Рекомендована к изданию Ученым советом Ингушского научно-исследовательского института гуманитарных исследований

им.Ч. Э. Ахриева

Научный редактор и составительканд. физ.-мат. наук Ахмет

Бесланович Куркиев

0503020900-065без объявл.

Т 43(03)-2002

© М. М. Базоркин, 2002 © Ингушский НИИ гуманитарных исследований им. Ч. Ахриева, 2002© Издательский центр «Эль-Фа»,

ISBN 5-88195-554-4 2002

На основании «Географии Грузии» Вахушти в переводе М. Г. Джанашвили издания Кавказского отдела Император-ского русского географического общества. Тифлис, 1904.

Кн. 24. Вып. 5

ПРЕДИСЛОВИЕ

Испытав лично неудобство работы над научными источника-ми, когда начинающий исследователь не располагает в достаточ-ной мере эрудицией, я еще в аспирантуре поставил себе задачу заняться разработкой данной темы, видя в ее содержании зна-чительную историографическую ценность 1.

Недостаточность марксистски переработанных историогра-фических фондов фактического материала о горских народах Кавказа, а в особенности об ингушах, побудила меня проанали-зировать одно из наиболее интересных (обилием отсутствующе-го до сих пор древнейшего материала) исторических произведе-ний Грузии. Сведения Вахушти не могут быть обойдены исто-риками-исследователями Кавказа, желающими получить знания о древности этих народов.

Данный труд предназначен в качестве пособия исследовате-лям горской истории. Учитывая сложность анализа различных сведений из разнообразных дисциплин для практического обо-снования результатов синтетического анализа фактической до-кументации, этот скомпонованный в систему разбор всех мате-риалов Вахушти об ингушах должен, до некоторой степени, облегчить не только технически, но, главным образом, методоло-гически умение пользоваться источниками древности. Кроме того, при ограниченности изданий оставшейся старой истори-ческой литературы, как, например, эта работа Вахушти, составля-ющая теперь раритет исследовательских библиотек, иметь под рукою подобный настольный источник, безусловно, нелишне интересующимся прошлым ингушей. (Но, конечно, если постав-ленная мной цель дала тот результат, который я ей наметил в ходе разработки темы, т. е., если этот анализ сможет облегчить деятельность коллег в данной сфере).

Поскольку эта работа будет популяризировать источник Ва-хушти, считаю необходимым информировать о нем читателей. С этой целью здесь приводится краткий справочный материал, составленный мною по заслуживающим доверия сведениям М. Г. Джанашвили, составителя перевода Вахушти.

Вахушти был сыном грузинской крестьянки от незаконного брака с царем Вахтангом VI (умер в 1737 г.). Он родился в 1696 г., а умер в 1772 г. (76 лет). Личность высокообразованная для своей эпохи и социальной среды. Активное участие в работе ряда научных организаций Тбилиси и Москвы, знание многих языков 2, наличие еще других трудов 3 и т. д.- все это доказы-вает высокий уровень его образованности.

Далее необходимо отметить еще, что деятельность Вахушти протекала в «век возрождения» грузинской цивилизации 4, что он был близко знаком с образованными людьми Грузии 5 и, на-конец, что он этот труд создал в Москве (в эпоху послепетров-ских реформ), где, вероятно, имелось значительно более предпо-

сылок, чем на родине. Все это, безусловно, не могло пройти бес-полезно для его научной деятельности 6.

Как лицу, близкому к престолу, Вахушти были вполне до-ступны все исключительные источники древности грузинских царских династий. Далее, он пользовался при составлении «Гео-графии» «Описаниями поместий» (населенных мест Грузии). В тексте он указывает на источники сведений для своей работы. Это следующие фонды грузинской историографии:

1. Древний судебник Имеретин.2. Месхийский псалтырь в 5 частях.3. Ирмос Имеретинский (хронологический список событий).4. Гуджары и сигели.5. Жития святых.6. Хронологический указатель Тлашадзе.7. Летописи: армянские, персидские, греческие, польские

и др.8. «Картлис Цховреба» 7.Кроме того, он все эти сведения о Грузии сопоставил с мате-

риалами истории Греции, Рима, Европы, Турции, Персии и т. д. Вахушти разрабатывал и исследовал в течение трех лет 8 мате-риалы для своего труда.

Труд Вахушти, исследуемый в данной теме, делился на две большие части: на «Историю Грузии» (с полумифической, как говорил Вахушти, древности до периода «распадения»9, т. е. до XV в.) и на «Историю и географию Грузии» (с 1469 г. до конца первой половины XVIII в.). Если в первой части преобладает мифическое с этнографическим, то во второй этот недостаток значительно компенсируется историческими сведениями.

Кроме того, Вахушти к этой работе составил и 22 географи-ческие карты (масштаб: 40 верст в дюйме). Их точность была отмечена в 1897 г. Кавказским военным топографическим от-делом.

О значимости труда Вахушти можно судить по характерной оценке, данной одним из издателей некоторых частей его рабо-ты. Известный исследователь М. Броссе считал, что «Геогра-фия» Вахушти имеет для Грузии такое же значение, как топо-графические заметки Гомера для Греции.

По заявлению автора перевода этой работы М. Г. Джанаш-вили, форму и содержание подлинника рукописи Вахушти он сохранил без изменений. Он писал: «В настоящем издании мы строго придерживаемся плана Вахушти и его труд печатаем в том виде, в каком заключен он в самом оригинале» (С. 49. Здесь и далее указываются страницы «Географии Вахушти»).

Во время работы над переводом, Джанашвили располагал под-линником рукописи Вахушти, пересланным из Академии наук в 1902 г. в Кавказский отдел Императорского русского геогра-фического общества 10.

Следовательно, разбираемые мною сведения Вахушти об ин-8

гушах заслуживают исключительного интереса по своей содер-жательности из источника, аккумулировавшего в себе все наи-более достоверное о древности Грузии, что должно послужить ключом к дальнейшему развитию исследований по истории ингушской древности.

К работе Вахушти следует подходить исторически, потому что она представляет собою отражение взглядов представите-ля господствующего класса феодалов Грузии. В ней имеются элементы субъективизма и тенденциозности классового и на-ционалистического характера, а также можно отметить чрезмер-ное внимание к сведениям теологического характера, видимо, под влиянием религиозно-элитарного стиля тогдашней историо-графии Грузии. Недостатком является также то, что в работе порою используются древнейшие сведения не только без крити-ческого анализа, но и с собственными (Вахушти) догадками, на-учно недостоверными и весьма неудачными (в особенности в области языковых гипотез). Наблюдается путаница в вопросах хронологической периодизации событий, главным образом о древности, потому что Вахушти сам (или летописцы) не обладал достаточно правильным представлением о современной ему хро-нологии Кавказа. Так, например, у него есть места, где хазары соотносятся с событиями IV-III вв. дохристианской эры и т. п. Однако, несмотря на некоторые подобные погрешности, ценность фактического материала Вахушти об ингушах этим отнюдь не умаляется, если подходить к исследованию его сведений комп-лексно.

Со стороны переводчика этого труда М. Г. Джанашвили, ком-ментировавшего материалы Вахушти, дано много интересных сведений, и он в значительной степени облегчил понимание дан-ной работы, имеющей оттенок национального своеобразия. Но все же у М. Г. Джанашвили есть некоторая доля своих неточно-стей в дешифровке терминов, которые он склонен этимологизи-ровать только в рамках грузинского языка, порой тенденциозно игнорируя влияние языков соседних Грузии народов. В этом проглядывает определенное влияние национализма, но, в общем, повторяю, его комментарии по большей части весьма полезны, облегчают разбор всего материала.

Методологический аспект моего анализа данной темы варьи-руется по каждой части, потому здесь о нем не упоминается п.

Всесторонне проанализировав работу Вахушти, я классифи-цировал ее материалы в соответствии с тремя основными при-знаками: географическим, полумифическим и историческим. В первом разделе для облегчения понимания следующего со-браны исключительно историко-географические данные; во вто-ром - анализируются сведения полумифического характера из древнегрузинских материалов; и в третьем - исследуются све-дения собственно Вахушти, относящиеся к предшествовавшей ему исторической поре.

Его личные выводы ненаучного характера я оставил без раз-бора, как не представляющие исторической ценности для дан-ной темы. К каждому вопросу подход сделан отдельно, но все-сторонне, благодаря чему анализ отличается последовательно-стью, цельностью и связностью в освещении исторического процесса.

Настоящим исследованием охвачены только сведения, каса-ющиеся Ингушетии, и только по некоторым деталям, косвенно, затронуты вопросы истории Осетии и Грузии. Сожалеть прихо-дится, что труд Вахушти не дает никакой возможности хотя бы кратко осветить детали истории Чечни, не включенной им в свое описание, очевидно, как независимой политически от Гру-зии страны: об ингушах же он дает описание, в котором очер-чивает территорию расселения дзурдзуков от реки Ассы до вос-точного Дагестана. И лишь в двух местах он мельком упомянул, что Тушетия в горах, на севере, граничила с Чечнею. Больше же про Чечню не было даже косвенных намеков.

В заключение выражаю особую благодарность профессору С. Н. Джанашиа 12, любезно сообщившему мне свой общий взгляд относительно «Географии Вахушти». Полученное мною его пись-мо, хотя и после окончания разработки темы, подтвердило пра-вильное направление процесса исследования и имеющихся уже суждений, укрепило меня в выводах, потому что, не зная новей-ших взглядов исторической науки Грузии на данный труд Ва-хушти, я опасался иметь о нем не вполне верное представление. Однако этого не случилось и от того моя признательность стар-шему авторитетному коллеге удваивается.

Для информации, привожу некоторые выдержки из его пись-ма о работе Вахушти: «...труд чрезвычайно ценный, до сих пор не потерявший своего значения»; далее, что работа «состоит не из равноценных элементов. Особенное значение имеют факти-ческие сообщения Вахушти, а его собственные домыслы боль-шей частью устарели, а иногда вовсе неприемлемы. В каждом частном случае следовало бы, все-таки, иметь особое суждение...». То есть, указание профессора С. Н. Джанашиа вполне подтверж-дает правильность взятой мной первоначально на вооружение установки.

Буду польщен, если, по ознакомлении с моей работой, он так-же найдет, что в ней все в порядке.

Повторяю, основная задача данного исторического анализа «Географии» Вахушти - помочь коллегам углубить и расши-рить исследование родной истории Ингушетии. Напомню, что эта исследовательская работа является первой пробой моих сил. Хотел бы надеяться, что со стороны компетентной научной об-щественности не будет отказано в замечаниях по работе для дальнейшей ее доработки.

ПРИМЕЧАНИЯ К ПРЕДИСЛОВИЮ

' Некоторая часть настоящего труда в базово-схематическом виде была в 1934 г. мною выполнена в качестве итоговой (годовой) исследова -тельской работы, за 1-й курс аспирантуры, причем оценка комиссии была «хорошо». Затем эта тема была оставлена, и лишь в 1936 г. я вновь занялся ее доиссле даванием.

- По мнению М. Г. Цжанашвили, Вахушти владел латинским, гре-ческим, татарским, армянским и русским языками.

3 «Русско-грузинский словарь»; «Грузинская Библия»; перевод и пополнение с русского на грузинский язык «Краткого руководства к географии», а также данный материал. .

4 Последовавший с 1658 г., после застоя в развитии, связанного спериодом упадка под давлением внешних завоеваний Грузии менее культурными противниками.

5 Близкие и родные Вахушти (дядя, деды и друзья) были писателями и историками Грузии конца XVIII в. Как, например, «ИсториографыАрчил и Папуна Орбелиани, баснописец и лексикограф Саба, духовныйоратор и законовед Леван, католикос Доментий и мн. др.».

6 В 1724 г. отец Вахушти, Вахтанг VI, эмигрировал в Москву со всейсемьей и свитой, куда они перевезли также и необходимые историческиематериалы, послужившие источниками к труду Вахушти.

7 Относительно источника «Картлис Цховреба», т.е. «Грузинскойистории» (букв, «жизни» ), необходимо особо отметить, что эта грузинская летопись заключает в себе 3 раздела: «Времясчисление», «Генеалогию» и «Дее писание». Вахушти проверил ее и сличил,с историческимиисточниками других народов. Как, например, период от Ноя до царя Ми-риана (265-342) (в его царствование Грузия приведена в христианствоСв. Ниной в 324 г.) он согласовал с римскими сведениями: от царя Мириа-на до Баграта (826-876) - с греческими; от него до Тамары (1184-1212) -по грузинскому короникону, но от Тамары до Георгия Блистательного(1318-1346) хронология весьма ограниченна.

По мнению академика Н. Я. Марра, «Картлис Цховреба» («Грузин-ская летопись» ) писалась приблизительно в VIII в., если не раньше (Кав-казский вестник. 1902. № 3). Из предисловия Джанашвили.

" Окончен в Москве 20.10.1745 г., т. е. более двух веков тому назад.9 Период «распадения» Грузии считается с 1469 г., когда она была

разделена на 3 государства (Карталинское, Кахетинское и Имеретинское) и 5 княжеств.

10 Подлинник работы Вахушти с картами в 1838 г. был передан егоблизкими в Российскую академию наук.

" По техническим причинам (из-за специфики данного труда) так удобнее.

12 Исполняющий обязанности директора Института языка, истории и материальной культуры им. акад. Н. Я. Марра Грузинского филиала Академии наук СССР.

10 М. М. Базоркин11

Часть I

ИСТОРИЧЕСКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯДРЕВНЕЙШИХ ИСТОЧНИКОВ ГРУЗИИ (ВАХУШТИ)

ОБ ИНГУШЕТИИ

ВВЕДЕНИЕ

Задача настоящего раздела заключается в историческом об-зоре географического материала об Ингушетии, содержащегося в «Географии Грузии» Вахушти.

Эти географические сведения о прошлом Грузии, в числе коих некоторая доля падает и на ее провинцию (номинальную) -Ингушетию с соседними территориями Северного Кавказа, для исследователей-краеведов весьма ценны в том отношении, что они раскрывают некоторые картины неизвестного из ингуш-ской истории периода до XVIII в. (по письменным и мифологи-ческим данным.)

Представление о хоть и не вполне точных географическихданных дает почву для выявления уровня развития социально-экономических и классовых отношений, транзитных артерийторговых и культурных связей с другими народами, экономических, политических и стратегических центров, для анализаколонизационных передвижений аборигенов с гор на плоскостьпредгорий, а также различных древних географических терминов. »

Для древних аборигенов - народов Кавказа - природная об-становка сложилась так, что в условиях родовой, а затем в зачаточ-ных классовых формациях не было предпосылок к быстрому или далее нормальному развитию, где географическая среда и слабость производительных сил тормозили и консервировали рост производственных отношений. В такой специфике сложившихся исторических условий в Ингушетии выявление историко-географических сведений приобретает исключительное значе-ние. У Ленина отмечено именно это особое положение Кавказа следующими словами: «Русский капитализм втягивал таким образом Кавказ в мировое товарное обращение, нивелировал его местные особенности, остаток старинной патриархальной замкнутости, - создавал себе рынок для своих фабрик. Страна, слабо заселенная в начале пореформенного периода или засе-ленная горцами, стоявшими в стороне от мирового хозяйства и даже в стороне от истории, превращалась в страну нефтепро-мышленников, торговцев вином, фабрикантов пшеницы и таба-ка...»1

Поэтому каждое новое слово, открывающее собой сведения о географическом положении в прошлом ингушей, для их исто-рии крайне необходимо.12

Кавказ в древности соприкасался с Востоком, имел связи с Грецией, а позже с Западом, и лежал на пути между Севером и Передней Азией. Народы его гор впитывали различные внеш-ние течения, а в особенности те из них, которые привносились непосредственно от проходящих через их территории транзит-ных и военных артерий. Горная Ингушетия, занимающая цент-ральное положение на Кавказе, обладала двумя такими путями: в своем центре - по Ассиновскому ущелью и на западе - по ущелью Терека (нынешней Военно-Грузинской дороги). Поэто-му выявление древних сведений о ее географии должно пролить долю света и на историю.

Материалы Вахушти, собранные из предшествующих ему данных всей грузинской истории, являющейся наиболее точной на Кавказе как обладающей древнейшей национальной пись-менностью, создавшей обилие хроник, летописей и т. п., пред-ставляют собой для ингушской истории большую ценность.

Элементы исторической общности в более древнюю пору 2 и сравнительно недавнего влияния Грузии (1Х-Х1П вв.) наблюда-ются и по сей день у ингушей в быту, языке и пережитках, не говоря о наличии их в памятниках материальной культуры, как например: христианские храмы, церковная утварь, книги; в архитектуре - орнаменты, кресты на башнях и святилищах, элементы эпиграфики и т. д.

В силу методологической необходимости пришлось иллюст-рируемые сведения, выявленные из «Географии Грузии» Ва-хушти, расположить в соответствии со схемой данной работы, т. е. сначала представить географические материалы, а затем остальные - исторические.

1. ГИДРОГРАФИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ (Терек, Кистинка, Армхи, Камбилеевка, Сунжа, Асса, Азычеч)

Для удобства синхронизации изложения в соответствии с источником Вахушти, описывающим Ингушетию последователь-но, с юга на север, как провинцию Грузии, т. е. ее северогорную приграничную окраину, анализ материалов проводится по той же самой схеме - по направлению от Грузии к Ингушетии.

Начнем с гидрографики местности, поскольку этот раздел является одним из важнейших исторически по сохранности своей древнейшей терминологии. Потому названия рек приводятся и разбираются почти полностью. Кроме того, с целью облегчения работы читателю сначала перечисляются современные названия рек с определением их географического расположения на тер-ритории Ингушетии, а затем уже следует анализ древнегрузин-ских и вахуштовских сведений.

Главная река, соприкасающаяся с Ингушетией, - Терек -берет свое начало в ледниках Главного Кавказского хребта, оги-

13

бает гору Казбек, вбирая в себя талые воды его 8 ледников и горных ручьев, течет в верховьях бурно по Трусовскому ущелью, дальше - через Передовой хребет, потом врывается в Дарьяль-ское ущелье и, наконец, выходит на плоскость,.по направлению к равнине г. Орджоникидзе (инг. Buru Буру) и далее течет на север, а потом, спокойно сворачивая на восток, впадает в Каспий-ское море. Терек омывает западные границы Ингушетии от Дарьяла до г. Орджоникидзе и из 581 км 3 его общей длины около 26 '/2 км приходится на долю Ингушетии.

Почти все остальные реки Ингушетии впадают в реку Терек, входя в часть его бассейна. В Дарьяле, со стороны Ингушетии, справа, с востока, в него впадает бурная горная речка Кистинка, название коей в грузинском языке отождествлено с названием ингушей - «кисты, кистины».

Затем у селения Фуртоуг он вбирает реку Джераха - Армхи (Armxi); потом, на плоскости, реку Камбилеевку и полноводную реку Сунжу (Solz) с притоком - Ассой (Esa) (67 км), а послед-няя с притоком Азычеч, а также др.4 Далее Терек принимает в себя реки со стороны территории Чечни.

Вследствие того, что в материалах «Географии Грузии» Ва-хушти отсутствуют данные о самой Чечне, приходится ограни-читься этой краткой информацией о гидрографии лишь одной Ингушетии.

У Вахушти о реке Терек говорится следующее: «Река же Хеви б называется Арагвой 6 до Черкези 7, а там исстари же ее [называют] рекою Ломеки 8, а теперь называют Терги (Терек. -М. Б.). Она вытекает из середины Куртаули 9, Заки и Магран-Двалетии 10, с восточной стороны Кавказа, и течет к востоку до Штасавали п...» Ниже Штасавали Арагва делает поворот и течет к северу до Кистис-цкали 12 и идет очень быстро... И ущелье это 13 окружено Кавказом 14...» (С. 75, 76).

Из приведенного явствует, что Терек имеет у Вахушти ряд различных имен: «Хеви» (горный ручей), а затем до Черкесии (что соответствует территории от Скалистого хребта до плоско-сти) он именуется «Арагвой» (это не следует смешивать с закав-казскими Арагвами); далее, т. е. в районе Черкесии, он называл-ся «Ломеки», причем подчеркивается, что данное имя старин-ное («исстари»), «а теперь (в XVIII в.) оно заменено Тереком».

В этой цитате следует обратить внимание на термин «Ломе-ки», которым Вахушти называет Терек на том именно простран-стве, на котором он течет в горах вдоль нынешней Ингушетии (у Вахушти - «Черкези»). Полагаю, что это название, встречае-мое в древнегрузинских источйиках, возникло у них от ингуш-ского слова «лоам» (loam) - гора, что вполне соответствует рель-ефу местности от Дарьяла до Джераха 15.

Таким образом, из вышесказанного о реке Тереке мы имеем четыре древнегрузинских названия ее: Хеви, Арагва, Ломеки и14

Терги; также выявляется связь ее названия с ингушским наи-менованием горы «лоам» (loam).

Следующая горная речка, упоминаемая там же, - это Кис-тис-цкали. Ее название в комментариях не нуждается, так как это, безусловно, Кистинка.

Название вполне соответствует тому же месту, где Терек в теснине скал Дарьяла развивает большую быстроту. Вахушти указал это вполне верно.

И еще некоторое упоминание о Тереке у Вахушти: «В конце же Хеви находится Лазури 16. Ниже того, в Джариехи 17, в Хев-сурскую Арагву 18 притекает Кисто-Дзурдзукская 19 речка...» (С. 143).

Тут видно, что Вахушти говорит о Хеви как об ущелье и реке одновременно. Эта информация вполне соответствует нынеш-ней топонимике Дарьяльского ущелья, имеющего в конце, у вы-хода на севере, сел. Ларе (Лазури).

Далее Вахушти варьирует имя реки Терека уже пятым тер-мином - «Хевская Арагва».

Потом указывается, что ниже Ларса, в районе Джераха, в ре-ку Терек впадает Кисто-Дзурдзукская речка, которая вполне со-ответствует нынешней ингушской реке Армхи, единственной в данном районе ингушской и притекающей из Джераховского ущелья, с востока на запад, в реку Терек.

Далее мы находим уточнение относительно Армхи: «А в кон-це Хеви, где Арагва, или Ломеки, выходит на равнину, в эту Арагву, повыше сел. Хетадзе 20, впадает речка Кистская и Дзур-дзук-ская; она вытекает из серединного между Дзурдзукетией и Пшаво-Хевсуретией Кавказа, которая есть Посовели Кавказа 21, течет с юга к северу и несколько по направлению от севера к западу, и длиною она от Кавказа22, течет до Ломеки 23; на этой речке в ущелье, выше Джариехи, находится Кистетия с селения-ми, строениями...» (С. 150-161). В этой выдержке дано вполне точное подтверждение правильности вышеприведенных сообра-жений о бассейне Армхи.

Относительно реки Кистинка также есть еще одно упомина-ние: «Ниже этого Гвилети 24 в Арагву же 25 впадает Хеви, выте-кающая с юго-востока из Гудомакарско-Дзурдзукского Кавка-за 26 и идущая к северо-западу...» (С. 76-77). Это вполне соот-ветствует местоположению. Следовательно, предыдущий термин «Кистис-цкали» и данный «Хеви» служит для обозначения од-ной и той же речки Кистинки, впадающей там в Терек.

Далее даются сведения о реке Сунже, несколько неясные, потому что Вахушти считает ее отождествимой с рекой Туше-тии, т. е., видимо, совсем не учитывается несоответствие систе-мы водораздела. Или он смешивает ее с рекой Аргун (в Чечне). Цитирую полностью описание Тушетии:

«О Тушетии. А Тушетия находится на востоке от Лопати, Тарга и Панкиси, в северных частях горы Кавказа, и состоит из

15

ния Вахушти, очевидно, не знал, оставив для него место незапол-ненным. А далее, выйдя на плоскость, река Асса сворачивает на восток, впадая в реку Сунжу (или, по Вахушти, Борагнис-цкали).

Ниже еще раз будет указано, что Вахушти считал реку Асса Глигвис-цкали.

Но для сохранения последовательности изложения перейду к материалам о реке Азычеч. Вот что о ней имеется у Вахушти: «А к востоку от сего Глигви («Галгаче». - М. Б.) находится... ущелье, речка которого истекает из срединного между ним и Панкиси Кавказа, идет от юга к северу, сливается с Глигвис-цкали и потом стекает в Борагнис-цкали с запада...» (С. 150, 151). Действительно, река Азычеч течет на северо-запад и впа-дает в реку Ассу («Глигвис-цкали») справа, а потом в ней (или с ней) впадает действительно в реку Сунжу (Борагнис-цкали) с запада.

На этом обзор гидрографических материалов из сведений Вахушти закончим. Суммируя вышесказанное, теперь мы име-ем некоторое представление о древнегрузинских названиях рек Ингушетии в период до XVIII в. А это для исторической ори-ентировки в запутанных противоречиями сведениях Вахушти и других должно облегчить исследователям Кавказа их работу.

Привожу еще раз все последовательно:1) река Терек именуется «Хеви», «Арагва», «Ломеки», «Хев-

ская Арагва»;2) река Кистинка - «Кистис-цкали» и «Хеви»;3) река Армхи - «Кисто-Дзурдзукская речка»;4) река Камбилеевка - (о ней Вахушти, видимо, не знал);5) река Сунжа - «Сона», «Борагнис-цкали»;6) река Асса - «Глигвис-цкали»;7) река Азычеч - «речка восточнее Глигви»;8) река Аргун - «река Тушетии».

2. ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ ЕДИНИЦЫ ИНГУШЕЙ (ПЕРИФЕРИЙНЫЕ): ГВИЛЕТИ, БАЦБИ, БАЛТА (ХЕТАДЗЕ)

Историко-географические материалы «Географии Грузии» Вахушти о территориальных единицах и поселениях ингушей приходится иллюстрировать, отступая от принципа последова-тельности изложения, чтобы сохранить ясность самого содер-жания.

В задачу настоящего раздела входит обзор материалов об ин-гушах, живших в Закавказье, - гвилетцах и бацбиях.

Вот что у Вахушти имеется о Гвилети с примыкающим рай-оном: «Под Арши 41 с востока притекает в Арагву (Терек. -М. Б.) Ачхорио-хеви, где крепость Гудушаурская ... Из этого ущелья переходит дорога в Гудомакар. На север отсюда Степан-Цминда, селение хорошее. На запад от него Гергеты 42, на дру-2 Заказ № 552

двух ущелий и лежит по направлению от северо-запада к юго-востоку, и по ней течет ее же речка и соединяется с рекой Сона 2|, которая проходит Чечню28 и в Борагне 2!> впадает в Терек...» (С. 131). К настоящей выдержке имеется пояснение со стороны автора перевода М. Г. Джанашвили, в котором он предполагает, что эта река Сона и есть именно Птолемеева Соана. Он это так комментирует: «Вероятно, эта река и есть Птолемеева Соана, тем более что после Соаны у того Птолемея следует Алонта...»30 (С. 131).

Заинтересовавшись предположением переводчика Джанаш-вили, я с целью уточнения исследовал данный вопрос по матери-алам самого Птолемея 31 вкупе с другими источниками и при-шел к заключению, что Птолемеева река Соана никак не может соответствовать Сунже. У Птолемея говорится при описании Сарматии 3", что «...граница Албании 33 до Гирканского моря м, где находится устье реки Соаны... На востоке упомянутая ли-ния кончается частью Гирканского моря. Там, за устьем реки Соаны, следует устье реки Алонта...35». Следовательно, эта река не может быть Сунжей, которая сама не впадает в Каспийское море. (Скорее, эта Соана соответствует устью Сулака, следом за коим севернее находится устье Терека).

Это еще яснее подтверждается далее, при описании Птолемеем Албании: «Албания граничит... на востоке частью Гирканского моря до реки Соаны. На этом берегу лежат за устьем реки Соаны горы»86. Значит, сомнений не может быть, что Птолемеева река Соана имеет устье в Каспийском море, а вовсе не в Тереке. Следовательно, предположение М. Г. Джанашвили об отождествлении вахуштовской «Соны» с Птолемеевой «Соаной» ошибочно.

Рекой Тушетии, которая впадает в реку Сунжа, единственно может быть один из двух истоков реки Аргун, протекающих по горной Тушетии. Что Сона Вахушти именно соответствет ны-нешней реке Сунже доказывают его же материалы, а именно: 1) лишь одна Сунжа протекает по Ингушетии и впадает в ре-ку Терек у поселения Брагуны - «Борагна»; 2) то, что он имену-ет ее «Борагнис-цкали»37. Последнее название ясно подтверж-дается местоположением других смежных географических объектов, которые приводятся особо ниже.

О реке Ассе упоминается при описании «Глигви»38, но ее термина он, видимо, тоже не знает, потому что в тексте вместо него имеется многоточие. Он говорит «Речка страны 39 вытекает из серединного между Пшавией и Глигви Кавказа и идет с юга к северу и впадает в... речку, потом изливается в Борагнис-цкали» (С. 150-151).

Полагаю, этой речкой является вначале исток реки Асса 40, которая именно идет из Главного Кавказского хребта с юга на север, из Хевсуретии, а затем по горной Ингушетии до сел. Пуй, от которого принято называть эту реку Ассой. Данного назва-16

17

гом берегу Арагвы... Ниже Гергеты, к северу, притекает с запа-да Гелатис-хеви 43, исстари же так названная по имени этого селения (Гелати), но ныне называют его Гвилети...» (С. 76, 77). Из приведенного можно видеть, что уже к XVIII в. в Грузии, в эпоху самого Вахушти, существовало давнишнее, «исстари» так названное, ингушское селение Гвилети, расположенное там же по сей день, у рек Терека и устья Гелатис-хеви.

Следующий пример о еще более древних ингушских посе-ленцах в северной Грузии, так называемых цова-тушинах, а точ-нее бацбиях. О них у Вахушти косвенно сказано: «А насупро-тив от Панкиси, за Кавказом, находится Цова... ниже Цовы-Гомецари... И в Парсмане-Тушети 36 селений. И делит Парсмани и Цова-Гомецар Чагмартское ущелье Кавказа, идущее с Кисто-Глигвии 44 и лежащее от востока к северу. И обе Тушетии огра-ничивают: с востока - срединный между Аварией, Чечней и этой страной Кавказ, с юга - Кавказ между этой (страной) и Дидоетией, с запада - гора Кавказ между этой (страной) и Кахе-тией, с севера - Кавказ между этой (страной) и Глигво-Кисти-ей»> (С. 132).

Умышленно приведены полностью сведения и о тушинах Парсманского ущелья, потому что о цова-бацби (ингушах в За-кавказье) у Вахушти нет более ничего. А по указаниям границ Тушетии и других можно определить расположение террито-рии бацбийцев в эпоху составления материалов Вахушти, благо-даря чему представляется возможность косвенным путем выя-вить древнее местонахождение (до XVIII в.) выселившихся на юг ингушей, которые, вероятно, относятся к первейшим пионе-рам колонизационных течений горцев-ингушей на юг - в За-кавказье (потому что, как будет видно здесь несколько ниже, на север тогда со стороны родственной Грузии 45, очевидно, не было серьезных препятствий).

Теперь привожу следующий пункт, на котором придется остановиться значительно дольше, поскольку о нем требуется уточнить сведения. Это о местонахождении сел. «Хетадзе».

Данный материал приходится особо разбирать по двум при-чинам: во-первых, из-за неполного согласия с заключением о нем проф. В. А. Алборова 46 и, во-вторых, из-за наличия разрабо-танных в другой теме сведений об этом же самом вопросе -сел. Хетадзе (сел. Балты).

Путем анализа всесторонних географических данных (из Вахушти) о древнем поселении Хетадзе можно указать, что ме-стонахождение сел. Хетадзе не соответствует сел. Чми или «Ме-сту древнего городища»47, на которое указывает профессор Ал-боров.

Я полагаю, что это сел. Хетадзе находилось не на месте руин древнего городища или священных мест, а значительно север-нее, на месте нынешнего сел. Балта. Такое соображение под-тверждается, помимо текстуальных указаний Вахушти, его же18

собственной картой, на которой имеется как сел. Чми, так и сел. Хетадзе, причем именно в том месте, на которое я ука-зываю.

Но чтобы не создалось впечатления голословности суждений, приведу выдержки из материалов. У Вахушти сказано: «В кон-це же Хеви находится Лазури. Ниже того в Джариехи, в Хев-скую Арагву притекает Кисто-Дзурдзукская речка. Ниже сего находится Хетадзе...» (С. 143). То есть, комментируя это опре-деление Вахушти о расположении Хетадзе, получаем, что в кон-це Дарьяльского ущелья («Хеви») находится Ларе («Лазури»); ниже него, в районе Джераха («Джариехи»), в реку Терек («Хев-скую Арагву») притекает река Армхи («Кисто-Дзурдзукская реч-ка»), а еще ниже этого места (устье Армхи) находится бывшее селение «Хетадзе», т. е. находящееся ныне там сел. Балта.

Как видно из приведенного, о том, что это сел. Хетадзе распо-ложено прямо против впадения реки Армхи в реку Терек, нет, буквально, никакого намека, тогда как о сел. Чми, лежащем там именно на левом берегу реки Терека, вполне ясно отмечено в карте Вахушти и в материалах.

Профессор Б. А. Алборов укрепляет свое заключение тем, что «об этой же местности Хетадзе слышал Клапрот во время своего путешествия по Осетии...»48, цитируя следующее его предложе-ние: «...ниже сего (Джариехи), как говорят, на Тереке есть еще другое (населенное место) по имени Хетадзе» (Klaproth. С. 352)49. Из этих слов Клапрота единственно ясно видно то, что данное село было «ниже» Джераха. И совершенно нет ничего дающего основание полагать, что там находится «Хетадзе» Вахушти (на-оборот, оно выше - на месте сел. Чми). Думается, что эта цитата Клапрота не вполне отвечает придаваемому ей значению.

Затем следует учесть также то, что самому Вахушти в XVIII в. было гораздо более точно известно указанное место «Хетадзе», чем позже авторитетному Клапроту или нам в XX в.• Не ограничиваясь, однако, этим, приведу еще ряд примеров,

подтверждающих некоторые мои соображения. Например, пос-ле слов, что ниже впадения в реку Терек реки Армхи «находит-ся Хетадзе» (С. 143), Вахушти, описывая исключительно Кис-тию (С. 150, 151), вторично упоминает о Хетадзе, как о селе, по-выше коего находится устье Армхи. Учитывая горный склон русла реки Терек, у которого оно находится, получается полное соответствие с местом сел. Балта, выше коего - устье реки Арм-хи. У Вахушти так сказано о местонахождении Хетадзе:

«О Кистетии. Теперь же начнем с восточных от Хеви кав-казцев 50, ибо мы уже завершили описание западной их части 51. А в конце Хеви, где река Арагва, или Ломеки, выходит на равнину, в эту Арагву, повыше сел. Хетадзе, впадает речка Кистская и Дзурдзукская, притекающая с востока...» (С. 150, 151).

Приведенное означает, что речь идет об ингушах-кистах («вос-

192*

точных от Хеви кавказцев») в конце Хеви; в этот Терек («Араг-ву»), «повыше селения Хетадзе», впадает река Армхи (речка Кисто-Дзурдзукская), т. е. место соответствует сел. Чми.

Если вначале приводились сведения из Вахушти о сел. Хе-тадзе, что «пониже» устья реки Армхи при впадении в реку Терек, то здесь вновь это подтверждается уточняющим указани-ем, что место впадения реки Армхи «повыше» сел. Хетадзе.

К тому же данные его карты на это наглядно указывают. Следовательно, можно быть уверенным в правильности сообра-жения относительно соответствия Вахуштовского сел. Хетадзе нынешнему сел. Балта; даже, если допустить что эти трижды смешивающиеся указания Вахушти ошибочны, то цитата из того же Клапрота опровергает сомнения, говоря ясно, что сел. Хетад-зе «ниже» Джераха.

Остановиться на этом вопросе мне пришлось, главным обра-зом, потому лишь, что Балтино-Хетадзевский район для исследо-вания древней Ингушетии имеет весьма важное значение. В этом вопросе я вполне солидарен с косвенными указаниями профессора Б. А. Алборова в его работе о «Хатиагау».

Разобранное заключение не направлено на отрицание его хет-тской концепции, а лишь для еще большего уточнения древне-исторических сведений 52.

3. ОБЩЕПЛЕМЕННОЙ ТЕРМИН «ДЗУРДЗУКИ»

Вахушти считал, что этнических племенных подразделений в составе ингушского конгломерата вейнахских народов до пе-реживаемой им эпохи, т. е. до XVII-XVIII вв., не было, а она (Ингушетия) именовалась единым термином - Дзурдзукети-ей. Вот, что об этом у него имеется: «Все эти ущелья, описан-ные нами, прежде назывались общим именем Дзурдзукией, а теперь (т. е. в XVIII в. - М. Б.) подразделены так (как означе-но)...» (Галгаи, Кисты и т. д. - М. Б. С. 150-152).

Такое утверждение, безусловно, неверно: оно противоречит не только историческим сведениям о существовании уже в I в. дохр. э. вейнахов в Джерахе под общим именем галгаев 53, но и его же предыдущим материалам, где он рассказывал о древней Ингушетии, хорошо зная термин «Дзурдзукос».

Кроме грузинских источников, упоминающих это название ингушей (дзурдзук), оно встречается и у арабских географов IX в. - «Дурзук».

Если учесть, что в грузинских сведениях ингуши Джерахов-ского района именовались дзурдзуками, тогда как остальные име-ли иные названия (глигви, кисты и т. д.), то можно допустить, что данный термин (дзурдзук) может быть отнесен именно к джераховской ветви ингушей. 20

Это, полагаю, подтверждают и арабские материалы. Арабы, бывшие в VIII-IX вв. в Грузии, очевидно, знали, главным обра-зом от грузин, о народах Кавказа, и в особенности о тех, кои могли их интересовать в связи с обеспечением безопасности основных транзитных перевальных путей, поскольку арабов при-влекала торговля с северными странами. В числе же пригра-ничных к Терскому ^елью (Военно-Грузинской дороге) наро-дов ингуши Джерахского ущелья играли немаловажную роль. Их грузины именовали издревле «дзурдзуками», отсюда, оче-видно, и происхождение арабского термина «дурзуки» (или «Баб-Дурзуки» - врата дурзуков и джераховцев).

Далее этот термин (а также и другой - «Баб-Сур» для Ас-синского ущелья) они могли и сами слышать от своих же араб-ских купцов, путешествовавших с караванами товаров на север по этому самому ущелью мимо Джераха.

И наконец, сравнительно не так далеко от этого Джераха находилось древнейшее пограничное укрепление (Дарьял), где тогда же стоял арабский гарнизон 54. Документом, подтвержда-ющим наличие близких контактов арабов с джераховскими ин-гушами («дурзуками»), служит один из их памятников матери-альной культуры - бронзовый ястреб (родовой герб ингушской фамилии Мамиловых из Джераха). Он, безусловно, арабского производства, сделан в арабском стиле и с соответствующей араб-ской же надписью 5б.

Арабы, овладевая Кавказом, считались с расположением к себе местных племенных старейшин или более мощных родов; при этом вероятно и то, что им приходилось платить дань (мыт) за проход через территорию этих воинственных аборигенов гор -ингушей Джерахского ущелья.

Потому есть достаточное основание допустить (условно) воз-можность того, что джерахские ингуши в ту эпоху играли до-вольно значительную военно-политическую роль, доминируя над окрестностью перевальной дороги — торговой артерии для связи юга с севером. Иначе их именем (дзурдзуки у грузин и дурзу-ки у арабов) не называли бы всех вейнахов, а Вахушти не ссы-лался бы на то, что в более древнюю пору это имя было един-ственным для всех вообще вейнахских племен (до Дагестана).

Однако, приведя перечисленные соображения, я более скло-нен полагать, что основной причиной такой тенденции у грузин-историков (летописцев) объединить всю Ингушию под этим термином (Дзурдзукия), все же является недостаточная осве-домленность, потому что, повторяю, уже в I в. дохр. э. древние писатели Греции и Рима знали ингушей под именем галгаев, а не дзурдзуков (джераховцев).

21

4. ТЕРРИТОРИЯ И ПОСЕЛЕНИЯ: ГАЛГА, КИСТЫ, ДЖЕРАХИ, ЦОРИ и АНГУШТ

Материалы «Географии Грузии» и Вахушти дают некоторое общее представление о составе главных племенных ветвей за-падно-вейнахского конгломерата обществ (ингушах). Для этого приводятся в отдельности полные выдержки о галгаях, кистах, джераховцах и др. Эти сведения относятся, в основном, к пере-живаемому самим Вахушти периоду (или немного ранее), при-близительно к концу XVI в.

О галгаях («глигви» - no-груз.): «А к востоку от сей Кисто-Дзурдзукии 56 находится Глигви57... граничится же: с востока - горою, лежащей между Глигви и...58, с севера - срединною между Черкесией и Глигви горой 59, с юга - Кавказом 60, лежащим между Глигви и Пшавией, с запада - горою 61, лежащей между Глигви и Дзурдзукией» (С. 150-152).

В представлении Вахушти горный район Глигви (или Галга-че) определен довольно правильно и в точном соответствии с ингушскими преданиями, географически вполне точно. Он ука-зывал, что Галгаче находится на востоке от Джераха. Из описа-ния границ можно заключить, что «Глигви» Вахушти занимало тот же самый район, где теперь Галгаче. На востоке «гора», ве-роятно, та, которую Вахушти совершенно не именует, очевидно, не зная точно, кто за ней живет: аккинцы, мелхинцы, майстин-цы или чеченцы; потому это место у него с многоточием. На юге «Кавказ» - это, безусловно, Снеговой хребет, отделяющий Галгаче от Хевсурии и Пшавии. На западе «гора», также неиз-вестно какая, - скорее всего это Вир-кертис с хребтом. На севе-ре - «срединная гора». Это, как уже указывалось, Скалистый хребет (Цей-лам), за которым была территория кабардино-чер-кесских народов.

Если теперь сопоставить эти древнегрузинские географиче-ские сведения с современными, то получается различие только в отношении состава соседних народов, но не аборигенов Галгаче («Глигви» Вахушти):

1) с востока - акки, мелхи, но главный сосед - Чечня;2) с юга - по сей день неизменные соседи хевсуры;3) с запада - свои западно-вейнахские племена кистино-дже-

раховцев (феппинцы);4) с севера - теперь нет совершенно Черкесии; граница с

Кабардой отодвинулась далеко на плоскость за сел. Кескем, укабардинского сел. Ахлово. При этом там - граница с МалойКабардой, а не Черкесией, о коей (видимо, условно), говорится уВахушти.

Настоящая выдержка о Глигви приведена в первую очередь лишь с целью сохранения схемы исторического обзора, потому что в ингушском народном фольклоре традиционно принято22

выводить генеалогию своего рода только из Галгаче - «прароди-ны» всей Ингушетии.

О кистинах: «Теперь же начнем с восточных от Хеви 62 кав-казцев... в ущелье выше Джариехи находится Кистетия с селе-ниями и строениями...» (С. 150, 151). Как видно из приведенно-го, сведения о Кистии крайне ограниченны, из всего этого мож-но заключить лишь то, что она была расположена в глубине Джераховского ущелья...

О джерахах: «А к югу от сего, выше Кистинии, находится Дзурдзукия со строениями, селениями; башенные же обе (стра-ны). Эти ущелья граничатся: с востока - Кавказом 63, лежащим между Кисто-Дзурдзукией и Глигви, с юга - Кавказом 64, лежа-щим, между Пшаво-Хевсуретией и Дзурдзукетией, с запада -Кавказом 65, лежащим между Кисто-Дзурдзукией и Хеви В6, с севера - срединною между Черкесской и Кистией 67 горой»68 (С. 150-152). Где сливаются обе эти реки69, там между ними находится Джариехи 70, огромная скала, огораживающая боль-шую долину71, утесистая и через это она очень крепка. Тут стоит большая башня 72, обведенная, подобно крепости, стеною» (С. 150, 151).

Из этого можно сделать следующее представление о Джера-хе, даваемое материалами Вахушти:

1. На востоке от него ущелье между Снеговым и Скалистымхребтами, там шла граница с Глигви (галгаями), очевидно, этогора и хребет Вир-Корте.

2. На юге - Снеговой хребет, отделяющий Джерах от Пшаво-Хевсурии.

3. На западе - горы Снегового и Скалистого хребтов с ущельями 'русла реки Терека, т. е. до нынешней Военно-Грузинскойдороги.

4. На севере - вершина Скалистого хребта Мят-лоам (Столовая гора), по хребту коей шла граница с Черкесией, ибо северные склоны горы были в руках кабардино-черкесов.

Кроме того, Вахушти рассказывал, что между реками Армхи и Тереком, видимо, южнее и выше Фуртоуга, находится гора'(«ог-ромная скала») Джерах («Джариехи»)73, которая огораживает большую долину.

Полагаю, такой горой в том районе может быть, скорее всего, только сама вершина Джерах-чеч-корт, а не Мят-лоам (Столовая гора), потому что речь идет о населении этой долины, которое, как известно, обитало издревле более на южных (теплых) скло-нах ущелья, т. е. на горе Мят-лоам, а не Джерах-чеч-корт.

О цоринцах. Здесь приводится краткое упоминание в мате-риалах Вахушти о жителях восточной Ингушии, причем этни-ческого имени они у него не имеют.

«А к востоку от сего Глигви находится74... ущелье, речка которого 75 истекает из срединного между ним и Панкиси Кав-каза 76, идет от юга к северу, сливается с Глигвис-цкали 77 и

23

потом стекает в Борагнис-цкали 78 с запада, и это ущелье со строениями, селениями. А граничат его: с востока - Кавказ 79, лежащий между Тушетией и этим ущельем, с юга — срединный между Панкиси и им Кавказ 80, с севера - срединная между ним и Черкесией гора Черкиз-мта 81, с запада - срединная между ним и Глигви гора82» (С. 150-152).

В данном случае Вахушти описывал вейнахское племя, отно-сящееся к восточным ингушам, - цоринцев. Это подтверждает-ся географией местности, где он их расположил; главным обра-зом рекой, идущей с юга к северу, а затем и впадающей с запа-да в «Борагнис-цкали» (Сунжу). Такой рекой единственно может быть только Азычеч.

Об Ангуште: «На этой речке 83 находится Ангусти 84, селение большое; и ущелье это со строениями и селениями... А жители Ангусти похожи на черкесов, по вере — магометане, сунниты» (С. 150-152).

Вахушти описывал Ангушт не как отдельную этническую единицу, а в составе галгаев. Но поскольку «Ангусти» все же упоминается, тогда как о других ингушских селах нет никаких сведений, то возникает вопрос: почему к нему такое внимание? Думается, что Вахушти кое-что знал о начале колонизационного движения ингушей в предгорья; но и вместе с тем был осведом-лен о наличии там также и некой другой самостоятельной тер-риториальной единицы ингушей. Это видно из того, что он пы-тался сравнивать внешность ангуштовцев и черкесов. И кроме того, эта мысль подтверждается замечанием Вахушти о том, что религия их не вполне ингушская, т. е. не христиажьязыческая, древнегорская, а уже «магометанская суннитская» и т. д.

Очевидно, Вахушти тогда что-то слышал об обособленности Ангуштского общества ингушей, но конкретно не мог их этни-чески классифицировать.

Одно ясно, что XVIII в. фиксируется в материалах Вахушти, как один из первых этапов колонизации горными ингушами своих северных предгорий - Ангуштовской котловины.

Что же касается расположения на реке Азычеч сел. Ангушт, то это неверно. У Вахушти приводимая выше выдержка продол-жалась следующими словами: «На этой речке (т. е. не обозна-ченной им, а фактически Азычеч. - М. Б.) находится селение большое; и ущелье это со строениями и селениями» (С. 150, 151). В данном случае Вахушти допустил неточности, потому что сел. Ангушт расположено на реке Камбилеевка («Галми» -по-инг.), берущей истоки не в Хевсуретии (по Вахушти) со Сне-гового хребта, как Асса, а из Ингушетии - из следующего па-раллельного Скалистого хребта, более северного. Кроме того, река Камбилеевка является притоком реки Терека, впадая в него после поворота на северо-запад, тогда как у Вахушти говорится, что та неизвестная река изливается в реку Ассу, а последняя в «Бораг-24

нис-цкали», т. е. наоборот, на востоке, как уже разбиралось, - в реку Сунжу.

Следовательно, это перемещение сел. Ангушт на восток на реку Азычеч, где находится Цори, - ошибка, тем более что и исторически нет никаких оснований допустить эту возможность.

5. СЕВЕРНЫЕ ОКРАИНЫ: ЧЕРКЕСИЯ И БОРГАНЫ

Относительно Черкесии у Вахушти получается, что она была смежной с Ингушетией. Потому что давая описание террито-рии Ингушетии и Осетии, Вахушти неизменно каждый раз пи-сал, что севернее нынешнего Скалистого хребта была располо-жена Черкесия, а потому все горы (точнее их северные склоны), он именует Черкесскими («Черкиз-мта»). По этому поводу при-вожу следующие выдержки.

При описании Ингушетии («Глигви» - галгаевцев) сказано, что «Глигви же граничится: ...с севера срединною между Чер-кесией и Глигви горой» (Цей-лом). И дальше об ущелье в райо-не реки Азычеч (район Цори) говорится: «...граничат его (уще-лье. - М. Б.) с севера срединная между ним и Черкесией гора Чергиз-мта» (Беш-берти). О Джерахе он писал: «Дзурдзукия граничится: с севера - срединною между Черкесией и Гистией (Кистией. - М. Б.) горой...» (Мят-лоам и Джер-лоам) (С. 150-153).

Потом, варьируя различные названия реки Терека, Вахушти также упоминал, что «река же Хеви называется Арагвой (Тере-ком. - М. Б.) до Черкези, а там исстари же ее называют рекой Ломеки» (С. 75). То есть подтвердил, что по выходе Терека на плоскость, после ворот Скалистого хребта, он протекал по Черке-сии, именуясь там иначе.

Затем в описании Сев. Осетии - Куртатинского ущелья - он писал, что река, идущая с гор к северу, «прорезав гору Черкиз-мта, подобно Тагаурис-цкали», изливается в Ломеки, или Терги. Выше той горы, где она прорезывает Черкиз-мту, эта Тагаурис-цкали принимает в себя с востока ручей» (С. 144). На карте именно с этого же места можно считать начало Скалистого хреб-та с одной из вершин горы Адай-хоха. Эта цитата опять-таки подтверждает название гор нынешнего Скалистого хребта гора-ми Черкесскими (Черкиз-мта).

Основано это у Вахушти, видимо, на том, что с XV в. на севере, за Скалистым хребтом (точнее - доходя до его северных скло-нов), обитали кабардино-черкесские народы. Потому что, по сво-ему обыкновению, Вахушти дает всем не известным ему горам или вершинам, входящим в линию Скалистого хребта, название по имени северных его обитателей черкесов - «Черкиз-мта». Как гора Адай-хох (его третья западная вершина), так и Мят-лоам (Столовая гора, Джери-лоам и Цей-лоам) входят в состав Скалистого хребта, а по Вахушти - Черкесского.

25

Следовательно, из этого можно заключить, что прежде, в пе-риод до XVIII в., ингуши жили лишь по северным ущельям и долинам основного, Центрального Кавказского горного массива, т. е. между Снеговым (на юге) и Скалистым (на севере) хребта-ми, а северный край Скалистого, Пастбищный и Лесистый хреб-ты, а за ними плоскость на севере - все были заняты кабардино-черкесскими племенами.

С другой стороны, данные материалы Вахушти подтвержда-ются параллелями из преданий ингушей о кабардинцах и чер-кесах, как, например, зафиксированные Ч. Ахриевым 85 легенды о кабардинцах в Ангуштской котловине (в Тарской долине), ко-торая как раз находится значительно севернее Скалистого и дру-гих хребтов.

Вот, что им записано:1-й вариант - «От христианского царя, выселившегося в Тар-

скую долину, произошло кабардинское племя»86.2-й вариант - «Когда жить стало тесно, галгаевцы начали

выселяться на долину (Тарскую). Выселившись, они построили 60 башен, чтобы вести войну с чеченцами, осетинами и кабар-динцами»87.

Что же касается содержания обоих приведенных примеров: первого — с характерной тенденцией вести генеалогию от царей и второго - чисто ингушского, с характерным для древне-восточной сумерийской цивилизации символическим числом («60 башен»), — их я не анализирую здесь, поскольку это не входит в задачу данной темы 88.

Таким образом, после перекрестного анализа материалов за-ключаю, что грузинские источники до XVIII в. вполне верно фиксируют границу Ингушетии на севере - с Черкесией.

Борга ны

Как уже выше отмечалось, Вахушти придерживался следу-ющей тенденции: в тех случаях, когда ему не вполне точно были известны географические названия, то он выводил их от этни-ческого названия обитающего там населения, либо, наоборот, эт-ническое имя населения - по названию той местности. В дан-ном случае примером могут служить вышеприведенные реки, или район поселения джераховцев и кистинцев.

1. «Хевская Арагва» (Терек). Буквально это выражение указывает на местность вдоль течения (от «Хеви» - ущелье по-груз.),т. е. «Ущельная Арагва».

2. «Кистис-цкали» (река Кистинка) «Кистинская вода», поимени населения (кистов).

3. «Кисто-Дзурдзукская речка» (река Армхи) - тоже по этническому имени населения.26

4. «Глигвис-цкали» (река Асса) - тоже от имени населения (глигвов, т. е. галгаев) и т. д.

Следовательно, из этого видно, что, когда Вахушти не распо-лагал местными географическими терминами, он их сам состав-лял условно.

Это наблюдение я сделал для того, чтобы обосновать некото-рые нижеприводимые свои заключения относительно обитания на плоскостной территории нынешней Ингушетии других на-родов, о коих Вахушти дал косвенный повод для заключений.

Вопрос касается «борганов» (татар-крымцев), обитавших в XV-XVII вв. на Кавказе. Это подтверждается следующим фактом: реку Сунжу Вахушти именует «Борагнис-цкали», т. е. «борган-ская вода».

Такой термин отнюдь не случайность; и не только лишь за одно то, что на Сунже, у устья при впадении в Терек, имелось поселение борганов Борагни, а, вероятнее всего, вследствие того, что именно во всем этом плоскостном районе между Тереком и Сунжей обитали тогда племена брагунских татар.

Это положение доказывают данные материальной культуры, как, например, мавзолей, находящийся в плоскостной Ингуше-тии около сел. Плиево и станицы Карабулакской, тоже на бере-гах Сунжи, называемый местными ингушами «Борга-каш», т. е. «борганский склеп» (или, точнее, «борганская могила»). Дан-ный групповой могильник, относящийся к периоду феодальной формации у крымцев (по данным той же могильной утвари), сооружен из камня в тюркско-мусульманском стиле, культура коего в данном районе Кавказа не является древней и местной. У нового плоскостного населения ингушей этот татарский мав-золей пользовался большим уважением: его не только сохраня-ли, но и реставрировали, пользовались им для совершения в нем мусульманских намазов (молитв). У населения окрестной Ин-гушетии (позднейшего в данной местности) о нем существует множество преданий, по содержанию в большинстве совершен-но не историчных, надуманных, с романтичной, идеализирую-щей тематикой, потому истории со стороны фольклора в этом вопросе нечего почерпнуть.

Почитание же ингушами чуждого им склепа объясняется тем, что, и выселяясь с гор и колонизируя в XVIII в. эту Назра-новскую (бывшую Кабардино-Черкесскую) плоскость, они сохра-няли в своей идеологии еще значительное преобладание древне-горских родовых пережитков, в числе коих имелись и элементы анимизма (культ предков), благодаря чему могилы, хотя бы и чужие, у них считаются неприкосновенными, традиционно по-читаемыми. А с другой стороны, в эту же самую пору, среди них параллельно распространялось новое учение - ислам, религия коего развивалась в условиях повышенного духовного фанатиз-ма, основанного тогда на социально-политических и экономи-ческих принципах борьбы против колониального закабаления

27

российским самодержавием всего их родного края. Это нацио-нально-освободительное (буржуазно-демократическое) движение кавказских народов было возглавлено и организовано военно-теологическим направлением их имамов, проповедовавших «га-зават» (священную войну .против иноверцев).

Потому все, связанное с новой верой, у ингушей приобретало весьма почитаемое значение.

Обнаружение же на месте своего нового поселения (на плос-кости) могильника, к тому же с начертанными на нем священ-ными словами на арабском языке - языке Корана, - все это вместе создавало ситуацию духовного поклонения данному мес-ту. Поэтому естественно, что новопоселенцам - мусульманам-ингушам, назрановцам - этот мавзолей казался вначале весьма святым. Почитание удваивалось (древнеродовое - новым му-сульманским), благодаря чему было такое уважение к нему, а вовсе не из-за какой-либо иной причины.

О существовании вблизи этого мавзолея поселения татар го-ворит профессор Л. П. Семенов 8!), цитируя из П. И. Головин-ского следующее: «...предположение о существовании близ па-мятника Боргакаш поселения борганов, которых кабардинцы от-теснили потом к чеченским горам. Впоследствии борганы эти, с частью чеченцев, поселились на Тереке и основали аул Борга-ны, существующий и доселе, но называемый иначе: «Брагуны»90. Сам же профессор Л. П. Семенов заключает следующее: «В на-чале допустимо, что Борга-Каш, если не с самого основания, то позже, являлся фамильным склепом одного из брагунских ро-дов»91.

Следовательно, мое заключение вполне основательно, что между станицей Брагунской («Боргани» - по Вахушти) и мавзолеем Борга-Каш имеется общность, хотя они и не совсем близко рас-положены друг к другу. Можно допустить, что татары-крымцы (борганы) в известный период занимали весь плоскостной район между реками Сунжей и Тереком и даже еще выше, до реки Кумы, где на месте предполагаемой древнехазарской столицы 92

также сохранился термин «Бургон-Маджары», т. е. борганское городище Маджары.,По-видимому, впоследствии этот крупный исторический центр хазарской страны попал в руки татар-бра-гунов, откуда и возникло, вероятно, определяющее его новую при-надлежность название «Бургон-Мажары».

Из всего перечисленного создается впечатление, что террито-рия нынешней Присунженской и Притеречной плоскости Ин-гушетии (и даже выше на север до реки Кумы, в более раннюю пору) в XV и XVI вв. была заселена кочевьями племен татар, одно из коих крымцы-борганы.

Только благодаря этому Вахушти, располагавший наличием более точных сведений о борганах как живших в сравнительно недавнюю от него эпоху, дал, по своему обыкновению, это назва-ние не известной ему реке Сунже, на берегах коей они тогда28

обитали (брагуны). Возможно также еще и то, что в составе ка-бардинцев он застал самих потомков старых борганов (крым-цев). Следовательно, термин «Борганис-цкали» для названия реки Сунжи дает для истории один из аргументов, указывающих на связь данного условного обозначения реки Вахушти со смеж-ным поселением борганов, о коих имеются предположения, что они обитали в различных районах Северного Кавказа, в том чис-ле, видимо, и здесь, на Назрановской плоскости.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключение можно констатировать, что историко-геогра-фический материал, собранный Вахушти по грузинским источ-никам об Ингушетии, при всей его скудости и примитивности все же проливает значительный свет на территориальное рас-положение ингушских племен в прошлом. В том положении, в котором пребывает еще историография Ингушетии, каждый новый материал имеет исключительно ценное значение. Пото-му склонен считать, что если я здесь справился с задачей ясно-го и понятного комментирования текста Вахушти, то для иссле-дователей истории данный географический раздел сможет об-легчить понимание ее прошлой истории. К тому же карта, составленная по данной части, все это должна иллюстративно дополнить.

ПРИМЕЧАНИЯ

' Ленин В. И. Развитие капитализма в России. 1930. Т. 3. Гл. Образо -вание внутреннего рынка; Значение окраин. Внутренний или внешний ры-нок. С. 463, 464.

2 См.: Ба.юркин М. М.: Хетто-вейнахская проблема. (В данной книге. Готовится к изданию).

1 Сведения из Малой Советской Энциклопедии.' Вильяме А. К. Географический очерк Ингушетии. 1928. Гл. 3.5 X е в и (no-груз, «горный ручей») - поток, ущелье (Прим. М. Г. Джа

нашвили. С. 75).6 Ар а г в а — в данном случае термин относится к истоку Терека. Но

в Грузии под таким же названием существует несколько рек, как, например, Арагва белая, Арагва черная, Арагва, Пшавская Арагва и др.

' Ч е р к е з и - «Черкесия» no-груз, в данном случае это плоскость за Скалистым хребтом на севере.

8 Л о м е к и - река Терек."Кур т аул и- Киртатинское ущелье Северной Осетии.'" Д в а л е т и я - у Вахушти страна, расположенная на восточной

окраине нынешней Северной Осетии. Он порою отождествляет ее с ней.'•' Ш а с а в а л и («часавали» ) - no-груз, «спуск» (Прим. М. Г. Джа-

нашвили. С. 75).1 2 К и с т о - ц к а л и - no-груз. «Кист.инская води».

29

" Речь идет о Дарьяльском ущелье." То есть горами.Кавказа.'•' См. работу «Хетто-вейнахская проблема», где имеется один экс-

курс, посвященный вопросу единства генезиса термина «лоам» для гео-графических, этнических и культовых обозначений в грузинском и ингуш-ском языках.

1в Лазури — Ларе, селение на Военно-Грузинской дороге." Д ж а р и е х и - no-груз, «войсковое место», от «джари» - войско

(Прим. Джанашвили. С. 143). Джераховское ущелье в горной Ингуиши при-мыкает своим выходом на запад к руслу Терека.

IS X е в с к а я А р а г в а - no-груз. «Ущельная Арагва», но в данном случае это река Терек.

'"Кисто-Дзурдзукская- кистами и дзурдзуками называют -ся в древнегрузинских исторических источниках западновейнахские пле-мена - джераховские ингуши.

20 X е т а д з е - по карте Вахушти село на левом берегу реки Терека;соответствует нынешнему сел. Балта на Военно-Грузинской дороге. Обэтом детально см. тою работу: Хетто-вейнахская проблема.

21 Водораздел, с которого на север спадает в Джерах река Армхи.22 Под «Кавказом» в данном случае понимается горный хребет меж

ду Ингушетией и Пшаво-Хевсурией, с которого стекает река Армхи.23 См. выше - это река Терек.2 ' ' Г в и л е т и - название ингушского селения по Военно-Грузинской

дороге, находящегося в пределах грузинской территории.25 См. выше: данная река Арагва - это река Терек.26 То есть с хребта, разделяющего Гудомакарское ущелье и горную

Ингушетию.27 С о н а Вахушти соответствует нынешней в Ингушетии реке Сун-

же (Шольдж).28 В материалах Вахушти это единственное упоминание о Чечне,

если не считать еще двух подобных косвенных заметок (в описании границ закавказских племен).

29Борагна- бывшее древнее поселение на месте нынешней стани цы Брагунской у впадения Сунжи в Терек. Очевидно, термин дан от имени татар-крымцев - «борганов», живших прежде там (в XV—XVII вв.).

30 А л о н т а - название реки Терек у древних авторов, очевидно, поимени обитавших у его берегов алан, т. е. река Алан, Алонта.

31 Птолемей Клавдий (120-170 г. н. э.) - знаменитый греческий астроном. В его трудах есть материалы, относящиеся к древней географииКавказа (об Азиатской Сарматии и др.).

32 С а р м а т и я - общее название у древних для группы иранскихкочевых племен (после скифов), живших с III в. дохр. э. по II в. н. э. встепях Причерноморья и Северного Кавказа. Их потомками (точнее преемниками) считаются аланы, а ныне - осетины.

33 Албания- древняя народность, обитавшая на востоке Закавказья, в районе Азербайджана (удины-кюринцы) и Дагестана (аварцы-хун-захцы); известны древним (у Страбона) с I в. дохр. э. до начала VIII в.н. э. (до арабского завоевания).

31 Г и р к а н с к о е море - Каспийское море (у древних авторов).35 Гаи К. Известия древнегреческих и римских писателей о Кавказе//

Сб. материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 4. Отд. 1. С. 167; Клавдий Птолемей об Азиатской Сарматии.

36.Там же. С. 169 (Клавдий Птолемей об Албании).

30

3 7 Б о р а г н и с - ц к а л и - no-груз. «Брагунская вода».38 Г л и г в и - так у Вахушти именуется центральная часть горной

Ингушетии. Очевидно, данный термин образовался от национального этнического имени «Галга» — имени главного ингушского общества и населяемой им местности Галгаче.

39 Подразумевается «Глигви», т. е. район Галгаче.40 Истоки Ассы имеют различные, названия: в «Географическом очер

ке Ингушетии» А. К. Вилъямса они именуются грузинизированными терминами: «Архотис» и «Колотанис», а на карте Ингоблзу, (1928) - «Чур-ных-хи».

41 А р ш и - горное село в Грузии.12 Г е р г е т ы - горное село в Грузии.4 3 Г е л г е т и с - х е в и - река, на которой расположено сел. Гвилети.44 «Кисто-Глигви» (или наоборот) - означает у Вахушти Кистино-

Галгаевский район Ингушетии, т. е. фактически всю ее.43 См. мою работу «Хетто-вейнахская проблема», где вопросу близо-

сти (этнической и культурной) ингушей с грузинами в глубокой древно-сти отведено значительно много внимания.

46 Алборов Б. А. Термин «Xatiagau» осетинских нартовских сказаний. 1929.

•".Там же. С. 117, 118.45 Там же.411 Там же.50 То есть ингушах (дзурдзуках, кистах и др.). sl Осетии (Двалетии).52 Особо касающихся моей другой работы «Хетто-вейнахская про

блема»53 Тан К. Известия древнегреческих и римских писателей о Кавказе//

Сб. материалов для. описания местностей и племен Кавказа. Вып. 4.Отд. 1. С. 72 и 125; Материалы древнегреческих историков и географовСтрабона и Плутарха); См. мою работу «Хетто-вейнахская проблема».

54 Караулов Н. А. Сведения арабских географов IX-X вв. о Кавказе//Сб. материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 38.Отд. 1. С. 51-56.

55 Подлинный экспонат ястреба хранится в Ингушском научном музее в г. Орджоникидзе (Речь идет о 1936 г.)

•'"' Кисто-Дзурдзукия- Джераховско-Мецхальское общество западной ветви вейнахских племен (ингуши-феппи).

57 Г л и г в и - соответствует ингушскому Галгаче - стране галгаев-цев; там, по преданиям, прародина племени галгаевцев (основной ветвиингушей); в ней расположены, три древних аула (Эгикал, Хамхи и Тар-гим), из коих производят традиционно генеалогию все галгаевские роды ифамилии.

58 В самом тексте «Географии Грузии» Вахушти пропуск, потомузатруднительно восстановить точно, что это за гора и место, граничащее на востоке с Глигви.

5а Как уже выше комментировалось, это Скалистый хребет (гора Цей-лоам), южный склон коего был издревле заселен ингушскими (галгаевски-ми) племенами , а северные склоны считались (по материалам Вахуш-ти) черкесскими.

00 В данном случае, видимо, подразумевается Снеговой хребет.61 Очевидно, это гора «Вир-керте»в~ От Терека на восток, в глубь Ингушетии.03 Видимо, это тот же. перевал «Вир-керте».

31

64 Снеговым хребтом.65 Горами Снегового и Скалистого хребтов за Тереком, т. е. Осетией.т Х е к и - река Терек, в данном случае ущелье Терека.17 «Гистией» - искажение «Кистией», т. е. Западной Ингушетией.as Это гора «Мят лоам».69 Реки Армхи и Терек.70Джариехи- скала, гора Джерахчеч (корт).71 Это долина Джераховская, теперь известная как «солнечная доли

на Армхи », район курорта Армхи.72 Вероятно, это замок рода Точиевых; ныне развалины.73 См. выше: прим. Пи 70.74 Это ущелье не названо у Вахушти; очевидно, это ряд ущелий Цо-

ринского района, который, единственный, находится восточнее Галгаев-ского (Глигви).

"' Это река, впадающая в реку Асса со стороны Цари, т. е. с востока: река Азы (чеч.).

76 С хребта, отделяющего Цоринский район от Хевсуретии.77 С рекой Лесой.78 В реку Сунжу.71> С востока - район Майсти-Мелхи (Чечня)."° Перевальный хребет с Хевсуретией; ближайшие его вершины Черек-

корт, г. Каъхките,Аталды-корт, Хорта-корт, а в центре вершина Шоне-корт.

81 Скалистый хребет - г. Беш-берти.*'2 Очевидно, это гора Чергалты между аулами Хайрахом и Вовнушки.33 По содержанию предыдущего текста Вахушти, это река Азы-чеч,

но сел. Ангушт находится на реке Галми (Камбилеевка).S4 Сел. Ангушт.85 Ч.Ахриев - этнограф-литератор (ингуш.).s" Ч. Ахриев. Ингуши// Сб. сведений о кавказских горцах. Вып. 8. 1875.

С. 19.87 Там же. С. 30. 31.88 См. мою работу «Хетпю-вейнахская проблема», где имеется раз

дел, посвященный вопросу о почитании у ингушей сумерийских символических чисел.

ss Семенов Л. П. Мавзолей Борга-каш// Известия Ингушского НИИ Краеведения. 1928. Т. 1.

90 Там же. С. 222.."' Там же. С. 230."2 М а д ж а р ы - бывшая столица (вторая, а первая - Итиль на

реке Волге) Хазарского царства на Северном Кавказе; относится к IX-X вв. (у арабских географов VHI-IX вв. - «Беленджер», с перс. «Буленд-Маджар» - «большие Маджары», а на месте «Малых Маджар», кото-рые находятся западнее, остались лишь развалины; исследовались в 1934 г. Археологической комиссией (См. газ.: Пролетарий Осетии. Одржоникид-зе. 1934. 16 авг. № 186).

Часть II

ГРУЗИНСКИЕ ЛЕТОПИСИ И ВЕЙНАХСКИЕ ЛЕГЕНДЫ О ПОЛУМИФИЧЕСКОЙ ИХ ДРЕВНОСТИ

ВВЕДЕНИЕ

Среди огромного множества национальных народных преда-ний, легенд, сказок, былин и т. п. об ингушах - в большинстве своем очень сомнительной исторической достоверности, потому что они хранят в своем содержании следы различных посторон-них наслоений и искажений, отражая общественно-экономичес-кие и культурно-идеологические наслоения этапов развития истории Ингушетии, - заслуживают особого внимания их па-раллели с анализируемыми историческими материалами «Гео-графии Грузии» Вахушти. По этим древнегрузинским данным можно с относительной фактической и хронологической досто-верностью пополнить и уточнить некоторые косвенные истори-ческие сведения о весьма глубоком прошлом Ингушетии. К сожалению, там говорится о ней почти вскользь, и то, что сооб-щается, распылено мелкими отрывочными данными только об ингушах по всему тексту, потому что сведения Вахушти каса-ются Грузии, а об Ингушетии сообщается лишь как о пригра-ничной на севере провинции, которая тогда была грузинской.

Комментарии М. Г. Джанапгвили дают некоторые дополни-тельные данные из древнегрузинских источников (летописей, хроник, различных мемуаров и т. п.). Это, несомненно, заслужи-вает интерес своей фактологичностью значительно более, неже-ли существующие устные предания самих ингушей, которые могли подвергнуться всевозможным искажениям с течением времени.

Далее, особую ценность представляет то, что грузинская пись-менность существует издавна ', а потому из ее сведений можно почерпнуть гораздо более точные, письменно зафиксированные исторические детали. Другие, соседние ингушам горские наро-ды Кавказа, точно так же как и они, не имели своей письменно-сти или получили ее слишком поздно, а значит, от них, кроме устных преданий, нечего почерпнуть. Оттого можно считать, что только в Грузии находятся главные для нашей истории древ-ние фонды.

Приводимые выдержки грузинских сведений могут служить отнюдь не как законченный и переработанный материал для учебного заведения, а лишь в качестве материала, предназначен-ного для дальнейшей исследовательской работы, по ряду выте-кающих из них выводов. Из этих данных научная мысль смо-жет извлечь тот исторический материал о древности, которым еще не так богата историография Ингушетии.

3 Заказ М1 552 33

Не надо забывать историку-исследователю, что об ингуш-ской, относительно полной, истории, охватывающей период до XVII в., пока еще нет обилия выявленных источников. Следова-тельно, приходится с вниманием приглядываться и вникать во внутреннее содержание каждого, порой внешне малозначитель-ного, исторического аргумента, даже не останавливаясь перед ответственностью весьма смелых гипотетических рабочих выво-дов, развитие коих позже сможет окончательно закрепить абсо-лютную историческую истину и прояснить факты. Историк-исследователь обязан иметь широкий и смелый подход к рабо-те. Указав данной краткой информацией свой основной принцип исследования, коим пронизана эта часть (полумифическая), по-лагаю, что читающие поймут мою историографическую цель.

Эти полумифические легендарные материалы - как пись-менные документы древней Грузии, так и связанные с ними устные предания Ингушетии - все они разбираются схематич-но кратко, критически через сопоставление с источниками древ-них классиков Греции и Рима. Детали анализируются только в пределах методологической потребности ингушской историо-графии - открытия ее древности.

1. ТАРГАМОС

Автор перевода «Географии Грузии» М. Г. Джанашвили в «Приложении к этнографическому отделу» сообщал сведения из материалов грузинских исторических летописей относительно мифического генезиса ее «прапредка» и «прародины».

Приводится полностью вся цитата из начала этого 3-го раз-дела: «Предание о первоначальной родине Грузии. По построе-нии Нимвродом (жил ок. 2716 г. дохр. ь 1 башни в Вавило-не,- говорит «Картлис Цховреба», - и распадении языков, Тар-гамос, прибыв с потомством своим (из Вавилона), поселился в межгорье Арарата и Масиса; потомство же его было велико и многочисленно. Жил он тут 600 лет, все размножаясь и увели-чиваясь в стране, доставшейся ему в долю и имеющей с востока море Гурганское (Гилянское, или Каспийское), с запада - море Понтское (Черное), с юга - гору Орети, что в стране куртов про-тив Мидии, и с севера - гору Кавказ. Сыновья его Картлос, Эг-рос, Бардос, Мовакан, Лекос, Герое, Кавказос и Гаос были героя-ми. Они располагались и размножились так, что земля Арарато-Масисская уже не вмещала в себе потомства Таргамоса, и потому он, Таргамос, половину своего племени оставил тут же, а другую половину отвел к северу и расселил по Картлии, Эгриси, Барде, Мовакану, Лекетии, Геретии и Кавкасии. Гаос остался там же, в Араратской области» (С. 33).

В этом материале приведена легенда из древнейшего и наи-более авторитетного грузинского исторического источника. Она34

содержит в себе оттенок библейского сюжета (вавилонское про-исхождение, генеалогия от одного героического прапредка: ва-вилоно-сумерийская сакрализация чисел: не считая сына Гаоса, вне Кавказа, семь сыновей: героика, переселение и т. д.). Подоб-ными сказаниями, различающимися лишь вариациями сюжета, обладают многие народы Кавказа (очевидно, под влиянием тер-риториально близкого соприкосновения с Древним Востоком, «колыбелью» вавилоно-библейской культуры).

В данном случае можно допустить, что этот легендарный Таргамос с «потомками», вероятно, отнюдь не мифическое лицо, а фактический персонаж древнего культового или родового об -щевосточного пантеона, имя коего Тарг, видимо, глубоко повлия-ло на психологию и традицию почитания тех древних народов (яфетидов), из коих сложилась грузинская, вейнахская и неко-торые другие кавказские этнические общности родственных по генезису народностей.

Параллельно с грузинской летописью об этом же «герое» сообщается и в армянской истории. Моисей Корейский отмечал, что в Мцхете «родилось поколение дома Фогормы» (Таргамоса) (С. 43)2.

В материалах Библии также есть упоминание о нем, причем фонетически форма имени та же самая, что и у М. Хоренского, да и географически вполне соответствует месту, указываемому в грузинской летописи «Картлис Цховреба». Оно фигурирует в Библии как патриархально-этнический термин. В «Книге про -рока Иезекиля», в гл. 38, имеется предсказание ужаса и наказа -ния, по которому на израильтян должен напасть легендарный царь «из страны Гога и Магога», в составе войск коего имеется упоминание о народе некоего Таргамоса <...> - племя Фогармы с северных пределов»3. Если учесть, что материалы грузинских летописей не подвергают сомнению грузинское происхождение «гогов и магогов»4, и что даже в Грузии имеются аналогичные географические термины 5, то можно допустить относительную правильность этого библейского сообщения и историчность дан-ного термина (Таргамоса).

Далее, помимо этого, вполне правильно библейское указание на возможность появления племени Таргамоса «с северных пре-делов, потому что грузинские древние народы обитали севернее Палестины»6.

Предположение, что некогда в истории Грузии данный бог и герой Тарга играл какую-то весьма значительную роль, доказы-вает и местный фольклорный материал. Его имя воспевают в наиболее старинных народных песнях горцы - хевсуры и пша-вы, обитавшие издревле в весьма изолированном горном районе Кавказа. Они сохранили в более цельном и неприкосновенном виде многие элементы древнейшей культуры Грузии. Следова -тельно, их старинные песни хранят значительную долю древ -них преданий.з*

35

Также доказательством, допускающим заключение о доми-нирующем положении в древности у грузин и ингушей имени «Тарга», служит еще то, что в Кахетии этим именем названо несколько сел, крепостей и даже княжеский дворец. Учитывая же тенденцию связывать древние наименования укреплений, по-селений и т. д. с именами богов, царей и героев, а кроме того, их длительную устойчивость, сохранность в неприкосновенности, можно считать, что в данном случае имеются некоторые связу-ющие элементы с остальными сведениями о том же Тарге.

Кроме того, в Кахетии в период царствования Тамары («Вели-кой»; по Вахушти, 1184-1212 гг.) управляли некие Торгадзе. Возможно, это потомки древнекультовых жрецов, служителей неизвестного божества Торга, унаследовавшие в честь патрона своих предков и его священное имя, ставшее родовым названи-ем феодалов Торгадзе.

У М. Г. Джанашвили об этих местах (дворце Торги в Кахе-тии) в примечании так поясняется: «Торг», или «Тог», был ге-рой, которого и ныне воспевают хевсуры и пшавы. Во время царствования Тамары Великой Торгадзе или сыновья Торги счи-тались главарями Кахетии... Именем Торги в Кахетии называ-ют несколько твердынь» (С. 120, 121).

По всей вероятности, у читающего эти строки возникает во-прос: что же общего между этими материалами, касающимися как будто только одной Грузии и истории Ингушетии? Как из-вестно, по национальным фольклорным данным в Ингушетии также существуют аналогичные легендарные сведения с име-нем подобного героя, только несколько в ином варианте, но в принципе Тарг (амос) Грузии и Тарг (им) Ингушетии - элемен-ты одного корня и генезиса.

Относительно данного героя Тарг(има) имеется древнейшее, весьма устойчивое ингушское предание, записанное в конце про-шлого столетия ингушским этнографом Ч. Ахриевым. Он за-фиксировал типичный вариант весьма популярного националь-ного предания об одном из «прапредков» Галгаевского горного общества, считающегося, по народным сказаниям, в числе «пра-отцов» многих родов Ингушетии. Ч. Ахриев о нем передавал следующее: «Сначала в Галгаевском ущелье был основан аул Аэйги-Кхалла 7 тремя братьями. Старшего брата звали Аэйги, от которого произошло название аула; второго брата -Хамхо, он отделился от брата и основал аул Хамхи; младшего - Таргим 8. Он сказал: «Я поселюсь на берегу речки Ассы, где могу купать своего коня» - и основал аул Таргим»9.

Разбирать детально внутреннее содержание данного ингуш-ского варианта предания не входит в задачу этой работы 10, по-этому здесь затрагивается только аспект, касающийся непосред-ственной тематики исследуемого вопроса: тождества Таргамоса Грузии с Таргимом Ингушетии.

Прежде всего, сюжеты преданий имеют общий стиль - восточ-36

ный; там, в Грузии, — отец с семью сыновьями, а здесь, в Ингу-шетии,- три брата, т. е. налицо библейский мотив символиза-ции мистических чисел 7 и 3; следовательно, это пережитки восточной, сумерийской сакрализации магических чисел п, эле-менты родовых отношений; идеологические представления в обеих легендах крепко придерживаются круга понятий о род-стве (там отец с сыновьями, а здесь братья). Далее, в Грузии эта личность-герой, а у ингушей к тому же почитаемый, храбрейший «пра-отец» многих родов. Там под таким именем есть древние поселения и здесь, в Ингушетии, тоже. И наконец, там древние материалы «Картлис Цховреба» и фольклор горцев Грузии (пша-во-хевсур) возводят свой генезис к этому героическому термину и тут также народные предания выводят свои роды от него.

