02 апрель 2017

Женева-4. Очередная неудача на пути к сложному решению

отдел политических исследований

Центр современных исследований «Хармун» – независимая исследовательская, культурная и информационная некоммерческая организация. В основном Центр занимается изданием исследований и научных работ по тематике арабского региона, в частности, работ по сирийской проблематике. Организация заинтересована в развитии культуры, средств массовой информации, укреплении роли гражданского общества, распространении демократического сознания, расширении содержательного диалога и уважение прав человека. Кроме того, центр предлагает консультации и обучение в областях политики и массовой информации для нуждающихся учреждений сирийского общества с опорой на национальную сирийскую идентичность.

Центр современных исследований «Хармун» имеет несколько подразделений: отдел политических исследований, отдел социологических исследований, редакционный отдел, отдел переводов, юридический отдел. Кроме того, в рамках Центра «Хармун» реализуется несколько рабочих программ: программа политических инициатив и консультаций, программа СМИ, программа поддержки переговоров, культуры и гражданственности, программа-мониторинг документации и программа сирийских перспектив. Центр готов к запуску новых программ по сирийской и региональной проблематике. Центр использует разные механизмы для реализации своих программ: лекции, семинары, конференции, симпозиумы, учебные курсы и электронные/бумажные публикации.

1

Содержание

1. Введение..................................................................................................................................................... 2

2. Женева нуждается в новом раунде ............................................................................... 3

3. Противоречия влиятельных стран препятствуют решению ........ 6

4. Политическое решение или урегулирование ............................................... 13

5. Сирийская оппозиция и обязательства нынешней ситуации .... 18

6. Эпилог ........................................................................................................................................................ 22

2

1. Введение Не стоит ждать чудес. Во-первых, я суеверен, к тому же, в

настоящем есть множество противоречий, и наконец, я –

реалист. Настоящий момент важен тем, что все стороны

должны понять, война не должна продолжаться дальше.

Каковы главные препятствия? Недостаток доверия – и в этом

призваны помочь переговоры, заявил специальный

представитель Генерального секретаря ООН по Сирии Стаффан де Мистура накануне начала нового раунда межсирийских переговоров в Женеве в поисках политического решения сирийского конфликта. Участники конференции, за

исключением русских, казались не слишком оптимистичными.

Тем не менее, делегации приезжают, создаются новые

платформы, группы, продолжается освещение в СМИ,

расширяются рамки условий со стороны делегаций и их представителей, но вся эта активность эфемерна:

спецпредставитель предупреждает, затем угрожает, однако со

стороны влиятельных стран царит тишина по поводу сирийского вопроса. На поле боя, в результате битв, которые

ведет режим и его союзники, они усиливаются в попытке

расширить контроль режима над страной. Это происходит

несмотря на заверения всех сторон о соблюдении режима прекращения огня, и нужно понимать, что власти Сирии

никогда не соблюдали этот режим с момента его введения, а

россияне не выполняли свои обязанности гарантов этого режима. Как и на предыдущих раундах переговоров в Женеве,

сирийский режим выступил со своей известной песней о «борьбе с терроризмом на своей территории», он потребовал от

оппозиции осудить два взрыва в двух центральных районах города у здания госбезопасности и штаба военной разведки, он

также настаивает на обсуждении мер по борьбе с терроризмом

3

в качестве первого и чуть ли не единственного пункта на повестке конференции в Женеве, которая еще не составлена

спустя неделя с начала этого раунда переговоров.

Очевидно, что большинство не видит в этом новом раунде, и

во всех переговорах в целом, никаких перспектив для

существенного продвижения, не говоря уж о всеобщем

ожидании полного провала этого раунда, как и предыдущих.

Все замерли в ожидании новой политики следующей американской администрации по сирийскому и по ближневосточному вопросам, стороны ожидают

формулировки американской позиции, чтобы

переформатировать свои документы и позиции в свете этой позиции, потому что она непременно послужит созданию

новых коалиций, фронтов, а может быть и новых конфликтов.

