THE ST. PETERSBURG INTERNATIONAL ECONOMIC FORUM – 2010JUNE 17–19, 2010

Panel session:Russia - Today and Tomorrow

MITEF SESSION: UNLEASHING INNOVATION IN RUSSIAIn cooperation with Ernst & Young

JUNE 18, 2010 — 16:00-17:30, Pavilion 4, Conference Hall 4.3

St. Petersburg, Russia2010

1

MITEF SESSION: UNLEASHING INNOVATION IN RUSSIAIn cooperation with Ernst & Young

Present-day Russian economy heavily depends on export of oil, gas and raw materials.

Russia's hi-tech industries have fallen far behind the leading developed and developing

nations, and the gap becomes wider every year. Wishing to change the situation, Russian

Government has started an ambitious programme of building technology and innovation-based

economy. This panel will address if an innovations-based economy can be created in the

environment of present-day Russia and what needs to be done and what has to change for this

to occur. Moreover, what are the roles of government, the business community, education and

science in creating an environment for innovation?

1) How can the Government help to build innovations-based economy? What in Russian

environment hinders building an innovations-based economy?

2) What goals are essential for the success? How do the government’s initiatives correspond to

these goals? What initiatives are worth adding to the list?

3) How is foreign experience in building innovations-based economies applicable to Russia?

What can be used and how?

Moderator Vladimir Solovyov, TV presenter

Panelists

Igor Agamirzyan, General Director, Russian Venture Company OJSC

Anatoly Chubais, General Director, Russian Corporation of Nanotechnologies

Richard Kivel, Chairman of the global Board of Directors, MIT Enterprise Forum, Senior

Lecturer, MIT Sloan School of Management

John T. Preston, Founder and Managing Partner, C Change Investments, Senior Lecturer,

MIT Entrepreneurship Center

L. Rafael Reif, Provost, Massachusetts Institute of Technology

James Turley, Chairman and CEO, Ernst & Young

Discussants Vitaly Belik, Director, S-Group Capital Management

Ilya Dubinsky, Founder, Member of the Board of Directors, MITEF Russia

Renee J. James, Senior Vice President, General Manager of the Software and Services

Group, Intel Corporation

Rashad Kaldany, Vice-president, IFC

Anatoly Karachinsky, President, IBS Group Holding

2

Natalya Kasperskaya, Chairman of the Board of Directors, Kaspersky Lab

Denis Kovalevich, Director, Department of Strategic Management, State Atomic Energy

Corporation "Rosatom"

Nikolay Puntikov, Chairman of the Board, RUSSOFT

Viktor Vekselberg, Chairman of the Supervisory Committee, Renova Group

В. Соловьев:Перед тем как мы начнем, позвольте объяснить правила проведения панели. Я

предлагаю каждому из участников, которых вы видите сидящими лицом к вам, дать

возможность высказать свою точку зрения. При этом я предлагаю, чтобы это было не

менее трех минут, но и не больше шести. Я буду следить за временем, и когда наступит

пятая минута, я начну интеллигентно прохаживаться с очень скорбным лицом. Это

обозначает, что у вас осталась одна минута. Пожалуйста, не превышайте регламент.

После этого предлагаю, чтобы люди не забыли, о чем шла речь в выступлении, дать им

возможность задать несколько вопросов только что закончившему говорить участнику.

Но количество этих вопросов не превращается в многочасовое выступление. Помните,

что вопрос должен быть четко сформулированным, и кратким. Поэтому идеально, если

вопрос займет не больше времени, чем ответ, то есть минуту– две. Таким образом, мы

сможем достаточно быстро ознакомиться с мнением уважаемых участников, после чего

перейдем ко второй части – к широкому обсуждению общей проблемы, для чего у нас

есть замечательные спикеры, сидящие на первом ряду. И опять-таки, уважаемая

аудитория, если будет желание задать любой вопрос, пожалуйста, обозначьте ваше

желание – я вам с радостью помогу. Просьба ко всем спикерам в начале

представляться, но, тем не менее, не превращать это в яркую рекламную компанию

своих уважаемых предприятий и учебных заведений. Итак, если мы не будем ждать

господина Чубайса, то я предлагаю начать.

Cегодня на открытии мы услышали замечательную фразу Президента Российской

Федерации Дмитрия Анатольевича Медведева, где цитировалось высказывание

лауреата Нобелевской премии Петра Капицы о необходимости не только срывать

яблоки, но и создавать условия для того, чтобы яблоневый сад расцветал. Главный

вопрос: это как сделать? Потому что, как правило, политикам проще: они замечательные

стратеги, а вот тактиками оказываются люди на земле. И некоторым, вдобавок, еще и

удается добиться успеха. Поэтому хотелось бы услышать, каким образом можно

действительно превратить Россию в те самые замечательные райские кущи, на которые

мы все рассчитываем, и главное: что мешает сейчас быстро и четко двигаться к

поставленной цели? Как построить в России инновационную экономику? Кто желает

начать?

3

V. Solovyov:Who’d like to speak? James?

J. Turley:Okay, I’ll get this started I guess. You know the issue here is really to me what could be the

most important things to help diversify the economy of the Russian Federation and to really

build the culture of innovation and entrepreneurship in this great country. I think some of the

things that the Government is doing, Skolkovo comes to mind, is extraordinarily positive as far

as what the effort is all about. Ernst and Young is delighted to be able to contribute any

thoughts we have to this, we have a deep history of serving entrepreneurs and celebrating their

accomplishments the world over. My sense is that the initial efforts around Skolkovo were quite

focused on getting the right bricks and mortar and infrastructure in place, I think it’s just as

important that the right culture is established and the right eco-system to support entrepreneurs

in their efforts. Well what we’ve found from working with entrepreneurs all around the globe is

that there are a number of things that are really important to their success. First is making sure

that they’re operating in an open economy, no protectionism, nothing will stifle the

entrepreneur’s spirit like protectionism. The second thing comes to my mind is that failure can’t

be over penalized. Most of the highly successful entrepreneurs in the world, failed their first

time out. And they pick themselves up, dust themselves off and go at it again. And if failure is

too penalized either by taxes, some legal systems or just a culture, then it discourages their

efforts dramatically. Obviously tax incentives around research and development, tax incentives

around capital gains and losses you know, the right financing systems in place for them from

the venture capital and through the bank financing, through the capital markets, - all important.

The final thing is really streamlining regulation. If it takes too many permits, too many hurdles

to go across to open a company, to build a plant, to start a business, then entrepreneurs don’t

have the staff to work though that, they get discouraged, they try something different. And so in

addition to streamlining regulation helping the entrepreneur, it also has a side benefit of

minimizing opportunities for corruption. So these are things that we have seen work effectively

not just in Silicon Valley, but in entrepreneurial hotbeds the world over and I am very

encouraged by what the Russian Government is doing both with Skolkovo and with of course

the whole focus on NANO-technology.

В. Соловьев:Кто-то желает задать вопрос? Или всё и так понятно? Значит, все за открытость

экономики. Осталось понять, как этого добиться: как же ее открыть? Thank you so much!

Кто желает продолжить?

J. Preston:

4

I am John Preston. I am a private equity investor in the Boston area right now, but I have spent

much of my career at MIT and I would like to make just three quick points. The first point is that

the rate of change of technology is very fast right now and accelerating, 90% of all the

scientists and engineers who have ever lived in the history of mankind are alive today.

Therefore, we have two choices; one, to embrace change and be part of it, or the other choice

is to let someone else take that change and the economic advantage that comes out of it.

There is a study which was done last year on MITs spin-off companies or companies created

by MIT graduates, where it was identified that those companies, if they were a separate nation,

would be the 11th largest economy in the world. And many of the companies that were created

around them were the foundation companies for new industries such as the semiconductor

industry, the integrated circuit industry, the biotech industry and internet. The office that I

helped created MIT and build manages two inventions a day and has created over the last 25

years, over 300 companies which today are worth about $150 billion, the ones that are publicly

traded, and have created about 300,000 new jobs. So this gives you a sense of what a

technology engine can do from an economic point of view.

The next point I wanted to make is that there have been studies on net job creation in the

United States that show that 70% of the net new jobs come from only 4% of the companies in

the United States and this 4% typically are high technology companies developing new

businesses. It turns out that large companies tend to focus on efficiency and cost reduction

whereas new startup companies create local jobs.

The final point I want to make, the third point, is that we have done studies, probably the best

one was done by Professor Utterback where he looked at market leaders and he found no

case in the last 150 years where radical innovation was pioneered by the market leader. And

typically, the market leaders do everything they can to suppress new innovative technologies,

particularly those that make their investments in old technologies less valuable.

And so, the point I am making is that one of the reasons you need to create an innovation

economy is that those are going to be the companies that impact the economic growth and

create the net new jobs for the country. I will stop at that point. Thank you.

V. Solovyov:Thank you so much. Any question for John?

From audience:When you’re speaking about those 4% companies and about the innovative companies et

cetera, you surely mean small company startups and you contrast those small company

startups to the large companies that are leading the industries, right?

J. Preston:

5

Yes.

From audience:You did not say that word, you did not contradict small to large, right?

