IIIМD<@< h?a<> ? <=Di EjCi>ki

92

В сказке всё происходит так же, как и в жизни, но есть, как говорится, нюансы. И, коль уж назвался сказочным героем, так изволь все тяготы и лише-ния сказочной жизни переносить героически, не ныть, на судьбу не жаловаться и на счастливый конец раньше времени не напрашиваться. Тогда, может быть, сказка оценит твой героизм и по-вернётся к тебе своим человеческим лицом, явит

чудо. А если не явит, то есть ещё запасной вариант — сделать чудо свои-ми руками. Хотя, это уже сложнее, тут одного героизма мало, тут нужен сказочный талант и сказочное терпение. Потому как чудо — оно в лю-бые руки не даётся: руки для этого должны быть чистые.

Барон Николай и его оруженоска донья Маня на сказку не жалова-лись, жили, как могли, с совестью своей не пикировались, и времена-ми им вдвоём даже сказочно хорошо бывало.

Правда, и сложностей в их сказочной жизни хватало. Подвиги, ко-нечно, приносили моральное удовлетворение, но материально совер-шенно не поддерживали. Были у оруженоски кое-какие сбережения,

93

так их пришлось истратить на долгожданные летние доспехи. Барон Николай упирался, корчил благородство, но, заполучив обмундиро-вание, сделался вдруг таким счастливым, что не спал целую ночь: как напялил все эти налокотники, наколенники, бутсы и гетры, так сутки в них перед зеркалом и упражнялся. Получалось: с одной стороны — счастье, а с другой — урон бюджету. Чтобы как-то эти стороны урав-новесить, обновлённый барон Николай садился вечерами на своего рябого коня и, разъезжая по улицам Анахронезма, красовался, а за-одно подвозил за небольшую плату случайных пассажиров туда, куда им было надо. Проще говоря, подхалтуривал. Оруженоске тоже ино-гда удавалось подработать репетиторством: её приглашали отрепети-ровать какой-нибудь вступительный экзамен. Ослика же пришлось пока вернуть в пункт проката, но донья Маня мечтала при первом же удобном случае выкупить его насовсем — так она сроднилась с чет-вероногим. Только вот удобный случай подворачиваться не спешил. В общем, жили без разносолов, по народному принципу: от чуда до чуда — то тяжело, то худо. А на большее и расчёта не было.

— Для честных людей мы ещё очень даже неплохо живём, яичницу лопаем, — успокаивала оруженоска себя и своего рыцаря. — Тем бо-лее на каникулах. Единственное, что печалит — это то, что лето про-ходит, а мы всё в городе торчим. Эх... Я бы не отказалась махнуть на какое-нибудь Айвазовское море, недельки на две!

— Не люблю море, — бурчал барон Николай. — Тебе надо было не рыцаря себе заводить, а морского пирата. То рыбу ей подавай, то море.

— А я его не заводила, он сам завёлся. Барон Николай на это скептически отмалчивался и делал вид, что

намёков не понимает. В лучшем случае он говорил:— Вот подвернётся какой-нибудь подвиг на стороне — прогуляем-

ся, растрясём городскую смурь. И подвиг не заставил долго ждать.Середина июля была ознаменована двумя важными событиями.

Первое представляло интерес только для барона Николая и его оруже-носки: великан Псевдонимов почтовым голубем извещал их о своём скором прибытии. После некоторых раздумий он принял предложе-

94

ние заселиться в пустующем замке барона Николая, чтобы в городе выучится экстерном на рыцаря — переквалифицироваться из злодея в положительного персонажа. Великана ждали во вторник вечером. А во вторник утром произошло второе важное событие, — оно носи-ло характер общегородского ЧП, поэтому о нём рыцарь узнал из чу-до-ящика. Новость поразила его, как, впрочем, и всю прогрессивную часть мужского населения Анахронезма.

А дело было вот в чём. В эти дни в стране проходил футбольный чем-пионат — королевский кубок имени Св. Грааля. В ближайшую субботу анахронезмский клуб «Телемахида» должен был сражаться с «Ксерок-сом» из соседнего города Допотопска за место в самой высшей лиге. И вот совершенно неожиданно вся анахронезмская команда была веро-ломным образом похищена — прямо с тренировочного поля. Какой-то дракон прямо с неба свалился на головы футболистов, похватал их всех горстями и, прихватив для комплекта и тренера, улетел в неизвестном направлении. По чудо-ящику показали даже любительскую видеосъём-ку этого происшествия: вот поле, вот бегают футболисты, вот прыгает вратарь, вот сердито кричит тренер, и вдруг — грохот, затемнение, пи-ротехнические эффекты, картинка начинает прыгать, слышен рёв чудо-вища и матерные протесты похищаемых. Дальше ничего не разобрать, видимо, снимавший что-то потерял — то ли сознание, то ли камеру.

Барон Николай до полудня не выключал чудо-ящик в ожидании новых подробностей о футбольном деле. Вскоре сообщили некоторые данные о похитителе: дракона звали Спартак Динамыч Крыльесове-тов, четыреста семнадцати лет от роду, разведён, имеет одиннадцать голов, увлекается спортом и пиротехническими фокусами. О месте обитания на всякий случай всенародно объявлять не стали; рыцарям же, желающим сразиться с драконом, рекомендовано было обращать-ся в Министерство подвигов и происшествий.

— Я пойду их спасать, — наконец не выдержал барон Николай и всё высказал чудо-ящику прямо в экран, — это мой долг, я этого так не оставлю, я никакому дракону не спущу подобные выходки прямо накануне Кубка! Я ему покажу, как с неба валиться, я на нём доспехи-то свои обновлю!

95

И он принялся бегать по квартире, собирая разбросанные повсюду подбородники, подбрюшники, наплечники и прочие детали нового летнего инвентаря.

— Похоже, подвигом пахнет, — поняла оруженоска, из кухни на-блюдая за рыцарской беготнёй.

Но подвиг осложнялся тем, что данный дракон был занесён в крас-ную книгу как последний представитель вида одиннадцатиголовых. В порядке вещей считались драконы о трёх, о семи головах, даже о де-вяти и о двенадцати, но одиннадцатиголовых больше не было в при-роде — это было какое-то ненатуральное число. Поэтому уничтожать единственный экземпляр строжайше запрещалось законом. Об этом тоже сообщил чудо-ящик в очередном выпуске новостей, когда ры-царь почти совсем уже, было, собрал всё своё обмундирование.

— Интересные отношения между законом и драконом, — всплес-нула руками оруженоска. — Дракон может сожрать закон, а закон дракона съесть не может. Что же получается — их взаимовыгодное существование?

