Известный немецкий критик историографии и хронологии плодовитый писа-тель и знаток Востока Уве Топпер в своей книге "Великий обман. Выдуманнаяистория Европы" увлекательно и наглядно демонстрирует механизмы конструиро-вания церковной и светской истории и растягивания хронологии в Европе и наБлижнем и Дальнем Востоке. Содержательный анализ старинных документов ипроизведений подтверждает теорию А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского, согласнокоторой истинная история Европы не имеет ничего общего с той, которую мызнали до сих пор.

Введение

Немецкий писатель и человек вселенной Уве Топпер (род.1940) — редкое явление в современном мире академических карь-ер, кабинетных ученых и устоявшихся мнений. Сразу после гим-назии он отправляется в шестимесячное путешествие по Египту.Потом поступает в Берлине в Художественную академию (всюжизнь его — пусть худо-бедно — кормили его картины). Но лю-бовь к Востоку снова срывает его с места, и он уезжает учиться вПакистан: языкам, философии, этнографии, увозит туда молодуюжену. Через несколько лет, спасаясь от преследований влюбивше-гося в нее молодого князя, студент из Пакистана оказывается в Се-верной Африке.

Страны Магриба и Пиренейский полуостров стали на всюоставшуюся жизнь главной любовью любознательного исследо-вателя, все желающего увидеть своими глазами. Здесь он искал инашел следы нескольких страшных и основательно забытых че-ловечеством катастроф сравнительно недавнего прошлого, о чеми написал свою первую (и самую толстую) книгу «Наследие ги-гантов», вышедшую в 1977 году. (См. Топпер, 1977.)

Топпер увлекается берберами, осваивает их язык, записываетих сказания, становится членом берберского племени в Марокко.Около 20 лет семья кочует с этим племенем, только вместо вер-блюдов берберские шатры, скромный скарб, библиотеку и пись-менный стол с пишущей машинкой перевозит старый всеядныйгазогенераторный грузовик. В шатрах Топперы вырастили четы-рех детей, один из которых стал испанским журналистом, а дру-гой — бардом, поющим на многих языках. Двое младших детейвернулись 90-х годах в Берлин и работают в социальной сфере.

3www.natahaus.ru

Топпер публикует книги «Суфизм в странах Магриба» (1984),«Сказки берберов» (1986) и «Спроси у Земли» (1988) — последняяповествует о представлениях берберов о природе. В промежуткеон становится соинициатором успешного движения за признаниеязыка берберов одним из государственных в Марокко, добивает-ся создания кафедры бербероведения в университете г. Кадиса вИспании. На испанском выходят его книга по истории искусстваи сборник народных берберских сказок. До 1993 года немецкиеиздательства издают две его книги по истории религии.

После воссоединения Германии Топпер, обосновавшийся темвременем сначала в Испании, а потом в Португалии, решает вер-нуться в Германию, не расставаясь тем не менее с жилой башнейпосредине виноградника, приобретенного в окрестности Порто.Начинается, продолжающаяся и по сей день, жизнь на два дома.Дважды в год Топпер с женой пересекают всю Западную Европу,каждый раз по новому маршруту. Каждый такой переезд превра-щается в исследовательскую экспедицию со сбором материаладля новых книг. А пребывание на месте (в Германии или в Пор-тугалии) используется для дополнительных экспедиций.

В Германии Топпер увлекся критикой традиционной исто-рии, стал одним из основателей Берлинского, а потом и Потсдам-ского Исторических салонов. Различным аспектам историческойкритики и предыстории посвящены вышедшие с тех пор шестьего книг. Настоящая была первой в этой серии. Она содержитнаиболее существенные моменты его критики: анализ процессавыдумывания европейской истории и конструирования ни на чемне основанной хронологии.

Для русского читателя, знакомого с критикой традиционнойистории и хронологии с позиций естественных наук, статистикии истории технологии, книга Топпера в первую очередь любопыт-на тем, что его гуманитарный подход к исторической критике аб-солютно независим от русских исследований, но во многом при-водит к тем же результатам, что и работы российских критиче-ских авторов.

Чистую гуманитарность своей критики Уве Топпер компенси-рует за счет широты исследования, своего знания языков и при-влечения новых имен из когорты критических исследователей.В результате ему удается открыть новые фронты нападения на

традиционную политизированную и идеологизированную исто-риографию, не говоря уже об абсолютно произвольно выдуман-ной хронологии древности.

Хотя книга и была напечатана всего пять лет тому назад, се-годня Топпер сформулировал бы многие свои положения в зна-чительно более радикальной форме. Многие из приведенных вкниге хронологических оценок (XIII веком и более ранним вре-менем) он сдвинул бы на несколько столетий ближе к сегодняш-нему дню. В какой-то мере я попытался отразить эту более ради-кальную нашу с ним позицию в своих комментариях.

* *

Отношение в Германии к работам российских критиков хро-нологии хорошо прослеживается по нелегкому пути, который УвеТоппер проделал к своей сегодняшней радикально-критическойпозиции. Он изучал в свое время в Марокко русский язык, нопрактически его применял мало и сейчас, к сожалению, не спо-собен в оригинале знакомиться с книгами российских авторов.

Это, а также его чисто гуманитарный настрой и свойственноемногим гуманитариям поэтическое и одновременно насторожен-ное отношение к точным наукам, привело к тому, что он не читални в оригинале, ни в английском переводе книг А. Т. Фоменкои книг, написанных им в основном в соавторстве с Г. Б. Носов-ским.

Его знакомство с работами российских «новохронологов» огра-ничивалось несколькими докладами, произнесенными:

1) в Гамбурге и Берлине называемыми ниже Херибертом Ил-лигом, Христофом Марксом и Мартином Нофманном, а также

2) В. В. Калашниковым и мной на годовых встречах подпис-чиков журнала «Временные прыжки», издаваемого Иллигом, вЛейпциге и Леонберге в 1976 и 1977 гг.

X. Иллиг является лидером большой части немецкого движе-ния за пересмотр хронологии и имеет серьезные заслуги передним. В то же время, он опубликовал в своем «толстом» журнале«Zeitenspriinge» («Временные прыжки») обзорную статью, в кото-рой занял отрицательную позицию по отношению к фоменков-скому подходу и к его результатам. Именно Иллиг, рассказываяв 1995 г. в журнале об английском издании книги А. Т. Фоменко,

продемонстрировал непонимание характера найденных А. Т. Фо-менко зависимостей между правящими династиями разных вре-менных эпох.

Со временем Иллиг занял враждебную по отношению ко всемрезультатам теории Фоменко позицию, которая объясняется сле-дующим образом: X. Иллиг посвятил доказательству фиктивно-сти Карла Великого несколько книг, но так и не смог объяснитьвозникновение этого легендарного образа. Поэтому его раздра-жает то обстоятельство, что в книгах А. Т. Фоменко демонстри-руются различные прообразы великого, хотя и фиктивного, гер-манско-франкского правителя. И вообще, Иллиг уверен, что тео-рию Фоменко нам, критикам, историкам, никогда, ни при какихобстоятельствах не «продать», а он хотел бы добиться признаниясо стороны официальной «исторической науки».

Кроме того, в деятельности X. Иллига есть свои отрицательныестороны, которые в последнее время все сильнее проявляются.Они коренятся в его личности человека, безусловно, одаренного,исторически широко образованного, весьма работоспособного,энергичного и делового, но лишенного академического опытаи научной терпимости. У него нет толерантности по отношениюк «не марширующим в ногу» авторам.

Это уже привело к сужению тематического спектра журнала«Временные прыжки». В нем в настоящее время превалирует те-матика сокращения средневековой истории на 297 лет. Необхо-димость такого «хирургического вмешательства» была обоснова-на Иллигом в серии книг, в которых доказывалась фантомностьпериода средневековой истории с 614 по 911 гг.

Кроме того, сужение спектра критики до 297 фантомных летпривело к личному конфликту между Иллигом с одной стороны ицелым рядом ветеранов немецкого критического движения(Хр. Маркс, Хр. Блёсс и многие другие) с другой. Вовлечены в этотконфликт и некоторые, сравнительно недавно присоединившиесяк движению, авторы (X. Фридрих, Г. Гайзе, У. Топпер, Хр. Пфис-тер и автор этих строк). «Отлученные» от журнала авторы не пуб-ликуются в нем, исключаются из списка докладчиков на ежегод-ной встрече абонентов или даже не приглашаются на таковые.

Из многочисленных книг Н. А. Морозова на немецкий язык всвое время была переведена только одна: «В грозе и буре» (см.

6

Морозов, 1907). Издание было сопровождено интересным преди-словием известного критика историчности Христа Артура Древ-са. Эту книгу У. Топпер прочитал сравнительно недавно и занялскептическую позицию по отношению к интерпретации Морозо-ва, увидавшего в Апокалипсисе описание гороскопа, позволяю-щего предпринять точную ретро калькуляционную датировкуописанных в «Откровении Иоанна» событий. Дело в том, что визданной им в свое время книге об анализе Апокалипсиса (см.Топпер, 1993) упор делался на историографическую сторону иинтерпретация Морозова противоречит разработанной Топпе-ром в этой книге концепции о том, что Апокалипсис был много-кратно обработан разными авторами и редакторами.

О самом существовании Н. А. Морозова большинство совре-менных немецких критиков историографии впервые узнали по-сле моего доклада о нем в 1997 г. в Лейпциге на годовой встре-че абонентов журнала «Временные прыжки». Этот доклад был врасширенном виде повторен в Берлинском Историческом сало-не. Его изложение было напечатано в журнале «Временныепрыжки». Ряд моих статей был посвящен изложению взглядовН. А. Морозова на древнюю китайскую историю (напомню, чтоон обнаружил в ней заимствования из римской истории, зане-сенные туда, скорее всего, иезуитами в XVII веке), на древниеастрономию и алхимию, на русскую историю.

Еще один критик хронологии — предположительно русскогопроисхождения — достоин отдельного упоминания: К. Филли-пов (К. von Phillipoff). Он опубликовал в 1932 г. в Кельне на не-мецком журнальную статью под заголовком «Древность — этомираж?» (Altertum — ein Trugbild?). В ней он положительно реа-гировал на опубликованные к тому времени первые шесть томов«Христа» Н. А. Морозова. О переписке с Филлиповым Морозовсообщает во введении к седьмому тому «Христа».

Эта статья была мной вновь введена в немецкий обиход надокладе в Берлинском Историческом салоне. Доклад был повто-рен в Историческом салоне в Карлсруэ и впоследствии опубли-кован (без иллюстраций) в обзоре о деятельности этого Салона.В 2002 г. иллюстрированная версия этой интересной обзорнойстатьи была опубликована журналом «Magazin2000Plus», имею-щим солидный тираж. К сожалению, о личности К. Филлипова

ничего разузнать не удалось. Быть может, кто-либо из читателейвстречал это имя (или этот псевдоним) и может помочь намузнать хоть что-то о личности этого автора.

Из книг А. Т. Фоменко на немецкий язык пока не переведенани одна. Берлинские историки Мартин Гофман и Армии Йененачали переводить на немецкий одну из первых книг Фоменко,но им не удалось найти издателя для этой рукописи, и они незавершили пока эту работу. Они же прочитали в Берлинском Ис-торическом салоне два доклада о теории А. Т. Фоменко, один изкоторых был опубликован в труднодоступном «Бюллетене Бер-линского Исторического Салона». К сожалению, все немецкиекритики историографии, за исключением горстки владеющихрусским языком, знают в лучшем случае только две переведенныена английский и — из-за высокой цены — малодоступные книгиА. Т. Фоменко и его соавторов (см. Фоменко, 1994 и Фоменко,Калашников и Носовский, 1993).

Я посвятил книгам Н. А. Морозова, А. Т. Фоменко и Г. В. Но-совского, а также историко-критическому движению «Цивилиза-ция» в течение последних лет более десятка статей и дюжину до-кладов. Но все это—лишь начало большого пути. Несмотря на всесказанное выше, знакомство с идеями и результатами российскихкритиков хронологии в Германии практически только начинается.За редкими исключениями большинство ведущих немецких кри-тиков истории демонстрируют непонимание сути результатовА. Т. Фоменко или, как X. Иллиг, активное нежелание «уступатьтерриторию» российским «конкурентам». Все мои попытки убе-дить Иллига в том, что речь идет о союзниках, а не о конкурентах,успеха не имели.

Частично это можно объяснить тем, что в среде немецких кри-тиков историографии преобладают люди с гуманитарным образо-ванием, для которых даже подсчет вероятности является культо-вым действием из малознакомой чужой религии. Но главнуюпричину я вижу в сознательно проводимой Г. Иллигом политикебойкота данной тематики, в результате чего пропагандисты иду-щих из России идей были лишены доступа к основной части ис-торико-критической аудитории.

Никакие доклады, статьи и тексты в интернете не в состояниизаменить переводов основных русских книг по критике истории

и хронологии. К сожалению, немецкие издательства крайне не-охотно печатают книги по этой тематике, даже когда речь идет оведущих немецких авторах в этой области. По этой причине мно-гие из этих авторов (в том числе и Иллиг), вынуждены печататьсвои книги за собственный счет.

Именно так увидела недавно свет первая книга на немецком,в которой идеи А. Т. Фоменко получили признание и развитие.Речь идет о книге «Матрица древней истории» (Die Matrix deralten Geschichte. Friboung, Dillum, 2002) Христофа Пфистера, ис-торика и специалиста по классическим языкам из Швейцарии.Книга имеет подзаголовок «Анализ религиозной выдумки ис-тории».

Знакомство Топпера с работами А. Т. Фоменко приходится восновном на время после выхода настоящей его книги, представ-ляемой ныне на суд российского читателя. Важную роль при этомиграли наши многочисленные беседы. Они начались во время на-шей совместной поездки с Хр. Марксом на конференцию меж-дународного катастрофисткого Общества МеждисциплинарныхИсследований в Лондоне в 1998 г. и продолжались в ходе много-численных встреч на Исторических салонах в Берлине, Карлсруэи Потсдаме.

Будучи деятельным членом редакции многоязычного интер-нет-журнала «Geschichte&Chronologie» («История и хроноло-гия»), www.jesus1053.com, Топпер активно содействовал публика-ции материалов о работах Фоменко и Носовского, а также другихроссийских критиков хронологии. Мы вдвоем редактировалиосуществленный одним из читателей перевод на немецкий двухпервых лекций из книги Фоменко «Критика традиционной хро-нологии античности и средневековья (Какой сейчас век?)», Моск-ва, 1993. Они были опубликованы в названном выше интернет-журнале.

Важную роль в понимании У. Топпером российского подходак критике хронологии сыграло его знакомство с «Книгой циви-лизации» Я. А. Кеслера и И. В. Давиденко. Он прочитал как анг-лийский, так и французский перевод этой книги. Так как Топпермногие годы занимается разоблачением фальшивок, выставлен-ных во многих исторических и археологических музеях мира, тоему импонировал связанный с историей технологии критический

подход к датировкам артефактов, технологий и материалов. Про-пагандируемая Г. К. Каспаровым, написавшим предисловие кэтой книге, идея об организации широкомасштабной научнойпроверки фондов музеев силами междисциплинарной группыэкспертов находит поддержку у Топпера.

Немецкая и российская критика историографии и хронологииразвивались в 80-е и 90-е годы почти без контакта друг с другом.Перевод книги Топпера на русский язык следует рассматриватькак один из первых шагов на пути преодоления связанного с этимвзаимного незнания результатов исследований.Евгений Габович (Потсдам, Германия)

Предисловие

Цель этой книги — разоблачение. Арена действия — огром-ный, окутанный таинственным флером период мировой истории:от Античности до эпохи Возрождения. Мы зальем лабораториисредневековых историографов безжалостным светом анализа,рассеем клубы романтического тумана и попытаемся представитьсебе действительный облик прошлого. Дело это нелегкое: глазапривыкли к традиционной картине мира прошедших эпох, хотяочевидно, что история была совсем не такой, какой нас учили вшколе.

Наша цель — разоблачение, но не иконоборчество. Разумеет-ся, досадно вдруг осознать, что Великий Герой Истории оказалсянаспех изготовленным и прихваченным на живую нитку чучелом:культ героев есть насущная, отвечающая религиозным устремле-ниям потребность европейских народов, наряду с почитаниемпредков, поклонением кумирам и поисками своего «я». Шумноенизвержение героев с пьедестала не входит в мои намерения: ведьлюди продолжают верить в Бога и после того, как узнают, чтоХристос не был историческим лицом.

Ниже я попытаюсь описать явление, обозначенное Каммайе-ром как «Широкомасштабная Операция», а именно — фальси-фикацию нашей истории в позднем средневековье и в эпоху Воз-рождения1.

К сожалению, мне трудно привлечь труды Каммайера в каче-стве основы построения системы доказательств: при жизни он неполучил признания и его идеи не известны широкой публике.Я ограничусь кратким изложением его тезисов, присовокупив кним собственные размышления2.

11

Предпринятая мной реконструкция ничуть не принижает ко-роля Артура или императора Карла Великого как классическихевропейских героев, но она дает представление о том, когда и за-чем возникли эти персонажи, грандиозные деяния которых сутьплоды мрачного и красивого вымысла. Только в таком качествемы и приобщим их к нашей общей истории: как литературноевыражение потребности западноевропейских народов в героиче-ской модели поведения.

Ведь если бы Карл Великий действительно во время званогообеда убил четыре тысячи представителей лучших родов саксовили, мстя за своего друга Роланда, утопил в Эбро 130 000 сараци-нов (причем Бог остановил солнце, чтобы Карл смог сполна уто-лить жажду крови), то он, как лицо историческое, вызвал бы нашерешительное неприятие.

Лишь очистив историю от подобных заблуждений и устано-вив, что эти «события» суть сказки и небылицы, ложь и пропа-ганда, мы сможем добиться взаимопонимания и достичь мирногососуществования с нашими соседями.

То, о чем я собираюсь рассказать, не есть исключительно моеличное открытие: и до меня были во все эпохи ученые и писатели,понимавшие истинное положение дел, распознававшие фальси-фикации и решительно с ними боровшиеся. Образно говоря, внауке всегда существовала вторая колея, шедшая параллельноофициальному навязанному учению. Исследователи, вставшиена этот путь, бесстрашно разоблачали самовольное и сознатель-ное искажение исторической картины мира. Аргументы научныхеретиков, с которыми я столкнулся во время изысканий, пред-ставлены в этой книге.

Кроме этого, будут изложены воззрения некоторых современ-ных авторов, внесших огромный вклад в исследование вопроса(Гертруды Бодманн, Регины Зоннтаг, Жака Ле Гоффа и т.д.), иученых, работавших на рубеже XIX и XX столетий (Делицша, Хар-нака, Веллхаузена и т. д.). К авторитету этих специалистов я об-ращусь вполне в позитивном смысле — не с целью опроверже-ния, но прочитывая их труды под новым углом зрения, открытымБалдауфом, Шпенглером, Каммайером, Олагуэ, де Оливейрой иХунке.

Примечание

Книга была начата в 1994 году в Берлине. Работа шла медленноиз-за длительных заграничных поездок, из которых наиболее пло-дотворными и обогатившими материал оказались испанскиеизыскания. С некоторыми главами в виде статей и докладов я зна-комил узкий круг исследователей. Этим людям (активистам Бер-линского Исторического салона, авторам журнала «Zeitenspriinge»и членам Общества EFODON) я хочу выразить признательностьза многочисленные замечания. Отдельного упоминания и особойблагодарности заслуживает Кристоф Маркс, один из авторов идеикниги.

Цитаты из иноязычных источников, если это не оговариваетсяособо, были переведены на немецкий мною.

Глава 1

ТРИ ОБВИНИТЕЛЯ

Тезис о том, что христианство — это европейское творение,возникшее не ранее X века новой эры, при всей его очевидностии огромном количестве сторонников, нуждается все же в опреде-ленном разъяснении. Оно будет приведено ниже и по необходи-мости будет довольно кратким: для более подробного его изложе-ния нам бы потребовалось привлечь материал, объемом много-кратно превышающий скромные размеры настоящего издания,в том числе историю христианской церкви, историю античностии раннего средневековья.

Три выдающихся мыслителя разных эпох и народов не по-боялись — каждый в свое время — бросить вызов официальнойисториографии, устоявшимся представлениям и всему «обычно-му» знанию, которое вдалбливали в головы многим поколениямшкольников. Возможно, не все современные их последователизнают имена этих своих предшественников, по крайней мере, невсе их упоминают.

Гардуэн

Первым был Жан Гардуэн, ученый иезуит, родившийся в1646 году в Бретани и работавший учителем и библиотекаремв Париже. Двадцати лет от роду он вступил в Орден; в 1683 годувозглавил французскую Королевскую библиотеку. Современни-ки поражались обширности его познаний и нечеловеческой ра-ботоспособности: научным изысканиям он посвящал все своевремя с 4 часов утра до поздней ночи.

Жан Гардуэн считался непререкаемым авторитетом в областитеологии, археологии, изучения древних языков, нумизматики,хронологии и философии истории. В 1684 году он издал речи Те-мистия; публиковал работы о Горации и по античной нумизма-тике, а в 1695 году представил на суд общественности исследова-ние последних дней Иисуса, в котором, в частности, доказал, чтопо традициям Галилеи Тайная Вечеря должна была состояться вчетверг, а не в пятницу.

В 1687 году французское Церковное собрание поручило емуколоссальную по объему и значению задачу: собрать материа-лы всех Церковных соборов, начиная с I века новой эры, и, при-ведя их в соответствие с изменившимися догмами, подготовитьк печати. Работу заказал и оплатил Людовик XIV. Спустя 28 лет,в 1715 году, титанический труд был окончен. Янсенисты и адептыдругих богословских направлений в течение десяти лет оттягива-ли издание, пока в 1725 году материалы Церковных соборов, на-конец, не увидели свет. Благодаря качеству обработки и умениюсистематизации материала, до сих пор считающегося образцо-вым, он выработал новые критерии для современной историче-ской науки.

Одновременно с главным трудом жизни Гардуэн издавал икомментировал многие тексты (прежде всего «Критику „Естест-венной истории" Плиния», 1723). Но, несмотря на то что безу-пречный образ жизни и научные достижения ученого-иезуитаснискали ему славу и уважение в образованных слоях общества, —его критика письменного наследия античности вызывала ожесто-ченные нападки коллег.

Еще в 1690 году, анализируя «Послания Святого Златоуста кмонаху Кезару», он предположил, что большинство работ якобыантичных авторов (Кассиодора, Исидора Севильского, СвятогоЮстина Мученика и т. д.) созданы многими столетиями позже,то есть вымышлены и фальсифицированы3. Переполох, начав-шийся в ученом мире после подобного заявления, объяснялся нетолько тем, что суровый приговор одного из образованнейшихлюдей того времени было не так-то легко опровергнуть. Нет,многие коллеги Гардуэна были прекрасно осведомлены об ис-тории фальсификаций и более всего опасались разоблачения искандала.

Однако Гардуэн, продолжая расследование, пришел к выводу,что большинство книг классической древности — за исключени-ем речей Цицерона, «Сатир» Горация, «Естественной истории»Плиния и «Георгию» Вергилия 4, — являются фальсификациями,созданными монахами XIII века и введенными в европейскийкультурный обиход. Это же относится и к произведениям искус-ства, к монетам, к материалам Церковных соборов (до XVI века)и даже к греческому переводу Старого Завета и якобы греческомутексту Нового Завета. Приводя многочисленные доказательства,Гардуэн показывал, что Христос и Апостолы — буде таковые су-ществовали — должны были молиться на латыни. Тезисы учено-го-иезуита вновь потрясли научное сообщество, тем более что ина этот раз аргументация была неопровержимой. Орден иезуитовналожил на ученого взыскание и потребовал опровержения, ка-ковое, впрочем, и было представлено в самых формальных тонах.После смерти ученого, последовавшей в 1729 году, научные бата-лии между его сторонниками и более многочисленными против-никами продолжались. Страсти накалили найденные рабочие за-писи Гардуэна, в которых он прямо именовал церковную исто-риографию «плодом тайного заговора против истинной веры».Одним из главных «заговорщиков» он считал архонта Северуса(XIII век).

Гардуэн проанализировал писания отцов церкви и объявилбольшинство из них фальшивками. В их число попал и блажен-ный Августин, которому Гардуэн посвятил множество работ. Егокритика вскоре получила название «система Гардуэна», потомучто, хотя у него и были предшественники, никто из них настоль-ко проницательно не исследовал вопрос о достоверности древнихтекстов. После смерти ученого официальные христианские тео-логи оправились от шока и принялись задним числом «отвоевы-вать» фальшивые реликвии. Так, например, «Послания Игнация»(начало II века) по-прежнему считаются святыми текстами.

Один из противников Гардуэна, ученый епископ Хюэ заявил:«В течение сорока лет он трудился, чтобы опорочить свое доброеимя, но это ему не удалось».

Приговор другого критика, Хенке, более корректен: «Гардуэнбыл слишком образован, чтобы не понимать, на что он посягает;слишком умен и тщеславен, чтобы легкомысленно рисковать

16

своей репутацией; слишком серьезен, чтобы веселить ученыхколлег. Близким друзьям он ясно дал понять, что ставит цельюниспровержение авторитетнейших отцов христианской церкви идревних церковных историографов, а вместе с ними и целый рядантичных писателей. Таким образом, он подверг сомнению всюнашу историю».

Некоторые работы Гардуэна были запрещены французскимпарламентом. Одному страсбургскому иезуиту, однако, удалосьиздать в Лондоне в 1766 году «Введение к критике древних писа-телей». Во Франции эта работа запрещена и по сей день являетсяраритетом.

Труды Гардуэна по нумизматике, его система распознаванияфальшивых монет и ложных датировок признаны образцовыми ииспользуются коллекционерами и историками во всем мире.

Языковед Балдауф

Следующим 5 был Роберт Балдауф, в начале XX века — приват-доцент университета в Базеле. В 1903 году в Лейпциге вышел пер-вый том его обширного труда «История и критика», в которомон подверг анализу знаменитое сочинение «Gesta Caroli magni»(«Деяния Карла Великого»), приписываемое монаху Ноткеру измонастыря Сент Галлен.

Обнаружив в сент галленской рукописи множество выраже-ний из обиходных романских языков и из греческого, что выгля-дело явным анахронизмом, Балдауф пришел к выводу: «ДеянияКарла Великого» Ноткера-Заики (IX век) и «Casus» Эккехар-та IV, ученика Ноткера Немецкого (XI век)6, настолько сходныпо стилю и языку, что, скорее всего, написаны одним и тем жечеловеком.

На первый взгляд, по содержанию они не имеют между собойничего общего, следовательно, в анахронизмах виноваты не пере-писчики; следовательно, мы имеем дело с фальсификацией:

«Сент галленские сказки удивительно напоминают сообще-ния, считающиеся исторически достоверными. По Ноткеру, ма-новением руки Карл Великий срубал головы крошечным, вели-чиной с меч, славянам. По анналам Эйнхарта, при Вердене этот

же герой в одночасье уничтожил 4500 саксов. Что, по-вашему,правдоподобнее?»

Встречаются, однако, еще более поразительные анахронизмы:например, «Истории из купальни с пикантными подробностями»могли выйти только из-под пера человека, знакомого с ислам-ским Востоком. А в одном месте мы встречаемся с описаниемводных ордалий («божьего суда»), содержащим прямой намек наинквизицию.

Ноткеру известна даже «Илиада» Гомера, что Балдауфу кажетсясовершенно абсурдным. Смешение гомеровских сцен с библей-скими в «Деяниях Карла Великого» наталкивает Балдауфа на ещеболее смелые выводы: поскольку большая часть Библии, в особен-ности Старого Завета, тесно связана с рыцарскими романами и«Илиадой» — можно предположить, что возникли они примернов одно время.

Подробно анализируя во втором7 томе «Истории и критики»греческую и римскую поэзию, Балдауф приводит факты, от ко-торых вздрогнет любой неискушенный любитель классическойдревности. Он находит множество загадочных деталей в истории«выплывших из небытия» в XV веке классических текстов и под-водит итог: «Слишком уж много неясностей, противоречий, тем-ных мест в деле открытий гуманистов пятнадцатого века в мо-настыре Сент Галлен. Разве это не удивительно, если не сказать:подозрительно? Странное дело — эти находки. И как быстроизобретается то, что хочется найти». Балдауф задается вопросом:не «изобретен» ли Квинтилиан, следующим образом критикую-щий Плавта (т. X, 1): «музам приходилось говорить на языкеПлавта, а им хотелось говорить на латыни». (Плавт писал на на-родной латыни, что для II века до н. э. было абсолютно немыс-лимым.)

Упражнялись копиисты и фальсификаторы в остроумии настраницах вымышленных ими произведений? Кто знаком с твор-чеством «рыцарей Карла Великого» с их «римскими» поэтами отЭйнхарда, тот оценит, как забавно вышучивается там классиче-ская древность!

Балдауф обнаруживает в произведениях античных поэтов чер-ты типично немецкого стиля, совершенно несовместимого с ан-тичностью, как, например, аллитерации и конечные рифмы. Он

ссылается на фон Мюллера, который полагает, что Казина-Про-лог Квинтилиана также «изящно зарифмован».

Это касается и прочей латинской поэзии,— говорит Балдауфи приводит поразительные примеры. Типично немецкая конеч-ная рифма была введена в романскую поэзию лишь средневеко-выми трубадурами.

Подозрительное отношение ученого к Горацию оставляет во-прос, был ли знаком Балдауф с трудами Гардуэна, открытым. Намкажется невероятным, чтобы маститый филолог не читал крити-ку французского исследователя. Другое дело, что Балдауф в сво-ей работе решил исходить из собственных посылок, отличных отдвухсотлетней давности аргументов ученого иезуита.

Балдауф выявляет внутреннюю взаимосвязь между Горацием иОвидием и на вопрос: «как можно объяснить очевидное взаимо-влияние двух античных авторов» сам же отвечает: «кому-то этововсе не покажется подозрительным; другие, рассуждая, по мень-шей мере, логично, предполагают наличие общего источника, изкоторого черпали оба поэта». Далее он ссылается на Вёльфлина,который с некоторым удивлением констатирует: «классическиелатинисты не обратили друг на друга внимания, а мы приняли завершины классической литературы то, что на самом деле являет-ся позднейшей реконструкцией текстов людьми, чьих имен мы,возможно, никогда не узнаем».

Балдауф доказывает использование в греческой и римскойпоэзии аллитерации, приводит в пример стихотворения немцаМуспилли и задается вопросом: «откуда аллитерация могла бытьизвестна Горацию». Но если в рифмах Горация обнаруживается«немецкий след», то в написании чувствуется влияние уже сфор-мировавшегося к средним векам итальянского языка: частое по-явление непроизносимого «н» или перестановка гласных. «Впро-чем, в этом, конечно же, обвинят нерадивых переписчиков!» —заканчивает пассаж Балдауф (с. 66).

«Записки о галльской войне» Цезаря также «буквально кишатстилистическими анахронизмами» (с. 83). О последних трех кни-гах «Записок о галльской войне» и трех книгах «Гражданской вой-ны» Цезаря он говорит: «Всем им свойственна одна и та же одно-образная рифмовка. То же относится к восьмой книге „Записоко галльской войне" Авла Гирция, к „Александрийской войне"

и „Африканской войне". Непостижимо, как можно считать ав-торами названных сочинений разных людей: человек, обладаю-щий мало-мальским чувством стиля, тотчас узнает в них одну иту же руку».

Фактическое содержание «Записок о галльской войне» произ-водит странное впечатление. Так, слишком уж кельтские друидыу Цезаря похожи на египетских жрецов. «Удивительный паралле-лизм!» — восклицает Борбер (1847 год), на что Балдауф замечает:«Античная история полна подобными параллелизмами. Это —плагиаты!» (с. 84).

«Если бы трагические ритмы гомеровской „Илиады", конеч-ные рифмы и аллитерации принадлежали к обычному арсеналуантичной поэзии, то они бы непременно упоминались в класси-ческих трактатах о поэтическом мастерстве. Или выдающиесяфилологи, зная про необычные приемы, хранили свои наблюде-ния в тайне?» — продолжает иронизировать Балдауф.

В заключение я позволю себе еще одну пространную цитату изего труда: «Напрашивается вывод: Гомер, Эсхил, Софокл, Пиндар,Аристотель, прежде разделенные веками, приблизились друг к дру-гу и к нам. Все они — дети одного столетия, и родина их — вовсе недревняя Эллада, но Италия XIV-XV веков. Наши римляне и элли-ны оказались итальянскими гуманистами. И еще: большинствогреческих и римских текстов, написанных на папирусе или перга-менте, высеченных на камне или в бронзе,— суть гениальные фаль-сификации итальянских гуманистов. Итальянский гуманизм пода-рил нам письменно зафиксированный мир древности, Библию и,совместно с гуманистами других стран, историю раннего средневе-ковья. В эпоху гуманизма жили не только ученые собиратели и ин-терпретаторы древностей — то было время чудовищно напряжен-ной, неустанной и плодотворной духовной деятельности: более пя-тисот лет мы шагаем по указанному гуманистами пути.

Утверждения мои звучат необычно, даже дерзко, но они дока-зуемы. Некоторые доказательства я представил на страницах этойкниги, другие всплывут, когда эпоха гуманизма будет исследова-на до самых темных глубин. Для науки такое исследование естьвопрос первейшей важности» (с. 97 и далее)8.

Насколько мне известно, Балдауфу не удалось завершить своиизыскания. Его научные замыслы, однако, включали в себя изу-

20

чение поздних редакций Библии. Поэтому можно не сомневать-ся, что в рукописях Балдауфа, будь они когда-либо найдены, мывстретим еще немало шокирующих неожиданностей.

Каммайер и «Широкомасштабная Операция»

Третьим видным обвинителем был Вильгельм Каммайер, ро-дившийся «между 1890 и 1900 годами», (Нимитц, 1991). Он учил-ся юриспруденции, работал в конце своей жизни школьным учи-телем в Тюрингии, где и скончался в 50-е годы в полной нищете9.

Полем приложения его исследовательской деятельности сталиписьменные свидетельства средневековья. Каждый законный акт,считал он, будь то акт дарения или подтверждения пожалованныхпривилегий, удовлетворяет в первую очередь четырем основнымтребованиям: из него ясно кто кому, когда где этот документ вы-дал. Документ, адресат которого либо дата выдачи неизвестны, те-ряет юридическую силу.

То, что нам кажется само собой разумеющимся, иначе воспри-нималось людьми позднего средневековья и начала Нового вре-мени. На многих старых документах не обозначена полная дата;не проставлен год, либо день, либо ни то ни другое. Юридическаяих стоимость, таким образом, равна нулю. Каммайер установилэтот факт, досконально анализируя своды средневековой доку-ментации; по большей части он работал с многотомным издани-ем Гарри Бресслау (Берлин, с 1889 по 1931 годы).

Сам Бресслау, принимавший большинство документов за чис-тую монету, с изумлением констатирует, что IX, X и даже XI векабыли периодом, «когда математическое чувство времени у пис-цов, даже служивших — ни много, ни мало — в имперской кан-целярии, находилось в зачаточном состоянии; и в имперской до-кументации этой эпохи мы находим бесчисленные тому доказа-тельства». Далее Бресслау приводит примеры: с января 12-го годаправления императора Лотара I (соответственно, 835 год н. э.) да-тировка перескакивает на февраль 17-го года правления того жемонарха; события идут своим чередом лишь до марта, а затем —с мая в течение двух с половиной лет датировки представляютякобы 18-й год правления. В правление Оттона I два документа

датированы 976 годом воплощения вместо 955 и т. д. Подобнымиже ошибками полны документы папской канцелярии. Бресслаупытается объяснить это местными различиями в отсчете началанового года; путаницей дат самого акта (например, дарения) инотариальной записи об акте (составления дарственной грамо-ты), психологическими заблуждениями (особенно сразу посленачала года); небрежностью переписчиков, и все же: великоемножество письменных свидетельств имеют совершенно невоз-можные датировки.

Но мысль о фальсификации не приходит ему в голову, напро-тив: часто повторяющаяся ошибка подтверждает для Бресслауподлинность документа. И это несмотря на то что многие даты,очевидно, проставлены задним числом, иногда таким образом,что их просто не разобрать! Бресслау, человек энциклопедиче-ской образованности, с трудолюбием крота перерывший массуматериала, проработавший десятки тысяч документов, так и несмог оценить результаты своего научного поиска и, поднявшисьнад материалом, увидеть его под новым углом зрения.

Первым это удалось Каммайеру.Один из современников Каммайера, Бруно Круш, трудивший-

ся, как и Бресслау, в академической науке, в «Очерках по франк-ской дипломатии» (1938, с. 56) сообщает, что ему попался доку-мент, в котором недоставало букв, и «на их месте зияли лакуны».Но он и прежде сталкивался с грамотами, где для имен были остав-лены свободные места «для позднейшего заполнения» (с. 11). Су-ществует много фальшивых документов, продолжает Круш, но некаждый исследователь способен разглядеть подделку. Бывают «не-лепые подделки» с «немыслимой датировкой», как, например,грамота о привилегиях короля Хлодвига III, разоблаченная Хен-шеном и Папеброхом еще в XVII веке. Грамоту, предоставленнуюкоролем Хлотаром III Безье, которую Бресслау считает вполне до-казательной, Круш объявляет «чистой воды фальшивкой, никогдаи не оспариваемой вероятно по той причине, что ее мгновеннораспозновал как таковую любой понимающий критик». Собраниедокументов «Chronicon Besuense» Круш безоговорочно относит кфальсификатам XII века (с. 9)10.

Изучая первый том «Собрания актов» Пертца (1872), Крушхвалит автора собрания за то, что тот обнаруживает наряду с де-

вяносто семью якобы подлинными актами Меровингов и двадца-тью четырьмя якобы подлинными актами мажордомов почтистолько же подделок: соответственно 95 и 8. «Главной целью лю-бого архивного исследования является определение подлинностиписьменного свидетельства. Историк, не достигший этой цели,не может считаться профессионалом в своей области». Дополни-тельно к разоблаченным Пертцем фальшивкам, Круш называеттаковыми многие из признанных Пертцем за подлинники доку-менты. Частично на это указывали уже разные другие исследова-тели. Большинство фальсификатов, не распознанных Пертцем,по мнению Круша, настолько очевидны, что не подлежат серьез-ному обсуждению: вымышленные топонимы, анахронизмы сти-ля, ложные даты. Одним словом, Каммайер оказался просто чутьрадикальнее корифеев немецкой науки.

Несколько лет назад Ганс-Ульрих Нимиц, вновь проанализи-ровав тезисы Каммайера, заключил, что фактический материал,собранный скромным учителем из Тюрингии, способен поверг-нуть в трепет любого здравомыслящего представителя академи-ческой науки: не существует в рукописи подлинника ни одноговажного документа или серьезного литературного произведениясредневековья. Имеющиеся же в распоряжении историков копиинастолько разнятся друг от друга, что реконструировать по ним«исходный оригинал» не представляется возможным. К этомувыводу с завидным упорством приводят «генеалогические дере-вья» сохранившихся или цитируемых цепей копий. Учитывая,что масштабность явления исключает случайность, Каммайерприходит к выводу: «Многочисленных предположительно „утра-ченных" оригиналов никогда не существовало в действительно-сти», (1980, с. 138).

От проблемы «копий и оригиналов» Каммайер переходит канализу фактического содержания «документов» и, между про-чим, устанавливает, что германские короли и императоры былилишены постоянного места жительства, находясь всю своюжизнь в пути. Часто они присутствовали в двух местах одновре-менно или в кратчайшие сроки преодолевали огромные расстоя-ния. Основанные на подобных документах современные «хрони-ки жизни и событий» содержат сведения об императорских бес-порядочных метаниях.

23

На многих официальных актах и грамотах отсутствуют нетолько дата и место выдачи, но даже имя адресата. Это относится,например, к каждому третьему документу эпохи правления Ген-риха II и к каждому второму — эпохи Конрада II. Все эти «сле-пые» акты и грамоты не имеют юридической силы и историче-ской достоверности (11).

Такое обилие фальсификатов настораживает, хотя ограничен-ное количество подделок следовало бы ожидать. При более вни-мательном рассмотрении Каммайер приходит к выводу: подлин-ных документов практически не существует, а фальшивки изго-товлены в большинстве случаев на крайне низком уровне, причемнеряшливость и торопливость в изготовлении фальшивок не де-лает чести средневековой гильдии поддельщиков: анахронизмыстиля, правописания, разнобой шрифтов. Распространенное по-вторное использование пергамента после соскабливания с негостарых записей противоречит всем правилам искусства подделок.Возможно, многократное соскабливание текстов со старых пер-гаментов (палимпсест) есть не что иное, как попытка, «состарив»полотно оригинала, придать большую достоверность новому со-держанию.

Итак, установлено: противоречия между отдельными докумен-тами непреодолимы.

На вопрос о цели изготовления бесчисленного множества вматериальном смысле ничего не стоящих фальшивок Каммайердает, на мой взгляд, единственно логичный и очевидный ответ:фальсифицированные документы должны были, заполнив лаку-ны идеологически и мировоззренчески «правильным» содержа-нием, сымитировать «Историю». Юридическая ценность подоб-ных «исторических документов» равна нулю.

Гигантский объем работы определил ее поспешность, неуправ-ляемость и, как следствие, небрежность в исполнении: многие до-кументы даже не датированы.

После первых ошибок с противоречащими друг другу дати-ровками начали оставлять строку для даты незаполненной, слов-но составители ждали (и не дождались) появления некоей еди-ной установочной линии. «Широкомасштабная Операция», какопределил предприятие Каммайер, так никогда и не была завер-шена.

В высшей степени необычные идеи Каммайера, кажущиесямне теперь основанными на верной базисной идее, не былиприняты современниками. Продолжение начатого им расследо-вания и поиски ясности должны стать важнейшей задачей всехисториков.

Осмысление открытия Каммайера подвигло меня предпри-нять исследования, результатом которых стало твердое убежде-ние в том, что, действительно, начиная со времен ранних гума-нистов (Николай Кузанский) и до иезуитов, осуществлялась со-знательная и усердная фальсификация истории, лишенная, какуже было сказано, единого точного плана. Произошло страшноеизменение нашего исторического знания. Результаты этого про-цесса затрагивают каждого из нас, ибо они застилают нам взглядна действительные прошлые события.

Ни один из трех вышеназванных мыслителей, не осознавая из-начально истинных масштабов акции, вынужден был постепенно,шаг за шагом исследовать, а затем, один за другим, отвергать счи-тавшиеся им подлинными документы античности и средневеко-вья. Их путем последовал и я.

Несмотря на то что вынужденные отречения, запрет со сторо-ны государственной либо церковной власти, «несчастные случаи»(я вспоминаю Лакунцу), а то и стесненные материальные обсто-ятельства способствовали стиранию из научной памяти свиде-тельств исторического обвинения, всегда находились и находятсяновые правдоискатели, в том числе и в собственных рядах исто-риков-профессионалов, с исследованиями которых мы познако-мимся в следующих главах.

Глава 2

МУЧЕНИКИ

Девиз «Ave, Deo, morituri te salutant»(«Славься, Боже, идущие на смерть приветствуют тебя»)13

Представим себе, что святой Игнатий, ревностный пацифист,не желавший, судя по его писаниям, ничего большего, кроме какнемедленно принять смерть за веру, выходит наконец, примернов 115 году н. э., на арену римского цирка. Публика разом поднима-ется с каменных скамей и, неистовствуя, приветствует долгождан-ного укротителя львов. Решетка поднимается, и из клетки парамивыскальзывают львы. Отощавшие после долгого поста, они нерв-но принюхиваются и устремляются на запах вожделенной плоти.Игнатий торжественно поднимает правую руку, благословляя то,что не успел благословить Господь. Львы, смущенно оглядываясьпо сторонам, возвращаются в свои клетки, по мановению правойруки благочестивого старца превращаются в вегетарианцев. Пуб-лика кидается в кассы и требует деньги обратно.

Или: львы думают, что им наконец-то подкинули корма, срываютс него власяницу (что само по себе не такая уж легкая задача) и, огры-заясь друг на друга, раздирают Игнатия на части (не густо, но в каче-стве закуски подойдет). Публика кидается в кассы и... см. выше.

Или: Игнатий — это выдумка XII века. Значит, речь идет о ро-мане, который никогда не рассматривался как исторически прав-дивый. Он пересказывался и остался в памяти благодаря мисти-ческому содержанию.

Или: Игнатий, лицо, считавшееся историческим,— это выдум-ка XV—XVI веков. Современная публика кидается к кассе и требуетденьги обратно.

Вообще, странное дело с этими мучениками. В истории Церк-ви их многие тысячи. Но был ли хоть один в действительности?Возможно, но тогда это был не христианин.

Предположим, я — древнеримский импресарио и заключаюконтракты с гладиаторами, чьи звучные имена обеспечивают цир-ку полный аншлаг. Стал бы я связываться с христианами? С людь-ми, при виде львов приветственно воздевающими правую руку,вместо того чтобы кидаться на них с сетью и трезубцем, как тоготребует публика? Я не только не допустил бы их на арену цирка, ядаже не стал бы подкармливать ими своих царственных хищников.Даже если бы христиане к этому времени уже существовали.

Предположим, христиане к тому времени уже существовали.Тогда на арену они бы выходили с девизом: «Славься, Боже, мывозносимся». Какое уж тут веселье для зрителей!

Позволю себе добавить: Мученические Акты (да-да, именнотак официально — Акты) составляют тома, которые вряд ли вмес-тила бы моя комната. И все эти мученики — христиане, растерзан-ные львами, проглоченные крокодилами или павшие (с воздетойправой рукой) под ударами иноверцев. И тотчас же, по представ-лениям конца средневековья, отправившиеся на небо, либо, каксчиталось ранее, в подземный мир: почивать, как и положено доб-рым христианам, до дня Страшного Суда.

Истории мучеников описаны ранними отцами церкви. У одно-го из них, святого отца Оригена (что значит: первоначальный,предтеча), в услужении находился 21 секретарь. Секретариат еже-дневно трудился в три смены, семерками по восемь часов. Святойотец, видимо, вовсе не имел обыкновения спать, иначе он не успелбы надиктовать все приписываемые ему сочинения (6000 томовплюс Гексапла, охватывающая шесть различных переводов Ветхо-го Завета, состоящих в современном издании из 25 книг. К томуже Ориген много путешествовал). С утра за ним записывали семьюнцов-послушников, после обеда — семь зрелых мужей. Затем —семеро дев (мы бы сказали, что это была ночная смена).

Они записывали слово за словом все, что произносил святойчеловек. Читал ли он корректуры? Впрочем, когда за тобой однои то же записывают семеро человек, большой необходимости вэтом нет. Чему учит нас эта в высшей степени «правдоподобнаяистория»? Тому, что нас с вами обманывают, водят за нос.

Кому же и для чего понадобилось привлекать столь присталь-ное внимание к трудам, мыслям, образу жизни и обстоятельствамгибели придуманных отцов веры и его подопечных? Цель, впро-

чем, ясна: мученики являют нам образцы добродетели. И есликто-то из них когда-либо был убит язычниками, следовательно, имы имеем полное право убивать язычников, топить ведьм, сжи-гать Джордано Бруно или преследовать евреев14.

Таким образом, мученики — это выдумка инквизиции. Свя-той инквизиции.

Она была возрождена к жизни (или преобразована) около1460 года при благочестивом Римском Папе Пие II, в миру —Сильвио де Пикколомини (Пиус значит — благочестивый, крот-кий). Пия I Святого, принявшего якобы мученическую смерть в157 году, скорее всего, никогда не существовало. Он, подобно про-чим мученикам, был выдуман.

Целая эпоха полнится мучениками и отцами веры, как буд-то в I, II и III веках уже существовали христиане. Но у нас онипоявились лишь в XI веке, а в Византии, где все выглядело не-сколько благочестивее, — столетием раньше: здесь христиан непонадобилось даже придумывать. Их выплавили из «религиозно-го металлолома»: в христиан превратились последователи гности-цизма.

По поводу инквизиции: ее верховный трибунал был утвержденв Риме в 1452 году,— заявил глава организации-правопреемницыкардинал Ратцингер 22 января 1998 года,— и 4500 томов ее доку-ментов (до 1903 года) преданы гласности.

Давайте подумаем, не ошибся ли уважаемый кардинал в датах?Не появилась ли инквизиция гораздо раньше? Вот отрывок изработы одного из лучших католических теологов: «В Париже31 мая 1310 года бегинка15 Маргерит Порет была предана огнюкак еретичка. Перед этим была публично сожжена ее книга „Зер-цало простых душ". Майстер Экхарт знал об этом, ведь он жил пососедству с Вильгельмом Парижским, генеральным инквизито-ром, возглавлявшим процесс». Несовпадение данных.

Двое мирян, Отто Штайгер и Г. Хайнсон, в книге «Истребле-ние мудрых женщин» называют время между 1360 и 1700 годамиэпохой наивысшей активности инквизиции.

В энциклопедии Майера мы читаем, что в 1215 году на Лате-ранском церковном соборе присутствовала инквизиция. Начинаяс XIII века, еретиков выставляли на всеобщее поругание, замуро-вывали в стены, приговаривали к галерным работам и сжигали

28

(живых людей, но и останки давно умерших). К этому же времениотносятся первые восстания против инквизиции.

В 1535 году в Париже состоялось еще одно публичное сожжение.Во Франции это варварство продолжалось до 1772 года, в Швейца-рии — до 1782. В Италии инквизиция была введена в 1235 году идействовала до 1859. Последний приговор к галерным работам былвынесен евангелистам, супружеской паре, в 1852 году.

Но вернемся к нашему Игнатию.

Игнатий Антиохийский

Святой мученик Игнатий Антиохийский, епископ сирийскойцеркви, в 110 году (по другим источникам — в 116) в кандалах ипод стражей был доставлен в Рим, где принял смерть за веру. Попути ему было позволено встречаться со многими христианскимипастырями, а также отправлять послания. Он написал шесть пи-сем общинам Малой Азии и одно — епископу Поликарпу, с ко-торым он познакомился в бытность обоих учениками апостолаИоанна. Наряду с апостольскими посланиями, письма эти —единственные сохранившиеся раннехристианские документы,имеющие огромную ценность еще и потому, что они восстанав-ливают «недостающее звено» между апостолами Христа и отцамиЦеркви, то есть между Новым Заветом и ранними теологами.Они — единственное по-настоящему христианское свидетельст-во для всего второго столетия нашей эры.

Письма Игнатия Антиохийского оставляют странное впечатле-ние. Его язык прямо-таки в стиле барокко, только нарочито арха-изированным с оглядкой на послания апостола Павла. Он излагаетсимвол веры, впервые сформулированный спустя 210 лет на Ни-кейском соборе; защищает от приверженцев арианской ересиIV века тезис о смерти Иисуса на кресте; отстаивает непорочностьМарии — Богоматери, словно выступая на соборе 451 года; опи-сывает церковную властную структуру, сформировавшуюся зна-чительно позже; называет ветхозаветных пророков не иудеямии до-христианами; борется с возникшими много позже ересямии т. д. Однако ничего в историческом смысле ценного извлечь изэтого невозможно. В качестве комментариев к Посланиям апосто-

29

ла Павла и агитации за причастие, эти письма по сей день изуча-ются современными богословами, охотно рассматривающимираннюю церковную историю как временную проекцию в прошлоенынешнего состояния. Вопиющие анахронизмы заставляют ис-следователей сдвигать время написания текстов на 100—300 лет,но, если считать автором Игнатия Антиохийского, жившего в110 году н. э., то речь идет о явной и грубой подделке.

Я не ставлю вопрос, какой именно гуманист XVI века фальси-фицировал эти письма. Моя цель — показать на конкретном при-мере, как делается история. И, чтобы она хоть на миг обрела внаших глазах плоть и кровь, я приведу отрывок из работы извест-ного французского богослова Дриу (1873, с. 18).

Итак, в соответствии с его многократно высказанным пожела-нием, по прибытии в Рим Игнатия «тотчас же доставили в амфи-театр, где собрался уже весь город. Святой мученик услышал ры-чание приближающихся львов, но невозмутимость его и убежден-ность веры не были поколеблены. Напротив, лицо его и осанкаизлучали счастье и безмятежную радость. Смерть Игнатия былабыстрой: два льва бросились и тут же пожрали его. От тела оста-лись только самые большие кости, которые были с благоговениемсобраны верующими как бесценное сокровище».

Дальнейшая судьба останков, как, впрочем, и спорное утверж-дение о том, что святой хотел как можно скорее быть сожранным,меня не интересует. Ни в коей мере не желая осмеять церковнуюисториографию, я призываю осознать, что романы и «письма»преподносятся нам как факты, и, чтобы восстановить истинныйход событий, нужно тщательно анализировать все историческиесвидетельства, начиная с самых ранних.

Вся историография средневековья, а также наследие антич-ности прошли через руки монахов и богословов, и вышелушитьиз их писаний зерно истины невозможно без пристального и кри-тического рассмотрения древних источников, без внимательногоанализа этого процесса переписывания и издания древних книг.

Глава 3

ГУМАНИСТЫ

Не желая злоупотреблять терпением читателей, я не стану по-дробно разбирать все или большинство «античных» или «ранне-средневековых» текстов, созданных в позднее средневековье илив эпоху Возрождения. Думаю, на примере нескольких наиболееярких образцов можно будет рассмотреть жанры, в коих труди-лись фальсификаторы, придуманное ими время создания произ-ведений, а также способ распознавания фальшивок.

Сначала мы проанализируем историческую значимость твор-чества знаменитой поэтессы X века Розвиты фон Гандерсхайм,затем популярный античный роман — «Золотой осел» Апулея,который будет низвергнут с пьедестала вместе с авторитетнейшимотцом церкви, Блаженным Августином; затем — «историческийисточник» большого политического значения: «Германию» Та-цита и, наконец, книгу книг — Библию.

Немецкая монахиня Розвита фон Гандерсхайм

Розвита, от архаичного Хротсвит, годы жизни 935—973, мона-хиня женского монастыря в Гандерсхайме, вблизи Брауншвей-га,— считается первой немецкой поэтессой. Кстати, почему, соб-ственно, немецкой? Она писала на средневековой латыни. Нооставим ее славу немцам.

Все просмотренные мною литературные справочники и, вчастности, обстоятельная энциклопедия Вальтера Килли, дают онашей героине приблизительно одинаковые сведения: класси-ческой латыни Розвиту обучила ее аббатиса Герберг (940—1001),

31

и к 959 году первой немецкой поэтессой уже были созданы еенаиболее известные легенды и драмы. В текстах чувствуются сле-ды девичьих фантазий. Правда, тогда ей было 24 года, а ее на-ставнице и латинистке — от силы 19. Согласно энциклопедиям,из-под ее пера вышли «комические истории о мучениках». На-пример, история (рассказанная ей посетившим ее очевидцем изиспанской Кордовы) о десятилетнем мальчике по имени Пела-гий, который, будучи добрым христианином, не отдался калифуАбдуррахману III, предпочтя мученическую смерть. Фантазиинепорочных дев?

Или история о Калимахе, столь похотливом, что он совокуп-лялся даже с трупами (простите, именно так написано).

Есть у нее и классически зарифмованная поэма, где, на манерраннего доктора Фауста, заключается союз с дьяволом. Наряду с«Драмами гетер» из-под ее пера вышли «Авраам» и «Пафнутий»(читай: обрезанный и необрезанный). В последней речь идет отом, что Бог, видя непотребства, творящиеся в местном борделе,вынужден вмешаться и, посетив заведение в образе скромногомонаха, предотвратить надругательство над девственностью и на-ставить заблудших на путь истинный.

Венчает собрание сочинений драма «Откровение Иоанна» втридцати пяти гекзаметрах. К ней мы еще вернемся.

Можно было бы возразить, что вряд ли послушницы женскогомонастыря в небольшом городке Гандерсхайме так много време-ни проводили в борделе, что могли зарабатывать в нем на содер-жание всего монастыря, но не следует понимать все буквально.Пока Розвита подражала римлянину Теренцию, чьи безнравст-венные комедии вполне — как утверждается — должны были от-вечать вкусам тогдашних саксов, все находит свое объяснение.

Трижды в своих произведениях преисполненная истиннойскромности Розвита (подобно благочестивой Терезе Авильской вXI веке) приносит извинения за то, что, будучи женщиной, онане в силах писать так же хорошо, как писал бы мужчина. Хотя ив эпоху Розвиты женщины не пользовались равными с мужчина-ми правами в области публичных отношений, подобную прини-женность я считаю немыслимой для X века. А вот после чумы икостров, на которых сжигали ведьм, она звучит несколько болееестественно и в духе времени.

По мнению критиков, латынь Розвиты безупречна, что лиш-ний раз заставляет усомниться в дате создания ее произведений:они должны быть написаны много позже.

Воспевая славу своих покровителей, императоров Оттона I и II,Розвита создает героический эпос; им восхищаются в эпоху Ренес-санса и его изучают как исторический документ в наше время.Обилие информации и интересных подробностей о жизни импе-раторской семьи, содержащихся в эпосе, причем таких, которыене встречаются ни в одном другом документе, заставило ученых нетолько приписать Розвите аристократическое происхождение.Они ценят ее произведение как источник потрясающей истори-ческой ценности эпохи Оттонов (рис. 2; 3).

Только в наше время ее театральные по форме и жанру драмывпервые были поставлены на сцене; никаких упоминаний об ихпостановках в X веке мы не находим. Итак, средневековый театрразвивался без влияния Розвиты фон Гандерсхайм, хотя, по еесобственным свидетельствам, она была весьма популярным и чи-таемым автором.

Очевидно, ее очень быстро забыли.И вспомнили в 1493 году (или даже в 1502), когда высокоуче-

ный и много путешествовавший гуманист Конрад Цельтис (Пи-кель) обнаружил и представил ошеломленным современникам еерукописи. Образованное общество было очаровано неизвестнойпоэтессой: безупречной латынью, сюжетами и тематикой ее про-изведений, полностью отвечавших вкусам времени. Еще бы:непристойные истории, сочиненные монахиней! Вполне соот-ветствовала духу эпохи Возрождения и приверженность Розвитытрадициям античности. В общем, новооткрытая поэтесса, что на-зывается, пришлась ко двору.

Тексты сразу перевели на немецкий язык; отовсюду доноси-лись хвалебные отклики. То, что у Розвиты не было ни предшест-венников, ни учеников и последователей, и то, что ее творчествовыглядело бы чужеродным «в ту варварскую эпоху», не смущаловосторженных критиков: некоторые исторические и литератур-ные несоответствия они объясняли гениальностью юной монахи-ни и праздновали «открытие» первой немецкой поэтессы. Тотфакт, что в исторической перспективе такие прозрения абсолютноневозможны, никому в глаза не бросался.

2 Великий обман

Только в середине XIX века немецкий историк (и, кстати, вы-дающийся арабист) отважился разогнать туман, окружавший фи-гуру загадочной монахини. Иосиф Ашбах объяснил коллегам ис-тинную связь между Конрадом Цельтисом и Розвитой. Само на-звание его книги звучит как любовный роман: «Розвита и КонрадЦельтис». Цельтис — отец истории, Розвита — плод его вымысла.Скорее всего (как он намекает в предисловии к изданию стиховРозвиты), Цельтис «произвел на свет» первую немецкую поэтес-су, чтобы с помощью исторического примера помочь Нюрнберг-ской монахине Харите (своей возлюбленной) и всем женщинамтого времени освободиться от пут строгой морали христианскогообщества, подавлявшего женственность. Фальшивка, таким об-разом, получала достойное идейное оправдание, поэтому коллегиученого гуманиста, среди которых был и Пиркхаймер, отец Хари-ты, оценили и поддержали выдумку16.

Сейчас неясно, принимала ли участие в мистификации самаХарита, писавшая Цельтису об уважении и сестринской любви кнему. Во всяком случае, после первых ее гениальных текстов налатыни церковный клир запретил ей продолжение писательства.Возможно, ее перу принадлежит «Откровение Иоанна». Все про-чие творения Розвиты, скорее всего, суть плоды мужских фанта-зий, в первую очередь самого Цельтиса,— который под своимименем публиковал непристойные стихи, — Полликия или ещекого-нибудь из сообщества «рейнских братьев», идейным вдох-новителем которых и был Цельтис17.

Разоблачитель Ашбах, исходя только из содержания ее произ-ведений, распознал, что Розвита фон Гандерсхайм есть продуктсотворчества гуманистов XVI века, и четко обосновал это на 50 слишним страницах. Тем не менее с целью укоренить фальсифика-цию в истории «целый ряд образованных людей того времени со-мкнулся в фалангу, дабы своим авторитетом защитить юную мо-нахиню от возможного разоблачения». Тогда Ашбах обратил своевнимание на рукопись, хранящуюся в Мюнхене, и обнаружил вней множество несуразностей. Ашбах с горечью констатировал,что Цельтис, не питавший, видимо, уважения к старине, собствен-норучно делал в тексте ценнейшей древней рукописи, хранящейсякак сокровище в Мюнхене, исправления и дописывал целые абза-цы. Ни о каком уважении со стороны Цельтеса к аутентичной ру-

кописи X века не могло быть и речи. К сожалению, внешний видрукописи и текста не может служить достаточным основанием дляопределения подлинности, как Ашбах подчеркивает. Нужно учи-тывать, что фальсификаторы прилагали немало усилий, чтобыподдельное выглядело настоящим. Способы письма и материалыX века (пергамент, чернила и т.д.) нам неизвестны, и рукопись,служащая образцом аутентичности, вполне может оказаться под-делкой. Как, впрочем, и те еще не исследованные рукописи, кото-рые мы собираемся сравнить с образцом.

«Только внутренний анализ текста поможет отличить зерна отплевел,— пишет Ашбах в предисловии. — То есть, мало объявитьподделкой саму рукопись, нужно, внимательно присмотревшиськ содержанию написанного, определить, есть ли в нем анахро-низмы, противоречия и несоответствия духу времени. Не внеш-ний вид, но внутреннее содержание, языковые формы, лексика играмматика, — вот что в первую очередь подлежит критическомурассмотрению. Все остальное приложится самим собой, если вы-даваемая за подлинник рукопись будет рассмотрена в плане этихновых аспектов».

Изучив деятельность и взаимосвязи гуманистов того времени(их переписка напечатана в приложении ко второму изданию кри-тического анализа творчества Розвиты в качестве улики), Ашбахдоказал, что идея «воплощения» Розвиты родилась у Цельтисаоколо 1492 года, когда он начал собирать материалы и привлекатьколлег, друзей и единомышленников к сотворчеству. К 1501 годувеликолепная работа была завершена и «первая немецкая поэтес-са» представлена публике.

Не желая утруждать читателя полным перечнем убедительныхдоказательств подделки, которые Ашбах с поразительной тонко-стью проанализировал в своем труде, я остановлюсь лишь на од-ном: если бы пьесы Розвиты были подлинными, «то развитие дра-матического искусства в Германии началось бы на полтысячеле-тия раньше». Кстати, один из литературных критиков XIX века,Вакернагель, авторитетно замечает в 1848 году, что творчествоРозвиты никак не повлияло на ход развития немецкой или латин-ской средневековой литературы.

Ашбах находит, откуда заимствовано содержание комедии «Ав-раам»: из книги «Сказания предков», выпущенной в 1478 году на

2* 35

латыни в Нюрнберге и изданной в немецком переводе в Аугсбургев 1488 году. Автором книги был Розвайд (вот вам и разгадка именипоэтессы).

Легенда о Пелагии, поведанная якобы Розвите кордовскимхристианином-очевидцем, полна вопиющих нелепиц: так, мусуль-мане в ней молятся золотой статуе и т. д. Впрочем, достаточно упо-мянуть явное несоответствие духу времени содержащихся в легендегомосексуальных мотивов. Ашбах нашел и испанский оригиналэтой истории, который в более позднее время использовал священ-ник Флорес в своем собрании легенд о святых (Espana sagrada).

Источник еще одной легенды — сказание о докторе Фаусте,типичный продукт Ренессанса.

Образцами стиля и латинского языка Розвите служат Овидий,Теренций и Плавт — авторы, абсолютно неизвестные в Централь-ной Европе X века. Стихотворная форма и техника рифмовки так-же являются анахронизмом, не говоря уже о том, что блестящеезнание древнегреческого языка немыслимо для монахини тоговремени.

Ашбах не устает повторять базисную мысль о том, что тольколишь исследование и анализ самого текста, его характерных черти особенностей поможет отличить подлинник от фальшивки(с. 75). Ни манера написания, ни материал, ни авторитетные мне-ния специалистов не способны превратить подделку в оригинал.Никакие утверждения экспертов, убежденных в истинности до-кумента и всей силой своего авторитета отстаивающие эту пози-цию, не могут превратить подделку в оригинальный документ.

Однако, как Ашбах и предсказывал, предрассудки и извечнаячеловеческая боязнь нового одержали верх над истиной. Иссле-дователь умер, и труды его забыли. О нем нет сведений в литера-турных энциклопедиях, и ученые мужи отложили его книгу заненадобностью.

Хочу заметить, что Ашбах вовсе не был дилетантом или науч-ным аутсайдером,— напротив, в 1870 году (через два года послевыхода второго издания его разоблачительной книги) уважаемыйвенский профессор был возведен в рыцарское звание. Его науч-ные взгляды были в высшем смысле передовыми, а система до-казательств отличалась безупречной логикой. И все-таки ученыеколлеги оказались не готовы к восприятию его идей.

Я хотел бы привести еще одну цитату. По поводу стихов, про-славляющих императора Оттона I, как и о прочих «историческихисточниках», Ашбах пишет: «По характеру и стилю создание всехтрех стихотворений можно отнести только к эпохе начала расцве-та гуманизма в Германии: у них один и тот же характерный стиль,они многословны, и в них мало фактов. Так, хотя образцы длязаимствования и подражания искусно скрываются, очевидно, чтоПанегирик заимствован у Видукинда, Гюнтер Лигурийский — уОтто фон Фрайзингена, а эпос о Саксонской войне — у Ламбертафон Херсфельда. Таким образом, знатоки и ученые мужи оказа-лись введены в заблуждение».

К сожалению, Ашбах подверг обстоятельному критическомуанализу только одну фальшивку эпохи Возрождения. Продолжион свои изыскания, следующим в ряд разоблаченных автороввстали бы те же Видукинд Корвейский (заимствовавший стильу Саллюстия), Отто фон Фрайзинген (в 14 лет — послушник, в18 — аббат, а в 23 — епископ) и Ламберт фон Херсфельд (которо-го Ашбах в примечании только предположительно относит кфальсификации). Все три вышеназванных автора имеют перед«Розвитой» одно несомненное преимущество: к моменту «рожде-ния» первой немецкой поэтессы они уже были вымышлены и по-всеместно признаны. И то, что «Розвита», осторожно вводя вобиход новые сведения, никак не противоречила их «древним пи-саниям», явилось в свое время лишним доказательством их (и ее!)«подлинности».

Эротический осел Апулея

В наши дни знаменитого, но от этого не менее загадочногописателя Апулея мы знаем по его странной апологии De magia(О колдовстве). Казалось бы, в его изысканном шедевре «Золотойосел» должны проступать черты личности автора, но это не болеечем предположение. Согласно Британской энциклопедии, ла-тынь Апулея «необычна и нарочито архаизирована». Это — по-пытка укоренить в латыни язык греческих софистов. За образец,вероятно, был взят небольшой греческий текст, произведение не-коего Лукия из Патр, роман-пародия на типичный средневеко-

37

вый роман, которая возрастом никак не могла быть древнее объ-екта пародирования.

Сохранился единственный экземпляр рукописи (предположи-тельно XI века), восходящий к манускрипту, переписанному в395 году в Риме, исправленному в 397 году в Константинополеи возвращенному в Италию (Брунхёльцль, 1971, с. 116).

До сих пор шла фонетическая передача немецких имен. Тогданужно писать Брунхёльцль.

До ее обнаружения в 1480 году эта жемчужина мировой лите-ратуры была совершенно неизвестна. Интересно, что «Анналы» и«История» Тацита также дошли до нас в этой же рукописи, тожев одном-единственном экземпляре.

«Золотой осел» мог быть написан после завоевания Византиии изгнания из нее (1453 год) в Апулии (Южная Италия) некимгреческим беженцем. Апулей утверждает, что он грек, и латин-ский язык выучил самостоятельно. Он извиняется, таким обра-зом, за свое невольное словотворчество (испытанное средство об-мануть критически мыслящего читателя). У Элиана с его смеш-ными лошадьми наблюдается обратный случай: римлянин пишетна «чистейшем» греческом, который, на поверку, вовсе не такчист, а прост и архаизирован. Он, как и Апулей, ненавидит тира-нов, что типично для мировоззрения гуманистов (древнейшая ру-копись Элиана относится к XIII веку).

Итак, Апулей пишет на своеобразной латыни, занимается сло-вотворчеством, изобретает собственный языковой стиль и техни-ку письма, перерабатывает популярные народные сюжеты, широ-ко использует фольклорные элементы (не этнологические мо-менты, а именно фольклор, что является совершенно новымаспектом для литературы). На центральное место в произведениион ставит африканскую сказку: прием, совершенно незнакомыйантичности. Демоны предстают у него благосклонными к челове-ку существами; в общем и целом он предпринимает благороднуюпопытку спасти языческую античность, прежде всего, Платона.(Да, мы забыли про «Метаморфозы», которые сначала появилисьв Риме анонимно и позже были приписаны Апулею. Считается,что Боккаччо был знаком с их текстом и заимствовал из них не-которые сюжеты для своего «Декамерона» (если не наоборот)).Больше об этом гениальном человеке нам ничего не известно.

38

В 1480 году Николаус фон Виле перевел «Золотого осла» на не-мецкий. В 1783 году Август Роде выпустил замечательный немец-кий перевод романа, переизданный в 1923 году.

Мне представляется невероятным, чтобы «Золотой осел» по-явился ранее XV века. Даже Боккаччо, умерший якобы в 1375 го-ду за сто лет до «открытия» Апулея известным Поджо, не писалтак иронично, насмешливо и язвительно18. Острое жало сатирыАпулея направлено против ведьм и колдовского искусства, что к1450 году, к началу инквизиторских процессов, оказалось какнельзя более своевременным.

Некоторые герои обладают «говорящими» семантически зна-чимыми именами; иногда намеки бестактны (друг рассказчиканазван Сократом), иногда ханжеские и непристойные: кабатчицаМерое (жительница Южного Египта). Пестрый калейдоскоп ми-фологических персонажей также характерен для синкретическойманеры гуманистов. Местами действие напоминает восточнуюсказку с элементами не столь метафизическими, сколь сюрреа-листическими, что «осовременивает» роман.

Интересна реакция переводчиков на анахронизмы в тексте«Золотого осла». Если Роде еще говорит о тюрбане (VI, 8), то со-временный перевод Хаурта использует иносказательное выраже-ние «витая шапка». Примечательно, что из сцены, в которой ви-зантиец пытался представить причастие как древний институт икоторая заканчивается возгласом аминь (XI, 17), современныйпереводчик делает полную цветастых выражений, но лишеннуюсодержания сцену19. Вообще, последняя глава представляет собойколоритный, с отсылками к древним египетским обрядам и в со-ответствии с духом времени архаизированный, потрясающе на-писанный панегирик церкви. Сцена, разыгравшаяся на Марсо-вом поле в Риме, предвосхищает торжественную обрядовость ка-толической церкви, и могла быть написана только человекомэпохи гуманизма.

Блаженный Августин (якобы около 400 года), возможно, из-за апологии De magia (О колдовстве), считает Апулея колдуном.Таким образом, самого Августина можно рассматривать какплод фантазии одного из деятелей эпохи Гуманизма, так каккроме него (до 1480 года) никто нигде не упоминает о «Золотомосле».

39

Николай Кузанский

Николай Кузанский — величайший из немецких гуманистовпервого поколения, богослов, философ, математик и церковно-общественный деятель. В известном смысле он явился прототи-пом нордического гуманиста, чьи размышления (например, о мо-дели космоса) послужили путеводной звездой для Коперника, Га-лилея и Бруно. Однако эта часть наследия Николая Кузанскогооказалась наименее изученной современниками (и наименее вос-принятой широкой общественностью), так как прошло немаловремени, прежде чем его прозрачные математические идеи полу-чили дальнейшее развитие.

Его трактат «Опровержение Корана» — блестящая европей-ская апология, направленная против Востока. Этот памфлет от-личается благожелательным тоном, объяснимым тем, что теснаясвязь мусульманства с христианством заключалась в партнерствепри измышлении никогда не происходивших событий. Он напо-минает мне теологический анализ ислама иудаистскими и про-тестантскими учеными XIX века.

Заслуживает внимания его предложение об исправлении вре-мяисчисления (Reparatio kalendarii, 1436), сформулированное поч-ти за 150 лет до Грегорианской реформы. Свой вариант календаряон составил в канун Базельского собора, на котором пытался убе-дить курию в том, что мусульмане (на этот раз сии «язычники» вы-ступают в качестве жупела), воспользовавшись хорошо известнойим слабостью и неопределенностью познаний католической церк-ви в вопросах теоретической хронологии и конкретной датировкиисторических событий, попытаются оспорить ее право на духов-ную гегемонию. Упреждая возможные нападки, он предложил Па-пе реформировать календарь и пересмотреть в связи с этим исто-рическую хронологию. В частности, он предлагал, «перепрыгнув»в календаре через неделю, привести в относительное соответствиекалендарное и природное начало весны. Лишь поколение спустяРегиомонтанус использовал его идеи для серьезного теоретиче-ского обоснования календарной реформы20.

Можно допустить, что сын рыбака с реки Мозель (Хунке, 1983,с. 272, разоблачил этот факт биографии как вымысел) стал карди-налом и епископом Тироля: эпохе Возрождения известны приме-

40

ры головокружительных карьерных взлетов и приключений. Нонеужели Николай Кузанский действительно был автором огром-ного количества приписываемых ему работ? Споры о подлинно-сти его произведений сами по себе могут составить многотомнуюбиблиотеку. Итак, как и во многих других случаях, мы не можемответить: кто, что и когда написал. Вопрос остается открытым, и,возможно, это подтолкнет кого-нибудь из моих читателей к даль-нейшим исследованиям.

Заговор?

Об известнейшей фальсификации католической церкви, Дар-ственной грамоте Константина (Константиновом Дарении), намизвестно, что называется, из первых уст, а именно: от гуманистовЛоренцо Валла (секретаря Папы Римского), Энеа Сильвио Пик-коломини (впоследствии Папа Пий II) и Николая Кузанского.Ульрих фон Хуттен напечатал рукопись Валла в 1519 году. Грече-ский текст Дарственной грамоты был, очевидно, написан латини-стами в Риме. Речь идет о том, что в IV веке император Константинякобы признает главенство римской церкви, а Ватикан — ее соб-ственной территорией. По мнению гуманистов, текст был фальси-фицирован в VIII веке. Церковь не оспаривала их вывод, и в этомзаключался ее тонкий стратегический расчет. На самом деле, текстпоявился гораздо позже, незадолго до раскола 1056 года, и зафик-сировал отделение римской церкви от византийской (Иллиг, 1996,с. 142). Признание фальсификации VIII века не могло принестицеркви ощутимого вреда, ведь к эпохе Возрождения и церковноегосударство уже имелось, и главенство Рима среди других церквейЗападной Европы было общепризнанным и неоспоримым, затотаким образом как бы «по умолчанию» устанавливалось, что вVIII веке церковь уже существовала. Даже признание фальсифи-кации должно было свидетельствовать в пользу истинности офи-циальной исторической картины мира.

Как мы покажем ниже, именно это является характерным при-знаком рассмотренного метода.

Это вполне укладывается в рамки «теории грандиозного заго-вора», до сих пор во всех деталях неизученного, деловито конста-

тирует Нимитц (1991). Он рассматривает еще один пример фаль-сификации: в 33 томе «Исторических памятников Германии» Бай-ер приводит подборку писем, посвященных поездке Римского Па-пы из Франции в Ломбардию в 1132 году. Первое из писем дати-ровано, и эта дата должна придать историческую определенностьвсей подборке. Однако... Только на трех первых письмах из80 проставлена дата, следовательно, остальные 77 писем не пред-ставляют никакой исторической ценности: ведь что такое письмобез даты? Более того, проанализировав содержание писем, он за-мечает, что «до какого-то времени автором датируются уже проис-шедшие события, а после определенного момента — события, ко-торые еще только планируются или которые суть проекции иныхсобытий» (с. 52). Это позволяет предположить, что единый планфальсификации, охватывающей огромные временные рамки, былвыработан значительно позже этой эпохи и должен был привестик закреплению в выдуманном прошлом названного путешествияРимского Папы и прочих псевдоисторических событий.

В заключение Нимитц пишет: «Начало XV века ознамено-валось предпринятой объединенной к этому времени церковьюакцией по фальсификации и уничтожению исторических свиде-тельств. Таким образом, дошедшие до нас документы рассказы-вают фальшивую историю. Размах предприятия и децентрализа-ция светской власти не позволили его творцам создать стройнуюнепротиворечивую историческую картину западноевропейскогомира.

Многочисленные подделки и неоднократные исправления вподлинных документах понадобились для того, чтобы хотя бы внекоторой мере поддерживать непротиворечивость псевдоисто-рии. Все так называемые „проблемы подлинности историческихдокументов" были порождены неспособностью избавиться от не-соответствий и разночтений в этой широкомасштабно фальсифи-кационной операции. Большинство противоречий легко объяс-няется особой техникой фальсификации: неточность, неопреде-ленность и сознательная противоречивость исторических данныхдолжна сделать невозможным „проверку" истории, то есть поискисторической истины».

И далее: «В общем, оказывается, что в ходе акции фальсифи-цирования хронологические рамки были утеряны».