J. Preston:Well, it turns out that they are both small and medium. They are characterized by innovation

still where some companies can succeed in having very rapid growth for a long period of time,

Microsoft is a good example of that. But the key differentiator between these small high-

technology companies and the bigger companies is that, the small ones are adapting the

radical ideas that tend to change industry faster. A lot of larger companies tend to get their

growth by acquiring small companies.

So if you look at companies like Intel and Johnson & Johnson and so on, you find that one of

the ways that have they succeeded in growing over the last 10 years is through acquisition of

these small entrepreneurial companies.

From audience:Our experience in celebrating entrepreneurs through programs to get 5,000 and 10,000

entrepreneurs nominated each year is that, while it’s rare, there are large companies that keep

that entrepreneurial spirit, Apple comes to mind.

J. Preston:Yeah.

From audience:You know, that diverge from their start products, well first the iPod then the iPhone now the

iPad. So there are exceptions to that.

В. Соловьев:Пока мы слышали о замечательной жизни «там». То есть, мы поняли, что необходима

открытая экономика и хорошо, когда есть большое количество новаторских компаний,

которые себя прекрасно чувствуют. Но мы так и не поняли, что надо сделать для того,

чтобы это хоть каким-то образом реализовалось это здесь. И было бы странно, если бы

ответы последовали от наших уважаемых иностранных коллег, у которых есть свой опыт

реализации проектов за рубежом. Но, тем не менее, вопрос остается: как нам построить

«яблоневый сад»? То есть: как внедрить инновационные технологии? Госпожа министр.

Э. Набиуллина:

6

Я бы хотела поприветствовать всех присутствующих на этом обсуждении. Я считаю, что

тема инновации – самая главная на этом форуме, и у меня есть возможность произнести

несколько приветственных слов и рассказать о том, как мы видим стимулирование

инноваций в России.

Сегодня, во время первой панели, мы много говорили о кризисах. Кризисы, помимо тех

неприятных вещей, которые они приносят, безусловно должны стимулировать реформы

и инновации. Но сейчас, на мой взгляд, в мире складывается несколько парадоксальная,

потому что правительство, центральные банки уже научились достаточно быстро

реагировать на кризисы, и сейчас, принимая масштабные, оперативные меры

поддержки, мы приходим к тому, что в некоторых странах, по сути дела, кризис не

выполняет очищающей роли, не вымывает с рынков неэффективных производителей с

устаревшими технологиями и, по сути дела, не стимулирует те глобальные

инновационные тренды, которые возникают. Это, наверное, общемировая проблема.

По России кризис ударил очень сильно, и я думаю, мы все – в обществе, в бизнесе, в

правительстве – осознали, что нам надо меняться, и об этом говорил сегодня

Президент.

Эти изменения безусловно связаны с инновациями. После уроков кризиса инновации

для нас – это не только пожелания, не только декларации, но и, безусловно, императив

наших действий. И мы начали действовать достаточно активно.

Условно наши действия можно разделить на два направления: первое – это создание

общих условий, инфраструктуры, а второе – поддержка конкретных инновационных

проектов. Общие условия очень важны, и не надо противопоставлять конкретные

проекты этим общим условиям.

Я недавно встречалась с российскими венчурными компаниями и с международными,

которые уже финансируют проекты в России. Первый вопрос был не о конкретных мерах

поддержки конкретных проектов, а, безусловно, об общей среде – о деловой среде. О

Том, как защитить растущий бизнес, какие административные процедуры должны быть;

о том, что нужно бороться с коррупцией – это ключевой месседж для нас и, безусловно,

главное направление действий, когда мы должны создать условия для инновации.

Крайне важны деловой климат и конкуренция. Без конкуренции новаций не бывает. Мне

не надо изобретать что-то новое, если я уже монополист и спокойно продаю свою

продукцию, это два ключевых направления общей политики.

Безусловно, здесь есть и конкретные вещи – прежде всего, связанные с налоговым

законодательством. Мы были вынуждены пойти на повышение налогов на заработную

плату, у нас есть намерения создать специальные налоговые стимулы для инноваторов.

Пока речь идет о конкретных секторах: об информационных технологиях, о компаниях,

которые работают в специальных зонах, о малых инновационных компаниях, которые

7

создаются вокруг вузов. Но, тем не менее, мы понимаем, что налоговая среда должна

быть конкурентоспособной. Мы продвигаем институты развития.

Вот я сижу между представителями двух уважаемых институтов – Российской венчурной

компании и «Роснано», которые должны поддерживать инновационные проекты. Они

начали свою деятельность сравнительно недавно и сейчас уже набирают масштабы, и

мы видим, что уже появляются новые проекты. Безусловно, такие институты мы будем

поддерживать.

Работа с конкретными проектами также выбрана была не зря, и Президент создал

комиссию, которая выбрала несколько направлений. Эти проекты важны с точки зрения

того, что у нас есть конкурентные преимущества по этим направлениям (по пяти: они

неоднократно назывались, не буду их повторять) и мы можем выйти на глобальные

рынки с конкурентоспособной продукцией, с большой долей, и мы готовы это сделать. И

наша комиссия рассматривает конкретную поддержку этих проектов, но еще раз хочу

сказать, что это, скорее, катализатор процесса и приоритеты, которым мы не

противопоставляем создание общих инновационных условий.

Вопросом для нас является итог: то, как бюджет, федеральные средства, могут помогать

инновациям в условиях бюджетных ограничений, которые есть во многих странах после

кризиса. При этом мы понимаем, что приоритетом для финансирования остаются те

сферы, которые создают условия для инновации. Сегодня об этом тоже шла речь: это

образование, НИОКР. Мы хотим поменять систему финансирования НИОКРа: не просто

финансирование научно-исследовательских институтов, которые создают продукт, никем

не востребованный. Скорее, государство готово участвовать в софинансировании

компаний, которые тратят собственные деньги на НИОКР. Это должен быть важнейший

поворот для того, чтобы мы могли перейти к коммерциализации этих разработок.

Считаем это важнейшим направлением.

И, безусловно, мы будем поддерживать те пять направлений по проектам, в которых мы

работаем в рамках Президентской комиссии. Я, наверное, не буду говорить более

подробно, а присутствующие здесь коллеги расскажут, как они ведут работу в рамках

институтов развития. Еще раз повторю, что это, безусловно, императив, и мы готовы

двигаться в этом направлении очень практично, последовательно, конкретными шагами.

Спасибо большое всем за внимание. У меня было буквально 5–10 минут, и я нижайше

прошу у вас прощения за то, что должна просто встать с места и уйти.

R. Kivel:Great. Thank you very much. My name is Richard Kivel and I am here today for a couple of

reasons. My background is as an entrepreneur. I have built, sold and taken companies public

over the past 20 somewhat years. I started in the IT industry, software and databases and

networks. And back in 2001, ran an MIT spinout in the bioinformatics space and then slowly

8

got deeper and deeper into the world of science and had built a biomarker company and then

most recently, running a vaccine company in Singapore.

The reason I am here today is partially because of my interest as an entrepreneur but I am

here today as Chairman of the Board of the MIT Enterprise Forum, which is a global

organization of about 30 chapters around the world that promote, foster and educate

entrepreneurship and we are here to celebrate the formal launch of the MIT Enterprise Forum

here in Russia this week.

So as I have spent time here in Russia over this past week, we have traveled from Moscow to

Novosibirsk, and down here to Saint Petersburg, I have learned a lot and there is a lot more to

learn, I have learned that as well. During one of the interviews I did earlier today, I was asked a

lot of interesting questions, but the most interesting one was, “Where were you guys 10 years

ago?” And my translator asked for clarification and the interviewer asked in a more specific

way, “Where were the entrepreneurs, the venture capitalists and others 10 years ago? You are

all coming to Russia now.” This is a trick question. I said, “Well, there are a lot of ways to

answer that.” It reminded me a little bit—there is a great quote from a novelist, Fyodor

Dostoevsky, and he had said that, “If there was a country in the world, which to your other

countries is more unknown, more unexplained, more enigmatic or mysterious, that country is

surely Russia.”

And I think that that veil, that complexity has been lifted. The reason we may not have been

here 10 years ago was because of the mystery of Russia and the lack of understanding, the

perception that there might not have been openness, I think those are some of the reasons. I

think some of the other reasons, the minister touched upon, have made it much more attractive

for universities, for academic groups worldwide, for entrepreneurs and investors to come here

is because they are changing the ecosystem and the structure that exists here in Russia. They

are implementing new laws and regulations to make it easier to start companies, easier to

launch them and if they fail, easier to close them and start your next one. Those are the things

we celebrate in United States and those are some of the reasons that we are pretty good at

what we do. As Russia is changing that ecosystem and some of the environmental rules

around that, I guarantee the success will follow because they are going to attract the right

people.

Another reason I am here is, the people that invited me here did so in lots of different ways. I

had the privilege of first meeting Victor Vecklesberg in Boston. He came to our office in

Cambridge and talked about the Skolkovo project and then I met with Ilia Panamorov and he

shared with us the excitement and the passion that he had for the program and the other great

people around it. When I saw people like Craig Barrett and others putting their arms around

this project, I said, “You know, this is clearly the time.” And at the same time, entrepreneurs

and alumni from MIT were starting the Enterprise Forum, so I think the stars and moons have

aligned. And having toured Russia over the past five days and visited greater than 15 different

9

universities and academies of science and others, this country has a tremendous wealth of

knowledge, tremendous scientific background experience. And now it is time to take that that

and bring it to the world and commercialize it on a very, very large scale.