Соответственно, все заявления и объявленные позиции всех

сторон на сегодняшний день не принимаются всерьез и не обязательно отражают истинную позицию этих сторон или границы компромиссов, на которые могут пойти эти стороны.

2. Женева нуждается в новом раунде Представитель Генерального секретаря ООН по Сирии

Стаффан де Мистура направил приглашения на конференцию делегации Высшего комитета по переговорам, делегации

режима, а также под явным российским давлением –

платформам «Каира» и «Москвы» для начала новых

переговоров в Женеве 23 февраля 2017 года. Он потребовал

объединения делегации оппозиции в одну делегацию,

угрожая, что проведет заседание только с присутствующими

участниками, а также угрожал, что срыв этого раунда

4

переговоров «откроет двери ада в Сирии», отметив что «режим

превратит Идлиб в новое Алеппо».

Предупреждения Де Мистуры не принесли никаких существенных результатов, по сути они даже противоречат его

обязанностям в качестве посредника ООН, но они были

произнесены под давлением России, которая хочет

воспользоваться своей военной победой в Алеппо для предложения своего видения решения конфликта в Сирии.

Россия еще далека от достижения этой цели, несмотря на два

неудачных раунда переговоров в Астане, которыми она хотела

заменить переговоры в Женеве и изменить почву решения сирийского конфликта, состоявшую из резолюций ООН по

этому вопросу, начиная с Женевы – 1 в 2012 году.

В итоге, спустя неделю после начала раунда, Де Мистура смог

только уговорить делегации присутствовать вместе на открытии конференции, где с речью выступил только он , а все

остальное время было потрачено на решение исключительно процедурных вопросов и согласование повестки переговоров.

На открытии конференции Де Мистура раздал двум делегациям документ с предложением о ходе и механизме переговоров. Делегация режима не ответила на предложение

Де Мистуры, но он обсудил с ними свой взгляд на закрытой

сессии, где было понятно, что режим избегает обсуждения

политического перехода, настаивает на пункте о борьбе с

терроризмом, как он обычно и поступает во всех случаях. В то

же время делегация Высшего комитета по переговорам ответила на документ Де Мистуры, подтверждая свою

готовность обсуждать политический переход. Во время

проведения конференции в Женеве делегация комитета также представила большой отчет, описывающий трагедию

сирийского народа, действий и преступлений режима.

5

Комитет призывал к последовательному обсуждению пунктов, чтобы повестка начиналась с политического

перехода, в то же время, он выступил с некоторыми гибкими

заявлениями СМИ о готовности к совместному обсуждению пунктов переговоров и о требовании прямых переговоров с делегацией режима.

На этом раунд переговоров закончился раньше времени, как

и ожидалось, без существенных результатов, стороны

получили приглашение на новый раунд переговоров 20 марта.

Эта конференция даже на стала переговорами, а лишь

отдельными беседами делегации ООН с каждой стороной по отдельности, в результате которой каждая сторона заявляет о

том, что атмосфера была со их точки зрения позитивной. В то

время как председатель делегации режима Башар Джафари заявил о том, что делегация ООН согласилась добавить пункт о

борьбе с терроризмом в повестку переговоров, российское

агентство ТАСС сообщило о том, что Де Мистура отвергнул

добавление пункта о борьбе с терроризмом в повестку переговоров, зато он настаивает на включении пункта об

управлении, как одного из основных пунктов, согласно

резолюции 2254 от 2015 года. С учетом обсуждения борьбы с

терроризмом на новой конференции, которая, по словам

россиян, состоится 14 марта в Астане, это сочетается с

заявлением главы делегации оппозиции о том, что

политический переход стал неизменным пунктом в переговорах. Видимо, была заключена какая-то сделка, в

результате которой россияне согласились обсуждать вопрос политического перехода на следующим раунде, взамен на

включение борьбы с терроризмом в качестве пункта в повестку.

