ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ ОБРАЗОВАНИЯ

А.В. КАРПОВ

ПСИХОЛОГИЯ

СОЗНАНИЯ

МЕТАСИСТЕМНЫЙ ПОДХОД

Москва

2011

2

УДК 159.9

ББК Ю 932

К 26

Печатается по решению Редакционно-издательского совета

Российской академии образования

Карпов А.В.

К 26 Психология сознания: Метасистемный подход. М.: РАО, 2011. - 1020 с.

ISBN 978-5-97770-0612-5

В монографии представлены результаты методологических, теоретических и эксперимен-тальных исследований комплекса ключевых вопросов фундаментальной общепсихологической про-

блемы сознания. Все они осуществлены на основе предложенного и развитого в книге нового - мета-

системного подхода как методологического принципа психологических исследований. Проблема со-

знания раскрывается в совокупности основных гносеологических планов - онтологическом, струк-

турном, функциональном, генетическом и интегративном. В каждом из них установлен комплекс но-

вых результатов и закономерностей, объясняющих основные аспекты организации сознания. В онто-

логическом плане обосновано положение, согласно которому сознание является представителем осо-

бого - качественно специфического, уникального и не описанного до настоящего времени класса си-

стем - систем со «встроенным» метасистемным уровнем. В структурном плане доказано, что созна-

ние организовано на основе уровневого принципа и обеспечивается целостной иерархией пяти базо-

вых уровней, выявленных и раскрытых в данном исследовании. В функциональном плане выявлены

и проинтерпретированы основные принципы функциональной организации сознания и доказано, что

в его основе лежит особый тип системности - временнáя системность, а также механизм взаимообра-

тимого перевода двух базовых форм репрезентации знаний в психике - осознаваемой и метасозна-

тельной. В генетическом плане впервые предложено решение проблемы определения общего типа

развития сознания и доказано, что им выступаете новый тип генезиса - метасистемогенез. В интегра-

тивном плане раскрыты основные категории качеств, образующих качественную определенность со-

знания и лежащие в основе его базовых атрибутов. Тем самым сознание раскрывается в целостной

совокупности основных категорий его закономерностей - онтологических структурных, функцио-

нальных, генетических интегративных. На основе их установления и синтеза предпринята попытка

разработки основ обобщающей психологической концепции сознания.

Книга адресована психологам, философам, а также специалистам смежных областей, в кото-

рых исследуется общенаучная междисциплинарная проблема сознания.

УДК 159.95

ББК Ю

932

Исследование выполнено при финансовой поддержке

Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), № проекта 09-06-00268а;

Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ), № проекта 10-06-000455а

и Государственного контракта № 02.740.11.0602 ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры

инновационной России» на 2009-2013 гг.

© А.В. Карпов, 2011

© Издательский дом Российской академии

образования (РАО), 2011

ISBN978-5-97770-0612-5

3

Моему другу Саше,

сыну и коллеге, посвящаю

Введение

При обращении к такой комплексной, многоаспектной и, фактически, «необъятной»

проблеме, как проблема сознания, особенно явственно предстает необходимость ее конкре-

тизации и операционализации с целью приведения к виду, доступному изучению. Вместе с

тем, уже эта процедура представляет собой достаточно сложную задачу, которая может реа-

лизовываться двумя принципиально разными путями. Так, в своей наиболее очевидной и

непосредственной форме она может носить своего рода «предметный» характер, то есть

предполагать дифференциацию в общем предмете исследования того или иного аспекта (ас-

пектов) и их последующее детализированное изучение. Данная стратегия, хотя, конечно, и

возможна (и даже необходима на определенных фазах исследования), но все же обладает до-

статочно существенными ограничениями, поскольку она, фактически, во многом тожде-

ственна аналитическому способу исследования. В наибольшей степени эти ограничения про-

являются именно по отношению к исследованию сознания, обладающего, как известно, ярко

выраженной синтетичностью природы и интегративностью организации. В другом своем ва-

рианте – уже не собственно «предметном», а методическом, точнее методологическом реше-

ние данной задачи предполагает определение того или иного – конкретного по содержанию,

но достаточно общего по смыслу и направленности подхода к ее разработке в целом. В свою

очередь, это определение может осуществляться либо посредством выбора того или иного

подхода из уже существующих, либо посредством разработки какого-либо нового подхода.

Этот – второй вариант является, хотя и более сложным, но одновременно и более оправдан-

ным, конструктивным, поскольку он в значительной степени преодолевает неизбежную ана-

литичность, характерную для первого варианта. В связи с этим, он существенно более реле-

вантен психологической природе сознания как предмета исследования, в больше мере отве-

чает своеобразию проблемы сознания в целом. Однако это же обстоятельство с объективной

необходимостью предполагает органическую связь и, более того, – производность методоло-

гии исследования сознания по отношению к базовым атрибутам и наиболее общим особен-

ностям и закономерностям самогó предмета изучения, то есть сознания.

