М.: Госиздат, 1926. – 203 с.

33. Владимирский, А. В борьбе за новый быт: памятка члену бытовой секции

городского и сельского совета / А. Владимирский, С. Шефтель. – Под ред. и со

вступ. ст. Н.А. Семашко. М.: Власть советов, 1931. – 91 с.

34. Владимирский, А.К. Культурно-бытовая работа в домах / А.К. Владимирский.

– М.: Мособлисполком, 1930. – 101 с.

35. В новых условиях // Коммунистка. – 1922. – № 10-11. – С. 24-26.

36. Внуков, В.А. Миф и действительность. Опыт психопатологии социального

быта / В.А. Внуков. – М.: Изд. Современные проблемы, 1924. – 237 с.

255

37. Вольдемар. Задачи работы кружка по быту и способы выполнения их на

практике / Вольдемар // Рабочий клуб. – 1924. – № 6. – С. 39-41.

38. Вольфсон, Ф. О юридических секциях / Ф.О. Вольфсон // Коммунистка. –1926.

– № 6. – С. 29-31.

39. Гастев, А. Новая культурная установка / А. Гастев. – 2-е изд. – М. : ВЦСПС-

ЦИТ, 1924. – 48 с.

40. Гатаулина, И.А. Среднее Поволжье в годы новой экономической политики:

социально-экономические процессы и повседневность: дис. ... д-ра ист. наук /

И.А. Гатаулина. – Казань, 2009. – 565 с.

41. Гейзер, И.М. Оздоровление труда и быта / И.М. Гейзер. – М.: Изд. отд.

здравоохранения, 1925. – 88 с.

42. Гельман, И. Половая жизнь современной молодежи: Опыт социально-

биологического обследования / И. Гельман. – Изд. 2-е, доп. – М.; Л. : Госиздат,

1925. – 150 с.

43. Гинзбург, Р. «Как провести кампанию по привлечению рабочих в члены

клуба» / Р. Гинзбург // Рабочий клуб. – 1924. – № 1. – С. 17-19.

44. Голдман, Венди З. Женщины у проходной : гендерные отношения в советской

индустрии (1917-1937 гг.) / Венди З. Голдман ; [пер. с англ. В. Ю. Любовской]. –

М.: РОССПЭН : Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2010. – 358 с.

45. Голубев, Е.Е. Уровень жизни советских рабочих в годы новой экономической

политики, 1921-1927 гг.: На материалах губ. Верхнего Поволжья: дис. ... канд. ист.

наук / Е.Е. Голубев. – Ярославль, 1995. – 228 с.

46. Гордон, Л. Социальные проблемы быта / Л. Гордон, Э. Клопов, Л. Оников //

Коммунист. – 1974. – № 17. – С. 49-60.

47. Гордон, Л.А. Человек после работы / Л.А. Гордон. – М. : Наука, 1972. – 268 с.

48. Груздева, Е.Б. Труд и быт советских женщин / Е.Б. Груздева, Э.С. Чертихина.

– М.: Политиздат, 1983. – 222 с.

49. Губогло, М.Н. Антропология повседневности / М.Н. Губогло. – М. : Языки

славянской культуры, 2013. – 750 с.

256

50. Гуревич, А.Я. История – нескончаемый спор / А.Я. Гуревич. – М.: Российск.

гос. гуманит. ун-т, 2005. – 889 с.

51. Гусейнов, О.М. Нравственные проблемы быта в социалистическом обществе /

О.М. Гусейнов. – Ростов-на-Дону, 1987. – 156 с.

52. Давыдов, А.Ю. Нелегальное снабжение российского населения и власть. 1917-

1921 гг.: Мешочники / А.Ю. Давыдов. – Российский гос. пед. ун-т им. А. И.

Герцена. – СПб.: Алетейя. Историческая книга, 2007. – 371, [2] с.