So I will close by saying that and I will answer any questions you may have.

V. Solovyov:Questions?

From audience:I am from Unilever. We are in the fast moving consumer goods as you may know. I'm—just a

question because we hear a lot about contrasting big versus small companies. Now, Unilever

is investing around billion euros, around 2% of its annual turnover, in R&D and great new

consumer products. We work with a lot of small companies in our production but also in our

R&D. And to my mind, small and big companies need each other, they are complementary. We

cannot live without the small companies, and I think we bring some of the added value maybe

the smaller companies cannot bring in.

So how helpful is it to continue contrasting? Is it not that we have to work together on a better

business climate and make sure that we bring growth to the countries? Can’t we do it in

partnership? I think that is the answer. So that’s—

В. Соловьев: В России найден идеальный ответ: просто уничтожены мелкие компании. У нас свой

подход.

From audience:Maybe I will start on the answer for that question. I am also on the Board of Directors of the

third largest food company in the worId, and so I have a lot of experience in the large side as

well as the small side. You are absolutely right, they are complementary but the key difference

is that the types of innovations that are pioneered by small companies would never be

pioneered by large companies.

So you need the small companies to do the—you know, to take the inventions like Cohen and

Boyer out of Stanford and start Genentech and the first biotech companies. Then later, you

know, I agree with you that the large companies coming in and acquiring them and helping

them—giving them the resources to grow rapidly, makes a lot of sense.

There is a synergy there but we have to—in Russia, I think today, we do not have enough of

the small companies.

В. Соловьев:

10

Анатолий Борисович, если разрешите, я продолжу. Я просто не знаю ваш график, есть

ли у Вас время? Спасибо большое, Анатолий Борисович. Вы человек занятой,

государственный. Мы начали тему MITEF, и сейчас было бы вполне разумно дать

возможность выступить ректору MIT, господину Райфу.

R. Reif:Good afternoon. I'm delighted to be here. My name is Rafael Reif and as the moderator said, I

am the Provost at MIT. And I would like to provide the prospective from the academic point of

view, from the academic standpoint. A necessary but not a sufficient component of any

innovation based or knowledge based economy, our institutions of higher educational

research. Because these are the institutions that generate new knowledge and that educate

the bright, ambitious and young talent that enter the economy every year. The future of a

nation, in a knowledge-based economy is in the hands of these bright, ambitious, educated

young talent. And it depends on the knowledge created in these institutions of higher education

and research.

In the US, we have several of these institutions and one of them is MIT. And I would like to

share with you just a few facts about how things work at MIT, which is not too different from a

few of the other strong academic institutions in America. MIT has about 4,000 undergraduate

students pursuing Bachelor degrees. About 80% of them pursue degrees in Science or

Engineering. About a thousand of them graduate every year, some of them continue into our

graduate school, some of them enter the workforce.

It has about 6,000 graduate students pursuing Masters and PhDs. About 1,200 of them

graduate every year and enter the workforce. An interesting point to add here is that 40% of

these grad students at MIT are foreign born. They were not born in America. It has about a

thousand post doctoral researchers, these are students or post doctoral students who spend a

few years at MIT, learning more material and doing research before they move on.

Two thirds of them are foreign born, that is they were not born in the US. It has a thousand

professors. These are the people who teach our students, and do research with our students.

All MIT professors, including our Nobel Laureates and I will come back to that. They teach our

undergraduate students and our graduate students. All MIT professors do research, and about

two thirds of them do teaching and research in Science and Engineering.

The research at MIT covers the spectrum from fundamental research to applied research. You

have fundamental researchers, creating new knowledge in the same building, or the same floor

sometimes with applied researchers solving practical problems.

As a measure of success in fundamental research, MIT has 10 Nobel Laureates among its

faculty. As a measure of success in the applied research domain, MIT produces annually about

500 invention disclosures, about 150 patents are issued, about 100 technologies are licensed,

and 20 to 25 startup companies start from MIT IP every year.

11

So MIT is one of several of these successful academic institutions. And if there is time later, I

can explain why I think that works. But the most important issue here is, do we need something

like that in Russia? And if we do, can something like this be transferred? I think it is not—it is

not easy to assume that something that works in a given way in the US would work exactly that

way in Russia. But I think it is important to understand the role of these kinds of institutions in a

knowledge-based economy and to understand what are the components of that role that

should be transferred to a place like Russia.

From audience:You visited a number of institutions of universities and academies here in Russia in the last

five, seven days you were traveling across. Do you have a feeling why—you described MIT

and one of the things which you describe in MIT is that it actually produces a lot in terms of

practical research and practical applications in companies, etcetera. Very few of these things

happen in Russia. Although as Richard mentioned, the quality of research in Russia is also

very high.

Why is there this gap between research and commercialization of its fruits here?

R. Reif:Well, that is the key question. I think what I can say at this point in time is that indeed, we have

been visiting institutions, academic and research institutions in Russia for the last five days or

so. I am personally very impressed with the talent that I have seen here. I am impressed with

the quality of the research. And I think it requires more time to figure out the answer to that.

This is really the fundamental question but my initial reaction is that I think there are two issues

here to address. One is, how do we incentivize the researchers that we have in Russia. The

immense talent we have to think in terms of not just great fundamental research driven by

curiosity, which is what really drives research everywhere. But to think in terms of how to apply

that, and how to apply that to practical problems, what is the incentive that we are offering

Russia today for them to think that way? Maybe we do, maybe we do not. I do not know the

answer to that question but I think that is part of the issue.

The other part of the issue is even if there are incentivized to think in terms of practical

problems, or solutions to particular problems, how do they leave their research environment,

how to transfer that to the market place. So I see—it appears to be two issues at a 20, 000 feet

view, how do we incentivize those that are doing research to think in terms of practical

solutions, and how to bring those kinds of practical ideas to the market place.

From audience:I will follow on with the Provost’s comments, and I absolutely agree first of all that incentives to

researchers is the foundation to getting research out of the labs, and into the world. If you are a

12

researcher and you have devoted your life to a particular field, you may never leave your lab,

you will only attend conferences with those people studying the same field, you will publish in

the same magazines, and you will speak at the same events. And that is tragic.

In the United States, our researchers are very outward. They communicate globally, they build

global partnerships, and they have incentives in place to educate others about the work they

are doing. So that work can become patented, it can then be licensed to companies or it can

help start companies. So I think that there is a foundation there.

Furthermore, I think more importantly, it comes down to the ecosystem, and the environment

that we all live and work in. If you are in an environment that celebrates entrepreneurship and

risk taking, you are in an environment that does not punish you if you fail, you will take more

risks. And because of that, you will achieve more success. And I think one of the reasons that

the United States and some other countries are really emerging quickly when it comes to the

success they are achieving in innovation and commercialization is because they are taking that

risk in a way they have never done so before.

I would challenge you to look at and I don’t have this data, I wish I did. But if there is an

ambitious grad student in here to look this stuff up. If you took a look at the patents in the

United States, filed in the United States by universities, I do not know what the percentage is,

but I can guarantee that a very large percentage of those patents are in cooperation with other

universities inside and outside of the United States.

Many of them would have international collaborators on those patents, and those findings and

on their papers. And in Russia, I would guarantee you, that much of the research here that

goes to patent, first of all, it goes to patent and the patents are in Russia. Very few of them go

to PCT, and become international and very little of that work is actually being supported by

international academic collaborations.

And I would love to know what that percentage is but I guarantee you, if you move that needle,

and I’m not saying that it is at zero, but if you move that needle and start to do more

international collaborations and partnerships, it will open up the technology that Russia

presently is developing to the rest of the world in a very exciting way.

А. Чубайс:Для того чтобы правильно понять масштаб задачи, следует, как это ни странно,

немножко вернуться назад, откуда она вырастает: оглянуться на то, и что у нас за

спиной. Хорошо известно, что Михаил Сергеевич Горбачев – автор лозунга «гласность и

перестройка». Мы-то уже забыли, что первым лозунгом Горбачева был лозунг

«ускорение». Чтобы быть более точным: «ускорение научно-технического прогресса». В

84-м году в ЦК КПСС было даже целое совещание об ускорении научно-технического

прогресса.

13

Мы знаем, что ускорить не очень получилось, но если без иронии, а всерьез подумать об

этом, то это факт, говорящий об очень простой вещи. Он очевидно говорит о том, что

страна в 80-е годы ясно понимала, что она начинает в этом буксовать. Ясно понимала,

что тот вызов, который мир уже принял для себя, мы принять не в состоянии.

После этого были 90-е годы. Можно давать им самые разные оценки, но бесспорно то,

что они были годами строительства основ рыночной экономики в России. И в этом

смысле на вопрос, о котором говорил Ричард: где вы были раньше? – надо трезво

сказать, что если бы такого класса уважаемые лидеры приехали к нам в 90-е годы, вряд

ли был бы содержательный разговор. Страна была просто не готова к такому разговору.

Мы жили в разных мирах. В 90-е годы рыночная экономика в России была построена: это

факт, не вызывающий сомнений ни у одного серьезного человека. Нулевые годы – это

годы экономического роста. И лозунг, над которым, кстати, многие иронизировали:

удвоение ВВП, – был реализован. Страна удвоила объем ВВП даже в более сжатые

сроки, чем предполагалось.

