СОДЕРЖАНИЕ - samomudr.ru dzh. dzh. _gurdzhiev. put' k novomu miru.pdfБухара,...

Стр. 1Дж.Беннетт. "Гурджиев. Путь к новому миру."

19.07.2007 19:16:09http://fourthway.narod.ru/lib/Bennett/gwtnu.htm

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Глава 1 Родина Гурджиева

Глава 2 Учителя Мудрости

Глава 3 Существует ли "Внутренний Круг"

человечества?

Глава 4 Поиски Гурджиева

Глава 5 Миссия Гурджиева

Глава 6 Институт в Фонтенбло

Глава 7 Гурджиев как писатель

Глава 8 Вопрос Гурджиева

Глава 9 Закон взаимного поддержания

Глава 10 Гурджиев как Учитель

Глава 11 Человек

Глава 12 Путь к новому миру

Приложение 1 Стиль и терминология

Гурджиева

Приложение 2 Великие законы

ПРЕДИСЛОВИЕ

Гурджиев умер двадцать девятого октября 1949 года. Онбыл необычайным человеком, умевшим оказывать колоссальноевоздействие даже на едва знакомых с ним людей. Впервые приехавв Европу вначале двадцатых годов, он привлек к себе всеобщеевнимание. Во Франции Гурджиев открыл школу, которую частоназывали "школой лесных философов", и собрал вокруг себязамечательных людей, полностью изменив их жизнь. Именно онипознакомили мир с идеями Гурджиева. Это был в основноманглоязычный мир, и идеи Гурджиева повлияли на него сильнее, чемпринято считать.

Тем не менее после 1935 года о нем практически ничего небыло слышно, и конец его жизни был овеян тайной. С Гурджиевымоставалось лишь небольшое число преданных последователей,большинство из которых после его смерти сочло своим долгомпродолжить его работу и взять в свои руки публикацию его работ.Из четырех книг Гурджиева только одна, "Вестник грядущегодобра", была опубликована при его жизни, но уже через год от неебыло решено отказаться, и книгу изъяли из чтения. Основную жечасть трудов Гурджиева составляют три книги: "РассказыВельзевула своему внуку", опубликованная через несколько месяцевпосле его смерти; "Встречи с замечательными людьми",опубликованная по прошествии десяти лет; и, наконец, "Жизньреальна, только когда "Я Есть", которая сейчас находится в



печати.1 Гурджиев объединил эти три книги под общим

названием, "Все и вся", но получилось так, что это название

поначалу связывали только с первой книгой.2

Книги Гурджиева и книги о Гурджиеве разошлись довольнобыстро, но вряд ли их настолько же активно читали. Многиепризнавались мне в том, что, "погрузившись" в гурджиевские"Рассказы Вельзевула" так и не поняли, о чем, собственно, тамшла речь. Дочитать книгу до конца подавляющему большинствулюдей оказалось не под силу, и еще меньше читателейотваживаются утверждать, что поняли смысл и цель этойработы. Этим отчасти объясняется то обстоятельство, чтопосле своей смерти Гурджиев все еще остается малоизвестным,несмотря на публикации его работ и большую популярность книгиУспенского, "В поисках чудесного", которую принято считатьнаиболее полным и достоверным изложением идей Гурджиева.Книги Гурджиева лежат на полках многих библиотек, причемпреимущественно в разделах религиозной и оккультнойлитературы. Они редко попадают на научные и философскиестеллажи, хотя сам Гурджиев и утверждал, что его трудыотносятся как к науке, так и к философии. Я бы назвал ихманифестом к человечеству, которое, похоже, только теперьготово прислушаться к нему.

На это указывает тот факт, что сегодня, почти черездвадцать пять лет после смерти Гурджиева [Беннетт написалэто предисловие в 1974 году], люди вновь стали проявлять интереск нему и его книгам. Появилось много различных интерпретацийработ Гурджиева, и по всему миру, прежде всего в англоязычныхстранах, группы интересующихся поставили перед собой задачуизучения и претворения в жизнь его идей. При этом значительнаячасть руководителей таких групп знают о Гурджиеве и егометодах исключительно из книг. Сам же Гурджиев говорил, чтокниги не могут в полной мере передать всю суть того, чему онучил, и это ставит под сомнение значительную частьпроисходящего сегодня.

На самом деле, ситуация вполне обычная: незаурядномумыслителю, намного опередившему свое время удается изменитьжизнь своих ближайших последователей, но в целом современникине признают и не понимают его. Одно поколение сменяетсядругим, а иногда и несколькими, прежде чем его работаоказывается в центре внимания. Так случилось и с Гурджиевым.Интерес к его деятельности сегодня проявляют в основноммолодые люди. Они интересуются учением Гурджиева, потомучто видят в нем пророка Новой Эры, которой, как они надеются,должен смениться нынешний кризис. Они видят в этом ученииуход от прошлого и понимание нужд будущего времени. Вместе стем, у этого обстоятельства есть еще одна сторона, а именнопонимание того, что Гурджиев отнюдь не является "одинокимволком" и принадлежит к вневременной традиции, а его учение независит от преходящих тенденций и способно принести свет внаш меняющийся мир.



Появились книги и статьи в различных изданиях, гдесовершенно разные люди как работавшие с Гурджиевым в течениедолгих лет, так и едва с ним знакомые рассказывают о своихвпечатлениях от общения с ним. При этом следует иметь в виду,что Гурджиев был загадочным человеком, и для каждого человекаи ситуации он создавал особый образ себя. В этом смысле большевсего откровений содержит в себе "Третья серия" его работ,"Жизнь реальна, только когда "Я Есть"", которая сейчасготовится к изданию. В дополнение ко всему сказанному вышеглавная причина, по которой личные впечатления о Гурджиеве неимеют большой ценности, заключается в том, что он от началадо конца своей жизни вел постоянный поиск, экспериментируя сразличными образами жизни и поведения и различными способамидостижения цели всей своей жизни.

У меня лично он всегда вызывал любовь и полную уверенность.У меня никогда не возникало сомнений в том, что он искреннежелал помочь мне в деле моей жизни и что нас сближала друг сдругом единая цель: предложить человечеству более приемлемоепонимание "человека, мира и Бога", чем современныйпсихологический, научный и религиозный подходы к этому вопросу.Этой грандиозной цели Гурджиев посвятил первую половину своейжизни, а в течение всей второй половины делился с окружавшимиего людьми итогами своих изысканий. Впрочем, последнее емуудалось лишь отчасти, поскольку подавляющее большинствоприходивших к нему людей были погружены в свои личныепроблемы и нужды и были готовы рассматривать егоисключительно в качестве "своего" учителя. Сам же он проявлялнеобычайное сострадание в отношении этих людей и отдавалвсего себя работе с ними. Время от времени неразумие иограниченность собственных последователей вызывали уГурджиева крайний протест, и тогда он уходил в сторону, чтобынайти лучший способ реализации своей миссии. Следует такжедобавить, что впечатление, складывавшееся о нем у людей,обычно искажалось тем образом жизни, который он умышленнокультивировал, чтобы вызывать чувство неприязни, "со всей силойнаступая на самые болезненные мозоли всех встречавшихся емулюдей". На самом же деле, всерьез следует принимать только егоучение, обращенное к нашему современному миру. При этом важночетко определить для себя, является ли это учение просторезультатом собственных изысканий Гурджиева, или же эточасть грандиозного послания, исходящего свыше.

В настоящей книге я постарался прояснить этот вопрос вотношении жизни и работы Гурджиева, а именно следует лисчитать Гурджиева изолированным феноменом, или же онпредставитель культурный традиции, которая существовалапрежде и существует по сей день, будучи сопряжена с нынешнимии будущими потребностями человечества. Две главы посвященыаргументам в пользу того, что "школы мудрости" существовали вЦентральной Азии и скорее всего существуют и сегодня. Для тогочтобы убедиться в предполагаемой связи Гурджиева со "школамимудрости" необходимо проследить ход его собственных поисков,что как раз и составило вторую тему, которую я развивал внастоящей книге параллельно с первой. Наконец, третью линию



изложения составляют собственно идеи Гурджиева и те методы,которые он использовал для того, чтобы передать ихпоследователям. Все написанное объединяется тем, что я назвал ввосьмой главе "гурджиевским вопросом". Этот вопрос и тотответ, который сам Гурджиев дает на него, не оставляютсомнений в грандиозности его послания современному миру, и мыдолжны, внимательнейшим образом изучив это послание,претворить его в жизнь. Вопрос звучит следующим образом: "Вчем заключается смысл и значение жизни на Земле в целом ичеловеческой жизни в частности?"

В первой и второй сериях работ Гурджиева этот вопрос неотражен в явной форме, и, вне всяких сомнений, это одна изпричин, по которым лишь очень немногим людям удалось увидеть вГурджиеве предтечу Новой Эры, а не только удивительногочеловека и учителя. Грядущая эра потребует от человечествавсерьез задуматься над вопросом: "Для чего мы нужны здесь?"Однако прежде чем этот великий вопрос станет краеугольнымкамнем жизни всего человечества, и произойдут небывалыеизменения во всем укладе существования мира людей, нампридется избавиться от вульгарного по своей эгоистичности иабсурдности отношения к жизни на Земле и к Земле как таковой.

Несмотря на объединяющий вопрос, было совсем не простовыделить эти три нити в запутанном клубке жизни Гурджиевабез некоторых повторений и перекрестных ссылок. При этом я вбольшей степени старался приводить излагаемое в соответствиеидеям Гурджиева, нежели хронологии событий его жизни илидаже структуре его "системы". Сам Гурджиев избегал слова"система", утверждая, что структура процессов нашегомышления не подходит для восприятия реального мира. В этойсвязи он использовал понятие "объективного разума",подразумевая под ним сочетание в полноценном человекенепреходящего бытия, религиозного мистического восприятия ичистого разума по Канту. Целью каждого человека должно бытьдостижение как можно более высокой градации объективногоразума, как бы ни было трудно пожертвовать ради этого верой внадежность привычного для нас образа мышления. Способы,которые Гурджиев использовал для выражения своих идей, напервый взгляд зачастую казались сумбурными и дажепротиворечивыми, однако при более пристальном их изучении мыбезошибочно обнаруживаем глубокое единство стоящей за всемэтим цели. Именно это я и постарался показать в настоящейкниге.

Все перечисленное выше заставляет нас с огромнойвнимательностью изучать как опубликованные работыГурджиева, так и еще не изданную "Третью серию" его трудов, атакже все доступные конспекты его лекций и бесед, начиная с1915 года. С этой целью я также использовал собственные записии письма, которые я написал между 1923 годом, когда я впервыеоказался в Институте Фонтенбло, и 1948 - 1949 годами, когда ядовольно часто виделся с ним в Париже. Кроме того, мнепосчастливилось познакомиться с подробными записями идневниками Мисс Глэдис Александер, которая знала Гурджиева с



1922 года, провела много лет в его Институте и поддерживалаобщение с ним вплоть до самой его смерти. Мисс Глэдис былаодной из лучших учениц Гурджиева и любезно согласиласьпредоставить мне такую возможность. Я также воспользовалсязаписями еще одной англоязычной ученицы Гурджиева, МиссЭлеоноры Крауди, которая в дальнейшем стала сама преподаватьего идеи. Еще я очень благодарен группе Гурджиева, котораяработала с ним в Париже в военные годы, с 1941 по 1948. Членыэтой группы позволили мне воспользоваться записями встреч, изкоторых я узнал много ценного о последних годах работыГурджиева. Наконец больше всего я признателен семье Гурджиева,члены которой разрешили мне просмотреть его личные записи,паспорта и официальные документы, что позволило мне уточнитьдаты и географические названия -те сведения, которые, впротивном случае остались бы неуточненными. Я также получилот них разрешение по собственному усмотрению цитировать егонеизданные произведения.

Моя задача была бы почти невыполнимой, если бы я не былзнаком со странами Ближнего Востока, в которых Гурджиевпровел основную часть своей жизни. К сожалению, мне так и неудалось осуществить свою давнюю мечту и попутешествовать поТуркестану, но среди моих знакомых было много жителей этогорайона: сартов, узбеков, туркменов и татар, некоторые изкоторых были дервишами, понимавшими важность своихтрадиций. Я довольно часто отмечал то отчетливое ощущение"потепления", которое возникает по пути на восток из Стамбулав Каре и далее на восток через Персию к Амударье, к древнемуОксусу, удивительной реке, которая в течение десяти тысяч летбыла свидетельницей переселений народов, объединявших древниекультуры и порождавших новые. Эта река и сегодня словномагнит притягивает всех интересующихся историейчеловечества.

Увы, времена величия эн-Нехир, или "реки", как ее любовноназывают, ушли в прошлое. Теперь это не более чем просто воднаяграница, водяной занавес, разделяющий людей, которые быдолжны были делиться друг с другом своим пониманием, как это ипроисходило тысячелетиями. Бухара, Самарканд и Ташкент -места, названия которых пробуждают столь яркие образыпрошлого величия, были превращены в современные города ипромышленные центры. Древняя мудрость теперь ищет новыелуга и просторы на Западе, и одна из причин, по которымГурджиев и история его жизни настолько привлекают молодежь,заключается в ощущении, что ему удалось вновь открыть каналыдля потока жизни. Многие утверждали, что знакомы с УчителямиМудрости, но именно Гурджиев заново открыл их учение и,основываясь на нем, предложил практический путь жизни длясовременного мира, причем не только для отдельных людей, но идля всей человеческой семьи в целом.

С точки зрения надежд и намерений самого Гурджиева, егожизнь может показаться неудавшейся. Его институт прекратилсвое существование, и он оставил после себя всего лишь несколькихвыдающихся учеников. Его книги вызывали интерес скорее как



нечто диковинное, нежели как весть о приближении новоговремени.

Гурджиев предпринимал все возможное и невозможное,чтобы не быть возведенным в культ. Тот мощнейший эффект,который он производил на каждого, кто с ним встречался,Гурджиев называл тзаврнобар-но - то же самое, что иавестийское хвареио - "печать высшего существа" или "царскаяаура". Одним из методов, которые он использовал дляпредотвращения личного поклонения ему, было его скандальноеповедение. Такого курса Гурджиев придерживался до тех пор, покав 1935 году не оставил надежды создать институт. С тех пор ивплоть до конца своей жизни Гурджиев в основном занималсяотдельными людьми, которые по его мнению были способны нестив мир его идеи. Поначалу он преимущественно занималсяписателями, которых сам готовил особым образом. Среди нихбыло много писателей, так и не ставших известными, включаяКэтрин Гульм и Рене Домала, которые тем не менее написали рядзамечательных книг. У Гурджиева также было несколько весьмаспособных учеников в Америке, но он сделал все, чтобыпредотвратить создание какой-либо организации. Людей,проявлявших инициативу, Гурджиев подталкивал к созданию своихсобственных групп. При этом он довольно часто поручал одни ите же задания двоим или троим людям одновременно инезависимо, что не могло не вызывать недоумение и ревность.

Еще одной предосторожностью с его стороны было то, чтоон использовал множество форм выражения своих идей, причемчто-то всегда оставалось недосказанным, а иногда и обманчивым.Таким образом ни у кого нет права утверждать: "Вот учение,которое мы получили от Гурджиева. Оно целостно, убедительно инеизменно. В нашу задачу входит передать вам именно это". И всеже, к сожалению, некоторые последователи Гурджиевапридерживаются такой точки зрения. Гурджиев не оставил послесебя ни организационной базы, ни однозначного учения, ниофициального наследника. Он оставил лишь небольшую группулюбящих и преданных ему учеников, которые обязались сохранятьего работу в том виде, в котором они ее получили и передавать еелюдям, способным принять ее без каких-либо оговорок илидобавлений из других источников.

Я избрал для себя несколько иной путь. Я всегда считалГурджиева своим учителем и за несколько дней до его смертипообещал способствовать лучшему пониманию ираспространению его идей, насколько это будет в моих силах.Вместе с тем я почувствовал, что должен с этой целью внести исвой вклад в развитие этих идей. Теперь я готов поделиться считателями результатами собственной работы и своимпониманием.

В последнюю субботу перед смертью Гурджиева, мнедовелось беседовать с ним в течение двух часов в его любимомкафе на Авеню де Терн. В ходе беседы я сказал, что видимо никогдане смогу отплатить ему за все, что он сделал для меня лично имоей жены. Он помолчал немного, после чего пристально



посмотрел мне в глаза и сказал: "Только ты. Только ты сможешьотплатить мне за все". Ни сейчас, ни тогда я не рассматривалэто как вверение мне роли наследника Гурджиева: на самом деле уменя эта мысль тогда даже не появилась. В то же время я хорошоосознавал, что он возлагает на меня огромную ответственность.Теперь прошло уже почти тридцать лет, с тех пор как япознакомился с Гурджиевым в Константинополе в 1920 году.Тогда же мою жизнь полностью перевернули его идеи и учение, и с1932 года я начал работать с группами, сначала под руководствомУспенского, а позже - со своими собственными группами. Я знал,что должен "отплатить", делясь с другими тем, что узнал сам,однако, я счел для себя возможным просто повторятьуслышанное, подобно попугаю. Много лет назад мадам Успенскаясказала мне следующее: "Зачем вы имитируете мистераУспенского? Вы не можете выполнять его работу так, как делаетэто он. Вы должны делать свое дело, полагаясь на своесобственное понимание". Я на всю жизнь запомнил этот мудрыйсовет. Мы не выполняем свое предназначение, имитируя другихлюдей, какой бы высокий уровень они ни занимали. Сам Успенскийхорошо понимал это. Получилось так, что у меня оказалосьнесколько страниц из первой рукописной версии его книги"Фрагменты неизвестного учения", которая позднее былаопубликована под названием "В поисках чудесного". Эти страницывходили в первоначальную рукопись, но так и не были включены всаму книгу. В то же время они несомненно отражают мнениеУспенского на тот период, когда они были написаны, то естьприблизительно на 1923 год. Я решил процитировать здесь частьнаписанного, поскольку этот отрывок проливает свет на сутьвзаимоотношений между Успенским и его учителем. И япризнателен внучке мадам Успенской, Татьяне Нагро заразрешение сделать это.

"Гурджиев излагал свои мысли совершенно не так, как мыпривыкли считать правильным, и я должен сказать несколько словна этот счет. Он никогда не заканчивал своего изложения. Онвсегда высказывал лишь начало мысли, оставляя ученикамдодумывать ее до конца. При этом его никогда не волновалатерминология или номенклатура, и он использовал для своих целейпервые попавшиеся слова. Иногда таким образом он симулировалчрезвычайно точные описания, но они как правило сопровождалисьтаким количеством примеров, что нужно было очень хорошознать предмет обсуждения, чтобы вообще понять, к чему они всеотносились. В то же время Гурджиев всегда подчеркивал, чтонужно сначала понять идею в целом, прежде чем переходить космыслению деталей.

Гурджиев часто упрекал лекторов, по европейскимстандартам обладавших значительными риторическимиспособностями, в том, что они "не умеют говорить". "Следуетизъясняться "приблизительно". Нет нужды вдаваться вподробности; нужно лишь указать точку отсчета".

Однако главным в его методике было то, что он, рассказываясвоим слушателям и ученикам лишь начало мысли, похоже, всегдастарался выяснить, как они будут развивать эту мысль. И если



кому-нибудь удавалось добиться определенных результатов вработе с услышанным, то этот человек всегда мог рассчитыватьна получение следующей порции мыслей, а те, кто простостарались удержать в памяти услышанное, не потерять это илипо крайней мере не подать виду, что потеряли, в конце концовнеизбежно теряли все ...

Мне это всегда напоминало притчу о талантах. Гурджиеввсегда действовал, как "человек, отправляющийся в далекуюстрану, который позвал своих слуг и распределил между ними своеимущество. Одному он дал пять талантов, другому два, атретьему один - каждому по его возможностям, - и отправился впуть. Тогда тот, кто получил пять талантов, вложил их в дело изаработал на них еще пять талантов. И подобно первому тот, укоторого было два таланта, превратил их в четыре. Тот же, ктополучил один талант, зарыл его в землю и спрятал деньги своегогосподина".

Подобным же образом дело обстояло и с Гурджиевым. Кто-то получал больше, кто-то меньше, в зависимости отвозможностей и уровня подготовки. Все упиралось всамостоятельную работу. Если человек пытался развитьуслышанную мысль, обнаружить новые связи, найти смысл схем вреальной жизни и передать все это окружающим, услышанная иммысль становилась все значительнее и значительнее, и сам онначинал удивляться, какой глубиной смысла могли быть наполненыдве-три фразы будто бы случайно произнесенные Гурджиевым.Если же человек не считал нужным работать над услышаннымимыслями, если он старался просто запомнить услышанноедословно и полагал, что этим вопрос и исчерпывался, или женаоборот думал, что ему было сказано не все и что он долженподождать еще, пока ему не откроют секрет, то этот человек нетолько не развивался дальше, но и постепенно забывализначальную мысль, пока она вовсе не покидала его память. В тоже время то, что происходило с этим человеком, довольно частооказывалось полезным для предыдущего, то есть для того, ктопытался работать над услышанными мыслями.

Ибо тому, кто имеет, прибавится и у него будет еще больше,а кто не имеет, у того отнимется даже то, что он имеет.

Наблюдая все это и многое другое, я полностью убедился втом, что идеи Гурджиева - это "живые" идеи, которые растут иразмножаются, если подходить к ним правильно, то есть, еслиони ложатся на подобающую почву. Они никогда не остаются визначальной форме и либо развиваются, либо исчезают, и вчеловеке, который усвоил их основополагающие принципы иправильно их воспринял, начинается чрезвычайно интересныйпроцесс развития и комбинации этих идей".

На этом изначальный вариант предисловия Успенскогозаканчивается.

Порвав отношения с Гурджиев в 1924 году, Успенский сталпридерживаться той точки зрения, что систему как таковую



следует рассматривать обособленно от самого Гурджиева, хотя инастаивал на том, чтобы система сохранялась насколько этовозможно в форме, изложенной Гурджиевым в 1915 - 1918 годах.Успенский знал, что Гурджиев значительно пересмотрел способизложения системы, а также что он начал писал книги. Успенскийвсегда получал мимеографические копии "Рассказов Вельзевула",как только это становилось возможным, но он никогда не говорилс нами об этом. Напротив, он говорил, что мы должнывоспринимать эти идеи в той форме, в какой они были выражены,ничего не добавляя и ничего не пропуская. Этому принципу иследовали наиболее приближенные к Гурджиеву группы. Я не могуназвать это неправильным, поскольку такой подход позволяетбыть уверенным в том, что открытое Гурджиевым всегда будетдоступно в чистом виде, и не нужно будет отслеживатьприсоединившиеся источники. Материал настоящей книгиосновывается не столько на каких-то посторонних источниках,сколько на тех, из которых сам Гурджиев черпал свои мысли. Помоему глубокому убеждению, идеи Гурджиева можно понять вполной мере, только выстраивая связи с их источниками, илиУчителями Мудрости, как я их называю. Причем значение самихидей для всего мира в большой степени определяется тем, что онипредставляют собой часть великого и согласованного действия,которое, как я уверен, разворачивается сегодня, чтобы составитьу человечества новое представление о человеке, вселенной и Боге.Именно так Гурджиев рассматривал свою миссию, и в настоящейкниге я постараюсь показать, что ему удалось сделать многое длядостижения поставленной цели.

В заключение я должен еще раз подчеркнуть, что настоящаякнига не является биографией Гурджиева, хотя я и сделал всевозможное, чтобы воспроизвести историю первых тридцати летего жизни, о которых практически ничего не известно на Западе.Это и не изложение гурджиевско-го учения, хотя я счелнеобходимым подробно рассмотреть некоторые из наиболееважных идей Гурджиева. Наконец это и не дневник ученика. Мнеочень хотелось написать о некоторых событиях последних двухлет его жизни, когда я видел его довольно часто, но я не хочуписать здесь о своих собственных впечатлениях. В связи с этим ястарался быть объективным и использовал всю доступнуюдокументацию, однако читатель наверняка заметит моюсобственную точку зрения, несомненно закравшуюся между строк.Безусловно, она отличается от отношения других людей, но покрайней мере она основана на пятидесяти двух годах знакомства сГурджиевым, его идеями и методами.

Эта книга так и не дошла бы до читателя, если бы несодействие Лорда Турлова, который, отойдя от государственныхдел, великодушно посвятил значительную часть освободившегосявремени редактированию моей рукописи. Не изменив смысла,ответственность за который целиком и полностью несу я, онудалил из книги много лишнего, а также сделал изложение болеепонятным и последовательным. Конечно книга далеко не лишенанедостатков, но виноват в них я, а не он. На определенном этапеработы к Лорду присоединился Алик Бартоломев, который к моейрадости стал теперь моим новым издателем, после двадцати



четырех лет моего плодотворного сотрудничества с Ходдер эндСтоутон (Hodder & Stoughton). Достаточно будет сказать, чтоон был так же добр ко мне, как и они. Кроме того, я долженпоблагодарить Трилби Нун, которая, будучи моей секретаршей навремя написания настоящей книги, тактично боролась снапористыми посетителями, и в добавок умела разбирать мойужасный почерк.

Глава 1

РОДИНА ГУРДЖИЕВА

Начав свое путешествие из Туркестана или Афганистана наЗапад сто лет назад, путешественник, вероятнее всего, двигалсябы по "реке", то есть по Амударье, древнему Оксусу, пока ихнаправления совпадали бы. Раньше эта река впадала в Каспийскоеморе, а теперь течет в Аральское море. Он покинул бы ее там, гдеона делает поворот невдалеке от Мерва, до Хамадана, он,возможно, пошел бы на юго-запад через Кирманшах или на северо-запад через Тебриз. Если бы он был паломником-мусульманином идержал путь на Хеджас, то пошел бы через Багдад и скорее всегопосетил бы пыльный городок Кербела, чтобы поскорбеть вместе сАлеви о смерти Хуссейна, внука Пророка. Если же он был быкупцом, и его целью был бы Константинополь, тогда еще столицаувядающей Оттоманской империи, то он пошел бы через Тебриз.При этом он держался бы подальше от прикаспийских районов,где российская тайная полиция была начеку и следила за каждымподозрительным странником, который вполне мог быть турецкимшпионом, поскольку приближалась Русско-турецкая война.Поэтому он придерживался бы широкой долины, ограниченной поего правую руку Кавказской горной цепью с величественной горойАрарат, вечная снежная шапка которой показалась бы на второйили третий день пути. Оставив позади себя слева озеро Резайе, оншел бы вдоль бесконечного горного хребта Курдистана. Еще черезнесколько дней он увидел бы перед собой колоссальную горнуюпреграду с трехтысячным пиком Аллахуэкба Даглари, котораяотделяла бы его от Черного моря.

Затем перед ним открылась бы долина Карса. Пейзаж вомногом определялся бы временем года, и, например, зимой всядолина была бы покрыта снегом. Кое-где можно было бы увидетьатары овец, спасающиеся в укрытых частях долины, которыебыли тогда заселены преимущественно турками и отчастиармянами. Летом земля долины была бы выжжена палящимсолнцем, и лишь по берегам многочисленных горных потоков,пересекающих долину, сохранялась бы скудная растительность.Весной снег бы начал таять и шли бы проливные дожди. В товремя в долине скапливалось больше грязи, чем можно себепредставить. Осенью жители долины собирали богатый урожайзерна, который обеспечивал их существование в течениеследующих месяцев дождей и снега. Тогда перед ним предстала быпроцветающая страна с густыми ельниками, покрывавшимисклоны гор, полезными минералами в холмах и огромным



количеством рыбы в речушках. Торговля между Персией и Турциейтогда была в самом разгаре.

Тысячелетиями эта территория была самойсоблазнительной частью Леванта. Каре стал ареной жестокихбоев между русской и турецкой армиями в четырех войнах 1807 —1877 годов. Четыре раза он оказывался в осаде, но туркамкаждый раз удавалось удерживать его в своей власти, пока в 1877году он все-таки не был занят русскими. Во время же странствийнашего путешественника, когда он проходил бы через Каре,пятидесятитысячная турецкая армия укрепляла бы город, ашестьюдесятью километрами восточнее русские ожидали быприказа начать его штурм.

Каре, в котором вырос Гурджиев, был знаменитым городом.В течение пяти веков он был столицей Армении. Так же как и егососед, Ани, наибольшего расцвета Каре достиг в девятом веке отР.Х., во времена правления Багратидской династии.

Век от века, волны завоеваний из Центральной Азиидокатывались до коридора между Курдскими горами и Чернымморем. Большинство завоевателей на этом останавливались иповорачивали назад, и между периодом ассирийского правления,закончившимся в 500 году до Р.Х., и нашествием турков-сельджуков в начале второго тысячелетия от Р.Х. на этойтерритории главенствовали армянские царства. На армян,которые некогда говорили на греческом языке и даже называлисебя греками, халдейская культура и Зороастризм оказалинастолько сильное влияние, что они развили свой собственныйязык, свою собственную форму Христианства и необычайнуюнациональную гордость самостоятельного народа. МатьГурджиева принадлежала к этой расе, и именно к ней он ощущалнаибольшую близость.

Отец Гурджиева происходил из семьи каппадокийских греков.Это одна из самых древних рас на Земле, населявшая одну и ту жетерриторию в течение восьми или даже десяти тысяч лет. Какойязык был у коренного населения Малой Азии неизвестно, однако мызнаем, что главенствующей культурой была культура ВеликойМатери, о чем можно судить по признакам этого культа,которые были недавно обнаружены археологами при исследованиидревних городов в районе Катал Гойука и в прочих местах. Нетникаких сомнений, что именно там впервые появилось оседлоесельское хозяйство. Судя по всему, уже восемь — девять тысячлет назад жители Малой Азии умели выращивать несколько видовзерновых культур, и стали первыми в мире земледельцами, заисключением, возможно, лишь жителей Центральной Азии. Тольков четвертом тысячелетии до Р.Х. арийская культура началапроникать в этот район и смешиваться с местными традициями,что стало первым примером слияния культур. В результате этогопоявился греческий язык, первый язык абстрактного мышления.

Малая Азия располагалась между вавилонским и греко-римским мирами, двумя великими центрами цивилизации, которыеоказывали на ее жителей огромное влияние в течение всего первого



тысячелетия до Р.Х. С приходом Христа Малая Азия стала однимиз первых районов мира, обращенных в Христианство св. ап.Павлом и его сподвижниками. Причем христианская литургиябыла создана именно в центре Малой Азии, в Каппадокии. Этообстоятельство, на мой взгляд, чрезвычайно важно для пониманияистоков гурджиевского учения.

Первое тысячелетие нашей эры стало для Малой Азииотносительно стабильным историческим периодом, в сравнении сбурными событиями, раздиравшими Европу на части. Возможноэто одна из причин, по которым христианское мировоззрение вэтом районе развивалось последовательнее, чем где-либо еще.Конец первого тысячелетия ознаменовался для Малой Азииначалом великих турецких завоеваний. Первыми и в определенномсмысле самыми великими завоевателями были турки-сельджуки, ктому времени уже создавшие ряд сильных государств в севернойПерсии. Сельджуки главенствовали в Малой Азии около двухсотлет. Им на смену пришли оттоманские турки, и Малая Азияпостепенно становилась такой, какой она предстала передпоселившейся туда семьей Гурджиева. Культуру Малой Азии тоговремени правильнее всего было бы назвать смешанной,христианское и мусульманское влияния в ней были практическиравнозначными. Центральная Азия с ее некогда величайшимицентрами мировой культуры Самаркандом и Бухарой квосемнадцатому веку пришла в упадок и стала легкой добычей дляРоссийской империи. Тем не менее даже в конце девятнадцатоговека древнее мусульманское влияние все еще в значительной мересохраняло былую силу на территории Туркестана, и Кавказ,преимущественно христианский, с востока, запада и юга былокружен мусульманскими культурами. Такова Родина Гурджиева.

Как и многие из нас, Гурджиев родился во время войны.Страна едва успела оправиться от Крымской войны 1855 года, вовремя которой туркам под предводительством местного героя,Османа Ага, удалось защитить Каре. .Я имею в виду осаду,начавшуюся 16 июня и окончившуюся 29 сентября, через две неделипосле падения Севастополя. Парижский договор от 30 марта 1856года подтвердил власть Турции на этой территории. Тогда многохристиан перешло на другую сторону границы, через реку АрпаЧай. Среди них был и отец Гурджиева, который затем поселился вАлександрополе, бывшем Гумру, где Гурджиев и родился во времярусско-турецкой войны 1877 года. Эта война чаще всегоассоциируется с защитой Плевны в Болгарии, но защита Карсатурками была не менее героической. На это раз город былзахвачен, и по Стефанскому договору от 3 марта 1878 года всевосточные провинции Турции - Эрзурум, Батум, Ардахан и Каре -отошли к России в качестве контрибуции. В составе России ониоставались вплоть до революции 1917 года, когда Турция вновьоккупировала эту территорию до реки Арпа Чай, разделив такимобразом древнюю Армению на христианскую и нехристианскуючасти.

В паспорте Гурджиева указано, что он родился 28 декабря1877 года. Сам он утверждал, что родился гораздо раньше. причем1 января по старому стилю. Надо сказать 1877 год как дата



рождения с трудом вписывается в хронологию жизни Гурджиева,но его семья утверждает, что так оно и есть. Если это так, тоГурджиев начал свой поиск в возрасте одиннадцати лет, посколькупо его словам именно в 1888 году он увидел мир в новом свете. ВКонстантинополь он впервые приехал в 1891 году. Поскольку самон говорил, что в то время был еще "отроком", в этих датах нетничего удивительного. Вместе с тем странно, что, родившись в1877 году, он ни разу не упоминал, что это произошло во времярусско-турецкой войны.

Семья Гурджиева жила на территории Российской империи,в Гумру, всего в нескольких километрах от реки Арпа Чай, покоторой тогда проходила русско-турецкая граница. Русская армияпод командованием Генерала Бориса Меликова переправилась черезреку 24 апреля 1877 года. Битва за Каре, защитой которогоруководил Гази Мухтар Паша, продолжалась все лето. В октябрегород уже бился в агонии, и царь послал своего брата, ВеликогоКнязя Николая возглавить решающий штурм. Превосходятурецкий гарнизон по количеству и вооружению, русские взялигород ночью с 17 на 18 ноября. Шестью неделями позже Гурджиевродился в Гумру, который к тому времени уже был переименован вАлек-сандрополь в честь отца царя.

Условия Стефанского договора, продиктованные русскими,подразумевали полный развал Оттоманской империи. Однако поддавлением Германии, Австрии и Англии 13 июля 1878 года былзаключен новый, Берлинский, договор. Согласно этому договорурусским отходил весь Кавказ и округ Эрзурума. Тем не менее,объектом вожделения русских были Балканы и Босфор, а синтересами Кавказа никто не хотел считаться, что имело весьмаплачевные последствия для населявших его тогда народов.

Можно сказать, что Кавказ находился в состоянии хаоса. УРоссийских властей в далеком Ст.-Петербурге не былопрактически никакого представления о положении дел на Кавказе,и они посылали туда миссию за миссией с противоречивымиуказаниями, то переселяя народы, то возвращая их обратно.Строились железные дороги и порты и постоянно велись попыткиискусственного объединения разных народов. Возможно даже, чтоИван Георгиадес, позже взявший кавказскую фамилию "Гурджиев",не хотел регистрировать рождение своего сына, Георгия, именнопотому, что не знал, где ему в конце концов придется жить.

С 1878 по 1893 год происходили кошмарные насильственныепереселения, включая переселение 80 000 турков, которые бежалина запад от русской армии. Каре, еще недавно бывшийпроцветающим городом, превратился в маленький приграничныйгосодок, население которого составляло менее 10 000 человек.Чтобы заместить 100 000 турков, иммигрировавших в Анатолию,русские пригласили греков, армян, езидов и ассирийцев поселитьсяна этой территории. Население всей этой провинции тогдаскладывалось из 93 000 мусульман, 37 000 армян, 23 525 греков и 10695 переселенцев из России, включая эстонцев, аизоров, ибессарабских цыган, а также переселенцев из Карпат. Такимобразом на Кавказе было 24 000 русских солдат и офицеров, но не



так уж много поселенцев. Эти цифры показывают, почемуГурджиев с детства так же хорошо говорил на турецком, как и насвоем родном армянском языке, но так толком и не выучилрусский. Все греки и армяне знали турецкий, на котором тогдамежду собой общались самые разные народности Азии. Русскоготогда практически никто не знал, пока в 1880 году российскиевласти не ввели драконовы меры по его повсеместномуиспользованию. Знание турецкого, особенно его восточногодиалекта очень помогло Гурджиеву в его странствиях поЦентральной Азии. От Албании на Адриатике до КитайскогоТуркестана девятью тысячами километров вос-точнее, людиговорили на множестве тюркских диалектов. В отличие отевропейских языков, тюркские диалекты сохраняли весьма близкоесходство, и македонские турки могли свободно общаться сузбеками или даже с буддистами калмыками и таджиками. Насамом деле, книги Гурджиева наилучшим образомсвидетельствуют о том, насколько ему помогло знание турецкого.Вряд ли он знал какой-либо исконно персидский диалект, норазговорным тибетским владел свободно. Со своим талантомимитировать произношение и, владея центрально-азиатскимидиалектами, Гурджиев чувствовал себя как дома, от Кавказа допустыни Гоби.

По словам самого Гурджиева, отчасти подтвержденным егосестрой Софьей, которая вышла замуж за Федора Анастасьева,грузина по национальности, предки Гурджиева былисостоятельными животноводами, иммигрировавшими в районТрабзона из Каппадокии еще до войны 1856 года. Потерявпрактически все свое имущество в результате эпидемии скота,его отец переселился в Россию, где стал плотником. Нужносказать, что о жизни Гурджиева до 1915 года, когда онвстретился с Успенским, мы знаем практически только из егособственных книг и рассказов. При этом его книга "Встречи сзамечательными людьми", строго говоря, не являетсяавтобиографической работой. Цель этой книги заключалась не втом, чтобы рассказать о жизни Гурджиева как таковой, а в том,чтобы поведать читателю об иной системе ценностей,малознакомой современному западному человеку.

Гурджиев жил в Карее с раннего детства и дочетырнадцати лет, а затем часто приезжал туда, пока его семьяне переселилась в Александро-поль, когда ему было уже задвадцать. Я побывал в Карее через несколько лет после смертиГурджиева и нашел там много достопримечательностей, окоторых рассказывал Гурджиев. Я нашел собор русской армии,хотя и в заброшенном состоянии, а также крепость, русскуюшколу и центральную площадь города. Старый греческий кварталрасположен невдалеке от крепости, однако это не объясняет,каким образом Гурджиев, сын бедного иммигранта практически снулевым социальным статусом, мог быть близко знаком сосвященниками и офицерами русского гарнизона. Сам он связывалэто с со своим чудесным детским сопрано, благодаря которомуего пригласили в соборный хор. По его словам, так он оказался под



влиянием настоятеля собора, который затем стал его первымучителем.

Сначала мне трудно было поверить, что один из самыхзамечательных людей моего века мог родиться в такомзахолустном приграничном городе, почти что полностьюотрезанном от основных центров цивилизации. Однако современем я понял, что более благоприятных условий и быть немогло. Практически в любом другом месте Гурджиев попал бы подмощное воздействие той или иной преобладающей культуры.Конечно, ему пришлось столкнуться с практическинепреодолимыми трудностями, но это лучше, чем оказаться всмертельных объятиях падшей цивилизации или в душномоднообразии культуры, утратившей творческую активность. В1952 году мне показали старый греческий квартал, и я былпоражен, увидев дома, которые по сути дела были построены подземлей. Входить в них нужно было через крышу, и можно былопройти над домом, не зная, что происходит внизу. Толькоочутившись в Катал Гойуке через много лет, я понял, что в МалойАзии люди жили так более восьми тысяч лет. Корни Гурджиевауходят в колыбель истории, если конечно не оставлять этоназвание за Туркестаном. На самом деле между Малой Азией иТуркестаном есть много общего. И там, и там климатическиеусловия очень суровые. Зимой очень холодно. При мнетемпература опускалась там до нуля, тогда как жарким летомтемпература может подниматься до 40° в тени. Для такихусловий подземные дома с толстой глиняной крышей, возможно,подходят лучше всего. Наверное именно поэтому такие домапросуществовали там многие тысячи лет. Вместе с тем этотакже может быть одним из факторов, определивших стольживой интерес Гурджиева к прошлому.

Его детство прошло на фоне бурных исторических событий.После войны 1877 года русские смешали самые различныекультуры, которые раньше были более или менее обособлены другот друга. Собрав вместе езидов и ассирийских христиан с юга,армян с востока, греков с запада и цыган с эстонцами с севера наравнинах Карса и Ардахана, русские создали весьма своеобразнуюкультурную мозаику. В этой ситуации люди разных культур и распросто не могли не пересекаться и не влиять друг на друга, исмышленый юноша, стремившийся понять окружавший его мир,мог, не выходя из Карса, многое узнать о жизни самых разныхнародов.

В своей книге "Встречи с замечательными людьми" Гурджиевмного пишет о полиэтничности Карса. Среди его друзей былирусские, аизоры (ассирийские христиане), армяне и турки. Ондаже описывает несколько странных событий, в которыхпринимали участие татарский, цыганский и езидский мальчики.Такая необычная компания могла сложиться далеко не в каждомгороде.

Довольно трудно абстрактно представить себе настолькоразнородное общество, возникшее за столь короткое время. КогдаГурджиев еще был ребенком переселения людей из севера, юго-



востока и запада все еще продолжались. Причем у этих народовпока еще не было времени наладить отношения друг с другом. Онипрежде всего заботились о том, чтобы свить семейные гнезда икак-то выжить. То, что творилось в километре от собственногопоселения никого не волновало. Ассирийские христианепридерживались совершенно иных социальных порядков, нежелиэстонцы и цыгане. Езиды вели себя еще более странно и непонятнодля прочих народов. Большинство диаспор продолжалиподчиняться наследственным главам своих общин или церквей,которые могли жить в сотнях километров от Карса. Все этоослабляло социальные запреты и побудило Гурджиева искатьответы на собственные вопросы вне дома. Одной из этническихгрупп, вызывавших особый интерес у Гурджиева были молокане,белокурые кавказцы, которые жили обособленной жизнью со своеймузыкой и традиционными танцами. Возможно именно контакт сними пробудил у Гурджиева интерес к ритуальной гимнастике ибыл одной из причин, заставивших его пуститься в странствия.

Судя по всему, отец Гурджиева принадлежал к традициибардов, очень уважаемой в прежние времена. Гомер и северныебарды, авестийские и ведические поэты донесли до нас традиции,возраст которых насчитывает многие тысячи лет. Некоторые ихсаги и гимны были рождены еще во время последнего ледниковогопериода. Поэтому вполне вероятно, что отец Гурджиева могзнать Песнь о Гильгамеше, которая была весьма популярна средижителей равнин к югу от Карса три тысячи лет назад.Несомненно, Гурджиев напоминает об этой истории в началесвоей книги, чтобы создать у читателя ощущение непрерывнойтрадиции, настолько же актуальной сегодня, как и тысячи летназад. Другой важный эпизод связан с беседами междуГурджиевым и Отцом Настоятелем Борщем (по всей видимости,псевдоним), в ходе которых упоминался Сарикамиш, где "Господьсделал двухстороннюю лестницу, и на ее вершине поместилсчастье, чтобы люди и даже целые народы могли подниматься испускаться по этой лестнице". (Сарикамиш расположен в сорокакилометрах к юго-западу от Карса в степи, неподалеку отравнины, по которой лежит дорога на Эрзурум. Это единственнаядорога в Малую Азию, не поднимающаяся выше трех километровнад уровнем моря.) Казалось бы бессмысленная игра"кастусмилия", в которую играют два "старца", на самом делесимволизирует тот способ общения, который использовалГурджиев вплоть до конца своей жизни. Он всегда старалсясделать та к, чтобы нужные мысли доходили только до нужныхлюдей, оставаясь при этом незамеченными другими. Гурджиев былнепревзойденным мастером этого искусства. Для тех, ктоприучен считать высшим проявлением риторикинедвусмысленность речи, трудно сразу оценить преимуществопередачи смысла при помощи туманных намеков, аллегорий и дажепротиворечивых высказываний.

Однажды Гурджиев попросил своего отца назвать принцип,которым он руководствовался в своей жизни, и отец ответил, чтодля любого человек должно быть очевидным, что жить нужнотак, чтобы старость была счастливой. Этот ответ можетпоказаться тривиальным, если не понимать под этим свободу от



прошлого, или, как Гурджиев называл это позже, "оплату долгасвоего существования". Успенский пишет о теплых отношениях ивзаимопонимании между Гурджиевым и его отцом. Я в своюочередь могу засвидетельствовать, что особое место в его жизнизанимала мать. Сам он всегда очень горячо отзывался о своейбабушке и о том влиянии, которое она оказала на его отношение кжизни. В первой главе "Рассказов Вельзевула" Гурджиев приводитее предсмертное напутствие: "'Никогда в своей жизни непоступай так, как поступают другие. Или вообще ничего не делай— просто иди в школу — или делай то, чего больше не делаетникто". Пытаясь осмыслить деятельность Гурд-жиева, следуетиметь в виду, что эту позицию он принял как свою собственную, иона часто придавала его действиям окраску, несоответствовавшую его глубоким задачам. Он мог заставлятьсебя быть эксцентричным, даже когда это препятствовалодостижению его самых заветных целей.

В своих работах Гурджиев постоянно подчеркивал важностьсемьи. Это вполне естественно для грека или армянина из МалойАзии, где в девятнадцатом веке семья была единственнымисточником счастья и уверенности. Общественной жизнипрактически не было, так же как средств и возможностипутешествовать и встречаться с мудрыми людьми. Вместо этогобыло сильное чувство долга оберегать семейную культуру итрадиции, и даже устремившись на поиски опыта и знания,Гурджиев никогда не терял любви к своему дому. За время нашеголичного с

ним знакомства, я убедился в том, что семья для него имеласовершенно иное значение, нежели ученики и друзья. Онпрактически ничего не предпринимал, чтобы расширитьгоризонты понимания своих родственников и никоим образом непобуждал их следовать его учению. Вместе с тем между нимисуществовало нечто большее, чем просто личная связь: его семьябыла частью него самого, и он содержал ее в том жебезжалостном презрении к комфорту, что и себя. Он делал всевозможное, чтобы научить членов своей семьи бытьпрактичными и, в особенности, старался привить им пониманиечеловеческой природы, но, судя по всему, в равной степени активноудерживал их от той системы обучения, которую мы больше всегоценим.

На самом деле в такой позиции Гурджиева вовсе не былоничего необычного. .Я был знаком с греческими семьями изКаппадокии и армянскими семьями из восточных губерний, образжизни которых был таким же тяжелым. Века жизни под гнетомтурецкой власти и безжалостных набегов горских курдов сделалиэтих людей осторожными. Когда родился Гурджиев, "армянскихпогромов" еще не было, но жизнь христиан в восточной Турциибыла весьма и весьма опасной. Россия только что освободилакрепостных от настоящего рабства, но положение безземельныхкрестьян было тяжелее, чем мы сегодня можем себепредставить. На Кавказе и в Армении покоренные народы были награни открытого восстания. Люди не доверяли ни Российской, ниОттоманской империям, и государство отнюдь не



воспринималось как оплот уверенности и безопасности. Методытайной полиции, которая обретала все большее влияние как вРоссии, так и в Турции, были крайне жестокими, и ее ненавиделирешительно все. Все эти обстоятельства способствовалиукреплению семейной жизни и в определенном смысле чувстванациональной принадлежности. Вокруг каждого человекавыстраивались концентрические барьеры семьи, клана и нации,препятствовавшие более широкому общению. Это следует иметьв виду, если мы говорим об удивительной открытости жителейКарса между 1880 и 1890 годами, то есть во время детстваГурджиева. Я думаю, что отчасти это было заслугой политикироссийских властей, поселявших в Карее и его предместьяхиммигрантов самых разных национальностей.

Во время моего путешествия по Малой Азии в 1919 году, догреческой оккупации Смирны, ситуация там оставалась побольшей части такой же, как в предыдущие пятьдесят лет. Людиразных рас, или национальностей - турки, греки, армяне, евреи,татары, лазы и курды, - хотя и вели себя достаточно дружелюбнопо отношению друг к другу, были замкнуты в своих общинах.Города, причем даже небольшие, были разделены на "кварталы", вкоторых каждая "райа", или немусульманская община, держаласьособняком. После русского завоевания ситуация в Карее сталасовершенно иной. Именно поэтому Гурджиев мог без особыхограничений встречаться и даже тесно общаться с людьми изсамых разных культурных миров, в то же время, сохраняяпреданность семье.

Гурджиев часто говорил о своем интересе к цыганам,которые пришли в Каре из Бесарабии, и без каких-либотрудностей продолжали следовать своим традициям. На Кавказеи даже в Центральной Азии тогда тоже были цыгане, так чтопереселение 1880-ых годов обеспечило воссоединение древнегонарода. Тем, что я собираюсь рассказать далее, я обязан МиссАнне Дурко, которая впервые встретила Гурджиева, будучидевочкой двенадцати лет, на Всемирной выставке 1934 года вЧикаго. Гурджиев стал для нее таким другом, которым он всюсвою жизнь был для детей. Семейные традиции дали ейвозможность говорить с Гурджиевым на его любимой смесирусского и английского языков, а также слов из самых разныхязыков, которые наилучшим образом выражали то, что емухотелось передать в тот или иной момент. Он назвал ей свое имяи попросил повторить его несколько раз. Он рассказал девочке,что ранней весной много племен кочевников и полукочевниковпересекало Каре невдалеке от его дома, и некоторыеостанавливались невдалеке от реки Арпа Чай. Гурджиев сказал: "Яходить и находить этих людей. Иногда я есть и ходить вместе с"чаваль" [ребятами]. Я ходить на много дней от дома. Мы спатьснаружи под небом. Три раза чуть не поймать за воровствобезделушек на базаре. Мы бежать - не поймать. Такие людивидеть, уметь видеть". Она вспоминает: "Он спросил, знаю ли я,что значит "дрикерин мехетне". От отца я слышала, что этоозначает предсказывать будущее и видеть прошлое. Затем онрассказал мне, что убежал с цыганами-полукочевниками,пришедшими из Карпат и направлявшимися на лошадиные рынки.



Гурджиеву было одиннадцать, когда он ушел с цыганами. Ондобавил, что, хотя отец и наказал его строжайшим образом, ихотя он любил своего отца, он не мог не пойти с цыганами,поскольку очень многое узнал от этих людей. Однажды ониостановились в пустынном месте, недалеко от большого города,который ему потом так и не удалось найти. В этом городе онувидел человека со змеей и пошел за ним в старую разваливавшуюсямечеть, где он жил. Он пробыл с этим человеком пять дней, послечего заболел лихорадкой. Гурджиеву не хотелось покидать этогочеловека, не узнав все его секреты, но однажды он исчез, иГурджиев вернулся к своим цыганским друзьям".

Подобные истории свидетельствуют о том, что Гурджиевначал свой поиск еще в очень юном возрасте. Это не удивительнодля общества, в котором образование заканчивалось кодиннадцати годам, и мальчик четырнадцати лет фактическиоказывался независимым от своей семьи.

Судя по всему, Гурджиев начал интересоваться тем, что онназывает "абстрактными" вопросами с одиннадцати лет. Оннеоднократно указывал на 1888 год как на время, когда он уже сжадностью допытывался объяснений необычных феноменов. Кчетырнадцати годам, то есть к 1891 году, Гурджиев уже побывалв Константинополе и многих других частях Армении.

В конце девятнадцатого века Черное Море быломеждународной транспортной артерией, обеспечивавшейсвободное сообщение между Россией, Турцией и Балканами. Впринципе Гурджиев мог добраться до Константинополя по морю,через Трабзонд, если бы пересек долину 365 церквей, котораясбрасывает почти три тысячи метров высоты за восемьдесяткилометров своей протяженности от Эрзурума. Эта долинахранит в себе множество свидетельств древних культур, и в товремя там еще существовали христианские и мусульманскиеобщины, сохранявшие знание мистических тайн. Гурджиев почтинаверняка упомянул бы об этой долине, если бы побывал тамтогда. Вероятнее всего он воспользовался железнодорожныммаршрутом и доехал на поезде до Сив. Из его слов можно понять,что он бывал в районе истоков реки Евфрат, долина которойсоединяет Эрзурумскую возвышенность с центральнойАнатолийской степью. Скорее всего Гурджиев побывал в Кесарии,или "Кайсери", как называли турки Родину его предков, нонаправлялся он к Средиземноморью. Первое далекое путешествиеГурджиева привело его за полторы тысячи километров от дома, втурецкую столицу, которая тогда отличалась довольно большой иактивной греческой диаспорой, жившей на восточном берегуЗолотого Рога, в Татавле и Галатии. По словам самого Гурджиевау этого путешествия не было никакой иной цели, кроме как"увидеть мир", оно также и дало ему возможностьпознакомиться с турками совершено разных социальных слоев отгрузчиков и рыбаков до пашей и князей. Когда я впервыевстретился с Гурджиевым в Константинополе через много лет, в1920 году, наша беседа состоялась в дворце Куру Чешм,резиденции князя Сабахеддина, и было вполне очевидно, что ихзнакомство восходит к тем временам, когда отец князя, Дамад



Махмуд Паша, был великим визирем при Султане Абдул Хамиде.Гурджиев прекрасно знал турецкий язык, и его речь никоимобразом не отличалась от речи большинства армян или грековЛеванта - весьма беглая, но с очень характерным акцентом.

Я не думаю, что Гурд/киев планировал остаться вКонстантинополе, и скорее всего он надеялся попасть на Крит иприсоединиться к "греческим партизанам", которые всяческидосаждали турецким властям острова. Наверное он был слишкоммолод и может быть уже тогда начал проделывать аферы сосвоим паспортом, что в дальнейшим весьма осложнило выяснениеего подлинного возраста. Он возвратился в Каре через МалуюАзию, попутно посетив Конию, Хаджи Бекташ и другие активныецентры Суфизма. Его восхищение легендарным турецкиммудрецом, ходжой Насрэддином по-видимому также берет своеначало с этого времени. Вполне возможно, что существовалтакой реальный исторический персонаж, современник Тамерлана,с которым связаны многие рассказы о ходже.

Гурджиев неоднократно рассказывал о своем довольнодолгом пребывании в Каппадокии, где он, судя по всему, занялсяпристальным изучением истоков христианской литургии,введенной в церковную практику св. Василием Великим и другимитеологами третьего и четвертого столетий. Они выстроилимост между Христианством и древними религиями, никоимобразом не нарушая при этом чистоту христианского учения. Вконце девятнадцатого века еще существовали монастыри,известные богатством своего теологического арсенала. По словамГурджиева это так называемый "легоминизм" посредствомкоторого древняя мудрость выражается в форме, казалось бы,преследующей совершенно иные цели.

Если я не ошибаюсь в том, что Гурджиев хотел привлечьнаше внимание к Каппадокии, то по-видимому он провел в нейнекоторое количество времени в поисках источников. Книга"Встречи с замечательными людьми" отчасти подтверждаетэто предположение. После своих приключений с Погоссяном, онвозвратился на Кавказ, причем не самым обычным способом, тоесть не по морю, а по суше, через Малую Азию. Наверное он провелдовольно много времени с жителями Малой Азии, говорившими по-гречески и по-армянски, то есть с представителями той расы, изкоторой произошли его собственные родители.

По возвращении в Каре, Гурджиев безраздельно посвятил себяпоиску "древней мудрости", в реальность которой он начиналсвято верить. Однако прежде чем мы перейдем к собственнопоиску Гурджиева, на мой взгляд будет правильным рассмотретьобъективные доводы в пользу существования в Азии братств,которые обладали высшими знаниями, и члены которых моглииспользовать недоступные обычному человеку возможности.Далее я буду называть членов этих братств собирательнымтермином "Учителя мудрости".

Глава 2



УЧИТЕЛЯ МУДРОСТИ

Легенды, сохранявшиеся веками и даже тысячелетиями, какправило, основаны на исторических фактах. За последние сто летархеологам удалось установить исторический смысл многих,казалось бы, фантастических легенд. Так, Джоуэт в свое времяназвал моралистическим вымыслом легенду об Атлантиде,собранную Платоном по частям из египетских описаний. Сегодняже предполагается, что рассказ Платона основывается наколоссальной катастрофе, уничтожившей Минойскуюцивилизацию приблизительно в 1550 году до Р.Х. Судя по всему, сэтой катастрофой отчасти связана и история случившегосятогда же Исхода Израильтян из Египта. На самом деле реальнопроизошедшие события не менее удивительны чем легенда,которая кажется невообразимой только потому, что визложении Платона все преувеличено в десять раз. В свою очередьлегенда о вавилонской башне почти наверняка связана сразрушением Зиг-гурата Борсиппы метеоритом из железистыхпород, упавшим на Землю около четырех тысяч лет назад. Этотметеорит обладал таким запасом энергии, что тысячи тонглиняных кирпичей в одно мгновение превратились в стекло. Приэтом образовалось настолько интенсивное магнитное поле, чтоего и сегодня можно определить на расстоянии восьмикилометров. Я побывал на этом месте в 1953 году и привез домойнесколько осколков остекленевших кирпичей. Изучив эти осколки,наши химики заключили, что кирпичи были нагреты дотемпературы 2 700° , которая чрезвычайно редко встречается наоткрытой поверхности Земли. На километры вокруг не моглоостаться ни одной живой души, чем вероятно объясняетсяотсутствие письменных записей о событии. Тем не менее легендабыла сложена. Евреи затем применили эту легенду к Вавилону исделали из нее поучительную историю о людях, которыепопытались подражать Богу и погибли во грехе.

Совершенно иные легенды рассказывают о появлениичеловека. Например в Книге Бытия (7, 1-5) описано время, когда"сыновья Бога" жили на Земле и брали себе в жены дочерейчеловеческих. Похожие легенды имеются практически во всехтрадициях. По моему глубокому убеждению, эти историиотносятся к далекому прошлому, возможно к прошломусорокатысячелетней давности, когда буквально из ниоткудапоявился современный человек, Homo sapiens, наделенныйтворческими возможностями, которых не было и не могло быть уего предков. Недавние анатомические исследования голосовогоаппарата человека и приматов показали что неандертальцы небыли способны выговаривать ряд звуков необходимых длянормальной речи. Это и ряд других обстоятельств убедительноподтверждают указание Книги Бытия на то, что современныйчеловек появился при участии существ другой расы. Кроме того ународов всех рас сохранились легенды о Золотом Веке, когда людижили счастливо и беззаботно, "лев и ягненок ладили междусобой", и мир не знал борьбы.



В этой и следующей главах будет обсуждаться легенда, илитрадиция, согласно которой, начиная с самых истоков истории,судьба человечества находилась под надзором узкого круга мудрыхлюдей, или Учителей. Эти Учителя время от времени вмешивалисьв ход событий, чтобы предотвратить надвигавшуюся беду илиизменить положение, введя новый образ мышления,соответствующий нуждам нового времени. Это мнение весьмараспространено среди жителей Центральной Азии и БлижнегоВостока. Явно заимствованная форма этой легенды такжеприсутствует и в мировоззрении буддийских общин, которыепридерживаются традиции великого вместилища и связанной сэтой традицией концепции бодхисаттв и архонтов. На Тибете мынаходим другую форму этой же традиции - перевоплощение ламРимпоче. Суфийские школы, и в особенности те из них, корникоторых ведут в Бактрию и Согдиану, исповедуют идеюпостоянно действующей иерархии, возглавляемой Кутб-и-Заманом, или Осью Эпохи. Ему непосредственно открываетсябожественный промысел, а он в свою очередь передает егочеловечеству через Абдал, то есть Преображенных(Трансформированных) и их последователей.

Концепции постоянно действующей иерархиипридерживаются такие непохожие друг на друга в прочихвопросах суфийские ордена, как Бек-ташийа и Накшбандийа. Обаордена, почти диаметрально противоположные по своимпредставлениям и методам, были образованы в Балхе, некогдабывшем столицей Бактрийской империи. Основную часть суфиевБекташийа составляют турки. Этот орден выдвинулся напередний план во время неурядиц четырнадцатого века, когдаимперия турков-сельджуков трещала по швам, а Малая Азияпребывала в состоянии хаоса. Тогда Хаджи Бекташ Вели (велиозначает "святой") обратился непосредственно к народу. Он былреформатором и предложил отказаться от многих традиционныхпрактик. Например, он разрешил женщинам становитьсяполноправными членами общин Бекташийа и приветствовалобщение с каппадокийскими христианскими монахами. В своюочередь орден Накшбандийа всегда отличался своимаристократизмом, не вмешивался в политику и настаивал настрогом исполнении предписаний Ислама. Этот орден оказывалколоссальное влияние на весь исламский мир и считалось, что егочлены обладают тайной мудростью и силами.

Как Бекташийа, так и Накшбандийа утверждают, что вмире всегда есть кутуб, или высший духовный руководитель.Суфии обоих орденов верят в таинственного пророка Хидра,который мистически связан с Архангелом Гавриилом и постоянноищет среди людей тех, кому можно передать секрет спасения.

Такими были Учителя Мудрости - Ходжаган, появившиеся на

исторической сцене около тысячи лет назад.1

Как это ни странно, о традиции Учителей практическиничего не знают в Индии. Основное притязание Елены Блаватскойв связи с публикацией ее книг "Тайная доктрина" и "открытыйИзис" заключалось в том, что она якобы лично общалась с одним



из тибетских или затибетских Учителей. С тех пор вера вУчителей стала неотъемлемой частью теософской доктрины,которая, к сожалению, обрела оккультный характер, чтозначительно подорвало доверие к ней. При этом таинственность,которой укутаны теософские Учителя во многом основана намнении, что они живут на Тибете, хотя сама Блаватскаяутверждала, что их главное месторасположение находится загорами в легендарной Шамбале. Я всегда считал это названиечистой выдумкой, пока Идрис Шах не высказал предположение,что он могло быть образовано от "Шамс-и-Балх", бактрийскогохрама солнца, развалины которого до сих пор можно обнаружитьу северной границы Афганистана. Рудольф Штайнер в своюочередь считал Балх Хранираттой, центром поклонения солнцу вМитраизме.

Для нас в данном случае важно то, что вера в древнююнепрерывающуюся традицию особенно распространена средижителей тех частей Центральной Азии, на которых Гурджиевсосредоточил основную часть своих поисков. В этой главе мы небудем обсуждать вопрос о существовании высшей духовнойиерархии как таковой, однако, необходимо подчеркнуть тотфакт, что понятие Учителей Мудрости связано с Ходжаганом(также Хваджаганом), чью роль в событиях, происходивших вЦентральной Азии одиннадцатого - пятнадцатого вековхристианской эры, трудно переоценить. Слово Ходжа (такжеХваджа) означает "мудрый человек", или Учитель, и правильнеевсего будет называть таких людей Учителями Мудрости. Ксожалению, как и слово "Мастер", слово "Учитель" сегодняпотеряло свой высокий смысл и теперь означает немногим больше,чем слово "преподаватель". У меня практически не возникаетсомнений в том, что Гурджиев еще в детстве слышал об этихУчителях, и одна из основных целей его путешествий поТуркестану, Афганистану и Тибету заключалась в том, чтобыузнать их учения.

Основную часть сведений о Ходжагане я почерпнул изтурецких переводов замечательной серии книг, написанных наперсидском языке в пятнадцатом - шестнадцатом веках, и вособенности, из работ Хасана Лутфи Шушуда, с которым япознакомился много лет назад в Турции, и который сам былвыдающимся суфием. Книга Хасана Шушуда, "Хвад-жаганХанедани", или "Династия Учителей" была опубликована в 1958году и частично переведена на английский язык. При этомнаиболее ценными персидскими первоисточниками были "РашахатАйн аль Хай-ат", Нафахат аль Уне" и "Рисалей Бахайе". Крометого я использовал работу Вильгельма Бартольда, "Историятурок Центральной Азии, опубликованную в "Вельт дез Исламз" в1926 году. О Ходжагане также упоминают многие русскиеисточники, посвященные изучению Туркестана, и Гурджиев почтинаверняка был знаком с ними еще в очень юном возрасте. В 1901году он уже хорошо осознавал важность этой школы, но,насколько я знаю, он упомянул ее название только в программехрамовых танцев для парижского театра на Елисейских полях вдекабре 1923 года. Несмотря на то, что настоящая книга преждевсего посвящена Гурджиеву, я считаю необходимым рассмотреть



само понятие Ходжагана и его историческую роль. Дело в том,что о подлинном значении Гурджиева можно судить, толькоизучив историю его собственных поисков. Так, многократныебеседы с преемниками Ходжагана, суфиями ордена На-кшбандийа,убедили меня в том, что многие идеи и техники, использовавшиесяГурджиевым были взяты им именно из этого источника.

Прежде чем продолжить изучение событий в ЦентральнойАзии, следует сказать несколько слов о том, что происходило вЕвропе тысячелетием ранее. Между третьим и седьмым векамиот Р.х. Европу сотрясали набеги орд из Центральной Азии, в итогепредрешившие участь Римской империи. Посреди всех этих бурныхсобытий в Европе возник удивительный феномен христианскогомонашества, начало которому было положено по всей видимостисв. Бенедиктом и его последователями. Европейские монастыривосстановили стабильность и уверенность, наладили земледелие исоздали новую культуру, которая продержалась восемь столетий,пока не наступила так называемая Эпоха Возрождения. Наверноенемногие были бы готовы связать эти события с деятельностьюУчителей в теософском смысле этого понятия, то есть высшихсуществ, скрытых от обычных смертных. Тем не менее, этоисторический факт, который, впрочем, не совсем простодоказать. То, как орды варваров были превращены изразрушителей в созидателей, предполагает что среди них, так жекак и среди покоренных народов Европы, проводили работудуховные силы. Вполне вероятно, что источником этих сил былаЦентральная Азия.

Можно проследить потрясающую аналогию междуописанными выше европейскими событиями и волной потрясений,прокатившейся по большей части Азии между одиннадцатым ишестнадцатым веками от Р.х. Орды варваров и татар, турков имонголов прошли огнем и мечом по уже и без тогоразваливавшимся Китайской и Индийской империям. Они сравнялис землей только что образованные Хорезмское и Азербайджанскоецарства, а также Багдадский и Каирский халифаты. Кульминацияпришлась на 1220 - 1230 годы, когда Чингисхан и его монголысломили последние очаги сопротивления и погубили древниекультуры. Чингисхан был одним из ключевых людей в историичеловечества. Его завоевания привели к возникновению совершенноновой ситуации на огромной территории, от Китая до Европы.Монголы, из которых состояла победоносная армия Чингисхана1210 - 1225 годов, были кочевниками, а значит чуждыми культуреземледельческого и городского общества, и не имели никакогопредставления о смысле теистической религии. Они поклонялисьВеликому Духу и полагались на одержимость духовными силами.При этом изменения, произошедшие всего за каких-то двадцатьпять лет, могли быть только результатом особого воздействия,одна из форм которого явно проявила себя в случае христианскогомонашества шестью веками ранее. Всего двадцать пять летпотребовалось монголам, чтобы принять Ислам, а вместе с нимперсидский язык и культуру. На ум сразу приходит параллель сассимиляцией варварами европейского языка и культуры, и по всейвидимости это не просто совпадение. К началу четырнадцатоговека потомки Чингисхана уже заслужили себе репутацию



величайших покровителей искусства в мире, и Самарканд, ранееназывавшийся Согдианой, стал известнейшим образовательнымцентром. Хотя не менее потрясающие перемены происходили и вКитае, их результаты оказались временными, и через сто летмонгольское влияние практически уже не ощущалось.

То, что главная роль в преображении Центральной Азиипринадлежала обществу, или братству, мудрых людей подназванием Ходжаган, или Учителя, у историков сегодня невызывает сомнений. Хотя они были мусульманами, и люди всегдасчитали их суфиями, их принципы коренным образом отличалисьот принципов арабских, африканских и испанских суфийских школ.Ходжаган практически не упоминается в книгах о Суфизме, хотяправопреемник Ходжагана, суфийский орден Накшбандийа насегодняшний день является самой многочисленной и влиятельнойсуфийской общиной в мире. Причина заключается в том, чтоЗапад узнал о Суфизме в основном из сохранившихся письменныхисточников. Наверное большинству людей знакомы имена великихсуфийских поэтов: Низами, Хафиза, Джеллалудина Руми иАттара. И, пожалуй, не

меньшую известность снискали такие великие философы, какМухиддин ибн Араби и Имам Газали. В то же время членыХоджагана до пятнадцатого века почти ничего не писали, заисключением практических наставлений. К счастью, онисодержат подробные описания жизни и работы многих великихУчителей, а остальное можно восполнить из прочих источниковтого времени. Кое-что можно узнать из рассказов европейскихпутешественников, например, Ги де Рисбрука, монаха,совершившего путешествие в Монголию через Туркестан в 1253году, и более известного Марко Поло, которому довелось побыватьв Китайской резиденции Кублай Хана, внука Чингисхана. Арабскийисследователь, Ибн Баттута, также пишет о значительностивлияния Ходжагана в районе Согдианы и Корин-Лина. Персидскиеисториографы, такие как, например, Ибн Ра-шид, ненавидевшиемонголов лютой ненавистью, хоть и не напрямую, но упоминают оХоджагане, и в частности о том, что его члены наладилидружественные отношения с Ханами ради пользы всего своегонарода.

Кем же тогда были эти люди, о которых практически ничегоне известно на Западе, но которые оказывали столь важноевлияние в течение пяти веков. На самом деле появление Учителейне было чем-то неожиданным. Центральная Азия сталаисточником духовности задолго до их появления. Зороастр,живший в Балхе, Матери Городов, в шестом веке до Р.Х.,подхватил еще более древнюю традицию. Определенные чертыдревних арийских гимнов говорят нам, что они были сочинены накрайнем севере десять тысяч лет назад. По моим представлениям,непрерывная традиция уходит в прошлое более чем на тридцатьтысяч лет. В то время Центральная Азия была плодороднымрайоном и точкой пересечения различных культур, гораздо болеедревних, чем египетская, месопотамская и индийская, возникшие



шесть или семь тысяч лет назад. Мы обсудим эти древниетрадиции в следующей главе.

Мы не сможем в полной мере понять Гурджиева, если непостараемся пробудить в себе ощущение исторического смысладуховных традиций, которое было у него. Он знал, чтопериодические пересмотры принципов неизбежны, но был убежденпри этом, что есть вечный и неизменный источник мудрости, ичеловечество всегда имело возможность к нему обращаться.Гурджиев часто упоминал о четырех- или пяти-тысячелетнихтрадициях, которые ему довелось обнаружить во времяпутешествий по Азии, а также о еще более древних учениях,восходящих ко времени появления современного человека.

На смену зороастрийской традиции пришли христианская иманихейская, которые, в свою очередь, были поглощены Исламом.В то же время Ислам обязан некоторыми из своих наиболееценных положений контактам с персидской и центрально-азиатской культурами. Согласно мусульманской легенде, Сельман,перс по происхождению, первым обратившийся в Ислам изЗороастризма и бывший одним из ближайших сподвижниковПророка, принадлежал к школе мудрости, котораяпросуществовала в Балхе почти две тысячи лет. Это была школаУчителей.

Титула "Ходжа" впервые удостоился Йусуф из городаХамадан в северо-западном Иране. Через Хамадан пролегал один изглавных путей из Туркестана в Турцию и Месапотамию, иГурджиев наверняка посетил его в одном из своих первыхпутешествий. Йусуф Хамадани родился в 1084 году в деревнеБозенджирд невдалеке от Хамадана, который тогда былрезиденцией первого султана сельджука, Магриба Бега. Йусуф былвоспитан его наследником, Шахом Маликом, на службе у которогов свою очередь состоял удивительнейший человек, Низам-уль-Мулк, противник известных эльбрусских убийц, которые в концеконцов его и убили. Тогда же Йусуф покинул Хамадан и отправилсяв Багдад, чтобы учиться у весьма известного наставника, ИбнИшака, одного из преемников Ибн Ханифа. Ишак затем отправилего на обучение к самым различным учителям, жившим отИспахана до Бухары и Самарканда, где в то время все ещепреобладало Христианство, в его несторианской и униатскойформах. По-видимому на него была возложена особая миссия,поскольку в Фас.ч уль Кгппабе говорится, что ему было веленооставить светское образование и встать на путь молитвы,аскетизма и самоочищения. В одном из сохранившихся источниковсказано, что Йусуф был посвященШейхом Али Фармади, учителемИмама Газали, одного из величайших философов и мистиковИслама.

К тридцати годам Йусуф уже заслужил репутацию Учителя,и со всей Азии к нему стекались ищущие люди (саликип). Это былодовольно необычно, так как Ходжи обычно брали себе в ученикитолько помощников или подмастерьев, проработавших в этомкачестве двадцать — тридцать лет. Йусуф пробыл некотороевремя в Хорасане, долгое время жил в Бухаре, после чего поселился



в Мерве, где и был похоронен. Судя по описаниям, Йусуф былвысоким, худым человеком со светло-рыжими волосами иулыбающимися карими глазами. Он был добрым исострадательным и умел находить общий язык с людьми разныхрелигий. Говорят также, что он был рябым и всегда носилзаплатанный шерстяной халат. В качестве главного духовногоупражнения он выбрал зикр с задержкой дыхания, и практиковалего с таким усердием, что во время молитвы все его телопокрывалось потом.

Он постоянно работал. Сотни ищущих стекались к нему совсех концов, но особенно интенсивно он работал с группой изодиннадцати учеников, которые последовали за ним из Хамадана вБухару. В 1205 году Шейх Эвхаддуддин Кирмани рассказалМухиддину ибн Араби о том, что Ходжа Йусуф по праву был"учителем учителей" в течение шестидесяти лет. Йусуф умер в1140 году по пути из Герата в Мерв в возрасте девяносто двухлет.

Литература Ходжагана содержит множество описанийжизни Йусуфа и чудес, совершенных им и его учениками. Как намрасценивать это? Он был настолько известен и почитаем, чтоего называли высшим духовным лидером своего времени — Кутуб-и-Заманом. Несколько наиболее значительных братств дервишейсчитают его своим основателем. Хотя он и избегал политики,правители не только почитали его, но и следовали его советам.Таким образом, словом "Ходжа", или "Учитель Мудрости"называли удивительных людей, в течение пяти веков оказывавшихогромное влияние на жизнь Центральной Азии. Ходжи кореннымобразом отличались от тех укрывшихся от всего мира Учителей,о которых писали теософы и Алиса Бэйли в своих книгах о Тибете.В Ходжаган входили исключительно практичные люди, решавшиепрактические задачи. При этом мистицизм был способомподготовки к решению этих задач, и отнюдь не являлсясамоцелью.

Далее имеет смысл проследить судьбу некоторых изодиннадцати учеников Йусуфа. Первым преемником ЙусуфаХамадани был Ходжа Хасан Абдулла из Берка, уроженец Хорезма.Он был наделен удивительными духовными способностями ипрежде всего даром передачи барака, или "действующейблагодати". Этот дар безусловно является высочайшим духовнымдостижением, и он был одним из даров, которыми вне всякихсомнений обладал и Гурджиев. Более того, по его собственнымсловам он активно разыскивал людей, наделенных даром барака.Легенда говорит нам о том, что Ходжа Абдулла был настолькоусерден в своих духовных упражнениях, что не был способендолжным образом содержать жену и семью. Однажды ЙусуфХамадани упрекнул его в этом, но следующей же ночью в виденииБог сказал ему: "Я даровал тебе глаз разума, а Хасану я дал глазсердца. Пусть он идет своим путем".

Третьим преемником Йусуфа был Ахмед Йесеви, первыйтурецкий Ходжа. Ахмед Йесеви стал очень влиятельным духовнымлидером в районе Ферганы, который простирался на полторы



тысячи километров от того города, который теперь называютТашкентом до монгольской границы. Древняя река Джаксарт,сегодняшняя Сырдарья, была главной восточно-западной артериейна этой территории. Ташкент стоит на Сыр-дарье, практическив центре огромного Туркестана. До мусульманского завоеванияТашкент называли Бинкатом, и это был большой город,окруженный двумя крепостными стенами. Во внешней стене былосемь ворот, а во внутренней - десять. Дворец, крепость и базаримели огромное значение и о них знала вся Азия. Позднее названиеБинкат было заменено на Йеси, а еще позднее, когда Йеси сталстолицей Ферганского ханства, его переименовали в Ташкент.Ахмед родился в Йеси, предположительно в 1042 году. Так как онсовершенно точно умер там же в 1166 году, то прожил он долгие124 года. Ахмед Йесеви был основателем турецкой духовности.Воспитывался он в шаманской среде и первым его учителем былизвестный шаман-алхимик, но однажды его посетило видение, ион получил указание отправиться в Хамадан и рызыскать Йусуфа.Так он попал в круг одиннадцати учеников, последовавших заЙусуфом в Бухару. Пробыв несколько лет с Йусуфом, он вернулся вЙеси (Ташкент), где в нем сразу же увидели человека необычайныхдуховных способностей. Ему присвоили статус Ходжи, но туркипредпочитали называть его "Баб-Арслан", или Отец-Лев.

Ахмед Йесеви основал свою собственную школу, котораяпродолжала свое существование после его смерти в качествеБратства Йесевийа. Гурджиева очень интересовало этобратства, поскольку оно в большей степени, чем все остальныесуфийские общины развивали музыку и упражнения,непосредственно воздействовавшие на физическое тело и эмоциичеловека. В их текке, или общинных центрах, священные танцы имузыка, сохранявшиеся еще с древних до-исламских временБинката, получили новое развитие. Некоторые из этих священныхтанцев свидетельствуют о высоком уровне космологическихзнаний жителей Туркестана. Суфии Йесевийа такжеравзработали свои собственные психологические методики,которые во многом были заимствованы у шаманских школ, все ещепроцветавших в Туркестане. Мы привыкли считать шамановколдунами, которые действительно могли обладатьопределенными возможностями, но вовсе не обладали никакиминаучными знаниями об окружающем мире. Однако мы не должнызабывать, что та же самая центрально-азиатская культураВеликого Духа легла в основу глубочайшей китайской доктриныДао и триадической концепции Гурджиева, которую онрассматривал как один из двух фундаментальных космическихзаконов.

Сам Гурджиев некоторое время жил в Ташкенте, когдаФерганское ханство было еще относительно независимым отРоссии. Похоже, он нашел школу Йесевийа, поддерживавшуюконтакт с Учителями Мудрости. Он прекрасно владел тойразновидностью тюркского языка, на которой там говорили. Приэтом, хотя Ташкент находился приблизительно в трех тысячахкилометров от границы Китая, между ними был довольноинтенсивный обмен путешественниками и миссионерами вдвенадцатом веке, когда приходившая в упадок династия Сун,



которая все еще сохраняла свою власть над большей частитерритории Китая, уже не могла препятствовать проникновениюиностранцев. Более того, Ван ан Ши (1020 - 1086), великийсоциальный реформатор, явно способствовал взаимообмену с"мудрыми людьми Запада". Религиозный реформатор, Чу Хси(1120 - 1200), возрождая Конфуцианство ввел элементыкосмологических концепций, которые очень напоминают нам то,что в свое время удалось узнать Гурджиеву в центрахсовременного ему Туркестана. Китайцы всегда очень неохотнопризнавали участие посторонних идей в их культуре, и поэтомуневозможно сказать с уверенностью, были ли такие духовныенаправления, как, например, "Дзен Буддизм" основаны нацентрально-азиатских источниках: можно лишь констатироватьсходство подходов.

К сожалению, никаких первоисточников учения АхмедаЙесеви до наших дней не дошло, и мы располагаем тольконесколько раз сурово отредактированными версиями его стихов втаких сборниках, как "Хази-неи Джевахир уль Обрав(Бриллиантовая сокровищница Учителей)". Тюркские народывсегда считали Йасеви одним из своих величайших святых. Вдевятнадцатом веке его имя все еще звучало среди поволжскихтатар, и вполне вероятно, что о нем знали и татары, с которымиГурджиев был знаком в Карее.

Об известности Ахмеда наилучшим образомсвидетельствует тот факт, что правитель Йеси распорядилсяпостроить специальное здание, где Ахмед мог бы размещать иучить паломников, стекавшихся к нему с востока, запада и юга.Описано много случаев исцеления, духовного преображения и дажечудес, происходивших на глазах посторонних людей. Ахмед срадостью помогал как своим друзьям и ученикам, так и людям, непринимавшим его и противодействовавшим ему. Великий Могол,известнейший средневековый завоеватель Тамерлан, жившийдвумя веками позже Ахмеда, отмечает в своей автобиографии,Вахиат-и-Тимур, что во время молитвы у могилы Ахмеда Йесевиему было видение, в котором святой научил его зикру и велелповторять его в трудные моменты. Несколько лет спустя, вовремя малоазиатской кампании Тамерлану предстояло сражение стурецким султаном Байазидом Громовержцем; наблюдая заатакой кавалерии, он повторил четверостишие Ахмеда семьдесятраз, после чего враг неожиданно пустился в бегство.

Учеников Ахмеда: Мансура, Абдулмелика, Таджа, Сайда иСулей-манна - называли "Ата", что значит "отцы". Все онивходили в Ходжа-ган. Один из шейхов Йесевийа, Хаким Ата,поселился с группой своих учеников на Волге и основал общинуЙесевийа, которая значительно позднее переродилась в ОрденБекатшийа. В двадцатом веке основатель современной Турции,Мустафа Кемаль, принял тот же титул и взял себе имя Ататюрк.Южные суфии считают йесевитов неортодоксальными иобвиняют их в использовании магии, заимствованной у шаманов.Центром этого Ордена стал Кашгар.



Однако давайте вернемся к основным событиям жизниХоджагана. Одним из одиннадцати учеников, отправившихся изХамадана в Самарканд вместе с Ходжой Йусуфом, был Абд Аль-халик Гудждувани. В истории Ходжагана он значится как "глававнутреннего круга Учителей". Его семья имела Анатолийскиекорни, и происходила из Византийской провинции Малатия. АбдАль-халик родился в городе Гудждуван неподалеку от Бухары, ноотец отправил его на обучение к нескольким учителям, и в концеконцов он оказался в Хамадане, где поступил в распоряжениеХоджи Йусуфа. По собственным словам Абд Аль-халика, в Хама-дан ему велел отправиться "таинственный пророк" Хидр,который явился ему в видении, когда ему было двадцать два года.Абд Аль-халик оставил после себя сжатое описание суфийскихдуховных техник, использовавшихся членами Ходжагана. В егокниге "Сущность традиции Учителей Мудрости" сформулированыследующие принципы:

1. Хаш дер дем. Присутствуй при каждом вдохе и выдохе.Не позволяй своему вниманию ускользать ни на мгновение.Помни себя всегда и во всех ситуациях.

2. Назар бер кадем. Будь внимателен к каждому своемушагу. Ты стремишься к свободе и не должен забывать обэтом.

3. Сафар дер ватан. Ты идешь домой. Помни, что тынаправляешься из Мира Обличий в Мир Реальности.

4. Хальват дер енджуман. Одиночество в толпе. Что быты ни делал внешне, оставайся внутренне свободным.Старайся ни с чем себя не отождествлять.

5. Йад джерд. Помни своего Друга, т.е. Бога. Пустьмолитва (зикр) твоего языка будет молитвой твоего сердца(колб).

6. Баз гашт. Возвращайся к Богу. Единственная цель -обрести Реальность.

7. Нигах дашт. Борись с посторонними мыслями.Сосредотачивай свой ум на том, что делаешь как снаружи,так и внутри.

8. Йад дашт. Всегда помни о качестве БожественногоПрисутствия. Приучи себя ощущать присутствие Бога всвоем сердце.

Когда Абд Аль-халик умер в 1190 году, его преемником сталХоджа Ахмед Садик из Бухары. Похоже, что в это времявнутренний круг Учителей переместился в Бухару, где, по словамГурджиева, он и оставался в течение нескольких веков. Тучи ужесгущались, и монголы уже объединялись под руководством



Темурджина, который на великом Курултае 1206 года взял себеимя Чингисхан и был избран великим ханом всех

монголов. К тому времени его имя уже наводило ужас нажителей всех граничивших с Монголией территорий. В следующемгоду произошло не имевшее такой огласки, но не менее важноесобытие. В Балхе, по ту сторону Амударьи (Оксуса), черезкоторую войска Чингисхана переправились тринадцатью годамипозже, родился Джаллал Ад-дин Руми, величайший персидскийпоэт-мистик. Его имя связывают с одним из главных суфийскихбратств - Мевлевийа, или "кружащимися дервишами". На самомделе не совсем правильно называть Джаллал Ад-дина основателемОрдена Дервишей Мевлевийа, так же как и не вполне правильносчитать Абдулу Кадира Джилани основателем Кадирийа, а ХоджуБекташа Вели - основателем Бекташийа. В каждом из этихслучаев Ходжа решал определенную задачу, и после завершениясвоей миссии оставлял группу хорошо подготовленныхпосвященных, которые могли передать своим последователямучение и методики. Обычно лишь после полной смены поколенияобразовывалась организация. Примечательно, что собственноорганизатором и в полном смысле этого слова основателембратства практически всегда оказывался последователь Ходживторого поколения. Гурджиев указал на это обстоятельство всвоей доктрине "священных образов", которую мы будемобсуждать в десятой главе.

На территории, которую сейчас занимают Иран,Афганистан и Туркестан, существовало несколько влиятельныхдуховных направлений. Центром одного из них был Балх, МатьГородов. Живший в Балхе отец Джаллал Ад-дина, Бахауддин Велед,был известен как теолог и мистик Западной школы, а такжепоследователь Ибн аль Араби.

Основу другого направления составляло братство Кубравийав северо-западной Персии, которое состояло из шиитов,посвященных в але-вийский экстатический мистицизм. По всейвидимости они использовали гипнотические наркотики и другиесредства вхождения в мистический транс. Третьим источникомвлияния был Ходжаган, центр которого располагался в Бухаре, авлияние распространялось на весьма большую территорию, отКаракумов до пустыни Гоби.

Теперь имеет смысл сделать небольшое отступление с тем,чтобы рассмотреть ситуацию, с которой было сопряженопоявление учителей. В 1206 году неизбежность надвигавшегосябедствия была очевидна даже для людей, не входивших вХоджаган. В условиях монгольской угрозы были подготовлены трилинии действия. Как это и было всегда свойственно суфиям, частьиз них переселилась в безопасные районы. Другие оставались насвоих местах и старались влиться в новый режим, хотя он и былсовершенно им чуждым. Наконец третья часть оставалась исохраняла традицию нетронутой, завуалировав лишь видимуюформу.



Наиболее известным переселенцем стал Бахауддин Велед изБалха, отправившийся в Багдад, а затем в Дамаск и, наконец,обосновавшийся в столице турков-сельджуков, Конии, со своимсыном Джаллал Ад-дином. Последний позднее был назван "Руми",поскольку он жил на анатолийском полуострове, который вЦентральной Азии считали частью римского владычества. Другимпереселенцем, принадлежавшем к той же школе, былНиджемеддин Дайа. Он также обосновался в Конии, которойсуждено было стать крупнейшим центром духовного влияния,просуществовавшим вплоть до конца девятнадцатого столетия.

Мы не будем с вами подробно рассматривать деятельностьтех, кому было предназначено сотрудничать с монгольскимизавоевателями. Некоторые из них, как, например, МахмудЙаваладжи и его сын, Масуд Йава-ладжи стали близкимисоветниками Чингисхана и могут по праву считаться создателямиудивительно успешной, хотя и организованной на скорую руку,системы управления завоеванными мусульманскимитерриториями. Другие организовывали работу ремесленников,которые вскоре стали создавать потрясающие произведенияискусства и архитектуры, а также добились небывалых успехов вагрономии и металлургии. Другие же занимались математикой иастрономией, превзойдя в этом самих арабов.

Однако нас больше будет интересовать третья частьсуфиев, которым удалось сохранить традиционные учения,несмотря на все превратности этого тяжелого времени. Даже домонгольского нашествия в районе Амударьи не все было спокойно.Султан Хорезма, Мухаммад Шах, завоевал восточный Афганистанв 1202 году и Самарканд в 1212 и к 1217 взял под свою власть весьэтот район. Тем не менее не прошло и трех лет, как его империяраспалась. Чингисхан взял Бухару в феврале 1220 года, а в декабреМухаммад, укрывшийся после скитаний по Азии на одном изкаспийских островов, умер от печали и истощения.

Арабские и китайские историки зачастую по-разномуописывают монгольское завоевание. Тайная история, написанная в1240 году, предлагает еще один взгляд на эти события. Безусловно,Чингисхан был жестоким завоевателем, но он также был весьмасуеверен и обладал просто сверхъестественным знанием людей.Общеизвестные рассказы о том, как монголы превращали целыегорода в груды камней и вырезали все их население до одногочеловека, относятся в основном к действиям генераловЧингисхана. Они еще совсем недавно жили кочевой жизнью вСибири, и поэтому города им казались неестественнымиобразованиями которые просто должны быть разрушены. Так илииначе, ужасные страдания и разрушения, причиненныемонгольскими завоевателями оставили после себя неизгладимыеследы. Административная система рухнула, и у незнакомых спроблемами земледельческого и городского населения монголов нехватало опыта, чтобы восстановить порядок. В этой ситуациикак раз и проявились мудрость и проницательность Чингисхана.Ему удалось наладить жизнь в этом районе при помощи отличноподобранных мусульманских советников. В то время он правилвеличайшей империей за всю историю человечества,



простиравшейся от Тихого океана до границ Европы. Ему былосуждено прожить всего семь лет после своей блистательнойкампании, но его потомки расширили границы монгольскихзавоеваний. Они распространили свою власть на основную частьИндии и Китая, и дошли до западных границ России. Старый мир,основные центры которого были изолированы друг от друга,навсегда ушел в прошлое, уступив место новому порядку. ПотомкиЧингисхана, если включать в их число Тамерлана, удерживали мирв страхе двести лет; однако это состояние положило началовеликому обновлению.

