*|6 85(5К) 1 О 54

„ И С К У С С Т В О *

\J v*>

t l

О. ОЛИДОР

КАЛИБЕК

КУАНЫШПАЕВ

Л

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПДЛТЕЛЬСТВО• И С К У С С Т В О -

Ио* агм 795#

Г 8 5 . Щ Ж $Щ

С.Торай*ь»ров

Н*родиым артист Казахской ССР Калибек Куанышпаев часто вспоминает стихи своего лю­бимого поэта Абак:

Дмра мира тебе открывает — ашемя.Двери смерти тебе открывает — песня.В ни из й ей. калах, постигай ее мудрость:Всей жвакя твоей сопутствует — песня.

Песни, эпические поемы, устные рассказы, ле­генды — богатейшие сокровища творчества ка­захского народа — создавались на протяжении всей многовековой истории страны. Героический, мжметвпгяый мюс казахов повествует об их борь­бе с иноземными захватчиками. В образах отваж­ных батырей 1 — Кобланды, Ер-Гаргына, Ком- бара — воплощались мечты о героях-освободи- телях. всегда готовых защитить народ от беспощадных, жестоких завоевателей. В лириче­ском эпосе «Козы-Корпеш и Баян-Слу», «Кыз- Жнбек» выражено стремление казахского народа к счастью. Многочисленные песни поэтически воспроизводили различные события из жизни казаха: рождение, женитьбу, прощание с близки-

1 Батырей — богатырей.

а

ми, с родиной, смерть. 6 этих песнях слышались протест против гнета и насилия, моральные на­ставления, грустные вести о смерти близких лю­дей и утешения. Песни эти были то печальные, то гневные, то веселые, то насмешливо шутливые.

Песня народная горяча,Вылечит хворь лучше врача,Дверь отомкнет лучше .ключа.

Страстная любовь к жизни и свободе, фило­софские размышления, высокие моральные каче­ства народа нашли выражение в богатой поэзии, которая сохранилась в памяти людей и с древ­нейших времен передавалась из уст в уста. По творчеству казахского надода можно проследить его историю. В каждую последующую эпоху появлялись новые песни и сказки.

Калибек Куанышпаев с раннего детства позна­комился с этими сокровищами народной мудро­сти и поэзии. Старые пеони и легенды он услы­шал от жирши 1 и акынов 2, бродивших по аулам. Акыны не только передавали древние сказания. Импровизируя, они создавали тут же новые пес­ни и рассказы, отражавшие тяжелую жизнь казахов под властью баев, биев и мулл V Немало замечательных песен знали девушки и жигиты аула, где родился Калибек, и, наконец, много прекрасных легенд и сказаний о войне с татарами, о любви и смерти ему рассказывала под аккомпа­немент домбры его мать. На всю жизнь запо­мнил он песню-плач, которую мать сложила в те

1 Жирши-певцы — исполнители сказаний.3 Акыны — поэты-импровизаторы.3 Бий — старшина рода, судья. Бай — богач.

4

го дм, когда царски* чиновники согнали ее аул сродной земля.

Позднее, когда Калибек подрос н научился гра­моте. св с жадностью читал письменную казах­скую литературу, возникшую уже в XIX веке: величественные наставительные стихи Ибрая Ал- тынсарина, видевшего в просвещении спасение народа от нужды и бесправия, философскую ли­рику Торайгырова, басни Нуржана Наушабае- ва и, наконец, замечательные произведения клас­сика казахской литературы — Абая Кунанбаева. Песни и поэмы этого великого поэта, реалистиче­ски изображавшего тяжелую жизнь народа, призывавшего к свету и знанию, сыграли бель­евую роль в творческом развитии Куаиышпаева.

Об Аба* Кунлибаеве Калибек вперые услы­шал от знаменитого рассказчика Маукая. С его слое мальчик заучил наизусть множество стихов Абая и достоин но их повторял.

Одним из самых сильных переживаний детства Калвбска была смерть Абая. Аул собирался от­кочевывать на жайляу \ Вдруг на горизонте по­казались бешено скачущие всадники. Через не­сколько мгновений разнеслась печальная весть умер защитник народа, любимый поэт и настав мик Абай. Велико было горе. Степь объявила всенародный траур.

Бол ьшое впечатление на Калибек а произвела поэзия певца народного гнева Махам бет а У теми- сова. одного из организаторов национально-осво­бодительного движения против царизма и хан-

* Жмйляу — летнее Урочище для кочевья, летиее паст*

ь

ства в 1830—1845 годах. Махамбет Утемисов от­разил в своих песнях борьбу казахского народа против царских колонизаторов и их помощни­ков — ханов, биев и баев.

Творчество Куанышпаева является как бы своеобразным синтезом искусства его «родины. Артист впитал в себя, бережно сохраняет и раз­вивает все лучшие традиции казахской устной и письменной литературы, все богатство, многооб­разие ее произведений, исполнительское мастер­ство народных певцов и сказителей.

«Речь оратора и искусство мастера принадле­жат народу», говорит казахская пословица, и эта мысль определяет весь сценический путь Куа- нышпаева, в котором отражены глубочайшая любовь к народу, интерес к его жизни, уважение к его мудрости и искреннее восхищение художни­ка прекрасными образцами народного творче­ства. В замечательных национальных поэмах, рассказах, песнях артист черпает присущие его искусству простоту, сердечность, стремление к правдивому изображению действительности, ог­ромную эмоциональную насыщенность и неотра­зимое обаяние.

Калибек Куанышпаев подлинно национальный художник, он отражает в своем творчестве все демократические и прогрессивные тенденции ис­кусства казахского народа, в совершенстве знает нравы, быт, характер людей, населяющих степи, горы, аулы и города Казахстана, раскрывает в своих сценических образах характерные черты прошлого и настоящего страны.

Всю жизнь провел артист среди своего наро­да, стремясь силой искусства утверждать высо- |

яте, благородные мысли, настоящий гуманизм, юлю II победе над всем темным, отсталым, ремцноашьм, мешающим движению вперед.

* * «

Калибек Куанышпаев родился в 1893 году.Детство его протекло в ауле Сарытау Карса-

ралвяскосх) района К врагам дмнехой области, в семье бедного скотовода. Родные К ал и бек а при­вад лежала к род у Шаишар, который издавна славился певцами и рассказчиками. Слава о них выходила за пределы тех мест, где они жили, и распространялась широко по степям Казахстана. Тоитай, Торсукпай, Маукай и другие «остро­словы» из рода Шаишар были желанными гостями в каждом ауле, и рассказы их переда­вались от отца к сыну. Они хранили предания, отражавшие борьбу народа за свою независи­мость, учили слушателей народной мудрости, зло высмеивали произвол царских чиновников, хищни­чество, ск упость и злобу баев. «Наследники рода Шаишар» знали множество бытовых анекдотов, в которых часто под покровом наивной шутки скрывалась острая сатира на колонизаторские порядки царского правительства и беззаконие степных богачей.

Еще в раннем детстве Калибек выучился иг­рать на домбре и петь песни, которые он перени­мал от своей матери или заезжих акынов. У него был живой и общительный нрав, он всегда стре­мился бывать там, где собираются люди, где по­ют, шутят, рассказывают увлекательные сказки или забавные случаи из жизни.

Особенно любил Калибек посещения М аукая. Вместе оо всем аулом мальчик часами слушал замечательного рассказчика, который был не ’ только сказителем, но и обладал подлинно арти- | стическим даром перевоплощения. В рассказах М аукая из истории и быта казахского народа • действовало обычно множество персонажей, и для каждого из них рассказчик находил особые внеш­ние приемы, особую речевую характеристику. Богатство интонаций М аукая, его способность к яркому изображению характера и внешнего об­лика своих героев поразили воображение Ка ли бека. Однажды он подошел к юрте, где, как ■ показалось ему, собралось множество людей; они шутили, спорили, смеялись, острили, пели песни. Каково же было удивление мальчика, когда, вой­дя в юрту, он увидел одного М аукая, который -импровизировал вслух новый рассказ. «Как пре- | красно уметь так рассказывать о людях, чтобы они вставали перед взором и слухом, как жи- вые»,— подумал Калибек.

Он мечтал учиться, чтобы узнать как можно больше замечательных образцов поэзии, впитать в себя богатство человеческих знаний. Но у отца I не было средств отдать сына в школу, и мальчику приходилось работать батраком у богатого бая. ! Только в девятнадцать лет ему удалось посту- I пить в медрессе \ где мулла научил его читать и писать. Теперь Калибек уже по книгам мог зна- I комнться с произведениями Абая. Когда же соз- i далась новая единая система казахской письмен­ности, Калибек освоил ее настолько хорошо, что |

1 Медрессе — мусульманская духовная школа.8

м ш с а м у ч и т ь д е т е й ч и т а т ь и п и с а т ь п о э т о м у м е т о д у .

Родственник Калнбека, Мухаммед-Ал и, пре- х р кл о м иш м й воеточную литературу, открыл своему юному ученику красоты Фирдоуси, пи м км , Саади, H a m и Фнзули. Мухаммед-Али был также большим ш током казахской устной литературы, любомо собирал и зап и сы вал про- н ж д ек и а народных акы н о в . Ему и прочитал Ка­либек свои первые сочинения. Старец одобрял юношу и сказал, что он должен следовать по пути лнАмемитых акы нов из рода ШаншАр.

Калибек стал выступать на народных празд­нествах как певец-яснрши. домбрист и вскоре завоевал большую популярность. В своих песнях он высмеивал баев* осуждал косность и н е в е ж е ­ство, старые феодальные предрассудки. «Пери- Калибек» 1 н а з ы в а л и молодого певца за его яз­вительные остроты. Ч а с т о бывал о н на шумном К Арка ра лш гс к о м базаре, н а который съезжались а к ы и ы и где можно было увидеть различных лю­ден. услышать рассказы о самых замечательных событиях. Но Калибек был любим пародом не только как достойный потовкж «пересмешников Шаишар», ои был любим и уважаем, к а к о ди н из умнейших людей в своей округе, как человек. Стремившинся принести пользу своими з н а н и я м и .

Наступили тяжелые годы империалистической войны. 25 нюня 1916 года царское правительство

1 Пери —- дух. Б ая > бага уяотреблалм цроааище « I V ри-Калибек* как «З лой К ал еб е*». а народ с ю а я щ е - «■ n t — «Волшебник К алибек*.

отдало указ о призыве в армию « инородцев-ма- гометан», хотя по законам Российской империи народы национальных окраин не несли воинской повинности. В приказе вместо слова мобилиза­ция стояло «реквизиция».

. Казахский народ, измученный грабежом, на­силиями баев и царских чиновников, ответил на приказ восстаниями, которые разрослись в широ­кую волну и не прекращались вплоть до Октябрь­ской революции. Царское правительство проводи­ло жестокие репрессии. Множество казахской молодежи было угнано на фронт. В «рекви­зицию» попал и Калибек Куанышпаев. До сих пор памятен ему этот жаркий летний день, когда в юрту вошли стражники и сказали Калибеку и его брату Мухиту: «Собирайтесь, идите в солдаты». Их погнали в Каркаралинский уездный центр, куда собирали казахских юношей с окрест­ных аулов.

Вот, как Куанышпаев рассказывал об этой мобилизации: «Отовсюду неслись крики возму­щения, казахи не хотели служить ненавистному царю. Царские стражники силком сгоняли лю­дей, волочили их связанными, бросали вповалку на телеги и жестоко расправлялись с непокор­ными».

В мрачную казарму, куда заперли лучших сьшов казахского народа, доходили раскаты восстания, люди передавали друг другу слова воззвания, написавнного поэтом Бзаубаком:

Бесценный народ мой, пришла к нам напасть —И наши потеют горячие лбы.Но "не страшна нам царская власть,Коль станем все мы под знамена борьбы.

10

Д*ь* 1т* л, I яулш и в а силы c e f lp u .ПАКТрпу Врагу frtAIMM шив.BicHptiw. nerr ■ м » царя Мм сбростм е cidfl и равввги яя в при.

Уезжая м фронгг, Калибек ш а « ш с собой свою домбру, • его то м р т у Айтпаев — г&рмош- ■у. Д рузья попали в * инородческую» часть, ко­торую и п равядя в белорусские леса, под Минск, для тыловых работ.

Эту часть посылала рыть окопы, рубить лес. В перерывах между тяжелой работой Куаныш- naet развлекал новых друзей своим искусством и с интересом слушал песни и рассказы другая солдат. В части было много бурят, и Калибек подружился с ними. Песни и рассказы Куаиыш- пагяа сразу открыли ему путь к сердцу солдат, хотя многие на них не понимали казахского языка.

В июне 1917 года Куанышпаев имеете с дру­гими солдатами этой части был демобилизован и наконец смог вернуться в свой родной аул. Там он навел жестокую нужду, произвол, тяжелые лишения. Временное правительство не собира­лось менять старой, испытанной политики подав­ления «окраин». Контрреволюционная национа­листическая байская партия и чиновники Вре­менного правительства жестоко вксплоатировали казахское население, осуществляя политику вели­кодержавного шовинизма. У казахов отбирали лучшие земли и передавали их кулакам-колон и за­торам, в сале остались старые законы царского правительства, рассматривавшие казахов как бесправных «инородцев».

Чтобы облегчить тяжелое положение семьи, Калибек Куанышпаев отправился в поисках ва-

II

работка в Омск. Там он сначала поступил черно­рабочим на кожевенный завод, а потом стал из­возчиком.

В Омске был театр, но попасть туда Калибек не мог. Часто стоял он со своей пролеткой у зда­ния театра, смотрел, как зажигаются огни, как входят и выходят оживленные толпы людей, ста­рался представить себе, что же там происходит, но даже смелое воображение «наследника Шан- шар» оказывалось бессильным. Увидеть спектакль Калибеку так и <не довелось, но в Омске он в пер­вый раз попал в настоящий профессиональный цирк. Французская борьба, фокусы, а больше всего выступления клоунов произвели на Кали- бека сильное впечатление. В это же время началась его дружба с известным борцом Хаджи- Муканом.

В 1920 году Калибек вернулся домой. В Казах­стане была уже установлена Советская власть.

Разгромив с помощью братского русского на­рода белогвардейцев, интервентов и буржуазных националистов, народы Казахстана отстояли свою свободу и независимость.

Трудящиеся массы Казахстана, как и все дру­гие народы национальных республик нашей стра­ны, по определению товарища Сталина, к....впер­вые в истории человечества поднялись до поло­жения народов, действительно свободных и дей­ствительно равных...» \

Забудет ли степь, как Октябрь пришел?Тогда мой народ свою радость нашел,И счастье аулам родным принесли Ленин и Сталин — батыры земли,—

1 И. В. С т а л и н . Вопросы ленинизма. Изд. 11-е.Щ

писал об гг ом величайшем переломе ■ истории свое! родины поэт Джамбул.

Наконец многострадальный народ — траги­ческий странник, кочевавший за счастьем по сте­пям и столетьям» \— получил долгожданную возможность мирного труда на освобожден ной земле. Трудящиеся Казахстана с одушевлением принялись за строительство своей республики, за восстановление разоренного хозяйства страны

По-иному зазвучали песни акынов, иным со­держанием наполни лея величественный стих ка­захского народа:

С трах явяовоД предаваем стал,С тоя кгроэой — ликованьем стая.Жаждой о«< был — напитком стал,Жалобой был — избытком стал.Омутом был он — бродом стал,Окисью был он — медом стал Был он нуждою — пнром стал.Был от враждою — миром стал.

Нмм воем на сотня ладов.Песне открыты сотня путей.Облачным раздирая покров,Ринулась песня влагой дождей .

Новую силу, радостные краски обрело и твор­чество Кал и бека Куаиышпаева. Поселившись в родном ауле, он почти асе время посвящает лю­бимому искусству. Калибек становится постоян­ным и желанным гостем на всех народных сборищах, праздниках и гуляньях. Без весе-

' М . А у в в о в и Л . С о б о а в в. Эпос я фольклор иа- •адского народа.

* * Сталину I — яоома. написанная коллективом авторов

13

лого рассказчика не обходится ни один той1 в округе.

Следуя традициям Маукая, Калибек создает свой первый устный рассказ «Кыз узату» («Про­воды невесты»). В этом жанровом эпизоде, по­вествующем о прощании девушки с родными перед свадьбой, Калибек, изображая старика- отца, старуху-мать, невесту, создавал колоритные, трогательные образы. Перед зрителями вставала картина совсем еще недавнего прошлого, когда невест продавали за калым. Нежное, горестное прощание девушки с любящей матерью и отцом, живое, правдивое изображение быта сменялись удивительно точным показам животных — вот лает собака, блеют ягнята, мычит теленок. Ка­жется, что вы очутились в ауле, словно даже дымом запахло от очага — так достоверна эта устная бытовая зарисовка.

Постепенно репертуар его расширялся, появ­лялись новые произведения. Зрители восторженно слушали реалистические рассказы, воссоздающие их повседневную жизнь, окрашенные мягким юмором, жизнелюбием самого исполнителя. В этих маленьких устных новеллах отражалась жизнь народа, его радости, горести, вкусы, обы­чаи, осмеивались пороки и предрассудки, остав­шиеся от старого феодального строя,— суеверие, невежественность, стяжательство. Попрежному попадало от «злого Калибека» богатым баям, ку­лакам, муллам, которые имели еще в то время известное влияние на отсталую часть населения.

Пребывание в Омске, общение с рабочими и

1 Той — праздник,14

местной прогрессив no# интеллигенцией оказали большое влияние на формяромюе мировозвре- ни я и творчески устремлений Куанышпаева. Теперь его влечение к искусству, любовь к народ­ной ооввнн, к произведениям национальной ли­тературы стала вполне осознанными н целе­устремленными. Ив стихов Аба я Калибек осо­бенно часто вспоминал строфы, где великий поет говорит о назначении художника:

Д а пек им н близким своимО мину— с— расскажет он.И рязум и правда пред г а м Предстанут» как судьи времен.Он дер вок. в мм сердце горит.Я ввек его гневен в смел.И пишет o»i ■ говорят —К ая должен, не к а я хотел.

Необыкновенно серьезно, почти благоговейно относился всегда Калибек к поэтическому твор­честву. к искусству. Оно кавалось ему необходи­мой частью жизни народа. В ранний период творчества Куанышпаева рассказы его, как пра­вило, носили характер шутки, порой ядовитой, но чаще всего это были колоритные бытовые зари­совки. Позже талант Куанышпаева приобретает большую глубину, сатира его становятся резко обличительной.

Он нападает на баев, мулл, бичует косность и феодальные пережитки. Артист умело подмечал и остро высмеивал лжеактивистов, лентяев, укры­вающихся от работы ва псевдообщественной деятельностью, нападал ив врагов, извращавших политику Советской власти в Казахстане. Осо­бенно удачен был рассказ «Черный бай, желтый

19

бай, рябой бай», в котором Калибек так зло и верно изобразил кулаков, что слушатели разных районов узнавали в персонажах рассказа кон­кретных лиц, живших именно в их аулах.

В творчестве молодого рассказчика появ­ляется и стремление показать положительные качества характера народа: его мудрость, трудо­любие- Он не только высмеивает недостатки, но и учит людей жить хорошо и честно.

Кроме своих устных рассказов, Калибек испол­нял произведения Абая, Алтынсарина, Науша- баева, популяризируя среди широких масс насе­ления творчество этих замечательных писателей.

Любовь и уважение к Куанышпаеву в народе росли. Вскоре его выбрали председателем ауль­ного совета.

В начале 20-х годов в Казахстане вновь откры­лась традиционная Куяндинская ярмарка, на которой Калибек так любил бывать прежде.

В годы революции и гражданской войны яр­марка не собиралась и ее возобновление было большим событием для населения. Калибек очень любил пеструю ярмарочную толпу: веселая ки­пучая жизнь, встречи с самыми разнообразными людьми, наблюдение над забавными эпизодами, то и дело'возникавшими на этом огромном база­ре, давали Калибеку ценный материал для его рассказов.

Куяндинская ярмарка происходила на терри­тории рода Шаншар, поэтому, может быть, именно здесь зародились истоки национального театра. Обычно на ярмарку собирались со всего Казахстана акыны, домбристы и бродячие цирко­вые артисты. Так было и на этот раз. Калибекш __

- f r r *

С цена иа IV акта пьесы М. Ауиим «Емлмк Кеба»Второй сл ев а КибсВ К К у м г а ш м м , >торов м | « м Е с и е м & т —С . К м а щ у д м

БалуанпАхан-сере и Акт окт ы“ Г . Мусрепова

IC iptru на ярмарке старых знакомых: певицу Майру Валиеву, слагавшую чудесные мелодии.

Хаджи Мукаиа, певца Амре Кошаубаева, и м и Ису Блйзакова, фокусника и акробата За­рубая Кульсеитова.