Я убежден в том, что это вопрос элементарных условий жизни даже обыкновенного

человека, без подъема которых вряд ли осмысленно было бы замахиваться на какие-то

глобальные стратегические цели. Это для меня так же важно, как и то, что, собственно

говоря, этот период завершен. Если посмотреть в целом на то, о чем я говорю, то мы

увидим простой факт: 25–30 лет – это ровно тот период, когда мир строил

инновационные экономики. Ровно за этот период времени возник десяток мировых

лидеров, лидеров мирового класса, которые создали у себя блестящие инновационные

модели, которые (к сожалению, так сложилась история нашей страны) мы пропустили. И

дело здесь не в Достоевском, который, на мой взгляд, крайне вреден. Дело в российских

реалиях. Они так сложились, эти реалии, и в этом смысле ровно сейчас, ровно в этот

момент – абсолютно правильная точка для того, чтобы сказать: следующее десятилетие

в России будет десятилетием строительства инновационной экономики, для которой у

нас есть фантастические предпосылки.

Я сейчас слушал Виктора Феликсовича Вексельберга, и сошлюсь на цитату из того, что

он сейчас сказал, – без его разрешения, правда. Он сказал, что совсем недавно, всего

два месяца назад, включился в эту инновационную тематику, и он поражен тому, сколько

предложений, сколько идей, сколько проектов – здравых, интересных, сильных, ярких.

Просто поток какой-то.

Я могу сослаться на свой опыт. Он у меня тоже небольшой, меньше двух лет, но у меня

ровно такое же ощущение. На сегодня в нашей стране в заделе существует уже

колоссальное количество проектов. По факту у нас на сегодня больше 80 утвержденных

проектов. 130 миллиардов рублей в инвестиции «Роснано», на которые мы подписались,

и к ним мы подтянули еще 140 миллиардов рублей соинвесторов.

14

Я совершенно ясно вижу объем запросов в стране на то, чтобы это делать. Мы более

чем дозрели до этого, несмотря на почти тотальный всеобщий пессимизм и неверие в

то, что из этого что-то получится. Как известно, пессимисты смотрят, а оптимисты

делают. Как известно, скепсису души нужно противопоставить рационализм разума, и

тогда можно добиться желаемого результата – тем более в контакте, во взаимодействии

с такого класса людьми, как те, кто сегодня собраны здесь, в этой аудитории.

В. Соловьев:Только давайте договоримся сразу: вопрос об изъятии книг Достоевского из библиотеки

не задавать. Потому что я чувствую, что это первый вопрос, который возникнет.

Пожалуйста.

Из зала:Мы работаем в реальном секторе экономики, инновационно. Уже 15 лет все доходы у

нас только от инноваций. 23 июня у нас IPO. Вопрос к Анатолию Борисовичу.

В России не понимают, для чего нужно выходить на биржу. Нужны длинные деньги для

долгосрочных инновационных инвестиций. Как государство – возможно,

государственные органы – собираются стимулировать малые предприятия выходить на

биржу? Они не хотят. Все мои знакомые говорят: Тихонов, зачем тебе это надо? Эта

публичность, все эти проблемы.

Мы считаем, что это обязательно надо, потому что это позволяет решить физически

вопросы нашего предприятия и вообще инновационной экономики в России. Но как

продвинуть тысячи малых предприятий, у которых есть заделы, вот в этой волне? Мы

готовы всячески принимать в этом участие, но все-таки хотелось бы знать Ваше мнение.

А. Чубайс:А скажите, а где Вы выходите на IPO?

Из зала:На ММВБ, на секторе инноваций и инвестиций, которые, в частности, поддерживает

«Роснано». Благодаря Вашей поддержке это вообще стало работать. Раньше вообще

таких не было, мы компания номер два, которая в этом секторе будет выходить. Не было

вообще возможности выйти мелкой компании.

А. Чубайс:Владимир Эдуардович, это не сговор.

В. Соловьев:

15

Я понимаю. Просто интересно, где компания номер один. Если это компания номер два.

И IPO это не орден капиталистического труда, то есть не обязательно стремиться на

него выйти.

А. Чубайс:Я поясню, о чем идет речь. Речь идет о вновь созданной на российской бирже ММВБ

площадке, которая называется РИИ – Российский рынок инноваций и инвестиций. Это

специально созданная площадка для проведения IPO малых инновационных компаний:

это ее главная цель, главная задача. Это вторая компания, выходящая на IPO; до конца

июня будет третья компания, выходящая на IPO; и до конца года наша задача, чтобы не

менее 10 компаний прошли IPO, начав работу по поиску капитала. В этом смысле, хотя

друзья и говорят, что Вы сошли с ума, посмотрим на Ваших друзей через три года. Я не

исключаю того, что они к этому моменту скажут, где же мы были раньше, и чем же мы

думали, когда Вы это решение принимали.

Это типовая история в инновационной экономике: хорошо известно, лучшее место для

старта “Hewlett Packard” – это гараж. Как, собственно говоря, начинали и “Apple”, и ряд

других компаний. Просто кто-то говорит, это все бессмысленно, из этого ничего не

получится, а кто-то делает, и в этом разница.

Но если более серьезно отвечать на Ваш вопрос: конечно, таких мер мало. Но, тем не

менее, нами внесено предложение Министру экономического развития и Председателю

Правительства о целой системе мер по поддержке компаний, выходящих на IPO на РИИ

ММВБ. Они включают в себя софинансирование затрат по найму консультантов или

менеджеров, и так далее. Они включают в себя поддержку процентной ставки займов,

которые будут этими компаниями осуществляться. Они включают в себя еще целый ряд

мер, которые находятся в завершающей стадии обсуждения в Правительстве. Конечно,

всё мы не пробьем, но если мы половину из этого пробьем, уже неплохо. Это первое.

Второе. Только что, открывая наш форум, президент заявил о том, что решен целый ряд

вопросов по налоговому кодексу. Завершились непростые дискуссии с моим хорошим

другом Алексеем Леонидовичем Кудриным по поводу поправок в Налоговый кодекс.

Главная цель их – это содействие инновационному бизнесу. Одна из них – это полная

отмена Capital Gain Tax, что, я считаю, абсолютно фундаментально, потому что, как

понимают сидящие здесь специалисты, это и есть опционы для венчуристов и для самих

стартапов, которые, собственно говоря, не должны облагаться налогом. Но это лишь

одна из мер, а их большой комплект.

Далее, помимо этих мер, сейчас в портфеле находится комплект мер по полному

пересмотру таможенного законодательства – начиная с таможенного кодекса и кончая

законом об экспортном контроле и о валютном контроле.

16

Далее, в портфеле Правительства находится комплект мер по пересмотру

корпоративного законодательства, включая создание новой формы юридического лица,

аналог GPLP (вы понимаете, что это такое), включая новую организационно-правовую

форму для самих стартапов, которые не существуют сегодня в России.

Далее, в Правительстве в активной разработке находится еще полтора десятка

нормативных документов, по сути дела, решающих одну задачу. Все действующее

российское экономическое законодательство создавалось для индустриальной

экономики. Мы должны его преобразовать для постиндустриальной экономики. Это

другого класса нормативная база. Как раз она сейчас и реализуется. Ну, а кроме всего,

что я сказал, не забудьте: если у вас нано, мы, собственно, для того и существуем, чтоб

дать вам денег. Помогите нам дать вам денег, тогда будет еще лучше.

В. Соловьев:Господин Карачинский, у Вас был вопрос. И не обижайтесь, но потом я перейду к

следующему выступающему.

А. Карачинский:Спасибо большое.

Анатолий Борисович! Вот министр ушел, к сожалению, подтвердив модель отсутствия

обратной связи в стране. То есть сказать и уйти – это лучшее, что можно сделать. Но у

меня к Вам вопрос.

Вот мы – как раз те, которые были в гараже. Да, именно те, которые были из гаража, и

сегодня у нас есть масса людей, которые начали инновации с нуля. Раньше их не было,

а теперь они начались.

Нам, конечно, очень приятно, и мы очень ценим Вашу работу, потому что Вы делаете

очень много хороших вещей. Но вот Вы же сейчас сами проговорили: мы внесли, мы

сдали там, мы предложили. Мы наблюдаем уже много лет, последних 5–6 лет, как

разного рода обещания технологическим компаниям никто не выполняет. Вот говорят

здесь на панели: мы это сделаем. Потом уходят. Мне хотелось бы прежде всего

спросить у Вас, как Вы представляете себе технологию, чтобы эти обещания или

пожелания исполнялись?

Второе: мне хотелось бы все-таки понять, какие критерии в этом Вашей успешной

деятельности. Количество IPO, или что? Количество измененных законов, количество

инноваций? Инновационных проектов? Это два.

Третье: здесь написано про модели, про чудесные западные модели, о которых коллеги

должны были рассказать, как я понимаю, а мы должны были их воспринять и им

следовать. Я, честно говоря, ни одной модели не услышал. И мне хотелось бы, в самом

деле, обратиться к Вам с вопросом. Вот вы сказали: есть масса примеров стран, в

17

которых замечательные модели. Мне бы хотелось услышать, какие модели Вы считаете

правильными для нашей страны и каковы примеры этих моделей. Как, так сказать, из

гаража перейти к инновационной экономике?