В той же статье Нимитц приводит собственный «схематическийнабросок средневековой истории»: «К началу описываемого перио-да Римского Папы не существовало, римско-католической вселен-ской церкви не было, как не было еще и папского Рима. Христианебыли организованы в региональные или национальные21 церкви;многие оставались язычниками либо христианскими вольнодумца-ми. Одновременно (или, возможно, чуть быстрее) с крепнущей го-сударственной или королевской властью стали возникать и соот-ветствующие церкви. Вместе с выработкой доктрин в различныхстранах внутри церквей стала выстраиваться священническаяиерархия». Еретические войны, Крестовые походы, борьба за ин-веституру,— все предстает перед нами в другом свете: гениальныйисторический эскиз, углубивший положения Каммайера, подвиг-нувший Иллига на книгу о Карле Великом (1996, с. 378) и предвос-хитивший многие высказанные здесь соображения.

Тацит и его Германия

В мае 1996 года я прочитал в Гамбурге доклад «Кто же все-такивыдумал германцев?». Мое сообщение вызвало неожиданно силь-ный интерес, но, к сожалению, именно те, кому следовало прислу-шаться к содержащимся в докладе фактам, приложили свои уси-лия совершенно в ином направлении. Еженедельник «Шпигель»(№ 44, от 28 октября 1996 г.) сделал эту тему темой номера и надвенадцати страницах разместил статью с новейшими исследова-ниями о «германцах — наших диких пращурах». Автор статьи, ни-мало не озаботясь вопросом о подлинности, времени возникнове-ния и целевой направленности латинских текстов, цитировал их вподтверждение сделанной в духе Тацита реконструкции археоло-гических находок. Ни словом не упоминались ни Гардуэн, ни Бал-дауф, ни Каммайер, ни дискуссия о подлинности источников.

Негодующие возгласы, донесшиеся из узкого круга критиковисториографии, позволили предположить, что мною были задетысамые святые чувства. Однако доклад, разоблачавший сочинениеТацита, задумывался вовсе не как провокация, но как повод кдальнейшим изысканиям. Особую оппозицию вызвало заглавиедоклада, понятое многими как причисление огулом всех герман-

цев к вымыслу, хотя я имел в виду всего лишь современную, пол-ную предрассудков и заблуждений историческую картину о гер-манцах.

В докладе (напечатанном в июне 1996 года) я, опираясь на ра-боты Балдауфа и Каммайера, попытался доказать, что «малые про-изведения» Тацита (от лат.— молчаливый) были фальсифициро-ваны по заданию Римского Папы Пия II между 1430 и 1470 годами.До 1420 года об этих текстах нигде нет ни малейших упоминаний.Николай Кузанский участвовал в переговорах по передаче рукопи-сей из Гессена в Рим (Пралде, с. 70 и далее). Отсутствие у него осо-бого интереса к текстам свидетельствует об их невысокой ценно-сти, более того, заставляет предположить, что Николай Кузанскийзнал об истинном происхождении «малых произведений» Тацита.

«Германия», работа римлянина Тацита, это «не теряющий вглазах поколений своей притягательной силы подарок доброй феинашего народа, положенный в колыбель новорожденной отечест-венной истории. Не каждой нации дано гордиться подобным со-кровищем»,— писал выдающийся филолог Эдуард Норден (Древ-няя история Германии, 1920, с. 5). Ту же мысль почти дословноповторяют и в наши дни (Фишер-Фабиан, 1975, с. 204).

Никогда, однако, не смолкали голоса ученых, считавших «Гер-манию» Тацита не подарком доброй феи, но пропагандистскойфальшивкой, созданной католическим монахом XV века по зада-нию курии. Она служила оружием Римского Папы в борьбе противнемецкого императора.

По сей день не устают доказывать (Фишер-Фабиан), что уже то-гда (с 98 года н. э.) «Германия» Тацита, долженствующая укрепитьпадающую мораль римлян примером добродетельных и благонрав-ных германцев, стала одним из наиболее читаемых произведений.Однако детальными исследованиями установлено, что «Тацита вдревности ценили невысоко и читали мало». И еще: «люди, воспи-танные на Цицероне и Тите Ливие, находили странным его язык, вотличие от образцов классической прозы, громоздкий и изобилую-щий трудными и темными местами» (Мауерсбергер, 1980, с. 17).

Цитата: «Корнелий Тацит — первый прозаик Троянского вре-мени; блистательный апогей и одновременно завершение рим-ской историографии». Итак, зачин, кульминация и финал в од-ном лице, да еще с собственным неповторимым стилем.

До начала акции «новообретения Тацита» (так называется ра-бота Пралле), исполнителем которой был Поджо, мы находимлишь одно упоминание о тексте «Германии», и принадлежит ономонаху именно того монастыря, где и были позже фальсифициро-ваны «малые произведения» Тацита: Рудольфу Фульдскому (Лето-писи, 2 часть, к году 852). Кроме того, в описании передачи в Виль-десхаузен праха святого Александра (закончена Меринхартом см.Пралле, с. 46) он приводит из «Германии» некоторые сведения осаксах. Использовал ли ученик славного Рабануса собственныйисточник, позже переработанный в «Тацита», либо и легенда о Ру-дольфе придумана в XV веке (как предполагает Каммайер), на мойвзгляд, не имеет значения. Заседали фальсификаторы в монастыреФульды или Герсфельда,— это пусть выясняют местные патриоты.Гессенцы все же выглядят у Тацита много лучше прочих герман-ских варваров: особо подчеркивается их независимость.

Подарок другой доброй феи, на этот раз истории английскогонарода, «Агрикола» Тацита, вызывает столько вопросов, что на-чинаешь сомневаться и в прославленном тесте (Агриколе), и в егозяте Таците как в исторических лицах. «Анналы» Тацита имеютпримерно ту же историю «обретения», что и «малые произведе-ния», так как Монте Кассино, где Боккаччо в 1370 году нашелединственную рукопись, был одним из центров фальсификатор-ской деятельности гуманистов и состоял в тесных сношениях сФульдой (Брунхёльцль, с. 111 и далее), с которой практиковалсвободный обмен продукцией. По небрежности поддельщики несговаривались о единообразии имен фальсифицируемых авторов;рядом с Гаем появился Публий Корнелий, а кто-то из гуманистовXV века приписал: Тацит. В печатном издании 1515 года «Анна-лы» были объединены с «Историей» (Брунхёльцль, с. 140).

Тщательно взвешенные тезисы уже упоминавшегося базель-ского приват-доцента Роберта Балдауфа (1902) основываются нанеобъятном материале и блестящем знании языков. Вот, вкратце,его реконструкция событий: энциклопедически образованныйсекретарь Папы Римского Поджо Браччолини (1380—1459) не-устанно ездил по Европе в поисках старинных рукописей, пыля-щихся в монастырских подвалах22. Набег на библиотеки Сент Гал-лена, Вайнгартена, Айнзидельна и Райхенау (во время Констанц-

45

ского Вселенского собора) принес ему особенно богатые трофеи.Следующие четыре года он провел в Англии, и тоже небезрезуль-татно (поэтому «Агрикола» появляется рядом с «Германией»). Не-коему монаху гессенского монастыря Герсфельд он вручил списокискомых книг — можно назвать это заказом, — где среди прочихстояла «Германия» Тацита. Спустя три года пергамент с тремякнигами Тацита («малыми произведениями», в отличие от «Анна-лов» и «Истории») был готов, и Николай Кузанский продал его вРим. На долгие годы «Произведения» исчезают из поля зрения ипоявляются в Риме лишь 1455 году. В то время существовало мно-жество охотников за редкими книгами, ревниво следившими другза другом. Ремесло поддельщика требовало осторожности и вы-держки. Затянувшаяся на десятилетия переписка, а также доку-менты, освещающие длительные переговоры между Ватиканом инемецким монастырем, опубликованы Пралле.

Бесценный свиток снова исчезает в 1460 году. К счастью, сдела-ны три копии, но и они разделяют судьбу «оригинала». Существуютсписки и с этих копий, уже совершенно не совпадающие друг с дру-гом; трудно даже выявить их взаимосвязь (излюбленная головолом-ка исследователей рукописей). Итак, работа сделана: за счет много-численных (якобы) переписываний с разночтениями и ошибкамислед стирается, а древняя старина вкупе с длительной традициейполучает статус истины. Изданный в Венеции в 1470-м текст «Гер-мании» до 1902-го остается для ученых (как и для Балдауфа) осно-вой для всех дискуссий на данную тему истории.

Но на этом история внедрения текста не заканчивается.В 1473 году «Германию» напечатали в Нюрнберге; но это второеиздание никто не заметил. Утверждается, что комментарий к из-данию подготовил Энеа Сильвио де Пикколомини, будучи ужетолько что севшим на римский престол Папой Пием II (1458).Долгожданный успех пришел к «Германии» лишь после изданиякниги в Лейпциге в 1496 году, спустя 32 года после смерти папы.Эльзасец Вимпфелинг, проповедуя у себя на родине националь-ную самобытность немцев, использовал это издание начиная с1501 года (или с 1505). С той же целью некий баденец и еще одинэльзасец снова напечатали текст в 1518 и 1519 годах. Первый не-мецкий комментарий (Ульрих фон Хуттен, 1502) сделан, на манердревних греков, в форме патетического разговора мертвых, где

46

легендарный герой Арминиус, выступая против Рима, произно-сит новый лозунг: «Свобода» (Freiheit).

Казалось бы, удар Рима не достиг цели.Но это только на первый взгляд. Удар сделал свое дело, причем

именно так, как это было задумано в Риме. Со временем «герман-цы» поддались очарованию Тацита, все больше и больше отожде-ствляя себя с этим вымыслом (как это демонстрирует приведен-ная выше цитата о подарке доброй феи).

О цели фальсификации можно высказать несколько сообра-жений.

Земля тунгров, якобы ставшая зародышевой клеткой германцев,лежит к западу от Рейна. Таким образом, цель церковных фальси-фикаторов становится очевидной: прежде тунгры принадлежали кгерманцам (Тацит, гл. 2); ныне они (кельтские) тунгры (так как жи-вут по эту сторону Рейна). Никто не говорит, что к западу от Рейнане было германских племен, но Пий II придает особое значение то-му, что Рейн должен служить германцам западной границей.

В связи с этим становится бессмысленным спор о выборе меж-ду Маасом и Рейном. Речь идет об историографическом создании«германского» пространства и народа в границах от Рейна до Дона.В противном случае — этого и опасались клерикалы,— германцымогли бы претендовать на пространство от Атлантики до Праги,куда входит и французская земля, колыбель и надежнейший бас-тион католической церкви.

Сопротивление Великой Германии против Рима, лейтмотивсочинения Тацита, имело и экологические основания. Римскиеукрепления (т. н. лимес) на северо-востоке проходили по грани-це земель, где традиционно занимались виноградарством; даль-ше начинались непроходимые леса. Делать из этого вывод, чтолюди за «латинским занавесом» могли бы образовать этническоеединство, значит, принимать желаемое за действительное. Под-черкивание своеобразия некоторых германских народов, послу-живших образцом для «Германии», отсылает нас в позднее сре-дневековье и указывает на политическую пропаганду курии. Вре-мя от времени по древнеримскому лимесу проходила границамежду Реформацией и римской церковью. Можно было думатьо территориальных договорах с отдельными народами на основеописаний в «Германии» Тацита.

Уже упоминавшийся ученый Мауэрсбергер, к сожалению, да-же не подозревал о том, насколько близко он подошел к истине,считая ключом к сочинению Тацита следующий пассаж: «Да пре-будет, молю я богов, и еще больше окрепнет среди народов Гер-мании если не расположение к нам, то, по крайней мере, нена-висть к своим соотечественникам, ибо, когда империи угрожаютнеотвратимые бедствия, самое большее, чем может порадоватьнас судьба,— это распри между врагами».

Короче говоря, Италии выгодны распри между германцами.

У противников «теории фальсификации» существуют много-численные контраргументы. Например, прическа свебов (подо-бранные наверх и стянутые узлом волосы), нашедшая подтверж-дение в археологических находках. Но римлянин XV века вполнемог видеть высеченные в камне изображения свебов с их харак-терной прической.

Сторонники подлинности Тацита напоминают о вале ангрива-риев, вновь открытом в начале XX века. Однако трудно спрятатьземляную насыпь, обнесенную частоколом, высотой в несколькометров и шириной в 10 метров. То же относится и к форме лодок,и к повозке Нерты, и к железным копьям, подробному описаниюкоторых Тацитом дивятся современные археологи: гессенский мо-нах XV века вполне мог видеть все это собственными глазами.

Фишер-Фабиан совершенно верно отмечает (с. 217), что книга«переполнена этнографическими мотивами разных народов, ко-торые последние заимствовали у соседей», и «составлена из мусо-ра, содержащегося в античных исторических описаниях», но он непонял, что эти наблюдения только подтверждают процесс поздне-го выдумывания «античной истории» и раскрывают механизм со-здания апокрифов на основе переписывания других уже введен-ных в оборот апокрифов.

И еще: Тацит излишне обстоятельно описывает некий напи-ток, оказывающийся на поверку обыкновенным пивом. Неужелигессенский монах думал, что в античном Риме не знали пива? Оночень ошибался.

Учитывая многочисленные противоречия в тексте (дикие вар-вары, живущие в городах и имеющие письменность) и сведения,не подтвержденные археологическими изысканиями (огромные

стальные мечи гирканцев), содержание «Германии» можно счи-тать чистой воды фальсификацией.

В том же году, когда Балдауф выдвинул свои обвинения и ров-ным счетом к 400-летию первого немецкого комментария, в замкеАскона, где скончался Папа Пий II, было найдено восемь перга-ментных листов IX века, содержащих якобы копию работ Тацита.Но они так же мало доказывают, как и обнаруженная одновремен-но глиняная табличка со словами «CIS RHENUM» (по эту сторонуРейна), долженствующая вроде бы подтвердить одно спорное вы-ражение из «Германии», но тут же разоблаченная как подделка(Кёстерманн, 1970).

«Германия» не перестает удивлять филологов: помимо множе-ства выражений, чуждых классической латыни, текст пестрит сло-воформами, мягко говоря, напоминающими итальянский язык.В течение четырехсот лет не утихают ученые споры вокруг некото-рых слов, например, «Decumates agri», которые еще в 1536 годуАндреас Альтхамер счел абсолютно невозможными, и разбору ко-торых Эдуард Норден(1934) посвятил более пятидесяти страниц,так и не догадавшись, что это вовсе не латынь, а галло-римскоеслово.

Каммайер уделил проблеме небольшую статью, озаглавленную«Фальсификация „Германии" Тацита» (1935, IV, 3); очевидно, онне был знаком с исследованиями Балдауфа и считал, что фальси-фицирована лишь часть работы Тацита. Каммайер заметил, чтоработам древнеримских историков о германцах (например, Пли-ния и Тита Ливия), недостает текстов, которые в искаженном видевдруг всплывают у Тацита. За противоречивыми сведениями лже-Тацита скрывается попытка фальсификатора избежать разобла-чения (эта техника использовалась и при составлении СвятогоПисания). Так, имя германского бога Туистона — единственное,представляющее интерес,— записано в копиях пятью различнымиспособами. Что касается стиля,— пишет Каммайер,— то он уди-вительно, вплоть до выбора слов, напоминает Саллюстия.

Глава 4

В МАСТЕРСКОЙ

В этой главе я расскажу о сообществе фальсификаторов, сгруп-пировавшемся вокруг известного аббата Тритхайма (Тритемиус) иКонрада Цельтиса. Начав свою деятельность в 1491 году, они созда-ли множество «исторических» работ, большинство которых (на-пример, «Гунибальд» и «Бероз») было разоблачено еще современ-никами; кроме того, Легенду о Святом Александре, долженствовав-шую подтвердить подлинность лже-Тацита, и стихи императораФридриха I. Однако единственное «подтверждение» подлинности«Германии», содержащее немногие страницы с 2-3 цитатами изТацита, оказалось малоубедительным.

Тритемиус, в миру — Иоганн Гейденберг (1462-1516),— аббатмонастыря в Вюрцбурге, всячески поощрял научные изыскания,однако его исторические работы «суть сказки и фальсификация,не выдерживающая никакой критики» (энциклопедия Майера).Это еще вежливо сказано. Его же, кстати, посетило ставшее зна-менитым видение о конце света.

Цельтис — уже знакомый нам гуманист и поэт-латинистКонрад Пикель (1459-1508), пользовавшийся благорасположе-нием императора23 и имевший огромное влияние на современ-ников, в основном через созданное им интеллектуальное «Брат-ство». С юных лет Цельтис неустанно путешествовал по Европе,от Вюрцбурга до Рима, и от Кракова и Данцига до Майнца. Еголатынь считалась образцовой для эпохи Возрождения, однакосуществовал ли в действительности настолько чистый язык, этобольшой вопрос. Скорее всего, Цельтисом были написаны мно-гие «классические» стихи и оды, хотя строго доказать это не-легко в каждом отдельном случае. В частности потому, что мно-

50

гие такие стихотворения он из тщеславия издавал под своимименем.

Его многочисленные издания классических текстов подверг-лись впоследствии серьезной переработке и «улучшению», ибо,несмотря на всю ученость и гениальность, он в ту эпоху был пио-нером, указавшим путь, но еще не достигшим цели. Карта дорогРимской империи, переданная им историку Конраду Пейтинге-ру (24), показалась настолько необычной, что лишь спустя два сто-летия (в 1714 году) она была признана и напечатана как копиякарты III века, созданная якобы в 1265 году монахом из эльзас-ского города Кольмара. Сейчас она выставляется под названием«Таблица Пейтингера», например, в рамках большой выставки1977 года, посвященной франкам (рис. 11).

Вот что пишет Хунгер (1961, с. 452): «В 1497 году, находясь вВене, Конрад Цельтис предпринял создание фальшивой герма-нофильской историографии,— стряпни, состоящей из достовер-ных сведений вперемежку с плодами буйной фантазии и заблуж-дений. Его ученик Авентинус основывался на этой работе в своих„Баварских хрониках"». Кстати, именно эта последняя определи-ла нашу сегодняшнюю картину славянского мира.

Сведения, слишком явно отдававшие грубой подделкой, впо-следствии вымарывались; в целом же, такого рода «документы»часто служили основой для цитирования и для наших историче-ских представлений. «Плач Мертвых» Ульриха фон Хуттена, осно-ванный на сфабрикованном Таците, сам сделался историей, откоторой так трудно освободить наше сознание.

Конрад Пейтингер заслуживает отдельного разговора. Этот доб-ропорядочный бытописатель из Аугсбурга стал одним из первых со-бирателей римских древностей: скульптур, монет, рукописей. Ин-тересными описаниями находок он делился с современниками.Примечания Пейтингера к медицинскому трактату о целебной си-ле растений (якобы Апулея) свидетельствуют о его обширных по-знаниях.

В его коллекции находилась «Хроника» Отто фон Фрайзингена(с многочисленными пометками самого Пейтингера), «Деяния»императора Фридриха I, «найденные» Цельтесом в 1507 году в мо-настыре Эбрах и опубликованные под именем Гюнтера Лигурий-ского, а также «Хроника» Эберхарда Регенсбургского. Все эти вы-

51

мышленные тексты ни коим образом не могут считаться истинны-ми, однако они настолько укоренились в наших историческихпредставлениях, что они просто обязаны быть подлинными. Нопродолжим беглое перечисление копий раритетов из его коллек-ции: «Истории готов» Прокопия и Йорданда, «История лангобар-дов» Варнефрида и Павла Диакона, «Хроники» Григория Турскогои Регино фон Прюма, а также множество текстов о саксах и нор-маннах. Такого количества подозрительных документов вполнехватит, чтобы опорочить доброе имя их владельца и публикатора.Один из потомков Пейтингера завещал все его сокровища, вклю-чая знаменитое многотысячное собрание монет, иезуитам, однакобольшинства рукописей к тому времени в коллекции уже не было.Цельтис якобы перевез их в Вену.

Интересна также карта Германии Николая Кузанского, издан-ная Пейтингером, и греческая рукопись «Иероглифика Горапол-лона» (даже само название звучит заманчиво), которую он пере-дал в 1515 году некоему итальянцу для публикации оной.

Одного из близких друзей Пейтингера (и предположительноавтора большого числа «древних» рукописей) звали Иоганн Коле-рус. С другим фальсификатором из аугсбургского кружка, ужеупоминавшимся выше Тритемиусом, Пейтингер рассорился из-затого, что его «плагиаты» были слишком очевидны и с легкостьюразоблачались как фальшивки. Однако это были «плагиаты наобо-рот»: гуманисты не крали у античных писателей, приписывали темсобственные произведения (25). Результатом раздражавших Пейтин-гера разоблачений было то обстоятельство, что «находка» Цельтесаи его собственные не принимались всерьез.

Заглянув в мастерскую поддельщиков, я познакомился со мно-гими трюками и хитростями этого ремесла. О некоторых приемахмне хотелось бы упомянуть.

Считается, что часто цитируемая «Свида» (правильнее — «Су-да»),— греческий лексикон, содержащий множество литературно-исторических статей,— был составлен около 970 года. Официаль-ная наука утверждает, что многие сведения по истории литературысохранились только в этом источнике, но не отрицает, что «в оби-лие сведений», подобранных «поспешно, без должного анализа икритики», вкрались «многочисленные ошибки и заблуждения».«Лексикон Суды» послужил первым инструментом придумывания

и введения в обиход поддельных античных и средневековых текс-тов. Вопрос, когда же были созданы тексты самой «Суды», остает-ся открытым. Так как в более позднее время «Лексикон Суды»считался «подлинной» энциклопедией классической греческойлитературы; то историческим документом классической древно-сти он остается и по сей день. При этом вовсе не обязательно, что«Лексикон» был составлен в X веке при Константине26: он могбыть продан беженцами из Византии после 1453 года.

Данте знал очень немногих античных латинских писателей; изпоэтов ему были известны лишь Вергилий, Овидий, Лукиан и Го-раций. Имя Гомера он знал, но с творчеством знаком не был. Не-кий грек Пилат из Салоников (умер в 1366 году в Калабрии) впер-вые ввел оное в оборот, когда продал в Италии латинский переводИлиады и части Одиссеи. Боккаччо пользовался ими, хотя с сего-дняшней точки зрения переводы эти выглядят убогой халтурой.

Во всяком случае, до начала XV века собственно греческихтекстов в Европе не знали; с содержанием некоторых из них зна-комились в переложении с арабского на древнееврейский и ла-тынь. При этом тексты подвергались существенной переработке,сокращались, редактировались, обогащались вставками. Напри-мер, фундаментальный труд по фармакологии греческого врачаДиоскорида, пройдя целых три ступени перевода, изменился донеузнаваемости. С творчеством Платона дело обстояло не лучше.

За поколение до «утраты» Византии в результате османского за-воевания (1453) в Европе возник интерес к подлинным греческимкнигам. Многие сотни оригинальных рукописей (и копий) былипривезены в Италию. Косимо де Медичи вложил немалую частьогромного фамильного состояния в создание библиотеки класси-ческих произведений, которые он, в основном, покупал у бежен-цев. В 1440 году во Флоренции он открыл школу неоплатониче-ской философии, где учителями были знаменитые Марсилио Фи-чино и Виссарион. Так началось освоение Платона и платониковЗападом. Виссарион, архиепископ Никейский, перешедший в ка-толичество и достигший в Италии высших церковных чинов, вла-дел самым большим собранием греческих рукописей, многие изкоторых он самолично перевел на латынь. Поэтому в его коллек-ции трудно отличить «новоделы» от оригинала из Византии или,быть может, из античности. Понятия авторства и авторских прав

в ту эпоху еще не существовало, тем более когда речь шла об идее,философии и теологии. Собственные мысли, вложенные в устаантичных героев и подкрепленные авторитетом древности, приоб-ретали, по мнению гуманистов, больший вес27.

Фичино, например, переводивший, в числе прочих, Платона,Плотина и Ямвлиха, ревностно пытался соединить эллинский духс христианством. Творчество Лукиана из Сармосаты (28), впервыеизданного в 1496 году во Флоренции, изрядно «христианизирова-но». Издали его по одной из 80 сохранившихся копий, «не все изкоторых достоверны». Кстати, в такой ситуации практически не-возможно ознакомиться с источником.

Как развалины античных городов служили потомкам эрзац-каменоломней, так и сохранившиеся тексты и фрагменты, нахо-дившиеся в обращении, представлялись в ту эпоху неисчерпае-мым кладезем философских идей и теологических аргументов.Вопрос, насколько тот или иной текст достоверен, кто его нашелили сфабриковал, мало кого занимал. По представлениям людейпозднего средневековья — и это проявилось в ходе творческогосоздания истории Каролингов — время и пространство в исто-риографии не имели большого значения. Рабанус в «Хроноло-гии» выдвинул собственную концепцию (Лозовски, 1996). Одна-ко накопление знаний и освоение изрядной части возникшегоантичного наследия привело к тому, что угол обзора увеличился,стал достовернее, «подлиннее» и... неузнаваемым.

После возникновения папства в Авиньоне и его переселения вконце XIV века в Рим в Италии началось возрождение интереса кантичности. Основоположником гуманизма считается Петрарка,хотя понятие это возникло столетие спустя, и в наш обиход введе-но было задним числом Винкельманом в 1765 году (Хунгер, с. 525).Кроме Цицерона, Сенеки и других классиков Петрарка знакомвроде бы и с трудами одного из ранних «отцов церкви» Августина.К сожалению, почти все рукописи, которыми он пользовался,включая собственные копии, безвозвратно утеряны, поэтому до-казать или опровергнуть его знакомство с Августином не представ-ляется возможным 29.

Вообще, история с вечно теряющимися книгами, «считавши-мися у гуманистов за большую ценность, чем реликвии» (Хунгер,с. 547), не находит логического объяснения. Сохранилось большое

количество писем ранних гуманистов (почему же не книг?!). Пет-рарка, например, якобы четырнадцатью веками отделенный отсвоих любимых поэтов, пишет о них, как о современниках, вместес ними переживает их трудности, страдает и радуется. Даже Ма-киавелли в 1513 году высказывается в том же духе: «Без всякогочувства робости разговариваю я с ними; осведомляюсь у них обоснованиях тех или иных поступков, и они отвечают мне, ибо онилюди» (Хунгер, с. 539). И Петрарка и Макиавелли решительносходятся в одном весьма характеристическом аспекте: в эмоцио-нальной близости античному прошлому. Вплоть до формы выра-жения и правописания существует сильнейшее сходство. И неудивительно. Ведь речь идет о возрождении.

Такое «активное приятие» древности возможно лишь в томслучае, если твое мироощущение полностью сливается с таковымантичности, что при (утверждаемом теорией) отстоянии эпох вполторы тысячи лет кажется мне немыслимым. А от любовногоподражания до новодела — тонкого воссоздания «древнего ан-тичного» текста — всего один шаг.

«Возрождение» (Ренессанс) по-разному проявлялось в разныхобластях культуры. Наряду с сознательной фальсификацией шлокропотливое восстановление из фрагментов и спасение памятни-ков прошлого, фиксация и сохранение в письменном виде сведе-ний, передававшихся в устной традиции. Именно по языческомусодержанию часто можно судить об относительной подлинностипроизведения. В ту эпоху язычество было основательно забыто, исохранением языческих памятников трудно было бы снискать се-бе славу. Средневековые тексты зачастую подвергались перера-ботке. В ранних изданиях собрания басен Ромулуса, составлен-ном якобы в 350-500 годы (на самом деле, предположительно вXI веке), еще были боги, храмы и жертвы.

Высший расцвет

Плодотворная мастерская подделыциков в монастыре МонтеКассино «явила» миру многие важные тексты. «В 1407 году Брунии Поджо устремили взоры на архивы монастыря в Монте Касси-но, где еще Боккаччо собрал в свое время богатый урожай. Ис-

55

тинный успех их предприятия оценить невозможно; результатыего — скорее всего намеренно — скрывались... При этом Поджоподвизался и как копиист. Переписывая рукописи, он одновре-менно оттачивал собственный стиль» (Хунгер, с. 544).

Немалое число классических произведений было создано ив Германии. Не случайно «Реформистский» собор состоялсяименно в немецком городе Констанц (1414—1418), вокруг кото-рого находились монастыри с богатейшими архивами». «В свитеПапы Иоанна XIII на север в качестве секретарей и писцов курииприбыли многие гуманисты, среди них Бруни и Поджо» (Хунгер,с. 540). За длительную поездку через Германию, Францию до Анг-лии, где он задержался до 1423 года, Поджо собрал огромное ко-личество рукописей, частично заказанных им заранее. Приобре-тения он тут же копировал, никому не позволяя взглянуть на ори-гиналы.

Базельский собор (1432—1440) оказался не менее плодонос-ным. Здесь отличился Джованни Ариспа, «спасший» многие гре-ческие рукописи из Византии. Николай Кузанский «открыл»16 комедий Плавта, 12 из которых были совершенно неизвестны.Шла работа и в Венгрии: король Матиас Корвин собрал целуюбиблиотеку рукописей. Франческо Сассетти вернулся из Фран-ции с багажом из 67 томов произведений древнеримских писате-лей, в основном, «подтверждающих» уже известные или, по мень-шей мере, предсказанные и ожидаемые тексты.

Вот лишь несколько примеров акции, охватившей почти всюЕвропу. К 1437 году Сикко Полентон подготовил первую Исто-рию латинской литературы в 18 томах. «Латинская литература отАнтичности до Петрарки видится ему единым целым» (Хунгер,с. 545). В Боббио, также славившемся производством фальши-вок, обнаружили тексты неизвестных латинских грамматистов истихотворцев и, между прочими, Теренция, которого и напечата-ли в 1497 году в Майланде; «рукопись, разумеется, безвозвратноутеряна: доказательство того, что гуманисты обращались со сво-ими приобретениями вовсе не так бережно, как можно было бысудить по восторгу, с каким они описывали находки друзьям»(Хунгер, с. 546). Не говоря уже о том, что «реликвии» стоили бас-нословных денег, которые почти всегда готовы были выложитькнязья-меценаты либо курия.

Фальсификатор на папском престоле

В этой главе мы мысленно окинем взглядом деятельность мно-гократно упоминавшегося Пикколомини (с 1458 года — ПапыПия II), типичного представителя эпохи Ренессанса, «фальсифи-цировал даже свою собственную жизнь, пытаясь добиться, чтобыона могла служить примером для потомков» (как заявил ПаульЦ. Мартин (31) 23.5.1998 в своем выступлении на конференции в Ле-онберге). Возможно, чтобы добиться своего избрания РимскимПапой, Пикколомини пришлось подделать даже персональныеданные. Эти документы до сих пор хранятся в «Codex Reginensis» вВатикане. День его рождения (24.8.1405) считался исключительнонеблагоприятным: Сатурн был в оппозиции к Солнцу, Луне и Ве-нере; Марс — в оппозиции к Меркурию — зловещее сочетание.Мало того, 24 августа простых смертных классического Рима охва-тывал страх и ужас: именно в этот день,— так писал Цицерон,—духи имели обыкновение подниматься из преисподней.

Итак, Пикколомини изменил день своего рождения, выбрав, всоответствии с гороскопом, исключительно благоприятный день,18 октября 1405 г.: при восходе солнца в 6.49 наблюдались дваклассических счастливых сочетания: в парах Венера—Юпитер иСолнце—Сатурн небесные тела находились под углом в 60° другк другу, к тому же Меркурий в астрономическом соединении с Ве-нерой. Лучше не бывает.

А вот с местом рождения, которым ему хотелось сделать Веч-ный город, обмануть было труднее: он родился в местечке Кор-синьяно в Тоскане. Удалось только выкопать легенду о том, чтобыл в войске Суллы некий офицер Корсиний, в честь которогоякобы и названа деревня. Что еще оставалось Пию, кроме какзастроить деревню роскошными домами, объявить городом и уч-редить в нем епископскую кафедру? Город стал называться Пьен-са (от pius — набожный, благочестивый). В наши дни в Пьенсусъезжаются многочисленные туристы полюбоваться на соборы,епископские дворцы и, прежде всего, на Палаццо Пикколомини,увековечивший фамилию его семьи и выстроенный по его собст-венному проекту.

В миру он звался Энеа Сильвио, и свое будущее папское имянашел у Вергилия (Энеида, I, 378): Sum pius Aeneas (Я Эней, бла-

57

гочестивый). Разумеется, он придумал себе герб и разместил нанем соответствующий этому выражению девиз, который долженбыл предвещать трон Папы Римского его близкому родственнику(его племянник, Пий III, управлял Вселенской церковью 26 дней).Предшественника же своего, Пия I (142-157, святого и мучени-ка), он выдумал; его письма признаны даже католическими бого-словами фальсификацией. Пикколомини считал себя девятым посчету Папой Римским; вообще, цифру девять он называл святой ипридавал ей большое значение. Она часто повторяется в его уди-вительной автобиографии, оконченной как раз к новому, 1464 го-ду. Стилем и размахом она напоминает «Галльскую войну» Цезаря.Начинается его жизнеописание с истории благородного семействаПикколомини, исконных римских жителей, переехавших, по не-счастью, в Тоскану. Буркхардт на это замечает: «Будем надеяться,что у него не возникало при этом неблагочестивое желание бытьодним из Юлиев».

Однако полная треволнений жизнь Пия II и не нуждалась в при-украшивании. В 26 лет он участвовал в Базельском соборе; затембыл личным секретарем императора Фридриха III, из рук которогопринял корону Первого поэта. При его посредстве император встална сторону Папы Римского Николая V в борьбе с Базельским собо-ром; за эту услугу Пикколомини был пожалован епископской ка-федрой в Триесте. В числе его достижений и решение Венскогоконкордата объявить постановления Базельского собора недейст-вительными и отобрать у немецкой церкви с трудом достигнутыесвободы. Десять лет спустя он сам стал Папой Римским.

Энеа Сильвио Пикколомини был крещен в сохранившейся донаших дней купели небольшой деревенской церквушки, так назы-ваемой пьеве, стоявшей поодаль от селения, за сегодняшними го-родскими стенами Пьенцы. Над входом там изображено змееногоечудовище, сопровождаемое с обеих сторон ужасными пресмыкаю-щимися. В нише одного из окон стоит языческого вида «Богома-терь»; стены и колонны расписаны змеями и древними язычески-ми символами. Единственное, что напоминает о христианстве,—это написанная на боковой двери сцена поклонения волхвов.

На самом деле, вокруг Тосканы стоят сотни простых, изукра-шенных на языческий лад пьев, совсем непохожих на церкви.Они действительно своей простой строительной конструкцией и

своими украшениями больше напоминают языческие храмы или,по крайней мере, заставляют вспомнить гностиков или ариан.Удивительно, что столь могущественный церковный деятель, ед-ва не затеявший (при поддержке албанского героя Скандербега)последний крестовый поход против турков, появился на свет встоль явно нехристианском окружении. Зато становится ясно,насколько важна для него была акция фальсификации: деревен-ский мальчик, крестившийся в крошечной языческой церкви, до-стигает высшего чина в церковной иерархии и перекраивает всюмировую историю. Творческое переиначивание всемирной исто-рии помогло ему забыть крошечную пьеву его детства.

Совершенно не по-христиански выглядят и большие храмыТосканы, например, в Сан-Кирико, где о католицизме напоми-нают лишь отдельные современные вкрапления. Изображенныетам сказочные чудовища принадлежат совсем другому миру,ставшему нам, благодаря многовековой идеологической обработ-ке, непонятным и чуждым. Смешными кажутся любые новомод-ные попытки истолкования сюжетов: они только подчеркиваютнаше непонимание древнего призрачного духовного мира. Ино-гда создается впечатление, что в лучшем случае об отдельных этихсуществах может идти речь в «Откровении Иоанна», но и этамысль притянута за уши.

Зато античные произведения искусства, например римскиегеммы, настолько соответствуют этому языческому духу и стилю,а художественные формы этих двух эпох настолько близки друг кдругу, что кажется, будто римскую античность и католическоехристианство XV века разделяют всего несколько поколений32.

Марк Аврелий, христианский император

«Государевы зерцала» писались правителями в назидание по-томству, главным образом, сыновьям-наследникам. Известней-ший образчик эпохи Ренессанса был создан Петраркой. При дво-рах Византии и Персии они были известны уже в X-XI веках иимели целью не только педагогическое, воспитательное воздей-ствие на наследников трона, но и создание своеобразного нрав-ственного мерила для благородных и образованных людей. Идеа-

лизирующие и в то же время несущие отпечаток эпохи, «госуда-ревы зерцала», указывая на пример героических и благонравныхпредков, должны были воодушевлять потомство сильнее, нежелиуказующий перст отца, пусть даже папа и восседает на княжескомпрестоле. Ничто человеческое не чуждо живым; лишь мертвымдано носить сияющий венец непорочности.

Самое знаменитое «зерцало» в мировой литературе как раз и яв-ляется обращением к прошлому: это «Reloj de principes» (Часы госу-даревы) преподобного Антонио де Гевара, созданное им между1518 и 1524 годами для могущественнейшего из людей, императораКарла V, в чьей империи никогда не заходило солнце. Это «вели-чайший литературно-исторический вымысел», своего рода роман-аллегория с множеством подробностей из жизни самого императо-ра. Он был тотчас же переведен на все европейские языки, и тиражего многократно превысил тиражи всех выпущенных к тому време-ни книг. «Часы государевы» называют «бестселлером Ренессанса».

Антонио де Гевара (1480—1545) двенадцатилетним мальчикомбыл принят ко двору католических королей (Изабеллы и Ферди-нанда Кастильского). В тот же год пал последний мусульманскийбастион в Испании, и корабли Колумба пристали к берегам Аме-рики. Еще через двенадцать лет Антонио де Гевара стал францис-канским монахом. В 1521 году Карл V призвал его ко двору в каче-стве проповедника; с 1527 года он занимает должность официаль-ного летописца. Карл, до щепетильности честный и набожный,ценит его как одухотворенного человека глубокого ума и остроум-ного собеседника. Антонио де Гевара сопровождает императора вовсех поездках по Европе и даже принимает участие в экспедиции вТунис (1535). В течение восемнадцати лет он летописец, советник,дипломат; инквизитор и миротворец; проповедник, собственно-ручно крестивший в Андалусии 27 000 магометан; основатель ти-пографии; благотворитель, строящий больницы и школы. Но,прежде всего, он — талантливый писатель, придавший роману егосовременную форму. В 1538 году, спустя десятилетие после выходав свет «Часов государевых», он оставляет придворную службу.

Гевара, один из самых знаменитых людей своего времени, по-мимо прочего возглавлявший одно за другим два епископства,служил образцом для гуманистов. Император Карл был первымчитателем романа; с его высочайшего благословения Гевара и от-

дал рукопись в печать. То есть Карл V счел, что роман послужитобщественности достойным примером.

Однако книга эта — чистый вымысел. Вымышлены многочис-ленные греческие и латинские «цитаты»; никогда не было ни боль-шинства цитируемых писателей, ни книг, которые он приписыва-ет известным классическим авторам. Тонкой иронии полны опи-сания фантастических традиций и обычаев древности (никогдане существовавших в действительности). Зато книга получиласьяркая, сочная, увлекательная, остроумная и фривольно-эротиче-ская. Ей зачитывалась вся грамотная публика — от государей домонастырских послушников.

Гевара назвал свой роман «Золотая книга об императоре МаркеАврелии Севере». Отрывочные сведения об этом соправителе Ан-тонина вместе с его собственным жизнеописанием и письмамиимелись в путаном византийском лексиконе «Суда». Гевара, впол-не в духе современников-гуманистов, со свойственным его перуизяществом и остроумием додумал и написал все остальное. Онтакже написал и издал «Семейные письма» Марка Аврелия (в двухтомах, 1539 и 1542), которые также имели огромный успех во всейЕвропе. Стиль «Писем» выдержан в цицероновском духе; они ад-ресованы давно умершим известным историческим лицам. «Пись-ма» полны совершенно невероятных поступков при совершенноневозможной датировке событий. Для правдоподобия «Письмам»предпослана заметка о том, что в поисках рукописи Марка Авре-лия публикатор долгие годы странствовал по Европе, пока не об-наружил ее во Флоренции в библиотеке Косимо Медичи. В уче-ных кругах поднялся шум, и Гевара был объявлен лжецом и фаль-сификатором, на что писатель, впрочем, не обратил ни малейшеговнимания. Тем более что ему уже приходилось цитировать не толь-ко вымышленные исторические документы, но даже надгробныенадписи.

Равным образом и его книги «Искусство навигации» и «ДекадаЦезарей», считавшиеся в свое время чуть ли не научными трак-татами, критики начали признавать псевдоисторическими и лжи-выми. Гуманист Педро де Руа категорически потребовал в трехписьмах, что от исторических сочинений требуется, в первуюочередь, абсолютная достоверность. В своей излюбленной пре-зрительно-ироничной манере Гевара ответил: он никогда не ду-

мал, что можно всерьез относиться к его сочинениям; что сам онверит только в Библию, и что поэтому он может себе позволитьзначительно исправить и улучшить историю по сравнению с той,что представлена в книгах.

Читать фантастику блестящего острослова, умницы и эруди-та — истинное наслаждение, и только абсолютные идиоты возму-щались его произведениями; недаром его книги заняли почетноеместо в золотом фонде европейской и мировой словесности.

В 1539 году Гевара, подражая стилю Горация, пишет «Осужде-ние двора и похвалу простой сельской жизни», где предпринима-ет попытку отомстить за ограничения, испытанные в ходе 48 леткоролевской службы. Обличительное содержание книги не долж-но было, впрочем, приниматься всерьез, читатель должен был по-лучать удовольствие от чтения, отдавая должное блестящему сти-лю и острой наблюдательности автора.

Потомки удостоили Гевару высших почестей (вот цитата из ис-панской энциклопедии): «Гениальный писатель, создавший тон-чайшую и глубокую по смыслу пародию на гуманизм, для чего ониспользовал народный язык, (все гуманисты писали на латыни),беспримерным образом обогатив его. С тех пор еще ни одна эпохане подвергалась столь умной и язвительной критике. Занимая от-ветственные посты в империи Карла V, он мог себе это позволить,и сам Карл его в этом поддерживал».

В подражателях у Гевары недостатка не было. Наиболее знаме-нитая имитация из всех — «Золотая книга Марка Аврелия» — вы-шла в Англии в 1535 году (рис. 4). В 1557 году появился на превос-ходном английском языке новый, сокращенный перевод книгиГевары, озаглавленный «Солнечные часы королевских наследни-ков» (см. иллюстрации). Поскольку сведения об императоре Ан-ние Вере (или Севере) Антонине, его семействе, потомках, настав-никах и друзьях считались исторически достоверными, то они во-шли в историю как факты, связанные с жизнью мудрейшего изримских императоров Марка Аврелия.

Вершиной этого процесса имитации стало неожиданное от-крытие Михаэля Шютца, искателя приключений и гуманиста, на-зывавшего себя на греческий манер Токсита33. В библиотеке кур-фюрста Отто-Генриха Пфальцского ему удалось получить яко-бы «подлинный» греческий манускрипт, представляющий копию

дневниковых записей Марка Аврелия. На его несчастье, рукописьсодержала также «Жизнь Прокла» из Марино, то есть сочинениеэпохи гуманизма. Таким образом, дискуссия о подлинности руко-писи потеряла всякий смысл.

В 1545 году известный цюрихский издатель Конрад Гезнер по-лучил некую книгу Марка Аврелия, но, догадываясь, что она никакне может принадлежать перу самого императора, воздержался отпубликации (Тайлер, 1984). Тем не менее его не оставляла мысльповторить или даже превзойти успех Гевары, но не на сатириче-ском поприще, а как гуманист, серьезно работающий на нивеулучшения общественных нравов: он мечтал о создании образцо-вого «Государева зерцала» на все времена. Получив манускрипт отМихаэля Шютца, он некоторое время колебался, а затем передалсвоему брату Андреасу Гезнеру, который в 1459 году издал руко-пись в латинском переводе Вильгельма Хольцманна (Ксиландера)из Аугсбурга. В издание вошла и «Жизнь Прокла» из Марино ванонимном переводе. Книга постепенно завоевала популярностьи затем в течение длительного времени имела успех. В 1568 годуона была переиздана в Базеле. Оригинал рукописи к тому времениуже исчез. Впрочем, в Ватикане должны храниться выдержки изпараллельных текстов (XIV века).

Эти знаменитые «Дневниковые размышления» (как и «Пись-ма», и другие его произведения) императора Марка Аврелия не бы-ли известны ни античности, ни раннему средневековью (Гляйхен-Руссвурм, 1913, введение). Их упоминает только приобщенный клику святых Августин, однако на самом деле это делает автор при-писанных Блаженному Августину апокрифов (34) (ведь уж он-то зналвсе вымыслы гуманистов) и в X веке некий епископ Аретас из Патр.

Когда эпоха Возрождения открыла для себя Сенеку и стоиков,возникла серьезная потребность в текстах античных философовсходного мироощущения, однако только со Спинозой и Лейбни-цем началось глубокое содержательное освоение классическогофилософского наследия. Шаг за шагом возрастали и требованияк качеству текстов. В лучшем немецком переводе Марка Аврелия,сделанном Ф. К. Шнайдером, отсутствует более ста его изрече-ний. Некоторые из них не включаются в издания и по сей день:настолько невероятным выглядит в устах античного монарха, на-пример, осуждение любви к мальчикам (I, 16), в чем Марк Авре-

лий решительно обвиняет своего отца. Другой пример: пассаж, вкотором император подозревает христиан в сомнительной склон-ности к мученичеству (так в тексте: Christianoi, XI, 3. К. Р. Хайнс(Лондон, 1924) сомневается в подлинности этого предложения).И уж совсем нелепо звучат императорские проклятия в адрес кол-довства и суеверий. Эта тема не могла быть поводом для серьез-ных размышлений в античном Риме, зато живо обсуждалась гу-манистами.

Капелле («Размышления Марка Аврелия», LI) удивляется не-виданной откровенности, «какой не знает дошедшая до нас ан-тичная литература». Равно неизвестны нам предшественники ипоследователи, творившие в столь редком жанре интимногодневника. Дневник написан на странном, изобилующем просто-народными выражениями и ошибками в греческом, что прости-тельно автору, родным языком которого была латынь (Капелле,«Размышления», LIII). Построение фразы и стиль, по-видимому,заимствованы у учителя Цицерона Посейдония; у него многое за-имствовал и Сенека. Но: «сохранилось чрезвычайно мало досто-верных фрагментов Посейдония» (Тайлер, 1984).

При жизни император, разумеется, не мог предать гласностисвои саморазоблачения, зато после его смерти это должны бы-ли сделать личные секретари. Они собрали все высказывания в12 книг, при этом туда могли вкрасться и чужие сентенции.

Вот некоторые любопытные сведения об этом человеке: рим-ский император Марк Аврелий Антонин (26.04.121—17.03.180)происходил из знатного испанского рода. В 175 году, почти ужепроигрывая битву, он получил знамение небесное, счел это заслу-гой своего христианского легиона (sic!) и препятствовал с тех порпреследованию христиан, что, впрочем, не вполне ему удалось:еще до Гевары церковь постановила считать годы его правления«эпохой четвертых гонений», и эту вину уже нельзя было заста-вить исчезнуть. Тертуллиан оправдывает его, называя преследо-вания христиан в Лионе 175 года «слишком далекими от Рима».Письмо Юстина (сохранилось в копии у Евсевия), принявшего в165 году в Риме мученическую смерть, не может служить обвини-тельным документом, так как признано богословами подделкой.Дальнейшие письма христиан императору, которые охотно цити-руются, как, например, пророчество Атенагора об апокалипти-

ческом конце времен, являются анахронизмами в высшей мере;Тайлер (с. 14) при этом замечает: «Едва ли Марк Аврелий читалэти пространные послания».

Так Марк Аврелий завоевал почет и уважение как почти хрис-тианский император.

Последующие поколения привлекало в текстах Сенеки и,прежде всего, самого Марка Аврелия, то, что слово «Бог» всегдаупотреблялось в единственном числе, как если бы речь шла о Богехристиан. Изложенная Марком Аврелием христианизированнаяязыческая философия знает только один мир, одного Бога, однуприроду всего сущего, одну материю, один закон и один разум.

В «Размышлениях» Марк Аврелий предстает перед нами не-ким совершенным, не могущим реально существовать создани-ем, новой гуманистической версией Христа, олицетворившей,вне времени и пространства, общеевропейскую волю к идеаль-ному. И этот общеевропейский идеал носит черты миропонима-ния XVI века.

Добавим этому идеалу жизненности еще и сопутствующееэтой фигуре обрамление: свирепствовавшую в то время чуму, откоторой он умер, египетскую королевскую картушу с его именеми множество его «античных» изображений, созданных великимимастерами Возрождения (например, бронзовая конная статуя вВатикане). И, наконец, латинские письма 25-летнего философак учителю Фронто, настолько ребячливые и вместе с тем высоко-парные, что их можно отнести не иначе как к курьезу в творчествегильдии поддельщиков. Во многих изданиях «Письма» предпо-сланы собственно «Размышлениям», хотя по их стилю ясно, чтопроизведения принадлежат разным авторам.

Уже в конце XV века стали раздаваться голоса гуманистов,протестующих против засилья литературно-исторических фаль-сификаций и опасающихся потери всяческого масштаба. Самымизвестным из них был Валла, разоблачивший многие подделки иподвергавшийся за это гонениям. Он попытался тем не менеесверить текст вульгаты Нового Завета с греческим «оригиналом»,благодаря чему нашел мощных заступников.

Понимая, насколько важно использование источника «из пер-вых рук», Поджо пытался даже выучить древнееврейский язык.Но этот шаг сделало уже следующее поколение.

3 Великий обман

Фундаменталист Эразм Роттердамский

Знаменитый гуманист родился в 1466 году (по другим дан-ным — в 1469); его первые работы были написаны на прекраснойлатыни (начиная с 1495 года в Париже). Находясь с 1499 года вАнглии, он пробует силы в греческом, которым вполне приличноовладевает к 1502 году. Его сочинение «Похвальное слово глупо-сти» за 11 лет разошлось в количестве 20 000 экземпляров. Колос-сальный для тех времен тираж свидетельствует о том, что ЭразмРоттердамский был в полном смысле слова «властителем дум» об-разованной публики средневековой Европы (я следую Кампхау-зену, «Возьми и прочти!», 1991).

Эразм боролся с иудаизмом (в церкви, разумеется) и способст-вовал развитию христологии, согласно которой Иисус правилсудьбами мира еще до своего воплощения. Эти два важных пунктав характеристике уважаемого отца Церкви сыграли роковую рольв виртуальной истории раннего христианства: придумывая отцовцеркви, гуманисты во многом опирались на идейные установкиЭразма35. В 1516 году, назначенный императором Карлом V чле-ном муниципалитета, он выпустил девятитомное издание БиблииИеронима, а также сочинения девяти раннехристианских авторов.Судя по всему, Эразм испытывал романтические чувства к идеа-лизированному образу ранней Церкви.

Взяв за основу уже упомянутые тексты Лаврентия Баллы (1505),он выпустил греческий Новый Завет с латинским переводом, при-чем работа, шедшая в крайней спешке из-за конкуренции с испан-ским изданием, была выполнена в полгода. В предисловии ЭразмРоттердамский утверждает, что использовал множество древнихрукописей, но это очевидная ложь: на руках у него было всеголишь несколько поздних копий, полных лакун и ошибок. Целыестрофы в окончании «Откровения Иоанна», например, ему при-шлось переводить с латинской вульгаты «обратно» на греческий.

И все-таки не совсем понятно, какую именно работу выпол-нял в спешке Эразм с помощниками в течение целого полугода:если греческая и латинская Библии использовались, цитирова-лись и комментировались богословами уже 1300 лет, тогда доста-точно было для подготовки первой печатной версии всего лишьвнести в тексты возможные поправки. Вероятно, он придал текс-

66

там совершенно новый вид, введя к тому же дотоле неизвестноеделение на главы и стихи.

Эта работа легла в основу стандартного текста современнойБиблии. Три года спустя появилось новое, содержащее 400 по-правок и исправлений издание, по которому Лютер и сделал не-мецкий перевод. Уже тогда говорили (разумеется, на латыни), чтобез Эразма не было бы ни Лютера, ни Реформации.

Заслуживает упоминания Теодор Беза (ум. в 1604 году), друг ипоследователь Кальвина, введший в оборот сразу две предположи-тельно древних греко-латинских рукописи (якобы V века) с деле-нием на стихи. Они должны были служить основой реформатор-ского движения в Швейцарии, но впоследствии от этих текстов от-казались.

Таким образом, несмотря на яростные протесты многих бого-словов, прочно утвердился новый фундаментализм, подвергавшийсомнению авторитет «отцов церкви» и признававший непререкае-мой истиной «только лишь текст», где черным по белому записано,что на самом деле сказал Бог. Церковь это вполне устраивало.

Король Артур как исторический персонаж

Фазы слепого доверия к источникам сменялись периодическиболее критическими фазами. С течением времени в философииистории утвердился более строгий подход к вопросу достоверно-сти исторических источников. Давид Штраус (около 1850 года),Веллхаузен с коллегами и Делицш (1910) уже прекрасно понима-ли, что история Израиля — так, как она представлена в Библии,—всего лишь пестрая смесь из недостоверных воспоминаний, древ-них сказок, слухов, сплетней, анекдотов и пропагандистских ло-зунгов; к тому же составленная через 2000 лет после описываемыхсобытий и позже многократно видоизмененная. Это вовсе недолжно умалять литературных достоинств отдельных глав, а такжевневременной ценности содержащихся в Библии философских ирелигиозных откровений. Нас же интересует ее историческая цен-ность библии: последняя равна нулю.

По моему мнению, даже апокрифические книги Маккавеев несодержат никаких сведений о I и II веках до н. э., как это принято

з *

утверждать, а представляют собой в высшей степени идеализиро-ванную картину бурных событий в Палестине конца X века, по-данных в эпической форме и перенесенных на тысячу с лишнимлет назад.

Поэтому не вполне понятно, как современные историки поль-зуются этими текстами в качестве источников, как им удается на-ходить в них связи между разными главами, долженствующие осу-ществлять взаимную выручку в плане подвергаемой сомнению до-стоверности и приводить к выводу об истинности историческойинформации в этих текстах — вспомним девиз Келлера: «И все-та-ки Библия права!».

Нашему сознанию трудно поверить в ложность считавшихсямного веков незыблемыми авторитетов. Все зависит от точки зре-ния и угла рассмотрения: в столь фундаменталистском — в планеистории — обществе, как наше, такие сомнительные самопод-тверждения действительно могут восприниматься как доказатель-ства. Тому, кто хочет найти Трою, достаточно начать раскапыватькакой-либо подходящий древний курган. Или, быть может, в Ги-зарлыке сохранились древние крепостные ворота, на которыхбольшими буквами было написано: Троя, государственная грани-ца, гомеровские времена. А тот, кого не пленяет «Илиада», там женайдет и Атлантиду: это больше соответствует духу нашего вре-мени (36).

Я поясню свою мысль на примере английского феномена, ко-роля Артура (Аргуса).

Джеффри Эш (1986), известный английский историк, считаетАртура историческим персонажем V века, хотя на страницах рома-нов наш герой появляется с 1130 года. Романисты помещают егомежду готами, гуннами и вандалами: конец античности, эпоха Ве-ликого переселения народов. Это одно из мистических понятий,отлитых когда-то в чеканную формулировку и исправно выполня-ющих с тех пор свою историческую функцию. Как и 40-летнеестранствование израильтян по Синайской пустыне, переселениегерманцев, франков, саксов и т. д. было непременным условиемначала формирования их национального самосознания.

Изобретение Артура стало английским аналогом измышленияКарла Великого. Разумеется, он должен был разбить «галлов» истать королем Англии и Бретани вплоть до Бургундии, причем

68

легитимность его как германского предводителя была подтверж-дена римским императором. Правда, в VI веке, куда традиционноотносили Артура, это было невозможно: считается, что в то времямасть получали уже в Византии, а так как она находилась слиш-ком далеко, Джеффри Эш, вооруженный многочисленными ци-татами из «старых» хроник, «отодвигает» его в V век. «Опровер-гая» данные хроник, Эш «сдвигает» нашего героя еще на пять илидесять лет и добивается настолько точного совпадения дат, чточитатель благосклонно принимает его выводы за окончательноедоказательство. Эш пишет весьма своеобразную историю, выду-мывая, манипулируя и подменяя источники, которые при бли-жайшем рассмотрении оказываются романами XII и XIII веков.Последующие поколения примут его научный самообман за чис-тую монету, и Артур станет историческим персонажем: не сказоч-ным благородным героем рыцарских времен, но правящим коро-лем Англии конца античности.

Давайте присмотримся к деталям. У нас есть текст ГотфридаМонмутского «История королей Британии», оконченный в 1136 го-ду, но в позднем, переработанном (по предположению Эша — самимавтором) варианте. История Артура составляет одну часть объемноготруда, однако создается впечатление, что все предыдущие и после-дующие короли призваны лишь для того, чтобы «сколотить» емуправдоподобную историческую рамку.

История Готфрида начинается с падения Трои. В XII веке этобыла точка отсчета, как позже Великий потоп или разрушениеИерусалимского храма. «Датировка» этого события осуществля-ется, если и неубедительно, то по крайней мере остроумно. Отпадения Трои до рождения Иисуса должно было пройти около1150 лет — столько же, сколько от рождения Иисуса до временисоздания «Истории», следовательно, Иисус является центромвременной оси.

Предполагаю, что Эш в самом начале своей книги — по край-ней мере я не нашел у него отрицания этой моей гипотезы —пытается навязать читателю древние легенды и сказания и про-должить их. Эш пытается убедить читателя, что падение Троидействительно состоялось около 2300 лет до Готфрида. Эней«эмигрировал» после этого в Италию. Правнук Энея Брут отпра-вился еще дальше, в Англию, освободил острова от великанов,

назвал их в свою честь и заложил на Темзе «Новую Трою», Лон-дон. Читатели, надо полагать, были в восторге. Дальше следуетсписок имен и деяний 75 королей, «почти все из которых былипорождены его фантазией» (немецкий перевод книги Эша, с. 17).Среди них есть и свой собственный летающий Виланд или Дедал(в данном случае Бладуд), приделавший себе пару крыльев, ис-пользовавший один из храмов Новой Трои для начала своего по-лета и упавший на землю. Его сын король Лир правил в VIII ве-ке до н. э.

Узнаваемость сказочных фигур, их местная самобытность, ори-гинальные, но этимологически схожие, часто «семантически зна-чащие» имена как в случае неудачного летчика — это обычныйприем в подобных сочинениях, где таким образом мифы взаимноподтверждают «историчность» сказаний. По-человечески вполнепонятно, что англичанин хочет подарить своему народу замеча-тельного прародителя — летающего короля, чье существование идеяния подогнаны к другим мифам, зафиксированы и в других ле-гендах и таким образом вроде бы подтверждаются. Однако иссле-дователь должен быть крайне осмотрителен, прежде чем, исходяиз созвучия имен и схожести событий, делать вывод о «едином ин-доевропейском наследстве». Лишь немногие понимают, что зако-ны перестановки согласных часто выводят из различных стилей испособов написания. Само произношение обычно жестче, чемписьменный текст, в котором оно фиксируется.

Творец виртуальной истории не должен обращаться к уже су-ществующим именам, чтобы не быть сразу разоблаченным. По-этому собаку Артура зовут Кабал, а не Цербер, что было бы край-не подозрительным. Из Цербера он стал Кабалом, потеряв, в со-ответствии с самобытной («кельтской») традицией, внутреннее«Р» и сменив конечное «Р» на «Л». При этом законы перестанов-ки согласных не нарушаются, ибо сами они выводятся из приме-ров, в том числе и из данного.

Но вернемся к рассуждениям Эша. «Почти все» из 75 королейсуть порождения чистой фантазии, говорит историк. Критиквправе задать вопрос: почему почти? Ведь в романе о Томе Сойереи Геке Финне мелькают подлинные исторические имена, напри-мер, имя тогдашнего президента Соединенных Штатов. Почемунет? Цезарь, Клавдий и Траян, появляясь на страницах «Истории

70

королей Британии», вроде бы добавляют убедительности всемуисторическому трактату, «превращают в реальность» все напи-санное до и после упоминания их имен. Но и здесь Готфрид про-тиворечит общепризнанным с сегодняшней точки зрения фак-там: из патриотических соображений он заявляет, что никакогозавоевания Англии римлянами не было, а правящие короли Анг-лии платили императору дань по доброй воле.

Итак — через двенадцать веков после события — этот позор«оказывается», наконец-то, смыт. Хотя, казалось бы, по проше-ствии стольких лет можно только гордиться тем, что твой народбыл приобщен к цивилизации римлянами. В этом вопросе Эш несогласен с Готфридом Монмутским: он придает распростране-нию римской цивилизации на Британии большое значение и темсамым признает римское завоевание ее территории.

Католическая оценка событий, которой Эш следует, такова: всеязычники — пикты, скотты и саксы — варвары, а все кельты —христиане. И это несмотря на то что, как Эш прекрасно знает,христианизация Англии V века не подтверждается данными архе-ологических раскопок. Приходится ему опираться на письменныеисточники. В IV веке некий лондонский архиепископ просит вБретани и получает подкрепления против язычников. Ведь родст-во бретонцев и бриттов — известный надуманный мотив, исполь-зуемый и в наши дни. Константин, брат короля Бретани, отправ-ляется в Англию; его сын побеждает варваров и становится коро-лем. Это происходит ни много ни мало именно в 407 году, когда —Готфрид почерпнул небось эти сведения у Исидора — вестготы сРейна вторгаются в Испанию и отвоевывают соответствующиепровинции у римлян. Историографы мстят варварам, обходясьпри этом без кровопролития (такая вот сладкая месть!). Сын побе-дителя варваров и есть король Артур.

С этого момента вместо сплошного вымысла якобы начинает-ся действительная история.

В качестве источника Эш приводит (с. 53) некоего «галло-ро-манского джентльмена», ставшего в 470 году епископом Клер-монта, прославившегося в качестве писателя и святого, совре-менника Артура и свидетеля его славных дел: Сидония Аполло-ния. Зять римского императора — да-да, целибат в то время небыл всеобщим правилом, — он состоял в переписке с француз-

71

ским аббатом Фаустом из Южной Франции, также писателем, атакже многими другими деятелями эпохи. «До нас дошли неко-торые из его книг» (с. 66). «Некоторые из его книг» — это тристихотворения и девять томов писем в напыщенном и безвкусномстиле, да и те, вероятно, сочинены в эпоху Возрождения. Ониполны жуткого хвастовства. Среди прочих, в письмах есть и такойсюжет: посреди хаоса, якобы учиненного готами в Галлии, Сидо-ний на резвых конях охотится за книжным вором, настигает его,дважды прочитывает книгу и диктует ее своим писцам (опять вомножественном числе!), причем особо отмечает скорость и усер-дие переписчиков. Эш дословно приводит этот курьезный текств подтверждение «историчности» Сидония.

Эш цитирует и другие хроники, якобы содержащие солидныедоказательства его тезисов, в том числе «Историю бриттов» Нен-ния (800—820, с пуганой датировкой), перед этим некоего Гильда-са и после этого «Анналы» из Камбрии, относимые ко времени настолетие более позднее. На самом же деле жуткие события, в нихизложенные, абсолютно сказочны, и Артур представляется совсеминым персонажем. Он, например, назван там «солдатом», и каккороль ни разу не упоминается. Еще его называют «ameraudeur»,созвучно с французским словом «maraudeur» (мародер, грабитель).Эш видит в этом шутливо искаженное «император» (с. 94).

К тому же Эш предлагает, когда ситуация становится слишкомуж запутанной, считать, что «подмена образа врага в зависимостиот исторических обстоятельств — явление нередкое в героическихсказаниях. Во французском эпосе о гибели Роланда, паладинаКарла Великого, враги из басков превращаются в сарацинов»(с. 121)37. Но разве убийцы Роланда были басками? Ведь речь идетоб эпосе, не имеющем ничего общего с историей: о борьбе хрис-тианского рыцарства с арабами (с мусульманами). И никакой бит-вы Роланда с басками не было; и весь поход Карла и Роланда вПиринеях выдуман романистами XII века с целью укрепить бое-вой дух рыцарства в борьбе против врагов-сарацинов. Это единст-венный факт, который может вычитать исследователь из «Песнио Роланде»38.

Впрочем, и Эш тоже нашел кое-что интересное в этом романе.Он продолжает: «Речь идет не об истории, но о литературе, о ли-тературном вымысле. Однако многие сюжеты и подробности

галльских приключений Артура настолько напоминают Риотаму-са, что источник вдохновения не подлежит сомнению, даже еслиГотфрид утрирует, искажает и переставляет факты, в общем,весьма свободно манипулирует ими» (с. 120).

Итак, кое-какие «факты», искаженные и утрированные, сдви-нутые по временной оси и в географическом пространстве, ноякобы подтвержденные не менее искаженными и утрированны-ми хрониками, послужили основой для создания через семьсотлет совсем другой истории. Эш, который многое из сомнительно-го принимает на веру, убежден, что ему удалось в этой ситуациивосстановить действительный ход исторических событий.

Он использует работу некоего Шэрона Тернера («новаторскуюпо охвату материала, кладезь учености», с. 123), который в 1799 го-ду описывает экспедицию короля Риотамуса с двенадцатью тыся-чами солдат в Галлию, в помощь императору Западной Римскойимперии. Тернер отождествляет Риотамуса с королем Артуром,что Эш считает подтверждением своего тезиса, хотя высокоуче-ный Тернер помещает короля Артура в значительно более позд-нюю эпоху. Доказательства существования Риотамуса, «блиста-тельного короля», содержатся в том письме Сидония, которое, помоему мнению, есть просто детская выдумка, скорее забавная, не-жели достойная серьезного исследования.

Здесь я закончу мою краткую критику книги Эша. Думаю, чи-тателю стало ясно, как действуют исследователи, пытающиеся наоснове эпоса воссоздать историю (39).

Глава 5

ОТВОЕВАНИЕ ИСПАНИИ

Создается впечатление, что фальсификации собственной ис-тории и истории противника была распространенной интеллек-туальной игрой эпохи Возрождения. В игру эту охотно играли ив Испании. Я могу назвать имена трех людей, ответственных заопределенную неклерикальную испанскую часть «Широкомасш-табной Операции»: Педро де Медина, Хуан Витербо и Херонимодела Консепсьон. Их исторические и географические труды былинастолько хорошо продуманы и убедительны, что и я сам в своевремя поддался их обману (1977, гл. 22). Использованные источ-ники были безупречны, так что многие их сведения подтвержда-ются сегодня при археологической проверке на местности. Но да-же это обстоятельство еще не делает «Хроники» подлинными.Несмотря на наличие соответствующих списков, доисторическихиберийских царей никогда не существовало, как и царей древнейГреции, Рима или Халдеи. Обладая прекрасными знаниями ан-тичности, подделыцики всех этих списков успешно имитировалиисторичность и порой «попадали прямо в очко», но очередность,датировка и имена собственные этих «правителей» суть чистыйвымысел.

Существует королевский список, начинающийся с Тубала,первого царя Испании после Всемирного потопа в 2102 году дон. э. Тубал и начал заселять и осваивать страну, распространятьв ней культуру. Далее следуют в пестрой последовательностизвучные имена основателей городов и религиозных деятелей,предводителей кавалерии и меценатов наук, герои и мыслители,династические войны и завоевательные походы, даже изгнания.Всплывают такие известные имена, как Геркулес, Геспер и даже

74

мятежник Како, которому посвящен период с 1303 до 1267 годадо н. э. О Како рассказаны забавные эпизоды, так что он, за ис-ключением датировки, выглядит почти как лицо историческое.«Если это и неправда, то хорошо придумано»,— говорят в этомслучае итальянцы.

И по сей день многие ученые, раскапывая никому сегодня бо-лее не известные древние города, сведения о которых содержатсяв подобных хрониках, поражаются достоверности описаний ипринимают все за чистую монету. Однако руины древних городови крепостей в эпоху Чинквеченто (XVI век) были известны гораз-до лучше, чем сегодня, их было в то время трудно скрыть от лю-бопытного взгляда современника. Руины эти описывали много-численные любители старины, исследовавшие развалины в поис-ках сокровищ и произведений искусства.

В свое время меня должно было насторожить само имя осново-положника, внука Ноя Тубалачо. В католической Испании толькобиблейское имя давало шанс для привязки к мировой истории, ку-да нужно было поместить и древних иберийских царей. Или упо-минание Геркулеса, который, в соответствии с легендой, путеше-ствовал по западным странам. Такие «перекрестные подтвержде-ния» слишком уж явно бросаются в глаза.

В 1977 году я писал (с. 412): «Источники по древней историиИберийского полуострова столь же надежны, как и истории дру-гих очагов цивилизации: Манефона из Египта, Бероза из Халдеи,Евсевия и т. д.». Сегодня я вынужден повторить эту фразу, вкла-дывая в нее прямо противоположный смысл: столь же «надеж-ны», то есть никчемны (не обладают ни малейшей историческойценностью).

И в этом случае тоже стал различим и ясен повод для фальси-фикации. Помимо повального увлечения поисками древнихпредков и величественного прошлого, из работы Педро де Меди-ны, профессора в Алкале, вычитывается актуальный для того вре-мени (1540) политический заказ испанских правителей: истори-ческое обоснование и оправдание испанских притязаний на Юж-ную Италию.

Что же останется от этого пестрого ковра (кстати, Stromata,«Ковры», назвал свой исторический трактат Клементий Алек-сандрийский), если его историческую подкладку мы выбросим за

ненадобностью? Фантастическую картину эпохи Возрождения,невероятный творческий потенциал, создавший многоплановоесамосознание, во всех смыслах способствовавший развитию на-шего сегодняшнего культурного уровня. Другими словами: да-же после первого разочарования я не могу проклинать «Широко-масштабную Операцию» и презирать ее творцов. Однако необхо-димо исследовать процесс ее осуществления и след, оставленныйею в наших исторических представлениях4'.

Антонио и его «Критика вымышленной истории»

Расцвет эпохи Гуманизма в Испании, наступивший послеокончательного завоевания Андалусии в 1492 году, связан с фи-гурой многоуважаемого и высокообразованного иезуита Иерони-ма Романа де ла Игуэра Толедского (1538—1611), позднего и с лег-костью разоблачаемого фальсификатора. На данном примере мнехочется продемонстрировать некоторую специфику, которая по-зволит взглянуть на «Широкомасштабную Операцию» в иномсвете.

Этого блестящего знатока древней истории иезуиты вербовалив свои ряды еще в 1563 году, но безуспешно. Игуэра долго проти-вился и вступил в Орден только в 1590 году. В 1611-м, в послед-ний год его жизни (по другим данным — в 1619 году), в Сарагосевышел из печати объемный исторический трактат Игуэры, неко-торое время до того ходивший в рукописи. Это были «Хроники»,восторженно встреченные в Испании и в других католическихстранах. Переиздания выходили в Кадисе и Лионе (1627), в Мад-риде (1640) и позже. Всеобщее внимание работа привлекла бла-годаря обилию содержащихся в ней новых сведений, которыеподверглись в тексте столь сложной обработке, что выявить ихпроисхождение было практически невозможно. Тем не менееподлог открылся уже в 1652 году, однако печатное опровержениепоявилось в Валенсии лишь в 1742-м.

О чем же шла речь в пресловутых «Хрониках»?Игуэра утверждал, что в монастыре Фульда (да, мастерские

поддельщиков были не столь уж и многочисленны) он обнаружилрукопись, содержащую тексты многих испанских церковных пи-

сателей эпохи вестготов: Флавия Луция Декстра, сына святогоПациана, причислявшегося святым Иеронимом к отцам церкви;Марка Максима, епископа Сарагосы, которого Сан Исидор Се-вильский называл «одним из знаменитейших»; известного в своевремя Луитпранда из Павии; святого Браулио, епископа Сара-госы и ближайшего друга Исидора Севильского; современникапоследнего Тахона; а также Вальдередо, Хелеки и других сарагос-ских епископов. Представленная в писаниях святых отцов исто-рия испанской церкви до «Реконкисты»42 как нельзя более соот-ветствовала насущной потребности в подтверждении длительнойи непрерывной христианской традиции Иберийского полуостро-ва. В этих текстах появлялись вымышленные святые, всем воз-можным местностям присовокуплены были ореол мученичестваи конкретные мученики с соответствующими реликвиями; былисведения о якобы имевшихся там в прошлом епископах и о якобысостоявшихся синодах.

«Фрагменты» из рукописи Игуэра послал образованнейшемучеловеку своего времени, епископу Сегорбы Хуану Баутисте Пере-су, который тотчас же распознал фальшивку. Но прошло три года,епископ умер, Игуэра подчистил наиболее вопиющие ошибки ипревратил «Фрагменты» в «Хроники», в которых вместо связноготекста был списком дан перечень событий с указанием дат. В та-кой лаконической форме было много проще вводить в заблужде-ние43. Факты так искусно перемежались с ложью и распространен-ными в ту эпоху заблуждениями, что «Хроникам» безоговорочноповерили.

Печатное издание появилось, разумеется, на латыни, хотя ори-гинал из Фулды был якобы написан на готском. Немногие прони-цательные современники посмеялись столь вопиющему подлогу,большинством же книга была воспринята как документ неоцени-мой важности, как «реликвия» (одни из оппортунизма, другие понедомыслию, как выразился Майянс).

Этот Грегорио Майянс и Сискар подготовил к печати и издалв Валенсии в 1742 году неоконченный труд известного и отмечен-ного высшими наградами гуманиста Николаса Антонио (р. 1617,Севилья — ум. 1684, Мадрид). Антонио, человек энциклопеди-ческих познаний, был основателем и по сей день существующей«Испанской библиотеки». Его личное собрание насчитывало

77

30 000 томов. В 1652 году он приступил к анализу «Хроник», по-началу считая, правда, что Игуэра действительно располагал не-коей рукописью из Фульды и внес в нее изменения. Он известилоб этом своих коллег. Постепенно он пришел к выводу о том, чтоизложенная Игуэрой история абсолютно баснословна. Некото-рые, не менее знаменитые люди, пытались оппонировать этомувыводу. Из аргументов: сведения Игуэры догматически коррект-ны и прекрасно вписываются в историческую картину. На защитуИгуэры поднялся такой известный ученый, как, например, Томасде Варгас. Его аргументы были просты: Игуэра, историк и бого-слов безупречной репутации, пользовавшийся услугами помощ-ников со столь же безупречной репутацией, имел полное правослегка откорректировать данные в соответствии с изменившими-ся догматами.

В «Критике вымышленной истории» Антонио с полной убе-дительностью доказывает, что исторический трактат Игуэры —всего лишь собрание сказок. Некоторые ученые (например, графде Мондехар в «Церковных трактатах») поддержали эту точку зре-ния, тем более что оригинала рукописи из Фулды никто никогдане видел.

Однако «Критика» (censura) Антонио, увидев свет лишь через90 лет после этого, в 1742 году, не принесла сокрушительной по-беды истине, ибо названные выше сказки за этот почти вековойсрок прочно укоренились в историческом сознании. В обоснова-нии инквизицией печатного издания «Критика» Антонио говори-лось, что в том «изобильном на открытия и вымыслы веке людиготовы были поверить и утвердить в истории всякого рода небы-лицы, так что неотложнейшей задачей стало определение досто-верности источников, отделение в них правды от вымысла».

«Неотложную задачу», однако, отложили за неосуществимо-стью. Более того, по-прежнему отъявленную ложь и старые лжи-вые сказки (например, труды Исидора и Браулио) с помощью пе-рекрестных ссылок и контраргументов превращали в «неопро-вержимые» факты.

Майянс приводит обстоятельное жизнеописание Антонио инекоторые сведения об Игуэре, который вовсе не был дилетантомв исторической науке: его «Исследование о мосарабах» до сих порвысоко ценится специалистами.

Не обошлось и без усилий по приданию фальшивке (якобы)из Фульды большей весомости. В 1595 году в Гранаде обнаружи-лись свинцовые таблицы и книги, якобы подтверждающие под-линность текстов из Фульды. Публично они нигде не выставля-лись, и в счастливую находку просто поверили, ибо в ней якобывстречались многие имена и утверждения из «Хроник» Игуэры.Однако слухи о фальсификации, ходившие в определенных кру-гах, заставили короля Филиппа II назначить специальную комис-сию, которая и подтвердила подлинность находки в 1596 году иеще раз — в 1597 году. Сомневающиеся голоса, вероятно, не сти-хали, и развеять подозрения были призваны две новые комиссии,созданные королем Филиппом III в 1604 и 1609 году. При Фи-липпе IV игра продолжилась. Впоследствии, однако, историяприняла неожиданный оборот: изменилось учение, и с 1652 годасодержание таблиц стало считаться еретическим. В 1682 годутексты таблиц из Гранады — тем временем выяснилось, что не-которые из них были изготовлены из меди — были строго осуж-дены Папой Иннокентием XI. Майянс мог не бояться преследо-вания со стороны церкви, причисляя их к несомненным фаль-шивкам.

Халтурной подделкой называет он также «Хронику» Ауберто(или Хаусбертуса) Гиспаленсе (из Севильи). Она была сфабрико-вана пользовавшегося доброй репутацией священника и писателяЛупианом Сапатой и издана в 1667 году Грегором Аргаисом изЛогроньо. После смерти фальсификатора, встретившего закатжизни на Ибице, в том же 1667 году, обнаружилось, что он явля-ется автором множества подделок, и все же некоторые изданныеим якобы античные тексты до сих пор считаются подлинными.

Майянс приводит в качестве доказательств 35 писем Антониои его коллег, при чтении которых волосы встают дыбом. В луч-шем случае содержащиеся в них разоблачения фальсифициро-ванных отцов церкви читаются местами как детективный роман.В «древних» рукописях цитируются авторы, жившие на 300 летпозже времени их написания. Это доказательство того, что общаяхронология в то время еще не была скоординирована.

Как уже было отмечено выше, непременным условием христи-анской историографии было преследование христиан и мучениче-

ство, к которому оно якобы приводило. В 1637 году некий чекан-щик монет, желая подкрепить традиционные обвинения Диокле-тиана в жестокостях против христиан, выпустил прекрасно сде-ланные римские монеты с надписью CHRISTIANORUM SUPER-STITIONE DELETA (Христианское суеверие было разрушено).Даже известные ученые не сразу распознали подделку: ведь онаподтверждала привычные, навязанные католической церковьюпредставления о преследованиях христиан в эпоху Диоклетиана(абсолютная точка отсчета христианского историописания).