Барон Николай в такие юридические тонкости вдаваться не лю-бил, поскольку совершенно в них не разбирался. Он, наконец, нашёл свой правый наколенник и, посмотревшись в зеркало, отправился в городскую ратушу, чтобы добыть себе официальное разрешение на битву с вредоносным чудовищем. Донья Маня вытерла руки о пе-редник, собрала в рюкзачок горячие пирожки и догнала рыцаря на полдороги.

— Он уже съел тренера! — интригующе сообщил ей барон Нико-лай, который по пути успел узнать последние новости.

— Какой ужас! — донья Маня закрыла лицо пакетом с пирожками.— Ничего, — на ходу стал её успокаивать рыцарь, — пока что ни-

чего страшного не произошло: этого тренера давно надо было съесть.Оруженоска помолчала, обдумывая вышесказанное, но скоро эту

думу заслонила совсем другая мысль.— Тебе повезло, что дракон похитил футболистов, — сказала она,

улыбаясь, — а не какую-нибудь женскую сборную, по плаванию, на-пример, или по гимнастике. Иначе бы я тебя не пустила бы их спасать!

96

— Да я бы и не взялся за такое, — хмыкнул барон Николай. — Я к плаванию равнодушен, да и гимнастикой не особо...

— А вот это не по-рыцарски! — отчитала оруженоска. — Выходит, ты мужиков своих футбольных защищать берёшься, а за женщин и не подумал бы вступиться!

— Ну, знаешь, на тебя не угодишь! — барон Николай расстроился и поэтому добавил без всякой логической связи: — Я всё-таки свобод-ный рыцарь, и волен увлекаться какими угодно видами спорта!

— Волен, волен, — кивнула оруженоска, — покуда не уволен. Через час они уже шатались по дворцу, где располагалось Мини-

стерство подвигов и происшествий, и искали нужную дверь. Дверей было очень много, но вот нашлась и искомая — с табличкой «Комис-сия по борьбе с неорганизованными драконами».

Очереди, к счастью, не оказалось. Приём вёл толстенький криво-ногий мосье в малиновых чулках, с припудренным носом, с лицом рыхлым и розовым, как промокашка. Когда рыцарь вошёл, мосье про-ветривал у форточки свою сопревшую лысину, слегка приподняв ры-жеватый парик. Увидев посетителя, мосье располагающе улыбнулся, поправил парик и прошествовал на своё место. На бедре у него позвя-кивал кортик, за спиной болтался декоративный колчан. На большом дубовом столе перед мосье бок о бок лежали толстая амбарная кни-га и тонкая, почти ученическая тетрадка. Он очень приветливо по-здоровался, поправил нарукавники, перевернул песочные часы, с не-изъяснимым наслаждением раскрыл гроссбух на заложенном месте и спросил:

— А допуск на сражения с драконами у вас имеется? Барон Николай гордо положил на стол свой старенький диплом,

в котором говорилось, что он сдал все рыцарские экзамены и вслед-ствие этого допущен к сражению с драконами и другими боевыми чудовищами арсеналом до двадцати двух голов. Припудренный мо-сье отнёсся к документику с уважением, повертел его в руках, взве-сил на ладони и прочитал от корки до корки. Затем вытащил из кол-чана гусиное перо, очинил его кортиком и вписал данные рыцаря в гроссбух.

97

— Поздравляю вас, дорогой рыцарь! — сказал он, возвращая ди-плом. — Вы стали шестьдесят вторым претендентом на участие в по-единке с драконом Крыльесоветовым С.Д.!

— Как вы сказали? — обалдел барон Николай, которого всегда пу-гала арифметика и всякие цифры. — Шестьдесят... каким? Вторым?

— Да-да! Представляете, не перевелись ещё рыцари в наших пе-натах! — радостно заметил припудренный. — Столько заявок! Но не волнуйтесь, допущены к конкурсу будут не все, поскольку прежде надо соблюсти ещё кое-какие формальности.

И он нежно провёл рукой по тонкой тетрадке.— Какие формальности? — перестал что-либо понимать барон Ни-

колай.— Так, мелочи. Чтобы участвовать в конкурсе, вы должны предо-

ставить комиссии по борьбе с неорганизованными драконами... за-писывайте: а) подробный подвиг-план; б) смету поединка с учётом одиннадцатипроцентного поголовного налога; в) расчёт предполага-емых потерь; г) схему противопожарной безопасности на поле боя. Перед конкурсом придётся также пройти медкомиссию, поэтому луч-ше заранее сдать анализы и взять справку из психдиспансера, чтобы в последний момент вас не сняли с дистанции, а то будет обидно, правда? И ещё необходимо застраховаться, без страховки мы рыца-рей к участию в конкурсе не допускаем.

— От чего же страховаться? — совсем обезнадёжено спросил рыцарь.— От съедения драконом, — развёл руками мосье. — Да, уважае-

мый, такой вариант мы тоже, к сожалению, должны иметь в виду... Мосье посмотрел на иссякающие песочные часы и у него внезапно

будто бы иссяк запас приветливости: он помрачнел, почесал лысину под париком и, встав с места, направился к форточке.

— Срок подачи документов — до следующего вторника, — сказал он на ходу. — В выходные мы не работаем.

— Позвольте, — удивился рыцарь, — но в эту субботу уже должен состояться матч!

— Ничего не знаю, — замотал головой напудренный, давая понять, что он не сильно разочарован этим фактом. — Какой такой матч?

98

Я тоже люблю спорт, но не до такой же степени. Речь идёт о жизни и смерти, молодой человек.

Оруженоска ждала барона Николая в рыцарской курилке, другого места для ожидания не нашлось. От неё пахло табаком и разило сплетнями.

— Я узнала много интересного о нашем драконе, — сообщила она севшим от чужого дыма голосом. — Особые приметы, вредные при-вычки и, главное, адрес. А у тебя что?

— Отфутболили, — растерянно объявил рыцарь и, пока они вы-бирались из дворца, рассказал всё, слегка путая цифры и перевирая пункты официальных требований.

— Ну, понятно, — сказала донья Маня, — когда ты соберешь по-следнюю из этих справок, от твоих «телемасиков» останутся только шипы. Вот уж точно: подвиг — дело небыстрое.