Калибек, Зарубай и их друг Жынды-Омар по­стоянно бродили вместе по ярмарке. Народ говорил о друзьях, что они неразлучны, «как ноги треножника*. Везде, где собирался народ, они давали импровизированные представления, распевали под аккомпанемент домбры сочиненные тут же частушки о каких-нибудь событиях, прои­зошедших на ярмарке или в окрестных аулах.

ЯЗеселые потешники стали как бы ж и в о й газетой Ярмарки, рассказывающей народу о всех новостях 2ji событиях. Они вы<;аенвалн плутовство и Змошенпичес гво тсргдадовгедолф попадало от них 'толстым и ж \ днымJ баям; ‘которые, завидев «бес­новатых», прятали ср-по чсвоич (юртам.

^ 3 лободигаtux*n>̂ ортрога тем , принцип импро- jB H jaym !, ciEH^e^tPwrocTii■ идедс^авления, широчай- чм| популярность f зр и те л е ! — все эти особеи- ■;ности искусства казахски х оЬтрсс ч-з<» роднили -̂ их с русскими аю м орохам н/ ' \ ' '^ Представления друзей били полны ума, огня и находчивости. Особенно восторженно встрепали слушатели рассказы Куанышпаева, оТличавши#ся ярким к>1<бро5г, вер»■ in# и|>Г Mi>III цв II и обличи­тельной фетротой: !л-’’ ф а ". п у 'ч

Задорнее трио, ученике .«развеять базарнуюпыль своим весельем » песней», завоевало огром­ную популярность у посетителей ярмарки. Вскоре к ним присоединились н’другие псицы и бродячие артистыг певец Амре Кршаубаев, акьш-импрови-

затор Иса Байзаков, борец Хаджи Мукан, Певи­ца и композитор Майра Валиева. Образовалась своеобразная труппа, которая давала свои пред­ставления во всех концах ярмарки. Подмостков не было — зеленая поляна заменяла сцену, зри­тели стояли и сидели вокруг на земле, а в цент­ре поляны актеры читали свои сочиненные тут же рассказы, пели песни, играли на домбре и кобызе \ разыгрывали пантомимические сценки, в которых особенно отличался подвижный, пла­стичный Зарубай. Зрители вспоминают: «Он, как заяц, прыгал через стол, на котором стояли кумыс, кипящий самовар, посуда».

Еще задолго до того как поднимался на ярмарке флаг, возвещавший о ее открытии, соби­рались участники этого своеобразного ансамбля. О своем прибытии они заявляли довольно шум­но: борца Хаджи Мукана запрягали в телегу, вместо кучера садился Калибек, и с веселыми шутками и остротами они объезжали ярмарку, зазывая зрителей на свои представления. Зри­тели не заставляли себя долго упрашивать — на­род горячо полюбил своих остроумных артистов и не пропускал случая посмотреть их выступ­ления.

Особенным успехом у зрителей пользовалась пантомимическая сценка, где Зарубай изображал зайца, Жынды-Омар — орла, а Калибек охот­ника. Труппа Калибека жила на ярмарке вплоть до ее закрытия, когда в опустевшей степи уже никого не оставалось.

Кобыза — род скрипки.18

Представлен я я труппы Куя иди некой ярмарки вросм млись на весь Казахстан.

Душой, организатором и вдохновителем этого своеобразного театра был Калибек Куанышпаев «Кто славятся конем, кто богатой шубой, а кто красным словцом»,— любил повторять он и мно­го. упорно работал над созданием все новых и новых рассказов. Его острые ш у т я напоминали народу о недавно минувшем тяжелом прошлом, о гнете волостных управителей и царских чиновни­ков, обличали местных богатеев, клеймили пороки я отсталость. В те годы еще существовала значи­тельная прослойка кулаков — баев и духовен­ства — мулл* но Калибек и его товарищи не очень-то считались с богатством, положением, и часто объектом их острот становились самые «почтенные > люди. «Нечистый дух*,— ворчлив*• называли Калябека обиженные баи н стремились всячески подорвать популярность дерзких «пере­смешников». Они не раз напоминали им, что еще недавно, в конце X IX века, в К арка рал и иском уезде за игру на домбре музыканту отрезали уши в нос. Но народ единодушно поддерживал своих артис тов, н они повсюду были окружены лю­бовью н уважением. «Можно пресечь преступле­ние, но нельзя пресечь песню, веселье, шутки»,— говорила Майра.

Спустя много лет Калибек, вспоминая своих ярмарочных друзей, посвятил им пьесу «Шан- оарлар» («Пересмешники»). Эта пьеса, где действуют Калибек, Зарубай, Майра, была по­ставлена в 1948 году на сцене Казахского Акаде* ммчесжого театра драмм. Талантливые профес­сиональные артисты замечательного коллектива

19

рассказали своим зрителям, как на шумном Куяндиноком базаре веселые острословы поло­жили начало казахскому театральному искусству, достигшему теперь подлинного расцвета.

В пьесе «Пересмешники» Куанышпаев показал, как жил этот веселый, остроумный коллектив, ко­торый связывала любовь к выразительному слову, поэтичной пеоне, острой шутке. «Мы встречаемся ежегодно на ярмарке и наслаждаем­ся песнями друг друга»,— говорит в пьесе певица Сайра \ «Мы — веселье и украшение ярмарки. Вот опять собрались с разных сторон, как перелетные птицы, слетающиеся на желанный берег».

«Шаншарлар» не единственная драматургиче­ская работа Куанышпаева.

Еще раньше ой написал пьесу «Белый платок и синий платок», в котором показал жизнь ка­захского колхоза, новые отношения людей в со­циалистической деревне, комедию «Торсукпай» и другие пьесы.

Театральное искусство казахского народа в эти годы развивалось не только на ярмарках и народных празднествах. С первых же дней рево­люции - начинают возникать самодеятельные кружки в красноармейских отрядах, среди уча-, щейся молодежи, при различных учреждениях. Еще в 1920 году в Семипалатинске успешно ра­ботал кружок молодежи, в котором наряду с концертами и инсценировками мелких рассказов ставились оригинальные пьесы — первые опыты казахской драматургии. В 1918—1922 годах по-

* Майра Валиева.

2ft

явились пьесы Ау»зова Енлик Кебек», «Байби- ше Токал» («Старшая жена и младшая жена»), вошедшие потом в репертуар профессиональных 1мтрои В «Еллнк Кебе*» дама тяжелая картина феодального прошлого Казахстана, показана тра­гическая любовь молодых людей, ра зъе д и венных родовыми ваконамн, в «Байбише Токал» звучит насмешка над баями.

В атот як период организуются кружки в Оренбурге, где начинали свой сценический путь крупнейшие артисты Казахского Академического театре драмы, ныие народные артисты республи­ки — Капай Бадыроа, Елюба и Умурэаков. Серке Кожа мку лов. Соя даются кружки в Кустанае и других городах.

При Политпросвете Казахской АССР работали драматические кружки под названием «Красные юрты», которые разъезжали по всей республике и организовывали художественную самодеятель­ность на местах.

Одним из наиболее крупных и успешно рабо­тавших самодеятельных кружков был Оренбург­ский коллектив Каванского института ори На­родном комиссариате просвещения. В этом само­деятельном коллективе участвовали Бадырон и Умурзакоа. В 1925 году институт переехал из Оренбурга в Кзыл-Орду, куда была перенесена столица республики В этом же году праздно­вался пяти летний юбилей советского Казахстана. На празднествах выступал драматический кру­жок института. Коллектив произвел на зрителей такое корошее впечатление, что было решено создать на его базе национальный театр.

В ноябре 1925 года началась организация пер-21

вого казахского профессионального театра. По­мимо кружковцев, стали привлекать в труппу талантливых людей из народа, которыми так богат Казахстан. Был составлен список пригла­шенных и дано объявление в газету, призывавшее певцов, жирши, акынов, рассказчиков, домбри­стов принять участие в работе театра.

Незадолго до этого Калибек 'впервые увидел театральное представление — это был спектакль молодых любителей Каркаралинска, которые при­гласили популярного народного рассказчика вы­ступить перед началом их представления.

Кружок выступал прямо под открытым небом, на дворе, и спектакли его не многим отличались от представлений ярмарочного театра, но все же здесь были готовый литературный текст и эле­менты театрального оформления.

Калибек с огромным интересом следил за всем процессом создания этого, еще примитивного, спектакля, он в первый раз увидел, как люди гримировались, как наклеивали бороду, как (ме­няли «декорации».

Куанышпаев выступал перед началом спектак­лей кружка со своими рассказами. Кроме про­славленного «Кыз узату» («Проводы невесты»), большим * успехом пользовался рассказ, описы­вающий казахское «ночное».

Перед слушателями возникала душная степная ночь. Чабаны, охранявшие стада, чтобы не за­снуть, рассказывали друг другу разные истории, пели, шутили, тут же происходило лирическое свидание юноши и девушки. Вся эта мирная кар­тина внезапно прерывалась нападением на стадо стаи волков. Калибек мастерски показывал лай22

сторожевых собак, ржание* испуганных лошадей, смятение и крики людей. В другом рассказе, но­сившем сатирический характер, Калибек высме­ивал богатого бая. имевшего нескольких жен.

Спектакли любительского кружка с участием Калябека имели огромный успех, и хотя попасть на них можно было только, купив билет,— но­вовведение, непривычное для казахов,— все же в зрителях недостатка не было.

Первая встреча с театром заронила в душе Кали бека горячий интерес к этому новому для него виду искусства и поэтому, когда он прочел в газете объявление: «Кто увидит Кали бека Куаиышпаева. передайте, что его ждут в Кзыл- Орду в театр», популярнейший рассказчик ре­шил начать новую жизнь. Родные и знакомые отговаривали Калнбека от намерения уехать из аула в город. Но он давно уже стремился расши­рит ь границы своей творческой деятельности.

Вместе с Куанышпаевьш отправились в Кзыл- Орду и «веселые пересмешники базара - — певец Амре Кош ау бае в, поэт-импровизатор Иса Баиза- KOI и борец Хаджи Мукаи.

Театр в Кзыл-Орде открылся 13 января 1926 года — шел третий акт пьесы Мухтара А уз зо за «Ей лик Кебек». В заключение был дан концерт, в котором выступил со своими расска­зами Калибек Куанышпаев.

Первое время новый театр почти ничем не отличался от самодеятельного коллектива, хотя в Труппе было собрано немало одаренных людей. В Казахстане не было никакого опыта в созда­нии профессионального театра, не было и ре- жиссера-педагога, который бы смог возглавить

23

и воспитать молодой коллектив. Руководство театром было поручено талантливым артистам, которые работали раньше в художественной са­модеятельности : Серке Кожамкулову и Жан- дарбекову. Молодые руководители, не получив­шие профессиональной подготовки, «месте со всем коллективом ощупью искали путей создания первого казахского театра. Вначале новое дело не пользовалось популярностью, зри­тели еще не привыкли к драматическим спектак­лям и предпочитали им концерты с участием своих любимых народных исполнителей. Спек­такли шли один-два раза в неделю, посещались они неохотно. Каждый новый спектакль выдер­живал не больше трех представлений, и молодой коллектив был вынужден выпускать такое боль­шое количество премьер, что серьезно и тщатель­но готовить их было невозможно.

В труппе, состоявшей из тридцати человек, почти не было женщин-актрис. В те годы пре­одолеть старые предрассудки, запрещавшие женщине общественную деятельность, было еще нелегко, а профессия актрисы казалась особенно предосудительной, поэтому женские роли часто приходилось исполнять мужчинам.

Театр работал в трудных условиях: не было своего помещения, нехватало средств, штаты были так ограничены, что обязанности рабочих сцены выполняли актеры, но это не смущало молодых исполнителей, которые успели уже стать энтузиастами своего театра. Калибек Куаныш­паев вспоминает, что он приходил обычно за два часа до начала спектакля, устанавливал декорации, подготовлял -реквизит.24

В репертуаре театра в первые годы преобла* дали одноактные пьесы и концертные программы.

В театре часто устраивались популярные в Казахстане актысы — состязания акынов. Эти состава ни я, содержанием которых был песенно- стихотворный спор соревнующихся на заданную тему, вошли в быт казахского народа с давних времен. История уст ного творчества насчитывает немало таких состязаний, рассказы о которых передавались из поколения в поколение. Так, на­пример, широко известен антыс между повтом и композиторе** Биржа н-салом (1832— 1895) и женщиной-акыном Сарой. Они жили в разных частях страны. Биржан-сал разъезжал с учени­ками по обширным просторам Казахстана. Сара была просватаем за калым уродливому байскому сыну н жнла в предгорьях Ала-тау. Прославлен­ные акыны решили встретиться для айтыса. Пре­дание говорит, что два года ехал Биржан-сал к Саре. С ним были и его ученики — роскошно одетые, на лошадях одной масти, в расшитых шароварах и халатах, остроконечных шапках. Особенно хорош был сам Биржан-сал. Состяза­ние длилось несколько дней, Сара отражала все нападения Биржан-сала, но когда он спел песню, высмеивающую обычай отдавать девушек замуж за калым. Сара, которая сама испытала на себе тяжесть этого обычая, не смогла ничего ответить Г рус т о поникла она головой и признала себя побежденной.

В давние времена темами айтьюов обычно были превосходство одного рода над другим, трагическая любовь, достоинства самих со рев кующихся повтов В Советском Казахстане

35

по-иному зазвучали песни этих поэтических 1 состязаний. «Спой про электричество, про I школу, про путешествие на Ала-тау, про I театр»,— заказывали зрители певцу, и айтысы I «а сцене Кзыл-ордвнского театра часто превра- I щались в гимны радостной жизни, свободному I труду, успехам строительства социалистической I республики.

В этих айтысах особенно успешно выступали I народные исполнители — участники Куяндин- \ I ской ярмарки — Иса Байзаков и Амре Кошау- I баев.

Неизменным участником концертов театра был и Калибек Куанышпаев, его выступления поль- i | зовались огромной популярностью среди самых широких кругов зрителей. В этот период Куанышпаев создал много новых рассказов, отражающих те огромные сдвиги, которые про­изошли в жизни народа. Сохранил он и сатирическую направленность своего творчест­ва, остро подмечая и высмеивая пережитки ста­рого, мешающие росту новой жизни. Недаром Калибек решил назвать книгу своих рассказов «Туйрегиш» — «На пику». На пику своей сатиры поднимал он хитрых, жадных, трусливых баев, обманщиков мулл, невежественных шама- нов-бахсы, а также очковтирателей, расхитителей государственной собственности и реакционеров всех мастей.

Рассказы Куанышпаева пересыпаны поговор­ками, остротами, смешными эпиграммами, калам­бурами. Некоторые из этих рассказов теперь уже напечатаны, но большинство сохраняется только в концертном репертуаре самого артиста. Это26

сюеобрАмм сценические произведения та л» hi - дикого, самобытного н подлинно народного художника.

Но не только концертной деятельностью зани­мался Куанышпаев в первые годы работы в теат­ре. Вскоре после вступления в труппу ему была поручена первая роль — третейского с у д ь я бия Карамеиды в пьесе Ауэзова «Билик Кебек*.

Калибек приступал к работе над своей первой ролыо с большим волнением. Ом долго и тща­тельно учил текст и перебирал в памяти всех* почтенных старцев», которых он встречал в жизни. Сценический образ начал вырисовы­ваться отчетливо. В нем как бы соединялись черты нескольких конкретных, реально существо- гавшнх людей. Но Калибек отказался от порт* ретного изображения какого-нибудь одного известного ему аксакала \ он понимал, что на сцене люди дол яви ы быть глубже, значительнее, и все ж именно характерные, жизненные черты, подмеченные артистом, помогли придать его пер* вому сценическому герою достоверность и убеди­тельность Впоследствии Куанышпаев всегда пользовался этим приемом в работе над образом. Оя искал сходства сценических персонажей с реальными людьми, видя в атом путь к прав­дивому, живому и яркому воплощению их на сцене, яо при атом он избегал фотографичности, которая могла ограничить творческий замысел, превратить «широкое, вольное изображение ха­рактеров» в жанровую зарисовку.

1 Ласаид —ггарвц. ctftptiaau лулш (дословно — в*л* 1 в о р о н )

27

Большую помощь оказал артисту в работе над его первыми ролями драматург Ауэзов, творче­ство -которого имело решающее значение для развития всего “казахского театрального искус­ства.

В «Енлик Кебек» Куанышпаев переиграл почти все роли: стариков — Караменды, Кобея и юно­шу Кебека.

В этой пьесе много действующих лиц, актеров нехватало, каждому приходилось играть по две, даже по три роли. Бывали спектакли, в которых Калибек играл отважного молодого статного юношу и древнего мудрого старика. Обе эти роли актер исполнял одинаково естественно и легко.

Пьеса построена на материале народной поэмы, в ней рассказана история юноши и девушки, ставших жертвами родовых законов. Красавица Енлик была с «детства просватана за богача из рода Найманов. Жених ее, больной и уродливый, умирает, Енлик становится собственностью рода Найманов и по родовому закону должна принад­лежать брату своего жениха, Есену. Но Енлик полюбила батыра Кебека из рода» Тобыкты. Сме­лая девушка сама признается своему избраннику в любви и, чтобы спастись от -ненавистного бра­ка, вместе с Кебеком бежит в горы.

Финал этой «повести о казахских Ромео и Джульетте» печален. Родовое общество жестоко карает отступников. Найманы оскорблены и жаждут мести. Есен и его родичи находят влюбленных в горах, где они уже год прожили счастливо ©дали от мира и пде у них родился ребенок.28

Есен гибнет в поединке с Кебеком, но моло­дце люди попаддют в руки жаждущих мести Найманов. Кебек, понимая, что дальнейшее со­противление вызовет жестокую, кровопролитную рвслрю между родами, добровольно отдается в руки врагов. Он сознает неизбежность своей гибели и требует только, чтобы его и Ьнлнк похоронили вместе и чтобы ребенок их был за­щищен от мести Найманов.

В пьесе Аувэова есть существенные недостат­ки. Положительную роль в ней играют не только отважные герои, выступившие против феодальных законов, но и защитники т е х героев — старей­шины рода Тобыесты. В действительности старей* шины не могли защищать нарушителей феодаль­ных устоев, так как сами являлись хранителями традиций феодального мира, их историческая роль была весьма реакционна. Наличие элемен­тов идеализации прошлого вызвало впоследствии справедливую критику пьесы.

Тем не менее, спектакль втот и исполнение некоторых ролей вошли в историю казахского театра, в создание образа Кобея стало этапом в творчестве Куанышпаева.

Центральная сцена спектакля — третейский суд старейшин над смельчаками, нарушившими закон амеигерства >. Со стороны рода Найманов выступает бнй Еспеыбет (артист Кожами улов), со стороны рода Тобьнсты — бнй Кобсй (артист Куанышпаев). Этот длительный словесный тур-

1 Аменгеретво — родовое право, во которому лп т ы л* м м с т ! умершего переходит по наследств? его ближайше-

пир, в результате которого торжествуют все-таки установленные веками тягостные законы, оказал­ся одной из самых захватывающих и значитель­ных сцен спектакля.

Образ Кобея в исполнении Куанышпаева на­делен живыми, яркими красками, спокойствием, умом. Артист считал, что внутриродовая распря не может волновать современного зрителя, и пе­ревел роль в более глубокий, хотя исторически и не вполне точный план. В словесном турнире с Еспембетом Кобей выступает в защиту Ке­бека не только как представитель своего ро­да, но как защитник прав людей на любовь и дружбу.

Серке Кожамкулов играл Еспембета фанатич­ным в своем упорстве, непреклонным, мститель­ным стражем старых законов. Недаром о нем говорят в пьесе: «Не надейтесь на перемирие, если дело ведет дьявол Еспембет». Этот злоб­ный человек в совершенстве владеет даром ди­пломатической речи, полной изощренного ковар­ства и цветистого красноречия. За ним стоят веками освященные родовые законы, столь бессмысленно жестокие и тягостные для народа. Поэтому Еспембет с особенной злобой и упор­ством требует гибели «отступников».

Доводы Кобея не подкреплены законом, но он опирается на мнение значительного большин­ства народа, внутренне протестующего против несправедливых общественных порядков. По­этому так спокоен, уверен в своей правоте этот старик, речь которого нетороплива, величествен­на и благородна.

В сцене третейского суда аксакалы родов,30-

среди которых находятся Еслембет и Кобей, си д ят ид кошмах полукругом, лицом к ар те ­лям. Внешне т сцена чрезвычайно статична, движения скупы, еле заметны, мизансцена остается в течение всего т а неизменной, но даже зритель* не знающий казахского языка, чув­ствует, какое внутреннее напряжение таится за •той внешней скованностью.