Одна из самых популярных фигур в Валенсии и в католиче-ском мире — святой Лоренцо. Даже Неаполь и Рим оспариваютдруг у друга честь считаться городом, в чьих стенах он появилсяна свет в 226 году от Рождества Христова. Его родители были,вероятно, выходцами из Уэски (Испания); при императоре Дио-клетиане они бежали от преследования христиан (которое долж-но было начаться лишь через 58 лет в малоазийском провинци-альном городе Тарсусе) в Валенсию,— как писал святой Донатус,изобретенный известным Лоренцо Маттеу на основе информа-ции своего друга Хуана Баутисты Баллестера в 1672 году. Легендавстретила восторженный прием, и болландистам44, ответствен-ным за приведение в порядок Жития святых, оставалось подо-брать святому город (по принципу: кто заплатит за эту честь наи-большую цену). Иоганн Пиний, которому было поручено решитьэтот вопрос, остановился на Сарагосе. Правда, перед этим, послеисключения Уэски и Валенсии из числа кандидатов из-за их фи-нансовых трудностей, как относящиеся к узкому кругу городов-кандидатов рассматривались также Кордоба и Капуа. Началосьпечатание монет и медалей, подделка надписей и рукописей,многие из которых, возможно, и по сей день украшают европей-ские музеи. Многие из этих подделок неоднократно разоблача-лись, но вскрыть весь размах операции по фальсификации нико-му не удалось. На возраст монет, кстати, косвенно указывают пи-сания якобы позднеантичного автора Донатуса, в которых можноуловить отголоски споров на эту тему: следовательно, они былиокончены не ранее 1673 года.

Существовавший только в воображении вожделенный кубокпобедителя, о котором шла речь в случае дорогостоящего конкур-са на право называться местом рождения святого Лоренцо, был

80

связан с другой, на сей раз физически представленной реликвией:с золотым бокалом, которым Иисус якобы черпал вино на Тай-ной Вечере.

В лучшем обществе

Еще один подделыцик, на которого указывает Агустин Салес вписьме к Майянсу от 19 июля 1741 года,— Губерт Гольциус. Со-гласно этому письму он — «Как и Гардуэн» — изготовил много-численные монеты и медали для испанских городов. Этот первыйпрофессиональный археолог Нового времени и почетный гражда-нин Рима (1566) происходил из известной голландской семьи ху-дожников (р. 1526, Вюртцбург — ум. 1583, Брюссель). Славу емупринесли исторические труды (прежде всего, трактаты «От Цезарядо Карла V» и «Памятники греко-римской старины», Антверпен,1645), а также каталоги монет.

Салес подчеркивает, что солидные должности, безупречныйобраз жизни, известность и авторитет (каковыми обладал, напри-мер, и Дон Лоренцо, выдумавший в 1672—1673 годах святого До-натуса) таких личностей, как Игуэра и Гольциус, не помешали имфальсифицировать историю (Майянс, с. 703)45. Я готов выска-заться решительнее: подлог стал возможен именно благодаря ихпрестижу и высокому положению. Вряд ли подобное удалось осу-ществить кому-нибудь другому. Разумеется, сами по себе долж-ности и авторитет не являются основанием для обвинений; этиобстоятельства можно рассматривать как косвенное основаниедля подозрения.

Николас Антонио упоминает также известного Луку Гольсте-ниуса, родившегося в 1596 году в Гамбурге. 22 лет от роду он едетучиться в Италию и на Сицилию. Вернувшись и впав в нуж-ду, Гольстениус решает посетить Лондон и Оксфорд (1622), а в1624 году переезжает в Париж, где и переходит в католическуюверу. В 1627 году кардинал Барберини берет его с собой в Рим, инекоторое время спустя его избирают кардиналом и назначают надолжность заведующего библиотекой Ватикана. Эта работа сталаего основной жизненной задачей. На этом посту он остается досамой смерти (1661). В церковных кругах он пользуется непрере-

81

каемым авторитетом как ученый (обладавший коллекцией книги рукописей огромной ценности) и ревностный католик, обра-тивший в католицизм нескольких князей. По заданию МонтеКассино он написал историю мучениц Перпетуа и Фелиситы,«Страдания Бонифатия» и многое другое. Большой известностьюпользовалось его жизнеописание Пифагора (1630, Рим), а такжеизданные им тексты классических и церковных авторов. В печат-ное собрание его сочинений вошли также 114 писем.

В письме к Хуану Лукасу Кортесу от 5 сентября 1663 года Ни-колас Антонио упоминает Гольстениуса: «Однако собрание доку-ментов Всеафриканских соборов, которыми он (Гольстениус) наспугал (sic!), имеет совершенно непригодный для печати вид, хотякардинал Барберини прилагает все мыслимые усилия, чтобы из-влечь из его писаний любую возможную пользу» (Майянс, с. 646).Иронический тон Антонио, занимавшегося разоблачением под-делок, позволяет предположить, каково его собственное отноше-ние к этим «Всеафриканским соборам». Бросается в гласа то ши-тое толстыми нитками обстоятельство, что многие отцы церквии Вселенские соборы были их изобретателями «переселены» вСеверную Африку. Риск разоблачения в этом случае сводилсяк минимуму: после «нашествия „сарацинов"» можно было спо-койно утверждать, что все письменные свидетельства существо-вания ранней церкви были, разумеется, уничтожены. Проверитьна практике, как обстоят дела в находящейся под османским су-веренитетом Северной Африке не представлялось возможным.

Получатель этого письма Хуан Лукас Кортес передал Антониоочень показательное письмо знатока арабского Хуана Дурана деТоррес (датировано 26 мая 1660 года; Майянс, с. 671). Арабистэтот сразу после вежливого приветствия пишет Антонио: «Удив-ляет меня то обстоятельство, что вы ни словом не упомянули внашей переписке монсиньора Гольстениуса, каковой, по моемуразумению, есть первый в этой научной школе». Антонио знал,чем занимался «первый в научной школе», и не хотел лгать. (Гель-цер, как я покажу впоследствии, тоже был убежден, что никакойрукописи у Гольстениуса не было.)

Как фальшивки Майянс отметает также следующие тексты:«Хронику» Педро Сезараугустано (также из Сарагосы), знамени-тую раннюю церковную историю Испании «Самая ранняя Испа-

ния», многочисленные письма епископов и пап и даже арабскийтекст «историографа Разиса», которого, в отличие от известно-го врача Разиса, никогда не существовало в действительности.В «Разиса» поверил даже Антонио, который дважды цитирует егона страницах своей разоблачительной книги. Мы, однако, никакне можем принять за историческое лицо этого вымышленногоараба, чье сочинение изобилует анахронизмами (иногда он «про-махивается» на целое столетие). В наши дни церковь, которая задва столетия до Антонио выдумала этого арабского историка, са-ма перестала считать его достоверным и «вырезала из большогоисторического пирога».

Чтобы доказать христианское присутствие в Испании, деятеликлира высасывали из пальца множество исламских и даже иудей-ских авторов, благо на церковь работали первоклассные арабистыи гебраисты. Они и писали нужные заказчикам подделки, как обэтом повествует Майянс. Правда, когда меняется догма, неко-торые сочинения становятся опасными; в этом случае они разо-блачаются как поддельные. Это и делает Майянс, освобождаяцерковь от авторов, которые стали опаснее, чем признание под-дельности их произведений. Свою главную задачу — доказатьприсутствие католической церкви в доисламской Испании, онив любом случае выполнили: тезис этот прочно укрепился в нашемсознании, пусть даже отдельные авторы, его поддерживающие,впали в немилость.

Майянс, однако, защищает «позднеантичный» текст о побере-жье Испании, приписываемый Руфусу Фестусу Авиено (созданиеученых гуманистов); он только корректирует его в тех местах, гдеприводятся сведения о Толедо. Хотя они издавна считаются до-стоверными, но из-за того, что Толедо трудно отнести к разрядуприбрежных городов, Майянс выкидывает их из своей редакции.

В ходе этого критического рассмотрения старого наследияМайянс двигает туда и сюда святых и епископов и все другое, чтоподдается такой корректировке. Вообще же, Майянс не решаетсяпокушаться на основы: занимаясь частными случаями подделок,он признает тем не менее истинной догматическую установкуцеркви. Сантьяго для него — первый епископ Испании, а ИсидорСевильский — отпрыск знатного готского семейства. Оба эти по-ложения в наши дни уже не считаются верными.

83

Уже Антонио сомневался в том, что такой важный источник,как сочинения Бероза, был собран и дополнен в 698 году в Толедонеким Юлианом Лукасом; шеститомную Книгу мучеников своегопротивника Хуана Тамайо он считает полностью вымышленной.«Нужно вычеркнуть все упоминания о святой мученице Марте, че-ствуемой 20 сентября, ибо она не была ни святой, ни мученицей,но грешницей и иудейкой»,— пишет Антонио в своем развернутомименном индексе47. Даже великий Болланд изобретал фальшивыхсвятых! Антонио не мог этого не знать: они состояли в переписке.

Работы святого Дионисия Ареопагита, приписанные ему яко-бы на «Константинопольской конференции 532 года», были под-деланы Аполлинарием. Так считает Антонио, не подчеркивая,что этой фальшивкой лишний раз пытались обосновать историч-ность самой конференции. После этого разоблачения, по мне-нию Антонио, становится необходимым изъять некоторые местав текстах отцов церкви, например, Оригена и Дамаскина. Большевсего изумляет уже даже не сам факт подлога, но беззастенчи-вость, с которой этими подлогами занимались.

И все-таки странно, что прошло так много времени, преждечем вскрылась вопиющая ложь Игуэры и его фальшивка сталакандидатом на исключение из списка источников. А что было бы,если бы эрудит Антонио — считавший поначалу, что речь идеттолько лишь об изменениях в оригинале,— не засел за свой фун-даментальный труд (трактат на 750 страницах в два столбца фор-матом ин-октаво), вышедший из печати почти через сто лет послевремени написания. Кстати, не обошлось здесь и без «вражескогофинансирования». Посвящение королю Португалии Жоао V по-зволяет предположить, кем была заказана и оплачена работа, безкоторой мы бы и понятия не имели о многих подделках.

В те времена (как, впрочем, и сейчас) Португалия опережалаИспанию в стремлении к поиску истины. Через 17 лет после выхо-да разоблачительной книги Майянса в Коимбре была издана «Ис-тория церкви» Томаса де Энкарнасао (1759), содержащая полныйсписок всех известных к тому времени фальшивок (т. I, с. 73). Ноученые следующих поколений редко вспоминали об этом списке.

Чтобы показать, что и мы в наш просвещенный век не намно-го опередили забывчивых ученых, я скажу несколько слов об уже

84

не раз упоминавшемся Берозе. Бероз (или Беросс) был жрецомхрама божества Бэла в Вавилоне. Сирийскому царю Антиоху,«Освободителю» (280—261 гг. до н. э.), он посвятил историческийтрактат, написанный на древнегреческом языке, в котором, опи-раясь на жреческие хроники из собственного храма, описал исто-рию страны с незапамятных времен до эпохи Дария Великого.Как всегда, настораживает проблема сохранности и передачиоригинала: три книги считаются утраченными, и представлениео тексте нам дают лишь скудные цитаты у Иосифа Флавия, Евсе-вия, Витрувия и, возможно, у Сенеки и Плиния. С такой формойсохранения оригинала мы с вами достаточно сталкивались напредыдущих страницах.

Современники Конрада Цельтиса уже протестовали противэтой лжи, нагроможденной вокруг Бероза; испанец Антонио, хо-тя и очень осторожно, высказывался в том же смысле. Зато сего-дня мы считаем Бероза историческим лицом и доверчиво цитиру-ем его как «исторический источник». Для меня Бероз — типичноесинкретическое творение, призванное связать Вавилон с Элла-дой. Десять языческих царей соответствуют десяти иудейскимпатриархам, Ксисутрос соответствует Ною. Таким образом, со-здается унифицированная сага, претендующая на историческоепризнание. К десяти «допотопным» царям Бероз приписываетеще целых 432 000 лет. Гельцер без стеснения называет все это«баснями и вздором» (II, с. 26). Юлиан Африканский считает со-чинения Бероза (как, впрочем, и Манефона, оперировавшегочуть меньшими числами) не имеющими никакой историческойценности. Он тоже не видел оригинала. Синкеллос произвольноизменял фрагменты из Бероза (II, с. 203).

Метод всегда один и тот же: из невнятных отрывков неясногопроисхождения создается текст; впоследствии для доказательно-сти выстраивается соответствующая параллельная конструкция.

«Первая церковь» в Испании

Хороший пример португальской учености — патер Мигел деОливейра. Он написал книгу о случаях фальсификации и форми-ровании культа святых в Португалии (1964). 2-й Ватиканский со-

бор (1963) призвал всех католиков еще раз исследовать истори-ческую подоплеку древних легенд и выявить имена святых, суще-ствование которых исторически недоказуемо. Например, святые,о которых не известно ничего, кроме их имени, являются с боль-шой степенью вероятности выдуманными. Призыв к поиску ис-тины всколыхнул целую волну критических исследований, из ко-торых мы узнали много нового о церковных манипуляциях с ис-ториографией.

Вот сравнительно длинный отрывок из работы патера Оли-вейры, содержащей осторожную, но недвусмысленную критикуучастия церкви в формировании распространенных устоявшихсязаблуждений (книга, между прочим, вышла с высочайшего цер-ковного разрешения): «Зарождение христианства на Пиреней-ском полуострове, начавшееся по официальной точке зрения ужев I—II веках, не находит подтверждения в трудах древних церков-ных писателей. Хотя, казалось бы, именно они должны были об-ладать наибольшим количеством документов этой эпохи. О хрис-тианизации полуострова и появлении первых христианских об-щин не упоминают ни римские историографы (Павел Орозий,Гидаций), ни историки вестготского периода (Иоанн Биклар-ский, святой Исидор Севильский).

Их молчание разительным образом контрастирует с изобилиемподробных сведений, распространившихся позднее и опирающих-ся не на какие-то найденные, дотоле неизвестные древние доку-менты, но по традиции восходящих якобы еще к апостольским вре-менам. Церкви, выигрывавшие в наибольшей мере от этого поздне-го расцвета, ответственны и за распространение всех этих сказок.

Таким образом, нам было навязано не имеющее реальнойосновы представление об общеиспанской ранней церкви, связан-ной со славными деяниями других ранних церквей, и укоренен-ное в универсальной церковной истории. Долгое время никто неотваживался подвергнуть сомнению истинность традиции, суще-ствующей столетия и освященной текстами богослужений. Не ре-шаясь классифицировать историю ранней испанской церкви каклегендарную, многие ученые, пытаясь придать ей правдоподобие,прибегали к несостоятельным аргументам вроде того, что тяже-лые времена и людская небрежность повинны в утрате бесценныхдоказательных документов.

86

Исторической критике до сих пор не удалюсь изгнать этот дух.Несмотря на то что эта тенденция не изжита, наука все же намно-го продвинулась вперед, и теперь уже можно с определенностьюсудить о том, какая эпоха „ответственна" за формирование по-добных ложных представлений», когда все это началось.

В качестве вопиющего примера Оливейра приводит путешест-вие апостола Павла в Испанию. В «Послании к римлянам» в фев-рале 58 года он говорит о намерении посетить Испанию (XV, 24 и28). Святой Клементий (официально считающийся одним из пер-вых пап) в письме от 96 года говорит об этом путешествии, как осостоявшемся факте; так же написано в «Kanon Muratorius» («око-ло 200 года»; оба документа — поздняя фальсификация, как я по-казываю в другом месте). К Павлу не восходит ни одна испанскаяцерковь. В противоречивом самом по себе упоминании о двух яко-бы обращенных им сестрах отсутствует указание места действия.Возможно, оно происходит из X века (см. Флорес, «СвященнаяИспания», III, 1). В эпоху вестготов с ее якобы разветвленной цер-ковной структурой, когда должны были писаться бесчисленныехроники и созываться Соборы, о путешествии Павла в Испаниюникто ничего не знал.

Только в исламские времена всплывают первые имена мисси-онеров, несших благую весть из Рима в языческую Испанию, такназываемых «апостольских мужей». В их числе столь важный«гот» VII столетия, как Индалеций. Согласно лионской Книгемучеников, апостолы Петр и Павел благословили семерых епи-скопов («апостольских мужей») и отправили их обращать Испа-нию в христианство. Наивные описания свершенных ими чудесспособны растрогать и камень, и все же в церковных кругах онисчитаются «старейшими и вернейшими источниками» об «апос-тольских мужах». Даже в уважаемой всеми современными учены-ми «Истории Испании» Менендеса Пидаля (II, 450) эта инфор-мация названа «надежно проверенной» и «исходящей из эпохиописываемых событий, хотя и подтвержденной только в поздней-ших документах», датированных V веком. Следующее упомина-ние относится уже к X веку, который Оливейра и считает самымдревним возможным временем создания легенды. «Семь мучени-ков» чествуются 1 мая, что противоречит церковным обычаям,потому что семь епископов возглавляли в Испании семь далеко

отстоявших друг от друга общин, и каждому из них был положенсобственный праздничный день. (Могу добавить, что культ «семимужей» до XVI века присутствовал в синкретической религииберберов и, возможно, после 1000 года вместе с исламизациейпроник на территорию Испании46.)

Следовательно, и легенда об апостоле Сантьяго не могла по-явиться раньше указанного времени. Ведь в противном случае от-пала бы необходимость конструировать легенду о христианиза-ции Испании апостольскими посланниками и учениками.

Правда, святой Беатус, аббат монастыря Лиебана в Астурии, впредисловии к комментариям к «Откровению Иоанна Богосло-ва» (785) и «отправляет» апостола Иакова в путешествие по Ис-пании. Этот Беатус («счастливый») писал, однако, на 200 лет поз-же, о чем я расскажу в главке «Искусство» (гл. 8, последний раз-дел). И все более ранние упоминания об Иакове в Испании(у Исидора или Юлиана Толедского) суть позднейшие фальси-фикации, — заключает Оливейра.

Итак, патер Мигел де Оливейра добавляет к длинному переч-ню фальсифицированных хроник (с. 118), известному уже к сере-дине XVIII века, целую кипу новых подделок, вызывая у читателячувство, что никаких — в буквальном смысле слова — событийпервого тысячелетия христианской эры на самом деле не проис-ходило.

Фальшивые надгробия?

Во время моих многочисленных поездок на Пиренейскийполуостров я обстоятельно исследовал средневековые камни, яв-ляющиеся, наряду с многочисленными копиями утраченных ру-кописей, единственными свидетелями христианской Испании доРеконкисты. Текст, вырубленный на камне, устойчив к разруши-тельному действию времени и вполне доказателен, тем более есликамень стоит на могиле: кому придет в голову подделывать над-гробную надпись скромной христианки, служительницы Божьей,усопшей в VII или VIII веке?

Но вот надгробие знаменитого полководца Белизара, напри-мер, иначе, чем подделкой, мы считать не можем: четкая надпись,

88

красивые буквы, а даты не проставлены. Разве не подозрительно?К сожалению, лакуны на месте дат (для последующего заполне-ния) встречаются на пиренейских надгробиях очень часто, как,впрочем, и другие несуразицы: кресты и буквы чужеродного сти-ля; имена святых и мучеников, прославление которых началось вболее позднем времени; даты панихид, приходящихся на суббо-ты. Иногда вызывает подозрение место находки надгробия. В об-щем, огромное количество надгробий и надписей с посвящения-ми, встречающихся в церквях, специалисты бывают вынужденыотнести к фальсификатам. И если бы Эмиль Хюбнер (1871) и егопоследователи отнеслись к вопросу со всей объективностью, врядли они посчитали бы подлинными хоть какие-нибудь из найден-ных ими «ранних» камней (рис. 5—9; 12—14).

У меня, во всяком случае — после тщательного взвешиваниявсей информации, сложилось впечатление, что в Испании с ее не-сметным количеством поддельных рукописей, особенно с горамивыдуманных постановлений Соборов, особое значение придава-лось фальсификации «каменной» истории, ее созданию. И это бы-ло абсолютно необходимой операцией: ведь нужно было как-тооправдать отвоевание у сарацин большей части полуострова.

На самом деле от постепенной христианизации Северной Ис-пании XI и XII веков остались в лучшем случае лишь редкие сле-ды «арианской ереси»48. И по сей день в алтарях и на колоннахранних астурийских церквей можно разглядеть языческие симво-лы. Тронные залы готских королей, призванные доказать древ-ний возраст католического христианства и законные основаниядля возвращения бывших византийских и римских провинций,пристраивались к церквям позже. И сама Реконкиста началасьодновременно с Крестовыми походами на Восток (конец XI ве-ка), а не в 720 году, как в том пытается уверить нас церковь сосвоим героическим Пелайо (49).

О чем свидетельствуют многие сотни поддельных каменныхнадписей? О том, что фальсификация была вызвана крайней не-обходимостью.

Единственная христианская церковь в Андалусии незадолгодо смерти (927) была якобы выстроена в Бобастро арабом ОмаромБен Хафсуном. Ее ровесницей считается вестготская церковь«Санта Мария де Мелке» у Толедо, при этом допускается, что она

89

была построена еще раньше в рамках т. н. мистической астурий-ской миссии50. Все прочие якобы христианские церкви Бетики иЛузитании, т. е. всего Запада Иберийского полуострова, либо вы-мышлены, либо, с точки зрения католичества, христианскими неявлялись.

Священные надписи — как, например, ретушированная над-пись в Медине Сидонии — тоже оказываются фальшивками.

Готские монеты

Христианское господство подтверждали не только камнями ипергаментом, но и золотом. Множество монет с именами готскихи свебских королей, внедренных в историю «Хроникой» Исидо-ра, без труда распознаются как элегантно выполненные поддел-ки. Первые монеты появляются в позднем Возрождении (1593) иобъявляются фальсификатом лишь в 1835. Находок становитсявсе больше; их исследуют лучшие историки и, часто принимаяфальшивку за подлинник, выдвигают гипотезы, которые со вре-менем настолько приживаются, что опровергнуть их, не разру-шив выстроенной на них системы представлений, оказывается нетак уж и просто. Не утомляя читателя подробностями, достаточ-но привести всего один вопиющий пример качества подделок: намонетах короля Хиндасвинта это имя отчеканено в 21 варианте(Хайсс, 1872) (рис. 10).

Ученые считают, что подделки создавались с намерением за-верить подлинность текстов Исидора и прочих хронистов (Бельт-ран, 1972). Фальшивые готские монеты украшают лучшие миро-вые собрания; более того, за явные фальсификаты на аукционахдают цену, соизмеримую с ценой подлинных экземпляров. А су-ществуют ли подлинные вестготские монеты? Это представляетсяв плане приводимых ниже сведений маловероятным.

Археология крайне редко поставляет информацию о находкахготских монет. Обстоятельства находок часто весьма загадочны.Так, например, в случае с кладом в Ла Капилье (Севилья, 1891),где вроде бы были найдены 904 золотых монеты. Подтвержденыбыли лишь 250; к 1952 году стали известны лишь 68. (Барральприводит изображения всего 43 монет, причем к выводу о при-

надлежности некоторых из них к этому кладу он пришел совсемнедавно при помощи определенных косвенных улик. «Тогда же95 золотых монет рабочие якобы бросили в реку или уничтожи-ли»,— пишет он.) Лафорье считает, что проблема готских монетни в коем случае не может считаться решенной, хотя по найден-ным в Севилье (1972) подделкам византийских золотых монетможно судить о том, что, по меньшей мере, отдельные монетыготской эпохи могут рассматриваться как подлинные (так же счи-тает Кабре, исследовавший находку в Зорите, 1946).

Ученые задают вопрос, какую функцию могли выполнять стольценные монеты в повседневной жизни готов (Барраль, с. 74 и 164).Одной золотой монеты было бы достаточно, чтобы купить наделземли или виллу, но именно эти вещи в ленном государстве готовне подлежали купле-продаже. Серебряные монеты не чеканились;медные были практически неизвестны. Очень странно.

Широкое распространение (в Центральной Европе вплоть доПольши) готский тип монеты получает только с монетным сувере-нитетом астурийских королей (Альфонсо V, XI век). С этого мо-мента и можно говорить о действительной истории51.

В целом же создается впечатление, что нигде Широкомасш-табная Операция не была так тонко спланирована, не проводи-лась с такой тщательностью и не принесла столь удивительныхплодов, как в Испании. Однако, кроме Олагуэ, никто из совре-менных историков не заметил этого обстоятельства52.

Глава 6

ОТЦЫ НАШЕЙ ИСТОРИОГРАФИИ

Юлиан Африканский

«Юлиан Африканский — одно из славнейших имен раннейЦеркви»,— так Генрих Гельцер начинает свой объемный труд обэтом человеке (1880-1898, с. 1; «благодаря своему историческомутрактату он заслужил право называться „отцом" христианскоголетописания». Первый христианский историк — время написа-ния хроники относят к 212—221 гг.,— «главный представительнового научного направления в Церкви, разительно отличающе-гося от наивного простодушия послеапостольских Отцов».

Скалигер, исследовав вопрос об авторстве Kestoi («Узоров») и«Летописания», пришел к выводу, что они принадлежат разнымлюдям: соответственно Сексту Африканскому и Юлию Африкан-скому. Гельцер убежден в обратном. Он считает, что речь идет оСексте Юлии Африканском из латиноязычной Африки, прекрас-но владеющим греческим (на котором он и писал свои труды),еврейским и, возможно, сирийским. У Евсевия есть отрывок, от-сутствующий у Иеронима и Руфина, где Юлий Африканский на-зван автором «Узоров». Анри Валуа, единомышленник Скалигерав этом вопросе, считает это место фальсифицированным. Причи-на вполне понятна.

Гельцер не видит противоречия в объединении язычника Секс-та и христианина Юлия (оба прозываются Африканцами) в однуперсону: их тексты он считает подлинными. По моему мнению,здесь наглядно проявилась несогласованность действий фальси-фикаторов, вводивших в историю имена, за которыми не стоялиреальные лица.

Совпадение прозваний (Африканец) стало впоследствии при-чиной появления некоего сконструированного автора, тексты ко-

торого содержанием и стилем разительно отличаются друг от дру-га. Подобным же образом были «слеплены» двое Иаковов и дажетрое Иоаннов: Евангелист, автор Посланий и автор «Открове-ния». Их «разделение» — весьма медлительный и трудоемкийпроцесс, нередко встречающий сопротивление ученых.

Гельцер, разумеется, не так прост, чтобы безоговорочно ве-рить всем текстам, приписываемым Африканцу. Опус о первыхмучениках, уже в заглавии названный «истинным и превосход-ным», кажется ему подозрительным. «То же относится и к халту-ре, состряпанной Игнацием из Хардта из двух мюнхенских руко-писей и изданной в 1804 году. Самым забавным в этом фарсовомсочинении является полное смешение христианского с языче-ским: Всевышний превращается в Солнце-Зевса, Великого Богаи Царя Иисуса, а Мария — в Геру и царицу небесную Ураниею.Насмешка язычников над новой Кибелой, на что сетовал Иси-дор из Пелузиума, становится на этом фоне особенно хорошопонятной. Со всей грубостью осуществляемое продвижение куль-та Богоматери уже само по себе есть признак более поздней эпо-хи» (с. 19).

Верно, господин Гельцер. Исходя из содержания текстов, вытут же распознали подделку. А как обстоит дело с рукописями?Разве по этим пергаментам нельзя было определить время их со-здания?

В «Летописании» Юлиана Африканского шесть вселенскихэпох (дней) длятся по 1000 лет каждый: конструкция, тенденциоз-но отражающая ожидание конца света, каковое — как и возникно-вение культа Богоматери — возникает в гораздо более позднее вре-мя, начиная с середины XIII века. К середине шестого тысячеле-тия отнесен праотец Фалек (с. 24), «во дни которого Земля быларазделена» (Бытие). «Спасение» придет через 5500 лет после Ада-ма, и после еще пятисот лет ожидания начнется Страшный суд.Такое положение должно удостоверять Юлиана Африканскогокак автора, жившего и творившего не позднее 500 года.

Мир тем не менее устоял, и после того как сто лет спустя Евс-тафий Антиохийский добавил еще одно Тысячелетнее царство вкачестве субботы, завершив таким образом неделю хронологи-ческих эпох, — богословы якобы заключили, что эсхатологиче-ские ожидания могут отодвинуться на неопределенное время. На

самом деле, это соответствует духовным настроениям, возник-шим лишь после 1260 года, когда не состоялся предсказанныйИоахимом Флорским конец света.

«Прокопий, впрочем, (еще) ничего не знает о 500 годах ожи-дания и Тысячелетнем царстве»,— говорит Гельцер. Он и не мо-жет знать: старейшие рукописи Прокопия относятся к XIV веку,когда подобное представление о времени потеряло актуальность.

Итак, временные рамки написания работ нашего Африканцаочерчены: наверняка после 1000 года и предположительно послеЕвсевия, жившего по общепринятой версии через 100 лет послеЮлиана Африканского. Далее я докажу, что тексты Евсевия немогли быть написаны ранее эпохи Хоенштауфенов53.

Сохранившиеся рукописи со списками названий населенныхпунктов, как мы увидим, не могли быть написаны ранее 1450 го-да. Но я далек от мысли разлагать «сконструированных» и не безумысла объединенных отцов церкви на персональные составляю-щие и снабжать отдельных лиц ярлыками с указанием даты и ав-торства, иначе мне пришлось бы продолжить эту игру в отодви-нутую на тысячу лет эпоху.

Существуют ли письменные свидетельства, удостоверяющиераннего Африканца?

Задавшись этим вопросом, гениальный филолог Гельцер в при-ложении к своей работе (1898) предположил, что сирийский спи-сок с текста Юлиана Африканского мог послужить образцом для«Хроники» Михаила Мара (патриарх Антиохии с 1166 по 1199 го-ды), а это означало бы, что моя датировка эпохой Штауфенов не-верна. Однако сирийский текст видели всего один раз, для Гель-цера рукопись была недоступна, и вопрос о существовании ори-гинала он оставляет открытым. По армянскому летоисчислениюрукопись должна была датироваться 722 годом (1273 годом н. э., тоесть все-таки позже критического 1260 года).

Гельцеру известно два армянских перевода, или, как он самговорит, «обработки» (2 часть, с. 432). Вот отрывок из вступленияк главе об армянских текстах (с. 466): «Хронология древнейшихармянских историков (например, Стефана Асолика и СамуилаАнийского) полностью основывается на переводах „Хроник" Ев-севия. Самостоятельные разработки армянских историографов

94

не заслуживают особого внимания. Старые летописцы находятсяв абсолютной зависимости от Евсевия. Появившийся переводпатриарха Михаила сирийской хроники на армянский составилцелую эпоху. Он настолько отвечал потребностям того времени,что позднейшие историки (Вардан Великий и Мхитар Айриване-ци) с энтузиазмом принялись его переписывать».

Вардан умер в 1271 году, а Мхитар писал после 1289 года (в обо-их случаях — позже критического 1260).

Гельцер не занимается историей рукописи, он скрупулезно ис-следовал ее содержание. Вот, вкратце, результаты анализа основ-ных черт этой необычной историографии:

Юлиан Африканский решительно отметает древнюю хроно-логию египтян и ассирийцев, так как, по его мнению, до Моисеяничего заслуживающего упоминания в истории не происходило.Тем самым он сознательно определяет характер своего произве-дения. «Летописание египтян и их хронологическое хвастовствои попытки приписать к своей истории бесчисленные мириадылет и астрономические циклы он начисто отрицает вместе со„смехотворной халдейской болтовней". Не менее остро он вы-смеивает всех тех, кто пытается интерпретировать жуткое коли-чество лет как количество месяцев и таким образом приблизить-ся к разумной предыстории. Для древней Египетской истории уЮлиана Африканского не было иного пути, как полное ее отбра-сывание» (1 часть, с. 165)54.

А кто вообще-то пустил в обращение эти мириады лет? Мане-фон, писавший по-гречески кастовый жрец фиванского храмаIII в. до н. э. Его список династий сохранился лишь в отрывках,которые 700 лет спустя привел Евсевий, а после него цитировалСинкеллос («VIII век»), сомнительный интерпретатор текстовЕвсевия. Эти сведения можно найти в энциклопедиях. Итак, всеочень просто: в позднейшей рукописи утверждается, что Евсевий(IV век) ссылался на некоего Манефо, о котором мы ничего незнаем. А Юлиан Африканский (III век) опровергает содержа-щийся там вздор, так как он перестает соответствовать новойустановке церкви. Следовательно, Юлиан Африканский писалпосле Евсевия (соответственно, и Синкеллоса). К этому выводу яуже пришел выше, исходя из других аргументов.

Гельцер доказывает, что Синкеллос (помощник епископа)есть плод сотворчества двух людей. О главном из них, Георгии,писавшем труды Евсевия, («808») почти ничего не известно. Со-хранившийся текст дошел до нас в передаче «друга и продолжа-теля его дела» Феофана, умершего в 817 году в изгнании. В нихречь идет о преследовании христиан мусульманами и об иконо-борчестве. Эти специальные проблемы я не хотел бы на этом ме-сте рассматривать. Отмечу лишь, что теперь становится ясным, очем идет речь: о противостоянии исламу. А оно началось лишьв эпоху крестовых походов55.

Итак, мы приближаемся к реальной дате, ведь оригиналы текс-тов Феофана не сохранились. Помимо несуразных рукописей«X века», сохранился полный текст XVI века, который — как мнекажется — и следует рассматривать как первоисточник.

Гельцер снова и снова устанавливает, что в библейской исто-рии (по Юлиану Африканскому, Евсевию и т. д.) не связанныедруг с другом временные периоды (от всемирного потопа до Ва-вилонской башни, от исхода из Египта до строительства Хра-ма и др.) в хронологическом смысле снабжены лишь суммарнымчислом лет. Эти суммарные числа, не имея ни малейшей привяз-ки к реальности, исполнены символического смысла и часто рав-ны между собой (например, 490 лет — 7 раз по семь десятилетий).Лишь написанные позднее тексты заполняют временное про-странство подробностями, которые соотносятся датировкам,долженствующим иметь символический характер. В случае такихдеталей принято давать в разных текстах хронологические дан-ные, слегка отличающиеся друг от друга. Таким путем имитиру-ется — хотя бы приблизительная — достоверность информации.

Традиции и способы снятия этих малых расхождений, улучше-ния датировок и сведения на нет более существенных хронологи-ческих расхождений одинаковы и у византийских летописцев, и усовременников Гельцера. Временные лакуны заполняются имена-ми вымышленных — часто анонимных — царей («мирное время»),либо именуются эпохой «анархии» (безвластия), либо, если датынакладываются друг на друга, объявляют это «сорегентством», ко-гда цари правят совместно, как в случае с Давидом и Соломоном.Такого рода попытки упорядочения хронологии приводят иногда

96

к неожиданным результатам: так, в 12 лет Соломон становится ца-рем Иерусалима, на 13-м году жизни начинает и в 20 — заканчи-вает строительство Храма. Или появляются вдруг точные датыжизни персидских царей, призванные заполнить уже заранее фик-сированные 70 лет вавилонского пленения иудеев.

Не менее свободно обращение с датами, почерпнутыми в ар-мянских источниках: все они насчитывают от Адама до Христа5198 лет, однако датировки промежуточных событий (всемирно-го потопа, времени Авраама, Исхода) сильно разнятся между со-бой. Это подтверждает то, что мы и так уже знаем, и отнимаетпоследнюю надежду удостоверить подлинность «отцов церкви»путем анализа иноязычных текстов (сирийских, коптских или ар-мянских).

При чтении работы Гельцера открываются вещи, представ-ляющие в невыгодном свете механизм историографии XIX века.Вот, например, заходит речь о древней рукописи, которую якобывидел знаменитый Гольстениус (см. пред. гл. об Испании). Гель-цер доказывает невозможность существования подобной рукопи-си, с помощью которой Гольстениус удостоверяет подлинностьна несколько поколений ранних «Пасхальных хроник». Однако,вместо того чтобы громогласно заявить о подлоге, Гельцер заклю-чает: «Я не решусь подвергнуть сомнению правдивость Гольсте-ниуса до такой степени, чтобы полностью отрицать существова-ние рукописи аббата Фарина». Все дело, оказывается, в «заблуж-дении ученого мужа» (2 часть, с. 141).

Более чем странный, и вместе с тем характерный и интерпре-тируемый вывод: «хроники» и другие исторические рукописи со-здавались и придумывались еще и в XVII веке. Несметное коли-чество выводов из этих выдуманных источников незаметно про-никло в нашу историческую картину. Так и росли грандиозныеисторические сооружения: «Византия» и «Римская церковь».В эпоху Ренессанса писатели очень мало знали о своей предыс-тории. Тогда «Широкомасштабная Операция» только еще начи-налась, а продолжается она и по сей день. За это время она при-обрела самостоятельность, собственный внутренний импульс идавно проходит без вмешательства духовенства; ее поддерживаютдаже многие противники церкви. Возможно, впрочем, что такбыло уже во времена гуманистов, потому что именно отсутствие

единого руководства сказалось на хаотичности данных, содержа-щихся в исторических трудах (что характерно для всей «Опера-ции» в целом и, кстати, исключает возможность разоблачения:можно объявить фальсификатами отдельные тексты, но трудноизобличить целостность, ибо ее не существует)56.

Образованные люди предыдущих столетий знали все указы ивсе деяния каждого византийского патриарха и каждого средне-векового Римского Папы; характерные личные особенности каж-дого исторического персонажа. Так как мы вынуждены признатьвесь их исторический духовный багаж выдумкой, то они нам се-годня представляются бесплодными мечтателями. Я хочу уточ-нить свою мысль. Гуманисты были высокообразованными людь-ми, по охвату знаний с ними не сравнится ни один современныйученый57. Смущает только вопрос об истинной ценности и реле-вантности этих знаний. Встречаются же сегодня литературоведы,знающие «Улисса» Джеймса Джойса наизусть, чуть ли не дослов-но, могущие в каждой строчке найти след духовного порыва ав-тора. Или поклонники Толкиена, которые изучают не толькоимена и родословные обитателей его причудливого мира, но инаизусть знают каждую строчку, что именно в ней написано, гдележит каждый упомянутый камень, растет каждое описанное де-ревце.

Сравнивая с этими примерами, я приподнимаю «историче-скую науку» прошлых веков до одного уровня с литературоведе-нием. Однако я отдаю себе полный отчет в том, что в ту эпохуученый чаще всего верил, что он имеет дело с историческими фак-тами, а профессор-толкиенист знает, что попасть в вымышлен-ную автором страну можно только, открыв книгу, но и он нахо-дится на ничейной территории между автором и его читателями58».

Евсевий Кесарийский

Весьма эрудированный и проницательный критик ГертрудаБодманн, исследовав в своей диссертации «Летоисчисление ивозраст мира» весьма строго средневековые представления о вре-мени, очертила границы, которых следовало бы придерживатьсяв будущем. В дальнейшем я хочу подробно рассмотреть ее работу

98

и, хотя в ней ни словом не упоминается о «ШирокомасштабнойОперации», использовать некоторые основные ее выводы.

На недвусмысленный вопрос, с каких пор существует нашелетоисчисление (с. 38), Гертруда Бодманн отвечает: «Счет отРождества Христова начался в XI-XII веках; счет до новой эры —в XVII—XVIII веках». В первой части я полностью с ней согласен;вторая дата, привязанная к годам жизни и деятельности Скали-гера, Петавиуса и других, живших около 1600 года, достаточноусловна, но для наших рассмотрений это не имеет большого зна-чения.

Итак, в XI веке Адам из Бремена использовал (одним из пер-вых) отсчет от Рождества Христова (то есть наше летоисчисление).Он использовал его для отсчета лет назад применительно к скон-чавшемуся соответственно этой системе летосчисления, в 755 годуот воплощения Господня (с. 40). Неплохой финал для вымышлен-ной персоны Бонифатия. Однако этой цитатой обозначилась про-блема: те, кто начали вводить такой отсчет лет в XI—XII веках, на-верняка предполагали создать нечто величественное, например,написать задним числом историю59.

Сходным образом поступает каждый народ, придающий значе-ние своей исторической позиции, желающий иметь историческуюотправную точку (как можно более отдаленную, с длинной родо-словной и ярким оригинальным началом). Христианский Запад небыл исключением из этого правила, когда в XII веке он стал созда-вать свою предысторию60.

Скорее всего, Евсевий (якобы IV век) был первым христиани-ном, оценившим временной промежуток от творения до днейсобственной жизни. Этот период не был для него реальным вре-менем, как представляем его мы, но символическим временнымрядом, состоящим из временных пакетов-эпох, сумму длитель-ностей который следовало осознавать, прежде всего, в духовномсмысле. Временная привязка деталей собственной биографиик известным событиям прошлого была позже взята церковью заоснову для создания хронологических таблиц, считающихся се-годня универсальными.

В качестве хронологического новатора Евсевий не был абсо-

лютно беспомощен, у него были предшественники, главным сре-

ди которых Гертруда Бодманн считает знаменитого Диодора Си-

99

цилийского, создавшего между 60 и 30 годами до н. э. нечто вродеобозрения истории разных народов от древнейших времен («Ис-торическая библиотека») или примитивной всеобщей истории.Но и этот великий историк, в свою очередь, опирался на Полибия(II век до н. э.) и Эратосфена, который якобы ввел счет лет поОлимпиадам. Но, чтобы не потеряться в ускользающей от нас ту-манной дали, давайте считать грека Диодора Сицилийского пер-вым наднациональным историком. В своем 40-томном труде онпервым установил связь между греческой и римской историей, отпадения Трои до галльских походов Цезаря. Удивительно: онвключил в своб «Библиотеку» даже варваров.

Бодманн приводит цитату (с. 65) из Эдуарда Шварца (1903,с. 664), всю жизнь занимавшегося Диодором Сицилийским: «Ниодин образованный язычник не упоминает нигде Диодора; ...лишьнепритязательные христиане обращаются к его трудам».

Как же так? Выходит, никто, кроме опиравшегося на него Ев-севия, не знаком с Диодором? Здесь что-то нечисто. Неужели зачетыреста лет столь грандиозное произведение ни разу не быловостребовано?61

И еще: Диодор цитирует многочисленных авторов, оригиналытрудов которых безвозвратно утрачены и которые знакомы намтолько по его цитатам. Но этот трюк нам уже знаком.

Значит, остается лишь верить Евсевию, увековечившему выда-ющегося Диодора. Или выдумавшего Диодора. Правда, если самЕвсевий — не выдумка, на что, кстати, косвенно указывает «гово-рящее» имя: благочестивый. Он был родом из Цесарии, но из ка-кой — спорный вопрос: античность знала минимум четыре местас таким названием, два из которых находились в Палестине (одно,приоритетное в глазах современных ученых при «решении» вопро-са о месте рождения Евсевия,— на побережье; другое — на одномиз истоков Иордана). Третье — в Киликии (нынешнее Кайзери вТурции). Турецкое Кайзерейя называлось также Эузебейя, и, воз-можно, в результате слияния этих двух наименований в имени ис-торика и «родился на свет» отец церкви Евсевий Кесарийский.Четвертая Цесария, находившаяся в Северной Африке, по этойпричине исключается из рассмотрения.

Согласно Бодманн (с. 83), у Евсевия был серьезный повод длясоздания исторического труда: при якобы крестившемся Кон-

100

стантине христианство стало государственной религией и нужда-лось в единой и унифицирующей истории. Народы могуществен-ной Римской империи должны были слиться в одну большуюсемью, получив взамен множество основанных на нехристиан-ских религиях предыстории, всех объединяющую общую Святуюисторию. На смену племенному или культовому времени пришлоМировое время. Этот прекрасно разработанный госпожой Бод-манн мотив в не меньшей мере мог послужить и побудительныммотивом для выдумывания Евсевия и всех его писаний62.

К сожалению, оригинал его «Хроники» — впервые представив-шей (наряду с религиозными канонами) синхронистические, т. е.согласованные (иудео-греко-латинские) даты, начиная от праро-дителя Адама,— тоже не сохранился. А ведь он якобы включал ипервое в истории перечисление книг библии. С «Хроникой» зна-комились в латинском переводе Иеронима, вернее, его последова-теля Руфина, который якобы должен был видеть манускрипты,восходящие к V—VI векам. (А может, их копию XI— XII веков?)

С 1911 года ученому миру известна еще и некая армянская вер-сия, список с сирийского оригинала («около 600 года», что весьмасомнительно), дошедший, мол, до нас в рукописях XIII или XIV ве-ков. По моему мнению, Евсевий и не должен быть многим старше.Доктор Бодманн, высокоученый специалист, охотно взглянула бына эти рукописи, но даже ей это не удалось. Можно представить се-бе, каковы шансы у дилетантов.

Преимущественным для Евсевия (Бодманн, с. 89) являетсядоказательство старшинства: например, того, что законодательМоисей жил раньше великих законодателей других народов.Этой цели служит и противопоставление греков варварам (у него:халдеям). Кроме того, Евсевий доказывает «истинность проро-честв», то есть связь между Ветхим Заветом и Христом, без кото-рой не имело бы смысла погружение в предысторию Моисея иАвраама. Но начинает он — и благоразумно — не с Сотворениямира, (чтобы не связываться с описанием первой недели деятель-ности Бога и не попасться в ловушку и не впасть в заблуждение,о котором церковь предупреждала в XIII веке), а с грехопаденияАдама и Евы и, соответственно, с зачатия Каина. Чтобы не ка-заться пристрастным, Евсевий приводит временные данные изгреческого перевода Ветхого Завета (Септуагинты) вместе с дата-

101

ми иудейской Библии и Торы самаритян. То, что даты трех книгсильно разнятся между собой (в двух случаях — на целых 650 лет),его не смущает. Он ставит задачу не создать совершенную хроно-логию, но, по крайней мере, обозначить позиции. Умное и тонкоерешение. Самаритяне со своей ревностно хранимой Торой рас-полагают к себе тем, что приводят наименьшие цифры (которыеот этого не становятся верными). По Септуагинте, между зачати-ем Каина и 20-летием интронизации Константина (не случай-но совпавшим с первым всехристианским Никейским собором)проходит более 5500 лет. Все иудео-христианские цифровые дан-ные рассматриваются в символическом ключе, что делает бес-смысленным их более точное исследование.

К сожалению, в так называемом Каноне Иеронима даты, «на-писанные принятыми сейчас цифрами, вынесены на поля», отчегорукопись теряет ценность документа (об оригинале, разумеется,нет и речи), так как подобное оформление было введено толькоИоанном Сакробоско около 1240 года (Бодманн, с. 47). Иероним(«святое имя»), кстати, звался полностью: Иероним СофронийЕвсевий. Показательное совпадение: нехватка имен в распоряже-нии фальсификаторов или просто путаница? Древнейшие рукопи-си якобы относятся к VII—VIII векам.

Многочисленные арифметические ошибки (похоже, что сум-мировать длительности нескольких периодов было крайне труд-но) Бодманн объясняет тем, что без чисел с разрядными значе-ниями и без специальной счетной доски (абак) безукоризненныйрасчет невозможен (с. 103). Вопрос о том, каким же тогда образомосуществлялись астрономические исчисления древних, остаетсяоткрытым.

Одним словом, при чтении я все больше и больше убеждаюсь,что здесь налицо средневековое историотворение, к тому же и те-мы слишком знакомы. Нин и Семирамида образуют прекраснуюсупружескую пару к моменту рождения Авраама; словно в пе-стром хороводе мелькают персидские цари, Александр Македон-ский и Клеопатра; апостол мира император Август Себаст и рож-дение Мессии оказываются тесно связанными между собой.

При этом Бодманн устанавливает, что и у Юлиана Африкан-ского, которому мы посвятили предыдущий раздел, жившего бо-лее чем за столетие до Евсевия, приведены примерно те же даты.

102

Удивительно при этом лишь то обстоятельство, что отдельныехронологические пакеты у него еще не были приведены в тот вид,который наблюдается у Евсевия.

Поэтому я хотел бы — вместе с Бодманн — уделить вниманиееще некоторым древним историкам.

После крайне сомнительной «Истории» Диодора, согласно ко-торой от падения Трои до начала Кельтских войн (имеются в видуГалльские войны Цезаря) прошло ровно 1180 лет, вопросом лето-исчисления занялся римский иудей Иосиф. К сожалению, его из-вестные и во всех смыслах важные труды не нашли отражения вталмудической литературе. Иосифа не любили и считали предате-лем. Я думаю, что в иудейских кругах его не воспринимали серьез-но, потому что он был слишком сильно связан с христианством.Летоисчисление его частично основывается на Ветхом Завете, час-тично вымышлено. Вместо сопоставления одновременных проис-шествий у Диодора (синхронизм), он измышляет (и трижды упо-минает) новое обстоятельство: через 240 лет после основания Тиравстречаются финикиец Хирам и иудей Соломон. Понятно, о чемречь? Соединяются два родственных народа. Так как один из на-родов из истории уже исчез (финикийцы), то никакого вреда емуэто изобретение нанести не может; только чести добавит, зато дру-гой народ историю обретает. Даже для доброжелательных иудеевэто было слишком.

Утверждение Иосифа о первом строительстве Храма задолго доначала Олимпиад превращало Израиль в одно из древнейших(древнее Эллады и Рима) государств античного мира, что так же со-мнительно, как искусственно сдвоенные Олимпиады у Эратосфенаили минимум на два столетия «состарившийся» Рим у Тита Ливия(см. Альбрехт, 1995). Но, что самое удивительное, Гертруда Бод-манн (с. 75) и другие авторы (например, А. Шалит) всерьез полага-ют, что Иосиф предвидел будущее рассеяние своего народа. Легчеговорить об этом задним числом, чем в 70 году новой эры. О том,что рассеяние стало фактом лишь после восстания Бар Кохбы в135 году, все словно бы забыли. Бодманн пишет (с. 76) «...читая зна-ки времени, он (Иосиф) сквозь столетия провидел судьбу евреев какнарода, проклятого на существование в диаспоре (рассеянии)». Но:«Впоследствии о нем (Иосифе) вспоминают не евреи, но христиа-

103

истории» этих сведений нет: они недостаточно архаичны и в нихслишком много ошибок. Поэтому от них потом отказались.

Поскольку армянский текст выглядит более логичным, неже-ли латинский, я рискну предположить, что он написан позже.К «Церковной истории» придраться еще сложнее: в ней нет цифр,которые можно опровергнуть: даты соотносятся лишь друг с дру-гом. Опровергаемая абсолютная хронология заменена более ста-бильной относительной. Свою знаменитую Historia ecclesiae Евсе-вий написал уже на склоне лет, но когда именно это было — неиз-вестно. На этот счет у меня есть гипотеза: как я уже упоминал, кдиктаторам и самодержцам (это прослеживается в их историче-ских фальшивках и прочих апокрифах) гуманисты питали искрен-нее отвращение. Однако Евсевий и его круг (Иероним и Руфин),а также Климент восхищались великими властителями (Бодманн,с. 127). Перикла же, наоборот, не упоминали; о республике пред-почитали не говорить. Скорее всего, их тексты были созданы впозднюю эпоху Штауфенов63.

Бодманн (со с. 142) детально прорабатывает этот вопрос. Как43-й год правления Царя вселенной Нина выбран годом рожде-ния Авраама, так и 42-й год правления Октавиана Августа, импе-ратора-миротворца, выбран годом рождения Иисуса. И (почтивсемогущий) ассириец Нин, и правитель Римской империи Ав-густ — отражения Бога на земле. И, наконец, Константин, к чьейэпохе отнесен Евсевий,— являет собой пример божьего помазан-ника: он собрат распавшуюся Римскую империю и ввел христи-анство в ранг государственной религии. Все эти правители —лишь статисты в божественной пьесе. Более того: с появлениемИисуса сходит на нет институт первосвященничества (при Иро-де), «согласно пророчеству Даниила». В этом вопросе сходствоиудея Иосифа и христианина Евсевия очевидно, что позволяетпредположить не только одновременность, но и аналогичностьрелигиозных оснований для создания текстов; их сочинениявполне могли выйти из одного круга гуманистов.

Однако некоторые поздние «отцы церкви» восставали противподобных, отдающих язычеством взглядов. Григорий Назиан-ский и в особенности Блаженный Августин отвергали всяческоеуподобление Сына Божьего земным правителям, что недвусмыс-ленно указывает на время их (отцов церкви) «происхождения»:

106

Ренессанс. Из сочинения Блаженного Августина «О граде Божи-ем» видно, что конкордат давно заключен; церковь не борется симператором за власть, она стала вечной. «Рукописная война»,как и следовало ожидать, принесла свои плоды.

По каким еще приметам можно проверить мою гипотезу о том,что Евсевий и его круг были вымышлены в ХШ веке? Прежде все-го, по языковым. Ведь даже церковная латынь — пусть незначи-тельно — но изменялась. Она улучшалась, как и положено искус-ственно созданному языку. Следовательно, поздние тексты (на-пример, Августина) должны в языковом отношении отличаться влучшую сторону от ранних (например, Иеронима). Так и есть, хотяэто и не абсолютное правило: «Широкомасштабная Операция»,как мы уже отмечали, совершала довольно хаотические пируэты.

Давайте присмотримся к нравственным вопросам: ведь стро-гость нравов в первую очередь должна быть обусловлена эпохой.Исследованиям этой темы можно посвятить тома научной лите-ратуры; я не хочу здесь этим заниматьмя, однако мне кажетсяочевидным следующее: Евсевий и люди его круга были страстны-ми моралистами, которые не устают клеймить убийства, прегре-шения плоти и колдовство, и это вполне подходит к моральнымустановкам второй половины XIII века, или, скорее даже, эпохеначала эпидемии чумы (с 1347 года). Напротив, Блаженный Ав-густин, нечасто употребляющий такие слова, походит на деятелейраннего Ренессанса: улучшение условий жизни в это время иосвобождение от фарисейских моральных норм делали яростныеотповеди уже не столь актуальными.

Еще один верный признак: эсхатологичность сознания. Евсевийи Иероним отрицают апокалиптику и, словно бы отмежевываясь отнего в щекотливом для того времени вопросе, почти нигде не упо-минают Юлиана Африканского. Еще бы: согласно Иоахиму Флор-скому, опаснейшему еретику, 1260 год был годом конца света.

Орозий и Григорий

Давайте вместе с компетентным специалистом ГертрудойБодманн проследим за дальнейшим развитием системы летопи-сания.

107

Некто Орозий из Браги (Португалия) был послан Августиномв Вифлеем к Иерониму, чтобы продолжить его греческую «Хро-нику», с которой он ознакомился, однако, в латинском переводеРуфина (395). В его труде появляется остроумная и свойствен-ная совершенно определенному образу мыслей игра слов. Так,ab orbe condito (от основания мира) противопоставляется идее adUrbe conditam (до основания Рима); Urbis orbis стоят рядом, какпри Римских Папах XVI века. Ему известно даже о времени anteurbem conditam, до основания города (Рима): очень абстрактныеи поздние представления, которые (как утверждает Бодманн всамом начале), стали общеупотребительными около 1600 года.Орозий подчеркивает «вечность» Рима, но не языческого, веду-щего летоисчисление «от основания города», а папского. Выпол-няющий политический заказ Орозий, выделив факт рожденияХриста, даже забывает упомянуть о таком значительном христи-анском событии, как крещение Иисуса в Иордане. Это сталовозможным только в поздние времена. Добавим сюда и егоантисемитизм, появившийся в столь резкой форме только вXVI веке.

Бодманн с полным основанием предполагает, что числовыххронологических конструкций — указателей дат и соотнесенныхсобытий — как подспорье для хроник в средневековье еще не су-ществовало. Поэтому хроники должны были быть связаны меж-ду собой цитатами и «продолжениями». Так, Григорий Турский(ум. в 594) конспектирует «Хроники» Евсевия (332) — которуюдописывали Иероним (378) и Руфин (395),— продолжает хроно-логическое повествование до смерти святого Мартина («412 годот воскресения Господня»), а потом и дальше — до своего вре-мени (591).

Можно долго говорить о невозможном содержании его «Хро-ники», но я хотел бы коснуться самой техники подобных «про-должений».

Хронисту, опирающемуся на некий данный текст, нужно при-нять его датировку и продолжать летопись до своей собственнойточки отсчета. Таковой для Григория явилась смерть святого Мар-тина (Воинственного), чей головной убор (подобно шляпе святогоИакова) стал боевым знаменем франкских королей. Выходец из

108

Паннонии (современной Венгрии), в 375 году он стал епископомгорода Тура; дата его смерти неизвестна (предположительно, около400 года), что само по себе довольно странно: обычно указываетсяне только год, но и день смерти святого. Еще более странно, чтоГригорий, уделивший этому святому много внимания, пишет, чтотот скончался «в 412 году от Воскресения Господня», то есть при-мерно в 444 году (на 44 года позже предположительной даты)64. Отсвоего ложного начала исторических координат отсчитывает он да-ты жизнедеятельности франкских королей: например, смерть Хло-двига случилась «через 112 лет после смерти Мартина» и т. д. Он до-ходит до Теодеберта и Зигиберта (своих современников), и тут датыснова совпадают с принятыми сегодняшней исторической хроно-логией (расходясь всего на привычные сбои в 1—2 года). Это проис-ходит оттого, что независимых от Григория Турского свидетельствне существует, и вся наша историография основывается на вымыш-ленных данных.

Только так можно все это объяснить. Так что лучше уж непересчитывать.

Уместен вопрос: почему же в XVI веке, когда манускрипты ста-ли печатать, ошибки — хотя бы арифметические — не исправили?Я думаю, это было невозможно. В 1520 году еще не существовалонадежной, способной послужить критерием хронологическойсистемы. К 1629 году, когда, наконец, окончательно сформирова-лась система Скалигера, большинство текстов было уже напечата-но и введено в историографию. С какого места следовало начатькорректуру?

В принципе, историки и сегодня занимаются корректировкой:выискивают разночтения, описки, ошибки, словом, прилагаютвсяческие усилия, чтобы придать текстам достоверный вид. Одна-ко «лоскутный ковер», прирастая новыми заплатами, становитсятолще, но не лучше.

Но хуже фальшивых дат — умственные махинации. Чтобыупорядочить время начала ночных монашеских псалмопении,Григорий Турский самолично наблюдал за звездами (Бодманн,с. 179) и, по мнению современных специалистов, без каких бы тони было теоретических выкладок приводил точные астрономи-ческие данные. Это опять же отсылает нас к эпохе Возрождения,когда даже великие астрономы, отказавшись шаг за шагом от

109

переписывания арабских звездных таблиц, занимались собствен-ными наблюдениями.

Итак, «История» Григория Турского была создана в проме-жутке от начала книгопечатания до конца XVI века.

Бэда Достопочтенный

Труд Григория в своей Chronica maiora (Большой хронике,«725») продолжает один из наиболее влиятельных английских ис-ториков — Бэда Достопочтенный. Мы пропустим жившего векомранее Исидора Севильского, чью «Хронику» (в «Этимологиях»,конец 5 книги, «от 626 года») я уже упоминал,— и вместе с Гер-трудой Бодманн разберем творчество англичанина Бэды.

Скрупулезно подсчитанные (в общем и целом), даты его«Хроники» от сотворения вселенной доводят до его собственногоначала отсчета. Опирается он на «Истинную иудейскую Биб-лию», то есть не на Септуагинту, что само по себе подозритель-но: с текстом иудейской Библии Запад познакомили евреи вXI веке. Можно, впрочем, предположить, что сей ревностныйпосетитель Рима смог где-то раздобыть перевод иудейской Биб-лии. Проблемы в его случае возникают и при таком предположе-нии.

Именно, за исключением двух сомнительных дат в «Хронике»(532 и 716), он использует в «Проповеданной истории народа анг-лов» летоисчисление от Рождества Христова, или, как он вы-ражается, «от воплощения Господня». При этом он, разумеется,устанавливает прямую связь с византийскими императорами: на-пример, 603 год = первый год правления императора Фоки (болеекорректным считается сегодня 602 год, но не будем придиратьсяк мелочам). В этом году английский король Этельфрит вел войнус британскими соседями. Византия была далеко. По мнению Бод-манн, «в ту переломную эпоху, во время перехода» к летоисчис-лению от Рождества Христова, привязка датировки к годам прав-ления императора Фоки была необходима читателю Бэды для боль-шей наглядности. А, собственно, почему? Какой смысл связыватьЭтельфрита с «солдатским императором», правившим Византиейвосемь лет и столетие спустя наверняка забытым в Англии?

110

Однако смысл в этом был, правда, он появился много позже:в Византии X века стали писать новую историю, составляя импе-раторские хроники. Контакты с этим новоделом побуждали и наЗападе вводить летоисчисление от Рождества Христова. Значит,нужно было, хотя бы в отдельных их точках, попытаться синхро-низировать обе истории. Как же это удалось Бэде? Речь шла оподсчете возраста вселенной, восходившего к Византии. На За-паде эти даты практически никогда по-настоящему не использо-вались. Для этого Бэда и написал «Хронику».

Последняя дата в ней (при условии, что от сотворения мирапрошло 4680 лет, а Рождество Христово пришлось на 3952 год) —728 год н. э.; Бэда называет его девятым годом правления импе-ратора Льва (Исавра; дата, принятая в академической науке,—727 год). 716 год, когда Экберектус ратовал за исправление пасха-лий, упомянут в начале «Проповеданной истории народа англов»;таким образом связываются оба текста, а англичане — посколькудействие придуманной истории направлено в прошлое — получа-ют свою собственную церковь, обращенного в католичество ко-роля и собственных мучеников.

В принципе, то же самое Григорий сделал для Франции и Иси-дор для вестготов и свевов. Вопрос лишь в том, был ли Рим вы-мышлен этими писателями как образец и отправная точка длясотворения «доподлинной» истории своих народов, или они пы-тались придумать германские государства и объявить их закон-ными компонентами известной Римской империи. Разумеется,взаимное подтверждение являлось одним из желанных эффектов,и все же подлинная цель состояла в «построении» Великой Рим-ской империи. Писатели эти были христиане-католики, а не гер-манские вожди (яркий тому пример — Исидор Севильский). Их«Истории» с героями и крещеными королями должны были по-служить маскировкой и обрамлением для явления грядущего Ри-ма, центра всеобъемлющей церкви.

К сожалению, ссылками на римские «города, маяки, мосты иулицы» Бэде Достопочтенному пришлось доказывать почти пя-тисотлетнее господство римлян в Англии. Но разве это подвер-галось сомнению? С тех пор, как я прочитал «Агриколу» Тацита,необходимость в аргументированном доказательстве для меняочевидна. Едва ли существует еще одна рукопись, подделанная

111

столь же небрежно, как Тацит (около 1428 года; см. гл. «Гума-нисты»).

А римские постройки? Ну и что? Разве американцы правят вБомбее или Шанхае, поскольку и там есть небоскребы?

Сама попытка доказательства римского присутствия ставит подвопрос подлинность текстов Бэды Достопочтенного. Если римля-не до завоевания их столицы Аларихом (410 год) управляли Анг-лией как провинцией империи, то зачем с такой обстоятельностьюдоказывать это 300 лет спустя? Ведь это и так все знают. Можетбыть, к XI веку забыли? Скорее всего. А может, римское владыче-ство в Англии (как и во многих других странах) — это позднейшееизмышление? (См. Гайзе, 1995.)

Вот, например, сообщение Бэды о короле Этельберте Кент-ском, правившем в течение 56 лет вплоть до 616 года н. э., когда он«вознесся в лучший мир царствия небесного». Прямо так сразу?Минуя преддверие ада или чистилище? Он погребен в церкви«святых апостолов Петра и Павла». Человек, имеющий хоть ма-лейшее представление о возникновении церковных догм, сразупоймет, что для VIII века это выражение совершенно невозможно.Так же, как и то, что Папу Римского Бэда именует «Святой отец».

Обоснование роли Рима как центра и средоточия церковнойжизни («ибо в нем жили, учили, скончались и погребены святыеапостолы Петр и Павел») типично для XII и XIII веков. Вспомнимепископов Сантьяго в Галисии, более столетия претендовавших наглавенствующую в церкви роль на том основании, что в их горо-де покоятся мощи брата Господнего Иакова, знаменитейшего изапостолов. Бэда основывает свою аргументацию на «решениях си-нода в Витби, 664 год н. э.» и подчеркивает величие вселенскойцеркви, которая «как у себя дома в Африке, Азии и Египте»(с. 209). Однако, как считается, в то время в большей части этихрегионов царил ислам. И католическими они никогда не были.

К сожалению, книга Бэды оканчивается на 731 годе; тем неменее ему известны битвы при Туре и Пуатье (732 год), в которыхсарацины потерпели сокрушительное поражение (с. 213). Совер-шенно без всяких оснований Бэда приводит перечень святыхмест в Палестине.

Спор о дне празднования Пасхи, имеющий для Бэды большоезначение, выглядит анахронизмом, так как он означает разрыв с

112

иудаизмом (Бодманн, с. 214). А это случилось либо уже в IV ве-ке,— конечно, если церковь в то время существовала, — либо не-обходимость в этом возникла только в XI веке (при историческомрассмотрении). Мы еще не раз вернемся к спору об определениидня Пасхи как важному ориентиру для определения времени со-здания текстов.

Основной вопрос: когда наступает день весеннего равноденст-вия. По «так называемым постановлениям Кесарийских соборов(V—VI века)» этот день приходился на 25 марта, в то время какалександрийская община придерживалась даты 22 марта — по-следней, рассчитанной самими иудеями перед изгнанием; впо-следствии корректировка стала невозможной. Перенесениемсрока на (языческие) 25 марта подтверждалось господство Римаи размежевание с праздником иудейской пасхи (пейсах).

Бэда, однако, за точку отсчета берет 21 марта, дату, абсурднуюдля VIII века: за счет ошибки юлианского календаря начало вес-ны он должен был наблюдать 14 марта. 21 марта — это возвраще-ние к солнечному календарю Августа, принятому в те годы, когдажил Христос. Обращение к этому календарю приводит к тому,что юлианский календарь в XV веке неверен (это неоднократнобыло установлено Николаем Кузанским и Региомонтаном). Ко-гда Римский Папа Григорий (1582) предпринял, наконец, астро-номически выверенное исправление календаря (причем разницасоставила 10 дней), он взял за точку отсчета другое «великое со-бытие» вместо точки отсчета, привязанной к жизни Христа: два-дцатилетие правления «первого христианского» императора Кон-стантина (325), ознаменованное к тому же «первым ВселенскимСобором» (Никейским).

Так что с переносом даты равноденствия Бэда поспешил нимного, ни мало — лет на семьсот.

Еще одна типичная ошибка: в хронологической таблице БэдыДостопочтенного и во 2 главе первой книги «Проповеданной ис-тории» появляется некая дата «до воплощения Спасителя», важ-ная отправная точка: завоевание Англии Цезарем (693 г. от осно-вания Рима = 60 году до н. э.). Бодманн предполагает (с. 200), что«вблизи начала координат (имеется в виду 1 год н. э.) это вычита-ние следует воспринимать как само собой разумеющееся». Темсамым она разрушает всю свою красиво выстроенную систему

113

мыслей о том, что даты «до рождества Христова» вошли в обиходлишь в эпоху Возрождения. Ту же ошибку (с другой датой) допус-кает и Исидор.

Другая общая для Исидора и Бэды ошибка: картографическиеанахронизмы. До появления карты Эбсторфера (ХШ век) суще-ствовали лишь портоланы, карты побережья для мореплавателей.Карты мира наподобие каталонской (1375) в раннем средневеко-вье еще немыслимы. Как они попали в рукописи Бэды и Исидо-ра — загадка. Промах становится очевиднее, когда мы узнаем, чтоатласу мира предшествуют хронологическая таблица и расчет да-ты празднования Пасхи, как сообщает Бодманн (с. 219). Подоб-ный контекст отсылает нас именно в XIV век, когда рука об рукуразвивались география, астрономия и церковная догматика.

На рубеже

Обратимся (вместе с Бодманн) к Регино фон Прюм (ум. в 915),которого я (и Регина Зоннтаг) рассматривал как первого серьезно-го летописца. Разумеется, он — как и его «предшественник» БэдаДостопочтенный — не был признан современниками (излюблен-ное выражение сегодняшних ученых, выдающее наше непонима-ние феномена). «Время его еще не пришло»,— пишет Бодманн(с. 223). Сильные сомнения охватывают меня, когда я думаю обовсех этих «великих непонятых», намного опередивших свое время.

Отправная точка Регино Прюмского — смерть доблестногоКарла Мартелла (741), спасителя Запада и истребителя сараци-нов; тем самым осуществляется продолжение «Истории» БэдыДостопочтенного. Однако летопись Регино начинается в 1 году отРождества Христова (н.э.); доисторического времени большенет. Или еще нет? Так приоткрывается роль прюмского монаха,выполняющего вспомогательную функцию шарнира. Первым вполной мере используя летоисчисление от Рождества Христова(работы, следовательно, написаны после 1000 года), он выглядитэтакой амфибией, промежуточным звеном между фальсификато-рами эпохи гуманизма и позднего средневековья.

Список византийских императоров он переводит в новое ле-тоисчисление; это важная и необходимая привязка к всемирной

114

хронике. Бодманн (с. 222) именует это предприятие «двойствен-ным», особенно когда годы правления Карла Мартелла соседст-вуют с годами правления императора Льва. Только при помощи(еще одного) этого синхронизма в историю впервые и вводятсяфранкские короли, заполняющие периоды времени в христиан-ском летоисчислении. Это никакой не второй или параллельныйисторический путь, но создание истории из ничего. «Летоисчис-ление от Рождества Христова у Регино, пусть даже еще и не слиш-ком подробное, есть нововведение, которое, однако, еще не до-стигает у него привычной нам независимости и самобытности»(с. 223). Очень важно тем не менее, что христианское летоисчис-ление становится самостоятельным и самобытным явлением.В позднейших хрониках это летоисчисление (например, ГерманаРайхенау, 1013—1054) становится реальностью.

Хотя во «Всеобщей истории свевов» у Райхенау начало коор-динат (1 год н. э.) определено на старый манер (то есть как 42-йгод правления Августа), все годы после 1000-го «строго» соотне-сены с немецкими императорами. Это происходит, по крайнеймере на столетие, слишком рано! Следовательно, он также дати-рован задним числом и сдвинут в прошлое.

Смысл постоянного «состаривания» первых подлинных лето-писей ясен: в момент завершения хроники — то есть (предполо-жительно) еще при жизни летописца — современникам нельзябыло предъявлять эту халтуру, ведь очевидцы событий тут же ра-зоблачили бы подлог. Зато «столетие спустя» эти «мемуары» впол-не принимались за чистую монету: они были написаны с учетомсовременных представлений, и фальшивку было трудно распо-знать. Несколько столетий спустя большинство подобных хрониквсе-таки распознавалось как подделки и заменялось на новую вер-сию, переделывалось «под новое мировоззрение». Совершать оче-редные исторические открытия, создавать абсолютно новые ис-торические «факты» слишком поздно: фальшивка (несмотря наразоблачения отдельных рукописей) уже прочно обосновалась висториографии. Она стала действительностью.

Яркий пример фальшивки (выполняющей, подобно хроникеРегино фон Прюм, вспомогательные «шарнирные» функции — иэта ее функция была распознана еще Регино) — творчество зна-менитого Зигеберта Камбрейсия (родился в 1030 году в Брабанте,

115

умер 5 октября 1112 года), который с 1050-го по 1070-й препода-вал в Метце). Его многочисленные сочинения пользовались в сре-дневековье большой популярностью, особенно «Хроникой» (от381 до 1111 года), служивший (невзирая на явную вторичность: онне содержит почти никаких новых исторических сведений) осно-вой для многочисленных исторических работ. В «Хрониконе» Зи-геберт прямо ссылается на Евсевия (и, соответственно, на Иеро-нима) и снова включает в историю поздней античности языческиенароды. «Возможно ли использовать один и тот же метод спустяцелых семьсот лет?» — задает вопрос Бодманн и продолжает: «Ис-торик нашего времени не может позволить себе с такой непосред-ственной наивностью взять за образец для своего труда работу се-мисотлетней давности. Он должен попытаться преодолеть эту дис-танцию путем недвусмысленной и категорической вербализацииеще до начала работы» (с. 225).

Его «Декадная книга» от 1092 года производит еще более стран-ное впечатление: в ней (для уточнения даты рождения Иисуса) ми-ровая история от Адама разделена на пасхальные циклы продол-жительностью в 532 года. Значение, которое он придает этойошибке (кстати, им не исправленной), выдает в нем гуманиста, таккак вопрос об определении точной даты Рождества Христова сталостро актуальным лишь с середины XV века. Возможно, «Декад-ная книга» — это один из ранних фальсификатов, который по по-нятным причинам не стали «внедрять» в позднюю античность, аперенесли на 700 лет вперед. Вот поэтому его исторические сочи-нения и «трудно понять» (Бодманн, с. 225): они находятся вне вре-мени и хронологически кажутся подвешенными в воздухе.

Еще одна попытка, предпринятая с наилучшими намерения-ми: трактат Виталия Ордерика (1075 — после 1141) «Церковнаяистория». Якобы созданный в норманнском монастыре и по сти-лю «предвосхищающий» поздние монастырские хроники, трак-тат пестрит сведениями из Евсевия, Исидора и Бэды; однако (по-сле 754 года) якобы «появляются и первые подлинные даты: 993,999, 1002 и т.д.» (с. 227). Летописание в старом стиле соединенов «Церковной истории» с новыми данностями. Ему же навязан ипапский список, хотя первые папские списки с датировкой отРождества Христова (согласно Иделеру, 1825) восходят к Евге-нию IV (1431) (65).

116

У Гинзеля (1914) я нашел сведения о том, что, помимо дати-ровки от Рождества Христова, в XII веке в Ватикане использовал-ся также отсчет от другой эры, предложенный, по-видимому, Ма-рианом Скотом (1028-1082). В булле Папы Урбана II сообщает-ся, что идет 1121 год этой эры, следовательно, она начиналась в22-23 годы до н. э., так как булла датирована 1098 годом н. э. Не-смотря на свойственную той эпохе путаницу, этот факт подчер-кивает еще раз, что самая ранняя датировка от Рождества Хрис-това появляется не раньше, чем в XII веке, и использование еев рукописях XI века есть анахронизм. Это еще раз подтверждаетмою позицию о том, что «хроники XI века» на самом деле напи-саны по меньшей мере на столетие позже.

В заключение Бодманн рассматривает серьезную проблему:уже многократно упомянутую загадку цифр. Впервые индийскиецифры с разрядами и нулем встречаются в арифметике ЛеонгардаФибоначчи (1202); там же, для торговых нужд, используется чет-кая математика для решения квадратных уравнений. Однако Бод-манн и Меннингер считают, что индийские цифры стали приме-няться в Германии только в конце XV века. Может быть, это опе-чатка? Ведь считается, что с 1240 года индийские (арабские)цифры со скоростью лесного пожара распространились по всейЕвропе66.

Бодманн упоминает еще одно исключение из правила: некийанонимный монах якобы использовал в своей книге «Цветы вре-мени» уже в 1292 году обратный счет времени от рождения Хрис-та. Она считает это «маловероятным» и предполагает, что на са-мом деле здесь имело место вычитание хронологических пакетов,как это не раз делалось поздними античными писателями.

Первые подлинные даты до Рождества Христова появляются уВернера Ролевинка в 1474 году; в течение последующего десяти-летия их становится все больше. Однако только протестант Ска-лигер и иезуит Петавиус приняли за центр симметрии времени1 год от Рождества Христова, и от него можно было без ограни-чений отсчитывать назад и вперед67.

Повсеместному распространению такой системы отсчета спо-собствовала книга орлеанского теолога Петавиуса De doctrina tem-роrиm (Учение о времени, Париж, 1627). По адаптированному из-данию его трактата с понятием о времени знакомились многие по-

117

каления учеников во всех европейских школах, и такое представ-ление стало общепринятым. Широко известны его хронологиче-ские таблицы королей, династий, описания городов и деяний ис-торических личностей (Париж, 1628), ставшие каноническими.

Основой для хронологии Петавиуса стала работа Скалигера,сына авторитетного знатока древности, выпустившего учебное по-собие De causis linguae latinae (Об основах латинского языка, Лион,1540). Сам Жозеф Жюст Скалигер (1540—1609) занимался перево-дом с латинского на греческий и обратно, а также издал собраниеантичных эпиграфов, не потерявшее ценности до наших дней. Са-мым важным трудом Скалигера стал трактат De emendatione tem-роrum (Исправление хронологии, 1583; работа появилась сразу по-сле реформы календаря, но всеобщее внимание привлекло лишьженевское издание 1629 года).

Он ввел понятие о «юлианском периоде» (сам термин появилсяпозже) продолжительностью в 7980 лет68, умножив 532 года пас-хального цикла на 15 (15-летний цикл якобы для сбора налогов).За начало периода он принял 4713 год до Рождества Христова.И все бы хорошо, но только 15-летний цикл — это позднейшееизобретение: все (якобы ранние) документы, его упоминающие,нужно рассматривать как поддельные.

В этом вопросе принято ссылаться на обстоятельное исследо-вание Гинцеля (1914). Деление времени на пятнадцатилетние цик-лы, для которого нет ни календарных, ни биологических основа-ний,— я считаю чистым вымыслом (или, если угодно, сознатель-ной дезинформацией). Эта система возникла якобы в Египте вначале IV столетия, а к концу века стала использоваться в Европе.Дионисий, скифский хромец («525»), утверждал, что этот периодвремени начался в 3 году до н. э. Глупее и выдумать ничего нельзя.

