1 стр. обложки: Св. Князь Константин Муромский с чадами Михаилом и Феодором2 стр. обложки: Арх. Михаил с житием. Москва, 1410-е гг.3 стр. обложки: А. Пластов. Первый снег, 1946 г.

Внимание! Наш журнал можно приобрести на объединённом стенде периодических печатных изданий «Православная пресса», организо-ванном Издательским Советом Патриархии в рамках VII церковно-общественной выставки-форума «Православная Русь к Дню народного единства», которая будет проходить с 8-12 ноября в ЦВЗ «Манеж» координаты: Москва, Манежная площадь, д.1, ЦВЗ «Манеж»Центральный стенд Издательского Советавремя работы с 10-19 часов

ногда я представляю, что где-то там, далеко-далеко, высоко-высоко, в небе летит, пронзая пространство, прекрасный

юноша с горящим взором, держа в руках сияющий, огненный, обоюдоострый меч. Летит, чтобы неизменно прийти на помощь тем, кто попал в беду, кого одолевают враги. И эти враги трепещут одного вида его огненно-красного

святящегося меча… ы, может быть, подумали, что я рассказываю вам эпизод из популярных, знаменитых (особенно среди мальчишек) фильмов „Звёздные войны“? Нет. Фильм — это фантазия, выдумка. А я вам говорю о том юноше, который реально существует и реально стоит на страже добра. И его огненный меч не раз был реально поднят, чтобы низвергнуть и победить зло.

Кто он? Он — не человек. Он — ан-гел. За спиной у него огромные бе-лые крылья! И они могут в мгновение ока перенести его в любую точку про-странства — видимого и невидимого.

Да, ребята! Учёные уже давно знают, что тот мир, который мы видим, лишь малая часть того, что существует во-круг нас. Так же, как и те звуки, ко-торые мы слышим, лишь небольшой спектр тех звуков, которые наполняют вселенную. И вот в том невидимом и не-слышимом для нас мире и обитают те самые странные существа — ангелы.

В переводе с греческого слово „ан-гел“ означает „вестник“. Господь соз-дал их ещё задолго до сотворения че-ловека. А называются они вестника-ми потому, что Господь нередко имен-но через них сообщает Свою волю.

А этот юноша не просто ангел, а стар-ший среди них. Его называют архан-гелом. Есть у него и еще одно звучное имя — архистратиг Михаил. То есть старший воин, предводитель Небесного воинства. Итак он — воин. Но что же это за воинство такое? И с кем оно воюет?

С врагами Бога и врагами нашего чело-веческого рода: с демонами и с диаволом. Вы, вероятно, должны знать эту историю.

Давным-давно Бог создал прекрасного светлого ангела по имени Денница. Он был настолько хорош и обладал стольки-ми достоинствами, что вдруг решил сам стать Богом. И как только эта мысль по-сетила его, он страшно возгордился. А, возгордившись, он возненавидел Бога. Потому что тот, кто больше всего лю-бит себя, не может любить других. Так Денница стал диаволом, сатаною. Он стал родоначальником зла и ненависти. Он восстановил против Бога треть не-бесных ангелов. И тогда там, на неви-димом Небе, произошла великая битва.

Господь выслал против Денницы ар-хистратига Михаила с огненным обо-юдоострым мечом и Небесным воин-ством — светлыми ангелами. Денница

не устоял, он был повержен. Как трус-ливый шакал, он уполз в преисподнюю, зализывая полученные раны... И вме-сте с ним низвергнуты были с Неба его злобные лукавые помощники — падшие ангелы. Никто из них не устоял про-тив огненного меча архангела Михаила.

Так образно и красиво рассказывает нам Священное писание о том мире, ко-торый пока еще не открыт нашим зем-

Архангел Михаил из Звенигородского чина работы прп. Андрея Рублева

ным взорам, но который уже сейчас мы можем понимать и чувствовать. Знаете ли вы, что у каждого из нас тоже есть огненный, сияющий меч, подобный мечу предводителя небесного воинства? Пото-му что, открою вам тайну, обоюдоострый меч святого Михаила — это есть ни что иное, как меч Правды, меч Истины. И каждый из нас, живя по Правде, по Ис-тине, неизменно вступает в ряды Не-бесного воинства, борющегося со злом.

Вы спросите, а как жить по Истине? От-вет на этот вопрос вы увидите сразу, если только поймёте, что Истина — это и есть сам Господь Бог. И жить по Истине — означает жить по заповедям Божьим, жить не по своим хотениям, а по совести.

Вам кажется, что сегодня вы просто пересилили свою лень, остановили свой

гнев или раздражение, через „не хочу“ сели за уроки или стали мыть посу-ду, помогли чем-то своему ближнему. Нет, поступая именно так, вы встали в строй Небесного войска и подняли высо-ко над головой светящийся меч. Потому что всё то хорошее, что мы делаем ради Бога, и есть наша борьба с врагом и в его лице со всяческим злом на земле.

Церковь установила праздник Собора, то есть совокупности всех святых анге-лов во главе с архангелом Михаилом в начале IV века. И празднуется этот Собор 21 ноября по новому стилю. Это празд-ник помощи всем нам в наших добрых делах, это праздник победы добра над злом, это праздник Правды и Истины.

Марина Улыбышева

Полное учение об ангелах оставили нам учители Церкви — святой Дионисий Ареопагит, Григорий Назианзин, Василий Великий, Иоанн Златоуст, блаженный Августин и многие другие духовные писа-тели, почитаемые Церковью.

Это достоверное свидетельство отцов и учителей церкви единогласно подтвержде-но на вселенских соборах, и Цер ковь всег-да напоминает нам в богослужении и мо-литвах о тесном союзе ангелов с людьми.

Бог наделил ангелов богатыми дарова-ниями и вселил их в обителях небесных. Озаренные блистанием Боже ственной славы, ангелы приходят в восхищение и восторг от созерцания вечной красоты. Ангелы полны любви к Богу и прославля-ют за блаженство Творца Своего (Иов 38, 7). Песнь хвалы их звучит в беспредель-ном пространстве все ленной.

Блаженство ангелов так велико и несрав-нимо ни с чем земным, что люди на земле не могут представить его себе. Земное бла-женство людей перед истинным счастьем анге лов есть только слабый луч; оно подоб-но легкой тени, ко леблющейся на песке.

Господь посылает ангелов возвещать Свои веления, они Его верные служители в действиях Промысла. Поэтому и называ-ются ангелами, то есть вестниками.

Они одарены силою и могуществом, с помощью кото рых могут, по соизволению Божиему, действовать на тела и на мир ве-щественный.

Ангелов беcчисленное множество.Но удивителен порядок, царствующий

среди небесных духов.Премудрость Божия, сотворившая все су-

щее, раздели ла ангельский мир на девять ликов, а эти девять ликов — на три чина.

К первому чину относятся серафимы, хе-рувимы, пре столы; ко второму — господ-ства, силы, власти; к третье му — нача-ла, архангелы, ангелы. Лики ангельские подчи нены один другому и в своем разли-чии давно соединены совершенным согла-сием.

Икона „Чудо Св. Арх. Михаила в Хонех”

Ближе всех к Творцу и Создателю стоят серафимы. „Вок руг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл”, как сказал пророк “Исайя (6, 2). Это название оз начает огонь божественной любви, кото-рой они воспла меняются и сообщают дру-гим ликам.

Имя херувимов означает полноту веде-ния, обилие пре мудрости. Сей лик ангелов, говорит святой Григорий Бо гослов, полу-чил свое название потому, что эти блажен-ные духи озарены обильными лучами све-та, созерцая непос редственно предвечный Источник света.

Они знают все, что дано Богом знать су-ществам сотво ренным. Сами просвещае-мые и других просвещающие. Чрез них ниспосылается премудрость для богопоз-нания.

Престолами называются те духи, на кото-рых Бог по чивает непостижимым образом и совершает праведный суд Свой, по ска-занному Давидом: „Ты воссел на престо ле, Судия праведный” (Пс. 9, 5). Сам Господь обитает в них. Они помогают земным ца-рям и владыкам вершить правосудие.

Господства господствуют над прочими чинами, учат владеть чувствами, смирять страсти, порабощать плоть духу. Они по-велевают злыми духами, которые покля-лись погубить человека: ибо эти мятеж-ные духи не могли осво бодиться от власти Творца Своего.

Силы суть те духи, чрез которые Господь совершает чу деса Свои. Он даровал им Свою силу, и их повеление имеет действие всемогущества. Они помогают труждаю-щимся и обремененным, носят немощи людские, укрепляют в тер пении и скор-бях.

Власти имеют власть над дьяволом укро-щать власть бе совскую, отражать наводи-мые на людей искушения, отго нять злые помыслы и наветы вражии.

Началам поручено управление вселен-ной и охрана всех царств и народов, пле-мен и языков; ибо каждое царство, племя и народ из небесного чина начал имеют особого для себя хранителя. Они возво-дят достойных людей на раз ные должно-сти ради славы Божией и учат воздавать им честь.

Архангелами называются великие благо-вестники. Они изрекают пророчества, воз-вещают волю Божию низшим ан гелам, а через них — людям. Архангелы открыва-

ют людям таинства веры и просвещают ум их светом Евангелия.

Ангелы ниже остальных чинов и всех ближе к людям. Они приставлены для хранения каждого из нас. Падших подни-мают и никогда не оставляют нас, хоть бы мы и согрешали.

Но и все высшие небесные чины назы-ваются общим име нем — ангелами. Ибо слово ангел есть название не существа, но служения: „не все ли они суть служеб-ные духи, посыла емые на служение” (Евр. 1,14).

Церковь особенно чтит семь архангелов.Их святые имена: Михаил, Гавриил,

Рафаил, Уриил (он же Иеремиил), Селафиил, Иегудиил и Варахиил.

Но они не суть архангелы в собственном смысле, а при надлежат к чину серафимов; архангелами же называются в качестве вождей ангельских сил. Они высшие из серафи мов, самые близкие к Богу.

Над всеми девятью небесными чинами чиноначальником и вождем поставлен Богом святой архистратиг (вождь, стар-ший воин) Михаил.

Гавриил — крепость Божия, муж Бо-жий. Благовестник тайн Божиих. Он изображается держащим в правой руке райскую ветвь или фонарь с зажжен-ной внутри свечою, а в левой — зеркало из зеленой яшмы с красноватыми про-жилками. Сие озна-чает, что судьбы Божий бывают со-крыты до времени, и даже после испол-нения их постига-ются только теми, кто неуклонно смо-трит в зерцало сло-ва Божия и своей совести.

Рафаил — помощь и исцеление Божие. Утешитель скорбя-щих, врачеватель и путеводитель. Он изображается с вра-чебным сосудом, наполненным це-лебным маслом, в левой руке; правой рукой он ведет от-рока Товию, держа-щего рыбу, пойман-ную в реке Тигр.

Уриил — огонь и свет Божий. Просве-титель неверующих и невежд. Он изображается держащим в правой руке против груди обнаженный меч, а в левой — стремящееся вниз пла-мя. Он же называется Иеремиилом (вы-

сота, суд Божий), архангелом нового, восьмого дня будущего века.