Вначале Еспембет и Кобей говорят иноска­зательно, намеками, «кружат над своими ре­чами, словно ястребы». Как бы невзначай, рас­суждая сами с собой, они перебрасываются отдельными репликами, словно примеряются си­лами, но постепенно спор разгорается и прини­мает все более и более ожесточенный характер. Фанатичный Еспембет не останавливается ни перед чем для достижения своей злобной цели: он призывает к себе на помощь религию, уваже­ние к предкам, священные законы, угрожает, тре­бует, взывает к мрачным силам и постепенно демагогической страстной речью склоняет старей­шин на свою сторону.

Кобей понимает, что борьба бесполезна. Он опускает голову, тяжелая печаль охватывает его душу. Не раз в эти минуты в памяти арти­ста возникали стихи Абая:

О бедная моя страна.Народ в ш в е и ! мой.Об— сак жестяис усы Нечесаной каймой.Пути добра т отличал Ты от стезя дури ой :Одна щека твоя в крова.Румянен на другой.

31

Плуты позорят и чернят Достойный облик твой.Боюсь, что верного пути Слепому не найти:Народ мой, не умеешь ты Владеть своей судьбой.

Народ мой, если ты, борясь,Не смоешь эту грязь,Любой унизит честь твою И оскорбит любой.Не мне надеяться на вас Печальною душой.

Еспембет тем временем властно требует смерти Енлик и Кебек, он грозит, что в противном слу­чае род Найманов начнет кровопролитную враж­ду с родом Тобыкты. Кобей понимает, что нельзя подвергать свой народ жестокой «беде, что прихо­дится пожертвовать влюбленными ради спасения сотен людей. Задумчиво чертит он камчой 1 узор на полу, все ниже и ниже сгибается под тяжестью печальных дум,

В самом! начале своего творческого пути в роли Кобея Куанышпаев выдвинул тему, которая стала потом центральной в его искусстве,— тему любви к людям, желание просветить их, научить благородству, правде. Но в данном случае этот замысел актера не совпадал с действительностью, не был исторически достоверен, так как Кобей — старшина феодального рода — не мог быть носи­телем передовых, прогрессивных идей.

В первые годы работы в театре Калибек Куанышпаев переиграл множество ролей, часто

1 Камча — плетка.

32.

Шораяк . А кдар'Косе* Хусайнова

не разбираясь, подходит или нет драматургиче­ский материал к его индивидуальности. В этот период происходил процесс накопления сцениче­ского опыта, Куанышпаев стремился понять основные особенности своего дарования, и даже явные неудачи были для артиста своеобразной проверкой внутренних творческих возможно­стей.

В 1927 году в пьесе «Дочь Каракалпакии* Калибек сыграл свою первую трагическую роль бедняка-крестьянина, у которого похищали его нежно любимую дочь и продавали в рабство на далекую чужбину. Долгие годы, преодолевая тяжелые, мучительные препятствия, старик ищет свою дочь и находит ее уже мертвой. Калибек вспоминает, что его настолько сильно волновали страдания героя, что в тот момент, когда стар дк узнавал о смерти дочери, артист впервые на сцене заплакал. Он почувствовал глубокое человеческое горе, страдание оскорбленного отца, нежную, всепоглощающую любовь к дочери и непреодо­лимую горечь утраты. Волнение артиста пере­давалось зрительному залу, искрение сочувство­вавшему горю старого крестьянина.

Это была крайне слабая пьеса в идейном и художественном отношении, но артист создал на недоброкачественном драматургическом материа­ле глубокий сценический образ.

Играя в этом спектакле, Куанышпаев почув­ствовал, что не только мудрые поучения, острые насмешки и веселые комедийные положения являются сферой его творчества, он узнал также, какую огромную радость испытывает артист, подчиняющий зрительный зал могуществу своего

К . R j i m m m 3 3

трагического дарования, заставляющий зрителей плакать над страданиями героя. После этой работы Калибек особенно полюбил роли, в которых он мог раскрыть глубину и силу чело­веческих чувств.

Та же тема проходит и в пьесе «Зарлык», где рассказана история бедняка-крестьянина Зар­лыка, работающего батраком у бая. «Бай хочегг завладеть любимой сестрой Зарлыка. Девушка, боясь преследований богача, скрывается у род­ственников, а Зарлык прячется ib леау, где его убивают бандиты-белогвардейцы.

Бай похищает сестру Зарлыка, но отряд крас­ноармейцев, освобождающих крестьян от власти богачей, спасает девушку.

В этой пьесе Куанышпаев играл роль старика- бедняка Демесина, который выступает против ненавистных ему богачей, стремится помочь Зар- лыку и его сестре. Артист создал правдивый, искренний образ, но мелодраматический сюжет, примитивное разрешение темы пьесы не дали воз- можности ̂Куанышпаеву раскрыть всю силу его трагического дарования.

♦ ♦ ♦

Ко времени своего десятилетия Казахский Ака­демический театр драмы значительно изменился. Он превратился в профессиональный, творчески полноценный организм. С 1928 года театр рабо­тал в новой столице Казахской АССР городе Алма-Ата, имел собственное здание, труппа его укрепилась новыми молодыми талантливыми актерами и актрисами, раньше выступавшими в34

спектаклях художественной самодеятельности. Кол лектна обратился к русским режиссерам, ко­торые помогли профессионалазации Казахского театра. В репертуаре теперь были не только пьесы местных акторов, но в переводы пьес совре­менных драматургов других республик, а также русская н мировая классика.

К гтому временя были разбиты все вражеские националистические теория, утверждавшие под видом самобытности и специфики казахской культуры полный отрыв молодого театра от всего вред шествующего опыта развития русского и ми­рового театрального искусства. Националисты препятствовали приглашению русских профессио­нальных режиссеров, педагогов н тем самым тор­мозили творческое развитие талантливого кол­лектива. Были разоблачены ложные теории, утверждавшие, что казахскому зрителю понятны только синтетические зрелища и что поетому театр должен ограничиваться преимущественно концертами и ни в коем случае не ставить пере­водных пьес.

К 10-лет нему юбилею театра все эти препят­ствия были преодолены, и театр стал на верный путь.

Уже давно прошло то время, когда казахские артисты не знали, что такое работа за столом, мизансцена, ритм и т. д.

Исчезли почти все элементы любительщины, при театре была открыта студия, группа моло­дежи направлена в Московский Государственный институт театрального искусства.

Большое значение имели для коллектива К а­захского театра творческие встречи с русской

35

труппой, которая работала в Алма-Ате с 1924 года. Актеры Казахского театра проводили целые вечера в гримировочной русского театра, учились на практике умению носить костюм, ра­ботать над голосом, мимикой, движением, дик­цией.

В первые годы работы Казахский театр не имел собственной костюмерной, и артисты были вынуждены брать костюмы напрокат у знакомых, у публики. За десять лет удалось создать от­личную костюмерную, у театра появились ста­ринные национальные костюмы: расшитые ха­латы и шаровары, оружие, женские шапочки с перьями филина, мужские лисьи «тумаки» \ пояса с чеканными узорами, медные, серебряные и зо­лотые украшения. Вместо стандартных, размале­ванных задников, изображавших обычно прими­тивный степной пейзаж или часть юрты, к каждому спектаклю теперь создавалось свое оформление.

Своими успехами театр был обязан повсе­дневной помощи и поддержке партии и прави- 1 тельства, которые заботились о творческом росте I молодого коллектива.

Популярность Казахского театра у зрителей | возросла. Если в 1926 году коллектив показал за год всего сорок четыре спектакля и обслужил четыре тысячи сто 'зрителей, причем посещае­мость на каждом спектакле не превышала девя­носта пяти человек, то в 1930 году в театре со­стоялось двести двадцать спектаклей, которые посетило семьдесят семь тысяч зрителей, и на

1 Тумаки — шапки.

36

икдом спектакле было не меньше трехсот-четы­рехсот человек.

Рос театр, росли и его актеры.Помимо основателей театра — К. Куанышпае-

«а. Е. У м т р ш о м , С . Кожа мку лова, К. Бады- юаа, М. Шамовой, в иоллектвве выросла новая галдит дива я молодежь — Ш. Аннанов, К. Кар- чмсов, С . Тельгараев и др. Эти актеры вскоре т л и зрелыми крупными мастерами, занявшими оо праву ведущее положение в театре. Годы эти особенно значительны для творческой биографии Калшбека Куанышпаева.

В 1932 году Куанышпаев избирается делегатом «в профсоюзный съезд и впервые едет в Москву.

Наконец сбывается его мечта: он попадает в Московский Художественный театр, о котором столько слышал и читал. Первый же спектакль («Страх* А . Афиногенова), который увидел Ка- либек, превзошел все его ожидания. Вот где та Простота, правда и верность жизни, к которым он всегда интуитивно стремился в своем творче­стве! Обдумывая виденное, Калибек решает, что Казахский театр должен добиться в своих спек­таклях такой же подлинности переживаний, глу­бины мысли, естественности и достоверности сценического поведения актера, искренности и простоты исполнения, какими в высокой степени владеют мастера Художественного театра.

По существу спектакли Художественного театра были единственной школой сценического мвстереЛа, которую получил талантливый ар­тист. Здесь он постигал и определял для себя те пути, те методы работы над образом, к кото­рым он шел ощупью, часто безотчетно, сюви-

«7

i s ® i a * f s i g » ~шивому, нарочитому неест2™ ®° *5?** Фаль' Художественного т 4 а т ^ ^ ^ ^ ° Му- Спектак^и определила дальнейший ^ “ а° КОНЧателмо талантливого самобытного S ien aР?*вития этого торого выросло на п л о ^ ’ творчество ко- национального искусства. ° РН° И ПОЧВ€ сродного

вуПв0о а ^ ° Л РаЩеНИЯ И3 ПеРВ0Й ™ездки в Моек- «о е м и ™ Куанышпаева многое изменилось. Он стремится к четкому раскрытию идеи автооа

ГГг'еГГ * - Zческих героев, к предельной простоте, ясностиКуанышпаев решительно отходит от услов­

ности, декламационное™, внешней статуарности которые были присущи искусству казахских акте- ров в первые годы их профессиональной работы, и вырабатывает в себе мягкую, сдержанную и глубоко правдивую манеру исполнения.

Не удовлетворяясь изменением своего метода работы над образом, он передавал полученные им знания и опыт окружающим, разъяснял новые творческие принципы всему коллективу и нахо­дил во многих актерах горячих сторонников.

С тех пор каждый раз, приезжая в Москву, Калибек проводит почти все вечера в Художе­ственном театре, по нескольку раз смотрит один и тот же спектакль, изучает творческие методы выдающихся мастеров русской сцены, вбирает в себя богатейший опыт и сценическую культуру артистов М Х А Т . В своих беседах с товарищами и молодежью Калибек всегда подчеркивает огромное значение Художественного театра для творческого развития актера.

38

В »тот период Куанышпаева начинают особен­но интересовать роли эпического характера,• которых можно показать связь героя с народом, выразить надежды и стремления широких масс. К числу наиболее удачных работ втого плана относится роль старика Г диске в пьесе А у м о м• Ночные раскаты», поставленной в Казахском театре в 1*34/35 году.

Эта пьеса, посвященная восстанию казахов в 1916 году, представляла значительный этап в развитии национальной драматургии и театра Казахской республики. Автор достоверно и выра­зительно показал борьбу народа за свою незави­симость, Пьеса рисует период, когда стихий­ные бунты, вызванные мобилизацией казахов, не желавших защищать русский царизм, перераста- дн в мощное народное движение, ставившее перед собой политические цели»

Кошев для знлтмых, власть имущих.У них похолодела кровь.Конец нагайке, дням гнетущим.Знамена красные готовь! —

пишет Ельтан Шуинаинев в поэме «Восстание в Мерке» \ посвященной этим дням.

В пьесе «Ночные раскаты'» представлены два противоположных лагеря: ставленники царя чиновники, местные богачи, продажная буржуаз­ная интеллигенция — и широкие массы народа, постепенно осознающие свою роль’ в освободи­тельной борьбе. Пьеса показывает предательскую

* «История Казахской ССР», язд. Академии наук, 1949 год.

39

роль буржуазных националистов и сложный процесс, происходивший в сознании казахской интеллигенции, которая ©начале верила в то, что к свободной и счастливой жизни народ придет через просвещение, и лишь постепенно осознала необходимость открытой борьбы. Тема эта выражена в образе мугалима1 Сафы, кото­рый по мере развития революционного движения понимает лживость либеральных идеалов, бес­плодность своего книжного образования и несо­стоятельность мирных реформ. Сафа (К . Бады- ров) из нерешительного, мучающегося сомнения­ми человека вырастает в мужественного, самоотверженного борца за свободу своего наро­да. В последнем акте уездный начальник истязает закованного в кандалы Сафу. Палач хочет услы­шать из его уст мольбу о помиловании, но вместо этого Сафа призывает народ к борьбе с насиль­никами, борьбе, которая должна закончиться победой.

Процесс исцеления от лживых иллюзий и веры в справедливость политики царского правитель­ства переживает и крестьянин-бедняк Танеке. Зритель видит, как постепенно исчезают годами укоренившиеся в нем старые представления и верования, к$к пелена обмана спадает с его глаз. Танеке отказывается от компромиссных путей, от попытки примирения народа с существующим строем и приходит к ясному, четкому пониманию своих классовых интересов. Он примыкает к по­встанцам и вступает в открытую беспощадную борьбу с врагом.

1 Мугалим — народный учитель.

40

Образ Танеке в исполнении Куанышпаева на- (юмннш партизана Вершинина в пламенном, вдохновенном исполнении Качалова в спектакле Московского Художестве т о го театра. При всем внешнем различии сценических образов — могу­чего, словно воплотившего в себе стихию крестьянского движения енбиряка и худощавого, сдержанного, почти медлительного стврого каза­ха — исполнение этих ролей было сходно в глав­ном. Куанышпаев и Качалов — актеры различных творческих индивидуальностей, во их объединяло идейное содержание втих сценических образок, отличавшихся духовным богатством, пытливым самобытным умом, желанием понять революцию, горячей любовью к народу и ненавистью к его угнетателям.

Начиная работать над ролью Танеке, Куаныш­паев, как всегда, мысленно искал среди встре­чавшихся ему людей человека, подобного своему герою. Их было много, но особенно совпадал образ Танеке с одним из подлинных участников восстания 1916 года, горячим, отважным челове­ком, который не мог выносить неправды и смело протестовал против несправедливости. Грим Куанышпаева был почти портретным. Н о артист не ограничился воспроизведением характерных черт втого конкретного человека, он постарался представить себе долгую трудную жизнь своего героя, его горячее сочувствие многострадальному народу. Куанышпаев воскресил в своей памяти все те обиды, унижения, насилия, которые при­ходилось терпеть беднякам от царских ставлен­ников и местных богачей. Постепенно образ при­обретал все новые и новью оттенки

41

Танеке — Куанышпаев обладал пылким, воль­нолюбивым характером, он не останавливался ни перед чем, бесстрашно шел навстречу опас­ности, /может быть, даже смерти. Этот «мудрый, благородный, прозорливый и отважный старик сразу завоевывал горячие симпатии и интерес зрителя.

Было что-то юношески пылкое, даже задор­ное в его взгляде, словах, он казался таким же молодым, как его друг — вождь восстания, батрак Джантас, но п-ри этом ни на -минуту не пропадала та особая монументальность и пласти­ческая (величественность, которая свойственна старик ам-казахам.

Во второй картине Танеке приходит вместе с группой представителей от народа к волостному управителю. Кто-то из чиновников загораживает . ему путь, но спокойно и властно отстраняет ста­рик этого человека, словно сучок, попавшийся на его дороге. Широким, пластичным жестом он зовет пришедших с ним войти в комнату, а сам садится прямо против волостного. Решительно и твердо звучит речь Танеке: он требует объясне­ния по поводу беззаконий, которые чинятся по­мощниками управителя при составлении мобили­зационных списков. Он обращается к испуган­ным, притихшим царским сатрапам повелительно и спокойно, словно весь народ, волю которого он выражает, пришел требовать ответа от насиль­ников, и за этим спокойствием чувствуется мощь и страсть народного гнева.

В то же время в сценах, где Танеке говорит со своими друзьями, с народом), Куанышпаев показывал его нежную, благородную душу, лю-42

6о»ь к людям, яочти на явную яроетоту и огром­ное покоряющее обаяние.

Хотя роль Таиеке в этом спектакле во коли­честву отведенного авторам текста не веду­щая, зритель надолго запоминал этот чудесный светлый образ благородного сына казахского на­рода, который «счастлив будет после жарких битв, врагов своей свободы победив» \

Близок к Та пеке и образ бедняка Кыстаубая и пьесе Сабита Мука нова «В дни борьбы». Пьеса рассказывает о классовой борьбе в Ка­захстана в дни наступления Красной Армии на Колчака, о том, как решительно встали массы крестьянства на сторону Советской власти, как самоотверженно боролись они с белогвардейцами и националистами. В образе Кыстаубая Куаныш­паев показал крепкую связь казахской бедноты с русским пролетариатом, их веру в партию боль­шевиков.

В этой работе Куанышпаева широкая социаль­ная тема была тесно переплетена с личной. Его Кыстаубай был не только борцом за светлую счастливую жизнь своего народа, но и нежным, любящим, страдающим отцом. Он так искрен­но и убедительно волновался за своего сына Жакупа, пропавшего без вести в борьбе с бело­гвардейцами, что зрители вместе с Кыстаубаем страдали от томительной муки неизвестности.

В сцене с богачом Казыже Кыстаубай — Куа­нышпаев молча выносил насмешки и издева­тельства этого злого, ненавидящего народ че­ловека.

И Б: 1НЮ

43

Но покорность Кыстаубая лишь внешняя. В его гордом молчании столько внутреннего превосход­ства, столько человеческого достоинства.

Трагическое дарование Куанышпаева особенно ярко раскрылось в пьесе Габита Мусрепова «Ахан-сере и Актокты». Герой этой пьесы по­длинное историческое лицо — талантливый поэт и композитор Ахан, живший в 1843— 1913 годах. Ахая вырос, получил образование в мусульман­ской медрессе и готовился к духовному званию. Но ложь и реакционная политика духовен­ства, помогавшего угнетению народа, были нена­вистны пылкому, свободолюбивому юноше — он ушел от мулл и сделался странствующим пев­цом.

По всей стране звучали песни Ахана, призы­вавшие к борьбе против гнета колонизаторов, против реакционных законов родового и феодаль­ного быта. Домбра певца прославляла любовь, радость жизни, столь ненавистные хищным, властным баям и духовенству. За мужество, сме­лость и благородство народ прозвал Ахана «сере», что значит вольный певец.

Знаменитые мелодии Ахана — «К у лагер», «Срымбет» и другие — использованы в операх, созданных его народом, освобожденным от гнета и насилия, а его стихи широко известны и за пределами республики.

Спектакль (постановка И. Гольдблата) начи­нается сценой в медрессе, где в полумраке молятся священнослужители и их ученики. Входит разгневанный Ахан, словно степной ветер врывается под сумрачные своды ме­чети.

44

O n узнал, что ш р е т 1 осудил на смерть свою жену M ipiano м то, что она пела мирскую песню. Жестокий изувер приказал закопать молодую, прекрасную женщину живой в землю. Пропев этого восстает благородный, пылкий Ахай, он требует справедливости и милосердия, но жестокий, властный хазрет остается непре­клонным. В порыве негодования Ахан бросает ему гневные обвинения и навсегда покидает «обитель злодеяний*. Ему удается спасти М ар- вию и скрыть ее от преследователей. Хазрет не может примириться с отступничеством Ахана, ом приходят в дом своего бывшего ученика как раз в ту минуту, когда Ахан сочиняет, аккомпа­нируя себе иа домбре, новую поэму.

Шакен Айманов, игравший роль Ахана, вели­колепно передавал огромную радость творчества, охватившую душ у поэта: словно весь мир ушел куда-то далеко, н только вновь рожденные стихи звучат в душе Ахана. Склонившись над домброй, он, как бы в забытьи, подбирает мелодию к соз­данной им песне. Это радостно-торжественное настроение прерывает приход хазрега, который во что бы то ни стало решил заставить Ахана, пользующегося огромной популярностью в наро­де, вернуться к религии.

Хазрет сначала убеждает юношу с притвор­ным смирением и благочестием, но Ахан уже по­знал всю ложь и лицемерие этой святости, он резко и непримиримо отвечает священнослужи­телю. я взбешенный хазрет злобно угрожает ему. Народный артист Капай Балы рое, исполнявший

1 X aap tr — высший сващвапюслужаггвл». почитавшей «аятмм

46

роль хазрета, создал яркий образ жестокого фанатика, хитрого и опасного врага, который одержим идеей своего могущества и не остано­вится ни перед чем, чтобы уничтожить людей, вставших на его пути. Казахский народ никогда не отличался особой религиозностью, поэтому служители шариата должны были быть особенно хитры и коварны, чтобы сохранить свое влияние.