С V века по 1087 год для датировок документов папства исполь-зовался якобы исключительно пятнадцатилетний цикл. (Легкоутверждать, учитывая, что никаких пап тогда не было.) С 1218 го-да, при Фридрихе II фон Гогенштауфене, эта система якобы явля-ется единственной законной для датирования документов. Однакотрудно было прийти к общему мнению, какой год, в соответствиис делением на циклы, считать началом последнего (в этом вопросетак и не удалось договориться), и в одной и той же канцеляриизачастую использовался отсчет времени по разным 15-летним

118

циклам. Разумеется, этими сведениями поделились с нами не цер-ковники, но дотошные ученые, исследователи старинных грамот.Это ли не основание считать большинство исследуемых грамотподложными?

Крайне редко (Гинцель называет три случая) пятнадцатилет-ние циклы пытались использовать для счета текущего времени(на некоей пасхальной свече и в известной мастерской поддель-щиков — французском монастыре Корби)70.

К чести гуманистов следует заметить, что некоторые из них,не прикрываясь почтенным прошлым, издавали свои творенияпод собственными именами: так, например, Хартманн Шедельиздал «Всемирную хронику» (1493) не на искусственно состарен-ной латыни, но на хорошем литературном немецком71, с картойГермании Г. Мюнцера. Вот здесь и начинается научная (в нашемпонимании) мысль.

Я хотел бы подчеркнуть, что Гертруда Бодманн своим иссле-дованием сослужила нам добрую службу; я использовал ее изыс-кания и основные выводы, рассмотрев их, однако, с новой точкизрения.

Сама исследователь часто апеллирует к Ле Гоффу, открывше-му своими работами новое окно в средневековье. Обратимся и мык работам этого выдающегося историка XX века.

Глава 7

РОЖДЕНИЕ ЧИСТИЛИЩА

В 1981 году знаменитый историк Жак Ле Гофф представилобщественности результат своего напряженного труда (частичнооснованного на книге Бар, 1946): он выпустил в свет основопо-лагающий труд «Рождение чистилища» (Purgatorium), в которомрассмотрел становление и развитие этого понятия с церковнойточки зрения. К сожалению, ему не хватало широты взгляда, и,поскольку он свою основную мысль заранее четко сформулиро-вал, ему все время приходится менять другие свои представле-ния. Верующий католик, о многих вещах он судил исключитель-но предвзято, оставался глух к идеям, не отвечающим догме. Темне менее я обращаюсь к его работе, так как, во-первых, в ней данобзор научных представлений по этой теме, которым уже поль-зуются современные историки (например, Бодманн); во-вторых,анализ его ошибок и заблуждений будет полезен для решениятой истинной проблемы, которую он старается скрыть от чита-теля.

Прежде всего, Ле Гофф устанавливает (с. 12), что существи-тельного «чистилище» (Purgatorium) до XII века не было, а былолишь прилагательное «очистительный» (purgatorius, -а, -m). Под-разумевался при этом — огонь. Эта тонкость (впрочем, известнаяи ранее и в такой строгости не соответствующая истинному по-ложению вещей) приводит его к открытию, что понятие о чисти-лище, явившись теологическим новшеством, распространилосьна Западе, начиная с 1170 года. Если же слово «чистилище» встре-чается в более древнем тексте, то в этом, по мнению Ле Гоффа,нужно искать либо вину переписчика, либо попытку «улучше-ния» рукописи, либо неверную датировку.

120

Однако в то время слово Purgatorium (не в смысле чистилище)было довольно употребительным словом в повседневном обихо-де, не имевшим теологической привязки. Оно означало юриди-чески законный публичный божий приговор (в основном кару,связанную с огнем, от греч. Руг — огонь); но в то же время и некоемедицинское действо — изгнание и очищение (purgare); того жекорня и слово Purgamentum (мусор, сор, дрянь, но и — оправда-ние, очищение от греха).

В текстах так называемых отцов церкви, созданных предполо-жительно в поздней античности, часто встречается выражениеignis purgatorius (огонь очистительный), где понятие «огонь» при-сутствует в обоих словах: ignis и рur. Кроме этого, отцы церквичасто пишут о flumen purgatorius, очистительном потоке. Встреча-ются и другие похожие выражения, так что, вообще, возникаетвпечатление, что позднеантичные авторы, «уже не вполне пони-мая значение», употребляли слово «огненный» лишь в перенос-ном смысле. Такой представляется мне поздняя ступень разви-тия, но не начало формирования понятия.

Логический ряд должен выглядеть примерно так: сначала Pur-gatorium было синонимом телесного либо духовного очищения,затем ignis purgatorius стал употребляться в качестве теологическойконцепции. Иначе говоря, сначала были сочинения о чистили-ще XII—XIII веков, затем появились тексты (якобы II—IV века),оправдывающие отцов церкви, извлекших из сравнительно при-митивного чистилища в виде некоего (языческого) места и при-давших в эпоху Ренессанса этому понятию духовный смысл: од-ного из видов наказаний в потустороннем мире. Но окажись мыв еще полуязыческом мире Ирландии XII века и узнай о взглядахна чистилище святого Патрика как о связанном с определеннымместом на Земле, мы были бы весьма удивлены точкой зренияотцов церкви.

Профан или специалист, христианин или анархист — всякийзападный человек представляет себе чрезвычайную важность по-нятия чистилища. Оно (в известной степени) является характе-ристичным отличительным признаком между Восточной церко-вью (византийской) и Западной (римской); и что оно послужилоповодом к спору об отпущении грехов, каковой (спор) привел кразделению уже Западной церкви на реформированную (еванге-

121

лическую) и католическую. Это понятие смелее даже сверхсовре-менной теории относительности, ибо описывает место, лежащеевне любых возможных географических координат и вне любыхизвестных временных размерностей.

Через наказание чистилищем проходят и добрые души: ведь ина них лежит первородный грех. Оно находится в параллельномвремени, которое лежит между смертью каждого отдельного че-ловека и Страшным судом,— то есть вне наших обычных пред-ставлений о времени и пространстве. В чистилище страдаютАдам и Моисей, папа Петр I, Блаженный Августин и папа Ио-анн XXIII (я имею в виду папу XX, а не XIV века). Тем не менееэто место — не вне нашего мира, ибо доступно путем молитвы ижертвы (рис. 16; 17).

Жак Ле Гофф, впрочем, сводит католические представленияк следующему делению на три части: небеса — чистилище — ад.Трехчастно и католическое божество. Однако в средневековыхтекстах представлены более многосторонние точки зрения. Частовстречаются «симметричные» представления: небеса как вечнаяобитель спасшихся; преисподняя как вечное место проклятых;Refrigerium (прохлада, освежение, утешение) как временный при-ют для добрых душ; Purgatorium (исправительный лагерь) как пе-ревалочный пункт для грешников.

Представления о подобной симметрии царили в XI—XII веках.Об этом свидетельствует и написанный в это же время Новый За-вет с его четкими представлениями на эту тему. В притче о Лазаре(Евангелие от Луки, 16, 22—31) лоно Авраамово предстает в видеRefrigerium. Прежде Refrigerium был совместной трапезой близких умогилы усопшего (поминки). Церковные писатели сделали Refri-gerium областью в потустороннем мире. Павел (1 Кор., 3, 13—15)указывает на чистилище, но делает это в туманных выражениях.Быть может, понятие чистилища осознанно затемнялось лишь вболее позднее время: чтобы не произносить слишком определен-но то, что здоровое народное сознание все равно изменило бы посвоему представлению.

В основе понятий о Refrigerium и Purgatorium лежат чисто язы-ческие представления, объяснимые, пожалуй, сегодня лишь с по-зиций индийской философии кармы. Все поступки человека —даже второстепенные, вроде смеха или пустословия — записыва-

122

ются на небесах в его персональную книгу; после смерти каждаядуша человеческая вынуждена страданиями в течение определен-ного времени — в подобии ада, в огне и пустыне, в жажде и то-ске — искупить вину. Впрочем, заплатить за грешника могут сво-ими щедрыми искупительными подаяниями и благочестивыеродственники.

Представления о карме, нехристианские по сути своей, явля-ются для Запада новыми, но можно понять, когда именно онипоявились после первых крестовых походов. То есть Ле Гофф неошибся в расчетах: «рождение чистилища» состоялось в XII веке(может быть, чуть позже). Выводить эти представления из НовогоЗавета и писаний отцов церкви — бессмысленно. Все это появи-лось одновременно.

Предпринятая с благими намерениями попытка христианскойцеркви создать некий мостик, некое внеземное место для пере-дышки между жестоким и безвыходным адом/геенной/шеолом исчастливыми райскими кущами, должна была облегчить конку-ренцию с исламом и иудаизмом, которые «воздвигли» на этомместе непреодолимую разграничительную стену. Браво, браво!Но тот, кто попытается представить эти представления как дети-ще вымышленного, никогда не существовавшего в описываемойтрадицией форме тысячелетия, тот вырвет почву из-под ногу ав-торов описанной попытки. Не Евангелие или послания Павла, норелигиозная конкуренция, требования времени и страх перед не-искоренимыми народными суевериями заставили церковь не-сколько «смягчить» условия пребывания в потустороннем мире.

Ле Гофф анализирует сочинения всех возможных предшест-венников, например, о Перпетуа (203). Хотя, как проницательнозаметила ученица К. Г. Юнга Мария-Луиза фон Франц, текстэтот скорее подошел бы Фоме Аквинскому (XIII век). Это произ-ведение, как показывает уже его заголовок Passio Perpetuae et Fe-licitatis (Страдания вечно сущих и блаженных) представляет собойна самом деле суфийский трактат,— он появился около 1200 года,в расцвет суфизма,— несколько непривычный, но вполне понят-ный западному читателю. История о заключении в темницу двухдев (Перпетуа и Фелисита) с тремя их товарищами мужского по-ла и их гибели на арене со львами столь далека от реальной жиз-ни, что всегда воспринималась на Западе без каких-либо проблем

123

как нравоучительная аллегорическая картинка, способствующаяразмышлениям о благонравном поведении и образе жизни. Ис-торическая подоплека у этой истории никогда всерьез не предпо-лагалась. Тем не менее Ле Гофф, а вместе с ним весь ученый мир,не сомневаются в том, что в 203 году, в правление императораСептима Севера, Перпетуа сотоварищи была растерзана львамина арене карфагенского цирка. «Даже самые строгие критики несомневаются в подлинности событий из исходного текста» (с. 74).Тертуллиан, отец церкви, не писал (даже частично) этот текст,—но он якобы был свидетелем описанных событий в Карфагене.Для меня же, напротив, Перпетуа (вечносущая) это имаго, лите-ратурный вымысел, образ, заслуживающий любви и уважения, ноне имеющий пропуска в историю. И создан этот образ тысячеле-тием позже, чем указанная выше дата.

Поскольку мне еще не раз придется повторять выражение «ты-сячелетием позже», я хочу высказать предположение: возможно, вту далекую эпоху (в католической Португалии, кстати, это приня-то и по сей день) годы при датировании записывали, опуская пер-вую цифру, обозначающую тысячелетие. То есть вместо принятогоу нас 1998 там написали бы 998. Следовательно, 1001-й стал быпросто 1 годом. В то время только что появилось летоисчисление«от Рождества Христова», и 203-й в нашем понимании вполне могбыть 1203-й в старой традиции (без цифры тысячелетия). Тогда всесходится.

Тексты о девственных мученицах, гибнущих в львиных пастях,отвечали духу времени (XII века); их охотно копировали и переда-вали в назидание будущим поколениям именно в это время. Впро-чем, возможно, и переписывали и передавали опять-таки монахив еще более позднее время.

Как, например, Абеляр, введший в XII веке революционнуюдля своего времени библейскую экзегезу, которую — а как же ина-че! — семьюстами годами ранее использовал Блаженный Авгус-тин. Это пишет Ле Гофф.

Или же Киприан (латынь, середина III века), которому при-писывают текст (Послание к Антонину), в котором упоминаетсячистилище. Ле Гофф это отвергает, и справедливо, но не делаетвывод, что тем самым этот текст мог быть создан только после1170 года.

124

При этом противоречие, вскрытое известным историком, самопо себе служит ключом к разгадке. Ле Гофф отмечает (с. 79), чтодва греческих богослова, Климент Александрийский и Ориген(оба — III век) ввели понятие чистилища, но византийский патри-архат отказался от этого новшества. Рим, напротив, его принял,что, правда, впервые зафиксировано лишь в решениях Лионскогособора (1274). На самом деле, окончательно оно было одобрено ре-шением Флорентийского собора (1438—1439), и по этому вопросумежду обеими церквями развернулась непримиримая борьба.

История этой борьбы подсказывает мне два вывода: во-первых,оба греческих богослова были вымышлены латинской церковью;во-вторых, Лионский собор XIII века состоялся тотчас после рас-кола римской и материнской византийской церквей. Следова-тельно, тексты Климента и Оригена созданы в XIII веке.

Оригену, к примеру, известен первородный грех, искупить ко-торый можно лишь пройдя испытание огнем. Утверждение, чтовсе люди должны пройти через огонь, заложено в иранской Авестеи сходных текстах, ставших известными на Западе только с нача-лом крестовых походов, если не позже. Вроде бы из анализа ЛеГоффа (с. 83) становится ясно, что тексты Оригена писались при-мерно в это время, хотя его мысль о том, что все люди спасутся, атакже употребление недели в качестве апокалиптической мерывремени («Учение о возрасте вселенной») типичны скорее дляпозднего средневековья. Представления его о чистилище не столькрасочны, сколь одухотворенны, что доказывает его принадлеж-ность к позднейшей эпохе. Ориген, считавший, что он трудится вославу и в духе церкви, был впоследствии объявлен еретиком, а ра-боты его — запрещены.

Приговор Клименту Александрийскому был вынесен в предыду-щей главе.

Все остальные описатели чистилища были латиняне.

Августин

Предлагаю принять точку зрения Ле Гоффа (даже сомневаясьиногда в его датировках), что в католической церкви имело местонекое развитие, которое, после ожесточенных дискуссий, приве-

125

ло к появлению чистилища. Развитие это продолжалось довольнокороткий период, а именно с XI по XV век.

Разумеется, в хронологии Ле Гофф тоже не новичок. Он по-зволяет себе известную долю критики текстов, даже по отно-шению к Священному Писанию, по меньшей мере в случае несамых священных текстов. Книга Еноха73, по его мнению, состав-лена из разных, противоречащих друг другу частей, и вряд ли мог-ли быть написаны самим «Енохом» (третье тысячелетие до н. э.).Некоторые части не могли появиться ранее XII века. ОднакоЕнох74 принадлежит дохристианской эпохе, то есть он долженбыть минимум на тысячелетие старше. И все-таки Ле Гофф избе-гает единственно возможного вывода о том, что текст был напи-сан после крестовых походов, продолжая придерживаться преж-ней датировки, более ста лет назад оспоренной христианскимиучеными.

Существует также 4 книга Ездры (самое позднее — «120 годн. э.»), иудейский текст, долженствующий служить доказательст-вом дохристианского происхождения чистилища. Старейшая ру-копись должна относиться к IX веку, хотя, возможно, следовалобы прибавить одно-два столетия. Греческий оригинал, разумеет-ся, утрачен. В книге содержится спор: покоятся ли умершие доСтрашного суда (как считали верующие вплоть до эпохи возрож-дения) либо тотчас же по смерти подвергаются наказанию за гре-хи содеянные (идея чистилища). Очевидно, что спорный вопросперенесен в прошлое, в XII век, однако исследователь не хочетпризнать того, что обращение к дохристианским временам затея-но для того, чтобы задним числом создать остов для Нового За-вета. С точки зрения догмы XII века спор решен безукоризненно:после смерти злодеи блуждают впотьмах, а добрые христиане по-коятся в своих гробиках до Страшного суда. То, что КлиментАлександрийский цитирует этот текст, выдает его с головой: поЛе Гоффу, он является одним из двух «отцов чистилища».

Святой Амвросий тоже попался на эту удочку: обильно цити-руя (и считая языческой) 4-ю книгу Ездры, он саморазоблачаетсякак продукт эпохи гуманизма. К сожалению, он обращается и кЕвангелию от Иоанна (14, 2; «в доме Отца моего обителей мно-го»), ставя тем самым и этот стих под подозрение: а не написанли и он много позже, не поздняя до это вставка?

126

Существует также несколько апокалипсисов, например Ездры(в трех частях), дошедший до нас в двух рукописях — XI и XII ве-ка. Древнееврейский оригинал, как всегда, утрачен (см. О. Валь,Лейден, 1977).

Есть также Апокалипсис Петра, «написанный около 1000 н. э.»,высоко ценимый святым Патриком (около 1200 года). Апокалип-сисом Петра восхищался Данте. Помимо греческого, существуетего эфиопский список (Хеннеке и Шнеемельхе).

Ле Гофф сообщает простодушному читателю новейшие дан-ные об операции подлога, но никаких выводов не делает. Напри-мер: известный текст Петра Дамиани (умер в 1072 году) восходит(самое раннее) к Никола Клерво, секретарю святого Бернара, ко-торый в 1176 году был еще жив. Рукопись состарена на 100 лет,фальшивка приписана славившемуся безукоризненным поведе-нием человеку, но ни возмущения, ни выводов мы не слышим.В том же стиле тексты Хильдеберта фон Мана (ум. в 1133) припи-саны — как я предполагаю, по стилистическим соображениям —некоему «Петру Обжоре», учителю колледжа парижской Богома-тери, скончавшемуся пятьюдесятью годами позже. Тем не менееЛе Гофф, ради спасения идеи «рождения чистилища» в 1170 году,эти тексты признает (с. 490).

Еще один вопиющий пример: текст, который в средневеко-вье, возможно, рассматривался как доказательство подлинностиАвгустина, — De vera et falsa poenitentia (О наказаниях истинныхи мнимых),— происходит из XII века; старейшая рукопись напи-сана незадолго до 1200 года. Как же могли его знать писате-ли раннего средневековья? Могли, если сами были вымышленыпозже.

Кстати, согласно Ле Гоффу, самое раннее наглядное изобра-жение чистилища — это миниатюра 1296 года; следующее — ми-ниатюра 1380 года, и еще фреска в Старом соборе в Саламанке,причем датировка (ЭРА 1300 = 1262 год н. э.) проставлена на са-мой фреске. В последнем случае Ле Гофф при помощи цитирова-ния мнения экспертов убедительно доказывает (а я после осмотрафрески подтверждаю), что для стилевого соответствия выставле-на более поздняя (приблизительно на 100 лет) дата. Как мы ви-дим, даже зафиксированные окаменевшей известью сведениямогут лгать.

127

Ле Гофф, конечно же, прав! Разумеется, чистилище появилосьпоздно, что видно хотя бы по реакции на это понятие некатоли-ческих церквей, например, чешской. Гус страстно возражал про-тив подобной идеи. Вальденсы74 насмехались над ней. Катары75

находили ее абсурдной. Но если бы идея чистилища было запо-ведана отцами церкви еще тысячу лет назад, какой христианин —вне зависимости от догматики того или иного течения — смог быотрицать ее?

Итак: отцов церкви, о которых пишет Ле Гофф, никогда несуществовало. Или, по крайней мере, они жили никак не раньше,чем в XII веке, а некоторые лишь в эпоху Возрождения.

Отрывок из Книги Маккавеев, который старые церковные ав-торы считали доказательством дохристианских представлений очистилище (2 кн. Маккавеев, 12, 41—46), считается большинст-вом современных богословов позднейшей вставкой, так как темыжертвы за мертвых и страшного греха, заключающегося в но-шении амулета, выглядят анахронизмом для того времени. Да ижертвенный сбор в 2000 драхм, посланных в Иерусалим,— этозвучит несерьезно: не та сумма! Спрашивается: как вычленить по-добные вставки? Как объяснить их и широту их распростра-нения? Существовал ли вообще некий первоначальный текст?Или — напрашивается мысль — все это написано в позднем сре-дневековье или раннем Ренессансе?

Конечно, Блаженный Августин для Ле Гоффа — «истинныйотец чистилища» (с. 92), особенно после 413 года; но мы теперьзнаем, как воспринимать даты. В 1413 году жили известные намсегодня монахи, чьи мысли и чувства полностью соответствовалимыслям и чувствам Августина. Честь точного воспроизведения ихимен и биографий я оставляю добрым христианам, буде они за-интересуются этим вопросом.

Еще одну серьезную проблему Ле Гофф (с. 133) представляеттак: «После Григория Великого и до XII века,— то есть в течение5 столетий,— понятие о чистилище не развивалось». Он приво-дит длинные объяснения, но все гораздо проще: этого времениникогда не существовало, оно выдумано. Ибо без развития жизньнемыслима.

Чтобы спасти пропавшие пятьсот лет, на сцену выводитсятройка испанских епископов: Тахон Сарагосский, Исидор Се-

128

вильский и Юлиан Толедский. Так как они освещают исследуе-мую тему практически одинаково и цитируют греческих отцовцеркви, то их выход на сцену истории доказывает то, во что я нехотел верить. В VII столетии в варварской Испании (так выража-ются епископы, упоминая вестготов) эти церковные писатели по-знакомили нас с истинным учением о чистилище. Несмотря намассу сохранившихся рукописей книг Исидора, они по ряду при-чин (как показал в свое время Оливейра) никак не могли бытьсозданы ранее X века. Не древнее Исидора и Юлиан. Кто его при-думал, мы тем временем знаем. Помните? Антонио де Гевара.А Тахон практически никому не известен.

То, что тексты Исидора восходят к X веку,— это очень важно.Вот когда начинается неарианское христианство Западной Евро-пы: примерно в одно время с Византией и не более чем поколенияспустя после Армении и Аравии.

Что с того, что известный теолог Мануэль Диас и Диас (1972)приписывает один из текстов Исидора его некоему безвестномусовременнику-ирландцу. Не географические, но лишь хроноло-гические обстоятельства способны приблизить нас к истине.

Взгляд в прошлое

Давайте представим себе людей эпохи, в которую, по мнениюЛе Гоффа, возникло чистилище (а значит, и католическое хрис-тианство),— конца XII века.

Эти люди верили в возрождение и в воздаяние за грехи (пустьдаже и не в кармическом смысле). Возникновение понятия чис-тилища, связанного с земными деяниями человека, неотделимоот языческих представлений. Тот, кто верит в возрождение, верити в чистилище. Иначе говоря, чистилище есть суррогат возрож-дения, при котором личность очищается.

Конечная цель — бессмертие — в одной отдельно взятой жиз-ни недостижима. Это было ясно всем. И поскольку новая хрис-тианская идея о конечном времени не допускала возвращений,отменяя тем самым возрождение,— его (возрождение) нужно бы-ло чем-то заменить, дать человеку шанс хотя бы и на языческоеочищение огнем, не отменяющее идею возвращения Христа. Так

6 Великий обман 1 29

чистилище получило право на существование. Закон воздаяния инеизбежность очищения после бренной жизни (то есть Purgato-rium как исправительный лагерь и огненное откровение) — вотфилософские предпосылки для изобретения чистилища. Такимобразом, речь идет о языческом наследии, но не в античном (гре-ко-римском) смысле, каким его хотят представить, — а в нашемисконном, которое от нас хотят скрыть. Навязывание в готиче-ской Италии и Германии Ренессанса (особенно после 1430 года)античных богов есть не что иное, как попытка создания новыхвременных представлений для преодоления немецкого язычест-ва. До этой мысли дошел в свое время еще Каммайер.

Ссылаясь на Ле Гоффа, я хочу углубить эту мысль. Различимыдве фазы проектирования в прошлое: одна — XII века (медленно,но верно ученым становятся известны ее плоды); вторая — Ренес-санса, более радикальная и основательная, создавшая до истори-ческого времени 1200 года совершенно виртуальную «христиан-скую эпоху», переход от римской античности к новому гнози-су, которой в таком виде никогда не было. В хронографическомсмысле это — мошенничество.

Впрочем, одно дело — приписать какому-нибудь монаху (хотябы Бернару Клерво или его секретарю) тексты, написанные сто-летием позже, — курьез, в худшем случае — небольшой скандал внаучных кругах. Да, это тоже — мошенничество, пусть и мелкое.Но ввести в историю целое тысячелетие, расположив в нем выду-манную, никогда не существовавшую на самом деле раннехрис-тианскую церковь — это совсем другое дело. Это попытка гло-бального мировоззренческого новодела.

Замыслив пустить корни в античность, которые должны былиукрепить ее претензии на власть, церковь постепенно, шаг за ша-гом, сама эту античность и создала, почти христианскую антич-ность. На ее счастье, сельджуки как раз захватили Анатолию, анекоторое время спустя османы завоевали Византию. ВластителиВатикана, уже тогда обладавшие большими финансовыми воз-можностями, не посылали в Константинополь подкрепления, азаключали торговые договоры с турками. Они мыслили не геопо-литически, но спиритуалистически. Они создавали свой собст-венный вариант церкви, усеченный, но обозримый и управляе-мый: без несторианцев76 и якобитов77.

130

Константинопольские беженцы-христиане ревностнее про-чих взялись за создание новой истории. Первым делом, они изо-брели себе новую, удлиненную историю. Они облагораживали се-бя причастностью к христианству, что отвечало духу времени. Эточувствуется в их текстах и вызывает восхищение их храбростью.Буйство фантазии в их текстах приводит в изумление. Но удлине-ние исторического времени на тысячу лет, абсурдное и сегодня,в то время еще не было нужно. Тексты греко-латинских авторов,которые стали считаться отцами церкви,— суть измышления ви-зантийских беженцев и их учеников. Можно только гадать, чтоони заимствовали из более древних текстов, которые подтверж-даются сирийскими, армянскими и даже эфиопскими рукопися-ми. Сводился ли процесс к записи воспоминаний о событиях до1000 года — спорный вопрос. Истинных прямых связей устано-вить не удается, а если они в свое время и существовали, то, зна-чит, в дело своевременно вмешалось Святое бюро (инквизиция),которое и положило конец этим безобразиям, устранило их.

И все же создавались поперечные соединения, которые впо-следствии стали считаться надежными свидетельствами для ис-тинности текстов.

Давайте (вместе с Ле Гоффом) рассмотрим еще нескольких ге-роев средневековой церкви, например, Бэду Достопочтенного (егодействительно так и называют: venerabilis, т. е. почитаемый, окру-женный уважением), который в первой трети VIII века якобымного раз ездил из родной Англии в Рим78. Такое представлениео потусторонней промежуточной области (Бэда описывает его вформе видение Дритхельма в своей знаменитой «Проповеданнойистории народа англов») до него в церковной истории не встреча-лось. Собственно, это описанное переживание смерти, наподобиерассказа героя Платона Эра (см. также Топпер, 1988, с. 19). В по-тустороннем мире существуют Небеса и Ад, Райские луга и Чисти-лище; большую роль играет исповедь (именно к XIII веку она ста-ла обязательной). Тема чистилища, которое здесь как нечто са-мо собой разумеющееся расположено в потустороннем времении пространстве, вновь возникла (согласно Ле Гоффу) только вXII веке. Молитвы-ходатайства, пост и подаяние нищим, поощ-ряемые Бэдой, входят в обиход только при аббате Одилоне (ум. в1049), скорее всего, «состаренном» на целое столетие, потому что

6* 131

все это уже переживает Дрихтхельм в «Книге Видений» Отлона Ре-генсбургского (см. Бар, с. 1006).

Чистой воды анахронизм — содержащееся в «Проповеданнойистории» осуждение соколиной охоты и употребления расте-ний — афродизиаков (то и другое пришло в Европу и Англию че-рез арабов во время крестовых походов).

Дальше — еще интереснее. В ночь перед смертью монаху монас-тыря в Райхенау Ветти (ум. в 824) было видение, записанное абба-том Хайто и превращенное впоследствии более поздним аббатомВалафридом Страбоном в стихотворный эпос, в поэму, котораясвоей барочной антисексуальной направленностью выглядит со-вершенным анахронизмом, заблудившимся как во времени, так ипространстве. В поэме святого Карла Великого терзают дикие зверии откусывают ему детородный орган (и больше ничего), так как онимел обыкновение вступать во внебрачные связи и даже практико-вал инцест. Возможны ли были подобные обвинения спустя счи-танные годы после смерти Карла? Пусть даже все это выдумал неВетти, а сам Валафрид (ум. в 849),— все равно это звучит для тоговремени невероятно: слишком рано для тематики! Осуждение содо-мии и женской похоти становится злободневной темой самое ран-нее во время чумы, а скорее даже — в позднем Ренессансе.

Валафрид, носивший, как некоторые лицемеры-фальсифика-торы, античное прозвище Страбон,— опубликовал, кстати, «Жиз-неописание Карла Великого» Эйнхарда и протестовал против то-го, чтобы в соборе Карла в Аахене устанавливали статую короляостготов Теодориха. Однако даже без историко-архитектурныхизысканий Иллига (1996)79, доказавшего, что погребальная часов-ня Карла (см. рис.) выстроена на несколько столетий позже, чемэпоха Карла, становится ясно, что подобные нелепицы могли воз-никнуть в позднем средневековье, но не при жизни современни-ков Карла80.

Валафрид выдает себя еще и тем — или это должно было по-служить «одним из необходимым перекрестных свидетельст-вом»? — что он цитирует «Диалог» папы Григория Великого. Па-пу этого следует отнести к Ренессансу, да и это сочинение тоже,как видно из его текста. Я хочу привести очень характерный от-рывок из книги Ле Гоффа (с. 121 и далее), в котором французскийавтор использует изобразительные образы:

132

«Прежде чем Григорий Великий надел рясу, он занимал долж-ность префекта Рима, ответственного за вопросы жизнеобеспече-ния столицы и родной Италии, которая стала добычей византий-цев, готов, лангобардов и чумы. Кроме этого, он был папскимпослом при дворе византийского императора. В 590 году, придраматических обстоятельствах, он был призван на папский пре-стол. Тибр вышел из берегов и затопил Рим, причем это бедствиесопровождалось сеющими страх чудесными явлениями. В пер-вую очередь это первая и страшная по своим последствиям волнаэпидемии (юстинианская) черной чумы, уничтожившая большуючасть населения. Это была одна из самых страшных крупномасш-табных эпидемий этой страшной болезни, возникшая за полсто-летия до этих событий в отдаленных странах и охватившая Сред-нюю Азию, Византию, Северную Африку и европейское Среди-земноморье81. Подобно Цезарию82 и даже — соответствуя своейфункции, личности и историческому моменту — превосходя его,стал Григорий пастырем Конца времен. Убежденный в близостиконца света, страстно принялся он за дело спасения христианско-го народа, ответ за которое ему пришлось вскоре держать передБогом. Христиан своей страны вдохновлял он, будучи великиморганизатором, на процессии и свершение обрядов, ...к инозем-цам посылал миссионеров. Англичанам, вернувшимся в язычест-во, послал он миссию в Кентербери, которая начала — якобы по-вторное — христианское завоевание Великобритании. Итальян-цам подарил он книгу легенд о святых, выделив среди местныхОтцов церкви новопреставленного монаха Бенедикта из МонтеКассино как одного из величайших в христианстве святых. Что стого, что никто из христиан, которых нужно было спасти, не вос-крес из мертвых? Великая сила сострадания Григория по поводуконца света не оставляет их и по смерти».

Даже если закрыть глаза на весь пафос языка, небольшой этототрывок содержит такое количество изобретений, что одна эта ихскученность полностью перечеркивает этого сказочного Сверхпа-пу как исторического персонажа. Например, укажем на многочис-ленные упоминания в церковных текстах эпидемий чумы (следую-щая после уже упомянутой якобы была в 744-747 годах). Исследо-вания, проведенные историками медицины, не подтверждают ниодной вспышки чумы до XIV века. Фантомные проекции чумы как

133

природного явления, не поддающегося контролю со стороны церк-ви — это уловка церковников с целью объявить такие природныекатастрофы привычным явлением, чтобы избежать неприятныхвопросов о причинах этих бедствий.

Во 2-й книге «Диалогов» Григорий не только «выдвигает» (выра-жение Ле Гоффа, с. 241 и далее) святого Бенедикта из Монте Касси-но (529; полностью вымышленная фигура) в основатели монашест-ва, но и создает в 4-й книге теологические основания для чистили-ща, поспешив (даже с точки зрения Ле Гоффа) лет эдак на шестьсот.Впервые лишь в «Книге чудес» Петра Дамиани (предположительнонаписанной в 1063—1072 годах), некоего монаха из Монте Касси-но,— души возвращаются из чистилища, чтобы просить помощи уживущих либо предостеречь их от свершения грехов. Дева Мария —ни много, ни мало именно в ночь на 15 августа (Успение Богороди-цы) — освободила на один год несколько душ, усиленно предавав-шихся в молодости половым утехам (с. 243). Таким образом, налицодлительный временной прыжок, языковой и смысловой анахро-низм, касающийся воскресения из мертвых и культа Девы Марии.

Святой Патрик

Ле Гофф неутомимо движется вперед. В 1116 году в северо-вос-точной Франции появился «психоаналитический» роман о чисти-лище Губерта Ногентского. По изобразительной силе его превзо-шел монах из Монте Кассино Альберик Сеттефрати, в десятилет-нем возрасте (в 1110 г.) пролежавший девять дней в коме. Ребенокимел при этом видение, которое он десять лет спустя пересказалсвоему аббату, записавшему его. Дальнейшие переписываниямногочисленными монахами настолько исказили этот текст, чтоеще через десять лет (около 1130) за его правку взялся Петр Диа-кон. Текст в его редакции дошел до наших дней. Он стоит в рядувидений, пишет Ле Гофф (с. 251), уже знакомых нам по творчествупослушников Монте Кассино: вышеупомянутых Перпетуа и Фе-лисита (II век), Ветти (IX век), автора «Жизнеописания СвятогоБрендана» и других. Этот сомнительный ряд реципиентов виде-ний, а также странная история рукописи, искаженной уже черездесять лет, заставляют предположить много более позднее напи-

134

сание текста. Описание видения занимает 20 печатных страниц и«представляет собой хаотическое нагромождение заимствованийиз различных литературных источников, изрядно сдобренное бе-недиктинским патриотизмом» (с. 255).

То есть доверия вся эта история не заслуживает.Равно как и красивая легенда о святом Анскаре, миссионере

северной Германии, жизнеописание которого, созданное его по-следователем Римбертом, рассматривается (несмотря на вполнеобоснованные подозрения в принадлежности к подделанным вXVIII—XIX веках летописным книгам из Корвея) многими уче-ными как подлинное. Пятилетнему монастырскому ученику ужеявлялась Дева Мария. Юношей он был настолько потрясен смер-тью императора Карла Великого, что впал в некое помраченноесостояние, пережил подобие смерти, во время которой Петр иИоанн (Креститель) показали ему чистилище. Три дня, прове-денные в огненных муках, показались ему тысячью лет; затем онвернулся в сей мир с твердым намерением принять мученическийвенец (что, впрочем, впоследствии не подтвердилось). Кромепрочего, в тексте присутствует покаянная исповедь. Все это —моменты, появившиеся не ранее XII века.

Далее Ле Гофф знакомит нас с латинским пересказом (1149)«Видения Тнугдала Ирландского» (Бар, с. 106) — печатное из-дание 1882, Эрланген — и показывает, что в нем, наряду с идеейвоскресения и кармой, представлена «частью индоевропейскогонаследия», как и легендарные ирландские короли (типичный про-дукт гуманистов). Ле Гофф удивляется тому, что ирландских коро-лей всерьез принимают за исторических персонажей. Я удивляюсьтому, что Ле Гофф всерьез принимает датировку.

Или «Жизнеописание святого Патрика», ирландского мисси-онера (V век), написанное Г. Сэлтри, у которого рыцарь Овейнсопровождает якобы фигуру из романа короля Артура. Для теоло-гического подтверждения истории о чистилище цитируются свя-той Августин и папа Григорий Великий (сочинения обоих я хотелбы отнести к XVI веку). Впервые роман был издан Мессингэмомв 1624 году; затем — иезуитом Колганом в 1647-м.

Ле Гофф, считающий ссылку на святого Патрика необоснован-ной, ссылается на первое упоминание книги около 1180 года, при-чем некоторые ученые отодвигают дату создания этого «бестселле-

135

pa Средневековья» (якобы в 1190-м уже переведенного МариейФранцузской) в 1210 год. В 1497 году связанные со святым Патри-ком места паломничества в Северной Ирландии были проклятытогдашним папой; в 1632 (и неоднократно в более позднее время)они насильственно уничтожались, но с 1790 года паломничествовозродилось и стало весьма популярным. Сейчас Патрик — одиниз наиболее уважаемых ирландских святых. Из этого можно сде-лать вывод, что христианское почитание этих мест паломничестваи соответствующая легенда сформировались значительно позже.

Преобразование

Некоторые из этих подделок разоблачались довольно скоро.Так, Абеляр (XII век) установил, что в знаменитом парижскоммонастыре Сен-Дени подделывались многочисленные рукописи,приписываемые часто Карлу Лысому. То, в чем я подозревал аб-бата Одилона Клюнийского, похоже, подтвердилось: инок Йот-свальд приписал ему (Петр Дамиани повторил, а Яков Ворагин-ский в XIII веке занес в свою книгу «Золотая легенда») мысль отом, что следует ревностно молиться, поститься и жертвовать наспасение несчастных душ в чистилище. Ле Гофф пишет (с. 173):«К тому времени, как Йотсвальд и Петр Дамиани написали „Жи-тие Одилона", чистилище еще не родилось». Как, впрочем, неродился к тому времени и Достопочтенный Бэда, проповедовав-ший якобы за пятьсот лет до них то же самое.

«XII век стал эпохой взрыва (вспышки) латинского христиан-ства» (Ле Гофф, с. 177). Вот именно! Предыдущее столетие цер-ковь находилась в эмбриональном состоянии, а до этого покои-лась в раю «нерожденных».

Но мы уже знаем (с. 183), что «литература XII века полнитсяапокрифами», то есть текстами, приписанными ранним, завоевав-шим добрую славу авторам. Оригиналы во всех случаях отсутству-ют. Самые ранние рукописи восходят к XIII—XIV векам,— сооб-щает Ле Гофф. Возражений у меня нет.

Для святого Августина испытания верующих и очищениестраданиями начинается уже здесь, на Земле; в потустороннем

136

мире все они — иначе какой же смысл в земных страданиях? —будут продолжать страдать до Страшного Суда. Это — довольнопоздняя фаза развития концепции чистилища; я не решусь дати-ровать ее ранее чем XIII веком. Григорий Великий идет дальше:позорные грехи могут быть искуплены страданиями в форме пы-ток прямо там, где они совершались. Психологически убедитель-но, но не для поздней античности, а для ментальности раннегоРенессанса. Кстати, у Августина есть даже трактат о подаянии имолитве за усопших (De сurа pro mortuis gerenda). Кто-нибудь ко-гда-нибудь интересовался его происхождением?

Известный еретик Иоанн Скот Эриугена («IX век») точно обо-значил потусторонний мир как «местность внеположенную», гдедуши бестелесны. Правда, мысли эти (как и их гениальный выра-зитель) появились с опережением действительности на три сто-летия, так как в XII веке ту же тему в сходном духе подхватилпрямой ученик Эриугены, ирландец, живший в Регенсбурге,—загадочный Гонорий Отенский (83) (Ле Гофф, с. 184).

Впоследствии тема встала на повестку дня, и наследие СкотаЭриугены было, наконец, отдано на растерзание церковному суду.

Примерно с этого времени церковь принимается всерьез заеретиков, т. е. за всех сограждан, веривших в Христа, но отрицав-ших чистилище. Все они объявлялись еретиками. С 1184 по 1291 г.в основном в Ломбардии существовали пассагинцы, верившие всильно иудаизированной форме в Христа, признававшие обреза-ние и превыше всего чтящие Ветхий Завет. Параллельно им суще-ствовали уже упоминавшиеся мной широко известные альбигой-цы (катары); приверженцы Петра Вальдена — вальденцы и, нако-нец, павликиане84, которых стали называть publikanae (от лат . —публичная девка). Эта грязная кличка приклеилась вскоре к ере-тикам всех направлений.

Большинство еретических направлений придерживалось веге-тарианства и свободного взгляда на брак (по меньшей мере, некак на святое таинство); кроме этого, еретиков объединяло общеезаблуждение: идея чистилища казалась им абсурдной. Один избывших катаров, Райнер Сачеони, ренегат, ставший в 1250 годуинквизитором и преследовавший своих бывших единомышлен-ников, особенно подчеркивал это обстоятельство в своих обви-нительных заключениях.

137

В 1235 году вопрос о чистилище стал яблоком раздора междуцерквями римской и византийской (находившейся в изгнании вНикее: Константинополь был в руках «римских» католиков). «Пи-сание против греческих заблуждений» (1262), долженствовавшеепримирить церкви, есть «собрание подделок, грубо выполненныхи плохо сочетающихся друг с другом» (выражение Ле Гоффа, с. 381).На латинском соборе в Лионе чистилище было возведено в рангдогмы.

Осталось совсем немного: в 1319 году Данте завершил «Боже-ственную комедию» и достроил христианское чистилище. Поту-сторонний мир окончательно разделился на три части. Исчезпрохладный лужок для добрых душ в преднебесье на пороге рая;осталось преддверие ада для некрещеных детей и своего рода заложидания для античных язычников — в предчувствии приближа-ющегося Ренессанса.

Зато святые и мученики без всякого судебного разбирательст-ва попадают прямиком на небо. Длительное время подготавли-ваемый полный отход от иудейской эсхатологии и насаждениепредставлений о потустороннем мире не обошлись, помимо ост-рых теологических дискуссий, без жестокой кровопролитнойборьбы с кровопролитием, пытками, изгнаниями и многочис-ленными жертвами. В этих мучительных родах возникла католи-ческая церковь.

Лишь отграничившись от других христианских движений, це-ной крови и человеческих мук — смогла возникнуть католиче-ская церковь в ее нынешней замкнутой форме.

Прибалтийский теолог Адольф Харнак85 (1893, вступление)объяснил механизм этого преобразования церковной догмы. Ав-торитетные в свое время ортодоксальные писатели впали позже внемилость. Их труды переставали копировать и утаивали; или жеим стали приписывать поддельные трактаты, чтобы доказать пра-вильность веры авторов, образующих фундамент теологическогоаппарата, стоявших у истоков зарождения церкви, ее полное со-ответствие новой официальной установке. В рукописях текстовИринея подчистили устаревшие к тому времени слова о наступ-лении тысячелетнего царства. В ходе бесчисленных переработок«апостольских» писаний от них часто оставляли лишь заглавие и

138

общий объем рукописи, так как эти два параметра были зафик-сированы в других произведениях или в справочных списках.

Там, где подмена была невозможной, трактат снабжали ком-ментарием, что соответствующий святой либо иногда лгал радизащиты церкви, либо на смертном одре признал свои заблужде-ния, либо мученической смертью искупил грех непонимания ис-тины. В спешном порядке измышлялись новые и новые мучени-ки, церковные соборы, писатели, призванные восстановить соот-ветствие догмата с головокружительной быстротой меняющейсятекущей действительность Ренессанса. Так, вместе с церковью,преобразовывалась, становилась иной и ее собственная историявозникновения.

Важные тексты замалчивались, заслонялись новыми, терялисьв их тени; на передний план выставлялись все более ярко раз-малеванные легенды о святых. В борьбе с неугодными идеями, сточкой зрения объявленных врагами оппонентов применялисьсамые нечистоплотные средства. «Уже» Августин применял по-добные методы. Ставшие опасными тексты объявляли подделкойили авторство «дробили» на несколько частей, приписывая фраг-менты некогда цельного сочинения разным людям, и утвержда-ли, что истинные свидетельства утрачены. Одним из «пострадав-ших» таким образом авторов оказался Ориген: в предисловии ксвоему переводу трактата «О началах» Руфин пишет, что благо-честивые фразы этого труда были искажены еретиками. Что го-ворить о трактатах, когда поддельными объявлялись даже полныекомплекты актов церковных соборов, если они более не соответ-ствовали изменившимся догмам!

Заставить людей отказаться от воспоминаний честности ста-рых авторов и заставить их поверить в новоиспеченные фальшив-ки, отвлечь от поисков истины и навязать им новые представле-ния возможно было лишь в тот период времени, когда такая по-движность духа была чем-то самим самой разумеющимся. Речьвдет о времени инквизиции. Когда стремление к истине стано-вится опасным и даже может стоить жизни, ложь становитсяобычным явлением.

Разъясняет Харнак в том же ключе и тот удивительный факт,что в монастырях переписывали и сохраняли так много античныхязыческих текстов и так мало раннехристианских работ. Уходя-

139

шее в прошлое язычество больше не было опасным для церкви,она его не боялась. Самым опасным для церкви стало ее собст-венное прошлое. Оно-то и искажалось в угоду злободневным тре-бованиям. К сожалению, Харнак при всей остроте его критики незаметил того, что и языческая литература по большей части быланаписана заново: чтобы только что выстроенная церковная исто-рия не «повисла в воздухе», в соответствующие историческиерамки нужно было поместить и творчество «отцов церкви».

Харнак оправдывает «литературные грешки» церкви «борьбойне на жизнь, а на смерть» с еретиками и язычниками. Итогом, поего мнению, явилось создание и сохранение Ветхого и НовогоЗаветов. Приложи он свои высказывания к истинным временнымрамкам, то есть к настоящим антиеретическим войнам (противевреев, мусульман, катаров), — тогда его выводы совпали бы пол-ностью с моими.

Харнак считает, что все христианские сочинения, созданныедо Никейского собора, в принципе чужды византийской догме инуждаются в постоянных новых редакциях. Однако лежащего наповерхности вывода о том, что тексты эти потому и чужды догме,потому и не могут оставаться внутри рамок, что они относятсясовсем к другому времени и к другим данностям, римским ли илиеще более поздним, Харнак почему-то не видит. Фальсификациии проекции более поздних идей на прошлое это, с его точки зре-ния, самое правильное объяснение. Однако он оказывается не всилах признать вымышленным весь громадный кусок истории.Тем не менее собранные им факты, казалось бы, вопиют: многие«авторы II—III веков», с целью придания им большего веса, припомощи текстов Евсевия, Оригена, Памфила и т.д. причисленык апостольским ученикам и «состарены» на многие поколения,хотя именно Евсевий и его коллеги должны были лучше нас знатьподлинное положение дел. Из двух авторов по имени Климентийи трех Иоаннов «слеплены» вымышленные персонажи (лишь но-вейшие исследования позволили восстановить истину). Можетбыть, писатели IV века могли ввести таким образов в заблуждениесвоих современников? Думаю, что нет.

Решения Никейского и Халкедонского соборов были вымыш-лены весьма поздно, скорее всего в XVI веке. К этому времениписания «отцов церкви», которые противоречат решениям этих

140

вселенских соборов, нельзя уже было подвергать корректировке.Оставался только один выход: Тертуллиан, Ориген и иже с нимибыли объявлены еретиками. Даже Евсевий время от времени по-дозревался в арианской ереси.

В заключение настоящей главы об отцах церкви я хочу пред-ставить свое открытие, имеющее далеко идущие последствия.Речь идет о творчестве и личности одного из авторитетнейшиххристианских авторов Дионисия Ареопагита, а также об огром-ном влиянии его книг.

Первое латинское печатное издание его трудов появилось воФлоренции в 1516 году. Дионисий упоминается в «Деяниях апо-столов» (17, 34) в качестве одного из «уверовавших» и крещен-ных Павлом в Афинах. Естественно, его епископское служение вАфинах было вознаграждено мученической смертью. Однакоприписываемые ему тексты «вероятнее всего, созданы около500 года в палестинской Сирии»,— в них прочитываются мыслиПлотина и Прокла, то есть смешение христианского учения сумозрительными рассуждениями неоплатоников, ставшее идео-логическим фундаментом для гностицизма. Считается, что егомного переписывал и переводил на латынь Иоанн Скот Эриугена(до «877»). Около «832» (то есть за полвека до Эриугены) Гиль-дуин, хитроумный аббат монастыря Сен-Дени, собравший яко-бы первый полный корпус латинских текстов Ареопагита, объ-явил его не кем иным, как епископом Парижским Дионисием(Дени), святым и мучеником (около 250), именем которого и на-зван главный монастырь Франции — Сен-Дени (Свято-Диони-сьевский). Итак, трое в одном лице: ученик апостола; его тезка —французский миссионер III века; неизвестный писатель из Си-рии V—VI веков.

Авторство сочинений Дионисия и по сей день остается загад-кой. Долгое время (испанские иезуиты придерживались этой точ-ки зрения вплоть до XVII века) указывали на еретика Аполлина-рия (IV век). Пьер Абеляр (XII век) считал творения Дионисиякомпиляцией из многих трудов; Лоренцо де Балла (1457) подчер-кивал отсутствие всяческих упоминаний о Дионисии у латинских(до Григория Великого) и у раннехристианских греческих авто-ров. Утверждение Дионисия о том, что во время казни Иисуса он,

находясь вдали от Палестины, видел солнечное затмение, учены-ми признано недостоверным.

Озадачивает потрясающе хорошая ситуация с его литератур-ным наследием: явление необычное. Сохранилось огромное коли-чество списков: свыше 150 греческих, из них 120 — полных! «Всестали известны одновременно, причем в рукописях, даже в (древ-нейших) сирийских, нет ни следа поздней переработки». Упомя-нутых в текстах других сочинений, «почти наверняка, никогда несуществовало» (с. 117) (86).

Как же нам разобраться в этой путанице с тремя вымышлен-ными персонажами, ни один из которых не имел отношенияк творчеству, прикрывавшемуся именем легендарного мученикаи лишь благодаря ему снискавшему столь высокий авторитет?Дионисий «подобно почти что Аристотелю и Августину очаровалзападное средневековье» (с. 124).

Как нам уже известно, ни Августина, ни Аристотеля в средниевека не знали, и дискуссия по поводу сочинений Дионисия немогла начаться ранее XIII века, когда Европа (через исламскуюКордову) начала знакомиться с Аристотелем.

Приблизиться к разгадке авторства Дионисия, понять, к ка-кой эпохе он относится, нам поможет отрывок из его сочинения«О таинственном богословии»:

«И вот, удалившись от всех, кто видел его, и отрешившись отвсего видимого, Моисей вступает в глубину мистического Мра-ка неведения. Здесь у него прекращается всякая познавательнаядеятельность, совершенно исчезает всякое чувственное и зри-тельное восприятие, и принадлежит он уже не себе и не чему-либо сущему, но Тому, Кто запределен всему сущему, и, такимобразом, только после того, как упразднил всякое ведение,Моисеи господствующей частью своего разума соединяется сТем, Кто недоступен никакому познанию, в совершенном не-ведении обретает он сверхразумное ведение». (Пер. Андрея Ле-бедева.)

Или вкратце: бог перестает быть объектом таинственного ви-дения, но он — само слияние, долженствующее оставаться непо-нятным мистикам. Кто мог написать подобное? Какой эпохе икультуре принадлежат эти мысли? Отсылка к Моисею на Синаеесть не более чем стилистическая уловка.

142

Испанский ученый, исследователь суфизма Асин Паласиос(1931, X гл.) указывает на источник: «Величайший учитель», ан-далузский суфий Ибн Араби (1165—1240). Вышеприведенныйтекст (по духу, смыслу и вплоть сходных выражений) может бытьвольным переводом из его Футухат ал-маккийя (Мекканские от-кровения).

И еще одна тема, в столь откровенном и недвусмысленном ви-де не встречающаяся ни у кого из их современников, объединяетДионисия и Ибн Араби: оба писали и цитировали эротическиегимны, славившие проявление бога в женской красоте.

Впоследствии «Величайший учитель» суфизма переселился наВосток и умер в Дамаске; идеи его нашли дальнейшее развитие впервую очередь в Магрибе и Андалусии. А Дионисий «очаровал»,прежде всего, Францию, юго-западную Германию и север Ита-лии. Думаю, что пришел он в эти края из Андалусии.

Неудивительно, что вышеупомянутый Риттер с восторгом на-зывает возведение устремленных в небо готических церквей ипапскую буллу 1302 года, которая выдвигает претензию церкви настатус великой державы, прямым следствием восприятия идейДионисия. Мистика последнего несет в себе ярко выраженныесуфийские черты, продолженные в творчестве Майстера Экхарта.

Каждое время обладает своим духом эпохи. И если современ-ные богословы, признав невозможной датировку названных ру-кописей I веком, говорят о III веке как о сомнительном и сходят-ся на VI, то долго еще нам придется ждать, пока Дионисий незаймет своего места в духовном наследии эпохи, его породившейи им же во многом сформированной,— в XIII веке.

Глава 8

ЕРЕТИКИ И ЯЗЫЧНИКИ

Арианство

Для победы в борьбе нужен противник, которого можно по-бедить. Что может быть легче борьбы на своей территории с то-бой же созданным противником? И церковь создала гности-цизм87. Конечно, недостатка в гностиках не было: павликиане,богомилы, катары; все — после 900-го. Гностикам приписываливсе подлежащие искоренению идеи: дуализм (иранского толка);демиурга (нечто среднее между всемогущим богом и человеком;бог-творец, вышедший из греческого культа героев, сродниполубогу Геркулесу); Христа-ангела (докетизм (88), ислам). Тем неменее изобретались новые гностические писатели, например Ва-лентин, около 180 года цитировавший почти все книги НовогоЗавета, что я считаю абсурдным. Этого нет даже у «отцов церкви»два столетия спустя, хотя их изобретение и было солидной под-делкой. Его «Евангелия Истины», скорее всего, никогда не суще-ствовало; одноименный текст, обнаруженный в Наг Хаммади(Египет), — это совсем не то, что якобы цитировали из Валенти-на Климент и Ириней. «Тонкий» ход церкви, пытающейся ука-зать на сходство обоих текстов (относящееся только к заглавию),способен ввести в заблуждение лишь исследователя, привыкше-го выдавать желаемое за действительное.

Точно так же, как Гераклеоново (ученик Валентина) «Толко-вание на Евангелие от Иоанна» есть одно из сравнительно недав-них творений церкви эпохи гуманизма.

Другой ученик Валентина, Птолемей, в письме к жене (илик деве?) Флоре (у монахов игривая фантазия!) цитирует Еванге-лие от Матфея и Послания апостола Павла, что немыслимо и вIII веке.

144

Рукописи, найденные в Наг Хаммади, если попытаться пра-вильно соотнести их некой определенной эпохе, относятся, самоераннее, к концу X века. Многочисленные (иногда даже объеди-ненные) цитаты из Священного Писания предполагали, разумеет-ся, близкое знакомство авторов с его текстом. В «Евангелии Исти-ны» встречаются небольшие фрагменты из платоновской «Поли-тейи» (588b—589b), а в трактате «О душе» трижды процитирована«Одиссея» Гомера. Вряд ли Платон и Гомер хранились в древне-христианской библиотеке; в культурный обиход такой синкрети-ческий образ мышления вошел только после 1000 года.

К сожалению, исследование готской Библии Ульфилы (IV век) (89)не дает основания говорить о раннем возникновении христианства,пусть даже арианского и варварского. Считается, что «для переводаиспользовался в числе прочего и греческий текст, но все же переводвосходит к латинскому образцу» (Энциклопедия Майера. Т. 15).Для выходца из Каппадокии Ульфилы греческий язык был родным.Неужели он действительно знал латинское Евангелие? Или и этазнаменитая сингулярность суть творение гуманистов?90

Сохранившиеся фрагменты западно-готской Библии из Ита-лии (восточно-готских областей) попали в монастырь Верден наРуре, а оттуда в 1669 году через Прагу — в Стокгольм, где в этовремя бытовала теория о родстве скандинавов и готов (о несосто-ятельности этой теории см. Зее, 1970). Трудно судить, коммерче-ские ли, пропагандистские ли интересы подвигли церковь отпра-вить бесценную реликвию в столь дальнее путешествие. Яснолишь, что церковь была в крайней мере заинтересована в широ-кой презентации своего сокровища.

Даже обнаруженный в Вольфенбюттеле (1758) палимпсест ссорока стихами, и еще несколько фрагментов в Северной Италии(1817) — не освобождают «Серебряную Библию» Ульфилы от по-дозрения в подделке. Нагло сфальсифицированный двуязычный(готско-латинский) пергаментный лист из Гиссена — лучшее то-му доказательство.

Нам не с чем сравнить шрифт и язык этой единственной книгивестготов. Немногие готские слова, вычлененные филологами издругих источников, звучат по-иному, нежели содержащиеся втексте Библии Ульфилы. И я не могу отделаться от мысли, что мыимеем дело с плодами буйной фантазии деятелей Ренессанса91.

145

Интересно, что находятся ученые, считающие палимпсестубедительным доказательством подлинности древнего текста. Да-вайте попытаемся разобраться в их странном менталитете. Их ар-гументы сводятся, в основном, к следующему: популярность пер-гамента как писчего материала объясняется его прочностью иудобством в применении. Кожу даже не дубили, достаточно былоее отскоблить. Иногда первичный текст смывали или соскабли-вали и наносили новый текст. Такой пергамент назывался па-лимпсестом. Многие палимпсесты плохо читались: так сильнопроступал первичный текст, но заказчики все равно оставалисьдовольны, считают ученые.

Почему же пергамент использовался повторно? «Конечно, вы-бор пергамента как писчего материала обуславливался практиче-скими соображениями; приходилось иметь в виду высокую стои-мость предприятия, ибо для записи объемного текста приходилосьгубить множество животных» (Мартин Бодмер, 1961, с. 35). Впер-вые прочитав это, я расхохотался. Потом подумал, что, возможно,Мартин Бодмер вегетарианец или даже веганец, питающийся ис-ключительно растительной пищей. Но будь даже средневековыемонахи вегетарианцами, все равно телячьих, козьих и овечьихшкур в то время имелось так много, что исписать их было невоз-можно: не хватило бы текстов. Я допускаю, что в тяжелое время вкаком-нибудь захудалом монастыре мог возникнуть дефицит пер-гамента, но неужели технику палимпсеста нужно было использо-вать именно для записи готской Библии? И уничтожить ради этогонекий классический текст?

Кстати, чернила и краски в ту эпоху стоили куда большепергамента. И если представить себе, насколько редко писа-лись (и переписывались) книги и какой это был трудоемкийпроцесс (длящийся порой долгие годы), то рассуждения о не-хватке пергамента можно отмести как совершенно несостоя-тельные.

И все-таки находятся странно мыслящие ученые, всерьез счи-тающие, что некий монах соскоблил некий античный текст, по-казавшийся ему языческим либо безнравственным, и записал по-верх слово Божье. Или даже наоборот, чему тоже есть свидетель-ства: сказочное жизнеописание некоего святого было записаноповерх очень древнего и очень важного текста отца церкви Гри-

146

гория Назианского (с. 38). Некоторые классические тексты (на-пример, «О республике» Цицерона) дошли до нас только в видепалимпсеста.

И почему, кстати, палимпсесты должны были сохранятьсялучше оригиналов? От античного текста оставалось иногда лишьнесколько листов, изготовленных в этой оскорбительно скаред-ной манере и призванных быть доказательством существованиянекоторого античного произведения. Очевидно, подделыцики неутруждали себя изготовлением целой рукописи.

С XII века бумагу ввозили сначала из Китая, затем из Аравии;вскоре в Центральной Европе стали производить дешевую (де-шевле, чем пергамент) бумагу отличного качества. От пергаментаотказались, ибо работать с ним было много хлопотнее. Однаково времена гуманистов он вдруг снова вошел в моду. Неисчисли-мое количество старых текстов снова — и это при том, что пол-ным ходом шло развитие книгопечатания,— начали наносить напергаменты. Чем это объяснить? Началом «ШирокомасштабнойОперации».

Разумеется, не каждый гуманист был способен на циничноеподделывание наследия древности, предаваясь своей страсти кстарине. Но святые и богословские тексты, дошедшие до нас надревних, в дырах, пергаментах, по моему убеждению, — не чтоиное, как фальшивка. Для пущей достоверности брали заваляв-шийся ветхий кусок кожи и заполняли его выдуманными текста-ми в архаизированной (зачастую — импровизированной) манере.Так обогащались; так насаждали идеологию.

Какую цель могла преследовать церковь, создавая готскую(еретическую) версию Нового Завета, каковую из себя пред-ставляет библия Ульфилы? Логика такова: противники — в дан-ном случае, северные протестанты — ни за что не позволят от-нять у них доказательств их особой позиции, на которой онитак прочно уселись. Они будут яростно защищать подлинностьэтой невозможной книги. И пусть защищают. Тогда еще труд-нее станет доказать, что к IV веку Новый Завет еще не был на-писан: смотрите, даже наши противники убеждены в этом. Были даже — с целью обратить язычников — переводился на экзо-тические языки.

147

Небольшими неточностями — вроде обращения к латинскомуобразцу или вымышленного шрифта — трудно было смутить де-ятелей эпохи Возрождения; наоборот, образу мышления эпохиименно такие неточности казались гениальными находками. Не-точностями грешили все, и до мелочей ли, когда измышляется нимного, ни мало — мировая история.

Чтобы клиент остался доволен, текст даже слегка стилизовалипод скандинавские руны.

Только сегодня становится очевиден весь абсурд этой затеи.Еретик Арий тоже может оказаться вымышленной персоной,

маскирующей в качестве «еретического первосвященника» некуюболее могущественную религию, называя которую арианизмом мытолько прикрываем свое незнание ее сущности. Справиться с ми-ровой религией было практически невозможно, зато с обычным че-ловеком Арием вполне можно было потягаться. В некоторых запад-ноевропейских церквях до сих пор не соскоблены со стен ариан-ские символы и не уничтожены языческие каменные изображенияна наружных стенах. Где бог забывчив, там является образ дьявола.

Язычество

Каким же образом осуществилась христианизация Европы?Этого мы не знаем. Во всяком случае, не так, как это передаютцерковные тексты, ни в плане временных рамок, ни касательнохарактера операции. Действительные события в легендах искаже-ны до неузнаваемости, все перевернуто вверх ногами.

Английский миссионер Винфрид, принявший имя Бонифа-ция, который, чтобы обратить в христианство гессенцев, повалилдуб Донара, принял, разумеется, в качестве немецкого отца церк-ви, мученическую смерть (754). Однако писаниями своими (трак-татами по грамматике, метрике и стихами (!)) он удивительно на-поминает гуманистов с их попытками развить и внедрить латынь.В объемный том эпистолярного наследия Бонифация вошли от-веты его корреспондентов, а также письма его английского спут-ника Лула92. Все это я без промедления отношу к творчеству од-ного или нескольких гуманистов (рис. 19).

А христианская архитектура в языческом окружении?

148

«Церкви-крепости», возводимые, прежде всего, в области рас-селения вендов (93), служили якобы «для защиты населения» (Брок-хаус, 1996). Правда, единственно, кого они реально защищали,—это забаррикадировавшихся в них миссионеров, до которых ми-ролюбивым и терпимым в религиозном отношении крестьянамне было никакого дела.

Правда, считается, что «церкви-крепости» интенсивно стро-ились и в области расселения франков, которые, мол, не жа-ловали миссионеров. Пригодился опыт из страны венедов. Ведьи франки тоже не были христианами, в чем можно было убе-диться, побывав на «Большой франконской выставке» (Париж—Маннгейм—Берлин, 1997). Даже при помощи до смешногонаглой пропаганды и фальсификации артефактов церкви не уда-лось доказать наличие христианства (во всяком случае, римско-го католичества) в Центральной Европе ни при франках, ни вэпоху каролингов. А так как его не было, то не могло быть инесфальсифицированных археологических находок или иныхсвидетельств.

Наше представление о раннехристианской эпохе в империифранков основывается на двух латинских текстах:

• на «исторических книгах» епископа Григория Турского и• на поэтических образцах «его друга и спутника» Венанция

(Счастливого, VI век).Стиль, склонность к чрезмерным преувеличениям и миссио-

нерский пафос выдают в обоих продукт значительно более позд-него творчества. Огромного дворца на горе над Мозелем у Брай-тенштайна, в подробностях описанного Венанцием, с тридцатьюбашнями и обрамленным колоннами порталом, никто, правда,найти не смог, тем не менее ученые принимают его как фактпрошлого. Они делают из этого «факта» далеко идущие выводыо социальном устройстве общества того времени: мы узнаем очужеземных ремесленниках, прибывших из Галлии, но не отни-мающих рабочие места у местных каменотесов. Вот кто стоял уколыбели нынешнего общеевропейского единства!

Регина Зоннтаг (1987) разложила выдумки Григория на со-ставные части. Впрочем, она посчитала архитектурные данные восновном заслуживающими доверия. Зато сведения о количествевойска и датировку Григория она относит к области сказок. Все

149

это, следовательно, было написано гораздо позже. Трюк с «полу-правдой» (привести частично достоверные архитектурные сведе-ния и с их помощью «протащить» в историю список вымышлен-ных правителей и мифических деяний) знаком мне по творчествуиспанских «хронистов» XVI века.

Вопрос о существовании в Центральной Европе в ту эпоху(«V—VIII век») арианства еще ждет своего исследователя. Возмож-но, людей устраивала синкретически-языческая картина мира,они молились и отправляли культы в рощах и у камней и ничегоне знали о распятом палестинце. Ирландия перешла к христиан-ству незаметно и ненасильственно. Для этого не понадобились«церкви-крепости».

Рельефы в таких церквях, на стенах или на загородках, отделяв-ших хор от молящихся (например, рельеф в Хорнхаузене), даютпредставление о духе того времени, о богах, которым поклонялись.Словно Вотан (94)» восседает на коне всадник с не защищенной шле-мом головой, а под ним извивается Мидгардский змей. На выстав-ке он стал «христианским святым рыцарем в шлеме, 1-й половиныVII века»,— найденным, правда, довольно далеко от ареала рассе-ления франков, в Северном Харце (Гарце) (рис. 21). Рельеф состав-лял часть шестистворчатого оградительного барьера церковногохора. В доказательство принадлежности всадника к христианствуприводят раскопанный в тех краях (и датированный 200 годамипозже) конский могильник. Можете убедиться сами, именно так инаписано в каталоге.

Посмотрите на руины церкви святого Виллиброрда в Рейн-ской области («738»),— с роскошным саркофагом и каменной ка-федрой,— вы не найдете ни единого христианского символа, хотярельефные декорации хорошо сохранились.

С нередко встречающимися франкскими надгробиями и про-изводящими впечатление христианских надписями дела обстоятне лучше. Даже аббату пришлось довольствоваться надгробиембез креста. На других камнях, напротив, только кресты без над-писей, причем кресты выполнены в стиле поздней готики илидаже югендштиля. Поздняя фальсификация (в эпоху Возрожде-ния или в XIX—XX века) очевидна. Иногда на камнях заметныследы использования современной техники (а именно, шлифо-

150

вальной машины); еще чаще встречаются совершенно невозмож-ные тексты, как, например:

HIC. PAUSAT. CORPUS ALDUALUHI.CUIUS.ANIMAGAUDET. INCAELO.«Здесь покоится тело Альдуалухуса, чья душа радуется на небе».Эту надпись на могиле якобы некоего священника (?), погре-

бенного в горном монастыре у Вормса в VIII веке, можно принять зашутку, за удачную современную пародию. Даже современным, неслишком образованным, историкам должно быть известно, чтофраза о теле, покоящемся в гробу, и душе, пребывающей на небе-сах, могла прозвучать только после реформации. Демонстрация по-добных «священнических надгробий» на выставке под патронажемвидных политиков Коля и Ширака — это признак дурного вкуса.

Есть среди экспонатов и крышка книжного переплета из сло-новой кости, подтверждающая якобы факт крещения Хлодвига.Есть также переплет с именами, который должен укоренить в ис-тории всех приведенных в списке правителей Австразии95 с 575по 662 год. На третьем переплете перечислены имена многих епи-скопов, уже умерших к VI веку. До 1659 года этот список считалсяподлинным; затем текст был смыт — как я убежден — из-за своейсовершенной недостоверности,

Трон Дагоберта (отдельные детали — VII века; завершен — вIX веке) выполнен в духе стилевой эклектики эпохи Возрождения:львы с типично мавританской прорисовкой шкуры, античныеукрашения и позднеготический орнамент. Эта вещь «единствен-ная для того времени и в своем роде уникальная», то есть с точкизрения истории техники искусства — невозможная (рис. 25).

Кстати о технике: за стеклом одной из нейтральных витринлежит жемчужина выставки — железный нож (не совсем канони-ческой формы), с обеих сторон инкрустированный латуннымичасовыми шестеренками. «Из мужского захоронения IV века. Об-стоятельства находки подтверждают с абсолютной достоверно-стью подлинность изделия», — гласит официальный коммента-

151

рий. «Обстоятельства находки» не могут служить доказательства-ми подлинности даже в случае могил принцев под Кельнским со-бором. Инкрустирование ювелирных изделий и оружия в про-шлом мы не хотим полностью отрицать. Но какие, интересно,обстоятельства могут подтвердить подлинность предмета, ин-крустированного латунными шестеренками с зубчиками, выпол-ненными (если посмотреть под лупой) с миллиметровой точно-стью, выдающей современную отливку?! (Рис. 30.)

Столь же мало удачной оказалась и другая фальшивка, в случаекоторой надгробие — в манере палимпсеста — было «снабжено»солидной древностью: задняя поверхность обработана таким об-разом, чтобы придать ей вид фрагмента античной стелы, посвя-щенной языческим богам. Однако и она, и лицевая сторона, накоторой выцарапано изображение китов и скорняжного ножа,изготовлены явно в XIX веке в качестве «доказательства» для язы-ческой эпохи. Теперь это надгробие служит христианству, хотя никиты, ни скорняжный нож не относятся к числу известных сим-волов католической церкви (рис. 28).

А вот явно языческое надгробие из Нижнего Доллендорфа, хо-тя и оно служит сегодня доказательством христианства. Неиз-вестно, правда, чем воин с коротким мечом и походной флягойнапоминает христианина (Христа он ни в коем случае не напо-минает), так же как и вырезанный на обратной стороне мужчинас копьем и нимбом. Присмотритесь к его носу, пальцам и ногам:вы поймете, насколько халтурно работали поддельщики.

Как можно было предвидеть, выставленные рукописи произво-дят не лучшее впечатление. Многочисленные камни и украшения,навязанные пройдохами-антикварами, свидетельствует о трудно-сти профессии директоров музеев: им все время приходится стра-дать из-за таких обманов. Но то, что подделки, в XIX веке служив-шие подтверждением франко-германского язычества, представ-лены в качестве основного доказательства раннехристианскойистории Центральной Европы, граничит с наглостью (рис. 26; 29).

Не желая утомлять читателя дальнейшим обзором экспониро-ванных фальсификатов (изредка выполненных мастерски, чащеже всего — по-детски наивно), я повторю следующее: если длявтирания очков относительно раннехристианской истории Цент-ральной Европы приходится прибегать к столь дорогостоящему

152

надувательству, значит, справедлив вывод о том, что невозможнонайти ни малейшего следа существования здесь христианскойцеркви до эпохи Оттонов (X век).

Каким образом франки, славяне, германцы и англосаксы при-няли христианство, это, по мнению Блюера (1921, с. 23), «на се-годняшний день — темная история». Сам он склонен видеть впринятии новой религии феномен свободного выбора духовногородства. Никто не перенимал чуждый восточный культ (и уж вовсяком случае — не насильственно), но была создана собственнаярелигиозная форма. «Христианство не было „импортировано" впроцессе его географической экспансии из Галилеи через МалуюАзию и Грецию в Италию. Оно почти одновременно, подобноэпидемии, вспыхнуло среди человечества той эпохи» (с. 184).

Я хочу подчеркнуть, что «вспышка» случилась одновременнос возникновением ислама и иудаизма96, в 980—1090 гг. (Блюер, ксожалению, не видит этих хронологических рамок.)

Таким образом, несостоятельным оказывается тезис о «чуже-родности» христианства, который — подобно тонкому слою шту-катурки — скрывает от взгляда суть явления: его корни уходят вевропейскую почву. Это обстоятельство в такой мере шокировалодеятелей культуры вроде Эрнеста Ренана или его современногооппонента Мориса Олендера, что они, с энергией, достойной луч-шего применения, пытаются доказать обратное или же, наоборот,энергично углубляются в этот тезис. Их можно понять: с однойстороны, христианство вроде бы потеряло свою авторитетность,оказавшись, вместо учения далекого Древнего Востока, доморо-щенным изделием. Зато с другой стороны, осознание того, чтохристианство — не более чем поэтический пересказ понятий на-шей этики, должно подействовать отрезвляюще и дать повод к раз-витию самостоятельного мышления. И Бог нам в помощь!

Язык

Языковая неуверенность также имеет большое значение в хо-де оценки. Гуманисты постоянно совершенствовали латынь, ста-раясь писать как можно «классичнее». В то время как средневе-

153

ковые богословские трактаты сочинялись на своевольной («ис-порченной») вульгарной латыни, Эразм Роттердамский, напри-мер, писал на безупречном классическом языке. Так, можно дажеустановить правило для датировки христианских сочинений: чемлучше латынь, тем позже был написан текст.

Анализ слов, представленный Бальдауфом, позволяет сделатьвывод о возрасте Евангелия.

Когда фарисей говорит Иисусу: Rabbi, peto ut mecum hodie velismanducare (Рабби, разделишь ли ты со мной трапезу),— все слованам понятны, кроме слова manducare. Оно часто встречается вВетхом и Новом Заветах, но не в Апокалипсисе и не в обычнойлитературе (Рёнш, с. 124). Считается, что слово это, принадлежа-щее к «серебряной латыни» (есть такое вспомогательное поня-тие), есть стяжение слов mandere (давать в руки) и masticare (же-вать, измельчать), откуда «логично» следует manducare (есть).Или, может быть, manducare произошло от «романского» разго-ворного mangare? Примеры можно множить. Подлинность текстадолжна вычитываться из соответствующих языковых критериев,особенно текстов переходной эпохи (от античности к средневе-ковью). Давайте обратимся к творчеству двух известных писате-лей того времени.

Важнейшую роль в восприятии и передаче античного насле-дия играл Кассиодор Сенатор (родился в Калабрии в 468 году итам же скончался в 562 году, т. е. в возрасте около 94 лет). Он былчиновником у Одоакра, а после его поражения — советником иписцом у готского короля Теодориха. После смерти последнегоКассиодор (в возрасте 70 лет) уходит в монастырь и последую-щие годы посвящает сохранению античной языческой и католи-ческой литературы. Он создал огромную библиотеку, распоря-дившись перенести все тексты, записанные на недолговечномпапирусе, на пергамент, и ввел в церковное употребление кодекс(то есть практически нынешнюю книжную форму вместо свит-ка). Считая переписку древних сочинений высшим смыслом де-ятельности монахов, этот умнейший человек определил тысяче-летнее культурное развитие Запада. То есть без его образцовогопопечения классическая литература оказалась бы утраченной.Или чуть по-другому: благодаря сформулированному по заданиюКассиодора и реализованному под его руководством проекту мы

154

обладаем огромным корпусом заново написанных «классиче-ских» сочинений.

К сожалению, его собственный документально подтвержден-ный вклад в культуру — всего лишь небольшое пособие по право-писанию, составленное в последний год жизни и хранящееся в Пе-тербурге. Некоторые цитаты из его трудов дошли до нас в изложе-нии Иордана. В «Летописи», написанной для арианца Теодориха,представлена всемирная история от Адама до 519 года н. э. Такогорода католические хроники уже неоднократно разоблачались на-ми как более поздние фальшивки; в случае писца готского (ариан-ского) короля история о создании хроники так и так выглядит не-достоверной. Ему также приписывалось составление неких пас-хальных таблиц (параллельно с его современником ДионисиемМалым); сегодня они признаны позднейшим заимствованием.

Как читается его латынь? Йозеф Эберле, один из последних пи-шущих на латыни немцев (1956, с. 130 и далее), пишет, что можно«прийти в отчаяние» от стиля Кассиодора и от его выбора слов.О классической латыни говорить пока не приходится; это первыепопытки сотворения нового языка. В тех немногих образцах, ко-торые я смог просмотреть, обнаружилась интересная смесь «сре-дневековых», в том числе даже и арабских выражений, свойст-венная, скорее, эпохе после первых крестовых походов. Пестраятематика его сочинения Varia (разное, всякое), где наряду со слу-жебными записями присутствуют сведения о целебной силе мине-ральных источников, о конструкциях водных и солнечных часов,об истории музыки и даже о янтаре,— отсылает нас (как и его сло-варный запас) в позднее средневековье. Типичным для него явля-ется соединение культурного наследия античности с католическойверой; подобный образ мыслей мне не представим до Петрарки иДанте.

Наиболее знаменитым современником Кассиодора был Боэ-ций (480—525), «последний язычник» античности. То, что его тру-ды, — компиляция творчества нескольких авторов, бросается вглаза. Последняя работа Боэция Consolatio philosophiae (Утешениефилософское) представляет собой позднеантичное язычество, за-то его ранние трактаты — суть католические памфлеты. Судя понекоей рукописи «IX века», трактат De fide katholica (О католиче-ской вере) не считался в свое время принадлежащим перу Боэ-

155

ция. Можно не только представить себе, как создавались, дора-батывались и изменялись все эти вымышленные фигуры, но исопережить этот творческий процесс. В результате эти классикистановятся для нас фантомами, а их истинных духовных отцовмы, к сожалению, скорее всего никогда не узнаем. Мы можем обэтом только догадываться. Возможно, в случае с Боэцием не обо-шлось без участия Ройхлина и Вимпфелинга, но (исключая, бытьможет, случай с «монахиней Розвитой» и деятелями кружка Цель-теса) заявить с определенностью, кто кого «написал»,— чрезвы-чайно трудно.

Примечательный сочинитель, чьи труды хорошо бы тщатель-но исследовать, — Рабанус Маурус («Черный Ворон», Майнц,«IX век»), прозванный «Наставником Германии». Считается, что всвоих сочинениях, полное собрание которых было издано в 1503 г.в Пфорцхайме, он не высказал ни одной оригинальной мысли, асами его произведения являются компиляциями работ «древних»авторов. Монахов своих он поощрял к изучению античной клас-сики и языческой философии. В современных исторических тру-дах это скромно именуется «каролингским ренессансом». Некото-рые его ученики уже разоблачены нами как вымышленные персо-нажи: Валафрид Страбон, Оттфрид Вайсенбургский, ГоттшалькСакс и Рудольф Фульдский.