Селафиил — молитва к Богу. Вдохно-витель на молитву, просящий Бога о людях и возбуж-дающий их к мо-литве. Изобража-ется с четками или с руками, молит-венно сложенными на груди, с очами, опущенными вниз.

Иегудиил — хва-ла Богу. Его назна-чение — укреплять людей, трудящихся ради славы Божией, и ходатайствовать о небесной награде им. Он изобража-ется с золотым вен-цом в правой руке; в левой руке он держит бич из трех черных веревок с тремя концами. Этим знаменуется награда от Бога бла-гочестивым и свя-тым людям и нака-зание грешникам.

Варахиил — бла-гословение Бо-жие. Через него н и с п о с ы л а ю т с я людям благосло-

вения и благодеяния Божии. По складкам одежды его изображают-ся рассыпанные цветы белых роз.

Тропарь Небесным чинам бесплотным:Небесных воинств Архистратизи, молим вас присно мы недостой-нии: да вашими молитвами оградите нас кровом крил невеще-ственныя вашея славы, сохраняюще ны припадающия прилежно, и вопиющия: от бед избавите ны, яко чиноначальницы Вышних сил.

осква. Сердце России. На верши-не кремлевского холма, как бо-гатырская застава, защищенная

мощью стен крепости, расположилась многоглавая группа соборов. В этот уни-кальный архитектурный ансамбль входит и всемирно известный Архангельский собор.

Дошедшему до наших дней зданию Архангельского храма больше 450 лет, но его история уходит в глубь веков.

Летописец сообщает: в 1333 году ве-ликий князь Иван Данилович Калита „създа церковь камену на Москве, во имя святого архангела Михаила… едино-го лета и почата бысть и кончана“.

Неслучайно наименование храма: ар-хангел Михаил издревле считался на Руси покровителем всего российского воинства и князей в их ратном деле. А церковь архангела Михаила с первых лет своего существования была одним из основных княжеских храмов.

В тяжкое время татаро-монгольского ига начинается постепенное возвышение Москвы. И уже к середине XIV века она становится стольным городом великого княжества Владимирского.

В Архангельском соборе возник не-крополь нового крепнущего великого княжества. Под покровительство ар-хангела Михаила „переходила“ отны-не московская ветвь древней династии Рюриковичей.

Московские князья всегда уделяли большое внимание своей усыпальнице. В Архангельский собор на протяжении столетий поступали большие материаль-ные пожалования, чтобы, как говорили потомки умерших князей, „не переста-ла память родителей наших и наша све-ча бы не угасла“. В XIV веке собор за счет великокняжеской казны дважды украшали фресками. В конце столетия работу исполнял приглашенный вели-ким князем знаменитый Феофан Грек — “Феофан иконник гречин со ученики своими“. Феофан „в Михаиле святом на стене написа град“, изобразив город под-робно и красочно.

Здесь, „у отчя (родительского) гроба“, удельные князья приносили клятву вер-ности своему „старшему брату“, вели-кому князю московскому, обещая быть с ним „заодно „ и чтить его „в отцово место“ (как отца). До конца XVII века

сохранялся древний обычай, когда в дни своего прихода в собор государи разре-шали просителям класть на гробницы свои челобитные — прошения.

Под сводами Архангельского собора Московские великие князья молились перед образом архистратига в дни побед и труднейших испытаний. В 1380 году князь Дмитрий Иванович Донской с братом своим Владимиром Андреевичем перед тем, как выступить из Москвы, „иде в церковь небеснаго воеводы архи-стратига Михаила, и биша челом свя-тому его образу, и приступиша ко гро-бом православных князей, прародителей своих, прося помощи“ (Из „Сказания о Мамаевом побоище“).

При выступлении русского войска из Москвы читался канон к архистратигу с прошением прийти на помощь верным „во время брани вражья“.

К XVI столетию в Архангельском собо-ре насчитывалось более двадцати гробниц московских великих и удельных князей. За полтора с лишним столетия своего су-ществования здание сильно обветшало, неоднократно горело.

Великий князь Иван III велел его разо-брать и на старом месте возвести новый храм-усыпальницу.

Строитель соборной церкви архангела Михаила Алевиз Новый, „велми доброй мастер“, прибыл из Венеции в 1504 году. В мае 1505 года в Кремле заложили, как

отмечает летописец, „велику“ церковь. Архитектор изобретательно „раздвинул“ стены старого здания. По объему это вто-рое после Успенского собора сооружение среди древних памятников Кремля.

Архангельский собор, хотя и является усыпальницей, — символ успехов и по-бед Московского государства начала XVI века. Всем своим видом пятикупольный собор выражает торжество, праздник, ликование. Многое из его архитектурной пластики, убранства, все, что было близ-ко по духу русскому зодчеству, позднее прочно вошло в арсенал художественных средств русских архитекторов. Не только в Москве, но и в других городах появляет-ся ряд сооружений, исполненных в подра-жание Архангельскому собору: Спасский собор в Ярославле, Георгиевская церковь в селе Коломенское; собор Рождества Богородицы Пафнутьев-Боровского мо-настыря, храмы в Дмитрове, Вяземах, Хорошеве, Борисове-городке.

„Церковь усопших царей“ — своеобразная каменная лето-пись. Здесь мысль невольно переносится на сотни лет на-зад. В соборе лежат власти-тели Руси изначальной, чьи имена навсегда вписаны в историю. Великокняжеский некрополь сдержан и строг. Перед Богом все равны — и в царственной усыпальнице соблюдался единый обряд по-гребения. Ряды белокамен-ных гробниц. Каждое погре-бение отмечено плитой бело-го камня с краткой резной надписью. Могилы князей „Углецкого“, „Калужского“, „Дмитровского“, „Волоцкого“ напоминают о собирании рус-ских земель вокруг Москвы, юной столицы.

Первый среди погребенных, властитель далекого XIV века Иван I, прозванный Калитой, представлен как „великий князь“. Не забыт подвиг его внука князя Дмитрия, героя битвы на Куликовом поле. Он именуется в некрополе как „князь великий Дмитрей Иванович Донской“. Донским

назван и его двоюродный брат и спод-вижник — князь Владимир Андреевич

Храбрый — первый Боровский князь.С XVI века, когда Москва превратилась

в державную столицу, к именам москов-ских князей стали прибавлять новые ти-тулы. В надгробной надписи Иван III име-нуется уже великим князем „всея Руси“, а Иван Грозный — и он обрел здесь свой вечный покой — выступает как „царь и великий князь“.

Все великие князья погребались „на полуденной стороне“, у южной стены храма. Наши предки хорошо знали о ко-нечной судьбе мира, когда „потечет Сион река огненная“ от востока до запада и „с полудень загорится да до ночи“. Страной спасения считали восток и юг. Отпевание в Архангельском соборе совершал, как правило, митрополит или патриарх всея Руси.

„Архистратиг Михаил и непобеди-мое воинство небесное“ — СПб, 2007

С.М. Шухвостов. Интерьер Архангельского собора. 1865

Когда Пречистой Отроковице Марии исполнилось три года, Ее пра ведные ро-дители Иоаким и Анна решились выпол-нить обет, который они дали Богу, — от-дать свою Дочь в храм Ему на служение. Святые родите ли собрали в Назарет, где они жили, своих родственников, так как оба они были из непростых родов: Иоаким из царского, а Анна из архиерей ского. Они приготовили много свечей, позвали хор девиц и окружили Пресвятую Деву царской красотой, как пишут об этом святые отцы.

Устроив все, как полагалось, для Ее вве-дения во храм, они отправи лись в путь. Дорога из Назарета в Иерусалим занима-ла целых три дня.Наконец, они дошли до Иерусалима. Навстречу Отроковице из храма вышли с пением священники.

При входе в Иерусалимский храм было устроено пятнадцать ступе нек, по числу степенных псалмов. На каждой из этих ступеней священни ки и левиты, шедшие на богослужение в храм, пели один из этих псалмов.

Святые родители поставили Пресвятую Деву на первую ступень лест ницы, и Она пошла вверх, хотя Ее никто не вел и не поддерживал. Все удивились, как быстро и бесстрашно трехлетняя Отроковица Мария под нялась на последнюю ступень,

а особенно был удивлен великий перво-священник Захария, потому что по вну-шению Святого Духа предвидел тайну Ее великого будущего.

Взяв Отроковицу Марию за руку, Захария ввел Ее не только внутрь хра-ма, но и во Святая Святых, за вторую заве су, где помещался ковчег завета, об-ложенный со всех сторон золотом, и сто-яли херувимы славы с распростертыми крыльями. Туда нель зя было входить не только женщинам, но и свя щенникам, и только один первосвященник вхо дил туда раз в год. Так внушил Захарии Свя-той Дух. Пречистая Дева с радостью, как во дворец, шла с первосвященником в Дом Госпо день, потому что хотя была еще младенцем по возрасту, но совер-шенна по благодати Божией.

Так Пречистая Дева Мария была вве-дена в храм. Удивительнее всего, что во Святая Свя тых первосвященник Захария отвел Пресвя той Деве место для молит-вы. Другие девы, живущие при храме, должны были молиться между алтарем и церковью, то есть в притворе для свя-щенников, где приносились жертвы, и по бокам располагались жилые комна-ты для посвященных Богу. Но никому из них нельзя было даже подходить к алтарю, а Дева Мария входила туда сво-бодно и там молилась. Это было сделано Захарией во преки закону, опять по осо-бому внушению Святого Духа.

Так Она проводила время в храме — в посте и молитве, питаемая анге-лами, а Господь готовил Ее к рождению Спасителя мира.

Святые праведные Иоаким и Анна, вручив свою Дочь воле Небесного Отца, принесли дары и жертвы Богу. Получив благословение от священ ников, они воз-вратились со своими родственниками до-мой и устрои ли там пир, веселясь и бла-годаря Бога.

Еще долго после Крещения киевлян Русь оставалась языческой. После убие-ния святого Глеба Муром долго оставался без князя и причислялся вместе с Ряза-нью к области князей Черниговских. В ту пору Муром был еще очень далек от христианской Церкви, еще имели неогра-ниченную духовную власть волхвы с тем-ными языческими суевериям. Никто из князей не имел желания ехать княжить в диком чудском городе. Наконец в 1077 году Константин-Ярослав, правнук свято-го князя Владимира Красно Солнышко, желая просветить темных язычников, вы-просил себе Муром в удел у своего отца, великого князя Святослава. Отправляясь в Муром, князь Константин взял горячо любимую семью: жену и двух сыновей — Михаила и Феодора, а также доблест-ных воевод своих, воинов и слуг. Вместе с князем поехали священники с запасом священных книг, облачений, сосудов и других церковных принадлежностей.

Когда свита приблизилась к Мурому, князь приказал остановиться: он послал вперед себя своего сына, княжича Михаи-ла с несколькими людьми, сказать муром-цам, чтобы они приняли князя с миром и покорились ему, как своему законному правителю. Вероятно, он надеялся, что вид юного княжича, с любовью Христо-

вой и миром пришедшего к ним, сможет умягчить их грубые сердца. Но когда молодой княжич вошел в город и передал жителям слова отца, буй-ные язычники кинулись на безоружного княжи-ча и убили его. Тело же его выбросили за город.

