673.уголовно правовые средства охраны бюджетных...

Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное агентство по образованию

Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова

О.Г. Соловьев

Уголовно-правовые средства охраны бюджетных отношений: проблемы юридической техники

Ярославль 2008

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

Введение

2

УДК 343.3/.7 ББК Х 628.10я73

С 60 Рекомендовано

Редакционно-издательским советом университета в качестве научного издания. План 2008 года

Рецензенты:

Ярославский центр экономического и налогового просвещения; А.П. Кузнецов, д-р юрид. наук, проф. завкафедрой уголовного права

и криминологии Нижегородской правовой академии

С 60

Соловьев, О.Г. Уголовно-правовые средства охраны бюд-жетных отношений: проблемы юридической техники : моно-графия / О.Г. Соловьев ; Яросл. гос. ун-т. – Ярославль: ЯрГУ, 2008. – 308 с.

ISBN 978-5-8397-0629-3 В монографии раскрывается понятие юридической техники, ее

значение, определяются виды, дается характеристика основных элементов. Особое внимание уделяется теоретическому анализу за-конодательной техники как основной составляющей правотворче-ской практики, исследованию основных приемов и правил конст-руирования уголовно-правовых запретов в сфере бюджетных отно-шений. В работе рассматриваются дискуссионные проблемы интерпретационной и правоприменительной техники судебных и правоохранительных органов, затрагиваются острые вопросы док-тринального и официального толкования норм уголовного закона, предусматривающих ответственность за уклонение от уплаты нало-гов, сборов, таможенных платежей, нецелевое использование бюд-жетных средств и средств государственных внебюджетных фондов.

Предназначено для преподавателей, аспирантов и студентов юридических вузов и факультетов, практических и научных работ-ников, а также иных лиц, интересующихся проблемами уголовного права.

Работа выполнена при финансовой поддержке проекта РГНФ, № 08-03-00345а.

УДК 343.3/.7 ББК Х 628.10я73

ISBN 978-5-8397-0629-3 © Ярославский государственный

университет, 2008


Введение

3

Введение

Введение

Общественный и научный интерес, проявляющийся в по-следнее десятилетие к проблемам преступности в сфере бюджет-ной деятельности государства, практике выявления и раскрытия новых видов и форм злоупотреблений в финансовой системе, не случаен. Трудности, с которыми приходится сталкиваться в про-цессе формирования и использования бюджетных средств, соз-дают благоприятные условия для различного рода преступле-ний – финансовых махинаций, хищений, сокрытия средств, под-лежащих перечислению в бюджет и т.д. Поэтому в современных условиях большое значение имеет эффективная деятельность правоохранительных и контрольно-проверяющих органов, на-правленная на реальное ослабление криминального влияния на экономику страны, в том числе на предупреждение и пресечение преступных проявлений в бюджетной сфере. Эта проблема при-обретает актуальность и по причине того, что материальный (экономический, финансовый и т.д.) ущерб от их совершения многократно превышает ущерб от общеуголовных преступлений. Поэтому борьба с преступлениями в бюджетной сфере приобрела характер приоритетного направления в сфере противодействия экономической преступности.

В современных условиях развития рыночной экономики сфера распределения и использования государственных финан-сов, отношения, складывающиеся при предоставлении, получе-нии и расходовании бюджетных средств и кредитов, затрагива-ют разнообразные государственные интересы в области реали-зации закрепленных Конституцией РФ прав граждан и являются зоной повышенной криминальной активности, носящей угро-жающе массовый и устойчивый характер. Огромный материаль-ный ущерб, нанесенный государству должностными и иными лицами, отвечающими за своевременное и правильное предос-тавление, получение и использование бюджетных средств и кре-


Введение

4

дитов, оказывает отрицательное влияние на дальнейшую стаби-лизацию общественно-политической ситуации в стране. Только зарегистрированный правоохранительными органами ущерб го-сударству, связанный с противоправным использованием бюд-жетных средств, за последние семь лет составил 899, 4 млрд рублей, из которых нецелевое использование бюджетных средств – 112, 48 млрд рублей1.

Другой сферой, в которой происходит значительное количест-во криминальных проявлений, является сфера формирования бюджетных финансов. В соответствии со ст. 57 Конституции РФ «каждый обязан платить законно установленные налоги и сборы». Для современной экономики и общества России эффективно дей-ствующая налоговая система приобретает первостепенное значе-ние. Повышение собираемости налоговых и таможенных плате-жей в последнее время рассматривается в качестве одной из глав-ных мер по наполнению и оздоровлению бюджета. В этой связи, с одной стороны, происходит определённая либерализация фис-кального законодательства, с другой – ужесточается налоговая, финансовая, платёжная дисциплина, большее внимание уделяется активизации деятельности контролирующих и правоохранитель-ных органов. Контроль за исчислением обязательных бюджетных платежей стал одним из приоритетных направлений деятельности государства. Проведение эффективной социально-экономической политики обеспечивается целым комплексом мер, в том числе в уголовно-правовой сфере: с 1986 года государство активно при-меняет и совершенствует нормы, направленные на обеспечение исполнения гражданами и организациями бюджетного, финансо-вого, налогового и таможенного законодательства.

Однако, несмотря на принимаемые органами государствен-ной власти меры, становление российской налоговой системы сопровождается значительным ростом рассматриваемых престу-плений и правонарушений. Так, по оценкам специалистов, в ре-зультате неисполнения налогоплательщиками своих обязанно-

1 См.: Арутюнян К.С. Уголовно-правовые и криминологические аспекты

борьбы с преступлениями, совершаемыми в сфере распределения и использо-вания бюджетных средств: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2007. С. 4.


Введение

5

стей за последние 10 лет государство ежегодно недополучало от 30 до 40% бюджетных средств2. Уклонение от уплаты налогов, сборов и таможенных платежей получило широкое распростра-нение, носит массовый характер и является главной причиной непоступления необходимых финансовых средств в государст-венную казну. Неуплата организациями и гражданами обяза-тельных платежей подрывает устойчивость бюджетной полити-ки, усиливает социальную и политическую напряжённость в обществе. Сокрытые от государственного контроля финансовые средства нелегально вывозятся за рубеж, часто направляются в «теневой» бизнес и криминальные структуры, что неизбежно ведёт к росту и укреплению экономической и организованной преступности. Всё это повышает общественную опасность пре-ступлений в сфере налогообложения и требует принятия более эффективных мер по их выявлению, пресечению и предуп-реждению. В условиях рыночной системы хозяйствования нало-ги, сборы и таможенные платежи должны стать средством циви-лизованного регулирования экономики, оказания стимулирую-щего воздействия на производителя, справедливого и рационального перераспределения национального дохода в ин-тересах всего общества. И в немалой степени решению этой сложной задачи будет способствовать успешная деятельность правоохранительных и контролирующих органов.

Актуальность и значимость изложенных выше проблем уже достаточно давно осознана в большинстве развитых стран. Не случайно профилактика бюджетных, налоговых, кредитных и иных финансовых правонарушений, совершенствование норма-тивной базы, оперативное выявление и жёсткое пресечение пре-ступлений, посягающих на наполняемость и целостность бюд-

2 См.: Истомин В.Г. Проблемы уголовной ответственности за наруше-

ния налогового законодательства: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Свердловск, 2000. С. 5; Шмелёв Н. Неплатежи – проблема номер один рос-сийской экономики // Вопросы экономики. 2004. № 4. С. 33; Факты и циф-ры. Спецвыпуск Таможенного вестника. М., 1993. С. 19; Остапенко В.И. Борьба таможенных органов с преступленями, отнесёнными к их компетен-ции // Основы таможенного дела: Учеб. пособие. Вып. 6: Правоохранитель-ная деятельность таможенных органов. М., 2006. С. 49.


Введение

6

жета, являются одними из генеральных направлений уголовной политики таких государств, как США, ФРГ, Канада, Франция, Великобритания3.

Отечественная практика борьбы с бюджетными правонару-шениями и преступлениями, прогнозы аналитиков МВД РФ, Фе-деральной налоговой службы (далее ФНС), Федеральной тамо-женной службы (далее ФТС) показывают, что, во-первых, приме-нение норм об ответственности за посягательства в налоговой, таможенной и бюджетной сферах не является достаточно эффек-тивным, а, во-вторых, количество уголовных дел, возбуждённых по фактам нарушения налогового, таможенного и бюджетного законодательства, имеет тенденцию к неуклонному росту4. В этих условиях проблемы юридической техники и дифференциа-ции ответственности, связанные с законодательной регламента-цией, толкованием и применением составов бюджетных преступ-лений приобретают исключительную важность и актуальность в плане их теоретического и практического разрешения.

Недостатки технико-юридического свойства характерны не только для нормативной базы, регулирующей уголовно-правовую охрану бюджетной сферы, но и в целом для отечест-венного уголовного законодательства. Следует согласиться с ут-верждениями, высказываемыми некоторыми авторами о том, что теория юридической (законодательной) техники менее всего разработана в отечественной науке уголовного права5. Совер-

3 См. подробнее: Козырин А.Н. Налоговые преступления и проступки:

опыт зарубежных стран // Налоговый вестник. 1998. № 8. С. 45; Corley R.N., Shedd P.J. Fundamentals of business law. N.J., 1990. P. 105–112; Mannheim H. Comparative Criminology. N.Y., 1965. Vol. 2. P. 471–473; Bottomley A. Crimi-nology in focus. N.Y., 1979. P. 40–45; Van Dijk J. Crime across the Worlds. Boston, 1991; Congressional Quarterly Almanac. Washington, 1997. Vol. 21. Р. 251–252.

4 См.: Налоги и налоговое планирование в мировой экономике / Под ред. С.Ф. Сутырина. СПб., 1998. С. 123–126; Кучеров И.И. Налоги и крими-нал. М., 2000. С. 6; Кузнецов А.П. Ответственность за таможенные престу-пления: Учеб. пособие. Н. Новгород, 2000. С. 8–19.

5 См.: Закупень Т.В. Пособие о «секретах» законодательной техники // Журнал российского права. 1998. № 4 – 5. С. 295.


Введение

7

шенно необъяснимо, указывает И.А. Семёнов, «молчание» юри-стов (по вопросам фундаментальных исследований проблем за-конодательной техники. – О.С.) в последнее десятилетие – пери-од коренного изменения устройства российского государства и вызванной этими переменами значительной новеллизации оте-чественного законодательства, в том числе и уголовного. Не возбудило интереса к проблемам техники уголовного закона и многолетнее обсуждение различных вариантов нового Уголов-ного кодекса России6.

Несомненно, что создание научно обоснованных и эффек-тивно действующих норм права невозможно без основательного исследования вопросов юридической (законодательной, интер-претационной, правоприменительной) техники в теории права, выработки оптимальных приёмов, правил и средств конструиро-вания и «реконструирования» правовых актов, применения и толкования норм уголовного закона. Технико-юридические ас-пекты правотворческой, правоприменительной и интерпретаци-онной деятельности должны стать объектом пристального вни-мания отечественной юридической науки и практики.

Всё вышесказанное в совокупности обусловливает актуаль-ность избранной автором темы настоящего научного труда.

В процессе написания работы использовались научные труды отечественных и зарубежных исследователей-правоведов про-шлых лет: В.Е. Владимирова, Ж. Дабена, Р. Иеринга, К.Н. Ла-дыженского, В.А. Лебедева, П.И. Люблинского, Е.Г. Осокина, Н.С. Таганцева, М.А. Унковского, М.Д. Шаргородского, а также работы более позднего периода таких учёных-юристов, как С.С. Алексеев, В.К. Бабаев, В.М. Баранов, В.Н. Карташов, Д.А. Керимов, М.И. Ковалёв, А.И. Коробеев, Л.Л. Кругликов, Г.И. Муромцев, А.С. Пиголкин, И.А. Семёнов, Ю.А. Тихомиров и др. Вопросы, связанные с анализом и применением норм, пре-дусматривающих уголовную ответственность за уклонение от уплаты налогов, сборов, таможенных платежей и противоправное использование бюджетных средств, исследовали Д.А. Бойков,

6 См.: Семёнов И.А. Законодательная техника в уголовном правотвор-

честве. Тюмень, 1998. С. 5.


Введение

8

В.П. Верин, Б.В. Волженкин, Л.Д. Гаухман, А.Э Жалинский, А.П. Кузнецов, Ю.А. Крохина, И.И. Кучеров, В.Д. Ларичев, Н.А. Лопашенко, С.В. Максимов, А.В. Макаров, И.Н. Соловьёв, М.В. Талан, С.И. Улезько, А.К. Щегулина, П.С. Яни и др.

Труды перечисленных учёных являются теоретической ба-зой настоящего научного исследования, позволившей автору опереться в своих основных выводах, предложениях и рекомен-дациях на прочную основу фундаментальных разработок про-блем юридической техники, различных аспектов законодатель-ной регламентации, толкования и применения составов бюджет-ных преступлений. Автор в данной работе не стремился затронуть все вопросы поставленной проблемы, а сосредоточил своё внимание на наиболее значимых технико-юридических ас-пектах уголовно правовой охраны порядка формирования и ис-пользования бюджетных средств.


§ 1. Юридическая техника в общей теории права: понятие, значение

9

Глава 1. Вопросы юридической техники в теории уголовного права


Правовая сфера государственной и общественной жизни на-полнена многими событиями, явлениями и процессами, в которых участвует большое количество граждан, организаций, предпри-ятий и т.д. Основные усилия государства направлены, как прави-ло, на скорейшее принятие необходимых законов и обеспечение правопорядка. В условиях переходного периода, в котором уже неоправданно долго пребывает Россия, юридическая наука и практика недостаточно энергично, на наш взгляд, обращается к анализу и исследованию такого элемента правотворческой и пра-воприменительной деятельности, как юридическая техника.

Значение технических аспектов права таково, что оно под-чёркивалось и учёными, не являющимися юристами. Так, основа-тель кибернетики Н. Винер писал: «…Теория и практика права влекут за собой две группы проблем: группу проблем, касающих-ся общего назначения права, понимания справедливости в праве, и группу проблем, касающихся технических приёмов, при помощи которых эти понятия станут эффективными»7.

Рациональное и научно обоснованное выстраивание техниче-ского процесса правотворческой деятельности способствует по-вышению качества правовых актов и позволяет избегать серьёз-ных просчётов в правоприменительной практике. Неэффективное использование юридической техники может привести либо к не-стабильности права, слишком частому вмешательству в правопо-рядок путём издания новых правовых предписаний, либо к нару-

7 Винер Н. Кибернетика и общество. М., 1958. С. 29.



10

шению законности, подмене реальной воли законодателя волей органов, применяющих право.

В этой связи следует вспомнить слова российского реформа-тора Петра I: "Все прожекты зело исправны должны быть, дабы казну изрядно не разорять и отечеству ущерба не чинить. Кто прожекты будет абы как ляпать, того чина лишу и кнутом драть велю – в назидание потомкам»8.

Опыт, накопленный человечеством в области законотворчест-ва, весьма велик. Богатейшая мировая история развития права со-хранила для науки ценное наследие и в технической области юриспруденции. Давно стали классическими акты и нормы рим-ского права как образцы чётких правил юридической техники. Накопление законодательного опыта в последующие столетия по-зволило сделать наиболее оправданные нормативные правила об-щепризнанными. Их распространение во многих странах и приме-нение в национальных законодательствах продвинуло вперёд тео-рии правотворчества и правоприменения, процесс обновления инструментария юридической (законодательной) техники. В XVIII – XIX веках наибольшие достижения в этом вопросе были достигнуты в Англии, Франции, Германии, США9.

Одним из родоначальников учения о юридической технике следует признать английского ученого Френсиса Бэкона, который категорично писал не только о краткости юридического языка, но и о его точности, четкости, логичности, о необходимости исполь-зования приемов, исключающих неоднозначное понимание зако-нов. Заслугой этого ученого было и то, что он впервые поднял проблемы инкорпорации как способе систематизации права. В ра-ботах Ш. Монтескье нашли своё отражение взгляды французских правоведов первой половины ХVIII века на форму законов. В сво-ём труде «О духе законов» он писал: «… Слова законов должны побуждать у всех людей одни и те же идеи, …никогда не следует в законе употреблять неопределённые понятия, …стиль законов

8 Цит. по кн.: Законотворчество в Российской Федерации (научно-

практическое пособие) / Под ред. А.С. Пиголкина. М., 2000. С. 242. 9 См.: Законодательная техника: Научно-практическое пособие / Под

ред. Ю.А. Тихомирова. М., 2000. С. 250.



11

должен отличаться точностью и краткостью»10. В Англии разра-ботку теории юридической техники основательно продолжил Ие-ремия Бентам. В его трудах «Тактика законодательных собраний», «Номография» (который опубликован уже после смерти ученого в 1843 г.) рассмотрены вопросы, касающиеся правил составления законов, внешнего оформления нормативных актов (их структуры, языка и т.д.), а также классифицированы «формальные» недостат-ки законодательства (двусмысленность, громоздкость, беспоря-дочность и др.)11.

Позже этим вопросом в отношении уголовного закона зани-мались многие европейские авторы: в Бельгии – Ж. Дабэн, в Гер-мании – Р. Иеринг, в Великобритании – К. Ильберт, во Франции – Л. Дюги, Ф. Жени. Однако следует признать, что теоретической основой большинства научных разработок о понятии техники по-строения и применения законодательства следует всё-таки при-знать работу виднейшего представителя европейского юридиче-ского позитивизма Рудольфа Иеринга «Юридическая техника», опубликованную в 1905 году12. В этой работе указывается, что од-ной из важнейших задач юридической техники является создание пригодности права, т.е. последовательное решение двух проблем: четкое законодательное оформление права и эффективное его применение. По мнению Р. Иеринга, значение юридической тех-ники «раскрывается через постановку следующего вопроса: как должно быть право независимо от его содержания устроено, что-бы оно могло благодаря своему механизму максимально упро-стить и обеспечить применение правоположений к отдельному конкретному случаю. Вторая задача техники вызвана целью при-менения права к конкретному случаю. Искусство правопримене-ния есть главным образом дело субъекта, это – искусство, которое может быть усвоено только упражнением, но и в этом отношении

10 См.: Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 651. 11 “Аннотацию” этой работы Бентама мы находим у проф. Люблинско-

го (см.: Люблинский П.И. Техника, толкование и казуистика уголовного за-кона. Пг., 1917. С. 3–8).

12 См.: Иеринг Р. Юридическая техника / Пер. с нем. Ф.С. Шендорфа. СПб., 1905.



12

само право соответственным построением правоположений может облегчить задачу, а превратным затруднить её»13.

Отечественная юридическая наука первые серьезные шаги в на-учном осмыслении проблем юридической техники сделала на рубе-же ХIX – ХХ веков. Впервые в русском праве исследования по тех-нике построения и применения законодательства появились в рабо-тах А.А. Башмакова, М.М. Гродзинского, П.И. Люблинского, М.А. Унковского. Так, в монографии П.И. Люблинского «Техника, тол-кование и казуистика уголовного кодекса» были сформулированы рекомендации по толкованию нормативных актов уголовно-правового характера, применению языковых оборотов, указывались недостатки законодательства, такие как двусмысленность, громозд-кость, беспорядочность, неопределенность и другие, а также рас-сматривались вопросы уголовного правоприменения14. Вопросы развития законодательной техники в разрезе изучения развития на-родного права подробно осветил А.А. Башмаков15.

Как видно, одним из основных результатов таких научных ис-следований стал вывод о том, что степень адекватности воли и ин-тересов нормоустановителя во многом зависят от технического качества формулирования и изложения правового материала. Чем выше это качество, тем проще и эффективней впоследствии ре-шаются вопросы толкования и применения права.

Приступая к анализу технических аспектов функционирования права, необходимо отметить необычайную широту и многоаспект-ность понятия юридической техники и, как следствие, возможность различных его определений. Как отмечает Е.В. Румянцева сегодня как в теории права, так и в отраслевых юридических науках не на-блюдается единообразного подхода к понятию указанной техники, ее составляющим, соотношению с родственными категориями и иным общим вопросам, что затрудняет решение более частных, на-пример о юридической технике применительно к законодательной

13 Иеринг Р. Указ. соч. С. 22, 25. 14 См.: Люблинский П.И. Техника толкования и казуистика уголовного

кодекса / Под ред. В.А. Толмачева. М., 2004. С. 267. 15 См.: Башмаков А. Законодательная техника и народное право //

Журнал министерства юстиции. 1904. № 3. Кн. 2. С. 174 и далее.



13

регламентации отдельных групп и видов преступных посяга-тельств16. Выработка общих, универсальных подходов к пониманию содержания юридической техники, определению круга ее средств и приемов позволит исследователям осуществлять плодотворную ра-боту, в том числе, непосредственно направленную и на законода-тельное совершенствование статей о бюджетных и налоговых пре-ступлениях, разработку современных приемов их применения. В этой связи в юридической литературе обращается внимание на не-обходимость «более точно и определённо «очертить» пространство юридической техники»17. Соответственно с попытки разрешения указанных проблем следует начать настоящее исследование.

Как уже отмечалось, в общей теории права вопрос о понятии юридической техники остаётся дискуссионным. Традиционно ме-сто юридической техники определяют в сфере правотворчества. Но так ли это? Ведь юридическая техника присутствует практиче-ски во всех видах правовой практики, она не менее важна в право-применении18, толковании норм права.

Действительно, большинство авторов, как отечественных, так и зарубежных, рассматривают юридическую технику прежде всего в русле правотворческой (законотворческой, нормотворческой) дея-тельности19. Как верно заметил М.К. Юков, «правотворчество по-мимо совокупности процессуальных стадий (приёмов) принятия нормативных актов (законодательного процесса) включает также … совокупность технических приёмов (конкретно-технологический

16 См.: Румянцева Е.В. К вопросу о видах юридической техники // На-

учная жизнь. 2007. № 1. С. 139. 17 См., например: Проблемы юридической техники: Сб. статей / Под

ред. В.М. Баранова. Н. Новгород, 1999. С. 10. 18 См.: Тенетко А.А. Юридическая техника правоприменительных ак-

тов: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1999. С. 10. 19 См., например: Алексеев С.С. Государство и право: Начальный курс.

М., 1993. С. 125; Общая теория государства и права: Академический курс: в 2 т. \ Под ред. М.Н. Марченко. М., 1998. Т. 2: Теория права. С. 367–368; Венгеров А.Б. Теория государства и права. М., 1998. С. 504–505; Dabin J. La technique de 1 elaboration du droit positif. Specialement du droit prive. Brux-elles, Paris, 1935; Intemational encyclopedia of the social sciences / Ed. by David L. Stills. Рhil., 1968. Vol. 9. P. 228–229.



14

элемент – юридическую технику)»20. Как правило, именно в теории правотворчества учёные-правоведы обращаются к исследованию сущности юридической техники. Следовательно, чтобы рациональ-но и эффективно «подобраться» к выяснению сущности юридиче-ской техники с позиции регламентации права, в первую очередь не-обходимо уточнить содержание и соотношение таких понятий, как правотворчество, нормотворчество, законотворчество.

Правотворчество – основное начальное, звено правового ре-гулирования. Правовые нормы рождаются, изменяются и отменя-ются в результате именно правотворческой деятельности. Понятие правотворчества неразрывно связано с образованием права и не-посредственно характеризует процесс разработки и принятия пра-вовых норм. Именно в результате правотворчества как итога сложного процесса возникают законы, указы, постановления и иные правовые акты. Нормы права создаются людьми, являются продуктом сознательной, целеустремлённой деятельности челове-ка. В то же время при решении вопросов правового регулирования субъект правотворчества не может поступать произвольно, он должен учитывать множество факторов, которые в значительной мере предопределяют основные черты будущего правового акта. Такие факторы, обусловливающие формирование и развитие пра-ва, действуют не автоматически, а опосредованно, проходя через сознание людей, преломляясь в нём. И от того, насколько пра-вильно поняты закономерности права, насколько точно учтены они при создании правового акта, зависит, в какой мере нормы, воплощённые в нём, станут эффективным средством воздействия на общественные отношения21.

Государство или иной правоустановитель, создавая норму права, включает в действие весь сложный комплекс правоприме-нительных и правоохранительных средств и воздействует таким путём на поведение лиц, коллективов и, в конечном счёте, на раз-витие общества. От правотворческого процесса, особенно на ста-

20 Юков М.К. Место юридической техники в правотворчестве // Право-

ведение. 1979. № 5. С. 45. 21 См.: Общая теория государства и права: В 2 т. / Отв. ред. В.С. Пет-

ров, Л.С. Явич. Л., 1974. Т. 1. С. 210.



15

дии выявления потребностей в правовом регулировании, опреде-лении его характера и содержания, в значительной мере зависит «качество» правовой нормы, её обоснованность, соответствие ос-новным социальным целям, степень и эффективность её воздейст-вия на поведение субъектов правового регулирования22, тем более что динамизм и противоречивость экономических, политических, социально-культурных потребностей современного российского общества выдвигают все новые задачи правовой «переработки» соответствующих общественных отношений.

В литературе нет единого подхода в определении содержания и применении понятий «правотворчество», «нормотворчество», «законотворчество». Так, С.С. Алексеев отмечает, что «право-творчество (законотворчество) – это специальная деятельность компетентных органов, завершающая процесс правообразования, в результате которой приобретает юридическую силу и вступает в действие закон»23. Из данного определения видно, что автор урав-нивает понятия правотворчества и законотворчества. Отдельные учёные отождествляют правотворческий и нормотворческий про-цесс24. Другие указывают, что правотворчество есть «особая фор-ма управленческой деятельности государства, … направленная на создание, изменение или отмену правовых норм»25, «деятельность субъектов, наделённых нормотворческой компетенцией по созда-нию юридических норм»26, процесс познания и оценки правовых потребностей общества и государства, формирования и принятия правовых актов уполномоченными субъектами в рамках соответ-ствующих процедур27. Как видно из сказанного, в общей теории

22 См.: Научные основы советского правотворчества. М., 1981. С. 7. 23 Алексеев С.С. Государство и право. С. 105. 24 См.: Общая теория права и государства / Под ред. В.В. Лазарева. М.,

1994. С. 122–123. 25 Бабаев В.К., Баранов В.М., Гойман В.И. Словарь категорий и поня-

тий общей теории права. Н. Новгород, 1992. С. 31. 26 См.: Бабаев В.К., Баранов В.М., Толстик В.А. Теория права и госу-

дарства в схемах и определениях: Учеб. пособие. М., 1999. С. 69. 27 См.: Саудабекова Э.К. Трансформация правосознания как условие

становления правового государства // Вестник КазГЮА. 2000. С. 34.



16

права также нет единства относительно и объёма правотворческо-го процесса, и круга его субъектов.

Обратимся к рассмотрению границ исследуемого понятия: ко-гда начинается процесс правотворчества и когда он заканчивает-ся? Некоторые исследователи отмечают, что процесс правотвор-чества начинается с изучения, анализа общественных явлений и процессов, выявления потребности правовой регламентации опре-делённых отношений28. На наш взгляд, это достаточно широкая трактовка. Представляется, что «изучение, анализ общественных явлений и процессов, выявление потребностей правовой регла-ментации определённых отношений», вызревание в обществе не-обходимости правового регулирования таких отношений является процессом неразрывным, перманентным, длящимся на определён-ных стадиях развития общества десятилетиями и более.

Практическая направленность законотворчества предполагает исследование, разумеется, не всех явлений и процессов объективной реальности, а лишь тех общественных отношений, которые нужда-ются в правовом регулировании, хотя эти отношения анализируют-ся в органической связи с общими условиями и конкретной средой их «обитания». Избрание тех или иных общественных отношений для правового регулирования не так просто, как может показаться на первый взгляд. Выявление таких отношений – предмет исследо-вательского поиска, в результате которого из массы жизненных свя-зей отбираются лишь нуждающиеся в правовом воздействии в силу существующих объективных условий, обстоятельств, задач и уст-ремлений (однако может оказаться, что только в итоге изучения то-го или иного отношения выяснится нецелесообразность правового воздействия на него)29. Именно отбор субъектом правотворчества тех или иных общественных отношений для правового регулирова-ния, на наш взгляд, и является начальным моментом практического правотворчества. И именно с этой стадии должны применяться на-учно обоснованные принципы и приёмы юридической техники.

28 См.: Ковачёв Д.А. Механизм правотворчества социалистического го-

сударства // Вопросы теории. М., 1977. С. 32. 29 См.: Общая теория государства и права / Под ред. М.Н. Марченко.

С. 175–177.



17

Особенно это касается «производства» уголовно-правовых запретов в сфере экономической (налоговой, таможенной, финансово-кредитной и т.д.) деятельности, где порой не проявляется с высокой степенью очевидности характер и степень общественной опасности противоправного поведения человека.

Формальный начальный момент правотворческой деятельно-сти зависит от вида подготавливаемого правового акта. Обычно первый этап начинается с принятия соответствующим органом го-сударства или иным субъектом правотворчества решения о подго-товке проекта нормативного правового акта. В юридической лите-ратуре начало правотворческого процесса обычно связывают с выдвижением уполномоченным лицом или органом правотворче-ской инициативы30.

По мнению Л.И. Антоновой, необходимо различать понятия правообразования и правотворчества. Правообразование, пишет она, охватывает весь процесс становления юридической нормы, который начинается с возникновения правовой идеи и завершает-ся закреплением этой идеи в нормативном акте, тогда как понятие правотворчества объединяет лишь комплекс мероприятий по воз-ведению этой идеи как воли государства в закон, её юридическому оформлению в нормах права. Отсюда, как справедливо полагает Л.И. Антонова, правотворчество является только заключительным этапом в правообразовании31.

На наш взгляд, логическая цепочка понятий, характеризующих процессы появления на свет и юридического закрепления правовых актов, должна выглядеть следующим образом: правотворчество (общее и наиболее ёмкое понятие), нормотворчество (термин, наи-более точно отражающий процесс рождения нормативного правово-го акта), законотворчество (ядро, стержень всей правотворческой деятельности). Согласимся с тем, что суждения творить право, нор-му права и творить закон не являются абсолютно тождественными понятиями. На первый взгляд может показаться, что терминологи-

30 См.: Теория государства и права / Под ред. М.М. Рассолова, В.О. Лу-

чина, Б.С. Эбзеева. М., 2000. С. 279. 31 См.: Общая теория государства и права / Отв. ред. В.С. Петров,

Л.С. Явич. Т. 1. С. 211.



18

ческий разнобой в использовании этих понятий не так уж страшен. К примеру, на бытовом уровне с понятием законодательство, как правило, соотносят весь массив нормативно-правовых актов, хотя это скорее традиционно, чем научно оправданно. Думается, что до-биваться необходимой терминологической чистоты следует и в оп-ределении рассматриваемых понятий.

В научной литературе существует три подхода к пониманию содержания законодательства. В соответствии с первой точкой зрения законодательство – совокупность исключительно законов, а отсюда вернее будет определять в качестве законодательства лишь те правовые акты, которые созданы законодателем32. Подоб-ный подход, хотя юридически он наиболее выверен, иногда назы-вают узким, рафинированным33. Как отмечает Д.А. Керимов, «строго говоря, законодательство юридически – это совокупность только законодательных актов»34. Действительно, мы ведь спра-ведливо не упоминаем в качестве законодателей иных субъектов нормотворческой деятельности – Президента или Правительство РФ, Центральный Банк и т.д.

Согласно второй точке зрения под законодательством понима-ется совокупность нормативных актов, принимаемых федеральны-ми органами власти35. Третья группа исследователей считает, что законодательство – это совокупность всех действующих норматив-ных актов в стране36. Несколько иная позиция закреплена в проекте Федерального закона «О нормативных правовых актах Российской Федерации», в ст. 3 которого указано, что нормативные правовые акты федеральных органов государственной власти составляют федеральное законодательство. Нормативные правовые акты ор-ганов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления составляют законодательство

32 См.: Лившиц Р.З. Теория права. М., 1944. С. 112; Тихомиров Ю.А.,

Котелевская И.В. Правовые акты. М., 1999. С. 39. 33 См.: Т.В. Кашанина. Юридическая техника. М., 2007. С. 142. 34 Керимов Д.А. Культура и техника законотворчества. М., 1991. С. 15. 35 См.: Бабаев В.К. Правотворчество в современном Российском госу-

дарстве: Теория государства и права / Под ред. В.К. Бабаева. М., 1999. С. 329.

36 См. подробнее: Кашанина Т.В. Указ. соч. С. 142-143.



19

субъектов Российской Федерации. Федеральное законодательство и законодательство субъектов Российской Федерации составляют законодательство Российской Федерации37.

Представляется, что подобная лингвистическая некоррект-ность вызвана не только разговорными традициями, а ещё и тем, что в последние годы «правовые творцы» разных уровней не сле-дят за терминологической и содержательной чистотой правовых понятий. Так, в «главном правовом документе страны» – Консти-туции – не всегда выдерживается единство терминологии, а также используются многозначные термины, затрудняющие правильное понимание обозначаемых ими правовых понятий. Например, тер-мин «закон» в одних случаях используется в значении «любой ис-точник юридических норм» (ч. 1 ст. 19), в других – в точном его значении, обозначающем одноименный акт Федерального Собра-ния (ч. 1 и 2 ст. 56), в третьих – в значении «совокупность норма-тивных правовых актов (законодательство)» (ст. 54).

В этой связи, анализируя различные технико-юридические недостатки Конституции РФ, Р.Л. Иванов указывает, что их нали-чие и «очевидность» можно объяснить лишь «невероятной спеш-кой при подготовке, обсуждении и принятии документа, а также отсутствием юридической и фактической возможностей для его профессиональной, грамотной редакционной правки. Активная деятельность Конституционного Суда не способна полностью ис-править имеющиеся недочеты, поскольку он сам иногда оказыва-ется «заложником» ошибочных формулировок»38.

Более четкое и юридически точное (хотя местами и противо-речивое) описание рассматриваемых понятий содержится в НК РФ. Так, в ст. 1 НК указывается, что законодательство Россий-ской Федерации о налогах и сборах состоит из настоящего Кодек-са и принятых в соответствии с ним федеральных законов о нало-

37 Проект N 96700088-2 Федерального закона «О нормативных право-

вых актах» // СПС «КонсультантПлюс» 38 Иванов Р.Л. Проблемы законодательной техники в Российской Кон-

ституции и юридическая практика // Вестник Омского университета. 1999. Вып. 2. С. 152–155.



20

гах и сборах (п. 1). В законодательство субъектов Российской Федерации о налогах и сборах также включаются только законы о налогах принятых субъектами РФ в соответствии с НК. (п. 4 ст. 1 НК РФ). Характерно, что в прежней редакции данный пункт вы-глядел иначе. В законодательство субъектов Российской Федера-ции о налогах и сборах включались не только законы, но и иные нормативные правовые акты о налогах и сборах субъектов Рос-сийской Федерации. Казалось бы очевидно стремление законода-теля к четкому очерчиванию понятия законодательства и включе-нию в него исключительно законов.

Однако далее в п. 6 ст. 1 НК указывается, что перечисленные в настоящей статье законы и другие нормативные правовые акты именуются в тексте настоящего Кодекса «законодательство о на-логах и сборах». Несомненно, что такое специальное упоминание делается в целях технического упрощения текстового закрепления и последующей интерпретации законодательного материала.

Положения ст. 4 НК РФ (Нормативные правовые акты Прави-тельства Российской Федерации, федеральных органов исполни-тельной власти, органов исполнительной власти субъектов Рос-сийской Федерации, исполнительных органов местного само-управления о налогах и сборах) однозначно разграничивают сферы функционирования субъектов законодательного и норма-тивного правотворчества и определяют, что Правительство Рос-сийской Федерации, федеральные органы исполнительной власти, уполномоченные осуществлять функции по выработке государст-венной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере налогов и сборов и в сфере таможенного дела, органы исполни-тельной власти субъектов Российской Федерации, исполнитель-ные органы местного самоуправления в предусмотренных законо-дательством о налогах и сборах случаях в пределах своей компе-тенции издают нормативные правовые акты по вопросам, связанным с налогообложением и со сборами, которые не могут изменять или дополнять законодательство о налогах и сборах (п. 1 ст. 4 НК).

Федеральные структуры исполнительной власти, уполномочен-ные осуществлять функции по контролю и надзору в области нало-гов и сборов и в области таможенного дела, и их территориальные



21

органы не имеют права издавать нормативные правовые акты по вопросам налогов и сборов (п. 2 ст. 4 НК). Это означает, что и в этом случае законодатель не включает в понятие законодательство иные, помимо законов, нормативные акты федерального уровня.

На наш взгляд, рассматривая содержательную сторону иссле-дуемых понятий, следует определять правотворчество как специ-альную деятельность правомочных субъектов, осуществляющих процесс правообразования, в результате которого приобретают юридическую силу и вступают в действие законы и иные норма-тивные правовые акты. Представляется, что в процесс право-творчества не входит создание индивидуальных правовых актов, так как последние являются результатом правоприменительной или правореализационной деятельности. Как мы уже говорили, отбор субъектом правотворчества тех или иных общественных от-ношений для правового регулирования является начальным мо-ментом практического правотворчества.

Субъектами правотворчества являются: государство, государ-ственные органы, должностные лица, суды, органы и должност-ные лица местного самоуправления, общественные организации, органы управления юридических лиц, население (народ) посред-ством референдума, трудовые коллективы.

Нормотворческая деятельность, следовательно, практически аналогична по содержанию деятельности правотворческой и также направлена на создание нормативных актов (законов и подзаконных нормативных актов). Однако, на наш взгляд, она не включает в себя процесс выбора общественных отношений для правового регулиро-вания. Соответственно к законотворческой деятельности необходи-мо относить процесс подготовки и принятия исключительно зако-нов – нормативно-правовых актов высшей юридической силы. В этой связи мы поддерживаем высказанное в юридической литерату-ре утверждение о том, что законотворчество заключается исключи-тельно в создании законов39. Представляется, что и тождественное понятие законодательная деятельность возможно соотносить

39 См., например: Керимов Д.А. Культура и техника законотворчества.

С. 25; Общая теория государства и права / Под ред. М.Н. Марченко. Т. 2. С. 175–177.



22

только с процессом принятия законов представительными органами или непосредственно народом в ходе референдума. Несомненно, что инструментарий юридической техники и правила его использования применительно к различным уровням правотворческого процесса может как совпадать, так и различаться.

Отметим также, что законотворчество, как и любое творчест-во, предполагает наличие у законодателей не только общей куль-туры, но и специальных знаний, определенных навыков, владение искусством формирования и формулирования законодательных актов. Эти требования обусловлены сложностью и тонкостью за-конотворческой деятельности. Динамизм экономических, полити-ческих, социально-культурных потребностей современного обще-ства выдвигает все новые задачи правового опосредования соот-ветствующих общественных отношений. Такие объемные и трудоемкие задачи не могут быть плодотворно осуществлены без творческого подхода и решения их законодателем. Разумеется, особенности законотворчества определяются прежде всего специ-фическими свойствами, признаками, чертами данной сферы дея-тельности. Но сама эта деятельность далеко выходит за пределы лишь «чисто» правовой проблематики, находясь на рубеже зако-нодательства и всей сферы общественного бытия, понимаемого в самом широком смысле. На законотворческий процесс воздейст-вует не только практика создания законов сама по себе, но и внешняя среда значительно более широкого масштаба. Именно она изменяет, развивает и совершенствует законотворчество и его результаты. С другой стороны, законодательная практика потому и носит творческий характер, что не просто отражает изменения и развитие внешней среды, а является сложным процессом ее целе-направленного, концентрированного и нормативно-правового преобразования. Лишь благодаря этому продукты законотворчест-ва – законы – обретают силу активного обратного воздействия на внешнюю среду, их породившую. Чем глубже и всесторонне по-знана внешняя среда, чем рациональнее использованы предыду-щие знания, чем в большей мере они отражают назревшие и на-зревающие потребности этой среды, тем выше теоретический уро-вень законотворчества, эффективное действие правовых норм, заключенных в законах.



23

Правотворческими органами Российской Федерации уделяет-ся значительное внимание юридической форме принимаемых нормативных решений, их доступности, точности и компактности. Более четкими и единообразными стали структура законодатель-ных актов, их стиль изложения. Следует отметить также повыше-ние внимания к точности и ясности языка, единообразию терми-нологии, улучшению стиля изложения нормативных предписаний. Упорядочивается практика отмены старых актов, внесения в них необходимых изменений. Но позитивные процессы лишь явствен-нее высвечивают недостатки современной правотворческой прак-тики, отрицательно влияющие на качество принимаемых норма-тивных актов и эффективность их действия. Такие недостатки мо-гут быть вызваны как не всегда оправданной поспешностью разработки и принятия новых актов, так и недостаточным внима-нием к их юридической форме и способны привести к существен-ной рассогласованности всей системы российского законодатель-ства, его отставанию от нужд времени. В этой связи особое значе-ние приобретает эффективное использование субъектами правотворческой и правоприменительной деятельности технико-юридических правил, приёмов и средств.

Терминологический разнобой, как уже отмечалось, наблюдает-ся в литературе и при определении понятия юридической техники, что также является крайне нежелательным, так как такие крае-угольные научные категории должны иметь одно значение. Два ос-новных вопроса возникают при уяснении содержания исследуемо-го явления: 1) используется юридическая техника во всех сферах права либо ограничивается рамками одной сферы, к примеру пра-вотворческого процесса (или правоприменительного); 2) применя-ется ли юридическая техника на всех уровнях правотворческой деятельности либо ограничивается границами законодательной.

Грамматическое толкование не вносит много ясности в рас-сматриваемую проблему. В Словаре русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой значение понятия «юридический» означает: в широком смысле – «относящийся к праву, правовой», в узком смысле – «относящийся к практической деятельности юриста». Этот же источник толкует одно из значений достаточно полисе-мичного термина «техника» как «совокупность приёмов, приме-



24

няемых в каком-нибудь деле, мастерстве»40. В Толковом словаре В. Даля «техника» определяется в данном контексте как знание, умение, приемы работы и приложение их к делу, обиход, сноров-ка41. В Большой советской энциклопедии под ней понимают сово-купность средств человеческой деятельности, создаваемых для обслуживания непроизводственных потребностей общества42. Следовательно, содержание юридической техники может рас-сматриваться: во-первых, в узком смысле как приёмы и средства, используемые в практической (правоприменительной) деятельно-сти юриста, во-вторых, в широком смысле как приёмы и средства, используемые в целом надлежащими субъектами во всей правовой сфере. И в последнем случае более точным, на наш взгляд, было бы название «правовая техника».

Многозначность и многоаспектность терминов «право» и «техника» приводят к подвижности содержания понятия «юриди-ческая техника» и соответственно вкладываемому в него смыслу на различных исторических отрезках и в различных правовых сис-темах. Так, в странах англо-американского права (или общего права) широкое распространение получило понятие «законода-тельная техника», которая встраивается во весь процесс законо-творчества – от законодательной инициативы до опубликования принятого и утверждённого закона. Соблюдение требований зако-нодательной техники призвано гарантировать от ошибок в обсуж-даемых проектах законов, а также от поспешного их принятия. При этом процедура принятия законодательным органом других решений, имеющих правовое значение (о недоверии правительст-ву, об импичменте и т.д.), в содержание рассматриваемого поня-тия не включается43.

Представляется, что специфика понятия «техника» в системе категорий англо-американского права в немалой степени объясня-

40 См.: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка.

М., 1997. С. 797, 915. 41 Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. СПб., М.,

1882. Т. 4. С. 404. 42 БСЭ. Т. 25. 3-е изд. / Отв. ред. А.М. Прохоров. М., 1975. С. 522. 43См.:Intemational encyclopedia of the social sciences. P. 228–229.



25

ется характером его доктрины и структуры. Здесь, как известно, нет права вне судебного процесса, поэтому понятие права a priori вклю-чает процедуры, а теория права понимается как метод рассмотрения дел. Не случайно даже источники материального права содержат массу процедурных (процессуальных) положений, например уго-ловное законодательство США (УК Техаса, УК Калифорнии и т.д.).

В английских источниках термин «юриспруденция» опреде-ляется порой как знание или искусность в праве, как стиль или форма права44. В юридических английских и американских слова-рях подчеркивается, что юриспруденция как наука о позитивном праве имеет формальный характер. В ее функции входит опреде-ление принципов, лежащих в основе правовых норм, их должной классификации и соотношения, а также метода, на основе которо-го могут быть решены новые и сложные (doubtful) дела. Анало-гичную картину мы видим и в области понятийного аппарата, где понятия «технический» и «формально-юридический» обозначают-ся с помощью одного и того же термина «technical». Следователь-но, юридическая техника «как бы «вмонтирована» в теорию права уже на уровне её определения. Неудивительно поэтому, что при-менительно к тем сферам характеристики права, где юрист рома-но-германской школы обычно употребляет термин «техника», англо-американские авторы его, как правило, не используют»45.

В странах романо-германского права понятие юридической техники, хотя и является общепризнанным, тем не менее опреде-ляется различными исследователями неодинаково. Объяснение этому видится в различии методологических подходов, а также, как уже было указано, в различном восприятии и оценке самих понятий «техника» и «право» и возможности в силу этого неоди-накового видения технических аспектов права46.

Романо-германское, или континентальное, право, являясь ре-зультатом эволюции римского права и приспособлением его к но-вым социально-экономическим условиям, зарождалось на базе рим-

44 См.: A new English dictionary. Oxford, 1974. Vol. 5. P. 635–636. 45 См.: Муромцев Г.И. Юридические техника: некоторые аспекты со-

держания понятия // Проблемы юридической техники. С. 30. 46 См.: Муромцев Г.И. Указ. соч. С. 30–31.



26

ского права, продолжило его. Континентальная правовая семья сло-жилась в Европе в результате усилий учёных европейских универ-ситетов, которые выработали и развили начиная с ХII века на базе кодификации Юстиниана общую для всех юридическую науку, приспособленную к современным условиям мира. Теоретической и практической базой осмысления юридической (законодательной) техники европейскими учёными послужили «философские законо-творческие наработки» Платона, Сенеки, Цицерона, правопримени-тельная деятельность таких выдающихся римских юристов, как Гай, Ульпиан, Павел, Лабеон и др. 47, благодаря деятельности которых римское право перешагнуло за рамки своей эпохи, превратилось в явление всемирно-исторического значения48. Римская «школа юри-дической техники» позднее развивалась и усовершенствовалась, как уже упоминалось, в работах Ф. Бэкона, И. Бентама, Ж. Дабена, Ш. Монтескье, Ч. Беккариа, Ф. Жени, Р. Иеринга. В России эти про-блемы разрабатывали и освещали П.И. Люблинский, М.М. Грод-зинский, М.А. Унковский, Ф.В. Тарановский, А.М. Винавер и др.

При всём разнообразии взглядов на проблему юридической техники, существующих в разные периоды развития европейской правовой науки, в литературе выделяются следующие подходы к определению исследуемого понятия: 1) «широкий» подход, когда юридическая техника отождествляется с правом в целом, либо ле-жит в его основе, либо отражает несколько элементов правовой действительности и 2) «узкий» подход, когда юридическая техни-ка присутствует лишь в одной сфере права – законодательной. При этом «широкий» подход преобладает в западноевропейской, «узкий» – в советской правовой литературе 49.

47 См. подробнее о сущности юридической (законодательной) техники

в римском праве: Перетерский И.С. Дигесты Юстиниана. М., 1956; Дигесты Юстиниана: Избранные фрагменты в переводе и с примечаниями И.С. Пе-ретерского / Отв. ред. Е.А. Скрипилёв. М., 1984; Новицкий И.Б. Римское право. 6-е изд. М., 1998; Черниловский З.М. Лекции по римскому частному праву. М., 1991.

48 См.: Черниловский З.М. Всеобщая история государства и права. М., 1996. С. 95.

49 См.: Муромцев Г.И. Указ. соч. С. 30–31. Необходимо отметить, что до начала 60-х годов публикации отечественных юристов (Ф.В. Таранов-



27

В «широкой» европейской трактовке указанной проблемы, в свою очередь, выделялось несколько точек зрения50. Так, И. Колер, Ж. Рипер полагают, что юридическая техника представляет собой искусство адаптации абстрактных юридических принципов к жизни.

В. Штаммлер, Салейль понимают юридическую технику двоя-ко. Во-первых, как развитие концепций, посредством которых право с неизбежностью приобретает научное выражение. И в этом смысле юридическая техника отождествляется с некой интеллектуальной разновидностью правотворчества. Во-вторых, под ней понимают деятельность по логической систематизации правовых норм, осуще-ствляемую совместными усилиями доктрины и судебной практики.

По мнению Л. Дюги, Р. Демога, юридическая техника являет-ся совокупностью средств и процедур, призванных обеспечить реализацию целей права и его защиту.

Р. Иеринг, Ф. Жени считают, что юридическая техника есть средство перевода социальных потребностей на язык права, выра-ботки правовых норм для поддержания порядка в обществе.

В соответствии с точкой зрения Ж. Дабена, проблема юриди-ческой техники сводится к вопросу о том, в чём собственно состо-ит мастерство юриста, его искусность в правотворческой деятель-ности, применении и толковании права.

Большинство отечественных исследователей (как мы уже от-мечали) относят юридическую технику исключительно к сфере правотворчества и в этом контексте, являясь приверженцами от-меченного «узкого» подхода, нередко отождествляют её с техни-кой законодательной51, нормотворческой52. Причины этого явления

ский, Л.И. Дембо, П.И. Стучка и др.) на эту тему отличал «широкий» под-ход к проблеме, сохранивший печать досоветского правового мышления (см. подробнее: Там же. С. 32–33).

50 Подобный анализ точек зрения европейских учёных-правоведов предложен Г.И. Муромцевым (см.: Муромцев Г.И. Указ. соч. С. 31–33) в соответствии с классификацией бельгийского учёного Ж. Дабена, посвя-тившего проблеме юридической техники фундаментальный труд: Dabin J. La technique de l elaboration du droit positif. Specialement du droit prive. Brux-elles, Paris, 1935.

51 См., например: Керимов Д.А. Культура и техника законотворчества. С. 12 и далее; Власенко Н.А. Основы законодательной техники: Практиче-



28

обстоятельно исследованы Г.И. Муромцевым, который указывает, что эволюция советских правоведов на проблему юридической техники отражает влияние факторов двоякого рода: во-первых, известный «перекос» в «системе ценностей» советского права, ко-торый проявился в преувеличении классового фактора в праве и недооценке правовой формы; вторым фактором, по мнению авто-ра, стало влияние на указанную проблему официальной советской доктрины права, которая, вытесняя понятие юридической техники в его западноевропейском, прежде всего в частно-правовом смыс-ле, с начала 60-х годов стала повсеместно использовать понятие «законодательная техника»53.

Отметим, что в этот период такой подход становится офици-альным и идеологически «канонизированным», о чём говорит факт его закрепления в самом авторитетном исследовании того времени по теории права54. Интересным, на наш взгляд, выглядит то обстоятельство, что в крупнейших юридических энциклопеди-ческих изданиях послевоенного советского периода не упомина-ются ни юридическая, ни законодательная техника55. Очевидно, предполагалось, что правотворческий процесс в этот временной период предусматривал весьма эффективные механизмы (в том

ское руководство. Иркутск, 1995. С. 70; Законодательная техника: Научно-практическое пособие / Под ред. Ю.А. Тихомирова. М., 2000. С. 5–11; Баба-ев В.К. Теория советского права в конспектах лекций и схемах: Учеб. посо-бие. Горький, 1990. С. 68; Марксистко-ленинская теория государства и пра-ва: Социалистическое право. М., 1973.

52 См.: Бабаев В.К. Теория современного советского права: Фрагменты лекций и схемы. Н. Новгород, 1991. С. 76.

53 См.: Муромцев Г.И. Указ. соч. С. 31–32; 54 См.: Марксиситко-ленинская общая теория государства и права: В

4 т. М., 1971 – 1973. Т. 1, 2. 55 См., например: Юридический словарь. М., 1953; Юридический эн-

циклопедический словарь / Под ред. А.Я. Сухарева. М., 1984. Отметим так-же, что в некоторых современных учебниках по теории государства и права освещение проблем юридической (законодательной) техники по непонят-ным причинам исключено из предмета исследования (см., например: Хро-панюк В.Н. Теория государства и права: Учеб. пособие для высших учеб-ных заведений / Под ред. В.Г. Стрекозова.М., 1999; Проблемы теории госу-дарства и права: Учеб. пособие. М., 1999).



29

числе и идеологические) и не мог страдать техническими погреш-ностями. Сейчас же мы можем с полной ответственностью утвер-ждать, что законотворчество, в значительной степени основанное на извращенных идеологических установках, не может в полной мере отвечать общественным запросам, как бы ни был отточен его технический инструментарий.

Рассмотрение юридической техники исключительно как эле-мента правотворческого процесса на этапе формирования законо-дательного (нормативного) акта не предполагает её «встраивание» в функционирование закона в правоприменительном периоде. Но ведь проблема толкования правового акта, его неукоснительного исполнения и эффективного применения составляет если не доми-нантное, то, во всяком случае, очень важное начало в процедурах и приёмах юридической техники.

Следует также согласиться с Л.Л. Кругликовым, который счи-тает отождествление законодательной и юридической техники не-обоснованным, «по крайней мере, по двум причинам. Во-первых, последняя, как категория более широкая, охватывает собой про-цесс «изготовления» не только законов, но и иных нормативных актов. Во-вторых, она имеет отношение и к правотворчеству, и к правоприменительной деятельности»56. Аналогичную точку зре-ния в литературе высказывают И.Н. Бокова, А.Г. Братко, Н.Л. Гра-нат, В.Н. Карташов57. Промежуточную позицию по этому вопросу занимает С.С. Алексеев, который хотя и не рассматривает юриди-ческую технику в русле правоприменительной деятельности, но

56 Кругликов Л.Л. О средствах законодательной техники в уголовном

праве // Проблемы юридической техники в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве: Сб. науч. статей / Под ред. Л.Л. Кругли-кова. Ярославль, 1996. С. 3.

57 См. об этом: Бокова И.Н. Юридическая техника в современном российском уголовном законодательстве: теоретический анализ главы 22 УК РФ / Под ред. А. П. Кузнецова. Н. Новгород, 2004. С. 45; Карташов В.Н. Юридическая техника, тактика, стратегия и технология (к вопросу о соотношении) // Проблемы юридической техники. С. 17–18; Общая тео-рия права и государства: Учебник / Под ред. В.В. Лазарева. М., 1994. С. 123–125.



30

«встраивает» её механизмы в выработку не только законов (подза-конных актов), но и индивидуальных правовых актов58.

Очень часто для обозначения «технического элемента» право-творческой деятельности также используется понятие нормотвор-ческой техники. При этом в рамках обозначения одного и того же понятия порой происходит смешение законодательной, нормотвор-ческой и юридической техники59. Перефразируя слова известного поэта, можно сказать: «Мы говорим – юридическая техника – под-разумеваем законодательная, мы говорим – законодательная тех-ника – подразумеваем – нормотворческая». По разному определя-ется в литературе и соотношение указанных понятий60. Так, на наш взгляд, необоснованным выглядит утверждение И.Л. Брауде о том, что юридическую технику необходимо считать частью законода-тельной61. Юридическая и законодательная техника, считает И.А. Семёнов, не разные названия одного и того же явления, а два самостоятельных элемента правотворческого процесса, хотя и тес-но связанные между собой и взаимодополняющие друг друга62. По мнению А.В. Иванчина, термин «нормотворческая техника» имеет смысл более узкий, чем термин «законодательная техника», так как законодательная техника применяется не только при выработке норм права, но и при выработке «нестандартных», «нетипичных»63 предписаний, имеющих «столь мало общего с правовыми норма-

58 См., например: Алексеев С.С. Проблемы теории права: Курс лекций:

в 2 т. Свердловск, 1973. Т. 2. С. 143; 59 См., например: Общая теория права и государства: Учебник / Под

ред. В.В. Лазарева. С. 111–139; Бабаев В.К. Теория современного советско-го права: Фрагменты лекций и схемы. С. 76.

60 См. подробнее: Иванчин А.В. Понятие техники построения уголов-ного законодательства // Дифференциация ответственности и вопросы юри-дической техники в уголовном праве и процессе: Сб. науч. статей / Под ред. Л.Л. Кругликова. Ярославль, 2001. С. 69–70.

61 См.: Брауде И.Л. Вопросы законодательной техники // Сов. государ-ство и право. 1957. № 6. С. 55.

62 См.: Семёнов И.А. Законодательная техника в уголовном правотвор-честве. Тюмень, 1998. С. 59.

63 Позиция А.В. Иванчина основана на выводах, сделанных ранее В.М. Горшеневым (см. подробнее: Горшенёв В.М. Нетипичные норматив-ные предписания в праве // Сов. государство и право. 1978. № 3. С. 115).



31

ми». При этом автор указывает, что именно понятие законодатель-ной техники должно применяться на всём правовом поле64.

Представляется, что терминологическую определённость этих понятий необходимо установить в соответствии с уровнями пра-вотворческой деятельности, приведёнными нами выше. Законода-тельная (законотворческая) техника соответствует уровню зако-нодательной (законотворческой) деятельности, нормотворческая техника должна применяться при «приготовлении» не только за-конов, но и подзаконных нормативных актов. Юридическая тех-ника может использоваться как обобщающее универсальное поня-тие в правоприменительном, правореализационном и правотвор-ческом процессе65. И в последнем случае возможно говорить и о правотворческой технике.

К целям юридической техники, как правило, относят: рациона-лизирование юридической деятельности, достижение ясности, про-стоты, краткости, определенной стандартности, единообразия (уни-фицированности) юридических документов66. К примеру, как уже отмечалось, Р. Иеринг выделяет две главные цели в деятельности юридической техники. Первая заключается в качественном усвое-нии, овладении правом теми, «кто хочет вполне уверенно применять право». Второй целью, по мнению автора, является «искусность» в применении права к каждому конкретному случаю67.

По мнению Г.М. Муромцева, в отечественной правовой лите-ратуре существует тенденция к некоторой идеализации юридиче-ской техники как средства «правильного» составления актов и «правильного» применения их норм. В действительности юриди-ческая техника отражает не только положительный, но порой и отрицательный правовой опыт: борьбу интересов, а также уровень профессионализма и нравственности (либо безнравственности)

64 См.: Иванчин А.В. Понятие техники построения уголовного законо-

дательства. С. 70. 65 В отдельных случаях понятие юридической техники действительно

является универсальным и незаменимым, к примеру в случае оценки каче-ства индивидуальных правовых актов.

66 Общая теория государства и права / Под ред. М.Н. Марченко. Т. 2. С. 367–368.

67 См.: Иеринг Р. Указ. соч. С. 25-26.



32

отдельных юристов. Важно подчеркнуть, что юридическая техни-ка как формализованная сторона правовой действительности ней-тральна по отношению к морали. Отсюда возможность использо-вания ее с позиций как нравственности, так и аморальности68. В истории как отечественного, так и зарубежного права было нема-ло феноменов «аморального» права. Таковое в одних случаях бы-ло результатом деятельности тиранических, тоталитарных, нацио-налистических и иных антидемократических режимов, в других – являлось итогом добросовестных заблуждений и непреднамерен-ных ошибок законодательных органов. При этом даже в демокра-тических странах островки «аморального» права могли долгое время сосуществовать с демократическими правовыми институ-тами. Так, дискриминационное законодательство, закрепляющее расовую сегрегацию, существовало в некоторых регионах США до начала 60-х годов прошлого столетия.

Недавним примером «аморального» права в России является печально известный закон № 122-ФЗ_от 22 августа 2004 «О вне-сении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон “Об общих принципах организации законодательных (представитель-ных) и исполнительных органов государственной власти субъек-тов Российской Федерации” и “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации”"»69 с неофи-циальным «народным» названием «О монетизации льгот». Заме-тим, что первая редакция закона не выдерживала никакой критики не только с точки зрения нравственности, но и с точки законода-тельной техники: громоздкое название, неоправданно большой объем, конкуренция с другими правовыми актами и т.д. Низкое техническое качество нормативного материала привело к тому, что за три года действия этого закона изменения и дополнения

68 См.: Муромцев Г.М. Указ. Соч. С. 37. 69 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 35.

Ст. 3607.



33

вносились в него 32 раза (!), одно изменение внесено Определени-ем Конституционного Суда РФ70.

В общей теории права высказываются различные взгляды и на границы применения юридической техники в процессе «изготовле-ния» правовых актов. Мы уже упоминали, что в этом контексте юридическая техника трактуется в «узком» смысле и смыкается по содержанию с законодательной. В «законодательном» смысле юри-дическая техника опять дифференцируется на «широкое» и «узкое» понимание. В широком смысле слова юридическая (законодатель-ная) техника охватывает «как разработку решений по существу, так и разработку решений, называемых обычно решениями техническо-го порядка. Иначе говоря, она охватывает собой и операции по под-готовке правовых норм с точки зрения их существа, их содержания, и операции, при помощи которых решения по существу приобрета-ют свою специфическую форму выражения»71. «Широкое» понима-ние юридической (законодательной) техники позволяет некоторым исследователям утверждать, что «юридическая (законодательная, нормотворческая) техника – совокупность правил и приёмов подго-товки, формирования и опубликования нормативных правовых ак-тов»,72 «совокупность специфических средств, правил и приёмов наиболее оптимального правового регулирования общественных отношений»73, «совокупность правил и приёмов подготовки, рас-смотрения, принятия и обнародования проектов нормативных пра-вовых, правоприменительных, интерпретационных актов»74.

По утверждению Ж. Дабэна, к области юридической техники необходимо относить стадию научных исследований, на которой

70 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 11.07.2006 № 353-О

// СПС «КонсультантПлюс». 71 Нашиц А. Правотворчество: Теория и законодательная техника. М.,

1974. С. 138. 72 Бабаев В.К. Теория современного советского права: Фрагменты лек-

ций и схемы. С. 76. 73 Общая теория права: Курс лекций / Под общ. ред. В.К. Бабаева. Н.

Новгород, 1993. С. 100. 74 Бабаев В.К., Баранов В.М., Толстик В.А. Указ. соч. С. 82; Баба-

ев В.К., Баранов В.М., В.И. Гойман. Словарь категорий и понятий общей теории права. С. 35.



34

ведётся поиск решений по существу (материальная юридическая техника), и стадию технического построения, когда эти решения облекаются в форму, необходимую для их восприятия обществен-ной жизнью (формальная юридическая техника)75.

Наибольший объём правовой действительности включает в понятие юридической техники В.М. Артёмов. В его понимании юридическая техника существует далеко за пределами законо-творческой деятельности – до развёртывания и после завершения её процедур. Юридическая техника является величиной правовой сферы жизнедеятельности, и включается в более широкий про-цесс социальной динамики, процесс создания необходимого пра-вопорядка. Именно правовой порядок является целепологающим основанием юридической техники в современных процессах со-вершенствования правовой системы российского общества. В этом смысле, по мнению В.М. Артёмова, юридическая техника является стержнем выстраивания правового уклада российского общества76.

«Узкое» понимание юридической (законодательной) техники связывается со стадией «собственно технического построения норм с присутствующими ей техническими средствами и приёма-ми, ибо иначе невозможно было бы понять, каким образом специ-фические приёмы, при помощи которых правила поведения, фор-мулируемые законодателем на основе познания и оценки право-образующих факторов, получают специфическое выражение и специфическую функциональную способность»77.

В.В. Лазарев считает, что «юридическая техника как раз и свя-зана в основном с организацией правового материала, его внешним изложением»78. Ю.А. Тихомиров пишет, что объектом юридической

75 Цит. по кн.: Нашиц А. Указ. соч. С. 138. 76 См.: Артёмов В.М. Правопорядок как целеполагающий ресурс разви-

тия законодательной техники в современном обществе // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: Сб. статей: В 2 т. / Под ред. В.М. Баранова. Н. Новгород, 2001. С. 65–70.

77 Нашиц А. Указ. соч. С. 138. 78 Цит. по статье: Чунакова Н.Б. Проблемы использования лексических

средств языка и юридической техники в законотворческом процессе // Про-блемы юридической техники. С. 206;



35

техники является текст нормативного документа, в отношении ко-торого законодатель прилагает интеллектуальные усилия79. По мне-нию А. Нашиц, «процедурные вопросы, весьма важные для понима-ния различных аспектов правотворчества, находятся вне сферы за-конодательной техники, хотя и связаны с ней»80. Аналогичной точки зрения придерживаются А.Р. Парамонов, Л.Я. Полуян и др.81

Некоторые определения юридической техники, встречающие-ся в литературе, суживают границы рассматриваемого понятия до соблюдения порядка построения текста правового акта и установ-ления необходимых реквизитов документа82. В связи с этим инте-ресно отметить, что А.К. Анджелеску различал «внешнюю зако-нодательную технику» и «внутреннюю законодательную техни-ку». В первом случае он имел в виду порядок подготовки закона, используемую законодателем процедуру и принятие (голосование) закона, во втором – приёмы собственно законодательной техни-ки83. В отечественной юридической литературе в подобном кон-тексте разграничивал юридическую технику на «внешнюю» и «внутреннюю» А.А. Ушаков84.

Как полагают некоторые исследователи, в настоящее время «в общей теории права преобладающим становится мнение о необ-ходимости придерживаться узкого понимания юридической и за-конодательной техники, исключающего процедурно-процессуаль-ные моменты той или иной стадии правотворческого процесса»85. На наш взгляд, подобные утверждения верны лишь в отношении

79 См.: Законодательная техника: Научно-практическое пособие / Под

ред. Ю.А. Тихомирова. С. 6. 80 Нашиц А. Указ. соч. С. 139. 81 См. подробнее: Большая российская юридическая энциклопедия:

Электронно-правовой справочник. СПб., 1998. № 1(1). 82 См.: Теория государства и права / Под ред. М.М. Рассолова, В.О. Лу-

чина, Б.С. Эбзеева. С. 295. 83 Цит. по кн.: Нашиц А. С. Указ. соч. 140–141. 84 Ушаков А.А. О понятии юридической техники и её основных про-

блемах // Учён. зап. Пермского ун-та. 1961. Т. 19, вып. 5. С. 81–82. 85 Кругликов Л.Л. О средствах законодательной техники в уголовном

праве. С. 4; см. об этом также: Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1982. С. 267.



36

законодательной техники. Юридическая техника как инструмен-тарий, применяемый на любом уровне и любом этапе функциони-рования права, его «жизнедеятельности», – явление, несомненно, более масштабное и содержательное. К примеру, В.Н. Карташов под юридической техникой понимает совокупность средств, с по-мощью которых достигаются цели юридической практики – пра-вотворческой, правоприменительной, судебной, следственной, прокурорской и т.п.86

В отечественной правовой литературе последних лет встречает-ся мнение о том, что под юридической техникой следует понимать исключительно навык юриста-профессионала, с помощью которого обеспечивается осуществление правотворческого процесса. По этой причине юридическую технику не следует включать в понятие пра-вотворчества и не надо считать её составным элементом правотвор-ческого процесса87. Думается, подобный крен в сторону исключи-тельно практической, профессионально-технической деятельности юриста объясняется: во-первых, «маятниковым» эффектом, когда после долгого доминирования в науке законодательного элемента юридической техники «набирает вес» элемент правоприменитель-ный; во-вторых, практической насущностью пересмотра взглядов на границы функционирования на российском правовом поле институ-тов прецедента, аналогии, диспозитивности и т.п.; в-третьих, опре-деленным влиянием общего (англо-американского) права на отече-ственную правовую доктрину. Применительно к практической (в основном правоприменительной) деятельности юриста в современ-ной юридической литературе можно встретить иные «пересекаю-щиеся» понятия, например «рабочая техника юриста»88.

Как выход в условиях разных (порой существенно) взглядов на проблемы юридической техники многие учёные-правоведы

86 См.: Карташов В.Н. Юридическая техника, тактика, стратегия и тех-

нология (к вопросу о соотношении) // Проблемы юридической техники. С. 17–18.

87 См., например: Теория государства и права / Под ред. М.М. Рассоло-ва, В.О. Лучина, Б.С. Эбзеева. С. 297–298.

88 См. подробней: Жалинский А.Э. Профессиональная деятельность юриста: Введение в специальность. М., 1997. С. 8.



37

предлагают отказаться от использования термина «юридическая техника». Так, В.М. Баранов полагает, что термин «юридическая техника» неточен, противоречив и применяется лишь в силу пра-вовой традиции. По мнению автора, этот термин условен прежде всего потому, что не согласуется с обоснованным различением между наукой и техникой. Получение знания о природе юридиче-ских приёмов создания, реализации и толкования норм права нельзя называть техникой. Для этого, указывает В.М. Баранов, не-обходимо применять другой термин – технология89.

Схожую позицию по этому вопросу высказывает В.Н. Карта-шов. Юридическая техника, полагает он, наряду с юридической тактикой и стратегией является лишь частью юридической тех-нологии. Последняя понимается указанным автором в двух смыс-лах. Во-первых, юридическая технология – это процесс подготов-ки, оформления и обнародования разнообразных правовых реше-ний (актов), в ходе которого используются необходимые средства, приёмы, способы и методы юридической деятельности. Во-вторых, под юридической технологией понимается наука, система знаний о средствах, способах и методах наиболее эффективной и планомер-ной юридической практики90. С точки зрения А.К. Черненко, более адекватным и приемлемым является использование в общей теории права понятия правовой технологии как метода конструирования устойчивой правовой системы91.

Многозначность понятия юридической техники, полагает Г.И. Муромцев, делает проблематичным его использование в ка-честве научного понятия. Учёный видит здесь такие пути решения проблемы:

1) отказ от данного понятия и замена его другим, более адек-ватным понятием;

2) договорённость между юристами о приемлемом его значе-нии.

89 См.: Проблемы юридической техники / Под ред. В.М. Баранова.

С. 11–12. 90 См.: Карташов В.Н. Юридическая техника, тактика, стратегия и тех-

нология (к вопросу о соотношении). С. 17–22. 91 См.: Черненко А.К. Философия права. Новосибирск, 1997. С. 23.



38

При этом сам же автор справедливо замечает, что первый путь является неприемлемым в силу широкого внедрения данного по-нятия в научный оборот и профессиональную лексику юристов, а также в силу отсутствия адекватного понятия для его замены92.

По нашему мнению, юридическая техника встроена во все уровни и сферы функционирования права, а точнее, во все формы реализации воли правоустановителя: 1) в сфере правообразования она применяется на всех уровнях – законотворческом, нормотвор-ческом, правотворческом; предметом её воздействия выступают законы и иные нормативные правовые акты; 2) в сфере правопри-менения (правореализации), интерпретации правовых актов она используется во всех случаях «приложения» закона и иных право-вых актов к конкретным лицам и конкретным обстоятельствам. Следовательно, юридическая техника должна иметь полем своего приложения всё право, а не только отдельные его составляющие (пусть и очень важные) – нормотворческую деятельность либо правоприменительную практику.

Проанализировав все многообразие проявлений юридической техники, мы приходим к выводу, что в ее содержании наличест-вуют три вида компонентов: средства, приемы и правила. При этом, как справедливо заметил С.С. Алексеев, при теоретическом истолковании юридической (законодательной) техники на первый план необходимо выдвинуть ее субстрат, «так сказать, ее субстан-циональную сторону – средства, а вслед за тем и приемы...»93. Средство с точки зрения русского языка трактуется как «орудие (предмет, совокупность приспособлений) для осуществления ка-кой-либо деятельности»94. Соответственно применительно к праву под средствами техники должны пониматься не способы деятель-ности, а нематериальный инструментарий юриста. Полагаем, что материальные инструменты к средствам юридической техники не относятся, хотя такая точка зрения и высказывалась в литературе (В.Н. Карташов, к примеру, к средствам юридической техники от-носит множительную технику, компьютеры, фотоаппараты и т.п.

92 См.: Муромцев Г.И. Указ. соч. С. 37. 93 Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т. 2. С. 271. 94 Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Указ. соч. С. 749.



39

предметы95). Не оспаривая принадлежность этих предметов к раз-ряду технических средств, вряд ли правомерно относить их к спе-цифичным средствам техники юридической в силу их общефунк-ционального назначения и материального происхождения. Ведь используя такой вектор выделения средств юридической техники, к последним можно отнести абсолютно все предметы материаль-ного мира, так или иначе фигурирующие в правовой практике (технические системы голосования в представительных органах, специализированные патрульно-постовые машины, табельное оружие сотрудников правоохранительных органов и т.д.), что представляется абсолютно неоправданным.

Таким образом, юридическая техника определяется нами как система выработанных теорией и практикой правотворческой и правоприменительной деятельности правил, приёмов (способов, методов) и средств, используемых в процессе реализации юриди-ческой воли – правотворческой, правоинтепретационной, право-применительной – уполномоченных органов и лиц.

Представляется, что научно обоснованное определение юридической техники, чёткая классификация этого понятия по-зволяют создавать наиболее эффективную систему правил, приёмов и средств выработки правовых актов и реализации воли субъекта правотворчества в правоприменительной практике на всех уровнях и во всех сферах функционирования права. Несо-мненно, что правила и способы конструирования и «реконст-руирования» нормативного массива, скажем, в уголовном и на-логовом праве имеют как много общего, так и много различного, специфического. Аналогично и выработка законов на федераль-ном уровне и на уровне субъекта федерации в каких-то элемен-тах может осуществляться по единому алгоритму, а в чём-то кардинально различаться. Кстати, именно механическое копиро-вание правил и приёмов законодательной техники, используе-мых на федеральном уровне, приводит к серьёзным сбоям и про-тиворечиям в региональной нормотворческой деятельности, рас-соглассованности федерального и регионального законодатель-

95 Карташов В.Н. Юридическая техника, тактика, стратегия и техноло-

гия (к вопросу о соотношении) С.18.



40

ства. Как справедливо заметила Т.Д. Зражевская, «отсутствие всякого опыта создания законов у большинства субъектов РФ по объективным причинам фактически привело к эмпирическому осуществлению этого сложного процесса, «копирующему» во многом аналогичный процесс на уровне Федерации»96.

Ещё более активным является обратное воздействие формы и содержания уголовно-правовых предписаний на достижение со-держательных целей уголовного права в процессе правопримени-тельной деятельности суда, прокуратуры, органов следствия и дознания. Следует отметить, что не только граждане, но и ука-занные органы служат адресатом уголовно-правовых норм, одна-ко при конструировании уголовно-правовых предписаний инте-ресы этих органов учитываются не всегда должным образом97.

Отметим, что на состояние юридической техники, её качест-во и эффективность оказывают влияние её объективные и субъ-ективные составляющие. Юридическая техника с объективной стороны характеризуется политическим и социально-экономи-ческим уровнем развития государства, общим состоянием пра-вовой системы общества, наличием качественной нормативной (прежде всего законодательной) базы, чётко регулирующей ос-новные правила игры в процессах правотворчества и правопри-менения и т. д.

С субъективной стороны юридическая техника характеризу-ется отношением субъекта к правилам, средствам и приёмам, ис-пользуемым им в юридической деятельности, его уровнем обра-зования, правового мышления, его установками и волей в момент совершения тех или иных юридических действий. Представляет-ся, что именно влияние отрицательных факторов субъективного характера, в большей степени, приводит к серьёзным сбоям в правотворческой и правоприменительной деятельности. Как вер-но отмечается в современной юридической литературе, качество

96 Зражевская Т.Д. Закономерности развития юридической техники в

правотворческом процессе субъекта Российской Федерации // Законотвор-ческая техника современной России. Т. 2. С. 131.