Для нас важно его издания «Евангельской гармонии» (Татиа-на), а также текстов Спаситель97 и Христианин (98), написанные,скорее всего, под его руководством или по его инициативе. Даженемецкая «Песнь о Гильдебранте» признается сегодня снова, да-же после критического рассмотрения этого тезиса, творением Ра-бануса, бывшего, кстати, как минимум, билингвой (двуязыч-ным). Помимо 22-томной энциклопедии, которая якобы уже вXI веке имела многочисленные иллюстрации, кроме арифметикии грамматики, он якобы создал комментарии почти ко всем биб-лейским книгам. Именно на этом его, скорее всего, и можносхватить за руку: нет ничего на свете, что бы менялось быстреетеологических воззрений, и трудно представить себе, чтобы всеэти изменения могли корректно отразиться в творчестве одного-единственного человека.

Немецкая средневековая литература тоже развивалась на ред-кость своеобразно (см. Де Боор, I, 1979). Вроде бы в эпоху Каро-

156

лингов большинство документов должно было составляться налатыни, но когда речь заходила о точности в выражениях, в текстохотно вставляли немецкие слова, так как, очевидно, немецкийтоже был письменным языком, к тому же более ясным и четким,чем латынь. Героическая поэзия и ранние христианские тексты(Спаситель, Христианин...) были созданы на немецком (точнее,на древневерхненемецком) языке, причем все почему-то именнодо 911 года (99). Затем следует лакуна в 150 лет, а, начиная с 1063 го-да, немецкие тексты появляются вновь. Зато в вышеупомянутые150 лет пишут на латыни, причем на классической; так «писала»Розвита фон Гандерсхайм и бесчисленные монастырские хрони-сты с их невозможными солнечными и лунными затмениями.

Эта вспышка латинского творчества стоит особняком в исто-рии немецкой литературы; с ней не связан процесс литературногоразвития; эти произведения нигде не упоминаются и не цитиру-ются, никто не пишет их оценок или произведений, ими инспи-рированных.

«Единственным в своем роде, предательски необъяснимым изагадочным произведением» (и, следовательно, крайне подозри-тельным) считается поэма Руодлиб, изданная в 1838 году Шмелле-ром (опубликовавшим также поэмы Хелианд (Спаситель), Муспил-ли (100) и сборник Кармина Бурана101) и Яковом Гримм. Уникальностьпоэмы Руодлиб заключается в том, что лексика и стилистическиеприемы, в ней использованные, вошли в литературный обиходлишь многие столетия спустя («Настоящие галсы плывущего про-тив ветра времени корабля», Де Боор, с. 98). Сохранилось 2324 сти-хов этого стихотворного романа; около 1500 стихов считаютсяутраченными. То есть сохранился довольно большой фрагмент,который может дать представление обо всей поэме. Подозрения невызывают даже обстоятельства обнаружения текста: поэма, о ко-торой никто никогда не слышал, была записана на листах перга-мента, не по назначению используемого в качестве полос пере-плетного материала, и найдена в 1807 году в монастыре Тегернзеепосле его вынужденного закрытия (1803). Тридцать лет спустябыло обнаружено еще несколько пергаментных листов с тем жетекстом, и поэму решили напечатать. Ее включили в корпус текс-тов последней трети XI века, единственно на основании формышрифта!102

157

К латинским книгам XII века, созданным, скорее всего, тре-мястами годами позже, принадлежит также Саксон Грамматик,чье творчество представляет собой пестрое смешение из запутан-ных народных преданий, романтического сочувствия героическойстарине и тенденциозных попыток историотворения. На подра-жающей языку Юстина латыни (Эттмюллер, 1869) написана16-томная якобы история датчан. По меньшей мере, первые 9 то-мов, долженствующие содержать бесценное собрание саг, — неболее чем вздор. Эттмюллер предпринял рифмованный и ритми-зованный «обратный перевод» саг, ознакомление с которыми на-водит на мысль, что фантазией и изобретательностью писатели-романтики ничем не уступали борзописцам Ренессанса. В текстеприсутствует даже восточные литературные вставки (11,2, Хёёдх),например, шумное мусульманское пиршество, происходящеесловно бы «в наши дни» и пугающее «всех потомков».

Представлены в переводе и эротические выдумки в духе Бок-каччо: Водан несет службу мага при королеве (как магрибскийсуфий Бу Азза при жене своего учителя). Есть там и Византия, иславянские племена, названия которых звучат в точности так, каких будут называть в XV веке. Боги Эдды103 (Водан, Ульр, Бальдури т. д.) представляются как посмешище; они деградировали до че-ловеческого уровня и погрязли в коррупции в Византии. Одноупоминание водных часов ставит всю поэму под подозрение,—это замечает даже Эттмюллер, не делая, впрочем, напрашиваю-щихся выводов. Можно считать Саксона Грамматика пародией,ставившей перед собой задачу высмеять позднесредневековыйрыцарский роман и разрушить мистическое очарование пароди-руемых произведений.

Уже упоминавшийся современный латинский поэт Эберле,досконально знающий этот мертвый язык, отметил его некото-рые основные черты, всегда казавшиеся мне странными: напри-мер, хаотичную расстановку слов в предложении. Из-за нее ла-тинскую фразу невозможно понять, не прочитав ее до конца и какследует не рассортировав отдельные ее слова. В принципе этоможно себе представить только для письменного языка. В случаеязыка, используемого только для письма, ничего необычного вэтом нет: всегда можно посмотреть на всю фразу целиком и спо-

158

койно ее проанализировать. Разговорная латынь должна былафункционировать совсем иначе. Эберле считает, что народнойлатыни мы никогда не знали, за исключением нескольких цитати невнятных надписей. Латинская поэзия — это, по его мнению,литературный гротеск, поэзия, созданная по греческому образцу,с заимствованной и чуждой ей метрикой. Заимствованной в та-кой форме, что она была абсолютно непонятна большинству на-селения. Более того, латынь — как ученик от учителя — настоль-ко зависела от греческого, что без Эллады не было бы вообщеникакой латинской литературы. Кстати, среди римских поэтов небыло ни одного настоящего римлянина; Гораций, Вергилий, Те-ренций — все они провинциалы, говорившие на италийском илидругих диалектах.

Если этот язык с самого начала существовал только лишь какписьменный, значит, таким он навсегда и остался, потому что нив средневековье, ни в Новое время не было людей, для которыхлатынь была бы родным языком. Все латиняне должны были учитьэтот письменный язык как иностранный.

Впечатление о том, что язык этот был сконструирован и при-том весьма поздно, и что вся латинская литература есть не чтоиное, как фантомная проекция в прошлое, только усиливаетсяпосле знакомства с позднесредневековыми текстами. CarminaВurаnа («Бойрнские песни», написаны до 1250 года в Каринтии)содержит немецкие песни популярных поэтов; каждая песня ис-полнялась на свою мелодию. Довольно большое число латинскихстихов суть элегантные подражания, которые — не исключено —сочиняли странствовавшие средневековые студенты, для кото-рых родным домом была вся европейская культура. Видимо, по-этому так удаются современным поэтам переводы из КарминыБураны, которые часто звучат как обратные переводы на исход-ный язык первичного перевода.

Гарри Шнур (1979, с. 21) отмечает, что вульгарная латынь —это не искаженная «классика», но результат самостоятельногоязыкового развития, начало которому было положено, условноговоря, Плавтом, известным римским драматургом якобы III ве-ка до н. э. Имя Плавт созвучно латинскому слову plausus (аплоди-сменты). Варрону известны 130 его комедий, из которых он счи-тает подлинными только 21. До нас дошло ровно двадцать, не

159

считая фрагментов. Все эти последние двадцать комедий (как до-казано Бальдауфом) суть плоды средневекового творчества.

Снова (официально через полтысячелетия после Плавта) мысталкиваемся с вульгарной латынью в переводе Библии. Почему,собственно, отцы церкви, получившие в большинстве своем луч-шее классическое образование, писали библейские тексты и про-чие богословские сочинения на этом «исковерканном» языке?«Чтобы быть понятными народу». Как будто народ читал мате-риалы теологических диспутов.

В январе 1998 года в монастыре бенедиктинцев в г. Мелк наДунае филологом-германистом Кристиной Гласснер были обна-ружены новые фрагменты «Песни о Нибелунгах». Пергамент стекстом (скорее всего XIII века) в свое время разрезали и пустилина заполнение переплета рукописи XV века. «Невозможно пред-ставить себе, какие побуждения могли двигать монахом, разре-завшим рукопись». Находка представляет собой 15 строф, отно-сящихся к 20-й авентюре «Песни о Нибелунгах», некоторые со-хранились не полностью: маркграф Рюдигер из Бехеларена едет вБургундию на Рейне с тем, чтобы от имени короля гуннов Этцелясватать вдову Зигфрида Кримхильду.

Вопрос, что двигало монахом, чуть не погубившим бесценнуюреликвию, меня не занимает. Мне непонятно как раз другое: покакой причине монахи двести лет сохраняли эту почти еще язы-ческую песнь, почему они ее записали. Зачем они вообще пере-писывали и хранили древние сказания? Может быть, монастырибыли языческими? Или, может, тогда, в XIII веке, древние текстыуже начали фальсифицировать с целью проекции христианства впрошлое? Чем было употребление древней рукописи для запол-нения переплета: разрушением или тонкой тактикой сохранения?

Эпоха Ренессанса поставила перед собой благороднейшую за-дачу сохранения старых текстов. При переписке текстов личныезнания и мнения переписчика органично входили в сохраняемый(переписываемый) текст. Трудно провести разделительную ли-нию между невинным с виду дополнением, сделанным из благо-родных побуждений, и сознательной фальсификацией. Именноздесь и может пригодиться языковой анализ.

Поэт Макферсон не мог изобрести гэльского языка XII века;он вообще нетвердо владел гэльским, так как в его переводах

160

встречаются ошибки. Так же, как и Оссиан Макферсона, крайнесомнителен текст Слова о полку Игореве, найденный в 1795 году водном русском монастыре. Рукопись датирована XVI веком; тоесть «Слово», только «наполовину» подлинно и представляет со-бой позднейшую переработку устных сказаний.

На такое компромиссное решение (т. е. на «половинчатую под-линность») только и может рассчитывать Эдда (созданная в XII-XIII веках, но обнаруженная лишь в 1640), и это при условии, чтомы не станем подробно вдаваться в насыщенность текста христи-анскими религиозными мотивами: видно, слушатели СнорриСтурлусона были уже — скорее всего, совсем незадолго до этого —христианизированы.

Невозможно признать подлинными ни Библию Ульфилы, ниТацита, ни Саксона Грамматика.

Пытаясь представить себе весь этот хаос необозримого разма-ха, я делаю вывод, что речь идет о процессе, длившемся столе-тиями и направляемом на различные цели. Монахов, писавшихисторию, можно уподобить фантастам, описывающим научно-фантастическое будущее. Только фантасты уносятся мыслью вовремени вперед, а монахи направляли свои фантазии назад. Непроставленные в ожидании дальнейшей унификации даты, сви-детельствуют о колоссальном размахе операции, превысившимвозможности управляемой из единого центра церкви104.

Искусство

Даже беглый обзор и стилистический анализ сокровищ искус-ства европейских музеев приводит к неожиданным выводам.Сколько прекрасных миниатюр и иллюстрированных Еванге-лий, относимых к средневековью, было создано многими столе-тиями позже! (Рис. 20.) Обратите внимание на ренессансные пер-спективы в средневековой живописи, на несоответствие эпохеоружия или одежды персонажей, на «барочных» ангелов и «про-светленное» выражение на лицах святых! Яркий пример: Аахен-ское Евангелие с апофеозом Оттона III, «около 990 года; из мо-настыря Райхенау». Появление ангела в обличье женщины неможет не вызвать вопросов: ангелы всегда считались существами

7 Великий обман 1 6 1

мужеского пола. А выбивающиеся из стиля Мадонны и распя-тия! Другой пример: мраморный трон Григория Великого (590-604) в Риме — на львиных лапах в арабском стиле и с филигран-ной отделкой.

По половым признакам ангела, который традиционно могиметь лишь мужское обличье, по перспективе или анахронизму визображении одежды можно сразу определить примерное времясоздания книги. Я хотел бы привести еще один способ хроноло-гической классификации: если четыре апокалиптические фигурыпоявляются как символы великих религий, то, возможно, произ-ведение искусства относится ко времени до 1100 года; если жеони символизируют четырех евангелистов, значит, придется про-ставлять гораздо более позднюю датировку. Такие приметы по-могут отличить подлинник от подделки и исправить ошибочнуюдатировку, ибо автор подделки или тот, кто «родил» невернуюдатировку, не в состоянии ввести нас в заблуждение, так как вэтом случае — как и в случае текстов — анализу подвергается са-мо содержание, связанное с историей возникновения догмы.

Ранний сюжет книжных иллюстраций: поклонение волхвов —трех царей с Востока — младенцу Иисусу. В испанской рукописи(Roda), датированной началом X века и содержащей «Хронику»Альфонса Великого, уже имеется подобное изображение. Многиепризнаки подтверждают подлинность этого роскошного кодекса,хранящегося в Мадриде: византийская неподвижность фигур; на-личие арабских черт и соответствующая эпохе латынь. Единствен-но лишь, если рассмотреть рукопись с данной новой точки зре-ния,— датировку придется отодвинуть лет на сто—двести. В прин-ципе, таким образом можно выработать критерии для временногоанализа древних рукописей на основе ее иллюстраций.

На севере Испании существует подлинная древняя христиан-ская миниатюра: так называемые «прероманские» иллюстрациик «Откровению Иоанна». Самую известную из них, шедевр Беа-туса из Льебаны, я внимательно изучил. Датирован он VIII веком,однако удивительно напоминает миниатюру из Хаара, с достаточ-ным на то основанием отнесенную к 1047 году (Беатус Фернан-до I и доньи Санчи). Сходится все до мелочей: выражения лиц,складки одеяния, расположение фигур и даже колорит. Самыеранние датированы 968 г. (Беатус Магиус) и 970 г. (Беатус Таба-

162

ры). В работе принимала участие и женщина, Эуде (Беатус Хе-роны, 975).

Работы Беатуса из Льебаны не могут быть древнее, так каквсадники Апокалипсиса вставляют ноги в стремена, а оные при-шли в Европу из Венгрии только в X веке (рис. 31).

Зачем же произведения искусства «старят» на два—три столе-тия? Потому что для начала «отвоевания» Испании необходимыбыли христианские свидетели. Предполагают, что Беатус написалеще и боевую песню, в которой впервые речь шла о герое Рекон-кисты Сантьяго. Так, легендами, заполнялись нехристианскиевременные лакуны. И — хотя историотворческие факты эти при-знаются многими современными испанскими историками — нампредстоит еще немалый путь до полного и честного освобожденияиз плена лжеисторических представлений — например, в школах,чтобы снять враждебный настрой против мусульманских госу-дарств и прекращения конфронтации с исламскими соседями.

Другого выбора у нас нет. Некоторые исторические сведения,например, сообщение монаха Ламбера о «походе в Каноссу» им-ператора Генриха IV (рис. 32) — абсолютно неправдоподобны(это признано академической наукой). И все же созданные пополитическому заказу фальшивки, не подтвержденные никакимидругими источниками, по-прежнему проходят по ведомству фак-та (Каммайер, с. 296) (105).

Глава 9

КОГДА ВОЗНИКЛА БИБЛИЯ?

Почему я задаю этот вопрос? Богословам давно известно, чтоПятикнижие (пять книг Моисея) было написано «лишь» послевавилонского пленения, то есть почти тысячелетием позже, чемнаивно полагали те, кто приписывал создание этого текста личнопророку Моисею. До формирования всего корпуса сочиненийБиблии должно было пройти еще несколько столетий, так как всвоем нынешнем виде Ветхий Завет появился — согласно все темже теологам — «только» в середине III века до н. э.; тогда он и былпереведен на греческий 72 иудейскими учеными (отсюда и назва-ние — Септуагинта, «семьдесят»). Септуагинта признается толь-ко христианами.

С завершающим Библию Новым Заветом — еще проще. Он, помнению богословов, был начат примерно в 65 году, т. е. вскоре по-сле казни Иисуса, и завершен в начале II века, примерно в 120 го-ду. Правда, в течение целого столетия решали, каким книгам при-надлежать новому Канону, а каким — нет. Наконец, составили иКанон Нового Завета. Споры вызывало неугодное многим «От-кровение Иоанна»; оно было включено в Канон Евангелий позже,особенно в Византии.

И вдруг не имеющий отношения к теологии автор доказыва-ет, что все эти датировки не имеют ничего общего с действитель-ностью. Автор этот собирается сделать Библию еще на тысячу лет«моложе», то есть на тысячу лет «приблизить» к нам дату ее со-здания. Причем речь идет не об отдельных стихах или вариантахкомпоновки текста, изменения которых, связанные с изыска-ниями современных ученых, можно было наблюдать и в XX сто-летии.

164

Нет, имеется в виду именно возникновение нашей канониче-ской Библии.

Она не могла быть завершена до начала XII века106.

Помимо скрупулезных доказательств, должен существоватьмотив. По какой причине в XI веке было предпринято созданиеСвятого Писания? Ответ прост: к тому времени уже существовалиКоран и Тора. Коран как раз закончили, а Тора приобрела своюфиксированную древнееврейскую форму. Только у христиан небыло своей священной книги. Значит, ее нужно было написать.Вот вам и мотив: конкуренция107.

Ислам представляется по преимуществу «религией книги». Ко-ран требует от других религий «предъявления» своих священных пи-саний, ибо только «люди книги» (это, по исламским представлени-ям,— мусульмане, иудеи, христиане и сабеи) могут быть признаныверующими. Все остальные — враги. Здесь дело не только в духовномсоперничестве; речь идет, скорее, о юридических положениях: опризнании гражданства, о дипломатическом статусе единоправия.

В давние времена это могло быть жизненно важным, а сейчас?Неужели нас волнуют причина, обстоятельства и время возник-новения Библии? Даже если Библия возникла на тысячу лет поз-же, мне-то какая разница? Я не верю содержащимся в ней исто-риям и не признаю Библию ни как исторический документ, ни,тем более, как Слово Божье.

Нет, вопрос, вынесенный в заглавие, ставит перед нами новую,никогда всерьез не рассматривавшуюся проблему: в какой мерецерковь нас провела? Почему мы не заметили мошенничества?

Впрочем, недостатка в умных и проницательных людях не бы-ло: обман был замечен. Из них самые известные — французскийиезуит Гардуэн, швейцарский филолог Бальдауф и неутомимыйборец Каммайер; их я представил читателю в начале книги.

Но тем не менее этот грандиозный хронологический обман по-прежнему не осознан в подобающей мере. Я еще раз со всей ответ-ственностью заявляю: Хелианд, Евангельская гармония на немец-ком языке, написанная предположительно незадолго до 1000 го-да,— это один из древнейших текстов Нового Завета. Евангельскиегармонии — суть прообразы нынешних Евангелий108.

165

Вильгельм Каммайер четко сформулировал следующее поло-жение: солнечное затмение или землетрясение во время казниИисуса («храмовый занавес оказался разорванным в середине,сверху донизу») представляют собой символические театральныекулисы, а не действительные, имевшие место природные события.Библия создавалась с вполне определенной целью: не как опорадля памяти и не как справочник для помощи в трудных жизненныхситуациях. Об исторической достоверности этого сборника сказоко чудесах не может быть и речи.

«Главной движущей силой и целью всего колоссальногопредприятия было желание инициаторов создать для жрече-ской касты замаскированный под историю документ, гаранти-рующий священникам их „конюшню" для деятельности в буду-щем. Все остальные замыслы и планы были подчинены этойгенеральной цели. Так как само собой разумелось, что церков-ный „божественный" кодекс изложен „основателем" новой ре-лигии и, следовательно, отдельные положения должны исхо-дить от самого Иисуса, — было выбрано соответствующее ис-торическое облачение. Вымышленная зачинщиками авантюрыновая философская религия (философия, задрапированная ре-лигиозными понятиями) была преподнесена поэтому, как ис-тория Иисуса из Назарета. Историческое обрамление подходи-ло для цели создателей как нельзя лучше: то, что заявлено как„факт", трудно оспорить; история в высшей степени доходчивопредставляет новую форму законодательства, к тому же глав-ным действующим лицом этой истории является Бог, более то-го, сын Бога.

Разумеется, Святое Писание должно естественно восприни-маться и с чисто исторической точки зрения; в нем как в непосред-ственном рассказе о событиях должны присутствовать доказатель-ства, представляющие Христа как „историческое" лицо. Еванге-лие должно было провозгласить учение именно в историческойформе. Для каждого отдельного положения священнического сво-да законов была придумана своя маленькая история. Четырехкрат-но воспроизведенные в Евангелиях в соответствии с топографо-хронологическими данными, маленькие истории эти вплеталисьзатем в сюжетную нить большой поэтики Христовых действий ипоступков».

166

Ветхий Завет

Я хочу предупредить, что не осмеяние Библии входит в мои за-дачи — на то в прошлом находилось немало охотников,— но рас-крытие тайны о времени, когда могли быть написаны все входя-щие в нее истории, и осмысление того, духу какой эпохи можновсе эти истории соотнести. На мой взгляд, к ним могут подойтитолько позднее романское либо раннее готическое средневековье.

Впервые серьезную критику библейского текста предпринялангличанин Кенникотт, выпустивший в 1776—1780 гг. еврейскийВетхий Завет. Старейший текст, который он использовал, восхо-дил к 1106 году. Гениальный Айххорн заметил в связи с этим, чтомы должны оставить сладкую надежду когда-либо увидеть пер-вичный текст.

Но я собираюсь исследовать здесь не подлинность рукописей,но их содержание.

Что, собственно, представляет собой Ветхий Завет? Разно-шерстное смешение архаично звучащих обрывков преданий,заимствованных героических сказаний и семейных хроник, воз-вышенных песнопений и проповедей, любовных историй и мис-тических стихов, анекдотов и слухов. По духу мне все это представ-ляется родственным столь богатой содержанием ранней немецкойи франкской литературе. Наверное, в качестве примера для ис-пользования всех упомянутых жанров нужно назвать «роман обАлександре», который в первых столетиях после смены тысячеле-тия существовал на всех культурных языках Старого света, от Ир-ландии до Индонезии109. Царящий в «романе о Александре» экзо-тический полный чудес мир передает в большой мере характерБиблии, хотя прямые заимствования отсутствуют. Взаимовлияниедруг на друга хотя и чувствуется; но речь идет скорее о парящих ввоздухе мотивах, нежели о прямой зависимости. То же очарованиедревним прошлым, магическим Египтом и пышной Персией, бо-гоподобными героями и прекрасными женщинами. Или так: вет-ры, овевавшие их создателей, были еще языческими.

Мог ли быть «александрийский роман» одной из канониче-ских библейских книг? Среди утраченных книг, цитируемых вБиблии, Делицш (1920), не стремясь к исчерпывающей точности,насчитывает дюжину «исторических» и еще десять — «пророче-

167

ских». Странно: как мало из упоминаемых в Библии древних книгосталось в нашей сегодняшней Библии, и насколько искаженыэти немногие канонизированные книги. Нередко авторство при-писано сочинителям, жившим в более чем на полтысячелетия бо-лее раннюю эпоху. С подобной практикой мы уже сталкивались,разбирая «творчество» отцов церкви, поэтому предполагаем, чтобольшинство цитируемых только по названию и «утраченных»библейских книг никогда не были написаны. Запланированныеисторические и литературные рамки, которые по замыслу моглибыть заполнены дополнительными текстами, оказались настоль-ко сужены канонизацией, что от первоначального плана при-шлось отказаться.

Описание результатов предпринятого Делицшем тщательногоизучения библейского текста напоминает сатирико-юмористиче-ский листок. Составители Библии не имели ни малейшего пред-ставления о географических особенностях Святой Земли, практи-чески ничего не знали о ее обитателях или об их соседях. О воен-ной технике ни один из авторов Библии, очевидно, не имел нималейшего представления. Описание многочисленных сраженийу них более неправдоподобны, чем даже сказки братьев Гримм.Вооруженные одними мечами кочевники — откуда у кочевниковиз Египта мечи, об этом — ни слова — захватывают горный Ханаанс его крепостями и укрепленными городами, в которых жил циви-лизованный народ, была кавалерия, боевые колесницы и луки.Подробно описанных в Книге битв Иисуса Навин на самом деленикогда не было и не могло быть ни в описанной, ни в как-либоподправленной форме. Неправдоподобны и постоянные утверж-дения о том, что по указанию господнему вырезались все жители:мужчины, женщины и дети.

А взять хотя бы самые невероятные события («чудеса Иеговы»),постоянно фигурирующие на страницах Библии. Чтобы дать войс-ку возможность преодолеть водные преграды, расступаются и водыИордана, и поросшего тростником залива. Солнце останавливает-ся, чтобы дать утолиться гневу. Падающие с неба камни не толькопобивают вражеское войско, но и разбираются при этом, где свой,где — чужой. (Я не исключаю того, что последний пример — это до-шедшее до нас воспоминание о некоем космическом катаклизме110,но когда и где он произошел — из описания не вычитать.)

168

Комментируя знаменитое пресловутое взятие Иерихона, Де-лицш (с. 24) отмечает, что «колонна воинов, идущих по пять че-ловек в ряду, должна была иметь в длину около 90 километров, иобходить стены Иерихона всей этой колонне пришлось бы 15 ча-сов. А так как каждый воин должен был ежедневно обойти стенусемь раз, то на все это предприятие потребовалось бы...

Нет более вопиющего примера для демонстрации разницымежду правдой и поэтическим вымыслом, чем падение Иерихо-на. Поэтическая выдумка гласит: мощные стены Иерихона палипод влиянием мощи семикратно обнесенного священниками во-круг осажденного города ковчега Господня. Правда гласит: городбыл взят из-за предательства подкупленной блудницы» (с. 26)111.Подобными примерами заполнены многие страницы, что гово-рит не столько об усидчивости Делицша, сколько о количественелепиц, содержащихся в Библии.

Еще одна небылица: совершенно невероятная история о по-корении Ханаана?

По этому поводу Делицш выражается ясно: «Нет Бога без зем-ли» (с. 40). Иегова должен завоевать для себя «базисный» клочокземли. Каким образом — неважно. Вот мы и подошли к явной от-правной точке: существовавшему лишь в религиозном смысле«народу» иудеев нужна родина, хотя бы в далеком прошлом. И онисоздают ее себе на кончике пера: пишут книги и описывают в нихсвою выдуманную «родину». Так, в X веке некоторые религиозныеобщины, осуществляющие миссионерскую деятельность везде во-круг себя, основывают все новые общины от Галиции на Украинедо Галисии на Атлантике112. Тогда же писалась история; чем неве-роятнее и фантастичнее, тем лучше113. История эта охватываламногие тысячелетия от дня творения; возводила иудеев в потомкипервого человека на Земле114, в ней была передача древнейших вмире законов, отвоевание исконных родных земель, центральныйхрам и жреческая каста, и... все, что еще бывает необходимым длясоздания достойной уважения истории.

Делицш указывает осудительно и на в высшей степени презри-тельное отношение к женщине, сквозящее во всех ветхозаветныхтекстах. То же самое встречается и в Новом Завете (Иисус при-крикивает на свою мать: «Женщина, что мне делать с тобой?»)и — в очень похожей форме — в Коране. Это — лишнее свиде-

169

тельство того, что по времени создания эти книги недалеко от-стоят друг от друга и что ими была зафиксирована ментальностьнекоего временного периода. Более того, здесь заложена не исто-рическая картина, не моментальный срез реального прошлого, аизложена идеологическая программа, ставшая потом постепен-но, шаг за шагом, фактом в социальной организации общества.Ни в античности, ни в европейском язычестве подобного отно-шения к женщине не было (согласно Хунке, 1958, оно было про-сто немыслимо тогда). Новизна этой программы настораживаети помогает определить, что поздние редакции следует датироватьболее поздним временем: после черной смерти115.

Подлинная традиция не допускает передачи столь сумбурных ипротиворечивых текстов, как книги Ветхого Завета. Мы вынужде-ны предположить, что отдельные фрагменты составлялись деяте-лями совершенно чуждой культуры; и подобной стряпней они на-меревались заполнить выдуманный временной промежуток дли-тельностью от двух до трех тысяч лет. Но как удалось повесить всеэто на шею умным людям, до сих пор остается загадкой116.

Новый Завет

Каммайер, как и Бальдауф, считает, что Библия — прежде все-го, Новый Завет — написана в позднем средневековье. И чтобыразобраться в этом, не нужно быть специалистом: от отдельныхмоментов у любого читателя волосы становятся дыбом. Прочитавхотя бы первые три Евангелия и Деяния святых апостолов, трудноизбавиться от впечатления, что авторы данных текстов не зналиПалестины и не имели ни малейшего понятия об иудаизме с егосложными законами и обычаями. Более того, они владели грече-ским как иностранным; арамейского языка почти не знали и,скорее всего, говорили и писали на вульгарной латыни, котораяи была их главным языком.

Каммайер (1982, с. 328) отмечает следующую особенность: чем«моложе» Евангелие, тем более оно проникнуто восточными мо-тивами, ориентализировано117.

Если Иисус, как принято считать или внушать, говорил на ара-мейском, то образованные иудеи — на греческом: ведь Тору в си-

170

нагогах читали в греческой версии Септуагинты. Таким образом,налицо языковая лакуна.

Одним из первых исследователей этой проблемы стал бывшийстудент-богослов, обучавшийся при евангелическом монастыре вТюбингене, Давид Штраусс. «Сегодня мы интересуемся Библиейтолько с исторической точки зрения. Интерес этот не имеет ниче-го общего с поисками истины»,— пишет он в предисловии (1864).Но все мы — крайне политизированы и предвзяты. «Если кто-топишет о властителях Ниневии или о египетских фараонах, то имвполне может двигать чисто историческая заинтересованность.Однако христианство — настолько живой организм и такая мощ-ная общественная сила, а ответ на вопрос об обстоятельствах еговозникновения может вызвать настолько серьезные последствия,что только тупоумный исследователь будет заниматься однимлишь историческим аспектом постановки вопроса о возникнове-нии христианства».

Штраусс, в принципе, распознал, в какую игру здесь играют, ипредставлял себе масштабы фальсификации. Он приводит типич-ный пример нравов той эпохи, в которую так много и так легкоподделывали: через несколько дней после казни короля Карла I вАнглии появляется составленная якобы самим королем в заточе-нии памятная записка, в которой он формулирует доводы в своюзащиту и против обвинения. Публика проявляет к сему документуживейший интерес, и за короткий срок «меморандум короля» вы-держивает 50 изданий. Казненный монарх в общественном созна-нии становится невинной жертвой, мучеником. Однако в том же1649 году знаменитый Мильтон пишет, что речь идет о фальшивке.Сейчас-то известно, что письмо подделал епископ Экзетера. Нотогда в это никто не хотел верить. «Если в тот, в высшей степенипросвещенный, век образованные люди в течение сорока лет ве-рили подобной фальшивке, защищали ее подлинность,— пишетШтраусс (с. 27),— то нечего удивляться тому, что можно было без-наказанно написать и обнародовать от имени Христа, апостолов ипрочих выдающихся личностей так много поддельных текстов».

«Во втором веке до новой эры некий александрийский иудей,Аристобул, якобы собрал стихотворения древнейших греческихпоэтов (или сам сочинил эти стихи за них), причем эти поэты не

171

просто высказывали идеи в духе монотеизма, но даже сочувствен-но выражались по конкретным вопросам еврейских религиозныхположений. Удивляет наглость этою начетчика, с которой Арис-тобул, развивая свою теорию греко-иудейских связей, подобрал иподделал фрагменты из древнейших греческих поэтов таким лов-ким образом, что выходило, будто Орфей рассуждал об Аврааме,Моисее и десяти заповедях, а Гомер — о седьмом дне творения исвятой субботе. При этом ему пригодилось не только тщеславиеего единоверцев, безоговорочно принявших эту теорию, но и то,что ему поверили и на него ссылались даже прославленные и об-разованные отцы христианской церкви. Климент Александрий-ский и Евсевий Кесарийский полностью поверили в сконструи-рованные Аристобулом последовательности доказательств».

Штраусс продолжает: «Вопиющий пример — переписка Хрис-та с царем Эдессы Абгаром. С этой „редкостной" находкой изэдесского архива нас познакомил Евсевий, причем он же сделалперевод с сирийского оригинала».

Содержание писем Христа этому сирийскому царю, жившемупятьюстами годами позже, чем Иисус, настолько наглое, что мо-жет вызвать у любого слабонервного современного богословаприступ головной боли. В этих «письмах» Иисус ссылается на со-чинения своего апостола Иоанна (IX, 39; XX, 29 и др.), написан-ные гораздо позже. Такого рода цитирование библейских отрыв-ков с целью доказать раннее возникновения Евангелия нам зна-комо уже с XVI века. Штраусс приходит к именно такому выводу.

Впоследствии Штраусе стал одним из самых образованных бого-словов своего времени, автором многочисленных теологическихсочинений, вызывавших оживленную полемику. Его первый крити-ческий труд был написан в чисто теологической манере, с тщатель-ным приведением доказательств для каждого отдельного утвержде-ния. В старости, на 40 лет позже, как венец жизненных трудов, онпредпринял сочинение предназначенной для широких кругов чита-телей книги «Жизнь Иисуса для немецкого народа», из которого мыцитировали выше. Эта популярно написанная книга, в которой онвновь вынес на обсуждение поставленные им еще в молодости во-просы, вызвала яростную дискуссию, в то время как его предыду-щие, адресованные непосредственно теологам разоблачения в тече-ние многих лет успешно замалчивались академической наукой.

172

Стремление к поиску истины и просветительству не затихало ив следующих двух поколениях; критическое направление в библе-истике успешно развивалось, достигнув кульминационной точкик началу Первой мировой войны118. Одним из наиболее известныхпредставителей этого направления был Артур Древе119, составив-ший свой корпус убедительных доказательств позднего происхож-дения мифа о Христе (см. переработанное издание именно так иназванной книги 1921 года). Кроме несоответствия созданного об-раза Иисуса духу времени, в которое этот образ был помещен,Древе подчеркивал психологические несоответствия в фигуреХриста, незнание создателями этого образа психологии людей тойэпохи, а также исторические противоречия: Ирод, при которомдолжен был родиться Христос, умер уже в 4 году до н. э., а сирий-ский наместник тех дней Кирений исполнял свои обязанности во-все с 7 по 11 годы н. э.1 2 0.

Расцвет деятельности Иоанна Крестителя должен был прий-тись на правление в Абилене тетрарха Лизания, который на са-мом деле умер в 36 году до н. э., к тому же Абилена никогда небыла тетрархией. Анна и Кайяфа якобы одновременно были пер-восвященниками, но первосвященник мог быть только один. Су-дя по описанию Флавия, царь Ирод I был достаточно гуманнымчеловеком, и уж ни в коем случае он не стал бы устраивать «из-биение младенцев» (Древс, с. 33). В общем, авторы, писавшиеЕвангелия, не имели представления о действительной истории иобразе жизни людей древней Палестины. Не были они знакомыи с реконструкциями историков эпохи Возрождения. Итак, верх-няя и нижняя границы времени написания Евангелий обозначи-лись: «выше» поздней античности и «ниже» Ренессанса. Мое пер-вичное подозрение падает на эпоху от X до XIV веков.

Тщетное долгое ожидание возвращения Спасителя (например,ожидание скорого его возвращения в Евангелии от Марка, 13, 7—13) должно было превратить христианство, буде таковое существо-вало уже в античности, в посмешище. Неисполнение предсказа-ния в течение многих поколений должно было повлиять на хрис-тиан, и если и не уничтожить, то полностью изменить их учение.Только ретроспективные предсказания — тем более, когда самаретроспектива вымышлена и отнесена в прошлое на почтительноевременное расстояние — оказываются якобы верными. Разруше-

173

ние персами Иерусалимского храма должно было вызвать огром-ный поток беженцев, распространивших по всей Европе новыеидеи; ими, скорее всего, и был дан импульс к написанию Еванге-лия. Кроме этого, их естественное желание отвоевать Святые Зем-ли приблизило эпоху крестовых походов121.

Уже первый христианский мученик, Степан, нес пропаган-дистскую нагрузку: рискуя жизнью, он предпринял попытку от-вратить иудеев от культа храма. Этому можно найти соответствиев византийском иконоборчестве, идеология которого зародиласьодновременно с набирающим силу исламом и с первыми попыт-ками размежевания с иудаизмом и самоопределения европейскиххристиан. Речь идет, следовательно, примерно об XI веке122.

Древнейшие христианские тексты представляли собой собра-ния афоризмов, вложенных с течением времени в уста Спасителя.Ориген, один из ранних «Отцов церкви», знал множество Христо-вых изречений, не имеющих соответствия в канонических Еванге-лиях. Мусульманами записана добрая сотня только им известныхвысказываний, которые они приписывают Христу (собраны Аси-ном Паласиосом).

После попыток перепроверить евангельские цитаты в произве-дениях средневековых авторов, я вынужден с сожалением конста-тировать, что, в основном, встречается либо не совсем внятное ци-тирование, либо цитата стоит в тексте, который, судя по впечат-лению, написан или, по меньшей мере, переписан лишь в эпохуВозрождения. Кроме того, в Новом Завете встречаются чрезвычай-но подозрительные с точки зрения содержания места: маловероят-но, чтобы Павел поехал в Дамаск с целью преследования христиан,как об этом сообщается в Деяниях апостолов (Евангелие от Луки,гл. 9). Скорее всего, он, согласно древнейшей традиции, ожидалтам возвращения Христа. Вообще, в древнем мире Дамаск, как городВетхого и Нового Заветов и Страшного суда, имел настолько боль-шое значение, что первые исламские калифы, Омейяды, сделалиего в VII веке своей столицей. А вот упоминание в Евангелиях Наза-рета можно смело зачислить в разряд недоразумений: как город На-зарет появился только в эпоху крестовых походов.

В многочисленных противоречиях Евангелий и Посланий от-ражаются дискуссии находящейся в процессе становления господ-ствующей церкви, выросшей из различных противоборствующих

174

духовных течений. Иногда одни послания Павла комментируютдругие послания Павла (Детеринг, 1995), причем и те и другие на-писаны не им. Три так называемых «пасторальных послания»(два — к Тимофею и одно — к Титу) принадлежат еще одному ав-тору, который не знает ни жизненных обстоятельств вымышлен-ного персонажа по имени Павел, ни прежних его вероучительныхвысказываний. Первоначально, скорее всего, они задумывалисьдля других целей, а не для фальсификации «Посланий» Павла.

Сведение текстов Нового Завета в единый Канон должно былоудовлетворить обе партии: последователей Петра и последовате-лей Павла. То есть в него на общих основаниях, без расстановкиприоритетов, вошли все важнейшие положения обеих сторон.В этом-то и состояла цель канонизации: создать сложные, таин-ственные, не поддающиеся интерпретации (и, стало быть, интер-претируемые богословами каким угодно образом) тексты трудноопределимого авторства. Для утверждения и окончательной прав-ки Канона средневековая церковь создала ересиологические со-чинения (например, Иринея), в которых явно отражаются позд-нейшие теологические дискуссии.

Если мы обратимся к аргументам дискутирующих сторон, тонам (с удивлением) придется признать, что темы дискуссии ни-как не могли принадлежать — как это утверждается — антично-сти: они возникли только во втором тысячелетии.

Первый результат анализа: мистерии

Христианская церковь сформировалась как ответ на распро-странение в Центральной Европе иудаизма. Поскольку иудейскаяТора являлась неоспоримо священной книгой, христианам в сроч-ном порядке потребовалось создать соответствующий документ.Интенсивный духовный процесс XI века должен рассматриватьсякак попытка противодействия зарождавшемуся почти одновре-менно с христианством исламу и усилению в Центральной Европеиудейского влияния. Значение Торы еще больше усилилось в свя-зи с духовным движением караимов. И слово «караим»123, и назва-ние священной книги ислама возникли от семитского кара = чи-тать. Составление Корана и Нового Завета стало прямым следст-

175

вием присутствия и распространения Торы. Взаимовлияние этихкниг очевидно, хотя и отрицается повсеместно. Так, в борьбе и со-перничестве, во взаимном «подзадоривании», зарождалась слож-ная догматика трех монотеистических религий124.

У иудеев с их Торой и с вымышленными «историями предков»было огромное преимущество. Коран, сложенный из древних си-рийских и эфиопских молитв и песнопений, был дополнен виде-ниями пророка Аравии (Люлинг, 1974).

Христианам тоже пришлось обратиться к имеющимся ужетекстам, а именно — к уже существовавшим тогда свиткам мис-терий. В них, в гностической манере, уже была представлена тай-на умирающего и возрождающегося юноши.

Изначально мистерии были чисто языческим обрядом прово-дов покойного, чья душа при помощи этого действа вводилась впотусторонний мир. Проводник души (психопомп) спускался с нейв преисподнюю и знакомил ее с новыми условиями существова-ния. Отголоски этого обряда узнаваемы в Евангелии от Никодима,в «сошествии Христа во ад», где Христос спасает некоторые некре-щеные души, но лишает надежды на спасение остальные души,собственноручно опечатав преисподнюю. Так образуется некоеновое междумирье (подобие античного преддверия ада) для спас-шихся душ, не могущих войти в рай (то, что это — позднее изобре-тение, мы узнали из главы о чистилище).

Образцом для «сошествия во ад» послужило древнее культовоедейство, сопровождавшее смерть короля: усопший подходил квратам подземного царства, просил позволения войти и, посленекоего испытания, получал разрешение на вход. Ранние пас-хальные действа всегда происходили на могиле; часто этим целямслужила специально вырубленная в камне могила в форме чело-веческого тела, как, например, в скальной формации Экстерн-штайнен125.

Для погребальных представлений — рассчитанных, кстати,только на самых близких родственников покойного — строилиздания; их можно рассматривать как прообразы романских церк-вей. Ступени (на которых сидели или стояли участники и зрители)окружали «сцену» — возвышение, позже превратившееся в хрис-тианских церквях в алтарь. Оно было отгорожено щитами с входа-ми и просто свободным пространством между ними, позволявши-

176

ми видеть, что происходит за щитами. Щиты эти превратилисьвпоследствии в алтарную перегородку, а затем и в иконостас.

Подобные «протоцеркви», полностью вырубленные в скале,были обнаружены нами при исследовании доисторической на-скальной живописи в Южной Испании (У. и У. Топпер, 1988).А наскальная живопись, связанная с культами, относится вовсе нек неолиту, не к бронзовому и даже не к медному веку, но к позд-неримской и раннехристианской эпохам, о чем свидетельствуютзапечатленные на них символы: имена Христа, символы открове-ния Альфа и Омега и т. д. В пещере Пенья Ту (Астурия), считав-шейся раньше доисторической, есть изображение христианскогокреста. Очевидной стала связь между астурийским святилищем(с выкрашенными в красный цвет стенами, причем покраскуможно считать первичной формой фресок и отнести к X веку) иастурийскими храмами вестготов, древнейшими «христианскимипостройками» в Западной Европе (рис. 33; 34).

Что касается испанской наскальной живописи, то она тесносвязана с вырубленными прямо в скалах могилами, повторяющи-ми своими очертаниями форму человеческого тела. Пещеры с на-скальной живописью, по тематике почти всегда относящейся кпогребальному культу, находятся обычно невдалеке от таких ка-менных могил (либо в наскальной живописи встречается изобра-жение подобных могил). Большинством археологов эти могилыдатированы IX—XI веками. Они напрямую связаны с ранними ве-рованиями — совершенно нам неизвестной и кажущейся чуждойпраформой христианства: с массивными крестильными купелями,монашескими кельями, но без крестов. Скальные захоронениянаходят во все большем и большем количестве: от севера Порту-галии, через Андалусию и до Алжира. Они есть даже в Эльзасе и,как упоминалось выше, в скалах Экстернштайнен.

Важным ритуалом считалось «уложение живого во гроб». Же-лающий быть посвященным и принятым подвергал себя церемо-нии, в ходе которой он ложился (или его клали) в каменную мо-гилу (рис. 38, 39), проходил через квази-умирание и возрождался.Считалось, что над ним, как над «заново родившимся», теряласвою власть смерть.

Так возникло представление о смерти и возрождении Иисусаиз Назарета как о представительных для всех и каждого, для всего

177

человечества. «Страсти Христовы», театральное действо, разыгры-вавшееся в средневековье по всей Европе, я считаю прямым пре-емником древнего погребального культа (языческих мистерий)126.Чтобы составить себе представление об этих обрядах, достаточнопосмотреть традиционное испанское Лоа, в котором частично ис-пользуется текст XVI века. В собрании старинных немецких песенCarmina Burana сохранились тексты «Страстей Христовых» началаXIV века.

Многие высказывания Иисуса восходят к языческим застоль-ным тостам, произносимым на ритуальных трапезах; в христи-анстве им придан другой смысл, как, например, его словам вГефсиманском саду: «дух бодр, плоть же немощна» (Матфей, 26,39-44).

Известно также, что эпизод с обращением Павла перед Да-маском частично восходит к сцене празднования из «Вакханок»Еврипида (это отметила еще Ранке-Хайнеман, см. Детеринг,1995, с. 30).

Я предполагаю, что в своей первоначальной форме «Открове-ние Иоанна» было создано либо для театральной постановки, ли-бо для чтения по ролям127. По мнению многих богословов, «От-кровение» было самой ранней христианской книгой, поэтому ивведенной в Канон в последнюю очередь: текст «Апокалипсиса»замалчивался, пока не был приведен в соответствие с принятымив Каноне догмами. Это случилось около XI века (датировка нетрадиционная, из-под пера теологов, а моя собственная). Опре-делить, когда именно был написан «Апокалипсис», в настоящеевремя не представляется возможным; ясно одно: до X века иллю-страций к этой или к другим библейским книгам не существова-ло. Скорее всего, иллюстрации Беатуса из Льебаны в севернойИспании — это первые рисунки к библейским текстам; они немогли быть созданы ранее 980 года. К этому выводу я пришел,сравнивая между собой разных фигурирующих под этим именемлиц. Все иллюстрированные Евангелия гораздо «моложе». Якобыв 987 году «Откровение» было переведено на грузинский; суще-ствует, мол, такая рукопись, принадлежавшая святому Евфи-мию128. Если эта датировка надежна — что вовсе не очевидно,—значит, нам известна первая исходная точка для датирования на-чала записывания Библии.

178

Сближение

Первоначально не существовало Евангелия, в котором былабы последовательно изложена история жизни Христа. Первич-ные Евангелия были собраниями многочисленных изречений,объединенные еще не сформировавшимся образом Иисуса.

Не вошедшее в Канон и не признаваемое сегодня более, но,очевидно, древнейшее из Евангелий, это — Евангелие от Фомы.Оно содержит 114 изречений Иисуса. Число это привлекает вни-мание теологов, ибо бессмысленно с сакральной точки зрения.

Число 112, например, это — осмысленное сакральное число,28 (сумма всех чисел от одного до святой семерки) умноженноена четыре (в ту эпоху многие люди еще ориентировались на четы-рехлетний олимпийский цикл)(129). К тому же числа 28 и 112 игра-ли определенную роль в календарных расчетах. Некоторым крат-чайшая последовательность числа лет 5,6, 11 и снова 6 казаласьслишком сложной при вычислении периода времени, по проше-ствии которого начало года снова приходилось на тот же деньнедели. Такие люди использовали их сумму, равную 28 годам130.Поэтому 28 стало священным числом, задающим временнойритм.

Первоначально Коран содержал 112 сур: налицо взаимозави-симость Евангелия и Корана. Впоследствии к ним добавили еще2 молитвы, так что получилось число 114. Приписываемы Христувысказывания из Евангелия от Фомы, якобы записанные братом-близнецом последнего, довольно близки к Евангелию от Матфея.Поэтому я считаю, что созданы они были почти одновременно(в широком смысле: в пределах одного поколения).

В текстах даже заметны кое-где следы обоюдного сличения икорректуры, необходимой при одновременности создания. Возь-мем, например, Тайную вечерю. Впервые она описывается у Лу-ки: Иисус сдержанно отказывается от вина («плода виноградно-го»), но в роли виночерпия угощает им своих апостолов. У Мар-ка — чуть подробнее: после трапезы Иисус говорит, что он «ужене будет пить от плода виноградного до того дня, когда будет питьновое вино в Царствие Божием». Затем — снова к Луке: тут воз-никает тема благословения чаши после трапезы. Затем — к Мат-фею, с его теологически обоснованным «оставлением грехов» и в

179

правильном порядке действий. Я не пытался воссоздать очеред-ность появления текстов, а хотел подчеркнуть их одновремен-ность и взаимозависимость (у напоминающего фигуру из романаИоанна эта часть сцены с языческой трапезой и Божьим судомопущена: она не укладывалась в его мистическую концепцию).

То же самое есть и в Коране, правда, не так подробно: трехсту-пенчатый отказ от радости винопития.

Времяисчисление

Продемонстрировав удивительную усидчивость и энциклопе-дические знания, Август Штробель (1977) сопоставил еще раз всеимеющиеся в распоряжении науки указания на точную дату смер-ти Христа и установил, что она должна была последовать именно7 апреля 30 года. По одному только списку использованной лите-ратуры видно, как много людей занималось определением этойважнейшей даты современного христианства. Пред осознаниеммасштаба количества времени, затраченного на изыскания, и не-объятной учености исследователей, пожертвовавших оное на ана-лиз данного вопроса, выглядит бледно любая критика. Однако всеисследователи, по крайней мере, в сравнительно близкое к намвремя, исходили из того очевидного для них, не подвергаемогоими сомнению факта, что счет лет от Цезаря (или даже раньше) безвсяких перерывов велся вплоть до наших дней, поэтому при помо-щи астрономических и календарных вычислений возможно уве-ренно рассчитать любую далеко отстающую от нас дату.

Однако непрерывность исчисляемой череды лет вовсе не оче-видна. Можно в лучшем случае переходить от одного способа ле-тоисчисления (например, античного, по олимпиадам) к другому(например, к эре Мучеников131) и от нее затем к нынешнему (отРождества Христова). При каждом из переходов ошибки моглисоставлять столетия. За старейшее непрерывное времяисчисле-ние нужно принять исламское (от 622 года; «Хиджра», или «Хед-жира», сокращенно — X.). Это летоисчисление документальноподтверждается предположительно от 100 X., самое позднее — от300 X.; при таком подсчете на дворе у нас — 1424 год132 (ислам-ский год на 11 дней короче христианского).

180

Две эти системы подсчета — хиджра и Anno Domini (годы отРождения Христа) — совпадают (с относительной долей вероят-ности) только после 1000 года от Рождества Христова.

Нетрудно сообразить, что из этого следует: все астрономиче-ские свидетельства (о затмениях, кометах, появлении звезд надгоризонтом и т. п.), якобы наблюдавшиеся до 1000 года н. э., не-надежны. Следовательно, бессмысленны и все астрономическиерасчеты (например, прецессии, степени периодичности комети т. д.), проводимые задним числом и основанные на «свидетель-ствах» эпохи до 1000 года.

Но пусть труд Штробеля тем самым и несостоятелен, я тем неменее буду ссылаться на отдельные места из него, так как дажеего запутанные выводы помогут нам яснее увидеть, как работалив свое время фальсификаторы текстов.

Вот, например, с. 103 из его книги. Судя по Евангелию от Луки,Иисус был крещен в пятнадцатый год правления императора Ти-берия (т. е. в 28/29 годы) и в тот же год, или — самое позднее — вшестнадцатый год императора Тиберия (т. е. в 29/30 годы), былраспят. Следовательно, проповедническая его деятельность дли-лась не более года. «Основой для такой оценки служили подсчеты,базирующиеся на детальном изучении текстов Евангелий. Ужегностики признавали привлекательной эту точку зрения». Инымисловами, он хочет сказать, что этот подсчет подтверждают древ-нейшие тексты. Однако византийские «отцы церкви», вымышлен-ные католическими схоластами и гуманистами, предпочитают от-водить Иисусу на проповедь его Учения от двух до трех лет.

В эпоху, когда создавалась «Евангельская гармония» Татиана,дискуссия об этом шла полным ходом. Сначала Христу «оставля-ли» один год (нидерландский, тосканский и персидский вариан-ты), затем — от полутора до двух (староанглийский вариант), за-тем, наконец, от двух до трех (старонемецкий и арабский вариан-ты). Дальнейшее удлинение срока до четырех или даже до пятилет, тоже имевшее своих сторонников, было со временем сноваотклонено. Даже авторитетнейшие отцы церкви не писали о бо-лее продолжительных сроках; они должны были быть введены вранние сочинения Августина, однако в поздних текстах, с цельюархаизации, проставлен снова один год. Некоторые теологи при-водили одновременно и одну, и другую точку зрения (Проспер

181

Аквитанский, «V век»). Штробель делает и ясно обосновываетправильный вывод о том, что к увеличению срока активной про-поведи Христа приводили, главным образом, эсхатологическиепредчувствия (начиная со с. 100, особенно на с. 109). Это свиде-тельствует о том, что начало процесса правки можно отнести, са-мое раннее, к 1250 году. Чтобы «спасти» в этой ситуации Тибе-рия, пришлось прибегнуть к испытанному средству: к «соправле-нию» и к «управлению провинцией». (С пятнадцати лет Тиберийвоссел на императорский трон, но с 19 — управляет провинцией.)

Еретики-гностики, разумеется, также были «привлечены»Климентом Александрийским к вышеприведенным подсчетам да-ты смерти Христа, хотя вряд ли им — если они вообще когда-либосуществовали (отличных от этого «привлечения» свидетельств оних нет) — такого рода рассуждения могли быть интересны. Но этассылка на (незначительные) расхождения в датах — суть — с точкизрения церкви — лишние доказательства серьезности предметадискуссии и, следовательно, историчности Христа.

Штробель прослеживает иудейские календарные системы вплотьдо Маймонида (1135—1204); но здесь-то и становится очевидно, чтони разрушение Храма, ни рассеяние приверженцев Моисея не моглисостояться много ранее 1000 года, так как иудейские сочинения ста-новятся известны в Европе примерно с этого времени.

Далее Штробель ссылается на армянский перевод Евсевия, вкотором приводится исчисление по олимпиадам: Иисус был рас-пят в четвертый год 203-й олимпиады (корректнее: ол. 202.4). Од-нако временная ориентировка по этой системе абсолютно бес-смысленна. Хитрость, с которой эта система используется дляопределения даты распятия, бросается в глаза. Некий Флегон,«знаменитый античный астроном» второго века новой эры (навер-няка фигура вымышленная), сообщает о том, что в это время (чет-вертый год 203-й олимпиады) произошло продолжительное сол-нечное затмение, землетрясение и иные природные явления, чтосоответствует, мол, описанию у Луки (23, 44—45) смерти Иисуса.

Итак, при помощи ссылки на солнечное затмение, пришед-шееся согласно обратному астрономическому расчету, на «желан-ный» 30 год н. э. (наблюдавшееся, правда, не на Пасху, а спустяполгода), распятие Иисуса наконец-то хронологически «завере-но». Правда, некоторые богословы, придерживающиеся мнения о

182

продолжительном сроке проповеди Христа, ссылаются на вычис-ленное в эпоху Возрождения лунное затмение, пришедшееся наПасху 33 года. Мы, профаны, в недоумении: неужели Штробель иего бесчисленные предшественники не заметили этого порочногокруга?

Будем надеяться, что найдутся объективные христианские уче-ные, досконально владеющие предметом, и что пелена у них, нако-нец-то, спадет с глаз: настолько очевидны многочисленные ухищ-рения, при помощи которых мир пытались убедить в 2000-летнейдистанции, отделяющей нас от Христа. Прочие же, по невежеству,презрительно хмыкнут и вернутся к излюбленной теме: когда же со-стоялась казнь Иисуса, 7 апреля 30 или 3 апреля 33 года.

По оценкам христианских авторов, проанализировавших Вет-хий Завет с этой точки зрения, сотворение мира состоялось в3000 году до новой эры (Христос родился как раз к середине вет-хозаветного мирового срока в 6000 лет), так что конец света дол-жен наступить в году 3000 н. э. Однако, как указывет Штробель,в талмудических текстах, «созданных с 300 по 400 годы» восточ-ными иудеями, говорится, что конец света грядет спустя 4200 или4250 лет после сотворения мира. Рассуждали талмудические ав-торы следующим образом: так как (Штробель, с. 448) 84 года(солнечно-лунный цикл) умноженные на священное число50 длительности юбилейных лет дают в итоге 4200 лет, то в1200 или 1250 г.133 мир наш должен был прийти к заслуженномуконцу. Именно в это время Запад считал, что близится Страшныйсуд, причем такие настроения возникли тогда впервые в историихристианства (что еще раз подтверждает близость христианстваи иудаизма в то время. — Е. Г.). Соответственно, и талмудическиетексты не могли быть написаны ранее. Это мое рассуждение неявляется, быть может, строгим доказательством, но мои аргумен-ты показывают, какие гипотезы здесь возможны. Кроме того, изэтих рассуждений видно, насколько бессмысленны все спекуля-ции вокруг датировки распятия Христа, тем более когда их при-нимают за чистую монету.

Многочисленные расхождения в подсчетах лет по олимпиа-дам, от сотворения мира и т.д., встречающиеся нередко дажевнутри одного текста, доказывают, что на момент создания дан-

183

ных текстов подобные летоисчисления не были в ходу, иначе уэтой эры была бы, по меньшей мере, точная дата ее начала. От-клонения в датах начала эры свидетельствуют о том, что-либоданные бездумно «надерганы» автором из самых разных текстов,без какой-либо арифметической проверки, либо — это более ве-роятно и чаще встречается — они просто-напросто вымышлены.

Чтобы не быть голословным, я обращусь к солидному исследо-ванию Хайдриха «О двойных олимпийских датировках» (1981). Ниодной дате ранее 500 года до н. э. доверять нельзя; после 500 го-да до н. э.— можно доверять очень немногим датам. Прежде всегоэто связано с тем, что нам крайне мало известно об этих древнихдатировках: практически все данные основываются на трудахЮлиана Африканского, Климента Александрийского и Евсе-вия134; другие авторы датировок почти не приводят. У Климента(он ссылается на Аристодема из Элиса и Полибия) олимпийскаяэра начинается от 28-й олимпиады, то есть первая олимпиада со-стоялась в 884 году до н. э. Юлий Африканский, ссылаясь на Кал-лимаха, начинает отсчет лет от 14 олимпиады, значит, перваяолимпиада должна была состояться в 828 году до н. э. Современ-ные авторы указывают на 776 год до н. э. как на начало олимпий-ской эры. При такой красочной неразберихе приходилось сновазаполнять лакуны вымышленными персонажами. Составлялисьсписки олимпиоников, якобы побеждавших на олимпиадах, удли-нялись списки правителей и т. д.

Евсевий135 поправляет Геродота и даже старика Цицерона, ко-торый, мол, неверно (на 140 лет позже) датировал Пифагора. Из-вестен также ловкий способ приведения в соответствие разня-щихся датировок. Так, по церковным данным, иудейские цариправили с 997 года до н. э., а по современным — с 926-го; разницасоставляет 997—926 = 71 год. В ходе «снятия» этого противоречиядаты и цари постепенно сближаются, и к вавилонскому плене-нию (к своего рода неопровержимой базисной точке отсчета) онисводятся с разницей всего лишь в 5 лет (у Евсевия даже — в 2 го-да). Удачная игра в олимпийскую временную рулетку.

Глава 10

ГЛАВНЫЕ СВИДЕТЕЛИ

Я хотел бы еще раз подчеркнуть примечательный факт: «От-кровение Иоанна» существенно отличается от остальных текстовНового Завета. Можно предположить, как это сделали Лейпольдти Виндиш, что в «Откровении» содержится ранняя программа,предвосхищающая библейский канон.

В свое время я предпринял критическое исследование виденийИоанна (моя «Последняя книга» была написана в 1981 г., но вышлаиз печати только в 1993 г.) и установил, что реконструированныймной первоначальный текст был чуть ли не удвоен за счет поздней-ших чужих вставок и что текст создавался, по меньшей мере, тремясоставителями: самим автором Иоанном с острова Патмос; 30 летспустя вторым автором — неким малоазиатским церковником, обо-гатившим текст своими стихами; еще 15 лет спустя текст сновапересматривался, дорабатывался и был значительно дополнен (на-пример, семью «посланиями») «редактором», уже представлявшимсебе облик создающейся церкви. Помимо этого к тексту «прикла-дывались» еще трижды: некие «сотрудник», «окончательный редак-тор» и «доработчик». Напевный строй и архаичный образ мышле-ния «Откровения» дает основания предположить, что текст был со-здан задолго до всех остальных книг Нового Завета и частичнопослужил им образцом. Доказательством раннего происхождения иподлинности текста служит отсутствие в нем упоминаний о рас-пятии, об ожидании скорого «пришествия» Иисуса; о Евангелияхи Тайной вечере. Совершенно очевидно, что имена «Иисус» и(рис. 15; 35; 36) «Христос» были вставлены в текст позднее.

Сегодня я вынужден отказаться от моей собственной датиров-ки, разработанной в 1980—1981 гг. для отдельных фаз становле-

185

ния текста «Апокалипсиса». Она, в принципе, не противоречилахронологическим установкам современных богословов и дажеопиралась на временные представления теологов. За прошедшие20 лет мне стало ясно, что хронология первого тысячелетия абсо-лютно фантастична и что привязка к каким-либо хронологиче-ским ориентирам первого тысячелетия невозможна. Сегодня ямогу лишь очень приблизительно отнести время создания «Апо-калипсиса» к эпохе «незадолго до 1000 года».

Одновременность создания «Откровения» и Корана бросаетсяв глаза во многих местах текста «Апокалипсиса». Не это ли сталопричиной тому, что Восточная церковь, научившаяся насторо-женному обращению с Кораном, некоторое время препятство-вала включению текста «Апокалипсиса» в библейский канон.В «Откровении» Иисус умирает, «пронзенный», словно герман-ский герой, копьем; в Коране смерть Иисуса на кресте категори-чески отрицается. Евангельская версия о смерти на кресте и со-провождавшем ее ударе копьем — не более чем неуклюжее ком-промиссное решение.

Можно назвать еще несколько положений, роднящих «Откро-вение» и Коран: впервые столь выразительно и инновационноподчеркнут книжный характер божественного послания, огром-ное могущество ангелов и всесокрушающая сила Страшного Суда(за подробностями я отсылаю к моей книге 1993 г.).

Богословские дискуссии о возможности свободы выбора длячеловека, принявшие в исламе особенно ожесточенный характер(мутазила), определили и характер «Откровения». После Иоанна,выступавшего за свободу воли, за текст взялся второй «автор»,высказавшийся против этого положения. После него «состави-тель», робко, не без оговорок, вставил в текст свою защиту идеиИоанна о свободе воли человека.

Раскол («схизма») христианской церкви136 на византийскую иримскую (1056 г.) положил начало существованию католическойцеркви. Правда, пока не в Риме, но предположительно в южнойФранции и в Париже137.

Итак, следуя за «Откровением» и опираясь на ранние Еван-гельские гармонии, появился, наконец, Канон («мера»; списоккниг Нового Завета, рассматриваемых как слово Божье); шаг зашагом принимавший все более четкие очертания. Одновремен-

186

но, в более жестких условиях, проходит развитие ислама. В исла-ме в эту эпоху шла уже ожесточенная борьба за Коран «несотво-ренный», за признание его «извечно существующим» словом Бо-жьим. Я не хочу вдаваться в подробности «ШирокомасштабнойОперации», шедшей в ту эпоху в исламе (см. Люлинг, 1974 и1981). Взаимовлияние всех трех религий книги позволяет утверж-дать, что создавались они практически одновременно. Можно да-же проследить эту временную близость на примере отдельныхшагов формирования религий. Так же как и Мишна138 (а также поподобию с Ведами139 и Палийским каноном140)), книги Нового За-вета были разбиты на группы по длине; более длинные текстышли первыми. Особенно строго это соблюдалось в Коране.

Очередность — и отступления от правила — имеют, исходя изэтого общего положения, большое значение.

В некоторых ранних рукописях (датируемых XII—XIII вв.) «От-кровение» шло сразу за Евангелиями, что доказывает важностьтекста «Апокалипсиса» для той эпохи. Та же последовательностьсохранена и в первом печатном издании эфиопского Нового Заве-та (Рим, 1549), что свидетельствует о жестковыйности аксумскойцеркви (Метцгер, с. 277).

Деяния Апостолов и Послания значительно моложе Еванге-лий. Первым из Посланий было написано, скорее всего, Посла-ние Иакова: оно еще сильно иудаизировано. Из Посланий Пав-ла вычитываются дискуссии католических догматиков XIII ве-ка и споры между представителями различных схоластическихшкол 141.

В Египте библейский канон не оформился окончательно дажек XIII-XIV вв. Данные об Эфиопии слишком противоречивы: вВетхий Завет там входило 54 книги; в Новый Завет — в два разаменьше, 27 книг. Итого — 81 книга. В некоторых Библиях, одна-ко, насчитывалось на семь (или даже на восемь) книг больше.В этих случаях в Священное Писание входят Книга Еноха, Синод,Книга Юбилеев и послания Климента (для сравнения: ИосифФлавий знал 22 книги; в современном Каноне их 39 + 27 = 66).

Связи с Эфиопией — старейшим центром христианства в Аф-рике — быстро оборвались, поэтому наши хронологии столь су-щественно различаются.

187

Уместен вопрос: почему — если библейский канон сложился кII—III вв. или чуть позже, как о том свидетельствуют отцы церк-ви,— многие христианские Библии отличаются друг от друга? Раз-личия указывают на более позднее время создания текстов.

Тексты были написаны позже, но в короткий срок: в рукописяхНового Завета существует стандартная форма принятых сокраще-ний святых имен (Бог, Иисус, Христос и т. д.). Их всего 14, и абсо-лютно во всех рукописях сокращения совпадают, что свидетельст-вует о существовании некоего единого образца и непродолжитель-ном периоде создания оригиналов (Метцгер, 1993, с. 284, сноска).

Тора

Вернемся к «Древнему Канону». (Я буду свободно цитироватьиз Хунгера и пр.) Иудейский Ветхий Завет (Тора) в его сегодняш-ней версии был создан на Востоке масоретами142. Теперь трудноустановить точный срок начала их деятельности; некоторые уче-ные относят его к 750 году н. э. Полностью текст был готов якобыоколо 1000 года. При подобных датировках разница между иудей-ской и византийской системами составляет до 300 лет; так что наи-более приемлемым сроком была бы вторая половила X века (по-следние 50 лет перед 1000 годом). В результате этой деятельностивозник и считающийся классическим древнееврейский язык. Ско-рее всего, прежде указанного срока на таком языке никто не гово-рил; в иудейских общинах Востока в ходу был либо арамейский (нанем говорили древние жители Палестины), либо греческий. При-чем это справедливо не только для вавилонских или египетских ев-рейских общин в изгнании, но и для самой Палестины 143. Сущест-вует также «переходный» текст Торы, где «древнееврейские» словазаписаны греческими буквами. Так и формировался современныйеврейский шрифт.

Нам знакомы случаи, когда для Святой Книги изобретался но-вый язык и новый алфавит: Панини («около 400 до н. э.») для Вед«изобрел» санскрит; Ульфила (запись в реестре отсутствует) «око-ло 380 года» — готский для своей Библии; Кирилл и Мефодий длясвоей миссии около 900 года «изобрели» славянский язык (Топ-пер, 1995).

188

При этом должны были сжигаться все свидетельства о предвари-тельных ступенях этой изобретательской деятельности. «С цельюподтверждения окончательной, непреложной ценности своеготекста, все старейшие рукописи уничтожались» (с. 154). Это отно-сится не только к масоретам и их «Древнему Канону», которым по-священ настоящий раздел книги, но и к халифу Осману, произвед-шему кодификацию Корана, и к византийскому императору Кон-стантину VII (X век) и к другим изобретателям языков и канонов.Все не соответствующие новой норме тексты изымали и сжигали.Так поступали даже болландисты144, упорядочивая и «приводя в но-вый порядок» легенды о Святых.

Правда, централизованное управление уничтожением древ-них иудейских текстов во всех общинах в рассеянии — от Марок-ко до Китая — было бы, очевидно, нелегким делом. Скорее всего,до масоретской Торы никаких таких текстов просто не существо-вало. Как радовались богословы, когда в начале XVIII века в Ки-тае нашлась рукопись Торы предположительно домасоретскогопериода. Радовались, пока не выяснили, что текст полностью со-ответствовал амстердамскому печатному изданию XVI века. Нуж-но обладать абсолютной, сверхчеловеческой верой, чтобы счи-тать, что неизмененное Слово Божье, тысячелетие за тысячелети-ем, от Синая дошло до Амстердама.

Древнееврейские Библии гуманистов восходили к текстамXIII—XIV вв.; считающаяся сегодня образцовой научно выверен-ная древнееврейская Библия (Киттель, 1937) опирается в качест-ве источника на эту работу деятелей эпохи «Возрождения» и нарукописи якобы X века.

Кумранские свитки

Вопрос о том, существуют ли списки Библии домасоретскойэпохи, остается открытым. Обычно ссылаются на тексты из Каир-ской генизы145 и Кумранские свитки. Каирские рукописи ВетхогоЗавета, представляющие, действительно, огромную ценность,—восходят (по общему мнению, к которому я присоединяюсь) к X—XII вв. (Хунгер на с. 158 датирует их 929-1121 гг.) А Кумранскиесвитки и некоторые тексты из Каирской генизы настолько схожи

между собой (вплоть до одинакового пропуска харакат146), что повремени создания не могут далеко отстоять друг от друга. Ученыетем не менее под влиянием католической догматики договорилисьв наши дни о датировании Кумранских свитков периодом от II ве-ка до н. э. до разрушения Иерусалимского храма Титом в 70 го-ду н. э.1 4 7. Датировка эта не подтверждена никакими археологиче-скими находками и целиком базируется на теологической интер-претации содержания текстов. Верно, тема разрушения храмазанимает важное место в Кумранских текстах, но подобных чистофилологических «разрушений» существует множество. Кроме раз-рушения 70 года описывается еще одно разрушение (в 135 году;некоторые ученые привязывают датировку Кумранских свитков кэтому событию). Основное же разрушение Иерусалима произо-шло аж в 614 году, и разрушили его персы148. Это, мол, и послужи-ло причиной крестовых походов. Так мы приближаемся к 1000 го-ду, а почему это важно — я разъясню в главе «Ранний ислам».

Развалины Кумрана вблизи пещер, где обнаружили знамени-тые тексты, напоминают крепость-монастырь, подобие исламскихрибатов (X—XI вв.), бастионов распространения веры. В Кумранебыла огромная кузница, но не было ни писецкой, ни библиотеки.Связь этих развалин с пещерными свитками притянута за уши.Свитки содержат пеструю смесь разнородных текстов, записан-ных разными писцами в разной манере. Скорее всего, пещеры —не регулярное книгохранилище. Просто после военного пораже-ния они послужили убежищем для наиболее ценных книг.

Если искать разгадку кумранской тайны в содержании фраг-ментов, то нужно обратить внимание на многочисленные пере-клички с Кораном. Возьмем, например, «Видение Амрама», отцаАарона. В тексте Моисей не упоминается, следовательно, текстне иудейский. Сестра Аарона Мириам выходит замуж за млад-шего брата своего отца, Узиэля. Такой брак невозможен ни поиудейским законам, ни по законам Павла; мусульманами, напро-тив, он дозволялся. Текст, следовательно, происходил из ислам-ского окружения. Помещенные в текст ангел справедливости иборющийся против него ангел несправедливости — типичныесимволы раннего ислама. Под многократно цитируемым «лже-пророком» вполне мог подразумеваться сам Мухаммед149.

190

Нужно сказать несколько слов о том, что такое был Дамаск дляессеев. Это был «Город союзов» (теологи охотно назвали бы так иКумран), город со значащим именем: Д-Месси(н)г, город «смеше-ния, объединения, единства верующих» (как и берберское А-Ма-сиг). Омейяды (VII век) называли свою столицу в Сирии Димашк,ибо они верили, что Судья мира придет именно оттуда.

Кстати, первым христианским автором, упомянувшим якобыновую религию арабов, был знаменитый Иоанн Дамаскин (650—754), иерусалимский монах, оказавший огромное влияние на по-следующие поколения. Его полемические сочинения дошли донас более чем в семистах списках, правда, нет ни одного спискаранее IX века. Сопоставление его текстов — задача чрезвычайносложная; их взаимоотношения — как того и следует ожидать —запутаны в высшей мере. Крайне удивительно и совершенно не-понятно: на каком основании их датировали VII веком? Мнепредставляется очевидной цепочка ессеи-омейяды-Иоанн Да-маскин, причем все — не ранее X века. С этим связано упомина-ние Дамаска в Ветхом Завете (Исайя, 7, 8) и особенно в НовомЗавете.

Если эта мысль верна, значит, Кумранские свитки принадле-жат эпохе зарождения ислама, и тексты писались либо совсем не-задолго до масоретских, либо параллельно с ними.

Но многие фрагменты, видимо, старше. Зато их расхождениес масоретскими текстами на удивление незначительно, следова-тельно разница во времени мала. Лишь текст Самаритянской То-ры является относительно независимым. Неизвестно только, ко-гда он был создан. Я видел эту драгоценную реликвию в Сама-рии-Себасте (1960), но в те годы я не мог предложить никакойхронологической корректуры, так как не являюсь специалистомпо датированию, исходящему из внешних признаков. Анализдальнейшего текстуального развития подтверждает, что первоис-точником является Самаритянская Тора; все остальные — ее ре-дакции. Христиане симпатизировали самаритянам из-за сходстваих веры в Мессию (это отмечено в Евангелиях). Иудеям же сама-ритяне были, наоборот, ненавистны; они называли самаритян гу-теями или «готами» (подразумевая под этим варваров). Составле-ние масоретских текстов, возможно, было враждебной реакциейна древнейший самаритянский оригинал.

«Перевод Библии был необходим, ибо иудеи перестали пони-мать свой древний язык» (с. 159). Типично романическое по фор-ме и по существу понимание истории. А правда в том, что архаи-зированный семитский язык, только что созданный нескольки-ми священниками (масоретами), было не так-то и легко выучить.До нас даже дошли фрагменты («третьего века») «переводов» наарамейский, интернациональный язык семитского Востока. Пофрагментам можно усмотреть некоторое содержательное сходст-во с иудейской Библией, но это все-таки не переводы, а совер-шенно независимые тексты.

Септуагинта

С тех пор, как в 250 году до н. э. в Александрии (так гласитлегенда) 72 человека переложили Библию на греческий (септуа-гинта = семьдесят), это великое произведение обрело жизнь и насамом популярном языке античности. Только вот в чем загвоздка:кроме вымышленных христианами писателей, версия эта никомуне была знакома. И сам ее текст — скорее вольный пересказ, чемперевод — тоже. К сожалению, существуют лишь христианскиерукописи, служившие — и это очевидно — для отправления бо-гослужений. Кроме них — два фрагмента, соответственно с двумяи пятью главами 5-й Книги Моисеевой, которые якобы должныбыть признаны за древнееврейские. Но этого слишком уж малодля следующего утверждения.

Цитирую: «Этот (греческий) перевод, с удивительной скоро-стью завоевав признание и авторитет, стал официальной Библиейдревнегреческого иудейства; его использовали даже в синагогах»(с. 161). Вот как?

Однако впоследствии Септуагинта «впала у иудеев в неми-лость», так что «иудеи от Септуагинты отказались» (там же). Мнесовершенно ясно, что эта Септуагинта никогда не дозволялась кприменению в иудейских общинах и ее использование христиа-нами ничего, кроме раздражения, у иудеев вызвать не могло.Иначе бы до нас дошло огромное количество списков с нее. А вотчто действительно могло быть вызвано христианским использо-ванием Торы, это составление масоретских текстов.

192

Возможно, впрочем, что Септуагинта появилась после 1000 го-да, и написана она была Оригеном. Сей ученый муж якобы жил вIII веке и создал свод шести различных переводов Библии (Гек-сапла), выписав их для удобства в шесть столбцов. Три греческихперевода (Симмаха, Акилы и Феодотиона) не представляют осо-бого интереса, а пятый столбец содержал Септуагинту150. К сожа-лению, этот колоссальный по объему труд существовал в единст-венном экземпляре, каковой и был утрачен. От Гексаплы осталисьлишь фрагментарные отрывки и цитаты. Но ни те, ни другие ни-какой ценности не представляют.

Остальные труды знаменитого богослова, без всяких на тооснований объявленного позже еретиком, становятся известнытолько в списках XI—XIII вв.

Итак, мы снова оказываемся в эпохе после 1000 года.

Маккавеи

Между Ветхим и Новым Заветом лежит пропасть, но, к сча-стью, и через пропасти перекидываются мостики, если не слиш-ком прочные, то хотя бы в виде соломинки, за которую хватаютсятонущие. В нашем случае это записанные лишь на греческомязыке апокрифы (т. е. «подсунутые тексты» (151), и важнейшие изних — Книги Маккавеев, так как в них содержится претензия нанекую историчность, а именно: описывается и прославляется не-зависимое еврейское государство II века до н. э. Если не считатьлегендарных царей Давида и Соломона, в которых нужно простоповерить, сильное независимое еврейское государство существо-вало (до 1948 года) только при Хасмонеях (или, что то же самое,при Маккавеях)152 во II веке до н. э. Так что важность этого текстане нуждается в дополнительном подтверждении.

К первой книге спустя двести лет присоединилась вторая,—считают ученые,— а впоследствии — еще две книги. Один из эпи-зодов второй книги стал сюжетной основой для четвертой, аименно — мученическая гибель матери и ее семи знаменитых сы-новей — Маккавеев (в четвертой книге это событие описывается,что называется, в красках). День памяти этих погибших отмеча-ется 1 августа. Введение такого церковного праздника было ха-

рактерно для XII века, но не для более позднего или более ранне-го времени.