У меня очень много вопросов, Володя, и они очень интересные. Только в последний

момент Анатолий Борисович стал говорить о том, чем может Правительство помочь

инновационной экономике. Мне бы хотелось все-таки понять, какова ответственность за

те обещания, которые нам дают. Я вам могу привести массу примеров: назвать тех,

которые начали в гараже и которые теперь никому не нужны. Это тысячи компаний,

которые уже существуют к сегодняшнему дню и из которых многие суперуспешны,

которые прорвались на мировых рынках, которые сделали лучшие технологии, чем

известнейшие американские компании. Я могу привести в пример «Яндекс», поиск

которого значительно лучше, чем поиск “Google”. Вот вам пример? Только вот нам-то

чего всем делать? Нам обещают сделать какие-то простые вещи.

Большинство инновационных компаний, как и все мы, знают, у нас трудности с продажей

инноваций внутри страны. Но это нормально. Во всем мире инновации по большей части

продаются на экспорт. Вот нам обещали агентство страхования экспорта, год назад

появился приказ – и до сих пор ничего не случилось. Даже каких-то простых льгот, чтоб

выровнять нас в правах с нашими главными конкурентами, такими как Индия и Китай, не

случилось, хотя они обещаны были четыре года назад.

В. Соловьев:Видимо, нужно, чтобы эти документы не только находились в Правительстве, но чтобы

еще и Правительство их нашло. Такое ощущение, что это два абсолютно разных факта –

нахождение документов и факт их выхода в жизнь.

From audience:I will say those comments are more depressing than Dostoevsky’s writings. I am not from

Russia, as you can probably tell by my accent. I am clearly not from Russia, but I could tell you

that I would absolutely disagree with most of the comments made. This government has

demonstrated not only to the people in the sector but to people outside of this country that they

are committed to creating an innovation economy, fostering entrepreneurship and putting

money and talent behind it. There are people at this forum who represent every sector of

government, every sector of private and academic success within this country. And I think

they're represented here at this forum. I would encourage all of you to realize that Russia is

changing, it will not happen overnight, but you have the right people at the table and the right

people at this forum and they're not just talking, they're actually taking action. You have got

powerful projects like Skolkovo that can change the entire paradigm for this country, it's a

18

powerful model and I would encourage all of you to look at the bright side. It's moving in the

right direction

В. Соловьев:Это уже становится доброй традицией: иностранцы любят наше правительство чуть

больше, чем мы.

А. Чубайс:И, кстати, вот эта особенность, что иностранцы больше любят правительство, чем

российские граждане, не является особенностью России. Это абсолютно универсальная

норма. Во многих странах мира иностранцы гораздо более позитивно относятся к

правительству, чем свои граждане, но это нормально и правильно.

Я попробую ответить хотя бы на какую-то часть вопросов Анатолия Михайловича. Не

знаю смогу ли я… Хотел бы напомнить, что с 7 марта 98-го года я ни одного дня больше

в Правительстве не работал и скажу больше, даже и не собираюсь, поэтому я не знаю,

являюсь ли я лицом, которое может отвечать на Ваши вопросы, и тем не менее,

попробую.

Про обещание: на самом деле Вы правы, есть масса обещаний, которые провалены, это

чистая правда, но есть и обещания, которые выполнены. Но давайте говорить конкретно,

превентивно, в том числе и о вопросах, которые Вы ставите.

Во-первых, Президент только что сказал: с 1 января будущего года отменяется capital

gain. Дальше тяжелая проблема, Вам известная лучше, чем кому бы то ни было, под

названием «соцналог». Как Вы знаете, для IT бизнеса принято решение о радикальной

отсрочке его реализации. Но понимаете, я не хочу брать на себя роль, будто я говорю за

Правительство, а Вы против. Это неправильно. Я сам вижу массу проваленных вещей,

но все-таки я не считаю, что ситуация совсем черно-белая. Больше того, Вы же знаете

принципы работы нашего правительства, как, впрочем, и любого другого правительства:

у него всегда очень хороший слух. Вообще базовое фундаментальное свойство

чиновника – очень хороший слух и хорошее зрение, особенно на счет того, что

происходит наверху. Как только там что-то такое происходит и слова «инновация» и

«модернизация» повторили 2–3 раза, у него быстро меняются ориентации, и это точно

сказывается на практических действиях чиновников всех уровней, в этом я совершенно

убежден.

Если я правильно понял вопрос, Вы говорите о том, какие страновые модели для России

возможны. Вы знаете, мы много сил уделили этому и постарались достаточно

профессионально понять, что такое Силиконовая долина, что такое Израиль, что такое

Финляндия, что такое Тайвань, что такое Южная Корея, что такое Китай, и так далее. Я

могу рассказать о своих впечатлениях, но они субъективны. Главных впечатлений два:

19

во-первых, просто фантастически интересный опыт. Я просто не знал этого раньше и

для меня это были открытия. Мне кажется, что очень многое можно позаимствовать.

Второе впечатление: сегодня на Земном Шаре не существует ни одной страновой

модели, которая могла бы стать полностью моделью для России. Такой просто нет, по

целому ряду причин, которые уходят корнями в нашу историю. Завершая ответ: Вы

действительно начинали в гараже, но сейчас же Вы не в гараже, и, по-моему, несмотря

на все сложности, на Правительство, – если я правильно помню, в прошлом году объем

продаж у компании перевалил за миллиард долларов. Может быть, не все так

безнадежно… У господина Карачинского самые депрессивные комментарии и самый

агрессивный бизнес, и сочетаются они друг с другом очень хорошо.

From audience:One of the things, I agree with the comments earlier about the intentions and the actions of the

government, but I think we ought to acknowledge, it is not going to happen overnight. I think

that changing the culture to one that is all around entrepreneurship is going to take time. I was

at a breakfast this morning and there was a whole dialogue around the importance of reform of

the education systems in Russia, ten-year project probably. So some of this is going to take

time, but there is going to be a lot of good successes along the way very early

From audience:Maybe I can add, one quick comment is looking at the US government, I wish they would push

innovation more aggressively than they are pushing it right now. It happens despite the

government, and in the United States, I assure you the promises are not kept very often by

politicians either. So it is the same all around the world, we look at our own government.

В. Соловьев:Господин Агамирзян, прошу Вас.

Р. Агамирзян:Спасибо большое. Я начну, пожалуй, с того, что, согласившись с Анатолием

Борисовичем в большинстве того, что он говорил, я хотел бы, тем не менее, обозначить

одну вещь, с которой я совсем не согласен.

У нас сейчас почему-то сложилось такое общественное сознание, что мы начинаем

инновации. Анатолий Борисович справедливо совершенно сказал, что в 90-е годы

выстраивались основы рыночной экономики в нашей стране, и Анатолий Борисович в

эти годы занимался построением этих отношений, поэтому я прекрасно понимаю

причину такого подхода. Однако я в этом зале вижу лица тех, кто в те же самые годы

занимался не построением основ рыночной экономики, а построением инновационно-

20

технологической экономики в Российской Федерации, которая, как совершенно

справедливо заметил Анатолий Михайлович Карачинский, имеет прекрасную историю

успеха выхода на глобальные рынки.

На самом деле мы плохо знаем, сколько российских продуктов работает во всем мире в

любом устройстве, любом гаджете, который используют все. Я вижу только вот в этому

ряду сидящих Касперского, Пунтикова, Карачинского, где-то там в глубине Нуралиев,

которые, собственно, строили инновационно-технологическую экономику в России на

протяжении и 90-х, и 2000-х годов.

Она существует. Государство должно помочь ей развиться, выйти на новый

качественный уровень, создать условия для преобразования ее в основной локомотив

экономики Российской Федерации, потому что это абсолютно неизбежно. Это, так

сказать, парадигма, в которой мы вынуждены жить, и здесь я совершенно согласен с

тем, что 2010-е – это как раз те годы, когда наша страна неизбежно пройдет

инновационно-технологическую трансформацию.

До 2000 года инновационная экономика в России была совершенно незаметна. На нее

не обращали внимания – может быть, и слава богу, потому что благодаря этому она

смогла вырасти и развиться. Иначе государство смогло бы своими действиями наступить

и раздавить, не заметив, что, собственно, в некотором смысле начало происходить,

когда размер ее стал уже заметным на фоне быстрого сырьевого роста. Но, слава богу,

решения там принимались быстро.

Я хорошо помню историю с попытками введения регулирования интернета в России в

2000 году: тогда у руководства хватило мудрости этого не допустить. За прошедшие 10

лет интернет в России вырос до такого уровня развития, значимости и влияния, что

сейчас уже было бы невозможно, что бы с ним ни делали, добиться негативных

последствий. Тем не менее, шанс на то, что это было бы сделано, существовал. Тогда

этого не произошло, и поэтому один из тезисов для меня – первое, что должно

государство делать – не мешать, а наоборот: должно стараться устранять барьеры,

которые существуют для инновационно-технологического бизнеса в нашей стране.