— Какие шипы? — не понял рыцарь.— Ну, которые на бутсах, — пояснила оруженоска. Барон Николай остановился.— Что делать? — задал он извечный вопрос всех рыцарей.— Что делать? — задумалась и оруженоска. — Ехать освобождать

футболистов — завтра, прямо с утра. И так кучу времени потеряли.— А как же... — усомнился барон Николай.— Победителей не судят, — отрезала оруженоска. — А если я его... не победю? Если — он меня?— Тогда тем более — судить будет некого, — безжалостно конста-

тировала донья Маня.Барон Николай обдумал сказанное, кивнул, внутренне согласив-

шись, а ещё через мгновение сомнения исчезли с его лица и глаза бе-шено загорелись: он вспомнил, что речь идёт о футболе.

— Завтра с утра? — рыцарю стало невтерпёж. — А может, прямо сейчас?

— Рвение твоё похвально, — осадила оруженоска, — но через час приезжает Псевдонимов. Надо же его встретить, разместить, мы же обещали.

99

Замок барона Николая был старый, «доартуровский», поэтому потол-ки в нём были высокие — великан помещался не сутулясь, ещё вер-шок оставался про запас.

Псевдонимов прибыл пешком. За спиной его возвышался непо-мерных размеров рюкзак, из которого торчали пики и сабли, лыжи и клюшки, лопата и несколько саженцев, из карманов рюкзака сви-сала всяческая великанья утварь: супер-чайник, гипер-кофейник, мега-перцемолка и бурдюк из цельной воловьей шкуры, заменявшей великану походную флягу. В руках Псевдонимов держал знакомый че-модан с набором дуэльных дубинок. Войдя в замок, гость вытер пот, снял с плеч рюкзак и попросил даму разрешения стянуть с ног сапоги.

— Ужас как ноги ноют, ребята, — сказал он, напяливая захвачен-ные с собой тапочки, — с самого утра ведь в пути, и всё пешком. Да ещё автостопщики все плечи отсидели. И ведь мало того, что на шею садятся, так ещё ведь они, ребята, болтают без умолку, да всё в самое ухо!

Ознакомившись с квартирой, Псевдонимов стал задавать вопросы.— А есть тут у вас магазин для великанов? А в кино таких пускают?

А сухой корм для людоедов продают?— Ты что — людоед? — удивился барон Николай.— Окстись! — отмахнулся Псевдонимов. — Этот корм вовсе не из

людей делают, а из сои и бобов, плюс вкусовая добавка «хомо сапи-енс». Вкусно и гуманно!

— Знаете, — сказала донья Маня, — соя — это не очень полезно, и все эти вкусовые добавки...

Псевдонимов развёл руками.— Что же, по-вашему — натуральных людей есть полезнее?— Ну... Есть ещё такие люди, которых надо бы... — начала было

оруженоска, но потом решила лекцию по поводу еды отложить до бо-лее подходящего случая.

Видя, что барон Николай горит желанием поведать Псевдонимову всё о футболистах, она отступила на кухню.

— Я вам сейчас гоголь-моголь приготовлю. И вот тут пирожки ещё, с рисом.

100

Псевдонимов, выслушавший рассказ с не-поддельным участием, покачал головой и оза-боченно заглянул в свой ежедневник.

— Ай-ай-ай, ребята, у меня ведь на завтра уже назначено собеседование. Никак не полу-чится у меня с вами пойти!

— Да уж сиди, раз приехал, — сказал ры-царь, — не великанье это дело — драконов по-беждать. Сами справимся.

Псевдонимов подумал, помял подбородок.— Ну, тогда я вам хотя бы советом помогу, —

решил он и запихнул в рот сразу три пирож-ка, — расскажу, как его цепче прихватить, этого Спартака Динамыча.

— А вы его знаете? — оруженоска раздала всем по порции гоголь-моголя.

— А как же, — подмигнул Псевдонимов, — знал когда-то. По край-ней мере, с двумя его головами я был дружен, с четырьмя приятель-ствовал, ещё с тремя был знаком шапочно, а две остальные мне уже тогда были крайне несимпатичны.

Псевдонимов одним глотком проглотил свою порцию, затем встал, взял из камина уголёк и нарисовал на стене нечто, напоминающее ощипанный павлиний хвост из одиннадцати перьев.

— Вот смотрите, ребята, — сказал он, — положим, это головы дра-кона. Их, как мы знаем, одиннадцать. Секрет заключается в том, что у всех этих голов разные характеры. А дальше пошла арифметика: слушайте, ребята, внимательно. Как минимум три драконьи головы трусоваты — они так сказать, аутсайдеры. Как минимум три головы претендуют на лидерство. Остальные — это середнячки, серая мас-совка, пассивные подчинённые. Понимаете, ребята? Твоей, Коля, за-дачей, будет выявить до начала поединка этих самых лидеров, чтобы именно их потом первыми вывести из строя. Оставшись без главных голов, драконий организм начнёт паниковать, перессорится сам с со-бой — и его можно будет брать голыми подмышками. Вот приблизи-тельно так, ребята.

101

— То есть, — стала соображать оруженоска, — всё решают кадры. Правильно?

— Точно, — кивнул великан. — Я бы даже сказал: всё решают стоп-кадры. Застопорил в нужных местах — и вся система развалилась.

— Спасибо за науку, Аноним Имярекович, — поблагодарил ры-царь. — Сведения ценные, пригодятся.

Псевдонимов почему-то вздохнул ещё глубже прежнего.— Всё-таки жаль, что у меня не получится с вами смотаться... Ну

вот что, ребята, стратегия стратегией, а одной психологией вы этого змея всё равно не сломаете. Тут чудо необходимо. Как бы благородны не были помыслы, а без чуда дракона не одолеешь.

— Чудо? — переглянулись рыцарь и оруженоска. — Где ж нам его взять?

— Да есть тут у меня кое-что, — Псевдонимов потёр руки и придвинул к себе початый рюкзак. — Захватил я всякие трофеи со склада, чтобы злодеям не доставались. Правда, так всё, по мелочам. Но есть там одна штуковина, ребята, которая, вам может оказаться очень даже полезной.

Он расшнуровал завязки, расстегнул застёжки, отцепил крючки и карабины, и на пол посыпались всевозможные предметы, на пер-вый взгляд совершенно не напоминающие о чудесах.

— Значит так, что тут у нас? — стал комментировать Псевдони-мов, разгребая сказочный скарб. — Ага, лыжи-скороходы. Ну, это не по сезону. Гамак-самолёт. Он вам тоже не подойдёт: во-первых, одно-местный, а во-вторых, шибко сильно укачивает, только космонавтов в нём тренировать. А вот это, ребята, полезная вещь — одноразовые салфетки-самобранки. Возьмите несколько штук, в дороге очень даже пригодится... Но искал я вовсе ни их, а совсем другое. И где же? Ага, вот он, голубчик, ты-то нам и нужен! — Псевдонимов распрямился. — Прошу любить и жаловать, ребята: мяч-кладенец!