Кроме того, если там, в Грузии, имеются сопутствующие ему летописные и библейские термины («Гог» и «Магог»), то и в Ингушетии в пережитках культов и фольклоре существуют, ве-роятно, отголоски тех же самых древних вариаций (Гога и Маго-га). Так, например, в горном ингушском ауле Шон находится надземный родовой могильник с коллективным погребением, который считается принадлежащим неизвестному роду Гогов 12. А вблизи ингушского горного аула Салги, в 1,5-2 км, имеется древнее святилище ингушей «Магиерды»13, а также гора, где это святилище находится - «Магте»ы, и т. д.

Словом, хотя эти термины («Гог» и «Магог»') не имеют чет-кой логичной связи с Таргимом у ингушей, однако это не ис-ключает возможности допускать, что ингушам оба эти термина известны как этнически-родовые и культовые и что они отно-сят их к той же древности, к которой и своего легендарного Таргима.

С другой стороны, если приглядеться к географической кар-те Кавказа и проследить за направлением движения данных полумифических сведений фактически единого мотива, фабулы, то они приведут из Ингушетии прямо в Малую Азию 15. На крайнем юге находится Вавилон (из коего якобы вышел «пра-отец» народов Грузии - Таргамос); далее - долина Арарата и Масиса (где он «размножался» 600 лет); затем - Закавказье (куда позже «перешло» его «потомство», образовав собою основу древнегрузинских племен и родов); потом - Кахетия (в которой сохранились его «потомки» и древние поселения, причисляв-шие себя к этому же имени); севернее же - Хевсуретия (сохра-нившая о нем древнейший и богатейший фольклорный матери-ал) и, наконец, за перевалом, на крайнем севере Грузии - Гор-ная Ингушетия (предания коей ведут традиционный, национальный родовой генезис части своего общества также от данного «героя - прапредка», «третьего брата» Таргима, где по сей день одно из их родовых поселений называется в честь это-го же самого священного патрона-героя его именем - Таргим).

Далее же, т. е. ниже и севернее гор Ингушетии на плоско-.47

сти, где ингуши обосновались сравнительно недавно, об этом имени нет никаких других новых или аналогичных сведений. Имеются лишь те, что вынесены ими еще с гор. Следовательно, в горах Ингушетии был последний из вариантов о том древневос-точном прапатроне (Тарге), предания о котором сохранились в преданиях народов, связанных вообще исторической общностью, а с этим именем в особенности (т. е. грузин и ингушей).

На основании только лишь приведенного здесь тождества обоих преданий (грузинского и ингушского) можно с уверенно-стью констатировать общий генезис этих исторических преда-ний. О случайном совпадении, преемственности или историче-ской аналогии, полагаю, не может быть и речи, потому что, поми-мо однородности фольклорной фабулы, налицо социальные, географические и культовые элементы, а также и фонетическое единство терминов, ибо корень термина - от самого Вавилона. В Библии, летописях и преданиях, через Арарат, Закавказье, Кахе-тию, Хевсурию и горную Ингушетию - везде прочно сохраняется корень «Тарг» (разница же окончаний объяснима позднейшим расхождением языков - грузинского и ингушского).

Закончив обзор материалов по этому вопросу из грузинской и ингушской истории и суммируя вышесказанное, заключаю, что данный древний миф грузин о Тарге заслуживает исклю-чительного внимания при изучении древности Ингушетии, как один из множества элементов и родства с грузинским народом и ведущий происхождение от общего корня в Малой Азии 16.

Следовательно, данный анализ предположения об исторично-сти термина Тарг(амос) или Тарг(им) и рассуждения о сопут-ствующих ему «Гоге и Магоге» можно выдвинуть в качестве аргумента в пользу концепции общности истории Ингушетии и Грузии в древности, поскольку все нити генезиса обоих народов ведут в Малую Азию.

2. КАВКАСОС

Прежде чем изложить соображения относительно исследо-вания материалов, связанных с упоминанием термина «Кавказ», составителем означенного перевода М. Г. Джанашвили приво-дится краткий перечень древних авторов, у коих он встречается.

1. ГЕСИОД - 700 г. дохр. э.; он знал о Кавказе, но термин неупоминал. У него сообщается предание о Прометее, которыйприкован к «скале в степях Скифии»; поскольку Кавказ соседствовал со Скифией, то, очевидно, под «скалой» следует подразумевать именно его ".

2. ГЕКАТЕЙ - ок. 550 г. дохр. э.; он сообщал о народах,живших у Кавказа 18.38

3. ЭСХИЛ - 525-456 гг. дохр. э.; у него говорится о высоких горах Кавказа 19.

4. ГЕРОДОТ - 480-426 гг. дохр. э.; «отец истории», у негоимеются значительные сообщения о Кавказе, который он знал иописывал 20.

5. ФУКИДИД — 430-400 гг. дохр. э.; он также знает о Кавказе,упоминая о нем 21.

6. АПОЛЛОНИЙ РОДОССКИЙ - 250-200 гг., дохр. э.; онписал о Кавказе, причем, среди древних авторов у него впервыевстречается указание относительно Прометея, прикованногоименно к горам Кавказа 22.

Следовательно, термин «Кавказ» как таковой был известен еще в глубокой древности, если начиная с VI в. дохр. э. (Гека-тей) о нем уже начали писать древние классики.

По сообщению из вышеприведенной цитаты из «Картлис Цховреба»23 следующим идет один из легендарных сыновей Таргамоса - Кавкасос.

Относительно этого «наследника», полагаю, «Картлис Цхов-реба» старается лишь расшифровать термин «Кавказ». Это, ви-димо, образец поздней этимологизации (попытка летописца объяснить, в пределах своих классовых представлений - библей-ско-феодальных - непонятного ему слова, а для заполнения ла-куны недостающих исторических сведений, в угоду существо-вавшей методологии, проводится эта параллель с сакральными для Древнего Востока магическими числами о семи «сыновьях» Таргамоса).

Грузинский летописный фонд, будучи хронологически моло-же античных, дает, однако, более древний фактический матери-ал. Но это ценное содержание покрыто позднейшими наслоени-ями, из-за чего исказилось первопредание и его фабула, и теперь весьма трудно выявить даже относительную историчность этого слова. Этимологизация термина «Кавказ» никем еще не прове-дена 24.

Полагаться же уверенно на грузинскую легенду невозможно, поскольку она не обладает достаточной достоверностью; она не настолько исторична, чтобы сравнивать ее даже с преданиями о Таргамосе.

Но, не взирая на это, все же исследователям необходимо об-ратить некоторое внимание на окружающие эту легенду (о тер-мине «Кавказ» древнегрузинские указания общественного и по-литического характера.

С этой целью приводится выдержка из «Географии» Вахуш-ти, где он цитирует другие сведения грузинской истории.

2.1. О ЖИЗНИ КАВКАСОСА

Когда же Кавкасос прибыл в доставшуюся ему в удел страну и поселился в этих землях, то он и его сыновья и сыновья сыно-

39

вей его овладели ими, и они размножались и находились в под-чинении у мцхетского Мамасахлиса, а иногда отпадали и стано-вились врагами (мцхетского Мамасахлиса), как мы писали,- до похода хазарского царя» (С. 150, 151).

Из приведенного можно сделать условное предположение, что в мифический период Кавкасоса, сына Тарги, кто-то другой яв-ляется главой (князем и т. п.) над ним и всей Грузией (воз-можно, извне, с Востока), поскольку отмечается, что «овладели ими и они размножились», следовательно, грузинский (или дру-гой аборигенный) народ на территории Закавказья уже суще-ствовал там до момента появления Кавкасоса и его « потомков »-героев. А затем в политическом отношении это общество, оче-видно, располагало уже элементами феодализма, потому что Кавкасос из Малой Азии «прибыл в доставшуюся ему в удел страну и поселился» и в то же самое время сам (или его наслед-ники) состоял в зависимости от другого, более главенствующего лица, поскольку указано, что «находились в подчинении у мцхет-ского Мамасахлиса», т. е. подчинялись старшему из них: сюзе-рену - царю Грузии. Но это уже значительно позднейшее на-слоение, поскольку в первой части говорится, что он «прибыл», очевидно, из другой страны, значит, здесь старше него - Кавка-соса — «завоевателя и первопоселенца» — никого не могло быть. Потом еще одна специфически феодальная черта проскальзы-вает в указании на существование между ними и главой страны борьбы: «а иногда отпадали и становились врагами». Следова-тельно, данные герои (сыновья Кавкасоса), вассалы, имели при-сущую феодализму тенденцию освобождаться или захватывать власть от своего сюзерена — мцхетского Мамасахлиса. И еще говорится, что все это длилось якобы до борьбы с хазарами, после чего было прекращено. А этот момент появления здесь хазар на историческом горизонте относится к VII в. дохр. э., что не со-впадает хронологически с такими сведениями, потому что Кав-касос и его потомки могли появиться здесь значительно ранее этого времени, упоминание о них встречается у древних авторов с VI в. дохр. э.

Следовательно, подытоживая вышесказанное, можно заклю-чить, что древние летописцы Грузии, лично переживавшие пе-риод феодальной формации, под влиянием своего идеологичес-кого и субъективно-исторического мировоззрения использова-ли свои позднейшие социальные взгляды при дешифровке неизвестного термина «Кавказ», исказив или затушевав древ-нейшее содержание того предания, которое отражало генезис этого имени и заслуживало гораздо больше внимания и истори-ческой ценности, чем их позднейшие противоречивые малоис-торичные домыслы или наслоения. Поэтому, повторяю, эти сведе-ния ценны лишь относительно и для вопросов позднейших эта-пов исторического развития Закавказья.

Следуя дальнейшим материалам, относящимся к описанию40

этого мифического Кавкасоса, из сведений Вахушти получается следующая картина его истории.

Данный Кавкасос не остался в Закавказье, а перешел на Се-верный Кавказ в Притеречный (слева) район ущелий на терри-тории нынешней Северной Осетии. Вот что говорится относи-тельно этого:

«Дзурдзукетией (Ингушетией. - М. Б.) стали называться ущелья к востоку от Хеви (Терека. - М. Б.), а западные от Хеви (места) - Кавказом, или Двалетией (отождествляется с поздней-шей Осетией. - М. Б.), где поселились сыновья Кавкасоса и по-томки его, и все повиновались Дзурдзукосу и после него его потомкам» (С. 152, 153). Отдельно приведены сведения по Ин-гушетии (Дзурдзукетии) для уточнения и облегчения геогра-фической ориентировки в местопоселении «потомков» этого ми-фического Кавкасоса.

Кроме того, отсюда видно, что как он сам, так и его преемни-ки («наследники») были не очень сильны, если подпали под власть и зависимость соседнего главы Дзурдзукоса, «потомки» которого сами были подчинены мцхетскому Мамасахлису до III в. дохр. э. (С. 151, 152).

Подобное политическое положение Кавкасоса подтверждает-ся также летописными материалами «Картлис Цховреба» (С. 22), комментариями М. Г. Джанашвили: «По летописной грузин-ской легенде, над племенами Кавкасоса, брата Картлоса, господ-ствовал Дурзук (Дзурдзук), сын Тиретия или Тинена» (С. 230).

Здесь конкретно указано о доминировании Дзурдзука «над племенами Кавкасоса». Хотя данными выдержками я забегаю несколько вперед (относительно Дзурдзукоса), но сделать это иначе технически нельзя, ибо тогда получится неполная картина.

И наконец, участь этих легендарных «племен», или «потом-ков» Кавкасоса, решили появившиеся осетины. На это указыва-ется в следующих словах Вахушти: «После прибытия Тамерла-на и взятия Константинополя (турками) стали теснить овсов (осетин. - М. Б.) с той стороны крымские ханы, а с этой (со стороны Грузии) - татарские кочевники-магометане, и они (овсы) вступили в Кавказ и покорили племена кавказцев, кои суть двальцы; и с тех пор Овсетия стала называться Черкесией, или Кабарди, потому что она извратилась и раздробилась на множе-ство мтаварств» (С. 152, 153).

Проанализировав хронологически это сообщение Вахушти, полагаю, что в данном случае летописью произведено некоторое смещение хронологии и нагромождение гораздо позднейших событий на древние исторические периоды, относящиеся к моментам ликвидации и растворения племен «двальцев» - «по-томков Кавкасоса» - в среде этнически социально-нового контингента аланов (осетин).

«Прибытие Тамерлана» на Кавказ относится к 1395 г., взя-тие Константинополя (турками) - к 1453 г., а появление здесь

41

татар-крымцев - к XV в., т. е. все эти события относятся к XIV-XV вв., тогда как время появления алан (праосетин) в данном притеречном горном Кавказе считается со II-I вв. дохр. э. Сле-довательно, эти сведения имеют летописные погрешности. Относительно приведенной цитаты можно считать, что после-дние остатки племени «двальцев», считавшихся «потомками» мифического Кавкасоса, «кои суть двальцы», были «покорены» в районе ущелий, прилегающих к левому берегу реки Терека с запада, праосетинами, очевидно, аланскими племенами, появив-шимися тут со II в. дохр. э. и ассимилировавшимися затем этнически с завоеванными ими «потомками» племен Древнего Востока, «праотцов» Кавкасоса и Таргамоса, - родственными гру-зино-вейнахами — двальцами.

Склонен полагать, что наличием в осетинском фольклоре нартского эпоса, имеющего в значительной доле восточные эле-менты, они обязаны этим именно вахуштовским праабориге-нам («двальцам»), растворенным в нынешней Осетии.

Что лее касается хронологического сдвига, то это объясняется психологическим влиянием позднейших важных исторических событий, под влиянием коих .у позднейших переписчиков ле-тописей старинные сведения теряют свою историчность и более древние факты покрываются подобными позднейшими сбивчи-выми наслоениями новых толкований.

В данном случае отступление праосетин в горы с севера (в древности) переплетено с позднейшими покорениями их та-тарами и кабардинскими феодалами в XV в.

В заключение этого пункта я склонен считать, что мифиче-ский Кавкасос - личность историческая (условно) как один из предводителей того древневосточного народа, который проник на Кавказ.

3. ТИНИН (ТИНЕН)

. Проводя последовательно (без исключений) анализ легендар-ных материалов, относящихся хоть в какой-то степени к древ-ней истории Ингушетии, я обнаружил в материалах Вахушти сведения о еще некоторых полумифических персонах, которых можно приобщить к данной части работы.

Сведения эти касаются трижды упоминаемого «отца» Дзур-дзукоса:

1. «Дзурдзукос же, сын Тинена, превосходнейший из потомков Кавкасоса» (С. 136). Это сведения Вахушти, даваемые обингушах в сочетании с описанием Осетии.

2. «А Дзурдзукос, Тиненов сын, превосходнейший из всехсыновей Кавкасоса» (С. 152). Здесь он сообщает сведения излетописей («Жизни»), но касаясь более конкретно только ингушей.42

3. «По летописной грузинской легенде, над племенами Кав-касоса, брата Картлоса, господствовал Дурдзук (Дзурдзук), сын Тиретия или Тинена (Картлис Цховреба. С. 22; Вахушти. С. 32). (С. 230). Данная выдержка из комментария М. Г. Джанашвили (прим. 610) взята, вероятно, из первоисточника, которым пользо-вался Вахушти.

Как видно из изложенного, все три варианта грузинских све-дений сводятся к одному: что отцом Дзурдзукоса был Тинен.

Оставляя пока открытым вопрос об этом мифическом отце Дзурдзукоса, обратим внимание на внутреннее содержание са-мого сюжета. Но для этой цели необходимо предварительно сде-лать некоторое отступление. Вахушти, описывая город Гори, от-метил (на основании древних сведений), что «он получил назва-ние от горы, которая вздымается там, на берегу реки Большой Лиахвы» (С. 85). По свидетельству «Картлис Цховреба», назва-ние было будто дано впервые византийским императором Ирак-лием, осаждавшим в 626 г. Тбилиси и тогда же переименовав-шим г. Гори в Тонтио. Автор перевода «Географии» Вахушти, М. Г. Джанашвили, комментируя данное сообщение, выразил сомнение в правильности подобного происхождения этого тер-мина, указывая, что о нем нет ничего в греческих лексиконах. Он полагал (и я в этом с ним вполне соглашаюсь), что название города в действительности произошло от грузинского слова «Тин-то» - гора, скала (твердая, отвесная), а также указывает, что именно там же, около г. Гори, есть также и мост, названный «Тинисхи-ди», т. е. «тинный» — гористый, скалистый, или «Тиндари» — подобный утесистой скале (Из прим. 314, 360 и 610 М. Г. Джа-нашвили).

Следовательно, можно допустить, что М. Г. Джанашвили до-вольно верно предполагал этимологию этого термина (г. Гори и др.), считая его происходящим от. грузинского слова, обозна-чающего гору, скалу — «тинта», «тиани», «тин» и т.д.

Причем М. Г. Джанашвили, комментируя материал в прим. 610, вслед за указанием относительно термина «Тинда-ри» (крепкая скала) упоминает вышеприведенное (3) сообще-ние о происхождении Дзурдзукоса от Тинена, т. е., очевидно, эту информацию он приводил как пример, подтверждающий проис-хождение термина «Тинен» (отца Дзурдзука), несомненно, от грузинского слова «Тинта» - скала, гора.

На основании приведенного, полагаю, не будет ошибочным считать (вслед за М. Г. Джанашвили), что разбираемый здесь летописный термин «Тинен» образовался от грузинского слова «скала, гора», т. е. что это не собственное имя «отца», «предка» или культового божества, а действительно только слово «скала», с коим, очевидно, сочетается древнее содержание легенды.

Тогда можно интерпретировать этот исторический сюжет об имени Тинен так: «Дзурдзукос был сыном скалы (горы, кам-ня)» или «произошел из скалы».

43

Данный легендарный мотив, безусловно, является весьма древним: генезис его уходит в глубь веков, к иранским культовыммифам, к божеству солнца Мифре (Митре), влияние коего шлоиз древней Персии на Кавказ, в Грузию. .

Данный сюжет «рождения от скалы» из приводимых ниже кавказских вариантов имеет очевидные параллели со сведения-ми древних авторов об иранском Митре. Но прежде всего надо упомянуть псевдо-Плутарха (1-И вв.) с его мифом о Мифрасе (Митре) и его сыне Диорфе, который, несомненно, послужил пер-воисточником для создания кавказских вариантов (его). Вот что у него говорится: «...Мифра (Митра. - М. Б.) хотел иметь сына, но так как он ненавидел женский пол, то пустил свое семя на скалу, которая стала беременной и после определенного време-ни родила ему сына по имени Диорфа... »25. Это один из древних догматов «непорочного зачатия» (божества земли Диорфа).

Отголоски или вариации этого же самого древнеперсидского культового мифа имеются и у ингушей с осетинами в их нарт-ском эпосе и родовых традициях. Для сопоставления приводит-ся три характерных примера из материалов кавказоведческой литературы258.

1. «Однажды девушка доила коров. Близ того места, где онадоила коров, был синий камень. Один молодой человек, любивший эту девушку, сел на этот камень и, глядя на нее, он пришелв возбуждение, отчего с ним произошло что-то. От этого в камнеобразовался зародыш Соска-Солса. Об этом узнала святая женщина Сели-Сата, она пошла, разбила камень и взяла оттуда Соска-Солса».

Настоящий вариант ингушского сказания о рождении бога-тыря - нарта Соска-Солса записан Б. Далгатом в 1892 г. в го -рах Ингушетии со слов столетнего старика - ингуша Газбика Газиевича Хабиева-Буржаева.

2. «В одном месте был раздвоенный камень. Один молодойчеловек лег на этот камень и заснул; в это время мимо негопрошла любимая им девушка; он ее увидел и имел с нею сношение: семя его попало в трещину камня. Когда он встал, токамень сомкнулся и наверху образовалась шишка. Он спросилзнающих людей, что это значит. Ему сказали, чтобы он всегдаследил за камнем. Шишка все росла и на девятый месяц растрескалась, и оттуда вышло дитя. От него произошли Газдиевы»(Цалгат Б. С. 35, 36).

Данный вариант ингушского родового предания записан Б. Далгатом тогда же со слов 60-летнего жреца Ганыжа Абие-вича Келигова-Фалханова.

3. «Жена Хамица (он же отец и нарта Батраза. - М. Б.) однажды полоскала белье на реке. На другом берегу пас барановодин пастух и, увидя жену Хамица, влюбился в нее. Он прислонился к камню, и внутри камня зародился ребенок. Жена Ха-44

мица вырезала ребенка оттуда, вскормила его и назвала его Со-сланом» (Миллер Вс. Осетинские этюды. Т. 1. С. 147).

Первое и третье предания соответственно ингушей и осетин описывают рождение популярных в этом эпосе богатырей Со-ска-Солса (ингушей) и Сослана (осетин), а второе - родовое гене-алогическое предание о рождении одной из древних фамилий Эгикала - прародины галгаевских ингушей.

В принципе содержание этого иранского сюжета «происхож-дения из камня» составляет одно из известных истории древ -них верований в «непорочное зачатие», как, например, у егип -тян миф об Изиде и ее младенце Горе, у малоазийских хеттов -о Кибеле и (с V в.) в христианстве - о Марии и Христе.

Для обитателей гор сочетание сюжета с камнем или скалой всегда (психологически) ближе понималось, воспринималось, а потому и сохранялось в пережитках, что отмечается в приведен-ных фольклорных и родовых преданиях.

В заключение сопоставим движение и эволюцию различных вариантов пережитков догматического мифа «рождаемости из скал и камней» богов, героев и предков:

1. В древней Персии божество солнца Митра (Мифра) «непорочно» производит сына Диорфа «из скалы».

2. Древнегрузинские предания иллюстрируют (в летописях«Картлис Цховреба», приводимых у Вахушти и подтверждаемых М. Г. Джанашвили), что вождь, или глава, ингушей Дзурд-зукос - «непорочный сын скалы» (Тинена) (См. прим. 610 Джанашвили).

3. В ингушском и осетинском нартском эпосе, богатырь Сол-са (Сослан — у осетин) «непорочно» рождается из камня. Обратим внимание, что профессор Вс. Миллер, точно так же анализируя дигорский вариант о рождении нарта Сослана, сопоставляет этот сюжет с мифом о Митре (Мифрасе) (См.: Вс. Миллер.Т. 3. С. 129).

4. В ингушском фольклоре предание об одной из старейшихгалгаевских фамилий повествует о ее «непорочном» появленииточно так же из «камня».

Очевиден путь движения этого мотива: сначала он зародил-ся в Малой Азии (персидские Мифра и Диорф), потом попал в Закавказье (грузинский Дзурдзукос) и, наконец, на Северный Кавказ - ингушский и осетинский Солса и Сослан и в преда -нии о происхождении рода Газдиевых.

В свою очередь, эволюция содержания (объекты, тематика) различается по социальному составу героев: у древних персов -бог, у Грузии - царь (или главарь), у ингушей с осетинами -богатырь и у галгаевского племени - родоначальник. Следова-тельно, по мере удаления (хронологически и территориально) снижалось социальное значение и сокращались рамки идеоло-гического влияния этого объекта: в Малой Азии - персидский бог и государство, в Грузии - вейнахский царь, глава народа, в

45

Ингушетии и Осетии - народный богатырь и у ингушей-галга-евцев - родовой предок. Так уменьшались степень и границы влияния классовой идеологии.

Отсюда видно, как среди различных народов и в различное время сохранялась классовая идеология: господствующие соци-альные слои старались выводить свой генезис от культово-почи-таемого, авторитетного вождя (вейнахи уподобляли Дзурдзукоса сыну бога Мифры и Диорфу, народный герой Соска-Солса также родился из камня, т. е. выводили свой генезис либо от боже-ственного, либо героического - Солса).

Вот в этом, полагаю, классовая сущность эволюции у ингу-шей и грузин этого весьма древнего иранского мифа, прошед-шего - по мере уменьшения его значения - от Персии к галга-евцам, от Мифры с Диорфом к Дзурдзукосу, Солее и Газдиевым, от культово-феодального к патриархально-родовому.

Следовательно, исходя из всего приведенного, можно конста-тировать историчность термина «Тинен» (по-грузински: скала, гора, камень), указывающего на явную аналогию Дзурдзукоса («сын скалы») с древнеиранским Диорфом.

Значит, в момент складывания грузинского предания о Дзур-дзуке, там были весьма распространены персидские верования. Но поскольку допустимо (см. ниже в соответствующем анали-зе) относить историчность Дзурдзукоса к V в. дохр. э., то к то-му же, приблизительно, периоду следует относить и это древне-персидское культовое предание - миф относительно Мифры, который в действительности, по сведениям истории, относился к VII-V вв. дохр. э. Значит этот момент является аргументом в пользу высказанного положения относительно времени и места появления предания о Дзурдзуке, «сыне Тинена» - скалы.

В итоге данного исторического анализа сведений Вахушти, полагаю, можно заключить, что Тинен грузинских легенд - не собственное имя личности, «отца>> Дзурдзукоса, а грузинское слово «скала» (свидетельствующее об уподоблении рождения Дзурдзукоса рождению Диорфа в культово-догматическом мифе о «непорочном зачатии», в данном случае - из скалы).

Кроме того, вполне согласуется и хронология этих событий: древнеперсидское культовое влияние в Древней Грузии и воз-никновение преданий Грузии о Дзурдзукосе ингушей.

Таким образом, можно отметить троекратное варьирование данного древнеперсидского сюжета в истории в эволюции ин-гушских родовых генеалогических традиций:

1)в предании о «родоначальнике» ингушей (как дзурдзу-ков) и джераховцев как дзурдзуковских «потомков»;

2) в предании о рождении богатыря - нарта Солса;3)в предании о появлении рода Газдиевых. Отсюда стано-

вится очевидным факт значительной подверженности ингушей (через Грузию) грузинскому культовому влиянию. Потому, дан-46

ный экскурс о «Тинене» является одним из аргументов в пользу такого вывода.

4. ДЗУРДЗУКОС

Относительно Дзурдзукоса Вахушти дано много совершенно ясных сведений, потому отрицать или сомневаться в исторично-сти данной легендарной личности совершенно не приходится.

Приводимые Вахушти древнейшие грузинские сведения из «Жизни» о Дзурдзукосе говорят следующее: «А Дзурдзукос, Тиненов сын, превосходнейший из всех сыновей Кавкасоса, во-шел он, Дзурдзукос, в (гору) Кавкази, нашел место весьма креп-кое и выстроил город, и назвал его своим именем - Дзурдзуки, и стал платить дань хазарам. И после этого Дзурдзукетией ста-ли называться ущелья к востоку от Хеви 2б, а западнее от Хеви (места) - Кавказом, или Двалетией 27, где поселились сыновья Кавкасоса и потомки его, и все повиновались Дзурдзукосу и после него его потомкам, а эти последние мцхетскому Мамасах-лису вплоть до первого царя Парнаваза 28» (С. 152, 153).

Следующая цитата самого Вахушти аналогична этим сведе-ниям из старинной летописи «Жизни»: «Дзурдзукос же, сын Тинена, превосходнейший из потомков Кавкасоса, убежал в Кав-казские горы, построил город и назвал его своим именем, и че-рез это восточная от Арагвы 29 часть до границы Лекетии 30 стала называться Дзурдзукети, а западная от Арагвы, т. е. реки Ломеки, а ныне Терги 31, которая из Хеви 32 устремляется внутрь Кавказа, стала называться Двалетией...» (С. 136, 137).

Прежде чем приступить к анализу комментария, приведем одно утверждение автора перевода М. Г. Джанашвили из «Карт-лис Цховреба» о Дзурдзукосе: «По летописной грузинской ле-генде, над племенами Кавкасоса, брата Картлоса, господствовал Дурдзук (Дзурдзук), сын Тиретия или Тинена...» (Картлис Цхов-реба. С. 28; Вахушти. С. 32) (Вахушти. География/ Пер. М. Г. Джанашвили. С. 230.).

Из приведенных трех выдержек, коих начало разбиралось выше, видно, что в грузинских древних материалах этим терми-ном (Дзурдзукос) именовалась не только народность, область или страна района горной Ингушетии, о чем говорилось в первой части, но под этим именем в древности существовала легендар-ная личность, господствовавшая в данной области Кавказа.

Материалы указывают, что Дзурдзукос (сын скалы) убежал из Грузии в горы, нашел на Северном Кавказе «место весьма крепкое», построил там город, назвал его своим именем и «гос-подствовал» с потомками над соседними племенами Северного Кавказа; что после него «его потомки» подчинились мцхетско-му Мамасахлису. И это якобы было вплоть до воцарения в Гру-зии Парнаваза, т. е. до IV в. дохр. э.

Хронология событий только в одном случае вступает в про-47

тиворечие с историческими фактами, когда в материалы, относя-щиеся к периоду дохр. э., вплетались сведения о хазарах, быв-ших в южной части Северного Кавказа и Закавказье не ранее VII в. дохр. э.

Получается нелепость: как мог сам Дзурдзукос платить им дань, если его потомки подчинялись мцхетскому Мамасахлису, который был до Парнаваза, царствовавшего в Грузии в IV-III вв. дохр. э.?!

Ясно, здесь в материалах древних летописей Грузии имеют-ся элементы совершенно неуместных запутывающих искаже-ний, появившихся, видимо, впоследствии. Кроме того, склонен полагать неверность сведений о хазарах еще и вследствие того, что данный термин («Дзурдзукос» и от него Дзурдзукетия) встречается в других местах грузинских летописей, причем не только в материалах Вахушти, но и в остальных, благодаря чему можно уверенно констатировать историчность этого термина в продолжение целого ряда этапов развития Грузии начиная с V-IV вв. дохр. э. 33.

В отношении географического соответствия данного назва-ния «Дзурдзукетия» нынешней горной Ингушетии сомнений не может быть, поскольку это вполне ясно видно в следующих словах: «...восточная от Арагвы (Терека. - М.Б.) часть до гра-ницы Лекетии (Дагестана. - М. Б.) стала называться Дзурдзу-кетией ».

Вахушти это указание давал схематично, не разделяя Дзурд-зукетию на общества. Это единственное из ценнейших сведе-ний в материалах истории Грузии об ингушах, где горную Ин-гушетию той эпохи именуют Дзурдзукией. Но в других местах даны более конкретные сведения, где под дзурдзуками следова-ло понимать только Джераховское общество горной Ингушетии. Об этом имеется материал в 1-й части данной работы.

В качестве аргумента для проведения параллелей между древ-негрузинским легендарным Дзурдзукосом, приобщаемым ис-торическими материалами к джераховским ингушам, - и фольк-лорными ингушскими сведениями может служить одно из по-пулярных ингушских преданий, относящихся к тому обществу горной Ингушетии, названному Джераховским.

Но прежде чем проанализировать предания и свои о них заключения, оговорюсь, что приводимые ниже соображения вы-двигаются в качестве дискуссионного материала как предвари-тельная рабочая гипотеза.

Краеведом-этнографом ингушом Ч. Ахриевым записана сле-дующая легенда об «основателе» Джераховского ингушского общества: «Родоначальником Джераховского общества считает-ся некто Джерахмат, с незапамятных времен поселившийся в48

ущелье по бокам речки Армхи, впадающей в Терек. Ущелье названо Джераховским по имени родоначальника. Джерахмат, также как и Кист, был выходцем, но не из Сирии, а из Персии. Во время его переселения Джераховское ущелье было совер-шенно необитаемо. Джерахмат имел около себя 100 человек дру-жины, находившейся в его подчинении и исполнявшей все его приказания. Спустя некоторое время после этого переселения, в Джераховское ущелье начали приходить посторонние жители и населили свободные места с дозволения Джерахмата. Последний защищал со своей дружиной новых переселенцев и за это пользо-вался весьма значительными правами над остальным народона-селением, так, например, он имел право держать холопов и брать подать с жителей Джераховского ущелья. Джерахмат жил до глубокой старости и в течение своей жизни пользовался между своими новыми соотечественниками большим уважением. Сы-новья Джерахмата, Лорейн и Бек, пользовались между джора-ховскими жителями точно так же большим уважением. Подоб-но кистинским предводителям, они неоднократно были прини-маемы грузинскими царями к своему двору и получали от них при своем возвращении богатые подарки...»34

Не вдаваясь в глубину полного внешнего и внутреннего ис-торического анализа данной выдержки из ингушского преда-ния, а лишь проводя схематично рабочую параллель между этой народной легендой Ингушетии и вышеприведенными тремя цитатами из древних грузинских источников Вахушти и М. Г. Джанашвили, видим здесь довольно тесную связь. То, на что указывают древнегрузинские летописи, в Ингушетии нахо-дит себе подтверждение в народных ингушских преданиях, при-чем в аналогичном сюжете фабулы и на том же самом геогра-фическом месте.

Единственное различие состоит только в имени: там Дзурд-зукос, а здесь Джерахмат. Полагаю, что это имя «Джерахмат» состоит из неизвестного корня «Джер» и магометанского име-ни «Ахмет», которое он определяет или характеризует, напри-мер: «Ахмет из Джераха». Следовательно, при сопоставлении терминов можно провести сравнение между первым слогом Дзурдзукоса - «Дзур» и Джерахмата - «Джар». В этом отно-шении должны лингвисты дать свое конкретное заключение.

Составитель перевода материалов Вахушти М. Г. Джанашви-ли, встречая весьма часто оба термина в тексте, пытался даже расшифровать этот корень «Джар» с точки зрения грузинской этимологии: «джари» - no-груз, «войско», следовательно, по со-держанию это должно означать «войсковое место»35.

Думается, подобное заключение заслуживает более глубокого внимания, потому что умалить фактическую воинственность або-ригенов этой местности исторически невозможно (учитывая спе-цифические черты военного отходничества, отражающегося в бытующих нравах вейнахских горцев). Конечно, этимологизи-4 Заказ М> 552 49

решать непонятный термин на основе родного языка, в данном случае грузинского, а не ингушского, как это делает автор пере-вода, - это слишком ответственно и малоубедительно.

Однако, сообразуясь с вышесказанным заключением отно-сительно отождествления корней «Джар» и «Дзур», все же можно допустить, что данный корень выступает в том значении, кото-рое и высказано переводчиком. Очевидно, его значение служит характерным отличительным признаком аборигенов данного места (Джерахмата), т. е. их воинственности (от груз, «джери» -войско).

Это вполне могло иметь историческую почву под собой: по-скольку джераховские'ингуши являются наиболее близкими (тер-риториально) к Грузии, то, пополняя воинственные кадры гвар-дейской охраны грузинских феодалов, они дали основание для такого мнения о себе среди летописцев.

Потому в представлении о них у грузин-историков, - по ас-симиляции их представлений об ингушах с доминирующим мне-нием о них, как о наемных воинах-профессионалах в Грузии, -создалось впечатление, позже ставшее общепринятым, что там именно очаг для военных кадров - место войска - «Джари».

Что же касается ингушского слова «Джерах» (Zajraxe), то оно не переводится народом, кроме как производное от мусуль-манского имени Джерахмет, по Ч. Ахриеву. Это предположе-ние, к которому приобщена легенда, объясняющая неизвестный термин с привлечением позднейших магометанских элементов, полагаю, является наименее историчным по несоответствию вре-мени своего появления летописным сведениям, ибо данный тер-мин исторически известен значительно раньше момента массо-вого распространения ислама у ингушей в начале XIX в.

В общем, приходится полагаться не только на одно лишь данное соображение, но искать корни и в других исторических аргументах, способных подтвердить тождество обоих терминов.

С этой целью приводится дополнительный анализ сведений об этих терминах.

Если из Грузии Дзурдзукос «убежал» или «вышел», то в Ингушетию он «прибыл»; далее говорится, что «Дзурдзукос по-строил город и назвал его своим именем». Про другого же гово-рится в ингушских преданиях, что «именем Джерахмата назва-но все ущелье», главный аул (Джерах) и даже есть один из ро-дов (Дзераховы), носящий его имя.

Далее, по грузинским летописям (Вахушти), Дзурдзукос -личность господствующего слоя: он «господствовал» над всеми племенами Северного Кавказа, ибо «все повиновались Дзурдзу-косу». А по вышеприведенным ингушским сведениям (Ч. Ах-риев), Джерахмат «имел около себя 100 челок дружины... имел право держать холопов... брать подати с жителей... защищал... новых переселенцев и пользовался весьма значительными пра-вами». Поскольку в нашу задачу не входит анализ социально-50

экономической составляющей приводимых примеров, ограни-чиваясь лишь указанием на идентичность между Дзурдзуко-сом Грузии и Джерахматом Ингушетии Зб, мы можем допус-кать, что это мифическое лицо наиболее исторично в том аспек-те, в котором затрагивается политический момент его появления в Ингушетии («убежал» и «прибыл»).

Кроме того, необходимо также обратить внимание на следую-щее: когда Вахушти цитирует древние летописи и тому подоб-ные документы, то он сохраняет для обозначения Ингушетии древнюю терминологию, называя ее «Дзурдзукетией», иногда лишь с подразделением на «глигви» (галгаевцы), «кисти» (кис-тины) и «дзурдзуки» (джераховцы). Но когда Вахушти дает собственные данные его эпохи (XVII-XVIII вв.) по современной ему географической и этнической терминологии, то он называет (местность с ее населением) этих же самых, по летописям, «дзур-дзуков джериехами», т. е. по нынешнему названию - джераха-ми. Или же объединяет их вместе с кистинами, например, назы-вая речку Армхи Кисто-Дзурдзукской рекой (по древней тер-минологии), а местность, по которой она протекает - джерахи (новейшим именем). Вот это смешение старого материала с но-выми сведениями, встречающееся в тексте у Вахушти, не долж-но смущать исследователя-историка, если он может разобраться в вопросе отождествления обоих терминов.

Таким образом, заканчивая анализ исторических сведений для отождествления данных терминов (древнегрузинских лето-писей - «Дзур (дзукоса)» и древнеингушских преданий - «Джер (ахмета)»), приходится вернуться к установлению условной хро-нологии появления этих имен для мифических предводителей, относящихся к древней истории Ингушетии.

У Вахушти сказано, что потомки Дзурдзукоса повиновались мцхетскому Мамасахлису вплоть до царя Парнаваза, после воца-рения которого они начали платить дань грузинским царям. А хронологические сведения Вахушти датируют появление пер-вого грузинского царя Парнаваза 302-237 гг. дохр. э., т. е. по-лучается, что сам Дзурдзукос должен был существовать гораздо ранее Парнаваза (хоть на три поколения раньше своих «потом-ков», условно говоря).

На этом обзор сведений и высказанных по ним рабочих со-ображений относительно Дзурдзукоса заканчиваю.

Из приведенных материалов можно будет иметь схематич-ное представление о глубоко древней, полумифической перио-дизации событий, относящихся к ранней истории Ингушетии.

В дополнение к изложенному можно еще сообщить, что Дзур-дзукия (Ингушетия), безусловно, существовала под данным тер-мином. Об этом говорит ряд упоминаний о ней в материалах

514*

летописей Грузии. Например, имеются сведения, что третий царь Грузии Мирван I (162-112 гг. дохр. э.)87 после похода и опусто-шения Дзурдзукии соорудил против них Дарьяльские ворота. Затем, говорится у Вахушти, что будто при втором царе Грузии Саурмаге (237-162 гг. дохр. э.)39 часть населения Дзурдзуке-тии была переселена в Сванетию (Вахушти. С. 236). И наконец, Вахушти еще приводит материал, в котором говорится, что пер-вый царь Грузии Парнаваз (302-237 гг. дохр. э.)10 заключил политический брак в целях утверждения власти над Дзурдзу-кетией, т. е. Ингушетией, привезя оттуда себе жену - «родствен-ницу Дзурдзукоса» (Вахушти. С. 152, 153).

Следовательно, эти три исторических факта указывают, что термин «дзурдзук» (для обозначения ингушей) существует из-древле, вместе и наряду с первейшими сведениями грузинской летописи о своих царях с IV в. дохр. э. Значит, можно допустить положение, согласно которому генезис Дзурдзукоса уходит в бо-лее отдаленную пору, приблизительно к VI—V вв. дохр. э., когда закончился процесс этнической консолидации ингушей и гру-зин (из малоазийских эмигрантов и древних аборигенов Кав-каза).

В итоге можно констатировать, что Дзурдзукос, «сын ска-лы», — термин исторический и появляется с VI—V в. дохр. э.

5. ГЛИГВИ

Последнее летописное сказание в материалах Вахушти дает сведения о «родоначальнике» Ингушетии — Глигве. Таким об-разом, грузинские источники доводят легендарную генеалогию ингушей вплоть до имен их первопредков, известных из ингуш-ских народных преданий. Сводится сказание к тому, что будто бы этот грузинский Глиг (идентичный ингушскому Галга) был «внуком» вышеназванного Дзурдзукоса - личности полумифи-ческой, хотя имя это историческое.

Вот что имеется об этом у Вахушти: «А к востоку от сей Кисто-Дзурдзукии (т. е. Джерахо-Мецхальского горного обще-ства, западной ветви ингушских племен. - М. Б.) находится Глиг-ви, названная так Глигом, внуком Дзурдзукоса» (С. 150).

Вахушти не указывает, из каких источников он заключает, что Глиг (инг. Галга) является именно «внуком» Дзурдзукоса. Но поскольку данное положение подтверждается даже указани-ем родственной степени, можно допустить, что Вахушти, очевид-но, располагал летописными материалами, свидетельствующими об этом обстоятельстве исторически.

Но кем, когда и на каком языке этот термин (как у грузин, так и у ингушей) в древности был введен - пока остается нераз-решенным вопросом41.

Для сопоставления с этими легендарными грузинскими све-52

дениями о Глиге, внуке Дзурдзукоса, приводится одно из самых старинных популярных и традиционных ингушских преданий об их прапредке Галга, доминировавшем якобы над всеми пле-менами и давшем название всей ингушской национальности. Это предание о появлении Галгаевского горного общества запи-сано Ч. Ахриевым в следующем виде: «Сначала галгаевцы пе-реселились из Гаши Бераег (Гаши-ущелья). Предка их звали Га, а у него сын был Галгай... Галгай вышел из ущелья Гайши (Аргунского округа), поселился в теперешнем Галгаевском уще-лье и основал Галгаевское общество»42.

Из этого ингушского предания можно восстановить (услов-но) недостающее имя того (не названного Вахушти) сына Дзур-дзука, от коего был следующий сын Глиг. Ингушский фольк-лор в различных вариациях дает сведения, из которых следует, что этого неизвестного сына звали Га, а его сын был Галга (гру-зинский Глиг).

Если проследить за условной хронологией этих полумифи-ческих личностей, зафиксированных грузинской и ингушской древностью, то получится, как уже говорилось ранее, что Дзурд-зукос (идентичен Джерахмету) должен был существовать на-много ранее IV в. дохр. э. - приблизительно в V-VI в. дохр. э. А Вахушти указывал, что Глигви (инг. Галга) являлся его внуком, следовательно он мог относиться к периоду III в. дохр. э. Так ли это на самом деле, трудно теперь сказать. Только лишь на осно-вании подобных ограниченных сведений и в качестве рабочей гипотезы приходится выдвигать для сохранения последователь-ности в хронологии 3TJ предварительную дату.

С другой стороны, если обратить внимание на состав древне-грузинского пантеона, то в нем обнаруживаются имена, тожде-ственные, возможно, даже ингушскому легендарному прапред-ку Га, который ведет свое происхождение от культовых Гаци и Га (год).

Для того чтобы иметь представление об этом вопросе, приво-дится выдержка из сообщений Вахушти: «...он (Азон. - М. Б.)13

воздвиг идолов Гада и Гаим и заставил всех грузин кланяться им, и научил их нравам и обычаям своим. Но Азон был убит Парнавазом 44 и воцарился Парнаваз. Он между Гаци и Гаимом воздвиг имени своего идола Армази 43, на горе и в ущелье, на могиле Картлоса,- медного, большого, одетого в золотую броню, с вставленными глазами из сияющих драгоценных камней и с короною на голове тоже с сияющими камнями. И он заставил грузин кланяться ему и установил для него день праздника...» (С. 4).

Далее приводится еще одна выдержка: «... святая Нина со-крушила 46 Армаза, величайшего бога грузин, и Гаца, и Гаима; и царь Мириан 47 через святую Нину сделался христианином, а все грузины признали... (христианское учение. - М. Б.)48. За-

53

тем царь Мириан сокрушил всех идолов 49 своего царства и вза-мен их воздвиг животворящие кресты...» (С. 11, 12).

Из приведенного видно, что в IV в. дохр. э. божества Гаци и Га(им) имели в Грузии большое значение, которое было в начале III в. несколько подорвано древнеперсидским влиянием огнен-ного культа Армаза и затем, в IV в. н. э., весь языческий пан-теон древней Грузии был вытеснен развившимся там христи-анством.

Если допустить (не случайное) единство корней обоих тер-минов (Га), то можно сделать сопоставление грузинских назва-ний богов с ингушским «прапредком». Что данные культово-патриархальные основы всех терминов могли иметь общий ге-незис, доказывает следующее:

1. Не исключена возможность появления его у обоих этихнародов по месту зарождения данной идеологии (культовой) -со своей прародины в Малой Азии 50.

2. Но если даже это допущение отбросить, то уже ни в коеймере нельзя отрицать возможность влияния или заимствованияингушами от грузин (их культов), потому что в древности Грузия доминировала над своей северной окраиной (Ингушетией),а эти божества принадлежали «государственной религии» Грузии с VI до IV в. дохр. э., т. е. 300 лет 51. Следовательно, культыэтих богов они могли воспринять от Грузии.

3. Первая часть Га всех терминов (Гаци, Гаим, Га) должнабыла обозначать имя (культовое) этого божества, а остальные(-ци, -им), вероятно, служили в качестве пояснения к его значению, т. е. это показатели производственных функций, местопри-бывания или предназначения того и другого.

Что такое допустимо, полагаю, вытекает из следующего: Га-ци состоит из «га» (имя бога) и «ци» (небеса - no-груз, или искра - по-инг.). Следовательно, этот Гаци, очевидно, мог озна-чать верховного бога неба или молнии, огня, света и т. д. В отно-шении другого (Га(им)) затруднительно сказать что-либо конк-ретное о его окончании (-им), не располагая достаточными знаниями грузинского языка; но судя по тому, что у М. Г. Джа-нашвили в «Приложении к этнографическому отделу геогра-фии Вахушти» этот термин упоминается не в полной форме (его окончание - им заключено в скобки 52, следовательно, оно не всегда или вовсе не обязательно читается), имеется основание допускать его опускание (без попытки дешифровать).

4. Кроме того, в ингушском языке есть подобное косвенноесочетание из данного корневого «га» с производственным термином, дающее новый термин иного значения.

Например: имя прапредка из ингушских преданий, т. е. пат-рона, коего они могли воспринять из своего (или грузинского) пантеона, в качестве предводителя, главы доминирующих родов при переходе от родового общества к зачаточному классовому, божественного «Га», послужило основой для названия его по-54

томков-ингушей галгаями. Данное слово, полагаю, состоит из показателя социально-производственной принадлежности потом-ков этого культово-патриархального праотца Ингушетии, (т. е. из «гал» - башня (инг.) и «га»), имени божественного героя-предка. Таким образом, получаем термин «галга» (ингуши), бук-вально - «башенный Га». Следовательно, этот термин показыва-ет, что потомки Га являются воинственными обитателями их укреплений (башен). Для подтверждения этой мысли можно привести аналогию из совсем недавнего исторического прошло-го, когда военнопоселенцев - русских обитателей укреплений казаков - в Ингушетии назвали на своем языке термином «гал-гаски», который состоит из «гал» (башня) и «гаски» (казак), искаженное ингушами русское «казак». А все вместе букваль-но означает «башенный русский», что вполне соответствует пер-воначальному положению казаков на Кавказе (в Ингушетии).

Следовательно, слово «ингуш» могло в древности сложиться подобным же образом из «гал» (башня) и «Га» (имя бога, героя, предка и т. п.). Тогда проясняется связь грузинского культового термина Га с ингушским. Если признать общность их генезиса, то по вышеприведенным сведениям из древнегрузинских материалов, представленных у Вахушти и его редактора М. Г. Джанашвили, можно наметить исходную историческую дату для ингушского термина «Га» IV в. дохр. а.53, но не поз-днее. А его «потомок», или «сын», Галгай (в ингушском фольк-лоре) должен был появиться в истории несколько позднее этой даты, т. е. в III-II в. дохр. э. Следы этого проглядывают в мате-риалах древних писателей, определявших политически и гео-графически эту местность данным термином.

Во всяком случае, истории термин «Галгай» («Ghalgai») из-вестен как название ингушского народа, причем в довольно близкий к тому моменту период, начиная с I в. дохр. э.54. При-чем, несмотря на то что римляне узнали о галгаях 55 в Дарьяль-ском ущелье, на реке Тереке, вблизи чего расположено крайне-западное ингушское Джераховское ущелье (или Дзурдзукетия по-древнегруз.), они все же их именовали галгаями, а не дзурд-зуками (или джераховцами), как следовало бы в действительно-сти ожидать, учитывая место битвы и район их наступления (из Грузии, где известен только термин «дзурдзуки»).

Значит, галгаи (как этническая ветвь ингушей в ту пору -I в. дохр. э.) были уже весьма значительно известны и автори-тетны в своей окрестности, доминируя над остальными соседя-ми — западно-ингушскими племенами. А это могло быть только на основании их экономической, социальной и политической мощи. Следовательно, они, видимо, тогда переживали зарожде-ние новой формации, подавляющей старую, т. е. у них были за-чатки перехода от родовой формации к феодализму.

Утверждения Вахушти относительно Глигви (инг. Галга), что он «внук» Дзурдзука, отдает старой традицией наследственной

55

династической генеалогии: раз один занимал господствующее положение в одном районе (в данном случае Дзурдзук в Дже-рахе), то другой (Галга в Галгаче) должен быть в прямом род-стве с ним, дабы сохранить принцип единства господствующей социальной прослойки, доводя это родословное древо до самого мифического праотца Таргамоса.

Так это или нет особого интереса не представляет, ибо не имеет принципиального историографического значения. Поэто-му в заключение разбора сведений о Глигве можно считать его исходным от ингушского Галга, который, в свою очередь, близок, по своему «праотцу», божественному Га, грузинскому Га-ци и Га-иму, а все вместе они ведут свой генезис 56 из одного корня в Малой Азии. Причем ориентировочно с III в. дохр. э.

Следовательно, из перекрестного анализа ингушских преда-ний и грузинских летописей у Вахушти, а также сведений древ-них классиков постепенно открываются детали истории ингуш-ских народов, в данном случае - племени галгаев (глигвов -потомков Га).

6. ДЗУРДЗУКИ И СВАНЕТИЯ

После анализа летописных полумифических материалов из «Географии Грузии» Вахушти, относящихся к неизвестным еще вопросам историографии Ингушетии, приведем еще один сю-жет грузинского предания, относящегося к термину дзурдзук 57, о «переселении» части населения древней Ингушетии в район Сванетии, в Закавказье, и о том, что сваны будто, как этническая общность, являются «потомками выходцев» из Дзурдзукетии. Об этом у Вахушти так сказано: «...когда Дзурдзукия более не вмещала в себя населения, второй царь Саурмаг 58 выселил их оттуда и дал им здесь саване - приют и поселил множество душ. Отсюда ее название Саванети... Они люди телосложные, храбрые, трудовыносливые... живут самостоятельно и не пови-нуются никому...» (С. 236, 237).

В комментариях М. Г. Джанашвили дается - на основании материалов Страбона (Ган. С. 66) - их дополнительная характе-ристика, согласно которой сваны «по храбрости, военной силе доблестнее почти всех вообще народов... у них есть царь и со-вет из 300 членов, и говорят, что они могут выставить войско в 2000 человек...» (Вахушти. С. 236, 237).

Утверждать что-либо по поводу этого события (переселения дзурдзуков в Сванетию и образования из них сванов) воздержи-ваюсь из-за отсутствия смежных убедительных признаков - как в ингушских, так и в других материалах - об их древности.

Можно лишь еще раз подтвердить историчность термина «дзурдзук»: в правление второго царя Грузии Саурмага, т. е. в56

III в. дохр. э.: данное этническое название ингушей уже суще-ствовало!

Что же касается факта «переселения» части дзурдзуков в Сванетию, то, покуда это не проверено и научно не подтверж-дено, признавать такое историческое сведение достоверным пока преждевременно. Дело науки выявить истину и дать логичное дополнительное заключение об этой легенде.

ВЫВОДЫ

После всего перечисленного в этой главе можно составить целую схему родословного древа ингушских полумифических династий (точнее, грузино-ингушских старшин или героев), свя-занных в различной степени родственными узами, вероятно, ле-тописцем.

Приходится повторить, что эти материалы грузинских ле-генд и летописей - при всем моем усилии как можно логиче-ски точнее осветить их историческую основу - все же, безуслов-но, страдают неточностями. В них могли переплестись факты и установки различных классовых и исторических периодов, слу-чится путаница имен, эпох и т. д. Полумифичность этих сведе-ний обязана тому, что о самом фактическом содержании их нет убедительных данных, могущих служить критерием историче-ской реальности. Налет различных последующих социально-по-литических и идеологических наслоений заметен на всех мате-риалах о том древнем периоде истории.

Но при всем этом склонен считать, что приведенные мате-риалы, несмотря на их полумифичность, обладают, однако, в раз-личной степени долей исторической достоверности, которая могла наиболее устойчиво сохраниться в их именах. Потому допусти-мо считать, что имена героев, в основном, относительно точны. Конечно, с учетом характера содержания легенды.

Далее, в качестве вспомогательного материала для анализа древнего периода истории может служить условная хронология, которую я попытался собрать в условную генеалогическую схе-му исторических имен.

В последовательном изложении она выглядит так:1. Нимврод - «выходец» из Вавилона; вероятнее, божество

народов Кавказа, главным образом грузино-ингушских; моментпоявления («выселения») у границ Закавказья (условно) -II тысячелетие дохр. э.

2. Таргамос - II тысячелетие дохр. э.3. «Потомство Таргамоса находилось там же, в Южном

Предкавказье, 600 лет (условно от II до I тысячелетия дохр. э.).4. Кавкасос - сын Таргамоса, появление («прибыл») на Кав

казе (точнее, в Закавказье и на Северном Кавказе, по ущельям57

гор западного берега Терека, где «потомство» Двалетия) отно-сится (условно) к концу I тысячелетия дохр. э.

5. Тинен - потомок Кавкасоса, отец Дзурдзукоса - мифическое лицо, имя которого происходит от грузинского «тинта» (скала,гора, камень). В его имени заметен отголосок древнеперсидско-го культового влияния на идеологическое развитие кавказскихнародов: рождение Диорфа из скалы. Появление его можно отнести к периоду от VI до IV в. дохр. э.

6. Дзурдзукос - «сын Тинена» (скалы) - эмигрировал изГрузии на север, в горы Ингушетии (в Джерах). Был независимот Грузии, «владел» горным районом Северного Кавказа, «господствуя» над Двалетией. Как этнический термин обозначалвсю ингушскую территорию от Терека до Дагестана, а позже -только крайне западную племенную ветвь (в Джерахе) ингушей.Историчен по летописям Древней Грузии с VI-V вв. дохр. э.

7. «Потомки Дзурдзукоса» - крайне слабо освещены в древних источниках; подчинялись, после Дзурдзукоса грузинскимвладетелям; они появляются после него, т. е. в IV-III вв. дохр. э.

8. Сын Дзурдзукоса. О нем нет конкретных сведений, онтолько служит как промежуточное звено от Дзурдзукоса до Га -персонажа ингушского фольклора и древнегрузинских религиозных культов.

9. Глиг - «сын того сына Дзурдзукоса, точнее «внук»; известен как «прапредок» в ингушских устных родовых преданиях(«Галга»); под этим именем Ингушетия фигурирует у древнихавторов (известен римлянам - «Гелаи») и в истории зафиксирован с I в. дохр. э. Но я его считаю историчным с III в. дохр. э.

Данная схема условной «родословной», выявленная на основе различных данных лингвистического, этнологического (и этно-графического), легендарного характера, является рабочим инст-рументом для исследования истории Древней Ингушетии, а пото-му может служить только в качестве пособия для помощи ис-следователям.

В заключение настоящей главы, отмечу, что она создает впе-чатление недостаточно подробного анализа древних материалов. А, кроме того, некоторые из сведений кажутся весьма слабыми, следовательно, как будто бы излишними.

Но такой взгляд был бы, без сомнения, правильным, если бы только этой единственной главой исчерпывалось все исследова-ние выявленных мною сведений об ингушах из материалов Ёа-хушти.

Потому приходится вновь повторить, что дело обстоит так: в этой второй части преднамеренно собрана только та доля сведе-ний, которая представляет собою самый полумифический, ле-гендарный фонд летописей и преданий Грузии об ингушской древности; в ней сконцентрированы только взаимно пересека-ющиеся материалы о древности Грузии и Ингушетии.

Техника исторического анализа древности, о коей отсутствуют

58

или ограничены источники и материалы, допускает привлече-ние для исследования данных легендарного и мифического ха-рактера. Потому что критический разбор сведений дает почву к извлечению из них нового знания для пополнения, уточнения или обоснования малоизвестного более логичными и убедитель-ными историческими заключениями и новыми подходами.

Данная часть призвана облегчить понимание материала сфе-ры мифологии ингушей; полагаю, после этого доступ в глубину далекого и утраченного за давностью лет прошлого должен быть открыт для ингушской историографии.

Кроме того, сведения этой части (полумифической, древней) должны послужить промежуточным знанием между истори-чески известным прошлым вейнахских народов и открываемым мною более древним, хеттским, до VII в. дохр. э.

ПРИМЕЧАНИЯ1 Грузинский алфавит датируется началом II в. дохр. э. Письмен

ность носила церковный характер почти до V в. дохр. э. Летопись ( «Кар-тлис Цховреба») ведется с VIII в. н. э. (Марр Н. Я. Кавказский Вестник.1903. № 3).

2 Из комментария М. Г. Джанашвили к приложению этнографического отдела «Географии» Вахушти. С. 10.

3 Книга пророка Иезекииля Библия. Вена. 1912.// Гл. 38. П. 6.4 Из комментариев М. Г. Джанашвили к приложению Этнографиче

ского отдела «Географии Грузии» Вахушти. С. 34, 35.5 Там же (С. 35) говорится, что местность от Боржомского прохода

до верховья реки Кура называлась в древности страной гогов - Гогореной,и что там же находится местность Гогашени (население гогов), Гогетии др.

6 Данные исследователей истории Востока сходятся во мнении, чтодо появления в Закавказье грузины жили в Малой Азии.

7 А э й г и - к х а л л а - нынешний горный аул Эгикал (Egikal). Производится от «Эги» - имя, по преданиям, прапредка, основателя, пат-рона этого родового очага всей горной Ингушии, и «кхалла» - поселение, (калле, калаки - город, крепость на грузинском и тюркском языках). Этот аул предания ингушей считают первым по древности; он входит, наряду с остальными ему современными Хамхи и Таргимом, в феодализировавшу-юся «триаду» старейших ингушских родов, ведущих от них свою тради-ционную патриархальную генеалогию.

s Т а р г и м, Т е р г и м (инг.) - горный ингушский аул, о коем говорилось в предыдущем примечании. Современный Эгикалу и Хамхи, с аналогично патриархальным сюжетом предания.

9 Ахриев Ч. Ингуши// Сборник сведений о кавказских горцах. 1875. Вып. 8. С. 30.

10 См. мою работу «Хетто-вейнахская проблема»." У древних сумеров (шумеров. -А. К.) в Вавилоне считались священ-

ными эти числа. Эта традиция унаследована всеми народами Малой Азии и Кавказа, к том.у же находившимся под значительным влиянием Биб-лии, впитавшей в себя эти вавилонские числовые суеверия.

59

'- Сообщено жителями Шони, помнящими родовую принадлежность всех остальных могильников, но не знающими за описываемым ничего, кроме предания о Тогах. Поскольку могильник этот с гораздо позднейши-ми погребениями, датируемыми X-XV вв., то в данном примере играет роль сам сюжет и историчность приписываемого родового термина («Гог» ); следовательно, можно допустить, что в глубокой древности он был ингушам известен так же хорошо, как и грузинам. (Из записей, про-изведенных мною в экспедиции Ингушского музея в 1937 г. в горах Ингу-шетии).

1:1 Тогда же записано мною. Полагаю, «Маги» - от термина «Магог», а «ерда» ~ обозначение душ культового святого, в значении «святилище», и т. п. Все выражение означает в переводе «святилище Мага». Кроме того, в фольклоре с ним увязываются еще различные вариации преданий о некоем «Маге» - пришельце из Сирии, т. е. материал дает вполне верное указание на генезис, совпадающий с вышеприведенными аргументами.

14 То же самое, термин может быть увязан с данным «Магом», а «те» означает по-ингушски вершину, верх, т.е. «вершина Мага».

'•' См. мою работу «Хетто-вейнахская проблема»."' Располагая достаточно убедительным документальным фондом

(относительно общности грузино-вейнахов с древними хеттами), отно-сящимся к другой теме («Хетто-вейнахская проблема»), можно с пол-ным основанием, (не голословно и не декларативно) полагать верным, мне-ние не только о связи или преемственности, но и о прямом факте «уна-следования» данного грузино-ингушского патрона «Торг» от их древнехе.ттского культового «Тишуба», именовавшегося так на юге Ма-лой Азии (т. е. именно в том же Вавилонском ареале, откуда видна те-перь нить генезиса этого термина у обоих народов); точно так же как и в библейском сказании, в грузинской и ингушской истории это «Тарк» или «Торг» (местная форма). Что же касается другой (первичной) фор-мы термина этого же хеттского верховного божества («Тишуб» ), то он им.ее.тся у обоих этих народов в достаточно близком к оригиналу виде (с сохранностью своих культовых элементов и значения), однако, поскольку вопрос о нем не относится к данной теме, он здесь не рассматривается (См. мою работу «Хетто-вейнахская проблема»).

" Ган К. Известия древнегреческих и римских писателей о Кавказе// (Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 4. Отд. 6. С. 7).

"* Там же. С. 7, 8.19 Там же. С. 9.20 Там же. С. 10-14.21 Там же. С. 42.22 Там же. С. 47, 48.23 См. выше в п. 1 данной II части (о Таргамосе). (Из комментария

М. Г. Джанашвили к «Географии Грузии» Вахушти. С. 33).24 Я склонен допустить возможность правильного решения этого вопро

са Л. Г. Лопатинским, который считал, что термин «Кавказ» был заимствован впервые греками (колонистами Причерноморья) от черкесов после изменения его первоначальной формы в соответствии с греческойфонетикой. (Ган К. Опыт объяснения кавказских географических названий/ / Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа.1909. Вып. 40. Отд. 3. С. 67, 68).

25 Ган К. Известия древнегреческих и римских писателей о Кавказе//60

Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 4. Отд. 1. С. 157. Гл. 23. П. 4 и 3 материалов об Араксе псевдо-Плутарха.

-"" Миллер Вс. Осетинские этюды. 1887. Ч. 1-3. Далгагп В. К. Стра-ничка из северокавказского богатырского эпоса// Этнографическое обо зрение. 1901. № 1.

г" Хеви - Терек, от коего к востоку расположена Горная Ингушетия. (См.: Ч. I.)

27 Двалетия - так называлась по древнегрузинским источникам у Вахушти местность в районе нынешней Северной Осетии (ее восточная окраина у реки Терек). Очевидно, в описываемую пору под этим именем здесь проживала народность родственного с грузинами и ингушами про-исхождения.

2S Парнаваз (302-237 г. дохр. э.) - один из первых (точнее, второй) царей Грузии. С. 30-32).

211 Арагва - река Терек (См.: Ч. I).:м Лекетия - Дагестау; леки - лезгины, точнее, лаки: отсюда и Леке-

тия (См. Джанашвили М. Г. С. 134. Прим. 424.).•'" Ломеки и Терги - река Терек (См. Ч. I).'•''* Х е в и , в данном случае это ущелье Терека, т. е. Даръяльское

ущелье.:а Вахушти. География Грузии. С. 75, 77, 236. Такайшвили Ё. Три хро-

ники//Источники Грузинской летописи. С. 11, 12. Кроме того, Вс. Мил-лер приводит соображение армянского профессора Патканова, считав-шего, что «дуцук или дурцук - название, народности, жившей, вероятно, в Чечне» (Из армянской хроники/ / Т. 3. С. 19. Осетинские, этюды. А также, о них (дзурдзуках) известно и арабским географам.

" Ахриев Ч. Ингуши// Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. 8. С. 2, 3.

3;! Вахушти. География Грузии. С. 143. (См.: М.Г. Джанашвили. Прим. 439).

•'"' См. сообщение по этому поводу в III части настоящего труда.'" По хронологии царей Грузии из комментариев М. Г. Джанашвили к.

«Географии Грузии» Вахушти. С. 30-33.•вд Такайшвили Е. Три хроники// Источники Грузинской летописи.

С. 11, 12. (Картлис Цховреба. С. 34.).:к' См. прим. 37.'"' Там же.41 В моей работе «Хетто-вейнахская проблема» имеется анализ это

го термина (галга).42 Ахриев Ч. Ингуши// Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. 8.

С. 30, 31.4:1 Азон (Азой, Азо) - сын картвельского царя, прибыл из «Арапской

Картлии» (Верхней Грузии) с 18 родами в Мцхет. По мнению М. Г. Джа-нашвили, он прибыл из Малой Азии, из области в бассейне реки Тигр, ниже Ванского озера. Победив б антирков-аборигенов (по мнению Вахуш-ти, они дидойцы. С. 4), он стал первым царем Грузии в 324—302 гг. дохр. э. (По комментарию М. Г. Джанашвили из прил. к этнографическому отделу к «Географии» Вахушти. С. 39 и прим. 13. С. 4).

'" См. прим. 28 данной части.'"' Армази - Ормузд (А.хура-Мазда), верховный бог добра в иранской

религии Зороастра (Заратустра), развившейся к VII в. дохр. э. Ее обряд -поклонение огню и борьба со злом (маздеизм). Был верховным божеством древней Персии (VII-V вв. дохр. э.) вплоть до возникновения ислама в

61

VII в. дохр. э. Культ этого божества, очевидно, в IV в. и позднее проник в Грузию и вообще к народам Кавказа.

Некоторые отголоски этой религии имеются и у ингушей. Так, напри-мер, у горцев Галгаевского района существует предание о «дивах», оби-тавших якобы в древних циклопических руинах, оставшихся на террито-рии Галгаче. О них говорится как о великанах - могучих, злых силах гор. По-грузински «деви» - дьявол. У Моисея Хоренского (С. 194) и в прим. 453 Эмина Н. О. (С. 278) дэвы представлены как обитатели древних мест в районе Арарата (Масиса), которые губили заблудившихся охотников и путников.

А в вышеупомянутой древнеперсидской религии против божества добра Ормузда выступает божество зла Ахриман со своими младшими боже-ствами зла, тьмы — бесами «давви» (деви, дивы и т. п.). Следовательно, данный сюжет мог сохраниться дольше в преданиях грузин, ингушей и других кавказцев.

Далее, следующий пример: на грузинском языке ад — «джоджохети» и на ингушском языке ад - «джужгате».

А в религии древних персов божество зла Ахриман (враг Ормузда -божества добра) имеет около своего престола мелких чертей, ведьм, упырей и т.п.; это место называлось «друдж», т.е. «ложь», там долж-ны были терзаться души грешников. Следовательно, данный материал позволяет выводить генезис грузино-вейнахского термина «джоджохе-ти» - «джужгате» из древне-персидской религии.

Значит, даже в этих косвенных сведениях (об Армазде) к материа-лам о Га имеются основания в пользу подтверждения предположения о культовых религиозных связях между Древней Грузией и Ингушетией в древности.

4<i По комментарию М. Г. Джанашвили - в 318 г. дохр. э. (Вахушти. Прим. 48. С. П.).

47 Мириан - царь Грузии (365-342 г. дохр. э.). Комментарий М. Г. Джанашвили. С. 30.

4S Мириан и Грузия крестились в 324 г. в Мцхете (Джанашвили М. Г. Прим. 49. С. 12).

49 По предположению М. Г. Джанашвили, Мириану все же не удалосьсовершенно выкорчевать старогрузинские языческие верования (Джанашвили М. Г. Прим. 50. С. 12).

50 См. выше прим. 41.51 См. выше прим. 43, 46, 48 и 49 данной части."2 Из «Приложения к этнографическому отделу географии Вахушти», в

комментарии М. Г. Джанашвили (С. 39), которое составлено по лето-писям «Катртлис Цховреба» и «Мокиевай Картлисай».

53 Из комментариев М. Г. Джанашвили. С. 4 и 39. См. прим. 43 данной части.

"4 В соответствии с историко-географическими известиями древних авторов о Кавказе (Страбон, Прокопий, Плутарх и др.) Клапрот и Пфаф считают, что «гаргареи» древних авторов являются ингушами - галга-ями. (Пфаф В. Б. История осетин// Сборник сведений о Кавказских гор-цах. Вып. 4. Гл. 3. С. 20. А также подлинник перевода материалов Стра-бона у К. Гана. Известия древнегреческих и римских писателей о Кавка-зе. Вып. 4. Отд. 1. С. 72).

!'Г' Там же у К. Гана, материалы Страбона. С. 72 (из воспоминаний Феофана, сопутствовавшего Помпею в походе на Кавказ в Дарьял) и ма-

62

териалы Плутарха. С. 125 (о преследовании Помпеем Митридата и битве на реке Фермодонте - Терек в Дарьяле).

5в См. выше прим. 41 данной части.57 Данный вариант грузинской легенды не включен в соответству-

ющий раздел (о Дзурдзукосе) в силу методологической необходимости выделения его в отдельное исследование.

5S По хронологии Вахушти (237-162 гг. дохр. э.).59 Комментарий М. Г. Джанашвили в «Приложении к этнографическому

отделу географии Вахушти». С. 33. Вахушти.

Часть III

ИСТОРИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ

ВВЕДЕНИЕ

Данная последняя глава, в которую собраны позднейшие (хро-нологические) материалы об ингушах, относящиеся к эпохе, бо-лее близкой самому Вахушти, т. е. к периоду с XV до XVIII в., представляет собой наиболее ценное из всей данной работы, как могущее до некоторой степени разрешить проблемы в малоизу-ченной еще сфере ингушской истории.

Выше уже неоднократно упоминалось, что у Вахушти о ней давались весьма отрывочные сведения, разбросанные по всему тексту «Географии Грузии». А в специально посвященных раз-делах, относящихся к описанию Осетии, об ингушах говорилось лишь косвенно, мельком, и то больше в форме сопоставления или отождествления их с осетинами. (Вероятно, благодаря тако-му положению многие исследователи истории Ингушетии не придавали должного значения произведению Вахушти, не заме-чая в нем порой весьма ценных деталей историческо-докумен-тального характера.)

Поставив себе задачу максимально исчерпать этот историче-ский источник Вахушти касательно материалов об ингушах, я выявил из него все исторически интересное, сделал критиче-ский анализ и, приведя в систему, собрал в этой III части по возможности отдельные соображения об историческом процес-се развития Ингушетии. Для осуществления этого пришлось применять всевозможные методы исследования фактических материалов, начиная с внешнего и кончая внутренним анали-зом содержания сведений1.

Автор Вахушти и использованные им источники не свобод-ны от субъективных взглядов и тенденциозных подходов, обус-ловленных существовавшими тогда идеологическими концеп-циями господствующих классов Грузии. Вследствие чего мно-гое из того, что представляет исторический интерес, порой опущено, а малоценное развито или выпячено. Потому, повто-ряю, значительная доля этой части построена, главным образом, на базе косвенных сведений и исследований внутреннего содер-жания фактов с методологическим анализом их.

Чтобы яснее представить побудившие к этому причины, надо учесть всю специфику источников и социальный статус авторов, принадлежащих к национальной феодальной верхушке, в коей доминировала классово-духовная идеология.

Грузинская древняя историография проникнута той же феодальной идеологией: в ней доминировали церковные уста-новки. Без религии не было истории, стержень составляла рели-64

гия, а политика лишь ее дополняла, будучи на втором цлане; экономика же и роль масс в ней почти не освещались. Правда, надо отдать должное Вахушти: насколько мог, он смягчил этот контраст и дополнил свою работу сведениями социально-эконо-мического характера; однако все же не в такой мере, чтобы из-бавить материал от этого недостатка. Дальше в этом направле-нии прошел и М. Г. Джанашвили при составлении перевода и комментариев, но поскольку он старался сохранить цельность сведений Вахушти, то ему также не удалось смягчить налет ду-ховной идеологии до конца.

Столкнувшись с подобным источником, где ограниченные материалы ингушской истории преломляются через призму интересов феодально-религиозной (христианской) морали и на-ционально-государственных устремлений грузинского народа, мне было весьма трудно выявлять истину об экономике, обще-стве, праве, политике и т. д. Однако, невзирая на это, мне уда-лось довольно полно (относительно вообще существующих све-дений об ингушской истории) раскрыть материалы о прошлом ингушского народа.

Благодаря этому историческая (третья) часть данного труда составляет раздел, наиболее заслуживающий внимания.

1. СОСТОЯНИЕ ИНГУШЕТИИ В XVII-XVIII вв. (ПЕРИОД ЖИЗНИ ВАХУШТИ)

По сведениям самого Вахушти, Ингушетия занимала почти ту же самую территорию, которая и поныне относится к ней (включая Пригородный район.- Прим, научи. ред.). Это район центрального Северного Кавказа в ущельях гор, между Снего-вым и Скалистым, а позже - Пастбищным и Лесистым 2 хреб-тами.

Прежде чем процитировать Вахушти, следует в этой части еще раз схематично напомнить картину исторического разви-тия Ингушетии в древний период.

Как уже выше говорилось 3, древняя Ингушетия, будучи за-жатой в малодоступных 4 горах Кавказа, между двумя весьма высокими хребтами s, имела параллельно себе - на западе и Во-стоке - меридианальные транзитные перевалы 6, соединяющие две противоположные культуры - северную с передне-азиат-ской. Обе эти сквозные дороги соединялись еще и внутренними ингушскими тропами 7. Отсюда, несомненно, что Ингушетия, в известной степени, должна была впитывать и ассимилировать кое-что новое от этих внешних течений.

Далее, со всех сторон (кроме восточной - чеченской) она была в окружении более сильных, неродственных народов 8. По этой причине ингушам необходимо было уделять большое внимание самообороне и совершенствованию военного искусства, выразив-5 Закаа№ 552 Q5

шимся позже в культивировании в народе храбрости и стойко-сти, а в материальной культуре - развитии соответствующей архитектуры оборонительных сооружений (башен).

Однако это положение не способствовало общему прогрессу и росту экономики, а лишь сохраняло за ними право на суще-ствование рядом с сильнейшими народами Древнего Кавказа.

Культура Горной Ингушетии имеет в этом отношении зна-чительное внутреннее своеобразие, характерно-отличительные признаки которого тесно зависели от развития производи-тельных сил и производственных отношений в условиях ис-ключительно высокогорной, с древним укладом страны. Это обус-ловилось, главным образом, тем именно специфическим, уникальным положением, которое она занимала среди всех се-верокавказских племен и народов, т. е. в условиях контроля над центральными транзитными артериями Кавказа, между культу-рами Древнего Востока и Европы; во враждебном окружении и вместе с тем весьма изолированной и защищенной своим ланд-шафтом от поглощения более сильными народами их и нивели-рования собственных отличительных черт.

Полагаю, не будет ошибочным считать, что в обсуждаемый здесь период 9 Ингушетия, по сравнению с соседями, более дру-гих находилась «в стороне» от внешних влияний.

Она развивалась более консервативно, с сохранением своей самобытной древней специфики, основанной на комплексе глу-боко древних элементов ее культуры.

Социально-экономическая и географическая замкнутость, при низком уровне развития производительных сил и производствен-ных отношений, в тяжелых условиях горного примитивного зем-ледельческого труда и слабо развитого натурального обмена про-дукции на внешних рынках замедляла внутренний рост стра-ны. С другой стороны, в условиях доминирования родовой формации тормозилось и все культурно-политическое развитие 10. Из-за такого стечения обстоятельств перед ингушами порой вста-вала необходимость прибегать к подсобному промыслу, каковым могли быть охота, участие в наемном войске и т. д. части обще-ства (при перенаселении, голоде, море и т. д.)11, главным обра-зом, мужчин зрелого возраста 12, или выселяться с гор на пло-скость (сначала на юг -«бацби», «гвилетцы», а затем на север -«ангуштинцы» и др.)13.

Причем необходимо учитывать, что в этом движении с гор среди первопоселенцев должна была преобладать наиболее стой-кая, боеспособная часть населения. Малочисленная Ингушетия, отгороженная со всех сторон горами, окруженная более сильны-ми народами и находящаяся в сфере их враждебных действий, вынуждена была в одиночку отстаивать свою неприкосновен-ность. Все это, в условиях родовой организации, объединяло еще крепче (кровно), сковывало родовой порукой, а стойкие и неуст-рашимые (обреченные защищать родные очаги), ловкие и сме-66

калистые (отменно владевшие оружием, великолепно ориенти-рующиеся в горной местности) создавали родовые военные дру-жины.

Такие военные качества, совершенствуемые из поколения в поколение и освященные соответствующим культом героизма, идеализируемого в фольклоре, и повседневными нравами и жиз-нью, все это небезызвестно было соседним народам. Потому на-емные воины из ингушей пользовались у них издревле репута-цией безупречных бойцов и приглашались в качестве охраны как ко дворам грузинских феодалов, так и позже узденями к кабардинским князьям.

Такие же качества требовались и в колонизационном движе-нии с гор в предгорья. Горцам необходимо было с еще большей стойкостью, чем в горах, удерживать занимаемые районы.

Этим отступлением от основной канвы я надеюсь предот-вратить поспешность схематических суждений по внешне не-сложным, но внутренне содержательным моментам историче-ского развития Ингушетии в древности.

Ингушетия нижеописываемого периода, по свидетельствам фактических материалов самого Вахушти, т. е. с конца XVII до первой половины XVIII в., была почти полностью расположена в занимаемых ею с незапамятных времен горах Кавказа. К тому времени относятся последние этапы колонизации как ранее на юг (бацби), так и позже на север (Ангушт), причем последнее движение на север стало затем успешно расширяться и на пло-скость, продвигаясь в районы, освобождаемые Кабардой 14 (оче-видно, под влиянием ослабления элементов кабардинского фео-дализма после поглощения его крепостническо-капиталистиче-ской Россией).

Начало этого этапа выселения с гор на север 15, согласно дан-ным Вахушти, следует считать с конца XVI в. или в первой половине XVII в.16.

Такова, в основном, ситуация с ингушами в период, предше-ствовавший XVII в.

2. МЕСТНОСТЬ, ЭТНИЧЕСКОЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ, ЯЗЫК, ВНЕШНОСТЬ, ОДЕЖДА

В последнем разделе об Осетии Вахушти дает сведения о смежной с ней на востоке Ингушетии. Относительно некоторых (западных) частей в ее территориальном делении на указанной выше (в части I) территории имеются следующие сведения.

О Кистетии. Теперь же начнем с восточных от Хеви 17 кавказ-цев, ибо мы уже завершили описание западной их части. А в конце Хеви, где река Арагва, или Ломеки 18, вытекает на равни-ну (район нынешнего сел. Длинная Долина. - М. Б.), в эту Арагву повыше сел. Хетадзе 19 впадает речка Кистская и Дзурдзукская,

675*

притекающая с востока» (С. 150-152). Это место соответствует началу Джераховского ущелья — западной части Ингушетии, границей которой на западе является Терек, в который там имен-но и впадает Армхи. (Вахуштовская «речка Кистская и Дзурд-зукская»). Что это именно так - подтверждается дальнейшим текстом самого Вахушти, где он конкретно называет это место Джерахом.