После ухода разъяренного хазрета приходят друзья Ахана. Они радуются его возвращению к поэзии и с восторгом слушают новую песню поэта, которую тут же заучивают, чтобы пере­дать всему народу. Один из друзей Ахана сооб­щает ему о новом злодеянии хазрета: чтобы помириться с родственниками Марзии, которую хазрет считает погибшей, он решил выдать замуж за одного из них — Жалмухана — краса­вицу Актокты. Ахан любит Актокты и хочет бороться за свое счастье.

Следующая сцена изображает той в доме А к ­токты. Среди шумной пестрой толпы внимание зрителей приковывает странная, почти чудовищ­ная фигура глухонемого Балуана. Словно завеса отделяет Балуана от внешнего мира, он живет как бы ощупью, не зная, где правда, где ложь. Хазрет и его прислужники не раз пользовались для своих темных целей большой физической силой этого человека.

В первые минуты внешний облик странного существа, созданного Куанышпаевым, кажется чрезмерно резким, причудливым, почти гроте­сковым. Масса толщинок придает его фигуре уродливую непропорциональность и в то же время внушает мысль о большой физической46

силе Редкая борода, плоское, бессмысленное лицо. С рабской покорностью собаки следит он послушными глазами за своими хозяевами.

Постепенно артист открывает зрителю все но- вые и новые грани внутреннего мира этого оби­женного природой человека. Как ребенок, радует­ся глухонемой ярким краскам, шумной толпе, веселому празднику, на который ему удалось попасть. В исполнении Куанышпаева нет ни малейшего натурализма, желания воспроизвести патологические особенности этого персонажа; артиста интересует пробуждение сознания, дремлющего в душе глухонемого. Зритель ясно видит, как мучительно пытается Балуан помять окружающий мир. Пристально глядит он на со­бравшихся гостей. Тяжелый, упорный взгляд его словно пытается проникнуть в душу всех этих непонятных для него людей, губы бормочут что- то невнятное, время от времени без всякого повода он разражается каким-то странным, ры­дающим, глухим смехом. И если вначале кажется, что в этом существе уже утеряны все человече­ские черты, то скоро зрители начинают пони­мать, как страдает он от своего одиночества и изолированности от жизни, от людей. Замеча­тельно играет артист сцену, где Балувн, беря в руки домбру, прикладывает ее к уху, беспомощно дергает струны, стараясь услышать хоть что-ни­будь. Н о ни одни звук не проникает в его созна­ние, и в бессильной ярости, в жгучей тоске, он бросает домбру на землю. Этими проявлениями человеческих чувств артист подготавливает зри­теля к тому перелому, который произойдет вскоре в душе Балуаяа

47

События на тое разворачиваются драматично и напряженно. В разгар веселья входит Ахан, окруженный своими друзьями и учениками. С песней смело подходит он к Актокты и обни­мает ее. Этот дерзкий поступок вызывает воз­мущение всех собравшихся. Хазрет проклинает Ахана, объявляя его вероотступником, толпа в ужасе отшатывается от поэта, и только Актокты бросается к своему возлюбленному, и они вместе покидают пиршество.

Хазрет через своих приспешников, подослан­ных к Актокты, сообщает ей, что, если она не отступится от Ахана и не станет женой Жалму- хана, Ахан будет убит.

Чтобы спасти Ахана, Актокты соглашается на предложение хазрета.

Следующая сцена — свадьба Жалмухана и Актокты. В последнюю минуту, когда невеста подносит к губам чашу, осушив которую она бу­дет связана навеки с Жалмуханом, появляется Ахан. Он умоляет Актокты вернуться к нему, но она, вспомнив об опасности, угрожающей ее воз­любленному, выпивает чашу. Жалмухан, уверен­ный, что теперь Актокты принадлежит ему, при­казывает выгнать и избить Ахана. Толпа оттес­няет поэта*, выталкивает его. И вот по знаку хазрета поднимается огромный Балуан и, словно загипнотизированный, следует за Аханом. Через несколько секунд, в течение которых на сцене царит напряженное немое ожидание, Балуан воз­вращается. Большой, неуклюжий, он медленно идет через сцену, в руке у него сломанная пополам домбра, и зрителям ясно, какому звер­скому избиению подвергся сейчас Ахан. Тупо 48

ПанфиловтГ ч 1рл;* * « и м * М. А р и и ■ A. A ira tta

Жиенбаев — К. Куанышпаев (сидит)„Самоцветы* Н . Байм ухам сдопа

в вопросительно смотрит Балуан сначала на a s * per а, потом на всех окружающих, словно спра­в а вает. зачем она ваставила его это сделать.

В отчаянии Актокты срывает с себя свадеб­ный убор, во она уже собственность мужа; разъя­ренный, подстрекаемый родствеишками и хаэ- ретом, Жал му хан отдаст Актокты Балуаиу. В первую мняуту глухонемой не понимает, что ярой вошло, потом, когда ему грубо втолковы­вают, что вта прекрасная девушка отдана ему, в Бал у вне просыпаются звериные инстинкты. Он становится гюйс тине страшен и свиреп. Обез­умевшая от страха, девушка убегает. Балуан устремляется за ней. Н о тут возникает неожи­данное препятствие: какой-то подросток бросает­ся между ними и умоляющими жестами Останавливает великана. Мальчик снимает на* двинутую на глаза шапку, и пред Балу а now оказывается другая прекрасная молодая женщи­на: ато Марэня, которая, забыв об угрожающей ей опасности, решает сласти возлюбленную Аха­на. Марзия умоляет глухонемого пощадить А к ­токты: ведь она так молода, так прекрасна, ты должен обращаться с ней» как с дочерью, с маленьким беззащитным ребенком, оберегать ее от зла. И Балуан понимает Марэию. Он делает движение как будто укачивает ребенка, и внезап­но глааа его светлеют, он весь стихает, на лице пошляется добродушная, почти мечтательная улыбка. Нежно, осторожно, благоговейно берет он на руки бесчувственную Актокты.

Н о беззащитных женщин ждут новые беды. Разгневанный хазрет приказывает схватить их я казнить. И тут, словно из земли, вырастает

4 К. К у а м м и 49

огромная фигура Балуана. Силач понимает, что женщинам грозит смертельная опасность. Со страшной, нечеловеческой силой, словно хворо­стинку, выдергивает он огромное дерево и, яростно размахивая им над своей толовой, угро­жает каждому, кто осмелится приблизиться к Актокты и Марзии.

Подлинно трагической силы достигает Куаныш­паев в следующей сцене, где Актокты прико­вывают к позорному столбу. Балуан уже не в силах ей помочь, но он не отходит от девушки, желая хоть этим облегчить ее страдания.

Как только взгляд Балуана падает на Акток­ты, он весь словно преображается, смотрит на нее влюбленными, преданными, счастливыми глазами, лицо его озаряется каким-то внутрен­ним теплым светом.

Артист необычайно выразительно показал, как под влиянием благоговейной любви к благородной прекрасной девушке в Балуане просыпаются человеческие чувства, как освобождается он от рабского подчинения своим злобным повелите­лям, и в душе его растет стремление к свету и к добру.

Ахан спасает Актокты, но их настигает по­гоня, и, чтобы уберечь Ахана от мести Жал- мухана, Актокты закалывается. Куанышпаев с огромной драматической силой играл в этой сцене. Слезы дикого, страстного отчаяния лились из глаз глухонемого, перед которым опять словно затмился мир.

Глухонемой Балуан — одна из любимых ролей Калибека Куанышпаева. Этот образ несколько схож с Квазимодо. Но Куанышпаев сумел понно-50

•ому раскрыть тему любви, пробуждающей луч­шие человеческие чувства даже в жалком, оби­женном природой человеке. Артист убрал налет мелодраматичности и сентиментальности, свой­ственный пьесе, создал характер, полный си ль­ных, живых и горячих чувств.

Куанышпаев играл глухонемого, почти не при­бегая к движениям, жестам, только лицо Балуана выражало его переживания. Особенно вырази­тельны были глаза, то бессмысленно тупые, то мучительно ищущие, то дикие в ярости и стра­сти, то нежные, лучистые, преданные, прекрас­ные. Артист казался очень пластичным, несмотря на обеэобра же иную толщинками фигуру. Каждое чуть уловимое, легкое движение его бы ло необы­чайно выразительно и красноречиво.

Несмотря на уродливую , страшную внешность, Балуан — Куанышпаев детски трогателен, бес­помощен и привлекателен. Зрителю становился близок, понятен и дорог этот мужественный, сильный и несчастный человек. Глубина челове­ческого страдания доходила до зрителя с особен­ной остротой и силой, а тема пробуждения созна­ния в темной, забитой человеческой душе была передана артистом с огромной глубиной.

Ф♦ * *

Предание говорит, что в конце своей жизни Ахан прислал с берегов далекого Иртыша свою домбру великому поэту Казахстана Абаю , и тот принял ее, как символ борьбы с феодальной реакцией, борьбы за право народа на счастье и свободу.

Биржан-сал в знаменитом айтысе с поэтессой Сарой прославил молодого, но уже знаменитого поэта Абая:

Абай бесстрашен, как тигр молодой,С'врагами он смело вступает в бой.Среди молодых и веселых жигитов Сияет Абай путеводной звездой.

Он мудрых и сильных душою любил.В себе океаны познаний вместил.Коварных мучителей он ненавидел И гнал их, насколько хватало сил.

Творчество великого поэта-гуманиста имело решающее значение для развития культуры ка­захского народа. Имя его с благоговением произ­носят теперь рабочие, колхозники, народные певцы — акыны, молодые советские поэты, арти­сты, учащиеся, интеллигенция Советского Казахстана. Стихи Абая, полные страстных при­зывов к борьбе с невежеством, гнетом и произ­волом, оказались особенно близкими народу, завоевавшему свободу и счастье.

Кровно связанный с широкими массами, поэт гневно выступал против насилия царских чинов­ников, против эксплоатации бедноты баями, про­тив косных устоев родового и феодального быта. Абай отстаивал свободу личности, право людей на любовь, на счастье, звал к образованию и культуре.

Реалистически изображая жизнь своей страны, своего народа, Абай глубоко знал и ценил рус­скую культуру, ему были близки и дороги про­грессивные идеи великих классиков русской литературы. «Русская наука — ключ к миру,— говорил Абай.— Если знаешь ее,— мир в твоем

52

сома кии сплотится ощутимым и широким, a 1R1K1M русского языка даст твоей душе более юркие глаза».

Абай впервые перевел на казахский язык и познакомил свой народ с произведениями Пуш­кина и Лермонтова. Письмо Татьяны из «Евге­ния Онегина» по-новому зазвучало в своеобраз­ной транскрипции Абая и вошло в жизнь казах­ского народа как песня.

Великий казахский поят воспринял лучшие традиция русской классической литературы, со­четая в своем реалистическом творчестве правди­вое изображение современной ему действительно­сти, стремление к лучшему будущему, подлинную народность и гуманизм.

Пьеса М . Ауэзова и Л . Соболева «А бай » от­ражает события последнего периода жизни поэта, его конфликт с феодальным миром.

Воплотить на сцене образ великого повта почетная н ответственная задача, к решению ко­торой Казахский Академический театр драмы подходил с большим волнением.

В пьесе показана ненависть феодалов к А баю, они требуют, чтобы он повиновался старым, ве­ковым законам вксплоатацнн. Ненависть эта вы­ливается в открытую борьбу, поводом которой является засту п я и чество Абая за своего ученика Айдара и его возлюблениую — Зуру, осмелив­шихся нарушить законы шариата. Зура вдова и принадлежит роду, ее любовь к «чужаку» — оскорбление всех основ феодально-родовой мора- \и. Н о Абай протестует против зверской распра­вы над молодыми людьми и требует, чтобы участь их была решена третейским судом.

S3

Выступление Абая на суде спасает влюблен* ных, но ярость феодалов от этого только разго­рается. Они выбирают орудием своей мести уче­ника Абая — Керима, умного, талантливого, но завистливого и фанатически преданного национа­листической группе панисламистов. Керим отрав­ляет Айдара, надеясь таким образом не только убрать ненавистного соперника в поэтическом творчестве, но и все«цело завладеть душой Абая, вернуть его к религии, к исламу.

Враги хотят уничтожить самого Абая. Разго­рается острая социальная борьба. Трагические события подтачивают и без того слабое здоровье любимого сына Абая — Абдурахмана, и сводят его в мющлу.

Разбитый горем Абай умирает. Перед смертью он узнает о предательстве Керима и приказывает родным взять у изменника все свои произведе­ния и передать их народу, для блага которого он жил и творил.

В пьесе показаны друзья Абая: высланный в Казахстан русский народник Долгополов, оказав­ший огромное влияние на общественное и твор­ческое развитие поэта, акыны — ученики Абая, его жена, сын.

Борьба Абая с феодально-родовой знатью и поддерживающими ее царскими колонизаторами представлена в пьесе как столкновение двух ми­ровоззрений: реакционного, человеконенавист­нического, и передового, прогрессивного, высту­пающего в защиту нового, молодого, благородно­го жизненного начала. Абай борется за высокие гуманистические идеалы, окончательно постичь которые ему помогли знакомство с русской клас-54

си ческой литературой н встречи с сосланными в Казахстан русскими революционерами.

Постановка пьесы Ауэзова и Соболева ( 1940, режиссер А . Токпанов) стала важным этапом в жнаии Казахского Академического театра драмы, свидетельствующим о том, что талантливый ю л - лектнв вступил в полосу творческой зрелости и способен решать самые сложные сценические задачи.

Заслуженный успех спектакля в значительном степени определялся выдающимся исполнением роли Абая Калибеком Куанышпаевым. Рабо­тая над образом своего любимого поэта, артист тщательно изучал все материалы, связан­ные с жизнью Абая, легенды, фольклорные пер­воисточники его произведений, бесконечно пере­читывал хорошо знакомые ему стихи, находя в них все новые и новые красоты. Он встречался с народными певцами, слушал поэзию Абая в нх исполнении и снова и снова поражался глубиной, благородством мысли, богатством образов и музыкой стиха этого замечательного поэта.

Трепетно, с благоговением приступал Куаныш­паев к сценическому воплощению образа своего «духовного учителя и друга». Н а этот раз не нуж­но было вызывать в памяти черты реальных, встречавшихся в жизни людей — образ Абая возникал из его песен. Артисту помогло глубокое проникновение в поэзию Абая, великолепное по­нимание идейных и художественных истоков его творчества. Органическая неразрывная связь с народом, умение выразить все его думы и надеж­ды, гуманистические идеалы, стремление к высо­ким прогрессивным целям — все это сближало

55

творчество великого казахского поэта и совет­ского артиста.

Главным для Куанышпаева было раскрытие душевного богатства, творческого начала, интел­лекта и прогрессивного мировоззрения поэта, по­этому внешняя, бытовая сторона жизни А бая имела для него второстепенное значение. Тем не менее образ, созданный Куанышпаевым, не поте­рял от этого своей конкретности и ярких красок, особенностей национального колорита.

М . А уэзов — крупнейший знаток жизни и творчества поэта — говорит, что образ А б а я так, как он складывался у Куанышпаева во время его работы над ролью, не нуждался почти ни в каких поправках, так исторически точен, конкретен, ор­ганически связан со своей средой и эпохой был А бай — Куанышпаев. Реальные, жизненные, бы­товые черты соединялись в этом образе с соци­альными обобщениями, острыми и глубокими мыслями.

Все речи, поведение, манеры, взгляд А бая — Куанышпаева говорили о том, что это просвещен­ный, умный человек, живущий сложной интел­лектуальной жизнью.

Артист в образе А бая отразил лучшие черты казахского народа: мужество, свободолюбие, не­нависть к насилию, выносливость и упорство в борьбе с невзгодами, поэтичность, любовь к тру­ду, к природе, к детям, уважение к старикам. А бай обладает умом, силой, волей к борьбе, доб­ротой, душевной мягкостью и кристальной чисто­той. Он словно олицетворял в себе чаяния, на­дежды и мечты народа, стремившегося к счастью и справедливости,

56

Превосходно играл Куанышпаев первую сцену, в которой толпа, подстрекаемая феодалами, угро­жает Айдару и Эуре дяким самосудом. Внезапно К с смолкает: появляется величественный чело­век с умным и добрым лицом — это Абай. Сло­вом но и властно говорят ом с разъяренными фео­далами и спасает Айдара и Зург, на шеи кото­рых уже был закинут аркан. Твердо, уверенно, во с огромной внутренней страстью мучит его плавная мудрая речь. Ему удастся смирить ярость, заставить мрачных изуверов отступить от их преступного замысла.

Абай выступает здесь защитником молодости и любви, которые он воспевал в своих стихах:

Тм о б м ц м , злой человек.Пробуй свой коготь на мне.Но ве мм зеленый побег.Не тронь его во весне.

Словно так думает и Абай — Куанышпаев. Бесстрашно, почти вызывающе глядит он на бес­нующихся врагов, н только в конце сцены душу поэта охватывает тихая печаль. «О проклятое время.— говорит он.— Если ты назначило мне в узе« вечную борьбу, почему мне приходится бо­роться не с людьми, а с волками? Кого изумишь ты. злой? — обращается он к главе рода Тобык- ты Эр дену.— Проходит жизнь, волосы твои седы, ко хоть раз слышал ли я твой голос с при* зывом к добру? Ты, как слепое пламя в степи, сжигаешь все, к чему прикоснешься -■>.— Внезапно голос Абая становится повелительным, почти грозным: «С дымом, гарью и чадом исчезнет н память о вас»,— говорит он и властно отстраняет Эр дева.

ш

Интересны сцены с Керимом, в которых тот уговаривает Абая отступиться от тяжбы с мо­гущественными степными владыками. «Они об­виняют тебя, что ты уводишь народ с пути пред­ков»,— говорит Керим. Но Абай непреклонен. Он спокоен и уверен в своей правоте: «Тропа волка пригодна для волчат, человек прокладывает свою дорогу»,— отвечает он. Керим, пытаясь вызвать властолюбивое чувство в Абае, советует ему вы­рвать у баев «повод кровавой узды, на которой они ведут народ, и повести его за собой» . ф Но горячо и страстно возражает ему поэт: «Н а светлый путь народы вступят без старой узды, наше дело сорвать ее... Поэт не ведет на поводу ни народ, ни друзей, он идет вместе с народом и в этом его сила».

Одна из самых значительных сцен спектакля — третейский суд над влюбленными. Защиту их Абай поручил Кериму. Н о коварный Керим, не желая ссориться с биями и стремясь уничтожить Айдара — опасного соперника на поэтическом по­прище,— произносит напыщенные, полные перлов красноречия, но пустые слова. Они звучат холод­но и неубедительно. Поэтому хитрый бий Жирен- ше легко опровергает его доводы. Всем ясно, что сторонники Абая проиграли дело, и молодая пара будет осуждена. Враги Абая злорадно пересмеи­ваются.

Но внезапно, когда казалось, что все потеряно, поднимается Абай, он требует слова, и речь его,— Katf огненный поток. Поэт гневно обвиняет Жиренше во лжи, вспоминает о мрачных злодея­ниях родовых старейшин в минувшие годы, о зло­деяниях, которые их потомки хотят превратить

58

• незыблемые законы, помогающие угнетать и держать в слепом повияоктт народ «Ты хочешь заставить народ итти в мрачное про­шлое? — гневно спрашивает он Жирен ше.— Н а роды идут в будущее, не ступая в свой след, проилимыя новые пути. Только м блудям тй*о в беззвездной ночи кружит по степи и возвра­щается к старому следу».

Зритель чувствует, что вслед за втим взрывом гражданского негодования у поэта наступят ми­нуты величайшего вдохновения, когда он изольет всю свою горесть и возмущение на респрзведли- вое общественное устройство. Возможно, в такой момент могли быть созданы стихи, подобные втим гневным строкам:

БвД балованным сынком доволен беэ конца.На радость Лаю — он растет собакой, весь в отца:Голодных см р сп п о ! своих стыдятся бай- кий

СМИ,—В мм жадности вора, кровь отца и совесть

пошлеца.Бай не поможет бедняку, зачем его жалеть?А если дзет кусок,— глядя, длинна у бая плеть:Тртдвеь, бедняк, проклятый долг сторицей

вомрата,Ведв баю — жить и богатеть, тебе — в могиле тает*.

Суд оправдывает Айдара, слезы счастья бле­стят из вдохновенном лице Аба я — он выиграл битву за жизнь своего ученика t пробудил истин­но человеческие чувства в сердце своего народа.

Куаиышпаев показывает зрителю самые раз­личные стороны богатой, многогранной натуры Аба я. Он предстает в спектакле не только как борец, поет и мыслитель, по и как любящий муж, отец, учитель, верный, преданный друг.