Две последние книги большинство восточных церквей рас-сматривали как равноправную часть Святого Писания. Четвертаякнига Маккавейская была ошибочно приписана другу Рима Иоси-фу, вольноотпущеннику римлянина Флавия; затем другому Иоси-фу, которого приписали к роду Гориона. Последний был, как иИосиф Флавий, иудейским полководцем в борьбе против римля-нина Тита (т. е. на противоположной стороне) 153, который в 70 го-ду н. э. разрушил Иерусалимский храм. Вероятно, анализ стиляпоказал, что книгу должны были писать два человека. ВторойИосиф сочинил в Италии романтическое продолжение «Иудей-ских древностей» Иосифа Флавия (якобы в X веке). Образованныелюди называют его, разумеется, «псевдо-Иосифом».

«Псевдо-Иосиф» писал на латыни. Его 4-я книга Маккавеев —это компиляция из Библии, Страбона, Лукиана и Саги об Алек-сандре. Впервые она была напечатана в Мантуе в 1476 году.

Остальные апокрифы Ветхого Завета, ввиду их еще большейнесостоятельности, я пропускаю и перехожу, наконец, к НовомуЗавету.

Евангелие

Вероятно, Новый Завет был написан на греческом, на тогдаш-нем койне (интернациональном языке) восточного Средиземно-морья. Семитских оригиналов не существует. Считается, что тонзадала греческая Септуагинта.

Наука, однако, не в состоянии исключить и написание НовогоЗавета на латыни. Правда, старейшие папирусные фрагменты(«II—VII вв.») содержат текст на греческом; даже самый древний,восходящий якобы к «120 году н. э.». Но в нем всего 14 строк изЕвангелия от Иоанна, а этого слишком мало. Этого не хватит да-же для доказательства правильности утверждения еретиков (и не-правоты католического учения) о том, что Евангелие от Иоан-на — это древнейшее из всех Евангелий.

Надо бы сначала задаться вопросом: по каким критериямопределяется степень древности рукописей, как они датируются.

194

Критерии, собственно говоря, вырабатываются учеными, зани-мающимися палеографией, то есть исследованием древних руко-писей. Палеографы давно составили хронологические таблицыразвития шрифтов и в соответствии с ними расположили на вре-менной шкале рукописи. Как это удалось сделать, не имея дейст-вительных датировок, — дело прошлое. Постепенно датировкибыли зафиксированы и превратились в «научный» масштаб. Ихмерой и приходится мерить возраст рукописи. Оспорить эти кри-терии или предложить другую меру невозможно, по крайней ме-ре, изнутри этой системы: корпорация встанет на дыбы, ринетсяна защиту своей традиции.

Их (на самом деле, псевдонаучный) масштаб стал истиной, нетребующей доказательств, превратился в аксиому.

Эта временная последовательность была разработана на осно-ве анализа содержания, так как другой отправной точки ни у когоиз нас нет. Как это делается, мы показали на примере кумранскихсвитков. Таким образом, получается порочный круг: змея хроно-логии пытается заглотить свой собственный хвост.

Есть еще «полные Библии» на пергаменте, считавшиеся до не-давнего времени, отстоящего от нас всего на несколько поколе-ний, единственными текстовыми свидетельствами. Эти так назы-ваемые кодексы появляются якобы уже начиная с IV века. В пер-вую очередь, это три сохранившиеся рукописи, о них я сейчаскратко расскажу.

Старейший — Синайский кодекс был обнаружен в 1844 годунемецким протестантским библеистом Константином фон Ти-шендорфом (1815—1874), одним из создателей современного текс-та Библии, в монастыре Святой Екатерины на Синае. Реликвиябыла отправлена в Лейпциг, затем в Петербург, затем — за басно-словную сумму продана в Лондон. Видимо, петербуржцы замети-ли подлог, с чем лондонцы, конечно же, и по сегодняшний деньне согласны. В Синайском кодексе почти в полном виде записаныпо-гречески Ветхий и Новый Заветы, причем с современным рас-положением глав. Древность происхождения кодекса должна яко-бы подтверждаться содержащимися в нем Посланием Барнабы154

и «Пастырским Наставлением» Гермаса, двумя безобидными апо-крифами. В 1840 году собирались, видимо, попытаться включитьих в библейский канон, но это не удалось.

195

Небольшое замечание по поводу «Пастырского Наставления»Гермаса. Существуют многочисленные рукописи этого сочине-ния, «начиная со И века» (Метцгер, с. 70). Текст якобы написан вРиме около 140 года братом Папы Пия I, который, как предпола-гает Ориген, должен был знать апостола Павла (Римлянам, 16, 14).Однако жил этот «папский родственник» поколением позже. Не-ужели при бурном развитии, переживаемом церковью в ту эпоху,столь ученый муж, как Ориген, не заметил расхождения более чемв поколение? Подобная ошибка могла возникнуть лишь гораздопозже.

Но вернемся к библейским кодексам. Якобы того же периода(«IV век») Ватиканский кодекс, с 1475 года хранящийся в рим-ской курии. Как он туда попал — остается тайной. В нем недоста-ет только «Откровения Иоанна Богослова». Вряд ли этот кодексмного древнее 1475 года.

Александрийский кодекс — если верить библиотечным реги-страционным книгам — хранился в Александрии с 1098 года.Правда, настораживает, что он только в 1751 году попал в Лон-дон. Тем не менее у нас нет веских оснований серьезно сомне-ваться в его датировке. Он действительно мог быть написан около1100 года. Но был ли?

Кроме трех образцовых рукописей, которые ни разу не перепи-сывались (сличение ошибок переписчиков облегчает датировкурукописей), имеются еще два очень подозрительных манускрипта«V века». Важнейший из них, Ефремов кодекс, находится в Пари-же (опубликован Тишендорфом в 1843 году). Кожаные листы соСвятым Писанием («якобы V века») в XII веке были смыты (!) ивновь заполнены сочинениями Ефрема Сирина (ум. в «373»); приэтом многие листы пропали. По-моему, комментарии излишни.

Евангельская гармония

Вышеупомянутый Ефрем был известен своими переведенны-ми на армянский язык комментариями к Евангельской гармонии.Это вообще любопытная история. Ведь сначала было не четыреЕвангелия, и не двадцать, а всего один текст, объединявший ивысказывания Иисуса, и рассказы о его деяниях. Текст этот на-

196

зывался Евангельская гармония, так как он, в противополож-ность более поздним четырем Евангелиям, представлял собой не-делимое гармоничное повествование.

Автором его якобы был некий Татиан; и, судя по имени автораи немногим сохранившимся отрывкам, первичный текст Еван-гельской гармонии был написан на латыни. Вот основная сюжет-ная канва легенды, созданной вокруг этого имени: в Риме жительвосточной Сирии Татиан якобы был обращен в христианство Юс-тином Мучеником. В 172 году он вернулся в Сирию и (абсолютнонелогично) основал гностическую секту энкратитов (воздержни-ков). Для этой секты он создал Евангельскую гармонию, в которойсоединил все якобы тогда уже имевшиеся в наличии четыре Еван-гелия155. Труд его вызвал недовольство церкви, и все рукописи бы-ли собраны (в 453 году в одном только Междуречье — более двух-сот) и уничтожены. Между написанием и началом акции по унич-тожению прошло, таким образом, около трехсот лет. За тристолетия Диатессарон (так называлась книга) настолько широкораспространился в христианском мире, что и спустя тысячу лет навсех культурных языках остались его переводы.

Такова легенда, не только поддерживаемая, но и достраивае-мая современными теологами. На Востоке, мол, вплоть до 5 векапри всех христианских богослужениях использовалась исключи-тельно Евангельская гармония Татиана (с. 184) в переводе на си-рийский (соответственно, остальные христианские тексты бы-ли сочтены для богослужений неподходящими). К сожалению,списка с нее не сохранилось.

Есть, согласно богословам, латинский и сирийский (собствен-но, армянский)156 переводы, которые старше, чем несохранив-шийся греческий, но все они относятся к более позднему перио-ду157. В то же время некоторые ученые благоразумно утверждают,что оригинал все-таки был латинским.

Богословы, кроме того, выяснили, что Виктору Капуанскому(якобы 544 г.) был известен один такой экземпляр Татиана, и онвставил его в свой знаменитый библейский кодекс. Позже этоткодекс принадлежал известнейшему миссионеру, окрестившемучуть ли не всех немцев, Бонифацию; сейчас он хранится в Фуль-де. К сожалению, в последний момент Виктор Капуанский заме-нил текст Евангельской гармонии Татиана Вульгатой. Так что ори-

197

гинальный текст до нас не дошел: в фульдском кодексе содержит-ся лишь синопсис, позднее параллельное — в разных столбцах —изложение первых трех Евангелий с точным указанием глав. Та-кой труд мог появиться только в эпоху Ренессанса.

И все-таки подлинные Евангельские гармонии существуют, ипри том только у немцев, то есть на древневерхненемецком языке:это Крист Отфрида Вайсенбургского и Хелианд; оба сочинения«девятого века» написаны под наблюдением великого учителя Ра-бануса. Хелианд, как о том свидетельствует позднейшее латинскоепредисловие, был вдохновлен якобы Людвигом Благочестивым(в 830 г.); в написанной на древнесаксонском диалекте поэме чув-ствуются отголоски англосаксонского эпоса. Крист выходца изЭльзаса Отфрида — на верхнерейнском франкском диалекте ивпервые с конечной рифмой(!) — был якобы окончен между 863 и871 гт. Собственноручный манускрипт Отфрида хранится в Вене;список с нее, примерный ровесник оригинала,— в Гейдельберге.Оригинал иллюстрирован: солнце и луна в платках (символ затме-ния); кровь из ран на ногах льется в кубок; буквы INRI (Иисус На-зареянин Царь Иудейский) на кресте. Рисунки удивительно напо-минают рельеф в Экстернштайне, его верхнюю христианскую часть(в нижней части слабо различим языческий дракон) (рис. 37). Изсего я заключаю, что Крист написан и иллюстрирован на многостолетий позже, чем утверждает официальная наука: возможно да-же одновременно с латинским и восточными вариантами, то естьв XIII веке.

Существуют различные итальянские Евангельские гармонии,английские и даже арабские и персидские. В них можно заметитьотражение богословских дискуссий о том, сколько же временипроповедовал Иисус: один год или несколько.

Интересный вопрос: зачем все-таки церкви понадобились че-тыре — местами серьезно противоречащих друг другу — Еванге-лия, если так быстро распространилась и хорошо прижилась объ-единительная Евангельская гармония? Техника многократныхпротиворечивых описаний одного и того же события была успеш-но опробована еще в Ветхом Завете: двойные Книги Моисея, Су-дей-Царей, Маккавеев. Когда то или иное событие освещается сразных точек зрения, то его содержание становится от этого какбы правдоподобнее. Одно-единственное свидетельство не долж-

198

но содержать ошибок, тем более когда речь идет о Слове Божьем.Но когда документов много, то не вызывает подозрения их отли-чие друг от друга в деталях, когда по существу они совпадают.Документы взаимно подтверждают друг друга, а несовпадение вчастностях допускает различные толкования, что в любом отно-шении выгодно.

Тогда другой вопрос: почему именно четыре Евангелия? Ведьбыло из чего выбирать. Ириней («ум. в 202 г.», в южной Франции;сохранился только в латинской редакции) объясняет: причинойпослужили четыре зверя Иезекииля (I, 10) и «Откровения Иоан-на» (IV, 7). Поэтому евангелисты (уже с XII века?) изображалисьс тремя звериными головами и одной человеческой. Лежащих наповерхности и внедренных в массовое сознание историческихобъяснений: например, что четыре Евангелия созданы и получи-ли признание в четырех разных местах и в разное время,— Ири-ней еще не знает. Об историчности он и не думает; куда важнеедля него теологический смысл, прочитывающийся в создании че-тырех Евангелий: связь с «Откровением Иоанна».

На Востоке

Хотя, само собой разумеется, что все первые христиане должныбыли говорить на арамейском, — арамейского Святого Писанияникогда не существовало. Странно. Это был повсеместно распро-страненный литературный язык158.

Стоило бы проанализировать некоторые восточные переводыНового Завета. Ведь эти переводы могли бы вывести на некую«внешнюю точку», из которой можно было бы начать атаку нанашу критическую позицию. Атаку, которая могла бы опроки-нуть наши утверждения. Посмотрим же, о каких рукописях здесьмогла бы идти речь.

Существует старое Сирийское Евангелие, сохранившееся всегов двух рукописях, одна из которых (палимпсест якобы из извест-ного нам монастыря Святой Екатерины на Синае) тут же исклю-чается. Крайне сомнительно, что у тамошних монахов было времядля изготовления столь сложной подделки. Первоначальная дати-ровка рукописей: «около 150 года»; окончательная современная —

199

«около 300 года» (вторая датировка такая же произвольная, как ипервая). В рукописях содержится перекличка с Евангельской гар-монией, следовательно, время их создания — около XII столетия.

Пешитта — официальная сирийская Библия; в ней не хваталолишь четырех католических посланий. Последние внес в текстнекий Филоксен в собственном переводе с греческого. Старей-ший манускрипт Пешитты восходит к XII веку и содержит уже«Откровение Иоанна». Процедура формирования Канона встаетперед нами как на картинке.

А другие переводы на языки Ближнего Востока?«В Палестине, ставшей к V веку почти сплошь христианской,

церковным языком был греческий. Многие христиане, однако, непонимали этого языка, приходилось переводить (согласно Этериюи Евсевию) богослужебные проповеди и зачитываемые отрывки изСвященного Писания на сирийский язык» (Хунгер, с. 186). Не-бось в ту эпоху уже прибегали к услугам синхронных переводчи-ков! Впрочем, мы уже знаем, как следует относиться к «сообщени-ям» Евсевия.

Переводы на своеобразный палестинский диалект сирийскогоязыка сохранились в трех фрагментах, изготовленных в XI—XII вв.На взгляд специалистов, в них различима в качестве первоосновыЕвангельская гармония.

Пойдем еще дальше на Восток и рассмотрим критически ар-мянские переводы.

Старейшая рукопись якобы 887 года содержит не Евангельскуюгармонию, но список с четырех Евангелий. Армянские датировкирасходятся с нашими; при сопоставлении временных данных кармянским датам приходится прибавлять от 38 до 44 лет159. Полу-чается уже дата вблизи 930 года. То, что уже в ту эпоху могли су-ществовать четыре различных Евангелия,— было бы само по себефактом весьма примечательным. Но мы не собираемся упорядо-чивать по возрасту христианские тексты и чествовать старейшиеиз них. Наша цель в другом: выяснить, имеет ли хотя бы малей-шее право на существование, хотя бы несколько отличную от ну-ля вероятность, совершенно несостоятельный, с моей точки зре-ния, тезис о появлении Библии во II веке.

Пока что нам всегда приходилось прибавлять к этой дате ты-сячелетие.

200

По мнению авторитетных специалистов (с. 187), основой дляэтих четырех Евангелий послужила сирийская Евангельская гар-мония, «до седьмого века использовавшаяся в армянских церк-вях». К сожалению, «Откровение» включили там в Канон тольков XII веке.

Грузины сделали свои переводы по армянским текстам. Ста-рейшие рукописи восходят якобы к 897, 913 и 955 гг. «Открове-ние» перевели в 978, но в Канон его так и не включили.

А теперь заглянем в африканскую часть Ближнего Востока. Од-на из старейших христианских стран мира это Египет. В северномЕгипте самые ранние коптские переводы восходят к 899 году.В этом случае тоже приходится прибавлять к местным датировкам всреднем около сорока лет. Получается снова дата в районе 930 года.

И все же до недавнего времени ученые верили в оригиналы200-250 гг. Сегодня они рассуждают «о V—VII вв.» (с. 189) как оначале эпохи переводов. Путь к осознанию подлинной истории,по которому историкам еще только предстоит пройти, у них не-близкий.

Еще более древние тексты якобы сохранились на фрагментахпапируса в Верхнем Египте, но никто не способен обосноватьэтот тезис. Да и как можно датировать лоскутки?

Библейская латынь

От латинского «перевода» Библии, являющегося, на мойвзгляд, оригиналом,— до нас дошло два образа: Итала (современ-ное — принятое сегодня у богословов — название Vetus Latina —старая латынинская) и Вульгата Иеронима. Старшая из них, Ита-ла, появилась в Африке, «пожалуй, до 200 года» (с. 191). Однакотолько в двух манускриптах нет никаких следов исправлений наоснове Вульгаты: в Туринском кодексе (V—VI вв.) и в Палатин-ском кодексе (V век), с 1919 года хранящемся в Триенте. В обеихрукописях присутствуют позднейшие вставки, так что датировкавесьма условна. Ко времени изготовления этих двух рукописейвроде бы уже «победила» версия Иеронима, который, кстати, вписьме к Папе Дамазусу упоминал о том, что борьба между егоВульгатой и более древней формой — неизбежна (с. 193).

201

Кроме того, еще при жизни Иеронима Вульгату стали неавто-ризированно копировать в таких количествах, что отец церквивынужден был изо всех сил бороться против совершенно иска-женных при многочисленных переписках вариантов. Якобы ужеКассиодору (ум. в 570 г.) пришлось взяться за реконструкциюподлинного текста Вульгаты (с. 194). А может быть, это все при-думано задним числом? Мы ведь и сегодня не знаем, как в дейст-вительности выглядел подлинный текст Вульгаты. Ясно одно:текст, созданный церковью в XVI веке неясен, неточен, и из неговычитывается попытка по возможности избежать дискуссий покаким-либо спорным положениям (Рёнш, с. 11).

Итала, якобы появившаяся в единственном экземпляре в Се-верной Африке, по крайней мере, была старше. По словам Авгус-тина, еще до 396 года ее перевели на итальянский народный язык.То, что Итала сохранилась почти исключительно в палимпсес-тах, датируемых, начиная с VIII века, и даже переписывалась зна-чительно позже, в XIII веке (Пурпурный кодекс в Стокгольме),—вступает в явное противоречие с утверждением о том, что Вульга-та Иеронима — хотя бы и после многочисленных дискуссий —одержала быструю победу. По правописанию кажется, что Италаиспытывала скорее германское, нежели африканское влияние,но об этом судит только специалист. А специалист считает, чтоИтала была написана очень поздно.

Когда я уже был готов сдать рукопись настоящей книги в пе-чать, мне пришлось пережить нечто, от чего мои сомнения чутьбыло не прервали весь этот книжный проект. По поводу воссо-единения обеих Прусских государственных библиотек 9 июня1998 г. в Берлине состоялся торжественный акт, во время которо-го на два часа на общее обозрение было выставлено несколькоценнейших рукописей Старого Света. В их числе — иллюстриро-ванный разворот листа Италы («IV—VBB.»); до этого его в послед-ний раз экспонировали в 1986 году в Восточном Берлине. Обо-значена эта реликвия в каталоге как латинская теологическая ру-копись fol. 485, 2 г. На ней изображены сцены из жизни Саула,выписанные с мастерством, какое свойственно было, пожалуй,только художникам позднего античного Рима. Не думаю, что этотстиль смогли бы копировать живописцы эпохи Ренессанса. Дру-гого такого примера библейских иллюстраций Старый Свет не

202

знает. На обратной стороне сохранилось несколько строк текс-та Италы (помимо вышеописанного фрагмента, в Государствен-ной библиотеке хранится еще один иллюстрированный двойнойлист).

Компетентная дама, которой я выразил свое сомнение в дати-ровке, была непреклонна: целую библиотеку могут составитьтруды ученых по поводу этого экземпляра; им занималось трипоколения палеографов, изучивших оба пергамента до послед-него волоконца. Бесценные эти реликвии были обнаружены вкведлинбургском соборе в 1875 году: они служили переплетомдля собрания монастырских документов и были со всеми предо-сторожностями отделены от этих папок. Считается, что различи-мые на рисунках пояснительные надписи (Саул (не Савл), хорПророков, солдаты, пастыри и т. д.) сделаны были как указаниехудожнику. Их не наносили задним числом на уже готовый ри-сунок. Наоборот, надписи предшествовали рисунку; слабая тем-пера не полностью скрыла их от глаз, и они вполне читаемы.Оказывается, можно и так конструировать объяснения.

Похоже, доброй монастырской традицией было — использо-вать древние оригиналы на переплет или наполнитель обложкисамых незначительных книг?160 — полюбопытствовал я. «Нет, ко-нечно, но такие вещи случались». Из-за нехватки пергаментаквендлинбургские монахи пустили рукопись иллюстрированнойБиблии, уже к тому времени насчитывающей около тысячи лет,на переплет; рисунок попал внутрь, а Святое Писание — наружу,и ввиду частого использования почти все стерлось. Но и в скудносохранившемся тексте ясно различимо слово Итала.

Глядя на прекрасно сохранившуюся темперу, я задавался во-просом: кто из художников XIX века мог бы создать такую вели-колепную иллюстрацию? Книжный проект свой я все же решилзавершить.

Формирование канона

В средневековье «границы канона оставались в известномсмысле эластичными» (Метцгер, 1993, с. 228). Со свойственнымему изяществом лучший современный специалист по Канону по-

203

ясняет свою мысль: «Свое отношение к письменному КанонуРим недвусмысленно выразил только на Флорентийском соборе(1439—1443)». В то время Деяния апостолов стояли еще послеПосланий перед «Откровением». Следовательно, написаны онибыли очень поздно, и первоначального текста было на 1/12 боль-ше, чем сегодня (с. 248). Лука, составлявший Деяния, знал Павлалично, но не знал его Посланий, судьбу которых, кстати, тожелегкой не назовешь: в корпусе Святого Писания их постояннопередвигали с места на место; их то любили, то решительно от-вергали. Послание к лаодикийцам, ценившееся в течение девятистолетий, по мнению специалистов, не ниже Слова Божьего,—вдруг выбраковывается. Почему именно в течение девяти столе-тий, если оно вроде бы было написано (самим Павлом) в I веке,а «исключено» в XV? Разве 15—1 не равно 14? Потому что узна-ли о нем только из знаменитого кодекса Фульды, датированного546 годом.

Это свидетельствует также о том, что и этот столь значимыйбиблейский кодекс содержит подделки.

Уже тогда, в XV веке, просвещенным богословам (достаточноназвать Якова Фому Гаэтанского и Эразма Роттердамского) хоте-лось устранить некоторые неразрешимые проблемы вероучения,для чего они исключили из Канона многие послания Павла. Поз-же они отступились от своих обширных цензорских замыслов, ноне из идеологических соображений, а от страха (с. 230) 161. ТолькоЛютер смог себе позволить некоторую свободу, но и он не могмыслить и действовать только по собственному усмотрению.В истинность написанного он верил даже больше, чем сама хра-нящая верность традиции римская церковь, въедливость его пре-восходила таковую католиков.

Рукописи

При работе с рукописями нельзя не обратить внимание намногочисленные интерполяции — позднейшие вставки в текст сцелью легитимации новых догм. Интерполяции встречаются да-же в самых древних рукописях, то есть «засвидетельствованы за-долго до 1000 года», чего не может быть, так как мотивировка для

204

подобных вставок появляется значительно позже. Соответствую-щая рукопись не может быть старше ставшей необходимой ин-терполяции162.

Истории, связанные с древними рукописями, кодексами, с тем,как их находили, бывают подчас увлекательнее фантастическихроманов. Возьмем, например, Дидахе, своего рода предписаниедля церковнослужителей (см. Венгст, 1984). Хотя сегодня Дидахеи не принадлежит к канону, в средневековье текстом этим частои охотно пользовались, не исключая его из числа канонических.Многие «отцы церкви» — люди, стоявшие у истоков, «II—V BB.»,—

по меньшей мере упоминают это название. Единственный дошед-ший до нас текст — Иерусалимский. Он написан предположи-тельно в 1056 году, в 1873 найден в Константинополе и четыре годаспустя привезен в Иерусалим (отсюда и его название).

Я думаю, что до создания Иерусалимского кодекса (XI век)Дидахе вовсе не существовал. В XV веке, в результате внутреннихцерковных распрей, он был исключен из канона. ПодлинностьДидахе должен был подтвердить и следующий «криминальныйроман». Еще одна греческая его рукопись XIII—XIV вв. была яко-бы найдена в Константинополе в первой половине XV века в рыб-ной лавке, где она использовалась в качестве оберточной бумагидля отпускаемого товара (чем объясняется, почему многие листыутрачены). Нужно ли говорить, что простые люди той эпохи — втом числе и рыботорговцы — испытывали глубочайшее уважениек написанному слову и никогда бы не решились употреблять па-пирус или пергамент для повседневных нужд? Или мне следуетвысмеять эту ложь еще и другим образом?

Но на этом подобная роману история не заканчивается. Даль-ше будет еще смешнее: начинается история злоключений этогокодекса. Пройдя якобы через многие руки и места хранения, в1580 году кодекс попадает в монастырь Маурсмюнстер в Эльзасе(я бы сказал, там он и был создан); в 1793 или 1795 рукопись «пе-реезжает» в государственную библиотеку в Страсбурге и сгора-ет там во время франко-прусской войны (к счастью для нее,ибо иначе подлог давно бы уже обнаружился). Правда, в Йене в1843 году он был напечатан (почему, собственно, так поздно?).Еще есть три копии гуманистов (после 1579 года) и даже печатное

205

издание 1592 года. Но для доказательства подлинности Дидахеэтого, к сожалению, мало163.

Итак, вернемся к найденному в 1873 году Иерусалимскому ко-дексу (написанному якобы в XI веке). В нем, помимо прочего,содержится Послание Варнавы, имеющееся только в Синайскомкодексе, уже взятом нами на подозрение. Еще имеется несколькофрагментов этого Послания, которые, соответственно, должныбыть столь же древними. Лучше других сохранившийся фрагментсодержит 6 стихов из главы 9; его цитирует Климент Александ-рийский, монах, уже разоблаченный нами как фигура вымыш-ленная.

Есть еще и осовремененные латинские переводы Дидахе (X в.,северная Франция), но я уверен, что если только удастся органи-зовать исследовании этих документов, обман немедленно откро-ется.

Текст Дидахе демонстрирует знакомство с Евангелием от Мат-фея, написанным предположительно не ранее 1050 года. По край-ней мере, с этой точки зрения датировку Иерусалимского кодексаможно смело принимать за время создания Дидахе: 1056 год.

Другие «неканонические» писания: 2-е Послание Климента(его «удостоверял» уже Евсевий) и письмо к Диогенету — еще лег-че распознаются как изделия XI века. Существует также и третьеПослание Климента, написанное в 1170 году в Сирии и там жеприсоединенное к Евангелию.

С XVII века богословским кругам известно, что Послания Иг-натия, Климента и некоторые другие — подделки. И все-такимирянам они преподносятся как богодухновенное назидание (см.также Детеринг, с. 91 и далее).

Собственно, Послания эти — суть проповеди; интерполяции,в них присутствующие, должны были «прибавлять» им подлин-ности. Хотя достаточно присмотреться хотя бы к форме, чтобыпонять: о подлинности этих Посланий не может быть и речи. Нив случае «Откровения Иоанна», ни названных выше «авторов»,ни самого Павла мы не имеем дела с письмами.

Всех превзошел Павел: в «Послании к Галатам» (6, 11) онпредупреждает, что собственноручно писал маюскулами, то есть«заглавными буквами», чтобы подчеркнуть подлинность своих

206

слов. Однако авторитетнейший церковный писатель второй по-ловины II века Юстин ничего не знает о «Посланиях» Павла. По-этому неважно, писаны ли они маюскулами или минускулами,строчными буквами.

И все-таки иногда — в виде исключения — анализ формы текс-та помогает дать исходную точку, позволяет определить пример-ные хронологические ориентиры. Например, нам известно, что вЕвропе арабские цифры вошли в употребление только с XII века.Как же тогда быть с латинскими манускриптами, содержащимиарабские цифры, но датированными X веком (Бишоф, 1979)? Принаписании истинной истории подобную датировку следует поста-вить под сомнение.

На уже упоминавшейся берлинской выставке помимо разворо-та Италы экспонировался пергаментный лист из «Георгик» Верги-лия («пятый век»), написанный монументальным шрифтом («ко-торый недолгое время использовался для записи книг, но, в основ-ном, для гравирования надписей на камне»). Разумеется, речьидет, как всегда, об экземпляре единственном и неповторимом 164.

Так что вдумчивому критику, за исключением таких вот ред-ких исходных точек, буде он захочет проверить датировку той илииной рукописи, следует все же исходить из ее содержания. Вотеще один пример: проанализировав образ Иуды Искариота, мож-но приблизиться к пониманию личности его авторов. Иуда «на-значается» ответственным за всех евреев, которые убили Божьегосына. При этом важную роль играют высказывания жертвы, на-пример, что лучше пусть умрет один человек, чем погибнет весьнарод. Избранный — это что-то вроде короля на один день, те-атрального персонажа, жертвы, которой в качестве проводникак жертвеннику дан Иуда. Во всем этом чувствуется стилизацияусвоенных восточных идей и в то же время открещивание от них,которому придан драматургический характер. Классический про-водник к жертвеннику становится сопроводительной жертвой изскифского погребального ритуала; Иуда целующий становитсяИудой — самоубийцей. Перекроем сцену социологическим зад-ником XI века с первыми преследованиями евреев в рейнских го-родах, и мрачная драма Иуды станет нам понятнее165.

Кроме уже названных манипуляций, отметим еще и следую-щий часто употребляющийся трюк: взаимное цитирование. Яко-

207

бы один античный автор знаком с сочинениями другого антично-го автора, продолжает их и пишет о них. Но ведь в настоящейлитературе далеко отстоящего от нас времени, если таковая вооб-ще существует,— это не правило, а, скорее, исключение.

Типичный пример «взаимного цитирования»: в «Иудейскихдревностях» (20,7,2) Иосиф пишет о правителе Феликсе и СимонеМаге. Эти сведения подтверждаются Тацитом («История», V, 9) ив «Деяниях Святых Апостолов» (24; 24—26). Такие перекрестныессылки не только крайне подозрительны, но и смешны, еслиучесть, что Тацит и Иосиф (которые были призваны «удостове-рять» Святого Луку из «Деяний») признаны фальсификациями.

«Взаимоудостоверение» церковных текстов, кстати, соверша-лось лишь фрагментарно. Сначала никто не знал, что нуждаетсяв подтверждении, так как текстов подобного рода вовсе не суще-ствовало. Часто оставляли пустые места для последующего запол-нения, и некоторые так и не были заполнены, как, например,списки трудов отцов церкви. Теперь утверждается, что труды этиутеряны. Понятно, только не очень правдоподобно.

Глава 11

РАННИЙ ИСЛАМ

Выдающийся испанский ориенталист Асин Паласиос (1931,с. 25), нося священнический сан, вынужден был с особой тща-тельностью (чтобы не вызвать церковного осуждения) подбиратьформулировки, называя факторы, приведшие, по его мнению, квозникновению ислама. К его словам я рекомендую серьезноприслушаться. Он называет три основных течения, которые вориентальной атмосфере географического пространства междуЕгиптом и Персией сыграли роль повивальной бабки младенцапо имени ислам:

• Александрийский неоплатонизм, рассматривавшийся нетолько как философия, но, скорее, как теософия и теургия 166, осо-бенно в позднейшей форме — у Ямвлиха и Прокла.

• Затем — гнозис, причудливое смешение эллинских и вос-точных элементов; не секта, но мистическая система.

• И, наконец, христианская аскеза, тоже не религия, ноформа жизнеустройства, которую избирали многие ранние мо-нахи.

Должно быть, определенную, но второстепенную, роль сыграли буддизм. Итак, все-таки три основополагающих начала — тео-софия, гнозис и монашество. При этом Паласиос не упоминаетиудаизм или византийское христианство, потому что (это не ар-тикулируется у Асина в явном виде, но вычитывается из его текс-та) таких религиозных систем в то время еще не существовало.Они возникли вместе с исламом, отмежевываясь друг от друга ивзаимно обогащаясь.

Другой известный ориенталист, Гюнтер Люлинг, исследовависторию строительства главной святыни ислама — Каабы (1992)

209

и классифицировав первоисточники Корана (1974), подтвердилвыводы старшего коллеги. Результаты исследования этих двухпионеров ошеломили специалистов; однако широкого призна-ния у историков его выводы пока не получили: слишком близкоученый подошел к пониманию истинного положения вещей.В лучшем случае они будут пробивать себе дорогу постепенно,шаг за шагом.

Люлинг рассматривает процесс возникновения самой молодоймировой религии как часть церковной истории, точнее — историиарианских и других близких ересей. Для официальной науки фактмолниеносного распространения мусульманской религии являет-ся неоспоримой догмой. А Люлинг считает, что процесс развитияислама занял, по меньшей мере, 150 лет. Причем четкие хроноло-гические рамки не так уж важны для него; главное — это его убеж-дение в том, что возникновение ислама впрямую связано с разви-тием христианства и без него немыслимо.

Люлинг обстоятельно доказывает, что мечеть в Мекке перво-начально была церковью Марии и частично сохранила ее облик.Современный свой вид эта мечеть приобрела, пройдя через не-сколько степеней строительной реконструкции.

Похожее развитие ему удалось проследить и по священнойкниге ислама. В некоторых строках Корана содержатся сирий-ские и эфиопские гимны, те, которые распевали ранние христиа-не. Владычество ангелов, определенный род легенды об Иисусе(еще без смерти на кресте) и незнание учения о триединстве так-же указывают на раннюю форму христианства, возникшего со-всем не тогда и не так, как об этом сообщает нам официальнаяисторическая наука по поводу зарождения Церкви.

Мирная экспансия ислама

Под новым углом зрения рассматривает философ историиОлагуэ (1974), ученик Шпенглера, архитектуру другого знамени-того сооружения — мечети калифа Омейядов Абдуррахмана вКордове. Знаменитая подковообразная форма арки вовсе не за-имствована в Сирии: стилевой элемент этот давно, еще до засе-ления арабами, был известен на Иберийском полуострове. Более

210

всего Олагуэ поразил «лес колонн» огромной мечети: ведь одноиз основных условий приношения молитвы мусульманином —это открытое пространство между ним и имамом. Но в мечетиАбдуррахмана это пространство загромождают колонны! Этотмолитвенный дом, как убедительно доказывает на основе многихдополнительных аргументов Олагуэ,— не мусульманский, не ка-толический и не иудаистский. Он должен был принадлежать ре-лигии, о которой мы не имеем сегодня почти никакого представ-ления. Единственное, что можно предположить: она должна былаиметь некие сходные с арианством черты. Но что из себя на са-мом деле представляло арианство нам тоже неизвестно: остаетсяодно лишь наименование.

Я хотел бы следующим образом вкратце обобщить новые те-зисы Олагуэ: арабское вторжение в Испанию («якобы состояв-шееся в 711 г.») сошло с кончика пера христианских историков,подхвативших и представивших как факт эту сомнительную араб-скую легенду. Зачем? Чтобы подготовить почву для католическо-го якобы от-воевания (Реконкисты) Андалусии167. Образцом иисточником для этой легенды послужили писания арабских мис-сионеров ислама XI—XII вв., в которых утверждалось, что непо-стижимая разумом божественная сила предсказала победоносноешествие ислама.

Вместе с «исторической индульгенцией» на вторжение в юж-ные области Иберийского полуострова готы получили возмож-ность утолить жажду мести за униженное берберским господ-ством чувство собственного достоинства168. Была выдумана тра-гическая история о предательстве и женской мести, стоившихкороны последнему готскому королю Родериху, и о его герои-ческом племяннике Пелагии, пытавшимся противостоять по-бедителям и наносившим им ответные удары. 781 год спустяистория эта, мол, благополучно завершилась завоеванием Гра-нады.

Ранние хроники, повествующие об исламском завоевании,—это чистой воды легенды и романы, наполненные хорошо извест-ными сказочными мотивами и сюжетами, подобными таковымиз «1001 ночи» или из «Истории готов» Прокопия. О калифах тамнет никаких данных, кроме имен и явно вымышленных сроковправления (в основном, круглые 25 или 50 лет); если же речь за-

211

ходит о деталях, то почти всегда это жуткие преступления, от опи-саний которых буквально волосы встают дыбом.

Нам, кстати, известны имена некоторых христиан, сочиняв-ших и фальсифицировавших подобные арабские тексты, а затемпускавших их в обращение. Самый известный из них — Хименесде Рада (1180—1247). Был даже выдуман некий арабский историкпо имени Разис, житель Кордовы, написавший якобы множест-во книг. Мы уже упоминали о нем в главе 5. От книг его до насне дошло ни единой страницы, зато сохранился португальскийперевод сочиненного им перечня правителей Андалусии (1344).И не нужно ломать голову над вопросом, почему фантастические«сведения» квази-Разиса совпадают с «историческими» данными,принятыми сегодня в испанской исторической науке.

Источников и хроник эпохи арабского «вторжения» не суще-ствует,— утверждает Олагуэ. Ате, что таковыми считаются,— этопересказы средневековых легенд и романов. Не лучше и христи-анские тексты. Некоторые из них восходят к Исидору из Бада-хоса, чьи труды уже давно (более двухсот лет назад) разоблаченыкак подделка. Та же ситуация и с хрониками Сан Ильдефонсо(ум. в «667» году): «как сегодня известно, они написаны спустя200—300 лет после его смерти».

Итак, установлено: хроники поддельны. Ничего, кроме улыб-ки, не в состоянии вызвать невозможные «сведения», в них со-держащиеся. Естественно, ведь смех разбирает, когда читаешь о124 тысячах халдеев (читай — мусульман), изрубленных в битвепри Ковадонге, причем еще 60 тысяч «халдеев» спаслись бегст-вом через горы 169. А чего стоят представления авторов того вре-мени об исламе, представления, активно насаждавшиеся! Од-нако некоторые ученые пытаются «отделить зерна от плевел» и,вычитав из таких источников крупицу «полезного материала»,приобщить его ко всему корпусу исторической науки. Так изфальшивого «исторического» источника истекает — сознательнолибо неосознанно, но в любом случае творчески — историческийноводел.

Что удивляет при знакомстве с древними текстами: христиан-ские богословы замечают появление ранней формы ислама толь-ко к концу IX века. Проходят еще 100 лет, и только тогда начина-ется противоборство с религией-соперницей. Возможно, ислам

212

появился в Андалусии только с восхождением на трон Абдуррах-мана («третьего») в 911 году? Именно к этому времени восходятархеологические свидетельства, надписи и первые рукописи. Всенаписанное ранее — также и с христианской стороны,— это, ско-рее всего, подделка. То же в большой мере относится и к актамСоборов, якобы собиравшихся в Толедо и Эльвире, с их невооб-разимым смешением из предписаний против иудеев, еретиков и«распутства». И, кстати, Исидора Севильского вкупе с ЮлианомТоледским — исходя из анализа содержания их текстов,— следу-ет признать позднейшими (около 1000 года) изобретениями.

Связующим звеном между формирующимися католицизмом иисламом выступает опять-таки чуждое представление о чистили-ще. В исламе чистилище появляется около 1200 года и существу-ет многие столетия. В народных представлениях чистилище и посей день есть составная часть исламской веры.

Один из ранних культов христианской Франции — культ пла-ща святого Мартина. Его сара (среднелатинское: плащ, накидка)хранилась в небольшом специальном здании (отсюда капелла), итот, кто ее надевал, получал командную власть. Борьба за власть,за то, кто кому должен накинуть этот символ власти, этот корот-кий плащ, скорее даже жилет (он назывался по-французски veste,ср. нем. die Weste, оба происходят от лат. vestis: платье, накидка)играло важную роль. Отсюда и важный исторический термин:борьба за инвеституру 170. Она впервые со всей остротой вспыхну-ла между Моавией и Али, ранними калифами ислама. Свободноизбранный калиф Моавия выступил против кровного родствен-ника и зятя Пророка, Али.

Это соперничество, ставшее прообразом борьбы суннитов ишиитов, удивительно напоминает распри между короной и пап-ством за право назначать духовных пастырей (епископов и т.д.).Но и здесь речь идет не о настоящей борьбе, но об историческомизложении, при помощи которого эту борьбу и проводили 171. Со-здание историографического образца — литературного для свя-щенных книг или политического в плане возможных, пусть дажеотдаленных, последствий — обычно почти одновременно проис-ходит в исламе и христианстве, так что внутренняя зависимостьислама и христианства друг от друга на этой стадии возникнове-ния еще очевидна.

213

Время возникновения

Итак, нам придется отказаться от представления, что исламвозник в течение одного десятилетия (622—632) в Медине. На се-годняшний день мы не только не имеем возможности точно опре-делить дату его зарождения, но вынуждены признать, что зарож-дение ислама окутано непреодолимой для нашего историческоговзора пеленой. Нам известно лишь о приблизительно 150-летнейфазе развития. Можно, правда, попытаться выяснить, к какомувремени относятся первые исторически достоверные сведения обизвестной нам сегодня форме ислама.

Проведя соответствующее исследование (1994), я установил,что только две географические области могут претендовать наприоритет в этом плане: Иран и область, населенная берберами.В то же время я пришел к выводу, что о появлении в этих двухрегионах ислама до X века не может быть и речи. Не согласные сэтими новыми положениями традиционные историки цепляютсяза возражение, что исламу в таком случае, чтобы достичь дальнихрубежей, потребовалось не менее трехсот лет, что, мол, непра-вильно: представление о невероятно быстром распространенииислама до сих пор являлось в науке бесспорным172.

С 700 по 1059 гг. (то есть от конца византийского владычествадо нашествия Альморавидов) в краю берберов173 существоваломогущественное государство Берхуата (крупное племя в центреМарокко: Энциклопедия ислама). Религию этого племенного со-юза можно отнести к синкретической начальной форме ислама,которая по крайней мере в своей поздней фазе была смешана ссильными иудаистскими и византийскими элементами. Но онавсе-таки значительно отличается от того, что мы понимаем подисламом сегодня. Религиозные книги писались на берберскомязыке174; арабский был незнаком, а появившиеся с 911 года сун-ниты считались злейшими врагами. Сведения эти я почерпнул уарабских историков вплоть до Ибн Халдуна175, а уж им-то, в дан-ной ситуации, вроде бы можно доверять. В западных областяхМарокко, на атлантическом побережье, вместе с древними веро-ваниями и культами еще сохранились следы этой синкретиче-ской религии, так что приведенные сведения находят подкрепле-ние и с этой стороны тоже (Топпер, статья 1998),

214

Еще одно свидетельство — «Песнь о Роланде», созданная поэ-том Турольдом во время призыва к первому крестовому походув Палестину (якобы 1096). «Исторические» события, описанныев поэме, относятся как к прообразу к началу христианского за-воевания южной Испании, и их трудно принимать всерьез: на-пример, то, что 200-летний к тому времени император Карл за-воевал почти всю Испанию вплоть до Севильи или что он же уто-пил многочисленное войско сарацинов в Эбро. Даже историкивынуждены признать легендарный характер этих «сведений». Темне менее они продолжают быть крайне высокого мнения об этом«историческом источнике».

При всем нашем критическом отношении к этой позиции, по-кажем, что даже из этого старейшего образчика франкской геро-ической поэзии можно извлечь интересные сведения. Пояснюсвою мысль. Ислам в «Песне о Роланде» совсем не такой, какиммы его знаем сегодня. Возможно, здесь применен старый пропа-гандистский прием нарочитого искажения враждебных идей, ивсе же очевидно, что христианский народ знал ислам другого, несовременного вида. Это знаменательно: ведь, казалось бы, позадибыли почти 400 лет соседства и якобы противостояния от 711 г.до 1096 г. Из этого противоречия следует, что возникновение се-годняшней, знакомой нам формы ислама, могло начаться лишьпосле написания «Песни о Роланде».

Автор поэмы перечисляет трех исламских богов: Мухаммеда,Аполлина и Терваганта. Мухаммед, как известно, считается осно-вателем ислама. Второй, Аполлин, это дьявольский дух, знако-мый нам по «Откровению Иоанна». Имя Тервагант сегодня евро-пейцам совершенно не известно: это берберская лесная богиня,Пан или Сильванус в женском обличье; в общем, языческое бо-жество народов Северной Африки. Если даже автор сознательнорешил представить ислам как язычество, называть именно этиимена он должен был в расчете на то, что они всем известны, чтоего поймут современники. Из этого можно сделать вывод, что«Откровение Иоанна» тесно связано с исламом и что берберы —истинные противники Карла176 — были еще язычниками177.

Первичное проникновение ислама в Иран можно смело отне-сти к 1003 (по другим расчетам — к 999) году, когда Махмуд из

215

Газны178 провозгласил себя правителем верующих и распорядил-ся печатать соответствующие монеты. До этого он еще осуществ-лял патронаж языческого поэта Фирдоуси и его колоссальной пообъему и по выразительной силе героической поэмы Шахнаме(Книга Царей). В Шахнаме, по старой схеме, пограничные стра-ны — Туран на севере и Двуречье на западе — названы странамиЗла и Тьмы. Зато в самом Иране, где живет Свет, существует со-гласно Фирдоуси исконный персидский культ огня, причем этоучение Заратустры пока еще доминирует в стране и не имеет кон-курентов.

В Иране доказательства позднего происхождение исламаеще более весомы, чем для страны берберов. Первая исламскаянадпись в Иране (ее распорядился сделать первый калиф Бун-дов171), выполненная еще куфийским (т. е. древним арабским)шрифтом, относится к 955 году и располагается рядом с языче-ской надписью в среднеперсидской традиции последних Саса-нидов. В Иране не существует рукописей на новоперсидском(то есть исламских) старше X века. Удивительно: ведь нас всехучили, что исламское завоевание Ирана было завершено уже к660 году. Однако если взять за основу только безупречно датиро-ванные археологические находки, то результат будет выглядетьболее чем скромно.

Парсы (зороастрийцы, ушедшие от исламских завоевателей иосевшие в районе Бомбея) сообщают в своих исторических кни-гах, что их «исход» состоялся около 1000 года. Так как у них впо-следствии возникла путаница в исчислении дат событий собст-венной истории, то в XIX веке дело дошло до серьезного внут-рипарсийского конфликта на этой почве. Десятилетиями непрекращались кровавые распри, ибо парсы в Индии никак немогли прийти к единому мнению. Календарь и хроника — деловесьма и весьма темное; не всегда можно с уверенностью на нихположиться. Доверять им не следует. А когда «временные раз-рывы» достигают трехсот лет, такая историография не имеетхронологической ценности.

То же относится и к иудейским документам. Древнейший со-хранившийся в долине Инда документ, бронзовую табличку, со-гласно Еврейской Энциклопедии («Энциклопедии Иудаики»),«обычно относят к 750 году. Однако с большой вероятностью ее

216

следует датировать 1021 годом». Это как раз соответствует перво-му появлению евреев в немецких и франкских городах.

Даже в центре арабского владычества можно найти немало до-казательств позднего происхождения ислама. Достаточно упомя-нуть хотя бы Дворец калифов Омейядов: выстроенный в поздне-античном стиле, с типично Сасанидским декором и настеннойживописью, — он ни в коем случае не может быть отнесен к ис-ламской архитектуре. Кто не может съездить в Ирак или Иорда-нию и лично во всем убедиться, тот пусть сходит в музей Перга-мон в Берлине. Туда в 1903 году привезли монументальные фраг-менты руин дворца Мшатта. И что мы видим на фотоснимкахфресок этого стоявшего в пустыне замка? Там представлены об-наженные женщины, борцы на арене, аллегорические богини икалифы, носящие на голове изображения крылатого солнца язы-ческого бога Ахура-Мазды.

Во многих дворцах встречаются даже типично «христианские»кресты, обвитые побегами винограда, как, например, в СамарреIX века. До 930 года нигде нет и следа того фанатичного ислама,который описывается в исторических книгах.

Думаю, этого краткого экскурса хватило, чтобы стала ясна «ге-неральная линия» нашей аргументации. За подробностями я от-сылаю к моим книгам и статьям.

Глава 12

СТРАТЕГИИ ЗАЩИТЫ: ЕВРОПА И КИТАЙ

«Широкомасштабная Операция» началась на исходе средневе-ковья; без готовой концепции, без плана и программы. Шло вре-мя, сменялись поколения, и только немногие знали, что сверша-ется «творение» прошлого. Обычно писатели, реагировавшие насвоих предшественников, не имели перед глазами полной карти-ны. Большинство людей мало интересовалось тем, что на самомделе представлял собой автор того или иного сочинения, глав-ное — «что в нем написано». В этом нет ничего из ряда вон выхо-дящего или слишком наивного; примерно то же самое происходити в сегодняшнем естествознании (Фридрих, 1997).

Вспомогательных наук, как, например палеографии, археоло-гии, нумизматики и самой хронологии, до Ренессанса не сущест-вовало. В предшествовавший ему период мало кого волноваламысль, сколько лет рукописи: тысяча или десять. Всех в первуюочередь занимало содержание. Если оно отвечало богословскимлибо мировоззренческим установкам, то и само сочинение при-знавалось и считалось заслуживающим внимания. Такой практи-ческий подход к литературе способствовал внедрению и призна-нию порой самых противоречивых и чужеродных идейных систем:гностических, исламских или иудейских. Стоило только перевестииноязычный трактат или вставить его — в подогнанном с оглядкойна требования догмы виде — в собственный текст, как следовалопризнание в качестве самобытного творения и его включение вколлективный духовный багаж.

Подобная открытость инородному духовному наследию сего-дня немыслима. В этом смысле «Широкомасштабная Операция»существенно обогатила нашу культуру180.

218

Потом все кончилось. Пала Византия, и, если не раньше этогособытия, то уж во всяком случае вместе с потоком беженцев изпервого бастиона христианской философии в Европу ворвалсяшквал новых идей, мыслей, учений. Оказалось, что за границейЕвропы, за пределом европейских крепостных ворот лежит дру-гой мир с иным летоисчислением и иной историографией, с са-мобытной литературой и мало знакомой наукой, а главное, с дру-гим мировоззрением, освоить и интегрировать которое Запад ужене в состоянии. И началось размежевание.

Церкви пришлось определять, какие книги суть Слово Божье(Канон); чьи труды заложили основы богословия (кого вести поведомству «отцы церкви») и как именно должна выглядеть ис-тория «рождения» и «детства» католической религии. Тексты«выбраковывали» и «просеивали», писали и фальсифицировали.С расцветом эпохи Возрождения, которую правильнее было быназвать эпохой Рождения (нашей цивилизации), «Широкомасш-табная Операция» стала приобретать характер сознательнойакции. Но это вовсе не значит, что были выработаны общие еезаконы, точные инструкции и алгоритмы. Наоборот: не сталобольше прежнего подчинения неким неписаным правилам, осно-вывавшимся на чувстве корпоративной солидарности немногих,знавших друг друга и все написанное гуманистов. Дикое семя да-ло обильные всходы.

Лишь на этой стадии пришло осознание того, какое количествотекстов было подделано, и начались попытки остановить неуправ-ляемое «размножение» фальшивок. Именно поэтому кое-что ста-ли разоблачать или объявлять неправильным, еретическим.

Но весь «чинквеченто»181 (XVI век) прошел в плодотворныхдискуссиях, диких распрях и пьянящих душу актах творения но-вого. Лишь в результате проведенной Папой Григорием давноназревшей реформы календаря (1582), требования о подготовкекоторой артикулировались в течение века с лишним, была про-ведена итоговая черта. Тем самым предполагалось дать отпореретикам и язычникам. Начался планомерный процесс, в ходекоторого укреплялись «отвоеванные территории» и вырабатыва-лись средства защиты от возможных нападок. В результате ис-правления трудов «отцов церкви» и создания связной хроноло-гии при помощи вымышленных «окончательных» папских спис-

219

ков, церковных соборов и борьбы из-за инвеституры, которая,разумеется, столь же вымышлена, как и все остальное, была за-ложена надежная историческая основа. Таким образом, возник-ло вроде бы вполне почтенное прошлое в том виде, в каком — заисключением незначительной корректуры — оно известно намсегодня.

Но и эта все завершающая работа продолжала вызывать спо-ры. Венец трудов принимал свои почти уже сегодняшние очерта-ния в условиях непрестанного противоборства. Ни перед чем неостанавливалась церковь, включая и убийства, лишь только на-чинало качаться созданное ею вселенское сооружение. На на-чальной стадии этого процесса кризисы такого рода должны бы-ли происходить нередко, если принять во внимание, что опорныесваи можно было удалять и заменять на новые только постепен-но, одна за другой. На собственных ошибках и их устранении от-тачивалось ремесленное мастерство творцов прошлого. Процессукрепления позиций мошеннического сообщества стал, навер-ное, самой захватывающей страницей в истории «Широкомасш-табной Операции».

И вдруг очень серьезная опасность пришла из Китая.Открытие Америки принесло удивительные известия об инках

и ацтеках; в XVI веке Европа впервые осознала, что, помимо «оси»Иерусалим—Афины—Рим, на Земле существуют и другие цивили-зации с высокоразвитой культурой. Последовавшее в конце этоговека знакомство с цивилизацией Китая, по многим параметрампревзошедшего в культурном отношении Европу, повергло като-лическую церковь в неописуемый шок. Под сомнение могло бытьпоставлено самое главное: монополия хранительницы и адми-нистратора мудрости. Конфуций очаровал просвещенные евро-пейские умы. Многие, в том числе и знаменитый Лейбниц, с вос-торгом восприняли идущие из Китая духовные импульсы. Своиреволюционные мысли он изложил в трактате «Новейшее китаеве-дение» (1697) 182. Лейбниц утверждал, что взаимообмен между дву-мя наиболее развитыми культурами, китайской и европейской, ихдуховное объединение обогатит обе цивилизации интеллектуаль-но и нравственно и приведет к неслыханному духовному подъе-му183. Бинарная математика Лейбница, основа современной ком-

220

пьютерной техники, явилась для него подспорьем в его занятияхкитайской философией184.

Обширная переписка между европейскими учеными и мисси-онерами ордена Иезуитов в Китае породила такое количество но-вых идей, что церковь охватил страх. Возникла дилемма либо лю-ди верят ветхозаветной истории и величайшими событиями ис-тории человечества считают потоп и происхождение людей отсынов Ноя, либо симпатии к Китаю пробудят в обществе интереск китайской, совершенно иной историографии, и, следователь-но, Ветхий Завет будет поставлен под сомнение185.

Рим в Китае

В один прекрасный день 1625 года строители, работавшие вдревнем городе Сиань Фу (одна из бывших столиц Китая), обна-ружили трехметровую, весом в 2 тонны мраморную плиту с над-писями на сирийском и китайском языках. В тексте содержалосьуказание на христианское присутствие в Китае VII—VIII вв. Тамсообщалось о миссионере по имени Олопен, в 635 году прибыв-шем в Китай и основывавшем общины, и о преследованиях хрис-тиан в 699 и 713 гг., о строительстве церквей, о подарках китай-ского императора и о благожелательном отношении со стороныбуддийского духовенства. Камень, изготовленный предположи-тельно в 781 году, был для иезуитов ценнее любого клада с сокро-вищами. Еще бы: он подтверждал столь древний почин католи-ческого миссионерского усердия на ниве христианизации Сре-динной Империи. И, соответственно, то, о чем всегда и везде шларечь: о все новом и новом подтверждении как можно более ран-него происхождения христианской церкви.

Весть о находке мгновенно облетела Европу. С гордостью еепередавали из уст в уста. Вольтер, однако, вкупе со многими ев-ропейскими учеными, сразу же распознал в надписи фальшивку,изготовленную по традиционному образцу: мученики и импера-торские грамоты всегда служили предметом гордости западнойцеркви. В Европе знали о несторианском христианстве, о егораспространении на Востоке и о радушном приеме, который не-сториане186 встретили в Китае. Но католическая миссия на краю

221

света 1000 лет назад — это было уж слишком, это вызывало со-мнения.

Иезуиты подчеркивали, что речь идет именно о католическойконфессии: в китайском тексте сказано, что Христос оставил27 книг, своего рода Канон учения. В сирийском Каноне НовогоЗавета, Пешитте, всего 22 книги, а в Каноне католическом —именно 27. Итак, несториане «выводились из игры». Кроме того,в тексте надписи подтверждалась истинность католического уче-ния о двуединой природе Христа (в противовес несторианам с ихучением о четком разделении божественной и человеческой при-роды Спасителя). Тем не менее церковь еще долго цеплялась ипродолжает цепляться за эту подделку. Правда, в XIX веке ка-менная плита из Сиань Фу была — вроде бы окончательно —признана фальсификацией авторитетными синологами. Но нецерковью!

Интересна история изысканий, связанных с этой необычнойнаходкой. В китайских текстах мы не находим о камне никакихсведений. Иезуит Эммануэль Диас, в 1641 (или в 1644) написав-ший научный трактат о камне из Сиань Фу, сам не твердо уверен,когда и где камень был найден; он предполагает, что в 1623—1625 гг., и называет места, отстоящие друг от друга на расстояниев 40 английских миль. При этом, естественно, он пересказываеттипично христианскую легенду о старом крестьянине, о посетив-шем его чудесном видении, о чуде в разгар снежной пурги и т. д.

Надпись почти не выветрилась, и это послужило основаниемутверждать, что со времени создания («781») плита простояла наповерхности всего 64 года, а в 845-м — была зарыта в землю.

Как это все происходило, сами ли иезуиты изготовили над-пись на камне и как именно они это сделали,— неясно и по сейдень. Но знание некоторых сторон миссионерской деятельностив Китае позволяет подозревать в фальсификации именно членовОрдена.

Учитывая огромное его значение для католической церкви, атакже нескончаемые споры вокруг найденного мраморного бло-ка, я решил внимательнее к нему присмотреться.

В роскошно иллюстрированном и многократно перепечатан-ном издании об иезуитской миссии в Китае {China illustrata; Ки-тай в рисунках; Амстердам, 1670) иезуит Атаназий Кирхер обсто-

222

ятельно описывает каменную плиту и долго и нудно рассуждаето ее подлинности. Оказывается, уже в 1640 году, после того какКирхер рассказал публике о замечательной находке в своем про-изведении «Посланец коптов» (Prodromus coptus), ему пришлосьвыдержать шквал критических нападок. Никто не хотел веритьв истинность находки. Видимо, люди — даже не владея китай-ским,— при одном только взгляде на надпись тотчас различали вней подделку. «Если они хотят меня провести, пусть придумаютчто-нибудь получше», — вот буквальный перевод строки одногоиз сатирических стихотворений Вольтера об иезуитах (цитируюпо Дюнне, с. 195) в связи с этим камнем.

Венчает надпись христианский крест с одинаковыми лилиямина четырех концах. Сам Кирхер утверждает, что крест похож натот, что, отправляясь на отвоевание Святой земли, нашивали наплащи крестоносцы: так называемый «мальтийский крест». Этоне совсем верно: тот на концах был только раздвоен. Но в одномКирхер прав: крест с лилиями появился только в XII веке, во вре-мя христианского завоевания (пресловутой реконкисты) Испа-нии. Это был символ истребителя мавров Сантьяго. До XII векаизображения подобного креста нигде не встречаются, и уж темболее у сирийских миссионеров VIII века.

То же и китайский текст, состоящий из 1789 слоговых зна-ков187: он недостоверен не только из-за неправильно указанногоколичества книг Нового Завета в сирийской церкви. Место, от-водимое Кирхером под цифры, не содержит китайских цифр; самон в «дословном» переводе пишет (словами, то есть опечатка ис-ключена) о тридцати четырех книгах. Зато во втором рассказе онаходке и надписи на камне в той же книге, цветистом, похожемскорее на свободное изложение, чем на перевод, он говорит о27 книгах.

Уже первые строки текста надписи заставляют вспомнить зна-менитые начальные стихи Иоанна, только вместо «Слово» про-ставлено китайское «Принцип». Подмешаны в текст также даос-ские и буддийские понятия; слова «Бог» в форме Холоой (=Алаха,Элохим) и «Сатана» — Сотан, представлены в соответствии с фо-нетическими особенностями китайского языка188. Иисуса зовутМи Ксио (Мессия)189; к его колыбели приходят предсказателисудьбы из Персии; имеется намек на Нагорную проповедь, но от-

223

сутствует смерть на кресте. Великолепно описано «вознесение»ровно в полдень.

Описание Палестины, долженствующее подчеркнуть древ-ность надписи, заимствовано из китайских романов о таинствен-ной большой стране на Западе (ученые спорят о том, имеется лив виду Большая Сирия или Византия) и по достоверности сопо-ставимо со сказками «1001 ночи».

И, разумеется, там зафиксирован догмат о чистилище. Кирхерэто доказывает, приводя длиннейшие цитаты из Библии и сочине-ний отцов церкви (с. 52). Столь многословная аргументация сви-детельствует о том, что, как установил Ле Гофф, представления очистилище были еще новы даже и для XVI века. Из чего следует,что надпись фальсифицирована.

Разоблачение неразоблачимой подделки

Сирийские слова по краям несторианского камня — это, соб-ственно, только имена миссионеров. В отличие от первокласснойкитайской каллиграфии основного текста, «сирийский фраг-мент» выполнен настолько халтурно, что становится очевидно:надпись вырезал не иезуит, а — по «шпаргалке», предоставлен-ной патером Триго,— китаец, для которого сирийский был аб-солютно незнакомым языком. Однако именно сирийский тексткрайне важен: в нем увековечен год создания надписи, 1092-й погреческому летоисчислению. Считая началом греческого лето-исчисления 310 год до н. э., как это принято делать, мы получаемдату установки камня — 782 год н. э. Этот пункт Кирхер обосно-вывает столь же подробно, сколь и утомительно. Он с воодушев-лением указывает на то, что в надписи присутствует двойная да-тировка: еще одно указание даты относится к упоминаемому вней китайскому императору. Мы еще увидим, куда приведет насэтот роскошный вывод.

Эммануэль Диас, описывавший находку в одном из посланийот августа 1625 года, вдруг делает ее на 250 лет старше; в письмеже от 1627 года он возвращается к первоначальной дате. Следо-вательно, в этом вопросе среди иезуитов первоначально имелисьразные точки зрения.

224

И еще несколько подробностей, связанных с обстоятельства-ми находки: в 1625 году иезуит патер Триго и крещеный за двагода до события китаец Мельхиор Чу (высокообразованный че-ловек знатного рода) отправились в Сиань Фу, одну из древнихстолиц Китая. Там была найдена мраморная плита, сразу же при-знанная Триго подлинной. Находка вызвала в народе необыкно-венный ажиотаж; взглянуть на нее прибыл сам губернатор. Все,от мала до велика, дивились неоспоримому доказательству не-прерывности христианской традиции. Дело в том, что китайцывсе время упрекали миссионеров в том, что никто, мол, в Китаепрежде ничего не слышал об этом якобы древнем учении, о хрис-тианстве.

Доказательство древности происхождения для китайца неизме-римо важнее, чем для европейца190, поэтому миссионеры счита-ли себя вынужденными представить китайцам длительный «рядпредков» христианской религии. Позже, в 1650 году, в иезуитскойцеркви в Пекине была установлена каменная доска с перечислени-ем «предтеч», начиная со Святого Фомы, одного из 12 Христовыхапостолов, сирийских миссионеров, Франца Ксавера, никогда,кстати, не бывавшего в Китае191, заканчивая Матео Риччи, первымистинным гением китайской миссии иезуитского ордена192.

Кого не хватает в этом списке? Миссии францисканцев XIII-XIV вв., считающейся сегодня реальным событием прошлого. Ее,конечно, охотно бы вписали, будь она к тому времени уже изо-бретена.

Итак, важнейшим связующим звеном между легендой о Свя-том Фоме и нашей действительностью оказывается «несториан-ский камень» (таково принятое современное название находки вСиань Фу) (рис. 40; 41). Он выполняет сразу две функции: льститсамолюбию китайцев (довольных почтенным возрастом христи-анской миссии), а в глазах европейцев выступает в роли неопро-вержимого доказательства более чем тысячелетней верности ка-толической церкви своим догматам — о триединстве, чистилище,непорочном зачатии Девы Марии и неотделимости божествен-ной природы Христа от человеческой.

Однако для европейских вольнодумцев именно эти относи-тельно недавние римские догмы послужили основанием считатьнадпись на камне подложной. Я задаюсь вопросом: почему Триго

10 Великий обман 225

был так неосторожен? Наверное, он хотел добиться только пер-вого эффекта: произвести впечатление на китайцев. Местный«конвертит» (католический новообращенный), который гравиро-вал камень, знал только католическую веру XVII века и не мог быничего предпринять с сирийскими (несторианскими) догматами.

Иоганн Терренц (Шрекк) из г. Констанц, коллега Триго помиссии, блестящий ученый-естественник и добрый друг Галилея,первым расшифровал сирийскую часть надписи. Впрочем, можетбыть, что он сам и набросал проект надписи. Во время морскогопутешествия в Китай Терренц занимался подобными текстами.Сирийский язык в надписи, кстати, не совсем правильный.

Все необходимые маневры, какие обычно происходят сразупосле подобной «находки», описаны Кирхером. Ничего из рядавон выходящего — целый ряд шагов, как всегда в таких случаях,призванных обеспечить безопасность и сохранность «найденно-го»: губернатор тут же распорядился изготовить точную копиюкамня и выставить ее в Сиань Фу. Оригинал исчез. Естественно,это только придуманная на будущее история, призванная подго-товить аргументы против будущих скептиков: если кто-нибудьрешит серьезно заняться определением истинного возраста над-писи, отговорка готова. Надпись — та же, а камень — не тот. Этоне фальшивка, не подделка, а просто копия «исчезнувшего» «не-сторианского камня». Выполнена с оригинала в 1625 году193.

Иезуит Альварес Самеде, видевший и описавший камень в1628 году, удивлялся: китайский текст такой внятный и разборчи-вый, как будто только что написанный. А вот сирийские слова —он называет их халдейскими194, — ему непонятны. Может быть,ученый муж что-то заподозрил?

В том же году Триго повесился (Дюнне, с. 213). За нескольколет до этого он уже отошел от миссионерской деятельности иполностью посвятил себя изучению китайской истории и писа-тельской деятельности. В последнее время Триго спал всего потри часа в сутки и работал в состоянии сильного душевного на-пряжения. Может быть, он осознал, что именно он содеял, чемуспособствовал или по крайней мере в свое время не воспротивил-ся. Кстати, в свое время его покровитель и крещеный друг Мель-хиор Чу, находясь еще совсем молодым человеком при импера-торском дворе, был изобличен в обмане и пожизненно отстранен

226

от всех государственных должностей. Довольно необычная исто-рия, главные действующие лица которой предстают перед намине в самом лучшем свете, не правда ли?

В XIX веке французский синолог Станислас Жюльен устано-вил еще раз, что надпись на камне представляет собой фальшивку.Его поддержал коллега из Йельского университета Е. Е. Солсбери,утверждавший, что точка зрения Жюльена получила всеобщее рас-пространение в профессиональных кругах. Даже крупный ориен-талист и исследователь религии Эрнест Ренан в 1855 году писал,что «несторианский камень» — это подделка; восемь лет спустя,правда, он уже считал его подлинным. Начиная с Потье (1837),сторонники подлинности «несторианского камня» начинают по-степенно преобладать. Хирт (1855) воспринимает его как доку-мент. В 1908 году для нью-йоркского «Метрополитена» изготов-ляют имитацию и одну копию передают в Ватикан. С 1907 года«несторианский камень» выставлен в музее Сиань Фу.

Астрономия: форпост Христа и европейского историцизма

Считается, что с незапамятных времен195 образованные китай-цы занимались астрономией, преследуя при этом мистическиеили религиозные цели. При этом для них были важны не столькокалендарные, практические вопросы (например, когда крестья-нам следует начинать сев), сколько определение благоприятныхи неблагоприятных дней. Этим интересовались все — от импера-тора до последнего простолюдина. С гороскопом сверяли и времязакладки первого камня в строящемся доме, и устроение празд-ников, и всю свою жизнь. При дворе китайского императора несслужбу штат астрологов, в чьи обязанности входило и составле-ние прогноза погоды. Если прогноз оказывался неточен (напри-мер, не предупреждал о солнечном затмении196), народ считал,что император слаб: кому же и знать о готовящемся природномкатаклизме, как не Посланнику Неба.

К сожалению, астрономические сведения, содержащиеся в ки-тайских хрониках197, не пригодны для научного анализа: они почтиникогда не содержат данных наблюдений, но по большей части —вычисленные даты. Это скорее астрология, нежели астрономия.

227

Приблизительно с 1351 года исламские чиновники, явившие-ся в некотором роде реформаторами китайского календаря, зани-маются приведением в порядок императорских хроник. Кстати,очень важная дата (Маркс, 1996а): за четыре года до этого в Цент-ральной Азии должна была произойти неслыханная катастрофа,последствия которой отозвались и в Европе в виде «черной смер-ти», или чумы. Все китайские календарные даты, предшествовав-шие катастрофе, можно рассматривать как ретроспективный вы-мысел (198)

Одной из причин заката династии Мин и самоубийства по-следнего императора называют неумение придворных астроно-мов правильно рассчитать календарь. Наверное, мусульмане, пе-редававшие опыт китайским коллегам, работали в последние го-ды небрежно: календарные затмения никак не хотели совпадатьс природными.

В правление последнего императора династии Мин и нача-лась миссия иезуитов в Китае. Утонченные интеллектуалы совсей Европы, формально находясь под дипломатической за-щитой Португалии, они, фактически каждодневно, рисковалижизнью, распространяли в Срединной империи католическуюверу (199). Незаурядные знания в области математики, геодезии иастрономии снискали им почет и уважение в аристократическихкругах китайского общества; некоторых иезуитов приглашали наслужбу при дворе китайского императора, и «первым среди рав-ных» был Матео Риччи, прибывший в Китай в 1583 году (рис. 43).Он познакомил китайцев с новой моделью Солнечной системы,принятой в то время в Европе. В календарных расчетах МатеоРиччи всегда оказывался точнее, чем его придворные конкурен-ты. Кстати, упоминавшийся в предыдущем разделе Терренц со-стоял в переписке с Кеплером и советовался с ним по вопросамастрономии.

Таким образом, иезуиты непосредственно участвовали в про-цессе упорядочения китайского времяисчисления (200), а с 1611 го-да — помогали составлять годовые гороскопы. Для уточнениярасчетов Сабатину де Урсису и Жану Путориа пришлось опреде-лять градус долготы Пекина, что оказалось совсем не простымделом: китайцы об этих материях не имели ни малейшего пред-ставления.

228

В те времена в китайском языке не было слова «христианст-во»; говорили просто — астрология, небесное учение. Китайскиеаристократы вряд ли даже осознавали, что их обращают в другуюверу: к своей миссии иезуиты подходили тактично и с уважени-ем к местным традициям. Первое время они даже одевались, какбуддистские монахи; позже Орден позволил им носить китайскиешелковые одежды и головные уборы. Об этом Риччи с восторгомписал своим друзьям, прибавляя, что больше всего на свете емухотелось бы иметь раскосые глаза и плоский нос в придачу.

В 1622 году его ученик и преемник Триго привез с собой из Кель-на талантливого ученого Иоганна Адама Шалля, ставшего с1640 года главой пекинской иезуитской миссии (рис. 42). ИоганнШалль, выдающийся математик и астроном, сразу же завоевал рас-положение образованных кругов столицы. Первый император при-шедшей к власти (1644) Маньчжурскойдинастии, юный Чжун-цзы,часто и по разным поводам советовался с пятидесятилетним иезуи-том, обращался с ним запросто, без церемоний и называл его «де-душкой». Когда встал вопрос, кому ведать календарными расчета-ми, Шалль посрамил мусульманских звездочетов, с большой точ-ностью предсказав солнечное затмение. Положение его при дворееще более упрочилось. Теперь, будучи назначенным главой при-дворной календарной комиссии, он принялся разрабатывать ки-тайский календарь и упорядочивать китайские хроники в соответ-ствии с новейшими достижениями европейской историографии.Результат работы был представлен в 1662 году на китайском языке идва года спустя — на латыни. К этому времени его и еще троих иезу-итов обвинили в злословии на Конфуция и занятиях черной магиейи приговорили к смерти. Заденьдо казни случилось сильное земле-трясение, из-за чего император счел возможным помиловать быв-шего фаворита. В 1666 году Шалль умер. После смерти он был в1669 г. официально реабилитирован, а миссию возглавил бельгиецФердинанд Фербист, остававшийся на этом посту вплоть до кончи-ны в 1688 году. Воистину, это были люди необыкновенной судьбы!

Во главе императорской астрономической комиссии иезуитынаходились в общей сложности 170 лет. Помимо распростране-ния католической веры, они вели плодотворную научную дея-тельность. Иезуиты были географами и историками201, пропаган-дистами новейших технических достижений и политическими

229

советниками. В частности, они консультировали императоров вовремя переговоров с Россией, превратившейся со временем вважнейшего северного соседа Поднебесной империи.

В мировоззренческих вопросах иезуиты были строго последо-вательны: они чтили Конфуция и вели непримиримую борьбу с«псевдорелигиями» — буддизмом и даосизмом. Возможно, апел-ляция к Конфуцию, охранителю устоев и стороннику сильнойвласти, помогала иезуитам закладывать основы для распростране-ния христианства. Возможно также, что именно иезуитам мы обя-заны явлению «воссозданного» Конфуция, просвещенного фило-софа-«государственника», как маньчжурские императоры обяза-ны им (литературному) созданию образца для своего правления —блистательной эпохи Тан (618—907).

Вымышленная «история» придуманной династии Тан

Венцом многолетних усилий миссионеров, оставившим неиз-гладимый след в мировой истории, стал «перекрой» китайскойхронологии и ее подгонка под европейские даты. Старейшей ев-ропейской публикацией хронологической таблицы китайскихимператоров считается Tabula chronologica monarchiae sinica иезуи-та Филиппа Купле (1687), вышедшая в исправленном трехтомномварианте в 1782 году. Циклическое время китайцев превратилосьв этой работе в направленный временной луч, что было типичнодля апокалиптического мышления католической церкви.

Мартин Мартини (1658) написал первую на латинском языкеисторию Китая от истоков до Рождества Христова. ГениальныйАнтуан Гобиль исследовал связи Древнего Китая с другими на-циями и издал перевод древних китайских преданий «Книгу до-кументов»; он же, первым из европейцев, составил жизнеописа-ние Чингисхана (1739). Де Виделу занимался китайскими источ-никами по истории Северной Азии.

А Премар составил китайскую хронологию событий, предше-ствовавших эпохе, описанной в «Книге документов».

«История династии Тан» Гобиля (опубликованная в его в «Ме-муарах», тт. 15 и 16) стала основополагающей для китайской ис-

230

ториографией. Сегодня известно (Твитчетт, 1992), что в 1700 годуимелась лишь одна рукопись хроники Тан; позже были найденыеще несколько фрагментов середины XVII века со вставленнымиглавами, «не имеющими исторической ценности».

Единственный манускрипт с позднейшими приписками? Этонапоминает о подделанном Таците и прочих «классиках». Неуже-ли Гобиль по собственному почину решил заняться составлениемхроники? В его книге приведены сведения, которые «не стоит да-же пытаться найти в китайских трудах того времени», как выра-жается Роуботэм (1942).

Вот какие удивительные вещи пишет Гобиль (сам астроном)об астрономии эпохи Тан: в 721—727 гг. Индиец И-Ан вернуластрономии ее былую славу, потускневшую в глазах императораи придворных после нескольких небрежно и ошибочно сделан-ных расчетов солнечных затмений. Индиец выстроил обсервато-рию, использовал астролябию, секстант, гномон; давал точней-шие сведения о солнце, луне и планетах, а также занимался гео-графическими измерениями. Что при этом бросается в глаза ивызывает удивление: данные о широте того или иного пунктавсегда верны; данные же о долготе либо отсутствуют, либо ихвеличина (например, протяженность Китая с запада на восток)уменьшена в два раза. А ведь самой сложной для иезуитов зада-чей стало как раз определение градуса долготы Пекина, так какни в Европе, ни в Китае никаких сведений на этот счет не суще-ствовало. А без этих данных невозможны были и точные расчетызатмений.

Ни вычислительных инструментов И-Ана,— пишет Гобиль,—ни гениальных часов, отбивающих каждую четверть, не сохрани-лось. Зато, по его сведениям, сохранилась обсерватория импера-тора By-Вана (1122 г. до н. э.). Император этот для реформы ка-лендаря (!) должен был опираться на точные данные наблюденийза звездами. У него были даже компасы, которые он дарил по-сланникам южных соседей Китая. Да, астрономия в Китае имеетдревнюю традицию! Более тысячи лет назад император Чун-канза неверный расчет солнечного затмения якобы приговорил обо-их своих придворных астрономов к смерти. Гобиль относит впе-рвые верно предсказанное затмение к 2155 году до н. э., его кол-лега де Майа — к 2159 году до н. э. (Потье, с. 58). Некоторые аст-

231

рономы и по сей день принимают подобные «данные наблюде-ний» за чистую монету.

Но давайте вернемся из мрака древности в эпоху Тан, летопи-си которой столь же мало заслуживают доверия.

Так называемые «правдоподобные записи», сделанные дляимператора около 850 г., являются, с точки зрения Твитчетта, повсей видимости, выдуманными. Только записи периода позднегоТан (906—960) признаются некоторыми китаеведами имеющимиопределенную историческую подоплеку. Однако соответствую-щие произведения якобы погибли в последующую эпоху. Поэто-му, когда сегодня историки пользуются этой информацией, тоони переписывают фальшивки, изготовленные в подтверждениеэтой легенды.

«К сожалению, — пишет Твитчетт о летописях эпохи Тан(с. 200),— мы нигде не можем зафиксировать точную дату началакакого-либо отдельного процесса или события. Описание каж-дого события претерпевает несколько изменений... Нет никакихсомнений в том, что в некоторых случаях историки преднаме-ренно исказили события... История эпохи Тан именно потомустоль загадочна, что у нас имеется слишком мало данных дляреконструкции отдельных событий, и не сохранилось никакихнезависимых свидетельств».

И там же (с. 201): «Современные историки считают работу срукописями, с хрониками наименее плодотворной частью так на-зываемой „стандартной истории". Хотя оные и представляют до-статочную основу для составления хронологии, то есть обычнойпоследовательности событий, официальных придворных назна-чений и происшествий, но, как правило, не содержат разверну-тых повествований или анализа».