97 См.: Наумов А.В. Форма уголовного закона и её социальная обуслов-ленность // Проблемы совершенствования уголовного закона. М., 1994. С. 20.



41

юридической техники в значительной мере зависит не только от правил и приёмов, но и наличия подготовленных юристов98.

Не иначе как халатным отношением субъектов законотворче-ства к техническим аспектам принятия нормативных актов можно объяснить пробелы недоработки, появившиеся в УК РФ после внесения в него объемных изменений в декабре 2003 года. В каче-стве примера можно привести долго сохранявшееся противоречие между положениями примечаний к ст. 169 и 171 УК, нарушения правил законодательной техники при регламентации санкций в ч. 1 ст. 165 УК РФ, ч. 4 ст. 174 и 1741 УК РФ и т.д.

Интересный пример, характеризующий уровень подготовки законопроектов (а следовательно, и интеллектуальный уровень лиц, их готовящих), приводит Н.Б. Чунакова – руководитель отде-ла лингвистической экспертизы законопроектов Правового управ-ления Аппарата Государственной Думы РФ. Например, в поня-тийном аппарате проекта федерального закона о защите животных давалось определение домашнего животного. Звучало это по смыслу так: «Домашнее животное – это партнер человека по со-вместному отдыху и получению взаимного удовольствия». Ком-ментариев не требуется. Только после сделанных юристами и лин-гвистами замечаний, указывает Н.Б. Чунакова, нелепая двусмыс-ленность в определении была устранена99.

Подводя итоги сказанному, следует согласиться с теми иссле-дователями (Л.Л. Кругликов, В.М. Горшенёв и др.), которые отме-чают, что применительно к уголовному законодательству целесо-образно оперировать понятием законодательной техники, а в слу-чае анализа правоприменительной деятельности или техники применения уголовного закона необходимо использовать более ёмкое понятие – «юридическая техника»100.

98 См., например: Теория государства и права / Под ред. М.М. Рассоло-

ва, В.О. Лучина, Б.С. Эбзеева. С. 237. 99 См.: Чунакова Н.Б. Указ. соч. С. 207. 100 См.: Кругликов Л.Л. О средствах законодательной техники в уго-

ловном праве. С. 5; Горшенёв В.М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе. М., 1972, С. 248–249.



42

Несомненно, что причины слабой «работоспособности» уго-ловно-правовых норм кроются как в дефектах самих норм, так и в недостатках практики их применения. Правовая действительность в России такова, что порой «хромает» применение даже вполне грамотно выработанного законодателем (либо иным компетент-ным субъектом) нормативно-правового акта. Особенно это харак-терно для деятельности правоохранительных органов. Так, по раз-ным причинам не имея возможности эффективно реализовать во-лю законодателя, вложенную в тот или иной нормативный акт, руководители разных уровней причиной всех бед объявляют «пробелы и сбои» в законодательной технике. При этом от субъ-ектов правотворческой деятельности требуют универсальной нор-мативной конструкции, «работоспособной» в любой ситуации и в любых руках. К примеру, автору знакомы проблемы применения уголовно-правовых запретов в сфере экономической деятельно-сти, когда ключ к эффективному результату видится не в улучше-нии организационной или кадровой деятельности, а в мнимых «недостатках» уголовного, налогового, таможенного и иного за-конодательства. В этом смысле эффективность как правового акта в целом, так и отдельной правовой нормы должна изучаться с учё-том всех элементов юридической техники, а не только с учётом её законодательной составляющей.

С точки зрения М.А. Унковского, источником изучения формы законодательства и разработки правил законодательной техники является исследование недостатков законодательства, выявленных при его применении101. При этом, по его мнению, основным источником необходимого практического материала для таких исследований должно стать государство, так как ему «доступны все способы понуждения разных учреждений и лиц к доставлению сведений о встречающихся в их практике недоуме-ниях по толкованию закона, и все меры поощрения тех отдель-ных личностей, кто такие сведения мог бы доставлять, и созда-ние наиболее полной библиотеки изданий, содержащих сообще-

101 См.: Унковский М.А. О неясности законодательства, как общест-

венном бедствии, и о ближайших путях к её устранению. СПб., 1913. С. 14–15.



43

ния о случаях недоумений, вызываемых законами»102. Выска-занная в начале прошлого века мысль имеет серьёзную актуаль-ность и в наши дни, так как именно недостатки уголовно-правовой практики наглядно демонстрируют необходимость со-вершенствования не только уголовного, но и банковского, фи-нансового, налогового и иного законодательства.

Как отмечает в этом же ключе А.А. Ушаков, обобщение прак-тики применения правовых норм выступает критерием научного решения всех без исключения проблем юридической техники, для чего необходимо систематически накапливать и изучать техниче-ские недостатки права, так как наука о юридической технике как наука о правилах законодательствования и начала оформляться на основе анализа недостатков правовых норм, обнаруженных при их применении103. Не случайно ст. 1 проекта Федерального закона «О нормативных правовых актах Российской Федерации» говорит об установлении единых требований к законам и иным нормативным правовым актам, их подготовке, внесению, рассмотрению, приня-тию, опубликованию, толкованию и систематизации104.

Содержание взаимодействия двух основных элементов юри-дической техники – правотворческого и правоприменительного – состоит в том, что первый указывает, по каким правилам и с по-мощью каких средств строился правовой акт, а второй определяет, насколько верно и оптимально это было сделано.

Отметим также, что в литературе выделяют несколько основ-ных направлений комплексного применения юридической техни-ки. Во-первых, систематическое и планомерное воздействие на нормотворческую деятельность, в ходе которой формируется нормативная ткань будущего закона и иного правового акта; про-ведение юридической экспертизы с точки зрения соблюдения пра-

102 Унковский М.А. О неясности законодательства, как обществен-

ном бедствии, и о ближайших путях к её устранению. 103 См.: Ушаков А.А. О методике юридической техники (К вопросу о

принципах и приёмах изучения) // Учён. зап. Пермского ун-та. 1966. № 104. С. 102.

104 См.: Проект № 96700088-2 Федерального закона «О нормативных правовых актах» // СПС «Консультант».



44

вил правотворческой техники в целях недопущения и исправления возможных ошибок.

Во-вторых, юридическая техника выступает как средство ме-ждународного обмена правовой информацией, как способ сближе-ния национальных законодательств и введения общих и согласо-ванных режимов105. Отмечая роль государства в расширении поля изучения предмета юридической техники за счёт зарубежного ис-торического опыта, М.А. Унковский писал, что именно «государ-ство имеет возможность войти в сношения с правительствами дру-гих стран относительно доставления им сведений о недоумениях, встречаемых по толкованию законов в практике учреждений…, так как работа по выводу наиболее целесообразных правил ясного и краткого законописания нужна не для какого-нибудь государства, а для всякого государства»106. Мысли учёного, высказанные столетие назад, как никогда актуальны и в наше время. Особенно важно сей-час достижение эффективной «сопряжённости» информационно-правовых технологий обработки, хранения и использования зако-нодательных массивов в рамках СНГ107.

В-третьих, юридическая техника служит средством обучения основам правотворчества и правоприменения. Введение спецкур-сов по вопросам технических аспектов правотворческой и право-применительной деятельности для специализированных юридиче-ских учреждений, депутатов федерального парламента и законо-дательных органов субъектов Федерации, государственных служащих органов исполнительной власти, для работников судов, правоохранительных органов и юридических служб стоит на по-вестке дня. Показательно, что Нижегородский юридический ин-

105 См.: Законодательная техника: Научно-практическое пособие.

С. 10–11. 106 Унковский М.А. Указ. соч. С. 14–15. 107 Необходимо отметить, что в последние годы в значительной степе-

ни преодолён «вакуум» научного общения в юридическом сообществе (не-когда общем по научному менталитету и мировоззрению) стран СНГ. Так, в настоящее время разрабатываются и осуществляются совместные научные программы по унификации, оптимизации законодательства СНГ прежде всего в бюджетной, таможенной, налоговой и иных сферах.


§ 2. Виды юридической техники

45

ститут МВД РФ и МГЮА разработали программу по спецкурсу «Юридическая техника»108.

В качестве общего вывода еще раз отметим, что, по нашему мнению, юридическая техника встроена во все уровни и сферы функционирования права, а точнее, во все формы реализации воли правоустановителя: 1) в сфере правообразования она применяет-ся на всех уровнях – законотворческом, нормотворческом, пра-вотворческом; предметом её воздействия выступают законы и иные нормативные правовые акты; 2) в сфере правоприменения (правореализации) и интерпретации правовых актов она исполь-зуется во всех случаях «приложения» закона и иных правовых ак-тов к конкретным лицам и конкретным обстоятельствам. Следова-тельно, юридическая техника должна иметь полем своего прило-жения всё право, а не только отдельные его составляющие (пусть и очень важные) – нормотворческую деятельность либо право-применительную практику.

Таким образом, юридическая техника определяется нами как система выработанных теорией и практикой правотворческой и правоприменительной деятельности правил, приёмов (способов, методов) и средств, используемых в процессе реализации юриди-ческой воли – правотворческой, правоинтепретационной, право-применительной – уполномоченных органов и лиц.


Отсутствие единства взглядов на содержание юридической техники приводит и к многообразию подходов в классификации рассматриваемого понятия. В последнее время в научных кругах активно обсуждается вопрос о том, как корректнее классифици-ровать понятие юридической техники109. Несмотря на то что лю-бая классификация является в определенной мере условной, считаем необходимым рассмотреть наше видение указанной проблемы.

108 См.: Законодательная техника: Научно-практическое пособие. С. 11. 109 См.: Артемов В.М. Правопорядок как целеполагающий ресурс раз-

вития законодательной техники в современном обществе. С. 66.



46

Так, А.Ф. Черданцев выделяет следующие виды юридической техники: законодательную (правотворческую) технику, технику систематизации нормативных актов, технику учета нормативных актов, технику индивидуальных актов110. По мнению С.С. Алек-сеева, исследуемое понятие необходимо делить на виды по двум основаниям: 1) по типам правовых актов, которые эта техника об-служивает, и в этом смысле необходимо выделять законодатель-ную технику и технику индивидуальных актов; 2) по содержанию технических приёмов и средств, при помощи которых «сооружа-ются» правовые акты; в этом случае различают юридическую тех-нику изложения воли законодателя и юридическую технику доку-ментального выражения содержания нормативного акта111.

В литературе предлагаются и иные варианты классификации рассматриваемого понятия. Так, одни авторы подразделяют юри-дическую технику на правотворческую, интерпретационную, пра-вореализационную (правоприменительную)112, другие – на право-творческую, правоприменительную, следственную, судебную113. По мнению Т.В. Кашаниной, можно выделить шесть видов юриди-ческой техники: правотворческую, технику опубликования норма-тивных актов, технику систематизации нормативных актов, интер-претационную, правореализационную, правоприменительную114.

Думается, что такое понимание видов юридической техники нуждается в существенном уточнении. В процессе классификации важно установить основные направления, критерии, границы и глу-бину абстрактного разделения того или иного понятия. Усложнение общественной жизни, возрастание воздействия права на обществен-ные отношения влекут расширение, углубление и разветвление

110 См.: Общая теория государства и права / под ред. М.Н. Марченко.

Т. 2. С. 367–368. 111 См.: Алексеев С.С. Проблемы теории права. С. 143–152. Отметим,

что в некоторых случаях С.С. Алексеев выделяет как самостоятельный под-вид юридической техники кодификационную технику (см.: Алексеев С.С. Общая теория права: в 2 т. Т. 2. М., 1982. С. 267).

112 См.: Бабаев В.К., Баранов В.М., Толстик В.А. Указ. соч. С. 82. 113 См.: Общая теория государства и права / под ред. М.Н. Марченко.

Т. 2. С. 344–345. 114 См.: Кашанина Т.В. Указ. соч. С. 85.



47

юридической деятельности, ее дальнейшую специализацию. Пере-чень видов и способов правового воздействия на общественные от-ношения постоянно видоизменяется, что приводит к подвижности классификации юридической техники по всем направлениям. Юри-дическая практика, ко всем сферам которой, как мы установили ра-нее, имеет отношение юридическая техника, представляет собой многогранную деятельность различных субъектов, направленную на обеспечение воздействия на общественные отношения с помощью правовых инструментов. Деятельность же эта может быть разделена на две основные стадии: 1) изменение сферы правового регулирова-ния и 2) воздействие права на общественные отношения, т.е. созда-ние права и его действие. Это и есть стратегическое, сквозное пред-назначение права, которое и должно лежать в основе классификации юридической техники. Стержневая правовая деятельность может далее делиться на вспомогательные виды и прирастать дополни-тельными функциями: в сфере правотворчества это может быть тех-ника систематизации и кодификации, в правоприменении – техника исполнения судебных актов и т.д.

Так, например, техника систематизации и техника учета правовых актов, определяемые указанными выше авторами как виды юридической техники, не имеют, по нашему мнению, само-стоятельного значения. И учет правовых актов, и их систематиза-ция имеют цель обеспечения правотворческой, правореализацион-ной и правоприменительной практики, повышения ее результа-тивности. «Опыт законодательной и правоприменительной деятельности в Российской Федерации и зарубежных странах, – указывает А.С. Пиголкин, – показывает, что качество учета нор-мативных актов в государственных органах и учреждениях, сте-пень его налаженности, эффективность сбора и хранения сведений о действующих нормативных актах, о внесении в них изменений и дополнений во многом определяют юридическую культуру право-творчества, эффективность правоприменительной деятельности и правового воспитания»115. Следовательно, техника учета норма-тивных актов всего лишь обеспечивает, «обслуживает» право-

115 Общая теория государства и права / под ред. М.Н. Марченко. Т. 2.

С. 198 (автор главы А.С. Пиголкин).



48

творческий процесс и правоприменительную практику, что явля-ется скорее вспомогательной функцией. Кроме того, учет норма-тивных актов весьма условно может быть отнесен к юридической деятельности. Учет образуют чисто технические операции.

То же самое можно сказать и о систематизации законода-тельства в виде его инкорпорации, т.е. о подготовке и издании различного рода собраний и сборников нормативных актов, по-скольку в результате инкорпорации «содержание правового регу-лирования по существу не меняется»116. Иными словами, инкор-порация облегчает, делает более эффективным процесс право-творчества и правоприменения, но к ним впрямую не относится и так же, как и учет актов, выступает своего рода технической, а не правовой деятельностью.

Иначе обстоит дело с такими видами систематизации, тради-ционно выделяемыми в теории права117, как консолидация и коди-фикация законодательства. Эти виды систематизации однозначно включены в сферу правотворчества и являются особыми видами (а точнее, подвидами) законотворческого процесса. Так, консолида-ция выражается как в отмене устаревших актов и их частей, так и во внесении в них изменений, что по общему признанию характер-но для правотворчества. Кодификация также есть правотворчество, результатом которого является появление на свет кодифицирован-ного акта. Кстати, этот тип правотворчества наиболее характерен для отечественного права, где значительная часть отраслевого за-конодательства кодифицирована и отражена в уголовном, граждан-ском, налоговом, таможенном и иных отраслевых кодексах118. Учи-тывая их вспомогательный характер, техника кодификации и тех-ника консолидации права, на наш взгляд, также не являются самостоятельными видами юридической техники, а представляют собой подвиды правотворческой законотворческой техники.

Мы уже определили, что основными элементами юридиче-ской деятельности являются: 1) создание права и 2) действие пра-

116 Там же. С. 202. 117 См., например.: Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т. 2. С. 254. 118 Подробнее об уголовно-правовой кодификации см.: Кленова Т.В.

Основы теории кодификации уголовно-правовых норм. Самара, 2001.



49

ва. Для уточнения нашей позицию в части содержания второго элемента необходимо определиться в двух вопросах. Во-первых, в юридической литературе сферу действия права либо соотносят с процессом реализации права, а одной из форм реализации считают практику правоприменения119 либо дифференцируют на две само-стоятельные формы – правоприменительную и правореализацион-ную деятельность120. В соответствии с последней (менее распро-страненной) позицией реализация права предусматривает само-стоятельное участие субъектов в правоотношениях. Применение же права – деятельность уполномоченных государственных орга-нов по разрешению тех или иных юридических дел.

Не вдаваясь в полемику по данному вопросу, отметим, что грань между реализацией права и применением права достаточно зыбка. В правовой доктрине есть позиция, предусматривающая и широкую трактовку правоприменения, которое и образует всю сферу действия, функционирования права121. Позиция эта не нова. В дореволюционной России, например, правоприменением счита-лась не только деятельность государственных органов и их долж-ностных лиц, но вообще всех лиц, кто сообразовывает свое пове-дение с нормами права. Соответственно в духе того времени пра-вомерным было выделение и «негосударственной юридической техники», например техники адвоката. Полагаем, что юридическая техника в большей степени касается правовой деятельности спе-циальных, компетентных субъектов, отсюда справедливо рас-сматривать ее более детально в русле правоприменительной дея-тельности. Это, однако, не исключает использование некоторых компонентов юридической техники и в сфере правореализации. Добавим, что в настоящей работе нами рассматриваются пробле-мы уголовно-правовой охраны бюджетных правоотношений лишь

119 См.: Матузов М.И., Малько А.В. Теория государства и права: Учеб-

ник. М., 2004. С. 243; Теория государства и права: Учебник для юридиче-ских вузов / под общ. ред. А.С. Пиголкина. М., 2003. С. 164–166.

120 См.: Кашанина Т.В. Указ. соч. С. 85; Румянцева Е.В. Техника конст-руирования и применения диспозиций статей о налоговых преступлениях (ст. 198 – 1992 УК РФ): Дис. … канд. юрид. наук. Ярославль, 2007. С. 39.

121 См.: Фалькина Т.И. Формы реализации права и механизм их осуще-ствления: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2007. С. 18.



50

с точки зрения правотворческой (законодательной), интерпрета-ционной и правоприменительной техники.

Во-вторых, необходимо уяснить, является ли правоинтер-претационная техника основным видом юридической техники или только разновидностью техники правоприменительной. В юридической литературе отстаивается как одна, так и другая точ-ка зрения. Указывая на интерпретацию как на подвид техники правоприменительной, ряд исследователей отмечают, что любое толкование преследует цель обеспечить правильное применение законов при рассмотрении конкретных дел. Такое значение имеет нормативное, официальное и доктринальное толкование. Эти ви-ды толкования оказывают опосредованное воздействие на реше-ние дел через правоприменяющего субъекта, который восприни-мает закон и следует тому его пониманию, которое выражено в результате официального и доктринального толкования122. Напро-тив, иные авторы справедливо, на наш взгляд, однозначно выде-ляют интерпретационную деятельность как самостоятельный вид юридической практики123.

Приведем несколько аргументов в защиту того, что толкова-ние может считаться самостоятельным (автономным) видом юри-дической практики.

1. На наш взгляд, ограничивать интерпретационную деятель-ность рамками исключительно правоприменения не совсем верно. Толкование имеет особое значение среди различных видов юри-дической деятельности, поскольку обслуживает все элементы механизма правового регулирования на всех его стадиях. Необхо-димость в интерпретации возникает как в процессе правопримене-ния, так и при создании новых норм права.

2. Официальное толкование призвано обеспечить единство понимания законов и на этой основе их единообразное примене-

122 См.: Румянцева Е.В. Техника конструирования и применения диспо-

зиций статей о налоговых преступлениях (ст. 198 – 1992 УК РФ). С. 35; Чер-данцев А.Ф. Толкование права и договора: Учеб. пособие для вузов. М., 2003. С. 110.

123 См.: Кашанина Т.В. Указ. соч. С. 337; Теория государства и права / Под ред. М.М. Рассолова, В.О. Лучина, Б.С. Эбзеева. С. 308.



51

ние на всей территории государства. Следует признать, что офи-циальное юридическое толкование вносит определенные измене-ния (уточнения, конкретизацию и т.п.) в правовое регулирование общественных отношений. И в этом смысле интерпретационная деятельность хотя бы частично пересекается с правотворческой.

3. В ряде случаев положения интерпретационной практики (в отличие от правоприменительной) направлены не на конкретное и персонифицированное юридическое разрешение в системе тех или иных правоотношений, а на абстрактную, неопределенную по кру-гу юридических фактов и лиц ситуацию. Например, в соответствии с п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 года № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хули-ганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских по-буждений» в случаях, когда в процессе совершения хулиганства лицо использует животных, представляющих опасность для жизни или здоровья человека, содеянное с учетом конкретных обстоя-тельств дела может быть квалифицировано по пункту "а" части 1 статьи 213 УК РФ124. Это положение адресовано всем полномоч-ным субъектам, применяющим уголовное право, распространяется на неопределенный круг лиц и противоправных посягательств и находится в превентивном, «спящем» состоянии до момента со-вершения реального посягательства на охраняемые уголовным за-коном правоотношения. По этой причине вряд ли, например, всю интерпретационную практику Пленума Верховного Суда РФ мож-но относить к правоприменительной деятельности.

Следовательно, по форме реализации юридической воли соот-ветствующего субъекта юридическая техника делится на: 1) правотворческую (законодательную, нормотворческую); 2) ин-терпретационную; 3) правоприменительную (правореализацион-ную). Понятно, что на отдельных участках и уровнях различные сферы функционирования юридической техники могут «пересе-каться» и «смешиваться», например в процессе применения и тол-

124 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 го-

да № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений» // СПС «Кон-сультантПлюс».



52

кования права. Эти три вида являются основными, стержневыми видами юридической техники. В качестве вспомогательных видов можно выделить технику систематизации, опубликования, учета правовых актов, технику правотворческой процедуры и т.д.

Законодательная техника в свою очередь тоже может быть дифференцирована по различным основаниям: 1) по субъекту она может различаться на: а) законодательную технику федерального законодателя, б) законодательную технику субъекта федерации; 2) по предмету регулирования на: а) технику уголовного законо-дательства, б) технику налогового законодательства, в) технику административного законодательства, г) технику бюджетного за-конодательства и т.д.

Правоинтерпретационная техника или техника толкования может быть разграничена, к примеру: а) по субъекту (техника офи-циального и неофициального толкования); б) по юридическому со-держанию (техника толкования норм уголовного, гражданского, налогового и иного отраслевого законодательства); в) по способу (техника толкования языкового, логического, систематического, исторического и т.д.); г) по общности и объему исследуемых реше-ний (техника общего или нормативного и казуального толкования); д) по полученным результатам (техника адекватного, распростра-нительного и ограничительного толкования). В свою очередь тех-ника неофициального толкования делится на: обыденную, профес-сиональную и доктринальную; в технике официальной интерпрета-ции можно выделить технику аутентичного и судебного толкования. Этот процесс выделения и дробления можно осущест-влять и по иным основаниям. Необходимо помнить только, что все виды и подвиды интерпретационной деятельности имеют не только общие, но и различные технико-юридические особенности.

Как исключение из общего правила, можно рассматривать классификацию видов толкования в зависимости от объектов ин-терпретации, представленную А.Ф. Черданцевым. Автор исходит из того, что «…юридическое толкование не сводится к толкова-нию действующих нормативных актов, оно имеет более широкую сферу применения и обслуживает процесс нормотворчества, сис-



53

тематизации нормативных актов, реализации»125 и выделяет сле-дующие виды толкования: 1) проектов нормативных актов; 2) дей-ствующих нормативных актов; 3) исторических источников права (это необходимо не только для исторической науки права, но и для исторического способа толкования действующего законода-тельства); 4) индивидуальных юридических актов, документов, фиксирующих юридические факты, и т.д.; 5) документов – доказа-тельств в ходе разбирательства юридических дел126.

Правореализационная техника делится на: технику договор-ной работы, технику использования, исполнения, соблюдения права, правовую технику юридических и физических лиц и т.д.

Правоприменительная техника также может быть классифи-цирована по различным основаниям. Так, по субъектам она под-разделяется на следственную, судебную, административную и т.д. Каждую разновидность юридической техники применяют субъек-ты, занимающие различные места в иерархической системе соот-ветствующих органов, что позволяет осуществлять более дробное ее деление. Так, «в зависимости от места в судебной системе не-обходимо вычленять применение уголовного права а) судом пер-вой, б) апелляционной, в) кассационной и г) надзорной инстанции. Эта классификация, по мнению Е.В. Благова, уточняет субъект-ный состав применения уголовного права и отражает использо-ванную законодателем возможность исправления характера при-менения уголовного права в рамках судебной системы»127. В свою очередь, В.Н. Карташов разграничивает судебную практику: 1) по вертикали (практика Верховного Суда РФ, областных, городских, районных судов) и 2) по подведомственности и категории разре-шаемых дел (практика конституционных и уставных судов, судов общей юрисдикции и арбитражных судов, техника гражданского и уголовного судопроизводства)128. Соответственно разграничива-

125 См.: Черданцев А.Ф. Толкование права и договора. М., 2003.

С. 108–110. 126 См.: Там же. 127 Благов Е.В. Применение уголовного права. СПб., 2004. С. 79. 128 См.: Карташов В.Н. Теория правовой системы общества: В 2 т. Яро-

славль, 2005. Т. 1. С. 236.



54

ется и правоприменительная техника, которая обслуживает ука-занные виды практики.

По отраслевому признаку выделяется техника применения уголовного, административного, гражданского, семейного, нало-гового права и т.д. В рамках настоящего исследования особое зна-чение имеет, разумеется, техника применения уголовного права, которая далее будет рассмотрена более обстоятельно.

§ 3. Законодательная техника в уголовном правотворчестве

Представляется, что при исследовании правотворческой сферы юридической техники необходимо прежде всего обратиться к ана-лизу её основного элемента – законодательной техники. Одним из важных условий совершенствования законодательства является ов-ладение системой определенных требований, предъявляемых к процессу создания законов. Эти требования, выработанные в тече-ние веков различными научными школами и представительными органами государств, концентрированно формулируются в отрасли знания, именуемой законодательной техникой. Показательно, что в отечественной правовой науке законодательная техника традици-онно рассматривается в контексте правотворчества в качестве од-ного из его элементов как промежуточный этап на пути от форми-рования идеи (концепции) законопроекта (в соответствии с широ-кой трактовкой – проекта нормативного акта) до практического применения принятого и действующего закона.

Мы уже отмечали (в разрезе юридической техники) подходы учёных к границам применения законодательной техники в ходе правотворческого процесса. Разные точки зрения высказываются в литературе и на объём предметного содержания законодательной техники. Одна группа авторов рассматривает законодательную технику в контексте выработки любого нормативного акта, дру-гая группа учёных считает, что законодательная техника должна «встраиваться» только в процесс создания законов. Так, по мне-нию А.С. Пиголкина «законодательная техника – это система ба-зирующихся на практике нормотворчества и теоретически обос-



55

нованных правил и приёмов подготовки совершенных и целесооб-разных по форме и структуре проектов нормативных актов, обес-печивающих максимально полное и точное соответствие формы нормативных предписаний их содержанию, доступность, простоту и лёгкую обозримость нормативного материала, исчерпывающий охват регулируемых вопросов»129. Румынский учёный И. Мрежеру считает, что законодательная техника представляет собой «ком-плекс методов и процедур, используемых при разработке законов и других нормативных актов, которые помогают принять реше-ния, отвечающие социальным потребностям, а также способы из-ложения этих решений в соответствующим образом отредактиро-ванных текстах»130. Схожее определение законодательной техники предлагают в научной литературе А. Нашиц131, Б.А. Миренский132 и др.

Исключительно с выработкой закона как специфического нормативного акта высшей юридической силы связывают функ-ционирование механизмов законодательной техники Т.А. Лесни-евски-Костарева, Д.А. Ковачёв, И.А. Семёнов133и др. Так, по мне-нию Т.А. Лесниевски-Костаревой под законодательной техникой следует понимать совокупность определённых приёмов, которые применяются при разработке содержания и формы законодатель-ных актов134. Законодательная техника, считает Ю.А. Тихомиров,

129 Общая теория права: Учебник для юридических вузов / под общ.

ред. А.С. Пиголкина. М., 1998. С. 216. Отметим, что в иных источниках А.С. Пиголкин связывает определение законодательной техники исключи-тельно с деятельностью законодателя по подготовке законопроектов (см.: Законотворчество в Российской Федерации (научно-практическое пособие) С. 241).

130 Мрежеру И. Законодательная техника / РЖ АН СССР. Государство и право. 1961. Сер. 4, № 4. С. 55.

131 См.: Нашиц А. Указ. соч. С. 137 и далее. 132 См.: Миренский Б.А. Законодательная техника и проблемы уголов-

ного права // Сов. государство и право. 1986. № 12. С. 106. 133 См. подробней: Уголовное право: Словарь-справочник / Автор-

составитель Т.А. Лесниевски-Костарева. М., 2000. С. 328; Семёнов И.А. За-конодательная техника в уголовном правотворчестве С. 57–59, 61.

134 См.: Уголовное право: Словарь-справочник. С. 328.



56

это система правил, предназначенных и используемых для позна-вательно-логического и нормативно-структурного формирования правового материала и подготовки текста закона135. Нами законо-дательная техника определяется как система научно обоснован-ных средств и приемов, применяемых по общепринятым правилам с целью максимально точного, экономичного и последовательного выражения воли законодателя в законодательных актах.

В юридической науке нет единства мнений и по поводу эле-ментов, из которых состоит законодательная техника, а точнее, ин-струментов, которые она использует. Так, в рамках определения сущности законодательной техники В.В. Лазарев, Д.А. Ковачёв, Ю.А. Тихомиров, И.Л. Брауде говорят о правилах136; Т.А. Лесниев-ски-Костарева – приёмах137; А.Б. Венгеров – правилах и приё-мах138; А. Ф. Черданцев, Б.А. Миренский – правилах, средствах, приёмах и методах139; С.С. Алексеев, В.М. Галкин – о средствах и приёмах140; И.К. Ильин, Н.В. Миронов – о приёмах и методах141. Некоторые исследователи не считают, видимо, данный вопрос принципиальным и в разное время и в разных источниках по-разному подходят к выделению элементов законодательной техни-ки142. К примеру, Д.А. Керимов в одной работе определяет законо-

135 См.: Законодательная техника: Научно-практическое пособие. С. 8–9. 136 См.: Лазарев В.В., Липень С.В. Теория государства и права: Учеб-

ник для вузов. М., 1998. С. 253; Ковачёв Д.А. Механизм правотворчества социалистического государства: Вопросы теории. М., 1977. С. 94; Законода-тельная техника: Научно-практическое пособие. С. 8; Брауде И.Л. Вопросы законодательной техники // Сов. государство и право. 1957. № 6. С. 53.

137 См.: Уголовное право: Словарь-справочник. С. 328. 138 См.: Венгеров А.Б. Теория государства и права. М., 1998. С. 504–

505. 139 См.: Общая теория государства и права / под ред. М.Н. Марченко.

Т. 2. С. 368; Миренский Б.А. Там же. 140 См.: Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т. 2. С. 105; Галкин

В.М. Проблемы уголовно-законодательной техники // Проблемы совершен-ствования советского законодательства. Т. 18. М., 1980. С. 170.

141 См.: Ильин И.К., Миронов Н.В. О форме и стиле правовых актов (Некоторые вопросы законодательной техники) // Сов. государство и право. 1960. № 12. С. 66.

142 См. об этом подробнее: Иванчин А.В. Указ. соч. С. 65-66.



57

дательную технику как совокупность правил143, в другой – как сис-тему требований144, оперируя, кроме того, понятиями технических средств и приёмов145. И.А. Семёнов, ранее рассматривавший со-держание законодательной техники как систему правил, приёмов, средств и методов146, позже исключил из него методы147. Однако фактически к элементам законодательной техники он относит лишь правила148. Некоторые исследователи в этом смысле говорят о пра-вовых средствах как инструментах правовой технологии, с помо-щью которых удовлетворяются интересы субъектов права, обеспе-чивается достижение социально-полезных целей149.

При всей многогранности и сложности такого исследуемого правового явления в правовой литературе выделяют элементы, со-ставляющие сердцевину, «ядро» законодательной техники. Неко-торые исследователи относят к ним технические средства и тех-нические приёмы150.

Как мы уже отмечали, по мнению С.С. Алексеева, юридиче-ская (законодательная) техника в содержательном смысле склады-вается из двух элементов: 1) технических средств и 2) технических приёмов. По аналогии с материальной техникой, где тоже, с одной стороны, выделяются средства техники, то есть машины и обору-дование, а с другой – методы, приёмы их использования, то есть технология, в области права, считает он, техническими средствами являются, в частности, юридические конструкции, терминология; правовой технологией – способы изложения норм, система отсы-

143 См.: Керимов Д.А. Понятие законодательной техники // Вопросы

кодификации советского права. Л., 1958. Вып. 2. С. 9. 144 См.: Керимов Д.А. Законодательная техника. С. 3. 145 См.: Там же. С. 17. 146 См.: Семёнов И.А. О понятии законодательной техники в советском

уголовном праве. С. 144. 147 См.: Семёнов И.А. Законодательная техника в уголовном право-

творчестве. С. 61. 148 См.: Там же. С. 73 и далее. 149 См.: Проблемы теории государства и права: Учеб. пособие. М.,

1999. С. 326. 150 См.: Кругликов Л.Л. О средствах законодательной техники в уголов-

ном праве. С. 5; Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т. 2. С. 140 и далее.



58

лок151. Таким образом, по мнению С.С. Алексеева, именно средства и приёмы составляют основное содержание законодательной тех-ники, являются её «субстанциональной стороной». Правила же яв-ляются стороной, которая характеризует лишь использование тех-нических средств и приёмов, а посему не должны рассматриваться в качестве компонента законодательной техники152.

На наш взгляд, соотносить законодательную технику исклю-чительно с материальными системами и исходя из этого опреде-лять её элементы будет не совсем верно. Качество этой техники и, в конечном счёте, качество законодательного материала зависит не в последнюю очередь и от того, какие правила использует за-конодатель, применяя те или иные средства и приёмы.

Выделяемые в юридической литературе правила законода-тельной техники весьма разнообразны и многочисленны. Многие из таких правил являются абсолютно универсальными и вполне подходят к законодательному конструированию уголовно-право-вых норм. Назовём наиболее общие из них: 1) конкретность, яс-ность и исчерпывающая полнота правового регулирования; 2) отсутствие внутренних и отраслевых противоречий, пробелов, коллизий; 3) логика в изложении текста документа и связь норма-тивных предписаний между собой; 4) ясность, простота примене-ния терминов, недопустимость использования в тексте закона не-ясных, многозначных, нечётких терминов; 5) краткость и ком-пактность правовых норм, сокращение до минимума дублирования нормативного материала по одному и тому же во-просу; 6) отказ от канцеляризмов, словесных штампов, устарев-ших оборотов и редко встречающихся слов.

В современной юридической литературе нет единства мнений в отношении круга средств законодательной техники. По мне-нию С.С. Алексеева, такие средства необходимо подразделять на две группы: 1) средства изложения воли законодателя как немате-риальные формы, при помощи которых «строится право», возво-дится его скелет; 2) средства документального выражения содер-жания нормативного акта как формы, позволяющие закреплять,

151 См.: Алексееев С.С. Общая теория права. Т. 2. С. 268. 152 См.: Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т. 2. С. 142.



59

юридически фиксировать изложенную волю законодателя. К пер-вой группе автор относит такие средства – нормативное построе-ние, юридические конструкции, отраслевую типизацию, юридиче-скую терминологию; ко второй – документы, их реквизиты и внутреннее построение, законодательную стилистику153.

Несколько отличную позицию по этому вопросу занимает В.К. Бабаев, который выделяет следующие средства законодатель-ной техники: 1) средства юридического выражения воли законо-дателя: а) нормативное построение (норма права должна быть вы-ражена в виде нормы-предписания: гипотеза – диспозиция, гипоте-за – санкция), б) системное построение (норма права должна быть выражена в виде логической нормы: гипотеза – диспозиция – санк-ция), в) отраслевая типизация (каждая норма права должна быть помещена в соответствующую отрасль права); 2) средства словес-но-документального изложения текста документа: а) реквизиты (наименование акта, его заголовок, дата принятия, вступления в действие, подписи и т.п.), б) структурное построение (определён-ный порядок расположения материала, его расчленённость и согла-сованность), в) юридическая терминология (совокупность слов и сочетаний, в которых выражаются юридические понятия), г) стиль правового акта (система приёмов наиболее целесообразного ис-пользования языковых средств в нормативных документах)154. Особыми средствами законодательной техники указанный автор считает правовые презумпции и правовые фикции155.

В.М. Горшенёв, рассматривая средства как разновидность не-типичных нормативных предписаний, относил презумпции и фик-ции к нормативным обобщениям, а дефиниции и юридические кон-струкции – к нормативным предписаниям. При этом автор остав-лял перечень технических законодательных средств открытым, относя к последним «преюдиции и т.д.»156

153 См. подробнее: Алексеев С.С. Проблемы теории права. Т. 2. С. 144 и

далее. 154 См.: Бабаев В.К., Баранов В.М., Толстик В.А. Указ. соч. С. 83. 155 См.: Там же. С. 86. 156 См. подробнее: Горшенёв В.М. Нетипичные нормативные предпи-

сания в праве // Сов. государство и право. 1978. № 113–117.



60

Иные исследователи к средствам законодательной техники относят: юридические конструкции (модели) и терминологию (Е.В. Ильюк)157, нормативное построение, юридические конст-рукции и отраслевую типизацию (М.К. Юков)158. Т. А. Лесниев-ски-Костарева, на наш взгляд, совершенно безосновательно счита-ет, что юридические конструкции и юридическая терминология должны относиться к техническим приёмам159.

В этой связи следует согласиться с Л.Л. Кругликовым в том, что по мере развития теории права исследователями будут вычле-нены и иные средства, как уже фактически используемые законо-дателем, так и могущие быть использованными для законодатель-ного закрепления, юридического выражения воли законодателя. В настоящее же время, по его мнению, основываясь на современном уровне отечественной юридической науки, в теории уголовного права необходимо оперировать следующими понятиями: 1) юри-дической конструкции; 2) терминологии; 3) презумпции; 4) юриди-ческой фикции160.

В русле рассмотрения средств законодательной техники необ-ходимо отметить, что в современном отечественном праве одним из наиболее слабых звеньев законодательной деятельности является использование терминологии. Требования, предъявляемые к юри-дическим терминам: единство (однозначность), общепризнанность, устойчивость, краткость, ясность и простота – особенно часто на-рушаются при законодательном закреплении различных понятий.

Оптимально выполнить свою роль в правовом отражении за-конодательная техника способна во многом благодаря примене-нию понятий. Именно в них сосредоточен интеллектуальный по-тенциал закона и его норм. С понятия начинается логическое бы-тие любой правовой нормы. Внепонятийных правовых нормати-

157 См.: Ильюк Е.В. Законодательная техника построения диспозиции

статьи уголовного закона: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Свердловск, 1989. С. 6.

158 См.: Юков М.К. Место юридической техники в правотворчестве // Правоведение. 1979. № 5. С. 47.

159 См.: Лесниевски-Костарева Т.А. Указ. соч. С. 328. 160 См.: Кругликов Л.Л. О средствах законодательной техники в уго-

ловном праве. С. 7.



61

вов не существует, как не существует и внепонятийного правового мышления. Отсюда всякая нормативная конструкция, неадекват-ная соответствующему понятийному строю нормативного мыш-ления, не может быть эффективной в правоприменительной дея-тельности. Специфика данной деятельности такова, что понятий-ный плюрализм здесь нетерпим. Поэтому уже в античной древности предъявлялись самые жёсткие требования к понятий-ному формулированию правовых актов161.

Чёткое выполнение таких требований особенно необходимо в «производстве» уголовно-правовых норм как наиболее репрессив-ных и правоограничивающих, являющихся радикальным средст-вом разрешения юридического конфликта. Поэтому прежде чем подчиниться тому или иному юридическому императиву, субъект правовых отношений должен представлять (хотя бы в общих чер-тах), что от него требует законодатель, каковы «правила игры» и где находится граница преступного и непреступного. Особенно это понимание важно для субъектов некоторых видов экономиче-ской и финансовой деятельности, где, как уже было отмечено, и характер, и степень общественной опасности противоправного поведения порою размыты, а преступное от непреступного может отграничивать сумма в десять или двадцать рублей, «перешаг-нувшая» через формализованный в законе объем денежных средств. Если, скажем, государство наказывает за преступное ук-лонение от уплаты налогов или нецелевое расходование бюджет-ных средств либо средств государственных внебюджетных фон-дов, оно обязано законодательно определить, что понимается под такими преступлениями, причём сделано это должно быть чётко, понятно и недвусмысленно. Это несколько идеальное пожелание, но вполне актуальное в ситуации, когда высшие правопримени-тельные и интерпретационные инстанции или известные учёные-юристы (простому смертному уж вовсе не разобраться) часто да-ют путаные и противоречивые комментарии и пояснения понятий, содержащихся в нормах уголовного закона.

161 См. подробней: Чернобель Г.Т. Правовые понятия и их применение

в законах // Законодательная техника: Научно-практическое пособие. С. 79.



62

Особое место в ряду элементов, составляющих содержание законодательной техники, занимают приёмы (способы, методы). В правовой литературе приёмы часто смешиваются с правилами и наоборот162. На наш взгляд, говорить о правилах применительно к законодательной технике мы можем в тех случаях, когда какое-либо положение, устанавливающее определённый порядок работы с законодательным материалом, становится обязательным либо в силу общепринятого обычая, либо в силу нормативного установ-ления. Следовательно, можно говорить о перерастании того или иного технического приёма в правило тогда, когда, например, приём единой сквозной нумерации статей в кодифицированном законодательстве и унифицированного деления статей на части и пункты будет закреплён в соответствующем нормативном акте. Не случайно в ст. 1 проекта Федерального закона «О нормативных правовых актах Российской Федерации» говорится об «установле-нии … правил законодательной техники»163.

Приёмы законодательной техники, используемые при юри-дическом изложении и закреплении воли законодателя, считает С.С. Алексеев, выражают особенности юридико-словесного по-строения законодательного акта. Они в определённой степени касаются и внешней документальной формы закона, но в первую очередь «… способствуют полному, точному, экономному, «строго юридическому» изложению содержания нормативных предписаний»164.

В этом смысле большинство авторов, относящих приёмы к элементам законодательной техники, подразделяют такие приёмы на две группы в зависимости от: 1) степени обобщения конкрет-ных показателей нормы; 2) способа изложения элементов нор-мы165. В первую группу включают два приёма – абстрактный и

162 См., например: Законодательная техника: Научно-практическое по-

собие. С. 11 и далее; Законотворчество в Российской Федерации (научно-практическое пособие). С. 241.

163 См.: Проект Федерального закона о нормативных правовых актах в Российской Федерации // http://arbitr.spb.ru/cgi-bin/docbigview.plst-138.

164 Алексеев С.С. Проблемы теории права: Курс лекций. Т. 2. С. 148. 165 См., например: Бабаев В.К., Баранов В.М., Толстик В.А. Указ. соч.

С. 85; Алексеев С.С. Проблемы теории права. Курс лекций. Т. 2. С. 148–149.



63

казуистический, во вторую три – прямой, отсылочный (ссылоч-ный), бланкетный. Характеристика перечисленных приёмов будет дана автором в следующих главах настоящего исследования при анализе конкретных составов преступлений в сфере охраны бюд-жетных правоотношений.

Отметим, что в юридической литературе выделяют и иные приёмы законодательной техники. Так, В.К. Бабаев к приёмам зако-нодательной техники дополнительно относит: конституционные по-правки, классификацию (приём, который состоит в подразделении юридических явлений на группы, виды, разделы), а также примеча-ние в нормативном правовом акте как особый приём, представляю-щий элемент вспомогательной графики166. С.С. Алексеев указывает на приёмы, касающиеся документального выражения содержания нормативных актов: приёмы законодательной стилистики, общего делопроизводства, информационной техники и т.д.167

К примеру, во внутренней законодательной технике можно вы-членить и такой прием, как законодательная конкретизация уголов-но-правового значения обстоятельств дела. Так, в ст. 62 УК 1996 г., в сравнении с УК 1960 г., формализовано значение отдельных смяг-чающих обстоятельств. «Уточнение непосредственно в уголовном законе (ст. 62 УК 1996 г.) силы влияния явки с повинной, активного способствования раскрытию преступления и т.п. обстоятельств на наказание («срок или размер наказания не могут превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания») стало гарантией реального учета деятельного раскаяния при избрании судом меры уголовно-правового воздействия»168. Не-трудно заметить, что данный прием выступает одним из средств обеспечения справедливости избираемых правоприменителем средств уголовно-правового воздействия.

В настоящее время можно зафиксировать более или менее стабильные тенденции российского уголовного законодательства.

166 См.: Бабаев В.К., Баранов В.М., Толстик В.А. Указ. соч. С. 89. 167 См.: Алексеев С.С. Проблемы теории права. Курс лекций. Т. 2. С. 155. 168 Кругликов Л.Л. Конкретизация уголовно-правового значения об-

стоятельств дела как законодательный прием // Проблемы юридической техники. С. 568.



64

Они обусловливаются в первую очередь условиями радикальной трансформации экономической, политической и идеологической сфер российского общества, которая, к сожалению, сопровождает-ся значительными негативными явлениями. Изучение реальных процессов, которые ныне происходят в сфере правового регулиро-вания общественных отношений в России, даёт основание выде-лить среди исследуемых тенденций следующие: а) качественная новеллизация отечественного уголовного права, б) интенсифика-ция законотворческой деятельности, в) недостаточно эффективное воздействие науки уголовного права на правотворческую и право-применительную деятельность.

На фоне обозначенных тенденций достаточно чётко просле-живаются серьёзные дефекты современного российского законо-дательства, в том числе и уголовного. Справедливости ради отме-тим, что в определённой степени такие недочёты вызваны дина-микой и объёмом изменений, происходящих в стране. Во-первых, необходимо констатировать бессистемность развития законода-тельства, изрядное количество изменений и дополнений к дейст-вующим законам, причём в основном к тем, которые приняты в последнее десятилетие169. К примеру, по состоянию на 1 марта 2008 года в ныне действующий Уголовный кодекс РФ изменения и дополнения вносились уже 26 раз. Во-вторых, законодатель до-пускает серьёзные, порой необъяснимые, сбои в законодательной технике – пренебрежение терминологическими требованиями, не-стыковку уголовного законодательства с иными отраслями права, нарушение правил дифференциации ответственности и т.п.

По мнению В.М. Баранова и П.М. Рабиновича, ликвидация технико-юридических дефектов в действующем законодательстве, а также их предупреждение возможны лишь при определённых предпосылках и при помощи определённых средств. Среди них необходимо выделить теоретические и практические. К первым относятся научные положения, выводы, рекомендации по техни-

169 См.: Баранов В.М., Рабинович П.М. Юридическая техника законо-

творчества в России и Украине: опыт сравнительного правового анализа // Проблемы юридической техники С. 69.



65

ко-юридическим вопросам, а ко вторым – специальные правовые акты и организационные мероприятия170.

В этой связи необходимо отметить значение законодательного принятия специализированного правового акта, в котором были бы закреплены надлежащие требования и правила законодательной техники. Во многих странах часть технико-юридических требова-ний закрепляется в нормативных актах, регламентирующих право-творческую деятельность, вследствие чего такие требования приоб-ретают юридическую обязательность для соответствующих право-творческих органов. Так, в Японии ещё в 1898 году было принято общее положение о законах171, в Ватикане в 1929 году был принят Закон об источниках права172. Аналогичные нормативные акты ны-не действуют и во многих странах Европы: Закон о законодательной технике (1889 г.) и Закон о кратких названиях законов (1896 г.) в Англии; Закон о нормативных актах (1973 г.) в Болгарии173. Важно, однако, обеспечить качество этого акта, ибо принятие противоречи-вого документа может лишь усугубить ситуацию. Так, 24 марта 1998 года вступил в силу Закон Республики Казахстан «О норма-тивных правовых актах»174. По оценке некоторых специалистов он имеет весьма серьёзные изъяны и ещё более запутывает проблему оценки и классификации нормативно-правовых актов175. Следует сказать, что за период своего существования закон подвергался серьезной законодательной «реконструкции» уже 11 раз.

Тем не менее в целом это положительное движение законо-творческого процесса казахстанских законодателей. По такому же, пусть и тернистому, но необходимому пути пошли их колле-ги из Белоруссии. Закон «О нормативных правовых актах Рес-

170 См.: Баранов В.М., Рабинович П.М. Указ. соч. С. 71–72. 171 См.: Инако Ц. Современное право Японии. М., 1981, С. 132. 172 См.: Конституции буржуазных государств Европы. М., 1957. С. 127–

138. 173 См.: Панько К.К. Методология и теория законодательной техники

уголовного права России. Воронеж. 2004. С. 43. 174 Ведомости парламента Республики Казахстан. 1998. № 2, 3. Ст. 25. 175 См.: Окушева Р.Т. Теория и практика классификации нормативных

правовых актов в Республике Казахстан (некоторые вопросы) // Государст-во и право. 1999. № 8. С. 89–97.



66

публики Беларусь» от 10. 01. 2000 года определяет понятие и виды нормативных правовых актов Республики Беларусь, уста-навливает общий порядок их подготовки, оформления, принятия (издания), опубликования, действия, толкования (разъяснения) и систематизации. Многолетняя практика регулярно выявляет оп-ределенные недостатки в регламентации нормотворческой дея-тельности, что приводит к необходимым корректировкам Зако-на. И это, несомненно, также является положительным вектором развития нормотворчества, как в научном так и в практическом смысле.

Заметим, что статья 1 Закона «Основные термины и понятия, применяемые в нормотворческой деятельности» дополнена опре-делением: «право – это система общеобязательных правил пове-дения, устанавливаемых (санкционируемых) и обеспечиваемых государством в целях регулирования общественных отношений». Таким образом, в белорусском законодательстве впервые закреп-ляется определение права. В юридической науке существует мно-жество определений термина «право» как системы юридических норм; этот термин в большей степени носит научный характер, поэтому целесообразность законодательного закрепления такого определения покажет лишь последующая правоприменительная практика. Вместе с тем необходимо помнить, что в соответствии с данной статьей такое определение права может использоваться лишь в нормотворческой деятельности.

К сожалению, уже упомянутый нами проект Федерального закона «О нормативных правовых актах Российской Федерации» (название этого документа многократно менялось), предложен-ный учёными Института государства и права РАН и Института законодательства и сравнительного правоведения при Прави-тельстве России много лет назад, Государственной Думой не был принят, хотя и прошёл первое чтение. Более чем десятилет-няя история этого законопроекта выглядит достаточно грустной. Проект внесен 2 июня 1996 года, принят в первом чтении 10 но-ября 1996 года. После неоднократного обсуждения в профиль-ном комитете был представлен к процедуре второго чтения 29 октября 1999 года, после чего возвращен на доработку. Однако



67

12 мая 2004 указанный законопроект отклонен Государственной Думой ФС РФ176.

Целью данного законопроекта является упорядочение систе-мы действующих в Российской Федерации нормативных право-вых актов, определение видов нормативных правовых актов в за-висимости от их юридической значимости и особенностей пред-мета регулирования, а также установления порядка их принятия, официального опубликования и вступления в силу. В законопро-екте предпринята попытка закрепить иерархию нормативных пра-вовых актов на уровне федерального закона, подтвердить принад-лежность права законодательной инициативы Президенту РФ, Со-вету Федерации, членам Совета Федерации, депутатам Государ-ственной Думы, Правительству РФ, законодательным (представи-тельным) органам субъектов Российской Федерации, Конституци-онному Суду, Верховному Суду и Высшему Арбитражному суду Российской Федерации.

Трудно объяснить решение законодателей об отклонении этого законопроекта, тем более что в их рядах не было единой позиции. Так, правовое управление аппарата Государственной Думы в За-ключении от 26 апреля 2004 г. № 2.2-1/1469 отметило, что в целом проект Закона может быть допущен к процедуре второго чтения после необходимой юридико-технической доработки в соответст-вии с Методическими рекомендациями по юридико-техническому оформлению законопроектов, рекомендованными Советом Госу-дарственной Думы (протокол № 187 от 20.11.03, пункт 36) для ис-пользования при осуществлении законопроектной деятельности177.

Напротив, Комитет ГД РФ по конституционному законода-тельству и государственному строительству указал на нецелесо-образность дальнейшего рассмотрения проекта Федерального закона «О нормативных правовых актах Российской Федерации»

176 См.: Постановление № 491-IV ГД от 12 мая 2004 года // СПС «Кон-

сультантПлюс». 177 См.: Заключение от 26 апреля 2004 года № 2.2-1/1469 по проекту

Федерального закона № 96700088-2 «О нормативных правовых актах Рос-сийской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».



68

и предложил Государственной Думе его отклонить178. По мне-нию членов Комитета, за истекший период со времени внесения законопроекта претерпела изменения система российского пра-ва, существенно обновлены и упорядочены такие отрасли зако-нодательства, как конституционное, гражданское, уголовное и уголовно-процессуальное, арбитражное, административное, на-логовое, финансовое и др., приняты основные законы, направ-ленные на реализацию судебной реформы. В этой связи многие положения законопроекта утратили актуальность, так как право-вое регулирование по рассматриваемым вопросам иначе осуще-ствлено уже в действующем федеральном законодательстве.

Кроме того, как указывается в упомянутом Заключении, в Государственной Думе в стадии подготовки ко второму чтению находится проект Федерального закона № 97700183-2 «О поряд-ке принятия федеральных конституционных законов и феде-ральных законов», внесенный Президентом Российской Федера-ции, ряд норм которого конкурирует с нормами рассматривае-мого законопроекта179.

В этой связи, не умаляя важности идеи систематизации рос-сийского законодательства и отмечая необходимость разработки комплексного решения проблемы с учетом действующего зако-нодательства, Комитет посчитал нецелесообразным дальнейшее рассмотрение данного вопроса в рамках проекта Федерального закона "О нормативных правовых актах Российской Федерации" и предложил Государственной Думе его отклонить180.

178 См.: Заключение Комитета ГД РФ по конституционному законо-

дательству и государственному строительству от 22 апреля 2004 года по проекту Федерального закона № 96700088-2 «О нормативных правовых актах Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».

179 Трудно принять подобные аргументы, т.к. оба законопроекта вне-сены в ГД практически одновременно и приняты лишь в первом чтении. При наличии должной законодательной воли это позволяло исключить возможные элементы конкуренции норм. Что мешало законодателю за 10 лет отшлифовать оба проекта ко второму чтению?

180 См.: Заключение Комитета ГД РФ по конституционному законода-тельству и государственному строительству от 22 апреля 2004 года.



69

По всей видимости, депутаты не хотят связывать себя жёст-кими правилами и процедурами по разработке и принятию зако-нов. Научно-организационная работа в этом направлении продол-жается181 и остаётся надеяться, что ценность и необходимость «за-кона о законах» будет осознана депутатским корпусом России.

До сих пор не принят аналогичный правовой акт и в Украи-не – Закон «О нормативно-правовых актах», предназначенный для унификации деятельности нормотворческих органов и придания ей гармоничности, согласованности и непротиворечивости. Про-ект разработан Центром правовой реформы и законопроектных работ при Министерстве юстиции Украины, в настоящее время закон принят во втором чтении Верховной Радой. Следует под-черкнуть, что в проекте данного закона (в отличие от российского) закреплена дефиниция понятия нормотворческой техники. Она определяется как система выработанных теорией и практикой нормотворчества правил и способов создания наиболее эффектив-ных по форме и совершенных по структуре, содержанию и изло-жению нормативных актов182.

Конечно, даже самый полный, тщательно научно выверенный и хорошо подготовленный закон не в состоянии четко регламен-тировать весь процесс законотворчества. Потребуются уточняю-щие и конкретизирующие отраслевые и ведомственные подзакон-ные акты. Однако существование в отечественном праве единого закона о нормативно-правовых актах могло бы помочь сделать правовое регулирование единым и системным, а потому более полным и непротиворечивым. Ученые и практические работники надеются, пишет Д.В. Чухвичев, что работа авторов указанного законопроекта «не пропадет, не останется только предметом на-учного изучения и ляжет в основу единой системы правового ре-гулирования техники всего законотворческого процесса»183.

181 См., например: Рахманина Т.Н., Баранов В.М., Тихомиров Ю.А.,

Сырых В.М. Рекомендации по подготовке и оформлению проектов феде-ральных законов. Н. Новгород, 1999.

182 См. подробнее: Баранов В.М., Рабинович П.М. Указ. соч. С. 69 и далее. 183 Чухвичев Д.В. Законодательная техника: Учеб. пособие. М., 2006.

С. 37.



70

В заключение настоящего параграфа еще раз отметим, что за-конодательная техника определяется нами как система научно обоснованных средств и приемов, применяемых по общепринятым правилам с целью максимально точного, экономичного и последо-вательного выражения воли законодателя в законодательных актах.

§ 4. Правоприменительная техника в уголовном праве

Правовые нормы существуют для того, чтобы регулировать общественные отношения, целенаправленно воздействовать на волю и сознание людей, побуждая их вести себя так, как предпи-сывает законодательство. Волевое поведение людей – объект пра-вового регулирования. Через поведение участников общественных отношений достигаются те результаты, которых намерен добиться законодатель, издавая нормы права. Одной из форм реализации права является его применение. Иногда в литературе говорят о применении как об особой стадии реализации права – правопри-менительной реализации184.

В обыденном понимании применение права – это разрешение какой-либо правовой ситуации, конкретного дела, связанного с оп-ределенными лицами и обстоятельствами. Общее правовое поло-жение, рожденное в ходе правотворческого процесса, в ходе пра-воприменения распространяется и «примеряется» на конкретное фактическое обстоятельство. Правоприменительная деятельность в научной литературе определяется как «осуществляемая в специ-ально установленных законом формах государственно-властная, организующая деятельность компетентных государственных орга-нов и уполномоченных государством органов общественности по вынесению индивидуально-конкретных правовых предписаний»185, «властная деятельность компетентных государственных органов по реализации правовых норм относительно конкретных жизненных

184 См.: Алексеев С.С., Дюрягин И.Я. Функции применения права

// Правоведение. 1972. № 72. С. 26. 185 Дюрягин И.Я. Применение норм советского права. Свердловск,

1973. С. 19.



71

случаев и определенных лиц»186. Действительно, именно на этапе правоприменения обеспечивается реализация норм посредством придания им элементов властности. Этот процесс выражается в индивидуальном правовом регулировании соответствующих обще-ственных отношений. Однако в настоящее время рассматривать правоприменение исключительно в русле деятельности государст-венных органов или органов общественности видится не совсем точным. Значительное место в правоприменительной практике за-нимает работа негосударственных органов: финансовых, производ-ственных, образовательных и иных структур.

Отметим, что подавляющее большинство научных дефиниций понятия «правоприменительная деятельность» являются ком-плексными, т.е. такими, которые сочетают признаки широко ис-пользуемых в правовой доктрине определений (через род и видо-вые характеристики) и операциональных понятий. Содержание этих определений является сложным и включает родовое понятие, «традиционные» видовые признаки-характеристики и указание на совершаемые в ходе такой деятельности и присущие лишь ей опе-рации (действия) и (или) ожидаемый результат. Как родовое при определении содержания «правоприменительная деятельность» обычно выступает понятие «деятельность компетентных субъек-тов»; среди видовых признаков правоприменительной деятельно-сти как деятельности компетентных субъектов наиболее часто упоминаются ее сложность; властный (государственно-властный) творческий характер, предопределяющий императивность и ва-риативность ее результатов; ее реализация на принципах законно-сти, эффективности, целесообразности и обоснованности (доказа-тельности); нормативная регламентированность границ собствен-ного усмотрения правоприменителя, а также порядка и форм ее осуществления. Кроме того, подавляющее большинство опреде-лений понятия «правоприменительная деятельность» среди дру-гих видовых признаков содержит элемент, имманентно присущий операциональным дефинициям, которые определяют понятия, указывая на характер и последовательность совершаемых дейст-вий (операций) и (или) результат (цель) этой деятельности. Со-

186 Хропанюк В.Н. Указ. соч. С. 260.



72

держанием правоприменительной деятельности большинство уче-ных считает совершение специфических операций, обрисованных с разным уровнем детализации в рамках разных подходов (кибер-нетического, структурно-функционального, психологически-деятельностного и т.п.). В качестве ожидаемого результата право-применительной деятельности, как правило, указываются решение юридического дела, издание индивидуальных государственно-властных предписаний или осуществление (издание) акта приме-нения права (правоприменительного акта)187.

Следовательно, правоприменение – это комплексная властная деятельность органов государства (или иных компетентных ор-ганов и лиц), которые, используя свои специальные полномочия, издают акты индивидуального значения на основе норм права, решая по существу конкретные вопросы многогранной жизни общества в целях обеспечения адресатам правовых норм реализа-ции принадлежащих им прав и обязанностей. Такое понимание применения права основано на специфике властной деятельности государственных и иных специальных органов по реализации предписаний правовых норм с тем, чтобы не допустить растворе-ния деятельности государственного аппарата среди других прояв-лений общественной самодеятельности и инициативы.

Характер государства как аппарата властвования предопреде-ляет возможность и необходимость деятельности по применению права. В данном случае государство в целях упорядочения обще-ственной жизни, установления четких организационных начал взаимоотношений между людьми передает решение определен-ных вопросов в компетенцию заранее установленных органов. Применение права – это одна из форм государственной деятель-ности и в том случае, когда определенный компетентный орган выступает от имени государства и по его уполномочию188.

187 См.: Бочаров Д.А. Доказывание в правоприменительной деятельно-

сти: общетеоретические вопросы: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Харь-ков. 2007. С. 5.

188 См.: Теория государства и права: Учебник для юридических вузов / Под общ. ред. А.С. Пиголкина. С. 178.



73

Правовой статус такого органа, содержание его полномочий за-висит от вида правового регулирования общественных отношений. В юридической литературе189, как правило, выделяют четыре таких вида: 1) государственное (деятельность исключительно органов го-сударственной власти и органов местного самоуправления, государ-ственных и муниципальных учреждений, воинских формирований); 2) сорегулированное, смешанное (совместная деятельность государ-ства и иных структур, например государственных корпораций); 3) делегированное саморегулирование (некоторые, существенно важ-ные для общества, виды деятельности частных хозяйствующих субъектов, общественных организаций и т.д.); 4) добровольное са-морегулирование (например, внутренняя хозяйственная, организа-ционная или корпоративная деятельность предприятий).

В теории права обращается внимание на необходимость раз-личения и разграничения понятий «правоприменение», «примене-ние норм (нормы) права» и «правоприменительная деятельность». Термин «правоприменение» предлагается употреблять для обо-значения специфической формы правореализации, связанной с реализацией властной компетенции; «применение норм (нормы) права» – для обозначения случаев полной реализации нормы в ак-те применения; а случаи, требующие последовательного осущест-вления многочисленных актов применения норм права, и дейст-вия, поэтапно совершаемые в рамках акта применения правовой нормы действия, обозначают термином «правоприменительная деятельность»190. В настоящей работе в основном будут рассмат-риваться вопросы применения конкретных норм уголовного зако-на, предусматривающих ответственность за преступления в сфере формирования и использования бюджетных средств.

Для более четкого уяснения содержания применения права необходимо выделить его характерные особенности, которые за-ключаются в следующем:

1) применение права представляет собой активно-властную форму реализации права; 2) оно осуществляется компетентными,

189 См., например: Тихомиров Ю.А. Правоприменение: от стихийности

к системе // Журнал российского права. 2007. № 12. С. 34. 190 См.: Бочаров Д.А. Указ. соч. С. 6.



74

уполномоченными на то органами, должностными лицами либо иными специальными субъектами, наделенными властными пол-номочиями; 3) структурно включает в себя определенные этапы, стадии, относительно обособленные во времени и пространстве, совершаемые в определенной последовательности юридически значимые правоприменительные действия, которые связаны с раз-решением юридического дела и вынесением персонально опреде-ленных и индивидуально-конкретных решений; 4) предусматрива-ет нормативно закрепленный процессуально-процедурный поря-док; 5) имеет под собой соответствующие юридические основания и связано с вынесением правоприменительных актов; 6) направ-лено на урегулирование конкретных ситуаций и является разовым и индивидуально-определенным действием, касающимся персо-нифицированных субъектов191.

Предпосылками применения закона выступают ситуации, ко-гда: 1) адресаты правовых норм не могут реализовать своих пре-дусмотренных законом прав и обязанностей без своего рода по-средничества компетентных органов; 2) правоотношение с учетом его сложности и важности с точки зрения решения задач, стоящих перед властью, может и должно быть отрегулировано лишь по решению органа, олицетворяющего государственную власть, или где правоотношение должно пройти контроль со стороны госу-дарства в лице его властных органов.

В каких же случаях возникает сама необходимость в приме-нении норм права, какими причинами оно вызывается? Иными словами, каковы основания, поводы этого юридически властного действия? Необходимость в применении правовых норм возникает при обстоятельствах, когда:

1) совершается правонарушение и необходимо установить конкретному субъекту определенную меру и вид юридической от-ветственности либо определить иные меры принуждения;

191 См. об этом также: Общая теория права и государства / Под ред.

В.В. Лазарева. С. 174–175; Матузов М.И., Малько А.В. Теория государства и права: Учебник для юридических вузов. М., 2004. С. 198; Хропанюк В.Н. Указ. соч. С. 260.



75

2) нет добровольного исполнения обязательств (возврата дол-га, уплаты штрафа, налога, соблюдения условий договора);

3) появляется препятствие на пути реализации субъектом своего права (например, гражданин получил ордер на квартиру, но занять ее не может, так как она самоуправно занята другим лицом);

4) возникает спор о праве и стороны не могут сами найти со-гласованное решение, уладить конфликт (раздел имущества, до-мовладения; спор о детях, наследстве и т.д.);

5) те или иные юридически значимые действия в силу их особой важности должны пройти контроль со стороны государства с целью проверки их правильности, законности, достоверности (сделки по купле-продаже недвижимости, регистрация нотариальным учреж-дением завещания, выделение земельного участка, оформление до-веренности на пользование автомашиной, заверение копий различ-ных справок, документов, дипломов, аттестатов и т.д.);

6) определенные права и обязанности, соответствующие им правоотношения не могут возникнуть из односторонних действий самих субъектов и требуется вынесение компетентным органом или должностным лицом содействующего правоприменительного акта (представление гражданина к награде, назначение пенсии, вступление в должность, переход на другую работу, получение премии);

7) по закону необходимо официально установить (нередко че-рез суд) наличие или отсутствие какого-либо факта, события, со-стояния (например, признание лица безвестно отсутствующим ли-бо умершим; нахождение на воинской службе, в родстве, в браке; приобретение или утрату гражданства)192.

Существуют и другие обстоятельства, служащие основаниями правоприменительной деятельности. В разных правовых семьях и государствах, в конкретных сферах общественной жизни они имеют определенную специфику и своеобразие.

Правоприменение предполагает совершение как познаватель-ных (исследовательских), так и распорядительных (властных) дей-

192 См. об этом подробнее: Карташов В.Н. Теория правовой системы

общества: Учеб. пособие: В 2 т. Ярославль, 2005. Т. 1. С. 234; Матузов М.И., Малько А.В. Указ. соч. С. 199.



76

ствий. «Юридическое познание складывается из двух главных разновидностей: во-первых, из познания правовых предписаний, образующих юридическую основу применения (толкования) и, во-вторых, из познания фактических обстоятельств дела. В своей со-вокупности они образуют один из общих, сквозных элементов применения права – интеллектуальную сторону его содержа-ния»193. Соотношение результатов этих двух видов познания за-вершает интеллектуальный этап правоприменительной деятельно-сти итоговой квалификацией. Распорядительные действия заклю-чаются в разрешении юридического дела. В дореволюционной теории права в процесс правоприменения включали четыре эле-мента: 1) установление фактического состава деяния; 2) ориен-тировка, т.е. нахождение в законодательстве соответствующих или подходящих к данному фактическому составу нормативных положений; 3) критика, т.е. выяснение подлинности закона и его действия в отношении данного случая; 4) толкование, т.е. извле-чение из закона надлежащего решения для данного случая194.

В современной общей теории права выделяют три и более ос-новные стадии правоприменительного процесса, к которым в со-ответствии с одной позицией относят: 1) установление фактиче-ских обстоятельств дела; 2) установление юридических основ де-ла; 3) решение дела195. Другие авторы приводят более подробный перечень стадий: 1) установление и анализ фактических обстоя-тельств дела; 2) выбор правовой нормы, по которой надлежит раз-решить дело; 3) проверка юридической силы и толкование вы-бранной нормы; 4) вынесение правоприменительного акта (доку-ментально-оформительская стадия); 5) контрольно-исполнитель-ная стадия (реальное исполнение приговора или решения суда196. На наш взгляд, более глубоко детализируя процесс применения диспозиций статей Особенной части УК, последний возможно ус-ловно разделить и на шесть этапов: установление фактических

193 Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 2. С. 320. 194 См.: Люблинский П.И Указ. соч. С. 60. 195 Теория государства и права: Учебник для вузов / под ред. М.М. Рас-

солова, В.О. Лучина, Б.С. Эбзеева. С. 301. 196 См.: Матузов М.И., Малько А.В. Указ. соч. С. 201



77

обстоятельств дела; анализ фактических обстоятельств дела; вы-бор соответствующей нормы; установление юридической силы данной нормы; уяснение смысла (толкование) нормы; принятие решения путем издания акта.

Правоприменительная техника (как производная правоприме-нительной практики) также является многогранным понятием. На-помним, что правоприменительную деятельность осуществляют (в отличие от реализации права) только уполномоченные на то госу-дарственные органы, должностные лица и иные компетентные субъекты. Обычные граждане или иные физические лица, не яв-ляющиеся должностными лицами, по мнению М.Н. Марченко, пра-воприменительной деятельностью заниматься не могут197. Однако в общей теории права есть и другие точки зрения. Так, по мнению М.С. Строговича, гражданин, задержавший на улице хулигана и доставивший его в милицию, тем самым якобы применил к нему норму права. Ученый, передавший в дар государству свою научную библиотеку или какую-либо иную ценную коллекцию, например собрание картин, тоже применил соответствующую правовую нор-му. Но применение ли это? Как представляется, в первом случае гражданин исполнил свой гражданский долг; во втором – использо-вал предусмотренное законом право подарить любую вещь любой организации или лицу. Здесь нет элемента властности198.

Поэтому справедливо говорить о правоприменительной тех-нике исключительно в контексте деятельности компетентных, специально уполномоченных органов и лиц. Правоприменительная техника зачастую являясь непосредственным элементом процесса возникновения, развития, прекращения, охраны и т.п. правовых отношений, обеспечивает непрерывность правового регулирова-ния, не расширяя и не сужая его пределов. К основным признакам правоприменительной техники относят следующие:

1. Правоприменительная техника представляет собой опреде-ленную разновидность юридической техники, поэтому ей присущи основные черты, характерные для любой юридической практики.

197 Марченко М.Н. Указ. соч.. С. 608. 198 Приведено по кн.: Матузов М.И., Малько А.В. Указ. соч. С. 202.



78

2. Правоприменительная техника отражает технические во-просы разрешения отдельных юридических дел в процессе выне-сения компетентными субъектами обязательных для конкретных адресатов индивидуально-конкретных предписаний.

3. Правоприменительная техника обеспечивает условия для эффективного казуального правового регулирования обществен-ных отношений и персонифицированного подхода к их участникам в осуществлении индивидуально-определенных мер властного юридического воздействия.

4. Правоприменительная техника является элементом власт-ной юридической деятельности компетентных, специально упол-номоченных органов и лиц.

5. Правоприменительная техника отражает властный характер правоприменительных действий и решений, обеспечивает обяза-тельность их выполнения различными средствами и методами, в том числе мерами государственного принуждения199.

Мы уже говорили, что эффективность реализации норм уго-ловного права зависит не только от качества закона, но и качества техники правоприменения. Современная российская юридическая практика свидетельствует о том, что со стороны правопримени-тельных органов допускается значительное число нарушений за-конности, среди которых основную массу составляют правоприме-нительные ошибки технического характера. Это резко снижает воспитательное значение правоприменительного процесса, отрица-тельно влияет на авторитет осуществляющих властные полномочия органов и должностных лиц. Некачественная работа субъекта, применяющего нормы уголовного права, создает у граждан невер-ное представление о направленности его деятельности, в результа-те совершения правоприменительных ошибок нарушаются права, свободы, законные интересы личности, что особенно опасно в ус-ловиях особой репрессивности уголовного закона. В этой связи первостепенное значение приобретает выявление природы, видов, причин и условий недостатков правоприменительной техники ор-

199 См.: Карташов В.Н. Теория правовой системы общества. С. 236;

Теория государства и права: Учебник для вузов / Под ред. М.М. Рассолова, В.О. Лучина, Б.С. Эбзеева. С. 305.



79

ганов уголовной юстиции, а также определение основных путей их преодоления. Все вышесказанное обусловливает необходимость глубокого комплексного научного исследования правопримени-тельной техники в уголовном праве, в том числе в сфере примене-ния норм об ответственности за бюджетные преступления.

Несомненно, что техника применения уголовного закона об-ладает не только вышеуказанными признаками, но и рядом спе-цифических, равно как и процесс применения уголовного права в определенной степени отличается как от общего порядка приме-нения права, так и от применения отраслевых норм – администра-тивного, налогового, бюджетного и т.д. Следовательно, для даль-нейшего обстоятельного исследования правоприменительной тех-ники считаем необходимым рассмотреть некоторые теоретические вопросы применения уголовного права.

Прежде всего необходимо определить общие подходы к выра-ботке понятия применения уголовного закона. Несомненно, прав Е.В. Благов, который исключает нормативный (в силу отсутствия законодательной дефиниции) и семантический подход к выясне-нию того, что включается в содержание применения уголовного права, и предлагает исследование данного феномена проводить в рамках как общей теории права, так и отраслевых особенностей уголовного права200.

Несмотря на немногочисленность в юридической литературе общих исследований по вопросам применения уголовного права, отдельными учеными даются определения исследуемого понятия. Так, по мнению А.В. Наумова применение уголовного права – это деятельность, направленная «на решение вопроса (положительное или отрицательное) об уголовной ответственности и наказании ли-ца, совершившего преступление, либо устанавливающая правомер-ность поступков лица и освобождающая его от уголовной ответст-венности и наказания»201. Применение уголовно-правовых норм, полагает А.С. Шляпочников, – это основывающийся на … уголов-

200 См.: Благов Е. В. Общая теория применения уголовного права. Яро-

славль, 2003. С. 68 и далее. 201 Наумов А.В. Применение уголовно-правовых норм (по материалам

следственной и прокурорско-судебной практики). Волгоград, 1973. С. 44–45.