Вот его слова: «Где же сливаются обе эти реки (Армхи с Тереком. - М. Б.), там, между ними, находится Джариехи, огром-ная скала, огораживающая большую долину, утесистая и через это она очень крепка. Тут стоит большая башня, обведенная, по-добно крепости, стеною. И на этой речке, в ущелье, выше Джа-риехи, находится Кистетия с селениями, строениями» (С. 150-152). Следовательно, из материалов, даваемых самим Вахушти, можно заключить, что это место Джерах («огромная скала») со-ответствует горе Мят-лоам (Столовой горе), которая действительно господствует («огораживает») над всей солнечной долиной Арм-хи (большой долиной); эта гора, так же как и указано Вахушти, на своих южных склонах скалиста и густо населена («утесис-та» и «очень крепка»). В отношении укрепленности всей этой долины Джераха в эпоху, предшествовавшую Вахушти, свиде-тельствуют памятники материальной культуры: башенные аулы джераховских горцев-ингушей с обилием родовых могильни-ков и древнекультовых святилищ. Потому у Вахушти вполне правильно зафиксировано, что на этой речке (Армхи), «выше Джариехи», расположена «Кистетия» (Горная Ингушетия), весьма густо заселенная в XVII в., ибо она «с селениями, строениями». А относительно укрепленности района, где есть «большая баш-ня, обведенная, подобно крепости, стеною», он заметил верно: родовые башни ингушских аулов действительно представляли труднодоступные крепости, поскольку они строились обычно на командных высотах, крутых, недоступных, скалистых утесах, смы-каясь башенными строениями, посредством каменных стен, в замковую систему. Эти башни-крепости ингушских горцев были вполне надежными родовыми убежищами на случай появления внешних врагов.

Значит Вахушти застал район Кистетии (Джераховское уще-лье) к XVIII в. в том его состоянии, о коем и поныне еще свиде-тельствует фольклор, подтверждаемый материальной культурой.

Дальше следуют сведения, относящиеся к тому же району Ингушетии, только уже под иным названием. Вот о чем пове-ствует Вахушти: «О Дзурдзукии. А к югу от сего, выше Кисте-тии, находится Дзурдзукия со строениями, селениями, башен-ные же обе (страны)...» (С. 150-152). Вдаваться в детальное описание всех границ, т. е. повторять уже сказанное в общих главах, полагаю, здесь не требуется. Отсюда следует, что Дзурд-зукия была «южнее» и «выше» Кистетии. Таким местом в до-лине Армхи могут быть лишь отроги северного (лесистого) склона68

горы Джерах-чеч-корт, где действительно находился под таким же именем аул Джейрах. Если вспомнить мои рабочие сообра-жения во II части относительно идентичности ингушских кор-ней Джар(ахмет) и Джер(ахмет) и грузинского «джари» (войс-ко) с древнегрузинским Дзур(дзук), то весьма вероятно, что название ингушской горы, аула и легендарного прапредка ве-дут свой генезис от древнегрузинского «Дзур (Дзук)», т. е. от имени, которое было грузинскими феодалами ассоциировано с военной профессией джераховских аборигенов (no-груз, «джа-ри» - войско).

Значит, можно считать, что Вахушти в своих материалах го-ворит также и об ингушах-джераховцах.

Следующее описание касается галгаевцев — самого централь-ного ингушского племени: «О Глигви. А к востоку от сей Кис-то-Дзурдзукии находится Глигви» (С. 150-152). То есть, восточ-нее Джераховско-Кистинского района простирается Галгаевс-кая долина - Галгаче (Глигви у Вахушти).

За этим районом следует другой, не известный Вахушти, ибо в тексте помечено многоточием: «А к востоку от сего Глиг-ви находится... ущелье... И это ущелье со строениями, селения-ми» (С. 150-152). Как было выяснено в предыдущих главах, согласно описанию рек и т. д. это место соответствует ущелью реки Азы-чеч, где обитали предки нынешних цоринцев. Дан-ная местность, по описанию Вахушти, была тогда густо обитаема, во всяком случае не менее остальных районов, потому что она «со строениями, селениями».

Но Вахушти, очевидно, не знал их имени, но при этом вклю-чил данные сведения в раздел о Глигви.

Далее имеется материал относительно первой северной коло-нии Ингушетии позднего средневековья - Ангушт: «...Ангус-ти, селение большое, и ущелье это со строениями и селениями... А жители Ангусти похожи на черкесов...» (С. 150-152).

Вахушти описывал Ангусти не как самостоятельную этни-ческую часть, а как территориальную единицу в составе галгаев (глигви) аналогично тому, как говорилось выше относительно цоринцев.

Однако поскольку Вахушти упоминал об ангуштовцах, не го-воря о других аулах ни слова, можно предположить, что он скло-нялся к мнению о наличии здесь одного из самостоятельных территориальных образований ингушского народа.

Располагая сведениями дивизионного квартирмейстера Ште-дера (бывшего в Ингушетии в 1781 г. и отметившего в районе Тарской долины (Ангушт) сел. Веппий, т. е. по имени одной из племенных ингушских ветвей джераховцев - феппинцев), мы можем понять, почему у Вахушти не случайно проскальзывают предположения об особом этническом составе в поселении Ан-гушт.

Из всего этого же можно сделать заключение, что в эпоху69

Вахушти там, в Ангуште, уже были ингушские выселенцы с гор - феппинцы, о коих впоследствии, в конце XVIII в., говорит-ся у Штедера. Потом указано, что это не малень.кий горный аул, а «селение большое»; следовательно, в тот период там уже был значительный уровень социально-экономических отношений (не в пример беднякам - горцам-галгаевцам,- о коих (о глигвах) Вахушти даже строил свои догадки, пытаясь этимологизировать с грузинского их имя, говоря, что они так «названы за наготу населения» (С. 150-152). Это, видимо, сделано на основании от-голосков об их экономическом состоянии.

А потом еще одно обстоятельство говорит за то, что этап ко-лонизации горными ингушами предгорий к северу, описыва-емый у Вахушти в данном случае, относится именно к пережи-ваемой им самим эпохе, т. е, к концу XVII или началу XVIII в. (если учесть, что этому, несомненно, предшествовала борьба с чер-кесами, то более верной датой следует считать середину XVII в.). Следовательно, по материалам Вахушти уточняется этот истори-ческий факт, отодвигая назад, на целое столетие, существующую в кавказской историографии дату (XVIII в. по Штедеру) начала ингушской колонизации плоскости к северу. Причем речь идет не об одном лишь Ангуште, а, так же как у Штедера (сел. Шол-хи, Ахки-Юрт и др. хутора), обо всем этом районе, так как Ва-хушти сообщает, что все «ущелье это со строениями и селения-ми». Значит, повторяю, при нем первый этап колонизации ле-систой части предгорий по течению реки Галми (Камбилеевки) был уже вполне завершен и относится это к концу XVII и нача-лу XVIII в.

Таким образом, из всего сказанного в данном разделе видно, что Вахушти знал о следующих обществах ингушского народа: кистинах, джераховцах (дзурдзуках), галгаевцах (глигвах), цо-ринцах, феппинцах и колонистах Ангушта.

Но при этом он дал пояснение, что до него, т. е. до XVII в., по древнегрузинским сведениям, все эти места были известны под одним, доминирующим над приведенными остальными, терми-ном. Вахушти говорит, что «все же эти ущелья, описанные нами, прежде назывались общим именем - Дзурдзукетией, а теперь подразделены так (как означено)» (С. 150-152). Выяснить хро-нологически точно этот момент по одним лишь сведениям са-мого Вахушти трудно, хотя относительно правильная попытка мною сделана в предыдущей главе.

И наконец, по поводу всех этих поселений ингушей, сообща-ется, что они в малодоступной местности: «А ущелья эти весьма крепки и недоступны для врагов по причине гор, скал, теснин, рек, и лесов... (С. 150-152).

То есть именно то, что мною говорилось о ландшафте этой территории в начале данной части, где обсуждалось происхож-дение имени Цжерахмат от грузинского джари - войско.

В описании Тушетии Вахушти упоминает о южных ингуш-

ских выселенцах - бацбиях. У него сказано, что «насупротив от Панкиси, за Кавказом, находится Цова, ниже Цовы - Гомецари, а ниже сего - Чагме...» (С. 131-133). Эти цова-тушины и есть нынешние бацби - южное племя ингушей (феппинцев). О мо-менте выселения их в материалах Вахушти ничего не сказано, потому утверждать что-либо по этому поводу пока затрудни-тельно.

Далее говорится относительно этих «кахетинских ингушей», что некоторая часть имеет что-то общее с ингушами: «Которые же из них находятся в частях Кистетии и Глигви, говорят боль-шею частью на языках этих (народов)» (С. 132, 133). Не распо-лагая в данном анализе другими сведениями, трудно сказать конкретно - этническая или социальная это общность 20.

Отождествляя во многом, как это будет указано ниже, ингу-шей с осетинами, Вахушти говорит относительно их (ингушей) языка, что они «язык же имеют свой собственный» (С. 150, 152). Более этого других пояснений в его материалах не дается.

Относительно внешности и одежды ингушей у Вахушти име-ются следующие сведения. Во-первых, Вахушти в своем описа-нии Осетии ссылался на ингушей и отождествлял их с ее насе-лением, говоря, что ингуши несколько отличаются от осетин тем, что «женщины их одеты иначе» (С. 152). Об их внешности можно судить по указанию более раннего, чем Вахушти, источника, при-водимого переводчиком М. Г. Джанашвили. Это сведения из сочинения «Арчилиани», написанного в 1681 г. и в коем опи-сывается прибытие в Греми из Персии (в 1605 г.) царя Тайму-раза I. Данный царь женился, пировал и охотился в горах близ Ингушетии. Горцы делали ему подношения и выходили встре-чать. Так вот, в описании этого случая встречается маленькое указание на внешность ингушек, но и то сказано обобщенно обо всех женщинах горских народов (дидойцы, тушины, пшавы, хев-суры, кистины, глигвы и дзурдзуки) здесь: «...выходили на-встречу и здешние женщины, имеющие тонкие талии, белые лица и черные волосы» (С. 124). Это все, что можно выбрать косвенно об ингушах из материалов Вахушти и его переводчика М. Г. Джанашвили.

Но поскольку Вахушти ссылается на сходство одежды ингу-шей с осетинами и на это намекают также два незначительных доказательства относительно вышеприведенных черкесок и бу-рок, кои имеются и у осетин, описанных Вахушти, то, полагаю, не лишенным интереса будет включение в данный раздел сведе-ний об одежде самих осетин, на основании чего можно будет иметь некоторое представление и об одежде ингушей, вообще отождествляемых у Вахушти во многом с осетинами 21.

Вот что, например, говорится о них: «Одеты они в рубашки из небеленого холста с вырезным, как у монахов, воротником, и в холщовые же кальсоны, сверх того носят чоху короткую, до ко-лен, и суконные ноговицы, чохи бывают со сборами и без петель.

71

Сверху чохи накидывают бурку. На ногах носят кожаную обувь, подошва которой переплетена нарезанными ремнями, а внутри выстлана осотом, и обуваются так, дабы не скользила нога по льдам, скалам и траве. Высшие носят чусты.-И головным по-крывалом служат шапка и круглая косматая из сукна же... Подобным же образом одеваются и женщины, но их платье бо-лее длинное, и они на голову надевают шапки, носят чусты, ного-вицы, но не кальсоны. И мужчины и женщины опоясываются кушаками (такими), какие могут приобрести... Богатство их со-ставляют ружье, шашка, панцирь, кольчуга... Шитье их женщин отличается чистотою и добротою. В стране их нет льна, конопли, хлопка и шелка, дабы из них приготовить себе одежду; и пото-му большинство обходится овечьими шкурами...» (С. 140-143).

Как видно из приведенного, одежда осетин описываемого Вахушти периода немногим отличается от того, что хранят в себе ингушские родовые могильники того именно времени и что в основном носят еще и доныне горцы-ингуши. Открытым остается вопрос о внешности женщин-ингушек, о коих Вахушти выразился, что они одеты «иначе». Но то, что у него сказано относительно осетинок, особенно резко не отличается от того, что можно сказать о прежних и нынешних ингушках. Следова-тельно, сильной разницы не могло быть и тогда.

Для дополнения картины о внешности мужчин-ингушей у Вахушти нельзя почерпнуть больше ничего. Сказано, единствен-но, об осетинах следующее: «А мужчины и женщины красивы, миловидны, с черными глазами и бровями, с черными волосами, беловато-румяны, рослы, с тонкими талиями, но женщины более всего стройно-тонки; они шустры, проворны» (С. 140).

Безусловно, сопоставлять ингушей с этими сведениями, отно-сящимися к этническо-антропологической характеристике осе-тин, недопустимо, потому что это было бы грубейшей ошибкой, но все же отметить такой факт, полагаю, нелишне.

Такова, в основном, была картина Ингушетии и ингушей в тот исторический период.

3. ЭКОНОМИКА (ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ,ЖИВОТНОВОДСТВО, ТОВАРООБМЕН,

ГОРНЫЕ ТОРГОВЫЕ ПУТИ И КУЛЬТУРНЫЕ СВЯЗИ)

Экономическое положение горцев-ингушей (точнее, только галгаевцев) XVII в., по сведениям Вахушти, было весьма тяже-лым. Это проскальзывает в его косвенных замечаниях о них.

Первое, что бросается в глаза в одном месте (при дешифров-ке термина «Глигви»), это, как уже говорилось выше, указание на «наготу» галгаевских горцев. Вахушти, этимологизируя это слово «Глигви» (инг. Галга) в своих лингвистических домыслах,72

производил его из качественного прилагательного, считая тер-мин «Глигви» образовавшимся от грузинского эквивалента сло-ва «нагота», что, безусловно, логически несостоятельно. Но, с дру-гой стороны, если он ошибался, подходя своеобразно к этимоло-гизации термина чужого языка (инг. Галга) с искаженной грузинской транскрипцией «Глигви», т.е. применял для этой цели грузинский язык, то возникает мысль, что он это делал, возможно, действительно зная что-либо о тогдашнем экономи-ческом состоянии горцев, бывших, по сравнению с грузинами, безусловно, более бедными. Отсюда, полагаю, только и могла по-явиться у Вахушти мысль о подобной дешифровке термина Глиг-ви - Галга.

Тем более что, давая общеэкономическую характеристику, он сказал прямо о бедности Ингушетии, ссылаясь на аналогию с Осетией; для этого приводятся и те и другие сведения. Во-пер-вых, относительно Ингушетии у него сказано: «...скудны и не-производительны (горы Ингушетии. - М. Б.), бедны скотом так, как мы писали об Осетии...» (С. 152). Следовательно, горное зем-леделие ингушей было недостаточно («скудно») и крайне слабо развито, ибо горы «непроизводительны», а скотоводство весьма «бедно». В общем же'положение аналогично осетинскому. А о нем Вахушти сообщал следующее: «...плодородность этой стра-ны (Осетии. - М. Б.) незначительна, ибо никакие другие зерна не родятся, кроме пшеницы, ячменя и овса, по причине холода, позднего лета и ранней осени, но и это не засевается изобильно по малоземелью и скалистой местности... Домашние животные суть: овцы без курдюка, с хвостами и малорослые, коровы, лоша-ди, козы, свиньи и немного их, но более, чем в других местах, вкусны. И так как имеют мало пастбищ, покосов, потому овец не держат более 20-40-1000, также и лошадей и коров по 10-20-40, но не более...» (С. 139). Отсюда видно, что в горной Осетии до XVII в. ощущалось острое малоземелье, тормозившее горное земледелие и скотоводство: с одной стороны, недостаток разра-ботанных под пашни скалистых мест, а с другой - отсутствие достаточных пастбищ и покосов. В результате - общий недоста-ток хлеба и малопродуктивное скотоводство, не обеспечивающие нужду населения в продуктах питания.

А поскольку в этом вопросе Вахушти ссылается на анало-гичность положения ингушей с осетинами, то можно себе пред-ставить всю безотрадность быта горцев-ингушей 22.

К числу доказательств бедности горцев-осетин, на коих (по вопросу об ингушах) ссылается Вахушти, можно отнести еще и такое указание, что в одежде «большинство обходится овечьими шкурами» (С. 142, 143). Значит остальное не под силу большин-ству. Или еще пример с описанием отрицательного, на взгляд автора, качества осетинского народа: «В своей стране они куша-ют мало, ибо довольствуются только водою, хлебом и сывороткою, но в чужих местах и на пиршествах они ненасытны» (С. 140,

73

141). Спрашивается, почему они «кушают мало» и насколько добровольно они «довольствуются только водою, хлебом и сыво-роткой», если на пирах невольно становятся «ненасытными». Следовательно, из этого ясно видно, что масса осетин и ингушей той эпохи, будучи стеснены и отрезаны в горах Кабардою от плодородной равнины, весьма голодала и нищенствовала. Пото-му вполне естественно, что все их культово-родовые пиры, с тра-диционным горским гостеприимством, должны были времена-ми разряжать регулярное бедствование жителей такой страны, смягчая в известной степени тяжесть непрекращавшихся ли-шений.

Это не пресыщенное обжорство жадных, а доказательство дол-гого голода при сильном труде. Теперь научно установлено, что сытый физиологически никогда не в состоянии сделаться на-столько «ненасытным», если он до того долго не изнывал по достаточной пище. Такие заключения самого Вахушти - пред-ставителя господствующего класса Грузии - для нас не убеди-тельны своею односторонней тенденциозностью, ибо между строк видно, что дело касается не этнических свойств, а весьма слабого экономического состояния горских северокавказских масс, в числе коих и зажатые в теснинах гор ингуши.

В этом отношении выразительную к,артину дают недавние исследования быта и истории Ингушетии. С этой целью приво-дятся две выдержки, поскольку небезынтересна характеристи-ка отголосков той жестокой нужды, о которой удалось узнать из материалов Вахушти.

Первая цитата касается нетребовательности в пище ингу-шей: «...ингуши очень умеренны в пище и довольствуются тем, от чего русский крестьянин давно бы умер с голоду: кусочек сыру и чашка кислого молока зимою, арбуз и головка лука ле-том с кусочком ячменной или кукурузной лепешки вполне удовлетворяют всякого туземца Северного Кавказа»23.

Как видно отсюда, эта вынужденная скромность в пище ин-гушей в эпоху колонизации Кавказа царизмом (XIX в.), не на-много отличается от того, что писал в XVIII в. Вахушти об осе-тинах, с коими он отождествляет ингушей. Конечно, как и Ва-хушти, автору этой цитаты Вертепову невозможно понять сущность таких «качеств» туземцев, «удовлетворяющихся» тем, от чего представители «высшей расы» должны бы были «уми-рать с голоду». Вопрос состоит в том, какой ценой приходилось колонизуемым аборигенам гор «довольствоваться» подобным существованием, объясняемым шовинистическими исследова-телями антропологическим или физиологическим несовершен-ством «туземцев Северного Кавказа».

Другая цитата вскрывает социально-экономические предпо-сылки трудных условий жизни ингушских горцев, отложив-ших в их характере известные, присущие им черты родовой формации: «После еды гости оживились, языки развязались и74

начинается непринужденный разговор на обычные среди ингу-шей темы. Конечно, почетное место среди них занимают хозяй-ственные вопросы - вопросы материальной выгоды или, как они говорят, «пейда». Суровое прошлое, ожесточенная борьба за жизнь приучили ингуша с большим уважением относиться к этим вопросам»24. Профессор Н. Яковлев вполне верно подметил эти черты удивительной практичности, через призму которой ингу-ши разбираются в своих бытовых вопросах. Это характерный пережиток, унаследованной от перенесенных предками обездо-ленных горцев вековых трудностей.

Следовательно, возвращаясь к материалам Вахушти, подтверж-даемым элементами недавних пережитков, можно составить не-которое представление о том, что до XVII в. экономическое со-стояние ингушей-горцев было весьма тяжелым. Низкий уро-вень производительных отношений в период родового общества мог компенсироваться лишь периодическими отселениями и военным наемничеством.

Пути сообщения, по коим в Ингушетии совершался обмен (натуральный) и сношения с соседними народами, у Вахушти отмечены именно там, причем по тем же самым направлениям, где и поныне пролегают их основные перевальные тропы. Об этом Вахушти сообщает следующее:

1. Описывая Хевсуретию, переводчик М. Г. Джанашвили показал, что на Андакском перевале существовала дорога в Ингушетию: «Ардотис-цкали начинается недалеко от вершины Бар-бало (Барбало - круглое, как колесо), на так называемом Андакском перевале, через который сообщаются между собойпирикательские хевсуры и кистины с пшавами» (С. 108, 109).

2. Другое указание самого Вахушти, полагаю, относится ктой же самой перевальной (в Хевсуретию) тропе, а также к остальным. «И переходят дороги из Кисто-Дзурдзукии, через Кавказ в Хеви, Пшаво-Хевсуретию, Глигвию и к черкесам» (С. 150,152).

Другими словами, получается, что из Джераха («Кисто-Дзур-дзукии») идут пути на запад в Дарьял, к Тереку («Хеви»), на юг в Хевсуретию, на восток в Галгаче («Глигви») и на северную плоскость в Кабарду («к черкесам»).

3. И еще, о перевальном соединении гвилетцев-ингушей сджераховскими Вахушти сообщал, что «с этой речки (Кистин-ки. - М. Б.) переходит (из Дарьяла вверх. - М. Б.) трудная иопасная дорога в Дзурдзукию и Кистию...» (С. 77).

Таким образом, видно, что Вахушти вполне правильно отме-тил почти все пути местных сообщений тогдашней Горной Ин-гушетии, ибо все эти тропы доныне служат ближайшими путя-ми сообщений с соседями Ингушетии.

Относительно продукции скотоводческого хозяйства Ингу-шетии, Вахушти не дает исчерпывающих сведений. Самое вни-мательное его прочтение на дает материала для заключений,

75

потому в этод! вопросе пришлось обратиться к его же сведени-ям об Осетии.

Во-первын, полагаю, не вполне верным заключением, проти-воречащим другому источнику Грузии («Арчилиани»), является то, что Вахушти считал ингушей всецело зависимыми от обмена с черкесами. Он говорит, что ингуши для этого даже платили дань последним, «дабы получать от них жизненные продукты, одежду и соль» (С. 152). Не может быть, чтобы древ-нейшие скотоводы - горцы-ингуши не умели сами производить примитивные продукты из отходов животноводства (овцеводства и т. п.).

Это положение подтверждается другими указаниями, что в начале XVII в. ингушские горцы даже подносили грузинскому царю Таймуразу I предметы собственного изготовления. Вот что об этом рассказывает переводчик М. Г. Джанашвили: «Встре-чали нас... кистины, глигви и дзурдзуки и приносили в пода-рок чохи, бурки, черных баранов...» (С. 124). А раз этими пред-метами делалгись подарки, то очевидным становится, что они здесь производились в совершенстве, потому само собой стано-вится ясным, -что все аналогичное (сукна и т. п). делалось в обыч-ном порядке. Для того чтобы проиллюстрировать это, можно обратиться к указываемой Вахушти аналогии с Осетией. Там положение было таково: «Меди и золота, и серебра у них мало. Денег не знают, но деньги заменяются войлоками, чохой, небеле-ным холстом, сукном, овцами, коровой и пленниками, и между собой торгуют ими. Не знают аршина, но локоть...»

И еще: «Знают искусство выделывания кожи, тканья сукон, валяния их, приготовления хороших бурок. Знают ковать, сле-сарное ремеслго, выделывать деревянные вещи, строить дома. ...Они добывают из земли свинец, селитру, серу... Варят немно-го пива, но у них нет хмеля, и это получают из Карталинии, Рачи и Черкесии. БЕроме того, гонят и приготовляют водку, бузу из пшеницы и яч:меня...» (С. 142, 143).

Из приведе иного видно, что хозяйство было натуральное, об-мен велся, главным образом, внутри страны, основную продук-цию составляли предметы переработки шерсти: войлок, бурки, сукно, черкески, кожи и сам скот - овцы, коровы, лошади.

Кроме тогов существовало примитивное кузнечное производ-ство. Меновой стоимостью в Осетии была продукция скотовод-ства. Следовательно, в описываемый Вахушти период основой экономики Ингушетии (по указанной им аналогии с Осетией) было скотоводство с его продукцией. Что скот у ингушей играл роль денег, доказывает доныне сохранившаяся традиция опре-делять стоимость ущерба или договора в различных вопросах, регулируемых обычным правом ингушей, количеством голов крупного и мелкого скота.

Приведенные сведения об экономике горной Ингушетии на-76

ходят себе документальные подтверждения в их фольклоре, ро-довых пережитках, материальной культуре и т. д.

4. МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА(САМОБЫТНЫЕ ЧЕРТЫ АРХИТЕКТУРЫ, ЭЛЕМЕНТЫ

ФЕОДАЛИЗМА)

В архитектуре ингуши достигли особых высот. Что данный вид деятельности горцев-ингушей заслуживал интереса, дока-зывает красноречивый признак - неоднократное упоминание о нем Вахушти.

Привожу выявленные у Вахушти сведения о значении ба-шенного строительства в Ингушетии:

1. Отмечая первое появление легендарного Дзурдзукоса, Вахушти говорит, что тот, укрывшись в Кавказских горах, в Дже-рахе «построил город...» (С. 136).

2. Описывая Кистетию, Вахушти сообщил, что в Джерахе «стоит большая башня, обведенная, подобно крепости, стеною»(С. 150, 151).

3. Относительно Ангуштовской колонии говорилось, что «Ан-густи - селение большое, и ущелье это со строениями и селениями...» (С. 150, 151).

4. То же самое о цоринских поселениях на реке Азычеч.5. И наконец, обобщающее все предыдущие, заключительное

сообщение, согласно которому ингуши «умеют строить из камня на извести и из них воздвигают дома, башни и укрепления...» (С. 152).

Данный вид культуры (архитектура), являясь издревле само-бытным творчеством в западной Дзурдзукетии (Цори, Хамхи, Галгаче, Джерах и т. д.), элементы которого проникли к сосед-ним народностям, заслуживает интереса быть более детально разобранным здесь 25.

Для этой цели приходится ссылаться на основные заключе-ния по этому вопросу современных авторитетов, как доказатель-ство того, что сведения, зафиксированные материалами Вахуш-ти, представляют собою один из значительных аргументов, под-тверждающих мнение о высоком уровне культуры.

Профессор Л. П. Семенов отмечал, что «материальная куль-тура (Ингушетии. - М. Б.) имеет много общих черт с культурой смежных областей Северного Кавказа и Закавказья»26. Далее он заключает относительно особенностей этой ингушской культу-ры, что «имеются самобытные черты в устройстве ингушских святилищ, замков, в планировке горных селений»27. Это указа-ние на «самобытность» требует весьма глубокого анализа, что и отмечено в следующих словах: «Местная материальная культу-ра, вследствие ее многообразия и сложности взаимодействий с

77

культурой как соседних областей, так и областей отдаленных (Юга России и Востока), требует длительного, планомерного и углубленного изучения»28.

Художник-краевед И. П. Щеблыкин высказал несколько бо-лее конкретное предположение относительно'генезиса ингуш-ской архитектуры (башенной), считая ее производной от гру-зинской. Он говорит: «Общий вывод наш следующий: оригина-лами описываемых в настоящей статье сооружений Ингушетии, частично, в некоторых деталях, видоизмененных местными или пришлыми мастерами, послужили аналогичные же постройки Грузии...»29. В свою очередь, грузинскую культуру он произво-дит от византийской. Не вдаваясь в критику данного заключе-ния, имея по этому вопросу собственное суждение 30, я привел эту выдержку, как указание, что между грузинской и ингуш-ской культурами отмечается общность.

Относительно техники и стиля этой самобытной ингушской строительной культуры, тот же автор заключил: «Крепостные сооружения, святилища второго и третьего типа и, наконец, мо-гильники, склепы имеют между собой много общих черт. Спо-соб кладки, характер обработки камней, монументальность, на-ружная облицовка - все показывает на одно общее единство, на своеобразную манеру, присущую этой стране с прилегающими территориями. На основании всех наблюдений и изучений можно сказать, что здесь выработался особый тип построек, который в строго определенных формах перешел в особый горский стиль»'"1.

Одним словом, выдержки из заключений компетентных крае-ведов в области археологии сводятся к тому же самому: что в Ингушетии сложилась архитектурная культура и явой ингуш-ский стиль, распространившийся затем на соседние северокав-казские народы.

На вопрос о том, кто же строители этих прекрасных башен и других подобных сооружений, основавшие здесь очаг культуры, народные предания отвечают по-разному. Но, согласно большин-ству легенд как ингушей, так и их соседей, можно безошибочно констатировать, что в древности лучшими профессиональными мастерами-строителями башен считались некоторые из родов ингушей, приглашавшиеся для этой цели в Осетию, Чечню, Хев-суретию и т. д.

В подтверждение приводятся свидетельства некоторых ис-следователей. У профессора Яковлева сказано весьма конкрет-но: «В старое время в горах имелись целые роды, занимавшиеся, например, постройкой башен из камня. Такова фамилия Барха-ноевых, жителей сел. Бархин в Горной Ингушетии, которые, из поколения в поколение были мастерами-каменщиками, или «ис-кусниками камня»32.

Затем художник Щеблыкин писал, что джераховцы-ингуши были строителями башен в Осетии: «В селении Фуртоуг нам называли двух известных строителей башен и могильников: Дуго78

Ахриева и Хазби Цурова, оба ингуши.. . Местные жители (сел. Фуртоуг. - М. Б.) говорили, что он (Д. Ахриев. - М. Б.) является строителем башен Мамсуровых в Даргавсе (Осетия), и передавали некоторые подробности постройки. Та же самая история, только подробная, была нам передана еще в 1924 г. в сел. Даргавс и Кобани местными старожилами-осетинами. Ос-мотрев и изучив порядочное количество ингушских и осетин-ских башен, можно сказать, что Мамсуровская (Осетинская. -М. Б.) башня построена по типу Дорийской (ингушской. - М. Б.) и что непосредственными руководителями в постройках неко-торых даргавских башен были ингуши... Изучая постройки Ин-гушетии, видим большое сходство во многих деталях с осетин -скими и другими ближайшими соседями»33.

То же самое относительно мамсуровских башен Осетии пи-шет профессор Л. П. Семенов 34. И к тому же сообщает еще, что «в осетинском селении Саниба жители называют некоторые над-земные склепы ингушскими»35.

Следовательно, Вахушти, отметив в своих сведениях об ингу-шах, что они «умеют строить из камня на извести», был вполне прав, потому что как национальный фольклор, так и новейшие исследования ученых в этой же области все в итоге приходят к одному и тому же заключению.

Проанализировав кратко этот архитектурный вопрос, я со сво-ей стороны констатирую еще, что среди социально-экономичес-ких, политических, культурных и др. предпосылок для форми-рования именно в указываемом районе Ингушетии данной «ба -шенной культуры» значительную роль выполняли новшества, которые проникали извне и несомненно вносили какие-то но -вые детали в структуру и стиль оборонительных сооружений, тем самым развивая черты классического своеобразия самобыт-ного архитектурного стиля ингушских башен.

Мы уделили такое большое внимание анализу архитектур-ной культуры, затронутой материалами Вахушти, потому что в этом вопросе заключается глубокое политическое содержание, дающее почву для аргументов социально-экономического харак-тера для обоснования исторических выводов о формациях, прой-денных Ингушетией в своей истории.

Производственное положение этих горских архитектурных сооружений на различных стадиях общественного развития име-ло свое определенное техническое назначение.

Объединение башен в замок со стенами или аул произошло из-за необходимости защиты (родом или племенем) от внешних посягательств на их собственность 36. Следовательно, этот период можно отнести к моменту разложения рода и появления за -чатков классовой формации. Поэтому с «увеличением опаснос -ти и потребности в защите» архитектурная культура у ингушей развивалась сильнее, строились не низкие, а высокие многоэтаж-ные башни законченного стиля.

79

В ранней стадии, на первых порах появления башен (низких, широких) они служили более кровом для родовых очагов и были менее приспособлены к военной осаде, бою и т. п. Причем ин-гуши, очевидно, еще не знали пороха, ибо для.ружей почти не было соответствующих бойниц, тогда как ударные камни на кры-шах заготавливались, образуя собою парапеты вершин подобных башен. Такие башни можно, безусловно, считать вполне «родо-выми».

Позже башни стали строить выше (в 5 этажей) и с приспо-соблениями для ведения боя огнестрельным оружием и маши-кулями. Они служили защитой от порабощения более сильны-ми, угона скота (товара горцев), а еще позже все эти башни смы-кались и огораживались, образуя собою замковую систему, и над ними всеми вырастала одна командная башня (высокая). Коли-чество обитателей подобного родового замка было внушительно, а отсюда и соблазн к доминированию над слабейшими мелкими соседями, затем окрестностью, захвата транзитных путей - гор-ных переходов для господства, получения дани с соседей, поз-же - совершения дальных набегов за скотом и пленниками и т. д.37 В общем же, такие признаки указывают на концентра-цию собственности, имущественную дифференциацию и разви-тие классовости. Таким путем в области материальной культу-ры открываются некоторые элементы начала разложения ро-довой формации и еле видимые ростки феодализма.

Чтобы подтвердить правильностъ данного заключения, про-цитирую еще раз слова Энгельса о признаках и социальном значении появления подобных укреплений, необходимых для военной междоусобицы среди родов и племен: «Недаром вы-сятся грозные стены вокруг новых укрепленных городов: в их рвах зияет могила родового строя, а их башни упираются уже в цивилизацию...»38. Наши горные аулы, с замками и высокими башнями над ними, развивались в подобном же направлении. В пропастях, над коими они гордо высились, точно так же уже начинала «зиять могила родового строя».

Если бы не историческая ситуация, оказывавшая сильнее влияние извне, нарушившая весь ход их исторического пути развития, то ингушам не миновать бы формирования у себя клас-совости.

Для выяснения причин этой остановки и регресса в разви-тии, надо заглянуть в историю и в ней разглядеть эти причины, послужившие причиной упадка в социально-экономическом раз-витии и затормозившие зарождение классовости у горцев-ин-гушей.

По всем данным анализа материальной культуры, в частно-сти архитектурных сооружений последнего типа (высоких башен), следует, что хронологически этот момент относится к XIII-XIV вв. Веским доказательством этому служит наличие бойниц в башнях их последнего (законченного) стиля для огне-80

стрельного оружия (порох для коего мог появиться на Кавказе от татар никак не ранее первой четверти XIII в.39

Кроме того, развитие местного геометрического орнамента на склепах, башенных сооружениях достигло своего предела в стилизации христианских эмблем 40. Значит, этот этап связан с христианством у горцев Ингушетии. Но известно, что наивыс-шего расцвета грузино-христианское влияние в Ингушетии до-стигло в XII в., после чего отмечено его падение. Следовательно, на основании этих аргументов можно заключить, что полного своего сформивания архитектура (башенная) Ингушетии дос-тигла уже к XIII в., затем ее развитие остановилось, достигнув своего пика к концу XV в. Вот в эту именно пору (XIII-XIV вв.) на исторической арене Северного Кавказа появились татары. О степени их влияния на горских ингушей говорят сведения из комментариев к материалам Вахушти его редактора М. Г. Джа-нашвили, отметившего в примечании со ссылкой на другой гру-зинский источник, что татарский хан Тимур (1336-1405) силою обратил их (ингушей. - М. Б.) в магометанство и приказал им не читать более книг грузинских, не учиться грузинской грамо-те и не говорить на грузинском языке...» (С. 133, 134). Из этого можно предположить, что с появлением тимуровских татар (1386, 1395 и позже) грузинское влияние в Ингушетии заглохло.

Далее, если учесть исторически известное положение, что та-тары в покоряемых ими местностях облагали сдавшихся абори-генов своим «ясаком»41, то можно сделать вывод, что у горских ингушей того периода (XIV в.) этим вторжением внешней силы 1 была сильно поколеблена вся экономическая основа общества, т. е. дальнейшее развитие производительных сил и производ-ственных отношений приостановилось, а отсюда и все послед-ствия сопряженного с этим положения. В результате чего, не-сомненно, приостановился социально-экономический рост - пе-реход от родового строя к зачаткам феодализма. Под влиянием общего упадка произошла деградация процесса формирования классового общества. Вот это то, полагаю, татарское вторжение послужило причиною возврата к принципам родовой формации и остановки перехода к стадии феодализма, потому что все внут-ренние социально-экономические предпосылки к этому перехо-ду были физически и политически подорваны извне вековым пребыванием в татарской зависимости с (XIII по XIV в).

Относительно генезиса всей башенной культуры пока еще очень мало известно, потому крайне трудно констатировать что-либо определенное. Известно, что древнейшие из местных ин-гушских склепов содержат утварь V в. н. э. Но это не лишает нас права думать о значительно более раннем зарождении всей этой культуры (в особенности башен и кровель).

Самобытная материальная культура Ингушетии представля-ет собою весьма ценный исторический материал для изучения вопросов социально-экономического, политического и культур-6 Заказ № 552 81

ного характера. Исследование одних только башен и склепов как важных признаков социально-экономического развития мо-жет дать колоссальный дополнительный источник сведений для прояснения и уточнения периодизации исторических форма-ций в развитии ингушского народа, потому что в элементах их стиля и техники содержатся материальные данные о путях и уровне развития вообще всей местной культуры - от раннеродо-вой до феодальной.

Повторяю, обсуждаемые вопросы настоящего раздела, явля-ясь весьма актуальными и для национальной историографии, требуют более основательного и всестороннего анализа. Но это не входит в задачу данного труда, поэтому вынужден ограни-чить изложение этого вопроса рамками основной тематики 42.

Что же касается материалов Вахушти, то, несмотря на их ограниченность, все же удалось в данном вопросе выявить и зафиксировать немало интересного и ценного.

5. НРАВЫ, ХАРАКТЕР, ПСИХОЛОГИЯ

В отношении характера адатов (обычного права) Вахушти отождествлял ингушей почти полностью с осетинами. Выявле-ние и анализ материалов по обычному праву ингушей поможет разобраться в этом вопросе.

У Вахушти говорится: «...нравами, поступками, обычаями (ингушей. - М. Б.) разумей такими, каковы овсы (осетины. -М. Б.)...» (С. 152). А относительно осетин у него сказано следу-ющее: «В битвах не отважны, ибо весьма боятся регулярного войска, но в ночное время храбры и умеют вкрадываться в (стан вражьего) войска и ускользать обратно. Они держат себя непри-стойно, невежливы; в своей стране смелы и горды, в чужих стра-нах низкопоклонны; говорят рассудительно; они воры, любят красть, обманщики, жадны, стяжатели, кровомстители, прелюбо-деи, пленнопродавцы (но своих не продают)» (С. 140).

И еще: «Знают воздавать почет чужестранным гостям и не-вредимо охранять их, ибо никто не смеет причинить вред чьему-либо гостю, ибо за него положит голову вся фамилия; но сами получают от гостя, сколько он может дать, и это называют подар-ками, и сами тоже подносят ему, что могут» (С. 142).

В этих описаниях осетинских нравов Вахушти слишком про-тиворечив и тенденциозен, характеризуя их отрицательно с точ-ки зрения своей феодальной морали и этики. Такое отношение к подвластной Грузии провинциальной области объяснимо, по-тому что в этой характеристике сквозит раздражение, очевидно, на какое-то сопротивление и непокорность вассальной народно-сти. Но нам необходимо выяснить, в какой степени ингуши могут быть отождествлены с осетинами в контексте вышеска-занного.82

Что данное сравнение Вахушти малоосновательно, доказыва-ют совсем недавние отзывы ученых об ингушских нравах. Вот, например, что говорил профессор Н. Ф. Яковлев: «Словом, не-смотря на всю кажущуюся примитивность ингушского быта, вы замечаете весьма сложный и разработанный до тонкости свод правил вежливости и приличия, одной из основ которого являет-ся уважение к старшему по возрасту и к гостю вообще. Вы с некоторым удивлением начинаете чувствовать, что среда, в ко-торую вы попали, совсем не так уж некультурна. Быт ингуша подчинен всяким правилам тонкой обходительности в большей степени, чем быт большинства населения наших городов и, во всяком случае, не менее, чем жизнь так называемого высшего общества в культурных странах. Этим и объясняется та вы-держка, то умение непринужденно держать себя на людях, кото-рыми с первого же взгляда так выгодно отличаются ингуши

до

наряду с некоторыми другими кавказскими народностями» .Данное суждение подтверждается словами самого Вахушти,

который несмотря на общее отождествление ингушей с отрица-тельно представленными осетинами, все же в некоторых чертах их характера провел одно разграничение, отметив об осетинах, что «они держат себя непристойно, невежливо, в своей стране смелы и горды, в чужих странах низкопоклонны...» (С. 140), а об ингушах, напротив, что «они, мужчины и женщины, стыдливее овсов (осетин. - М. Б.)» (С. 152).

Очевидно, что это различие может быть объяснено наличием сильных пережитков родовой формации у ингушей. А о прису-щей этой стадии развития высокой морали и нравственности хорошо говорится у Энгельса 44.

Приходится повторить лишь, что Вахушти высказывал по-добные пристрастные суждения об Осетии, отражая точку зре-ния господствующей феодальной верхушки Грузии, а не осно-вываясь на объективном подходе к данному вопросу.

6. БРАЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, ЭТИКА

Брачный вопрос, этика нравственности и т. п., отмеченные в материалах Вахушти об ингушах и осетинах, потребовали глубо-кого исследования с привлечением марксистской литературы для обоснования выводов.

Вот что Вахушти говорит об ингушах: «...но знают двоежен-ство, троеженство, а женщины прелюбодеяние в замужестве, но до замужества никогда, как и осетинки...» (С. 152). А об осети-нах сказано, что они «прелюбодеи...их женщины сохраняют це-ломудрие до выхода замуж, а затем считается у них славою, сколько бы любовников не иметь: ибо признается стыдом, если муж повидается днем со своею женою и детьми... Богатые же-нятся на двух и трех женах, а простолюдины на одной. А когдав* 83

умирает один брат, другой брат женится на жене своего бра-та...» (С. 140). С точки зрения классовой этики, нравов и мора-ли, Вахушти по-своему (как представитель феодальной верхуш-ки) был прав, указывая на «безнравственность»' ингушек с осе-тинками. Но при детальном разборе его обвинения видно, что ничего «преступного» в высказывании Вахушти нет, ибо все логически объяснимо.

Во-первых, его указание на «непорочность» девушек-ингу-шек и осетинок объясняется у Энгельса так: «Чем больше раз-вивались экономические отношения, т. е. разлагался первобыт-ный коммунизм и увеличивалась плотность населения, чем боль-ше в связи с этим унаследованные издревле отношения между полами утрачивали свой первобытно-наивный характер, тем боль-ше должны они казаться женщинам унизительными и тягост-ными; тем настойчивее должны были добиваться, как избавле-ния, права на целомудрие, на временный или длительный брак лишь с одним мужчиной. От мужчин этот шаг вперед не мог исходить уже потому, что им вообще никогда, даже вплоть до настоящего времени, не приходило в голову отказаться от удоб-ства фактического группового брака. Только после того, как жен-щинами был осуществлен переход к парному браку, мужчины смогли ввести строгую моногамию... разумеется, только для жен-щин»45.

Следовательно, целомудрие девушек является следствием борьбы женщины за свою неприкосновенность в период разло-жения первобытного группового брака. А что данный группо-вой брак знали ингуши с осетинами, доказывает указание того же Вахушти и сохранившаяся по сие время одна из его пережи-точных форм — левират (брак на жене покойного брата).

Во-вторых, упреки Вахушти о «прелюбодеянии в замужестве» находят также объяснение у Ф. Энгельса в следующем: «Поме-щение для женщин находилось в обособленной части дома, в верхнем этаже или во флигеле, куда мужчины, в особенности посторонние, нелегко проникали и куда женщины удалялись при посещении дома мужчинами... Но вопреки всему этому затворничеству и надзору, гречанки достаточно часто находили случай обманывать своих мужей. Последние, стыдившиеся вы-сказывать хотя бы тень любви к своим женам, развлекались всячески любовными похождениями с гетерами...»46

Следовательно, «единобрачие» при господстве мужа, в связи с начавшимся разложением рода, появлением собственности, по-путной наследственности и укреплением благодаря этому так называемого мужского достоинства, имело своей оборотной сто-роной вынужденную необходимость жен находить себе вне пре-делов властной деспотии мужей естественную, искреннюю лю-бовь «на стороне». Как говорит Энгельс о единобрачии, «оно от-нюдь не было плодом индивидуальной половой любви»47. И еще конкретнее подтверждает это в следующих словах: «Вместе с84

индивидуальным браком появляются два неизменных, ранее неизвестных характерных общественных типа: постоянный любовник жены и муж-рогоносец... Рядом с индивидуальным браком и гетеризмом неустранимым общественным учрежде-нием сделалось и прелюбодеяние»48. Таким образом, из проци-тированного видно, что развитие муже-отцовского права в пар-ной семье привело к неизбежной супружеской неверности со стороны женщин, тяготившихся кабалой невольного брака и ис-кавших подлинной любви, хотя и запретной, но с искренними своими друзьями, вне брака.

Только этим можно объяснить вполне возможное «прелюбо-деяние» ингушек и осетинок в браке в эпоху Вахушти; это тем более очевидно, что они, судя по наличию свежесохранившихся пережитков группового и матриархального брака, имели все дан-ные для невольной борьбы против развивавшейся строгой моно-гамии, потому что их общество отходило от прав рода к зачат-кам собственности, наследственности, патриархата, присущих классовой формации. А что ингуши могли тогда быть еще весь-ма близкими к матриархату, говорят уцелевшие по сей день такие его пережитки, как, например, почитание племянником братьев матери и их реальная помощь детям своей сестры. Дан-ная черта — покровительство материнских братьев или дядей своим племянникам - признана Энгельсом одним из важных факторов родового матриархата. Вот что он отметил насчет этого, процитировав слова о германском роде из материалов Тацита 49: «Решающее значение имеет одно место у Тацита, где говорится, что брат матери смотрит на своего племянника, как на сына: некоторые даже считают кровные узы, связывающие дядю с ма-теринской стороны и племянника, более священными и тесны-ми, чем связь между отцом и сыном, так что при требовании заложников (римляне от германцев. - М. Б.) сын сестры при-знается большей гарантией, чем собственный сын того, кого хо-тят связать поручительством. Здесь мы имеем живой пережи-ток, организованный на основе материнского права, следователь-но, первоначального рода...»50. Суммируя вышесказанное относительно «нравственности» горянок-ингушек эпохи Вахуш-ти (XVIII в.), можно сделать заключение, что у них сохранялись тогда еще отголоски матриархата, а отсюда и дальнейший об-щий вывод о том, что родовая мораль (право) у них в ту пору начала исчезать.

В-третьих, указание Вахушти на многоженство ингушей мо-жет быть объяснено двумя причинами. Или это очень древний пережиток былого рабства (древневосточного, унаследованного из Передней Азии от своих предков с развитой рабовладельче-ской формацией, деградировавшей затем, в новых условиях гор-ного Кавказа, в родовую)51, как полагает Энгельс 52, или это ре-зультат влияния ислама в VIII в. (от арабов и татар). Но в силу

85

слабого классового расслоения многоженство у ингушей было скорее исключением, чем правилом.

7. РОДОВОЕ ПРАВО, ИНСТИТУТ КРОВНОЙ МЕСТИ, СОВЕТ СТАРЕЙШИН и др.

Из материалов Вахушти видно, что адаты (право) горцев Ин-гушетии основывались на принципах родовой организации: вза-имоответственности членов рода и верховенства совета старей-шин рода. Вот, например, что у него об этом имеется: «...не знают они смертоубийств и мести за кровь, но если случится (убийство), то мирятся через совет своих старейшин...» (С. 152). Из этих слов создается впечатление, что у ингушей эпохи Ва-хушти не существовало кровной мести (?). Такое сообщение мог-ло быть убедительно, потому что по всем остальным его же дан-ным у ингушей тогда доминировало родовое право, с коим неотъемлемо связана и коллективная ответственность за пре-ступные действия своего сородича, т. е. кровная месть, элементы коей до недавнего времени сохранились на Кавказе среди ин-гушского и других народов.

Указание Вахушти на то, что «мирятся» с помощью своих родовых старейшин, доказывает, что есть, очевидно, возможность и «не мириться». А раз так, то это и составляет кровную месть за убийство родственника.

Кроме того, в сведениях об Осетии Вахушти сообщил, что их господствующие фамилии соблюдают месть.

Но чтобы уточнить этот вопрос приведу цитату из Вахушти относительно мести и совета у привилегированных осетин -«превосходнейших родов» (С. 141) и те сведения, коими распо-лагает сейчас наука о недавнем пережитке у ингушей. Вахуш-ти написал: «...в родах этих («знатных, осетинских». - М. Б.) принято оказывать друг другу помощь, соратничать, пособлять, искать крови: ибо если убьет кто-либо (члена иной фамилии), эта другая фамилия не успокоится от поколения к поколению, вовек, пока она не убьет кого-либо (из первой фамилии) и (пока) в могилу убитого своего единофамильца не крикнет выместив-ший за кровь: «Я убил твоего убийцу»; и верят, что через это тот (убитый) получает спасение. Если даже примиряются через посредство совета и выплатят стоимость крови, то потом все же убивают и возвращают цену, полученную за кровь» (С. 142.). И еще относительно совета старейшин: «...оказывают большой по-чет своим старцам и смотрят на них, как на своих патронов. Через этих старцев совещаются и мирятся и все свои нужды удовлетворяют через них» (С. 142).

А у профессора Н. Яковлева об ингушах недавнего прошлого сказано почти то же самое: «...тяжелые условия жизни могли только ожесточить ингуша. Напряженная жизненная борьба (в86

особенности горцев. - М. Б.) сделала его до крайности подозри-тельным, вспыльчивым и обидчивым»53. В таких условиях он часто становился жертвой случая. Вот как он описывает случай кровной мести: «На весть об убийстве спешат и дальние родичи, чтобы выразить свое сочувствие потерпевшим и, в случае нуж-ды, оказать им всяческую помощь. Собирается родственный совет, на котором решается вопрос, кого наметить ближайшей жертвой мщения». Решающий голос в таком совете имеет стар-шее поколение родичей - «старики»: отец и дед по отцу убито-го, родные дяди по отцу и матери, «шучи» отца (т. е. двоюрод-ный брат отца, происходящий от родной сестры матери отца), наконец, двоюродный дед из фамилии родной сестры матери отца, т. е. брат матери отца. (Это характерный элемент матриар-хата. — М. Б.) Старики обыкновенно только руководят местью... На совете родственников обыкновенно решают устроить нападе-ние на дом убийцы 54.

Из приведенного видно, что высказанное у Вахушти об осе-тинах, в равной степени касается и ингушей.

В общем, по материалам Вахушти косвенно видно, что у ин-гушей, несомненно, существовала коллективная родовая взаимо-ответственность и был в высокой степени почитаем совет ста-рейшин рода. Но только он это конкретно не отметил, видимо, не придав значения, а потому можно заключить, что они пользо-вались родовым правом, признаки которого описаны у Ф. Эн-гельса: «Сородичи должны были помогать друг другу, оказывать защиту и, в частности, содействовать мести за оскорбление чу-жими. Индивидуум полагался на защиту своей безопасности родом... Отсюда, из кровных уз, связывающих род, возникла обязанность кровной мести... Если какой-нибудь не член рода убивал Сородича, весь род убитого обязывался кровной местью»55.

Как видно отсюда, принципы кровной мести у ингушей аналогичны описаным Энгельсом. Следовательно, это утвержде-ние может быть аргументом в пользу Вахушти о родовом строе у ингушей в его эпоху. О вопросе внутриродового управления Энгельс говорит так: «Род имеет совет, демократическое собра-ние всех взрослых членов рода...»56.

Следовательно, можно отметить, что Вахушти, хотя и слабо, но все же в общих чертах, по косвенным данным и по аналогии с осетинами, в основном, дал схематичную картину о родовом пра-ве ингушей его эпохи (XVIII в.)

8. ИДЕОЛОГИЯ (РЕЛИГИЯ И КУЛЬТЫ)

В отношении религии и древних культов ингушей из мате-риалов Вахушти можно также выявить сведения через сравне-ние с данными об Осетии.

О религии ингушей Вахушти конкретно не говорит, а отсы-87

лает к Осетии. У него сказано: «Равным образом и людей ре-лигией и вероисповеданием... разумей такими, каковы овсы» (осетины. - М. Б.)... (С. 152). Прежде чем обратиться за справ-кой к его материалам об Осетии, привожу еще-косвенное указа-ние о характере ингушской религии, проскальзывающее в све-дениях о Тушетии: «...тушины Парсманского ущелья с верою и языком смешанными, как кистины...» (С. 133). Следовательно, из этих слов видно, что Вахушти мельком зафиксировал нали-чие «смешанной» религии у кистин-ингушей, т. е., несомненно, знал о наличии в ней элементов христианства при доминирова-нии древних политеистических (многобожие) культов произво-дительных сил природы.

Для пополнения сведений грузинских источников о рели-гии ингушей приводятся еще сведения из примечания автора перевода М. Г. Джанашвили, в коем дается информация, свиде-тельствующая о позициях и положении- христианства в Ингу-шетии. Данное сообщение сделано из другого источника Гру-зии 57; вот что цитируется там: «Кистины, глигви и дзурдзуки первоначально были христианами... Так было до Тамерлана, ко-торый силою обратил их в магометанство и приказал им не читать более книг грузинских, не учиться грузинской грамоте и не говорить на грузинском языке...» (С. 133, 134). Тут зафик-сирован исторически известный момент ослабления грузинско-го влияния на Ингушетию в области религии, который относит-ся к концу XIV в., когда среднеазиатский завоеватель Тимур 58, видимо, проник также в районы Горной Ингушетии 5й.

Данная версия о распространении у ингушей магометанства в эпоху татарского завоевания Северного Кавказа во второй по-ловине XVIII в. в историографии Ингушетии почему-то еще ниг-де не фиксируется. Очевидно, об этом факте ничего не известно, либо ему не придается соответствующего значения. Но мне ду-мается, что обходить вниманием такой значительно интересный момент, который к тому же имеет подтверждение и в материа-лах народного фольклора, не следует. Конечно, есть и другой вопрос: насколько упрочилось тогдашнее влияние ислама среди ингушей? Возможно, оно было недолгим, однако это все же не дает оснований игнорировать подобный исторический факт, спо-собный при углубленном анализе открыть гораздо более широ-кие горизонты для получения косвенных сведений о других вопросах 60.

Затем, как уже упоминалось выше, приводится вновь указа-ние Вахушти относительно религии ангуштовских ингушей, о коих сказано: «А жители Ангусти... по вере они магометане, сунниты» (С. 151, 152).

Как и предыдущий вариант о кратковременном магометан-ском проникновении в Ингушетию к концу XIV в., так и дан-ный, относящийся к периоду самого Вахушти (XVII-XVIII вв.), в национальной историографии не зафиксированы, потому что88

принято ошибочно считать самой ранней датой появления исла-ма конец XVIII в. и начало XIX в. И кроме того, считается, что к ингушам это религиозное учение проникло, главным образом, со стороны Чечни, из Дагестана.

Эти сведения Вахушти указывают вполне ясно и конкретно (вплоть до уточнения даже таких деталей, как принадлежность ангуштовцев к «суннитам»), что при нем в северную колонию Ангушт проникло магометанство. Для всей Ингушетии этот момент, безусловно, слишком ранний, поскольку известно, что еще в начале XIX в. плоскостные ингуши, наряду с зачатками ислама, почитали и своего древнего национального языческого «кумира Гальерды»61.

Следовательно, Ангушт в XVII в. был в несколько иных со-циально-экономических условиях, если там уже могло возник-нуть мусульманство. Я полагаю, что это случилось не без влия-ния вытесняемых оттуда (и позже с плоскости) кабардинцев: только от них, а не со стороны Чечни могли ингуши так рано принять мусульманство и стать магометанами-суннитами, если об этом было даже зафиксировано в грузинских материалах Вахушти, собранных им между XVII-XVIII вв. (но не позже). А отсюда заключение, что существующее в науке мнение относи-тельно появления зачатков магометанства в Ингушетии в XIX в. ошибочно.

Прежде чем подытожить и закончить данный раздел о ре-лигиозных верованиях ингушей, приводятся еще сведения, ка-сающиеся Осетии, на которую Вахушти ссылался в описании религии ингушей. Вот что он писал по этому вопросу об Осе-тии: «В старину все они по вере были христианами и составля-ли паству Никозели, главным же образом, двальцы 62, но в ны-нешнее время двальцы только именуются христианами, ибо со-блюдают Великий Пост, почитают и поклоняются иконам, церквам и священникам, во всем другом не сведущи. Не име-ют священника и остаются некрещеными, кроме тех, которые получают крещение в Карталинии и Раче. Но в Тагаури, Курта-ули, Валагири, Пайкоми, Дигории и Басиани главари и знатные суть магометане, а простые крестьяне - христиане, но они несве-дущи в той и другой вере: различие между ними состоит в том, что кушающие свинину считаются христианами, а кушающие конину - магометанами. Все же они почитают подобие идола, которого называют Вачила, ибо они в честь Илии закалывают козла, мясо едят сами, а кожу натягивают на высокое древко и поклоняются этой шкуре в день (праздника) Илии, дабы он из-бавил их от градобития и даровал урожай земли (С. 141)... Го-нят и приготовляют водку, бузу из пшеницы и ячменя и пьют в дни своих праздников и пиршеств. Для спасения и помилова-ния душ своих усопших умеют устраивать скачки, что называ-ют «доги»: конных людей пускают взапуски с двух-трехдневно-го расстояния, и, который из них раньше доскачет до назначен-

89

ного места, тому и дают подарок и устраивают угощение и боль-шое веселье, кто как может. И полагают, что это утешает и спа-сает души их усопших» (С. 143).

Из всех этих сведений видно, что в Осетии описываемого Вахушти периода были те же религиозные традиции и культы, что и у ингушей.

Во-первых, Вахушти прав, говоря, что «в старину» в Осетии христианство было в расцвете. Это относится к эпохе наивыс-шего влияния Грузии, т. е. до XIII в., когда на Северном Кавка-зе появились татарские завоеватели, вытеснившие грузинских миссионеров.

Во-вторых, верно, что христианство было неглубокоукоренив-шимся в народных массах, потому что отсутствовали соответ-ствующие ему социально-экономические предпосылки для вос-приятия и идеологического осознания содержания его догмати-ческих принципов.

В-третьих, то же можно сказать и в отношении магометан-ства. Потому Вахушти весьма метко подметил, что разница между христианами и мусульманами заключалась только во внешних проявлениях их обрядов, в частности в пище (одни ели свинину, а другие конину). Причем указания на «конину», как и на то, что только «знатные» являются магометанами, показывают, от-куда оно (магометанство) воспринято было Осетией.

Феодализировавшаяся родовая верхушка Осетии классово солидаризировалась, поддерживалась и развивалась под покро-вительством более «старшего» феодализма смежной Кабарды. В числе всех влияний последней было, безусловно, и религиозное, потому «знатные» фамилии Осетии стали (ранее остальной сво-ей массы) магометанами.

Что это учение к ним проникло именно со стороны Кабарды, доказывает еще само замечание Вахушти относительно «кони-ны». Если это факт, то тут несомненно заметен один из харак-терных кабардинских признаков, ибо у кабардинцев - природ-ных коневодов - конина была лакомым блюдом. А эта тради-ция, как и магометанство, воспринята была ими более от татар (крымцев и Золотой Орды), употреблявших в пищу конину.

В-четвертых, вполне правильно то, что наряду с монотеисти-ческими влияниями христианства и магометанства (Грузии и Кабарды), существовали издревле местные национальные поли-теистические культы производительных сил природы, родовых предков, астральные и т. п. Вахушти это отметил, описав празд-нование урожая, сочетаемого с божеством Вацила, и пиршество со скачками на родовых тризнах в честь умерших предков и сородичей.

Провести параллель между этими сведениями об Осетии и Ингушетии, безусловно, не составляет никакого труда, так как эти культы до сих пор сохранились у ингушей.

У ингушей, несмотря на наличие влияния христианства (со90

стороны Грузии) и гораздо большего и частого распространения элементов мусульманства 63, параллельно сохранялись древние местные родовые культы — политеистические, анимистическо-антропоморфные, астральные и др.

Такое своеобразие устойчивости и преобладания древних культов наряду с новейшими (монотеистическими) объясняется уровнями развития общественной психологии, отражающейся в концепциях идеологии, содержащей в себе соответствующие ре-лигиозные верования; психика же - явление производное, вто-ричное — надстройка. Поэтому, если социально-экономические предпосылки базиса не соответствуют переходу к новой ступе-ни (ее надстройки), то и прочности или устойчивости ее не мо-жет быть, в данном случае в культах.

Потому что, как указывал еще Энгельс: «Каждая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в го-ловах людей тех внешних сил, которые господствуют над ними в их повседневной жизни, отражением, в котором земные силы принимают форму сверхъестественных»64. В «повседневной жизни» ингушских горцев (родовой бесклассовой древности) не могли «господствовать» чужие «фантастические отражения» «внешних сил», содержащиеся в высокоразвитых догматах хри-стианской и магометанской религии, - в этом основной корень их неустойчивости и постоянной склонности ингушей к рели-гиозной «консервативности» в момент упадка и кризисов этих двух новых идеологических учений. Ингушам, имевшим еще родовой строй с присущими ему культами, были чужды христи-анское смирение феодализма или магометанский фанатизм во-сточного деспотизма, потому пережитки своих традиционно-ро-довых культов у них всегда сохранялись в достаточной силе, чтобы в слабые моменты новых верований вновь доминировать, возвращая идеологическое развитие к старому.

Вот эту-то характерную специфику ингушей в сфере разви-тия их идеологии и удается выявить при анализе ценных мате-риалов Вахушти, хотя он и не давал достаточно исчерпывающих сведений об одних ингушах, отмечая о них косвенно или отсы-лая за справкой к тем страницам, где говорится об осетинах.

9. ПОЛИТИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ

В этом итоговом разделе о политическом состоянии Ингу-шетии приведены некоторые материалы, уже разобранные в пре-дыдущих частях, потому, во избежание повторов, здесь коммен-тируются только краткие выводы, непосредственно касающиеся затрагиваемых вопросов.

Хорошо известная историческая личность ингушей Дзурд-зукос или названная его же именем Дзурдзукия, как об этом говорилось в соответствующем разделе II части, играли весьма

значительную политическую роль в древней истории народов Северного Кавказа и даже Закавказья. Это можно заметить из следующих сведений, содержащихся в материалах Вахушти.

В комментариях переводчика М. Г. Джанаш'вили имеется со-общение из древнейшего грузинского источника «Картлис Цхов-реба» о том, что «по летописной грузинской легенде, над племе-нами Кавкасоса - брата Картлоса - господствовал Дудзук (Дзур-дзук), сын Тиретия или Тинена» (С. 230). Эта цитата указывает на какое-то «господство» дзурдзуков над многими народами Се-верного Кавказа. Следующая цитата приводится из самого Ва-хушти. Вот что у него сказано: «...а западные от Хеви 65 места назывались Кавказом или Двалетией 66, где поселились сыновья Кавкасоса и потомки его, и все повиновались Дзурдзукосу и после него его потомкам, а эти последние мцхетскому Мамасах-лису вплоть до первого царя Парнаваза...» (С. 152, 153). Вахуш-ти отметил, что народы — «потомки» Кавказа — «все повинова-лись» Дзурдзукии и что это доминирование древних ингушей над соседними племенами длилось до «первого», по летописям, царя Грузии Парнаваза (с 302-го по 237 г. дохр. э. С. 30-32). Следовательно, на основании вышеприведенных материалов Ва-хушти и редактора его перевода М. Г. Джанашвили, составлен-ных по древнегрузинским летописным легендам, можно фик-сировать, что ингуши являются древнейшими аборигенами за-нимаемого ими по сей день горного района, причем, очевидно, их военный глава Дзурдзук, стоявший во главе всех ингушских «фратрий», объединенных в «страну», политически доминиро-вал над народами центральной части Северного Кавказа вплоть до IV в. дохр. э. О подобных процессах этнической консолида-ции писал Ф. Энгельс 67. Но, принимая во внимание, что имя Дзурдзукоса сохранилось по легендарным преданиям, вероят-нее всего, как сказано здесь же, под этим историческим име-нем подразумевается не личность, а весь в целом этнический массив ингушских горцев, известных в грузинских летописных материалах под именем дзурдзуки, в честь легендарного вождя Дзурдзукоса.

Это соображение о «господстве» над соседями подтверждает-ся еще и тем, что до указанного у Вахушти царя Парнаваза, древ-ние ингуши общались на равных с народами Грузии. Достаточ-но вникнуть в содержание сообщения самого Вахушти о том, что « Парнаваз привез из Дзурдзукетии девицу, родственницу Дзур-дзукоса, и женился на ней, и этим еще более утвердил свою власть над Дзурдзукетией» (С. 152, 153). Из этой выдержки можно сделать вывод о несомненном доминировании дзурдзу-ков над Северным Кавказом. Если бы они (дзурдзуки) были слабы и ничтожны в военном и политическом отношениях, то грузинские цари не заключали бы с ними дипломатических браков. О том, что в данном выводе нет никакой тенденциозно-сти, доказывает сам текст материала. Потому что летопись ука-92

зывает на «родство» невесты Парнаваза с «династией» Дзурдзу-ка, т. е. это значит, что она с ним, главой ингушей, - равная по степени «знатности.», а это для соблюдения этики, соответству-ющей условностям феодальной морали, отнюдь не безразлично. Кроме того, не случайно также отмечено, что он «женился» на ней. Этим показано, что брак заключен по всем правилам мо-нархического ритуала. Будь она полукрепостная покоренного вассального народа или пленница, взятая в качестве наложницы или рабыни грузинскому царю, грузинский, отечественный со-временник-летописец, безусловно, намеренно не только не ука-зал бы на все это, а, наоборот постарался бы раздуть и нарисовать противоположную картину ее «не благородного» происхожде-ния и низких кровей. По этим словам видно, что брак грузин-ского царя Парнаваза на ингушке, родственнице Дзурдзукоса, был заключен в целях «утверждения» над последними своей «власти». Это указывает на политическую потребность сюзерена обеспечить со стороны своих, слишком вольных (!), вассалов хотя бы относительный союз, достигнув этим на одной из окра-ин царства покорности и спокойствия «родственников». Следо-вательно, до IV в. дохр. э. дзурдзуки были далеко не второсте-пенным военным и политическим фактором на Северном Кав-казе, войдя лишь позднее (с IV в. дохр. э.) в состав Грузии.

Материал Вахушти в данном случае дает представление о том, что в древних летописях Грузии зафиксирован историче-ский факт, указывающий на существование между грузинской и ингушской элитами политических браков, имевших, видимо, обоюдовыгодный характер.

Косвенно это говорит о той значительной политической роли древних дзурдзуков в эпоху формирования грузинского феода-лизма и объединения воедино всей Грузии к IV в. дохр. э.

Известия грузинской истории, составленные Вахушти в сво-ем труде, весьма убедительно рисуют близкую связь ингушей и грузин в древности. Как ниже будет показано, политическое положение Ингушетии во многом, и чаще всего, зависело от си-туации в Грузии: объединение, упадки, расцвет или распад их страны и государства непосредственно отражался и на истории ингушей.

Что это было так, видно из следующих сведений Вахушти:1. После Парнаваза, одного из первых, исторически зафикси-

рованных у Вахушти, царей Грузии, отмечается подвластность дзурдзуков Грузии (этот период начинается с IV в. дохр. э.). Первое указание на это видно из данной цитаты: «По воцаре-нии же Парнаваза, досталась Парнавазу Дзурдзукети и Двале-ти...» (С. 136, 137). Следовательно, этот момент относится к наи-древнейшему этапу и говоит о первом политическом подчине-нии дзурдзуков Грузии. Хронологически он совпадает с периодом начала объединения грузинских племен и образования их госу-дарства.

93

2. Следующая цитата указывает уже на несколько болеепозднюю пору: «...После царя Парнаваза, как видно из «Жизни»68, подчинились картвельским69 царям и платили им даньдзурдзуки, Хеви 70, Двалетия п ...» (С. 152, 153). Поскольку втексте Вахушти до этой выдержки речь шла о «потомках» Дзур-дзукоса, а в ней самой указывается на «плату дани», то имеетсяоснование считать данные признаки указанием на несколькоболее поздний (после Парнаваза) этап - приблизительно середина III в. дохр. э.

3. При втором царе Грузии, Саурмаге (237-162 гг. дохр. э.)о дзурдзуках имеется упоминание в описании Сванетии, будтосваны «произошли» от выселенных туда дзурдзуков. Исходя изметодологических соображений и ограниченности подтверждающего это фактического материала, данная версия Вахушти, безусловно, весьма сомнительна. Но поскольку я выявляю и исследую прошлое Ингушетии, то наличие их имени в сочетании сдревними сведениями, хотя бы в полумифическом виде, уже достаточно для того, чтобы иметь основание констатировать существование дзурдзуков в III-II вв. дохр. э. и полагать о каких-тонесомненных сношениях с ними древней Грузии. Вот как обэтом сообщается у Вахушти: «А названа она (Сванетия. - М. Б.)так вот почему: когда Дзурдзукетия более не вмещала в себенаселения, 2-й царь Саурмаг выселил их оттуда и дал им здесьсаване - приют - и поселил великое множество куш. Отсюда ееназвание Саванети» (С. 236, 237). Содержание этой цитаты, очевидно, представляет собою один из собственных этимологических домыслов Вахушти (или использованного им источникалетописей), в коем видна попытка с грузинского этимологизировать неизвестный этноним. Полагаю, это одна из этимологических гипотез, тем более что переводчик М. Г. Джанашвиликомментирует этот же термин совершенно по-иному.

Перенаселение горной Дзурдзукии, возможно, могло быть в эпоху второго царя Саурмага, о чем знали его летописцы-совре-менники; позже это событие другие историки приобщили к этимологизации не понятного им названия сванов, составив вы-шеприведенный миграционный сюжет исторически весьма не-лепый своей нелогичностью и противоречивостью на фоне остальных сведений о дзурдзуках 72, в этом нет сомнений. До-пустимо лишь, что некоторая, незначительная часть ингушей (в один из голодов, эпидемий или военных походов в составе войск грузинских князей) могла остаться в Сванетии и совершенно ассимилироваться там, но только не образовать собою всю Сва-нетию.

3. Соблюдая историчность изложения данного вопроса о по-литическом положении ингушей и не встретив в известиях Ва-хушти последующих (за Саурмагом) сведений о них, пришлось сделать маленькую методическую погрешность, восполнив здесь этот пробел по другим грузинским источникам 73.94

В приводимых ниже сведениях проскальзывает сообщение, что дзурдзуки периодами делали попытки избавиться от гру-зинского вассальства и в такие моменты совершали набеги за перевал, нарушая покой своих «владык» - грузинских царей. Вот, о таких случаях я счел нужным включить сюда сведения, возможно, пропущенные нечаянно у Вахушти.

3.1. «...Мирвану приписывается летописью сооружение Дарь-яльских ворот: «И вступил Мирван, - читаем в «Картлис Цхов-реба», - в Дзурдзукетию, опустошил Дзурдзукети и Чартли, сделал ворота из камня на извести и назвал Дарубал»» (КартлисЦховреба. С. 34. М. 24. Н. Р. 45, 46)»74.

3.2. «Во II в. дохр. э. в царствование Мирвана I дзурдзукивторглись через ущелья Среднего Кавказа в Грузию. Мирванразбил их и при преследовании без сопротивления прошел в ихстрану, опустошил ее и, в отвращение неприятельских набегов,построил в 112г. Дарьяльские ворота»75.

Вторая цитата из Пфаффа представляет собою пересказ пре-дыдущей из Е. Такайшвили, приводимой по первоисточнику «Картлис Цховреба».

В них видно, что «дзурдзуки вторглись» в Грузию со сторо-ны «средних ущелий», т. е. через ущелье Терека 76.; грузинский царь Мирван! «разбил их», «прошел в их страну», «опустошил» ее и «в отвращение набегов» «сделал ворота» в 112 г. дохр. э., назвав их «Дарубал». Чтобы эти ворота Дарьяла построены были впервые грузинами только для защиты одних дзурдзуков и во II в. дрхр. э. - это маловероятно. Они, по-видимому, сделаны гораздо раньше для защиты от более крупных враждебных на-родов севера. Но что во II в. дохр. э., да и раньше, дзурдзуки беспокоили грузинских феодалов и что Мирвану I нелегко да-лось «опустошать» их ущелья, а потому, действительно, «в отвра-щение» повторения, он вынужден был реставрировать укрепле-ние, увеличить в нем гарнизон, чтобы повысить стратегическое значение Дарьяльского прохода, - это верно. А если к этому добавить, что одновременно там же (на Северном Кавказе) по-явились овсы, поглотившие двальцев и, очевидно, нарушившие также монолитность коалиции племен дзурдзуков, то станет по-нятной основная политическая причина реставрации и укреп-ления Мирваном во II в. дохр. э. этого перевального прохода в Грузию.

4. Указание на влияние овсов, не только на двальцев, но и на дзурдзуков, проглядывает мельком у Вахушти в следующем:

Спустя некоторый период после подчинения Дзурдзукии и Двалетии грузинскому царю Парнавазу, - очевидно, в начале III в. дохр. э. - Двалетия покоряется и заселяется овсами, а насчет Дзурдзукии говорится, что «затем Дзурдзукетия опять разделилась на Дзурдзук, Кисти и Глигви, и наименована так или сыновьями Дзурдзука, или вступившими сюда овсами же» (С. 137)77. Предположения Вахушти, возводящего генеалогию

95

не известных ему персонажей к Дзурдзукосу, безусловно, не со-ставляют исторической ценности. Но зато указание на то, что Дзурдзукия разделилась на мелкоплеменные единицы, а пото-му, следовательно, она пришла, в момент своей социально-эконо-мической, политической и военной слабости в упадок под влия-нием давления внешних сил, весьма ценно в сообщении Вахуш-ти. И оно подтверждается его попытками дешифровать эти племенные термины через предположение, что их дали «всту-пившие сюда овсы». В этих словах о «вступлении овсов» в Дзур-дзукию, видимо, ключ к познанию причин ее «разделения», с коим сопряжена вытекающая отсюда причина некоторого про-цесса рождения у них классовых отношений и сползания назад к традиционно-родовым общественно-экономическим отноше-ниям.

Следовательно, исходя из приведенных заключений, можно констатировать, что в конце II в. и начале I в. дохр. э. Ингуше-тия подвергалась влиянию овсов, отпав, очевидно, временно от Грузии. Но вместе с тем, полагаю, будучи обессиленной овсами, а потому откатившись к реставрации своего прежнего родового уклада и распавшись на племена, она все же не была оконча-тельно подавлена, а потому, видимо, и не поддавалась этнической ассимиляции и политической нивелировке. Будучи вообще боль-ше и сильнее двальцев (судя по тому, что она до этого господ-ствовала над всеми окрестными народами гор Северного Кавка-за), Дзурдзукия сохранила свою неприкосновенность как народ-ность на данной территории гор, но она распалась на отдельные родственные общества.

5. Затем в продолжение значительного периода времени 78

нет никаких упоминаний о Дзурдзукии. О ней возобновляется нить сведений лишь в сочетании со сведениями о хазарах. При-чем Вахушти, очевидно, следом за летописцами допускал гру-бую погрешность в хронологической периодизации истории, от-неся хазар к временам легендарного Дзурдзукоса, будто они появились на Северном Кавказе ранее грузинского Парнаваза, т. е. ранее IV в. дохр. э., что, безусловно, ошибочно.

Но исходя из факта указания на хазар, как завоевателей Се-верного Кавказа, коим дзурдзуки также платили дань, эти све-дения заслуживают права быть представленными, потому что такой факт подчинения дзурдзуков хазарам логически вполне допустим и исторически важен. Вахушти об этом зафиксиро-вал в своих материалах такие сведения: «Когда же прибыл ха-зарский царь в страну сию (Северный Кавказ. - М. Б.), отдал сыну своему Урбаносу...» (С. 152). И еще: «А царь хазаров страну Кавкасоси отдал сыну своему Урбаносу...» (С. 136). Из этих цитат видно довольно ясно, что народами Северного Кавказа пра-вил некий хазарский князь, «сын царя» «Урбанос». Насколько личность и имя эти правильны, не берусь судить, ибо это не входит в мою цель, но факт зависимости аборигенов от завоева-96

телей имеется. Это еще больше проглядывает в следующих указаниях: 1) что Дзурдзук «стал платить дань хоазарам...» (С. 152, 153) и 2) что «живущие в Дзурдзукетии и живущие внутри Кавказа платили дань Урбаносу...» (С. 136, 137). И даже еще указывается о плате раз в два года, но поскольку это сооб-щение упоминается в связи с попыткой дешифровать термин «Двалетия», возникший якобы от слов «два лета», то такому, явно надуманному, домыслу самого Вахушти, безусловно, нет основа-ний придавать какое-либо документальное значение.

В общем же, эти несколько косвенных слов дают почву для предположения о подвластности дзурдзуков хазарам, коим они платили дань.

В эту пору (с VII в.) грузинское влияние на дзурдзуков, оче-видно, совершенно ослабло 79.

6. У М. Г. Джанашвили, в комментариях к тексту Вахуштиимеется ценное указание на подвластность дзурдзуков кахетинским князьям: он сообщает о борьбе между грузинскими и кахетинскими феодалами, и в этом материале — при перечислении принадлежащих Кахетии областей - есть упоминание обингушских племенных подразделениях. В начале XI в., послесмерти сюзерена грузинских князей царя Баграта III (1014 г.),его вассал, царь Кахетии Квирик (Великий), вновь завладел ранее утраченными своими владениями, в числе коих находиласьи Ингушетия. Об этом в тексте сказано так: «Квирик опятьовладел Кахетией и Геретией и назначил своих правителей (эри-ставов) в округах Руставском... Кветерском (в местности вышеот Уджармы - Эрцо, Тианети, Пхоелы, Дзурдзуки, Глигви)...»(С. 134, 135). Значит, из этого сообщения М. Г. Джанашвилиможно сделать заключение, что Дзурдзуки, Глигви 80 входили вовторой (Кветерский) округ Кахетии и ими управлял эристав кахетинского царя. Это было в начале XI в. Судя по данным материальной культуры Ингушетии, до этого момента она, очевидно,находилась под большим влиянием Грузии. Поскольку хазарык IX в. ослабли, а со стороны юга, в Грузии, в последующийпериод - (Х-ХН вв.) начался высокий политико-культурныйрасцвет, то в связи с вышеизложенным можно считать, что кульминационный этап грузинского влияния на Ингушетию состоялся именно в ту же самую пору. Потому что ни до ни посленигде это не зафиксировано, да по процессу развития истории 81

их взаимоотношений нет оснований полагать иначе.7. После этого этапа наивысшего культурно-политического

влияния Грузии, способствовавшего появлению предпосылокразложения родовой формации и зарождению классовых отношений у ингушей, на Ингушетию, так же как и на весь Кавказ,нахлынула мощная внешняя волна завоевателей-татар, подавившая собою все местное, в результате чего народы Кавказа былиотброшены назад в социально-экономическом отношении 82.

По поводу именно этой поры Вахушти не дает конкретных7 Заказ № 552 97

сведении, их приходится выявлять косвенными путями по ком-ментариям М. Г. Джанашвили и из материалов Вахушти об Осетии.

Вот что пишет Вахушти: «Во время же пох_одов чингизовых ханов, особенно же Батыя и Орхана, разорились и опустошились города и строения их, и царство овсов превратилось в мтавар-ство-княжество, и овсы стали убегать внутрь Кавказа, а большая часть их страны превратилась в пустыню, какова и ныне Черке-сия. И кроме того, после прибытия Тамерлана и взятия Кон-стантинополя (турками) стали теснить овсов с той стороны — крымские ханы, а с этой (со стороны Грузии) - татарские кочев-ники-магометане...» (С. 152, 153).

А в примечании Джанашвили сообщается из известий Тай-мураза следующее: «Кистины, глигвы и дзурдзуки первоначально были христианами... Так было до Тамерлана, который силою обратил их в магометанство и приказал им не читать более книг грузинских». Судя по всему этому, можно допустить, что в ме-нее доступных горах жизнь проходила относительно вольнее, нежели на плоскости, открытой для военных опустошений и доступной обложению данью.