Мне знакомо это стремление создать сначала хронологическийкаркас, который впоследствии, при помощи историографов, об-растет плотью.

Так случилось и в Китае: стали появляться «монографии» поотдельным темам: по формам повозок, по одежде, по государст-венной финансовой системе и музыке, календарю и астрономии.Они подходят ко многим эпохам. Правда, в разделе «литература»встречается неожиданность: перечень содержимого император-ской коллекции сочинений, с предисловием 940 года. Твитчетт

232

пишет: «К несчастью, при первом составлении монографии... бы-ло решено исключить оттуда дополнение с буддистскими и даос-скими трудами, всего 2500 наименований».

В том же духе комментирует жизнеописание великого импе-ратора Ван-Цзонге династии Тан другой видный синолог, Ротур(1981). Китайский ученый Лин Лу-че, систематизировавший в1959 году архивные материалы, в предисловии пишет, что лето-пись больше напоминает роман с женоненавистнической тен-денцией и идеализированным взглядом на армию. Жизнеописа-ния поэтов (при том что эпоха Тан считается временем расцве-та китайской поэзии) представляют собой сухое перечисление ихпридворных титулов.

В заключение он говорит: «Система народной армии и земель-ной реформы — не более чем утопические мечты» (с. 586). Соб-ственно истории в обстоятельном «историческом» трактате нет иследа. Много внимания уделено сексуальным отношениям ста-реющего императора с дамами гарема, причем морализаторски-ми тенденциями работа напоминает «Государево зерцало» дляманьчжурского императора Чжун-цзы, подававшего большие на-дежды и отличавшегося ясностью мысли, но забросившего заня-тия философией и предавшегося чувственным удовольствиям.Только европеец мог выдумать противоречащее китайской тра-диции до и после Тан равноправие женщин в эту промежуточнуюэпоху — причину любого зла и упадка династии, как пытаетсяпредставить дело чужеродный моралист с поднятом предупреж-дающим указательным пальцем. Дело в том, что иезуиты, состо-явшие при дворе, пытались бороться с институтом многоженства.Но юный маньчжурский император никак не хотел отказаться отгарема; Шалль даже писал, что это единственная причина, по ко-торой Чжун-цзы отказывается креститься (Кирхер, с. 141). В ле-тописях часто упоминаются суеверия и колдовство; на старостилет император династии Тан якобы перестал с ними бороться, чтопослужило еще одной причиной заката династии. Искоренениенародных предрассудков и веры в иррациональную магию иезуи-ты считали одной из важнейших задач своей миссии.

Разумеется, буддистские монахи обвиняются во всех смертныхгрехах, особенно в сексуальной распущенности. Но, как показалаистория, пропаганда не слишком сильно подействовала на маньч-

233

журского императора, и в зрелом возрасте свои симпатии он отдалименно буддизму.

Таким образом, создается впечатление, что на хронологиче-ский каркас оказалась «натянута» целая эпоха. Она так и вошла вмировую историю: по времени точно соответствующая европей-скому средневековью, со своими событиями, понятиями и дата-ми. Энциклопедическая образованность иезуитов и их положе-ние при дворе позволили им «чеканить» духовные основания Ки-тая. Если китайские хроники писались так же, как франкскиеи германские, то бояться было более нечего. Упустить случайиезуиты не могли. Речь шла об укреплении позиции на двухфронтах. Нужно было «подтолкнуть» китайцев к отказу от их«околорелигиозных» традиций и содвинуть их вернуться к «очи-щенному» конфуцианству. Для Церкви же приходилось искатьформулировку, позволившую бы иезуитам «канонизировать Кон-фуция». Премар, Буве и последователи (их стали называть «фигу-ристы», по названию теории — фигуризм) установили, что Яфет,сын Ноя, будучи законодателем китайцев, принес им истиннуюдревнюю религию, нечто вроде монотеизма; отголоски ее оста-лись в загадочной книге И-Цзин. Тем самым было бы найденонедостающее звено и здесь.

Результатом колоссального труда стало появление в 1778 годупервого свода китайской истории; прежде в Китае ничего подоб-ного не было. Туда вошло все: династии, перечень и хроникиправления императоров, причем даты были соотнесены с евро-пейской временной шкалой. Труд этот (несмотря на частую кри-тику по поводу многочисленных неточностей) до сих пор не име-ет аналогов; и любой синолог, хочет он того или нет,— вынужденлибо на него ссылаться, либо им руководствоваться202.

Полной ясности в этом вопросе пока нет, и ставить точку ра-но. Мне хотелось бы подчеркнуть: в разное время работой иезуи-тов при китайском императорском дворе руководили разные лю-ди. Соответственно, менялся взгляд на задачу и целевые установ-ки. Императорской династии нужна была календарная реформа,созданная на основе астрономических знаний эпохи Возрожде-ния и учитывавшая китайский 60-летний цикл, и упорядочение

234

летописного корпуса; при этом иезуитами была прорежена всяистория высококультурного китайского народа от древнейшихвремен до современности и одновременно — изобретена «блис-тательная эпоха Тан». Хронологическая система явилась для ки-тайцев новшеством; она была создана по латинскому образцуи под общим руководством католической церкви. Весь процесспродлился 150 лет и был насильственно прерван китайской сто-роной (с 1735 года).

Вопрос о том, как далеко зашел клир и исполнители-иезуитыв деле защиты церковных интересов,— остается открытым. А ин-терес в «прививании» Китаю чуждой хронологической системы уцеркви, безусловно, был.

Если представить себе начавшуюся в Ватикане панику, вызван-ную осознанием превосходства китайской письменной культуры,и вспомнить дату отправки первого посольства в Пекин (путеше-ствие Матео Риччи, 1583 год, то есть непосредственно вслед загригорианской календарной реформой октября 1582 года), томожно понять, сколь продуман, тонок и вместе с тем дерзок ока-зался план: выстроить идеологический рубеж в центре вражескойстраны с целью упреждения вполне резонно ожидаемого культур-ного штурма. С переводом Китая на европейскую хронологиюцель была достигнута: нейтрализована, возможно, единственнаясила, способная, быть может, противостоять католической исто-риографии.

Глава 13

СТРАТЕГИИ ЗАЩИТЫ: САМООЧИЩЕНИЕ

Подделки разоблачают по-разному: иногда сразу, как в случаес «хроникой Бероза» Цельтиса или с «несторианским камнем»иезуитов. Слишком уж тут очевиден умысел и его выдает неряш-ливое исполнение (ошибки). Сразу понятно, зачем нужен былподлог, какую цель преследовал фальсификатор. Иногда поддел-ки разоблачают лишь по прошествии времени, особенно когдаподделываются произведения искусства: не по идеологическим,а по материальным причинам.

Бывает, что со времени фабрикации веши настолько изменяютсявкусы, что подделка в новую эпоху задевает здравое чувство стиля.Тогда соответствующая статуя переезжает в музейный подвал. Врядли ее когда-нибудь «реабилитируют» и вернут на прежнее место: пол-ное повторение художественного вкуса практически невозможно.

Несколько по-другому дело обстоит с «идеологическими»фальшивками: рукописями и документами. Их цель иная — воз-действовать на умы. Если это удается — конечно, не на основеэтой подделки, а других, не разоблаченных фальшивок и мошен-ничеств,— тогда и разоблаченный однажды документ может сно-вa занять место на полке подлинников.

Разумеется, сразу после того, как мошенничество раскрылось,«уличенный» документ должен исчезнуть из поля зрения. Зато не-сколько поколений спустя — чем больше, тем лучше,— он вполнеможет быть извлечен на свет божий, чтобы выполнить-таки своюфункцию. Значит, его время пришло. Розвита и Лигуринус, на-пример, снова причислены к свидетельствам средневековья (203).

Такое уж странное «совпадение»: нужные античные тексты на-ходятся именно тогда, когда приспело для них время. Правда, слу-

236

чается, что и «вызревание» времени ускоряется подобными «от-крытиями». Так, в 1916 году были открыты фрагменты сочиненийантичного софиста Антифона, который, оказывается, провозгла-шал всеобщее равенство и ратовал за политические свободы. Такоенемыслимо даже для Ренессанса, да и для 1848 года еще рановато.

Зато для эпохи обрушивающихся в Первую мировую войну мо-нархий эти лозунги подходят как нельзя лучше, и они были встре-чены, что называется, «на ура». Вопрос о подлинности Антифона,стало быть, решен. Прецеденты нам уже знакомы по подделкамэпохи барокко: пока документ не противоречит церковным догма-там, он считается подлинным, как и все, что вписывается в общуюкартину и служит своей цели.

«Иконоборец»

Так, с легкой долей иронии, величали французы XVII века од-ного из выдающихся богословов, которому своими яростными ра-зоблачениями лжесвятых удавалось даже добиться того, что цер-ковь признавала их «неисторичными» и вычеркивала из литурги-ческих календарей.

Жан де Лонуа (1603-1678) родился в Нормандии и, перебрав-шись в Париж, одно время организовывал еженедельные встречис единомышленниками-реформаторами. Подобные сходки, впро-чем, скоро запретили. Одну из его книг конфисковали прямо в ти-пографии, другие — запрещали к продаже. Сегодня они выглядятробким поползновением чуть «проредить» безмерно разросшиесякогорты «праведников», следствие бездумного «святопочитания».Дионисия Ареопагита, например — якобы современника апосто-лов, обратившего в христианство римскую Галлию, — «иконобо-рец» считал анахронизмом. А историю с высадкой Лазаря и МарииМагдалины в Провансе — называл полной бессмыслицей.

Будучи у Гольстениуса в Риме (имя этого подделыцика намуже знакомо), Лонуа, видимо, узнал что-то такое, что настроилоего на критический лад. Он был весьма плодовитым и популяр-ным автором и, прежде всего, всеми признанным и уважаемымбогословом. Его стремление к «очищению рядов» вполне отвеча-ло духу времени. В его, наверное, лучшей работе, способствовав-

237

шей, однако, «удостоверению» поддельных хроник, осуждалисьвыдуманные монастырские школы эпохи Карла Великого и егонаследников (книга вышла на латыни в 1672 году). Полстолетияспустя все его сочинения собрали в пять томов и издали в Женеве.Время запрета на его сочинения прошло.

Иезуит Жермон

Святые приходят и уходят. Входят в моду, всеми почитаются, по-том уступают место другим. Могут меняться картины на стенах церк-ви, но никогда — ее внутреннее содержание, основополагающиепринципы. Они остаются неизменными. По крайней мере, с техпор, как на стол Гуттенберга легла первая, напечатанная в его типо-графии Библия. А если менялись догмы, то некоторые касающиесяих документы объявляли поддельными, а соответствующих отцовцеркви — еретиками. Бартелеми Жермон, французский иезуит изОрлеана (1663—1712 (или 1718?)), знаменитый противник ЖанаМабийона, основателя палеографии, и Феликса Костанса,— в со-чинении De veteribus regumfrancorum diplomatibus et arte secernendi veraafalsis (О древних свидетельствах франкских королей и искусстверазличать подлинное от поддельного, Париж, 1703) предпринял по-пытку исследования источников. А в книге О древних еретическихпогубителях книг Отцов церкви — вышедшей десять лет спустя с по-зволения церковной цензуры и по личной рекомендации короляФранции, он пишет (в лучших традициях богословского красноре-чия подтверждая свой вывод неотразимыми аргументами), чтодревние манускрипты с текстами Блаженного Августина и дажеевангельские рукописи, восходящие якобы к IV—V BB.,— были под-деланы в бенедиктинском монастыре Корби в IX веке (или позже,до XIII в.)204. Ниже я представлю образчик его доказательств.

Богом проклятый преступник, «которого ты повесишь на дере-ве», как выражается Моисей (5, 21, 23),— должен быть снят в тотже день и погребен. В Новом Завете (Послание к Галатам, 3, 13)проклятый преступник превращается в свою полную противо-положность, а именно — в Иисуса. Или: если Даниил упоминает«двурогого Александра», то текст не может быть написан ранее,чем этот самый Александр родился на свет божий (даже если та-

238

кую чушь учила аж сама церковь). Так же и глупая история в книгепророка Исайи о молодой женщине, нарушившей супружескуюверность и забеременевшей при этом,— это вовсе не предсказаниео явлении Христа. Но у Матфея (1, 23) это подано именно так.А молодая женщина стала непорочной девой. Может, это постара-лись еретики? А может быть, это сами иудеи фальсифицировалипредсказание о Мессии, чтобы снять с себя обязанность признатьИисуса в качестве ожидаемого спасителя?

В сочинении О граде Божием (XV, 13, 7) Блаженный Августинразмышляет о том, как стало возможным, чтобы иудеи подделалиСвятое Писание: «в его время» таково было расхожее мнение. Ноиудеи давно жили рассеянными по всему свету, лишенными объеди-няющего и координирующего религиозного авторитета. Соответст-венно, предприятие единообразной подделки рукописей СвятогоПисания должно предполагать наличие колоссального и сложно ре-ализуемого всемирного заговора. Куда вероятнее, что рукописи бы-ли созданы гораздо позже, причем списаны с одного образца.

«Письма папы и известия о Синодах и Соборах — поддельны»,—утверждает Жермон и приводит тому убедительные доказательства,называя имена или, по меньшей мере, группы фальсификаторов.Кодекс святого Илария, хранящийся в аахенском пфальце, подде-лан известным епископом (книга 2, часть 2), называемом Жермо-ном по имени. Одна из книг, входивших в корпус трудов Блаженно-го Августина и издаваемая как часть собрания его произведений,Contra quinque hostium genera (Против пять видов врагов) написанаГоттшалком в IX веке: в ней он высказывает свое осуждение Хинк-мара. Многие сочинения Августина, Оригена, Иеронима, ИсидораСевильского, Бернара и т. д. — подделаны. Подделыциками Жер-мон считает известных еретиков: Ария, эбионитов («бедных») иальбигойцев. Среди последних он выделяет особо некоего Арналь-до, коего в этом качестве выявил епископ города Тюи. Многих ав-торов подделок, авторитетных богословов, он называет по имени.

Изменениям подвергались согласно Жермону и книги Свято-го Писания. Евангелие от Луки и несколько Посланий апостолаПавла изменены Маркионом до неузнаваемости. «Это установи-ли еще Ириней и Тертуллиан», — пишет Жермон. Обладая огром-ной эрудицией, он всегда ссылается на признанные авторитеты.Греческие послания Климента Римского, Игнатия Антиохийско-

239

го и Дионисия Коринфского он также объявляет подделками.Жермон опирается также на исследования одного из виднейшихпрофессоров Сорбонны, Жана Б. Котелье (1627—1686), эллини-ста, предпринявшего в своем труде о ранних теологических сочи-нениях II века попытку классификации источников.

О хрониках Готтшалка, Хинкмара и прочих придворных франк-ских летописцах Жермон написал отдельную книгу. Достаточно,однако, заметить, что в обсуждаемой нами здесь его книге Жермонназывает монахов из Корби «образцом неверия и бесстыдства».«Коли грязен источник, не может быть чист истекающий из негоручей»,— пишет он на своей несколько грубоватой латыни. Остротамысли в нем удивительным образом сочеталась с утонченным спо-собом ее выражения, часто несколько затемняющим смысл сказан-ного. Однако он ни в коем случае не был еретиком: напротив, он всевремя утверждал, что истина известна церкви, что именно она вла-деет ситуацией. Более того, он считал, что именно церковь в первуюочередь заинтересована в поисках истины.

Поэтому первоначально многие богословы встали на его сторо-ну; еще бы: намерения ученого монаха были более чем похваль-ны — очистить отягощенную фальсификациями церковную исто-рию к вящей славе истинной веры. Но как только стало очевидно,сколько имен придется «вычищать», пока церковь полностью не«очистится», все высшее духовенство как один поднялось противЖермона и добилось его проклятия. Сегодня его имя упоминаетсяразве что в ироническом смысле, как одного из строптивых «мар-гиналов» на обочине теологической мысли. Однако вполне обо-снованную критику Жермона по силе убеждения и методу подборааргументов вполне можно сравнить с системой Гардуэна (А. Мюл-лер, 1996, с. 532). Причина, по которой я цитирую Жермона и Ло-нуа, проста: очень важно, что люди, воспитанные в лоне католи-цизма и заслужившие признание коллег-богословов, отважилисьна критику церкви, не утратившую актуальности и сегодня.

«Насколько искажалась в наших глазах историческая картинамира,— пишет Бернхайм (1912, с. 75),— лучше всего представитьсебе наглядно, взяв старый и всеми уважаемый учебник историии сравнив его с новым. Вот, например, Генеалогические таблицыИоганна Хюбнера, вышедшие в 1708 году и с тех пор считавшие-ся самым надежным историческим пособием. Хюбнер приводит

240

длинный ряд предшественников франкского правителя Хлодви-га I: „короли Сикамбрии, короли западных франков, герцоги вос-точных франков"; все — с точными датами времени правления игенеалогическими древами. Однако из более чем 60 персонажейв реальности не существовало ни одного. Все упомянутые датыскрупулезно проверены современной наукой и признаны частич-но результатом сознательной фальсификации, частью следствиемизлишней доверчивости к фольклорным источникам. Так что све-дения о предшественниках Хлодвига I пришлось изымать из всехсправочников, учебников и пособий». От себя хочу добавить, чтои сам легендарный Хлодвиг вскоре отправится вслед за своимипредшественниками.

Болландисты

Католической церкви в высшей степени необходимо фунда-ментальное очищение: начиная примерно с 1600 года — «таковбыл общий глас». Но каким образом должно оно происходить —над этими вопросами ломали головы и об этом ожесточенно спо-рили лучшие богословы того времени. В любом случае, чтобыопять не возникло несогласованности в текстах, все должно свер-шаться под присмотром и с одобрения Рима.

С середины XV века по Европе со скоростью степного пожара,возникшего в немецком Майнце, распространилось книгопечата-ние, но монополию на издание религиозных текстов для христианВатикан оставил за собой205. Это касалось, в частности, Библии илитургических книг, в том числе и на греческом, сирийском, ар-мянском, грузинском и арабском языках. Издания этих книг стро-го контролировались; тексты тщательно выверялись. Несмотря навозражения иностранного духовенства, вводились и новшества,призванные послужить унификации догмы.

Устранение противоречий и единство нового канона стало на-сущной проблемой. Инквизиция больше не была способна вы-полнять подобные задачи, поэтому создавались специальные ко-миссии, посвященные исследованию древних рукописей.

Ужаснее всего дело обстояло с легендами о святомучениках.Именно по ним выверяется церковный календарь и ведется рас-

241

писание церковных служб, поэтому древний бурелом нужно былосрочно расчистить. Лишние деревья в джунглях жизнеописанийсвятых нужно было выкорчевать. Элитное подразделение католи-ческой церкви, орден иезуитов, взял на себя выполнение этойсложнейшей из задач. Группа братьев по ордену из Фландрии ивокруг нее столетиями занималась темой мучеников и привелав движение глыбу, которую вряд ли кто-либо надеялся сдвинутьс мертвой точки.

Речь шла о том, чтобы разобраться, наконец, с невообразимымнагромождением недостоверной белиберды, легенд, слухов, сплетени мифов о святых и мучениках и явить католическому миру единуюкартину христианского мученичества и унифицированный реестрсвятых. С этой целью комиссия собирала, упорядочивала и исследо-вала все достижимые рукописи и составляла по ним совершенно но-вые жизнеописания святых. Помня о плодах схожей деятельностикитайцев и византийцев206, о том, как проходят подобные акции,можно представить себе, как все это выглядело в действительности.

В 1603 году иезуит Хериберт фон Розвейд из Утрехта (1569-1629) представил первое упорядоченное собрание «житий святых»для годового церковного календаря.

Одним из деятельнейших участников грандиозного мероприя-тия был барон Генрих Юлий фон Блум, принадлежавший к поко-лению основателей движения, но имя всему направлению дал зад-ним числом иезуит Иоганн Болланд (1596—1665). Он обрабатывалпервое собрание «житий святых» и наметил своего рода програм-му, которую в течение двухсот лет осуществляло значительноечисло его братьев по ордену. Сам Болланд уже в 1643 году смогпредставить первые два тома монументального труда Aсta Sanc-torum (Деяния Святых). Большинство членов иезуитской комис-сии были фламандцами, и последующие тома выходили в Антвер-пене. Оккупация французскими войсками Фландрии (1794) пре-рвала работу на 53-м томе (соответствующем календарной датешестого октября); после образования бельгийского государствавыпуск «Деяний» продолжился (1837) сначала в Брюсселе, за-тем — в Тонгерло. К настоящему времени вышли 67 томов, но ра-бота по-прежнему продолжается. Теперь исследование рукописей,обработка материалов и составление жизнеописаний приведено всоответствие с методами современной историографии.

242

Резюмируя, я хотел бы подчеркнуть два важных для нашего ис-следования обстоятельства этой грандиозной деятельности: пер-вой по значению целью болландистов было выявление как можнобольшего числа традиционно используемых или находящихся вобращении текстов, чтобы в дальнейшем, когда указания иезуит-ской комиссии станут общезначимыми,— не возникало противо-речий между старыми и новыми «документами» и не приходилосьпродолжать борьбу против противоречащих версий207. Что касает-ся второй цели предприятия, важной с позиции наших размышле-ний в этой книге: возможно, именно болландистам предстоялопоставить точку в исследованной нами «ШирокомасштабнойОперации» сотворения истории.

Повторим наш вывод о том, что до X века к северу от Альп несуществовало никакой наднациональной церкви и что таковаяцерковь стала «историческим фактом» в результате обратной про-екции, предпринятой начиная с XII века. Это значит, что задачаболландистов состояла в том, чтобы втиснуть всю громаду неле-пиц, фантазий и лжи о раннесредневековой церкви в рамки «на-укоподобия» и — вместо хаотичных и возникших в разных, раз-бросанных по всей Европе местах, фальшивок — заложить дляцеркви прочную документальную основу «на все времена». На-сколько нелегким оказалось предприятие, можно судить по бес-конечным распрям между исполнителями, о которых неспециа-лист мало что знает: эти люди не любили выносить сор из избы.Не было и недостатка в конфликтах с внешней по отношениюк группе болландистов церковной средой. Только один пример:в 1695 году испанская инквизиция прокляла как еретиков авто-ров первых четырнадцати томов «Деяний»; приговор не отменял-ся в течение 20 лет.

Хронологическое обрамление слишком часто оказывалось не-состоятельным; еще чаще с течением столетий менялись бого-словские догмы. Единственными «надежными ориентирами» слу-жили святые. Только они, католики, ревностные поборники хрис-тианской веры, были способны самим своим существованиемудостоверить якобы двухтысячелетнее историческое существова-ние римской церкви. Я думаю, что, по меньшей мере, половина изних представляет собой чистый вымысел. Однако жития святыхинициируют образ замкнутого сообщества, которое непрерывной

243

линией тянется аж к апостольским временам. Они создают не-опровержимое в глазах западного человека свидетельство подлин-ности историографии Старого Света.

Географические рамки «мученичества и святости» широкорастянуты; они охватывают все области, которые когда-либо бы-ли (или могли быть) сферой католического влияния, либо заднимчислом объявлялись таковыми, включая Северную Африку, весьБлижний Восток и Персию. После трех столетий совместной це-ленаправленной «историотворческой» деятельности именно бол-ландистам довелось подвести под историю католической церквисолидно забетонированный фундамент.

В связи с огромной значимостью всего этого комплекса, я хо-чу привести слова евангелистского теолога Адольфа Харнака изДерпта208, так оценившего значение апостольских и мучениче-ских легенд: «С течением времени на страницах художественныхполотнен католических писателей образы их расцвечивались всеболее яркими и ослепительными красками. Что касается рома-нов, то с IV по XI век они появлялись в удивительном изобилиии завоевали сердца христиан всего мира — от Ирландии до абис-синских гор и от Персии до Испании... Нужно сказать, что целыепоколения христиан, целые христианские нации оказались ду-ховно ослеплены этим нестерпимым свято-мученическим сияни-ем. Теперь глаза их закрыты не только для видения действитель-ной истории, но и для света правды вообще» (1893, с. 26).

Перед очищением, предпринятым по заданию курии сплочен-ной когортой болландистов, у человечества, возможно, еще оста-вался мизерный шанс при помощи анализа строжайшим образомотобранного материала вышелушить зернышко истины или, покрайней мере, хоть краем глаза заглянуть за непроницаемую заве-су, окутавшую ранние столетия. Болландисты именно так и сфор-мулировали свою задачу. В поте лица трудились иезуиты, пресле-дуя вполне понятную корысть: они защищали свою веру. Нет нималейшей надежды на то, что они действовали бескорыстно и объ-ективно, независимо от своей веры. Так что элита католическогодуховенства — орден Иисуса — надежно опечатала историю, покрайней мере, в данном аспекте, сделала корпус корабля историиводонепроницаемым и пришвартовала его в надежной гавани, по-ставила его на солидный якорь. Так как о средневековье мы рас-

244

полагаем почти исключительно свидетельствами церковников —«только церковники умели писать»,— то вряд ли будет создан ко-гда-либо правдивый портрет того времени209.

Итог

Афина была могущественной богиней. Она родилась из голо-вы отца своего Зевса, верховного бога. Афина — порождение неплоти и крови, но блестящей мысли, и потому сама блистательнопрекрасна и достойна преклонения.

Такой видятся мне и церковная история первого тысячелетия,и большая часть классической литературы: созданные умными го-ловами, занимательные и впечатляющие, достойные восхищенияи эффектные.

Читатель мой, закончив нелегкое для него чтение этой книги иотложив мой скромный труд, останется, возможно, при убеждении,что все эти возвышенные и поучительные книги и Библии, и отцовцеркви, и многие языческие, нехристианские труды — суть не до-стойные внимания фальшивки и обман. Я вынужден оговориться:это не так. Я оспариваю лишь датировки, авторство и, выдаваемоеза действительное описание прошлого, содержание — вот это все,конечно, обман. А сами книги ни в чем не виноваты, они даже (побольшей части) вполне реально существуют, были на самом делекем-то когда-то написаны, и мы их с удовольствием читаем.

И когда я доказываю, что многие известные нам имена авто-ров — это псевдонимы (например, что Розвита — коллективныйпсевдоним круга друзей дочери Пиркхаймера; что ДионисийАреопагит находится в русле духовных поисков готики; что еван-гельские жизнеописания Иисуса лучше всего отнести к рыцар-ским романам, наряду с циклами о короле Артуре и поисками свя-того Грааля),— это вовсе не значит, что я собираюсь подвергнутьсомнению художественную или духовную ценность плодов ихтворчества. Но я хочу, чтобы их творения заняли место в культур-ном наследии той эпохи, в которую они создавались. Тогда они,наконец, лишатся присущего им привкуса лжи и пропаганды.

Примечания редактора

1 Использование этого термина по отношению к описанию прошло-го является спорным. Фальсифицировать можно лишь то, что сущест-вовало или известно: банкноты, монеты, картины художников и произ-ведения писателей, стиль которых известен. Фальсификация имела иимеет место в новой и новейшей истории. В случае «античной» историиправильнее говорить об ее придумывании. Наше отдаленное прошлоене только и не столько описывалось неверно, сколько талантливо созда-валось на виртуальном уровне, выдумывалось историческими фантастами.

2 Роль Вильгельма Каммайера в немецкой критике историографиисравнима с таковой Н. А. Морозова в России, хотя первый из них и ис-пытывал гораздо большие трудности при публикации своих работ.

3 Являются апокрифами по терминологии Н. А. Морозова. Такиенаписанные от чужого лица подделки и поделки имели в первую очередьцелью не фальсификацию (чего?), а достижение уровня публикабель-ности: в первое столетие книгопечатания шанс на успех могла иметьтолько книга «раскрученного» автора, а таковыми часто были вымыш-ленные «древние», а не реальные современные авторы. Апокрифы несчитались фальшивками в ментальной атмосфере эпохи Ренессанса.

4 Т. е. произведений, которым он посвятил свои исследования. Всемы люди, все мы человеки и нам легко понять автора, не желающегопожертвовать своими героями.

5 Критика историографии продолжалась и в XVIII, и в XIX веке.О некоторых критиках Топпер пишет ниже в разных главах. Так, он упо-минает кратко Вольтера в гл. 12. Называя Балдауфа следующим, Топперподчеркивает свою высокую оценку этого «не замеченного историками»критического автора в ряду наиболее капитальных критиков историо-графии.

6 Т. е. якобы совершенно иного лица.7 Балдауф обозначил этот том как 4-й, но два запланированных им

промежуточных тома, судя по всему, ему не удалось издать.

246

8 «Было бы крайней глупостью отмахнуться от приведенных вышетезисов и вернуться к каждодневной рутине», — пишет Баддауф в по-следнем предложении цитированного абзаца. Именно это, к сожале-нию, и произошло.

9 До второй мировой войны Каммайер работал нотариусом и юрис-том в Ганновере и в своей критике историографии, к которой он при-ступил в 1923 году, он использовал все тонкости своего юридическогоремесла (его первая книга). В Веймарской Республике историки отка-зывались иметь дело с Каммайером и его критикой. Не получил он при-знания и у национал-социалистов. В атеистической ГДР, по возвраще-нию из советского плена, он надеялся на положительное отношениевластей к его критике ранней католической церкви (его вторая книга),но опасность его критики для всей исторической мифологии была рас-познана, оригинал его рукописи конфискован ШТАЗИ, а сам он уволенс должности учителя. Он умер в 1959 году в результате хронического не-доедания (т. е. от голода) и похоронен в г. Арнштадт. Кроме двух ука-занных в списке литературы книг, он опубликовал несколько брошюр,из которых была составлена его третья книга «Правда об истории позд-него Средневековья», изданная впервые в 1979 году.

10 Хроника монаха Йоханнеса де Беза, якобы составленная около1200 года, «описывает» события 600-1174 годов. Несмотря на разобла-чения Круша, продолжает фигурировать в списках латинских «источ-ников».

11 Такие «документы» указывают на то, что индустрия фальсифика-ции грамот производила на заказ и после соответствующей оплаты лю-бой документ по требованию заказчика. И если оный — не будучи шиб-ко грамотным — сомневался в имени дарителя или одариваемого, в датеили в названии местности и хотел посоветоваться про эти детали с до-веренными лицами, то ему, конечно, изготавливали и грамоту с любымнабором пропусков.

12 Не исключено, что параллельно с выдумыванием виртуальногопрошлого на «высшем уровне» происходил и другой процесс «деланияистории» снизу, из гущи недавно народившейся прослойки феодалов.Возникшие много позже, чем это представляют себе живущие с невер-ной хронологией историки, феодальные отношения (приблизительно сXI—XII веков в Южной Франции и в Северной Италии, а затем и в дру-гих странах Европы) привели к захвату угодий будущими феодалами, кразделу между ними громадных территорий. Когда же с распростране-нием грамотности в начале Ренессанса возникла идея о придании захва-там легитимности путем придуманных дарственных, быстро появиласьиндустрия фабрикации разного рода «древних» документов. С их же по-мощью пытались обосновать свои права и на владсния других феодалов

247

или на имперские города. Такой инструментализацией «древних» доку-ментов славился особенно французский король Людовик XIV.

13 Девиз гладиаторов, а не мучеников. Впрочем, истории о гладиа-торах не намного достовернее сказок о мучениках христианства.

14 Впрочем, у института мучеников есть и другие аспекты, например,эмоционализация отношений мирян и церкви. Церковь эксплуатирова-ла сострадание, а миряне во все времена охотно слушали жуткие и увле-кательные, леденящие кровь истории.

15 Т. е. член средневековой религиозной секты нищенствующихБедных Братьев, распространенной в XIV веке в южной Франции и вКаталунии. Будучи ответвлением от течения францисканства (третийорден святого Франциска) секта продолжала сохранять идеал бедностисв. Франциска и после того, как Орден францисканцев превратился вкрупного собственника.

16 Более правдоподобным является предположение о том, что твор-ческий зуд немецких гуманистов под влиянием их итальянских собра-тьев, уже выдумавших огромное количество «античных» авторов, былобращен на создание виртуального прошлого и в Германии. Хорошаятворческая зависть, дух эпохи и мода на древних авторов привели к по-явлению первой немецкой «Кузьмины Прутковой».

17 В книге Alfred Tamerl, Hrosvith von Gandersgeim. Eine Entmystifi-zierung. Mantis, 1999 автор, продолжая начатый Ашбахом анализ, прихо-дит к выводу, что большинство произведений «Розвиты» написаны жен-щиной и приписывает всю мистификацию перу Хариты (она же Каритаси Барбара) Пиркхаймер, отводя Цельтесу и другим лишь роль помощ-ников и рекламных агентов.

18 Поджо Браччолини (якобы 1380—1459 годы), известный итальян-ский гуманист, историк Флоренции, приложивший активно руку к со-зданию «произведений античных авторов», в том числе, скорее всего, иупомянутых выше произведений Тацита. Его гениальное перо вполнемогло служить и Апулею.

19 Естественно, ведь сцена причастия в античном произведении —это вопиющий анахронизм, как, впрочем, и тюрбан, ассоциирующийсяс турецкими завоеваниями XV века.

20 Николай Кузанский (якобы 1401—1464 годы) жил в эпоху сом-нительных датировок. Исходя из преемственности математическихидей естественно было бы предположить, что он жил много ближе повремени к григорианской реформе календаря. Если сдвинуть время егожизни на сто или хотя бы на пятьдесят лет, то многие противоречияисчезнут.

21 О нациях в это время говорить еще рано. Я бы сказал: локальныеили региональные церкви. Не ясно также, были ли эти церкви христи-

248

анскими. Скорее всего, в это время существовала ранняя форма моно-теизма с большим локальным разнообразием религиозных форм.

22 Ясно, что в таковых могли сохраниться лишь сравнительно недав-но принесенные туда рукописи. Скорее всего, это были рукописи, неимевшие никакой ценности, ибо сырость и крысы приводили к быстромуисчезновению самого материала рукописей. Если Поджо и охотился затакими рукописями, то не из-за их содержания, а с целью использоватьстарый пергамент для своих подделок. На самом деле, как рассказываетБалдауф, Поджо сотоварищи воровали рукописи из хранилищ монастыр-ских библиотек, а для оправдания потом утверждали, что нашли их в сы-рых подвалах заброшенных башен. Впрочем, и эти рукописи были нужныПоджо в основном для имитации старого языка и стиля в своих поддел-ках, причем древность сворованных рукописей им сильно переоценивалась.

23 Речь идет о Максимилиане I Габсбурге (1459—1519), императореСвященной Римской империи немецкой нации с 1493 г., которомуЦельтес в частности поднес произведения лже-Розвиты.

2 4 К о н р а д П ё й т и н г е р (1465— 1547) б ы л г л а в о й в и д н о г о аугсбургскогокружка гуманистов и одним из основателей немецкой историографии.

25 Т. е. все те же столь распространенные в эпоху Ренессансы апокрифы.26 Имеется в виду Константин Багрянородный, якобы 905—959,

бывший византийским императором с 913 года. Считается, что он былинициатором и организатором издания компилятивных сборников-лек-сиконов, покровителем энциклопедистов той поры.

27 К тому же только сохранение в тайне своего авторства служилоболее или менее надежной защитой от преследований со стороны ин-квизиции. Не было ли это одним из побудительных мотивов расцветаименно исторического эпохотворчества: чем дальше в прошлом, тем ме-нее вероятно, что текст привлечет интерес искоренителей инакомыслия.

28 «Античного» автора (греческого сатирика), якобы жившего воII веке н. э.

29 На фоне этого факта знание нами текстов «античных» авторов,якобы живших за тысячу, а то и за полторы тысячи лет до Петрарки,представляется еще более невозможным чудом.

30 Реформаторство Констанцского Собора свелось к устранению рас-кола — состояния, когда одновременно функционировали три папы, атакже к сожжению реформаторов Яна Гуса и Иеронима Пражского.

31 Пауль Мартин, историк, экономист и известный немецкий жур-налист, является одним из ведущих критиков историографии в совре-менной Германии.

32 Эту мысль Уве Топпер разрабатывал в последние годы в сериидокладов и статей. Например, он установил, что в творчестве великогоголландского художника Хиеронима Босха даже в начале XVI века еще

249

полностью отсутствовали христианские мотивы (они были дорисованыпосле его смерти, как Топпер установил на основе наблюдений за сти-лем художника; позже этот вывод был подтвержден при исследованиикартин физическими методами). Осенью 2002 г. вышла в свет его новаякнига «Фальсификация времени», в которой большое внимание уделя-ется позднему возникновению христианства.

33 Родом из Тироля, известный поэт своего времени, Токситес умерв 1581 году.

34 В случае этого неизвестного нам по имени гуманиста (им мог бытьдаже сам Меланхтон, правая рука Лютера) речь идет не о БлаженномАвгустине, одном из отцов церкви, а о придумавшем его создателе —современнике Лютера.

35 И тем самым определяли тенденции будущего развития католи-ческой догматики и церковной политике. Гуманистические авторы апо-крифов так упорно вкладывали в уста выдуманных ими церковных дея-телей определенные тезисы, что оные стали на столетия неотъемлемойчастью религиозного учения.

3 6 О с н о в н а я п р о б л е м а с о в р е м е н н о й археологии в ее п о д ч и н е н н о мп о л о ж е н и и но о т н о ш е н и ю к и с т о р и ч е с к о м у о ф и ц и о з у . Археологи вы-нуждены искать о б ъ я с н е н и я для своих находок в р а м к а х т р а д и ц и о н н ы хи с т о р и ч е с к и х м и ф о в , и б о в п р о т и в н о м случае им грозит л и ш е н и е ф и -н а н с и р о в а н и я , о с т р а к и з м и с т о р и к о в и потеря н а у ч н о й р е п у т а ц и и . Ар-хеология и и с т о р и я — э т о с и а м с к и е б л и з н е ц ы , к о т о р ы е друг друга от-р а в л я ю т и которых ни о д и н хирург не с п о с о б е н с е г о д н я разъединить .А ведь т о л ь к о после т а к о г о р а з ъ е д и н е н и я , после д о с т и ж е н и я их абсо-л ю т н о й н е з а в и с и м о с т и друг от друга м о ж е т начаться в н у т р е н н е о б н о в -л е н и е и и с т о р и и , и а р х е о л о г и и : о н и д о л ж н ы быть в с о с т о я н и и в з а и м н опроверять друг друга.

3 7 С а р а ц и н ы ( ц а р с к и е в о и н ы ? ) — о б ъ е д и н и т е л ь н о е н а и м е н о в а н и емусульманских в о й с к . С ч и т а е т с я , что п р о и з о ш л о от н а з в а н и я жителейС е в е р н о й Аравии и со в р е м е н е м б ы л о п е р е н е с е н о с н а ч а л а на всех ара-бов, а затем ( я к о б ы к р е с т о н о с ц а м и ) на всех мусульман. С к о р е е всего,н а и м е н о в а н и е в о з н и к л о п р и с т о л к н о в е н и и интересов О с м а н о в и южно-европейских сил на территории Ближнего Востока и в Северной Африкев XVI веке.

3 8 Датировку XII веком следует сегодня — в свете критических иссле-дований того же Т о п п е р а о в о з н и к н о в е н и и христианства в более позднеевремя — поставить под вопрос.

39 С о о т н о ш е н и е м и ф а и истории крайне сложно. Признавая всюспорность замены достоверной исторической и н ф о р м а ц и и таковой, взя-той из м и ф о в и легенд (история и так состоит в о с н о в н о м из сказок, ле-генд, мифов и исторических романов), отметим, что некоторые критиче-

250

ски м ы с л я щ и е исследователи уделяют м и ф у в а ж н у ю роль в исследованиипредысторического периода п р о ш л о г о , в о с о б е н н о с т и при рассмотрениикатастроф в эпоху, с р а в н и т е л ь н о недалеко о т с т о я щ у ю от историческоговремени.

4 0 Б и б л е й с к и й Тубал а с с о ц и и р у е т с я о б ы ч н о с о С р е д н е й Азией ( Т о -бол). Его п о я в л е н и е на с т р а н и ц а х и с п а н с к и х и с т о р и ч е с к и х или даже м и -ф о л о г и ч е с к и х текстов м о ж е т говорить в пользу не с о х р а н и в ш и х с я в тра-д и ц и о н н о й и с т о р и о г р а ф и и с о б ы т и й вроде в е л и к о г о «монгольского» за-в о е в а н и я всей З а п а д н о й Е в р о п ы .

4 1 И с ф о р м и р о в а в ш е й н а ш у неверную к о л л е к т и в н у ю модель п р о -шлого. М н о г и е , впервые с т а л к и в а я с ь с к р и т и к о й т р а д и ц и о н н о й истори-о г р а ф и и , даже п р и з н а в а я ее в каких-то пунктах с п р а в е д л и в о й , тем не ме-нее задают вопрос: А зачем вам это нужно? К о м у м е ш а е т н а ш а — пусть да-же неверная — модель п р о ш л о г о ? Р а н ь ш е считалось о ч е в и д н ы м , что тот,кто владеет п р о ш л ы м , владеет и будущим. И м е н н о п о э т о м у и по сей денькаждая новая власть з а н о в о п е р е п и с ы в а е т и с т о р и ю (сейчас этот процесснабирает силу, н а п р и м е р , в И н д и и , где история д о л ж н а быть — по замыс-лу п р а в я щ е й н а ц и о н а л и с т и ч е с к о й партии — о с в о б о ж д е н а от н а с и л и я иприведена в соответствие с духом н е п р о т и в л е н и я злу н а с и л и е м великогоГанди). Мы же считаем, что н е в е р н а я картина п р о ш л о г о и о с о б е н н о не-верные хронологические представления представляют серьезную опас-ность для человечества в его борьбе с н а с у щ н ы м и о п а с н о с т я м и мировогоэ к о л о г и ч е с к о г о и д е м о г р а ф и ч е с к о г о кризиса. Вместо того чтобы воору-житься в е р н ы м и п р е д с т а в л е н и я м и о н е в е р о я т н о й с к о р о с т и становленияи развития ц и в и л и з а ц и и , мы завязываем с т о я щ е м у на к р а ю экологиче-ской пропасти человечеству глаза и у с п о к а и в а е м его с к а з к а м и о тысячахлет, я к о б ы д а р и м ы х нам всегда и с т о р и е й для п р е о д о л е н и я судьбоносныхкризисов.

42 Автор заключает слово «Реконкиста» (Отвоевание) в кавычки, таккак он ниже показывает, что ни о каком отвоевании Испании не можетбыть речи. Отвоевывать можно лишь то, что прежде было завоевано, ик христианскому историческому мифотворчеству в Испании относитсяи по сей день сказка об арабском завоевании (Конкисте) якобы христи-анского Иберийского полуострова. На самом же деле берберы и арабысоставляли здесь автохтонное население и мусульманство (как и мест-ный иудаизм) были занесены сюда не на кончике меча или сабли, а воз-никли здесь в результате мирной идейной (религиозной) эволюции.Единственной реальной Конкистой было именно христианское завое-вание Испании и Португалии (другой вопрос, можно ли его считать час-тью великого «монгольского» завоевания).

43 Не исключено, что при выборе формы своих «Хроник» Игуэра вос-пользовался успешным опытом Йозефа Юстуса Скалигера, дедушки со-

251

временной лживой хронологии, которую он тоже представил (впервые в1583 году, а затем в 1608 году) в виде набора хронологических таблиц.

44 См. последнюю главу книги.45 Иного пути, кроме как придумывать виртуальное прошлое, у

большинства историков того времени просто не существовало: слишкоммало было реальных исторических документов, слишком недавно на-чался интерес к истории и процесс фиксации событий. Если общество(или его определенные слои) формулировали общественный заказ наописание прошлого, о котором не было никаких сведений, и, более того,задавало основные параметры этого прошлого, заранее превращая его ввиртуальное, то поставленную задачу могли решить только авторы ис-торических романов и сказок, каким бы жанром (летопись, хроника,хронологические таблицы, древние «документы», исторические обзорыи т. п.) они ни пользовались.

4 6 П о с л е з а в о е в а н и я всей И с п а н и и к а т о л и к а м о с т а л о с ь т о л ь к о пере-н я т ь и в и д о и з м е н и т ь этот культ, п о д о г н а т ь к нему с о о т в е т с т в у ю щ и е ле-г е н д ы , что и б ы л о сделано.

47 Который в большой мере читается как черный список историче-ских фальсификаторов. Интересно, что большинство историков не хо-чет ничего знать о подобных черных списках, внушив себе спасительнуюидею о том, что фальсификация в истории — явление частное, интерес-ное только для специалистов в этой узкой области. У нас, мол, как и вполиции, есть небольшой криминологический отдел, но большинствоисториков (как и полицейских) занято рутинной работой и о работе кол-лег-криминологов узнают только изредка из передач по телевидению.

4 8 Боюсь, что и для о н о й е щ е рановато. В это время в Северной И с -п а н и и и в Ю ж н о й Ф р а н ц и и еще только начинался процесс н а к о п л е н и ябогатств в монастырских братствах, предшествовавший начаткам фео-дальных о т н о ш е н и й . Ни о какой е д и н о й для всей С е в е р н о й И с п а н и ицеркви, еретической или к а н о н и ч е с к о й , еще не могло быть и речи.В лучшем случае это время первоначального распространения моноте-истической идеи но всем многообразии ее локальных вариантах. Скорееже всего — это эпоха дохристианского расцвета язычества.

4 9 Начало «Реконкисты» мне видится скорее в XIV или XV веке, авоенные операции на Б л и ж н е м Востоке, послужившие сюжетной завяз-кой для сказок про т. н. крестовые походы, и того позже: в конце XV ив XVI веке. К последнему выводу приходит и ш в е й ц а р с к и й историк иф и л о л о г Христоф П ф и с т е р в своей книге «Матрица древней истории»,изданной но Оренбурге ( Ш в е й ц а р и я ) в 2002 году.

50 Обе эти церкви следует отнести к хронологическим христианскимм и ф а м . Сама астурийская м и с с и я (якобы с о х р а н и в ш и й с я в Астурии по-сле а р а б с к о ю завоевания И б е р и й с к о г о полуострова островок раннего

252

христианства) представляется м и ф о м , в ы д у м а н н ы м в XV веке при ис-панском завоевании мусульманских княжеств на Юге Иберии. Если бымусульмане завоевывали христианскую И с п а н и ю , то при их известномтолерантном о т н о ш е н и и к христианству церкви сохранились бы по всейИ с п а н и и и н и к а к и е локальные миссии не б ы л и бы нужны,

51 Точнее, о предыстории, ибо находки монет в П о л ь ш е сами по себееще недостаточны для восстановления к а р т и н ы п р о ш л о г о того времени,да еше и в отдаленной немало И с п а н и и .

52 Или не пожелал заметить. О личности Олагуэ см. начало главы 11.Его основной исторический труд, к сожалению, не переведен на основ-ные европейские языки. На вебстранице www.jesusl053.com выставлениспанский текст его книги.

53 Они же Гогенштауфены или просто Штауфены — германские пра-вители якобы XII—XIII веков, поставлявшие императоров для раннейСвященной Римской империи. С точки зрения критики историографиисведения о них крайне малодостоверны.

54 И в этом он, скорее всего, был прав. Придуманная в XIX веке древ-няя история Египта во многом опиралась на эту отвергнутую ЮлианомАфриканским неверную модель египетского прошлого с ее многочислен-ными тысячелетиями. В какой бы разной мере ее ни сокращали критики(Великовский на 550 лет, Хейнсон и Иллиг на тысячелетие с лишним илиНосовский и Фоменко на многие тысячелетия), ясно одно: хронологияегипетской истории абсолютно фантастична.

55 Об их датировке см. прим. 49.56 Фальшивые исторические догмы, в том числе и растянутая, порой

в десять раз, хронология, играют роль генерирующей грамматики длятрадиционной историографии. Только те тексты — в том числе и вновьпридуманные — признаются в этой системе истинными, которые этойграмматике соответствуют. Самоисправление виртуальной историче-ской картины изнутри традиционной историографии совершенно не-возможно. Только отказавшись от этой неверной грамматики, можносоздать реалистичную модель прошлого.

57 Подчеркнем универсализм их виртуальных в своей историческойчасти познаний. Он приводил к тому, что практически каждый гуманистпонимал другого с полуслова (даже если он и не был согласен с его вы-водами). Сегодняшняя наука сверхспециализирована и у выдающегосяученого часто нет порой и десятка собеседников во всем мире, могущихего понимать во всех деталях. Это создает атмосферу, способствующуюразобщению ученых и догматизации знания.

58 Несмотря на это, современная историография не является наукойо прошлом (и вообще наукой). Она — жанр литературы. Возвышающееисторию ее сравнение с филологией было еще само собой разумеющимся

253

в начале XX века, когда Теодор Момзен не только получил Нобелевскуюпремию по литературе, но и прямо заявлял о том, что история это частьфилологии. После практического прекращения хронологических иссле-дований в XX веке — отдельные исключения лишь подтверждают этоправило — оно устарело. Различие между историками и любителями Тол-киена на практике не велико: историки знают — или, по крайней мере,могли бы знать — о положении дел с источниками, но для них, как и длячитателей Толкиена, фантастичность текстов не играет большой роли.

59 Этот замысел, как и практическое использование христианскоголетоисчисления, следует отнести в XV век.

60 Зато не исключено, что он был новатором в данном смысле: еслиидея истории возникла — как я полагаю, не раньше XIV века — в Север-ной Италии и распространилась оттуда на Юг Франции и Германии, азатем и на всю христианскую Европу, то последняя оказалась перво-проходцем, которому легче простить безграничный творческий энтузи-азм по выдумыванию истории, чем странам, с трудом освоившим этуевропейскую идею и долго сопротивлявшимся этому культурному им-периализму европейцев (Индия, Китай и т. д.).

61 И как же состоялось чудо узнавания Евсебием самого факта су-ществования «Библиотеки»? Я уже не говорю о чуде сохранения оной втечение веков!

62 Отметим, что это обоснование полностью покоится на невернойтрадиционной исторической модели.

63 Или наблюдение об отрицательном отношении гуманистов к дес-потам не верно в этой своей универсальности («Государя» Макиавелливряд ли можно отнести к антидеспотическим произведениям: прообра-зом государя был «грозный к врагам и милостивый к своим подданным»пожизненный диктатор г. Лукки Каструччо), и тогда этот аргумент про-тив еще более позднего написания приписанных Евсевию апокрифовотпадает.

64 Снова анахронизм? Идея такого счета слишком близка к летоис-числению Anno Domini, чтобы быть использованной в столь раннее время.

65 Двухтомный труд Иделера содержит первое серьезное — однаконедостаточно критическое — исследование по хронологии в новейшеевремя, ставшее вместе с трехтомником Гинзеля основой догматизациисовременной традиционной хронологической схемы мировой истории.

66 Датировка ранних математических произведений страдает теми жеболезненными признаками, что и датировка исторических рукописей, идолжна быть пересмотрена. В результате и все рукописи, использующиеарабские цифры, окажутся датированными слишком ранними датами.

67 Введение обратного счета от Рождения Христова считается заслу-гой Петавиуса. Скалигер пользовался счетом дней (а не лет) и притом

254

от столь древней даты, что никаких отрицательных дат у него не появ-лялось.

68 Отца Йозефа Юстуса звали Юлий Цезарь, что породило подозре-ние у ряда историков в том, что это название было связано с именемотца автора. Более радикальная позиция такова: сам знаменитый юли-анский календарь восходит не к Каю Юлию Цезарю, как принято счи-тать, а к Юлию Цезарю Скалигеру. Ю. Ц. Скалигер был одним из веду-щих умов своего времени, знаменитым филологом и лингвистом, учи-телем как своего не менее знаменитого сына, так и автора знаменитыхпророчеств Нострадамуса. Длительность юлианского цикла измеряетсяв днях, а не в годах: она равна числу дней в следующих друг за другом28 x 19 x 15 = 7980 годах.

69 Селешников в «Истории календаря и хронологии», 1977, утвержда-ет, что этот цикл, который он, повторяя принятое в западных языках на-именование, называет индиктионом (провозглашение, объявление, спе-циальное обложение), использовался в Римской империи: каждые 15 леттам, мол, взымалась чрезвычайная (какая?) подать. Если учесть, что подРимской империей скорее всего фигурирует ранняя Священная Римскаяимперия, то тезис о позднем введении этого понятия подтверждается.

70 Единственным разумным обоснованием индиктиона следует счи-тать то обстоятельство, что средняя продолжительность правления вдлительных династиях близка к 15 годам. Индиктион мог представлять-ся более удобным (для счета, например), чем 19-летний лунный циклМетона (каждые 19 лет фазы Луны приходятся на одинаковые числа ме-сяцев) для ведения хронологических записей.

71 Естественно, на немецком своей эпохи. В недавнем переизданиикниги ее пришлось снабдить длительным введением и обширным ком-ментарием, так как язык «Всемирной хроники» нелегок для понимания.Кстати, в датировке 1493 годом можно усомниться. Она была внесенаот руки на один из сохранившихся экземпляров книги в XVII веке иоснована на анализе сопровождавших появление книги документов.Однако традиционную датировку этих документов никто критически непроверял.

72 Жак Ле Гофф (родился в 1924 году в Тулоне) — один из ведущихпредставителей третьего поколения французской «Школы Анналов»,совершившей в XX веке малую революцию в исторической «науке».Вместо «исторических событий», отдельных личностей и внешней по-литической канвы Школа поставила в центр своих исследований пони-мание исторических процессов, подробное исследование быта и хозяй-ства в разные эпохи, образа мыслей и т. н. ментальности. На большуюреволюцию, охватывающую еще и новый подход к хронологическимпредставлениям, представители Школы не решились. Ле Гофф был чле-

255

ном редколлегии «Анналов» и президентом Ш к о л ы высших исследова-ний после Люсьена Февра и Ф е р н а н а Броделя, виднейших представите-лей двух первых поколений Школы.

7 3 Речь идет об еврейской книге Еноха, которую Лексикон Майерадатирует прибл. годами 200—300 н. э., в отличие от более древних э ф и -опской (между 170 и 30 до н. э) и славянской (до 70 н. э.) В СвященноеПисание не входит: Книга Еноха «всегда признавалась Церковью апо-крифическою и, очевидно, составляет творение более позднего време-ни» (Библейская Энциклопедия, Москва, 1891).

73 Енох седьмой из десяти мифических патриархов Израиля, в воз-расте 365 лет вознесенный живым на небо. В Ветхом Завете о нем малоинформации.

74 Вальденсы или лионские бедняки — секта, основанная якобыоколо 1170 г. богатым лионским торговцем Пьером Вальдесом, раздав-шим свое имущество бедным и начавшем проповедовать по-француз-ски. Ересь распространилась на многие страны от И с п а н и и до Чехии.Скорее всего датировка этих событий сдвинута на несколько веков впрошлое. Расправа французских войск с вальденсами в 1545 году и бли-зость их воззрений к таковым эпохи реформации говорят в пользу воз-никновения движения в конце XV века.

7 5 Катары — христианская ересь, якобы восходящая к манихействуIV века и болгарским богомилам X века, разгромленная во Ф р а н ц и и яко-бы в начале XIII века крестоносцами. Тем не менее катары якобы просу-ществовали до XV века. Скорее всего их расцвет и ожесточенное пресле-дование следует отнести к XV веку.

7 6 Несторианство — распространенная в Азии от С и р и и до Китаяверсия христианства. Временем расцвета считаются XII—XIV века, когдав Средней Азии насчитывалось 10 несторианских митрополитов. Исто-рия происхождения легендарна и приходится на выдуманное первоехристианское тысячелетие.

77 Якобиты — сирийские монофизиты (от монос = один и физис =природа, сторонники взгляда на Христа как обладателя только божест-венной сущности, а не двух: божественной и человеческой). Считается,что их церковь восходит к Якову Барадею, умершему якобы в 578 году.Здесь используется как намек на все разнообразие течений византий-ского христианства и связанных с ним теологических позиций.

78 Сохранились его командировочные удостоверения и ксерокопииего авиационных билетов. Уровнем обслуживания в первом классе до-стопочтенный пассажир был в принципе удовлетворен.

79 Хериберт Иллиг — упоминавшийся уже и раньше немецкий крити-ческий автор, один из ведущих деятелей историко-критического направ-ления в Германии, редактор и издатель единственного в Германии спе-

256

циализированного «толстого» историко-критического журнала «Zeiten-spriinge»—«Временные прыжки», который издается с 1995 года как про-должение «тонкого» междисциплинарного бюллетеня «Vorzeit; Friihzeit;Gegenwart» («предвременье, раннее время и настоящее»), выходившего с1889 года. Иллиг руководит также издательством «Mantis», в котором пуб-ликуются книги на историко-критические темы.

80 Один из основных тезисов Иллига, снискавших ему известностькак автору первого в Германии историко-критического бестселлераконца XX века, сводится к тому, что не только сам Карл Великий — этовыдуманная фигура, но и весь средневековый период с 614 по 911 годысуть фантомная хронологическая вставка, искусственно заполненнаяфигурами из исторических романов, среди которых Карл Фиктивныйлишь самая известная.

81 Скорее всего, это фантомный вариант эпидемии чумы XIV века,охватившей приблизительно те же страны (сдвиг около 760 лет). Следо-вательно, речь идет о приблизительно тех же путях сообщения и о почтитех же интенсивностях их использования. Поразительная стабильностьв течение почти восьми веков, возможная только на бумаге!

82 Цезарий фон Хайстербах (якобы 1180-1240) — средневековыйписатель и историк города Кельна, якобы собравший в своих латинских«Чудесных диалогах» около 750 рассказов на историко-культурные исвязанные с традициями темы. Скорее всего, апокрифическая личностьэпохи Возрождения.

83 Отен — город во Ф р а н ц и и , и г р а в ш и й з а м е т н у ю р о л ь во все исто-р и ч е с к и е э п о х и . М н о г о ч и с л е н н ы е «римские» р у и н ы . В средневековьеп р и н а д л е ж а л Бургундии и б ы л ( к а к и с е г о д н я ) е п и с к о п с к о й р е з и д е н -ц и е й .

8 4 Х р и с т и а н с к а я секта г н о с т и к о в м а н и х е й с к о г о н а п р а в л е н и я , я к о б ыв о з н и к ш а я в VII веке в А р м е н и и и п р о с у щ е с т в о в а в ш а я до XII века. З а -и м с т в о в а л и из п о с л а н и й а п о с т о л а П а в л а р я д п о л о ж е н и й и отвергалиучение ц е р к в и о Б о г о р о д и ц е , Ветхий Завет, т а и н с т в а , К р е с т н о е з н а м е -н и е и ц е р к о в н у ю и е р а р х и ю .

85 Адольф фон Харнак (1851-1930; дворянский титул был ему при-своен в 1914 году), родом из Дерпта (Тарту), профессор многих немец-ких университетов. Один из ведущих евангелических теологов своеговремени. Его трехтомный «Учебник по истории догм» (1886-1890) опи-сывает возникновение и развитие христианского учения в рамках тра-диционной хронологии.

86 Автор хочет тем с а м ы м подчеркнуть, что и в случае рассматрива-е м ы х р у к о п и с е й мы и м е е м д е л о с п о д д е л к о й , п р и ч е м п р и з н а к о м ф а л ь -сификации служит упоминание текстов никогда не существовавших ав-торов.

11 Великий обман 257

8 7 Гностицизм — совокупность ранних р е л и г и о з н о - ф и л о с о ф с к и хучений (от гнозис — п о з н а н и е ) , в о з н и к ш и х на почве (или в процессестановления?) христианства, иудаизма и языческих религиозных тече-ний С и р и и , Египта и Малой Азии, через Балканы п р о н и к л и в Централь-ную и Западную Европу. Скорее всего, н а ш и представления о гности-цизме это отражение процесса в о з н и к н о в е н и я первых монотеистиче-ских религий. «Основная идея гностицизма — истечение всех существиз п р и р о д ы Бога, которая определяется как „полнота б ы т и я " , причемкаждая последовательная степень истечения представляется менее со-в е р ш е н н о й . Задача и с т и н н о й ф и л о с о ф и и содействовать в о з в р а щ е н и юдуховных существ из н е с о в е р ш е н н о г о мира в л о н о Божества» ( М а л ы йэ н ц и к л о п е д и ч е с к и й словарь, Брокхауз-Ефрон, С П б . , 1907).

8 8 Д о к е т и з м (от греч. д о к е и н — казаться) — теологическая п о з и ц и я ,а не секта — учил, что Иисус Христос имел призрачное тело, а не веще-ственное. Иисус всегда оставался Богом, его земное п р е б ы в а н и е не кос-нулось его божественной сущности. Этой п о з и ц и и придерживались раз-л и ч н ы е гностики.

8 9 Ульфила — фигура мифологическая: знаменитый просветитель го-тов (якобы 311-381), с 341 г. е п и с к о п готов-ариан. Переселился с вестго-тами в Болгарию (348) и присутствовал я к о б ы на соборе в Константино-поле в 360 году.

9 0 В пользу гипотезы очень позднего изготовления библии Ульфилыговорит подмеченное Ярославом Кеслером (химик, п р о ф е с с о р МГУ)обстоятельство, что т. н. с е р е б р я н ы й кодекс, х р а н я щ и й с я в упсальскойуниверситетской библиотеке и с о д е р ж а щ и й четыре евангелия, написанс е р е б р я н ы м и чернилами, а таковые были изобретены л и ш ь в XVII веке.(См. «Книгу цивилизации» Д а в и д е н к о и Кеслера, М., 2001.)

9 1 Которых не могла остановить такая мелочь, как необходимостьвыдумать целый никогда не существовавший язык.

9 2 К а к представить себе составление такого э п и с т о л я р н о г о тома вVIII веке?! Изготавливал Б о н и ф а ц и й к о п и и своих писем? Б е р е ж н о хра-нил всю входящую к о р р е с п о н д е н ц и ю ? И как дожила вся эта «перепис-ка» до эпохи Возрождения?

93 Венды — применяющееся в Германии объединительное наимено-вание различных славянских племен, населявших в предхристианскуюпору, т. е. прибл. до 1500 года, большую часть Центральной Европы: отДании до Венеции, от атлантического побережья Бельгии до Польши.Полной германизации избежали по сей день только сорбы (полабскиесербы) на Эльбе и словенцы на юге.

94 Вотан (он же Водан и Один) — высшее божество германцев. Обаимени указывают на славянское (вендское) происхождение: Водан —водяной, связанный с водой. Плавающий по морю? и Один — первый,

258

главный, единственный? Имена его жены Фригг (холодной? северной?)и сыновей Вальдр, Хёдр и Видар скорее всего указывают на германскуюкомпоненту немецкого этногенеза.

95 Обозначение для восточной части империи Меровингов, якобысуществовавшей в VI веке. Как и северная Нойстрия была якобы отдель-ной империей.

96 Разделяя данную точку зрения, хочу подчеркнуть, что на этот илинесколько более поздний период приходится возникновение первично-го монотеизма, а о христианстве, иудаизме и исламе можно говоритьлишь с XIV-XV веков.

97 Спаситель по-немецки (точнее, на древневерхненемецком) язы-ке Heiland. Храбанус Маурус или его сотрудники назвали свой текстHeliand, и под этим названием он вошел в историю немецкой литерату-ры. Не исключено, что это слово — творчество того неизвестного намгуманиста, который попытался придать тексту архаичность при помощивыдуманного им синонима слова «спаситель».

98 Абсолютно доминирующая в немецком форма для слова «христи-анин» — Christ. Используя близкую славянскому «крест» форму Krist,автор, очевидно, надеялся на создание эффекта старины.

9 9 К а к мы уже о т м е ч а л и , этот год я в л я е т с я к о н ц о м того ф а н т о м н о г оотрезка с р е д н е в е к о в ь я , с у щ е с т в о в а н и е к о т о р о г о в р е а л ь н о м п р о ш л о мчеловечества о с п а р и в а е т Хериберт Иллиг.

100 М у с п и л и — с т и х о т в о р е н и е о судьбе д у ш после с м е р т и , о к о н ц есвета и о С у д н о м Д н е , о т н о с и м о е к IX веку и к б а в а р с к о м у я з ы к о в о м упространству. С о х р а н и л с я ф р а г м е н т , с о д е р ж а щ и й 103 с т р о к и . Н а ч а л о ик о н е ц отсутствуют.

101 К а р м и н а Бурана — с б о р н и к с р е д н е в е к о в ы х песен ( о к о л о 250 текс-тов), своеобразная п е с е н н а я а н т о л о г и я , известная также под названием« П е с н и из Бойрена». С о д е р ж и т в о с н о в н о м л а т и н с к и е тексты, датируе-мые согласно т р а д и ц и и XII и XIII веками.

102 А соотнесение формы шрифта тому или иному столетию произво-дится на основе датировок, которые мы в рамках критического анализа —например, данного в настоящей книге — вынуждены признать не простопроблематичными, но в случае средневековья просто неверными.

1 0 3 Объединительное название для нескольких северогерманскихэпических сборников, написанных якобы в XIII и XIV веках. Содержатгероические саги, повествования о деяниях германских богов, виденияо возникновении мира и его гибели, а также старинные песни. Текстыэти якобы возникли между IX и XII веками.

104 Широкомасштабная Операция не руководилась единым цент-ром. При всей важности роли церкви при сочинении виртуального про-шлого человечества, нужно подчеркнуть и наличие многих локальных

259

центров (феодальные правители, отдельные города и т. д.) и общего хао-тического фона, на котором разыгрывалась Широкомасштабная Опера-ция. Личная инициатива, ментальный настрой, давление со стороныразвивающейся книжной индустрии и многое другое играли свою рольв определении динамики Операции. Пропущенные даты часто былисвязаны с невежеством заказчиков и исполнителей поддельных доку-ментов, с отсутствием у них четких представлений о цели фальсификата,о фальсифицируемой исторической кулисе...

105 Несоответствие истории искусств традиционному описанию про-шлого может приводить к важным корректурам в хронологии и модели-ровании прошлого, как блестяще продемонстрировала книга АлександраЖабинского «Другая история искусств», М., 2001. В историко-критиче-ских книгах Топпера, напечатанных вслед за данной, эта тема глубокоразработана с искусствоведческой и исторической точек зрения.

106 Скорее всего, Библия не была написана еще и в начале XVI века.Эдвин Джонсон, английский профессор теологии, показал, что ее пер-вичный Канон был составлен около 1530 года. Но и после этого Библиясуществовала скорее теоретически, чем практически. Ее распростране-ние было церковью сильно ограничено, так как продолжалась работанад ее Каноном. Во всяком случае, у иезуитов, работавших в концеXVI века в качестве миссионеров в Китае, Библии еще с собой не было,хотя они и стояли в тесном контакте с Ватиканом. Обращение в хрис-тианство осуществлялось на основе катехизисов, т. е. кратких изложе-ний постулатов веры.

107 Согласно критическим представлениям на сегодня, эти рассуж-дения вполне приложимы к XVI веку. Коран вряд ли был закончен допоявления книгопечатания, да и канонизацию Торы трудно себе пред-ставить — если отвлечься от поэтических фантазий типа «наш цадик всеможет» — до появления ее печатной версии.

1 0 8 Время написания поэмы Хелианд (Спаситель) следует отодви-нуть на еще более позднее время. Если Христос и был историческойфигурой, то он жил не ранее XI века, так что естественно предположитьв этом случае создание этой немецкой Песни о Спасителе в ХП-XIII ве-ках. Однако и более позднее ее возникновение нельзя исключить из рас-смотрения.

1 0 9 Традиционная историография относит «Поэму об Александре» кII веку н. э. Эта поэма якобы была переведена на 30 языков и послужилаосновой как мифотворчеству об Александре Македонском, так и для мно-гочисленных средневековых стихотворных романов об Александре. Счи-тается, что прозаические «Романы об Александре» возникают в XV веке ивскоре выходят в печатной форме. В Россию повествования об Александ-ре т. н. «Александрия» проникает якобы не позже XII века.

260

110 Имеется в виду, что катастрофа могла быть вызвана не земными,а космическими причинами (плотный поток метеоритов, например). За-щищавшие осажденный Иерусалим иудеи могли скорее найти в городезащиту от падающих с неба камней (в подвалах, например), чем распо-ложенные на открытой местности их враги.

111 Подкуп даже столь мужественной защитницы, как некая библей-ская проститутка, сам по себе еще не приводит к падению мощных стен.Это вам не биржевые акции. Много убедительнее гипотеза о том, что вБиблии рассказывается в иносказательной форме о штурме османамиКонстантинополя (или одной из крепостей вблизи него) и о том, какпосле семидневного артиллерийского обстрела стены крепости рухнули.Тем не менее Делицш верно подметил, что библейские сказки нельзяпринимать за чистую монету,

112 Этот процесс, касающийся ранней монотеистической религии,мог в лучшем случае начаться в X веке, но не закончиться. В X веке раноговорить о евреях, даже в написанной много позже Библии это слово еслии встречается малое число раз, то лишь из-за ошибок поздних редакторов.Понятие еврей возникло в XV веке в результате перехода большинствамонотеистов под крылышко иерархически организованной папистскойцеркви. Согласно Брокгаузу и Ефрону, название евреи означает «с тойстороны», что не обязательно интерпретировать географически: остав-шиеся на той стороне, не перешедшие (в папизм).

1 1 3 Написание библейских историй я бы отнес к более поздней эпо-хе: XV-XVI века.

1 1 4 Возможно, таковой и была задумка авторов Библии, но они —включив в нее создание Адама Богом — сделали и все другие народынепосредственно восходящими к первому человеку на Земле.

115 Согласно Гуннару Хейнзону, написавшему в 1985 году с соавторомОтто Штейгером крайне интересную книгу «Уничтожение мудрых жен-щин», катастрофа середины XIV века и связанная с ней черная смерть(считается эпидемией чумы) существенно сократили население Европы исместили на 1000 км на юг границу прорастания злаковых и винограда.В результате возникла нехватка рабочих рук в сельском хозяйстве и вомногих других областях (армия, ремесленничество и т. д.) и церковь вмес-те с феодалами начала проводить в принудительном порядке новую экс-пансионистскую демографическую политику. Свободная женщина язы-ческого общества сама решала, сколько детей ее семья может прокормить(и в скольких наследниках она нуждается) и обладала правом предохра-няться от нежелательных беременностей и даже умерщвлять излишнихдетей. Новая христианская мораль объявила все это преступлением, на-чала охоту на ведьм (мудрых женщин, знавших свойства трав), стараласьнизвести женщину до положения родильной машины.

261

1 1 6 Ментальности людей позднего средневековья импонировалисказки и басни. Возникшее в эпоху Возрождения историческое самосо-знание находилось в зачаточном состоянии и тоже отражало сказочныйобраз мышления. В последующие века ставшие привычными сказки всев большей мере подвергались переосмысливанию в духе новых религи-озных идей. Итак, «навешивание на шею» было длительным и постепен-ным процессом.

1 1 7 А должно бы быть наоборот: чем дальше от «эпохи Христа», тембольше вероятность, что авторы подпали под влияние Рима.

1 1 8 Это направление получило прозвище супер- или сверхкритициз-ма. Префикс «супер» в этом слове интерпретировался защитниками тра-диции (в форме модели виртуального прошлого) как указание на «изли-шества», на «перегибание палки сверх нормы». Традиционалистам по-везло: вторая мировая война прервала повышенный интерес публики ксуперкритицизму и традиционалисты смогли приписать себе победу вспоре, в котором, мол, они привели лучшие аргументы. Прекрасноепредставление о современном состоянии и традиции суперкритицизмадает вебстраница http://www.hermann-detering.de/ доктора теологии Де-теринга.

1 1 9 Один из классиков движения суперкритицизма, философ и пи-сатель Артур Древс (1865-1935) опубликовал до своего 42 года 25 книгпо философии, психологии, филологии и другим гуманитарным облас-тям и приобрел стойкую репутацию эрудита, работоголика, но и воль-нодумца и диссидента, не идущего на компромиссы с догматическойакадемической элитой. Все его творчество демонстрирует, что он нико-гда не плыл по течению распространенных в академических кругах пред-ставлений, а всегда был критически и оригинально мыслящим ученым.Особенно зло реагировал научный истэблишмент на книги Древса, ко-торые он писал не для академической элиты, а для широкой публики.

В 1910 году Древе прогремел на весь мир своей вышедшей в 1909 го-ду книгой «Миф Иисуса», в которой, со свойственной ему академиче-ской тщательностью, собрал многочисленные аргументы, говорящие отом, что образ Христа легендарен и что историчность Христа ничем недоказана. Под влиянием этой переведенной на многие языки книги пе-ред первой мировой войной в Берлине состоялись публичные дебаты натему об историчности Христа. Успех их был таков, что дебаты пришлосьперенести в громадный шатер шапито. Пресса характеризовала это со-бытие, в котором приняло участие около 15 000 зрителей, как величай-шее явление в истории христианства после лютеровской реформации.

1 2 0 Библия же утверждает, что он был правителем Сирии в дни рож-дения Христа. Чтобы выйти из этого затруднения, традиционалистыпридумали, что указанное Топпером время правления суть второй срок

262

на этом посту. А Кирений (греческий вариант имени Публиса Сулфи-ция Квирина) был при рождении Христа правителем Цилиции, аннек-сированной сирийцами именно в это время. Поэтому, мол, его не со-всем правильно называть правителем, но такая ошибка, мол, прости-тельна. И вообще, коль Лука так написал, то так оно и было, ведь этогоапостола сегодня возводят в ранг серьезного историка!

121 Но не через тысячелетие же с лишним после событий! Если жеперсы — это османы, а разрушенный храм находился в 1453 году в Кон-стантинополе, то мы получаем основу для датирования «крестовых по-ходов» второй половиной XVI и XVII веков.

122 Сегодня Топпер, скорее всего, сказал бы: в XIV или XV веках.123 Движение караимов — это реформаторство внутри иудаизма. Ка-

раимы в еще большей мере, чем иудеи, отрицали единую церковь. Болеетого, они протестовали против унификации толкования Торы и не при-знавали других священных книг иудаизма (мишна и талмуд). Каждыйверующий вправе сам читать и толковать Тору. Параллели с христиан-ской реформацией столь сильны, что возникает вопрос: а не приписалили караимам большую часть грехов евангельских церквей, не являетсяли их история в существенной своей части проекцией истории рефор-мации на иудаизм? Рассмотрение этой гипотезы может привести к со-вершенно иному датированию возникновения и расцвета караимства(все тот же XVI век, а не VIII—IX).

124 Автор считает, что Новый Завет возник позже Ветхого: такова иточка зрения традиционалистов. Несколько иная точка зрения на дина-мику возникновения трех мировых религий была изложена выше в од-ном из моих примечаний. Первоначальное распространение во всей Ев-ропе получил не иудаизм, а первичный монотеизм, он же предыудаизми предкатоличество, а на Востоке Европы — предправославие и ариа-низм как предыслам. Из нее следует, что Новый Завет мог быть — всвоей первоначальной версии — написан и раньше Ветхого (конечноередактирование и того, и другого проходило более или менее параллель-но в XVI веке и продолжалось и в более поздние века). Просто НовыйЗавет послужил идеологической основой для будущих папистов, а его(и папизма) отрицание частью монотеистов привело к кристаллизациииудаизма. Ислам мне представляется явлением XVI века, которому поз-же приписали деяния части начальных монотеистов.

125 Знаменитые скалы Экстернштейнен (Камни Муки от нем. экс-терн = мучить) в Центральной Германии, в Тевтобургском лесу, имеютдо 40 м в высоту и стоят живописно на краю долины (другая версия на-звания Внешние Камни). Они были предметом поклонения в языческиевремена и были превращены в монастырь в более позднюю эпоху (якобыв 1000 году). В скалах была сооружена капелла и вырублено распятие,

263

которое к р и т и к а м и истории п р и п и с ы в а е т с я Лукасу Кранаху Старшему,а не 1130 году, как в т р а д и ц и о н н о й истории.

126 В о д н о й из своих последних работ, Т о п п е р приходит к выводу,что у м е р ш и й в 1516 году в е л и к и й голландский художник И е р о н и м у сБосх не рисовал н и к а к и х х р и с т и а н с к и х с ц е н и, скорее всего, е щ е не былз н а к о м с христианством. З а т о после его смерти его к а р т и н ы б ы л и «до-писаны» х р и с т и а н с к о й с и м в о л и к о й . Т о п п е р п р и ш е л к этому выводу наоснове искусствоведческого а н а л и з а (сам художник). П р и м е н е н и е со-в р е м е н н ы х ф и з и ч е с к и х методов подтвердило этот вывод. Те же не под-п р а в л е н н ы е к а т о л и к а м и к а р т и н ы Босха, на которых я к о б ы изображенс т р а д а ю щ и й Христос, Т о п п е р к л а с с и ф и ц и р о в а л к а к представление дей-ства на с ц е н е , м и с т е р и и .

127 Н. А. Морозов в своей первой историко-критической книге «От-кровение в грозе и буре» (1907) и позже в «Христе» интерпретировал«Откровение Иоанна» как поэтическое описание вполне определенногогороскопа, который можно датировать 395 годом новой эры (возможнаи датировка поздним средневековьем). Артура Древса, написавшегопространное предисловие к немецкому переводу «Откровение в грозе ибуре» (книга вышла в 1912 году в Штуттгарте), следующая из этого по-ложения Морозова критика ранней истории христианства вполне уст-раивала. Топпер в одной из статей выразил сомнение в обоснованностиинтерпретации Морозова. Отметим, что эта интерпретация не противо-речит возможному театральному характеру произведения.

128 Этот византийский теолог, известный также под именем Цигабе-нос или Цигаденос, жил якобы в XI—XII веках (умер не ранее 1118 года).Как автор антиеретических произведений творил, скорее всего (если небыл выдуман от начала до конца), много позже, чем это считают тради-ционные хронологи.

129 Реальный счет по Олимпиадам велся, скорее всего, лишь в ХШ—XV столетиях н. э. Нынешняя растянутая на тысячелетие и отнесеннаяв «античность» олимпийская хронологическая шкала — одна из фаль-шивок гуманистов. Она была придумана по намеку Йозефа Юстуса Ска-лигера одним из его единомышленников, соавторов по созданию вир-туального европейского прошлого, выдаваемого сегодня за модель на-шего действительно имевшего быть прошлого. Умножение на четыревряд ли восходит к языческим олимпиадам, число это и без оных издав-на наполнялось эзотерическим содержанием.