80

ном законе властный волевой акт государственного органа, … опи-рающийся на установленную по уголовному делу объективную ис-тину в вопросе о виновности или невиновности лица, привлеченно-го к уголовной ответственности202. В свою очередь, Л.Д. Гаухман определяет применение уголовного закона как многообразную дея-тельность государственных правоохранительных органов, связан-ную с решением вопросов: 1) уголовно-правовой оценки содеянно-го, 2) назначения наказания, 3) освобождения от уголовной ответст-венности и от наказания, 4) применения принудительных мер воспитательного характера к несовершеннолетним, 5) применения принудительных мер медицинского характера203.

Заметим, что приведенные позиции страдают либо некоторой узостью (или, напротив, абстрактностью), либо процессуальным уклоном. Интересное суждение по этому вопросу высказывает Е.В. Благов, считающий, что «…применение уголовного права – это принятие и закрепление решения о предусмотренности (или непредусмотренности) установленных фактических обстоятельств в соответствующей норме и об определении (или неопределении) содержащейся в ней меры уголовно-правового характера»204.

Такой подход, представляющийся в целом логичным, полага-ет Е.В. Румянцева, должен быть немного скорректирован. По ее мнению, «применение уголовного права и соответственно техника этого процесса заключаются не только в принятии и закреплении соответствующего решения, но и в самой деятельности… Следо-вательно, техника применения уголовного права относится не только к выработке правоприменительного решения, но и в целом к деятельности по квалификации преступления, оценке малозна-чительного деяния, назначению наказания или освобождению от него и т.д.»205

202 См.: Шляпочников А.С. Толкование советского уголовного закона.

М., 1960. С. 47. 203 См.: Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория,

практика. М., 2001. С. 10. 204 Благов Е.В. Общая теория применения уголовного права. С. 73. 205 См.: Румянцева Е.В. Техника конструирования и применения диспо-

зиций статей о налоговых преступлениях (ст. 198 – 1992 УК РФ). Ярослаль, 2007. С. 59.



81

Представляется, что в формулировке, предложенной Е.В. Бла-говым, речь идет, в том числе, и о деятельности, но применитель-но к единичной правоприменительной операции, поскольку и оценка малозначительности, и назначение наказания либо освобо-ждения от него всегда связаны с принятием и закреплением юри-дического решения. Понятно, что, если речь идет о правопримени-тельном процессе, таких решений может быть много и осуществ-ляются они в определенной последовательности – это и образует правоприменительную деятельность. Но в исследуемом определе-нии говорится о применении уголовного права, поэтому вполне ло-гично говорить о единичной операции как основном элементе все-го процесса. Как точно определить, что является главным содержа-нием деятельности хирурга по применению своих навыков – совершение хирургической операции или операций? Спор в этом смысле является бессодержательным.

Тем не менее, если вести речь о содержании абстрактной пра-воприменительной деятельности в уголовном праве, во-первых, правильней привязывать ее к процессу принятия решений. Не слу-чайно большинство вышеуказанных авторов рассматривают иссле-дуемый феномен именно в этом ключе. Во-вторых, с учетом того, что квалификация является необходимой составляющей правопри-менения, в перечень основных операций должен включаться и эле-мент толкования уголовного закона. Заметим, что толкование (ин-терпретация) по времени и сложности может занимать подавляю-щий объем в процессе применения уголовно-правовых норм. Очевидно, что широкая трактовка термина «принятие решения» позволяет включать в него и элемент толкования, т.е. выработки решения. Но, заметим, что процессы выработки и принятия реше-ния могут различаться как по субъектам, так и по основному со-держанию (например, по количеству предложенных для принятия решений). Следовательно, сам перечень основных операций по применению уголовного закона может выглядеть следующим обра-зом: выработка, принятие, закрепление… решения.

Думается также, что обе составляющие правоприменительно-го процесса: 1) «принятия и закрепления решения о предусмот-ренности (или непредусмотренности) установленных фактических обстоятельств в соответствующей норме» и 2) «определения (или



82

неопределения) содержащейся в ней меры уголовно-правового ха-рактера» – должны не только объединяться союзом «и», но аль-тернативно разделяться союзом «или». Таким образом, немного модернизированное понятие, предложенное Е.В. Благовым, может выглядеть следующим образом: применение уголовного права – это деятельность полномочных субъектов по выработке, приня-тию и закреплению решений о предусмотренности (либо непреду-смотренности) установленных фактических обстоятельств в соответствующей норме и (или) об определении (либо неопреде-лении) содержащейся в ней меры уголовно-правового характера.

Если говорить о правоприменительной технике в уголовном праве в контексте данного определения возникает несколько вопро-сов. Во-первых, в каком соотношении находятся понятия: техника применения уголовного закона и правоприменительная техника в уголовном праве; во-вторых, возможно ли говорить о единообразии либо различии технической составляющей правоприменительной деятельности всех полномочных субъектов (например, следователя, прокурора, судьи и т.п.); в-третьих, какие именно технические опе-рации необходимо включать в процесс по выработке, принятию и закреплению правоприменительных решений.

Отвечая на первый вопрос, отметим, что, на наш взгляд, тех-ника применения уголовного закона по содержанию и границам является более узким понятием, чем правоприменительная техни-ка в уголовном праве. Ответ на второй вопрос предполагает воз-можность использования в практической юридической деятельно-сти различными правомочными субъектами несовпадающих уго-ловно-правовых инструментов.

Наиболее сложным является третий вопрос. Условно любая деятельность состоит из последовательных взаимозависящих мыслительных и физических операций. Равно и деятельность по применению уголовного права состоит из подобных элементов. Мы уже говорили, что наибольший объем в этом процессе могут занимать интерпретационные операции. Если сводить правопри-менение только к выработке и принятию решения, оно, по сути, сливается с толкованием права. Включая в правоприменительную деятельность элемент закрепления таких решений, мы, несомнен-



83

но, расширяем ее границы, но в таком случае она начинает пере-секаться с техническими процессуальными операциями.

Считается ли техническим «уголовно-правовым» сбоем, при-водящим к отрицательному результату, нарушение следователем уголовно-процессуальных положений, например сроков или по-рядка вынесения процессуальных решений (которые закрепляют положительную квалификацию). Если да, то тогда правопримени-тельная техника в уголовном праве может не только тесно смы-каться, пересекаться, но порой и сливаться с процессуальной тех-никой. Отсюда мы полагаем допустимым расширять (в отдельных случаях) границы техники применения уголовного права за счет положений организационно-процессуального (процедурного) ха-рактера, поскольку уголовный процесс, как справедливо утвер-ждает Е.В. Благов, является единственной и специфической фор-мой именно применения уголовного права, ибо последнее всегда облекается в одежды процессуальных актов206.

Не случайно, в отличие от Уголовного кодекса, в котором словосочетание «применение уголовного закона» употребляется лишь один раз (ч. 2 ст. 3 УК РФ), Уголовно-процессуальный ко-декс использует такую терминологию гораздо чаще (ч. 2 ст. 297, ч. 3 ст. 301, ч. 1 ст. 387 и др.).

В ч. 2. ст. 297 УПК РФ (Законность, обоснованность и спра-ведливость приговора) указывается, что приговор признается за-конным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в со-ответствии с требованиями настоящего Кодекса и основан на пра-вильном применении уголовного закона (выделено нами. – О.С.).

Далее. Является ли использование (не использование) техни-ческих элементов, которые облегчают, упрощают, интенсифици-руют и т.п. деятельность полномочных субъектов, составляющи-ми правоприменительной техники (например, использование ком-пьютера, правовых систем, квалифицированных комментариев и проч.). В этом смысле технику правоприменения условно можно понимать в узком и широком смысле.

206 См.: Благов Е.В. Применение уголовного закона (теория и практи-

ка). СПб., 2004. С. 74.



84

Считаем целесообразным несколько слов сказать о соотноше-нии таких явлений, как реализация уголовного права и его приме-нение. В обшей теории права применение права рассматривается, в том числе, и как своеобразная или особая форма (стадия) реали-зации права207. Отметим, что применительно к отрасли уголовного права этот вывод неприемлем. Как справедливо отмечает Е.В. Благов, в большинстве ситуаций реализация уголовного права происходит только после его применения и чаще всего в рамках уголовно-исполнительного права. В других случаях применение уголовного права является условием, исключающим его реализа-цию, в третьих – ее следствием208.

В юридической литературе отмечается, что этап реализации не наступает, если в ходе применения уголовного закона выявлено а) деяние, в силу малозначительности не представляющее общест-венной опасности; б) отсутствие в деянии хотя бы одного призна-ка состава преступления209.

На наш взгляд, перечень таких условий может быть расширен за счет следующих законодательных положений: 1) ст. 75 – 78 УК, предусматривающих общие виды освобождения от уголовной от-ветственности. При этом в одних случаях реализация права не следует за этапом правоприменения в императивном порядке (ст. 178 УК «Освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности»), в других – в диспозитивном (ст. 175 УК «Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием» и ст. 176 УК «Освобождение от уго-ловной ответственности в связи с примирением с потерпевшим»); 2) норм, предусматривающих освобождение от уголовной ответ-ственности только в случаях, специально предусмотренных соот-ветствующими статьями Особенной части УК (примечания к ст. 126, 1271, 222, 228 и др.). Заметим, именно норм, а) предусмат-ривающих специальные виды освобождения от уголовной ответ-

207 См.: Карташов В.Н. Применение права. Ярославль, 1990. С. 6 208 См.: Благов Е.В. Общая теория применения уголовного права. С. 80. 209 См.: Благов Е.В. Применение уголовного закона (теория и практи-

ка). С. 74; Румянцева Е.В. О видах юридической техники. С. 45.



85

ственности и б) связанных с деятельным раскаянием, т.е. пози-тивным посткриминальным поведением лица.

Развивая последний вывод, следует указать, что не все приме-чания к статьям Особенной части, предусматривающие исключе-ние (освобождение от ... и непривлечение к …) уголовной ответ-ственности необходимо причислять к указной выше группе. Во-первых, несмотря на позиции некоторых ученых210, не следует от-носить к специальным видам освобождения от уголовной ответ-ственности примечания к ст. 151, 230, 308, 316, 322 УК. От предшествующей подгруппы указанные примечания отличаются тем, что в них идет речь не об освобождении от ответственности, а о случаях неприменения уголовного закона, о случаях законода-тельного закрепления позитивной уголовной ответственности при условии, что содеянное формально совпадает с признаками пре-ступления, однако не должно иметь отрицательных правовых по-следствий. В литературе такие нормы часто называют примеча-ниями – запретами ответственности211.

Во-вторых, следует также исключить из исследуемой группы примечания, освобождающие от уголовной ответственности не в связи с деятельным раскаянием: 1) освобождение от уголовной ответственности, связанное с добровольным согласием потерпев-шего на причинение ему вреда (примечание к ст. 122 УК); 2) осво-бождение от уголовной ответственности вследствие стечения тя-желых обстоятельств (примечания к ст. 337 и 338 УК).

Как уже отмечалось, в иных случаях реализация уголовно-правовой нормы может происходить до этапа правоприменения (ст. 37 – 42 УК). В этой ситуации лицо уже реализует свое право действовать соответствующим образом в условиях необходимой обороны, крайней необходимости и т.д.212 Помимо указанных норм к этой ситуации следует отнести и применение (рассмотрен-

210 См.: Уголовное право. Общая часть / под ред. А.И. Марцева. Омск,

1998. С. 311. 211 См.: Панько К.К. Виды примечаний в уголовном праве и проблемы

их квалификации // Российский судья. 2006. № 2. С. 34. 212 См.: Е.В. Благов Применение уголовного права (теория и практика).

С. 74.



86

ных выше) примечаний к ст. 122, 151, 230, 308, 316, 322, 337, 338 УК, так как условия, описанные, к примеру, в примечании к ст. 151, 322, 337, 338 УК по сути являются конкретизированной разновидностью положений о крайней необходимости.

Так, примечание к ст. 322 УК предусматривает, что «действие настоящей статьи не распространяется на случаи прибытия в Рос-сийскую Федерацию с нарушением правил пересечения Государ-ственной границы Российской Федерации иностранных граждан и лиц без гражданства для использования права политического убе-жища в соответствии с Конституцией Российской Федерации, ес-ли в действиях этих лиц не содержится иного состава преступле-ния». В этом случае императивное указание на запрет привлече-ния лица к уголовной ответственности исключает и дальнейшую реализацию права.

В других вариантах, исходя из диспозитивности нормы (ст. 337, 338 УК), дальнейшая реализация права является возмож-ной, так как в соответствии с примечанием к ст. 338 УК военно-служащий, впервые совершивший дезертирство, предусмотренное частью первой настоящей статьи, может быть (выделено нами. – О.С.) освобожден от уголовной ответственности, если дезертирст-во явилось следствием стечения тяжелых обстоятельств.

Особое место в исследуемой группе занимает примечание 2 к ст. 201, содержащее фактически процессуальное положение, в со-ответствии с которым, если деяние, предусмотренное статьями главы 23 УК, причинило вред интересам исключительно коммер-ческой организации, не являющейся государственным или муни-ципальным предприятием, уголовное преследование осуществля-ется по заявлению этой организации или с ее согласия. Следова-тельно, отсутствие такого заявления или согласия организации исключает реализацию уголовного права в отношении лиц, со-вершивших указанное деяние.

В сфере уголовного правоприменения особое значение приоб-ретает деятельность компетентного субъекта по принятию соот-ветствующих актов и соблюдение им основных принципов право-применительной деятельности. В теории выделяют следующие основные требования, предъявляемые к применению права: за-конность, обоснованность, целесообразность, справедливость, гу-



87

манизм, профессионализм213. Следование указанным принципам определяет содержание и результат всей деятельности, оказывает непосредственное влияние на повышение эффективности техники правоприменения органами уголовной юстиции.

Среди различных принципов правоприменительной дея-тельности основополагающим является принцип законности. Субъекты, применяющие уголовно-правовые нормы, должны осуществлять свою деятельность в строгом соответствии с тре-бованиями действующего законодательства, которое в том числе устанавливает и правовой статус указанных субъектов, и не вправе выходить за пределы предоставленных им полномочий. Нарушение указанного принципа может повлечь отмену приня-того акта. При осуществлении толкования правоприменительно-го акта в первую очередь следственный, судебный или иной компетентный орган должен получить представление о законно-сти и обоснованности его издания. В этой связи правопримени-тельные акты органов уголовной юстиции должны содержать ссылки на нормы права, во исполнение которых они принима-ются. Если, кроме того, властные предписания будут надлежа-щим образом аргументированы, соблюдение обозначенных тре-бований при издании правоприменительного акта значительно упростит уяснение цели издания и смысла акта.

Если нормативные правовые акты федеральных органов ис-полнительной власти проходят обязательную государственную регистрацию в министерстве юстиции РФ и только после нее под-лежат опубликованию и соответственно вступают в силу, то для актов ненормативного характера такая процедура не предусмот-рена214. Частым нарушением требований законности при издании ведомственных актов является принятие решений и «расшири-

213 См.: Теория государства и права / Под. ред. А.С. Пиголкина. М.,

2005. С. 473–477. 214 См.: Указ Президента РФ «О порядке опубликования и вступления в

силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполни-тельной власти» от 23 мая 1996 г. № 763 // Собрание законодательства РФ. 1996. 27 мая. № 22. Ст. 2663.



88

тельное» или произвольное толкование норм законов с превыше-нием компетенции.

Как пишет И.В. Котелевская, «нарушению принципа законно-сти при издании актов органами исполнительной власти способст-вует также и неоднозначное изложение соответствующих положе-ний закона. Естественно, что неясные законы могут породить изда-ние еще более неоднозначных правоприменительных актов, ставших результатом неправильного толкования правовых норм. Поэтому основное решение обозначенной проблемы представляет-ся в совершенствовании законодательной техники во избежание разночтений и неясности нормативно-правовых актов, а также в строгом следовании принципу законности правоприменителем»215.

§ 5. Интерпретационная техника в уголовном праве

Выбор правовых норм в процессе правоприменения неиз-бежно связан с уяснением их содержания. Часто в этом право-применителю помогают разъяснения нормативных правовых ак-тов, которые дают различные органы и лица в официальном и неофициальном порядке. Этот взаимосвязанный процесс уясне-ния и разъяснения содержания правовой нормы объединяют од-ним понятием – толкованием, или интерпретацией, права. Так, П.И. Люблинский писал, что во всей правовой практике основ-ной задачей юриста является толкование, интерпретация нор-мативных предписаний. А проблематика методов толкования считается, по его мнению, «одной из труднейших и наиболее спорной в современной науке»216.

В отечественной литературе юридическое толкование опреде-ляется неоднозначно. Одни ученые (С.И. Вильнянский, В.В. Су-слов, Г.Ф. Шершеневич, Б.В. Щетинин) под толкованием пони-мают мыслительный процесс, направленный на уяснение смысла

215 Котелевская И.В. Закон и ведомственный акт // Журнал российского

права. 2000. № 10. С. 34. 216 Люблинский П.И. Указ. соч. С. 96.



89

правовых предписаний217. Известный российский теоретик права Г.Ф. Шершеневич указывал, что «сущность процесса толкования заключается в уяснении содержания нормы права, т.е. совокупно-сти приемов, направленных к раскрытию тех представлений, ко-торые соединял создавший норму с внешними законами выраже-ния своей мысли и воли»218.

Некоторые ученые (С.А. Голунский, М.С. Строгович, Ю.Г. Тка-ченко и др.) под толкованием понимают лишь разъяснение содер-жания нормы права219. Так, авторы первого советского учебника по теории государства и права пишут, что «уяснение нормы тем, кто ее применяет, ни для кого не является обязательным; юридическое значение имеет не уяснение, изучение, анализ правовой нормы, а ее применение к обстоятельствам конкретного случая…»220.

Большинство же ученых-юристов (Н.Н. Вопленко, В.В. Лаза-рев, П.Е. Недбайло, А.С. Шляпочников, Л.С. Явич и др.) приходят к выводу о том, что толкование представляет собой единый про-цесс уяснения и разъяснения нормативно-правовых предписа-ний221. Следовательно, интерпретация включает в себя два обяза-тельных элемента: уяснение смысла закона и разъяснение его для других правоприменителей. Эти элементы взаимосвязаны. Они позволяют говорить о толковании как методе познания права, с одной стороны, и о толковании как виде юридической деятельно-

217 Подробнее см.: Вильнянский С.И. Лекции по советскому граждан-

скому праву. Харьков, 1958; Суслов В.В. Герменевтика и юридическое тол-кование // Государство и право. 1997. № 6; Шершеневич Г.Ф. Общая теория права: учеб. пособие: В 2 т. Т. 2, вып. 2, 3, 4 (по изданию 1910 – 1912 гг.). М., 1995; Щетинин Б.В. Проблемы теории советского государственного права. М., 1969.

218 Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 296. 219 См.: Голунский С.А., Строгович М.С. Теория государства и права.

М., 1940. С. 260; Ткаченко Ю.Г. Толкование юридических норм в СССР: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1950. С. 8.

220 Голунский С.А., Строгович М.С. Указ. соч. С. 240. 221 Подробнее см.: Вопленко Н.Н. Праворазъяснение в системе право-

вых форм государственной деятельности. Саратов, 1983; Лазарев В.В. При-менение советского права. Казань, 1972; Недбайло П.Е. Применение совет-ских правовых норм. М., 1960; Шляпочников А.С. Толкование уголовного закона. М., 1960; Явич Л.С. Общая теория права. Л., 1976.



90

сти – с другой. Так, В.В. Лазарев, к примеру, отмечает: «Разграни-чение уяснения содержания правовых норм и его разъяснения оп-равдано лишь в методических целях, в целях наиболее полного анализа той или другой стороны в деятельности по толкованию правовых норм… Сколько бы ни были самостоятельными и спе-цифичными названные процессы, в их взаимосвязи усматривается нераздельность объективного и субъективного, диалектический переход одного в другое»222.

В последнее время юридическое толкование рассматривается не столько в виде обособленной юридической деятельности, сколько в качестве определенного типа юридической практики с соответствующими исходными понятиями, конструкциями, выво-дами и направлением поиска. Следует также учитывать, что юри-дическая интерпретация присуща и научной деятельности, и учебному процессу, и вообще любому осмыслению правовой дей-ствительности223.

Следовательно, толкование (интерпретация) права – это вид правовой деятельности, который имеет целью установление смысла нормативных предписаний и представляет собой слож-ный взаимосвязанный процесс уяснения и разъяснения фактиче-ского содержания юридической нормы.

Назначение и сущность техники толкования наиболее наглядно проявляются в ходе применения и реализации права. Во-первых, толкование является обязательной стадией правоприменительного процесса, о какой бы норме речь ни шла. Прежде чем применить ту или иную правовую норму, ее надо подвергнуть всестороннему изучению и убедиться в том, что выраженная в ней воля законода-теля понята правильно. Во-вторых, толкование влечет юридиче-ские последствия и в других сферах реализации права, например

222 См.: Лазарев В.В. Применение советского права. С. 65–67. 223 См.: Ващенко Ю.С. Филологическое толкование норм права: Авто-

реф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2002. С. 6; Карташов В.Н. Введение в общую теорию правовой системы общества. Ч. 4: Интерпретационная юридическая практика. Ярославль, 1998. С. 10 и след.; Плюснина О.В. Ин-дивидуально-правовые договоры: природа, практика толкования и реализа-ции: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2004. С. 23; Полово-ва Л.В. Функции интерпретационной практики. Ульяновск, 2002. С. 5.



91

для граждан, так как незнание или заблуждение по поводу офици-ально опубликованного закона не освобождает от ответственности. Не случайно М.Д. Шаргородский именно с толкованием связывает самые насущные проблемы судебной практики224.

Юридическое толкование (интерпретация), отмечается в лите-ратуре, – деятельность по установлению содержания правового акта для его практической реализации225. При этом, как подчерки-вает С.С. Алексеев, рассматривая теоретические и практические вопросы толкования, необходимо каждый раз учитывать, что пе-ред нами – просто толкование (уяснение норм вне органической связи с их применением) или же правоприменительное толкование (при условии их непосредственного применения)226.

Как мы уже отмечали, не менее важна техника юридического толкования и в плоскости осуществления правотворческой дея-тельности. Ясное, не противоречащее существующим законам из-ложение нормативного акта предполагает точное уяснение смысла содержания как «конструируемых» норм, так и уже действующих, связанных с ним правовых установлений, необходимых в право-творческом процессе.

Известно, что толкование права осуществляется тогда, когда необходимо установить и раскрыть волю, выраженную в законе или ином нормативном акте. Кроме того, цель толкования в том, чтобы не просто уяснить смысл нормы, но и перевести этот смысл на язык более конкретных высказываний, максимально прибли-женных к практическим ситуациям. Это в значительной степени повысило бы эффективность ее применение. Для достижения ука-занных целей необходимо, чтобы предмет толкования – текст кон-кретного нормативного правового акта – обладал ясностью, точ-ностью и непротиворечивостью.

В литературе идет давний спор о том, все ли юридические нор-мы подлежат толкованию или только неясные. Правильным пред-

224 См.: Шаргородский М.Д. Избранные работы по уголовному праву.

СПб., 2003. С. 176. 225 Элькинд П.С. Толкование и применение норм уголовно-процессу-

ального права. М., 1967. С. 57. 226 См.: Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 2. С. 290.



92

ставляется такое решение, согласно которому должна толковаться каждая норма права. Во-первых, правовые нормы не могут быть за-ранее разделены на ясные и неясные. Учитывая, что толкование яв-ляется методом познания права и познаваема любая норма права, то и толкуема, следовательно, тоже любая норма, независимо от степе-ни ясности ее субъекту толкования. Субъект применения права, чтобы действовать согласно требованиям нормативного правового акта, изучает его текст, постигает его смысл, а следовательно, осу-ществляет толкование. Только на этом этапе возможно выявить не-ясность или ясность текста нормативного правового акта для субъ-екта применения права227.

Во-вторых, «ясная» на первый взгляд, практически любая норма при более внимательном ее рассмотрении обнаруживает в себе определенные некорректности, противоречия, умолчания, не-состыковки с иными правовыми положениями, требующие более глубокого профессионального анализа. Своеобразной является точка зрения А.С. Пиголкина, который считает, что «уяснению подлежат в принципе все нормативные акты, разъяснению – лишь те, по поводу которых возникают сомнения или разногласия на практике. За уяснением вовсе необязательно должно следовать разъяснение, и в большинстве случаев достаточно лишь уяснить смысл закона, чтобы вынести решение по делу»228.

Итак, законы, допускающие различное толкование, содержа-щие двусмысленности, лазейки, разночтения, – это несовершен-ные законы. Их в принципе (в идеале) не должно быть, но в дейст-вительности они есть, и в этом далеко не обязательно кроется «злой умысел». Более того, подобные акты или нормы в какой-то мере неизбежны. По меткому выражению Г. Еллинека, «законода-тель должен мыслить как философ, а говорить как крестьянин». Но это не всегда получается. Отсюда возникает жесткая необхо-

227 См.: Матузов М.И., Малько А.В. Указ. соч. С. 255; Хабриева Т.Я.

Толкование Конституции РФ: теория и практика. М., 1998. С. 12. 228 Подробнее см.: Общая теория права / Под ред. А.С. Пиголкина. М.,

1995. С. 283; Пиголкин А.С. Толкование нормативных актов в СССР. М., 1962. С. 8; Он же. Толкование норм права и правотворчество: проблемы со-отношения // Закон: создание и толкование. М., 1998. С. 68.



93

димость в толковании (интерпретации) права. В литературе ука-зываются следующие причины такого положения вещей229:

1) сложность, неопределенность или нечеткость юридических формулировок, скажем, излишняя их абстрактность либо, напро-тив, казуальность;

2) несовершенство законодательной (нормотворческой) тех-ники, поспешность в принятии тех или иных правовых актов, их слабая проработанность, декларативность, неконкретность, поли-тическая или экономическая ангажированность;

3) несовпадение норм и статей правовых актов, наличие блан-кетных и отсылочных норм, нетипичных предписаний;

4) специфика юридических терминов и понятий, интерпретация которых требует специальных познаний, высокой квалификации;

5) сопряженность отдельных норм права с системой других норм.

Указанные причины в полном объеме вызывают необходи-мость и в толковании норм уголовного права. Как верно подме-чено в литературе, техника толкования нормативных актов не-разрывно связана с законодательной техникой. Толкование юри-дических норм представляет собой в известном смысле процесс, обратный тому, который осуществляется законодателем при разработке юридической нормы. В этой связи А.В. Иванчин от-мечает, что «интерпретация и заключается в этом обратном пе-реводе, расшифровке текста закона. А для расшифровки, как из-вестно, нужно знать шифр или код, в качестве которого высту-пает в данном случае законодательно-технический инструментарий. Поэтому знание специфических средств и приемов построения уголовно-правовых предписаний призвано служить прочной основой толкования уголовного закона. Знание секретов законодательной техники – ключ к уяснению и объяс-нению уголовного закона»230.

229 Приведено по: Матузов М.И., Малько А.В. Указ. соч. С. 256. 230 Иванчин А.В. О взаимосвязи законодательной и интерпретационной

техники в уголовном праве // Актуальные вопросы дифференциации ответ-ственности и законодательной техники в уголовном праве и процессе. Яро-славль, 2004. С. 86.



94

Следует отметить, что научному исследованию проблем ин-терпретации дало толчок именно уголовное право. Ни в одной от-расли правоведения в XVIII веке толкование не было подвержено такому произволу, как в уголовном праве, ибо тут толкование должно было решить неразрешимую задачу – согласовать посред-ством своего искусства пережитую и устаревшую уголовную сис-тему с идеалами нового времени231. В этот период из неограничен-ного произвола судьи бросились в другую крайность. Судьям кате-горически запрещалось толковать законы, так как это считалось вреднее и опаснее буквального их применения. Так, толкуя произ-вольно законы по поводу их неясности, в принципе признавая есте-ственное право или, прямо говоря, индивидуальные мнения вспо-могательным источником права, германские ученые стали требо-вать законодательства ясного, устраняющего необходимость толкования. Спор о том продолжался довольно долгое время, хотя ни практика, ни наука не могли обойтись без толкования232. Как пишет Г.Ф. Шершеневич, «некоторые законодатели, считая свои кодексы стоящими по ясности вне всяких сомнений, дошли до за-прещения толкования. Так поступил Юстиниан, признав за собой монополию толкования, так же действовал Папа Пий IV в отноше-нии постановлений Тридентского Собора. В Германии запрещение толкования не раз применялось в течение ХVIII столетия: в Бава-рии в § 9 Кодекса 1756 года, в Пруссии Указом 14 апреля 1780 го-да, в Австрии в § 24 законопроекта 1 ноября 1786 года. Наполеон пришел в ужас при известии о появлении первого комментария на его кодекс. Указом 19 октября 1813 года было запрещено писать и печатать какие-либо комментарии к баварскому уголовному уло-жению того же года. … Ошибочность точки зрения законодателей в приведенных случаях обусловливалась тем, что они полагали, во-первых, будто в толковании нуждаются только неясные законы, а во-вторых, будто все изданные ими законы ясны»233.

В Англии активно и твердо выступал против комментирования и толкования уголовного закона И. Бентам, который считал, что

231 Будзинский С. Начала уголовного права. В., 1870 // Allpravo.Ru. 2005. 232 См.: Там же. 233 Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 134.



95

«при издании кодекса законов является желательным сохранить его от искажений, которым он может подвергнуться с точки зрения как содержания, так и формы. Для этой цели необходимо воспретить дополнение его каким либо неписанным правом… Если был бы написан какой-либо комментарий к кодексу с целью разъяснения его смысла, то следует потребовать, чтобы на такой комментарий никем не обращалось внимание, должно запретить цитировать его в суде в каком бы то ни было виде, ни прямо, ни обходными путя-ми. Если же судья или адвокат во время своей практики заметят что-либо, кажущееся им ошибочным по содержанию или дефект-ным по стилю, то пусть заявят о том законодателю, приведя осно-вания своего мнения и предполагаемые поправки… Если какое-либо место окажется неясным, то лучше выяснить его путем ново-го законодательства, чем путем комментирования. Пусть каждые 100 лет законы пересматриваются полностью с целью устранения таких терминов и выражений, которые вышли из употребления»234. Подобные рекомендации если и могли быть в какой-то степени восприняты, то именно в период деятельности И. Бентама, когда динамика развития и трансформации политической, правовой, эко-номической и иных сфер общества была не такой стремительной, как в наше время. Сейчас отдельные законы и иные нормативные правовые акты требуют дополнений, изменений, а то и полного пе-ресмотра в течение трех – пяти лет.

Следует сказать, что для многих отечественных ученых-правоведов характерно признание не только допустимости, но и необходимости толкования уголовных законов. После судебной реформы 1864 года, пишет М.Д. Шаргородский, подавляющее большинство русских криминалистов высказывалось за допусти-мость толкования уголовных законов235.

Так, обосновывая необходимость толкования закона, Н.Д. Сер-геевский указывает, что, « … применяя уголовный закон, мы, оче-видно, применяли не слова его, но выраженную в них мысль зако-нодателя, которая и образует действительное содержание обяза-

234 Цит. по кн.: Шаргородский М.Д. Избранные труды (Толкование

уголовного закона). СПб. 2004. С. 147. 235 См.: Шаргородский М.Д. Указ. соч. С. 151–152.



96

тельных для него предписаний; поэтому применение закона вызы-вает необходимость раскрыть мысль законодателя, выраженную в словах закона. Деятельность, к сему направленную, называют разъяснением, интерпретацией или толкованием закона»236.

Действительно, особая необходимость адекватного толкова-ния уголовного закона вызвана, во-первых, общим характером норм права; во-вторых, особой репрессивностью уголовного зако-нодательства; в-третьих, использованием специальных правил, средств и приемов законодательной техники для построения уго-ловно-правовых норм (бланкетных диспозиций, примечаний, оце-ночных терминов и т. д.); в-четвертых, особой системностью уго-ловно-правовых норм, их взаимосвязью и взаимозависимостью с нормами права других отраслей.

Толкование относится к формально-догматическим методам анализа права, поэтому воля законодателя анализируется в процес-се толкования уголовного закона только в том аспекте, который нашел отражение в этом законе, т.е. имеет юридическое выраже-ние. В процессе толкования правовых норм интерпретатор никогда не может отходить от объективированного результата воли законо-дателя – уголовного закона. В ходе уяснения уголовно-правовых норм используются дополнительные источники, например мате-риалы правотворческой инициативы и обсуждения проекта закона (пояснительные записки к нему, заявления, предложения специа-листов, ученых, общественных и государственных деятелей и т.д.), что уместно только тогда, когда содержание этих источников отра-зилось на его смысле. В таком понимании объекта толкования ре-шается в определенном смысле формальное противоречие между понятиями «воля законодателя» и «воля закона».

Учитывая, что в уголовном праве основным «полем толкова-ния» применительно к анализу состава выступает диспозиция статьи, в следующих главах настоящей работы, рассуждая о пра-воприменительных аспектах составов преступлений в бюджетной сфере, мы будем рассматривать проблемы техники юридического толкования диспозиций ст. 176, 198 – 1992, 2851, 2852 УК.

236 Сергеевский Н.Д. Русское Уголовное право. Тула, 2002. С. 346.



97

Одним из важнейших направлений в интерпретационной деятельности высших судебных органов является толкование Верховным Судом РФ уголовного закона. Именно Верховный Суд РФ в своих разъяснениях по вопросам судебной практики осуществляет легальное (официальное нормативное) толкование норм уголовного права и тем самым способствует преодолению неопределенности в их понимании. В связи с этим в науке уго-ловного права уже на протяжении многих десятилетий идет дис-куссия о юридической природе разъяснений Верховного Суда РФ. Предваряя нашу оценку этой дискуссии, обратим внимание на распространенность суждения, согласно которому проблема правового значения разъяснений Верховного Суда по уголовным делам является сугубо отраслевой проблемой. Поэтому, как ут-верждается в литературе, «проблема юридического значения разъяснений Верховного Суда РФ не только не может получить удовлетворительного решения с одних лишь общеправовых по-зиций, но вообще носит по преимуществу уголовно-правовой характер и, соответственно, нуждается прежде всего в специаль-но-отраслевом исследовании»237.

Однако, на наш взгляд, указанная проблема в первую очередь является общеправовой проблемой. Ведь разъяснения Верховного Суда РФ, справедливо отмечает В. Петрушев, касаются всех от-раслей права. Следовательно, изучать их юридическую природу должна прежде всего общая теория права, а не отраслевые науки. Последние лишь дополняют, конкретизируют, уточняют общетео-ретические положения применительно к своим областям юриди-ческого знания238.

Отраслевые исследования очень часто страдают определенной ограниченностью, порой неспособностью выйти за рамки своих узкоспециальных знаний. Поэтому без признания приоритета по-ложений общей теории права над положениями специально-

237 Мадьярова А.В. Разъяснения Верховного Суда Российской Федера-

ции в механизме уголовно-правового регулирования. СПб., 2002. С. 12. 238 См.: Петрушев В. О толковании уголовного закона в разъяснениях

Верховного Суда по вопросам судебной практики / Уголовное право. 2007. № 3. С. 34.



98

юридических исследований невозможны единство юридического знания, согласованность между отраслями законодательства, еди-нообразие в толковании и применении законодательных актов. Игнорирование наукой уголовного права и другими отраслевыми науками этих положений может привести к неправильным науч-ным выводам, а впоследствии – к правотворческим и правоприме-нительным ошибкам239.

Уголовное право России всегда относилось к континенталь-ной (европейской) системе законодательства. В отличие от анг-лосаксонской системы в нем судебный прецедент не признавал-ся нормативным актом, обязательным для других судебных ре-шений по аналогичным делам. Квалификация преступлений по приговорам аналогично приговорам вышестоящих судов являет-ся разновидностью аналогии. Согласно ч. 2 ст. 3 УК «примене-ние уголовного закона по аналогии не допускается». Логически толковательная аналогия, сравнение используются в правопри-менительном и доктринальном толковании, но не более того, полагает Н.Ф. Кузнецова. Обязательной нормативной силой сравнения с решениями Верховного Суда по схожим делам при квалификации преступлений не обладают240.

Аналогично и разъяснения Пленума Верховного Суда, как счи-тают многие исследователи, не обладают обязательной силой, а имеют только рекомендательное значение. Так, А.И. Рарог отмеча-ет, что «ни из Конституции РФ, ни из федеральных конституцион-ных законов, ни из других федеральных законов не следует, что разъяснения Пленума Верховного Суда РФ имеют нормативный ха-рактер и являются обязательными для судебных органов страны»241. Тем более, нередко Верховный Суд РФ дает разъяснения, «не соот-ветствующие букве закона»242. По мнению М.В. Баглая, «разъясне-ния, которые в соответствии с Конституцией РФ дает Верховный

239 См.: Петрушев В. О толковании уголовного закона в разъяснениях

Верховного Суда по вопросам судебной практики. 240 См.: Кузнецова Н.Ф. Указ. соч. С. 123. 241 Рарог А.И. Правовое значение разъяснений Пленума Верховного

Суда РФ // Государство и право. 2001. № 2. С. 53. 242 Там же.



99

Суд РФ, безусловно, важны для обобщения судебной практики и, следовательно, для единообразия применения законов. Но объять всю разнообразную практику (даже в пределах законности) все же невозможно. И независимость суда – гораздо более важная ценность правосудия, чем возможные редкие отклонения от общего прави-ла»243. Сходной позиции в теории уголовного права придерживают-ся Н.Д. Дурманов, А.С. Шляпочников и иные ученые244.

Другие исследователи, напротив, утверждают, что разъясне-ния Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики имеют обязательное значение. Относительно юридической силы поста-новлений Пленума Верховного Суда РФ высказывается мнение, что их следует относить к источникам права, в том числе уго-ловного. Учитывая, что законы нередко устаревают, а аналогия закона запрещена, источником права выступают именно поста-новления Пленума Верховного Суда245. Как полагает Л.В. Смир-нов, нормативные постановления Пленума Верховного Суда РФ являются действенным правовым регулятором общественных отношений и обладают признаком обязательности потому, что «решение судей, игнорирующих сформулированное Пленумом правило, может быть отменено вышестоящим судом, и в итоге дело должно рассматриваться в соответствии с указаниями выс-шей судебной инстанции»246. В свою очередь, А.В. Мадьярова убеждена, что выбор одного из нескольких соответствующих за-кону вариантов понимания (уточнения, развития) нормы всегда является не толкованием, а созданием новой нормы права247. Один из членов Верховного Суда РФ В.В. Демидов утверждает, что судебный прецедент в российском уголовном праве выпол-

243 Баглай М.В. Вступительная статья к кн.: Барак А. Судейское усмот-

рение. М., 1999. 244 См.: Шляпочников А.С. Толкование советского уголовного закона.

М., 1960. С. 33–35; Дурманов Н.Д. Советский уголовный закон. М., 1967. С. 44–46, 292–293.

245 См.: Рашидов А. Проблемы признания судебного толкования источ-ником права // Вестник ВАС РФ. 2005. № 1. С. 174–177.

246 Смирнов Л.В. Деятельность судов Российской Федерации как ис-точник права // Журнал российского права. 2001. № 3. С. 53.

247 См.: Мадьярова А.В. Указ. соч. С. 58.



100

няет роль закона и поэтому, ссылаясь на него, можно решать аналогичные дела248.

Можно долго дискутировать по этому поводу, приводить ар-гументы «за» и «против», искать противоречия в различных нор-мативных актах, но абсолютно ясно, что, пока исследуемый во-прос не найдет четкого законодательного решения, научные спо-ры не прекратятся. Печально, что даже проекты законодательных актов, которые могли бы решить проблему, содержат прямо про-тивоположные решения. Так, авторы одного из проектов Феде-рального закона «О нормативных правовых актах Российской Федерации» полагают необходимым наделить высшие судебные органы правом уточняющего, разъясняющего «нормотворчест-ва». Статья 86 этого закона гласит: «Верховный Суд Российской Федерации, Высший Арбитражный Суд Российской Федерации в случае необходимости дают разъяснения по применению дейст-вующих нормативных правовых актов Российской Федерации, обязательные соответственно для судов и арбитражных судов на территории Российской Федерации»249.

Напротив, упомянутый нами другой проект Федерального закона «О нормативных правовых актах Российской Федера-ции», предложенный учёными Института государства и права РАН и Института законодательства и сравнительного правове-дения при Правительстве России, определяет, что в случае обна-ружения неясностей и различий в понимании положений, а так-же противоречивой практики применения нормативного право-вого акта осуществляется его официальное нормативное толко-вание, под которым понимается деятельность нормотворческих органов по обязательному для исполнения установлению содер-жания норм права. При этом толкование нормативного акта не должно изменять его смысл (ст. 50 проекта).

248 См.: Демидов В.В. О роли и значении постановлений Пленума Вер-

ховного Суда Российской Федерации // Бюллетень Верховного Суда Рос-сийской Федерации. 1998. № 3. С. 22.

249 Федеральный закон о нормативных правовых актах Российской Фе-дерации (проект) // Закон: создание и толкование / Под ред. А.С. Пиголки-на. М., 1998. С. 240.



101

В соответствии со ст. 52. Государственная Дума РФ дает тол-кование федеральных конституционных и федеральных законов. Толкование федеральных конституционных законов и федераль-ных законов оформляется постановлением Государственной Ду-мы. Президент Российской Федерации дает толкование указов Президента Российской Федерации (ст. 53 проекта). Толкование иных нормативных правовых актов осуществляется исключитель-но теми нормотворческими органами, которыми они принимаются (издаются) (ст. 54 проекта).

Как видно из текста проекта, Верховный Суд и Высший Арбит-ражный Суд не наделены правом нормативного толкования. Из всех высших судебных органов лишь Конституционный Суд России на основании ч. 5 ст. 125 Конституции имеет право толкования исклю-чительно Конституции Российской Федерации (ст. 51 проекта).

Следует отметить, что в последнее время интерпретационная техника высших полномочных субъектов оставляет желать лучше-го. Так, в литературе неоднократно и обоснованно критикуются многие положения постановлений Пленума Верховного Суда РФ250. Добавим к сказанному, что Пленум крайне неоперативен в даче разъяснений и подчас «явочным порядком вытесняет законодателя с правового поля, присваивая себе несвойственные ему функции»251.

Так, анализ постановления № 1 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.01.99 г. «О судебной практике по де-

250 См., например: Благов Е.В. О толковании уголовного закона Плену-

мом Верховного Суда РФ // Юридические записки Ярославского государст-венного университета им. П.Г. Демидова. Ярославль, 2000. Вып. 5. C. 196–206; Иванов Н. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»: Критический взгляд // Уголовное право. 2000. № 2; Поздняков М.Л. Дрейф в системе придуман-ных координат (анализ п. 13. Постановления Пленума Верховного Суда от 15 июня 2006 года № 14 и практике его применения) // Адвокат. 2007. № 8; Чечель Г.И. Спорные вопросы квалификации убийства двух или более лиц // Труды юридического факультета СГУ. Ставрополь, 2003. Вып. 2. С. 186.

251 Кругликов Л.Л., Климцева О.Ю. К вопросу о пробелах в уголовном праве и путях их преодоления // Государство и право на рубеже веков (ма-териалы всероссийской конференции). Криминология, уголовное право, су-дебное право. М., 2001. С. 74.



102

лам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»252 подтверждает вывод о том, что высший судебный орган порой занимается нормотворчеством, а не официальным толкованием. Так, в п. 14 названного постанов-ления указывалось, что по смыслу закона основанием для квали-фикации действий виновного по п. «н» ч. 2 ст. 105 УК (ныне утра-тившего силу) является также совершение им ранее преступлений, предусмотренных ст. 277, 295, 317, 357 УК РФ. Между тем в ч. 1 ст. 16 УК (также утратившей силу) было недвусмысленно опреде-лено, что совершение двух или более преступлений, предусмот-ренных различными статьями настоящего Кодекса, может призна-ваться неоднократным в случаях, предусмотренных соответст-вующими статьями Особенной части настоящего Кодекса. Как, например, это имеет место в примечании 3 к ст. 158 УК. Коммен-тарий излишен. По нашему мнению, Верховному Суду РФ целе-сообразней было бы воспользоваться своим правом законодатель-ной инициативы и обратиться в Федеральное Собрание РФ с предложением внести дополнение в виде примечания к ст. 105 УК РФ соответствующего содержания.

К сожалению, Пленум оставил без внимания другие важные проблемы толкования и применения уголовного закона, например вопрос о том, как следует квалифицировать действия виновного, который совершает посягательство, предусмотренное ст. 277 УК (или 295, 317, 357 УК), и одновременно убивает лицо, не обла-дающее признаками специального потерпевшего (допустим, его родственника, друга, как вариант, стреляет в сотрудника правоох-ранительного органа и его супругу). Следует ли квалифицировать действия виновного, кроме всего прочего и по п. “а” ч. 2 ст. 105 УК – убийство двух и более лиц?

К сожалению, несмотря на многие положительные моменты, последующие постановления Пленума Верховного Суда РФ по многим вопросам также не оправдали ожиданий ученых и прак-тиков. По отдельным проблемам Пленумом высказаны спорные или противоречивые, а иногда и ошибочные, на наш взгляд, суж-дения. От решения ряда важнейших проблем понимания и ква-

252 См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 3. С. 2–6.



103

лификации признаков конкретных преступлений Пленум иногда просто уклонялся.

Так, 27 декабря 2002 года состоялся очередной Пленум Вер-ховного Суда Российской Федерации, который принял очень важ-ное для правоприменительной практики постановление «О судеб-ной практике по делам о краже, грабеже и разбое»253. В юридиче-ской литературе обстоятельно рассмотрены как положительные, так и негативные моменты этого постановления254.

Прежде всего достаточно спорным следует признать положе-ние, содержащееся в п. 10 постановления: «Исходя из смысла части второй статьи 35 УК РФ уголовная ответственность за кра-жу, грабеж или разбой, совершенные группой лиц по предвари-тельному сговору, наступает и в тех случаях, когда согласно предварительной договоренности между соучастниками непо-средственное изъятие имущества осуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совер-шили согласованные действия, направленные на оказание непо-средственного содействия исполнителю в совершении преступ-ления (например, лицо не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранее состоявшейся до-говоренности вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого престу-пления), содеянное ими является соисполнительством и в силу части второй статьи 34 УК РФ не требует дополнительной ква-лификации по статье 33 УК РФ».

Так, весьма своеобразно истолкована норма ч. 2 ст. 35 УК: «Преступление признается совершенным группой лиц по предва-

253 См.: Постановление № 29 Пленума Верховного Суда Российской

Федерации «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» от 27 декабря 2002 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2. С. 2–6.

254 См., например: Кругликов Л.Л., Зуев Ю.Г. Новое постановление Пленума по делам о хищениях: удачи и просчеты // Актуальные проблемы дифференциации ответственности и законодательная техника в уголовном праве и процессе. Ярославль, 2003; Лопашенко Н. Новое Постановление Пленума Верховного Суда РФ по хищениям // Законность. 2003. № 3; Третьяк М., Волошин В. Определение момента окончания хищения // Уго-ловное право. 2007. № 3.



104

рительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее дого-ворившиеся о совместном совершении преступления». Как видно, в ней ничего не говорится о том, что соисполнительство в группе лиц по предварительному сговору понимается иначе, чем соис-полнительство в простой группе. Соисполнители и здесь должны непосредственно совершать преступление или непосредственно участвовать в его совершении совместно с другими лицами (ч. 2 ст. 33 УК). Только к такому выводу позволяет прийти граммати-ческое и систематическое (в системе с ч. 1 ст. 35 и ч. 2 ст. 33 УК) толкование приведенной нормы.

Непосредственное совершение преступления означает вы-полнение его объективной стороны, т.е. в хищении – изъятие чужого имущества и (или) обращение его в пользу виновного или других лиц. При соисполнительстве именно эти действия в полном объеме или частично выполняются каждым соисполни-телем255. Так же толковал понятие непосредственного соверше-ния преступления и сам Верховный Суд РФ ранее (см., напри-мер, п. 10 Постановления от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»)256. Следова-тельно, судам предстояло решать еще одну проблему с квалифи-кацией преступной группы по предварительному сговору. В По-становлении Пленума Верховного Суда рекомендация о квали-фикации такой группы по делам об убийстве – одна, по делам о краже, грабеже и разбое – другая.

Не могут быть расценены как непосредственное совершение преступления «действия, направленные на оказание непосредст-венного содействия исполнителю в совершении преступления»; это не что иное, как пособничество в преступлении, т.е. содейст-вие «совершению преступления советами, указаниями, предостав-лением информации, средств или орудий совершения преступле-ния либо устранением препятствий» (ч. 5 ст. 33 УК). Действия любого пособника направлены на содействие исполнителю в не-посредственном совершении преступления, поэтому они и при-

255 См.: Лопашенко Н. Новое Постановление Пленума Верховного Суда

РФ по хищениям. С. 34. 256 См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 3. С. 2–6.



105

знаются преступными и уголовно наказуемыми. Но это – другая, нежели исполнение преступления, роль.

Поскольку сформулированный вывод несколько расходится с положениями закона, Пленум, по мнению Н.А. Лопашенко, внес правку и в закон, следующим образом изложив положения ч. 5 ст. 33 УК: «Действия лица, непосредственно не участвовавшего в хищении чужого имущества, но содействовавшего совершению этого преступления советами, указаниями либо заранее обещав-шего скрыть следы преступления, устранить препятствия, не свя-занные с оказанием помощи непосредственным исполнителям преступления, сбыть похищенное и т.п., надлежит квалифициро-вать как соучастие в содеянном в форме пособничества со ссыл-кой на часть пятую статьи 33 УК РФ» (ч. 2 п. 10). Подобное огра-ничительное толкование понятия устранения препятствий не со-гласуется с редакцией ч. 5 ст. 33 УК257.

Кроме того, Пленум не различает участие члена группы во взломе дверей, запоров, решеток и такие действия, как вывоз похи-щенного или страховка исполнителей преступления. Между тем они носят принципиально разный характер и должны квалифицировать-ся по-разному. Участие во взломе дверей и т.п. – это участие в непо-средственном совершении хищения; вывоз похищенного и страхов-ка исполнителей – это пособничество в нем258.

Хищение, сопряженное с незаконным проникновением в по-мещение, жилище или хранилище (п. "б" ч. 2; ч. 3 ст. 158; п. "в" ч. 2 ст. 161; п. "в" ч. 2 ст. 162 УК), является сложным преступлением по объективной стороне; оно включает в себя два взаимосвязан-ных действия, каждое из которых – необходимая часть деяния: не-законное проникновение и собственно изъятие и (или) обращение чужого имущества. Участвуя хотя бы в одном таком деянии, лицо является соисполнителем. Иначе обстоит дело с вывозом похи-щенного или страховкой исполнителей хищения. Такие действия остаются за рамками изъятия и (или) обращения имущества как в


РФ по хищениям. С. 35. 258 См.: Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики: Авторский

комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ). М., 2006. С. 78.



106

простом, так и в квалифицированных разновидностях хищения. Такие действия, по сути, – это действия пособников.

Однако лицо, обеспечивающее безопасность места соверше-ния хищения, не совершает никаких действий по изъятию и (или) обращению имущества. Подобные действия не являются необходимым элементом изъятия имущества и, следовательно, не входят в объективную сторону хищения. Их совершение должно признаваться пособничеством и требовать применения ст. 33 УК при квалификации259.

Несомненно, отрицательно влияет на техническую состав-ляющую указанного постановления терминологическая некор-ректность при обозначении обстоятельств, используемых законо-дателем в качестве средства дифференциации уголовной ответст-венности в статьях Особенной части УК. В одних случаях Пленум именует их квалифицирующими, в других – отягчающи-ми обстоятельствами, в третьих – обстоятельствами, предусмот-ренными в качестве признака преступления, отягчающего нака-зание. Подобная полисемия вряд ли повышает качество иссле-дуемых положений260.

Определенные нарекания среди ученых и практиков вызвало и Постановление Пленума Верховного Суда Российской Феде-рации от 18 ноября 2004 г. № 23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных пре-ступным путем»261.

Так, Пленум ничего не сказал о понимании использования преступно приобретенного имущества для осуществления пред-


РФ по хищениям. С. 36. 260 См.: Кругликов Л.Л., Зуев Ю.Г. Указ. соч. С. 15. 261 См.: Лопашенко Н. О позициях Пленума Верховного Суда РФ в

вопросах толкования ответственности за незаконное предпринимательст-во и легализацию // Уголовное право. 2005. № 2; Селезнов А.М., Рыжов О.А. Некоторые уголовно-правовые аспекты составов преступлений, пре-дусмотренных ст. 174, 1741, 175 УК // Российский следователь. 2006. № 1; Яни П. Незаконное предпринимательство и легализация преступно при-обретенного имущества // Законность. 2005. № 3.



107

принимательской и иной экономической деятельности (ст. 1741 УК). Проблема состоит в том, охватываются ли составом легали-зации по названному признаку не сделки, а, к примеру, использо-вание похищенного автотранспорта для перевозки грузов между контрагентами по договору купли-продажи. Неясным остался во-прос о возможности привлечения к уголовной ответственности лица (в форме вынесения обвинительного приговора) по ст. 174 УК, если совершенное им преступление, в результате которого приобретено имущество (предикатное преступление), не получило самостоятельной судебной оценки. Последнее обстоятельство по-родило серьезную полемику в научной и практической среде262.

Еще одну проблему для правоприменения создает не очень ясное описание в ст. 174 УК цели «легализаторской» деятельности как желания придать правомерный вид владению, пользованию и распоряжению имуществом, приобретенным преступным путем. Однако, затронув эту проблему, Пленум лишь подчеркнул, что без соответствующих целей финансовые операции и другие сделки с таким имуществом состава легализации не образуют, а если эти действия можно расценить как сбыт имущества, которое было по-лучено в результате совершения преступления (например, хище-ния) иными лицами, то они в зависимости от конкретных обстоя-тельств дела могут содержать признаки состава преступления, предусматривающего ответственность за хищение (в форме по-собничества) либо состава преступления, предусмотренного ст. 175 УК (абз. 1 п. 20, п. 25 Постановления).

Вопрос же, по мнению П.С. Яни, заключается в том, допускает ли указание в ст. 174 УК на названную цель как на конститутивный элемент преступления вменение состава легализации в случае, когда главной, «итоговой» целью лица было получение выгоды от исполь-зования преступно приобретенного имущества при том, однако, что

262 См., например: Верин В.П. О некоторых вопросах судебной прак-

тики по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмы-вании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступ-ным путем // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. № 2; Яни П. Ответственность за легализацию: нужен ли приговор по делу о предикатном преступлении // Законность. 2005. № 8.



108

лицо осознавало неизбежный характер придания правомерности владению и т.д. таким имуществом? Отрицательный ответ на этот вопрос делает невозможным вменение соответствующего состава преступления при совершении значительного числа сделок с пре-ступно приобретенным имуществом263.

В Постановлении № 23 «О судебной практике по делам о не-законном предпринимательстве и легализации (отмывании) де-нежных средств или иного имущества, приобретенных преступ-ным путем» наконец получил правильное разрешение дискусси-онный вопрос о совокупности незаконного предпринима-тельства и налоговых преступлений. Согласно п. 16 указанного Постановления «действия лица, признанного виновным в заня-тии незаконной предпринимательской деятельностью и не упла-чивающего налоги и (или) сборы с доходов, полученных в ре-зультате такой деятельности, полностью охватываются составом преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ. При этом иму-щество и иные ценности, полученные в результате совершения этого преступления, в соответствии с пунктами 2 и 2.1 части 1 статьи 81 УПК РФ признаются вещественными доказательства-ми и в силу пункта 4 части 3 статьи 81 УПК РФ подлежат обра-щению в доход государства с приведением в приговоре обосно-вания принятого решения». Приняв такое решение, Пленум вме-сте с этим по непонятным причинам не внес изменений в Постановление от 4 июля 1997 года № 8.

Критическому анализу в уголовно-правовой литературе264 подвергались и иные интерпретационные акты Пленума Верхов-ного Суда РФ: постановление от 15 июня 2006 года № 14 «О су-дебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарко-тическими средствами, психотропными, сильнодействующими и

263 См.: Яни П. Незаконное предпринимательство и легализация пре-

ступно приобретенного имущества. С. 34. 264 См.: Поздняков М.Л. Указ. соч.; Федоров А.В. Уголовная ответст-

венность за незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ (ст. 234 УК РФ) // Наркоконтроль. 2007. № 1; Волженкин Б. Постановление Пленума Верховного Суда «О судебной практике по уголовным делам о ху-лиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побужде-ний» // Уголовное право. 2008. № 1.



109

ядовитыми веществами»265, постановление от 15 ноября 2007 го-да № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиган-стве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побу-ждений»266.

Далее в настоящей работе в первую очередь нами будут ис-следованы положения постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 декабря 2006 г. № 64 «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления»267.

265 См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2006. № 8. 266 См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007.

№ 11. 267 См.: Российская газета. 2006. № 297 (4263).


Глава 2. Вопросы законодательной регламентации...

110


Глава 2 Вопросы законодательной

регламентации объективных признаков составов преступлений, посягающих

на порядок формирования и расходования бюджетных средств

§ 1. Ретроспективный анализ, место и значение преступлений

в сфере бюджетных правоотношений в системе Особенной части УК РФ

§ 1. Ретроспективный анализ, место и значение преступлений ...

Реализация финансово-правовых норм в сфере экономической деятельности зачастую встречает противодействие со стороны участников финансовых отношений. Обязанность уплачивать на-логи и иные обязательные платежи вызывает у некоторых налого-плательщиков подсознательную готовность к сокрытию дохода либо иным неправомерным деяниям, обеспечивающим использо-вание полученного имущества без учета конституционного права государства на часть этого дохода. Получение денежных средств из государственного бюджета зачастую сопровождается желанием использовать их не по целевому назначению, многие хозяйствую-щие субъекты нарушают кредитные и иные финансовые обяза-тельства перед государством. Несоблюдение установленного госу-дарством порядка осуществления финансовой и, прежде всего, бюджетной деятельности нарушает интересы всего общества, то есть приобретает публично-правовой характер. Совокупность на-званных факторов создает предпосылки для совершения большого числа налоговых, таможенных, бюджетных и иных преступлений



111

и, как следствие, реакцию государства по защите своих имущест-венных интересов268.

Подчеркивая особую важность правовой охраны сферы фор-мирования и пополнения бюджета в обеспечении национальных интересов государства, В.Д. Зорькин отметил: «За счет налогов в настоящее время формируется до 80% федерального бюджета Рос-сии. Но острота сегодняшней ситуации заключается в том, что, по различным оценкам, в бюджет не поступает от 20 до 50% причи-тающихся к уплате налогов. Неуплата налогов напрямую подрыва-ет устойчивость бюджетной политики, нарушает принцип соци-альной справедливости, провоцирует социальную напряженность в обществе. Налогоплательщик не вправе распоряжаться по сво-ему усмотрению той частью своего имущества, которая в виде оп-ределенной денежной суммы подлежит взносу в казну, соответст-вующие же органы публичной власти наделены полномочием в односторонне властном порядке, путем государственного принуж-дения взыскивать с лица причитающиеся налоговые суммы, иначе нарушались бы воплощенный в ст. 57 Конституции РФ конститу-ционно защищаемый публичный интерес и связанные с ним права и законные интересы налогоплательщиков, публично-правовых образований, государства в целом»269.

Не менее важной является задача правового регулирования сферы распределения и расходования бюджетных средств. Феде-ральный бюджет представляет собой фонд денежных средств, представляющий собой смету расходов и доходов по источникам поступлений и основным направлениям расходования средств и поддерживающий стабильную макроэкономическую ситуацию в стране. Распределяя значительную часть государственных финан-сов, бюджет должен выполнять прежде всего стабилизационную функцию, выступая одновременно эффективным финансовым ин-

268 См.: Крохина Ю.А. Теоретические основы финансово-правовой от-

ветственности // Журнал российского права. 2004. № 3. С. 18. 269 Зорькин В.Д. Национальные интересы, современный миропорядок и

конституционная законность: Докл. на межд. науч.-практ. конф. «Роль пра-ва в обеспечении национальных интересов» (Москва, 25 октября 2005 г.). М., 2005. С. 29–30.



112

струментом экономической политики. Таким образом, нормальное функционирование государственных механизмов невозможно без отлаженного процесса поступления денежных средств в бюджет государства, а также их дальнейшего четкого распределения в со-ответствии с целевым назначением, которое обусловлено нуждами страны. Механизм экономических отношений, сформировавшийся в настоящее время в России, характеризуется отсутствием долж-ного контроля со стороны правоохранительных и иных государст-венных органов за деятельностью в бюджетной сфере. Зачастую эта деятельность носит противоправный характер.

Все меры, реализуемые в случае установления нарушения бюджетного и налогового законодательства, можно разделить на три большие группы, исходя из цели их применения: предупре-дительные, правовосстановительные (компенсационные) и кара-тельные меры.

В группе различных карательных мер необходимо выделить уголовно-правовые средства охраны бюджетной сферы и прежде всего нормы Особенной части УК. Характерными преступными посягательствами в данной сфере могут быть:

– различные формы хищений – кража (ст. 158), мошенничест-во (ст. 159), присвоение или растрата (ст. 160);

– экономические преступления – незаконное получение креди-та (ч. 2 ст. 176), злостное уклонение от погашения кредиторской за-долженности (ст. 177), уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица (ст. 194), уклоне-ние от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица (ст. 198), уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации (ст. 199), неисполнение обязанностей налогового агента (ст. 1991), сокрытие денежных средств либо имущества организации или ин-дивидуального предпринимателя, за счет которых должно произво-диться взыскание налогов и (или) сборов (ст. 1992);

– должностные преступления – злоупотребление должност-ными полномочиями (ст. 285), превышение должностных полно-мочий (ст. 286), нецелевое расходование бюджетных средств (ст. 2851), нецелевое расходование средств государственных вне-бюджетных фондов (ст. 2852), превышение должностных полно-мочий (ст. 286), халатность (ст. 293).



113

Можно выделить и иные преступления, так или иначе затра-гивающие бюджетные правоотношения. Поэтому, определяя круг преступных деяний, представляющих основную опасность для бюджетной сферы, необходимо прежде всего обратиться к положениям бюджетного законодательства. Напомним, что в со-ответствии с ч. 1 ст. 1 Бюджетного кодекса РФ (далее кратко – БК РФ) к бюджетным правоотношениям в первую очередь отно-сятся отношения, возникающие между полномочными субъекта-ми в процессе формирования доходов и осуществления расходов в бюджетной системе Российской Федерации, осуществления го-сударственных и муниципальных заимствований, регулирования государственного и муниципального долга. В юридической ли-тературе, в связи с этим, указывают на необходимость выделе-ния в особую группу преступлений, прямо и непосредственно посягающих на сферу государственных финансовых правоотно-шений, то есть на установленный порядок формирования, рас-пределения и использования централизованных фондов денеж-ных средств, предназначенных для осуществления государством и местным самоуправлением своих задач и функций. Отмечает-ся, что в процессе этой деятельности возникают две основные группы правоотношений: 1) по формированию государственных фондов денежных средств; 2) по распределению и расходованию средств из этих фондов. Соответственно преступные деяния, со-вершаемые в сфере государственных финансов, также могут быть классифицированы в зависимости от их места в финансо-вом процессе270.

Анализируя всю палитру уголовно-правовых средств Осо-бенной части УК в целом, следует согласиться с авторами, счи-тающими, что действующее уголовное законодательство более полно и обстоятельно защищает государственные имуществен-ные интересы в процессе формирования доходов бюджетов по сравнению со сферой, в которой распределяются и расходуются

270 См.: Макаров А.В. Бюджетные правоотношения как объект пре-

ступных посягательств // Банковское право. 2005. № 5. С. 45.



114

бюджетные средства271. В то же время преступления, объектом которых являются отношения в сфере расходования бюджетных и государственных внебюджетных средств, обладают не мень-шим уровнем общественной опасности, так как размер ущерба, причиненного этими посягательствами, может быть сопоставим с ущербом от налоговых преступлений.

Выделяя при этом так называемую группу бюджетных преступ-лений, мы относим к ней деяния, в которых предметом посягатель-ства являются исключительно бюджетные средства как в процессе их формирования (налоги, таможенные платежи и т.д.), так и в про-цессе расходования. По этой причине в такую группу не могут вхо-дить, к примеру, присвоение или растрата (ст. 160), злостное укло-нение от погашения кредиторской задолженности (ст. 177), злоупот-ребление должностными полномочиями (ст. 285 УК) и т.п.

Таким образом, в сфере формирования бюджетных средств можно выделить деяния, составляющие соответственно первую группу и предусмотренные следующими нормами: ст. 198, 199 (уклонение от уплаты налогов и (или) сборов), ст. 194 (уклонение от уплаты таможенных платежей), ст. 1991 (неисполнение обязан-ностей налогового агента), ст. 1992 УК (сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыска-ние налогов и (или) сборов).

Что касается уголовно-правовой охраны государственных имущественных интересов в сфере распределения и расходования бюджетных средств, то здесь, уже во вторую группу, следует включить всего три специальных нормы, причем все три являются новеллами уголовного законодательства: одна из них была введена с 1 января 1997 года, две другие – с 16 декабря 2003 года. Речь идет о преступлениях, предусмотренных ч. 2 ст. 176 (незаконное получение государственного целевого кредита, а равно его исполь-зование не по прямому назначению), ст. 2851 (нецелевое расходо-

271 См., например: Савченко М.М. Некоторые вопросы противодейст-

вия финансовой преступности. Российская академия юридических наук. Научные труды. Т. 3. М., 2003. С. 555.



115

вание бюджетных средств) и 2852 УК (нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов).

Оговоримся, что в УК нет описания преступлений, непосред-ственно направленных на распределение бюджетных средств. Ука-занные выше составы (ч. 2 ст. 176, ст. 2851, 2852 УК) связаны ис-ключительно с неправомерным расходованием таких средств. Деяния же, описанные в ст. 285, 286 УК, могут предусматривать неправомерное распределение лишь как один из вариантов пре-ступного поведения должностного лица.

Деяния первой группы в юридической литературе чаще всего относят к налоговым преступлениям. Нормы, предусматривающие ответственность за подобные посягательства, имеют более дли-тельную уголовно-правовую историю и характеризуются доста-точно эффективным применением. Именно с них мы и начнем ис-следование проблем, поставленных в настоящем параграфе.

Понятия «налоговые преступления», «преступления в сфере налогообложения» не раскрыты в законодательстве, но тем не ме-нее они широко используются в уголовно-правовой науке и в от-дельных нормативных актах. Более продолжительную новейшую историю имеет выражение «налоговые преступления», которое впервые было официально использовано в 1993 году в Законе Рос-сийской Федерации «О федеральных органах налоговой полиции», в ст. 2 которого указано, что задачами федеральных органов нало-говой полиции являются выявление, предупреждение и пресече-ние налоговых преступлений и правонарушений272.

Уголовный кодекс РСФСР 1960 года поначалу вовсе не преду-сматривал уголовно-правовых норм об ответственности за преступ-ления в налоговой сфере. Такой подход законодателя отражал поли-тические и экономические концепции социалистического развития страны. Экономическая и финансовая системы государства эволю-ционировали в сторону тотального государственного контроля за деятельностью хозяйствующих субъектов и граждан, жёстких адми-нистративных методов изъятия прибыли предприятий и перераспре-деления финансовых ресурсов через бюджет страны. Предполага-

272 См.: Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации

и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. № 29. ст. 1114.



116

лось, что в условиях развитого социализма отсутствуют какие-либо криминологические предпосылки для существования налоговой преступности. Однако анализ правоприменительной практики пока-зал, что серьезные нарушения налогового законодательства всё же имели место. Реагируя на это, государство вынуждено было устра-нять отмеченный пробел и обеспечивать уголовно-правовую регла-ментацию противодействия налоговым преступлениям с помощью других норм, включённых в УК РСФСР, в частности предусматри-вающих ответственность за хищения.

В этой связи Пленум Верховного Суда СССР в п. 20 постанов-ления № 4 от 11 июля 1972 года «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» указал, что причинение государству имущественного ущерба в результате уклонения от уплаты налогов или других обязательных платежей путём использования подложных документов должно квалифици-роваться по ст. 94 УК РСФСР «Причинение имущественного ущерба путём обмана или злоупотребления доверием» и соответ-ствующим статьям УК других союзных республик, а в тех союз-ных республиках, УК которых не содержит подобной статьи, как использование заведомо подложного документа273.

Переход в конце 80-х – начале 90-х годов к системе организации общественного строя, основанного на принципах рыночной эконо-мики, и связанные с этим изменения в жизни российского общества потребовали соответствующего законодательного обеспечения, в том числе в уголовно-правовой сфере. Указом Президиума Верхов-ного Совета РСФСР «О внесении изменений и дополнений в неко-торые законодательные акты РСФСР» от 28 мая 1986 года в Уголов-ный кодекс РСФСР была введена ст. 162¹ «Уклонение от подачи дек-ларации о доходах, несвоевременная подача декларации или включение в неё заведомо искажённых данных»274.

Указанная статья предусматривала уголовную ответствен-ность за: 1) уклонение от подачи декларации о доходах от занятия

273 См.: Сборник действующих постановлений Пленумов Верховных

Судов СССР, РСФСР и Российской Федерации по уголовным делам с ком-ментариями и пояснениями / Отв. ред. В.И. Радченко. М., 1999. С. 257.

274 См.: Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1986. № 23. Ст. 638.



117

кустарно-ремесленным промыслом, другой индивидуально-трудовой деятельностью либо иных доходах, облагаемых подоход-ным налогом, и в других случаях, когда подача декларации преду-смотрена законодательством; 2) несвоевременную подачу декла-рации; 3) включение в декларацию заведомо искажённых данных. При этом данные деяния объявлялись преступными, если они бы-ли совершены после наложения административного взыскания за аналогичные нарушения.

Несмотря на насущную необходимость в жёстком использова-нии уголовно-правового запрета подобного рода, связанную со значительным ростом в конце 80-х годов криминальных проявле-ний в сфере кооперативного движения и малого предприниматель-ства, ст. 162¹ УК в этот период практически «не работала». Анализ правоприменительной практики свидетельствует о том, что случаи привлечения к уголовной ответственности за уклонение от подачи декларации о доходах были единичными: в 1987 году было при-влечено 8 человек, в 1988 – 5, в 1989 – 4, в 1990 – 4275.

На наш взгляд, причинами подобной ситуации явились сле-дующие обстоятельства: а) недостатки в технико-юридическом оформлении рассматриваемой нормы (в частности, наличие адми-нистративной преюдиции); б) пробелы в налоговом законодатель-стве и ведомственных нормативных актах; в) отсутствие единой правоохранительной структуры, которая централизованно сосре-доточила бы усилия по борьбе с налоговыми преступлениями (ор-ганы налоговой полиции появились в 1992 году); г) отсутствие у государства политической и организационной воли противостоять растущему криминальному валу в сфере экономики.

Стараясь закрыть «бреши» в уголовно-правовой охране нало-говой сферы, государство пошло по пути криминализации отдель-ных видов противоправного поведения налогоплательщиков – юридических лиц. Так, 14 июня 1990 года был принят Закон СССР «О налогах с предприятий, объединений и организаций»276, кото-

275 См.: Изменения преступности в России: Криминологический ком-

ментарий статистики преступности. М., 1994. С. 147. 276 См.: Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного

Совета СССР. 1990. № 27. Ст. 522.



118

рый предусматривал уголовную ответственность за сокрытие (за-нижение) прибыли (доходов) или сокрытие иных объектов обло-жения налогами, совершённое умышленно. Указанный закон дей-ствовал только до конца 1991 года.

Законом РФ от 2 июля 1992 года277 УК РСФСР был допол-нен двумя статьями, предусматривающими ответственность за преступления, связанные с нарушениями налогового законода-тельства – ст. 1622 и 1623. Первая из них устанавливала ответст-венность за сокрытие доходов (прибыли) или иных объектов на-логообложения, вторая – за противодействие или невыполнение требований налоговой службы в целях сокрытия доходов (при-были) или неуплаты налогов.

Диспозиция ст. 1622 УК фактически дословно, за исключе-нием указания на умышленный характер деяния, воспроизводила диспозицию, содержавшуюся в упомянутом Законе СССР от 14 июня 1990 года «О налогах с предприятий, объединений и орга-низаций». Это обстоятельство, наряду с отдельными техниче-скими погрешностями конструкции нормы, позволило многим учёным-правоведам (А.Г. Кот, Б.В. Волженкин, А.В. Сальников) утверждать, что в ст. 1622 УК предусмотрена ответственность за уклонение от уплаты налогов, подлежащих взысканию исключи-тельно с организаций (юридических лиц)278. Однако в литерату-ре высказывалась и иная позиция, согласно которой в данной норме была заложена ответственность и физических лиц, скры-вающих свои доходы279. Аналогичной позиции придерживалась и судебная практика в Ярославской области.

277 См.: Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Сове-

та РФ. 1992. № 33. Ст. 1912. 278 См.: Кот А.Г. Уголовная ответственность за преступления в сфере

налогообложения (по материалам России, Белоруссии, Литвы и Польши): Дис. … канд. юрид. наук. М., 1995. С. 61; Волженкин Б.В., Сальников А.В. Проблемы ответственности за хозяйственные преступления // Законность. 1994. № 4. С. 32; Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / Отв. ред. В.И. Радченко. М., 1994. С. 288.

279 См., например: Уголовный кодекс Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Под ред. Л.Л. Кругликова и Э.С. Тенчова.



119

Ленинским районным судом г. Ярославля был осужден за со-вершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 1622 УК РСФСР, гр. М. Являясь индивидуальным предпринимателем без образования юридического лица, в течение 1995 года гр. М. осу-ществлял торгово-закупочную деятельность. При этом в обос-нование понесённых затрат он предоставлял в налоговые органы фиктивные документы предприятий г. Москвы и Череповца: счета-фактуры, квитанции к приходным кассовым ордерам, на-кладные, договоры. В результате М. была сокрыта от налогооб-ложения сумма, подпадающая под признак особо крупного разме-ра, налог с которой составлял 93 338 деноминированных рублей, что в 1476,6 раза превышало установленный на то время мини-мальный размер оплаты труда280.

Объективная сторона преступления характеризовалась со-крытием полученных доходов (прибыли) или иных объектов нало-гообложения. Сокрытие могло выражаться в действии или бездей-ствии. В свою очередь, действие могло выражаться во внесении в отчётные документы о доходах (прибыли) или других объектах налогообложения искажённых данных, уменьшающих суммы до-ходов (прибыли), налогооблагаемую базу и влекущих соответст-венно необоснованное занижение налоговых платежей. Бездейст-вие заключалось в неотражении в бухгалтерских и отчётных до-кументах хозяйственных операций или подлинных результатов финансово-хозяйственной деятельности организации. Способы сокрытия доходов (прибыли) и иных объектов налогообложения были различны и во многом зависели от вида уплачиваемого нало-га. Они могли сводиться к неотражению в соответствующих от-чётных документах каких-либо объектов, незаконному уменьше-нию налогооблагаемой базы и заведомо неправильному её исчис-лению, необоснованному снижению налоговой ставки и т.д.