Когда князь Констан-тин понял, что он уже никогда не увидит своего сына живым, он присту-пил к Мурому с военною дружиною. Безрассудные муромцы вначале хоте-ли вступить в бой, но потом вдруг одумались, затворились в городе и после некоторого сове-щания послали сказать князю, что они соглас-ны принять его на кня-жение. Но новую веру

принять наотрез отказываются. Возло-жив надежду на Бога, князь вступил в город, разместил в нем свою дружину и, не откладывая, принялся за строитель-ство церквей, потому что хотел, чтобы жители Мурома как можно скорее уви-дели всю красоту христианского богос-лужения. Первую возведенную князем Константином церковь освятили в честь Благовещения Пресвятой Богородицы в знак того, что пришло время и муром-цам услышать евангельскую весть о Хри-стовой любви. В этой прекрасной церкви погребено было тело убитого муромцами юного князя Михаила. Бывшие при по-гребении язычники, не понимая сути христианских обрядов, говорили: „Что это за обычай? Хоронят князя, а не на-сыпают высокого холма, как то бывает у нас при похоронах знатного человека; не совершают тризны со многим ядени-ем и питием, с дымящимися жертвами, с боями (то есть военными играми) в честь покойника, с воем и криком безмерным”. Христиане объясняли язычникам, как нелепы и жестоки их погребальные обы-чаи и какой удивительный смысл имеет христианский обряд погребения, кото-рый совершается просто, благоговейно, с молитвою и пением, с верою и надеждою, что за этою земною жизнью для усопших

СВЯТЫЕ ПРОСВЕТИТЕЛИ МУРОМА

в вере настанет жизнь лучшая, светлая, блаженная. Говорили им о Боге истин-ном, Искупителе мира, даровавшем лю-дям благодать спасения и жизнь вечную.

Вскоре князь Константин построил и другую церковь во имя святых князей Бо-риса и Глеба — это должно было показать муромцам, как христиане почитают сво-их князей, прославленных Богом. Князь в горячей молитве обращался ко Христу, чтобы Он Сам Своею благодатью отверз сердца жителей Мурома к принятию слова веры. Он приглашал к себе старшин города и подолгу беседовал с ними о святой вере.

Были между язычниками такие, кото-рые сильно негодовали за это на князя. Составился даже заговор убить князя или выгнать его и других христиан из горо-да. И вот однажды перед двором князя собралась большая толпа разъяренных язычников с топорами и дубинами. Ис-пуганные христиане заперлись в домах и готовились защищаться оружием. Но бла-говерный князь взялся за другое оружие: укрепясь молитвою, он вышел к язычни-кам один, с иконою Божией Матери в ру-ках. И дрогнули сердца язычников — они пали пред князем и святой иконою, про-сили забыть их прежнее неразумие и кре-стить всех. О, как велика была радость князя! Непрестанно благодаря Господа и Пречистую Богородицу в своем сердце, он с великой любовью наставлял языч-ников в вере. Вскоре был назначен день, когда все жители Мурома должны были собраться на реку Оку для крещения.

В назначенный день совершилось ве-ликое торжество крещения муромцев, подобное тому, какое совершилось при святом Владимире в Киеве на Днепре. Старые, взрослые и малые явились на Оку и вступили в воду. Князь с дружи-ною стоял на берегу, священники со-вершали крещение, а после крещения и миропомазания все новокрещенные облачились в белые одежды. И так – в белых одеждах, с возжженными свеча-ми в руках, они пошли в церковь. Более всех радовался князь, который наделил новых чад Божиих разными подарками: одних — одеждой, других — деньгами, а лучших — и вотчинами, или землями. И стал город Муром городом христиан-ским. Усердием князя и лучших христи-ан началось строительство храмов как в городе, так и во всей земле Муромской. Вскоре после того (в 1098 году) появился в Муроме и монастырь с церковью Спа-са, построенный князем-просветителем.

В то же время вера Христова распро-странилась и в соседней Рязанской об-ласти, подвластной тому же князю Константину Муромскому. Тут возник город Рязань с христианскими церквами.

В 1129 году благоверный князь Констан-тин скончался, и его похоронили в Благо-вещенской церкви, где покоятся его мощи, а также и сыновей его Михаила и Феодора.

По книге священника Михаила Едлинского „Подвижники и страдаль-

цы за веру православную”. Пересказ Ирины Есинской.

Портрет А.Г.Бобринского в детстве. Середина 1760-х

Портрет неизвестного в треуголке. Начало 1770-х

Портрет Александры Петровны Струйской. 1772

Портрет великого князя Александра Павловича в детстве

Когда я стал

казаком

День выдался долгий. Мы с Марком при-сели на каменистый край дороги, веду-щей из монастыря Рустово к Монастырю Святого Спиридона. Ещё немного, и мы придем на место...

— Дай мне чуть отдохнуть, — сказал Марк, осматривая с вершины пройден-ный путь.— Как же высоко мы с тобой поднялись.

— Да. Удивил ты меня, Маркуша, раньше бы ни за что тебе этот путь не пройти.

— Это после казаков, мама. Мне после наших походов уже ничего не страшно.

— Что, лихо тебе там было? —Я по-смотрела: за спиной Марка низко, над самым морем, зависло солнце — как апельсин сочное.

— Да нет, здорово было. Трудно, конеч-но, но здорово!

— Ну, расскажи мне. А то ты толком ничего и не рассказывал.

— Да мы же с тобой сразу, как я из казачьего лагеря вернулся, улетели в Черногорию — некогда было говорить.

— А теперь есть „когда“?— Теперь можно.

— Ну, что было, после того, как мы тебя остави-

ли в лагере?

— Ты же помнишь, штаб казаков на-ходится в Белкино,это совсем рядом с Обнинском. И когда я вошёл в воинский зал, неожиданно сразу попал в другой мир. Словно погрузился в прошлое с бо-гатырями из сказок и былин: огромный-преогромный деревянный стол и ска-мейки, словно из дружины Владимира Красно Солнышко, огромная печь из настоящего кирпича и гора поленьев. А под большой иконой Божьей Матери хранится Русская Земля — как сокрови-ще в сундуке! И вокруг иконы, старые знамёна, хоругви…

— И какие же хоругви?— На одной стороне — Спас, на дру-

гой — мой святой Георгий Победоносец. А сверху над ними — изображение голу-бя и змеи.

— Марк, а ты знаешь, что это означа-ет?

— Нет.— Это означает евангельское: „Будьте

кротки, как голуби, и мудры, как змеи“.

— Мам, а под хоругвью настоящее казачье оружие — булава, на-

гайка, шашка и меч.

Äîáðàÿ æèçíü

— Всё для настоящего витязя!— Ты смеёшься опять! А знаешь, что

там, в центре зала?— Откуда же?— В центре зала — герб нашей каза-

чьей общины — большой котел, над ним поднимается пар и колос пшеницы.

— О! Я знаю, Марк, это, наверное, ваш символ — вариться в одном котле и ста-новиться всё лучше и лучше, пока не об-разуется совсем новое, совместно сварен-ное состояние — „каша”.

— Точно! Там так и написано: „Кашу варим — кашеварим”. А ещё в котле пе-рекрещиваются шашка, сабля и два то-пора — один боевой, а другой обычный, для мирных дел…

— Конечно, посуди сам: казак — это, прежде всего, образ жизни и доблесть, а не внешняя форма. Это — внутренний стержень.

— Да! Там нарисован этот гвоздь! Под котлом разведен огонь, и дрова сложены крестом, знаешь, мам, получается, что все это опирается на Крест.

— Конечно, Маркуша, христи-анство — это основа жизни ка-

заков. — А зна-

ешь, в этом воинском зале ещё висят большие рога оленя и лося и совсем страшная голова кабана.

— Это трофеи, сын. Это то, что в честном бою до-были твои воины. А какие ещё залы есть в вашем ла-гере?

— Это не лагерь— это штаб. Знаешь, как инте-ресно: в зале ратоборства

все стены увешаны хо-лодным оружием. Висят щиты, палки, булавы, об-мотанные копья. Выше — надписи: „Бог не в силе, а в правде”. „Молись Богу — от него победа”. „Земля

русская вся под Богом”. — И ты всё запомнил?

— Нам эти слова часто говорили наши командиры. Знаешь, там было столько людей, одетых в во-енную форму…

— Да, я смотрю, настоящую школу ты там прошёл. Как же ты выдержал месяц такой стро-гой дисциплины?

— Просто сразу понял, что это серьёзно. Сразу, как только нам с вещами пришлось в лагерь идти пешком. Малым отрядом. Остальные нас уже на месте, в лесу, поджидали.

— Расскажи…— Путь был далёк — 4 километра.

Рюкзаки были за нашими плечами. Прошли мы полкилометра и сде-лали привал. Отдых. Мы тогда не-привычные ещё были. Дядя Дима, главный после атамана казак, дал нам перевести дух. Посидели мы

немного и пошли дальше.Шли, шли и наконец

пришли. Смотрим — перед нами огромное-преогромное поле.

Неподалёку стоят уже готовые палатки. Приготовлены брёвна и костровища. Кухня го-товилась стать кухней. Нас сразу отвели в сто-рону и попросили сбро-

сить рюкзаки. — Пойдём ставить

палатки,— сказал дядя Дима.Нам было приказа-

но начать рубить мёртвые деревья для

палаток.— Зачем? — спрашиваю я.— Нужны колья. Как ты будешь ста-

вить палатку? И мы собрали сухие крепкие стволы. А

как рубить — я не знаю.— Держи, — мне дали ветку и топор. —

В левой держишь, а правой отёсываешь. Понял?

— Нет. Мне неудобно правой. Я — лев-ша.

— Ну, так работай левой. Только не по-ранься.

На одну палатку приходилось 4 челове-ка. С новичками обязательно полагалось жить опытным походникам. Со мной оказались рядом Саша, впоследствии мой лучший друг, Серёжа и Кирилл.

— Отбой! — прозвучало в ночной тиши-не после ужина, приготовленного наши-ми девочками-казачками.

Утро следующего дня началось с про-бежки. Бегать пришлось по огромному полю. Новички и малыши бежали 2 ки-лометра. А поле само было 6 киломе-тров. Взрослые казаки и опытные поход-ники бежали весь круг. Мама, я никогда столько не бегал…

— Трудно было?— Очень!— А где брал силы?— Просто бежал разумно. Сохранял

энергию.В лагерь мы возвращались усталые.

Думали, что сейчас отдохнём. А дядя Дима нам и говорит:

— Не расслабляйтесь! На зарядку становись!

И только потом мы пошли на завтрак.

Марк засмеялся.— И ты думаешь,

нам сразу дали есть?— А как иначе?— Нет. Нас снача-

ла научили молит-вам „Отче наш” и „Богородица”. И только потом накормили манной кашей.

— И ты ел? Манную кашу?

— А как же?— А дома почему не ешь?— Так там на костре! Самая лучшая

каша в мире! Костром пахнет. Бутерброды ещё были с вареньем и с колбаской.