6

Имел место любопытный визит заместителя министра иностранных дел России Геннадия Гатилова в Женеву и его встреча со сторонами переговоров и с делегацией ООН. В ходе

его беседы с делегацией Высшего комитета по переговорам он услышал критику в адрес России, которую критиковали из-за

игнорирования ею трагедии сирийского народа, из-за

предпочтения, которое она оказывает только стороне

сирийского режима, а также из-за седьмого российского ВЕТО

на Совбезе ООН на резолюцию, подготовленную Францией,

Великобританией и США по осуждению ответственных правительственных сил за химические атаки. Заместитель

министра также не получил согласие делегации от партии Патриотического союза Курдистана на участие в переговорах,

в которые Москва стремится их привлечь.

3. Противоречия влиятельных стран препятствуют решению После того как сирийский режим благополучно

интернационализировал сирийский конфликт, призвав

различные внешние силы, начиная с религиозных

формирований под эгидой Ирана, с прямым присутствием

Корпуса Стражей Исламской Революции (КСИР), и до

российского вмешательства с 30 сентября 2015 года, потому что

не смог подавить революцию сирийцев, сирийский народ

заплатил кровью своих граждан, уничтожением своей страны

в результате вмешательства международных сил, борющихся

за влияние в Сирии и решение всех соответствующих вопросов.

Россия вмешалась своей авиацией, своим морским флотом,

применив при этом чрезмерную, несоответствующую (с

военной точки зрения) сирийскому конфликту силу. Она

7

сделала это для того, чтобы представить себя в Сирии в

качестве влиятельного игрока и в дальнейшем торговаться с Западом по поводу важных для нее вопросов. Россия убивала,

уничтожала, перемещала население и совершала то, что

согласно многим отчетам ООН можно считать военными преступлениями. Это привело ее в тупик, в котором она сейчас

находится, в результате вмешательства в Сирию и выявления

неспособности до настоящего момента достичь того, ради чего

она в первую очередь вмешалась. Единственно, что было

достигнуто – это предотвращение полного краха режима,

который мог случиться летом 2015 года. Это достижение,

которое режим считает существенным, нельзя считать

стратегическим, способным изменить картину происходящего

конфликта. В свою очередь, оппозиция несомненно тоже

получила много ударов, особенно в Алеппо, и еще не сдалась.

Кроме того, вмешавшиеся в сирийские конфликты страны не

признают победу России, доказательством этому является

провал двух конференций в Астане, единственным

достижением которых является объявление режима прекращения огня по договоренности между Россией, Ираном

и Турцией 30 декабря 2016 года. Режим не соблюдался ни

режимом, ни иранскими формированиями, ни даже самой

Россией, так как российская авиация продолжала

поддерживать правительственные силы везде, где они

терпели неудачу.

Россия воспользовалась политикой бывшей американской администрации по отношению к сирийскому вопросу,

направленной на закулисное управление конфликтом. В связи

с приходом новой американской администрации, еще не

сформулировавшей свою политику по отношению к Сирии, к

8

региону и даже к самой России, позиции и заявления

российских военных и политиков на сегодняшний день отличаются осторожностью и разноречивостью, эти

заявления в основном содержат намеки и сообщения о желании конструктивного сотрудничества между двумя странами в решении конфликтов в горячих точках. Но в то же

время они не лишены угроз, направленных против США, на тот

случай если Америка решит противостоять России в рамках международной стратегии, что несет в себе намеки на

конфронтацию. Это особенно актуально, потому что новый

президент продолжает делать заявления и призывы о возращении международного престижа США, который они

утратили при прежней администрации, так как, по его словам

из инаугурационной речи, ее внешняя политика была

катастрофической для Америки.

Ключевые фигуры новой американской администрации до сих пор не продемонстрировали никаких сигналов о том, что

российско-американские отношения имеют перспективу

улучшения и сотрудничества. Скорее наоборот, на саммите

министров обороны НАТО, глава Пентагона Джеймс Меттис

заявил, что «политическое руководство страны будет вести

разговор с Россией, однако военное взаимодействие между

двумя странами будет невозможно до тех пор, пока Россия не

продемонстрирует свою приверженность международному праву». Со своей стороны, глава российского военного

ведомства Сергей Шойгу прокомментировал слова Мэттиса о том, что США остаются приверженными восстановлению

отношений сотрудничества с Россией, но намерены говорить с

Москвой «с позиции силы». Он заявил о том, что «Минобороны

РФ готово к восстановлению сотрудничества с Пентагоном, но

не позволит ему выстраивать диалог с позиции силы». В этом

9

же контексте стоит отметить заявление госсекретаря США Теллирсона о невозможности военного сотрудничества между Вашингтоном и Москвой, пока Россия не признает, что «не вся

сирийская оппозиция – это террористы».