53. Денисова, М.А. Повседневная жизнь населения советского провинциального

города в 1920-е годы: диссертация ... кандидата исторических наук / М.А.

Денисова. – Курск, 2010. – 193 с.

54. Денисьевский, М.М. Применение электричества к домашнему быту.

Практическое руководство для любителей / М.М. Денисьевский. – СПб.: Тип. В.

Демакова, Новый пер.,7, 1901. – 227 с.

55. Дмитриева, М. Как протекает культурно-бытовой поход / М. Дмитриева //

Коммунистка. – 1929. – № 5-6. – С. 39-44.

56. Ермилов, В.И. Быт рабочей казармы / В.И. Ермилов. – М.; Л. : Гос. изд-во,

1930 (М. : тип "Красный пролетарий"). – 61, [2] с.

57. Женщины в революции: [Воспоминания]. – М. : Госполитиздат, 1959. – 471 с.

58. За культурную революцию // Коммунистка. – 1927. – № 11. – С. 20-23.

59. Заславский, Д. Уход за ростками / Д. Заславский // Коммунистка. – 1929. – №

3. – С. 39-42.

60. Захарова, Л.Б. Концепция социальной политики Советской власти: теория и

практика (1920-е годы) / Л.Б. Захарова. – Самара: Самарский гос. технический ун-

т, 2012. – 215 с.

61. Захарова, Л.Б. Формирование новой морально-этической парадигмы в

российском обществе 1920-х годов / Л.Б. Захарова. – Самара: Самарский гос.

технический ун-т, 2013. – 280 с.

62. За здоровый быт: [Сборник лекций] / О-во "Знание" РСФСР. Ленингр.

организация. – 4-е изд., испр. и доп. – Л. : [б. и.], 1965. – 400 с.

257

63. За коммунистический быт: [Сборник статей] / О-во по распространению

полит. и науч. знаний РСФСР. Ленингр. отд-ние ; [Науч. ред. канд. философ. наук

М. И. Лифанов]. – Л.: [б. и.], 1963. – 331 с.

64. Зуйкова, Е.М. Быт и бытовые отношения при социализме / Е.М. Зуйкова. – М.:

МГУ, 1986. – 190 с.

65. Илларионов, С.П. Быт не частное дело / С.П. Илларионов. – Ставрополь: Кн.

изд-во, 1961. – 80 с.

66. Илларионов, С.П. Мораль и быт / С.П. Илларионов. – М.: Знание, 1963. – 78 с.

67. Ильинский, И. Право и быт / И. Ильиинский. – М.; Л.: Гос. изд-во, 1925. –

49 с.

68. Исаев, В.И. Быт рабочих Сибири в условиях индустриализации, вторая

половина 1920-х – 1930-е гг.: дис. … д-ра ист. наук / В.И. Исаев. – Новосибирск,

1995. – 455 с.

69. Кабо, Е.О. Очерки рабочего быта : Опыт монографического исследования

домашнего рабочего быта / Е. О. Кабо. – М. : Книгоизд-во ВЦСПС, 1928. – 290 с.

70. Кабо, Е.О. Питание русского рабочего до и после войны. По статистическим

материалам 1908-1924 гг. / Е.О. Кабо. – М. : Вопросы труда, 1926. – 184 с.

71. Калыгина, А. Работа делегатских собраний в весеннее и летнее время / А.

Калыгина // Коммунистка. – 1927. – № 5. – С. 40-44.

72. Калыгина, А. Работа среди работниц Костромской губернии / А. Калыгина //

Коммунистка. – 1925. – № 4. – С. 59-62.

73. Керженцев, П.М. К новой культуре / П.М. Керженцев. – Пб.: Гос. изд-во, 1921.

– 91 с.

74. Кириллов, С. Девушка в комсомоле / С. Кириллов // Коммунистка. – 1928. – №

9. – С. 26-32.

75. Клуб в быту // Рабочий клуб. – 1925. – № 3. – С. 65-67.