Марк засмеялся.— Нет, не волнуйся, мы на варенье не

клали мясо. Только в постные дни мы ели одинокую кашу с рыбой. И знаешь, что было здорово? Мы там ели все вместе из общего котла!

(Продолжение следует…)

Галина Вайгер

Как оживало „ Лукоморье“Êîãäà âçðîñëûå áûëè äåòüìè

Н ачалась очередная осень, мы с сестренкой пошли в шко-лу. Я — в третий, а Алиса — в

первый класс. Почему-то школьные де-нечки пролетали гораздо быстрее, чем свободные, летние. Как поезд-экспресс промелькнул золотой сентябрь. Октябрь был, конечно, не таким красивым, но все еще ничего — без дождей и серости. Кро-ме того, мы всегда с удовольствием жда-ли этот месяц потому, что в нем было волшебное число- девятнадцатое. Это — день открытия пушкинского Лицея в да-леком 1811 году. Вот представьте себе, не было бы Лицея, был бы Пушкин ве-ликим поэтом? Во всяком случае, он был бы другим. Возможно, не таким пылким романтиком, возможно, без того погло-щающего чувства лицейской дружбы на всю жизнь. Пушкин очень любил „аль-ма матер“ и каждый год писал стихи к очередной годовщине Лицея. Я особен-но любила „19 октября“, написанное в 1825 году:

Друзья мои, прекрасен наш союз!Он, как душа, неразделим и вечен…

Дома у нас тоже все любили этот день и устраивали праздник. Говорили сти-хами, много шутили, взрослые читали нам с Алисой сказки Пушкина. Мы пытались их иллюстрировать, но всег-да были не довольны результатом. Не получалось у нас так легко и весело, так нарядно и красочно, как звуча-ло это все у Александра Сергеевича.

Взрослые нас утешали, гово-рили, что в наших рисунках тоже есть изюминка. Дедуш-ка уверял, что у нас „хорошее чувство колорита“, а бабуш-ка показывала рисунки зна-менитых художников к сти-хам Пушкина и успокаивала тем, что даже у них не получа-лось так сразу: чтобы хорошо рисовать, надо учиться. Мама на следующий же день уноси-ла рисунки к себе на работу, на телевидение, чтобы порадовать сослуживцев. А папа говорил,

что надо „не разбазаривать“ наши рисунки, а собирать в альбом. Но из года в год

все повторялось. Праздник всегда заканчивался вкусным ужином с „пожарскими“ котлетами, с „кувшином брусничной воды“, которые упоминались в стихах поэта и к которым бабушка до-бавляла вишневый пирог и мороженое фламбе с горящим огоньком.

Той осенью наше семейство решило, а почему бы в боровском лицее не отмечать День лицея? Мы пришли с этим пред-ложением к Алине Дмитриевне, замеча-тельному директору, и наша идея полу-чила полное одобрение. Так в боровском лицее возникла „Пушкиниана“, которая проводится и сейчас — уже четырнад-цать лет!

К этому дню готовятся: учат стихи, рисуют, изо всех классов несутся пуш-кинские строки, а в танцклассе все новые и новые танцоры разучивают мазурку и вальс.

Наш третий класс в тот пер-вый год „Пушкинианы“ ре-

шил, что мы будем не про-сто читать стихи, а поставим спектакль. О том, что бу-

дем ставить, даже споров не было: „Ну, конечно же, Лукоморье!“ Моя бабушка обещала помочь, написать сценарий, распределить роли, разучить мизансце-ны. Но самое главное — она предложили нам самим сделать себе костюмы! Это было, безусловно, интересно, но и бояз-но — справимся ли? Обычно ведь дело обстояло как: костюмы шили мамы или их брали из Дома культуры — из года в год одни и те же. И началось! Теперь мы с нетерпением ждали конца занятий, чтобы репетировать Лукомо-

рье. Все ребята выучили Лукоморье назубок, даже наш ленивец и хулиган Саша. Эти

наши два последних урока сверх распи-сания мы прозвали лукоморскими. Проводила их моя бабушка. В первый же урок она пред-л о ж и л а

нам вылепить всех действующих лиц из пластилина. Роли уже были распределе-ны, и каждый должен был слепить свое-го героя. Получилось потрясающе. Ну, во всяком случае, мы сами так считали. С этими фигурками можно было играть, передвигая их под стихи. Так мы поняли, каким образом будем потом двигаться, играя спектакль, и как это все должно происходить. Оказывается, играть роли нам придется не как-нибудь, а двигаясь в такт стихам. Я и Миша должны будем читать текст „от автора“ и тоже помогать актерам попадать в ритм: где надо побы-стрее говорить, а где — держать паузу. Мы вырабатывали дикцию, добивались выразительного произношения каждого слова.

Постепенно фигурки у всех „актеров“ стали двигаться без ошибок, и мы при-ступили к изготовлению костюмов. На столах появились цветная бумага, фоль-га, пленка, ленточки, обрезки разных материй. Витязи старательно из се-ребристой пленки вырезали пластин-ки для кольчуг, леший плел лапти и мастерил парик, русалка красила в голубой цвет синтетическую пряжу для „русалочьих“ волос, кот ученый мастерил себе хвост, колдун клеил на марлю волоски для длиннющей бо-

роды. И все было бы хорошо, но меж-ду девочками возник неразрешимый спор: всем хотелось быть царевной, и каждая втайне, а то и вслух считала себя красивее, чем назначенная на эту роль Лена. А что, я своих под-ружек понимала, мне бы тоже хоте-лось покрасоваться царевной, а не читать стихи „от автора“ в строгом костюме гимназистки. Но со мной у бабушки-режиссера разговор был короткий: „Маргоша, вот уж

от тебя я такого не ожи-дала, ты же у меня по-мощник режиссера, а не „мешальщик“. А остальным актри-сам было предложено пройти конкурс. Как теперь говорят, „ка-

стинг“ проводила вся наша труппа, классный руководитель и дирек-тор школы. О, как все старались! А решение труппы и начальства

было хоть и единогласным, но неожиданным. На роль царевны все же утвердили Лену. Да, она учится не-важно, как сообщали одни, да, она про-сто кривляка, как утверждали другие, да, у нее волосы прямые, а не кудрявые, как подчеркивала одна из претенденток, приглаживая свои локоны. Но, видимо, не это было самым важным для роли ца-ревны. К счастью, этот эпизод потом стал всем казаться смешным, и нашей друж-бы не испортил, и творческий процесс не застопорил.

Наконец, все костюмы были готовы. Настала очередь декораций. Тут все было ясно, кроме того, как же изобразить эти „неведомые дорожки“ да еще со „следа-ми невиданных зверей“? Был объявлен „ мозговой штурм“, и мы придумали! До-рожки сделали из прозрачной пленки, наклеили на нее блестки и самые дико-винные следы, вырезанные из раз-ноцветной бумаги — крошечные и великанские, с различным

количеством пальцев и всяких фокусов. На следах динозавра девочки приклеили ногти с мод-ным разноцветным маникюром. Дорожки „бежали“ по стенам, а одна даже по потолку.

Прошла генеральная репети-ция — с музыкой, в костюмах, с декорациями. Все было хорошо, точно, никто не путал текст, никто не опоздал с выходом, даже в нужное время уложились. Только Надя, из-бушка на курьих ножках, уверяла, что ей через маленькие окошечки плохо видно сцену, и она боится за-блудиться. Пришлось окошечки проре-зать пошире, однако при этом стало вид-но Надино лицо. Но решили, что из двух зол надо выбирать меньшее, а то пойдет Надя куда-нибудь не туда.

Настал день премьеры. Естественно, мы волновались, некоторые даже пили валери-анку. Но занавес открылся, и спектакль на-чался. Дуб зеленый был роскошный, густой и высокий, златая цепь — добротная, бле-стела ярко, кот ученый очень вальяжно, с задумчивым видом решал, куда ему идти — налево или направо. Тут вышли мы с Ми-шей в костюмах гимназистов. Миша — в мундирчике с золотыми пуговицами, а я — в черном платье с кружевным воротничком и в высоких зашнурованных ботиночках. Зрительный зал взорвался аплодисментами. Не торопятся ли они? То ли еще будет!

Миша своим замечательным голосом, обращаясь к залу, почти пропел:

„Для вас, души моей ц а р и ц ы , к р а с а в и -

цы, для вас од-них…“ Кого же это

он имел в виду, из зала-то?

Но раздумывать было не-когда, действие развивалось

стремительно. Из дупла очень ловко выпрыгнул леший, вышла

русалка, сорвала несколько веток, поставила на них удобную скамеечку

и села себе „на ветвях“. Зазвучала таин-ственная музыка, по неведомым дорожкам

заскользил лучик фонарика, и послы-шались шаги и какие-то страшноватые звуки. Все опять захлопали: зрители у нас были понятливые! Тут вышла Надя, избушка на курьих ножках. Все бы ничего, но она надела из-бушку задом наперед! И, конечно, заблудилась… В зале поднялся хо-

хот, мы растерялись, но Леша оказался галантным лешим: он взял Надю за „ку-рью ножку“ и увел со сцены от греха по-дальше.

Но дальше все было без сучка, без за-доринки — все хорошо! Витязи в бли-стающих кольчугах и со щитами были грозны, высоченный Коля-колдун убеди-тельно нес маленького Сашу-богатыря. Легкой походочкой под руку с бурым волком прошлась царевна. Под звуки грома и сверкание молний по сцене но-силась ступа с Бабой Ягой — Егором. А потом вышел, громыхая костями, царь Кащей — Антон да как открыл шкатул-ку с драгоценностями, а там ярко горит, подсвеченная фонариком, груда золота. Звучат звуки богатырской „Прогулки“ Мусоргского, там такая Русь, такая мощ-ная русская мелодия!

И, наконец, наши с Мишей, финальные слова „от автора“: „ И там я был, и мед я пил, у моря видел дуб зеленый“…

Нам долго хлопали, мы выходили на сцену кланяться много раз. Это был вос-торг!

Потом я переиграла много ролей во многих спектаклях художественной самодеятельности: и в школе, и в уни-верситете, и на работе. Но вспоминала именно эту премьеру и волшебные стро-ки Лукоморья, когда приносила цветы к могиле Пушкина в Пушкиногорье и кла-ла две красные розы в фонтан дворца в Бахчисарае, так волнующе воспетый по-этом. Пожалуй, это были самые сильные „пушкинские“ впечатления: лицейское „Лукоморье“, бахчисарайский фонтан и вечный приют великого поэта.

Маргарита Гаршина

ебята, давайте поговорим се-годня о подви-ге. Как часто,

перечитывая былины о древних витязях, жития святых муче-ников или повести об отважных мореплава-телях и полководцах, героях Отечественной войны 1812 года и Ве-ликой Отечественной войны, мы мечтаем совершить какой-нибудь подвиг, под-ражая их смелости и отваге. Задумывались ли вы когда-нибудь, ребята, о том, смо-жете ли вы, подобно этим героям, не ко-леблясь прийти на помощь ближнему, даже если это будет связано с риском для жизни. Ведь имен-но это завещал нам Спаситель, говоря, что „нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя“ (Ин. 15:13). Вы, может быть, возразите мне, что все герои, которые совершали подви-ги, были могучими и сильными, однако это было не всегда так. „Не в силе Бог, а в правде!“ — эти слова святого благовер-ного князя Александра Невского более всего подходят к тем событиям, о кото-рых пойдет речь.