Российско-иранские отношения также не выглядят на том

уровне, на котором их описывают обе страны. Разные взгляды

на решение сирийского конфликта, разногласие в стратегии

двух стран по отношению в Сирии уже дали о себе знать,

особенно после российско-турецких договоренностей и

усиления анти-иранской кампании в США, назвавшей Иран

первым спонсором терроризма в регионе.

В то время как спикер консультативного совета Али Лариждани призывает к «стратегическому альянсу между

Ираном и Россией для поиска решения сирийского конфликта»,

в качестве ответа на намерения США создать противостоящую Ирану коалицию в регионе, Fox News, ссылаясь на американские

разведывательные источники передало, что иранский

генерал, командующий подразделением по международным

связям «Кодс» Корпуса стражей исламской революции, Касем

Сулеймани, в ходе своего секретного визита в Москву,

«выразил свое недовольство отношениями российского

правительства с Саудовской Аравией и с другими арабскими странами».

В преддверии раунда Женевы – 4, российское интернет-

издание «Газета.Ru» подтвердил необходимость России «делать

непростой выбор. Новая администрация США ясно дает

понять, что не станет строить диалог с теми, кто сотрудничает

с Ираном». В интернет-издании также указывается, что

«тройственный союз Ирана, Турции и России в Сирии

парадоксален хотя бы потому, что номинально Россия с

10

Ираном и Турция преследуют противоположные цели,

которые исключают даже ситуативное союзничество». «По

сути, все, чем сдерживается сирийский «тройственный союз», –

это негласные договоренности». Прежде всего, нужно

отметить, что проиранские военные формирования никогда

не соблюдали режим прекращения огня, вопрос тут в том, как

далеко Иран готов пойти в своем негласном парадоксе с Россией в Сирии, если США будут нагнетать свою анти-

иранскую кампанию? Скорее всего, это будет рубеж, после

которого Тегеран непременно вернется назад к Москве, так как

он не сможет остаться без стратегического прикрытия в своем противостоянии США. Видимо Иран начал готовиться к такому

сценарию, затеяв перестановку и даже отступление сил

ливанского Хезболлаха в Сирии до ливанских границ, в

ожидании заключения компромиссных договоренностей с силами оппозиции вдали от сирийского режима, параллельно

Хезболлах пытается достичь подобных договоренностей в Латакии.

Турецко-российские отношения и турецко-иранские

отношения сейчас не в том состоянии, которое позволило бы

приблизить возможность «тройственного союза», как

покровителя режима прекращения огня и конференции в Астане. В особенности потому, что Турция вступила на

сирийскую землю в качестве влиятельной военной силы,

захватив контроль над стратегическим городом Аль-Баб, она

также стремится активно участвовать в битве по освобождению Ракки, которое торопит американская

администрация, это раздражало Иран, а Москва согласилась на

это с трудом. Возможно, что безопасная зона на турецко-

сирийской границе, на которой упорно настаивала Анкара, с

11

которой согласилась (в принципе) новая американская

администрация и которую спонсируют арабские страны Персидского залива, станет новым камнем преткновения

между Россией и Турцией, так как Россия не желает открывать

дверь для безопасных зон в Сирии, потому что это помешает ее

планам по ускорению реализации своей версии решения сирийского конфликта, несмотря на заявлений России о том,

что не возражает против создания безопасной зоны, если это

будет скоординировано с сирийским режимом. По словам

министра иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу,

«между Россией и Турцией нет взаимопонимания по

предложению безопасных зон в Сирии, об этом еще идут

переговоры между сторонами. Но, с другой стороны, между

Турцией и новой американской администрацией существует взаимопонимание по этому вопросу».