Причем, несмотря на то, что по многим направлениям мы работаем с «Роснано» в

партнерстве. Вообще «Российская венчурная компания» и «Роснано» – это как бы

комплиментарная организация, «Роснано» – это вертикально ориентрованная

организация, занимающаяся прямыми инвестициями, а РВК – это горизонтальная

организация, без технологического мандата, но при этом работающая исключительно по

двухуровневой дистрибуторской модели, через создание фондов, являющаяся фондом

фондов. Тем не менее, многие инициативы, в том числе и конституциональные в первую

очередь, которые Анатолий Борисович упоминал, мы делаем в партнерстве, в

сотрудничестве.

21

Более того, несколько месяцев назад произошло важное и в каком-то смысле даже

смешное событие: существующие институты развития между собой подписали

соглашение о сотрудничестве. Они все созданы государством, но так как они все

создавались на разных этапах, с разными целями и так далее, то до совсем недавнего

времени не был определен фокус, не была определена зона ответственности для этих

институтов, как и методы их координации. Сейчас этот процесс происходит. На Комиссии

по модернизации и технологическому развитию была поставлена задача построения

инновационного лифта, то есть определения, на каких этапах жизненного цикла развития

компании какой институт должен осуществлять поддержку. Здесь есть сотрудничество,

но, в то же время, есть и совершенно разные зоны ответственности. Говоря об РВК, я

хотел бы вернуться к выступлению министра, который, кстати сказать, является

председателем Совета директоров «Российской венчурной компании». Для РВК играет

роль не инвестиционная, не финансовая активность, тем более не прямое

финансирование проектов, а развитие той самой инфраструктуры, о которой говорила

Эльвира Сахипзадовна. Я даже употреблю традиционный международный термин –

экосистема, экосистема инновационно-технологического предпринимательства, потому

что проекты проектами, они важны, вне всякого сомнения, но чтобы они могли успешно

развиваться, существовать на рынке и успешно выходить на новые рынки, нужно, чтобы

были все поддерживающие элементы. А вот здесь в нашей экономике больше всего дыр

и находится. Это, в частности, приводит и к известным проблемам провала между

проектами, идеями и бизнесами, в которые можно инвестироваться. Мы для этого

создали специализированный фонд для посевных инвестиций, который работает по

партнерской модели. Это относится и к отсутствию очень большого круга

инфраструктурных сервисов, которые необходимы, и здесь я абсолютно, стопроцентно

поддерживаю идею IPO и всех активностей, связанных с ММВБ.

Хочу дополнить, что этого недостаточно. Это необходимо, но кроме этого нужны

отстроенные механизмы патентования, нормальные юридические услуги для

инновационно-технологических бизнесов, квалифицированные люди, способные

правильно работать с интеллектуальной собственностью. Большинство патентных

заявок в России остаются российскими, и оказываются непригодными для глобальных

рынков. Такого рода сервисов не хватает. Мы сейчас начинаем этим заниматься.

Заканчивая, я бы хотел обозначить две, на мой взгляд, принципиально важные вещи.

Первое – то, что инновационная экосистема абсолютно не может быть замкнутой на

локальный рынок. Она всегда глобальная. Технологические бизнесы всегда глобальны.

И задача заключается в том, тобы встраиваться в глобальные цепочки добавленной

стоимости. Нужно всегда что-то импортировать, что- то экспортировать. Таможня и всё, о

чем в связи с этим говорил Антолий Борисович, чрезвычайно важно, потому что на это

больше всего жалуются сейчас компании.

22

И послежднее: необходима коллаборация университетов и бизнеса. Инновации

рождаются именно здесь. У нас на сегодняшний день университетская среда оторвана

от реального индустриального, постиндустриального бизнеса.

Из зала:Спасибо большое. Я возглавляю организацию малого и среднего бизнеса «Опора

России». У вас в сумочках есть исследование, которое предоставлено организаторами

этого форума. Анатолий Борисович, спасибо за поддержку в проведении этого

исследования.

Один из выводов такой: инновационная система России деградировала по целому ряду

показателей. Там много обидных вещей, но они отражают реальную действительность.

В самом деле: мы в течение десяти лет, несмотря на высокие цены на нефть, в общем-

то, жировали, а делом серьезным не занимались. Мне приходится часто посещать

предпринимателей по всей России, и я могу ставить свой вопрос на основе мнения

тысяч – может быть, десятков тысяч предпринимателей.

Они справедливо задают вопрос: а вот этот бум, о котором Президент сегодня говорил –

надолго? А не будет ли так, что баррель поднимется до 100 – 150 долларов, и мы снова

забудем про инновационную экономику? Нам будет опять хорошо и, как горьковскому

ужу, «тепло и сыро».

И вообще, знаете, о чем мечтают многие малые предприниматели? О том, чтобы нефть

стоила дешевле. Тогда больше внимания обращается к действительно инновационной

экономике. Поэтому мой вопрос к Игорю такой: надолго это или нет?

И второй вопрос – может быть, к кому-то из американских коллег. С позиции

сегодняшнего малого бизнеса России, там много инновационного, много готовых

творить, но то, что происходит наверху, на высшем уровне, и то, что происходит на

уровне муниципалитетов – это небо и земля. Нам даже многие откровенно говорят:

«Президент нам не указ, это так, для телевизора, а мы тут жизнью занимаемся». А

малые предприниматели, инновационные, работают на конкретной земле, в конкретных

гаражах начинают. Вопрос к американцам: как нам сделать союзниками

муниципалитеты?

И. Агамирзян:Если можно, я отвечу на первый вопрос, который был впрямую сформулирован. Вы не

первый, кто говорит про «ресурсное проклятье». Известно, что в странах, богатых

ресурсами, как правило, развитие происходит медленнее именно в силу того, что нет в

нем необходимости. Тем не менее, я лично твердо убежден, что трансформация

российской экономики является абсолютно неизбежной, что сегодняшняя инициатива –

23

это всерьез и надолго, потому что у нас, на самом деле, в мире не так много

возобновляемых ресурсов.

История учит тому, что те страхи, которые на каждом этапе развития являются

типичными, затем не оправдываются. 100 лет назад считали, когда в мире закончится

уголь; сегодня прогнозируют, когда закончится нефть. Я уверен, что к тому времени,

когда нефть закончится, обнаружится другой жизненно важный ресурс, о котором мы

сейчас даже не догадываемся. Так что в этом смысле разрыва нет. Единственный

абсолютно воспроизводимый ресурс – это человеческие мозги – то, что в головах. А это

для нашей страны и есть основное преимущество на глобальных рынках. Уровень

грамотности, уровень образования, уровень инженерной школы – то, что придумывать

можем. У нас, кстати, никогда не умели хорошо делать массовое производство, и для

меня не очевидно, что в этой области вообще целесообразно как-то конкурировать.

А. Чубайс:Можно я чуть-чуть добавлю к ответу на на вопрос, который задал господин Борисов. Мне

кажется, что он очень правильный, и нам тоже часто об этом говорят: а это вообще

всерьез там у вас? Вы там через годик не передумаете? Насколько вообще можно

верить в то, что замысел серьезен? На этот вопрос есть много разных срезов ответа, но

я хочу добавить еще один свой, как я его понимаю.

Он состоит вот в том, что ситуация взаимоувязана достаточно неожиданным образом.

Что я имею ввиду: при том, что я согласен, чтобы происходили подвижки в

инновационной сфере, тем не менее, согласитесь, что инновационный бизнес в стране

по его масштабам точно недостаточен и точно не значим. Мы получаем некий импульс

сверху. На этот импульс возникает ответ. Дальше срабатывают закономерности, в том

числе – и политического свойства. Грубо говоря, они сводятся к тому, что если у тебя в

экономике инновационная доля – полпроцента, то это не значимо. А если у тебя доля

инновационного бизнеса 5%, ты уже начинаешь задумываться. А если его 10% и ты

собрался его игнорировать – то ты просто не политик, а пустое место. Ты не понимаешь,

чем ты руководишь, ты не понимаешь масштаб последствий своих действий.

В этом смысле я считаю, что сам импульс, который дан сегодня, в случае, если он

приводит к результатам по наращиванию инновационного бизнеса, в том числе – в

малом бизнесе, мы же понимаем, что сегодня внутри малого бизнеса доля

инновационного бизнеса – 1%. Давайте сделаем так, чтобы она была хотя бы 10%. Это

уже дугой разговор: поверьте мне, политики начинают разговаривать на другом языке,

несмотря на то, какая у них политическая ориентация. При достижении минимальной

критической массы, которую можно и нужно достигнуть, обратная связь точно

существует.

24

Из зала:Дмитрий Цейтлин, соучредитель и член правления «Предпринимательского Форума MIT

России». Коллеги, мы распространяли вот такие буклетики. Это буклетики вновь

рожденной организации, которая называется «Предпринимательский форум MIT

России». Это мероприятие было организовано данным форумом. Наша миссия – это

соединение идей, технологий и людей. Мы пытаемся это сделать. И эта организация

которая только что появилась, которая появилась при помощи наших коллег из MIT.

Из зала:У меня вопрос, как к Игорю Рубиновичу, так и к Анатолию Борисовичу: как Вам видится

структура этой экосистемы, каких компонентов сейчас не хватает?

В. Соловьев:Всех. Понимаете, для ответа понадобится по 40 минут каждому. Потому что об этом

уважаемые господа и говорили изначально. Анатолий Борисович предложил целый

комплекс мер, что было предложено Правительству. Это очень глобальный вопрос.