алеких шестьдесят семь лет назад, в октябрьские дни 1941 года, на древнюю боровскую землю пришли

полчища немецко-фашистских захватчи-

ков. Это случилось на Покров Пресвятой Богородицы, так Ма-терь Божия словно обещала сохранять святую нашу землю от вражеского му-чительства во время тяжкого пленения. В то время в Боровске жила со своими роди-телями Вера Моска-ленко, в 1941 году ей исполнилось тринад-цать лет. Жили они в небольшом двухэтаж-ном доме, который незадолго до войны купил отец Веры. Родители — уже по-жилые люди, она — последний ребенок в семье, братья и се-стры были намного старше, жили дале-

ко, поэтому девочка их почти не знала. Когда началась война, двое братьев и се-стра Веры ушли на фронт, больше Вера их не видела. У отца с началом войны от-нялись ноги, и многие мужские работы легли на хрупкие плечи девочки.

Очень хорошо запомнила Вера, как глу-бокой осенью ворвались в город фашисты. Задолго перед этим на западе от города гре-мели орудия, доносились отзвуки крово-пролитных оборонительных боев, которые скоро передвинулись на самую окраину го-рода. В ночь с 14 на 15 октября наши вой-ска оставили город, а наутро по его узким улочкам уже грохотала немецкая военная техника и всюду сновали гитлеровцы в

зеленой форме. В доме семьи Моска-ленко фашисты раз-местили семнадцать русских военно-пленных, которых всегда охранял воо-руженный часовой. Отец Веры не успел до войны закончить ремонт дома, жили они в небольшой комнате на втором этаже, а внизу в холодном помеще-нии лежали разные

строительные материалы. Там-то и раз-местились наши пленные бойцы, многие из которых были ранены. Так началась новая жизнь для маленькой Веры. Отец, видя, как страдают от холода пленные солдаты, сказал Вере:

— Будем класть печку. Я буду объ-яснять, а ты будешь делать.

Девочка натаскала глины и песка, сама замесила раствор и под руководством отца стала выкла-дывать небольшую печь. Когда печка была готова, Вера обмазала её глиной и попробовала пер-вый раз затопить. Затрещали весело дрова, и комната на-полнилась теплом, теперь стало не так холодно, да и гото-вить пищу для военнопленных стало сподручней. Ещё до прихода оккупантов Вера с матерью выкопали много картош-ки и хорошо спрятали ее в подполье, а на виду поставили только два мешка, чтобы немцы все не отобрали. Теперь можно было понемногу доставать картофель и тайком кормить на-ших солдат. Держали Верины родители небольшого поросенка и несколько кур. Какое-то время удавалось это скрывать от гитле-ровцев, но однажды пришел рус-ский переводчик Толя, служив-ший у немцев, и сказал:

— Если можете, прячьте сви-нью — скоро придут к вам и от-берут ее.

Поросенка зарезали, а Вера кро-вью сделала от сарайки следы в овраг, будто его украли. Фрицы

ни о чём не догадались, а мясо съе-ли пленные. Скоро постигла Верино семейство еще одна беда. Гитлеров-цы сожгли все дрова, сложенные в сарае, а потом сожгли и сарай. При-шлось девочке каждый день с санка-ми ходить в лес и привозить вязанку дров для себя и военнопленных. По-степенно привыкли к этому и фри-цы, перестали обращать внимание на одинокую девочку с санками.

Когда в ноябре морозы стали креп-чать, один из пленных солдат заду-мал бежать и решил посоветоваться с отцом Веры.

— Я не смогу тебя проводить, а Вера тебе поможет, — ответил он.

Отважная девочка придумала целый план. На следующий день она приготови-ла в лесу большую вязанку дров сразу на два дня. На огороде спрятала свои лыжи

и запас провизии для во-ина. „Откопаешь лыжи и иди по моим следам до опушки леса, — объ-ясняла солдату Вера, — там дождись меня, и я провожу тебя дальше“. Пленный вышел как бы в туалет, дождался, пока часовой пойдет погреться, перебежал на край огорода, отко-пал лыжи и добрался до опушки леса. Девоч-ка, выждав время, как обычно, отправилась с санками в лес, там в условленном месте они встретились. Воина

нужно было вывести к деревне Митяево, а оттуда лесом он мог добраться до Наро-Фоминска и перейти линию фронта.

— Я пойду по дороге, а ты иди за мной по лесу,— объяснила девочка.

Так они и передвигались: она с санками по дороге, делая вид, будто собирает хво-рост, а он за ней по лесу. Так перешли они дорогу на Совьяки, обогнули поле, на ко-тором теперь находится стадион, и вышли на старую дорогу в Митяево. Вдруг сердце девочки замерло: из-за поворота показа-лось несколько немецких солдат. Они шли, переговариваясь между собой и посмеива-ясь. Вера понимала, что эта встреча может стоить ей жизни. Немецкие листовки, раз-вешенные по городу, предупреждали: „Вся-кое хождение из одной сельской местности в другую, даже днем, запрещено. Лица, обнаруженные вне города без пропусков, будут расстреляны“. Девочка на секунду задумалась и смело направилась навстречу фрицам: „Главное — не бояться, — думала она. — Если они увидят, что я волнуюсь, то точно убьют“. Гитлеровцы, заметив де-вочку, заговорили:

— О! Киндер, нихт гут!Вера подошла к немцам и рукой показала

на сухую ветку сосны, которая свисала над их головами. Фрицы подняли головы, и один

из них, поняв, о чем она просит, очередью из автомата сбил ветку с дерева. Отважная де-вочка поклонилась и поблагодарила фрицев. Они заулыбались:

— Данке шён! Данке шён, киндер!Вера стала распиливать упавшую вет-

ку, а гитлеровцы отправились дальше, громко разговаривая. Только когда они скрылись за поворотом, девочка помани-ла рукой из леса красноармейца, кричать она не решилась. Вскоре кусты зашеве-лились, и показалось лицо солдата.

— Я так боялся, что тебя убьют,— ска-зал он.

— А я совсем не испугалась, — отве-тила Вера, хотя, конечно, она боялась гитлеровцев, но мужественно держала себя в руках. Так пробирались они поч-ти до самого Митяева. Только когда они перешли дорогу, девочка показала солда-

ту, как идти дальше.— Иди лесом, на от-

крытое место не выхо-ди — кругом фрицы!

Военнопленный побла-годарил свою отважную спасительницу и скрыл-ся в лесу, а Вера отправи-лась в обратный путь. На опушке леса она забрала заранее приготовленные дрова и вернулась домой. Исчезновения пленного немцы сразу не замети-ли, и Вера продолжала каждый день возить дро-ва из леса. Да и не мог-ла вызвать подозрения 13-летняя хрупкая де-вочка. Впоследствии та-ким же образом ей уда-лось вывести из плена еще шесть наших солдат. Одни лыжи для этого она попросила у подружки

„покататься“, а еще пять пар ей удалось утащить с огорода: гитлеровцы любили сами покататься на лыжах и остав-ляли их прямо на огороде. Вместе с лыжами она спряталась на чер-даке. Немцы, заподозрив девочку в краже лыж, пришли к отцу Веры:

— Киндер! Киндер!— Нету киндера, — отвечал он.Фрицы поняли, что девочка, на-

верное, в лесу, и оставили отца в по-кое.

— Что ты такое натворила? — спрашивал Веру отец.

— Папа, я у них лыжи украла.— Да ты что! Ведь убьют!— А они у меня тоже в сарае двое лыж

сожгли!В начале января, когда немцы уже пони-

мали, что им скоро придется несладко, отец позвал Веру и сказал: „Будет тебе важное задание“. Оказалось, что нужно было про-водить колонну из десяти немецких машин так, чтобы они вышли через деревню Со-вьяки не на Верею, а на дорогу, ведущую к Наро-Фоминску, то есть к линии фрон-та. В каждой машине за рулем находился шофёр-военнопленный и охранник-фриц. Водители договорились убить охранников стартерной ручкой. Вера села в головную машину, гитлеровцу объяснили, что она едет к бабушке в деревню, и колонна тро-нулась. В Совьяках они повернули на-право и проехали около пятнадцати ки-лометров. Когда фриц задремал, Вера

выпрыгнула из машины в снег на обочине и скатилась в кювет. Так, лицом вниз, она пролежала в сне-гу, пока не стих звук удаляющихся моторов. Долго пробиралась она об-ратно домой. Уже спускаясь к реке, услышала она, как застучал пуле-мет на холме и над головой засви-стели пули. Девочка упала в снег и поползла вдоль реки. Стоило ей при-поднять голову, как снова начинал строчить пулемет. Так и пришлось ей ползти через реку до самого дома. Родители ждали ее к восьми часам утра, а она доползла до дома только к шести ча-сам вечера. Руки и ноги у Веры были обморожены и сильно болели, слезы гра-дом катились по щекам. Мать бросилась растирать ее снегом и только этим спасла обмороженные ко-нечности. Однако с тех пор Вера не чувствовала больших пальцев ног всю жизнь.

Немцы, собираясь со дня на день оставить го-

род, отбирали у жителей те-плые вещи, предчувствуя, что им придется драпать по засне-женной русской земле. Приш-ли они и в дом Москаленко. На всю жизнь запомнила Вера, как хотели отобрать фрицы шубы у отца и у матери. Девочка знала, что у отца есть еще те-плое пальто, а у матери больше не было никакой теплой одежды. С криком бро-силась она к гитлеровцу и схватилась за шубу. Один из солдат хотел выстрелить в нее из автомата, но мать загородила ее своим телом и сказала:

— Если хотите, убейте нас всех, нам без нее незачем жить!

Немец убрал оружие, но кованым сапо-гом так ударил Веру по ноге, что перебил кость. Долго потом заживала эта рана. Почти два года девочка едва могла хо-дить, и всю жизнь после этого перелом давал о себе знать сильными болями.

Вскоре, 4 января 1942 года, город Бо-ровск был освобожден нашими войсками от немецко-фашистских оккупантов. В доме семьи Москаленко остановились но-вые постояльцы — чуть ли не рота крас-ноармейцев. Одни из них уходили в бой, а на их место возвращались из боев ране-ные и смертельно уставшие солдаты. И хотя победа была еще далеко, но враг уже содрогнулся и покатился назад.

Пасху 1942 года боровчане празднова-

ли уже в освобожденном городе. Сильно пострадавший от вражеского нашествия, город оживал и, словно раненый воин, за-лечивал свои раны. Мать Веры не успела освятить пасхальный кулич заранее, и де-вочка вызвалась пойти к Светлой Заутре-не, чтобы в конце ее освятить приготов-ленное угощение. Торжественной и чудесной запомнилась Вере пасхальная служба, радость переполняла ее. И когда батюшка, сияющий и вдохновенный, гро-могласно воскликнул: „Христос Воскре-се!“, девочка вдруг увидела над головами молящихся людей Матерь Божию с дву-

мя ангелами, как бы парящую на обла-ке.