Главные европейские страны – Великобритания, Франция и

Германия еще не очнулись от шока, вызванного приходом

Трампа в Белый дом, его заявлениями, угрожающими

перспективе евро-американского альянса и НАТО. Они также

противоречат плану России по Сирии, стараются защитить

свои интересы и влияние, но у них не хватает мощи, и они ждут

объявления новой американской политики, чтобы просчитать

ситуацию заново, при этом они активно действуют на

политическом уровне, стараясь помешать российским планам

и препятствовать России на международных форумах и в международных СМИ.

Голос арабских стран Персидского залива, вовлеченных в

конфликт, на этом этапе полностью затих, ответственные лица

из этих стран стараются не выступать с заявлениями против России. Неизвестно, получили ли они подтверждения от США

12

по поводу противостояния иранским экспансивным проектам,

которые соответствует их желаниям, и соответственно, они не

видят смысла провоцировать россиян на этом этапе, в то время

как между этими странами и Турцией укрепляются отношения?

Из всего вышесказанного, можно видеть, что политическое

решение не слишком близко, переговоры в Женеве не

достигнут больших результатов, пока позиции влиятельных

стран остаются на том же уровне разногласий и противоречия.

Единственный фактор, который может поменять картину – это

изменение позиции влиятельных стран, особенно США, России,

Турции и Ирана, но может ли это произойти в ближайшем

будущем?

Существуют некоторые признаки перемен, так как

сирийский вопрос стал тяжелым бременем для всего мира,

несущего опасности для его безопасности. Кроме того,

существует тенденция новой американской администрации остановить Иран, разжигающий конфликт в Сирии и в регионе,

вынудить его убрать свои военные формирования из Сирии,

что возможно облегчит решение. Таким образом, Турция

может сыграть существенную роль в изменении нынешнего баланса сил на земле, если получит зеленый цвет и поддержку

от американцев. На фоне сближения Турции с США Россия, со

своей стороны, явно не хочет еще больше втягиваться в это, она

желает как можно быстрее достигнуть решения, тем путем,

которым она получит плоды своих политических, моральных и

военных затрат, но согласится ли международное сообщество

с этим?

13

Несомненно, что политической решение сирийского

конфликта нуждается в международном консенсусе, в

изменении влиятельных политических коалиций, если этого

не будет, то военный конфликт будет продолжаться дальше, он

будет страшнее и будет территориально расширяться.

4. Политическое решение или урегулирование Вовлеченные в сирийский конфликт страны часто говорят о

политическом решении этого конфликта в связи с тем что военное решение было отвергнуто американцами при администрации Обамы, но все выступающие за политическое

решение имеют в виду и работают над политическим урегулированием. Это умышленное или случайное

заблуждение возникло не из-за концептуальной ошибки, как

может показаться, а из-за несправедливого подхода со стороны

и умышленного игнорирования сирийской революции, как

революции народа, поднявшегося за свободу, за человеческое

достоинство, против несправедливого авторитарного режима.

Некоторые из этих стран называют революцию гражданской войной, религиозной войной, некоторые даже называют

революцию борьбой за власть с «демократически избранным»

правительством, которое нельзя никаким иным путем, кроме

выборов.

Эта оценка имеет резонанс среди групп, организаций,

партий и частных лиц, имеющих общие интересы с сирийским

режимом, связанных с властью, с выгодами, с идеологией или

даже с иллюзионной боязнью изменения. Эта одна часть

вопроса, а другая часть отражает международную повестку и

14

интересы различных стран в Сирии. В то время как

представляющая сирийский народ оппозиция требует все,

чего хочет сирийский народ, а именно изменение режима со

всеми его символами и фундаментом, опираясь на лозунг

революции по свержению режима, Иран и сирийский режим,

вставшие на сторону военного противостояния революции и до сих пор неспособные его реализовать, теперь откровенно

признаются в своей готовности к «политическому

урегулированию», если международная повестка вынудит их

согласиться с принципом изменения. Потолок подобного

«урегулирования» определяется иранским видением,

суммированном в четырех пунктах – создание режимом нового

правительства с участием некой умеренной, укрощенной

оппозиции и еще некоторые другие формальные изменения.