*50

С огромной теплотой и уважением беседует Абай с народником Долгополовым, который помог ему осознать многое .в жизни, с любовью и нежностью смотрит на жену и сьгна, весело шутит со своим озорным учеником Кокпаем. Абай учит своих учеников высокой ответственности художника пе­ред народом:

Поэт стянет туже свой стан,Посмотрит назад и вперед,Что правда и что обман,—Увидит и все поймет.В века, в их темную даль Орлиный свой взор устремит,Оплачет их зло и печаль,Убийц и невежд заклеймит.

Подлинного трагизма полна сцена у постели умирающего Айдара. Потеря любимого ученика тяжела для А бая , но к этому большому горю присоединяется еще одно: он узнает, что сын его Абдурахман смертельно болен. «Д ва кры­ла моих — оба надломлены»,— говорит А бай со страстной тоской. «З а счастливую зарю жизни принял я печальный свет заката». А бай глубоко, I мучительно переживает утрату сына и любимого ученика. Н о горе не остудило пыл в сердце поэта, зритель чувствует, что в нем сохранились огром­ные творческие силы, стремление продолжать борьбу со злом и насилием.

Услышав, что .враги выбирают волостным уп­равителем своего ставленника, который будет осуществлять их политику эксплоатации народа, Абай произносит пламенную, вдохновенную речь.Он призывает народ бороться против заклятых врагов человечества. Имя этих врагов — невеже-

60

ство. дикий обы*мй и проклятая родовая вражда Прекрасная пылкая речь А ба я вызвала з ло б ­ный протест феодалов — они жестоко и би и ю тООП*.

С л о м ш ь жизнь, но не сломалась воля вели­кого человека; и на смертном одре Абай вспоми- la r r весну, привольную степь, мечтает о новой п ж м , о прекрасном саде, который вырастает из посеянных им семян.

Играя вту сцену. Куанышпаев вспоминал обыч­но ва меча тельные стихи поэта:

ДдлплД путь за моей сканом,В лицо им мгт могилыю! тьмом Но все еще ловок мой язык.В слове моем — лазурь и мой...

Я шел высоком тропой меж сжал,Я б шлея с аиежктмм, я устад*Но вот уже б л а т перевал.Беа всякого стража, легко дыша,Не замедляя ■ ие спеша,Над пропастью ставь свой шаг. душ*.

Но ва душе густая грусть,Бессилен пред нею мой язык.Я чувствую, время мкмш словам У&тв в исступленный и горькнй кряк.Она созрела, моя печаль.У м аднялся в груди пожар —Мгштсльио хочется мне отдать Последнему слову последний жар

Страдая за свой народ, но веря в его светлое будущее, уходил из жизни Абай Кунанбаев — великим повит Казахстана. Зрители уносили с со­бой со спектакля Казахского Академического театра драмы вечно живой благородный и свет­лый образ, созданный прекрасным артистом,

61

творчество которого так тесно и неразрывно свя­зано с культурой народа, давшего миру Абая.

Хотя в пьесе был показан только один период жизни поэта, артист как бы воссоздал перед зрителем всю его жизнь, с таким высоким ма­стерством рассказанную Ауэзовым в романе «Абай».

Куанышпаев играл эту роль в лаконичной, ску­пой, четкой манере и достигал огромной вырази­тельности и силы. Полная внутренняя свобода и совершенное владение материалом роли делали сценический образ поэта предельно достоверным и убедительным.

Для Куанышпаева в работе над образом Абая были важны не детали, а главные, наиболее зна­чительные черты характера героя. Он верно опре­делил их с самого начала и подчинил все основ­ной задаче: выявлению творческой сущности и широкого, светлого миропонимания поэта. В про­цессе работы сами собой рождались отдельные детали, оттенки, которые делали образ Абая (мно­гогранным и красочным. Тонко и разнообразно показывал артист эти переходы, смену настрое­ний своего ге̂ роя. Зритель чувствовал, что в этом спокойном, (взвешивающем свои поступки чело­веке горит огромный внутренний огонь, и он ка­жется моложе самых молодых жигитов. Здесь проявилась одна из творческих особенностей таланта Куанышпаева.

Артист обладает замечательным умением слу­шать собеседника и молча выражать вихрь мыс­лей, которые проносятся в это время в его мозгу: радость и горе, сочувствие и осуждение, надежду и неверие.

62

Выразителен был и вмешанй облик п о т в ис~ «мнении Куанышпаева — надолго запоминались его медленная, величавая походка, строгое и слег­ка печальное лицо, умные, проницательные глаза, внимательно наблюдающие жизнь.

Куанмшпаеау удалось передать трагедию Абая тал достоверно и отчетливо, как будто он сам был свидетелем его благородной, просветитель* свой деятельности. Образ поэта, созданный ка сцене Казахского Академического театра драмы, отличался романтической устремленностью в бу ­дущее, широкими поэтическими и философскими обобщениями, глубиной переживаний.

Через пять лет после создания сценического образа Абая Куаиышпаев исполнял роль своего любимого повта в кино в картине «Песни Абая». Постановщик картины Г. Л . Рошаль рассказывал, что работа с Куанышпаевым была наслаждением для всего постановочного коллектива. Артист относился к съемкам серьезно, с благоговением. Его увлекала и волновала возможность передать сотням тысяч трудящихся С С С Р мысли и дела великого гюэта.

Во время съемок Куаиышпаев проявил высо­кий профессионализм, необычайную дисциплину и трудоспособность. Он был готов работать в любую погоду — при страшном ветре и палящем солнце — с шести часов утра до семи часов ве­чера. Серьезно заболев, Калибек ни на один день не захотел оставить съемки. В конце дня он обыч­но подбадривал уставших артистов. В перерывах между съемками вокруг Калибек а собирались все артесты, рабочие н приехавшие на съемку кол­хозники; шутки, остроты, забавные рассказы не

63

прекращались. Вспомнив старые времена, Кали- бек давал свои импровизированные концерты тут же на зеленых полянах высокогорных джай- ляу, в юртах под Каскеленом, на пастбищах Дегереса, а когда начиналась съемка или репе­тиции, он становился тихим, внутренне сосредо- юченным, почти торжественным. Вокруг Куа- нышпаева царила атмосфера жизнерадостности, вдохновенного труда, чувствовалось упорное стремление художника преодолеть самые сложные творческие задачи.

Не только сам артист, но и окружающие глу­боко прочувствовали образ Абая. Он стал для всех таким реальным и конкретным, что участ­никам съемок казалось, будто этот мудрый, бла­городный человек живет с ними — они как бы отождествляли артиста с героем, которого он играл, и относились к Калибеку почтительно­восторженно, словно перед ними был сам Абай.

В съемках картины «Песни А бая » принимала участие широкая масса населения Казахстана. Издалека собирались к лагерю киноэкспедиции колхозники, для съемок были выделены двести пятнадцать верховых лошадей, отары овец, ста­да коров.

Колхозы специально снаряжали своих пред­ставителей для участия в массовых сценах.

Двести наездников, пятьдесят аксакалов и сто девушек-казашек приехали для съемок, им давали старинные расшитые одежды, лучших скакунов, узорные чеканные седла. Вокруг лагеря экспеди­ции раскинулось своеобразное кочевье: колхоз­ники приезжали с семьями, детьми, ставили юрты, устраивались удобно и прочно.

64

Городничий.Ревизор* Н. Гоголя

В каждой юрте, 8 каждой палатке Калибек Куаньштаев был желанным гостем, его прини­мали с почетом, слушали его рассказы, спраши­вали совета по самым различным семейным и общественным делам.

В образ, созданный в кинокартине Куаныш- ввев васс «ювые краски, использовав широкие возможности искусства кино- Предложения ар­тиста обычно совпвдалн с замыслами постанов­щика картины. Так, в картине удалось передать степной ветер, который так чудесно воспел казахский поэт:

С ночной кошмы, лежавшей на откосах.Вскочил а мчите* в ковы л *х в рос XX Сm fiiu il ветер — летхий м м степей.Любимец дввммх трм светловолосых \

Ветер как бы врывается в каждым кадр фильма, развевает одежды, гривы коней м слов­но вступает в борьбу с втимн суровыми и му- жест венным и людьми.

Во время репетиции Куанышпаев постоянно просил режиссера поднять кошму, чтобы через кереге3 юрты видна была бескрайная степь и можно было следить, как с «перекала на перевал ветер весело кочевал». Ветер радостно врывался в юрту, шевелил листы открытой рукописи, тка­ни. дул в лицо поэту, который открывал стены своего дома ветру, как двери своего сердца всему новому, свободному, не знающему пут рабства. Этот внешний момент, помогавший артисту в ра­боте над образом, был закреплен и нашел отра­жение в режиссерском замысле фильма.

1 С а л т м-61 ДД1 В Капай, стихотворение «Я пою*.1 Кереге — решетчатый осто* юрты.

$ К. Куммамм 66

Работа над спектаклем и кинокартиной о вели­ком казахском поэте оказалась во многих отношениях знаменательной для артиста и стала подлинно решающим этапом, определив­шим дальнейшее направление его творчества.

Калибек Куанышпаев создал сценический об­раз не только классика казахской литературы Абая, но и крупнейшего современного поэта рес­публики,»— знаменитого Джамбула в пьесе Са­бита Муканова «Песня победы», поставленной в первые годы Великой Отечественной войны.

Эта пьеса, предназначенная для юношеской аудитории, показывала патриотизм советской молодежи в борьбе с фашистскими захватчиками. Роль Джамбула была невелика, но и из крайне скудного драматургического материала артист сумел создать правдивый, искренний и досто­верный образ.

Популярный народный поэт представал перед зрителем величественным, мудрым, гуманным че­ловеком. Куанышпаев выразил в этом образе сущность творчества Джамбула: его горячий молодой ум, страстную любовь к Родине, пре­данность передовым идеям нашего времени. И здесь, так же как и в работе над образом Абая, руководящей нитью для Куанышпаева бы­ло глубокое проникновение в творчество поэта, творчество, неразрывно связанное с народом, по­священное народу.

Тот не певец, кто к борьбе не зовет.Кто сердцем с народом своим не живет Кто песни о Родине не поет,—

говорил Джамбул.Образ, созданный Куанышпаевым, стал обоб-

66

ценным о б р и о н худ ом я и и —■ гражданина вели­кой социалистическом Родины,

В пои . как и во многих других работах, Куа- ■ввшпаев становился как бы соавтором пьесы, ага роте р и д м г и рамки драматургического ма­териала. За скупыми репликами, данными в пье­се Джамбулу, чувствовалось все богатство и мно­гообразие творчества поэта, воспевшего дружбу народов, расцвет советского государства и вели­кого вождя и учители народов товарища Сталина.

i Трактовка Калябеком Куанышпаев ым роли Абая и Других ролей в пьесах казахских авторов в значительном степени помогает понято и направление работы этого артиста над обра­зом нашего современника — человека советской

ВВохи.Куанышпаев сыграл ряд ролей в пьесах совет­

ских авторов м . современные темы, и созданные км образы были всегда правдивы, искренни и значительны по мысли. Радостно приветствуя все новое, прогрессивное, артист с величав­шим удовлетворением принимал участие в пер­вых опытах постановок пьес на современные темы ■а сцене Казахского Академического театра

драмы.В 1932__1933 годах Куанышпаев впервые по­

дучил интересную рол* в современной советской •весе. Э то была инсценировка киносценария .Путевка в жизнь-. В этом спектакле Куаныш­паев выступил и как постановщик. Актер соз­дал образ начальника колонии беспризорных.

67

которого с большим успехом Играл КогДа-то в кино заслуженный артист Р С Ф С Р Н . П . Ба­талов.

Главньгм в этой роли для артиста была огром­ная любовь его героя к людям. Чутко, внима­тельно и любовно относится он к беспризорни­кам, стремится сделать их лучше, помочь им начать новую жизнь. Калибек вспоминал слова А бая : «И м ел бы я власть, я отрезал бы язык каждому, кто говорит, что человек неисправим».

Стремление исправить юных правонарушите­лей, сделать их полноправными членами обще­ства, достойными той замечательной эпохи, в которую они живут, стало лейтмотивом образа. Куаньгшпаеву удалось показать подлинно совет­ского человека, воспитателя-новатора типа А . С. Макаренко, простого и в то же время не­обычайно глубокого, чуткого, понимающего слож ­ную психологию подростков.

Впоследствии та же тема определила решение роли начальника лагеря в пьесе Н . Погодина «Аристократы », которую Куаньшшавв играл в 1936 году.

А ртист создал образ сильного, мужественного, волевого - человека, уверенно и властно наводя­щего порядок в лагере. Н о как внимателен, ийди- видуален был его подход к заключенным! Встре­чаясь с каждым из них, он как бы решал слож ­ную задачу — найти путь к его сердцу, заставить раскрыться, обнаружить лучшие стороны его на­туры.

Начальник лагеря в исполнении Куанышпаева был подлинным чекистом и воспитателем чело­веческих душ. Лю бовь к людям, стремление по-

68

ночь им избавиться от тяжелых пережитков прошлого определяли все поведение этого умного, волевого и чуткого руководителя.

Эта же тема внимательного, гуманного и муд­рого отношения к людям отчетливо звучит у Куа- шмшпаева и в других ролях современников, среди которых может быть отмечет ряд значительныху д м .

Все разнообразные и многогранные образы по­ложительных героев, созданных артистом, могут быть объединены од ион общем темой. Тема эта — борьба с косным, старым, реакционным, борьба за передовое, прогрессивное, борьба за преодоле­ние пережитков прошлого в сознании советского человека. Играет ли Куанышпаев национального поэта Джамбула или советского генерала, со­зданный нм сценический образ прежде всего мо­жет быть охарактеризован как образ воспитателя люден, мудрого, благородного, гуманного чело­века.

Замечательного большевика, подлинного руко­водителя сталинского типа показал Куанышпаев в пьесе «В час испытаний» ( «С ы н сагатта») М. Ауээова, поставленной в первый год Великой Отечественной войны. В этой пьесе, посвященной интернациональному единству на­родов С С С Р , особенно ярко проявившемуся в часы испытаний на фронте и в тылу, К уа­нышпаев играет директора шахты Карагандин- ского угольного бассейна. Н а этой шахте родился и вырос герой пьесы Ербол Датов — лучший стахановец, оправдавший на фронте свое имя Ербол, что означает «будь храбрым».

Наряду с фронтовыми сценами, рисующими69

беспредел ь ное мужество, отвагу и крепкую дружбу народов С С С Р , автор показывает тру­довые подвиги советских людей в глубоком тылу и, наконец, личные судьбы героев.

Судьбы всех героев опектакля так или иначе связаны с директором шахты Сатбм, умным, волевым, принципиальным и подлинно передо­вым человеком. Куанышпаеву удалось, несмотря на крайне лаконичный авторский материал, со­здать образ талантливого руководителя, органи­зовавшего самоотверженный, вдохновенный труд на помощь фронту.

И опять в центре внимания Сата — люди, их горести и радости. Его устами автор высказы­вает одну из главных мыслей пьесы о том, что подлинность человеческих чувств проверяется в часы испытаний. «Все, что налипло снаружи,— мелочные интересы, повседневные дрязги,— все смыто и очищено этим днем, перед нами пред­стал человек высоких моральных качеств, увиди­те, какие еще неприступные крепости он возьмет». Эти слова, которые Куанышпаев произносил с присущей ему горячей искренностью, убежден­ностью и творческим вдохновением, стали как бы лейтмотивом роли.

Значительным событием в театральной жизни республики в период военных лет была поста­новка пьесы М . Ауэзова и А . Абишева «Гвардия чести» (1943 ). В этой пьесе отражены истори­ческие события Отечественной войны, подвиги прославленной 8-й гвардейской дивизии под командованием генерала Панфилова, героически защищавшей от врагов столицу нашей Родины. Наш народ свято хранит память о двадцати

70

восьми бон а м этой дивизии, которые ценой своей жизни остановили на Волоколамском шоссе тан­ковую колонну и задержали продвижение врага.В дивизии было много б о й ц о м и ш о * . и подвиги славных сыновей казахского народа вдохновили писателей, поэтов, композиторов республики на создание произведений о панфиловской дивизии.

В пьесе Ауэзова и Абишева действуют Герой Советского С о ю м генерал Панфилов, Ге­рой Советского Союза I улеген Тохтаров и дру­гие, Она построена на фактическом материале истории 8-й гвардейской дивизии и содержит глубокие, волнующие мысли о патриотизме со­ветских людей, об их горячей дружбе, во и некой доблести и высоких моральных качествах, обес­печивших победу над врагом. ____ ..

В мужественном образе генерала Советской Армии Панфилова Куанышпаев стремился по-но­в о м у раскрыть любимую нм тему, тему о воспи­т а т е л е -большевик**, который бережно и любовно растит замечательных, передовых люден нашей

МЮЖЖ. пв исполнении Куаиышпаева образ Панфилом отличался великолепными человеческими качест­вами: душевной теплотой, большим внутрен­ним благородством и обаянием. Артист показывал, как Панфилов воспитывал героев своей прославленной дивизии, как объединил ОН бойцов, пришедших в армию с самых различ­ных концов Советского Союза, говорящих зача­стую на разных языках, в одну дружную семью, единый, крепкий коллектив. _

Воспитание в бойцах организованности и дисциплины имело особое значение для босспо-

собности частей, состоявших из казахов, кото­рые впервые участвовали в войне.

Панфилов — Куанышпаев относится к бойцам с такой подлинно отеческой любовью и внима­нием, так заботится о каждом из них, что зри­телю было понятно, почему и бойцы платят сво­ему генералу огромным уважением, преданностью и радостно, самоотверженно выполняют его при­казы. Артист предельно выразительно показал огромное внутреннее благородство своего героя, его горячую заинтересованность в судьбах людей, его внимание к ним и активную помощь. Благодаря этим замечательным качествам Пан­филов— Куанышпаев сразу становился для зри­телей дорогим и близким, а спектакль приобре­тал особую жизненную правдивость и теплоту.

Артист стремился показать, как выковываются в армии характеры людей, как растут герои.В образе Панфилова он утверждал, что мудрым и душевным подходом к людям можно воспитать в них волю к победе, яркое проявление патрио­тизма и гражданской доблести.

Сюжет пьесы построен на том, что Намыс- Улы, отважный и талантливый командир ба­тальона, находясь в окружении, расстрелял за трусость без суда командира взвода. Генерал Панфилов отстраняет Намыс-Улы от командо­вания и сам особенно внимательно наблюдает за его батальоном, чтобы путем серьезной воспита­тельной работы изжить элементы анархии, имев­шие место в батальоне.

Панфилов не только наказывает, но и вос­питывает Намыс-Улы. Он вызывает его к себе и отечески с .ним беседует. Чуткое, внимательное72

отношение генерала глубоко трогает Намыс-Улы. Под влиянием Панфилова он искренне осознает свои ошибки и резко меняет взгляды на права и обязанности командира, на воинскую доблесть. Ему становится ясна природа советского ге­роизма. значение беспрекословном дисциплины. Почувствовав перелом, происходящий в душе Намыс-Улы, Панфилов возвращает ему командо­вание батальоном и поручает ответственное задание.

Намыс-Улы оправдал доверие генерала. Он доблестно сражается на поле боя, твердо и умело проводит а своем батальоне указания Пан­филова. Для него теперь личная инициатива, героизм и военная доблесть бойцов неразрывно связаны с дисциплиной, беспрекословным выпол­нением приказа начальника, подчинением личных чувств общей задаче — победе над врагом.

Панфилов воспитывает не только своих коман­диров, но н бойцов. Веселый, талантливый Туле- гея Тожтаров мечтает о возвращении домой и недостаточно ответственно относится к своим воинским обязанностям. Панфилов разъясняет ему значение вой некого долга, дает ему ответ­ственное боевое задание я внимательно, с ра­достью следит, как из хорошего, но несколько лег­комысленного юноши вырастает сильный, муже­ственный, самоотверженный, храбрый человек.

Панфилов — Куанышпаев прост н глубоко человечен. В этом образе ум, настойчивость, сильная воля сочетаются с необычайной душев­ностью, внутренней мягкостью н отеческн-неж- яым отношением к людям. Этот умный, благо­родный. чуткий человек покоряет всех окружаю-

щих, поэтому так любят его бойцы и офицеры. Зрители, уходя со спектакля, надолго уносили с собой светлый и обаятельный облик советского генерала.

Куанышпаев играет Панфилова в мягкой, сдержанной и лаконичной манере. Он подчерки­вает, что его герой обыкновенный советский человек, но всем ясно, какие огромные душев­ные богатства, какой талант полководца таится в этом спокойном, сдержанном генерале.

Характер Панфилова в изображении Куаныш- паева г \у бок и многогранен. Зритель видит его в творческом порыве талантливого стратега, ви­дит его как воспитателя бойцов, нежного отца любимой дочери. Зритель видит его задумчиво стоящего у карты, обдумывающего все возмож­ные случайности завтрашнего боя, видит его за­разительно веселого, искрящегося жизнерадост­ностью и мягким добродушным юмором, в сцене, где бойцы-казахи в одну из кратких передышек стряпают после боя казахское национальное блюдо бешбармак.