130 Если рассмотреть т. н. «круг Солнца», т.е. 28 последовательныхлет юлианского календаря, из которых первый — високосный, то пер-вые 5 лет будут иметь ровно 261 недели, следующие 6 — 313, последую-щие 11 — 574 и последние 6 снова 313 недель. После каждого из этихцелых чисел недель дни недели снова начинали падать на те же числа

264

месяца, так что не только начало года, но и любая другая фиксированнаядата внутри года (например, 29 апреля) начинала приходиться на тот жедень недели. Удобство периода в 28 лет в том, что не нужно предполагатьвисокосность первого года.

131 Имеется в виду эра Диоклетиана — якобы преследователя хрис-тиан, запретившего христианство в 303 году н. э., она же коптская эра(используется коптами в Египте до сих пор). Так как христиане якобыне хотели вести счет лет от года восхождения на престол своего мучите-ля, то они называли это летоисчисление «эрой мучеников» (в испанскомэто название весьма популярно, в немецком используется параллельнос привычным русскому читателю ее обозначением). Началом этой эрысчитается 29 августа 284 года н. э., якобы в этот день начинался в Египтеюлианский год, на который пришлось восшествие Диоклетиана на рим-ский престол. Применялась в основном в Египте, но частично и в Ев-ропе.

132 Имеется в виду 1998 год, когда книга была напечатана по-немец-ки. В 1980 году завершился год 1400Х и начался мусульманский XV век.Хиджра по-арабски означает откочевку (в данном случае бегство Про-рока из Мекки в Медину). Достоверность применения эры X уже в году300Х крайне сомнительна: Топпер имеет в виду, что таково мнение ис-ториков-традиционалистов.

133 Солнечно-лунный цикл принимается здесь равным трем «кругамСолнца», т. е. 28x3 = 84 годам. Священный юбилейный год определен вВетхом Завете как год, следующий за 7x7 годами, семью седьмицами.Моисей, установивший этот «юбилей», требовал, чтобы каждые 50 летрабы обретали свободу, а проданные и заложенные земли возвращалисьих прежним владельцам или, если таковые не доживали до этого неблиз-кого срока, их наследникам. Если считать солнечно-лунный цикл боже-ственным годом, то по прошествии 50 таких «лет», т. е. через 4200 лет,должно было состояться такое грандиозное всепрощение, что его можнобыло рассматривать как конец мира. Из каких соображений добавля-лись еще 50 лет неясно.

134 Сочинения Евсевия сохранились к XVI веку лишь, частично иСкалигер их «восстанавливал». Вот что говорит об этом старая энцикло-педия (О. Мищенко, Скалигеръ, Энциклопедический словарь, том XXX,Издатели Брокхауз и Ефронъ, СПб., 1900, с. 168—169): «В основу хроно-логии Скалигер положил хронологические сочинения Евсевия, его пред-шественника Юлия Африканского и его продолжателей Иеронима иИдация; все эти труды примыкали к астрономическим и хронологиче-ским изысканиям александрийских ученых. За текстами древних хроно-графов, восстановление коих было чудом дивинаторской критики, следуюту Скалигера „Примечания к хронике Евсевия": здесь даются все средства

265

для научного выяснения взаимных отношений между древними наро-дами, а библейская история освящается при помощи многочисленныхисточников. За „Примечаниями" следует систематическое изложениеначал хронологии. С таблицами вычислений, оправдательными докумен-тами и т. п. Силой воображения (оба выделения мои.— Е. Г.) а точных зна-ний Скалигер построил в сокровищнице времен мировую историю, рас-членил ее материал по народам, синхронистически сопоставил событияпо периодам от начала ассирийского царства до половины XV века на-шей эры».

За этими панегириками скрыта — быть может бессознательная —критика, которая в полной мере понятна лишь современным хроноло-гическим скептикам: вышедшим из широкого употребления прилага-тельным «дивинаторская» (силой воображения, путем предвидения бу-дущих событий, путем догадки, божественная) и его странным сочета-нием с существительным «критика». Мищенко на самом деле открытоговорит о том, что хронология составлялась Скалигером на основаниипредположений, догадок, искусственных построений, а не на основечеткой исторической информации.

1 3 5 Придуманный Скалигером и другими гуманистами.136 Раскол 1054 г. между восточным православием и западным като-

лицизмом, оформленный якобы как предание друг друга анафеме пат-риархом Керуларием и папой Львом XI, является, скорее всего, однимиз мифов в истории христианства. При недоразвитости инфраструктурыи малой плотности населения религиозные различия должны были вос-приниматься как нечто само собой разумеющееся. Керуларий — вряд лиимя реального человека (Склочник, Кляузник, Сутяга, Жалобщик), апридуманное для выдуманного противника презрительное обозначение.Реальное разделение церквей должно было произойти незадолго до ре-формации, когда стремительно начался процесс оформления догматикиотдельных религиозных течений (религий) и когда возникла необходи-мая для унификации техническая база в лице книгопечатания.

1 3 7 Не начало существования, а начало процесса возникновения.Возникают первые монастыри, еще не обязательно христианские, начи-нается процесс локального и регионального объединения монотеистов,первичного согласования обрядности и вероучения. Постепенно в этотпроцесс вовлекаются все новые области на Юге Германии и на СевереИталии и Испании.

1 3 8 Мишна — древнейшая часть еврейского Талмуда, представляетсобой повторение Закона Моисея, т. е. записанные якобы во II—III сто-летиях н. э. в дополнение к Пятикнижию устные предания. Правда, неочень ясно, зачем было их записывать, если уже столетия существовал Ка-нон Ветхого Завета. Другое дело, если Мишна была одним из вариантов

266

Ветхого Завета и писалась во все ту же эпоху XV—XVI века или еще позже.В пользу позднего возникновения Мишны говорит и тот факт, что ее на-чали переводить на европейские языки лишь в конце XIX века.

139 Веды — священные книги индуизма, возникшие якобы за 2000 летдо Христа. Первые 1000 лет их хранили устно (можно себе представить,как меняется язык за тысячелетие, если его не фиксирует письменнаятрадиция!). Язык вед (ведийский санскрит) отличался большой живостьюи богатством, что так естественно для древнего языка (еще не проявилосьобедняющее и опошляющее влияние американского). Скорее всего, исам санскрит был создан в начале второго христианского тысячелетия,и написанные на нем веды (знание, учение) были компилированы не намного раньше (или даже позже?) изобретения этого языка.

1 4 0 Пали считается древнейшим среднеиндийско-арийским языком,использовавшемся в основном для записи священных буддийских текс-тов. Палийский Канон или Типитака — древнейшее произведение напали, был якобы составлен в V веке до нашей эры, а уже через каких-тотысячу лет появились комментарии к нему. Эта фантастическая дати-ровка (как и все связанное с индуизмом и буддизмом хронологическоегусарство) имеет только одно разумное объяснение: насаждавшие вXIX веке в Индии европейское историческое мышление англичане былиуже заражены вирусом экстремальной древности. В Индии, как странебез исторической традиции, было особенно легко делать тысячелетниехронологические шаги. А с середины XX века факел удревнителей вир-туального прошлого был подхвачен националистической индийскойинтеллигенцией, воспитанной на европейской культуре и бросившейсяукреплять миф о древности недавно придуманной индийской истории.С таким же успехом можно объявить телефонную книгу историческимсвидетельством, в котором для каждого исторического лица указано, засколько дней до выхода этой книги в свет он родился.

141 Скорее даже XV—XVI вв.: уже упоминавшийся английский про-фессор богословия Эдвин Джонсон считал в конце XIX века ЭразмаРоттердамского и Мартина Лютера авторами и пишущими редакторами(нечто вроде играющего тренера) некоторых из этих посланий.

142 Слово «масореты» не прижилось в русском языке. В западных такобозначают еврейских «философов» — комментаторов Ветхого Завета(ВЗ). якобы к X—XII веку завершивших создание используемого и посей день еврейского ветхозаветского Канона. Сохранившиеся рукописидатируются 895 г. (хранится в Каире), 1010 г. (СПб.) и 1105 г. (Карлсруэв Германии). На самом деле существуют разные версии Пятикнижиямасоретов, а их «философия» сводилась к фиксации правил перепи-сывания ВЗ: произношения (выбора гласных между согласными) и рас-становки знаков для обозначения гласных. Все это ремесло было якобы

в руках немногих фамилий, специализировавшихся на этой выгоднойработе.

143 Существование еврейских обшин в это время в Палестине крайнесомнительно, как, впрочем, и где-либо вообще в мире. В Палестине ев-реи появились, скорее всего, в ходе ее завоевания в XV—XVI вв. кресто-носцами и османами. Обе эти группы евреев имели европейское проис-хождение: история евреев в Палестине — миф, хронологическое недо-разумение, возведенное, к сожалению, в ранг вульгарной религиознойдогмы. Не имея ни малейшего намерения оскорблять религиозные чув-ства представителей каких-либо религий, критики хронологии непроиз-вольно оказываются в конфликте со всеми концессиями, сделавшимимифологизированную хронологию частью своих религиозных представ-лений.

144 Монахи (в основном иезуиты), начавшие в 1643 г. издавать кано-нические «Жития святых». Издание продолжается и в наши дни (см.гл. 12 настоящей книги).

145 Гениза — помещение в синагоге, в котором хранились старые бу-маги и предметы культа. Речь идет о караимской синагоге Аль Фустат вСтаром Каире, в которой в 1896 г. была вскрыта отделенная каменнойстеной гениза (рукописи бросали в нее через небольшое отверстие подпотолком). Хранящийся в Лондоне этот «архив» полон бесценных со-кровищ (рукописей, документов, книг), однако «стахановская» (с пере-выполнением плановых заданий) датировка каирских рукописей, к ко-торой Топпер присоединился в немецкой версии данной книги, вряд ливерна: если в XII в. еще не было иудаизма, то не могли существовать ииудейские книги.

1 4 6 Харакаты или подстрочные вокалические знаки используются впозднем еврейском письме для фиксации произношения. Так как древ-нееврейская письменность использовала почти исключительно толькосогласные, без дополнительной информации о гласных существовалимногие варианты прочтения почти каждого слова.

147 Вскоре после открытия Кумранских списков среди экспертов бы-товало мнение о том, что они — позднесредневекового происхождения.Описанные Топпером теологические «датировки» прекрасно демонстри-руют, как хронологические догмы вынуждают «удревнять» (только на бу-маге, конечно) находки археологов.

148 М. М.Дьяконов в своем «Очерке истории древнего Ирана», М.,1961, так описывает события 614 г.: «Тем временем другой полково-дец — Шахрвараз вторгается в Сирию и Палестину, покоряя один задругим богатые города, а в 614 г.— и Иерусалим, где иранцами былазахвачена главная реликвия христиан — кусок креста, на котором, полегенде, был распят Иисус». Какие реальные события отражает эта ле-

268

генда историков? Быть может, завоевание Ель-Кудса османами (=пер-сами)? Ведь и в традиционной истории признается, что османы воева-ли с крестоносцами (правда, мол, до завоевания Константинополя «тур-ками»).

149 Так не было ли упомянутое выше военное поражение нанесенов конце XV или в начале XVI в., когда за Палестину османы сражалисьс венецианцами (=крестоносцами)? Они якобы завоевали последнююв 1516 г.

150 Даже по этому поводу нет полной ясности. Так, Брокгаузъ и Еф-ронъ, Малый Энциклопедический Словарь, СПб., 1907, утверждает, чтов первых двух столбцах была дана еврейская Библия, еврейскими и гре-ческими буквами записанная, а Септуагинта была в третьем столбце, закоторым и следовали три других греческих перевода.

151 Кому-либо, например вымышленным авторам. Слово апокрифприменительно к библейским книгам имеет еще два близких значения:1) скрытые, не лежащие на поверхности (т. е. такие, до которых не так-толегко и добраться); 2) не канонические, не включенные в официальнуюверсию Библии книги, тем не менее претендовавшие некогда на рольканонических или даже входившие в некоторые более ранние каноны.Вот некоторые из апокрифов Ветхого Завета: Житие Адама и Евы, Апо-калипсис Моисея и ряд других Апокалипсисов, Завещания 12 апосто-лов, Третья и Четвертая книги Езры, Эфиопская книга Еноха и книги —в первую очередь Четвертая — Маккавеев.

152 Маккавеев в небиблейской литературе называли Хасмонеями поимени священника Мататия (Маттафия) Хашмоная, начавшего восста-ние против Селевкидов якобы в 160 г. до н. э. Династия Хасмонеев яко-бы правила Иудеей до 63 г. до н. э. Что касается Израиля как независи-мого государства, то историки отводят на это около двух веков послесмерти царя Соломона. Девятнадцать израильских царей этого времениполучили в XVII в. хронологию, изготовленную по примеру таковой ди-настии Габсбургов (см. книги А. Т. Фоменко). Впрочем, историки знаютеще и Иудею, возникшую одновременно с Израилем и просуществовав-шую якобы на полтора столетия дольше, чем Израиль. С разной степе-нью убежденности в обоснованности своей информации, историки на-считывают еще с полдюжины других еврейских государств в разныхстранах и в разные эпохи.

153 Считается, что Иосиф был иудейским священником царскогопроисхождения и умеренных фарисейских убеждений, который неохот-но исполнял роль полководца в борьбе радикальных зелотов с римляна-ми. После поражения его отряда в Галилее он сдался в плен римлянами наблюдал за подавлением антиримского восстания (якобы 66—73 гг.)на последней его стадии уже из римского лагеря.

269

1 5 4 Еврейский священник, левит Иосиф с Кипра, был соратникомПавла, состоявшим при Апостоле Павле в качестве пророка и учителя.Апостолы присвоили ему прозвище Барнаба. Послание Барнабы счита-ется сегодня богословами анонимным христианским документом, оши-бочно ему приписанным, а не еще одной фальшивкой, изготовленнойпо заказу мошенника Тишендорфа.

155 Однако писать Гармонию на латыни для сирийских «сектантов»тоже не логично. Они ведь говорили или по-гречески, или, если тогдауже существовал здоровый сирийский патриотизм, на сирийском. Нотак как сирийская версия все время называется переводом...

1 5 6 Так все-таки на армянском или на сирийском? Для ученого тео-лога, бросающего взгляд в сторону Востока из академического кабинета,это может и казаться почти одним и тем же. Но под словом «сирийский»скрывается семитский язык, один из арамейских языков, в то время какармянский относится к индогерманским или индоевропейским языкам.

157 Если оригинал был греческим, то ясно и так, что переводы с неговозникли в более позднее время, чем оригинал. Тут опять свободно ци-тируемый автором богослов перемудрил.

1 5 8 Скорее всего, это «опрокинутый» в виртуальное прошлое араб-ский язык со всеми его многочисленными диалектами. Часть из них бы-ла объявлена диалектами и вариантами арамейского, другая — сохрани-ла свою привязку к арабскому.

1 5 9 На самом деле, как показали исследования А. Т. Фоменко, древ-ние армянские датировки столь же фантастичны, как и большинствоевропейских до 1350 г. Древняя армянская церковь в такой же мере вы-думана, как и древняя католическая, а древние католикосы не более ис-торичны, чем Папы Римские до XIV в. Более того, как показали эти ис-следования А. Т. Фоменко, армянские католикосы списаны со все техже Габсбургов. Последние удостоились сомнительной чести быть про-тотипами правителей разных стран мира благодаря раннему и быстромуразвитию в Германии книгопечатания. Переводы одного из первых ди-настических описаний в истории на разные языки послужили в разныхстранах прообразом создания хронологии местных династий, чаще всеговиртуальных или сохранявшихся в памяти только в виде списка имен.

1 6 0 Использование драгоценных старинных рукописей для изготовле-ния переплетов — это такой же нонсенс, как уничтожение гуманистамирукописей, по которым публиковались первые издания якобы античныхавторов. С одной стороны, гуманисты осознавали невероятную ценностьэтих рукописей, сознательно охотились за ними, знали, какие баснослов-ные цены платили за них и церковь, и богатые коллекционеры, а с дру-гой — не могли себе даже и представить, что после публикации некой дра-гоценной рукописи ценность ее оригинала еще больше возрастает. Поче-

270

му-то они считали, что с публикацией ценность рукописи падает до нуля,и не видели никакого основания для ее дальнейшего хранения. Абсурд!Абсурдное мышление, но не гуманистов, а сочиняющих сказки об «ан-тичности» историков, этих фантастов прошлого.

161 Тем не менее и они, и Мартин Лютер, оставили свой редактор-ский след в Новом Завете. Сначала отвергнутые, а затем все же вклю-ченные ими в Канон Послания Павла в большей мере носят следы ав-торства этих гуманистов, чем легендарного Павла.

162 Вставки, о которых идет речь, не являются более поздними при-писками к старому тексту, отличающиеся от него цветом чернил илирасположением на странице. Иными словами, «интерполяции» никакне выделены в рукописях, как вставки. Они распознаются как таковыетолько после содержательного анализа текста. Именно в этом смыслерукопись с «интерполяциями» не может быть старше этих вставок. Темне менее не исключается, что основное ядро рукописей с «интерполя-циями» восходит к более древнему оригиналу.

1 6 3 Для человека разумного, не для традиционных историков. По-следние и сегодня продолжают утверждать, что это «Учение 12 апосто-лов», описывающее древнейшее раннехристианское положение об ор-ганизации жизни христианской общины, о богослужениях и об органи-зации управления общиной, было создано во II веке на границе междуСирией и Палестиной.

1 6 4 Исторические выставки для того и предназначены, чтобы «заму-тить воду». Насколько кратким было время использования названногошрифта для написания книг? Ограничивалось ли оно временем изготов-ления этого фальсификата? Язык дан историку не для того, чтобыскрыть собственные мысли — таковых он не имеет (ведь он занимаетсятолько переписыванием чужих вымыслов). Язык дан историку для того,чтобы скрыть отсутствие знаний о реальном прошлом.

165 И преследование евреев в Германии, и создание образа Иуды Ис-кариота следует «поднять» хронологически на четыре столетия. Кстати,согласно традиционной модели прошлого, в XV веке тоже происходятгонения на евреев.

1 6 6 Теософия в классическом понимании означает богопознание пу-тем мифического восприятия, например, через непосредственное обще-ние с божеством в состоянии экстаза. Теургия идет несколько дальше ипостулирует магическое воздействие посвященных в соответствующееискусство на духов и богов.

167 Родом из Каталонии, Олагуе эмигрировал из франкистской Ис-пании и жил во Франции. Его напечатанная во Франции по-испанскикнига была отмечена лишь немногими критиками и до сих пор не пере-ведена ни на один другой язык (испанский текст книги можно найти на

271

нашем сайте «История и хронология», www.jesus1053.com). Топперупринадлежит заслуга введения оригинальных и противоречащих вели-коиспанскому шовинизму и католической исторической традиции воз-зрений Олагуе в обиход на немецком языке. Его воззрения Топпер про-пагандировал в статьях, книгах и докладах.

168 Униженное берберским господством чувство собственного до-стоинства — эта фраза применима к ментальности в Испании XIX илиXX века, но не к древней ее истории. Берберы, судя по новейшим топо-нимическим исследованиям, были автохтонным населением Иберий-ского полуострова, Италии, Южной Франции и даже немецкой Бавариидо прихода в Южную Европу семитов с юга и скифов и готов (славян игерманцев) с севера. Сегодняшний испанский, французский и вообщекатолический шовинизм не могут признать берберского (варварского?)прошлого своих стран. Но в средневековье вряд ли кого-то интересова-ло, на каком языке говорил в детстве его феодальный владыка: в то вре-мя еще не было физической возможности придавать лингвистическимпроблемам идеологическую подоплеку.

169 Упоминание халдеев в этом контексте весьма примечательно.Как показали Маркс и Хайнзон (см. книгу последнего 1988 г.), знаме-нитые шумеры якобы третьего тысячелетия до Христа — это просто хал-деи первого дохристианского тысячелетия. Не даром же шумер называ-ли халдеями в конце XIX и начале XX вв. (Ошибочно, как считает БСЭ.)Последние же — семитское племя, впоследствии смешавшееся с вави-лонянами (оных халдеи якобы подчинили в конце VII — начале VI векадо н. э.). В более позднее время (Греция, Рим) историки знают толькохалдеев — гадателей и звездочетов вавилонского происхождения. Тем неменее обозначение «халдеи» упорно всплывает в средние века, причемне только в Междуречье, но практически во всем тогдашнем исламскоммире. Так не были ли халдеи арабами средневековья и не является ли ихперенос в первое дохристианское тысячелетие фантомной проекцией впрошлое, которое так любят историки?

170 Инвеститура — торжественный ввод во владение недвижимо-стью, особенно в случае ввода духовного лица в ранг феодального пра-вителя. Считается, что первоначально инвеститура была светской, такчто, в частности, епископы получали в ходе соответствующей процеду-ры от светских властителей признаки их власти (епископский посох, на-пример). После провозглашенного якобы в 1075 г. папой Григорием VIIзапрета на светскую инвеституру и длившегося около 50 лет спора былооговорено, впредь получать епископский посох от папы, а от императо-ра — скипетр на феодальное владение епископством.

171 Иными словами борьба шла не за реальное право инвеституры, аза изложение истории борьбы за это право в том виде, в котором одна

272

из сторон хотела бы видеть историю развития инвеституры. Аналогичноинтерпретирует автор и развитие в исламе: задним числом творился иэтот специальный раздел истории.

172 Сказочность симпатичного образа мусульманского пророка-раз-бойника отмечал еще Н. А. Морозов. Возникновение ислама в началеVII века — это такая же выдумка, как и возникновение христианства2000 лет тому назад. Ранние формы монотеизма, имевшие большие ло-кальные различия, были в странах победившего ислама задним числоминтерпретированы как ранние формы ислама (и отнесены далеко в про-шлое в ходе создания хронологии). Те же или очень близкие к ним фор-мы были объявлены ранними формами христианства в странах победив-шего католицизма. Сегодняшняя форма ислама не могла выкристалли-зоваться до распространения книгопечатания, т. е. до XVI—XVII вв.

173 Вообще те, кого мы называем берберами, не признают этого обо-значения (никакие мы не варвары!) и настаивают на обозначении ихнарода как измазиры. В политологической литературе последних 20 слишним лет это собственное наименование народа постепенно вытес-няет традиционное «берберы».

174 Берберский язык не является семитским, хотя в столетия араб-ского владычества и происходила сильная арабизация берберов, естест-венная (через ислам) и насильственная, вплоть до запретов на исполь-зование берберского языка. Его относят к т. н. ливийской группе хамит-ских языков.

175 Считается, что арабский историк и ранний философ историиИбн Халдун жил в 1332—1406 гг. и был верховным судьей (кади) в Каи-ре, а также занимал высокие посты при дворах в Испании и в СевернойАфрике. Он написал исторический труд «Китаб аль-ибер», состоявшийиз томов: 1. Ведение в историю. 2. История мира до Магомета. 3. Арабыв Африке и Испании. 4. Мусульмане Египта и Азии. Так как книга уви-дела свет только в 1868 г., можно усомниться в правильности дат егожизни.

176 Все-таки не Карла, этого выдуманного героического предка го-сударственности всех немцев и французов, а тех реальных испанских ипортугальских феодалов, которые вели завоевательные войны на ЮгеИберийского полуострова в XV и, быть может, в XIV веках.

177 И это, по крайней мере, к началу XII века, а то и много позже.Ну если и не совсем язычники, то, во всяком случае, еще не мусульманев современном значении этого слова.

178 Газна — город на северо-востоке Афганистана, разрушенныйякобы в 1152 г. Основанная в этом городе якобы в 960 г. династия Газ-навидов покорила еще в X в. большую часть Афганистана. Внук основа-теля династии Махмуд (ум. якобы в 1030 г.) завоевал почти всю Персию

273

и Северную Индию. Этот Махмуд Газнийский был идентифицированН. А. Морозовым как наиболее вероятный прообраз пророка Мухамеда.Правда, Морозов считал, что прозвище Газнийский означает Завоева-тель (от слегка искаженного арабского гази = завоеватель), а не указы-вает на город Газна (или Газни). Считается, что Махмуд Газнийскийвезде вводил коран, что мне представляется неправдоподобным.

1 7 9 Бунды были первоначально предводителями наемников из Се-верного Ирана, из Персидских Альп. Они захватили якобы в серединеX в. Междуречье и владели какое-то время и им, и Персией. Правда,наряду с арабизированными именами, Бунды принимали еще и грече-ские. В 955 г. правил, согласно Н. А. Морозову, калиф Моты (якобы946—974). К Бундам восходит титул персидских правителей шахиншах.Династия Бундов была якобы свергнута в Багдаде в 1058 г.

1 8 0 Критиков историографии часто обвиняют в попытке убить исто-рическую традицию, подорвать культуру человечества, обеднить ее, ли-шить целые народы их исторических корней, их прошлого. На самомделе мы признаем огромный культурный вклад творцов виртуальной ис-тории и уверены, что их фантастически занимательная, романтическая,захватывающая и порой крайне наивная сказочная творческая деятель-ность навсегда вошла в золотой фонд человеческой культуры. Мы лишьнастаиваем на том, чтобы этим культурным достоянием распоряжались,его исследовали и холили те, кому это по роду профессии и положеноделать: филологи. Что до исторических корней, то ими должна начатьзаниматься новая междисциплинарная область знания, имеющая дей-ствительно право именоваться наукой о прошлом.

181 Итальянское обозначение столетий триченто, кватроченто и чик-веченто для XIV, XV и XVI веков показывают, что речь шла о III, IV иV веках (возможно, после некоего нулевого), что дает нам даты, на1000 лет более близкие к началу летосчисления, чем мы привыкли.

182 Великий немецкий ученый-энциклопедист Готфрид ВильгельмЛейбниц (1646—1716), математик и физик, философ и теолог, геолог ибиолог, изобретатель и дипломат, к тому же юрист по образованию, неотносился к числу поставщиков первичной информации о Китае в Ев-ропе. В возрасте 21 года он прочитал знаменитую книгу Кирхнера(1667), а в 1686 г. встречался в Риме с итальянским иезуитом ФилипусомМариа Гримальди, посланным императором Китая с миссией в С.-Пе-тербург и заехавшим «по дороге» с отчетом в Ватикан. На основанииэтих источников информации он и написал названное произведение,имевшее подзаголовок «Современный Китай».

1 8 3 Лейбниц считал, что Китай может перенять европейскую науку(в первую очередь, математику и физику), абстрактную и техническую,логику и метафизику. Зато в плане морали и восприимчивости к наи-

274

лучшему в других культурах, государственного (власть наилучших) и об-щественного устройства, философии и этических стандартов (себя оннеоднократно характеризовал как конфуцианца) Европе стоит поучить-ся у Китая.

1 8 4 Посвященную логике работу «Об искусстве комбинаторики»Лейбниц напечатал в 1666 г., еще до знакомства с книгой Кирхнера.В ней он выдвинул идею применения в логике математической симво-лики и поставил задачу логического обоснования математики. Исполь-зовать бинарную систему для математических вычислений Лейбницпредложил в работе 1679 г. Эти идеи возникли у него в ходе поиска уни-версального языка науки. В 1702 г. в своей «Книге изменений» он при-менил эту систему для интерпретации некоторых загадочных схем и диа-грамм в якобы старых китайских книгах. Кроме того, он подчеркнулблизость его бинарной системы счисления с цифрами 0 и 1 к китайскойфилософской позиции относительно Инь (женское и отрицательное на-чало) и Ян (мужское и положительное начало), из которых и состоит всена Земле сущее.

185 Именно поэтому одна из установок Ватикана иезуитам гласила:довести историю Китая до всемирного потопа, создать таким образом«независимое» подтверждение этому столпу европейской историческойлегенды. Мы говорим о легенде не потому, что считаем всемирный по-топ выдумкой. Наоборот, он хорошо укладывается в наше с Топперомкатастрофистское понимание прошлого человечества. Просто трудноожидать, что об этом отдаленном — пусть много меньше, чем думаютисторики Земли — страшном событии сохранились иные источники,кроме мифов и легенд.

186 Сирийские несториане якобы переселились в начале средневеко-вья из-за гонений в Персию, а оттуда в Индию и Китай. Но не все. В Ме-сопотамии в XVI в. они заключили унию с Ватиканом и образовали пат-риархат халдейского обряда, халдейскую церковь. Еще одно упомина-ние халдеев, на этот раз, скорее всего, единственно достоверное.

1 8 7 Речь идет о китайских иероглифах, имеющих, как известно, од-нослоговый характер. Каждый иероглиф обозначает одно понятие, ноколичество понятий много больше, чем слогов (даже если учесть тональ-ность китайского языка, наличие в нем четырех тонов для гласных, чтоувеличивает число возможных слогов приблизительно в четыре раза)превосходит таковое слогов в десятки и сотни раз. Поэтому есть десяткии сотни разных иероглифов, имеющих одинаковое произношение.

188 Китайская письменность не является фонетической. Переводитсясмысл слова и только он. Фонетическая передача слов из других языков,как правило, невозможна. Это создает проблемы при передаче имен, гео-графических наименований и т. п. Чтобы обойти эту трудность, приду-

275

мывают разные трюки. Например, слово Германия (Дойчланд) перево-дится на основе первого слога как Де-Го, государство Де.

При попытке фонетической передачи слово из чужого языка, кото-рое не имеет смыслового перевода, передают набором иероглифов, зву-чащих похоже на слога непереводимого слова. Условный пример: из«почти по-китайски» звучащего слова Вашингтон делается набор китай-ских слогов, например, Ва Шин Тонг или Ва Шенг Тонг. Каждый из трехслогов может передаваться множеством значений. Выбрать из них не-кую комбинацию трех значений и, следовательно, последовательностьтрех иероглифов — задача нелегкая. Если (опять же условно) эти значе-ния «зеленый», «змея» и «очки», то может оказаться, что столица СШАбудет впредь пониматься как «зеленая очковая змея». На самом деле Ва,в зависимости от тональности, может иметь значения «копать, рыть»,или «лягушка», или «дитя, ребенок», или «носки, чулки». Шин можетзначить, например, «сырой, влажный», «поэт», «учитель, наставник,мастер», «лев», «терять, лишаться, утратить», «упустить», «труп, мертвоетело, покойник», «осуществлять», «цельный, сплошной» и еще с десятоксамых разных значений. Тонг может передаваться иероглифами со зна-чением «сквозной, пробить, насквозь, прочистить», «подросток, ребе-нок, детский», «зрачок», «одинаковый, вместе, сообща, с, вместе с, и»:

«весь, всё, объединять, система», «болеть» и т. д. Вот и попробуйте «пе-ревести» название американской столицы фонетически.

1 8 9 Мессия — слово, имеющее смысл. Поэтому прибегать к прибли-зительной фонетической передаче не обязательно. Вопрос лишь в том,как именно при помощи китайских (всегда смысловых) иероглифов этотсмысл передать. Это можно сделать по-разному (давая разные китай-ские определения этого понятия). В современном китайском оно пере-водится по крайней мере двояко: комбинацией из двух или из четырехиероглифов. Кроме того, это понятие изображается также новым иерог-лифом, специально со временем созданным для этого смысла.

190 Так могли считать миссионеры, ибо в Европе как раз вошло в модуприведение таких «доказательств». Китайская историческая традиция хо-тя и имеет представление о благородной древности, но не располагаланикакой длительной хронологией (ее как раз и придумали иезуиты по ев-ропейскому образцу). Для китайцев древние служили прообразом, носи-телем моральных критериев или, наоборот, примером их нарушения.В любом случае, к истории обращались в поисках поучительных историй,а не хронологических списков.

191 Будучи одним из основателей Ордена иезуитов, испанец Ксавер(1506-1552) возглавлял иезуитскую миссию в Гоа (Индия) с 1542 г., про-вел два года в Японии, где — путем подкупа — получил право проповедии, узнав в Японии о том, что наиболее образованным народом мира яв-

276

ляются китайцы, отправился в конце своей жизни в Китай. Он заболели умер на острове Санкиан, расположенным перед гаванью Кантона внескольких километрах от материкового Китая, так и не успев дождать-ся разрешения на въезд в этот портовый город.

192 Итальянец Матео Риччи (1552—1610) был первым иезуитом, при-нятым в Пекине двором, ставшим одним из мандаринов, император-ских чиновников, и допущенным до императорской аудиенции. Будучиглубоко образованным и мудрым человеком, он не только в совершен-стве выучил китайский, но и освоил учение Конфуция, стал носить ки-тайскую одежду, придерживаться китайских обычаев и выдавать себя засвященника-конфуцианца. Риччи сумел завоевать доверие определен-ных кругов китайской знати. Сверх этого он пытался убедить Ватикан,что только путем сближения с китайской традицией католицизм можетзавоевать Китай. Эта его позиция не была поддержана Папой Римским,что и привело в конечном счете к изгнанию иезуитов из Китая в XVIII в.Риччи ознакомил двор императора с европейской наукой (астрономией,календарным делом, математикой, картографией и т. п.) и открыл иезу-итам путь к занятию важных должностей при китайском императорскомдворе. Знаменита его подаренная им императору карта мира, на которойКитай изображен в центре всего земного мира. Он скончался в Пекине.

193 Уж если рукописи гуманистских подделок исчезали тысячами, точто стоит исчезнуть одной-единственной мраморной глыбе, пусть дажевесом в несколько тонн. Кстати, интересно, а не привезли ли эту мра-морную плиту прямо из Италии?

1 9 4 Еще один халдейский след, на этот раз уже в XVII веке!195 Про незапамятные времена, т. е. времена, о которых память че-

ловеческая ничего не сохранила, можно считать все что угодно. Это ле-гендарно-сказочное пространство можно заполнять любыми выдумка-ми. Реальная китайская история не длиннее европейской. Первые са-мые зыбкие исторические воспоминания относятся ко второй половинеXIV века. Это и есть реальная предревнейшая историческая старина Ки-тая. Все остальное — выдумки иезуитов, превративших китайские ле-генды и сказания в описание виртуальной истории.

196 До перехода императорского астрономического ведомства в рукииезуитов, ни одно предсказание затмений китайскими астрономами несбывалось и ни одно затмение не было ими верно предсказано.

197 Никаких хроник в Китае на самом деле не существовало. Все онибыли созданы задним числом, когда в Китае в XVII веке получили рас-пространение переведенные иезуитами и обращенными ими в католи-цизм китайцами книги по европейской истории. Окончательно евро-пейская историческая идея и хроники как один ич видов ее реализациибыли приняты на вооружение китайским двором в XVIII веке.

277

1 9 8 В т о м числе и о м у с у л ь м а н с к и х а с т р о н о м а х п р и к и т а й с к о м дворе.Н и к а к о г о ислама до 1350 г. нигде в м и р е не существовало. Автор ц и т и -рует здесь и о д н о в р е м е н н о в ы с м е и в а е т о б щ е р а с п р о с т р а н е н н ы е заблуж-дения историков.

1 9 9 Н а п а д е н и е к а к н а и л у ч ш а я стратегия з а щ и т ы . Вместо того чтобыо г р а н и ч и в а т ь с я з а щ и т о й от к и т а й с к и х «религиозных и идеологическихс о б л а з н о в » н а е в р о п е й с к о й п о ч в е , В а т и к а н мудро р е ш и л н а п р а в и т ь ост-рие н а п а д е н и я в с а м о е сердце п о т е н ц и а л ь н о г о и д е о л о г и ч е с к о г о против-н и к а . И он б р о с и л в бой с в о ю с а м у ю с и л ь н у ю и н т е л л е к т у а л ь н у ю гвар-д и ю — в ы с о к о о б р а з о в а н н ы х иезуитов.

2 0 0 О д н о в р е м е н н о о н и в ы п о л н я л и установку В а т и к а н а п о п р и д у м ы -в а н и ю д р е в н е й и с т о р и и К и т а я , к о т о р а я д о л ж н а б ы л а п р о с т и р а т ь с я д осамого всемирного потопа. Для этого они собирали сохранившиеся от-рывочные и размытые сведения о существовавших в последние 100—200—300 лет на территории Китая государствах. Собранная информациядорабатывалась, расписывалась в европейском духе и соответствующиеописания отсылались иезуитами на сотни и тысячи лет в прошлое. Хотясозданная таким образом «история» длиной в четыре тысячи лет и ока-залась даже для китайцев слишком длинной (первые «династии» объяв-лены сегодня легендарными), она в основном составляет сегодня костяквыдуманной китайской истории. Правда, китайских археологов она по-ставила в незавидное положение: какой бы ни считалась древней та илииная династия, соответствующие ей могилы и артефакты находят илиблизко от поверхности, или в археологически девственной почве: ника-кие слои, подтверждающие дальнейшее историческое развитие, над ни-ми не обнаруживаются.

201 Иезуитская версия придуманной китайской истории была зафик-сирована в книгах итальянского иезуита Мартино Мартини, вернувше-гося в 1653 г. из Китая в Европу. В 1658 г. он опубликовал в Мюнхенедесятитомный труд, большая часть которого была посвящена китайскойистории. Так как исторические сведения сопровождались главами о гео-графии и экономике, медицине и астрономии, религии и философии,семейном и социальном устройстве, в которых не было оснований со-мневаться, европейский читатель принимал и их за чистую монету.

202 В русской литературе неоднократно отмечалось, что этой кано-низации китайской истории предшествовала грандиозная акция по кон-фискации всех существующих текстов, по сжиганию неподходящихкниг и по переписыванию других. В результате этой канонизации в ки-тайскую историю оказались включены и многие переводные историче-ские труды, описывающие на самом деле — тоже выдуманную — ев-ропейскую историю. Как отметил Н. А. Морозов, ввиду отсутствия фо-нетического характера у китайской письменности, любое европейское

278

произведение после перевода на китайский язык станет составной ча-стью китайского духовного наследия, ничем не выдающей свое чуже-родное происхождение.

203 Ни историки, ни общественность не в состоянии уследить за все-ми возвращенными в лоно «достоверности» подделками. К тому же ис-торики сознательно не придерживаются стандарта высшей подозри-тельности, а наоборот, придумали общее правило, что, мол, фальшивкисоставляют такое несущественное меньшинство среди источников, чтоничего страшного не произойдет, если мы и впредь будем пользоватьсяэтими несколькими не совсем корректными текстами. Статистику онисознательно отказываются вести: зачем лишние хлопоты?! Так как ис-торики воспитаны в слепой, чисто религиозной по характеру, вере всвою «науку», то они заранее считают, что все доводы критиков кто-тоиз их коллег уже обоснованно опроверг и можно забыть про «зловред-ные козни критиканов».

204 В IX веке вряд ли существовали монастыри (что бы об этом ниписали историки) и уж во всяком случае — христианские. А в XIII векеони еще не могли активно фальсифицировать Евангелия, так как тако-вые тогда еще не были в обороте. Вся оргия по придумыванию вирту-ального прошлого, в том числе и христианского прошлого, стала наби-рать силу не ранее конца XIV века.

205 Такова официальная точка зрения на распространение книгопе-чатания. Спор у историков идет только о том, изобрел ли Гуттенбергкнигопечатание в 1440 г. в Страсбурге или в 1458 г. в Майнце. На самомделе начало степного пожара, со скоростью которого книгопечатаниеякобы распространилось по Германии, а затем и по Европе, следует,скорее всего, приблизить к нам на несколько поколений. РоскошнаяБиблия, якобы напечатанная Гуттенбергом чуть ли не на второй деньпосле изобретения книгопечатания, вряд ли могла быть изготовлена довторой половины XVI века. Кстати, история об издание ГуттенбергомБиблии противоречит только что сформулированному положению о мо-нополии Ватикана. А с началом реформации монополизму Рима в лю-бом случае пришел конец.

206 В случае византийцев автор имеет в виду византийского импера-тора Константина VII Порфирородного (905—959), более прославивше-гося своими литературными трудами, чем д е я н и я м и . В его правлениебыла якобы составлена «Историческая Энциклопедия», состоявшая из53 книг. Уже современники якобы упрекали императора в том, что он«сам составляет историю». В основу работы было, положено указание«разыскать рукописи во всех странах и собрать их в одном книгохрани-лище». Впрочем, это все попадает в раздел сказочных выдумок истори-ков, и вопрос может л и ш ь гласить: «Какие д е й с н а т е л ь н ы е более позд-

279

ние события легли в основу этого „романа"?» По-настоящему же по-учительна процедура унификации истории, проводившаяся в Китае ужепосле изгнания оттуда иезуитов в 1735 г. В ее реализации чувствовался«управляющий импульс», заданный иезуитами в ходе выдумывания ки-тайской истории и китайские основательность и склонность к порядку,перед которой бледнеют даже «прусские достоинства».

2 0 7 Б о л л а н д и с т ы с и с т е м а т и ч е с к и п р о с м а т р и в а л и б и б л и о т е ч н ы е ф о н -ды м о н а с т ы р е й и других ц е р к о в н ы х у ч р е ж д е н и й и и м е н е м В а т и к а н а и з ы -м а л и все р у к о п и с и , к а с а в ш и е с я с в я т ы х и м у ч е н и к о в . В л у ч ш е м случае этиб и б л и о т е к и в будущем получали — е щ е до о п у б л и к о в а н и я соответствую-щ е г о б о л л а н д и с т с к о г о т о м а — э к з е м п л я р н о в о й в е р с и и соответствующе-го «жития». О судьбе и з ъ я т ы х р у к о п и с е й м о ж н о т о л ь к о догадываться.В л у ч ш е м случае их передавали на х р а н е н и е в з а к р ы т ы е ф о н д ы библиоте-ки В а т и к а н а , в худшем — о н и уже д а в н о не существуют.

208 С е г о д н я ш н и й Тарту в Э с т о н и и . С т а р и н н ы й Д е р п т с к и й универ-ситет ( о с н о в а н в 1632 г., после перерыва в н о в ь о т к р ы т в 1802 г. к а к не-м е ц к и й университет в Р о с с и й с к о й и м п е р и и ) . С л а в и л с я , в частности, ис в о и м и теолргами.

2 0 9 П р и всем п е с с и м и з м е э т о й заключительной ф р а з ы , х о р о ш о п о -н я т н о й с п о з и ц и и гуманитария, у к р и т и к о в и с т о р и о г р а ф и и есть опреде-л е н н ы й ш а н с восстановить ф р а г м е н т ы реального п р о ш л о г о . Надеждуэту подают в первую очередь м е ж д и с ц и п л и н а р н ы е и с с л е д о в а н и я рос-с и й с к и х к р и т и к о в и с т о р и о г р а ф и и , п р и м е н я ю щ и х методы с и с т е м н о г оанализа, т о ч н ы х и естественных наук, а также с р а в н е н и я с и с т о р и е й с п е -ц и а л и з и р о в а н н ы х разделов человеческой деятельности (с историей тех-нологий, отдельных наук), к о т о р ы м католическая ц е р к о в ь уделила малов н и м а н и я . Другое дело, что в о с с т а н о в л е н н а я т а к и с т о р и я будет охваты-вать л и ш ь ту краткую часть н а ш е г о п р о ш л о г о , в к о т о р у ю существовалап и с ь м е н н о с т ь и велись и с т о р и ч е с к и е з а п и с и . А это всего н е с к о л ь к о сто-л е т и й , м е н ь ш е , чем т ы с я ч а лет.

Послесловие к русскому изданию

Ревизия хронологии — дело не одного года. В нелегком этомпредприятии наряду с прорывами случаются и провалы; тенден-ция, однако, очевидна: все новые и новые виртуальные столетияудаляются ножом «хронологических хирургов», все более ради-кальная точка зрения на состояние традиционной хронологии за-воевывает умы. Ясно одно: историческая хронология неверна, онануждается в коренном пересмотре и радикальном сокращении.

Положения академика Фоменко, еще 10 лет назад считавшие-ся невероятными1, приняты теперь к серьезному рассмотрениюнемецкими младокритиками, в первую очередь рабочей группой,возникшей вокруг автора этой книги и редактора ее русскогоперевода2.

До 1400 года не существует заслуживающей доверия историо-графии. Многие рукописи младше печатных книг, достоверно за-свидетельствованное появление которых следует отнести к сере-дине XVI века3.

Предложенная вашему вниманию книга, отражающая опреде-ленный этап в развитии моих исторических воззрений, написанав 1998 году; впоследствии некоторые ее тезисы были поставленымной — с точки зрения хронологии — под сомнение, пересмотре-ны и даже отвергнуты. Это касается, в основном, проблемы точ-ной датировки рукописей: если в книге я только в некоторой еечасти переносил действие в XV—XVI вв., то сегодня в большинствеслучаев вместо XII века я проставил бы XV. Идя своим собствен-ным путем, я нашел подтверждение тому, что 300-летний «времен-ной прыжок», помещенный Нимитцем в эпоху Великого пересе-ления народов, между V и X вв., а Иллигом — с микроскопической

281

точностью с 614 по 911 год, на самом деле мог иметь разную длинув разных ситуациях и прослеживается в разные эпохи.

Например, смерть Данте я бы перенес с 1321 года в конец XV —начато XVI века, что подтверждается многими свидетельствами:самим содержанием «Божественной комедии», дошедшими до наспортретами и бюстами поэта, а также описанием его «вторых» по-хорон. Соответственно, в этот же период, около 1500 года (в т. н.эпоху Чинквеченто) «сдвигается» время жизни Петрарки и Бок-каччо, да и некоторых других ранних гуманистов.

Это относится и к схоластикам, так как знакомство Европы сАристотелем (через арабов) началось настолько же позже. Приэтом необходимо помнить, что сочинения греческих беженцевстали появляться в Западной Европе только после падения Ви-зантии в 1453 г. Поэтому постулируемое историками «прошедшеечерез все Средневековье восприятие Гомера и Платона» было насамом деле весьма слабым.

И, наконец, изобретение книгопечатания (по меньшей мере,повсеместное его распространение) следует сдвинуть на два с лиш-ним поколения в сторону нашего времени. В результате и все дру-гие технические изобретения, например, романский стиль, ран-няя готика, знакомство с арабскими трактатами по медицине иастрономии, станок для чеканки монет, — сдвигаются на двести-триста лет вперед и становятся элементами действительного воз-рождение цивилизации (возможно, после грандиозной катастро-фы планетарного масштаба), получившего название Ренессанса.

Итак, идеи Каммайера о происшедшем сравнительно недавноакте творения истории (Широкомасштабной Операции), рассмат-риваемые мной в этой книге под новым углом зрения, ничуть неустарели; однако некоторые данные нуждаются в уточнении.Крайне важным явилось изучение труда Эдвина Джонсона «По-слания Павла» (Ваттс и К°, Лондон, 1894), с которой немецких ис-ториков лишь недавно познакомил берлинский богослов ГерманДетеринг. Академику Фоменко, однако, исследование это былодавно известно, и он использовал его при создании своей теории.

Кроме того, академик Фоменко, рассмотрев критический трак-тат Ньютона «Исправленная хронология древних царств» (Лон-дон, 1728, пер. с нем. Хильдбург, 1745) с точки зрения современ-ного знания, доказал, что Ньютону, в течение сорока лет занимав-

282

шемуся хронологией, были видны все недостатки принципа лето-исчисления, предложенного Скалигером и впоследствии под-правленного Петавиусом. Методически Ньютон сближается ссовременными российскими исследователями, так за основу рас-четов он берет расположение звезд, в особенности прецессию ве-сеннего равноденствия, и принимает за средний возраст поколен-ной ступени двадцать лет вместо тридцати4.

Возвращаясь к нелегкой истории распространения идей мос-ковского профессора математики Анатолия Фоменко, отметимноваторскую роль патриарха современной немецкой хронологи-ческой критики Христофа Маркса (Базель). С 1992 года он зна-комит немецких ученых в своих докладах и статьях с трудами Фо-менко по анализу истории, рассмотренной с точки зрения стати-стики5. Уже в мае 1996 года Христоф Маркс подробно обсудилматематико-статистический метод академика Фоменко в кругу«реконструкторов времени» в Гамбурге.

Он, в частности, отметил, что «филологические источники позд-него Средневековья и начала Нового времени — и это общеизвест-но — практически полностью фальсифицированы. Немногие под-линные свидетельства скрыты за этим фальшивым занавесом и по-этому были до недавнего времени недоступны нашему анализу».При этом было бы неверно характеризовать эти произведения каксвоекорыстный умысел их авторов, сознательно создающих ложнуюисторическую картину. Правильнее рассматривать эти источники,на которые мы тем не менее вынуждены опираться, как приступыколлективного невроза. Тем самым становится невозможным ис-следование реального прошлого. Итак, это психоаналитическое посути заявление перечеркивает наши шансы на (пусть даже прибли-зительно) отражающее действительность прошедшего историческоеисследование6.

С 1997 года его поддерживает Евгений Габович (Карлсруэ иПотсдам), автор многочисленных статей о Фоменко и других рос-сийских критиках хронологии, организовавший перевод на не-мецкий язык первых лекций Фоменко7. Был бы очень желателенперевод главных трудов академика Фоменко на немецкий. Мыискренне надеемся, что найдется немецкое издательство, котороезаинтересуется этими книгами, и работаем над этим вопросом.Таким образом, немецкие исследователи хронологии получили

283

бы доступ к сочинениям классика российской историко-хроно-логической критики и его соратников.

Евгений Габович неоднократно знакомил немецкую публику срезультатами работы российских исследователей хронологии, вы-ступая с докладами в Берлинском Историческом салоне, в осно-ванных и возглашаемых им Исторических салонах в Карлсруэ иПотсдаме, на международных и местных конференциях, а также вмногочисленных статьях8. Собрание трудов российских критиковхронологии можно найти в созданном по его инициативе интер-нет-журнале «История&Хронология», (www.jesus1053.com), где,наряду с немецким, есть российский и английский разделы. Уси-ление интереса к исторической критике в Германии способствуетоживленной дискуссии на форуме этого электронного журнала.

Собственные исследования Евгения Габовича демонстрируютпопытку синтеза идей и традиций российской исторической ихронологической критики с таковой Иммануила Великовского9 инемецких критиков. В ряде публикаций он рассматривает процессвыдумывания и творения истории азиатских стран (Индии, Китая,Бирмы, Месопотамии и т. д.) и доказывает, что историками сочи-нялась не только знакомая нам с детства древняя история странСредиземноморского бассейна. Выдуманная история этих послед-них была положена в основу придуманной же истории стран Азии.

После первых же контактов восточноазиатских стран с евро-пейцами, последние начали насиловать местные представления опрошлом. Истории в европейском смысле в восточной Азии, соб-ственно, никогда не существовало, даже идеи истории в ее евро-пейском хронологизированном варианте во многих восточноази-атских странах не было. Поэтому не одно столетие потребовалосьевропейцам (иезуитам и прочим сторонникам глобализации ис-тории), чтобы убедить азиатских интеллектуалов (это удалосьтолько к концу XVIII века, а в некоторых странах и значительнопозже) в необходимости создания фиктивной истории. Я подчер-кивал сходные идеи в последней главе данной книги.

Наряду с Христофом Марксом, среди «реконструкторов време-ни» необходимо назвать Хайнсона и Иллига, начинавших своюкритическую деятельность — как и Маркс — с позиции последова-телей выходца из России, врача Эммануила Великовского (1895—

284

1979). Будучи практикующим психоаналитиком в США, он вы-пустил несколько исторических исследований, в которых в тради-ционалистской манере доказывал древний возраст и абсолютнуюдостоверность Пятикнижия Моисея, доверяя библейской хроно-логии больше, чем Манетону или данным современной археоло-гии (10), хотя все их построения тесно связаны друг с другом.

Это понял бременский профессор Гуннар Хайнсон (11) (доклад«Хронология Авраама»), который, вернувшись к естественнонауч-ным критериям и создав метод «учета очевидного», открыл новыйпуть в деле реконструкции исторической картины мира. Его обра-щение к данным археологии вкупе с критическим исследованиемдокументов (считавшихся до него подлинными) вело к новым вы-водам: хронология всего периода от момента зарождения челове-чества до 1000 года н. э. должна быть пересмотрена. История зна-чительно короче, чем в том пытается убедить нас Библия или со-временные археологи. И все-таки Хайнсон, невзирая на критику,остается по-прежнему схож с Великовским своим слепым довери-ем тексту: так, Библию и сочинения церковных писателей (Евсе-вия и др.) он считает произведениями «реальной» раннехристиан-ской эпохи более чем тысячелетней давности (12). Даты он сдвигаетдля того, чтобы последовательность была более убедительной, приэтом пытается привязать датировку к археологическим находкам,не осознавая того, что подобное занятие есть сотворение новойфикции, не могущей претендовать на право стать фактом.

В связи с этим я хотел бы уточнить, что положения Хайнсона иИллига способствуют насаждению ложной исторической картины,так как, вычеркивая из средневековья только 300 лет, они почти це-ликом признают античность официальной истории13. Иллиг уста-навливает, что ранние средневековые монастыри после прыжка че-рез «фантомное» время продолжали существовать и успешно разви-ваться . А того, что сведения об основании христианских монастырейв эпоху, предшествующую «фантомному» времени, полностью вы-мышлены, он (пока) не замечает. То, что Иллиг всерьез принимаетисториографию периода до 614 года н. э., толкает его на некритиче-ский путь, противоречащий его собственным установкам.

Есть вопрос, не дающий покоя «реконструкторам времени»с самого начала их исследований: почему историческая память

285

оказалась стертой настолько, что проникновение за определен-ный временной барьер, находящийся где-то в позднем средневе-ковье, сделалось практически невозможным. Только ли церковьс ее «охотой на ведьм» и сожжениями книг — единственная ви-новница. Или вину с ней разделяют и катастрофы, возможно,космического происхождения. Эту гипотезу, опираясь на тру-ды Эгона Фриделля, всесторонне исследовал Христоф Маркс. Онустановил, что около 1350 года, во время Черной чумы, в Солнеч-ной системе имел место последний «Большой толчок», не тольковызвавший огромные разрушения, но и изменивший положениеЗемли относительно Солнца и, соответственно, сделавший бес-смысленными астрономические расчеты, привязанные к пред-шествующим периодам14.

О четырех катастрофах, каждый раз практически стиравших слица Земли человеческую цивилизацию и культуру, мне известноболее тридцати лет (15). Новым для меня явился тот факт, что по-следняя космическая «волна уничтожения» прокатилась над Зем-лей всего 650 лет назад, о чем свидетельствуют геологические вы-кладки и устные предания.

Разумеется, мои расхождения с группой Хайнсона и Иллига ка-саются не только катастрофизма. Если верно то, что от всего исто-рического периода до 1500 года сохранились лишь обрывочныевоспоминания, отголоски преданий и не связанные между собойотдельные традиции различных культурных народов, то достовер-ная реконструкция была возможна уже в то время только для не-скольких предшествующих столетий. Значит, можно было тогда, впринципе, помнить о том, что существовали саксонские королипо имени Генрих или Оттон, но нельзя было установить для нихникакой точной временной привязки. В XVI веке (в основном, поинициативе церкви) их расположили на временной прямой, кото-рая находилась в стадии разработки. Отсюда и происходит стольвнушительное расхождение в «документах», которые зачастуюпризваны удостоверить задним числом событие, случившееся три-ста лет назад.

Вполне вероятно, что прежде существовали более точныепредставления, возможно даже годичные записи, которые церко-вью были впоследствии уничтожены и заменены новой времен-ной шкалой, так что сегодня их реконструкция неосуществима.

286

Только по наглядным изображениям — например, мозаикам икапителям церквей так называемого романского стиля,— мы мо-жем догадаться, что люди, строившие эти храмы, исповедовалисовсем другую религию, чем нам рассказывают сегодня. Изготов-ление истории периода до 1500 года происходило поэтапно.Прежде всего, составлялись списки королей, сводились в опреде-ленную схему и вписывались задним числом в хронику войны ибитвы, особенно те, отголоски которых сохранились в живойформе в эпосе. Возможно, еще не изгладились воспоминания отом, как остготы грабили Рим, или как вестготы перешли черезПиренеи, или как вандалы вторглись в Северную Африку и пра-вили оттуда Центральным Средиземноморьем.

В этом смысле «Готские войны» Прокопия, хотя и похожи нароман, но не полностью вымышлены. Произвольно лишь их вре-менное расположение, потому что «Хроники» эти, как и все текс-ты, пришедшие к нам из Византии,— не могли быть написаныранее эпохи Возрождения.

Зарождение Германской империи отнесено к 911 году н. э., аобе битвы против «венгров» — к 933 и 955 гг.: отличный примерзначения символики чисел, прежде всего, числа 11. Датировка летправления Отгона III (999—1001) также носит символический ха-рактер. Как раз к этому времени все «хорошие» христианские го-сударства от Исландии до Венгрии уже были (задним числом)христианизированы. Около 1500 года (год рождения Карла V) ве-хой европейской истории был объявлен 1000 год. Такие 500-лет-ние прыжки случались и в других случаях.

На той же временной оси завоевание Иерусалима персами —историографическое общее место, важная тема, спроецированнаяв Библии на Санхериба,— помещено на отметку «614 год». МысльИллига о том, что оба события («сдача» Иерусалима в 614 году иоснование Германской империи в 911 году) должны были про-изойти одновременно,— кажется мне произвольной. Исключениележащих между ними «фиктивных» 297 лет — это бессмысленнаяигра с датами и «фактами», которые и так уже вымышлены и нигдене находят подтверждения (схожим образом развлекаются членыОбщества Шерлока Холмса в Лондоне: они увлеченно спорят о да-те рождения их героя, прекрасно зная, что он никогда не сущест-вовал в действительности).

287

Научно аргументированная перебранка по поводу вымышлен-ной истории имеет то преимущество, что при этом не нарушаютсяакадемические правила игры. Однако 800 год (коронация КарлаВеликого) и 814-й (его смерть) — даты не более правдоподобные,чем, скажем, 325 год — созыв первого Вселенского христианскогособора или 604-й — смерть папы Григория Великого, обратившегов христианство Англию. Внутри фиктивного временного про-странства все подобные даты относительны; если же начать искатьсоответствия с чуть более правдоподобной временной шкалой, на-пример, мусульманской, то вышеупомянутые примеры датировкибудут выглядеть просто абсурдно. Поэтому положения Иллига не-верны как с точки зрения академической науки, так и «рекон-структоров времени», систематически отвергающих его неглубо-кие выводы 16.

Я могу в двух словах резюмировать, как Иллиг сконструировалсвое ошибочное заключение: он утверждает, что между августом614-го и сентябрем 911 -го лежит временная лакуна, этого временине было. Иллиг «вырезает» его из хронологической шкалы, соеди-няет между собой возникшие таким образом концы и заявляет: те-перь все сходится. Если же, например, оказывается, что в «фан-томное» время существовали какие-либо строения, то они якобысозданы либо до, либо после лакуны. Подобная операция сталавозможна после того, как Нимитц17 обнаружил ошибку дендро-хронологов. Не найдя в древесных кольцах, используемых, напри-мер, в Центральной Европе для датирования по кольцам, соответ-ствия письменно зафиксированным эпохам (VII, VIII и IX вв.;кстати, их очень мало и для так называемой эпохи Великого пере-селения народов),— они заполнили пустые места анализом срезови колец иных деревьев из других местностей18. Эпоху, не соответ-ствующую древесным кольцам, Нимитц назвал «фантомным» вре-менем. Иллиг, подхватив эту мысль, применил ее к историогра-фии и развил положения, абсурдностью своей превзошедшие дажетрадиционную историографию.

Можно ли предположить, что официальные историки, и осо-бенно церковь, выработали своеобразную упреждающую страте-гию реакции на критику их утверждений? Кое-какие события на-водят на эту мысль19.

288

Обе древнехристианские таблицы якобы VI века с проставлен-ными точными датами в Музее археологии г. Кадиса (Испания),которые я еще в 1997 году публично объявил фальшивками, былиудалены из экспозиции и заменены двумя фресками, изобража-ющими римский рыбозасолочный цех и маяк в Кадисе. Надо же,какая скорость!

Это напоминает случай с Эмилем Хюбнером, о котором я ужеписал в разделе про фальсифицированные надгробия (гл. 5). Пос-ле его критических расспросов некоторые надписи, представлен-ные, кстати, и в каталоге,— тоже оказались разрушенными. В му-зее Овиедо (Испания) на одном саркофаге я видел датированнуюнадпись, буквы с которой были сбиты совсем. Это должно былопроизойти совсем недавно, потому что на фотографии, продавав-шейся в торговом зале музея, та же надпись была вполне четкойи хорошо читаемой.

Еще один пример: имена мучеников в церкви города МединаСидония, просто обрубленные зубилом.

Или, наконец, таблица Пейтингера, удаленная с выставки«Франки» (ее можно увидеть в каталоге этой выставки) после мо-его критического доклада (октябрь 1997 г.).

Интересно, когда из музея в Кадисе снова вынесут финикий-ский женский саркофаг? Десять или двадцать лет назад музей по-шел на огромные затраты на его изготовление, и саркофаг благо-родной супруги был помещен рядом с саркофагом финикийца(что, кстати, было предпринято для того, чтобы иметь предлогтребовать финансирование для полной перестройки всего зданиямузея).

В Национальном археологическом музее в Мадриде экспони-руется множество поддельных готско-христианских надписей.Они наверняка тоже вскоре исчезнут. Важнейшие из них в июне1999 г. я зарисовал и сфотографировал, потому что по подделкаминогда бывает понятно, что хотят скрыть или изменить.

Не следует, однако, полагать, что новое знание о возникнове-нии официальной исторической картины мира распространитсясо скоростью лесного пожара и приведет к скорому пересмотру ис-ториографии. Скорее я могу предположить другое: на свет будутизвлечены контраргументы, к которым за ненадобностью раньшене прибегали. Будут опубликованы многочисленные С14-дати-

12 Великий обман 289

ровки, долженствующие подтвердить традиционную историче-скую картину мира. Поэтому год, когда Нимитц и Иллиг сообщи-ли в Германии о своем открытии фантомных лет (1991), целесооб-разно было бы рассматривать как некую веху: все, что писалосьпосле этого,— например, католическая критика подлинности свя-того Бенедикта,— есть реакция, попытка локализовать поврежде-ние, заткнуть дыру в плотине. Во всяком случае, нужно ожидатьжарких дискуссий и не рассчитывать на то, что они будут оставать-ся исключительно в рамках научной корректности.

Мне кажется весьма интересным тот факт, что в последнее вре-мя отовсюду поступают сведения о параллельных исследованияхсо сходными результатами, как, например, посмертно опубли-кованная лекция Флюссера, в которой он просто вычеркивает1200 лет между античностью и Ренессансом, заменяя их 200 года-ми. Итак, история укорачивается ровно на тысячу лет. Редакторпри этом отмечает: «написано самое позднее в 1982-м». То естьвсего через несколько лет после начала исследований Маркса иХайнсона. Иллиг узнает об этой работе Флюссера только в 2000 го-ду непосредственно от вдовы ученого, причем он сообщает, чтотекст был впервые опубликован в 1993 году. Сведя работу Флюс-сера к ядру, к самой сути, мы обнаружим в ней идеи, высказанныеХристофом Марксом и Томасом Римером. В других работахФлюссера мы не находим следов его интереса к этим проблемам.

Для людей, усвоивших новые идеи об историотворении и ана-лизирующих с их помощью прошлое, одним из главных вопросовстановится вопрос о прототипах. Если Барбаросса послужил про-тотипом императора Отгона III, а из них обоих, как амальгама,возник Карл Великий, значит ли это, что сам Барбаросса, дедуш-ка Фридриха II, должен был быть реальным лицом? Какие чертыбыли взяты у него и переданы предшественникам, что представ-ляли собой сами предшественники? И кто послужил прототипомдля Барбароссы?

С античностью дело еще сложнее. Из каких реальных лично-стей был сотворен Цезарь? Какие исторические события лежат воснове Галльской войны? В высшей степени интересно было быразобраться в возникновении «исторического» Христа. Однакоздесь мы вряд ли когда-нибудь выйдем за рамки догадок и пред-положений.

290

Обращаясь в критической реплике к сторонникам «новой хро-нологии», Петер Винцелер отмечает, что прототипы для Христасуществовали уже давно: «повторяющиеся убийства священникаИисуса (Ясон) в позднеперсидское время и время Маккавеев ужеЮлием Веллхаузеном были распознаны как дублеты».

Винцелер отваживается шагнуть на несколько шагов дальше,чем Иллиг с Хайнсоном: он обнаруживает, что в некоторых местахевропейской средневековой историографии «возникает лакуна в600 лет. Ренессанс позволяет предположить, что едва ли Платонжил много ранее христианских апологетов III века (как, например,Ориген). Аристотель немногим ранее арабских переписчиков»20.

Если проследить за развитием архитектурных стилей и, преждевсего, за духовно-историческими процессами, то не остается ни-какого временнбго зазора между исчезновением этрусков и воз-рождением Тосканы в «XI веке»; оба эти события смело можнорасполагать рядом. Ганс Мюлештайн (1957) убедительно показал,как из павликиан и богомилов зародились демократическое дви-жение северной Италии и катары западной Франции. Версия о су-ществовании раннего католического христианства в высшей сте-пени недостоверна. Возникновение византийской церкви проис-ходило примерно в то же время, и славянская миссия — видимоетому подтверждение.

Скорее всего, историческую картину мира можно было бы луч-ше всего себе представить, изучая развитие законов, по салическо-му праву или «Зеркалу Саксонии» Эйке фон Репговса; такие текс-ты были повсеместно востребованы, к ним, за советом, обраща-лись ежедневно. Вот, возможно, тот опорный пункт, от которогоможно было бы начать осторожное, шаг за шагом, движение в сто-рону реконструкции истинной картины прошлого. Хотя точноеустановление хронологического порядка пока еще не представля-ется возможным.

Примечания редактора перевода к послесловию

1 И до сих пор решительно отвергаемые первой волной современ-ных немецких критиков хронологии, сгруппировавшейся вокруг Хери-берта Иллига.

2 Эта группа объединена под эгидой интернет-журнала «История ихронология» и Исторических салонов в Карлсруэ и Потсдаме. Важно под-черкнуть, что корни этого нового хронологического радикализма восхо-дят к немецким классикам Балдауфу и Каммайеру, о которых рассказанов настоящей книге, а также к другим западным критикам, лишь частичноосвещенным выше. Истинный симбиоз немецкой хронологической кри-тики с российской «новой хронологией» еще ждет своей реализации.

3 Даже и в лагере Иллига все большее число авторов приходит к вы-воду, что вся реальная история человечества разыгралась в последнюютысячу лет.

4 Средний возраст в 20 лет все еще слишком велик. К тому же исполь-зование средней продолжительности царствования может дать лишь при-близительные представления о длительности той или иной эпохи, но неточную хронологическую информацию (даже если мы отвлечемся от до-стоверности списков правителей). Астрономические расчеты применяли Петавиус, так что дело здесь не в астрономическом характере методики,а в степени точности ее применения. Главная заслуга Ньютона в том, чтоон продемонстрировал зависимость хронологии от выбора источников.Из этого следует, что множество используемых историками источниковвнутренне противоречиво и что существует необозримое количество хро-нологий, каждая из которых соответствует небольшому набору источни-ков (часто к тому же сфабрикованных в эпоху Возрождения) и противо-речит почти всем остальным.

5 Хотя статистические оценки и рассмотрения и играют важную рольв той революции, которую труды академика Фоменко вызвали в совре-менной математической хронологии, нужно подчеркнуть, что наиболеереволюционным в методике А. Т. Фоменко было гениальное использова-

292

ние анкет-кодов, позволяющих экстрагировать из зыбкого романтиче-ского описания прошлого, столь характерного для историков, историче-скую информацию, могущую подвергаться статистической оценке.

6 Следуя Великовскому, Маркс считает, что этот коллективный нев-роз вызван стремлением человечества забыть ужасы планетарной ката-строфы недавнего прошлого. Отвергая — в такой его форме — это по-ложение вместе с Топпером, хочу подчеркнуть, что определенная доляистины в нем присутствует: наряду с корыстной подделкой документови источников, безусловно, существовала и деятельность по придумыва-нию прошлого, основанная на распространенной ментальности, на не-кой духовной атмосфере, на неверных представлениях о прошлом, омасштабах времени, о том, что из себя представляет история, и о степенидопустимости литературного вымысла в качестве исторического эрзаца.

7 Если даже в российской аудитории, которая имеет реальную воз-можность ознакомиться в оригинале с работами А. Т. Фоменко, его глав-ного соавтора Г. Б. Носовского и др. пишущих по-русски критиков исто-риографии, весьма распространены лансируемые историками злостныеизмышления и искажения действительной научной позиции названныхавторов, то можно себе представить, какова ситуация в отделенной язы-ковым барьером немецкой читательской среде. Распространяемые Илли-гом и питающимися слухами газетными борзописцами обвинения в сле-пой вере в документы, незнании археологии, склонности к идеологиирусского шовинизма и прочая чушь отравляют атмосферу, в которой при-ходится работать нашей группе младокритиков.

8 В этих статьях интенсивно подчеркивался инновативный междис-циплинарный подход Фоменко и Носовского, применение ими ретро-спективных астрономических расчетов с большой точностью и с учетомвсех возможных вариантов решений, анализ старинных карт и привле-чение самых разных иных научных подходов. Если историки пишут сважным видом всезнающих ревнителей религии для посвященных, токниги Носовского и Фоменко проникнуты уважением к читателю. По-следнего не посвящают в святая святых, чуть-чуть приоткрывая передним завес тайны (такова манера письма историков), а привлекают к на-пряженному криминологическому поиску тех осколков истины, кото-рые еще можно восстановить после столетий уничижительной работыисториков.

9 Российскому читателю Великовский, первая книга которого вы-шла в свет в 1950 г., долго оставался неизвестным. Издание в советскоевремя книг еврейского автора из США, выросшего в известной сионист-ской семье в Москве и сыгравшего важную роль в создании еврейскогоуниверситета в Иерусалиме, было невозможно. В начале 20-х годов вБерлине молодой Великовский создал Еврейский научный журнал, по-

293

доживший начало объединению ученых с целью создания названногоуниверситета (Альберт Эйнштейн руководил в журнале отделом физи-ки). Лишь после перестройки, в середине 90-х годов, в Ростове-на-Донуиздательство «Феникс» опубликовало перевод всех книг Великовскогои даже издало первую в мире биографию не признанного академиче-скими кругами ученого-новатора.

10 Из данной оценки деятельности И. Великовского, одного из са-мых блестящих умов XX века, трудно понять грандиозность его вкладав процесс возникновения современной исторической критики в Герма-нии, Англии и США. Его исследования не просто показали, что египет-ская история удлинена, по меньшей мере, на 550 лет, но и продемон-стрировали убеждение в том, что естественнонаучная информация струдом подвергается фальсификации и может служить отправной точ-кой для критики исторических воззрений. Кроме того, он стал основа-телем набирающего силу движения неокатастрофизма, к которому при-мыкают все новые и новые слои ученых. Сделанные им на основаниикатастрофических воззрений предсказания о физических свойствах пла-нет Солнечной системы, полностью противоречившие представлениямастрофизиков в середине XX века, блестяще подтвердились.

11 Гуннар Хайнзон был — наряду с Христофом Марксом — однимиз первых последователей Великовского в Германии и перенял у по-следнего целый ряд идей, в том числе и катастрофистский подход к ис-следованию прошлого.

12 Это сближает позицию Хайнзона с таковой Н. А. Морозова с тойлишь разницей, что для Хайнсона — как и для Иллига — греческая иримская «античности» суть этапы реального прошлого, а не проекциисредневековья в виртуальное прошлое, как для Морозова.

13 В то же время нужно подчеркнуть заслуги этих авторов в исправ-лении наших хронологических масштабов по отношению к ранней ис-тории и предыстории. Исходя из катастрофических представлений, онипоказали, что эпоха каменного века исчисляется не в десятках тысяч лет,а только несколькими тысячелетиями. Кроме того, их анализ египетскойистории показал всю неправомочность оперирования тысячелетиями вистории Египта. Наконец, совершенно гениальной является инспири-рованная наблюдениями Маркса книга Хайнсона «Шумеров не было»(1988, Франкфурт-на-Майне).

14 Это положение Маркса никак не доказано и является весьма спор-ным. Так как мы не знаем точных причин катастрофы приблизительно1350 г., данное утверждение является чистой спекуляцией. Некоторыевозможные причины (например, падение астероида в районе Северногоморя) могли вызвать катастрофу на Земле, практически не меняя пара-метров земной орбиты. В случае других нужен, по крайней мере, точный

294

астрофизический расчет и анализ последствий, которого Маркс не пред-принимал.

15 Подробному исследованию следов этих катастроф в Северной Аф-рике и на Иберийском полуострове Топпер посвятил свою первую книгу.

16 Ввиду доминирующего положения, занимаемого Иллигом в среденемецких критиков историографии (владелец специализированного из-дательства, издатель единственного «толстого» журнала в этой области,организатор ежегодных конференций), многие не решаются произно-сить такую критику вслух, хотя она непосредственно следует, например,из декларации Берлинского Исторического салона о том, что вся исто-рия человечества приходится на последние 1000 лет. Наиболее последо-вательный критик позиции Иллига — швейцарский автор ХристофПфистер. Он же автор единственной на немецком языке книги, опира-ющейся на исследования академика Фоменко.

17 Ханс-Ульрих Нимитц — один из основателей (наряду с Топпероми Блёссом) первого критического Исторического салона в Берлине и егосегодняшний руководитель является профессором истории техники вВысшей технической школе в Лейпциге. В своих многочисленных ста-тьях способствовал возникновению образа не более чем тысячелетнегопрошлого цивилизации. Важнейшую роль играет написанная им с Блёс-сом книга о несостоятельности хронометрического метода радиоактив-ного углеродного анализа, в которой была показана и необоснованностьметода дендрохронологических датировок.

18 Метод дендрохронологических датировок применим — как признаютсами его апологеты — только для уточнения дат при наличии достовернойпредварительной датировки. Так как мы сомневаемся в способности ис-ториков давать верные предварительные датировки, их уточнения дат покольцам деревьев не имеют для нас никакой содержательной силы.

19 Стратегия эта сводится к тому, чтобы не защищать до последнегокаждый сфальсифицированный камень, каждого выдуманного святого,каждое идиотское слово. Чтобы избегать, по возможности, каких-либоконтактов с немногочисленными пока критиками, историки предпочи-тают быстро уничтожать разоблаченные подделки и даже готовы отка-заться от некоторого числа святых: все равно мы их «напечем» в любомколичестве в будущем!

20 Имеется в виду эпоха становления этих образов. На самом делемногие образы писателей античности возникли приблизительно так,как образ Козьмы Пруткова или, уже в XX веке, образ великого матема-тика Бурбаки (так называет себя и за такового выдает себя коллективпишущих под этим псевдонимом выдающихся математиков). Конечно,ситуация в те времена (эпоха Ренессанса?) была другой, и условия, при-ведшие к созданию этих авторских коллективов, были тоже иными.

Введение 3

Предисловие 11

Глава 1. ТРИ ОБВИНИТЕЛЯ 14Гардуэн И

Языковед Балдауф 17

Каммайер и «Широкомасштабная Операция» 21

Глава 2. МУЧЕНИКИ 26Девиз: «Ave, Deo, morituri te salutant» 26

Игнатий Антиохийский 29

Глава 3. ГУМАНИСТЫ 31Немецкая монахиня Розвита фон Гандерсхайм 31

Эротический осел Апулея 37

Николай Кузанский 40

Заговор? 41

Тацит и его «Германия» 43

Глава 4. В МАСТЕРСКОЙ 50Высший расцвет 55

Фальсификатор на папском престоле 57

Марк Аврелий, христианский император 59

Фундаменталист Эразм Роттердамский 66

Король Артур как исторический персонаж 67

Глава 5. ОТВОЕВАНИЕ ИСПАНИИ 74Антонио и его «Критика вымышленной истории» 76

В лучшем обществе 81

«Первая церковь» в Испании 85

Фальшивые надгробия? 88

Готские монеты 90

315

Глава 6. ОТЦЫ НАШЕЙ ИСТОРИОГРАФИИ 92Юлиан Африканский 92

Евсевий Кесарийский 98

Промежуточный баланс 105

Орозий и Григорий 107

Бэда Достопочтенный 110

На рубеже 114

Глава 7. РОЖДЕНИЕ ЧИСТИЛИЩА 120Августин 125

Взгляд в прошлое 129

Святой Патрик 134

Преобразование 136

Глава 8. ЕРЕТИКИ И ЯЗЫЧНИКИ 144Арианство 144

Язычество 148

Язык 153

Искусство 161

Глава 9. КОГДА ВОЗНИКЛА БИБЛИЯ? 164Ветхий Завет 167

Новый Завет 170

Первый результат анализа: мистерии 175

Сближение 179

Времяисчисление 180

Глава 10. ГЛАВНЫЕ СВИДЕТЕЛИ 185Тора 188

Кумранские свитки 189

Септуагинта 192

Маккавеи 193

Евангелие 194

Евангельская Гармония 196

На Востоке 199

Библейская латынь 201

Формирование Канона 203

Рукописи 204

Глава 11. РАННИЙ ИСЛАМ 209Мирная экспансия ислама 210

Время возникновения 214

316

Глава 12. СТРАТЕГИИ ЗАЩИТЫ: ЕВРОПА И КИТАЙ 218Рим в Китае 221Разоблачение неразоблачимой подделки 224

Астрономия: форпост Христа и европейского историцизма 227Вымышленная «история» придуманной династии Тан 230

Глава 13. СТРАТЕГИИ ЗАЩИТЫ: САМООЧИЩЕНИЕ . ...236«Иконоборец» 237

Иезуит Жермон 238

Болландисты 241

Итог 245

Примечания редактора 246

Послесловие к русскому изданию 281

Примечания редактора перевода к послесловию 292

Список литературы 2%

Именной и предметный указатель 311

www.natahaus.ru

Реализация данной электронной книги в любых интернет-магазинах,и на CD (DVD) дисках с целью получения прибыли, незаконна и запрещена!

www.natahaus.ru