— Смотрите, это Матерь Божия! — вос-кликнула Вера, показывая на чудесное видение.

И люди со слезами на глазах стали об-нимать и целовать девочку — свидетель-ницу Божьего чуда.

ере Ивановне Москаленко сейчас 81 год. Она живет в родном городе Боровске, где провела долгую тру-

довую жизнь. Здесь же живут воспитан-ные ею дети и внуки. Она выглядит очень бодрой, моложе своих лет, только палоч-ка в руках выдает плохо слушающуюся ногу — память о событиях семидесяти-летней давности. Господь вознаградил долголетием ту, которая не щадила сво-ей жизни для спасения ближних. И те-перь, если вы спросите ее о пережитом, она охотно расскажет вам о том времени, когда люди, не задумываясь, жертвова-ли собой ради ближних, ради нашей с вами жизни и свободы во исполнение слов Христовых: „Нет больше той люб-ви, как если кто положит душу свою за друзей своих“ (Ин. 15:13).

Послушник Николай Комогоров

Посвящение „Кораблику”

Не обветшали паруса кораблика того, Что выплыл вдруг (вот чудеса!) Из детства моего. Ах, если б кто мне в детстве дал (А я читать любил…) Ваш замечательный журнал, Уж как бы рад я был!

Корабельная роща

Парусами полощет Медью блещущий бор, — Корабельная роща, Сосны как на подбор!

Налетает, зверея, Вьюга зимней порой, — Стонут мачты и реи Под сосновой корой.

То под зноем, то в грозах Среди русских полей Соснам видится в грёзах Синь далёких морей.

Дети Божьей природы, Много минуло лет, — Отшумели те воды, И фрегатов уж нет!

Ну так что же? Могучи, На ветрах всех сторон, — Вы возносите в тучи Паруса своих крон!

Уголок

Старый дом над речкой, Гребень крыши крут… Уголок за печкой — Временный приют. Здесь как будто келья — Вот и крест святой… Над простой постелью Сохнет зверобой. Дни летят, как птицы, Тают вдалеке… Хорошо молиться В тихом уголке. Здесь душе свобода, — Счастлива она, Что вокруг природа Господом полна. Оттого и милы Рощи и поля, Что духовной силы Здесь полна земля. И от неба тоже Взора не отвесть, Потому что Божье Всё, что там ни есть. Небо и растенья, Всё, что видим тут, — Уголок спасенья, Временный приют.

СтихиМонах Лазарь (Афанасьев)

Глас Господень

С первого жизни дняИ до могилы вплоть— Любишь ли ты Меня? —Нам говорит Господь.

Спрашивает всех нас,С каждым наедине:В сердце Господень глас,Где-то на самом дне…

Долог ли жизни сон?Чу! колокольный звон,Спящего будит он:— Хочешь ли быть спасён?

Христос отрок

Смиренно жил отрок Христос в Назарете,И это сегодня так дивно для нас! Он рос в послушанье, как многие дети,Безвестным... пока не настал Его час.

Не рос Он бездумно, подобно растенью, А с детства труды добровольные нёс, —Иосифу, плотнику, был подмастерье, А Матери — верный Её водонос.

Ослу, что Его согревал в Вифлееме,Лежащего в яслях, дыханьем своим,Носил Он траву и, не ведая лени,Ухаживал в каменном стойле за ним.

И часто в молении уединённомЕго небосвод Галилеи видал...Смирялся Господь наш, живя по законам,Которые Сам человечеству дал.

Деревья

В жаркий полдень ты в нашей тени Спал не хуже, чем в доме родном, В золотые, счастливые дни Мы шептали тебе об одном:

— То не ветви в лазури шумят, То не лес тебя тенью покрыл,Это Ангелы Божьи летят, Это шум их невидимых крыл!

Вот и отроком сделался ты, — Другом нашим — не сыщешь верней, И тебя возлюбили цветы И родник возле наших корней.

Когда Ангел придёт за тобой, Когда ты нас покинешь навек, Вспомни нас, человек дорогой, Нас любивший родной человек!

В гостях у дяди Миши. Встреча вторая: „Особа приятная, красивая и величественная…“

Дядя Миша рассказал нам, что пчела, которая живет у нас и дает нам мед, на-зывается пчелой медоносной, благород-ной. Оказывается, ребята, на земле суще-ствует еще около двадцати тысяч видов пчел и многие из них совсем не похожи на наших знакомы пчелок, потому что приспосабливаются к тем условиям, в которых обитают. Живут они по всему свету: в Европе и Азии, Америке и в Африке, в Ав-стралии и Новой Зеландии. Живут везде, где цветут цветы, за которыми им волею Божию поруче-но ухаживать, опыляя их, помогая распро-страняться по земле. Во многих странах правительство вы-плачивает пчелово-дам зарплату только за то, что они дер-жат пчел, потому что опыление рас-тений — это даже более важное дело, выполняемое пчела-ми, чем мед и воск. Как же они это дела-ют? Собирая нектар и пыльцу, пчела перелета-ет с одного цветка на дру-гой, посещая за день тыся-

чи цветов, а ее ножки, покры-тые микроско-пическими волосками, переносят пыльцу, при-липшую к ним, с одно-го цветка на другой. Причем, пчелы, со-бирая мед, посещают цветы какого-то одного вида. Во всем у них— порядок.Живут пчелы семья-

ми, от 10 до 80 тысяч

пчел в семье. В этой большой семье есть своя царица — пчелиная матка, мама все-го этого большого семейства. Все работа-ют, чтобы она могла отложить как можно больше яиц, а значит, чтобы семья ста-новилась все многочисленнее и сильнее. Представляете, ребята, в летний день в улье может появиться до четырех тысяч новых обитателей — именно столько

личинок может отложить матка в специально подготовленные

для нее ячейки. Причем, чистоту и стерильность ячеек она проверяет каж-дый раз сама лично. Как только крошечные ли-чинки попадают в свои маленькие „колыбель-ки” — соты, их тут же начинают кор-мить пчелиным мо-лочком. Таким пита-тельным и вкусным, что всего за первые два дня малыши уве-личиваются более, чем в пятьсот раз, а примерно за 20 дней они превращаются в весьма симпатичных пчелок. Долго отды-

хать малышам не при-ходится. Уже на второй-

третий день своей жизни они начинают усиленно

трудиться. Сначала готовят, чистят новые колыбельки для

пополнения семьи, а подрастая, уже на четвертый день становятся они няньками для личинок, на восьмой день из нянек превращаются в кормилиц, так как к этому времени у них уже появля-ется маточное молочко, которым они мо-гут кормить матку и личинок. Все пчелы очень привязаны к своей маме — пчели-ной матке. Она большая, гораздо круп-нее других пчел, и отличается от них своей особой красотой. Виднейший пче-ловод прошлого П. И. Прокопович так

живописно описал ее облик: „Мат-ка имеет вид красивейший и при-ятнейший… Вид ее столь важен и величественен, что с первого взгля-да производит в нас любопытство и

заставляет думать, что она есть старейшина в сво-ей породе. Стройность ее корпуса, цвет ее ног, ее длина, не слишком толстая и не очень тон-

кая, ее коротенькие кры-лья, словом, весь ее вид представляет нам особу красивую, приятную и ве-личественную“. Если она

заболевает или ослабевает, в улье начинается какое-то скорбное, тре-вожное гудение. Протоиерей Иоанн На-умович, рассказывая о жизни пчелиной семьи, пишет: „У пчел можно поучиться не только трудолюбию, но и любви. Они не покидают свою мамку даже тогда, когда она уже не может для них ниче-го делать и, искалеченная или больная,

падает на дно улья. Нельзя смотреть без сожаления, как эти Божьи мушки всеми силами стараются поднять свою маму со дна кверху: они спускаются, цепляясь одна за другую, на дно улья и образуют из себя лестницу в надежде, что их царица-мама поднимется по этой лестнице на-верх, где ее ждут самые усердные слуги. А если она так больна, что не может под-няться, то при ней остаются несколько пчелок с медом. Они кормят и согревают ее, прижимаясь к ней. И трогательно бы-вает, как эти усердные дети не покидают

ее, даже когда она умирает. Они машут над нею крылышками, как бы стараясь оживить ее“. Михаил Николаевич рас-сказывает, как пчелы окружают ее осо-бой заботой. Одни готовят соты, чистят и полируют ячейки, в которые она будет класть яйца, а другие всегда находятся рядом, кормят её и ухаживают за ней. Если вдруг наступают голодные времена, то рабочие пчелы последние крохи отда-ют матке, стараясь сохранить ее жизнь, а значит, сохранить будущее своего рода. Пчеловод показывает нам восковые солнечно-желтые необыкновенной красо-ты соты — пчелиные дома, созданные их удивительными архитектурными талан-тами. Причем, каждая ячейка — это ше-стигранная призма, а донышко, состоя-щее из трех ромбиков, служит сразу же основанием ячейки с противоположной стороны. В этих удобных восковых до-миках и протекает вся пчелиная жизнь. Три-четыре недели пчела не покидает улей, укрепляются ее силы, и в это вре-мя она обучается различным пчелиным премудростям. Например, учится быть приемщицей корма, переносчицей его, осваивает специальности строительницы сотов, чистильщицы прибывающих из вояжа подруг. Так, в трудах и заботах, наступает самый счастливый миг в жиз-ни пчелы — первый вылет. Окружающий мир сначала для нее непривычен и, может быть, даже страшит ее неизвестностью. Первые ее шаги несмелые, неуверенные. Сначала она держится поближе к гнезду, облетает небольшими кругами улей, изу-чает, старается запомнить местность, где стоит ее родной дом. Потом, освоившись, решается присесть на цветок, попробо-вать нектар или пыльцу. В этот момент вкусы пчел разделяются. Одни начинают собирать нектар, а другие отдают предпо-чтение пыльце. Сборщица пыльцы скла-дывает ее в специальные корзиночки,

расположенную на задних лап-ках. Быстрыми движениями она скатывает прилипшую к лапкам пыльцу в малюсенькие шарики и

складывает в корзинку, пока она не наполнит-ся до краев. Затем

пчела летит в улей и передает свой урожай пчелам-приемщицам, кото-рые распределяют пыльцу по сотам и готовят из нее спе-циальное тесто —

пергу, необходимую для вскармливания ли-

чинок. А другие пчелы отдают предпочтение

нектару. Они садятся на цветы, опускают свои хоботки на дно цветочных венчиков и высасывают нектар. Но не лакомятся им, а все до последней капли собирают в специальный резервуар — зо-бик, который в 60(!) раз меньше наперстка. Представляете , чтобы его напол-нить, пчелке надо поработать на ты-сяче цветков. Как же находят они нужные цветы? Михаил Никола-евич рассказал, что существуют специальные пче-лы — разведчи-цы. Когда они на-ходят подходящую цветочную поляну или цветущее дерево, возвращаются в улей и тут же раздают по маленькой капельке всем пчелам, кото-

рых они приглашают ле-теть туда за нектаром.