Следственные органы и суды, как правило, относили к со-крытию объектов налогообложения действия, состоящие в пред-

Ярославль, 1994. С. 440–442; Кучеров И.И., Марков А.Я. Расследование на-логовых преступлений. М., 1995. С. 23.

280 См.: Архив Ленинского районного суда г. Ярославля. Приговор от 19 июля 1999 г.



120

ставлении в налоговые органы заведомо искажённых отчётных документов, но лишь в том случае, если искажению отчётности предшествовало умышленное искажение данных в первичной до-кументации. Если последнее места не имело, то представление в налоговые органы искажённых данных расценивалось как зани-жение, а не сокрытие объектов налогообложения и в этом случае уголовное дело не возбуждалось. Данная позиция основывалась на том, что внесение в отчётные формы неверных сведений без искажения первичного учёта не могло быть направлено на введе-ние в заблуждение налоговых органов, их обман, поскольку было очевидно и легко обнаруживалось. Последнее обстоятельство свидетельствовало, по мнению следователей, об отсутствии умысла на сокрытие, о простой ошибке в подсчётах281.

Статья 1622 УК предусматривала уголовную ответственность за сокрытие полученных доходов (прибыли) или иных объектов нало-гообложения лишь в крупных (ч. 1) или особо крупных размерах (ч. 2). Под сокрытием в крупных размерах согласно примечанию к данной статье понималось сокрытие доходов (прибыли) или иных объектов налогообложения, налог с которых превышал пятьдесят минимальных размеров оплаты труда, а в особо крупных размерах – когда налог с сокрытых доходов (прибыли) или иных объектов нало-гообложения превысил тысячу минимальных размеров оплаты тру-да. Поскольку минимальный размер оплаты труда постоянно менял-ся, то менялась соответственно и уголовно-правовая оценка содеян-ного. Размер сокрытия, учитываемый при квалификации преступле-ния, должен был определяться на момент совершения преступления.

Преступление считалось оконченным с момента представле-ния плательщиками налогов в соответствующие территориальные органы налоговой службы отчётной документации, содержащей ложные сведения о полученных доходах (прибыли), иных объек-тах налогообложения и размерах подлежащих к уплате или факти-чески уплаченных налогов. «Формального» определения состава рассматриваемого преступления придерживались правопримени-

281 См.: Яни п. С. Экономические и служебные преступления. М., 1997.

С. 163–164; Налоговая полиция: уголовные дела / Сост. М.П. Павлович. М., 1996. С. 19.



121

тельная практика и большинство учёных-правоведов (Б.В. Вол-женкин, И.И. Кучеров и др.)282. Однако некоторые исследователи (С.Г. Пепеляев, А.П. Кузнецов) относили состав преступления, предусмотренного ст. 1622, к материальным283.

Субъективная сторона преступления характеризовалась ви-ной в форме прямого умысла. Мотив и цель его совершения не имели значения для квалификации преступления по ст. 1622. При определении субъективной стороны данного преступления Б.В. Волженкин исходил из грамматического толкования термина «со-крытие», который предполагает осознанность налогоплательщи-ком своих действий по утаиванию объектов налогообложения284.

Однако встречались и противоположные точки зрения. Ряд учёных (П.С. Яни, п. Серов) полагали, что законодательная фор-мулировка состава преступления, предусмотренного ст. 1622 УК РСФСР, не позволяет однозначно сделать вывод о форме вины, с которой могло совершаться преступление. Тот факт, что законода-тель не использовал понятие «умышленное сокрытие», расцени-вался ими как допущение возможности совершения этого престу-пления не умышленно, а по неосторожности (преступной небреж-ности). В обоснование таких доводов указывалось, что согласно ст. 13 Закона «Об основах налоговой системы в Российской Феде-рации» сокрытие или занижение прибыли или иного объекта нало-гообложения может быть совершено как умышленно, так и неос-торожно. Таким образом, в их представлении применительно к данной норме уголовная ответственность является лишь продол-

282 См.: Криминологическая характеристика налоговых преступлений.

Челябинск, 1997. С. 52; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко. С. 289; Кучеров И.И. Налоги и кри-минал. С. 153; Сологуб Н.М. Налоговые преступления: методика и тактика расследования. М., 1998. С. 11.

283 См.: Пепеляев С.Г. Налоговая инспекция предъявила иск. М., 1994. С. 60; Кузнецов А.П. Государственная политика противодействия налого-вым преступлениям в Российской Федерации (проблемы формирования, за-конодательной регламентации и практического осуществления): Дис. … д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2000. С. 121.

284 См.: Волженкин Б.В. Уголовная ответственность за налоговые пре-ступления // Законность.1994. № 1. С. 13



122

жением ответственности финансовой285. Многим учёным-правоведам (И.И. Кучеров, А.П. Кузнецов и др.) подобная точка зрения представлялась неприемлемой, и практика подтвердила её ошибочность286.

Ст. 1623 УК РСФСР предусматривала ответственность за про-тиводействие или неисполнение требований налоговой службы в целях сокрытия доходов (прибыли) или неуплаты налогов. Объек-том рассматриваемого преступления являлись общественные от-ношения в области государственного управления в сфере осуще-ствления контроля за исчислением и уплатой налогов, предме-том – документы и иные материальные носители информации о деятельности хозяйствующего субъекта.

Объективная сторона рассматриваемого преступления вы-ражалась в совершении одного из следующих действий: 1) укло-нение от явки в налоговые органы для дачи пояснений; 2) отказ от дачи пояснений об источниках доходов (прибыли) и фактиче-ском их объёме; 3) непредставление документов и иной информа-ции о деятельности хозяйствующего субъекта по требованию на-логовых органов. Каждая из названных форм противоправного поведения образовывала самостоятельный состав преступления. Налоговое законодательство предусматривало и административ-ную ответственность за подобные действия. Единственным кри-терием, позволявшим отграничить данное преступление от адми-нистративного проступка, являлась цель противоправного пове-дения. Преступными указанные действия становились лишь в тех случаях, когда они были направлены на сокрытие объектов нало-гообложения и неуплату налогов.

285 См.: Яни П.С. Правоохранительные органы и предприниматель // За-

конодательство и экономика. 1994. № 11–12. С. 44; Серов П. Ответственность за налоговые преступления // Экономика и жизнь. 1994. № 20. С. 11. Отметим, что П.С. Яни в более ранних работах указывал, что (исходя из формального состава ст. 162²) для привлечения лица к уголовной ответственности необхо-димо установление прямого умысла (см.: Яни П.С. Налоговое законодательст-во: проблемы ответственности // Законность. 1993. № 9. С. 9.)

286 См.: Кучеров И.И Налоги и криминал. С.159; Кузнецов А.П. Указ. соч. С. 127, 128.



123

Субъектами рассматриваемого преступления могли быть ру-ководители, лица, ответственные за ведение бухгалтерского учёта и отчётности, представление сведений и хранение документов, а также граждане, занимающиеся предпринимательской деятельно-стью или имеющие иные источники доходов и обязанные уплачи-вать налоги. Субъективная сторона преступления характеризова-лась только прямым умыслом и наличием цели преступных дейст-вий, заключающейся в сокрытии доходов (прибыли) или неуплате налогов.

Необходимо отметить, что из всех «налоговых» статей ст. 1623 применялась наиболее часто. В целом же налоговые преступления занимали весьма скромное место в уголовной статистике287.

Так, в марте 1993 года Ленинским районным народным судом г. Челябинска было рассмотрено уголовное дело по факту проти-водействия налоговым органам со стороны руководителя научно-производственного объединения «Зодчие» М. Последний систе-матически уклонялся от явки в налоговые органы для дачи пояс-нений, а также не предоставлял требуемые документы о дея-тельности фирмы. Суд признал М. виновным в совершении пре-ступления, предусмотренного ст. 1623 УК 1960 года, и приговорил его к наказанию в виде штрафа в сумме 225 тысяч рублей288.

В процессе разработки нового Уголовного кодекса налоговы-ми преступлениями предлагалось признать следующие составы: уклонение от постановки на учёт в налоговых органах; уклонение от подачи налоговых деклараций; уклонение от ведения учёта; действия, направленные на уменьшение налогов (сборов); дейст-вия, направленные на неправомерный зачёт либо возврат налога или сбора; уклонение от налогообложения; разглашение налоговой тайны; утрата документов, содержащих налоговую тайну289.

Однако процесс правового налогового регулирования протекал крайне сложно. Налоговый кодекс ещё не был принят; явно не со-

287 См.: Кот А.Г. Указ. соч. С. 90. 288 См.: Викторов И. Не хочешь платить налоги – плати штраф // Челя-

бинский рабочий. 1993. 16 марта. 289 См. об этом: Ларичев В.Д., Решетняк Н.С. Налоговые преступления

и правонарушения. Кто и как их выявляет и предупреждает. М., 1998. С. 22.



124

ответствовал реалиям, сложившимся в экономике и налоговой сфере, Кодекс об административных правонарушениях. Работа над новым Уголовным кодексом протекала в условиях политической нестабильности и цейтнота. Поэтому разработчики УК 1996 года отказались от предложенных составов налоговых преступлений и оставили только два290. Отметим, что и после принятия нового уголовного закона в юридической литературе высказывались предложения о закреплении в УК новых «налоговых» норм, пре-дусматривающих ответственность: 1) за неосторожные деяния фи-зических лиц и организаций по уклонению от уплаты налогов291; 2) за уклонение налоговых агентов от перечисления налогов; 3) за уклонение от погашения недоимки по налогам292. Последние два предложения были реализованы законодателем только в 2003 году, когда в УК РФ были введены ст. 1991, 1992.

Менее длительную историю имеет ст. 1626 УК РСФСР «Укло-нение от уплаты таможенных платежей». Перемены в России кон-ца 80-х – начала 90-х годов, за которыми последовали экономиче-ские реформы, повлекли значительные изменения и в регламента-ции внешнеэкономической деятельности государства. С выходом Указа Президента России от 15 ноября 1991 г. «О либерализации внешнеэкономической деятельности на территории РСФСР»293 и принятием в 1993 году Таможенного кодекса РФ возникла настоя-тельная потребность и в изменении уголовно-правового регулиро-вания деятельности таможенных резидентов. В государственной внешнеэкономической политике произошел отход от монополии государства в ВЭД к ее либерализации и увеличению числа участ-ников. Вхождение большого числа новых самостоятельных субъ-

290 См.: Уголовный кодекс: исправленному верить // Налоговая поли-

ция. 1996. № 6. С. 2. 291 См., например: Кот А.Г. Указ. соч. С. 62; Информационный бюлле-

тень следственной службы УФСНП РФ по Челябинской области. Челя-бинск, 2000. № 1 (5). С. 28.

292 См., например: Козлов С. В. Уголовно-правовая охрана налоговой системы Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2000. С. 22–23.

293 Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Сове-та РСФСР. 1991. № 47. Ст. 1612.



125

ектов хозяйствования в сферу внешнеэкономических связей, ранее полностью монополизированных государством, ослабление кон-тролирующей роли государства в данных процессах привело к резкому росту уклонений от уплаты таможенных платежей.

Федеральный закон от 1 июля 1994 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР»294 включил специаль-ную норму – ст. 1626 «Уклонение от уплаты таможенных плате-жей», – которая действовала до 1 января 1997 г. Статья предусмат-ривала ответственность за умышленное уклонение от уплаты та-моженных платежей в крупных размерах, которое наказывалось лишением свободы на срок до одного года или штрафом от трех-сот до восьмисот минимальных размеров оплаты труда. В качестве квалифицирующих обстоятельств были закреплены уклонение от уплаты таможенных платежей в особо крупных размерах (ч. 2) и совершение указанных деяний лицом, ранее судимым за уклонение от уплаты таможенных платежей (ч. 3). В примечании к статье указывалось, что под уклонением от уплаты таможенных плате-жей в крупных размерах следует понимать уклонение, при кото-ром сумма неуплаченных таможенных платежей превышает две-сти минимальных размеров оплаты труда, а в особо крупных раз-мерах – тысячу минимальных размеров оплаты труда. Со вступлением в силу с 1 января 1997 г. нового Уголовного кодекса рассматриваемая норма была представлена в иной редакции.

В действующем УК уголовная ответственность за деяния, не-посредственно связанные с уклонением от уплаты налогов, пре-дусмотрена тремя статьями: 198 «Уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица», 199 «Уклонение от уплаты на-логов и (или) сборов с организации», 1991 «Неисполнение обязан-ностей налогового агента». Мы склонны включать в эту группу и ст. 1992 «Сокрытие денежных средств либо имущества организа-ции или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов», так как деяние, описанное в указанной норме, является разновидностью преступного уклонения от выполнения налоговой обязанности. Б.В. Волженкин, И.Ю. Касницкая, В.В. Карякин и другие относят

294 Собрание законодательства РФ. 1994. № 10. Ст. 1109.



126

к группе налоговых преступлений деяния, предусмотренные ис-ключительно вышеперечисленными нормами. В свою очередь, ук-лонение от уплаты таможенных платежей рассматривается ими как таможенное либо внешнеэкономическое преступление295.

Тем не менее в теории уголовного права имеются и иные точ-ки зрения о том, какие именно преступления следует причислять к налоговым. Так, неоднократно высказывалось мнение об отнесе-нии преступления, предусмотренного ст. 194 УК РФ (ст. 1626 УК РСФСР) «Уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица», либо к числу налоговых преступлений296, либо к числу преступлений в сфере формирова-ния бюджета и государственных внебюджетных фондов297.

В уголовно-правовой литературе стало нередко использоваться понятие «преступления в сфере налогообложения», которое многи-ми авторами (И.И. Кучеровым, М.Ю. Ботвинкиным, В.Д. Лариче-вым и др.) рассматривается несколько шире, чем понятие «налого-вые преступления». К преступлениям в сфере налогообложения В.Д. Ларичев относил деяния, предусмотренные ст. 198, 199, а также

295 См.: Уголовное право России. Часть Особенная / Под ред. Л.Л. Круг-

ликова. М., 2005. С. 241; Касницкая И.Ю. Уголовно-правовая характеристика преступлений в сфере налогообложения: Дис. … канд. юрид. наук. Тюмень, 2008. С. 5; Карякин В.В. Проблемы применения уголовной ответственности за налоговые преступления // Современное право. 2006. № 8. С. 25.

296 См.: Гильмутдинова Н.С. Уголовная ответственность за уклонение от уплаты таможенных платежей: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. С. 88–90; Кузнецов А.П. Государственная политика противодействия налоговым преступлениям в Российской Федерации (проблемы формирования, законо-дательной регламентации и практического осуществления): Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Н.Новгород, 2000. С. 10 и далее; Уголовное право Рос-сийской Федерации. Особенная часть / Под ред. Г.Н. Борзенкова и В.С. Комиссарова. М., 1997. С. 290; Витвицкий А.А. Уголовно-правовые аспекты ответственности за уклонение от уплаты налогов: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1995. С. 13–14; Зрелов А.П., Краснов М.В. Налоговые преступления. М., 2004. С. 76.

297 См.: Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная / Под ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина, С.В. Максимова. М., 1999. С. 432; Талан М.В. Преступления в сфере экономической деятельности: вопросы теории и законодательного регулирования. Казань, 2001. С. 86–89.



127

ст. 170 «Регистрация незаконных сделок с землёй», ст. 173 УК «Лжепредпринимательство», ст. 171 «Незаконное предприниматель-ство», ст. 172 «Незаконная банковская деятельность», ст. 193 «Не-возвращение из-за границы средств в иностранной валюте»298. И.И. Кучеров ограничивал число преступлений в сфере налогообло-жения пятью составами, предусмотренными ст. 170, 173, 194, 198, 199 УК. К налоговым же преступлениям он относил исключительно деяния, предусмотренные ст. 198 и 199 УК299. После включения в УК в декабре 2003 года ст. 1991 и 1992 деяния, описанные в них, также были отнесены к группе налоговых преступлений.

В настоящее время многие учёные рассматривают ст. 194, 198, 199, 1991, 1992 УК в пределах одной классификационной группы и определяют их либо как налоговые преступления, либо как пре-ступления в сфере налогообложения300. Не углубляясь в дискус-сию по поводу различных подходов к классификации преступле-ний в сфере экономической деятельности, отметим, что при иссле-довании вопросов, связанных с юридической техникой и дифференциацией ответственности, данные составы обязательно должны рассматриваться комплексно по следующим причинам.

Во-первых, законодатель ранее относил указанные статьи к однородным (прим. 2 к ст. 198, п. «б» ч. 2 ст. 194, ч. 2 ст. 198, п. «б» ч. 2 ст. 199 в первоначальной редакции УК) и соответствен-но в едином ключе (хотя и не всегда последовательно) подходил к конструированию основных и квалифицированных составов, при-мечаний и т. д. То, что в результате последующей реконструкции ст. 198, 199 УК законодатель «позабыл» о ст. 194 УК, как раз и яв-ляется ярким примером сбоя в законодательной технике, о чем бо-лее подробно будет сказано далее.

Во-вторых, таможенная пошлина, наряду с чисто «налого-выми» таможенными платежами (НДС, акцизы), на наш взгляд,

298 См.: Ларичев В.Д. Уголовная ответственность за нарушения налого-

вого законодательства. Ваш налоговый адвокат. М., 1998. С. 74–93. 299 См.: Кучеров И.И. Преступления в сфере налогообложения. М.,

1999. С. 109–120. 300 См.: Клепицкий И.А. Система хозяйственных преступлений. М.,

2005. С. 123.



128

по своей сущности имеет налоговую природу, и поэтому основ-ные объекты, а также характер и степень общественной опасно-сти преступлений, предусмотренных ст. 194, 198 – 1992 УК, близки и сопоставимы между собой. В соответствии со ст. 13 Налогового кодекса РФ (далее кратко – НК РФ) таможенные по-шлины и таможенные сборы отнесены к федеральным налогам и сборам, а ст. 50 БК РФ определяет таможенные платежи и сборы как вид налоговых доходов федерального бюджета. И в этом смысле, как уже говорилось, все указанные нормы можно отно-сить к уголовно-правовым средствам охраны порядка формиро-вания бюджета.

Второй из указанных выводов менее освещён в уголовно-правовой литературе и требует более глубокого осмысления и обоснования. Поэтому считаем целесообразным в данной работе рассмотреть и определить правовую природу таможенной по-шлины.

Отметим, что в дореволюционной юридической литературе таможенную пошлину практически все правоведы (Е.Г. Осокин, К.Н. Ладыженский, В.А. Лебедев и др.) относили к особому виду налогов301. Так, один из наиболее видных специалистов по фи-нансовому праву В.А. Лебедев писал: «Таможенная пошлина со-ставляет общую форму взимания налога с потребления весьма разнообразных предметов, причём признаком податной обязан-ности принимается переход предмета через границу государст-ва»302.

В настоящее время в теории финансового и таможенного права большинство авторов (С.Д. Шаталов, А.Н. Козырин, Д.Г. Черник, А.М. Лушников) придерживаются аналогичного мнения и считают таможенную пошлину видом разового косвенного налога303. Неко-

301 См.: Осокин Е.Г. Несколько спорных вопросов по истории русского

финансового права. Казань, 1885; Ладыженский К.Н. История русского та-моженного тарифа. СПб., 1886; Лебедев В.А. Финансовое право. СПб., 1882–1885 (1-е изд.); М., 2000. С. 269.

302 Лебедев В.А. Указ. соч. С. 269–270. 303 См.: Шаталов С.Д. Комментарий к Налоговому кодексу Российской

Федерации части первой (постатейный). М., 2000. С. 176; Козырин А.Н. Та-моженная пошлина. М., 1998. С. 4–6; Черник Д.Г. Налоги в рыночной эко-



129

торые исследователи определяют таможенную пошлину как особую «налоговую пошлину»304. Характерно, что и в теории уголовного права некоторые исследователи (С.И. Улезько, Н.С. Гильмутдинова и др.) указывают на налоговый характер таможенной пошлины и со-ответственно на общность объекта, охраняемого ст. 198, 199 и 194 УК305.

Вместе с тем п. 2 ст. 2 НК РФ указывает, что к отношениям по установлению, введению и взиманию таможенных платежей, а также к отношениям, возникающим в процессе осуществления контроля за уплатой таможенных платежей, обжалования актов таможенных органов, действий (бездействия) их должностных лиц и привлечения к ответственности виновных лиц, законодательство о налогах и сборах не применяется, если иное не предусмотрено Налоговым кодексом. Данное положение чётко разграничивает сферы применения Налогового и Таможенного кодексов, отдавая приоритет в сфере отношений, возникающих в связи с перемеще-нием товаров через таможенную границу России, Таможенному кодексу (далее кратко – ТК РФ), за исключением тех случаев, когда НК непосредственно вмешивается в это регулирование и устанав-ливает особые правила (например, в отношении НДС и акцизов при экспорте или импорте товаров).

Это обстоятельство позволило некоторым исследователям сделать категоричный вывод о том, что специальный порядок ре-гулирования отношений, связанных с таможенными платежами, обусловлен таможенной природой указанных платежей, которые прежде всего являются « составной частью таможенного дела в

номике. М., 1997. С. 270–276; Лушников А.М. О налоговой природе тамо-женной пошлины // Актуальные проблемы цивилистики и смежных с нею областей юриспруденции в условиях социально-экономического реформи-рования российского общества: Сб. науч. тр. Ярославль, 2000. С. 63–68.

304 См.: Савин А.Ю. Финансовое право. М., 1997. С. 119; Кашин В.А. Международное уклонение от уплаты налогов и методы борьбы с ним // Налоговые соглашения России: Международное налоговое планирование предприятий. М., 1998. С. 37.

305 См., например: Улезько С.И. Теоретические основы исследования уголовно-правовой охраны налоговой системы России: Дис. … д-ра юрид. наук. М., 1998. С. 199; Гильмутдинова Н.С. Указ. соч. С. 47.



130

Российской Федерации и важным инструментом таможенной по-литики Российской Федерации»306.

На наш взгляд, в данном случае налицо ситуация, когда проти-воречия, имеющиеся как внутри различных законов, так и между различными отраслями права (в данном случае налогового и та-моженного), вносят определённый диссонанс в выводы учёных и специалистов-практиков. Ведь согласно п. 8 ст. 13 НК, таможенная пошлина и таможенные сборы относятся к федеральным налогам и сборам. Не случайно ст. 57 Конституции РФ устанавливает кон-ституционную обязанность каждого «… платить законно установ-ленные налоги и сборы». О пошлинах там не упоминается, но то, что таможенная пошлина по смыслу закона включается в общее конституционное понятие «налоги и сборы», несомненно. Далее отметим, что при перемещении через границу уплачивается не только таможенная пошлина, но и НДС с акцизами. Статья 318 ТК РФ относит НДС и акцизы к таможенным платежам, но это не да-ло оснований кому-либо оспорить их налоговую природу. Косвен-но о налоговой природе таможенной пошлины свидетельствуют положения раздела III ТК РФ, в соответствии с которыми тамо-женные платежи наравне с НДС и акцизами направляются в феде-ральный бюджет.

Таким образом, мы поддерживаем точку зрения тех исследова-телей, которые указывают на налоговую природу таможенной по-шлины и относят последнюю к косвенным разовым налогам. В этом случае, учитывая значение «налоговых» таможенных платежей для бюджета страны (по данным органов таможенного контроля от 30 до 40% федерального бюджета формируется за счёт таможенных пла-тежей)307, можно констатировать общность основного объекта и од-нородность предмета преступлений, предусмотренных ст. 194, 198 – 1992 УК.

Определяя место и значение преступлений в сфере налогооб-ложения в системе Особенной части УК, необходимо прежде всего

306 Комментарий к Налоговому кодексу РФ части первой (постатейный)

/ Под ред. А.В. Брызгалова. М., 2000. С. 32. 307 См.: Ванин М. Таможенная политика: проблемы и перспективы //

Таможня. 2000. № 11. С. 4.



131

обратиться к анализу объектов, охраняемых ст. 194, 198 – 1992 УК. Принцип законодательной экономии, называемый Р. Иерингом «законом бережливости», «концентрацией («сгущением») норма-тивного материала»308, ориентирует законодателя на рациональное закрепление элементов состава преступления при описании про-тивоправных посягательств в уголовном законе. Анализируя ука-занный вывод, отметим, что все элементы важны для квалифика-ции содеянного, однако не все они закрепляются в диспозиции большинства статей Особенной части УК РФ. В первую очередь это касается законодательной регламентации объекта преступного посягательства. Представляется, что такая законодательная прак-тика является правомерной, так как объекты разных уровней опре-деляются в соответствии с названиями разделов и глав Уголовного кодекса (межродовой и родовой объекты) и толкованием иных элементов состава преступления (групповой, видовой и непосред-ственный объекты)309. Поэтому в подавляющем большинстве ста-тей Особенной части объект преступления даже не упоминает-ся310, что является оправданным для сокращения объёма закреп-ляемого в законе текста.

В связи с этим, однако, встаёт резонный вопрос: а насколько эффективна законодательная техника размещения (дифференциа-ции) тех или иных видов преступного поведения, описанных в статьях УК и, в частности, связанных с уклонением от уплаты на-логов и таможенных платежей, по главам и разделам Особенной части УК? К примеру, ряд авторов (В.П. Рольян, С.В. Козлов, К.В. Мамилов и др.) указывают на ошибочность помещения ст. 194, 198 – 1992 в главу 22 УК РФ311.

308 Иеринг Р. Указ. соч. С. 28–29. 309 Подробней о разграничении объектов преступления "по вертикали"

см.: Кругликов Л.Л. Экономические преступления: понятие, виды, вопросы дифференциации ответственности // Налоговые и иные экономические пре-ступления. Вып. 1. Ярославль, 2000. С. 6–11.

310 В отдельных статьях УК, например в ст. 275, 276, объект преступно-го посягательства прямо указан в диспозиции, что скорее является исклю-чением из общего правила.

311 См.: Рольян В.П. Налоговые преступления: квалификация и преду-преждение: Дис. … канд. юрид. наук. Ставрополь, 2000. С. 63; Козлов С.В.



132

Законодатель, следуя приведённому общему правилу (не за-креплять в диспозиции уголовно-правовой нормы характеристику объекта), не указывает в исследуемых статьях УК объект посяга-тельства, что предполагает определение последнего исходя из тол-кования предмета и объективной стороны рассматриваемых соста-вов, а также названия раздела и главы, в которых они размещены. В соответствии с названием главы 22 УК РФ – «Преступления в сфере экономической деятельности» – родовым объектом иссле-дуемых преступлений являются общественные отношения, возни-кающие по поводу осуществления нормальной экономической деятельности по производству, распределению, обмену матери-альных благ и услуг. Заметим, что большинство норм главы 22 ох-раняют только правоотношения, то есть общественные отноше-ния, права и обязанности участников которых уже нормативно за-креплены312 другими отраслями права.

В литературе часто отмечается, что «экономические статьи» УК защищают отношения, уже созданные неуголовными правовыми ак-тами313. В случае с бланкетными диспозициями необходимость ус-тановления группового объекта налоговых преступлений имеет не только теоретическое, но и самое большое практическое значение: без этого невозможно определить пределы действия отраслевого за-конодательства при применении уголовно-правовых норм.

Понятие объекта налогового преступления различными авто-рами трактуется по-разному. В юридической литературе, затраги-вающей вопросы налоговой преступности, часто понятие объекта налогового преступления просто не раскрывается. В других ис-точниках даются витиеватые неоднозначные понятия объекта, та-кие как, например, объект – общественные отношения, склады-вающиеся в сфере государственного регулирования налогообло-

Указ. соч. С. 12–13; Мамилов К.В. Уголовно-правовое основание уголовной ответственности за уклонение от уплаты налогов: Автореф. дис. …канд. юрид. наук. Ижевск, 2001. С. 14.

312 Шишко И.В. Экономические правонарушения. СПб., 2004. С. 26 313 Яни п. С. Актуальные проблемы уголовной ответственности за эко-

номические и должностные преступления: Дис. … д-ра юрид. наук. М., 1996. С. 60.



133

жения и формирования доходной части государственного бюдже-та, а равно отношения по использованию государственных вне-бюджетных фондов314. В указанной формулировке затронуты, как минимум, три вида общественных отношений – в сфере государ-ственного регулирования; в сфере налогообложения; по формиро-ванию доходной части бюджета.

Критикуя подобную неопределенность, Э.С. Тенчов совершен-но справедливо отмечает, что уголовный закон призван охранять от преступлений не эфемерные общественные отношения, а реальный жизненный интерес. Интерес этот, по мнению ученого, состоит в регулярном пополнении государственной казны, и именно отла-женный механизм пополнения казны и страдает в результате их со-вершения315.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постанов-лении (в настоящее время недействующем) от 4 июля 1997 года № 8 «О некоторых вопросах применения судами Российской Федера-ции уголовного законодательства об ответственности за уклонение от уплаты налогов» (далее – постановление № 8) указал, что об-щественная опасность уклонения от уплаты налогов заключается в умышленном невыполнении конституционной обязанности каждо-го платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57 Консти-туции РФ), что влечёт непоступление денежных средств в бюд-жетную систему Российской Федерации316. В ныне действующем постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28 декабря 2006 г. № 64 «О практике применения судами уголовного законодательст-ва об ответственности за налоговые преступления» (далее – по-становление № 64) опять же обращается внимание судов на то, что общественная опасность уклонения от уплаты налогов и сборов, то есть умышленное невыполнение конституционной обязанности

314 Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Отв.

ред. Б.В. Здравомыслов. М., 1999. С. 232. 315 См.: Тенчов Э.С. Уголовная ответственность за налоговые преступ-

ления // Налоговые и иные экономические преступления / Под ред. Л.Л. Кругликова. Вып. 4. Ярославль, 2002. С. 16.

316 См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. № 9. С. 3.



134

каждого платить законно установленные налоги и сборы, заключа-ется в непоступлении денежных средств в бюджетную систему Российской Федерации317.

Следовательно, групповым основным объектом преступлений, связанных с уклонением от уплаты налогов и таможенных платежей, являются общественные отношения в сфере экономической и фи-нансовой деятельности, обеспечивающие формирование бюджета и внебюджетных фондов за счёт сбора налогов и таможенных плате-жей с юридических и физических лиц318. Дополнительным объектом этих преступлений можно считать общественные отношения в об-ласти государственного управления при осуществлении контроля за исчислением и уплатой налогов и таможенных платежей.

Основным непосредственным объектом рассматриваемых преступлений являются общественные отношения в сфере эконо-мической и финансовой деятельности, обеспечивающие формиро-вание бюджетов различных уровней и внебюджетных фондов за счёт уплаты: 1) налогов и (или) сборов физическими лицами (ст. 198) или организациями (ст. 199), 2) налогов налоговыми аген-тами (ст. 1991), 3) налоговой недоимки (1992), 4) таможенных пла-тежей организациями и физическими лицами (ст. 194).

Отдельные авторы в качестве факультативного объекта ст. 198 УК выделяют общественные отношения, обеспечивающие форми-рование государственного аппарата из некоррумпированных госу-дарственных служащих. По мнению Л.Д. Гаухмана, указанное об-стоятельство вытекает из ст. 12 Федерального закона РФ «Об ос-новах государственной службы Российской Федерации» от 31 июля 1995 г.319, согласно которой «гражданин при поступлении на

317 См: п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 декабря

2006 г. № 64 «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. № 3. С. 1.

318 В этой связи отметим, что таможенные платежи, не связанные с пе-ремещением товаров через таможенную границу, в отличие от «основных» платежей (таможенная пошлина, НДС, акцизы и др.) имеют иную правовую природу. Более подробно характеристика таможенных платежей как пред-мета преступления будет рассмотрена в следующем параграфе.




135

государственную службу, а также государственный служащий в соответствии с федеральным законом ежегодно обязаны предос-тавлять в органы государственной налоговой службы сведения о полученных ими доходах и имуществе, принадлежащем им на праве собственности, являющихся объектами налогообложе-ния»320. На наш взгляд, указанные декларации имеют различную правовую природу, не совпадают по цели их применения и, следо-вательно, не могут пересекаться в сфере объекта преступления, предусмотренного ст. 198 УК.

Интересной является и точка зрения В.А. Григорьева и А.В. Кузнецова, которые считают налоговые преступления много-объектными и указывают на то, что общественные отношения, ре-гулирующие порядок уплаты и взимания налогов и (или) сборов в бюджет и государственные внебюджетные фонды физическими лицами и организациями, в данном случае выступают в качестве основного непосредственного объекта преступного посягательст-ва, поскольку именно на этот объект, прежде всего, посягает лицо, совершающее налоговое преступление. Однако эти преступления характеризуются еще и тем, что дополнительно посягают на от-ношения собственности, так как в результате их совершения субъ-ект, который не платит налоги и страховые взносы, причиняет имущественный ущерб321. В свою очередь, В.Г. Истомин в качест-ве дополнительного объекта налоговых преступлений также выде-ляет отношения собственности (государственной и муниципаль-ной), поскольку в результате уклонения от уплаты налогов феде-ральный, региональный или местный бюджет не получает необходимых налоговых платежей322.

Отметим позицию С.В. Козлова, который признаёт факульта-тивным объектом преступного уклонения от уплаты налогов с ор-

320 См.: Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная / Под ред.

Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина, С.В. Максимова. С. 432–433. 321 См.: Григорьев В.А., Кузнецов А.В. Проблемы квалификации нало-

говых преступлений по признакам объекта и объективной стороны. М., 2004. С. 67.

322 См.: Истомин В.Г. Проблемы уголовной ответственности за нару-шения налогового законодательства: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Свердловск, 2000. С. 20–21.



136

ганизации интересы учредителей, владельцев организации, инте-ресы самой организации, а также отношения собственности, кото-рые могут подвергаться посягательству в том случае, если дирек-тор либо фактический руководитель или другие лица, осуществ-ляющие управление организацией, уклоняясь от уплаты налогов и взносов, присваивают соответствующие денежные суммы и ис-пользуют их на собственные нужды, в ущерб интересам организа-ции323. На наш взгляд, в случае корыстного сокрытия налоговых и таможенных платежей, имущественные интересы учредителей, владельцев вряд ли можно признавать даже факультативным объ-ектом, так как указанные платежи являются обязательными и без-возмездными взносами в бюджеты различных уровней и формаль-но с момента возникновения налоговой обязанности собственно-стью налогоплательщика уже не являются.

Кроме того, принимая во внимание то обстоятельство, что не-получение государством необходимых финансовых средств приво-дит к невозможности осуществления им на должном уровне своих функций (оборонительной, правоохранительной, социальной) и в итоге влияет на качество медицины, образования, на выплату за-работной платы, пенсий и т.д., отдельные авторы пришли к выводу о причинении преступлениями в сфере налогообложения ущерба не только интересам государства и общества, но и личности324.

Как мы уже отмечали, в связи с «двойственностью» объекта преступлений в сфере налогообложения в литературе порой оспа-ривается обоснованность размещения статей 194, 198 и 199 УК в гл. 22 «Преступления в сфере экономической деятельности». На-пример, С.В. Козлов отмечает, что отношения, составляющие не-посредственный объект налоговых преступлений, носят властный характер, который нашёл отражение в ст. 2 НК РФ, где сказано: «… законодательство о налогах и сборах регулирует властные от-ношения по установлению, введению и взиманию налогов и сбо-ров в Российской Федерации, а также отношения, возникающие в процессе налогового контроля…». Следовательно, основной и до-

323 См.: Козлов С.В. Указ. соч. С. 12. 324 См.: Ботвинкин М.Ю. Уголовная ответственность за преступления в

сфере налогообложения: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1997. С. 8.



137

полнительный объекты уклонения от уплаты налогов более орга-нично вписываются в сферу общественных отношений, обеспечи-вающих государственную власть, которые являются родовым объ-ектом преступлений, объединённых в главе 32 УК «Преступления против порядка управления». Именно здесь, по мнению С.В. Коз-лова, и должны располагаться рассматриваемые нормы325.

Напомним, что в УК РСФСР 1926 года составы «налоговых» преступлений, предусмотренные ст. 59-5, 60¹, 60², 62³, 63 и др., размещались в главе 2 «Преступления против порядка управле-ния» и относились к формальным. В.П. Рольян предлагает ст. 188, 194, 198, 199 и ряд других «экономических» составов вынести в раздел Х Уголовного кодекса «Преступления против государст-венной власти» и объединить их в специально созданной новой главе «Преступления против экономической безопасности и фи-нансовых интересов государства»326.

В настоящее время, на наш взгляд, исследуемые преступления (в силу своей «материальности») наносят государству ущерб, пре-жде всего, экономического характера, совершаются в сфере хозяй-ственной деятельности человека, и поэтому законодатель в свое время вполне обоснованно отнёс их к преступлениям в сфере эко-номической деятельности. Аналогичное закрепление преступлений в сфере налогообложения предпринято в уголовном законодатель-стве многих стран СНГ327. На особую значимость экономической составляющей подобных преступлений ранее указывало и приме-чание 2 к ст. 198 УК РФ, которое в качестве одного из условий ос-вобождения от уголовной ответственности предусматривало воз-мещение государственному бюджету причиненного ущерба. По су-

325 См.: Козлов С.В. Указ. соч. С. 12–13. 326 См.: Рольян В.П. Указ. соч. С. 63. 327 Так, в УК Республики Узбекистан такие деяния признаны преступ-

лениями против основ экономики, в УК Республики Беларусь – преступле-ниями в сфере предпринимательства и иной хозяйственной деятельности. В Модельном уголовном кодексе государств-участниц СНГ уклонение от уп-латы налогов, например, определено как преступление против порядка осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности (См.: Волженкин Б. Преступления в сфере экономической деятельности по Уголовным кодексам стран СНГ // Уголовное право. 1998. № 1. С. 100–104).



138

ти в период действия указанного примечания уголовно-правовые запреты, исследуемые нами, больше были похожи на экономиче-скую сделку с государством: «Живи спокойно и не плати налоги, а если тебя поймают – заплати налоги и опять живи спокойно».

Далее. Существующая редакция рассматриваемых статей, с учетом позиции Пленума Верховного Суда РФ и существующей правоприменительной практики, объявляет преступным умыш-ленную неуплату в установленный срок необходимых денежных средств в крупном размере. Отсюда все действия субъекта по про-тиводействию государственным контрольным (налоговым и тамо-женным) органам, введению их в заблуждение относительно своих платёжных обязательств не признаются как оконченные преступ-ления и могут быть вообще не преступными, если необходимые платежи будут всё же сделаны – полностью либо частично. Указы-вая на определяющее место экономической составляющей в нало-говых преступлениях, И.И. Кучеров отмечает, что именно в ре-зультате уклонения от уплаты налогов государство утрачивает платёжеспособность, следовательно, основной ущерб наносится финансовой системе государства, а не системе управления328.

На наш взгляд, возможное перемещение ст. 194, 198 – 1992 УК РФ в раздел Х «Преступления против государственной власти» должно сопровождаться реконструированием указанных составов по типу формальных, что, несомненно, усилит репрессивную ре-акцию государства и позволит более жёстко и эффективно проти-востоять криминальным проявлениям в налоговой сфере. Вряд ли такие меры будут оправданы с точки зрения нынешней экономи-ческой и социально-политической ситуации в стране.

Учитывая вышеизложенное, следует определять преступле-ния в сфере налогообложения, связанные с уклонением от уплаты налогов, сборов и таможенных платежей с организаций и физиче-ских лиц, как умышленно совершённые посягательства на уста-новленные законодательством общественные отношения по уплате налоговых и таможенных платежей путём их неуплаты или непол-ной уплаты в установленный законодательством срок при наличии

328 См.: Кучеров И.И. Особенности объекта и предмета преступлений в

сфере налогообложения // Уголовное право. 1999. № 2. С. 45.



139

реальной возможности такой уплаты, повлекшие за собой неполу-чение государством причитающихся ему денежных средств, а от-сюда и недофинансирование бюджетов различных уровней и госу-дарственных социальных внебюджетных фондов.

Далее остановимся также на проблеме определения места в системе Особенной части уголовного законодательства России уголовно-правовых норм второй группы, предусматривающих на-казуемость должностных и иных лиц за нарушения финансовой бюджетной дисциплины. В настоящее время ответственность за посягательства на порядок расходования средств государственных денежных фондов, как уже отмечалось, предусмотрена ч. 2 ст. 176, ст. 2851 и 2852 УК.

В советском уголовном законодательстве специальные нормы, устанавливающие ответственность за нарушение бюджетной дисци-плины, отсутствовали. Традиционно в Особенной части УК РСФСР 1922 г., УК РСФСР 1926 г. и УК РСФСР 1960 г. выделялся обособ-ленный блок правовых положений, регулировавших правоотноше-ния, возникающие в связи с совершением должностными лицами преступлений, посягающих на основы правопорядка в обществе. Наряду с этим отечественный законодатель в указанный период все же предпринимал определенные шаги по изменению перечня долж-ностных преступлений, корректировке описания отдельных их со-ставов, а также изменению расположения этой группы составов преступлений в Особенной части Уголовного кодекса (УК РСФСР 1922 г. и 1926 г. – вторая глава, а УК РСФСР 1960 г. – седьмая глава). Данный блок уголовно-правовых норм был специфичен тем, что все они были сосредоточены в отдельной главе уголовного законода-тельства в зависимости от такого критерия, как субъект преступле-ния, в то время как все иные составы Особенной части Уголовного кодекса объединялись законодателем в отдельные группы на основе такого признака, как их родовой объект329.

То, что законодатель использовал субъектный признак для группировки в Особенной части советского уголовного законода-

329 См.: Келина С.Г. Преступления против государственной власти и

службы в органах местного самоуправления // Курс российского уголовного права. Особенная часть. М., 2002. С. 834–835.



140

тельства определенных преступлений, а также то, что целый ряд противоправных деяний, субъектом которых являлись должност-ные лица, был рассредоточен по иным главам УК РСФСР, приво-дило к дискуссиям о классификации должностных преступлений, а также об их месте в Особенной части уголовного законодатель-ства330. Так, многие ученые считали, что наряду с общими долж-ностными преступлениями, совершаемыми в любой отрасли дея-тельности государственного аппарата и сосредоточенными в главе седьмой УК РСФСР, существуют и специальные виды должност-ных преступлений, совершаемые в определенной отрасли дея-тельности государственного аппарата и по этой причине вынесен-ные за пределы главы седьмой УК РСФСР331.

В УК РФ 1996 г. законодатель применил совершенно иной под-ход для расположения преступлений, субъектом которых являются должностные лица. Во-первых, основные должностные преступле-ния были сосредоточены в главе 30 УК, предусматривающей ответ-ственность за посягательство на государственную власть, интересы государственной службы и службы местного самоуправления. Во-вторых, в иных главах были расположены некоторые специальные «должностные» составы: ст. 140 «Отказ в предоставлении гражда-нину информации»; ст. 149 «Воспрепятствование проведению соб-рания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или уча-стию в них» (гл. 19 УК); ст. 169 «Воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности»; ст. 170 «Регистра-ция незаконных сделок с землей» (гл. 22 УК); ст. 305 «Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта» (гл. 31 УК) и др.

В свою очередь, в главе 23 УК РФ была предусмотрена ответ-ственность за преступления по службе в коммерческих и иных ор-

330 См.: Щегулина А. Возможности сдерживающего воздействия уго-

ловного закона в отношении должностных лиц с целью предупреждения преступлений в бюджетной сфере // Юридический мир. 2005. № 10. С. 34.

331 См.: Кириченко В.Ф. Должностные преступления по советскому уголовному праву: Автореф. дис... д-ра юрид. наук. М., 1965. С. 17–18; Гук О.М. Проблемные вопросы уголовной ответственности за злоупотребление властью или служебным положением: Автореф. дис... канд. юрид. наук. Ки-ев, 1988. С. 12.



141

ганизациях. Данная позиция законодателя создавала лишь общие предпосылки для привлечения к уголовной ответственности должностных лиц, совершавших различного рода нарушения бюджетной дисциплины, в том случае, если распорядители бюд-жетных средств действовали вопреки интересам службы из коры-стной или иной личной заинтересованности. Одновременно отсут-ствие в Особенной части уголовного законодательства норм, гар-монизированных с положениями бюджетного законодательства и устанавливающих ответственность за посягательства на область бюджетных правоотношений, не способствовало эффективной борьбе с расхищением бюджетных средств.

Учитывая то обстоятельство, что указанные противоправные деяния достигли такого уровня общественной опасности, что ста-ли представлять собой реальную угрозу экономической безопас-ности России, законодатель воспринял точку зрения отдельных ав-торов332, предлагавших дополнить уголовное законодательство специальными нормами, устанавливающими ответственность не-посредственно за определенные нарушения бюджетной дисципли-ны. Необходимо отметить, что предложения специалистов, являв-шихся сторонниками дополнения уголовного законодательства указанными специальными нормами, были единодушны относи-тельно того, что они подлежали включению в главу 22 УК РФ. Это можно было объяснить отнесением уголовно наказуемых наруше-ний бюджетной дисциплины к преступлениям в сфере использо-вания финансов, которые представлены в указанной главе333.

Однако законодатель, совершенствуя меры, направленные на борьбу с преступностью в бюджетной сфере, посчитал, что уголов-ному наказанию подлежат в первую очередь должностные лица, до-пускающие нецелевое расходование бюджетных средств и нецеле-

332 См.: Залиш С.И. Незаконное получение кредита и уголовно-

правовая защита бюджетных средств // Вопросы квалификации и расследо-вания преступлений в сфере экономики. Саратов: СЮИ МВД РФ, 1999; Гордейчик С. За нецелевое расходование бюджетных средств – к уголовной ответственности // Российская юстиция. 1998. № 12. С. 45; Погосян М.Д. Счетная палата РФ. М., 1998. С. 15; Демидов Ю.Н. Проблемы борьбы с пре-ступностью в социально-бюджетной сфере. М., 2003. С. 89.

333 См.: Щегулина А. Указ. соч. С. 35.



142

вое расходование государственных внебюджетных фондов посред-ством злоупотребления своими полномочиями в бюджетной сфере. Поэтому соответствующие уголовно-правовые нормы в виде ст. 2851, 2852 были включены в главу 30 УК РФ в качестве преступ-ных посягательств на нормальное функционирование аппарата управления органов государственной власти, иных государственных органов и органов местного самоуправления, а также на авторитет государственной службы и органов местного самоуправления.

Непосредственным объектом данных преступлений является порядок расходования бюджетных средств и средств государст-венных внебюджетных фондов. Отвлечение бюджетных ассигно-ваний и средств государственных внебюджетных фондов на цели, не предусмотренные федеральным бюджетом, наносит прямой ущерб государственным и общественным интересам, поскольку затрудняет достижение тех результатов, которые государство хоте-ло иметь за счет расхода своих финансовых ресурсов.

Представляется справедливой позиция многих специалистов о том, что с учетом наличия однородного объекта в деяниях, пося-гающих на сферу бюджетных отношений, целесообразно было бы рассмотреть вопрос о законодательном выделении всех норм, пре-дусматривающих ответственность за преступления в сфере бюд-жетных правоотношений, в отдельной главе УК334.

В настоящее время нормы, устанавливающие ответственность за совершение бюджетных преступлений, рассредоточены практи-чески по всем разделам Особенной части УК РФ. Следует согла-ситься с мнением Ю.Л. Анисимова о том, что бюджетные отноше-ния являются элементами общественных отношений, составляющих объекты составов значительной части уголовно наказуемых деяний, предусмотренных Особенной частью УК РФ. В частности, бюджет-

334 См: Арутюнян К.С. Уголовно-правовые и криминологические ас-

пекты борьбы с преступлениями, совершаемыми в сфере распределения и использования бюджетных средств: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2007. С. 9; Бойков Д.А. Общественные отношения, складывающиеся на ста-дии расходования бюджетов, как видовой объект нецелевого расходования бюджетных средств // Российский следователь. 2005. № 9. С. 27; Щегулина А. Указ. соч. С. 36.



143

ные правоотношения являются структурными элементами имущест-венных отношений, отношений в сфере экономической деятельно-сти, интересов службы в коммерческих и иных организациях, обще-ственной безопасности, безопасности государства, отношений в сфере осуществления государственной власти, государственной службы и службы в органах местного самоуправления335.

В связи со сказанным выделение норм, устанавливающих уго-ловную ответственность за совершение бюджетных преступлений, в отдельной главе Особенной части УК РФ может вызвать непо-нимание и неприятие законодателя. Тем не менее выделение такой главы в УК РФ, несомненно, является необходимостью, так как эта мера обладает достаточно высокой степенью общепревентивного воздействия на потенциальных преступников, в настоящее время лишь изредка привлекаемых к уголовной ответственности по при-чине сложности доказывания прямого умысла при совершении ими преступлений, предусмотренных ст. 2851 УК РФ.

Но основная причина, связанная с необходимостью выделения отдельной главы «Преступления против порядка формирования и расходования бюджетных средств», – именно в высокой степени общественной опасности рассматриваемых преступлений. В слу-чае существования в УК РФ такой главы также можно будет иметь более четкое представление, в отличие от сегодняшней ситуации в этой области, об уровне преступности в бюджетной сфере на ста-дии формирования и расходования бюджетов всех уровней.

Другой, менее продуктивный, вариант – включение бюджет-ных преступлений в гл. 22 УК. Действительно, преступления, пре-дусмотренные ст. 2851 и 2852, посягают прежде всего на отноше-ния, обеспечивающие рациональное распределение бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов в соот-ветствии с теми целями, на которые они выделялись, то есть на финансовый, а не на управленческий аспект экономических отно-шений336. Законодательство многих стран учитывает то, что в дей-

335 См.: Анисимов Ю.Л. Квалификация преступлений в сфере бюджет-

ных отношений: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2002. С. 17. 336 См.: Карпов А.Г. Нецелевое расходование бюджетных средств и

средств государственных внебюджетных фондов: уголовно-правовой и



144

ствительности непосредственным объектом бюджетного преступ-ления является установленный законом порядок использования бюджетных средств, а предметом – бюджетные средства. Поэтому подобные преступления относятся к категории противоправных деяний, посягающих на сферу использования финансов.

Во многих странах СНГ аналогичные нормы относятся к чис-лу преступлений, характерных для сферы экономической деятель-ности. Примером может служить ст. 184 УК Узбекистана, устанав-ливающая ответственность за нарушение бюджетной дисциплины, которое отнесено к преступлениям против основ экономики. В свою очередь, ст. 210 УК Украины, предусматривающая наказуе-мость за нарушение законодательства о бюджетной системе этой страны, включена в раздел седьмой УК Украины, объединяющий преступления в сфере хозяйственной деятельности. Поэтому мно-гие авторы считают оправданным включение уголовно-правовых норм, являющихся основанием уголовной ответственности за на-рушение бюджетной дисциплины, в главу 22 УК РФ337.

В пользу расположения анализируемых уголовно-правовых норм в главе Уголовного кодекса, где сосредоточены преступле-ния в сфере экономической деятельности, свидетельствует и тот факт, что административно-бюджетные правонарушения (ст. 15.14, 15.15, 15.16 КоАП РФ) признаются посягательствами на сферу финансов, а именно: на порядок исполнения бюджета и расходования бюджетных средств; порядок возврата бюджетных средств, полученных на возвратной основе, а также на порядок и сроки уплаты процентов за пользование бюджетными средствами, предоставленными на возмездной основе. Кроме того, аргумен-том является и то обстоятельство, что к числу бюджетных право-отношений отнесены согласно ч. 2 ст. 1 БК РФ и те, которые воз-никают в случае привлечения лиц к ответственности за наруше-ние бюджетного законодательства. Это послужило основанием

криминологический анализ: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Н. Нов-город, 2007. С. 9.

337 См.: Демидов Ю.Н. Указ. соч. С. 67; Карпов А.Г. Указ. соч. С. 9; Щегулина А. Указ. соч. С. 35.


§ 2. Вопросы законодательной регламентации ...

145

для определения сущности указанного правонарушения, а также их перечня в отдельной главе БК РФ (гл. 28).

В итоге отметим, что наличие у нарушений бюджетного за-конодательства специфического родового объекта создает пред-посылки для законодательного моделирования в VIII разделе УК РФ (Преступления в сфере экономики) специальной главы – «Преступления против порядка формирования и расходования бюджетных средств», что возможно в случае комплексного со-вершенствования уголовного, налогового, бюджетного и адми-нистративного законодательства, предусматривающего на основе принципа смешанной противоправности институт ответственно-сти за нарушение налоговой и бюджетной дисциплины. В рамках данной главы следовало бы объединить следующие составы: не-законное получение кредита (ч. 2 ст. 176), уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физиче-ского лица (ст. 194), уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица (ст. 198), уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации (ст. 199), неисполнение обязанно-стей налогового агента (ст. 1991), сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предприни-мателя, за счет которых должно производиться взыскание нало-гов и (или) сборов (ст. 1992); нецелевое расходование бюджет-ных средств (ст. 2851), нецелевое расходование средств государ-ственных внебюджетных фондов (ст. 2852 УК).


§ 2. Вопросы законодательной регламентации предмета бюджетных преступлений

Как известно, одним из элементов общественного отношения, выступающего объектом преступления, является предмет, под ко-торым понимается все то, по поводу чего или в связи с чем суще-ствует само это отношение. Наличие указанного предмета и его потребительские свойства (признаки) нередко побуждают челове-ка к совершению общественно опасного деяния338.

338 См.: Уголовное право России. Часть Общая / Под ред. Л.Л. Кругли-

кова. М., 2004. С. 56.



146

Предмет преступления – это вещи или иные предметы внешнего мира, воздействуя на которые виновный причиняет вред охраняемым законом общественным отношениям. Иначе говоря, с определенными свойствами, качествами и состояниями этих вещей и ценностей закон связывает наличие в действиях лица состава преступления. Воздействие на предмет преступле-ния может означать не только его неправомерное изъятие, при-своение, уничтожение или повреждение. Это воздействие может выразиться в создании предмета, его собирании, сбыте, перера-ботке, утрате, хранении, передаче и др. Таким образом, в отли-чие от объекта преступления, который всегда претерпевает не-благоприятные изменения в результате преступной деятельности виновного, предмет может не пострадать от преступления и да-же, наоборот, быть вновь созданным (например, в случае с неза-конным изготовлением оружия).

Несомненно, предмет исследуемых преступлений обладает особыми специфическими свойствами, анализу которых и будет посвящен настоящий параграф. Особенности этого предмета свя-заны прежде всего со своеобразием процесса формирования и ис-пользования бюджетных средств. В первую очередь остановимся на проблемах техники законодательной регламентации, научного и практического толкования налога и сбора как предмета налоговых преступлений (ст. 198–1991 УК) и особенностях его законодатель-ной регламентации, так как именно по этим вопросам в теории и на практике существуют определенные разногласия.

В процессе подготовки нового УК составы преступлений, пре-дусмотренных ст. 194, 198, 199, в плане технико-юридической рег-ламентации не были для законодателя абсолютно новыми в отличие, например, от норм, предусматривающих ответственность за различ-ные формы преступного банкротства (ст. 195–197), лжепредприни-мательство (ст. 173) и т.д. Напомним, что ст. 1621 «Уклонение от по-дачи декларации о доходах» была введена в УК РСФСР Указом Пре-зидиума Верховного Совета РСФСР от 28 мая 1986 года339, ст. 1622 «Сокрытие доходов (прибыли) или иных объектов налогообложе-

339 См.: Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1986. № 23. Ст. 638.



147

ния» – Законом РФ от 2 июля 1992 года340, ст. 1626 «Уклонение от уплаты таможенных платежей» – Федеральным законом от 1 ию-ля 1994 года341.

В арсенале разработчиков нового УК имелась и серьезная на-учная база по проблемам юридической (законодательной) техни-ки342, и достаточно обширная правоприменительная практика: в 1993 – 1995 годах по выявленным нарушениям налогового зако-нодательства правоохранительными органами (прежде всего ФСНП РФ) было возбуждено около 7 тысяч уголовных дел за со-вершение налоговых преступлений343. Таможенные органы с 1991 по 1995 год возбудили свыше 7,5 тысяч уголовных дел по тамо-женным преступлениям, в том числе и по ст. 1626 УК РСФСР344.

Однако техника законодательной регламентации признаков основных составов исследуемых преступлений, и прежде всего предусмотренных ст. 198 и 199 УК, оставляла желать лучшего. Это обстоятельство в свою очередь привело к определённым сбо-ям и противоречиям в применении и толковании указанных уго-ловно-правовых норм. В первую очередь полагаем целесообраз-ным обратиться к анализу предмета преступлений, предусмотрен-ных ст. 194, 198-1992 УК.

Общим предметом преступлений в сфере налогообложения являются денежные средства в форме налогов и сборов (ст. 198, 199, 1991 УК), денежные средства или имущество, необходимые

340 См.: Ведомости Совета народных депутатов РФ и Верховного Сове-

та РФ. 1992. № 33. Ст. 1912. 341 Российские вести. 1994. № 123. 6 июля. 342 К началу 90-х годов проблемы законодательной техники достаточно

глубоко были разработаны в трудах С.С. Алексеева, Д.А. Керимова, М.И. Ковалёва, А.С. Пиголкина, С.В. Полениной, Ю.А. Тихомирова и др.

343 См.: Кучеров И.И. Налоговые преступления М., 1997. С. 48, 50; Криминологическая характеристика налоговых преступлений. Челябинск, 2000. С. 53; Горелик А.С., Шишко И.В., Хлупина Г.Н. Преступления в сфе-ре экономической деятельности и интересов службы в коммерческих и иных организациях. Красноярск, 1998. С. 24.

344 См. Кисловский Ю.Г. Контрабанда: история и современность. М., 1996. С. 181; Куликов А.С. О состоянии и мерах усиления борьбы с экономи-ческой преступностью и коррупцией в РФ // Следователь. 1997. № 1. С. 62.



148

для взыскания налоговой недоимки (ст. 1992), таможенных пла-тежей (ст. 194 УК), взимаемых с физических лиц и организаций в бюджеты различных уровней.

Согласно п. 1 ст. 8 НК РФ, под налогом понимается обяза-тельный, индивидуально безвозмездный платёж, взимаемый с организаций и физических лиц в форме отчуждения принадле-жащих им на праве собственности, хозяйственного ведения или оперативного управления денежных средств, в целях финансово-го обеспечения деятельности государства и (или) муниципаль-ных образований. Налог – необходимое условие существования государства, поэтому обязанность платить налоги, закрепленная в ст. 57 Конституции РФ, распространяется на всех налогопла-тельщиков в качестве безусловного требования государства. На-логоплательщик не вправе распоряжаться по своему усмотрению той частью своего имущества, которая в виде определенной де-нежной суммы подлежит взносу в казну, и обязан регулярно пе-речислять эту сумму в пользу государства, так как иначе были бы нарушены права и охраняемые законом интересы других лиц, а также государства. Взыскание налога не может расцениваться как произвольное лишение собственника его имущества – оно представляет собой законное изъятие части имущества, выте-кающее из конституционной публично-правовой обязанности345.

Как справедливо отмечено И.И. Кучеровым, налоги не могут быть признаны предметами налоговых преступлений, так как они нематериальны и представляют собой определённый правовой ме-ханизм (юридическую конструкцию) отчуждения собственности (в виде денежных средств) юридических и физических лиц346. В ли-тературе поддерживается позиция, согласно которой предметом налогового преступления являются исключительно денежные

345 См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 17 декабря 1996

г. № 20-П «По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части пер-вой статьи 11 Закона Российской Федерации от 24 июня 1993 года «О феде-ральных органах налоговой полиции» // Собрание законодательства РФ. 1997. № 1. ст. 197.

346 См.: Кучеров И.И. Особенности объекта и предмета преступлений в сфере налогообложения. С. 48.



149

средства, которые подлежат внесению в бюджет и во внебюджет-ные фонды в счет уплаты налогов или сборов347. Следовательно, именно денежные средства, по сути, являются предметом данных преступлений. Соглашаясь с таким выводом, отметим, что при ха-рактеристике предмета налоговых преступлений большинство специалистов традиционно понимают под понятием «налог» именно денежный эквивалент налога.

В теории уголовного права (Л.Д. Гаухман, В.Г. Истомин, С.В. Максимов) иногда для обозначения предмета налоговых пре-ступлений неоправданно употребляется термин «неуплаченный налог»348, поскольку уплаченный налог тоже может быть предме-том, к примеру, неоконченного преступления. Трудно согласиться и с мнением некоторых специалистов, полагающих, что «если ис-полнение налоговых обязанностей изначально предусматривалось в натуре, то предметом преступления может быть, например, про-изведённая налогоплательщиком продукция»349. Налогоплатель-щик всегда имеет налоговое обязательство, выраженное в рублях и копейках, а не в тоннах бензина или зерна. Даже если уплата нало-га закрывается какой-либо зачётной товарной поставкой, в отчёт-ных документах будут фигурировать конкретные и обезличенные денежные суммы. И именно удержание или «экономия» денежного эквивалента продукции, поставляемой в зачёт налогового платежа, является целью преступных намерений лица.

Некоторые авторы (А.А. Витвицкий, Л.Д. Гаухман, Н.А. Ло-пашенко и др.) в качестве предмета налоговых преступлений, по-мимо налогов, рассматривают декларацию о доходах, бухгалтер-ские документы, «искажённые данные о доходах или расходах» и

347 См.: Глебов Д.А., Ролик А.И. Налоговые преступления и налоговая

преступность. СПб. 2005. С. 38–39. 348 См.: Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная / Под ред.

Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина, С.В. Максимова. С. 433; Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Уголовная ответственность за преступления в сфере эконо-мики. М., 1996. С. 37; Истомин В.Г. Указ. соч. С. 23.

349 Кучеров И.И. Особенности объекта и предмета преступлений в сфе-ре налогообложения. С. 48.



150

т.п.350 На наш взгляд, если исходить из «материальности» составов налоговых преступлений, эта позиция является небесспорной. Представляется, что все предметы материального и нематериаль-ного351 характера, на которые воздействует лицо с целью неуплаты налога, будут лишь средствами для достижения этой преступной цели. Аналогично и при мошенничестве либо при присвоении и растрате нельзя рассматривать в качестве предмета преступления документы, которые искажаются, фальсифицируются, уничтожа-ются преступником для достижения своих целей.

Многие специалисты (Н.А. Лопашенко, С.В. Козлов, Д.Ю. Кашубин и др.) оправданно, на наш взгляд, считают, что предметом налоговых преступлений в равной степени может быть налог любого уровня – федеральный, региональный или мест-ный352. Напротив, В.А. Егоров усматривает в привлечении к уго-ловной ответственности за уклонение от уплаты региональных и местных налогов, которые могут взиматься не на всей территории России, нарушение принципа равенства граждан перед законом в зависимости от места жительства353. Сходная точка зрения выска-зана Б.В. Волженкиным, который полагал, что предметом по ст. 199 УК могут выступать только федеральные налоги; в против-ном случае понятие преступного и наказуемого будет разным в за-

350 См.: Уголовное право. Особенная часть / Под ред. В.Н. Петраше-

ва. М., 1999. С. 278; Уголовное право. Часть Общая. Часть Особенная. / Под ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина, С.В. Максимова. С. 434; Лопа-шенко Н.А. Уголовная ответственность за налоговые преступления // На-логовые и иные экономические преступления. Вып. 2. С. 40; Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономической деятельности: система, про-блемы квалификации и наказания. Саратов, 1997. С. 152–153,162–163.

351 В этой связи отметим, что развитие научно-технического прогрес-са и соответственно появление в сфере преступных интересов необычных форм существования материи скорректирует взгляды на исключительную «материальность» предмета преступления.

352 См.: Лопашенко Н.А. Уголовная ответственность за налоговые преступления. С. 35-36; Козлов С.В. Указ. соч. С. 13, 14; Кашубин Д.Ю. Налоговые преступления в уголовном праве России: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2002. С. 19–20.

353 См.: Егоров В.А. Налоговые преступления и их предупреждение: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Самара, 1998. С. 7.



151

висимости от региона Российской Федерации, что, в свою очередь, противоречит принципу законности354.

Представляется, что данный вывод вполне оспорим по сле-дующим основаниям. В соответствии с ч. 3 ст. 75 Конституции РФ федеральным законодательством устанавливается система нало-гов, взимаемых в федеральный бюджет, и общие принципы нало-гообложения и сборов в Российской Федерации. Органы местного самоуправления устанавливают местные налоги и сборы (ч. 1 ст. 132 Конституции).

Налоговый кодекс РФ, несколько по-иному расставляя ак-центы в «налоговых полномочиях» властей различных уровней, устанавливает не только общие принципы налогообложения в России, но и систему, и виды всех налогов (сборов): федераль-ных, региональных и местных (ст. 12 НК РФ). Следовательно, региональные и местные власти могут регулировать налоговые отношения исключительно в рамках Налогового кодекса РФ и Конституции: вводить предусмотренные НК РФ региональные или местные налоги (сборы) и устанавливать льготы по этим на-логам, определять предусмотренные НК РФ некоторые элемен-ты налогообложения (налоговые ставки в пределах, установлен-ных НК РФ, порядок и сроки уплаты налога, формы отчётности по данному налогу). Таким образом, базовые, фундаментальные правовые основания как региональных, так и местных налогов закреплены именно в федеральном законодательстве. Добавим: вполне объяснимо, когда в федеративном государстве часть пол-номочий центра передаётся в регионы и на места.

В этой связи отметим, что в уголовном праве «территори-ально-национальная исключительность» ранее применялась к этническим группам людей, у которых ношение оружия является принадлежностью национального костюма или связано с охот-

354 См. подробнее по данному вопросу: Волженкин Б.В. О некоторых

спорных вопросах ответственности за преступления в сфере налогообло-жения (налоговые преступления) // Актуальные проблемы юридической ответственности за нарушения в сфере экономической деятельности и налогообложения: Материалы научно-прктической конференции. Яро-славль, 2001. С. 13–16.



152

ничьим промыслом (прежняя редакция ч. 4 ст. 222 УК РФ; ст. 218 УК РСФСР)355.

В начальный период действия УК РФ среди учёных-юристов также отсутствовало единство взглядов на содержание предмета преступления, предусмотренного ст. 198 УК. До внесения пер-воначальных изменений в диспозицию ст. 198 УК (Федеральным законом от 20 мая 1998 года № 92-ФЗ) серьезных разночтений в определении предмета рассматриваемого преступления не воз-никало, так как ст. 198 УК в первоначальной редакции преду-сматривала уголовную ответственность за уклонение от уплаты лишь одного налога из числа тех, которые были обязаны уплачи-вать физические лица, а именно подоходного налога (в настоя-щее время – налога на доходы физических лиц)356.

Существовавшее до декабря 2003 года законодательное указа-ние в диспозиции данной уголовно-правовой нормы на уклонение от уплаты налога также ориентировало (можно даже сказать – провоцировало) на усмотрение в действиях субъекта преступного поведения, связанного с уплатой лишь одного налога, как правило, налога на доходы физических лиц357. Но уже тогда физические ли-ца являлись плательщиками и других налогов: транспортного и земельного, налога на имущество физических лиц и т.д., посколь-ку в диспозиции ст. 199 УК предмет преступления («налоги») упоминался во множественном числе, что является оптимальным для правоприменительной практики. Логичнее было в ст. 198 уст-ранить отмеченный технический сбой и дать указание на предмет

355 См. об этом также: Лопашенко Н.А. Уголовная ответственность за

налоговые преступления. С. 36–37. 356 В литературе одним из первых указал на данное обстоятельство

Б.В. Волженкин (См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.И. Радченко. М., 1996. С. 332).

357 См. об этом также: Минская В.С. Уголовная ответственность за уклонение от уплаты налогов или страховых взносов и практика ее реа-лизации // Проблемы теории уголовного права и практики применения УК. М., 2000. С. 121; Волженкин Б.В. О некоторых спорных вопросах от-ветственности за преступления в сфере налогообложения (налоговые преступления). С. 16.



153

преступления во множественном числе, что и было сделано зако-нодателем в 2003 году.

Необходимость постоянного соотнесения налога как уголов-но-правового признака с положениями налогового законодательст-ва требовала постоянной коррекции доктринальных взглядов на оценку налоговых преступлений в целом. Несомненно, что изме-нившаяся в 1998 году редакция ст. 198 УК и изменения в налого-вом законодательстве внесли новые элементы в уголовно-правовую характеристику данного преступления, особенно его предмета, объективной стороны и субъекта. Наряду с указанными в норме способами уклонения физического лица от уплаты нало-гов (непредставление декларации о доходах в случаях, когда пода-ча декларации является обязательной; включение в декларацию заведомо искаженных данных о доходах или расходах), наказуе-мым стал признаваться и «иной» (не раскрытый в тексте ст. 198) способ уклонения.

Тем не менее многие ученые-юристы (А.М. Яковлев, И.И. Ку-черов, В.П. Верин и др.) не в полной мере учитывали характер и направленность отмеченных изменений, их влияние на квалифи-кацию противоправных деяний налогоплательщиков – физических лиц – и продолжали связывать запрещенные ст. 198 УК деяния по уклонению от уплаты налогов исключительно с уплатой подоход-ного налога и декларированием и соответственно определяли предмет такого преступления358. При этом, обосновывая свою по-зицию, они ссылались на разъяснения Пленума Верховного Суда РФ в постановлении № 8, которое уже тогда не отражало в полной мере сложившиеся в теории и на практике реалии.

Отметим, что ещё на момент обсуждения проекта и принятия нового УК криминогенная ситуация требовала не закреплять в ст. 198 в качестве предмета исключительно подоходный налог, а распространить действие этой нормы на лиц, уклоняющихся от уплаты любого налога. Так, по данным В.Д. Ларичева и Н.С. Ре-шетняка, в 1995 году налог на имущество, переходящее в порядке

358 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /

Отв. ред. А.В.Наумов. С. 503; Кучеров И.И. Преступления в сфере налого-обложения. С. 39, 48–50; Верин В.П. Указ. соч. С. 100.



154

наследования или дарения, не заплатили 3 434 налогоплательщика, налог на имущество физических лиц – 120 302, земельный налог – 221 931, прочие налоги с физических лиц – 56 706359. Цифры до-вольно внушительные, тем более они являлись только верхушкой айсберга «налогового нигилизма» населения и отражали лишь вы-явленные и официально закрепленные налоговыми органами фак-ты уклонения от уплаты налогов.

Многие ученые уже в этот период, интерпретируя указанные нормы, включали в предмет преступления несколько видов нало-гов. Так, Н.А. Лопашенко указывала, что предметом преступления по ст. 198 УК может быть и единый налог на вмененный доход, ко-торый введен Федеральным законом от 16 июля 1998 года360 вза-мен некоторых существующих налогов и платежей в государст-венные внебюджетные фонды, в том числе взамен подоходного налога с некоторых видов предпринимательской деятельности (например, оказание ремонтно-строительных, бытовых, парик-махерских, медицинских услуг, деятельность в общественном пи-тании, розничная торговля и т.п. )361. Напротив, И.И. Кучеров, хотя и отмечал, что граждане-предприниматели, осуществляющие от-дельные виды предпринимательской деятельности, являются пла-тельщиками налога на реализацию горюче-смазочных материалов, налога на приобретение автотранспортных средств и т.п., вместе с тем исключал эти налоги из содержания предмета преступления, предусмотренного ст. 198 УК. По его мнению, «отношения, возни-кающие в связи с исчислением и уплатой физическими лицами указанных налогов, в настоящее время не имеют уголовно-правовой защиты, ибо порядок их уплаты не предусматривает декларирования»362.

Однако обстоятельный юридический анализ действующей на тот период редакции ст. 198 УК показывает, что преступные дея-ния физического лица могли быть и не связаны с уплатой исклю-

359 См.: Ларичев В.Д., Решетняк Н.С. Указ. соч. С. 74. 360 Собрание законодательства РФ. 1998. № 31. Ст. 3826. 361 См.: Лопашенко Н.А. Уголовная ответственность за налоговые пре-

ступления. С. 35. 362 См.: Кучеров И.И. Преступления в сфере налогообложения. С. 49.



155

чительно подоходного налога, а «иной способ» уклонения не свя-зан исключительно с декларированием и может быть преступным, если приводит к умышленной неуплате любого налога в крупном размере, и при этом обязанность по уплате этого налога законода-тельно закреплена за физическим лицом. Таким образом, откры-тый перечень способов уклонения физического лица от уплаты налогов предполагал, что предметом рассматриваемого посяга-тельства могут быть любые действующие налоги, взимаемые с физических лиц в порядке, установленном налоговым законода-тельством (например, налог на имущество физических лиц, налог с продаж, налог на добавленную стоимость и т.д.).

В юридической литературе высказываются неоднозначные суждения и в оценке предмета преступления, предусмотренного ст. 199 УК. Так, А.А. Витвицкий, С.И. Улезько полагают, что в ка-честве такого предмета выступают объекты налогообложения как обстоятельства (юридические факты), порождающие в силу закона или иного нормативного акта обязанность налогоплательщика уп-латить налог363. Данная точка зрения представляется весьма со-мнительной. На практике налогоплательщик может уклоняться от уплаты налогов и не воздействуя на объекты налогообложения364, не скрывая и не искажая их.

Директор акционерного общества З., не желая платить на-логи, дал указание не сдавать выручку в банк, где его организация находилась на «картотеке». При этом все финансово-хозяйственные операции отражались в бухгалтерских докумен-тах в полном объёме и без искажений. Расчёты более поздней очерёдности, нежели отчисления в бюджетную систему, в част-ности оплату контрактов, хозяйственные расходы и т.п., орга-низация проводила наличным порядком. Сумма уклонения от уп-

363 См.: Уголовное право. Особенная часть / Под ред. В.Н. Петрашева.

С. 281 364 В соответствии со ст. 38 НК РФ объектами налогообложения могут

являться операции по реализации товаров (работ, услуг), имущество, при-быль, доход, стоимость реализованных товаров (выполненных работ, ока-занных услуг) либо иной объект, имеющий стоимостную, количественную или физическую характеристики.



156

латы налогов составила 300 тыс. рублей. По уголовному делу в отношении З. районным судом Нижегородской области был выне-сен обвинительный приговор365.

Полагаем необходимым отметить ещё один недостаток зако-нодательной техники, касающийся своевременного внесения из-менений или дополнений в диспозиции бланкетных статей УК в случае изменения корреспондирующих с уголовным законом иных нормативных правовых актов.

В юридической литературе в качестве предмета налоговых преступлений было принято выделять и страховые взносы в госу-дарственные внебюджетные фонды. Однако с 1 января 2001 года страховые взносы как вид обязательных платежей «канули в лету» и заменены единым социальным налогом.

Напомним, что в теории уголовного права указывается на «ос-торожное» применение норм с бланкетными диспозициями366. Осо-бенно это актуально в части конструирования уголовно-правовых запретов. Если за бланкетной нормой немедленно не последует нор-мативная корреляция правовых документов, к которым она отсылает (и наоборот), то действие этой нормы будет носить проблемный, усечённый характер либо вообще поставлено под вопрос. Схожая ситуация произошла с введением единого социального налога. Из-менения в налоговом законодательстве потребовали законодательно-го реконструирования ст. 198, 199 УК, в частности исключения из диспозиций статей и примечаний к ним государственных целевых взносов и закрепления в качестве предмета преступления нового понятия – единого социального налога. Тем не менее ни в период принятия части 2 Налогового кодекса, ни после этого законодатель не посчитал нужным согласовать в рассматриваемом контексте уго-ловное законодательство с налоговым.