Несмотря на все происходившее вокруг, Ходжаган продолжалсвою деятельность, уча пути ускоренной духовной трансформациии подготавливая элиту для распространения своего влияния на всюАзию, Европу и Северную Африку. Нам лишь отчасти известнысекреты их деятельности в этом направлении. Как правило членыХоджагана вели размеренную жизнь, никоим образом не чуждаясьее практической стороны; часто это были ремесленники,должным образом исполнявшие свои религиозные обязанности, нопрактически не интересовавшиеся философией и богословием. Ихотличие от южных суфиев, таких, например, как поэты Ат-тар иХафиз и философ Аль Газали, показывают многочисленныеистории о том, как Ходжи пресекали любые попытки втянуть ихв философские или богословские споры. В равной степени ониотвергали экстаз и мистический восторг. Это отчетливо видноиз слов Ходжи Азизана Али: "Если бы в свое время хотя бы один изучеников Ходжи Абд Аль-халика был начеку, Хуссейн Мансур непопал бы в беду. Он бы поставил Аль Халладжа на свое место ипозабыл о своих глупостях". Мансур Аль Хал-ладж (865-930 отр.х.) — самый известный из суфиев-мистиков, учивший о полномотождествлении очистившегося человека с Богом. Его отвергли ипредали мученической смерти, но позднее он стал олицетворениемсовершенной любви к Богу.

Понимание различий между южными суфиями, с ихдоктриной любви к Богу и единения с Богом, и северными суфиями,с их доктриной освобождения от себя, весьма важно дляпонимания гурджиевского учения. На мой взгляд вполне очевидно,что на северных суфиев значительное влияние оказала буддийскаяконцепция освобождения от мира обличий. Северные суфииподдерживали тесные контакты с буддийскими школами Тибетаи Шинкьяна и привнесли в свое мусульманское мировоззрениеисконно буддийскую концепцию достижения абсолютнойиндивидуальной свободы через отказ от себя.

Эта концепция в корне отличается от всего, что можнообнаружить в мистической литературе арабских и дажеиндийских суфиев. Ходжаган придерживался пути полного иокончательного освобождения. В школах Ходжаганаиспользовались духовные упражнения, заимствованные избуддийских и тантрических источников, но они оставались приэтом правоверными мусульманами, вполне ортодоксальными сточки зрения внешнего мира. Я также думаю, что на Ходжаганзначительное влияние оказала Несторианская Церковь, чьиунитарные представления о Боге были вполне приемлемы для



мусульман. На так называемых несториан в свою очередь повлиялибуддийские и даже шаманские верования, корни которых уходят вдревнюю культуру Великого Духа.

Учителя Мудрости, безусловно, не были учеными, равно кактеологами или экстатическими мистиками. В чем же тогдазаключались их учение и методы? Мы постараемся разобраться вэтом, изучив их деятельность на протяжении следующих двухвеков. Изначально основу учения и работы Ходжагана составляли:халка, или группа; доверительные отношения между учителем иучениками, сохбат; духовное упражнение, зикр; постояннаябдительность; и моджахед, или борьба с собственнымислабостями. Кроме того использовались различные методыпробуждения посредством встрясок и неожиданностей. Наконецдалеко не последнее место в деятельности членов Ходжаганазанимали практические мероприятия. После разрушительногомонгольского нашествия Ходжи взяли на себя инициативу повосстановлению мечетей, школ и больниц; они работали сами ируководили своими халками, в которые иногда входило донескольких сотен людей.

Эта тема возвращает нас к Чингисхану и разграблениюБухары в феврале 1220 года. Чингисхан был язычником в полномсмысле этого слова. Монголы изначально были шаманистами ипридавали большое значение силам своих шаманов. Чингисхан неменее своего народа был убежден в том, что шаманы моглиприносить удачу или беду и даже держали в своих руках жизнь исмерть людей. Долгие годы он находился под влиянием, а иногдадаже и под контролем своего шамана Кокчу, которыйсопровождал его во всех кампаниях. Все эти обстоятельстваследует иметь в виду, если мы беремся за обсуждение событий1210 - 1223 годов, когда Чингисхан из небывало удачливогопредводителя орд монгольских кочевников превратился в не менееудачливого правителя высоко цивилизованных земледельцев игорожан района Амударьи и Персии.

Мусульманский историк Рашид-эд-дин не вдается во все этиподробности, равно как и не скрывает своей ненависти поотношению к Чингисхану, тогда как китайский биограф Чанг Чуендонес до нас интересный рассказ о Чингисхане. Проезжая одну издеревень в двух часах ходьбы от Бухары, которой вполне моглабыть деревня Рингерв, где Ходжа Ариф прожил большую частьсвоей жизни, Чингисхан увидел почтенного человека с быком,поливавшего деревенское поле при помощи остроумногоустройства, аналогов которого он еще не встречал. Этоустройство оказало на Чингисхана такое впечатление, что онвыдал этому человеку бумагу, освобождавшую его от всехпоборов. Через несколько дней монголы взяли Бухару, и Чингисханпозволил своему войску разграбить город, распорядившись, однако,убивать только тех, кто будет сопротивляться. Вполневозможно, что, как написал персидский историк Джунайди в 1260году, Чингисхан собрал мусульман Бухары в главной мечети иобъявил им о своей миссии основателя нового мира. Так или иначе,мечети действительно остались нетронутыми. При этомрассказы о том, что монголы устроили страшную резню, по



крайней мере в отношении Бухары оказываютсябезосновательными. Только некоторых фанатичных улемов,возглавивших сопротивление, жестоко казнили. Самарканд,павший несколькими неделями позже, отчаянно сопротивлялся, ивсе его защитники были безжалостно убиты. Религиозные властитогда предпочли не вмешиваться в противостояние, и никого изрелигиозных лидеров преднамеренно не убивали.

Несмотря на все прочие различия, персидские, китайские имонгольские версии биографии Чингисхана в основном сходятся сзаписями Ходжагана, в особенности с Решахат айн-эль-Хайатом.Кроме того быстрое распространение группы, связанных сУчителями, сразу после монгольского нашествия говорит о том,что им удалось убедить новые власти не только в своейлояльности, но и в своей полезности для нового общества. Судя повсему, именно они организовали одно из наиболее важных событийв истории - обращение монголов из их первобытного шаманизма вИслам с последующим установлением мусульманской власти повсей юго-западной Азии, включая Индию.

В1273 году Бухара подверглась повторному разграблениюмонголами, но на этот раз их армия пришла с юга, переправившисьчерез Амуда-рью в противоположном направлении, нежелиЧингисхан пятьюдесятью годами ранее. За это время междуКитаем, Центральной и Юго-западной Азией были установленыпрочные связи, и в том числе образовались крупные торговыемаршруты, что стало важным шагом в к организации великогосообщества народов от Атлантического до Тихого океана,население которого сегодня составляет пять шестых всейчеловеческой расы.

Таким образом, то, что на первый взгляд может показатьсяочевидной катастрофой, с более широкой исторической точкизрения оказалось необходимой стадией движения человечества ксозданию единого сообщества.

По всей видимости Ходжа Ариф Ривгереви был главнымУчителем Мудрости в период монгольского владычества в районеАмударьи. О Ходже Арифе известно очень мало, и возможно, чтоцентральная группа Учителей скрывалась в горных ущельях вдольСырдарьи. Там на протяжении очень долгого времени - понекоторым данным около двенадцати тысяч лет, жилималоизвестные пещерные сообщества. Вполне вероятно, чтоименно эти пещеры посетил Гурджиев в 1890-х годах во времяодной из своих экспедиций, упоминавшихся в его книге "Встречи сзамечательными людьми".

Преемником Арифа Ривгереви стал Ходжа Махмуд Фагневи,больше известный в качестве учителя Ходжи Азизана Али изРамийтина. К тому времени основные ужасы миновали. Чингисханумер в феврале 1227 года. Его наследником стал третий сын,Огодай, однако в соответствие с монгольским обычаем лучшаячасть Золотой Орды досталась младшему сыну, Тулую. Монголыпокорили Русь, но не смогли перебраться через кавказскиеперевалы. Именно тогда Каре вошел в турецкую историю,



поскольку турецкая армия, выдвинувшаяся на восток, чтобыостановить монголов, которыми командовал Хулагу, решилазанять оборону в горах западнее Карса. В результате Хулагуповернул на юг и в феврале 1258 года разрушил Багдад. На этомзакончилось пятивековая история Абба-сидского Халифата, и вмире осталось всего три независимых мусульманских державы:Турция, Египет и Испания. Второй сыя Тулуя, Куби-лай (Кубла Ханв записях Марко Поло), покорил Китай и основал династию Юань.К этому времени монголов уже знали и боялись буквально всенароды от Атлантического до Тихого океана, но их завоеванияуже достигли конечной точки.

Пришло время более открытой работы Ходжагана.Множество историй описывает, насколько ортодоксальныесуфии были потрясены духовными техниками, раскрытымиХоджой Азизаном Али. Он был первым из Учителей, имя которогопри жизни было известно далеко за пределами района Амударьи.Мевлана Джаллал ад-дин Руми был его современником, и вот, чтописал он в одном из своих стихов:

Если бы состояние (хал) речам (кал) не предпочли,

Разве предала бы себя знать Бухары

В услужение

Ходже Нассаджу Азизану Али?

Ортодоксальный суфий, ставший учеником Ходжи Азизана,задал ему три вопроса:

Ученик: Как и вы, мы служим всем странникам, которые кнам обращаются. Вы не кормите их бесплатно, как мы, и все женарод любит вас, а нам не доверяет. Почему так происходит?

Азизан: Многие умеют быть щедрыми и услужливыми, нонемногие понимают, что значит служить щедро. Постарайтесьнаучиться служить щедро, и люди придут к вам.

Ученик: Говорят, что вы практикуете зикр-и-джерхи("предсмертный зикр"). Что это означает?

Азизан: Мы знаем, что вы практикуете безмолвный зикр.Это означает, что и ваш зикр тоже станет джерхи. Секретнастоящего, результативного зикра состоит в том, чтобыпроизносить каждую фразу, как если бы она была последней вжизни, и поэтому наш зикр называется "предсмертным"!

Ученик: Говорят, что вас посвятил Хидр, мир да прибудет сним. Что это значит?

Азизан: Хидр любит истинно любящих Бога. Его посвящениев глубине сердца, там, куда ум не проникает.

Упоминание о Хидре подтверждает, что Ходжаган считаливнутренним кругом мудрых людей, получавших непосредственное



руководство от Хидра - "того, кто стоит перед лицом Божьим".Различные "Деяния Учителей", написанные приблизительно в этовремя содержат много рассказов о чудесах Ходжи Азизана и егоокружения. Из этих же описаний следует, что он прожил 130 лет.

Давайте теперь перенесемся на одно поколение вперед ипоговорим о Ходже Мухаммаде Бахауддине из Бухары. Он былвеликим Учителем четырнадцатого века. К этому времениХоджаган завершил первую стадию своего саморазвития -обучение элиты, и готовился занять исходные позиции. На этомэтапе произошло разделение на движение внутрь, то естьконцентрацию, и движение наружу, то есть проявление. Междучетырнадцатым и пятнадцатым столетиями Ходжаган, до техпор не имевший общеизвестного названия или внешней формы,начали называть орденом Накшбандийа, или "символистами".Некоторые источники рассказывают о Бахауддине как оталантливом художнике, занимавшимся символическимотображением тайн творения. Ортодоксальные же мусульмане,принципиально порицающие любые формы изобразительногоискусства, замалчивают эту сторону жизни Бахаудцина ипревозносят его способность выражать глубокие истины впростых действиях.

Сохранилось несколько описаний жизни и деяний Бахауддина,сделанных его современниками, и все они сходятся в том, что он ссамого детства считался исключительным человеком. Бахауддинродился в январе 1340 года в деревне Кашри Арифан, невдалеке отБухары. Он умер в 1413 году и был похоронен в той же деревне.

В своей автобиографической работе, "Хайат Намэ" (Книгамоей жизни), Бахауддин пишет: "Я был еще маленьким мальчиком,когда отец взял меня в Самарканд, и мы познакомились с великимидуховными лидерами этого города. Мне даже доводилосьразделять с ними молитву. Через некоторое время мы вернулись вБухару и поселились в Кашри. Наверное тогда же мне подарилиголовную накидку дервиша, которую раньше носил великий святой,Азизан Али-Римийтони. Надев эту накидку, я тут жепочувствовал полное преображение своего состояния. Мое сердценаполнилось любовью к Богу, и с тех пор я никогда с ней нерасставался, куда бы ни кидала меня судьба. Вскоре Сейид ЭмирКулаль сам посетил Кашри Арифан и проявил по отношению комне большую доброту. Я провел у него в обучении несколько лет.

Однажды, будучи в Бухаре, я встретил Ходжу Азизана. Онокликнул меня: "Эй, Бахауддин, Я видел тебя среди друзейБожьих!" Я ответил: "Я надеюсь, что на то будет воля Божья, ия действительно стану таковым". Тогда он спросил меня: "Еслиты чувствуешь в себе сильное побуждение или желание получитьчто-либо, что ты делаешь?"

"Если я получаю это, то благодарю; если нет, то жду сосмирением".

"Это легко, но тебе нужно другое. Я скажу тебе, что нужноделать. Удались в какое-нибудь пустынное место на неделю и



постись там. Не позволяй своему телу одерживать верх надтобой, и ты почувствуешь вкус свободы". Я последовал егоуказанию.

Вскоре после этого Азизан снова нашел меня и сказал: "Твоеследующее задание заключается в том, чтобы служить людям;делай все, что в твоих силах, чтобы они были счастливы. Всегдабудь начеку и не упускай случая помочь слабому и бедному".

Я последовал указаниям Азизана, и некоторое время так все ипродолжалось. Однажды я вновь отправился к нему, и он сказал:"Итак, Бахауддин, ты теперь готов заботиться о животных.Будь теперь особенно Добр к животным, помня о том, что они,как и ты, создания Божьи. У них есть своя тайная молитва кБогу. Если ты увидишь перегруженных или вообще страдающихживотных, сделай все возможное, чтобы облегчить их бремя ипомочь им.

Я выполнил повеление моего шейха. Увидев тяжелонагруженную лошадь, я освободил ее от части груза. Я ухаживалза ранеными и больными животными. Однажды в самом разгарелета, в середине августа, я

вышел из Кашри Арифана и отправился в пустыню, на краюкоторой я увидел кабана, неотрывно смотревшего на солнце.Внезапно в моей голове промелькнула мысль о том, что я долженпопросить кабана помолиться обо мне Богу. С этой мыслью япротянул руки в знак приветствия и подошел к кабану. Вдруг,придя в состояние некого экстаза, он бросился на землю и сталкататься в пыли. Как только он снова встал на ноги, я произнес"Аминь" и возвратился к своему шейху. Не дав мне опомниться, онсказал: "Очень хорошо, мой мальчик. Теперь иди на улицу, туда гдемного людей, и убирай там мусор и вообще все, что мешается уних на пути". Я сделал то, что он повелел мне, и таким путем шлоразвитие моей души. На самом деле это простое служениедействительно открыло мне некоторые божественные секреты".

Бахауддин также рассказывает о своем детском видении, вкотором святой учитель велел ему следовать двум принципам.

"Бахауддин, первый принцип символизирует горящая свеча,которую ты видишь. Это означает, что ты способен следоватьпо этому пути, но твоя способность подобна фитилю свечи: тыдолжен бдительно следить за пламенем. Чтобы достичь цели,способный на это человек должен трудиться над собой, сообразносвоим возможностям. Второй принцип заключается в следованииверному пути, указанному Пророком, стяжателем благодати.После нашего Пророка было множество так называемых"традиций". Не обращай на них внимания. Обращайся заруководством к деяниям Пророка и его сподвижников".

Ходжа Накшбанди вверил себя Мевлане Арифу из Диккерана ивступил в его холку.



Позднее Бахауддин написал: "Начав практиковатьповторение (зикр), я почувствовал, что где-то близко спрятанвеличайший секрет, и стал искать его. Тридцать лет с МевланойАрифом не были пустым времяпрепровождением. Мы были впостоянном поиске Хранителей Истины (Аль-и-Хакк). Дважды мывместе совершали хадж. Мы не закрывались в кельях или пещерах,и узнав о человеке, который мог обладать знанием истины, мыотправлялись искать его. Тем не менее, если бы я и нашел другогоУчителя, подобного Мевлане Арифу, и даже если бы он былнесколько ближе к истине, чем Ариф, я бы не перешел к нему.Можете ли вы представить себе человека, который бы сиделрядом с вами и открывал глубочайшие небесные тайны и болеетого разъяснял их внутреннее и внешнее значение?

После смерти Мевланы Арифа Бахауддин провел три месяца содним из турецких шейхов по имени Касим, а затем получилдуховное указание отправиться к самому почитаемому турецкомушейху, Халилу Ате.

Через некоторое время в районе Амударьи был создансултанат, и Халил Ата принял предложение стать советникомсултана. Он пробыл в этом качестве шесть лет, а Бухауддинповсюду следовал за своим наставником и позднее так писал обэтом времени: "Он проявлял ко мне большое внимание. Иногданенавязчиво, а иногда и весьма сурово он учил меня принципамслужения. Этот опыт очень пригодился мне, когда мне пришлосьвыполнять свою задачу. Служа у султана, Халил Ата любилговорить своей группе: "Тот, кто ради любви Божьей служит мне,станет великим среди людей". Он часто повторял эту фразу, и яхорошо понимал, к кому она относилась". Это был не самыйспокойный период в истории. Монгольская империя распалась начасти, и Туркестан, Персию и Кавказ сотрясали набеги,переселения и войны между наследниками. Редко султан могприйти к власти без гражданской войны, и все же Халилуудавалось сохранять порядок на его территории и поддерживатьдобрососедские отношения между мусульманамипротивоборствующих суннитской и шиитской сект, христианамии даже волхвами (зороастрий-цами). Бахауддин все это время былрядом с ним и в последствии рассказывал о необычайнойспособности Халила пробуждать в людях их самые лучшиекачества. Кроме того Халил посвятил Бахауддина в тайныУчителей Мудрости. Но, к сожалению, последние словаЧингисхана: "Пусть монголы никогда не воюют с монголами", —были забыты, и южные монголы, захватив Туркестан, разрушиливсе плоды трудов Халила. По этому поводу в своей автобиографииБахауддин написал следующее:

"Все эти события вытеснили из моего сердца всякоестремление к земной власти, и все мои желания с тех пор былинаправлены на стяжание богатства мира невидимого. Чтобы как-то продержаться в это тяжелое время я занялся торговлей ивозвратился в Бухару".



До нас дошли записи некоторых бесед БахауддинаНакшбанди с его халкой. Несколько отрывков помогут вам лучшепредставить его учение:

"В дни своего ученичества, следуя наставлениям Ходжи БабыСема-си, я прислушивался к различным традициям и беседовал сразными учеными людьми. Но самым благотворным на моем путибыли смирение и унижение. Я вошел этими воротами, и всем, чтомне довелось найти, я обязан именно этому".

"Мы все обсуждаем на встречах группы. Изоляция - это путьк славе, а в славе таится погибель. Благо следует искать в группе.Идущие по этому пути находят огромную пользу и благословениево встречах группы".

"Не многие способны постичь секрет единства (тохид).Раскрыть же секрет практической мудрости (марифат) трудно,но возможно".

"Мы принимаем не всех и устраиваем тяжелые испытаниятем, кого принимаем".

"Известный своей образованностью человек спросил, в чемзаключается смысл нашего пути. Ходжа Бахауддин ответил: "Впробуждении практической мудрости". "Что вы имеете в виду?" -спросил собеседник. "Надежные люди донесли до нас определенныепринципы, которым следует доверять, но они изложены весьмасжато. Пробуждая практическую мудрость мы показываемлюдям, как обнаруживать эти принципы в собственном опыте".

На самом деле, как это довольно часто отмечают, основнаяроль Ходжи Бахаудцина Накшбанди заключалась не в основаниинового ордена дервишей, а в обогащении традиции. Он привнес внее практическую мудрость (марифат), которой обладалиобособившиеся учителя и группы, разбросанные по огромнойтерритории. Именно в этом заключался смысл многолетнихстранствий, которые были предприняты им вместе с МевланойАрифом Диккерани. Ходжа Бахауддин очень заботился обобъединении и сохранении для будущих поколений собранного иммарифата. Сменилось два поколения, и его последователи сталиучителями правителей и наставниками наций, чье колоссальноевлияние было очевидным для всех, но сам он избегал подобных дел.Когда правитель Герата пригласил Бахауддина к себе, он сказал:"У нас нет общих дел с правителями и султанами, но если мы непридем к ним, то они придут к нам, а это было бы соблазном длядервишей и бременем для народа. Поэтому будем собираться впуть". Приехав в Герат, он вел себя сдержанно и дажебезразлично. На устроенном в его честь богатом праздникеБахауддин ничего не ел и отказался принять подарки отправителя, даже одежду с его собственного плеча.

Появление Ходжи Бахауддина Накшбанди разделило историюУчителей Мудрости на два периода. После него тоже быливеликие учителя, но братство разделилось на отдельные "ордена",то есть распалось или ушло со сцены.' При этом орден



Накшбандийа считает себя преемником Ходжагана,унаследовавшим его секреты.

Один из членов Ходжагана, живший во время Тамерлана,пользовался странной репутацией, и о нем рассказываютмножество историй и преданий. Это был Ходжа Насреддин,могила которого, как говорят, находится у Акшехира в МалойАзии, примерно в девяноста километрах от Конии. Гурджиевчасто высказывал свое глубокое уважение по отношению кНасреддину, которого народ стал называть "Мевлана" ("нашГосподин"), или просто "Молла". Гурджиев приписывал многосвоих собственных афоризмов как разумных, так и нелепых ХоджеНасреддину, которого большинство читателей считает в лучшемслучае легендарным героем, или же просто вымышленнымперсонажем. Однако мы вынуждены с этим не согласиться,поскольку имя Ходжи Насреддина упоминается в турецкой иперсидской литературе далекого шестнадцатого века. Согласноэтим же источникам, ему удалось войти в доверие к Тамерлану иуберечь много жизней и имущества своего народа при помощикрасноречивых просьб. В традиционных рассказах о ХоджеНасреддине много глубокого смысла, что подтверждает его связьс Учителями Мудрости. Недавно я услышал такую историю:"Однажды на базаре Насреддин увидел, как человек продавалпопугая за пять драхм — довольно большую сумму денег. Ничего неговоря, Ходжа пошел домой и вернулся назад с индюком, которогостал предлагать всем за десять драхм, утверждая, что его птицагораздо лучше попугая. Окружавшие его люди начали насмехатьсяна ним, поскольку он не мог понять, что вся ценность попугаязаключалась в его способности говорить. Насреддина этонисколько не смутило, и он сказал: "Может быть попугай и умеетразговаривать, зато мой индюк умеет думать".

1 Следует, тем не менее, отметить, что Накшабандийа внастоящее время является одним из наиболее многочисленныхсуфийских орденов (прим. перев.)

У этой истории есть по меньшей мере три скрытых смысла,незаметных для неискушенного слушателя. Использованиескрытого смысла было одной из характерных черт Ходжагана.

Ходжаган сохранял свое могущество и влиятельность втечение двух веков после смерти Бахауддина. Поскольку я неставлю здесь перед собой цель изложить историю УчителейМудрости, и лишь стараюсь создать у вас впечатление о тойобстановке, в которой проходило обучение Гурджиева, мы небудем подробно обсуждать деятельность таких великих Ходжей,как Мухаммад Парса, Аледдин Аттар, написавший биографиюБахауддина Накшбанди и Саад Ад-дин из Кашгара, основавшегошколу, которая просуществовала вплоть до девятнадцатого века.Однако я считаю необходимым сказать несколько слов о ХоджеУбайдаллахе Араре, которого я почитаю особым образом. И хотяон жил пять столетий назад, я считаю его одним из своихучителей и шейхом, чей пример так же актуален сегодня, как и вовремена разрушительных завоеваний Тамерлана.



Ходжа Арар был самым известным членом Ходжагана ивыдающимся духовным учителем-суфием. Он родился в Ташкентев 1404 году и умер в Кемангиране, небольшой деревушке невдалекеот Самарканда, в возрасте восьмидесяти девяти лет в 1490 году.Его могила находится в Самарканде.

Если верить составителю Решахата, то весть о молодомУбайдаллахе разошлась по всему миру. Еще ребенком онпроизводил впечатление человека, особо одаренного Богом. Егоглаза сияли таким достоинством и разумностью, что у всехвстречавшихся с ним сразу же возникало желание молиться ипрославлять Бога. Сам Ходжа никогда не видел в себе никакойгениальности и не считал себя каким-то особенным человеком,вселяя в окружающих ту же любовь, радость и веру, которыебыли в нем. Он прошел стадию потери личности, чего дажевыдающиеся люди достигают только после долгих лет поиска. Онписал: "В то время мой внутренний мир был настолько переполненсамоуничижением, что я поклонялся каждому человеку на своемпути. Для меня было неважно, свободный ли это человек или раб,белый или черный, знатный или простолюдин, хозяин или слуга, - яприпадал к его ногам и молил помочь моей душе". Зикрвосемнадцатилетнего Арара был уже настолько усердным, что,подобно последователям Абдуллы Гудждувани, он не слышал и невидел ничего, даже посреди шумного базара.

Проведя два года в Самарканде, в возрасте двадцатичетырех лет Арар отправился в Герат, где в течение пяти летбыл учеником величайших суфийских учителей этого города. Вдвадцать девять лет он вернулся в Ташкент и занялсяфермерством. Поначалу его хозяйство насчитывало около гектараземли и пару быков, но он был наделен таким талантом иудачливостью в своем деле, что через некоторое время сталкрупнейшим ташкентским фермером и владел огромнымиземельными угодьями. Ему принадлежало много скотоводческихферм, но особенного мастерства он достиг в выращиваниизерновых. Он был непревзойденным знатоком в том, что, где икогда следует выращивать. При этом он любил говорить:"Всемогущий Бог был столь милостив к моей земле, что каждыйгод я посылал нашему сюзерену, Султану Ахмеду Мирзе изСамарканда тридцать тысяч тон зерна, чего вполне хватило бына пропитание целого города".

В этой связи Ходжа однажды разъяснил фразу: "Иннаатайна" - "Мы открыли тебе глаза". По его мнению, эта фразаозначает, что целеустремленным людям Господь даетвозможность засвидетельствовать силу Бога. "Господь непоказывается своим созданиям непосредственно, но о Нем можнознать по действиям тех, кому было даровано внутреннее виденье.Их действия становятся проявлением силы Бога, и наилучшимобразом свидетельствуют о Его присутствии в тварном мире. Те,у кого есть такие возможности, должны реализовывать их. Здесьне должно быть места стыду или утаиванию".



Прежде чем стать Учителем, Убайдаллах постоянно инеустанно служил. Живя в Герате, он ходил к Хамману,"старейшине Герата" и совер-

шенно бесплатно служил приходившим к нему. Арар частоговорил: "Я научился пути суфиев не из книг, а через служениелюдям. Господь приводит к себе каждую душу своим путем: япришел по пути служения. Именно поэтому я так люблю и ценюслужение. Если я желаю пришедшему ко мне блага, я рекомендуюему проникнуться искусством служения". Арар встречался иподдерживал постоянное общение с величайшимипоследователями Ходжи Бахауддина Накшбанди и УчителейМудрости из основных центров Туркестана, от пустыни Гоби доГиндукуша, Каспийского моря и Кавказа. Его считали кутубом(духовным столпом) своего времени, и одним из немногих, чьядеятельность была в значительной степени открыта. Он былпосвящен Сейидом Касимом из Теб-риза.

Решахат и другие современные источники рассказывают осверхъестественных способностях Убайдаллаха Арара. Один избывших с ним рассказывает:

"Мы были в Фирхете вместе с Ходжной Араром. Однаждыон попросил кусочек бумаги и ручку. На бумаге он написал имя ИбнСайда Мирзы, и, тщательно сложив, положил за складку своеготюрбана. В то время никто еще не слышал об Ибн Сайде Мирзе.Несколько близких друзей Ходжи попросили его объяснить, чье имяон написал. Ходжа сказал: "Это тот человек, который долженправить мной, вами и всем Ташкентом, а также Самаркандом иХорасаном".

Очень скоро Султан Ибн Сайд Мирза стал известен даже запределами Туркестана. Ибн Сайд увидел Арара во сне и личноприехал к нему. Через некоторое время Мирза получил власть надвсем Туркестаном, и, плененный словами и делами Ходжи, с техпор всегда обращался к нему за советом и помощью.

Арар никогда не высказывал желания быть учителем(шейхом). Однажды он сказал: "Если бы мне пришлось бытьучителем, ни у одного шейха больше не осталось бы учеников. Моязадача не учить, а защищать честных верующих от тиранов ипредотвращать гражданские и прочие войны. По этой причинемне приходится общаться с правителями и султанами, завоевываяих сердца".

Люди приписывали Арару сверхъестественные способности.Его имя присутствует во всех летописях Центральной Азиипятнадцатого века. В следующей главе я расскажу, почему, помоему мнению, он был прототипом гурджиевского Ольмантабура,председателя Ассамблеи Просветленного, которому удалось на два

поколения прекратить междоусобные войны, раздиравшие Азию.1

В отличие от многих суфиев, живших в то же время, Арар былприверженцем абсолютного освобождения, что говорит о егоблизости к Буддизму. После смерти Арара прошло одно поколение,и Ходжаган ушел со сцены. Значительная часть того, чем



располагал Ходжаган, была унаследована братствомНакшбандийа, но вполне вероятно, что внутренняя составляющаябратства вернулась в лоно общества, в течение трех тысяч летназывавшегося сарманским, или сармунским. Далее я собираюсьпривести доводы в пользу существования этого братства, илитрадиции.

1 См. Рассказы Вельзевула, стр. 1001-1003.

Глава 3

СУЩЕСТВУЕТ ли "ВНУТРЕННИЙКРУГ" ЧЕЛОВЕЧЕСТВА?

Многочисленные упоминания об обществах, члены которыхобладают мудростью и возможностями, более важными изначительно отличающимися от тех, которыми обладаютобычные люди, заставляют нас со всей серьезностью отнестись кпредположению об их существовании. Говоря о существовании впрошлом Внутреннего Круга человечества, мы подразумеваем то,что в прошлом были люди с необычайными свойствами, которыеоказывали определяющее влияние на жизнь человечества, причемспособами, не доступными для понимания обычных людей. Еслираспространить это предположение на нынешнее время иобозримое будущее, то мы получим гипотезу непрерывнодействующей иерархии. Эта гипотеза присутствует вбольшинстве суфийских учений, и ее же придерживаетсяГурджиев. Он связывает ее с понятием эзотерических школ. Приэтом под "школами" он подразумевает организации, чья рользаключается в передаче Внешнему Кругу, то есть обычным людям,тех знаний и возможностей, которыми располагает ВнутреннийКруг.

Однако не следует отождествлять существование школ сконцепцией существования Внутреннего Круга человечества.Последнее можно либо принять в качестве догмы, либорассматривать в качестве гипотезы и искать для неедоказательства. Мы с вами пойдем по второму пути. Гипотезуможно трактовать в "широком" или в "ограниченном" смысле. Вшироком смысле эта гипотеза предполагает людей, обладающихнесравнимо более значительными возможностями и знаниями, посравнению с обычными людьми, включая тех, кто занимаетглавенствующие положения в церкви, государстве и учебныхзаведениях. Эти люди составляют иерархию, во главе которойстоят сверхчеловеческие существа. Они могут существовать илине существовать в человеческой форме, но в любом

случае непосредственно узнают о космических процессах ицелях и обладают недоступными для простых смертныхвозможностями. Такими людьми, например, являются Учителя, окоторых говорят теософы, антропософы и члены некоторыхзакрытых обществ. Как мы убедились в предыдущей главе, онисовершенно не похожи на исторических Учителей ЦентральнойАзии, то есть на Ходжей, которые не окружали себя завесой



таинственности. В последние годы к этой форме гипотезыприбавили также предположение о том, что в рамках плана"спасения" человечества на Землю спускаются инопланетныесущества на "летающих тарелках".

Гипотеза в такой форме весьма привлекательна дляписателей фантастики, которые дискредитировали ее до такойстепени, что сегодня лишь очень немногие склоннырассматривать ее серьезно, за исключением тех, кто a prioryверит в существование сверхчеловеческих существ и их участие всудьбе человечества. Обычное возражение против концепциисуществования сверхъестественных существ, участвующих всудьбе человечества, состоит в том, что они якобы плохосправляются со своей работой. Однако более существеннымвозражением является то, что столь значительный фактор вчеловеческой истории мог бы быть более известным.

Нет очевидной причины, по которой бы Внутреннему Кругучеловечества, если конечно он настолько могущественен,насколько это предполагает "расширенная" трактовка гипотезы,нужно было бы скрывать себя. Логично предположить, чтоВнутреннему Кругу необходимо взаимодействовать снепосвященными, которые в свою очередь, вроде бы, должны сготовностью идти на такое взаимодействие, если им сообщитьоб ожидающей их помощи и о том, что нужно делать.

Возражение о том, что "если бы они существовали, мы бызнали о них" лишь отражает заблуждение, что они обязательнодолжны быть "доступными для нашего знания". Мы можемпредставить себе мудрых людей, способных влиять на ходтекущих событий. Однако известная нам история человечества запоследние семь - десять тысяч лет не подтверждает такуюформу "расширенной" трактовки. Так или иначе, расширеннаятрактовка противоречит закону вероятности, согласно которомувремя, которое требуется для изменения, есть параболическаяфункция от количества взаимодействующих между собойфакторов, которые необходимо изменить. Возможно правильнеебудет предположить, что Внутренний Круг не занимаетсямелкомасштабными событиями, а контролирует ход истории вмасштабах веков или даже тысячелетий.

В нескольких эпизодах "Рассказов Вельзевула" Гурджиев яснодает понять, что "забота о далеких потомках" является одной изобязанностей человека, который обрел "объективный разум".Кроме того он упоминал об ошибках высоко разумных людей,последствия которых человечеству пришлось расхлебыватьтысячи лет. Вместе с тем в "Рассказах Вельзевула" ничего неговорится о непрерывно действующей иерархии, которая бывлияла на ход истории. В "Драматической Вселенной" (Том IV, стр.360, 413)' я высказал предположение о том, что влияние,направляющее ход истории человечества, может исходитьнепосредственно от скрытого руководства, котороеконтролирует развитие человечества от эпохи к эпохе. Сегодня попрошествии десяти лет я считаю более вероятным, чтовмешательство происходит опосредованно. Хотя я сегодня более



чем когда-либо уверен в реальности сознательногоконтролирования истории человечества, я считаю, что оноосуществляется с уровня бытия, коренным образомотличающегося от знакомого нам человеческого. Вряд ли могла бысуществовать группа людей, которая была бы способна влиять накрупномасштабные исторические события. При этомрасширенная трактовка нашей гипотезы вообще наивна с тойточки зрения, что высший уровень бытия невозможноохарактеризовать при помощи нашего повседневного языка. Всвязи с этим, если согласиться с утверждением Гурджиева:"обычный человек воспринимает мир вверх тормашками", -товполне может случиться так, что Внутренний Круг окажетсяполной противоположностью тому, как мы его себепредставляем. Я вернусь к этой мысли после того, как мы обсудим"ограниченную" трактовку нашей изначальной гипотезы. В любомслучае, не следует рассматривать "расширенную" трактовкугипотезы Внутреннего Круга с позиции видимой истории.

Ограниченная трактовка предполагает наличие уВнутреннего Круга высшей мудрости и возможностей, но невсемогущества. При этом может быть множество форм этойограниченной трактовки от веры в существование добрых имудрых людей, которые в большей или меньшей степени сообщаработают на благо человечества, до веры в то, что некоетрадиционное учение передается людьми, достигшими высокогоуровня бытия, благодаря собственным усилиям и использующимисвои знания и возможности настолько, насколько это позволяютделать условия их жизни. Второй подход согласуется с историейХоджагана, кратко изложенной в предыдущей главе. На самомделе, практически любая форма гипотезы о том, что человекспособен достигать высших уровней бытия, предполагает такжеи то, что такие люди жили в прошлом и возможно живутсегодня. Пройдя трансформацию, они лучше понимаютпредназначение человека и обладают большими возможностями вплане взаимодействия, нежели обычные люди. Если действительноесть люди, достигшие высших уровней бытия, то логично было быпредположить, что они узнали друг друга и делят друг с другомбремя помощи миру. Однако недостаток такого подхода состоитв том, что он похоже снова приводит нас к "расширенной"трактовке, которую мы только что отвергли.

1 Здесь и далее ссылки делаются на соответствующие страницыоригиналов (прим. перев.).

Наша основная ошибка заключается в неверномпредположении, что мы можем экстраполировать принципыдеятельности обычных людей и их обществ на работу высшихсуществ. К сожалению, в своей обычной деятельности человексегодня проявляет поразительную недальновидность. Для всехполитических систем в современном мире характернапоследовательная смена кризисных правительств, мечущихся отодного трудного положения к другому. Лишь в очень и оченьнемногих сферах жизни общества учитываются интересыобозримого, но относительно отдаленного будущего. В основномучитываются только потребности сегодняшнего дня. Мы не



поспеваем за своими желаниями, поскольку наша деятельностьслишком часто направлена на достижение целей, которых уженет там, где мы их ищем. Кроме того большинство нашихрешений вряд ли можно назвать в достаточной мереобоснованными. Мы оцениваем ситуацию с позиции факторов,якобы понятных нам, и оставляем без внимания те, что находятсявне нашей компетенции. Мы не видим, что происходящееподчиняется законам, значительно отличающимся отпризнаваемой всеми "причинности". Впрочем, этообстоятельство мы будем подробнее обсуждать несколькопозже, когда подойдем к космологии Гурджиева. Сейчас важнопонять, что бессмысленно оценивать деятельность, о принципахкоторой мы ничего не знаем. Можно "судить по результатам",только если мы знаем, какие результаты предполагалисьизначально. Горожанин видит крестьянина с плугом и думает,что тот хочет очистить поле от всех растений. Через полгода онвидит, что результатом стал урожай пшеницы. На следующийгод горожанин видит, что крестьянин оставил поленевспаханным, и обвиняет его в нерадивости, поскольку никогда неслышал о необходимости время от времени оставлять землю подпаром. Наше положение гораздо хуже, чем у впервые попавшего вдеревню горожанина. Мы рассматриваем события в неверномвременном масштабе и не имеем никакого представления опроцессе, который просто необходимо привести в действие, еслимы хотим продолжения творческой эволюции человечества.

Для того чтобы вписать понятие Внутреннего Круга вконтекст существования, необходимо сначала рассмотретьнекоторые непривычные для обычного мышления категории.Можно выделить три сферы человеческого опыта:

Сфера Факта: Сюда относится все, что входит в контакт снашими телами, будь то посредством чувственного восприятияили механического взаимодействия. Именно с этой сферой восновном работают наука, технология и экономика. С точкизрения материалистических и механистических картин мира этасфера вообще является всей полнотой реальности.

Сфера Ценностей: Она включает в себя все неуловимыевлияния, определяющие наши суждения и мотивы. С этой сферойпрежде всего связаны мораль, эстетика и юриспруденция. В неевходит то, что должно быть. Обычно под "ценностями"подразумевают те или иные принципы или точки зрения, которыхпридерживается человек. Тем не менее они обладают собственнойреальностью, не зависящей от нашего существования. Сфераценностей - это "идеальный мир", и для идеалиста, считающегоголые факты иллюзией, эта сфера представляет собой "реальный"мир.

Сфера Реализации:1 Понятие нефактической сферы, в

которой постоянно происходит творение реальности, непривычнодля нашего мышления, но теснейшим образом связано со всем,чему Гурджиев учил и что делал. Более того, это понятие лежитв основе всей работы, которая, по определению, осуществляетсяисключительно посредством творческой деятельности.



Последнюю в свою очередь невозможно свести только к фактуили только к ценности, или даже к комбинации обоих.

Одним из двух величайших и печальнейших заблужденийчеловечества является вера в реальность сферы факта, другим -вера в то, что ценности могут существовать в нереализованнойформе. На основе чувственного опыта и эмоциональныхпобуждений в наших "умах" складываются картины мира, и мысчитаем эти картины отображениями реальности. Гурджиев непереставая изобличал такой подход как самообман, буквальноотрезающий нам путь к самореализации. При этом "реальными"он называл тех людей, которые способны творить своюсобственную "реальность", что приводит их в сферу,непостижимую для людей, считающих сами по себе факты иценности "реальными".

Мы теперь можем перефразировать нашу гипотезуВнутреннего Круга, сформулировав ее как предположение осуществовании людей, открывших для себя секрет реализации.Если не считать их воплощениями из другого мира, то своегоположения они должны были добиться собственными усилиями.Однако то, что они приобщаются к сверхъестественным знаниям,говорит об их избранности, а также о том, что им оказываетсяособая помощь. Они "избранные", от которых зависит судьбамира. Если такие люди действительно существуют, они должныгораздо лучше понимать мир, чем обычные люди. В данном случаек обычным

1 В Драматической Вселенной эту третью сферу Дж. Г. Беннеттназывает также сферой гармонии (прим. ред.)

людям я причисляю философов, ученых, социологов,историков и экономистов, равно как и руководителей Церкви игосударства, если их деятельность и восприятиераспространяются только на сферы фактов и ценностей. Насамом деле религиозные люди и люди, работающие в сфереискусства, должны были бы создавать ценности, но большинствоиз них в своей деятельности стремится опираться исключительнона веру. При этом, поскольку они не знают, как изменить своевосприятие, они вынуждены в практических делах следовать темже принципам, что и все окружающие. Они утверждают, что ихведет вдохновение или дух, но редко у кого действительно хватаетсмелости отказаться от аргументации человеческого ума, неспособного выйти за рамки сферы фактов.

Отбросив то, что никак не может быть ВнутреннимКругом человечества, мы теперь подошли ближе к ответу навопрос о том, существовали ли такие группы людей в прошлом исуществуют ли они сегодня. Следует иметь в виду, что по-настоящему значительные выводы могут быть сделаны только изотносительно "широкой" трактовки нашей гипотезы. Теперь мыможем трактовать ее как предположение о существовании наЗемле самореализовавшихся людей, которые действуют в сферереализации с целью спасения человечества от последствий егочрезмерного упования на возможности манипулирования фактами.



Это сильные люди, но при этом они не могущественны и невлиятельны. Они мудрые, но это не связано с ученостью.Учитывая все сказанное выше, вряд ли они будут привлекатьвнимание тех, кто поражает своих сограждан видимымидостижениями.

Вполне вероятно, что в ходе своих поисков, Гурджиевубедился в том, что люди со столь значительнымивозможностями жили на Земле в прошлом и живут с намисегодня. Он говорил о них с Успенским всего лишь однажды в 1916году, но не сделал это краеугольным камнем своего учения. Яслышал множество объяснений этого обстоятельства.Некоторые утверждают, что у Гурджиева никогда не быловозможности попасть во внутреннюю группу, и ему пришлосьсобирать воедино фрагменты учения, заимствованные изразличных источников. Другие полагают, что ему была отведенароль предтечи, или посланника с тем, чтобы Он подготовил почвудля более решительного внедрения хранителей традиции в жизньЗапада. В связи с этим Гурджиев наверняка должен был Оставитьпосле себя явные указания на свою истинную миссию. Задачанастоящей книги как раз и заключается в том, чтобыразобраться с этим предположением. Как уже было отмечено, нив одной из своих известных работ Гурджиев явным образом неговорит ни о существовании Внутреннего Круга, ни о признакахего деятельности. Хотя он и упоминает "всемирные братства", вчастности во "Встречах с замечательными людьми", онпредставляет их как закрытые от окружающих, скрытые отостального мира и имеющие своей целью личное спасение весьмаограниченного количества людей, которым посчастливилосьвступить в орден. Однако из некоторых указаний, расставленныхГурджиевым в различных местах, складывается несколько болееоптимистичная картина.

В качестве одного из таких указаний Гурджиев несколько разназывал Сармунское или Сарманское общество. Судя по всему, этодревнеперсидское слово, и оно используется в некоторыхПахлавийских текстах, где обозначает хранителей доктриныЗороастра. Есть три перевода, а значит и трактовки этогоназвания. Во-первых его можно перевести как "пчела", тогда какпчела всегда символизировала тех, кто собирает драгоценный"мед" традиционной мудрости и сохраняет его для будущихпоколений. В тринадцатом веке, современник Чингисхана,несторианский архимандрит, Map Саламон, собрал известныеармянские и сирийские легенды в одну книгу под названием

"Пчелы".1 В этой книге говорится о мистической силе, переданной

во времена Зороастра и явным образом проявившей себя прижизни Христа.

Однако более естественная трактовка названияСарманского общества получается при переводе с персидскогоязыка. Так, слово "ман" на персидском означает "качество,передаваемое по наследству" и, в частности, "избранная семья илираса". Кроме того таким словом могло обозначаться сохранениенаследия, или традиции. Слово "cap" означает "глава", причемможет иметься в виду и собственно голова, и руководитель.



Таким образом, корень "сарман" можно перевести, как "главныйхранитель традиции", или в терминологии Гурджиева,"непреходящая философия", передаваемая из поколения впоколение "посвященными существами".

Еще один вариант понимания слова "сарман":"просветленные", или "те, чьи головы очистились". Возможно вэтом как раз и следует видеть один из ключей к намереньямГурджиева. В главе "Мнение Вельзевула о войне" говорится осуществующем в Центральной Азии братстве под названием"Собрание Просветленных". Гурджиев пишет, что в те днибратство было весьма почитаемым другими трехмозговымисуществами, в него не входившими, и поэтому его иногда называли"Собранием всех живущих на Земле святых". Пожалуй, из всегонаписанного Гурджиевым этот эпизод наиболее близко подходитк нашей гипотезе Внутреннего Круга человечества.

Гурджиев утверждает, что это братство было много вековназад образовано группой существ, обнаруживших в себе действие

органа кундабуффер1 и объединивших усилия, чтобы сообщаизбавить себя от его влияния. Далее Гурджиев рассказывает обосновании этим Собранием общества по предотвращению войны ивполне однозначно указывает на месторасположение его центра.По его словам центр общества находился в Мосуле, то есть подругую сторону реки Тигр от Нумруда и Ниневии. Гурджиевтакже указывает и на время этих событий, утверждая, что вобщество входили личные представители знаменитогозавоевателя Тамерлана. Тамерлан вне всяких сомнений был вМосуле и, о чем уже шла речь в предыдущей главе,покровительствовал суфизму и был приверженцем Ходжи АхмедаИесеви из Ташкента.

Читатель может разумно заключить, что Гурджиев явноуказывает на особенно важные исторические события. Об этомсвидетельствует удивительный список народов, представленных вобществе: монголы, арабы, киргизы, грузины, малороссы и

тамилы.2 Таким образом, общество состояло из представителей

большинства основных религиозных групп — шаманистов,мусульман, буддистов, христиан и индусов, за примечательнымисключением зороастрийцев и иудеев.

Мы знаем как исторический факт, что после двух столетийнепрекращающихся войн в Азии наступил относительно мирныйпериод пятнадцатого и шестнадцатого веков. В предыдущей главея высказал предположение, что определенную роль в этом сыгралХоджаган. В то же время гурджиевское Собрание Просветленныхне могло олицетворять Ходжаган, по той простой причине, чточлены Ходжагана никогда не объединялись для осуществлениякаких-либо совместных действий. Учителя Мудрости были вполной мере независимыми людьми, уважавшими иподдерживавшими друг друга, но не образовывавшими обществ,вплоть до основания в шестнадцатом веке таких орденовдервишей, как, например, Накшбандийа.



Несмотря на то, что Ходжаган и Сарманское братство повсей видимости не следует идентифицировать друг с другом,отдельные Ходжи вполне могли входить в Сарманское братство.На это указывал Гурджиев, и, сопоставляя даты и

жизнеописания, можно убедиться в том, что брат Ольмантабур3

- это никто иной, как Убайдаллах Арар. Биограф Арара ивеличайший литературный гений Центральной Азии, МевланаДжами, хорошо знал о том, что влияние Ходжи ощущалось далекоза пределами его непосредственного окружения. При этом однимиз основных объектов его пристального внимания былопредотвращение войны. Вообще говоря, такая позиция быласовсем не характерна для суфиев, которые до этого времени, какправило, считали мир с его жестокостью злом, которое следуетобходить стороной, а не сферой плодотворной деятельности.

1 В библиотеке Британского Музея есть латинский перевод этойкниги, сделанный Епископом Басры, Соломоном.

2Там же, Гл. 11. Там же, стр. 1093. Там же, стр. 1092.

Судя по всему, первоначальным оплотом традиции былоСарманское братство, и следовательно мы должны как можнотщательнее разобраться в его происхождении и деятельности.На этот счет Гурджиев также имел свою довольно неожиданнуюточку зрения. Он утверждал, что общество под названием "НаЗемле все в равной степени свободны" поставило своей цельюустановить на территории Азии единую религию, единый язык иединую центральную власть. В качестве основы единой религиивыбрали "религию парсов, изменив ее название".' Общим языкомдолжен был стать туркменский - один из тюркских диалектов, накотором говорили в Туркменистане, от Самарканда до Балха.Резиденцией центральной власти должен был стать Маргилан,столица Ферганского ханата. Интересно, что нигде большеГурджиев не упоминает о Парсизме, религии, основаннойЗороастром. Особенно бросается в глаза, что о Зороаст-ре ничегоне сказано в главе, посвященной религиям. Его имя также нефигурирует среди тех мудрецов, которые собрались в Вавилоне и

основали Общество последователей легоминизма.2 Дату основания

этого общества определить нетрудно - это 510 год до Р.Х., таккак именно в том году Камбис переселил ученых из Египта вВавилон. По утверждению Ямблиха, одним из них был Пифагор.Все это вполне соответствует рассказу Вельзевула.

Гурджиев не мог не быть знакомым с греческими легендами оЗороастре, или Заратустре. Апулей называет Зороастрадуховным наставником Кира Великого и учителем Пифагора. Вгреческой литературе довольно много подобных утверждений.Ямблихий в своей книге "Жизнь Пифагора" (Глава 4) пишет, чтоПифагор провел в Вавилоне двенадцать лет, тесно сотрудничая сволхвами. Все это очень напоминает гурджиевское описаниеОбщества приверженцев легоминизма ("Рассказы Вельзевула",Глава 30). Гурджиев вне всяких сомнений читал Ямблихия, и егоинститут в определенной степени был построен он принципупифагорейских школ. Мы должны либо поставить знак равенства



между Ашиата Шиемашем и Зороастром, либо признать, что врассказах Вельзевула о Вавилонском периоде Зороастр вообщеникак не упоминается. Почему же тогда в главе, посвященнойисторическому периоду, наступившему по прошествии двухтысячелетий со времен Зороастра, Парсизм называется вкачестве возможной основы для общеазиатской религии?

Мы должны вспомнить здесь о написанной в 1911 годуРудольфом Штайнером книге "Духовное руководствочеловечества", в которой он утверждает, что, благодаря своимясновидческим способностям, смог воспроизвести историюзороастрийского влияния на жизнь человечества за восемь тысячлет, то есть с самых истоков арийской культуры. Судя по тому,что в "Рассказах Вельзевула" Гурджиев несколько раз упоминаетантропософию, он знал о той важности, которую Штайнерприписывал зороастрийской традиции. Впрочем, Гурджиев всегдадовольно пренебрежительно высказывался об антропософии как озаблуждении, стоящем в одном ряду с теософией и спиритизмом.Из этого, тем не менее, ни коим образом не следует, что онотвергал все выводы, к котором пришел Рудольф Штайнер. Судяпо различным его высказываниям, он просто возражал противнеаргументированных заявлений, не имеющих под собойисторической основы.

Некоторые считают, что под "космическим индивидуумом,воплотившимся Свыше", то есть Ашиата Шиемашем из"Рассказов Вельзевула",' Гурджиев подразумевал Зороастра(Заратустру). Вместе с тем, сам Гурджиев по-разномувысказывался об Ашиата Шиемаше: во-первых Шиемаш былисторической личностью, жившей в Азии несколько тысяч летназад; во-вторых ему еще предстоит стать пророком НовойЭпохи; и, наконец, он олицетворяет самого Гурджиева. Гурджиевнеоднократно говорил: "Я Ашиата Шиемаш". Помимо того, былопредложено считать главы об Ашиата Шиемаше чистоаллегорическими и не имеющими никакого исторического смыслапо отношению к прошлому, настоящему или будущему. По моемумнению, все четыре точки зрения имеют право на существование,и поэтому мы сейчас приступим к обсуждению первой из них,которая, возможно, поможет нам разобраться с гипотезойВнутреннего Круга.

Гурджиев пишет, что после своего просветления Ашиатаотправился в "столицу страны Курландтек, город Джулфапал,располагавшийся в центре азиатского континента". Если речьидет о путешествии, в которое отправился Заратустра ввозрасте тринадцати лет, то этим городом должен был бытьБалх. Правителем страны был Кав Гуштаспа. В Балхе Заратустрапознакомился с двумя советниками правителя, Джамаспой иФрашаострой, стремившимися к мудрости. Он привел их кпросветлению и посвятил правителя. Вот, что написано в Авесте(пятая Гата, стих 16) по этому поводу:



"Каву Куштаспе были даны во владение тайны Волхвов. В тоже время он был посвящен в путь Boxy Манах внутреннимвидением.

1 Там же, стр. 1093.


1 Там же, Главы 26 и 27.

Таким был путь, избранный Аюрой Маздой, согласно Аше".

В более поздней персидской священной литературе имя "Аша"было заменено на "Аштвахашт". Последнее довольно созвучно сАшиата Шиемашем.

Согласно легенде, Кав Гуштаспа во всем подчинялсяЗаратустре, в результате чего наступил век "хороших законов".Возможно, что именно это имел в виду Гурджиев, но никакихуказаний по этому поводу он не оставил. Имя Ашиата Шиемаштакже могло быть образовано от турецкого слова "аш" - "пища"и слов "иат" и "нем" - "есть". По этой версии, Ашиата Шиемаш

олицетворяет собой принцип взаимного питания (поддержания).1

Интересно в связи с этим, что, как мне удалось выяснить, этотпринцип имеет зороастрийское происхождение (см. Гл. 8).

Наверное наиболее похожим на общество, оказывающеевлияние на историю, в работах Гурджиева была "Организация вподдержку существования человечества, основанная Великим

Святым Ашиата Шиемашем".2 Эта организация, получившая

название "Братство Гичтвори", была создана на основе общества,которое он организовал в Джулфапале (Балхе?). Гурджиев такпереводит это название: "Только тот будет призван и станетсыном Божьим, кто обретет сознательность". Это общество незанималось ни социальным благоустройством, ни реформами,равно как и не стремилось к власти. Оно представляло собойцентр подготовки, в который люди обращались в поисках"просветления ума": то есть, во-первых, чтобы реально ощутитьналичие у человека сознания, а, во-вторых, чтобы узнать, какчеловек должен его "использовать, чтобы привести свою жизнь в

соответствие подлинному смыслу и цели своего существования".3

При этом Гурджиев отмечает весьма существенные внешниесоциальные результаты такой подготовки. Возникли новые видывзаимоотношений; люди стали более заинтересованы вруководстве, чем в авторитетах; социальные и политическиеконфликты разрешились естественным образом. Причем этослучилось не в результате реформ или реорганизации, аисключительно благодаря изменениям, произошедшим в людях. Ядумаю, что история об Ашиата Шиемаше нужна была Гурджиевупрежде всего для того, чтобы подчеркнуть центральное значениесознательности в его учении, а также чтобы показать своенедоверие к разного рода оккультным "действиям на расстоянии".Помощь к людям должна приходить в виде понятных им действий,



и люди должны иметь возможность воспроизвести их вприемлемой для себя форме.

1 Там же, Глава 27, стр. 368.

2 Там же, Глава 27, ар. 368.


В представлении жителей Центральной Азии имя Зороастравсегда было связано с борьбой между тюркскими племенамикочевников и арийскими поселенцами, которая продолжаласьтысячелетиями. В авестийских гатах тюрки часто олицетворяютзлых духов, несмотря на то, что некоторые тюркские племенаприняли Зороастризм. Общество "На Земле все в равной степенисвободны", о котором упоминал Гурджиев, выбрало для своихпланов один из древних тюркских языков, арийскую религию Парсови Фергану в качестве центра своей деятельности. Единственноеобъяснение такой комбинации может заключаться только в том,что это общество по своему уровню было выше межнациональныхи межрелигиозных конфликтов. Все это указывает на "Собраниевсех святых, живущих на Земле".

О связи между этим обществом и Сарманским братствомговорят как его название, так и месторасположение: сначалаМосул, а затем Бухара. Во "Встречах с замечательными людьми"Гурджиев рассказывает о том, как он вместе со своим армянскимдругом Погоссяном нашел древние армянские тексты, включаякнигу "Мерхават", в которых общество "Сармунг" фигурировалакак известная эзотерическая школа. Согласно легенде, эта школабыла основана в Вавилоне в 2500 году до Р.Х. и просуществовало вМесопотамии вплоть до шестого века христианской эры. Судя повсему, школа обладала колоссальными знаниями и владела ключами

ко многим важным тайнам.1 Указанная в этих источниках дата

основания школы предполагает, что она начала своесуществование за несколько веков до рождения Хаммурапи,величайшего законодателя древности, что впрочем ничему непротиворечит. На самом деле это очень интересная дата,поскольку именно тогда произошли переселения, соединившиесемитов, аккадийцев и древнюю индоевропейскую расу -шумеров.Вполне вероятно, что тогда была создана школа мудрости,влиявшая на ход событий истории, продолжением которых сталиудивительные достижения Саргона I и Хаммурапи. Если такаяшкола действительно существовала, то она по всей видимостипокинула Вавилон после правления Дария II, приблизительно в 400году до Р.Х., и очень может быть, что затем переместилась насевер, обосновавшись в верховьях Тигра. Здесь, в горах Курдистанаи Кавказа через некоторое время парфяне надолго установилисвою власть. Парфяне принесли с собой зороастрий-скуютрадицию в чистом виде. Последовавший за этим периодомпромежуток, закончившийся завоеваниями турков-сельджуков впервом тысячелетии нашей эры, был заполнен армянскойгегемонией. В то время караванные пути по всем направлениямпролегали через верхнюю долину Тигра, что создавало прекрасные



условия для отслеживания самых различных традиций, откитайских до египетских.

См. Встречи с замечательными людьми, Глава 5, стр. 90.

Итак, мы подошли к следующему этапу знакомстваГурджиева с Сарманским братством. Он пишет, что, находясь вАни, одной из столиц Багратидского Армянского царства, они сПогоссяном обнаружили ряд писем, написанных на пергаменте всемнадцатом веке нашей эры. В одном из этих писем былоуказание на то, что один из главных центров Сарманскогобратства располагался вблизи города Сирануш. Затем ониотправились на северо-восток и остановились в долине Изрумин, втрех днях пути от Нивси. При этом Гурджиев пишет, что ихдальнейшие изыскания убедили их в том, что Нивси и Мосул - этоодин и то же город, который уже упоминался в связи с"обществом просветленных". К тому времени, о котором мысейчас говорим, Ниневия уже превратилась в мертвый город, ноНимруд, древняя столица правителя Ассирии, Ассур-банипала, всееще был крупным торговым центром, благодаря тому, чторасполагался рядом с тем участком Тигра, начиная с которого онпригоден для круглогодичного судоходства.

Три дня караванного перехода по практически пустыннойместности отделяют Нимруд от зеленой равнины, в центрекоторой расположен Шейх Ади - главное святилище Езидскогобратства. Езидьт являются общепризнанными наследникамидревней зороастрийской традиции, и Гурджиев особо выделяет их,среди ассирийских поселений в окрестностях Мосула, самогосердца Ассирийской империи. Я посетил Мосул в 1952 году иубедился в том, что езиды обладают некоторыми секретамисовершенно неизвестными востоковедам, большинство которыхсклонно считать их верования пережитками язычества.Общепризнанна также их связь с Митраизмом, о которойсвидетельствует их главный праздник белого быка, празднуемыйкаждый октябрь в Шейх Ади. Однако еще более близкимипотомками они приходятся последователям Манов, влияниекоторых было весьма распространено в Азии в третьем ичетвертом веках нашей эры, то есть всего за два века до того, какглавный центр Сарманского братства переместился в Изрумин.

По всей видимости в Вавилоне существовала очень древняятрадиция, на которую Гурджиев довольно часто ссылался в своихкнигах и беседах с учениками. При этом похоже, что в тяжелыевремена хранители этой традиции поступали так, как былоописано в предыдущей главе: они разделялись на три части, однаиз которых переселялась, другая адаптировалась к новому режиму,а третья удалялась из поля зрения.

Во времена мусульманских завоеваний семнадцатого ивосемнадцатого веков активно формировались такие группы, какЕзиды и Аль-и-

Хакк. Доктрины, которых они придерживались были болееили менее приемлемы для арабов, не сумевших разобраться в



тонкостях персидской духовности. На несториан практически неоказывалось никакого давления, поскольку их убеждения по своейсути вполне сочетались с Кораном. Однако больше всего в этойситуации нас будет интересовать третья группа, переселившаясяв Центральную Азию. Именно эта группа больше всегосоответствует гурджиевскому описанию Сарманского братства.

Сам Гурджиев не предпринимает попыток объяснитьпричины этих пересеелний. Описывая свои странствия сПогоссяном, он утверждает, что братство "Сармунг"располагалось в Халдее. Далее, рассказывая историю князя Юрия

Любовецкого,1 Гурджиев отмечает их переселение в Центральную

Азию, в местность, отстоящую на двадцать дней пути от Кабулаи на два от Бухары. Он также упоминает в этой связи долины рекПянж и Сырдарья, что указывает на горную местность на юго-востоке от Ташкента.

Теперь нам следует изучить те завуалированные указания,которые Гурджиев оставил нам, чтобы желающие моглиполучить представление об учении, с которым он познакомился вмонастыре между реками Аму-и Сырдарья. Об этом он местамиоткрыто, а местами завуалировано пишет во Встречах сзамечательными людьми.

Гурджиев не говорит ничего определенного относительнотого, что ему удалось узнать во время своего трехмесячногопребывания в сарманском монастыре. Для такогобыстровосприимчивого человека как Гурджиев, три месяца - этодовольно большой срок, и он вполне мог ассимилировать все, чтоего шейх счел нужным открыть. Вместе с тем Гурджиев нигде неговорит, как долго он еще оставался в монастыре после отъездаКнязя Юрия. В другом месте он упоминает о двухлетнемпребывании в одном из монастырей Центральной Азии, и вполневероятно, что он имел в виду именно этот сарманский

монастырь.2 Так или иначе, он однозначно дает читателю

понять, что этот опыт имел для него колоссальное значение ичто в монастыре ему были открыты секреты совершенно иногопорядка, по сравнению с теми, которые он узнал в различныхсуфийских общинах.

Привлекая внимание читателя к "аппаратам", которыеиспользовались для подготовки жриц, Гурджиев еще разподчеркивает огромную важность "Закона Семи". Это были оченьдревние устройства, изготовленные из черного дерева, синкрустацией из слоновой кости и перламутра. Поскольку черноедерево привозили из Африки, а перламутр из Индии, аппаратсимволизировал сочетание семитских и арийских техник. Вкомплект аппарата входили пластинки с паттерном (структурой)передаваемых идей. Пластинки были золотыми и, так же как исам аппарат, очень древними. Аппарат включал в себявертикальный столб, к которому было присоединено семь рук, и укаждой из этих рук было по семь суставов, напоминавших построению плечевой сустав человека. На каждом из сорока девятисуставов и рычагов было по знаку. Положения устанавливались всоответствии с пластинками и выражались в позах и жестах



танцовщиц. Таким образом танцы играли роль языка, которыйбыл известен братии и позволял монахам узнавать истины,записанные тысячи лет назад. Судя по всему, у этих танцев небыло никакого другого предназначения, и Гурджиев подчеркиваетэто сравнением с книгами.

* См. Встречи с замечательными людьми, Глава 7, стр. 149.2

См. Вестник грядущего добра, стр. 20.

Гурджиев утверждает, что по мнению специалистоввозраст пластин насчитывал по меньшей мере сорок пять веков.То есть это был приблизительно 2600 год до Р.Х., или указанный вглаве о Погоссяне год основания Сарманского братства вВавилоне. Кроме того, это совпадает также и с обозначенным вРассказах Вельзевула периодом расцвета Тиклиамишскойцивилизации, то есть Шумерского и Аккадского царств вМесопотамии, до хеттских набегов в конце второго тысячелетиядо Р.Х. Даты указывают на время правления Саргона I, первогосемитского правителя. Он много сделал для налаживаниямежгосударственных отношений, и при нем Киш, находившийсявсего в пятидесяти километрах от Вавилона, стал одним изпервых культурных центров. При этом, хотя Гурджиев иоднозначно идентифицирует Тиклиамишскую цивилизацию сшумерами, он проводит различие между легендарным периодом -до разрушения культур сухими песчаными бурями в четвертомтысячелетии до Р.Х. - и историческим периодом третьего ивторого тысячелетий. Слово "Тиклиамишская", так же как имногие другие термины в Рассказах Вельзевула следуетрассматривать как в аллегорическом, так и в историческомсмысле. В тех случаях, когда Гурджиев называет определенныедаты и дает возможность привязать то или иное утверждение кизвестным историческим событиям, я думаю, что он тем самымпризывает читателя предпринять исторический анализ, чтобыдополнить то или иное скудное описание.

Однажды в 1949 году я спросил Гурджиева, следует лирассматривать некоторые истории из Рассказов Вельзевула встрого историческом контексте. Ответ был весьмакатегоричным: "В Вельзевуле все исторически достоверно". Ондобавил кроме того, что просто необходимо вести поискдостоверных знаний о событиях далекого прошлого, причем нетолько, чтобы лучше понять сегодняшнюю ситуацию, но также ипотому, что мы связаны с прошлым и должны уметьпользоваться этой связью.

Среди всех описаний того, что удалось обнаружитьГурджиеву в этом и других монастырях, он ни разу не упоминаето каких бы то ни было высших силах и вообще о возможностиконтролировать энергии, способные производить видимыеизменения в мире. Если бы Гурджиев действительно считалСарманское братство Внутренним Кругом в широком смысле тойгипотезы, о которой шла речь в начале этой главы, он несомненносказал бы об этом, или по крайней мере оставил бы какие-нибудьуказания.



Эпизод с приглашением Князя Юрия свидетельствует овесьма распространенном влиянии. Он встречает старца в домеАга Хана и ощущает, что тот каким-то образом связан счеловеком, который посетил его в России много лет назад ипоставил его на путь поиска. Исмаилиты, наследственнымдуховным лидером которых был Ага Хан, были тогда широкораспространенным братством, оказывавшим огромное влияние навсе части света. Хотя Гурджиев и нигде не упоминает этихназваний, он наверняка встречал множество исмаилитов в своихдолгих путешествиях.

Похоже, что Гурджиев либо не предполагал найти, либовообще не искал Внутренний Круг человечества в широком смыслесоответствующей гипотезы. При этом он несомненно верил втрадиционную мудрость, сохраняющуюся не в книгах, а в опытелюдей. Поиск, сохранение и передача "высшего знания" занимаетнастолько важное место во всех работах Гурджиева и его беседахс учениками, что было бы абсурдным допустить, что он неотносится к этому со всей серьезностью.

Что же подразумевал Гурджиев под "истинами",доходящими до нас из прошлого? Он периодически напоминает оважности достоверной информации о прошедших событиях и отом, как трудно узнать ее откуда-либо еще помимо

легоминизмов,1 смысл которых доступен только посвященным.Эта информация нужна каждому поколению, чтобы преодолеватьтрудности, встающие на пути как развивающихся, так ипереживающих упадок культур. Люди как правило склоннысчитать, что эти трудности уже никогда их не потревожат,поскольку "мир изменился". В то же время по мнению Гурджиеваесть паттерн событий, который предназначен для регулированияэволюции человечества, но нормальное положение вещейпостоянно нарушается нашей собственной эгоистичнойглупостью и "неадекватными условиями существования".

Для того чтобы понять, что от нас требуется, мы должныхорошо знать не только себя, но также и "законы миросозиданияи мироподдер-жания". По словам Гурджиева Ашиата Шиемашназвал своим ученикам пять принципов правильной жизни. Он велелим:

1 См. Рассказы Вельзевула, Глава 1, стр. 16.

Обеспечивать свое планетарное тело всем необходимым иполезным в условиях своего обычного бытие-существования.

Поддерживать в себе постоянное и неслабеющее стремлениек самосовершенствованию в плане бытия. Расширять свои знанияо законах миросозидания и мироподдержания.

Постараться как можно скорее отплатить за своевозникновение и индивидуальность, чтобы потом делать всевозможное для утешения нашего Общего Отца в Его печали.



Всегда способствовать скорейшему развитию других существ доуровня индивидуальности.

Поиск, который Гурджиев продолжал в течение всей своейжизни, безусловно, представляет собой воплощение третьегопринципа. Еще в детском возрасте он пришел к выводу, что впрошлом люди время от времени делали важные открытия всфере функционирования мира, которые затем по большей частилибо терялись, либо искажались. И поскольку знания о человеке имире необходимы для ведения правильной жизни, часть нашихусилий должна быть направлена на повторное открытие этихзаконов.

Судя по всему, во время своего пребывания в сарманскоммонастыре Гурджиев познакомился с удивительной системой

мышления, которую он позднее отобразил в виде эннеаграммы.1 Я

подробнее расскажу об этом символе и его значении несколькопозже, а сейчас лишь отмечу, что в нем использованы свойствачисел три, семь и десять, причем таким образом, что в егохалдейском происхождении сомневаться практически неприходится. Шумеры, или возможно их семитские соседиаккадийцы первыми стали использовать систему исчисления изпервых шести цифр с цифрой шестьдесят в качестве основы изаметили, что цифра семь в нее не вписывается. Таким образоммы переносимся на сорок пять веков в прошлое, и попадаем в товремя, когда по мнению Гурджиева было основано Сарманскоеобщество. Вообще говоря, наука чисел в широком смысле этогослова зародилась в Месопотамии и развивалась в течение четырехтысяч лет с 2500 года до Р.х. по 1500 год от Р.х. К этомумоменту братство переместилось в Согдиану, то есть в районСамарканда и Бухары. В принципе у нас нет поводов сомневаться втом, что Сарманское братство было основано в Кише посоглашению между арийской (шумерской) и семитской (аккадской)традициями приблизительно в 2400 году до Р.Х., при Саргоне I.Братство переселилось в Вавилон несколькими веками позже истало развивать активную деятельность во время наиболеевеличественного, если даже ни самого прославленного периода вистории Вавилона, который увенчался правлением Хаммурапи.

Этот период в ближневосточной истории получил названиеЗолотого Века мира и справедливости. По его окончанииСарманское братство переселилось на север в Хорсабад и лишьнамного позднее возвратилось в Вавилон. Странные силы,которыми обладал Навухаданоср и его крах могли бытьсопряжены с периодом активных взаимоотношений с братством,которые были прерваны из-за зависти священнослужителейИштара. Насколько можно судить Сарманское братство тогдаушло в горы и вернулось лишь значительно позднее, когда КирВеликий покончил с властью ассирийцев и положил начало одномуиз редких периодов духовного оживления. Этот период включил всебя освобождение израильтян из вавилонского плена,распространение "нового закона" (Второзакония) и вероятнотакже появление в иудейских преданиях вавилонской трактовкисотворения мира и человека. Именно в это время Пифагор иЭпаминонд, два основателя греческой философии, побывали в



Вавилоне. Династия Акеменидов, основанная Киром, была первойдинастией со времени Хаммурапи, жившего ста тридцатьюгодами ранее, которая имела под собой истинно духовную основу.Однако сменилось всего два поколения, и от этой основыпрактически ничего не осталось. Покорив Египет в 524 году, внукКира, Камбис, уничтожил культурный центр, существовавшийтам в течение тысячелетий, и увел с собой всех инженеров иработников искусства, которые могли обогатить и украситьВавилон.

Кроме того, Камбис взял с собой священнослужителей,которые тогда были и учеными в одном лице. Гурджиев пишет обэтом в 24 и 30 главах Рассказов Вельзевула. В связи с этим, былосделано весьма важное замечание, а именно, что "самая высокаяпо своему уровню школа из существовавших тогда на Земле былаоснована в Египте и называлась Школой материализации

мыслей".1 Материализация мыслей, или создание мыслеформ,

является одним из главных методов, посредством которых можновлиять на события и предавать силы из одного места и времени вдругие. Гурджиев впервые упоминает об этом несколько раньше, всвязи с Обществом Ахалдан, переместившимся в Египет.

"Симпатичный ассириец1', Хамолинадир,

2 рассуждавший онеустойчивости человеческого разума, хотя и прошел подготовку в"школе материализации мыслей", тем не менее явно понималбесполезность развития умственных способностей в отсутствиеопределенной системы убеждений. Это подтверждает, хотя и ненапрямую, что у Сарманского братства было более практическоепонимание нужд человечества, чем у египетских мудрецов. Всеэто соответствует часто цитируемому утверждениюГурджиева о том, что в разных районах мира с незапамятныхвремен существовали различные школы. "В Индии - философские; вЕгипте - теоретические; в Центральной Азии и на Ближнем

Востоке - практические".1

1 См. В поисках чудесного, стр. 285-94.

1 См. Рассказы Вельзевула, стр. 232.

2 Там же, стр. 235-7.

Однако не следует преуменьшать значение контактовмежду различными культурными течениями Вавилона в серединепервого тысячелетия до Р.Х. На самом деле это обстоятельствостало одним из самых судьбоносных эпизодов в человеческойистории, последствия которого мы до сих пор ощущаем на себе.Главный центр Сарманского братства оставался в Вавилоневплоть до событий 320 года до Р.Х. Тогда братство сновапереместилось на север, чтобы избежать соприкосновения сАлександром Македонским, "тем тщеславным греком", как егоназывал Гурд-жиев, и деградировавшим эллинистическимпериодом, который предшествовал приходу Христа. УчастиеСарманского братства в евангельской драме остается



нераскрытой тайной, если конечно не считать "мудрецов сВостока" из Евангелия от св. Матфея его членами.

Судя по всему, Ман, замечательный пророк третьего века отР.Х. (родился в 216 году, принял мученическую смерть в 276 году)был определенным образом связан с Сарманским братством, темболее, что согласно Гурджиеву, братство в то время находилось вНивсси, то есть наверное, в древнем Нимруде, который сегодняназывается Мосулом. Ману принадлежала настолькозначительная роль в сохранении традиционной мудрости, чтоостается только удивляться, почему Гурджиев нигде не называетего имени. Манихейское учение проникло на все уровни. Манвпервые в истории полностью поставил искусство и музыку наслужение священной религии. Надо сказать, что литургияГрегория и его Каппадокийской школы была заимствована изритуального поклонения арийской традиции и основана начетырехступенчатом ритуале из гат Авесты. Вполне вероятно,что, создавая свою литургию, Ман в свою очередь опирался намитраические и христианские источники. Несмотря на то, что онумер довольно рано, его идеи имели колоссальное влияние.

По всей Европе, включая Англию, можно обнаружитьсвидетельства того, что манихейские идеи получили широкоераспространение в период с тринадцатого по пятнадцатый векнашей эры. Они оказали влияние даже на жителей ЦентральнойАзии, распространившись таким образом на север за Амударью. Вто время как Гурджиев путешествовал по Центральной Азии,российская экспедиция в центральный район пустыни Гобиобнаружила в Турфане собрание рукописей, предположительнонаписанных Маном, и вне всяких сомнений принадлежавших егошколе. К сожалению мне не удалось ознакомиться с переводомэтих рукописей,

изданном в России, но о них наверняка знал Гурджиев,поскольку они напрямую относились к предмету его изысканий.Судя по нескольким прочитанным мной выдержкам, эти рукописисодержат учение о сотворении мира, значительная частькоторого согласуется с тем, что Гурджиев пишет в РассказахВельзевула, и в первую очередь это относится к концепциивзаимного поддержания. Гурджиев утверждает, что этуконцепцию обнаружил один курдский философ пятнадцатого векав древней рукописи, написанной "неким древним ученымсуществом" и содержавшей гипотезу о том, что "по всейвероятности в мире есть определенный закон взаимного

поддержания всего, что существует".1 Поскольку это открытие

напрямую связано с Собранием Просветленных, которое, по моемумнению, возможно, следует идентифицировать как Сарманскоебратство, мы таким образом получаем подтверждение его связи сМаном, жившим на двенадцать столетий раньше в верховьяхТигра, где предположительно родился курд Атарпах. Вообще же,можно найти множество таких связей. Тем не менее они не могутслужить доказательством в полном смысле этого слова, и цельГурджиева заключалась не в том, чтобы "доказать" что-либо, а



скорее в том чтобы побудить читателя начать свои собственныепоиски и размышления.

Задача, которую ставит перед нами в этом случае Гурджиевсостоит в том, чтобы определить место Мана в эзотерическойтрадиции и выяснить, был ли он связан с Сарманским братством.Ман утверждал, что в двух духовных видениях, пережитых им ввозрасте шестнадцати и тридцати лет, ему было возвещеностать пророком Христа, посланным в мир, чтобы объединитьрелигии. Он принимал доктрину искупления св. Павла, по считал,что многие исключительно важные для человечества аспектыучения Зороастра не вошли в Христианство. В частности, дуализммиров материи и духа, то есть предположение о том, что междуними нет ничего общего, проникло в греческую мысль и, будучиассимилированным христианскими теологами, явно приближаетупадок религии. Кроме того, Ман подчеркивал, что израильтяне,приняв доктрину Сао-шиан, или Божественного Спасителя,превратили ее в полуполитическое ожидание Мессии, который поих мнению должен был вернуть былое величие царствуИудейскому. Однако еще большей ошибкой было выделение вчеловеке на топ же дуалистической основе бессмертной, духовнойдуши и смертного физического тела. К сожалению пагубныйдуализм, несмотря на всю свою нелепость, так и не был изъят изхристианской доктрины.

Изучив зороастрийское и мнтранческое психологическиеучения, Ман прекрасно понимал все это, и оставил после себявнушительное количество последователей. Гурджиев в своюочередь критикует "вавилонский дуализм" практически в том жеключе, что и Ман.' Однако еще больше сходства междугурджиевским учением о сознательности и концепцией "зоваСвыше" Мана, которая была изложена в рукописи, найденной вЕгипте и предположительно была написанной лично им. "Зовсознания" - это призыв доброго духа, Аюры Мазды, кпробуждению человека от его иллюзий.

1 См. В поисках чудесного, стр. 15.

1 См. Рассказы Вельзевула, стр. 1096.

О связи между Маном и Сарманским братствомсвидетельствуют описание жизни Мана, его учение и егоместожительство, а также указание Гурджиева на то, чтоглавный центр этого братства находился в Нив-си счетырнадцатого по пятнадцатый век. На раннем этапе своейистории Манихейство было основной религией на внушительнойтерритории, от Месопотамии до Ирана и Кавказа, вплоть доустановления армянского владычества, продолжавшегося свосьмого по двенадцатый век. И снова мы встречаем в этомслучае три способа самосохранения. Одна часть манихейскогонаследия вошла непосредственно в армянское Христианство исделала его столь непохожим на западное. Часть приверженцевпереселилась на север, а часть ушла в подполье, появившись затемвновь в форме общины Иазиди и других сект, которыесуществуют и по сей день, представляя собой особую духовную



силу в этом районе. Тот интерес, который проявил армянскиймонах, записи которого Гурджиев и Погоссян обнаружили вруинах Ани, наилучшим образом подтверждают то, что еще вдвенадцатом или тринадцатом веке армянские христиане несчитали Сарманское братство чуждым себе. Однако впоследствии оно было вытеснено "византийцами", которые приПалеологе II вторглись в Ассирию и загнали ассирийскоеХристианство в горы.

Вполне вероятно, что в двенадцатом веке СарманскоеБратство переселилось за Амударью во время активного развитияХоджагана, с которым братство несомненно поддерживало связи.Судя по всему, братство не решилось остаться в районеАмударьи, который в течение двух лет будоражили войны, ипереселилось севернее на Сырдарью, бездонные известняковыепещеры которой оставались постоянно населенными в течениепоследних десяти тысяч лет. В связи с этим вполне вероятно, чторассказанная Еленой Блаватской легенда об уединившихсяУчителях, живших в огромных пещерах Центральной Азии,возможно имеет сарманские корни. Гурджиев (Встречи сзамечательными людьми, стр. 148) утверждает, что братствобыло известно среди дервишей под названием "Сармун". Здесь жеследует упомянуть о намеке, который он заложил в именидервиша Богга Эддина, от которого в Бухаре Гурджиев узнал оСарманском монастыре. Гурджиев всегда произносил букву h какg, по-

скольку ни в русском, ни в армянском, ни в греческом языкахнет адекватного эквивалента буквы /?.' Поэтому Богга Эддином,он по всей видимости называл Бахауддина, основателядервишеского ордена На-кшбандийа, местом появления котороготакже была Бухара. В Рассказах Вельзевула встречается имя ещеодного дервиша - "Ходже Зафир Богга Эддин". Сказанное вышедает основание предположить, что и это имя также основано наодном из известных мусульманских имен, которое произноситсякак Ходже Зафер Бахауддин. Сочетание Ходоке, производное отХоджа и Зафер, означающего завоеватель, по-видимому говорит отом, что Гурджиев хочет указать на различия между внешнимуспехом Ходжагана и скрытностью Сарманского братства.Пещеры, в которых по словам Гурджиева он встретил "последнегопо-настоящему великого мудреца на Земле", Ходжу Асваца Трува,по всей видимости были пещерами Сырдарьи. Это как раз тачасть Туркестана, с которой он был лучше всего знаком. Как он ипишет, до этих пещер можно добраться от Бухары на лошади.

Я думаю в главе "Бухарский дервиш" Гурджиев рассказываетв том числе и о своем собственном контакте с этим источникомзнания. Вместе с тем он использует различные способы, чтобыскрыть этот источник. Во-первых в главе о бухарском дервише вкачестве источника Гурджиев называет отшельника, жившего впещерах на северо-западе от Бухары, а в главе о князе Любовецкомв Рассказах Вельзевула Гурджиев пишет о монастыре на юго-востоке от Бухары в районе реки Пянж, одного из притоковАмударьи. Весь этот удивительный край, расположенный вышецентрального плато Бухары, Самарканда и Ташкента, был и



остается домом нескольких весьма примечательных общин.Между Тирмидхом и Балхом был город, называвшийся Сармаджанили Сармаджин, расцвет которого пришелся на восьмой -четырнадцатый века. Пожалуй, это единственное место,название которого созвучно с Сарманским братством. В этомгороде бывали китайские и индийские путешественники, и вполневероятно, что в нем тогда располагался один из сарманскихмонастырей (В. Бартольд, История Туркестана вплоть домонгольского завоевания, 1958, стр. 73-4). Среди поселенийразличных общин в этом районе есть также монастыри братств,занимающих удачное положение вдали от торговых итранспортных путей, и я даже допускаю, что они моглисохранить свой обычный уклад вплоть до сегодняшнего дня. Приэтом я вынужден сказать, что собранные мной сведения непозволяют однозначно утверждать, что братство под названиемСарман или Сармун существовало в действительности, однакоэто никоим образом не противоречит гипотезе о существованиидревней традиции, объединившей в себе много различных учений ио том, что в течение более чем тысячи лет центр этой традициинаходился в Туркестане.

'Там же, стр. 338-45. буква h в английском языке дает звук, которыйпроизносится как среднее между слышимым выдохом и русским звукомx". Тем не менее по принятым ранее правилам реверберации, восновном ориентированным на немецкий язык, буква h при переводедолжна заменяться на г, но в последнее время при переводеанглийских слов это правило к счастью соблюдается все реже, ииспользуется буква x-(прим. перев.).

Если же мы допустим далее, что традиция долгое времябыла сопряжена с Центральной Азией и время от временираспространяла свое влияние на другие части света, а иногда,наоборот, возвращалась к своему источнику, то мы должнызадать себе следующие вопросы: Что это за традиция? и Какуюроль она играла во всеобщей истории человечества? В связи с этиммы должны будем обсудить два направления деятельности, аименно внедрение идей и образование энергии.

Обсуждая внедрение новых идей мы обратимся к 500 - 600годам до Р.Х., когда произошли глубокие перемены в отношениилюдей к значению отдельной человеческой жизни. До того временисчиталось, что бессмертие, открывавшее перед человеческойдушой особые перспективы, было привилегией лишь очень немногихлюдей, тогда как к подавляющему большинству это никоимобразом не относилось. Такая точка зрения самым явным образомпроявляла себя в Египте, а также в древних шумерских учениях.Этот период в истории человечества я называю Героической илиПолубожественной эпохой, поскольку тогда люди верили всуществование на Земле полу-людей полу-богов, участь которыхкоренным образом отличалась от судьбы обычных людей. Вопределенном смысле это создавало ощущение защищенности,поскольку подразумевало существование людей, обладающихвысшими силами и способных непосредственно общаться с богами,в чем и заключалось их особое положение. С этой точки зренияони были преемниками магов или шаманов, которые в свое времямогли напрямую взаимодействовать с высшими, или духовными,



силами. Однако у этой идеи была и своя ужасная оборотнаясторона. Я имею в виду те ситуации, когда привилегированноедуховное положение сочеталось с деспотичной политическойвластью. Самая печальная ситуация в этом смысле сложилась впериод власти ассирийских царей над всей Юго-западной Азией, ккоторому относится и время правления Навухадносора и егоближайших потомков, пока конец этому не положили персы,установившие после завоевания свой собственный режим.

Следует отметить, что ранее, например при Хаммурапизаконодателе, а также в Шумерии, и во времена великихЕгипетских реформаторов, существовали законы, оберегавшиеблагосостояние людей, но они были не более чем проявлениеммилости правителя или фараона, или наместника богов, и только унего были настоящие права. Простые же люди по своей природе необладали никакими правами, и как раз в основном ихбеспомощность и то, что они были низшей расой, вменялоправителям в обязанность защищать их и оберегать отнесправедливого обращения. Тем не менее, пока эти законыоставались просто милостью полубожественных правителей, влюбой момент их действие могло быть прекращено; сам жеполубожественный правитель вполне мог стать безжалостнымдеспотом, что неоднократно и случалось в разных частях мира.

Идея, о которой идет речь, зародилась в Китае, Индии,Месопотамии, Египте, Греции и Риме приблизительно в шестомвеке до Р.х. и была связана с такими именами, как Лао Цзы,Конфуций, Гаутама Будда, Махави-ра, Джайн, Зороастр, а такжес еврейскими пророками Исхода, Солоном, Пифагором и другимигреческими философами. Эти удивительные люди провозглашалиправо каждого человека стремиться к своему собственномуспасению, работать над своим собственным развитием. Таквозникла идея священности личности, постепеннораспространявшаяся все шире и прочно удерживающая своипозиции в течение двух последних тысячелетий. Как бы часто мысегодня ни отклонялись от этого принципа, и каким бы коварными жестоким ни был наш мир, у нас сегодня совершенно иныепредставления на этот счет, нежели те, которыми жилочеловечество ранее шестого века до Р.Х.

Выше мы уже обсуждали то обстоятельство, что у всехэтих пророков и основателей новых религий была возможностьобщаться между собой, что и происходило, по одним сведениям - вВавилоне, а по другим - в городе Балх в северном Афганистане. Такили иначе, прозорливые и мудрые люди предпринимали совместныедействия, целью которых было распространение в мире новогообраза мышления. Является ли это действительно историческимфактом или нет, именно так, наверное, следует представлятьсебе деятельность Внутреннего Круга человечества. При этомнужно принимать во внимание то, что современники не виделиничего особенно значительного в этих событиях на фоне великихполитических свершений происходивших в сфере завоеваний,образования торговых путей и научно-технического прогресса,след которых так хорошо отпечатался в истории двенадцатого— седьмого веков до Р.Х. Новые идеи, открывшиеся миру были



сначала восприняты лишь очень немногочисленными группамилюдей, но затем постепенно распространялись, отчастиблагодаря собственной значительности, а отчасти в силуочевидности того преображения, которое происходило с людьми,ответственными за их распространение. Именно поэтомупоявление новых идей всегда сопровождалось религиозным идуховным возрождением.

Люди, изучающие истоки великих религий обычно обращаютсвое внимание преимущественно на суть учений и действия ихоснователей, деятельность апостолов, взявших на себя задачураспространения учений, а также на последующие социальные иполитические события, позволившие им развиться. Так, например,большинство историков считает важнейшими стадиямиразвития религиозной мысли принятие Христианства Римскойимперией, пропаганду Буддизма царем Ашокой в Индии и успехАббасидского халифата в превращении Ислама во всемирную силус центром в Багдаде.

Однако среди этих элементов зарождения новых религийодного все же не хватает: переход от деятельности небольшихэзотерических групп к масштабной общественной организации,каковой является церковь, требует участия определенного видаэнергии. Эта энергия должна быть накоплена и находиться подконтролем людей, знающих как с ней обращаться. Это мы смутнопредполагаем, когда слышим о мучениках и первых апостолахвеликих религий - о том, что они были способны делать и на какиестрадания они были готовы идти ради собственных убеждений.Мы чаще всего приписываем это их личным принципам, а такжесиле их веры и характера. Тем не менее, происходило нечтобольшее, поскольку такие люди становились центрамиобразования энергий очень высокого уровня. Гурджиев хорошо этопонимал. Его понимание процесса человеческой трансформации иистории человечества подразумевает невидимую деятельностьвысших энергий, благодаря которой возможна эволюция.

Итак, нам следует теперь рассматривать понятиеВнутреннего Круга не только с точки зрения источника важныхидей, которые в конце концов изменяют человеческое мышление,но и с точки зрения образования энергий высокого уровня. ВРассказах Вельзевула, в особенности в первой книге, Гурджиевутверждает, что роль человека на Земле заключается в том,чтобы быть аппаратом для трансформации энергии и чтонекоторые энергии, которые может вырабатывать человек,необходимы для космических целей. По его словам, люди, которыезнают, как образуются эти энергии, в полном смысле этого словаисполняют предназначение человека на Земле.