По отношению к ним в психологической литературе уже стало своего рода «общим

местом» положение, согласно которому сознание как предмет научного исследования и, со-

ответственно, проблема сознания как его «гносеологическое отображение» обладают целым

рядом очень специфических и даже – уникальных черт и характеристик. Так, наиболее оче-

4

видной среди них и носящей даже в чем-то «формальный» характер является максимально

представленное сочетание предельной сложности данной проблемы со столь же выраженной

ее значимостью для развития психологического знания в целом. Общая гносеологическая

закономерность, согласно которой сложность проблемы и ее значимость находятся в прямой

связи и производности друг от друга, проявляется по отношению к проблеме сознания в

наиболее очевидном виде. В плане характеристики степени сложности проблемы сознания,

по-видимому, вполне применим эпитет, использованный Ф.М. Достоевским для обозначения

наиболее сложных вопросов человеческого бытия – «последняя»: действительно, не исклю-

чено, что проблема сознания – это своего рода «последняя», то есть высшая по степени

сложности проблема психологии. Однако, она же и наиболее значима в теоретическом отно-

шении, поскольку конструктивная разработка практически всех иных основных проблем

психологии напрямую связана именно с ней и, более того, зависит от нее. Причем, данное

обстоятельство имеет совершенно объективный характер, поскольку само сознание обладает

свойствами «распределенности» и «вездесущести»: оно включено как организующее и, как

правило, ведущее начало практически во все основные образования, процессы и структуры

психики. Аналогично тому, как сознание пронизывает собой все поведение и лежит в основе

его организации, проблема сознания также пронизывает всю психологическую проблемати-

ку, во многом определяет уровень ее разработанности.

Другой – столь же яркой и очевидной, а одновременно и уникальной особенностью

сознания (и как предмета и как проблемы) является предельное, по существу – полное совпа-

дение в нем познающего и познаваемого. Они оказываются «в лице» сознания не только во

многом тождественными, но – именно поэтому – «равномощными» и «односущностными».

Это, в свою очередь, порождает, как известно, фундаментальную проблему принципиальной

возможности (или невозможности) «познания познаваемого средствами самого этого позна-

ваемого», которая представляет собой своеобразный гносеологический аналог круга задач,

послуживших основанием для формулировки К. Геделем известной теоремы «о неполноте».

Далее, уникальность проблемы сознания определяется, разумеется, еще и тем, что со-

знание как итоговый феномен и рефлексивность как его ведущее процессуальное средство

присущи лишь человеку, выделяют его из всех иных живых существ, лежат в основании са-

мого вида homo sapience, в основе бытия человека как человека. Наряду с этим, нельзя, одна-

ко, не отметить и еще одну грань уникальности проблемы сознания. Дело в том, что практи-

чески все иные проблемы психологии могут и должны быть поняты как во многом обуслов-

ленные логикой развития самой этой науки, как продукты этого развития и его следствия

(при этом речь идет о психологии не только научной, но и донаучной – «народной» (folk-

psychology)). Однако сама психологи в широком и исходном смысле слова – как «знание о

5

душе» – объективно возможна лишь на основе соответствующей способности – свойства ре-

флексивности, способности к осознанию. И в этом отношении можно сказать, что вся психо-

логия – это следствие данного свойства; она появляется там и тогда, где и когда возникает

данное свойство. Именно рефлексивность позволяет дифференцировать психическое на «по-

знающее» и «познаваемое», а тем самым конституировать его как предмет познания. Речь,

по-видимому, должна идти не только о «вторичности» психологии по отношению к этому

свойству, но и о других науках, о Науке в целом. Психология как «знание о душе» есть толь-

ко одна из форм знания как такого, а любое знание возможно лишь в его рефлексивном «об-

рамлении». Поэтому и один из наиболее жгучих вопросов: что есть знание? – во многом

тождественен вопросу: что есть сознание. Сознание – это форма и условие существования

любого знания, в том числе и научного, в особенности – психологического.

Разумеется, отмеченные выше особенности не исчерпывают всего своеобразия созна-

ния и его уникальности, поскольку сама эта уникальность принципиально множественна; она

достаточно подробно освещена в психологической литературе. Вместе с тем, среди основных

особенностей проблемы сознания существует еще и такая, которой обычно не уделяется

должного внимания и которая не подвергается самостоятельной методологической рефлек-

сии хотя именно она представляется весьма существенной в плане определения перспектив

дальнейшей разработки данной проблемы.

Она состоит в том, что именно проблема сознания (в силу атрибутивно присущих ей

особенностей и, прежде всего, – ее беспрецедентной сложности), «раньше и быстрее всего»

обнаруживает ограничения, которые присущи тем или иным методам исследования, а также

обобщенным методологическим подходам. Степень сложности данной проблемы и беспре-

цедентные трудности, встающие на пути ее изучения таковы, что именно она выступает

наиболее «жестким критиком» по отношению к степени конструктивности методов и эври-

стическим возможностям методологических подходов. Для характеристики ее отношений к

ним уместно, по-видимому, привести известное выражение Г.В. Плеханова, сформулирован-

ное им, правда, в отношении другой научной проблемы (проблемы свободы воли): она, как

загадочный сфинкс, взирает на любую, вновь предлагаемую философскую доктрину и во-

прошает – «разгадай меня, или я сожру тебя».

Обратной, но необходимой стороной этого положения является то, что она же в

наибольшей степени стимулирует необходимость в разработке новых методологических

подходов, в новых парадигмах исследования психологических проблем; выступает своеоб-

разным «локомотивом» методологии психологии. Нельзя сказать при этом, что данное поло-

жение недооценивается, не подвергается осмыслению и реализации. Как раз наоборот, оно

принимает в ряде случаев даже гипертрофированные проявления, поскольку именно при

6

разработке проблемы сознания нередко предлагаются весьма необычные и экстравагантные

подходы, не характеризующиеся, однако, должной обоснованностью. Например, известны

попытки разработки таких объяснительных подходов к пониманию природы сознания, со-

гласно которым оно, например, уподобляется гравитации или же постулируется в качестве

совершенно особой сущности – не нуждающейся в объяснении ни через какие иные научные

категории, то есть как однопорядковое с материей и энергией. Вместе с тем, эти «гносеоло-

гические аберрации» не меняют общего смысла отмеченной особенности, а лишь подчерки-

вают ее значимость и указывают, что главным критерием новых методологических подходов

должна быть не их экстравагантность и необычность, а их конструктивность и преемствен-

ность по отношению ко всему позитивному, что было установлено в иных подходах.