Следовательно, ингушей-горцев того периода это нашествие завоевателей - тимуровских «мурз» с их полчищами - не могло столь сильно разорить и подавить, как народности равнины Осе-тии и Черкесии. А потому, видимо, не случайно Вахушти этот этап истории Ингушетии не описал отдельно. Указание же ав-тора перевода М. Г. Джанашвили из другого источника (исто-рии Таймураза) относительно идеологического состояния у ин-гушей тамерлановской поры дает понять, что она также была подчинена татарам, поскольку их «силою привели к магометан-ству», «приказали» «не читать», «не учиться» и «не говорить» на грузинском языке, т. е. выкорчевывали все связи с Грузией. Это, безусловно, диктовалось не столько миссионерско-фанатич-ными тенденциями татарских проводников ислама, сколько опасе-нием возможности возникновения военной антагонистической коалиции со стороны аборигенов всего Кавказа, которая могла бы, несомненно, гораздо скорее и проще организоваться под ру-ководством более культурных сил Грузии, выше них (дзурдзу-ков) стоявших в социальной организации. Следовательно, в этом основное политическое содержание влияния татар на ингушей. С именем этого же Тимура у ингушей существует много раз-личных преданий: ему приписываются некоторые сооружения, как, например, громадная по длине канава 83 и т. д. Но в общем, по данным ранее проведенного анализа развития материальной культуры (башен) и этих сообщений из Вахушти относительно весьма сильного подавления древних культов ингушей завоева-нием татар, нет достаточных аргументов полагать, что оно было катастрофичным. Потому можно констатировать, что в XIII и XIV вв. Ингушетия подвергалась татарскому влиянию, однако,98

не настолько сильно по сравнению с соседними народностями (судя по наличию сохранившихся у ингушей доминировавших пережитков грузинской культуры).

Этот процесс господства татар над Ингушетией выразился лишь в замедлении и деградации социально-экономических отношений, но не настолько сильно, чтобы совсем нивелировать их древнюю местную специфику.

8. При анализе последствий татарского завоевания в Ингу-шетии выявляется, что при всей отрицательности этого завоева-ния и татарская волна, в истории ингушей сыграла временно объективно-«прогрессивное» значение. Выразилось это в том, что ингуши на некоторый момент освободились от закабаления (или, точнее, закрепощения) их грузинским феодализмом, достигшим к X-XIII вв. своего наивысшего расцвета.

Но, освободившись от вассальной зависимости высокоразви-того феодализма Кахетии (Грузии), они должны были попасть под гнет плохо развитого феодализма татарской военной деспо-тии. Однако, в силу их экономического и территориального по-ложения, до них не могла дотянуться власть завоевателей в той мере, в которой ее переносили народы плоскости. Поэтому ин-гуши в этот период (XIII-XIV вв.) должны были, наоборот, окрепнуть.

Около двух веков господство татар-завоевателей над народа-ми Кавказа выразилось в деградации их социально-политиче-ского положения. Как, например, у ингушей - от зачатков фео-дального назад, к родовому; у грузин - дробление единой фео-дальной монархии на княжества (уделы и владения).

Внутри своей территории, в горах, ингуши укрепились и, к моменту отхода татар, стали независимы от Кахетии, феодалы коей после этого хотя и считали их своими, но ничем это не подкреплялось.

Освободившись от гнета обоих феодальных вассальств (гру-зинского и ханского) и окрепнув в последующем экономиче-ски (XV) и социально (в своей родовой организации), ингуши, безусловно, в конечном итоге объективно выиграли от минув-шего татарского завоевания.

Обобщая этот политический обзор итогов татарского завоева-ния, можно констатировать, что татары временно и объективно сыграли «прогрессивную» роль для горцев Ингушетии, освобо-див их от поглощения грузинским государством 84. Но из этого одностороннего вывода нельзя делать неверное заключение, что татарский военно-деспотический феодализм, стоявший ниже грузинского - высококультурного, - мною представляется вооб-ще как прогрессивный.

Поясняю: он в целом, безусловно, регрессивный.Приведенные слова о его «прогрессивности» необходимо по-

нимать лишь в том смысле, что это явление относительное, одно-стороннее и только на известном отрезке времени, а в общем,7* 99

татарское завоевание, лишившее ингушей культурного влияния грузин, стало значительным регрессом в их историческом раз-витии.

После этого периода «отпадения» от Грузии, завершившего-ся к XV в., ингуши обращаются в противоположное направле-ние. Освободившееся общество Горной Ингушетии получило от-крывшиеся ей перспективы развития, а экономика гор, при существовавшей тогда низкой технике, ее тормозила. Северная плоскость их предгорий в ту пору освободилась от крымцев и др. народов - ее занимали черкесо-кабардинские племена. Они переживали феодальную формацию.

Соприкосновение с этими обитателями плоскости было вы-звано социально-экономическими причинами. Во-первых, дошед-шие до стадии зарождения элементов классовости ингуши сно-ва приступили к своему «военному отходничеству». Часть об-щества - наиболее активный мужской контингент - занималась периодическими набегами за тогдашним товаром (скотом и пленниками) на своих соседей - черкесов, осетин и др. То есть к ним применимы слова Энгельса об одном из стимулов зарожде-ния в обществе элементов классовости: «Возрастающая плот-ность населения вынуждает к более тесному сплочению как внутри, так и вовне...».85 Кроме того, конечно, свою роль играла и специфика ингушского общества в XV в. и последующих веках: немногочисленность, горная раздробленность на очень мелкие группы, низкий уровень, слабость экономики и т. п. Но в социальном отношении, они, безусловно, стояли на указанной у Энгельса ступени развития - начало разложения рода. А вторая причина расширения контактов с плоскостными народами за-ключается в разделении труда и потребности обмена. Замкну-тым в скалах горцам, производившим только скотоводческую продукцию (в основном), нужны были изделия внешнего мира (ткани, оружие, и т. п.), а также и некоторые отсутствующие у них пищевые продукты (соль).

Вахушти отметил, что ингуши имели зависимость от черке-сов «дабы получать от них жизненные продукты, одежду и соль...» (С. 152).

Таким образом,' из приведенных причин социального и эко-номического сношения горных ингушей с плоскостными чер-кесо-кабардинцами видно, что после «отпадения» от феодалов Грузии и освобождения Северного Кавказа от деспотии при-шлых завоевателей ингуши пошли по пути расширения отно-шений с черкесами, а чеченцы - с кумыками и др.

Только в начале второй половины XVIII в. ингуши обратились к представителям российской власти - царскому командованию -с просьбой о принятии в российское подданство для прекраще-ния противостояния с кабардинскими и крымскими князьями 8fi.

Это был первый шаг к подданству ингушей крепостническо-капиталистическому самодержавию России.100

На этом моменте заканчивается анализ материалов Вахушти.В заключение данного раздела о политическом состоянии

Ингушетии на протяжении исследуемого здесь периода можно отметить, что периодическое подчинение их тем или иным из внешних феодалов было не настолько тягостным, чтобы довести их до физического уничтожения, этнической ассимиляции или экономического упадка, благодаря чему они переживали все эти давления внешних классовых элементов сравнительно легче многих своих соседей. Их спасало, очевидно, их местоположение на Кавказе - центральное и малодоступное. А главное - отсут-ствие в собственной среде достаточных предпосылок к разви-тию производительных сил и производственных отношений, из-за чего для развития феодализма не было соответствующих ус-ловий.

Временные влияния внешних сил завоевателей не могли из-менить способа производства и социальных отношений данного общества, поэтому их формации не могли удержаться. У Маркса об этом сказано так: «Ни одна общественная формация не по-гибнет раньше, чем разовьются все производственные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые, высшие произ-водственные отношения никогда не появляются раньше, чем созревают материальные условия их существования в лоне са-мого старого общества»87. А в «лоне» общества горцев-ингушей со слабо развитыми производственными силами,' не были еще «созревшими материальные условия» для перехода в высшую (из родовой в феодальную) формацию.

Следовательно, привносимые извне социально-экономические формации не могли удержаться и прочно укорениться в среде, где отсутствовали необходимые условия для перехода к следу-ющей формации. Поэтому эти попытки (IV-II в. дохр. э., XIII и XV вв. н. э.) не имели успеха.

По данным разобранных здесь известий Вахушти об ингу-шах можно считать, что они пережили длительную стадию родо-вого строя с элементами зачатков феодализма (собственность, боевые башни, военное отходничество и т. д.).

ПРИМЕЧАНИЯ

' «Прагматическая история» (греч.) - изложение отдельных событий исторического процесса без освещения их по концепциям исторических законов. Впервые ее установил древнегреческий историк Фукидид(V в. н. э.), дав критику источников. А применил в качестве исследованияпо критически изученным источникам древнегреческий историк Поли-бий (III-II вв.). В эпоху Возрождения (XIV-XVI вв.) буржуазная историография воскресила древний метод «прагматизма». t

В данном случае мною применено это выражение, с условным значени-ем, т. е. под ним подразумевается технически вынужденная необходи-мость давать порою отрывочные сведения без установления между ними

101

связи. Это сделано в силу технической необходимости, насколько нацио -нальная историография еще не располагает другими источниками фак-тического материала для заполнения отсутствующих у Вахушти ис-торических пробелов. Но данный условный метод («Прагматической ис -тории» ) не распространяется на всю главу, он применен лишь в некоторой степени и только к древнейшим, разрозненным сведениям.

2 АН г у ш т - первый пункт на пути освоения горцами-ингушамитерриторий на севере, в районе Лесистого хребта.

3 В первой части.4 В старое время.5 Водораздельный Снеговой хребет имеет высоту не ниже 4 тыс. м,

а Скалистый — до 3 тыс. м; Пастбищный — до 1,8 тыс. м, а Лесистый —до 700 м, (Щеблыкин И. П. Путеводитель по Ингушети. 1923. С. 9, 10).

в Теречный (далее - Дарьял) и Ассиновский (далее - Архотский).7 От Гула и Цари через Галгаче и Хамхи, по Армхи и .к Тереку (к

Царъялу).8 На юге - Грузия (хевсуры, пшавы и др.), на западе - овсы (позже

осетины), на севере - алано-хазары, крымцы-татары, затем черкесы икабардинцы и др.

9 Описываемую у Вахушти - ранее XVII в.10 См. работу «Хетто-вейнахская проблема» в этой книге. "Достаточно припомнить старинную пословицу горцев: «В три года раз бывает голод, а в семь лет - мор».

12 По этому вопросу мною разрабатывается отдельная тема: «Военное отходничество вейнахов» ( анализ его социально-экономических предпосылок).

13 В связи с отсутствием сведений о Чечне в материалах географииВахушти анализ, в основном, посвящен только Ингушетии.

14 В нынешний Назрановский, а позже и Кескемский районы.15 В Ангуштовский район и ниже по Камбилеевке - шолхинские хутора.16 Принимая во внимание, что первые попытки были не совсем удач

ными (см. материал Ч. Ахриева о борьбе за Ангушт с кабардинцами).17 Река Терек, точнее - его ущелье.18 Река Терек (См.: Ч. I).19 Хетадзе, согласно географическим сведениям и картам Вахушти,

соответствует сел. Балта на Военно-Грузинской дороге (этот пунктмною уточнен, поскольку профессор Б. А. Алборов отождествляет его ссел. Чми, что неверно).

20 По материалам работы «Хетто-вейнахская проблема» есть основание допустить наличие этнического родства между кахетинскимитушинами и вейнахами (ингушами и чеченцами), но в данном труде этотвопрос не рассматривается.

21 См. текст «Географии Грузии» Вахушти. С. 152.22 Это положение при перенаселении и недородах или морах скота,

естественно, могло восполняться единственно только за счет «военногоотходничества», которое в специфике Горной Ингушетии должно былоиграть именно то историческое значение, которое я ему придаю, исходяиз анализа древней экономики Ингушетии (в работе. «Военное отходничество» ).

23 Вертепов Г. Ингуши// Тер. сб. 1892. Вып. 2. Кн. 2. С. 117.24 Яковлев Н. Ингуши. 1925. С. 31, 32.25 Вопросам исследования башенной культуры у ингушей посвящена

отдельная работа.

102

26 Семенов Л. П. Археологические и этнографические разыскания вИнгушетии 1925-1927 гг.// Известия Ингушского научно-исследовательского института краеведения. 1928. Т. I. С. 202.

27 Там же. С. 208.28 Там же. С. 209.29 Щеблыкин И. П. Архитектура ингушских древних святилищ// Из

вестия Ингушского научно-исследовательского института краеведения.1930. Т. 2, 3. С. 447.

30 Этот вопрос о генезисе ингушской материальной культуры -мнойанализировался в трудах «Хетто-вейнахская проблема» и «Башеннаякультура».

31 Щеблыкин И. П. Искусство Ингушетии в памятниках материальной культуры// Известия Ингушского научно-исследовательского института краеведения. 1928. Т. 1. С. 295.

32 Яковлев Н. Ингуши. 1925. С. 88.33 Щеблыкин И. П. Искусство Ингушетии в памятниках материаль

ной культуры// Известия Ингушского научно-исследовательского института краеведения. 1928. Т. 1. С. 280, 281.

34 Семенов Л. П. Археологические и этнографические разыскания в 1925-1927 гг.// Известия Ингушского научно-исследовательского институтакраеведения. 1928. Т. 1. С. 208.

35 Там же. С. 208. Автор по этому вопросу ссылается на работу Дир-ра А. М. В Тагаурской и Куртапгинской Осетии// Известия Кавказскогоотдела императорского русского географического общества. 1912. Т. 21.С. 262.

36 Например, Эгикал, Хамхи и Таргим с другими селениями братскихродов Галгаевского общества.

37 Для коих в высоких башнях имеется специально отведенное местов нижнем этаже.

38 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. 1933. С. 194.

39 Это соображение я вывожу исходя из заключения М. Н. Покровского, считавшего, что татарам порох был известен с середины XIII в.(неизвестный в ту пору на Руси и на Западе) (Покровский П. Н. Русскаяистория в самом сжатом очерке. 1933. С. 25). Потому что допуститьего появление из других источников нельзя. Порох и селитра были уже в618 г. дохр. э. известны в Китае, в 300 г. дохр. э. - в Индии, в VII в. -арабам, в VII-VIII вв. - в Марокко, в XIII в. - в Испании; на Западе, воФранции - в 1324 г., в Москве - в 1388 г. Потому сведения о БагратионеШварце (немецком монахе XIV в.) как первоизобретателе пороха ложны.(Перль 3. Порох, выстрел, взрыв. Техника молодежи. 1937. Март, № 3).

40 Изображение Голгофы с крестом и вообще крестов.41 Я с а к (тюрк.) — подать, закон и боевой клич татар; применялось

это слово в России в значении «налог» со времен татарского завоевания.42 Данный вопрос об архитектуре башен мною отдельно разрабаты

вается в другой теме.43 Яковлев Н. Ингуши. 1925. С. 20, 21.44 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и госу

дарства. 1933. С. 126.45 Там же. С. 74,75.40 Там же. С. 86, 87.47 Там же. С. 87.48 Там же. С. 89.

103

' " Т а ц и т - древнеримский историк (55-120 г. н.э.) оставил много ценных сведений об истории германского рода.

•™ Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и госу-дарства. 1933. С. 164.

•"' См. мою работу «Хетто-вейнахская проблема».52 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и госу

дарства. 1933. С. 83.53 Яковлев Н. Ингуши. 1925. С. 3.54 Там же. С. 69-72.ss Энгельс Ф. Указ. соч. С. 110.56 Там же. С. 111.57 История Грузии Таймураза (это, очевидно, грузинский царь Тайму-

раз II, умер в 1 769 г).68 Тимур (1336-1405) - Тамерлан, или Тимур Хромой, Тимурленг, перс. -

основатель среднеазиатской империи (Узбекистан); покорил Золотую Орду; боролся против турок; завоевал Кавказ (впервые взял Тбилиси в 1386 г.), затем проник в Центральный Кавказ, набрал пленных и от -правил их в Самарканд, а сам вернулся в Сирию; вторично совершил поход на Кавказ против хана Золотой Орды Тохтамыша в 1395 г., с коим была великая битва у Татарту-па, близ Дарг-Коха); тогда он прошел по Осе-тии (стране «азов» ), мимо горы/Эльбруса, в Абхазию, а затем в Грузию и Дагестан; нашествие 1399-1400 гг. не относится к Кавказу.

•'•'' Несомненно, если не он сам, то его военачальники-мурзы были в горах Ингушетии (как в 1386 г., так и в 1395 i.), ,-де проводили свою политику, подвергая в первую очередь исламизации ингушей-горцев с це-лью ослабления связи с Грузией - проводиницей христианства в Ингуше-тии; тем самым покоряемые народы Кавказа ослаблялись.

60 Эти вопросы об идеологическом развитии ингушей детально разбираются в моей работе «Религиозные верования у вейнахов» (тема сейчасв стадии разработки).

61 Настоящий пункт требует пояснений, потому привожу документально иллюстрируемые сведения. .

Для того чтобы обеспечить свободное сношение через кратчайший путь с Грузией, укрепить окрестные подступы к бывшей царской крепо-сти Владикавказ и изолировать от активно борющейся Чечни Ингуше-тию, командование русской армии имело важной стратегическо-полити-ческой задачей вынудить ингушей принять подданство России. С целью реализации этих планов 5 июня 1810 г. ингуши были спровоцированы на столкновение с чеченской партией (600 чел.), отступавшей от крепости Владикавказ. По приказанию коменданта крепости ге.н.-майора графа Ивелича, они разбили эту партию. После этого кровопролитного ин-цидента ген. Булгаков приказал коменданту ген. Ивеличу «защищать ингушей от чеченцев, ибо полагать должно, что они по азиатскому обы-чаю будут мстить». И эту «защиту» русское командование постара-лось использовать для понуждения ингушей ускорить прошение, об их под-данстве. Ген. Тормасов писал графу Румянцеву: «Я по получении уведом-ления о происшествии сем поручил ген. от инфантерии Булгакову и ген.-майору гр. Ивеличу войти в положение ингушей и воспользоваться сим случаем к преклонению народа сего на вечное подданство Российской империи...» (Отношение № 158 от 2 сент. 1810 г.). В результате этой политики стравливания ингуши (назрановцы), спровоцированные на бой с чеченцами, боясь мести последних, попали в коварно расставленные для них сети царизма: пошли под «защиту» подданства самодержавной Рос-104

сии. Конечно, в этом деле немалая доля вины падает и на поддержива-емую колонизаторской политикой царских сатрапов феодализированную ингушскую верхуш.ку, помогавшую на каждом шагу царскому командова-нию в целях личной политической выгоды.

Таким образом, 22 августа 1810 г. ингуши были впервые приведены в подданство Российской империи. Акт заключали ген.-майор Дельпоццо. комендант крепости Владикавказ, и представители ингушского народа, по 10 человек «почетных» от 6 основных фамилий; были выданы амана-ты и соблюдены все условности подобных процедур.

Вот в этом-то акте и обоих клятвенных взаимообязательствах имеются документальные данные, свидетельствующие, о небезынтерес-ном религиозном положении, царившем в Ингушетии начала XIX в.

I. В акте подданства, в числе ряда тяжких обязательств ингушского народа перед русским царем, имеются два пункта, говорящих относительно религии: «п. 10. ...обязуемся: кабардинцам, чеченцам и прочим здешним мухаммеданского закона народам податей отнюдь никаких не. платить...» . Следовательно, в Чечне и Кабарде в 1810 г. уже было завершенораспространение ислама, а от них он проникал к ингушам.

Далее: «п. 2. ...обязуемся: к проповедованию и введению у нас мухам-меданского закона эфендиев, мулл и прочих особ духовных мухамм.едан-ских отнюдь не принимать, не допущать и мечетей не строить...». Этот пункт подтверждает предыдущее указание о проповеди и зачатках ис-лама у ингушей-назрановцев в 1810 г.

II. В поручительстве ген. М. Дельпоццо перед ингушами, подписавшими этот акт подданства, имеется пункт, говорящий о преобладаниив то время язычества у ингушей: «п. 2. Закон веры идолбпоклонения, имисодержимой, остается при них нерушим.». Этот пункт о неприкосновенности ингушской языческой веры, так же как и оба вышеприведенные, изсамого акта подданства о недопущении к ним магометанства, основанбыл на намерении командования обратить их в христианство, для привития коего язычество не могло составлять столь сильного препятствия,как магометанство среди ингушей, переходивших от родового патриархального к классовому обществу. Христианством же, государственнойрелигией колонизаторов, было гораздо легче сковать и изолировать ингушей от общекавказской национально-освободительной войны с бывшейРоссией капиталистов и помещиков, потому что она проходила в религиозной форме «газавата». Однако эта ставка административной поповщины не сбылась, ибо позже горцы-ингуши изгнали миссионеров православия.

III. Клятва ингушских представителей в подтверждение этого актаподданства содержала ссылку на патриархальное божество Галь-ерд. Этовидно из заключительных слов клятвы: «...пред всемогущим богом и почитаемым нами за святость кумиром Галъ-ерд - клянемся...».

Значит, ингуши XIX в. уже стояли «пред всемогущим богом» маго-метанства, но параллельно еще почитали своего древнего Галь-е.рда. (Из актов Кавказской археографической комиссии. Тифлис, 1870. Т. 4. С. 899-901).

Наконец, конкретным подтверждением тому, что у ингушей тогда уже были зачатки ислама, являются слова из рапорта ген.-майора М. Дельпоццо к ген. Булгакову (от 13 июля 1810 г. Л? 48), в коем он сообщает, что те ингуши «обещались... истребить мечети и выгнать от себя мулл мухаммеданского закона, проповедников и учителей...» (Из Актов Кавказской археографической комиссии. Т. 4. С. 896).

105

82 Двалъцы (от Двалетия) — древние аборигены (современники Дзурд-зукоса) нынешних Куртатинского и Тагаурского ущелий, ассимилировавшиеся позже с осетинами; территориально соприкасаются с горной Ин-гушией (Джерахом). (См. дальше: прим. 65). ,

63 От арабов (Джерах) - в IX в., от татар (Галгаче и Джерах) -XIV в., от кабардинцев (Ангушт) - в XVII в. и от дагестанцев и чеченцев (из Цори, Датыха и т. д.) - с XVIII и XIX вв. (Детально все эторазбирается в работе «Религиозные верования вейнахов» ).

64 Энгельс Ф. Анти-Дюринг. 1934. С. 229.65 В данном случае ущелье реки Терека.66 Двалетия, о коей говорилось уже несколько раз выше, была располо

жена, судя по сведениям Вахушти, в ущельях вдоль левого берега рекиТерек, на месте нынешней восточной окраины Северной Осетии. Из материала Вахушти я усматриваю, что этот термин носила некая другая народность, более древняя, аборигенная, ассимилировавшаяся с поглотившим ее новым контингентом осетинских прапредков.

Это соображение я вывожу на основании следующего:1. Одновременно с появлением на историческом горизонте Дзурдзуко-

са фигурирует и Двалетия, которую Вахушти отождествляет с Кавказом. О ее местоположении сказано: «Дзурдзукетией стали называтьсяущелья к востоку от Хеви (т. е. восточнее реки Терек), а западные отХеви (места) - Кавказом или Двалетией, где поселились сыновья Кавка-соса и потомки его...» (С. 152, 153). Значит, эти двалы были современниками дзурдзуков, а о них известно как о древнейших аборигенах СеверногоКавказа (см. часть II о Дзурдзукосе). Следовательно, эта неизвестнаяеще этническая единица (двальцы) не имела в своем генезисе никакойсвязи с позднейшими поселенцами - предками осетин.

2. Относительно момента появления осетин в горном районе их нынешнего поселения, в том числе и на восточной окраине у реки Терек (наместе бывш. Двалетии), Вахушти верно информирует, относя этотпериод к сравнительно недавней исторической дате, потому что он увязывает его с появлением татар на Кавказе. Для обоснования заключенияоб этом-приводятся выдержки: «Во время же походов Чингисовых ханов(имеются в виду его завоевательные походы с 1209-го по 1225 г.; походчерез Кавказ с юга в Черноморские степи в 1213 г. - М. Б.), особенно жеБатыя и Орхана (Батый - внук Чингисхана, основатель Золотой Орды,покорил русских князей в 1237-1240 г. - М. Б.), разорились и опустошились города и строения их, и царство овсов (осетин. - М.Б.) превратилось в мтаварство - княжество, и овсы стали убегать внутрь Кавказа,а большая часть их страны превратилась в пустыню, какова и нынеЧеркесия. И кроме того, после прибытия Тамерлана (в 1386 и 1395 гг. —М. Б.) и взятия Константинополя (турками) (турки завоевали Константинополь в 1453 г. - М.Б.) стали теснить овсов с той стороны (с северо-запада. - М. Б.) крымские ханы (в XV в. - М. Б.), а с этой (со стороныГрузии) татарские кочевники-магометане, и они (овсы) вступили в Кавказ и покорили племена кавкасцев, кои'суть двальцы...» (С. 152-153).

Из этих слов создается впечатление, что до начала XIII в. в горах Осетии обитали эти двальцы, потому что только после чингисханов-ского похода (1213) и батыевского (между 1237-м и 1240 г.) жители опустошенных на плоскости поселений Осетии укрылись в ущельях и горах Кавказа. Еще хуже создалось положение с появлением Тамерлана (1386 и 1395 гг.). А после падения Константинополя (1453) и нажима106

крымцев (XV в.) «овсы вступили в Кавказ и покорили племена кавкасцев, кои суть двальцы...».

В общем, получается, что заселение Осетии шло с северной плоско-сти в горы начиная с XIII до XV в. под давлением татарских завоевате-лей. И в итоге завершилось покорением осетинами этих древних абориге-нов гор - двальцев. Поскольку история располагает указаниями, что горы нынешней Осетии были обитаемы ее же населением задолго до XIII в., то это сообщение Вахушти малоубедительно. Скорее всего, я допускаю, что, возможно, произошел некоторый сдвиг населения с запада на восток в самих горах, т. е. осетины были выжаты из своих западных горных районов, где на их местах теперь обитают потомки татар - балкарцы.

Но из-за одного только хронологического несоответствия оставлять без внимания такой весьма ценный исторический факт, безусловно, нельзя, поскольку он проливает свет на историю древнего доосетинского населе-ния Северного Кавказа и западных (левобережных) ущелий Терека - не-ких двальцев (от коих, вероятно, сохранился термин этого ущелья). Зна--чит, описываемый Вахушти факт о захвате Кавказских ущелий дваль-цев осетинскими прапредками можно отнести к той поре, когда они впервые появились в горах Кавказа, т. е., если считать ими алан, это должно было состояться между II-I вв. дохр. э.

После этого становится логически понятным и исторически возмож-ным, что те древние аборигены левобережных ущелий Терека, двальцы, существовали, наряду с дзурдзуками, в допарнавазовскую эпоху (ранее IV в, дохр. э.). А пришедшие несколько позже (II-I в. дохр. э.) с севера аланы («ясы» - русск., «азы» - араб, или «овсы» - груз.) растворили их в своем огромном, по сравнению с ними, этническом контингенте. Но не сразу же, а, вероятно постепенно (по данным Вахушти, в XIII в).

Об этом гораздо конкретнее сообщается у Вахушти, правда, без ссы-лок на хронологию, но зато достаточно ясно. Он писал: «...ущелья те (Двалетии на левом, западном, берегу Терека. - М. Б.) стали называть ся Овсетией, населенной и покоренной ими же» (С. 137). Здесь вполне ясно сказано относительно заселения и покорения овсами Двалетии; если к этому еще добавить, что в тексте указывается на период царствова-ния Парнаваза, то станет более очевидным совпадение этого периода с исторически известной датой появления в горах Кавказа алан (П-1 в.дохр. э.).

Очевидно, двальцы были незначительного количества этническим контингентом, если они подпадали под власть таких же, как и они сами, дзурдзуков, а позже прапредков осетин-алан, в составе коих они совер-шенно ассимилировались. Что они сами были подвластны дзурдзукам, ясно сообщается у Вахушти: это уже неоднократно цитированное мес-то о том, что Кавказ и Двалети «повиновались Дзурдзукосу и после него его потомкам» (С. 152, 153). И еще, что «над племенами Кавкасоса...» (которые здесь отождествляются с Двалети. - М.Б.) господствовал Дзурдзук» (С. 230). Из этих двух цитат древних источников Грузии видно, насколько слаба была в свое время Двалети (или легендарная страна «потомков Кавкасоса»). Но что она была либо этническим, либо геогра-фическим историческим объектом - в этом нет никаких сомнений.

Данное значительное примечание приводится для объяснения оши-бочного предположения, что этот материал о Двалетии не заслуживает интереса в связи с противоречивостью сведений самого Вахушти. Но как видно из сказанного, если проанализировать этот вопрос внимательно и

107

ОТ АВТОРА

В данной работе использован архивный материал из Северо-Осетинского государственного архива. Разработка темы была закончена мной к 1941 г., но начавшаяся Великая Отечествен-ная война, а также и другие события, произошедшие в жизни нашего народа (ссылка в 1944 г.), вынудили меня надолго отло-жить опубликование этого труда. Сейчас работа окончена.

Значительную техническую помощь оказала книга профес-сора Г. А. Дзагурова «Переселение горцев в Турцию», изданная в 1925 г. Благодаря наличию такого сборника материалов, изба-вившего от длительной повторной архивной работы, я смог осве-жить данный труд.

Работа предназначена для широкого круга читателей. В ка-кой мере мне удалось достичь этой цели, предоставляется су-дить общественности. Все замечания приму с благодарностью.

М. М. Базоркин

ПРЕДИСЛОВИЕ

Царская администрация в 1864-1865 гг. приступила к одно-му из завершающих этапов своей колониальдой политики -удалению с Кавказа наиболее непокорной части горцев Чечено-Ингушетии. Вейнахские племена1, (особенно «орштхойское»2) оставались помехой в деле окончательного удушения абориге-нов завоеванного царизмом края.

Требовалось, во-первых, освободиться от этой опасной прослой-ки населения, могущей в любой миг подорван . овым восстани-ем все царские завоевания в Чечне и Ингушетии; во-вторых, тем самым ослабить остающихся «замиренных» горцев; в-тре-тьих, разъединить территории новой — третьей — «линией» ста-ниц (по предгорьям), по так называемому Евдокимова плану, (этим должны были еще больше ослабить народы Малой Чечни, так как выселением из гор и предгорий на плоскость они ока-зались бы расчлененными и в окружении казачьих станиц и поселений), но он осуществился не полностью; в-четвертых, в связи с образованием предгорной линии предстояло полностью овладеть еще новыми землями; и, в-пятых, за счет удаления час-ти местного населения приглушить аграрный кризис, произо-шедший вследствие колоссальной экспроприации земель в пользу казацко-кулацких и горско-помещичьих элементов.

Таковы были экономические, политические и стратегиче-ские причины, побудившие царское правительство прибегнуть к новой мере - выселению с гор Кавказа вейнахов.

Переселения горцев Северного Кавказа начались с 1859 г., сразу же после пленения имама Шамиля, а закончились в 1865 г. Выселялись в различной степени вообще многие кавказские або-ригены: черкесы, кабардинцы, балкарцы, карачаевцы, осетины-мусульмане, ингуши и чеченцы. В основном в 1861-1864 гг. почти полностью выселяли всех черкесов, а затем, в 1865 г., часть вейнахов и некоторых остальных горцев в незначительном ко-личестве.

По официальным данным, всего выселено было до '/, милли-она человек, из которых около 450 тыс. приходилось на долю черкесов, 23 тыс. - на вейнахов.

Причиной, побудившей горцев уходить с родины, было стрем-ление реализовать свои национальные интересы, под которыми скрывались политические и экономические устремления. На-роды не знали, как освободиться от иноземного царского гнета и надеялись получить за границей какое-то право на независимое существование. Но зная все это, правители Терской области про-вокационно использовали и развили фанатичные панисламист-ские иллюзии, тлевшие тогда в массах под влиянием бывшего мюридизма и газавата.

Подогреваемые секретной царской агентурой и завербован-ным духовенством люди поддались на обман. По заданию цар-112

ского правительства была развернута грандиозная провокаци-онная работа по агитации фанатичных масс за «добровольный» уход всех горцев в Турцию.

Итак, под угрозой обычных тогда военно-карательных реп-рессий, экономического кризиса (малоземелья) и панисламист-ских иллюзий, возбуждаемых царской агентурой, вейнахи, точ-нее большинство из ингушей орштхойского племени, вынужде-ны были искать спасения в далекой султанской Турции, куда их принимали по признакам общности веры.

Из Чечни и Ингушетии в 1865 г. выселили более 5 тыс. се-мей горцев. К радости завоевателей, свободолюбивые народы сами уходили с фронта, и без боя. Царизм ликовал легкости админи-стративно-политической победы над активным элементом Вос-точного Кавказа.

Изучению вопроса выселения аборигенов в подробных дета-лях посвящена данная работа. В ней сделана попытка вскрыть (на основании документального материала - секретной пе-реписки царского правительства) истинные причины, вызвав-шие «добровольное» выселение вейнахов в Турцию; разоблачить методы царской администрации и продажных слоев горской вер-хушки; осветить катастрофические результаты трагедии, постиг-шей выселенцев за рубежом, в «земле обетованной» — Турции; и подвести политический итог этого предприятия в истории Че-чено-Ингушетии.

ПРИМЕЧАНИЯ1 Вейнах(и) - и и г. и ч е ч. слово от - вей - наш и пах - парод; так

,ювут. себя сами вес этнические ветви (племена и роды) чеченских иингушских народов. Буквально означает - «наш народ». В дальнейшем мыбудем пользоваться этим термином, особенно в его прямом собирательном значении для народов Чечни и Ингушетии.

2 Орштхо(й) — название одного из всйнахских племен, обитавшегомежду Малой Чечней и Ингушетией, по ущельям рек Фортанги, Ассы (вверховьях), от сел. Аршты (орштхой) и ниже, на плоскость.

На русском языке это племя называлось тюркским термином «кара-булаки» (от кара - черный и булак -родник); это слово известно среди русских с начала XIX в. (1804) для обозначения этого именно орштхойс-кого племени во всех официальных источниках и картах. Очевидно, про-исходит оно от живших ранее в той же местности т юр ко-б органе них племен крымцев (?), имя которых было механически перенесено позже на поселившихся там вейнахов - орштхойцев.

В дальнейшем термином карабулак мы не будем пользоваться, заме-нив его национальным термином - орштхой.

8 Закал № 552 ИЗ

1. ВВОДНАЯ ЧАСТЬ (Положение вейнахов после «замирения»)

«Царская Россия была тюрьмой народов. Виновниками на-ционального гнета в России являлись эксплуататорские классы и царизм со всем своим государственным аппаратом. Нерус-ские народы, которые составляли большинство населения, 57 про-центов, были совершенно бесправны, подвергались хищниче-ской эксплуатации, терпели бесчисленные унижения и оскорб-ления. Царские чиновники творили над ними суд и расправу. Национальная культура нерусских народов подвергалась свире-пому гонению. Многим народам запрещалось издавать газеты и книги, учить детей на родном языке. Население на востоке было сплошь неграмотным. Правительство намеренно разжига-ло национальную вражду, официально называло нерусские на-роды «инородцами», старалось привить русским презрение к ним, как к низшей расе. Царские власти натравливали одну нацию на другую, организовывали еврейские погромы, резню между армянами и азербайджанцами»1.

Концом жесточайшей Кавказской войны было пленение имама Чечни и Дагестана Шамиля 2. После этого царской адми-нистрацией было официально провозглашено долгожданное «за-мирение» края. Но фактически этим актом покорение Чечни и Ингушетии отнюдь не окончилось; свободолюбивые народы добровольно не сдались царским победителям, а «смиряться» ни перед кем и не думали! Эта перманентная антиколониаль-ная борьба горцев против Российского самодержавия приобрела лишь другие контуры, формы и методы.

Чечня тогда жила под угрозою постоянных военных наше-ствий, оставшихся от прославленной эпохи «ермоловщины». Ее разоряли в XIX в. колониальные устремления царской России. Вот, например, что сообщал об этом в своей монографии советс-кий историк, профессор С. К. Бушуев: «Русский царизм при завоевании... применял самые жестокие, изуверские методы по-рабощения горских народов : сожжение непокорных аулов, мас-совое уничтожение посевов, увод скота, захват лучших земель и пастбищ в пользу русских дворян и казаков, почти поголовные убийства и казни горского мужского населения»3.

Самым ревностным исполнителем этой «зверской, волчьей» завоевательной политики был Ермолов 4... В целом, в политике Ермолова преобладали насильственные меры оголтелого царско-го колонизатора 5.

Следовательно, проф. С. К. Бушуев считал, что Ермолов был «царским оголтелым колонизатором», проводником «зверской, волчьей» политики.

В результате стесненного положения населения Чечни, цар-ско-ермоловские «экспедиции» приняли невыносимый харак-тер для дальнейшей жизни, и мародерскими погромами аулов114

царскими войсками фактически «были уничтожены все значи-тельные селения и хутора с огромными запасами хлеба» 6. И Чечня вынуждена была искать спасения в рядах мюридов в има-мате Шамиля. На свирепые методы, применяемые царскими за-воевателями, чеченцы ответили массовым переходом в ряды уча-стников газавата Шамиля. Следовательно, ермоловщина надолго задержала присоединение Чечни и Ингушетии к России. О размерах народных волнений свидетельствуют известия са-мих генералов.

По признанию одного из исследователей ермоловщины, ге-нерал-майора А. Н. Пулло (начальника Левого фланга Кавказ-ской линии), в Чечне происходили в 30-х и 40-х гг. XIX в. не-прерывные восстания: «Подобные мятежи, еще в большем объе-ме происходили в Чечне в 1825, 1830, 1831, 1834 и 1836 гг.» 7. Потому что на жестокие меры царизма, применяемые против чеченского народа, они (т. е. чеченцы) отвечали по своим родо-вым адатам - кровной местью.

Профессор С. К. Бушуев считал, что мюридизм прошел все стадии развития: «Эта эпопея в истории борьбы чеченцев за независимость прошла три стадии развития: возникнув в 20-х гг., она достигла высшего подъема в 40-х и кончилась в 1859 г. в Гунибе пленением Шамиля, военного «вождя мюри-дов» (Энгельс)8.

Но с самого начала присоединения чеченцев к газавату («свя-щенной войне») .они почувствовали антипатию к исламским догмам шариата.

Как известно, Шамиль основывал структуру газавата на фа-натических догматах мусульманского шариата и правил с помо-щью деспотических законов исламского феодализма.

Из этого видно, что между чеченскими мюридами и Ша-милем существовали противоречия: сталкивались различные идеологические принципы родовой и феодальной формаций. Ша-миль в имамате насаждал своих административных исполните-лей - наибов (нач. округов, имевших неограниченные полномо-чия). Вот эти наибы постепенно превратились в фактических горских владетелей (халифов, т. е. феодалов), не признававших над собой никого, их злоупотребления не имели границ; даже с корыстной целью, чтобы захватить имущество, они совершали «законные» казни. Мусульманский шариат был в противоре-чии с родовым адатом чеченцев.

Будучи всегда хлебной житницей Дагестана, Чечня, примкнув к имамату Шамиля, приняла на себя всю тяжесть по обеспече-нию питанием и снабжением его армии (отрядов мюридов в газавате). За годы войны она стала экономически крайне исто-щена, к тому же большие потери в войске утомили чеченцев и держаться в имамате только на одних догматах фанатизма и ислама стало невыносимо для народов свободной Чечни. И ее отход от Шамиля стал уже заметен к середине XIX в.8* 115

К тому же, в 1865 г. началось увеличение наступавшей цар-ской армии (с 1857 г. по 1859 г. - до 276 тыс.) °. Перевес сил на стороне царизма привел к отпадению чеченцев от Шамиля, трудовые массы народа устали от постоянного напряжения в «священной войне». Кроме того, люди увидели, что переход на сторону царской России практически им гораздо выгоднее, не-жели голод, потери и обнищание в фанатичном газавате Шами-ля. Академик М. Н. Покровский писал об этом так: «Золото действительно было пущено в ход кн. Барятинским (намест-ник Кавказа с 1856 г. - М. Б.) в таких размерах, как никогда раньше: лазутчикам, принесшим донесение бог знает какой важ-ности, но оправдавшееся, - червонцы давали буквально пригорш-нями»10.

Следовательно, перемена методов в политике завоевания Кав-каза сыграла также известную роль: вместо ожесточавших всех кровавых истребительных экспедиций (погромов) в аулы Чечни последовали ласки и награды (денежные) кн. Барятинского, ока-завшиеся гораздо привлекательнее. Насколько народ Чечни тя-готился газаватом в имамате Шамиля, можно судить по чечен-ской поговорке того периода: «Лучше просидеть год в яме п, чем пробыть месяц на войне!» Из этого видно, каково было охлаждение народных масс Чечни к бывшему в начале восста-ния любимым имаму Шамилю!

Но поражение Шамиля (1859) не означало поражения всего народа, который сам отошел от него, когда тот стал в тягость. Следовательно, антиколониальное и антифеодальное военно-тео-кратическое движение горцев Чечни и Ингушетии переменило лишь методы ведения борьбы.

Колониальный захват самодержавием России Кавказского края не прекратился, а после ликвидации имамата развивался более по линии индивидуально-групповой борьбы против цар-ских военно-административных мероприятий.

Среди горских народов Кавказа главным образом вейнах-ские племена первые сменили тактику и методы ведения нацио-нально-освободительной борьбы с самодержавием. Оставив Ша-миля, они перешли от открытого участия в массовых народных ополчениях (мюридизма) к индивидуально-групповой скрытной партизанской войне, точнее, к абречеству. Если в первой фазе (в имамате) ингуши и орштхойцы (карабулаки) почти не участво-вали, то во второй (в абречестве) они периодически, чуть ли не поголовно состояли. Потому следующим этапом колонизации Чечни стало изъятие из нее части горцев (вейнахов) и заселе-ние этих освободившихся территорий казачеством 12.

С этой целью Российским самодержавием были проведены провокационные агентурные мероприятия по внедрению среди темных религиозных горцев панисламистских идей (секретно согласованных ранее с турецким правительством).

Наличие в Чечне и Ингушетии большого процента непо-116

корного (абрецкого)13 элемента очень волновало царских сатра-пов (См.: прил. 1). Перед колонизаторами всегда стояла мрач-ная перспектива новых и новых народных волнений; призрак восстания в Чечне и Ингушетии никогда не сходил с Кавказ-ского горизонта. И чем больше царские власти страшились воз-мущения формально «покоренных» масс, тем ожесточеннее ста-новились методы их террора.

«Покорять», т.е. на каждом шагу топтать своим грязным сапогом честь и свободу горцев, забить их душу и подавить в них всякое чувство человеческого достоинства, - к этому стре-мились все административные заправилы края. Потому борьба чеченских и ингушских народов продолжалась то вспыхивая, то затихая.

Великодержавная антинародная колониальная политика во-енно-феодального империализма самодержавной России беспо-щадно уничтожала горское население Северного Кавказа. По-литика царизма, начиная еще с Ермолова в Чечне и Ингушетии, выражалась, главным образом, в аграрно-правовом гнете, экс-проприации горских земель, недр и лесов.

Историк И. А. Смирнов так характеризует аграрное положе-ние горцев: «...политика захвата земли у горцев путем конфис-кации лучших угодий, применяемая как репрессивная мера, выселение горцев с насиженных мест, переселение их на плос-кость и массовое удаление с Кавказа - все эти «мероприятия» русских властей характеризуют методы колониальной полити-ки царизма и позволяют лучше понять глубокие социальные причины борьбы горце:!»14.

И дальше автор приводит характерные и своеобразные мето-ды захвата земель у горцев: «Стоило горцам хотя бы временно в ходе военных действий покинуть насиженные места, как по-следние объявлялись свободными и немедленно распределялись между казаками.

Когда чеченцы в процессе борьбы, в июне 1840 г., на время оставили свои земли и горы, царские власти немедленно объяви-ли, что чеченцы «отказались от своей земли...», «бежавшим че-ченцам было объявлено, что они навсегда лишились права се-литься в местах, которые занимали до ухода...»15.

Действительно, более циничное (своим нахальством) призна-ние колонизаторов трудно было изобрести! Стратегическо-поли-тические «линии» крепостей, станиц и постов, наступая фрон-том с севера на юг, постепенно прижимали ингушей и чеченцев к горам и разрезали вдоль и поперек всю территорию Чечни и Ингушетии.

Вообще, надо сказать, что на Кавказе (и в особенности в Чеч-не) среди местного командования и администрации бытовали своеобразные сверхсуровые методы «замирения» края, когда це-лые аулы почти без всякой причины или по незначительному поводу подвергались военно-мародерским погромам - «дочиста».

117

Руины разоренных и сожженных очагов, вытоптанные или сожженные посевы хлеба и стога сена; вырубленные сады, ви-ноградники и лесные «просеки» при возвращении войск из «поиска» (очередной карательной экспедиции); запуганные, свя-занные стайки пленных мальчишек-аманатов - на подарки по-мещикам, в кадры крепостных казачков-лакеев; толпы обезу-мевших от унижения и позора пленных чеченок - осиротевших, растленных девушек и молодых вдов (для «добавочных удоволь-ствий» офицерам), обреченных сначала на распутство 16 забавами победителей, а затем продаваемых кумыцким и другим ме-стным феодалам. Таковы были заведенные на Кавказе «гуман-ные» нравы, оставшиеся в наследие от кровавой ермоловской эпохи российского завоевания на Кавказе.

Но совсем иное отношение было к горцам со стороны рус-ской передовой интеллигенции. Вот, например, что увековечено в классической литературе поэтами-современниками А. С. Пуш-киным, М. Ю. Лермонтовым, Т. Г. Шевченко и др. Все они рисо-вали безотрадную картину покоряемых в XIX в. горцев.

Так, А. С. Пушкин оставил следующие строки:

...Поникни снежною главой, Смирись Кавказ! Идет Ермолов! И смолкнул ярый крик войны, Все русскому мечу подвластно, Кавказа гордые сыны, Сражались, гибли вы ужасно; Но не спасла вас ваша кровь, Ни очарованные брони, Ни горы, ни лихие кони, Ни дикой вольности любовь. . ,17

Здесь Пушкин довольно ясно нарисовал обреченность гор-цев. А народный певец украинского крепостного крестьянства Т. Г. Шевченко о муках горцев тоже оставил волнующие строки:

...За горами горы, тучами обвиты,Засеяны горем, кровию облиты.Там, божей милостью, мыОтняли у голодной голиВсе, что осталось - вплоть до воли. . .'8

И Шевченко был прав, говоря, что у горцев колонизаторы тогда отняли все, кроме воли! И наконец, сосланный на Кавказ, участник боев с героической Чечней М. Ю. Лермонтов в своих прекрасных поэтических произведениях о Кавказе нарисовал яркие картины борьбы горцев. В одной из поэм, описывая один из эпизодов ермоловщины, он писал об истреблении чеченцев следующее:118

Горят аулы; нет у них защиты.Врагом сыны отечества разбиты.И зарево, как вечный метеор,Играя в облаках, пугает взор -Как хищный зверь, в священную обительВрывается штыками победитель,Он убивает старцев и детей,Невинных дев и юных матерейЛаскает он кровавою рукою...19

Передовые русские люди со всей реалистичностью зафикси-ровали ужасную действительность - правду о горцах Кавказа. В противоположность им, колонизаторская администрация посто-янно изощрялась в пошлой клевете на свободолюбивые народы (См.: прил. 2).

Прикрываясь «культуртрегерством», они пред всем миром представляли покоряемые народы в самом отвратительном виде. Так, например, в Актах (I-XII т.) под редакцией А. П. Берже 20, горцы иллюстрируются в великодержавно-шовинистическом тоне «дикими хищниками», «скопищем необузданных варва-ров» и т. п.

Эти презрительные, затасканные ермоловские эпитеты пест-рят со страниц всей буржуазно-дворянской кавказской историо-графии.

Официальная буржуазно-дворянская царская историография развивала в применении к истории Кавказа великодержавни-ческую концепцию, согласно которой на Кавказе «невинные русские поселяне» (кулаки станичные, наступавшие «линия-ми» организованным фронтом на горы) «оборонялись»(?!), а гор-цы, - «хищные дикари», - своими «разбойничьими набегами» не давали им спокойно жить?!

Так, например, один из казачьих монархических историков генерал И. Д. Попко цинично искажал историю в духе такой великодержавной концепции, утверждая, что «кавказская война распределила роли между сторонами, аульною и станичною, та-ким порядком, что первой отвела нападение (?), а последней оборону и защиту»21.

Можно ли изобрести более явную ложь колонизаторов?К стыду старой историографии подобных искажений бывало

очень много: не забудутся имена черносотенных шовинистов Г. А. Ткачева, Караулова и им подобных.

Даже в популярных изданиях, школьных учебниках геогра-фии и истории русским детям внушалось, что основа экономи-ки чеченцев и ингушей базируется исключительно на «граби-тельской добыче». Так, один из подобных авторов-педагогов пи-сал: «...Кисти (горные ингуши и мелхинцы. - М.Б.) жили в крайней бедности и исключительно занимались грабежами и разбоями...»22.

119

Этой же концепции придерживались позже и контрреволю-ционные белогвардейские верхи, ее использовал белый генерал А. И. Деникин. Он, будучи в эмиграции, выступил с таким нее клеветническим пасквилем на весь ингушский народ (возмож-но, из мести - за то, что ингуши в период Гражданской войны неоднократно добросовестно громили его отборные белые каза-чье-осетинские офицерские полки)23. Он писал: «Моральный его (ингушского народа. - М. Б.) облик определен был давно уже учебниками географии: «Главный род занятий - скотовод-ство и грабеж... Последнее занятие здесь достигло особенного искусства»24.

Порочащая горцев-вейнахов дурная молва нарастала, подо-греваемая сверху донизу всем политическим аппаратом само-державия (от городового до учителя и обывателя!).

Для разобщения народов Кавказа завоеватели широко прак-тиковали имперский метод римских колонизаторов: «Divide et impera» («разделяй и властвуй»). Стравливали друг с другом всех, не жалея при этом золота, чинов и орденов: плоскостных чеченцев с горными и ингушами, ингушей с карабулаками (орш-тхойцами), осетин с ингушами, казаков и русских на всех на них («туземцев»), а внутри каждой национальности провоциро-вали межплеменные или даже межродовые кровные склоки и распри.

Путем покровительства господствующей верхушке и ре-прессий в отношении бедноты, развивалась вражда на классовой почве; методами и средствами обычно на брезговали, изощряясь в любых грязных и унизительных способах.

Из-за этого положение трудящихся горцев, особенно бедно-ты, было неописуемо тяжелым. Горская беднота задыхалась в нищете, невежестве и бесправии. Здесь царили суеверия и фа-натизм, постоянные социальные болезни (туберкулез, рахит, пар-ша, трахома и др.); порой вспыхивали жестокие эпидемии (тиф, оспа, холера, чума и т. д.) и вечный, все подавляющий голод. Недаром в народном поверий горцев-вейнахов сложилась даже поговорка: «В три года бывает один голод, а в семь лет черный мор». И действительно, если проследить за их историей, то по-добная поговорка, рожденная из опыта жизни народа, отнюдь не лишена оснований.

В заключение надо еще отметить особое положение, которое занимали в то время трудовые народы обеих сторон.

В период, когда царские колонизаторы разжигали среди ка-заков и русских ненависть к покоряемым горцам, сами народы искали пути своего сближения. Вот, например, что писал об этом историк профессор С. К. Бушуев: «Перебежчики, т. е. беглые русские солдаты, находили у горцев приют, пищу, одежду. Там их принимали с радостью»26.

Затем он же сообщал, что «в армии Шамиля был специаль-ный батальон, состоявший из русских и польских беглых сол-120

дат...»2" И далее он пояснял: «...развитию ремесел (у горцев. -М. Б.) помогали беглые русские и польские солдаты, которые чинили орудия, подковывали коней и производили другие работы».

Это сближение трудовых народов подтверждается также академиком М. Н. Покровским, который свидетельствовал, что, в противоположность командованию колонизаторов, в солдат-ской массе шовинистическая травля не находила сочувствия и поддержки. Он писал: «Ермоловские солдаты были иного мне-ния - и массами дезертировали в демократическую Чечню...»27

Все это подтверждает, что Кавказскую войну никак нельзя рассматривать как только одни жестокие бои и набеги друг на друга; простые русские солдаты, тогдашние крепостные кресть-яне, всегда находили общий язык с трудовыми слоями вольного узденчества Чечни и Ингушетии, где никто никого не боялся, никому не подчинялся и не знал дворянско-боярских розог, фельд-фебельской муштры, мордобоя и «зеленой улицы» со «шпицру-тенами» и ссылкой в Сибирь. Солдаты царские стихийно тяну-лись в горы к свободе.

Помещики-захватчики, торгаши-дельцы и аристократы-аван-тюристы, высокопоставленные военные, карая и грабя народы, благодушествовали, наживая на темных кровавых махинациях капиталы, а на вымышленных или преувеличенных боевых ре-ляциях - чины и ордена.

В общем, положение горцев в царской России было безотрад-ное, солдаты же, беглые, разделяли с ними общий гнет, к тому же их ждала еще и кара за измену.

В этих условиях зародился самобытный кавказский инсти-тут «куначества» (побратимства). На выручку поднимались все: несчастье одних трогало и других; причем помощь оказывалась без шума или рисовки, как вполне понятное обыденное явление, как взаимосвященный долг. Бывали случаи, когда кунаки уча-ствовали плечом к плечу в одном набеге и т. п. «Кунаки горди-лись своей дружбой и передавали ее детям, как священный за-вет, от поколения к поколению»28.

Чаще всего куначество начиналось с взаимного обмена ору-жием, конями, седлами, бурками и одеждой. Затем шла выручка (и помощь) в выкупе при пленении кунака (или его друзей) и, наконец, кунаки способствовали обмену и торговле, решению хозяйственных вопросов.

У чеченцев было высоко развито куначество. «Гостеприим-ство, или куначество (у чеченцев), было в высшей степени разви-то. Какой бы нации ни был его кунак или просто знакомый, чеченец, не умерев сам наперед, кунака своего в обиду не даст»29.

Вот такое подлинное братство трудовых слоев обоих народов зародилось тогда, когда господа колонизаторы занимались вели-кодержавно-шовинистическим натравливанием казаков на гор-цев - «нехристей», а имам Шамиль с наибами проповедовал среди своих горцев-мюридов фанатический газават (священную

121

войну) против «неверных» - русских крепостных царской ар-мии. Потому такая обоюдная искусственная вражда, не имея социальных корней, была не очень прочна, и люди, вне боевой обстановки, легко сходились в процессе решения бытовых воп-росов.

Многие из казачьих низов также находили неизменный приют и защиту у гостеприимных горцев, где их зачастую усыновляли и даже (!) женили. Как, например, беглый казак Яков Алпатов, из станицы Наурской 30. Он был усыновлен матерью-чеченкой и женат на чеченке; не раз он участвовал в боях на стороне чеченцев. Словом, это был отважный казак-абрек, возглавляв-ший большие партии чеченцев в набегах на «линию», за Терек. Попав в плен, он был сурово осужден военно-полевым судом в крепости Грозной, а затем расстрелян в своей станице 31 декабря 1854 г.

Известен также другой герой-казак Орлов. Убежав к ингу-шам, он женился и прожил семь лет там. Будучи опознан свои-ми же станичниками — казаками, он был арестован, а затем, вме-сте с пятью ингушами, осужден и казнен, как «зелимхановец-абрек»31.

Поныне еще жив (проживает на Старых промыслах) один из подобных беглых. Это поляк Торчинский Нурид из сел. Гойты. Он тоже был солдатом, убежал из Тифлисского гарнизона в Чеч-ню, где нашел верный приют, семью и новую родину. Прожив среди чеченцев всю последующую жизнь, он был дважды женат, имел детей, впоследствии стал участником революции и Граж-данской войны, красным партизаном.

Это только известные истории единицы, но беглых русских в горах Чечни в ту пору было очень много.

Трудовой народ, независимо от веры и национальности, нахо-дил пути сближения. Всех их объединяла личная обида и клас-совая ненависть против произвола царской администрации, гру-бой военщины и казачьего старшинства. Это были первые чече-но-русские «побратимы» из рядов русского народа, его низов, которые, независимо от генеральской травли, сами становились в одни ряды с покоряемыми горцами - «хищными мошенника-ми» (по-ермоловски) - и в большинстве, честно сложили свои головы за свободу и независимость. Так, наиболее мужествен-ные и решительные люди из русских и казаков сами находили пути для борьбы с общими врагами.

В заключение отметим, что несмотря на всю тяжесть методов колониального порабощения российским царизмом чеченского и ингушского народов, простые люди с обеих сторон всегда на-ходили возможности для добрососедских отношений и истинно братского содружества.

Итак, как говорилось в начале данной главы об официальном «замирении» Кавказа, после пленения в 1959 г. Шамиля, желае-мых результатов колонизаторы не достигли. Историк Н. А. Смир-122

нов так писал об этом: «Когда, взяв Шамиля в плен, царские власти уже решили, что сопротивление горцев колониальной политике полностью прекратилось и на этом основании при-ступили к осуществлению новых планов захватов земли, реши-тельное противодействие чеченского народа опрокинуло все рас-четы генералов на покорность горцев. Серией восстаний, следо-вавших одно за другим, горцы, в том числе и чеченцы, ответили на колонизаторские планы царизма»32.

Однако здесь автор Н.А. Смирнов не договаривает: указывая на противодействие чеченского народа, он не вскрыл главной сущности, т. е. не заметил перемены методов борьбы против ко-лонизации - от массового мюридизма в газавате к абречеству и партизанщине.

Главной причиной, которая привела к переселению вейнахов, была их непокорность колонизаторам. Вокруг этого вопроса раз-вивалась вся последующая абрецкая борьба; фактически, своим упорством она стоила колонизаторам не меньших усилий, чем борьба с мюридизмом в газавате.

ПРИМЕЧАНИЯ

' История КПСС (изд. 3-е). М.: Политиздат. 1963. С. 11-15.2 Шамиль был вождем горских народов Сев.-Вост. Кавказа в их борьбе

за национальную независимость против царской России. Шамиль былпленен царскими войсками генерала князя Барятинского 25 августа1859 г., на горе Гуниб в Дагестане.

3 Бушуев С. К. Борьба горцев за независимость под руководствомШамиля. 1939. С. 18.

4 Бушуев С. К. С. 18 (см.: прил, 2)5 Там же. С. 22." Там же. С. 20.7 Там же. С. 62. Из докладной записки ген.-майора Л. И. Пулло, 1841.

ЦВИА ВУА М 6438, л. 18.8 Там же. С. 649 Берже Ад. П. (редактор) Акты Кавказской Археографической ко

миссии. Т. 1-12. 1866-1904 гг. Тифлис, 1904 г.10 Покровский М. Н. Завоевание Кавказа// Ленинизм и национальный

вопрос. 1931. Вып. 7. С. 223." Я м ы - в горах С. Кавказа, в имамате Шамиля, выполняли роль

тюрем.12 С момента основания Терской линии (1712), фронтов казачьих ста-

ниц и до 1859 г., пленения Шамиля, т. е. за полтора века.13Абречество- народное повстанческое партизанское движение

среди горцев в эпоху самодержавия на Северном Кавказе (в Чечено-Ингу -шетии), (см.: прил. № 1).

14 Смирнов И. А. Мюридизм на Кавказе, изд. АН; М. 1963. С. 180.15 Там же. С. 207.16 Покровский М. Н. Завоевание Кавказа// Ленинизм и национальный

вопрос. Сев. Кавказ. 1931. Вып. 7. С. 224.

17 Пушкин А. С. Кавказский пленник. '* Шевченко Т. Г. Кавказ. 1Я Лермонтов М. Ю. Измаил-Бей. Ч. 3. Гл. 2.-"Акты Кавказской Археографической комиссии. Т. 1-12. 1904./ Под

ред. А. П. Берже.21 Письма Ермолова (1820)// Сб. материалов для описания местнос

тей и племен Кавказа. 1926. Вып. 45. С. 3.22 Ген. Попко И. Ц. Терские казаки со стародавних времен. Изд. С.-Пб.,

1880. С. 247.23 Ракович Д. В. Прошлое Владикавказа. Изд. 2-е. Владикавказского

Кадетского корпуса, 1911. С. 3.-' Деникин А. И. Берлин, 1925. Т. 4. С. 97.25 Бушуев С. К. Борьба горцев за независимость под руководством

Шамиля. Изд. АН СССР, 1939. С. 104.26 Там же. С. 125.27 Покровский М. Н. Завоевание Кавказа// Ленинизм и национальный

вопрос. Северный Кавказ. Изд. 1. Вып. 7. С. 219.28 Записки Терского общества любителей казачьей старины. № 2.

1914. С. 74. (Цит. по М. С. Тотоеву. С. 151, 152).г!> Ахвердов А. И. Описание Дагестана 1804 г. Архивные материалы

XVIII-XIX вв. АН СССР, Дагестанский филиал; М., 1958. С. 221.'ю Тогпоев М. С. Известия Северо-Осетинского НИИ. Т. 12. С. 1 76, 1 77.31 Козачковский В. Разбои на Кавказе. 1912. С. 103.32 Смирнов Н. А. Мюридизм на Кавказе. Изд. АН СССР, М.: 1963. С. 217.

2. АГРАРНЫЙ КРИЗИС В КРАЕ

Но говоря о различных методах борьбы колониального режи-ма самодержавия, и применяемых в отношении покоряемого населения Чечни и Ингушетии, приходится осветить главней-ший вопрос - об экономическом положении горцев.

Необходимость выселения с Кавказа вейнахских народов тес-но сопряжена с обострившимся, после «замирения» края, земель-ным кризисом в Терской области. Поэтому стержневым вопро-сом дальнейшей мирной политики колониального режима ца-ризма на Северном Кавказе стал аграрный. Он проходил яркой полосой через всю многострадальную историю завоевания, вплоть до боевых дней Великой Октябрьской социалистической рево-люции.

Голодный вопль загнанной в скалы, вымиравшей от хрони-ческого недоедания и болезней горской бедноты был стимулом борьбы за независимость против захватчиков на всех этапах их истории. Приводим характерные строки горского поэта, докто-ра Элкана Шанаева, в которых он образно выразил земельный голод ингушей:

На родине своей давнишней Живу я, как пришелец чужой,

124

Чурек, да соль мне служат пищей, Ни в чем отрады никакой! Скажите, что в горах имею, За исключением голых скал? "

С первых шагов освоения нового края царизм щедрою рукой наделял горской завоеванной землей своих верных приспешни-ков - казачьи станицы да их верхи. Завоеватели, вполне уверен-но, считали Кавказ своей провинцией, а его истинных сынов (аборигенов - горцев) «разбойниками» на той цинично-простой основе, что каждая пядь земли, на которую только раз ступил сапог царского солдата, является их исконной государственной собственностью.

Потому с горцев сразу же стали брать в государственную казну арендный налог. Так, например, в 60-х гг. прошлого сто -летия с Ингушетии (Назрановского округа) требовалась плата: «Назрановский народ за право пользования землею, принадле-жащей правительству (?!) и для покрытия содержания управле-ния администрации края, обязан вносить в казну ежегодно по три рубля серебром с каждого двора, не исключая неимущих вдов и сирот...»2

Не говоря о всей бедноте, даже сиротам и вдовам не могло быть льгот!

В то же самое время средний, душевой надел на каждого царского казака составлял 24,3 десятины земли без всякого на -лога! Следовательно, на каждую казачью семью (в среднем из пяти человек) приходилось до 120 десятин удобной земли, тогда как у чеченцев и ингушей только на каждый дом (семью) дава -лось до 4-5 десятин земли, в том числе и неудобной (!). Благо-даря такому грабительскому распределению в области, в то вре-мя как пришлый элемент располагал кулацкими излишками, горцы вынуждены были нуждаться в земле и идти в кабальную зависимость к казачеству; причем не только отдельные лица, но и целые аулы. Как, например, ингушские аулы Галашки, Гада-боршево, Длинная Долина, Аршты, Датых и др.

Процент малоземельных в плоскостной Чечне составлял 77 % , а в Ингушетии - 89 %3.

Таким образом, вейнахское крестьянство с первых же лет завоевания царизмом ставилось в полную зависимость от каза-чества, русских помещиков из военной знати и своего родового старшинства (царских ставленников).

Начальник Главного Штаба Кавказской армии генерал Дмит-рий Алексеевич Милютин (будущий военный министр при Алек-сандре II) впервые выдвинул идею выселения горцев совсем с Кавказа на Дон.

«...Огромные массы горцев были выселены с Кавказа в Тур-цию. Собственно говоря, участь горцев была решена еще за не -сколько лет до прекращения ими сопротивления. Выселение их

125

с Кавказа казалось наиболее радикальным решением вопро-са...»4

Следующий начальник Главного Штаба Кавказской армии генерал Карцев также в 1864 г. представил секретный мемо-рандум о переселении чеченцев 5. И, наконец, все они пришли к заключению о необходимости переселения горцев из Терской области.

«Интересы колонизации Кавказа были на первом месте. Вот почему переселение горцев на плоскость или в Турцию рассмат-ривалось как наиболее действенная мера, могущая обеспечить окончательный успех овладению Кавказом...». «Одновременно проходило энергичное освобождение земельных участков для расширения Терского казачества и прежде всего за счет чечен-ской земли...»6

Потому для обеспечения Терского казачества землей требо-вались конфискованные чеченские земли, которые добывались за счет выселяемых орштхойцев.

Из-за создавшегося тогда аграрного кризиса экономика Чеч-ни и Ингушетии испытала большие потрясения. Разрядить на-пряженность безболезненно не было никакой возможности; цар-ская администрация на Кавказе, очутившаяся перед опасностью очередного взрыва народного возмущения, стала изыскивать воз-можность открыть какой-то «клапан», способный предотвратить народное негодование.

Но прежде чем продолжить описание общей картины, кото-рая царила на Кавказе в предреволюционный период, накануне Великого Октября, не безынтересно изложить мнение Г. К. Ор-джоникидзе по аграрно-правовому положению горцев:

«На Северном Кавказе мы имели дело с в высшей степени сложной политической ситуацией. Здесь имелось, с одной сто-роны, многоземельное, зажиточное, в прошлом пользовавшееся всеми правами казачество, если можно так выразиться, «народ-помещик». С другой стороны, иногороднее население и горцы, безземельные и бесправные в прошлом. Все неказачье населе-ние Северного Кавказа в прошлом находилось в полном поли-тическом подчинении у казачьего, и это несмотря на то, что казачество составляло не более одной пятой всего населения Се-верного Кавказа...

«Казачество обладает самыми лучшими землями на душу -от 9 до 11 десятин (это к 1918 г. - М. В.), тогда как иногороднее население принуждено арендовать землю у казаков, а горцы даже целыми аулами живут на арендованных у казаков землях, как например, большой ингушский аул Галашки...»7

Все эти аулы были заняты казаками в 60-е гг. прошлого (XIX в.) столетия. И дальше есть высказывание Серго Орджони-кидзе о правовом положении горцев, которое сохранилось на всем протяжении царизма в России (со дня «замирения» до Великой Октябрьской социалистической революции):126

«Положение горцев до революции было самое ужасное. Гор-цы находились почти вне закона. Горцев считали только раз-бойниками, и за убийство горца почти не привлекали к ответ-ственности. За горца, убитого на казачьей земле, решительно никто не отвечал. Горец за хранение у себя оружия подвергался полному разгрому. За самое малейшее проявление протеста це-лый аул подвергался экзекуции»8.

ПРИМЕЧАНИЯ

; Шанаев О. (врач). Из неизданной поэмы Ингуш. Владикавказ. 191 7.2 Дело № 209 Начальника Терской области,' 1860-1862 гг. (Северо-

Осетинский республиканский госархив).3 Цаголов Г. Край беспросветной нужды// Терские ведомости. Влади

кавказ. Июль. № 82. С. 144-146.' Смирнов Н. А. Мюридизм на Кавказе. Изд. АН СССР. М., 1963. С. 212.5 Там же. С. 213. Карцев Александр Петрович, ген.-адъютант Началь

ника Главного штаба Кавказской армии.6 Там же. С. 217.7 Орджоникидзе Г. К. Избранные статьи и речи. Т. 1. ОГИЗ. 1956.

С. 70.* Там же. С. 74.

3. КОНЦЕНТРАЦИЯ ПЛОСКОСТНЫХ АУЛОВ В ИНГУШЕТИИ

В результате такого сложного положения в начале 60-х гг. прошлого столетия перед командованием Петербурга и прави-телями Терской области возникала неотложная задача: либо от-казаться от дальнейшей агрессии и возвратить аборигенам ко-лонизуемого Кавказа все ранее отвоеванное, либо не отступать, а продолжать дальнейшее удушение этих народов.

По своей классово-политической структуре и стратегичес-ким задачам, командование, конечно, не могло допустить мысли избрать первое, т. е. вернуть отобранное, и царские администра-торы приступили к разработке новых замыслов по дальнейше-му наступлению на горцев, в том числе вейнахов.

Командующий тогда Кавказской армией генерал Евдокимов ], опасаясь больше всего возобновления восстания, решил, подобно предшественникам, генералам Ермолову - и другим, «поставить Чечню на колени», т. е. опоясать ее еще и третьим военным кольцом казачьих линий (первая - по Тереку, вторая - по Сун-же, а проектируемая третья - вдоль подножий гор, у всех выхо-дов из ущелий). Для этой цели надлежало вновь освободить тер-риторию от вейнахского населения.

При этом отмечается, что особое внимание и ненависть у царского командования вызывало ингушское племя орштхой-цев (карабулаки), которое, живя на стыке между Чечней и Ин-

127

гушетией, занимало важное (узловое) стратегическо-политиче-ское положение, а также из-за его резкой непримиримости и свободомыслия. От него больше всего хотелось избавиться цар-ским завоевателям.

Вот потому с орштхойцев и началось в 1859 г. это новое вы-селение горцев. Приводим материал о начале административ-ной концентрации ингушей в большие аулы, расположенные на плоскости по правобережью рек Терека и Камбилеевки, по Сун-же, Ассе, Фортанге и др. рекам.

«В течение всего времени (март и апрель 1859 г. - М. Б.) все карабулаки, жившие в ущельях по обеим сторонам Фортанги, сожгли свои хутора и со всеми семействами и имуществом пе-реселились в аулы: Бамут, Алажино, Ахуборов, Нестеровский, Алхасты, Алеус-али, Аршты и частью в Назрановское общество, в аул Ачалук. Некоторые же из карабулаков, не желая подчинять себя старшинам, переселились в Чечню... (Ачхой-Мартан. - М. Б.)

Что касается галашевцев, то они выселились в Алеж-Алем, а жившие в верховьях Сунжи и Камбилеевки - Базоркино и Той-Кантышево; на Кабардинской горе - подполковника Мальсаго-ва и два аула в Ачалуки; по Назрановке - Насыр-Корт, Дошлу-ко-Гамурзиево, Барсуки, Мальсагово и Плиево; по Сунже, Кенчи, и по Сурхахи - корнета Кагермана Агамурзиева. Сведения о числе дворов в каждом ауле я не замедлю представить Вашему Превосходительству по получении от помощников моих. После описанного переселения в ущельях по Фортанге, Ассе, Сунже и Камбилеевке мелких хуторов из жителей никого не осталось...»3

Благодаря этому, первому здесь административному меро-приятию царских властей, в малоземельные аулы плоскостной Ингушетии и, отчасти, Чечни к 60-м гг. влилась из предгорий значительная часть обезземеленных и разоренных сородичей; одних только орштхойцев было 1800 семейств. Они-то и находи-лись в исключительно тяжелом материальном положении. Даже ожесточенная к горцам казачья администрация Терской облас-ти признавала это, потому и хотела избавиться от них в первую очередь!

«...В этом положении племя это (карабулаки. - М. Б.) суще-ствовать не может, и никакие, даже жестокие меры не остановят его хищнических наклонностей, а потому перевод карабулаков и правильное расселение жителей в Малой Кабарде составляет нашу заботу»1.

Кавказская администрация вначале пыталась уговорить «по-тесниться» кабардинских князей; просила возвратить часть по-даренных им Россией земель под размещение чеченских и ин-гушских выселенцев. Но, конечно, из этой затеи ничего не выш-ло. Князья кабардинские подняли «вопли» (до Петербурга!). Затеяли судебную тяжбу с Терской администрацией и свои зем-ли не хотели никому уступать. Положение же обострялось и не терпело проволочек.128

• ПРИМЕЧАНИЯ

' Евдокимов Н. И. (1804-1864), ген.-адъютант, командующий Запад-ным и Восточным фронтами, «громитель черкесов». С 1856 г. был на-чальником Левого фланга — над Дагестаном и Чечней.

- Ермолов А. П. - ген., был в Чечне наместником царизма.' Рапорт начальника Военно-Осетинского округа ~ полковника Кун

духова командующему войсками Левого крыла Кавказской линии ~ генера-лу графу Евдокимову. На этом рапорте имсетсу. резолюция Евдокимова: «С особенным удовольствием благодарю за это важное дело полковника Кундухова. Донести об этом Главнокомандующему». Дело JV? 436, Гене-рального штаба войск Левого фланга Кавказской линии (Севера-Осетии-ский республиканский госархив).

' О переселении туземцев Терской области в Турцию. (Северо-Осетин ский республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное.).

4. ЗАГОВОР КОЛОНИЗАТОРОВ О ВЫСЕЛЕНИИ ВЕЙНАХОВ

Тогда на сцену выступил сам инициатор и вдохновитель выселения вейнахов, создатель новой (третьей - «евдокимов-ской») линии - начальник и главнокомандующий Терской об-ласти генерал М. Б. Лорис-Меликов 1, который предложил два варианта действий: первый. - переселить силой всех чеченцев на левобережье рек Терек и Сунжа, а на их места расселить Первый и Второй Сунженские казачьи полки; а второй - посте-пенно ослаблять чеченцев, до их «добровольного» (вынужден-ного!) выселения на плоскость; и параллельно, в обоих случаях, принуждать «излишнее» население эмигрировать за границу -в Турцию. По этому поводу генерал Лорис-Меликов (Рис.1, прил. 9) высказывал свое следующее соображение:

«Из всех туземных племен Терской области, чеченское, по количеству населения, общественному устройству своему, а еще больше по топографическим свойствам занимаемой им местно-сти, далее прочих сохранило возможность к сильному сопротив-лению и, действительно, более всего оказывало его против нас самым упорным образом. Экспедиции первых годов нашего столкновения с этим народом, в которых мы потратили столько средств, времени и военной доблести русского солдата, в сущно-сти, мало имели влияния на вопрос окончательного покорения его нашей власти. Мы испытали на деле всю бесплодность борь-бы с чеченцами, которые пользовались закрытой местностью Сунженской долины и предгорий, чтобы наносить нам потери, и избегали в то же время решительного боя. Поэтому мы, по необ-ходимости, прибегали к коренной русской исторической систе-ме заселения окраин государства казаками... За все время пя-тидесятилетней войны чеченцы потеряли только около полови-ны (!) своих земель, да и то наименее для них важных, но сумели до сих пор сохранить положение, оставаясь в котором, они еще9 Закаа № 552 129

не скоро подчинятся полностью нашей власти (!)... Только разъ-единением плоскости нагорной полосы можно лишить Чечню этой выгоды и, заключив население в круг казачьих станиц, впол-не уже и навсегда подчинить его нашей власти. При настоя-щем положении Терской области остается один способ, веду-щий к несомненному успеху, - это выдвинуть нашу передовую линию Сунженских станиц к подошве Черных гор и занять по окраине их полосу земель, начиная от второго Владикавказско-го, через Воздвиженскую и Эрсеной, опираясь с одной стороны на Владикавказ, а с другой - на Герзель-аул или даже на Хасав-Юрт. Если б в Терской области были свободные земли, то выпол-нение этого предложения не встретило бы особенных препят-ствий, теперь же вопрос, куда девать чеченское население, может иметь только одно решение - обмен туземных земель на каза-чьи Сунженские полки, особенно второй, часть станиц которого поселена там недавно (1859) без особенного затруднения; они променяют свою безводную и безлесную землю, подверженную частым неурожаям и засухе, на плодоносную плоскость Боль-шой Чечни. Тогда чеченское население было бы сбито в одно место, и разрозненные теперь казачьими землями Малая Кабар-да и Надтеречное Наибство вместе с чеченцами, поселенными по обоим берегам Сунжи, составили бы сплошное туземное на-селение. Население это, имея с одной стороны старую Терскую линию, отрезанное от гор новыми станицами, удаленное от Ка-барды первым Владикавказским полком, а от Кумыкской плос-кости естественной границей - Качкалыковским хребтом, не осмелилось бы более грозить нам восстанием и не, избегал о бы самого бдительного надзора... Мы должны стать в Чечне так, чтобы, по возможности, серьезная попытка ее населения (к вос-станию. - М. Б.) не могла иметь успеха. Для этого нам необхо-димо утвердиться как можно прочнее в горной полосе... До тех пор пока мы не отодвинем население Чечни от гор и не окру-жим его казачьими землями, укрепясь в то же время твердо в горной полосе, до тех пор нельзя надеяться на окончательное покорение чеченцев»2.

Но этому проекту (выселить из гор на плоскость всех чечен-цев и протянуть новую укрепленную линию Владикавказ - Ха-сав-Юрт) не удалось в полной мере осуществиться. Только в Ингушетии были поселены казачьи станицы, отрезавшие ее плос-костную часть от гор: станицы Сунженская (Ахки-Юрт), Ворон-цово-Дашковская (Тоузен-Юрт), Тарские хутора (Шолхи), Кам-билеевские хутора (Гадаборшево), Тарская (Ангушт), Длинная долина и другие; разделявшие Ингушетию от Чечни станицы Карабулакская (Ильдерен-гала), Нестеровская (Гаджирен-Юрт), Ассиновская (Ак-Борзе), Фельдмаршальская (Алхасты), Галаш-кинская, Мужичи, Алкунская, Даттых и т. д.

Однако основной вопрос о выселении обоих этих народов с Кавказа был решен и принят потому, что после этой докладной130

начальник Терской области генерал-адъютант Лорис-Меликов, учитывая остроту создавшегося в области земельного кризиса, стал еще усиленнее бить тревогу по всем инстанциям - от Тиф-лиса до Петербурга, и до Стамбула!

Вот, например, выдержки из некоторых его донесений на-чальству, где в письме к начальнику Главного штаба Кавказ-ской армии генералу Карцеву 3 он сообщал о грозном напряже-нии перед бурей в «покоренной» Чечне:

«Из сведений, которые посылал я в Главный штаб из пред-шествовавших писем моих, Ваше Превосходительство могли убе-диться, в каком натянутом положении находится Чечня. Вол-нения, готовящиеся в ней, не уничтожены окончательно, а ско-рее отстранены до более удобного времени. С 1859 г. (год ликвидации имамата и пленения Шамиля. - М. Б.), когда мы начали считать край этот покоренным (?! - М. Б.), хотя в дей-ствительности далеко того не было, проявлявшиеся возмущения в Чечне имели характер как бы частный, источником которого были или неустановившийся порядок, или же неудовольствие на местных властей, назначенных тогда второпях. Но вот уже более года как предпринимаются всевозможные меры к удовлетворению народных потребностей; чеченцы, сколько можно судить из доходящих до меня отзывов, не имеют повода к изъяв-лению жалобы и в то же время видят необходимость общего восстания»4.

Причину этой опасности Лорис-Меликов видел в том тяже-лом земельном положении, в которое были поставлены Чечня и Ингушетия усилившейся аннексией (захватом) их земель под казачьи поселения. Об этом он докладывал в Штаб наместника на Кавказе:

«В этой-то разбросанности казачьего населения и в недостат-ке земель как для казаков, так еще более для местного населе-ния заключается вся трудность и исключительность управле-ния Терской областью в сравнении с прочими частями Кавка-за... С одной стороны, стесненность территории, происшедшая от водворения в пределах области стотысячного казачьего насе-ления, поставила большую часть туземных племен в полную не-возможность прежних условий хозяйственного быта их; с дру-гой же - замкнутость края, лежащего между безводною степью и снеговым хребтом, лишает возможности вывести из пределов области беспокойное и малоспособное (! - М. Б.) к принятию гражданственности чеченское племя... При настоящем недо-статке земель в области и тех заботах, которые вызываются по-ложением туземного населения в крае, выход всяких ста се-мей... будет уже для нас облегчением»5.