В этом образе Куанышпаев воссоздал истори­чески точный портрет Панфилова и в то же время дал обобщенный образ нового полководца сталинской школы, для которого люди — самое драгоценное и прекрасное в мире. Артист поста­вил перед собой сложную задачу — показать при­роду советского патриотизма, основанного на чет­ком понимании трудящимися СССР своей роли в борьбе за свободу и счастье человечества.

В ряде сцен артист достигает подлинно вдохно­венного взлета, рисуя высокий патриотизм и без­заветный подвиг своего героя.

74

«Гибель ушедших, раны « н и х , ют мое знамя, вате аиамя, требующее отщеми**,— говорит, обращаясь к оставшимся в живых бойцам, Пан­филов. И 9ТШ слова звучали со сцены Казах­ского Академического театра драмы в годы О течественной войны как пламенный призма к народу бороться с захватчиками до последней капли крови.

Калнбек Куанышпаев рисует своего героя- современника как человека, глубоко проникаю­щего в закономерность жизненных явлений, ду­ховно богатого и полного действенной, активной любви к людям.

Значительный и интересный образ был создан артистом в пьесе Б. Чирскова «Победители», где он играл командующего армией Виноградом.

Эта пьеса, изображающая историческую битву под Сталинградом, пьеса о всепобеждающей силе сталинской военной стратегии и тактики, о заме­чательных качествах полководцев сталинской школы, была включена в репертуар Казахского театра в ответ на Постановление ЦК В К П (б ) «О репертуаре драматических театров и о ме­рах по его улучшению > (1946). Спектакль был поставлен в феврале 1947 года мслуженным деятелем искусств Груз. ССР Г. Товстоноговым. Коллектив Казахского Академического театра драмы впервые работал над жанром публицисти­ческой пьесы. В спектакле удалось раскрыть глав­ную мысль ггого произведения — величие н мудрость сталинского плана окружения и раз­грома немецкой армян,— обнажить порочность, авантюризм гитлеровской стратегии, создать с б разы советских людей — пламенных патрио­

та

тов, отдававших все свои силы на защиту Родины.

Куанышпаев, как всегда, серьезно и ответ­ственно подходил к решению новой для него актерской задачи. Его Виноградов — честный, прямой человек, подлинный патриот. Н о воспи­тание, полученное в старой военной школе, не­сколько ограничило его: он строит все свои пла­ны на формально-логическом анализе обстановки, на арифметических подсчетах соотношения сил, он не учитывает сложных, разнообразных причин, определяющих победу, недооценивает постоянно действующие факторы войны и надеется только на открытие второго фронта.,

Постепенно Виноградов меняет свои непра­вильные, шаблонные, проникнутые односторон­ним академизмом взгляды на войну. Он начи­нает понимать, что достижение победы возможно не только при количественном перевесе сил и боевой техники, но что огромное значение имеет морально-политическое превосходство Советской Армии над фашистскими ордами.

Режиссер Товстоногов говорил, что в течение «застольного периода» Куанышпаев тщательно, пытливо разбирался в незнакомом, подчас мало­понятном материале, продумывал и обсуждал с режиссером каждый момент, не оставляя ни одно­го неясного места. Во время работы над ролью Куанышпаев пользовался различным литератур­ным и иконографическим материалом, изучал во­енные традиции русского народа.

От верного, продуманного решения главной темы образ' приобретал достоверность, конкрет-i ность и выразительность.

76

Куанышпаев передавал ум, огромный жизнен­ный опыт, высокую интеллектуальность Вино­градова.

O f репетиции к репетиции углублялся образ, приобретал точность внешним рисунок роли, отыскивались н о м е яркие детали.

Несмотря на то, что Куанышпаев лишь в юно­сти I очень недолго был в армии, ом превосходно носил военный костюм и приобрел ту военную выправку, которая создавала ощущение, что его герои промел в армии многие годы. Артист чув­ствовал себя в форме легко, свободно, казалось, что иначе он и не может быть одет, военные привычки словно вошли в плоть и кровь Виноградова, м поэтому в них не было ничего резкого, нарочитого, подчеркнутого.

Путь создания т ого образа дает возмож­ность понять, как отличался сложным, созна­тельный процесс работы над ролью Виноградова от почти исключительно интуитивного творче­ства первого периода, когда артист пользовался главным образом приемом отыскания прототипа своего сценического героя в жизни. Сценические образы Куанышпаева постепенно становились все более многогранными и сложными, у артиста рождались своеобразные н всегда психологиче­ски обоснованные решения.

Зритель встречается с Виноградовым, когда тот уже знает, что командующим армией вместо него назначен генерал Муравьев — его бывший ученик. Из втон сцены становилось ясно, что Ви­ноградов честный, умный человек, без ложного самолюбия, прямо и открыто принимает он пред­ложение Муравьева остаться в армии в качестве

77

начальника штаба. Но первое время он еще слиш-' ком верен старым законам ведения войны, они превратились для него в догму. Виноградов воюет лишь как теоретик, он не в состоянии разобраться в сложной политической обстановке, не понимает, что жизнь давно уже опрокинула прежние по­строения, казавшиеся аксиомами, он может логи­чески оценить обстановку, но не может создать предпосылок для победы. «Виноградов над ре­зервами дрожит... а в душе уже сдал город»,— говорит о нем Кривенко.

Под влиянием своего бывшего ученика Му­равьева — полководца сталинской школы — Ви­ноградов преодолевает эту. ограниченность миро­воззрения. Удивительно тонко и психологически верно показывал Куанышпаев, как рождаются в душе старого генерала качества настоящего вое­начальника, как становятся ему понятными слова Муравьева: «...Если бы сражения решались только анализом, сражений бы не было... есть еще воля и необходимость». Он органически, не только умом, но и сердцем приходит к выводу, подсказанному его бывшим учеником: «Правиль­но оценить сложившуюся обстановку, вывести из нее выполнимую задачу, это каждый талантли­вый военачальник умеет. Но только подлинный полководец ставит задачу и сам создает нужную ему обстановку».

Поэтому так оптимистично и твердо звучит краткий диалог Виноградова и Муравьева перед решительным наступлением:

В и н о г р а д о в . Я все рассчитал и уверен в успехе прорыва.

М у р а в ь е в . Не сомневаюсь, но я хотел

78

бы, чтобы вы провели его с темперамента* генерала Кривенко.

В и н о г р а д о в (ymSnifлея) . Н у что ж, я уже многое видел, что считал невозможным. Попробую!

§ И зритель верит, что теперь Виноградов по­бедит, потому что артист на протяжении всего

I спектакля показывал, как рождалась в его созна­нии m воля к победе, как он, работая с Муравьевым, учился оценивать события, не

I только исходя иа обстановки данного момента, ю и и перспектив будущего. Чрезвычайно инте­ресно показывал Куанышпаев душевный пере­лом Виноградова. Артист своеобразно трактовал сложное психологическое состояние своего героя. Вначале, когда положение иа фронте ухудшается. Виноградов, несмотря иа огромную скорбь и тре­вогу. воюет уверенно, считая, что он ясно ориен­тируется в создавшейся обстановке, что ход событии совпадает с его пониманием закономер­ности развития военных действий, его знания старого военного специалиста, сценка обстанов­ки, военный прогноз подтверждаются фактами самой жизни.

Н о вот Муравьев выдвигает новый, неожидан­ный план, который вначале кажется Виногра­дову неправильным, нелогичным, не соответ­ствующим данным военной науки. Жизнь опро­кидывает все старые схемы и привычные построения. Успех плана Муравьева вызывает у Виноградова растерянность, чувство неуверен­ности в себе, понимание необходимости пере­смотреть старые, годами апробированные пози­ции. При этом у зрителя ни на минуту не

79

возникает ощущения, что он ставит свои личные планы выше интересов народа. Виноградов —- Куанышпаев истинно советский человек и горячий патриот. Поражения в воине были для него, так же как для всех советских людей, величайшим горем, и в то же время он вместе со всем народом знал, что победа придет, но что путь к ней будет трудным. Успех плана Муравьева рождает в душе Виноградова сложные чувства: с одной сто­роны — огромная радость победы, с другой — сознание, что в его жизнь вошло что-то новое, что годами установившиеся представления и ве­рования требуют решительного пересмотра.

Вначале на лице Виноградова часто появля­лась ироническая усмешка. Ощущение собствен­ного достоинства, уверенность в непоколебимости своих знаний, опыта рождали некий внутренний покой. В трагичнейших обстоятельствах он сохранял выдержку, понимание закономерности развития событий и неизбежности движения к победе длительным, заранее намеченным путем. По мере того, как жизнь опрокидывала построе­ния старого генерала, на лице его появлялось выражение растерянности, самоуверенность исчезала, он начинал нервничать, терять внутрен­ний покой. Артист передавал это душевное со­стояние своего героя очень тонко и вырази­тельно.

Но в ходе развития действия Виноградов снова приобретал веру в себя, в свои знания и долголетний опыт. Теперь эта уверенность строилась уже на новой основе и проявлялась в иных качествах характера героя. В финале внут­ренняя убежденность Виноградова в правильно-

80

Кун ан бай

щАбайш по М. А уэзову провка Ш . Айманова и Я . Штейна

ire с so их етрАтеш чккях планов в о э п ш а из . нальнмх событий, из тек требований, которые . щ д в и п л ! сама жизнь Старый специалист пере- . юоружал себя в соответствии с новыми условия­ми войны, с особенностями внутренней обстаное q и международного положения.

Кульминацией в переломе м и оою и р еян Виноградова является сцена, где Муравьев от­крывает ему план Верховного Главнокомандую­щего. В спектакле Казахского Академического шатра драмы значительная часть этой сцены ароходит без слои и является неким паятомими- £скнм добавлением к авторскому тексту. Куа- кышпаев начинает эту сцену с активного протеста, •и спорит, отстаивая свои позиции, в немногих Словах он передает внутреннее свое состояние: «Я на службе подчиняюсь приказу, но не убеж­ден в его правильности». Н о вот Муравьев рас­крывает перед ним Сталинский план наступле­ния. он указывает ему на огромной карте решение

«т о й задачи. Виноградов поражен величием пла­на. поражен мудростью вождя, его гениальной прозорливостью. Виноградов захвачен планом, он забывает о своих сомнениях, в нем происходит глубокий внутренний перелом.

Куанышпаев играл эту сцену скупо, лаконично по внешним приемам, но вмоциональио, с огром­ной душевной вмюлновацностью. В фжале кар-

’ тины Виноградов стоит на переднем плане в глу­бокой задумчивости, напряженная, вдохновенная

? и радостная мысль светится в его глазах. Вино*■ градов понимает, как он был неправ, понимает К верное и единственно возможное направление■ военных действий. Стремясь справиться с нахлы

нувшим на него волнением, он проходит несколь­ко раз по кабинету, затем идет к карте, ch o b i

внимательно смотрит на нее и медленно отходит как бы запоминая все детали гениального плана целиком захватившего все его помыслы.

Зрителю было ясно, что теперь вся энергия воля, знания Виноградова будут направлены на выполнение этого плана. В минуту наивысшегс внутреннего возбуждения Виноградов решитель­но подходит к Муравьеву. Наступает эмоцио­нальная и напряженная пауза. Кажется, что сейчас последует пламенная, решительная речь Виноградова. Н о он словно не может произнести всех тех слов, которые хотел бы сказать, слиш­ком велико его волнение, слишком много новых идей и чувств вызвали в старом генерале великие указания вождя, открывшие ему путь разреше­ния мучительных сомнений и неуверенности.

Чрезвычайно интересна была также сцена воен­ного совета генералов.

Действие происходило в подвале, и Куанышпа­ев попросил режиссера расположить мизансцену так, чтобы внимание публики не сосредотачива­лось на нем. В начале разговора Муравьева я Пантелеева, обсуждавших план операции, Ви­ноградов находился в стороне, в полумраке под­вала, затем вдруг раздавался его голос. Вино­градов выдвигает свое смелое, новое и неожидан­ное решение: обрущить на врагов перед последней атакой весь накопленный запас снаря­дов. Он говорит медленно, как бы думая вслух, чувствуется, что он еще внутренне проверяет это внезапно озарившее его решение. Н о предло­жение Виноградова так интересно, оно создает

82

такую реальную возможность выполнения пла­на, предложенного Муравьевым, что все присут­ствующие сразу обращаются к нему. Муравьев порывисто подходит к своему старому учителю, все группируются теперь в той части сцены, где находится Виноградов.

Обычно, и других постановках этой пьесы, Виноградов выдвигает свое предложение активно и резко, как заранее обдуманный план, здесь рождение его мысли происходило на глазах у зрителей, они как бы сами участвовали вместе с полководцами в разработке плана. Постепенно, но мере развития своего предложения, Виногра­дов приобретал уверенность. Зрителям казалось, что сейчас они увидят претворение втого плана в жизнь, так реально, конкретно я убедительно вырисовывался план перед слушателями.

Обрав Виноградова — одна из интереснейших работ Куаиышпаева в советском репертуаре, при­мер своеобразного, необычного, но в то же время не противоречащего основному авторскому за­мыслу прочтения пьесы, получившей до этого столь совершенное и глубокое решение на сцене Московского Художественного театра.

С другими сценическими созданиями артиста втегт обраа сблизила мягкость, гуманность героя. В отношениях с товарищами, с подчиненными Ви­ноградов благожелателен н душевен. Зритель у и о понимал, что втот человек меньше всего ду­мает о себе, о своем будущем. Он необычайно чуток н внимателен к людям.

Одна нз последних работ Куаиышпаева роль секретаря обкома Жиеибаева в пьесе Н. Баиму- хамедова «Самоцветы».

Пресса отмечала, что образ Жиенбаева не свя­зан органически с развитием всей пьесы, а по­ступки его недостаточно логичны, целесообразны. Эти справедливые упреки автору пьесы ни в ко­ем случае не могут быть отнесены к актеру, на­столько достоверен и убедителен стал этот образ в исполнении Куанышпаева. •

Пьеса «Самоцветы» рассказывает о молодых казахских ученых, стремящихся обнаружить ме­стонахождение ценных минералов, придающих стали при выплавке твердость алмаза. Централь­ный конфликт строится на столкновении двух молодых геологов, товарищей по институту — Ербола и Шынтаса. Ербол (артист К. Бады- ров) — автор проекта об изыскании минералов в горах Казахстана — ведет розыски как подлин­ный энтузиаст и не падает духом, несмотря на временные неудачи.

Ш ынтас, назначенный начальником экспеди­ции, руководствуется в своих действиях мелкими, честолюбивыми помыслами. О н с самого начала скептически относится к проекту Е рбола и берет на себя руководство экспедицией исключительно из желания захватить административную власть, сделать карьеру.

Первое действие пьесы происходит в приемной секретаря обкома Темиргали Жиенбаева.

В этом образе проходит любимая тема К уа ­нышпаева; аго Жиенбаев — воспитатель молодых кадров — любовно и внимательно присматривает­ся к каждому человеку, с которым ему приходится встречаться. Это подлинно партийный руководи­тель, владеющий марксистско-ленинской теорией и применяющий ее в практической деятельности.84

Артист создал яркий образ своего современни­ка — человека деятельного, активного н упорного в осуществлении целей, которые могут принести благо стране и всему советскому народу.

Куанышпаеву удается передать также глубо­кую творческую мысль своего героя.

Артист избегает бытовой характеристики, его Жиенбаев нарисован в широком, обобщенном плане. Это руководитель нового типа, замеча­тельный большевик, он всегда исходит из госу­дарственных интересов, и в то же время в центре всех его поступков стоят забота о людях, ж ела­ние помочь нм выявить все свои способности, об­наружить лучшие качества. Правдивое видение действительюсги помогло артисту создать убе­дительный характер. И здесь Куанышпаев был в известной степени соавтором пьесы, так как все эти качества Жиенбаева не раскрыты в драматур­гическом материале.

Как и всегда, артист нашел в работе над э ф о й

ролью сразу много тонких и верных деталей, ха­рактеризующих его героя.

Очень выразительно показывает Куанышпаев склонность секретаря обкома к смелой творческой фантазии, основанной на реальных возможностях. «М ы переоборудовали танки, я наши львы пере­били немецких «тигров», мы пофантазировали, и заводы наши стали выпускать станки самого наивысшего качества, буровые машины, вольфра^ новую нить, которой можно опоясать земной шар. Как хороша реальная фантазия»,— вдохно­венно говорит Жиенбаев.

Мы видим Жиенбаева в семенной обстановке, в доме Ербола. Он прост, задушевен, я стано-

65

вится ясно, что этот человек играет большую роль не только во всех общественных, но и в личных судьбах людей. Поэтому, хотя дальше Жиенбаев и не принимает непосредственного уча­стия в развитии действия и появляется только в финале, его образ, созданный Куанышпаевым, все время живет в памяти зрителя.

Галлерея образбв современников в творчестве Куанышпаева еще далеко не завершена, талант­ливый артист несомненно создаст много ярких, интересных сценических характеров, отражающих жизнь нашего социалистического общества. Но и в уже созданных образах Куанышпаева видны ценные качества подлинно советского художни­ка: чувство нового, глубокая связь со своим народом, умение обобщать отдельные явления жизни и понимать неизбежный ход исторического развития.

То, о чем мечтал века многострадальный коче­вой народ, стало действительностью, и деятели искусства Казахстана отражают теперь в своем правдивом вдохновенном творчестве этот неви­данный в истории человечества великий про* цесс — процесс строительства первого в мире коммунистического общества.

* * *

Основной темой в творчестве Куанышпаева является образ положительного героя, но диапа­зон артиста чрезвычайно широк и наряду с благородными, мужественными, мудрыми людь­ми он создал много ярких обличительных, сати­рических характеров. Сатирическое дарование

86 * ”

«наследник* пересмешников Ш анш ар- нашло за­конченное выражение в ряде пьес русской к за­падной классики и оригинальной казахской дра­матургии. Можно с уверенностью сказать, что славные традиции русского критического реализ­ма, X I X века приобрели в творчестве этого со­временного казахского актера новую глубину н блеск, обогатились широтой социального анализа■ четким понимаяшем положительных идеалов, воплотившихся в советской действительности

Интересен был обра» Абдугафара в пьесе Хусайнова « Амангельды > (постановка 1У4Э го­да ), посвященной герою. возглавившему I 1916 году народное восстание. Пьеса рисует де-

: ятелыюсть Амаигельды Иманова как командира паоти за неких отрядов, его борьбу с Колчаком, националистами алаш-ордьшцами и дутооскимн бандами. Алаш-ордынцы сумели проникнуть •

! органы Советской власти. В числе руководителе!, одного из районов оказался султан Аьдугафар — предатель и враг народа. Пригласив Амаигельды Г с е б е т совещание. Абдугафар и его приспеш- нчки убили народного героя.

В «аюктау» — поминальном плаче жены Амая- ̂ рельды, широко известном в народе, мы находим описание этого трагического события и прокля­тие убийце.

Мы наш. с А рты нами1 АбдугафарСпокойно задумал злодейский У дар.

И Абдугафар. виноватый ш бш м .Ушел, ускользну», -точно ашло в воде.

Один из 1Ш Ш И П рОДОВ

И мы сыновей своих будем растить Для мести и сами клянемся тебе:Иль отомстим иль погибнем в борьбе И не успокоимся мы до тех пор,Пока не погибнет предатель и вор.

Работая над ролью ненавистного народу убий­цы, Куанышиаев создал образ хитрого и злоб­ного врага таким, каким он рисуется в народном творчестве, выражающем гнев и возмущение про­тив реакционеров, ставших на пути к свободной, радостной жизни.

Это же чувство презрения и ненависти к пре­дателям определило основную тональность образа Караул-Хаджи в пьесе «Исатай и Махамбет» М . Ахинжанова (постановка 1938 года). Пьеса эта посвящена вождю национально-освободитель­ного движения против царизма и ханства, Иса- таю, и его другу — пламенному поэту Махамбету. Караул-Ходжи — советник хана — получает дип­ломатическое поручение: уговорить Махамбета увести повстанческие отряды и не наступать на ханский дворец. Он советует поэту просить ми­лости у могущественного хана. Но гневно и ре­шительно отвергает Махамбет это предательское предложение. Калибек Куанышиаев старался вы­звать у зрителя чувство предельной ненависти и презрения к Караул-Ходже — предателю народа, чувство той ненависти, которую питал сам Ма­хамбет к .насильникам-ханам и которое он выра­зил в гневно-страстном послании:

Ханов я хотел, тебе подобных,Биев толстобрюхих обезглавить,Их орать верблюдом заставляя,Чтобы с поднятою кверху мордой Выли, сан свой прежний забывая.

T tt мой враг, и много поколений Друг т другом мы елелим с тобою.Т ы — потомок ханов белокостных,Я тебя ■ м ч а в ненавижуВраг заклятый другом стать не может.На полы т сделаешь халата.