76. Клуб, как он есть // Рабочий клуб. – 1925. – № 1. – С. 7-10.

77. Клубная и кружковая работа в школе: Хрестоматийный сборник. Под ред.

Н.Н. Иорданского. – М.; Л., 1926. – 137 с.

258

78. Коган, Б.Б. Быт рабочей молодежи / Б.Б. Коган, М.С. Лебединский. – М.: Изд-

во Мосздравотд., 1929 (Вязники: гостип. "Красный печатник"). – 121 с.

79. Кожаный, П. Рабочее жилище и быт / П. Кожаный. – М.: Издание ВЦСПС,

1924. – 80 с.

80. Колбановский, В.Н. Коммунистическая мораль и быт / В.Н. Колбановский –

М.: Воениздат, 1955. –96 с.

81. Кондратенко, А.Н. Материальный уровень советских служащих в 1921-

1928 гг.: дис. ... канд. ист. наук / А.Н. Кондратенко. – М., 1990. – 235 с.

82. Котов, Г. Самарский комсомол (история коммунистического юношеского

движения в Самарской губернии) (1918-1922) / Г. Котов. – Издание Самарского

Губкома РКСМ, 1924. – С. 136.

83. К подготовке 9-й годовщины // Коммунистка. – 1926. – № 10-11. – С. 10-11.

84. К подготовке и проведению Международного женского коммунистического

дня // Коммунистка. – 1926. – № 2. – С. 45-48.

85. Кравчинский, М.Э. Песни и развлечения эпохи НЭПа / М.Э. Кравчинский –

Нижний Новгород: ДекомГод, 2015. – 737 с.

86. Кривова, Н.А. Власть и церковь в 1922-1925 гг. Политбюро и ГПУ в борьбе за

церковные ценности и политическое подчинение духовенства / Н.А. Кривова –

М.: «АИРО-ХХ», 1997. – 248 с.

87. Крузе, Э.Э. Условия труда и быта рабочего класса в России в 1900-1914 гг. /

Э.Э. Крузе. – Л.: Наука, 1981. – 143 с.

88. Крупин, О.Б. Быт – не частное дело / О.Б. Крупин. – М.: Знание, 1964. – 64 с.

89. Кузнецова, Е. Обсудили наболевшие вопросы / Е. Кузнецова // Коммунистка. –

1929. – № 20. – С. 38-41.

90. Курская, А. Больше внимания ликвидации неграмотности среди женщин / А.

Курская // Коммунистка. – 1925. – № 5. – С. 29-32.

91. Курская, А. Наболевшие вопросы в деле ликвидации неграмотности / А.

Курская // Коммунистка. – 1926. – № 2. – С. 39-42.

259

92. Лапшина, О.Ю. Материально-бытовое обеспечение рабочих промышленности

в годы НЭПа: На материалах Нижегородской и Вятской губерний: диссертация ...

кандидата исторических наук / О.Ю. Лапшина. – Н. Новгород, 2002. – 382 с.

93. Ларина, Е. Вопросы рабочей жизни / Е. Ларина. – М.; Л. : Гос. изд-во, 1928. -

136 с.

94. Ласс, Д. Современное студенчество (Быт, половая жизнь) / Д. Ласс. – М.; Л.:

Молодая гвардия, 1928. – 216 с.

95. Лебедев, А. Новый быт рабочих / А. Лебедев. – М. ; Л. : Долой неграмотность,

1926. – 78 с.

96. Лебедева, В. Наши достижения / В. Лебедева // Коммунистка. – 1927. – № 11. –

С. 63-66.

97. Лебина, Н.Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии.

1920-1930 годы / Н.Б. Лебина. – СПб.: Издательский дом «Летний сад», 1999. –

320 с.

98. Лебина, Н.Б. Советская повседневность: нормы и аномалии. От военного

коммунизма к большому стилю / Н.Б. Лебина. – М.: Новое литературное

обозрение, 2015. – 488 с.