Таким образом, мы снова возвращаемся к вопросу о том, былли Гурджиев лично знаком с людьми, не только понимавшимисмысл трансформации энергий, но и активно ее осуществлявшими.Все написанное им в своих книгах указывает на то, что он нетолько считал эту задачу целью существования человека, но изнал многое о практических методах и практическом значениитрансформации энергий. Если все это верно, то наверное в этом и



состоит самое убедительное доказательство того, что во времясвоих путешествий по Востоку Гурджиев нашел источниквысокого уровня. Мы можем предположить, что этимисточником были Учителя Мудрости, или Внутренний Кругчеловечества. Конечно это не означает, что Гурджиев получилдоступ к внутреннему кругу этого источника, но, судя по всему, онсмог узнать основные принципы учения и соответствующиепрактические методы. В связи с этим возникает вопрос, являетсяли понятие трансформации энергий только лишь особенностьюсистемы Гурджиева, или же его следует рассматривать в болеешироком масштабе, например, применительно к великим мировымрелигиям?

В этой связи уместно вспомнить о древней христианскойконцепции передачи достижений. Согласно этой концепции,человек, уже достигший определенного духовного уровня можетлибо при помощи молитв и аскетизма, либо просто по чистотесвоей жизни стать источником помощи для тех, кто не способенпомочь себе. В первом случае, монах или монахиня могутспособствовать раскаянью грешников, даже без их ведома и,возможно, даже вопреки их желанию. В другом случае происходитпередача благодати, благодаря которой возможно духовноепреображение тех, кто еще находится на более ранних стадияхдуховной эволюции. Подобные же представления существуюттакже в Индуизме и Буддизме, согласно учению которых,достаточно войти в даршан праведного человека, чтобыобеспечить себе постоянную помощь в духовном развитии. Одноиз преданий Ислама также гласит, что уже просто общение,сахбат, с человеком высокого уровня духовного развития можетпреобразить того, кому посчастливилось с ним общаться.

Однако все эти представления не отражают механизмтакой помощи другому человеку в той степени, в какой егоотражает система Гурджиева. Гурджиев утверждал, чтопередача осуществляется посредством определенной субстанцииили комбинации субстанций, которые вырабатываются болеедуховно развитым человеком и могут быть переданы другим. ВРассказах Вельзевула сказано, что эта субстанциявырабатывается путем сознательного труда и преднамеренныхстраданий, то есть того же самого, о чем говорит и религия:работы, аскетизма, жертв и молитвы.

Вопрос в том, был ли сам Гурджиев связан с источником илицентром выработки таких энергий. Ничего определенного поэтому поводу он не говорит, но в 1923 году он рассказывал мне олюдях, способных вырабатывать определенную субстанцию,которая может помочь другим людям достигать результатов,недостижимых без посторонней помощи. Он также сказал, чтотакие люди считались "особой кастой Внутреннего Кругачеловечества". Это обстоятельство особенно интересно всопоставлении с представлениями христианского монашества отом, что такая передача достижений возможна приопределенных условиях. Опять же существуют особые монастыриили ордена, основу деятельности которых составляют молитвы



за других людей, и в особенности за тех, кто признает себягрешниками.

Подобные представления можно обнаружить во многихтрадициях по всему миру. Разница же заключается в том, чтоГурджиев, похоже, нашел конкретное объяснение этого процессаи даже научился сам вырабатывать соответствующую энергию.Он часто говорил о так называемом ханбледзоине, или энергии

жизни второго тела, то есть тела кесджан.] Он также называл

эту энергию кровью тела кесджан. Гурджиев утверждал, что саммог вырабатывать ханбледзоин в количествах, превышавшихнужды его собственного духовного развития, что давало емувозможность передавать ее другим людям. Иногда, когда кто-нибудь не справлялся с трудным заданием, Гурджиев говорил:"используйте мой ханбледзоин, и вы сможете выполнить этуработу". Таким образом, Гурджиев называл себя источникомвысшей энергии, которую могли использовать другие люди. Крометого, хотя и не настолько же определенно, он давал понять, чтоконтактировал с высшим источником и что благодаря этомуконтакту работа, за выполнение которой он несответственность, получит дальнейшее развитие во всем мире.

В одной из чрезвычайно интересных бесед за несколькомесяцев до своей смерти Гурджиев высказался на этот счетдовольно загадочно, но вполне определенно. Он сказал, что в товремя происходило формирование организации, в которую могливойти только те люди, уровень духовного развития которыхпозволял вырабатывать высшие энергии. В свою очередь те, ктобыл способен взаимодействовать с этой организацией, должныбыли получить возможность участвовать в образовании ипередаче высших энергий. Гурджиев говорил об этом как бы оттретьего лица как о чем-то происходившим и известном ему, с чемон был связан, но не в качестве главного действующего лица, тоесть руководителя или основателя. Я думаю он хотел показатьнам, что после его смерти в том случае, если мы будемдостаточно подготовлены и способны выполнять необходимуюработу, у нас по всей видимости будет возможность связаться сэтим источником и в свою очередь стать звеном передачи этойвысшей энергии тем людям, которым она необходима.

В заключение этой главы мы должны обсудить еще одно,пожалуй, самое важное описание деятельности ВнутреннегоКруга. Я имею в виду Четвертый Путь о котором так частоговорил Успенский, но упоминаний о котором нет ни в одной изсобственных книг Гурджиева. Гурджиев придавал слову "путь"особое значение, подразумевая под ним трансформацию,переводящую человека из Внешнего Круга во Внутренний. Наверноемногим из вас знакомо буддийское понятие марга, то есть путьосвобождения, однако Благородный Восьмиступенматый Путькоренным образом отличается от гурджиевского ЧетвертогоПути. Отличие прежде всего заключается в том, что в Буддизменет концепции Внутреннего Круга человечества. Четвертый Путьне имел бы смысла, если бы не было Внутреннего Круга, ккоторому он ведет. Тем не менее еще важнее обратная ситуация,то есть то, что Четвертый Путь может находиться в активной



или пассивной фазе, в зависимости от решения Внутреннего Круга,сообразного нуждам человечества. Приняв эту точку зрения, мыделаем выбор в пользу довольно широкой трактовки гипотезыВнутреннего Круга. У тех из нас, кто в начале 20-х годов сталучениками Гурджиева и Успенского, не было никаких сомнений втом, что мы были приняты в школу Четвертого Пути.Единственное, в чем мы сомневались, так это в том, что мы былидостаточно подготовленными к раскрывшимся перспективам.

' Там же, глава 4 (об астральном теле).

С тех пор прошло почти пятьдесят лет, и сегодня всекажется уже не настолько однозначным. Вполне очевидно, чтонаша работа действительно соответствовала тем методам,которые Гурджиев приписывал школам Четвертого Пути. Тем неменее не все столь же очевидно в отношении цепочкипреемственности. Не вдаваясь сейчас в обсуждение собственномиссии Гурджиева, что непременно будет сделано несколькопозже, я полагаю, можно со всей уверенностью утверждать, чтоГурджиев действительно верил в существование ВнутреннегоКруга в довольно широкой трактовке этого понятия. В 1953 годуво время своего путешествия по Ближнему Востоку иЦентральной Азии я предпринял поиск подобных организаций, несвязанных с Гурджиевым. Я познакомился с деятельностьюнескольких школ дервишей Накшбандийа и обнаружил, что этаорганизация и ее методы на удивление точно соответствуютгурджиевскому описанию. Сам Гурджиев всего лишь один разупоминал о Накши, в связи с демонстрацией движений в 1923 и1924 годах. Орден Накшбандийа известен как продолжательработы Ходжагана, и дервиши, к нему принадлежащие, так жезанимаются практической работой на благо общества. Этосчитается одной из отличительных особенностей школЧетвертого Пути. Кроме того они придают особую важностьгармоничному развитию всех аспектов человеческой природы.Однако еще больше меня удивило то, что каждый дервиш этогоордена, с которым мне довелось беседовать рассказывал мне о"высшем учителе", которого я мог бы встретить на своем пути,если бы был достаточно настойчив в своих поисках. Хорошоизвестно, что, хотя Накшбандийа и является самыммногочисленным и распространенным из суфийских орденов,никто не знает или не хочет рассказывать о его иерархии илицентральных группах. Это дает нам возможность предположить,что орден Накшбандийа тем или иным образом связан снастоящим Внутренним Кругом.

В конце концов я должен сказать, что не все так просто, какбы хотелось. Если Внутренний Круг в действительностисуществует, он не может быть чисто мусульманским. Значениеэтой группы людей заключается в их миссии. Чем больше мыосознаем духовную реальность, тем больше убеждаемся в том,что в мире сегодня разворачивается чрезвычайно важноедействие. Перед нами стоит задача помочь человечествусовершить трудный и опасный переход к новой эпохе. Если намудастся показать, что Гурджиев преследовал именно эту цель иболее того дал нам возможность участвовать в этой



деятельности, это будет серьезнейшим свидетельством его связис Внутренним Кругом.

Глава 4

Поиски ГУРДЖИЕВА

Ни у кого из встречавшихся лично с Гурджиевым, невозникало сомнений в том, что это был необычайный человек. Теже, кто знал Гурджиева лучше, были убеждены в том, что он былвеличайшим человеком, и многие верили в чрезвычайную важностьего миссии. Вместе с тем в книгах о Гурджиеве и рассказахзнавших его людей, меня поражала всеобщая тенденциярассматривать его как обособленный, уникальный исамодостаточный феномен. Сам Гурджиев всегда выступалпротив подобного к себе отношения. Я неоднократно слышал отнего следующее: "У каждого человека должен быть учитель.Даже у меня, Гурджиева, есть учитель". Иногда он прибавлял: "Яникогда не разлучаюсь со своим учителем; даже сейчас я общаюсьс ним". В отличие практически от всех остальных писавших оГурджиеве людей Успенский очень интересовался его биографией иисточниками его учения. Успенский был убежден в том, чтоГурджиеву как-то удалось найти следы древней школы мудрости исобрать фрагменты ее учения в единую "систему", которая илегла в основу его собственного учения.

После смерти Гурджиева в 1949 году, некоторые егоближайшие последователи предприняли ряд поездок на Восток внадежде установить контакт с источниками его учения. Мадамде Зальцман сказала мне, что Гурджиев оставил ей один адрес вКабуле, и как-то предложила мне отправиться туда вместе с еесыном Мишелем, но этим планам не суждено былоосуществиться. Насколько мне известно, ни одна из поездок недала положительных результатов.

В недавно опубликованной книге,1 автор, воспользовавшийся

псевдонимом, утверждает, что ему удалось обнаружитьисточники гурджиев-ского учения и даже лично пообщаться снекоторыми из его учителей. Поскольку автор пишет, что егописки пришлись на шестидесятые годы, очень маловероятно,чтобы кто-либо из "учителей" Гурджиева был тогда еще жив,так как сам Гурджиев начал свои странствия семьюдесятьюгодами ранее. Книга, написанная в форме рассказов, явновыражает точку зрения автора, но никак не может считатьсяисточником подлинной фактической информации. Часть изприведенных в книге эпизодов заимствована из других источников,а часть представляет собой весьма занимательные измышления.Очень жаль, что некоторые читатели, незнакомые с обычаямиазиатских народов, приняли все написанное в книге буквально ибыли введены в заблуждение утверждением, что Гурджиев непринес человечеству ничего ценного. То, что эта книга разошласьдовольно большим тиражом, делает еще более важнымпересмотр истории поисков Гурджиева с позиции собственномиссии Гурджиева и той информации, которую мы можем



собрать о положении дел на Ближнем Востоке и в ЦентральнойАзии в конце девятнадцатого века и первой декаде двадцатого.

1 Рафаэль Лефорт, Учителя Гурджиева.

По словам Успенского Гурджиев в свое время предупреждал,что нельзя доверять учителю, если он не поддерживает контакт,хотя бы и опосредованный, с источником своего учения. Эти словалишний раз подтверждают важность наших поисков. Впредыдущей главе я уже приводил доводы в пользу того, чтошколы мудрости в Центральной Азии не были настолько тайнымии недоступными, как об этом пишут теософы. В этой главе,намеренно не обращаясь к гипотезе Внутреннего Круга, я будуобсуждать только те источники гурджиевского учения и сведенийо его жизни, подлинность которых можно установить наверняка.Гурджиев искал "скрытое знание" а не "тайную силу". Мойсобственный скромный опыт дает мне основания утверждать,что и сегодня можно найти отдельных людей и группы, чьи знанияи возможности происходят из школ мудрости. При этомбольшинство из тех, с кем я был лично знаком, принадлежали кордену Накшбандийа пли другим суфийским тарикатам,непосредственно связанным с Ходжаганом. Конечно, во временапоисков Гурджиева было больше возможностей, чем сегодня.Кроме того, он провел по крайней мере двадцать лет впутешествиях и обладал необычайными способностями в том,что сам он называл "проникновением в так называемые святаясвятых практически всех закрытых организаций, в том числерелигиозных, философских, оккультных, политических,мистических, различных конгрегации, партий, союзов и т.п.,недоступных для обычных людей, а также беседами и обменоммнениями с бесчисленным количеством тех людей, которые вотличие от других по-настоящему авторитетны".

Даже учитывая все эти качества, для людей, глубокоизучивших гурджиевское понимание человека, вселенной и Бога(как он говорил), остается удивительной загадкой то, что он смогсвести воедино так много новых и революционных концепций. В1950 году замечательный ученый и писатель Дени Сорат,директор лондонского Французского института, написал мне освоем выводе, что некоторые части учения Гурджиева "не моглииметь земное происхождение. Либо ему было открыто то, чтооткрывается только пророкам, либо он поддерживал связь сошколой на сверхъестественном уровне".

Весь спектр точек зрения на деятельность Гурджиеваможно разделить на две основных группы. Большинство из тех,кто писал книги, основанные на своем личном опыте в качествеучеников Гурджиева, описывали его деятельность какдеятельность отдельного человека и не смотрели дальше этого.Экстраординарное учение Гурджиева они считали егособственным достижением, и хотя он использовал различныетрадиционные источники, все собранное им было изменено дотакой степени, что получившуюся систему можно считатьсовершенно новым творением. При таком подходе, поискисточников был бы чисто академическим изысканием, значение



которого было бы невелико. Эти ученики считали важнымсохранить все, чему учил Гурджиев, в неизменном виде и этимограничиться.

Второй подход раскрывает перед нами более широкиеперспективы. Если Гурджиев нашел школу, а может быть и неодну школу, на сверхъестественном уровне, то такие школыдолжны быть и сейчас, и значит они всегда были и всегда будут.Если это так, то у нас есть надежда связаться с ними.Гурджиева таким образом следует считать путем, а не целью:муршидом, то есть тем, кто показывает путь, а не аватаром —воплощением цели.

Гурджиев говорил о себе неоднозначно. Иногда онпрактически называл себя аватаром, космическим индивидуумом,воплотившимся чтобы помочь человечеству. Некоторые егоученики верили в это и, пожалуй, слишком буквально понимали еговысказывания, цель которых иногда заключалась скорее в том,чтобы шокировать, а не сообщить что-либо существенное.Однако даже если отбросить такую трактовку, роль Гурджиевавсе равно остается незаурядной. Он показал реальностьдеятельности Учителей Мудрости на уровне историичеловечества. Для жителей Азии это понятие отнюдь не являетсячем-то новым, поскольку вера в людей, превратившихся всверхлюдей, распространена там почти повсеместно. На Западеже эта концепция приобрела революционный характер, и еевосприняли только люди с нестерпимой жаждой чудес. Вместе стем, сохранив центральный элемент этой веры, Гурджиевотбросил сопутствующие оккультные и эмоциональные наслоения.Отчасти этой цели ему удалось достичь при помощи книгиВстречи с замечательными людьми, но основная заслугапринадлежит его практическим методам, которые показали нам,что достижение высших уровней сознания и бытия вполневозможно при наличии определенных условий и готовностипосвятить себя работе над этим.

1 Вестник грядущего добра, стр. 17.

Первый этап поисков Гурджиева был связан с рядомстранных феноменов, которые ему доводилось наблюдать вдетстве и которые никто не мог объяснить ему. Среди них былифеномены, обычно происходящие на спиритических сеансах, атакже ясновидение и телепатия. Кроме того на его глазахсовершались чудесные исцеления, и дождь начинал идти в ответна молитву. Все это происходило, когда Гурджиев был мальчикомлет восьми - одиннадцати, то есть между 1885 и 1888 годами. Вовсех описаниях этих событий присутствует один общий элемент,который часто ускользает от внимания читателей, считающих,что все эти феномены носят чисто психологический характер.Гурджиев особенно выделяет ситуации, в видимой сторонекоторых нет ничего неестественного, но которые не могут бытьобъяснены известными нам законами физики и биологии. ЭтимГурджиев хочет показать, что должны быть субстанции,отличающиеся от субстанций физического мира, и что сами этисубстанции и их трансформации должны подчиняться иным



законам. В гипотезе об "истерии", предложенной докторомИвановым в качестве объяснения феномена езидского мальчика,который не мог покинуть начерченный вокруг него на земле круг,Гурджиев высмеивает распространенную тенденциюпридумывать названия для необъяснимых феноменов и далееотноситься к ним как к чему-то уже объясненному. Другимисловами, на первом этапе своих поисков Гурджиев расставляетакценты и формулирует суть проблемы: "Если есть феномены, вреальности которых у нас нет оснований сомневаться, нокоторые, тем не менее, невозможно объяснить с позицииобщепринятой системы концепций, значит с этой системой что-то не так, и нам следует сменить ее".

Гурджиев утверждает, что "в библиотеке военногогоспиталя в Карее не было ни одной книги по неврологии илипсихологии, которую бы он внимательнейшим образом не изучил".К сожалению довольно трудно определить, к какому именновремени относится это утверждение. Относительно случая сезидским мальчиком Гурджиев пишет, что это произошло в 1888году, и в этой же связи упоминает о том, что именно тогда онвпервые попробовал спиртноое. По всей видимости ему тогда былооколо одиннадцати лет, и вряд ли следует буквально понимать егорассказы о многочисленных прочитанных им к тому временимедицинских трактатах на русском языке, который он тогдатолько начал изучать. В другом месте Гурджиев пишет, что егоучеба у отца Богачевского завершилась в 1891. Последний позднеестановится Отцом Евлисси из Ессейского братства, от которогоГурджиев узнал о доктрине сознательности, ставшей одним изглавных элементов его собственного учения о трансформациичеловека. Гурджиев всегда ставил во главу угла отличие морали,привязанной ко времени и месту, от сознательности, вечной иуниверсальной.

Гурджиев провел некоторое время в Иерусалиме иокружающих горных поселениях. По его словам рядом с ГоройИскушения был ессей-ский монастырь, братии которого удалосьсохранить древнюю мудрость. С Ессейским братством Гурджиевсвязывал некоторые из священных танцев, которые преподавалсвоим ученикам позднее. Он утверждает, что ему лично довелось"быть среди ессеев, большинство которых составляли евреи и чтопри помощи очень древней иудейской музыки и песен им удавалосьвыращивать растения всего за полчаса!"' Подобную же историюмы читаем и в Рассказах Вельзевула, в главе о бухарском дервише.При этом некоторые из ритуальных танцев, которым Гурджиевприписывает ессейское происхождение, были основаны насемичленном цикле. Похоже, Гурджиев хочет показать, что этотцикл был связующим звеном между древними школами, к числукоторых относятся Сарманское и Ессейское братства.

Гурджиев также пишет о посещении горы Афон, населеннойтогда преимущественно русскими монахами, некоторые изкоторых были Старцами, то есть Учителями. При этомГурджиев не упоминает о легенде, которую мне рассказывали нетолько в Греции, но и в Азии, согласно которой на Афоне былцентр братства, открытого для всех религий и знавшего секрет



Второго Пришествия Христа. Я думаю, что если бы Гурджиевнашел подтверждение этой легенде, то непременно упомянул бы оней, пусть даже косвенным образом. Из других источников мызнаем о тесной связи Гурджиева с православными монахами иучителями. Восточная Церковь располагает замечательнымидуховными упражнениями, некоторым из которых Гурджиевобучил своих учеников. Он также пишет о своем путешествии вАбиссинию с профессором Скрид-ловым. В Абиссинии Гурджиевпровел три месяца, после того как обнаружил в Египте указанияна важность коптской традиции. В конце своей жизни Гурджиевни раз говорил об Абиссинии, называя ее даже своим "вторымдомом", где ему хотелось бы провести свою старость. Крометого он утверждал, что Коптская Церковь сохранила знаниеоснов Христианства, утраченное Православным и Католическимего ответвлениями.

1 См. Встречи с замечательными людьми, стр. 133.

Тем не менее Гурджиев не переставал искать людей,которые могли бы помочь ему понять все, что ему довелосьнаблюдать собственными глазами, и которые бы научили егожить в соответствии с объективной сознательностью, а не ссубъективной моралью. Позднее Гурджиев утверждал, что емуудалось найти решение обоих проблем исключительно благодарясобственным изысканиям и с использованием всего того, что онузнал о человеческой физиологии и психологии, а также такихспецифических методов, как гипноз и внушение. Он был ученым-экспериментатором в западном понимании этого слова. ОднакоГурджиев не довольствовался изучением отдельных феноменов истремился найти всеобъемлющую гипотезу, которая быобъединила множество феноменов. Ему все не удавалось найтито, что он искал, но он был готов посвятить долгие годы поиску"потерянного знания". Позднее он успешно учил людей достигатьтакого состояния сознания, при котором становятся понятнымискрытые механизмы человеческой психики. Все это, безусловно, никоим образом не принижает ценности поисков Гурджиева, инаоборот служит еще одним доводом в пользу их изучения. Такимобразом, мы подошли ко второму этапу этих поисков, картинукоторого нам придется восстанавливать на основе еще болеескудного материала, чем рассказы о детстве Гурджиева.

Гурджиев не счел нужным помочь нам в этом. Крупицысведений рассыпаны по страницам его книг, а также в его беседахкак с отдельными учениками, так и группами. Восстановитьхронологию и географию его странствий было бы вообщеневозможно, если бы он время от времени не упоминал обисторических событиях, которые могут послужить намориентирами. Давайте сейчас поговорим об одном казалось бы неочень заметном событии, которое, тем не менее, имеет большоезначение, во-первых, как связующе звено между источниками егоучения, во-вторых, как указатель на пути его поисков. Вчетвертой книге Третьей серии своих творений Гурджиевописывает три случая, в каждом из которых он был на волосок отсмерти. Он пишет: "Даже не упоминая о многих других необычныхдля человеческого опыта событиях, которые имели место в весьма



замысловатом паттерне моей жизни, было бы достаточновспомнить о преследовавших меня странных и необъяснимыхпроявлениях судьбы, которые заключались в том, что я былтрижды ранен при совершенно разных обстоятельствах, причемкаждый раз почти смертельно и каждый раз шальной пулей ...Первый из этих таинственных роковых случаев произошел со мнойв 1896 году на острове Крит, за год до Греко-Турецкой войны".

Как известно в 1894 годе было образовано тайное общество"Этники Этаиреа", целью которого была диверсионнаядеятельность в Македонии. Российское правительство, не скупясь,снабжало это общество деньгами и убеждало живших на Кавказегреков вступать в него. Это был 1895 год, когда ребром вставалвопрос о Крите. У меня не вызывает сомнений то, что Гурджиеввступил в Этники Этаиреа исключительно для того, чтобы емубыло проще попасть туда, куда он хотел попасть, и, пробывнекоторое время в Египте, он действительно отправился на Крит.Он пишет, что через год, то есть в 1897 году, началась войнамежду Грецией и Турцией. Что же могло интересоватьГурджиева на Крите? В главе "Мой отец"' он упоминает легенду о"потопе перед потопом" и братство Имастун, центром которогобыл остров, ранее известный как Ханинн и находившийся"приблизительно там же, где сегодня находится Греция".Насколько мне известно, на древнеармянском языке слово"Имастун" означает "мудрый человек", или Учитель Мудрости, ия практически не сомневаюсь, что Гурджиев таким образом ещераз указывает на существовавшую по его мнению группу людей,которая, как он говорит, представляла собой " особую касту,распространенную по всей Земле ".

В своих работах Гурджиев очень часто упоминаетАтлантиду. Мисс Крауди утверждала, что Атлантидасимволизирует "сознательность", скрытую в бессознательнойчасти человека и что другого значения у этого образа нет. Ядумаю, что такая символическая интерпретация Атлантиды -это всего лишь одна из нескольких граней вложенного смысла, ивне всяких сомнений Гурджиев подразумевал также и буквальноепонимание своих рассказов об Атлантиде. Я присоединился к немув его последней поездке из Парижа к пещерам Ласко в Дордонии,где он хотел посмотреть знаменитые наскальные рисунки. Онсказал нам, что не согласен с Аббэ Бреилем, по мнению котороговозраст этих рисунков составлял тридцать тысяч лет, поскольку"эти рисунки были сделаны членами братства, жившими тампосле гибели Антлантиды семь или восемь тысяч лет назад".Гурджиев связывал Атлантиду с "допесчаным Египтом", картукоторого один армянский священник подарил ему недалеко отНахичевани, города, который находился рядом с иракскойграницей, во время его первого путешествия Гурджиева сПогоссяном. Гурджиев вообще указывает на связи между Каиром,Иерусалимом и Критом в своих многочисленных упоминаниях обратстве Учителей Мудрости. В особенности интересно то, чтоон решил отправиться на Крит в 1896 году, сразу после того какАртур Эванс организовал первую экспедицию по поиску Миноса, входе работы которой выявились признаки существовавших связеймежду Критом и городами Месопотамии. Скорее всего, Гурджиев



узнал об этих исследованиях от археологов, с которыми онпознакомился в Египте, в частности от профессора Скридлова, инаверное именно это побудило его вступить в Этаиреа, чтобыувидеть все своими глазами. Шальная пуля, в результате ранениякоторой он был "в бессознательном состоянии привезен какими-то незнакомыми ему греками в Иерусалим" ознаменовала переход кследующему этапу поисков. Как я уже писал в первой главе, изИерусалима Гурджиев отправился по суше через Анатолию назадна Кавказ. Учитывая все сказанное выше, можно сделать вывод,что Гурджиев не видел ничего зазорного в использованииполитических обстоятельств на пользу своих изысканий.

Основной целью ряда путешествий, предпринятыхГурджиевым между 1890 и 1898 годами, было подтверждениевывода, к которому он пришел в возрасте четырнадцати лет отом, "что действительно было "что-то", что люди раньше знали,

но что к настоящему моменту успели совершенно забыть".1 Он

также рассказывает о том, что вместе с Погосся-ном онипрочитали множество древних армянских книг и утверждаетдалее: "Мы потеряли всякую надежду найти хоть какой-нибудьключ к этим знаниям в современных точных науках, современныхкнигах и вообще от посторонних людей, и сосредоточили своевнимание на древних книгах". В другом месте Гурджиев пишет,что в 1892 году он "пришел к однозначному заключению, что небыло никаких шансов узнать то, что он хотел, у своих

современников".2 В то время ему должно было быть около

пятнадцати лет.

Гурджиев достаточно подробно описывает свое первоепутешествие с Погоссяном, чтобы можно было проследить его покарте. Целью путешествий был поиск следов Сарманскогобратства. Однако, получив карту допесчаного Египта, рядом сгородом "3" (по всей видимости Захо), путешественники наудивление неожиданно свернули с намеченного пути, хотя былиуже всего в двухстах километрах от "долины Изрумин", то естьпо всей видимости именно той долины, в которой находилось исегодня находится святилище Шейх Ади, главный центр езидов.Гурджиев называет езидов небольшой сектой, "распространеннойв Закавказье, в основном в районе горы Арарат", тогда как насамом деле членов этой секты довольно много в Иране, Ираке,Курдистане и на Кавказе.

Гурджиев упоминает об одной армянской книге, Мерхават, вкоторой Сарманское братство названо "известной эзотерическойшколой, основанной согласно легенде, в Вавилоне в далеком 2500году до Р.Х.". Если он ухватился за ниточку, ведущую к решениюстоль интересовавшей его проблемы, разве же он оставил бы своипоиски, если бы ни увидел на своей "карте допесчаного Египта"ключ к той же тайне? Судя по всему, приблизительно в 1896, тоесть в возрасте девятнадцати лет, Гурджиев пришел кокончательному выводу о том, что действительно существовалообщество "обладавшее великими знаниями, включавшими в себяключ ко многим тайнам".



1 См. Встречи с замечательными людьми, глава 2.

1 Там же, гл. 87. См. Вестник грядущего добра, стр. 18.

Мосул, расположенный в четырехстах пятидесятикилометрах к северу, находится рядом с Ниневией и Нимрудом,которые некогда были резиденциями ассирийских царей. Преждечем отправиться на север, Сарманское Общество, по всейвидимости, переселялось из одного из этих городов в другой. Вэтом уголке Земли у человека возникает сильнейшее ощущениетрадиции. Похоже, что Гурджиев возвращался на Кавказ именночерез Мосул и пересек горную цепь по перевалу, через который такмного завоевателей проникло в Сирию. Однажды я спросил у него,знаком ли он с армянскими записями о Хулагу, внуке Чингисхана вMap Бехмен рядом с Мосулом; в ответ он рассказал мне обогромной важности этого района и о том, что согласно легендездесь располагался Райский Сад с четырьмя вытекавшими из негореками. Кроме того он добавил, что Мосул когда-то был центромСарманского Братства, унаследовавшего традицию общества,существовавшего со времени гибели Атлантиды.

Следующий вопрос, который нам следует обсудить - этоинтерес Гурджиева к Вавилону. Он побывал в нем дважды: одинраз вместе со Скридловым, когда они возвращались в Абиссинию, иодин раз вместе с Искателями Истины. Со Скридловым онипобывали в Вавилоне в 1894 году и пробыли там три месяца. Этопроизошло именно в то время, когда он провел телепатическийконтакт с Обществом Приверженцев Легоми-низма, о которомшла речь в 24 главе Рассказов Вельзевула. Тогда же немцыпредприняли свои грандиозные раскопки и с молчаливогопопустительства турецких властей собирались разрушитьудивительные Ворота Иштар и многие другие монументы,олицетворявшие величие Вавилона в седьмом веке до Христа. В товремя реставрацией практически никто не занимался, и стеныперсидского Вавилона оставили стоять нетронутыми. Хотя ктому моменту, когда я побывал в этом городе в 1953 году, крышии верхние этажи зданий уже были разрушены, ощущениеприсутствия в населенном городе все еще было сильным. Оновероятно было еще сильнее, когда Гурджиев приехал туда в 1894году. Живое описание Общества Приверженцев Легоминизма,которое Гурджиев приводит в Рассказах Вельзевула, по-видимомуосновывается именно на впечатлениях от увиденного им вВавилоне. Во второй раз Гурджиев должно быть побывал вВавилоне в 1897 году, вскоре после критских событий. Он вскользьупоминает об этом в восьмой главе под названием "Еким Бей"своей книги Встречи с замечательными людьми.

Я думаю, что группа из четырнадцати человек подпредводительством князя Юрия, проведя месяц в Багдаде, нашлатам мало интересного, за исключением могилы Шейха АбдулаКадира из Джилана, основателя суфийского ордена Кадири.Большую же часть времени они провели в Вавилоне, пытаясьвосстановить в своем воображении жизнь мудрых людей,которые жили там двадцать пять веков назад. Гурджиев считалисторическим фактом легендарную встречу мудрых людей,



включая Пифагора и представителей его современников, Будды иЛао Цзы. На этой встрече были приняты важнейшие решенияотносительно главной идеи, которая должна была составитьоснову жизни человечества в следующей эпохе. Гурджиевутверждает при этом, что встреча была организованабратством, основанным несколькими тысячелетиями ранее, послегибели Атлантиды.

Если верить написанному в Вестнике грядущего добра,Гурджиев в возрасте двадцати лет один отправился вЦентральную Азию, и при помощи цирюльника нашел суфийскиймонастырь. В этом монастыре он пришел к выводу, что "ответына интересующие меня вопросы ... если конечно они вообще могутбыть осмыслены человеком, следует искать в подсознательнойсфере человеческого мышления". Затем он возобновил своистранствия и, судя по всему, решил объединить усилия с группойИскателей Истины, которую возглавлял князь Юрий.

Постепенно зарождавшаяся надежда на то, что есть люди иобщества, которые обладают подлинным знанием, легла в основутретьего этапа поисков Гурджиева. Его собственные рассказы обэтих годах поиска во Встречах с замечательными людьми,Вестнике грядущего добра и книге Жизнь реальна, только когда "Яесть'',' на первый взгляд кажутся безнадежно противоречивыми.Согласно первому источнику, основная роль в поискахпринадлежала Искателям Истины. Это же подтверждается вкниге Успенского В поисках чудесного, где о Гурджиеве сказано,что "преодолев много трудностей, он обнаружил источники этогознания вместе с группой других людей, как и он сам, искавших

чудесное".2 Тем не менее из других двух книг похоже следует, что

Гурджиев нашел то, что искал, благодаря собственным усилиям ив особенности собственным экспериментам с людьми. Последнийфактор подтверждает и Успенский, в книге которого Гурджиевговорит, что "еще в весьма юном возрасте он совершил несколькопродолжительных путешествий по Востоку ... в ходе которыхстал свидетелем многих феноменов, убедивших его всуществовании знаний об определенных силах и способностях,превосходящих обычные возможности человека. Постепенно егопоездки и путешествия стали обретать одну определенную цель.Он начал поиски знания и людей, которые этим знанием обладают".

Далее я буду называть эту книгу Третьей серией. См. В поисках

чудесного, стр. 36.

Впрочем, эти противоречия на самом деле не имеют подсобой реальной почвы. Дело в том, что книга Встречи сзамечательными людьми, как и подразумевает ее название,повествует о людях, с которыми Гурджиев встречался и работал,и он не предполагал включать в нее описание своих собственныхизысканий. В Вестнике грядущего добра Гурджиев напротив хотелрассказать о своем тяжком бремени и важности своих личныхтрудов, для того чтобы, по его словам, "осадить" тех, ктопопытался бы заработать на его изысканиях. Третья серия болеечем что-либо еще напоминает автобиографию; именно здесь



Гурджиев раскрывает факты своей личной жизни, о которыхбольше нигде не говорится. И все же многое осталосьнедосказанным. Многое в этом смысле можно почерпнуть изРассказов Вельзевула, значительная часть которых носит явноавтобиографический характер. "Вельзевул как профессиональныйгипнотизер" безусловно олицетворяет самого Гурджиева. Нафотографии, сделанной в то время, он одет какпрофессиональный маг (см. фотографии). Он объявил себячудотворцем в Ташкенте и вне всяких сомнений исцелял тамнаркоманов и пьяниц, подобно тому как он делал это в Турции намоих глазах в 1921 году. По всей видимости у него была связь сроссийскими спецслужбами, что было практически единственнымспособом обеспечить себе возможность беспрепятственногопередвижения в то весьма политически неспокойное время. В своихкнигах Гурджиев практически не упоминает о своей политическойдеятельности, что вполне понятно. Единственной эпизод, вкотором говорится о политическом задании - это его поездкавместе с Погоссяном от имени Армянского националистическогообщества Дашнак Цутюн.

Вне всяких сомнений, в своих путешествиях по ЦентральнойАзии, Афганистану, Читралу, Кашгарии и Тибету, Гурджиевопирался на российское правительство. Кроме того, егопостоянные враждебные отзывы об Англии, и в особенности егонападки на тибетскую экспедицию Янг-хасбэнда в 1903 году,говорят о том, что у властей Британской Индии Гурджиев был нев чести. Я сам могу подтвердить, что в Нью Дели на него велосьдосье, так как в мою бытность офицером разведки вКонстантинополе в 1920 году я впервые узнал о Гурджиеве изтелеграммы, которую получил из Нью Дели и котораяпредупреждала нас о том, что "очень опасный русский агент,Георгий Гурджиев, будучи в Грузии обратился за разрешениемприехать в Константинополь". Так случилось, что вскоре послеэтой телеграммы я был приглашен моим другом, принцемСабахеддином на обед, где должен был познакомиться с егостарым другом, которого он считал самым выдающимсячеловеком в сфере оккультизма и духовности. Этим человеком

оказался Гурджиев и, как я написал в Свидетеле,1 я очень скоро

убедился, что он представлял гораздо большую ценность какисточник подлинного знания, нежели как бывший агент царизма.Зная ситуацию на Кавказе в то время, нелепо было бы сомневатьсяв том, что у человека, которому удавалось получатьвсевозможные разрешения и свободно перемещаться побольшевистским и социал-демократическим территориям, былитайные отношения с властями. Этот мой вывод много летспустя подтвердил Сэр Пол Дкжс, гораздо лучше меня знавшийситуацию в России 1917 - 1920 годов.

То есть по всей видимости Гурджиев мог использоватьвозможности Российской Империи для осуществления своихпланов, и ему даже удалось попасть на Тибет из Каракорума в товремя, когда англичанин не смог бы попасть туда из Индии. Крометого, судя по всему, он мог путешествовать в качестве целителяи чудотворца, и таким образом общаться в Центральной Азии слюдьми, которые избегали русских как неверных и как угрозу для



независимости туркестанских ханатов. В Азии есть колоссальнаяразница между теми людьми, которых терпят и теми, которыхпринимают. Принимают тоже по-разному. Большинствожителей Азии - люди по своей сути истинно духовные, и если онивидят, что человек ведет искренний духовный поиск, то, невзираяна расовые и религиозные различия, открывают перед ним двери, окоторых обычный путешественник вообще не будетдогадываться. Это я понял на собственном опыте, побывав вомногих азиатских странах, а Гурджиев был в гораздо большейстепени способен вызывать у людей доверие и они с готовностьюпринимали его. За десять лет он мог получить то, о чембольшинство путешественников вообще никогда бы не узнали. Ноэто еще далеко не все. Я уверен, что в Гурджиеве видели человека сособой миссией и оказывали ему помощь, которую бы не оказалиникому другому.

Если перечесть все идеи, доктрины, методы и техники,которые Гурджиев принес на Запад, то возникает вопрос, могло ливообще это быть сделанным одним человеком. Сам Гурджиевговорит об объединенных усилиях группы людей. Группа ИскателейИстины состояла из пятнадцати - двадцати мужчин и однойженщины. В нее входили специалисты в различных сферах,объединенные общей потребностью найти "истинное знание". Дваили три раза группа предпринимала общие"большие экспедиции".Кроме того люди, входившие в нее, путешествовали по двое и потрое. Иногда кто-нибудь задерживался в том или ином центре,если чувствовал необходимость глубже проникнуть в учение. Впромежутках они встречались и обменивались впечатлениями.Однако похоже, что не все шло так гладко, как хотелось бы. Отлюдей, называвших себя членами группы Искателей Истины, яслышал, что Гурджиев обособился от других и пошел своимпутем. На моей памяти сам Гурджиев неоднократно говорил, чтонекоторые идеи он использовал для целей, которые не разделяло тобратство, у которого он их позаимствовал. Успенский же частовысказывал предположение о том, что в определенный моментГурджиев заблудился на пути своих поисков. Я думаю, что емуудалось проникнуть в недоступные для других членов группыцентры, и он почувствовал себя обязанным воспользоватьсяоткрывшимися возможностями.

Дж. Г. Беннетт, Свидетель (книга опубликована на русском языкеиздательской группой Долгопольского Л. Н. в 1999 г.).

Вероятно маршрут первой большой экспедиции лежал черезсеверную Персию и Амударью к окружавшим ее равнинам ивключал в себя Мерв, Самарканд, Бухару и Ташкент. По всейвидимости, дальше путь лежал к горам, где заканчиваласьжелезная дорога, поскольку после того, как группа разделиласьГурджиев возвращался через Андижан и Транскаспийскуюжелезную дорогу. В ходе этого путешествия Гурджиев попал вместа, где в течение нескольких веков главенствующее положениезанимал Ходжаган и где тогда еще продолжали своюдеятельность преемники Ходжагана - дервишеские орденаНакшбандийа и Кадирийа. Человек, проделавший этот путь, немог не слышать о живших по отдельности или в окружении



небольших групп последователей дервишах или шейхах. Во времямоего собственного путешествия по этим местам уже в 1950-хгодах, мне не раз приходилось слышать о суфийских учителях, скоторыми мне очень рекомендовали повстречаться. Из такихвстреч и бесед всегда выносишь что-то новое, однако разложитьвсе по полочкам можно только практикуясь в услышанном. Этимнаверное и объясняются перерывы между последовательнымистадиями продвижения Гурджиева в своих поисках.

К 1899 году, будучи в возрасте всего двадцати двух лет,Гурджиев уже успел провести довольно много времени в однойафганской суфийской текке. Под текке обычно понимают центр, вкотором можно получить обучение и руководство. Между текке ихристианским монастырем есть несколько отличий. Во-первых,текке руководит шейх, достигший уровня Муршида, или Учителя.Иногда на это уходит двадцать, тридцать или дальше больше летслужения и подготовки. Шейх несет личную ответственность задуховное развитие своих мюридов, то есть тех, кто вверил себя вего руководство и подчиняется его решениям. Обетов,аналогичных христианским монашеским обетам здесь нет; однакомежду Муршидом и мюридом осуществляется акт взаимногопринятия. Посвящение происходит посредством назначениямюриду зикра, или упражнения, в соответствие с его нуждами.Это же дает мюриду возможность участвовать в духовномдействии, или барака, передающимся через шейха. Позднее мы свами будем подробно обсуждать место барака в ученииГурджиева. Сейчас же нам важно выяснить, был ли Гурджиевкогда-либо мюридом в полном смысле этого слова. По всейвидимости он несколько раз получал посвящение, не привязываясебя к какому-либо конкретному тарикату. Его вероятнопринимали как желанного гостя и видели в нем выдающиесядуховные качества, и поэтому открывали ему большинство, еслидаже не все, секреты текки. Меня самого принимали так внескольких текке, и я знал, что мне открыли бы более глубокиетайны, если бы я был готов остаться в них на более долгий срок.Мне также приходилось слышать, что если я найду такую-то итакую-то текке в нескольких сотнях километров пути, то попадук шейху более высокого уровня и смогу участвовать в болееинтенсивной барака.

По сравнению со мной, Гурджиев был гораздо болееспособным в плане проникновения в тайны Суфизма. Кроме тогоон потратил на это гораздо больше времени и его странствияпришлись на более благоприятный период, когда было прощепутешествовать по странам Центральной Азии и СреднегоВостока, чем после Первой Мировой Войны и Русской Революции.Он однажды сказал Успенскому (В поисках чудесного, стр. 37),что тогда истинное знание не было скрытым, и наоборот, люди,обладавшие этим знанием, стремились передать его тем, ктосмог бы мудро им воспользоваться. До самого конца своей жизниГурджиев живо воспринимал новые идеи и новые впечатления, и вмолодости он должен был быть настоящим благословением длясуфийских общин и тех людей, которых он встречал во время своихпоисков. Впрочем, он должно быть был и порядочной занозой,поскольку никогда не скрывал своего намеренного упорства делать



все по-своему, невзирая ни на какие обычаи. Вполне вероятно, чтоон иной раз переступал черту, и его отсылали, так и не рассказаввсего, что могли бы.

Теперь давайте снова обратимся к событиям 1899 года,

когда, как пишет Гурджиев в "Материальном вопросе",1 члены

Общества Искателей Истины (в данном случае он дает такоеназвание) готовились к своей последней "большой экспедиции поПамиру и Индии". Попутно он рассказывает невероятнуюисторию о Великом Всемирном Конгрессе, который он созвал вАшхабаде на Транскаспийской железной дороге. Далее средипрочих собственных афер Гурджиев пишет о том, как с выгодойприобретал, а затем, переделав, продавал женские корсеты вКрасноводске, Кызыл Арвате, Ашхабаде, Мерве, Чарджуе, Бухаре,Самарканде и Ташкенте. Эта территория охватывает болеетысячи километров, и Гурджиев утверждает, что за три споловиной месяца его прибыль составила пятьдесят тысяч рублей.Все эти истории по-видимому во многом преувеличены иприукрашены, однако даже Гурджиев не стал бы выдумыватьнекоторые из них на ровном месте. Ему тогда должно быть былооколо двадцати двух лет, и к тому времени он уже много узнал отдервишей, в особенности в афганской текке, но он еще не достигглавной цели своих поисков, то есть не нашел центр Сарманскогобратства.


Маршрут еще одной экспедиции, о которой Гурджиеврассказывает очень мало, начинался в Оренбурге и лежал черезСвердловск в Сибирь. В Рассказах Вельзевула он описываетлегендарную цивилизацию, Маралплейсье, Культуру СеверногоОленя, которая по всей видимости просуществовала с концаЛедниковых Периодов до потепления, начавшегося в седьмомтысячелетии до Р.Х., когда сибирская степь стала хорошоувлажненной и очень плодородной. Я думаю, что упоминание об"определенной цели, связанной с программой группы ИскателейИстины", которая в частности опирается на красноречивыерезультаты археологических исследований профессора Скридлова,указывают на то, что у группы к тому времени уже былисобственные представления насчет истоков того знания, котороеони искали. Немногие тогда видели в Сибири плодородную почвудля таких поисков. Возможно, что эту экспедицию группапредприняла на раннем этапе своей деятельности, может быть в1895 году, то есть до того, как Гурджиев побывал на Крите инашел там следы катастрофы 1500 года до Р.Х., но на мой взглядвряд ли это так.

Изучив четыре экспедиции группы в Египет, Крит, СвятуюЗемлю, Судан, Абиссинию, Иран, долину Амударьи и, наконец, вСибирь, я пришел к выводу, что Искатели Истины к 1899 годуубедились в существовании школ мудрости в Африке, Леванте,Центральной Азии и северной Сибири. Это же подтверждаетсяаргументами, которые я привел в четвертом томеДраматической Вселенной в пользу того, что в формированиисовременного мира приняли участие четыре независимых



источника культуры и языка. В Рассказах Вельзевула Гурджиеврешил передать это в форме аллегорий и мифов, которые быможно было интерпретировать по-разному. Тем не менее,похоже, что Гурджиев в этих описаниях хотел отразить именносуществование центров культур в Африке, Леванте, ЦентральнойАзии и северной Сибири. Если это действительно так, то смыслэкспедиций в эти районы становится вполне очевидным, и крометого у нас есть ключ к пониманию задач группы искателейистины. Важно также и то, что Гурджиев неоднократноподчеркивал археологический характер исследований, которыепредпринимала группа, и то, что задача заключалась в поискеследов древней мудрости.

Последняя большая экспедиция стартовала в 1900 году и, какпишет Гурджиев в главе "Петр Карпенко" из книги Встречи сзамечательными людьми, ее маршрут должен был лежать черезПамир и Индию. В ходе этой экспедиции группа встретила одногоафганского эзезнтавуран, что на туркменском диалекте означает"тот, кто работает над собой ради спасения своей души". Далееговорится, что этот человек подробно рассказал им об"астральном теле человека, его нуждах и возможных проявлениях,согласно закону". Вряд ли Искатели Истины могли попасть вИндию, поскольку, в то время многочисленная группа русских,пересекавших реку Кабул, вызвала бы подозрение у афганскихпограничников и даже еще большие подозрения у властейбританской Индии.

Поскольку Петр Карпенко умер двумя годами позже в Россииот смертельного огнестрельного ранения, экспедиция вероятнеевсего возвратилась в Россию через Амударью и Среднеазиатскуюжелезную дорогу. Гурджиев же по всей видимости остался,известно, что вслед за тем он появился на Тибете. Должно бытьон был вовлечен и причем довольно серьезно в борьбу междуРоссией и британской Индией за влияние в Афганистане, Читрале,Кашмире и Тибете. В связи с этим он говорил, что был на Тибетеза год до начала "Англо-Тибетской войны".

Перед нами таким образом встает довольно сложная задачаопределить, действительно ли Гурджиев сыграл значительнуюполитическую роль в этих событиях. Мне приходилось слышатьмнение о том, что Гурджиев был известен на Тибете как ЛамаДорджиев. От самого же Гурджиева в 1949 году я услышалисторию о том, как на тибетской границе он предъявил своидокументы, заполненные на русском языке. По его словам,поскольку в тибетском языке нет звука "г", его имя переделали на"Дорджиев" и выдали пропуск на тибетском языке с этим именем.Затем Гурджиев рассказал одну из многих подобных историй,которая могла быть чистой правдой, а могла от начала до концабыть абсолютным вымыслом. Он рассказал о своей свадьбе наТибете и том, что его старший сын стал ламой, и достиг такогодуховного развития, что, будучи еще достаточно молодым, былназначен настоятелем одного из больших ламаистскихмонастырей. "Однажды, - сказал Гурджиев, - когда я жил вПариже, он приехал навестить меня в сопровождении свитымонахов. Они были поражены, когда он встал передо мной на



колени и попросил благословения. Пробыв около месяца, онвозвратился на Тибет и по сей день возглавляет несколькомонастырей".

Лама Дорджиев в свое время был послан в качестве эмиссараДалай Ламы к царю Николаю II для вручения секретного послания,и следовательно Гурджиев должен был пробыть на Тибетедовольно длительное время. Вообще же опубликованныефотографии Ламы Дорджиева, который внешне не имелабсолютно никакого сходства с Гурджиевым, делают всюисторию неправдоподобной. Кроме того известно, что ЛамаДрлжиев был детским наставником Далай Ламы, а эта задача впринципе могла быть возложена только на коренного тибетца, искорее всего им был лама Рин-Почче, сопровождавший Далай Ламув предыдущей инкарнации. Так или иначе, если бы это былГурджиев, то он должен был бы оказаться на Тибете в возрастедвенадцати лет и прожить там по меньшей мере пятнадцатьлет, с 1888 по 1903. Другими словами, эту историю о Гурджиевене следует воспринимать буквально.

Возможно, впрочем, что Гурджиев воспользовался сходствомимен, чтобы без особых трудностей посещать ламаистскиемонастыри, которые в противном случае были бы для негонедоступными. Вне всяких сомнений он относился к ламаизму сбольшим уважением. В Рассказах Вельзевула он утверждает, чтогруппа из семи лам обладала уникальными знаниями и духовнымисилами и что случайная смерть главы этой группы похоронилаодну из надежд человечества. Кроме того в одном из наиболеепримечательных духовных упражнении Гурджиев поставил "ламу"на один уровень с Мухаммадом, Буддой и Христом, утверждая приэтом, что где-то между Тибетом и Афганистаномсконцентрирована особая духовная сила.

Однажды Анна Дюрко по-детски спросила его, почему у негоне было волос. Он ответил: "Там где я был, все были такими". Ондобавил, что все были одеты в красные накидки, перекинутыечерез одно плечо, что у них были деревянные посохи и что ониходили по бесплодной земле. По ее словам, Гурджиев похожерассказывал о том времени, когда он был ламой.

Определенным образом в этом смысле нам может помочьпрограмма демонстрации "движений", которую Гурджиевпоказывал в Париже и Нью Йорке в 1924 году. Некоторые танцы иритуалы он приписывал монастырям в Сари на Тибете, Максари вАфганистане, Кызылгане в Ке-рийском оазисе китайскогоТуркестана и Йанги Хиссаре в Кашгаре. Все это свидетельствуето его длительном пребывании в этих местах.

Это также напоминает нам и о словах Гурджиева в Прологек Третьей Серии'. "В таком напряженном состоянии я прожилнесколько лет, а затем, из-за моего злополучного физического теламне пришлось пережить еще один год на грани смерти, когда в1902 году меня ранила вторая шальная пуля. Это случилось втаинственных горах Тибета, за год до Англо-Тибетской войны. Наэтот раз моему злополучному телу удалось уйти от судьбы,



благодаря усилиям пяти отличных врачей, трое из которых имелиевропейское образование, а двое были специалистами тибетскоймедицины. Все пятеро были преданы мне. После четырех или пятимесяцев бессознательной жизни, для меня вновь начались годыпостоянного физического напряжения и необычных психическихпереживаний". Далее Гурджиев пишет, что лечился он вШинкьянге "на юго-западной окраине пустыни Гоби". По егословам это место располагалось невдалеке от города ЙангиХиссар.

Таким образом, по всей видимости Гурджиев все же был неизвестным Ламой Дорджиевым, а русским политическим агентом.При этом он был вхож в ламаистские монастыри, где научилсятехникам контролирования энергии и получил в свое распоряжениевозможности скорее психологического, нежели духовногохарактера, которыми тибетские ламы, пожалуй владеют лучшегокого-либо в мире. В пользу этого предположения говорит также ито, что Гурджиев связывал период своего познания тайнастрального тела именно с этим временем. С этим же наверноесвязано и использование Гурджиевым в Рассказах Вельзевулатермина тело кесджан, для обозначения астрального тела вобычном понимании этого слова. Кесджан — это комбинация двухперсидских слов, присутствующих в афганском языке.

Безусловно связь Гурджиева с войнами и революциями неограничивались армянскими заговорами, восстанием критянпротив Турции и Англо-Тибетской войной. В прологе к ТретьейСерии Гурджиев пишет о своем "настойчивом стремлении втечение того периода постоянно странствовать и бывать в техместах, где в процессе сосуществования людей происходили такиебурные энергетические события, как гражданские войны,революции и т.п." Далее он пишет, что причиной этого было егоединственное желание "понять подлинное значение и цельчеловеческой жизни". Гурджиев также пишет следующее: "Вовремя таких событий мне удалось собрать материал, позволившиймне подойти к достижению моей главной цели с большейсосредоточенностью, а значит и с большей продуктивностью.Кроме того, благодаря присутствию в моем автоматическоммышлении памяти о многообразных увиденных мной кошмарах,причиной которых были ужасные события, происходившие намоих глазах, а также впечатлениям, вынесенным мной из общенияс различными революционерами нескольких недавних войн вИталии, Швейцарии и, наконец, Закавказье, во мне, помимоуказанной выше главной Цели, мало помалу выкристаллизоваласьеще одна непререкаемая цель. Эту новую цель моего внутреннегомира можно было сформулировать следующим образом: я долженлюбой ценой найти способ избавить людей от их тенденцииподдаваться внушению, по причине которой они столь легкоподпадают под действие массового гипноза".

Когда же Гурджиев впервые побывал в Европе? В рассказе оМадам Витвитской (Встречи с замечательными людьми, стр.126-7) он пишет, что побывал в Риме еще очень молодымчеловеком и видел ее за полтора года до одной из большихэкспедиций Искателей Истины. Связывая эту поездку с



профессором Скридловым, Гурджиев дает понять, чтопредстоявшая экспедиция была Сибирской. СледовательноГурджиев должен был оказаться в Италии и Швейцарии в 1896году, незадолго до своих критских приключений, и вероятнее всегов качестве представителя Эт-ники Этаиреа, греческогореволюционного общества, о котором шла речь раньше.

Под событиями в Закавказье, о которых говорилось вэпизоде, приведенном выше, вне всяких сомнений следует пониматьнеудавшуюся русскую революцию 1905-го года. Русско-ЯпонскаяВойна, закончившаяся позорным поражением, обратила народРоссии против царского режима. Знаменитая атака ночью 5февраля 1904 года, в которой у Порта Артура была уничтоженаполовина русского флота, вопреки замыслу не вызвалапатриотического подъема. В июле дворцового министра Палевавзорвали вместе с его каретой. Этот и многие другие терактыприписывались Союзу за Освобождение, который был основанЛениным в Лондоне. По всей видимости, следуя своему принципупроникать в "святая святых" каждого движения, Гурджиеввступил в кавказское отделение этого союза. Еще до того, какразразилась революция 1905 года Гурджиев получил ранение ивернулся в Центральную Азию. Однако его связь с революционнымдвижением наверное не следует считать абсолютнобезотносительной. Позднее он нередко говорил онесправедливости царского режима, что шокировало Успенского идругих его последователей, относившихся к аристократическомуклассу.

Оправившись от полученного на Тибете ранения, Гурджиеввозвратился к своей семье на Кавказ. Там он вне всяких сомненийпринял участие в революционном движении, и вполне вероятно,что Джугашвили, грузинский революционер, позднее ставшийизвестным на весь мир Иосифом Сталиным, был с ним в однойгруппе. Недавно было высказано предположение, что Сталин былцарским агентом, что дает почву для весьма интересныхспекуляций. Конечно же Гурджиев утверждал, что знал Сталинаи даже учился вместе с ним. Было ли это правдой или вымысломнеизвестно, но Гурджиев настойчиво утверждает, что был раненшальной пулей "в конце 1904-го года в Закавказье, невдалеке отЧпатурского тоннеля". Возможно, что он одновременно был иреволюционером и агентом правительства. Когда я сам занималсяподобными же вещами, мне доводилось знать нескольких людей,которые играли эту двойную роль без того, что Гурджиев назвалбы "переживанием каких-либо угрызений совести".

Прежде чем продолжить обсуждение этого самого опасногопериода жизни Гурджиева, мы должны еще раз вспомнить о том,что он называл 1902 - 1904 годы "годами постоянного физическогонапряжения и необычных психических переживаний". Я думаю,что именно тогда он завершил процесс трансформации, которыйзаключается в освобождении астрального тела, или телакесджан, из-под зависимости от физического тела. В 1904 годуцели и методы поисков Гурджиева явным образом изменились.



Возвращаясь к произошедшему близ Чиатурского тоннеля,расположенного между Тифлисом и Батумом, я вынужденполагаться в основном на рассказ самого Гурджиева. Он пишетследующее: "Говоря о третьей поразившей меня пуле, я не могулишить себя возможности к удовольствию одних инеудовольствию других моих нынешних [1935 г.] знакомыхоткрыто заявить, что эта третья пуля была выпущена в меня,конечно неосознанно, одним "милашкой" из тех двух групп людей,которые определенным образом подпали под влияние получившихвласть "случайных выскочек", которые в свою очередь заложили,опять же конечно неосознанно, фундамент по крайней мере насегодняшний день, по-настоящему "Великой России". Тогда жепроизошло столкновение между так называемой Русской Армией,состоявшей преимущественно из казаков, и так называемымигорцами".

По словам Гурджиева, он позднее связал эти события 1904года с тем, что пережил 6 ноября 1927 года, а также сдостижением поставленных им самим перед собой целей.

Он пишет: "В третий раз рядом со мной оказался толькоодин человек, причем очень слабый". Далее следует чрезвычайноинтересный рассказ о том, что он пережил в кавказских пещерах иего постепенном выздоровлении. Поскольку казаки тогдаодержали верх и "прочесывали окрестности, арестовывая всех"подозрительных" жителей не местного происхождения",Гурджиев решил отправиться в Закавказье, и после рядаприключений стал продвигаться в сторону Центральной Азии.Сам он так пишет обо всем этом (Третья Серия, Пролог):"Преодолев всевозможные великие и малые трудности, я оказалсяв городе Йанги Хиссар на территории бывшего китайскогоТуркестана, где при помощи своих старых друзей запасся деньгамии оказался там, где я жил несколькими годами раньше, оправляясьот шальной пули номер два.

Это место расположено на юго-восточной окраине пустыниГоби, и как мне кажется его можно считать самым плодороднымместом на Земле. Относительно же воздуха я могу утверждать,что он оказывает целебное и поистине очистительноевоздействие. Если рай и ад действительно существуют, и от нихраспространяются какие-либо веянья, то воздух между этимидвумя источниками должен быть похож на воздух тех мест, окоторых я сейчас говорю. С одной стороны там земля, на которойпроцветают буквально все разновидности земных растений иживотных, но тут же, бок о бок с этой плодородной почвойнаходится сущий ад, растянувшийся на тысячи квадратныхкилометров, где не только ничего не растет, но и вообще, оченьбыстро и бесследно гибнет все, что попадает туда из другихмест. Я хочу лишь сказать, что на этом маленьком уникальномучастке земной поверхности воздух, то есть наша вторая пища,трансформируется между силами рая и ада, и когда я тожепребывал почти в безумном состоянии, во мне произошел процесссамообсуждения, относительно которого в моем сознании ...промелькнула идея, показавшаяся мне совершенно абсурдной".



Гурджиев вообще отличался непревзойденной способностьюкомбинировать в одном эпизоде фактический материал,психологический урок и информацию универсального характера, иприведенный выше отрывок не является исключением.Выраженный в нем универсальный принцип заключается в том,что божественная согласующая сила проявляет себя в ответ напереживание конфликта между радостью и страданием, илиодновременное восприятие рая и ада. Под "очищением" следуетпонимать очищающее действие, порождаемое вовлеченностьючеловека в борьбу между "да" и "нет". С психологической жеточки зрения речь здесь идет о трансформации эмоциональнойприроды человека через освобождение от "парпротивоположностей". Астральное тело, или тело кесджаностается привязанным к физическому телу до тех пор, пока незавершается процесс его освобождения. При этом Гурджиев явнодает нам понять, что сам он достиг этого освобождения ввозрасте тридцати двух лет, пережив два смертельно опасныхсостояния. Возраст тридцать два года в данном случае важен,поскольку согласно многим традициям именно в этом возрастечеловек, которому суждено достичь высот совершенствованиясвоей природы, проходит через "первое освобождение".

Гурджиев проходил тогда через стадию "кристаллизации",когда человек обладает силой единого существа, но еще зависит

от своих Сущно-стных1 характеристик. Сам он признает, чтонаходился тогда в очень опасном состоянии. Его прозвали "ТигромТуркестана" и возможности, которые он получил в своераспоряжение до и во время своего пребывания на Тибете былискорее психологического, нежели духовного характера. Гурджиевхорошо понимал, что это было не то, что его интересовало насамом деле, и он также знал, что на следующем этапе емупредстояло пожертвовать значительной частью накопленногобагажа.

1 Два разных по смыслу английских слова - essence и entityпереводятся на русский язык одним словом - "сущность". Во избежаниепутаницы, перевод слова essence (сущность как составляющая частьчеловека) здесь и далее пишется с заглавной буквы, a entity (сущностькак существо) - с маленькой (прим. перев.).

В Третьей серии Гурджиев оставил нам удивительныйрассказ об изучении своего собственного состояния и томрешении, которое он принял. Без этого описания у нас было бымало шансов понять произошедшие с ним перемены. Рассказывая освоем выздоровлении после второго огнестрельного ранения,Гурджиев связывает это с событиями, произошедшими послетого, как он покинул Кавказ.

Спутники из группы оставили Гурджиева выздоравливать наТибете, и по прошествии шести недель он был уже достаточнободр, чтобы снова пуститься в путь и навестить своихродственников в Закавказье. В ночь перед дорогой, он незаметнодля себя самого в окружении безмолвных гор стал размышлять осмысле и цели жизни, причем "в небывалой дотоле критическойформе". Ему открылись недостатки предыдущих поисков, и он



увидел, как ему следовало тогда действовать. Внезапно онпочувствовал резкую физическую слабость и попытался ободритьсебя, облившись ледяной водой из бежавшего неподалеку ручья,однако это только сделало его еще слабее, и ему пришлось лечь.Вслед за этим ум Гурджиева необычайно оживился, и пришедшиек нему тогда мысли не покидали его в течение всей последующейжизни.

Гурджиев боялся, что ему предстояло вернуться кразочарованному состоянию, в котором он пребывал последниешесть месяцев и "не только переживать практически постояннуюсмену чувств от сожаления по поводу внутренних и внешнихпроявлений своего обычного бодрствующего состояния, до чувстваодиночества, смятения, пресыщенности и т.д., но и все времяиспытывать ужас "внутренней пустоты"". "[Практически дойдядо границ возможностей своего ума,] я не мог достичь такогосостояния, в котором бы "помнил себя", даже в такой степени,чтобы только приглушить автоматические ассоциации,порожденные наследственными факторами моей природы. Кактолько закончился запас энергии, позволявший мне оставаться вактивном состоянии, ассоциации моего мышления и чувствованиясразу же переменили свое направление па противоположное идеям,присутствовавшим в моем сознании .... С одной стороны очевидно,что следует "помнить себя" также и в процессе обычной жизни,но с другой стороны понятно, что должен быть определенный родвнимательности, который бы в случае общения мы моглиразделять с другими. За свою прошедшую жизнь я перепробовалвсе, Даже носил всевозможные амулеты, но ничего не помогало.Может быть когда я их носил они немного и помогали, но этобыло только поначалу, но как только я переставал их носить илипривыкал к ним, все вмиг возвращалось в прежнее русло. Казалосьчто выхода нет ... но он есть; есть только один выход, и онзаключается в том, чтобы пользоваться каким-то внешним"неусыпным фактором, фактором напоминания". Я имею в видуфактор, который бы всегда и в любом моем обычном состояниинапоминал бы мне о необходимости "помнить себя". Но что это!Неужели это может быть так?! Новая мысль! ... Почему я немогу и в этом случае обратиться к "универсальной аналогии?" Иопять я обращаюсь к Богу!

Приведенные ниже цитаты взяты из Третьей серии.

Бог является носителем абсолютного добра; он вселюбящий ивсепрощающий. Он Справедливый Умиротворитель всегосуществующего. Вместе с тем, для чего ему понадобилосьотсылать от себя одного из своих ближайших и любимых сыновей,которому он сам дал жизнь, и отсылать исключительно за "путьгордыни", свойственный всем молодым и еще несформировавшимся индивидуумам, и наделять его силой, равнойего собственной силе, но противоположной по характеру? ... Яимею в виду "дьявола". Эта идея озарила состояние моеговнутреннего мира подобно солнцу, и для меня стало очевидно, чтодля возможности гармоничного развития этого великого миранеобходимо постоянное присутствие напоминающего фактора. Сэтой целью сам наш Создатель во имя всего им сотворенного



вынужден был поставить одного из своих возлюбленных сыновей втакое, в объективном смысле, обидное положение. Следовательнои мне тоже ради своего маленького внутреннего мира нужнонайти в себе какой-нибудь любимый фактор и сделать из негоаналогичный источник ....

Поразмыслив, я пришел к заключению, что если япреднамеренно прекращу использовать сознательно развитыемной в ходе жизни среди людей исключительные способности, тоэто и станет для меня как раз таким источником напоминания: яимею в виду мои возможности в сфере ханбледзоин, или, как этоназвали бы другие, телепатические и гипнотическиеспособности .... То есть, если я сознательно лишу себя этогозаслуженного дара, то вне всяких сомнений постоянно и во всембуду чувствовать его отсутствие. До конца своей жизни я незабуду, в какое состояние ума я тогда вошел ....

Осознав смысл пришедшей ко мне мысли, я как будто родилсязаново; я вскочил и начал бегать вокруг ручья, ничего вокруг себяне замечая, как молодой жеребенок. В конце концов я решил припервой же возможности принести обет своей собственнойсущности в обычном для меня состоянии ума никогда снова неиспользовать эти свои способности".

Второй раз оказавшись в тех же местах, Гурджиев пережилеще одну перемену своих жизненных целей. Мы уже обсуждали свами, какой эффект оказало на него наблюдение ужасныхпоследствий "массового гипноза" и то, что он поставил передсобой задачу найти способ избавления человечества отвнушаемости. Это было драматичным отказом от его прежнейцели получить знания и возможности, сохраненные школамимудрости. Причиной такого поворота событий отчасти было егорешение отказаться от своих психологических способностей радисобственного блага, а отчасти - сострадание, которое быловызвано все углублявшимся осознанием драмы современногочеловека. Он видел, как человек находил все новые возможностиовладевать природой и губить ее, тогда как его самоконтрольпостоянно снижался, а внутренняя свобода исчезала.

Ни в одном источнике не упоминается о том, чтобыИскатели Истины предпринимали экспедиции после 1905 года.Поиски Гурджиева вошли в четвертую фазу, которая быланаправлена на понимание тайн человеческой психики. Гурджиевпишет, что отправился в "один дервишеский монастырь вЦентральной Азии", где провел два года, изучая законыгипнотизма и внушения и прочие свойства бессознательной сферычеловека. Я возьму на себя смелость предположить, что это былатекка ордена Йесевийа, в которой Гурджиев мог много узнать обиспользовании музыки и ритма, в чем Иесевиты являютсяспециалистами высокого класса. Вероятно именно там Гурджиевнаучился упражнению "стоп", о котором говорится в книге Впоисках чудесного. (Арыки, или ирригационные каналы,упомянутые в этом эпизоде, как раз являются характернойчертой того района). Хотя в некоторых местах Гурджиев вродебы дает понять, что работал самостоятельно, из других эпизодов



однозначно вытекает, что он принимал полноценное участие вжизни текке и научился многим техникам, которые позднееиспользовал в собственном Институте. Здесь я должен заметить,что, хотя Ахмед Йесеви и был одним из последователей ЙусуфаХамадани, его далеко не везде считают одним из УчителейМудрости. Тесные связи современных йесевитов с Тибетом иКитаем кажутся чрезвычайно подозрительными болееортодоксальным суфийским братствам. Возможно этим иобъясняется отношение знакомых мне шейхов орденаНакшбандийа к Гурджиеву. В большинстве своем УчителяМудрости, как мы знаем на примере Гудждувани, скептическиотносились к священным танцам и музыке.

В ортодоксальном Исламе Гурджиев не нашел для себяничего привлекательного. Он утверждает, что вместе ссартскими дервишами совершил хадж к Мекке и Медине, но невынес из него ничего существенного для своих поисков. Кроме тогопо его словам он убедился в том, что, если в мусульманскойрелигии и есть что-нибудь, то это следует искать не в "святыхместах", как принято считать, а в Бухаре, где с самого началабыло сконцентрировано тайное знание Ислама, и именно этотгород стал его центром и источником". Это на первый взглядстранное утверждение трудно было бы воспринимать всерьез,если бы не колоссальное значение Ходжагана и его преемников,суфиев Накшбандийа, чьим центром до конца девятнадцатогостолетия оставалась Бухара. Вообще говоря, у суфиев орденаНакшбандийа нет текке, где бы они постоянно жили и работалипод руководством шейха. Абд Аль-Халик Гудждувани в свое времясформулировал их принцип следующим образом: хальват даранджумен, что значит "в миру, но не от мира". Они использоваливнешнюю жизнь как способ развития своей внутренней жизни ипоступают так до сих пор. Это один из аргументов в пользу того,что Гурджи-ев отправился именно в текке Иесевийа, и при этомпозиции Иесевийа были сильнее в Ташкенте, чем в Бухаре.

Прямое подтверждение связи Гурджиева с Йесевитамивытекает из его бесед с Анной Дюрко. Рассказывая о народныхтанцах, Гурджиев упомянул о том, что в Ташкенте (он произносилэто название как "Джашкент) были особенные танцы, но что ещедальше были совсем особенные танцы. Однако чтобы увидеть ихнужен был палаликанина, что на санскрите и цыганском означает"поручитель". Там учили йесе-витским (Гурджиев говорил

"йисефским")1 танцам, и он нашел учителя, который мог учить

при помощи танцев тому, чему другие учили при помощи книг. Пословам Гурджиева лишь очень немногие люди знали язык символов.Затем он высказал очень важное утверждение, которое быпоказалось удивительным любому человеку, но как ни странно онобыло высказано ребенку, который по счастью запомнил его слово вслово: "Где-то символ, где-то техника, а где-то танец". Это какраз соответствует особенностям орденов Накшбандийа,Джаллалийа и Иесевийа, что кроме того свидетельствует о ихобщем родстве с Ходжаганом через ниточки связь междукоторыми в противном случае осталась бы лишь предметом

догадок. Далее Гурджиев сказал, что йесевиты2"учат танцам



так же как посадить семя в землю, но очень трудное. Это зеленоерастение расти долго, потому что требовать много времени,очень много времени, чтобы давать фрукты; даже много воды непоможет расти. Иногда это трудное семя оставаться в земледолгое время - когда начинать расти, менять все; Весь пейзажможет меняться. Когда символ и техника расти вместе, тогдадавать другое растение, тогда расти быстро для другой цели.Особый танец - священный - очень немногие могут танцевать.Когда символ, техника, танец сходятся в одном месте - тогдасвященный танец для совершенно особой цели".

1 В оригинальном тексте настоящей книги есть некоторыетерминологические отличия от изданной ранее работы Учителя

Мудрости и в переводе использованы наиболее близкие коригинальному тексту эквиваленты (прим. перев.).

2Гурджиев говорил на ломанном английском языке (прим. перев.).

Похоже, что Гурджиев хотел оставить этот ключ к своимпоискам в таком тайнике, который бы воспрепятствовалпреждевременно им воспользоваться. Я всегда чувствовал, чтойесевиты имели для Гурджиева какое-то особое значение, но ненаходил этому прямого подтверждения, пока не прочел историюАнны Дюрко.

В период с 1905 по 1907 год Гурджиев вряд ли оставался всевремя в текке. В Центральной Азии дервиши все времястранствуют, и если кому-нибудь из них требуется особаяпомощь, то его посылают к тому шейху, которого считаютвыдающимся Учителем. Гурджиев утверждает, что научилсяритуальным танцам и ритмическим упражнениям, составлявшимстоль важную часть его метода, в Ташкенте, Читрале, наПамире, в Кашгарии и Кафиристане. Все эти места расположенына сравнительно небольшом расстоянии от йесевитской текке,которая наверное находилась либо в самом Кашгаре, либо недалекоот него.

На демонстрации программы храмовых танцев в Париже в1923 году Гурджиев упомянул о дервишеском ордене, который былоснован в конце девятнадцатого века и главный монастырькоторого находился в каш-гарском городе Танги-Хиссар. На всехтюркских диалектах Центральной Азии Танги-Хиссар означает"Замок Бога". По словам Гурджиева дервиши этого орденаназывали себя: "Мы, выносящие свободу". Местные жители зналиих как "Тех, Кто Отрекся". Орден составляли дервиши, ранеепринадлежавшие к орденам Кубравийа, Кальджадарийа,Накшбандийа, Джаллалийа и Кадирийа. Сочетание этих орденовдовольно примечательно, поскольку в них не принятоиспользование сама, или священной музыки и танцев.

Гурджиев также упоминал и религиозные упражнениямонахов Мач-на, живущих в восточной части пустыни Гоби. Ихтрадиция коренным образом отличается от традицииКашгарского ордена. Монахи Мачна имеют общее происхождениес Йесевитами и тесным образом связаны с Тибетом и



Тантрическим Буддизмом. Многие из их храмовых танцев попреданию происходят из Тибета.

Великая Молитва, которая, как считается, была сложенаэтим орденом, представляет собой один из наиболее выдающихсяпримеров символического языка, и в то же время описаниемразличных хал, или "состояний", через которые проходит дервишна пути освобождения себя от иллюзии существования.

Рассказывая о событиях 1907 года, Гурджиев сказал: "Яобъявил себя "целителем" всех пороков и стал использоватьрезультаты моих теоретических изысканий для работы собращавшимися ко мне людьми, конечно же, оказывая им при этом

реальную помощь.1 В течение четырех или пяти лет я только

этим и занимался, что соответствовало моей основнойобязанности, вытекавшей из моего решения оказыватьсознательную помощь страдающим и не использовать моипознания и практические возможности в этой области науки,иначе как на благо собственным исследованиям, и ни в коем случаене пользоваться ими в личных и эгоистических целях. В итоге я нетолько пришел к беспрецедентным и небывалым в наше времяпрактическим результатам, но и прояснил для себя практическивсе, что мне было нужно".

На этом же этапе своих поисков Гурджиев по-видимомунаконец оказался в одном из монастырей Сарманского братства.По его описанию невозможно точно сказать, когда этопроизошло. В частности он говорит, что это был "главныймонастырь братства Сармунг", и там же он в последний развидел князя Юрия, с которым был знаком уже тридцать пять лет.Последнее утверждение не следует понимать буквально,поскольку в то время самому Гурджиеву было не больше тридцатипяти. Следует отметить здесь, что книга Встречи сзамечательными людьми написана не в форме единого изложения,а как серия портретов различных людей и описаний изолированныхсобытий. Из этого однако не следует, что все это было выдуманоили что описанные события не вписываются в стройное описаниепоисков Гурджиева. Трехмесячное пребывание Гурджиева всарманском монастыре явно относится к позднему этапу,поскольку сам он дает понять, что считал это большимдостижением и признаком того, что в своем развитии он вышелза уровень того, чему можно научиться в дервишеской текке.

Важность этого нашего исследования отчасти объясняетсянеобходимостью найти источник удивительных космологических итеологических представлений, которые присутствуют в"системе" Гурджиева. Из наших предыдущих рассуждений можносделать вывод, что, несмотря на всю свою мудрость ивозможности, учителя Ходжагана не интересовались этимивопросами. В то же время выдающиеся астрономические иматематические достижения ученых Бухары и Самаркандастояли в стороне от психологии Ходжагана и его служениялюдям. Изучением же того, что Гурджиев всегда называл"законами миросозидания и миропод-держания", судя по всему,занимались исключительно центры, теперь уже закрытые для



обычных дервишей. В своих книгах Гурджиев рассказывает о своемдруге Богга Эддине (русское произношение имени "Бахауддин") како типичном дервише ордена Накшбандийа или Кадирийа. Получивприглашение в сарманский монастырь, Гурджиев распрощался сним. Роль же Соловьева фантастична от начала и до конца.Описание его смерти (дикий верблюд перекусил его шею в пустынеГоби) путает всю хронологию. Возможно Гурджиев написал о немименно в этом эпизоде только для того чтобы изящно вставитьрассказ о соответствующей экспедиции. Вся группа ИскателейИстины, включая нигде больше не фигурирующего "опытнейшегоастронома Даштамирова", прекратила свои поиски, "хотя ужеочень многое было сделано, чтобы найти тот легендарный город,который группа надеялась обнаружить в ходе этогопутешествия". Как мне кажется, вся эта история представляетсобой аллегорию о поиске "подлинного знания" где-то "там вовне",как если бы оно было скрыто в легендарном городе посерединепустыни Гоби. На самом же деле, сарманский монастырьнаходится "внутри", и он раскрывает свои секреты тем, ктоможет умереть сознательно, как князь Юрий.

Хотя Гурджиев вероятнее всего и подразумевалаллегорическую трактовку своего рассказа, он настолькодетально описывает священные танцы жриц и процесс ихобучения, что вряд ли следует ставить под вопрос реальностьупомянутых событий. Когда мы сами стали изучать эти танцы,мы обнаружили, что некоторые из наиболее важных основаны накомбинации законов семи и трех, и в частности на эннеаграме.Судя по всему, Гурджиеву довелось познакомиться скосмологическими и теологическими идеями, к которым можно поправу применить эпитет "сверхъестественные" в пониманиипрофессора Сората.

Теперь нам осталось обсудить период, начавшийся в 1907году. Гурджиев сказал мне однажды, что провел долгое время вТашкенте и его окрестностях, так как этот город был удобен вкачестве места встречи людей из различных ханатов Туркестана,а также приезжих с Востока и Запада. В небольшой брошюре,которую Гурджиев издал в Константинополе в 1920 году,говорится, что свой Институт он основал в Ташкенте. Допустимтогда, что профессиональным гипнозом и чудотворствомГурджиев занимался с 1908 по 1909 или 1910 год. Сам онутверждает, что решил "использовать мои исключительные длясовременного человека познания в так называемых"сверхъестественных науках", равно как и навыки проделыванияразличных "фокусов" в сфере этих так называемых наук, иобъявить себя так называемым "учителем-инструктором" в этихпсевдо-научных областях". В качестве причины такого своегорешения Гурджиев ссылается на растущее сумасшествие поповоду "оккультизма, теософии, спиритизма" и т. п. Он решилвойти в контакт с людьми, принадлежавшими к тому, что онназывал "этими крупными организациями, в которые людиобъединяются ради достижения определенных результатовпутем изучения упомянутых выше наук".



• См. Вестник грядущего добра, стр. 20.

Цель этого замысла заключалась в том, чтобы получитьвозможность изучать людей в их сознательных и бессознательныхпроявлениях, что должно было способствовать достижению егоцели — помощи людям в обретении "внутренней свободы". Этосоответствовало произошедшему в 1905 году изменению егопланов, от поиска людей с истинным знанием кэкспериментальному подтверждению сделанных им к томумоменту выводов.

Здесь я должен вспомнить о словах, которые он сказал мне вовремя нашей последней с ним встречи. Он рассказывал о работе,начатой им в Туркестане и сказал: "Запомни то, что я сейчасскажу тебе. Начни с России и закончи Россией". Тогда я не понялзначение того, что он говорил о Ташкенте. Только подготавливаяматериал для этой книги, я понял смысл его слов "закончиРоссией". Сегодня для меня очевидно, что для продолжения делаГурджиева необходимо открыть Западу все то, что он нашел вЦентральной Азии.

Итак, мы подошли к концу того этапа, который можетбыть назван поисками Гурджиева. Гурджиев осознал свою миссиюи встал на путь ее реализации. Она заключалась в том, чтобыоткрыть человечеству весь "Ужас Ситуации", и для этой целиему нужны были помощники, готовые вместе с ним нестивоззвание. Следующий этап начался в Ташкенте и закончился вФонтенбло, в Замке Приорэ.

Глава 5

Миссия ГУРДЖИЕВА

В 1909 году Гурджиеву было тридцать два года, и к этомувремени он уже накопил удивительный багаж идей, техник испособностей, который иногда называл своей "системой", аиногда просто своими "идеями". Он начал экспериментировать слюдьми и постепенно создавал себе репутацию чудотворца. Длятого чтобы ускорить свое продвижение к цели, Гурджиев решилзаручиться доверием и поддержкой оккультных и теософскихобществ, у которых было много приверженцев среди русских ипрочих западных жителей таких важных быстрорастущихцентров, как, например, Ташкент. В промышленность потеклиинвестиции, торговля процветала, и российские власти делали всевозможное, чтобы укрепить свои позиции в туркестанскихханатах и расширить зону своего влияния.

Гурджиев пишет: "Ситуация для меня складывалась такимблагоприятным образом, что за полгода мне удалось не толькопознакомиться с огромным числом этих людей, но также ипользоваться в широких кругах репутацией известного эксперта инаставника по вызыванию так называемых потустороннихфеноменов".' Он организовывал публичные демонстрации и брал наобучение учеников. Тогда, как и позже, он привлекал к себе большоеколичество людей, из которых потом выбирал тех, с которыми



хотел работать. При этом оккультные и спиритическиеобщества он собирательно называл "кружкамисовершенствования психопатии", и говорил, что, благодарянаблюдению за "различными проявлениями бодрствующегосостояния психики этих обученных и свободных в своих движенияхморских свинок, подаренных мне судьбой для моих экспериментов",он мог решать многие из практических проблем, вытекающих иззадачи "помогать людям в достижении внутренней свободы".

Итак, мы подошли к одному из ключевых моментов жизниГурджиева. Он собирался создать свою собственную школу ипредложить человечеству новый образ мышления и обновленноепонимание космической цели. То, что в прошлом составляломистическую тайну и было охраняемым достоянием небольшихэзотерических групп, могло быть наконец провозглашенооткрыто, благодаря распространению образования и новыминформационным средствам. Знания же, полученные им в ходесвоих поисков, Гурджиев должен был изложить в доступной длясовременного мира форме и адаптировать к сегодняшнимусловиям жизни. Ко всему этому он добавил и свое собственноепонимание некоторых космологических проблем, ускользнувших отвнимания Западных и Восточных культур. Кроме того, онпоставил перед собой задачу научить людей пользоваться своимискрытыми возможностями. Человек перестал действовать какединое целое и сбился с пути в основном вследствиенесбалансированности развития и отсутствия координации.Например, в то время как в сфере мыслительных способностей запоследние три тысячелетия был достигнут потрясающийпрогресс, другие способности не смогли выдержать ритм такогоразвития, а в некоторых аспектах даже деградировали. Психика инервная система потеряли способность гармоничной координации,без которой не может быть слаженного и в полной мереэффективного действия. Гурджиева подталкивало ощущениесрочной необходимости; гораздо раньше своего поколения онпонял, что человечеству предстоит играть ключевую роль, будьто положительную или отрицательную, в определении будущегоравновесия биосферы.

В задачи настоящей книги не входит изложение иразъяснение идей Гурджиева: все это уже было сделано в другихработах. Тем не менее, я счел полезным для читателей в качествеиллюстрации к развитию мысли Гурджиева обсудить некоторыеиз его главных концепций. Как известно, он специально использовалсложный стиль и терминологию, и этой особенности посвященопервое приложение к настоящей книге. Однако опять же этакнига не является учебным руководством, и описание методикГурджиева я привожу здесь исключительно в интересахполноценного исследования его истории. Гурджиев использовалмножество разнообразных техник, но все они объединены темпринципом, что различные стороны человеческой природынеобходимо развивать параллельно и гармонично: инстинктивнаяи двигательная функции должны быть координированы сэмоциональной и мыслительной, и все должно подчиняться воле.Поскольку такого координированного развития невозможнодобиться при помощи общепринятых методов образования,



Гурджиев решил использовать методики, опробованные в далекомпрошлом.

1 См. Вестник грядущего добра, стр. 22.

Как и обычно, прежде чем начать новый этап своейдеятельности Гурджиев провел ряд экспериментов, с цельюубедиться в осуществимости задуманного. Когда же пришловремя принять окончательное решение, по его словам онпосоветовался с братством, жившим в самом сердце Азии. С этимбратством Гурджиев поддерживал тесные связи и решилпосвятить его в свои замыслы. Под "самым сердцем Азии"наверное следует понимать Кашгарию, а не Бухару или Ташкент.Он часто рассказывал о Керийском оазисе как о месте, гдеэзотерическая община веками сохраняла знание высокого уровня.Гурджиев несколько раз посещал этот центр между 1902 и 1912годами. Судя по всему, либо эта, либо какая-то подобная общинаслужила для него местом контакта с Учителями Мудрости. Онхотел заручиться их поддержкой в будущем. После долгихсовместных с ними обсуждений касательно различных взаимныхобязательств, которые в его случае были преимущественносвязаны с его будущей деятельностью в сфере религии и морали, ас их стороны сводились в основном к ответственности за заботуо внутреннем мире тех, кого он собирался вверять их попечению,стороны пришли к определенной договоренности. Этот рассказнаверное можно считать доводом, хотя и слабым, в пользу того,что Гурджиев прислушивался еще к чьему-либо мнению помимособственного сознания. Кроме этого эпизода ничто не говоритнам о том, что Гурджиев основал свой Институт подпокровительством, или по крайней мере с одобрения школы болеевысокого уровня, хотя он и рассказывал как в России, так и вПриорэ о центрально-азиатских школах, с которыми онподдерживал связи и в которые посылал особым образомподготовленных учеников. В 1923 году я рассказал ему о своемжелании отправиться в Туркестан и о моих встречах сташкентскими дервишами Йесевийа. Тогда он предложил мнеостаться с ним на два года, после чего он возможно послал быменя туда. Больше на этот счет мне ничего не известно, но яполностью убежден, что у Гурджиева были связи с источникамивысокого уровня и что у него была возможность с нимисоветоваться.

Судя по сведениям из разных источников, можнопредположить, что к 1910 - 1911 годам Гурджиев был известенкак профессиональный учитель оккультизма, живший в основном вТашкенте. К осени 1911 он снискал признание у трех довольнокрупных независимых друг от друга "обществ", однако решил,оставив их, приступить к созданию своего собственного "круга"на совершенно новых принципах и с участием специальноотобранных для этого людей. Эта группа и должна была статьпрототипом Института гармоничного развития человека.

Ташкент был точкой пересечения самых различных культур.Шаманизм все еще удерживал свои позиции среди кочевых племенСевера. Местные таджики были буддистами. Среди жителей



Ташкента также были несторианские и православные христиане.Однако подавляющее большинство оседлого населения составлялимусульмане, обращенные еще в далеком восьмом веке. Гурджиевчувствовал себя уверенно в любой из этих культур. Выбрав вкачестве первого центра своей деятельности Ташкент, Гурджиевтем самым показал значительность своих связей с ЦентральнойАзией. Людям, рожденным и воспитанным в европейскойтрадиции и живущим либо в самой Европе, либо в каком-нибудьнедавно образовавшемся государстве, очень трудно проникнутьсячувствами жителей Центральной Азии, чья культура уже быладостаточно древней, когда Европа жила в каменном веке. В 1910году Азия все еще оставалась чем-то очень далеким, даже длярусских и других народов, пытавшихся покорить и колонизироватьее, тогда как для самих ее жителей она была вечным центроммира. Вера в волшебство и духовный мир была сама собойразумеющейся, но из-за упадка Шаманизма настоящие маги былиуже довольно редки, и человек, обладавший такими необычайнымиспособностями, как Гурджиев, несомненно должен был оказыватьзначительное влияние как на коренных жителей, так и на русскихколонистов.

Здесь имеет смысл вспомнить о том, что по егособственным словам 13 сентября 1911 года он связал себяобязательством, решив "сознательно вести определенного родаискусственнуюжизнь, на основе программы, спланированной ранеев соответствии с определенными принципами". Кроме того онговорил, что намеревался вести такую искусственную жизньдвадцать один год, то есть вплоть до 1932 года. Большинствознавших Гурджиева в то время людей ощущали что он как-топрячет себя, и невозможно было понять, кем он являлся на самомделе. Софья Григорьевна Успенская, пожалуй самая преданная егоученица, в 1925 году написала ему письмо, которое позднеепрочитала близким ей людям. В письме говорилось, что Гурджиевдля нее был великой тайной, неизвестной и непознаваемой.Успенский писал: "У многих людей складывалось впечатление, чтоон был гурманом, то есть вообще ценителем хорошей жизни, инам тоже казалось, что он зачастую желал произвести такоевпечатление, хотя все мы прекрасно знали, что это была "игра".Мы очень отчетливо ощущали эту "игру" Гурджиева и частоговорили между собой, что никогда не знали его и никогда неузнаем. В случае любого другого человека "игра" в такихколичествах производила бы впечатление фальши. В нем же эта"игра" выглядела как проявление силы, хотя, как я уже говорил, ине всегда - временами Гурджиев переигрывал". Успенский непытался объяснить смысл этой "искусственной жизни"Гурджиева, хотя и приводил много примеров.

Следовательно, мы должны вернуться к собственному

рассказу Гурджиева. Он пишет:1

"Эта затянувшаяся и для меняабсолютно неестественная жизнь, которая кроме того ни коимобразом не вяжется с чертами моей индивидуальности,обосновавшимися в ней ко времени достижения мной зрелоговозраста, стала непосредственным следствием моего решения,основанного на результатах проведенных мною ранееисследований целого ряда исторических событий, цель которого



заключалась прежде всего в том, чтобы предотвращать припомощи своих внешних проявлений, хотя бы и в определеннойстепени неестественных, формирование в отношении меня того,уже известного с древних времен "чего-то", названного ВеликимСоломоном, Царем Иудеи, цварнохарно, которое, как утверждаютнаши предки, формируется в ходе естественного процессасовместной жизни людей как результат сочетания пагубныхдействий так называемых "обычных людей" и приводит к гибеликак того, кто пытается чего-либо добиться ради блага всегочеловечества, так и всего того, что ему уже удалось сделать напути к этой цели". Затем в качестве второй причины своегорешения вести неестественную жизнь Гурджиев говорит о том,что она должна была противодействовать "проявлению в техлюдях, с которыми я общался, той характерной черты, которая,укоренившись в психике людей и составляя препятствиереализации моих целей, пробуждала в них при встрече с более илименее выдающимися людьми действие чувства порабощенности,начисто парализующей способность проявления личнойинициативы, в которой я тогда очень нуждался". В другой своейработе Гурджиев писал, что "отличительной чертойсовершенного человека является его способность в совершенствеиграть любую желаемую роль в своей внешней жизни, внутреннеоставаясь свободным и не позволяя себе "смешиваться" с чем-либоприходящим извне".