Итак, можно видеть, что одной из основных, атрибутивных особенностей проблемы

сознания, обусловленной, в свою очередь, базовыми характеристиками самогó предмета –

сознания, является максимальная выраженность потребности в разработке новых гносеоло-

гических средств ее исследования, прежде всего, обобщающего, собственно методологиче-

ского плана. Данное – ключевое обстоятельство и обусловило, собственно говоря, основной

замысел этой книги, ее общую направленность и содержание представленных в ней материа-

лов. Она как раз и направлена на попытку разработки и реализации по отношению к пробле-

ме сознания нового методологического подхода, обозначенного нами как метасистемный

подход. Разумеется, во «Введении» нет ни возможности, ни необходимости давать сколько-

нибудь развернутую характеристику данного подхода. Вместе с тем, два его положения от-

метить все же необходимо, поскольку они во многом определили общую направленность и

структуру данной книги.

Первое из них заключается в том, что для адекватного и полного раскрытия как част-

ных предметов психологического исследования, так и психики в целом, по-видимому, уже

недостаточна их интерпретация с позиций традиционно сложившихся в системном подходе

представлений. Дело в том, что, согласно им, любая система, хотя и существует в рамках ка-

кой-либо более общей целостности – метасистемы, но находится с ней лишь в отношениях

внешних взаимодействий, взаимовлияний, взаимодетерминации и пр. По отношению к пси-

хологическим системам дело, однако, обстоит существенно иначе. Метасистема может быть

функционально представлена в содержании самой системы, а тем самым – быть репрезенти-

рована в ней в своих существенных чертах и составлять поэтому очень специфическую часть

самóй этой системы. Наиболее очевидной и одновременно показательной иллюстрацией

данного положения являются базовые принципы организации психики в целом. Действи-

тельно, внешняя – объективная реальность (как метасистема, с которой исходно взаимодей-

ствует психика) получает в ней своего рода «удвоенное» существование в виде субъективной

7

реальности – в форме так называемого «отраженного» (если пользоваться традиционной

терминологией). Эта субъективная реальность может принимать очень разные формы, она

может по-разному обозначаться и трактоваться в плане ее механизмов, структур и процессов,

но сам факт ее существования неоспорим и непреложен. Следовательно, атрибутивная при-

рода психики, а одновременно – ее уникальность (и это раньше обозначалось как ее «отража-

тельная природа») такова, что в ней объективная реальность получает свое «удвоенное бы-

тие» в форме реальности субъективной. Более того, чем полнее, адекватнее и точнее послед-

няя будет соответствовать объективной реальности, тем бóльшие предпосылки обеспечива-

ются и для решения общеадаптационных задач. Следовательно, можно констатировать, что

та метасистема, с которой исходно взаимодействует психика, в которую она объективно

включена и которая «внешнеположена» ей, оказывается представленной в структуре и со-

держании самóй психики. Она транспонируется в психику, хотя и в очень специфической

форме – в форме реальности субъективной.

Таким образом, можно видеть, что сама сущность психического такова, что в его соб-

ственном содержании оказывается представленной и получает свое «удвоенное» существо-

вание та метасистема, которая является по отношению к нему исходно «внешнеположенной»

и в которую оно объективно включено. Тот уровень, на котором осуществляется взаимодей-

ствие метасистемы с системой, фактически, транспонируется при этом в содержание послед-

ней. В результате она обретает качественно новый статус – становится системой со «встро-

енным» метасистемным уровнем. Подчеркнем при этом еще раз, что речь идет именно об

определенной форме существования этой объективной реальности, а не о ее онтологической

представленности в психике.

Кроме того, как показали наши предыдущие исследования, не только психика в це-

лом, но и иные ее базовые «составляющие» также организованы на основе указанного выше

принципа и являются поэтому качественно специфическими, своеобразными системами. Они

и были обозначены нами как системы со «встроенным» метасистемным уровнем. Одной из

очень характерных, а в чем-то и уникальных их черт, представленной предельно явно имен-

но в плане проблемы сознания, является следующая особенность. С одной стороны, та или

иная система, безусловно, функционирует по собственным, то есть автохтонным закономер-

ностям; в противном случае ни о каком образовании, процессе, структуре и пр. нельзя было

бы говорить именно как о качественно специфической, самостоятельной – онтологически

представленной сущности. Однако, с другой стороны, она же включает в себя (пусть и лишь

функционально) и ту метасистему, в которой она сама представлена. При этом она не пере-

стает быть – но уже онтологически – частью этой метасистемы. Тем самым складывается до-

статочно уникальная и в чем-то необычная, парадоксальная, но объективная ситуация, когда

8

система оказывается в состоянии взаимодействовать сама с собой, не нарушая при этом ни-

каких собственных объективных закономерностей; возникает феномен автовзаимодействия.