Отметим, что идея единого социального налога возникла не на пустом месте. Ещё в 1998 году МНС РФ предложило ввести для всех фондов единую налоговую базу и передать функции учёта и

365 Цит. по ст.: Кикин А.Ю., Яни П.С. Неуплата налогов преступна

// Налоговый вестник. 2000. № 10. С. 150. 366 См., например: Нашиц А. Указ. соч. С. 180–181; Законодательная

техника / Под ред. Д.А. Керимова. Л., 1965. С. 37, 41.



157

контроля одному ведомству, сохраняя существующий механизм сбора страховых средств. Однако это предложение было реализо-вано только со вступлением в силу части 2 НК РФ (принятой Фе-деральным законом от 05.08.2000 № 117-ФЗ), в соответствии с ко-торой с 1 января 2001 года взамен взносов в государственные вне-бюджетные фонды был введён единый социальный налог.

Несомненно, замена страховых взносов в государственные внебюджетные фонды на единый социальный налог требовала скорейшей корректировки диспозиций ст. 198 и 199 УК и приме-чаний к ним. Однако «скорейшая» законодательная корректировка была осуществлена только в 2003 году. Заметим, что в используе-мое в настоящей работе понятие «налог» мы включаем и единый социальный налог.

Исходя из изложенного, в дальнейшем при характеристике со-ставов преступлений, предусмотренных ст. 198 и 199 УК, под предметом мы будем понимать налог или налоги как денежный эквивалент обязательного платежа в бюджеты различных уровней.

Полагаем необходимым остановиться и на проблеме законода-тельной регламентации сбора как предмета налоговых преступ-лений. Во-первых, считаем, что в целях исправления явного сбоя законодательной техники необходимо из диспозиции ст. 1991 УК исключить слово «сбор», т.к. законодательством о налогах и сбо-рах на налоговых агентов не возлагается обязанность по исчисле-нию, удержанию и перечислению сборов. Во-вторых, следует так-же исключить упоминание о внебюджетном фонде, так как обя-занность удержания и перечисления налогов налоговыми агентами во внебюджетные фонды действующим законодатель-ством не предусмотрена.

Если применять более кардинальные законодательные меры, необходимо вообще исключить из уголовного закона ответствен-ность за уклонение от уплаты сборов.

Во-первых, с 1 января 2005 г. в систему налогов и сборов включено только 2 вида сборов: государственная пошлина и сборы за пользование объектами животного мира и за пользование объ-ектами водных биологических ресурсов (ст. 13 – 15 НК РФ). При этом размеры данных сборов являются незначительными.



158

Во-вторых, хотя закон и допускает возможность уклонения от уплаты сбора путем непредставления документов, предъявление которых в соответствии с законодательством о налогах и сборах обязательно, такая ситуация невозможна, потому что в силу юри-дической природы сбора его уплата предусматривает последую-щее совершение в интересах плательщика сбора государственны-ми органами, органами местного самоуправления, иными уполно-моченными органами и должностными лицами юридически значимых действий (п. 2 ст. 8 НК). Так что обязанности представ-ления соответствующих документов, возлагаемой на плательщика сбора, как таковой не существует, поскольку уплата сбора проис-ходит, в отличие от налога, не в силу существующей правовой обя-занности, а в силу реализации субъективного права лица367.

В-третьих, правовая природа указанных сборов несомненно отличается от правовой природы налоговых платежей. В соответ-ствии с ч. 1 ст. 8 НК под налогом понимается обязательный, инди-видуально безвозмездный платеж, взимаемый с организаций и фи-зических лиц в форме отчуждения принадлежащих им на праве собственности, хозяйственного ведения или оперативного управ-ления денежных средств в целях финансового обеспечения дея-тельности государства и (или) муниципальных образований.

Под сбором понимается обязательный взнос, взимаемый с ор-ганизаций и физических лиц, уплата которого является одним из условий совершения в отношении плательщиков сборов государ-ственными органами, органами местного самоуправления, иными уполномоченными органами и должностными лицами юридически значимых действий, включая предоставление определенных прав или выдачу разрешений (лицензий) (ч. 2 ст. 8 НК).

Как видно из выделенных нами признаков, юридическое со-держание налога предусматривает два существенных обстоятельст-ва, которые отсутствуют в понятии сбора. Во-первых, налог – без-возмездный платеж, во-вторых, он взимается с налогоплательщика в целях финансового обеспечения деятельности государства и (или) муниципальных образований, что указывает на стратегическое

367 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации

/ Отв. ред. А.И. Рарог. М., 2004. С. 234.



159

значение налога как бюджетообразующего платежа. Сбор же, по сути, является платой хозяйствующего субъекта за услуги в виде юридически значимых действий, предоставляемые государством.

Таким образом, в связи с обретением системой налогов и сбо-ров окончательного вида и незначительностью общественной опасности ответственность за уклонение от уплаты сборов не вы-звана общественной потребностью, а значит, нецелесообразна368.

Тем не менее в настоящее время понятие «сбор» включено в диспозиции исследуемых норм и на практике возникают проблемы, связанные с определением юридического содержания некоторых смежных понятий. Как отмечает Е.В. Румянцева, в научных и прак-тических кругах ведется бурная полемика относительно причисле-ния к сборам страховых взносов на обязательное пенсионное стра-хование369. Позиция Пленума Верховного Суда РФ, изложенная в постановлении № 64, о том, что к налогам и сборам относятся лишь те, которые поименованы в ст. 13, 14, 15 и 18 НК РФ370, кате-горично исключает страховые взносы из числа налогов и сборов, за неуплату которых может наступить уголовная ответственность, де-монстрируя очередной прецедент корректировки норм закона.

Некоторые авторы не поддерживают такую позицию и спра-ведливо, на наш взгляд, указывают, что уклонение от уплаты страховых взносов, которые отвечают всем признакам сбора, равно как и сокрытие имущества, за счет которого должна взы-скиваться недоимка по такого рода неуплатам, должно охваты-ваться составами соответствующих налоговых преступлений.

С отдельными аргументами в пользу такого вывода можно со-гласиться. Во-первых, согласно трактовке определений, изложен-ных в НК, страховые взносы полностью охватываются понятием

368 См.: Зарипов В.М. Предложения по совершенствованию законода-

тельства об ответственности за налоговые преступления // Налоги и налого-обложение. 2005. № 5. С. 34.

369 См.: Румянцева Е.В. Техника конструирования и применения диспо-зиций статей о налоговых преступлениях (ст. 198-1992 УК РФ). С. 89.

370 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 декабря 2006 г. № 64 «О практике применения судами уголовного законодательства об от-ветственности за налоговые преступления» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. № 3. С. 1.



160

сбора и соответствуют всем признакам, изложенным в п. 2 ст. 8 НК. Под сбором понимается «обязательный взнос, взимаемый с организаций и физических лиц, уплата которого является одним из условий совершения в отношении плательщиков сборов государ-ственными органами юридически значимых действий, включая предоставление определенных прав…». Понятие страхового взно-са, изложенное в ст. 3 ФЗ № 167 «Об обязательном пенсионном страховании в РФ»371, определяет лишь специфику и целевой ха-рактер указанных взносов.

Во-вторых, законодательство о налогах и сборах является по-нятием более широким, нежели НК РФ. Пункт 1 ст. 1 НК прямо указывает на то, что «законодательство о налогах и сборах состоит из настоящего Кодекса и принятых в соответствии с ним феде-ральных законов о налогах и сборах».

В-третьих, в ст. 2 ФЗ № 167 указывается, что правоотноше-ния, связанные с уплатой платежей на обязательное пенсионное страхование, в том числе в части осуществления контроля за их уплатой, регулируются законодательством Российской Федерации о налогах и сборах372.

Напомним также, что в соответствии с п. 7 ст. 243 НК налого-вые органы обязаны представлять в органы Пенсионного фонда РФ копии платежных поручений налогоплательщиков об уплате налога, а также иные сведения, необходимые для осуществления органами Пенсионного фонда РФ обязательного пенсионного страхования, включая сведения, составляющие налоговую тайну. Налогоплательщики, выступающие в качестве страхователей по обязательному пенсионному страхованию, представляют в Пенси-онный фонд РФ сведения и документы в соответствии с Феде-ральным законом "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации" в отношении застрахованных лиц.

371 Федеральный закон «Об обязательном пенсионном страховании в

РФ» от 15 декабря 2001 г. № 167-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2001. № 51. Ст. 4832.

372 См.: Румянцева Е.В. Техника конструирования и применения диспо-зиций статей о налоговых преступлениях (ст. 198–1992 УК РФ). С. 123.



161

Заметим, что техника интерпретации высшими судебными ор-ганами признаков, характеризующих предмет налоговых преступ-лений, не всегда находится на должном уровне. Так, по непонят-ным причинам в п. 1 постановления № 64 дублируются некоторые положения налогового законодательства (ст. 8 НК РФ), в частности раскрывается понятие налога и сбора. Использованные при описа-нии диспозиции термины налогового законодательства изложены четко, ясно и недвусмысленно, поэтому не требуют дополнитель-ного толкования в части их понятийного содержания. По этой причине нежелательно, а порою и вредно, отмечает Е.В. Румянце-ва, раскрытие их содержания дополнительным толкованием373.

Существуют определённые технико-юридические противоре-чия и в законодательном закреплении предмета уклонения от уп-латы таможенных платежей. В силу определённых обстоя-тельств этим вопросам уделяется немного внимания в уголовно-правовой литературе. По этой причине рассмотрим названную проблему более подробно.

В теории уголовного права признается, что предметом пре-ступного посягательства, предусмотренного ст. 194 УК, являются обязательные к уплате в установленном таможенным законода-тельством порядке денежные средства в виде (форме) таможенных платежей. Исследуемая норма предусматривает ответственность за уклонение от уплаты таможенных платежей, не выделяя, какие именно таможенные платежи подпадают под защиту уголовного закона374. То, что при описании предмета преступления, преду-смотренного ст. 194 УК, законодатель применяет абстрактное по-нятие «таможенные платежи», требует более детального исследо-вания положений таможенного законодательства.

Ранее основное содержание таможенных платежей, порядок их уплаты и т.д. были изложены в разделе III ТК РФ 1993 года. Статья 110 перечисляла все виды таможенных платежей – всего 11. По смыслу названной статьи все таможенные платежи дели-лись на две группы: 1) непосредственно связанные с перемещени-


зиций статей о налоговых преступлениях... С. 75. 374 См.: Чучаев А., Иванова С. Указ. соч. С. 18.



162

ем товаров и транспортных средств через таможенную границу и 2) иные платежи, связанные с таможенной деятельностью.

К первой группе таможенное законодательство относило: тамо-женную пошлину (ст. 111), налог на добавленную стоимость (ст. 112), акцизы (ст. 113), таможенные сборы за таможенное оформ-ление (ст. 114), таможенные сборы за хранение (ст. 115), таможен-ные сборы за таможенное сопровождение товаров (ст. 116 ТК).

Ко второй же группе относились: сборы за выдачу лицензий таможенными органами и возобновление действия лицензий, сбо-ры за выдачу квалификационного аттестата специалиста по тамо-женному оформлению и возобновлению действия аттестата, плата за информирование и консультирование, плата за принятие пред-варительного решения, плата за участие в таможенных аукционах. При этом содержание таможенных платежей, связанных с пере-мещением товаров и транспортных средств через таможенную границу, раскрывалось в указанных статьях ТК, содержание иных платежей кодекс не раскрывал. На наш взгляд, это не случайно. Законодатель как бы подчёркивал особую значимость для государ-ства 1 группы таможенных платежей. Статья 401 ТК определяла, что средства, полученные от взимания таких платежей, вносятся в федеральный бюджет. И наоборот, все иные платежи являются ло-кальными средствами таможенного регулирования, инструмента-ми внутренней таможенной деятельности.

По непонятным причинам это обстоятельство не учитыва-лось при анализе рассматриваемого преступления многими ав-торами. В юридической литературе предпочтение отдавалось широкой трактовке предмета уклонения от уплаты таможенных платежей. Подавляющее большинство исследователей понимали под предметом преступления, предусмотренного ст. 194 УК, все таможенные платежи, перечисленные в ст. 110 ТК, в любом ва-рианте и количестве. Главное, чтобы сумма одного платежа или нескольких, вместе взятых, превышала крупный размер, закреп-лённый в примечании к статье375.

375 См., например: Михайлов В.И., Фёдоров А.В. Таможенные преступле-

ния: Уголовно-правовой анализ и общие вопросы оперативно-розыскной дея-тельности. СПб., 1999. С. 109; Уголовное право. Особенная часть / Под ред.



163

В настоящее время количество таможенных платежей, взи-маемых таможенными органами РФ, уменьшилось более чем в два раза. В соответствии со ст. 318 ТК РФ 2003 г. к таможенным пла-тежам относятся: ввозная таможенная пошлина; вывозная тамо-женная пошлина; налог на добавленную стоимость, взимаемый при ввозе товаров на таможенную территорию РФ; акциз, взимае-мый при ввозе товаров на таможенную территорию РФ; таможен-ные сборы.

Следует согласиться с В.В. Лавриновым в том, что средства, полученные от взимания таможенными органами Российской Фе-дерации таможенных пошлин, налога на добавленную стоимость и акцизов, относятся к налогам и вносятся в федеральный бюджет. Уклонение от их уплаты препятствует поступлению в доходную часть бюджета средств, связанных с перемещением через тамо-женную границу товаров и транспортных средств. Поэтому имен-но эти объекты должны иметь уголовно-правовую охрану376.

Остальные платежи (сборы), перечисленные в гл. 33.1 ТК РФ, которые не являются налогами в полном понимании этого слова, так как не всегда носят обязательный характер, не обеспечиваются государственно-властным принуждением; представляют собой плату за разрешение определенных действий или предоставление определенных прав, услуг. Статья 357.1. ТК к видам таможенных сборов относит: 1) таможенные сборы за таможенное оформление; 2) таможенные сборы за таможенное сопровождение; 3) таможен-ные сборы за хранение.

Действительно, уклонение от уплаты таможенных платежей, связанных исключительно с перемещением товаров и транспорт-ных средств через таможенную границу, совершённое в крупном размере, составляет суть рассматриваемого преступления. Именно это и следует из духа уголовного и таможенного закона. Абсурдно

В.Н. Петрашева. М., 1999. С. 271 (авторы главы – С.И. Улезько, А.А. Вит-вицкий); Жалинский А.Э. Уголовная ответственность за уклонение от уплаты таможенных платежей. – http://jurqa.hut.ru/all.docs/u/a/efuzdvtn.html.

376 См.: Лавринов В.В. Проблема определения предмета уголовно нака-зуемого уклонения от уплаты таможенных платежей // Таможенное дело. 2006. № 1. С. 34.



164

предполагать, что законодатель имел намерение криминализовать уклонение от уплаты «сборов за выдачу лицензий, информирова-ние и консультирование, участие в таможенном аукционе» (ТК РФ 1993 года) Вряд ли подобные деяния («уклонение от уплаты сбо-ров за таможенное оформление, сопровождение, хранение» (ст. 357.1 ТК РФ 2003 года) достигают по характеру и степени об-щественной опасности уровня преступления. Да и механизм таких действий представить довольно трудно. Об этом выше говорилось применительно к «налоговым» сборам.

Налицо упомянутая ранее проблема бланкетных диспозиций, когда сбои в отраслевом корреспондирующем законодательстве приводят к противоречиям в законодательстве уголовном. Бес-спорно, сваливание в «одну кучу» таких разных по своей правовой природе и назначению платежей является недостатком ТК. Во вся-ком случае, законодательное разграничение, «различение» тамо-женных платежей, перечисленных в ст. 318 ТК, необходимо. К примеру, все платежи, связанные с перемещением товаров и транспортных средств через таможенную границу, можно опреде-лить в законе как «таможенные платежи». Иные же платежи отне-сти к «таможенным сборам и выплатам». Такая редакция ст. 318 ТК будет способствовать оптимизации таможенного законодатель-ства, а также снимет указанные проблемы в толковании ст. 194 УК и не потребует внесения изменений в её диспозицию.

В качестве иного способа решения проблемы в уголовно-правовой литературе предлагается внести изменения в диспози-цию ст. 194 УК и либо перечислить в статье виды таможенных платежей, от которых уклоняется виновный (В.И. Тюнин), либо изложить её в редакции, ограничивающей широкое толкование пе-речня таможенных платежей, а именно «уклонение от уплаты та-моженных платежей, связанных с перемещением товаров и транс-портных средств через таможенную границу, взимаемых с органи-зации или физического лица, совершённое в крупном размере» (А. Чучаев, С. Иванова)377.

377 См.: Тюнин В.И. Уголовно-правовая охрана отношений в сфере

экономической деятельности: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. СПб., 2001.



165

На наш взгляд, более приемлемым будет решение при котором «реконструкции» подвергнется и ст. 318 ТК, и ст. 194 УК. В ст. 318 ТК следует указать на платежи, связанные с перемещением товаров через границу, как на «таможенные налоги». Соответствен-но в диспозиции ст. 194 УК необходимо заменить термин «таможен-ные платежи» на обозначение «таможенные налоги». Менее ради-кальный, но более оперативный вариант может заключаться в при-нятии Верховным Судом РФ постановления по данной категории дел, которое сориентирует правоприменительную практику относи-тельно предмета преступления, предусмотренного ст. 194 УК.

Очевидно, что проблема возможного исключения сборов (и таможенных, и налоговых) как предмета преступлений в сфере налогообложения достаточно актуальна. Заметим также, что по-ступления от сборов в бюджеты всех уровней не являются значи-тельными. Согласно приложению № 7 к Федеральному закону "О федеральном бюджете на 2007 год" поступления от таможенной пошлины в 2007 годк были запланированы в размере 2 394 183 700 тыс. рублей. Если сложить поступления от таможенной пошлины и от налоговых доходов, запланированных в Федеральном законе "О федеральном бюджете на 2007 год", то получится, что они в со-вокупности дают федеральному бюджету 663 7146 700 тыс. руб-лей, что составляет 95% всех доходов федерального бюджета в 2007 году378. Другими словами, федеральный бюджет практически полностью формируется из налогов и таможенной пошлины.

В настоящее время в соответствии с примечанием к ст. 194 УК РФ уклонение от уплаты таможенных платежей признается со-вершенным в крупном размере, если сумма неуплаченных тамо-женных платежей превышает пятьсот тысяч рублей. Закон диффе-ренцирует уголовную ответственность по ст. 194 УК по такому признаку предмета, как его размер (финансовый эквивалент), и по п. "г" ч. 2 ст. 194 ответственность за уклонение от уплаты тамо-

С. 37; Чучаев А., Иванова С. Уклонение от уплаты таможенных платежей // Российская юстиция. 1999. № 10. С. 41.

378 См.: Тютина В.Ю. Налоговые доходы Федерального бюджета (на примере Федерального бюджета на 2007 год) // Финансовое право. 2007. № 4. С. 34.



166

женных платежей в особо крупном размере наступает в том слу-чае, если сумма обязательного неуплаченного платежа превышает один миллион пятьсот тысяч рублей.

Законодатель, изменяя размер предмета преступления, оценил повышенную опасность данного деяния. Так, по данным изучения уголовных дел, более 10% фактов уклонения от уплаты таможенных платежей совершены на сумму, превышающую 150 тыс. рублей379.

При определении крупного размера необходимо иметь в виду многочисленные таможенные льготы, на величину которых долж-на быть уменьшена сумма таможенных платежей. Так, в соответ-ствии с таможенным законодательством они предоставляются представительствам иностранных государств и их работникам, консульским представительствам иностранных государств и чле-нам их персонала, иностранным дипломатическим и консульским курьерам, представителям и членам иностранных государств, ме-ждународных межправительственных организаций и т.д.

Кроме того, в соответствии с разделом VI Закона РФ «О тамо-женном тарифе»380 при осуществлении торговой политики РФ в пределах ее таможенной территории допускается предоставление тарифных льгот (тарифных преференций) в отношении товаров, перемещаемых через таможенную границу, в виде возврата ранее уплаченной пошлины, снижения ставки пошлины, в исключитель-ных случаях освобождения от пошлины, установления тарифных квот на преференциальный ввоз (вывоз) товара.

При отсутствии крупного размера уклонение от уплаты тамо-женных платежей не образует состава преступления, а квалифи-цируется как административное правонарушение в зависимости от обстоятельств дела по нормам КоАП России.

Сроки уплаты таможенных платежей определены в ст. 329 ТК РФ. При ввозе товаров таможенные пошлины, налоги должны быть уплачены не позднее 15 дней со дня предъявления товаров в таможенный орган в месте их прибытия на таможенную террито-рию Российской Федерации или со дня завершения внутреннего

379 См.: Грачев О.В. Уклонение от уплаты таможенных платежей: поня-

тие, объект и предмет преступления // Таможенное дело. 2007. № 2. 380 См.: Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 23. Ст. 821 (с послед. изм.).



167

таможенного транзита, если декларирование товаров производит-ся не в месте их прибытия. При вывозе товаров таможенные по-шлины должны быть уплачены не позднее дня подачи таможенной декларации, если иное не установлено таможенным законодатель-ством. В определенных законом случаях (ст. 334 ТК РФ) платель-щику может быть предоставлена отсрочка или рассрочка уплаты таможенных платежей.

Отметим также, что количественные характеристики предмета преступлений, предусмотренных ст. 194, 198 и 199 УК, следует унифицировать. Законодатель, как уже говорилось, очевидно, «поза-был» о ст. 194 УК, когда «привязывал» криминообразующий размер уклонения от уплаты налогов и сборов к общему объему уплачивае-мых налогоплательщиком налоговых платежей, а по сути, к размаху финансово-хозяйственной деятельности хозяйствующего субъекта. Основные таможенные платежи, как мы уже говорили, имеют нало-говую природу и если законодатель определенным образом диффе-ренцирует ответственность за сокрытие налогов и сборов в зависи-мости от масштабов объекта налогообложения, то почему не приме-нять аналогичные решения в отношении деяний, связанных с уклонением от уплаты таможенных платежей?

Далее рассмотрим подробнее предмет преступлений, отнесен-ных ко второй группе (ч. 2 ст. 176, 2851, 2852 УК РФ) и связанных с неправомерным расходованием бюджетных средств. Часть 2 ст. 176 УК РФ говорит о незаконном получении государственного целевого кредита, а равно о его использовании не по прямому на-значению, если эти деяния причинили крупный ущерб гражданам, организациям либо государству. Заметим, что ч. 1 и 2 ст. 176 пре-дусматривают два различных вида составов незаконного получе-ния кредита. Различие между ними в том, что ч. 2 этой статьи пре-дусмотрен особый вид кредита. Это, во-первых, государственный кредит и, во-вторых, – кредит целевой. Поэтому ко всем тем при-знакам незаконного получения кредита, которые изложены в ч. 1 данной статьи, ч. 2 добавляет использование кредита не по прямо-му назначению.

Кредиты, о которых говорит гражданское законодательство, могут быть предметом незаконного получения кредита по ст. 176



168

УК РФ; в настоящее время это в юридической литературе практи-чески не оспаривается.

Согласно ст. 819 ГК РФ кредит – это договор, по которому банк или иная кредитная организация (кредитор) обязуются пре-доставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных договором, а заемщик обязуется воз-вратить полученную денежную сумму и уплатить проценты на нее. Кредитный договор должен быть заключен в письменной форме (ст. 820). Кредитор вправе отказаться от предоставления за-емщику предусмотренного кредитным договором кредита полно-стью или частично при наличии обстоятельств, с очевидностью свидетельствующих о том, что предоставленная заемщику сумма не будет возвращена в срок. В случае нарушения заемщиком пре-дусмотренной кредитным договором обязанности целевого ис-пользования кредита кредитор вправе также отказаться от даль-нейшего кредитования заемщика по договору (ст. 821).

Под государственным целевым кредитом понимается ссуда в денежной или натуральной форме, выдаваемая Центральным бан-ком Российской Федерации под конкретные целевые программы и подлежащая возврату с процентами в виде денежных средств или вещей, определенная родовыми признаками, в частности с пред-ставлением различных льгот. Целевое назначение кредита опреде-ляется в нормативно-правовых актах. Кредитором в этих случаях могут выступать как подразделения Центрального банка России, так и уполномоченные им коммерческие банки. Государственный целевой кредит отсутствует, когда банковские учреждения лишь реализуют гражданско-правовые отношения, не основанные на финансировании соответствующих программ.

Нормативными актами, регулирующими основания и порядок его предоставления, являются: Закон о федеральном бюджете, По-становление Правительства РФ от 17 июля 1995 года № 714 «Об утверждении порядка контроля за целевым использованием средств краткосрочной финансовой поддержки»381, Приказ Цен-трального банка РФ от 18 августа 1992 года № 44 «О порядке приема и рассмотрения заявок на выдачу кредитов юридическим

381 См.: Российская газета. 1995. 23 июля.



169

лицам»382, указание Минфина России от 11 мая 1995 года № 3-Е1-5 «О порядке исполнения Федерального бюджета по финансиро-ванию отдельных видов расходов и федеральных целевых про-грамм, осуществляемых на территориях субъектов Российской Федерации органами Федерального казначейства»383, письмо Минфина России от 3 июля 1992 года № 2-9 «О предоставлении кредитных ресурсов для нормализации платежей в народном хо-зяйстве»384.

Понятие государственного целевого кредита, условия и поря-док его получения подробно рассматриваются в работах В.Д. Ла-ричева385, С.И. Залиша386, которые дополнительно относят к дан-ной группе государственных целевых кредитов: 1) товарные кре-диты, выделяемые из бюджета сельскохозяйственным производителям, предприятиям и организациям агропромышлен-ного комплекса, 2) инвестиционный налоговый кредит, предостав-ляемый в виде отсрочки налоговых платежей.

Если в первом случае с указанной позицией можно согласить-ся, то во втором – нет. По справедливому мнению Н.А. Лопашенко, нельзя считать предметом по ч. 1 и по ч. 2 ст. 176 УК РФ налоговый кредит, в том числе налоговый инвестиционный кредит387. Налого-вый кредит, в соответствии с п. 1 ст. 65 НК РФ, представляет собой изменение срока уплаты налога при наличии хотя бы одного из следующих оснований (предусмотрены пп. 1 – 3 п. 2 ст. 64 НК РФ):

– причинения лицу ущерба в результате стихийного бедствия, технологической катастрофы или иных обстоятельств непреодо-лимой силы;

382 См.: Бизнес и банки. 1992. № 35. 383 См.: Финансовая газета. 1995. № 43. 384 См.: Российская газета. 1995. 2 июня. 385 См.: Ларичев В.Д. Незаконное получение кредита и его отграниче-

ние от других смежных составов преступлений // Законодательство и эко-номика. 1997. № 3 – 4. С. 18.

386 См.: Залиш С.И. Незаконное получение кредита и уголовно-правовая защита бюджетных средств // Вопросы квалификации и расследо-вания преступлений в сфере экономики. Саратов, 1999. С. 41–42

387 См.: Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики. С. 345.



170

– задержки лицу финансирования из бюджета или оплаты вы-полненного этим лицом государственного заказа;

– угрозы банкротства лица в случае единовременной выплаты им налога.

Инвестиционный налоговый кредит представляет собой такое изменение срока уплаты налога, при котором организации предос-тавляется возможность в течение определенного срока и в опреде-ленных пределах уменьшать свои платежи по налогу с последую-щей поэтапной уплатой суммы кредита и начисленных процентов. Кредит представляется по налогу на прибыль (доход) организации, а также по региональным и местным налогам (ст. 66 НК РФ). Ос-нованиями для получения инвестиционного налогового кредита выступают:

– проведение организацией научно-исследовательских или опытно-конструкторских работ или технического перевооружения собственного производства, в том числе направленного на созда-ние рабочих мест для инвалидов или защиту окружающей среды от загрязнения промышленными отходами;

– осуществление организацией внедренческой или инноваци-онной деятельности, в том числе создание новых или совершенст-вование применяемых технологий, создание новых видов сырья или материалов;

– выполнение организацией особо важного заказа по социаль-но-экономическому развитию региона или предоставление ею особо важных услуг населению (ст. 67 НК РФ).

Соответственно суть налогового (инвестиционного налогово-го) кредита отличается от сути кредита в гражданско-правовом понимании, и, если лицо предпринимает незаконные действия для получения налогового (инвестиционного налогового) кредита, ви-димо, в отдельных случаях можно говорить о налоговых преступ-лениях при наличии всех иных их признаков388.

По-иному обстоит дело с бюджетными кредитами. Бюджет-ный кредит – форма финансирования бюджетных расходов, кото-рая предусматривает предоставление средств юридическим лицам или другому бюджету на возвратной и возмездной основах (ст. 6

388 Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики.



171

БК РФ). Статья 76 БК определяет, что бюджетный кредит может быть предоставлен юридическому лицу, не являющемуся государ-ственным или муниципальным унитарным предприятием, на ос-новании договора, заключенного в соответствии с гражданским законодательством РФ с учетом положений БК РФ и иных норма-тивных актов, только при условии предоставления заемщиком обеспечения исполнения своего обязательства по возврату указан-ного кредита.

Бюджетный кредит предоставляется на условиях возмездно-сти и возвратности. Способами обеспечения исполнения обяза-тельств по возврату бюджетного кредита могут быть только бан-ковские гарантии, поручительства, залог имущества, в том числе в виде акций, иных ценных бумаг, паев, в размере не менее 100% предоставляемого кредита. Обеспечение исполнения обязательств должно иметь высокую степень ликвидности. Обязательным усло-вием предоставления бюджетного кредита является проведение предварительной проверки финансового состояния получателя бюджетного кредита финансовым органом или по его поручению уполномоченным органом. Уполномоченные органы имеют право на проверку получателя бюджетного кредита в любое время дей-ствия кредита, а также на проверку целевого использования бюд-жетного кредита.

Согласно ст. 77 БК РФ бюджетные кредиты (процентные и беспроцентные) предоставляются государственным и муници-пальным унитарным предприятиям на условиях и в пределах ли-митов, которые предусмотрены соответствующими бюджетами. Отсюда следует, что нет никаких препятствий для того, чтобы признавать бюджетные кредиты предметом преступлений, преду-смотренных ч. 1 и 2 ст. 176 УК389.

Кроме того, согласно ст. 70 Федерального закона от 19 декабря 2006 года № 238-ФЗ «О федеральном бюджете на 2007 год»390, ис-пользование не по целевому назначению бюджетных кредитов,

389 См.: Другова Ю.В. Ответственность за нарушения бюджетного за-

конодательства // Журнал российского права. 2003. № 3. С. 25; Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики. С. 346.

390 См.: Собрание законодательства РФ. 2006. № 52 (ч. 11). Ст. 5602.



172

предоставленных российским юридическим лицам, влечет нало-жение штрафа на юридическое лицо (получателя бюджетного кре-дита) в размере двойной ставки рефинансирования Центрального банка РФ, действующей на период использования указанных бюд-жетных кредитов не по целевому назначению.

В соответствии с ч. 2 ст. 70 указанного Закона периодом нецеле-вого использования бюджетных кредитов, предоставленных россий-ским юридическим лицам, признается срок со дня отвлечения средств на цели, не предусмотренные условиями предоставления бюджетного кредита, до дня их возврата в федеральный бюджет или направления для использования по целевому назначению.

Среди различных форм нарушения бюджетного законодатель-ства, являющихся основаниями применения мер принуждения, в ст. 283 БК РФ нецелевое использование бюджетных средств по-ставлено на второе место вслед за неисполнением закона (реше-ния) о бюджете. В соответствии со ст. 289 БК под нецелевым ис-пользованием бюджетных средств понимаются направление и ис-пользование их на цели, не соответствующие условиям получения указанных средств, что влечет административную, а при наличии состава преступления уголовную ответственность руководителей получателя бюджетных средств.

Обязательным признаком преступления, предусмотренного ст. 2851 УК (Нецелевое расходование бюджетных средств), также является его предмет – бюджетные средства в крупном размере, – за исключением тех средств, которые предоставлены в форме бюд-жетного кредита, поскольку уголовная ответственность за нецеле-вое использование бюджетного кредита наступает по ч. 2 ст. 176 УК. Предметом преступного посягательства являются целевые бюджетные средства, расходование которых определено утвер-жденным бюджетом соответствующего уровня, бюджетной роспи-сью, уведомлением о бюджетных ассигнованиях, сметой доходов и расходов либо другими документами, закрепляющими правовые основания получения указанных средств. Они могут быть предна-значены для развития промышленности, сельского хозяйства, транспорта, связи, выделяться для обеспечения охраны окружаю-щей среды, охраны и воспроизведения природных ресурсов и т.п.



173

Формами бюджетного финансирования могут быть дотации, субсидии, субвенции, бюджетные ассигнования, бюджетный кре-дит.

Дотация – это вид денежной помощи, которая предоставляет-ся, как правило, убыточным предприятиям со стороны государства с целью покрытия затрат, которые не покрываются выручкой от реализации произведенной продукции, то есть предприятиям, плановые затраты на производство продукции или оказание услуг в которых превышают доходы от реализации произведенной про-дукции и оказанных услуг.

Субсидия – это финансовая поддержка, помощь, предостав-ляемая бюджету другого уровня бюджетной системы РФ, физиче-скому или юридическому лицу, без каких-либо конкретных усло-вий и независимо от финансового состояния субъектов, которым она предоставляется. Как правило, субсидии предоставляются для стимулирования определенной деятельности или производства определенной продукции, поддержания предпринимательской и иной экономической деятельности вообще.

Субвенция – это помощь, предоставляемая бюджету другого уровня бюджетной системы РФ или юридическому лицу для фи-нансирования определенных конкретных программ, проектов, ко-торые одобряются субъектами, предоставляющими помощь. В от-личие от дотации и субсидии субвенция подлежит возврату в слу-чае использования данной помощи не по ее целевому назначению.

Бюджетные ассигнования – это бюджетные средства, преду-смотренные бюджетной росписью, выделяемые получателю или распорядителю бюджетных средств.

Бюджетный кредит – это форма финансирования бюджетных расходов, которая предусматривает предоставление средств юри-дическим лицам или другому бюджету на возвратной и возмезд-ной основах.

Согласно примечанию к ст. 2851 УК крупным размером при-знается сумма бюджетных средств, превышающая один миллион пятьсот тысяч рублей. В юридической литературе обращают вни-мание на некоторую непоследовательность законодателя, который в диспозиции ч. 1 ст. 2851 УК РФ признал крупный размер призна-ком общественно опасного деяния («расходование бюджетных



174

средств..., совершенное в крупном размере»), а в примечании к ст. 2851 УК РФ указал, что крупный размер – это определенная сумма бюджетных средств, то есть признак предмета преступле-ния391. Крупный (особо крупный) размер израсходованных бюд-жетных средств, считает А.Г. Карпов, характеризует не только предмет соответствующих преступлений, но и их объективную сторону392. На наш взгляд, крупный размер характеризует не объ-ективную сторону нецелевого расходования бюджетных средств, а является стоимостным, количественным критерием предмета этого преступления.

Стоит подчеркнуть также, что стоимостные критерии, опреде-ляющие крупный (особо крупный) размер деяний, предусмотренных ст. 2851 и 2852 УК, иногда определяют как завышенные. Поскольку в литературе есть мнения о том, что нормы о нецелевом расходовании бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фон-дов имеют сходный объект с преступлениями гл. 22 УК РФ, то пред-лагается распространить на них те критерии, которые характеризуют крупный размер и крупный ущерб для норм указанной главы (при-мечание к ст. 169 УК РФ)393. Думается, что решение о возможном снижении криминообразующего порога в исследуемой норме до 250 тыс. должно приниматься только после обстоятельных и взвешен-ных исследований реальной криминогенной ситуации в сфере неце-левого использования бюджетных средств.

В литературе указывается на ситуации, связанные с размером неправомерно используемых бюджетных средств, когда нецелевое расходование осуществляется должностными лицами государст-венных или муниципальных учреждений394. Если должностное лицо этого учреждения допускает нецелевое расходование бюд-жетных средств, то есть расходование его на цели, не предусмот-ренные договором бюджетного кредита, оно должно быть привле-чено к уголовной ответственности по ст. 2851 УК за нецелевое

391 См.: Сердюкова Н. В. Финансово-правовая ответственность по

бюджетному законодательству // Финансовое право. 2004. № 5. С. 13. 392 См.: Карпов А.Г. Указ. соч. С. 10. 393 См.: Карпов А.Г. Указ. соч. 394 См.: Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики. С. 345.



175

расходование бюджетных средств при условии, что деяние совер-шено в крупном размере, то есть с превышением 1,5 млн. рублей.

Если же государственный целевой кредит в виде бюджетного кредита незаконно получен, в том числе и представляющим госу-дарственное или муниципальное учреждение должностным ли-цом, к виновному должна быть применена ч. 2 ст. 176 УК.

По мнению Н.А. Лопашенко, необходима правовая оценка и еще одной противоречивой ситуации, вызванной несогласованно-стью уголовно-правовых норм. Возможен случай, когда должност-ное лицо, представляющее государственное или муниципальное учреждение, получившее государственный целевой кредит в фор-ме бюджетного кредита, допускает его нецелевое расходование на сумму, превышающую двести пятьдесят тысяч рублей, но не пре-вышающую 1,5 млн. рублей.

В данном случае невозможно применить к нему ст. 2851 УК, в силу прямого указания закона о денежном выражении крупного размера суммы бюджетных средств (она должна превысить один миллион пятьсот тысяч рублей). Одновременно нет никаких зако-нодательных препятствий для применения ч. 2 ст. 176.

Однако простое сравнение санкций ч. 2 ст. 176 и даже ч. 1 ст. 2851 показывает, что применение в данном случае к виновному ст. 176 будет нарушением принципа справедливости уголовного закона, поскольку максимальное наказание за нецелевое расходо-вание государственного целевого кредита составляет пять лет лишения свободы (преступление признано преступлением средней тяжести), а за нецелевое расходование бюджетных средств мак-симум наказания равен двум годам лишения свободы (преступле-ние небольшой тяжести). И только за квалифицированное деяние (ч. 2 ст. 2851 УК) наказание может достигнуть пяти лет лишения свободы, если деяние совершено группой лиц по предварительно-му сговору или в особо крупном размере, то есть с превышением 7 млн. 500 тыс. рублей.

Получается, что на законодательном уровне решено, что неце-левое расходование крупных бюджетных средств должностными лицами гораздо менее опасно, нежели такое же деяние, совершен-ное другими руководителями. Поэтому привлечение в описанной ситуации должностного лица к уголовной ответственности по ч. 2



176

ст. 176 едва ли возможно. Хотя, безусловно, такая уголовная поли-тика вызывает не только удивление, но и возмущение неприкры-тым лоббированием государственной охраны от уголовного пре-следования определенной категории лиц даже в случаях общест-венно опасного поведения.

Единственный выход из описанной ситуации – применение нормы административного законодательства – состава нецелевого использования бюджетных средств (ст. 15.14 КоАП), влекущего наложение административного штрафа на должностных лиц в размере от 4 до 5 тыс. руб.395 Кроме того, согласно ст. 70 Феде-рального закона от 19 декабря 2006 г. N 238-ФЗ «О федеральном бюджете на 2007 год»396 использование не по целевому назначе-нию бюджетных кредитов, предоставленных российским юриди-ческим лицам, влечет наложение штрафа на юридическое лицо (получателя бюджетного кредита) в размере двойной ставки рефи-нансирования Центрального банка РФ, действующей на период использования указанных бюджетных кредитов не по целевому назначению.

Предметом нецелевого расходования средств государствен-ных внебюджетных фондов (ст. 2852 УК) являются денежные средства государственных внебюджетных фондов. Эти средства находятся в федеральной собственности, но не входят в бюджеты соответствующих уровней бюджетной системы Российской Феде-рации и изъятию не подлежат. Хотя в соответствии со ст. 1 БК РФ бюджеты государственных внебюджетных фондов и бюджеты тер-риториальных государственных внебюджетных фондов входят в бюджетную систему Российской Федерации.

В ст. 13 БК РФ государственный внебюджетный фонд опре-деляется как фонд денежных средств, образуемый вне федераль-ного бюджета и бюджетов субъектов Российской Федерации и предназначенный для реализации конституционных прав граждан на пенсионное обеспечение, социальное страхование, социальное

395 См.: Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики. С. 346. См.

также: Титов А.С. Вопросы квалификации бюджетных преступлений // Бан-ковское право. 2004. № 4. С. 34.

396 См.: Собрание законодательства РФ. 2006. № 52 (ч. 11). Ст. 5602.



177

обеспечение в случае безработицы, охрану здоровья и медицин-скую помощь. Расходы и доходы государственного внебюджетного фонда формируются в порядке, установленном федеральным зако-ном, либо в ином порядке, предусмотренном Бюджетным кодек-сом. Согласно ст. 144 БК РФ к государственным внебюджетным фондам Российской Федерации относятся Пенсионный фонд РФ, Фонд социального страхования РФ, Федеральный Фонд обяза-тельного медицинского страхования, Государственный Фонд заня-тости населения РФ.

НК РФ предусмотрена обязанность всех налогоплательщиков уплачивать единый социальный налог для наполнения государст-венных внебюджетных фондов (Пенсионного фонда РФ, Фонда социального страхования РФ, Федерального и территориальных фондов обязательного медицинского страхования), предназначен-ных для удовлетворения социальных нужд населения помимо го-сударственного и местных бюджетов. Деятельность названных фондов регулируется Законом РФ от 28 июня 1991 года "О меди-цинском страховании граждан в Российской Федерации"397, Феде-ральными законами от 16 июля 1999 года "Об основах обязатель-ного социального страхования" (в ред. ФЗ от 31 декабря 2002 го-да)398, от 15 декабря 2001 года "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации"399, положениями об этих фондах и их уставами.

Возникновение внебюджетных фондов в Российской Федера-ции связано с появлением реальной потребности в значительных объемах финансовых ресурсов и целесообразностью их концен-трации на государственном и (или) территориальном уровне для проведения ряда важных социально- экономических мероприятий. С помощью внебюджетных фондов можно оказывать социальные услуги населению (выплата пенсий, финансирование социальной инфраструктуры и т.д.); влиять на производственные процессы пу-тем финансирования и кредитования отдельных отечественных

397 Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1991. № 27. ст. 920. 398 Собрание законодательства РФ. 1999. № 29. Ст. 3686; 2003. № 1.

Ст. 5. 399 Собрание законодательства РФ. 2001. № 51. Ст. 4832.



178

предприятий; финансировать различные природоохранные меро-приятия и т.д. Иными словами, внебюджетные фонды представля-ют собой форму перераспределения и использования государст-венных финансовых ресурсов для финансирования важнейших общественных потребностей.

Фактически внебюджетные фонды являются вторым (после бюджета) механизмом реализации финансовых функций государ-ства. Они созданы для повышения эффективности управления го-сударственными денежными ресурсами. Стратегическое в этом смысле значение внебюджетных фондов и значительную общ-ность с бюджетами всех уровней подчеркивают положения ст. 13 и 14 БК РФ. Так, в ст. 13 указывается, что федеральный бюджет и бюджеты государственных внебюджетных фондов Российской Федерации предназначены для исполнения расходных обяза-тельств Российской Федерации.

Использование федеральными органами государственной вла-сти иных форм образования и расходования денежных средств, предназначенных для исполнения расходных обязательств Россий-ской Федерации, бюджетное законодательство не допускает.

Статья 14 определяет, что каждый субъект РФ имеет собст-венный бюджет и бюджет территориального государственного внебюджетного фонда. Бюджет субъекта РФ (региональный бюд-жет) и бюджет территориального государственного внебюджетно-го фонда предназначены для исполнения расходных обязательств субъекта Российской Федерации.

Таким образом, стратегическое значение и определенная функциональная и юридическая общность средств бюджета и средств государственных внебюджетных фондов налицо. Отсюда возникает и общность проблем, дискуссионных вопросов, техни-ко-юридических задач и потребностей, касающихся содержания предметов преступлений, предусмотренных ст. 2851, 2852 УК.


§ 3. Особенности законодательного закрепления признаков ...

179


§ 3. Особенности законодательного закрепления признаков объективной стороны

бюджетных преступлений Основное содержание правовой нормы излагается при описа-

нии объективной стороны преступления. Объективная сторона является стержневым элементом преступления и одним из глав-ных показателей его общественной опасности. По меткому выра-жению К. Маркса, человек становится подвластен законодателю лишь тогда, когда проявляет себя, вступает в сферу действитель-ности. Помимо своих действий человек совершенно не существует для закона, совершенно не является его объектом400. Объективная сторона преступления – это внешняя сторона общественно опас-ного поведения. Любые поступки человека имеют внешние и внутренние признаки. Внешние – это проявление человеческого поведения в объективной действительности, внутренние – те пси-хические процессы, которые протекают в сознании человека и обусловливают его поведение. В жизни они образуют психофизи-ческое единство. Однако в науке уголовного права раздельное изу-чение внешних и внутренних признаков необходимо, так как оно даёт возможность более глубоко познать и определить роль и зна-чение каждого признака для уголовной ответственности.

Объективные признаки, общие для всех составов преступле-ний, изучаются в Общей части уголовного права. Объективная же сторона каждого конкретного состава преступления анализируется в Особенной части. Поэтому, для того чтобы во всём многообра-зии человеческих поступков точно определить, какие из них пред-ставляют общественную опасность и должны быть запрещены уголовным законом, необходимо полно и точно описать их объек-тивную сторону в статьях Уголовного кодекса. При этом чем сложнее объективная сторона состава преступления, тем деталь-нее и в то же время рациональнее должно быть её описание. Ана-лиз объективных признаков поведения людей даёт возможность выявить повторяющиеся вредные для общества формы поведения

400 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 1. С. 14.



180

и на этой основе признать их преступлениями. Правильный, соот-ветствующий закономерностям и особенностям развития общест-ва, принципам уголовного права и тенденциям его развития отбор таких деяний, чёткое системное и последовательное закрепление их в законе является важнейшим требованием законодательной техники, а следовательно, предпосылкой создания и функциони-рования эффективного уголовного законодательства.

Выше уже отмечалось, что при создании той или иной запре-щающей уголовно-правовой нормы всегда возникает противоре-чие между необходимостью достаточно полного описания состава преступления в диспозиции и требованием лаконичности изложе-ния, «экономии» закона. Отсюда возникает вопрос, который будет рассмотрен нами применительно к характеристике объективной стороны рассматриваемых преступлений: насколько подробно должны быть прописаны в законе признаки этого элемента состава преступления и в том числе способы совершения преступного деяния?

Отсюда особенное значение для качества законодательной техники изложения элементов состава преступления имеют ранее упомянутые приёмы, связанные с: а) степенью изложения кон-кретных показателей нормы, а именно абстрактный (оценочный) и казуистический (формальный); б) способом изложения элемен-тов нормы – прямой, отсылочный (ссылочный), бланкетный.

Казуистический, или формальный, приём заключается в том, что в диспозиции статьи даётся полный (по мнению законодателя) перечень видов возможного преступного поведения либо фактиче-ские обстоятельства даются путём указания на конкретные, инди-видуальные признаки. Абстрактный, или оценочный, приём прямо противоположен казуистическому и состоит в том, что законода-тель, для того чтобы описать все вероятные формы преступных посягательств, применяет абстрактные, обобщающие формулы. Это позволяет достигнуть большей полноты закона и сократить объём нормативного материала.

М.Д. Шаргородский указывал, что выбор приёма конструиро-вания диспозиций зависит от решения задачи, непосредственно связанной с широтой, которую законодатель хочет предоставить



181

судейскому усмотрению401. Аналогичную точку зрения ранее вы-сказывал известный русский правовед Л.Е. Владимиров, который отмечал, что уголовный закон, дающий широкий предел судебной власти в применении законов, является весьма опасным орудием, могущим причинить много бед402. Отсюда на первый взгляд пред-ставляется, что в законодательной технике более приемлемым яв-ляется казуистический приём, так как формализованное изложе-ние диспозиций статей уголовного закона сводит к минимуму воз-можность судейского усмотрения. Именно казуистическая форма построения уголовно-правовых норм наиболее широко применя-лась в законодательстве рабовладельческого, феодального и ранне-го буржуазного общества. Развитие общества, усложнение форм криминального поведения человека объективно привело к отказу от использования в законотворческой деятельности исключитель-но казуистических диспозиций403.

Абсолютно ясно, что применение в законотворческой деятель-ности только казуистического приёма не соответствует современ-ным требованиям, предъявляемым к форме и содержанию закона. Во-первых, такой приём законодательной техники ведёт к значи-тельному увеличению объёма нормативных правоположений, что противоречит принципу экономии законодательного материала. Во-вторых, даже тщательная формализация диспозиции не даёт полной уверенности, что все виды криминального поведения за-креплены в законе. В-третьих, постоянная динамика и трансфор-мация общественных отношений, неизбежно ведущие к появле-нию новых видов общественно опасных посягательств, не запре-щённых законом, потребуют регулярного внесения в уголовное законодательство различных изменений и дополнений.

Абстрактному приёму также присущи свои недостатки. Дис-позиции, выраженные только в оценочных, абстрактных форму-лах, дают значительный простор для следственного и судебного

401 См.: Шаргородский М.Д. Советский уголовный закон. М., 1948.

С. 61. 402 См.: Владимиров Л.Е. Правовое творчество. М., 1905. С. 29. 403 См. об этом подробнее: Семёнов И.А. Законодательная техника в

уголовном правотворчестве. С. 121–122.



182

усмотрения, что, несомненно, может привести к нарушению кон-ституционных принципов охраны прав личности. В этой связи справедливо указывает М.И. Ковалёв, что «излишне оценочная норма не менее вредна, чем излишне формализованная, так как она практически очерчивает лишь контур преступного деяния, ос-тавляя на совести судьи определение его действительного содер-жания… «Оценочность», если она понимается однобоко, может привести к преобладанию изменчивости, к свободе случая и игре обстоятельств над личностью»404. Повышение уровня абстрактно-сти при описании запрещенных форм поведения ведет к расшире-нию сферы преступного, создает возможность правоприменитель-ным органам, фактически отстранив законодателя, толковать закон по своему усмотрению. Нормы, сформулированные с преоблада-нием абстрактных диспозиций, неизбежно порождают необходи-мость в актах толкования с детализированными и конкретизи-рующими положениями. Несомненно, что использование того или иного приема изложения закона зависит от степени изменчивости и подвижности общественных отношений. Стабильным правоот-ношениям больше соответствуют казуальные нормативные поло-жения, нестабильные, изменяющиеся правоотношения требуют обобщенных, абстрактных формулировок. Свойство описательной нормы состоит в том, что она может устареть быстрее, чем абст-рактная норма, которая обладает способностью к адаптации за счет своей обобщенности, аморфности405.

Отсюда очевидно, что и формальный, и абстрактный метод в отдельности имеют наряду с положительными моментами и опре-делённые изъяны, которые необходимо учитывать при конструи-ровании уголовно-правовой нормы. Следует также согласиться с предложениями учёных-правоведов о том, что искать оптималь-ный механизм нормативного конструирования в некоторых случа-ях необходимо посередине, на стыке двух отмеченных приёмов, в русле использования формально-оценочного приёма. Так, М.И. Ковалёв указывает, что «норма уголовного права только тогда яв-

404 Ковалёв М.И. Советское уголовное право: Курс лекций. Свердловск,

1974. Вып. 2. С. 62–63. 405 См.: Панько К.К. Указ. соч. С. 126–127.



183

ляется полной, когда в ней правильно сочетаются элементы фор-мализма и оценки»406. П.И. Люблинский называет формально-оценочный приём наиболее конструктивным, определяющим все существенные признаки преступления407.

Соотношение формальных и оценочных признаков либо ис-пользование одного из рассматриваемых приёмов при законода-тельном конструировании уголовно-правовой нормы прежде всего зависит от характера объективной стороны состава преступления и должно подчиняться определённым правилам. К сожалению, эти обстоятельства не в должной мере учитывались законодателем и в худшую сторону повлияли на качество описания объективной сто-роны в диспозициях ст. 198 – 1992 УК. Тогда как при конструиро-вании ст. 194 УК подобные промахи не были допущены.

Так, в статьях с диспозицией, предусматривающей многооб-разные и сложные действия, объективная сторона, как правило, вы-ражается либо открытым примерным перечнем действий, который заканчивается словами «или иные действия», «или иным спосо-бом» и т.п., либо оценочным, абстрактным понятием, вбирающим в себя все варианты преступного поведения лица – «незаконное ис-пользование», «уклонение», «неправомерное завладение». Особен-но это характерно для бланкетных диспозиций, которые корреспон-дируют с объёмным массивным законодательством (налоговым, бюджетным, таможенным и т.п.), предусматривающим юридиче-скую ответственность за десятки или даже сотни видов противо-правных деяний субъекта. При этом преступное поведение от не-преступного отграничивается во многих случаях лишь криминооб-разующим порогом, который ранее формировался в зависимости от количества МРОТ, а сейчас выражен в конкретных денежных сум-мах, предусмотренных в примечании конкретной статьей УК.

Делая ретроспективный анализ диспозиций исследуемых норм, отметим, что наиболее удачно этот принцип конструирования дис-позиции был реализован законодателем при «рождении» первона-

406 Ковалёв М.И. Советское уголовное право. С. 62–63. 407 См.: Люблинский п. И. Техника, толкование и казуистика уголовно-

го закона // Записки юрид. ф-та Петроградского ун-та. Вып. 5. СПб., 1917. С. 23.



184

чальной редакции ст. 194 УК, в которой лаконично указано, что преступным является уклонение от уплаты таможенных плате-жей в крупном размере. При этом отказ от закрепления в статье ка-ких-либо способов уклонения, на наш взгляд, ничуть не повлиял на технико-юридическое качество описания объективной стороны данного состава преступления. Законодатель справедливо отсылает правоприменителя к таможенному законодательству, в котором оп-ределяется, каким способом и в каких случаях лицо уклоняется от уплаты таможенных платежей. Проблемы, возникающие на практи-ке при квалификации деяния лица, уклоняющегося от уплаты та-моженных платежей, имеют место не по поводу законодательного использования в диспозиции статьи абстрактных формулировок, а, во-первых, в связи с пробелами в таможенном законодательстве и, во-вторых, при конкуренции ст. 194 и 188 УК408.

Некоторые авторы, тем не менее, высказывали мнение о том, что отсутствие в диспозиции ст. 194 УК законодательного закрепле-ния способов совершения преступления вызывает определённые трудности в правоприменительной практике. Характерно, что такую позицию высказывали и практические работники. Руководители различных рангов, представляющие правоохранительные органы, часто по поводу и без повода сетуют на «некачественные законы».

Так, А.А. Максимов (в этот период начальник Челябинской та-можни)указывал на несовершенство редакций ст. 1626 УК РСФСР и ст. 194 УК РФ, в которых состав преступного уклонения от уплаты таможенных платежей излагался без раскрытия его признаков, что в свою очередь вызывало в правоприменительной практике сложно-сти при квалификации таких преступлений409. При этом какие труд-ности имеет в виду автор, нам совершенно неясно. «Вместе с тем, – пишет далее А.А. Максимов, – из анализа таможенного законода-

408 См., например: Гильмутдинова Н.С. Указ. соч. С. 58-60; Красиков

Ю. Контрабанда и уклонение от уплаты таможенных платежей // Россий-ская юстиция. 2000. № 12. С. 39; Кузнецов А.П. Ответственность за тамо-женные преступления: Учебное пособие. Н.Новгород, 2000. С. 76; Рассле-дование контрабанды: Практическое пособие / Под ред. К.Ф. Скворцова. М., 1999. С. 14–41.

409 См.: Максимов А.А. Уклонение от уплаты таможенных платежей // Южно-Уральский юридический вестник. 1999. № 4. С. 14.



185

тельства следует, что умышленное уклонение от уплаты таможен-ных платежей – это совершение действий, направленных на непра-вомерное освобождение от таможенных платежей или их занижение либо направленных на необоснованный возврат уплаченных тамо-женных платежей, а равно неуплата таможенных платежей в уста-новленные сроки при реальной возможности их уплаты, либо обра-щение в таможенные органы о предоставлении отсрочки или рас-срочки уплаты таможенных платежей без намерений исполнить взятые на себя обязательства к установленным срокам, или заведо-мое представление ложных гарантий третьих лиц об обеспечении уплаты таможенных платежей»410. В чём, спрашивается, проблема? Недоступен Таможенный кодекс? Тогда, конечно, надо в УК на по-ловине страницы подробно описать все возможные способы укло-нения от уплаты таможенных платежей. Хорошо, если вместятся, поскольку некоторые авторы выделяют до нескольких десятков та-ких способов. Так, исследовав достаточно большой объём практиче-ского материала, Е.А. Жегалов полагает, что только наиболее часто встречающихся способов уклонения от уплаты таможенных плате-жей можно насчитать около тридцати411.

Аналогично С. Душкин (помощник Краснодарского транс-портного прокурора) и С. Русов (начальник отдела таможенных расследований Краснодарской таможни) также писали о том, что, поскольку «в диспозиции ст. 194 Уголовного кодекса России не раскрыты признаки этого преступления, в правоприменительной практике возникают сложности при квалификации»412. Далее в ра-боте действительно анализируются проблемы правоприменения, но они вряд ли относятся к проблеме неполноты формализации признаков в диспозиции данной статьи. Коротко указав на то, что рассматриваемое посягательство может осуществляться как путём действия, так и бездействия, авторы основное внимание уделили

410 Максимов А.А. Уклонение от уплаты таможенных платежей. С. 14. 411 См.: Жегалов Е.А Расследование уклонений от уплаты таможенных

платежей, взимаемых с организации или физического лица: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Томск, 2001. С. 13–14.

412 Душкин С., Русов С. Ответственность за уклонение от уплаты та-моженных платежей. – http://jurqa.hut.ru/all.docs/u/a/ocdt0tmc.html.



186

опять же проблемам разграничения уклонения от уплаты тамо-женных платежей, взимаемых с организации или физического ли-ца (ст. 194 УК РФ), и контрабанды (ч. 1 ст. 188 УК РФ)413.

К сожалению, подобные не очень корректные выводы специа-листов-практиков иногда поддерживаются в теории уголовного права. Так, Н.С. Гильмутдинова в своём диссертационном иссле-довании пишет о том, что «противоправное деяние – уклонение от уплаты таможенных платежей – дано в диспозиции ст. 194 УК РФ без достаточного раскрытия его признаков… В связи с этим в пра-воприменительной практике возникают значительные трудности при квалификации такого рода противоправных действий»414. Од-нако автор не говорит, о каких трудностях идёт речь, какие при-знаки надо закрепить в диспозиции статьи для облегчения тяжё-лой правоприменительной ноши. Далее в работе представлен чёт-кий анализ таможенного законодательства и на его основе дано описание возможных способов уклонения от уплаты таможенных платежей415. Для чего же тогда сетовать на технические погрешно-сти закона – непонятно. К сожалению, в последнее время очень часто можно наблюдать ситуацию, когда бездарная и беззубая пра-воприменительная практика становится чем-то вроде «священной коровы» для теории уголовного права.

В большей степени страдало техническими пробелами зако-нодательное оформление объективной стороны преступлений, предусмотренных ст. 198 и 199 УК. И это несмотря на то, что пра-воприменительная практика имела достаточный опыт в работе с «налоговыми» статьями УК 1960 года. В период подготовки ныне действующего УК специалисты налоговой полиции настоятельно предлагали не «привязывать» уклонение от уплаты налогов к кон-кретным способам, так как это значительно суживало бы возмож-ности пресечения преступных посягательств в налоговой сфере416,

413 См.: Душкин С., Русов С. Ответственность за уклонение от уплаты

таможенных платежей. 414 Гильмутдинова Н.С. Указ. соч. С. 94. 415 См.: Гильмутдинова Н.С. Указ. соч. С. 94 и след. 416 См.: Кот А.Г. Указ. соч. С. 90; Криминологическая характеристика

налоговых преступлений. С. 31.



187

тем более что формализация в ст. 1621, 1622 УК РСФСР опреде-лённых способов уклонения позволяла преступникам уходить от ответственности, используя иные способы (практика насчитывала в этот период по разным данным от шестидесяти до ста способов сокрытия налогов) невыполнения своих налоговых обяза-тельств417.

Аналогичную точку зрения в литературе высказывали ряд иных исследователей. Так, С.В. Сорокин отмечает, что описание объективной стороны налоговых преступлений, предлагаемое в проекте УК (например, в ст. 202 проекта – «Уклонение от уплаты налогов путём включения в бухгалтерские документы заведомо искажённых данных о доходах или расходах либо путём сокрытия других объектов налогообложения»418), необоснованно сужает объективную сторону данных преступлений, а законодательная регламентация рассматриваемых посягательств должна сделать наказуемым уклонение от уплаты налогов любым способом419. Признать преступной умышленную неуплату любого налога в крупном размере без указания в законе способов совершения пре-ступления предлагал и А.В. Сальников420.

Тем не менее законодатель не прислушался к мнению учёных и специалистов-практиков и закрепил в первоначальной редакции ст. 198 и 199 УК закрытый перечень способов уклонения от упла-ты налогов. Для физических лиц такими способами были: непред-ставление декларации о доходах в случаях, когда подача деклара-ции является обязательной, либо включение в декларацию заведо-мо искажённых данных о доходах или расходах. Как видно,

417 См., например: Кузнецов А.П. Политика государства в налоговой

сфере: уголовно-правовые средства и организационно-тактические методы. Н.Новгород, 1995. С. 199–203; Криминологическая характеристика налого-вых преступлений. С. 30–31.

418 Напомним, что именно такой вариант был законодательно закреп-лён в первоначальной редакции ст. 199 УК 1996 года.

419 См.: Сорокин С.В. Уклонение от уплаты налогов по проекту Уго-ловного кодекса // Вопросы уголовной ответственности и её дифференциа-ции (в проекте Особенной части Уголовного кодекса): Сб. науч. ст. и тез. С. 192–193.

420 См.: Сальников А.В. Указ. соч. С. 190–191.



188

законодатель по аналогии со ст. 1621 УК РСФСР действия лица, уклоняющегося от уплаты налогов, связывает исключительно с декларированием. Хотя на практике палитра криминальных про-явлений налогоплательщиков – физических лиц – была намного шире и разнообразней. Уклонение от уплаты налогов с организа-ций предусматривалось путём включения в бухгалтерские доку-менты заведомо искажённых данных о доходах или расходах либо путём сокрытия других объектов налогообложения, что также не охватывало всех видов преступного поведения руководителей предприятий.

Казуистичность формулировки закона, отмечает И.А. Клепиц-кий, возведение в законе частного случая в общее правило имели неизбежным следствием его пробельность. Люди уклонялись от уплаты налогов иными способами, нежели это было указано в за-коне, что исключало возможность привлечения их к уголовной от-ветственности за содеянное. Так, физические лица уклонялись от уплаты не только подоходного налога, но и иных налогов и сборов. Обман мог быть овеществлен не только в налоговых декларациях, но и в иных документах, например представляемых для получения налоговых льгот и вычетов421.

Подобные технико-юридические недостатки незамедлительно отразились на правоприменительной практике и подверглись кри-тике в юридической литературе, что, несомненно, повлияло на по-зицию законодателя422. По этой причине через год с небольшим после вступления в силу нового УК в Федеральном законе от 20 мая 1998 года № 92-ФЗ ст. 198 и 199 УК были изложены в новой редакции, предусматривающей открытый перечень способов пре-ступного уклонения налогоплательщиков от уплаты налогов.

Резонен вопрос: по какой причине законодатель не прислу-шался к предложениям научных и практических работников и сра-зу не включил рекомендуемый ими вариант редакции «налоговых» статей в принятый в 1996 году Уголовный кодекс? Ведь именно за-

421 См.: Клепицкий И.А. Налоговые преступления в уголовном праве

России: эволюция продолжается // Закон. 2007. № 7. С. 36. 422 См., например: Рекомендации по расследованию налоговых престу-

плений. С. 11; Кучеров И.И. Налоги и криминал. С. 6, 47.



189

конодательная регламентация открытого перечня способов совер-шения налоговых преступлений позволила в свое время следст-венным подразделениям налоговой полиции существенно расши-рить следственную практику, более эффективно реагировать на различные варианты преступного поведения субъектов, уклоняю-щихся от уплаты налогов. Особенно это касается уголовного пре-следования физических лиц и руководителей организаций, умыш-ленно не уплачивающих платежи в бюджет и внебюджетные фон-ды и при этом вносящих достоверные данные в бухгалтерские и налоговые отчёты. Прежде такие действия обязанного налогопла-тельщика не влекли уголовной ответственности, хотя на деле тогда уже рост недоимки по налогам и страховым взносам принял угро-жающие размеры. При этом больше всего страдали платежи в фе-деральный бюджет и пенсионный фонд. На памяти свежа имевшая место в 1994 – 2000 годах тяжелейшая ситуация с выплатой соци-альных пособий, пенсий и бюджетной зарплаты. Анализируя след-ственную практику, А.Р. Сиюхов указывал, что по большому коли-честву изученных уголовных дел уклонение от уплаты налогов «иным» способом по ст. 199 УК встречалось в 22%, а по ст. 198 УК в 63% случаев423.

Иной способ уклонения от уплаты налогов с организаций мог быть любым. Представляется, что с учётом анализа практики его условно можно разделить на два вида: общий и специальный. Об-щий вид, как правило, связан с нарушением тех или иных норм налогового законодательства и заключался в непредставлении на-логовым органам бухгалтерской отчётности либо в нарушении руководителем организации своей обязанности по уплате налогов при существовании реальной возможности выполнения указанных обязанностей либо в уклонении налогоплательщика от постанов-ки на налоговый учёт и т.д.

Руководитель ООО «Дельта» О. закупал за наличный расчёт сантехническое оборудование, которое поставлял на предприятия Челябинской области. В зачёт поставленного оборудования О. по-лучал продукцию указанных предприятий и реализовывал её через розничную торговлю. При этом, осуществляя хозяйственные опе-

423 См. подробней: Сиюхов А.Р. Указ. соч. С. 15.



190

рации и используя реквизиты ООО «Дельта», О. не ставил в из-вестность бухгалтера предприятия и отчётность в налоговые органы не представлял. В результате этих действий в бюджет не были уплачены налоги в крупном размере. Приговором Озёрско-го городского суда О. осужден по ч. 1 ст. 199 УК424.

Специальный вид заключался в умышленном нарушении ру-ководителем организации норм неналогового законодательства, что в свою очередь приводило к совершению преступления, пре-дусмотренного ст. 199 УК. Одним из примеров специального вида иного способа уклонения от уплаты налогов с организаций может послужить неправомерное применение руководителем организа-ции целевых налоговых льгот, предоставленных администрацией закрытого административно-территориального образования (ЗА-ТО) Российской Федерации425.

В одном из проектов нового постановления Пленума Верховно-го Суда Российской Федерации по проблематике налоговых престу-плений даже предлагалось определить «иные способы» уклонения от уплаты налога как любые умышленные действия (бездействие), направленные на неуплату налога и не связанные с обманом налого-вых органов относительно размера или наличия налогового обяза-тельства426. Практика знает большое количество способов уклоне-ния от уплаты налогов, не связанных с искажениями в бухгалтер-ских документах или налоговой отчётности. Налоговые «уклонисты» находили и находят новые и всё более изощрённые пу-ти незаконной «экономии» на налоговых платежах. В этой связи справедливо указывалось, что преступной должна стать умышлен-ная неуплата налога в крупном размере вне зависимости от способа, который использует виновное лицо. В этот период в литературе от-мечалось, что попытки некоторых депутатов Государственной Думы

424 См.: Архив Озёрского городского суда Челябинской области за

1999 год: Уголовное дело № 2-112/99. 425 См. об этом подробнее: Лапшин В.Ф. Вопросы уголовно-правового

реагирования на неправомерное пользование целевыми налоговыми льго-тами, предоставленными администрациями ЗАТО // Юридические записки Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Вып. 5. Ярославль, 2001. С. 220–226.

426 См. об этом: Кикин А.Ю., Яни П.С. Указ. соч. С. 150.



191

(Е.Б. Мизулина и др.) исключить из соответствующих статей указа-ние на «иной способ» совершения налоговых преступлений внесут серьёзные трудности в деятельность органов налоговой полиции и выведут из зоны уголовной ответственности многих субъектов, пре-ступно не уплачивающих налоги427.

Таким образом, диспозиции ст. 198 и 199 УК в редакции Фе-дерального закона от 25.06.1998 N 92-ФЗ включали в себя, наря-ду с определёнными формами уклонения субъектов от уплаты налогов, иные, не раскрытые в законе способы преступного по-ведения налогоплательщиков. Напротив, формы уклонения от уплаты единого социального налога (страховых взносов) в госу-дарственные внебюджетные фонды в законе не были конкрети-зированы. Уголовно наказуемым признавалось уклонение от уп-латы данных платежей в государственные внебюджетные фонды в крупном размере, совершённое любым способом. И несмотря на то что упоминание страховых взносов в качестве предмета налоговых преступлений уже являлось законодательным ана-хронизмом, это обстоятельство тоже говорит о «дифференциро-ванном» подходе законодателя к использованию приёмов зако-нодательной техники в равнозначных ситуациях.

На тот период представлялось, что в законодательной регла-ментации объективной стороны налоговых преступлений необхо-димо отказаться от упоминания конкретных способов их совер-шения и ориентироваться, в этом смысле, на экономичную конст-рукцию диспозиции ст. 194 УК. Указание в диспозициях ст. 198 и 199 УК определённых способов уклонения от уплаты налогов, при наличии открытого перечня таких способов, выглядело не вполне оправданно, если не сказать бессмысленно428. Особенно в такое время, когда экономическая и социальная ситуация в стране поро-

427 См.: Кикин А.Ю., Яни П.С. Указ. соч С. 149–150. 428 См. об этом также: Лопашенко Н.А. Уголовная ответственность за

налоговые преступления. С. 43–44; Козлов В.А. Криминалистическая ха-рактеристика налоговых преступлений и её значение для правопримени-тельной деятельности федеральных органов налоговой полиции России: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2001. С. 16–17.



192

ждала всё новые и новые формы преступного поведения хозяйст-вующих субъектов, в том числе и в сфере налогообложения.

Отметим, что в главе 22 УК законодатель в иных (помимо ст. 194 УК) случаях установления уголовной ответственности за уклонение от какой-либо обязанности (от погашения кредиторской задолженности, от обязательной сдачи на аффинаж или обязатель-ной продажи государству драгоценных металлов или драгоценных камней) не включал в описание объективной стороны преступле-ния конкретный способ такого уклонения. Аналогичные конструк-ции диспозиций статей применяются и в других главах УК (на-пример, в ст. 157, 287, 314, 328 и др.).

Напомним, что в качестве элемента состава преступления способ может:

1) служить конструктивным элементом состава, отграничи-вающим преступное поведение от непреступного; например, при-нуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплан-тации становится преступлением, предусмотренным ч. 1 ст. 120 УК, только если указанное деяние совершено с применением на-силия либо угрозой его применения;

2) выполнять роль признака, по которому одно преступление по характеру и степени общественной опасности отличается от другого; например, тайный и открытый способ хищения различает кражу (ст. 158 УК) и грабеж (ст. 161 УК);

3) служить квалифицирующим признаком состава429. В нашем случае способы, включённые в объективную сторону

налоговых преступлений, такими назначениями не обладают. В юридической литературе встречаются иные точки зрения на

указанную проблему. Так, С.В. Козлов считает, что в рассматри-ваемых составах не случайно конкретизируются несколько спосо-бов совершения преступления. Смысл подобного изложения зако-нодательного материала он видит в том, что указанные в законе способы преступления предназначены выполнять роль ориентира в определении других криминальных способов уклонения от уп-латы налогов, а их признаки должны способствовать выяснению

429 См.: Уголовное право России. Часть Общая / Под ред. Л.Л. Кругли-

кова. М., 1999. С. 166.



193

существенных признаков тех способов, которые прямо не указаны в законе, но обозначены при помощи обобщающего термина «иным способом»430. Аналогично и И.И. Кучеров в этой связи от-мечает, что указание в тексте ст. 198 УК конкретных способов со-вершения преступления, вероятно, вызвано необходимостью хотя бы частично раскрыть содержание термина «уклонение», так как соответствующее определение в налоговом законодательстве от-сутствует431. На наш взгляд, подобные выводы учёных связаны с очередной попыткой найти логику законодателя в «нелогичном» конструировании анализируемых уголовно-правовых норм.

Похожую позицию занимают некоторые учёные-юристы стран СНГ. Так, А.К. Айкимбаев указывает, что в диспозициях ст. 221 и 222 УК Казахстана, предусматривающих ответственность за укло-нение от уплаты налогов с физических лиц и организаций, целесо-образно изложение по возможности полного перечня типичных форм налогового преступления432. Думаем, что и в Казахстане предпринимательские структуры обслуживают достаточно подго-товленные юристы, экономисты и финансисты, которые в огромном массиве налогового, гражданского, финансового и иного законода-тельства найдут несколько «нетипичных» способов. И, как прави-ло, в эти «чёрные дыры» утекают огромные суммы сокрытых нало-говых платежей, а налоговые и правоохранительные органы лишь наблюдают за этим и сетуют на пробелы уголовного закона.

Действительно, в отечественной юридической литературе иногда указывается и на обязательность закрепления в диспози-циях с открытым перечнем некоторых формальных признаков для ориентации правоприменителя в толковании и применении уго-ловно-правовой нормы433. Согласимся, что такой вариант прием-лем: 1) в ситуации, когда диспозиция статьи не является бланкет-ной (отсылочной) и не связана с иной нормативной базой, 2) в

430 См.: Козлов С.В. Указ. соч. С. 15. 431 См.: Кучеров И.И. Преступления в сфере налогообложения. С. 27. 432 См.: Айкимбаев А.К. Проблемы борьбы с уклонением от уплаты на-

логов в Республике Казахстан: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Караган-да, 2000. С. 10.

433 См.: Семёнов И.А. Указ. соч. С. 123–124.



194

случае, если иные способы (действия) связаны с уже описанными в законе деяниями каким-либо общим ориентирующим признаком, позволяющим ограничить и конкретизировать возможный объём таких действий: «иные насильственные действия» – ст. 117 УК, «иные действия сексуального характера» – ст. 132 УК. Примени-тельно к ст. 198, 199 УК закрепление таких конкретизирующих признаков является, на наш взгляд, нецелесообразным.

Некоторые законодательные дефекты казуального описания объективной стороны налоговых преступлений стали причиной противоречивого восприятия элементов рассматриваемых престу-плений на практике и в теории. Для правильного понимания про-блемы ее также целесообразно исследовать в историческом кон-тексте. В первоначальной редакции ст. 198 и 199 УК РФ способом уклонения от уплаты налогов признавался обман (активный или пассивный), но его определение в законе было достаточно казуи-стичным: «непредставление декларации о доходах в случаях, когда подача декларации является обязательной, либо... включение в декларацию заведомо искаженных данных о доходах или расхо-дах» (ст. 198); «включение в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах или расходах либо... сокрытие дру-гих объектов налогообложения» (ст. 199). Так, анализируя сло-жившуюся практику применения законодательства о налоговых преступлениях, В.С. Минская приходит к выводу, что уголовно наказуемым для физического лица является уклонение от уплаты исключительно подоходного налога, хотя в тексте ст. 198 УК не конкретизирован вид налога434.