2 Термин цварнохарно почти наверняка заимствован из Зенда илиПалави, где хварено означает "величие", или впечатление, вызываемоеу обычных людей царственными особами. Принцип хварено такжеявляется частью авестийской традиции, которую проповедовалЗороастр, и хотя Гурджиев никогда напрямую не говорил о Зороастре иважности его традиции как по крайней мере одного из источниковсарманской системы, он неоднократно давал понять, что глубокопроникся этим принципом.

Пытаясь осмыслить многообразные рассказы о Гурджиеве,записанные по своим впечатлениям людьми то или иное времязнавшими его, следует принимать во внимание эту его "игру". Весьпериод, в течение которого Гурджиев снова и снова предпринималпопытки создать свою собственную организацию, как разприходится на двадцать один год его "неестественной жизни".Лишь в 1935 году он оставил эти замыслы и решил посвятить себяподготовке людей для продолжения работы после его смерти.

Гурджиев поставил перед собой задачу создания своейсобственной организации, после того как обнаружил, что толькоограниченное число типов людей интересуется оккультными итеософскими кругами. "Я встречал тогда огромное количестволюдей, обычно составляющих подобные круги и установил тотфакт, что в такие общества обычно входили люди трех иличетырех определенных "типов", тогда как в целях изученияпроявлений человеческой психики в бодрствующем состоянии мнебыло необходимо иметь в своем распоряжении представителейвсех существующих на Земле двадцати восьми "категорий типов"



согласно древней классификации".1 В связи с этим он организовал

три небольших группы, включив в них людей стольких типов,сколько ему удалось собрать за три года. По всей видимости речьидет о трех годах с 1909 по 1912 год, когда Гурджиев был"профессиональным гипнотизером". В 1912 году еще в ТашкентеГурджиев пришел к выводу, что подготовка проходила слишкомповерхностно и что ему следовало работать с людьми гораздоинтенсивнее, чем это позволяли делать ежемесячные встречитеософских кружков.

См. Вестник грядущего добра, стр. 23.

В то время Гурджиев участвовал в различных предприятиях,зарабатывая деньги, и видимо не мог посвящать много временисвоим "группам". "Я участвовал в самых разнообразныхпредприятиях причем иногда в довольно крупных. Например, яустраивал частные и государственные контракты наобслуживание и строительство железных и автомобильныхдорог; я открыл несколько магазинов, ресторанов и кинотеатров,а затем продал их, когда они начали приносить прибыль; я такжеорганизовал несколько сельскохозяйственных предприятий иперевозку скота в Россию из различных соседних государств,прежде всего из Кашгарии; я участвовал в добыче нефти и рыбныххозяйствах; и иногда даже вел несколько дел одновременно.Однако любимым моим бизнесом, который я предпочитал всемостальным была торговля коврами и различными предметамиантиквариата. На это не нужно было тратить какое-тоопределенное время, не нужно было постоянно где-то жить, и

помимо всего прочего этот бизнес был весьма прибыльным".1

Занимаясь всем этим, Гурджиев параллельно работал сосвоими группами, "с одной стороны делая наблюдения и изучаяготовый материал, а с другой - удовлетворяя настолькодобросовестно, насколько это было возможно, потребности техучеников, в психике которых одно из первых мест занималалюбознательность, и беспощадно истребляя все накопленныеиллюзии и заблуждения тех учеников, в которых еще не успелоатрофироваться изначально свойственное всем людям стремление

к обретению реального "бытия"".2 Далее Гурджиев описывает

правило, которому он следовал всю свою жизнь: "давать людямто, что они способны принять". Он рассчитывал таким образомнайти людей, которые были бы способны делать все необходимоеи приносить требуемые жертвы для "работы над собой", исобирался сделать их помощниками в своей дальнейшей работе.Периодические встречи с группами не могли обеспечитьтребовавшиеся условия работы ни для наблюдений, ни дляразвития самих людей, и он решил, что только "в условияхширокомасштабной общественной организации, сферадеятельности которой охватывала бы практически все аспектысовременной жизни," он сможет собрать для своих наблюденийлюдей тех типов, которых на тот момент ему не хватало.



Гурджиев чувствовал необходимость особым образомобосновать вовлечение людей в работу, и предлогом сталавозможность узнать больше о "потустороннем", тогда как вреальности они служили подопытными кроликами для егоэкспериментальных изысканий. Он пишет: "Я считаюнеобходимым сказать здесь несколько слов по поводу техрассудочных и эмоциональных ассоциаций, которые привели меня кэтому замыслу, полностью согласующемуся с моейсознательностью. Под конец всех этих моих рассуждений врезультате которых я пришел к твердому решению организоватьтакой общественный Институт, как это обычно и происходило вподобных случаях, во мне возник странный импульс, свойственныймоей индивидуальности, который автоматически принуждаетменя всегда рассматривать каждый новый замысел в том числе ис точки зрения "объективной справедливости". Я рассуждалследующим образом: "Использование людей, представляющихособый интерес для основанного мной Института в чисто личныхцелях, шокировало бы людей из моего окружения как очевидноепроявление эгоизма. Однако в то же время, для людей, которыхчто-либо могло связывать с таким Институтом, то есть для тех,в ком еще окончательно не атрофировалось изначальноестремление получить необходимые данные для пробужденияимпульса "объективного сознания" и для формирования"сущностного благоразумия", это был единственный способпознакомиться с теми знаниями, которые я получил благодаряисключительным обстоятельствам своей жизни, и использовать

их на благо себе".1 Годом позже (в 1934 г.) Гурджиев писал: "На

этот счет я могу сказать лишь то, что по прошествии несколькихлет (т.е. после 1909 г.) я осознал необходимость основать где-нибудь организацию для подготовки "помощников-инструкторов",для того чтобы привнести в жизнь людей то, что мне удалосьузнать. Когда появилась такая необходимость, послевсевозможных "сравнительных размышлений" я избрал Россию вкачестве наиболее подходящей для этой цели страны. С этой жецелью в 1912 году я приехал в самое сердце России, в Москву, исразу же приступил к созданию такой организации под названием"Институт гармоничного развития человека". Эти рассказыГурджиева никоим образом не предполагают, что он действовалот имени Сарманского Братсва или какой-либо другой группыУчителей. Он даже не упоминает своих прежних коллег из группыИскателей Истины.

Главный принцип, лежавший в основе Института,заключался в создании условий, которые бы постоянно напоминаличеловеку о смысле и цели его существования вследствиенеизбежного трения между его сознанием и автоматическими

проявлениями его природы2

Я выделил эту фразу курсивом, поскольку ее должен хорошоосмыслить каждый, кто желает понять, как работал Гурджиев,и почему он делал так много на первый взгляд необъяснимых ипочти что неприемлемых вещей.



В 1932 году Гурджиев писал, что, решив основать свойИнститут, он выбрал Россию, "которая тогда была мирной,богатой и спокойной". Пожалуй, трудно придумать более далекоеот истины утверждение. Жестокая борьба между царемНиколаем II и Четвертой Думой была в самом разгаре.Придворных приводило в ужас слабое здоровье единственногосына царя, Алексея, страдавшего гемофилией. Распутин ужедобился своей зловещей власти над царицей и через нееподталкивал царевича и его отца к грани сумасшествия. Лидерумеренной партии, Столыпин, был убит, и на политической аренепроисходила лишь жестокая борьба между радикальнонастроенными реакционерами, которых поддерживал царскийдвор, и революционерами, которыми руководили Ленин и Троцкий.

См. Встречи с замечательными людьми, стр. 270. 2 См. Вестник

грядущего добра, стр. 23.

1 См. Вестник грядущего добра, стр. 24, 25.


По всей видимости Гурджиев вошел в круг знати, и вполневероятно, что его представили царю как возможного спасителянаследника или по крайней мере как человека необычайныхспособностей. Это следует из одной главы Рассказов Вельзевула, вкоторой описана его встреча с царем. Трудно предположить,чтобы Гурджиев мог придумать эту историю, котораяпроизводит впечатление рассказа из первых уст. Он всегда теплоотзывался о Николае II и однажды назвал его хорошим и оченьсочувствующим человеком, который однако немногим превосходилУорвика по способности влиять на события.

Гурджиев утверждает, что по прибытии в Москву егосостояние составляло миллион рублей, не считая "двух бесценныхколлекций - коллекции редких древних ковров и коллекции фарфора

и того, что называется китайским клуазоне".1

В Москве, а затем и в Ст. Петербурге Гурджиев прочел цикллекций, привлекший значительное количество интеллектуалов иученых, и круг людей, которых заинтересовали его идеи, сталрасти. Тогда же он начал подготовку к созданию Института. Онприобрел имение под Москвой, заказал оборудование из разныхстран и даже готовился выпускать свою собственную газету.Похоже, что начавшаяся война и вторжение в Россию немецкихвойск были для него абсолютной неожиданностью. Оглядываясьназад, трудно уйти от мысли, что это было какой-то страннойнеспособностью с его стороны оценить ситуацию, тогда как всяРоссия была повергнута в хаос. Гурджиев абсолютно неразбирался в европейской политической ситуации, и такпродолжалось всю его жизнь. Он жил в Азии, где позицииРоссийской Империи год от года укреплялись. О Русско-Японскойвойне и неудавшейся революции 1904-1905 годов забыли, иРоссийская Империя была колоссальным фактором, скороеисчезновение которого никто даже представить себе не мог.



Судя по всему, Гурджиев поддерживал умеренную партию,окружавшую царя и некоторое время даже считался соперникомненавистного Распутина. Однако царица Александра Федоровнабыла непреклонна. Ее загипнотизировало предсказание Распутинао том, что его смерть повлечет за собой гибель РоссийскойИмперии. При этом царский двор, а также значительная частьаристократии и интеллигенции как это ни странно похоже былиготовы с легкостью поверить обещанию любого чуда. Вокругразличных духовных и оккультных лидеров образовывались кружкипреданных почитателей. В окружение Гурджиева входили люди,хорошо осознававшие необходимость оказывать всяческуюподдержку либеральной партии, октябристам, которые с 1905года составляли основную надежду на конституционный прогресс.Положение Гурджиева среди аристократии должно было бытьвесьма прочным, поскольку ему удалось завести знакомство, азатем и жениться на фрейлине ее величества, прекрасной и оченьталантливой графине Островской, которая оставалось рядом сним вплоть до самой своей смерти.


Ужасные стратегические и идеологические просчеты нафронте усугублялись абсолютной некомпетентностью Николая IIи избранных им министров. Царь взял на себя рольглавнокомандующего и проводил много времени на фронте,препятствуя там принятию нужных решений. Вместе с темпереговоры между Россией и ее западными союзниками уходиливсе дальше от реальности: никто не хотел признать тот факт,что вся система разваливалась на глазах и ей уже ни сужденобыло когда-либо обрести свой прежний вид. Российскаяадминистративная машина была по своей форме чрезвычайноцентрализованной и не смогла приспособиться к нуждам военноговремени. Система распределения продовольствия началаломаться, и правительство не сумело понять, что это сделалореволюцию неотвратимой, даже если не принимать во вниманиереволюционных лидеров и их замыслы. Забастовки на ключевыхпроизводствах обретали все большие масштабы ипродолжительность, просто потому что рабочим нужна былапища, и у них не было другого способа показать это. Признакидеморализации просто бросались в глаза, и все же никто не хотелих замечать.

Несмотря на все творившееся вокруг, Гурджиев продолжалорганизовывать группы и даже повстречал своего самого ценногоученика и помощника, Петра Демьяновича Успенского в апреле1915-го года. Успенский читал лекции в Москве и Ст. Петербургепод такими названиями, как "В поисках чудесного" или "Проблемысмерти". Случайно познакомившись с Гурджиевым и задавинтересовавшие его вопросы, Успенский был поражен егоисчерпывающими ответами.

Гурджиев тогда ничего не говорил Успенскому обИнституте, рассказав лишь, что руководил работой несколькихгрупп на своей даче в часе езды от Москвы. Вскоре Успенскийрешил организовать группы в Ст. Петербурге и в конце концов



стал тесно связан с работой Гурджиева. Позднее он подробноописал суть и методы учения Гурджиева на момент

1915 - 1917 годов, вплоть до Октябрьской Революции.Гурджиев больше не посещал Ст. Петербург, но Успенский и егожена регулярно приезжали в Москву за наставлениями и новымиидеями для осмысления.

Работа с этими группами продолжалась с июля 1915 года посентябрь 1916 года. В течение всего этого времени Гурджиевобрушивал на учеников идеи, поражавшие своей глубиной инеожиданностью, и демонстрировал техники с использованиемсвоих исключительных способностей в том, что сам он называл"сферой ханбледзоин". По всей видимости именно тогда Гурджиеввпервые изложил свои представления о Внутреннем КругеЧеловечества, "школах" и "путях" и то, как он говорил об этом,позволят предположить, что гипотезу Внутреннего Круга онрассматривал в довольно широкой трактовке. При этом ниУспенского, ни других своих учеников он не посвящал в историюсвоей деятельности в Туркестане до приезда в Москву.

Гурджиеву тогда было уже сорок лет. По словам Успенскогоэто был уже немолодой человек восточного типа с черными усамии пронзительным взглядом. Он производил впечатление плохоскрывающего себя человека, при встрече с которым людиприходили в замешательство, поскольку видели, что он не былтем, за кого себя выдавал, но все же должны были говорить и

вести себя с ним так, как будто этого не замечали.1 Это

ощущение дистанцированноети Гурджиев поддерживал в течениевсего времени общения с Успенским, в результате чего последнийстал обособлять самого Гурджиева от его идей. Последствиятакого разделения оказались настолько серьезными, что этопривело к полному прекращению отношений между двумянеобычайными людьми. К счастью Успенский записал, а затем иопубликовал основную часть того, чему учил Гурджиев в течениечетырех лет их общения. От себя же лично я могу сказать, чтоэтот материал, который Успенский в последствии использовалдля работы со своими группами в 1922 - 1940 годах в Лондоне,включает в себя самые ценные идеи и методики из числа тех, скоторыми мне довелось познакомиться за пятьдесят лет поисков.И все же не хватало еще чего-то очень важного. Гурджиев нетолько ничего не сказал - по крайней мере от Успенского я этогоне слышал - о своей работе в Центральной Азии и тех целях,которые он ставил перед собой, приехав в Россию, но и создалвпечатление, что Работа целиком и полностью зависела отсобственных усилий каждого человека. Он ни разу не упоминалтакую важную составляющую христианской доктрины, какблагодать, без которой работа над собой не имеет смысла. Нигдене фигурировало также и суфийское понятие барака, сопряженноес тем же сверхъестественным действием, которое должнопередаваться от человека к человеку. У меня нет никаких сомненийв том, что Гурджиев хорошо осознавал важность этогодействия, поскольку он сам рассказывал мне о нем в Фонтенблоспустя всего лишь пять лет.



Как же могло случиться так, что Гурджиев, буквальноисточавший такое невообразимое количество идей и техник,сопряженных практически с любым аспектом трансформациичеловека, ни единым словом не обмолвился о факторе, благодарякоторому все могло быть приведено в действие, то есть опередаче высшей энергии, или барака! Я думаю, что объяснениеследует искать в том, что Гурджиев писал о своем изначальномплане создания Института в Ташкенте. В его цели не входилоположить начало какому бы то ни было действию; он толькохотел изучить людей различных типов, чтобы в итоге найтиспособ помочь им освободиться от всеобщей болезнивнушаемости, которая побуждает их "верить в любую старуюсказку". Если люди приходили к Гурджиеву и были готовыработать с ним на его условиях, не теряя при этом из виду своисобственные задачи, то вполне могли получить пользу от такоговзаимодействия. Если у них это не получалось, то Гурджиев не несза это ответственности. Планы на счет Института пришлось навремя отложить, поскольку их было невозможно осуществить вусловиях абсолютной неразберихи, когда никто не мог ручаться,что через месяц ему не придется сниматься с места и куда-тоуезжать.

' См. В поисках чудесного, стр. 7.

В июне 1917 года Гурджиев провел эксперимент, которыйникто тогда не квалифицировал таким образом. Он собрал вЕссентуках, на северном склоне Кавказа двенадцать иличетырнадцать человек и работал с ними в небывалом темпе дни иночи напролет в течение шести недель. Успенский пишет, что заэто время Гурджиев раскрыл перед ними весь план работы. Они"увидели истоки всех его методов, истоки его идей, связь междуними и их направленность. Многое оставалось до конца не ясным;многое мы понимали неправильно - вплоть до полнойпротивоположности. Но так или иначе мы получили некоторыеобщие представления, которыми, как я предполагал, нампредстояло руководствоваться в дальнейшем".

Судя по рассказу Успенского об этих шести неделях вЕссентуках летом 1917 года, для Гурджиева это был самыйважный эксперимент с методиками, которые он предполагалиспользовать в своем Институте. По окончании эксперимента оннеожиданно распустил группу, к большому недоумению людей, незнавших, чего именно он добивался.

На следующий год Гурджиев устроил еще один эксперимент,на этот раз под Туапсе, на берегу Черного Моря. Успенскийприбыл туда из Ст. Петербурга, из которого выехал в удачный дляБольшевиков вечер 21 октября 1917 года. Гурджиев собрал группуиз десяти человек, среди которых были Доктор и МиссисСджернваль, а также Томас де Гартманн и его жена Ольга.Успенский "заметил, что что-то было не так. От атмосферыЕссентуков, — пишет он, — не осталось и следа". Никакой"работы" в том смысле, в котором это было в Ессентуках, непроводилось. Скоро они перебрались в Туапсе, где прожили околодвух месяцев. Гурджиев послал письма группам, которые остались



в Москве и Ст. Петербурге, и в конце концов в Туапсе собралосьоколо сорока человек. В марте 1918 года начался новый этапРаботы, основанный на иной системе и включавший в себявнешнюю деятельность самых различных видов. Были введеныстрогие правила. Впервые Гурджиев познакомил группу с ритмамии танцами, которые по его словам были в основном заимствованыу дервишей.

Похоже, Успенский не понимал, что для Гурджиева вся этадеятельность была апробацией различных техник, которые онпредполагал использовать в своем Институте. Все происходившееУспенский описал одним предложением: "Помимо упражнений,танцев, гимнастики, бесед, лекций и работы по дому былаорганизована специальная работа для тех, кто был стеснен всредствах". Все это точь-в-точь соответствует жизнийесевитской общины, в которой несколько семей вели совместнуюжизнь в строгом послушании шейху, изучая необходимый наборупражнений и техник и в то же время участвуя в той или инойхозяйственной деятельности для обеспечения своих материальныхнужд.

Впервые Гурджиев предложил придать группе внешнийстатус. Кроме того он стал читать публичные лекции, чтобыпривлечь заинтересованных людей. Все это вызывало у Успенскогосерьезные опасения по поводу того направления, которое сталаприобретать Работа. Ранее он предполагал, что московская ипитерская группы, а также ессентукская община,представлявшая собой их естественное продолжение, как раз иотражали ту Работу, которую Гурджиев намеревался развиватьв будущем. Успенскому это нравилось, и он был готов поддержатьГурджиева во всех его начинаниях, несмотря на некотороенедоумение по поводу того, как тот обращался с отдельнымилюдьми, например, с М-ром Захаровым, которого он отослалобратно в Ст. Петербург и который вернулся оттуда ужеумирающим человеком. Успенский даже как-то сказал, чтотолько Работа позволила пережить ужас и хаос, последовавшиеза крахом царской России. При этом у Гурджиева была виртуознаяспособность уводить внимание людей от его личных целей инамерений, что обеспечивало ему свободу выбора. Никому изучеников Гурджиева не удавалось проследить ход его мыслей,даже когда он не делал из них секрета.

В итоге Успенский не принял участие в следующемэксперименте, в ходе которого Гурджиев в условиях колоссальноговнешнего стресса организовал экспедицию, подобную тем,которые предпринимали Искатели Истины двадцатью годамиранее. Гурджиев подробно описывает этот эксперимент в книгеВстречи с замечательными людьми (стр. 271-6). Тогда егоосновная практическая задача заключалась в том, чтобы спастидвадцать молодых людей военного возраста, присоединившихся кнему на Кавказе, а также уберечь себя и своих наиболее преданныхпоследователей от опасностей той ситуации, которую породилостолкновение казаков с большевиками. Он упоминает о своеминтересе к дольменам и своем желании уточнить порядокрасположения камней в некоторых почти недоступных местах



Кавказских гор. В связи с этим он стал распространять слухи отом, что ему было известно расположение богатейших залежейзолота и платины. Затем он предложил организоватьсоответствующую экспедицию, которая должна была сказочнообогатить местное правительство. Все это также служило дляучеников демонстрацией власти внушения и той легкости, скоторой можно был заставить людей "поверить в любую старуюсказку". В итоге ему были предоставлены колоссальныеполномочия, включая использование двух железнодорожныхвагонов, чтобы перевезти его вместе со всей группой в Майкоп,причем в то время, когда в связи с постоянном перемещениемвойск даже одному человеку без багажа не могло бы прийти вголову воспользоваться железной дорогой.

Об остальной части путешествия через горы в Тифлисрассказывают и Гурджиев и Томас де Гартман. Гурджиев пишет:"По моему мнению нам удалось удачно выйти из этого положенияблагодаря тому, что в общем присутствии этих людей, хотя ипереживавших такое психическое состояние, в котором теряютсяпоследние крупицы разумности, еще не окончательно исчезприсущий всем человеческим существам инстинкт, позволяющийотличить в объективном смысле добро от зла. И в связи с этим,инстинктивно чувствуя в моей деятельности живое начало тогосвященного импульса, который только один и способен принестичеловечеству истинное счастье, они изо всех сил старалисьспособствовать процессу развития того, что я начал делатьзадолго до той войны".

Похоже, что ни Успенский, ни де Гартман, совершенно по-разному относившиеся к Гурджиеву, не догадывались, что оноценивал события в совершенно ином временном масштабе, чемони. Он поставил перед собой задачу привнести в современный миридеи и техники, чрезвычайно необходимые человечеству для того,чтобы пережить тот кризис одним из ранних предвестниковкоторого стала Русская Революция. Вне зависимости от того, могли он рассчитывать на успех в сложившихся обстоятельствах, ондолжен был делать все от него зависевшее. Его не интересовалиусловия его собственного существования: его жизнь наглядносвидетельствует о его безразличии к собственным трудностям идаже угрозе жизни. Во всех своих экспериментах с людьми оннастойчиво следовал цели создать систему обучения ииндивидуального развития, которая бы позволила делать людей"свободными". Его не интересовали трудности тех людей,которым для того чтобы вообще начать свое развитие, нужнобыло сначала решить свои собственные проблемы.

1 См. Встречи с замечательными людьми, стр. 274-5.

Путь из Майкопа в Тифлис в описании де Гартмана наверноевсе же излишне драматизирован. Гурджиев тоже несколькопреувеличил те трудности, с которыми ему пришлосьстолкнуться по прибытии в Тифлис. К этому времени междуСоюзниками и Турцией уже был подписан мирный договор 30октября 1918 года на Мудросе, то есть за двенадцать дней докапитуляции немецкой армии во Франции. Союзническая



оккупационная армия держала под контролем Константинополь.В начале 1919 года британский пехотный отряд был послан вГрузию, чтобы предупредить возможное нападение со стороныТурции и одновременно поддержать социал-демократическиеправительства Грузии и Азербайджана. Союзники на Западе оченьзависели тогда от бакинской нефти, и обеспечение работынефтепровода Баку - Батум было для них жизненно важнойзадачей. Таким образом, со времени краха России на южномКавказе впервые наступило относительное спокойствие. ЧерезДарданеллы была налажена торговля с Западом. Паломники изСредней Азии устремились в Мекку, пользуясь впервые за пять летпредставившейся возможностью побывать в святых местах.Активизировали свою деятельность армяне, греки и евреи,пытавшиеся восстановить торговые связи - основу своегоблагосостояния.

Гурджиев быстро понял ситуацию. По прибытии в Тифлис оннашел там членов своей семьи, бежавших от мародерстваотступавшей русской армии и в равной степени беспорядочнонаступавших турков. Отца Гурджиева убили подАлександрополем. Другие умерли от тифа. Гурджиев разослалповсюду письма, призывая свою семью и учеников присоединитьсяк нему и, по его собственному рассказу оказался вынужденразместить и прокормить двести человек, включая племянников,племянниц и прочих детей. Вскоре он организовал привычную длясебя торговлю коврами, в чем ему помог первый англичанин, скоторым он познакомился, майор Пиндер, офицер британскойразведки, ответственный за безопасность нефтепровода Баку -Батум. Он был моим коллегой по Генеральному Штабу РазведкиЧерноморской армии под командованием Генерала Сэра ДжорджаМилна.

Уже через три недели торговля коврами стала приноситьтакие доходы, что денег хватало не только на жизнь всехсобравшихся, но и на достаточно большие накопления. В то времябританские, французские, итальянские и американские офицеры вКонстантинополе ажиотажно скупали всевозможные восточныековры, и торговцы коврами из Туркестана и России заламывали заних на базарах и в магазинах Пера неслыханные цены. Кроме тоготорговые корабли уходили во все порты Европы и Америки. ВскореГурджиев приобрел репутацию крупного бизнесмена, а такжевошел в доверие к грузинскому правительству. В итоге он решилосновать там свой Институт. Поток беженцев с Севера создалсерьезные жилищные проблемы, однако по словам Гурджиева"правительство Грузии пошло мне навстречу и велело мэруТифлиса оказать мне всестороннюю помощь в поиске достойногоздания для такого важного заведения общенациональногозначения". Некоторые члены Муниципального Совета Тифлисазаинтересовались работой Гурджиева и делали все от нихзависевшее, но ничего подходящего найти не удалось, и Институтполучил в пользование временные помещения.

В Тифлисе того времени была какая-то странная атмосферамыслей и чувств. В установившемся вроде бы затишье всечувствовали зыбкость, так как революция подорвала обычный



общественный порядок. Денег ходило много, но уехать былопрактически невозможно, поскольку Союзники установили оченьсуровые ограничения на проезд через Босфор в свободную Европу.При этом британский флот полностью контролировал Черноеморе, включая российские порты Одессу и Новороссийск. Надосказать, для грузин как нации не характерна забота о завтрашнемдне, но в Тифлисе, как и вообще в любом городе, была частьсерьезных людей, пытавшихся понять "жизнь", о новом образекоторой никто даже и не помышлял. Такие настроения,казавшиеся тогда странными европейцам, все еще верившим в то,что мир "вернется в нормальное состояние", сегодня уже неудивляют нас, переживших Вторую Мировую Войну, великиеэкономические кризисы, неожиданные крахи империй и атомнуюбомбу. Сегодня мы с опасением предвидим полный распадчеловеческого общества на Земле, и спасения искать абсолютнонегде. В 1918 этот распад уже был общим, но тогда преобладалиместные его проявления, и это наводило многих на мысль обегстве. Другие понимали, что в перемене места проку было малои начинали думать о новом образе жизни.

Гурджиев почувствовал, что сможет привлечь к себе тех,кто был еще способен мыслить ясно. Тогда же он пригласил всехсвоих бывших учеников помочь ему в этом деле. Успенского в товремя терзали серьезные сомнения по поводу своих дальнейшихсвязей с Гурджиевым, и он был захвачен врасплох списком"учителей-специалистов" Института, в котором значилось и егоимя. По этому поводу он приводит отрывок из рекламногопроспекта: "С разрешения министра Национального Образованияв Тифлисе открывается Институт Гармоничного развитиячеловека, основу программы которого составляет системаГеоргия Ивановича Гурджиева. Институт объявляет набор детейи взрослых обоих полов. Занятия проводятся утром и вечером.Программа обучения включает в себя гимнастику всех видов:ритмическую, лечебную и др.; упражнения для развития воли,памяти, внимания, слуха, мышления, эмоций, инстинктов и т.п."После описания различных видов деятельности, которуюпланировалось проводить в Институте, проспект информировалчитателей о том, что система Гурджиева "уже используется вцелом ряде таких крупных городов, как Бомбей, Александрия,Кабул, Нью Йорк, Чикаго, Христиана, Стокгольм, Москва иЕссентуки, а также во всех отделениях и домах истинноинтернациональных и рабочих обществ".

Абсурдность этих притязаний вполне соответствовалавзятому на себя Гурджиевым обязательству всегда действоватьтаким образом, чтобы людям было трудно принять егобезоговорочно. Вне всяких сомнений ни Успенский, ни другиеученики, которые тогда стали отдаляться от Гурджиева, неподозревали, что причина его странного поведения заключалась встремлении не позволять своим последователям становитьсяизлишне зависимыми от него. Лишь значительно позднее онобъяснил причины такой своей "игры". Успенский видел, чтоГурджиев постоянно "играл", однако воспринимал это вположительном свете, пока эта "игра" не была направлена на негосамого. Для достижения своей цели Гурджиев был вынужден



показывать кое-что из арсенала своих идей и способностей, илюди составляли преувеличенное представление о том, что он могдля них сделать. Теперь же, когда Гурджиеву нужно былоорганизовать свою работу сообразно Институту, который онрешил основать, он уже не мог играть свою прежнюю роль.

Успенский не слишком серьезно относился к идее Института.Он рассматривал его как не более чем просто внешнюю форму,потребовавшуюся для упорядочивания деятельности Гурджиева.Он даже сказал, что "эта внешняя форма была чем-то сродни

карикатуре".1 У Успенского, так же как и у большинства других

членов московской группы, были серьезные сомнения по поводуГурджиева. Большинство из них согласились бы с точкой зренияУспенского, который проводил четкую грань между системой -чем-то удивительным и важным, и Гурджиевым - человеком, вкотором сочетались положительные и отрицательные качества.

Примерно тогда же, благодаря Томасу де Гартману и егожене, Гурджиев получил двух очень ценных учеников. Это былАлександр де Зальцманн и его жена, Жанна. Очень скоро они сталинезаменимыми помощниками в организации танцев и ритмическихдвижений, включая публичные демонстрации. Кроме того, приехавв Тифлис сразу же после революции, им удалось познакомиться сомногими влиятельными людьми.

' См. В поисках чудесного, стр. 381.

Институт успел просуществовать несколько месяцев, нопосле того как Британский Военный Штаб решил отозватьгарнизон и всех его офицеров, падение социал-демократическогоправительства было неотвратимым. В то время я возглавлялотдел политической разведки Британского Генерального Штаба вТурции, и среди прочих заданий мне было поручено курироватьмиссию Второго социалистического интернационала, спешнымобразом направленную Союзниками в Тифлис с целью моральноподдержать правительство Грузии. Лично у меня тогда не былосомнений в том, что, если бы мы сохранили свое военноеприсутствие на Кавказе, большевики остановились бы у северныхсклонов гор, и независимые правительства смогли бы сохранятьнейтральную зону, которая бы на долгие годы обезопасила Кавказот Большевиков. Миссия, во главе которой стояли РэмсиМакдональд и Камиль Хьюсманс, возвратилась из Тифлиса спрошением во чтобы то ни стало поддержать меньшевистскоеправительство. Но, к сожалению, возобладали строгиестратегические принципы, и, поскольку ни от Франции, ни отИталии поддержки ждать не приходилось, Британский гарнизонбыл выведен, и Кавказ вскоре пал. Гурджиев должен был принятьважное решение. Он мог отправиться либо на запад, в Европу,либо на восток, в Туркестан, где его знали и где он был как у себядома. Он мог рассчитывать, что найдет там спокойный уголокдля себя и тех своих последователей, кто решил бы пойти за ним.Нескольким своим ученикам он тогда предложил отправитьсявместе с ним в экспедицию в Персию, но в конце концов отправилсяв сопровождении всего лишь одного из них. Насколько я понимаю,цель этого путешествия заключалась не столько в том, чтобы



оценить ситуацию, которую он знал гораздо лучше, чем ситуациюв России, сколько в том, чтобы посоветоваться с людьми, мнениюкоторых он доверял. По-видимому именно так следуеттрактовать его слова относительно приезда в Европу с одобренияего "учителя". Итак, важное решение было принято: Работадолжна была прийти на Запад, и Гурджиеву предстояло порватьсвои связи с Россией. Некоторые из его учеников решили остаться.Часть уехала обратно в Москву и Ст. Петербург, вскоре ставшийЛенинградом; другие же остались на Кавказе. Сам же Гурджиевсвернул свои дела, обратив свое имущество частично вналичность, а частично в коллекцию особенно ценных ковров. Онобратился за визами для себя и части своей семьи к Турецкимвластям, хотя большинство из его родственников тогда не смоглиприсоединиться к нему. Тех своих учеников, которые решилипоехать с ним, он снабдил деньгами, но благоразумно велел имсамим позаботиться о переезде. В Турцию он приехал в июне 1920года, когда ситуация была довольно накаленной, так как греческаяармия наступала на восточную Фракию и намереваласьоккупировать Бурсу и Ушак. Никто тогда не знал, как Турцияотреагирует на эту провокацию.

За безопасность этой территории отвечал Британскийвоенный флот и Черноморская армия. Французы заняли Сирию, аитальянцы - западную Анатолию и острова. Это означало, что якак начальник политического отдела военной разведки должен былследить за всеми "подозрительными" приезжими. Как я уже писалранее, вообще говоря, в Нью Дели на Гурджиева велось довольнонелицеприятное досье, и мы получили уведомление о том, что втот момент он мог быть большевистским агентом. ИзвестныйДанстерский Гарнизон в северном Ираке следил тогда за весьманеспокойной зоной между Карсом, Тебризом и Каспийским морем.По-видимому генералу Данстервилю стало известно оперемещениях Гурджиева. Возможно также, что Гурджиевкаким-то образом был связан с Христианской армией мщения воглаве с кровожадным армянским генералом Антраником,которому удалось создать независимую Армянскую республику.Так или иначе Гурджиев вызывал подозрения, и ему не удалосьполучить разрешение на выезд из Турции. Вместе с тем он безкаких-либо ограничений мог вести свои дела в Константинополе,что он и делал, преимущественно в районах Галата, Пера иТатавла, населенных почти исключительно армянами и греками.Вне всяких сомнений помимо христиан среди друзей Гурджиевабыли и турки, в чем я смог лично убедиться на своей первойвстрече с ним во дворце принца Сабахеддииа на Босфоре. Крометого ему удалось снять дом рядом с Га-латской башней по адресуЙеменеджи Сокак № 13. Это было не так-то просто в то время,когда Константинополь наводняли войска Союзников, беженцы изРоссии, прибывавшие все в больших и больших количествах изОдессы и других черноморских портов, а также офицеры исолдаты демобилизованной турецкой армии.

И снова Гурджиев решил организовать отделение своегоИнститута. У меня сохранился экземпляр рекламного проспекта,который он тогда вручил мне:



Группа людей, давно интересующихся вопросами развития исовершенствования "самости", пришла к заключению, что вкаждом центре культуры должна быть соответствующаяорганизация, занимающаяся этими вопросами.

Узнав о том, что, благодаря стечению обстоятельств, М-р.Г. И. Гурджиев в данный момент находится в Константинополе,эти люди обратились к нему с просьбой о помощи в организацииотделения Института гармоничного развития человека вКонстантинополе. М-р. Гурджиев дал свое согласие.

В связи с тем, что открыть отделение Института, вкотором бы обучение шло по полной проверенной опытомпрограмме, в настоящих условиях невозможно, было решено напервое время организовать обучение по сжатой программе,которая при ближайшей же возможности будет расширена. Внастоящее время преподаются следующие дисциплины:

1. Гармонические и пластические ритмы

2. Древние восточные танцы

3. Лечебная гимнастика

4. Мимика

На данный момент в Институт принимаются толькоученики второй и третьей категорий. Инструктора имеют опытработы в других отделениях Института:

Мм. Жанна Матиньон — гармонические ритмы

Мм. Дж. Островская - пластические и древние восточныетанцы.

Профессор Т. де Гартман - музыка

Др. Сджернваль —лечебная гимнастика

М-р. Г. Гурджиев как генеральный директор будетзаниматься организационными вопросами вплоть до приездачеловека, которому будет поручено руководствоконстантинопольским отделением Института.

Временно занятия будут проводиться по адресу: Пера,Тоннель, ул. Йемениджи, дом 13.

Дважды в неделю (по четвергам и воскресеньям) М-р.Гурджиев будет читать лекции в центре. Он же будет проводитьпубличные беседы по вопросам религии, философии, науки иискусства с эзотерической точки зрения. Особое внимание будетуделяться системам изучения человека и теориям "сверхчеловека"в восточных науках. Кроме того будут обсуждаться современныеинтегральные науки в свете древних наук, медицины, химии,психологии и т.д.



Цель предлагаемых лекций заключается в том, чтобыпознакомить жителей Константинополя с научными ифилософскими материалами, в течение долгих лет исследованийсобиравшимися в различных, прежде всего азиатских, странах.Никакая часть этих материалов не издавалась.

Ниже приводятся темы некоторых лещий:

1. Избранные эпизоды рассказов о путешествиях поТуркестану, Памиру, Тибету, Читралю, Кафиристану,Афганистану и Белуджистану.

2. Можно ли действительно назвать Индию страной чудес?

3. Раскопки в Дели и равнинах Ггтдукуша, в Армпии, Вавилонеи Египте.

4. Является ли душа вечной? Свободна ли воля?

5. Закон Семи.

6. В чем заключается основной недостаток современнойнауки?

7. Что представляет собой современный человек?

8. Что такое Гипноз?

9. "Магнетизм", "эмоциональность", "мистицизм".

10. "Факиры", "монахи", "дервиши" и "йоги".

11. Наука чисел, символов и диаграмм.

12. Древнее священное искусство.

13. Наука ядов.

14. Волшебство.

15. Доказательства общности происхождения всех религий.

16. Разоблачение и демонстрация различных ловкостей итрюков, используемых факирами, медиумами, ясновидящими ипредсказателями.

Лекции будут читаться на русском, греческом, турецком илиармянском языках, в зависимости от аудитории. Все сборы будутнаправлены на помощь малоимущим студентам Института.

На обложке проспекта изображена "эмблема" Института ссимволом эннеаграммы и многочисленными символическимифигурами, а также фотография Гурджиева в молодости.

На проспекте не указана дата, но я полагаю, что он былнапечатан в сентябре 1920 года, Успенский же увидел егонесколько позже. Он приехал в Константинополь в январе и начал



читать публичные лекции на Русском Маяке в Пера. В августеУспенский стал собирать группы на квартире, в которой я жилвместе с Миссис Бьюмонт, рядом с немецким посольством.Гурджиев с Успенским вновь подружились и Успенский сталактивно помогать в организации Института. Томас де Гартамани его жена организовывали концерты только чтосформировавшегося чудесного русского оркестра, в которыйвошли музыканты из главных оркестров Москвы, Киева, Харьковаи Одессы. Так получилось, что я тоже участвовал в этойдеятельности и таким образом в разное время познакомился сУспенским, де Гартманами и Гурджиевым, поначалу не зная оботношениях между ними.

В главном помещении Института на Йемениджи Сокак я былвсего лишь однажды. Йемениджи Сокак - это узкая и извилистаяулочка с высокими узкими домами. Тринадцатый подъездрасполагался в трех подъездах от главного раввината, гдеГурджиеву предоставили одну большую комнату. Там я впервыеувидел "демонстрацию" ритмических упражнений и ритуальныхтанцев. Лучше всего я помню Посвящение жрицы, в которомглавную роль играла жена Гурджиева, Мм. Островская. Гурджиеврассказал нам, что его система развивала все сторонычеловеческой природы и что показанные нам упражненияпредназначались не только для того, чтобы вырабатыватьконтроль над телом, его движениями и позами. По своейорганизации, или паттерну, упражнения были весьма сложными итребовали большой концентрации внимания. В сочетании смимикой, которая на самом деле была удивительной и не похожейни на что мне известное, эти упражнения воздействовали наэмоциональную природу. Я спросил у Гурджиева, исчерпывалось лиэтим обучение, и он объяснил мне, что составил всеобъемлющуюсистему идей и методов, которую собирался принести на Запад,как только это позволит сделать политическая ситуация. На тойже демонстрации я увидел Успенского и впервые понял, что они сГурджиевым были связаны.

Поскольку вместе с Гурджиевым тогда была группа,обученная упражнениям, он решил сделать это главнойособенностью турецкого Института. В частности он хотелпоставить балет под названием Битва магов. Для правильноговыполнения ритуальных движений требуется очень серьезнаяподготовка тела, ума и чувств. Это коренным образомотличается от классического балета, в котором основныеэлементы доводятся до автоматизма, и танцор интерпретируеттему при помощи ума и чувств. В гурджиевских упражнениях самотело должно быть в высокой степени сознательным, иобъединять функции мышления, чувствования и телесныхощущений в едином и согласованном акте выражения. Мнедовелось повидать много различных суфийских представлений,включая представления руфайских "воющих" и мевлевийских"кружащихся" дервишей. На йесевитские ритуалы больше всегобыли похожи искусные ритуалы хелветийских дервишей,включавшие в себя довольно сложные движения всего тела, головыи рук. Мне тогда показалось, что гурджиев-ские движения быликомбинацией всего того, что мне приходилось видеть раньше, и



некоторых новых для меня элементов. Тогда же я впервые увиделупражнение "стоп", когда ученики бросились к зрителям ивнезапно были остановлены командой Гурджиева. Они попадали напол в странных положениях, и лежали так, как застывшие.Почему-то это напомнило мне о той ночи, которую я провел вруфайской текке на азиатской стороне Босфора.

Работа Института в Пера продолжалась вплоть до лета1921 года. Тем временем меня отозвали в Англию, чтобы принятьучастие в качестве переводчика на так называемой Конференциипо установлению мира на Ближнем Востоке. К марту я вернулся вТурцию, передав свои полномочия по отстаиванию интересовнаследных оттоманских принцев, среди которых у меня былонесколько личных друзей. Тогда мне удалось помочь Гурджиеву водной из его головокружительных сделок. Он вылечил молодогогрека от алкоголизма и наркомании и в качестве вознагражденияполучил права на половину доходов от корабля, реквизированногоБританским военным флотом. Поскольку ситуация в Анатолииизменилась, и флоту он больше не был нужен, мне удалосьорганизовать его возвращение. Гурджиев выручил за свою долюдовольно приличную сумму денег и потратил ее на переселениесвоей группы в Германию, в которую можно было без особыхтрудностей получить визы. На этот раз Гурджиев оставил вТурции относительно многочисленную группу заинтересованныхлюдей, продолживших теоретическое изучение его идей. Врезультате переселений, начавшихся через несколько лет,греческие члены группы переселились в Салоники, откудаподдерживали связь с Гурджиевым вплоть до его смерти.Насколько мне известно, он посетил их когда-то в тридцатыхгодах.

Гурджиев пробыл в Константинополе с июня 1920 посентябрь 1921 года. В это время книга Успенского TertiumOrganum вышла в переводе Николая Бессарабова и привлеклавнимание Леди Ротермер. Она разыскала Успенского вКонстантинополе и организовала его приезд и чтение лекций вАнглии. Он уехал в Августе 1921 года и вскоре я его встретил вЛондоне и впервые услышал, как он читает лекции на английскомязыке.

Гурджиев перевез свою группу через Румынию и Венгрию вБерлин, после чего арендовал зал в Шмаргендорфе, предместьеБерлина, который тогда лихорадило от ужасающей инфляции,абсолютно обесценившей немецкую марку. В Берлине любойприезжий с иностранной валютой чувствовал себя богатым иГурджиев мог свободно путешествовать по всей Германии впоисках подходящего центра. Александр де Зальцман хорошо зналдовоенную Германию, а его жена, Жанна, училась у ЖакаДалькрозе, основателя ритмической гимнастики. По причинеинфляции Институт Далькрозе в Гелларо под Дрезденом пересталбыть рентабельным, и Гурджиев решил использовать его вкачестве основной базы для своей деятельности, по крайней мередо того момента, когда Далькрозе почувствует возможностьснова встать на ноги. Он вполне мог купить это здание инаверняка сделал бы это, если бы ему не сказали, что группа



состоятельных англичан, которых заинтересовали лекцииУспенского, была готова организовать пребывание Гурджиева вАнглии и оплатить все связанные с этим расходы.

Ситуация в Германии тогда была очень незавидной: простоудивительно, что не вспыхнула революция. Ее моглапредотвратить только поразительная немецкая дисциплина. Повсей видимости именно эта ситуация, больше чем что-либо ещепобудила Гурджиева попытать счастья в Англии. К сожалению,несмотря на влиятельность и усилия Леди Ротермер и известныхв обществе богатых друзей Успенского, британские властиотказались предоставить Гурджиеву и членам его группы визыболее чем на месяц. И, хотя уже был подобран большой дом вХемпстеде, и все было готово для открытия английскогоотделения Института, проект пришлось свернуть, и Гурджиеввернулся в Берлин, где его основная группа проходила чрезвычайноинтенсивную подготовку.

Сегодня, вспоминая десять лет между 1911 и 1921 годами,мы видим, что Гурджиев следовал четкому и целенаправленномуплану. Другим его действия могли казаться эксцентричными инепоследовательными, но им явно двигала уверенность в том, чтоего миссия важна для человечества и что высшие силы создадутусловия для ее осуществления. Как мне кажется, он тогдаподдерживал связи с азиатскими дервишами. Вообще онпроизводил впечатление человека, следовавшего четкой программе.Он утверждал, что мог призвать на помощь людей, понимавшихважность его задачи, и, пожалуй невозможно в полной мерепередать ту абсолютную уверенность, с которой он преодолевалтрудности, подстерегавшие его в странах, разоренных войной иреволюциями. Успенский, у которого было много друзей в Европе,гораздо больше сомневался в том, что ему удастся обосноваться вАнглии. Гурджиев же давал всем понять, что мог и собиралсяоткрыть свой Институт там, где это было бы лучше всего дляосуществления его миссии. Отказавшись от планов на созданиеИнститута в Лондоне, он сделал это в большей степени потому,что предпочитал Париж, а не потому, что Лондон не хотел егопринимать.

Глава 6

ИНСТИТУТ в ФОНТЕНБЛО

Решение Гурджиева свернуть связанные с Лондоном планыочень расстроило английскую группу, которую чрезвычайнозаинтриговали удивительные беседы, проведенные им в качествемаленькой демонстрации того, чему должна была быть посвященадеятельность Института, если бы, как мы надеялись, его удалосьоткрыть в Хемпстеде. У меня сохранились записи лекции,которую Гурджиев прочел 15 марта 1922 года. Я привожу здесьнекоторые выдержки из нее, чтобы вы могли сами почувствовать,в какой форме гурджиевские идеи впервые представали переднами. Следует также иметь в виду, что к тому моменту ещеничего не было издано. Успенский рассказывал нам удивительные



вещи, но не выходил за рамки того, что мы могли сами наблюдатьи в чем могли сами

убедиться. Гурджиева сопровождали два переводчика,англичанин и русский. В ответ на вопрос Орэйджа он рассказалнам о способах радикального изменения бытия, что по словамУспенского было необходимо и возможно. Гурджиев изложилконцепцию Сущности и личности характерным для него образом,упомянув при этом о возможности изменять личность припомощи гипноза, чего мы никогда не слышали от Успенского.Вместе с тем, он сказал, что более глубокие изменения, накоторые мы надеемся, не могут быть произведены третьимлицом и должны быть результатом наших собственныхстраданий и жертв. "Личность, — сказал он, — не являетсянашей собственностью в полном смысле этого слова; мы нерождаемся с ней. Мы приобретаем ее в процессе общения соспящими людьми, и поэтому она спит. Она не хочетпробуждаться, она хочет оставаться под гипнозом. Сущностьспит, но не под гипнозом. Сущность - это то, с чем мырождаемся, и то, что формируется из нее в процессеестественного развития. Личность же - это то, что мыприобретаем во время своей жизни. Она на поверхности, ипоэтому может легко меняться. Изменить сущность трудно, аиногда может быть даже и невозможно.

Вы должны понять, что существует два вида измененийличности. Могут происходить бессознательные изменения. Этовременные изменения. Один набор переживаний вытесняет другие.Затем ситуация повторяется и личность возвращается в своепрежнее состояние. Сознательно же можно изменить личностьнавсегда. Наблюдая за личностью, можно обнаружить, какиеименно аспекты следует изменить таким образом, чтобы они невернулись в прежнее состояние.

Научившись наблюдать за собой, вы научитесь также иотличать то, что относится к Сущности от того, чтоотносится к личности. Тогда вы сможете все в себе разложитьпо полочкам и узнать свою сущность. Личность не способнаконтролировать Сущность. Она лишь может подготовитьпробуждение Сущности. Подлинной властью может обладатьтолько Сущность. Власть личности - это воображение.

Людей связывают между собой их личности и Сущности.Это химическая связь. Личности двух людей могут любить другдруга, тогда как их Сущности могут друг друга ненавидеть. ИхСущности будут постоянно ссориться, а личности будутмириться.

Прежде всего, вы должны понять ситуацию, в которойнаходитесь. То, что вы называете "волей", исходитисключительно от личности. У этого нет ничего общего сподлинной волей. Что-то воздействует на вашу личность, и онаговорит: "Я хочу" или "Я не хочу", "Мне нравится" или "Мне ненравится", - и думает, что это и есть воля. Это ничто. Все этопассивно. Воля может быть только в Сущности, но в вашем



нынешнем состоянии у вашей Сущности нет воли, а есть лишьавтоматические импульсы. Желания Сущности - это вашисобственные желания, но они бессознательны; это не воля. Ониавтоматически возникают в вас, потому что вы таковы.

Сущность и личность даже расположены в разных частяхмозга. Практически все, что относится к личности, включено вформирующий аппарат. Сущность не может пользоваться всемэтим материалом, и поэтому не способна выносить суждения.Она доверчива, и, поскольку ей ничего не известно, она боитсявмешиваться. Невозможно повлиять на Сущность посредствомлогических аргументов или убедить ее в чем-либо. Пока уСущности не появляется собственный опыт, ее развитие стоитна месте. В некоторых ситуациях личность оказываетсянеспособной реагировать, и тогда в действие вступаетСущность. Тогда человек начинает понимать, сколько заложено вСущности. Она может оказаться еще ребенком, не знающим, каксебя вести. И нет никакого смысла указывать ей, как следуетвести себя, поскольку она не поймет вашего языка. На личностьже повлиять очень просто, особенно в случае современногочеловека. Личность поддается любому внушению, каким быабсурдным оно ни было. Может быть, иногда ум лучше знает, чтоследует делать, но тогда Сущность в этом не участвует. Умможет знать, что нужно любить всех, но Сущность на это неспособна, и все остается только лишь на словах.

В случае большинства людей Сущность получаетвпечатления только до пяти или шести лет. Получая впечатления,она растет, но затем все впечатления берет на себя личность, ирост Сущности прекращается. Иногда, если образование, котороеполучает человек, оказывается не очень неблагоприятным,Сущность может продолжать расти, и в результатеформируется более или менее нормальный человек. Однаконормальные люди составляют исключение. Практически у всехлюдей Сущность остается на уровне ребенка. По этой причинечеловек в своей глубине остается нерешительным и полнымразного рода страхов. Это происходит потому, что такойчеловек знает, что на самом деле не является тем, кем пытаетсяказаться, но не знает, почему это так.

Вы не сможете понять, как можно изменить Сущность ивернуть ее к нормальному участию в вашей жизни, пока у вас небудет достаточно знаний. Для этого вам нужен новый "язык".Сейчас я не мог бы вам рассказать всего, даже если бы желал.Самонаблюдение подскажет вам, что и почему должно бытьизменено; но, даже если вы знаете, что следует изменить, вы небудете знать, как именно работать над собой. Поскольку каждаяСущность уникальна, для каждой из них нужна индивидуальнаяпрограмма работы. Для того же чтобы выработатьиндивидуальную программу, необходимо длительное изучение нетолько со своей стороны, но и с участием других людей. Именнотак все устроено в Институте. Приходя в Институт, людиначинают изучать себя, а другие изучают их, и проходит довольно



много времени, прежде чем удается составить для человекасоответствующую ему программу работы".

Я привожу здесь цитаты из этой и других лекций для того,чтобы показать связь учения Гурджиева с Ходжаганом. Человекне может встать на путь, пока в нем преобладает личность.

Подчинение1 личности - это фана-и ахам, которая не являетсяистинным фона, и тем не менее необходима для ищущего, если онхочет оказаться под действием высших влияний. Первоеподчинение Сущности называется фана-и афалъ, а окончательноеподчинение всего существа - фана-и сифат; слова афаль и сифатобозначают соответственно внешнюю и внутреннюю сторонуСущности. Вообще во всех лекциях Гурджиева того временисуфийский источник был очевиден для всех слушателей, знакомых ссуфизмом.

Гурджиев продолжал ездить в Лондон в течение двухмесяцев, но при этом одновременно вел поиски и во Франции. Тогдамне так и не удалось снова повидать его, отчасти потому, что уменя было много разъездов в связи с моей работой по деламтурецких наследников, но в основном потому, что я не мог помочьв наиболее необходимом на тот момент вопросе, то есть вфинансовом обеспечении Института. В июле 1922 года Гурджиевоставил мысль об открытии Института в Лондоне. Посленескольких месяцев поисков и переговоров ему удалось заключитьстранную сделку с вдовой Мэтра Лабори, прославившегосязащитой Дрейфуса и оставившего ей Замок Приорэ (Chateau duPrieure) в Авоне, рядом с Фонтенбло, где раньше жила Мм.Мэнтенон. Основная часть учеников Гурджиева оставалась вБерлине, пока ему не удалось устроить их размещение. Надосказать, он перевез их в Париж раньше, чем следовало, а именно виюле, и это стоило ему больше, чем он был в силах заплатить.Гурджиев получил возможность вселиться в Приорэ только воктябре. То затруднительное положение, в котором он такимобразом оказался, сам он называет "одним из самых сумасшедшихпериодов своей жизни".

"Когда я вошел в ворота Замка Приорэ, меня как будтопоприветствовал старый привратник, Миссис СерьезнаяПроблема. Мои сто тысяч франков были уже до последнего супущены по ветру, отчасти оплатой аренды собственности, аотчасти расходами на жизнь стольких людей в Париже в течениетрех месяцев. Мое и без того тяжелое положение усугублялосьтакже и тем обстоятельством, что на момент своего приезда вПариж я не говорил ни на одном западноевропейском языке".

1 Surrender - термин, широко используемый в Субуде, но ксожалению не имеет точного эквивалента в русском языке и может бытьпереведен, как подчинение, смирение, отказ, отступление, капитуляцияи т.п. В настоящей книге будет использоваться вариант "подчинение"(прим. перев.).

Тогда он начал искать возможность получить кредит. УУспенского в Лондоне было несколько богатых друзей, одним изкоторых был Ральф Филипсон, владелец нортумберлендских шахт.



Он считался мультимиллионером, а его русская жена делала всевозможное, чтобы помочь Успенскому в его деятельности.

Это был первый случай, когда Гурджиев отступил от своегопринципа, которого придерживался в течение пятнадцати лет:брать на себя всю ответственность за выполнение своей работыи не принимать материальной помощи от посторонних. Половинувремени он проводил в Париже, а половину в Приорэ, где создавалсвой знаменитый Учебный Дом из списанного ангара, полученногоот Французских Военно-воздушных сил в качестве вознагражденияза его вывоз. Много времени он проводил в Париже в поискахспособа заработать денег. Он лечил от алкоголизма и наркомании,а также сумел организовать несколько предприятий, включаяпроект по разработке азербайджанского нефтяного бассейна,который все еще формально находился в ведении частныхвладельцев. Этот проект, о котором я тогда много слышал всвязи с моей работой по притязаниям турецких наследников наконцессии нефтяного бассейна Мосула, принес Гурджиеву нетолько хороший доход, но и полезные связи в Америке. Гурджиевтакже был непревзойденным специалистом по организацииработы ресторанов. Он помог двум группам русских иммигрантовоткрыть рестораны на Монмартре, которые позднее сталивесьма известными, и очень выгодно продал свою долю.

Сразу же после заселения Приорэ туда стали стекатьсялюди из Лондонских групп, кто на некоторое время, а кто и"навсегда". Др. Морис Николь и Др. Альсоп, имея широкуюизвестность и будучи ведущими специалистами по юнговскойпсихологии, продали свою практику и отправились в Приорэвместе с женами и детьми. А. Р. Орэйдж продал права на свойНовый век, что привело в оцепенение литературные кругиЛондона. Некоторые из женщин нашей группы, включая Др. Белл,также психоаналитика, Мисс Крауди, Мисс Гордон и МиссМерстон, тоже поехали в Приорэ с твердым решением пройти вседо конца. Весной 1922 года мы все получили по экземплярурекламного проспекта Института, который был переведен наанглийский, немецкий и французский языки.

Поскольку этот документ связывает новую фазудеятельности Гурджиева с предыдущими попытками основатьИнститут в Туркестане и России, я приведу далее значительнуюего часть (см. Вестник грядущего добра, стр. 28). Проспектначинается с преамбулы, обвиняющей совре-

менную цивилизацию в лишении человека возможностипрогрессивного и уравновешенного развития в сторону нового типачеловеческого существа, того развития, которое, если вообщепроисходит, то происходит с течением времени и согласно законуобщего человеческого прогресса. Далее говорится, что "психикаобычного современного человека разделена на три, так сказать,совершенно независимые "сущности", никоим образом несвязанные между собой и разделенные как по своемуфункционированию, так и по своим проявлениям, тогда каксогласно историческим данным эти три источника у большинствалюдей еще даже во времена Вавилонской цивилизации составляли



единое и неделимое целое, судя по всему, являвшееся общимхранилищем всех впечатлений и центром всех проявлений".Следует отметить, что речь идет не о Позд-невавилонскойцивилизации, а о временах Саргона и Хаммурапи. Об этомсвидетельствует утверждение Гурджиева, что разделениечеловеческой психики произошло сорок пять столетий назад. Каквсегда, в этом проспекте он критикует современную системуобразования, закрепляющую это разделение и в частностиговорит следующее:

"Вследствие такого одностороннего образованиясовременного человека, в случае большинства людей эти трисовершенно независимых источника, или центра, его жизни, аименно, источник его интеллектуальной жизни, источник его"эмоциональной" жизни и, наконец, его инстинктивный или"двигательный" центр - вместо того, чтобы внутренне слиться,что должно в норме происходить для формирования общихвнешних проявлений, стали, особенно в последнее время, полностьюнезависимыми внешними функциями, и при этом как методыобразования этих функций, так и качество их проявлений стализависеть от особых внешних субъективных условий.

Как следует из выводов, сделанных на основе экспериментов,проведенных самим М-ром. Гурджиевым и многими другимилюдьми, серьезно занимавшимися этим вопросом, в основеподлинно сознательного восприятия и проявлений человека можетлежать только одновременное и согласованное действие трехназванных выше источников, составляющих его общуюиндивидуальность, и каждый из которых должен выполнять своюзадачу, то есть обрабатывать свою часть ассоциаций ивосприятия.

Полноценное достижение требуемого и нормальногопроявления в каждом конкретном случае возможно лишь присогласованной деятельности всех трех источников.

В случае современного человека, отчасти по причинеполучаемого им во время подготовительного возраста ущербногообразования, а отчасти в силу влияний, вызванных определеннымифакторами общепринятых

ущербных условий современной жизни, работа центровпсихики во время его ответственного возраста практическиполностью разобщена, вследствие чего его интеллектуальная,эмоциональная и инстинктивно-двигательная функции уже неявляются по отношению друг к другу взаимодополняющими ивзаимокорригирующими, и, напротив, идут разными путями,которые редко пересекаются и по этой причине практически неоставляют шансов обрести то, что на самом деле следуетпонимать под словом "сознательность", которое современныйчеловек использует не по назначению.

Вследствие несогласованности работы этих трех раздельносформировавшихся и образованных частей обычной человеческойпсихики происходит то, что современный человек представляет



собой сочетание трех различных людей в одном индивидууме; одиниз них мыслит в полной изоляции от других, другой исключительночувствует, а третий действует автоматически, соответственносформировавшимся или случайным рефлексам его органическихфункций. Эти три человека в одном, по предусмотрению ВеликойПрироды должны, объединившись к ответственному возрасту,являться единым человеком, таким каким он должен быть:"человеком без кавычек", то есть реальным человеком.

Эти трое, явно предусмотренные Великой Природой дляформирования единого целого, не выработав в должное времяпривычки понимать друг друга и помогать друг другу, вследствиесобственных ошибок людей и их ущербного образования, в периодответственных проявлений современного человека не тольконикогда не помогают друг другу, но наоборот автоматическипрепятствуют реализации планов и намерений друг друга; и болеетого каждый из них, подминая под себя остальных в острыхситуациях, выставляет себя хозяевами положения, таким образомнеоправданно принимая на себя роль истинного "Я".

Понимание того, что центры инициативы, которые должныпредставлять собой психику человека, действуют бессвязно иболее того противодействуют друг другу, а также того, что ни укого нет даже теоретического представления о необходимостиобразования, которое бы соответствовало этим разобщенным иотносительно независимым частям, должно неизбежноприводить к тому заключению, что человек не является хозяиномдаже себя самого.

Он не может быть хозяином себя, поскольку не только неконтролирует эти центры, работа которых должна полностьюподчиняться его сознанию, но даже не знает, какой из нихзанимает главенствующее положение.

Система, применяемая в Институте гармоничного развитиячеловека для наблюдения за человеческой психикой, убедительнопоказывает, что современный человек никогда не действует пособственной инициативе, и все его действия представляют собойне более чем ответ, на внешние раздражители.

Современный человек не думает - что-то думает за него; онне действует - что-то действует через него; он не творит - что-то творится посредством него; он ничего не достигает - что-тодостигается посредством него. Для того чтобы избежатьнежелательных результатов и непредвиденных последствийработы над собой, необходимо следовать правилам особых истрого индивидуальных методик, цель которых заключается вразвитии новых и специфичных "инерции" при помощи которыхпод руководством опытных наставников можно регулировать изамещать старые. Другими словами, необходимо вырабатыватьновые способности, что невозможно сделать в рамках обычнойжизни, без посторонней помощи и, следуя лишь общим методам.

В программу Института гармоничного развития человекавходит ведение "работы особого направления", по результатам



которой делается тщательно обоснованный выборсоответствующего типа работы для каждого человека, сообразноего ущербно сформированной психике, автоматическуюактивность которой следует либо развивать, либо нивелировать".

Поскольку сам я приехал в Приорэ только в 1923 году, мнеприходится использовать записи, любезно предоставленные мнеМисс Глэдис Александер, одной из учениц Успенского, с котороймне доводилось работать. Она пишет:

"В ожидании открытия Приорэ, несколько человекотправилось прямо в Париж, чтобы присоединиться к ученикам,последовавшим за М-ром Гурджиевым из России в Турцию и далее.В то же время в Лондоне распространялись тревожные слухи отяжелой жизни в Приорэ. Страх наверное перед болезненнымиличностными потрясениями и изнурительными проверками нафизическую выносливость, стал почвой для всевозможныхпреувеличенных домыслов и превратного понимания.

Было ли это предусмотрено или нет, приезд нового человека вПриорэ как правило оставался как бы незамеченным, и я несколькодней не знала, как представиться М-ру Гурджиеву. Затем японяла, что мне просто нужно было решиться подойти к нему. Онсразу же сказал мне: "Не бояться, нет страха".

Ритм жизни был взвинчен до невозможности. Онаскладывалась из тяжелого труда на старого устройства кухне ипосудомойке, работы по дому и в прачечной, в саду и огороде,ухода за лошадьми, волами, овцами, баранами, коровами,телятами, курами, поросятами и собаками. Все происходило вклокочущей атмосфере скорости и напряжения, усилий ивозвышенных надежд, перемешивавшихся с эпизодамипробуксовывания и недовольства, обыденных разногласий исловесных перепалок. Это было поистине плавильным котлом,предназначавшимся для сведения к изначальной ценности техингредиентов, которые варились и перемешивались в нем.

После ужина мы практиковались в движениях и танцахдервишей в зале. Хотя мне приходилось иметь дело с техникойДалькрозе, балетом и быть знакомой с Айседорой Дункан, я ненашла в этом способа пластического выражения трехмернойформы; в движениях же М-ра Гурджиева я сразу увидела тонеизречимое нечто, что я всю жизнь искала.

Через некоторое время по частям привезли ангар, изкоторого было решено сделать Учебный Дом. От невысокой сценыиз прессованной глины широкий просторный зал, покрытыйковрами, тянулся до дальнего конца ангара, с одной стороныкоторого для М-ра Гурджиева была сделана небольшая ложа,задрапированная портьерами и выложенная коврами и подушками.Центр зала был отгорожен от внешнего прохода деревяннымиперилами. За проходом располагался ряд приподнятых кресел ибанкеток, также выложенных коврами и подушками, чтобыможно было сидеть и облокачиваться. Со стороны центра залаперила были покрыты овечьими шкурами и служили в качестве



спинок для того, чтобы ученики могли сидеть на полу изпрессованной глины, также выстланном подобными шкурами.Мужчины сидели с одной стороны, а женщины - с другой,встречаясь лишь на выстланном коврами центральном проходе ина сцене. Стену за сценой украшали восточные музыкальныеинструменты; невдалеке от сцены стоял большой рояль. Надсценой висела фигура эннеаграммы, а позже и плакаты из белогоматериала, на которых от руки были написаны афоризмы М-раГурджиева. Сидения по ту сторону от перил предназначались длязрителей, посетителей и вообще всех тех, кто не участвовал вобучении. За рядами сидений были окна, выкрашенные в разныецвета и украшенные символическими узорами персидских ковров.По сторонам от входа стояли два фонтанчика, в которыхпоначалу были серебряные и золотые рыбки; еще один фонтанстоял напротив центра сцены, в конце центрального прохода.Центральный фонтан последовательно переливался разнымицветами.

Здесь после рабочего дня продолжались занятия сдвижениями, зачастую затягивавшиеся до раннего утра, когдапечи переставали давать тепло, и зимний мороз загонял насобратно в слегка менее холодный Приорэ".

Вся эта деятельность требовала от Гурджиева не тольковремени и усилий, но также и расхода той формы психическойэнергии, которую он называл халбледзоин (см. главу 3). Сам онутверждал, что для образования этой субстанции в количествах,превышающих обычные потребности физического тела, нужнолибо выполнять специальные упражнения, либо преднамереннонавлекать на себя страдания особого рода. Секрет необычайнойпродуктивности Гурджиева, которая распространялась не толькона внешнюю деятельность, но также и на идеи, и воздействие наокружающих, заключался в принятом им в 1911 году решениипреднамеренно усложнить до предела свою жизнь. Этапродуктивность заставляла знавших его людей спрашивать себя,был ли перед ними обычный человек, или сверхъестественноесущество. Та "неестественная жизнь", к которой приговорил себяГурджиев, была единственным способом существования,позволявшим ему выполнять свою задачу.

Гурджиев вновь пустил в ход свои непревзойденныеспособности, возобновив общение с Успенским. Успенский былвыдающимся и преданным приверженцем гурджиевской системы,и одновременно человеком, внушавшим доверие своей очевиднойпорядочностью и искренностью. Никому больше из окруженияГурджиева не удалось заручиться поддержкой такого количествасостоятельных и влиятельных людей в Англии. Франко-говорящиеученики Гурджиева оказались неспособны найти финансовуюподдержку ни во Франции, ни в Германии. Практически все деньгина открытие Института пришли из Англии. При этом Гурд-жиеву удалось вернуть доверие и расположение Успенского втакой степени, что в 1923 году Успенский называл Приорэуникальным шансом для тех, кто мог туда поехать.



Впервые я побывал в Приорэ в январе 1923 года, незадолго досмерти Кэтрин Мэнсфилд. В то время основная часть работыприходилась на обеспечение быта Приорэ, но Гурджиев проводилличные беседы с перспективными учениками и время от временичитал лекции. Несколько ниже я приведу отрывки из лекции,прочитанной им 8 января 1923 года. Эта лекция очень важна,поскольку в ней Гурджиев изложил свое отношение кХристианству, утверждая помимо всего прочего, что цель егоработы заключалась в том, чтобы помочь людям бытьхристианами в полном смысле этого слова. Следует при этомотметить, что Гурджиев никогда тепло не отзывался охристианских церквях. Его отец любил говорить: "Если хочешьпотерять свою веру - подружись со священником". Далее япривожу резюме, составленное из разных записей этой лекции:

"Пока человек не отделяет себя от себя, он не может ничегодостичь, и никто не может помочь ему. Стать хозяином себяочень трудно — это задача будущего; для этого требуется многосил и много работы.

Но для решения первой задачи, то есть для отделения себя отсебя, не нужно много сил; нужно только серьезное желание -желание ответственного человека. Если человек не способенсделать это, значит у него нет желания. Следовательно здесь емуне место. То, чем мы здесь занимаемся, предназначено только длясерьезных людей.

Наши чувство и наши мысли не имеют ничего общего с"нами", то есть с нашими реальными самостями. Обычно нашимысли появляются под воздействием чувств. Наш ум долженжить сам по себе, и наши чувства тоже должны жить сами посебе. Слова "отделить себя от себя" прежде всего означают то,что наш ум должен быть отделен от наших чувств.

Наши слабые чувства могут ежесекундно меняться,поскольку зависят от многочисленных факторов: от пищи, отокружающей обстановки и от случайных обстоятельств,которые привлекают наше внимание как нечто важное. В то жевремя наш ум зависит от очень ограниченного числа влияний, ипоэтому достаточно небольшого усилия, чтобы держать его вжелаемом русле.

Даже слабый человек может придать своему мышлениюжелаемое направление, но такие люди практически неконтролируют свои чувства. Для подчинения своих чувствтребуется много сил. Чувства человека не зависят от него: онмогут быть светлыми и мрачными, расстроенными, радостнымии грустными, возбужденными или умиротворенными. Все этиреакции протекают независимо от самого человека. Человекможет стать раздражительным, потому что его кто-то заделили обругал. Но раздражительным он может стать и, съевкакую-нибудь пищу, обладающую этим эффектом.

Если человек еще ничего не достиг, то с него и нечегоспрашивать. И поэтому не стоит ожидать от него большего, чем



он способен сделать. С чисто практической точки зрения человекбезусловно не является ответственным в этом отношении, и втом, что он тот, кто он есть, нет его вины. Сообразно этому я ипредъявляю свои требования, поскольку знаю, что не следуетожидать от слабого человека того, для чего нужна сила. Кчеловеку можно предъявлять только требования,соответствующие тем возможностям, которыми онрасполагает. Так, большинство из вас здесь, потому что вамнедостает силы, и вы пришли в этот Институт, чтобы обрестиее. Это говорит о том, что вы хотите быть сильными, и значитсила от вас не требуется.

Но давайте теперь поговорим о другой части нас - об уме. Язнаю, что у каждого из вас в умственной сфере достаточно сил ...каждый из вас может найти в себе силы и возможностидействовать иначе, чем сейчас.

Ум способен функционировать независимо, но, к сожалению,может также и отождествляться с настроением и чувствами,становясь таким образом всего лишь отражением чувств. Умбольшинства присутствующих здесь даже не пытается бытьнезависимым и находится в постоянном рабстве у настроения.

Любой человек может сделать свой ум независимым, еслитолько у него есть серьезное желание достичь этого. Но никто непытается, и поэтому, несмотря на то, что вы уже здесь довольнодавно, и, несмотря на то желание, которое вы долго лелеяли,прежде чем приехать сюда, вы все еще находитесь даже на ещеболее низком уровне, чем обычные люди, то есть на уровне людей,никогда и не собиравшихся ничего делать.

Я еще раз повторяю: в настоящее время вы не способныконтролировать свое состояние, и поэтому нет смысла этого отвас требовать. Но когда вы обретете такую способность, к вамбудут предъявляться и соответствующие требования.

И поэтому я говорю вам, что серьезный человек, простойобычный человек, не обладающий какими-либо незауряднымиспособностями, если что-то решает, то какой бы не былапоставленная им перед собой задача, она всегда будетприсутствовать в его памяти. Даже если он не сможетпрактически выполнить эту задачу, теоретически он всегда будетдержать ее в голове. Даже если у него появятся другие мотивы,его ум не забудет поставленной задачи. Он будет считать своимдолгом выполнить ее, и, если он честен, то будет стремитсяисполнить свой долг, потому что он человек.

Никто не может помочь человеку помнить свою задачу, тоесть отделять себя от себя. Человек должен делать это сам.Только когда он обретет эту способность, другие смогут помочьему.

Я согласен, что постоянно стараться отделять свои мыслиот чувств не просто, но ум должен всегда помнить об этойзадаче. Он должен помнить, что вы приехали сюда, понимая



необходимость бороться с собой и только с собой, и сблагодарностью относиться к тем людям, которые дают вамвозможность вести эту борьбу.

Всю программу Института, все возможности Института изадачу Института можно выразить одной фразой: Институтможет помочь человеку быть Христианином. Вот и все! Но этотолько в том случае, если у человека есть желания, а желаниеможет быть у человека, только если у него есть место, где быоно могло постоянно присутствовать. Но прежде чем мочь,нужно сначала захотеть мочь.

Таким образом, можно выделить три этапа: желать, мочьи, наконец. быть. Институт может служить средством. ВнеИнститута, прежде чем человек приходит в него, он долженхотеть. Здесь же люди учатся мочь и быть.

Большинство присутствующих здесь считают себяхристианами, на самом же деле, все вы "христиане" в кавычках.Давайте обсудим это поподробнее:

Др. И., Вы христианин? Как по вашему, ближнего следуетлюбить или ненавидеть? - Ближнего следует любить.

Кто способен любить по-христиански? Выходит, что бытьхристианином практически невозможно. Христианство включаетв себя много всего; мы остановились только на одном его аспекте,в качестве примера. Можете ли вы любить или ненавидеть кого-либо по указке?

И все же Христианство велит нам любить всех людей иблагословлять ненавидящих нас. Но это невозможно. И в то жевремя мы действительно должны любить. К сожалению, прошловремя, и современные христиане придерживаются только второйчасти этого учения, забыв о первой, которую следует ставить воглаву угла. Прежде всего человек должен быть способным любить,и только тогда он сможет любить. Как же можно статьспособным любить? Знание этого было потеряно.

Со стороны Бога было бы несправедливо требовать отчеловека невозможного. Поэтому Он много раз давал людям этознание. Однако человек настолько глуп, что каждый раз теряетэтот бесценный дар.

Полмира исповедует Христианство; другая половина следуетдругим религиям. Я как человек здравомыслящий не вижу разницымежду ними. Изначально все религии вели человека к тому же, чтои Христианство. Следовательно, можно сказать, что все мыживем в Христианском мире, и разница лишь в названиях. Причеммир был христианским не один год, а тысячи лет. Христиане былиеще даже до прихода Христа. Поэтому здравый смысл говоритмне: "Столько лет люди были христианами, и сам Господь в лицеИисуса Христа жил среди них - так как же Он может бытьнастолько неразумным, чтобы требовать невозможного?"



Это не так. Ситуация была такой не всегда. Люди лишьнедавно забыли первую часть своей религии и вследствие этогопотеряли возможность быть способными следовать учениюХриста. В итоге, это действительно стало невозможным.

Пусть каждый спросит себя просто и искренне, способен лион любить всех людей? Если он выпил чашечку кофе, он любит;если нет — он не любит. Можно ли это назвать Христианством?

Раньше не всех людей называли христианами. Некоторыхчленов одной и той же семьи могли называть христианами, других- только наполовину христианами, а третьих - вообще не-христианами. Таким образом, в одной и той же семье могли бытьи те, и другие, и третьи. Теперь же всех называют христианами.Носить имя, которого не заслуживаешь, недостойно, глупо,наивно и непорядочно. Библия говорит нам: "Христианин - этотот человек, который способен следовать заповедям".

Человека способного выполнять все, что требуется отхристианина, как в отношении ума, так и в отношении чувств,следует называть христианином безо всяких кавычек. Человек,всем своим умом желающий исполнять все, что требуется отхристианина, но способный делать это только своим умом, и невладеющий своими чувствами, должен называться полу-христианином. Человека же, который вообще ничего не способенделать, даже в рамках своего ума, нужно называтьнехристианином.

Постарайтесь хорошо понять то, что я хотел донести довас в этой лекции".

Гурджиев читал лекции нерегулярно и обычно непредупреждал о них заранее. Он часто отсутствовал в Приорэ, а,приезжая, безжалостно загружал себя физической работой,занятиями с учениками над движениями и встречами с важнымилюдьми. У той части учеников, которые ранее посещали беседыУспенского, было преимущество в плане теоретическойподготовки. Возможно именно этим обстоятельствомобъясняется то, что в 1923 году в Приорэ практически не былоамериканцев и европейцев.

Весной 1923 года Гурджиев начал расширять программуработы Института. Я снова вынужден прибегнуть к записямМисс Александер:

"Как-то вечером М-р Гурджиев объявил, что до сих пор побольшей части наша работа не отличалась от работы скота ипоэтому была неадекватной. Тогда же он решил пополнитьспектр деятельности учеников упражнениям на память ивнимание, которые нужно было выполнять параллельно сповседневными делами. Он тогда ввел много таких упражнений,причем весьма разнообразных. Мне было очень трудно ихвыполнять, а зачастую они просто ставили меня в тупик (чтовозможно было так и задумано) или же лишали сил. Иногда,расстроенная неудачными попытками выполнить то или иное



упражнение, я жаловалась ему, что у меня ничего не получается, аон просто говорил мне: "Да, я знаю, что этого вы не можете".Тогда я не понимала, что машина такова, какова она есть, и неможет быть чем-либо еще и что склонность людей сравниватьсвои достижения и промахи с результатами работы других лишьусложняет задачу, отвлекая внимание.

Помимо этих упражнений, к запланированной программеИнститута мы все еще не приступали, и ожиданиям тех, ктонадеялся вернуть себе утраченное здоровье или по крайней мереверил в это, все еще не суждено было сбыться. Энтузиазм первойвстряски начинал сходить на нет, тогда как многое в методах М-ра Гурджиева практически оставалось за гранью нашегопонимания. Понятными были лишь тернии на пути, а сколькимудавалось терпеть их уколы?

Наконец однажды М-р Гурджиев предложил нам на выборруководство в самых различных ремеслах и профессиях. Онперечислял нам возможные варианты, и мы должны былиподнимать руки. Все с энтузиазмом поднимали руки, причемзачастую не возникало никаких разногласий. Насколько я помню,нам предлагалось научиться чинить обувь, шить одежду,плотничать, шить головные уборы, ткать ковры, проводитьмассаж, рисовать, ваять скульптуры и даже работать сэлектричеством. Однако, несмотря на наше воодушевление,практически никакого обучения не последовало, хотя обещанныенам перспективы удивительным образом подняли наш уже былоначавший угасать настрой. Мыжили ожиданием.

Затем мы получили стимул, который меньше всего ожидали,а именно пост. М-р Гурджиев объяснил нам, что пост долженбыть сугубо добровольным без какого-либо принуждения. Егоцелями были улучшение обмена веществ и прочие благоприятныевоздействия, и все начиналось с клизм. Большинству былопозволено только пить воду. Кто-то начинал пост с простокваши,русского кислого молока; кто-то — с неограниченного количестваапельсинов. Продолжительность поста также былаиндивидуальной. Для некоторых это был один, два или три дня; длядругих же - неделя, а то и две недели. Врачи ежедневно измеряливес, температуру и пульс. Между тем работа продолжаласьсвоим чередом. Пост завершался густым бульоном, а наследующий день давали бифштекс. Идея поста была такжеподдержана единодушно.

Лето выдалось чудесным. М-р Гурджиев решил расчиститьчасть леса под здание, которое должно было стать постояннымглавным корпусом Института. Большие деревья были свалены, ипод палящим солнцем нужно было выкорчевывать и оттаскиватьмассивные корни и пни под аккомпанемент упражнений на памятьи внимание. Задача была не из легких. Но у нас был фонтан схолодной водой и бассейном, в котором мы могли купаться,большой чан с кислым молоком, изредка красное вино дляподдержания настроения и, наконец, еженедельное блаженствофундаментального очистительного средства - русской бани. Иопять же ни одного камня этого нового здания так и не было



заложено. Вместо него на освободившееся неплодородное полезасеяли горох и фасоль.

По выходным в Приорэ приезжало много гостей из Парижа идругих мест, а по субботним вечерам мы приглашали некоторыхместных жителей Фонтенбло и Авона посмотреть демонстрациидвижений и упражнений. Прием гостей всегда проходил наширокую ногу. Повседневные заботы откладывались в сторону,мы затапливали русскую баню, садились за торжественный ужини сообразно праздничному представлению одевали свои белыекостюмы. Я никогда не забуду эти летние вечера, медленноперетекавшие в ночи, проникнутые ароматом леса. Я как будтосейчас слышу перезвон колокольчика на калитке, возвещавшегоприход гостей, которые длинными цветочными аллеями шли кУчебному Дому под плеск переливавшегося разными цветамисадового фонтанчика с плясавшими вокруг него светлячками".

Чтобы у вас создалось представление о том, как веласьработа в Приорэ, я перескажу вам один из множества рассказовоб изнурительных стараниях завершить сооружение УчебногоДома к Рождеству. Чехович, практически не отрывавшийся отработы, закреплял балки на высоте десяти метров. Он былнастолько измотан, что заснул прямо на узенькой рейке. Никтоэтого не заметил, но тут же подошел Гурджиев, вмиг оценилситуацию, дал всем знак не двигаться и, вскарабкавшись по балкекак кошка, крепко схватил Чеховича. Затем он буквально забегалвокруг Чеховича и отослал его спать на сорок восемь часов, послечего все вернулось в прежнее русло. Снова и снова неопытныестроители сталкивались с трудностями, которые не в силах былипреодолеть, и всегда в самый критический момент появлялсяГурджиев и показывал, что и как нужно было сделать.

Мне удалось подольше пробыть в Приорэ в июле и августе1923 года. Миссис Бьюмонт, с которой мы вместе вошли в группуУспенского и которая была также предана Работе, не смоглатогда поехать вместе со мной, поскольку должна была отвезтисвою мать на воды в Дэкс. Сейчас передо мной лежат письма,которые я писал ей тогда. Они напоминают мне о том, как наивноя тогда относился к Гурджиеву и его деятельности и насколько непонимал самого себя. Миссис Бьюмонт приехала в Приорэ позднее,и у нее сложилось очень яркое, но противоречивое впечатление оГурджиеве. Вернувшись в Англию, она сказала Успенскому: "Ячувствую, что М-р Гурджиев человек неординарный, но не могупонять, хороший он или плохой. Такое впечатление, что он ихороший, и плохой одновременно". Успенский заверил ее в том, чтоГурджиев вне всяких сомнений был хорошим человеком, и чтообщение с ним будет для меня однозначно полезным, если конечноя буду помнить наказ самого Гурд-жиева верить только в то, вчем можно убедиться самому.

В Приорэ мне довелось посмотреть "лабораторию", нопоскольку никакой значительной аппаратуры там еще не было, яне знал, следовало ли воспринимать ее всерьез. Тогда Гурджиевеще не говорил ни по-английски, ни по-французски, но к счастью ямог общаться с ним на турецком, который он знал в



совершенстве, хотя и говорил со среднеазиатским акцентом,тогда как я привык к оттоманскому. Возможно именно

по этой причине я был удостоен нескольких личных бесед,вызвавших зависть у других англичан, которые в большинствесвоем были старше меня и занимали более высокое положение вобществе. Однажды он посадил меня в свою большую машину, имы поехали в лес Фонтенбло. Мы остановились у просеки, в концекоторой как на ладони было видно все Приорэ. Гурджиев сел наповаленное дерево и рассказал мне о своих планах развитияИнститута: он должен был стать центром подготовки иисследований, причем связанных не только с возможностямичеловека как такового, но и с загадками солнечной системы. Онсказал мне, что придумал способ, при помощи которого можнобыло лучше видеть планеты и солнце, а также способвысвобождения энергий, использование которого должно былоповлиять на ситуацию во всем мире. Оглядываясь сегодня назад, явижу, как по своей наивности и неопытности я тогда верил во всеэти замыслы и был готов посвятить свою жизнь помощиГурджиеву в их осуществлении. Вскоре после этого Гурджиевдействительно показал мне, как высвобождать ряд энергий осуществовании которых я никогда не подозревал, а такжерассказал мне много того, чего бы я никогда и ни от кого большене узнал. Я уверен, что, несмотря на все преувеличения инесообразности, Гурджиев все же действительно планировалреализовать свои грандиозные замыслы, и более того сделать всеэто по собственной инициативе и под собственнуюответственность.

Меня очень сильно поразила одна из лекций Гурджиева. Ячасто ее перечитываю и каждый раз нахожу в ней все новыеглубины смысла. Он говорил о свободе и гордыне. Я записал толькоосновные мысли, которые привожу ниже целиком:

"Свобода ведет к свободе. Вот первые слова истины. Вы незнаете истину, поскольку не знаете, что такое свобода. Всяистина, которую вы к настоящему моменту знаете - это"истина" в кавычках. Есть другая истина, не теоретическогоплана: ее нельзя выразить в словах. Только те, кто осознал ее всебе, знают эту истину.

Теперь я подробно объясню вам то, что только что сказал. Яимел в виду следующее: Свобода, о которой я говорю - это тасвобода, которая составляет цель всех школ и всех религии всехвремен. Поверьте, эта свобода может быть великой. Все желаютэтой свободы и даже борются за нее, но прежде нужно обрестисвободу первого рода, которую я буду называть меньшей свободой.Великая свобода подразумевает освобождение от всех внешнихвлияний. Меньшая свобода заключается в освобождении от всехвлияний, происходящих изнутри нас самих. Для начала, так как всевы еще стоите в начале пути, меньшая свобода - это уже оченьмного, поскольку она не связана с вашей зависимостью от внешнихвлияний.



Вы должны понять, что пока вы пребываете в рабстве увнутренних влияний, внешние влияния на вас не воздействуют.Наверное это даже хорошо, поскольку у вас нет внутреннейсвободы. Соответственно, когда человек освобождается отвнутренних влияний, он подпадает под действие влияний внешних.

Внутренние влияния, порождающие в вас внутреннююсвободу, исходят от огромного количества независимыхисточников. Другими словами, есть целая куча независимыхфакторов, порабощающих человека внутренне. При этом в случаеразных людей действуют разные факторы. На одного человекабольшее воздействие оказывает один фактор, а на другого -другой. Но в каждом без исключения человеке действует такоеогромное количество факторов порабощения, что, если бороться скаждым из них по отдельности, то победы придется ждатьполжизни.

Следовательно мы должны постараться найти такойспособ или метод работы, который бы позволил одновременносправляться с как можно большим количеством наших внутреннихврагов, источающих порабощающие влияния.

Как я уже сказал, таких независимых друг от друга враговочень много, но среди них можно выделить два главных:тщеславие и самолюбие. В одном учении они даже названыглавными наместниками дьявола. Кроме того, по какой-топричине их также называют Мадам Тщеславие и Мсье Самолюбие.Я назвал только двух внутренних врагов в качестве характерногопримера, так как перечислить их всех в одной лекции простоневозможно.

Помимо врагов, внутри нас также есть множество рабов.Каждый из этих рабов мечтает о свободе, но им труднодействовать прямо и открыто. Нашим рабам очень сложнопротивостоять нашим же врагам, поскольку у них недостаточновремени для этого. Сейчас активен один раб, через мгновение -другой, а для борьбы с врагами требуется много времени. В связи сэтим, для одновременной борьбы с несколькими врагами нужноиспользовать обходные пути.

Для этого в свою очередь мы должны хорошо знать, какдействуют эти враги, и откуда они черпают свою силу. Преждевсего следует иметь в виду, что эти наместники дьявола всегдастоят у наших ворот, не пропуская внутрь никакие внешниевлияния ни положительные, ни отрицательные. Соответственноу них есть и положительная и отрицательная стороны. Для тех,кто желает ограничить поступление внешних воздействий, этистражники оказываются как нельзя кстати. Только при этомнужно отдавать себе отчет в том, что в этом случаеневозможно выбирать влияния по собственному желанию.Например, невозможно ограничить поступление толькоотрицательных влияний. Таким образом, эти стражникистановятся препятствием только для тех, кто стремится кистинной свободе. Эти люди должны прежде всего направить все



свои силы на освобождение от двух главных врагов — тщеславия исамолюбия.

Существует целая куча методов борьбы с этими врагами, ноя, Гурджиев, рекомендую вам избаляться от них безо всякихухищрений, посредством простого, но интенсивного внутреннегорассуждения.

Для этого можно использовать активное мышление. Приэтом я должен сказать вам, что, если это средство окажетсянедейственным в вашем случае, то нужно найти какой-либодругой способ, поскольку до устранения части этих врагов путьвперед закрыт.

Так, самолюбие и тщеславие отнимают половину нашеговремени, а значит и половину нашей жизни. Если кто-нибудьпосторонний ущемил нашу гордость, мы получаем рану, котораяочень долго дает о себе знать. Это ущемленное чувство, действуяпо инерции, закрывает входные ворота, замыкая собой всю жизнь.

Я живу! Жизнь вне меня. Я живу, пока связан с окружающим.Если жизнь существует только внутри меня, то это не жизнь."Созерцая себя", я обнаруживаю, что связан с внешнем миром. Всяжизнь строится именно по этому принципу, и иначе быть неможет.