И великан протянул рыцарю белый в чёрных ромбиках мяч. На первый взгляд это был самый обычный мяч, самых обычных челове-ческих размеров. Барон Николай взял чудесный дар с трепетом, осто-рожно попробовал на надутость — мяч был упруг и издавал умопом-рачительный запах свежего спортивного инвентаря.

102

— Не рвётся, не сдувается, сам в ворота забивается! — пояснил ве-ликан.

Барон Николай не удержался и два раза набил мяч носком — боль-ше не получилось.

Стояло влажное июльское утро, когда наши герои вышли из дома, взобрались вдвоём на рыцарского коня и тронулись в путь. Не только ради футбола рыцарь решился на такое поистине героическое начало подвига, были и другие уважительные причины встать в пять утра. Во-первых, ужасно не хотелось позориться перед горожанами, передвига-ясь по улицам вдвоём в одном седле. А во-вторых, в это время на улицах не было пробок: выехали из города быстро и беспрепятственно.

С собой взяли только самое необходимое — палатку, аптечку, пер-ловую крупу, соль и ещё не вошедшие в моду широкополые мушке-тёрские шляпы с перьями — от солнца лучше не придумаешь.

Мяч-кладенец, пристроенный в плетёную хозяйственную авоську, висел на седле барона Николая и при движении приятно бился об его правую икру. За спиной рыцаря сидела донья Маня и не менее при-ятно обнимала рыцаря за талию (он всё ещё считал это место тали-ей). Новенькие доспехи поблёскивали в лучах восходящего солнца. В летних доспехах, с мячом на боку и оруженоской за спиной барон Николай чувствовал себя помолодевшим на полжизни: вот что значит хорошая рыцарская форма! Да и донья Маня не давала ему спуску, на каждом привале заставляла отжиматься, приседать, прыгать и — как самый важный элемент подготовки к подвигу — выделывать всякие финты с мячом. Оруженоска становилась в условные ворота и так ловко отражала удары рыцаря, что тому приходилось порядком попо-теть, чтобы забить гол. А без гола перловая каша барону Николаю не выдавалась: такова спортивная жизнь.

На вторые сутки пути рыцарь уже сносно попадал по воротам и на-бивал мяч двадцать три раза. Донья Маня даже хвалила его.

— А скажи-ка мне вот что, — допытывалась она, тычась полями своей шляпы в его затылок. — Допустим, ты уже победил дракона

103

и освободил футболистов. А они в благодарность предлагают тебе ме-сто в команде, чтобы ты поучаствовал в субботнем матче. Ты бы со-гласился?

— Глупости какие ты говоришь, — пробубнил барон Николай и по тому, как он раскраснелся его загривок, оруженоска поняла, что уга-дала его желание.

Через некоторое время после этого разговора путешественники выехали на развилку. Посреди раздваивающейся дороги стоял огром-ный верстовой столб.

— Правильной дорогой едем, — сказала донья Маня, спешива-ясь. — Эта штука называется Столб Желания. По преданию, к нему надо прикоснуться, и тогда твоё желание обязательно исполнится.

Рыцарь и оруженоска, подошли к камню, одновременно положи-ли на него ладошки и, задумавшись о своём, замерли, будто под при-целом фотографа. Пронеслись волшебные секунды, но вот вылетела невидимая птичка и чирикнула: «Отомри!»

— Ты карты взял? — спросила донья Маня.Рыцарь кивнул и спешно вынул из заднего кармана брюк колоду

игральных карт — походных, потрёпанных.— Олух! — сказала оруженоска. — Ты же не то взял! Ну и как мы по

этим картам узнаем, в какую нам сторону? — Просто... — виновато замялся барон Николай. — Давай так:

если шестёрка выпадет налево, то пойдём налево, а если направо, то...Шестёрка выпала направо. Оруженоска покачала головой, но сми-

рилась с неизбежностью. Она только подумала: «Если бы наша геогра-фичка увидела такое бескультурье, с ней бы приключился инфаркт!»

Но дело было не в бескультурье, а в том, что барон Николай вслед-ствие своей футбольной одержимости не мог уехать в неправильную сторону: нюх болельщика вёл его единственно правильной дорогой, и не нужны были ему в этом путешествии ни карты, ни компасы, ни умение ориентироваться в пространстве. Он шёл по следу инстин-ктивно, не задумываясь, как розыскная собака или волшебный клу-бок-поводырёк. И в четверг вечером наши герои без всяких задержек добрались до места драконьей дислокации.

104

Они сразу узнали, что попали именно туда, куда надо: Спартак Ди-намыч давно превратил в пустыню это местечко. Вокруг не было ни ли-сточка, ни кусточка, ни травинки, сплошные камни, пепел, песок. Вместо птиц летали рваные полиэтиленовые пакеты, на колючих кустах висели пустые консервные банки, хрустели под ногами бутылочные осколки, изо всех расщелин торчали обглоданные кости. Огрызки нескольких зданий напоминали о том, что когда-то здесь был курорт, жили люди. Теперь живые души не обитали в этих местах, только призраки и приве-дения скользили по камням и прятались за мусорными кучами.

Рыцарь разглядел валявшуюся на выжженной земле табличку и пнул ею ногой. Грязевая взвесь поднялась в воздух и обнажила над-пись: «Турбаза «УЖИН ТУРИСТА».

— Турбаза? — удивилась донья Маня, оглядывая пейзаж. — Похо-же на городскую свалку.

— Да, — принюхался барон Николай, — никогда не думал, что дра-кон может так загадить место своего обитания.

— Ну почему, — пожала плечам оруженоска, — я слышала, что со-временные драконы стараются ни в чём не отставать от людей.

В ночь перед поединком барона Николая замучила бессонница. Он сидел у костра на развалинах пункта проката и, задумавшись, кидал в пламя обломки лыжных палок и огромные деревянные шахматные фигуры. Подрагивал поросячьим хвостиком молодой месяц. Цикады тянули своё нескончаемое болеро. Оруженоска вылезла из палатки, накинула на плечи спальник, притулилась рядом с рыцарем.

— Ты чего не спишь? Боишься, что ли? Волнуешься?Рыцарь неопределённо поводил головой, вздохнул.— Это ничего, что волнуешься, — сказала оруженоска, — даже

заслуженные рыцари перед подвигом, говорят, волнуются. Это нор-мально.