Сирийский режим по сути дела не способен к трансформации, к тому же, он недееспособен вследствие своей

структуры и истории формирования, также он сознательно не

приемлет логичные обязательства правосудия переходного периода и ответственности, которые непременно будут

подразумевать уголовную ответственность для тех, кто по

локоть в сирийской крови. Сирийский режим до сих пор

пользуется политической и военной защитой и поддержкой многих международных стран, влияющих на сирийский

вопрос, некоторые из них заявляют о своей позиции

откровенно напрямую, другие ее скрывают. Иран со своим

религиозным экспансивным проектом в регионе, будучи

сильно вовлеченным в сирийский вопрос, по многим причинам

видит в этом режиме, основу своего проекта, поэтому он

заинтересован в его сохранении, несмотря на высокую

стоимость такой позиции. Это происходит потому, что он

15

прекрасно понимает, что именно в Сирии его проект может

провалиться, также Иран понимает, что свержение режима

Асада (который во многом находится под иранским контролем)

– это начало провала всего иранского проекта.

Со своей стороны, россияне воспользовавшись политикой

бывшей американской администрации (которая активно не

вмешивалась в горячие точки), ищут свои сферы влияния на

мировой арене, что может позволить им вести диалог с

Западом с лучших позиций. Они нашли в развалившемся

режиме Асада наилучшую оптимальную опору для этих целей и наилучшее прикрытие «законного» режима в качестве повода

для вмешательства. К тому же, Россия противится идее

свободы и изменений даже в своей стране, поэтому она

предоставляла режиму всю возможную военную поддержку,

несмотря на экономические, политические и моральные

последствия, которые угрожают собственного российского

потенциала. Они препятствовали принятию международных

резолюций, в составлении которых они сами участвовали,

уклонялись от всех обязанностей по скорейшему завершению трагедии сирийского народа, для этого они семь раз

воспользовались правом ВЕТО в Совбезе ООН, чтобы защитить

режим от международного преследования.

Российский министр иностранных дел Сергей Лавров четко описал российскую версию решения на седьмой день конференции в Женеве – 4 в своем заявлении – «мы работаем

над достижением политического урегулирования, по

которому можно создать правительство национального единства, или единое правительство, которое может вернуть

мир в Сирию». Россиян может не беспокоить провал Женевы – 4,

чтобы была возможность говорить всему миру, что «сирийские

16

стороны не смогли достичь решения, и нет другого выхода из

кризиса кроме создания совместного военного совета,

который будет управлять страной, и мы будем работать над

этим на переговорах в Астане» – это именно те переговоры,

которыми они хотели заменить переговоры в Женеве (поскольку их почва не устраивает Россию).

Заинтересованные западные страны во главе с США возможно не слишком заинтересованы в защите лидеров сирийского режима, тем не менее, они заинтересованы в

системном изменении, соответствующем их интересам и

сохраняющем дееспособную часть структуры режима, поэтому

они согласны с необходимостью политического урегулирования на данном этапе, под предлогом нехватки

приемлемой альтернативы.

Возможно, заключительное коммюнике «Группы

действий» по Сирии, принятое на первом раунде

межсирийских переговоров в Женеве (Женева – 1), стали

самыми близкими к реальности международными резолюциями по политическому решению сирийского конфликта. Они включали в себя решение о формировании

переходного управляющего органа, который в полном объеме

будет осуществлять полномочия исполнительной власти, что

содержит правильную оптимальную почву для ожидаемого политического решения. Однако отсутствие упоминания о

судьбе Асада позволило этим странам ускользнуть от обязанностей, маневрировать с помощью терминологии,

провести ряд конференций от Вены до Астаны, издать

резолюции ООН, чтобы обойти коммюнике Женевы – 1, чтобы

ослабить оппозицию, привести ее в отчаяние и вынудить ее

принять доступные на данный момент варианты

17

урегулирования в зависимости от текущего баланса международного влияния в Сирии.