В связи с этим, можно предположить, что именно он является родовым по отношению к

свойству самосензитивности психики как видовому; однако, именно оно – это свойство, как

известно, наиболее релевантно психологической природе и специфике сознания. Следова-

тельно, феномен автовзаимодействия может и должен быть привлечен в качестве базового

объяснительного средства и для исследования самого сознания. Безусловно, что при этом

возникает, быть может, наиболее принципиальный вопрос, связанный с раскрытием меха-

низмов, лежащих в основе феномена автовзаимодействия, который, соответственно, должен

составить одну из основных задач последующего изложения.

Второе основное положение метасистемного подхода, которое не только уместно, но

и необходимо отметить уже во «Введении», заключается в следующем. В основу его разра-

ботки был положен принцип преемственности методологии, согласно которому новый (ме-

тасистемный) подход должен не отрицать и не «отменять» предшествующий (системный), а

по возможности развивать и углублять его. Отношения между ними – это отношения, строя-

щиеся не по типу «отрицания», а по типу дополнения, расширения и углубления. Конечно,

эти отношения недопустимо и так сказать «идеализировать», поскольку сама необходимость

в новом – метасистемном подходе органично сопряжена с преодолением тех ограничений,

которые свойственны традиционным вариантам системного подхода и, следовательно, с его

определенной трансформацией и даже некоторой ломкой «системных стереотипов», сдержи-

вающих дальнейшее развитие психологической методологии.

В силу этого, специальное и особое внимание в книге уделено логике трансформации

системного подхода в метасистемный, обусловленной собственными ограничениями первого

и способами их преодоления во втором. Вместе с тем, существенная часть базовых положе-

ний традиционно сложившегося системного подхода все же сохраняется и в предлагаемом в

данной книге подходе, хотя, конечно, повторяем, нередко и в существенно специфицирован-

ном виде, в концептуально расширенной форме. Это означает, в частности, что в содержании

метасистемного подхода представлено одно из наиболее общих по смыслу и в то же время –

конкретных по содержанию положений принципа системности, согласно которому любой

предмет исследования должен быть раскрыт многомерно – в плане установления и интерпре-

тации базовых категорий его закономерностей – структурных, функциональных, генетиче-

ских, интегративных. В результате оказывается возможным охватить единым подходом все

эти категории, представленные онтологически в их органической и нерасторжимой взаимо-

связи. Сам же предмет исследования раскрывается через единство этих категорий законо-

мерностей, то есть целостно и обобщенно; именно такое его раскрытие в наибольшей мере

9

релевантно аналогичному – также обобщенному, то есть концептуальному уровню его по-

знания. На основе этого оказывается возможным, далее, и определение общих ориентиров

для преодоления одной из наиболее негативных черт современного состояния проблемы со-

знания – все еще явно доминирующего аналитического способа ее разработки, преобладания

аспектного способа вúдения и экспликации данной проблемы, приводящего в итоге к фраг-

ментарности, а нередко – и «мозаичности» данных, полученных в ее русле. При этом следу-

ет, конечно, подчеркнуть, что подход сам по себе не есть еще результат – например, та или

иная концепция. Он – подход (в данном случае метасистемный) лишь открывает перспекти-

ву, создает возможности для разработки тех или иных обобщающих и целостных, то есть

собственно концептуальных представлений. Следовательно, то, как именно может и должен

быть реализован метасистемный подход по отношению к проблеме сознания и как он может

тем самым трансформироваться в обобщающую концепцию сознания по необходимости вы-

ступает еще одной основной тематической линией данного исследования.

Далее, следует, конечно, отметить, что настоятельная необходимость разработки

именно обобщающих, концептуально целостных представлений по проблеме сознания, во-

обще – ее перевод с аналитического уровня разработки на системный обусловлена и еще од-

ним очень важным обстоятельством. Оно, однако, связано уже не столько с логикой развер-

тывания проблемы сознания самой по себе и ее атрибутивными особенностями, а с более

общим «проблемным полем» психологии, со спецификой отношений данной проблемы с

иными важнейшими психологическими проблемами. Действительно, по отношению к логике

развития многих, в особенности – общих и фундаментальных психологических проблем до-

статочно отчетливо прослеживается следующая закономерность гносеологического плана.

Их собственное развитие, прогресс в их разработке рано или поздно, но обязательно и по

какой-то «неумолимой логике» приводит к необходимости их постановки и разработки в

связи с проблемой сознания. Раскрытие сколько-нибудь сложных предметов психологиче-

ского познания невозможно «без» и «вне» обращения к феномену сознания и обеспечиваю-

щих его механизмов. И если на относительно ранних и недостаточно продвинутых этапах

изучения от них еще допустимо абстрагироваться в так называемых «исследовательских це-

лях», то на более поздних, то есть зрелых этапах именно они выходят на первый план. Вне

объяснения закономерностей и механизмов, связанных с феноменом сознания, то есть без их

учета сами эти проблемы не могут быть раскрыты в необходимой мере. Характерно и то, что

к необходимости этого – к постановке и разработке тех или иных психологических проблем

в связи с проблемой сознания приводит объективная, хотя и достаточно сложная, разверну-

тая логика их собственного развития. В результате развертывания этой логики возникают два

следствия. Во-первых, проблема сознания раскрывается как некоторый «узел», как фокус, в

10

который стягиваются многие иные проблемы; она, как магнит, притягивает к себе разверты-

вание многих иных проблем. Проблема сознания поэтому – отнюдь не «альфа», а своеобраз-

ная «омега» психологического познания. Во-вторых, нередко, к сожалению, придя к необхо-

димости обращения к проблеме сознания на зрелых стадиях разработки той или иной про-

блемы, исследователи как бы останавливаются на этом и пытаются объяснить ее либо апел-

ляцией к «осознаваемым механизмам регуляции», не раскрывая их; либо пытаются это сде-

лать, но на основе собственных – зачастую достаточно недифференцированных представле-

ний о сознании, на основе своей собственной так сказать «имплицитной теории сознания».