Так они показыва-ют, какие цветы их ждут. А потом они объясняют, как туда долететь, в каком направ-лении и на какое расстояние. Как же это они делают? Представляете: они танцуют свой специ-альный пчелиный

танец, потому что именно такой язык у пчел. Жестами, движениями они все подробно рассказывают своей семье. Тан-цы бывают у них двух видов: круговые и виляющие, в тревожных ситуациях, ког-

да рою надо срочно покинуть улей, вих-ревые. Итак, пчела, вернувшись в улей, начинает бегать по сотам кругами. Это означает: „Нашла много пищи поблизо-сти от улья“. Если же надо лететь куда-то подальше от улья, то пчела начинает ви-

ляющий танец. Что это такое? Пчелы виляют брюшком

вправо-влево, при-чем, чем чаще она виляет, тем даль-ше лететь за не-ктаром. Если она виляет брюшком приблизительно пятнадцать раз в секунду, зна-чит за нектаром лететь около ки-лометра. Ученые определили, что от улья до цветка-

медоноса пчела летит наикратчайшим путем: в лесу они поль-зуются просеками, а в горах ущельями. И если она собирает пыльцу с липы, то не смешивает ее с другой пыльцой. Про-должительность жизни пчел зависит от того, когда они родились, какой работой в семье занимаются. Например, пчелки, родившиеся весной или летом, живут всего 1,5—2 месяца. Все это время они выращивают потомство, строят соты, со-бирают мед. Еще примерно столько же будет она путешествовать по самому пре-красному маршруту, по миру цветов и ароматов, трудясь день и ночь для блага своей семьи, собирая пыльцу и нектар. Короткая жизнь, но какая прекрасная! Пчелки, родившиеся осенью, живут в пять раз дольше, почти 9 месяцев, и у них в семье другие задачи, поэтому они даже внешне отличаются от родившихся летом сестер. Их задача — помочь мат-ке перезимовать. Собравшись в клубок,

в середине которого матка, они согрева-ются, питаясь медом и вырабатывая теп-ло. Какой бы мороз ни трещал на улице, в центре пчелиного клуба температура всегда, как у здорового человека, 36 гра-дусов. А весной они успевают выкормить еще одно поколение личинок.

Пчелы очень чистоплотны и аккурат-ны. Кишечник они очищают за преде-лами улья. Умирать они также уходят из своего гнезда, но если какая-то пче-ла умирает в улье, то другие выносят ее на улицу как можно дальше от гнезда. Если в улей проникают враги, мыши или бабочки, то их убивают и замуровывают прополисом, чтобы в улье не было посто-ронних запахов и инфекций. Любая со-ринка, попавшая в улей, тут же убирает-ся, так что в улье всегда идеальная чистота.

Мы идем вдоль ряда ульев. Вокруг много

красивых красных цве-тов. Я говорю Михаилу Николаевичу: „Вот, навер-

ное, пчелы сейчас радуются таким красивым цветам!“ К моему удивлению, мой рас-

сказчик говорит мне, что все эти цветы они видят скучно-серыми,

потому что красный цвет их зрение не воспринимает. Оказывается, пчелки раз-личают только синий, желтый, белый зеленый и черный цвета. Но зато они способны воспринимать ультрафиолет! Это позволяет им безошибочно нахо-дить маленькие капельки нектара на дне

венчиков цветов. А еще их глаза очень чувствительны к движению. Когда мы смотрим на летящего шмеля, то видим только сплошное жужжа-щее облачко, а пчелка чет-ко видит каждый взмах его крыла. Так что деревья для нее гораздо сильнее машут сво-ими вершинами, чем это кажется нам. Даже в пасмурный день они всегда знают, за какой тучкой пря-чется солнце, потому что их глаза ви-дят поляризованный свет, поэтому небо для них покрыто пятнами разной свето-вой интенсивности. По маленькому про-свету в тучах такие глаза (их называют поляроидами) всегда могут определить стороны света, узнать, где север, юг, вос-ток и запад. Для пчел, небесных путе-шественниц, все это очень важно. Уже несколько часов дядя Миша с восхище-нием рассказывает нам об удивительном мире пчел. Хочется его слушать и слу-шать, потому что пчела дана нам Богом для того, чтобы мы у нее многому научи-лись. Ведь не случайно мудрейший царь Соломон в своих притчах говорит нам: „Пойди к пчеле и познай, как она трудо-любива, какую почтенную работу произ-водит, ее труды употребляют во здравие и цари, и простолюдины; любима же она всеми и славна; хотя силою она слаба, но мудростию почтена“. В народе же издав-на человека достойного, трудолюбивого всегда сравнивают с пчелой. И это зву-чит как награда.

Галина Крупина.

Похвала пчеле

Ты покинула пасеку чью-то И свой труд на заре начала, Золотое крылатое чудо, Сотворенная Богом пчела. Ты летишь, и с тобой твои сестры. Сколько ваших угодий вокруг! И гречишное поле, и пёстрый, От росинок сверкающий луг; Сад цветущий, как облако пышный, Где ждут яблони белые вас И впервые зацветшие вишни, —Сколько доброго мёду он даст! Вам, послушницам Божиим, рады И берёзы, что в роще шумят, И сирень у церковной ограды, И ромашки на клумбе у врат! В этом храме на службе Господней На свещницах особенный жар — Мы поставили свечи сегодня Восковые — ваш Господу дар!

Мёд ваш — трапезы нашей прикраса. Пусть пока собирается он, Мы дождёмся медового Спаса, Когда будет он здесь освящён.Мир тебе, существо золотое, Вечный путник медовых дорог! Нам всегда твоё дело святое — Трудолюбия добрый урок.

Монах Лазарь (Афанасьев)Монах Лазарь (Афанасьев)

течение всей ночи Елене сни-лись тревожные сны: то она ви-дела, что плывет по океану на пре-восходном корабле вместе с отцом, матерью и близкими друзьями, оставшимися на родине; то ей ка-

залось, что с бортов корабля вырастают огромные крылья, и корабль, сначала мед-ленно, а затем с ужасающей быстротой уно-сится к облакам; то снилось ей, что она одна бегает по пустынной скале, одиноко высившейся среди океана; ни одной бы-линки, ни одного живого существа не видно было на этой скале, и только бу-шующие волны нарушали мертвую ти-шину скалистого островка. Но вдруг из-за самой дальней волны поднялась свирепая голова дикаря, украшенная перьями.

Заметив Елену, он выхватил свой лук, и в ту же минуту со всех сторон из волн поднялись такие же страшные фигуры… Они натянули свое смертоносное ору-жие и с насмешливой улыбкой стали при-ближаться к ней…

Елена проснулась от этих страшных сновидений и в ужасе осмотрелась. Кругом царил холодный, непроницае-мый туман.

Но вот на востоке внезапно засияла первая полоска золотистой зари, и ши-рокими огненными снопами засверкала она на отдаленных волнах. Проснулись веселые певцы лесов, и утренний воздух огласился их первой звонкой песнью. С береговых скал поднялись морские пти-цы и, казалось, с наслаждением стали расправлять свои крылья в золотистых лучах восходящего солнца. Нежный ве-терок зашелестел вершинами пальм, а с берега доносился легкий шум морского прибоя.

Елена взглянула на спокойно спавшего отца и тихо поднялась. В двух шагах от неё росло несколько тонких, стройных деревьев с широкими листьями, верши-ны которых были украшены большими темно-коричневыми плодами. Она тот-час признала в них кокосовые орехи. Невдалеке, в густой роще, среди темно-зеленой листвы, резко выделялись ли-монные и апельсинные деревья с их зо-

лотистыми плодами, а над ними, точно стражи, высились величественные паль-мы, украшенные венцом длинных ли-стьев, колыхавшихся в утреннем возду-хе.

Среди этой лесной чащи расползлись виноградные лозы и лианы, обвившие своею темной листвой могучие стволы первобытного леса, из которого далеко кругом разносился нежный аромат бе-лых цветов лимонного дерева.

Никогда еще не видела Елена такой бо-гатой растительности; она невольно за-любовалась роскошной природой.

Елена подошла к берегу и только что хотела спуститься с утеса, как из-под ног её быстро выпорхнула какая-то птица.

Елена вскрикнула от испуга; крик её разбудил отца.

— Елена! — по-звал он ее.

— Иду, иду, папа! — откликну-лась она. — Не бес-покойся, я только испугалась птицы!

Только теперь она заметила на утесе

гнездо. В нем лежало шесть крупных бе-лых яиц. Она взяла три яйца и поспеши-ла к отцу.

Выслушав рассказ о её маленьком при-ключении, он объяснил ей, что птица принадлежит, вероятно, к породе уток, судя по тому, что гнездо находится на скалистом берегу.

— Теперь ты можешь каждое утро в те-чение нескольких дней брать из гнезда по яйцу,— сказал он в заключение.

— Но откуда мы добудем огня и посу-ду, чтобы сварить их? — спросила в не-доумении Елена.

— Сама природа снабдила эти яйца посу-дой, в которой их можно кипятить! Разве ты не заметила, Елена, что у них толстая, твер-дая скорлупа? Об огне же не беспокойся. По счастью, у меня в кармане есть кремень и огниво. Собери-ка побольше хворосту, в котором тут, должно быть, нет недостат-ка. Утро довольно светлое, и мы кстати погреемся у костра!

Елена набрала охапку сухого хвороста и сложила в кучу. Старый моряк привыч-ной рукой высек огонь и передал дочери затлевшийся трут, который она, разду-вая, вложила в ворох сухих листьев. Не

ÅËÅÍÀ ÐÎÁÈÍÇÎÍ

ÃËÀÂÀ 7

Çàáûòàÿ êíèãà

прошло и минуты, как перед ними весе-ло запылал костер.

Пока отец её грелся у огня, Елена по-шла нарвать плодов. Но каково было её удивление, когда она увидела, что неко-торые деревья в одно и то же время по-крыты были и цветами, и зрелыми пло-дами.

Она вернулась к отцу с огромной ки-стью винограда и парой апель-синов.

— Какое странное дерево я ви-дела тут вблизи! — сказала она отцу. — У него высокий ствол, а листья больше меня. На одних ветках цветут красивые голубые цветы, а на других, на том же дереве, растут большие спелые плоды желтоватого цвета, похо-жие на два сросшихся огурца.

— Это бананы, дитя мое, — самые драгоценные плоды юга. Для тропических стран они имеют такое же важное значе-ние, как для северных хлеб. Туземцы почти исключительно питаются этими плодами. Но, к сожалению, они растут так вы-соко, что тебе вряд ли удастся достать их!

— Ах, если бы я была арши-на на два повыше, я сейчас бы угостила тебя, папа, этими пло-дами. Они и на вид красивы и, вероятно, очень вкусны.

— И не только вкусны, но и очень питательны. Однако, взгляни-ка, Елена, не догорел ли наш костер? Тогда ты мо-жешь испечь яйца. Пробей в них на одном конце отверстие, а другим концом положи в пепел, и они скоро спекутся.