99. Липец, А. Клуб и быт / А. Липец // Коммунистка. – 1926. – № 2. – С. 55-57.

100. Малашкин, С.И. Луна с правой стороны или необыкновенная любовь / С.И.

Малашкин. – М.: Издание книжного магазина «Циолковский», 2017. – 300 с.

101. Маллори, Д. Религия и новый быт / Д. Маллори. – Б.и., 1929. – 30 с.

102. Манькевич, А.А. Основные формы девиантного поведения населения

Самарской губернии в период новой экономической политики: 1921-1929 гг.: дис.

... канд. ист. наук / А.А. Манькевич. – Самара, 2007. – 283 с.

103. Маркузон, Ф.Д. Очерки труда и быта рабочих в Германии / Ф.Д. Маркузон. –

М.: Труд и книга, 1925. – 87 с.

104. Маро, М.И. Беспризорные. Социология. Быт. Практика работы / М.И. Маро.

– М.: Новая Москва, 1925. – 454 с.

105. Маторина, Л.П. За новый быт в колхозах / Л. Маторина. – М.; Л. : Работник

просвещения, 1930. – 48 с.

260

106. Меерович, М.Г. Кладбище соцгородов: градостроительная политика в СССР

(1928-1932) / М.Г. Меерович, Е.В. Конышева, Д.С. Хмельницкий. – М.:

РОССПЭН, 2011. – 270 с.

107. Меерович, М.Г. Наказание жилищем: жилищная политика в СССР как

средство управления людьми (1917-1937 годы) / М.Г. Меерович. – М.: РОССПЭН,

2008. – 303 с.

108. Мижуев, П.Г. Образцовые рабочие поселки в Англии и Америке / П.Г.

Мижуев. – Л.: Время, 1925. – 100 с.

109. Мильчаков, А. Комсомол в борьбе за культурный быт / А. Мильчаков. –

М.; Л., 1927. – 71 с.

110. Мурзина, Е. Красная Пресня / Е. Мурзина // Коммунистка. – 1926. – № 2. – С.

67-71.

111. Михайлова, М.В. Семья и быт в представлениях населения Европейской

части России в 1920-е годы: дис. ... канд. ист. наук / М.В. Михайлова. – М., 2003. –

179 с.

112. Неценко, A.B. Социально-экономические проблемы свободного времени при

социализме / А.В. Неценко. – Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1975. –

178 с.

113. Никифоров, Н.С. Против старого быта / Н.С. Никифоров. – М.; Л.:

Московский рабочий, б/г. – 91 с.

114. Николаев, А.А. Работа кооперации на просвещение народа и улучшение его

быта: (культурно-просветительская деятельность кооперации) / А.А. Николаев. –

М.: Васильев Н.В., 1918. – 16 с.

115. Новый быт рабочих / Составили А. Лебедев, В. Поляков, И. Устинов. Под

общей редакцией А.С. Курской. – М.; Л.: Долой неграмотность,1926. – 81 с.

116. Носович, В.И. Религия и быт / В.И. Носович. – М.: Госполитиздат, 1962. –

80 с.

117. Нюрина, Ф.Е. Ленин и раскрепощение работницы / Ф.Е. Нюрина. – М.; Л.:

ГИЗ, 1926. – 16 с.

261

118. Оздоровление труда и быта. Сб. № 1. Уральское областное издательство,

1933. – 206 с.

119. Оришев, А.Б., Тарасенко, В.Н. Повседневная жизнь советского человека в

эпоху НЭПа: историографический анализ: Монография. – М.: РИОР: ИНФРА,

2016. – 148+11 с.

120. Орлов, И.Б. Коммунальная страна: становление советского жилищно-

коммунального хозяйства (1917-1941) / И.Б. Орлов. – М.: Изд. дом Высш. шк.

экономики, 2015. – 335 с.