— Да нет, — отвечает барон Николай, — не в волнении дело, дру-гое тут. Что-то надоело мне всё. Устал. Больно уж работа у меня одно-образная, монотонная.

105

— Как же однообразная? Это подвиги-то совершать — монотонная работа?

— Да, монотонная, — барон Николай с незатаённой тоской посмо-трел на небо. — Потому что каждый раз одна и та же история: злодеи, поединки, победы. Какое уж тут разнообразие — рутина зелёная!

Оруженоска руками всплеснула от такого скудоумия. Но рыцарь во-все не из глупости так отвечал, а была у него заготовлена целая философ-ская теория — тут же сейчас же и заготовилась, двадцать минут назад.

— К сожалению, — стал он объяснять, — не может быть в нашей профессии особого разнообразия. Ведь с кем мы, рыцари, имеем дело? Со злодеями. А что может быть скучнее и однообразнее злодей-ского образа жизни? Да ничего не может быть. Плохие люди вообще банальны до безобразия, это только на первый взгляд кажется, что их проделки отличаются изобретательностью. А на самом деле... — он махнул рукой. — Вот ты посмотри: о чём мечтают хорошие люди?

— О чём? — заинтересовалась донья Маня и стала примерять на себя мечты хороших людей.

— О разном, — помог с ответом барон Николай. — Столько у них всяких мечтаний и устремлений, что даже взглядом не охватить весь, так сказать, ассортимент. А плохие? Плохие люди все мечтают об од-ном и том же: о богатстве, о власти, о мировом господстве. О том, как бы ничего не делать, а чтобы другие за тебя всё делали. Как бы всех обмануть, а самому оказаться на коне. Вот и все их устремления. И с такими одноклеточными организмами приходится иметь дело, причём всю сознательную жизнь! Все лучшие мои годы — амёбам этим под хвост, извини за выражение! Разве это не обидно!? Ещё как обидно, Маня.

Оруженоска вздрогнула: рыцарь впервые назвал её по имени. — А я, признаться, полагала, что злодеи бывают разные, — задум-

чиво проговорила она.— Как же, разные! — барон Николай хмыкнул и принялся воро-

шить костер фигурой чёрного шахматного ферзя. — Различаются только типы, и то их всего два, — это я себе давно уяснил. Первый тип — это совсем тупые, те, которые прут напролом и только физи-

106

ческой силой пытаются одержать верх. А второй тип — злодеи-интел-лектуалы вроде нашего Дона Капитона; эти много думают и сперва сплетают свои хитрости в голове, а уж потом только осуществляют их на практике. Первые не могут связать двух слов, а вторые обожают вести долгие и нудные беседы с претензией на знание человеческой психологии, а также обожают оправдывать собственную неполно-ценность всяческими философическими базами. Вот на этом вся их разница и закончилась, дальше начинается сплошная беспросветная одинаковость. Потому как те и другие одинаково пошлы и бездарны. Те и другие одинаково обречены, ибо слишком уверены в неоспори-мости своих доводов. А жизнь умнее любой философии, Маня, она способна одним махом оспорить самые искусно выстроенные дово-ды. Я уж не говорю о том, что она способна сплющить любую физиче-скую силу.

Оруженоска кивнула. Она впервые видела барона Николая таким взволнованным и размышляющим, и ей это понравилось.

— А завтра, — спросила она, — как ты полагаешь, с каким типом придётся столкнуться?

Барон Николай опять вздохнул и пожал плечами. Оруженоска взя-ла его за рукав.

— Слушай, тебе всё-таки надо отвлечься, отдохнуть.— Да как я отвлекусь! — ответил барон Николай. — Сна ни в одном

глазу, уж на что только не смотрел — и на луну, и на огонь, и в темно-ту всматривался. Ничего не помогает.

— Пойдём, я тебе помогу, — сказала оруженоска и пальцем пома-нила его в палатку. — Я хорошее средство знаю. Отвлеку тебя, успо-кою, рыцарь мой размышляющий.

— Да как? — недоумевал рыцарь.— Сейчас увидишь. Средство верное, веками проверенное. Пой-

дём, пойдём, Коля.— Может, не надо, Маня, — рыцарь стал догадываться, о чём речь. —

Может, останемся друзьями, сохраним служебные отношения, а?— Надо, Коля, надо, — убеждала оруженоска. — Дружба дружбой,

служба службой, а отдыхать каждому необходимо.

107

108

У дракона Спартака Динамыча Крыльесоветова было всё, что должно быть у дракона в самом расцвете сил и средств. Сверх того у него имелась собственная турбаза, пещера в скале, слуги-призраки и дюжины три раз-нообразных болезней, не считая мелких недугов, хворей и ран. Только не было у него своей футбольной команды. В детстве Спартачок мечтал о настольном футболе, но дракончикам не дарили человеческих игру-шек, а потому мечта детства так и не осуществилась. И вот теперь, когда дракон повзрослел, обрёл вес и значение, когда его возможности сдела-лись почти неограниченными, он решил завести себе самых настоящих футболистов — профессионалов из плоти и крови. Вот как опасно откла-дывать исполнение детских мечтаний до взрослости! И позавчера его мечта сбылась, точнее, он сам её сбыл: слетал до ближайшего стадиона и прихватил себе первую попавшуюся команду — у драконов всё просто. А чтобы пресечь попытки спортсменов сбежать, он съел тренера — как самую, на его многоокий взгляд, ненужную фигуру в футбольном деле. Остальных он пока есть не собирался, лишь слегка припугнул.

И распорядок жизни у Спартака Динамыча был простой: сутки через двое. То есть, сутки он маялся от безделья, а потом двое суток дрыхнул без задних ног.

Притащив в стойбище футболистов «Телемахиды», стал он с ними всячески играться: то бегать велит десять кругов вокруг всей турбазы, то отжиматься прикажет, пока сок из них сочиться не начнёт, то при-седать заставит — кто ниже. Нарадовался вдоволь, насмеялся до упа-ду, в коим-то веке почувствовал приятное утомление. Устроил футбо-листам показательный отбой за тридцать секунд, а потом довольный завалился на бок и заснул глубоким многосерийным сном.

И пробудился бы Спартак Динамыч только к вечеру послезавтраш-него дня, если бы не неожиданность. Не свет не заря растормошили дежурную голову слуги-призраки и нервно сообщили, что прибыл какой-то рыцарь. И что предлагает этот рыцарь Спартаку Динамы-чу «выйти поговорить». Дракон четырьмя головами удивился, пятью другими зевнул и, разбудив остальные две, нехотя поплёлся на выход.