Возбудив вопрос о необходимости выселить хоть часть чечен-цев и ингушей, Лорис-Меликов в следующей докладной запис-ке на имя начальника Главного штаба Кавказской армии ставит уже более ясно свои конкретные требования о прямом выселе-9*

131

нии их в Турцию. Он об этом писал тогда следующее: «Будет ли принята предложенная мной система действий, окажется ли своевременным руководствоваться только вторым способом, осу-ществление ухода чеченцев в Турцию принесет нам несомнен-ную пользу (! - М. Б.). Краткий обзор состояния наших дел в прочих округах еще более покажет Вашему Превосходитель-ству, до какой степени выселение чеченцев в Турцию облегчило бы нашу задачу в Чеченском округе, единственном, заставляю-щем еще нас сомневаться в успехе начатого дела... Положение Чечни далеко не надежное; она одна не дает нам верных руча-тельств за будущее спокойствие в крае... Общим же и несо-мненно полезным пособием при обеих системах является пере-селение хотя бы части чеченского населения в Турцию»6.

Во-первых, генерал Лорис-Меликов в этой докладной при-знает, что он сам является инициатором выселения чеченцев в Турцию.

Во-вторых, по вопросу о желании местной администрации избавиться от наиболее беспокойных карабулаков (ингушей-орш-тхойцев), как уже отмечалось, Лорис-Меликов просил генерала Карцова, чтобы тот, осуществляя в Петербурге ходатайство на выселение чеченцев, особо добивался перед военным министром царя Александра II Милютиным обязательного удаления всех карабулаков. В его письме от 5 сентября 1864 г. этому уделено первостепенное (!) значение; он писал об этом так:

«При докладе Дмитрию Алексеевичу Милютину (военному министру. - М. Б.) о делах Терской области считаю необходи-мым предупредить Ваше Превосходительство, что какое бы ни было принято решение для чеченского вопроса, переселение ка-рабулаков в Малую Кабарду... совершенно необходимо выпол-нить будущей весной. 1800 семейств карабулаков остались без земли (подчеркнуто. - М. Б.), большая часть из них проживает с I860 г. во временном отводе, между казачьим населением на 11 тысячах десятин, другая же рассеяна по ущельям 2-го Вла-дикавказского полка, по аулам Чечни и даже Малой Кабарды»7.

Из приведенных цитат видно, что ранее указанный нами «вы-ход» был наконец найден: вопрос о выселении ненавистных орштхойцев, чеченцев и ингушей был вполне решен между во-енно-административными кабинетами Кавказа и Петербурга. Оставалось окончательное согласование и оформление этого воп-роса между Министерствами иностранных дел России и Тур-ции, так как требовалось разрешение и согласие Константино-поля. Но за этим дело не должно было стать, потому что турец-кое командование весьма охотно принимало горцев, используя их наравне с курдской конницей в кавалерийских частях.

И, наконец, последний вопрос, который надо было доработать в этом деле: подобрать (точнее, подкупить) авторитетного агита-тора из среды самих горцев.

Последнему обстоятельству администрация Терской области132

придавала немаловажное значение. В этот именно момент в клу-бок предательского заговора и вплелся царский генерал Кунду-хов Мусса 8.

«...Великий князь Михаил Николаевич поручал генерал-май-ору Кундухову в бытность его летом 1864 г. в Константинополе войти в негласное сношение с турецким правительством отно-сительно того, в какой мере и каким образом могла бы быть осуществлена мысль о переселении в Турцию части чеченского населения»0.

Из этого сообщения видно, что еще с лета 1864 г. сам на-местник Кавказа великий князь Михаил Николаевич поручал своему генералу Кундухову «войти в негласное сношение с ту-рецким правительством». Следовательно, это переселение вей-нахов было заранее согласовано царизмом с Турцией.

Потому следующим этапом стала подготовка вейнахского населения к идеям пантюркизма. В этом деле, кроме Кундухо-ва, главными деятелями были мало-чеченский наиб Саад Уллах и карабулакский старшина Алигуко Цугов 10, которые присяг-нули на Коране последовать примеру Кундухова, если тот пер-вый поднимется за границу11.

Об этом моменте архивные документы свидетельствуют так:«... Генерал Кундухов высказал мне (т. е. ген. Лорис-Мели-

кову. - М. Б.) предложение о возможности возобновить между туземцами Терской области стремление к переселению в Тур-цию. Он предложил взять на себя выполнение этого дела и уве-рен, что при тех мерах, которые он примет негласно, в течение летних месяцев уйдут до трех тысяч семейств»12.

Но для успешного осуществления этого плана Кундухову нужны были пособники из самой среды местного населения, которых надо было (как и его самого) подкупать золотом. Ло-рис-Меликов сообщал по начальству генералу Карцеву о том, что Кундухов «...доложил мне, что каков бы ни был дальнейший исход переселения... придется, быть может, для первоначально-го возбуждения переселения прибегнуть к негласному вознаг-раждению трех или четырех личностей, наиболее популярных в населении»13 (Рис. 2, прил. 9).

Как видим, «негласное вознаграждение» играло немаловаж-ную роль! Дальше выясняется, что этими лицами оказались: в Чечне - Османов Саадула и Саад Уллах, в Ингушетии - Цугов Алигуко.

ПРИМЕЧАНИЯ

' Лорис-Меликов Михаил Тариелович (1825-1888) - из богатых ар-мян города Тифлиса, ген.-адъютант, начальник Терской области и коман-дующий войсками, управлял с 1863 г. Терской областью 10 лет; крупный военный деятель царизма; за успешное ведение войны с Турцией 1877-

133

1878 гг. был награжден титулом, «граф» (1878). В истории горцев играл весьма отрицательную роль, как губитель выселенцев-вейнахов из Чече-но-Ингушетии в Турцию.

z Докладная записка о Терской области начальнику Главного штаба Кавказской армии «О переселении туземцев Терской области в Турцию» от 14. 06. 1863 г. (Северо-Осетинский республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

3 Карцев Александр Петрович - ген.-адъютант начальник Штаба Каеказской армии; один из главных царских деятелей по переселению горцевв Турцию (по Дзагурову Г. А. С. 197).

4 Письмо ген. Лор'ис-Меликова ген. Карцеву из крепости Владикавказ«О переселении туземцев Терской области в Турцию» 26. 07. 1863 (Северо-Осетинский республиканский госархив, св. 1, д. 1. (секретное).

5 Докладная записка командующего войск Терской области начальнику Главного штаба Кавказской армии «О переселении туземцев Терскойобласти в Турцию». № 34. 07.05.1864. (Северо-Осетинский республиканский госархив, св. Г, д. 1 (секретное).

6 Докладная записка о Терской области начальнику Главного штабаКавказской армии «О переселении туземцев Терской области в Турцию».Август 1864. (Северо-Осетинский республиканский госархив, св. 1, д. 1(секретное).

7 Письмо начальника Терской области начальнику Главного штабаКавказской армии 5.09.1864 «О переселении туземцев Терской области вТурцию» (Северо-Осетинской республиканский госархив, св. 1, д. 1, (секретное).

8 Кундухов Мусса Алхазович - ген.-майор. Родился в 1820 г., был в1859 г. начальником Осетинского округа; из осетинских тагаурских дворян (алдар), стал царско-султанским агентом по переселению горцев-вей-нахов в Турцию в 1865 г. За крупные царские деньги вел провокационнуюдеятельность среди выселяемых. В 1865 г. был отпущена Турцию, кудаон затем переселился с семьей. Впоследствии перешел на службу в Турецкую армию пашой и командовал на Балканах турецкой кавалерийскойдивизией в войне против России в 1877-1878 гг., был в чине лива (ген.-майора), а затем в 1882 г. стал фериком (ген.-лейтенант).

9 Верже Ад. П. Выселение горцев с Кавказа/ / Русская старина. Окт.1882. Т. 32. С. 12-13.

10 Алигуко Цугов - по-ингушски Алико Цугов. (Очевидно, в его именизаметно кабардинское влияние. - М. В.) Поручик, начальник Карабулакского участка; в 1862 г. подавал прошение о наделе землей за 35-летнююцарскую службу. В год выселения, т. е. в 1865 г., он умер на родине.

" Там же. С. 15.12 См. выше. Докладная записка «О переселении туземцев Терской об

ласти в Турцию» № 34 от 07.05. 1864. (Северо-Осетинский республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

13 Письмо ген. Лорис-Меликова ген. Карцеву «О переселении туземцевТерской области в Турцию» № 127, 23.01. 1865 г. (Северо-Осетинскийреспубликанский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

134

5. МАТЕРИАЛЬНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ЗАГОВОРА ПО ВЫСЕЛЕНИЮ В ТУРЦИЮ

После составления данного заговора против вейнахов сделан был окончательный запрос наместнику на Кавказе, в ответ на который последний, через начштаба ген. Карцева, санкциониро-вал начало выселения горцев в Турцию. От него была получена телеграмма, весьма характерного содержания:

Копия

Телеграф во Владикавказе.Из Поти.ТЕЛЕГРАММА № 198, 17.05. 1865 г.Правительственная. ВладикавказКомандующему войсками (Лорис-Меликову. - М. Б.)

Великий князь (Михаил Николаевич, наместник на Кавка-зе. - М. Б.) согласен на предложение генерала К. (Кундухова. -М. Б.). Желаю полного успеха. Чем дальше, тем лучше (! -М. Б.) Карцев1.

В этих лаконичных словах официальной телеграммы - «чем дальше, тем лучше»- сказалось заветное чаяние всех кавказ -ских колонизаторов, которые мечтали о захвате территории Кав-каза, но без самих кавказцев! Загнать их от себя подальше, что-бы любыми методами избавиться от близости небезопасных або-ригенов Кавказа - эта шовинистическая идея возникла с первых дней «замирения» края!

Но верный слуга царского престола генерал Кундухов за не-прикрытое предательство своих братьев-горцев требовал нема-лую, по тому времени, мзду (вознаграждение). Об этом постыд-ном торге имеется много свидетельств. Вот некоторые из них:

«Он (Кундухов. - М. Б.) высказал мне при этом надежду, что в случае, если участие его принесет пользу, то правительство не откажет в приобретении (?) от него в казну пожалованной ему земли и выстроенного им на ней дома»2.

Под этим «приобретением» следует, конечно, понимать заву-алированный подкуп: официальная фальшь и лицемерие не допускали того, чтобы вещи назывались своими именами, одна-ко совершать любые гнуснейшие поступки, под маской благо-приличия и добродетели, допускалось сколько угодно! И в дан-ном случае это «приобретение» казною ранее «пожалованной земли» (2800 десятин! Тоже, видимо, за подобные же «заслуги»), фактически, являлось подкупом для способствования к изгна-нию ограбленных и обманываемых (панисламизмом) вейнахов. Как писал Лорис-Меликов ген. Карцеву в штаб Кавказской ар-мии, Кундухов сам предложил условия этой темной сделки и Лорис-Меликов ходатайствовал о принятии их, поддерживая сво-

-135

его верного слугу-исполнителя: «Решаясь на такую меру, он (Кундухов. - М. Б.) рассчитывает на успех переселения и наме-рен тогда, по уходе не менее трех тысяч семейств, получить уволь-нение от службы и самому проследовать туда, же (в Турцию. -М. Б.). Но все это, по словам его, он может сделать только в том случае, когда взамен отведенных ему в Осетии 2800 десятин земли и построенного на ней большого каменного дома ему вы-дано будет из казны 45 тыс. руб. плюс на мнимые расходы -«пособия» выселенцам... Со своей стороны я полагаю, что за содействие к выходу трех тысяч семейств чеченцев можно бы нам решиться и на значительное денежное пожертвование»3.

Из этой переписки видно, что дельцы-генералы наконец до-говорились в деталях. На поверхность их грязного провока-торского дела всплыла внушительная сумма для того времени -45 тыс. руб. золотом! Этот запрос Лорис-Меликов делал в штаб наместника перед началом своих действий по выселению гор-цев для того, чтобы было «испрошено» повеление самого брата государя - наместника, после чего должна была завершиться окончательная денежная сделка с Кундуховым и остальной его сворой любителей царского золота.

А в секретном письме Лорис-Меликова к своему подчинен-ному, начальнику среднего (чеченского) фронта генералу князю Туманову, он дал указание вербовать продажных агентов из ту-земцев для агитации масс Чечни за выселение в Турцию. Он об этом писал так: «...если в числе различных мер, которые будут приняты Вами для первоначального возбуждения переселения, Вы признаете необходимым сделать некоторые негласные денеж-ные вспомоществования лицам наиболее популярным в населе-нии, уход которых может иметь влияние и послужит примером для других, то я буду ожидать представления Вашего о том, ка-кая приблизительно сумма (! - М. Б.) может потребоваться на этот предмет, дабы предварительно испросить ассигнования ее у Его Императорского Величества»4.

Следовательно, из этого письма видно, что не только инициа-торы и вдохновители выселения - Лорис-Меликовы, Карцевы и др. - были замешаны в этом постыдном деле, но даже (!) и «Их Императорские Высочества», в лице наместника на Кавказе -брата царя, были участниками этой грандиозной провокации. Царизм любой ценой и любыми средствами и методами доби-вался захвата новых земель и удаления опасных ему защитни-ков своей Родины!

Вместе с тем, следует еще подчеркнуть, что царская кавказс-кая администрация, отпуская за границу вместе с переселенца-ми и подкупленных ею вожаков - агитаторов, не могла вполне доверять им самим (!), а потому шла на такую вынужденную уступку лишь ценою максимально бескровного увода с Кавказа неугодного им национального контингента. По этому вопросу136

ген. Карцев, от имени самого великого князя-наместника, давал указание Лорис-Меликову следующего содержания:

ДоверительноЕго превосходительству М.Т. Лорис-МеликовуМилостивый государь, Михаил Тариелович!По докладе Его Императорскому Высочеству Главнокоман-

дующему содержания письма Вашего от 23 января сего года за № 127, Государь Великий Князь изволил выразить мнение, что если бы состоялось увольнение ген.-майора Кундухова и окон-чательное водворение его в Турцию, то в случае войны, при его способностях, при знании края, связях и той популярности, ко-торой он пользуется в туземном населении, Кундухов имел бы возможность ежели и несущественно вредить нашим интере-сам, то во всяком случае подать повод к серьезным опасениям за сохранение внутреннего спокойствия Терской области. По изложенным причинам Его Императорское Высочество изво-лит полагать, что при предстоящем разрешении вопроса о пере-селении чеченцев в Турцию желательно было бы избегнуть тех серьезных затруднений в будущем, которые неминуемо были бы сопряжены с уходом в Турцию ген.-майора Кундухова, и что к таковой мере можно прибегнуть только в крайности и в том только случае, ежели последствием ее было бы фактическое пе-реселение пяти или шести тысяч семейств чеченцев, так как столь значительной массы этого беспокойного населения могло бы в некоторой мере выкупить неудобства, сопряженные с окон-чательным переходом в Турцию ген.-майора Кундухова»''.

В этом письме подтверждается, что царизм очищал забла-говременно Северо-Восточный Кавказ от всех наиболее антаго-нистически настроенных элементов, особенно орштхойцев. По-литический смысл этого дела состоял в том, что, готовясь к пред-стоящей войне с Турцией, царизм выселял неугодных себе «подданных», но наряду с этим опасался отпустить в неприя-тельский стан своего бывшего слугу - генерала Кундухова, это-го явного двурушника, который слишком циничной продажно-стью даже своим хозяевам - покровителям - не внушал дове-рия и особого уважения! Власть Кавказского края, в лице наместника царя, допускала ту уступку только ценою выселе-ния, минимум 5-6 тыс. семей вейнахов. (См. выше).

С другой стороны, это доказывает, что царская власть в Тер-ской области чувствовала себя весьма неуверенно, если она боя-лась популярности и связей своего туземного генерала в нацио-нальной среде, который мог бы один поднять больше, чем 5 тыс. семей. Кроме того, доказывается насколько ненавидели горцы власть завоевателей, если, по мнению администрации края, один генерал Кундухов мог бы поднять восстание во всей Чечне.

Данное положение с наглядной убедительностью свидетель-ствует, что самодержавие выселением горцев с Кавказа предус-

1 Я 7

матривало не только разрешение локального вопроса (земельно-го), но оно затрагивало и вопросы международного порядка, по-литические перспективы. Таковы были сложнопереплетенные задачи этого немаловажного предприятия в деле окончательно-го «замирения» края.

ПРИМЕЧАНИЯ

' Телеграмма ген. Карцева ген. Лорис-Меликову «О переселении ту-земцев Терской области в Турцию» № 198, 17.05. 1865. (Северо-Осетин-ский республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

2 См. выше: Докладная записка «О переселении туземцев Терской области в Турцию» № 34, 7.05. 1864. (Северо-Осетинский республиканскийгосархив, св. 1, д. 1 (секретное).

3 См. выше: Письмо ген. Лорис-Меликова ген. Карцеву «О переселениитуземцев Терской области в Турцию» JV? 127, 23.01. 1865. (Северо-Осетинский республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

4 Письмо ген. Лорис-Меликова ген. князю Туманову «О переселениитуземцев Терской области в Турцию» № 279. 9.11. 1865. (Северо-Осетинский республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

5 Предписание ген. Карцева ген. Лорис-Меликову «О переселении туземцев Терской области в Турцию» № 27, 16.11. 1865. (Северо-Осетинский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

6. ПРОВОКАЦИОННЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ АДМИНИСТРАЦИИ

Для успеха выселения весь аппарат царской администрации на местах был приведен в полную боевую готовность. Но ввиду недостаточности (или отсутствия?) реальных мероприятий со стороны Турции, которые в вербовке эмигрантов (выселенцев) из Чечни весьма слабо проявлялись, царскому командованию приходилось действовать через свою агентуру даже от имени турецких эмиссаров!

Генерал Лорис-Меликов разворачивал среди горской верхуш-ки провокационную деятельность, вербуя массы за уход в Тур-цию. Он сам запрашивал в штабе главнокомандующего у гене-рала Карцева о присылке ему образцов текстов турецких про-кламаций, распространявшихся ранее турецкими агентами в Черкесии, чтобы, размножив их в местной типографии, агитиро-вать чеченский народ этими турецкими фальшивками.

Все это документально доказывает, что в Чечне и Ингуше-тии массы все же не столь охотно поддавались панисламист-ской провокационной агитации агентов царизма.

В письме Лорис-Меликова к генералу Карцеву об этом гово-рится следующее: «Хотя и трудно ожидать, чтобы можно было возбудить охоту к переселению в добрых наших чеченцах (!) собственно одной этой прокламацией, но все-таки не мешало бы

прислать мне несколько экземпляров для распространения в населении»1.

Как видно из этого документа, сам начальник Терской обла-сти генерал Лорис-Меликов был непосредственным участни-ком этого провокационного предприятия, возглавляя даже «не-гласную» агитацию фальшивками за уход горцев в Турцию. По этому поводу он сообщал в штаб наместника: «Получив копию с письма посланника нашего в Константинополе относительно согласия Турецкого правительства на принятие переселенцев из Чечни в пределы Малой Азии, я вызвал во Владикавказ гене-рал-майора Кундухова и предложил ему приступить к возбуж-дению в среде чеченского населения стремления к уходу в Тур-цию, а при предстоящей поездке моей в Чечню приму со своей стороны все зависящие от меня и возможные негласные меры к успешному началу этого переселения, осуществление которого, ослабляя чеченское племя, принесло бы нам несомненную пользу...»2

Вся эта агитация чеченцев и ингушей за выселение в Тур-цию проводилась в тщательной конспирации. Но внешне цар-ская власть в Терской области создавала ложное общественное мнение, будто все происходит без ведома администрации, отвер-гая попытки легализовать это дело. В письмах и докладных Лорис-Меликова это неоднократно подчеркивалось. Так, в пись-ме к генералу Карцеву он писал:

«В Грозном сделаны мной необходимые указания по этому предмету князю Туманову, который должен будет руководить этим делом с крайней осторожностью, через посредство некото-рых туземцев, на которых можно положиться (!). Для успеха дела необходимо, чтобы горцы не только не знали о желании нашем содействовать переселению, но местная власть должна, напротив, как бы отклонять(!) их от этого намерения»3.

Отсюда в чеченской народной песне того периода имеются слова:

Мусульманский царь зовет нас к себе, Царь русский - остаться просит!4 и т. д.

Из этого тоже видно, что народ обманывали, иначе никогда не появились бы эти слова: «царь русский - остаться просит». Массы Чечни были оплетены сетями заговора. Начальник сред-него фронта генерал князь Туманов, которому было поручено прямое выполнение этой директивы («отклонять» чеченцев от выселения в Турцию), писал генералу Лорис-Меликову о том же: «Первым и непременным условием к возбуждению в че-ченцах желания переселиться в Турцию я полагаю необнаруже-ние, что желание это исходит от правительства. В противном случае чеченцы, по свойственной им недоверчивости ко всякой правительственной мере (еще бы, не свойственной! - М. Б.), мо-гут заподозрить правительство в намерении переселить все на-

139

селение Чечни в Турцию; а потому или заявят о желании всех на переселение, или же останутся все на своих местах в выжи-дании насильственного выселения... следовательно, все это долж-но оставаться в глубочайшей тайне; от нашего умения будет зависеть без кровопролития или особых неурядиц довершить великое»5.

Царские генералы свое «великое» дело совершили, обставив все «глубочайшей тайной», опираясь на своих местных лакеев, предателей родного народа, тех и таких, на которых «можно по-ложиться».

Но горская масса не была однородной, в ней были люди, не поддающиеся обману, о которых генералы говорили, что они со «свойственной чеченцам недоверчивостью». Поэтому с самого начала заговора началось глухое брожение. Народ, очевидно, за-подозрил недоброе. В документальных материалах сохранившей-ся переписки того периода это проглядывает, например, в том, что Лорис-Меликов писал генералу Карцеву: «Окончательный и прочный успех наш на Северном Кавказе (предшествовавшее в 1861-1864 гг. выселение черкесов. - М. Б.) не мог не вызвать тревожных ожиданий в населении Чечни. Как бы ни старались мы маскировать намерения наши, массы населения, вследствие ли естественных отношений к нам, или же по общему убежде-нию, существующему как в среде местных войск, так и лиц приезжих, предвидит, что в весьма близком будущем прави-тельство захочет стать в крае более твердой ногой. Поэтому в последнее время усилились здесь разные толки и предположе-ния, воспрепятствовать которым местной власти весьма трудно и едва ли возможно»6.

Царская администрация опасалась восстания и категориче-ского отказа чеченцев выселяться добровольно в Турцию. На этой почве высказывалось множество предположений. И дей-ствительно, большинство вейнахских масс не так легко шло в расставляемые им ловушки.

Что вынесли вейнахи в ту ужасную пору переселения, пока-зывают следующие архивные документы. В докладной записке начальника Терской области генерала Лорис-Меликова на имя начальника Главного штаба Кавказской армии (при его проезде через Владикавказ в Петербург) говорится о создавшемся в ав-густе 1864 г. в крае положении следующее: «...весьма трудно рассчитывать, чтобы чеченцы, отличающиеся особенной привя-занностью к родине (на глазах примеры 1860-го и 1861 гг.), охотно поддались бы предложениям в этом духе, но, во всяком случае, я принял уже меры к проведению в среде населения этой идеи»7. И далее, в другом письме Лорис-Меликов говорит об этом же генералу Карцеву так: «Охотников между чеченца-ми к переселению, как я полагал и прежде, пока очень мало...»8.

Об этом сообщали отовсюду, где только не шла провокацион-ная пропаганда, ибо народ не мог легко решиться на уход со своей родины.140

Все это еще конкретнее и убедительнее подтверждается в сведениях полковника Беллика, передававшихся им из стани-цы Червленой, где он описывает свой разговор с двумя чеченца-ми, когда он их спаивал с целью выведать нужные сведения о настроении чеченских масс. Один из них, пытаясь угодить на-чальнику, искажал истину, но другой, изряднее подвыпив, ока-зался слабее и разболтался, открыв подлинное настроение всей Чечни. Все это, конечно, усердный полковник не замедлил на-писать и донести самому начальнику области генералу Лорис-Меликову. Вот что Беллик описал: «...другой чеченец, после многих стаканов портера, был более откровенен, чем первый; он прямо сказал: «Не пойдем мы в Турцию и не пустим тех, кто собирается туда; в Турции ждет нас смерть, ждет она и здесь нас, но здесь она приятней, потому что здесь наша родина и здесь лежат наши отцы, побитые русскими».

Когда я стал доказывать о необходимости чеченцев покорить-ся всем тем условиям, какие необходимы для спокойствия края, тогда они сказали: «Эти условия есть наша смерть, ибо и пере-селение в Турцию, и обезоружение нас есть для нас одно и то же...» Я долго с ними говорил и из мрачного настроения их мыслей я ничего другого не заметил, как явную их готовность на повторение события 40-го г.»9.

Подобное же сообщение делал начальник Аргунского округа, полковник Ипполитов 10. Князю Туманову он писал о действи-тельном положении Чечни, не прибегая к спаиванию: «...о доб-ровольном переселении в Турцию народ не думает: при общем сборе они (т. е. Чентиевское и Шатоевское наибства. - М. Б.) объявили мне, что «пойдут только тогда, когда вся Чечня пого-ловно уйдет, или же тогда, когда прикажут им идти». Это были не одни только слова, но народ, действительно, не желает пересе-ления, понимая хорошо, что для этого они слишком бедны...»11

Из приведенных документов видно, что ни о каком влиянии мюридизма и «пантюркизма» с «исламизмом» на массы Чечни и Ингушетии тогда не было и речи. Народ вполне реально отда-вал себе отчет о готовящихся для него бедствиях со стороны русского царя и турецкого султана. Люди предпочитали уме-реть в борьбе на родине, нежели скитаться на чужбине в поис-ках мифического «мусульманского рая». (См.: прил. 3).

Отсюда видно, что царская агитация в народе за выселение не давала сколько-нибудь положительных результатов. Вейна-хи, в большинстве своем, достаточно хорошо разбирались в обста-новке и все были вполне готовы ко всему плохому со стороны агентов царизма, агитировавших за «добровольное» выселение с Родины.

По документам явствует, как глубоко ошибочны выводы не-которых местных историков, считавших, что и в 1865 г. горские массы (в вопросе переселения в Турцию) были «обмануты» «идео-логией мюридизма», а также, что Турция была особо «заинтере-

141

сована» привлечением в свое подданство воинственных чечен-цев (для использования их в борьбе на Балканах и против Рос -сии). .(См.: прил. 3).

Я склонен заключить, что они, несомненно, были (обма-нываемы) провоцируемы царско-султанской агентурой, но сами они отнюдь не вполне верили в те «блага», которые им сулили Кундухов и Лорис-Меликов, а шли только в силу полнейшей безысходности и сложившихся против них исторических обсто-ятельств (аграрно-правового кризиса, деморализованные плене-нием Шамиля и разгромом черкесов в 1861-1864 гг.), физичес -ки утомленные беспрерывной неравной партизанской войной, голодающие, беспомощные и т. п. Попав в стечение таких не -удобных обстоятельств, стоя перед угрозой новых карательных репрессий и царского террора, люди обреченно покорялись пол-ному произволу, подвигавшему к выселению их в Турцию.

Однако обман вейнахов выяснился только после выселения -с прибытием в Турцию. Вот как свидетельствует об этом один из современников:

«Решившись переселиться, некоторые сделали это под влия-нием толков подстрекателей...Чеченец ожидал, что он явится в Турцию, как в нежный отчий дом, явится мухаджиром 12 со все-ми преимуществами этого священного сословия... но равноду-шие и бесцеремонность с этими «мухаджирами» турок, назы-вавших их шакалами (! - М. Б.), и вообще печальная действи-тельность скоро охладили их»13.

Если вейнахские выселенцы и могли строить себе на родине какие-то панисламистские иллюзии под влиянием лживой про-паганды царской агентуры, то все это лопнуло, как мыльный пузырь, лишь только первые переселенцы пересекли русско-турецкую границу!

Но несмотря на заверения «вербовщиков», что все идет как по намеченному плану, царские власти до самого последнего момента сомневались в спокойном (бескровном) окончании за-теянной ими провокации. Нервозность сквозила в каждом сло -ве их переписки. У князя Туманова в письме к Лорис-Мелико-ву встречаются, например, такие тревожные фразы:

«Все доныне получаемые мной сведения обнадеживают меня, что переселение части чеченского населения совершится с успе-хом, но тем не менее, нельзя теперь об этом сделать положи-тельного заключения... Слухи, со всех сторон мной в настоящее время получаемые, и действия моих агентов дают мне смелость надеяться, что предприятие это совершится по желанию» 14.

В этих словах, написанных накануне переселения (в феврале 1865 г.), достаточно ясно заметно опасение за исход дела.

Но и позже, в момент выезда первых обозов, князь Туманов опять боялся (!)• Постоянное сопротивление Чечни всем цар-ским мероприятиям не внушало им доверия и на сей раз. Он писал: «Я в полном убеждении, что порядок не будет нарушен,142

но (!) за всем тем ручаться невозможно, нужно помнить, что мы имеем дело с чеченцами!»15

Опять это проклятое «но», мешающее сгибать в бараний рог чеченцев. И это за месяц до непосредственного выселения!

Можно только подтвердить, что в том-то и дело, что плохо было царским генералам да атаманам «иметь дело с чеченца-ми» - с теми, которые из поколения в поколение, несгибаемо сражались против царских захватчиков-колонизаторов за свою свободу и независимость.

Интересен другой документ, из которого видна общеполити-ческая обстановка во всем крае. Это докладная командующего войсками Терской области начальнику Главного штаба Кавказ-ской армии. В ней говорится:

«При такой обстановке и настроении населения во всяком другом племени, как, например, у лезгин, можно было бы смело рассчитывать на успешный исход дела, но (!) с впечатлительны-ми, взбалмошными чеченцами нельзя еще окончательно быть в этом уверенным; они могут собраться, распродать свое имуще-ство и все-таки, вследствие какого-либо непредвиденного слу-чая, отложить свое намерение... Потому главнейшая забота ад -министрации должна заключаться в том, чтобы зорко следить за этой переходной минутой и быть готовым встретить беспоря-док(!). Готовность эта необходима еще и потому, что ввиду подня-тых и разрешаемых серьезных вопросов... в остальных частях области неминуемо должны были образоваться партии недоволь-ных... Избегнуть этого и удовлетворить все заинтересованные стороны едва ли возможно и было бы беспримерно, но такое брожение не опасно, когда правительство, чувствуя свою силу и правоту дела, решается, наконец, завершить недоконченный воп-рос завоевания. Следствием всех этих соображений является толь-ко необходимость наблюдения за выработкой дела, вследствие чего, прекратив теперь в области все работы и собрав полки в свои штаб-квартиры, намерен с мая месяца сосредоточить в из -вестных пунктах под видом учебных лагерей два отряда.

Такая готовность с нашей стороны может привести к двум результатам. Или она подвинет чеченцев к решимости уйти в Турцию, или же предупредит беспорядок, к которому они неми -нуемо получат стремление при отмене намерения и потери от распродажи имущества, материальных своих средств. Во вся -ком случае, мне кажется, что к концу нынешнего года мы бу -дем уже в области в значительно выгодных условиях» (под-черкнуто. - М. Б.)16.

Видимо, не на шутку генералов занимала забота «о впечатли-тельных и взбалмошных чеченцах», и поскольку царские ме -роприятия упираются в «но», которое всюду мешало покорять вейнахов, то при всей их великой силе и государственной мощи у царских генералов все же тряслись колени, когда они подо-шли вплотную к выполнению своего заговора.

143

И, наконец, последнее: это указание на то, что дело выселе-ния было не малозначащим вопросом, а являлось «недокончен-ным вопросом завоевания», который самодержавие должно было завершить выселением (любой ценой).

Вот потому-то администрация Терской области приняла все зависящие от нее меры: от подкупа агентов-провокаторов и вплоть до подготовки и сосредоточения войсковых соединений в большие отряды!

Когда все подготовительные мероприятия были завершены, то генералы приступили к осуществлению своего плана.

ПРИМЕЧАНИЯ

' Письмо ген. Лорис-Меликова ген. Карцеву «О переселении туземцев Терской области в Турцию» 01.07. 1864. (Северо-Осетинскии республи-канский госархив, св. 1 ,6 .1 (секретное).

2 См. выше: Письмо Лорис-Меликова Карцеву. .Л/? 127, 23.01. 1865 г.3 Отношение Командующего войсками Терской области начальнику

Главного штаба Кавказской армии «О переселении туземцев Терской области в Турцию» Л? 73, 21.02. 1865. (Северо-Осетинскии республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

4 Сборник сведений о Терской области. Вып. 1. Владикавказ, 1878.С. 274, (в статье «Чеченцы вне Чечни»).

5 Письмо ген. князя Туманова ген. Лорис-Меликову «О переселениитуземцев Терской области в Турцию» № 1, 19.11. 1865. (Северо-Осетинскии республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

в См. выше: Письмо Лорис-Меликова Карцеву «О переселении тузем-цев Терской области в Турцию» 18.12. 1864. (Северо-Осетинскии респуб-ликанский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

7 См. выше: Докладная записка начальника Главного штаба «О переселении туземцев Терской области в Турцию» Август 1864. (Северо-Осетинскии республиканский госархив, св. 1, д. I (секретное).

8 См. выше: Письмо Лорис-Меликова Карцеву. 5.11. 1864 г. Оттудаже и там же.

9 Письмо полковника Беллика Начальнику области ген. Лорис-Меликову 25.03. 1865. «О переселении туземцев Терской области в Турцию»Св. 2, д. 1 (секретное).

10 Сведения Ипполитова заслуживают особого доверия, поскольку он был одним из образованных и авторитетных русских офицеров в Чечне и, кроме того, был женат на чеченке.

" Отношение начальника Аргунского округа, полковника Ипполитова ген.-князю Туманову «О переселении туземцев Терской области в Тур-цию» № 1048, 21. IV. 1865. (Северо-Осетинскии республиканский госар-хив, св. 1, д. 1).

12Мухаджир - по-арабски «изгнанник с родины», лицо священное по Корану.

13 Сборник сведений о Терской области. Владикавказ, 1878. Вып. 1.С. 274, 275.

14 Письмо князя Туманова Лорис-Меликову «О переселении туземцевТерской, области в Турцию» № 1, 19.02. 1865. (Северо-Осетинскии республиканский госархив, св. 1, д. 1 fсекретное).

144

15 Письмо генерала князя Туманова генералу Лорис-Меликову. 24.05.1865. (там же и оттуда же).

16 См. выше: Отношение командующего Терской области начальникуГлавного штаба «О переселении туземцев Терской области в Турцию»№ 73, 23. 11. 1865. (Северо-Осетинскии республиканский госархив, св. 1,д. 1 (секретное).

7. ПУТЬ ВЫСЕЛЕНЦЕВ (до границы)t

Выселение вейнахов с Кавказа в Турцию началось 23 мая 1865 г.1. Эта дата навсегда вошла в историю покорения вейнах-ских народов Российским царизмом, как трагедия и кровавая эпопея.

Выселенцы должны были следовать гужевым транспортом по Военно-Грузинской дороге в Закавказье, а оттуда - к грани-це Турции (рис. 3, прил. 9).

Поселение прибывающих предполагалось производить в глу-бине турецкой страны, подальше от границы с Россией. В пись-ме генерала Лорис-Меликова генерал-майору Кундухову об этом говорилось так: «...По сведениям, доставленным посланником нашим в Константинополе, Турецкое правительство изъявило согласие как на следование пяти тысяч чеченских переселен-цев сухопутьем через Кавказско-Турецкую границу, так и на водворение их в пределах Малой Азии, за Эрзерумским паша-лыком, в окрестностях Диарбекира и Алеппо»2.

Маршрут выселенческих партий проходил через города Гори, Боржом, Ахалкалаки, озеро Хозапин, Александрополь и Каре 3. Группы обозов выселенцев следовали со всех концов Чечни и Ингушетии во Владикавказ, где был центральный переселен-ческий лагерь, и откуда их разбивали на партии по 100-200 се-мейств, после чего направляли в путь в сопровождении пристав-ленных к ним офицеров и конвоя по Военно-Грузинской дороге и далее.

Положение выселяемых горцев было исключительно тяже-лое. Они уходили с родных мест, бросая родных, друзей, жилища, без запасов хлеба (кроме как в дорогу), без скота и т. д., шли, обреченные на полный произвол, беря в дальний путь лишь тот ничтожный примитивный бедняцкий скарб и провиант, кото-рый мог уместиться на их убогих кавказских одноконных арбах (или арбах, запряженных парой буйволов и быков, но это реже). У многих же и такой «роскоши» не было! Благодаря этому, цар-ские организаторы выселения вынуждены были оказывать не-которое подобие «помощи» голой бедноте в обзаведении транс-портом. В скупых казенных строках сохранившихся архивных документов, как, например, в письме Лорис-Меликова к генера-лу Карцеву, читаем заявление Кундухова о расходовании средств на выселяемых горцев: «...генерал-майор Кундухов заявил мне,10 Заказ № 552 145

что крайняя бедность переселенцев и, для некоторых, совершен-ная невозможность отправиться в путь без получения существен-ного денежного пособия, по крайней мере на покупку быков для упряжи, заставили его в выдаче переселенцам пособий превы-сить размер ассигнований на эти суммы»4.

Нет сомнений в том, что в приводимых Кундуховым оправ-даниях по поводу расходов, превысивших якобы предназначен-ные на пособия суммы, есть изрядная доля преувеличения (для «нагрева» и своих рук). Но с другой стороны, весьма возможно, что там имеется и немалая доля истины; это доказывает другой документ (начальника Назрановского, т. е. всей Ингушетии, округа), свидетельствующий об очень стесненном положении орштхойцев. Он сообщал Лорис-Меликову:

«Карабулаки-орштхойцы весьма плохо приготовились к вы-ступлению; причина та, что нет сбыта имущества и трудно при-обретается необходимое для движения. Много бедного народа, которому никто не помогает. Для некоторого облегчения этих затруднений я просил полковника Цехха учредить в стан. Ас-синской базары для меновой торговли. Базары эти назначены два раза в неделю: в пятницу и воскресенье. Надеюсь, что эта мера значительно поможет им собраться. Но при всем этом, без особой материальной помощи, нельзя поручиться за полный ус-пех дела в предположенных размерах»5.

Данная выдержка характеризует общее положение и гово-рит о том, насколько велико было обнищание вейнахских масс, потому что не только сами отъезжающие бедствовали, но и оста-ющиеся не имели средств помочь им хотя бы скупкой нужных в дороге вещей. Нищета была всеобщая.

Черкесы, «уходя, оставляли свои жилища, уцелевший скот, запасы хлеба, а иногда и неубранные нивы. Все это бесплатно доставалось поселившимся на очищенных от горцев местах ка-закам»6.

В противоположность черкесам, орштхойцы вели себя не так, как они. При всем том бедствии, которое описывалось выше, чувство превосходства перед завоевателями до последней мину-ты пребывания вейнахов на родине не покидало этих героев-нищих. Они уходили с родины с высоко поднятой головой! Что это было именно так, доказывает донесение того же начальника Назрановского округа полковника Нурида начальнику области генералу Лорис-Меликову, в котором он писал в дни выселения орштхойцев следующее.:

«Переселение карабулаков идет хорошо - сами зажигают свои аулы, чтобы не оставить казакам»7.

Но если в Ингушетии, возможно, более морально и физиче-ски подавленной постоянной близостью больших войсковых скоп-лений (под Владикавказом и Назранью) выселение проходило без особых происшествий, исключая орштхойцев, ограничивших-ся лишь пассивным протестом (уничтожением своих оставляе-

146

мых очагов), то в мятежной Чечне не обошлось без очередной вспышки!

ПРИМЕЧАНИЯ1 Копия отношения Командующего войсками Терской области и гене

рала Лорис-Меликова командующему войсками Дагестанской области<<О переселении туземцев Терской области в Турцию» Л? 27, 30.05. 1865.(Северо-Осетинский республиканский госархив, св. 1 (секретное).

2 Письмо генерала Лорис-Меликова генералу Кундухову «О переселе-H{LU туземцев Терской области в Турцию» № 74, 24. 11. 1865. (Северо-Осетинский республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

3 Отношение начальника Главного штаба Кавказской армии генералаКарцева начальнику Терской области № 704, 22.04. 1865. с копией визи-риалъных писем к Эрзерумскому генерал-губернатору, 3.04. 1865 г. и телеграммы партионных офицеров полковнику Эглау № 12, 03.06. 1865(от-туда же и там же).

1 Письмо генерала Лорис-Меликова генералу Карцеву «О переселении туземцев Терской области в Турцию» № 53, 07.07. 1865. (Северо-Осетин-ский республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

5 Письмо начальника Назрановского округа генералу Лорис-Меликову.«О переселении туземцев Терской области в Турцию» 20.05. 1865. (оттуда же и там же).

6 Цаликов А. Кавказ и Поволжье. М., 1913. С. 15.7 Переписка полковника Нурида с генералом Лорис-Меликовым. «О пе

реселении туземцев Терской области в Турцию» 02.04. 1865. (Северо-Осетинский Республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

8. ПОПЫТКА ВОЗМУЩЕНИЯ В ИЧКЕРИИ МЮРИДА ТАЗУ ЭКМИРЗАЕВА

В первые же дни отбытия партий вейнахских выселенцев -24 мая 1865 г. - в Ичкерии произошла попытка к возмущению, организатором которого был пастух из сел. Харачой Тазу Эк-мирзаев 1.

Когда в мае месяце терские власти приступили к конкрет-ному осуществлению выселения чеченцев в Турцию, Тазу, узнав о времени выезда первых партий выселенческих обозов, обра-тился к населению ближайших к Харачою аулов бывшего Ве-денского округа (Дарго, Эрсеной, Агишпатой, Элистанжи и др.) с призывом к газавату. Он, призывая народ на войну, ставил це-лью изгнание колонизаторов и освобождение родины от пора-бощения. В его воззваниях назначалось время (24.05.), места сборов и намечалась главная цель.

В тексте воззвания Тазу Экмирзаева говорилось:1.«...Будьте готовы к газавату, к выполнению угодного Богу

и пророку Магомету, войне с неверными и врагами правовер-ных. Именем Бога и пророка его призываю вас всех конных ию* 147

пеших на гору Хитиш-Корт. Собирайтесь все туда завтра ут -ром ...»

2. «Будьте готовы к священной войне, к изгнанию неверных из нам принадлежащего края. При этом приглашаю общество Агишпатой и всех правоверных быть готовыми к Богу и проро-ку угодному газавату. Все конные должны прибыть ко мне в аул Харачой, а пешие на Хитиш-Корт, завтра утром» 2.

И еще один образец переведенного с арабского воззвания, где сказано:

«...Мы (т. е. Тазу Экмирзаев. - M.S.) готовы, повинуемся и ожидаем только начала. Об этих намерениях сообщаем теперь вам (жителям аула Элистанжи. - М. Б.), прося уведомления и приготовления вашего к принятию участия в войне с неверны-ми. В десятый день месяца муххарема мы сделаем нападение на крепость Ведено и отопрем ее ворота» 3.

В этих документах, составленных в теологической форме с помощью арабской письменности, свидетельствуется, что стави-лась задача овладеть царской крепостью Ведено, которая нахо-дилась в центре тех аулов, куда Тазу направлял свои послания о восстании: на севере - Агишпатой, на северо-востоке - Эрсеной, на востоке - Дарго, на юге - Харачой и Хой и на западе - Элис -танжи с хутором Эшельхатой.

Как уже говорилось в прокламациях Тазу, конница должна была собраться в Харачое и оттуда двинуться с главой восстания на возвышенность Хитиш-Корт (историческое место военных сборов ичкерийских чеченцев), куда следовало сойтись и всем пешим, а оттуда они намеревались всеми силами развернуть на -ступление с юго-востока на укрепление Ведено, а силами из Элистанжи и хутора Эшельхатой предполагалось первыми уда -рить с запада в тыл укрепления Ведено.

Из всего этого видно, что план был хорошо заранее разрабо-тан в деталях. И если бы не измена своей же чеченской вер-хушки, то кто знает, возможно, это местное восстание могло бы охватить более широкий район, откуда, увенчавшись первона -чальным успехом, развивалось бы дальше по остальной Чечне и перекинулось бы к выселяемым ингушам и даже в Андию (Да -гестан).

Царское командование, заранее опасаясь возмущения Чечни, стянуло к местам выселения людей значительные силы войск на Сунженскую линию, к крепостям Владикавказ, Грозная, Воз-движенская и др. Но в районе Ведено как раз менее всего жда-ли возмущения, поскольку район Ичкерии считался более спо -койным. Об этом же говорил и сам Лорис-Меликов в отноше-нии к Карцеву, где писал: «...хотя до настоящего времени (до 28.05. — М.Б.) обстоятельство это (восстание Тазу в Харачое. — М. Б.) мешает делу переселения, но нельзя не сожалеть, что по-рядок нарушился именно в той области, откуда исключительно перед прочими округами постоянно получались от полковника

148

Головачева самые успокоительные сведения. Не предвидя этого случая, я весьма кстати приехал в Грозную, откуда могу, будучи ближе к месту, делать все распоряжения сообразно ходу собы -тий»4.

Поэтому командование Терской области форсированным мар-шем стягивало к месту «беспорядка» свои воинские силы. Так, в первую очередь были переброшены из лагеря, под укреплени-ем Воздвиженским, в крепость Ведено два батальона Куринско-го полка. Но им участвовать в боях не пришлось.

23 мая, как только начальник Ичкерийского округа полков-ник Головачев получил известие о восстании, к нему прибыли Даргинский и Веденский наибы со «старшинами» и «почетны-ми лицами» (подобострастными подхалимами (!). Эти отряды объявили «непричастность» их участков к восстанию и предло-жили свои услуги в борьбе против Тазу и его сообщников (!).

Полковник Головачев, очутившись один перед лицом вне-запной опасности, растерялся и был в крайне затруднительном положении. Потому, не ожидая прибытия войск (в Ведено), пред-ложил харачоевскому старшине Эбету Абекаровичу сразу же схватить самого Тазу. Но осуществить это не удалось, потому что население аула не допустило выдачи Тазу. Повторные по -пытки в этом же направлении прапорщика милиции Хату Ма-маева и др. также не увенчались успехом. Народ не только не выдавал Тазу, а наоборот, к нему начали стекаться вооруженные массы чеченцев из всех окрестностей (главным образом одно-аульцы — харачоевцы и ближайшие элистанжинцы).

Полковник Головачев, узнав из перехваченных воззваний о намечавшихся сборах народа на возвышенности Хитиш-Корт и опасаясь присоединения остальных аулов Харачоевского обще-ства, расположенных по правому берегу реки Хулхулау, на рас-свете 24.05. занял позицию тремя ротами Куринского полка на высоте Гамар-Дук (между укреплением Ведено и аулом Эрсе-ной).

В это время Тазу с конным отрядом повстанцев в 200 всад-ников, состоявшем в большинстве из чеченцев аулов Харачой, Элистанжи и Хой, заметил впереди, на Гамар-Дуке, засаду; за -тем, обойдя эти войска, пробрался лесом к аулу Дышни-Ведено и, обойдя его, направился к месту назначения сбора - на гору Хитиш-Корт Даргинского общества.

Потерпев и тут вторичную неудачу в перехвате повстанцев, полковник Головачев направил Даргинского наиба Чомака Ой-шиева с его приверженцами и милицией занять вершину Хи-тиш-Корт до прибытия туда отряда Тазу (делал он это с целью недопущения объединения всех сил повстанцев). Однако Ой-шиев опоздал - на Хитиш-Корте уже собирались окрестные жители, присоединяясь к отряду Тазу. После этого Ойшиев обо -шел высоту Хитиш-Корт, отрезав ее от аула Центарой и лежа-щих к востоку от нее аулов.

149

Попытки склонить Тазу сдаться и явиться к начальству «с по-винной» успеха не имели. Тазу категорически отказался под-чиниться, призывая народ к борьбе с врагами.

Произошла перестрелка, в результате которой у повстанцев было несколько раненых, а у Ойшиева ранен один всадник и убито две лошади. После этого повстанцы отступили обратно по направлению к Харачою.

У аула Эрсеной к Ойшиеву присоединились некоторые из почетных жителей и здесь также повторилась перестрелка на перевале Герендук. Чтобы не допустить отступавших к Хара-чою, наперерез им выступил Веденский наиб капитан Де-Кор-вого с конвоем начальника Ичкерийского округа и такими же почетными старшинами из аула Дышни-Ведено.

Но Тазу удалось отступить в Харачоевский лес, где его това-рищи рассеялись (при нем осталось человек семьдесят с присо-единившимися к ним их семьями).

Из-за предательства даргинского и Веденского наибов и ро-довой верхушки — старшин из окрестных чеченских аулов — восстанию не удалось охватить все массы Ичкерии, и эта вспышка местного возмущения потухла в самом начале (рис. 4, прил. 9).

29 мая царский майор Веденского наибства Бота Шамурзаев, прибыв со своим начальником в Харачой, предложил ожидаю-щему обычных тогда жесточайших репрессий населению вы-дать Тазу и его сообщников и вернуться в аул. Наконец (на пятый день восстания), покинутый всеми, этот стихийный «де-мократ», борец за народ Тазу Экмирзаев был схвачен и достав-лен в царское укрепление Ведено 5.

Так, сравнительно легко и фактически бескровно (одним лишь страхом!), отделались в Чечне колонизаторы от этой локальной вспышки народного негодования и протеста против выселения сородичей в Турцию.

Потому не только непосредственно соприкасавшееся с по-давлением восстания командование Терской области и Главный штаб Кавказской армии, но и управление наместника в Тифли-се, и даже петербургские «величества» да «высочества», после пережитой тревоги за возможный провал их планов, торжество-вали необычайную удачу - «победу». Все это видно по нервоз-ности переписки в дни восстания и последующего обмена исте-рическими приветственными телеграммами, одну из которых здесь приводим:

Телеграф во Владикавказе.Из Тифлиса.Телеграмма № 937 мая месяца 1865 г.Счет слов - 24. Подана числа 30. 10 ч. 12 мин. ночи.Получена 31. 2ч. 50 мин.Владикавказ. Командующему войсками.

Поздравляю с очевидным доказательством торжества Ваше-150

го управления над элементами беспорядка. Прошу доставить описание для объявления в газете и в приказе. Карцев»6.

Еще до окончания ликвидации восстания верховное коман-дование наместника царской армии, опасаясь дальнейшего воз-буждения чеченских масс существующими тогда жестокостями при проведении репрессий, вынуждено было дать установку тер-ским властям о смягчении мер наказания повстанцам и насе-лению волновавшихся аулов.

Кроме того, учитывая общенародное недовольство выселени-ем, оно не придавало значения тому, что в столкновении с Тазу на стороне царских сил принимали участие некоторые из «вер-ноподданных» чеченцев Даргинского и Веденского наибств. По-тому делалось умышленно многозначительное сообщение об этом Лорис-Меликова (для получения наград): «...перестрелка шай-ки Тазу с жителями прочих аулов Ичкерии, как случай весьма редкий в чеченском племени, произвела даже благоприятное для нас впечатление...»7.

Но это сообщение не произвело должного впечатления в штабе командования наместника. В то время как Лорис-Меликов это писал, Карцев тоже слал письма ему (только совсем противопо-ложного содержания).

В своем письме он весьма скептически оценивал весь этот факт как военную случайность, отлично понимая, что существу-ющее долговременное нерасположение населения воинственной Чечни к колонизаторам никогда не может так быстро и легко измениться в пользу царизма; тем более в такой напряженный момент как выселение значительного контингента сородичей. Об этом инциденте Карцев писал: «...на встречу (т.е. пере-стрелку. - М. Б.), которую сделали мятежникам жители, при-знаюсь вам, я не очень полагаюсь; сегодня стреляли для формы против них, завтра будут против нас...»8.

Учитывая именно эту опасность, что полагаться на уже дос-таточно изученную завоевателями «переменчивостъ» настрое-ния чеченских масс особенно нельзя, так как «завтра, возможно, пойдут против нас», царское командование на сей раз не реша-лось применить против ичкеринцев свой обычный кровавый тер-рор. Участь всех арестованных, причастных к делу Тазу, была заранее предрешена сравнительно «гуманнее» (против обычных суровых методов колонизаторов). Вот рапорт Лорис-Меликова в Главный штаб Кавказской армии с ходатайством о смягчении участи Тазу вследствие необходимости считаться с политиче-ским положением в крае: «...наказание главного виновника (Тазу. - М. Б.) долговременными крепостными работами и за-тем пожизненной ссылкой, производя достаточно (!) сильное впечатление на народ, послужит интересам управления более, чем смертная казнь»9.

Можно только заключить, что, действительно, на этот раз по-добная кара должна бы была произвести достаточно убедитель-

№ Какого аула или прозвание

1. Тазу Экмирзаев аула Харачоя

2. Эбеты Абакаров

3. Тазуко Хазуев4. Ногай-Мирза Багаев5. Шаган-Гирей Хазуев6. Елсан Тегиров7. Киса Умаханов8. Тагир Хамиев

9. Нуулхан Науукаев10. Исахан Гусейнов11. Мадаш Сеншитов аула Ца-Ведено12. Довлет-Мирза Эдыгиев

В чем состоит виновность

Главный предводитель, объявивший себя имамом и рассылавший воззвания к вооруженному восстанию.

Старшина а. Харачоя, явно потворствовавший восста-нию и не принявший мер к доставлению Тазу.

Люди, под влиянием кото-рых многие присоединились к шайке и которые достав-ляли прокламацию в Андию и подговаривали присоеди-ниться к Тазу.

Ездили по Ичкерии с при-глашением к восстанию.

от наказания упомянутых семнадцати отдельных личностей, я (Лорис-Меликов. - М. Б.) нахожу еще необходимым взыскать с аула Харачой (заключающего в себе всего 11.7 дворов) денеж-ный штраф в 1000 рублей, распределив эту сумму на все дво-ры... (пропущено. - М.-Б.) ...Семейства означенных в списке арестованных полагаю поселить на Тереке и, кроме того, переве-сти в Надтеречное наибство весь аул Элистанжи, как самый беспокойный в округе, участвовавший в шайке Тазу и не подаю-щий надежды на исправление...»12.

В результате состоявшегося военно-полевого суда, Тазу Эк-мирзаев был приговорен к повешению, но затем эту меру заме-нили ссылкой в Сибирь на двенадцать лет каторжных работ; остальных семнадцать главарей восстания выслали на разные сроки в отдаленные губернии России; их семейства переселили на степную плоскость у Терека, аул Элистанжи также высели-ли на плоскость в Надтеречное наибство, а на харачоевцев 13 на-ложили денежный штраф по десять рублей со двора м; исклю-чение было предоставлено лишь для привилегированных шест-надцати семейств, которые «не принимали участия в беспорядках и, напротив, старались устранить влияние подстрекателей...»15.

Это, конечно, касалось той господствующей прослойки аула, которая существовала повсюду, поддерживаемая царской адми-нистрацией и служившая «верой и правдой» колонизаторам, предавая сородичей и родной край!

Таковы были, на этот раз сравнительно гуманные, итоги по-давления в Ичкерии вспышки возмущения против выселения в Турцию. На этом трагедия неудавшегося данного протеста про-тив колонизаторов окончилась. Царские сатрапы со своими по-клонниками - горскими богатеями и агентами-провокаторами -могли продолжать дальше свое темное дело.

Для полноты картины следует еще добавить о пожалован-ных милостях и наградах изменникам, способствовавшим по-давлению восстания. Так, начальник среднего отдела армии ге-нерал-майор князь Туманов рапортовал командующему войска-ми Терской области о награждении:

«Донося обо всем изложенном, считаю долгом ходатайство-вать по засвидетельствованию начальника Ичкерийского окру-га о награждении даргинского наиба Чомак Ойшиева, старши-ны Ахта Батырханова, муллы Бачи Кужуева и Арсануко Ходае-ва, который первый с оружием бросался на харачоевцев...»16

Кроме того, в среде самих харачоевцев были шестнадцать се-мей (привилегированных), за что-то (?) освобожденных от по-дворного штрафа, наложенного на аул и за счет штрафных сумм, собранных с их же одноаульцев, поощренных. Заслуга этих лиц состояла в том, что они «...не принимали участия в беспорядках и, напротив, старались устранить влияние подстрекателей. Часть означенных денег (штрафная 1 тыс. руб. - М. Б.) считаю спра-ведливым (!) раздать тем, которые, оставаясь верными долгу (?),

ное впечатление на готовый вновь возмутиться чеченский народ.

И, как и следовало ожидать, генерал Карцов незамедлительно телеграфировал, что «приговор можно смягчить'»10.

После подавления восстания в Ичкерии были произведены следующие административно-карательные репрессии.

Как уже ранее отмечалось, самого Тазу захватили 29 мая, на другой день, 30 мая, арестовали его ближайших одиннадцать со-участников, затем, до 3 июня, было арестовано трое, а к 11 июня поймали еще троих и один скрылся; таким образом, всего было задержано семнадцать активных участников (главарей) вос-стания.

Небезынтересно познакомиться с предъявляемыми обвине-ниями участникам восстания, включенным в список.

Список п

жителей Ичкерийского округа, принимавших деятельное участие в беспорядках, происшедших в ауле Харачой

Это обвинение было изложено начальником Ичкерийского округа полковником Головачевым и переслано по инстанции наместнику Кавказа для утверждения (в соответствии с чем и были вынесены приговоры). А о населении, участвовавшем в восстании Тазу, возбуждалось ходатайство об административных мерах наказания следующего содержания: «.. . но независимо

152 15

3

понесли при беспорядках убытки (?), остальное же обратить в пользу округа...»17

Так царские генералы, грабя бедный народ, делились добы-чей со своими предателями: «почетными» да «старшинами» и «муллами», которых в восставшем ауле Харачое из 117 дворов оказалось 16. Эти отличившиеся соблюдали «верность долгу» и понесли «убытки» (выразившиеся, видимо, только в пережива-ниях страха), за все это их «заслуженно» награждали.

Весьма характерный пример одного из методов (поощрения) колониальной политики царизма в крае: получалось, как гово-рится в народной пословице, «и дешево, и сердито»! Не теряя ничего, отобрав у бедняков-повстанцев, одаривать этим своих при-спешников!

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Мюрид из секты Кунта-Хаджи.2 Из перевода воззвания «О переселении туземцев Терской области в

Турцию» (Северо-Осетинский республиканский госархив, св. 1, д. 1 (сек

ретное).

3Цзагуров Г. А. Переселение горцев. Издание «Сев-Кавкнига». Ростовн/Д, 1925, из прим. 48. С. 200.

4 Отношение начальника Терской области генерала Лорис-Меликовагенералу Карцеву «О переселении туземцев Терской области в Турцию»28.05. 1865. (Северо-Осетинский республиканский госархив, св. 1,д. 1 (секретное).

s См. выше: копия отношения Лорис-Меликова командующему войс-ками Дагестана № 27. 30.05. 1865. «Рапорт начальника штаба Терских войск генералу Карцеву» № 41, 5.06. 1865. «Рапорт начальника среднего отдела Командующему Терской области». Л/? 3059, 5.06. 1965. «О пересе-лении туземцев Терской области в Турцию» (Северо-Осетинский респуб-ликанский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

6 Телеграмма Карцева Лорис-Меликову «О переселении туземцев Терской области в Турцию» № 937, 30.05. 1865. (Севера- Осетинский республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

7 Рапорт командующего войсками начальнику штаба Кавказскойармии «О переселении-туземцев Терской области в Турцию. № 451, 28.05.1865 (Северо-Осетинский республиканский госархив, св. 1,д. 1 (секретное).

Оба документа датированы одним и тем же числом 28.05. 1865. Сле -довательно, они по почте разошлись.

8 Письмо генерала Карцева генералу Лорис-Меликову. 28.05.1865. (тамже и оттуда же).

э Рапорт командующего войсками начальнику Главного штаба Кав-казской армии. № 46, 17.06, 1865. (оттуда же и там же.)

10 Телеграмма Карцева командующему войсками. № 28, 21. 06. 1865. (оттуда же, там же).

и Список. О переселении туземцев Терской области в Турцию. (Севе-ро-Осетинской республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

12 См. выше: Рапорт Лорис-Меликова Карцеву. №46, 17.06. 1865. (от-туда же и там же).

154

13 О величине суммы в то время можно судить по тому, что коровабыла не дороже 8—9 руб.

14 Есть сведения, что харачоевцы были переселены под Грозный вСтарую Сунжу.

15 См. выше: указанный рапорт № 46,17.06.1865. (оттуда же, там же).16 См. выше: Рапорт. JV? 3059, 5.06. 1865 и др.(оттуда же и там же).17 См. выше: Рапорт Лорис-Меликова Карцеву. № 46, 17. 1865. (от

туда же и там же).

9. РЕЗУЛЬТАТЫ ВЫСЕЛЕНИЯ (ОСЛАБЛЕНИЕ)

Как выше говорилось, выселение вейнахов в Турцию нача-лось 23 мая 1865 г. В гарнизонах крепостей, по станицам и укрепленным постам было сконцентрировано огромное коли-чество войск, стянутых «на всякий случай», со всего Кавказа. Весь аппарат царского военного командования, местная горская верхушка, вся эта громадная организация колониальных сил самодержавия, от Петербурга до границ турецкого Стамбула (Кон-стантинополя), от Министерства иностранных дел и посольств до последних агентов-провокаторов - все было мобилизовано про-тив горской бедноты Чечено-Ингушетии.

Произошедшая в Ичкерии с 24-го по 29 мая вспышка оста-лась локальной. Потерпев поражение, она не смогла задержать начавшийся поток выселения. Еще 6 мая начальник Ингуш-ского округа доносил по начальству, что первые 70 семейств назрановцев (т. е. галгаев-ингушей) изъявили склонность к вы-селению. К ним ожидалось присоединение последующих групп. А 20 мая он уже сообщал о значительно большем количестве ингушей, приготовившихся тоже к отъезду. Об этом он писал начальнику Терской области генералу Лорис-Меликову: «...в субботу чеченская партия будет во Владикавказе, за ней позвольте, Ваше превосходительство, отправить во Владикавказ партию на-зрановцев, которые совершенно готовы в числе 88 семейств (если не наберется больше). Тогда с назрановцами дело будет конче-но...»1

Если выселение около ста семейств ингушей удовлетворяло царское командование, то об орштхойцах вопрос стоял гораздо жестче. Как в начале отмечалось, их решено было обязательно всех выселить (если не поголовно всех, то, во всяком случае, мак-симальное количество)2. По предварительным сведениям того же начальника Ингушского округа, из одной только Ингуше-тии в середине апреля почти все орштхойское население имело намерение выехатъ. Об этом он сообщал: «По сведениям, до-ставленным мне начальником Карабулакского участка, изъя-вивших желание переселиться в Турцию оказалось 1366 семей карабулаков, исключая чеченцев Карабулакского участка, кото-рые, по желанию их, обращены мною с просьбой о дозволении

155

переселиться одновременно с чеченцами к начальнику Чечен-ского округа. Орштхойцы, проживающие в Малой Чечне и в Малокабардинском участке, изъявили также желание пере-селиться в Турцию и обратились ко мне с просьбой: дозволить им присоединиться к отправляющимся туда карабулакам и подать мне свои посемейные списки...» (пропущено. - М.Б.). Так как остающихся от переселения орштхойцев всего 50 дво-ров, я приказал им производить распашку земли в Ах-Борзое»3. Поскольку в Ингушетии должно было остаться орштхойцев толь-ко около 50 семейств, то, судя по телеграмме Лорис-Меликова великому князю Михаилу Николаевичу, наместнику на Кавка-зе, в Чечне их могло остаться около 100-150 семейств:

«...Прибыл во Владикавказ распорядиться карабулакским переселением. Надеюсь, останется их не более 150 семейств»4.

По другим известиям (более поздним, относящимся к 24. июля 1865 г. и исходящим от того же полковника Нурида), из всего Карабулакского участка тогда осталось в одном только ауле Ax-Борзое (Сагопши) 75 карабулакских семей 5.

Вообще приходится отметить, что кроме точного количества выселенных карабулаков (1366 семей), установить в отдельности количество выселенных семей чеченцев и ингушей не пред-ставляется возможным. Потому приходится условно считать, что на долю чеченских и ингушских семей приходится разность, остающаяся после вычета карабулаков: 3623 (4989 -1366=3623) семей чеченцев и ингушей.

Таким образом, по сообщению из Ингушетии начальника округа полковника Нурида видно, что наиболее опасное для ко-лонизаторов орштхойское племя ингушей было почти полно-стью выселено с Северного Кавказа; осталось лишь незначитель-ная бедняцкая часть (те, кому не на что было подниматься в дальний путь!) - в Ингушетии около 75 семейств, а в Чечне около 100 семейств. Это по данным профессора лингвиста Н. Ф. Яковлева на 1927 г. Он о них писал:

«Есть, правда, указание, что в селении Ачхой-Мартан сохра-нилось около 100 домов карабулаков, до сих пор говорящих на своем особом наречии»6.

Сведения о количестве выселенных чеченцев в отдельности отсутствуют (очевидно, их было гораздо более половины). Всего за лето 1865 г. было выселено вейнахов 23 057 человек. Под-робности об этом приводим из рапорта заведующего переселе-нием генералу Лорис-Меликову, где он сообщал:

«...С 18 мая по 17 сентября (1865. - М. Б.) в составе 28 пар-тий переселилось 4989 семейств в числе: 11 833 души мужско-го и 11 224 души женского пола, при них состояло 6919 арб, 4497 лошадей и 11 681 штука рогатого скота...»7

Итак, самодержавие избавилось в побежденном Кавказе от 10 тыс. мужчин (из 23 057 человек) наиболее воинственной про-слойки «замиряемых» вейнахов. (См.: рис 5, прил. 9).156

Историческая обстановка, стечение неблагоприятных обстоя-тельств, создавшихся к концу осуществления выселения вейна-хов в Турцию, сложились так, что трусливая царская админист-рация, скромно ставившая вначале выселения задачу удаления хотя бы карабулаков, затем до того расхрабрилась, что начала предъявлять требования об удалении по своему выбору всех не угодных ей лиц. Генерал Лорис-Меликов об этом даже писал в Тифлис генералу Карцеву: «...дальность перехода, доходившие сюда сведения о некоторых невыгодах местности им предназ-наченной заставили большую часть населения колебаться в окон-чательном решении; пользуясь этим, мы могли действовать по произволу и удалять из края тех, кого желали сами, т. е. лично-стей наиболее беспокойных и вредных делу, предпринятому здесь правительством »8.

Из приведенного видно, насколько царские генералы осме-лели, лишь только им удалось в некоторой степени успешно реализовать свои планы. По обыкновению, они стали цинично творить над людьми произвол.

Помимо этого, приводимые строки свидетельствуют о том, что вплоть до последнего момента вейнахи уходили с родины весь-ма колеблясь относительно правильности такого шага, факти-чески, морально подавленные, а не «добровольно» и не «спрово-цированные панисламистскими иллюзиями», как это формаль-но утверждают неглубоко изучившие вопрос! (См.: прил. 3).

По поводу итогов выселения можно судить на основе до-кументов переписки, согласно которым с Кавказа выселено было более 23 тыс. человек вейнахов. Следовательно, уход около 5 тыс. семейств в Турцию для всей области составлял довольно боль-шой процент.

Чтобы в полной мере составить правильное представление о военно-политическом значении такого количества высланных, надо вспомнить скромные (но для колонизаторов значительные) первоначальные мечты Лорис-Меликова. Еще в 1863 г., при об-думывании первого проекта о выселении вейнахов с гор на плос-кость, начальник Терской области, возбуждая этот вопрос перед наместником на Кавказе, писал:

«Во всяком случае, было бы очень полезно, если бы теперь же из чеченцев был набран полк и отправлен для военных дей-ствий в Польшу, о чем я имел счастье лично докладывать Его Императорскому Высочеству (великому князю Михаилу Нико-лаевичу, Главнокомандующему Кавказской армией. - М. Б.). Эта мера действительно бы избавила нас от наиболее беспокойной части населения»9.

Отсюда выясняется, что еще за два с лишним года до осуще-ствления выселения вейнахов перед царским командованием края стояла неотложная задача: избавиться бы (!) от одного пол-ка чеченских бойцов - «наиболее беспокойной части населе-ния». Но в действительности, с выселением вейнахов в Турцию

157

получилось то, что с Кавказа ушел не один полк чеченцев, а гораздо больше, ибо из 11 833 человек мужского пола выселен-ных на долю боеспособного контингента всегда наберется хотя бы третья часть (около 4 тыс., что больше тогдашнего одного кавполка!). Таков был военно-стратегический результат высе-ления.

Поэтому удивляться не приходится, читая довольно наглые слова вдохновителя этого черного предприятия Лорис-Мелико-ва, который писал генералу Карцеву, откровенно оценивая итоги выселения вейнахов: «...в настоящее время (август 1865 г. -М. Б.) не подлежит уже никакому сомнению, что подходящее к концу переселение нынешнего года выполнено таким удовлет-ворительным образом и дает такие результаты, что громадные труды и значительные денежные расходы, на это потраченные, выкупаются далеко впечатлением, произведенным переселени-ем на все чеченское население, готовое уже и теперь принять безропотно едва ли не все наши требования. Я не говорю уже о выгодах, приобретеннных открытием оставшихся земель, кото-рые так необходимы и для населения, и для казачества»10.

Из всего этого можно заключить насколько глубоко была поражена оборонительная мощь народных масс Чечни и Ингу-шетии, если эти наиболее вольные горцы Кавказа сделались столь покорны, что готовы были «принять безропотно» произвольные требования царских генералов-колонизаторов!

А перед выселением их высказывались неуверенные надеж-ды на успех реализации плана: «...если мера эта (выселение. -М. Б.) окажется действительной, то последствия ее принесут дво-якую пользу: ослабят население, остающееся пока воинствен-ным и враждебным нам, и представится возможность остав-шихся на своих местах чеченцев наделить в достаточном разме-ре землей»11.

Этим предприятием царская администрация, безусловно, надолго и серьезно ослабила сопротивление Чечни и Ингушетии.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См. выше: Письмо начальника Назранпвского округа генералу Лорис-Меликову. 20.05. 1865. (оттуда же и там же).

г См. выше: Письмо начальника Назрановского округа генералу Лорис-Меликову. 20.05. 1865. (оттуда же и там же).

3 Письмо полковника Нурида генералу Лорис-Меликову. 19.04. 1865.(оттуда же и там же).

4 Телеграмма Лорис-Меликова Наместнику на Кавказе Великому Князю Михаилу Николаевичу. 07.06. 1865. (оттуда же и там же).

6 Дзагуров А. Переселение горцев в Турцию. Издание Сев. Кае. книга, 1925. С. 122.

6 Яковлев Н. Ф. Вопросы изучения чеченцев и ингушей. Издание Чеч-наробраза, Грозный, 1927. С. 10.

158

7 Цело № 32. Рапорт зав. переселением начальнику Терской области.№ 198, 28.11. 1865. Временный Комиссар по переселению туземцев Терской области в Турцию. (Северо-Осетинский республиканский госархив).

8 Отношение начальнику Терской области генералу Карцеву. № 61,01.08. 1865 «О переселении туземцев Терской области в Турцию» (Северо-Осетинский республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

9 См. выше: Докладная записка о Терской области начальнику Главного штаба Кавказской армии. 14. 06. 1863. (оттуда же, там же).

10 См. выше: Отношение начальника Терской области генералу Карцеву. № 61, 08. 1865. (оттуда же и там же).

11 См. выше: Письмо генерала князя Туманова генералу Лорис-Меликову. № 1, 19. 02. 1865. (оттуда же и там же).

10. СТРЕМЛЕНИЕ КОЛОНИЗАТОРОВ ИСТРЕБИТЬ ВЫСЕЛЕННЫХ ВЕЙНАХОВ В ТУРЦИИ

Решением одной лишь задачи выселения с Кавказа неугод-ного себе элемента колонизаторы не ограничивались. При этом они преследовали еще и другие свои цели.

Одна из них состояла в том, чтобы на новых местах поселе-ния горцев отодвинуть их как можно дальше от русско-турец-кой границы. Это было нужно для того, чтобы надежнее обез-опасить свою кордонную линию от неминуемых набегов вейнах-ских абреков, а на случай войны с Турцией и наступления царских войск по турецкой территории - не иметь перед собой враждебно-мстительное горское население, а только местное по-луармянское.

Другой целью было недопущение усиления турецкой армии за счет рекрутов из числа вейнахов. Царское правительство хо-тело добиться наибольшего физического уничтожения выселен-ных вейнахов, а этого можно было добиться размещением их в самой не пригодной для жилья местности. На юге Турции та-кими местами с тяжелым климатом и непригодными природ-ными условиями были пустыни; вот их-то и хотели заселять вейнахами. Колонизаторов не удовлетворяло только одно высе-ление, их интересовали еще его перспективы и последствия.

Эти соображения высказывались Лорис-Меликовым вначале разработки проекта выселения вейнахов в Турцию. В докладной записке, поданной в ноябре 1864 г. на имя Главнокомандующе-го Кавказской армией, он обосновал это следующими доводами:

«...В личных моих докладах Вашему Императорскому Высо-честву и в представленных мной записках я постоянно выражал убеждение, что удаление из малоземельной, густонаселенной Чечни какой бы ни было части беспокойного и воспитанного в полувековой борьбе с нами племени было бы огромным шагом на пути к разрешению чеченского вопроса, а следовательно, пря-мому умиротворению Терского края и водворению в нем граж-данственности. Но вместе с тем предложение Турецкого

159

правительства о поселении туземцев в сопредельных нашим владениям областях дает этому вопросу совершенно иной вид, побуждающий меня войти в рассмотрение невыгодной стороны означенного дела... Я беру смелость представить Вашему Высо-честву, как основание для обсуждения означенного вопроса, мне-ние свое о том, какое значение в мирное и военное время имело бы для нас поселение 5 тыс. туземных семейств на местах, ука-занных генералу Кундухову Турецким правительством...».

В этой докладной Лорис-Меликов детально описывает поли-тическое расположение в пользу русской армии армянского и курдинского населения приграничной полосы, благодаря чему успехи русских войск в последние кампании были в значитель-ной мере облегчены и обеспечены. Об этом он писал там же в докладной:

«...Таким образом, границу нашу со стороны Азиатской Тур-ции в мирное время можно считать достаточно обеспеченной от хищнических набегов соседних племен. В этих отношениях (враждебных. - М. Б.) к Турецкому правительству племен, засе-ляющих северо-восточную часть Азиатской Турции, племен, го-товых при всяком столкновении русских с турками скорее при-нять сторону первых, чем последних, заключается одна из при-чин успехов наших во всех войнах, театром которых была упомянутая местность».

И далее он говорит конкретно, какую опасность будет пред-ставлять собой расселение озлобленной массы вейнахских вы-селенцев на этой же приграничной с Россией территории Турции:

«...В особенности, склонное к грабежам и глубоко враждеб-ное нам чеченское племя представило бы туркам неоценимое пособие для борьбы с Россией. Более способные к малой войне, чем всякий другой народ, туземцы Терской области, разбившись на шайки для мелких набегов, постоянно угрожая нашим сооб-щениям, заставили бы нас раздробитъ свои силы на множество небольших отрядов и таким образом совершенно парализовали бы наши действия. Кроме того, кавказские переселенцы легко привлекли бы к действиям против нас и курдинское население или, по крайней мере, сделали бы невозможным обращение на сторону России курдинских вождей, как было сделано в послед-нюю войну. Не менее вредно было бы для нас соседство высе-ленных туземцев и в мирное время: они заставляли бы нас удвоить, если не утроить, силу нашего кордона, и при всем том (! -М. Б.) граница наша была бы охранена несравненно хуже,, чем в настоящее время.

Таким образом, как ни благодательно для Терской области было бы выселение из Чечни 5 тыс. семейств, но выгоды этого дела, по мнению моему, бледнеют (!) перед массой тех зол, кото-рые повлекла бы на себя Россия через водворение означенного племени в сопредельных нам областях Азиатской Турции...»160

Поэтому в заключительной части данной докладной записки генерал Лорис-Меликов выдвигал свои предложения о месте расселения вейнахов в глубине Турции, за Эрзерумской облас-тью. Он писал: «...2) отклонив предложение Турецкого пра-вительства о водворении кавказских выходцев в сопредельных нам областях Азиатской Турции, войти с ним в сношение, не согласится ли оно выдворить означенных переселенцев за Эрзе-румским пашалыком к Арзингану, Диарбекиру и далее, где племена эти уже не могут быть для нас опасны, и, наконец, 3) если соглашения этого нельзя будет достигнуть в настоящее время, то отложить и самый вопрос о переселении до более благоприятного случая»1.

Из приведенного видно, какое огромное значение придавало царское командование на Кавказе возможности опасного сосед-ства выселенных вейнахов; это положение занимало всю даль-нейшую переписку царской России с Турцией.

В свою очередь, султанская Турция также пыталась соблюс-ти собственные интересы в вопросе о расселении принимаемых горцев Кавказа. Для нее весьма желательно было воспользовать-ся услугами воинственных вейнахов, использовать их в борьбе против царской России и на Балканах. Об этом говорил Лорис-Меликов в той же докладной так:

«До сих пор, с началом каждой кампании, турки старались привлечь к участию в борьбе и население страны, которая стано-вилась театром военных действий»2.

Потому, действительно, в интересах Турции было желание разместить по границе с Россией это именно выселенное, озлоб-ленное, воинственное вейнахское население, которое в случае войны не потребовалось бы агитировать и учить войне с царски-ми войсками - оно было достаточно закалено уже у себя на родине.

Турки получали опытную и самостоятельную легкую парти-занскую конницу, которая, будучи размещена по границе, пред-ставляла бы собой барьерное военное поселение (своего рода «ту-рецких казаков»). Конечно, царское командование никогда бы с этим не согласилось!

Следовательно, горский вопрос для России и Турции имел обоюдоострое стратегическо-политическое значение и в перего-ворах стоял весьма принципиально, но в обоих случаях был от-нюдь не в пользу самих вейнахов.

Турки преследовали свою цель и ссылались на различные отвлеченные причины, но их истинное намерение сводилось к тому, чтобы не упустить этот контингент нового населения.

Но, по сообщению русской миссии в Константинополе, все же, в конце концов, принципиальное соглашение было достиг-нуто в интересах Российского Министерства иностранных дел. Так, царский посол генерал Игнатьев из Константинополя сооб-щал на Кавказ генералу Карцеву: «...Я входил в переговоры с11 Заказ № 552 161

турецким министром иностранных дел с целью склонить его поселить предназначенные к выселению 5 тыс. семейств чечен-цев не на пространстве от Саганлугского хребта до озера Ван (вдоль русско-турецкой границы. - М. Б.), как действительно предполагалось, но далее от нашей границы, а именно - за Эрзе-румским пашалыком, в окрестностях Диарбекира (южнее Эрзе-рума. - М. Б.), с тем чтобы эти переселенцы были направлены туда сухим путем через Ахалцых. Несмотря на несколько сде-ланных мной в этом смысле попыток, Али-Паша оставался при своем прежнем намерении, ссылаясь на огромность издержек и трудности столь долгого путешествия сухим путем по странам полудиким, где движение целого населения в 5 тыс. семейств произвело бы неизбежное столкновение с местными жителями и для сохранения некоторого порядка потребовало бы посылки туда значительной военной силы...»3

Следовательно, Турецкое правительство намеревалось рассе-лить вейнахов, руководствуясь лишь военно-политическими со-ображениями, - между озером Ван и Саганлугским хребтом. Но при этом, неуклюже ссылаясь на совсем малозначащие от-влеченные доводы, такие как «издержки», «трудность пути», «неизбежность эксцессов с местным населением», «потребность переброски войск» т. д. и т. п.