Окончив с отцом скромный завтрак, Елена решила прежде всего перенести с корабля на берег все, что только смо-жет. „Если страна эта необитаема, — говорила она себе, — то нет вещи, ко-торая рано или поздно не пригодилась бы нам“. Елена с нетерпением стала ожидать отлива, и, когда он наступил, она отправилась на корабль. Море было совершенно спокойно, и она безопасно прошла по почти сухой отмели.

Взобравшись на корабль, Елена ото-брала все, что надеялась перенести до прилива на берег. Сбросив на от-мель, между прочим, две жестяные кастрюли, топор, лопату, выбранную из сундуков обувь и одежду, Елена спустилась на отмель и принялась пе-реносить вещи на берег. Надежда за-

пастись множеством необходимых и полезных вещей ободряла ее, и она, не жалея сил, работала с лихорадоч-ной поспешностью.

К вечеру на берегу оказалось множе-ство самых разнообразных вещей, и все они казались Елене неоценимыми.

Наступила ночь. Елена приготовила отцу ложе из сухих листьев, накрыла

его одеялом и с чувством удовлетворе-ния улеглась близ него. Непривычный труд так сильно утомил ее, что она, почти не обратив внимания на пре-красную лунную ночь, мгновенно за-снула крепким сном юности.

Между тем серебристый свет луны, почти не уступавший дневному, свер-кал с такой ослепительной яркостью, что ввел в обман даже птиц. Над спав-шей крепким сном девушкой и отцом её еще долго раздавались в ночной ти-шине голосистые трели бенгальского соловья и других пернатых обитате-лей пустынного острова.

а

Она взяла из гнезда три яйца и поспешила к отцу

ГЛАВА 8. очью Елена вдруг проснулась

от страшного шума. Вокруг неё царил такой глубокий, не-проницаемый мрак, что нель-зя было отличить даже самых близких предметов. В ужасе протянула она руки к отцу и,

почувствовав его руку в своей, в испуге прижалась к нему.

— Приготовься, дитя мое, к ужасному зрелищу, — сказал старик взволнован-ным голосом. — Эта гроза предвещает страшную бурю.

В то же мгновение вблизи них ослепи-тельно сверкнула молния и с такой си-лой ударилась о береговой утес, что из него посыпались искры, а затем с оглу-шительным грохотом скользнула в кло-котавшее море. Казалось, земля дрогнула от это-го ужасного уда-ра, бесконечные раскаты которо-го с страшным гулом отозва-лись в горных ущельях! Вслед затем в верши-нах деревьев по-слышался сильный, странный шум.

— Это дождь! — произнес старик, не видевший молнии.

Капли дождя были так крупны и уда-рялись с такой силой о скалистый берег, что казалось, будто сыпались мелкие камни.

Но скоро положение отца и дочери на берегу сделалось еще тяжелее. Страшный ливень залил горные ущелья и теперь бурным потоком катился в море, заливая весь берег.

— Дай мне ухватиться за дерево, Елена, — сказал старик дрожащим голо-сом. — Попытаемся удержаться за него, чтобы нас не снесло в море!

Ослепительный блеск молнии был так силен, что Елена до мельчайших подроб-ностей видела все, что происходило во-круг них.

Между тем катившиеся с гор потоки все больше заливали берег. С неимовер-ной быстротой и шумом, подобно водо-паду, неслось с гор целое море воды и, разбиваясь в пену и брызги о береговые уступы, стремительно увлекало за собой в разбушевавшееся море сломанные де-ревья и камни, скатывавшиеся с грохо-том с гор. В довершение всего, это ужас-ное явление сопровождалось сплошным огненным светом сверкавшей со всех сто-

рон молнии; так что, казалось, и земля, и небо были объяты сплошным заревом.

С ужасом смотрела Елена, как под на-пором урагана пригибались к земле вы-сокие пальмы, и листья их содрогались и извивались как бы в предсмертной аго-нии. Казалось, для всей природы настал последний час.

Но вот вдали из глубины моря подня-лась, подобно исполинской голове, гро-мадная волна и, пенясь и кружась, стала подниматься все выше и выше, как бы желая схватить висевшую над ней тя-желую черную тучу. Казалось, облако также приготовилось к битве с морской стихией, дерзнувшей вступить в борьбу с небом — из средины его стал медлен-но спускаться к поднимавшейся волне остроконечный столб, походивший на

гигантскую чер-ную руку, — и минуту спу-стя, и небо и море схва-тились друг с другом. — Казалось, они с г о в о рили с ь сообща опусто-шить землю. С страшным шу-

мом поднялись волны вверх к спустив-шемуся к ним облаку, и, втягиваемые им, мгновенно образовали исполинский столб, ежеминутно освещаемый блеском молнии.

С сильно бьющимся сердцем, в страхе описывала Елена отцу это явление, пре-рываемая на каждом слове зловещим шумом происходившего на её глазах грозного явления природы.

— Это смерч, дитя мое! Водяной столб!— пояснил старик.

— Он приближается к нам! — вскрик-нула вне себя от ужаса Елена. — Он не-сется на нас… быстро, быстро!..

— Молись, дитя! Гибель наша неизбеж-на! Вручим себя Господу. Он смилости-вится над нами! — дрожащим голосом произнес старик.

Елена крепче прижалась к груди отца и трепетными губами стала шептать мо-литву.

Между тем водяной столб с страшным шумом приближался к берегу, продол-жая втягивать в себя огромные массы воды. Вот он достиг уже отмели, по ко-торой так недавно проходила Елена, и повернул к разбитому кораблю. Через несколько минут к черной туче взвились обломки мачт, балки, бревна, а в следую-щее мгновение водяной столб уже мчался

к выдававшемуся далеко в море мысу.Страшная опасность миновала, и бедная

девочка вздохнула свободнее. Но она все еще не могла преодолеть своего ужаса и с лихорадочным вниманием следила, как гигантский водяной столб поднялся на мыс и, увлекая за собой камни и облом-ки скал, с страшной силой взрывал зем-лю, вырывал с корнями деревья и швырял гордые пальмы высо-ко в пылающие тучи. Перевалив через мыс, смерч снова спустил-ся в море и быстро стал удалять-ся от берега. Но вот он внезап-но остановился, и море вокруг него заклокотало с страшной силою, а затем вдруг дрогнул, заколебался и, точно под влия-нием какой-то неведомой силы, внезапно разорвался надвое. С оглушительным шумом скати-лась исполинская волна в море, между тем как оторванная от неё черная туча все еще продол-жала колебаться и вздрагивать. Мгновение спустя острый луч молнии прорвал грозную коле-блющуюся тучу, и из неё хлы-нула с оглушительным шумом огромная масса воды, залившая своими волнами весь берег.

Елена вскрикнула от ужаса. Ей показалось, что эти внезапно нахлынувшие волны унесут ее с отцом в море. Но старик крепко обхватил дерево, не выпуская в то же время из рук дочери.

Скоро опасность миновала. Черная туча размялась, небо стало проясняться, и луна снова озарила своим мягким блеском местность, только что подверг-шуюся такому страшному опу-стошению. Ветер стал стихать, и на высоком небесном своде снова засияли миллионы звезд. На острове воцарилась тишина, и только беспокойное море бу-шевало еще, бросая к подножию скал огромные пенистые волны.

Елена стала отыскивать глазами сухое местечко для отдыха; но повсюду взгляд её встречал следы страшного ливня. Единственное место, где отец с дочерью могли бы приютиться, было то самое де-рево, под которым они укрывались.

С невыразимой горестью смотрела Елена на то место, где оставила прине-сенные с корабля вещи: они были уне-сены морем, — все труды её пропали да-ром. Буря лишила их всего и поставила опять в то же беспомощное положение, в

каком они находились, когда ступили на этот берег.

Это так глубоко огорчило Елену, что она залилась горькими слезами. Узнав о причине слез дочери, слепой старик тяжело вздохнул и с нежностью молча притянул ее к себе.

— Когда рассветет, дитя мое,—сказал

он наконец,—сведи меня дальше от бе-рега, за горы. Нам нельзя оставаться здесь!

Елена тоже была рада покинуть этот несчастный берег.

— Может быть, мы там найдем хижину и людей, которые приютят нас. Не за-метила ли ты на берегу или на деревьях каких-нибудь следов присутствия лю-дей? — спрашивал старик.

а

Смерч

Дрожь пробежала по всему телу моло-дой девушки при этом вопросе.

— А если тут живут дикари? Они убьют нас! — воскликнула она в ужасе.

— Не бойся, моя дорогая девочка! Дикари становятся кровожадными толь-ко тогда, когда сильно раздражены или голодны; в таких случаях бывает, что они нападают на чужестранцев и даже иногда съедают их. Но разве ты видела какие-нибудь следы людей?

— На одном дереве я заметила какие-то отметки или, лучше сказать, царапи-ны, — ответила Елена после минутного размышления. — Но, мне кажется, они сделаны не рукой человека, а молнией.

— Если ты не заметила никаких дру-гих признаков, то, пожалуй, ты и пра-ва. Ах, если бы я мог видеть! — вздох-нул с горечью старый моряк, — я ни на минуту не задумался бы предпочесть жизнь на необитаемом острове! Правда, мы были бы лишены общества людей и предоставлены самим себе, но зато нам не пришлось бы сталкиваться с грубыми, необузданными дикарями. Теперь же я ни в чем не могу помочь тебе, а ты, друг мой, слишком слаба, чтобы работать за двоих. Вот почему я предпочел бы сой-тись с людьми. Мне не раз приходилось сталкиваться с полудикими племенами, и я знаю, как надо обходиться с этими детьми природы. И среди них есть хоро-шие люди. Ах, Елена, как тяжело мне думать, что из-за меня тебе придется так много терпеть!

Елена поспешила успокоить отца.— Мы находимся в такой роскошной,

плодородной стране, что нам нечего опа-саться недостатка в пище, и потому я желала бы, чтобы край этот был необи-таем, — сказала она.

— Оставь свои желание и мечты, друг мой! — перебил старик. — Лучше будь готова ко всему. Сначала тебе следует осмотреть эту местность и убедиться, обитаема она или нет, а затем мы уже ре-шим, что делать. Ты говорила, что перед нами находится высокая гора. Не слиш-ком ли она крута? Можешь ли ты завтра утром свести меня туда? Оттуда ты удоб-но могла бы осмотреть всю местность.

— Гора не крута, — ответила Елена, — но взобраться на нее все-таки будет труд-но: весь склон покрыт лианами и пол-зучими растениями, которые, подобно сети, переплелись с кустарником и дере-вьями. Но сначала я осмотрю берег — не осталось ли там каких-либо из принесен-ных мной вещей, а потом провожу тебя на гору. Теперь же ты, папа, отдохни и соберись с силами!

— Ты права, друг мой, после такой ужасной ночи нам обоим необходим от-дых!

Старик плотнее закутался в одеяло и лег. Елена последовала примеру отца, но опасение за будущее и тревога о том, что ожидает их впереди, долго не давали ей сомкнуть глаз.

Но царившая вокруг неё торжествен-ная тишина, сменившая ужасы минув-шей ночи, дышала таким бесконечным миром, что молодая девушка наконец успокоилась и забылась.

Э. Гранстрем