Вышел Спартак Динамыч из пещеры, дыхнул огнём в небо, щёл-кнул хвостом о скалу.

109

Смотрит: стоит перед ним маленький человечек, рыцарь в летних доспехах, а чуть поодаль возле покосившихся футбольных ворот стере-жёт походные вещи какая-то женщина. Удивился дракон ещё больше: кто такие? Если за футболистами пришли, то почему не войско присла-ли, а какую-то одиночную самодеятельность? Непонятное дело.

Рыкнул дракон в десять ртов (одна голова ангиной болела, рычать не могла), развернул своё несметное туловище фасадом к незваному гостю, уставился на него зло и сонно.

А барон Николай стоит и не шевелится. С ним, как только он драко-на вблизи увидел, произошло неожиданное: стало ему очень страшно. Очень-приочень. Он ведь никогда раньше таких крупных драконов вблизи не видел, ну, разве только на чёрно-белых учебных гравюрах. А тут вся эта красно-зелёная туша заслонила рыцарю солнце, обдала телесным жаром, пахнула пещерной плесенью, — и барон Николай струхнул. Ему вспомнился первый свой детский ужас, когда папа по-вёл его в зоологический музей и там беззлобно, по-отцовски, потерял сынишку между скелетом сциллы и чучелом харибды. Вот так же непе-реносимо жутко стало барону Николаю и сейчас, как будто и не было этих сорока прожитых лет, сотни нажитых шишек и приобретённой жизненной чёрствости, заменяющей на безрыбье бесстрашие. Барон Николай снова стоял лицом к лицу с чудовищем, и не было в его душе ни капли храбрости, и хотелось ему горько заплакать и стремительно убежать. И крутилась в голове непонятно из каких школярских глу-бин всплывшая фраза: «Чудище обло, озорно, стозевно и лаяй». Он уже скривил рот, пригнулся и стал разворачивать корпус, как бы гото-вясь к низкому старту, но тут увидел перед собой лицо верной своей оруженоски.

— Мама! — инстинктивно произнёс он.— Мало? — сердито удивилась донья Маня, а потом замахала на

рыцаря рукой: — Достаточно. Ты сначала этого победи. А то — мало ему! Герой, ишь ты!

Ай-ай-ай, а про оруженоску-то барон Николай от страха позабыл! Это повезло ему, что она его испуга не заметила. И как же опрометчи-во он давеча расписывал донье Мане неотвратимость своей победы!

110

И, перебарывая страх не только духом, но и всем телом своим, ба-рон Николай повернулся обратно лицом к дракону и упёрся взглядом ему в пупок: нашёл, так сказать, точку опоры. А пупок у дракона круп-ный, похож на лунный кратер.

Долго смотрели друг на друга дракон и рыцарь, а молчали ещё дольше. Два не выспавшихся, не способных к смертельному поединку существа стояли супротив и выдумывали, как бы всё это дело замять, как бы всё отложить или отменить вовсе. Но у них были свидетели, а свидетели любое дело сильно осложняют. И ладно бы только призра-ки, призраки не в счёт, а вот эта женщина, оруженоска рыцарская — именно её присутствие заставляло поединщиков помнить о рыцар-ской отваге и о драконьей доблести. И оставалось им только молчать, пряча друг от друга свои взгляды, мотивы и намерения. Спартак Ди-намыч молчал, потому что ему не по чину было заводить разговор первым. А рыцарь от страха молчал, рот у него не открывался.

Неизвестно, сколько бы продолжалась то молчание, если бы вдруг не прервал её некий громкий звук: это в желудке дракона заурчала недопереваренная пища. Рыцарь тут же перестал бояться и взглянул дракону в центральную пару глаз. Чудище смутилось и, чтобы это смущение скрыть, заговорило первым.

— Ты кто такой? — строго спросило оно.Рыцарь опешил, но, удивляясь, как это страх в нём так быстро сме-

нился наглостью, ответил ровно и без запинки:— А почему это вы мне тыкаете?! Мы с вами на брудершафт не вы-

пивали, так по какому же праву вы позволяете себе так обращаться к незнакомому человеку?

Дракону такое начало разговора не понравилось.— По обычному драконьему праву, — сказала его рябая голова,

седьмая слева. — Мы ко всем людишкам так обращаться привыкли и нарушать своих привычек не намерены.

— Хорошо, — кивнул барон Николай. — Только тогда и я с тобой на «ты» разговаривать буду. Хоть это и не в моих привычках, но по такому экстренному случаю я своим привычкам изменю.

Дракон переглянулся сам с собой всеми одиннадцатью головами.

111

— А как же это ты с нами на «ты» будешь, когда нас много? — А так, без церемоний, как с одним сидячим местом. Слышал та-

кую поговорку: «Драконов по хвостам считают»? В повседневной жизни барон Николай никому так не хамил, но,

видимо, от страха повалила из него яростная нерыцарская наглость. Представил он себя стоящим в очереди — и язык сам собой стал от-кликаться на предлагаемые обстоятельства.

А Спартаку Динамычу не только начало, но и продолжение разго-вора не понравилось. Насторожило его такое развязное поведение: не может же простой мелкий человечешко, пусть и рыцарь, так дерзко ставить себя перед драконом! Не иначе как есть у него в рукаве не-кий нечеловеческий козырь. Тут, думает дракон четвёртой своею го-ловой, уши надо держать востро!

— Это что же, — пытается он прощупать ситуацию, — ты нам голо-вы порубать хочешь? Сражения с нами требуешь?

— Эх ты, — кривится барон Николай, — серость многотонная! Не бойся, не сражаться я с тобой хочу, а соревноваться по-спортивному. Я, между прочим, рыцарь прогрессивных взглядов, зовут меня барон Николай. Не слышал? И пришёл я к тебе безоружным, с одним только требованием: освободи футболистов, которых ты позавчера с трени-ровки похитил.

То, что рыцарь явился без оружия, ещё больше Спартака Динамы-ча насторожило. Одна его голова, пятая, даже подумала: а не пора ли уже прямо сейчас взять да и сдаться?

— Никаких футболистов я не знаю, — сказала другая голова, вто-рая справа, одноглазая, — поэтому освобождать мне некого.

— Вот-вот, — подтвердила седьмая голова, рябая да конопатая, — не для того похищали, чтобы обратно освобождать. И самим футбол нужен.