Одно переживание едва успевает угаснуть, прежде чем егоместо занимает другое переживание. Наш механизм устроентаким образом, что различные переживания не могутсосуществовать в нем одновременно. Внутри нас естьединственное место для переживаний, и, если это место занятоодной разновидностью переживаний, нежелательных для нас, то вто же самое время в нем не может быть желанных для наспереживаний. При этом вы должны хорошо понимать, чтопереживание не может привести вас к каким-либо достижениямили свободе, если вы его по-настоящему не пережили.Переживания (опыт) представляют для вас исключительнуюценность, возможно даже большую, чем вы способны вообразить,причем я имею в виду как приятные, так и неприятныепереживания, но вы не должны давать им возможностипорабощать вас. Как раз напротив, вы должны использовать ихдля подготовки места, в котором сможете быть свободными.

Мы не принадлежим себе, и у нас нет истинной гордостисамости. Гордость самости - это великая вещь. Наскольконеобходимо порицать гордыню в обычном понимании этого слова,настолько же нам нужна эта истинная гордость, которой ксожалению у нас нет.

Гордость самости является признаком обладания собой. Еслиу человека есть гордость самости, значит он "есть". Однако, какя уже говорил, Гордыня также является и наместницей дьявола.Гордыня - это главный враг, главное препятствие на пути к нашимцелям и достижениям. Гордыня служит основным инструментомнаместника преисподней. Вместе с тем гордость - это атрибут



души. Гордость свидетельствует о духе. Гордость самостиговорит о том, что такой человек принадлежит небу. Гордостьсамости - это "Я". "Я" - это Бог. Следовательно мы должныиметь гордость. Гордыня - это преисподняя. Гордость - этонебеса. У того и у другого почти одинаковое название, и то идругое внешне соткано из одной материи, но на самом деле этодве диаметрально противоположные вещи. И тем не менее приповерхностном наблюдении, даже если вести его в течение всейжизни, вы никогда не отличите одно от другого.

Сказано: "Тот, у кого есть гордость, уже наполовинусвободен". Между тем, у всех сидящих здесь столько гордыни, чтоона просто бьет через край. Это-то и печально. Мы по самые краянаполнены гордыней, не обладая при этом ни каплей свободы.Вашей целью должна быть гордость. Обретя гордость, выосвободитесь от множества обосновавшихся в вас врагов. Можетбыть даже удастся избавиться от главных - Мадам Тщеславия иМсье Самолюбия.

Если вы хотите свободы, пусть даже меньшей свободы, тодолжны быть готовы заплатить большую цену.

Иногда люди с печалью говорят мне, что не могутвыполнить данное мной задание. Чего же они хотели?Достаточно уже того, что вы видите возможность выполнятьих, а остальное зависит от силы вашего желания статьсвободными. Сейчас вы неспособны выполнять эти задания,поскольку вы не свободны.

Вы должны понять, что невозможно сразу начинать сосвободы. Свобода - это цель. Люди говорят, что Бог сотворилчеловека свободным. Это великое заблуждение. Свобода не можетбыть дана кому-либо - даже самим нашим вселюбящим Творцом.Он дал человеку самый великий дар, какой только мог -возможность стать свободным. Желание свободы есть у каждогочеловека, достойного так называться, но люди глупы и считают,что можно обладать внешней свободой без внутренней. Вся нашабеда состоит в этой глупости. Если нашим первым желанием небудет освободиться от своих собственных внутренних врагов, тонаша ситуация будет изменяться лишь от плохого к худшему.

Следовательно, каждый из вас должен постараться найти всебе искреннее желание быть свободным от сил тщеславия исамолюбия, действующих в вас. Эту внутреннюю порабощенностьможно с уверенностью назвать наихудшей деградацией человека;это ад, в котором Гурджиев всегда выбирал для своих лекцийсамые неожиданные моменты, и для большинства из нас они былисамими светлыми эпизодами жизни в Приорэ. Наибольшеевпечатление на меня оказала лекция, в которой Гурджиеврассказывал о действии "высшей эмоциональной энергии". Дело втом, что она была прочитана на следующий день после того, как япережил чрезвычайно интенсивный опыт, впервые обнаруживвозможность входить в контакт с источником энергии запределами сознания. В то время я был серьезно болен, и болезньслужила фоном для всех моих переживаний. У меня был рецидив



дизентерии, которую я подхватил в Измире в 1919 году, и к томуже я сильно перетрудился. Работа в саду напомнила мне обобщинах дервишей в Турции. Жаркое лето 1922 года, постояннаяжажда, баня и праздники по субботам - все напоминало мне оВостоке. Но прежде всего, Учебный Дом, который так был похожна Сема Ханы дервишеских общин за стенами Константинополя. Вэтой атмосфере было странно видеть англичан и англичанок,которые чувствовали себя вполне как дома, хотя, долженпризнаться, никто из них не был похож на дервишей, которых явидел всего тремя или четырьмя годами ранее.

Вместо цитат из Корана и высказываний Пророка, которыеобычно можно увидеть в Сема Хане, Гурджиев развесил по краюпотолка плакаты со своими собственными высказываниями. Онибыли написаны с использованием странного алфавита, несколькопохожего на арабский, но в этом случае текст нужно былочитать в вертикальном направлении. Мы должны были выучитьэтот алфавит, и я записал все эти афоризмы. На момент моегоприезда их там было около дюжины, но Гурджиев постояннопополнял коллекцию, последняя версия которой оказаласьнастолько интересной, что далее я приведу ее в полном объеме:

1. Тем, кто от природы не наделен критическим разумом,здесь делать нечего.

2. Только тот, кто заботится о чужом, может обладатьсобственным.

3. Чем труднее жизненные условия, тем большевозможностей для работы, если конечно вы работаетесознательно.

4. Справедливым может быть только тот, кто умеетвходить в положение других людей.

5. Мы можем лишь стремиться быть христианами.

6. Я люблю того, кто любит работу.

7. Судите о других по себе, и вы наверняка ошибетесь.

8. Здесь можно только создавать и организовывать условия,но не помогать.

9. Знайте, что этот дом может оказаться полезным толькодля тех, кто уже осознал свое ничтожество и верит ввозможность перемен.

10. Лучшей путь к счастью в этой жизни — всегда думать овнешнем и никогда о внутреннем.

11. Жизнь дает человеку право на определенное числопереживаний. Экономьте их, и вы продлите себе жизнь.



12. Принимайте во внимание только то, что о вас думают, ане то, что о вас говорят.

13. Не любите искусство чувствами.

14. Начиная поиск, прежде всего запаситесь пониманиемВостока и знанием Запада.

15. Только избавившись от болезни под названием "завтра",вы получите шанс достичь той цели, ради которой приехали сюда.

76. Наивысшее достижение человека заключается вспособности ДЕЛАТЬ.

17. Здесь нет ни англичан, ни русских, ни иудеев, ни христиан-здесь только люди, объединяемые одной целью - обрестиспособность делать.

18. Помогайте только тем, кто старается не бытьбездельником.

19. Не судите по рассказам.

20. Хорошего человека отличает любовь к отцу и матери.

21. Уважайте все религии.

22. Если вы знаете, что это плохо, но продолжаете этоделать -вы совершаете грех, который трудно простить.

23. Пользу приносит только сознательное страдание.

24. Лучше иногда быть эгоистичным, чем никогда не бытьсправедливым.

25. Любите то, что любить не хочется.

26. Помните, что работа здесь - это не самоцель, асредство.

27. Энергию, идущую на внутреннюю работу, сразу жеможно использовать заново; та же, что расходуется напассивную работу, теряется навсегда.

28. Тренируйтесь в сознательной любви сначала наживотных; они более отзывчивы и восприимчивы.

29. Один из главных источников желания работать надсобой — это понимание того, что вы можете в любой моментумереть.

30. Всегда помните о том, что вы здесь, потому что понялинеобходимость бороться с собой; поэтому будьте благодарнытем, кто дает вам такую возможность.



Пожалуй невозможно в полной мере оценить то напряжение,которое испытывал Гурджиев. У него не было опыта европейскойжизни. Он не понимал и не любил англичан, и постоянно нуждалсяв деньгах. Он принуждал себя жить неестественной жизнью,чтобы вырабатывать нужную ему энергию, но при этом долженбыл вызывать доверие у тех людей, от материальной поддержкикоторых зависела его деятельность. Это была та дилемма, скоторой он так не хотел сталкиваться, но другого пути у него небыло.

Вопреки всем трудностям, в период с ноября 1922 по декабрь1923 года Гурджиеву удалось организовать то, чего никогда небыло в Европе прежде. Он создал условия для работы, позволившиеогромному числу людей обнаружить и самостоятельно убедитьсяв существовании скрытого в каждом человеке потенциалатрансформации. Основная методика была простой. Оназаключалась в том, чтобы предоставлять ученикам возможностьи средства максимально использовать способность физическоготела работать, быть внимательным, приобретать новые навыкии вырабатывать психическую энергию. Повседневные заботыдоводили людей до предела. Мы просыпались в пять или в шестьчасов, после чего два часа работали до завтрака. Затем работапродолжалась: мы строили, свалили деревья и распиливали их надоски, ухаживали за домашними животными практически всехвидов, готовили, убирали и выполняли всю работу по дому. Посленебольшого ланча и отдыха один или два часа посвящались"упражнениям" и "ритмам" под аккомпанемент музыки, которуюобычно исполнял Томас де Гартман на пианино. Иногда былиодно-, двух-, трех- или даже семидневные посты, во времякоторых работа велась в обычном ритме. Вечером проходилообучение ритмам и ритуальным танцем, которое моглопродолжаться три, четыре и даже пять часов, пока все неприходили в полное изнеможение.

В одной из лекций прозвучало весьма важное упоминание о"суфиях": "Некоторые древние доктрины утверждают, что,"Сотворив человека, Бог в тот же день сотворил для каждогочеловека двух духов, доброго и злого, ангела и беса одновременно.Ангел сел на правое плечо человека, а бес- на левое".

В других же древних доктринах говорится, что "когда Богпослал духов на планеты, они спросили у Него: "Что мы должныделать там?" Тогда Бог разделил духов соответственно ихприродам и сказал: "Те, что

справа, пусть стараются направлять живущих в рай, а те,что слева, пусть стараются направлять их в ад".

"Тогда один из главных спросил: "Какие средства Тыпозволяешь нам использовать в отношении различных людей?" "Сэтой целью, — ответил Бог, - вы можете использовать любыеметоды по собственному усмотрению, но придерживайтесьследующего правила в отношении методов и средств: пусть те,что справа, действуют через деятельность людей, а те, чтослева, пусть используют то, что так сказать "делается" в



человеке; те, что справа, пусть действуют посредством активнойприроды и сознания, а те, что слева, — посредством пассивнойприроды человека и бессознательности"".

Это чрезвычайно древние доктрины, и pari passu с ними, досих пор существует еще одна, не признаваемая другими религиями.Большинство религий дышит, действует и живет в соответствиесо священными писаниями, заповедями и догматами.

В то же самое время, существует учение, оставленноемудрыми людьми, которые попытались беспристрастноосмыслить все религии, все легенды и все доктрины. Но они неверили слепо всему. Прежде чем что-либо принять, они старалисьпонять это. Если это им удавалось, они принимали. То, что им неудавалось понять, они отвергали.

Таким образом была сформирована новая религия, хотя она ибыла основана на материале других религий. Я имею в видуСуфизм. Относительно ангелов и бесов эта религия утверждаетследующее:

"Каждое действие человека, каждая его мысль и каждоедвижение исходит либо от ангела, либо от беса. То же, чтообразуется в результате максимально интенсивнойдеятельности, обретает форму второго, гораздо более тонкогоорганизма в виде определенного футляра или оболочки, сделаннойиз настоящей материи, которую можно ощутить и отнести ктой или иной категории. Каждая оболочка может подчинятьсяопределенным законам и влияниям"". Затем Гурджиев началрассказывать о дыхательных упражнениях, но он не хотел, чтобыэто стало достоянием широкой публики.

Никакие описания внешней стороны жизни в Приорэ неспособны дать представление о том, что происходило внутрилюдей. Они получили возможность убедиться в реальности чудес,которые происходили на их глазах. Они могли видеть людейтакими, какими они были на самом деле, без привычных масок имоделей внешнего поведения. Они могли пережить те состояниясознания, о которых говорил Успенский, но которых невозможнобыло достичь в условиях Лондона.

1 бок о бок (лат., прим. перев.).

Однако, несмотря на все эти результаты, что-то было нетак. Все было слишком взвинчено; мы все слишком спешили "любойценой успеть в рай к следующей неделе", как говорил Гурджиев.Успенский тогда сказал, что многие из его учеников слишкомопрометчиво бросили свою жизнь и работу в Англии, чтобыполностью посвятить себя работе с Гурджиевым. Среди них былитакие выдающиеся люди, как Орэйдж и Николь, и особо следуетназвать таких женщин с удивительно сильным характером, какЭтел Мертсон и Др. Бэлл. Немногие тогда готовы былисмириться с длительностью трансформации и с тем, что дляуспешного прохождения каждого последующего этапа необходимо



полностью пройти предыдущий. Еще не научившись ходить, мывсе уже хотели бегать.

Оглядываясь сегодня назад, я уверен, что Гурджиев все ещепродолжал экспериментировать. Он хотел понять, на что былиспособны европейцы. В итоге он обнаружил, что они были готовык таким усилиям, на которые из азиатов мало кто отваживался,причем по той только причине, что в общем и целом азиатыникуда не спешат. Тем не менее это обманчивая разница, и вполневероятно, что Гурджиев неверно истолковал работоспособностьевропейцев и принял ее за понимание необходимости внутреннихизменений. Насколько я могу судить теперь, мы тогда по-настоящему не осознавали, что для свободного течения в наспроцесса Работы требуется глубокая переоценка отношения ксебе. По всей видимости нас ввело в заблуждение то, чтоГурджиев требовал от нас все больших и больших усилий. Такаянастойчивость возможно требовалась в случае азиатов и дажерусских, которых Гурджиев называл индюками -полу-павлинами,полу-воронами. В 1922 году у англичан все еще сохраняласьпуританская тенденция считать, что все полезное для человекаобязательно должно быть трудным и даже неприятным.Поэтому они с готовностью подчинялись самым абсурднымтребованиям и мирились с вызывающим поведением Гурджиева,тогда как французы, лишь только мельком взглянув напроисходившее в Приорэ, поспешно уезжали оттуда.

Все это опять напоминает мне о Приорэ 1923 года. Межтем, как вся неделя посвящалась интенсивной работе, посубботам в Приорэ были праздники. Почти каждым субботнимвечером устраивался праздничный ужин с винами и прочимиалкогольными напитками. Гостей на праздники приглашал самГурджиев или его любимые ученики. Главные спальни замка

предназначались для особых гостей. Мы называли их "Ритц",1 они

были отлично меблированы и всегда содержались в чистоте ипорядке, тогда как сами мы спали в крыле для слуг, и былисчастливы, если Удавалось найти общий язык с соседями покомнате. Благодаря статьям в прессе, Приорэ стал весьмаизвестен в Англии и Франции. Гурджиева и его последователейназывали "Лесными философами", и уже вошло в обычай, чтопосетители из Парижа приезжали поздно вечером по субботампосмотреть демонстрации ритмических упражнений, священныетанцы и псевдо-волшебные трюки, блестяще удававшиесяГурджиеву, де Гартману и Александру де Зальцману. Мне довелосьувидеть несколько таких представлений, и я никак не мог понять,как это можно было сделать, пока мне не объяснили.

1 Сеть известных фешенебельных отелей (прим. перев.).

В Центральной Азии ритуальные праздники составляют

часть жизни дервишей. При этом традиция чамодаров,1

"распорядителей праздника" уходит своими корнями в оченьдалекие времена, и Гурджиев утверждал, что следовал обычаям,которые оказали на него глубокое впечатление в Туркестане.Одним из этих обычаев был ритуал, который Гурджиев называл



"наукой идиотизма". По его словам в одной суфийской общине,которую он периодически посещал, использовалась методикаобучения, включавшая в себя прослеживание эволюции человека отуровня окружающей природы до реализации своего духовногопотенциала. Далее я привожу выдержки из нескольких бесед поэтому поводу:

Существует двадцать одна градация разумности, от уровняобычного человека до уровня Нашей Бесконечности, то есть Бога.Никто не может достичь уровня абсолютного разума Бога, итолько такие Сыны Бога, как Иисус Христос, могут обладатьразумом девятнадцатой или двадцатой градации. Следовательноцелью каждого существа, стремящегося к совершенству, должнабыть восемнадцатая градация. Вы должны понимать, что уизвестных вам людей вообще нет никакого разума. Они живут всвоих мечтах, вне контакта с реальностью. Тех же людей,которые в той или иной степени контактируют с реальностью,называют идиотами. У слова идиот есть два значения: впонимании древних мудрецов это слово означало "быть собой". Сточки зрения живущих в мире иллюзий человек, действительноявляющийся собой, ведет себя как сумасшедший. Поэтому,называя его идиотом, они имеют в виду, что он не разделяет ихиллюзий.

Каждый, кто решает работать над собой, становитсяидиотом в обоих смыслах этого слова. Мудрые знают, что онищет реальность. Глупцы думают, что он сошел с ума. Мысобрались здесь для того, чтобы искать реальность, и поэтомумы все должны быть идиотами. Но никто не может сделать васидиотом - вы должны сделать этот выбор самостоятельно.Поэтому, каждый, кто приезжает к нам и желаетподдерживать общение с нами, волей выбирать свой собственныйидиотизм. И соответственно всем нам надлежит всем сердцемжелать ему стать настоящим идиотом. С этой целью древниемудрецы использовали алкоголь: не для того, чтобы напиться, ачтобы укрепить свое желание".

Гурджиев всегда следовал одному и тому же ритуалупровозглашения тостов за идиотов. Все начиналось с обычногоидиота, затем переходили к супер-идиоту, затем к архи-идиоту.Четвертого, безнадежного идиота, Гурджиев снова и сноваиспользовал для объяснения того, что он подразумевал поддостойной смертью. Ложный безнадежный идиот вполнеудовлетворен собой и не понимает, что является "кандидатом наподыхание подобно собаке!" Настоящий безнадежный идиотосознает свою

полную ничтожность, хотя и не понимает, что эта смертьсамости является залогом его воскресения. С этого момента онстановится сострадающим идиотом, чей разум открыт дляучастия в страданиях других людей. На шестом месте стоитстесняющийся идиот, который еще не готов принимать помощь.Затем следуют три "геометрических" идиота - квадратный,круглый и зигзагообразный - соответствующие стадиям



обретения истинного разума, в первом случае открывающегосялишь временами; во

втором - с обретением собственной индивидуальности; и втретьем - с отчаянной борьбой за свободу. О последнем Гурджиевговорил, что у него "пять пятниц на неделе" - примербессмысленного высказывания, выражающего больше, чемосмысленные фразы.

На субботних ужинах тосты редко продолжались дальшезигзагообразного идиота, если только Гурджиев не решал назватького-либо из присутствовавших представителем одного изследующих уровней идиотизма. Далее следовали просветленный,сомневающийся и хвастливый идиоты. Затем были идиоты,различавшиеся по особенностям природы Сущности. На каждойстадии происходит умирание и воскресение, прежде чем человекпереходит на новый уровень разумности.

Однако в изложении Гурджиева наука идиотизма принималанаиболее важный оборот, когда он разъяснял, что никто неможет подняться на ступеньку выше просветленного идиота,если сначала "сознательно не опустится" до первой ступеньки, тоесть до уровня обычного идиота. Из его дальнейших разъясненийследует, что он говорил о том же, что и

Христос в словах "Если не будете как дети малые, не войдетев Царство Небесное". Я много раз слышал, как Гурджиев поднималтосты за идиотов, но не перестаю удивляться, как ему удавалосьвыразить столь глубокое знание человеческой природы в такихпростых словах. Во время его рассказов о трагической ситуациипросветленного идиота, кому "даже Бог не в силах помочь", менявсегда пробивала дрожь. Ничто другое не могло лучше убедитьменя в том, что мы должны отбросить все претензии на статус"особых людей", если хотим обрести подлинную свободу.

Когда я приехал в Приорэ, все уже говорили о том, чтоГурджиев собирался привезти группу своих учеников в Америку длядемонстрации священных танцев и упражнений. Когда я рассказалему о своих планах, он даже предложил мне поехать с ним ипомочь с переводом бесед. Однажды Гурджиев спросил меня, какдолго я смогу пробыть в Приорэ, поскольку хотел подготовить дляменя программу работы. Я объяснил ему, что у меня было малоденег, но что я надеялся за полгода поправить свои дела и тогдапредложить ему свою помощь. Тогда он сказал, что от меня емунужны были не деньги, а работа и предложил обеспечить меняденьгами. У меня не было иллюзий насчет бедственногоположения, в котором он тогда находился, но, даже поверив вбездонность его ресурсов, я не смог бы тогда принять его помощь.Позже я понял, насколько в этом были замешаны моя гордыня исамолюбие, но тогда я думал, что вскоре смогу вернуться. Однакообстоятельства сложились таким образом, что, уехав из Приорэв августе 1923 года, я снова увидел Гурджиева лишь черездвадцать пять лет.



В конце первого года работа в Приорэ была сосредоточена наподготовке к демонстрации центрально-азиатских танцев иритуалов в Театре на Елисейских полях, которая должна быласостояться в декабре 1923 года. Демонстрация имела успех.

Миссис Александер так описывала отъезд группы в Америку:

"Через несколько недель они были уже в Нью Йорке, гдезаранее были набраны группы. Именно на этих встречах М-рГурджиев, используя минимум английских слов, рассказывал опринципах и методах своего учения.

С американцами они практически не общались, и им мало чтоудалось увидеть в городе. Они жили в обставленных комнатах и,как в Приорэ, разучивали движения и упражнения. После рядапредставлении в маленьком театре Никербокер, они побывали вБостоне и Филадельфии. В Бостоне значительную частьаудитории составили преподаватели и студенты Гарвардскогоуниверситета".

В финансовом отношении поездка оказалась успешной, идаже позволила рассчитаться с долгами Приорэ. ПриездГурджиева был хорошо освещен, но мало кто понимал, что именноон хотел передать. Во Францию Гурджиев вернулся в апреле и далсебе полгода на подготовку ко второй поездке.

Однако многим планам и надеждам был положен конец, когдаГурджиев по его собственным словам "на машине, мчавшейся соскоростью девяносто километров в час, врезался в огромноедерево, которое стояло на обочине дороги через лес Фонтенбло".Любой другой человек на его месте скорее всего погиб бы отполученных травм. Вначале его привезли в больницу Авона, а вскорепосле этого перевезли в Приорэ все еще в бессознательномсостоянии.

О первых днях после аварии ходит много рассказов. Надосказать, в них мало общего, что впрочем и неудивительно,поскольку все пребывали почти в истерическом состоянии от шокаи горя. Англичане старались делать все, что было в их силах. Дляних Гурджиев еще не успел стать легендой. С русскими всеобстояло иначе. Среди этих беспомощных беженцев в чужойстране лишь очень немногие знали французский язык, и при этомбольшинство из них считали Гурджиева сверхчеловеком. Онипережили ужасное потрясение. Англичане с болью в сердцесмотрели на них, безмолвно и подавленно сидевших, сгрудившись наполу перед его спальней.

Так закончился второй этап жизни Гурджиева. О великихпланах создания всемирной организации для пропаганды его идейпришлось забыть; но как оказалось он только приступил кнастоящему делу своей жизни, и его главный вклад в процветаниечеловечества был сделан именно на следующем этапе. Никтотогда даже не догадывался, какую форму суждено было обрестиРаботе в дальнейшем.



Глава 7

ГУРДЖИЕВ КАК ПИСАТЕЛЬ

Деятельность Гурджиева в период с 1924 по 1935 годопределялась его решением изложить свои идеи в письменнойформе, которое он принял, приходя в себя от аварии. На моментаварии ему было сорок семь лет, а над книгами он пересталработать в пятьдесят восемь. Основанием для этого решенияпослужило желание "открыть другим тварям нашего ОбщегоОтца, подобным мне самому, практически все неизвестныедотоле тайны внутреннего мира человека, которые мнепосчастливилось узнать". Гурджиев уже давно понимал, что дляпользы всех, кто мог бы этим воспользоваться, результаты егоизысканий должны были быть опубликованы. Этим же иобъяснялось особое внимание, которое он уделял таким людям, какУспенский и Орэйдж, то есть уже сложившимся писателям. Всвою очередь Успенский всегда отмечал, что сила Гурджиевазаключалась в его ораторском мастерстве. Он называл Гурджиевалучшим лектором из тех, кого ему доводилось слышать,способным передать аудитории, неважно большой илималочисленной, ощущение реальности и важности той темы,которую он излагал так, как не смог бы этого сделать дажесамый талантливый профессиональный лектор. Вместе с тем, онбыл невысокого мнения о писательских способностях Гурджиева, инеоднократно говорил, что мог гораздо лучше изложить его идеи.В этой связи Успенский рассказывал о том, как во время своейпервой встречи с Гурджиевым, ему было предложено прослушатьнаписанное одним из его учеников эссе Проблески Истины. Когдаего попросили дать оценку услышанному и одобрить публикациюэтого эссе, он вынужден был дать отрицательный ответ. Работабыла написана неумело и в полной мере не передавала заложенныхв нее идей. Вскоре после этого случая Успенский сообщилГурджиеву о своем намерении заняться писательской работой, иГурджиев поддержал его в этом, сказав только, что ему преждеследовало выверить основные положения и окончательноувериться в своей способности изложить все надлежащимобразом.

С 1909 по 1924 год не было опубликовано ровным счетомничего, за исключением рекламных проспектов отделенийИнститута в Тифлисе, Константинополе и Париже. В то времяИнститут был ядром деятельности Гурджиева, и он связывал всенадежды на осуществление своей задачи именно с ним. Когда жевпоследствии Гурджиев был вынужден принять нелегкое решение,и от планов на Институт пришлось отказаться, он вновьприбегнул к экспериментам. Чтобы лучше представить себенеобычную ситуацию, которая тогда сложилась, мы должныпостараться в подробностях установить события, последовавшиеза аварией.

Фактически Гурджиев был, как говорят, при смерти, и врачипредупредили его семью о том, что у него практически не былоникаких шансов выжить. Ухаживать за Гурджиевым былопозволено только ближайшим членам его семьи, а именно его



матери, его жене, Мм. Островской и его сестре, Софье Ивановне,к которой он был очень привязан. Мать Гурджиева приехала вПриорэ в 1923 году, взяв с собой Софью Ивановну и ее сынаВалентина, и они пробыли с Гурджиевым все те первые ужасныенедели. Воодушевленный успехом поездки в Америку, Гурджпевпослал за своим братом Дмитрием, и тот также приехал со своейженой и тремя дочерьми приблизительно тогда же, когдапроизошла авария. Надо сказать это обстоятельство былоочередным проявлением характерной для Гурджиева особенностивсегда оказываться в кругу семьи в критические моменты своейжизни.

Наступил чрезвычайно напряженный период. Русские ученикипребывали в смятении и с трудом представляли свое будущее. Изанглийских приезжих в Приорэ оставались немногие. Успенскийразорвал все отношения с Гурджиевым, но его жена, СофьяГригорьевна оставалась в Приорэ и, вместе с Мм. де Гартманудерживала заведение на плаву. Мисс Александер и другие былинастолько подавлены атмосферой происходившего, что решилипокинуть Приорэ.

Те из нас, кто тогда находился в Лондоне, были охвачены темже недобрым предчувствием, после рассказов Успенского оположении дел во Франции. На собрании узкого кругаединомышленников, куда, несмотря на мою молодость, пригласилии меня, он объяснил ситуацию следующим образом. По его словам,человек, которому суждено достичь очень высокого уровнядуховного развития, обязательно проходит через критическуюстадию, когда низшая и высшая части его природы разделяются:начинается великая внутренняя война, ход которой ощущают насебе и окружающие его люди, подвергаясь порой непосильнойопасности. По этой причине Успенский порекомендовал МиссисФилипсон увезти из Приорэ двух ее приемных польских мальчиков,которых она усыновила и отправила туда, в надежде, что,воспитываясь рядом с Гурджиевым, они будут готовы вдальнейшем принять особое участие в Работе. Позднее Успенскийдал нам понять, что по его мнению Гурджиев вообще сошел с ума,что усугубило наше и без того глубокое замешательство. В итоге,те, у кого не было других источников информации, так ипродолжали считать Гурджиева сумасшедшим, а некоторыедаже думали, что он умер. Это поможет вам понять ту степеньизоляции, в которую Гурджиев вводил своих последователей.

В то же самое время Джэйн Хип, приехавшая в Приорэвместе с двумя приемными сыновьями, решила оставить их там, иони вместе со всеми пережили весь этот период. Один из нихпозднее написал о том, какой ситуация представлялась тогда ему,явно не осознавая важности происходивших вокруг него событий.По всей видимости ощущение катастрофы, которое МиссАлександер приписывала русским ученикам Гурджиева,объяснялось тем, что они гораздо полнее осознавали ситуацию,нежели англичане.

Когда Гурджиев пришел в себя после аварии, спасатьИнститут было уже слишком поздно. По этому поводу он писал



следующее: "Последней каплей стало то, что это мое измотанноефизическое тело на машине, мчавшейся со скоростью девяностокилометров в час, врезалось в огромное дерево через неделю послемоего возвращения в Европу из Америки. В результате этой"прогулки" было обнаружено, что я разбился, но через несколькомесяцев к моему несчастью в это мое совершенно изувеченноетело в полной мере и со всеми своими свойствами вернулось моесознание". В этом описании есть небольшая неточность, так какнесчастный случай произошел 6 июля 1924 года, то есть черезнесколько недель после его возвращения. На самом деле, Гурджиеввсе это время вел очень активную деятельность, значительноукрепив свое финансовое положение поездкой в Америку. Онсобирался вновь поехать туда осенью, но авария нарушила все егопланы.

Вскоре на поверхность всплыли два бесспорных факта. Во-первых, по причине преждевременного отстранения. Гурджиеваот Института, все, что он предпринимал все эти три года вкачестве подготовки к осуществлению своей внутренней цели,было утрачено. Я имею в виду ту цель, которую Гурджиевсформулировал в 1909 году следующим образом: "найти способизбавить людей от их тенденции поддаваться внушению, попричине которой они столь легко подпадают под действиемассового гипноза". Кроме того, если Гурджиеву и было суждено вполной мере восстановить свое здоровье после несчастного случая,на это должно было уйти довольно много времени. Прейдя в себя иоценив сложившуюся ситуацию, он понял, что все пошло прахом.Помимо всего прочего, Гурджиева очень расстроило то, чтоУспенский и вообще вся английская группа не оказали емуподдержки после всего произошедшего. По сути дела помощьприходила практически только из Америки, через Орэйджа,целиком посвятившего себя работе Гурджиева. Его не испугалодаже то, что произошедшая авария лишила его руководства, накоторое он так рассчитывал, когда взялся за организацию групп вАмерике. Возможно, как пишет Филип Мэрэ в своей книге ЖизньОрэйджа, ему действительно нужно было оказаться в одиночномплавании. Он был слишком большим индивидуалистом, чтобыиграть вторую роль и находиться под постоянным контролем.Таким образом Орэйджу представился случай использовать свойблестящий талант проповедника, и он стал самостоятельнознакомить заинтересованных людей в Пью Йорке, а позднеетакже в Чикаго и Бостоне с идеями Гурджиева. Интересно, что,хотя Гурджиев и был признателен Орэйджу за регулярноприходившие от него деньги, благодаря которым Приорэдержалось на плаву, он никак не мог признать, что деятельностьОрэйджа была естественным продолжением начатой имнесколькими месяцами ранее работы. Он считал работуИнститута, хотя и преждевременно, но все же завершенной, исоответственно изменил свои планы.

Трудно сказать, чего именно тогда ожидал Гурджиев отсвоих учеников. Он писал: "Однажды ночью, когда я лежал вкровати, страдая от постоянно мучавшей меня тогда бессонницы,охваченный ассоциацией и мыслями о плане, который в последниедва или три месяца все время волновал меня, и в конце концов



вообще завладел мной полностью, и который должен был бытьреализован в то время, когда я окончательно утвердил общийалгоритм достижения вышеупомянутой фундаментальной целимоей жизни, который включал в себя распространение сути моихидей в том числе и с помощью книг, что оказалосьнеосуществимым в силу ненадежности и преступнойбезалаберности тех людей, которых я специально долгие годыготовил для этой особой задачи — мне вдруг пришло в голову, чтомне ничто не мешало воспользоваться преимуществамисложившейся ситуации и начать самому диктовать материал дляосуществления этой цели".

Эти обвинения вряд ли можно считать абсолютнообоснованными, поскольку сам Гурджиев не поощрялконспектирование своих лекций и требовал, чтобы никто ничегоне опубликовывал, пока он сам не будет готов к этому.Неизвестно, что произошло между Гурджиевым и Успенским,когда они поссорились в январе 1924 года перед отъездомГурджиева в Америку, но вполне вероятно, что конфликт былсвязан с деньгами, которым Успенский предавал большое значение,тогда как Гурджиев становился очень раздражительным приупоминании о них.

Так или иначе Гурджиев утверждает, что к осени 1924 годаон уже мог самостоятельно передвигаться по дому и даже, хотяи не без помощи, выбирался на машине в Париж. Для Гурджиеваэто был период ужасных мучений, когда казалось, что работа всейего жизни была обречена на провал. Эти страдания усугублялисьеще и тем, что его жена и мать переживали терминальныестадии своих смертельных болезней. У матери Гурджиева былахроническая печеночная недостаточность, а у Мм. Островской -рак. В одной из своих книг он рассказывает о неимоверных усилиях,предпринятых им для лечения своей жены при помощи техники,которой он научился в Центральной Азии. Эта техника включала всебя использование астральных сил, и для успешного лечениятребовались ежедневные сеансы, которые мог проводить толькосам Гурджиев. Позднее Гурджиев дал понять, что основанием дляего решения закрыть Институт было не только его тяжелоефизическое состояние. Он называл произошедшую авариюпроявлением силы, противодействовавшей достижению его цели,силы, с которой он был не в состоянии справиться. Тогда же онрешил изменить все свои планы. По этому поводу сам он писалследующее: "Поскольку, будучи еще в добром здравии, я так и несмог воплотить в жизнь людей те благотворные истины,которые мне удалось узнать для их пользы, я должен теперь покрайней мере успеть до своей смерти сделать это хотя бытеоретически, чего бы мне это ни стоило". Гурджиев написал это

в 1934 году,1 в самом конце своей писательской деятельности, и,

судя по всему, именно так все и обстояло.

Теперь нам следует вернуться к началу этого писательскогоэтапа жизни Гурджиева. Как и прежде, когда он начиналработать с группами, Гурджиев с этих пор стал проводитьэксперименты в области литературы. Он утверждает, что лишьв конце 1924 года по прошествии нескольких месяцев после



несчастного случая он смог приступить к этой деятельности и поначалу диктовал свои мысли секретарю. Он пытался отразить теили иные аспекты своего учения в форме коротких сценариев длятеатра или кино, из которых до нас дошли только четыре:"Наркоманы", "Хиромантия фондовой биржи", "Бессознательноеубийство" и "Три брата".

1 См. Жизнь реальна, только когда "Я есть", Пролог.

В последней работе он символически изобразил три стороныприроды человека - физическую, эмоциональную и умственную - влице трех братьев. В беседах между этими тремя персонажамиГурджиев "передал определенные идеи, сохранившиеся с древнихвремен, когда медицина как наука находилась на высоком уровнеразвития. Речь шла о том, что полезно или вредно, подобает илине подобает тому или иному персонажу сценария в процессе

трансформации различных веществ".1

Один из сценариев был основан на легенде о появлении первыхлюдей на Земле, которую он слышал в детстве. По всей видимостиэто было единственным указанием на источник такогоперсонажа, как Вельзевул, которого Гурджиев сделалбеспристрастным существом, испытывающим все большеесострадание по мере изучения истории человечества. Упоминаниеэтой легенды скорее заставляет нас думать о Вавилоне, гдеВельзевул считался младшим членом халдейского пантеона ифигурировал во многих мифах, нежели чем о Новом Завете, гдеВельзевул — это просто одно из имен сатаны.

В 1925 году, еще набрасывая отдельные эпизоды работ,готовившихся к публикации, Гурджиев уже решил написать трикниги. При помощи первой книги он намеревался искоренить изсознания и чувств людей глубоко закравшиеся в них убеждения,которые по его мнению были ложными и не имели ничего общего среальностью. Во второй книге он собирался показать, чтосуществуют и другие способы восприятия реальности, и указатьпуть к ним. В третьей книге Гурджиев хотел рассказать онайденных им возможностях прикоснуться к реальности, а прижелании даже слиться с ней.

Приступив к писательской деятельности, Гурджиев сновастал приглашать желающих, причем преимущественноамериканцев, в Приорэ. Приезжие больше не занималисьорганизованной работой, и их целью прежде всего были личныевстречи с Гурджиевым и разъяснение материала, услышанного отОрэйджа. Сам Орэйдж тоже приезжал в Приорэ. по меньшеймере один раз в год.

Мне было интересно прочесть рассказы тех учеников,которые в то время приезжали в Приорэ. По словам Мисс ЭтелМерстон, она присоединилась к группе армянских переводчиков.Многие считают, что этими переводами занимался Орэйдж, но насамом деле Орэйдж довольно редко появлялся в Приорэ, тогда какработа над переводом велась постоянно.




Тем не менее Орэйдж действительно внес ряд блестящихпредложений, и как я полагаю несколько позже внес свой вклад всоздание столь необычного языка гурджиевских книг. Работа надпереводом велась довольно странным образом. Вначале Гурджиевдиктовал свои мысли Мм. де Гартманн на русском языке, но припервой же возможности начал писать самостоятельно на своемродном армянском языке. Затем армянские ученики переводилиэто на плохой русский, который уже редактировала Мм. деГартман, и наконец англоязычные студенты переводили русскийтекст на английский язык. Не было никого, кто бы мог переводитьна французский, а вот секретарша-немка, которая приехала вПриорэ вскоре после несчастного случая и позднее стала МиссисЛуис Марч, взяла на себя перевод на немецкий язык.

И опять, чтобы вы могли составить представление о Приорэтого времени, с точки зрения учеников, я снова процитирую записиМисс Александер, возвратившейся туда после длительногопребывания в Швейцарии и Италии. Она пишет:

"Жизнь в Приорэ полностью изменилась. Институт в егопрежнем виде был закрыт, и вновь открывать его Гурджиев поего собственным словам "больше не собирался". И сам он уже былдалеко не так открыт ' для общения, как это было прежде.Никакого непосредственного обучения движениям и упражнениямбольше не проводилось. Люди просто приезжали и уезжали своимчередом, периодически открывая для себя новые ценности. В залемы слушали его музыку и первые наброски Вельзевула. В остальноевремя мы были более или менее свободны в выборе родадеятельности, и работали в соответствии со своим пониманием".

Начав писать, Гурджиев почти одновременно стал уделятьвнимание и музыке. С 1925 по 1927 год он сочинил более станебольших музы-кальных произведений на восточные ирелигиозные темы. Гурджиев утверждал, что некоторые идеиможно понять, только привнося в них эмоции. Следуя этомупринципу, он сочинял специальную музыку для прослушивания передтеми или иными главами своих книг и показывал, как при этомменяется понимание. Другие пьесы напоминали о жизни вЦентральной Азии и были основаны на воспоминаниях о священноймузыке и танцах различных орденов дервишей. Кроме того былатакже и серия удивительных произведений религиозногохарактера, преимущественно связанных со смертью ивоскресением.

Мисс Александер так описывает этот период в своемдневнике: "В 1926 году Приорэ снова ожил. Гурджиева почтиникогда не было видно, но когда он присоединялся к остальным, вособенности по субботним вечерам, в дом возвращалось ощущениеуверенности. Писательекая деятельность Гурджиева стояла воглаве угла, и никто не решался беспокоить его по какому бы то нибыло поводу. С 1926 по лето 1927 года все, похоже, шло как надо.Гурджиев целиком погрузился в своп книги, тогда как американцыприезжали и уезжали буквально толпами. Некоторые проводили в



Приорэ отпуск, другим было позволено остаться на болеедлительный срок. Ученики тогда получали от Гурджиева большеличного внимания, хотя никакой организованной работы, как этобыло в 1923 году, не велось.

Вместе с тем Гурджиев не стремился к уединению в своейкомнате, и часто работал вне Приорэ. Гранд Кафе в Парижедаже называли его "парижским офисом". Кроме того Гурджиевлюбил путешествовать, преимущественно на машине, по Альпам июгу Франции, и тогда писал в разных кафе, придорожных мотеляхили даже в машине. Зачастую он приглашал с собой вавтомобильные поездки некоторых американских учеников.Обычно все готовилось с большой помпезностью, и, когдаГурджиев был готов к отъезду, все собирались проводить его. Темне менее сам отъезд никогда не проходил обычным образом. Оченьчасто, заранее назначив время отъезда, Гурджиев оказывалсяготовым на полчаса раньше, так что сопровождавшимприходилось бросать все и со всех ног бежать к машине. Иногданапротив он неожиданно решал поработать над Вельзевулом имог просидеть, облокотившись на колесо машины, полчаса илидаже час, тогда как все вокруг ожидали его отъезда. Опять жеиногда по прошествии десяти минут машина возвращалась назад,если не получалось перевалить через крутой холм, отделявшийПриорэ от Лесов Фонтэнбло. Часто неисправность машинызаставляла всю компанию возвратиться через час - другой. Крометого эти поездки внушали ужас тем, кто отваживалсядовериться водительским способностям Гурджиева. Впрочем этои не удивительно, если учесть его известнуюпредрасположенность к несчастным случаям, и некоторые людиизбегали поездок в машине Гурджиева, предпочитая следовать заним на некотором расстоянии, хотя он и не часто позволял этоделать".

У всех создавалось впечатление, что Гурджиев былзаинтересован в их личной работе. И действительно он уделялнебывалое количество внимания посетителям, в особенностиамериканским.

При этом следует понимать, что некоторые ученики, ипрежде всего те, кто был рядом с Гурджиевым многие годы,переживали весьма трудный этап своей жизни. Каждый из нихоказался перед дилеммой зависимости от Гурджиева иотождествления с ним. Он обладал необычайной способностьювнушать надежду и уверенность уже одним своим присутствием.И как бы жестоко и нестандартно он ни обращался со своимиучениками, никто никогда не сомневался в егоблагожелательности. Те же, кому удавалось добиться настоящихуспехов, знали, что в конце концов следует искать возможности всамом себе.

Вообще Гурджиев намеревался опубликовать первую сериюсвоих трудов, Рассказы Вельзевула, в 1928 году, однако с цельюпроследить воздействие написанного на разных людей, он частоустраивал публичные чтения Вельзевула. В результатенеспособность слушателей понять то, что он имел в виду,



заставила Гурджиева полностью пересмотреть весь текст. Этонастолько его расстроило, что он даже подумывал осамоубийстве.

В 1934 году он так высказал свое мнение о ситуации 1927года: "51 думаю, любой читатель без особого труда сможетпредставить себе ту дилемму, перед которой я оказался, когдапосле почти трехлетней тяжелой работы, уже собираясьсчастливо умереть, для меня стало абсолютно очевидным, что незнавшие меня лично люди из написанного мной не поняли быровным счетом ничего". Далее он говорит, что наконец принялрешение 6 ноября 1927 года. В то время здоровье Гурджиеваоставляло желать лучшего, и как то одним ранним утром,истощенный своими "мрачными мыслями", сидя в одном из ночныхкафе на Монмартре, он решил отправиться домой и немногопоспать. Его ужасное состояние в то утро усугублялось еще итем обстоятельством, что уже несколько недель он спал всегопару часов в сутки, а в ту ночь ему вообще не удалось заснуть. Онпонял, что должен был переписать все написанное ранее, чтобыэто могли воспринимать все. В то же время ему приходилосьсчитаться с плачевным состоянием своего здоровья.

Гурджиев пишет: "Если все то, что было написано за триили четыре года почти круглосуточной работы, должно бытьпереписано сызнова ... на это уйдет как минимум столько жевремени ... И кроме того определенное время уйдет на апробациювторой и третьей серий, а также па практическое воплощениесути этих моих произведений ... Но где же взять стольковремени?..." Он говорит, что состояние его здоровья было таким,что все знакомые ему врачи, да и он сам как опытный диагност, водин голос утверждали, что жить ему оставалось от силы годадва - три; и это делало невозможным достижение поставленнойцели. Тогда же по его словам он решил "мобилизовать все своисилы и способности как приобретенные мной лично в течениесвоей жизни, так и унаследованные и до наступления нового года,то есть до того дня, когда я появился на Земле Божьей,постараться найти какой-либо удовлетворительный способвыхода из сложившейся ситуации; если же такой способ мненайти не удастся, то вечером последнего дня старого года я начнууничтожать :. все свои произведения, подгадав время такимобразом, чтобы в полночь я ? смог вместе с последней страницейуничтожить также и себя".

Гурджиев утверждает далее, что после всего этого,стараясь внешне жить и работать по-прежнему, так чтобыокружающие не заметили его необычного состояния, он в то жевремя думал лишь о способе изменить свое ужасное положение.Однажды, будучи физически истощенным опасной дорогой черезодин из пиренейских перевалов, сидя в местечковом кафе, онпоставил перед собой следующий вопрос: "Что конкретно мнеследует сделать, чтобы во-первых быть полностьюудовлетворенным своими произведениями, и во-вторых создатьнаиболее благоприятные условия для их распространения?"Ответ, к которому в итоге пришел Гурджиев, заключался в том,что оба этих его желания могли быть осуществлены, только если



ему удастся решить три следующие задачи. Прежде всего ондолжен был заново переписать все свои книги, но уже всоответствии с новым пониманием. Во-вторых, он должен былпрояснить для себя некоторые темные и запутанные вопросыобычной психики человека и использовать эти сведения впоследующих работах. И, наконец, он должен был постаратьсяорганизовать свое физическое и духовное возрождение, чтобыруководить публикацией своих работ с теми же энергичностью иупорством, какие были свойственны ему в молодости. Поподсчетам Гурджиева на все это должно был уйти около семилет.

Долгие недели Гурджиев провел в размышлениях над этойзадачей. Можно было бы подумать, что с его упорством исамообладанием, он должен был быть уверен в своих силах. Такимлюдям действительно свойственны подобные ошибки, ноГурджиев прекрасно разбирался в трансформации энергий и знал,что для его целей требовалось больше энергии, чем мог произвестиего организм. В первой версии Рассказов Вельзевула он уже описалпринцип сознательного труда и преднамеренного страдания, но всвоем случае он не мог использовать этот принципнепосредственно, поскольку его организм мог в любой моментразвалиться.

По возвращении в Приорэ, вместо того, чтобы идти в дом,Гурджиев отправился посидеть на скамейке, на который с нимобычно сидели его мать и жена, когда он отдыхал от работы надкнигами. Тогда же он вдруг понял, что его продуктивность, или,как он это называл, "работоспособность" напрямую зависела отинтенсивности страданий, которые он испытывал в связи сболезнью и близкой смертью этих двух женщин, в особенности,его жены. Он спрашивал себя, каким образом, непреднамеренныестрадания такого рода могли столь положительно сказыватьсяна его творческой работе. В результате Гурджиев открыл длясебя сопряженный со страданием принцип, который и сталключом к решению его проблем. Понимание этого принципапришло к нему, когда в 1927 год) он наблюдал, как дети водилихоровод вокруг рождественской елки. К апрелю этого же года онуже полностью разработал свой план. Все это позволило емузавершить пересмотр Вельзевула и даже поехать в Америку,чтобы собрать деньги на издание книг и обновление жизни вПриорэ. Сегодня очевидно, что необычное поведение Гурджиева в1928 и 1929 году по отношению к своему ближайшему окружениюбыло необходимо для создания подходящих условий для болееактивной работы. В этой связи особый интерес представляетсделанное им наблюдение, которое наверное знакомо многим изтех, кого посещали друзья во время тяжелой болезни. Он пишет:"Однажды, размышляя о строении и функционировании нервнойсистемы человека, я между прочим вспомнил и размышляя дальшеочень четко установил следующее:

"Во время второго периода моего так сказать "тяжкогозаболевания" по причине аварии, то есть когда сознаниевозвратилось ко мне, а тело все еще оставалось беспомощным, язамечал, что после ухода навещавших меня друзей, причем



независимо от того, разговаривали ли они со мной или простотихо сидели рядом, в течение нескольких часов я чувствовал себяочень скверно. Получалось так, что их искренняядоброжелательность каждый раз вызывала у меня мыслиследующего характера: "Вот, пришли, высосали меня, каквампиры, и ушли"".

Прежде чем воплотить свой план в жизнь, 6 мая 1928 годаГурджиев сделал то, что он называл принесением клятвы своейСущности, то есть принятием неизменного решения. Он решил"под тем или иным благовидным предлогом избавляться от всехтех, кто так или иначе делает мою жизнь слишком комфортной".Эта фраза, которую поистине можно назвать ключом ко всемутому, что Гурджиев написал в своей четвертой книге, Жизньреальна, только когда "Я Есть", напоминает нам о ранеепринятых им решениях относительно страданий, которые былиему необходимы для достижения своих целей. Благодарянепревзойденным актерским способностям Гурджиева, никто изокружавших его в то время людей, не подозревал, что именно онзадумал. Все полагали, что происходившее предназначалось для ихсобственного блага, и с этой же целью они должны былиоказаться перед лицом новых возможностей и пройти черезстрадания. Никто тогда не понимал, что все это было нужносамому Гурджиеву, чтобы он мог завершить свою миссию.

Результатом стало очень трудное решение отослать изПриорэ многих близких друзей и учеников. Гурджиев делал это, какбы создавая для них новые возможности, и они в свою очередьсчитали это важным этапом как своего личного развития, так иразвития своих взаимоотношений с Гурджиевым. Среди тех, комупришлось пройти этот путь, был Др. Сджернваль, его жена идети, очень долгое время не расстававшиеся с Гурджиевым. Ядумаю, Др. Сджернваль был вероятно самым старым егоучеником. Кроме того Гурджиев отослал Мистера и Мадам деГартман-нов. Их отъезд был весьма характерным. Мм. деГартман являла собой саму основу жизни Приорэ, а М-р деГартман был незаменимым помощником Гурджиева не только всочинении музыки, но также и в подготовке священных танцев идвижений. Мм. де Гартман в свою очередь обладалаудивительными организационными способностями и была оченьпредана Гурджиеву. Помимо всего прочего она на своем опытепонимала все трудности перехода от восточного образа жизни кзападному и наоборот. Гурджиев прекрасно понимал, что ниТомас, ни Ольга де Гарт-манн так никогда и не смогутосвободиться от собственного отождествления с ним и друг сдругом, от отождествления, которого вряд ли кому-нибудь изближайшего окружения Гурджиева удалось избежать. Гурджиевсам рассказывал о преднамеренно им же созданной ситуации, вкоторой де Гартманны просто были вынуждены покинутьПриорэ. Спустя много лет он не раз рассказывал эту историю заобеденным столом в Париже. Однажды он объявил жителямПриорэ, что как для его работы, так и для их личного развитиянежелательно, чтобы они делали его жизнь слишкомкомфортной. Главный же эпизод этой инсценировки произошел вовремя празднования его именин, то есть в день св. Георгия, 23



апреля 1928 года. Он тогда упомянул, что просто обожаетанглийскую копченую селедку, и что ему было бы очень приятноотведать ее "на праздновании своего дня рождения. Судя повсему, Мм. де Гартманн сразу же позвонила в Лондон идоговорилась, чтобы ящик копченой селедки прислали в Париж, аоттуда привезли прямо в Приорэ, где все готовились кпраздничному ужину. Гурджиев использовал это как предлог длятого, чтобы их отослать. В 1929 году под большим нажимомГурджиева де Гартманны переехали в Париж. Я полагаю,примерно в то же время Александр де Зальцман, присоединившийсяк Гурджиеву в Тифлисе в 1918 году, не покидавший его в течениедесяти лет и бывший одним из главных его помощников во всехаспектах работы, оказался вынужден уехать в Швейцарию, гдетяжело заболел и в конце концов умер.

Известно также, что в то время Гурджиев также всяческиосложнял положение Орэйджа. Годом ранее два его молодыхученика, Ферапонтов и Иванов уехали в Австралию. Позднее ониприсоединились ко мне в Афинах, и именно от них я услышалзначительную часть историй о Приорэ. Однако ни они, ни другиеотосланные тогда ученики не потеряли своей лояльности ипреданности Гурджиеву. Они лишь сетовали на своюнеспособность понять, чего от них добивался Гурджиев.Интересно также, что работа над музыкой прекратилась в 1927году. Никогда больше Гурджиев не возвращался к сочинениюмузыки. При всем этом, похоже, никому так и не удалосьраспознать его замысел.

Лишь гораздо позднее Гурджиев открыл свои личные мотивыдля таких жестоких действий. Все это было нужно ему длянакопления физической и умственной энергии для завершения своеймиссии. Примечательно, что никто из писавших о Гурджиеве,даже такие близкие ему люди, как де Гартманны, по всейвидимости, не понимали, что ему пришлось пережить в то время.Они всегда видели в нем своего учителя, заботившегосяисключительно о духовном развитии своих учеников, тогда как онзаботился о выполнении своей миссии, которую рассматривалгораздо шире, чем окружавшие его люди. При этом егоинтересовал не столько настоящий момент, сколько то влияние,которое должны были оказать его идеи на мир с течениемвремени. Именно поэтому он так часто говорил о будущем своейработы после смерти.

Гурджиев, похоже, хотел показать, что в то время принималрешения не исключительно по своей личной инициативе, а,консультируясь с ранее знакомой ему школой. Рассказывая опериоде с Рождества 1927 по май 1928 года, он утверждает, чторабота над книгами занимала у него тогда всего несколько часовутром и вечером, а остальное время было посвящено "письмам свопросами к некоторым его друзьям, к мнению которых онприслушивался, или же размышлению о деталях глобальнойпрограммы". Эти "друзья, к мнению которых он прислушивался"почти наверняка не могли быть учениками из Европы или Америки.



Никто из них не смог бы дать ему дельный совет, да и сам онтщательно скрывал от учеников свои проблемы.

У людей, окружавших Гурджиева в то время, в частностиМисс Мер-стон, не возникало никаких сомнений в том, что онподдерживал связи с туркестанскими школами. Он неоднократнорассказывал своим ученикам, как посылал туда некоторых людейдля дальнейшего обучения, и они видели приходившие к нему письмасо штампами этих стран. Гурджиев действительно продолжалпереписываться со своими друзьями из Азии до самого конца своейжизни. И многие из тех, кто навещал его в Париже в 1948 и 1949годах, включая меня самого, полагали, что он неоднократнопосещал тогда Азию, под предлогом поездок в Германию. Но онвсегда тщательно скрывал это, и как утверждают окружавшиеего в то время люди, он работал совершенно один и не нуждался нив какой помощи личного характера, за исключением нужд своегоорганизма.

Подготовка условий для работы, которую провел Гурджиевоказалась настолько удачной, что он смог полностьюотредактировать Вельзевула за полтора года. Судя по всему, унего вызывали сомнения несколько фрагментов этой книги. Каквыяснилось позже, он полностью переписал некоторые главы,например "Чистилище", несмотря на то, что был уже

1929 год. По собственному утверждению Гурджиева в 1928 -1929 годах ему удалось сделать следующее:

"Во-первых, "раздуть" три маленьких буклета до размерадесяти увесистых томов. Во-вторых, хорошо осмыслить нетолько различные глубоко укоренившиеся в человеческой психикемелочи, о существовании которых я подозревал, и которыеинтриговали меня всю мою жизнь, но и многочисленныенеожиданно выявившиеся "деликатесы" такого рода, что, если быМ-р Вельзевул узнал о них, отважусь предположить, что те рога,которые я отмечал в его случае с первой по последнюю главупервой серии своих писаний, выросли бы у него даже на копытах.Наконец, в-третьих, мое здоровье сейчас находится в такомсостоянии, что я не только, как вы можете заметить, живу иработаю над такой заведомо ультрафантастической книгой, но инамереваюсь пережить всех моих бывших, теперешних и будущихсознательных врагов".

В прологе к Третьей серии Гурджиев подробно описываетпринятые им тогда меры по выходу из ситуации, сложившейся кноябрю 1927 года. Там же он проводит различие междувынужденным и добровольным страданием, а несколько далеетакже и между добровольным и преднамеренным страданием.Все эти три разновидности страдания могут оказаться весьмаполезными для человека. Добровольное страдание может помочьнам выполнить ту или иную внешнюю задачу, тогда какпреднамеренное страдание служит способом трансформациивнутренней природы. Именно успешное использование страдания



дало Гурджиеву возможность завершить работу над РассказамиВельзевула.

Работа успешно продвигалась, и 1928 - 1929 года принесливсем много радости, в особенности приезжим. Летом 1928, азатем и 1929 года приехало много американцев, а в 1930 годуГурджиев сам отправился в США. По его собственным словам онсмог осуществить основную часть поставленной перед нимзадачи, "вопреки различным противодействующим факторам кактем, которые предусмотрены законами, так и порождаемымразличными типами среди нас, которые, к сожалению, такженазываются "людьми"".

Гурджиев рассматривал работу над своей второй книгой какспособ перевести дух после напряженного и тяжелогоредактирования Рассказов Вельзевула. Конечно по стилюнаписания Встречи с замечательными людьми гораздо проще, ноэто очень глубокая работа, смысл которой, к сожалению,ускользает от среднестатистического читателя. Между темГурджиев продолжал вести прежний образ жизни, в основномпутешествуя по Франции и используя для работы практическитолько такие присутственные места, как рестораны, кафе,"танцевальные залы" и прочие "подобающие современной морали"храмы"", как он любил их называть.

Кроме того, когда график работы Гурджиева над книгамистал немного свободнее, по его собственным словам, он сталобращать больше внимания на тех людей, которыеинтересовались его идеями. При этом особенно его интересовалите из них, кто уже начал самостоятельно экспериментироватьсоответственно своему пониманию прочитанного. Тогда же онзаметил, что не все шло, как надо - "настолько "из рук вон плохо",что это было заметно, даже весьма посредственномунаблюдателю, конечно не без некоторого опыта наблюдения". Напоследующих встречах Гурджиев старался больше общаться сними лично, выясняя, в чем было дело.

Среди своих последователей в Нью Йорке он обнаружил тотже самый феномен. Это обстоятельство произвело на него такоевпечатление, что он почувствовал себя обязанным сделать какой-либо решительный шаг. Приехав 13 ноября 1930 года, Гурджиевсразу же посетил общее собрание в Карнеги Холл. Хотя Орэйджтогда был в Лондоне, на собрание приехало огромное количестволюдей, многие из которых бывали в Приорэ.

Тогда же произошел известный случай с публичнымотречением Гурджиева от Орэйджа, приездом Орэйджа в НьюЙорк и его инициативой поставить и свою подпись подобязательством членов его группы не поддерживать никакихсвязей с Орэйджем. Позднее Гурджиев в ярких красках описывалреакцию членов американских групп на это потрясение. Судя повсему, ни Орэйдж, ни кто-либо еще не понимал тогда причинтакого странного поведения Гурджиева. Орэйдж воспринялразделение своих групп просто как очередной урок, а также какспособ открыть перед его учениками новые перспективы. Для



Гурджиева же все это было частью подготовки условий длязавершения своей миссии.

Разъясняя свое видение ситуации американским группам,Гурджиев воспользовался последней главой Рассказов Вельзевула,под названием "От автора". В этой главе Гурджиев использовалопыт работы со своими русскими группами во время ПервойМировой Войны. В нее же вошли материалы лекций, прочитанныхв Приорэ и во время первого визита в Америку в 1924 году, но всеэто было связано с введением новых методик работы, о которыхосновная часть групп не имела ни малейшего представления. Идействительно упражнения, введенные им в 1930 и начале 1931года, заметно отличались от тех, которым он индивидуальнообучал приезжавших в Приорэ в 1924 - 1929 годы.

Когда Гурджиев вернулся в Европу в 1930 году послеразделения старых групп Орэйджа, в бюджете оставалосьслишком мало денег, чтобы их можно было каким-либо образомиспользовать для его деятельности. Пол Андерсон, исполнявшийтогда обязанности распорядителя,

предложил выпустить памятное издание Вельлзевула из техглав, которые он им оставил. Денег хватило только наредактирование, коррекцию и распечатку ста двух экземпляров, ана переплет денег уже не осталось. Два экземпляра подарили Полуи Наоми Андерсен, взявших на себя всю эту работу, а остальноебыло распродано по цене от десяти до ста долларов, взависимости от возможностей учеников. Уим Ниланд подарил мнеодин из этих экземпляров в прекрасном переплете, когда в 1952году я приехал в Нью Йорк помочь с организацией ФондаГурджиева.

Ни сам Гурджиев, ни Орэйдж не оставили никакогоокончательного текста. В некоторых главах отсутствовалицелые эпизоды и их приходилось восстанавливать по памяти. Этостало возможным, поскольку для нью-йоркской группынеоднократно организовывались чтения этих глав с тогомомента, когда Гурджиев привез их в Нью Йорк в 1929 году.Никто тогда всерьез не верил, что удастся воспроизвести полныйтекст, но эту задачу удалось решить за три или четыре месяца.Специальный экземпляр послали Гурджиеву, и он расплылся вулыбке, выразив тем самым свое одобрение. Орэйджу тожепослали несколько экземпляров для него самого и для Успенского.

Издание Рассказов Вельзевула, опубликованное тогда,представляет большой интерес. В определенном смысле онооказалось доступнее для понимания, чем окончательный вариант,опубликованный в 1950 году и французский перевод,опубликованный несколькими годам позже. Больше всего измененийпретерпела глава "Чистилище". Кроме того. Гурджиев изменилнекоторые "ключевые слова", прежде всего относящиеся к двумфундаментальным законам. В ранней версии Закон Триад былназван "Триамония", тогда как в последнем опубликованномварианте он называется Законом Триамазикамно, что наразговорном греческом означает "складываю три вместе".



Подобным же образом Закон Семи в старом издании называется"Эфталогодиксис", а в окончательном варианте - ЗакономГептапарапаршинох, термином, состоящим от фрагментовгреческого и армянского слов. Зачем Гурджиев решил внести этиизменения в описание космических законов? Он придумал все этислова, чтобы создать у читателя ощущения присутствиясущества иной природы, существа, родившегося где-то вдали отнашей планеты. Ему мастерски удается создать это впечатление,но конечно же изменения не згра-ничивались изобретением новыхслов. В частности в старой верст-- стадии развития человекабыли описаны гораздо доступнее, тогда пак в окончательномварианте есть лишь весьма туманные намеки, и читателю теперьгораздо труднее в этом разобраться. Почему же Гурджиев сделали без того сложную главу еще труднее, если видел в РассказахВельзев-ла средство для широкого распространения своих идей?Только уже знакомые с его идеями люди, и к тому же готовыепосвятить массу времени изучению этой главы, могут что-нибудьиз нее для себя вынести. Во Встречах с замечательными людьмиГурджиев продемонстрировал, что вполне может писатьпростыми языком, не заставляя читателя сталкиваться слингвистическими трудностями. В то же время мы знаем, что онработал над Вельзевулом по меньшей мере семь лет, как он самговорил, не отрываясь от работы ни днем, ни ночью, постоянночто-то записывая и переписывая. Следовательно нам остаетсятолько признать, что Вельзевул был написан именно так, какГурджиев того действительно желал, и что все исправления былисделаны обдуманно, хотя в результате его идеи стали еще менеедоступными для неподготовленного читателя.

Конечно, изменения в Рассказах Вельзевула и сами по себевесьма удивительны, но еще более разительный контраст онипредставляют в сравнении с изложением этих же идей Успенским,который постарался как можно буквальнее пересказать все, чтоГурджиев рассказывал московской группе в 1915, 1916 и 1917 годахи на Кавказе в 1918 году. Книга В поисках чудесного гораздо легчедля понимания. По этой причине она стала значительнопопулярнее Вельзевула. Гурджиев это предвидел. После того, как в1948 году Мм. Успенская прислала ему распечатку Фрагментовнеизвестного учения, как тогда называлась книга Успенского, иГурджиеву ее прочитали, он часто повторял, что этот вариантизложения его идей менее предпочтителен, чем РассказыВельзевула, и настаивал, чтобы именно его книгу считалипервоисточником. Более того, когда в 1949 году встал вопрос опубликации, Гурджиев, насколько мне известно, категорическинастаивал на том, чтобы публикация В поисках чудесного былаотложена до тех пор, пока с момента публикации и появления нарынке Рассказов Вельзевула не пройдет несколько месяцев. Послесмерти Гурджиева это его пожелание было проигнорировано, идве книги вышли одновременно.

Можно было бы предположить, что Успенский с еголюбовью к ясности и простоте изложения решил пренебречь болеетрудным для понимания стилем Гурджиева исключительно длятого, чтобы облегчить эту задачу для читателя. Но, похоже, этоне совсем так. Успенский добросовестно заботился о том, чтобы



передать идеи именно в таком виде, в каком он услышал их отГурджиева, и, вкрапляя свои собственные мысли, например, вслучае его размышлений о временных масштабах в 15 главеРассказов Вельзевула, он специально подчеркивал, что это егособственная точка зрения, не имеющая отношения к Гурджиеву.Более правдоподобно другое, а именно то, что, решив открытьсвои идеи всем, кто захотел бы купить его книги, Гурджиевпостарался обезопасить их подлинное значение, сделав сами идеидоступными лишь для тех, кто готов заплатить за этонапряженным изучением текста. Однако Гурджиев оказалсямежду двумя стульями. С одной стороны он очень пекся о том,чтобы Вельзевула смогло прочесть как можно большее количестволюдей, и он делал все возможное, чтобы добиться этого. Былдаже организован специальный сбор денег на печать экземпляров,чтобы можно было продавать их по как можно более низкой цене.Гурджиев постоянно требовал от своих учеников, чтобы онидобивались как можно более широкомасштабной рекламыВельзевула и организовывали его публичные чтения везде, где этотолько было возможным. Вне всяких сомнений он рассчитывал,что эта книга окажет значительное влияние на мир, и в связи сэтим добивался ее перевода на максимально большее число языков.В то же время он считал необходимым делать изложение всеболее туманным, вплоть до того, что полноценные идеи изокончательного текста можно вычленить лишь сложив вместенесколько эпизодов из контекстуально совершенно разныхфрагментов книги. Некоторые же идеи вообще можновоспроизвести, лишь апеллируя к другим работам Гурджиева.

1 См. книгу Дж. Г. Беннетта, Беседы о Рассказах Вельзевула,Москва, 2001 г., которая существенно облегчает восприятие даннойработы Гурджиева (прим. ред.).

Вне всяких сомнений Гурджиев прекрасно осознавал, чтопоставил себя в такое двойственное положение. Его целью былоширокое распространение собственных идей, и в то же время ондолжен был удостовериться, что они будут доступными толькодля тех, кто сможет использовать их надлежащим образом иправильно к ним относиться. Способ изложения, который выбралГурджиев для Вельзевула, лучше всего подходил для этой двойнойцели.

Теперь перейдем к годам, последовавшим за 1931-м.Гурджиеву не только удалось завершить редактированиеРассказов Вельзевула, и прежде всего главы "Чистилище", но онтакже почти дописал свою последнюю работу. Его вторая книга,Встречи с замечательными людьми, оказалась наименеепротиворечивой. Единственной ее частью, так и не попавшей впечать была глава о Князе Ниджерадзе, которую Гурджиев так ине дописал, хотя переписывал несколько раз. Есть два несовпадающих друг с другом перевода оригинального армянскоготекста, ни один из которых не содержит того заключения, ккоторому хотел подвести ее Гурджпев. Похоже, что в этойпропущенной главе была какая-то ссылка на его поиск, котораявозможно по его мнению слишком явно указывала на подлинную



сущность того источника, с которым он до тех самых порподдерживал связь.

Судя по всему, Князь Ниджерадзе участвовал в каком-топечальном для Гурджпева эпизоде его жизни, когда он попал втрудную ситуацию, нарушив определенные правила одного избратств, от которых получал помощь и наставления. Один изучеников, присутствовавших при чтении этой главы в 1933 году,вспоминает, что она оказала на всех глубочайшее впечатление,благодаря описанию состояния человека, который пробуждаетсяпосле смерти и понимает, что потерял главный инструмент своейжизни - свое тело, и представляет себе все то, что мог бы припомощи него сделать, пока был еще жив. Вообще эта книгапримечательна тем, что самые долгожданные и интересныеэпизоды в ней отсутствуют. Я имею в виду три случая, когда пословам Гурджиева он и группа, с которой он совершал экспедиции,получали чрезвычайно важные разъяснения относительно трехтел человека. В каждом случае Гурджиев обещал посвятить этимучениям отдельную главу своей последней работы. В первом случаегруппа, включая Еким Бея, путешествовала по северу Персии ивстретила дервиша-одиночку. Пока он в течение нескольких днейбыли вместе, дервиш передал им свои знания о физическом телечеловека, его нуждах и возможностях. В другой раз, путешествуяпо горам Памира, они встретили факира, который прежде служилкомандиром артиллерии

Афганской армии. И опять в течение нескольких дней онрассказывал им об астральном теле человека и его возможностях.Наконец, в последней из опубликованных глав, "ПрофессорСкридлов", Гурджиев описывает свое длительное пребывание водном из монастырей Кафиристана и встречу с ОтцомДжованни.

Насколько мне известно, ни один из обещанных рассказов несохранился. Судя по всему, если они вообще были написаны, тоГурджиев уничтожил их, придя к выводу, что было бы неразумнымделать их достоянием широкой публики. Он неоднократногрозился уничтожить рукописи, и многие американские ученикидумали, что недостающие эпизоды попали под горячую руку.Возможно впрочем, он счел, что написанное в них могло бытьиспользовано неправильно, попади оно не к тем людям.

Таким образом, последняя работа Гурджиева, Жизнь реальна,только когда "Я Есть", осталась незавершенной. Она состоит изпервого раздела, или книги, основанной на нью-йоркских лекциях1930 - 1931 годов. Вторая и третья книги полностьюотсутствуют, а четвертая книга, включающая в себя пролог и двепервые главы, представляет собой, пожалуй, наиболее интересныйрассказ о проблемах внутреннего мира, с которыми Гурджиевупришлось столкнуться в процессе своего духовного развития.Последняя же глава под названием "Внутренний и внешний мирчеловека" осталась незавершенной, причем изложениеинтригующе прерывается как раз в тот момент, когда Гурджиев,казалось, был уже готов раскрыть секрет продления человеческой



жизни. Однако внимательный читатель найдет завуалированныйключ к этой тайне в предшествующей части этой же главы.

По поводу потерянных или недостающих книг Пол Андерсонпишет следующее: "Стало очевидным, что самым важнымтекстом следует считать Рассказы Вельзевула. Все его секреты,по крайней мере те, которые он счел нужным раскрыть,изложены в этой книге, и осталось лишь подготовить людей,которые бы смогли их должным образом трактовать. ЕслиРассказы Вельзевула - это легоминизм, то Гурджиеву нужно былообучить посвященных для последующей передачи практическихметодик. Указания на эти методики должны были содержаться вТретьей серии, но она не предназначалась для практическогообучения. В связи с этим две дошедшие до нас книги Третьей сериичрезвычайно важны для тех, кто хочет понять путь развитияГурджиева и принципы его работы, но они ни в коем случае неявляются практическим руководством и не предусматривалиськак таковое".

Обсуждение произведений Гурджиева было бы неполным безупоминания о брошюре Вестник грядущего добра, опубликованнойим в 1933 году. На обложке брошюры была надпись: "Вопрекиобщепринятым правилам, я не только заранее даю согласие напубликацию этой моей первой книги, а также всех других книгпервой серии в любой стране, по в случае необходимости готовсубсидировать ее издание, конечно, при условии полнойидентичности содержания". Вначале он дал всем распоряжениепроследить, чтобы у каждого его последователя оказалсяэкземпляр этой брошюры, с целью собрать средства на спасениеИнститута. В дополнительном объявлении, которое Гурджиевнаписал седьмого марта 1933 года в Кафэ Фонтэнбло, он заявил,что собирается заложить первый камень центрального зданиябольшого парка. Этим зданием должен был стать новый УчебныйДом с лекционными залами, театрами, тремя лабораториями иобсерваторией. В 1923 году во время нашей беседы в ПриорэГурджиев рассказывал мне о своих планах примерно в том жеключе, и следовательно это было больше чем просто фантазии.Либо Гурджиев действительно хотел воздвигнуть что-томатериальное, либо это было символическое выражение чего-то,над чем следовало порассуждать особо. Совершенно ясно, чтотри лаборатории должны олицетворять собой три стадииразвития человека: переход от физического тела к астральному,или тела кесджан, развитие разума в теле кесджан и, наконец,освобождение третьего, или высшего бытие-тела, то есть души.

Абсолютно ясно, что все написанное в Вестнике грядущегодобра следует воспринимать не буквально, а как провозглашениетого, что Гурджиев был готов показать всем приходящим к немупуть развития. Интересно также, что он называл эту брошюруХабарджи, турецким словом, означающим "глашатай".Склонность Гурджиева использовать турецкий языксвидетельствует о том, насколько он был близок ему с самогодетства. Единственной же фразой на иностранном языке,которую Гурджиев поместил в Рассказы Вельзевула, былоизвестное высказывание дервишей: "Даньямин иси пакмазли пиши



йейен агизинда пусар эсе-гин диси", что означает "Мирская суетаподобна острому блюду; тот, кто ест его, отращивает себеослиные зубы".

Все написанное в Вестнике грядущего добра представляетколоссальный интерес для понимания того, как развивалосьмышление Гурджиева, однако так получилось, что для самогоГурджиева это произведение стало досадной ошибкой, которуюон бы с удовольствием предал забвению. Прошло всего лишь окологода, и в своей последней работе Гурджиев советует тем из егочитателей, кому посчастливилось не прочесть Вестник грядущегодобра, и впредь воздержаться от его прочтения, а тем, кто ужепрочел эту брошюру, ни в коем случае не передавать ее другим.

Похоже, что неудавшаяся попытка Гурджиевареанимировать Институт в 1933 году была следствием тогоэнтузиазма, с которым американские ученики приняли Вельзевула.Улучшение экономической ситуации в США подало поводнадеяться на то, что Гурджиеву снова удастся получитьзначительную сумму денег от своих американских последователей.Тогда же приблизительно в 1934 году Гурджиев на время отошелот дел. Он жил с одним из своих старых учеников, ФредомЛейтоном, который позднее часто рассказывал историю о том,как по прошествии шести месяцев Гурджиев сказал ему напрощание: "Итак, Фред, я все это время был с тобой, а ты такмной и не воспользовался". Судя по всему. Гурджиев тогда ничегоне писал, и не пытался влиять на ситуацию в Приорэ. Как-то оннамекнул на то, что в 1932 году отправился в Центральную Азию,чтобы восстановить прежние связи, а затем он вернулся вШтаты с намереньем предпринять еще одну попыткувосстановления Института. Подругой версии поездку Гурджиевпредпринял в 1933 году, после публикации Вестника грядущегодобра, а по возвращении полностью забросил проект, отверг этукнигу и безраздельно посвятил себя завершению других своихпроизведений. Насколько нам известно, после главы "Внутренний ивнешний мир человека", работа над которой была завершена в1935 году, Гурджиев не написал больше ни строчки.

Таким образом, в мае 1935 года Гурджиев закончил своюписательскую деятельность, оставив Третью сериюнезавершенной. Он объясняет в прологе, что "был вынужденуничтожить практически все свои рукописи", поскольку не смогнайти людей, готовых воспользоваться написанным. После смертиОрэйджа все надежды Гурджиева на восстановление

Института были связаны исключительно с СоединеннымиШтатами. Американские ученики делали все, что было в их силах.Ник Патнэм, который был Гурджиеву как сын, устраивал для неговстречи со многими состоятельными людьми, но ничего путногоиз этого не вышло. Полу Андерсону удалось пробудить у сенатораот штата Нью Мексико, Брон-сона Каттинга, такой живойинтерес, что тот попросил у него организовать встречу сГурджиевым с предложением выкупить Приорэ и передать его впользование восстановленному Институту. Гурджиев и Патнэмотправились в Вашингтон в конце Апреля. Сенатор же уехал в



Ныо Мексико, после чего последовали десять дней ожидания, допредела накалившие состояние Гурджиева и без тогоразочарованного бездумной реакцией сотен американцев на смертьОрэйджа. Тогда он попросил Андерсона пойти в Русскоепосольство и спросить, может ли он вернуться в Россию ипродолжить преподавание своей системы.

Ночью 6 мая самолет, на котором Сенатор летел на встречус Гурджиевым, взорвался в воздухе, и все пассажиры погибли.Гурджиева явно потрясла эта новость. Несколькими днями позжеПол принес ему ответ из посольства. "Мы знаем о нем и егодеятельности", - заявил консул, -"он может вернуться вСоветский Союз лишь при условии, что будет работать там, гдеему скажут, и он не должен ничего преподавать". После этогоГурджиев пропал на десять дней. Он не посетил ни одногонамеченного на это время собрания. Пол и Наоми, с которыми онвиделся с глазу на глаз, рассказывали мне, что он даже внешнестал весь меняться: он становился каким-то серым, вялым иговорил короткими фразами. Через несколько дней они проводилиего до поезда. Он ничего не сказал им тогда, но было очевидно, чтоон хотел поехать в Россию, и отказ лишил его возможностизавершить что-то задуманное. Записи в его паспорте, который явнимательно изучил, свидетельствуют о том, что он тогдапоехал в Германию, а затем вернулся во Францию в июле. Из того,что он сказал значительно позднее следует, что в те два месяцаему удалось побывать на Кавказе и даже в Центральной Азии. Яуверен, что он всерьез подумывал о возвращении в Ташкент, нопонял, что у него там не будет необходимой для его работысвободы действий.

Итак Гурджиеву пришлось пережить окончательное инеобратимое крушение надежд на создание собственнойорганизации. При этом для нашего изучения его связи с УчителямиМудрости особенно важно выяснить, действительно ли он тогдаотправился к ним за советом. Сам он явным образом указывает наэто в прологе к Третьей серии.

Глава 8

ВОПРОС ГУРДЖИЕВА

Основываясь на фантастических произведениях и успехепервых космических полетов, серьезные писатели ввели такоепонятие, как космический корабль Земля. Но где же законныйвопрос: "Если наша планета -космический корабль, а человечество- его экипаж, то кто же его командир, и куда он его направляет?"Представьте себе, что корпорации, персонал которой обладаетвысоким уровнем научно-технических знаний, удалось получить всвое распоряжение сделанный конкурентами механизм, причемнастолько необычный, что никому еще не приходилось видетьничего подобного. Механизм направляют в технический отдел, ипо прошествии некоторого времени его сотрудники докладываютруководству, что выяснили, как он работает. Но тогдаруководство может возразить: "Ну, хорошо, а для чего онпредназначен?" Техники отвечают, что не задавали себе этого



вопроса и что не могут ответить на него, не зная замыслаконкурентов. В этом случае руководство может совершенносправедливо заметить, что знание принципов работы механизмане принесет пользы, если неизвестно, для каких целей онпредназначен.

Современная наука находится как раз в этой ситуации. Онаактивно занимается выяснением принципов функционированиявселенной, но даже не ставит перед собой вопроса о еепредназначении. Если же вселенная для нас оказывается слишкомбольшим объектом для целостного изучения, то у нас естьсолнечная система или наконец космический корабль Земля. Где жезаконный вопрос: "Для чего предназначен этот удивительныймеханизм?" Сам по себе человек тоже представляет собойпотрясающе сконструированный механизм, и он несравнимо ближенам, чем что-либо еще. Спрашиваем ли мы себя: "Для какой целипредназначен этот остроумный аппарат?"

Отдельные люди и целые общества, научные и ненаучные,пытаются приоткрыть завесу будущего. Все понимают, чточеловечество переживает серьезный кризис, и некоторые дажесомневаются, что мы сможем выжить в этой ситуации. Привсем этом мы практически нигде не встречаем понимания того,что самый первый вопрос должен заключаться в том, служит лисуществование Земли и человечества какой-либо определеннойцели или нет. На самом деле это странно, поскольку мы всегдазадаем этот вопрос по поводу таких нижестоящих элементов,как, например, человеческие организации, действия и творения. Мывообще гордимся своим прагматичным подходом и готовыуничтожить и забыть все, что не служит никакой полезной цели,и предметом нашей особенной гордости является способностьчеловека использовать природные ресурсы.

Жизнь на Земле представляет собой чрезвычайномаловероятное развитие событий. Это настолько потрясающиймеханизм, что позволяет не только поддерживать собственноесостояние, но также и порождать все более сложные иневероятные формы, и просто удивительно, что никто неинтересуется его целью.

Даже если бы Гурджиев, не сделав ничего больше, простопривлек наше внимание к этому вопросу, то все равно бы занялособое место среди пионеров человеческой мысли. Как уже былоотмечено в предыдущих главах, этот вопрос возник в его уме еще враннем детстве и стал "доминантой его внутреннего мира": Вчем заключаются смысл и значение жизни на Земле в целом ичеловеческой жизни в частности?

Вроде бы это естественный вопрос, но, спрашивая себя,почему он не приходит в голову любому мыслящему человеку, мыслишком далеко заходим в дебри человеческой ситуации. Мынастолько озабочены своими субъективными проблемами, что неперестаем задавать себе объективный вопрос: "Для чего ясуществую?" В течение более чем двух тысячелетий философыпытаются ответить на такие вопросы, как "Что такое



реальность и как мы ее познаем?" При этом они уходят отвопроса "Кто и зачем ее создал?", либо, считая этот вопроснеразрешимым, либо, передавая его теологам, чтобы тевосполнили пробелы в знаниях откровением или верой.

Теологи сходятся во мнении, что ответ на первую частьвопроса был дан в откровении: Жизнь на Земле и сам человек былисотворены Богом. Вторую же часть - "Зачем?" -теологиотбрасывают, как непостижимую. Скептики могли быпроцитировать на этот счет Анатоля Франса: "Если это сделалБог, то он совершил наивысшую нелепость". Сегодня эта фразакажется, пожалуй, даже более подобающей нынешнему моменту,чем это было восемьдесят лет назад. Те же, кто не принадлежитни к какой религиозной традиции, и прежде всего те из них, ктоотрицает существование Бога, остаются вообще без ответа наэтот вопрос, и чаще всего с полным удовлетворением отвергаютвсяческие вопросы о происхождении и цели как бессмысленные.Если цель творения должна быть увязана с существованиемТворца, то Бог и цель должны рассматриваться в единомкомплексе; однако, если Бог ни в чем не нуждается, тоследовательно у него и не может быть целей. Здесь кроетсякакая-то глубокая ошибка. Восточные религии и философскиенаправления вообще уделяют мало внимания каким бы то ни былоцелям, и поэтому не считают нужным объяснять что-либо вэтом смысле. Буддизм во всех его формах отвергает подобныевопросы как бессмысленные, утверждая, что цельюсуществования является потребность самого человека уйти от

дукха, под чем понимают скорее не страдание, а обусловленное1

состояние воплощенной самости. Единственное важноеисключение составляет древняя религия Заратустры, согласноучению которого как сама жизнь на Земле, так и наделенныйразумом человек были сотворены, чтобы помогать доброму духу,Аюре Мазде в борьбе с силой тьмы. В гимнах Авесты многоупоминаний о роли человека как помощника в космическомпроцессе. Так, в Иасне 30.9 мы читаем следующие слова: "Дапричислимся мы к тем, кто обновляет мир и способствует егоразвитию!" Я уже высказывал собственные доводы в пользу того,что Гурджиев обнаружил признаки существования центровЗороастризма в Центральной Азии, которые намного пережилиего закат как государственной религии. По какой-то причинеэтот важнейший миф был забыт, и на очень долгое время вопрос"Зачем существуетжизнь на Земле?" пропал из виду.

Начиная с семнадцатого века европейское мышление былобольше занято естественным, нежели сверхъестественным.Когда стало проясняться, что природа управляется законами,которые человек может открыть и использовать в собственныхцелях, стремление к знаниям и власти превратилось просто водержимость. Тогда казалась, что ответ на вопрос "Для чего всеэто?" очень прост: "Это все для человека и его удовольствия".Само слово "цель" стало означать прежде всего человеческуюцель, связанную с решением исключительно человеческих задач.

В конце девятнадцатого века, когда Гурджиев начал свопсобственные поиски, наука и религия тянули человека в разные



стороны; но ни одну из сторон не интересовал вопрос Гурджиевао смысле и значении человеческой жизни на Земле. Обе сторонызаявили бы, что знают ответ, но ни религия, ни наука не смогли быего разъяснить. Сегодня, по прошествии восьмидесяти лет мыощущаем на себе последствия небрежного отношения к этомувопросу. Самому будущему человечества угрожает чувствонезащищенности, порождаемое предположением, что у жизнинет цели, а у человека нет причин существовать. Наверноенемногие сегодня согласятся с идеей, что Бог создал человекачтобы тот любил Его и служил Ему па Земле, и вечно жил бы вЕго благодати. Наивные представления о небесах и аде, вполнеудовлетворявшие наших предков, вызывают лишь улыбку усовременного человека, причем даже в тех замысловатых формах,которые были разработаны теологами вдогонку научномупрогрессу. В связи с этим странно, почему не было предпринятоникаких серьезных поисков более убедительной трактовкипредназначения жизни на Земле. Это странно еще и потому, чтоученые прекрасно понимают, что сама по себе наука не можетдать ответ на подобные вопросы, и в то же время знают окрайней необходимости в новом взгляде на жизнь, который бывернул уверенность запутавшемуся миру. Они восхищаются этиминструментом, но не спрашивают себя, для чего он предназначен.

1 В Драмматической Вселенной Беннетт различаетСуществование и Бытие, или обусловленную и необусловленную частиРеальности. Существование обусловленно законами системыкоординат, то есть, представлено всеми элементами,удовлетворяющими этим законам. Бытие представленно элементами,не подчиняющимися законам и, следовательно, невозможными и несуществующими в общепринятом смысле (прим. ред.).

Было бы неправильным утверждать, что никто не задаетсебе вопрос "Что же это за штука: жизнь?" Напротив, время отвремени мы все задаем этот вопрос: иногда в отчаянии, но иногдаи с надеждой найти ответ. Однако сформулированный такимобразом этот вопрос уклоняется от своего изначального смысла.Хотя он и кажется объективным, на самом деле это глубоко

личный cri de соеur.1 Мы хотим, чтобы наша личная жизнь имела

какой-то смысл, и если мы вполне довольны своими человеческимивзаимоотношениями и своей внешней деятельностью, то мы какправило забываем, что они не имеют никакого значения при болеешироком рассмотрении вопроса. Мир продолжает страдать внезависимости от того, счастлив или печален отдельный человек.Вопрос "Почему мир таков?" посещает нас всех, и поэтому мыдолжны выяснить, что же мудрые мира сего думают на этотсчет, даже если их ответ и неверен.

Сегодня есть два основных направления, или школы, мысли.Одна занимается постоянным поиском законов причинно-следственного характера, позволяющих нам понять, "как всепроисходит", и разрабатывает способы "их использования" длячеловеческих нужд. Последователи этой школы считаютбессмысленными любые вопросы относительно целей и задач, заисключением задачи расширения человеческих знаний ивозможностей. Даже если они не отвергают религиозную веру в



принципе, то по крайней мере считают ее ни коим образом несвязанной с их собственной задачей. Другая школа стараетсяпридерживаться причинно-следственных объяснений в сфереестественного порядка, но при этом продолжает верить всверхъестественные цели. Последователи этой школы подходятпод определение дуалистов: они различают два вида реальности,естественную и сверхъестественную, но не чувствуют нинеобходимости, ни возможности перекинуть мост с одного берегана другой.

Даже если мы не согласны с такими уклончивыми позициями,мы тем не менее должны признать, что религиозные авторитетысовершили серьезную ошибку, попытавшись обосновать веру.Катастрофическая неудача различных попыток датьрациональное объяснение существованиго Бога привела к в равнойстепени ошибочному заключению, что невозможность доказатьсуществование Бога следует рассматривать как подтверждениетого, что Он не существует. Как это ни удивительно, вбогословских книгах до сих пор можно встретить "аргументациюс позиции творения". До сих пор набожные люди часто говорят:"Посмотрите на этот мир; посмотрите, как замечательно онустроен, как продуманность и целесообразность дышит в каждомживом существе. Как же вы можете сомневаться в том, что эточудо - плод работы высшего творца?" Один за одним наукаразобралась со всеми примерами: во-первых, показав, чтофизический мир управляется универсальными,нецеленаправленными, причинно-следственными законами, а, во-вторых, продемонстрировав, что жизнь на Земле развиваласьпосредством естественного отбора из более простых форм, а тев свою очередь появились в результате случайной комбинацииэлементов неживой материи. В итоге, аргументация с позициитворения потеряла свою убедительность, и, как можетпоказаться, вместе с этим отпала и необходимость в концепциитворца.

1 Крик сердца (франц., прим. перев.).

Ни философы, ни ученые не осознают, что попали в западню.Конечно аргументация с позиции творения была от начала и доконца антропоморфной. Философы рассматривали объектыживой и неживой природы точно так же, как рассматривали бысвои собственные творения. Они полагали, что у птиц есть крыльяпотому, что Бог хотел, чтобы они летали, а человек наделенразумом именно потому, что Бог хотел видеть его мыслящим.Когда же выяснилось, что появление как крыльев, так и мозгаможно объяснить с точки зрения их полезности для выживания,то необходимость в поиске каких либо дальнейших разъяснений,казалось бы, отпала. Людям не пришло в голову, что у жизниможет быть цель, совершенно не похожая ни на какуючеловеческую, но которая при этом не обязательно должна бытьнедоступной для человеческого понимания. Наука расширилакругозор человека далеко за пределы его земного существования, ноученые не осознают, что открыли путь новому образу мышления о



мире, учитывающему изменение масштабов, которое навсегдазаставило забыть о геоцентрическом подходе в философии.

Как же тогда могло случиться, что еще в концедевятнадцатого века Гурджиев сформулировал свой вопрос,проникающий в самую суть проблемы. Ничто из того, что намудалось обнаружить в учении и техниках Ходжагана непредполагает, что Гурджиев мог найти в Суфизме этот вопросили ответ на него. Сам он безапелляционно утверждает, что этоизначально его вопрос и что он стал "доминантой его внутреннегомира". Если это действительно так, то Гурджпев был гораздобольше, чем просто удачливый исследователь Востока, принесшийна Запад "фрагменты неизвестного учения".