Но после того, как русской миссией был заявлен полный отказ от выселения горцев с Кавказа, турецкие дипломаты, не желая все же совсем терять такой контингент народов, вынуж-дены были дать наконец полное согласие на требуемые усло-вия. Как сообщалось далее в том же письме, «...это заявление (о невыпуске чеченцев в Турцию. - М. Б.) произвело ожидаемое действие. Турецкий министр дал мне знать, наконец, что Порта соглашается поселить вышеупомянутые 5 тыс. чеченских се-мейств вдали от пределов наших, а именно в окрестностях Алеп-по, и пропустить их сухим путем, по дороге через Ахалцых...»4

Таким образом, из приведенных данных очевидно, что Ту-рецкое правительство дало свое согласие на прием вейнахов и расселение их, как требовали царские дипломаты России, за Эр-зерумским пашалыком, в окрестностях Диарбекира и Алеппо 5.

Однако, как видно из других документов и последующей пе-реписки дипломатов и генералов, турки, после выхода к ним через границу первых выселенческих партий вейнахов, пыта-лись схитрить: нарушив свое территориальное соглашение (!), они начали отводить кавказским выселенцам места житель-ства в районах русско-турецкой границы. Русский комиссар в Турции по делам выселения кавказских горцев капитан Зеле-ный об этом сообщал:

«...Я узнал (24. 07. 1865 г. - М. Б.), что часть чеченцев, а может быть, даже все без исключения, будут поселены в Ван-ском пашалыке, около Муша, Битлиса и в Гиндже, т. е. в долине восточного Евфрата или Мурад-чая»6.162

Это положение было опротестовано, велась длинная и долгая переписка. Турки выставляли различные причины (гуманитар-ного характера) о нецелесообразности поселения чеченцев и ингушей в глубине своей страны. Народ же - выселенцы -переносил обычные в таких случаях нестерпимые мучения. Мно-го стоили людям одни путевые мытарства жизни на арбах, без крова, под дождем, в месиве грязи, на изъезженных быками про-селочных примитивных турецких дорогах, к тому же и без ме-дицинской помощи, в условиях голода, малярии и тифа.

Но, в конце концов, царская дипломатия настояла на своем и это весьма плачевно отразилось на всей дальнейшей горькой участи выселенцев-вейнахов (См.: прил. 6).

ПРИМЕЧАНИЯ

' Докладная записка командующего войсками Терской области Глав-нокомандующему Кавказской армией. 15.11. 1864. (оттуда же и там же).

2 См. выше, в предыдущем примечании (оттуда же и там же).3 Отношение императорской миссии в Константинополе начальнику

штаба Главнокомандующего Кавказской армии генералу Карцеву. № 840,19. 12. 1864 г. (оттуда же и там же).

4 См. выше предыдущее примечание (оттуда же и там же).5 См. вначале Письмо Лорис-Меликова Кундухову. № 74, 24.02'. 1865.

(оттуда же и там же).6 Копия рапорта Генерального штаба капитана Зеленого генерал-

квартирмейстеру Кавказской армии полковнику Богуславскому. № 8,25.12. 1865. (оттуда же и там же).

11. УЧАСТЬ ВЕЙНАХОВ В ТУРЦИИ

Первое выселение (незначительное по количеству) было осу-ществлено в первый же год «замирения» края - в 1859 г. Оно прошло в Центральном Кавказе (Кабарде, Осетии, Чечне и др.). В Осетии были втянуты только верхи (знатные мусульманские фамилии). Возглавлял отъезжавшие семьи (около 50 семей) осетин Абисалов, причем вместе с этими знатными лицами уехали и их подчиненные холопы и т. п.

Второе выселение, также из Центрального Кавказа, прошло в 1860 г. Из осетин поднялось около 350 семей, тоже из среды верхушечных слоев осетин-мусульман. Но после путевых мы-тарств около 50 семейств с Дударом Кануковым во главе верну-лось : разочарованными на родину.

Затем, третье выселение состоялось на Западном Кавказе в 1861-1864 гг., когда выселялся почти весь черкесский народ. Идею выселения там широко внушали турецкие агенты, навод-нившие все Причерноморье. И когда царское командование по-ставило перед черкесами ультиматум «сдаваться или уходить»,и*

то обманутый турками народ предпочел последнее. За что впо-следствии и пострадал жестоко. Об этом будет сказано особо (См.: прил. 6).

И, наконец, четвертое, последнее, выселение было проведено тоже из Центрального и частично Восточного Кавказа в 1865 г., когда выселялись вейнахи, а также около 45 семейств осетин-ских мусульман 2.

Это выселение, как показали архивные документы, было це-ликом секретно спровоцировано, тоже через генерала Кундухо-ва и его местных агентов, самой колониальной администрацией: генералами Лорис-Меликовым, Карцевым и др., вплоть до наме-стника на Кавказе, великого князя - брата царя (См.: прил. 3).

Чтобы дать хотя бы относительное представление о бедстви-ях, постигших выселенцев, надо напомнить о выселении черкес-ского народа, ибо о нем несколько полнее написано в литературе.

Поскольку о выселении вейнахов в дореволюционной и на-шей советской историографии почти ничего не сказано, за ис-ключением единственной книги Г. А. Дзагурова 3, нам при-дется привести данные о положении высланных черкесов и ме-тодом исторической аналогии дать представление о состоянии высланных вейнахов (См.: прил. 6).

Оба выселения как черкесов, так и вейнахов производились из одной и той же страны в другую (с Кавказа в Турцию), в одну и ту же пору - в 70-е гг. XIX в.; разница была в том, что черке-сов агитировали турецкие агенты, а вейнахов - засекреченные царские агенты. В обоих случаях турецкая сторона совершенно не была подготовлена к приему масс, и в обоих случаях админи-страция царизма сумела нажиться на народном бедствии.

Как вначале отмечалось, царское командование Кавказа до-билось расселения вейнахов в непригодной для жизни местно-сти. Перед выселением с Кавказа все люди были заверены, что в Турции они получат такую же, как на родине, плодородную землю. Этот обман ставил в ложное положение и турецкую сто-рону. А проводникам всей затеи - агентам генералу Кундухо-ву и др. - такое вероломство грозило расправой со стороны са-мих выселенцев. Об этом положении Генеральный комиссар турецкого правительства паша Нусред писал русскому комис-сару по делам выселения горцев Кавказа капитану Зеленому: «...в эпоху, когда чеченцы решились эмигрировать, они получи-ли от моего правительства (турецкого, через Кундухова. - М. Б.) обещание, что земли, которые им будут пожалованы, представят при всех отношениях одинаковые преимущества с теми, что они добровольно покинули.... Ссылать этих горцев за Эрзинган и Диарбекир, в места безводной пустыни - это значит желать их гибели»4.

«Таким образом, до исхода 1867 г. возвратилось (тайно. -М. Б.) из Турции и водворено на прежних местах жительства,164

считая и тех, кому разрешено было возвратиться, никак не более 300 человек чеченских эмигрантов» (Ад. Берже. С. 23, 24)5.

Но с 1867 г. дело приняло другой оборот. Реэмиграция нача-ла разворачиваться до того интенсивно, что появилась угроза даже срыва выселения.

«Не считая значительного числа партий, не пропущенных через границу, прорвалисъ тайно в наши пределы и затем за-держаны в разных местах, преимущественно в Александрополь-ском и Тифлисском уездах и в гор. Тифлисе, по Военно-Гру-зинской дороге и в самом Владикавказе:

в 1867 г. - 7 партий, в составе 162 душ;в 1868 г.- 22 партии, в составе 663 душ;в 1869 г. - 20 партий, в составе 369 душ;и в 1870 г. - 25 партий, в составе 1263 душмужчин, женщин и детей;в 1871 г. - 6 партий, в составе 341 души»(Ад. Берже. С. 23, 24).Следовательно, за время с 1866 г. по 1871 г. включительно

обратно вернулись 2798 человек. В октябре 1866 г., включая 1 партию из 162 человек, чеченцев реэмигрировало всего 300 че-ловек, т. е. всего (2798+300) 3098 человек 8.

О том, каких невероятных физических усилий требовали от людей эти путешествия обратно на родину видно из нижеследу-ющих известий самого Ад. П. Берже: «Все эти люди пребывали в крайней нищете, не имея решительно никакого имущества, никаких перевозочных средств и никаких средств к пропита-нию; они были прикрыты, в большинстве случаев, только лохмо-тьями, дети являлись нередко совершенно голыми; между ними бывало довольно много больных, а следы крайнего изнурения от скудного довольствия и долгих лишений были заметны почти на всех...» Из опросов их дознано, что они возвращались или из сопредельных с Закавказским краем турецких пашалыков (до 1867 г.), или из окрестностей Диарбекира, Эрзингана и Си'васа (после 1866 г.); что места, назначенные турецким правитель-ством для их поселения, вовсе не удобные для какого бы то ни было хозяйства, так как почва на этих местах каменисто-песча-ная и мало или вовсе не орошается водою; что климат в тех местах является крайне знойным и вредным для здоровья; что очень много из единоплеменников погибло уже от климатичес-ких болезней и от изнурения; что они не обзаводились ни жи-лищами, ни каким бы то ни было хозяйством, а кочевали под открытым небом и снискивали себе кое-какое пропитание или через продажу бывшего у них имущества, или выпрашиванием подаяния у соседних кочевников; что решились возвратиться в Россию, не видя другого исхода для спасения от «гибели себя и своих семейств» ...; в пути находились от 3-5 месяцев (прибыв-шие после 1867 г.) и во все время следования не имели ника-ких собственных средств для продовольствия себе и семействам

165

своим, а довольствовались только тем, что из сожаления к их бедственному положению уделяли им жители местностей, че-рез которые они проходили; что турецкие власти не препят-ствовали их обратному следованию; что через границу нашу они проходили обыкновенно ночью, не замеченные кордонною стра-жею; что в Закавказском крае проходили, в большинстве случа-ев, по проселочным тропинкам, скрываясь днем в лесах и овра-гах; при следовании по Кавказскому краю они получали иногда от сельских жителей подаяние хлебом, сыром и другими про-дуктами, но большей частью или голодали, или довольствовались употреблением в пищу лесных плодов или корешков растений; что единственная их просьба разрешить им остаться в России; что они готовы принять какие угодно начальству условия: со-гласны поселиться в Сибири, идти в солдаты, ... лишь бы не возвращаться в Турцию,..»7

«С конца 1866 г. до последнего времени главное Кавказское начальство, и особенно начальство Терской области, придержива-лось того мнения, что всех прибывающих в наши пределы че-ченских переселенцев надлежит немедленно удалять обратно в Турцию и ни в коем случае не допускать водворения их в Терской области...»8

Власть колонизаторов не намеревалась делать послабления переселенцам, а требовала со всей строгостью выполнения пунк-тов закона и договоров. Узнав, что их двигают на юг, чеченцы «отказались оставить Муш...»9 и положение очень обострилось:

«В довершение всего они дважды пытались атаковать самый Муш, и только благодаря распорядительности местного началь-ника войск, предупрежден был открытый бой населения Муша с чеченцами»10.

В дальнейшем, на почве желания выселяемых вернуться об-ратно в Россию, у границы стали происходить кровопролития. И наместник даже выражал об этом свое «крокодилово сожале-ние»:

«Кровопролитие мне крайне прискорбно и сожалею, что не нашли возможным предупредить иное. Если бы возможно было мне следовать влечению моего сердца, я бы немедленно впустил несчастных чеченцев в наши пределы»11.

До чего вероломна эта ложь! Данное предложение изложено тем самым наместником Кавказа, который ранее сам давал санкции на выселение вейнахов, давал указание Кундухову на «негласное» согласование вопроса с турецким правительством и составил и подписал напутственную телеграмму: «Желаю пол-ного успеха. Чем дальше, тем лучше!» А теперь это «величе-ство» расстраивало свое сердце из-за кровопролития, понесенно-го «несчастными чеченцами». Такова звериная мораль колони-заторов, где жестокость и жалость уживаются рядом!

До чего были подавлены вейнахи приемом турецких хозяев, что они соглашались принять любые условия (вплоть до переме-166

ны религии!), лишь бы им разрешили вернуться на Родину. Это видно из следующих данных: «Между тем, 17 октября 1865 г. прибыли на нашу границу к Арапчаю, близ Александрополя, 200 душ чеченских переселенцев с просьбою о пропуске их об-ратно в наши пределы на каких бы то ни было условиях, при-чем даже изъявляли готовность принять православие, а вслед затем число прибывших к Арапчаю переселенцев возросло до 2600 человек»12.

Однако все эти просьбы были безуспешны. Когда Эрзерум-ский вали послал Муссу Кундухова с конницей для отклонения выселенцев от границы, то Кундухов приказал усилить погра-ничный надзор и притянуть к Арапчаю войска с артиллерией. В дальнейшем они отогнали от границы всех чеченцев артилле-рийской канонадой. И под конвоем турецких войск все люди были направлены от границы вглубь страны.

Вооруженность высланных вейнахов значительно мешала турецким властям, они их побаивались и не могли с ними сво -бодно обращаться. Возникла необходимость обезоружить всех вейнахов: «Одновременно с посылкой войска для возвращения переселенцев от нашей границы, турецкие власти, вследствие упомянутых выше грабежей и своеволия переселенцев, решили приступить к обезоружению их. По полученному от нашего ко-миссара донесению, это обезоружение исполнено было турецки-ми войсками в Эрзеруме и Хасан-Кале без сопротивления со стороны чеченцев; но при обезоружении карабулаков, возле Муша, последовало несколько картечных выстрелов и стычки, в кото-рых было убито 15 карабулаков и несколько турок»13.

Как свидетельствуется источниками, и тут орштхойцы оста-лись верными себе, оказали сопротивление и не сложили перед турками покорно своего оружия! Люди были свободного нрава и никакая (даже мусульманская) власть не могла их стеснить и покорить!

Об истинном положении вейнахов в Турции свидетельству-ют показания одного из них. Что касается дальнейшей участи чеченцев в Турции, то положение их там было крайне печаль-ное. Вот что, между прочим, рассказывал Дарбиш Джардиев, уро-женец сел. Назрань, служивший прежде в Назрановской мили-ции, человек бывалый и толковый, возвратившийся на Кавказ в 1871 г.: «Первоначально все переселенцы были направлены верст на 200 южнее Диарбекира и Эрзингана, где им отведены были для поселения места каменистые, песчаные, безводные и потому негодные для какого бы то ни было хозяйства. Вскоре, после прибытия их туда (в Турцию. - М. Б.), весь скот, бараны и лоша-ди погибли от недостатка корма. Сами же переселенцы в про-должение первых четырех лет получали от турецкого правитель-ства муку, а иногда рис, но все это в крайне недостаточном для пропитания их семейств количестве. Наконец, в последние 4 го-да они были лишены и этого пособия. Недостаток пищи и дру-

167

того рода лишения, при весьма знойном и вредном для здоро-вья климате, развили между переселенцами болезненность, от которой большая половина их погибла. Никто из чеченцев не заводился ни жилищем, ни хозяйством. Все эти бедствия застави-ли их покинуть отведенные им места и потянуться на север».

А дальше тот же автор рассказывает о формировании турка-ми из высланных вейнахов конного полка. Словом, с вейнахами получилось то же самое, что и с черкесами. Вот что он писал об этом:

«Из чеченцев, по распоряжению турецкого правительства, был сформирован в Диарбекире конный полк из 1000 человек. Пол-ковым командиром был назначен Шамхалбек Цугов, человек лет 40, племяник Алико Цугова, бывшего карабулакского стар-шины (умершего перед высылкой с Кавказа. - М.Б.). Каждый всадник полка получал в месяц 7 руб. Кроме того, провиант для себя и продовольствие для лошадей: урядники же, офицеры от 10 руб. до 30 руб. в месяц. При подавлении вспыхнувшего в то время в Аравии возмущения участвовал и Диарбекирский че-ченский полк...»14 Тот же автор описывает другие моменты о службе вейнахов у турок в армии: «Кроме того, некоторые че-ченцы состоят на службе в пехотных войсках, расположенных в Карее»15.

Все же, как ни старались колонизаторы преградить путь вей-нахам в армию, воинственность их влекла туда! Из этого видно, что с выселением вейнахов и с этой стороны не получилось желаемого успеха.

Нусрет считал, что около Муша, в долине, чеченцы погибнут, потому что там земля негодная, за Диарбекиром пустыня и чеченцы там должны погибнуть 16.

А перепуганный за собственную участь в Турции от негоду-ющих выселенцев Кундухов также взмолился перед своими дру-зьями-колонизаторами, прося направлять чеченцев и ингушей за Диарбекир. После переезда в Турцию он обращался к капи-тану Зеленому, прося довести до сведения Кавказского командо-вания, что положение выселенцев в тех местах будет гибель-ным:

«Он (Кундухов.- М. Б.) просил меня передать начальнику главного штаба (т. е. ген. Карцеву. - М. Б.), что в Диарбекире, вследствие климата, - погибель горцам. Что он не может напра-вить горцев прямо к Диарбекиру, а двинет их через Ванский пашалык мимо Муша и Назчи, но что, если начальство не согла-сится на оставление горцев у Муша и Битлиса, то он вынужден будет написать горцам (чтобы не вводить их в заблуждение об ожидающей их гибельной судьбе у Диарбекира) вернуться всем уже двинувшимся или намеревающимся уйти в Турцию»17.

И далее, он вполне ясно признавался, что его дальнейшее предательство становилось несостоятельным, поскольку самим выселенцам становилось все яснее и яснее ожидающая их участь:168

«...Кундухов отвечает, что горцы уже знают от местных жи-телей о гибельном климате Диарбекира, что содействовать их движению по направлению к Карпуту он не решается, но что все, что от него зависит,- это то, что он, поведя партию через Муш с Назчи, будет там лавировать (!). Как он выразился, до получения (мной) новых инструкций»18.

Этот вероломный «горский вожак», вводивший в заблужде-ние народ на родине, несмотря на опасение перёд вероятностью возмущения обрекаемых на гибель горских масс, продолжал и за границей «лавировать», сознательно подлизываясь к бывшим своим господам, оставшимся в России!

Но, как бы то ни было, а факт угрожавшей переселенцам участи вынуждены были констатировать все - от турецкого паши Нусрета до генерал-майора Кундухова, и даже царского комис-сара капитана Зеленого!

Повторилось почти то же самое, что и с черкесами (только в другой форме). Если тех обрекали на истребление дырявыми судами и эпидемией, то тут - не пригодными для проживания природными условиями. В обоих случаях царское правитель-ство преследовало карательные цели: месть своим врагам, толь-ко не в открытом бою, а путем коварной «дипломатии».

Комиссар по выселению от России капитан Зеленый, при всей своей враждебности к горцам - «азиатам», вынужден был сообщать:

«Со своей стороны, по собранным на месте сведениям, я могу донести, что сведения о гибельном для горцев климате Диарбе-кира совершенно справедливы и что туда они не пойдут, а тур-

о 1Q

ки вряд ли решатся двинуть их туда войсками»1".Вот какой оказалась перспектива, ожидавшая вейнахов на их

новой «родине»!Пока шли переговоры да переписка, народ переходил грани-

цу и скапливался в ожидании дальнейшей своей судьбы. До конца августа обозы переселенческих партий мыкались с места на место, не зная, где же наконец их окончательно поселят.

А когда, в конце концов, их пригнали на отведенные места, они увидели, что очутились на голых камнях и песках безвод-ной пустыни в дикой горной местности, никем не населяемой, где даже климат был не пригоден для жизни!

Покинув свою цветущую родину разоренными, истратив в пути последние средства, они, по прибытии на место, стали там сразу нищими. Началась массовая гибель от голода, изнурения и болезней; люди умирали сотнями. Пособие же, выданное на дорогу царским правительством, было ничтожно: вследствие обычного тогда казнокрадства, львиная доля ассигнований «при-липала» к алчным лапам бездушных партионных офицеров-проводников и разных больших и малых «кундуховых» да «ло-рис-меликовых», этих местных колониальных пиявок самодер-жавия.

169

В результате, с вейнахами повторилось почти то же, что и с черкесами: колонизаторы умышленно доводили людей до пол-ного изнеможения и вымирания! Дороги, по крторым следовали обозы вейнахских выселенцев в поисках «исламского рая», пре-вращались в братские кладбища народа.

К этому следует еще добавить, что выселенцы не могли брать в дорогу много хлеба (т. к. бралось только то, что помещалось вместе со скарбом на одной арбе).

За период с мая по сентябрь из этих запасов ничего не оста-лось. Кроме того, народ остался без нового урожая (1865), ибо все лето провел в пути. Следовательно, разорившись на родине и голодая в пути, вейнахи, прибыв в неплодородный край, должны были осесть, не имея буквально ничего съестного; в таком состоянии предстояло прожить целый год - до нового урожая 1866 г., который они не сеяли!

Правда, предвидя неминуемую гибель народа от голода и воз-можность возникновения волнений, осенью 1865 г. турки выда-ли остаткам вейнахов незначительную ссуду семенного зерна. Однако голодающие люди сразу же использовали это зерно в пищу. Таким образом, и это скудное пособие не спасло положе-ния, а после него, в перспективе, уже не оставалось ничего. Пе-ред выселенцами стоял призрак неминуемой гибели... Приво-дим отзыв одного из авторов о положении вейнахов:

«...Повторилась та же история, что и с черкесами - не было приготовлено ничего для приема переселенцев. Они болели, го-лодали и умирали массами. Земли, отведенные им, оказались никуда не годным песком и камнем. Испытывая страшные бедствия, чеченцы повернули обратно к русской границе... Они изъявляли полную покорность, соглашались нести воинскую повинность; некоторые предлагали даже принять православие, лишь бы позволили им вернуться к род-ным пепелищам. Но чеченцев прогнали от границы выстрелами. Мало того, по требо-ванию русского правительства, турки отправили против чечен-цев войска, которые ружейным и артиллерийским огнем по-гнали их на отведенные места жительства. Положение чечен-цев на новых местах было таково, что они вымирали массами; многие же тайком переходили русскую границу и пробирались обратно на родину. За этими беглецами была устроена настоя-щая охота; их перехватывали на пути и считали долгом отпра-вить в Турцию; немногие удостаивались милости остаться на Кавказе. Из 22 000 с лишком чеченцев-переселенцев через ка-ких-нибудь 5-6 лет осталось только тысяч десять, остальные пе-ремерли»20.

«Таким образом, из переселившихся в 1865 г. в Турцию с лишком 22 тыс. душ, в 1871 г. осталось лишь 10 тыс., многие умерли от зловредного климата северной и средней Месопота-мии»21.

Такова была ужасная действительность, постигшая вейнах-1 7П

ских выселенцев в Турции. Народ воочию убедился в гибельно-сти мусульманских иллюзий, лжи кундуховской провокацион-ной агитации. Турецко-султанские паши и муллы на деле не уступали царским колонизаторам «ермоловым», «евдокимовым» да «лорис-меликовым» («Хрен редьки не слаще»!).

О безрадостном положении вейнахских выселенцев в Тур-ции спустя много лет после этого дела современники сообщали:

«Переселившись в Турцию, чеченцы до сих пор (к 1878 г. -М.Б.) еще не устроились там окончательно и большею частью кочуют по пашалыкам (по областям. - М. Б.), не имея духа водвориться прочно и смутно надеясь когда-нибудь вновь уви-деть свои родные горы, свои родные чинары, свои раскидистые села с общинами, в которых каждая личность на виду...»22

Из приведенного видно, что несмотря на двенадцатилетний период после отъезда с Кавказа, вейнахи все еще продолжали надеяться на возвращение и не устраивались окончательно ниг-де, «кочуя по пашалыкам». Все это убедительно говорит, что жизнь вейнахов в Турции была очень тяжелой 23.

Наиболее мужественные из выселенцев избирали единствен-ный путь спасения - это возвращение на родину. Но царизм предвидел это, и на границе многих смельчаков постигала ги-бель от пуль, картечи и штыков пограничников.

О горькой участи, постигшей в Турции всех высланных вей-нахов, на Кавказ, в Чечню и Ингушетию доходили плачевные слухи, после чего развиваемые местными провокаторами-аген-тами иллюзии панисламизма стали рассеиваться. Вейнахи, все-гда колебавшиеся в вопросе ухода с Родины, теперь предпочита-ли смертельную борьбу с колонизаторами возле своих дедовских очагов и родных могил в горах Кавказа. Об этом свидетельствова-лось самим начальником Терской области генералом Лорис-Меликовым: «Дальность перехода, доходившие сюда сведения о некоторых невыгодах местности, им предназначенной, застав-ляли большую часть населения колебаться в окончательном реше-нии».

ПРИМЕЧАНИЯ

' По другим данным вернулось 90 семей (?).2 Эти данные и предыдущие (частично) о выселенных из Осетии при

водятся из «Истории Северо-ОсетинскойАССР». Москва, 1959. С. 175 и др.3 Дзагуров Г. А. Переселение горцев в Турцию, указанный сборник (см.

выше).4 Нота генерала Империи Турции Комиссара Нусрета к Комиссару

России капитану Зеленому. 25. 07. 1865. (оттуда же и там же).3 Берже Ад. П. Выселение горцев с Кавказа.// Русская Старина. 1882.

Окт. Т. 36. С. 23, 24.6 Там же. С. 23, 24.7 Там же. С. 24, 25.

171

* Там же. С. 26.9 Там же. С. 20.10 Там же. С. 19." Там же. С. 19, 20.

12 Там же. С. 19, 20.13 Там же. С. 19, 21.14 Там же. С. 28, 29.15 Там же. С. 28, 29.16 Рапорт капитана Зеленого генерал-квартирмейстеру Кавказской

армии полковнику Богуславскому. №10, 26.07. 1865. (оттуда же и тамже).

17 См. выше: Копия рапорта капитана Зеленого полковнику Богуславскому. №8, 25.07.1865. (оттуда же и там же).

18 Там же.19 Там же.20 Цаликов А. Кавказ и Поволжье. М., 1913. С. 21.21 Берже Ад. П. Выселение горцев с Кавказа// Русская старина. 1892.

Окт. Т. 36. С. 30.22 Головинский П. Чеченцы вне Чечни.// Сб. введений о Терской облас

ти. Вып. 1, Владикавказ, 1878. С. 274.23 См. выше: Отношение начальника Терской области генералу Карцо-

ву. № 61, 10. 08. 1865. (оттуда же и там же).

12. ПРЕКРАЩЕНИЕ ВЫСЕЛЕНИЯ И РЕЭМИГРАЦИЯ

Из всех материалов видно, что выселение 1865 г., из-за про-никших на Кавказ слухов о бедствиях, постигших вейнахов в Турции, захлебнулось. Потому в следующем году оно не возоб-новлялось, причем не только в Чечне, но и на всем Кавказе.

Весьма характерна вейнахская народная песня, сложенная тогда самими выселенцами и «перелетевшая» через границу на родину. Эта песня вызывала братское сочувствие у оставшихся на Кавказе вейнахов. Приводим основной текст перевода из нее:

Птицы крылатые, летите вы в Гехичу!'Гехичинскому народу поклон снесите и скажите:«В ночном сумраке родных лесов,Унылый крик филина заслышав,Пусть вспомнят о нас - без поста и молитвыБродящих на чужбине и не видящих исхода!Бывало волк холодной ночью воет,-Мы думали: он с голоду воет;Нет, он от стада оторвался - вот причина!Не походим ли и мы на этого волка,Оторванные от родины и родных могил»?2

Тяжела и безотрадна была суровая участь переселенцев в Турции, они действительно, подобно отбившимся от стаи голод-ным волкам-одиночкам, изнывали в тоске по Родине. Поэтому172

вскоре народ потянулся массами обратно к русско-турецкой гра-нице и всеми правдами и неправдами, в одиночку, мелкими груп-пами стал просачиваться на Родину.

Несмотря на полную смиренность вернувшихся, вплоть до прекращения борьбы с самодержавием за независимость, их не-милосердно гнали отовсюду. Такие меры, конечно, вполне рас-крывали глаза оставшимся на родине, да и прибывавшие уже имели свои суждения на все, на многие пустые иллюзии, кото-рые теперь уже не могли возродиться! (См.: прил. 6).

Но какая бы сила ни выступала против реэмигрантов-вейна-хов, она была слабее стремления масс вернуться на Родину. Ге-нерал Лорис-Меликов в отчете за «переселенческий» период (с 01.01.1863 г. по 01.01.1869 г.) констатировал:

«Переселенцы эти (вейнахи. - М. Б.) в течение годичного своего там пребывания убедились на самом деле в неудобствах жизни в Турции и в то же время, пользуясь слабым надзором пограничной стражи, начали стремиться как отдельными лич-ностями, так и целыми семействами к обратному возвращению на родину. И таким образом возвратилось обратно из Турции в 1866, 1867 и 1868 гг. около 2100 душ обоего пола»3.

Я полагаю, что многие из вернувшихся не были учтены сре-ди этих двух тысяч и оставались проживать в глухих горных хуторах и аулах на нелегальном положении, зная, что их неми-нуемо отправят обратно.

Обычно почти никто из подобных реэмигрантов не удостаи-вался милости быть оставленным, потому что все они принадле-жали к элементам, не угодным царской колонизаторской адми-нистрации, желавшей одного: «...избавиться от лиц, имевших наиболее враждебное к ней настроение»4.

Оставаться удавалось лишь тем, кто благополучно добирался до родных мест и там, в среде своих, довольно длительный срок скрывался от продажной аульской царской агентуры. Впослед-ствии такие беглые начинали ходатайствовать и одаривать «пеш-кешами» (взятками) местных власть имущих об оставлении их или о вызове семьи из Турции.

Так, например, от имени 25 чеченцев, вернувшихся из Тур-ции в 1867 г., было подано прошение начальнику Терской обла-сти, выдержки из которого характеризуют действительное их положение:

«... Мы переселились в Турцию с теми переселенцами, кото-рые отправились с Кундуховым и Сайдуллой Османовым в пол-ной надежде на них| между тем, когда мы прибыли в Турцию и утвердились там, то увидели ложь этих двух лиц и то, что мы не в состоянии там сыскать себе достаточные средства к жизни, а потому мы ушли из Турции, оставив там свои семейства в на-дежде, что начальство будет к нам милостливо и дозволит на-шим семействам возвратиться к нам...

Теперь уже прошло долгое время с тех пор, как мы разлучи-173

лись со своими семействами, оставленными нами в критических обстоятельствах жизни, вследствие чего страх и печаль увеличи-вались у нас; а потому мы теперь осмелились почтительнейше представить Вашему Превосходительству положение наше и просить Вас, великодушный (?) начальник, оказать нам в этом деле милость, удалить от нас печаль возвращением наших се-мейств, дозволивши нам отправиться за ними или же другим каким-либо способом. Если же, Ваше Превосходительство, не окажете нам в этом деле содействия и пребывание там наших семейств продлится на долгое время, то они, без всякого сомне-ния, погибнут...»5.

Но колонизаторское «великодушное» начальство не располо-жено было допускать возвращения тех, от кого удалось изба-виться. Почти никто не удостаивался «милости» получить раз-решение на возвращение. Это особенно ясно видно из дела ин-гушских выселенцев.

Через пять лет после выселения, 30 марта 1870 г., 15 аулов Назрановского общества (т. е. вся тогдашняя плоскостная Ин-гушетия) обратились к своему начальнику округа с заявлением за подписями самых почетных лиц (царских ставленников) о возвращении из Турции их сородичей (по именному списку на 76 семей, см.: прил. 7).

В этом заявлении отмечался обман переселенцев и ужасное положение их семейств. Так, например, там описывается, что 12 ноября предыдущего года они просили великого князя глав-нокомандующего о возвращении некоторых переселенцев из Тур-ции, «которые необдуманно или по наущению злонамеренных людей оставили свою родину и в настоящее время претерпевают страшные бедствия...»6

Однако, несмотря на поручительство и просьбу почти всей Ингушетии, начальник Терской области в прошении отказал, потому что «виды правительства относительно переселенцев Ингушского округа не изменились и в настоящее время, а пото-му (начальник области. - М. Б.) изволил в просьбе названного общества отказать»7.

Как видно из других документов этой же переписки, в 1869 г. оставшиеся на Кавказе карабулаки из сел. Ачалуки тоже про-сили наместника великого князя за своих сородичей, выселен-ных в Турцию (о разрешении им вернуться на Кавказ). Затем, в том же 1869 г. (11.11), ингуши просили о своих выселенцах, но всем людям неизменно начальство отказывало. Это видно из рапорта начальника Ингушского округа, где отмечалось, что «в продолжение четырех лет назрановцы (т. е. ингуши.- М. Б.) нео-днократно обращались ко мне с просьбой о возвращении их род-ственников из Турции, но им было отказано, так как исполне-ние этой просьбы не согласно с видами правительства»8.

Царская администрация на Кавказе не давала никому согла-174

сия на возвращение обратно из Турции выселенцев; наоборот, всеми мерами старались препятствовать этому делу.

ПРИМЕЧАНИЯ

' В Малой Чечне (аул Гехи).2 См. выше: Сборник сведений о Терской области. Владикавказ, 1878.

Вып. 1. С. 275.3 Отчет за время с 01.01.1863 по 01.01.1869. «Дело № ... канцелярии

начальника Терской области», I отдела, 2 стола (Северо-Осетинскийреспубликанский госархив).

4 Лорис-Меликов (там же и оттуда же).6 Прошение 25 чеченцев начальнику Терской области генералу Лорис-

Меликову «О возвращении туземцев из Турции» № 1, 4.05.1867, дело №49 (Севера- Осетинский республиканский госархив).

6 Прошение ингушей 15 аулов Назрановского Ингушского округа полковнику Морозову. 30.03.1870. дело №157, с просьбой о возвращении изТурции 76 семей родственников (1870) (Северо-Осетинский Республиканский госархив).

7 Отношение начальника Терской области начальнику Ингушскогоокруга. № 720, 14.07.1870. (там же и оттуда же).

8 Рапорт начальника Ингушского округа начальнику Терской области. № 1189, 6.04.1870 (там же и оттуда же).

13. ЛЬГОТЫ РЕЭМИГРАНТАМ - ЦАРСКИМ ОФИЦЕРАМ

Исключение для реэмиграции допускалось только для быв-ших офицеров. Это, конечно, делалось с политической целью, чтобы не оставлять в чуждом стане выселенцев, знающих царскую ар -мию и обладающих военной специальностью.

В то время как гибнущую в Турции бедноту безучастно обре -кали на полный произвол, оставляя там или ссылая в Сибирь за самовольный возврат на Родину, своих бывших слуг - офицеров царской армии - принимали обратно, разрешая вернуться каж-дому! Об этом положении со всей ясностью изложено в доклад-ной начальника среднего (чеченского) военного отдела Терской области, генерал-майора князя Туманова: «Тех из них (чечен-цев. - М. Б.), которые вернутся из-за границы, ссылать на жи-тельство во внутренние губернии России, как бездомных при-шельцев »*.

Эта исключительная («смягчающая») участь была для бедно-ты, а офицерам (выселенцам из чеченцев) предоставлялась воз-можность вернуться и продолжать дослуживать «верой и прав -дой» царскую службу:

«Главнокомандующий Кавказской армией, имея ввиду, что в числе переселенцев были и офицеры, которые, обманувшись в своих надеждах при переходе в подданство Порты и испытавши

175

тяжкие бедствия переселения, вернулись опять на родину, ис-кренне раскаиваясь в своих заблуждениях (!)и предоставляя себя милосердию правительства (!) и приняв во внимание легкомыс-лие их и незнание законоположений, а также руководствуясь некоторыми другими соображениями (!), не счел справедливым подвергать их той ответственности, которую влечет за собою вся-кое недозволенное оставление отечества... а потому ходатайство-вал, чтобы всех офицеров из туземцев Кавказского края - пере-селенцев, возвратившихся из Турции, а равно просрочивших за-граничный отпуск, не прибегая к дальнейшим расследованиям степени виновности их и не предавая их суду, считать исклю-ченными из службы с тем, что если они вновь пожелают в оную вступить, то не иначе, как нижними чинами, и вместе с тем лишенными прав на заслуженное ими прежде от казны содер-жание, доколе они вновь не приобретут на оное права верною и усердною службою (!)... Многие из таких офицеров обращаются в настоящее время с просьбою о возвращении им офицерского звания, и я нахожу справедливым ходатайствовать... Следова-тельно (они.- М. Б.) и не должны подвергнуться тому взыска-нию, которое определено для туземцев, отправившихся в Тур-цию на переселение»2.

Как видно из приведенного, всех выселенцев-горцев при воз-вращении на родину ожидала ссылка в Сибирь, тогда как офи-церов (конечно, из верхушки), «искренне раскаявшихся» «и пре-доставивших себя милосердию правительства», принимали об-ратно на царскую службу. Правда, их по началу принимали «низшими чинами» (т.е. солдатами), но делалось это умышлен-но и скорее условно, с целью поощрения на большее стремление их к выслуживанию, чтобы они добивались утраченных чинов и прав «верною и усердною службою». Для некоторых же лиц это «разжалование» в солдаты было фиктивным.

Зато в лице таких усердных службистов самодержавие обес-печивало себя на Кавказе надежными кадрами местных коло-низаторов из числа самих горских народностей. В любом пред-приятии царизма на Кавказе были одни цели - освобождать край от «беспокойных подданых», занимать новые земли и вно-сить расслоение и разложение в среду самих горцев.

ПРИМЕЧАНИЯ

' Дело №167, №853, 18.04.1868. (Северо-Осетинский республикан-ский госархив.)

2 Докладная начальника среднего отдела начальнику Терской облас-ти «О правилах ходатайства для возвращения чинов туземцам, кото-рых они лишились вследствие переселения в Турцию» № 853, 18.04.1868, д. №167, (Северо-Осетинский республиканский госархив).

14. РАСЧЕТЫ С ПРОВОКАТОРСКОЙ АГЕНТУРОЙ.

На выселении вейнахов - этой грандиозной провокации -подкупленные колонизаторами авантюристы нажили себе со-стояния. Например, львиная доля царских подачек попала в лапы генерала Муссы Кундухова (в Осетии), затем главным агентам Саадуле Османову (в Чечне), Сааду Уллаху (в Чечне) и Алигуко Цугову 1 (в Ингушетии), а после них целому ряду темных лиц, стоявших рангом ниже. Эти выродки народа распространяли среди своих людей разные слухи, развивая в темной массе нуж-ные царизму идеи, призывая народ к уходу с Родины!

Нам теперь стала известна окончательная сумма всех расхо-дов (суммарно) царского правительства (130 582 руб. 72 коп.)2, но если судить по отпущенным ассигнованиям главному аген-ту-провокатору генерал-майору М. Кундухову, то все это пред-приятие стоило царизму немало денег, как явствует из доку-ментов. За свою деятельность генерал Кундухов получил от цар-ского правительства по курсу денег того периода (в золотой валюте!) огромное состояние — более пятидесяти семи тысяч руб-лей!

Вот как свидетельствуется об этом в рапорте генерала Ло-рис-Меликова в штаб Кавказской армии: «РАПОРТ. Принимая в соображение, что в настоящее время более 2500 семейств че-ченцев и карабулаков уже выступили из Терской области в Тур-цию, я на основании разрешения Вашего Превосходительства, сообщенного мне в письме Вашем от 21 мая № 37, выдал гене-рал-майору Кундухову из состоящих в моем распоряжении сво-бодных сумм: полуимпериалами3 1947 руб. 60 коп., мелким серебром 2052 руб. 40 коп., кредитными билетами 42 тыс. руб.-всего сорок пять тыс. руб. за принадлежащие ему участки и землю Скут-Кох... На основании упомянутого разрешения вы-дано мной также генералу Кундухову на вспомоществование бедным переселенцам десять тыс. руб...»4

Конечно, как уже не раз говорилось вначале, под этими офи-циальными строками о выдаче Кундухову казенных денег - «за дом и землю» или на «вспомоществование бедным переселен-цам» - кроется замаскированное оформление документов за фак-тический подкуп!

Оставляемое Кундуховым в Осетии имение, за которое он якобы, получал сумму, было «всемилостивейше пожаловано», он за него ни копейки не платил, оно было подарено ему царизмом за верную службу колонизаторам. Следовательно, государство у него «покупало» свою же землю!

При всем этом надо еще учесть и саму сумму. Потому что на Кавказе в ту пору таких высоких цен за подобные усадьбы не существовало!

А с другой стороны, остальная часть этой суммы, данная буд-

176 12 Заказ № 552 177

то бы «на пособия» переселенцам, безусловно, по назначению не попала.

Однако и этого было мало генералу Кундухову! Это видно из того, что в последующем отношении Лорис-Ме'ликов передавал циничную просьбу Кундухова о дополнительном ассигновании под предлогом выплаты ему аванса арендных денег. Об этом сказано так:

«...Я не считаю себя вправе отказать ему (Кундухову.- М. Б.) в сообщении Вашему Превосходительству еще следующих просьб... Во-вторых, о выдаче генерал-майору Кундухову за не-сколько лет вперед всемилостивейше пожалованной ему арен-ды...»5.

«Аппетит приходит во время еды»: у Кундухова он возра-стал по мере получения все больших и больших сумм.

И ему в этом везло!Торг шел под разными предлогами. Можно допустить, что и

Лорис-Меликов был небезгрешен, ибо ничем иным нельзя объяс-нить его заинтересованность в таких щедрых ассигнованиях Кундухову, какие он не уставал испрашивать для него у началь-ства.

Вот, например, что в этом же отношении писал дальше Ло-рис-Меликов:

«...Генерал-майор Кундухов заявил мне, что крайняя бедность переселенцев и для некоторых совершенная невозможность от-правиться в путь без получения существенного денежного посо-бия, по крайней мере на покупку быков для упряжи, заставили его в выдаче переселенцам пособий превысить размер ассиг-нований на эти суммы. Убедившись лично сам в упомянутых нуждах переселенцев, но не находя возможным возвратить ге-нерал-майору Кундухову из сумм Терской области 2 тыс. руб., которые, по объяснению его издержаны им на выдачу пособий сверх разрешенных на означенный предмет и полученных им от меня 10 тыс...»6

Следовательно, не говоря о том, что упоминавшиеся десять тыс. руб., несомненно не дошли до переселенцев, генерал Кун-духов, спекулируя на их «крайней бедности», пытался, уезжая в Турцию, сорвать напоследок дополнительно и эти 2 тыс. руб., так сказать, округлив всю сумму своего капитала до 60 тыс. руб.!

Таковы были устремления всех лиц, торопившихся составить себе личное состояние на торговле бедствием народов.

Надо учесть, что мы судим только по официальным до-кументам. А сколько было израсходовано по всяким тайным каналам - этого, пожалуй, никто не узнает! Народный фольклор, относящийся к той эпохе, запечатлел в популярной чеченской песне тех, кто торговал своими братьями.

Вот несколько строк из этой песни:

...Без огня и ветра Чечня запылала. Огнем был Алхасов Мусса7 Вихрем подул Османов Садула. Пророчили муллы нам Страшный Суд; Мы видим: родные бросают родное... Вот он день Страшного Суда! 8

В Осетии вокруг этого события народ также складывал ле-генды, в которых выселение называлось заговором Кундухова.

Как бы ни были отвратительны своей алчностью предатели типа лорис-меликовых, кундуховых и других бездушных и бес-сердечных дельцов-провокаторов, винить только их одних в бед-ствиях выселяемых горцев не приходится... Не было бы их, на-шлись бы другие. Сама система самодержавия и методы коло-ниального режима создавали почву для появления подобных социальных явлений и кровавых деяний темных лиц - казно-крадство, шантаж, вымогательство, провокации и т. п. были в особой моде!

ПРИМЕЧАНИЯ

' А. Цугов умер перед выселением.2 Берже Ад. П. Выселение горцев с Кавказа// Русская старина. 1882.

Октябрь. Т. 36. С. 17.3Полуимпериал — бывшая царская золотая монета достоин -

ством 7 руб. 50 коп.4 Рапорт командующего войсками генерала Лорис-Меликова Главноко

мандующему Кавказской армии. О переселении туземцев Терской области в Турцию. № 52. 07.07.1865. (1863-1867). (Северо-Осетинский республиканский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

5 См. выше: Письмо Лорис-Меликова генералу Карцеву. О переселениитуземцев Терской области в Турцию. 07.07. 1865. (Севера- Осетинскийреспубликанский госархив, св. 1, д. 1 (секретное).

6 Там же.7 Мусса Алхасович Кундухов, которого народ именовал по отчеству

(национальный вейнахский стиль).8 См. выше: Сборник сведений о Терской области. Владикавказ, 1878.

Вып. 1. С. 274.

15. ИТОГИ ВЫСЕЛЕНИЯ ВЕЙНАХОВ И ВЫВОДЫ

В 1865 г. закончилось трагическое выселение вейнахов с Кав-каза, но ужасные страдания и гибель обманутых людей на этом далеко не закончились.

Самодержавие не в полной мере осуществило свои заветные мечты: Кавказ не «очистился» от аборигенов - дальнейшее вы-селение вейнахов (да и др. горцев) захлебнулось; наиболее ак-

178 12- 179

тивную прослойку бойцов физически не истребили; евдокимов-ский план сооружения третьей линии казачьих станиц (через предгорья всей Ингушетии) не был до конца осуществлен; и положительного разрешения аграрного вопроси администрация этим не достигла.

Только стратегический план, отделявший Малую Чечню от Ингушетии (по Карабулакскому участку) был осуществлен, да частично заняты терским казачеством аулы по реке Сунже. Политика царских колонизаторов, выражавшаяся в экспроприа-ции вейнахских земель, была направлена не на разрешение аг-рарного голода в Чечено-Ингушетии (выселением их из гор), а на материальное усиление своего оплота - казачье-кулацкого элемента.

В итоге после выселения вейнахов, терскому казачеству ото-шли следующие аулы: карабулакские по долине веки Фортан-ги - Датых, Аршты; галгаевские по реке Асса - Алкун, Мужи-чи, Галашки; джераховские по реке Терек - Длинная Долина, Редант и др.; чеченские по реке Сунже.

В общем, выселение не ликвидировало остроты аграрного во-проса на Тереке, а лишь усугубило невыносимое положение вей-нахской бедноты.

Продолжать выселение вейнахов и в следующем 1866 г. цар-ская администрация на Кавказе не могла. Партнеры самодер-жавного правительства России по выселению кавказских гор-цев - турки - категорически отказались принимать к себе че-ченцев. Вот как об этом сообщается исследователями:

«Переселенцы (вейнахи. - М. Б.) несколькими партиями (28.-М. Б.) отправились через Закавказье в Турцию. Здесь с ними повторилась та же история, что и с черкесами Западного Кавка-за: не было приготовлено ничего для приема переселенцев; они болели, голодали и умирали массами; земли, отведенные им, ока-зались никуда не годным камнем и песком... «В следующем, 1866 г., предполагалось отправить в Турцию новые массы чечен-цев, но турки отказались принять их, находя, что и с прежними переселенцами было слишком много хлопот... Оставшиеся в Турции чеченцы оказались в таком ужасном положении, что к 1871 г. их осталось всего 10 000 человек, остальные пере-мерли»1.

Следовательно, через пять лет от вейнахских выселенцев в Турции осталось меньше половины!

Из 23 с лишком тыс. вейнахов, выселенных с Кавказа в Тур-цию, в течение ближайших лет вернулось назад немногим боль-ше (2000 тыс. чел.), таким образом, в живых осталось не больше 10 тыс. человек!

О действительном положении переселенцев в предреволю-ционные годы в Турции сообщал эмигрировавший туда револю-ционер-большевик Ной Буачидзе. В своем выступлении на I Съезде народов Терека, в мае 1919 г. в г. Грозном, он сообщал о180

них следующее: «Я больше чем два с половиной года провел в Турции, я видел там эмигрантов-горцев, всех кавказцев видел, как встречали их турецкие беки, и я с болью в сердце вспоми-наю об этих ужасах, когда свободолюбивые горцы убегали от ига наших (царских. - М. Б.) палачей и искали спасения в Турции, но там над ними также издевались и смотрели на них, как на пасынков, как на гяуров, они не имели земли, не имели даже голоса на судах. И горцы-эмигранты говорили, что положение их при царизме в России было гораздо лучше, чем в Турции»2.

Это был тот ожидаемый переселенцами-вейнахами «мусуль-манский рай» в султанской Турции.

Сведения об этом проникают из различных источников, но содержание их всюду аналогичное: в Турции вейнахам не было никаких условий для жизни. Таков был результат одного из царских мероприятий по «замирению» Кавказа.

Проблема выселения вейнахов в Турцию не разрешила на Северном Кавказе аграрного кризиса, экономических и полити-ческих противоречий между народами гор и царскими завоева-телями, они тянулись вплоть до Великой Октябрьской социали-стической революции! Лишь с первыми боями Советской влас-ти 3 аграрный вопрос был наконец-то решен в положительном для ингушей смысле.

Вот что говорил Серго Орджоникидзе по этому вопросу: «Ин-гуши активно стояли на нашей стороне (Терского СНК. - М. Б.) и революционным путем разрешали земельный вопрос. Ингу-ши вернули себе те земли, которые лет пятьдесят тому назад принадлежали их отцам...»4 (см. прил. 8).

Вот что рассказывал старый казак из станицы Воронцово-Дашковской (бывший аул Тоузен-Юр), когда молодые казаки горевали об этом выселении их в августе 1918 г. ингушами-партизанами и русскими красноармейцами. Он говорил им: «Я помню, в то время, когда мы выселяли ингушей, то мы не давали им даже допечь хлеба и выбрасывали их детей из люлек...»5.

В словах этого очевидца выселения ингушей нет никакого преувеличения, потому что подобные суровые методы широко применялись в отношении побежденных горцев - колонизато-ры и в ту пору (вторая половина XIX в.) оставались палачами народа!

Все казачьи станицы (Фельдмаршальская, Воронцово-Даш-ковская, Сунженская, Тарская и Тарские хутора), которые разре-зали пополам Ингушетию, отделяя горную часть от плоскостной, были вновь заняты ингушами (с санкции СНК и Серго Орджо-никидзе.)

Такое же удовлетворение аграрных нужд было проведено и в Чечне. Станицы Ермоловская, Романовская, Закан-Юртовская, Михайловская, Асламбековская и др. по Сунженской линии в 1919 г. были переданы чеченской бедноте. В результате Ок-тябрьской революции и первых политических мероприятий Со-

181

ветской власти, методы бывшей колониальной политики цариз-ма на Северном Кавказе, сменились ленинской национальной политикой. Вейнахи вошли на равных правах в многонацио-нальную семью братских народов Союза Советских Социалисти-ческих Республик.

О том, что землей они были вполне удовлетворены, Серго Ор-джоникидзе писал следующее: «Земельный вопрос в Ингуше-тии абсолютно решен, и ингуши не заявляют никаких претен-зий. Они имели 870 314 десятин и получили теперь 45 496 де-сятин от Советской власти»6.

Только с помощью Советской власти вейнахи положительно решили свой исторический наболевший земельный вопрос.

Вся военно-административная свора самодержавной России, от сатрапов-генералов карцовых и лорис-меликовых до их мест-ных холуев кундуховых и др., вся эта банда колонизаторов вме-сте со своими кумирами - государями, министрами да намест-никами - ушла в вечность истории. А народ, освобожденный народ, остался, живет и процветает! Нет больше в помине ника-ких новых казачьих «линий», нет позорных слов «звери» да «туземцы», все это тоже ушло с ними навсегда.

В дни Великой Октябрьской социалистической революции завершилась полной победой вековая национально-освободитель-ная борьба горцев Кавказа за свою независимость. Окончилась тягчайшая на Кавказе колониальная эра военного, экономиче-ского и социально-политического гнета царской России!

Однако вейнахи, оставшиеся в живых, несмотря на жесточай-ший, истребительный сталинско-бериевский режим колониаль-ного ига, все же объективно оказались в несравненно более бла-гоприятных условиях, чем те несчастные их братья, которые были справоцированы и ушли в Турцию.

Потому что благодаря историческому сближению с револю-ционным пролетариатом наши народы попали в сферу россий-ского освободительного демократического движения - социали-стической революции. Великий русский пролетариат и кресть-янство, возглавляемые Коммунистической партией, взяв в Октябре революционным путем в свои руки власть, пришли на помощь всем малым и наиболее угнетенным колониальным народам (в том числе и вейнахам Кавказа), и общими усилиями сброси-ли оковы самодержавия!

Теперь весь облик народов нашей страны изменился. Боль-ше никто, никогда и никуда не должен уходить в поисках спра-ведливой жизни, ибо мы уже сами строим в нашей дружной, счастливой стране коммунистическую жизнь!

Грозный 11.06. 1941 г. 08.06. 1961 г. 05.11. 1965г.

ПРИМЕЧАНИЯ1 Берже Ад. П. Выселение горцев с Кавказа// Русская Старина. 1882.

Октябрь. Т. 36. С. 30.2 Борьба за Советскую власть в Северной Осетии. 1957.// Из речи

Председателя Терского СНЕ Н. Буачидзе на I съезде в Грозном 22.05.1918. С. 96).

3 На Тереке, в августе 1918 г. против белых банд бичераховцев.4 Орджоникидзе Г К. Статьи и речи. 1956. С. 79.5 Саутиев. М. Т. Командующий Ингушским народным ополчением. Вос

поминания о С. Орджоникидзе и Гражданской войне. 1936. Архив фондовЧечено-Ингушского республиканского музея. С. 12.

6 Орджоникидзе Г. К. Указ. соч. Т. 1. 1956. С. 130, 131.

182

ПРИЛОЖЕНИЯ 1.

АБРЕЧЕСТВО И АБРЕКИ

Абречество - народное партизанское движение на Кавказе (главным образом, в Чечено-Ингушетии) против власти колони-заторов в эпоху «замирения» Северного Кавказа (после плене-ния Шамиля российским самодержавием).

Абреками становились горцы (вейнахи), посвятившие себя непримиримой борьбе и мести царизму. Ими становились люди, озлобленные на несправедливую власть захватчиков (и их при-спешников из самих горцев), самые свободолюбивые, особо от-важные и мужественные люди, наиболее сильные личности (как Бейбулат Таймиев, Зелимхан Гушмазукаев).

Беззаветный героизм, повседневная безграничная боевая дер-зость, неутомимость и находчивость в любом сложном положе-нии, преданность родине и своему народу, любовь к близким и защита обездоленных - все это было фоном, на котором народ-ный фольклор воспевал своих выдающихся абреков.

«Абрек - горец, лихой наездник (джигит), не щадящий голо-вы.- Ад. Б.»1. Методы, применяемые абреками, были партизан-ские: набеги маневренными группами, диверсии и акты возмез-дия. Позже они делали налеты на кассы и казначейства, тюрь-мы, торговые и почтовые «оказии», совершали железнодорожные аварии, катастрофы, громили усадьбы и имения помещиков, за-хватывали в плен, отбивали табуны княжеских коней, а также угоняли отары помещичьих овец и т. п. Те же, кто занимался угоном из затеречных станичных конюшен единственной ло-шади или коровы или выпрягал на дороге у вдовы последнюю -это, конечно, были не абреки, а обычные воры-«курятники», шкур-ники, их свой народ всегда и везде преследовал и презирал.

Дореволюционная дворянско-буржуазная историография и литература создали у нетуземного населения ложное представ-ление об абреках. На них возводили шовинистический паск-виль, порочащий честь чеченцев и ингушей: будто они только профессиональные «разбойники и конокрады», словом, «банди-ты» и «кровопийцы». Благодаря такой клевете, часть русских людей еще сохраняет такое представление об абреках, как об отъявленных лютых убийцах и преступниках. Поэтому не надо отождествлять бывших при царизме абреков с уголовными бан-дитами, всегда (и прежде, и теперь) паразитирующими в среде трудового населения. Не надо забывать, что народ знал и любил своих защитников-абреков, оберегал и скрывал их от всяких пре-следователей (администраций) и предателей (кровников).

Отрицательное в абречестве было лишь то, что из-за их ак-тивности в какой-то местности иногда страдал невинный народ, подвергаясь репрессиям, когда администрация совершала экзе куции; ставила на постой у населения войска и казаков, кото-184

рые жили по дворам и питались за их (бедноты) счет, а главное, под видом изъятия оружия, казаки «законно» грабили и пыта-лись насиловать женщин.

Самыми популярными и легендарными в свое время абрека-ми, о которых в народе слагались песни, были в Чечне и Ингу-шетии Бейбулат Таймиев (убит в 1832 г.), Вара (убит), Умма, Атабай, Гамзатбек (убит), Суламбек (сагопшинский, убит в 1912 г.), Зелимхан Гушмазукаев (харачоевский, убит в 1913 г.) и мн. др. В их числе бывали и даже сами терские казаки-абре-ки, как, например, Яков Алпатов из станицы Наурской (убит в 1854 г.), который командовал в набегах большими партиями ли-хих чеченских наездников (по 600 и более человек); казак-абрек Орлов (убит в 1912 г. - казнен вместе с пятью ингушами как сподвижник «абрека» Зелимхана и др.)

Но самым выдающимся из всей плеяды славных предрево-люционных абреков был Зелимхан Гушмазукаев из Харачоя. В его боевой деятельности не было жестокости, не было несправед-ливости, ни одного нападения он не совершил на трудящихся или бедноту. Он был интернационален, и все добытое у богачей он только раздавал бедным людям, сам (порою) очень нужда-ясь. Потому мы считаем, что он был объективно очень демокра-тичен (стихийно, так как не знал никакой программы револю-ционеров).

Все абреки давно погибли, их постигла месть царских кара-телей-завоевателей. В историю национально-освободительной борьбы горцев они внесли немало самых доблестных страниц, воспеваемых народным фольклором, тогда как всех предателей (как Гуданта - царского начальника округа, предателя убийцу абрека Вары и др.) люди всегда проклинали и подвергали ост-ракизму («вий»).

Таким образом, абречество - явление революционное и впол-не классовое: протест низов колонизируемого народа против кро-вавого гнета самодержавия и, особенно, аграрного голода в заво-еванном крае.

ПРИМЕЧАНИЕ1 Берже Ад. П. Выселение горцев с Кавказа// Русская старина. 1882.

Октябрь. Т. 36. С. 8, 9(обращаем внимание, что 1-я часть данного объяс-нения была бы тенденциозной).

2. ПРОВОКАЦИИ

Иллюстрируем один из тысяч примеров пошлой клеветы на чеченский и ингушские народы со стороны администрации

185

Кавказа, распространявшейся с целью натравливания на них русского и казачьего населения.

Орган Терского областного правления издавал во Владикав-казе казачью газету «Терские ведомости», которая в 1883 г. опуб-ликовала одну из своих сенсационных статей, имевшую явно провокационный характер. Приводим материал полностью: «№ 41. Владикавказ. 7 октября 1883 г.

Приезжие из станицы Галашевской (ныне Первомайской. -М. Б.) казаки рассказывают о возмутительном происшествии, бывшем на днях в этой станице и напоминающем зверства ди-ких зулусов или башибузуков. Несколько детей-мальчиков, из которых старшему было 13 лет, отправились из станицы гурь-бою в ближайший лес собирать орехи. Вернулись же они домой перепуганные и истекающие кровью. Оказалось, что у всех них были отрезаны языки (?- М. Б.), и только знаками могли они объяснить, что в лесу на них напали ингуши (! - М. Б.) и отреза-ли им языки (?! - М. Б.). Сколько было нападающих и каким образом ни один из мальчиков (а их было, говорят, 10 человек) не успел убежать или скрыться от злодеев - это пока остается тайной, которую, вероятно, разъяснит нам следствие» (С. 577).

«№ 42. Владикавказ. 14 октября. В прошлом номере (№ 41) нашей газеты на основании ходящих в городе слухов мы сооб-щали о том, что близ станицы Галашевской ингуши отрезали языки у 10 мальчиков, бродивших в ближайшем лесу. Об этом происшествии толковали больше всего на нашем базаре, в среде простонародья и по рассказам будто бы казаков и баб, приехав-ших из Галашевской станицы. Между тем местная адми-нистрация, не получившая никаких уведомлений о происше-ствии, немедленно отправила для справок на места в станицу Галашевскую нарочного, который, возвратясь на другой день, со-общил, что там не только не было такого происшествия, но даже никто и не слыхал ничего подобного, в чем и представил пись-менное удостоверение станичного атамана» (С. 598).

В этом случае хорошо хоть то, что через неделю поступило опровержение. А сколько в те времена было всяких нелепых слухов, которые покрывали корой гнусной лжи и клеветы че-ченский и ингушский народы!

3. К ВОПРОСУ О ВЫСЕЛЕНИИ ВЕЙНАХОВ. ПРОТИВОРЕЧИЯ В КНИГЕ «ИСТОРИЯ СЕВЕРО-ОСЕТИНСКОЙ АССР»

В связи с изложенной темой возникают три вопроса к соста-вителям «Истории Северо-Осетинской АССР»:

1. В «Истории Северо-Осетинской АССР» (Гл. 4. § 3. С. 175-177) авторы говорят, что в Чечне и Ингушетии выселение в Турцию в 1865 г. шло под влиянием «идеологии мюридизма», «насаждав-186

шейся турецкой агентурой» и «различными туркофилами из горских феодалов и мулл»...(?)

Считаем, что такое изложение вопроса о переселении вейна-хов в 1865 г. неверно. Здесь имеется уподобление черкесскому выселению в 1861-1864 гг., когда действительно проводилась значительная турецкая и туркофильская агентурная агитация; затем «горских феодалов» в Чечне и Ингушии тогда (1865) в сложившейся форме еще не было; и наконец, говоря об «идеоло-гии мюридизма», влиявшей будто на выселение в Чечне, нельзя обойти молчанием то, что в дни сборов и выезда людей мюриды были против, а один из мюридов сам возглавил восстание за срыв выселения вейнахов в Турцию. (См.: С. 70-86).

В том-то и отличие вейнахского выселения в 1865 г. от чер-кесского, что оно проводилось не турецкой агентурой (как в Чер-кесии), а местной царской кавказской администрацией.

2. Те же авторы заключают, что «горцы, переселившиеся вТурцию, частью погибли, а частью отуречивались...» («ИсторияСеверо-Осетинской АССР». С. 177), а те, которые остались наКавказе, «попали под власть царизма, проводившего политикужестокого угнетения и насильственной русификации...» (Тамже. С. 177). И вот получается, что, несмотря на все это, горцы«благодаря сближению с русским народом сохранили себя каксамостоятельные народности...» (Там же. С. 177).

Если следовать этим мыслям, то напрашивается другой вы-вод, что культура русского народа слабее или ниже (?!) турец-кой, поскольку те горцы, которые оказались в Турции, «отуречи-лись» раньше, чем оставшиеся на родине «русифицировались».

Получается противоречие. Думается, тут что-то надо точнее и яснее изложить, конкретизировать формулировку.

3. И последний вывод непонятен: «В Осетии господствовалапророссийская ориентация». Она подтверждается только тем, чтоагитация Кундухова не имела особого успеха осетинского народа, и он вместо 100 семей увлек за собой 45, и то из среды своихродных и верхов (алдаров).

Напрашивается вопрос: за какие «добродетели» господ коло-низаторов осетинская беднота могла иметь к ним особые сим-патии, что не поддалась увлечению ехать в Турцию?

Не указана пророссийская ориентация, ее стимулы и побу-дительные мотивы. Тут тоже надо как-то яснее сказать о дей-ствительных политических предпосылках «пророссийской ори-ентации» в Осетии.

Думается, что к приводимым трем моментам в «Истории Северо-Осетинской АССР» авторы подошли не четко, а схема-тично.

187

4. О ВЫСЕЛЕНИИ ЧАСТИ ОСЕТИН В 1865 г.

О положении осетин, выселенных с Кавказа вместе с вейна-хами в 1865 г., нигде не упоминается. Но в «Истории Северо-Осетинской АССР» об этом имеется небольшое сообщение сле-дующего содержания:

«Из Осетии выехали в Турцию, главным образом, недоволь-ные предстоящей отменой крепостного права алдары и бадиля-ты (дворянские слои) Кундуховы, Мамсуровы, Тхостовы, Есено-вы, Кануковы, Алдатовы и др. В Турции осетины поселились в основном вокруг Карса, на русско-турецкой границе...» В Осе-тии агитация Кундухова не имела успеха.

Поскольку против осетинских выселенцев со стороны цар-ского командования Кавказом не было принципиального требо-вания, подобного тому, что было выдвинуто орштхойцам о посе-лении вдали от русско-турецкой границы, то их и разместили «вокруг Карса», т. е. почти на самой границе.

Естественно, что самодержавие было более благосклонно к осетинским алдарам, нежели к беспокойным вейнахам, а по-скольку для них были созданы сравнительно неплохие бытовые условия, им и не было надобности реэмигрировать на Кавказ.

ПРИМЕЧАНИЕ

' История Северо-Осетинской АССР// М.: Изд-во Акад. наук, СССР. 1959. С. 175, 176.

5. ИЗ ИСТОРИИ ВЫСЕЛЕНИЯ ЧЕРКЕСОВ В 1864 г.

В истории народов Северного Кавказа третье выселение гор-цев-черкесов в Турцию принято неверно считать основным (ви-димо, по массовости). Ему подверглись «закубанские» черкесы после их окончательного покорения.

Официально об этом известно, что Главнокомандующий За-падно-Кавказской армией генерал граф Н. И. Евдокимов пред-ложил черкесским племенам удалиться с гор и сдаться либо выселиться в необитаемые тогда болотистые низовья Закубанья, в солончаки на Маныч и в Калмыцкие степи, либо совершенно покинуть свою цветущую родину, Западный Кавказ, и эмигри-ровать в Турцию. «Свободолюбивые черкесские племена пред-почли позорной сдаче царизму и добровольному гниению в бо-лотах Кубани и Маныча вольный уход за границу (тем более что туда сманивали их агенты-туркофилы). Однако черкесский народ, как будет видно, за это жестоко поплатился... Панисла-мистские и пантюркисткие иллюзии темных людей оказались ложными и весьма гибельными для всех!»1

188

Итак, на родине черкесский погром, устроенный Евдокимо-вым, был последним, но впереди ждало еще худшее бедствие, стоившее многих тысяч человеческих жизней!

В результате выселения горцев с Кавказа в Турцию почти все полумиллионное население (470 753 чел.)2 Черкесии было фактически истреблено.

Народ отправляли морем на кораблях и турецких кочермах (фелюгах). Поэтому в ту пору все Восточно-Черноморское побе-режье (порты и гавани) было переполнено таборами и станови-щами выселяемых черкесов. Вследствие огромного скопления масс, предоставленных самим себе, в антисанитарийных услови-ях, без крова, в нищете и голоде, при полном отсутствии гигие-ны и без медицинской помощи, среди выселяемых стали рас-пространяться эпидемические заболевания - тиф и оспа (а поз-же и чума). Так развился жестокий мор, и смерть имела обильную жатву. Но генералы-колонизаторы и турецкие паши не прини-мали никаких мер к предотвращению массовой гибели черкес-ского народа. Таковы «человечность» и «гуманность» россий-ского царизма и мусульманского «рая» турецкого султана!

Современники, описывавшие эту ужасную трагедию истреб-ляемого черкесского населения, приводили потрясающие сце-ны. По всему Черноморскому побережью Западного Кавказа тол-пы голодающего, в рубищах, нищего народа кишели во всех при-станях. Но сначала о «погроме».

Евдокимовский погром черкесов

В литературе нигде не описано это позорное побоище, но в материалах того периода (1862-1863 гг.) встречается необъяс-нимое упоминание о некоем «евдокимовском погроме черке-сов». У ингушей и др. горцев Кавказа ходили сказания о ка-ком-то жестоком избиении пленных черкесов, совершенном по приказанию генерала Евдокимова.

Встретив подобный сюжет, записанный со слов одного из ав-торитетных участников этого события, мы сообщаем 3: «Это про-изошло в районе г. Туапсе. После приказа командующего арми-ей Евдокимова разоружиться и сдаться всем вождям-начальни-кам черкесского народа многие из них предпочли позорному плену мужественную гибель и... в полном вооружении и в сталь-ных доспехах, конные, на всем скаку бросались с крутого обры-ва прямо в бурную морскую пучину, где и гибли вместе с люби-мыми боевыми конями. Но так поступали наиболее горячие и отважные патриоты-мужчины.

Другие же, наивно поверив вероломному царскому командо-ванию, сами явились сдаваться, надеясь на честь, твердость слова, великодушие и милость победителей. Сдав сначала своих пре-красных верховых коней (аргамаков кабардинской породы) с

189

седлами и серебряной сбруей, затем все свое драгоценное ору-жие в золотой и серебряной чеканке прекрасной кубачинской работы, холодное булатное оружие - клинки и кольчуги, а также крымские кремневки, расставшись со всем тем,' что для каждого горца является заветной мечтой и гордостью, они вошли в се-редину квадратом выстроенных войск, и это «каре» за ними замкнулось... Они стали отрезаны от мира навсегда.

После этого раздалась непонятная черкесам команда офице-ров и послышался жуткий грохот дроби множества военных ба-рабанов. Все четыре передние шеренги солдат внутри этого «каре» ощетинились штыками склоненных на руку винтовок. Эта надрессированная солдатская вооруженная масса устреми-лась на спешенную и безоружную толпу беззащитных плен-ных... Через несколько минут кровавое избиение закончилось: толпа людей лежала распростертой на земле или переколотая штыками, или с раздробленными прикладами черепами!..

Все четыре тысячи лучших джигитов Черкесии, цвет ее во-енных прославленных вождей, полегли от рук царских палачей! Их обманули и уничтожили «доблестные» генералы царизма!»

Так это было, конечно, по преданиям стариков-горцев: «гу-манное царское предприятие» - евдокимовский погром чер-кесов.

Как говорилось выше, все пристани кишели, как муравей-ник, толпами голодных под дождем и снегом, на ветру; груды никем не убираемых мертвых, смрад тления, ползающие среди мертвых еще живые; стоны и бред беспомощных больных и тут же обреченные на смерть еще здоровые; матери и сестры, рыда-ющие над стынущими трупами младенцев; голодные малютки-сироты, просящие пищу у мертвых родителей.

Тот ужас, тот жуткий произвол, которому подвергся обречен-ный на жестокое уничтожение черкесский народ, проявляется даже в невольных признаниях одного из современников, цар-ского тенденциозного историка А. Берже, расположенного дале-ко не в пользу «дикарей», «хищных» горцев! Этот душу леденя-щий ужас произвел даже и на него, как он сам признавал, «по-давляющее впечатление». Вот что он тогда зафиксировал: «...Никогда не забуду я того подавляющего впечатления 4, какое произвели на меня горцы в Новороссийской бухте, где их собра-лось на берегу 17 000 человек. Позднее (ноябрь 1863 г. —М. Б.), ненастное и холодное время года, почти совершенное отсутствие средств к существованию и свирепствовавшая между ними эпи-демия тифа и оспы делали положение их отчаянным. И, дей-ствительно, чье сердце не содрогнулось бы при виде, например, молодой черкешенки, в рубищах лежащей на сырой почве, под открытым небом, с двумя малютками, из которых один в пред-смертных судорогах боролся с жизнью, в то время как другой искал утоления голода у груди уже окоченевшего трупа мате-ри (!). А подобных сцен встречалось немало...»5

190

Но этими страданиями людей на Черноморском побережье не исчерпывалась чаша мучений обреченного на гибель черкес-ского народа.

Для перевозки морем в Турцию были использованы всякие старые торговые парусные суда и баржи, давно вышедшие из флота за полной изношенностью. Вот их-то предприимчивые коммерческие дельцы, царские подрядчики, наскоро, кое-как, от-ремонтировав, подавали под погрузку народа. В таком состоя-нии, посадив людей на этот «флот», отправляли его в море, заве-домо рассчитывая на то, что при первом же незначительном шторме он будет потоплен. Среди современников сохранилась ходившая в ту пору ужасная молва, будто эти суда были не толь-ко ветхими, но и имели заранее пробитые днища. Выйдя с людьми в открытое море, они вскоре тонули, погребая с собой всех пас-сажиров!

Исследовавший этот вопрос автор так приводил эту версию: «...местное предание, сохранившееся среди русского населения, передает ужасные вещи. Многие баржи, нагруженные горцами, имели пробуравленное дно и будучи выведены в море, тонули вместе с переселенцами, а деньги, предназначенные на расходы, оставались в карманах заведовавших делом лиц»6.

Кроме этого, существовала еще и другая ужасная легенда, будто многие из предоставляемых под погрузку судов были пред-назначены к сожжению как заразно зачумленные (!). (Видимо, потому турки назначали 15 дневные карантинные сроки для высадки на берег всех черкесов.)

Но зато на этих жесточайших преступлениях верхи колони-заторов наживали огромные средства (судовладельцы и пересе-ленческая администрация): первые получали страховые деньги за негодные суда, а последние прикарманивали скудные казен-ные средства, отпускаемые на переселенческие расходы. Народ же тысячами погибал!

Те из выживавших мучеников, которые достигали турецкого берега, должны были выдерживать в лагерях на берегу (или на судах) карантин.

Таким образом, пока народ достигал «земли обетованной», мор продолжал свирепствовать, а голод, оспа и тиф косили тыся-чами!

Но на турецком берегу их ждала не лучшая участь. Все пристани и юрты, где были лагеря переселенцев, представляли собой сплошные кладбища.

Так, из письма русского консула Мошнина к генералу Кар-цеву известно, что в одном только Трапезундском лагере, куда было высажено 247 тыс. черкесов, к моменту написания письма умерло более 30 тыс., а при отправке их оттуда в Варну и Кон-стантинополь, смертность в пути следования составляла на каж-дые 4 с половиной тыс. погруженных от 40 до 60 человек в сутки; из оставшихся в этом лагере 63 290 черкесов ежеднев-

191

ная смертность составляла от 180 до 250 человек. Такая же чер-ная статистика смертности отмечалась в Батуме, Самсуне и др. северо-восточных портах Турции 7.

Черкесские массы в лагерях голодали, поэтому большинство здоровых одиноких мужчин спасалось, записываясь в солдаты турецкой армии, а женщин и детей партиями продавали в раб-ство. Вот, например, что сказано об этом в переписке того же русского консула с тем же генералом Карцевым: «Население (турки.- М. Б.) испугано переселением и вознаграждает себя покупкою невольниц (горянок-черкешенок.- М. Б.), на которых цены сильно упали. На днях паша купил 8 самых красивых девушек по 60-80 руб. за каждую и посылает их для подарков в Константинополь. Ребенка 11-12 лет, обоего пола, можно ку-пить за 30-40 руб. Женщин продают и отправляют в Констан-тинополь целыми партиями. В Трапезунде даже можно видеть партии в 40-50 женщин, предводимых одним хозяином»8.

Как видно из подобных фактов, от разрисованного (турецки-ми агитаторами-вербовщиками) «мусульманского рая» в Тур-ции ничего не осталось. Там господствовали типичные для фео-дального Востока деспотическо-рабские социальные отношения. Вместо ожидаемых распростертых объятий братьев-мусульман и обычного горского гостеприимства их раскупали, как скот, в рабство алчные турецкие торгаши, паши (генералы), купцы, мул-лы, чиновники и помещики-феодалы, которые, как воронье, на-бросились на дешевый «товар»! Хищники-богачи пользовались народным бедствием, пополняя свои гаремы горскими налож-ницами-красавицами и почти даровой домашней прислугой.

Так, в результате безжалостного выселения с Родины в ис-ламскую Турцию был почти полностью истреблен героический черкесский народ.

Отголоски этой гибели кубанских черкесов на западе про-никали и на Восточный Кавказ, потому вейнахи-выселенцы под-нимались в путь в Турцию уже далеко не с былым фанатичным энтузиазмом, а с большой оглядкой и опасениями.

Единственно отрадная судьба оказалась у тех из последних остатков (4600) черкесов, которые были оставлены до весны 1865 г., и размещены среди кубанских казаков. Вот что сооб-щал о них А. П. Берже:

«...4600 чел. остановлены до весны (1865 г.- М. Б.) и разме-щены по соседним казачьим поселениям, где они были приняты с полным радушием. Казаки усыновляли круглых сирот и делали все, чтобы облегчить страдания их.случайных гостей, так что многие из бедных отказались от переселения в Турцию, а водворились в Крымской станице и Анапском поселке»9 (Ра-порт наказного атамана Кубанского войска начальнику штаба от 10.01. 1865 г. № 9).

Факт такого радушия со стороны казаков свидетельствуется донесением наместнику кавказского комиссара, назначенного

192

турецким правительством, по переселению горцев Хаджи-Гей-дул-Хасан-эфендия (от 6.03.1865 г.), в котором он красноречиво излагает благодарность горцев: «Размещенным у казаков гор-цам выдавался провиант из казенных магазинов, а больные и слабые помещались для пользования в военных госпиталях. Все же остальные горцы перевезены в Турцию в мае 1865 г. на турецких пароходах» (С. 361).

То радушие, с которым кубанцы оказывали гостеприимство самым слабым - больным, сиротам черкесов - было отмечено и турецкими комиссарами.

Здесь еще раз подтверждается, что по натуре русские люди (казаки) не столь злобные, чтобы мстить своим врагам, оказав-шимся в бедственном положении, в каком были черкесские сироты и больные. Чтобы полностью завершить сообщение об участи черкесского народа, приходится пополнить его сведения-ми о расходах на все это дело.

Царский историк сообщал, что «все расходы по пособиям... со времени регулирования этой операции, составляли 289 678 руб. 17 коп.»10. Нельзя сказать, чтобы царское правительство было особо щедрым на это дело, ибо, учитывая полумиллионное насе-ление выселяемых черкесов, выходит, что на каждого человека колонизаторы тратили около полтинника; более мизерного и ничтожного расхода нельзя представить на это дело! Таковы были факты.

ПРИМЕЧАНИЯ

' В литературе не описывается (видимо, под влиянием царской цен-зуры), но в источниках того периода встречается упоминание о каком-то «евдокимовском погроме» черкесов; и у горцев в фольклоре ходили ле-генды о том же.

2 Верже Ад. П. Выселение горцев с Кавказа: Историческая моногра-фия// Русская старина. 1892. Яне. С. 165. Данное число является прибли-зительным на всех переселенных горцев (черкесов) в Турцию.

' Шанаев Идрис (осетин) - бывший, полковник царской армии. Будучи юнкером служил в войсках, участвовавших при этом «погроме»; записа-но по сообщению пенсионера Т. А. Шанаева.

4 Тому, кто сам не испытал и не видел подобных стихийных народ-ных бедствий, нелегко представить себе реально картину этого ужа-са. -М. Б.

° Берже Ад. П. Выселение горцев с Кавказа// Русская старина 1882 Фее. Гл. 4. С. 362, 363.

" Цаликов А. Кавказ и Поволжье. М., Издание 1913 г. С. 1 7.7 Берже Ад. П. Письма русского консула Мошнина в Трапезунде на

чальнику Главного штаба Кавказской армии генералу Карцеву. 10 07 1864№ 276 и другое от 28.12.1863. № 563.

8 Там же. 11.12. 1863 и от 22. 04. 1964. С. 187." Берже Ад. П. Выселение горцев с Кавказа// Русская старина 1882

Фее. Т. 33. С. 361.

13 Заказ № 552 193

10 Верже Ад. П. Выселение горцев с Кавказа// Русская старина. 1882. Февраль. Т. 82. С. 362.

6. ПИСЬМО ОБ УЧАСТИ ВЫСЛАННЫХ ВЕЙНАХОВ

В 1872 г. горцы-переселенцы писали о своем положении: «Вот уже почти 8 лет, как наши баи нас держат в состоянии невообразимого рабства, совершая тысячу жестокостей и чиня тысячу препятствий. Днем и ночью мы и наши семьи подвер-гаемся варварскому обращению баев. Мы лишены свободы, се-мьи, имущества, всего дорогого каждому человеку, так как баи нас угнетают и отбирают ежегодно половину того, что мы зара-батываем с таким трудом в поте лица. Не довольствуясь этим, они отнимают у нас вооруженной силой дорогих детей, мальчи-ков и девочек, и продают их в рабство. Они угоняют наших овец и коров, опустошают наши дома. Мы умираем от таких жесто-костей»1.

ПРИМЕЧАНИЕ

1 История Северо-Осетинской АССР. АН СССР, М., 1959. С. 176, 177. Из ЦГИА Грузинской ССР, ф. 12, д. 1. л. 6995.

1. ПРОШЕНИЕ 15 ИНГУШСКИХ АУЛОВ

Начальнику Ингушского округа полковнику Морозову

Жители 15 аулов Назрановского общества

В проезд его Императорского Высочества Главнокоманду-ющего Кавказскою армиею 12 ноября прошлого года мы имели счастье просить Его Высочество о возвращении некоторых пере-селенцев в Турцию из нашего общества, которые необдуманно или по наущению злонамеренных людей оставили свою Родину и в настоящее время претерпевают страшные бедствия. Его Вы-сочество милостиво принял нашу просьбу и изволил приказать обратиться к ближайшему начальству.