Среди сатирических образов, созданных Куа- нышпаевьгм, одно из первых мест занимает образ визиря Ш ора як а в пьесе Хусайнова «А л д ар Косе».

Это инсценировка популярного народного эпоса о «безбородом обманщике* А лд а ре была поставлена в 1942 году в Казахском Академиче­ском театре драмы И. Гольдблатом. Веселые про* дел к и ядовитого насмешника и острослова дава­ли богатый материал для спектакля, а народный артист республики Шакен Айманов создал обая­тельный образ любимца народа — * грозы баев и радости бедняков»,— с подлинным комедийным блеском разыгрывая приключения неунывающего весельчака.

Однако после этого радостного, веселого спек­такли зрители вспоминали не только прекрасного, ловкого, остроумного Алдара, но и безобразного, жадного, глупого Шораяка, которого играл Куа- нышпаев. Артист создал из скупого материала, из почти эпизодической роли яркую, колоритную фигуру. Ш ораяк, так же как и его хан, влюбляет­ся в невесту Алдара — красавицу Карамыш —- и безуспешно пытается подстроить ловушку хитро­му весельчаку Алдару, который без труда одура­чивает старого, глупого Шораяка.

Спектакль этот был поставлен в псевдовосточ- ним стиле Действие пьесы происходит в некой

§0

отвлеченной стране. Роскошные дворцы, парад­ные залы, каменные башни, гаммы ярких шел­ков — все это мало походило на Казахстан, и народная сказка лишилась в сценической интер­претации своей строгости, чистоты и прозрач­ности.

Но актеры, отлично чувствующие националь­ную форму и стилевую особенность сказки, стремились внести в эту отвлеченную экзо­тику черты подлинной, реальной жизни своей страны.

Особенно примечательна была в этом отноше­нии работа Куанышпаева: словно ожили на сцене все жадные, коварные, злые баи, которых народ так беспощадно высмеивает в своих песнях и рас­сказах. Вспомнив и свои устные новеллы («Чер­ный бай; рыжий бай, рябой бай» и др.), Куанышпаев придал уже давно сложившемуся у него образу действенное, конкретное выраже­ние.

Каждый, кто видел спектакль, надолго запо­минал сцену, где Шораяк ест бешбармак. В те­чение семи-десяти минут продолжалась эта не­мая сцена — шедевр актерского мимического искусства.

Шораяк один на сцене, перед ним огромная миска, в которой находится его любимое кушанье, он жадно облизывается, предвкушая удоволь­ствие, наконец наступает долгожданная минута, и Шораяк накидывается на еду. Он один, ему некого стесняться, никто ему не мешает, он видит, ощущает всем своим существом только бешбармак. У него закатываются глаза от.,на-

90

(д & ж д м и , он облизывает стекающим с пальцев жир, вытирает руки о толстый, почти лежащий ■а земле живот, смакует кушанье, упивается про­цессом еды. Это был нехий апофеоз чревоугодия, остро и безжалостно осмеянный талантливым ар- f истом.К Работая над образом Шораяка, Куанышпаев вспоминал веселые пантомимические сценки, ко­торые он разыгрывал с товарищами на Куян- динекой ярмарке, и свои злые рассказы, от кото­рых баи спасались бегством, проклиная «бесно­ватого Калибека».[ Н о при всей сатнричмосш этого образа было в рем и что-то своеобразно забавное, обаятельное. Забавны были и перебранки Ш ора яка с женой — злой, сварливой бабой: он побаивался се, но не |отел давать спуску и трусливо огрызался, ста­раясь, чтобы последнее слово оставалось все же ta и им.I Каждое появление артиста зрители встречали дружным хохотом. Они смеялись над Ш орая- Ъом, как над чем-то давно прошедшим н не­опасным. Теперь Ш ораяк был только жалок и Смешон...; Галлерея отрицательных образов, созданных артистом, завершаете» его последней ролью, кото­рую можно считать одним из значительных явле­ний советского театра.[ Куанышпаеву снова пришлось работать над любимым материалом об Абае, но на этот раз он Шрал не великого поэта, а его отца — властного, ■метокого феодала Куш нбая.[ В новом спектакле об А бае (инсценировка одноименного романа М . Ауэзова, сделанная ре-

жиссерами казахского и русского театров Ш . Ай меновым и Я. Ш тейн) показана жизнь поэта о' юношеских до зрелых лет.

Роль Абая играют два исполнителя: молодо! артист А . Исмаилов — эпизоды юношеских лет и народный артист К. Батыров — остальнук часть пьесы.

В начале Кунанбай — Куанышпаев предстае- перед нами в роля хранителя народных традиций мудрого и как будто бы справедливого чело века.

Он спокоен, сдержан, умен и даже внешне бла го желателен. Н о артист тонко показывает, чп под этой благообразной внешностью скрываете] властный, расчетливый деспот. Постепенно Ку нанбай разоблачает себя: он отказывается or этой благородной маски и становится злобны» ожесточенным зверем.

Чрезвычайно интересна сцена дикого самосуд над одиноким стариком Кодаром и вдовой его по гибшего сына. Кунанбай спровоцировал убийств' безвинных людей, обвинив их в прелюбодеянии с целью объявления «холодной войны» всему .ро ду, к которому принадлежал Кодар, чтобы отс брать у них пастбища.

Хитрыми речами «блюститель морали» К } нанбай- разжег темные инстинкты толпы, о I убедил даже родичей Кодара в его виновност! Происходит страшная казнь: несчастног старика и молодую женщину вешают на eef блюдах, а затем сбрасывают со скалы и избк вают камнями.

Н о вот умолк гул разъяренной толпы, и н мрачной скале, словно слившись с нею, застывае

92

•д и а г р о м и фигура Кунанбая. Ом не чувствует ( I малейшего угрызения совести, все средства (ороши для достижения власти, богатства, мо- ущества над людьми, и втн жалкие марко- •еткн, которых он убил, не стоят и размышле- гия.

Так же внешне спокоен, но внутренне полон «лобной страсти Кунанбай и в сцене, где по его |рикаэу избивают старика Божея. Народ чувст- |ует, что здесь скрыто беззаконие, но это не мо­жет остановить неистового в борьбе Кунанбая, ко* торы и все больше и больше ожесточается в своей •лобной иооплоататорехой политике «степного гравител я*.

Д ля него нет ничего святого. Даже любимый ын Абай стал объектом его ненависти, так как т осмелился восстать против слепой, жестокой, реакционной политики отца.

Кунанбай и Абай — это столкновение двух мировоззрений — прогрессивного и реакционно- X), столкновение, в котором старое жадно цеп­ляется за жизнь и не хочет уступать дорогу «ювому.

Куанышпаев вскрыл в образе Кунанбая глубо­кие социальные корни жестокой эксплоатацни народа феодалами, он обнажил природу деспотиз­ма, показал, что реакционная человеконенавист­ническая политика неизбежно связана с полной моральной деградацией и духовным маразмом ее носителей.

Яркий, многогранный образ Кунанбая — вер­шина обличительной линии творчества артиста, начавшейся в образах Караул-Ходжи, Абдуга- фара и других

Ж

* * *

Особенно ярко проявились сатирическое да­рование и сочный юмор Куанышпаева в ролях классического репертуара. Еще в 1927 году театр выпустил свой первый опыт работы над класси­кой — «Женитьбу» Гоголя. В этом спектакле было много серьезных недостатков. Отсутствие квалифицированной режиссуры и достаточного опыта у актеров привели к неправильному толко­ванию великой комедии, к недостаточно профес­сиональному ее воплощению на сцене. Но неко­торые образы все же оказались удачными, и спектакль имел успех. К таким актерским удачам можно отнести и работу Куанышпаева, который играл Жевакина. Это было первое знакомство артиста с русской классикой, сыгравшей впослед­ствии огромную роль в формировании его реали­стического маетерства. Яркая сатиричность и острота социальных характеристик «Женитьбы» покорили Куанышпаева и помогли ему найти пра­вильный ключ к сценическому решению образа. С тех пор Гоголь стал наряду с Абаем одним из самых любимых писателей артиста.

Когда театр решил ставить «Женитьбу», Куа- нышпаев оказался в числе энтузиастов этого спектакля.

Работал он увлеченно и создал острый, почти гротесковый образ, в котором особенно сильно проявилась его склонность к злой едкой насмеш­ке — качества, характерные для пер'вого периода творчества этого еще недавно ярмарочного актера.

Следующая работа над классикой относится уже к 1936 году. Это была роль городничего в94

•Рев*sop#», поставленном режиссером русского театра И. Боровым.

В спектакле многн# сцены были решены форма­листически.

Режиссерские ухищрения, извращавшие содер­жание пьесы, мешали актерам и самым отр и ц а ­тельным образом сказались на идейном и худо­жественном качестве спектакли. Актеры были скованы, так как постановщик навязывал нм го­товые решения, настаивал на определенном, весьма поверхностном и неверном внешнем ри­сунке. Но мощный реалистический талант Куа­нышпаева прорвал все искусственные рамки и уже в втон первой постановке «Ревизора» об образе городничего можно было говорить как об огром­ной удаче.

При второй постановке пьесы в сезоне 1939/40 года (режиссер М. Соколовский) были убраны многие «украшения» первого спектакля, хотя и здесь осталось достаточное количество нелепых, буфонных трюков. Но все же второе прочтение «Ревизора» в Казахском Академиче­ском театре драмы оказалось ближе к подлин­ному раскрытию гениальной комедии. Спектакль имел большое значение для творческого развития актеров и сохранялся в репертуаре театра не­сколько лет.

В 1945 году, к смотру русской классики, на сцене Казахского театра была осуществлена тре­тья постановка «Ревизора».

Эта постановка гениальной комедии Г ого- ля, осуществленная режиссером оперного театра Рутковским» также оказалась весьма спорной. Стремясь создать забавный, водевильный спек-

35

такль, режиссер приглушил социальное звучание пьесы.

И все же исполнение Куанышпаевым роли го­родничего представляет значительный интерес, и образ, им созданный, по праву может быть включен в сценическую историю бессмертной комедии.

Приступая к работе над образом городничего, Куанышпаев старался познакомиться с различ­ным познавательным материалом, который помог бы ему ощутить эпоху. И тут в работе над обра­зом русской классической драматургии на помощь артисту пришел его родной казахский фольклор. Хищного, злого, свирепого богача народные ска­зания обычаю оравиивают с диким степным каба­ном. Так, властного феодала Кенгирбая, осу­дившего на смерть Енлик и Кебек, народ про­звал кабаном. Куанышпаев решил, что злой и вместе с тем трусливый взяточник городничий должен быть похож на кабана: он свиреп, хищен и беспощаден, когда перед ним слабая жертва, но стоит заслышать ему охотничий рожок и лай гон­чих, как он трусливо убегает...

В работе над ролью артисту помогли и соб­ственные воспоминания: он припомнил царских управителей в Казахстане, которых он видел в дни своей юности, их жестокое хищничество, систему лицемерия и обмана, ловкое умение скры­вать свои Темные делишки, и создал своего городничего по их образу и подобию.

Городничий — Куанышпаев — это не грубый солдафон, а старая лиса, многоопытный, видав­ший виды чиновник, который «мягко стелет, да жестко спать». Куанышпаев создал образ хитро-

S6

го, ловкого, бесчестного в внутренне жестокого человека.

Куанышпаев показывал, как Антон Антонович Скво «иик-Дмухаиовский маскируется, принимает внешне добродушный, мягкий облик и совершает все своя преступления умело и ловко. Време­нами словно забываешь, что этот приветливый, любезный человек — взяточник, что он грабит население, покрывает произвол, беззаконие. Но тем ярче казались минуты, когда сквозь внешне благостный облик выступала звериная сущность жестокого, властного преступника в чинов­ничьем мундире. Маска скрывала истинное лицо опытного жулика, считавшего, что все дозволено, лишь бы было шито-крыто. Чем тщательнее он прятал свою подлинную сущность, тем более отчетливой н зловещей она казалась зрителю. Кабан показывал клыки и готовился броситься яа жертву.

Существует мнение, что городничему — Куа- нышпаеву иехватало обличительной остроты, рез­ких сатирических красок. С этим можно было бы согласиться, если бы за внешней мягкостью, льстивой манерой я даже каким-то своеобразным обаянием хитреца не раскрывалась страшная сущность тупого, грубого и наглого чиновника Николаеве к он России.

В заключительном монологе Куанышпаев до­стигал большой сатирической остроты и подлин­но обличительного пафоса.

В словах городничего было бешенство на само­го себя и на чиновников, страх перед надвигаю­щимися неизвестными событиями. Монолог «Че­му смеетесь?» звучал с такой драматической си-

лой, что публика даже на секунду замирала, так страшен, почти трагичен был в эти минуты го-' родничий.

Убедительно и правдиво передавая внутрен­ний крах и отчаяние городничего, артист ни на • секунду не позволял зрителю забыть все те преступления, которые совершил этот жалкий, но­вее еще злобствующий человек. Возгласы «Так тебе и надо» часто раздавались в зрительном за­ле после конца спектакля.

Трудно выделить какую-нибудь сцену, так ма­стерски, предельно выразительно шло развитие образа у артиста, начиная от первого акта, где Куанышпаев играл внезапный испуг, до сцены в гостинице, где этот испуг усиливался почти до- предела. Казалось, что более разнообразных от­тенков трусости дать нельзя. Но вот наступала сцена вранья, и Куанышпаев находил новые гра­ни того благоговейного ужаса, который испыты­вал городничий перед Хлестаковым.

В образе городничего сказалось свойственное Куанышпаеву стремление глубоко, правдиво от­ражать действительность, раскрывать идейное содержание произведения, отчетливо видна бли­зость творчества артиста к русскому реалистиче­скому искусству.

При всем своеобразии отдельных приемов Куанышпаев создал в «Ревизоре» чисто русский образ: порой казалось, что артист говорит на рус­ском языке, так достоверен был весь его облик.

Работа над «Ревизором» еще больше усилила любовь Куаиышпаева к Гоголю. Народность и острая сатиричность великого русского писателя оказались особенно понятными и близкими арти-

98

сту, выражавшему в своем творчестве мудрость, юмор своего народа, его прогрессивные устремле­нии и негодование против лжи и насилия.

Куанышпаев постоянно повторяет замечатель­ные гоголевские афоризмы, знает наизусть всю пьесу, текст «Ревизора* вошел в его быт. Как-то Артист ехал из Москвы в А лм а-Ату . Под Актю ­бинском поезд попал в занос в долго простоял. Куанышпаев помог пассажирам незаметно прове­сти время томительной остановки. Вокруг него собирались люди нз всех вагонов, чтобы послу­шать чудесные рассказы, понятные н интересные даже человеку, не знающему казахского языка. Когда концертный репертуар был исчерпан, ар­тист прочел ям всего «Ревизора» в лицах, чудесно и тонко показывая не только городничего, во и веек чиновников, Хлестакова н даже Анну Анд­реевну и Марыо Антоновну.

Вскоре после роля городничего Куанышпаев сыграл Ахова в пьесе Островского «Н е все ноту масленица». Образ Ахова оказался в этом спек­такле настолько ярким н колоритным, что тема Агяни н Ипполита была отодвинута на второй план, и центральном стала история жестокого, властного самодура, которого в первым раз в жизни оставили в дураках.

Куанышпаев подчеркивал в роли Ахова его внутреннюю растерянность и беспомощность. Ахов кая бы чувствовал, что его тупому, злоб- воагу самодурству противостоит сила молодой любви. В сцене с Ипполитом его злоба была по­чти истерична. Ругая племянника, он кричал, то­пал ногами, во как только Ишюлят пригрозил ему самоубийством, в глазах Ахова появлялся

страх, он терялся, забывал свою роль властителя в доме — перед зрителями был жалкий, ничтож­ный трус.

Особое место в творческом пути Куанышпаева занимает работа над Шекспиром. Его первая шекспировская роль — Брабанцио в «Отелло».

В этом спектакле был интересен не только образ Отелло (народный артист К. Бадыров и народный артист Е. Умурзаков), но и эпизоди­ческая по существу фигура Брабанцио. Калибек Куанышпаев выразил в этом образе гнев уни­женного в своих сословных и национальных при­вилегиях знатного вельможи и горе обманутого отца.

Работая над ролью Брабанцио, Куанышпаев восхищался стихом (перевод М. Ауэзова) и «широким, вольным изображением характеров» Шекспира. Особенное внимание уделял он работе над словом, добиваясь, чтобы текст звучал му­зыкально и выразительно. Каждая фраза Бра­банцио приобретала у Куанышпаева скульптур­ную четкость.

В 1943 году Казахский Академический театр драмы поставил спектакль, которому было суждено получить всесоюзную известность и надолго войти в репертуар театра. Это была ко­медия Шекспира «Укрощение строптивой» в по­становке заслуженной артистки О. Пыжовой и Б. Бибикова. Роль Петруччио исполнял Шакен Айманов, Катарины — Хадиша Букеева, отца Катарины Баптиста — Калибек Куанышпаев.

Постановщики особенно подчеркивали народ­ность Шекспира, его гуманизм, жизнеутвержде- ние, стремление противопоставить феодальному100

прошлому свободу Л1 ЧЯОСП, утвердить права человека и чувства.

Б. Бвбвков вспоминает, что на первых репе­тициях «Укрощен и а строптивой» много смеялись, шутили, фантазировали, н актеры, импровизи­руя/ легко овладевали Шекспиром.

Очевидно, то, что «старики» Казахского теат­ра — Умурзаяов, Куанышпаев, Кожам* у лов — в часть молодых актеров вышли из народного са­модеятельного искусства, имело решающее значе­ние для успешного осуществления режиссерского замысла. Исполнители чувствовали себя в интер­медиях шекспировской комедии так же свободно, как когда-то на представлениях Куяндинскон яр­марки или первых самодеятельных кружков. Н е менее легко, впрочем, чувствовали они себя н в центральных сценах «Укрощения строптивой».

Пыжова н Бибиков старались бережно сохра­нить в этом спектакле своеобразие коллектива Казахского театра, поэтому здесь не было педан­тичного историзма, не было и навязанных реше­ний. Режиссеры исходим! из того понимания ситуаций н характеров, которое предлагали им актеры, стремясь я то же время наиболее ярко и глубоко раскрыть перед исполнителями сущность шекспировской комедии, заразить их жизнелюбием, широкой, искрометной веселостью, страстностью героев Шекспира. Актеры выража­ли свое понимание комедии, свои чувства свое­образно — так, как подсказывал им их опыт ра­боты в народном театре, и в этом был секрет г.чарования, подлинном естественности н увлека­тельной живости, с которыми был разыгран спектакль.

101

чил I шекспировском спектакле особенно четиов и совершенное выражение.

Веселое, обаятельное лицо, толстая, старческая■ ав то же время легкая, подвижная фигура, кра­сочный, щеголеватый костюм — все это создава- ло колоритный и выразительный внешний облик.

Великолепна сцена, когда Петруччио впервые появляется в доме Баптиста н объявляет, что он жочет жениться на Катарине. Неудачное сватов- ство предыдущих женихов всегда вызывало пол­ное сочувствие добродушного старика, поэтому он смотрит на Петруччио соболезнующе, почти нежно, н всячески пытается отговорить его от итого безумного плана. Но Петруччио настаивает, в старик, помимо своего добродушного, веселого нрава, еще и очень легкомыслен, ужасный эгоист и хочет жить спокойно, избавиться от своего «креста» — Катарины, поэтому он решает: «будь, что будет». Но на всякий случай тщатель­но осматривает все кругом и убирает тяжелые предметы. Убедившись, что вещи, которые могут служить «орудием метания*, убраны, он ласковым, воркующим голосом окликает находя* щуюся в верхней комнате Катарину. Видя, что она не приходит. Бахттист отправляется за ней сам. прикрывшись, как щитом, большим медным подносом.

Баптист — Куанышпаев заразительно весел и беспечен, но, как только появляется Катарина, взгляд его становятся беспокойным, и он, нервно перебирая связку ключей, удаляется со сцены трусливой, семенящей старческой походкой.

Наконец свидание Петруччио и Катарины со­стоялось — укрощение строптивой началось.

103

Баптист видит, что его дочь впервые столкнулась с сильной мужской волей, и он восторженно хихи­кает, даже хлопает в. ладоши. Несмотря на свое беззлобие, старик счастлив, что капризница по­пала в серьезную переделку, что «отольются кош­ке мышкины слезки». Радостно торопится Бап­тист со свадьбой, он явно боится, что Петруччио может передумать и Катарина останется с ним. Его не смущает даже причудливый костюм, в ко­тором жених появляется на свадьбе. «Я рад, что он пришел, в каком бы виде он ни пришел»,— с радостным облегчением говорит Баптист.