Тем самым, в действительности, имеет место либо уход от объяснения, либо объяснение

подменяется квазиобъяснением.

Как бы то ни было, однако, но проблема сознания оказывается представленной прак-

тически во всем спектре базовой и фундаментальной психологической проблематики – равно

тому, как само сознание представлено во всех базовых структурах психического. «Судьба» и

статус проблемы, фактически, воспроизводят особенности самогó предмета, то есть сознания

– его статус, роль, специфичность включенности в целостную структуру психику. Следова-

тельно, и разработка обобщающих представлений по проблеме сознания, помимо своего соб-

ственного значения, имеет и очевидный общепсихологический смысл, поскольку она может

в значительной степени содействовать решению задачи синтеза и интеграции психологиче-

ской проблематики и психологического знания в целом.

Собственно говоря, именно эта гносеологическая закономерность достаточно зримо

проявилась и во всех тех – выполненных нами ранее исследованиях, которые обусловили в

своей совокупности необходимость обращения к проблеме сознания и, следовательно, –

необходимость самой этой книги. Исследования целого ряда достаточно значимых психоло-

гических проблем – проблемы деятельности, проблемы сруктурно-функциональной органи-

зации психических процессов, проблемы способностей и др. на определенном этапе с необ-

ходимостью приводят к включению в них проблемы сознания, к их постановке и раскрытию

именно в контексте проблемы сознания. Так, разработка представлений о структурно-

уровневой организации системы деятельности, высшим уровнем которой является описан-

ный в наших работах метадеятельностный уровень, с необходимостью потребовала обраще-

ния к базовым механизмам, реализующим этот уровень, то есть к механизмам и закономер-

ностям метакогнитивной и метарегулятивной организации деятельности. Разработка пред-

ставлений о структурно-функциональной организации системы психических процессов также

с логической необходимостью потребовала обращения к раскрытию высших, то есть мета-

процессуальных форм и уровней этой организации, неразрывно связанных с закономерно-

стями и механизмами сознания. Наконец, разработка проблемы способностей позволила

11

обосновать положение, согласно которому сама рефлексивность (как процессуальное сред-

ство сознания) не только может, но и должна быть проинтерпретирована в качестве одной из

базовых, общих способностей.

Таким образом, можно видеть, что необходимость обращения к проблеме сознания и,

соответственно, сама эта книга в значительной степени является обусловленной всеми, про-

веденными ранее исследованиями иных, также значимых проблем; является их логическим

продолжением и развитием. Одновременно с этим, те данные, которые были получены при

их исследовании, могут и должны быть использованы при разработке проблемы сознания;

они составляют необходимый эмпирико-экспериментальный и концептуальный базис этого.

В связи с этим, во всех представленных далее материалах возникает необходимость опоры на

них именно в таком их качестве – в качестве исходных, базовых материалов как эмпирико-

экспериментального, так и концептуального характера. Данное обстоятельство, кстати гово-

ря, обусловило собой достаточно большой объем материалов, представленных в книге. Вме-

сте с тем, это, по-видимому, совершенно необходимо: проблему сознания неконструктивно

пытаться решать так сказать «прямо и непосредственно» – предпринимать «лобовую атаку»

на нее. Гораздо более конструктивно делать это, на наш взгляд, опосредствованно – через

предварительное раскрытие целого ряда иных структур, процессов, образований и др. психи-

ки, а также интерпретацию их собственных закономерностей и механизмов как парциальных

закономерностей и механизмом самогó сознания. Об этом свидетельствует, фактически, весь

опыт разработки данной проблемы. Установка на непосредственный поиск и обнаружение

так называемой «тайны сознания», как правило, оказывается неудачной, а сама «тайна»

ускользает от исследований. По-видимому, это объясняется тем, что у сознания нет «тайны»,

а есть «множество тайн», каждая из которых сопряжена с каким-либо частным, но важным

аспектом организации психики в целом. Парадигма «монотайновости» должна быть транс-

формирована в парадигму «политайновости», что в гораздо большей степени отвечает пси-

хологической природе самогó сознания как предельно сложного и многомерного феномена,

не допускающего своего раскрытия в каком-либо одном «измерении».

В качестве еще одного вводного и установочного положения необходимо, на наш

взгляд, отметить следующее обстоятельство. Данная книга в целом направлена на разработку

и реализацию метасистемного подхода по отношению к проблеме сознания. Вместе с тем,

данный подход уже был неоднократно реализован по отношению к целому ряду иных пред-

метов психологического исследования. Это – и отмеченные выше проблемы деятельности,

психических процессов, способностей, а также проблемы принятия решения, структурно-

уровневой организации мотивационной сферы личности, проблема психологических защит

личности, проблема самореализации личности и мн. др. По отношению ко всем этим про-

12

блемам он обнаружил свою достаточно высокую конструктивность, позволив получить ряд

новых данных, а также дать более обобщенную концептуализацию этих проблем. Можно

считать в связи с этим, что он уже прошел определенную теоретико-методологическую и эм-

пирико-экспериментальную верификацию. Тем самым с достаточной степенью обоснован-

ности можно предполагать, что он окажется конструктивным и в плане разработки проблемы

сознания.