У Гурджиева есть свое собственное учение, вполнеотчетливо выраженное в Рассказах Вельзевула, прежде всего вглаве "Чистилище". Пожалуй, в качестве квинтэссенции следуетвыделить следующую фразу: "эволюция и инволюция активныхэлементов, актуализирующая Трогоавтоэгократичесий принципсуществования всего существующего во вселенной посредствомвзаимного питания и поддерживания существования друг друга"(Рассказы Вельзевула, стр. 759).

Практически все написанное последователями ипротивниками Гурджиева относится к его идеям в сферепсихологии, или же к его образу жизни. И то, и другое конечноважно, но только лишь этим нельзя подтвердитьпроцитированные в четвертой главе слова Дени Сората, о том,что идеи Гурджиева имеют "внеземное" происхождение. В этойглаве я предполагаю обсудить некоторые из этих идей, а также ихместо в новой "системе ценностей", которая могла бы снискатьдоверие и лояльность всего человечества.

Ценности и цели неразрывно связаны друг с другом. Если былюбое положение вещей имело одну и ту же ценность, то у нас небыло бы целей. Напротив, если бы какая-то ситуация имела дляменя существенную ценность, то я бы стремился организовать еес упорством, пропорциональном ее важности для меня в данныймомент времени. Явные и устойчивые ценности возникают наоснове большой необходимости в чем-либо. Нам нужназащищенность и пища для себя и тех, кто от нас зависит, и нашиосновные стремления определяются именно той целью, котораявозникает на основе этой потребности. Однако мы плохопредставляем себе более серьезные потребности, чем сохранениежизни, а значит и более важные цели. Если какое-то положениевещей преподносится нам как необходимое или желательное, тоесть как ценность, и для нас это оказывается убедительным илиже условно обязательным, то мы стараемся добиться такогоположения вещей, и это уже становится целью. В прошлом людине осознавали, в какой мере их "цели" диктуются социальнымдавлением и животными инстинктами и формируются обычаямии общественной моралью. Одним из главных достиженийповеденческого направления психологии за последние двадцать леткак раз стало выявление того, в какой степени цели людейопределяются общественным мнением, внушением и прочими



видами социального давления. Тем не менее, это обстоятельстволишь усилило тревогу, в особенности среди людей еще оченьмолодых, которые еще не успели в значительной степенииспытать на себе общественное влияние.

Возникла очень опасная ситуация, так как сегодня оченьмногие люди уже не могут следовать тем системам ценностей,которые перестали иметь смысл, но при этом не могут исоздавать свои собственные, поскольку такие системы поопределению были бы субъективными и слишком дискретными:"То, что подходит одному человеку может оказаться пагубнымдля другого". Мы уже не можем верить в абсолютную цельчеловеческой жизни, как внушает нам религия, посколькуотчетливо видим, что подтвердить наличие такой целиневозможно, и сама эта цель была бы бессмысленной. Мы такжене можем согласиться с идеей персональной цели для каждогочеловека без каких-либо дополнений, поскольку это бывосстановило людей друг против друга. Мы не можемпредставить себе и общечеловеческую цель, которая бы непротивопоставляла человека природе, тогда как он уже сегоднянаходится в глубоком конфликте с нею.

Единственное, что нам остается - так это искать смысл ицель жизни на Земле в целом и человеческой жизни в частности врамках более масштабного, хотя и не бесконечного, контекстаЗемли, солнечной системы и может быть галактики, посравнению с которой наше Солнце - не более чем песчинка. Еслидействительно есть важная цель, превосходящая уровеньчеловеческого существования, то жизнь на Земле должна ейсоответствовать. Если бы мы могли убедиться в этом, тополучили бы систему ценностей без недостатков, которыеимеются в тех системах, которым мы пытаемся следоватьсегодня.

Наверное примерно так же рассуждал и Гурджиев, и, судя повсему, проблема окончательно сформировалась в его разумеприблизительно к 1902 году, когда ему было двадцать пять лет.Как известно именно в этом возрасте творческие способноститаких абстрактно мыслящих людей, как, например, математиковдостигают своего наивысшего проявления. Безусловно, Гурджиев ссамого детства развивался быстрее других, и это объясняет егоранний интерес к обсуждаемой нами проблеме, но нельзя и еерешение списать только на его раннее развитие, решение, несогласующееся ни с одним из тех типов мышления, которыезанимали собой абсолютно весь спектр в начале нашего века и досих пор занимают главенствующее положение, то есть ни срелигиозным, ни со светским, ни с философским, ни с научным.

Ответ, который сам Гурджиев дает на вопрос "В чемзаключаются смысл и значение жизни на Земле?" кореннымобразом отличается от всех распространенных сегодня точекзрения. В Рассказах Вельзевула Гурджиев утверждает, чтопозаимствовал концепцию взаимного поддержания из "одногодревнего шумерского манускрипта", найденного великим курдскимфилософом Атарнахом. В подтверждение Гурджиев даже



приводит следующую цитату из этого манускрипта: "По всейвидимости в мире существует некий закон взаимногоподдержания всего существующего. И мы своей жизнью тоже вневсяких сомнений обеспечиваем что-то в этом мире, будь то

великое пли малое".1

Этот эпизод взят из описания одного центрально-азиатского братства под названием "Собрание Просветленных",ведущего свою историю с шумерских времен и достигшегонаивысшего расцвета в Бактрии, когда Зороастр началпроповедовать свое учение. После Зороастра оно исчезло и

появилось вновь лишь по прошествии ста поколений,2 в течение

которых доминирующей идеей была концепция индивидуальнойжизни человека как наивысшей ценности. С наступлением новогопериода взаимодействия с высшими силами, который я называюСинергической Эпохой, древней доктрине взаимного поддержаниясуждено вновь занять центральное место в понимании судьбычеловечества, и только теперь мир снова начинает узнавать это"неизвестное учение". Причем, как я думаю, под этим братствомГурджиев подразумевал Сарманское общество.

В чем же собственно заключается эта доктрина? Взаимноеподдержание в данном случае означает, что в соответствии соструктурой, или паттерном, вселенной каждый класссуществующих объектов вырабатывает определенные энергии,или субстанции, необходимые для обеспечения существованиядругих классов.

В целях описания этого процесса Гурджиев используеттермины инволюция и эволюция. Инволюция представляет собойтрансформацию, в ходе которой энергия более высокого уровнявоздействует на энергии более низких уровней через аппарат,создающий необходимые для этого процесса условия. Нашорганизм, так же как и вообще все живое, является одним изтаких аппаратов. Земля тоже создает условия для воздействияэнергии более высокого уровня - солнечного излучения на болеепассивные элементы земной коры и атмосферы. Инволюция всегдаэнтропична, то есть общий уровень энергии понижается при всехинволюционных изменениях.

Эволюция же является прямо противоположным процессом.Это образование энергии более высокого уровня из более низкогоисточника. Для этого тоже нужен аппарат, хотя и иного рода,поскольку повышение уровня энергии не может происходить самопо себе, то есть является невероятным процессом, и для этоготребуется участие энергии более высокого уровня. Жизнь - этоэволюционный процесс, текущий противоположно направлениювероятности. Работа, в результате которой трансформируетсячеловек, тоже носит эволюционный характер. Она идет наперекортечению жизни. В этом как раз и заключается смысл приведенныхУспенским слов Гурджиева: "Работа противодействует природе иБогу".

1 См. Рассказы Вельзевула, гл. 43, стр. 1094.



2 Эти двадцать четыре века соответствуют тому, что я назвалМегалантропической Эпохой (Драматическая Вселенная, Том 4, гл. 49).

Тем не менее Работа была бы невозможна без "помощиСвыше", и такая помощь действительно приходит, "посколькутакие относительно независимые структуры также необходимы"(Рассказы Вельзевула, стр. 763). В некоторых случаяхэволюционный процесс может в определенный момент начатьсяблагодаря случайному стечению благоприятных обстоятельств(там же, стр. 762), но многообещающее начало ни к чему неприведет, если высшая сила перестанет воздействовать начеловека. Это положение представляет чрезвычайную важностьдля понимания эволюции как человечества в целом, так иотдельного человека. В большинстве случаев все начинается с тойили иной случайной ситуации, которой оказывается достаточно,чтобы вызвать потребность в бегстве от потока инволюции,ведущей к застою. Однако сама по себе эта потребностьнеминуемо приглушается и теряет свою направленность. Но онатем не менее делает человека объектом сознательных итворческих влияний, с чего и начинается подлинная эволюция.

Гурджиев пишет, что так дело обстоит на планетах, гдеслучайным образом возникают формации со способностью кавтоматическому движению (там же, стр. 762). Творецотслеживает такие события и вмешивается лишь после того, каквсе уже началось, чтобы способствовать продвижению процесса внужную сторону. Сама же случайная стадия находится в пределахвозможностей естественных законов трансформации энергий.Дальнейшие же стадии требуют сверхъестественноговоздействия. Это тоже происходит не произвольно, а всоответствии с характером взаимоотношений междусущностями посредством которых каждая сущностьподдерживает существование других в рамках всеобщей системывзаимного поддержания. Каждый род существ наделен особойформой энергии, которая позволяет ему играть свою роль вкосмическом процессе. Таким образом мы получаем новуюконцепцию ценностей и целей в жизни, и именно в этом состоитосновной вклад Гурджиева в новую "главную идею" грядущей эры.'

1 Подробнее см. Дж. Г. Беннетт Драматическая Вселенная Том 4

и Учителя Мудрости (прим. ред.).

Эта закономерность нагляднейшим образом проявляется вхимических процессах Земли. Из минералов земной коры и газоватмосферы образуются вещества, из которых состоят всеживые организмы. Растения строят свой организм из углекислогогаза и воды при помощи солнечной радиации, кислорода, то естьобразуют углеводы, без которых ни один животный организм немог бы существовать. Кроме того растения образуют азотистыесоединения, играющие ключевую роль в процессах размножения,регенерации и трансформации энергий высших форм жизни. Еслибы доктрина взаимного поддержания этим и ограничивалась, тоне представляла бы никакой революционной ценности. Однако ееглавная особенность состоит в том, что она рассматривает ичеловека как один из классов существ, чья жизнь также



"обеспечивает что-то в этом мире, будь то великое или малое".Гурджиев развил эту мысль, утверждая, что человек, как всеживые и неживые объекты, представляет собой "аппарат длятрансформации энергии" и что в его функцию входит образованиечувствительной и сознательной энергий, необходимых дляподдержания гармонии солнечной системы. Человек можетвырабатывать эту энергию преднамеренно или непреднамеренно.В первом случае энергия вырабатывается в ходе "работы надсобой", то есть в результате самосовершенствования. Во второмслучае это происходит в результате смерти. В этом как раз изаключается связь между взаимным поддержанием и войной.Кроме того Гурджиев связывает потребность в сознательнойэнергии с ростом населения (Рассказы Вельзевула, стр. 1115 -16).Подробнее этот закон будет обсуждаться в следующей главе.

В соответствии с основным законом сохранения материи,'обусловленная вселенная теряет порядок и с течением временистремится к окончательному исчезновению, однако, согласноучению Гурджиева существа на необусловленном уровневырабатывают энергию высокого уровня, которая нивелируетпроцесс энтропии и делает возможной эволюцию. Термин же

Трогоавтоэгократ2 Гурджиев применяет в отношении закона,регулирующего необусловленную часть творения и ни коимобразом не противоречащего тем универсальным законам,которые определяют условия существования во времени ипространстве.

Другую свою важную концепцию Гурджиев называетИранирана-мандж, и по его словам эту закономерность"объективная наука определяет как общекосмический обменвеществ", пли как трансформацию энергий. Трансформацияэнергий осуществляется посредством механизмов, одним изнагляднейших примеров которых является тепловой двигатель. Втепловом двигателе энергия низкого уровня - тепло в формедвижения молекул - превращается в энергию более высокогоуровня, тс есть механическую. В электрическом генераторемеханическая энергия в свою очередь превращается вэлектричество. В живых организмах химическая энергия пищипревращается в механическую энергию аналогично превращениям втепловом двигателе. Однако человеческий опыт включает в себя иболее интересные, хотя н менее изученные виды трансформацииэнергии. Так, ощущения сводятся к энергии электрическихимпульсов зрения, вибрации газа в органах слуха, химическимпревращениям в органах вкуса и превращаются в энергиивосприятия, мышления и чувствования. Эти энергии образуютсявсеми животными, но только человек способен при помощисобственных усилий увеличивать количество и улучшать качествообразуемых им "психических" энергий. В этом заключается второйважный аспект гурджиевского ответа на вопрос "В чем смысл изначение жизни на Земле в целом и человеческой жизни вчастности?" Далее он подробнейшим образом рассказывает обИранира-намандж (Рассказы Вельзевула, стр. 763), но этотэпизод требует весьма пристального изучения, хотя труды иокупаются с лихвой. Поскольку стиль эпизода создаетдополнительные трудности для понимания, и смысл можно



уловить лишь, опираясь на многие другие эпизоды, я постараюсьразъяснить его как можно понятнее.

Гурджиев дал ему название Автоэгократ. ' что на разговорномгреческом означает "я питаюсь и таким образом обеспечиваю себя".

Перед нами удивительное слияние двух направлений мысли,совершенно разных по своему происхождению. Мы с каждым днемполучаем все более связную картину происхождения Земли, ееатмосферы и океанов, а также появления жизни. Научнаякосмология н палеонтология значительно изменились с тех пор,как пятьдесят лет назад Гурджиев писал своего Вельзевула. Хотяего образ мышления больше соответствует временамтысячелетней давности, его идеи предвосхитили многие из"открытий" самого недавнего времени. Согласно его схеме,планеты, которые обрели атмосферу, стали сценойинтенсивнейших физических превращений, за которымипоследовали химические, что привело к образованию все более иболее сложных структур, которые в конце концов обреливозможность самообновляться. Однако настоящим переворотомстало появление клеток, способных группироваться иформировать многоклеточные организмы. На Землемногоклеточные организмы произошли от простейших околомиллиарда лет назад. Существование многоклеточных отличалосьопределенной степенью независимости от условий окружающейсреды (Рассказы Вельзевула, стр. 762: "появилась возможностьнезависимых автоматических перемещений из одного места вдругое на поверхности планет"). Эта концепция удивительнымобразом предвосхитила недавно получившие распространениевзгляды на происхождение жизни на Земле. При этом гурд/

киевская концепция не предполагала ни творение ad hoc,1 ни

какого-либо предварительного плана. Новые формысуществования возникли спонтанно, благодаря организующемувлиянию структур более высокого уровня. Когда "Наш ОбщийОтец Бесконечность" обнаружил это, "у него возниклабожественная идея воспользоваться этим в качествевспомогательного средства в управлении все увеличивающимсямиром" (там же).

'лат. изначально преднамеренное (прим. перев.).

Тем не менее концепция Гурджиева коренным образомотличается от механистических теорий эволюции. Он предлагаетсхему сознательно направляемой эволюции, которая в конце концовприводит к появлению сознательной и интеллектуальнойдеятельности. Человек принципиально отличается от животныхне по своему происхождению, а по возможности дальнейшегоэволюционирования, которой он обязан "особому вниманию состороны Творца, чья сила действует в них". Вследствие этогочеловек и подобные ему существа обладают тройной природой,которую составляют тело, душа и дух, а также возможностьюполной индивидуализации.

Конечно, система Гурджиева требует гораздо болеепристального изучения, чем это возможно в рамках такого



резюме, но одним из ее частных выводов является системаценностей из трех пунктов:

1. Забота человека о его собственном благосостоянии с

позиции его собственной морали.

2. Положение человека в природе и соответствующие

этому положению обязанности.

3. Сверхъестественный долг человека выполнить

предназначение, ради которого он существует.

Гурджиев объединяет все эти ценности в рамкахестественного процесса трансформации энергий, происходящеговнутри человека или же осуществляемого самим человеком.Человек способен по своему собственному выбору брать на себяответственность за трансформацию энергий очень высокогоуровня и в результате обретать "высшие бытие-тело", илибессмертную душу, участвуя в то же время в процессе взаимногоподдержания. Принцип трансформации энергий Гурджиев выразилво фразе: "высшее смешивается с низшим, образуя среднее". Такимобразом, это принцип двух источников: поглощение тонкогогрубым называется инволюцией, а примешивание грубого ктонкому - эволюцией. Мир устроен так, что энергии постоянноэволюционируют и инволюционируют, проходя через различныеструктуры и системы. Собственно жизнь на Земле как раз ипредставляет собой систему трансформации энергий. Каждыйотдельный человек также играет свою роль в этом всеобщемвзаимообмене, который Гурджиев в целом характеризуеттермином Ираниранамандж. Панта peй - "все движется"Гераклита обретает таки образом новый смысл. Ничто изсохранившегося до наших дней не говорит нам о том, чтодревнегреческие философы имели об этом хоть какое-топредставление, но они явно искали подобный ключ к загадкесуществования.

Благодаря учению Гурджиева у нас появилась надеждасогласовать материальные, или механистические, взгляды срелигиозным, или духовным, пониманием человека и вселенной.Доктрина Гурджиева также предполагает, что на человекележит огромная ответственность. Если параллельные концепциивзаимного поддержания и целенаправленной трансформацииэнергий на самом деле соответствуют действительности, то наих основе возникает система ценностей, не зависящая отконкретной формы религиозных воззрений. Согласно этимконцепциям, ответ на вопрос о смысле и значении человеческойжизни состоит в том, что и то и другое определяется нашимсобственным выбором. Мы можем либо механическитрансформировать энергии вплоть до самой смерти, когдаэнергии более высокого уровня высвободятся автоматически, номы сами перестанем существовать как индивидуальные существа,либо мы можем трансформировать энергии преднамеренно ипостепенно повышать уровень своего существования, пока нестанем свободными бессмертными душами.



Эта доктрина является ересью с точки зрения религии инеприемлема с позиции ортодоксальной науки. Согласнохристианскому и мусульманскому учениям бессмертие души неможет быть поставлено под сомнение и она в любом случаедолжна воскреснуть вместе с физическим телом. Восточныерелигии также учат о бессмертии перевоплощения. Так или иначесудьба бессмертного элемента зависит от моральностиповедения, то есть от паттерна поведения, которыйопределяется божественным промыслом или законом кармы.Гурджиев же утверждает, что бессмертное начало в человеке -это не более чем потенциальное явление, лишь очень редкореализующееся в полной мере: это происходит в том случае, есличеловек оказывается способным осуществить полнуютрансформацию своей природы посредством своего собственного"сознательного труда и преднамеренных страданий".

Доктрина, о которой сейчас идет речь, в общих чертахсоответствует учениям суфийских школ Центральной Азии, иименно рассмотренные выше положения отличают их отортодоксального мусульманского Суфизма арабских стран. Есливнимательно изучить иранские и ведические жертвенные тексты,то можно увидеть в них явное указание на трансформациюэнергий при помощи пищи и огня с единственной целью обрестибессмертие. Судя по всему, Гурджиев познакомился с этимиидеями еще будучи очень молодым, но не мог связать их со"смыслом и значением жизни на Земле", пока не попал всарманский монастырь и не был посвящен в тайну взаимногоподдержания. Именно в этом и заключается ключ к новому иубедительному представлению о человеческой жизни на Земле.Приняв его, мы получим критерий для оценки всех видовдеятельности человека, вне зависимости от их масштаба.Благодаря выражению своей собственной воли и своим действияммы можем решить сразу три задачи: спасти себя, помочьчеловечеству в его эволюции и облегчить страдания Творца.

Универсальность причинно-следственной зависимостиГурджиев рассматривает иначе, чем это принято делать обычно:"все, возникающее из всего и входящее во все". Невозможно уйтиот той круговой поруки, которая связывает каждое событие вовселенной с каждым другим событием. Причинно-следственнаязависимость является главным принципом классической механики,и Гурджиев хорошо представлял место этого принципа в своемпоиске "смысла и значения жизни на Земле". В то же время ничтоне свидетельствует о том, что кто-либо из Учителей Мудрости,их последователей и вообще какая-либо азиатская школа имелипредставление об этом принципе в его научной трактовке. Этовпрочем не означает, что у них не было своего собственногомнения на этот счет. Ортодоксальный Ислам учит, что законыБога абсолютны и не допускают исключений. Однако это жеучение утверждает, что возможность выбора, а значит иответственность человека заложены в самом решении Богасотворить его.

Согласно учению Ходжагана, Бог, благодаря своемуприсутствию во всем, позволил всему в мире знать свою судьбу,



несмотря на то, что это возможно только в том случае, если всене предопределяется божественным промыслом. Кроме того повсей видимости было и еще одно тайное учение, явным образом неотраженное в суфийской литературе, которое гласит, что дляподдержания гармонии мира требуется участие человека в формедуховных упражнений и аскетизма. Косвенным образом этоподтверждается способностями суфиев, которые они получали,практикуя духовные упражнения. Среди этих способностейможно выделить два вида: приобретенные в результате работы иявляющиеся даром благодати. Причем последние всегдасопряжены с принятием страдании и трудностей.

Мнение Гурджиева на этот счет сопряжено с тем, что онназывает Законом Семи, или, в терминологии РассказовВельзевула - Гептапара-паршинок. Тем не менее, хотя онпровокаторски и называет его Первым ФундаментальнымКосмическим Законом, точной его формулировки он нигде не дает.Успенский же с его пристрастием к ясности и четкимопределениям излагает этот закон в своей книге В поискахчудесного как принцип, при помощи которого можно определить,будет ли тот пли иной процесс завершен с сохранением

изначального направления пли нет.1

1 В книге Четвертый Путь (гл. 8, стр. 191) Успенский трактуетэтот закон следующим образом: "События сменяют друг друга согласноЗакону Семи, или Закону Октав. Закон Семи следует рассматривать ... сточки зрения интервалов .... Никакая сила не действует посто-

В Рассказах Вельзевула Гурджиев особым образомсформулировал очень много идей. После долгих лет изысканий япришел к выводу, что в природе существует элемент риска,который вмешивается во все процессы, но при этом именно онделает возможным достижение поставленных целей. Однако,риск проявляется не произвольным образом: по словам Гурджиеваон вмешивается в любой направленный процесс двумя разнымиспособами. При этом нет никакой гарантии, что под действиемвсегда присутствующих разнообразных внешних сил удастсясохранить направление этого процесса. Нельзя также заранеепредсказать, удастся ли довести процесс до своего завершения,без потери формы или содержания. Гурджиев явным образомсвязывает двойственность риска со структурой музыкальнойоктавы. При этом последовательность вибраций по егоутверждению соответствует Закону Семи, и у нас в связи с этимпоявляется уникальная возможность удостовериться были ли"идеи" Гурджиева действительно его идеями. На связь междувибрацией и музыкой указывал еще Пифагор. Греки и китайцызнали о том, что при увеличении или уменьшении частотывибрации в два раза тон звука не изменяется, а также чтосуществуют промежуточные тоны, соответствующиеопределенным положениям в октаве, например 1:2, 2:3, 3:4.Платон в Тимее изложил хорошо продуманную космологию,основанную на соотношении 1:2:3, однозначно приписав еепифагорейцам. Система оказала колоссальное влияние на западноемышление. В форме музыки сфер она даже в значительнойстепени определила успехи и неудачи в изучении солнечной



системы. Именно она направляла развитие химии по пути к еенынешним удивительным возможностям, позволяющим ейуспешно осуществлять трансформацию веществ земной коры.

Тем не менее в трудах Платона и Неоплатоническихфилософов, равно как и их средневековых и современныхпоследователей нет ни малейшего намека на понимание ролириска. Переход от одной ноты к другой считался контролируемыми предсказуемым. Непонимание роли риска в свою очередь привелок непониманию ограниченности научного метода. Только впоследнее время принцип причинно-следственной зависимостистали ставить под сомнение.

В середине тридцатых годов я оказался в группе учениковУспенского, которые под его руководством пытались установитьисточник гурджиевского учения о "законах трех и семи".

янно в одном направлении: она действует определенное время,затем уменьшает свою интенсивность и либо изменяет своенаправление, либо претерпевает внутренние изменения. В каждойоктаве ... есть две точки, в которых вибрации определенным образомизменяются, затихают, а затем снова усиливаются. Если в этих точкахоктава не получает дополнительный толчок, то ее направлениеизменяется".

Мы сумели найти учения о триаде буквально во всехтрадиционных учениях. Халдеи взяли за основу число 120 — егоможно расписать как 1x2x3x4x5 и оно делится на 6, 12 и 24.Именно поэтому мы сегодня делим круг на 360 градусов ииспользуем числа 60 и 24 для измерения времени. Число же 7оказалось каким-то загадочным. Оно не делится целиком ни накакое другое число и, похоже, сопряжено с "квадратурой круга",поскольку диаметр и окружность соотносятся почти как частное22/7. Число 7 считалось священным с халдейских времен и началаразвития арифметики.

Все это позволило нам сделать заключение, что "Закон Семи"по всей видимости был сформулирован в Вавилоне и к тому жепрекрасно согласуется с зороастрийской доктриной ненадежныхвзаимосвязей между силами вселенной. Вследствие крахаПерсидской империи закон был потерян для мира, но, судя повсему, был сохранен тайными обществами.

Тогда мы еще ничего не знали о Сарманском Братстве, окотором насколько мне известно Гурджиев впервые упомянул воВстречах с замечательными людьми. Похоже, что в том жесарманском монастыре он услышал какую-то особеннуюформулировку этого закона. В пользу этого предположенияговорит также и упоминание Гурджиевым "весанели-анскихдеревьев", которые использовались в этом монастыре дляобучения ритуальным движениям жриц-танцовщиц (Встречи сзамечательными людьми, стр. 161). Они были основаны наэннеаграмме, отображающей преодоление риска при помощи

взаимодействия трех процессов.1



Есть и еще ряд обстоятельств, свидетельствующих о том,насколько космологические и теологические рассужденияГурджиева опирались на сарманские источники, в которых в своюочередь четко прослеживается халдейское и зороастрийскоенаследие. Тем не менее Гурджиев многое почерпнул также и изпифагорейской традиции через неоплатонизм и псевдо-дионисийскую философию, в особенности, в отношении доктрины"различных миров" или космосов. В русской мистической теологииприсутствует понятие семи "миров" и Бога как абсолютногоисточника, одного, единственного и непостижимого,превосходящего все эти миры. Приблизительно в том же ключеУспенский преподносит гурджиевскую концепцию "луча творения".Хотя она и не вписывается в сарманскую космологию, Гурджиевне хотел отказываться от удачных аспектов русской традиции.Что же касается иерархии субстанций - таблицы водородов — тоона почти наверняка была заимствована из неоплатонических ивозможно также гностических представлений об "эманациях"сверхчувственного мира.

1 Эннеаграмма подробно обсуждается в Приложении 2, см. такжеДж. Г. Беннетт, Эннеаграммы, Москва, 2001 г. (прим. ред.).

Пожалуй, есть все основания утверждать, что Гурджиевхотел сделать синтез, объединив то, что он узнал в молодости изэзотерического Христианства Православной Церкви с болееглубокими концепциями взаимного поддержания и всеобщего рискаСарманского Братства. Он нашел две космологические системы ипопытался согласовать их, но так и не завершил этого начинания.Как мы увидим позже, он также хотел привлечь в свою картинумира психологическую традицию Учителей Мудрости, корникоторой уходят в до-исламские буддийские и центрально-азиатские источники.

Я думаю, что Гурджиев сам пришел к своему вопросу, нонашел ответ в утерянной зороастрийской традиции, которуюсохранило Сарманское братство. Затем он приложил все усилия,чтобы восполнить пробелы в полученных знаниях и изложить всюинформацию в приемлемой для современного мира форме. Хотяему и не удалось в полной мере осуществить все задуманное, егозаслуга просто неоценима. Он открыл нам направление мысли,следуя которому можно найти убедительный ответ на его вопрос.После полувекового изучения концепции взаимного поддержания, ясегодня более чем когда-либо убежден, что она содержит в себеключ к новому пониманию роли человека во вселенной.

Однако не думайте, что я пытаюсь в этой книгеистолковать все учение Гурджиева, которое он изложил вРассказах Вельзевула. Если бы он хотел сделать его доступнымдля любого читателя, он бы несомненно сделал это и сам. Тот же,кто увидел в вопросе Гурджиева свой собственный вопрос, будутнеустанно искать ответ на него. Тем не менее я хотел бы особообратить ваше внимание на один эпизод, который по-новомухарактеризует точку зрения Гурджиева на роль индивидуума вкосмосе. -Я имею в виду описанную им довольно странную, ночрезвычайно важную картину существования совершенных



индивидуумов, чьей единственной целью является служение своемуСоздателю, но которые уже из-за того только, что онииндивидуумы, создают напряжение в результате которогопоявляются непредвиденные проблемы. Таким образом, Гурджиевне только отвергает доктрину всемогущества Бога, утверждая,что Творец не способен преодолевать условия, устанавливающиесяс течением времени, согласно закону энтропии, но он также иуказывает на ограниченность Его возможностей в плане знаниябудущего. Но при этом Гурджиев утверждает, что Богбезграничен ("наш бесконечный Творец"), всемилостив, мудр ипризывает к любви, поклонению и доверию Его благости. Вообщемне кажется чрезвычайно важным отметить то, как Гурджиевпришел к теологическим выводам из своей доктрины.

Еще одна основополагающая идея Гурджиева заключается втом, что все во вселенной материально, все представляет собойэнергии, и все подвергается трансформации. В существующейвселенной нет дуализма материи и духа, так же как и нетдуализма добра и зла. Гурджиев нигде не используетзороастрийскую доктрину дуализма доброй и злой сил. В егоучении ничто не соответствует Ариману, пагубному злому духу.Вместо этого он показывает, что вследствие ограничений,налагаемых условиями существования, всегда имеетсяотрицающая сила. Саму по себе эту силу нельзя назвать злой; насамом деле она необходима для демонстрации божественной цели.Наиболее отчетливым образом Гурджиев показывает это вудивительном эпизоде Третьей серии, описывая свою собственнуюдилемму неспособности найти выход из своего положения. В концеконцов он увидел для себя в аналогии между Богом и дьяволомуказание отказаться от чего-то очень дорогого и оберегаемого,чтобы это служило постоянным напоминанием.

Его концепция творения не является ни дуалистической, нимонистической. Согласно ей, существующий мир представляет

собой непрерывное взаимодействие двенадцати1 градацийматериальности и духовности. Каждой из них соответствуетособая модальность опыта, особое проявление божественной целии особая роль в системе всего существующего. Между этимиразличными уровнями существования происходит постоянныйвзаимообмен субстанциями. Этот космический взаимообмен,посредством которого происходит накопление, рассеивание,повышение активности и сознательности, распад, снижениеактивности и даже деградация до первичного состояния -представляет собой всеобщий процесс трансформации энергий.Все это в значительной степени согласуется с представлениямифизиков, за тем только важным исключением, что с точки зренияГурджиева трансформация веществ не ограничиваетсяфизическим миром или даже миром жизни, а включает в себятакже опыт мышления, чувствования и высший духовный опытлюбви, единения и творчества. Все это Гурджиев трактует каккачества, сопряженные с различными состояниями универсальнойэнергетической системы мира.

На авторство этой идеи Гурджиев не претендовал, да и немог бы: в конце девятнадцатого века многие придерживались



подобных взглядов. При помощи различных форм панпсихизмафилософы пытались объяснить сосуществование психических, илисознательных, процессов с материальными, или энергетическимипроцессами, постулировав единую субстанцию. Основное жеотличие концепции Гурджиева заключается в том, что онрассматривает различные состояния существования какцелостные и представляющие собой некие плато или уровни,которые, хотя и состоят из различных вариаций, тем не менеерадикально отличаются от выше- и нижележащих уровней. Этосвязано с концепцией космосов, или индивидуализированныхсостоянии существования, построенных по единой космическоймодели, но отличающихся по своим размерам и внешним функциям.

1 См. подробное обсуждение в Приложении 2.

Таким образом, есть определенный ряд идей, которыезанимают весьма важное положение в космологии Гурджиева, ноотличаются от первой группы идей, сопряженных с Богом,"причиной" существования, а также характерными длясуществования неопределенностью и риском. Вторая группаконцепций включает в себя общекосмический взаимообменсубстанциями и индивидуализацию до уровня космосов. Людитакже являются частным примером такой индивидуализации, иГурджиев называет его "четвертым уровнем космическойструктуры", причем людей он называет аппаратами, илицентрами, трансформации энергии для целей взаимногоподдержания. Сами по себе эти концепции потрясающеинтересны и заслуживают пристального изучения, но я не хотелбы подробно вдаваться в них на страницах настоящей книги,поскольку они отлично разъяснены в книге Успенского В поискахчудесного и в других книгах об учении Гурджиева. Причем, как яуже говорил ранее, концепция космосов по всей видимостизаимствована из гностических или неоплатонических источников.Подобные же понятия описывали в своих трудах Валентин иРозенкрейцер. Впервые Гурджиев изложил идею космосов группеУспенского в России, сказав, что необходимо начать с правильногопонимания термина "космос", и он вряд ли бы стал излагать этуконцепцию также и в Рассказах Вельзевула причем именно в такойособенной главе, как "Чистилище", если бы не видел в ней связьмежду доктринами взаимного поддержания ипоследовательности миров.

Теперь давайте обсудим, что же Гурджиев подразумеваетпод Вездесущим Окиданокхом. Это понятие впервыеупотребляется в третьей главе Рассказов Вельзевула, "Причиназадержки", где он развивает аллегорию космических кораблей. Ониолицетворяют собой "пути" достижения человеком объективногоразума. Гурджиев пишет, что человечеству открылся новыйулучшенный, более быстрый и эффективный путь, чем прежние.Старые корабли использовали в качестве топлива только двесубстанции из трех, присутствующих в Окиданокхе - указание наконцепцию добра и зла, на которой до сих пор держалосьобщество. Лишь в 15 главе Вельзевул показывает абсурдностьпопыток руководствоваться делением на добро и зло в оценкедеятельности людей, и только в 17 главе он снова возвращается к



Окиданокху и подробно описывает "новый путь", основывающийсяна поиске третьей силы. Однако чего-то все же недостает, иэксперименты из главы 18, "Архинелепость", показывают, какдаже новый путь может быть истолкован неверно, еслипредположить, что третья сила может быть привнесена извне.

Выход из этого положения Гурджиев указывает гораздопозже, в 33 главе, "Вельзевул как профессиональный гипнотизер",где Вельзевул рассказывает, как ученые члены Ахалданскогообщества обнаружили, что, если выделить третью частьВездесущего Окиданокха, опираясь на ее священнойнейтрализующей, или согласующей, силе, то можно привестилюбую планетарную формацию в такое состояние, что онанавсегда сохранит присутствующие в ней в данный моментвремени активные элементы. Другими словами, онистабилизируются и полностью избегают дальнейшего распада".Значение Окиданокха рассматривается и далее, в главах "Религия"и "Электричество". Примечательно, что Гурджиев ни разу неупоминает о нем также в главах "Чистилище" и "Гептапа-рапаршинок", содержщих основную часть его космологии.Гурджиев явно использовал несколько источников и оченьзаботился о том, чтобы не сглаживать различия, что моглопривести к неверному пониманию. С этой целью он использовалособую терминологию для каждого источника и помещалматериал в различные контексты. Впрочем, в настоящей книге яне планирую проводить текстологических разъяснений, заисключением тех случаев, когда это абсолютно необходимо дляпонимания тех или иных идей Гурджиева.

Гурджиев ставит перед нами в этой связи ряд загадок,весьма характерных для Рассказов Вельзевула. Во-первых, этособственно смысл Окиданокха. Во-вторых, это его связь с ЗакономТрех. В-третьих, то, что Гурджиев не упоминает об Окиданокхе вглаве "Чистилище". И, наконец, роль Окиданокха в нашемсобственном опыте.

Ответов, что называется "из первых уст", на эти вопросынет, поскольку Гурджиев оставил "последователям его идей"самостоятельно вести их поиск. Я думаю, что Окиданокх следуетпонимать как творческую волю, посредством которойсуществующая вселенная осознает и реализует себя. Воля можетреализовать себя несколькими способами. Во-первых естьуниверсальный процесс актуализации в пространстве и времени. Вэтом случае нет индивидуальной, или выделенной, воли. Законытермодинамики соответствуют действию ВездесущегоОкиданокха в его первичном, неразделенном состоянии.Шопенгауэровская "воля", различные теории бессознательного,начиная с версии Шопенгауэра и заканчивая Фрейдом, а такжеконцепция либидо и различные формы бихевиоризма - все этоимеет отношение к первичному Окиданокху. "Согласно закону"мир актуализируется именно посредством безличного,бессознательного стремления. Второй путь реализации волисвязан с полярным разделением сил. Древние греки считали борьбуисточником любой деятельности и разделения утверждающей иотрицающей сил, которые были яном и инем, мужским и женским



принципами Старого Мира. Воля уже не слепая и бессознательная,как это было прежде - она теперь внутренне разделяется. Именноблагодаря этому разделению возникают чувствительность и "ум"."Новый путь" открывается с пониманием того, что Окиданокх насамом деле образуется из трех составных частей и что истинная"воля", а значит и истинная свобода сопряжены сигнорировавшейся ранее третьей силой. Можно считать, чтосущество действительно обладает волей только в том случае,если оно способно выделять третью силу. Это происходит врезультате определенного потрясения или напряжения.

Гурджиев нагляднейшим образом продемонстрировал это напримере собственной жизни, и в особенности это относится кдвум периодам: с 1925 по 1927 и с 1927 по 1929 год. В течениепервого периода над его деятельностью довлело понимание того,что он не сможет осуществить свою мечту о всемирнойорганизации, которая бы помогла человечеству справиться с егоглавнейшим недостатком - отсутствием воли. Когда же онпришел к выводу, что его замысел передать свое понимание вкнигах тоже обречен на провал, то понял несостоятельностьстарого пути и начал создавать условия для высвобождениятретьей силы.

Ключевым эпизодом в этом отношении является глава"Электричество". Под собственно электричеством в данномслучае следует понимать самоволие, то есть те импульсычеловека, которые происходят от его эгоизма, хотя окружающиеи принимают их за проявление воли. Самоволие преграждает путьк обретению истинной воли. Мудрец с Сатурна, понимающийподлинное значение воли, утверждает, что по его разумениюВездесущая космическая субстанция Окиданокх не тольконеобходима для возникновения и поддержания всех формсуществования, но также оказывает решающее влияние наСущность всех живых и неживых объектов, включая существ всехтипов строения мозга. И в конце Гурджиев пишет ключевуюфразу: для трехмозговых существ возможностьсамосовершенствования и слияния с первоисточником всегосуществующего зависит исключительно от этой субстанции.

Другими словами это означает, что только наша воляспособна делать свободный выбор, что в итоге может привестинас к окончательному освобождению. Мы конечно можем подвлиянием окружающих действовать правильно. Мы можемпредпринимать усилия, необходимые для обретения единства исилы бытия. Мы можем делать все это и, тем не менее,оставаться узниками собственной экзистенциальной природы. Длятого чтобы достичь главной цели мы должны быть готовыотказаться от всех менее существенных. Таким образом,стирается пресловутый конфликт между дуализмом ипантеизмом. Дуалисты утверждают, что душа и Бог обособлены.Бог "вовне" и мы стремимся оказаться в его присутствии, что иназывается небесами или, по крайней мерс, чем-то в корнеотличающимся от состояния "здесь и сейчас". Согласно суфий-скому учению, Бог, напротив, всегда "здесь и сейчас", внутри нас

самих, "ближе к нам, чем мы сами".1 Бог - это все и вся - Deus est



отnе quod est. Эта дилемма хорошо известна всем, кто вдостаточной степени знаком с религиозно-мистическим опытом.

Гурджиев предлагает, пожалуй, самое простое решение.Всемогущ не Бог, а универсальная воля, Окиданокх, неперсонифицированный, но и не безличный; он единый и в то жевремя составной. Он присутствует везде, но может быть ивыделен. Все это вполне совместимо с традиционным учениемХоджагана. Однако об этом ничего не сказано в главе"Чистилище", которая по моему мнению полностью основываетсяна учении Сарманского Братства. Если это действительно так,то у нас есть практически все необходимое, чтобы воспроизвестисарманскую традицию.

Из огромного числа идей Гурджиева, аллегорическиизложенных в Рассказах Вельзевула, я выбрал только три —Трогоавтоэгократ, Иранира-намандж и Вездесущий Окиданокх,поскольку это наверное самые необычные и неожиданные из них.Они сопряжены с тремя основными элементами, то есть

функцией, бытием и волей.2 В следующей главе мы будем

обсуждать еще одну чрезвычайно важную схему, котораяпоказывает, как закон взаимного поддержания работает науровне солнечной системы. На самом деле она как раз и являетсяключом Гурджиева к "построению Нового Мира".

Глава 9

ЗАКОН ВЗАИМНОГО ПОДДЕРЖАНИЯ

Если ключ к решению вопроса о системе ценностей и целей,который будоражит наше поколение, действительно заложен вдоктрине взаимного поддержания, то прежде чем идти дальшемы должны изучить ее поподробнее. Гурджиев многое оставил взавуалированной форме, но все же в виде некой схемы дал ключ косновной загадке группе учеников, живших с ним в Ессентуках, наКавказе в самый разгар русской революции. Он назвал эту схемусимволическим отображением всей жизни, сказав, что она стоитособняком и не может быть связана ни с какой изложенной имранее частью учения. Вы можете увидеть иллюстрацию этого вПриложении 2. Хотя схема и связана с пищей, ее не следуетсоотносить с трансформациями пищи для образования энергии,которая необходима для работы и трансформации самогочеловека. Гурджиев разъяснил, что его прежде всего интересуютне космические события, а сбалансированность иуравновешенность космоса. Схему же он представил в сжатомвиде и без каких-либо объяснений. Изучая ее в двадцатых годахвместе с Успенским, мы мало что в ней поняли, хотя и ощущали еечрезвычайную важность. С 1922 года мы размышляем над ней ужепятьдесят лет, пересматривая ее снова и снова. Я уверен, что онадействительно содержит в себе ключ к пониманию Нового Мира,и поэтому я без каких-либо колебаний привожу здесь результатыисследований, которые я сам и мои коллеги по Институту



сравнительного изучения истории, философии и наук провели запоследние двадцать лет.

1 Это вообще неотъемлемая часть мусульманского учения, иданная фраза неоднократно повторяется в Коране (прим. перев.).

2 О фундаментальной триаде - функция, бытие, воля - см. Дж. Г.

Беннетт, Драматическая Вселенная (прим. ред.).

Итак, по утверждению Гурджиева все модальностисуществования во вселенной можно разделить на Сущностныеклассы, так что каждый из этих классов будет обеспечиватьсуществования некоторого другого класса, а его собственное

существование будет в свою очередь поддерживаться третьим.1

Хотя человек и входит в эту схему, Гурджиев в данном случае неимеет в виду человека как индивидуальное существо или дажечеловечество в целом. В данном случае речь идет о человеке как осуществе с определенным типом Сущности, способномтрансформировать энергии соответствующего качества, аследовательно и играть определенную роль во всеобщемвзаимоподдержании. Выделение классов Сущностей строится непо принципу классической биологической классификации. Вкачестве основного примера Гурджиев проводит деление существна одно-, двух- и трехмозговые типы, что более или менеесоответствует привычному для нас делению на беспозвоночных,позвоночных и человека. Одномозговое существо полностьюавтоматично по своему поведению, и практически все егофункционирование сопряжено с питанием и размножением. Удвухмозговых существ в свою очередь есть нервная система,благодаря которой их чувствительная энергия обретаеторганизованную форму. Их опыт может иметь самый разнобраз-ный вид, и мы воспринимаем его как подобный нашемусобственному. В частности они могут чувствовать, как мы, но немогут мыслить подобно человеку. Человек как трехмозговоесущество относится к особому классу Сущностей, которыепотенциально способны проходить процесс

1 Теория эссенциальных (Сущностных) классов и противотокадуха см. Дж. Г. Беннетт, Драматическая Вселенная, Том Зи

Приложение 2 настоящего издания (прим. ред.).

трансформации. Человеку также свойственна истиннаясвобода выбора, чего мы практически не встречаем у животных,разве что под непосредственным влиянием человека. На основенескольких указаний, которыми практически и исчерпывается весьрассказанный Гурджиевым материал, можно выстроитьпоследовательность из двенадцати классов Сущностей,соответствующих двенадцати пунктам диаграммы Гурджиева. Вследующей таблице я расписал терминологию, которой будупользоваться далее:



12 Бесконечность

11 Трогоавтоэгократ

10 КослшческаяИндивидуальность

9 Демиурги

8 Человек

7 Позвоночные

6 Безпозвоночные



5 Растения

4 Почва

3 Кристаллы

2 Простегайте1

1 Тепло

Люди в большинстве своем склонны рассматриватьчеловеческую расу как нечто обособленное от естественногопорядка. Мы приняли теорию эволюции человека из приматов ивсю филогенетическую историю жизни, начавшуюся два или тримиллиарда лет назад. Мы признаем собственную зависимость отземной коры в плане сырья и энергии для промышленных целей, атакже отживотной и растительной жизни в плане пищи. Но намне приходит в голову, что эта зависимость носит взаимныйхарактер, и мы настолько тесно интегрированы в естественныйпорядок, что не можем нарушить его, не навредив при этом и себесамим. Вина за эту ошибку целиком и полностью лежит на нашемэгоизме. Вместе с тем, еще более важная концепция взаимногоподдержания --Трогоавтоэгократ - раскрывает перед человеком



новый, соответствующий реальности подход к проблемам жизни.К сожалению это не настолько очевидно, как хотелось бы.

1 не путать с разновидностью живых организмов (прим. перев.).

До сих пор человечество не получало адекватного ответа навопросы "Для чего существует человек?" "Какая цель у жизни?" и"Для чего была создана вселенная?" Вряд ли можно по-настоящему удовлетвориться, отвергая подобные вопросыпросто потому, что мы не знаем на них ответа, или, отвечая наних такими бессмысленными словами, как "Бог сотворилвселенную для человека, а человека для самого себя". На подобныхответах новый мир не построить. Гурджиев же предлагаетответ, который можно взять за основу нового образа жизничеловечества на сегодня и на будущее.

Мир был создан потому, что "бытие" и "время"взаморазрушительны. Все обособленное и замкнутое в самом себерано или поздно погибает, поскольку не обновляется. Частичногообновления удается достичь, заимствуя энергию извне, но этого недостаточно. Полное обновление требует полной взаимности.Космическая гармония поддерживается именно благодарявсеобщему процессу выделения и поглощения энергий. Для этого всвою очередь нужна организованная структура, котораяобразуется в результате взаимодействия различных классовСущностей. В этом и заключается смысл схемы Гурджиева. Всимволе жизни каждому классу Сущностей соответствуют тринезависимые характеристики:

1. То, что представляет собой данный класс Сущностей.

Это его квинтэссенция, стоящая в центре соответствующей

пятичленной системы.

2. Определенный спектр возможных проявлений,

ограниченный вышестоящим и нижестоящим классами

Сущностей.

3. Уникальное место в Трогоавтоэгократическом

процессе; он поддерживает существование других классов

Сущностей за рамками своего собственного существования, и

сам поддерживается ими.'

В соответствии со схемой Гурджиева эволюция начинается сбесформенной энергии. Это то же самое, что и тапас в Веданте— тепло, выносившее яйцо мира. Из беспорядочной энергиивозникают простые комбинации и состояния; а те в свою очередьслужат основой для первых устойчивых форм — кристаллов,предшествовавших миру твердых тел, жидкостей и газов,составляющих нашу материальную окружающую среду. При этомвозникновение формы из бесформенного и постоянства изнепостоянства является необходимым этапом на пути кцелостным объектам, которые способны существоватьнезависимо.



Далее следует стадия подготовки к зарождению жизни. Этопоявление высоких концентраций поверхностной энергии вколлоидах. Так образуется поверхностный слой активныхвеществ, который за миллионы лет превращается в почву, тоесть чувствительную оболочку Земли. Первая полноценносамообновляющаяся система состоит из пяти классов Сущностей- растений, почвы, кристаллов, простейших Сущностей, таких каквоздух и вода, и, наконец, тепла и беспорядочной энергии. Этиклассы Сущностей играют особую роль в космической гармонии, ибез них вся структура распалась бы.

1 О структуре Сущностей и Сущностных классов см. Приложение 2(при. ред.).

Три приведенные выше характеристики свойственны в томчисле и кристаллам. Они представляют собой простейшую формусуществования, обладающую тем не менее своим собственнымпаттерном в пространстве и времени. Кристаллы проявляютособое космическое свойство, позволяющее огромному числуидентичных атомов долгое время оставатьсясконцентрированными в одном месте. Если бы не кристаллы,трансформации жизни были бы невозможны. Мы все время живемв окружении твердых тел и поэтому не осознаем, какимнеобычным феноменом они на самом деле являются. В масштабахвселенной это чрезвычайно редкий феномен. Твердые тела несоставляют и одной миллионной доли массы нашей галактики, а ихдоля во вселенной вообще ничтожно мала. При этом средивнутреннего круга планет нашей солнечной системы только наЗемле сложилась такая необычная комбинация классов. Землявыделяется среди других планет уникальным количеством воды,благодаря которому температурные и климатические условия напланете сохраняются на достаточно стабильном уровне.

Все это должно в принципе натолкнуть нас на мысль, чтотакие редкостные условия существования на планете могли быслужить хорошим поводом для нашего на ней появления.Кристаллический класс Сущностей во многом определяет нашужизнь, благодаря своей способности концентрировать элементы.За сотни миллионов лет в земной коре сконцентрировалисьогромные залежи минералов, которыми мы сейчас безогляднопользуемся, мало заботясь о последствиях. В лучшем случае насбеспокоит то, что наши правнуки могут остаться без источниковэнергии и сырья для промышленности. На самом же деле этиогромные залежи минералов играют жизненно важную роль вподдержании равновесия сил, воздействующих на жизнь на нашейпланете и в частности на человека. Мы уже сегодня испытываемна себе довольно неожиданные последствия собственноговмешательства в этот уровень. Изучая ряд классов Сущностей,мы обнаруживаем удивительный набор взаимосвязей между ними,который может служить лучшим доказательством, что всозидании всего это участвовал разум очень высокого уровня.Собственно уже только залежи различных элементов в земнойкоре настолько удивительны, что сам собой возникает вопрос:"Какой разум и с какой целью создал все это?"



Однако все оказывается еще более неожиданным, когда мыпереходим к следующему классу Сущностей, представляющемусобой чрезвычайно активный слой коллоида, покрывающийповерхность Земли. Сюда относится то, что мы обычно называемпочвой, которая обладает особым свойством, позволяющим тремсостояниям материи -твердому, жидкому и газообразномувзаимодействовать с высокими концентрациями энергии. Хотяпочва не составляет и одной миллионной доли массы Земли, онавместе с аналогичной поверхностью океана служит площадкой дляподавляющего большинства необходимых для жизнитрансформаций. Границы почвенного класса Сущностейопределяются от кристаллов до растений. В одной крайней точкеэто почти что просто масса выветрившихся скальных пород, вдругой — почти что живой слой материи.

Почвенный класс Сущностей по своей природе динамичен. Онпостоянно находится в процессе трансформации. Почва"питается" различными продуктами распада: крошкой,выветрившейся с кристаллических скал, пылью, приносимойветром, а также остатками растительных и животныхорганизмов. Она питается простыми веществами и в своюочередь поддерживает пограничную жизнь на Земле. Всемизвестно, что наша жизнь зависит от почвы. Пустыни,образовавшиеся в результате "изнасилования почвы" служат длянас постоянным напоминанием, насколько зыбок наш контрольнад жизнью. В отсутствие жизни почва разлагается и теряетсвой динамический характер. Без простейших Сущностей -воздуха, воды, углекислого газа и солей почва погибает. Если жезагрязнять почву веществами, не соответствующими ееСущностному паттерну, например, различными химическимиреактивами, которые мы сегодня широко используем, то ееучастие во всеобщем взаимоподдержании искажается, и онапостепенно перестает выделять необходимые для эволюции нашейпланеты энергии. Мы уже сегодня сталкиваемся с последствияминами же нарушенного экологического равновесия на уровнепочвенной Сущности. Если посмотреть глубже, то оказывается,что мы нарушаем законы своего собственного существования, ипора бы понять, что возмездие не заставит долго себя ждать.

Современный человек игнорирует космические законы, дажекогда они открываются ему. Он не осознает, что уже началиспытывать на себе справедливые последствия своей собственнойбезответственности. При этом нам абсолютно не чем оправдатьее, поскольку даже, не будучи способными понять системувселенной, мы могли бы ощущать ее действие, простоприслушиваясь к своей совести. Сотни тысяч людей недовольнытем, чему мы подвергаем нашу Мать Землю, и, хотя они зачастуюслишком поверхностно объясняют свое недовольство, они, тем неменее, предпринимают очень многое для спасения будущихпоколений. Они отчасти понимают, что, отравляя почву, мынавлекаем на себя различные психические яды. Установлено, чтостраны, потребляющие наибольшее количество синтетическихудобрений, также лидируют и по количеству психическихзаболеваний. Однако люди отказываются признавать, что это неслучайное совпадение. К сожалению такой отказ от принятия



реальности влияет на все стадии нашего участия во всемирномпроцессе.

Следующий класс - это класс растительной Сущности. Онстатичен. В рамках этого класса образуется необычайноеколичество различных веществ. При этом помимо участия вжизни растений всех химических элементов в видекристаллических солей, растения также синтезируют вещества,оказывающие мощное воздействие на психику человека. Вся жизньна Земле и сама возможность опыта зависят от веществ,вырабатываемых растительной Сущностью. Соответственно унас есть обязанности по отношению к этой потрясающейбиохимической системе, поддерживающей равновесие междувоздухом, сушей и океаном, обеспечивая нас всем жизненнонеобходимым. Признавая, что уничтожение лесов и гибельрастительного планктона в результате загрязнения морей - дванаиболее очевидных примера - таят в себе угрозу для всей жизнина нашей планете, мы не осознаем, что именно человечествупридется расплачиваться за эти безответственные действия. Мыдопускаем ужасную ошибку, рассматривая природу как нечтообособленное от нас, вместо того, чтобы признать своюзависимость от благосостояния растительной жизни на нашейпланете и свою полную ответственность за нее.

К шестому классу Сущностей относятся беспозвоночные,или одно-мозговые существа. В схеме Гурджиева они обозначеныкак пища человека. Это не вполне очевидно, поскольку среди прочихформ жизни на Земле беспозвоночные занимают последнее местов нашем рационе.

Гурджиев дает в данном случае ряд указаний. В РассказахВельзевула он утверждает, что на всех нормальных планетахосновной пищей трехмозговых существ является "фосфора", илизерна (зародыши) пшеницы. Зерно и фрукты — это естественнаяпища. Кроме того нам необходимо некоторое количество овощей иживотной пищи, сообразно конкретным условиям существования.В любом случае, пища связана с размножением. Половоеразмножение у беспозвоночных представляет собой весьмасложный процесс, в ходе которого высвобождаются большиеколичества сексуальной энергии. На космической шкале этаэнергия занимает тот же уровень, что и творческая энергия,высшая из доступных для человека. В этом обстоятельствепроявляется особая связь межд> человеком и одномозговымисуществами, чью роль в общекосмическоп гармонии вообще говоряпроследить довольно непросто. За исключением нескольких"полезных" видов мы считаем беспозвоночных своими врагами иуничтожаем их в огромных количествах. Единственнымограничением для нас в этом смысле служит лишь пониманиетого, что размножение всех высших растений держитсяисключительно на беспозвоночных, которые переносят пыльцу содного цветка на другой. Мы даже не подозреваем о более важнойлинии взаимного поддержания, которая связывает человека сзародышевой Сущностью во всех ее проявлениях.



В седьмой класс Сущностей входят все хордовые животные,которых Гурджиев называет двухмозговыми, что указывает на ихспособность к эмоциональным переживаниям. Животныепредставляют собой венец естественной эволюции. Не располагаятворчеством, они вынуждены подчиняться человеку, но ониконцентрируют большое количество разнообразныхчувствительных энергий, необходимых для поддержаниякосмической гармонии. Именно поэтому мы обнаруживаем вцарстве животных чувствительные переживания,соответствующие всему спектру человеческих эмоций. Это вполнесогласуется с тем принципом, что границы каждого классаСущностей простираются от нижележащего до вышележащегоклассов. Все мы "животные по своей низшей природе". Наши"эмоции" страха и возбуждения, злости и любопытства,трусости и храбрости, раздражительности и удовлетворения неотличаются от соответствующих "эмоций" животных. Однакоподлинно "человеческие" чувственные импульсы любви, веры,надежды и совести свойственны только творческим существам.Как это ни прискорбно, мы разучились нормально испытывать"положительные" эмоции и заменили их низшими, животнымистрастями. Это обстоятельство конечно же плохо сказываетсяна нашей "человечности", но гораздо хуже на нас отражаетсяширокомасштабное истребление различных видов животных,поскольку энергии, которые они должны были вырабатывать,теперь нужно так или иначе восполнять. Поскольку же толькочеловек обладает арсеналом всех необходимых эмоций, то именнона человека ложится обязанность в целях космической гармониивырабатывать тот набор эмоций, который в нормальнойситуации вырабатывали бы животные. Таким образом, сам тогоне осознавая, человек обрекает себя на полуживотноесуществование. Отчасти этим можно объяснить ужасающебесчеловечное поведение людей, столь распространенное в нашевремя. Страх и злость подвигают нас на животную жестокость,повергающую в недоумение тех, кто все еще верит в благородствочеловеческой Сущности. Хотя и трудно принять все аспектыгурджиевской концепции взаимного поддержания, согласитесь, онаубедительно объясняет многое из того, что не удается объяснитьиначе.

Конечно решающее значение для нас имеет пониманиечеловека и его судьбы с позиции системы Гурджиева. Нынешнеепоколение уже не может принять ни одну из крайних доктринЗапада, то есть ни диалектический материализм, ни богословие"рая и ада". Восток предлагает нам доктрину "освобождения", непридающую материальному миру никакой ценности иотвергающую даже саму надежду на бессмертие. Буддийскаятрактовка делает упор на освобождении от существования, асуфийская обещает "слияние с Единым". Но ни одна из них неможет адекватно объяснить смысл нашей земной жизни.Отвергая все "потустороннее" мы оказываемся на позициинатуралистического "гуманизма". Беда любого мировоззрения,основанного на ценностях и понимании, которые взятыисключительно из человеческого опыта, состоит в том, что онополучается бессмысленным и неубедительным. Мир слишкомогромен и слишком удивителен, чтобы считать его просто



декорацией к человеческой драме. Мы предаем системе Гурджиеватакое колоссальное значение именно потому, что она адекватнообъясняет "все и вся".

Согласно системе Гурджиева, людей можно разделить натри совершенно разных категории. Первую составляютвоплощенные существа "космические индивидуумы, посланныеСвыше". Ко второй относятся люди, научившиеся жить вгармонии с природой, выполняя свои обязанности. Они неподвержены риску повседневной жизни и являются независимымииндивидуумами. Я отнес их к психотелеологической группе, имея ввиду их совершенную психику. В Суфизме они называются ин-сан-и-камил - "Совершенные Люди". К третьей же категорииотносится подавляющее большинство людей, влачащихполуживотное существование, или точнее, живущих подобномеханическим игрушкам, которыми движут исключительно

внешние силы.1 Я отнес их к психостатическому классу, но у них

есть возможность самосовершенствования. Гурджиевнеоднократно подчеркивал, что человек, не исполняющий своихкосмических обязанностей посредством своего собственного"сознательного труда и преднамеренных страданий", теряетсвою бессмертную душу и после смерти "окончательноразрушается".

Первая категория в общих чертах соответствуетиндуистскому понятию "Аватар". В Исламе таких людейназывают рессаллах, или "посланник Бога". В Христианстве этонашло отражение в Четвертом Евангелии: "Был человек,посланный от Бога, чье имя было Иоанн". Эта доктринаотражает заботу Бога о трудностях, с которыми сталкиваетсячеловечество. Гурджиев вполне убедительно показывает, что этазабота проявляется скорее не в сверхъестественномвмешательстве, а в творческих идеях.

1 С точки зрения редактора русского перевода, объяснениепринципа деления на группы в данном случае несколько запутано;

подробнее см. Кризис в делах человеческих, стр. 131-44 иДраматическая Вселенная, Том III о трех подгруппах человеческогообщества: психостатической, психокинетической ипсихотелеологической.

Вообще во всем этом нет ничего принципиально нового, покамы не переходим ко второй категории и не пытаемся соотнестиее с концепцией взаимного поддержания. Гурджиев постояннообращал наше внимание на то, что те же самые действия ижертвы, посредством которых мы участвуем во взаимномподдержании, превращают нашу природу из природы думающегоживотного в природу свободного индивидуума и способствуютформированию на Земле общества, живущего в гармонии сприродой. Природа человека динамична: чтобы быть он долженразвиваться. Для того чтобы развиваться он должен платить засвое существование. Если он выполняет все это, то перед нимраскрываются неограниченные перспективы космической



реализации. Он может стать поверенным помощником ВысшейСилы, управляющей миром.

Во всех религиях есть понятие "человек на пути". ВХристинатсве, избранные "призваны стать святыми". Тот, ктовстает на буддийский "путь освобождения", марга, следует понему вплоть до обретения совершенного бытия. Человек, идущийпо пути Суфизма называется сали-ком, или "ищущим истину".Запад потерял представление об этой исключительно важнойпрерогативе человека. Мы променяли свое первородство наиллюзию материальной власти. Это понимают все. Уникальностьже системы Гурджиева заключается в связи междусамосовершенствованием и исполнением космическихобязанностей. В сознательном труде и преднамеренномстрадании не так уж трудно увидеть "служение и жертву".Именно благодаря ним трансформируется человек. Посредствомних же он высвобождает энергии, необходимые для Трогоавтоэго-кратического процесса; он обретает свое собственноебессмертное бытие и подготавливает лучшее будущее для своихпотомков. Те же, кто отвергает обязательства, накладываемыенашим существованием в человеческой форме, теряют своючеловеческую природу и "подыхают, как собаки".

Следующий класс Сущностей после человеческого - этодевятый класс, который Гурджиев называет "ангельским", а япредпочитаю называть демиургическим во избежание разногорода теологических ассоциаций. В Рассказах Вельзевулабессмертные трехмозговые существа, не переходящие на другойуровень бытия, играют важную роль администраторов мировогопорядка. Для успешного выполнения этой работы им требуетсявесь спектр энергий, вырабатываемых животной Сущностью ичеловеком. Разница заключается в том, что животныепроизводят чувствительную энергию просто, существуя и умирая,тогда как человек может делать это посредством"сознательного труда и преднамеренного страдания". В этом какраз и заключается разница между сознательной(фуласнитамниан) и механической (итокланоз) жизнью. Хотим мытого или нет, мы должны вносить свой вклад во взаимноеподдержание. И от нас зависит, делаем ли мы это сознательно итаким образом "обретаем собственную душу" или же влачимавтоматическое существование, не получая при этом ничего длясебя и не отдавая ничего миру, кроме как в результате своегораспада.

Перед нами стоит именно такой радикальный выбор, как обэтом сказано во Второзаконии (30): "Вот я поставил перед вамижизнь и смерть, благословение и проклятие. Так выберите жизнь,чтобы вы и семя ваше могли жить!" Разница лишь в том, что"жизнь" в данном случае следует понимать не как своюсобственную и даже не как жизнь своих ближних, а как всю жизньв целом. Таким образом, можно перефразировать эту заповедь:"Займите свое место в космической гармонии или погибните".

Однако система Гурджиева не заканчиваетсядемиургическим классом. В Рассказах Вельзевула он пишет о



различных доступных существам градациях объективного разума.Мы можем составить некий ментальный образ демиургов,поскольку высшая граница природы человека соприкасается суровнем демиургической Сущности, но более высокий класснепостижим для человека, поскольку его существование несопряжено с условиями пространства, времени и количества. Этообстоятельство проявляется в Символе Веры, в одном изпереводов которого сказано "Рожденный от Отца прежде всех

миров", а в другом: "...до начала времени".1 Долгие споры о том

обладает ли Христос одной или двумя природами, одной или двумяволями, и является ли он одной или двумя личностями как разоказались следствием применения понятий одного уровня кдругому уровню, на котором они теряют свой смысл. Ислам учит,что все Посланники Бога составляют единое целое, и все же ихмного; Бог проявляет себя в своих Посланниках, но они неявляются Богом. Согласно Буддизму нельзя сказать, что Будда несуществует, но и нельзя сказать, что он существует; и при этомон един и множественен одновременно. Гурджиев непредпринимает попыток найти лучшую формулировку этого жепринципа, но использует только понятие "ВоплощенногоИндивидуума", живущего как человек среди людей. Тем не менееэто не помогает нам понять космическое значениеИндивидуальной Воли. Но при этом Гурджиев дает понять, что"Наиболее Священных Индивидуумов" не следует отождествлятьс Высшей Творческой Силой.

1 в более привычном церковно-славянском варианте: "... преждевсех век" (прим. перев.).

Космическая Индивидуальность непосредственно связана ссотворением и поддержанием мира. Ее аналогом в терминологииГурджиева служит "Вечная Неизменность". В РассказахВельзевула это Трогоавто-эгократ, который Гурджиев внекоторых случаях отождествляет со Святым Духом. Этоодиннадцатая и предпоследняя стадия сотворения и спасениямира. При этом нетрудно уловить, что Гурджиеву сложнопередать образ космического процесса, который одновременноявляется состоянием бытия. Трогоавтоэгократ не являетсячастью творения, и представляет собой просто проявлениеБожественной Воли, посредством которой время согласуется свечностью. Я не буду подробно останавливаться на этой

концепции.1

Последняя стадия соответствует Бесконечному Творцу,которого Гурджиев также называет Отцом и Спасителем Мира.Его бесконечный разум позволил Ему совершить невозможное -создать мир, сопряженный с пространством и временем, которыйпри этом не подвержен распаду и разложению. Более того, этотмир таков, что в нем может зарождаться независимая воля,обеспечивая тем самым один недостающий элемент - уровеньбытия, который хотя и ограничен, но тем не менее можетбезупречно взаимодействовать с Бесконечным Бытием и Волей.

Глава 10



ГУРДЖИЕВ КАК УЧИТЕЛЬ

К 1934 году Гурджиев завершил свою писательскуюдеятельность и окончательно оставил надежду создатьорганизацию, которая бы познакомила весь мир с его работой. Годили два он практически ничем не занимался. Время публикации егокниг еще не подошло, а вернуться к прошлому он уже не мог. В1935 году он начал работать с относительно небольшим числомлюдей. Последний этап работы всей его жизни, начавшийся в 1934году и завершившийся его смертью в 1949, был посвященучительству. Впрочем это конечно же не означает, что Гурджиевне занимался учительством параллельно с работой над книгами.Напротив, он был известен как учитель и действительно был имеще со времени его жизни в Туркестане, но не всегда егодеятельность в этом плане была одинаковой. Насколько можносудить по всему, что известно нам о его работе в Ташкенте иТуркестане, то есть после 1910 или 1911 года, его деятельностьтогда была посвящена демонстрации силы Работы и подготовке квыполнению своей миссии. Вне всяких сомнений он считал основнойцелью своей миссии принести в мир новое понимание человеческойжизни и помочь людям освободиться от их фундаментальнойслепоты и эгоизма. С этой целью он и основал свою организацию— свой Институт гармоничного развития человека.

1 Концепция Индивидуальной воли и трех видовИндивидуальностей - Персональной, Универсальной и Космической,

подробно рассмотрена во втором том Драмматической Вселенной.

В проспектах Института Гурджиев никогда не называл себяучителем. Вместо этого он отводил себе роль организатораграндиозного учебного процесса, возложенного на специальноподготовленных им для этой цели инструкторов. Сам же он по-другому рассматривал свое участие в этом процессе, содействуяему посредством своего ханбледзоина и собственных знаний, но непогружаясь в него целиком. Однако в итоге, он все равно оказалсяглубоко вовлеченным в деятельность Института вследствиематериальных затруднений и тех невзгод, которые непереставали обрушиваться на него с того самого момента, как онначал реализовывать свою миссию. Я прежде всего имею в видустрадания его физического тела, по причине болезней инесчастного случая. Гурджиев утверждал, что прервал общение слюдьми на период писательской деятельности, но уже в 1927 годуон его возобновил и многие люди, приходившие к нему тогда справильным отношением и готовностью помочь ему в его работе,прежде всего материально или собственным участием, получалитогда от него весьма важные наставления. Тем не менее лишьпоследние пятнадцать лет своей жизни он преимущественнопосвятил подготовке тех, кто должен был в дальнейшем пояснятьего идеи.

В перерыве между писательской и учительскойдеятельностью Гурджиев жил один, сначала в Америке, а затем вПариже. Двое людей, помогавших ему по хозяйству в течениеполутора лет, с 1934 по 1935, в ярких красках описывали мне свойопыт. Один из них, Фрэд Лейтон, богатый молодой американец,



посещавший группы Орэйджа и приезжавший в Приорэ в 1927 и1928 годах, рассказал мне, что Гурджиев тогда "работал оченьмало, но очень много размышлял". По мнению Фрэда Гурджиевбыл истощен заботами о Приорэ, и ему нужен был отдых. Фрэдходил за продуктами, а Гурджиев готовил огромное количествовкуснейших блюд со всего мира.

В апреле 1935 года Гурджиев принял важное решение, авозможно и был вынужден принять его в силу обстоятельств. Онуказывает на это решение в последней главе своей последней книги,"Внутренний и внешний мир человека", когда описывает события,последовавшие за смертью Орэйджа. В середине июля 1935 года онотправился в Вашингтон, будучи почти уверенным, что емуудастся собрать деньги на реанимацию Института. Но егонадежды были разбиты смертью потенциального спонсора Бавиакатастрофе, о чем уже было сказано в седьмой главе.Гурджп-ев тогда бурно отреагировал на это событие.

Ему пришлось пережить окончательное и бесповоротноекрушение своих планов вновь открыть Институт. Он вероятнотогда думал о том, чтобы возвратиться в Ташкент и начать всесначала там, где он точно знал, что его примут. Однакосообщение из Советского посольства о том, что ему не будетпозволено преподавать, отрезало этот путь. Смерть жесенатора, с которым он связывал свои надежды, стала зловещимнапоминанием о его собственных несчастных случаях и смертиОрэйджа, произошедшей несколькими неделями ранее, когда тотуже собирался вернуться к Гурджиеву. Все указывало нанеобходимость принять важное решение. В свете нашего изучениясвязи между Гурд-жиевым и Учителями Мудрости очень важнознать, отправился ли он к ним за советом в промежутке междуписательской и учительской деятельностью. Из тех фраз,которые он один или два раза произнес в 1949 году вроде быследует, что в 1935 году он побывал в Азии; по его словам этобыла "Персия", к которой он возможно отнес и Туркестан.Должно быть это была непродолжительная поездка, и Гурджиеврешил предпринять ее, чтобы посоветоваться с теми людьми, комнению которых он прислушивался, относительно следующегоэтапа своей деятельности. Как-то за обедом в начале 1949 годаон сказал, что переломный момент в истории наступил сприходом к власти Гитлера, и что ему пришлось подождать, покареакция людей на это не стала очевидной. Гурджиев пишет обэтом времени в книге Жизнь реальна, только когда "Я Есть" какоб очередном периоде максимальной напряженности Земли. Самже закон периодического напряжения неоднократно упоминаетсяв Рассказах Вельзевула, в особенности в главе "Россия", гдеГурджиев называет его "одним из двух факторов, порождающихвойны и революции". Он объяснял свое временное бездействиеобщемировой ситуацией, но часто говорил при этом, чтоситуации, вызывающие у людей "тягу к свободе" также являютсянаиболее благоприятными и для самосовершенствования. В 1934 -1939 годах ситуация в мире была одной из наиболее странных завсю историю; ни сами люди, ни правительства не желали видетьнастоящее положение вещей. Религия переживала один изнаиболее неблагополучных периодов своего развития: оппортунизм



среди руководства и безразличие простых верующих подобноэпидемии охватили Христианство, Иудаизм, Ислам, Буддизм иИндуизм. Работа Гурджиева тоже пошла на спад, а со смертьюОрэйджа и уединением Успенского в своей загородной резиденции,Лайн Плэйс, ее распространение вообще прекратилось. Сам жеУспенский оставил свои надежды разыскать источникгурджиевского учения.

С тех пор прошло уже более трети века, и сегодня для насочевидно, что Гурджиев тогда готовился к следующему этапусвоей работы. В Рассказах Вельзевула он постоянно указывает наважность легоминизмов как способа передачи важных знаний отодного поколения другому; под этим понятием подразумевалисьсловесные формулировки, которые в последствии могли бы бытьразъяснены посвященными людьми, способными понять всюглубину их смысла. Рассказы Вельзевула были легоминиз-момГурджиева, и его последней задачей было подготовить людей,которые бы смогли исполнить роль посвященных, когда наступитподходящее время для распространения изложенных в этой книгеидей. Одним из основных требований в отношении кандидатов нароль посвященного является способность достаточно гибкого и вто же время объективного восприятия. Также важно, чтобыпосвященный не преследовал при этом своих личных корыстныхцелей. В связи с этим Гурджиев активно занимался поиском людей,потенциально способных развить в себе необходимые качества.Лучшим примером в этом отношении служит один из членов егособственной семьи.

С 1936 года Гурджиев почти безвыездно жил в Париже. Егобрат Дмитрий умер. Приорэ пришлось продать; ученики иродственники разъехались. Гурджиев переселился в квартирусвоего брата в дом 6 по улице Колонелс Ренард, которая иоставалась его домом в течение последующих четырнадцати лет.Сестра Гурджиева Софья ухаживала за умирающим мужем, а еесын Валентин прожил со своим дядей почти год. ПозднееВалентин много рассказывал о своем обучении у Гурджиева. Ондолжен был выполнять всю работу по дому и готовить еду дляучеников, которые зачастую садились есть только после полуночи.Ему приходилось налету учиться самым разнообразным навыкам.По его словам Гурджиев требовал, чтобы он понимал все без слов.Он должен был предвидеть, на сколько учеников нужно былорассчитывать еду и какие именно блюда следовало готовить.Подразумевалось, что он должен настолько "улавливать" всенамеренья Гурджиева, чтобы в случае необходимости он могвмешаться и прервать беседу как раз тогда, когда Гурд-жиевуэто было нужно. Валентин также должен был сохранятьспокойствие, когда Гурджиев его яростно бранил, что он делалчасто и неистово. Те, кому приходилось видеть Гурджиева вярости, поймут, что значит неделю за неделей испытывать ее насебе. Все его тело начинало трястись, лицо наливалось краской инаконец из него просто вырывался поток брани. Впрочем, нельзясказать, чтобы эта ярость была неконтролируемой, посколькуГурджиев мог в любой момент остановиться, но вне всякихсомнений она была подлинной. Я не знаю, была ли она всегда воблаго и преднамеренной, но в Валиком случае результат был



потрясающим, поскольку его способность держать себя в руках вусловиях стресса помогла ему в будущем успешно справиться сомногими трудностями. Сегодня, будучи старшим из нынеживущих членов семьи Гурджиева, он являет собой яркий примеррезультатов гурджиевской подготовки.

Начиная с 1935 года, Гурджиев проводил самые различныеэксперименты с обучением. Его целью было оставить после себялюдей, которые бы смогли разъяснять его учение. При этомобучение почти всегда сопровождалось чтением РассказовВельзевула.

Прежде чем обсуждать конкретные эксперименты, давайтерассмотрим методы Гурджиева и попробуем соотнести их сметодами Ходжага-на. Конечно деление жизни Гурджиева наотдельные периоды в достаточной степени условно, но шестьпериодов все таки выделяются довольно отчетливо:подготовительный этап, вплоть до пятнадцатилетнеговозраста; поиск, завершившийся приблизительно в 1907 году, когдаему было тридцать лет; его жизнь в Центральной Азии ипоследующий переезд в Россию, что стало первом этапом его"внешней" деятельности; основание Института; периодписательской деятельности; и, наконец, собственно учительство.В течение того периода, который я называю периодом внешнейдеятельности, Гурджиев заявлял, что его задача заключается втом, чтобы дать человечеству способ освобождения, ипрактически не занимался индивидуальным обучением. Он работалпреимущественно с группами, что было довольно подробноописано Успенским в книге В поисках чудесного. Подобные жеописания можно встретить и в других личных воспоминаниях, какнапример в книге де Гартманнов Наша жизнь с М-ромГурджиевым. Хотя эти книги во многом и посвященывзаимоотношениям с Гурджиевым, это явно не быливзаимоотношения между учителем и учениками в индийском илисуфийском понимании. Гурджиев не был гуру или шейхом,поскольку ставил перед собой гораздо более широкие задачи, чемработа с отдельными учениками. Даже работа с группами быладля него лишь экспериментальной деятельностью по подготовке кболее широкомасштабной работе. До аварии 1924 года онпостоянно говорил о том, что собирается открыть отделенияИнститута по всему миру, чтобы готовить в них учителей иинструкторов, на которых в дальнейшем планировал возложитьосуществление своей миссии. Однако те, кто тогда писал о своейработе с Гурджиевым, похоже, не понимали, что его большеинтересовала судьба его широкомасштабного проекта, чемработа с отдельными людьми. Причем практически из всех такихописаний следует, что он лично работал с автором, причем иногдадаже больше, чем с другими. Я думаю, что он действительноработал индивидуально со многими учениками - по всей видимостис теми, кто мог так или иначе помочь ему, и продолжал делатьэто до самого конца своей жизни.

Конечно же Гурджиев с самого начала стремилсяраспространить свои идеи. Он изложил некоторые из нихпитерской и московской группам и рассчитывал на писательский



талант Успенского. Возможно еще не пришло время дляокончательной разработки некоторых концепций Гурджиева,которые изложены очень сбивчиво даже в последней его книге. Вто же время вполне очевидно, что Гурджиев хотел опубликоватьсвои космологические идеи. Брошюра "Проблески истины", начтении которой Успенский присутствовал во время своей первойвстречи с Гурджиевым, включает в себя концепцию "лучатворения", "понятие космосов" и то, что мы называем "шкалойводородов". В последней использовалось то же платоновскоеполуторное соотношение двух и трех, которое позднее Успенскийразвил в своей книге В поисках чудесного. Иными словами,Гурджиев с самого начала заботился о распространении своихидей, но это следует отличать от учительства в полном смыслеэтого слова.

Гурджиев безусловно использовал группу в качестве одного изметодов обучения. Это ярчайшим образом свидетельствует о егосвязи с суфизмом, в котором халка является одним изобщепринятых способов (см. главу 2) работы шейха с учениками.Как и пишет Успенский, Гурджиев ставил группу во главу угла.При этом он выделял три направления работы: работу для себя,работу для группы и работу для учителя, или для Работы.Гурджиев никогда принципиально не изменял методы работы сгруппами.

Вторым методом суфийских шейхов является метод сохбат,направленный на пробуждение понимания у ученика. Он несколькоотличается от метода работы с группами, включающего в себяупражнения и задания. Метод сохбат подразумевает обучение несловами а собственно присутствием учителя, что, вообще говоря,больше характерно для индийского даршаиа; ученик получаетблагословение через одно лишь присутствие шейха. Метод сохбат,название которого дословно переводится как "передачаучительским уровнем", сопряжен с передачей барака, то есть"позволяющей энергии", которая служит мощным подспорьем вработе ученика. Гурджиев называет это "высшей эмоциональнойэнергией", а в Вельзевуле - ханбледзоип. Передача высшей энергии,которая может быть превращена в энергию ученика, являетсячрезвычайно важной частью всего процесса, и в этом смыслеможно с уверенностью сказать, что Гурджиев всегда былучителем. Каждый, кто встречался с ним отмечал ощущениеприсутствия учителя, некую воздействующую на него силу, какэто часто отмечали люди в присутствии великих индийских илидзен-буддийских Учителей, о которых говорят, что одно уже ихприсутствие трансформирует учеников.

Учитель обучает своих учеников в основном двум методикам:в Суфизме они называются вазифа и зикр. Вазифой называется тоили иное упражнение, которое учитель вменяет в обязанностьученику. Термин зикр дословно означает "помнить", что винтерпретации Гурджиева значит "помнить себя". Особенностьже суфийского зикра заключается в призыванпи имени Бога. Такимобразом он представляет собой концентрацию внимания и воли навнутреннем божественном начале. Трудно сказать, широко лиГурджиев использовал этот метод в работе с учениками на



ранних этапах своей деятельности, но он определенно давалгруппам различные задания или же поручал отдельным ученикамту или иную индивидуальную работу. Как уже было сказано впятой главе, Гурджиев "поклялся своему сознанию" вести, вопределенном смысле, искусственную жизнь, избегая каких-либопозитивных отношений с людьми и напротив любыми способамивызывая у них неприязнь к себе. Это не позволяло ему использоватьсохбат, который подразумевает взаимно доверительныеотношения между учителем и учеником. Возможно именно этимобъясняется тот факт, что в последние семнадцать лет жизниего методики значительно отличались от тех, которые онприменял вплоть до 1932 года. Лишь после 1933 или даже 1934года он смог применять более позитивные и мягкие методыработы с людьми.

В некоторых центрально-азиатских суфийских школахпреподается и практикуется медитация. Там ее называютмуракаба, что дословно означает "жду и созерцаю". Гурджиевникогда не учил этому. Он никогда не преподавал медитацию ни вдзен-буддийском варианте, ни так, как это преподносится сегодняво многих западных странах. Для суфиев медитация представляетсобой чрезвычайно интенсивный процесс, в ходе которого человекполучает возможность проникнуть за занавес собственнойличности, пробивая себе путь сквозь собственные ментальныеассоциации и наблюдая силы, которые действуют за экраном егообычной осведомленности.

Можно сказать, что Гурджиев учил медитации, но в формесамо-воспоминания, дополненного методикой, способствующейпоглощению высшей энергии из вдыхаемого нами воздуха.Сочетание медитации и дыхания воздействует на внутреннеефункционирование организма, и Гурджиев предупреждал всехсвоих последователей, что дыхательные упражнения опасны, иподкреплял свои предупреждения словами персидского дервиша(см. Встречи с замечательными людьми, стр. 187) о том, что онимогут нанести серьезный вред. В результате некоторые изпоследователей Гурджиева в последствии выступали противдыхательных упражнении. Однако на самом деле за период своейучительской деятельности Гурджиев научил многим из них меня изначительную часть других учеников. (В 1923 году на рядепубличных лекций в При-орэ Гурджиев разъяснил принципыправильного дыхания.)

Учитывая все сказанное выше, можно сказать, что гурд/киевская версия медитации и дополняющих ее упражненийзначительно отличается от обычного подхода к этому процессу,ив особенности от того, которым широко распространен сегодняна Западе. Судя по всему, сам он прошел обучение в практическихшколах Центральной Азии, где медитации с дыхательнымиупражнениями обучают уже многие века, как следует из ученияХоджагана (см. главу 2).

Таким образом, между медитацией, или муракабой, ипризыватель-ными упражнениями, или закром, есть ряд различий,п эти методики используются для разных целей. Призывания, или



мантры, используются уже многие тысячи лет, причем всемирелигиями и на всех путях духовного развития. В восточном

Христианстве это хорошо известная "молитва сердца".1 В

Индуизме используются собственно мантры, а в Буддизме -также различные призывания и повторения. Использование зикраобязательно для всех суфийских общин и входит в процесспосвящения, в результате которого ищущий становитсяучеником. Во время посвящения шейх обучает егосоответствующему зпкру и одновременно передает барака, плиэнергию, делающую зикр плодотворным.

Разные школы практикуют зикр по-разному. Некоторыеиспользуют при этом упражнения с задержкой дыхания - хальфс-и-нефес', другие читают зикр-оиль-лисап в слух; а третьичитают его молча, то есть в сердце - зикр-биль-калб. На самомделе существует много литературы о различных видах зикра,которые используются в разных суфпйских школах, также, как виндуистских и буддийских странах издается много книг о мап-трах. Mawnpa — это по сути дела то же самое, что и зикр —призывания из нескольких слов, которые нужно произноситьритмически, а в некоторых случаях и не ритмически; иногдасоответственно сердцебиению, иногда дыханию, а иногда инекоторому внешнему ритму. Гурджиев был хорошо знаком совсеми этими методиками, но использовал их сравнительно редко,никогда не делая их достоянием широкой публики.

В Суфизме и в особенности в рамках Ходжагана никогда необходились одними только упражнениями. Все Учителя говорили онеобходимости /;ш)«з<://«<:/ и инкисара, то есть дисциплины,аскетизма и добровольного страдания. Гурджиев называл это"сознательным трудом и преднамеренным страданием". ВРассказах Вельзевула используется составное словопарткдолгдыоти, в котором слово "обязанность" повторяетсятри раза: на армянском, русском и английском языках. Вряд ликто-нибудь из Ходжей мог более настоятельно говорить онеобходимости труда и страданий на путисамосовершенствования, чем это делал Гурджиев. На одной изсвоих лекций он объяснил, что подвергать себя преднамереннымстраданиям означает вовлекать себя в болезненные ситуацииради помощи другим людям, и прежде всего в ситуации,сопряженные с негативными проявлениями тех людей, которымчеловек пытается помочь. Практически всем персонажамРассказов Вельзевула пришлось осуществить парткдолгдыоти,чтобы обрести знания, необходимые для помощи человечеству и вособенности грядущим поколениям. Сам же Гурджиеврассматривал те страдания, которые ему пришлось перенести всвязи с решением создать Институт и написать свои книги, какоплату долга за свое существование. Вместе с тем он создавал длясвоих учеников всевозможные трудности, которые они частосчитали своим парткдолгдыоти. Учителя Ходжагана тожезначительно усложняли жизнь своих учеников на начальныхэтапах обучения, но ни Гурджиев, ни Учителя не делали этогоболее нескольких лет. Предполагалось, что к этому времениученики должны были сами научиться создавать себепарткдолгдыоти и находить дисциплину и аскетизм в помощи



другим людям. Последовательное изменение страданий содержитв себе много чрезвычайно глубоких секретов, и я постараюсь какможно подробнее рассказать о соответствующем методеГурджиева в следующей главе.

1 также называемая "Иисусовой молитвой" (прим. перев.).

Одним из потрясающих аспектов учительской работыГурджиева было то, что мы называли в Приорэ "упражнениями",которые позднее стали называться "движениями". В первой главеВельзевула Гурджиев даже называет себя не иначе, как учителемхрамовых танцев. При этом он часто отказывался от какого-либоиного статуса. Конечно никто не воспринимал этого всерьез, нодля многих это было самой привлекательной частью обучения.Именно этими священными танцами и движениями былобусловлен его первый успех в Америке в 1924 году. На меня тожеоказала глубокое впечатление демонстрация движений в 1920году, в здании по соседству с Верховным РаввинатомКонстантинополя. Безусловно уникальной заслугой Гурджиевабыло уже даже то, что ему удалось познакомить Запад сподборкой храмовых танцев и священных ритмов.

Гурджиев использовал методики, основанные на движениях,даже в Ташкенте, где местные жители были знакомы сосвященными танцами. Он продолжил заниматься ими соспециальной группой в Ст. Петербурге; в период революцииГурджиев временно прекратил занятия, но затем возобновил их наКавказе, и наконец ввел их в качестве одной из основных дисциплин,в третий раз открыв свой Институт уже в Тифлисе. Онпродолжал использовать их в качестве значительного подспорья враспространении своих идей сначала в Институте приФонтэнбло, затем в Париже и, наконец, в Соединенных Штатах в1924 году, незадолго до аварии. После аварии обучение движениямбыло прекращено на период интенсивной писательскойдеятельности Гурджиева, но затем вновь продолжилось в 1928году, и теперь уже движения преподавались американскимгруппам, хотя и не вполне адекватно. Некоторые из учениковпреподавали их в Англии. Сам же Гурджиев продолжилпреподавать движения в Париже во время войны и обучал им,постоянно вводя нечто новое, почти до самой своей смерти в 1949году.

По словам Гурджиева в древние времена движения занималиважное место в искусстве азиатских народов. Они такжеиспользовались в Африке и на Дальнем Востоке в священнойгимнастике, священных танцах и религиозных церемониях.Искатели Истины, в группу которых входили археологи испециалисты по восточным религиям, установили, что этасвященная гимнастика сохранилась в определенных частяхЦентральной Азии, в частности на территории от Ташкента докитайского Туркестана. Даже еще в начале нашего векасвященные танцы широко использовались в храмах и монастырях.Мне самому доводилось раньше наблюдать их, и я уверен, чтозначительная их часть сохранилась и до сегодняшнего дня. Люди,практикующие священную гимнастику, всегда знали ее смысл. В



некоторых монастырях и братствах долгое время сохранялисьтрадиции, тщательно скрывавшиеся от обычныхпутешественников. Другие танцы можно увидеть без каких-либоособых препятствий. Некоторые из них широко известны,например, движения дервишей Мевлевийа или Руфаийа, наеженедельные церемонии которых допускаются посетители, втом числе и европейцы. Другие же, например танцы дервишейХельветийа, то есть "уединившихся", показывают только тем,кого признали истинно ищущими. Причем наиболее важные,центрально-азиатские священные танцы не связаны с какой-либоконкретной религией. Они практикуются уже многие тысячи лет,и монастыри, в которых они сохраняются, обладают также изнаниями из далекого прошлого, передававшимися из поколения впоколение при помощи этих же самых священных танцев иритуалов.

Можно научиться понимать смысл священной гимнастики итанцев только в процессе длительного изучения. При этом нужнопосвятить равное количество времени наблюдению и участию.Тот же, кто действительно хочет научиться понимать ихдолжен сам постичь заложенное в них искусство. В прошломдвижения, выполнявшиеся тогда под аккомпанемент музыки илипения участников, можно было увидеть гораздо чаще. Многие изэтих священных движений сопровождались зикром. У дервишейХельветийа есть даже специальный декламатор, чье пениенапоминает танцорам о смысле их действий. Деревенские танцы впрежние времена были основной формой эстетического опытавсех народов и начали исчезать лишь сравнительно недавно;однако попытки сохранить и воспроизводить их по большей частипредпринимаются без понимания их изначального смысла.Современные танцы, будь то балет или ритмические упражнения,ни коим образом не связаны со священной гимнастикой в тойформе, в которой она существовала в прошлом. Мырассматриваем танец, даже в его наивысшем значении, каквыражение эстетического опыта. Его разделяют хореограф,музыканты и танцоры. Сравнительно новые правила постановкитанцев и балета находят одобрение у одних людей и неприятие удругих: они диктуются модой каждого нового десятилетия исубъективны как любое проявление личного вкуса. Единственнымже основанием для их авторитетности служит популярность иизвестность разрабатывающих эти правила специалистов.