121. Осипов, В.А. Развитие семейно-бытовых отношений / В.А. Осипов. –

Саратов: Кн. изд-во, 1974. – 24 с.

122. Осокина, Е.А. За фасадом «сталинского изобилия»: Распределение и рынок в

снабжении населения в годы индустриализации. 1927-1941 / Е.А. Осокина. – 2-е

изд. доп. М.: РОССПЭН, 2008. – 351 с.

123. Очерки быта деревенской молодежи. – М.: Новая Москва, 1924. – 149 с.

124. Очерки истории Куйбышевской организации КПСС. – Куйбышев: Кн. изд-во,

1983. – 520.

125. Панова, В.Ф. О моей жизни, книгах и читателях / В.Ф. Панова. – М.:

Советский писатель, 1980. – 272 с.

126. Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и

Гражданской войны / Яров С.В. и др. – М.: Центрполиграф, 2013. – 543 с.

127. Пилацкая. Вовлечение работниц и крестьянок в судебную работу / Пилацкая

// Коммунистка. – 1925. – № 8. – С. 10-14.

128. Пименова, В.Н. Свободное время в социалистическом обществе:

Теоретический анализ соотношения свободного общества и личности / В.Н.

Пимменова. – М.: Наука, 1974. – 237 с.

129. Плаггенборг, Ш. Революция и культура: культурные ориентиры в период

между Октябрьской революцией и эпохой сталинизма / Ш. Плаггенборг / Пер. с

нем. И. Карташевой. – СПб. Журнал «Нева», 2000. – 416 с.

130. Плетнев, В.Ф. Взрослый рабочий и клуб / В.Ф. Плетнев // Рабочий клуб. –

№ 11. – 1925. – С. 11-13.

262

131. Подсоцкая, А. От агитации к организации / А. Подсоцкая // Коммунистка. –

1928. – № 4. – С. 25-28.

132. Полянский, М. Культура и быт в колхозах / М. Полянский. – М.: ГИЗ, 1930. –

112 с.

133. Попов, Г. В поход за грамоту / Г. Попов // Коммунистка. – 1928. – № 8. – С.

14-17.

134. Почему взрослые рабочие не идут в клуб? // Рабочий клуб. – 1925. – № 1. – С.

81.

135. Проблемы быта, брака и семьи. – Вильнюс: Минтис, 1970. – 247 с.

136. Путинцев, Я. Политическая роль сектантства / Я. Путинцев. – М.: Безбожник,

1928. – 124 с.

137. Рабинович, А.И. Труд и быт рабочего / А.И. Рабинович. – М.: Изд-во

В.С.Н.Х., 1923. – 100 с.

138. Рожков, А.Ю. В кругу сверстников: Жизненный мир молодого человека в

Советской России 1920-х годов / А.Ю. Рожков. – М.: Новое литературное

обозрение, 2014. – 640 с.

139. Рослякова, М.В. История семейно-брачных отношений рабочих Верхне-

волжского региона: Сер. 1920-х – кон. 1930-х гг.: диссертация ... кандидата

исторических наук / М.В. Рослякова. – Иваново, 2005. – 219 с.

140. Российская повседневность: вторая половина ХIХ – начало ХХI в.: Учебное

пособие; под ред. Л.И. Семенниковой – 2-е изд. – М.: Книжный дом Университет,

2011. – 243 с.

141. Рубцов, В. Электрификация быта / В. Рубцов. – Л.: Прибой, 1931. – 61 с.

142. Руга, В.Э., Кокорев, А.О. Москва НЭПовская: очерки городского быта / В.Э.

Руга, А.О. Кокорев. – М.: АСТ, 2011. – 586 с.

143. Рыбков, А.Г. Повседневная жизнь деревни в 20-е годы ХХ в. / А.Г. Рыбаков.

– Саратов, СГЕЭУ, 2010. – 168 с.

144. Сабсович, Л.М. Социалистические города / Л.М. Сабсович. – М.: Московский

рабочий, 1930. – 121 с.