Урегулирование обычно проводится для решения конфликтов между конфликтующими странами, как правило,

они ищут компромисс между сторонами конфликта, опираясь

на настоящий баланс сил. Но когда урегулирование диктуется

по внутреннему конфликту, подобному сирийскому, то любое

подобное урегулирование будет несправедливым, потому что

оно не отвечает требованиям, ради которых народ выходил на

революцию. Отсутствие правосудия переходного периода

позволяет тем, кто совершил преступления против сирийского

народа, уклониться от ответственности, и дает режиму

возможность восстановить свою легитимность, особенно на

фоне устойчивости его силовых структур.

Урегулирование – это практическое закрепление

реальности социальной раздробленности, утверждение

этнических, географических или религиозных квот между

субнациональными субъектами, где будет отсутствовать

концепции общих интересов и вопросов, концепции

политического большинства и меньшинства, концепции

народа, гражданственности, равенства перед законом. А между

тем эти концепции являются сутью политического решения конфликта, которое должно основываться на политических

отношениях между свободными гражданами, эти отношения

определяются конституцией, составленной избранным

учредительным собранием и одобренной народом.

Политическое урегулирование, над которым ведется

работы с целью прекращения конфликта в Сирии, будет

препятствовать настоящему политическому решению,

18

отвечающему целям, мечтам, и амбициям сирийского народа,

ради которых он пожертвовал всем. Если дело пойдет в этом

русле, то, скорее всего, после прекращения боевых действий

сирийский народ будет заново поставлен перед возможностью новой революции, но в этот раз она пойдет другими путями,

пока народ не создаст свое новое национальное демократическое государство.

5. Сирийская оппозиция и обязательства нынешней ситуации Нельзя оценивать состояние сирийской оппозиции

(военной и политической) как «удовлетворительное», она

скорее проходит кризисный период, почти потеряв

способность к инициативе из-за серьезного давления над нее,

всяческих попыток ее ослабить и разделять, кроме того, она и

без того страдает от внутренних разногласий и противоречий.

Основная сфера давления – это поля боя, где она терпит

жестокие нападения от режима и сопутствующих военных формирований под интенсивным воздушным российским прикрытием, это происходит до и после введения режима

прекращения огня, без какой-либо поддержки, ни говоря уж о

качественной поддержке, что привело к потере многих

позиций из-под своего контроля. Другой вид давления на

оппозицию – это формирование искусственных

платформ/групп, которые требуют, чтобы их включили в

переговорный процесс, а также учитывать то, что они

предлагают в комитете по переговорам, не имея при этом

солидной представительной почвы. Все это делается для того,

что бы нарушить работу комитета по переговорам, вынудить

19

его снизить уровень своих требований, или уничтожить его,

возложив на него ответственность за провал переговоров. Это

политическое давление направлено на то, чтобы привести

оппозицию в отчаяние. Когда все мировое сообщество

игнорирует страшные преступления режима, его грубые

нарушения прав человека, это является опасной практикой в

международных отношениях. Она ведется под предлогом

российского ВЕТО против резолюций Совбеза ООН, но

существует и другое давление – это давление спонсоров и

попытки каждой стороны управлять оппозицией, согласно

своим интересам и политике.

По поводу Женевы – 4, некоторые говорят, что «оппозиция не

смогла накопить достаточного опыта в предыдущих трех раундах, потому что она меняла состав своей делегации в

каждом раунде на переговоров, что привело к потере

авторитета, в то время как делегация режима выступала

единым составом на всех раундах переговоров. Кроме того,

оппозиция не продвигала свои аргументы, она застряла на

первом раунде (Женева – 1), на котором видение оппозиции,

переданное группе поддержки Сирии в Лондоне прошлым летом, осталось на уровне идей о свержении режима, в то время

как она уже соглашается на то, о чем раньше не не хотела

слышать».

Этот якобы объективный критический взгляд, освещающий

разные виды давления на оппозицию, игнорирует тот факт,

что практически до сих пор по сути не было никаких переговоров, режим не менял свои позиции, а самое главное то,

что они игнорируют тот факт, что эта революция против

20

режима и невозможно отказаться от ее принципов и целей,

иначе это не революции.