Рыцарь угрожающе-строгим взглядом обвёл все одиннадцать морд.— Может, ты их уже съел? По рядам драконьих голов пронеслось некоторое волнообразное

беспокойство. Спартак Динамыч в нерешительности почесался пузом о землю, подёргал лапами, видимо, размышляя, какой из своих голов

112

предоставить слово. Остановился на восьмой — самой плешивой. Говорит рыцарю голова:

— Должны мы тебя, гость непрошеный, огорчить. Мы от поединков освобождены.

— Как это освобождены? — Так, обыкновенно, по болезни. У нас от

ветеринара справка имеется с продолговатой государственной печатью.

— И что же у тебя за болезнь, твоё злодей-ство? — сочувствует рыцарь.

— А болезней у нас много — на каждую го-лову своя болезнь. Мы, гость непрошеный, болельщик знатный, со стажем, с пожизненными инвалидностями. У нас одних медицинских карт — целая библиотека. Не тебе, малёк, тягаться с нами в болезнях-то.

— Понятное дело, — соглашается барон Николай. — Я в этом-то как раз с тобой тягаться и не собираюсь, я болеть не люблю. А ты, как я погляжу, сильно болезни свои уважаешь и болеешь, стало быть, с полной самоотдачей! То-то на твоей территории запах такой боль-ничный и куда ни взгляни — сплошные анализы. Твои болезни, кста-ти, не того — не заразные?

— Дурень ты, рыцарь незваный! — заявляет восьмая, плешивая. — Мы ж не просто так болеем, мы ж за команды за разные болеем!

— Ах, всё ж таки — заразные?— Да ну тебя! Какой тугодум попался на наши головы! Мы ж гово-

рим тебе: мы не сами по себе болеем, а за разные команды. Тьфу ты... То есть, за команды разные!

— Понял, понял, не кричи, — успокаивает дракона рыцарь. — И за какие же ты команды болеешь, твоё злодейство?

Хотел было дракон ответить, да больно насмешливым показалось ему выражение рыцарского лица. Уж не издевается ли тот над ним? И лад-но бы только над ним, так он ещё его драгоценные драконьи болезни обижает и принижает! А ведь Спартак Динамыч свои болезни и вправду сильно уважал, всячески завышал им цену и любые насмешки в их адрес

113

воспринимал, опять же, очень болезненно. В таком замкнутом круге и существовал. Вот как рыцарь ему тот круг снова замкнул, осерчал на него Спартак Динамыч и пустил в ход свою тяжёлую артиллерию — са-мые грубые головы в беседу ввёл, самые злые языки задействовал.

— А ты, что ли, интервью у нас пришёл брать? — огрызается на ры-царя одноглазая голова, вторая слева. — Так мы интервью по средам даём, а сегодня пятница — день не приёмный. Зайдите позже.

— Да нет, — парирует рыцарь, — мне интервью твои не нужны, и на приём я к тебе записываться не собираюсь. Ты ведь, небось, та-ких, как я, только внутрь принимаешь? То-то, а я ещё снаружи побыть хочу. Мне, твоё злодейство, другое надо: намерен я с тобой сразиться, и намерение это моё — ух какое твёрдое!

— Мы ж объяснили тебе, — сокрушается седьмая голова, конопа-тая, — с нами сражаться нельзя. Бюллетень у нас, больничный лист, понимаешь? Нарушение режима может получиться. А нам против ве-теринаров никак нельзя идти.

— Точно, — кивает восьмая голова, плешивая, — идти против док-торов — это всё равно, что идти против болезни.

— Это беззаконие! — поддакивает и вторая голова.— Чего? — возмущается барон Николай и по сторонам оглядыва-

ется — призраков да оруженоску в свидетели призывает. — Нет, вы посмотрите на законопослушника! Беззаконие, говорит! Сам законы нарушать горазд, а от других законности требует!

Оруженоска с трудом сдерживается, чтобы в беседу не встрять: обе-щала она барону Николаю молчать. Вот она и выполняет обещание, только жестами выражает своё отношение к происходящему. Зато уж такие жесты у неё живописные — хоть иероглифы с них рисуй.

— Это какие такие законы мы нарушаем? — осклабилась вторая голова. — Человечьи что ли? Так мы на них плевать хотели жёсткой технической слюной. У нас свои законы имеются, по ним и проживаем.

— Погоди, — одёргивает вторую голову восьмая и рыцарю объясня-ет: — Мы, между прочим, и ваши человечьи законы не нарушали вовсе. Нам именно по вашему закону положено по человеку в месяц съедать для поддержания себя в боевой готовности. Показать выписку?

114

— Да-да, верно, — подтверждает седьмая голова, — мы военнообя-занные, мы к штурмовой авиации приписаны. Вот мы свой годовой паёк-то и взяли — ни человеком больше, ни человеком меньше, толь-ко своё.

— А то от ваших генералов дождёшься положенного, как же! — до-бавляет вторая.

И тут опять зычно заурчало у дракона в животе.— Жестковат тренер? — сочувствует барон Николай. — Эх-хе-хе. Ощерился дракон чётными головами, нечётными улыбается глупо.А рыцарь паузой воспользовался, кое-какие предварительные ито-

ги в уме подвёл. Вроде он уже окончательно бояться перестал, освоил-ся, привык к драконьим масштабам и пригляделся к его чудовищным головам. Одно ему ясно уже сейчас: у его противника сколько голов — столько и мнений. То он пожизненный инвалид, то он военный ави-атор, то болельщик со стажем, — просто шизофрения какая-то, раз-множение личности. Только главное пока не выяснил — разве ж так сразу же разберёшь, кто из голов, так сказать, у руля организма, а кто к хвосту сторожем приписан? Вот, например, седьмая, рябая, голова много активности проявляет, да уж больно простовата. А восьмая, лы-сая, вроде и с мозгом внутри, да слишком паясничает и хорохорится попусту. Вторая, одноглазая, — совсем уж грубая, неотесанная. Ше-стая улыбается, позолоченными зубами посверкивает, а не слова не сказала. Четвёртая — мало того, что молчит всё дорогу, так ещё и ни-каких особых примет не имеет. Пятая трусовата слишком, даже брови у неё дрожат всё время, видать, на мокрое место приставлены. Пер-вая, та, что с бородой седою, нечищеной, — слишком дряхлая, изно-шенная. А об остальных вообще подумать пока нечего, никак себя не проявили. Прикинул барон Николай, что к чему, да и решил пока вы-водов не делать, а постараться ещё с драконом поговорить, чтобы он свои головы рельефнее выставил, чтобы и анфас и профиль засветил.

— Ладно, — говорит, — хватит чепухой заниматься, слушай мои условия. Становимся друг против друга и пробиваем пенальти. Зна-ешь, что такое пенальти?