Наконец, в качестве еще одного необходимого вводного положения следует отметить

и следующую особенность представленного ниже исследования, обусловленную спецификой

реализованных в ней методологических установок. С одной стороны, как уже отмечалось

выше, метасистемный подход предполагает изучение любого предмета, в том числе, разуме-

ется, и сознания не просто в совокупности «тех или иных» аспектов, а именно в объективно

главных гносеологических аспекта, планах – онтологическом, структурном, функциональ-

ном, генетическом, интегративном. Очень показательно при этом, однако, что постановка и

изучение проблемы сознания в них приводит к необходимости обращения к наиболее слож-

ным и острым, в чем-то даже – «болезненным» вопросам психологии сознания. Так, онтоло-

гический план раскрытия природы сознания связан с такой «вечной» и беспрецедентно

сложной проблемой, каковой выступает проблема соотношения психики и сознания. Струк-

турный план проблемы сознания ставит не менее, а быть может, и более сложный вопрос о

существовании (или несуществовании) у сознания своего собственного содержания и струк-

турной организации. Функциональный план сопряжен с таким вопросом, который вообще

рассматривается в психологии сознания как наиболее сложный – с вопросом о «механизме

осознания». Генетический план выводит на еще один принципиальный и труднейший вопрос

– о детерминантах самогó возникновения сознания, а также о механизмах его последующего

развития. В связи с этим, по ходу изложения мы не пытались уходить от этих – очень «не-

удобных» вопросов, а напротив, – формулировать их в явном виде и предлагать те или иные

варианты их решения. С другой стороны, именно потому, что метасистемный подход позво-

ляет рассмотреть тот или иной предмет в целостной совокупности его основных гносеологи-

ческих планов, он создает и адекватную основу для разработки аналогичных, то есть также

целостных, обобщающих – собственно концептуальных представлений о самом предмете

изучения.

Данное обстоятельство имеет, на наш взгляд, наиболее принципиальное значение в

плане разработки проблемы сознания в целом и, соответственно, для решения тех задач, ко-

торые рассматриваются в данной книге, равно как и для ее общего замысла. Действительно,

как уже отмечалось, современное состояние данной проблемы с высокой степенью очевид-

ности свидетельствует о том, что она в целом находится на претеоретическом уровне своего

13

развития, что проявляется в ряде очень специфических особенностей, а также в том, что су-

ществует множество частных теорий сознания, но отсутствует обобщающая и целостная

Теория сознания. Основной причиной этого выступает, в свою очередь, то, что в разработке

данной проблемы все еще явно преобладает аналитический способ – аналитическая парадиг-

ма, что и приводит к аспектности, фрагментарности, мозаичности и недостаточной концеп-

туальной обобщенности существующих данных и реализуемых подходов. В связи с этим,

объективно наиболее важным для дальнейшей конструктивной разработки данной проблемы

выступает переход с претеоретического уровня ее развития на собственно теоретический

уровень, на концептуальную фазу, а в этих целях – попытка разработки целостных и обоб-

щающих, то есть именно концептуальных представлений по ней. При этом, однако, возника-

ет очень сложный, а одновременно – важный вопрос о том, что должно именно представлять

собой такое «концептуальное обобщение»? Какой должна быть общая ориентация и струк-

тура самой обобщающей теории сознания? По каким основным направлениям она должна

строиться? Понятно, что данные вопросы непосредственно связаны и с еще более общей, по

существу, общегносеологической проблемой – с проблемой того, что представляет собой са-

мо теоретическое знание, какова должна быть структура теорий как таковых? Соответствен-

но, эти и связанные с ними вопросы также должны быть подвергнуты самостоятельному и

углубленному рассмотрению. При этом мы руководствовались тем объективным положени-

ем, согласно которому построение целостных, обобщающих, то есть собственно концепту-

альных представлений должно обязательно предполагать раскрытие предмета исследования

в его основных, объективно главных гносеологических планах. Ими, однако, как уже отме-

чалось, как раз и являются онтологический (метасистемный), структурный, функциональ-

ный, генетический и интегративный планы, то есть планы, которые составляют основные ас-

пекты исследования, базирующегося на методологии системного подхода. Лишь в этом слу-

чае на «гносеологическом уровне», то есть в самих теоретических представлениях, «онтоло-

гический уровень» (содержание изучаемого предмета) получает свою репрезентацию не

только во всех его объективно главных планах, в аспекте его базовых категорий закономер-

ностей, но и принципиально целостно. Сам предмет исследования, характеризующийся це-

лостностью и системностью организации, аналогичным образом, то есть также целостно

воспроизводится – отображается на уровне теоретических представлений о нем. Однако,

именно такое – целостное, концептуально-обобщающее знание и есть ключевой признак тео-

рии как таковой. Само знание о предмете уже как система, а не конгломерат отдельных ас-

пектов, становится таковой в том случае, когда оно воспроизводит в своей организации все

основные атрибуты системной организации самих объектов. Иначе говоря, знание достигает

уровня теории и становится теорией в строгом смысле этого понятия тогда, когда оно само

14

становится системой. Или еще проще: теория – это знание, удовлетворяющее атрибутам си-

стемной организации; знание, достигшее ступени системной организации. Такой вывод

вполне согласуется со сложившимися в методологии системного подхода представлениями и

содействует их развитию в его гносеологическом варианте, позволяет определить смысл и

конкретные ориентиры для разработки теоретических представлений в различных областях

изучения.