В древние времена искусству танца придавалось совершенноиное значение. Оно было непосредственно связано с религиозным имистическим опытом, будучи при этом предметом научныхразработок мудрейших людей каждой эпохи. В ходе своихсобственных изысканий Гурджиев пришел к выводу, чтосвященные танцы на сегодняшний день относятся к немногимдошедшим до нас прежде весьма многочисленным способамсохранения и передачи последующим поколениям важных знаний.По этой причине священные танцы всегда были одной из главныхдисциплин, преподававшихся в эзотерических школах Востока. Ониобладают двойным значением. Во-первых священные танцы идвижения содержат в себе и выражают определенные принципыили же рассказывают о тех или иных событиях, признанных



настолько важными, что их сохранение просто считалось некойобязанностью. Во-вторых, для самих участников они служатспособом обретения гармоничного состояния бытия идальнейшего продвижения духовного развития.

О первом из этих принципов Гурджиев рассказывает в главе"Искусство" из Рассказов Вельзевула. В эпизоде, посвященномтанцу, он описывает достижения доисторической цивилизации,которая существовала в долине Тигра и Евфрата, имея в видуразработки времен расцвета Вавилонской империи. Как мы ужеубедились с вами, обсуждая историю Сарманского Братства, этиразработки были перенесены в Центральную Азию черезнекоторое время после завоевания Вавилона Александром Великим.Тогда как в Месопотамии от них не осталось и следа, вТуркестане их всячески оберегали и передавали из поколения впоколение. Школы искусства, основанные в Центральной Азиипосле гибели вавилонских школ, последовавшей за завоеваниемгреками Персии, просуществовали сравнительно долго и ихпризнаки прослеживались в митраист-ских и манихейских школахвплоть до времен правления Сассанидской династии.

Согласно легенде в Вавилоне образовалось общество ученыхлюдей, решивших сохранить своп знания при помощи различныхспособов. Одним из них стало использование священнойгимнастики. По словам Гурджиева они "демонстрироваливсевозможные религиозные и народные танцы, как ужесуществовавшие и лишь отчасти измененные ими, так исозданные ими самими, сопровождая их необходимымиобъяснениями" (см. Рассказы Вельзевула, стр. 475). Среди другихспособов сохранения древних знаний были всевозможные ритуалы,легенды и поучительные истории. В качестве примераиспользования этих способов сохранения знаний Гурджиеврассказывает о Законе Семи (Законе Гепта-парапаршинок) ,который по его словам был хорошо знаком вавилонским мудрецам.Есть все основания полагать, что именно пифагорейцы принялиосновное участие в повторном открытии этого закона, а самПифагор был одним из тех мудрецов, которых Камбис привез вВавилон из Египта в 510 году до Р.х. Причем не только собраниемудрых людей, но и простые люди в то время чувствовали нечтомистическое в последовательной смене стадий естественныхпроцессов. Они знали, что человек не может достичь своей целиметодом лобовой атаки. Поскольку это чрезвычайно необходимоезнание было в свое время утеряно, мир должен вновь обрести его.Заботясь о своих далеких потомках вавилонские мудрецыпоставили перед собой задачу передать основные положенияЗакона Семи в различных формах искусства и ремесла. Вельзевулобъясняет это своему внуку в следующих словах: "Для того чтобыты получил лучшее представление и хорошо понял, каким образомони передали то, что им было нужно, в этих танцах, тебе следуетзнать, что ученые люди того времени уже давно знали, что всоответствии с Законом Семи каждая поза и каждое движениелюбого существа в общем случае всегда состоят из семи такназываемых "взаимно уравновешенных напряжений", возникающихв семи независимых частях их природы, и что каждая из этих семичастей в свою очередь состоит из семи различных так



называемых "линии движения", и каждой из этих линийсоответствуют семь так называемых "точек динамическойконцентрации", и все, что я только что описал, повторяясьаналогичным образом и в той же последовательности, но во всеуменьшающихся масштабах, актуализируется в мельчайшихчастичках всех тел - "атомах".

Учитывая все сказанное выше, эти мудрые люди во времяисполнения своих танцев вставляли в закономерно согласующиесямежду собой движения запланированные несоответствия также,следуя некоторой закономерности, и определенным образомпередавали при помощи них желаемую информацию и знания.

1 см. главу 8

Составленная Гурджиевым программа демонстрацииработы Института гармоничного развития человека в 1923 и1924 годах в Париже и Нью Йорке включала в себя некоторые изэтих движений. Далее я привожу выдержки из этой программы:

"Программа сегодняшнего вечера будет преимущественнопосвящена движениям человеческого тела в соответствии сдревневосточным искусством священной гимнастики, священныхтанцев и религиозных церемоний, сохранившимся в храмахТуркестана, Тибета, Афганистана, Кафиристана и Читрала.

Изыскания, в течение многих лет проводившиеся М-ромГурджиевым и другими сотрудниками его Института в странахВостока, показали, что восточные танцы не утеряли тотглубокий религиозный, мистический и научный смысл, которыйвкладывался в них в древние времена.

Священные танцы всегда были одним из основных предметов,преподававшихся в эзотерических школах Востока. Онипреследуют две цели: во-первых, они содержат в себе и передаютопределенную форму знания, а, во-вторых, служат способомдостижения гармоничного состояния бытия.

Комбинации неестественных движений в индивидуальнойгимнастической постановке исполняются на пределевозможностей танцора, что помогает обрести определенныекачества восприятия, достигать различных уровней концентрациии добиваться требуемого направления мыслей и чувств.

Что же касается танцев как таковых, то они несут в себесовершенно иной смысл, чем тот, который мы на Западе привыклипридавать танцам. Важно понимать, что в древности танец былразновидностью искусства, а искусство служило целям высшегознания и религии. В те времена люди, посвящавшие себя изучениютого или иного предмета, выражали свои знания в работахискусства, и в частности в танцах, подобно тому, как мы сегодняизлагаем свои знания в книгах. Таким образом, древние священныетанцы представляют собой не только способ выраженияэстетического опыта, но также и своего рода книги, в каждой изкоторых содержится определенный фрагмент знания. Однако эти



книги позволялось читать далеко не всем, кто хотел бы, и не все изжелавших могли бы их прочесть.

Тщательное изучение священных движений и танцев,проводившееся на протяжении долгих лет, дало практическоеподтверждение их чрезвычайной важности для всех аспектовразвития человека, тогда как одна из главных задач М-раГурджиева заключается в параллельном развитии всехспособностей человека. Упражнения из священной гимнастикииспользуются в этой системе в качестве метода развитияморальных качеств учеников, а также их воли, терпения, слуха,зрения, осязания, способности концентрировать мышление и т.д."

В программе много внимания уделялось тем местам, вкоторых довелось побывать Гурджиеву. а также источникамтанцев и ритмов. По его словам, надписи на некоторых великихазиатских сооружениях гласят, что они были воздвигнуты подаккомпанемент музыки и танцев. Традиция строить под музыкусохранялась в долине реки Пяндж и Керийском оазисе вплоть доначала нашего века. Программа демонстрации включала в себяупражнения, которые, как утверждал Гурджиев, былизаимствованы из "храма медицины Сари на Тибете", а также изритуалов эзотерической школы, "с незапамятных времен"существовавшей в огромных искусственных пещерах Киджерскихгор Кафиристана. Кроме того в программе упоминалисьмонастыри Максари Шериф и Хавар в Афганистане. Место Учан-су - "текущая вода" - было центром текки дервишей Сухарийа вКашгарии.

Программа заканчивалась описанием важного суфийскогоупражнения "стоп":

Упражнение заключается в том, что по команде "стоп" илипо какому-либо другому заранее оговоренному сигналу ученикдолжен застыть на месте. Команда может быть дана где угоднои когда угодно. Что бы ни делал при этом ученик, работал ли,отдыхал, ел, находился ли он в Институте или где-либо еще - ондолжен немедленно остановиться. Его мышцы должныоставаться в том же напряжении, выражение его лица, егоулыбка и взгляд должны застыть в том же положении, в каком ихзастала команда. Все это помогает начинающим ученикам вумственной работе, то есть ускоряет интеллектуальнуюдеятельность, одновременно развивая волю.

Упражнение "стоп" не вводит никаких новых поз; этопросто остановка начавшегося движения. Обычно мы меняем своппозы настолько бессознательно, что не замечаем промежуточныхположений между позами. Это же упражнение делит переход отодной позы к другой на две части. Тело, остановленное внезапнойкомандой, вынуждено застыть в положении, в котором быникогда не остановилось самостоятельно. Это дает человекувозможность успешнее наблюдать за собой. Он может начатьпо-новому ощущать себя. И. наконец, это один из способовразорвать порочный круг своего автоматизма.



Произвольность наших движений иллюзорна. Психоанализ иизучение психомоторных функций по системе Гурджиевапоказывают, что любое наше движение, произвольное пливынужденное, представляет собой бессознательный переход отодной автоматической позы к другой. Из всех возможных позчеловек выбирает именно тс, которые соотвстствуют еголичности, и как нетрудно заметить, этот репертуар вынужденбыть весьма узким. В итоге все наши позы являютсямеханическими производными. Мы не осознаем, насколько тесносопряжены друг с другом три наших функции: двигательная,эмоциональная и мыслительная. Они зависят друг от друга,обуславливают друг друга и находятся в состоянии постоянноговзаимодействия. Изменения в работе одной из них всегдасочетаются с изменениями в работе остальных. Положениенашего тела соответствует нашим переживаниям и мыслям.Перемена эмоций неизбежно порождает соответствующееизменение мыслительного процесса и позы. Смена мыслейвысвобождает новый поток эмоциональной энергии, в результатечего естественным образом меняется и поза. Чтобы изменитьсвой образ мышления и общую направленность чувств, мы должнысначала изменить свои позы и движения, но в то же время безизменения эмоциональных и мыслительных стереотиповневозможно освоить новые двигательные позы. Нельзя изменитьодно, не изменив другого. Например, если внимание человекасосредоточено на ведении боя, то автоматизм его мыслительногопроцесса и привычные движения предотвращают его переход нановый образ мышления, включая старые мыслительныеассоциации. Таким образом, мыслительные, чувственные идвигательные процессы человека не только сопряжены друг сдругом, но и обречены всегда и во всем ограничиваться этимификсированными рамками автоматических поз. Основная задачаИнститута в плане подготовки человека к гармоничномуразвитию заключается в избавлении его от автоматизма. В этомотношении упражнение "стоп" оказывается очень полезным.Тогда как физическое тело застывает в непривычном положении,более тонкие эмоциональные и ментальные тела могутпереродиться в новую форму.

Тем не менее нужно понимать, что именно внешняя команданеобходима для вовлечения в действие человеческой воли, без чегоон не смог бы сохранять промежуточное положение. Человек неможет приказать себе остановиться, поскольку сопряженныепозы трех наших функций подминают под себя волю человека.Внешняя же команда "стоп!" играет роль мыслительной иэмоциональной функций, состояние которых обычно определяетпозу физического тела. В этом случае физическая поза, не будучи всвоем обычном подчиненном положении по отношению кмыслительным и эмоциональным "позам", теряет свою силу, врезультате чего ослабевают и другие позы. Все это позволяетнашей воле некоторое время руководить нашими функциями".

Если бы не авария 1924 года, Гурджиев безусловно начал быиспользовать движения традиционным способом, подобно тому,как это делалось в древних храмах, то есть с основной цельюпередать знание непосредственно высшим центрам, минуя ум.



Однако в силу обстоятельств движения всегда использовалисьтолько для второй цели - для внутреннего развития ихнепосредственных исполнителей. Для Гурджиева тело было непросто физическим организмом, а организмом, наделенным тремя"мозгами", или тремя модальностями восприятия. Три "мозга"участвуют во всех наших действиях, но им не свойственнакоординирован-ность и гармоничность. Таким образом, одним избесспорно ценных результатов работы над движениями являетсяпробуждение скрытых возможностей этих центров поприведению своей совместной деятельности в гармоничноесостояние. Однако этот способ применим далеко не к каждомуэтапу развития, и в этом смысле гурджиевские движения частоиспользовались неправильно. На пути к достижению гармоничногосостояния бытия один из первых этапов состоит в установлениидолжного баланса между этими тремя функциями. На самом делеу большинства жителей Запада чувства и органические ощущенияне только недоразвиты, но еще и играют неестественную п дажевредоносную роль в их жизни. Именно вследствие ущербностинаших чувств мы подвержены негативным эмоциям, а следствиемущербности органических ощущений является то, что нашителесные ощущения постоянно препятствуют свободнойдеятельности нашего сознания. При помощи правильноподобранных движений, совершаемых в правильнойпоследовательности п с правильным пониманием их цели, можноустранить многие дефекты как-физические, так п эмоциональные,вследствие чего ученик приходит в более уравновешенное иестественное состояние.

Кроме того просто необходимо развивать внимание. Этодостигается при помощи гимнастических упражнений, привыполнении которых необходимо сосредотачивать внимание наразличных частях тела и знать, что именно они делают, несмотря на них и не думая об этом. Более сложные движениявырабатывают определенные качества восприятия иопределенную степень контроля над состоянием сознания, чтопредставляется очень трудным для обычного нетренированногозападного человека.

Гурджиев также утверждает, что, работая наддвижениями, человек развивает собственное "Я", то есть свою"волю". На определенном этапе он обретает возможностьчувствовать совершенно независимо от собственного тела и в тоже время быть его безраздельным хозяином. Можно испытыватьчувства, причем даже очень утонченные, соответственноразличным жестам и последовательностям движений, при этомне отождествляясь с ними. Все это крайне важно для развитияволи.

Хотя священная гимнастика п все дополняющие ее методикисоставляют весьма важную часть учения Гурджнева, все егодействия были направлены исключительно на достижение тогоили иного конкретного результата, например, определенныхперемен в ученике. Он давал такому ученику упражнения нанекоторое время, после чего отменял или изменял их, и точно также было и в случае движений. Он не требовал от работавших над



собой учеников, использовавших движения исключительно для этойцели, чтобы они продолжали практиковать их в течениенескольких лет. Те же, кто изъявлял желание участвовать вдемонстрациях, делали это ради Работы, и в их случаеупражнения были не столько частью обучения, сколько способомслужения.

Конечно многие видели в этих движениях нечто сродниспектаклю. Они очень красивы и производят глубокое впечатлениена психику зрителей. Однако красота в этом случае вторична, и ядумаю, что Гурджиев согласился бы с высказыванием индийскогомудреца: "Красота не ведет нас к Богу; красота ведет нас лишь ккрасоте".' Освобождение достигается не при помощи красивых игармоничных движений, и Гурджиев также учил уродливым инескладным движениям, которые помогали людям освобождатьсяот одержимости собственной внешностью. Было странновидеть, как во время обучения женщины не хотели корчитьгримасы и выполнять уродливые движения, несмотря напонимание того, что они работают над движениями радисобственного развития, а не для того чтобы вызывать восторг узрителей.

В рамках работы по обучению кандидатов в посвященныеГурджиев использовал различные методы для людей разных типови полов. Он постоянно отслеживал людей, которые быпотенциально могли излагать его идеи. Хотя он и не отвергаллюдей с небольшим потенциалом, их обучение в основномстроилось по общим принципам, тогда как люди с большимивозможностями испытывали на себе все необычайныевозможности Гурджиева в полную силу.

Методы обучения мужчин явным образом отличались отметодов обучения женщин. В Рассказах Вельзевула Гурджиевотводит женщинам пассивную роль, в противоположностьсвойственной мужчинам активной роли. Мужчин, не исполняющихсвоей роли, равно как и женщин, пытающихся исполнятьмужскую, он относил к третьему полу, практическибесперспективному с точки зрения трансформации. Все этовесьма прозрачно описано в главе "Россия" Рассказов Вельзевула.Такое на первый взгляд пренебрежительное отношение кженщинам создало много проблем для современных людей,старающихся не замечать этого различия. И тем не менее многиеженщины были не только преданными, но и очень успешнымиученицами Гурджиева и возможно даже достигли большего, чемосновная часть мужчин. Основное же различие состоит в формевозможных взаимоотношении между учителем-мужчиной иучеником-мужчиной в сравнении со взаимоотношениями междуучителем-мужчиной и ученицей-женщиной.

1 См. Дж. Г. Беннетт, Долгое паломничество (готовится к изданиюна русском языке) и Элементарная систематика, или наука понимания(книга издана в 2001 г. - прим. ред.).

В Приорэ у мужчин и женщин были совершенно разные роли.В Учебном доме мужчины сидели справа, а женщины слева. По



субботам мужчины вместе с Гурджиевым отправлялись в русскуюбаню. Там он рассказывал многое из того, что не предназначалосьдля женских ушей. После бани устраивался отдельный мужскойобед, за которым тосты произносились преимущественно замужчин, в соответствии с практически общепринятымиобычаями дервишей. Лишь после аварии жизнь в Прпорэ сталаприобретать скорее семейный, нежели рабочий характер, иразделение мужчин п женщин было несколько изменено. Вместе стем некоторые женщины выполняли в Приорэ исключительноважные и ответственные задачи. Мм. Успенская, которая тогдазаведовала кухней, была при этом весьма действенным п строгимучителем. Мне довелось усвоить несколько незабываемых уроковвсего лишь за неделю работы на кухне в качестве подконтрольногоповаренка. Мм. де Гартманн играла исключительно важную роль вхозяйственной деятельности Приорэ, и я слабо представляю себе,как без нее Гурджиеву бы удалось удерживать все на плаву.Несколько позже Мм. де Зальцман стала правой рукой Гурджиева,и без ее поддержки ему вряд ли удалось бы организовать своюработу таким образом, чтобы она могла быть продолжена послеего смерти. Эти три женщины играли крайне важную роль, и, темне менее, Гурджиев настаивал, что женщине не свойственнобрать на себя ответственность и принимать решения.

Тем не менее не всем женщинам удавалось войти в тесныеотношения с Гурджиевым. Как я уже сказал, даже те триженщины, которые больше всех помогали ему — Мм. Успенская,Мм. де Гартман и Мм. де Зальцман, соблюдали некоторуюдистанцию между ним и собой, хотя в случае женщин всеобстояло иначе, чем в случае мужчин. Гурджпев оставлял за нимисвободу действий в том плане, что они могли в любой моментуехать или вернуться, и я думаю, что они без особых трудностеймогли бы возобновить отношения с ним. С другими ученицами уГурджиева были несколько иные взаимоотношения. В некоторыхслучаях никакого сексуального элемента не было вовсе, в других жеэтот элемент был весьма выраженным. Сексуальная жизньГурджиева поражала своей непредсказуемостью. В его жизнибыли периоды, когда он вел воздержанную, почти аскетическуюжизнь, вообще не притрагиваясь к женщинам. Иногда же он как сцепи срывался, п нужно признать, что периоды распутства былигораздо более частыми, нежели аскетические. Временами онвступал в сексуальные взаимоотношения не только сподавляющим большинством всех женщин, подпадавших под еговлияние, но также и с собственными ученицами. Немалое числоучениц родило от него детей, и некоторые из них всю жизньподдерживали тесную связь с Гурджиевым. Некоторые же былинастолько близки с ним, насколько это вообще возможно, носексуальных взаимоотношений между ними не было. В 1949 году вПариже мне довелось узнать, что часть женщин вообщесклонялись к мнению, что только женщины способны по-настоящему понять Гурджиева и что только переспавшие с нимженщины были по-настоящему посвящены в Работу. Попонятным причинам я не могу объективно судить об этом, но длянекоторых женщин взаимоотношения с ним на почве Работы и



секса составляли неделимое целое. Для других же все былосовершенно иначе. Гурджиев мог быть "всем для всех женщин".

С начала учительского этапа своей деятельности, то есть с1934 года, Гурджиев завязал тесные отношения с небольшойгруппой выдающихся женщин. Это были Жоржетт Лебланк,бывшая хозяйка Мэтрлинка; Маргарет Андерсон, одна изосновательниц Бриф ревю; Кэтрин Ульм, написавшая Историюмонахини и другие. Некоторое отношение к этой группе имелатакже Джейн Хип. В течение двух или трех лет Гурджиевпроводил с этими женщинами необычный эксперимент, используяметодики, приводившие их в необычное психическое состояние.Они развили свои способности гораздо быстрее, чем ученики,окружавшие Гурджиева в более ранние годы его деятельности.Все эти женщины впоследствии сумели добиться значительногоуспеха, в большинстве своем как писательницы. Все это я узнал измемуаров двух или трех из этих женщин, в которых они описалисвой опыт. Мне разрешили их прочесть, но не позволилипроцитировать. Я надеюсь, что они все-таки решатсяопубликовать свои рассказы о событиях этих лет, поскольку этобы стало уникальным описанием обучающих методик Гурджиеваи, в частности, использования галлюциногенов не только длямодулирования психического опыта, но и для открытия скрытыхканалов человеческой психики. У этих женщин сохранялись особыеотношения с Гурджиевым вплоть до самой его смерти. Они всегдамогли рассчитывать на особый прием, когда приходили навеститьего. То же самое относилось и к английским женщинам, которыеоднако были гораздо более сдержанными и по всей видимости невступали с Гурджиевым в сексуальные отношения. Я имею в видуМисс Александер, Мисс Элионору Крауди и никогда не покидавшуюГурджиева удивительную Мисс Гордон, которая умерла в Парижедобившись необычайных результатов в работе над собой. МиссМерстон после 1932 года отправилась в Индию и осталась приШри Рамане Махариши в Тируваннамалае; она играла важнуюроль в хозяйственной деятельности Приорэ, пожалуй, вторую позначению после Мм. де Гартманн. Кроме того следует назватьМиссис Луизу Марч, приехавшую в качестве немецкой секретаршипомочь с переводом Вельзевула на немецкий язык.

Помимо этих женщин, с которыми у Гурджиева были в тойили иной степени особые отношения, преимущественно потому,что они были способны помочь ему в его работе, было такжемного учениц, которые стремились к более тесным отношениям сним. Постоянно ходили слухи, что Гурджиев соблазнялпрактически всех женщин, которые к нему приходили, да и сам онподливал масла в огонь. Он зачастую говорил молодой девушке,пришедшей к нему в первый или во второй раз, что ей следуетостаться после того, как все уйдут или же вернуться ипостучать в его дверь; это было похоже на обещание некогонеобычного опыта. Некоторые девушки пугались и не приходили.Некоторые же приходили, но были как-то не так настроены,вследствие чего Гурджиев обычно вручал им пригоршню конфет и,делая вид, что не понимает цели их прихода, отсылал обратно.Однако, более здравомыслящие женщины, которые понимали, чтопридя к Гурджиеву получат не особую духовную поддержку, а



просто сексуальные отношения, судя по всему, действительно ихполучали.

Гурджиев всегда старался внушить своим ученикам, что сексследует отделять от интеллектуальной и эмоциональной жизничеловека. Секс -это секс, и соответственно не толькопозволителен, но и необходим для нормального процесса нашегоразвития.' Из главы "Чистилище" Рассказов Вельзевула явнымобразом следует, что Гурджиев считал сексуальную энергию(экзиоэхари) главным источником питания высших тел человека.При этом его учение о трансформации сексуальной энергии носиточень субъективный характер, и он специально подчеркивал, что вэтом плане не существует общих правил. В некоторых случаях онсчитал правильным воздержание; в других — рекомендовалинтенсивную сексуальную активность; в других — самоконтроль;в других — взаимную преданность мужчины и женщины с цельюсоздания единой души. В некоторых же случаях он рекомендовал,пусть даже как временную меру, безоглядно беспорядочныесексуальные связи, чтобы избавить человека от одержимостисексом. Такое разнообразие рекомендаций по поводу сексапоказывает, что Гурджиев не считал правильным устанавливатькакие-либо общие правила, что могло бы привести не только кневерному пониманию, но и причинить много вреда.

1 См. Дж. Г. Беннетт, Се/с<г(книга издана в 2000 г. прим. перев.).

У Гурджиева был особый подход к каждому ученику, но всеже в его взаимоотношениях с людьми можно выделить дваосновных типа. Сравнительно небольшое число людей он считалпотенциальными независимыми источниками развития ираспространения своих идей и методов, то есть потенциальнымипосвященными. К ним Гурджиев относился очень взыскательно, иво взаимоотношениях с такими людьми всегда наступалопределенный момент, когда он вынуждал их покинуть его.Самым известным из таких людей, пожалуй, был Успенский. Онбыл до самого конца своей жизни предан Гурджиеву, которогосчитал необыкновенным человеком. Он всегда говорил, что именноГурджиев дал ему надежду найти выход из состояниямеханичности и хаоса, в которое по его мнению все глубжепогружался мир. У него не было сомнений в том, что Гурджиевдействительно знал действенный метод, и решил посвятить всюсвою жизнь его распространению. И все же через два годаГурджиев начал отдалять его от себя. Впервые они встретились в1915 году, но начали работать вместе лишь в 1916, а к 1918Успенский уже принял свое первое решение уйти от Гурджиева иначать самостоятельную работу. Позднее они вновь сблизились вКонстантинополе, и вновь стали теснейшим образомвзаимодействовать. Когда же Успенский переехал в Лондон, аГурджиев - в Берлин, их взаимоотношения казались оченьмногообещающими, трудно было даже представить себе, как быони стали распространять Работу отдельно друг от друга. Бомбаразорвалась в 1924 году, когда Успенский объявил нам, чторазрывает все отношения с Гурджиевым. Тогда же он сказал нам,что мы должны сделать выбор и либо вернуться к Гурджиеву,либо впредь воздерживаться от контактов с ним. Поначалу могло



показаться, что это решение исходило непосредственно отУспенского, но со временем выяснилось, что все было задуманосамим Гурджневым во благо Успенского — он поставил передУспенским препятствие, которое тому следовало преодолеть. Приэтом Гурджиев все устроил таким образом, чтобы тот не смогпреодолеть его сразу же. Только уединившись и поняв всюподоплеку ситуации, он мог в конце концов прийти к решениювернуться. Но Успенский так никогда и не вернулся.

С 1924 по 1947 год, то есть в течение двадцати трех летГурджиев и Успенский ни разу не встречались, и Успенский непозволял произносить имя Гурджиева в своем присутствии.Гурджиев со своей стороны всегда пренебрежительно отзывалсяоб Успенском и даже обвинял его в саботировании Работы с тойточки зрения, что он не взял на себя письменное изложениесистемы в доступной для всех форме и тем самым заставил егозаниматься непривычной работой писателя. Один из ближайшихдрузей и учеников Успенского рассказал мне о проведенном с нимвечере, в то время, когда тот уже довольно много пил. Это былконец сороковых годов, незадолго до смерти Успенского. Выпивуже немало спиртного, он вдруг сорвался и закричал: "Разве он незнает, как я люблю его? Почему он не позволяет мне вернуться?Он знает, что нужен мне, а я знаю, что нужен ему!" Этот крикотчаянья, в искренности которого я нисколько не сомневаюсь,показывает, насколько Гурджиев умел осложнять жизнь тем, накого возлагал самые большие надежды.

Я уже писал об обстоятельствах, вынудивших Томаса деГартманна уехать из Приорэ в 1928 году. Орэйдж, принявшийграндиозное решение пожертвовать всем - бросить свою работу иполностью посвятить себя Гурджиеву в 1923 году, что он еще разподтвердил, подписав знаменитое обязательство в 1930 году -ушел от Гурджиева в 1931 и решил посвятить себя пропагандесистемы Социального Доверия Дугласа. На самом деле Гурджиевпредъявил Орэйджу требование, которое бы могло помочь емуизбавиться от своего главного недостатка, будь он в силах этотребование выполнить. Именно неспособность Орэйджа принятьнужное решение вынудила его вернуться в Лондон, где ему удалосьдобиться больших успехов во внешней жизни, правда не столько вплане пропаганды Социального Доверия, сколько в качествеглавного литературного редактора Ныо Инглиш Ушли. Однако онвсе-таки решил любой ценой вернуться к Гурджиеву и дажеобъявил друзьям об этом решении. Он провел последнюю передачуна В.В.С. и свернул свою деятельность в собственной газете иСоциальном Доверии. В ту же ночь он умер от сердечногоприступа. В Третьей серии Гурджиев пишет, какое колоссальноевпечатление оказала на него смерть Орэйджа. Я думаю, что вэтом случае Гурджиев рассчитывал на возвращение Орэйджа и недопускал возможности его преждевременной смерти.

Др. Сджернваль повсюду сопровождал Гурджиева с самогоначала его работы в России. Вместе с ним он прошел через всеперипетии и ужасы революции и побега с Кавказа, с ним жепереезжал из Константинополя в Берлин, Брюссель, Лондон,Париж и помог ему основать свой Институт. Др. Сджернваль



был также правой рукой Гурджиева в его поездках в Америку в1924 году. Вместе с женой они были старыми и близкими друзьямиГурджиева, но все же и в их случае Гурджиев создал ситуацию, вкоторой они просто не могли оставаться с ним. Они покинулиПриорэ и больше никогда не возобновляли связи с Гурджиевым.

Я помню, как был потрясен случаем с двумя молодымирусскими. Ивановым и Ферапонтовым, жившими в Приорэ в 1923году. Последний был моим инструктором по движениям, и япознакомился с ним еще раньше в Константинополе. Никто не моги подумать, что кто-нибудь из этих двоих учеников когда-либорасстанется с Гурджиевым. Ферапонтов был его секретарем,владея английским лучше всех остальных учеников. Он жепереводил основную часть лекций, и вместе с Ивановым они былиглавными демонстраторами движений. Несмотря на все это, имтоже пришлось уехать. Сначала они отправились в Австралию, азатем я встретил их в Афинах, где и узнал некоторыеобстоятельства их отъезда. Я не стану рассказыватьтрагическую историю этих двух молодых людей, которые былинастолько талантливыми, что должны были стать опоройГурджиева в распространении его идей и методов. Однако они несмогли выдержать того, как Гурджиев обращался с ними; они немогли понять того, что Гурджиев не давал им понять.

Я уже писал об Александре де Зальцманне. Он оказалсяпотрясающим сценическим дизайнером, и именно придуманное имосвещение отчасти обусловило то огромное впечатление отдемонстрации движений в Театре на Елисейских Полях, котороесреди прочих довелось получить и мне. Де Зальцманн былнеобычайно одаренным человеком. Я трудился вместе с ним налесных работах в Приорэ, и тогда казалось, что он всю жизнь быллесником, но к моему удивлению я позднее узнал, что лесом он доэтого занимался всего лишь две недели вместе с Гурджиевым наКавказе. Де Зальцманн и его жена Жанна, были для Гурджиеваосновной опорой в организации Института в Тифлисе, и онииграли колоссальную роль в жизни Приорэ. Однако и де Зальцманнупришлось уехать. Его здоровье пошатнулось, и он умер черезнесколько лет в Швейцарии.

Мне трудно что-либо сказать о себе в этом смысле.Познакомившись с Гурджиевым в 1920 году, я практически сразуувидел в нем своего учителя. Когда в 1923 году я приехал в Приорэ,он явно дал мне понять, что берет меня в свои ученики, и я былтогда полностью уверен, что вся моя будущая жизнь будет тесносвязана с ним. Я намеривался вернуться в Приорэ и в конце концовстать одним из его помощников. Однако, уехав из Приорэ вавгусте 1923 года, я вновь увидел Гурджиева лишь в августе 1948уже в Париже, то есть ровно через двадцать пять лет. Чтозаставило меня уйти от Гурджиева, и как я мог не понять смыслапроисходившего тогда, я даже сегодня не вполне могу объяснить.Возвратившись к Гурджиеву в 1948 году, я сказал ему, чтопотерял лучшую часть своей жизни за эти двадцать пять летотсутствия. Он ответил: "Нет, так было нужно. Иначе вы бы несмогли получить того, что я теперь могу дать вам. Вы не моглиостаться со мной. Теперь же вы останетесь". И я действительно



оставался с ним с того времени вплоть до конца его жизни. Дляменя было очень удивительно, что по прошествии двадцати пятилет я смог снова вернуться к нему. В определенном смыслеГурджиев продолжил мое обучение с того же этапа, на которомоно прервалось после нашего предыдущего разговора на турецком в1923 году. Опыт, полученный мной за прошедшее с тех пор время,мои успехи и неудачи сделали ситуацию совершенно иной, и все жея опять чувствовал себя ребенком, только начавшим постигатьокружающий мир.

Я оказался одним из тех, кто был отослан Гурджиевым и немог понять, почему и даже как это произошло. Однако были идругие, которые смогли остаться и стать практически частьюего семьи. Они в большей степени зависели от Гурджиева, вбольшей степени были готовы к пассивной роли, и Гурджиев непредъявлял к ним тех же требований. Некоторые же приходили кнему в горе и всегда получали от него помощь и поддержку. Другимон позволял преподавать свои методы, движения, упражнения иработать с новыми группами, но это все происходило в годывойны, когда невозможно было что-либо планировать. Если бы онне чувствовал приближение смерти, как мне кажется, многие изприблизившихся к нему в последние годы людей также были быотосланы.

Прежде чем закончить обсуждение учительскойдеятельности Гурджиева, давайте подытожим ее результаты завсе эти годы. Судя по всему, он начал брать учеников с 1909 года,и наверное десятки тысяч последователей разделяли его идеи. Ноне многие из них были знакомы с Гурджиевым лично, и ещеменьшее число людей поддерживало с ним ту или иную личнуюсвязь. Однако людей, которые так или иначе получили от негонекое личное руководство и которые считали себя его учениками,по-видимому было не меньше тысячи. Насколько я могу судить,лишь небольшому числу людей удалось благодаря методуГурджиева выйти за обычный уровень развития и "реализоватьсвое бытие". И все же, хотя их и не так много, их значениеколоссально, и даже если не все из них широко известны, онисегодня играют важнейшую роль в мире.

Чтобы оценить тот или иной процесс, нужно знать, какуюцель он преследовал. Гурджиев хотел научить как можно большелюдей методам трансформации энергий, необходимым дляэволюции человечества. В этом отношении ему удалось добитьсяотносительно скромных успехов. Кроме того в его задачи входилаподготовка "посвященных", которые бы могли толковатьРассказы Вельзевула как легоминизм и открыть миру глубокийсмысл этой книги, когда мир будет готов к этому. Посколькупоследняя задача относится к будущему, я решил подробнееобсудить ее в последней главе.

Глава 11

ЧЕЛОВЕК



Если человек, подобно всему живому и неживому во вселеннойпредставляет собой аппарат для трансформации энергий, то чтоже в нем особенного? Если мы выполняем свое космическоепредназначение, то на что мы можем надеяться в личном плане?На одной из публичных лекций 1924 года в Ныо Йорке, за полгодадо аварии, Гурджиев сказал следующее: "Человек - какмогущественно это звучит! Собственно само слово "человек"означает "венец творения": но что общего между современнымчеловеком и этим названием? В то же время человекдействительно должен быть венцом творения, поскольку в немизначально заложена возможность обрести свойства, точносоответствующие свойствам Актуализатора ВсегоСуществующего во Всей Вселенной". Далее он добавил: "Чтобыобладать правом называть себя человеком, нужно бытьтаковым". Двести лет назад Гете написал: "man sollt streben zitwerden was er 1st" - "Человек должен стремиться стать собой".Пожалуй, эта фраза лучше всего подходит для описаниягурджиевского учения о человеке.

Наше заблуждение сводится в основном к тому, что мыпретендуем на тот статус и привилегии, которые подобаютнастоящему человеку, не пошевелив при этом и пальцем, чтобыстать таковыми. Начиная с семнадцатого века, понятие "правчеловека" настолько укоренилось в нашем отношении к миру, чтодаже последователи идей Гурджиева редко по-настоящемузадумываются над выводами из ответа на вопрос о смысле нашегосуществования. Мы привыкли рассматривать вещи с точки зрениявозможности их использования для наших собственных целей, нопри этом у нас почему-то не возникает предположения о том, чтои мы тоже можем быть нужны для какой-то иной цели помимоудовлетворения своих собственных желаний или самое большеесвоих человеческих потребностей. Мы в полной мере не применяемк себе весь смысл того факта, что благородство человеказаключается только в том, кем он способен стать и что способендать, а не в том, кем он является и чем обладает на данныймомент. Одна из причин этого кроется в нашем эгоизме, но неменьшее препятствие составляет наше невежество. Мы не знаем,кем можем стать, и что можем дать. Чтобы узнать все это,необходимо понять связь между нашей человеческой природой иприродой вселенной. Именно в этом нам помогает Гурджиев.

Доктрина взаимного поддержания гласит, что всесуществующее служит той или иной цели и что человеческаязадача заключается в трансформации энергии. Если это так, тонаше отношение к человеку и его судьбе должно быть кореннымобразом изменено. Мы больше не можем считать себя вольнымиделать с Землей все, что нам заблагорассудится, конечно, ненанося при этом вреда другим людям и не ставя под угрозу ихбудущее. К сожалению именно такой позиции придерживаютсясегодня соответствующие организации. Причем с доктринойвзаимного поддержания не согласуются не только представлениясовременных нерелигиозных людей. Западные религии, которые мыпричисляем к Иу-дейско-Христианской традиции, учат, что "мирсоздан для человека" (а "человек создан для Бога"). Принятосчитать, что восточные представления о том, что для человека



само существование на Земле является неестественнымсостоянием и что он может высвободиться из него, несогласуются с идеей того, что человек служит некой цели идолжен выполнить свою задачу вне зависимости от своегожелания. Однако противоречие есть только в том случае, если мысчитаем "существование" единственной реальностью. Буддийскаянирвана смущает тех, кто не может понять, что существованиеявляется ограниченным состоянием из которого мы можемвыбраться. Слова Гурджиева о том, что мы должны "оплатитьдолг своего существования" вполне согласуются с идеей того, что,оплатив этот долг, мы тем самым можем уйти от ограниченийсуществования. Настоящие же несоответствия возникают, еслиотождествлять существование с реальностью и считать, чтоуже благодаря одному только факту своего существованиячеловек занимает определенное место в реальном мире. На этихже позициях основываются гуманистические представления о"праве" человека на безмятежную и счастливую жизнь. В итоге,все упирается в то, что именно следует понимать под долгомсуществования.

С тех пор, как отношение людей к жизни сталоосновываться в большей степени на правах, чем на обязанностях,мы потеряли представление о смысле и предназначениисобственного существования. По утверждению Гурджиева впредыдущую эпоху все обстояло иначе. Он говорит, что вопределенный период истории, а именно во времена Шумерскойцивилизации, люди знали, что цель жизни заключается не вудовлетворении собственных желаний, а в выполнениикосмической задачи.

Все учение Гурджиева и его собственная жизньпротиворечат самым дорогим для современного человекапредставлениям. К примеру, мы верим в безграничныйматериальный прогресс, подстегиваемый правом человекавластвовать над природой и все в большей степени влиять на мир,в котором мы живем. В последнее время эти представления дажеперестали ограничиваться нашей планетой, и люди всерьезподумывают о колонизации других планет и даже заселениидалеких галактик. Все это порождается глубоко укоренившимисяв нас представлениями. Даже если отбросить все явныепреувеличения, все равно ничем нельзя оправдать игнорированиечеловеком всех форм нечеловеческого существования, так же как ито, что мы рассматриваем все свои обязательстваисключительно с антропоморфной позиции. Как это ниприскорбно, человек действительно создал Бога по своемусобственному подобию и приписывает ему те же самыетребования, которые мы, люди, предъявляем к миру. Трудно дажепредставить себе, насколько мы ограничены своимантропоцентрическим миром. Нас не привело в сознание дажеоткрытие современной наукой миров, абсолютно недоступныхнашим органам чувств. Эти миры либо слишком малы, либослишком огромны, либо их существование определяется периодамивремени, настолько превосходящими продолжительность жизничеловека, что мы просто исчезаем на их фоне. Кажется, чтовселенная навсегда останется недоступной для нашего



непосредственного восприятия. Человек остается заточенным всобственноручно созданном и им же самим выдуманном мире, ивсе старания Гурджиева показать абсурдность такого подхода,по большей части наталкивались на стену непонимания.

Люди обращаются к учению Гурджиева как правило потому,что осознают неадекватность других систем или идей, а такжепотому, что их не устраивает жизнь, которую они ведут. Ониохотно принимают некоторые основные положения, в том числето, что человек "спит", что он не знает себя, что у него нет "Я" и"воли". В лучшем случае, они понимают, что, работая над собой,может быть и можно исправить эти недостатки нашейприроды. Но если понимание смысла трансформации на этомзаканчивается, то человек все равно остается замкнутым в кругуэгоцентрических концепций. Для того чтобы сделать следующийшаг вперед, нужно спросить себя, действительно ли мы готовыпринять доктрину взаимного поддержания, поскольку онаподрывает представление о том, что мир создан для человека инапротив утверждает, что человек создан для служения миру.При этом следует понимать, что в рамках трогоавто-эгократамы служим не Богу, а окружающему нас миру.

Я решил начать главу с обсуждения этого обстоятельства,поскольку для понимания всей важности учения Гурджиеванеобходимо иметь в виду, что он не просто предлагает новуюсистему самосовершенствования, улучшения своей жизни иисправления недостатков нашей природы. Он предлагаетсовершенно новое мировоззрение и новое понимание цели ипредназначения человеческого существования.

Краткое описание человеческой ситуации Успенскийприводит в своей небольшой работе Психология возможной длячеловека эволюции. Он показывает в этой книге, как можно легкоубедиться в том, что мы не сознательны в общепринятомпонимании этого слова. Основную часть своей жизни мыпроживаем в состоянии автоматических движений и "мышления"без какой-либо инициативы или даже осведомленности опроисходящем. На Западе мы считаем себя вечнымииндивидуумами; мы приняли аргумент Декарта: "Я мыслю изначит существую". Хотя он уже давно был опровергнут Юмом идругими скептиками, Гурджиев делает его отправной точкойнового понимания. Поддерживая мнение скептиков о том, что учеловека нет "Я", он в то же время показывает, что можно донекоторой степени изменить свойства постоянно сменяющих другдруга "я" в нашей осведомленности, поняв, что они находятся всостоянии рабства, и начать работу по собственномуосвобождению. Многие из этих идей, казавшихся революционными,когда Гурджиев впервые изложил их в 1921 году, сегодняподтверждаются исследованиями бихе-виористов и заявляются вкачестве новых открытий. Вывод, к которому пришел Успенский врезультате своих изысканий, заключается в том, что человекочень редко может что-либо решать самостоятельно, в силу:



1. своей неспособности действовать по собственной

сознательной инициативе.

2. своей порабощенности ранее сформировавшимися

привычками.

3. той степени, в которой он подвержен влиянию внешнего

мира, и

4. неизменных свойств своей природы.

Сегодня практически все признают, что человек осознаеттолько часть себя, тогда как чрезвычайно важный процесс,сопряженный с его природой, протекает вне его сознательнойосведомленности. Доктрина "бессознательного", введеннаяГартаманном и ставшая краеугольным камнем психологииФрейда, сегодня уже получила статус вполне ортодоксальной,хотя, как это ни странно, природа бессознательного понимаетсясегодня так же мало, как и сто лет назад. Поэтому, несмотря нато, что отношение Гурджиева к человеку неприемлемо длясовременной психологии, многих людей сегодня привлекают егоидеи и методики. Следует однако иметь в виду, что это всеголишь надводная часть айсберга. Как только заканчивается анализчеловеческих недостатков и демонстрация методов борьбы сними, мы вторгаемся в абсолютно чуждую современнойпсихологии сферу.

Под гармоничным развитием человека Гурджиевподразумевает удивительный процесс, в результате которогочеловек получает возможность освободиться от ограниченийобычной природы человека, входить в различные состояниясознания, открывать новые горизонты понимания и уходить отограничений нашего земного существования. В качестве наиболееудобной трактовки гурджиевской концепции развития человеканаверное следует назвать предложенное им же делениечеловеческой природы на семь категорий. У человека естьмыслительная, чувственная и инстинктивная природы, которые уразных людей выражены не в одинаковой степени. У большинствалюдей преобладающее положение занимает физическое тело,инстинкты, физические привычки и секс. Людей, у которыхпреобладает физическое тело, Гурджиев называет людьми №1.При этом люди №1 совсем не обязательно относятся к тем, когомы обычно называем людьми "физического типа". Такой человекможет быть довольно умным, интересующимся различнымиидеями, но если пристально пронаблюдать его поведение, тооказывается, что оно в основном диктуется материальнымипредпосылками. Он не воспринимает чувства других людей, да и поотношению к себе не испытывает практически никаких чувств.Может показаться, что он выносит разумные суждения, но наповерку оказывается, что они основываются скорее наколичестве, чем на качестве и скорее на видимом и осязаемом, чемна осознанном отношении к фундаментальным ценностям.

Кроме того есть много людей, в жизни которыхпреобладают чувства, хотя таких людей и гораздо меньше, чем



относящихся к первой категории. Для них эмоциональноесостояние значительно важнее физического и умственного. Людейэтой категории Гурджиев называет людьми №2. Для человека №2характерны сильные чувства; вне зависимости от степениразвития его физического тела, чувства в его жизни занимаютдоминирующее положение. В своем крайнем проявлении человек№2 эмоционально экзальтирован. Его симпатии и антипатиивыражен чрезвычайно ярко, иногда бывает трудно понять, чем онвосторгается, а надежды и страхи не связаны с фактическойстороной мира. Однако не все люди №2 чрезмерно эмоциональны;главная отличительная черта этой категории заключается в том,что такие люди больше доверяют чувствам, чем материальнымпредпосылкам или абстрактным идеям. Человек №2 можетлюбить деньги и вещи, но в его случае они служат скорее дляудовлетворения самолюбия, чем материального благополучия.Такой человек может разделять чувства других, но только в томслучае, если он сам имеет к ним то или иное отношение. Хотялюди второй категории и восприимчивее людей первой категории,они вместе с тем как правило и более эгоцентричны.

В людях третьей категории, то есть людях№3, преобладаетмыслительная сторона. Они живут теорией или же оцениваютвсе с позиции "да" или "нет", согласия или несогласия. Это людилогического типа, у которых ум преобладает над телом ичувствами. Такие люди составляют наименьшую группу, и ихможно узнать по таким характерным особенностям, как,например, отсутствие чувств или инстинктов, тенденцияабстрагироваться и стремление решать проблемы в основном припомощи слов, а не действий. По словам Гурджиева, в своей жизнимы видим вокруг себя почти исключительно людей этих трехкатегорий. Он называет их "современными людьми или людьми-машинами". Пока между этими тремя сторонами человеческойприродой не установлено равновесие, дальнейшеесбалансированное развитие остается невозможным.

Для человека №4 напротив характерно равновесие междуфизическим телом, чувствами и мышлением; хотя главная егоособенность заключается в наличии "постоянного центратяжести". Другими словами, у него прочно и окончательносформировано отношение к жизни, и есть система ценностей,которую он считает настолько обоснованной, что живет всоответствии с ней. Эта система ценностей должна так илииначе включать в себя двойную обязанность: служитькосмической цели и реализовывать свою судьбу. Устами АшиатыШиемаша (см. главу 3) в пяти фразах Гурджиев сформулировалпринципы, которых должен придерживаться каждый, ктостремится быть настоящим человеком. Эти принципы вытекаютиз решения выполнить свое предназначение на Земле. Это в своюочередь наделяет человека №4 решимостью, которой нет у людейпервых трех категорий. Человек №4 уже сделал первый шаг напути к преодолению собственного эгоизма. Он знает, куда долженлежать его путь, и готов принести необходимые жертвы, чтобыдостичь своей цели.



Следующая стадия, которую олицетворяет человек №5, ужевыходит за рамки существования. На этом этапе возникаюттрудности с адекватным выражением гурджиевского учения припомощи слов. Согласно общепринятым представлениям, человека№4 - это и есть идеал челове-ка. Человек №4 уравновешен, онвыносит здравые суждения, придерживается верной и неизменнойсистемы ценностей; он знает, что должен делать в этой жизни иполностью посвящает себя этому. Он знает, что необходимо чем-тожертвовать, и готов к этому. Обычно под понятием "хорошийчеловек" мы подразумеваем именно такого человека, и мы нетребуем от него ничего большего, кроме как продолжать в томже духе. Однако по словам Гурджиева, у человека №4 еще нетничего, что бы выходило за рамки жизни. Гурджиев говорит оскрытой внутренней трансформации человека, в результатекоторой человек переходит на новый уровень бытия, уже неподверженный ограничениям существование, и таким образомоставляет позади определенный порог. Тогда у него появляетсявторое тело, которое, хотя и отличается от физического, тем неменее сформировано из существующих элементов. Для обозначенияэтого второго тела в третьей главе Рассказов ВельзевулаГурджиев вводит термин кесджан, то есть "вместилище души".Во многом это то же самое, что и астральное тело теософов, заисключением того, что у людей №1, №2, №3 и даже №4 оноприсутствует лишь в зачаточном состоянии.

В этом как раз и заключается одна из основныхотличительных черт антропологии Гурджиева: человекизначально не обладает бессмертной душой, хотя и не являетсяпри этом бездушным механизмом. Он представляет собойестественное существо со сверхъестественным потенциалом. Внего заложено зерно бессмертия, но никто не можетгарантировать, что оно прорастет. На первой стадииформируется тело кесджап, что происходит согласно законамсуществующего мира, но независимо от его ограничений, вчастности от ограничений пространства и времени. Перейдя наэтот новый уровень, человек начинает отличаться от обычныхлюдей. Человек №5 живет в равновесии относительноматериального и духовного миров. У него есть два тела, причемтело кесджан способно обрести "объективный разум". Тем неменее до этого он остается подверженным ограничениям своейчеловеческой природы. Он достиг того, что естественно иправильно для человека. Далее же следует трансформация,превосходящая его собственную индивидуальность.

Человек№6 - это наверное то же самое, что и бодхисаттвав Махаяна Буддизме, или великие святые и вадис в Христианстве иИсламе соответственно'. Такой человек больше не заботится особственном благополучии и посвящает себя спасению всехсуществ. То, что можно сказать о человеке №6, основываясь нанашем обычном опыте, может привести к неверному пониманию.Главное, что человек №6 уже не привязан к существующему миру.Он освобожден от ограничений существования. На этоуказывают слова, приписываемые пророку Мухаммаду: муту каб-лен meннymy, или "умрите, прежде чем умереть". Смысл этих словнепонятен, если по меньшей мере не имеешь опыта освобождения



от ограничений существования. Таким образом мы приходим ктому пункту учения Гурджиева, далее которого мы не можемпредставить себе развитие человека даже мысленно. У человека№6 есть "тело высшего бытия". Оно является оплотомобъективного разума, основы бессмертия. Человек №6 пережилсмерть и воскрес трансцендентальным образом.

Человек №7, достигший окончательного освобождения, ужене подвержен никаким ограничениям, даже ограничениюсобственной индивидуальности. Здесь мы сталкиваемся с ещеодной трудностью. Наше мышление не может не проводитьразличий между единственным и множественным числом, междуодним и многим. Мы не можем представить себе такоеположение вещей, в котором числа перестают иметь какое бы тони было значение и в котором уже бессмысленно что-либосчитать, поскольку невозможно проводить какие-либо различия.Причем это всего лишь одна из особенностей положения человека№7. Таким образом, мы вынуждены воспринимать все это какпочти абстрактную схему, хотя и очень важную, поскольку в нейГурджиев показывает, что пошел гораздо дальше религиозных итеософских представлений о развитии человека и мистическомсоюзе.

Я всегда поражаюсь этой схеме семи категорий людей. Когдая впервые присутствовал на лекции по учению Гурджиева в 1920году, Успенский взял лист бумаги в нашей квартире вКонстантинополе и нарисовал диаграмму, изобразив три градациичеловека параллельно друг дртгу, затем расположил четвертую натом же уровне, то есть все еще в рамках ограниченийсуществования. Я тогда в полной мере не понял смьтславертикальной линии, направленной в сторону людей №5, 6 и 7. Дляменя было особенно интересно вернуться к этой диаграмме попрошествии более чем пятидесяти лет и посмотреть уже вдругой перспективе на то, что мне было показано тогда, когда ятолько собирался познакомиться с Гурджиевым.

Важно иметь в виду то, как Гурджиев трактует вопрос одуше. Рассказывая о встрече мудрых людей в Вавилоне за пятьвеков до Христа, Гурджиев высмеивает полемику о душе ипоказывает, насколько бессмысленно обсуждать этот вопрос спозиции нашего обычного опыта. Возможность формированиядуши связана с наличием у человека определенной комбинацииэнергий, которые, хотя и находятся в дезорганизованномсостоянии, тем не менее, несут в себе весь потенциал его опыта.'Эти вещества могут быть приведены в организованное состояние,в результате чего трансформируются в тело кесджап,вместилище души. Обычный человек, в котором эти вещества не"кристаллизованы", не бессмертен, хотя в нем и есть некийчувствительный элемент, способный пережить смертьфизического тела. У этой чувствительной массы нет постояннойформы, и она в конце концов рассасывается. Человек становитсябессмертным, только когда уже создал, или сформировал, в себеполноценную душу. При этом его бессмертие не сопряжено с

существованием, поскольку основывается на объективном разуме.2



По-другому цель развития человека можно сформулироватькак единение с Богом. Эта концепция очень близка к тому, что вХристианстве называется блаженным видением. Сюда жеотносится ряд очень важных представлений о человеке и егосудьбе, которые распространены среди южных суфиев (см. главу2) и в несколько модифицированной форме присутствуют вхристианском мистицизме. Северные же суфии считают единениес Богом, Toxuд, либо неадекватным выражением, либо очередной,но не конечной стадией на пути развития. Настоящей же цельюсеверные суфии, как и Буддисты, считают освобождение отограничений существования. Вопрос в том, придерживался ли самГурджиев доктрины итлак, или "освобождения", которую, как ядумаю, Хасан Шушуд совершенно справедливо приписываетХоджагану и Учителям Мудрости. Это очень важный вопрос,ответить на который можно, лишь очень пристально' изучивгурджиевское учение о человеке.

1 Этот комплекс энергий названый Дж. Г. Беннеттом вДрамматической Вселенной веществом души, вовлекается вчеловеческую тотальность в момент зачатия и служит основанием дляпоследующего формирования души. Подробнее см. 3 ТомДрамматческой Вселення» и Духовную психологию, изданную в 2000 г.(прим. ред.).

2Беннет различиет ум - автоматический, чувствительный и

сознательный, и высшие Пе хо-нальный и Объективный разумы.Последние опираются на комплексы энергий, включающих ЕЗ и Е2соответственно, что выводит их за рамки существования, илиобусловленного м лра. Подробнее см. Драматическая Вселенная, Том.3 и Духовную психологию (прим. ред.).

Итак, мы с вами уже обсудили упрощенную трактовкуопыта человека с точки зрения тpex его составляющих -мыслительной, чувственной и инстинктивной. Гурджиевсвязывает их с тремя центрами, имеющими анатомическоепредставительство, то есть связанными с различнымиэлементами нервной системы человека. Это более или менееочевидно, и впервые услышав эту концепцию, мы провели многоэкспериментов и наблюдений, чтобы подтвердить еедостоверность. Гурджиев однако усложнил нам задачу, проведяразличие между двигательным и инстинктивным центром кприбавив еще сексуальный центр, так что всего получилось пять.Затем к этим пяти центрам прибавилось еще два - высшийэмоциональный ни высший интеллектуальный. Таким образомвсего получилось семь центров. Гурджиев часто использовал вэтой связи специальную диаграмму, на которой был изображенчеловек, состоявший из трех частей и напоминавшийтрехэтажный завод. В Рассказах Вельзевула все было несколькоизменено, и в отношении человека там практически вездеиспользуется термин "трехмозговое существо". Обладание тремямозгами выделяет человека среди всех остальных форм жизни,делая его Сущностный паттерн подобным структуре всейвселенной. Именно в этом и состоит смысл эпизода, который япривел в начале главы: человек способен "обрести свойства, точносоответствующие свойствам Актуализатара ВсегоСуществующего во Всей Вселенной", поскольку может стать



независимой и самодостаточной волей, освободив свои три мозгаот внешних влияний. Вообще потенциальность играетцентральную роли в Рассказах Вельзевула, но само это понятиеГурджиев подробно не развивает и не объясняет. Вследствиеэтого многие путают психологическую концепцию человека каксущества с тремя, четырьмя, пятью или семью мозгами скосмологической трактовкой человека как существа,построенного в соответствии с Законом Трех.

Все это вновь зозвращает нас к вопросу Гурджиева и ответу,который обсуждался в предыдущей главе. Поскольку человек самможет быть носителем согласующей силы, то принято говорить,что он создан по образу Божьему. От способен олицетворятьсобой принцип функционирования космоса, посредством которогодуховный и материальный мир приводятся к гармонии друг сдругом и достигается божественная цепь. Утверждающая, илиположительная, сила локализуется в голове человека, то есть вего мозге. Отрицающая, или негативная, сила свойственна телучеловека, его сенсорно-двигательной функции. Третья, илисогласующая, сила присуща его эмоциональной природе,рассредоточенной в различных центрах в области груди. Этаконцепция, согласно которой эмоциональная природа человекарассредоточена по некоторому числу точек имеетпсихологическое значение, однако не менее важно понимать, чтоГурджиев таким образом показывает, что согласующая силавходит в отдельные центры и действует через них. Этоуниверсальная духовная сила, как можно понять из доктриныВеликого Духа или же христианской концепции Святого Духа как

универсальной любви, которая объединяет Отца и Сына,1 а

Единый Бог объединяется со своим творением. Так или иначе,даже поверхностное понимание гурджиевской трактовки ЗаконаСеми проливает неожиданный свет на теологическую доктринуСвятой Троицы. Гурджиев явно имел это в виду, поскольку называлпервичную эманацию Первоисточника Теомертмалогосом, илиБогом Мира. Соответствующие эпизоды часто приводятся вкачестве подтверждения гностических источников идейГурджиева, но Гностицизм не предусматривает неопределенностидействия законов, которая занимает очень важное место в ученииГурджиева. Если Гурджиев действительно обнаружил нечто,неизвестное научно-философскому миру, то наверное это связанос загадочным Ессейским Братством, которое по его словам емуповелось посетить в 1890-ых годах.

Нужно признать, что описание Гурджиевым человека кактрехмозго вого существа и его психологическое учение о центрахнесколько спутаны. Эта путаница до некоторой степени былапреднамеренно создана Гурджиевым, поскольку он как правилосначала высказывал идеи в незавершенной форме, а затемпостепенно изменял их, пока ученики не были готовы воспринятьидею в ее полноценной форме, которая бы в противном случаепоставила их в тупик. Возможно именно по этой прич ;текомментаторам не удалось понять весь смысл термина"трехмозго*вое существо" в Рассказах Вельзевула.



Теперь нам предстоит обсудить переход от концепциитрехмозгово-го существа к понятию четырех частей человека. Впоследней главе Рассказов Вельзевула, "От автора", человексравнивается с экипажем, в кагором повозка олицетворяет собойфизическое тело человека, лошадь - его чувства, а возница - ум.Пассажир же — подлинный хозяин и владелецэкипажа,олицетворяет "Я". Гурджиев неоднократно утверждает, что учеловека нет "Я" и "воли". В этой же самой главе оннагляднейшим образом показывает, что у человека нет"предполагаемой воли". Часто это оказывается почвой длянепонимания. Нужно понимать, что четвертая часть человека,его "Я", как раз и является его настоящей "волей", но по причинепагубного образования, человек переходит в зрелый возраст безсобственной "воли", или, другими словами, без собственного "Я".При этом место "воли" и способ, при помощи которого человекможет развить свою "волю", очень редко обсуждаются как настраницах книг самого Гурджиева, так и в книгах о Гурджиеве,несмотря на то, что в многочисленных проспектах Институтавсегда упоминалось развитие воли. Сам же метод остаетсязавуалированным.

1 По католическим понятиям Святой Дух исходит как от Отца, так иот Сына, тогда как в Православии принято считать, что Святой Духисходит только от Отца (прим. перев.).

Гурджиев всегда ясно давал понять, что обладаниесобственной волей является признаком настоящего человека.Соответственно и развитие человека должно не ограничиватьсязнанием и бытием, а строиться по принципу трех элементов -знания, бытия и воли. Неспособность понять это была одной изпричин, по которым практическое применение методикГурджиева не всегда приводило к тем результатам, на которыенадеялись ученики. Люди не верили в возможность обретения"воли", или собственного "Я" в полном смысле этого слова, и невыполняли нацеленную на это работу с должной настойчивостьюи интенсивностью. Внимательно прочитав все эпизоды изРассказов Вельзевула, связанные с Вездесущим Окиданокхом, выубедитесь в том, насколько глубоким и удивительным былопонимание Гурджиевым "воли". Как я постарался показать ввосьмой главе, это понимание стало одним из решающих этапов впоиске ответа на вопрос о смысле и значении жизни на Земле. Наодной из лекций в Приорэ Гурджиева спросили: "Так что, ни у когонет воли?" Он ответил: "У кого есть воля, у того есть, но вы непонимаете, что это значит. Сначала поймите, что у вас нет воли,и тогда вы сможете спрашивать с позиции знания, а неневежества, как вы это делаете сегодня". Он особо подчеркивал,что обрести собственное "Я" и свободную "волю" — это великоедостижение, и это может оказаться недостижимым даже длятех, кто искренне этого желает.

Сегодня многие люди стали скептически относиться кпредполагаемым перспективам человеческого развития. Есличеловек действительно содержит в себе зерно бессмертной души,и если ему уготована сознательная роль в эволюции мира, топочему же он сегодня все еще так далек от всего этого? Почему



тогда, следуя по пути самосовершенствования, мы терпимнеудачу за неудачей? Оглядываясь назад, мы видим, что людямочень редко удавалось достичь того, что считаетсязакономерным уделом человека. Все это вплотную связано свопросом, более двадцати пяти веков терзавшим человечество:Как согласовать веру в любовь Божью с очевидными фактамистраданий, грехопадений, болезней и разочарований. Этот вопросне возникал до тех пор, пока во времена великих изменений,начавшихся за пять столетий до прихода Христа, не былапровозглашена космическая справедливость и пока не появиласьвера в то, что божественные силы благонамеренны, милостивы иполны любви к миру. До того времени было принято считатьвысшие силы амбициозными и безразличными к страданиям людей.Именно амбициозными, безразличными и даже враждебными поотношению к человеку. Поэтому ни у кого не вызывало удивления,что человек испытывает нужду и страдания, и что ни его личноеблагополучие, ни благополучие его потомков не могут бытьгарантированы. Все это считалось в порядке вещей.

Очень просто отмахнуться от этого вопроса, отрицаясуществование какой бы то ни было цели и считая человекасамодостаточным. Таким образом получилось бы, что человекстрадает исключительно по причине своей собственнойнезрелости и своих же ошибок. Учась не повторять эти ошибки,человечество способствует своей неограниченной эволюции внаправлении более благополучного образа жизни. В этом состоитсуть гуманистического понимания человека, которое начало своепобедное шествие в последние несколько веков и до сих порзахватывает все большие территории у религиозноготеистического мировоззрения. Гурджиев же предлагаетсовершенно иную концепцию. Согласно ми tjjy, который онразвивает в Рассказах Вельзевула, в определенный период историиЗемли высшие силы почувствовали, что на планете сложиласьвесьма нежелательная и даже опасная ситуация, угрожавшаяравновесию всей солнечной системы и в частности эволюции луны.В связи с этим высшие силы вмешались и вживили в физическуюприроду человека орган, который было решено расположить уоснования позвоночника. Этот орган, который Гурджиевназывает "органом кундабуффер" воспрепятствовал людямувидеть реальное положение вещей и вынудил их основать своюсистему ценностей исключительно на удовлетворении своихжеланий и поиске счастья. В результате вживления этого органаэволюция человека приостановилась, что привело его кбеззаботному животному существованию.

Гурджиев упоминал об органе кундабуффер в своих беседах илек днях задолго до написания Рассказов Вельзевула, и вне всякихсомнении хотел, чтобы его историческое появление и исчезновениевоспринимали буквально. В этом феномене нет ничегосверхъестественного или оккультного. Всем хорошо известно, что

фронтальная лоботомия1 уничтожает практически всенеприятные эмоции, тогда как способность радоваться при этомможет и не исчезать. Уже на довольно ранних этапах развитиядля человека было характерно довольно прямое положение тела,как и для современного человека. Однако среди древних предков



человека были в частности и неандертальцы, спина которыхимела изогнутую форму, а голова занимала по отношению к нейнесколько иное положение. Неандертальцы могли наслаждатьсяжизнью, но не умели говорить, так как это делаем мы сегодня.Около тридцати пяти тысяч лет назад неандертальцевнеожиданно вытеснили оригнацийцы и другие предшественникисовременного человека. Все это прекрасно согласуется с тем, чтопишет Гурджиев в десятой главе Рассказов Вельзевула. По словамГурджиева возникла необходимость приостановить эволюциючеловека до последнего Ледникового Периода. Он утверждает,что это было связано с развитием луны, а также состояниемсолнечной системы, начиная со ста тысяч и заканчиваясемьюдесятью тысячами лет назад, когда в действительности ипоявились неандертальцы. Переход к современному человеку с егоречевыми и творческими способностями начался около тридцатипяти тысяч лет назад и полностью завершился к концу последнегоЛедникового Периода, то есть около двенадцати тысяч лет

назад.2 Все это вполне согласуется с рассказом Гурджиева.

Вроде бы пока не было обнаружено никакихнепосредственных подтверждений вмешательства высших сил, номы бы и не смогли обнаружить их при помощи тех средств,которыми располагаем на данный момент. В связи с этимГурджиевское видение ситуации ничем не уступает любомудругому. В то же время остается фактом то, что в течениепочти ста тысяч лет эволюция человека стояла на месте, послечего взрывооб-разно начался новый ее этап тридцать-сорок тысячлет назад. По словам Гурджиева это было нужно, чтобыгарантировать трансформацию необходимых энергий. Такоеположение вещей сохранялось до тех пор, пока не миновалаопасность прекращения трансформации человеком этих энергий.Тогда орган был удален, и эволюция человека продолжилась своимчередом. Тем не менее была допущена ошибка. Ответственные завсю эту операцию не предусмотрели, что в ходе этогодлительного периода существования с личным удовлетворением вкачестве основной ценности, человек выработает набор привычек,которые будут передаваться из поколения в поколение. Наборэтих привычек Гурджиев называет предрасположенностью ксвойствам органа кундабуффер. Из всего этого следует, что, хотячеловек и способен пройти весь путь своего развития от человека№1, 2 и 3 до человека №5, 6 и 7, ему постоянно препятствуетнеспособность видеть реальное положение вещей. Положениечеловека выражено легоминизмом "Ужас ситуации", приписаннымв Рассказах Вельзевула Ашиате Шиемашу. Для того чтобыреализовать свое предназначение человек должен житьсознательно, но его сознательность поглощенабессознательностью и, опираясь на свой обычный сознательныйум, он продолжает жить, как если бы находился под действиеморгана кундабуффер. Все это сводится к тому же, о чемговорилось в начале главы, то есть к тому, что человек живетсвоими правами, в частности правом на поиск счастья, забываяпри этом о своих обязанностях, в частности об оплате долга засвое существование. В качестве результатов действия органакундабуффер Гурджиев называет разные проявления эгоизма,самолюбия, тщеславия, самомнения, самонадеянности и всего



того, что мы называем основными недостатками характера ивсегда считали недостойным человека. Несмотря на это, мыпродолжаем жить под властью своего эгоизма и другихпроявлений органа кундабуффер.

1 ампутация лобной доли головного мозга - операция, такжеизвестная как лишение человека личности или превращение человека в"живой овощ" (прим. перев.).

2 Подробнее обо всем этом см. Дж. Г. Беннетт, ДраматическаяВселенная, Том 4 (прим. ред.).

Человек был наделен сознанием, и поскольку его истиннаясудьба заключается в достижении полноценного бытия, что-то внас протестует против жизни, ограниченной влиянием органакундабуффер. Еще в самом начале своих бесед с внуком (глава 16,"Время") Вельзевул объясняет ему, что во вселенной есть двапринципа, определяющих продолжительность жизни. Первыйназывается фуласнитамнианскгш и вообще говоря свойствененчеловеку, хотя достижим для него лишь как результат развитияволи через сознательный труд и преднамеренные страдания. Те,кто делает это, формируют в себе "второе бытие-телокесджан", благодаря которому после завершения егоформирования обретением объективного разума, они получаютвозможность непосредственно воспринимать космическуюреальность. Другой же принцип, гтюкла/юз, является следствиемразделения воли на противоположные стремления. Человек,ведущий такую жизнь, подвластен симпатиям и антипатиям исменяющим друг друга пассивным и активным состояниям. Такоесостояние является нормальным для низших уровней творения иживотных, но неприемлемо для человека. Хотя так жить проще, итакая жизнь не требует особых усилий, такие люди оторваны отсознательности, и, если это не потерянные души, то онииспытывают определенное беспокойство. Наверное все ощущают,что жизнь не такая, какой должна быть в действительности, ивсегда есть люди, которых не устраивает эта ситуация, и онистараются найти из нее выход. Гурджиев называет эторазвитием "магнетического центра". Он работаетпротивоположно органу кундабуффер вызывая состояниенеудовлетворенности жизнью ради одного лишь удовольствия ипобуждая найти путь из воображаемой жизни в реальную.

Концепция, согласно которой на определенном этапеэволюция человека была преднамеренно приостановлена, а затемвозможность этой эволюции появилась снова, объясняет многиеабсурдные аспекты нашей теперешней ситуации. Тем не менеемногих смущает утверждение Гурджиева, что обязанностьтрансформировать энергии была возложена на человечествопотому, что это необходимо для эволюции луны. Гурджиевнесомненно был убежден в существовании определенной связимежду луной и неудовлетворительными условиями существованияна Земле. В Рассказах Вельзевула об этой связи свидетельствуетвмешательство Архангела Луизоса, который во избежаниенеприятностей решил вживить людям орган кундабуффер.Неоднократно Гурджиев напрямую называет луну врагом



человечества. Некоторые люди смеются над утверждениемГурджиева, что мы служим "пищей для луны", как если бы онговорил нечто совершенно абсурдное. Так или иначе в этомутверждении есть нечто странное. Орэйдж просто объясняет,что луну следует понимать в психологическом смысле, однако вэтом случае она была бы просто синонимом органа кундабуффер,и не было бы никакой необходимости вводить еще одноаналогичное понятие.

Гурджиев безусловно откуда-то узнал, что судьбачеловечества связана с луной. Понятно, что в гурджиевскойтрактовке судьбы человека вся эта концепция играет ключевуюроль. Мы должны волей-неволей производить требующуюсятонкую энергию. Мы можем делать это добровольно или же недобровольно, в результате сознательного труда и преднамеренныхстраданий или же в результате смерти. В первом случае этофуласнитамнианский, а во втором итокланозский образ жизни.При этом Гурджиев утверждает, что высвобождение этойэнергии в процессе умирания происходит у всех живых существ, ане только у человека. Разница же между человеком и животнымизаключается в том, что человек способен высвобождать ее,благодаря собственному сознательному решению, и одновременнос ней уже для его собственных целей высвобождаются также двасопряженных вещества, необходимых для развития двух "телвысшего бытия" человека.

Таким образом, мы снова возвращаемся к доктрине телвысшего бытия, а также значению высших центров иобъективного разума. Согласно учению Гурджиева человекспособен развить три тела. Во-первых, свое физическое тело,развивающееся естественным образом; во-вторых, тело кесджап,развивающееся посредством собственного же сознательноготруда; и, наконец, тело высшего бытия, которое называетсятелом души и развивается посредством преднамеренныхстраданий. Объективный разум не может войти в физическоетело человека. Обычные центры, то есть мыслительный центр,центр чувств, инстинктивный и двигательный центры, не могутбыть инструментами объективного разума. Человек можетначать обретать его, только когда его второе тело ужесформировано, хотя и не обязательно доведено до совершенства.Третье тело делает для человека доступным еще более высокийуровень объективного разума, при помощи которого он можетпонимать великий космический процесс и участвовать в нем.

Подобные представления о высших телах можнообнаружить также в буддийских и тантрических учениях Индии иТибета, а также в суфий-ских доктринах Центральной Азии. Всвязи с этим, похоже, что эту часть своей системы Гурджиевразработал, опираясь на знания, полученные в восточномТуркестане, Афганистане, на Тибете и возможно также в Индии.Наверное многим известно теософское учение о том, что учеловека есть нескольких тел. Считается, что они изначальноприсутствуют в нем как часть его природы, но пребывают вбездействии, пока человек не разовьет их при помощиопределенных упражнений. Гурджиев же утверждает, что



человек лишь потенциально способен обрести эти тела, и этапотенциальность актуализируется только в ходе их развитияпосредством работы человека над собой. На самом деле междуэтими двумя подходами, которые могут на первый взглядпоказаться противоречащими друг другу, нет большой разницы, иесли мы говорим о возможности развития высших тел в человеке,то под этой возможностью вполне может подразумеватьсяопределенный набор веществ, которые могут быть подверженыорганизации. Судя по всему, Гурджиев действительно имел в виду,что у нас есть материал для формирования высших тел вдезорганизованном, текучем состоянии, которому мы можем припомощи собственных усилий придать связную и организованнуюформу.

В этой связи есть некоторые различия между тем, чтопишет Успенский в своей книге В поисках чудесного и собственнымучением Г^'рд-жиева, изложенным в Рассказах Вельзевула и прочихработах. Успенский делает упор преимущественно напробуждении высших центров, что открывает для человекавысшие формы восприятия, знания и понимания. Функции этихдвух центров расписаны очень подробно и составляют важнуючасть всего учения. Высший эмоциональный центр как орган даетчеловеку возможность знать реальность в отношении с ебя. Онявляется оплотом его сознательности и его "Я", а также опоройв принятии решений. Это орган личной индивидуальностичеловека, всегда присутствующий в нем. Успенский утверждает,что высшие центры развивать не нужно и что они есть у всехнас. Мы не способны использовать их исключительно по причиненедостаточного развития низших центров. Высшийинтеллектуальный центр (не слишком удачно названный)обеспечивает нашу связь с космическими принципами.Использование в его отношении термина "интеллектуальный",который сразу заставляет нас думать о "мыслительном мозге",стало причиной многих недоразумений. Тем не менее,деятельность этого центра целиком и полностью выходит зарамки ума. Его функционирование не сопряжено с мышлением илиощущениями. Оно происходит вне времени и носитнепосредственный характер и поэтому его невозможно описать спозиции мышления - пространственно-временной сферы.

По словам Гурджиева высший интеллектуальный центрслужит инструментом человеку №7, то есть человеку,преодолевшему не только рамки индивидуальности, но и рамкисамого "бытия". Он достиг той стадии, на которой егоСущностная природа уже полностью отличается от природыокружающих нас людей. Я уже цитировал удивительное описаниеМейстером Экхартом "человека божьего"; в другом эпизодеговорится, что он воспринимает все так же, как Бог. Еговосприятие представляет собой непосредственное божественноевосприятие и поэтому совершенно непостижимо для нашегомышления. Возможно именно поэтому Гурджиев решилотказаться от термина "высший интеллектуальный центр" иоперирует понятием высших градаций объективного разума. ВРассказах Вельзевула он выделяет пять градаций объективногоразума, каждая из которых соответствует определенному



высокому уровню развития. Там же говорится, что, если бытрехмозговые существа жили нормально в соответствии сфуласнитамнианским принципом, то длительность ихсуществования не отличалась бы от таковой всех нормальныхтрехмозговых существ, обитающих в других частях вселенной.Они бы беспрепятственно существовали до окончательногозавершения формирования второго бытие-тела, то есть телакесджан, вследствие пробуждения высшего интеллектуальногоцентра. По достижении этого уровня продолжительность жизничеловека больше бы не зависела от случайных обстоятельств иопределялась бы его собственным выбором, так что он мог быпродолжать жить на Земле вплоть до исчерпывающеговыполнения своей задачи. В других же эпизодах, и в частности вглаве "Плоды беспристрастного мышления", Гурджиев выделяетчетыре градации объективного разума, из которых четвертаяявляется высшей возможной для индивидуализированногосущества и по его словам лишь на две градации отстоит отабсолютного разума Творца существующего мира.

Другая терминология, которую Гурджиев часто использует вРассказах Вельзевула для обозначения высших состояний разума,указывает на то, что их можно понять по аналогии с нашимобычным опытом. Однако не следует слишком полагаться на этуметафору, чтобы не скатиться к антропоморфическойтенденции. Даже о "Нашем Общем Отце Бесконечности",которого Гурджиев представляет как священную силу, давшуювселенной существование и спасающую ее, он пишет почти как очеловеке. Так, он пишет, что нашей Бесконечности пришлосьизрядно призадуматься и принять меры для решения проблемы,которая поначалу казалась неразрешимой. Все это очень трудносогласовать с абсолютными концепциями, которые былихарактерны для суфиев, и в частности для Ходжагана, и мы всевремя удивлялись, почему Гурджиев решил изложить свои идеиименно в такой форме.

В Рассказах Вельзевула Гурджиев проводит различие междуКосмическими Индивидуумами, воплотившимися Свыше и людьми,которые достигли высокого уровня объективного разума за времясвоей жизни на Земле и после своей смерти готовятсяобъединиться с Солнцем Абсолютом. Объединившись онистановятся космическими индивидуумами. Я помню, как в одной избесед Шивапури Баба разъяснял все аналогичным образом. По егословам, завершив цикл существования на Земле и достигнувабсолютного освобождения, человек возвращается к источнику иему больше не нужно воплощаться. Тем не менее такие людимогут возвращаться на Землю, как это сделал, например, ИисусХристос, чтобы помочь человечеству. Все это очень напоминаетто, что в Рассказах Вельзевула Гурджиев писал о воплотившихсяСвыше Посланниках и Космических Индивидуумах. Успенскийдаже где-то приводит слова Гурджиева о том, что "если бывозникла необходимость классифицировать бытие Иисуса Христа,то наверное Его следовало бы назвать Человеком №8". Этоуровень индивидуального человека. Поскольку в РассказахВельзевула Гурджиев называет Христа КосмическимИндивидуумом, наверное именно такой подход он и считает



верным, то есть, что некоторые уже полностью завершившиесвое развитие существа приходят на Землю, чтобы выполнить туили иную миссию. Вместе с тем, само пребывание на Землетрансформирует их, и, например, Ашиата Шиемаш, которыйпрежде был Великим Святым, стал в итоге Самым ВеликимСвятым и теперь является одним из тех КосмическихИндивидуумов, без которых Наш Общий Отец Бесконечность нерешается предпринимать каких-либо мер во благо космоса. Как яуже писал выше, Гурджиев, судя по всему, был знаком сконцепцией абсолютного освобождения, или ит-лак, Ходжагана. Ввысказываниях Учителей Мудрости очень много указаний на то,то итлак достигается только при помощи преднамеренныхстраданий. Можно соотнести это с Гурджиевской притчей оСвятой Планете Чистилище. Те, кто оказываются готовыми доконца пройти путь самоотвержения, достигают одной и той жецели, под каким бы названием она не скрывалась.

На этом заканчивается Гурджиевская концепция человека. Всоответствии с ней есть колоссальная разница между темисуществами, которые перешли последний рубеж и появились вновь,уже от лица источника всего бытия, и теми, которые достиглинаивысшего уровня совершенствования из доступных для человека,то есть стали людьми №7. Вместе с тем следует понимать, чтомы говорим о редчайших из редчайших людей. Это постоянноподчеркивается суфиями. Например, в наших беседах ХасанШушуд неоднократно говорил, что достигшие наивысшего уровнялюди появляются реже, чем раз в столетие. Это существа иногорода - существа, создавшие себя сами; по словам Хасана Шушудаэто даже не Бог: они по ту сторону Бога. Другими словами речьидет о невыразимых сферах, которым трудно уподобить, что-либо из понятного нам, ограниченным скудными возможностямивосприятия существующего мира.

Возникает вопрос: "Что же играет роль связующей нити,тянущейся от нашего обычного уровня бытия через различныеградации, от человека, прошедшего лишь первые стадии своегоразвития до невыразимых сфер, которые выходят не только запределы существования, но и за пределы самого бытия?" Ответочень прост: это воля. Воля не зависит от уровня бытия. Онавездесуща. Это Вездесущий Окиданокх, который хотя и Един,может те не менее подвергаться неограниченному делению, врезультате чего создаются различные условия существованияматериального мира. Невозможно понять трансформациючеловека, не принимая этого во внимание. Однако, рассматриваячеловека как личность, мы должны признать, что егоИндивидуальность и его воля, не поддается наблюдению. Она нетолько невидима для других людей, но и сам человек невоспринимает ее в рамках своей обычной осведомленности, своегообычного сознания. Существует, как это называл Шивапури Баба,"завеса сознания", которая скрывает от нас нашу собственнуюреальность, то есть, нашу волю.

То же самое относится и к сознательности, которая поутверждению Гурджиева есть у каждого человека, но, будучискрытой за обычным сознанием, не настолько деградирует, как



другие священные импульсы веры, надежды и любви. Нам жеследует выяснить связь между сознательностью и волей.Собственно сознательность представляет собойприсутствующую в нас организованную силу, которая может нетолько действовать, но и знать. Можно ли сказать то же самоео воле? Можно ли просто приравнять одно к другому,отождествив сознательность с волей, а волю с сознательностью?Что-то в этом не так, и мы должны внимательнее отнестись кэтому вопросу.

В главе "Организация, содействующая существованиючеловека, основанная Великим Святым Ашиатой Шиемашем"говорится, что Гурд-жиев [Вельзевул] нашел двух великихпосвященных, которые уже осознали свою ничтожность. Онобстоятельно рассказывает им об объективном сознании и овозникновении факторов, способствующих его проявлению втрехмозговых существах. Он говорит: "Факторы,способствующие появлению бытие-импульса сознательностивозникают в присутствиях трехмозговых существ из локализацийчастичек "эманации-печали" нашего Вселюбящего иДолготерпеливого-Бесконечного-Творца; именно поэтому основупроявления истинной сознательности в трехмозговых существахиногда называют Представителем Творца". Кроме тогоговорится также, что причина печали заключается взатянувшейся борьбе между радостью и печалью во вселенной.Так как мы трехмозговые существа, "все мы" и вся нашаСущность должны единственно лишь страдать. Далееобъясняется, что это необходимо, поскольку в противном случаеимпульс сознательности будет оставаться незамеченным. Это всвою очередь определяется постоянным противоборством двухпротивоположных функций, из которых одна основывается нажеланиях планетарного тела, а другая - на стремлении к высшимуровням бытия. Такая трактовка сознательности характерна дляболее глубокой идейной основы, заложенной Гурджиевым вРассказы Вельзевула, в сравнении с относительно простымпониманием сознательности, которое предлагает Успенский всвоей книге В поисках чудесного.

Похоже, что сам Гурджиев стал иначе пониматьсознательность, когда в 1927 году пережил колоссальный стресс,позволивший ему дописать свои книги. До этого он нерассматривал ситуацию человечества в такой категоричнойформе. Следует при этом помнить, что сознательностьпредставляет собой один из священных импульсов, которые онранее назвал "положительной эмоцией", которую должно бытьспособно испытывать любое трехмозговое существо. Оназнаменует собой рождение объективного разума, отличающеготрансформированного человека. Хотя концепция сознательностии занимает одно из центральных положений в РассказахВельзевула и других работах Гурджиева, мы не должны забывать,что человеческой природе присущи и импульсы надежды, веры,любви и радости. Целью наших усилий отнюдь не являетсябезысходное состояние неутолимых страданий, как могло быпоказаться после первого прочтения этих эпизодов. Те из нас, ктоследовал учению Гурджиева были слишком склонны



сосредотачиваться на мрачной стороне жизни и предполагали,что сама Работа по сути дела подразумевает отказ от радости иприятной стороны жизни. Нам следовало обращать большевнимания на жизнь самого Гурджиева, который настолько жеумел радоваться, насколько умел страдать. В конце его жизни, нанего невозможно было смотреть без сострадания. Его лицо былоискажено страданиями. Их ослабляла только любовь всехокружавших его тогда людей, которым его учение оказалонеоценимую помощь.

На самом деле невозможно адекватно говорить о тех, ктоосвободился от ограничений существования. В своей проповеди"Восстань, молодой человек!" Мейстер Экхарт говоритследующее: "Воспылайте к ним состраданием, дети мои; они отдома, но никто не знает их. Пусть ищущие Бога остерегаются,чтобы внешность не обманула их, когда они встретят особенныхлюдей, которых трудной найти; никто не знает их по-настоящему, кроме тех, в ком горит тот же огонь".

Глава 12

ПУТЬ К НОВОМУ МИРУ

Ребенок долгое время живет в беспомощном состоянии, послечего следует период частичной зависимости от окружающих.Наконец, наступает ответственный возраст, когда он долженнайти свое место в этом мире. Подобным же образом жизньчеловечества на Земле со времени его беспомощности ужемиллион лет находится в зависимости от окружающего мира, идолжен наступить момент, когда ему предстоит взять на себяответственность за свое развитие и даже может быть за своесуществование. Между тем очень многое свидетельствует, чтомы подошли к этому этапу, не будучи к нему готовы. Мы не знаем,какой образ жизни на Земле следует считать правильным длячеловечества. Мы не осознаем, что до сих пор все нашипотребности обеспечивала великая природа и что мы сегоднябезоглядно разграбляем скудные остатки ее запасов. Мы за одинвек расходуем то, что накапливалось миллионами и сотнямимиллионов лет. Должного самоконтроля взрослого человека нет нетолько у человеческой расы в целом, но даже и у великих наций исообществ. Как раса мы не контролируем свои аппетиты: нисексуальные, ни эмоциональные, ни даже устоявшиеся ивнушенные пристрастия. Мы ведем себя подобно испорченномуребенку, которым, собственно говоря, и являемся.

Обо всем этом и многом другом нас предупреждаютотдельные люди и общества, заботящиеся о состоянии мира, но,как гласит любимая русская поговорка Гурджиева, все этооказывается "переливанием из пустого в порожнее". У нас нет низнаний, ни понимания необходимых для того, чтобы поставитьсебя на место ответственного человечества в этой ситуации. Ореальности же сегодняшнего положения может рассказать намлишь ответ на вопрос Гурджиева: "В чем смысл и значение жизнина Земле вообще и человеческой жизни в частности?" Мы неможем стать ответственными до тех пор, пока не поймем, за



что именно мы несем ответственность. Если же мы не можемответить на этот вопрос, то у нас остается лишь детскийэгоизм.

Мы подошли к тому этапу обсуждения деятельностиГурджиева, когда уже пора выяснить, оставил ли он намубедительные указания на будущее. В октябре 1949 года, занесколько недель до его смерти, я прочел в Лондоне ряд лекций подобщим названием "Гурджиев — путь к новому миру" и именно поэмоциональным причинам дал настоящей книге то же самоеназвание. Я был уже тогда убежден, что человечеству предстоитпройти через небывалый кризис и что только вмешательствоСвыше может помочь ему пережить эти времена (см. Кризис вделах человеческих, 1948 г., последняя страница). Тогда никто немог сказать, с какой стороны нагрянет буря. Мы не осознавали,что старый мир уже погиб и нам волей-неволей придется жить вновом. На нашей последней беседе с Гурджиевым незадолго до егосмерти он говорил о будущем. Я сказал ему, что на своих лекцияхуказывал на Рассказы Вельзевула как на ключ к пониманию нуждчеловечества. Он кивнул головой в знак согласия и добавил, чтомежду старым миром и новым идет война. Затем онхарактерным для него образом сказал: "Я должен сделать чик

старому миру, иначе он сам сделает мне чик.1 Теперь мне нужны

солдаты, которые будут сражаться вместе со мной за новыймир". Я пообещал ему посвятить этому всю свою жизнь.Требования Гурджиева были четкими и понятными: публикацияВельзевула должна была сопровождаться принятием мер к его какможно более широкому прочтению и пониманию. Тогда я непонимал, что он рассматривал Рассказы Вельзевула каклегоминизм, а под "солдатами" подразумевал посвященных,которые бы смогли толковать его. Хотя, судя по его словам, иможно было бы подумать, что его заботило ближайшее будущее,на самом деле он имел в виду длительный процесс трансформациичеловечества, результатом которого должно стать новое идоступное для всех людей понимание человечеством своегопредназначения.

Давайте же посмотрим, что нам оставил после себяГурджиев. С начала его поисков сменилось уже три поколения иеще одно поколение уже почти сменилось с момента его смерти.За семьдесят пять лет мировая ситуация изменилась полностью,и можно с полной уверенностью сказать, что старый мир умер.При этом предсказания конца девятнадцатого века более менеесбылись лишь в материальной сфере. Хотя в то время иневозможно было предвидеть появление тех или иных технологий,уже тогда все ждали колоссальных достижений в этой области.Неожиданным же, хотя и вполне закономерным, стал провал вчеловеческой сфере. Выросшему среди войн и революцийГурджиеву наверное было лучше видно направление событий, чемжителям Западной Европы и Америки. Тибетская экспедицияЯнгхасбэнда 1902 года - война, которую мы таковой даже несчитали, была с точки зрения Гурджиева предвестницейнадвигавшегося кошмара. В своих работах и беседах он частоназывал ее бомбой, погубившей надежды человечества. Сегоднямы знаем как исторический факт, что с 1903 года мировая



ситуация постоянно ухудшалась, но лишь в шестидесятых годахчеловечество наконец начало осознавать реальные масштабынависшей над миром опасности. Мы настолько привыкли считатьвойну и в особенности атомную войну главной угрозой, что незамечали других подкрадывавшихся опасностей, пока уже не былопочти слишком поздно. Человек утратил даже видимостьконтроля над своей судьбой. Не прошло и поколения с тех пор, какпри основании Организации Объединенных Наций в Сан-Францисколюди думали, что добрая воля со стороны великих державспособна обеспечить и защитить дальнейший прогресс.Пятьдесят лет назад, когда Гурджиев пришел на Запад сословами: "Человек - машина. Он спит. Он не способен ничегоделать. Он не способен ничего контролировать. Его жизньопределяется извне", его идеи трудно было принять буквально.Сегодня то же самое говорят профессиональные исследователичеловеческого поведения, философы и писатели. Нет никакихсомнений в том, что Гурджиев внес свой вклад в эту переменупозиции, хотя и невозможно игнорировать мрачный образкатящегося в пропасть мира, тогда как три миллиарда людейлибо беспомощно наблюдают за этим, либо преследую своисобственные эгоистичные цели. Все большее число людей, вособенности молодых, отказываются жить прошлым и упорноищут лучшие способы существования, нежели бессмысленный"прогресс".