Действительно, описание объективной стороны преступления путем конкретизации двух связанных с декларированием видов поведения способствовало восприятию этих способов как обяза-тельных для наличия состава преступления и автоматически, инерционно связывало «иной способ» уклонения с нарушениями порядка уплаты подоходного налога. Как уже говорилось, указание на «иной способ» нивелировало значение раскрытых в статье спо-

434 См.: Минская В.С. Уголовная ответственность за уклонение от уп-

латы налогов или страховых взносов и практика ее реализации // Проблемы теории уголовного права и практики применения УК. М., 2000. С. 120–121.



195

собов и ставило под сомнение необходимость их нахождения в диспозиции этой нормы.

Указание в диспозиции ст. 199 УК на такой способ совершения преступления, как включение в бухгалтерские документы заведомо искажённых данных о доходах или расходах, вносило осложнения в толкование указанной нормы и со стороны учёных, и со стороны практических работников и высших судебных инстанций. Для уяс-нения данного способа, указанного в диспозиции рассматриваемой нормы, прежде всего необходимо определить содержание использо-ванного в её тексте термина «бухгалтерские документы».

Принято считать, что документы бухгалтерского учёта – это письменные акты, фиксирующие совершённые хозяйственные операции в соответствии с требованиями правил, закреплённых в нормативных актах435. Характеристику документов в бухгалтер-ском учёте и порядок их оформления определяет Федеральный за-кон от 23 февраля 1996 года «О бухгалтерском учёте»436 (далее За-кон «О бухгалтерском учёте»). Данный законодательный акт уста-навливает порядок создания, принятия и отражения в бухгалтерском учёте документов организации.

Согласно ст. 9 этого Закона все хозяйственные операции, про-водимые организацией, должны оформляться оправдательными документами, на основании которых ведётся учёт. Эти документы служат первичными учётными документами, на основании кото-рых осуществляется бухгалтерский учёт. Первичные учётные до-кументы принимаются к учёту, если они составлены по форме, со-держащейся в альбомах унифицированных форм первичной учёт-ной документации, а документы, форма которых не предусмотрена в этих альбомах, должны содержать все необходимые реквизиты. Перечень лиц, имеющих право подписи первичных учётных доку-ментов, утверждает руководитель организации по согласованию с главным бухгалтером. Первичный учётный документ должен быть составлен в момент совершения операции, а если это не представ-ляется возможным – непосредственно после её окончания.

435 См.: Судебно-бухгалтерская экспертиза: Справочник / Сост.

Н.К. Болдова, А.А. Голубева. М., 1993. С. 34. 436 См.: Собрание законодательства РФ. 1996. № 48. Ст. 5369.



196

В свою очередь, содержащаяся в принятых к учёту первичных документах информация, необходимая для отражения в бухгалтер-ском учёте, накапливается и систематизируется в учётных регист-рах. Информация о хозяйственных операциях, произведённых ор-ганизацией за определённый период времени (месяц, квартал, по-лугодие, год), из учётных регистров переносится в сгруппирован-ном виде в бухгалтерские отчёты, которые подписываются руководителем и главным бухгалтером (бухгалтером) организации. Следовательно, общее понятие «бухгалтерские документы», делится на три разноуровневые группы: первичные документы, учётные регистры, бухгалтерские отчёты.

Таким образом, объективная сторона уклонения от уплаты на-логов с организаций по логике законодателя начинала выполнять-ся уже в момент внесения искаженных (или невнесения достовер-ных) данных в первичные документы бухгалтерского учёта. Именно такой позиции придерживался в постановлении № 8 Пле-нум Верховного Суда РФ при интерпретации субъекта и иных элементов налоговых преступлений437. Именно такой вывод сле-довал из толкования диспозиции статьи, указывающей на конкрет-ный способ преступного поведения – «включение в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах или расхо-дах». Закон в данном случае не указывал уровень бухгалтерских документов, в которые субъект вносит искажённые данные о дохо-дах или расходах. А отсюда, на наш взгляд, давалась неоднознач-ная оценка стадий и субъектов налоговых преступлений438. Зако-нодательная конструкция в данном случае противоречила обосно-ванной позиции исследователей, считающих, что объективная сторона рассматриваемого преступления начинала выполняться только с момента внесения искажённых данных в отчётность, ко-торая представляется в налоговые органы439. Как справедливо от-метил И.А. Клепицкий, «применительно к ст. 199 УК РФ законо-

437 См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 9. С. 4. 438 См. об этом подробнее: Лопашенко Н.А. Уголовная ответственность

за налоговые преступления. С. 46. 439 См. напр.: Волженкин Б.В. Экономические преступления. СПб.,

1999. С. 235.



197

датель позволил себе недопустимое невежество, спутав бухгалтер-ский учет с налоговой отчетностью»440.

Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ в Уго-ловный кодекс РФ были внесены существенные изменения. Не остались в стороне и нормы уголовного закона, предусматри-вающие ответственность за преступления в сфере налогообло-жения. Одним из таких изменений является исключение из ст. 198 и 199 УК РФ указания на «иной способ» уклонения от уплаты налогов и (или) сборов, вызывавшего споры как в тео-рии, так и на практике. По мнению многих авторов, наличие данного признака влекло зачастую недопустимо расширительное толкование, следствием чего являлось незаконное привлечение лиц к уголовной ответственности441. В практике расследования федеральными органами налоговой полиции уголовных дел о налоговых преступлениях в большинстве случаев под «иным способом» уклонения от уплаты налогов понималось расходова-ние денежных средств при наличии недоимки по налогам на це-ли, менее значимые по сравнению с уплатой налогов (в качестве «ориентира» использовалась установленная п. 2 ст. 855 ГК РФ очередность списания денежных средств со счета при недоста-точности денежных средств на счете для удовлетворения всех предъявленных к нему требований).

В результате неправильного применения нормы об уклонении от уплаты налогов «иным способом», указывает И.А. Клепицкий, пострадали не только лица, необоснованно привлеченные к уго-ловной ответственности, но и правоохранительная система. По его мнению, сотрудники правоохранительных органов утратили необ-ходимые навыки борьбы с реально опасными налоговыми престу-плениями, деградировала методика расследования налоговых пре-ступлений, экономический анализ и оперативно-розыскные меро-приятия были забыты. Выявление и расследование налоговых

440 Клепицкий И.А. Налоговые преступления в уголовном праве Рос-

сии: эволюция продолжается. С. 45. 441 См.: Абанин М.В. Ответственность за преступления в сфере налого-

обложения: новые изменения в Уголовном кодексе РФ // Право и экономи-ка. 2004. № 2.



198

преступлений было сведено к простому оформлению уголовных дел. Налоговая инспекция выявляла факт неуплаты налога и кон-статировала невозможность взыскания недоимки ввиду недостатка (отсутствия) денег на банковском счете налогоплательщика. Опер-уполномоченный выявлял факт списания денег с нарушением оче-редности, установленной ст. 855 ГК РФ, и материалы направля-лись для возбуждения уголовного дела442.

Так ли уж трагично было положение вещей, как его рисуют отдельные авторы? Действительно, как мы уже говорили, в каче-стве уголовно наказуемого уклонения от уплаты налогов на прак-тике стали понимать простую неуплату налога в установленный срок даже при наличии реальной возможности его уплатить. То, что правоохранительные органы сделали акцент на выявление на-логовых преступлений, совершенных «иным» способом, говорит о своеобразном «заказе» государства по наведению элементарного порядка в налоговой сфере. Выше об этом было сказано.

По поводу же противоречий юридического характера свою по-зицию высказал Конституционный Суд РФ, который в Постанов-лении от 27 мая 2003 г. № 9-П «По делу о проверке конституцион-ности положения ст. 199 Уголовного кодекса Российской Федера-ции в связи с жалобами граждан п. Н. Белецкого, Г.А. Никовой, Р.В. Рукавишникова, В.Л. Соколовского и Н.И. Таланова» признал положения ст. 199 УК Российской Федерации об уголовной ответ-ственности за уклонение от уплаты налогов с организации путем включения в бухгалтерские документы заведомо искаженных дан-ных о доходах или расходах либо иным способом, а равно от упла-ты страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организации, совершенное в крупном или особо крупном размере, не противоречащим Конституции Российской Федерации постоль-ку, поскольку названное положение – по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующих правовых норм – пре-дусматривает уголовную ответственность лишь за такие деяния, которые совершаются умышленно и направлены непосредственно


России: эволюция продолжается.



199

на избежание уплаты законно установленного налога в нарушение закрепленных в налоговом законодательстве правил.

Итак, как мы полагаем, уголовно наказуемым деянием по ст. 1992 УК признано уклонение от погашения недоимки, которое ранее квалифицировалось как уклонение от уплаты налогов и страховых взносов «иным способом». В связи с исключением опи-сания соответствующего признака из диспозиций ст. 198, 199 УК РФ и возникла необходимость предусмотреть специальный уго-ловно-правовой запрет.

Необходимость дополнения УК этой нормой следует из анали-за хозяйственной практики, выявившего многочисленные способы посягательства на отношения по пополнению бюджетной системы за счет налогов и сборов притом, что после уголовно-правовой реформы декабря 2003 г. немало этих способов оказалось декри-минализировано.

На протяжении последних лет одним из основных способов ук-лонения от исполнения обязанности по уплате налогов и (или) сбо-ров является фактическая неуплата уже начисленных налоговых платежей. Налогоплательщик своевременно и правильно представ-ляет налоговую и иную обязательную к представлению отчетность, в соответствии с НК РФ исчисляет подлежащий уплате налог, но умышленно не производит перечисления в соответствующий бюд-жет (внебюджетный фонд) в установленные сроки. Исключая из числа признаков уклонения от уплаты налогов «иной способ», зако-нодатель в то же время стремился создать действенную уголовно-правовую защиту от сокрытия средств или имущества, за счет кото-рых должно производиться взыскание налогов или сборов.

Не вступая в дискуссию о технико-юридическом качестве ст. 1992 УК, отметим, что, на наш взгляд, большой необходимости в такой законодательной рокировке не было. Мы уже упоминали положения п. 1 постановления № 64, в котором внимание судов обращается на то, что «общественная опасность уклонения от уп-латы налогов и сборов, то есть умышленное невыполнение кон-ституционной обязанности каждого платить законно установлен-ные налоги и сборы, заключается в непоступлении денежных средств в бюджетную систему Российской Федерации».



200

Следовательно, при уклонении недобросовестного налогопла-тельщика от исполнения конституционной обязанности равно обще-ственно опасно причинение вреда бюджетной системе как путем за-ведомого искажения данных в налоговой декларации и иных доку-ментах (их непредставления), так и собственно посредством умышленного неперечисления необходимых сумм налогов и сборов.

Для чего же нужно было выделять специальную норму и усили-вать ответственность в санкции ст. 1992 УК по отношению к санкци-ям, предусмотренным ч. 1 и 2 ст. 198 и ч. 1 ст. 199? Получается, что законодатель считает преступное поведение налогоплательщика, предусмотренное ст. 1992, более общественно опасным, нежели иные формы уклонения от уплаты налогов (за исключением квали-фицированного уклонения с организации – ч. 2 ст. 199 УК).

Непонятно, правда, почему в ст. 1992 налогоплательщики (фи-зические лица и организации) унифицированы, в ст. 198 и 199 – дифференцированы. Так, физическое лицо, скрывающее денежные средства либо имущество в крупном размере от принудительного взыскания, находится в явно невыгодном положении по отноше-нию к такому же физическому лицу, которое уклоняется от уплаты налогов в крупном размере путем обмана налоговых органов, ис-кажая налоговую и финансовую отчетность. В первом случае санкция предусматривает максимальное наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать опреде-ленные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, а во втором – лишение сво-боды на срок до одного года.

Таким образом, если рассматривать сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального пред-принимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов или сборов, как одну из форм уклонения от уплаты нало-говых платежей, то ст. 1992 можно считать специальным квалифи-цированным составом по отношению к ч. 1, 2 ст. 198, ч. 1 ст. 199 и привилегированным – к ч. 2 ст. 199. Поэтому введение данной ста-тьи в УК не есть установление уголовной ответственности за дея-ние, которое раньше не было преступлением, а являлась лишь вы-делением специального состава для некоторых видов преступного уклонения от уплаты налогов.



201

Законодатель иногда использует подобные приемы для углубле-ния дифференциации ответственности за различные виды преступ-лений, смягчая или усиливая ответственность. Так, из состава про-стого убийства (ст. 103 УК РСФСР) был выделен привилегирован-ный вид такого деяния – убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). Ранее обстоятельства, которые нередко сопутство-вали этому виду убийства (особое физическое и психическое со-стояние женщины во время родов, тяжелая семейная обстановка, материальные трудности), обычно учитывались судами в качестве смягчающих наказание в рамках санкции ст. 103 УК РСФСР. Однако детоубийство могло быть квалифицировано и по ст. 102 при наличии квалифицирующих обстоятельств (повторность, особая жестокость). После введения в действие УК 1996 г. ст. 106 не считалась в чистом виде новеллой уголовного закона, устанавливающей уголовную от-ветственность и соответственно признавалась применимой к пре-ступным деяниям, выразившимся в убийстве матерью новорожден-ного ребенка и совершенным до 1 января 1997 г.

Итак, вводя ответственность за сокрытие денежных средств от принудительного взыскания, законодатель выделил из открытого перечня способов уклонения от уплаты налогов достаточно рас-пространенный и специфичный случай уклонения. Механизм со-крытия денежных средств и имущества от принудительного взы-скания предполагает, что данным действиям виновного предшест-вовало его бездействие, выраженное в неисполнении обязанности по самостоятельной уплате налогов. Другими словами, исключе-ние иного способа из диспозиций ст. 198, 199 УК не предусматри-вает полную декриминализацию всех иных способов уклонения от уплаты налогов, а деяние, предусмотренное ст. 1992, является в одних случаях квалифицированным, в других – привилегирован-ным видом такого уклонения, и выделение подобного преступного поведения в самостоятельный состав – результат углубления диф-ференциации ответственности за налоговые преступления.

С объективной стороны преступление, предусмотренное ст. 1991 УК, выражается в неисполнении в личных интересах обя-занностей налогового агента по исчислению, удержанию или пе-речислению налогов и (или) сборов в соответствующий бюджет



202

(государственный внебюджетный фонд), совершенном в крупном размере.

Если действия налогового агента, нарушающие налоговое за-конодательство по исчислению, удержанию или перечислению на-логов и (или) сборов в соответствующий бюджет (внебюджетный фонд), совершены из корыстных побуждений и связаны с незакон-ным изъятием денежных средств и другого имущества в свою пользу или в пользу других лиц, содеянное следует при наличии к тому оснований дополнительно квалифицировать как хищение чужого имущества.

Применительно к ст. 1991 отметим, что с учетом соблюдения принципа экономии законодательного материала видится не впол-не целесообразным при изложении диспозиции нормы раскрывать полное содержание обязанностей налоговых агентов, перечисляя все возложенные на агентов функции: исчисление, удержание, пе-речисление налогов (сборов), тем более увязывая эти признаки с понятием крупного размера. Понятно, что если налог не исчислен, то он не будет и удержан, а если не удержан, то отсутствует и вся-кая возможность перечислить этот налог, то есть невыполнение хотя бы одной из обязанностей по исчислению либо удержанию налога с неизбежностью приведет к невыполнению обязанности по его перечислению.

Излишним в литературе признают и включение в диспозицию нормы содержания налогово-агентских обязанностей в виде фра-зы: «…подлежащих в соответствии с законодательством Россий-ской Федерации о налогах и сборах исчислению, удержанию у на-логоплательщика и перечислению в соответствующий бюджет». Подлежание исполнению в силу закона есть не что иное, как за-конная обязанность443.

Нагромождение различных налоговых и общеупотребитель-ных терминов в диспозиции статьи, а тем более их дублирование осложняет процесс восприятия нормативного материала, противо-речит принципу экономии законодательного материала. В связи с этим, по нашему мнению, изложение статьи как уклонение от ис-


зиций статей о налоговых преступлениях (ст. 198-1992 УК РФ). С. 85.



203

полнения обязанностей налогового агента, повлекшее непоступ-ление в бюджет сумм налогов и сборов, будет более удачным. При этом диспозиция не потеряет смысл, заложенный законодателем при ее введении, и значительно облегчит ее восприятие.

В уголовно-правовой науке преобладает мнение о том, что диспозиции норм о налоговых преступлениях бланкетные. Это ут-верждение является бесспорным: действительно, бланкетный при-ем изложения диспозиций в рассматриваемом случае использован законодателем в его классической форме.

Бланкетная диспозиция уголовно-правовой нормы характеризу-ется законодательной отсылкой к другим отраслям права. Такая кон-струкция статей УК неизбежна и необходима для охвата тех или иных меняющихся по опасности элементов составов преступлений. Значение существования бланкетных диспозиций состоит, во-первых, в экономии законодательного материала в статьях уголовно-го закона; во-вторых, в обеспечении гибкости и подвижности уго-ловного. Текст бланкетной диспозиции нормы УК может оставаться стабильным достаточно долго, а содержание меняться в связи с из-менением корреспондирующих норм иных отраслей права. Еще п. И. Люблинский отмечал, что «бланкетные диспозиции, не содер-жащие в себе указания видов воспрещаемого поведения, а отсы-лающие к каким-либо другим узаконениям и правилам, не содержа-щимся в уголовных законах, удобны в том отношении, что они де-лают уголовно-правовые нормы гибкими и устойчивыми»444.

Бланкетная диспозиция предполагает не просто интерпрета-цию и использование закрепленных в ней признаков, но и уясне-ние и применение положений нормативных актов других отраслей права. Без этого невозможно установить в полном объеме призна-ки объективной стороны данного состава преступления. Типич-ными «бланкетными» нормами уголовного закона являются, к примеру, ст. 143, 195, 198, 199, 1991, 216, 243, 264 и др. Так, в ст. 1991 УК устанавливается уголовная ответственность за неис-полнение в личных интересах обязанностей налогового агента по исчислению, удержанию или перечислению налогов и (или) сбо-

444 Люблинский п. И. Техника, толкование и казуистика уголовного ко-

декса. М., 2005. С. 21.



204

ров, подлежащих в соответствии с законодательством Российской Федерации о налогах и сборах исчислению, удержанию у налого-плательщика и перечислению в соответствующий бюджет (вне-бюджетный фонд), совершенное в крупном размере. Немыслимой представляется ситуация, при которой все обязанности налогового агента в НК были бы отменены, а ст. 1991 УК продолжала бы при-меняться.

Действительно, в ситуации, когда корреспондирующие положе-ния отраслевого законодательства перестают действовать, невоз-можно применять и уголовно-правовую норму с бланкетной диспо-зицией. В этом случае, в зависимости от характера и степени обще-ственной опасности, уголовная ответственность либо вообще исключается, либо может применяться другая (общая) норма уго-ловного закона. Так, отмена или изменение каких-либо правил, свя-занных с соблюдением техники безопасности на предприятиях, строительных и иных объектах, железнодорожном, водном, воздуш-ном транспорте, может исключить ответственность лица, причи-нившего по неосторожности смерть или тяжкий вред по ст. 143, 216, 263 УК, но в этом случае допустимо применение ст. 109 или 118 УК.

Напротив, если в России будут пересмотрены установленные в Федеральном Законе от 26.03.1998 № 41-ФЗ «О драгоценных ме-таллах и драгоценных камнях»445 правовые основы регулирования отношений, возникающих в области геологического изучения и разведки месторождений драгоценных металлов и драгоценных камней, их добычи, производства, использования и обращения (гражданского оборота) и, к примеру, отменена государственная монополия на перечисленные выше действия, невозможно будет привлекать к уголовной ответственности за уклонение от обяза-тельной сдачи на аффинаж или обязательной продажи государству добытых из недр, полученных из вторичного сырья, а также под-нятых на поверхность и найденных драгоценных металлов или драгоценных камней, совершенное в крупном размере (ст. 192 УК «Нарушение правил сдачи государству драгоценных металлов и драгоценных камней»).




205

Нужно ли в этом случае обязательное последующее исключе-ние ответственности за подобные деяния из уголовного закона? Однозначного ответа на этот вопрос нет. Интересная ситуация сложилась в этом смысле со ст. 193 УК, предусматривающей от-ветственность за невозвращение из-за границы средств в ино-странной валюте. Так, резиденты внешнеэкономической деятель-ности, согласно Инструкция ЦБР от 30 марта 2004 года № 111-И «Об обязательной продаже части валютной выручки на внутрен-нем валютном рынке Российской Федерации»446, вообще не осу-ществляют обязательные продажи валютной выручки (п. 1.2 Инст-рукции). Это естественно в условиях, когда отпала экономическая необходимость в такой продаже и в стране создаются предпосылки для полной конвертируемости рубля. Такие изменения лишают смысла существование анализируемой нормы, поскольку деяние, описанное в ней, ранее предпринималось как раз и в основном для того, чтобы избежать установленной в законе обязательной про-дажи валютной выручки.

Однако если неблагоприятная экономическая ситуация в той или иной форме будет повторяться, то необходимость в продаже хозяйствующими субъектами определенной части валютной вы-ручки может быть опять закреплена в финансовом законодательст-ве. Учитывая это, целесообразнее будет нахождение ст. 193 в УК, так сказать, в «спящем» состоянии.

В Общей части УК на 1 января 2008 года норм с бланкетной диспозицией не более десяти. В Особенной части на них прихо-дится 65% статей. И процесс «бланкетизации» уголовного закона, как указывает Н.Ф. Кузнецова, все более интенсифицируется по мере развития системы законодательства, отражающей усложне-ние регулируемых общественных отношений. Прочно наметив-шаяся такая тенденция формулирования и закрепления норм раз-личных отраслей права в кодексах весьма положительна. Она, не-сомненно, намного облегчает и упрощает процесс квалификации

446 Инструкция ЦБР от 30 марта 2004 года № 111-И «Об обязательной

продаже части валютной выручки на внутреннем валютном рынке Россий-ской Федерации» // Нормативные акты по банковской деятельности. 2004. № 8.



206

преступлений по бланкетным уголовно-правовым нормам, исходя из достаточно четко кодифицированных кодексов Гражданского, Административного, Таможенного, Бюджетного, Налогового, Зе-мельного, Семейного и др.447

Одним из наиболее значимых с технической точки зрения во-просов является тип конструкции состава, который законодатель избирает для изложения того или иного преступного поведения. В этой связи отметим, что для решения вопроса о возбуждении уго-ловного дела по налоговым преступлениям, как правило, сущест-вует необходимость устанавливать наличие ущерба в виде опреде-ленной суммы не поступивших в казну налогов. Поэтому многие ученые и практические деятели относят налоговые преступления к деяниям с материальным составом448.

Действительно, особенности конструкции диспозиции рас-сматриваемых преступлений породили вопросы, на которые нет однозначных ответов в теории. Это относится, в том числе, и к оп-ределению «формальности» либо «материальности» составов ука-занных деяний, а отсюда и установлению момента их окончания. Действительно, конструкции данных составов преступлений, пре-дусмотренных ст. 194 – 1992 УК, не позволяют однозначно отнести их к формальным или к материальным.

Наибольшие дискуссии развернулись вокруг интерпретации признаков объективной стороны ст. 198 и 199 УК. Дело в том, что в данных статьях для описания преступного поведения законода-тель использовал понятие «уклонение». Толковый словарь русско-го языка разъясняет термин «уклонение» следующим образом: «Уклоняться – значит избежать чего-либо, устраниться, отказаться

447 См.: Кузнецова Н.Ф. Указ. соч. С. 156. 448 См., напр.: Яни П.С. Причиняет ли налоговое преступление ущерб?

// Актуальные проблемы юридической ответственности за нарушения в сфере экономической деятельности и налогообложения. Ярослвль, 2002. С. 21; Кузнецов А.П. Государственная политика противодействия налоговым преступлениям в Российской Федерации (проблемы формирования законо-дательной регламентации и практического осуществления): Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Н.Новгород, 2000.



207

от чего-нибудь»449. Следовательно, создаётся впечатление, что за-кон объявляет преступными исключительно действия (бездейст-вие) лица, предшествующие моменту фактической неуплаты нало-гов и таможенных платежей в необходимые сроки, и сам факт та-кой неуплаты не имеет значения для квалификации оконченного преступления. В подтверждение такого вывода в юридической ли-тературе проводится аналогия с иными статьями, предусматри-вающими уклонение от исполнения какой-либо обязанности и считающимися «формальными»: ст. 157 УК «Злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных ро-дителей», ст. 328 «Уклонение от прохождения военной и альтерна-тивной гражданской службы»450.

Так, характеризуя момент окончания налоговых преступлений, И.И. Кучеров указывал, что уклонение от уплаты налога путём не-представления декларации о доходах следует считать оконченным по истечении срока, установленного для представления декларации в налоговый орган. Если преступление было совершено путём включения в декларацию заведомо ложных, искажённых данных о доходах или расходах, оно полагалось оконченным по истечении установленного законодательством месяца для внесения изменений и уточнений в декларацию. В случае, когда преступление вырази-лось в уклонении от уплаты налогов с организаций, его считали оконченным с момента передачи в соответствующие налоговые ин-спекции отчётной документации, содержащей ложные сведения о налогооблагаемых объектах, или со дня, установленного для пере-дачи отчётности, если она не была своевременно представлена451.

На тот период такой позиции придерживались и правоприме-нительная практика452, и большинство учёных-правоведов (В.Д. Ларичев, Б.В. Волженкин, п. С. Яни и др.)453.

449 См.: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка.

М., 1997. С. 830. 450 См.: Сабитов Р.А., Пищулин В.Г. Указ. соч. С. 35. 451 Цит. по кн.: Кучеров И.И. Налоговые преступления. М., 1997. С. 65,

71. 452 См.: Обзор следственно-судебной практики по уголовным делам о

преступлениях, предусмотренных ст. 198 и 199 УК РФ (декабрь 1997 г.)



208

Директор АОЗТ «Пасьянс» систематически осуществлял торгово-закупочные сделки и иные операции, направленные на из-влечение прибыли. При этом он представлял в налоговую инспек-цию сведения (нулевые балансы) о том, что его предприятие фи-нансово-хозяйственную деятельность не осуществляет, поэтому объекты налогообложения отсутствуют. В приговоре районного суда в этой связи отмечается, что данное преступление следует считать оконченным с момента, когда подсудимым были поданы указанные ложные сведения454.

Однако не всё было так просто и ясно. Законодатель указал в диспозиции ст. 198 и 199 УК в качестве обязательного признака уклонения «крупный размер», количественные параметры которо-го раскрыты в примечаниях к этим статям. Так, в примечании к ст. 198, 199 УК говорится о неуплаченных налогах и (или) сборах. Следовательно, можно предположить, что непоступление в бюд-жет налогов (сборов) в крупном размере и есть преступные по-следствия уклонения и что уклонение в этом случае означает «действие-результат». В УК встречаются статьи, в которых преду-смотрены последствия как результат преступного уклонения от исполнения тех или иных обязанностей. Но «материальность» со-става таких преступлений не вызывает сомнений в силу качест-венного технического закрепления признаков, указывающих на наступление таких последствий.

Например, в ч. 1 ст. 124 УК говорится о неоказании помощи больному, повлекшем по неосторожности причинение средней тяжести вреда здоровью; в ч. 1 ст. 195 УК закреплено, что со-крытие имущества, имущественных прав или имущественных обязанностей при наличии признаков банкротства будет преступ-ным в случае причинения крупного ущерба, в ст. 332 УК указыва-

// Архив Управления ФСНП по Челябинской области; Методические реко-мендации по расследованию налоговых преступлений. С. 21.

453 См., например: Ларичев В. Уклонение от уплаты налогов с органи-заций: квалификация составов // Российская юстиция. 1997. № 6. С. 8; Ком-ментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко. М., 1996. С. 333, 335; Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой. М., 1998. С. 446, 468.

454 См.: Кучеров И.И. Налоговые преступления. С. 72.



209

ется на неисполнение приказа, причинившее существенный вред службе. В случае же с анализируемыми преступлениями законода-тель по неведомым причинам применил «хитрую» конструкцию, в которой наделил деяние количественной характеристикой, при этом прямо не указав на обязательность наступления последствий для квалификации оконченного посягательства. В главе 22 УК, помимо ст. 194, 198, 199, 1991, такая конструкция применена и в других нормах – ст. 177, 192, 193 и др.

Тем не менее окончательное заключение в пользу «материаль-ности» составов преступлений, предусмотренных ст. 198 и 199 УК, было сделано на Научно-консультативном совете при Верхов-ном Суде РФ и во время дискуссий на Пленуме Верховного Суда РФ, в работе которых приняли участие как видные учёные-юристы (Г.Н. Борзенков, Н.Ф. Кузнецова, Б.В. Волженкин и др.), так и практические работники455. С учётом мнения большинства участ-ников дискуссии Пленум Верховного Суда от 4 июля 1997 года в п. 5 принятого постановления № 8 разъяснил, что «преступления, предусмотренные ст. 198, 199 УК РФ, считаются оконченными с момента фактической неуплаты налога за соответствующий обла-гаемый период в срок, установленный налоговым законодательст-вом»456.

Однако даже официальные разъяснения названного Пленума не прекратили теоретических дискуссий, связанных с определени-ем момента окончания налоговых преступлений. В литературе по-прежнему отсутствовало единство точек зрения в вопросах отне-сения составов рассматриваемых преступлений к «материальным» или «формальным»457.

Так, Б.В. Яцеленко, А.П. Кузнецов, А.М. Яковлев, Б.В. Вол-женкин поддержали позицию Пленума Верховного Суда и полага-ли, что преступления, предусмотренные ст. 198, 199 УК, считают-

455 См.: Пастухов И., Яни п. Квалификация налоговых преступлений

// Законность. 1998. № 1. С. 13–14. 456 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. № 9. С. 4. 457 См. подробнее: Тюнин В.И. О “длящихся” и “продолжаемых” пре-

ступлениях в сфере экономической деятельности // Журнал Российского права. 2001. № 1. С. 44, 45.



210

ся оконченными с момента фактической неуплаты конкретного налога в срок, установленный законодательством458. Такой же по-зиции придерживалась и правоприменительная практика, что, на наш взгляд, вполне оправданно.

Напротив, А.Г. Корчагин, И.И. Кучеров, А.Э. Жалинский, Н.В. Побединская, И.Н. Соловьёв и др. по-прежнему относили рассматриваемые составы к формальным459. Так, Р.А. Сабитов и В.Г. Пищулин считали, что указанное разъяснение Пленума Вер-ховного Суда РФ не даёт основания считать составы налоговых преступлений материальными, поскольку понятие «уклонение от уплаты налогов» означает совершение действия (бездействия), на-правленного на неисполнение обязанности лица по уплате нало-гов, и не включает в себя последствия в виде причинения имуще-ственного ущерба. Указание же в диспозиции статьи и примечании на крупный размер уклонения является количественной расшиф-ровкой деяния, а не его последствий460.

Чтобы пресечь дискуссии подобного рода, в п. 1 постановле-ния № 64 еще раз подчеркнуто, что общественная опасность укло-нения от уплаты налогов и сборов, то есть умышленное невыпол-

458 См.: Российское уголовное право. Особенная часть / Под. ред.

М.П. Журавлева и С.И. Никулина. М., 1998. С. 202; Кузнецов А.П. Государ-ственная политика противодействия налоговым преступлениям в Россий-ской Федерации. С. 38, 42; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.В. Наумов. М., 1999. С. 503, 505, 506; Уголовное право России. Часть Особенная / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. С. 352.

459 См.: Корчагин А.Г. Преступления в сфере экономики и экономиче-ская преступность. Владивосток, 2001. С. 85; Кучеров И.И. Преступления в сфере налогообложения. С. 45; Комментарий к Уголовному кодексу Россий-ской Федерации: В 2 т. / Под ред. О.Ф. Шишова. М., 1998. С. 150, 153, 156; Побединская Н.В. Уголовно-правовые и криминологические проблемы нало-говых преступлений: Автореф. дис. …канд. юрид. наук. М., 1999. С. 16; Со-ловьёв И.Н. Налоговые преступления в торговле: Комментарий к проверкам и уголовным делам. М., 2001. С. 29. Промежуточную позицию по этому во-просу занимает В.П. Верин, который определяет уклонение от уплаты нало-гов по ст. 198 УК как материальный состав, а по ст. 199 УК как формальный (см.: Верин В.П. Преступления в сфере экономики. М., 1999. С. 101, 102).

460 См.: Сабитов Р.А., Пищулин В.Г. Налоговые преступления: уголов-но-правовые и криминологические аспекты. Челябинск, 2001. С. 35.



211

нение конституционной обязанности каждого платить законно ус-тановленные налоги и сборы, заключается именно в непоступле-нии денежных средств в бюджетную систему Российской Феде-рации. Не в обмане налоговых органов, не в нарушении порядка исчисления и платы налоговых платежей, а именно в причинении реального финансового ущерба бюджетной системе государства. Следовательно, учитывая то, что в соответствии с положениями налогового законодательства срок представления налоговой дек-ларации и сроки уплаты налога (сбора) могут не совпадать, мо-ментом окончания преступления, предусмотренного ст. 198 или 199 УК, следует считать фактическую неуплату налогов (сборов) в срок, установленный налоговым законодательством (п. 3 поста-новления № 64).

Преступление, предусмотренное ст. 1991 УК, является окон-ченным с момента неперечисления налоговым агентом в личных интересах в порядке и сроки, установленные налоговым законода-тельством (п. 3 ст. 24 НК РФ), в соответствующий бюджет (вне-бюджетный фонд) сумм налогов и (или) сборов в крупном или особо крупном размере, которые он должен был исчислить и удержать у налогоплательщика (п. 17 постановления № 64). Сле-довательно к этой же группе («материальных» составов) следует отнести и ст. 1991 УК.

Акцентируя внимание правоприменителя на «материально-сти» исследуемых составов и определении момента окончания на-логового преступления, в п. 14 указанного постановления отмеча-ется, что если налогоплательщик не представил налоговую декла-рацию или иные документы, представление которых в соответствии с законодательством Российской Федерации о нало-гах и сборах является обязательным (ст. 23 НК РФ), либо включил в налоговую декларацию или в эти документы заведомо ложные сведения, в том числе в случаях подачи в налоговый орган заявле-ния о дополнении и изменении налоговой декларации после исте-чения срока ее подачи, но затем до истечения срока уплаты налога и (или) сбора сумму обязательного взноса уплатил (п. 4 ст. 81 НК РФ), добровольно и окончательно отказавшись от доведения пре-ступления до конца (ч. 2 ст. 31 УК), то в его действиях состав пре-ступления, предусмотренный ст. 198 или 199 УК, отсутствует.



212

Аналогично следует рассматривать момент окончания и, сле-довательно, конструкцию состава преступления, предусмотренно-го ст. 1992 УК. Под сокрытием в смысле ст. 1992 следует понимать такие умышленные действия, которые направлены на непогаше-ние задолженности по налогам и сборам путем непосредственного перемещения имущества (перевод денежных средств на счета дру-гих лиц, незачисление валютной выручки на счета в уполномочен-ный банк, несдача денежной выручки в кассу), припрятывание то-варов и материальных ценностей (изменение их маркировки), а также передача другим лицам денежных средств и имущества по-средством совершения мнимых сделок, внесение изменений в до-кументы учета и отчетности или неуказание в них сведений, на основании которых может быть установлено их наличие у налого-плательщика. При этом следует иметь в виду, что уголовная ответ-ственность по ст. 1992 может наступить после истечения срока, ус-тановленного в полученном требовании об уплате налога и (или) сбора (ст. 69 НК РФ) (п. 20 постановления № 64).

Естественно, что в юридической литературе нет единства и по вопросу, каким по конструкции является состав преступления, предусмотренного ст. 194 УК, – материальным или формальным. Одни исследователи (А. Чучаев, С. Иванова) считают, что состав уклонения от уплаты таможенных платежей сконструирован по типу формального и соответственно посягательство окончено в момент совершения деяния461.

Другие авторы (А.П. Кузнецов, С.И. Улезько, А.А. Витвицкий) обоснованно, на наш взгляд, указывают на «материальность» со-става преступления, предусмотренного ст. 194 УК, а отсюда мо-мент его окончания, по их мнению, связан исключительно с исте-чением предусмотренного законом срока уплаты таможенных пла-тежей462.

Противоречивую позицию по указанной проблеме занимает Н.С. Гильмутдинова, которая относит конструкцию исследуемого

461 См.: Чучаев А., Иванова С. Указ. соч. С. 41. 462 См.: Кузнецов А.П. Государственная политика противодействия на-

логовым преступлениям в Российской Федерации. С. 44–45; Уголовное право. Особенная часть / Под ред. В.Н. Петрашева. С. 272.



213

состава к формально-материальным и указывает, что исследуемое преступление считается оконченным в момент: 1) когда виновный обманным путём получил полное или частичное освобождение от уплаты таможенных платежей; 2) неправомерного возврата та-моженных платежей; 3) неуплаты таможенных платежей в уста-новленные сроки. Однако далее автор делает не совсем последова-тельный вывод о том, что момент окончания преступления, преду-смотренного ст. 194 УК, будет связан с наступлением конкретных вредных последствий – неполучением федеральным бюджетом таможенных платежей в крупном размере и в установленный зако-ном срок. Это обстоятельство, по мнению Н.С. Гильмутдиновой, основано на положениях постановления № 8 по вопросу опреде-ления момента окончания налоговых преступлений463.

Представляется, что ситуация, когда формулировка закона не даёт ясного и чёткого представления об объективной стороне пре-ступления, требует законодательного исправления. В полной мере это касается коррекции диспозиций ст. 194, 198 и 199 УК. На наш взгляд, «реконструкция» этих уголовно-правовых норм может осу-ществляться по одному из двух вариантов. Первый из них преду-сматривает прямое указание в диспозициях статей на наступление общественно опасных последствий как результата уклонения от уплаты налоговых и таможенных платежей. При этом необходимо сохранить в тексте статей понятие «уклонение», сосредоточив тем самым внимание правоприменителя и на действиях (бездействии), предшествующих неуплате необходимых платежей. Для описания признаков, указывающих на последствия, можно применить фор-мулировки: «Уклонение от уплаты налогов … причинившее круп-ный ущерб» либо «… причинившее ущерб в крупном размере»464.

Второй вариант приемлем в том случае, если законодатель со-чтёт нужным сконцентрировать внимание исключительно на момен-те умышленной неуплаты налогов и таможенных платежей. Отра-

463 См.: Гильмутдинова Н.С. Указ. соч. С. 96–97. 464 Аналогичные предложения по регламентации последствий налого-

вых преступлений в литературе высказывали С.В. Козлов, В.Г. Истомин и др. авторы (см.: Козлов С.В. Указ. соч. С. 17–18; Истомин В.Г. Указ. соч. С. 24–27).



214

жающие такой подход формулировки типа: «Неуплата налога, взи-маемого с физического лица (либо с организации)...» (А.П. Кузнецов, А.Н. Караханов) или «Умышленная неуплата налогов…» (А.В. Иванчин) уже предлагались в юридической литературе465.

Характерно, что в первых советских УК можно встретить ана-логичные примеры регламентации налоговых преступлений. Так, в ст. 79 УК 1922 года говорилось о неплатеже отдельными гражда-нами в срок или отказе от платежа налогов, денежных или нату-ральных. По УК 1922 года были наказуемы неплатёж в установ-ленный срок налогов и сборов по обязательному окладному стра-хованию (ст. 60) и неуплата в срок специального военного налога (ст. 60-1).

Предлагая свой окончательный вариант обновлённых редак-ций ст. 198 и 199 УК, своеобразную конструкцию составов нало-говых преступлений моделирует А.В. Иванчин. По его мнению, при описании рассматриваемых деяний необходимо сосредоточить внимание правоприменителя как на самой неуплате необходимых платежей, так и на действиях, ей предшествующих. Он же считает целесообразным вынести из примечаний количественную рас-шифровку неуплаченных платежей в диспозиции исследуемых статей. К примеру, диспозиция ст. 198 УК сформулирована им следующим образом: «Совершённая в результате умышленных действий (бездействия) неуплата в установленный срок взимае-мых с физического лица налогов и (или) страховых взносов в госу-дарственные внебюджетные фонды в сумме, превышающей …»466.

Представляется, что подобная конструкция выглядит громозд-кой и устаревшей. Вопросы же перенесения количественных при-знаков налоговых преступлений из примечаний в диспозиции со-

465 См.: Кузнецов А.П. Государственная политика противодействия на-

логовым преступлениям в Российской Федерации. С. 40; Караханов А.Н. Уголовная ответственность за уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2001. С. 18; Иванчин А.В. Вопросы конструи-рования составов налоговых преступлений. С. 95–97.

466 См.: Иванчин А.В. Вопросы конструирования составов налоговых преступлений. С. 103–104.



215

ставов необходимо рассматривать в комплексе с подобной «рекон-струкцией» и иных норм УК.

Серьезные трудности в практике связаны с исчислением круп-ного и особо крупного размера уклонения от уплаты налогов и (или) сборов. Положения закона, регламентирующие этот вопрос, могут быть поняты по-разному. Большое значение для единооб-разного применения закона имеют п. 11 – 13 постановления № 64.

Примечания к ст. 198 и 199 УК предусматривают довольно сложный порядок исчисления крупного размера налога: учитыва-ется не только сумма неуплаченных налогов, но и ее процентное отношение к сумме налогов, подлежащих уплате за определенный период времени. Такие показатели размера можно условно назвать конкретно-относительными. Конкретность показателей размера определяется строго установленной минимальной суммовой гра-ницей, а относительность характеризуется необходимостью про-ведения сравнительного анализа между суммой уплаченных и не-уплаченных налогов. Такой подход применен в отечественном уголовном законодательстве впервые, хотя давно известен зару-бежному криминальному праву467.

Так, согласно примечанию к ст. 199 (которое распространяет свое действие и на ст. 1991) «крупным размером... признается сум-ма налогов и (или) сборов, составляющая за период в пределах трех финансовых лет подряд более пятисот тысяч рублей, при ус-ловии, что доля неуплаченных налогов и (или) сборов превышает 10 процентов подлежащих уплате сумм налогов и (или) сборов, либо превышающая один миллион пятьсот тысяч рублей».

При исчислении указанной суммы можно складывать: а) раз-ные налоги и сборы и б) за разные налоговые периоды. Крупный размер уклонения от уплаты налогов и (или) сборов исчисляется применительно к конкретному налогоплательщику. «В тех случа-ях, когда лицо осуществляет юридическое или фактическое руко-водство несколькими организациями и при этом в каждой из них

467 Например, в КНР. Об этом подробнее: Лопашенко Н.А. Налоговые

преступления и наказание за них по законодательству зарубежных госу-дарств (краткий обзор) // Налоговые и иные экономические преступления. Вып. 2. Ярославль, 2001. С. 24.



216

уклоняется от уплаты налогов и (или) сборов, то его действия при наличии к тому оснований надлежит квалифицировать по сово-купности нескольких преступлений, предусмотренных соответст-вующими частями статьи 199 УК РФ»468.

Общее правило квалификации продолжаемых преступлений, ограничивающее возможность сложения случаями с «единым умыс-лом», применяется при квалификации преступлений, предусмотрен-ных ст. 198 и 199 УК, с ограничениями. Существо этих ограничений в том, что «период в пределах трех финансовых лет подряд» берется произвольно, а суммы неуплаченных налогов за этот период сумми-руются независимо от наличия единого умысла, направленного на уклонение от уплаты налогов в крупном размере. Правильность та-кого решения не бесспорна в свете принципа вины. Тем не менее на практике этот вопрос сомнений не вызывает.

Для исчисления размера и доли неуплаченных налогов за опре-деленный период необходимо правильно определить его границы.

Следует учитывать, что период «в пределах трех финансовых лет подряд» может быть и меньше трех лет. Три года – это лишь максимальные пределы, очерченные законом. Минимальный пе-риод равен налоговому периоду469. Поскольку исчисление доли предполагает сложение разных налогов и сборов, а разные налоги имеют разные налоговые периоды, то с учетом действующего на-логового законодательства период «в пределах трех финансовых лет подряд» может составить один год, два года или три года. Пле-нум Верховного Суда РФ ориентирует суды на исчисление крупно-го размера именно за целые налоговые периоды, а не за их части: «По смыслу закона ответственность за преступление, предусмот-ренное статьей 198 УК РФ либо статьей 199 УК РФ, может насту-пить при наличии к тому оснований и за отдельный налоговый пе-риод, установленный Налоговым кодексом Российской Федерации (например, за календарный год или иной период применительно к отдельным налогам, по окончании которого определяется налого-вая база и исчисляется сумма налога, подлежащая уплате), если уклонение от уплаты одного или нескольких налогов (сборов) со-

468 Пункт 13 постановления № 64. 469 Пункт 11 постановления № 64.



217

ставило крупный или особо крупный размер и истекли установ-ленные налоговым законодательством сроки их уплаты»470.

На основании ст. 12 БК РФ финансовый год соответствует ка-лендарному году и длится с 1 января по 31 декабря. Определив-шись с налоговым периодом «в пределах трех финансовых лет подряд», необходимо исчислить:

1) сумму налогов и сборов, подлежащих уплате за этот пери-од;

2) сумму неуплаченных налогов за этот период. В обоих случаях следует учитывать, что имеются в виду не

налоги и сборы, подлежащие уплате в течение избранного перио-да, а налоги и сборы, начисленные за избранный период (точнее, за налоговые периоды в течение избранного периода).

Если сумма неуплаченных налогов с организации за избран-ный период превысила 1 500 000 рублей, налицо крупный размер, исчисленный по правилам, предусмотренным примечанием к ст. 199 УК.

Если сумма меньше 1,5 млн. руб., но превышает 500 тыс. руб., необходимо исчислить процентное отношение суммы неуплачен-ных налогов за избранный период к сумме налогов и сборов, под-лежащих уплате за этот же период. Для «крупного размера» нуж-но, чтобы эта доля превысила 10%.

Пленум Верховного Суда РФ разъяснил судам, что крупный или особо крупный размер неуплаченных налогов и (или) сборов определяется за период в пределах трех финансовых лет подряд471. Это разъяснение имеет общий характер и не увязывается с исчис-лением процентной доли неуплаченных налогов, что приводит к выводу, что оно относится и к тому случаю, когда процентная доля неуплаченного налога не исчисляется, если сумма неуплаченного налога превышает 1,5 млн. руб.

Из тех же правил нужно исходить при исчислении особо крупного размера, а также при исчислении крупного и особо крупного размера в соответствии с примечанием к ст. 198 УК.

470 Пункт 11, 12 постановления № 64. 471 См.: Абзац первый п. 11 постановления № 64.



218

Применительно к ст. 194 и 1992 УК используются традицион-ные методы исчисления крупного размера, какие-либо процентные отношения на квалификацию содеянного не влияют. Правила ква-лификации продолжаемых преступлений в этих случаях применя-ются в полном объеме, в том числе и правило о «едином умысле», позволяющее отграничить единое преступление от множественно-сти преступлений или проступков.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 176 УК, включает в себя два вида преступного деяния: незаконное по-лучение государственного целевого кредита и использование за-конно или незаконно полученного государственного целевого кре-дита не по назначению. И в том и в другом случае для привлече-ния к уголовной ответственности необходимо причинение крупного ущерба и установление причинной связи между деянием и последствиями. Крупный ущерб как последствие незаконного получения государственного целевого кредита причиняется субъ-екту, выдавшему кредит. В первоначальной редакции ст. 176 УК размер крупного ущерба законодательно был не определен, что порождало проблемы на практике. При этом ущерб, в конечном итоге, может иметь только денежное содержание и выражаться как в прямых убытках, так и упущенной выгоде кредитной организа-ции. Исходя из смысла ст. 176, он может также выражаться в на-рушении нормальной работы организаций, оказывающих услуги населению; в предоставлении льгот лицам, которые не имеют на это право, в ущерб действительным льготникам; в причинении существенного вреда гражданам в результате неполучения выде-ленных средств на осуществление государственной целевой про-граммы. Главное, чтобы наступившие убыточные последствия возможно было перевести в финансовый эквивалент в размере 250 тыс. рублей.

Незаконное получение государственного целевого кредита (ч. 2 ст. 176 УК РФ) выражается в получении его на основе под-дельных документов о материально-правовых основаниях для по-лучения такого кредита, о своем экономическом и социальном по-ложении. Целевое назначение кредита определяется документами, предусматривающими выделение государственного кредита, в ко-торых определяются его цели, размеры, сроки, условия предостав-



219

ления и круг заемщиков. Нецелевое использование кредита в рам-ках уголовного законодательства отличается от гражданско-правовых отношений прежде всего по наличию последствий, ко-торые выражаются в причинении кредитору крупного ущерба.

Использование выделенных государственных целевых средств не по прямому назначению представляет собой действия по рас-поряжению кредитными бюджетными средствами в противоречии с целевой программой, с условиями получения кредита. Напри-мер, внесение средств на депозит и получение процентов по нему, приобретение недвижимости и иных материальных ценностей, не имеющих отношения к целям программы, иные нецелевые плате-жи472. Использование государственного кредита не по прямому на-значению (по результатам проверок Министерства финансов и Центрального банка России) выражается, как правило, в следую-щих действиях: заемщики кредитных ресурсов направляют их в коммерческие структуры и банки, оказывают кредитную помощь другим предприятиям, приобретают для перепродажи валютные ценности, недвижимость, высоколиквидные сырьевые ресурсы. Подобные действия зачастую сопровождаются должностными злоупотреблениями473. В связи с тем, что рассматриваемый состав преступления носит материальный характер и оконченным это преступление будет считаться только в связи с причинением инте-ресам кредитора крупного ущерба, обязательным признаком его объективной стороны является наличие причинной связи между незаконным получением государственного целевого кредита и причинением кредитору крупного ущерба.

Долгое время для квалификации действий конкретных лиц как незаконного использования государственного целевого кредита следственные работники руководствовались письмом Минфина РФ «О нецелевом использовании средств, выделенных из феде-рального бюджета» от 16 апреля 1996 года № 3-А2-02, в котором

472 См.: Расследование преступлений в сфере экономики: Руководство

для следователей. М., 1999. С. 195–196. 473 См.: Расследование незаконно полученного кредита и злостного ук-

лонения от погашения кредиторской задолженности: руководство для сле-дователей / Под ред. Н.А. Селиванова, В.А. Снеткова. М., 1997.



220

разъяснено, что под использованием не по целевому назначению (нецелевым использованием) средств, выделенных из федерально-го бюджета, следует понимать такое их использование, которое не приводит к результатам, предусмотренным при их предоставле-нии, или приводит к этим результатам, но сопровождается непра-вомерными действиями или событиями, неправомерность которых закрепляется в правовых актах, в заключаемых договорах или в решениях полномочных органов, определяющих целевой характер выделяемых из федерального бюджета средств474.

В настоящее время указанное письмо утратило силу в связи с изданием Приказа Минфина РФ от 13.08.2001 года № 64н "О при-знании утратившим силу письма Министерства финансов Россий-ской Федерации", однако рекомендации, которые оно содержало, остались вполне актуальными для следственной практики.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 2851 УК, выражается в расходовании бюджетных средств на цели, не соответствующие условиям их получения, определенным утвержденными бюджетом, бюджетной росписью, уведомлением о бюджетных ассигнованиях, сметой доходов и расходов либо иным документом, являющимся основанием для получения бюджетных средств, совершенном в крупном размере.

Расходование бюджетных средств осуществляется путем спи-сания денежных средств с единого счета бюджета в размере под-твержденного бюджетного обязательства в пользу физических и юридических лиц (ч. 1 ст. 227 БК РФ). Необходимым условием списания бюджетных денежных средств со счета является под-тверждение бюджетного обязательства. Такое подтверждение осуществляется органом, исполняющим бюджет (Федеральное ка-значейство и финансовые органы субъектов Федерации и местного самоуправления) после проверки соответствия составленных пла-тежных и иных документов утвержденным сметам доходов и рас-ходов бюджетных учреждений и доведенным лимитам бюджетных обязательств. Подтверждение осуществляется в форме разреши-

474 См.: Расследование незаконно полученного кредита и злостного ук-

лонения от погашения кредиторской задолженности: руководство для сле-дователей / Под ред. Н.А. Селиванова, В.А. Снеткова.



221

тельной надписи. Поэтому расходование бюджетных средств представляет собой процесс, состоящий из трех этапов: 1) приня-тие получателем бюджетных средств денежного обязательства пу-тем составления платежного документа, необходимого для совер-шения расходов и платежей; 2) подтверждение денежного обяза-тельства; 3) списание денежных средств со счета. Указанное обстоятельство имеет решающее значение при определении мо-мента начала и окончания анализируемого преступления.

Согласно диспозиции ч. 1 ст. 2851 УК расходование бюджет-ных средств является нецелевым, если бюджетные средства израс-ходованы на цели, не соответствующие условиям их получения, которые подтверждают следующие документы:

а) бюджет – основной финансовый план соответствующей территории, который ежегодно утверждается в форме закона (фе-деральный бюджет, бюджет субъекта Российской Федерации) или в форме решения представительного органа местного самоуправ-ления;

б) бюджетная роспись, то есть документ о поквартальном распределении доходов и расходов бюджета и поступлений из ис-точников финансирования дефицита бюджета, устанавливающий распределение бюджетных ассигнований между получателями бюджетных средств и составляемый в соответствии с бюджетной классификацией РФ (ст. 6 БК РФ);

в) уведомление о бюджетных ассигнованиях, то есть доку-мент, в форме которого орган, исполняющий бюджет, доводит по-казатели бюджетной росписи до всех нижестоящих распорядите-лей и получателей бюджетных средств (ст. 220 БК РФ);

г) смета доходов и расходов, то есть план доходов и расходов бюджетного учреждения (ст. 221 БК РФ);

д) иной документ, являющийся основанием для получения бюджетных средств, – таковым может быть соглашение о предос-тавлении бюджетных средств на возвратной основе, нормативный акт органа исполнительной власти либо органа местного само-управления.

Таким образом, в широком смысле нецелевое расходование бюджетных средств – это осуществление платежа (списание бюджетных средств со счета бюджета в пользу физических и юри-



222

дических лиц) на цели, не соответствующие условиям получения бюджетных средств.

В п. 2 инструкции «О порядке применения органами Феде-рального Казначейства мер принуждения к нарушителям бюджет-ного законодательства Российской Федерации» нецелевое исполь-зование средств федерального бюджета определяется как направ-ление и использование средств федерального бюджета на цели, не соответствующие условиям получения указанных средств, опре-деленным утвержденным федеральным бюджетом на соответст-вующий финансовый год, бюджетной росписью федерального бюджета, уведомлением о бюджетных ассигнованиях, сметой до-ходов и расходов либо иным правовым основанием их получения.

В указанном документе определен примерный открытый пе-речень видов нецелевого использования средств федерального бюджета, которые могут выражаться в виде:

а) использования средств федерального бюджета на цели, не предусмотренные бюджетной росписью федерального бюджета и лимитами бюджетных обязательств на соответствующий финансо-вый год;

б) использования средств федерального бюджета на цели, не предусмотренные в утвержденных сметах доходов и расходов на соответствующий финансовый год;

в) использования средств федерального бюджета на цели, не предусмотренные договором (соглашением) на получение бюд-жетных кредитов или бюджетных ссуд;

г) использования средств федерального бюджета, полученных в виде субсидий или субвенций на цели, не предусмотренные ус-ловиями их предоставления;

д) иных видов нецелевого использования средств федерально-го бюджета, установленных бюджетным законодательством475.

475 См.: Инструкция "О порядке применения органами Федерального

Казначейства мер принуждения к нарушителям бюджетного законодатель-ства Российской Федерации": Приказ Министерства финансов РФ от 26 ап-реля 2001 года // Бюллетень нормативных актов федеральных органов ис-полнительной власти. 2001. № 30.



223

Иные виды нецелевого использования в зависимости от струк-туры финансирования и финансового потока могут выражаться, например, в расходовании средств не по коду экономической клас-сификации, по которому было произведено финансирование (пе-рераспределение средств с одного кода экономической классифи-кации на другой).

В связи с этим при проведении проверок целевого использо-вания бюджетных средств на предприятиях, в учреждениях, орга-низациях, чья деятельность финансируется за счет средств феде-рального бюджета, необходимо определить у нижестоящих распо-рядителей бюджетных ассигнований наличие правомочия по перераспределению средств по кодам бюджетной классификации или прав по самостоятельному выбору направлений расходования в пределах полученных из федерального бюджета сумм финанси-рования. Данные права могут быть предоставлены законами Рос-сийской Федерации (федеральными законами), указами Президен-та РФ, постановлениями Правительства РФ, письмами Министер-ства финансов РФ.

На предприятиях, в учреждениях, организациях, которым пре-доставлено право самостоятельно определять направления расхо-дования выделяемых из федерального бюджета средств, произво-дить перегруппировку средств в пределах полученного финанси-рования по кодам экономической классификации, данные действия должны быть надлежаще оформлены распорядительными доку-ментами руководителя предприятия (учреждения, организации) нижестоящего распорядителя бюджетных ассигнований476.

С.В. Попов приводит показательные примеры нецелевого рас-ходования бюджетных средств, изложенные в представлении Ге-неральной прокуратуры Российской Федерации от 18 августа 1997 г. № 21-7-97 "О нарушениях законодательства об организации пи-тания обучающихся". Так, руководители Данковского РОНО Ли-пецкой области средства в сумме 231,8 млн. руб., выделенные из федерального бюджета на питание детей в дошкольных учрежде-ниях, проживающих в зоне с льготным социально-экономическим

476 См.: Титов А.С. Вопросы квалификации бюджетных преступлений

// Банковское право. 2004. № 4. С. 34.



224

статусом вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, потра-тили на приобретение легкового автомобиля, холодильников и вы-плату себе премий. В Комаричском профучилище Брянской облас-ти из денежных средств в сумме 94 млн. руб., перечисленных на питание, 30 млн. руб. с разрешения управления образованием из-расходовано на другие цели. В СПТУ Солонешского района Ал-тайского края более 12 млн. руб., выделенных из федерального бюджета на питание студентов, израсходованы на хозяйственные нужды. Руководством школьно-базовой столовой № 38 г. Екате-ринбурга средства в сумме 142,8 млн. руб., выделенные на ком-пенсацию питания, направлены на погашение задолженности по транспортным расходам. В Донском казачьем кадетском муници-пальном профучилище и учебном центре г. Волгодонска Ростов-ской области эти средства перераспределены на оплату команди-ровочных расходов и прочие хозяйственные нужды477.

В правоприменительной практике иногда ошибочную оценку в виде нецелевого расходования бюджетных средств и средств го-сударственных внебюджетных фондов получают не противореча-щие бюджетному законодательству перемещения финансовых средств в течение финансового года с одного кода экономической группы, подгруппы на другой код экономической или функциональной классификации. Такие перемещения, как правило, вызваны недос-татками в планировании бюджетных расходов и им придается за-конный характер.

Чтобы отграничивать подобного рода действия от преступных посягательств, С. Устинов предлагает изменить диспозицию ч. 1 ст. 2851 УК478. По его мнению, после слов «средств на цели» необ-ходимо указать «не связанные с осуществлением государственных задач и функций, а также выполнением при выделении средств общественно необходимых работ и...».

477 См.: Попов С.В. Уголовная ответственность за нецелевое расходо-

вание бюджетных средств // Российский судья. 2006. № 11. С. 23. 478 См.: Устинов С. Что понимать под нецелевым расходованием бюд-

жетных средств? // Законность. 2004. № 7. С. 30–31.



225

Однако с точки зрения других авторов, такое изменение закона нецелесообразно. Во-первых, уголовно-правовая норма не должна быть похожа на комментарий. Теорией уголовного права уже дав-но признано существование бланкетных норм, которые побуждают правоприменителя обращаться к законодательным источникам других отраслей права. Во-вторых, при наличии определенных об-стоятельств перераспределение бюджетных средств с одного кода на другой может быть признано как целевым, так и нецелевым расходованием бюджетных средств479.

По мнению В.Г. Саркисянца, в целях недопущения ошибок при отграничении нецелевого расходования бюджетных средств от целевого более целесообразным представляется не изменение уго-ловного закона, а научное обобщение судебной практики, резуль-таты которого должны доводиться до правоприменителя480.

Действительно, провозглашая принцип целевого характера бюджетных средств (ст. 38 Бюджетного кодекса РФ), законодатель в отдельных случаях предоставляет получателям бюджетных средств возможность использования бюджетных ассигнований на цели, не соответствующие условиям их получения. Так, согласно ст. 237 БК РФ бюджетное учреждение, финансируемое на основе сметы доходов и расходов, в случае задержки финансирования из бюджета более чем на два месяца или при финансировании не бо-лее 75 процентов объема бюджетных ассигнований, установленно-го уведомлением о бюджетных ассигнованиях за квартал, вправе самостоятельно определять направление кассового расхода со сво-их счетов в органах Федерального казначейства в пределах, дове-денных вышестоящим распорядителем бюджетных средств, лими-тов бюджетных обязательств и объемов финансирования. Такое нецелевое использование бюджетных средств осуществляется на основании закона и преследует цель минимизировать негативные

479 См.: Пшеничникова И.В. Нецелевое расходование бюджетных

средств // Арбитражная практика. 2003. № 6; Саркисянц В.Г. К вопросу о совершенствовании уголовно-правовых норм, направленных на борьбу с нецелевым расходованием бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов // Российский следователь. 2007. № 7.

480 См.: Саркисянц В.Г. Там же.



226

последствия задержки финансирования из бюджета или недофи-нансирования бюджетных учреждений. Иными словами, при на-личии оснований, предусмотренных ст. 237 БК РФ, нецелевое ис-пользование бюджетных средств следует признавать правомер-ным.

Представляется, что нецелевое использование бюджетных средств, признанное правомерным, не может иметь уголовно-правового значения и не подлежит квалификации по ст. 285¹ УК481.

Термин «расходование», употребляемый в ст. 2851, 2852 УК РФ, и применяемый в финансовом праве и в бюджетном законода-тельстве термин «использование» не совпадают по объему и по содержанию. В этой связи справедливыми выглядят предложения понятие «расходование» заменить на термин «использование»482.

Обязательным признаком объективной стороны основного со-става преступления, предусмотренного исследуемой статьей, яв-ляется крупный размер израсходованных не по целевому назначе-нию бюджетных средств. Согласно примечанию к ст. 2851 круп-ным размером признается сумма бюджетных средств, превышающая 1 млн 500 тыс. рублей. Нецелевое расходование бюджетных средств в меньшем размере влечет административную ответственность по ст. 15.14 КоАП. По законодательной конструк-ции состав преступления является материальным. Преступление окончено в момент фактического нецелевого израсходования бюд-жетных средств в крупном размере.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 2852 УК, состоит в принятии решений уполномоченным долж-ностным лицом расходовать средства фонда на цели, не соответст-вующие условиям, определенным нормативными актами, регули-рующими его деятельность, или бюджетом фонда, и в их реальном расходовании (приобретение оборудования, выдача средств физи-ческим лицам и т.п.). Например, средства Пенсионного фонда, предназначенные для выплаты пенсионерам, расходуются сверх утвержденных бюджетом фонда сумм на собственную деятель-ность фонда путем приобретения автотранспортных средств, ме-

481 См.: Попов С.В. Указ. соч. С. 23. 482 См.: Карпов А.Г. Указ. соч. С. 11.



227

бели, оргтехники и т.д. Обязательным признаком объективной сто-роны основного состава данного преступления является крупный размер государственных внебюджетных средств, израсходованных не по назначению. В соответствии с примечанием к ст. 2852 он со-ставляет сумму, превышающую 1 млн. 500 тыс. руб. По законода-тельной конструкции состав преступления также является мате-риальным. Преступление окончено в момент фактического неце-левого израсходования внебюджетных средств в крупном размере. Практически это означает списание денежных средств с банков-ского счета.

Учитывая однородность объективных признаков нецелевого использования бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов, считаем оправданными предложения об объединении в уголовном законодательстве указанных составов преступлений в рамках одной статьи483.

483 См.: Марзаганова А.М. Понятийный аппарат статьи 2851 УК РФ

требует уточнения // Российский следователь. 2007. № 4; Карпов А.Г. Указ. соч. С. 12.


Глава 3. Технико-юридические аспекты описания ...

228

Глава 3. Технико-юридические аспекты описания ... § 1. Особенности нормативного закрепления признаков ...

Глава 3 Технико-юридические аспекты

описания субъективных признаков составов преступлений в сфере формирования

и расходования бюджетных средств

§ 1. Особенности нормативного закрепления признаков субъекта бюджетных преступлений

Преступления, являющиеся предметом нашего исследования, как и любые другие, представляют собой единство объективных и субъективных признаков. Все элементы состава преступления ор-ганически взаимосвязаны и взаимодействуют между собой. Но наиболее сложная и закрытая от внешнего мира связь имеет место между субъективными признаками преступления, т.к. именно в психике субъекта происходят скрытые и порой трудно объяснимые процессы формирования вины, мотивов и целей совершения об-щественно опасного деяния, эмоционального состояния лица.

Одним из признаков состава преступления в российском уго-ловном праве признается субъект преступления, то есть лицо, ви-новно совершившее общественно опасное деяние и способное не-сти за него уголовную ответственность в соответствии с законом. Однако не всякое физическое вменяемое лицо, достигшее указан-ного в законе возраста, причинившее вред обществу, может быть привлечено к уголовной ответственности. УК РФ иногда ограни-чивает круг лиц путем указания на индивидуальные специфиче-ские черты субъекта. Такие лица, обладающие, помимо общих, дополнительными признаками, называются специальными субъ-ектами.


§ 1. Особенности нормативного закрепления признаков ...

229

Действующее уголовное законодательство не дает определе-ния специального субъекта. Поэтому признаки, которые его харак-теризуют, как правило, указываются в диспозициях уголовно-правовых норм Особенной части. Применительно к предмету на-стоящего исследования это касается ст. 194, 198, 199¹, 1992, 2851, 2852 УК. Однако, если конструкция диспозиции статьи таких при-знаков не предусматривает (как, например, в ст. 176, 199, 1991), их уясняют путем систематического, логического и грамматического толкования. Отметим также, что в юридической литературе доста-точно длительное время ведется дискуссия относительно круга лиц, которые могут быть субъектами бюджетных преступлений.

По общему правилу, субъекты преступлений, предусмотрен-ных ст. 194, 198 – 1992, являются специальными. Субъектом пре-ступления, предусмотренного ст. 194 УК, являются достигшие 16-летнего возраста лица – плательщики таможенных платежей. Круг лиц, обязанных уплачивать таможенные платежи, очерчен в Тамо-женном кодексе. И это серьёзных дискуссий в юридической лите-ратуре не вызывает. Анализ признаков субъекта по ст. 194 и при-знаков лиц, ответственных за уплату таможенных пошлин и нало-гов (ст. 320 ТК), позволяет сделать вывод о том, что с юридической точки зрения уголовное и таможенное законодатель-ство не находятся в противоречии. Лицом, ответственным за упла-ту таможенных пошлин, налогов, является декларант. Если декла-рирование производится таможенным брокером (представителем), он является ответственным за уплату таможенных пошлин, нало-гов в соответствии с ч. 2 ст. 144 ТК РФ.

Кроме того, ст. 328 ТК в качестве плательщиков таможенных пошлин, налогов признает декларантов и иных лиц, на которых возложена обязанность уплачивать таможенные пошлины, налоги. Соответственно на этих же субъектов будет возложена и уголовная ответственность при наличии соответствующих к тому оснований. Так, при незаконном перемещении товаров и транспортных средств через таможенную границу ответственность за уплату та-моженных пошлин, налогов несут лица, незаконно перемещающие товары и транспортные средства, лица, участвующие в незаконном перемещении, если они знали или должны были знать о незакон-ности такого перемещения, а при ввозе – также лица, которые



230

приобрели в собственность или во владение незаконно ввезенные товары и транспортные средства, если в момент приобретения они знали или должны были знать о незаконности ввоза, что надлежа-щим образом подтверждено в порядке, установленном законода-тельством Российской Федерации. Указанные лица несут такую же ответственность за уплату таможенных пошлин, налогов, как если бы они выступали в качестве декларанта незаконно вывозимых или незаконно ввезенных товаров (ч. 4 ст. 320 ТК).

В отдельных случаях при несоблюдении положений ТК РФ – о пользовании и распоряжении товарами или о выполнении иных требований и условий, установленных настоящим Кодек-сом для применения таможенных процедур и таможенных ре-жимов, содержание которых предусматривает полное или час-тичное освобождение от уплаты таможенных пошлин, налогов, лицами, ответственными за уплату таможенных пошлин, налогов в случаях, прямо предусмотренных настоящим Кодексом, явля-ются владелец склада временного хранения, владелец таможен-ного склада, перевозчик, лица, на которые возложена обязан-ность по соблюдению таможенного режима (ч. 3 ст. 320 ТК РФ).

Субъектом уклонения от уплаты таможенных сборов за та-моженное сопровождение являются лица, получившие разреше-ние на внутренний таможенный транзит либо на международ-ный таможенный транзит; от уплаты таможенных сборов за хра-нение – лица, поместившие товары на склад временного хранения или на таможенный склад таможенного органа, а также лица, которые приобрели имущественные права на товары, нахо-дящиеся на хранении на таможенном складе таможенного органа (ст. 357.2 ТК РФ).

Более сложно в теории и на практике проходил процесс оп-ределения признаков субъекта иных преступлений в сфере нало-гообложения. Сложности возникали прежде всего по причине технических сбоев в законодательной регламентации этих при-знаков. Так, в п. 6 постановления № 8 ранее указывалось, что субъектом преступления, предусмотренного ст. 198 УК, является физическое лицо (гражданин РФ, иностранный гражданин, лицо без гражданства), достигшее шестнадцатилетнего возраста, имеющее облагаемый налогом доход и обязанное в соответствии



231

с законодательством представлять в целях исчисления и уплаты налога в органы налоговой службы декларацию о доходах484.

Данное положение постановления № 8 на момент его принятия адекватно отражало реалии складывающейся правопримени-тельной практики485 и разделялось большинством исследовате-лей486.

Как было отмечено ранее, ст. 198 УК в первоначальной редак-ции предусматривала уголовную ответственность за уклонение от уплаты лишь одного налога из числа тех налогов, которые были обязаны уплачивать физические лица, а именно подоходного нало-га. Круг лиц, обязанных декларировать свои доходы, был четко очерчен в Законе РФ от 7 декабря 1991 г. № 1998-1 «О подоходном налоге с физических лиц» и в инструкции Государственной нало-говой службы РФ от 29 июня 1995 г. № 35487.

Естественно, что после изменений, внесённых в диспозицию ст. 198 УК Федеральным законом 1998 года, в новом свете стал выглядеть и круг субъектов рассматриваемого деяния. Как и иные признаки состава преступления, субъект был уже не «привязан» исключительно к уплате подоходного налога и декларированию. Любое физическое лицо, являющееся налогоплательщиком, могло быть виновно (при наличии всех иных оснований) в совершении уклонения от уплаты налога, который оно обязано уплатить.

Вопросы о соотношении физического лица как субъекта нало-говых правоотношений и субъекта преступного уклонения от уп-латы налогов рассмотрены также А.Р. Сиюховым и В.Г. Истоминым, которые отмечали, что в диспозиции ст. 198 УК не указан конкретный вид налога и поэтому определяющим требо-

484 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 9. С. 4. 485 См.: Материалы первого Всероссийского семинара следственных

работников федеральных органов налоговой полиции. С. 71–72; Рекоменда-ции по расследованию налоговых преступлений. С. 16–17.

486 См.: Кучеров И.И. Налоговые преступления. С. 65–66; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.И. Радченко. М., 1996. С. 333; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой. С. 467–469.

487 См.: Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Сове-та РФ. 1992. № 11. Ст. 591; Экономика и жизнь. 1995. № 30 – 31.



232

ванием для квалификации является то, что обязанности по уплате того или иного налога на момент совершения преступного деяния были возложены на лицо и противоправно им нарушены488.

Однако, как уже отмечалось, долгое время в юридической ли-тературе продолжала иметь место необоснованно узкая трактовка предмета исследуемого преступления. В отношении субъекта это-го преступления некоторые авторы (Н.Г. Иванов, В.П. Верин и др.), на наш взгляд, ошибочно полагали, что таковым может быть исключительно лицо, обязанное подавать декларацию489.

Тем не менее, несмотря на отмеченные недостатки, как суще-ствующая редакция ст. 198 УК, так и прежняя редакция обеспечи-вали надлежащее реагирование на все виды преступного поведе-ния в сфере налогообложения физических лиц и позволяла при-влекать к уголовной ответственности субъектов, преступно уклоняющихся от уплаты любого налога или налогов, взимаемых с рассматриваемой категории налогоплательщиков.

Следовательно, субъектом преступления, предусмотренного и прежней редакцией ст. 198 УК, могло быть вменяемое физическое лицо, достигшее 16 лет, обязанное в соответствии с законода-тельством о налогах и сборах уплачивать необходимые налоги и сборы в необходимые сроки.

В обоснование своих доводов приведем положения ст. 23 НК РФ, в которой указывается, что каждый налогоплательщик обя-зан уплачивать законно установленные налоги, но при этом пре-зюмируется, что не каждый налогоплательщик обязан вставать на учет в налоговых органах, вести в установленном порядке учет своих доходов (расходов) и объектов налогообложения и представлять в налоговый орган по месту учета в установленном порядке налоговые декларации по тем налогам, которые он дол-жен уплачивать.

488 См.: Сиюхов А.Р. Налоговые преступления: проблемы квалифика-

ции: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Краснодар, 2000. С. 14–16; Истомин В.Г. Указ. соч. С. 22–23.

489 См.: Иванов Н.Г. Уголовная ответственность за уклонение физиче-ского лица от уплаты налога // Налоговые и иные экономические преступ-ления. Вып. 4. Ярославль, 2002. С. 13; Верин В.П. Указ. соч. С. 99–101.



233

Таким образом, можно в соответствии со ст. 19, 23 НК РФ вы-делить две категории налогоплательщиков – физических лиц, на которые возложены: общая обязанность уплачивать законно уста-новленные налоги и (или) сборы; дополнительные, специальные обязанности, предусмотренные законодательством о налогах и сборах, например, обязанность налогоплательщиков – индивиду-альных предпринимателей и лиц, занимающихся частной практи-кой – представлять налоговые декларации в налоговые органы не позднее 30 апреля года, следующего за отчетным периодом (ст. 227, 229 НК РФ). Учитывая вышеизложенное, задача законода-теля состоит в том, чтобы при реконструировании (или новом кон-струировании) диспозиции ст. 198 УК в качестве возможного субъекта преступления предусмотреть физическое лицо, на кото-рое возложены общие обязанности по уплате законно установлен-ных налогов.