В адрес оппозиции раздается много критики, ее можно и

нужно озвучивать, но перед этим, объективности ради, нужно

признать, что мы имеем дело с революцией, не принадлежащей

ни одному типу классических революций, это огромный

социальный взрыв против несправедливости, отстраненности

и тирании Этот взрыв не управляется никакой партией или движением, поэтому некому управлять им поэтапно, и не

сущетвует уполномоченных представителей, которые могли

бы вести переговоры, все выступают по мере совпадения с ее

целями и принципами.

Этот конфликт показал две уникальных черты, никогда

раньше не встречавшихся ни в одной революции, первая черта

заключается в том, что это революция против режима,

официально защищенного на международной арене, вторая

черта – это то, что революция показала глубину нынешнего

социального разделения, устойчивость субнациональных

отношений, которые углубляла тирания и которые все время

были завуалированными фиктивными националистическими лозунгами.

Кроме того, вскрылось политическое разделение вокруг

национального вопроса внутри сирийской интеллигенции,

несмотря на заявленные цели и программы, не все они

выступают за демократию, национальное единство,

социальное равенство, права человека и искренне верят в них,

многие остались заложниками идеологических, религиозных

или даже партийных представлений в ущерб

21

предполагаемому общенациональному объединяющему идеалу.

На этом ключевом этапе революции, после того как стал

очевиден уровень сложности сирийского вопроса, от

оппозиции ожидались более грамотные действия и более эффективные механизмы на политическом, на военном и на

информационном уровнях, потому что вопрос уже не терпит

экспериментов. От военных сил революции требуется

объединиться вокруг единого сирийского проекта, чтобы

военная деятельность обслуживала политическую. Если все

или часть военных фракций примут российский план по квотированию власти в форме совместного военного совета взамен на переходный орган управления, согласно

международным резолюциям, это будет фатальной ошибкой.

Пришло время всем участникам переговоров (партиям и

индивидуальным лицам) отстраниться от личных/партийных

интересов, объединиться вокруг национального долга и

жертв, принесенных сирийским народом. Оппозиция не

должна обращать внимание на споры разных платформ/групп

фиктивной оппозиции, или боятся давления друзей и врагов,

обе стороны нуждаются в оппозиции в той же степени, в какой

оппозиция нуждается в своих друзьях и их поддержке. Также

оппозиции необходимо развивать свою информационную политику, транслировать ее всему мировому общественному

мнению, в этом можно полагаться на силы сирийских

иммигрантов. Если они будут задействованы, поддержка

справедливого вопроса сирийской революции мировым общественным мнением не менее важна, чем поддержка

влиятельных стран, отсюда и важность контакта с мировым

22

сообществом и конструктивным обращением к его изменению.

6. Эпилог На восьмой день этого раунда Женевы – 4, (прошедший без

переговоров) Де Мистура пытался сделать вид, будто то или

иное достижение появилось в результате нескольких отдельных бесед с двумя делегациями, а это было лишь

повесткой следующего раунда переговоров 20 марта, которая

включает: управление, конституцию и выборы. В заявлениях

двух делегаций тоже звучала некая удовлетворенность достижениями, тем не менее, делегация режима от себя

заявила , что повестка включает и четвертый пункт –

терроризм, а делегация комитета по переговорам сообщила,

что под российским давлением режим согласился обсуждать вопрос о политическом переходе, формировании переходного

органа управления и составлении конституции избранным комитетом. Но министр иностранных дел России заявил, что

«делегация комитета по переговорам сорвала переговоры,

комитет не способен вести переговоры с режимом». Это

означает, что игра с терминологией все еще имеет место у всех

сторон, реальных достижений нет, и по процедурным

вопросам еще идут поиски. Соответственно, Женева – 4

пополнит ряд прошедших неудачных конференций по Сирии,

стол международных политических торгов еще не накрыт, и

сирийцам нужно следить за своей революцией, готовиться к

новым жертвам, потому что режим идет путем своего военного

решения, пока он может находить все новые и новые средства

для достижения цели.

harmoon.org