Сформулированные выше положения методологического характера не только могут,

но и, на наш взгляд, обязательно должны быть реализованы при разработке представлений

об общей стратегии дальнейшей разработки проблемы сознания. Она, как показано в ходе

проведенного анализа, должны обязательно учитывать общую логику развития данной про-

блемы и являться методологическим средством трансформации претеоретической фазы ее

развития в собственно теоретическую, концептуальную, что, в свою очередь, имеет в основе

трансформацию преимущественно аналитического способа ее исследования в системный.

Данная стратегия образована последовательностью реализации по отношению к проблеме

сознания пяти основных гносеологических планов – метасистемного, структурного, функци-

онального, генетического, интегративного.

Итак, в свете всего вышеизложенного основная цель данной книги может быть сфор-

мулирована как разработка и реализация по отношению к проблеме сознания нового – мета-

системного подхода. Она имеет по необходимости двуединый характер, поскольку сопряже-

на с решением двух основных макрозадач. Во-первых, это разработка основ самогó метаси-

стемного подхода и его спецификация по отношению к проблеме сознания. Во-вторых, это

реализация данного подхода по отношению к проблеме сознания, что, в свою очередь, тре-

бует специального и самостоятельного ее исследования в тех базовых гносеологических

планах, которые составляют содержание данного подхода – в метасистемном (онтологиче-

ском), структурном, функциональном, генетическом и интегративном. Эта цель и эти задачи

определили собой содержание и структуру представленных в книге материалов, а также ло-

гику исследования и композиционное построение книги. Она состоит из трех разделов, каж-

дый из которых включает две главы. В первом – историко-методологическом разделе пред-

ставлены материалы, раскрывающие логику и основные закономерности развития проблемы

сознания в психологии (1-ая глава), а также материалы, раскрывающие суть и содержание

метасистемного подхода как методологического принципа психологических исследований

(2-ая глава). Во втором разделе представлены материалы изучения базового – структурного

аспекта проблемы сознания (3-я глава), а также закономерностей функциональной организа-

ции сознания (4-ая глава). Третий раздел посвящен раскрытию генетического плана пробле-

мы сознания (5-ая глава), а также исследованию наиболее обобщенных – интегративных ка-

15

честв сознания, которые и придают ему качественную определенность, то есть, фактически,

конституируют его (6-ая глава).

В заключение краткого абриса вводных положений – несколько замечаний субъек-

тивного плана. Прежде всего, я, конечно, отдаю полный отчет в том, что представленное в

этой книге исследование – это лишь шаг, не исключено, – достаточно небольшой на пути

решения сложнейшей проблемы сознания. Вместе с тем, и он потребовал достаточно объем-

ного, а в чем-то – даже и громоздкого исследования, сопряженного, к тому же, со сложно-

стью, иногда, быть может, – излишней изложения материала. Однако, как известно, «истина

может и не быть проста» (Дж. Уивер), что как нельзя более точно соответствует духу про-

блемы сознания, а также попыткам ее комплексного изучения.

Отчетливо сознаю я и тот факт, что определенную настороженность и даже – возра-

жение и неприятие может вызвать и ориентация в книге на методологию системности, на си-

стемный подход как таковой, который якобы исчерпал свои эвристические возможности,

ушел в прошлое. Все дело, однако, заключается в том, что «ушел в прошлое» и «исчерпал

свои возможности» не он, а упрощенные и уплощенные – симплифицированные представле-

ния о нем; его традиционные и, действительно, обладающие рядом принципиальных ограни-

чений варианты. Однако, он, как и любой иной подход, обязательно должен развиваться и

совершенствоваться, что, к сожалению, было практически забыто на протяжении последнего

времени. Предложенный в книге метасистемый подход – это и есть, на наш взгляд, один из

конкретных способов такого развития

И, наконец, еще об одном. Представленная книга является результатом и итогом не

только логики развития собственных исследований. Важной ее предпосылкой является и та

атмосфера, та объективная исследовательская ситуация, которая все более явственно оформ-

ляется к настоящему времени в отношении проблемы сознания и в создание которой боль-

шой вклад внесли крупных отечественных ученых – прежде всего, В.М. Аллахвердова, Г.В.

Акопова, В.П. Зинченко, В.Ф. Петренко и др. Благодаря им, проблема сознания возвращается

в отечественную психологию из периода «полузабвения» и вступает в стадию своеобразного

ренессанса; она все более полно ассимилируется в мощное – транснациональное и междис-

циплинарное направление, которое все чаще обозначается как «Наука сознания». Очное или

заочное, прямое или косвенное общение с ними, конечно, способствовало подготовки этой

книги. Считаю своим приятным долгом выразить благодарность и тем исследователям, рабо-

ты которых (пусть и в иных, нежели проблема сознания), а особенно – общение с которыми

также было очень ценным для меня – В.А. Барабанщикова, А.Л. Журавлева, Д.Н. Завалищи-

ну, В.В. Знакова, В.И. Моросанову, В.И. Панова, И.Н. Семенова, Е.А. Сергиенко, М.А. Хо-

лодную, В.Д. Шадрикова. Благодарю и своих коллег – сотрудников, аспирантов, которые

16

оказывали мне помощь в подготовке книги. Отдельная благодарность – Т.А. Корнеевой за ту

большую работу, которую она выполнила при подготовке рукописи к изданию. И, наконец,

особая благодарность – моей семье, без определяющей помощи и безграничного терпения

которой эта книга была бы вряд ли возможной.

