Гуманитарий юга россии №2 (2013)

Федеральное государственное бюджетное учреждение науки

Институт социологии Российской академии наук

Федеральное государственное автономное образовательное

учреждение высшего профессионального образования

«Южный федеральный университет»

ГУМАНИТАРИЙ

ЮГА РОССИИ

Научно-образовательный журнал

№ 2

2013

ГУМАНИТАРИЙ ЮГА РОССИИ

2

ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР

Волков Юрий Григорьевич – доктор философских наук, профессор,

заслуженный деятель науки Российской Федерации

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ

А.А. Баранец – д.филос.н., проф. (Астрахань);

Н.С. Бондарь – д.ю.н., проф. (Санкт-Петербург);

М.К. Горшков – академик РАН (Москва);

В.Н. Гурба – д.соц.н. (Ростов-на-Дону);

И.А. Гуськов – д.соц.н., проф. (Ростов-на-Дону);

О.В. Иншаков – д.э.н., проф. (Волгоград);

Б.С. Карамурзов – д.тех.н., проф. (Нальчик);

В.В. Касьянов – д.соц.н., д.ист.н., проф. (Краснодар);

У. Китлер – проф. (Дортмунд, Федеративная Республика Германия);

В.И. Колесников – академик РАН (Ростов-на-Дону);

В.М. Кущев – к.филос.н., заслуженный деятель искусств РФ (Ростов-на-Дону);

В.И. Мареев – д.пед.н., проф. (Ростов-на-Дону);

Д.Ж. Маркович – академик Сербской академии образования

(Белград, Республика Сербия);

Г.Г. Матишов – академик РАН (Ростов-на-Дону);

А.В. Попов – д.соц.н., проф. (Ростов-на-Дону);

Г. Сросляк – д.э.н., проф. (Краков, Республика Польша);

И.М. Узнародов – д.ист.н., проф. (Ростов-на-Дону);

Р.Д. Хунагов – д.соц.н., проф. (Майкоп).

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ

В.Х. Акаев, Б.В. Аксюмов, В.Н. Бадмаев, В.М. Белоусов, М.И. Билалов,

А.В. Верещагина, Г.И. Герасимов, Х.В. Дзуцев, Г.В. Драч, А.Г. Дугин, А.Н. Дьяченко

(отв. секретарь), А.М. Кумыков, А.В. Лубский (зам. главного редактора),

С.А. Ляушева, М.В. Малащенко, Н.Г. Скворцов, И.В. Тумайкин (первый зам.

гл. редактора), В.В. Черноус (зам. гл. редактора)

Адрес редакции: 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160.

Тел. (863) 264-34-66. E-mail: [email protected].

© «Гуманитарий Юга России», 2013


3

Federal state budgetary institution of science

Institute of sociology, Russian Academy of Sciences

Federal state autonomous educational institution

of higher professional education

«Southern Federal University»

HUMANITIES

OF THE SOUTH OF RUSSIA

Scientific and Educational Journal

Issue N 2

2013


4

THE EDITOR IN CHIEF

Volkov Jury Grigor'evich – the Doctor of Philosophy, the professor,

The Honored worker of a science of the Russian Federation

EDITORIAL COUNCIL

A.A. Baranets – Dr.Ph., Prof. (Astrakhan);

N.S.Bondar' – Dr.Jur., Prof. (Saint Petersburg);

M.K. Gorshkov – the Academician of the Russian Academy of Science (Moscow);

V.N. Gurba – Dr.Soc (Rostov-on-Don);

I.A. Gus'kov – Dr.Soc., Prof. (Rostov-on-Don);

O.V. Inshakov – Dr. Econ., Prof. (Volgograd);

B.S. Karamurzov – Dr.Tech., Prof. (Nalchik);

V.V. Kas'janov – Dr.Soc, Dr.Hist., Prof. (Krasnodar);

U. Kitler – Prof. (Dortmund, Federal Republic of Germany);

V.I. Kolesnikov – the Academician of the Russian Academy of Science (Rostov-on-Don);