Изменения, внесенные в ст. 198 УК Федеральным законом 2003 года № 162-ФЗ, несомненно, уточнили характеристику субъ-екта исследуемого преступления.

Новые законоположения были достаточно тщательно интер-претированы высшей судебной инстанцией. В п. 6 постановления № 64 указывается, что субъектом преступления, предусмотренного ст. 198 УК, является достигшее шестнадцатилетнего возраста фи-зическое лицо (гражданин РФ, иностранный гражданин, лицо без гражданства), на которое в соответствии с законодательством о на-логах и сборах возложена обязанность по исчислению и уплате в соответствующий бюджет налогов и (или) сборов, а также по пред-ставлению в налоговые органы налоговой декларации и иных до-кументов, необходимых для осуществления налогового контроля, представление которых в соответствии с законодательством Рос-сийской Федерации о налогах и сборах является обязательным. В частности, в силу ст. 11 НК РФ им может быть индивидуальный предприниматель, зарегистрированный в установленном порядке и осуществляющий предпринимательскую деятельность без образо-вания юридического лица, а также частный нотариус, адвокат, уч-редивший адвокатский кабинет.

Субъектом преступления, ответственность за которое преду-смотрена ст. 198 УК, может быть и иное физическое лицо, осуще-



234

ствляющее представительство в совершении действий, регулируе-мых законодательством о налогах и сборах, поскольку в соответ-ствии со ст. 26, 27 и 29 НК РФ налогоплательщик (плательщик сборов) вправе участвовать в таких отношениях через законного или уполномоченного представителя, если иное не предусмотрено НК Российской Федерации.

Существенное значение для правоприменительной практики имеют положения постановления № 64, касающиеся проблем ква-лификации опосредованного исполнения налоговых преступлений. Так, в тех случаях, когда лицо, фактически осуществляющее свою предпринимательскую деятельность через подставное лицо (на-пример, безработного, который формально был зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя), уклонялось при этом от уплаты налогов (сборов), его действия следует квалифи-цировать по ст. 198 УК как исполнителя данного преступления, а действия иного лица в силу ч. 4 ст. 34 УК – как его пособника при условии, если он сознавал, что участвует в уклонении от уплаты налогов (сборов) и его умыслом охватывалось совершение этого преступления (абз. 3 п. 6 постановления № 64).

В трудных дискуссиях развивалась в науке и на практике точка зрения и на состав круга лиц, являющихся субъектами уклонения от уплаты налогов с организаций. В этой связи И.И. Кучеров от-мечает, что задача определения субъекта рассматриваемого пре-ступления представляется достаточно сложной, так как обязан-ность по уплате налогов лежит на юридическом лице, а к уголов-ной ответственности может быть привлечено только физическое лицо. При этом является очевидным то, что далеко не всякий ра-ботник имеет отношение к исполнению налоговых обязанностей организации, в которой он трудится490. В целом можно рассматри-вать три позиции учёных по данной проблематике.

В соответствии с первой позицией ученые (А.М. Яковлев, В.П. Верин, Д.А. Логунов)491 определяли субъекта преступления

490 См.: Кучеров И.И. Налоги и криминал. С. 228. 491 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации

/ Отв. ред. А.В. Наумов. С. 503; Верин В.П. Указ. соч. С. 103; Логунов Д.А.



235

по ст. 199 УК в «широком смысле», придерживаясь позиции по-становления № 8, в п. 10 которого было разъяснено, что к ответст-венности по ст. 199 УК могут быть привлечены руководитель ор-ганизации-налогоплательщика и главный (старший) бухгалтер, лица, фактически выполняющие обязанности руководителя и главного (старшего) бухгалтера, а также иные служащие организа-ции-налогоплательщика, включившие в бухгалтерские документы заведомо искажённые данные о доходах или расходах либо скрывшие другие объекты налогообложения492. Анализ вышепри-ведённого текста постановления Пленума позволяла сделать вывод о том, что в данном случае «иные служащие» (экспедиторы, кас-сиры, товароведы, рядовые бухгалтеры и пр.) рассматриваются как исполнители (соисполнители), а не как другие соучастники пре-ступления. Однако указанное положение не всегда учитывалось на практике, в том числе и при рассмотрении дел высшими судебны-ми инстанциями.

Южно-Сахалинским городским судом Т. осуждена по ч. 1 ст. 162² УК РСФСР за сокрытие доходов от налогообложения. Отменяя приговор городского суда, коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что в действиях Т. состав уголовно наказуемого деяния отсутствует, поскольку к ответственности по ст. 162² УК РСФСР могут быть привлечены лишь служащие предприятий, в обязанности которых входит представление в на-логовые органы документов о доходах и налогах. На Т., хотя она и работала бухгалтером, эти обязанности возложены не были, а недостоверные сведения о доходах она указывала во внутренних документах предприятия493.

По мнению Б.В. Волженкина, А.А. Витвицкого494 (вторая по-зиция), субъектами ответственности за уклонение от уплаты нало-гов с организаций могут быть руководитель и главный бухгалтер

Уголовная ответственность за уклонение от уплаты налогов // Бухгалтер-ский учёт. 2000. № 23. С. 60.

492 См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 9. С. 4. 493 См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 10. С. 19,20. 494 См.: Волженкин Б.В. Экономические преступления. С. 235; Уголов-

ное право. Особенная часть / Под ред. В.Н. Петрашева. С. 285.



236

(либо лица, выполняющие их обязанности). Другие лица, в том числе и те, кто искажал с целью уклонения от уплаты налога дан-ные в первичных бухгалтерских документах, могут нести ответст-венность лишь как соучастники данного преступления. Представ-ляется, что данная позиция выглядит оптимальной и нормативно обоснованной. Так, согласно ст. 6 Закона «О бухгалтерском учёте», ответственность за организацию бухгалтерского учёта в организа-циях, соблюдение законодательства при выполнении хозяйствен-ных операций несёт руководитель организации. Главный бухгал-тер (бухгалтер), в соответствии со ст. 7 упомянутого Закона, отве-чает за формирование учётной политики, ведение бухгалтерского учёта, своевременное представление полной и достоверной бух-галтерской отчётности.

Оценивая правовое положение главного бухгалтера, отметим, что его требования по документальному оформлению хозяйствен-ных операций и представлению в бухгалтерию необходимых све-дений обязательны для всех работников организации. Без его под-писи денежные и расчётные документы, финансовые и кредитные обязательства считаются недействительными и не должны прини-маться к исполнению. Таким образом, главный бухгалтер обладает достаточными полномочиями, чтобы реализовать преступный умысел самостоятельно, а следовательно, может являться субъек-том преступления495.

Ряд специалистов – Л.Д. Гаухман, С.В. Максимов – (третья позиция) высказывают мнение о том, что субъектом уклонения от уплаты налогов могут быть только руководители организации ли-бо лица, исполняющие их обязанности, так как именно эти лица согласно п. 3 ст. 53 ГК РФ в силу закона или учредительных доку-ментов юридического лица выступают от его имени и являются представителями организации, обеспечивающими уплату нало-гов496. На наш взгляд, этот вывод не отражает реальное правовое положение главного бухгалтера организации, так как сформулиро-

495 См. подробнее: Кучеров И.И. Преступления в сфере налогообложе-

ния. С. 97–100. 496 См.: Гаухман Л.Д., Максимов С.В. О преступлениях в сфере эконо-

мической деятельности. М., 1998. С. 42–43.



237

ван без учёта норм налогового и финансового законодательства. Тем более в юридической литературе отмечаются ситуации, когда бухгалтер, самостоятельно выполняя объективную сторону пре-ступления, выступает единоличным субъектом уклонения от упла-ты налогов, например, в случае реализации своего преступного умысла путём введения в заблуждение руководителя либо исполь-зуя некомпетентность последнего в финансовых вопросах497.

Для устранения возникающих на практике противоречий в оп-ределении субъекта уклонения от уплаты налогов с организации В.И. Тюнин предлагает закрепить в ст. 199 УК в качестве такового руководителя организации и главного бухгалтера498.

В постановлении № 64 указанные противоречия были в ос-новном разрешены. К субъектам преступного посягательства от-несены руководитель организации-налогоплательщика, главный бухгалтер (бухгалтер при отсутствии в штате должности главного бухгалтера), в обязанности которых входит подписание отчетной документации, представляемой в налоговые органы, обеспечение полной и своевременной уплаты налогов и сборов, а равно иные лица, если они были специально уполномочены органом управле-ния организации на совершение таких действий. К числу субъек-тов могут относиться также лица, фактически выполнявшие обя-занности руководителя или главного бухгалтера (бухгалтера).

Спорным, на наш взгляд, выглядит положение п. 13 постанов-ления № 64, в котором указано, что в тех случаях, когда лицо осу-ществляет юридическое или фактическое руководство нескольки-ми организациями и при этом в каждой из них уклоняется от упла-ты налогов и (или) сборов, его действия при наличии к тому оснований надлежит квалифицировать по совокупности несколь-ких преступлений, предусмотренных соответствующими частями ст. 199 УК. Вопреки позиции Пленума, мы полагаем, что уклоне-ние от уплаты налогов не по одной, а по нескольким организациям при наличии «сквозного» умысла субъекта (единого руководителя) должно квалифицироваться как единое преступление по ст. 199

497 См.: Кучеров И.И. Налоги и криминал. С. 230–233. 498 См.: Тюнин В.И. Уголовно-правовая охрана отношений в сфере

экономической деятельности. С. 39.



238

УК. При этом суммы уклонения по всем хозяйствующим субъек-там должны складываться.

В юридической литературе встречаются предложения провес-ти новую линию дифференциации ответственности за уклонение от уплаты налогов физическими лицами. Так, В.Г. Пищулин в дис-сертационном исследовании отмечает, что индивидуальные пред-приниматели по своей деятельности и налоговым обязательствам ближе находятся к предприятиям, чем к физическим лицам. По-этому, по его мнению, в УК необходимо разграничить ответствен-ность физических лиц (как обычных налогоплательщиков) и лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность в качестве хозяйствующего субъекта, а также дополнить гл. 22 УК ст. 1981, предусматривающей ответственность за уклонение от уплаты на-логов лицами, занимающимися предпринимательской деятельно-стью и частной практикой499.

Ранее мы отмечали, что ошибочно разграничивать в уголов-ном законе виновных налогоплательщиков по характеру их хозяй-ственной деятельности. Конституционная обязанность платить на-логи в равной степени лежит на всех налогоплательщиках. Какая разница для формирования бюджета, какие средства были сокры-ты от налогообложения: доходы эстрадной звезды, практикующего адвоката, автотранспортного предприятия или крупного банка? Главное значение имеет размер этих средств. Однако затем пози-ция В.Г. Пищулина эволюционировала в другую сторону. В совме-стной с Р.А. Сабитовым работе выдвигается более продуктивное предложение – ответственность за уклонение от уплаты налогов унифицировать, а отсюда ст. 198 из УК исключить, а ст. 199 изло-жить без указания признаков субъекта преступления500.

Субъектом преступления, предусмотренного ст. 1991 УК, мо-жет быть вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 16 лет, являющееся налоговым агентом или обязанное в силу закона, до-говора или служебного полномочия обеспечить исполнение обязан-ностей налогового агента (например, организации). Пленум уточняет, что это должно быть физическое лицо, имеющее статус

499 См.: Пищулин В.Г. Указ. соч. С. 7, 72. 500 См.: Пищулин В.Г., Сабитов Р.А. Указ. соч. С. 57.



239

индивидуального предпринимателя, а также лицо, на которое в со-ответствии с его должностным или служебным положением воз-ложена обязанность по исчислению, удержанию или перечисле-нию налогов (руководитель или главный (старший) бухгалтер ор-ганизации, иной сотрудник организации, специально уполномоченный на совершение таких действий, либо лицо, фак-тически выполняющее обязанности руководителя или главного (старшего) бухгалтера) (п. 17 постановления № 64).

В соответствии с уголовным законом субъектом преступления, предусмотренного статьей 1992 УК, может быть физическое лицо, имеющее статус индивидуального предпринимателя, собственник имущества организации, руководитель организации либо лицо, выполняющее управленческие функции в этой организации, свя-занные с распоряжением ее имуществом. В литературе характери-стику лица, выполняющего управленческие функции иногда соот-носят с положениями примечания 1 к ст. 201 УК РФ501. Однако в соответствии с указанным примечанием субъектом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации в статьях гл. 23, а также в ст. 196 Кодекса признается лицо, по-стоянно, временно либо по специальному полномочию выпол-няющее организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации незави-симо от формы собственности, а также в некоммерческой органи-зации, не являющейся государственным органом, органом местно-го самоуправления, государственным или муниципальным учреж-дением. В нашем случае законодатель либо включает в правовое содержание лица, выполняющего управленческие функции, при-менительно к ст. 1992 УК несколько иные признаки, чем описан-ные в примечании 1, либо просто забыл включить ст. 1992 в ука-занное примечание. Как бы там ни было распространение положе-ний примечания 1 на ст. 1992 УК, по сути, является аналогией.

В качестве собственника имущества организации совершенно правильно указан собственник частного учреждения. Кроме того,

501 См.: Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса Рос-

сийской Федерации. Комментарий судебной практики и доктринальное толкование. М., 2005. С. 354.



240

прибегая к расширительному толкованию закона, Верховный Суд РФ приравнивает к числу собственников имущества организации руководителей органов государственной власти и местного само-управления, осуществляющих в силу закона права собственника государственных и муниципальных предприятий (п. 19 постанов-ления № 64).

Исходя из смысла ст. 48, 50, 113 – 115, 294 – 300 ГК РФ и Фе-дерального закона от 14 ноября 2002 года № 161-ФЗ «О государст-венных и муниципальных унитарных предприятиях»502, права собственника имущества юридических лиц (организаций) в рам-ках их компетенции, установленной актами, определяющими ста-тус этих органов, вправе осуществлять руководители органов го-сударственной власти Российской Федерации и субъекта Россий-ской Федерации, руководители органов местного самоуправления, а также юридические лица и граждане (п. 3 ст. 125 ГК РФ).

В соответствии со ст. 120 ГК, ст. 9 Федерального закона от 12 января 1996 года № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях»503 и ст. 11 и 39 Закона РФ от 10 июля 1992 года № 3266-1 «Об обра-зовании»504 собственниками имущества учреждения могут быть физические лица. В этом случае они также предстают при наличии к тому оснований субъектами преступления, предусмотренного ст. 1992 УК.

По мнению И.А. Клепицкого, определение субъекта преступ-ления в ст. 1992 УК представляется не вполне удачным. Фактиче-ские основания для понимания субъекта этого преступления в ка-честве специального, считает исследователь, отсутствуют; к при-меру, деяние может быть совершено супругой предпринимателя или его тещей. И «если при этом супругу можно в силу семейного права рассматривать в качестве собственника имущества должни-ка, то теща и иные родственники никак не могут попасть в эту ка-тегорию. Привлечь их к ответственности за хищение также нельзя,

502 Федеральный закон от 14 ноября 2002 года № 161-ФЗ «О государст-

венных и муниципальных унитарных предприятиях» // СПС Консультант плюс.

503 Собрание законодательства РФ. 1996. № 3. Ст. 145. 504 Ведомости Российской Федерации. 1992. № 30. Ст. 1797.



241

если они действуют в интересах налогоплательщика даже против его воли. Для квалификации их действий остается только каучуко-вая норма о самоуправстве»505.

Таким образом, законодатель, исправив ошибку в определении признаков субъекта преступления, предусмотренного ст. 198 УК, в том же законе вновь воспроизвел ту же самую ошибку в ст. 1992

УК, указав одновременно на признаки налогоплательщика и спе-циального субъекта преступления506.

Субъект преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 176 УК, по юридическому содержанию шире, чем в ч. 1: им может быть и ча-стное лицо, незаконно получившее государственный целевой кре-дит или использовавшее его не по прямому назначению. В компе-тенцию этого лица обязательно должно входить окончательное ут-верждение заявок на получение государственного целевого кредита либо право принимать решения о распоряжении получен-ными кредитными средствами. На практике государственные це-левые кредиты выдаются частным лицам на реализацию творче-ских, историко-культурных и других проектов общегосударствен-ного значения.

Субъект преступления, предусмотренного ст. 2851 УК, – должностное лицо получателя бюджетных средств, то есть должностное лицо бюджетного учреждения или иной организа-ции, имеющей право на получение бюджетных средств в соответ-ствии с бюджетной росписью на соответствующий год (например, губернатор области или края, руководитель органа местного само-управления, ректор государственного образовательного учрежде-ния). Кроме того, им может быть лицо, уполномоченное прини-мать решения о расходовании бюджетных средств: начальник ор-ганизации, его заместители, начальники финансовых служб, включая главных бухгалтеров.

В соответствии со ст. 161 БК под бюджетным учреждением понимается организация, созданная органами государственной


России: эволюция продолжается. С. 45. 506 Клепицкий И.А. Налоговые преступления в уголовном праве Рос-

сии: эволюция продолжается.



242

власти РФ, органами государственной власти субъектов РФ, орга-нами местного самоуправления для осуществления управленче-ских, социально-культурных, научно-технических или иных функ-ций некоммерческого характера, деятельность которой финанси-руется из соответствующего бюджета или бюджета государственного внебюджетного фонда на основе сметы доходов и расходов.

Организации, наделенные государственным или муниципаль-ным имуществом на праве оперативного управления, не имеющие статуса федерального казенного предприятия, в целях, указанных в БК РФ, также признаются бюджетными учреждениями (п. 2 ст. 161 БК РФ).

К технико-юридическим недостаткам анализируемой нормы следует, по-видимому, отнести и ограничительное законодательное регламентирование субъекта посягательства, в качестве которого указано должностное лицо исключительно получателя, а не рас-порядителя бюджетных средств.

В свете проблем законодательной техники следует также об-ратить внимание на то, что редакция ст. 2851 УК существенно су-жает круг лиц, подлежащих ответственности за совершение этого преступления. В число таких субъектов не попадают руководители государственных и муниципальных унитарных предприятий, яв-ляющихся получателями бюджетных средств. Действующее уго-ловное законодательство причисляет их не к должностным лицам, а к лицам, выполняющим управленческие функции в коммерче-ской или иной организации. В этой связи в диспозиции ч. 1 ст. 2851 УК помимо должностного лица необходимо предусмот-реть руководителя организации (предприятия) – получателя бюд-жетных средств.

В качестве иной меры предлагается закрепить ответствен-ность за нецелевое расходование бюджетных средств лиц, вы-полняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях и наделенных соответствующими полномочиями по распоряжению соответствующими финансовыми ресурсами в ст. 1761 УК507.

507 См.: Карпов А.Г. Указ. соч. С. 12.



243

Субъект преступления, предусмотренного ст. 2852 УК, специ-альный – должностное лицо соответствующего государственного внебюджетного фонда, в компетенцию которого входит обеспече-ние целевого использования средств данного фонда (руководитель и главный бухгалтер соответствующего фонда или его территори-ального отделения). Как видно, субъект данного преступления также определен как должностное лицо. Однако анализ диспози-ции указанной статьи позволяет прийти к выводу о том, что в дан-ном случае речь идет о еще более узком субъекте – должностном лице государственного внебюджетного фонда. В связи с этим представляется целесообразным рассмотреть признаки таких субъектов в зависимости от вида внебюджетных фондов.

Как уже говорилось, государственными внебюджетными фон-дами, согласно ст. 144 БК РФ, являются Пенсионный фонд РФ, Фонд обязательного медицинского страхования РФ, Фонд соци-ального страхования РФ.

Согласно п. 7 Положения о Пенсионном фонде508, руководит последним правление Фонда и его постоянно действующий ис-полнительный орган – исполнительная дирекция. Положение о Пенсионном фонде РФ предусматривает включение в состав его правления, помимо председателя правления, его заместителей, до-полнительно представителей органов государственной власти, общественных организаций и общественных деятелей. В настоя-щее время функции исполнения бюджета Пенсионного фонда РФ, оперативного управления финансами пенсионного страхования и многие другие функции оперативного управления фондом пере-шли от исполнительной дирекции к правлению Пенсионного фон-да РФ, а фактически – к его председателю. Характер постановле-ний правления и распоряжений председателя правления однознач-но указывает на то, что функции исполнительной дирекции фонда в настоящее время, по сути, сужены до уровня функций админист-ративно-хозяйственного управления.

508 См.: Положение о Пенсионном фонде Российской Федерации. Ут-

верждено Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 27 декабря 1991 года № 2122-1 // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1992. № 5. Ст. 180.



244

В 2000 году правлением Пенсионного фонда РФ создано управление Пенсионного фонда РФ в федеральных округах509, це-лью которого стало обеспечение взаимодействия и согласования структуры его органов с полномочными представителями Прези-дента РФ в федеральных округах. В соответствии с Типовым по-ложением об Управлении Пенсионного фонда РФ в федеральном округе руководство управлением осуществляется начальником, ко-торый назначается и освобождается от должности председателем правления Пенсионного фонда РФ. Начальник управления имеет одного заместителя, который назначается и освобождается от должности председателем правления Пенсионного фонда РФ.

Таким образом, субъектами нецелевого расходования средств государственного Пенсионного фонда РФ могут быть: председа-тель и исполнительный директор Пенсионного фонда РФ, первый заместитель, руководитель финансового подразделения (главный бухгалтер), руководители управлений Пенсионного фонда РФ в федеральных округах, их первые заместители, а также главные бухгалтеры, управляющие и главные бухгалтеры территориальных органов Пенсионного фонда РФ510.

Отметим, что техническим недостатком конструкции нормы является то, что субъектами рассматриваемого преступления не могут быть лица, выполняющие управленческие функции в управ-ляющих компаниях, которым на основании Федерального закона от 24 июля 2002 года № 111-ФЗ «Об инвестировании средств для финансирования накопительной части трудовой пенсии в Россий-ской Федерации»511 средства пенсионных накоплений по заявле-ниям застрахованных лиц переданы в доверительное управление. В случае нецелевого расходования указанных средств эти лица должны привлекаться к уголовной ответственности по ст. 201 УК.

509 Постановление Правления Пенсионного фонда Российской Феде-

рации от 9 октября 2000 года № 118 "О создании управления Пенсионного фонда Российской Федерации" // Вестник Пенсионного фонда России. 2001. № 1.

510 См.: Русакова О.А. Субъект нецелевого расходования средств го-сударственных внебюджетных фондов // Адвокатская практика. 2005. № 5. С. 23.




245

В соответствии с Уставом Федерального фонда обязательного медицинского страхования512, управление фондом осуществляется коллегиальным органом – правлением – и постоянно действую-щим исполнительным органом – директором. Директор решает все вопросы текущей деятельности Федерального фонда, кроме тех, которые входят в исключительную компетенцию правления. Он несет персональную ответственность за ее результаты и подотче-тен правлению. Директор действует от имени Федерального фонда обязательного медицинского страхования без доверенности совме-стно с руководителем финансово-планового управления (отдела) на основании утвержденного бюджета, а также осуществляет кон-троль за движением его средств513.

Руководство деятельностью территориального фонда осуще-ствляется правлением и его постоянно действующим исполни-тельным органом – исполнительной дирекцией, возглавляемой ис-полнительным директором. Для выполнения своих задач террито-риальный фонд может создавать в городах и районах филиалы.

Следовательно, при нецелевом использовании средств Феде-рального фонда обязательного медицинского страхования субъек-том преступления могут быть директор, первый заместитель ди-ректора, руководитель финансово-планового управления (отдела) Федерального фонда обязательного медицинского страхования. При нецелевом использовании средств территориального фонда обязательного медицинского страхования субъектом преступления могут быть директор территориального фонда (области, края, рай-она, города), первый заместитель директора, руководитель финан-сово-планового управления (отдела) Федерального фонда обяза-тельного медицинского страхования.

Учитывая тот факт, что территориальные фонды обязательно-го медицинского страхования выделяют финансовые ресурсы на осуществление территориальной программы обязательного меди-

512 Постановление Правительства РФ от 29 июля 1998 г. № 857 (ред. от

16.12.2004) "Об утверждении Устава Федерального фонда обязательного медицинского страхования" // Собрание законодательства РФ. 1998. № 32. Ст. 3902.

513 См.: Русакова О.А. Указ. соч. С. 23.



246

цинского страхования, которые затем поступают в медицинские учреждения на основе договоров, заключенных со страховыми ме-дицинскими организациями или филиалами территориального фонда (страховщиками), субъектом преступления, при нецелевом использовании средств фонда, могут быть руководители и главные бухгалтеры муниципальных медицинских учреждений.

В соответствии с п. 3 раздела 1 Положения о Фонде социально-го страхования руководство Фондом социального страхования РФ осуществляет его председатель514. Председатель фонда и его замес-тители назначаются Правительством РФ. Председатель фонда име-ет четырех заместителей, в том числе одного первого. Фонд, его ре-гиональные и центральные отраслевые отделения являются юриди-ческими лицами, имеют гербовую печать со своим наименованием, текущие валютные и иные счета в банках (п. 4 Положения).

В Фонд социального страхования Российской Федерации вхо-дят следующие исполнительные органы:

– региональные отделения, управляющие средствами государ-ственного социального страхования на территории субъектов Рос-сийской Федерации;

– центральные отраслевые отделения, управляющие средства-ми государственного социального страхования в отдельных отрас-лях хозяйства;

– филиалы отделений, создаваемые региональными и цен-тральными отраслевыми отделениями фонда по согласованию с председателем фонда (п. 3 Положения)515. Отсюда распорядителя-ми средств фонда являются председатель и главный бухгалтер фонда, а в региональных и центральных отраслевых отделениях фонда – управляющий и главный бухгалтер отделения фонда. Следовательно, при нецелевом использовании средств Фонда со-циального страхования субъектом преступления могут быть пред-

514 См.: Положение о Фонде социального страхования: Утверждено По-

становлением правительства РФ 12 февраля 1994 г. № 101 // СПС Консуль-тант плюс.

515 См. также: Положение об отделении Фонда социального страхова-ния: Утверждено Постановлением ФСС от 5 января 1995 г. № 1 // CПС Кон-сультант плюс.



247

седатель и главный бухгалтер фонда, в региональных и централь-ных отделениях фонда – управляющий и главный бухгалтер отде-ления фонда.

Выплата пособий по социальному страхованию, оплата путе-вок работников и членов их семей в санаторно-курортные учреж-дения, финансирование других мероприятий по социальному страхованию на предприятиях, в организациях, учреждениях и иных хозяйствующих субъектах независимо от форм собственно-сти осуществляются через бухгалтерии работодателей. Ответст-венность за правильность начисления и расходования средств го-сударственного социального страхования несет администрация страхователя в лице руководителя и главного бухгалтера. Однако в этом случае указанные лица могут быть привлечены к уголовной ответственности при наличии всех необходимых обстоятельств лишь по ст. 201 УК516.

Следует, тем не менее, сказать, что на практике возникают сложности с доказыванием того, что бюджетные средства, как и средства внебюджетных фондов, используются в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вре-да другим лицам, поэтому уголовные дела довольно часто прекра-щаются за отсутствием состава преступления517. Предложения о дополнении гл. 23 УК (Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях)518 или 32 (Преступления про-тив порядка управления)519 специальными нормами, аналогичны-

516 См.: Русакова О.С. Уголовная ответственность за нецелевое расхо-

дование средств государственных внебюджетных фондов: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ростов-н/Д., 2006. С. 9.

517 См.: Карпов А.Г. Нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов: уголовно-правовой и кри-минологический анализ: Дис. … канд. юрид. наук. Н.Новгород, 2007. С. 195.

518 См.: Карпов А.Г. Проблемы ответственности руководителей транс-портных предприятий за нецелевое расходование бюджетных средств // Транспортное право. 2006. № 4. С. 27–28.

519 См.: Изосимов С.В. Теоретико-прикладной анализ служебных пре-ступлений, совершаемых в коммерческих и иных организациях (уголовно-правовой и криминологический аспекты): Дис. … д-ра юрид. наук. Н.Новгород. 2004. С. 395.



248

ми ст. 2851 и 2852 УК, предусматривающими ответственность лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, и не содержащими указания на мотивы и цели, не решат, на наш взгляд, всех возникающих в правоприменительной практике проблем.

Учитывая то, что лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, не может быть субъектом данного преступления, так как должностным лицом не является, следует поддержать предложения о расширении понятия специаль-ного субъекта применительно к диспозиции ст. 2852 УК и законода-тельно учесть, что субъектом может быть и лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации520.

Иной вариант решения проблемы лежит в плоскости расши-рения понятия должностного лица в примечании 1 к ст. 285 УК, что, впрочем, законодатель уже начал частично осуществлять, на-делив признаками должностного лица субъектов, выполняющих организационно-распорядительные, административно-хозяйст-венные функции в государственных корпорациях.

При определении субъекта преступления и квалификации по ч. 2 ст. 2852 УК (совершение преступления группой лиц по предва-рительному сговору) следует иметь в виду, что субъектами группы могут быть только должностные лица, работающие как в одной ор-ганизации фонда, так и в разных его организациях. Так, В.И. Рад-ченко отмечает, что «...должностное лицо центрального правления фонда и начальник его регионального отделения договариваются о нецелевом расходовании средств фонда, выделенных этому отделе-нию. Оказание содействия должностному лицу со стороны служа-щих фонда или иных лиц в нецелевом расходовании средств фонда данного состава преступления с их стороны не образует»521.

520 См.: Русакова О.А. Субъект нецелевого расходования средств госу-

дарственных внебюджетных фондов. С. 24. 521 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации /

Отв. ред. В.М. Лебедев. М., 2004. С. 740.


§ 2. Законодательная регламентация признаков субъективной стороны

249


Субъективная сторона исследуемых преступлений является одной из наиболее острых и актуальных проблем правопримени-тельной практики и поэтому в последнее время активно привлека-ет внимание российских ученых-правоведов и специалистов-практиков.

Во-первых, она имеет важное юридическое значение, которое состоит в том, что четкое установление всех признаков, ее харак-теризующих, является необходимым условием для правильной квалификации конкретного общественно опасного деяния. Это по-зволяет, к примеру, отграничить налоговое преступление, влеку-щее уголовную ответственность, от налогового правонарушения, влекущего ответственность административную и финансовую, или избежать определенных ошибок в правоприменительной практике. Как показали выборочные исследования, до 30% отмененных и измененных приговоров было обусловлено ошибками, связанными с неустановлением или неправильным установлением признаков субъективной стороны522. А.И. Рарог отмечает, что по некоторым приводимым в литературе данным количество судебных ошибок, происшедших по причине неоднозначного решения различных ас-пектов вины, колеблется от 20 до 50%523.

Во-вторых, это связано с желанием специалистов более глубо-ко проникнуть в сферу формирования преступных намерений, ис-следовать психологию преступника, понять мотивы и цели его по-ведения, выявить особенности данной преступной деятельности и на этой основе предложить новые приемы и методы для повыше-ния эффективности борьбы с посягательствами в сфере налогооб-ложения.

Одной из причин неэффективного применения норм об ответ-ственности за преступления, предусмотренные ст. 198 – 1992 УК,

522 Уголовное право. Общая часть / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, Ю.М.

Ткачевского, Г.Н. Борзенкова. М., 1993. С. 154. 523 См.: Рарог А.И. Вина в советском уголовном праве. Саратов, 1987.

С. 7.



250

являются сложности, возникающие при формировании доказа-тельственной базы. К примеру, учёные-юристы и специалисты правоохранительных органов, анализирующие состояние следст-венной практики, отмечают, что при осуществлении процессуаль-ной деятельности следователи сталкиваются прежде всего с про-блемой доказывания умысла. Как правило, у следственных работ-ников возникает меньше сомнений по субъекту, объекту и объективной стороне налогового преступления, тогда как по субъ-ективной стороне их возникает немало524.

Вина является основным обязательным признаком субъектив-ной стороны любого состава преступления и в соответствии с ч. 1 ст. 24 УК может выражаться в форме умысла или неосторожности. В настоящее время действует новая редакция ч. 2 ст. 24 (введена Федеральным законом от 25 июня 1998 года № 92-ФЗ), из которой следует, что деяние, совершенное только по неосторожности, при-знается преступлением лишь в случае, когда это специально пре-дусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК.

Положения, закрепленные в указанной норме, несколько по-иному расставляют акценты в определении формы субъективного отношения в преступлениях гл. 22 УК. Справедливым и обосно-ванным является вывод Л.Л. Кругликова о том, что, основываясь на действующей редакции ч. 2 ст. 24 и ст. 27 УК, можно допустить применительно к преступлениям, которые содержат материальные составы (деяния, «причинившие крупный ущерб», иные тяжкие последствия, когда «деяние совершено в крупном размере» и т.п.), не только умышленное, но и неосторожное отношение виновного лица к наступлению преступного результата525. В связи с этим А.В. Иванчин полагает, что действующая редакция ст. 194, 198, 199 УК даёт возможность квалификации по данным статьям и

524 См.: Соловьёв И.Н. Уголовно-правовая и криминологическая харак-

теристика налоговых преступлений: (ст. 198 и 199 Уголовного кодекса Рос-сийской Федерации): Дис. … канд. юрид. наук. М., 1999. С. 133; Информа-ционный бюллетень следственной службы УФСНП РФ по Челябинской об-ласти. 2000. № 1 (5). С. 27.

525 См.: Кругликов Л.Л. Экономические преступления: понятие, виды, вопросы дифференциации ответственности // Налоговые и иные экономиче-ские преступления. Вып. 1. Ярославль, 2000. С. 16-17.



251

неосторожных деяний526. На наш взгляд, эта точка зрения является весьма сомнительной, так как термин «уклонение» свидетельству-ет исключительно об умышленных действиях лица.

Субъективная сторона преступлений, связанных с уклонени-ем от уплаты налогов и таможенных платежей, характеризуется большинством авторов виной в форме прямого умысла. В настоя-щее время в юридической литературе, рекомендациях практики преобладает подобное мнение527. Лицо, не уплачивающее тот или иной налог или таможенный платёж, взимаемый с физического лица или организации, сознаёт общественную опасность своего поведения только тогда, когда оно знает о наличии обязанности уплаты налога (таможенного платежа) и соответственно понимает, что нарушает возложенную на него законом обязанность528.

Практическая позиция по данному вопросу применительно к налоговым преступлениям выработана и в многочисленных актах применения и закреплена в постановлении № 64. Суть ее сводится к тому, что уклонение от уплаты налогов возможно только с пря-мым умыслом с целью полной или частичной их неуплаты. При этом Пленум дважды обращает внимание правоприменителя на прямоумышленность налоговых преступлений. Так в п. 1 указыва-ется на то, что общественная опасность уклонения от уплаты на-

526 См.: Иванчин А.В. Использование уголовно-правовых конструкций

и приёма примечания при регламентации экономических преступлений // Налоговые и экономические преступления. Вып. 2. С. 90.

527 171 См., например: Чучаев А., Иванова С. Указ. соч. С. 41; Уголовное право России. Особенная часть / Отв. ред. Б.В. Здравомыслов. М., 1996. С. 230, 231; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.В. Наумов. С. 496, 503, 505; Кучеров И.И. Налоговые преступления. М., 1997. С. 66, 74; Соловьёв И.Н. О налоговых правонарушениях и престу-плениях, совершаемых индивидуальными предпринимателями без образо-вания юридического лица // Налоговый вестник. 1999. № 9; Сотов А.И. Уголовная ответственность за нарушения налогового законодательства // Финансовые и бухгалтерские консультации. 1997. № 9; Материалы первого Всероссийского семинара-совещания следственных работников федераль-ных органов налоговой полиции. М., 1997. С. 72, 75.

528 См.: Волженкин Б.В. О некоторых спорных вопросах ответственно-сти за преступления в сфере налогообложения (налоговые преступления). С. 13, 14.



252

логов и сборов, то есть умышленное невыполнение конституцион-ной обязанности каждого платить законно установленные налоги и сборы, заключается в непоступлении денежных средств в бюд-жетную систему Российской Федерации.

Далее в п. 8 подчеркивается, что уклонение от уплаты налогов и (или) сборов возможно только с прямым умыслом с целью пол-ной или частичной их неуплаты. При этом судам следует иметь в виду, что при решении вопроса о наличии у лица умысла надле-жит учитывать обстоятельства, указанные в ст. 111 НК РФ, исклю-чающие вину в налоговом правонарушении.

В п. 1 ст. 111 НК дается достаточно обширный, при этом от-крытый, перечень обстоятельств, исключающих вину лица в со-вершении налогового правонарушения, к которым относят:

1) совершение деяния, содержащего признаки налогового пра-вонарушения, вследствие стихийного бедствия или других чрез-вычайных и непреодолимых обстоятельств (указанные обстоя-тельства устанавливаются наличием общеизвестных фактов, пуб-ликаций в средствах массовой информации и иными способами, не нуждающимися в специальных средствах доказывания);

2) совершение деяния, содержащего признаки налогового пра-вонарушения, налогоплательщиком – физическим лицом, нахо-дившимся в момент его совершения в состоянии, при котором это лицо не могло отдавать себе отчета в своих действиях или руково-дить ими вследствие болезненного состояния (указанные обстоя-тельства доказываются предоставлением в налоговый орган доку-ментов, которые по смыслу, содержанию и дате относятся к тому налоговому периоду, в котором совершено налоговое правонару-шение);

3) выполнение налогоплательщиком (плательщиком сбора, на-логовым агентом) письменных разъяснений о порядке исчисления, уплаты налога (сбора) или по иным вопросам применения законо-дательства о налогах и сборах, данных ему либо неопределенному кругу лиц финансовым, налоговым или другим уполномоченным органом государственной власти (уполномоченным должностным лицом этого органа) в пределах его компетенции (указанные об-стоятельства устанавливаются при наличии соответствующего до-кумента этого органа, по смыслу и содержанию относящегося к



253

налоговым периодам, в которых совершено налоговое правонару-шение, независимо от даты издания такого документа).

Положение настоящего подпункта не применяется в случае, если указанные письменные разъяснения основаны на неполной или недостоверной информации, представленной налогоплатель-щиком (плательщиком сбора, налоговым агентом);

4) иные обстоятельства, которые могут быть признаны судом или налоговым органом, рассматривающим дело, исключающими вину лица в совершении налогового правонарушения.

Мотивы и цели не являются признаками составов налоговых преступлений (за исключением ст. 1991 УК) и на квалификацию содеянного не влияют. Несмотря на то что последнее обстоятель-ство почти общепризнано529, выскажем некоторые соображения по этому поводу. Анализируя характер мотивов и целей, присущих налоговым преступлениям, И.И. Кучеров справедливо отмечает, что вопреки устоявшемуся мнению эти мотивы не всегда являются корыстными: «По ряду уголовных дел и очень не малому их числу мотивы таких действий как раз не были корыстными. Часто со-крытые средства шли на зарплату, на ремонт помещения, оборудо-вания, благотворительные цели... При этом суд может это учесть как смягчающее обстоятельство, не предусмотренное в законе, но никак не более того»530.

1. Директор завода пивобезалкогольных напитков «Полев-ской» П., объясняя мотивы совершения налогового преступления, сообщил, что его действия были вызваны тяжёлым финансовым положением предприятия. В целях стимулирования производства он распорядился по ряду совершаемых сделок не оприходовать на-личные денежные средства, на которые затем приобреталось сырьё и оборудование, производилось финансирование необходи-

529 См., например: Уголовное право России. Часть особенная / Под ред.

Л.Л. Кругликова. С. 353, 357; Уголовное право. Часть Общая. Часть Осо-бенная / Под ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина, С.В. Максимова. С. 441, 443; Цыганков Э.М. Уголовная ответственность за налоговые преступления // Экономика и жизнь. 1997. № 6.

530 Материалы первого Всероссийского семинара-совещания следствен-ных работников федеральных органов налоговой полиции. С. 75.



254

мых для завода мероприятий. Работники предприятия стабильно и своевременно получали заработную плату и социальную по-мощь531.

2. Директор и собственник предприятия-экспортёра «Вест-мет» Л., используя схемы «псевдоэкспорта» («лжеэкспорта») и подложные документы, осуществлял незаконный возврат НДС, а якобы экспортируемую металлопродукцию реализовывал на внут-реннем рынке. При этом «сэкономленные» на налоговых плате-жах финансовые средства Л. расходовал исключительно в личных целях – на приобретение недвижимости, автомобилей, поездки за границу и т.п. В ходе предварительного следствия действия Л. были квалифицированы по ч. 1 ст. 199 УК532.

Следовательно, действия руководителя производственного предприятия, который израсходовал финансовые средства на вы-плату заработной платы рабочим, закупку сырья и т.д. и по этой причине не уплатил в установленный срок необходимые налоги в сумме, превышающей крупный размер, и, например, действия ди-ректора коммерческой фирмы, который преступно уклонился от налоговых платежей в таком же объеме, но использовал средства исключительно в корыстных целях, будут квалифицированы пра-воприменителем одинаково, как предусмотренные ч. 1 ст. 199 УК. При этом затраты государства, направленные на выявление и рас-следование преступной деятельности руководителя коммерческой фирмы, как правило, оказываются на порядок выше.

Согласимся, что и характер преступных действий, и характер наступивших общественно опасных последствий в этих двух слу-чаях сильно разнятся. На это обстоятельство обращают внимание и специалисты-практики. Так, Д.Г. Макаров отмечает, что, во-первых, «совмещение .... различных по общественной опасности деяний приводит к серьезному недовольству в обществе и потере ориентиров к воздействию на общественно опасное деяние», а, во-вторых, при конструировании составов налоговых преступлений

531 Информационный бюллетень следственной службы УФСНП РФ по

Челябинской области. С. 12. 532 Архив ФСНП РФ по Челябинской области: Уголовное дело № 2-

243/99.



255

необходимо учитывать такие обстоятельства, как корыстные цели и мотивы, а также сложность («затратность») расследования533.

Ранее было отмечено, что субъективная сторона уклонения физического лица от уплаты налога характеризуется виной в фор-ме прямого умысла. Позицию о прямоумышленности преступле-ния, описанного в ст. 198 УК, поддерживает большинство учёных-правоведов (Н.А. Лопашенко, А.М. Яковлев, И.И. Кучеров, Л.Д. Гаухман и др.)534.

Тем не менее некоторые авторы высказывают мысль о воз-можности совершения рассматриваемого деяния с косвенным умыслом. К примеру, в случае непредставления декларации и по-следующей неуплаты подоходного налога не исключается, по их мнению, ситуация, когда лицо «может действовать и с косвенным умыслом. Гражданин может быть не уверен в том, что его дейст-вия повлекут неуплату налога, который он должен уплатить. При этом он допускает с высокой степенью вероятности, что налог всё-таки заплатить обязан»535.

Достаточно спорный и не очень логичный вывод. Трудно на практике представить ситуацию, когда при непредставлении дек-ларации гражданин «может быть не уверен в том, что его действия

533 177 Макаров Д.Г. Уголовный кодекс в борьбе с теневой экономикой:

Проблемы и перспективы // Налоговый вестник. 2000. № 1. С. 156. Говоря о затратности преследования налоговой преступности, нужно отметить, что расходы при расследовании сложных межрегиональных уголовных дел иногда превышают сумму всего ущерба. Так, в ходе расследования уголов-ного дела по обвинению В. по ч. 1 ст. 199 УК, находящегося в производстве следственных работников УФСНП РФ по Тюменской области, была осуще-ствлена проверка более 800 предприятий, по уголовному делу в отношении руководителей ООО «Прод – опт» выемка бухгалтерских документов про-изводилась на 4000 предприятиях (см.: Информационный бюллетень след-ственной службы УФСНП РФ по Челябинской области. С. 22).

534 См.: Лопашенко Н.А. Уголовная ответственность за налоговые пре-ступления. С. 47; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федера-ции / Отв. ред. А.В. Наумов. С. 503; Кучеров И.И. Налоговые преступления. С. 66; Уголовное право: Часть Общая. Часть Особенная / Под ред. Л.Д. Га-ухмана, Л.М. Колодкина, С.В. Максимова. С. 438.

535 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой. С. 468.



256

повлекут неуплату налога, который он должен уплатить». Полага-ем, что в рассматриваемом случае любое вменяемое лицо, умыш-ленно не представляя декларацию, абсолютно чётко понимает, что делает это с целью не платить налог и что именно в результате этих действий налог не будет уплачен.

Иные исследователи, допускающие в данном случае возмож-ность обеих форм умысла, отмечают, что понятие косвенного умысла сформулировано в ст. 25 УК таким образом, что его прак-тически невозможно разграничить с прямым, если речь идёт об умысле неопределённом536. Однако вариантов возможного в таких ситуациях поведения они не выдвигают537. В этой связи И.И. Ку-черов отмечает, что вывод об исключительной прямоумышленно-сти налоговых преступлений в значительной степени подтвержда-ется практикой, ведь в достаточно большом массиве изученных им уголовных дел ни разу не было зафиксировано деяние, совершён-ное с косвенным умыслом538.

Некоторые авторы допускали наличие косвенного умысла по отношению к уклонению от уплаты налога и при наличии (ранее возможной) идеальной совокупности ст. 171 и 198 УК539. Полага-ем, что данный вывод носит небесспорный характер, так как в большинстве случаев желание лица извлечь крупный доход на-прямую связано с его попытками «минимизировать» затраты в ви-де налогов или вовсе избежать их уплаты. Субъект осознаёт, что извлечь максимально возможный доход от незаконной деятельно-сти он сможет, если избежит уплаты необходимых налоговых пла-

536 См.: Пастухов И., Яни п. Квалификация налоговых преступлений.

С. 13. 537 См. например: Ботвинкин М.Ю. Уголовная ответственность за пре-

ступления в сфере налогообложения: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1997. С. 16–17; Успенский А.В. Уголовная ответственность за уклонение от уплаты налогов по новому УК РФ // Финансовые и бухгалтерские консуль-тации. 1997. С. 89.

538 См.: Кучеров И.И. Налоги и криминал. С. 243. 539 См.: Иванчин А.В. Вопросы конструирования составов налоговых

преступлений // Налоговые и иные экономические преступления. Вып. 1. С. 97.



257

тежей, которые могут превышать в некоторых случаях половину от полученной прибыли.

Тем не менее мы не признаём неоспоримым вывод о наличии у субъекта, совершившего описанное в ст. 198 УК преступление, только прямого умысла. Расширение круга предметов и субъектов указанного преступления привнесёт в правоприменительную практику и новые особенности, характеризующие психическое от-ношение налогового преступника к содеянному. Для индивиду-ального предпринимателя уплата «производственных» налогов и знание налоговой системы и её элементов (хотя бы в общих чер-тах) является обязательной составляющей его профессиональной деятельности. Уклонение от уплаты налогов, совершаемое такими лицами, носит, как правило, прямоумышленный характер. Между тем возможна ситуация, когда обязанность выполнить необходи-мые действия для уплаты налога будет возлагаться на субъекта в исключительных, а может, и в единичных случаях. В таких усло-виях «новоиспечённый» налогоплательщик-нарушитель, в точно-сти не представляющий действие механизмов налогообложения, лишь приблизительно предвидит возможность наступления обще-ственно опасных последствий, а отсюда относится к ним безраз-лично. Тем более, что, говоря языком уголовного права, ст. 110 НК РФ признаёт возможность совершения умышленного налогового правонарушения как с прямым, так и с косвенным умыслом.

Некоторые авторы допускают возможность совершения с косвенным умыслом и преступления, предусмотренного ст. 199 УК, например, в ситуации, когда руководитель предприятия вы-плачивает в первую очередь долги по зарплате, не уплачивая на-логи. При этом, возможно, он, руководствуясь благой целью, сознательно допускает наступление таких последствий, как не-уплата налогов540.

Напомним, что при косвенном умысле наступление последст-вий не является ни целью субъекта, ни средством (этапом) для её достижения, а выступает побочным результатом содеянного. Но в рассматриваемом случае именно незаконное удержание финан-

540 См., например: Иванчин А.В. Вопросы конструирования составов

налоговых преступлений. С. 97.



258

совых ресурсов и последующая неуплата налога является средст-вом (этапом) для обеспечения персонала зарплатой. Руководитель осознаёт неизбежность наступления последствий в результате своих действий: если налоги не уплачены, то денежные средства в бюджет не попадут. Следовательно, нет и оснований усматривать в его деяниях наличие косвенного умысла.

Ранее мы указывали на предложения отдельных авторов о не-обходимости законодательно дифференцировать в Особенной части УК ответственность за уклонение от уплаты налогов, со-вершённое как умышленно, так и неосторожно. Действительно, одной из проблем, возникающих на практике, является установ-ление в действиях субъектов умышленности уклонения от уплаты налогов. Несомненно, что очевидность умысла, характерная для иных экономических преступлений (к примеру, ст. 171, 172, 186 и др.), в налоговых преступлениях порой «спрятана» за бланкет-ными диспозициями, в огромном массиве противоречащих друг другу нормативных документов. Как правило, налогоплательщик объясняет наличие искаженных данных невнимательностью, не-брежностью или неопытностью бухгалтера, запутанностью и не-последовательностью налогового законодательства. Принцип презумпции невиновности в уголовном процессе обязывает тол-ковать все сомнения в пользу налогоплательщика, и потому, как показывает практика, случаи, когда удается доказать умышлен-ную деятельность в «неочевидных» нарушениях (к примеру, при неправомерном завышении расходов), достаточно редки. Исклю-чения составляют ситуации, когда на предприятии находятся ра-ботники из числа руководящего состава, которые дают изобли-чающие показания.

К примеру, такие показания были даны главным бухгалтером ТОО ТКП «Негоциант» В. в ходе расследования уголовного дела, возбуждённого УФСНП РФ по Свердловской области в отноше-нии директора этого же предприятия Ф. по ч. 1 ст. 199 УК. Именно показания В. стали решающими в ходе установления вины



259

Ф. в уклонении от уплаты налогов с организации в крупном разме-ре и позволили суду вынести обвинительный приговор541.

В этих условиях практические работники считают, что в целях повышения эффективности борьбы с налоговыми преступлениями целесообразным будет введение в УК РФ статьи, предусматри-вающей ответственность за «уклонение от уплаты налогов и стра-ховых взносов ..., совершенное по неосторожности после наложе-ния административного взыскания за совершенное в течение года аналогичное правонарушение». По мнению специалистов право-охранительных органов, «по крайней мере, в переходный период экономических преобразований, в период роста организованной и экономической преступности эта мера выглядела бы оправданной, так как угроза наказания позволила бы существенно повысить со-бираемость налогов и заставила бы налогоплательщика переос-мыслить свое отношение к этой проблеме»542.

Подобные предложения редко, но всё же высказывались и в уголовно-правовой литературе. Так, А.Г. Кот ещё в период обсуж-дения проекта УК РФ, предлагал дифференцировать в уголовном законе ответственность за умышленные налоговые преступления и аналогичные действия, совершённые и по неосторожности. При этом он ссылался на опыт законодательной регламентации налого-вых преступлений в таких странах, как Франция или Польша543.

Несомненно, введение такой нормы облегчит органам налого-вой полиции выполнение их задач по выявлению, пресечению и предотвращению налоговых преступлений и правонарушений. Но, с другой стороны, это серьезно и неоправданно ухудшит положе-ние налогоплательщиков, т.к. возможность осознания ими проти-воправности своих действий и предвидения общественно опасных последствий значительно осложнена в силу объемности и проти-воречивости нормативной базы налоговых правоотношений.

В юридической литературе справедливо указывается на несо-вершенство и нестабильность налогового законодательства в Рос-

541 См.: Информационный бюллетень следственной службы УФСНП по

Челябинской области. С. 28. 542 Там же. 543 См.: Кот А.Г. Указ. соч. С. 62.



260

сии и отмечается, что «отечественное налоговое право отличается излишней объемностью и сложностью. В настоящее время норма-тивная база по вопросам налогообложения включает в себя огром-ное число законов, указов, постановлений, инструкций и разъяс-нений. Иногда нормы, ухудшающие положение налогоплательщи-ка, вводятся задним числом или подвергаются расширительному толкованию»544.

Многие специалисты отмечают, что принятие НК РФ серьез-ным образом не улучшило ситуацию с законодательной базой в сфере налоговых правоотношений. Часть 1 НК, подвергшаяся многочисленным изменениям, которые создали значительные про-блемы для правоприменительной практики, уже нуждается в но-вой редакции. Аналогичное положение складывается и с послед-ними главами ч. 2 НК. Многие ее положения изменялись еще до введения в действие.

Думаем, что вышесказанное в полной мере относится и к укло-нению от уплаты таможенных платежей. В сегодняшних условиях криминализация неосторожных деяний в налоговой и таможенной сфере может стать препятствием для формирования равноправных рыночных правил хозяйствования и улучшения инвестиционного климата в стране, необоснованно повысить элементы субъективизма в правоприменительной практике, позволить руководителям различ-ных уровней использовать порой Уголовный кодекс как «дубинку» в личных, политических, экономических и иных целях. А.А. Витвиц-кий, в этом смысле, указывая на необходимость экономии уголовной репрессии, отмечает, что налоговые правонарушения, совершённые по неосторожности, вполне могут быть наказаны санкциями, преду-смотренными налоговым правом545.

Не случайно законодатель так «осторожно» обращается с «не-осторожностью» применительно к преступлениям в сфере эконо-

544 Кучеров И.И. Налоговые преступления. С. 40-42. См. об этом также:

Кучеров И.И. Уклонение, сокрытие, неуплата // Ваше право. 1995. № 22. С. 12; Брызгалин А.В. Сокрытие или неучёт: к вопросу о квалификации соста-вов уголовных преступлений в сфере налогообложения // Налоговый вест-ник. 1997. № 11. С. 41.

545 См.: Витвицкий А.А. Указ. соч. С. 16–17.



261

мической деятельности: в гл. 22 УК нет ни одного состава, в кото-ром было бы прямое указание на неосторожную форму вины546. Возможно, в скором времени практика и реальная криминогенная ситуация внесут коррективы в эту ситуацию, но оправданы они будут лишь при наличии следующих обстоятельств:

1) дальнейшей либерализации и упорядочении налогового, таможенного, финансового законодательства;

2) стабилизации социально-экономической и политической обстановки в стране;

3) реформировании и укреплении судебной и правоохрани-тельной системы.

Исследуя содержание субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 1911 УК, необходимо остановиться на во-просе об обоснованности включения в диспозицию данной статьи такого понятия, как личный интерес. Уголовная ответственность за неисполнение обязанностей налогового агента наступает только при установлении в деянии субъекта «личного интереса». Личный интерес как оценочное понятие законодателем в УК не раскрыва-ется и в гл. 22 больше не используется, хотя и употреблялось ра-нее, например, в ст. 196 УК547. В других статьях гл. 22 УК законо-датель использует схожий признак – «личную заинтересован-ность» (ст. 170, 181). Отметим, что традиционно в отечественном уголовном законодательстве используется понятие корыстной или иной личной заинтересованности. В нынешней редакции УК дан-ный признак включен, например, в ст. 145¹, 285, 292, 327. Ясно, что законодатель вкладывает разный смысл в данные признаки, отсюда попытаемся разобраться: что же понимать под «личным интересом», предусмотренным в ст. 199¹ УК?

546 Отметим, что дореволюционное российское уголовное законода-

тельство допускало неосторожную форму вины в некоторых экономических преступлениях (см.: Волженкин Б.В. Экономические преступления. С. 10, 12, 14).

547 Анализируя изменения уголовного законодательства, можно заме-тить наметившуюся в последнее время тенденцию по исключению данного признака при изложении составов. Так, в ходе законодательных изменений УК в декабре 2003 года подобный признак исключен из диспозиций ст. 137 и 196 УК.



262

Понятие «личного интереса», как верно отмечает п. С. Яни, довольно неопределенно. Ясно, что речь идет прежде всего о стремлении незаконно обогатиться. Однако, если бы законодатель подразумевал только это, он ограничился бы формулировкой «из корыстной заинтересованности»548.

Раскрывая содержание признака «корыстная и иная личная за-интересованность» путем его лексического толкования, мы прихо-дим к выводу, что корыстная заинтересованность есть составная часть заинтересованности личной. В связи с этим становится не совсем понятной цель разделения личной заинтересованности на корыстную и иную в диспозициях норм, если законодательно не имеет значения, каким видом личной заинтересованности руково-дствовался виновный. В контексте этих рассуждений с точки зре-ния оптимизации законодательной техники исключение деления личной заинтересованности на корыстную и иную личную в ст. 1991 УК видится вполне прогрессивным.

Теперь остановимся на различии самих терминов «интерес» и «заинтересованность». Термин «интерес» в толковых словарях оп-ределяется как выгода, польза549, и он имеет более конкретное ма-териальное проявление по сравнению с термином «заинтересован-ность», последний выступает в форме выражения интереса (стремления к выгоде)550, без указания на конкретные результаты этого процесса. В первом случае субъект получает конкретную вы-году, во втором лишь стремится к ее получению, а сам результат этого стремления остается за рамками понятия «заинтересован-ность». По этой причине законодатель обязывает при квалифика-ции неисполнения обязанностей налогового агента, совершенного в личных интересах, устанавливать характер и размер полученной лицом пользы (выгоды), при этом размер этой выгоды не обяза-тельно должен соотноситься с размером причиненного ущерба.

548 Яни П.С. Криминальное банкротство. Статья вторая: Банкротство

преднамеренное и фиктивное // Законодательство. 2000. № 3. С. 24. 549 См.: Лопатин В.В., Лопатина Л.Е. Русский толковый словарь. М.,

2002. С. 222. 550 См.: Там же. С. 174.



263

Основополагающим является вопрос о том, что подразумева-ется под понятием «личный интерес», каковы границы этого опре-деления, когда интерес перестает быть личным и переходит в ин-терес неличного характера?

К сожалению, разъяснения Пленума Верховного Суда РФ в постановлении № 64 не внесли ясности по применению признака «личного интереса»551. В этом случае Пленум пошел по самому легкому пути, переписав определение понятия «личной заинтере-сованности» из постановления Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. № 4552. В п. 17 постановления № 4 «личная заин-тересованность» определяется как стремление извлечь выгоду не-имущественного характера, обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действи-тельное положение, получить взаимную услугу, заручиться под-держкой в решении какого-либо вопроса и т.д. Данное «копирова-ние» отразило, в том числе, и высказанную в литературе позицию о возможности использования такого определения и при привле-чении к уголовной ответственности за неисполнение обязанностей налогового агента553.

При этом не было учтено, что, во-первых, «личный интерес» и «личная заинтересованность» – не тождественные понятия; во-вторых, разъяснение в постановлении № 4 давалось применитель-но к должностным преступлениям в исторический период, когда в экономике отсутствовали полномасштабные рыночные отноше-

551 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 декабря 2006 г.

№ 64 «О практике применения судами уголовного законодательства об от-ветственности за налоговые преступления» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. № 3. С. 1.

552 Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. № 4 «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или слу-жебным положением, превышении власти или служебных полномочий, ха-латности и должностном подлоге» // Сборник действующих постановлений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ по уголовным делам с комментариями и пояснениями / Отв. ред. В.И. Радченко. М., 1999. С. 271–278.

553 См.: Алферов И.С. Ответственность налоговых агентов // ЭЖ-Юрист. 2004. № 4. С. 19.



264

ния. Представляется также, что такое толкование иной личной за-интересованности не совсем подходит к налоговым преступлени-ям, где личная заинтересованность проявляется в других мотивах, связанных в первую очередь с хозяйственной деятельностью субъ-екта налоговых отношений.

Вводя «личный интерес» в качестве обязательного признака в состав преступления, законодатель не указал нам на лицо, к кото-рому должен относиться данный признак. И здесь существуют ва-рианты. В одном случае это может быть сам налоговый агент (в форме организации или физического лица). В другом случае мо-жет подразумеваться физическое лицо, совершающее деяния по неисполнению обязанностей налогового агента, которое может совпадать по субъекту с налоговым агентом (в случае с физиче-ским лицом), а может и не быть им (если речь идет об организа-ции).

В соответствии с лексическим смыслом, заложенным в диспо-зицию нормы, личный интерес скорее относится к действию, вы-раженному в форме неисполнения обязанностей, которое осуще-ствляется конкретным физическим лицом. Последнее может быть либо предпринимателем, либо законным представителем органи-зации. Понятно, что в первом случае интересы игнорирующего за-конные обязанности лица и интересы налогового агента совпада-ют. В случае же с организацией личный интерес налогового агента не всегда отожествляется с интересами его представителя. К при-меру, если предприниматель не исполняет обязанности налогового агента в интересах осуществляемой им деятельности, то такое деяние полностью подпадает под признаки ст. 1991 УК; если же лицо действовало не в личных интересах, а в интересах руководи-мого им предприятия, такое деяние состава преступления не обра-зует.

В то же время необходимо отметить, что иные «налоговые» составы (ст. 198, 199, 199² УК) не предусматривают каких-либо признаков, характеризующих цели либо мотивы совершения пре-ступления. Денежные средства, сокрытые налогоплательщиком от налогообложения, могут быть использованы в корыстных или иных личных целях, но также могут быть оставлены в распоряже-нии организации или индивидуального предпринимателя исклю-



265

чительно с целью развития производства, поощрения персонала и иного поддержания бизнеса. И эти факты остаются за рамками квалификации содеянного и влияют лишь на индивидуализацию уголовной ответственности. Сложно понять логику законодателя, справедливо указывает И. Рогозина, который только для одного из четырех «налоговых» составов предусмотрел в качестве обяза-тельного признака мотив, который определяется как личный инте-рес виновного554.

Как неоднократно указывалось в литературе, при правиль-ном построении законодательства признаком состава следовало бы считать лишь такой признак преступления, который вместе с другими признаками определяет общественную опасность дея-ния, отличает его от других преступлений и правонарушений и присущ всем преступлениям данного вида555. В таком контексте указание на «личный интерес» в диспозиции ст. 199¹ УК не от-вечает указанным требованиям, является излишним и приводит к необоснованной декриминализации отдельных преступных дея-ний в налоговой сфере. В связи с изложенным нам видится необ-ходимость скорейшего законодательного исключения признака личного интереса из диспозиции ст. 1991 УК.

Субъективная сторона незаконного получения государственно-го целевого кредита характеризуется умыслом (как правило, кос-венным). Лицо сознает, что незаконно получает государственный целевой кредит или использует его не по прямому назначению, предвидит, что в результате этого будет причинен крупный ущерб гражданам, организациям или государству, и обычно сознательно допускает наступление таких последствий (или безразлично отно-сится к их наступлению).

При установлении корыстной цели и умысла на завладение государственным целевым кредитом речь должна идти о хищении чужого имущества (например, в виде мошенничества). Отметим, что при мошенничестве обман или злоупотребление доверием служат средством изъятия имущества в свою собственность или в

554 См.: Рогозина И. Указ. соч. С. 69–70. 555 См.: Кругликов Л.Л., Спиридонова О.Е. Юридические конструкции

и символы в уголовном праве. СПб., 2005. С. 69.



266

собственность других лиц. При незаконном получении кредита цель обращения денежных средств в свою собственность не пре-следуется, так как виновный рассчитывает на временное пользо-вание полученными обманным путем деньгами.

Мотивы и цели не являются обязательными признаками со-става преступления и не влияют на квалификацию деяния, хотя и могут быть учтены при назначении наказания.

Субъективная сторона нецелевого расходования бюджетных средств (ст. 2851 УК) и средств государственных внебюджетных фондов (ст. 2852 УК) по общему правилу выражается в умышлен-ной форме вины в виде прямого умысла. Виновный осознает, что, являясь должностным лицом получателя бюджетных средств или средств внебюджетных фондов, он расходует их не по назначению и желает этого. Мотивы и цели не являются обязательными при-знаками состава преступления и не влияют на квалификацию дея-ния, хотя и могут быть учтены при назначении наказания.

Некоторые авторы справедливо, на наш взгляд, допускают на-личие косвенного умысла в преступлениях, предусмотренных ст. 2851, 2852 УК556. Вопрос о форме вины рассматриваемых дея-ний должен решаться с учетом законодательной конструкции со-става. Преступления с материальным составом (к которым отно-сятся и деяния, предусмотренные ст. 2851, 2852 УК) могут совер-шаться не только с прямым умыслом.

По данным В.А. Лобырева, около 80% должностных преступ-лений совершаются по мотиву корыстной или иной личной заин-тересованности557.

Согласимся, что в этом случае характер преступных действий существенно повышает их общественную опасность, поэтому и наказание здесь должно быть более строгим. Напротив, нецелевое использование государственных бюджетных или внебюджетных средств на социально полезные цели (выплата зарплаты, ремонт

556 См.: Кузнецов А.П. Преступления против государственной власти:

Комментарий к разделу Х УК РФ. М., 2005. С. 117, 122. 557 См.: Лобырев В.А. Субъект должностных преступлений: уголовно-

правовой и криминологический аспекты: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д., 2005. С. 19.



267

учреждений образования или здравоохранения и т.д.) при отсутст-вии признаков крайней необходимости будет квалифицировано так же, как и при условиях корыстной заинтересованности. Каким-то образом «развести» указанные деяния по разным углам ответст-венности возможно только при индивидуализации наказания. По-этому в рамках углубления дифференциации необходимо закре-пить в качестве квалифицирующих признаков в ч. 2 ст. 2851, 2852 УК корыстную или иную личную заинтересованность. При этом санкции ч. 2 должны быть приведены в соответствие с санкциями ст. 285 УК.


Заключение

268



По итогам исследования основных проблем функционирова-ния юридической техники в механизме уголовно-правового регу-лирования, анализа содержания, элементов, функций и техниче-ских аспектов законодательной, правоприменительной и интер-претационной практики сформулирован ряд положений и выводов.

1. Логическая цепочка понятий, характеризующих процессы появления на свет и юридического закрепления правовых актов, должна выглядеть следующим образом: правотворчество (общее и наиболее ёмкое понятие), нормотворчество (термин, наиболее точно отражающий процесс рождения нормативного правового акта), законотворчество (ядро, стержень всей правотворческой деятельности).

На наш взгляд, рассматривая содержательную сторону иссле-дуемых понятий, следует определять правотворчество – как спе-циальную деятельность правомочных субъектов, осуществляю-щих процесс правообразования, в результате которого приобре-тают юридическую силу и вступают в действие законы и иные нормативные правовые акты. Представляется, что в процесс пра-вотворчества не входит создание индивидуальных правовых актов, т.к. последние являются результатом правоприменительной или правореализационной деятельности.

Субъектами правотворчества являются: государство, госу-дарственные органы, должностные лица, суды, органы и должно-стные лица местного самоуправления, общественные организа-ции, органы управления юридических лиц, население (народ) по-средством референдума, трудовые коллективы.

Нормотворческая деятельность аналогична по содержанию деятельности правотворческой и также направлена на создание нормативных актов (законов и подзаконных нормативных ак-тов). Соответственно к законотворческой деятельности необхо-



269

димо относить процесс подготовки и принятия исключительно законов – нормативно-правовых актов высшей юридической силы.

2. Представляется, что терминологическую определённость технико-юридических понятий необходимо установить в соответ-ствии с уровнями правотворческой деятельности, приведёнными нами выше. Законодательная (законотворческая) техника соот-ветствует уровню законодательной (законотворческой) деятельно-сти, нормотворческая техника должна применяться при «приго-товлении» не только законов, но и подзаконных нормативных ак-тов. Юридическая техника может использоваться как обобщаю-щее универсальное понятие в правоприменительном, правореали-зационном и правотворческом процессе. И в последнем случае возможно говорить и о правотворческой технике.

3. Отметим, что на состояние юридической техники, её каче-ство и эффективность оказывают влияние объективные и субъек-тивные составляющие. Юридическая техника с объективной сто-роны характеризуется политическим и социально-экономическим уровнем развития государства, общим состоянием правовой сис-темы общества, наличием качественной нормативной (прежде всего законодательной) базы, чётко регулирующей основные пра-вила игры в процессах правотворчества и правоприменения и т. д.

С субъективной стороны юридическая техника характеризу-ется отношением субъекта к правилам, средствам и приёмам, ис-пользуемым им в юридической деятельности, его уровнем образо-вания, правового мышления, его установками и волей в момент совершения тех или иных юридических действий. Представляется, что именно влияние отрицательных факторов субъективного ха-рактера, в большей степени, приводит к серьёзным сбоям в право-творческой и правоприменительной деятельности. Как верно от-мечается в современной юридической литературе, качество юри-дической техники в значительной мере зависит не только от правил и приёмов, но и наличия подготовленных юристов.

4. По нашему мнению, юридическая техника встроена во все уровни и сферы функционирования права, а точнее, во все формы реализации воли правоустановителя: 1) в сфере правообразования она применяется на всех уровнях – законотворческом, нормо-творческом, правотворческом; предметом её воздействия высту-



270

пают законы и иные нормативные правовые акты; 2) в сфере пра-воприменения (правореализации) и интерпретации правовых ак-тов она используется во всех случаях «приложения» закона и иных правовых актов к конкретным лицам и конкретным обстоя-тельствам. Следовательно, юридическая техника должна иметь полем своего приложения всё право, а не только отдельные его со-ставляющие (пусть и очень важные) – нормотворческую деятель-ность либо правоприменительную практику.

5. Юридическая техника определяется нами как система выработанных теорией и практикой правотворческой и право-применительной деятельности правил, приёмов (способов, мето-дов) и средств, используемых в процессе реализации юридической воли – правотворческой, правоинтепретационной, правоприме-нительной – уполномоченных органов и лиц.

6. По форме реализации юридической воли соответствующего субъекта юридическая техника делится на: 1) правотворческую (законодательную, нормотворческую); 2) интерпретационную; 3) правоприменительную (правореализационную). Понятно, что на отдельных участках и уровнях различные сферы функционирова-ния юридической техники могут «пересекаться» и «смешиваться», например в процессе применения и толкования права. Эти три ви-да являются основными, стержневыми видами юридической тех-ники. В качестве вспомогательных видов можно выделить техни-ку систематизации, опубликования, учета правовых актов, тех-нику правотворческой процедуры и т.д.

7. Приведем несколько аргументов в защиту того, что толко-вание может считаться самостоятельным, автономным видом юридической практики:

а) на наш взгляд, ограничивать интерпретационную деятель-ность рамками исключительно правоприменения не совсем верно. Толкование имеет особое значение среди различных видов юри-дической деятельности, поскольку обслуживает все элементы механизма правового регулирования на всех его стадиях. Необхо-димость в интерпретации возникает как в процессе правопримене-ния, так и при создании новых норм права;

б) официальное толкование призвано обеспечить единство понимания законов и на этой основе их единообразное примене-



271

ние на всей территории государства. Следует признать, что офи-циальное юридическое толкование, вносит определенные измене-ния (уточнения, конкретизацию и т.п.) в правовое регулирование общественных отношений. И в этом смысле интерпретационная деятельность хотя бы частично пересекается с правотворческой;

в) в ряде случаев положения интерпретационной практики (в отличие от правоприменительной) направлены не на конкретное и персонифицированное юридическое разрешение в системе тех или иных правоотношений, а на абстрактную, неопределенную по кру-гу юридических фактов и лиц ситуацию. Так, многие положения постановлений Пленума Верховного Суда РФ адресованы всем полномочным субъектам, применяющим уголовное право, распро-страняются на неопределенный круг лиц и противоправных пося-гательств и находятся в превентивном, «спящем» состоянии до момента совершения реального посягательства на охраняемые уго-ловным законом правоотношения. По этой причине вряд ли, на-пример, всю интерпретационную практику Пленума Верховного Суда РФ можно относить к правоприменительной деятельности.

8. Законодательная техника определяется нами как система научно обоснованных средств и приемов, применяемых по обще-принятым правилам с целью максимально точного, экономичного и последовательного выражения воли законодателя в законода-тельных актах.

Выделяемые в юридической литературе правила законода-тельной техники весьма разнообразны и многочисленны. Многие из таких правил являются абсолютно универсальными и вполне подходят к законодательному конструированию уголовно-правовых норм. Назовём наиболее общие из них:

1) конкретность, ясность и исчерпывающая полнота правового регулирования;

2) отсутствие внутренних и отраслевых противоречий, пробе-лов, коллизий;

3) логика в изложении текста документа и связь нормативных предписаний между собой;

4) ясность, простота применения терминов, недопустимость использования в тексте закона неясных, многозначных, нечётких терминов;



272

5) краткость и компактность правовых норм, сокращение до минимума дублирования нормативного материала по одному и тому же вопросу;

6) отказ от канцеляризмов, словесных штампов, устаревших оборотов и редко встречающихся слов.

Приёмы как элементы законодательной техники подразделя-ются на две группы в зависимости от: 1) степени обобщения кон-кретных показателей нормы; 2) способа изложения элементов нормы. В первую группу включают два приёма – абстрактный и казуистический, во вторую три – прямой, отсылочный (ссылоч-ный), бланкетный.

9. В общеправовом смысле правоприменение – это ком-плексная властная деятельность органов государства (или иных компетентных органов и лиц), которые, используя свои специаль-ные полномочия, издают акты индивидуального значения на осно-ве норм права, решая по существу конкретные вопросы много-гранной жизни общества в целях обеспечения адресатам право-вых норм реализации принадлежащих им прав и обязанностей.

10. Процесс применения диспозиций статей Особенной части УК можно условно разделить на шесть этапов: установление фактических обстоятельств дела; анализ фактических обстоя-тельств дела; выбор соответствующей нормы; установление юри-дической силы данной нормы; уяснение смысла (толкование) нормы; принятие решения путем издания акта.

Применение уголовного права – это деятельность полно-мочных субъектов по выработке, принятию и закреплению реше-ний о предусмотренности (либо непредусмотренности) установ-ленных фактических обстоятельств в соответствующей норме и (или) об определении (либо неопределении) содержащейся в ней меры уголовно-правового характера.

11. Толкование (интерпретация) права – это вид юридиче-ской деятельности, который имеет целью установление содер-жания и смысла нормативных предписаний и представляет собой сложный взаимосвязанный процесс уяснения и разъяснения фак-тического содержания правовой нормы.

Назначение и сущность техники толкования наиболее нагляд-но проявляются в ходе применения и реализации права. Во-первых,



273

толкование является обязательной стадией правоприменительного процесса, о какой бы норме речь ни шла. Прежде чем применить ту или иную правовую норму, ее надо подвергнуть всестороннему толкованию и убедиться в том, что выраженная в ней воля законо-дателя понята правильно. Во-вторых, толкование влечет юриди-ческие последствия и в других сферах реализации права, напри-мер для граждан, так как незнание или заблуждение по поводу официально опубликованного закона не освобождает от ответст-венности.

12. В сфере формирования бюджетных средств можно выде-лить преступления, составляющие соответственно первую группу и предусмотренные следующими нормами: ст. 198, 199 УК (укло-нение от уплаты налогов или сборов), ст. 194 УК (уклонение от уплаты таможенных платежей), ст. 1991 УК (неисполнение обя-занностей налогового агента), ст. 1992 УК (сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального пред-принимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов).