263

145. Садовская, В.С. Лабиринты культуры быта / В.С. Садовская. – М.: МГУКИ,

2003. – 251 с.

146. Самарская летопись: Очерки истории Самарского края с древнейших времен

до наших дней: В 3 кн. / Под ред. П.С. Кабытова, Л.В. Храмкова. – Книга третья:

Самарский край в ХХ веке (1918-1996 гг.). – Самара: Издательство «Самарский

университет», 1997. – 264 с.

147. Семенова, Г. Совещание секретарей ячеек и организаторов по работе среди

женщин в Самарском уезде / Г. Семенова // Коммунистка. – 1925. – № 2. – С. 61.

148. Сигал, Б. Алкоголизм и молодежь / Б. Сигал. – М.; Л.: Молодая гвардия,

1925. – 53, [2] с.

149. Синицын, В.Г. Рождение коммунистического быта / В.Г. Синицын. – М.:

Знание, 1960. – 48 с.

150. Синицын, В.Г. Становление и развитие социалистического быта / В.Г.

Синицын. – М.: Знание, 1970. – 48 с.

151. Слезин, А.А. Молодежь и власть: Из истории молодежного движения в

Центральном Черноземье1921-1929 гг. / А.А. Слезин. – Тамбов: Кн. изд-во, 2002.

– 220 с.

152. Слезин, А.А. Антирелигиозные праздники 1920-х гг. / А.А. Слезин //

Вопросы истории. – 2010. – № 12. – С. 82-91.

153. Слободская, М. Первое уездное совещание общественниц Смоленского уезда

/ М. Слобдская // Коммунистка. – 1925. – № 4. – С. 70-72.

154. Сигал, Б.С. Быт в СССР и за рубежом / Б.С. Сигал. – Л.: Прибой, 1930. – 63 с.

155. Соболева, М. Оздоровление быта через школу / М. Соболева. – М.: Новая

Москва, 1926. – 71 с.

156. Советская социальная политика 1920-1930-х годов: идеология и

повседневность. – М.: ООО «Вариант», ЦСПГИ, 2007. – 432 с.

157. Соколова, О. О работе среди жен рабочих-домохозяек / О. Соколова //

Коммунистка. – 1924. – № 12. – С. 15-22.

264

158. Соловьева, Т.А. Повседневная жизнь советского провинциального города в

1920-1930-е гг. (на материалах г. Саратова).: диссертация … кандидата

исторических наук / Т.А. Соловьева. – Саратов, 2014. – 269 с.

159. Солодкая, Т.П. Молодежи о быте и семье / Т.П. Солодкая. – Минск, 1974. –

27 с.

160. Стратоницкий, А. Вопросы быта в комсомоле / А. Стратоницкий. – Л.:

Рабочее изд-во «Прибой», 1926. – 112 с.

161. Струмилин, С.Г. Бюджет времени русского рабочего / С.Г. Струмилин //

Коммунистка. – 1923. – № 6. – С. 17-21.

162. Струмилин, С.Г. Бюджет времени русского рабочего и крестьянина в 1922-

1923 году / С.Г. Струмилин. – М.-Пг., Издательство "Вопросы труда", 1924. –

165 с.

163. Струмилин, С.Г. Рабочий быт в цифрах / С.Г. Струмилин. – М.: Плановое

хозяйство, 1926. – 133 с.

164. Студитов. За чистку партии / Студитов, Парфенов. – Самара, 1929. – 61 с.

165. Студитов, П. О плане работ Средне-Волжской КК-РКИ на 1929/30 г. /

П. Студитов. – Самара, б/г. – 32 с.

166. Студитов, П. Первый опыт чистки Средне-Волжской парторганизации /

П. Студитов. – Самара: Кн. изд-во, 1929. – 25 с.

167. Сухарев, В. Рабочий, береги свое здоровье: К оздоровлению рабочей семьи /

В. Сухарев. – М.; Л.: Гос. изд-во, 1926. – 24 с.