Обиделся дракон, первой дряхлой головой затряс старчески.

115

— Нас, между прочим, Спартаком Динамычем не за красивые гла-за зовут, — ворчит. — Ты, малёк, ещё манной кашей давился, когда мы уже лет двести как за нашу сборную болели с пристрастием!

— Вот и отличненько, приятно иметь дело с больным профессио-налом. Значит, пробиваем пенальти по очереди. Мои ворота — вот эти покосившиеся, а твои — вход в пещеру. Играем до трёх очков, как в сказках полагается.

— Да что ты такое придумал, гость незваный! — возмущается пя-тая голова, бровастая. — Зачем пинать нас хочешь!? Что мы тебе сде-лали плохого?

— Давай лучше в другую какую игру поиграем, — предлагает вось-мая, плешивая. — Я вот, например, в «жмурики» люблю играть, а? Только, чур ты — жмурик.

— Дудки! — обрубает рыцарь. — Дело у нас футбольное, значит, и решать его будем футбольным способом. Как правильно сказал один мой коллега: кто с мячом к нам сунется, тот от мяча и погибнет!

— Дык ты, малёк, погибели нашей хочешь! — ухмыляется вторая, одноглазая. — А ты про презумпцию невиновности слышал? Ты сна-чала нашу вину докажи, а потом уже соревнования устраивай! А то, может, мы невиноватые вовсе.

— Вон она, твоя невиновность, — рыцарь пальцем на драконье брюхо показывает, — из желудка твоего голос подаёт с заметной пе-риодичностью.

— Бездоказательно, — отнекивается седьмая голова. — Может, это у нас язва разбушевалась. У нас, знаешь, она какая: не язва, — Визувий!

И как дыхнёт в сторону рыцаря своим многодневным перегаром. Но выстоял барон Николай — слегка только пригнулся да на доспехи свои новые взгляд бросил: не оплавились ли?

— Ты меня отрыжками-то своими не стращай, — отвечает. — Язва — это дело вкуса. А к таким запахам я привычный, у меня у самого вся сознательная юность в общепите прошла. Сам, между прочим, острень-ким люблю побаловаться... то есть, любил... — он оглянулся на донью Маню и указал дракону в её сторону: — Ты вот ей спасибо скажи, что я питаться стал по-человечески, а то бы я тебе сейчас в ответ так дыхнул

116

адекватно, что и продолжения у нашей сказки не последовало бы. Сбил бы всю твою неполную дюжину кеглей одним своим шаром.

Оруженоска поморщилась от таких речей, а дракон «спасибо» го-ворить ей не собирается, напирает на рыцаря второй головой:

— Что ты прицепился, как банный лист! Не имеешь права, мы — существо неприкосновенное! Мы в красную книгу занесёны!

— А я к тебе, твоё беззаконие, прикасаться и не собираюсь, мне это даже противно. Я тебя посредством мяча лупить буду. А по любому за-кону рикошет прикосновением не считается.

Ну, уж таких речей Спартак Динамыч перенести не мог! Это уж че-ресчур — на его неприкосновенную уникальность посягать, поносить её последними грязными словами! Нажал-таки рыцарь на любимую драконью мозоль, нашёл у него педаль газа.

— Что?! — переспрашивает дракон на всякий пожарный случай, а сам уже огнём наливается.

А рыцарь повторять не спешит и разжигает тот пожар до послед-ней степени сложности.

— А что слышал! — говорит дерзко.Спартак Динамыч взревел паровозно, выпустил из ноздрей дым-

ные струи и так размахнулся лапищей, что чуть было не размазал ры-царя в лепёшку. У самого рыцарского лица остановил свою гигант-скую пятерню. А барон Николай даже с места не сдвинулся, только глаза закрыл и с жизнью мысленно попрощался. Но виду, правда, не показал — постеснялся доньи Мани.

Дракон тогда лапу чуть правее отвёл да как всковырнёт ею зем-лю — что тот экскаватор! Раз поддел — и целую яму вырыл, только комья на рыцаря полетели, только насыпь у его ног образовалась.

— Вот тут твои косточки закопаю, — говорит вторая голова, ука-зывая своим единственным зрачком на свежевырытую яму. — И по-ливать каждый день буду, регулярно, сам догадайся чем.

Барон Николай сделал два шага и заглянул вглубь. — Ну что ж! — говорит. — Давай усложним условия, приблизим

мой футбол к твоим «жмурикам». Сколько же тут, голов-то твоих уме-стится? Пожалуй, что три, не более. Давай так: три твоих головы про-

117

тив одной моей. Согласен? Фора очень выгодная: у тебя одиннадцать жизней получается, а у меня — одна всего! В случае выигрыша ты у меня её — жизнь эту — забираешь, а я у тебя — только футбольную команду да три головы. Ну что ты молчишь, идёт?

Задумался Спартак Динамыч, все головы в пучок собрал, пальцами зашубуршил: не может отказаться от такого выгодного предложения.

— Это как? — с мрачной миной переспрашивает седьмая голо-ва. — Не на голы играем, а на головы?

— Голы, головы — какая разница! — заявляет рыцарь. — До трёх голов играем — что не понятно?

Спартак Динамыч затих, пошёл в нём некий сложный процесс вза-имодействия алчности с жадностью. Уж что верх одержало — неиз-вестно, но решил дракон от такой выгодной сделки морды не воро-тить. И даже мысль пятой его головы — о том, что раз человек такое глупое предложение делает, значит, точно у него козырь припасён, — не остановила дракона.

— Идёт! — говорит после минуты размышления и хвостом хлёстко щёлкает: приняты условия.

Обговорили детали поединка, отсчитали по одиннадцать метров от обеих ворот, определили поле спортивной брани, очертили боковые линии. Бросили жребий, кому первому бить; выпало барону Николаю. Оруженоска бегает по всему полю, помогает в разметке, крупные кам-ни и острые осколки с поля убирает, а призраки, слуги драконьи, вооб-ще рады-радёшеньки: сто лет у них никаких спортивных мероприятий не было, а тут целое футбольное представление намечается.

Вроде всё к матчу готово, стороны у своих ворот разминаются. Оруженоска барону Николаю мяч подкинула, тот дракону его пока-зывает, а дракон на это лапой «нет проблем» делает, у него, дескать, свои мячи найдутся.

Метнулись призраки по драконьему указанию в пещеру и прита-щили из неё большую корзину с десятью мячами — такими же новы-ми и пахнущими, как и рыцарский мяч-кладенец (их позавчера раздо-