V.M. Kushchev – the Candidate of Philosophical Sciences,

Honored worker of arts Russian Federation (Rostov-on-Don);

V.I. Mareev – Dr.Ped.,Prof. (Rostov-on-Don);

D.Z. Markovich – The Academician of the Serbian Academy of Education (Belgrade,

Republic of Serbia);

G.G. Matishov – the Academician of the Russian Academy of Science (Rostov-on-Don);

A.V. Popov – Dr.Soc, Prof. (Rostov-on-Don);

G. Srosljak – Dr.Econ., Prof. (Cracow, Republic of Poland);

I.M. Uznarodov – Dr.Hist.,Prof. (Rostov-on-Don);

R.D. Hunagov – Dr.Soc., Prof. (Maikop).

EDITORIAL BOARD

V.H. Akaev, B.V. Aksjumov, V.N. Badmaev, V.M. Belousov, M.I. Bilalov,

A.V. Vereshchagina, G.I. Gerasimov, H.V. Dzutsev, G.V. Drach, A.G. Dugin,

A.N. D'jachenko (the responsible secretary), A.M. Kumykov, A.V. Lubsky (the deputy of

the editor in chief), S.A. Ljausheva, M.V. Malashchenko, N.G. Scvorcov, I.V. Tumajkin

(the first deputy of editor in chief),

V.V. Chernous (the deputy of editor in chief).

The address of edition: Pushkinskaya st., 160, Rostov-on-Don, 344006

Ph. (863) 264-34-66. E-mail: [email protected].

© «Humanities of the South of Russia», 2013


5

СОДЕРЖАНИЕ

К читателям .......................................................................................... 9

Современное российское общество

Баранов П.П. Пути и перспективы модернизации

конституционного законодательства Российской Федерации ......... 11

Гринберг Р.С. Основные проблемы современного

турбулентного мира .............................................................................. 22

Философия и общество

Авдулов Н.С. Приглашение к гуманизму .......................................... 29

Воронцов Д.В. Репрезентации фемининности в творчестве

А.П. Чехова: гендерные проблемы чеховской души ......................... 38

Мирская Л.А. Постмодерн: дискурс избыточной чувственности .. 46

Социально-политические и этнические процессы на Юге России

Барков Ф.А., Сериков А.В., Черноус В.В. Патриотическое

сознание молодежи Ростовской области ............................................ 58

Озеров А.А. Социально-культурное и этнополитическое развитие

Юга России: технологии проектирования .......................................... 77

Тетуев А.И. Карачаево-балкарская диаспора в странах

Центральной Азии: демографические и миграционные процессы .. 85

Вузы и научные центры Юга России

Старостин А.М., Понеделков А.В., Пустовалова Н.Н. Институт

научной школы в современной политической науке и образовании

(на примере ростовской научной школы региональной

политической элитологии) ................................................................. 100


6

Юсупова Г.И. Региональный центр этнополитических

исследований ДНЦ РАН: становление

и научно-исследовательская деятельность ....................................... 116

Слово об ученом

Акаев В.Х. Ахмед Ибрагимович Османов – личность

нравственная и интеллектуальная ..................................................... 127

Черноус В.В. Философские искания Мустафы Исаевича

Билалова (к 65-летию со дня рождения) ........................................... 133

Рецензии

Билалов М.И. Келигов М.Ю. HOMO SAPIENS: преходящий фено-

мен. – М.: Академический Проект; Культура, 2012. – 224 с. ......... 137

Дюжиков С.А., Верещагина А.В., Лубский А.В., Попов А.В.