Поэтому, представляя при сем именной список переселен-цев, не замеченных прежде в дурных поступках, мы просим Вашего ходатайства о возвращении их на родину, причем при-нимаем на себя все издержки по возвращению, обязуемся отве-чать за их поведение и поместить их на отведенной нам земле.

194

К сему прошению подписуются выбранные от всего обще-ства почетные лица:

Майор Б а з о р к и н (Мочко.- М. Б.) П о р у ч и к Ч о р а М а л ь с а г о в Поручик Махи Науру з о в Поручик Бурсук М а л ь с э г о в Поручик Г а р с Плиев Подпоручик Г е н и Жемиев Прапорщик Умар С а м п и е в Прапорщик Махи Абиев Ю н к е р А л т ы М а л ь с а г о в Юнкер А м и х о н Юнкер Г а к а Алиев Юнкер Арцко М а л ь с а г о в Старшина Б а т ы Д о л о к о в Ю н к е р К у д ы М а л ь с а г о в Юнкер К а с и м Б у з у р т а н о в .

30 марта 1870 года

О возвращении родных ингушей в 1870 г. Северо-Осетинский республиканский госархив, д. 157

Именной список

переселенцев Назрановского общества в Турцию с семействами

Аула Насыр-Корт

1. Галиха Дидигов с семейством2. Цунго Дзугуев ««3. Астемир Ториев ««4. Ганнян Сапралов ««5. Арса Бигов ««

Аула Гамурзиево

6. БайсолтаАтигов ««7. Инд губи Актолиев ««8. Муцуак Албогачиев ««9. Инфорко Фатхингов ««

Аула Алты Мальсагова

10. Махи Наурузов11. My дур Хакиев

195

196

12. Дуда Батыжев13. Татро Мутоалов14. Тимиш Исламов15. Шолах Актолиев16. Эка Асбиев17. Белакой Педиев18. Гаонор Курсов19. Эдик Бошков20. Эсаннай Тубиргов

Аула Барсуки

21. Тепса Мальсагов22. Муса Мальсагов23. Мустопа Шангериев24. Муртуз Муянуков25. Маты Жутурков26. Тойрик Дахкильгов27. Эдип Арсамаков28. Гойса Наурузов29. Тотка Аршалиев30. Устурга Алагатов.

Аула Плиево

31. Алагат Ханпиев32. Индарби Адьханов33. Батыян Газалиев34. Арсаби Осканов35. Алимурад Осканов36. Эда Пуев37. Энарса Акмурзиев38. Мусост Моусуров39. Дзокмур Долотмурзиев

Аула Базоркино

40. Кинсхалов Битимиров

41. Эльберт Иналов

Аула Кантыпево

42. Бетир Абиев43. Карасе Мусиев44. Черкес Шишханов45. Астемир Итиров46. Мутоал Солтомаков47. Эльмурза Малиев

Аула Сурхохи

48. Диди Нартбиев49. Саралип Джанбориев50. Амирха Абиев51. Джентемир Танбиев52. Ади Жагустукиев53. Эдин Колиев

Аула Яндырка

54. Мусакай Муртузов55. Гойберт Дарчиев56. Анзоро Гуражев

Аула Экажево

57. Эдиг Модигов58. Устурхан Ториев59. Хомсур Хасиев60. Борз Танбиев61. Саги Темирханов62. Алты Актиев63. Су дул Газгириеев64. Черкес Дудуров65. Бексолта Байкижев66. Саай Коциев

67. Актемир Татирьгов

Аула Верхний Агандых

68. Гудоберт Чернев с семьей

Аула Нижний Агандых

69. Тотрас Гайтукиев70. Берт Сакалов71. Зормат Багометов72. Инал Сонтиев73. Тох Чанудуров74. Муртузал Мусиев75. Батако Келиметов76. Тимир Арапиев

8. ИЗ ВЫСКАЗЫВАНИЙ ГОРЦЕВ-ИНГУШЕЙ 9. ИЛЛЮСТРАЦИИ

Предсмертное высказывание старого ингуша-горца, произ-

несенное в бою в августе 1918 г., при взятии ингушским народ-ным ополчением белоказачьих станиц. Умирающий просит воды. Выпив, он очнулся от предсмертного забытья:

«Какой радостный день сегодня... Шестьдесят лет тому на-зад... туманным утром, окруженные отрядом казаков и солдат... с этих мест, где мы жили веками, вон через ту гору переваливали мы с детьми и рыдающими женщинами... У нас тогда отобрал эти земли царь и погнал нас в трущобы гор... я, будучи мальчиком, проливал горькие слезы и шел в горы, затая ненависть и злобу к угнетателям... Шестьдесят лет царь терзал наши душу и тело...»1

Это высказывал человек, всю жизнь страдавший от недостат-ка земли; он умер, но те, кто остались жить, видели, какой ценой она далась ингушскому народу.

А вот еще одна характерная речь другого старого ингуша на митинге в присутствии Серго Орджоникидзе. Он говорил по поводу возврата земель, на которых расположились казачьи ста-ницы, следующее:

«- Сокровенное желание нашего народа сбылось. Сон стал явью... Сколько слез было пролито за землю, сколько крови про-лилось за нее... Сколько детей погибло в горах со стоном «хле-ба, хлеба»... Сколько отцов безвременно сошло в могилу с над-ломленной душой, не вынесших этой мольбы голодных детей о хлебе... Глубокими ночами, в тоске приходили мы тайком к окраинам станицы и здесь, распростершись на сырой груди род-ной земли, целовали ее, обнимали дорогие могилы наших отцов и предков, орошая их обильными слезами... Мы гибли в нужде и тесноте, мы голодали. Давила нас власть белого царя, и народ наш в горах постепенно вымирал (Пропущено. - М. Б.) Землю, отвоеванную тобой, твоей партией, я никогда никому не отдам! -кричит в припадке нервного исступления старик, тряся за ру-кав Серго. - Спасибо тебе, спасибо большевикам, спасибо боль-шому Ленину. Спасибо за землю, за радость, за вторую моло-дость на закате жалких лет голодной жизни! — припал к плечу (Серго. - М. Б.) старик и долго в глухих рыданиях трясся всем своим телом, покрытым лохмотьями черкески»2.

Подобные трогательные сцены тогда (1918) бывали часто.Автор Гойгов Абдул-Гамид был одним из первых ингушей-

коммунистов, соратников Серго Орджоникидзе. Его произведе-ния весьма реалистичны, ныне они служат авторитетной доку-ментацией для истории. Потому мы с полной уверенностью и уважением пользуемся ими при любой характеристике момен-тов бывшего аграрно-правового гнета в Чечено-Ингушетии.

ПРИМЕЧАНИЯ

' Гойгов А. Г. Избранное. Грозный. Чеч-Инг. изд-во. 1961. С. 192. 2

Указ. соч. С. 196, 197.198

Рис. 1. Лорис-Меликов Михаил Тариелович,

царский генерал-адъютант, начальник Терской области1863-1873 гг.; впоследствии (с 1878 г.) граф

199

Рис. 3. Переселение горцев в Турцию. Фото с картины современного художникаП. Н. Грузинского

Рис. 4. Восстание Ичкерийских мюридов в 1865 г. в Чечне Рис. 5. Путь выселенцев к границе Турции

202 203

Noii multa, seel multum. (He много, но многое)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Поступая в аспирантуру, я имел ясную цель стать исследова-телем древней истории ингушей. Причиной этому послужило отсутствие в истории вейнахов научных сведений древности.

Данным вопросом я заинтересовался еще в вузе со 2-го кур-са, когда убедился в бесплодности моих попыток добиться кон-кретных исчерпывающих сведений о прошлом ингушей. Де-тальный анализ горской историографии натолкнул меня на идею о малоазийских чертах в истории и культуре ингушей. Поэтому к изучению Древнего Востока я приступил особенно энергично, желая выяснить хоть что-либо ценное для горской истории. Ис-следуя древнюю историю народов Ближнего Востока и сопо-ставляя ее с горской историей, я чаще всего находил там эле-менты хеттов. Тогда я заострил внимание на самих хеттах. Пред-положение не обмануло меня, и я занялся ими.

Последующим этапом было углубление и расширение ана-лиза истории хеттов и народов Кавказа. Но с первых же шагов пришлось убедиться в том, что не так-то это легко освоить. Во-первых, трудность составляло уже то, что этот вопрос не соответ-ствовал вузовскому профилю, требовавшему от меня подготовки к педагогической деятельности по преподаванию истории наро-дов СССР. В связи с таким профилем я не мог получить даль-нейших сведений по интересующим меня дисциплинам (исто-рии Востока и горской истории). Приходилось продвигаться интуитивно, без руководителей, подбирая бессистемно случай-ную литературу по сноскам и примечаниям от автора к автору и т. д. Вдобавок к этому, стесняла необходимость выполнения академической программы.

А в довершение всего, я наткнулся на полное отсутствие ли-тературы по хеттскому вопросу: наши источники (И. Н. Бороз-дин, А. А. Захаров, В. В. Струве, В. П. Бузескул и Б. А. Тураев) дают лишь переработанный с иностранного материал, тогда как в подобном деле требуются самые новейшие первоисточники. Но и то, в пределах доступного, стало возможным выявить и развить данную мне тему.

Трудности не остановили меня, а наоборот, дали толчок к ин-тенсивной работе. Я упорно и уверенно шел к намеченной цели, зная, что этим увлечением подвергаю себя критике, создавая ложную репутацию «фантазера» и «индивидуалиста», который уклоняется от общественности, не выполняет педагогического профиля, мечтая лишь о каких-то хеттах. Пусть будет так, если с задачей не справлюсь. Я же полагаю, что мое искреннее жела-ние заполнить белые пятна истории своего народа и найти от-сутствующие звенья истории ингушей в основном достигли цели.

207

Потому считаю, что, выполняя эту историческую нагрузку сверх академического уровня и кандидатского минимума, свой обще-ственный долг я выполнил, ибо делаю это не для себя, а для всей общественности, для которой историография горцев Северного Кавказа, и в особенности ингушей,- далеко не последний воп-рос, так как из него вытекают сведения, дающие основание для научного подхода в изучении национальных историй народов Кавказа. А по сравнению с такими актуальными задачами мое положение в вузе может быть принесено в жертву, лишь бы результаты были достигнуты. Предоставляю общественности определить значимость поднятой мною проблемы.

Для сведения отмечаю, что в процессе исследования мной проработано более 96 произведений, из коих привлечено в каче-стве материала, касающегося темы, около 72; но, повторяю, этого далеко еще не достаточно для такого сложного вопроса как хет-тский, потому что иностранную литературу я не мог достать; а также отсутствуют словари древних хеттов, наличие коих от-крыло бы для меня гораздо больший горизонт. Мне удалось выявить новую проблему, представляющую интерес не только в местном масштабе, но и исследовать, насколько данная пробле-ма, вскрывая глубокое прошлое ингушей, параллельно откроет пути изучения одной из великих культур древнего Востока -хеттской.

Если данный труд вскроет хоть некоторую долю прошлого ингушей, входящих в семью свободных трудовых народов, то я буду считать свой общественный долг выполненным, потому что эта проблема послужит первым камнем в фундаменте отсут-ствующей древней истории вообще вейнахов.

Знание далекого прошлого даст предпосылки для успеха в развитии отсталых национальных областей.

Примечание: для сохранения цельности представленных ар-гументов, работа дана в форме отдельных самостоятельных экс-курсов по разделам: языка (дешифровка терминов), религии, фольклора, материальной культуры, социально-экономического и политического положения.

Причем также в целях более ясной иллюстрации выявляю-щихся последовательно заключений сохранена специфическая для данной темы последовательность.

Потому прошу это учитывать при рассмотрении вопроса о техническом методе изложения работы.

Я твердо убежден, что, если не сегодня, то завтра настанет день, когда научный мир придет к заключению, что мой труд заслуживает не только внимания и уважения как первый шаг в развитие исследований хетто-вейнахских племен малоазиатско-кавказской культуры.

Я буду считать свой долг перед общественностью выполнен-ным, если данная проблема будет в основном признана и, таким образом, прояснена древняя история моего маленького народа.

ДИССЕРТАЦИОННАЯ РАБОТА

«ХЕТТО-ВЕЙНАХСКАЯ ПРОБЛЕМА» (Древняя история)

Предварительные примечания:1. Хетты - народ разноплеменного состава; язык яфетиче

ской семьи. Хеттское государство существовало между II тысячелетием и VII в. дохр. э. на территории Малой Азии и Сирии.Расцвет его относится к середине II тысячелетия дохр. э. Хозяйство их было основано на рабовладении (военно-рабовладельческое общество); было развито также скотоводство, земледелиеи торговля (главным образом рабами).

Истории хетты известны давно по библейским и египетским материалам, но только в конце XIX в. науке удалось открыть их, как культуру одновременную и равную культуре Вавилона и Египта.

Это было мощное рабовладельческое государство, воглавляе-мое царями, опиравшимися на военную аристократию. Погибло оно под натиском фригийских народов с запада, а затем совер-шенно уничтожено в VII в. дохр. э. Ассирией. Часть населения погибла, а другая осталась или расселилась по соседним облас-тям, где растворилась в составе других народов.

2. Вейнахи (veinah - от «вей» (наш) и «нах» (народ буквально «наш народ») - собирательный термин для обозначениявсех племен Ингушетии, Чечни и др. Принят также и в научной терминологии для обозначения ингушей и чеченцев. ^

3. Данная проблема поднимается мною впервые. В ней выдвинута теория о близости или родстве (этническом, культурно-историческом) между племенами вейнахов Кавказа и древнимихеттами Малой Азии.

208 14 Заказ № 552 209

ПРЕДИСЛОВИЕ

Отсутствие сведений из прошлого вейнахских племен Кав-каза (ингушей, чеченцев и бацбийцев) пробудило у меня инте-рес к их древней истории, с помощью коей я надеялся выявить что-либо об их происхождении, т. к. встречал в ней некоторые факты, свидетельствовавшие об их общем с грузинами генезисе.

Еще будучи студентом, в процессе прохождения вузовского курса мне пришлось обратить внимание на ряд разнородных признаков, наводящих на мысли о наличии общих элементов в истории и генезисе некоторых народов Древнего Востока и на-родов Кавказа. Концентрация усилий на исследовании данного вопроса привела меня к заключению, что все пути истории вей-нахской древности ведут в Малую Азию.

Дальнейший анализ еще основательнее убедил меня, что меж-ду малоазиатским государством хеттов и прапредками северо-кавказских вейнахов имеется несомненная общность, проявляю-щаяся в различных сферах исторического анализа.

Увлекшись этим вопросом на последнем курсе вуза, а за-тем и в аспирантуре, я посвятил 4 г. разработке интересовав-шей меня темы, которую избрал для диссертации.

Мной изучено 97 исторических источников и пособий, кото-рые в большинстве привлечены для документального анализа.

Метод исследования в данной работе основан был на анализе источников, но кроме этого применялась синтетическая крити-ка - изучались памятники материальной культуры, анализиро-вались данные этнографии, исторической географии, выявлены лексические параллели в языках и общие антропологические признаки, исследованы вопросы права, религии, искусства и т. д.

Где не было ясных данных использовались методы анализа древних пережитков, их сопоставления, уточнялось многое не-ясное применением исторических аналогий.

Для ясности и удобства изложения материал работы проил-люстрирован отдельными, самостоятельными подтемами (экскур-сами), а в конце все это обобщено и развернуто в теорию родства хеттов с ингушами.

Безусловно, каждый из приводимых двадцати с лишним экс-курсов в отдельности не могут претендовать на полное решение проблемы и всестороннюю убедительность. Кроме того, к дета-лям необходимо подходить исторически, учитывая разницу во времени, различие на почве социально-экономических измене-ний, наличие наслоений позднейших исторических искажений под влиянием тенденциозности авторов, отражавших идеологию классов и т. д.

Помимо этого, если даже отдельные заключения, с учетом вышесказанного, могут казаться случайными «совпадениями», то однако во всем огромном разнородном составе анализируе-мых сведений всей работы они дают достаточно убедительные210

предпосылки для усиления последовательности и логической стройности развиваемой теории.

Трудностью было то, что данная проблема совершенно не со-ответствовала академическому профилю вуза, потому что офици-альный курс предусматривал подготовку по Истории народов СССР, тогда как избранная тема относится к древней истории горцев Кавказа и Древнего Востока. Из-за этого моя личная академическая нагрузка удваивалась: приходилось успевать выполнять программу вуза и параллельно работать над данной темой.

Другой проблемой была ограниченность местных историче-ских фондов.

И все же главной трудностью считаю новизну вопроса, пото-му что как сама тема, так и ее объем, охватывающий историче-ские горизонты, требуют наличия достаточных знаний по изу-чаемым вопросам и профессиональных навыков в методике ис-следования и анализа. Я же от начала и до конца будучи на полулегальном положении со своей работой, действуя самостоя-тельно, ошибался, но на этом сам учился, в процессе чего освоил избранную тему до такой степени, что теперь в состоянии защи-щать труд на соискание научной степени.

Если бы не перечисленные трудности, эта работа получилась бы, вероятно, еще полнее и содержательнее, а главное - она была бы закончена гораздо раньше (ибо затянувшаяся переписка с Наркомпросом РСФСР в течение 1935-1936 гг. помешала мне закончить ее раньше).

Если этот труд хотя бы в некоторой степени вскроет про-шлое ингушей и даст знание к выявлению отсутствующих ука-заний на их древность, то я смогу считать поставленную мной задачу решенной, потому что тогда принцип решения данной проблемы послужит основой для исследования древней истории вейнахских племен, а также косвенно укажет некоторые пути изучения самих хеттов.

Моей целью и давним, стойким желанием было вскрыть глу-бокое прошлое ингушей: кто они, откуда, с кем в родстве и т. д. Потребность и интерес к данным вопросам питал не я один -уже давно возникла в историографии необходимость раскрыть и заполнить это белое пятно.

Задача, над которой бились безуспешно до меня, считаться вполне решенной и исчерпанной только данным трудом, безу-словно, не может. Но что затронутые вопросы, как и вся пробле-ма, в дальнейшем будут раскрываться наукой шире, глубже и яснее, в этом нет сомнений. Я только добился, в основном, прин-ципиального решения поставленной задачи: на базе истории хеттов выявится прошлое ингушей, и наоборот - через ингушей откроется многое о хеттах.

Полагаю, что анализ рассматриваемых материалов будет дос-таточно убедителен для возбуждения интереса к новой пробле-

21114*

ме. Допускаю даже, что некоторые из моих заключений порой слишком смелы и малоответственны, но если бояться и не вы-двигать новых гипотез, то и проблемам не суждено решаться.

Данный конспект работы мне еще не пришлось представ-лять на суд специалистов и общественности, а потому у меня просьба ко всем высказать свое мнение о работе, чтобы можно бы было уточнить, исправить и улучшить ее. Все замечания стар-ших коллег приму с благодарностью.

Повторяю, этот настойчивый, непосильный, тяжелый труд, посвященный изучению древности ингушей, послужит для на-циональной истории тем концом «Ариадниной нити», которая выведет на свет далекое прошлое из запутанного лабиринта раз-личных разысканий.

М. Базоркинг. Орджоникидзе 15.03.1935г.

Часть I (вводная)

ХЕТТЫ (Краткий вводный очерк)

1. Хетты до XIX в. были неизвестны науке, вероятно, потому, что когда создавались «Иллиада» и «Одиссея» (VIII в. дохр. э.) они (хетты) уже сошли с исторической арены.

До конца XIX в. единственным источником по хеттам была Библия. Затем египетские и малоазийские тексты подтверди-ли существование этого народа.

Сейчас в науке хеттский вопрос является модным среди ис-следователей, в особенности среди востоковедов Германии.

Большую роль в открытии хеттской культуры сыграли Бо-газкейские тексты.

Сведения о хеттах главным образом принадлежат лингви-стам, а затем археологам.

Основные сведения о них принадлежат следующим ученым:1.1. П. Иенсен считает хеттов близкими к армянам, основы

ваясь на близости территорий и внешнем сходстве (формы носа);1.2. Эд. Мейер (профессор Берлинского университета) пола

гает, что это основной массив малоазийских народов индоевропейского происхождения;

1.3. В. Отто считает их не чистыми малоазийцами, а смешанными с индоевропейскими народами;

1.4. Ф. Грозный (проф. Пражского и Венского университетов) - один из самых глубоких исследователей хеттского языка;считает их язык индоевропейским, но близким к латинскойгруппе;

1.5. Е. Вейднер заключает, что хеттские языки происходятиз древнекавказских языков, но с примесью индоевропейских.

Это наиболее авторитетные исследователи хеттов. В их за-ключениях имеется доля истины, но поскольку они сводят все к индоевропейской теории, то это считать правильным нельзя:

а) П. Иенсен ошибается в постулировании близости хеттовк армянам, забывая, что армяне в IV в. дохр. э. жили западнеена бывшей территории хеттов и впитали в себя хеттскую культуру, язык и другие элементы, но отнюдь не будучи прямымихеттскими потомками, ибо они считаются фракийцами;

б) Эд. Мейер и В. Отто относительно правы, видя в хеттахосновной массив народов Малой Азии, но ошибаются, сводя ихпроисхождение к индоевропейскому;

в) Ф. Грозный, несмотря на большую работу о хеттах, чутьне увел хеттологию с правильного пути;

г) Е. Вейднер несколько прав, допуская близость хеттскогои кавказских языков, но также ошибается в индоевропоцент-ризме.

Марр же считает хеттов яфетидами, что, безусловно, верно.213

2. В области материальной культуры первые находки, относящиеся к хеттам, были сделаны в 1888 г. в Египте (Эль-Амар-на) и в Малой Азии, в Богазкее, в 200 км от Анкары. Сначаладелали это любители - путешественники, а затем научные экспедиции. В 1906 г. был обнаружен Хеттский государственныйархив в бывшей столице хеттов крепости Хаттуса. Там былонайдено более 10 тыс. глиняных клинописных табличек, средикоих оказалось и знаменитое письмо египетского фараона Рам-зеса II к хеттскому царю Хаттусили II с печатью.

3. Территорией древних хеттов считается район Северной Кап-падокии на реке Галис, простиравшийся от реки Галис до Евфрата и от берегов Черного моря до Средиземного. Вся эта площадь обильно покрыта развалинами памятников материальнойкультуры. Главные города хеттов это:

а) Столица страны Хатти - Хаттуша (с XXVIII в. дохр. э.),где обнаружен упомянутый архив хеттских царей;

б) Г. Эйюк в 90 км от Хаттусы;в) Джерабис - на левом берегу Евфрата;г) Хамат - на правом берегу реки Оронт;д) Кадеш - на реке Оронте из-за него шла ожесточенная

борьба с Египтом;е) И ж) Ивриз и Таре в Киликии по обе стороны хребта Тавр

и ряде других городов в Малой Азии, Сирии и Палестине.4. По изображениям хеттов, оставшихся в виде множества

барельефов, цветных рисунков египтян и различных бронзовыхбожеств, можно составить приблизительное представление о характерных чертах основной массы хеттских народностей. В основном наблюдается 2 типа.

Первый тип - наиболее распространен в Малой Азии и на-поминает кавказский (горбатые или длинные носы, резкие че-люсти, и тонкие черты лица);

Второй тип - (лишь по изображению египтян) похож на мон-голов (скуластые, широкоголовые), причем командный состав хеттов изображен, в отличии от войск, как первый тип (кавказ-ский).

Оба типа среднего роста, чаще представлены коренастыми, сухощавыми, стройными, мускулистыми фигурами, а их затяну-тые талии говорят о гибкости и проворности.

5. Одежда. У мужчин: короткая у военных или длинная уцарей и богов, туники (рубаха) с короткими рукавами, наглухозастегнутая у шеи и подпоясанная туго поясом.

Женщины имели такую же одежду, но только просторную, с обилием складок от груди вниз. На голове мужчин длинная коническая шапка, с наклоном вперед, из материи или войлока (либо упругая, либо упавшая вперед), продольно рубчатый шлем, а так же и металл. Шлем плоский к верху. У женщин был цилиндрический колпак, плотно облегавший голову, и реже -более конический с наклоном вперед. Из-под шапки ниспадало214

длинное покрывало и множество кос или локонов. Обувь состоя-ла из туфель, башмаков или сапог с сильно загнутыми вверх острыми носками, а голенища были с вырезом впереди (как на ноговицах).

6. Социальная структура населения хеттского общества такова: господствующая знать, военные, купцы, духовенство и громадный состав рабов (главным образом военнопленные, причемСтруве к ним причислил и ремесленников и все крестьянство).

7. Государственный аппарат состоял из хеттов, возглавлявших людей из зависимых и порабощенных племен.

Из крупных областей, периодически боровшихся с хеттами за самостоятельное существование, можно назвать Митани (На-хаше), Тубали, Арцава и др.

8. Главное занятие составляли скотоводство с земледелием,металлургия, торговля, господствующие слои вели войны и набеги за добычей на соседей (скотом и военнопленными). Ко второй половине II тысячелетия хетты уже составляли мощное военно-рабовладельческое общество, подобно Риму. (Это по новымданным Струве.)

8. В. Струве считает, что войны, походы и набеги за добычей,скотом и пленными составляли главный стимул развития производственных сил и производственных отношений у хеттов.

9. Политический строй хеттов соответствовал социально-экономической формации.

Рабов из числа военнопленных эксплуатировали во всех от-раслях производства, они составляли объект борьбы с другими рабовладельческий обществами, которые поглощались мощью хеттов и превращались либо в рабов, либо в вассалов, обязанных помогать хеттам в их притязаниях к слабым соседям.

Так сложилось доминирующее к XIV в. над всей Малой Ази-ей хеттское общество, которое вынуждено было делить тогдаш-ний мир лишь с такой великой державой, как Египет, с которой велась ожесточенная борьба за Сирию (битва при Кадете в 1225 г. дохр. э.).

К этой стадии развития у хеттов уже имелся царь с советом, знатью и военным сословием. Есть свод законов наподобие Ва-вилонского (кодекса Хаммурапи), но только переработанный в соответствии с их политическими потребностями. В частности отмечается защита прав собственности. Большое внимание уде-лялось семейному праву, праву наследования.

Наличие всех условий для успешного ведения войн (рабочие руки в изобилии, множество скота, запасы железа, вассальные войска и территориальные преимущества, все это в совокупнос-ти) дало хеттам возможности и стимул к господству над сосед-ними народами Малой Азии и Египта.

Это было великое военно-рабовладельческое общество в Ма-лой Азии, павшее в конце VIII в. под ударами более мощного Ассирийского рабовладельческого государства, возглавлявшего-

215

ся Саргоном II. А с другой стороны, с запада из Европы, их теснили Муски.

10. Хеттская культура восприняла частично окружающеевлияние, но вместе с этим всему придала свой* специфическийоттенок. В науке хетты известны как преемники цивилизациисумерийцев, вавилонян и отчасти Египта. Письмо было двух видов: клинопись и идеографическое. Изобразительное искусство,по данным археологии, наиболее сочетало в себе элементы суме-ро-аккадийские и ассирийские. Главным образом осталось множество барельефов и скульптур - сфинксы, ассирийские крылатые львы или божества с головами животных. Орнамент состоял из узоров, стилизованных под оленьи рога, завитков,свастики, плетений геометрических бордюров и т. д.

В архитектурном отношении хетты имели свои собственные черты. Так, например, они имели своеобразный стиль в строи-тельстве городов-крепостей, которые делались круглые или мно-гоугольные, тогда как у ассирийцев и др. они строго четыреху-гольные; далее, их дворцы и храмы отличались шириной фасада, тогда как у греков он узкий.

Кладка стен была очень толстая: в несколько метров шири-ной. Клали фундамент, на нем возводили с обеих сторон глино-битные саманные стены, скрепляемые деревянными перемыч-ками, а промежуток заваливали грудами крупных камней. Сте-ны делались без известкового крепления, но были настолько прочно пригнаны, что, простояв 3-4 тысячелетия, они по сей день прочны.

11. Религия хеттов прошла через ряд этапов развития социально-экономической формации, параллельно впитав в себя внешние влияния.

Хеттская религия прошла в своем развитии несколько эта-пов: так, например, изображение богов в виде животных (тельцы, пантеры, орлы) говорит о былом тотемизме, над которым позже возвысились их главные божества.

Причем черты этого тотемизма приводят опять-таки к суме-ро-аккадской культуре - там также почитался орел, ставший у хеттов двуглавым, переданный затем в Византию, а от нее - в бывшую Россию.

Затем горы или башни, на которых стоят хеттские боги, тоже элемент Вавилонии.

Это также доказывает, что хеттская религия испытала влия-ние сумерийской.

Следующей стадией в развитии религии может считаться культ предков - у них каждый город и район имеет своих пат-риархальных богов. И последняя стадия - это возвышение над ними общенациональных, главных божеств, которые заимство-ваны из Вавилонии и Египта. Главный бог - Тишуб (бог грома, солнца, урожая и т. д.).

Богиня Ма (Иштар, Кибела) - богиня плодородия, молодой

216

бог, сын этой пары и возлюбленный Ма - Аттис (Тамуз) - рож-дается и умирает весной и осенью. Атрибутами Тишуба являют-ся двусторонняя секира и трезубец (гром и молния), солнце, звезды. Существовало жертвоприношение скота (быков, овец, коров). Обряд совершался весной и осенью. Это говорит о том, что в хеттской религии почитались производительные силы при-роды: смысл обряда состоял в том, что весной совершается брак матери плодородия Ма с юным божеством возрождения приро-ды Аттисом.

Приносились жертвы главному богу Тишубу.У других авторов есть указание на пляску, музыку и безум-

ные оргии, когда совершался весенний фаллический обряд. В Малой Азии, в частности, это относится к легендарным ама-зонкам.

Вот вкратце беглый элементарный обзор хеттов, который я привел для того, чтобы было легче разобраться в излагаемых вопросах.

Язык хеттов стал известен после Богазкейских раскопок, когда были извлечены 10 000 тысяч плиток с различными тек-стами на множестве языков, среди коих были и на известном древневавилонском языке, которые и послужили ключом к рас-шифровке собственно хеттских письмен.

В этом отношении больше всех дали исследования профес-сора Пражского университета Ф. Грозного. Пока на сегодня на-ука располагает сведениями о 8 языках, на которых общались хетты.

В противовес западным теоретикам Марр утверждает, что хеттский язык относится к семье яфетических языков. Это, ко-нечно, правильное суждение и подтверждается самими запад-ными учеными, поскольку они вынуждены констатировать наличие в хеттском языке не индоевропейских элементов. По имеющимся данным можно сделать следующее заключение об этих 8 языках:

1. Хеттский - главный язык государства, на нем составленаогромная часть текстов; на нем говорили в центре страны назападе Малой Азии у реки Галиса.

Ф. Борк причисляет его к кавказским языкам, Вейднер счи-тает его в основе кавказским, но с арийским индоевропейским наслоением, Грозный также причисляет его к индоевропей-ским языкам, а Марр доказал, что он яфетический;

2. Лувийский - это аристократический диалект высшего общества хеттов, близок к хеттскому, представлен в незначительном количестве текстов, не поддающихся дешифровке;

3. Хаттский (или протохеттский); на нем даны религиозные тексты, он - язык древней страны Хатти; господствовал ввосточной части Малой Азии, от Каппадокии до Черного моря.

По утверждению Е. Фареда, а также Ф. Грозного, по дан-217

ным грамматического строя он может быть отнесен к кавказ-ским языкам;

4. Палайский - это язык наиболее древней религии; на немсовершались в священном обряде церемонии, заговоры, заклинания, восклицания магического характера. Был распространенв районе Хайяса в верховьях Евфрата, Аракса и Чороха;

5. Хурритский - близкий хеттам язык, отождествляется смитанийским языком. На нем говорили в вассальных областяххеттов на востоке Малой Азии и Северной Сирии;

6. Мандейский - праиндийский; он представлен лишь в4 табличках с техническими терминами, касающимися разведения коней; не родственен хеттскому и, видимо, занесен как иностранный;

7. Аккадийский - (вавилонский) язык, давший ключ к расшифровке всей Богазкейской библиотеки.

У хеттов был в роли международного дипломатического языка;

8. Сумерийский - язык древнейшей религии и культуры ухеттов; изучался лишь в школах, язык тогдашней науки.

Получается, что к хеттским языкам относятся лишь:а) хаттский - на правах государственного языка;б) лувийский - хеттский аристократический язык;в) харийский (митан) - провинциальный язык.Затем к хеттским религиозным языкам относятся:г) хаттский — протохеттский древний, язык религиозных

культов;д) палайский - (провинциальный) древнемагический язык;А остальные языки являются не хеттскими — иностранными:а) аккадийско-вавилонский -международный дипломатиче

ский язык;б) сумерийский - культурный, научный;в) мандийский - случайный, занесенный из Индии с тракта

том по коневодству.Следовательно, учитывая обилие народов, подвластных хет-

там в эпоху их расцвета, можно полагать, что к этим 5 хеттс-ким языкам будут приобщенны и другие.

ДРЕВНЕЙШИЕ ИЗВЕСТИЯ О ВЕЙНАХАХ (обзор)

Вейнахские племена (ингуши, чеченцы и бацбийцы), явля-ясь древнейшими аборигенами в центрально-горном районе се-верного и (частью южного) склона Кавказского хребта, были из-давна глубоко замкнуты в труднодоступных ущельях своей Ро-дины; вследствие этого, при слабом уровне развития производительных сил и производственных отношений в куль-турном отношении, они развивались медленнее, чем обитатели приморских, приречных, плоскостных или равнинных районов,218

где в благоприятствующей к развитию производительных сил обстановке происходил скорее процесс обмена, слияния и разви-тия различных культур.

Эту характерную для Кавказа специфическую особенность, определявшую развитие социально-экономической формации вейнахских племен, необходимо учитывать при исследовании вообще их истории и истории ингушей в частности.

Из-за отсутствия в прошлом своей родной письменности, а также вследствие отсутствия ее и у ближайших соседних наро-дов, зафиксированных документальных сведений о глубоком прошлом черпать почти негде; единственно, где еще можно вы-явить данные о прошлом вейнахов, так это в летописях и хрони-ках Грузии, но и эти сведения косвенны, ограниченны и скудны.

Затем, имеются незначительные данные у древних писате-лей Греции и Рима, у армянских историков, но все эти материа-лы не дают возможности уверенно строить заключения о соци-ально-экономическом, политическом и культурном развитии, потому что в них зафиксированы лишь географические извес-тия о вейнахах, как об этническом контингенте или, в лучшем случае, при описании каких-либо отвлеченных событий попут-но говорится и о них.

Но существовавшими официальными сведениями о древних вейнахах (из работы Г. К. Мартиросиана по Хоренскому, относя-щимися к VII в. н. э.) я не удовлетворился и в процессе работы над данной темой не ограничивался также проведением парал-лелей между историческими сведениями о хеттах и вейнахах. Где только представлялась возможность получить информацию, везде я стремился довыявить и еще больше расширить наидрев-нейшие сведения о прошлом вейнахских племен.

С этой целью я ознакомился с историей соседних народов, у коих могли бы яснее сохраниться различные сведения, хотя бы косвенно касающиеся прошлого вейнахских племен.

В этом, благодаря принципиальной ориентации на Малую Азию, мне удалось достичь некоторых положительных результа-тов, хотя еще сравнительно незначительных.

Так, например, на данный момент я располагаю следующими историческими материалами из древних письменных источни-ков, указывающих хронологические даты ингушской истории (при этом особо подчеркиваю, что приводимые ниже призеры не включены и не относятся непосредственно к развиваемой здесь концепции, т. е. они иллюстрируют сведения лишь об ин-гушах, без связи их с хеттами, материалы о которых будут пред-ставлены особо в экскурсах и заключении по данной работе:

1. Сведения, которые выявляются из грузинских летописей и хроник и других письменных источников, приводимых гру-зинским царевичем Вахушти в «Географии Грузии», написан-ной им в XVII в., из комментариев к ней переводчика М. Г. Джа-нашвили. А также данные другого историка - Е. Такайшвили.

219

Все эти материалы подтверждают, что грузинским древним ле-тописцам были хорошо известны ингуши под именами «дзурд-зук», «глигви», «кисты», «цови», «туши». Хронологически это относится к IV-I вв. дохр. э.

Брак грузинского царя Парнаваза (302-237 г. дохр. э.) на дзурдзукской девушке, переселение в Сванетию части дзурдзу-ков царем Саурмагом (237-162 в. дохр. э.), ответный набег дзур-дзуков и сооружение укрепления от них в Дарьяле царем Мир-ваном I (112-93 г. дохр. э.) и т. д. А затем сведения XI-XVI вв. н. э., причем характерно, что для древнего периода дохр. э. сведений значительно больше, чем в последнем случае.

2. Древнегреческие и римские писатели дают также неко-торые материалы об ингушах.

а) Страбон (I в. н. э.) приводит свидетельство Феофана (I в.дохр. э.) - участника похода Помпея (106-48 гг. дохр. э.) против Митридата IV (111-63 гг. дохр. э.), который в 65 г. дохр. э.настиг его на Кавказе в Дарьяле и имел там бой. На сторонеМитридата против римлян сражались ингуши и амазонки; описывая это, Феофан отмечает, что там, т. е. в районе гор справа отТерека, жили «гелаи». По моему мнению и мнению историкаПфафа, а также позднейших исследований, это нынешнее название галгаев-ингушей.

Далее он же из других источников указывает, что амазонки жили в сложности с «гаргариями», которые являются родовым союзом ингушей (это я детально объясню в соответствующем экскурсе).

Профессор Н. Яковлев также высказал предположение, что это из «гаргай» нах (близкие родные люди), но он полагает, что это другой народ, элементы коего сохранились у ингушей. Тог-да как я считаю их собственно правейнахами, т. е. ингушами;

б) Аррион (1-я пол. II в. н. э.) писал так же, что союзникамивосставшего против Рима этого же Митридата (Понтийского) в85-65 гг. дохр. э. были все народы, жившие у берегов нынешней реки Терека в «Аланской земле» в Скифии, а Скифией удревних считалось пространство от Волги до Черного моря. Изэтого также следует, что в числе этих народов Скифии (собирательный термин) участвовали и «гелгаи», т. е. ингуши;

в) Птолемей Клавдий (170-120 дохр. э.), греческий ученый,астроном - дает косвенные сведения о географии прежней территории ингушей: о реке Сунже (река Соана), о народности «тус-ков», жившей между Кавказским и Кераунским хребтами, т. е.в районе Хевсурии, горной Ингушетии и Тушетии.

Кроме того, у Г. К. "Мартиросиана говорится, что переводчик «Армянской географии» VII в. М. Хоренского Сен Мартен счи-тал, что он черпал свои сведения из карты Птолемея о Сарма-тии. В «Армянской географии» туски были известны под име-нем кустов.

г) Плутарх Клавдий (50-120 гг. дохр. э.) - греческий исто-99П

рик - также указывал при описании похода Помпея на Кавказ против Митридата на «гелаев», живших на той же самой терри-тории, где отмечали его предшественники: между амазонками и албанцами в горах между северным районом и юго-запад-ным районом крутого хребта или почти там же, где они обита-ют «поныне».

е) Стефан Византийский (около 500 г. н. э.), описывая Колхиду, отмечал, что между нею и Иберией находится страна «Го-гарена». Это приходится на Закавказье, вероятно, в районе западной Кахетии. Думаю, что данные «Гогарена» и «Гаргареи»Страбона один и тот же термин, и допускаю наличие его в Закавказье для Тушетии, Кахетии и южных склонов нынешнейВосточной Грузии.

Большинством источников подтверждается, что район древ-ней Ингушетии шире, расплывчатее, нежели ныне. Это так, ве-роятнее всего, из-за не совсем ясного определения их географи-ческого положения, но схематически они все точны;

ж) Масуди (умер в 956 г. н. э.) - арабский географ, писатель - отметил страну Сул (Баб-Сур). Он рассказывал, как Мас-слама ибн Абдилмелик ибн Мерван пришел в эту область и покорил жителей ее после великой победы над народами кабок,Кавказ, взял Дарьяльские ворота и в том укреплении поместиларабский гарнизон для защиты этого прохода от северокавказских народов, а снабжение он имел из Тифлиса. Это относится кVIII-IX вв. н. э. После чего Камеф Гешам отозвал своего братаМассламу, назначив главнокомандующим арабских войск наКавказе Мирвана бен Магомета, который рубил в VIII в. аланови воевал против хазар, лезгин и других дагестанских горцев.

Война арабов в западной и средней части Кавказа с горцами продолжалась до половины IX в. Этот период расцвета арабской торговли, продвигавшейся на север через Каспийское море -земли хазар и булгар - к Балтике, конечно, не мог не оставить в стороне и ингушей, которые, безусловно, принимали участие в войне (в борьбе) в числе тех народов «горы языков» Кабок, о коих у авторов нет конкретных сведений.

В IX в. арабский халифат распадается вследствие социально-экономических противоречий: центральная власть ослабляется из-за феодальных притязаний больших окраин - провинций, недовольных тяжестью обложения податями, внутренними фео-дальными таможнями, появлением многочисленной знати и т. д. Все это в совокупности, при междоусобицах, привело к упадку земледелия, торгово-денежного хозяйства и культуры, а с ними пришла и гибель государства, которое добил западный торговый капитал.

Крестоносцы (в борьбе против монополии арабов в восточной торговле) и следующие волны турок-сельджуков в XV в. и мон-голов в XIII в. добили их.

Относительно же русских источников о посольствах в Гру-221

зию, ходивших через Ингушию по Ассе и Военно-Грузинской дороге в XVI-XVII вв. известна, что по их сообщениям горные люди «калканцы» нападали на посольство с целью отбить лоша-дей и людей-стрельцов. Происходило это между Ларсом и Каз-беком; а позже в районе Сиона, Сонской земле, опять «люди из гор Калканцев» «с вогненным боем» нападали на послов. Эти сведения не относятся к защищаемой мною теме, потому о них нет надобности распространяться.

Вот те письменные сведения, которые в сочетании со сведе-ниями о хеттах углубили историческое прошлое ингушей, при-близительно с VII в н. э. (географ М. Хоренский и ссылки Сен Мартена на карту Птолемея II в. о кустах и нахчаматьянах, при-водимые Мартиросианом), до IV в. до н. э., т. е. на 1000 лет.

Имеющиеся известия о памятниках материальной культуры, находящихся на территории населяемой ингушскими племена-ми (нынешней Ингушетии), указывают на наличие остатков глу-боко древних архитектурных сооружений «циклопического» типа. Благодаря их малоисследованное™, пока еще нельзя ни-чего сказать, к какой культуре они относятся, и определить точ-но дату их постройки.

Затем имеются во множестве позднейшие сооружения мест-ной архитектуры, получившей свое высокое развитие, главным образом, в районе Ингушетии в виде высоких башен с кониче-ской кровлей позднейшего типа.

В пределах Чечни, Осетии и Хевсуретии они считаются со-оруженными ингушами, и к тому же в Ингушетии действитель-но их больше, чем у соседних племен. Ориентировочно эти со-оружения, вместе с низкими башнями, могильниками и святи-лищами, относят к IX-XV вв. Относительно данной «башенной культуры» у меня имеются свои заключения, которые излага-ются в другой теме.

И наконец, еще имеются 2-3 крупных христианских храма, относящихся к XI-XIII в. Они имеют элементы грузинской ар-хитектуры и построены в эпоху наибольшего грузинского влия-ния на северокавказские народы, в том числе и ингушей.

Относительно этих позднейших сооружений отмечу лишь, что за ними надо выявлять более древние культуры.

Отсутствие местных письменных исторических сведений, недостаток и малоосвещенность изысканий в области матери-альной культуры, все это в совокупности заставляет выявлять прошлое ингушей в элементах наиболее устойчивых и отража-ющих собой наслоения внутренних социально-экономических процессов сферах, т. е. в культуре, идеологии, фольклоре. С этой целью я проанализировал фольклор, религию (бытовые поверья, обычаи и т. д.). Этот анализ я строил по линии выявления моментов появления развития и разложения каждого из этих элементов для различных формаций, а также выявлял стоящие222

за ними черты внешних наслоений, различных культурных те-чений, шедших со стороны соседних народностей.

Внимательная, глубокая и длительная работа в этом направ-лении привела меня к заключениям, которые я намерен проил-люстрировать в данной работе: ингушскую древность можно изучать и анализировать с помощью ее параллельного исследо-вания с историей Древнего Востока.

Так, например, в фольклоре имеются указания на специфи-ческие элементы древнесумерийской культуры (это числа 3, 7, 12, 60). Если предположить, что они проникли вместе с религи-озными верованиями (христианством и мусульманством), то это будет неверно, потому что народное творчество, по своему сюжет-ному содержанию гораздо древнее проникших к ним религий. Есть параллели с гомеровским эпосом, который в себе имеет элементы хеттской культуры (медные дома, стены, колеса, поро-ги и т. д.). Кроме того, сюжет и весь стиль ингушской народной поэзии указывает на древневосточное происхождение.

Мое мнение по этому вопросу таково, что наш фольклор в значительной доле впитал элементы культур Малой Азии через принесших ее на Кавказ хеттов.

В религиозных верованиях можно отметить предпочтение тех или иных животных, которые никогда не бывали в горах и кото-рых, опять-таки, не могли занести с христианством и магоме-танством, поскольку эти тотемные культуры не связаны с ними и древнее их. В них можно отметить наличие зверей юга и именно тех, которые составляли особую характерную черту только хеттов с их звериным стилем идеалистического характера, в отличие от иранского, скифского или ванского, где этот стиль подвергся соответствующим стилизациям, потеряв реальность форм и приобретя свои собственные специфические черты.

К числу этих хеттских тотемных животных у ингушей отно-сятся лев. олень, бык, орел, сокол и удод. В астральных культах видны не только вообще древневосточное сумеро-вавилонское преобладание, но и чисто хеттские признаки, в особенности со-пряженные с солнцем. Хеттское влияние заметно также в ани-мистических культах (духов предков), в почитании стихии, при-роды, огня, грозы, воды, вьюги, гор, рощ. И наконец, наиболее сохранившийся антропоморфный (человекообразный) культ хет-тов с их древневосточной Троицей и фаллическим рождающим-ся и умирающим божеством производимых сил природы: от древнего ассиро-вавилонского Таммуза до малоазиатско-хеттской производительной троицы (Тишуба (Тарх), Ма (Иштар) и Аттиса), с различными вариациями вплоть до местных мелких божеств с традиционно-хеттским выражением «2 тысяч богов» и т. д.

Кроме того, еще много сходных малоазийско-хеттских элементов в бытовых пережитках, сохранившихся, главным об-разом, в среде детей и женщин в виде поверий, присказок, обря-дов в играх и т. д. Они теперь совершенно забыты, потеряли

223

значение и даже порой непереводимы, но своими функциями и терминами указывают на древневосточное происхождение.

К числу древних сведений, которые упоминались выше, счи-таю необходимым добавить и выводы, сделанные с помощью привлечения словарей хеттского и ингушского языков, потому что в процессе исторического исследования приходилось стал-киваться с параллелями в них.

Причем отмечаю, что в отношении хеттского словаря я пользо-вался первыми попавшимися историческими, этническими и географическими терминами, не прибегая к полному анализу самого словаря.

Эти ничтожные, по существу, лишь косвенные примеры, од-нако, дают основание полагать, что если этими вопросами линг-вистического характера займутся специалисты, то ими будет, безусловно, выявлено близкое родство ингушско-хеттских язы-ков не только в системе строя (яфетической по Марру), но и со стороны сравнительной и исторической фонетики.

Беглый обзор исторических материалов о древней истории ингушских племен, проиллюстрированный в данной главе, ука-зывает на то, что те сведения об ингушах, которые цитировал Г. К. Мартиросиан из географии М. Хоренского VII в. н. э., а при подтверждении указания переводчика М. Хоренского Сен-Мартена о наличии в карте Птолемея упоминаний о них, то и II в. н. э. стало возможным отодвинуть до IV в. н. э.

Древние исторические сведения, которые приводились выше, известны в науке, мимо них прошли, вероятно, многие исследо-ватели, но теперь с помощью хетто-ингушской проблемы их мож-но рассмотреть под другим углом.

И тогда все темные и неясные в отдельности исторические сведения с обеих сторон могут рассчитывать на признание их значимости. Для примера привожу характерный факт, о кото-ром много было бесполезных дискуссий (об этом имеется в конце экскурс).

«Амазонки» древних писателей, бывшие будто в Малой Азии, на Кавказе и на Дону, «гаргарены» древних авторов, жившие вблизи амазонок где-то на Северном Кавказе. (По Яковлеву от них у вейнахов якобы осталось указание на родство: «гаргар-нах».)

А если проанализировать эти два «мифа» с точки зрения хетто-ингушского родства, то получается, что амазонки в Малой Азии у хеттов существовали как пережиток древнего матриар-хата в форме культовых обрядов фаллического характера. Ис-чезновение их оттуда совпадает хронологически с падением Хеттского государства, а последующее появление их на Север-ном Кавказе на территории ингушей также хронологически совпадает с моментом появления всех остальных хеттских элементов у ингушей.

Данные о гаргареях дают повод полагать, что это лишь иска-224

женный древними авторами ингушский термин («гаргарнах» -родной народ), указывающий на родовую формацию в те дале-кие эпохи у ингушей.

А в Амазонии, я подразумеваю, не хеттских женщин, а лишь их общехеттский вариант одного из видов группового брака мат-риархальной стадии родовой формации, облеченного в культо-вую форму фаллического весеннего праздника в честь произво-дительных сил природы. Что же касается скифских и др. ама-зонок, то они являются более поздней матриархальной стадией, не имеющей никаких общих элементов с хеттскими и ингуш-скими.

Таким образом, на данном примере видно, что с помощью концепции хетто-ингушской проблемы могут быть решены по-ложительно вопросы происхождения и древней истории ингуш-ских племен, а также и хеттской истории.

Потому высказываю надежду, что если данный обзор про-шлого ингушей еще без полного применения хетто-вейнахской концепции смог углубить исторические сведения с VII в. н. э. до IV в. н. э. (на 1000 лет), то ее реализация, вероятно, сможет гораздо более убедительно доказать, что прои'тое ингушей (через хеттов) сможет быть в основном выявлено вплоть до 3-4 тысячелетий дохр. э.

02.03. 1936 г. г. Орджоникидзе

Часть

II

ХАТТИ

Известный в истории Древнего Востока термин «хетты» про-исходит от имени одной из господствовавших на той террито-рии народности хатти, или хетти.

Думаю, что образование этого термина относится к очень древ-ней поре, когда данная этническая единица формировалась в племя в период родовой формации. Этот термин является име-нем (хатти, или хетти), определяющим данную этническую со-циальную группу по ее древнейшему производственно-идеоло-гическому признаку. Для народностей, обитавших к востоку от реки Галиса, в Каппадонии, было характерно почитание скота. По историческим сведениям, подтверждаемым памятниками материальной культуры (барельефы культовых сцен, бронзовые статуэтки с изображением скота и т. п.), эта черта выражается в том, что их головные уборы (вначале священные, а позже быто-вые) представляют реальный, а позже стилизованный рог. От-сюда берет начало и традиционный хеттский колпак, оставший-ся в наследие от них другим народам Малой Азии, вплоть до ингушского «курхарса».

Для этих народов (бывших скотоводов) их этническое назва-ние могло получиться из указанных выше элементов их произ-водственной деятельности и идеологии. Исходя из постулата данной работы, предполагающего родство хеттов и ингушей, я пытаюсь в ряде примеров дешифровать и данный термин с по-мощью ингушского словаря.

Таким образом, получаем следующее: ха (ха) - с ингушско-го охрана, караул (т. е. то, что сопутствует производству скотово-дов) и ет (jett) - с ингушского корова (или то, что обозначает собой тотем скотоводов). Из этих двух слов образуется - «охра-на корова», т. е. по смыслу содержания должно означать «пасту-хи стад» или «пастушеское племя с тотемом коровы». Приве-денные два слова образуют именно те известные истории фор-мы данного термина (хаетт и хетт), которые образовались под влиянием различных произношений у других народов или под влиянием сокращения букв «а» и «е» в «хаетт».

Что же касается некоторой несочетаемости обоих слов (охра-на, корова) с точки зрения грамматики, то здесь надо учитывать принципы исторической и сравнительной фонетики, помня, что те звуки, слова, произношение, грамматической строй, весь обо-рот речи, характерные для древнехеттских племен, нельзя ана-лизировать без учета изменения языка по происшествии столь значительного времени отхода от древности и роста у развив-шихся до современности, каковым по отношению к хеттскому является ингушский.

Потому, если по смыслу термины сходны, то тут можно до-

пускать правильность предположения. Кроме того, «ха» - охра-на у вейнахов, вероятно, происходит от глагола слушать - «хаза» или слышу - «ходз», потому что технические функции охран-щика, часового, (а в древности - пастуха стад) в ночное время требует хорошего слуха, внимания.

Вот этот то корень глагола «хаз-ходз» и сходен с древнеми-танийским корнем глагола «хаш» слышать (а митанийцы яв-ляются тем сирийским вассальным хеттским племенем, с ко-торыми, я считаю, родственны галгай и нохчи).

Далее, слово «хатти», или «хетти», по всем историческим источникам имеет два «т». А тотем скотоводов «корова» также пишется на ингушском языке с двумя «т».

Данное заключение вынуждает меня не соглашаться с кон-цепцией профессора В. В. Струве, считавшего, что термин «хаш» происходит от египетского «серебро», поскольку для Египта Ма-лая Азия поставляла серебро, точно так же как Нубия - золото, ибо по-египетски «нуб» - золото.

Я думаю, что у племен древних хеттов, до их развития из родовой формации в могущественное государство в Малой Азии, соприкоснувшееся позже с Египтом в Сирии, этот термин по-явился более чем на 1(?) тыс. лет раньше начала их борьбы с Египтом. У них, при низком уровне развития производствен-ных сил и производственных отношений, в момент племенной консолидации не могло быть развито производство серебра так высоко, чтобы оно легло в основу этнического имени, которое происходит от египтян, к тому же находившихся территориаль-но очень далеко, через ряд других народов, на другом материке. Известности хеттское серебро могло достигнуть лишь тогда, когда начался обмен в Малой Азии, и оно стало добываться в избытке, т. е. при выходе его за пределы своего племени, а это допустимо для уровня той древней техники только на базе эксплуатации массового рабского труда или уже после того, как хетты превра-тились из родовых племен в доминировавшее над всей Малой Азией государство с рабовладельческой формацией.

Если же представлять этот вопрос по концепции профессора В. В. Струве, то получится, что до образования у хеттов рабовла-дельческой формации они должны были быть безымянной на-родностью.

Я полагаю обратное: египтянам стало известно серебро пос-ле периода родовой формации, при обмене, торговле, т. е. при рабовладельческой формации в Малой Азии, как продукт, посту-пающий из Малой Азии, где господствовал народ со своим древ-неродовым этническим именем (хатти-хетты), а египтяне же стали именовать государство по главному продукту их произ-водства - серебру.

Если же следовать принципу профессора В. В. Струве, то по-лучится, что кавказские народы своим словом dari - шелк дали этот термин персам, а те, в свою очередь, так назвали жившего

гораздо ранее того периода царя именем Дарий! Это не отвечает исторической действительности, подобно тому, как и концепция о происхождении этнического термина «хаш»и

В заключение, конкретизируя материал, отмечу, что с точки зрения методологических соображений, вероятно, правильнее выявлять этимологию неизвестных этнических терминов с при-влечением древнейших, собственных социально-экономических характеристик данного исследуемого народа в момент начала его формирования, чем искать объяснение им у совершенно других внешних народов по хронологически более поздним моментам развития формаций.

Этнические имена народов слагаются и закрепляются чаще всего вместе с развитием их носителей в раннюю пору родовой формации: по базису, производственным и надстроечно-идеоло-гическим элементам, выражающимся в тотемно-патриархальных культах или - реже и для позднейших этапов - в названиях морей, рек,гор и т. д.

ТЕРМИНЫ «ХАТТИ» и «ХЕТТЫ» НА КАВКАЗЕ

Анализ топонимики и отраслевой терминологии (из истори-ческой географии, фольклора, религии и материальной культу-ры) того ареала, где распространены слова «хатти» и «хетти», дает основание заключить, что на территории юго-восточного Чер-номорского побережья (бывшая Колхида, Лазика, Абхазия), севе-ро-запада Закавказья (Грузия, Абхазия), северо-востока Северно-го Кавказа (от центра к Каспийскому морю, горный район) -всюду встречается бытующее поныне это древнехеттское этни-ческое имя от корня «хатти-хетти». Этот корень наблюдается:

1. В названиях историко-географических мест: горах, ущельях, поселениях, городищах.

2. В терминах фольклора местного населения: в сказаниях,прибаутках, песнях, пословицах, загадках и т. д.

3. В терминологии, используемой в религиозных культах: вверованиях, названиях святилищ, патронов (наименование иконы) и т. д.

4. В названиях памятников материальной культуры: развалинах древних городищ, крепостей, отдельных сооружений.

В доказательство этого приведу ряд основных примеров:1. Село Джава Хетти в Аджарии;2. Там же в Аджарии развалины древней крепости Хирхати;3. В Артвинском округе сел. Хатила;4. Там же сел. Кахаты;5. Там же сел. Гудауры;6. В Тигорском округе сел. Хадо;7. В Рачинском уезде сел. Хореви;8. Рядом с городом Гори сел. Хидистави;

9. У выхода перевальной дороги Мцхетдревняя крепость-столица; по-грузински Мцхета; по древнегрузинской летописи Цхета;

10. Сбоку от Военно-Грузинского ущелья сел. Тудомакари;11. На Военно-Грузинской дороге станция - сел. Гудаур;12. Там же сел. Хетти;13. Там же сел. Гудиси;14. Там же сел. Хорхеты;15. Там же сел. Ачхоты;16. Северо-западнее города Телави сел. Хода-Шени;17. В Осетии сел. Херхета;18. Там же река Хидикус;19. У царя Вахушти на месте нынешней Балты - сел. Хе-

тадзе;20. Далее идет перечень этнических имен, собственных имен,

имен культовых патронов, употребляемых в фольклоре, как именамагические, культовые заклинания и т. д.:

Кол Хида названия областейКа Хетия в Грузии

ХемхадзеХамхадзе грузинские фамилииХематишвили

ХитаХата собственные именаХетув у вейнахов

ХутиевыГетагазовы вейнахскиеГудантовы фамилииГудиевы

Хетаг - осетинское имя

Хетагуровы - осетинская фамилия

Хтеби и Тхеби - (груз.) святилище

Хати - христианский образ (груз.)

Хти - маленькое древнее святилище у хевсур

На указанной территории в перечисленных случаях и в име-нах местных народов: у грузин, абхазцев, тушин, хевсуров, вей-нахов и частично у осетин - всюду можно отметить различные вариации этого же корня «хатт-хетт».

В итоге, создается впечатление, что здесь не случайна такая концентрация данного корня в социально-экономических, поли-тических, идеологических и культурных сферах.

Мне кажется, что не будет ошибочным заключить, что в ука-занных районах Кавказа такая концентрация этого термина «хатт-хетт», принадлежавшего носителям его хеттам - господ-ствующему племени «страны Хетти» - не случайна. Такое сте-чение может быть объяснено лишь двумя причинами:

1. Либо эти районы Кавказа подверглись значительному влиянию хеттской культуры;

1. Либо, что вернее, сюда влились их этнические элементы.

СИРИЙСКО-ФИНИКИЙСКИЙ ЦОР (ТИР) ИНГУШСКИЙ ЦОРИ, АРАБСКИЙ БАБ-СУР и др.

Исследования таких древних географических пунктов, име-ющих историческое значение в развитии вейнахских племен экономически, политически и стратегически, как Ассиновский и Дарьяльский проходы, дает основание для более внимательно-го анализа топонимики этих мест.

Во-первых, в Ассиновском проходе имеются остатки загра-дительной стены. Таких стен вдоль Кавказского хребта, поперек сквозных ущелий, было много. История их сооружений весьма смутна, их приписывают различным историческим личностям, внося путаницу в суть вопроса. Подобные неточности объясня-ются тем, что эти сооружения делались не бдним лицом, а раз-новременно, причем часто тот или иной завоеватель реконстру-ировал их, а заинтересованные летописцы писали об этом, как якобы новом сооружении, построенном впервые данным ли-цом. Поэтому, полагаю, что мнение профессора А. Н. Генко о сооружении Ассиновской стены в эпоху Сасанидской династии в VI в н. э., сложившееся, вероятно, под влиянием недостовер-ных сведений мусульманских писателей, ошибочным. Я все же считаю, что она имеет гораздо более древнюю историю.

Профессор В. Б. Пфаф, по вопросу о кавказских стенах (от Дербентской на запад, включая Осетию) говорит, что эти стены принадлежат не Александру Македонскому (IV в. дохр. э.) и не персам Сасанидам (VI в. н. э.), а сооружены гораздо ранее. Он полагает, что это сделано семитами - современниками Вавилона и Ассирии. Главным аргументом для этого заключения высту-пает следующий факт: в архитектуре Кавказских стен-сводов отсутствует достаточно веский объект, чтобы не заметить его, ибо свод был уже известен сумерийцам в 4 тысячелетии дохр. э. Допуская же, что из Малой Азии на Кавказ техника строитель-ства дошла значительно позже, можно ориентировочно допус-тить, что эти стены были сооружены во II тысячелетии дохр. э.

Так что, если заключения доктора Пфафа об отсутствии в

Ассиновском ущелье свода стен подтвердятся, то выводы о по-стройках их персами в VI в. отпадают сами собой, поскольку персам был хорошо известен свод. Кроме того, есть и другие признаки, по которым можно бы было сделать более точные выводы.

Также и в другом вопросе я вынужден не согласиться с про-фессором А. Н. Генко: по поводу его заключения относительно безосновательности мнений Караулова и Казембека о кавказ-ском проходе Баб-Сур (Ассиновском) и хевсурах.

Судя по тексту примечания профессора А. Н. Генко, он, ве-роятно, находит что-то сходное между терминами «хевсур» и «сур» арабских писателей. Мнение же Караулова я исследовал и пришел к выводу о его основательности, хотя текст арабского первоисточника писателя Массуди (X в.) мне и неизвестен. Но по другим переводам о подобном же проходе через Кавказский хребет говорилось у Прокопия (византийский историк V в. н. э.) и у М. Хоренского. В тексте «Истории...» М. Хоренского ска-зано, что армянский царь Вахерш, борясь с северными народа-ми, прошел через ущелье Чора «и вторично в другом случае некто Шапух, оказав помощь царю Пирану», избавил его от на-падения северных народов, которые «перешли ущелье Чор».

Как видно из текста, ясно говорится об ущелье Чора, а не о приморских постройках Дербентской стены.

Далее, еще в примечании Эмин ссылается на Прокопия (V в.), у которого врата Чора носят название Цур. Самому же перевод-чику Эмину, видимо, не известно об ингушском Цори и пото-му он относит это место к Дербенту.

Арабские писатели X в. могли не знать хорошо это место, а зная на Кавказе два главных прохода, Баб-Алан (Дарьял) и Баб-ул-Абваб-(Дербент), причислили Ассиновский проход к одному из них, о коем были точные сведения. Поэтому, думаю, прав Караулов, высказавший мнение, что арабский Баб-Сур (Сул) со-ответствует Ассиновскому проходу через Цори.

Этих данных, думаю, достаточно, чтобы отвергнуть механи-ческую ошибку Прокопия, Массуди и переводчика Эмина и уточ-нить фактические сведения об истории этого места.

Констатируя родство кавказских народов (к коим причис-ляю вместе с ингушами и хевсур) с хеттами, я считаю, что карти-ну может прояснить термин «цор» (в переводе «скала»).

А Цоринский проход действительно лежит при выходе из ущелий и скал хевсуров. А слово «хевсур» образовано от гру-зинского «хеви» - ущелье и финикийского «цор» - скала, т. е. «хевсуры» - люди скалистых ущелий .

А ингушский населенный пункт Цори, находящийся в этом районе, вполне соответствует такой интерпретации термина цор из финикийского: скала.

Путь через Ассиновское ущелье (через Ингушетию в Хевсу-рию) был хорошо известен в глубокой древности. И даже не так

231

давно послы русского царя, князь Звенигородский и др., ходили к кахетинскому царю Александру в 1859 г. через «Метцкие гребени», т. е. через Мецхал (по Армхи и Ассе) к бацбийцам, а затем Хевсуретию опять-таки через этот же известный в древ-ности Сур (Цор).

Считаю, что данные рассуждения лишний раз подчеркивают значение хетто-ингушской проблемы.

ХЕТТСКИЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ, ЭТНИЧЕСКИЕ И ДРУГИЕ НАЗВАНИЯ ВЕЙНАХСКОГО

СЛОВАРЯ (их интерпретации с ингушского языка)

Данный раздел посвящен попытке объяснить некоторые из-вестные хеттские названия с помощью исторических материа-лов и их этимологизации на основе ингушского языка.

1. Химува (хеттский город) - на языке ингушей это звучит«хий» - вода и «му» - плохая.

2. Мосинэки - у древних писателей народность, занимавшаясмежную с хеттами территорию. В ингушском языке его можно интерпретировать, как «моей» - имя рода плюс «нэкий» -показатель фамилии, рода, т. е. по-русски Моси-евы.

3. Кадеш - хеттский город в Северной Сирии. Бойкий торговый, транзитный, пограничный пункт из Египта в Малую Азиюи из Ассиро-Вавилонии в Финикию, к Средиземному морю. Заобладание им между хеттами и Египтом велась долгая и ожесточенная борьба. В переводе с ингушского это название городавполне отвечает экономическому и политическому значению вдревности: «ка» - пшеница и «деш» - золото.

А Египет в древности играл роль источника пшеницы и зо-лота.

4. Хамат - хеттская пограничная крепость севернее Кадетав Сирии, на противоположном (хеттском) берегу Оронта. Онаслужила пограничным пунктом и военной базой для Кадеша,защищая их от вторжения египтян в Северную Сирию на собственно хеттскую территорию.

Из ингушского языка его можно этимологизировать так: «ха» - охрана и «мот» - (mat) место, т. е. охранное место или, другими словами, крепость.

5. Map - у древних писателей (Гекатей, VI в. дохр. э.) упоминалось о неких марах, живших по соседству с тибаренами(хетто-балайцами).

У митанийцев (хеттов-нухашши) господствующие военные слои назывались «мариана» - воины (В. В. Струве).

Б. А. Тураев, описывая взятие хеттским царем города Каде-ша, пишет, что хетты застали там несколько арамейских (семи-232

ты северной Сирии) кавалерийских офицеров «марианов», при-чем этот термин он переводил как «господин наш». Следова-тельно, «мар» по-нухашшийски-хеттски — господин.

У древних вавилонян же (от «мар» - господин и «на» - наш) главным богом был Мардюк.

Таким образом, мы узнали, что:1. «мариан» - воин (кавалерист на языке «хеттов-нухашши»);2. «марна» - господин наш (тоже на их языке);3. «маЬаг» - витязь (на языке древнесемитском);4. «марди» - быстрый (на грузинском языке);5. «мар» - человек (на языке сванов);6. «мард» - муж (на языке древних армян);7. «мар» - муж, супруг (маг! - убийца) (на ингушском языке).Как видно отсюда, «мар» участвует в образовании терминов,

имеющих разные значения: божество, господин, воин, человек, быстрый, муж. Причем можно заметить, что хеттская форма «мар» у сванов и ингушей сохранилась наиболее неприкосно-венно, но ее значение как «господство» (при рабовладельческом строе у хеттов) потеряно у сванов совершенно и означает «чело-век». А у ингушей, где родовая формация дошла до господства патриархата, это хеттское слово закрепилось в значении «глава дома» (ведь муж является фактически «господином» в первую очередь для своей семьи).

В заключение отмечу, что много других языковых паралле-лей могут выявить лингвисты в хеттском и ингушском язы-ках.

Примечание:«Кар» - камень (армянское), «кэр» - камень (ингушское);

«мат» - страна (ассирийское, хеттское), «мот» - место (инг.); «шани» - два (митанийское), «ший» - два (инг.).

ХЕТТСКИЙ ТЕРМИН «БАЛ» НА КАВКАЗЕ

Хеттский термин «бал» лежит в основе имени хеттского пле-мени балайцев (палайцев). О них и об их соседях от древних писателей остались следующие сведения:

1. Гекатей (ок. 550 г. дохр. э.) упоминал о тибаренах, как онароде, соседнем мосинекам, марам и халдеям.

2. Геродот (480-426 гг. дохр. э.) рассказывал, что в числедругих народов (мосинеков, маров и макронов) тибарены входили в 19-ю область древнеперсидского государства и платили даньпо 300 талантов.

3. Эфор (405-330 гг. дохр. э.) определял местоположение ти-баренов у Понта, по соседству с мосинеками и халибами (халдеями). Затем указал, что по характеру они жизнерадостны, «охотноиграют и веселятся», считая такое времяпрепровождение самымсчастливым.

233

4. Нимфадор Сиракузский (IV в. дохр. э.) отмечал, что тиба-рены в высшей степени честны, ни с кем не начинают войны,не объявив предварительно о дне, месте и часе сражения.

5. Аполлоний Родосский (250-200 гг. дохр. э.) рассказывал,что в противоположность беднейшим и трудолюбивым хали-бам (халдеям), выделывающим железо, рядом с ними живут«богатые стадами тибарены».

6. Страбон (66 г. дохр. э. и 24 г. после н. э.) подтвердилуказания предыдущих древнейших историков о местожительстве тибаренов: над Трапезундом и Фарнакией в соседстве схалдеями, санами (прежние макроны) и малыми армянами.

7. Плиний (29-79 гг. н. э.) говорил, что они (тибарены имосины) разрисовывают свое тело разными знаками.

8. Б. А. Тураев указывал, что некоторые ученые относят кчислу хеттских народов тубалов, появившихся на историческомгоризонте Древненго Востока в первой половине I тысячелетиядохр. э.

9. А. А. Захаров считает, что библейские тубалы идентичныгеродотовским тибаренам.

Из перечисленных источников о тибаренах, тубалах, балай-цах мы можем узнать различные сведения о них.

Во-первых, это один из народов хеттского государства, жив-ший на побережье Черного моря, в районе Трапезунда, в верхо-вьях бассейнов Чороха, Евфрата и Аракса.

Во-вторых, об их истории известно было из Библии, из работ древних писателей и по самим хеттским текстам из Богазкея.

Хронологическая дата появления их в истории как отдельно-го этнического контингента относится к первой половине I тысячелетия дохр. э. (по профессору Б. А. Тураеву, но судя по остальным сведениям даже и раньше).

В-третьих, занимались они скотоводством и были экономи-чески гораздо крепче ванцев (халдов).

О балайцах известно (по Богазкейским текстам), что их язык являлся одним из диалектов хеттского языка.

Причем на балайском языке совершались у хеттов религи-озные обряды магического характера.

Теперь я приведу ряд примеров из горской истории, по кото-рым можно будет судить о наличии у ингушей пережитков этого древнехетто-балайского элемента.

В осетинском нартовском эпосе есть упоминание о некоем «Балсаговом колесе», которому приписывается убийство нартов Батраза и Созырко.

У Вс. Миллера описана гибель Батраза: когда Балсагово колесо стало догонять Батраза, то у того «загорелась» одна не закаленная Курдалагоном кишка, он упал, а затем «Балсагово колесо стало кататься по нем взад и вперед и так совсем его убило».

Причиной смерти Созырко также явилось Балсагово колесо. 234

В этих фольклорных преданиях источником огня является Балсагово колесо. Поэтому, я полагаю, что эти нартовские леген-ды являются отголоском былого древнего малоазиатского культа солнца. Это доказывает сама форма источника огня - «колесо» - напоминающая огненную окружность Солнца. Причем у Миллера в примечании сказано, что Балсагово колесо иначе называется «Махлсаг цалх».

На ингушском языке «малхсаг» означает солнце-человек, т. е., видимо, жрец культа солнца, как отметил в примечании профес-сор А. Н. Генко, находя возможным через него объяснить древ-неосетинский термин с помощью ингушского языка.

В данном примере «колесо Малхсаг» отождествлено с «коле-сом Балсага», т.е. Малх и Бал взаимозаменяемы. Произошло это вследствие того, что народ бал (балайцы, тибарены, тубалы), о коем говорилось выше, вероятно, был известен предкам нынеш-них осетин. В фольклоре о нем сохранилось представление в форме мифологической персофикации солнца-колеса, поскольку хетты - народ солнца малх, а балайцы - бал, имеющие общее этническое происхождение с ними. Они могли быть неразлича-емы древними осетинами.

Таким образом, данный пример показывает, что глубокие исследования нартского эпоса могут привести к. выявлению ре-альной исторической действительности.

Анализ топонима балта выявляет аналогичную Малх-Бал метонимию. К. Ф. Ган объясняет происхождение термина балта от грузинского «бали» - черешня и «мта» - гора; от татарского слова, обозначающего топор, и арабского «белде» - населеное место (по-моему, это совершенно неудачная, случайная дешифровка).

Я считаю, что нынешнее сел. Балта точно соответствует сел. Хетадзе, указанному на карте древней Дзурдзукетии, со-ставленной географом Вахушти. Это еще один пример конта-минации древних терминов «хетадзе» и «балта», фольклорным Малх и Бал.

ХЕТТЫ ИЗ АРЗАВА И ИНГУШИ ИЗ ЭРЗИ

У хеттского племени арзава (арцава) орел был тотемом. Имен-но от них малоазийские греки взяли символ двуглавого орла, попавший затем, с падением Византии, в Россию.

Вообще же, хеттами чтилось изображение орла так же высо-ко, как и их традиционная двустороняя секира - символ громаи молнии.

Так, например, нынешний турецкий город Эрзерум («эрзе» -орел, а «рум» - Рим у арабов IX-X в. н. э.; этим «рум» опреде-лялось' что весь данный район нынешней Турции римский) у тех же арабских географов X в. назывался Арзан, а севернее, на реке Евфрате, был город Арзан-Рум.

235

Согласно М. Г. Джанашвили, «арциван» с грузинского пере-водится, как местность, где орлы (по-грузински орел - арциви). У ингушей орел (arziy - эрзи) тоже был почитаемым живот-ным, как и у хеттов.

Почитание тотема орла в Джейрахе объясняется высокогор-ным его расположением, где для коренных горцев ближайший сосед - орел.

Судя по тому, что в том же месте (Джейрахе) имеется один из крупнейших аулов со множеством древних башен и называ-ющийся «Эрзи», можно допустить, что та племенная ветвь, кото-рая его основала, носила это название.

Кроме того, один из доминировавших местных родов того аула чтил и сохранял изображение медного ястреба как свой родовой герб (арабского изготовления).

Предания говорят, что аул Эрзи основал некий Кист из Си-рии, из рода Комнен, т. е. византийских императоров (Ч. Ахри-ев), избрав себе гербом, по примеру предков, орла, отчего и аул так назван. Эта легенда исторически, с точки зрения моей кон-цепции о хетто-ингушской этнической близости, согласуется с действительностью, поскольку указывает на возможность того, что между хеттами Арзава, жившими севернее Сирии, и ингу-шами из Эрзи, вероятно, есть связь.

Соседи ингушей осетины знали их в первую очередь, как правобережных затеречных джераховцев, т. е. народ, который по-читал орла, имел его в качестве своего тотема и дал его имя своему крупному аулу.

Потому, вероятно, осетины и назвали ингушей «макхалонам-ми», т. е. в переводе - ястреб.

Соответственно и река Армхи, вытекающая из Джераха, у осетин получила название «Макхалдон» — ингушская река.

Я не разделяю мнение профессора А. Н. Генко относитель-но происхождения названия Эрзи от арабской герольдической скульптуры ястреба, поскольку считаю, что генезис этого этни-ческого, географического и культурного термина надо выявлять у самих ингушей или в Малой Азии у родственных им хеттов Арзавы, а не у арабов или осетин.

Но с другой стороны, надо отметить, что профессор А. Н. Ген-ко вполне справедливо и верно обратил внимание на связь меж-ду осетинским Маккал (Муккил. - М. Б.) и грузинским Гу-дамакари, которое он считает сложным словом (gudan и maqhar). Первую часть термина Гудамакари гудан он сравнивает с назва-нием фамилии ингушей - Гудан (товых) (по Клапроту) и назва-нием племени гутин (гудан) по имени древнейшего основного аула хевсур Гудани, а отсюда (не объясняя термина «гудан») делает вывод «о былом распространении веппинских поселе-ний на южном склоне Кавказских гор, в Гудомакарском уще-лье, и далее высказывает предположение, что «древнейшим оча-236

гом ингушского национального бытия была современная Туше-тия, впоследствии огрузинившаяся».

Данное заключенние основывается на источниках Вахушти и Цискарова. Однако профессор А. Н. Генко совершенно не объясняет значения термина «qudan», этого связующего элемента для обоснования связи ингушей (Эрзиевых) с тушинами, гуда-макарами и хевсурами. По моему мнению, «гудан» происходит от хат-хут-гут-гуд, т. е. хеттов.

Таким образом, мы приходим к тому, что ингуши, тушины, хевсуры и гудамакары имеют общее происхождение от хеттов.

В заключение данного пункта упомяну еще аул Бейни в Джераховском ущелье, с которым созвучен древний топоним в Малой Азии Биайна - столица Урарту, и сел. Балта, которое у Вахушти названо Хетадзе. Очевидно, топоним Хетадзе в своем названии содержит корень «хет». Если вспомнить еще, что Те-рек в древности назывался Ломеки, а гора - лоам и сопоставив это с наличием тотема льва — лом у ингушей и с хеттским словом лама (lama), то получим доказательство этнических свя-зей феппинцев, эрзиевцев с хеттами из Арзавы.

ХЕТТЫ ~ НУХАШШИ И ВЕЙНАХИ - НОХЧО

На многих языках Малой Азии и Сирии термин «нух» -«нахч» - «нах» означал, вероятно, какой-то признак, характер-ный для народа, т. е. «нухашши» - от «нух» - народ и «аш», окончание собственных имен у хеттов.

Эти элементы от хеттов Митани попали к халеям, а от послед-них - к армянам, которые и дали название городу Нах-ча-ван от «нах» - народ, люди (инг.); «ча» - внутренность, желудок (инг.) и «ван» - в древности имя всей страны, т. е. «народность внут-ренности страны Вана». А мы знаем, что Урарту называли Ван-ским царством в древности.

Вейнах-чеченцы же именут себя нохчо. Этот термин извес-тен был еще древним в начале II в. н. э.: в карте Птолемея, которую использовал Моисей Хоренский (армянский географ VII в. н. э.), при перечислении народов Кавказа они значатся под именем «нахчематьяны», что можно интерпретировать так: «нахче» - чеченцы и «мат» - место (инг., чеч.), «яны» - этни-ческий суффикс армянского языка, т. е. «страна чеченцев».

ПЕРЕЖИТКИ ХЕТТСКИХ ТОТЕМНЫХ КУЛЬТОВ У ИНГУШЕЙ

Данные материальной культуры, фольклор и древние пере-житки в позднейших верованиях дают основание утверждать, что у ингушей в глубокой древности существовал культ религи-

237

озной магии, и имелись соответствующие тотемные божества. Причем все их специфические черты сходны и характерны толь-ко с элементами подобных же верований у хеттов.

К числу главных животных, почитавших'ся в древности у ингушей, могут быть отнесены следующие: олень, бык, орел, лев, удод и местный волк.

КУЛЬТ ОЛЕНЯ У ИНГУШЕЙ

Наличие культа оленя у ингушей проявляется в следующем:а) изображение сцен охоты на оленя (подражательная магия)

на склепе в Эгикале. В них Д. Мальсагов обнаружил кубок сподобным изображением;

б) бронзовые фигурки оленя, найденные в склепах горнойИнгушетии (из Джейраха);

в) над входом в святилище укреплялись рога оленя;г) орнаменты местных войлочных «ковров» (аппликацион

ной работы) имеют вид стилизованных оленьих рогов и сценохоты на оленей;

д) материалы фольклора сохранили различные факты былого почитания и любви к этому животному;

е) наличие оленьих рогов в святилищах в качестве жертвенных приношений.