1 Гурджиеву очень нравилось выражение "сделать чик". Оноимитирует звук, возникающий при раздавливании вши ногтем и означаетполное уничтожение чего-то, от чего нужно избавиться.

Сегодня все больше людей понимают, что технология уже нев силах спасти человечество и что эта проблема вышла из-подконтроля правительств и даже международных организаций.Если мы действительно хотим преодолеть опасностьперенаселения, истощения ресурсов, загрязнения почвы, воздуха иокеана и, пожалуй, самое страшное, восстания миллиардовнеимущих людей, то мы должны изменить свое отношение кжизни. Причем это изменение должно произойти не только срединебольшого числа духовно настроенных людей, но и средиподавляющего большинства тех, кто "наслаждается" плодамисовременной цивилизации.

В этом отношении гурджиевский подход к ситуациикоренным образом отличается от того, что мы слышим отмудрых людей нашего времени. И трактовка его учения внастоящей книге тоже значительно отличается от позиции тех,кто писал о нем и его работе. При этом я различаю тех, ктосчитает "систему" Гурджиева не более чем проявлением его гениякак человека, и тех, кто считает Гурджиева не более чем звеном впередаче этой "системы". Последние также склонны полагать,что какое-то звено этой цепочки передачи разорвалось, и мыпотеряли контакт с источником. Я же отказался от обоих этихподходов и считаю, что Гурджиев постоянно поддерживал связь сопределенным источником, которым могло быть Сарманскоеобщество, или же какое-либо другое братство, способное вестиочень долгосрочное наблюдение за положением вещей в мире. Я



думаю, что мы должны пересказать человечеству идеи,изложенные Гурджиевым в Рассказах Вельзевула, понятным длянего языком. Делая это, мы будем помогать действующимфакторам, которые мы не способны ощущать или знать умом -

факторам, которые я назвал демиургическими разумами.1 Эта

гипотеза отчасти основана на признаках, хотя и весьма скудных,существования группы людей, сохранивших древнее знание,которое теперь дается нам в качестве ответа на вопрос о том,что следует делать человечеству, желающему вернуться на путьэволюции. Более убедительные доводы в пользу того, чточеловечество получает руководство на пути к новому миру,можно обнаружить в самих событиях. Традиционное знание, досих пор скрывавшееся от посторонних, сегодня выплескивается вмногочисленных формах по всему миру. Сегодня многие чувствуютприближение скорее благоприятных для человечества событий,нежели предпосылок нашего исчезновения.

Я убежден, что миссия Гурджиева была связана свосстановлением роли традиционного знания в жизничеловечества. Его работа протекала в три этапа. Первый этапвключал в себя попытки создать собственную организацию —Институт гармоничного развития человека. Второй этапзаключался в создании легоминизма — Рассказов Вельзевула.Третьим этапом стала подготовка посвященных, то есть людей,которые должны взять па себя дальнейшее развитие его работы.

Если книга Рассказы Вельзевула представляет собойлегоминизм, то что мы должны узнать из него? Это рассказ оситуации человечества, реальной, а не воображаемой нами.Позиция Гурджиева включает в себя три основных пункта:

1 Подробнее об этом см. Дж. Г. Беннетт, Учителя Мудрости,Москва, 1999 г. (прим. ред.).

1. Человек является трехмозговым существом, способным

неограниченно эволюционировать. Он может стать свободным,

сознательным индивидуумом, способным понимать

функционирование мира и принимать участие в творческом

процессе.

2. Судьба человечества свернула с должного пути.

Человечество испытывает на себе последствия ошибок,

совершенных не им самим, а "высшими силами" на ранних

этапах его земной эволюции. Несмотря на то, что эта ошибка

была впоследствии исправлена, она оставила человечеству в

наследие эгоизм и нежелание видеть реальность, что обрекает

его на жалкое существование, в сравнении с другими трех-

мозговыми существами вселенной.

3. Человек должен играть свою роль во взаимном

поддержании всего существующего. Он может делать это

посредством своего сознательного труда и преднамеренных

страданий или же делать это пассивно, как животное. В первом



случае он становится бессмертной душой и активным

участником достижения космической цели.

Эта концепция коренным образом отличается отобщеизвестных религиозных представлений, а также философскихи научных систем Запада, Индии, Китая и Леванта. При каждомсоприкосновении с ней она кажется все более и болеезамечательной. С одной стороны, она представляет человекапотенциальным союзником Творца мира, способным вносить свойсобственный вклад независимой творческой воли. Для того чтобыреализовать свой потенциал человек должентрансформироваться. С другой стороны, его путь преграждаетпочти что неустранимое препятствие: Он не способен и нежелает видеть реальность. Он предпочитает жить в иллюзии и вконце концов полностью исчезнуть, нежели работать над своейситуацией. При этом самая удивительная особенность всейконцепции заключается в том, что путь к освобождению лежитне через добродетельную жизнь, а через выполнение своейобязанности трансформировать энергии, необходимые длякосмической цели.

Рассказы Вельзевула требуют комментариев, но я бы взял насебя неоправданную смелость, заявив, что моя интерпретация насто процентов соответствует намерениям самого Гурджиева. Вэтом отношении единого мнения не было даже среди ближайшихего учеников. Он часто делал запутанные и противоречивыезаявления, которые однако нельзя было списать ни нанеобдуманность, ни на тенденциозность. Мы настолько привыклиожидать от мудрых людей ясного смысла и однозначныхутверждений, что нам трудно "переваривать" Гурджпева. Онхорошо знал, что то чувство удовлетворения, котороепереполняет мыслительный аппарат человека, когда он видитсоответствующую своему ментальному паттерну формулировку,препятствует настоящему пониманию. Все подлинные истиныоткрываются нашему уму только под покровом противоречий ипарадоксов. Рассказы Вельзевула навсегда останутся закрытойкнигой для тех, кому не удастся понять это. Гурджиев используеточень яркие утверждения и читатели обычно либо отвергают их,либо воспринимают буквально.

Нет смысла разъяснять эти эпизоды тем, кто хорошоразобрался с главой "Форма и последовательность". В этой главеВельзевул объясняет своему внуку план своих рассказов, вводяособое различие между "разумом знания" и "разумом понимания".Только второй может стать неотъемлемым достояниемчеловека и вывести его за рамки земной жизни. При этом

Гурджиев использует термин "созерцательное размышление"1 для

обозначения того проницательного действия, при помощикоторого мы осмысливаем и переживаем глубоко ощущаемыепротиворечия человеческого опыта. Возможностьсозерцательного размышления могут реализовать только люди,полностью посвятившие себя поиску смысла и цели своегосуществования и жизни в соответствии с его результатами. Этузадачу должен решать каждый человек, и никто не можетсделать этого за нас, поскольку именно в этом состоит развитие



нами собственного бытия. Гурджиев всегда утверждал, что этазадача возложена на нас нашим Творцом, и именно это онподразумевал под словами "оплачивать долг своегосуществования" или "расплачиваться с великой природой". Мыостаемся не более чем тенями людей, пока не создаем себя сами,что означает не просто трансформировать свою Сущностнуюприроду, сформировав тела высшего бытия, но также иукоренить в них объективный разум, который дает возможностьпонимать цель Творения и вносить свой независимый вклад в еедостижение.

Удивительное учение о человеке, включающее в себя всесказанное выше, вряд ли можно встретить где-либо еще. Онообретает для нас практический смысл, только если мы принимаемвывод о том, что мы объективно нужны, то есть у каждого изнас есть нечто уникальное, что мы можем предложитьтворению. Как я уже писал раньше, среди религий откровениялишь Зороастризм объясняет сотворение человека потребностьюДоброго Духа (Аюры Мазды) в помощи в борьбе с агрессиейАримана. В иудейской традиции фигурирует сатана, но в этомслучае в задачу человека не входит покорение сатаны, чтосчитается делом ангелов. В то же время в Рассказах Вельзевуланет никакого враждебного образа: ни Аримана, ни сатаны, никакого-либо другого источника зла. Говорится лишь, что"определенные индивидуумы самого высокого уровня" допустилинепростительную непредусмотрительность, ставшую причинойбесконечных несчастий человечества. Нетрудно заметить,насколько такая позиция отличается от всех остальныхпредставлений о грехопадении человека.

1 В английском языке это одно слово: contemplation, но на русскийязык оно переводится по-разному, в зависимости от контекста. Вданном случае, принеся в жертву удобочитаемость, переводчик решилиспользовать комбинацию эквивалентов из соображений адекватности(прим. перев.).

Если Гурджиев сам изобрел эту космологию, то можноназвать это проявлением величайшего неординарного гения.Однако его сила заключалась в его поиске и решимости выполнитьсвою миссию. О том, что он не был обученным мыслителем,можно наверняка сказать, судя по незаконченности значительнойчасти его рассуждений. Успенский не был далек от истины, назвавсистему Гурджиева "фрагментами неизвестного учения".Гурджиев нашел, или вернее ему было позволено найти, некоторыечрезвычайно важные знания, представляющие исключительнуюценность для будущего человечества. Сегодня мы переживаемкритический переходный период, когда требуется, чтобы этизнания стали доступными для всех, кто мог бы имивоспользоваться, и это долг, превосходящий все мотивы личногохарактера.

Я изложил свое собственное понимание в ДраматическойВселенной, и нет смысла воспроизводить его здесь. Ключ жесодержится не в самих Рассказах Вельзевула, а в диаграмме, илисимволе, который Успенский коротко описывает в своей книге В



поисках чудесного, а сам Гурджиев преподал с некоторымизамечательными добавлениями на лекциях в Приорэ в 1923 году. Япривожу эти диаграммы и соответствующие концепции вприложении 2.

Идея того, что "Бог создал человека для него самого, а мир -для человека", хотя и относится прежде всего к Христианству,тем не менее выражает общую позицию всех религией. Ее же взялна вооружение и атеистический материализм, вычеркнув лишьупоминание о Боге, в результате чего человек даже былосвобожден от ответственности перед Богом за то, что делаетсо "своим миром". Эта безобидная по своему замыслу идея сталанастоящим проклятием для человечества. Именно в нейзаключается причина безответственного отношения человека кприроде и его эгоистическое стремление к собственномублагополучию ценой благополучия всего окружающего.

Идея "Бог создал человека для него самого" предполагает неменьший эгоизм также и со стороны Бога, который становитсяособенно очевидным, когда мы вспоминаем о страданиях людей ипытаемся разобраться с проблемой зла. Некоторые люди до сихпор склонны полагать, что Бог требует от человека толькоподчинения и любви, в особенности, когда это требованиесопровождается обещанием вечного блаженства дляподчинившихся и вечного проклятия для бунтарей. Мир не взываетк творцу, которому не нужно его творение, а жаждетубедительного ответа на вопрос "Зачем мы существуем?"Большинство же людей и прежде всего молодых людей убеждены,что мы должны быть и действительно являемся ответственнымиза свою судьбу, а не беспомощными игрушками в руках"непостижимого проведения". Все это выражается в"бунтарстве молодых", принимает ли оно агрессивную форму илинет. Эти же тенденции просматриваются и в циничномиспользовании силы, когда каждая группировка, нация,государство или сверхдержава играет в игру "каждый за себя иплевать на крайних". Мы вернулись к дикой и жестокой политикеассирийцев и римлян, усугубив ее колоссальными масштабамисвоих действий.

Сложность жизни заставила человечество возложить своинадежды на организации. Сюда относятся как различные партиии молодежные организации, так и индустриальные корпорации,профсоюзы и международные организации. Как это ни странно,все второстепенные организации используют силу и власть длядостижения своих целей, и только такие международныеорганизации, как ООН, Всемирная организация здравоохранения иВсемирный совет Церквей этой власти не имеют. Этиорганизации, которые возможно и могли бы положить конецконфликту, просто-таки одиноки в своей неспособностипредпринимать что-либо эффективное. Учитывая все сказанноевыше, можно понять, почему сторонний наблюдатель из другогомира, каким представлен Вельзевул, делает вывод, чточеловечество желает конфликта и делает все возможное, чтобывоспрепятствовать его предотвращению. Вельзевул постоянновыражает свой ужас и недоумение в связи с тем, что люди



периодически во все возрастающих масштабах берутся зауничтожение существования друг друга, и это не просто протестпротив войны. Гурджиев привлекает внимание кфундаментальному отсутствию цели в человеческой жизни. Пословам Вельзевула мы убиваем друг друга бесцельно, ни с того, ни ссего. Воюющим сторонам конечно так не кажется, нобессмысленность войны начинают понимать все больше и большелюдей, в особенности рожденных после Второй Мировой Войны.

Люди сегодня разделились на сторонников и противниковорганизаций. Последних очень много, но они не организованы.Простые люди по всему миру ощущают себя попираемыми ордойвеликанов. Пытаясь защитить себя, они создают те же самыеорганизации, от которых пытаются укрыться. При этомбольшинство вступающих в организации составляют люди,невольно оказавшиеся рабами ситуации, от которой зависит ихжизнь, но которая им глубоко противна.

Это странное разделение может показаться менеезначительным, чем разделение на "имущих" и "неимущих", и менееопасным, чем конфликт сверхдержав или безжалостноеиспользование власти разного рода олигархиями. На самом же делеэто самый серьезный симптом болезни мира. Если великиеблагонамеренные организации не способны уберечь нас, то чего женам желать, кроме стерильной анархии?

Решение, которое предлагает Гурджиев, указано в самыхпервых главах Рассказов Вельзевула, в которых он показывает навсевозможных примерах, что на человечество оказываютзначительное влияние только те идеи, которые охватывают всех.Действия, которые предпринимает Вельзевул для уменьшениячисла жертвоприношений включают в себя распространение идей,обращенных к простым людям. Бесполезность же попытокпроведения реформ сверху высмеивается в рассказе о честноммолодом бесе, воспротивившемся насильственному сбору налоговна Атлантиде. Ашиате Шиемашу в итоге удается создатьненасильственное общество, путем внедрения идеисознательности. Он делает это потому, что видит бесполезностьобращения к "лучшей природе" человека с позиции веры, надежды илюбви.

Вряд ли перспектива стать "сыном Божьим" в результатепробуждения сознательности вызовет энтузиазм у большинстважителей современного мира. Однако есть и абсолютно реальная"угроза ситуации", проявляющаяся в перенаселении, уменьшениизапасов пищи, истощении ресурсов, загрязнении окружающейсреды и недовольстве миллиардов неимущих. Если приглядеться ковсем этим угрожающим факторам, то становится очевидным,что все они проистекают из нарушения принципа взаимногоподдержания. С позиции общепринятой морали могут звучатьпризывы не быть эгоистичными и проявлять сострадание поотношению к неимущим, не быть сексуально распущенными и незаходить слишком далеко в стремлении к обогащению. Мыпериодически слышим предупреждения, что без великодушия,терпимости и самоограничения человечество неизбежно



погибнет. Тем не менее понятно, что подобные моральные упрекине эффективны без соответствующих санкций. Прежние санкциине возымели своего действия, и вместе с ними уходит и стараямораль.

В этом заключается одна из основных проблем мира. Для насбольше не убедительны никакие доводы, за исключениемсобственного выживания. Однако и это относится лишь кчеловечеству в целом. Этот довод мало беспокоит отдельногочеловека, который видит, что может продолжать преследоватьсвои личные интересы, если группа, к которой он принадлежитобладает достаточной властью. Против власти не существуетмер, за исключением общепризнанных идей.

Сегодня мы стоим перед необходимостью чем-то реальножертвовать ради будущего, в котором мы возможно уже и небудем жить. Не найдется и одного человека на десять тысяч,который был бы способен на такое самоотвержение. УчениеГурджиева указывает на казалось бы отсутствующую связь:наше собственное сегодняшнее благосостояние тесно связано совсей жизнью на Земле и ее будущим. Мы не можем реализоватьсебя даже в плане обретения счастья и защищенности, если неиграем свою роль в космической драме. Во всех призывах ксознательности человека остановить загрязнение окружающейсреды, разграбление ресурсов и уничтожение растительной иживотной жизни есть недостающее звено. Все эти призывыоставляют без ответа вопрос: "Почему это должно значить дляменя больше, чем мое собственное благосостояние иблагосостояние моей семьи?" Гурджиев же объясняет, почемунаше собственное благосостояние не в меньшей степени чемдостижение "реального бытия" зависит от избранного намиспособа служения жизни на Земле.

Если объективно посмотреть на жизнь людей, то мы видим,что наше подлинное желание заключается именно в том, чтобызаручиться гарантированным благосостоянием для себя лично идля своих близких, то есть своей семьи и друзей, но прежде всегодля себя. Из учения Гурджиева, как и вообще из любого настоящегоучения следует, что этого можно достичь только посредством"сознательного труда и преднамеренных страданий" на благоокружающего мира. Когда мы прочно усваиваем эту истину, чтодостигается только в результате перемежающихся успехов инеудач, наше отношение к жизни и сама наша жизнь меняютсябезвозвратно. Для решения этой задачи большинству из наснеобходима поддержка и подбадривание. В этом как раз и можетзаключаться основная помощь со стороны учителя. Гурджиевподдерживал нас своей духовной энергией, ханбледзоин, иподбадривал нас, снова и снова демонстрируя возможностьреального изменения нашего бытия. Как же без такой помощи иподдержки люди смогут убедиться в том, что только"неэгоистичная работа" делает жизнь стоящей?"

Мы сегодня переживаем такой исторический момент, когдаугроза катастрофы, если даже не уничтожения человечества,стала настолько очевидной, что миллионы людей начали серьезно



над ней задумываться. Причем это в большей степени относитсяк молодым людям, а не к уходящим поколениям. Ощущение"отсутствия будущего" порождает такое отношение к жизни,которое в комбинации с пробужденным пониманием, делаетчеловека готовым к сознательному труду и преднамереннымстраданиям. Сотни тысяч людей сегодня были бы готовы пройтипроцесс трансформации, будь они уверены, что это сработает иприведет не только к их личному спасению, но также и коблегчению участи окружающих людей. Кроме того нельзя неотметить удивительное понимание ужасной угрозы, которуютаит в себе широкомасштабное уничтожение жизни на Земле, атакже самого вещества планеты, на которой мы все живем. Те,кто уже почувствовал, но еще не понял ту степень, до которойсовременный человек отошел от своей судьбы, воспринимаютучение Гурджиева так, как это было почти невозможно, когда онвпервые пришел на Запад пятьдесят лет назад.

Помимо всего этого сегодня многие начинают осознавать,что обособленность, дающая человеку власть над бездушнойприродой, совершенно не подходит для решения наших реальныхпроблем. Принцип "Разделяй и властвуй" был залогом успеха напротяжении двух тысячелетий. На его основе было создано неменьше империй ума, чем империй тела. Мы можем проявлятьсилу в какой-то области только ценой собственногопорабощенности в другой области. Это универсальный закон,вытекающей из самой природы существования в пространстве ивремени. Невозможно оценить все значение Рассказов Вельзевула,не поняв, что имел в виду Гурджиев, когда назвал ситуациючеловечества последовательно и даже ускоренно ухудшающейся,что не следует путать с моральной деградацией, приписываемой"доброжелателями" молодому поколению. Из Третьей серии явнымобразом следует, что Гурджиева беспокоила именно всевозрастающая механичность человеческой жизни,сопровождаемая массовым гипнозом и потерей способностивыносить независимые суждения. Человечество беспомощнобарахтается, и, хотя многие люди знают это, они не видят, в чемзаключается причина.

Однако не следует считать Гурджиева пессимистом,поскольку он утверждает, что человек, как и другие"трехмозговые существа нашей великой вселенной" обладаетнеограниченным потенциалом самосовершенствования. Болеетого, по его словам наш Творец возложил на человека своинадежды как на помощника в управлении расширяющимся миром.Наше великое предназначение первично, а наши недостатки -результат стечения обстоятельств. Кроме того Гурджиев нигдене указывает, что падение человеческой расы зашло так далеко,что угрожает нашему существованию. Он даже утверждает,что время работает на нас. Когда Хассейн спрашиваетВельзевула, что может освободить человечество от гнетаэгоизма, Вельзевул отвечает, что "Если этому свойству земныхсуществ суждено исчезнуть с этой несчастной планеты, то этопроизойдет лишь по прошествии очень долгого времени, благодаряруководству того или иного существа с очень высоким уровнем



разума, или же в результате каких-нибудь необычайныхкосмических событий" (Рассказы Вельзевула, стр. 1118).

Ключ к пониманию парадокса деградации и прогрессачеловечества следует искать в дуализме его природы. От того,что одна часть нас воспринимает как триумф человека над дикойприродой, другая наша часть бежит, как от порабощения духаматерией, тоскуя по непреходящим ценностям духа и отвергаясоблазны материального мира. Мы колеблемся между этимидвумя центрами притяжения, и никак не можем остановиться начем-нибудь одном. В настоящее время искушение материальнымпрогрессом достигло своей наивысшей точки, и реакция уженачалась. Мы уже не можем вернуться назад к наивнымверованиям в потусторонний мир, которые устраивали нашихпредков. Мы видим, что человечество остро нуждается в новойоснове для построения моста между двумя мирами, но не знаем,куда бежать.

Рассматривая учение Гурджиева с этой точки зрения,нетрудно убедиться в том, что это весточка о надежде.Неожиданный ответ на вопрос "Что нам избрать в качествеосновы" заключается в том, что следует искать ее не в материии не в духе, а в творческом содействии взаимному поддержанию.Наш отказ видеть реальность объясняется не умышленнымигнорированием фактов и не дикарским безразличием поотношению к ценностям. Скорее это следствие нежеланиявносить свой вклад в эволюцию солнечной системы, то есть врешение задачи, возложенной на нас как на трехмозговыхсуществ. Именно это стало камнем преткновения атеистов иверующих. Они видели задачу в согласовании конкретных фактовпознаваемого мира с абстрактными ценностями, которым мылицемерно служим, сами не зная почему. Они не понимают, чтоуникальные творческие способности человека возлагают на негоколоссальные обязанности, и, игнорируя их, мы лишаемся своегопервородства.

Гурджиев говорит нам, что наше личное спасение,благосостояние человечества, а также эволюция Земли исолнечной системы тесно сопряжены друг с другом в процессевсеобщей трансформации, от которой зависит существованиемира. Поскольку он мало что рассказывает нам о том, как именновсе это происходит, мы должны с еще большим усердием искатьключ к пониманию в легоминизме Рассказов Вельзевула.

Ключ к пониманию человеческой жизни заложен в концепциивзаимного поддержания. Только она способна справиться сискусственным барьером, который человек воздвиг между собой иМатерью Природой. Человек является в полном смыслеестественным (природным) существом, но у него естьсверхъестественное предназначение, которое не может бытьреализовано, если он не выполняет своих обязанностей поотношению к природе. Человек относится к высшему классуживых существ, но не может попасть в мир универсальныхСущностей, пока не освободит себя от ограничений своегоживотного существования. В прежние времена, например в случае



буддистов, под освобождением понималось обособление отприроды или даже "уход" от природы. Духовные же стремленияхристиан и мусульман целиком и полностью сосредоточены наБоге, и они также игнорируют обязанности человека поотношению к природе или в лучшем случае считают ихвторостепенными. В результате сформировались в корненеверные и почти что катастрофические взаимоотношениямежду человеком и природой, ставшие причиной сегодняшних бедчеловечества.

Единственное, что может спасти нас в сложившейсяситуации - это полный пересмотр нашего отношения к природе.Такие хорошие люди, как Альберт Швейцер и Питер Скотт,чувствовали это интуитивно, но не находили этому объективныхоснований. В результате их воззвания основывались либо нагуманистических, либо на "эстетических" представлениях,которые оказываются убедительными только в случае тех людей,чьи чувства уже открыты. Кроме того ни одна кампания взащиту природы не затрагивала саму суть проблемы. Это можносделать, только представляя себе всю систему взаимоотношений,обеспечивающих существование и развитие вселенной. Одно избесспорных достоинств этого аспекта учения Гурджиевазаключается в том, что он достаточно прост, чтобы бытьдоступным любому человеку: "Существование каждогосуществующего объекта поддерживается другимисуществующими объектами, и сам он тоже обеспечиваетсуществование других объектов, и это в том числе относится и кчеловеку". Теперь мы можем воспользоваться системой,обсуждавшейся в девятой главе, для воплощения этого принципа вреалистичную программу на будущее.

Из взаимоотношений двенадцати основных классовСущностей можно сделать вывод о том, какие обязанностисоответствуют каждой форме существования. Мы можем припомощи этой схемы сопоставить жизнь человечества на данныймомент с тем, какой она должна быть в действительности.Подлинная цель существования человечества состоит вобеспечении сознательной и творческой эволюции Земли и всегочто на ней существует, неживого и живого. Это колоссальнаязадача и ее выполнение должно стать величайшей гордостьючеловечества. Многие сегодня понимают, что, если эволюциисуждено продолжаться, то это должно происходить присознательном содействии человека, но лишь немногим удалосьувидеть эту задачу во всей ее полноте и со всеми вытекающими изнее следствиями. На каждой своей стадии с момента появленияжизни эволюция требовала жертв со стороны существования впользу развития Сущности. До настоящего времени этообстоятельство выражалось в последовательной смене типов иродов организмов, которые какое-то время занималипреобладающее положение, а затем приходили в упадок. Если мыне хотим такой судьбы и для себя, то мы должны вменить себе вобраз жизни служение и жертву. Система Гурджиева показываетнам, что это означает. То, что принадлежит к сфере нашейответственности -земная кора и ее минералы, почва,растительность суши и океана, беспозвоночные, животные и сам



человек - как раз сегодня и вызывает у нас наибольшие опасения сточки зрения истощения ресурсов, обеднения почвы, эпидемий,перенаселения, голода и войн. Когда Гурджиев начал преподаватьсвою систему шестьдесят лет назад, все эти угрозы казались ещевесьма отдаленными. Сегодня же они выходят на первый план.Сегодня гурджиевская концепция взаимного поддержаниястановится для нас последним предупреждением и одновременновеличайшей надеждой. Это та реальная картина мира, которуюможно воплотить в жизнь.

Именно эту задачу Гурджиев ставил перед нами и к ней жеготовил своих учеников в конце своей жизни. Она прежде всегообращена к тем, кто способен смотреть глубже внешней сторонымира и за существованием видеть сущность. Однако для еевыполнения требуются также значительные знания, сила иорганизованность. И все же главным шагом должна бытьфундаментальная перемена ценностей, и в новом мировоззрениичеловек обязан уступить свое первенство природе. Это оченьгорькая пилюля, но без нее мы погибнем. Конечно у нас есть ещенемного времени на раздумье, но не следует его переоценивать. Кконцу нашего века Новая Эпоха должна прочно занять свое местов представлении всех людей.

Приложение 1

Стиль и ТЕРМИНОЛОГИЯ

ГУРДЖИЕВА

Впервые знакомясь с работой Гурджиева по РассказамВельзевула, люди как правило бывают разочарованны его стилем ииспользованием странных неологизмов, которые порой кажутсясовершенно излишними для передачи смысла. Причин, по которымГурджиев решил создать свой собственный литературный стиль,было несколько. Во-первых, он хорошо знал, что радипрозрачности и связности изложения почти всегда приходится

жертвовать гибкостью выражения и глубиной смысла.1 В беседах

и лекциях он совершенно не придерживался грамматическихправил, и не следил ни за последовательностью, ни за связностьюсвоей речи. После же того, как он более менее выучил французскийи английский, он стал говорить на их умопомрачительной смеси,невзирая на лингвистические возможности слушателей. В своейразговорной речи мы все обращаем мало внимания на те правила,которым следуем в речи письменной;' Гурджиев же пошел ещедальше и отменил для себя вообще все правила.

1 В значительной степени это также относится и к переводу, и,хотя переводчик делал все от себя зависящее, чтобы избежатьперегруженных фраз, порой ему приходилось следовать традицииГурджиева (прим. перев.).

При этом не следует думать, что он просто был небрежен всвоей речи и писательской деятельности. Как и большинствожителей востока, в особенности армян, его очень интересовалоиспользование слов. Он получал настоящее наслаждение от



филологических дискуссий. Впрочем, это не удивляло тех из нас,кто был знаком с арабскими и индийскими учеными, а такжеучеными некоторых других национальностей, которые любятвсерьез обсуждать самые фантастичные этимологии и такимобразом передавать смысл, который было бы просто невозможнопередать в обычной речи. Поскольку же значение идей Гурджиевав гораздо большей степени сопряжено с их широтой и глубиной,чем с логической связностью и даже фактическойобоснованностью, он был почти что обязан использовать новые инепривычные способы самовыражения. В первой главе РассказовВельзевула под названием "Предупреждение" он заявляет о своемнамерении отказаться от "великосветского литературногоязыка", но ничего не говорит о причинах. Безусловно к ним неотносится неспособность ясно и отчетливо выражать своимысли. В книге Встречи с замечательными людьми Гурджиевпоказал, что вполне может пользоваться обычным стилем, хотя вего случае это и была обманчивая видимость, поскольку в каждойглаве содержится скрытый смысл, который сумели распознатьлишь очень немногие. В Третьей серии есть все от однозначных ипростых рассказов о собственной жизни до чрезвычайнозапутанных эпизодов, якобы взятых из древних манускриптов, дляпонимания которых требуется многократное прочтение, а такжеобширный опыт и долгие размышления.

Рассказы Вельзевула относятся к совершенно инойкатегории. Сами рассказы представляют собойэкспериментальную комбинацию в новой литературной формеиносказательного стиля восточных притч и едкой западнойсатиры. Однако в них есть и еще один элемент, присутствующийтолько в таких священных произведениях, как Евангелие от св.Матфея, Дао Дэ Цзин или Бхагават Гите. Он состоит визложении учения, которое само по себе однозначно и связно, втакой форме, чтобы читатель мог уловить глубокий смысл,который при использовании обычного стиля теряет свою логику изначительность.

1 В большинстве современных западноевропейских языковграмматическая разница между разговорной и письменной речьюзначительно более выражена, чем в русском языке (прим. перев.).

Я перечитывал Рассказы Вельзевула сорок или пятьдесят рази очень много размышлял над ними. При этом я обнаруживалновые глубины смысла при каждом очередном прочтении. Вопределенном смысле это мешает мне помогать тем, кто еще небрался за серьезное изучение этих идей. Я зачастую рассчитываюна то, что читатель уже знает о несметных сокровищах,скрытых в этой книге, и поэтому готов серьезно потрудиться,чтобы найти их. В большинстве известных мне случаев, впервыеуслышав о Гурджиеве, люди начинают знакомство с ним спрочтения Рассказов Вельзевула и даже часто, следуя советуГурджиева, перечитывают эту книгу три раза, но мне еще недоводилось встретить ни одного человека, который бы безпосторонней помощи смог в полной мере открыть для себя глубинусмысла наиболее важных эпизодов.



После смерти Гурджиева некоторые из его старых учениковпопросили меня написать комментарий к Вельзевулу. Когда янаписал несколько глав и разослал их для критики, практически всесогласились со мной, что было бы ошибкой опубликовать их. Еслибы Гурджиев хотел, чтобы смысл этой книги был доступенлюбому читателю, он бы написал ее иначе. Сам он часто просилчитать отдельные главы вслух, и если обнаруживал, что наиболееважные эпизоды воспринимались слишком легко, а значит почтинаверняка и поверхностно, то переписывал их с тем, чтобы, как онсам говорил "зарыть собаку поглубже". Когда люди поправлялиего, говоря, что он наверное хотел сказать "поглубже закопатькость", он рассержено отвечал им, что искать следовало не"кости", а именно "собаку". Собака - это Сириус, звезда собаки,которая в Зороастризме символизирует собой дух мудрости.

Совершенно очевидно, что с этой целью необходимо припомощи собственного понимания раскрыть для себя тайныРассказов Вельзевула. В настоящей книге я рассказал лишь онекоторых основных принципах, которые Гурджиев хотел сделатьочевидными для всех. Более тонкие моменты просто могут бытьпереданы обычным языком и должны быть восприняты припомощи комбинации прошлого опыта и непосредственногоосознавания, то есть того, что Гурджиев называет (в РассказахВельзевула) созерцательным размышлением, единственнымспособом обретения разума понимания. Его целью было подвестиученика к этому созерцательному размышлению, и я бы скореенанес вред, чем помог ему в этом, облегчив задачу читателя.

Многие эпизоды Рассказов Вельзевула при поверхностномрассмотрении кажутся не многим более чем уже успевшаянавязнуть на зубах сатира по поводу культуры начала двадцатоговека. Однако на самом деле они содержат в себе весьма важноепонимание процесса, посредством которого человек может найтивыход из хаоса современной жизни. Некоторые же наиболееяростные и иногда казалось бы неоправданные атаки начеловеческую глупость следует воспринимать как призыв ксамонаблюдению и самоконтролю.

Помимо своего аллегорического и иносказательного стиляГурджиев использует своеобразный прием, показывая плачевноеположение человечества с позиции персонажа, который, хотя иявляется подобно человеку смертным трехмозговым существом,тем не менее появляется из отдаленного центра вселенной, будучисосланным в наши края по причинам, не имеющим ничего общего сситуацией человечества. Вельзевул понимает не все, что емуприходится увидеть, хотя по его словам и смог выяснитьмножество нюансов человеческой психики. Среди другихперсонажей присутствуют ангелы и архангелы, природа которыхне разделена и которые по этой причине испытывают трудностис пониманием чувств обычных смертных. Они допускают ошибки,потому что не умеют входить в положение других. Кроме того вРассказах Вельзевула упоминаются люди "воплощенные Свыше".Это Космические Индивидуумы как исторические, такие какХристос, Мухаммад, Будда и Моисей, так и мифические, например,великий святой Ашиата Шиемаш. Другие люди обретают статус



святых благодаря своему сознательному труду и преднамереннымстраданиям. К ним относятся основатели братств или же такиевеликие ученые, как Чун Тро Пел, открывший Закон Семи. Женскиеперсонажи не играют каких-либо значительных ролей в РассказахВельзевула, и очень мало говорится о жизни простых людей.Гурджиев использует такой удивительный dramatis personae1чтобы поддерживать у читателя постоянное чувство восприятияс позиции внеземного наблюдателя.

Для усиления этого чувства Гурджиев вплетает в изложениеим же придуманные слова, неологизмы, звукоподражательныетермины и своеобразный синтаксис. Этот прием обычно бываетизнуряющим для человека, пока он не привыкает к этому языку. ВРассказах Вельзевула более двухсот слов не принадлежит ни кодному языку. У некоторых из них простое и очевидноепроисхождение: например слово кесджан на персидском означает"вместилище души", а Триамазикамно переводится с греческогокак "собираю три воедино". У других слов, например, Геп-тапарапаришнок смешанное происхождение. При этом армянскиекорни, с которыми Гурджиев был знаком с детского возраста,непонятны для большинства западных читателей. Некоторые жеслова придуманы почти что на ровном месте. Однажды, когда в1949 году я был с Гурджиевым в Виши, он указал мне навидневшуюся в окне вывеску магазина на противоположнойстороне улицы и сказал: "Вот отсюда я взял слово Булмаршано".

1 лат. набор персонажей (прим. перев.)

В Рассказах Вельзевула встречается только около двадцативымышленных слов, наделенных особым глубоким значением, ибольшинство из них мы уже обсуждали в соответствующихглавах. Мне лично наиболее важным кажется терминТрогоавтоэгократ. Его происхождение не вызывает особыхвопросов, тогда как смысл получился весьма утонченным. Словатрого, "я ем", авто, "сам", эго, "я" и кратизо, "поддерживать"заимствованы скорее из современного, нежели классическогогреческого языка. Гурджиев также использует комбинациюАвтократ в качестве одного из имен Бога, а в данном терминечасти этого слова перемежаются с очень обыденнымвыражением эго трого. В космическом смысле Бог питается оттворения, а творение - от Бога. По этой причине у них должныбыть различные и обособленные природы. Соответственно Богнасколько это возможно отделился от творения, сделав егоотносительно независимым от Себя. Ограниченный человеческийум не способен постичь мистические взаимоотношения междуединой Безграничной Волей и множеством ограниченных воль.Трудно понять, каким образом они могут участвовать вфункционировании одного и того же мира. Гурджиев четко даетпонять свою точку зрения, утверждая, что с самого начала нашвселюбящий Отец Создатель возложил надежду на человека,равно как и на всех остальных трехмозговых существ, как наСвоих потенциальных помощников в управлении миром и егорасширении. В Рассказах Вельзевула Гурджиев представляетАшиату Шиемаша в качестве яркого примера КосмическогоИндивидуума, который к настоящему времени достиг такого



высокого уровня развития объективного разума, что Творец непредпринимает никаких важных действий, предварительно несогласовав их с ним. Как я уже писал выше, Ашиата Шиемашолицетворяет собой Трогоавтоэгократ. Слово шием такжеозначает "солнце", и это может означать, что он былвоплощением солнца. Даже такое существо не рождается нисовершенным, ни непогрешимым. Он тоже проходит через процессэволюции до того этапа, на котором на него может бытьвозложена величайшая космическая ответственность.

Гурджиев называет Трогоавтоэгократ то принципом, тозаконом, то эманацией Солнца Абсолюта, а в некоторых случаях испособом стабилизации творения. Такое использование словстранно звучит на английском и вообще на всех индоевропейскихязыках, в которых разные части речи относятся к различнымлогическим категориям. В турецком языке нет таких различий, аГурджиев вне всяких сомнений прекрасно владел турецким, причемдо такой степени, что, судя по всему, именно на нем и общался ссуфийскими учителями. Не похоже, что он знал персидский.

Для выражения своих мыслей Гурджиев используетвсевозможные образы. При этом он прекрасно знал, чтоописательное изложение обманчиво и всегда извинялся передчитателем, если все-таки использовал его, как, например, приописании восхода солнца над Амударьей в последней главе Встреч сзамечательными людьми. Все персонажи Рассказов Вельзевулапредставляют собой образы, олицетворяющие те или иныестороны человеческой или даже сверхчеловеческой природы,которые хотел изобразить Гурджиев. Даже замечательные людииз второй серии очень отчетливо стилистически выверены.Погоссян олицетворяет собой человека, работающего над собойчерез физическое тело, Елов -через ум, а Богачевский - черезчувства. Персонажи последних глав Второй Серии представляютразличные типы ищущих и показывают какую трансформациюони могут пройти. Для Гурджиева персонажи его книг былиобразами, символами или олицетворением Сущностных ценностей,которые он хотел донести до читателя. Они не были ни"реальными", ни даже "типами". События, даже происходившие вдействительности, были включены не ради биографическойточности, а с целью создать у читателя тот или иной образ илиощущение.

Гурджиев возвел в свой принцип на первый взгляд небрежноеобращение со словами. Он материализовал абстрактные идеи,использовал конкретные выражения в абстрактном смысле иперсонализировал законы и принципы. Все это требует от нас причтении Рассказов Вельзевула улавливать его намерения и скрытыйсмысл, что значительно отличается от нашего обычного способачтения книг. Труднее всего эта задача оказывается дляпрофессиональных философов и лингвистов.

В качестве примера давайте разберем понятие закон,которое в трактовке Гурджиева до абсурдной степениотличается от его обычного современного использования. Для негозаконы не были абстракциями или даже обобщениями; с его точки



зрения они были настоящими элементами функционирования мира.Так, описывая Гептапарапаршинок, Гурджиев говорит, что "этотзакон представляет собой постоянно эволюционирующую иинволюционирующую силу". Причем "сила" понимается как"траектория направления". О законе говорится, что он"существует" в различных ситуациях. На первый взгляд можетпоказаться, что все эти высказывания только служат лишнимдоказательством небрежности мышления и стиля. Когда жепонимаешь, что Гурджиев пишет о мире Сущности, то всестановится на свои места. Тогда как мы считаем "объекты"реальными, а "законы" - описанием их поведения, для Гурджневазаконы представляют собой Сущностную реальность, а объектыи в том числе даже существа - не более чем проявление ихдействия. Это может помочь нам понять, почему Гурджиев такчасто пишет о "законах миро-поддержания и миросозидания",утверждая при этом, что одна из наших основных обязанностейзаключается в их постоянном изучении.

Общепринятое мнение о том, что человек и мир созданы поодной и той же модели Гурджиев принимает как очевиднуюаксиому. Однако он расширил ее до последовательности из семимиров, или космосов, каждый из которых построен согласноЗаконам Трех и Семи. Символ, отображающий космическуюмодель даже стал общепризнанным символом учения Гурджиева,наверное во многом потому, что он был эмблемой Институтагармоничного развития человека и снискал широкую известность упоследователей Гурджиева. Это эннеаграмма, или фигура издевяти линий, которая будет обсуждаться во второмприложении.

Мы должны стремиться к пониманию мира, посколькуименно таков способ обретения объективного разума как одной изсоставляющих цели нашего существования. Объективный разумдолжен быть нашей неотъемлемой собственностью,запечатленной в самом нашем бытии. Его нельзя обрести какнекое знание, в частности как устно передающееся знание,которое может быть получено без особых усилий с нашейстороны, так как современное образование все больше базируетсяна облегчающих обучение приемах. Поскольку цель, аследовательно и методы Гурджиева были совершенно иными, я нестану оказывать читателю медвежью услугу, вызывая у неголожное чувство понимания.

Тем не менее, я считаю полезным рассказать о некоторыхспособах распознавания скрытого смысла. На первый взглядкажется, что Вельзевул непримиримо критикует все попыткиулучшить условия жизни людей. Например, в главе "Индия", онгневно протестует против предположения, что можносправиться с неприятными проявлениями других людей, загнав себяв далекую темную дыру и оставаясь там вплоть до конца своейжалкой жизни. Поскольку в этой связи он упоминает о монахах имонастырях, можно было бы подумать, что это атака намонашеский образ жизни. При более внимательном прочтениистановится очевидным, что Гурджиев имеет в видупсихологическое само-замуровывание. Тот, кто ищет спасения в



уходе от соблазнов и гордится тем, что держится в стороне отвозможного вреда, не понимает самого смысла жизни. Гурджиевне критикует ни один конкретный образ жизни; он лишьпоказывает абсурдность позиций, лежащих в основе большинстваобразов жизни.

Гурджиев не говорит напрямую, что предлагаетчеловечеству более простой и эффективный метод, чем известныек настоящему моменту. Он косвенно указывает на это в рассказео различных моделях космических кораблей. Старые кораблииспользовали силы притяжения и отталкивания, и ихэксплуатация требовала постоянного ухода и дозаправок. Подэтим Гурджиев явно подразумевает "старый метод" кнута ипряника. Усовершенствованные корабли Святого Веномаиспользовали уже только силу притяжения: человека можетспасти вера и любовь. От него требовалось лишь доверитьсяпосреднику. Нетрудно узнать в этом трактовку Евангелия св.Павлом или учение Мухаммада о спасении надеждой. Недостатокобеих этих доктрин состоит в том, что они не учитывают рисксуществующего мира. Под атмосферой подразумеваетсяприлежащее к каждой сущности силовое поле. У человека естьтакая атмосфера, и когда два человека взаимодействуют междусобой, они, сами того не осознавая, высвобождают определенныесилы. Человек может любить своего ближнего до тех пор, пока ондержится на расстоянии. Я могу быть добрым христианином иблаговерным мусульманином, пока никто не наступает мне наноги. Последняя модель космических кораблей, изобретеннаяархангелом Харитоном, принимает во внимание реальныеобстоятельства существования. Собственно главный источникбед, раздражение, вызываемое поведением окружающих, можетбыть превращен в трансформирующую силу. И вдействительности, практические методики работы над собойГурджиева изобилуют примерами обращения во благо негативныхсил.

Ярким примером в этом отношении служит другая история,в которой вопреки обыкновению не трудно увидетьаллегоричность. Я имею в виду историю из главы "Последнийвизит Вельзевула на Землю". Главном ее персонажем являетсядобродушный московский еврей-фармацевт. Вельзевул замечает,что тот, приготавливая дуврский порошок, популярное в то времялекарство, содержавшее небольшую дозу опиума, заменяет в немопиум на хинин и жженый сахар. Вельзевул поспешил возразить,что такой явный подлог незамедлительно будет выявлен.Дальнейший их диалог служит замечательным выражениемвзглядов Гурджиева на истинные и ложные пути духовногоразвития. Гурджиев бы прежде всего суфием, и объясняет, чтоневозможно распознать путь суфия только по его внешнимпризнакам. На истинном пути передается духовная сила, барака,или ханбледзоин, которая позволяет ищущим достигать того,чего бы они никогда бы не смогли достичь при помощи одних лишьсвоих усилий. Однако можно находиться в полной иллюзииполучения такой помощи, просто имитируя истинный путь. Такполучается, когда человек доверяется методу, в которомотрицательный опыт переплетен с положительным, подобно



тому, как в ложном дуврском порошке хинин смешан с сахаром.Под опиумом в данном случае подразумевается барака, или высшаясила, которая становится необходимой истинному ищущему, чтонапоминает положение наркомана, неспособного обходиться безопиума.

Гурджиев всегда объединял три элемента общения - речь,язык и смысл в единое целое. Для этого он использовал принциптриады, описанный во всех его работах, но наиболее ярко в главе"Чистилище" Рассказов Вельзевула. Анодом, или силой со знакомплюс, или мужским элементом, всегда было намеренье, на которомосновывался смысл. Катодом, или силой со знаком минус, был язык.Гурджиев всегда называл язык пассивным, или женскимэлементом разговора. Собственно речь, то есть среда общения,играла роль согласующего принципа, или нейтрализующей силы. Вэтом заключается одна из причин, по которым очень важноименно слушать чтение книг Гурджиева, и наверное поэтомуУспенский называл его непревзойденным лектором, но плохимписателем. Речь согласует скудность нашего языка с богатствомнамерения. Гурджиев же был мастером речи. Он умел часамиудерживать наше внимание в прокуренной и набитой до отказакомнате, где нам приходилось есть и пить больше, чем мы хотели.При этом необходимая концентрация внимания лишь отчастибыла следствием того, что мы в каждую минуту ожидали от негочрезвычайно важные откровения, которые бы нам возможно ужене довелось никогда больше услышать. В первую очередь именноего бытие наполняло его речь такой силой, способной приникатьза панцирь наших личностей. В своих письменных работах онхотел добиться того же эффекта, и хотя это ему не всегдаудавалось, в некоторых эпизодах его книг не меньше силы, чембыло в его словах.

Конечно, в случае некоторых читателей эта сила несколькоприуменьшается за счет незнакомых слов гурджиевскогоизобретения. Я уже писал о Трогоавтоэгократе и его важностидля понимания космологии Гурджиева. Главная мысль состоит втом, что сотворение мира происходило в несколько стадий.Первой была стадия совершенно необусловленного состояниябытия, в котором Абсолютная Воля организовывала поле своейсобственной деятельности. Это соответствует ведическойдоктрине первичного состояния, в котором Творец и его творениябыли неразделимы. Согласно философии Санкхья, за этимпоследовало появление трех гуп, результатом чего сталовозникновение всего разнообразия мира. Гурджиев выражает туже идею в фундаментальном законе Триамазикамно, или, как онбыл назван в первой версии Рассказов Вельзевула, Триамония. Втом варианте, который Гурджиев прочел американским группам в1923 году, был удивительный фрагмент: "Он направил действиезаконов Триамония и Эфталогодикспс, которые были в самомСолнце Абсолюте, изнутри Солнца Абсолюта наружу, и такимобразом появилось то, что называется теперь Богом Мира, илиэманацией". Этот фрагмент, настолько напоминающий позициюгностицизма и неоплатонизма, использовался даже в качестведовода в пользу того, что у космологии Гурджиева былоисключительно гностическое происхождение. Однако все



написанное далее не согласуется ни с трудами неоплатоников, ни струдами Гностиков. Логос произошел из Абсолютного бытия, нооказался бесплодным. Причиной было то, что он лишь создалсостояние полярности. "Когда наш Создатель направил силыСолнца Абсолюта изнутри наружу, получившиеся таким образомэманации поначалу не могли включать в себя все три силыТриамония в животворном состоянии. Только две из них былиживотворными: положительная и отрицательная силы". Такимобразом Гурджиев обозначает первичный конфликт инь и ян,женского и мужского начал. Затем Гурджиев чрезвычайноважным образом вводит идею третьей силы: "В связи с этимнаша Всемогущая Бесконечность была вынуждена в рамкахпервого творения оживить третью, нейтрализующую, силу припомощи Своей Собственной Воли". Совершенно очевидно, чтотакая концепция отличается от подхода христианскихбогословов, а также всех еретических позиций, высказывавшихся стретьего по восьмой век. Гурджиев явно опирается насредневавилонский период Зороастризма. Безжалостный Геропасс-вавилонский Зерван — не подчиняется даже Самому Творцу, и Онвынужден пойти на хитрость, чтобы обеспечитьнепоколебимость места Своего Бытия, Солнца Абсолюта.

Третью силу Гурджиев назвал Фагологирия, что по-видимомуозначает перестановку сил при питании и кормлении собой. Покакой-то причине в последней версии Рассказов Вельзевула этоттермин не присутствует, как, впрочем, и не говорится, что НашаБесконечность была вынуждена оживить нейтрализующую силуСвоей Собственной Волей.

Причиной этих изменений конечно же не был принципиальныйпересмотр соответствующей части космологии. Таким образомГурджиев "закапывал собаку глубже". Я бы, например, недогадался, что он хотел дать понять этим случаем проявленияЗакона Трех в опубликованной версии, если бы у меня не быловозможности сравнить новый вариант с более очевиднымстарым. Гурджиев придавал очень большое значение своемуописанию законов миросозидания и мироподдержания. Он не хотелподвергать это свое произведение анализу и критике философов итеологов, и поэтому написал его таким языком, который бы этиученые мужи просто не стали разбирать, но при этом онстарался писать и не слишком запутанно, чтобы обычныйдостаточно умный читатель смог уловить замысел, если будетготов приложить к этому некоторые усилия.

Если посмотреть на язык и терминологию РассказовВельзевула в целом, то не остается сомнений, что Гурджиев былпоследователен в их использовании, и у него была определеннаяцель. Он создал легоминизм и преподнес его миру в такой форме,которая должна обеспечить его сохранение. Кроме того оннамеревался подготовить посвященных, которые бы смоглитолковать этот легоминизм, но умер, не доведя эту часть своейработы до конца. Поэтому мы вынуждены приложить все усилиядля самостоятельного выполнения этой задачи.



Приложение 2

ВЕЛИКИЕ ЗАКОНЫ

Мы привыкли думать и говорить о мире с точки зренияобъектов и событий, то есть абстракций. Для Гурджиева же мирбыл всеобщим процессом трансформации энергий, регулирующимсядвумя фундаментальными законами, а также многочисленными"второстепенными" законами, проистекающими извзаимодействия фундаментальных. При этом двумя основнымисоставляющими реальности он считал связи и трансформации.Первые определяются Законом Трех, также называемымТриамония и Триамазикамно, а вторые - Законом Семи, такжеизвестным, как Эфта-логодиксис или Гептапарапаршинох.Взаимодействие этих двух законов отражено в эннеаграмме иДиаграмме Всего Живого, о которой говорилось в девятой главе.Кроме того в главе "Чистилище" Гурджиев упоминает в связи сэтим шкалу энергий различных "градаций животворности",состоящую из двенадцати уровней. Тщательное изучениепоказывает, что первым двенадцати числам соответствуютразличные законы, или принципы, взаимосвязи и трансформациивеществ. За исключением чисел пять, семь и одиннадцать, все ониобразуются путем того или иного комбинирования двух и трех, начто собственно и указывает Платон в своем изложениипифагорейской доктрины в Тимее. Однако Гурджиев отходит отплатонической традиции в своем описании взаимногоподдержания, которого не было ни в греческой космологии, ни вевропейских системах до прихода Гурджиева на Запад.

Тем не менее концепция взаимного поддержания явно была втой или иной форме известна, поскольку ее элементыприсутствуют в Розинкрей-церовской литературешестнадцатого и семнадцатого веков. Именно в то времяХоджаган сворачивал свою деятельность в Центральной Азии ипередавал свое знание различным суфийским братствам, а такжевероятно и европейским обществам с аналогичными основнымицелями. Ро-зинкрейцеровский символ пентады, фигурирующий вSystema Universi Д-ра. Флуда, точно соответствует ДиаграммеВсего Живого, а следовательно Трогоавтоэгократическомупринципу. В этой же работе изложена

1 лат. Система Вселенной (прим. перев.).

доктрина квинтэссенции и трансформации. У каждогоэлемента космоса есть высшая и низшая природы, взаимодействиекоторых образует квинтэссенцию. У Гурджиева есть аналогичнаяконцепция, выраженная в формуле: "Высшее смешивается снизшим, образуя среднее" (Рассказы Вельзевула, стр. 763). Ниже япривожу символ пентады:



tmp8350-1.jpg

Пять вершин на разных уровнях диаграммы отображаютпять узловых точек. Слева направо на диаграмме изображено тривида взаимоос-вязей:

1. Собственное значение; квинтэссенция.

2. Нижележащий и вышележащийклассы Сущностей.

3. Положение в Трогоавтоэгократическом процессе.

В качестве примера можно взять человека. Квинтэссенциейчеловеческой природы является сознательность. Человек создансознательным существом. Он наделен возможностью выбора и, всилу того, что относится к трехмозговым существам, "сотворенпо образу Божьему". Однако сознательность не является высшимсвойством человека. Его природе присущи творческиеспособности, наличие которых как раз и делает его подобнымБогу: благодаря этому обстоятельству, потенциально человекможет быть демиургическим разумом. У человека также есть иживотная природа, которую он эволюционно перерос, но которая,тем не менее, позволяет ему жить бессознательно, то есть,одними ощущениями. Человек един по своей Сущности, итриадичен по своей природе. Все люди в той или иной степениосознают свой творческий потенциал и свои животныеинстинкты, но знают при этом, что сознательность воспрещаетим отождествлять себя с ними. Гораздо сложнее убедиться втом, что мы питаемся Сущностями зародышевого класса и в своюочередь предусмотрены в качестве пищи для КосмическойИндивидуальности. Далее мы будем последовательно обсуждатьэти Трогоавтоэгократические отношения, применительно ккаждому классу Сущностей.

Пентада представляет собой базовую систему ценностей.Она необходима для того, чтобы отвечать на такие вопросы, какгурджиевский: "В чем смысл и значение этого существования?"При этом под Сущностным классом в системе Гурджиевапонимается совокупность всех сущностей, занимающих особоеместо в космическом порядке, то есть в соответствии с тем, чтоони собой представляют, из чего возникают, во чтотрансформируются, чем питаются и кого питают. Такимобразом получается всего пять пунктов, и поэтому для полногоописания Сущностного класса требуется пентада. Если вгурджиевской системе действительно есть смысл, то она должнадать нам внятную и достаточно простую систему универсальныхценностей и обязанностей. Первый Сущностный класс, названныйранее "теплотой", образован субстанцией, на основе которойбыла создана вселенная. Это то же самое, что и тапас индусов,фигурирующий в гимнах Веданты в качестве первого творческого



стремления. С физической точки зрения теплота представляетсобой бесформенную энергию, которая может быть превращена вдругие виды энергии только при помощи тепловых двигателей игенераторов. Все формы энергии в процессе своих превращенийвысвобождают или абсорбируют тепло. Все это вполнесоответствует написанному в Рассказах Вельзевула обэфирокрилно. У теплоты, также как и у любого другого классаСущностей, есть верхняя и нижняя границы. Верхняя границадостигается при очень больших температурах, когда теплотаможет непосредственно превращаться в материю, например, вслучае реакции слияния, в результате которой водородпревращается в гелий. Такого рода реакции протекают притемпературах в десятки миллионов градусов, и концентрацияэнергии достигает такого высокого уровня, что теплотаматериализуется в атомы. При достижении своей нижнейграницы, теплота приходит в состояние нулевой энтропии, чтоГурджиев называет "абсолютным устойчивым спокойствием".Все это вполне удовлетворяет определению Сущностного класса.Теплота вездесуща, и ее с самых древних времен интуитивносчитали условием эволюционирования в сторону более высокихуровней существования. Именно поэтому словом тапас называюткак теплоту, так и аскетизм и жертву.

Второй класс Сущностей, который я назвал "простейшие"включает в себя все состояния материи, в которых отсутствуеткакая-либо структура, превосходящая молекулярный уровень, нокоторые в то же время можно определить как сущности. Кпростейшим относятся химические элементы, а также такиедругие сущности, как например электрические и магнитные поля ирадиация. В том числе в этот класс входят воздух, вода исолнечный свет. Земная кора под слоем каменистых породсостоит из простейших веществ. Мы можем представить себепервичное состояние существования, в котором все состояло изпростейших сущностей. Этому классу не могут соответствоватьникакие ценности, и следовательно это не был особый уровеньбытия. На этой стадии не могло быть и пищи, поскольку согласноТрогоавтоэгократическому принципу пища образуется на уровне,предшествующем предыдущему. Гурджиев отразил это во фразе:"водород без Святого Духа" - очень характерной для негочрезвычайно емкой и вместе с тем такой лаконичной. Можнотакже сказать, что сами по себе простейшие не способныразвиваться, но могут служить средством для развития других.

Третий класс, который я назвал "кристаллическим" известеннам как твердое состояние материи, которому присущиопределенное строение (паттерн) и соответствующие свойстваформы. Так, каменистые породы, образующие внешний слойземной коры изначально выкристаллизовались из простейшихвеществ первичной земной материи. У всех камней естьопределенная структура, даже если и нет видимойневооруженным глазом кристаллической основы. У океанов тожеесть собственная структура соленой воды, которая значительноотличается от простейшего состояния водяного пара,присутствовавшего в атмосфере Земли до того, каксконденсировались океаны. Таким образом этот Сущностный



класс образует многокилометровой толщины поверхностный слой,покрывающий всю Землю водой, льдом, скалами и воздухом. Онвозник в основном в результате воздействия тепла, света и силыпритяжения на первичное состояние Земли. Следовательно мыможем сказать, что пищей для земной коры служат "теплота ибеспорядочное движение". Без теплоты Земля была бы мертвойпланетой; но теплота должна поглощаться в соответствии сопределенным паттерном, чтобы поддерживался жизненнонеобходимый баланс между сушей, водой, воздухом и льдом.Земная

tmp8350-2.jpg

кора представляет собой полноценный Сущностный класс,включающий в себя как простые состояния материи, так и щебеньи даже долинный детрит, которые настолько приближаются посвоим свойствам к почвенной сущности, что могут обеспечиватьсуществование растительной жизни. Пять пунктовкристаллической Сущности можно обозначить при помощиследующей диаграммы:

В этом случае мы сталкиваемся с начальным уровнемвзаимного поддержания. Многообразие существующих форм и ихсложных взаимоотношений сведено в систему Сущностных связейвзаимного поддержания. "Одухотворение существования"заключается в организации низших форм в процессе ихассимиляции высшими формами. С другой стороны, "реализацияСущности" состоит в проявлении в существующем мире высшихпаттернов ценности. Именно поэтому вся система в целомназывается взаимным поддержанием. Космическое значениекаждого Сущно-стного класса определяется тремя пунктами, тоесть тем, чем он является, во-первых, сам по себе; во-вторых, какисточник питания более высокого класса Сущностей; и, в-третьих, с точки зрения питания более низким классомСущностей. Таким образом, питательная связь обретаетвсеобъемлющее значение, хотя вся важность этой концепции вучении Гурд-жиева, по какой-то причине не нашла четкогоотражения в Рассказах Вельзевула.

Я бы теперь хотел обратить ваше внимание на то, какоепонимание роли жизни на Земле можно вынести из размышлениянад этим Сущно-стным классом кристаллов. Как мы видим, этоне просто случайный процесс агрегации, но в то же время и непредопределенный или в готовом виде созданный мир, а всеобщийпроцесс обмена веществ, общекосмический Ансанбалуйазар иТрогоавтоэгократ в действии. Мы, люди, также участвуем во



всем этом, хотя и опосредованно, поскольку имеем возможностьоказывать благотворное или губительное влияние.

Планета, на которой мы живем, отнюдь не являетсянеживой массой, подвергающейся лишь гравитационным итемпературным воздействиям. Это космос, обладающий своимсобственным Сущностным паттерном (структурой), аследовательно и своей собственной судьбой. Мы тоже участвуемв этой судьбе, но она развивается в настолько огромныхмасштабах времени, что даже за сто поколений наблюденияневозможно было бы заметить явных признаков изменения. Наодной из своих лекций в Приорэ Гурджиев сказал, что у "камней,ветра и волн" есть собственная жизнь, которую мы можемощущать, но участвовать в которой мы не можем. На этойоснове образуется биосфера, трансформирующая иконцентрирующая энергии, за счет которых Земля и Лунаприближаются к осуществлению своей космической судьбы. Уэтой судьбы есть как эволюционный, так и инволюционныйаспекты. Это комбинированный процесс реализации иодухотворения. Под "реализацией" я в данном случае подразумеваюдействие, в результате которого дух обретает тело, а под"одухотворением" — процесс обретения телом духа. Онинеразделимы. В этом же заключается смысл греческоговысказывания odos сто kato,"путь наверх также является и путемвниз". В Рассказах Вельзевула все это называетсяобщекосмическим Ансанбалуйазаром.

Все это четко прослеживается в истории Земли. Врезультате разделения Земли на уровни, от земной коры доатмосферы, она была трансформирована в тело, способноевзаимодействовать с исходящими от солнца духовнымиимпульсами. Гурджиев явным образом дает понять это в главе"Чистилище" Рассказов Вельзевула.

На следующем этапе одухотворение существованияпроисходит на самой поверхности планеты, в слое почвы, средняятолщина которой составляет всего лишь один - два метра, илиодну десятимиллионную часть диаметра Земли. Общий объемпочвы составляет приблизительно 500000 кубических миль, илиодну тысячную часть объема земной коры, или всего лишь однумиллионную часть объема Земли. Я привожу здесь все эти цифры вподтверждение мнения Гурджиева о том, что количествозначительно уменьшается по мере возрастания качества спозиции шкалы бытия. Структура же всегда сохраняет своиосновные черты.

tmp8350-3.jpg



Низшей природой почвенного класса Сущностей являютсякристаллы, а высшей - растительность. Кроме того ни у кого недолжно вызвать удивления, что почва питается простейшими.Единственная необычная и удивительная особенность этойдиаграммы заключается в связи между почвой и зародышевойсущностью. Гурджиев указал на это, назвав червей типичнымиодномозговыми существами. Всем известна тесная связь междукруглыми червями и жизнью почвы. Мы должны чувствоватьбольшую близость к почве, которую по праву можно назватьматеринской утробой жизни, если считать саму Землю еематерью.

Почвенная сущность постоянно находится в состояниитрансформации. Знание этого конкретного механизматрансформации очень полезно для понимания Трогоавтоэгократав целом. Почва растет за счет всевозможных продуктов распада:осадочных пород, образующихся в процессе разрушения скал иприносимых горными реками; пыли, приносимой ветрами, а такжеостатков растительных и животных организмов. Все этоотображено на символе в виде питательной связи между почвой ипростейшими. Почва является динамической Сущностью, и еезначение определяется в большей степени тем, чем она можетстать, нежели тем, что она представляет собой на данныймомент. В результате "обработки" почвы простейшими, несоответствующими ее Сущностному паттерну, например,определенными химическими веществами, которые сегодняприменяются в широких масштабах, она теряет свой динамизм ибольше не способна обеспечивать собой здоровое питание длязародышевой сущности. Наблюдаемые сегодня фактыэкологического дисбаланса служат ярким тому примером. Тем неменее следует смотреть на это обстоятельство глубже ипонять, что, насилуя почву, мы нарушаем космический закон, аэто неизбежно влечет за собой возмездие. Современный человекпродолжает игнорировать космические законы, даже после того,как они стали ему известны, и он не понимает, что именно в этомзаключается причина многих его бед.

Даже если нам и не известны эти законы, мы можемчувствовать их в глубине своего бытия, благодарясознательности. Сотни тысяч людей глубоко опечалены тем, чтоделается сегодня в отношении почвы и зародышевой Самости.Возможно они и объясняют свое недовольство слишкомповерхностно, но они многое предпринимают ради сохранениянашего наследия. Если бы они воспринимали все это глубже, тознали бы, что и как следует делать. Мы должны рассматриватьпочву в качестве особого Сущностного класса, играющегособственную роль в космической гармонии. У нас нет праванарушать ее Сущностный паттерн, служащий генераторомтрансформации, связывающей неживое состояние материи сживым. В ходе этой трансформации образуются ивысвобождаются энергии, необходимые для космических целей.Этот процесс гораздо важнее, чем мы можем себе представить,и мы нарушаем его себе на погибель. В прошлом многиецивилизации погибли именно потому, что нарушали космические



законы, которые невозможно обойти или поставить на служениенашим иллюзорным человеческим целям.

Человек особенно близок к почве, поскольку сам являетсядинамической Сущностью, в которой происходят космическиетрансформации. Другими словами, человек тоже является своегорода "почвой", связывающей бессознательное и сознательноесостояния материи, хотя он и не понимает, что нельзя уйти отсвоей судьбы.

Растительная Сущность статична. Растение тожеявляется существом, хотя в гурджиевском понимании и неодухотворенным, не обладающим мозгом. В Рассказах ВельзевулаГурджиев называет растения "субпланетарными формациями" иразделяет их на три основных класса. Первый класс,обнастралнианский, служит только целям самой Земли.

Его основная функция заключается в поддержании жизненноважного баланса между землей, воздухом и водой. Растениясвязывают углерод и образуют кислород, а кроме того производятуглеводы, белки и жиры. Это важнейшие космические функции,которые не способна осуществлять никакая другая Сущность.Растительная жизнь существовала на нашей планете задолго допоявления первых организмов с мозгами. На подготовку кзарождению животной Сущности потребовался почти миллиардлет. В течение всего этого времени на суше постепенноразвивалась почва, в атмосфере накапливался кислород, в моряхразрастался планктон, а на фоне всего этого устанавливалсяклимат. В этой колоссальной подготовительной работецентральная роль была отведена бесцветковым растениям. Повыполнении этой задачи растительность начала бурнодиверсифицироваться. Появились цветковые растения,составляющие второй класс растительных Сущностей поГурджиеву, или ох-татралнианский класс растений. Растенияэтого класса не только служат цели поддержания структурыЗемли, но также обеспечивают эволюцию более высоких формжизни, энергии которых, как особо указывает Гурджиев в главе"Закон Гептапарапаршинох", исходят от солнца и других планетсолнечной системы.

Третья категория растительных Сущностей называетсяполормедех-тианской, и это означает, что такие растения могутконцентрировать энергии, источник которых находится "внесолнечной системы" и которые связаны с высшими состояниямисознания. Сюда относятся виноград, из которого делается вино,табачное растение, опиумный мак, конопля и некоторые грибы, тоесть растения, оказывающие специфическое воздействие напсихику человека. Все они указаны в Авестийской Хаоме иСанскритской Соме и уже тысячами лет используются длявхождения в такое состояние сознания, в котором человек можетвоспринимать космическую реальность. Особым образом онисвязаны с человеком, на которого их использование возлагаетсвященную ответственность.



Структура растительной Сущности отображена наследующей диаграмме:

tmp8350-4.jpg

Растительная Сущность включает в себя рядпотенциальностей, от почвы до зародыша: растительностьвозникла па основе предшествующих форм, и в ходе своей эволюциидала начало зародышевой Сущности. На первый взгляд можнобыло бы предположить, что она питается почвой. Однако вернеебудет сказать, что она производит почву в результатесобственного обмена веществ, жизни и смерти. Ее пища болеепримитивна, чем почвенная Сущность. Все элементы земной коры,все кристаллические формы, образовавшиеся за миллиард лет,проникают в растения, в которых рассеиваются,концентрируются и попадают в почву. Между четырьмя классамиСущностей - теплотой, простейшими, кристаллами и почвойпроисходит постоянный обмен веществами и энергиями.Гурджиев называет это нижней тетрадой Ансанбалуйазара.Растительность же является низшим членом тетрады жизни.Говоря языком Вельзевула, она индивидуализирована, но неодухотворена, поскольку не имеет системы мозгов.

Первой одухотворенной Сущностью является зародышевая,обозначенная как "беспозвоночные" на Диаграмме Всего Живого исобирательно называемая также одномозговыми существами вРассказах Вельзевула. Как и в случае растений, в классезародышевых Сущностей можно выделить три категории. Кпервой относится тип беспозвоночных, которые участвуют вэнергетических трансформациях Земли, и, хотя непосредственно счеловеком не связаны, тем не менее опосредованно обеспечиваютего существование. Деятельность таких беспозвоночных, какчерви и насекомые, а также животный планктон в морях создаетусловия для нашего существования. Ко второй категорииотносятся микроорганизмы, которые вырабатывают вещества,воздействующие на организмы животных и человека, то естьактивные химические вещества. В качестве примера организма изтретьей группы всегда приводят зародыш пшеницы, то есть то,что Гурджиев называет "фосфора". По его словам пшеница естьна всех планетах, населенных трехмозговыми существами, ислужит их основной Сущностной пищей. Зародышевая Сущностьособым образом связана с половым размножением и по своейприроде динамична.



tmp8350-5.jpg

Зародышевая Сущность, как показано на этой диаграмме,получает питание от почвы и служит пищей человеку. В процессетрансформации участвуют три динамические Сущности. Почва,зародыш и человек постоянно находятся в процессе развития.Почва отнюдь не является готовым продуктом: она должнапостоянно обновляться, и то же самое относится к зародышевойСущности. Некоторые из энергий, образующихся таким образом,мы можем в определенной степени воспринимать в своем опыте, иименно они делают нашу жизнь столь характерно человеческой.Поскольку у нас, как и у животных, есть животные организмы,мы тоже получаем пищу от растительной Сущности, но "земное"значение человека заложено в его связи с зародышевойСущностью. Это также объясняет, почему сексуальнаяактивность занимает такое важное и ощутимое место вчеловеческой жизни и почему Гурджиев утверждает, чтосексуальная энергия, экзиоэхари, дается человеку как средство

самосозидания и развития своих высших тел.1 У истока эволюцииживотного мира стояла именно зародышевая, а не растительнаяСущность.

К шестому классу относятся все хордовые животные, нопрежде всего млекопитающие, которые обладают полностьюразвитой двухмозговой системой. Животные также имеюттройное космическое значение. Животные концентрируютпрактически все возможные разновидности чувствительнойэнергии. По этой причине мы наблюдаем у животных доудивительного подобные человеческим чувственные реакции. Пословам Вельзевула эти энергии составляют необходимую частьТрогоавтоэго-крата всей солнечной системы. Если нужна энергия,вырабатываемая каким-то видом животных, то и сам этот видтоже непременно нужен. Поэтому, если мы уничтожаем какой-либо вид животных, то сами оказываемся вынужденнымивырабатывать соответствующий спектр энергий. Не понимаяэтого, мы допускаем исчезновение целых видов животных, и дажепреднамеренно уничтожаем их ради собственной выгоды, как,например, происходит с китами. У многих из нас возникаетчувство, что с этим что-то не так. И на самом деле будущеечеловечества будет поставлено под колоссальную угрозу, если мыпозволим этим пагубным процессам зайти слишком далеко.Возможно такой вариант был предвиден и "озверение"человечества является одним из возможных результатов нашегосегодняшнего образа жизни.

Из приведенной ниже диаграммы следует, что животнаяСущность служит пищей демиургической Сущности. Этоказалось бы странное обстоятельство многократно упоминается



в Рассказах Вельзевула. Дело в том, что без образуемых животнойСущностью психических энергий демиурги не могут выполнятьсвою работу. Гурджиев постоянно подчеркивает это в РассказахВельзевула и этим же объясняет войны и жертвоприношения. Темне менее он однозначно дает понять, что необходимость вистреблении других жизненных форм, равно как и неизбежностьвойн остались в прошлом. Если мы хотим войти в Новую Эру, тодолжны понять, что невозможно истреблять животныеСущности, также как и человеческие без нежелательныхпоследствий.

Подробнее об этом см. Дж. Г. Беннетт, Секс, Москва, 2000 г.(прим. ред.)

tmp8350-6.jpg

На диаграмме отображено статическое равновесие междурастительным и животным царствами в их отношениях сдемиургическими разумами, руководящими развитием солнечнойсистемы. Однажды поняв эту идею, приходишь к выводу, чтонынешнее отношение к природе, делающее человека центромжизни и власти на Земле, должно быть вытеснено совершенноновым.

Итак, мы подошли к седьмому Сущностному классу -человеку. Прежде всего следует отметить, что человек можетобладать совершенно разными Сущностными природами.Наверное можно даже сказать, что в этом смысле есть тритипа людей. К первому относятся люди, живущие в соответствиис принципом итокланоз. Вторые живут по фуласнитам-нианскомупринципу. Третий же составляют только те исключительноредкие индивидуумы, которые воплотились Свыше. Подобнодемиургам они приходят в существующий мир, уже будучиполностью развитыми, и с определенной миссией. В таком делениилюдей на три типа нетрудно усмотреть аналогию склассификацией других Сущностных классов. Истинночеловеческой Сущностью обладают живущие по фуласнитамниан-скому принципу. Это люди, находящиеся в процессетрансформации, конечной целью которой является единение сКосмической Индивидуальностью. Именно в этом смысле человекслужит "пищей" Космической Индивидуальности. Люди жепервого типа образуются от животной Сущности или возможновозвращаются к ней.

Приведенная ниже пентада в сжатой форме показывает всезначение человеческой судьбы, обсуждавшееся во второй главе.



По своей природе человек располагается между животнымии демиургическими Сущностями. Это напоминает нам фразу св.Августина:

"Немного выше животных, немного ниже ангелов". Другимисловами человек с одной стороны может избрать для себяпассивную полуживотную жизнь, а с другой стороны имеетвозможность использовать свои творческие способности длятрансформации мира. Человек является как-животным, так итворцом. Это отражено в Рассказах Вельзевула, и здесь системаГурджиева согласуется с фундаментальными представлениями

tmp8350-7.jpg

всех религий. Человек должен выбрать один из трехвариантов. Он может обречь себя на жизнь "думающегоживотного", ища удовольствия и избегая страданий. Это жизньсогласно принципу итокланоз. На этом пути он также можетиспользовать присущие его природе демиургиче-ские возможностидля достижения своих эгоистических и самоубийственных целей. ВРассказах Вельзевула эту ситуацию олицетворяет Хас-намусс.Человеческое предназначение не предусматривает ни того, нидругого. Как человек человек должен работать и страдать, служакосмической цели и формируя вместилище для объективногоразума. В итоге такой человек должен объединиться сКосмической Индивидуальностью, или осуществить Тохид, втерминологии суфиев. Но и это еще не конечный этап, посколькупуть абсолютного освобождения должен привести его к томусостоящие, которое Гурджиев называет Бесконечностью нашегоОбщего Создателя.

Эволюционный потенциал человека безграничен, поскольку унего есть возможность освободиться от ограниченийсуществующего мира. Однако его путь лежит не вовне этогомира, а через него. В этой связи Гурджиев делает весьмазначительное заявление о том, что Творец ждет от человека"помощи в управлении расширяющимся миром". Казалось бы этопротиворечит представлению о том, что конечная цель эволюциичеловека находится за рамками существования и даже бытия.

Доктрина освобождения несет в себе невыразимую тайну.Мы обычно понимаем свободу как свободу "от" какого-либосостояния или принуждения. Сущностная же свободазаключается в отсутствии условий, а не в уходе от обязанностей.Нашему Создателю человек нужен не меньше, чем Он самчеловеку; но это антропоморфное представление. Человек в самомсердце своего бытия уже является Творцом. Он превосходитразделение на одно и множество, великое и малое. После снятия



всех ограничений не остается ничего кроме Единой Воли, то есть"51". Таким образом Трогоавтоэгократ проявляет себя каккосмическая любовь. Все в мире дарует и само получает жизнь, идобровольное, осмысленное принятие этойвзаимодополнительности - это как раз и есть любовь. Воткровении мы видим, что Христианская Евхаристия являетсяотражением Трогоавтоэгократа, а также то, что она произошлаот зороастрийского пира любви. Литургическая жертва отнюдьне представляет собой одностороннее действие, в которомКосмическая Индивидуальность жертвует себя людям. Этотакже и жертва обособленным существованием со сторонычеловека. Несколько лет назад я прислуживал на Мессе ОтцуНастоятелю монастыря св. Уэндрий-Фонтанелля. Во времяблагодарственного молебна я был потрясен осознанием того, чтоХристос вошел в меня, а я вошел в Него. Тогда же для меняперестала в этом смысле существовать разница между питаниеми служением пищей, и я почувствовал, что истинно являюсь Богом,а Бог истинно является мной. С тех поря я стал пониматьТрогоавтоэгократ как проникновение Самого Бога в Творение иЕго в нем проявление. Творение состоит из динамичной воли истатичного бытия. Человек по Сущности принадлежит кдинамичной части. Демиургическая же Сущность являетсянаивысшей индивидуализированной сущностью статическогопорядка. Демиурги как класс соответствуют тому, что вРассказах Вельзевула называется священными индивидуумами из"центра", которые управляют миром по Воле Создателя. Из всего,что написал Гурджиев однозначно следует, что он действительноверил в существование сверхчеловеческих, но при этомограниченных существ, не застрахованных от ошибок. В РассказахВельзевула ярким тому примером служит описание"непредусмотрительности", обрекшей человечество насклонность к игнорированию Сущностной реальности.

Космическая Трогоавтоэгократ Индивидуальность

tmp8350-8.jpg

Многое из написанного в настоящей книге опирается напредположение о том, что в настоящее время демиургическиеразумы осуществляют замысел глобального масштаба.Человечество опять угрожает дальнейшей эволюции солнечнойсистемы. В связи с этим и предпринимаются адекватные меры.Наша главная насущная обязанность заключается в содействииэтой работе своими собственными усилиями. В частности мыобязаны установить должные отношения с животным царством.Многие подспудно чувствуют это, но никто не понимаетдействительных причин. Мировому порядку требуются энергии,которые человечество не образует должным образом. Они могут



быть получены экстенсивным путем, в результате массовойгибели жизни, или же интенсивным путем, благодарясознательному труду и преднамеренным страданиям отдельныхлюдей и общин. Мы как раса должны понять, что творческую цельнеобходимо ставить превыше всего. Если она не будетдостигнута с нашим добровольным и деятельным участием, то еереализуют за счет нас. Следуя своему предназначению, мыстановимся помощниками силы, создающей мир. Мы входим всферу демиургической деятельности и можем помочьдемиургическим разумам в их нелегкой работе, пока еще естьнемного времени. Их задачей является содействиеТрогоавтоэгокра-ту, поддерживающему гармонию космоса. Вэтой связи Вельзевул упоминает Управляющего всеми ОтделамиПештвогиера, являющегося одним из "наиболее приближенных кнашей Бесконечности" священных индивидуумов.

Приведенная вышее диаграмма показывает, как высшаяприрода демиургической Сущности сливается с КосмическойИндивидуальностью.

Девятая и последняя пентада отображает КосмическуюИндивидуальность как связующее звено между Творцом ивсемирным процессом. Вельзевул использует терминТеомертмалогос, подразумевая под ним "Бога-Мира", илиКосмическую Индивидуальность. При этом "священныеиндивидуумы, воплотившиеся Свыше" являются проявлениямиБога-Мира. Это уже богословская сфера, и дальнейшее развитиеэтого вопроса может показаться не связанным с путем к НовомуМиру. Однако Гурджиев, напротив, всегда утверждал, чточеловечеству необходимо новое понимание Бога и Творения, безкоторого на вопрос о смысле и предназначении жизни на Земленевозможно дать удовлетворительный ответ. Даже толькопоняв, что все существующее действительно необходимо, что нетничего пустячного, не имеющего цели, мы можем уже получитьновую основу для веры, любви и надежды; уже только одно этообъясняет слова Гурджиева о том, что сознательного человекаможно совершенно обоснованно называть Сыном Божьим.

То, что человек присутствует в этой высшей пентаде, пустьдаже и в качестве ее низшего члена, должно напоминать нам одостоинстве человеческой природы.

tmp8350-9.jpg

Понятие "Трогоавтоэгократ" можно по праву назватьосновным вкладом Гурджиева в новую космологию, поскольку онодает ответ на вопрос "Почему у мира именно такая структура?"Оно позволяет нам понять взаимосвязь всех Сущностных классов.



Оно объясняет причину нашего существования и показывает, чтоозначает настоящая эволюция. Однако это понятие не дает нампредставление о том, как обеспечивать эволюцию в этом миренеопределенности и риска. Для того чтобы понять принципфункционирования мира, мы должны перейти от концепцииСущностных классов к концепции космосов. Космос - это мир. Мызнаем о том, что у всех космосов один и тот же основнойпаттерн. Этот паттерн складывается из сочетания космическихзаконов трех и семи.

Все это приводит нас к совершенно иному символу, которыйГурд-жиев называл эннеаграммой. В третьей главе я писал о том,что этот символ и запечатленные в нем идеи были открытыСарманским обществом приблизительно двадцать пять столетийназад и обрели новое рождение в пятнадцатом веке, когда арабы вполной мере разработали свою числовую систему.

Эннеаграмма служит символом самоподдерживающейсяэволюции, или трансформации. Суть этого символа состоит втом, что он отображает три независимых процесса, взаимноподдерживающих друг друга в определенных точках, причем безтакой поддержки процессы бы потеряли свое направление ипревратились бы в свою противоположность. Эннеаграммапредставляет собой тройной символ: треугольник ишестиугольник, вписанные в круг. Шестиугольник повернут такимобразом, что его линии пересекаются три раза:

tmp8350-10.jpg

Интерпретировать этот символ можно необозримымколичеством способов. Проще всего обозначить точки поокружности цифрами с одного до девяти, в результате чеготреугольник будет обозначен цифрами три, шесть и девять, ашестиугольник - цифрами один, четыре, два, восемь, пять и семь,то есть хорошо известной повторяющейся последовательностьюцифр остатка от деления любого целого числа на семь. Этосвойство имеет смысл только в десятичной системе исчисления,из чего можно было бы заключить, что этот символ был открытуже после разработки центрально-азиатскими математикамисовременной системы цифр, в которой цифра ноль имеетсамостоятельное значение. Следовательно, тогда как число семьпо-видимому считалось священным еще в шумерские времена, самаформа эннеаграммы, судя по всему, была открыта в Самарканде вчетырнадцатом веке. Этим обстоятельством можно было быобъяснить ее отсутствие в индийской и европейской литературе.Однако Гурджиев утверждал, что это гораздо более древний



символ, и приписывал его Сарманскому братству. И то и другоеможет быть верно. Сарманское братство хранило секретвзаимного поддержания и вне всяких сомнений перевело своизнания на язык священных танцев и символов. Всему этому моглабыть предана новая форма после открытий ученых Самарканда.

Первое, что нужно знать для правильного понимания ииспользования эннеаграммы, это то, что все три процесса,начинающиеся в точках девять, три и шесть, должны бытьразличными по своей природе, но в то же время сопоставимымидруг с другом. Если не вдаваться в подробности, то первыйпроцесс должен быть функциональным, второй - связанным сбытием, а третий - с волей. Другими словами, первый процесспротекает в материальном, или осязаемом, мире, второй — вкесджан-ском, или психическом, мире, а третий - в духовном, илинеобусловленном, мире. Поскольку мы не способнынепосредственно воспринимать психическую и духовнуюреальность, о втором и третьем процессах мы можем судитьлишь косвенно, то есть по их проявлениям. Они сопряжены странсформацией качеств и состояний.

Поскольку все это очень абстрактно, я приведу свойизлюбленный пример с кухней, на которой готовится пища дляобщины. В данном случае мы имеем три процесса: изменения,происходящие собственно на кухне, изменение пищи и изменения,происходящие с питающимися. Они различаются по своемухарактеру, но пересекаются между собой на каждой стадии. Приэтом кухня является функциональным элементом. Пища - этобытийный компонент процесса. Воля же вовлечена в жизнь самойобщины, которая должна питаться, чтобы выполнять своюзадачу. Кроме того, есть шеф повар, который в нашем случаебудет олицетворять собой закон, определяющий ход событий.

Видимый процесс идет по окружности, в направлении отнуля к девяти. Кроме того для связности и согласованности всехсобытий в целом требуются воздействия, траектория которыхописывается точками один-четыре-два-восемь-пять-семь.Базовая триада кухня-пища-община обозначена точками три,шесть и девять.

События на кухне разворачиваются циклически. Вначалекухня чистая и пустая, а все инструменты и приборы находятся вместах своего хранения; в конце цикла все опять приходит визначальное состояние. Процесс протекает от нуля и далее покругу. Точка пять соответствует состоянию наивысшегонапряжения, которое Гурджиев называет харнелъ аут, "местотрансформации" (Рассказы Вельзевула, стр. 754, 758). Послеприема пищи кухня возвращается в исходное состояние и готова кследующему блюду.



tmp8350-11.jpg

Подобным же образом и пища проходит несколько стадий:вначале продукты приносят из магазина (точка три), затемподготавливаются (четыре), затем готовится пища (пять), затемподаются блюда (семь), и, наконец, пищу съедают (восемь).Возвращения пищи к исходному состоянию не происходит. Пищавходит в жизнь общины как источник энергии на грядущий день.

Община начинает свое участие с точки шесть, когда "звучитгонг". Пищу подают, съедают и переваривают. Таким образомпути пищи и общины сходятся, и для описания их дальнейшейтрансформации требуется отдельная эннеаграмма.

Самая интересная и удивительная особенность этогосимвола заключается в возвращающейся последовательноститочек один-четыре-два-восемь-пять-семь. Она потрясающеточно описывает алгоритм работы шеф повара. Распределяяработу, он должен держать в голове обработку продуктов, тоесть идти от точки один к точке четыре. В результате поварам,помощникам и поварятам будет указано, какие именно приборы,посуду и инструменты следует использовать (четыре-два). Шефповар безусловно должен также думать и о самой трапезе. Такимобразом, меню, распределение всех действий по времени и общийплан событий продумываются в соответствии с линией два-восемь. Собственно готовка должна быть организована так,чтобы каждое блюдо было готово к определенному времени иместу (восемь-пять). Дополнение пищи соусами и приправами, атакже подача блюд описываются линией пять-семь. Все этовремя шеф повар должен лично присутствовать, чтобы следитьза правильностью выполнения каждого этапа. Интересно, чтотолько в этом случае направление линий действия и контролясовпадает - обе линии направлены от точки пять к точке семь.Затем шеф повар покидает кухню, оставляя на совесть своихподчиненных осуществление линии семь-один, то есть уборкукухни и ее подготовку к новому циклу работы.

Может показаться, что такое точное соответствиеслишком теоретично. Найдите свой собственный пример.Единственное, на что следует обязательно обращать внимание,так это на то, чтобы выбранный вами процесс или событие былидействительно полноценными и чтобы три линии трансформациибыли связаны соответственно с внешними условиями,



трансформируемым материалом и целью, или задачей всейдеятельности. Уже давно Кларенс Кинг, главный инженербританского отделения Дженерал Моторс, показал, что дляправильной работы завода, производящего механическиеустройства, например автомобили, необходимо организовыватьего работу по принципу эннеаграммы (Систематика, Том 1, стр.111). Кроме того, например, деятельность правильноорганизованной школы тоже должна основываться на трехпроцессах. Организм человека и вообще любой живой организмпостроены по той же схеме. Я надеюсь, что сказал достаточно,чтобы пробудить интерес читателя и подвигнуть его на изучение

эннеаграммы ради его собственной пользы.1

Эти два символа, пентада и эннеаграмма, отображают всюсистему всемирных трансформаций энергий (Ансанбалуйазар) ивзаимного поддержания (Трогоавтоэгократ). Гурджиев "ненавиделразъяснения", и я тоже не буду далее обсуждать эту систему. Ялишь могу уверить вас, что, занявшись изучением этих символов,вы не потратите времени даром.

Отношение Гурджиева к посвящению было очень яркоотражено в самом первом изложении его идей, Проблескахистины, написанных в 1915 году. Это описание встречиГурджиева с одним русским интеллигентом. После того, какГурджиев, используя различные диаграммы, блестяще рассказал отрансформациях энергий, протекающих в человеке и во вселенной,пришедший сказал: "То, что вы сейчас рассказали, глубокопоразило меня. Почему это знание держалось в тайне?" Гурджиевобъяснил, что смог рассказать ему все это, потому что он преждемного работал и учился, добавив: "Благодаря этой работе, вашейсобственной работе, вы теперь можете понять кое-что из того,что я вам рассказываю. Предположим теперь, что через год мывернемся к обсуждению этого предмета. Предположим также,что вы весь этот год не ждали у моря погоды, а работали, и вашепонимание изменилось. Тогда через год вы будете в большейстепени "посвящены". Вы говорите, что это "знание" держалось"в тайне". Это не так: просто люди не способны понимать. Я,например, был бы просто счастлив случаю обсудить с кем-нибудьинтересующие меня вопросы без необходимости ставить себя науровень понимания и умственных способностей этого человека. Улюдей не хватает слов для выражения некоторых мыслей. Когдаважны не слова, а их источник, отсутствие понимания делаетобщение просто невозможным. То, что вы называете "тайной",на самом деле связано с невозможностью дать людям то, что онине способны принять".

Замысловатый символизм, странные неологизмы и переменутерминов Гурджиев использовал не для того, чтобы запутать исбить с пути своих последователей, а для того, чтобы импришлось самостоятельно потрудиться ради понимания скрытогосмысла. Разъяснения с этой точки зрения будут ложной помощью,и, хотя посвящение действительно много значит, оно не состоитв облегчении задачи ищущего.



1 Подробнее об эннеаграмме см. Дж. Г. Беннетт, ДраматическаяВселенная и Изучение Эннеаграммы, Москва, 2001 г.

СОДЕРЖАНИЕ - samomudr.ru dzh. dzh. _gurdzhiev. put' k novomu miru.pdfБухара,...

Documents