Применительно к уголовно-правовой охране государственных имущественных интересов в сфере распределения и расходования бюджетных средств, во вторую группу, следует включить всего три специальных нормы, причем все три являются новеллами уго-ловного законодательства: одна из них была введена с 1 января 1997 г., две другие – с 16 декабря 2003 г. Речь идет о преступлени-ях, предусмотренных ч. 2 ст. 176 УК (незаконное получение госу-дарственного целевого кредита, а равно его использование не по прямому назначению), ст. 2851 УК (нецелевое расходование бюд-жетных средств) и 2852 УК (нецелевое расходование средств госу-дарственных внебюджетных фондов).

Оговоримся, что в УК нет описания преступлений, непосред-ственно направленных на распределение бюджетных средств. Ука-занные выше составы (ч. 2 ст. 176, ст. 2851, 2852 УК) связаны ис-ключительно с неправомерным расходованием таких средств. Деяния же, закрепленные в ст. 285, 286 УК, могут предусматри-вать неправомерное распределение лишь как один из вариантов преступного поведения должностного лица.



274

13. Групповым объектом преступлений, связанных с уклоне-нием от уплаты налогов и таможенных платежей, являются обще-ственные отношения в сфере экономической и финансовой дея-тельности, обеспечивающие формирование бюджета и внебюд-жетных фондов за счёт сбора налогов, сборов, таможенных платежей и налоговой недоимки с юридических и физических лиц. Дополнительным объектом этих преступлений можно считать об-щественные отношения в области государственного управления при осуществлении контроля за исчислением и уплатой налогов, сборов и таможенных платежей, а также налоговой недоимки.

Учитывая вышеизложенное, следует определять преступле-ния в сфере налогообложения, связанные с уклонением от уплаты налогов, сборов и таможенных платежей с организаций и физиче-ских лиц, как умышленно совершённые посягательства на уста-новленные законодательством общественные отношения по упла-те налоговых и таможенных платежей путём либо их неуплаты или неполной уплаты в установленный законодательством срок при наличии реальной возможности такой уплаты либо сокрытия налоговой недоимки, повлекшие за собой неполучение государст-вом причитающихся ему денежных средств, а отсюда и недофи-нансирование бюджетов различных уровней и государственных социальных внебюджетных фондов.

14. Наличие в составах правонарушений в сфере исполнения бюджетного законодательства специфического родового объекта создает предпосылки для законодательного моделирования в VIII разделе УК РФ (Преступления в сфере экономики) специальной главы – «Преступления против порядка формирования и расходо-вания бюджетных средств», что возможно в случае комплексного совершенствования уголовного, налогового, бюджетного и адми-нистративного законодательства, предусматривающего на основе принципа смешанной противоправности институт ответственно-сти за нарушение налоговой и бюджетной дисциплины. В рамках данной главы объединить следующие составы: незаконное полу-чение кредита (ч. 2 ст. 176 УК), уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица (ст. 194 УК), уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физи-ческого лица (ст. 198 УК), уклонение от уплаты налогов и (или)



275

сборов с организации (ст. 199 УК), неисполнение обязанностей налогового агента (ст. 1991 УК), сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов (ст. 1992 УК); нецелевое расходование бюджетных средств (ст. 2851 УК), нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов (ст. 2852 УК).

15. Общим предметом преступлений в сфере налогообложе-ния являются денежные средства в форме налогов и сборов (ст. 198, 199, 1991 УК), денежные средства или имущество, необ-ходимые для взыскания налоговой недоимки (ст. 1992), таможен-ных платежей (ст. 194 УК), взимаемых с физических лиц и орга-низаций в бюджеты различных уровней.

Отметим также, что количественные характеристики предмета преступлений, предусмотренных ст. 194, 198 и 199 УК, следует унифицировать. Законодатель, как уже говорилось, очевидно, «позабыл» о ст. 194 УК, когда «привязывал» криминообразующий размер уклонения от уплаты налогов и сборов к общему объему уплачиваемых налогоплательщиком налоговых платежей, а по су-ти к размаху финансово-хозяйственной деятельности хозяйст-вующего субъекта. Основные таможенные платежи, несомненно, имеют налоговую природу, и, если законодатель определенным образом дифференцирует ответственность за сокрытие налогов и сборов в зависимости от масштабов объекта налогообложения, необходимо применять аналогичные решения в отношении дея-ний, связанных с уклонением от уплаты таможенных платежей.

16. Очевидно, что и формальный, и абстрактный приемы за-конодательной техники в отдельности имеют наряду с положи-тельными моментами и определённые технико-юридические изъя-ны, которые необходимо учитывать при конструировании уголов-но-правовой нормы. Следует также согласиться с предложениями учёных-правоведов о том, что искать оптимальный механизм нор-мативного конструирования в некоторых случаях необходимо в русле использования формально-оценочного приёма.

17. Субъектом преступления, предусмотренного ст. 198 УК РФ, является достигшее шестнадцатилетнего возраста физическое лицо (гражданин Российской Федерации, иностранный гражда-



276

нин, лицо без гражданства), на которое в соответствии с законода-тельством о налогах и сборах возложена обязанность по исчисле-нию и уплате в соответствующий бюджет налогов и (или) сборов, а также по представлению в налоговые органы налоговой декла-рации и иных документов, необходимых для осуществления нало-гового контроля, представление которых в соответствии с законо-дательством Российской Федерации о налогах и сборах является обязательным. В частности, в силу ст. 11 НК РФ им может быть индивидуальный предприниматель, зарегистрированный в уста-новленном порядке и осуществляющий предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, а также част-ный нотариус, адвокат, учредивший адвокатский кабинет.

Субъектом преступления, ответственность за которое преду-смотрена статьей 198 УК РФ, может быть и иное физическое лицо, осуществляющее представительство в совершении действий, ре-гулируемых законодательством о налогах и сборах, поскольку в соответствии со статьями 26, 27 и 29 НК РФ налогоплательщик (плательщик сборов) вправе участвовать в таких отношениях че-рез законного или уполномоченного представителя, если иное не предусмотрено Налоговым кодексом Российской Федерации.

К субъектам преступного посягательства, предусмотренного ст. 199 УК РФ, отнесены руководитель организации-налогоплательщика, главный бухгалтер (бухгалтер при отсутствии в штате должности главного бухгалтера), в обязанности которых входит подписание отчетной документации, представляемой в на-логовые органы, обеспечение полной и своевременной уплаты на-логов и сборов, а равно иные лица, если они были специально уполномочены органом управления организации на совершение таких действий. К числу субъектов могут относиться также лица, фактически выполнявшие обязанности руководителя или главного бухгалтера (бухгалтера).

Спорным, на наш взгляд, выглядит положение п. 13 Поста-новления № 64, в котором указано, что в тех случаях, когда лицо осуществляет юридическое или фактическое руководство не-сколькими организациями и при этом в каждой из них уклоняется от уплаты налогов и (или) сборов, его действия при наличии к то-му оснований надлежит квалифицировать по совокупности не-



277

скольких преступлений, предусмотренных соответствующими частями ст. 199 УК. Вопреки позиции Пленума мы, напротив, по-лагаем, что уклонение от уплаты налогов не по одной, а по не-скольким организациям, при наличии «сквозного» умысла субъек-та (единого руководителя), должно квалифицироваться как единое преступление по ст. 199 УК. При этом суммы уклонения по всем хозяйствующим субъектам должны складываться.

Субъектом преступления, предусмотренного ст. 1991 УК РФ, может быть вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 16 лет, являющееся налоговым агентом или обязанное в силу закона, договора или служебного полномочия обеспечить исполнение обя-занностей налогового агента (например, организации). Это долж-но быть физическое лицо, имеющее статус индивидуального предпринимателя, а также лицо, на которое в соответствии с его должностным или служебным положением возложена обязан-ность по исчислению, удержанию или перечислению налогов (ру-ководитель или главный (старший) бухгалтер организации, иной сотрудник организации, специально уполномоченный на совер-шение таких действий, либо лицо, фактически выполняющее обя-занности руководителя или главного (старшего) бухгалтера)

В соответствии с уголовным законом субъектом преступле-ния, предусмотренного ст. 1992 УК РФ, может быть физическое лицо, имеющее статус индивидуального предпринимателя, собст-венник имущества организации, руководитель организации либо лицо, выполняющее управленческие функции в этой организации, связанные с распоряжением ее имуществом.

18. Субъект преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 176 УК РФ по юридическому содержанию шире, чем в ч. 1: им может быть и частное лицо, незаконно получившее государственный це-левой кредит или использовавшее его не по прямому назначению. В компетенцию этого лица обязательно должно входить оконча-тельное утверждение заявок на получение государственного целе-вого кредита либо право принимать решения о распоряжении по-лученными кредитными средствами. На практике государствен-ные целевые кредиты выдаются частым лицам на реализацию творческих, историко-культурных и других проектов общегосу-дарственного значения.



278

Субъект преступления, предусмотренного ст. 2851 УК, – должностное лицо получателя бюджетных средств, т.е. должно-стное лицо бюджетного учреждения или иной организации, имеющей право на получение бюджетных средств в соответствии с бюджетной росписью на соответствующий год (например, гу-бернатор области или края, руководитель органа местного само-управления, ректор государственного образовательного учрежде-ния). Кроме того, это лицо, уполномоченное принимать решения о расходовании бюджетных средств: начальник организации, его заместители, начальники финансовых служб, включая главных бухгалтеров.

К технико-юридическим недостаткам анализируемой нормы следует, по-видимому, отнести и ограничительное законодатель-ное регламентирование субъекта посягательства, в качестве кото-рого указано должностное лицо исключительно получателя, а не распорядителя бюджетных средств.

Субъект преступления, предусмотренного ст. 2852 УК РФ – специальный: должностное лицо соответствующего государст-венного внебюджетного фонда, в компетенцию которого входит обеспечение целевого использования средств данного фонда (ру-ководитель и главный бухгалтер соответствующего фонда или его территориального отделения). Мы видим, что субъект данного преступления также определен как должностное лицо. Однако анализ диспозиции указанной статьи позволяет прийти к выводу о том, что в данном случае речь идет о еще более узком субъекте – должностном лице государственного внебюджетного фонда.

19. Субъективная сторона преступлений, связанных с уклоне-нием от уплаты налогов и таможенных платежей, характеризуется виной в форме прямого умысла. Лицо, не уплачивающее тот или иной налог, сбор или таможенный платёж, взимаемый с физиче-ского лица или организации, сознаёт общественную опасность сво-его поведения только тогда, когда оно знает о наличии обязанности уплаты налога (таможенного платежа) и соответственно понимает, что нарушает возложенную на него законом обязанность

Субъективная сторона незаконного получения государствен-ного целевого кредита характеризуется умыслом (как правило, косвенным). Лицо сознает, что незаконно получает государствен-



279

ный целевой кредит или использует его не по прямому назначе-нию, предвидит, что в результате этого будет причинен крупный ущерб гражданам, организациям или государству, и обычно соз-нательно допускает наступление таких последствий (или безраз-лично относится к их наступлению).

Субъективная сторона нецелевого расходования бюджетных средств (ст. 2851 УК) и средств государственных внебюджетных фондов (ст. 2852 УК) по общему правилу выражается в умышлен-ной форме вины в виде прямого умысла. Виновный осознает, что, являясь должностным лицом получателя бюджетных средств или средств внебюджетных фондов, он расходует их не по назначению и желает этого. Мотивы и цели не предусмотрены в качестве обя-зательных признаков состава преступления и не влияют на квали-фикацию деяния, хотя и могут быть учтены при назначении нака-зания.


Список рекомендованных источников

280



Монографии, учебники, учебные пособия, сборники научных статей, справочные издания

1. Алексеев, С.С. Проблемы теории права: Курс лекций: в 2 т. / С.С. Алексеев. – Свердловск: Изд-во «Уральский рабочий», 1973. – Т. 2.

2. Алексеев, С.С. Общая теория права: В 2 т. Т. 2. / С.С. Алексеев. – М.: Юрид. лит., 1982. – Т. 2.

3. Алексеев, С.С. Государство и право: Начальный курс / С.С. Алексеев. – М.: Юрид. лит., 1993.

4. Алексеев, С.С. Теория права / С.С. Алексеев. – М.: БЕК, 1995. 5. Аснис А.Я. Уголовная ответственность за служебные преступле-

ния в России. М.: Изд-во «Центр ЮрИнфоР», 2004. 6. Бабаев, В.К. Теория советского права в конспектах лекций и схе-

мах: Учеб. пособие / В.К. Бабаев. – Горький: Горьк. ВШ МВД СССР, 1990.

7. Бабаев, В.К. Теория современного советского права: Фрагменты лекций и схемы / В.К. Бабаев. – Н. Новгород: Нижегор. ВШ МВД РСФСР, 1991.

8. Бабаев, В.К. Словарь категорий и понятий общей теории права / В.К. Бабаев, В.М. Баранов, В.И. Гойман. – Н. Новгород: Нижегор. ВШ ШК МВД РФ, 1992.

9. Бабаев, В.К. Теория государства в схемах и определениях: Учеб. пособие / В.К. Бабаев, В.М. Баранов, В.А. Толстик. – М.: Юристъ, 1999.

10. Баев, С.Г. Экономика и налоги / С.Г. Баев. – М., 1992. 11. Благов, Е.В. Квалификация преступлений (теория и практика)

/ Е.В. Благов. – Ярославль: ЯрГУ, 2003. 12. Благов, Е.В. Общая теория применения уголовного права

/ Е.В. Благов. – Ярославль: ЯрГУ, 2003. 13. Благов, Е.В. Применение уголовного закона (теория и практика)

/ Е.В. Благов. – СПб., 2004.



281

14. Большая российская юридическая энциклопедия. Электронно-правовой справочник. – СПб.: «ВК-Кодекс», 1998.

15. Бокова И.Н. Юридическая техника в современном российском уголовном законодательстве: теоретический анализ главы 22 УК РФ / И.Н. Бокова ; под ред. А.П. Кузнецова. – Н.Новгород: Нижегородская правовая академия, 2004.

16. Брайнин, Я.М. Уголовная ответственность и её основание в со-ветском уголовном праве / Я.М. Брайнин. – М.: Госюриздат, 1963.

17. Венгеров, А.Б. Теория государства и права / А.Б. Венгеров. – М.: Юристъ, 1998.

18. Верин В.П. Преступления в сфере экономики / В.П. Верин. – М.: Дело, 1999.

19. Власенко, Н.А. Основы законодательной техники: Практическое руководство / Н.А. Власенко. – Иркутск: Восточно-Сибир. кн. изд-во, 1995.

20. Власенко, Н.А. Язык права / Н.А. Власенко. – Иркутск: Восточ-но-Сибир. кн. изд-во, 1997.

21. Владимиров, В.Е. Правовое творчество / В.Е. Владимиров. – М., 1905.

22. Винер, Н. Кибернетика и общество / Н. Винер. – М.: Наука, 1958. 23. Гаухман, Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, прак-

тика / Л.Д. Гаухман. – М.: Изд-во «Центр ЮрИнфоР», 2001. 24. Глебов, Д.А. Налоговые преступления и налоговая преступность

/ Д.А. Глебов, А.И. Ролик. – СПб.: Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2005.

25. Горелик, А.С. Преступления в сфере экономической деятельно-сти и против интересов службы в коммерческих и иных организациях / А.С. Горелик, И.В. Шишко, Г.Н. Хлупина. – Красноярск: КрасГУ, 1998.

26. Горшенёв В.М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе / В.М. Горшенёв. – М.: Юрид. лит., 1972.

27. Даль, В. Толковый словарь живого великорусского языка / В. Даль. – СПб.; М., 1882. – Т. 4.

28. Дмитриев, О.В. Экономическая преступность и противодействие ей в условиях рыночной системы хозяйствования / О.В. Дмитриев. – М.: Юристъ, 2005.

29. Жалинский, А.Э. Профессиональная деятельность юриста: Вве-дение в специальность / А.Э. Жалинский. – М.: БЕК, 1997.



282

30. Законодательная техника: научно-практическое пособие / под ред. Ю.А. Тихомирова. – М.: Городец, 2000.

31. Законодательная техника / под ред. Д.А. Керимова. – Л., 1965. 32. Законотворчество в Российской Федерации (научно-прак-

тическое пособие) / под ред. А.С. Пиголкина. – М.: Формула права, 2000. 33. Законотворческая техника современной России: состояние, про-

блемы, совершенствование: сб. статей: В 2 т. // под ред. В.М. Баранова. – Н. Новгород: Нижегородская академия МВД, 2001. – Т. 2.

34. Иеринг, Р. Юридическая техника / Р. Иеринг ; пер. с нем. Ф.С. Шендорфа. – СПб.: Типо-Литография А.Г. Розена (А.Е. Ландау), 1905.

35. Исаев, И.А. История государства и права России: полный курс лекций / И.А. Исаев. – М.: Юрист, 1994.

36. Карташов, В.Н. Теория правовой системы общества: учебное по-собие: в 2 т / В.Н. Карташов. – Ярославль: ЯрГУ, 2005. – Т. 1

37. Кашанина, Т.В. Юридическая техника / Т.В. Кашанина. – М.: Эксмо. 2007.

38. Кашин, В.А. Международное уклонение от налогов и методы борьбы с ним / В.А. Кашин // Налоговые соглашения России. Междуна-родное налоговое планирование предприятий. – М.: Финансы – ЮНИТИ, 1998.

39. Керимов, Д.А. Культура и техника законотворчества / Д.А. Ке-римов. – М.: Юрид. лит., 1991.

40. Кисловский Ю.Г. Контрабанда: история и современность / Ю.Г. Кисловский. – М.: Щит-М, 1996.

41. Клепицкий И.А. Система хозяйственных преступлений. М., 2005. С. 123.

42. Ковалёв, М.И. Советское уголовное право: курс лекций / М.И. Ковалёв. – Свердловск, 1974. – Вып. 2

43. Козаченко, И.Я. Преступления с квалифицированными составам и их уголовно-правовая оценка: текст лекций / И.Я. Козаченко, Т.А. Ко-старева, Л.Л. Кругликов. – Екатеринбург: Изд-во УрГЮА, 1994.

44. Козырин А.Н. Таможенная пошлина / А.Н. Козырин. – М.: КО-ДЕКС, 1998.

45. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации части первой и второй / Сост. и авт. комментариев А.Б. Борисов. – М.: Книжный мир, 2000.



283

46. Комментарий к Налоговому кодексу РФ части первой (постатей-ный) / под ред. А.В. Брызгалова. – М.: Юристъ, 2000.

47. Постатейный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. Н.А. Громова. – М.: ГроссМедиа, 2007.

48. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. В.И. Радченко. – М.: Спарк, 1999.

49. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. А.В. Наумов. – М.: Юристъ, 1999.

50. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: в 2 т. / под ред. О.Ф. Шишова. – М.: Вердикт, 1998. – Т. 2.

51. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. Н.Ф.Кузнецовой. – М: ЗЕРЦАЛО, 1998.

52. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. – М.: Норма-ИНФРА, 2002.

53. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. А.И. Бойко. – Ростов н/Д: «Феникс», 1996.

54. Коржанский, Н.И. Очерки теории уголовного права / Н.И. Коржанский. – Волгоград, 1995.

55. Коробеев, А.И. Советская уголовно-правовая политика / А.И. Коробеев. – Владивосток, 1987.

56. Коробеев, А.И. Уголовно-правовая политика: тенденции и пер-спективы / А.И. Коробеев, А.В. Усс, Ю.В. Голик. – Красноярск, 1991.

57. Корчагин А.Г. Преступления в сфере экономики и экономиче-ская преступность / А.Г. Корчагин. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2001.

58. Кругликов, Л.Л. Преступления в сфере экономической деятель-ности и налогообложения: вопросы конструирования составов и диффе-ренциации ответственности / Л.Л. Кругликов, О.Г. Соловьев. – Яро-славль: ЯрГУ, 2003.

59. Кругликов, Л.Л. Презумпции в уголовном праве (в сфере эконо-мических преступлений) / Л.Л. Кругликов, Л.Л. Зуев. – Ярославль: ЯрГУ, 2000.

60. Кругликов, Л.Л. Экономические преступления (вопросы диффе-ренциации и индивидуализации ответственности и наказания) / Л.Л. Кругликов, Н.О. Дулатбеков. – Ярославль: ЯрГУ, 2001.

61. Кругликов, Л.Л. Проблемы дифференциации и индивидуализации ответственности и наказания: На примере анализа экономических преступ-лений / Л.Л. Кругликов, Н.О. Дулатбеков. – Караганда: КараганГУ, 2001.



284

62. Кудрявцев, В.Н. Общая теория квалификации преступления / В.Н. Кудрявцев. – М.: Юрид. лит., 1972.

63. Кузнецов, А.П. Политика государства в налоговой сфере: уго-ловно-правовые средства и организационно тактические методы / А.П. Кузнецов. – Н. Новгород: Номос, 1995.

64. Кузнецов, А.П. Ответственность за таможенные преступления: учеб. пособие / А.П. Кузнецов. – Н.Новгород: Номос, 2000.

65. Куринов, Б.А. Научные основы квалификации преступлений / Б.А. Куринов. – М.: Изд-во МГУ, 1976.

66. Кучеров, И.И. Расследование налоговых преступлений / И.И. Ку-черов, А.Я. Марков. – М.: Учебно-методический центр при ГУК МВД РФ, 1995.

67. Кучеров, И.И. Налоговые преступления: учеб. пособие / И.И. Ку-черов. – М.: Учебно-консультационный центр «ЮрИнфоР», 1997.

68. Кучеров, И.И. Преступления в сфере налогообложения: Научно-практический комментарий к УК РФ / И.И. Кучеров. – М.: Учебно-консультационный центр “ЮрИнфоР”, 1999.

69. Кучеров, И.И. Налоги и криминал / И.И. Кучеров. – М.: ГМП «Первая Образцовая типография», 2000.

70. Ладыженский, К.Н. История русского таможенного тарифа / К.Н. Ладыженский. – СПб., 1886.

71. Ларичев, В.Д. Налоговые преступления и правонарушения. Кто и как их выявляет и предупреждает / В.Д. Ларичев, Н.С. Решетняк. – М.: Учебно-консультационный центр «ЮрИнфоР», 1998.

72. Ларичев, В.Д. Налоговые преступления / В.Д. Ларичев, А.П. Беембетов. – М.: Экзамен, 2001.

73. Лебедев, В.А. Финансовое право / В.А. Лебедев. – СПб., 1882 – 1885 (1-е изд.); М., 2000 (переизд.).

74. Лопашенко, Н.А. Преступления в сфере экономики: Авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ) / Н.А. Лопашенко. – М.: Волтерс Клувер, 2006.

75. Лопашенко, Н.А. Преступления в сфере экономической деятель-ности: понятие, система, проблемы квалификации и наказания / Н.А. Ло-пашенко. – Саратов: СГАП, 1997.

76. Люблинский, П.И. Техника, толкование и казуистика уголовного кодекса / П.И. Люблинский; под ред. В.А. Томсинова. – М.: Зерцало, 2004.

77. Малкин, Н.А. Выявление налоговых преступлений / Н.А. Малкин, Ю.А. Лебедев. – М.: Приор, 1999.



285

78. Марат, Ж.-П. План уголовного законодательства / Ж.-П. Марат. – М.: Иностр. лит., 1951.

79. Марксистско-ленинская теория государства и права: Социали-стическое право. – М.: Госюриздат, 1973.

80. Матузов, Н.И. Теория государства и права: учебник для юриди-ческих вузов / Н.И. Матузов, А.В. Малько. – М.: Юристъ, 2004.

81. Мелехин, А.В. Теория государства и права: учебник / А.В. Ме-лехин. – М.: Маркет ДС, 2007.

82. Монтескье, Ш. Избранные произведения / Ш. Монтескье. – М.: Иностр. лит., 1955.

83. Михалёв, В.В. Налоги и налоговая преступность / В.В. Михалёв, А.П. Даньков. – М.: ТКЗ, 1999.

84. Михайлов, В.И. Таможенные преступления: уголовно-правовой анализ и общие вопросы оперативно-розыскной деятельности / В.И. Ми-хайлов, А.В. Фёдоров. – СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 1999.

85. Налоги и налоговое право: учеб. пособие / под ред. А.В. Брызга-лина. – М.: Аналитика-Пресс, 1997.

86. Налоги: учебник для вузов / под ред. Д.Г. Черника. – М.: Финан-сы и статистика, 1998.

87. Налоговая полиция: уголовные дела / сост. М.П. Павлович. – М.: Восход, 1996.

88. Налоговое расследование / под общ. ред. Ю.Ф. Кваши. – М.: Юристъ, 2000.

89. Налоговые споры: сб. нормативных документов / под ред. М.Ю. Тихомирова. М.: Изд-во М.Ю. Тихомирова, 1999.

90. Нашиц, А. Правотворчество, теория и законодательная техника / А. Нашиц. – М.: «Прогресс», 1974.

91. Научные основы советского правотворчества. – М.: Юрид. лит., 1981.

92. Новицкий, И.Б. Римское право. – 6-е изд. / И.Б. Новицкий. – М.: «ТЕИС», 1998.

93. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. – М.: Азбуковник, 1997.

94. Общая теория государства и права: в 2 т. / отв. ред. В.С. Петров, Л.С. Явич. – Л., 1974. – Т. 1.

95. Общая теория государства и права / под ред. В.В. Лазарева. – М.: Юрист, 1994.



286

96. Общая теория государства и права: Академический курс в 2 т. / под ред. М.Н. Марченко. – М.: ЗЕРЦАЛО, 1998. – Т. 2: Теория права.

97. Общая теория права: курс лекций / под общ. ред. В.К. Бабаева. – Н. Новгород: Нижегор. ВШ МВД РФ, 1993.

98. Огурцов, Н.А. Правоотношения и ответственность в советском уголовном праве / Н.А. Огурцов. – Рязань, 1976.

99. Панько, К.К. Методология и теория законодательной техники уголовного права России / К.К. Панько. – Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 2004.

100. Познышев, С.В. Очерк основных начал науки уголовного права: Общая часть / С.В. Познышев. – М., 1928.

101. Поленина, С.В. Законотворчество в Российской Федерации / С.В. Поленина. – М.: ИГиП РАН, 1996.

102. Проблемы юридической техники: сб. статей / под ред. В.М. Ба-ранова. – Н. Новгород: Нижегород. юрид. ин-т МВД РФ, 1999.

103. Российское уголовное право. Особенная часть / под. ред. М.П. Журавлева, С.И. Никулина. – М.: Спарк, 1998.

104. Сабитов, Р.А. Налоговые преступления: уголовно-правовые и криминологические аспекты / Р.А. Сабитов, В.Г. Пищулин. – Челябинск: ЧелГУ, 2001.

105. Самощенко, И.С. Ответственность по советскому законодатель-ству / И.С. Самощенко, М.Х. Фарукшин. – М.: Госюриздат, 1971.

106. Самые опасные налоговые схемы / под ред. М.А. Пархачевой. – М.: Эксмо, 2008.

107. Сенякин, И.Н. Специализация и унификация российского зако-нодательства: проблемы теории и практики / И.Н. Сенякин. – Саратов, 1993.

108. Семёнов, И.А. Законодательная техника в уголовном право-творчестве / И.А. Семёнов. – Тюмень: Вектор-Бук, 1998.

109. Серов, Ю.В. Уголовная ответственность за преступления, со-вершаемые в сфере налогообложения / Ю.В. Серов, В.И. Тюнин, А.В. Пирогов. – Воронеж: ВИ МВД России, 2004.

110. Соловьев, И.Н. Налоговые преступления и преступность / И.Н. Соловьев. – М.: Экзамен, 2008.

111. Сологуб, Н.М. Налоговые преступления: методика и тактика расследования / Н.М. Сологуб. – М.: ИНФРА-М, 1998.



287

112. Соловьёв, И.Н. Налоговые преступления в торговле. Коммента-рий к проверкам и уголовным делам / И.Н. Соловьёв. – М.: Налоговый вестник, 2001.

113. Судебно-бухгалтерская экспертиза: Справочник / сост. Н.К. Болдова, А.А. Голубева. – М.: Финансы, 1993.

114. Таганцев, Н.С. Русское уголовное право: лекции: часть общая: в 2 т. / Н.С. Таганцев. – Тула: Автограф, 1994. – Т. 2.

115. Теория государства и права: учебник / под ред. В.В. Лазарева. – М.: Юристъ, 1996.

116. Теория государства и права: учебник для юридических вузов / под ред. А.С. Пиголкина. – М.: Городец, 2003.

117. Теория государства и права: учебник для вузов / под ред. М.М. Рассолова, В.О. Лучина, Б.С. Эбзеева. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2000.

118. Титов, Ю.П. Хрестоматия по истории государства и права Рос-сии / Ю.П. Титов. – М.: «ПРОСПЕКТ», 1999.

119. Трайнин, А.Н. Состав преступления по советскому уголовному праву / А.Н. Трайнин. – М., 1951.

120. Трайнин, А.Н. Общее учение о составе преступления / А.Н. Трайнин. – М., 1972.

121. Уголовный кодекс Российской Федерации: Научно-практический комментарий / под ред. Л.Л. Кругликова, Э.С. Тенчова. – Ярославль: ЯрГУ, 1995.

122. Уголовное право: Словарь-справочник / Авт.-сост. Т.А. Лес-ниевски-Костарева. – М.: НОРМА-ИНФРА, 2000.

123. Уголовное право: Общая часть / под ред. Н.Ф. Кузнецовой, Ю.М. Ткачевского, Г.Н. Борзенкова. – М.: Юрид. лит., 1993.

124. Уголовное право: Часть Общая. Часть Особенная / под ред. Л.Д. Гаухмана, Л.М. Колодкина, С.В. Максимова. – М.: Юриспруденция, 1999.

125. Уголовное право: Особенная часть / под ред. В.Н. Петрашева. – М.: ПРИОР, 1999.

126. Уголовное право России: Общая часть: учебник / под ред. В.П. Малкова, Ф.Р. Сундурова. – Казань, 1994.

127. Уголовное право России: Часть Общая / под ред. Л.Л. Кругли-кова. – М.: Издательство БЕК, 2005.

128. Уголовное право России: Часть Особенная / под ред. Л.Л. Круг-ликова. – М.: Издательство БЕК, 2004.



288

129. Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть / под ред. Н.Ф. Кузнецовой. – М., 1998.

130. Уголовное право Российской Федерации: Общая часть / отв. ред. Б.В. Здравомыслов. – М.: Юрид. лит., 1996.

131. Уголовное право России: Особенная часть / отв. ред. Б.В. Здравомыслов. – М.: Юрид. лит., 1996.

132. Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть / под ред. А.И. Рарога. – М., Юристъ, 2004.

133. Унковский, М.А. О неясности законодательства, как общест-венном бедствии, и о ближайших путях к её устранению / М.А. Унковский. – СПб., 1913.

134. Филимонов, В.Д. Норма уголовного права / В.Д. Филимонов. – СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2004.

135. Хропанюк, В.Н. Теория государства и права: учеб. пособие для высших учебных заведений / В.Н. Хропанюк; под ред. В.Г. Стрекозова. – М.: Ин-т экономики и права, 1999.

136. Черниловский, З.М. Всеобщая история государства и права / З.М. Черниловский. – М.: Юристъ, 1996.

137. Черненко, А.К. Философия права / А.К. Черненко. – Новоси-бирск, 1997.

138. Черник, Д.Г. Налоги в рыночной экономике / Д.Г. Черник. – М.: Финансы-ЮНИТИ, 1997.

139. Чухвичев, Д.В. Законодательная техника / Д.В. Чухвичев. – М.: Юнити–Дана, 2006.

140. Шаргородский, М.Д. Советский уголовный закон / М.Д. Шар-городский. – М., 1948.

141. Шаргородский, М.Д. Избранные труды / М.Д. Шаргородский; сост. и предисловие Б.В. Волженкина. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2004.

142. Шишко, И.В. Экономические правонарушения: Вопросы юри-дической оценки и ответственности / И.В. Шишко. – СПб.: Юридический центр Пресс, 2004.

143. Шувалов, И.И. Правотворчество в механизме управления обще-ством: необходимость комплексного исследования / И.И. Шувалов. – М.: Норма, 2005.

144. Яни, П.С. Экономические и служебные преступления / П.С. Яни. – М.: Бизнес-школа «Интел-синтез», 1997.



289

Диссертации и авторефераты диссертаций 145. Антонов, А.Г. Деятельное раскаяние как основание освобожде-

ния от уголовной ответственности: автореф. дис. … канд. юрид. наук / А.Г. Антонов. – Томск, 2000.

146.Анисимов, Ю.Л. Квалификация преступлений в сфере бюджет-ных отношений: автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Ю.Л. Анисимов. – Н. Новгород, 2002.

147. Арутюнян, К.С. Уголовно-правовые и криминологические ас-пекты борьбы с преступлениями, совершаемыми в сфере распределения и использования бюджетных средств: автореф. дис. … канд. юрид. наук / К.С. Арутюнян. – М., 2007.

148. Айкимбаев, А.К. Проблемы борьбы с уклонением от уплаты на-логов в Республике Казахстан: автореф. дис. … канд. юрид. наук / А.К. Айкимбаев. – Караганда, 2000.

149. Бочаров, Д.А. Доказывание в правоприменительной деятельно-сти: общетеоретические вопросы: автореф. дис. … канд. юрид. наук / Д.А. Бочаров. – Харьков. 2007.

150. Белоусова, С.С. Уголовная ответственность за уклонение от уп-латы налогов: автореф. дис. … канд. юрид. наук / С.С. Белоусова. – М., 1996.

151. Борзенков, Г.Н. Уголовно-правовые проблемы охраны имуще-ства граждан от корыстных посягательств: автореф. дис. … д-ра юрид. наук / Г.Н. Борзенков. – М., 1991.

152. Ботвинкин, М.Ю. Уголовная ответственность за преступления в сфере налогообложения: автореф. дис. … канд. юрид. наук / М.Ю. Бот-винкин. – М., 1997.

153. Ващенко, Ю.С. Филологическое толкование норм права: авто-реф. дис. … канд. юрид. наук / Ю.С. Ващенко. – Саратов, 2002.

154. Васильевский, А.В. Дифференциация уголовной ответственно-сти и наказания в Общей части Уголовного права: дис. … канд. юрид. наук / А.В. Васильевский. – Ярославль, 2000.

155. Васильевский, А.В. Дифференциация уголовной ответственно-сти и наказания в общей части уголовного права: автореф. дис. … канд. юрид. наук. – Н. Новгород, 2000.

156. Витвицкий, А.А. Уголовно-правовые аспекты ответственности за уклонение от уплаты налогов: автореф. дис. … канд. юрид. наук / А.А. Витвицкий. – М., 1995.



290

157. Гильмутдинова, Н.С. Уголовная ответственность за уклонение от уплаты таможенных платежей: дис. … канд. юрид. наук / Н.С. Гиль-мутдинова. – М., 1998.

158. Дуюнов, В.К. Механизм уголовно-правового воздействия: тео-ретические основы и практика реализации: автореф. дис. … д-ра юрид. наук / В.К. Дуюнов. – М., 2001.

159. Егоров, В.А. Налоговые преступления и их предупреждение: автореф. дис. … канд. юрид. наук / В.А. Егоров. – Самара, 1999.

160. Жегалов, Е.А. Расследование уклонений от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица: автореф. дис. … канд. юрид. наук / Е.А. Жегалов. – Томск, 2001.

161. Иванчин, А.В. Уголовно-правовые конструкции и их роль в по-строении уголовного законодательства: дис. … канд. юрид. наук / А.В. Иванчин. – Ярославль, 2003.

162. Истомин, В.Г. Проблемы уголовной ответственности за нару-шения налогового законодательства: автореф. дис. … канд. юрид. наук / В.Г. Истомин. – Свердловск, 2000.

163. Карпов, А.Г. Нецелевое расходование бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов: уголовно-правовой и криминологический анализ: автореф. дис. … канд. юрид. наук / А.Г. Карпов. – Н. Новгород, 2007.

164. Каплин, М.Н. Дифференциация ответственности за преступле-ния против жизни и здоровья: дис. … канд. юрид. наук / М.Н. Каплин. – Ярославль, 2003.

165. Караханов, А.Н. Уголовная ответственность за уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджет-ные фонды с организации: автореф. дис. … канд. юрид. наук / А.Н. Караханов. – М., 2001.

166. Касницкая, И.Ю. Уголовно-правовая характеристика преступ-лений в сфере налогообложения: дис. … канд. юрид. наук / И.Ю. Касницкая. – Тюмень, 2008.

167. Кашубин, Д.Ю. Налоговые преступления в уголовном праве России: автореф. дис. … канд. юрид. наук / Д.Ю. Кашубин. – М., 2002.

168. Кириченко, В.Ф. Должностные преступления по советскому уголовному праву: автореф. дис... д-ра юрид. наук / В.Ф. Кириченко. – М., 1965.



291

169. Козлов, С.В. Уголовно-правовая охрана налоговой системы Российской Федерации: автореф. дис. … канд. юрид. наук / С.В. Козлов. – Н. Новгород, 2000.

170. Козлов, В.А. Криминалистическая характеристика налоговых преступлений и её значение для правоприменительной деятельности фе-деральных органов налоговой полиции России: автореф. дис. … канд. юрид. наук / В.А. Козлов. – М., 2001.

171. Команчи, В.А. Уголовно-правовые средства решения экономи-ческих проблем в условиях реформ: принципиальные возможности, на-правления использования и практические результаты: автореф. дис. … канд. юрид. наук / В.А. Команчи. – Н. Новгород, 2001.

172. Коробов, П.В. Дифференциация уголовной ответственности и классификация уголовно-наказуемых деяний: автореф. дис. … канд. юрид. наук / П.В. Коробов. – М., 1983.

173. Костарева, Т.А. Квалифицирующие обстоятельства в уголовном праве (понятие, законодательная регламентация, влияние на дифферен-циацию ответственности): автореф. дис. … канд. юрид. наук / Т.А. Костарева. – Казань, 1992.

174. Кот, А.Г. Уголовная ответственность за преступления в сфере налогообложения: (по материалам России, Белоруссии, Литвы и Поль-ши): дис. … канд. юрид. наук / А.Г. Кот. М., 1995.

175. Кузнецов, А.П. Уголовная политика в сфере борьбы с налого-выми преступлениями: автореф. дис. … канд. юрид. наук / А.П. Кузнецов. – Н. Новгород, 1995.

176. Кузнецов, А.П. Государственная политика противодействия на-логовым преступлениям в Российской Федерации (проблемы формиро-вания, законодательной регламентации и практического осуществления): дис. … д-ра юрид. наук / А.П. Кузнецов. – Н. Новгород, 2000.

177. Кузнецов, А.П. Государственная политика противодействия на-логовым преступлениям в Российской Федерации (проблемы формиро-вания, законодательной регламентации и практического осуществления): автореф. дис. … д-ра юрид. наук / А.П. Кузнецов. – Н. Новгород, 2000.

178. Кучеров, И.И. Расследование налоговых преступлений: авто-реф. дис. … канд. юрид. наук / И.И. Кучеров. – М., 1995.

179. Кучеров, И.И. Налоговая преступность: криминологические и уголовно-правовые проблемы: дис. … д-ра юрид. наук / И.И. Кучеров. – М., 1999.



292

180. Кучеров, И.И. Налоговая преступность: криминологические и уголовно-правовые проблемы: автореф. дис. … д-ра юрид. наук / И.И. Кучеров. – М., 1999.

181. Мамилов, К.В. Уголовно-правовое основание уголовной ответ-ственности за уклонение от уплаты налогов: автореф. дис. … канд. юрид. наук / К.В. Мамилов. – Ижевск, 2001.

182. Мусаев, Ф.А. Преступления против общего порядка осуществ-ления экономической деятельности (ст. 171, 172 – 1741 УК РФ): вопро-сы законодательной техники и дифференциации ответственности: дис. … канд. юрид. наук / Ф.А. Мусаев. – Ярославль, 2005.

183. Плюснина О.В. Индивидуально-правовые договоры: природа, практика толкования и реализации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / О.В. Плюснина. – Н. Новгород, 2004.

184. Пирцхалава К.А. Выявление и первоначальный этап расследо-вания уклонений от уплаты налогов или страховых взносов: автореф. дис. … канд. юрид. наук / К.А. Пирцхалава. – М., 1999.

185. Пищулин В.Г. Налоговые преступления: уголовно-правовые и криминологические аспекты: дис. … канд. юрид. наук / В.Г. Пищулин. – Челябинск, 1999.

186. Побединская Н.В. Уголовно-правовые и криминологические проблемы налоговых преступлений: автореф. дис. … канд. юрид. наук / Н.В. Побединская. М., 1999.

187. Поройко М.С. Обязывающие и управомочивающие нормы в уголовном праве: автореф. дис. … канд. юрид. наук / М.С. Поройко. Ка-зань, 2000.

188. Ремизов, М.В. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против интересов публичной службы: дис. … канд. юрид. наук / М.В. Ремизов. – Ярославль, 2005.

189. Рольян, В.П. Налоговые преступления: квалификация и преду-преждение: дис. … канд. юрид. наук / В.П. Рольян. – Ставрополь, 2000.

190. Румянцева, Е.В. Техника конструирования и применения диспо-зиций статей о налоговых преступлениях (ст. 198 – 1991 УК): дис. … канд. юрид. наук / Е.В. Румянцева. – Ярославль, 2007.

191. Спиридонова, О.Е. Символ как предмет преступления: дис. … канд. юрид. наук / О.Е. Спиридонова. – Ярославль, 2002.

192. Смирнова, Л.Е. Унификация в уголовном праве: дис. … канд. юрид. наук / Л.Е. Смирнова. – Ярославль, 2006.



293

193. Семенов, Я.И. Законодательная техника в уголовном праве: дис. … канд. юрид. наук / Я.И. Семенов. – Челябинск, 2007.

194. Сиюхов, А.Р. Налоговые преступления: проблемы квалифика-ции: автореф. дис. … канд. юрид. наук / А.Р. Сиюхов. – Краснодар, 2000.

195. Соловьёв, И.Н. Уголовно-правовая и криминологическая харак-теристика налоговых преступлений: (Ст.ст. 198 и 199 Уголовного кодек-са Российской Федерации): дис. … канд. юрид. наук / И.Н. Соловьёв. – М., 1999.

196. Тенетко, А.А. Юридическая техника правоприменительных ак-тов: автореф. дис. … канд. юрид. наук / А.А. Тенетко. – Екатеринбург, 1999.

197. Тюнин, В.И. Уголовно-правовая охрана отношений в сфере экономической деятельности: автореф. дис. … д-ра юрид. наук / В.И. Тюнин. – СПб., 2001.

198. Ткаченко, Ю.Г. Толкование юридических норм в СССР: авто-реф. дис. … канд. юрид. наук / Ю.Г. Ткаченко. – М., 1950.

199. Улезько, С.И. Теоретические основы исследования уголовно-правовой охраны налоговой системы России: дис. … д-ра юрид. наук / С.И. Улезько. М., 1998.

200. Чемеринский, К.В. Ответственность за уклонение от уплаты на-логов с организаций: (уголовно-правовые и криминологические пробле-мы): автореф. дис. … канд. юрид. наук / К.В. Чемеринский. – Кисло-водск, 2000.

201. Фалькина, Т.И. Формы реализации права и механизм их осуще-ствления: автореф. дис. … канд. юрид. наук / Т.И. Фалькина. – Н. Новго-род, 2007.

Статьи, тезисы, научные сообщения 202. Абанин, М.В. Ответственность за преступления в сфере налого-

обложения: новые изменения в Уголовном кодексе РФ / М.В. Абанин // Право и экономика. – 2004. – № 2.

203. Акимов, Я.И. Цели и функции норм о налоговых преступлениях / Я.И. Акимов // Налоговые и иные экономические преступления. – Яро-славль, 2000. – Вып. 1.

203. Алмазов, С.Н. Налоговая преступность – зеркало теневого биз-неса / С.Н. Алмазов // Закон и право. – 1997. – № 1.

204. Аликперов, Х. Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием / Х. Аликперов // Законность. – 1999. – № 5.



294

205. Алферов, И.С. Ответственность налоговых агентов / И.С. Алферов // ЭЖ-Юрист. – 2004. – № 4.

206. Баранов, В.М. Примечания в российском в праве: природа, ви-ды, проблемы реализации: К вопросу о понятии «примечание в праве» / В.М. Баранов, Д.С. Кондаков // Проблемы юридической техники: сб. статей / под ред. В.М. Баранова. – Н. Новгород, 1999.

207. Благов, Е.В. Квалификация соучастия в экономических престу-плениях (закон и практика) / Е.В. Благов // Налоговые и иные экономиче-ские преступления. – Ярославль, 2001. – Вып. 3.

208. Благов, Е.В. О толковании уголовного закона Пленумом Вер-ховного Суда РФ / Е.В. Благов // Юридические записки Ярославского го-сударственного университета им. П.Г. Демидова / под ред. В.Н. Карта-шова, Л.Л. Кругликова, В.В. Бутнева. – Ярославль: ЯрГУ, 2001. – Вып. 5.

209. Бокова, И.Н. Примечания в уголовном законодательстве Рос-сии: эволюция правовой природы, модификация функций, техника эф-фективного использования / И.Н. Бокова, С.В. Изосимов, Д.С. Кондаков, А.П. Кузнецов // Законотворческая техника современной России: состоя-ние, проблемы, совершенствование. – Н. Новгород, 2001. – Т. 2.

210. Бойков, Д.А. Общественные отношения, складывающиеся на стадии расходования бюджетов, как видовой объект нецелевого расходо-вания бюджетных средств / Д.А. Бойков // Российский следователь. – 2005.

211. Братчикова, Н. Уголовная ответственность за нарушение зако-нодательства о внебюджетных фондах / Н. Братчикова // Право и эконо-мика. – 1999. – № 2.

212. Брауде, И.Л. Вопросы законодательной техники / И.Л. Брауде // Сов. государство и право. – 1957. – № 6.

213. Брызгалин, А.В. Сокрытие или неучёт: к вопросу о квалифика-ции составов уголовных преступлений в сфере налогообложения / А.В. Брызгалин // Налоговый вестник. – 1997. – № 11.

214. Ванин, М. Таможенная политика: проблемы и перспективы / М. Ванин // Таможня. – 2000. – № 11.

215. Верин, В.П. О некоторых вопросах судебной практики по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денеж-ных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем / В.П. Верин // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. – 2005. – № 2.



295

216. Васильевский, А.В. Юридическая техника закрепления в уго-ловном законе дифференцирующих уголовную ответственность обстоя-тельств / А.В. Васильевский // Нормотворческая и правоприменительная техника в уголовном и уголовно-процессуальном праве: сб. научных ста-тей / под ред. Л.Л. Кругликова. – Ярославль, 2000.

217. Волженкин, Б.В. Уголовная ответственность за налоговые пре-ступления / Б.В. Волженкин // Законность. – 1994. – № 1.

218. Волженкин Б.В. О некоторых спорных вопросах ответственно-сти за преступления в сфере налогообложения (налоговые преступления) / Б.В. Волженкин // Актуальные проблемы юридической ответственности за нарушения в сфере экономической деятельности и налогообложения: Материалы научно-практической конференции. – Ярославль, 2001.

219. Волженкин, Б. Преступления в сфере экономической деятель-ности по Уголовным кодексам стран СНГ / Б. Волженкин // Уголовное право. – 1998. – № 1.

220. Волженкин, Б.В. О дифференциации ответственности за кор-рупционные правонарушения / Б.В. Волженкин // Дифференциация от-ветственности в уголовном праве и процессе. – Ярославль, 1994.

221. Волженкин, Б.В. Проблемы ответственности за хозяйственные преступления / Б.В. Волженкин, А.В. Сальников // Законность. – 1994. – № 4.

222. Волженкин, Б. Постановление Пленума Верховного Суда «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступ-лениях, совершенных из хулиганских побуждений» / Б. Волженкин // Уголовное право. – 2008. – № 1.

223. Горшенёв, В.М. Нетипичные нормативные предписания в праве / В.М. Горшенёв // Сов. государство и право. – 1978. – № 3.

224. Грачев, О.В. Уклонение от уплаты таможенных платежей: поня-тие, объект и предмет преступления / О.В. Грачев // Таможенное дело. – 2007. – № 2.

225. Другова, Ю.В. Ответственность за нарушения бюджетного за-конодательства / Другова Ю.В. // Журнал российского права. – 2003. – № 3.

226. Ерёмин, Н.В. Актуальные вопросы, возникающие в ходе рас-следования уголовных дел, предусмотренных ст. 171, 198 и 199 УК РФ / Н.В. Ерёмин // Актуальные проблемы юридической ответственности за нарушения в сфере экономической деятельности и налогообложения: Материалы науч.-практ. конф. – Ярославль, 2001.



296

227. Зарипов, В.М. Предложения по совершенствованию законода-тельства об ответственности за налоговые преступления / В.М. Зарипов // Налоги и налогообложение. – 2005. – № 5.

228. Звечаровский, И. Новый УК: проблемы применения / И. Звеча-ровский // Законность. – 1999. – № 1.

229. Злобин, Г.А. Советская уголовная политика: дифференциация ответственности / Г.А. Злобин, С.Г. Келина, А.М. Яковлев // Сов. госу-дарство и право. – 1987. – № 9.

230. Иванов, Р.Л. Проблемы законодательной техники в Российской конституции и юридическая практика / Р.Л. Иванов // Вестник Омского университета. – 1999. – Вып. 2.

231. Иванов, Н. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»: Критический взгляд / Н. Иванов // Уголовное право. – 2000. – № 2.

232. Иванов, Н.Г. Уголовная ответственность за уклонение физиче-ского лица от уплаты налога / Н.Г. Иванов // Налоговые и иные экономи-ческие преступления. – Ярославль, 2002. – Вып. 4.

233. Иванчин, А.В. Уголовно-правовые конструкции и язык уголов-ного закона / А.В. Иванчин // Нормотворческая и правоприменительная техника в уголовном и уголовно-процессуальном праве. – Ярославль, 2000.

234. Иванчин, А.В Вопросы конструирования составов налоговых преступлений / А.В. Иванчин // Налоговые и иные экономические пре-ступления. – Ярославль, 2000. – Вып. 1.

235. Иванчин, А.В. Использование уголовно-правовых конструкций и приёма примечания при регламентации экономических преступлений / А.В. Иванчин // Налоговые и иные экономические преступления. – Яро-славль, 2000. – Вып. 2.

236. Иванчин А.В. О взаимосвязи законодательной и интерпретаци-онной техники в уголовном праве // Актуальные вопросы дифференциа-ции ответственности и законодательной техники в уголовном праве и процессе. Ярославль, 2004.

237. Ильюк, Е.В. К вопросу о приёме законодательной техники в уго-ловном законодательстве / Е.В. Ильюк // Вопросы совершенствования уголовно-правового регулирования. – Свердловск, 1988.

238. Карякин, В.В. Проблемы применения уголовной ответственно-сти за налоговые преступления / В.В. Карякин // Современное право. – 2006. – № 8.



297

239. Карпов, А.Г. Проблемы ответственности руководителей транс-портных предприятий за нецелевое расходование бюджетных средств / А.Г. Карпов // Транспортное право. – 2006. № 2.

240. Каплин, М.Н. Сущность дифференциации уголовной ответст-венности / М.Н. Каплин // Юридические записки Ярославского государ-ственного университета им. П.Г. Демидова / под ред. В.Н. Карташова, Л.Л. Кругликова, В.В. Бутнева. – Ярославль, 2001.

241. Каплин, М.Н. К вопросу о понятии уголовной ответственности / М.Н. Каплин // Дифференциация ответственности и вопросы юридиче-ской техники в уголовном праве и процессе: сб. науч. статей / под ред. Л.Л. Кругликова. – Ярославль, 2001.

242. Касютина, Р.В. Проблемы борьбы с налоговыми преступления-ми / Р.В. Касютина // Уголовное право. – 1998. – № 3.

243. Кикин, А.Ю. Неуплата налогов преступна / А.Ю. Кикин, П.С. Яни // Налоговый вестник. – 2000. – № 10.

244. Кленова, Т.В. Объективное и субъективное в процессе квали-фикации преступлений / Т.В. Кленова // Уголовная ответственность: ос-нование и порядок реализации. – Самара, 1990.

245. Клепицкий, И.А. Налоговые преступления в уголовном праве России: эволюция продолжается / И.А. Клепицкий // Закон. – 2007. – № 7.

246. Ковалевская, Д.Е. Налоговые преступления в уголовном праве Российской Федерации / Д.Е. Ковалевская // Налоговый вестник. – 2000. – № 9–12.

247. Ковалёв, М.И. Соотношение уголовной политики и уголовного права / М.И. Ковалёв // Сов. государство и право. – 1979. – № 12.

248. Ковачёв, Д.А. Механизм правотворчества социалистического государства / Д.А. Ковачёв // Вопросы теории. – М., 1977.

249. Козырин, А.Н. Налоговые преступления и проступки: опыт за-рубежных стран / А.Н. Козырин // Налоговый вестник. 1998. № 8.

250. Коробов, П.В. Понятие дифференциации уголовной ответствен-ности / П.В. Коробов // Дифференциация формы и содержания в уголов-ном судопроизводстве (материальный и процессуальный аспекты): сб. науч. ст. / под ред. Л.Л. Кругликова. – Ярославль, 1995.

251. Кот, А.Г. Об ответственности за налоговые преступления по уголовному законодательству / А.Г. Кот // Вопросы уголовной ответст-венности и её дифференциации. Ярославль: ЯрГУ, 1994.

252. Кошаева, Т.О. Некоторые вопросы ответственности за налого-вые преступления / Т.О. Кошаева // Законность. – 1996. – № 1.



298

253. Красиков, Ю. Контрабанда и уклонение от уплаты таможенных платежей / Ю. Красиков // Российская юстиция. – 2000. – № 12.

254. Кригер, Г.Л. Дифференциация оснований и пределов уголовной ответственности / Г.Л. Кригер // Совершенствование мер борьбы с пре-ступностью в условиях научно-технической революции / под ред. В.Н. Кудрявцева. – М., 1980.

255. Кригер, Г.Л. Некоторые вопросы построения Особенной части Уголовного кодекса / Г.Л. Кригер // Проблемы совершенствования уго-ловного закона. – М., 1984.

256. Кропачев, Н.М. Общие вопросы применения мер ответственно-сти за преступления / Н.М. Кропачев // Уголовное право на современном этапе: Проблемы преступления и наказания. – СПб., 1992.

257. Крохина Ю.А. Теоретические основы финансово-правовой от-ветственности / Ю.А. Крохина // Журнал российского права. – 2004. – № 3.

258. Кругликов, Л.Л. О средствах законодательной техники в уго-ловном праве / Л.Л. Кругликов // Проблемы юридической техники в уго-ловном и уголовно-процессуальном законодательстве: сб. науч. статей / под ред. Л.Л. Кругликова. – Ярославль, 1996.

259. Кругликов, Л.Л. Правовая природа квалифицирующих обстоя-тельств как средства дифференциации уголовной ответственности // Кругликов Л.Л. Проблемы теории уголовного права: Избранные статьи. 1982 – 1999 гг. – Ярославль, 1999.

260. Кругликов, Л.Л. О видах и типах санкций в уголовном законо-дательстве / Л.Л. Кругликов // Юридические записки Ярославского госу-дарственного университета им. П.Г. Демидова / под ред. В.Н. Карташова, Л.Л. Кругликова, В.В. Бутнева. – Ярославль, 1997. – Вып. 1.

261. Кругликов, Л.Л. Рец. на кн.: Лесниевски-Костарева Т.А. Диф-ференциация уголовной ответственности: Теория и законодательная практика. М., 1998. / Л.Л. Кругликов, А.В. Васильевский // Нормотвор-ческая и правоприменительная техника в уголовном и уголовно-процессуальном праве: сб. научных статей / под ред. Л.Л. Кругликова. – Ярославль, 2000.

262. Кругликов, Л.Л. Дифференциация ответственности как уголов-но-правовая категория / Л.Л. Кругликов, Т.А. Костарева // Категори-альный аппарат уголовного права и процесса: сб. науч. трудов. – Яро-славль, 1993.

263. Кругликов, Л.Л. Государственная политика противодействия налоговым преступлениям в Российской Федерации / Л.Л. Кругликов,



299

О.Г. Соловьёв // Налоговые и иные экономические преступления. – Яро-славль, 2001. – Вып. 3.

264. Кругликов, Л.Л. К вопросу о пробелах в уголовном праве и пу-тях их преодоления / Л.Л. Кругликов, О.Ю. Климцева // Государство и право на рубеже веков (материалы всерос. науч. конф.): Криминология, уголовное право, судебное право. – М.: ИГП РАН, 2001.

265. Кругликов, Л.Л. Новое постановление Пленума по делам о хи-щениях: удачи и просчеты / Л.Л. Кругликов, Ю.Г. Зуев // Актуальные проблемы дифференциации ответственности и законодательная техника в уголовном праве и процессе. – Ярославль, 2003.

266. Кругликов, Л.Л. Экономические преступления: понятие, виды, вопросы дифференциации ответственности / Л.Л. Кругликов // Налого-вые и иные экономические преступления. – Ярославль, 2000. – Вып. 1.

267. Кругликов, Л.Л. Квалифицированные виды посягательств в сфере экономики (сравнительный анализ) / Л.Л. Кругликов // Налоговые и иные экономические преступления. – Ярославль, 2000. – Вып.2.

268. Кругликов, Л.Л. Правонарушения в сфере предприниматель-ской деятельности: вопросы ответственности. Предпринимательство: пределы государственно-правового вмешательства. Материалы конф. ИМПЭ им А.С. Грибоедова / Л.Л. Кругликов, О.Г. Соловьёв. – М., 2001.

269. Кузнецов А.П. Уголовно-правовая характеристика налоговых преступлений / А.П. Кузнецов // Налоговый вестник. – 1996. – № 8.

270. Кузнецов, А.П. Обстоятельства, исключающие уголовную от-ветственность за налоговые преступления / А.П. Кузнецов // Юрист. – 1997. – № 3.

271. Куликов, А.С. О состоянии и мерах усиления борьбы с эконо-мической преступностью и коррупцией в РФ / А.С. Куликов // Следова-тель. – 1997. – № 1.

272. Курляндский, В.И. Уголовная политика, дифференциация и ин-дивидуализация уголовной ответственности / В.И. Курляндский // Ос-новные направления борьбы с преступностью. – М., 1975.

273. Кучеров, И.И. Уклонение, сокрытие, неуплата / И.И. Кучеров // Ваше право. – 1995. – № 22, 23.

274. Кучеров, И.И. Особенности объекта и предмета преступлений в сфере налогообложения / И.И. Кучеров // Уголовное право. – 1999. – № 2.

275. Ларичев, В. Уклонение от уплаты налогов с организаций: ква-лификация составов / В. Ларичев // Российская юстиция. – 1997. – № 6.



300

276. Ларичев, В.Д. Уголовная ответственность за нарушения налого-вого законодательства / В.Д. Ларичев // Государство и право. – 1997. – № 7.

277. Лапшин, В.Ф. Вопросы уголовно-правового реагирования на неправомерное пользование целевыми налоговыми льготами, предостав-ленными администрациями ЗАТО / В.Ф. Лапшин // Юридические запис-ки Ярославского университета им. П.Г. Демидова. – Ярославль, 2001. – Вып. 5.

278. Лавринов, В.В. Проблема определения предмета уголовно нака-зуемого уклонения от уплаты таможенных платежей / В.В. Лавринов // Таможенное дело. – 2006. – № 1.

279. Лебедев, В. Актуальные проблемы правосудия / В. Лебедев // Сов. юстиция. – 1993. – № 17.

280. Лобанова, Л.В. К вопросу о соответствии наименования и со-держания статьи 75 УК РФ / Л.В. Лобанова // Вопросы юридической тех-ники в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве. – Яро-славль, 1997.

281. Логунов, Д.А. Уголовная ответственность за уклонение от упла-ты налогов / Д.А. Логунов // Бухгалтерский учёт. – 2000. – № 23.

282. Лопашенко, Н.А. Уголовная ответственность за налоговые пре-ступления / Н.А. Лопашенко // Налоговые и иные экономические престу-пления. – Ярославль, 2000. – Вып. 2.

283. Лопашенко, Н. Новое Постановление Пленума Верховного Суда РФ по хищениям / Н.А. Лопашенко // Законность. – 2003. – № 3.

284. Лопашенко, Н. О позициях Пленума Верховного Суда РФ в во-просах толкования ответственности за незаконное предпринимательство и легализацию / Н.А. Лопашенко // Уголовное право. – 2005. – № 2.

285. Лушников, А.М. О налоговой природе таможенной пошлины / А.М. Лушников // Актуальные проблемы цивилистика и смежных с нею областей юриспруденции в условиях социально-экономического рефор-мирования российского общества: Сб. науч. тр. – Ярославль: ЯрГУ, 2000.

286. Макаров, А.В. Бюджетные правоотношения как объект пре-ступных посягательств / А.В. Макаров // Банковское право. – 2005. – № 5.

287. Макаров, Д.Г. Уголовный кодекс в борьбе с теневой экономи-кой. Проблемы и перспективы / Д.Г. Макаров // Налоговый вестник. – 2000. – № 1.



301

288. Максимов, А.А. Уклонение от уплаты таможенных платежей / А.А. Максимов // Южно-Уральский юридический вестник. – 1999. – № 4.

289. Максимов, В. Совершенствование уголовного законодательства об ответственности за нарушения порядка уплаты таможенных платежей и налогов / В. Максимов // Уголовное право. – 2000. – № 2.

290. Марзаганова, А.М. Понятийный аппарат статьи 2851 УК РФ требует уточнения / А.М. Марзаганова // Российский следователь. – 2007. – № 4.

291. Матицина, Н.В. Ответственность за нарушения налогового за-конодательства / Н.В. Матицина // Актуальные проблемы государства и права на рубеже веков. Материалы межвузовской научной конференции, посвящённой 40-летию юридического факультета ДВГУ / отв. ред. А.С. Шевченко. – Владивосток, 1999.

292. Минская, В.С. Уголовная ответственность за уклонение от уп-латы налогов или страховых взносов и практика ее реализации / В.С. Минская // Проблемы теории уголовного права и практики приме-нения УК. – М., 2000.

293. Минская, В.С. Дифференциация уголовной ответственности в УК РФ / В.С. Минская // Уголовное право. – 1998. – № 3.

294. Михалев, В.В. О квалификации налоговых преступлений и пра-вонарушений / В.В. Михалев, А.П. Даньков, Р.В. Касютина // Налоговый вестник. – 2000. – № 9.

295. Муромцев, Г.И. Юридическая техника: некоторые аспекты со-держания понятия / Г.И. Муромцев // Проблемы юридической техники: сб. статей / под ред. В.М. Баранова. – Н. Новгород, 1999.

296. Мрежеру, И. Законодательная техника / И. Мрежеру // РЖ АН СССР. Государство и право. – 1961. – Сер. 4, № 4.

297. Наумов, В.В. Форма уголовного закона и её социальная обу-словленность / В.В. Наумов // Проблемы совершенствования уголовного закона. – М.: ИГПАН, 1994.

298. Панов, Н.И. О точности норм уголовного права и совершенствова-нии законодательной техники / Н.И. Панов // Правоведение. – 1987. – № 4.

299. Панько К.К. Виды примечаний в уголовном праве и проблемы их квалификации / К.К. Панько // Российский судья. – 2006. – № 2.

300. Пастухов, И.Н. Сокрытие объектов налогообложения и уголов-ный закон / И.Н. Пастухов, П.С. Яни // Экономика и жизнь. – 1996. – № 11.



302

301. Пастухов, И. Квалификация налоговых преступлений / И.Н. Пастухов, П.С. Яни // Законность. – 1998. – № 1.

302. Пастухов, И.Н. Ответственность за налоговые преступления / И.Н. Пастухов, П.С. Яни // Российская юстиция. – 1999. – № 4.

303. Перетерский, И. «Примечания» в законе (один из вопросов за-конодательной техники) / И. Перетерский // Советское право. – 1928. – № 2 (32).

304. Пиголкин, А.С. Толкование норм права и правотворчество: проблемы соотношения / А.С. Пиголкин // Закон: создание и толкова-ние. – М., 1998.

305. Поздняков, М.Л. Дрейф в системе придуманных координат (анализ п. 13. Постановления Пленума Верховного Суда от 15 июня 2006 года № 14 и практики его применения) / М.Л. Поздняков // Адвокат. – 2007. – № 8.

306. Побегайло, Э.Ф. Проблемы дифференциации уголовной ответ-ственности за тяжкие насильственные преступления / Э.Ф. Побегайло // Совершенствование правовых мер борьбы с преступностью. – Влади-восток, 1986.

307. Пшеничникова, И.В. Нецелевое расходование бюджетных средств / И.В. Пшеничникова // Арбитражная практика. – 2003. – №. 6.

308. Русакова, О.А. Субъект нецелевого расходования средств госу-дарственных внебюджетных фондов / О.А. Русакова // Адвокатская прак-тика. – 2005. – № 5.

309. Решетников, Ф. Налоговые преступления в зарубежных странах / Ф. Решетников, М. Игнатова // Закон. – 1992. – № 3.

310. Сальников, А.В. Об уголовной ответственности за налоговые пре-ступления в проекте Уголовного кодекса / А.В. Сальников // Вопросы уго-ловной ответственности и её дифференциации (в проекте Особенной части Уголовного кодекса): Сб. научных статей и тезисов. – Ярославль, 1994.

311. Сафин, Э. Проблемы примечания к статье 198 УК РФ / Э. Сафин // Уголовное право. – 2000. – № 4.

312. Савченко, М.М. Некоторые вопросы противодействия финансо-вой преступности: Научные труды / М.М. Савченко // Российская акаде-мия юридических наук. – М., 2003. – Т. 3.

313. Саркисянц, В.Г. К вопросу о совершенствовании уголовно-правовых норм, направленных на борьбу с нецелевым расходованием бюджетных средств и средств государственных внебюджетных фондов / В.Г. Саркисянц // Российский следователь. – 2007. – № 7.



303

314. Сердюкова, Н.В. Финансово-правовая ответственность по бюд-жетному законодательству / Н.В. Сердюкова // Финансовое право. – 2004. – № 5.

315. Селезнов, А.М. Некоторые уголовно-правовые аспекты соста-вов преступлений, предусмотренных ст. 174, 1741, 175 УК / А.М. Се-лезнов, О.А. Рыжов // Российский следователь. – 2006.

316. Седухин, А. Ответственность за налоговые преступления / А. Седухин // Законность. – 2000. – № 4.

317. Серов, П. Ответственность за налоговые преступления / П. Серов // Экономика и жизнь. – 1994. – № 20.

318. Смаков, Р.М. О практике применения судами уголовного зако-нодательства об ответственности за уклонение от уплаты налогов / Р.М. Смаков // Юридический мир. – 1998. – № 1.

319. Соловьёв, И. Деятельное раскаяние в совершении налоговых пре-ступлений / И. Соловьёв // Российская юстиция. – 2002. – № 2. – С. 48.

320. Соловьёв, И.Н. О налоговых правонарушениях и преступлени-ях, совершаемых индивидуальными предпринимателями без образования юридического лица / И.Н. Соловьёв // Налоговый вестник. – 1999. – № 9.

321. Солтаганов, В. Налоговая полиция: будни и перспективы / В. Солтаганов // Закон и право. – 1999. – № 9.

322. Сорокин, С.В. Уклонение от уплаты налогов по проекту Уго-ловного кодекса / С.В. Сорокин // Вопросы уголовной ответственности и её дифференциации (в проекте Особенной части Уголовного кодекса): сб. науч. статей и тезисов. – Ярославль, 1994.

323. Сотов, А.И. Уголовная ответственность за нарушения налогово-го законодательства / А.И. Сотов // Финансовые и бухгалтерские кон-сультации. – 1997. – № 9.

324. Титов, А.С. Вопросы квалификации бюджетных преступлений / А.С. Титов // Банковское право. – 2004. – № 4.

325. Третьяк, М. Определение момента окончания хищения / М. Тре-тьяк, В. Волошин // Уголовное право. – 2007. – № 3.

326. Тютина, В.Ю. Налоговые доходы Федерального бюджета (на примере Федерального бюджета на 2007 год) / В.Ю. Тютина // Финансовое право. – 2007. – № 4.

327. Тюнин, В.И. О «длящихся» и «продолжаемых» преступлениях в сфере экономической деятельности / В.И. Тюнин // Журнал Российского права. – 2001. – № 1.



304

328. Тенчов, Э.С. О квалификации налоговых преступлений / Э.С. Тенчов // Налоговые и иные экономические преступления. – Яро-славль, 2002. – Вып. 4.

329. Уголовный кодекс: исправленному верить // Налоговая поли-ция. – 1996. – № 6.

330. Успенский, А.В. Уголовная ответственность за уклонение от уплаты налогов по новому УК РФ / А.В. Успенский // Финансовые и бух-галтерские консультации. – 1997. – № 3

331. Устинов, С. Что понимать под нецелевым расходованием бюд-жетных средств? / С. Устинов // Законность. – 2004. – № 7.

332. Устинов, В.С. Об имущественных преступлениях / В.С. Устинов, А.Ю. Арефьев // Вопросы уголовной ответственности и её дифференциации (в проекте Особенной части УК): сб. науч. статей. – Ярославль, 1994.

333. Ушаков, А.А. О понятии юридической техники и её основных проблемах / А.А. Ушаков // Учён. зап. Пермского ун-та, 1961. – Т. 19, вып. 5.

334. Ушаков, А.А. О методике юридической техники (К вопросу о принципах и приёмах изучения) / А.А. Ушаков // Учён. зап. Пермского госуниверситета, 1966. – № 104.

335. Федоров, А.В. Уголовная ответственность за незаконный обо-рот сильнодействующих или ядовитых веществ (ст. 234 УК РФ) / А.В. Федоров // Наркоконтроль. – 2007. – № 1

336. Чечель, Г.И. Спорные вопросы квалификации убийства двух или более лиц / Г.И. Чечель // Труды юридического факультета СГУ. – Ставрополь, 2003. – Вып. 2.

337. Чхиквадзе, В.М. Роль советской правовой науки в совершенст-вовании законодательства / В.М. Чхиквадзе, Д.А. Керимов // Вопросы кодификации. – М., 1957.

338. Чучаев, А. Уклонение от уплаты таможенных платежей / А. Чучаев, С. Иванова // Российская юстиция. – 1999. – № 10.

339. Цыганков, Э.М. Уголовная ответственность за налоговые пре-ступления / Э.М. Цыганков // Экономика и жизнь. – 1997. – № 6.

340. Щегулина А. Возможности сдерживающего воздействия уго-ловного закона в отношении должностных лиц с целью предупреждения преступлений в бюджетной сфере / А. Щегулина // Юридический мир. – 2005. – № 2.



305

341.Юков, М.К. Место юридической техники в правотворчестве / М.К. Юков // Правоведение. – 1979. – № 5.

342. Яни, П.С. Налоговое законодательство: проблемы ответствен-ности / П.С. Яни // Законность. – 1993. – № 9.

343. Яни, П.С. Правоохранительные органы и предприниматель / П.С. Яни // Законодательство и экономика. – 1994. – № 11.

344. Яни П.С. Ответственность за налоговые нарушения по уголов-ному законодательству / П.С. Яни // Законодательство и экономика. – 1993. – № 13 – 14.

345. Яни, П.С. О применении «налоговых» норм уголовного закона / П.С. Яни // Законность. – 1994. – № 9.

346. Яни, П. Длящиеся преступления с материальным составом: К вопросу о квалификации преступного уклонения от уплаты налогов / П. Яни // Российская юстиция. – 1999. – № 1.

347. Яни П. Специальный случай освобождения от уголовной ответ-ственности за налоговые преступления / П. Яни // Российская юстиция. – 2000. – № 1.

348. Яни, П.С. Совершенствование норм об ответственности за эко-номические преступления / П.С. Яни // Вестник Нижегородской акаде-мии МВД России. – 2001. – № 1.

349. Яни П. Незаконное предпринимательство и легализация преступ-но приобретенного имущества / П. Яни // Законность. – 2005. – № 3.

350. Яни П. Ответственность за легализацию: нужен ли приговор по делу о предикатном преступлении / П. Яни // Законность. – 2005. – № 8.

Список источников на иностранных языках 351. Corley, R.N. Fundamentals of business law / R.N. Corley,

P.J. Shedd. – N.J., 1990. 352. Mannheim, H. Comparative Criminology / H. Mannheim. – N.Y.,

1965. – Vol. 2. 353. Bottomley, A. Criminology in focus / A. Bottomley. – N.Y., 1979. 354. Van Dijk J. Crime across the Worlds / J. Van Dijk. – Boston, 1991. 355. Congressional Quarterly Almanac. – Washington, 1997. – Vol. 21. 356. Intemational encyclopedia of the social sciences / Ed. by David L.

Stills. The Macmillan Company The Free Press. – Phil., 1968. – Vol. 9. 357. Dabin, J. La technique de 1 elaboration du droit positif / J. Dabin

// Specialement du droit prive. – Bruxelles; Paris, 1935.



306

Оглавление

Введение ............................................................................................. 3

Глава 1. Вопросы юридической техники в теории уголовного права ....................................................................... 9

§ 1. Юридическая техника в общей теории права: понятие, значение ................................................................. 9

§ 2. Виды юридической техники .............................................. 45

§ 3. Законодательная техника в уголовном правотворчестве ............................................................... 54

§ 4. Правоприменительная техника в уголовном праве ........ 70

§ 5. Интерпретационная техника в уголовном праве ........... 88

Глава 2. Вопросы законодательной регламентации объектив-ных признаков составов преступлений, посягающих на порядок формирования и расходования бюджетных средств ..................................................................................... 110

§ 1. Ретроспективный анализ, место и значение преступлений в сфере бюджетных правоотношений в системе Особенной части УК РФ ................................. 110

§ 2. Вопросы законодательной регламентации предмета бюджетных преступлений ............................ 145

§ 3. Особенности законодательного закрепления признаков объективной стороны бюджетных преступлений ............. 179

Глава 3. Технико-юридические аспекты описания субъек-тивных признаков составов преступлений в сфере формирования и расходования бюджетных средств ....... 228

§ 1. Особенности нормативного закрепления признаков субъекта бюджетных преступлений ............................. 228

§ 2. Законодательная регламентация признаков субъективной стороны .................................................... 249

Заключение .................................................................................... 268

Список рекомендованных источников .................................... 280



307

Научное издание

Соловьев Олег Геннадьевич

Уголовно-правовые средства охраны бюджетных отношений: проблемы юридической техники

Редактор, корректор Л.Н. Селиванова Компьютерная верстка И.Н. Ивановой

Подписано в печать 18.11.2008. Формат 60х84/16. Бумага тип. Усл. печ. л. 17,93. Уч.-изд. л. 15,65. Тираж 150 экз. Заказ

Оригинал-макет подготовлен в редакционно-издательском отделе ЯрГУ.

Ярославский государственный университет

150000 Ярославль, ул. Советская, 14

Отпечатано ООО «Ремдер» ЛР ИД № 06151 от 26.10.2001.

г. Ярославль, пр. Октября, 94, оф. 37 тел. (4852) 73-35-03, 58-03-48, факс 58-03-49.



308


673.уголовно правовые средства охраны бюджетных...

Documents