17

Раздел I. История и методология проблемы сознания

Глава 1. Проблема сознания в психологии: история развития,

трудности разработки и перспективы развития

1.1. Общая характеристика проблемы сознания в психологии

Проблема сознания и, соответственно, тот базовый теоретический конструкт, в кото-

ром она репрезентируется в научных исследованиях, то есть сама категория сознания, обла-

дают рядом специфических и даже уникальных особенностей гносеологического плана. Все

они являются непосредственным следствием уникальности самого сознания как предмета

изучения. Кроме того, все эти особенности, будучи глубоко различными по содержанию,

имеют, однако, один общий признак – все они так или иначе затрудняют научное исследова-

ние данного феномена, а нередко и ставят принципиальные преграды на его пути. Наконец,

все эти особенности и трудности, характеризуясь принципиальностью и множественностью,

характер, и аналогичный, то есть также многоплановый характер проявления – они возника-

ют при разработке данной проблемы практически в любом плане и аспекте, в том числе – ис-

торическом. Иными словами, они выступают непосредственными факторами, обусловлива-

ющим собой специфику не то только современного состояния данной проблемы, но и свое-

образие ее развития, гносеологической эволюции. Все они не только накладывают на нее

мощный отпечаток, но и, фактически, определяют ее. Следовательно, их экспликация и адек-

ватный учет необходимы при характеристике особенностей этой эволюции.

Не претендуя, разумеется, на полный охват всех этих особенностей, отметим некото-

рые – наиболее существенные из них. И, безусловно, первой из них является беспрецедент-

ная сложность данной проблемы – сложность, которую во всем ее объеме еще предстоит

понять. Проблема сознания – это своеобразный «научный монстр», к которому часто

«страшно» и рискованно даже подступиться. Последнее нередко выступает причиной для

формирования у исследователей некоторого аналога состояния «выученной беспомощно-

сти»: сложность проблемы слишком велика, шансы на успех слишком малы, а предпринима-

емые попытки ее решения не приводят очень часто к ощутимым результатам. Все это и по-

рождает указанное состояние.

18

Далее, эта проблема является, безусловно, комплексной, междисциплинарной и, по

существу, общенаучной проблемой. Различные науки, ставя и пытаясь исследовать ее, по

необходимости фиксируют лишь какой-либо определенный «срез», аспект в ее многообраз-

ном содержании. Поэтому только взаимодополнение данных ряда научных дисциплин может

служить адекватной основой для ее продуктивного развития.

Еще одна особенность данной проблемы заключается в ее чрезвычайно высокой зна-

чимости (не исключено, наиболее высокой среди всех психологических проблем), так ска-

зать «степени фундаментальности». Сознание, фактически, «это и есть мы сами» (М. Мон-

тень [233]), наше «Я», данное самому себе и образующее тем самым субъектность, личност-

ность как таковую1. Более субъективного и всеобъемлющего, а потому – «психологичного» и

уникального предмета исследования в психологии, по-видимому, просто не существует, чем

и определяется значимость его изучения в целом.

Очень специфическая особенность данной проблемы заключается в том, что сознание

«столь же понятно обыденному познанию, сколь оно непонятно познанию научному» (по

[60]). В нем совпадают предельная субъективная понятность, непосредственность данного

феномена с принципиальными трудностями его объективного, то есть собственно научного

познания2.

С этой же особенностью тесно связано и то, что по отношению к феномену сознания

складывается такая гносеологическая ситуация, при которой познаваемое (то есть сам этот

феномен) и познавательные средства – «познающее» оказываются не только равнопорядко-

выми и равномощными, но и, фактически, тождественными. В связи с этим, формулируется

известный вопрос о принципиальной возможности познаваемости сознания средствами са-

мого сознания. Оценки возможности такой познаваемости чаще всего носят пессимистиче-

ский характер, что, кстати говоря, послужило основой для отнесения данной проблемы к

числу так называемых «мировых загадок», которые Э. Дюбуа-Реймон представил в своей из-

вестной формулировке «не знаем и не узнаем» [108].

Достаточно характерная и очень общая особенность проблемы сознания состоит, да-

лее, и в ее определенной двойственности. С одной стороны, она, естественно, формулирует-

ся и разрабатывается как вполне самостоятельная, что, собственно, и лежит в основе специ-

ального направления исследований – психологии сознания. Однако, с другой стороны, не

1 Правда, говоря об этом, М. Монтень использовал не сам термин «сознание», а более привычное и применяю-

щееся в то время понятие мышления, подразумевая, конечно, под ним все то, что с современной точки зрения

вкладывается в понятие сознания. 2 В этой связи уместно вспомнить известную мысль А. Эйнштейна о том, что «самое непонятное в мире то, что он понятен» [368]. С еще большей степенью очевидности можно, однако, констатировать: самое непонятное во

внутреннем мире (в «мире сознания») то, что он понятен.

19

менее, а быть может – и более характерно то, что необходимость обращения к данной про-

блеме возникает и при разработке многих или даже большинства иных, причем наиболее

общих и фундаментальных психологических проблем. Их исследование своей собственной

логикой рано или поздно приводит к необходимости обращения к проблеме сознания как

средству их собственного продуктивного развития. В связи с этим, можно отметить, что про-

блема сознания, а также те результаты, которые получены в ходе ее разработки выступают

как источник объяснительных средств для многих иных психологических проблем. Од