А. Чубайс:Если можно, я все-таки отвечу. Попробую, по крайней мере.

Общее мое ощущение ответа на Ваш вопрос таково: у нас сегодня осуществляется по

десятку направлений набор достаточно агрессивных, часто напористых мер по созданию

ровной экосистемы – начиная от законодательства, кончая «Сколково». Они бурные.

Мне кажется, что этот «период бури и натиска» в строительстве инновационной

экономики пора завершать. Не в том смысле, чтобы отказываться от идеи, а в том

смысле, что нам, конечно, нужна внятная, целостная, продуманная программа действий.

Сегодня, на мой взгляд, такой программы ни у кого нет. Сегодня нет в стране человека,

который мог бы сказать: «Я знаю, как это делать: первое, второе, третье, четверное,

пятое, сроки, ответственные, отчитаться». Нет еще этого целостного знания, о котором

Вы спрашиваете. Мы входим в стадию, когда, на мой взгляд, это становится

требованием времени.

R. Kaldany:My name is Rashad Kaldany and I'm with the International Finance Corporation, we were set

up to go where others fear to tread, so I thought I’d give you a perspective of someone who

has been investing in Russia’s IT sector over the last ten years. It was an interesting exchange

here. First, we made about eight investments over the last ten years and I am pleased to say

that all but one are doing very well and we expect high returns. About $200 million, both equity

and debt, and in projects like the one that was mentioned, Runet, that owns Yandex to Russian

25

Google as it's referred to. Nital which we’ve invested with <inaudible>. These are companies

that are doing well. And so I’d like to confirm one can make good investments and make profits

and even take them out. But I think it is also fair to say they continue to be challenges, and as

Mr. Turley has indicated, it is not going to—changes and improvements won’t happen

overnight or the direction is clearly positive. Just to cite a few examples of the remaining

challenges, the World Economic Forum issues a global competitive in this report. And out of

the 133 countries, Russia ranks around a 100, plus or minus, on a number of dimensions.

Intellectual property rights is one, trade barriers, et cetera. So it was terrific to hear the

President this morning say that continued reforms, which will be needed.

Another one I’d like to cite is logistics here. Innovative companies need the speed and in

Logistics, the World Bank Index, Russia ranks 94 out of 155 countries. So the county needs to

continue to focus on improving infrastructure and that will be one of the key areas where we,

as IFC, will continue to focus on. But we look forward to investing more over the next few

years. Thank you.

B. Savage:Hello, I am Bill Savage from Intel, I’d like to get maybe a different perspective, not a

government one. Firstly, I would like to point out that Intel started on innovation and we have

continued some innovation even today, forty years later. More about talking about bringing

twice as many transistors to Silicon every 18 months. That amount of innovation has allowed

us to take a PC chip down to a phone at the phone form factors and power levels. In addition,

we have gone in to software and as represented by MeeGo and the Apple App store, but what

does this mean for Russia?

From audience:Well, we have a large investment in research and development in Russia. We have a thousand

employees in Russia. My own personal organization, we have 400 people in Russia;

Novosibirsk, Moscow, Nizhniye, Sarov, St. Petersburg and I have a little different perspective. I

know that there are environmental things or government regulation, government things that

need to foster innovation, but there are other elements. You guys, in the audience, you ask

about how do you make the connection between scientist, technologist, and bringing that to

commercial results. Well, let me say we have so many engineers, so many scientists and

technologists in Russia because that is a strength. There is strength in science, there is

strength in technology. Our worldwide experts in some areas are here in Russia. But there are

challenges about bringing things to a commercial result. Our own experience is that we need to

do extra training to get senior managers to have a business perspective. In Intel we have a

concept of a fellow. A fellow is our top level technologist, while the top level technologist is not

26

just the person who is best at the science. They are the person that can map that science to

business.

So our investment in R&D and I think other companies’ investments in R&D and interacting can

help train the managers of the future, that is what we are doing at Intel. We are expanding and

I have seen the changes over the 18 years we have been here. When we started at Sarov with

a few contractors and now I have a director in Nizhniye who leads software infrastructure for all

of Intel, not just for Russia. So I think that foreign companies like Intel, making investments,

doing the training around management, working with your business schools, Solkovo for

instance, these all can lead towards the business acumen that matches with technologists and

turns innovation into an economic result, instead of a scientific paper.

В. Соловьев:Небольшая проблема: господа вынуждены покинуть, у них важная встреча. Я хотел бы

поблагодарить за присутствие и за участие.

А. Чубайс:Спасибо большое. Я прошу прощения. Нам очень неудобно с Игорем Рубеновичем, у нас

только одно оправдание, хотя мы повторяем ошибку, о которой только что сказал

Карачинский, но дело в том, что мы идем на заседание Комиссии по модернизации,

которую проводит Президент – поймите, мы точно не можем его пропустить, извините,

мы должны покинуть заседание.

From audience:Fall upon this linking the science and the innovation to business. The most successful

entrepreneurs I’ve met all around the world, they don’t think about it from the science

perspective, they think about it from the need that exists out on the market place, and they see

a need that’s out there, then they map their science exactly against that need, and they’ve got

the courage to take the risks to develop the solution and then they’ve got the persistence to

pick themselves up and dust themselves off when it doesn’t work the first time, because it

rarely succeeds the first time out, and it’s that process that I think all this ecosystem we’ve all

talked about is designed to encourage, to repeat this time and time again.

Из зала:Николай Пунтиков, бизнесмен, в этом году по совместительству председатель

правления Ассоциации разработчиков программного обеспечения российского,

«Руссофт». На самом деле, желание у меня уже сильно остыло, после того как господин

Чубайс и господин Агамирзян ушли, потому что обращение, которое я хотел сделать,

было адресовано как раз в ту сторону. В значительной степени Анатолий Борисович

27

адресовал часть историческую, и вот, отвечая на вопрос Маши Дубинской, частично

ответил на мой вопрос. Но я хотел немножко сделать аргумент, обращаясь к нему как к

ученому. Вот то, что он в правительстве, это понятно, но ученым нельзя перестать быть,

если человек ученый, то он ученый. А он ученый-экономист. Суть дела состоит в том, что

инновационная экономика – это модель экономики, в ней есть определенные

характеристики, есть определенные особенности. Это степень экономической свободы,

это качество человеческого капитала, это избыточность инвестиций, избыточность

инноваций и так далее. Нельзя построить инновационную экономику в рамках какой-то

другой, национальной, капиталистической экономики. Можно реформировать экономику

так, чтобы она стала инновационной и чтобы она получила свойства инновационной

экономики. Мы же постоянно говорим о том, что мы что-то строим, из гаража или из

правительства, решаем какие-то точечные задачи и т.д. Проект Джеймса Полинослова

рассчитан на 10 лет, у проекта есть характеристики: он начинается, кончается, состоит

из определенных активностей. На это Анатолий Борисович ответил: он сказал, что нет ни

такого центра, ни индивидуального господина, ни группы людей, которые

сформулировали бы реформу существующей экономики, как у Джеймса Полинослова,

согласно какому-то проекту. Поэтому единственный вопрос, который я мог бы в этой

ситуации ему задать, это: «А есть ли планы построить такой центр?»

В. Соловьев:Ну, я думаю, вы знаете ответ.

Н. Пунтиков:Господин Чубайс отсутствует, так что вопрос уже не релевантен. Спасибо.

В. Соловьев:Кто еще желает выступить? Будьте любезны.

Из зала:Спасибо огромное. Епишев Александр. Коллеги, я простой инженер, и знаете, некоторые

наши высокопоставленные идеологи модернизации в последнее время обратили

внимание на инженеров и хотели бы их послушать, поэтому я пришел сюда. Дело вот в

чем. Я пытаюсь быть еще и предпринимателем. Сидящие в первом ряду мои коллеги –

это в большей степени руководители инновационных компаний, которые работают на

рынке домохозяйств. Но существуют компании, которые пытаются продать продукт для

крупных компаний, в ТЭКе, например. То есть насос или какой-нибудь клапан не

пойдешь продавать в магазин, должны быть покупатели – большие компании. И тут

возникают большие проблемы. Я хотел бы задать вопрос нашим коллегам – вернее,

28

даже два вопроса. Первое. Некоторые идеологи говорят о том, что Россия должна идти

своим путем, и нам не надо ничего копировать, ничего заимствовать. Мы должны

изобретать абсолютно новое, суперсовершенное. Это я понимаю примерно так, что

перворазрядник поедет на Олимпиаду и выиграет ее. Второй вопрос: как видят наши

коллеги…

В. Соловьев:Первый вопрос был какой?

А. Епишев:Первый вопрос был такой: правильная ли это идеология, правильная ли это стратегия,

что Россия должна изобретать что-то совершенно новое – то, чего нет на Западе, или

все-таки нужно идти путем заимствований технологий, или сочетать эти пути?