Как известно, изображения оленя на хеттских артефактах тоже свидетельствуют о широком распространении культа оле-ня у хеттов (см. прил.).

ПЕРЕЖИТОК КУЛЬТА БЫКА У ИНГУШЕЙ

Указание на то, что у ингушей в древности существовало почитание этого скотоводческого тотема, сохранилось в пережит-ках. Например, один день недели был посвящен быкам. В этот день их не запрягают, кормят, поят и дают отдохнуть. Бык был главным жертвенным животным ингушей во всех их религи-озных торжествах.

Но в материальной культуре ингушей сохранился еще пред-мет быта, указывающий на более близкие хеттам черты - это ныне исчезнувший, но широко распространенный еще в XVI в. женский головной убор «курхарс». По этому вопросу имеется отдельный пункт, потому я лишь вкратце отмечаю этот факт здесь.

Данный головной убор на всем Кавказе встречается только у древних ингушских женщин. Он имеет форму рога, нависаю-щего вперед.

Подобный головной убор известен в истории как древнехет-тский национальный колпак, названный фригийским и пере-238

шедший к грекам и римлянам. Его носили освобожденные ма-лоазийские рабы, а во времена Французской революции этот тра-диционный хеттский колпак одели как символ свободы санкю-лоты и якобинцы.

Но у самих-то хеттов этот головной убор появился в связи с их культом почитания скота и наличия тотема быка.

Потому на их барельефах, статуэтках воинов и т. п. можно видеть рога, венчающие головные уборы царей, жрецов и воинов. Кроме того, культ быка был распространен у всех древних пас-тушеских малоазийских народов.

Ингуши же, будучи древними аборигенами гор Кавказа, где могло преобладать скотоводческое хозяйство, в древнехеттские тотемные элементы (культ быка) постепенно вносили измене-ния на различных этапах собственного развития, благодаря чему в материальной культуре сохранились такие великолепные нео-споримые артефакты, как хеттский колпак-рог и ингушский головной убор курхарс.

ХЕТТО-БАЛАЙСКИЙ ЛЕВ (ЛАМА) У ИНГУШЕЙ

У ингушей элементы почитания в древности льва видны в фольклоре, языке, культуре, в пережитках религиозных культов и т. д. Как, например, стилизованное изображение львиной го-ловы на лбу маски богини Тушоли. В хамхинском обществе население указывает на место могилы льва (фольклорный пере-житок хеттов).

С другой стороны, у хеттов со львом связано очень много различных элементов их культуры. Как известно, характерный признак антропоморфных божеств - это их изображение сто-ящими или восседающими на животных, главным образом на львицах и, отчасти, на пантерах. На всей территории хеттских поселений имеются небольшие львы - сфинксы (подражание египетским), а также львиные ворота в храмах, дворцах и горо-дах. Лев у них был символом царей. На языке хеттов-балайцев (тубалов, тибаренов) лев - lama.

Среди хеттских народностей, упоминаемых у древних писа-телей тибаренов, библейские тубалы - обитатели бассейна реки Чороха - имели ряд близких ингушам элементов в культуре, на коих я дальше остановлюсь детальнее, при этимологизации тер-минов Дарьял, Бал и Малх.

По-грузински лев - «лами», а по-ингушски «лом». Этот тер-мин, вероятно, происходит от тубальского (хеттского) «лама» -лев. С этим же именем в Грузии связаны названия географи-ческих и культовых объектов, т.е. наиболее устойчивые истори-ческие элементы. Например: Ломис-цихе - Лев-крепость, Ло-мис-мта - Лев-гора, Ломехи - река Терек, Ломис-джвари - Льви-ный крест и т, д.

239

По данным Вахушти, в районе Мтиулети и Гудамакара, т. е. вблизи перевальной Военно-Грузинской дороги к югу от ингу-шей, наблюдается наиболее частое использовацие этого термина в названиях географических объектов. А в Ингушетии в Хамхи есть «Могила льва», а на маске Тушоли нарисованы стилизован-ный лев и чаша, из которой пили львиное молоко. Ясно, что ингуши не могли развить культ южного хищника без контак-тов с югом.

Все это говорит в пользу возможного родства грузинского и ингушского языков и этнической близости Грузии и ингушей с хеттами.

ОРЕЛ У ХЕТТОВ И ИНГУШЕЙ

У ингушей в качестве отголосков почитания орла осталось следующее: именем орла названа гора, в качестве родового гер-ба (с. Эрзи) выступает ястреб, изображение орла присутствует на коврах (войлочные аппликации), в фольклоре сохранились предания о сирийском происхождении предков сел. Эрзи (Орел) и т. д.

С другой стороны о почитании орла у хеттов видно по изоб-ражениям на скалах, стенах, воротах, где их позднейшие боже-ства расположены над изображениями орлов (в том числе и двуглавых, которые ими восприняты, видимо, от древних суме-рийцев, у коих был подобный герб). В источниках отмечается, что почитание орла у хеттов было столь же распространено, как и почитание их традиционного двустороннего топора - секиры. Кроме того, одно из племен хеттов именовалось «арзава», т. е. «орлы» (arciv - орел (хетт.)).

Следовательно, бывший тотем орла у древних ингушей мог быть унаследован ими лишь от хеттов (арзава). Так или иначе, но наличие орла у ингушей в материальной культуре, искусстве, в древних географических и этнографических терминах, в фольк-лоре, языке указывает на характерные хеттские элементы.

УДОД ХЕТТОВ И ИНГУШСКИЙ ТУШОЛИ-КОТАМ

У ингушей в фольклоре (см. у Ч. Ахриева) сохранилось пре-дание, в котором говорится, что когда какой-то полководец стал молить Бога о даровании воды для его погибающего войска, то прилетел удод и стал клевать землю, из которой стала выступать вода, после чего войско напилось и благополучно пошло дальше, а на тех местах образовалось большое море, занявшее 1/3 поверх-ности земли.

Название удода на ингушском языке имеет связь с их же божеством Тушоли - (Тошоли-котам, т. е. курица Тошоли). 240

По словам знатока древнеингушских преданий X. Ахриева, удод прилетал в горы весной, и с его появлением связан был праздник весны.

В горах даже сейчас эту птицу не бьют, а почитают ее как священную.

Если проанализировать эти сведения, то можно сделать за-ключение, что через культ удода у ингушей имеется прямая связь с хеттами. На хеттское происхождение его указывают сле-дующие характерные черты: мольбы полководца о воде могли происходить лишь в пустынных местностях и во врем.я гибель-ной жары, следовательно это указывает на не горское, а южное происхождение данной легенды; море, занявшее 1/3 земли, в пред-ставлении древних малоазийских хеттов могло быть только Сре-диземное море; празднества весны с появлением удода (в честь божества Тушоли) имеют непосредственную связь с такими же обрядами и у хеттов в честь божеств Ма, Тишуба и Атинеса.

ХЕТТСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ АСТРАЛЬНЫХ КУЛЬТОВ В ДРЕВНИХ ВЕРОВАНИЯХ ИНГУШЕЙ

Как известно, у ингушей имелись в древности верования, свя-занные с солнцем, луной и звездами.

По следующим признакам допустимо видеть в них наличие малоазиатских элементов:

1. ДэлиЛэли (мир мертвых, потусторонний мир) - дословно«божье местонахождение», место усопших; им посвящается «ночьи луна»; находится под землей; им управляет божество Эштер;

2. Мир мертвых строили 7 лет;3. Дэли Малхи (божество солнца) - мир живых;4. Мир создали в 3 года;Отсюда и термин «малхара-каш» - солнечные могилы, т. е.

надземные.Ингушские предания сообщают о неком Маго из Сирии и

его «звезде ветров». Все эти ингушские культовые элементы имеют в себе следующие древневосточные признаки:

а) божество загробного мира Эштер, вероятно, восходит к ма-лоазийскому хеттскому имени богини Иштар, но утверждать япока воздерживаюсь, не имея возможности выяснить, как из божества природы она сделалась божеством загробного мира;

б) верования о сотворении мира в 3 года и загробного царства в 7 лет указывают на элементы влияния веры сумеров вмагические числа (3, 7, 12, 60). А это могло быть занесено толькохеттами из Малой Азии;

в) название солнца «Малх» восходит к малоазийским Малк,Молох, Me лек.

Отсутствие ясных сведений о характерных чертах астраль- 241

ных культов у хеттов лишает возможности сделать более глубо-кий анализ имеющихся данных об ингушах.

ХЕТТСКО-СИРИЙСКОЕ «МЕЛЕК» И ИНГУШСКОЕ«МАЛХ»

Культ солнца существовал на ранних ступенях развития че-ловечества почти у всех народов.

Пережитки этого культа у ингушей сохранились во многих сферах его культуры и жизнедеятельности.

В работах Ч. Ахриева, А. Базоркина и Б. Далгата есть опи-сание древнего обряда богослужения на Столовой горе, из кото-рого видно, что пережитки культа солнца не только сопутству-ют, но и доминируют в процессе исполнения ритуалов поздней-ших антропоморфных и тотемистических культов.

Следующие факты свидетельствуют о существовании культа солнца у ингушей:

1. Живой мир у ингушей называется «Дэли-Малхи» (Божье солнце). Солнце - светило и источник жизни, оно - божество живых людей и состоит из огня;

2. Утром оно выходит из моря, а вечером в него же погружается;

3. У него есть мать Аза;4. При совершении обряда жрец становился лицом к солн

цу, просил у него (мятцели) благодать. Жертвенных животныхставили на южной стороне и при заклании держали головами квосходящему солнцу на восток;

5. В «Географии...» царя Вахушти переводчик М. Г. Джа-нашвили отметил, что в Грузии сохранились пережитки культасолнца, в особенности у тушин, пшавов, хевсур, которые по соседству с ингушами, что они, подобно ингушам, совершают священный обряд в сочетании с культом солнца, и все молитвы начинаются с обращения к восхваляемому священному солнцу;

6. Все древние святилища были обращены дверями к восходящему солнцу. Фасады домов и теперь еще имеют тенденцию быть обращенными на юг (хотя под влиянием мусульманства они изменили направление несколько к юго-востоку;

7. Древние родовые могильники «малхара каш» - «солнечные могильники» - следы анимистических культов (вера в душипредков);

8. Солнце призывали в свидетели при поминальных молитвах, жертвоприношениях и клятвах-присягах.

9. По преданиям, в святилище Гальерды должно хоть раз вдень заглянуть солнце.

10. В осетинском нартском эпосе, как я уже отмечал выше, термин «Балсагово колесо» объясняется из ингушского «Малх-саг» - солнечный человек (А. Н. Генко).242

Вот несколько примеров для выявления наличия в них хет-тских малоазийских элементов. В перечисленных фактах лег-ко выявляется наличие хеттского влияния по следующим при-знакам:

а) представление о том, что солнце восходит из моря и заходит в море для древних аборигенов гор - ингушей - неместное.Следовательно, оно вынесено оттуда, где было море, т. е. из Малой Азии;

б) вера в сотворение живого лица в 3 года, а загробного мирав 7 лет указывает на элементы влияния древневосточной веры вмагические числа;

в) обращение входов в святилища, фасадов домов, молящихсяжрецов и направление жертвенных животных к солнцу - этообщие культовые черты религиозных обрядов народов ДревнегоВостока.

И наконец, приведу последний пример, доказывающий, что ингушский термин «Малх» (солнце) ведет свое происхождение из Малой Азии.

Финикийский бог солнца (в Х-ГХ в. дохр. э.) назывался на их языке «Малк», «Мелек», «Мель (карт)» («карт» - город по-финикийски). Приводимые термины «малк», «мель-карт» фо-нетически вполне идентичны ингушскому «малх» и, кроме того, перевод значения его у финикийцев как «владыки и царя чело-вечества, божества солнца» также соответствует значению быв-шего ингушского божества живого человечества солнцу.

Полагаю, что этих примеров сопоставления достаточно для того, чтобы выяснить происхождение у ингушей термина «малх» (солнце).

Подводя итог этого пункта можно констатировать, что нали-чием у них культа солнца (малх) ингуши обязаны хеттскому влиянию.

ХЕТТО-МАЛОАЗИЙСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫВ ИНГУШСКИХ КУЛЬТОВЫХ ИМЕНАХ «СЕЛИ»

И «ДЯЛА»

В этом пункте я намерен показать, что между малоазийски-ми и сумеро-египетскими терминами «эл» (бог) «ваал» (влады-ка) и Хеттским «адад», с одной стороны, и ингушскими «Села» и «Дяла», с другой, можно провести параллель с помощью целого ряда примеров:

1. Имена, в основном слоге которых были вариации «ал», «ял», «эл» культового термина «эль», означавшего божествен-ность, известны из древней истории Востока еще со времен су-мерийцев: «Энлиль» - бог бурь, «Алаль» - злой бог, «Эль» - бог.

От Вавилона позже «эл», как обозначение божества, перешло в Сирию к финикийцам, а также к ассирийцам.

24316*

Арабам еще до принятия ислама был известен общесемит-ский термин бога «эл», отсюда и имя главного бога Allah.

Имеющиеся у ингушей имена также культовые и либо вос-ходят, либо непосредственно сопряжены с представленными выше древними терминами.

Так,например:1. Села — бог, святой. В нем «ел» - корень. Это бог весны и

грома. (Селе хашк (головешка селе) - молния; Селе ат (лукселе) - радуга;

2. Елта - бог охоты или сын бога по Ч. Ахриеву;3. Этот же корень «ел» участвует в образовании слов ela (инг.)

all (груз) - пламя;4. В именах родовых патронов тоже присутствует корень «ел»:а) Аушасел - (Ассиновское ущелье);б) Мятцели - (на площадке Столовой горы у южного края

обрыва);в) Эрдзели — (у а. Эрзи, на небольшом холмике, за последни

ми скатами аула);г) Морчсели - (в ущелье реки Армхи, у аула Морч, на склоне

скального хребта);д) Бейнисели - (в ущелье реки Армхи, на правом берегу

рядом с сел. Бейни);е) Диксели - (под аулом Фуртоуг на отроге Столовой горы);ж) Мецхали - (в 2 километрах от аула Мецхал).Как видно из этих примеров у ингушей корни «ел» и «сели»

выступают в той же роли, что и у других древних народов Сирии и Месопотамии - как показатель святости местных патронов (родовых и аульных).

Далее, от этого же корня «ел» происходит и термин, обозна-чающий святилища - елгац (elgac). В нем «ел» также является показателем святости: «ел» — святой, божественный, «ц» (реду-цированное «ца») - домик, т. е. святой домик.

Но закончить на этом без анализа термина «дела» нельзя, поскольку это имя наиболее привлекало внимание исследова-телей.

Для этого напомню, что главным богом вавилонян и асси-рийцев был Ад ад. •

Если допустить, что корень «да» в этом имени используется для обозначения отцовства при патриархате, то получаем инте-ресную закономерность: у тех народов Кавказа, что родственны хеттам, имеется термин «да» (отец). Так, например, у абхазцев отец - «дад» («дадду» - дед, от «дад» - отец и «ду» - большой) и у ингушей отец «да» («дади» - папа; «де да» - дед).

В значении божества это же «да» встречается у ингушей: «Дала» — отец бог, в смысле верховного единого Бога, т. е. еди-нобожие.

Это имя главного божества еще существует рядом с мусуль-манским Аллахом, а иногда и подменяет его на родном языке.244

Оно является показателем степени святости для главнейших божеств.

А кроме того, этот термин является самостоятельным име-нем верховного божества-отца всех других богов и природы: «да» — отец и «el» — бог, т. е. бог-отец.

КАВКАЗСКИЙ ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ТЕРМИН «ДАРЬЯЛ» В ХЕТТО-ИНГУШСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ

У многих писателей - древних и современных - имелось желание разгадать происхождение термина «Дариал» (Дарьял). Я полагаю, что мне в этом деле кое-что удастся.

В примечании М. Г. Джанашвили к Вахушти (XVIII в.) при-водится ряд древнегрузинских имен этого ущелья: Дариалант-кари, Даргалант-кари (длинные ворота аланов), Дариалани; Да-риал и; Дариели.

В. Б. Пфаф в примечании говорит: Дарубаль; Дарбала; Дарь-ель-дверь героев Персии; Дар-цол (узкая дорога (татар ).

К. Ф. Ган приводит предыдущие грузинские и арабские на-звания, а также дополняет еще другими: Дариан, Дариаламни, Рал-ани, Даргани, Даргали, Дариальмани, Баб - ал - Алан (Аб-дульфеда (арабск.) и др.

И наиболее часто употребительные грузинские названия: Дариель и Дариаль.

При этом он приходит к заключению о невозможности точ-но определить наидревнейший корень, от которого данное на-звание происходит, но констатирует, что первый слог «дар» удер-живается в большинстве случаев и потому пытается его объяс-нить с помощью персидского языка, на котором «дар» или «дер» означает дверь. Это, дескать, получилось благодаря тому, что Гру-зия была под сильным персидским влиянием и потому усвои-ла название этого стратегического пункта от персов. Я думаю иначе. Во-первых, тенденция искать объяснения древним гео-графическим терминам на языках народов завоевателей при-менялась буржуазными исследователями. Я против такого под-хода к подобным вопросам, считая необходимым в первую оче-редь обращать внимание на древнейших аборигенов.

В данном случае такими могут быть ингуши, грузины. Сле-довательно, следует сначала анализировать корень этого терми-на не в языке пришельцев - персов, а в языках ингушей и грузин. Самое древнее из известных истории названий Дарьяла принадлежит грузинам (II в. дохр. э.). Летопись рассказывает, что грузинский царь Мирван (162-112 гг. дохр. э.) в ответ на набег дзурдзуков (ингушей) в Грузию опустошил их страну и соорудил заградительный замок, назвав его Дарубал. Подобный же термин упоминается и В. Б. Пфафом - Дарубель и Дарбала. Из перечисленных терминов я останавливаюсь на двух наибо-

245

лее древних и устойчивых: Дарубал (груз.) и Дарубаль (армян.); Дариел (груз); Дариал - (общекавказский).

Таким образом, остаются два варианта: древний и устойчи-вый поздний.

Я полагаю, что в данном термине Дарьял в окончании фигу-рирует название народности, коей принадлежал этот проход в наиболее древнюю эпоху, т. е. для первого примера - Дару-бал, Дар-баль - бал участвует в образовании имени народа ту-балов (ту-бальцев).

Далее, для второго наиболее устойчивого варианта (Дариел -Дариал) считаю, что эти окончания «ель» и «аль» происходят от названия вообще древневосточных богов, элементы которого во-шли в ингушский пантеон как имя, означающее бога вообще.

Затем, обращая внимание на язык аборигенов-ингушей, кото-рые считаются весьма древними, можно убедиться, что первый слог «дар» не заимствован не от персов и др., а является мест-ным названием того божества, которое чтилось именно в том же самом районе ущелья Дарьял и соответствует как географи-чески, так и климатически своему культовому значению - это тамошняя богиня, «мать вьюг» Дардз-нанильг - хозяйка верши-ны горы Казбек, делающая оттуда непогоду, завалы, вьюгу, дождь в окрестном районе и, главным образом, в этой теснине Терека.

О ее происхождении в глубокой древности и не на местной почве говорят характерные древнесумерийские признаки:

1) она мать 7 (семи) сыновей (звезд большой медведицы);2) у нее горят 3 (три) головешки. Этой богине ежегодно летом

ингуши приносили жертвоприношения и праздновали все лето.Таким образом, первый вариант имени Дарьял - Дару-бал,

Дар-баль - образован от Дардз - богиня (мать) вьюг, живущая вблизи на вершине, баль-бал - название народа, обитавшего там же в древности в ущелье балайцев из Дардз. А Дариел от той же Дардз (богини, матери вьюг) и ель - аль - вообще божество. Следовательно, имеем: Дардзел или Дардзал.

Получится Дардзбал или Дардзель, но при быстром произно-шении этого слова и при желании сохранить имя народа или указание на божественность имени «дз» выпадает и остается только Дарбал, Дарбаль, Дарел или Дарал.

Как в первом, так и во втором варианте имя богини — матери вьюги - неизменно остается и прочно держится в первой части всех остальных вариаций имен. Так что персидское слово «дар», дверь, никак не могло бы попасть на 6 с лишним веков ранее появления здесь самих персов.

Таким образом, я утверждаю, что образование термина «Да-рьял» коренится в хетто-ингушской истории (языка и культу-ры), а позднейшие наслоения являются видоизменениями ос-новного термина (Дердз), богиня вьюги и ел, бал, соответственно, божество или бал - сокращенный вариант имени хеттов - ба-лайцев.246

«2 ТЫСЯЧИ БОГОВ» В ИМЕНИДРЕВНЕИНГУШСКОГО ХРИСТИАНСКОГО ХРАМА

«ТХОБАЕРДЫ»

Почти всеми исследователями истории ингушей фиксирует-ся наличие в их горах - в районе большой Ингушетии, котлови-не Галгаче на берегу реки Ассы, у аула Хайрах - древнего хри-стианского храма византийско-грузинского архитектурного стиля по имени Тхобаерды, что в дословном переводе с ингушского языка означает «двадцати сотен святых храм».

Вдаваться в детальную критику существующих различных предположений по поводу транскрипции этого древнеингуш-ского термина не входит в мою задачу, поскольку это требова-лось бы от лингвиста. В этимологизации этого культового на-звания наблюдается преобладающая тенденция авторов дать на других языках различное толкование самого этого слова, при-чем игнорируя ингушский язык, а также и перевод этого тер-мина с ингушского. Такое отношение к вопросу объясняется тем сомнением или, вернее, недоумением перед нелепостью до-словного ингушского перевода, т. е. что это христианский храм 2 тысяч святых, но которых христианство особо не чтит и тем более в таком огромном составе. Да, собственно, и не числилось столько святых.

Если же не требовать интерпретации названия храма в рам-ках христианской культуры, то можно несколько ближе подой-ти к действительности, имея на вооружении принцип решения хетто-ингушской проблемы.

Мои аргументы следующие:1. Местоположение храма избрано грузинами не случайно в

галгайской котловине на реке Ассе, поскольку исторически доказано, что тот район в экономическом и социально-политическом отношении имел наиболее благоприятную почву для развития.

2. Концентрация населения там была выше. Следовательно,грузинские, христианские миссионеры должны были для своихцелей использовать местные священные места, чтобы масса шлапо привычке к старому алтарю слушать новые проповеди.

3. Имея такой великолепный древнейший, международныйисторический документ, как текст мирного договора, которыйбыл заключен между царем хеттов и фараоном Египта (Хатту-силим II и Рамзесом II в 1270 г. дохр. э.), мы можем разгадатьтайну названия Тхобаерды.

Текст договора оканчивался словами взаимной клятвы.Вот в этой-то клятве, призывавшей в свидетели всех главней-

ших божеств обеих стран, как раз и упоминается о «тысяче муж-ских и тысяче женских богов страны Хетта».

Поскольку данное понятие 2 тысяч богов у хеттов существо-

яд

у

вало, то у ингушей тоже мог быть этот хеттский пантеон. Следо-вательно, тем 2 тысячам богов было посвящено то древнее язы-ческое святилище, которое использовали грузины для христи-анского храма.

СЕМИОТИКА ТОПОРА И РУКИ У ХЕТТОВ И ИНГУШЕЙ

Настоящая статья посвящена сопоставлению ингушских про-изводственных фетишей с подобного же характера хеттскими знаками (руки с топором).

Так, например, в Ингушетии отмечены отпечатки рук над входом в святилище аула Бархин и на наружной стене святили-ща Аушасел напротив аула Таргим, а также и на склонах аулов Пуй и Эрзи.

Подобные же отпечатки рук были обнаружены в Грузии, Хев-сурии, Дагестане и Осетии.

В Грузии — на внутренней стороне стены в часовне близ дороги у сел. Нижние Млеты; в том же селе возле церкви, в другой часовне, над входом в часовню с наружной стороны три оттиска руки; так же в том районе, в 12 километрах от Млет у шоссе в часовне, слева от входа, с обеих сторон центрального столба-арки, в облицовке имеются оттиски рук. И еще в городе Сигнахи, по дороге к сел. Машнаари, на одной из крепостных башен на цементе есть оттиск руки.

В Чечне - на орнаментированной кладке и на башне есть отпечатки рук.

В Дагестане - после обмазки дома глиной одна из работав-ших женщин отпечатывает руку на стене у дверей дома.

В Северной Осетии - на склепах в аулах Лац и Даргавс встре-чаются подобные же отпечатки рук.

Кроме того, в Ингушетии - в числе древнейших памятников материальной культуры - обнаружен в склепах аула Магате та-лисман-привеска, изображающий человеческую руку, сжатую в кулак.

И еще, в ингушских сказаниях имеются некоторые указа-ния на былые поверья, связанные с рукой. Смысл их сводится к тому, что будто у каждого человека, до его рождения, ангел пи-шет на ладони имя бога, которое там хранится до тех пор, пока этот человек, родившись, не разожмет свой кулак. Когда таким путем выпущенное имя бога улетучится в виде брызг, то впо-следствии человек, нечаянно наступив на одну из них (брызг), тот час же погибает...

Как видно из перечисленных примеров, у ингушей имеются элементы различных вариаций фетишизации человеческой руки как в памятниках материальной культуры (в культовой архи-тектуре и склеповой утвари), так и в фольклоре.248

У древних хеттов почти все главные божества (Тишуб, Тарк и др.) обычно изображались либо с длинными, либо с двусторон-ними топорами (секирами). Их главный верховный бог, отец природы, бог богов, он же бог войны и громовержец Тишуб, все-гда изображался с непременным своим атрибутом - топором.

С другой стороны, среди могильной утвари абхазской, кобан-ской и кавказской культур имеется много стилизованных брон-зовых топориков. По мнению одного из археологов (профессора Л. П. Семенова), они служат отличительными знаками власти, тождественными жезлу или царским скипетрам и т. п.

В руке хеттского божества - воина с известного Богаз-Кей-ского изображения, имеется стилизованный топорик, — несом-ненно, символ культового или военно-административного зна-чения.

Обушная часть этого хеттского стилизованного топора имеет зубчатые заострения в форме открытой кисти - руки.

Далее проф. Б. Ф. Фармаковский отмечал, что между топо-ром с пятью остриями из раскопок Реслера в бывшей Елисавет-польской губернии и приведенным выше топором бозагкей-ского воина имеется параллель.

А затем, в храме Египетского фараона Аменофиса (1411-1375 г. дохр. э.) в Бет Шане был обнаружен бронзовый топор, обушная часть которого оканчивалась четырьмя остриями. Мне-ние Alan Rowe, главы филадельфийской экспедиции, произво-дившей там эти раскопки в 1926 г., сводится к тому, что он сравнивает его также с тем топором - т. е. хеттского воина.

Профессор А. А. Захаров, разбирая вопрос об этих паралле-лях, считает, что если обух-рука у всех трех (из Египта, Елиза-ветпольска и хеттов) топоров схожи, то лезвийная часть несколь-ко различна, т. е. топор из Бет Шана (в Египте) по изгибу и форме схож с кобанскими топорами. И в заключение констати-рует производность двух типов топоров: кобанских и елизавет-польских.

Таким образом, получается, что по данным раскопок (у хет-тов, в Египте, Закавказье и в районах кобанской культуры) мож-но отметить общие черты: т. е. египетский топорик схож с хет-тским (по обушку-руке), в то же время с кобанским (по изогну-той форме лезвия), а елизаветпольский топор идентичен хеттскому (и по обушку-руке, и по лезвию).

Следовательно, из сказанного можно сделать такое предполо-жение, что у хеттов в качестве символических знаков (культо-вых и административных было изображение топора с рукой.

Если же в гробнице египетского фараона Аменхотепа III об-наружат подобный (по руке) топорик, то это позволит предпола-гать наличие некоторой связи с хеттами. А раз это так, то и в кобанской культуре (по форме лезвия), через этот египетский топорик, можно усматривать наличие хеттского элемента.

Что и отметил проф. А. А. Захаров.249

Дальше я намерен обратить внимание, что вышеприведен-ные наличия культа руки в ингушской материальной культуре (архитектуре) могут иметь аналогии с подобным же у хеттов, потому что в данном виде материальной культуры и (архитек-туре) вейнахи-ингуши сами являлись доминирующими носите-лями ее среди соседних народов Кавказа, возможно унаследовав и впитав эти профессиональные черты от того хеттского эле-мента, который в них влился и ассимиллировался с ними.

Большинство исследователей фиксируют, что на фоне обще-кавказской архитектуры у ингушей имеются самостоятельные черты, заметные в таких памятниках, как различные виды мо-гильников, святилищ и башен.

В процессе своего развития данная древнеингушская куль-тура, в соответствии с потребностями социально-экономического и политического характера, породила особый стиль - тип высо-ких стройных военных башен, четырехугольных с пирамидаль-ной или плоской с зубцами кровлей.

Судя по тому, что эти своеобразные ингушские башни кон-центрируются в своем завершенном виде именно в районе Ин-гушетии, от которой они радиально распространяются уже не-сколько изменившись (в Чечне, Грузии, Хевсурии и Осетии), можно безошибочно полагать, что предел и расцвет очага этого вида материальной культуры находился в ней самой, т. е. Ингу-шетии.

Следовательно, прямыми распространителями этого башен-ного стиля должны были являться его носители вейнахи-ингу-ши. Что это действительно так многократно подтверждается в старинных преданиях, легендах как у самих ингушей, так и у всех перечисленных их соседей.

Поэтому, если тот или иной характерный штрих, связанный с данной ингушской архитектурой башенного стиля, можно на-блюдать в некоторой доле и у соседних ингушам народностей, то это не должно вызывать сомнений в том, где кроются его истоки. Как говорилось в начале этого пункта, о влиянии ин-гушского башенного стиля на культуру соседних им кавказ-ских народностей я напоминаю для того, чтобы доказать, что наблюдаемые хеттские элементы влияния на Северном Кавказе ведут начало своего распространения от ингушских или через них.

Заканчивая статью и обобщая выводы по ней, я прихожу к убеждению, что вейнахо-ингушские и другие кавказские фети-ши рук на облицовке стен древних архитектурных сооружений ведут свое происхождение из Малой Азии.

О ГОЛОВНОМ УБОРЕ ЖЕНЩИН «КУРХАРСЕ»

Сравнительно не так еще давно (в XVII в.), по свидетельству русских послов, ходивших в Грузию (в 1638 г.) (очевидно, через250

Ингушетию), ингушские женщины носили этот замечательный, своеобразный головной убор. Как эти послы отметили, «женщи-ны носят на головах рога в поларшина».

И действительно, сравнение с рогом - по внешней форме, а также и размеру - вполне соответствует ингушскому «курхарсу».

Профессор-археолог Л. П. Семенов, описывая могильную ут-варь из Джераховского района, рассказывает о женских голов-ных уборах курхарсах. Это, по его словам, подобие изогнутого рога, суживающегося кверху и загибающегося спереди; он сде-лан из тонкого войлока, обтянут красной тканью, украшен пере-крещивающейся перевязью и круглой, выпуклой, серебряной бляхой, старинное название такого убора - «курхарс».

У женщин волосы бывают заплетены в мелкие косы (Т. 11-111. С. 378 -изв. инг.)

Я осматривал два экземпляра курхарсов, находящихся в г. Ор-джоникидзе в Ингушском музее. По внешней форме оба эк-земпляра однородны - похожи на рог, круто загибающийся на-перед вершиной. На твердой основе (войлок или кожа устано-вить не мог при обозрении через вершину).

Общая длина - 40-50 см, у основания диаметр 15 см, (при-чем несколько сплюснут в поперечном к голове направлении). Возвышаемость над головой от нижнего края 20 см, и загнутость от верхнего угла - сгиба, по направлению вперед - около 18 см. Конец вершины всего рога раздвоен на 5 см. В общем, вся шапка имеет вид крутого рога с тремя оконечностями. Отделка за-ключается в том, что над основанием этой шапки-рога на высо-те около 5 см от ее нижнего края прикреплена нитками круг-лая, выпуклая, гладко отшлифованная серебряная бляшка диаметром до 4 см.

Весь рог обвязан галуном в геометрическом стиле. Сзади к курхарсу из другого материала прикреплен квадрат, около 10 см2, который упруго настеган узорчатым шитьем тоже геометри-ческого ингушского стиля (на подобие местных орнаментов древ-них деревянных и других изделий). К этому затылочному рас-шитому лоскуту внизу пришиты две шелковые ленты, до 5 см ширины и 30-40 длины, вероятно подвязывались под волосы для укрепления на голове всей шапки.

Сбоку к нему прикреплены два длинных галуна, шириной около 2 см, а длиной до 1,5 м, (из коих составлялась узорчатая обвязка).

В обоих этих экземплярах курхарсов Ингушского музея пред-ставлены два противоположных, по имущественному положению, типа, описанных мной. Курхарс богатый - по качеству и при-надлежности из богатого могильника, другой, в противополож-ность ему, совершенно никакой отделки не имеет, лишь обтянут красной грубой холстиной с одной бляхой, т. е. в нем только сохранены форма курхарса.

251

Следовательно, эти различия (XVI и XVII вв.) в моменты погребений могут указывать на наличие общественного нера-венства, т. е. признаки появления частной собственности, разло-жения рода и зачатки классового расслоения.

На этом пока я остановлюсь и приступаю к разбору хетт-ских колпаков.

Начиная с запада от Дарданелл до Месопотамии, все про-странство Малой Азии, где в древности обитали хетты, покрыто памятниками их культуры, на которых изображены мужчины в высоких остроконечных шапках.

Хеттские главные и второстепенные мужские божества изоб-ражались точно так же в этих конических колпаках. Как, на -пример, у хеттов, митани и ванцев главный бог Тешуб был в коническом головном уборе.

Известные изображения культовых сцен на скалах у Язы-лы-кая (в 3 км от Богаз-кея, бывшей столицы г. Хетти), имеют фигуры мужских богов в высоких конических колпаках из ме-талла, (граненые и соединены кольцами) (Тишуб); позади этих богов видны животные (козлы), точно так же в конических шап-ках; под ним стоят две склоненные фигуры и одна совершенно отдельно, все в таких же остроконечных шапках - рогах, при-чем уже видна тенденция к изгибу шапки вперед, которую про-фессор А. А. Захаров объясняет тем, что они из мягкой материи или войлока, что этот традиционный колпак хеттов не просто случайного назначения, а имел связь с более древней стадией их религии (тотемного происхождения от почитания скотоводами их экономического, производственного фактора - рогатого скота, кормящих коров, и пашущих и возящих быков).

Професор Б. А. Тураев усматривает в данном культовом зна-чении рога черты ассирийского влияния.

Другие же исследователи считают, что рога - признак силы или просто божественности. А также обращают внимание на вос-приятие одними народами от других культурных влияний, и т. п.

В подтверждение того, что с рогом, как с фетишем скотовод-ства, т.е. культом тотемного происхождения, связаны были в древности не только одни хетты, указывает наличие подобных же параллельных элементов, как я уже говорил выше - в Егип-те, Ассиро-Вавилонии и в греческих колониях.

Например, в Египте богиня Хатор (или Гатор) изображалась в виде коровы, или как женщина, но с головой коровы, или еще женщина с рогами и солнечным диском между ними. Это бо-гиня радости и веселья.

При греках она отождествлялась с их Афродитой (богиней красоты, любви и деторождения, культ которой азиатского про-исхождения).

Она родственна финикийской Астарте, с аналогичными функ-циями; в свою очередь та аналогична ассиро-вавилонской Иш-тар, азиатской «царице небесной» и хеттской Ма-Кибеле и т. д.252

Ингушский курхарс сохранил в себе стилизованный, упро-щенный пережиток (раздвоенность концов) еще от стадии более ранних, реальных форм, когда носились оба рога.

Несколько труднее объяснимым местом в исследуемом ин-гушском курхарсе остается третья, внутренняя, вершина конца этой шапки-рога, подогнутая еще сильнее, чем две боковых. Не имея аналогов среди хеттских памятников, я допускаю предпо-ложение, что этот третий кончик сделан был с культовой целью после того, как потребовалась стилизация всей шапки, т. е. из пары рогов сделать один, но с раздвоением, указывающим на первоначальную парность концов обоих рогов. Но так как хетт-ские культы, подобно всем восточным, находились под сумеро-вавилонским влиянием, где существовали верования в магию чисел, то данный третий конец сделан для дополнения основной пары с суеверной целью, ибо 3 - счастливое число. Кроме того, весьма вероятно также, что параллельно с этой верой в магию чисел имелось ввиду и посвящение всех трех концов шапки главным божествам, хеттской троице Ма - Тишубу - Аттису.

Серебряная отполированная бляха спереди на ингушском курхарсе представляет собой сочетание солнечного диска мал-ха с тотемным фетишем-рогом. Что это могло появиться у ингу-шей также под восточным влиянием хеттов, имевших в Сирии культы солнца с египетскими элементами, показывает прямая аналогия мотивов: египетские божества Изида и Хатор имели на головах рога и между ними солнечный диск, ингушский кур-харс, имея один рог, но с условным стилизованным раздвоени-ем, т. е. указанием на былую парность, также спереди имеет диск солнца в виде бляшки.

По цвету фригийские колпаки (фактически хеттские) были обычно только красные. Так и ингушские курхарсы были по-крыты традиционной красной тканью - шелком.

Остается только одна неувязка в отношении курхарса и хетт-ского колпака, потому что у хеттов носили его мужчины, а у ингушей - женщины.

Но это слабый указатель на отрицание аналогии между ними. Поскольку у ингушей колпак-рог находился на последней ста-дии своего существования, т. е. зародившись у хеттов с тотемом быка и далее последовательно передаваясь в виде фетиша-рога как атрибут богов, знак святости и власти царей. Когда древние культовые функции этого колпака-рога сошли на нет, его стали донашивать ингушские женщины. Женщины более консерва-тивны, привязаны к старым верованиям, традициям. Потому этот колпак, потеряв свое первоначальное культовое значение, стал лишь декоративным женским головным убором ингушских горянок, унаследовавших его вместе со всей остальной обильной культурой древних хеттов.

Следовательно, ингушский декоративный древний женский253

головной убор курхарс сочетает в себе стилизованные элементы древнехеттских культовых атрибутов. В нем отображены:

1. Тотемно-скотоводческие фетиши;2. Астральный символ - солнечный диск (серебряная отшли

фованная до блеска бляха).

ВОПРОСЫ ХЕТТСКОЙ ПРОБЛЕМЫ В ИНГУШЕТИИ

Согласно новейшим изысканиям доктора Пражского уни-верситета Фредерика Грозного из 6 языков, обнаруженных в стране хеттов, 4 родственны индоевропейским и два кавказ-ским. Потому вопросы последних открытий хеттологии весьма интересны нам, как имеющие отношение к древней истории, и в' особенности специалистам по истории народов Кавказа.

В частности, Ингушский научно-исследовательский инсти-тут краеведения уже располагает реальными достижениями, которыми я, работающий над этой темой, намерен поделиться в данной статье с общественностью в связи с приездом к нам в Союз и появлением в печати сведений великого хеттолога на-шей эпохи профессора Ф. Грозного.

Для удобства и ясности в первой части дается информацион-ное сообщение в виде очерков об истории хеттов и ингушей, а во второй - введение.

Полагаю, сделанного достаточно, чтобы заинтересоваться кав-казоведу. В третьей части излагается концепция всей пробле-мы, заключающаяся в следующем.

Во-первых, я считаю, что наличие у ингушей на Северном Кавказе (и частично грузин Закавказья) хеттских элементов, яв-ление не случайное. Мысль о том, что ингуши и грузины исклю-чительные потомки хеттов подтверждаю, поскольку имеются до-казательства материальной культуры о том, что после проникно-вения хеттов на Кавказ, они осели там, в подтверждение чего имеются памятники эпохи расцвета хеттской культуры как в Малой Азии, так и на Кавказе, хотя Кавказ и не являлся одной из их провинций или колонией в тот период.

Следовательно, выявленные элементы хеттов у ингушей и грузин доказывают нам то, что древние ингуши впитали значи-тельный процент хеттской культуры. Значит, хетты физически не исчезли после проникновения на Кавказ, а только ассимили-ровались с местным населением, и их культура растворилась в местной кавказской.

Касательно вопроса, откуда появились и к какой историче-ской эпохе может быть отнесен момент слияния хеттов с абори-генами гор Кавказа можно сказать, что этот этап появления хет-тов на Кавказе хронологически может быть отнесен к периоду самой последней фазы их существования в Малой Азии. Чтобы254

проверить это соображение для уточнения определения даты, необходимо проследить за ходом истории хеттов.

Расцвет хеттской культуры относится к XX—XI вв. дохр. э. А элементы их культуры, выявленные у ингушей, относятся к той эпохе, когда хеттская была вполне сложившейся, с общевос-точными чертами.

Хетты были социально-экономически и политически мощ-ным военно-рабовладельческим восточным государством. Оби-лие рабов (производительных сил) давало предпосылки к мощ-ному развитию производственных отношений. К этому периоду их могущества в Малой Азии относятся главнейшие историче-ские памятники материальной культуры: архитектурные и дру-гие сооружения, созданные трудом рабов. Территория их рас-пространения - Малая Азия, Северная Сирия и Кавказ, следова-тельно, тогда, в эпоху расцвета в XX-XI вв. дохр. э., хетты уже начали свое распространение из Малой Азии на северо-восток (на Кавказ). Тогда же хетты вели упорную и длительную борьбу с Египтом (разгар ее с ХП-Х вв. дохр. э.) за гегемонию над всем Востоком. В этой борьбе, протекавшей с переменным ус-пехом, Египет устоял, но не победил хеттов. Затем последовало отступление хеттов на восток из Каппадокии с реки Галиса, под нажимом фригийских народов с запада, которое началось в IX-VIII в. дохр. э.

После этого Ассирия приступила к завершению своей дав-нишней борьбы с хеттами за торговые пути и доступ к берегам Средиземного моря - к египетскому хлебу и золоту. Ослаблен-ные уже хетты на своем пути отступления под натиском фри-гийцев встретились с контрнаступлением Ассирии с юго-восто-ка, Северной Месопотамии.

Но так как путь на юг у них был уже отрезан (несдавшимся Египтом, хеттской же вассальной народностью митани и иду-щей наперерез к Средиземному морю Ассирией), то единствен-ный тогда свободный для отступления край был Кавказ, куда на северо-восток и смогли устремиться разгромленные остатки хет-тов из своей последней столицы в Северной Сирии города Кар-хемиша, взятого 717 г. дохр. э. ассирийским царем Саргоном. В дальнейшем хетты продвигались на север и укреплялись в горах Кавказа. Следовательно, период появления хеттского эле-мента в районах Северного Кавказа должен быть ориентировоч-но определен периодом с VII и до VI в. дохр. э. (между прочим, это также подтверждается данными об амазонках, исчезновение коих с реки Галиса в Малой Азии и появление в горах у реки Терека на Северном Кавказе происходит в этот же период.

В-третьих, этнический и социальный состав спасшихся в тес-нинах Кавказа хеттов в основном состоял из господствующих слоев (военной аристократии, духовенства, богатых купцов).

Вот этот-то господствующий класс хеттов, этнические элементы коих выявлены в этой работе, эмигрировал на Кавказ

255

к VI в. дохр. э. Их социально-экономическая основа производ-ства - эксплуатация колоссальных масс рабов (военнопленных) -была совершенно уничтожена в Малой Азии. На Кавказ они пришли уже без былой мощи завоевателей рабовладельцев. По-тому то в крупных памятниках материальной культуры Кавка-за (главным образом архитектурных) не встречается таких ве-личественных сооружений, которые остались на территории Малой Азии и Северной Сирии, где хетты располагали высоко-развитой материальной культурой, базировавшейся на производ-стве, эксплуатации труда масс рабов. Но зато, на Кавказе разно-племенные хетты принесли с собою высокую восточную культу-ру (идеологию, культы и нравы), подавив культуру более примитивных местных жителей древнего Кавказа, если таковые были.

Благодаря этому и наблюдается в пережитках у ингушей до-минирование таких именно элемнтов хеттской культуры.

Будучи ослабленными физически и политически эмигран-ты ассимилировались в различной степени и в различных райо-нах с мелкими группами аборигенов Кавказа, а затем, в новой социально-экономической среде, отступили из рабовладельче-ской формации в раннеродовую. После чего развитие их опреде-лялось спецификой Кавказа, но с преобладающим влиянием хетт-ских культурных наслоений, которые теперь дают основание к утверждению исторической древности хеттов - ингушей.

В этом суть концепции данной темы.Данный краткий и элементарный обзор-анализ материалов

древней истории ингушей дает основание констатировать нали-чие у них хеттского элемента (у древних племен ингушей и грузин Кавказа) и утверждать, что с ориентацией на Восток (хет-тов) можно правильно выявить древность истории ингушских племен Кавказа.

В заключение отмечу, что мне хотелось бы знать мнение на развиваемую мной концепцию отечественных ориенталистов и высокоавторитетного хеттолога профессора Ф. Грозного, потому что мои выводы расходятся принципиально с мнением уважае-мого проф. Ф. Грозного.

В документальном материале исследованной мной пробле-мы высказываю утверждение, что ингуши и грузины есть по-томки хеттов.

Младший научный сотрудник Ингушского филиала Чечено-Ингушского научно-исследовательского

института краеведения М. М. Базоркин 5.XII. 1936 г., г. Орджоникидзе

ИЛЛЮСТРАЦИИ И КАРТЫ

Эскиз обложки для предполагавшегося издания работы «Хетто-нахскиепараллели»,1935 г.

256 17 Заказ № 552 257

Рельеф на скале Ивриза.Это «Сандак» (по Б. А. Тураеву, стр. 333)

(в руках колосья и виноград)

Хеттские пехотинцы в битве с египтянами при Кадете (1225 г. дохр. э.)

25817* 259

Печать Таркошема

Центральная группа рельефаСо скалы Язылыкая. Крайний

слева бог Тишуб (Тешуб)

Хеттская цилиндрическая печать

Изображение божества на внутренней стороне царских ворот из Богаз-Кея

260 261

Русское государство. IX-X вв.

ПОСЛЕСЛОВИЕ НАУЧНОГО РЕДАКТОРА

Известно, чем дальше во времени отстоит история народа, тем большую ценность имеет любой письменный документ, про-ливающий свет на нее. В отношении ингушского народа эта максима верна как ни в каком другом случае: отсутствие соб-ственных письменных источников (если не считать надписей на храмовых плитах Тхаба-Ерды, на глиняной плитке оттуда же и на кувшинах из древних захоронений ингушей, сделанных древнегрузинским церковным письмом «хуцури»), ограничен-ный доступ к письменным источникам на иностранных^ язы-ках и к зарубежным источникам, а также ненормальный уро-вень политизированности и идеологизированное™ истории кав-казских народов делают любой письменный источник древности, содержащий хоть малейшие сведения о нашем народе и их да-леких предках ингушах, бесценным для историографии.

Таких документов по ингушской историографии, выявлен-ных на данный момент, немного. Но даже они до сего дня не были введены в активный научный оборот. Между тем у ингу-шей был ученый, который активно вовлекал в свои исследова-ния по древней ингушской истории древнегрузинские пись-менные источники, содержащие колоссальную информацию об ингушах и их предках.

К сожалению, при жизни ему так и не удалось опубликовать свои, основополагающие для ингушской истории, работы. Про-читав данную книгу, в которую вошли три наиболее масштаб-ные работы Мурада Муртузовича Базоркина, читатель поймет, почему они не" были опубликованы до сего дня. Семьдесят лет они пролежали в полной безвестности, хранимые в его семье, как бесценное свидетельство о древней истории ингушского народа. Настоящим изданием этих работ мы ставим точку на этом долгом, длиною в семьдесят лет, тернистом пути таланта к признанию своего народа. Более того, эта публикация откроет новую страницу и придаст мощный импульс исследованиям ис-тории ингушской цивилизации, укажет им градиентное направ-ление (направление наивысшего роста), от которого нас тща-тельно и настойчиво отвращали до самых недавних пор.

Каждый народ сам должен писать свою историю, ибо никто не сможет понять его душу, его цивилизационную парадигму так глубоко, как его собственные исследователи. Если народы не пишут ее сами, за них, в лучшем случае, это сделают другие и далеко не из альтруистических и бескорыстных соображе-ний. В худшем случае, другие просто присвоят ее себе. Ингу-шам, как известно, не нужно это объяснять. М. М. Базоркин понял эту истину еще в 30-е гг. XX в., приступив к монумен-тальной работе по исследованию древней истории ингушской цивилизации.

277

М. М. Базоркин родился 6 сентября 1902 г. в сел. Базоркино Пригородного района Ингушетии в семье потомственного воен-ного, полковника царской армии Муртуза Бунухоевича Базор-кина. Его дед по отцу, Бунухо Байсатурович - был первым ин-гушским генералом, командиром отдельного Его Император-ского Величества иррегулярного Ингушского полка, героем Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Балканах. Старший брат Бунухо, Мочко, тоже был генералом и авторитетнейшим среди ингушей человеком, в честь которого и названо их родовое село Базоркино Мочко-юрт. Отец Мурада, Муртуз, был команди-ром Уланского казачьего Его Императорского Величества кава-лерийского полка, служил в Германии, Польше, с 1912 г. - на границе с Турцией. Мать Мурада Муртузовича происходит из знатной швейцарской семьи французского происхождения. Дед его по матери, Луи де Ратце, был известным, горным инжене-ром, работавшим от фирмы «Нобель» по приглашению России на исследовании полезных ископаемых в горах Северного Кав-каза. Бабушка Мурада Муртузовича по матери происходила из знаменитой династии бранденбургских курфюрстов (в 1415-1701 гг.), прусских королей (в 1701-1918 гг.), германских импе-раторов (в 1871-1918 гг.) Гогенцоллернов. Она была кузиной (двоюродной сестрой) последнего императора Германии кайзера Вильгельма И.

В 1910 г. Мурад Муртузович поступил учиться в городскую гимназию г. Владикавказа, где прозанимался до 1917 г., окон-чив 8 классов. В 1918 г. он вступает в отряд самообороны г. Вла-дикавказа, а затем в Ингушскую Народную армию (несмотря на 16-летний возраст, он был принят в ее ряды из-за своего высокого роста - 201 см). Затем участвует в разгроме банд Би-черахова, захвативших г. Владикавказ; был активным участни-ком боев против армии Деникина; получил два ранения.

В 1925 г. его направляют на рабфак, после окончания которо-го он поступает в Терский педагогический институт, завершает курс обучения в нем с дипломом с отличием и поступает в аспирантуру. По окончании аспирантуры в 1936 г. его направ-ляют на работу в Ингушский научно-исследовательский инсти-тут в г. Орджоникидзе. В институте он последовательно зани-мает должности научного сотрудника, старшего научного сотруд-ника и ученого секретаря. Во время работы в институте он принимает участие в научных экспедициях в горную Ингуше-тию, работая вместе с известными кавказоведами, профессорами Л. П. Семеновым, Н. Ф. Яковлевым, Е. Крупновым, языковедом О. А. Мальсаговым, художниками Хаджибикаром Ахриевым и Гази Даурбековым, географом, научным сотрудником Ингуш-ского научно-исследовательского института А. К. Вильямсом (англичанином по происхождению) и др.

В конце 1943 г. его направляют на работу в Чечено-Ингуш-ский краеведческий музей старшим научным сотрудником.278

.

22 февраля 1944 г. он назначается директором Чечено-Ингушского краеведческого музея, а на следующий день, 23 февраля, весь ингушский народ был депортирован в Казахстан и Среднюю Азию. В изгнании М. М. Базоркину не разрешили работать по специальности и он вынужден был устроиться каменотесом и в совершенстве овладел впоследствии этой специальностью. После возвращения из ссылки на Родину Мурад Муртузович работает с 1958-го по 1962 г. в Чечено-Ингушском республиканском историческом музее старшим научным сотрудником. А в 1962 г. он выходит на пенсию. За время работы в музее ему удалось опубликовать следующие работы: «Памятники архитектуры горной Чечено-Ингушетии», «Борганы в При-сунженской долине», «Кто такие Сунженские казаки», «Появление гребенских казаков в низовьях Терека».

Но главные его работы, которым он посвятил свою жизнь, которые стали его судьбой, которые определили бы направление исследований по древней истории ингушского народа и могли защитить ингушей от многих бед в немилосердный для них XX в., так и не были опубликованы. Прочитав эту книгу читатель поймет, почему работы М. М. Базоркина до сего дня не увидели свет. Несомненно, Мурад Муртузович осознавал, что он пишет свои работы в расчете на лучшие времена для их публикации, что при его жизни они обречены на безвестность: ведь талант в той стране получал признание только после смерти.

В данную книгу вошли три наиболее значительные его ра-боты:

1. История ингушей по известиям Вахушти о дзурдзуках.2. Хетто-вейнахская проблема, или происхождение ингушей.3. Дорога заговора и крови (о выселении ингушей и

чеченцев в Турцию в XIX в.).

Первые две работы посвящены древней истории и генезису ингушского народа, а третья - трагическим событиям XIX в., связанным с выселением ингушей в Турцию.

В работе «История ингушей по известиям Вахушти о дзурдзуках» М. М. Базоркин еще в далекие 30-е гг. XX в. делает выдающуюся попытку реконструировать огромный пласт древней и средневековой истории ингушской цивилизации, охватывающий период с VI в. дохр. э. по XVII в. н. э.

Данное исследование поражает прежде всего обилием выявленной автором из древнегрузинских источников информации, касающейся древней истории ингушей. Если добавить к этому огромный объем сведений из археологии, фольклора и этнографии ингушей, то можно смело утверждать, что столь колоссальный массив научной информации об ингушской истории никто еще не сводил

вместе в одной работе. Характерной чертой всех работ М. Базоркина, его визитной карточкой, является скрупулезный, методичный, основательный анализ всех материалов, от-носящихся к рассматриваемому им вопросу. Ни одно сколько-

279

нибудь значимое обстоятельство или факт не ускользает от его пристального внимания, а его оценки, выводы и интерпретации почти безупречны. Он обладает самым ценным для настоящего исследователя качеством критического осмысления любого факта или сведения любого автора, невзирая на их авторитет и обще-признанность. Уже в этом виден почерк настоящего исследова-теля: истина для него дороже всего. И если М. Базоркин всту-пает с кем-то в заочную полемику в своих работах, то делает он это как настоящий мастер дискурса, не оставляя оппоненту ни одной лазейки для казуистических маневров. Именно из этой работы М. М. Базоркина мы узнали поразительные факты древ-ней истории ингушского народа: о том, что предки ингушей пришли в глубокой древности (до VI в. дохр. э.) на Кавказ; что предка их звали Кавкасос, следовательно его именем называет-ся сейчас этот обширный регион между Черным и Каспий-ским морями; что первый царь Грузии Парнаваз (в науке встре-чаются различные варианты этого имени: Фарнаваз, Парнаоз, Фарнаоз) взял жену из дзурдзуков, укрепив тем самым Гру-зинское царство; что нартским эпосом в своем фольклоре осе-тины обязаны двалам (западно-ингушское общество); что в древ-ности дзурдзуки и грузины общались на равных; что в древности дзурдзуки доминировали на Северном Кавказе; что Кавкасос овладел страною от границы Лекана (Дагестан.- А. К.} до Понт-ского моря (Черное море.- А. К.) вместе с северною от горы Кавказа равниною, и чрез это стали называться горы Кавкасом, а равнины - Оси, что составляет окончание имени Кавкас - оси...» (Вахушти. С. 137); что ингуши в древности назывались дзурд-зуками и что занимали они территорию от Сванетии до Леке-тии (Дагестана). Уже один этот перечень фактов говорит о ко-лоссальном объеме информации, заключенном в этой работе. В ней содержится очень много новых знаний, новой информации и новых интерпретаций известных фактов, которые представля-ют огромный интерес для современных исследователей ингуш-ской истории. Есть и такие моменты в его работе, несогласие с которыми наводит на очень интересные и перспективные ис-следования и размышления. Так, в п. 2.1, часть II «О жизни Кавкасоса» М. М. Базоркин цитирует слова Вахушти о том, что «овсы вступили в Кавказ и покорили племена кавказцев, кои суть двальцы» после прибытия Тамерлана и взятия Константи-нополя турками (1453) и делает ошибочный вывод. Вот его сло-ва: «Проанализировав хронологически это сообщение Вахушти, полагаю, что в данном случае летописью произведено некоторое смешение хронологии и нагромождение гораздо позднейших событий на древние исторические периоды, относящиеся к мо-ментам ликвидации и растворения племен «двальцев» - «по-томков Кавкасоса» - в среде этнически-социально нового кон-тингента алан (осетин). Потому что «прибытие Тамерлана на Кавказ относится к 1395 г., взятие Константинополя (турка-280

ми) - 1453 г., а появление татар-крымцев - XV в., т.е. все эти события относятся к XIV-XV вв., тогда как появление алан (пра-осетин) в данном Притеречном горном Кавказе считается с II-I вв. дохр. э. Следовательно, эти сведения имеют летописные погрешности». Таким образом, Мурад Муртузович изменяет сво-ему правилу не принимать ничего на веру и принимает как аксиому без-удержно в те годы навязывавшиеся постулаты о появлении аланов на Кавказе в II-I вв. дохр.э., об идентичности алан и овсов (осов), с одной стороны, и овсов и осетин - с другой. Конечно, из трех ложных посылок не может получиться исти-ны. Результат - ошибка в таком важном для историографии Кавказа вопросе. То, что никаких аланов на Кавказе не было вплоть до XV в. н.э., блестяще доказал выдающийся грузин-ский историк В. Гамрекели в своей знаменитой работе «Двалы и Двалетия в I-XV вв. н.э.» (Тбилиси, 1961).

Значит, никакой ошибки у Вахушти нет, а М. Базоркин при-нял сомнительные утверждения на веру и сделал в результате неверный вывод.

В том же разделе Мурад Муртузович высказывает смелую и глубокую мысль о том, что «наличием в осетинском фольклоре нартского эпоса, имеющего в значительной доле восточные эле-менты, они обязаны этим именно вахуштовским праабориге-нам («двальцам»), растворенным в нынешней Осетии». Я ду-маю, что не пришло бы в голову писать столько нелепостей о скифском генезисе нартского эпоса, сколько написано во време-на скифо-аланской «лихорадки» на Кавказе в 40-е - 80-е гг. XX в.

В следующем параграфе о Тинене, отце Дзурдзукоса, автор делает великолепный, проницательный вывод о достоверности интерпретации имени Тинен с грузинского как «скалы, горы», подтверждая его параллелями из ингушского фольклора: о рож -дении нарта Соска-Солсы и происхождении рода Газдиевых-Ба-зоркиных из камня. Таким образом, подтверждается исто -ричность личности Дзурдзукоса - «непорочного сына скалы (камня)». М. М. Базоркин говорит об этом так: «Для обитате -лей гор сочетание сюжета с камнем или скалой всегда (психо-логически) ближе понималось, воспринималось, а потому и со-хранилось в их пережитках, что отмечается в приведенных фольк-лорных и родовых преданиях».

В п. 3 части II о Тинене автор прослеживает движение моти-ва о непорочном зачатии из Малой Азии на Кавказ. Исходным он считает миф рождения сына древнеперсидского бога Митра-са Диорфа из скалы. Между тем в современной науке считается установленным фактом, что мотив рождения из камня восходит к древней традиции хурритов (Г. Вильхельм. Древний народ хурриты. М.: 1992. С. 104). Достаточно для этого вспомнить хурритскую «Песнь об Улликумми», где герой Улликумми рож -дается из скалы (Guterbock H. G. The Song of Ullikummi. Revised

281

text of the Hittite version of a Hurrian myth, Journal of Cuneiform Studies, 5, c. 135-161; б, с. 8-42, 1951-1952). А родство с хеттами и хурритами М. М. Базоркин постулирует в другой своей рабо-те - «Хетто-вейнахская проблема». Следовательно, ингушское сказание о рождении нарта Соска-Солсы и предание о проис-хождении рода Газдиевых-Базоркиных нельзя считать произ-водным от древнеперсидского мифа.

В п. 4 части II автор демонстрирует великолепное владение материалами ингушского фольклора, этимологизируя имя Дже-рахмат через сопоставление сведений Ч. Ахриева и Вахушти.

В работе иногда встречаются повторы, когда один и тот же аргумент приводится несколько раз в разных местах и в разных формулировках (о Га или Галгаях, Гаци и Гаим, п. 5, часть II).

Автор часто употребляет термин «Ингушия» вместо «Ингу-шетия», что позволительно, на мой взгляд. Вместо шумер он пишет сумер, что даже корректнее, потому что в английской транскрипции так и будет - Sumer.

Тишуб (варианты, Тешуб, Тешшуп, Тейшуба и др.) ошибочно назван в работе хеттским богом. На самом деле, он верховный бог хурритов, проникший к хеттам в XV в. дохр. э.

Конечно, М. М. Базоркин не мог оставить вне своего анализа ингушскую архитектуру, этот краеугольный камень ингушской цивилизации, маркер его национальной идентичности: «Отно-сительно генезиса всей башенной культуры пока еще очень мало известно, потому крайне трудно что-либо определенное конста-тировать. Известно, что древнейшие из местных ингушских скле-пов содержат утварь V в. дохр. э. Но это не лишает нас права полагать о значительно более раннем зарождении всей этой куль-туры (в особенности башен и кровель). Самобытная материаль-ная культура Ингушетии представляет собою весьма ценный исторический материал для изучения вопросов социально-эко-номического, политического и культурного характера. Исследо-вание одних только башен и склепов как важных признаков социально-экономического развития может дать колоссальный дополнительный источник сведений для прояснения и уточне-ния периодичности исторических формаций в развитии ингуш-ского народа...»

В данном исследовании М. М. Базоркин вплотную прибли-зился к выдающемуся результату в историографии Кавказа - к выводу В. Гамрекели о вейнахоязычности двалов в упомянутой выше его работе. В примечании 65 Мурад Муртузович пишет: «Следовательно, эта неизвестная еще этническая единица (дваль-цы) не имела в своем генезисе никакой связи с позднейшими поселенцами - предками осетин». Великолепный вывод, но он остановился в одном шаге от результата В. Гамрекели о вейнах-ской (ингушской) принадлежности двалов. Мне кажется, он был сбит с толку в этом вопросе о двалах валом работ об их осетин-ском происхождении (Вс. Миллер, Ю. Клапрот, В. Б. Пфаф и282

др.) М. М. Базоркин называет двалов загадочным народом, не сомневаясь, правда, что Двалети («легендарная страна потомков Кавкасоса») была либо этническим, либо географическим исто-рическим объектом, в этом нет никаких сомнений. Т.е., он на-зывает двалов и древнейшими аборигенами, и сыновьями Кав-касоса, но не говорит прямо, что они родственны дзурдзукам! О том, что псевдонаучные писания Клапрота, Миллера, Пфафа и других помешали ему до конца разобраться в этом вопросе, ярко свидетельствует следующая его цитата: «В общем, получается, что заселение Осетии шло с северной плоскости в горы начиная с XIII до XV в. под давлением татарских завоевателей. И в итоге завершилось покорением осетинами этих древних абори-генов гор - двальцев. Поскольку история располагает указания-ми, что горы нынешней Осетии были обитаемы ее же населени-ем задолго до XIII в., то это сообщение Вахушти малоубедитель-но». Вот в этих-то словах последнего предложения и кроется разгадка его заблуждения. А Вахушти, конечно же, был прав.

М. М. Базоркин считает, что аланы пришли с запада в II—I в. дохр. э., а ассимилировали двалов постепенно, растянув это вплоть до XIII в. н. э.! В. Гамрекели доказал, что до XV в. н. э. на Кав-казе и в помине не было ни алан, ни асов, ни овсов, ни каких-ли-бо других претендентов на родство с современными осетинами.

Современная наука располагает многочисленными и убеди-тельными доказательствами того, что горную часть Северной и Южной Осетии занимали дзурдзуки и двалы — предки совре-менных ингушей. Одно из самых изящных доказательств этого факта нам представляет ингушский нартский эпос. В сказа-нии «Дардза нанильг» (Мать вьюг), говорится о том, что она име-ла семь сыновей, которые покинули ее и ушли на небо. Эти семь сыновей и образуют Большую Медведицу - Дардзы къонгаж (Сыновья вьюги). В другом нартском сказании ингушей «Семь сыновей вьюги» (В. Я. Светлов. Семь сыновей вьюги. М., 1895). Этот сюжет разворачивается в эпическое сказание об ингуш-ском нарте-богоборце. Убедительное подтверждение данных ин-гушского нартского эпоса мы получаем из топонимики Казбе-ка и прилегающих территорий. Как мне удалось выяснить не-сколько лет назад, группы вершин Главного, или Водораздельного хребта к югу от Казбека называется Непискало, т. е. «Семь бра-тьев» (в переводе с грузинского): «Поднявшись на Крестовую гору, осмотримся вокруг и разберемся в окружающих нас снеж-ных горах... К западу от нас на Главном, Водораздельном хребте подымается сильно расчлененный вулканический массив Не-пискало (Семь братьев), состоящий из нескольких лавовых вул-канов... Вскоре приезжаем в сел. Гуддаури, находящееся на вы-соте 2197 м. Это еще высокогорье. Сделаем кратковременную остановку в Гуддаури. Еще хорошо видна зубчатая, сверкающая снегами стена Водораздельного хребта. Видим вулканические остроконечные вершины «Семи братьев» и группы Гуда. На

283

юго-западе вершины достигают 3600-3700 м; отходящие от Во-дораздельного хребта отроги постепенно понижаются в южном направлении». (В. А.. Виленкин. По Центральному Кавказу и Западному Закавказью. М.: Географиз, 1955. С. 80, 81).

Более того, именно материалы нартского эпоса и сведения из древнегрузинских источников помогли мне установить несколько лет назад еще один факт: ингушский термин «Дардза къон-гиш» транскрибировался в грузинском языке в этноним «дзур-дзуки», которым обозначали древних предков ингушей в древ-негрузинских хрониках и исторических документах. Напомню, что именно дзурдзуки были ко-основателями древнегрузинско-го царства в III в. дохр. э., когда первый царь Грузии Парнаваз (Фарнаваз) взял в жены родственницу Дзурдзукоса. Согласно этим хроникам, Дзурдзукос является сильнейшим и славней-шим из сынов Кавкасоса, к которым также принадлежат два-лы - западно-ингушское общество, занимавшее вплоть до XVI в. территорию Южной Осетии и горную часть Северной Осетии. (В. Н. Гамрекели. Двалы и Двалетия в I-XV вв. н.э. Тбилиси, 1961. С. 18-19, 21-23, 25, 28 и др.; Л. Мровели. Жизнь картлий-ских царей. М.: Наука. 1979.) В подтверждение этого утверж-дения следует напомнить, что в осетинском эпосе предками нар-тов является народ царциата, который живет высоко в горах у подножия Казбека и «согласно преданиям, царциата - народ, живший в горах Осетии до прихода сюда осетин». (Ю. А. Цзиц-цойты. Нарты и их соседи. Владикавказ, 1992. С. 254).

Еще один веский аргумент в пользу такого отождествления грузинского «дзурдзуки» и осетинского «царциата» с ингуш-ским «Дардза-къонгиш» доставляет работа Б. Куфтина «Архео-логическая маршрутная экспедиция 1945 г. в Юго-Осетию и Имеретию» (АН Грузии, Тбилиси, 1949 г.): «Следующей задачей, выполненной экспедицией, был осмотр мест, топонимически свя-занных с представлениями осетин о шаршиатах, или царциатах, каком-то легендарном народе, погибшем до прихода осетин на данную территорию. Этимология имени неясна. В осетинских поговорках это слово используется иногда как множественное число от «царца», также применяемого в качестве названия местностей, как то: урочище Царцы (у аула Чми), Чарбалети (В Восточной Грузии)» (С. 39-40). Здесь же Б. Куфтин упоми-нает объяснения этого слова (царца.- А. К.), приведенные в ра-боте Л. М. Меликсет-Бекова (Меликсет-Беков Л. М, К археоло-гии и этнологии Туальской Осетии. Материалы по изучению Грузии. Тифлис, 1925. Сер. 1. Вып. 1. С. 272-275): «Л. М. Ме-ликсет-Беков предложил для этого слова ряд возможных, по его мнению, объяснений: или, как первоначально нарицательного имени (со значением «материальной ценности, добытой путем раскопок»), превратившегося вторично в nomen gentile, или, как искажение от владетельной в Дигории фамилии «Саргосат», или же, наконец, как слова, имеющего в основе восстанавливаемые

284

Н. Я. Марром наименования одного из яфетических племен южного склона Кавказского хребта - «сур» и «дзур» (сравни «хев-сур» и «дзурзук» у Вахушти)». (Там же. С. 40). А вот, по-жалуй, самый убедительный аргумент в пользу идентификации ингушского «Дардза къонгиш с осетинским «царциата» из ра-боты Б. А. Куфтина: «Экспедицией были осмотрены два пункта с именем царциата в бассейне Большой Лиахвы (напомню, что в переводе с ингушского «Лиахви» означает «снежная вода», т. е. «юг», снег и «хи>> — река, вода (Об этом подробно сказано в упомянутой работе В. Н. Гамрекели.- А. К.): холм Царциата в сел. Эдис и Шаршиат кадздзах, то есть «утес царцатов» (в юж-ном произношении) близ сел. Стирафаз. По словам П. С. Ува-ровой, посетившей Эдис в 1890 г., там она наблюдала развалины и значительного города неизвестного происхождения». Следы его под именем «Калака» (то есть «город») нам действительно указали на склонах холма, носящем название Царцата... Скло-ны холма до самой вершины покрыты рядами углублений от разрушенных домов с каменными стенами, сложенными насухо (То же самое, что и циклопические кладки в горной Ингушетии в сел. Дошхакле, Лейми, Гоуст, Карт и др.- А. К.). Разобрав на самом верху одну кучу камней, нам удалось обнаружить осно-вание квадратной башни площадью 5 х 5 м ( sic! - А. К.; вот это и есть главный параметр ингушской боевой башни, следы которой обнаруживаются на всей территории горной Осетии, Чечни, Восточной Грузии вплоть до Мцхеты.— А. К.), то есть того самого размера, как и современные башни Осетии. (Как теперь известно науке, эти башни остались от предков ингушей — два-лов, занимавших эти земли до XV в. н.э.; существуют многочис-ленные предания у самих осетин, что эти башни строились при-глашенными мастерами-ингушами. (Семенов Л. П. Археологи-ческие и этнографические разыскания в Ингушетии в 1925-1932 г., Грозный, 1963. С. 28, 71.- А. К.) (Ibid, с. 40).

Современная наука накопила массу подобных аргументов по многим вопросам, поднятым М. М. Базоркиным в своей работе. Публикация ее придает мощный импульс исследованиям в тех направлениях, которые обозначил Мурад Муртузович в своей зна-менитой работе «Происхождение ингушей по известиям Ва-хушти о дзурдзуках».

Конечно, подобная работа не могла вызвать восторга у партий-ных идеологов. Не сомневаюсь также, что власть знала о древ-нем родстве и связях грузин и ингушей. Чтобы отсечь ингуш-скую историю от наиболее продуктивного направления ее ис-следования, надо было в зародыше пресечь все попытки выйти за рамки официально очерченных границ дозволенного в ее изу-чении. В той стране и при таком тоталитарном контроле над мыслью работа Мурада Муртузовича была обречена на забвение, длившееся без малого 70 лет.

285

Второй труд М. М. Базоркина посвящен исследованию хет-то-ингушских связей и выяснению через это генезиса ингу-шей. С высоты сегодняшних знаний о хеттской цивилазии и об истории ингушей поражаешься, как автор прозорливо, смело вы-двинул постулат о родстве двух древнейших народов того об-ширного региона, который известен ученым как колыбель ци-вилизаций.

Как и первую работу, данную тоже отличает скрупулезный анализ обширных сведений из самых разных дисциплин: хетто-логия, лингвистика, фольклор, этнография, история, материаль-ная культура, археология и т. д. Как и во всех сложных пробле-мах науки, Мурад Муртузович работает на стыке знаний, то есть там, где чаще всего можно встретить удачные решения слож-ных вопросов. Эта работа как раз и является такой попыткой.

Несмотря на неточности в хронологии древности и некото-рые фактологические ошибки, работа являет собой пример вы-дающихся усилий в проникновении в тайны, покрытые толщей тысячелетий. Следует признать весьма продуктивным и перс-пективным обращение к фольклору ингушей при выяснении или уточнении обстоятельств, сопутствующих исследуемому воп-росу.

Именно такой подход натолкнул его на великолепную идею об интерпретации термина «Дарьял» с ингуш, языка: Дарьял Дардза - имя ингушской богини вьюги, обитающей на вершине Казбека. Хотя вторую часть термина (-ял/ел/ал) он интерпрети-рует не совсем бесспорно. Вообще, должен заменить, что М. М. Ба-зоркина можно смело назвать основоположником этимологи-ческих исследований в ингушском языке.

Многие факты хеттской истории, приведенные в этой работе, сильно устарели, а наука с тех пор продвинулась далеко вперед, обогатившись огромным количеством новых знаний. Несмотря на все это, в ней правильно указано направление поиска истоков ингушской цивилизации.

Третья работа посвящена, как я сказал выше, трагической странице истории нашего народа. Читатель найдет в ней много интересной и поучительной информации.

В заключение хочу поблагодарить сына и дочь Мурада Мур-тузовича Базоркина Алаудина и Бэллу за бережное отношение к трудам и памяти своего отца. Без их преданности делу, кото-рому посвятил свою жизнь их отец, не было бы и этой книги.

Эта книга содержит много новых знаний по истории ингуш-ского народа. Говоря словами мотто Британской энциклопедии, «пусть знание увеличивается от большого к еще большему и пусть таким путем возвысится и обогатится человеческая жизнь».

Хочу назвать имена ученого секретаря З.М.-Т. Дзараховой,286

старшего научного сотрудника М. А. Матиева и научного со-трудника Ф. Илиевой, которые работали над корректурой, ком-пьютерной версткой и другими вопросами, не считаясь со вре-менем и обстоятельствами. Всем им за это я искренне благо-дарен.

научный редактор и составительдиректор Ингушского НИИ

гуманитарных исследований им. Ч. АхриеваА. Б. Куркиев

С О Д Е Р Ж А Н И Е

История ингушей по известиям Вахушти о дзурдзуках

Предисловие..................................................................................7Часть 1. Историческо-географические сведения древней

ших источников Грузии (Вахушти) об Ингушетии ...................................................................12

1. Гидрографические сведения (Терек, Кйстинка, Армхи, Кам-билеевка, Сунжа, Асса, Азычеч)........................................... 13

1. Территориальные единицы ингушей (периферийные): Гви-лети, Бацби, Балта (Хетадзе) . . .........................................17

3. Общеплеменной термин «Дзурдзуки»...................................204. Территория и поселения: Галга, Кисты, Джерахи, Цори

и Ангушт................................................................................225. Северные окраины: черкесы, борганы..................................25Заключение......................................................................................................29Примечания

Часть 2. Грузинские летописи и вейнахские легендыо полумифической их древности........................33

Введение.......................................................................................331. Таргамос...................................................................................342. Кавкасос...................................................................................383. Тинин (Тинен)..........................................................................424. Дзурдзукос...............................................................................475. Глигви..........................................526. Дзурдзуки и Сванетия.............................56Выводы.........................................................................................57Примечания.................................................................................59

Часть 3. Исторические сведения..........................................64

1. Состояние Ингушетии в XVII-XVIII вв. (период жизниВахушти)...............................................................................65

1. Местность, этническое подразделение, язык, внешность,одежда . . ............................................................................68

3. Экономика (производственная деятельность, животноводство, товарообмен, горные торговые пути и культурныесвязи).....................................................................................73

4. Материальная культура (самобытные черты архитектуры,элементы феодализма)..........................................................77

3. Нравы, характер, психология.............................................824. Брачные отношения, этика.................................................845. Родовое право (адаты, институт кровной мести, совет ста

рейшин и др.)........................................................................865. Идеология (религия и культы)...........................................889. Политическое состояние......................................................92

10. Примечания........................................................................102

Дорога заговора и крови

От автора...................................................................................113Предисловие..............................................................................1141. Вводная часть (Положение вейнахов после «замирения»)

115Примечания...............................................................................1252. Аграрный кризис в крае....................................................1263. Концентрация плоскостных аулов в Ингушетии..............1294. Заговор колонизаторов о выселении вейнахов.................1295. Материальное обеспечение заговора по выселению в Тур

цию.......................................................................................1375. Провокационные мероприятия администрации...............1406. Путь выселенцев (до границы)..........................................1476. Попытка возмущения в Ичкерии мюрида Тазу Экмир-

заева................................................................................... . 1497. Результаты выселения (ослабление).................................157

10. Стремление царских колонизаторов истребить выселенных вейнахов в Турции.................................................................................................................................................... 160

11. Участь вейнахов в Турции.................................................165

12. Прекращение выселения и реэмиграция..........................172

13. Льготы реэмигрантам - царским офицерам....................175

14. Расчеты с провокаторской агентурой...............................177

15. Итоги выселения вейнахов и выводы...............................179

Приложения

1. Абречество и абреки2. Провокации3. К вопросу выселения вейнахов. Противоречия в книге «Исто

рия Северо-Осетинской АССР»4. О выселении части осетин в 1865 г.5. Из истории выселения черкесов в 1864 г.6. Письмо об участи высланных вейнахов7. Прошение 15 ингушских аулов8. Из высказываний горцев ингушей9. Иллюстрации

Хетто-вейнахская проблема, или происхождение ингушей

Хетто-вейнахская проблема или происхождение ингушей . . . 205Предисловие..............................................................................207Диссертационная работа «Хетто-вейнахская проблема» . . . . 209(Древняя история). Предисловие............................................210

Часть 1. Хетты (Краткий вводный очерк).........................213Древнейшие известия о вейнахах (обзор)...............................218

Ч а с т ь 2. Хатти

Термины «хатти» и «хетты» на Кавказе.................................228

29

184

226

Сирийско-финикийский Цор (Тир). Ингушский цори, араб ски й Баб-Сур и др............................................................... , 230

288 28

9

Хеттские географические, этнические и другие названиявейнахского словаря.................................................................232Хеттский термин «Бал» на Кавказе........................................233Хетты из Арзава и ингуши из Эрзи.........................................235Хетты-нухашши и вейнахи-нохчо.................'.........................237Пережитки хеттских тотемных культов у ингушей..............237Культ оленя. Пережиток культа быка....................................238Хетто-бамайский лев (лама).....................................................239Орел у хеттов. Удод..................................................................2401. Хеттские элементы астральных культов в древних верованиях ингушей........................................................................2412. Хеттско-сирийское «мелек» и ингушское «малх»..............2423. Хетто-малоазийские элементы в ингушских культовыхименах «сели» и «дяла»...........................................................2434. Кавказский географический термин «Дарьял» в хетто-ин-гушской интерпретации...........................................................2455. «Две тысячи богов» в имени древнеингушского христианского храма «Тхобаерды».........................................................2476. Семиотика топора и руки у хеттов и ингушей..................2487. О головном уборе женщин - «курхарсе»...........................2518. Вопросы хеттской проблемы в Ингушетии........................254

Послесловие научного редактора.............................................277Научное издание Мурад

Муртузович Базоркин

ИСТОРИЯ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ИНГУШЕЙ Научный

редактор и составитель канд. физ.-мат. наук А. Б. Куркиев

Редактор Л. О. ТамазоваХудожник М. М. Горлов

Технический редактор Т. В. ДемьяненкоКорректоры: Н. В. Лысенко, Н. В. Римская

Компьютерный набор М.-Т. ДяараховаКомпьютерная верстка Е. Г. Бит-Сава

Per. Л5> 2050 от 28.12. 2000

Сдано в набор 05.12.02. Подписано в печать 16.12.02.Формат 60*90 >/]«• Печать офсетная.

Гарнитура школьная. Бумага офсетная № 1.Усл. п. л. 18,25. Тираж 2000. Заказ № 552

Издательский центр «Эль-Фа» Республиканского полиграфкомбината им. Революции 1905 г.

Республиканский полиграфкомбинат им. Революции 1905 г.Министерства печати и информации КБР

360000, КБР, Нальчик, пр. Ленина, 33