168. Таланкина. О работе студенток среди женщин-работниц / Таланкина //

Коммунистка. – 1927. – № 4. – С. 38-39.

169. Тарасова, Е. 8-е Губернское Совещание работников среди женщин

Орловской губ. / Е. Тарасова // Коммунистка. – 1925. – № 4. – С. 68-70.

170. Терещенко. Опыт организации коллектива общественных защитниц /

Терещенко // Коммунистка. – 1924. – № 12. – С. 23-26.

171. Топорков, А. Технический быт и современное искусство / А. Терещенко. –

М.; Л.: Гос. изд-во, 1928. – 258 с.

265

172. Труд, семья, быт советской женщины / [С. В. Поленина, А. А. Абрамова, А.

А. Азарова и др.; Отв. ред. С. В. Поленина]. – М. : Юрид. лит., 1990. – 430 с.

173. Упадочное настроение среди молодежи [Текст]: Есенинщина: Доклад А. В.

Луначарского: Выступления: Е. А. Преображенского, Л. С. Сосновского, В. П.

Полонского... [и др.] / Вступ. статья В. Г. Кнорина; Коммун. акад. Секция

литературы и искусства. – М. : изд-во Коммун. акад., 1927 (тип. "Эмес"). – XVI,

160 с.

174. Устрялов, Н.В. Национал-большевизм / Н.В. Устрялов. – М.: Изд-во Эксмо,

2003. – 656 с.

175. Утехин, И.В. Очерки коммунального быта / И.В. Утехин. – М.: ОГИ, 2004. –

277 с.

176. Федерольф, А.К. Личная гигиена рабочего: Как жить, чтобы быть здоровым /

А.К. Федерольф. – М. : Изд-во Высш. сов. физ. культуры, 1926. – 31 с.

177. Фиге, М.М. Быт и свободное время в структуре образа жизни советских

людей. Семья в социалистическом обществе / М.М. Фиге. – Куйбышев: Кн. изд-

во; 1980. – 24 с.

178. Фицпатрик, Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской

России в 30-е годы: город / Ш. Фицпатрик. – М.: РОССПЭН, 2001. – 336 с.

179. Фицпатрик, Ш. Срывайте маски!: Идентичность и самозванство в России ХХ

века / Ш. Фицпатрик. – М.: РОССПЭН, 2011. – 375 с.

180. Харчев, А.Г. Быт и семья в социалистическом обществе / А.Г. Харчев. – Л.:

[б. и.], 1968. – 41 с.

181. Цуккер, Б. Физкультура быта и половой вопрос / Б. Цукер. – М.: Изд. Космос,

1927. – 36 с.

182. Чуев, Ф.И. Так говорил Каганович / Ф.И. Чуев. – М.: Отечество, 1992. – 208 с.

183. Шерих, Д.Ю. Из Петрограда – в Ленинград / Д.Ю. Шерих. – М.:

Центрполиграф, 2004. – 239 с.

184. Шталь, Б. Как поставить антирелигиозную работу на предприятии / Б. Шталь.

– М.; Л.: Гос. изд-во, 1928 (М.: 5-я тип. "Транспечати" НКПС). – 91 с.

266

185. Юровская, В. Об уголках работницы / В. Юровская // Коммунистка. – 1926. –

№ 4. – С. 19-24.

186. Attwood, L. The New Soviet Men and Women: Sex Role Socialization in the

USSR / L. Attwood. – Bloomington, 1985. – 263 p.

187. Borenstein, Eliot. Men Without Women. Masculinity and Revolution in Russian

Fiction, 1917-1929 / E. Borenstein. – Durham and London, 2000. – 346 p.

188. Fitzpatrick, Sheila. The Cultural Front: Power and Culture in Revolutionary Russia

/ S. Fitzpatrick. – Cornell University Press, 1992. – 264 p.