From audience:Going to try to create just six broad areas that I think are necessary in order for Russia to

succeed in entrepreneurship and/or innovative economy. And they are not the formula, I think

Anatoly Chubais was correct when he said you cannot create an exact formula. But if I were to

create six areas and repeat two of them that have already been mentioned, we need to

celebrate success. So the entrepreneurs who had succeeded need to be the role models for

the young engineers in school right now. We need to tolerate failure and I think that Russia

could change in both of those dimensions. I think the US could improve in both of those

dimensions also. I think the rules for business need to be clear and internationally compatible,

so that intellectual property, we heard about tax law reform, we need to create the right

incentives for entrepreneurs and for engineers who want to be entrepreneurs. We need more

exposure between, I think, large industry and academia.

I think one of the big advantages in the United States among our engineering schools is that

the faculty spend up to 35 days a year consulting for industry, and that exposes the faculty to

practical problems that industry is facing when you combine the research and the academic

institution with practical problems, I think great things happen. We need to create in Russia, in

my opinion, an ecosystem that supports bottom-up. Most of Russia’s history is top-down,

entrepreneurship happens bottom-up. In other words, young professors need to have the same

rights and same authority as senior professors so that they can pursue new ideas, rather than

be forced to do research in the old ideas. So there is a bottom-up that is necessary. Those are

the six broad areas that I think are important for--

В. Соловьев:

29

На сегодняшней панели очень печальное ощущение, потому что, наши уважаемые

иностранные друзья искренне пытаются сказать вещи, которые никто не хочет услышать.

То есть происходит традиционный для России диалог, где одна сторона совершенно не

слышит другую и не заинтересована в получении ни одного ответа, потому что Анатолий

Борисович с печалью нам сказал, что посмотрел все – неприемлемо в том или ином

виде. При этом наши уважаемые коллеги давно говорят одно, в России же невозможно

не только начать ни одну компанию, о чем говорят многие, но и завершить ее без

проблем. Но эти вопросы полностью остаются в стороне.

У нас осталось четыре минуты для работы, я отдам выступление одно... ну, тогда три: во

втором госпожа Касперская, потом Илья. Прошу вас.

From audience:I had a quick answer to that question. So you said, does it have to be completely new or can it

be something else? It has to sell, and if you want a lot of big success, it has to sell a lot, so,

new, old, it has to sell, that’s the connection to business.

И. Дубинский:Thank you. Я хочу сказать: у нас очень уважаемые иностранные гости, которые все

говорят хорошо, а мы все стонем, у нас ничего нет как сделать. Неправда. У нас, как уже

здесь говорили, в области IT-технологий очень серьезные достижения, есть и мирового

уровня, и с выходом на мировые рынки. Но есть и в более сложных областях высоких

технологий, где, кроме мозгов, нужны еще громадные инвестиции, очень сложные,

уникальная технологическая база, которой в России никогда не было.

Вот, на примере нашей компании. Мы здесь тоже начали с гаража. Сейчас мы лучшая в

мире компания в своей отрасли, контролируем в узком сегменте своего рынка 75%

мирового рынка, и MIT, стэнфорды, массы за последнее время во всем мире потратили,

только чтобы повторить наши результаты, несколько миллиардов долларов на

разработки, и до сих пор весь мир далеко, на 5–7 лет позади. Это признано.

Конечно, здесь говорилось о том, что основатели компании старт-апов никогда потом не

выходят на высокий уровень, и эстафету принимают другие, профессионалы,

управленцы. Наш пример – исключение.

Я основал компанию 20 лет назад, сейчас я по-прежнему ее веду. Мы уже, как я говорил,

ведущая в мире компания в своей отрасли – это лазерно-волоконная техника и ряд

сегментов силовой оптоэлектроники, и мы практически диктуем все условия на рынке и

по ценам, и по качеству, по всем параметрам.

Я как ученый, общепризнанный во всем мире, инженер прекрасный, лично разработал

несколько сотен уникальных приборов и систем, и был не просто начальником.

30

В. Соловьев:А компания какая?

И. Дубинский:“IPG Photonics”, у нас штаб-квартира сейчас в Америке, в Массачусетсе, Оксфорд, но это

девять компаний. Транс-национальная компания, несмотря на то, что штаб-квартира в

Америке. Наши инвесторы, в основном, сейчас американцы. Одно из условий было

перенести туда штаб-квартиру, но основные производства – в Германии наибольшее, в

России тоже, во Фрязино под Москвой. Мы последние пять лет росли по 30–40% в год. И

сейчас мы достигаем около 300 миллионов долларов, и в ближайшие пять лет имеем

возможность выйти на миллиард долларов оборота. Практически без поглощений, за

счет собственных идей. В компании, несмотря на то, что девять компаний по всему миру,

есть полторы тысячи сотрудников, около тысячи наших соотечественников, то есть все

идеи исходят отсюда, все ключевые инженерные научные позиции на 90% занимают

наши соотечественники. Можем работать.

From audience:Hi, I have a comment on a question and maybe a stern warning from my colleagues from

Silicon Valley who are here. I have a company in the garage actually in San Jose and in the

last few months, we have brought a really cool technology that got everybody excited in

Moscow related to contactless mobile payments and we spent obviously our loan money and

our investors money to deliver it here, and got everybody interested and a lot of major banks

took interest and we were in the process of doing due diligence, even got pretty far in that. And

unbeknownst to us, we had a—I guess a slight misfortune of having that technology, basically

the whole architecture, and the technology handed over to a local company right behind our

back. So we are now thankful that we still have projects that are here in St. Petersburg and

they are well supported here. But we didn’t have such a great experience in Moscow and I just

wanted to—the question actually I had was related to IT and technology protection, which

unfortunately the guys I think who can answer it are not here, but maybe my US colleagues

can take that to the next level and for the discussions that you have around Skolkovo and

coming in with the—

V. Solovyov:I think we could, and perhaps after the session.

From audience:Right.

31

В. Соловьев:Госпожа Касперская.

Н. Касперская:Во-первых, меня, конечно, смущает, когда очень часто выступают наши российские

граждане и говорят, что в России все плохо, и обращаются к иностранным гражданам:

«Ну помогите, ну научите, ну спасите нас. Ну что нам делать с инновациями?» В общем,

довольно странный посыл, и вопросы довольно странные.

Я хочу все-таки ответить господину, который почему-то задавал вопрос американцам.

Как же нам спасать свою интеллектуальную собственность, и надо ли нам копировать? Я

считаю, что надо подразделить инновации как минимум на несколько категорий.

Существуют стратегические инновации, которые нужны для страны и важны по

определенным причинам. Например, по причинам национальной безопасности, которые

должны быть разрабатываемы в России. Или по причинам, например, необходимости

развития образования, сохранения важных кадров и так далее. В общем, национальные

интересы. Эти инновации, безусловно, должны расти из России.

Существует группа инноваций, где мы можем совершить прорыв – те области, в которых

мы традиционно сильны. Конечно, эти области необходимо поддерживать.

И существует некая третья группа, к которой относится все остальное, и там уже

предпочтительнее копировать лучшие мировые аналоги, чем делать что-то свое. Но

совершенно однозначно, что нельзя превращаться в сырьевой придаток, когда “Intel”

здесь будет производить свои чипы, а мы будем просто наблюдать, как деньги вытекают

в Америку. Понятно, что в данном случае вся прибыль оседает не здесь. То есть для

страны, вообще говоря, это не очень полезно.

И еще второй комментарий – по поводу того, что нужно российским предпринимателям,

чтобы завелся бизнес – именно инновационный бизнес. Есть ряд условий. Это условия,

которые связаны с государственным регулированием: об этом говорили, не хочу

повторяться, дай бог, все это случится. Есть вторая часть, что у нас не заводится

коммерческая составляющая. Это то, о чем упорно старается говорить мистер Престон,

а его никто не слышит. У нас действительно не заводится коммерческая составляющая.

Так вот, мне кажется, что здесь была бы очень хороша синергия, в смысле создания

каких-то площадок, где инвесторы, приходящие сюда, инвестировали бы не только

деньги, но и помогали бы искать людей, потому что у нас исторически не было бизнеса.

Поэтому у нас много умных инженеров, которые знают, как изобретать, но нет людей,

которые создают бизнес. Они случайно появляются. И даже если мы создадим условия

для их развития, таких людей не просто мало, у нас исторически таких людей нет. Их

неоткуда брать. И этому нам очень хорошо было бы поучиться на Западе. Модель этих

32

людей нам хорошо бы как раз привлекать с Запада и каким-то образом интегрировать в

свою среду. Спасибо.

В. Соловьев:Блестящее выступление, очень справедливое. Господин Дубинский, 30 секунд.

И. Дубинский:Спасибо. Я хотел бы всех поблагодарить за то, что вы пришли на этот форум. Это

действительно первое мероприятие MIT в России. Мне кажется, оно получилось очень

удачным, несмотря на то, что была высказана масса вопросов и мнений. У меня такое

ощущение, что двум третям людей, присутствующих здесь, хочется говорить часами на

эту тему. Есть очень много несхожих мнений, хотелось бы продолжить эту дискуссию. К

сожалению, мы ограничены во времени. Благодарим вас за то, что вы пришли. Наше

второе мероприятие будет на питерском инновационном форуме. По-моему, у нас там

будет целый день. Мы на эту тему можем говорить целый день, как я понимаю. Очень

хотелось бы, чтобы от разговоров это все перешло к делу. Большое вам спасибо.

В. Соловьев:Спасибо большое всем, кто выдержал полуторачасовой марафон, и спасибо нашим

иностранным партнерам.

33