Прелестен Баптист — Куанышпаев и в послед­ней сцене. «Владычица! она идет сюда»,— ле­печет он, остолбенев от изумления при виде покорной Катарины, и тут же переходит от изум­ления к радости. Все складывается хорошо: дочки, слава богу, устроены, теперь наконец можно жить без забот, в свое удовольствие. От .радости Баптист даже слегка подпрыгивает и мурлычет песенку.

Ключ к образу Баптиста Куанышпаев видел в наивной хитрости: старик думает, что он всех обманывает, что он очень тонкий и дальновидный политик, а на самом деле Баптист добродушней­ший и бесхарактерный человек, которым дочери вертят каю'хотят. И хитрость его детски-наивна, очевидна и потому пленительна. Что-то милое, ребяческое, бесконечно обаятельное было в этом веселом простодушном старике.

Конечно, в спектакле центральное место зани­мают Петруччио, которого с воинственным бле­ском и неистовой страстью играет Ш . Айманов» и очаровательная, темпераментная Катарина —

104

X. Бун т . Конечно, спектакль прекрасен, по­тому что здесь собрался весь цвет театра: вели­колепный комедийный актер С. Кожамкулов, старейший актер театра, талантливый мастер L У fcy р завов, обаятельный, веселый С. Тельса- раев, живописный, поэтичный К. Карммсов н другие. И все-таки врнтель уносит с собой образ добродушного, лукавого Баптиста, который пле­няет всех с первого же появления на сцене.

В дня празднования 50-лет и я Художествен­ного театра были отобраны для показа на юби­лейном вечере отрывки из лучших спектаклей театров СССР. Из Казахстана были приглашены для исполнения сцены из «Укрощения стропти­вой» Куанышпаев, Аннанов и Бук седа. Талант­ливые артисты покорили аудиторию. По едино- душному мнению присутствовавших на юбилее гостей, выступление Казахского Академического театра драмы было одним из наиболее интерес­ных. а Куанышпаева сравнивали по силе и харак­теру дарования с талантливыми русскими арти­стами В. Н. Давыдовым и М. М. Тархановым.

Куанышпаев очень любит роль Баптиста и про­должает над ней работать. В каждом спектакле он добавляет что-то новое, импровизирует. Если артист чувствует, что в своих сценических шутках приближается к шаржу, к утрировке, то он обыч­но сам, без замечания режиссера, вносит необхо­димые корректива!.

После того как спектакль готов, Куанышпаев вообще почти не нуждается в сдерживающей и контролирующей руке режиссера. Горячий прием публики, желание рассмешить зрительный зал» заострить образ не уводят его от художественной

105

правды. Чувство меры и отличный вкус, присущие этому актеру, не допускают излишеств. Поэтому, несмотря на свой яркий комедийный талант, он никогда не впадает в шарж, карикатуру. Этот внутренний такт характерен для Куаиышпаева на всех этапах его творческого развития.

Куанышпаев считает, что комические приемы должны обязательно иметь внутренний смысл и совершенно недопустимы, как только они стано­вятся самоцелью. «Хорошо, если зритель смеет­ся на мысль актера, и плохо, если этот смек вы­зван пустым, бессодержательным трюком»,— го­ворит Куанышпаев. Поэтому, если он, следуя желанию зрительного зала, чрезмерно усиливает свой комизм, то после сам же искренне огорчает­ся. Несмотря на восторженный прием зрителей, артист остается неудовлетворенным собой и ни­когда не повторяет этого трюка в следующем спектакле.

Если мы вспомним, что артистическая юность Куаиышпаева протекала в труппе ярмарочного театра, где преувеличение, гротеск, буфонада являлись излюбленными и закономерными при­емами игры, то станет понятным, какую длитель­ную, упорную работу над собой провел актер, что­бы достичь тонкого чувства меры и понимания пропорции комического.

ц $ $

По мере работы Куаиышпаева в профессио­нальном театре и в особенности после его зна­комства с творчеством Художественного театра, артист все дальше и дальше отходил от тех не­сколько обнаженных и примитивных приемов,106

« т о р и т он пользовался в труппе «веселых пе- p m rm — o i б«м рв».

Все глубже и многограннее становились создав­шее ям образы, все большую реалистическую •илу обретало «го исполнение.

Стремление к реализму, к правдивому изобра­жению действительности вообще свойственно театральному искусству Казахстана. Т о обстоя­тельство, что казахские артисты черпали силу своего искусства из истоков народного творче­ства. что они обращались к богатейшему фоль­клору и к передовым, прогрессивным писателям X IX вока, оказало благотворное влияние на фор­мирование их таланта. Казахское искусство и литература в лице ее лучших представителен всегда тяготели к подлинной народности и были свободны от книжного влияния персидских и арабских образцов. Поэтому реалистическое отра­жение жизни стало прекрасном традицией казах­ских артистов, традицией, сближающей их с за­мечательным мастерами русской сцены.

В последние годы эти традиции обогатились высокой идейностью советского искусства. Изуче­ние системы Станиславского и всего богатейше­го опыта русской советской театральной культуры также обеспечило дальнейший рост казахского сценического искусства.

За двадцать пять лет своей артистической дея­тельности Калибек Куанышпаев сыграл около ста ролей, и почти каждая из них была своеобраз­ным и значительным произведением сценического искусства,

В творчестве Куаиышпаева можно проследить две линии: образы, в которых артист выражает

107

тему гуманизма, внимательного и любовного от­ношения к человеку, борьбу за его счастье, стрем­ление показать в людях лучшие стороны из характера. Эта тема раскрыта им в образах передовых, мудрых, благородных людей — Абая, Панфилова и других.

Этой же теме близки и драматические образы, в которых Калибек раскрывает глубину челове­ческого страдания, трагедию безвинных, крот­ких людей, гибнущих от насилия и произвола,— старик из пьесы «Зарлык», глухонемой в «Ахан- сере». Страдание не может сломить героев Кали- бека, они сохраняют свое душевное величие и благородство, несмотря на самые жестокие удары судьбы. Переживания их трогательны, но отнюдь не сентиментальны. Творчеству Куанышпаева, как и творчеству большинства казахских актеров, чужды слащавые, слезливые темы. Искусство казахского театра так же мужественно, сурово и сдержанно, как величественный (народный эпос* из родников которого черпает силу это искусство.

Среди положительных героев Куанышпаева особенно значительны образы большевиков — строителей советского общества и воспитателей нового, советского человека — начальник лагеря в «Аристократах», Панфилов в «Гвардии чести», Жиенбаев в «Самоцветах». Артист рисует своего современника мудрым, подлинно передовым чело­веком, выражающим интересы народа. Особую глубину и значительность эти образы приобрели в 1943 году, когда в жизни Куанышпаева произо­шло важнейшее событие — он был принят в чле­ны В К П (б ).

Другая линия творчества артиста, идущая еще

108

m сто литературно-эстрадной работы,— сатирн- ш и я , о«а включает в себя гневное разоблаче­ние, ироническое осмеяние человеческих недо­статков, а ха частую и просто добродушный юмор. Г о р о д н и ч и й | «Ревизоре», Шора як из «Алдар- Косе», Баптист в «Укрощении строптивой» —— Жак различны ith образы: от резко обличитель­ных до добродушно-иронических.

Яркий, острый комизм ярмарочного актера, впитавшего в себя сокровища народного фольк­лора, обогатился за годы профессиональном работы в театре лучшими демократическими тра­дициями русского критического реализма и глу­боком идейностью, свойственной советскому ис­кусству. Создавая отрицательные образы прошло­го, Куанышпаев осмеивает человеческие пороки, раскрывает несовершенство старого мира н со всей активностью советского художника еще н еще раз произносит приговор атому старому миру.

Советский артист бичует пережитки старого в сознании людей. Через сатиру и острую шутку призывает он своих зрителей к борьбе с предрас-

• судками, к борьбе со всеми темными н косными явлениями быта, которые мешают движению со­ветского общества вперед к коммунизму.

Калкбеку Куаиышпаеау чуждо резкое, одно­платное решение образа: его сценическая па­литра богата, многообразна, и это придает образам особую достоверность и убедительность.

Находя различные, но всегда убедительные воплощения высоких моральных качеств совет­ского человека, создавая образы передовых, бла­городных, умных людей, Куанышпаев показывает

100

главное, существенное в характерах героев, стре-1 ми тс я к широким обобщающим выводам, не впа­дая при этом в абстрактность и беспочвенную отвлеченность.

Куанышпаева называют казахским Щепки­ным. В его творчестве действительно есть много общего с великим русским актером. Народность,1 гуманистические устремления, реалистический стиль исполнения и, наконец, благоговейное от­ношение к театру, высокие этические принци­пы — все это сближает советского актера с рус­ским актером-реалистом X IX века.

И еще одна черта: Куанышпаев в высокой степени обладает даром сценического перевопло­щения, но, несмотря на богатство красок и чет­кую индивидуализацию сценических образов, он никогда не растворяется окончательно в изобра­жаемом им герое, и его сценические создания сохраняют что-то от качеств, присущих его богатой и щедрой натуре.

Куанышпаеву свойственно великолепное ощу­щение жизненной правды и в целом и в деталях. Он одинаково искренен, достоверен в передаче тончайших душевных переживаний и во внеш­нем сценическом поведении своих героев. Артист, творчество которого началось в площадном, ярмарочном театре, обладает исключительно мягкой исполнительской манерой, избегает ма­лейшей нарочитости, аффектации, резкого под­черкивания. «Лучшая игра та, которой не вид­но»,— говорит Куанышпаев.

В то же время артисту свойственны приемы контраста, некоторой гиперболы, взволнованное нарастание чувств, которые всегда, подчиняясь

110

глазному смыслу, делают особенно ярким, осо­бенно выра зитсльным и м ц и а м и ы к хю ео б р и - вым язык его искусства. Эти особенности сто творчссткл невольно вызывают воспоминание об одном необычайно поэтическом месте на поэмы «К ш нЖ ибно, а которой рассказывается, ш ищет богатырь Толеген красавицу Кыа-Жнбек. Пустившись а поиски п о й неизвестной, но пле­нившей его сердце девушки, он скачет по степи со своим другом акыном Каршыха. Они обго­няют многая кочующих со своими аулами деву- шея, н каждый раз, заглядывая нм в лицо. Толе- ген думает, что это и есть Кыа-Жнбся. Н о акын Каршыха отвечает смеясь, что атой девушке не сравниться с КызгЖибск. Нарастание в опи­сании красоты степных наг идатнц усиливается, и читателю кажется, что все краски восхваления красавиц уже исчерпаны, но вот появляется Кыа-Жнбек, н автор поемы дает возможность почувствовать, что, действительно, те девушки ннтто перед сияющей, как солнце, Кыз-Жибек. Мастерство гиперболы и драматического нара­стания в описаниях природы, чувств человека — один нэ характерных признаков казахского искусства, поэтому и в творчестве артиста, раз­вивающего лучшие традиции национальной культуры, ато качество получило четкое выра­жение.

Мастерски пользуясь приемом контрастов, сочетая трагическое и комическое, Куанышпаев достигает втого мягкими, психологически подго­товленными переходами.

Необычайно высоко развита у Куанышпаева культура речи: он обладает безупречной дикцией.

111

выразительной, чеканной, тончайшей по нюан­сам фразировкой. Артисту свойственно острое ощущение ритма: он прекрасно двигается, жесты его предельно выразительны, лишены резкости, напряженности.

Работая над ролью, Куанышпаев не замыкает­ся в рамках своего образа, он живет жизнью всего спектакля в целом. Этот своеобразный и тлубокий художник является как бы сорежиссе­ром спектакля. Артисты младшего, среднего, да и старшего поколения постоянно обращаются к не­му за советом, и он почти всегда помогает им вер­но решить ту или иную задачу. Тактичйо, мягко, не навязывая готовых рецептов, находит он пра­вильный путь к преодолению трудностей, встре­чающихся в работе его товарищей.

Если Куанышпаев присутствует на репетиции, актеры знают, что после репетиции можно будет получить от него нужный совет, указание. По­казав новую сцену, исполнитель обычно ждет оценки не только от постановщика спектакля, но и от своего старшего товарища.

Авторитет Куаиышпаева в творческих вопросах для коллектива непререкаем, его зовут «совестью театра». .В своих советах он исходит из творче­ской индивидуальности, из склонностей каждого данного актера, и его предложения всегда совпа­дают с замыслом режиссера, если этот замысел помогает правильному раскрытию главной темы яьесы.

Во время работы Куанышпаев может служить образцом дисциплинированности и высокой актерской этики. В случае несогласия с режис­сером Куанышпаев -сразу же после окончания

112

репетиции ошроиюю вм см зммег ему спою точ­ку «рения (причем «ггем oawiaxoio юлиуют « c m н чужие роли). Если режиссеру удается убедить артиста, и Куанышпаев внутренне осо- « ш свою неправоту. то м следующую репти цию он преходят уже с другим решением, р и м - ьдющ нм мысль постановщика. Flo когда Куаныш- пвев убежден а своей ара коте, он остается непри­миримым. и никакие компромиссы его не удовлет­воряют. Режиссеру приходится тогда считаться с ш у йской волей артиста.

Обычно Куанышпаев легко я охотно идет на нес предложения режиссера, когда они органиче­ски вытекают ив естественного развития вну­тренней сущности его героя, но никакие формаль­ные ухищрения я самодовлеющие трюки артист не принимает.

Чувство нового, верное ощущение действитель­ности. которое характеризует работу Куанышпа­ева над образами современников, проистекает от того, что артист принимает самое активное участие в политической, общественной и культур* нон живин своей страны.

«Не будь сыном своего отца, будь сыном своего народа»,— говорил Абай, и Куанышпаев свято хранит «тот завет, стремясь быть ближе к своему народу, воспитавшему в нем большого артиста. Он интересуется всеми событиями, происходящими в республике, встречается с са­мыми разнообразными людьми, наблюдает жизнь и активно участвует в ней.

Почти каждое лето Калибек уважает в гаст­рольную поездку во аулам н выступает там со своими рассказами. Репертуар его яначм-B К. 3|ммми0

тельно расширился. Теперь к прежним сатири- ческим зарисовкам, поднимающим «на пику» бескультурье, суеверие, стяжательство и другие пережитки прошлого, прибавились рассказы, рисующие новую, счастливую жизнь социалисти­ческого Казахстана. Куанышпаев рассказывает о героическом труде народа своей республики, о знатных колхозниках, о новой казахской интел­лигенции, о подлинно свободном творчестве наших художников, о высоких моральных каче­ствах советской молодежи.

В то же время артист не забывает и сатири­ческие традиции своих предков Шаншар. Все недостатки, с которыми еще приходится встре­чаться в жизни, беспощадно бичуются в его рассказах. Куанышпаев сатирически изображает лентяев, подхалимов, расхитителей социалистиче­ской собственности, зазнавшихся, самодоволь­ных людей.

Колхозники радостно встречают любимого артиста, и беседы с ними дают ему богатый материал для наблюдений, для создания новых сценических образов, новых рассказов. Поездки по аулам укрепляют связь с народом художника, талант которого питается истоками народного творчества.

Во всех уголках огромной республики знают и любят Калибека Куаньгшпаева, его рассказы давно вошли в репертуар профессиональных и самодеятельных сказителей, которых так много в этой богатой талантами стране.

В аулах по вечерам, после работы, колхозники часто собираются послушать импровизаторов- акынов, которые вместо старых сказаний о тра-

114

г и чес кон любви Козы-Корпеш и Баян-Слу поют теперь о замечательной, счастливой жизни их прекрасной Родины. Любят слушать колхоз­ники также пересказы популярных новелл Kyi- иышпаева и рассказы очевидцев о его замечатель­ной игре в театре. Каждый, кому еще не приходи­лось видеть знаменитого артиста, мечтает поехать в Алма-Ату н попасть в Казахский Академиче­ский театр драмы.

Встречаясь со своим зрителем, Калибек Куа­нышпаев части вспоминает старинную казахскую легенду об «отце музыки» Коркьгге. Это был страстный, беспокойный человек, страдавший от сознания бренности и скоротечности жизни. Мечтая о бессмертии, Коркыт ушел от людей к печной природе, но и там встретил гибель: он увидел сгнившее дерево, выгоревший под солн­цем степной ковыль, даже скалы рассказали Коркыту о том. что они разрушаются. Ом понял, что все на земле имеет конец. В отчаянии Коркыт выдолбил иа дерена первый кобыз и заиграл на нем первую на свете мелодию. В жалобной песне изливал он свое душевное смятение, тоску, н песня его была услышана людьми. Они полю­били ее и повторяли, передавая от отца к сыну. Так песня, созданная Коркытом. его кобыз н имя певца остались бессмертными в народе.

Старинная легенда по-новому претворяется в творчестве советских художников: им не нужно мечтать о бессмертии потому, что бессмертны дела народа, которые они отражают в своих про­изведениях, и имена поэтов, музыкантов, худож­ников, артистов, создавших правдивые образы своего народа, вечно сохранятся в его п а м я т и .

116

Верный сын своей страны, Калибек Куаныш­паев воплотил в своем творчестве лучшие черты казахского народа: горячую любовь к Родине, простоту, сердечность, гуманизм, высокие мо­ральные принципы. Куанышпаев проносит через весь свой путь любовь к народу, интерес к его жизни, уважение к его мудрости и горячее восхи­щение художника прекрасными образцами на­родного творчества. Эти чувства он стремится воспитать и в молодых артистах театра.

Советское правительство и весь народ высоко оценили заслуги своего художника: в 1934 году Калибеку Куанышпаеву было присвоено звание заслуженного артиста, в 1936 году—-звание на­родного артиста республики. В этом же году он был награжден орденом «Знак Почета», а в 1945 году — орденом Трудового Красного Зна­мени. К 20-летию Казахского Академического театра драмы, в 1946 году, Куанышпаев был на­гражден орденом Ленина. Артист является подлинным избранником казахского народа, вы­двинувшего его в 1946 году в депутаты Верхов­ного Совета СССР по Кустанайскому избира­тельному округу. Народный артист активно участвует - в культурном строительстве своей республики. Куанышпаев получает множество писем от своих избирателей, в которых они обра­щаются к нему за советом и помощью. Достой­ный избранник своего народа не оставляет без внимания ни одного письма, стараясь дать на все обращения избирателей исчерпывающий и кон­кретный ответ.

В 1950 году Калибек Куанышпаев вторично был избран депутатом Верховного Совета СССР.116

Трудящиеся Казахстана подтвердили свое дове­рие и любовь к замечательному артисту и актив- лому общественному деятелю.

Доверие народа вызвало у Куанышпаева новый прилив творческих сил. Передовой, ищущий со­ветский художник, ои не считает свое мастерство законченным и совершенным: артист много, не­устанно и напряженно работает, стремится к соз­данию еще более отточенных и выразительных произведений сценического искусства, отражаю­щих жнчнъ советского общества, лучшие качества советского человека.

Куанышпаев. как и все деятели искусства Ка­захстана, мог бы повторить слова стихотворного письма казахских писателей, обращенного к товарищу Сталину:1

Ляжет » веках, кая огненный след, r W a i дерзаний, битв н побед.Станет наш слог вынослив, как плут,Станет, ках руды Рнддера, туг.Слог наш canucaoN нефтью забьет.Станет светлей, чем горные льды.Слог наш в горючести превзойдет Черные угли Караганды.Слог самолетом должен гудеть.Должен огнем, как Тулпар \ дышать, Молммей бура должен блестеть И соловьиною дробью звучать.Надо пером* как втыком, владеть.Надо пером врагов поражать.Нашим ш ок ом нам дав простор,Бывший мечтою до втвх пор.

* Принято на I I съезда писателей 23 нюня 1939 года.* Т у лвв$> — легендарный к рыл а мы и конь батыров.

117

Мы Вам клянемся нашим трудом,Выбору слов учась у Вас,Знать наизусть Ваш авторский том.Этот бездонный чистый алмаз.Да почерпнем мы богатство сил И вдохновения вечный запас В песне ума, что Ленин сложил,В Вашей поэме, Сталин-жолдасх.

Эти слова, обращенные казахской интеллиген­цией к великому вождю и учителю народов товарищу Сталину, определяют и творческую программу замечательного советского артиста Калибека Куанышпаева.

1 Жолдас — товарищ.

Ш ртйвтш m i «той яятшй т э р п ч > »■■■ >Г ■ м и г

раалжмк Г м | # ^ т м ю г * ц г «трального fm p i ik w r t

_ _ иллЮстраинямн « в подписях ПОД м л**-

М я 49 допутеиы ° “ " * * * , стр. 32 следует Подпись под " ^ ^ п е с н и Абая*. Подпись

читать: Абай. Кшюфнль» ^ следует читать:

От-ТкГан^аев (СИДЙТ)-‘ВчаСИСПЫТаU iv M O ft l .м. Ау*ЮМ-

К м - б с . К т— » " 'О, О ли » ‘ v>*