Новые идеи в социологии: монография / отв. ред. Ж.Т. Тощенко. –

М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2013. – 479 с. ........................................................ 140

Научная жизнь (навстречу Международной научной конференции

«Доверие во взаимодействии этнической, региональной

и общероссийской идентичности»)

Касьянов В.В. Взаимовлияние культур

в условиях глобализации ................................................................... 147

Лубский А.В. Геоидеологическая парадигма

и геоидеологические ракурсы евразийских исследований ............. 152

Чернобровкина Н.И., Овсянникова А.А. Трансграничная

регионализация в Евразийском регионе ........................................... 161

Книги, поступившие в редакцию ..................................................... 168

Авторский коллектив ....................................................................... 177

Правила для авторов ......................................................................... 181


7

CONTENT

To readership. ........................................................................................... 9

Modern Russian society

Baranov P. Ways and prospects for the modernization of the

constitutional law of the Russian Federation .......................................... 11

Grinberg R. Major challenges of turbulent world ................................. 22

Philosophy and society

Avdulov N. Invitation for humanism ...................................................... 29

Vorontsov D. Femininity representation in the works Anton Chekhov:

gender of Chekhov's the soul .................................................................. 38

Mirskaya L. Postmodern: Discourse excessive sensuality .................... 46

Socio-political and ethnic processes in the South of Russia

Barkov F., Serikov A., Chernous V. Patriotic consciousness of youth

of the Rostov region ................................................................................ 58

Ozerov A. Socio-cultural and development of Southern Russia

ethnopolitical: technology design ............................................................ 77

Tetuev A. Karachay-Balkar diaspora in Central Asian countries:

demographic and migration processes .................................................... 85

Universities and research centers of the South of Russia

Starostin A., Ponedelkov A., Pustovalova N. The Institute

of Scientific School in contemporary political science and education

(for example, school of Rostov regional political elitology) ................ 100


8

Yusupova G. The regional center of ethno-political research DSC

RAS: formation and research activities ................................................. 116

The word about the scientist

Akayev V. Ahmed Ibragimovich Osmanov – moral and intellectual

person .................................................................................................... 127

Chernous V. Philosophical quest Mustafa Solzhenitsyn Bilalova

(for the 65th anniversary of his birth) ................................................... 133

Reviews

Bilalov M. Keligov M. HOMO SAPIENS: transitory phenomenon .... 137

Dyuzhikov S., Vereshchagina A., Lubskiy A., Popov A. New ideas in

sociology. Monograph / Min. Ed. J.T Toshchenko ………………….140

Scientific life (at a meeting of the international scientific conference

"Trust in the interaction of ethnic, regional and all-Russian identity")

Kasyanov V. Interaction of cultures in Globalization .......................... 147

Lubskiy A. Geo-ideological paradigm and geo-ideological

perspectives of Eurasian studies ............................................................ 152

Chernobrovkina N., Ovsyannikova A. Cross-border regionalization

in the Eurasian region ........................................................................... 161

Books submitted to the Journal ........................................................... 168

The collective of authors ...................................................................... 177

Rules for authors .................................................................................. 181


9

К ЧИТАТЕЛЯМ

Уважаемые читатели, коллеги!

Перед вами очередной номер журнала «Гуманитарий Юга России».

Хотелось бы выразить искреннюю благодарность авторам за содержа-

тельный и проблемно ориентированный выпуск журнала.

Предыдущие номера журнала демонстрировали его ориентирован-

ность на сущностное осмысление процессов, происходящих в социально-

политической и экономической сферах современного мира, с одной сто-

роны, и на раскрытие возможностей развития южного региона России в

контексте обозначенных изменений, с другой стороны. Обозначенную

теоретико-методологическую направленность имеют и публикации шес-

того номера журнала.

Как известно, современный мир становится все более и более ди-

намичным, и изменения становятся его имманентной характеристикой.

Исключением не является и Россия, и южный регион. Именно поэтому

настоящий номер открывается статьей члена-корреспондента РАН

Р.С. Гринберга, в которой осуществляется осмысление основных проблем

современного турбулентного мира. Но изменения имеют и субъективный

аспект. Именно в этом контексте особый интерес представляет статья

профессора П.П. Баранова, посвященная путям и перспективам модерни-

зации конституционного законодательства России.

Совершенно очевидно, что никакая модернизация невозможна без

идейной основы. Именно поэтому в номер включены статьи Н.С. Авдуло-

ва, Д.В. Воронцова, Л.А. Мирской, в которых обсуждаются проблемы ми-

ра и человека через осмысление вопросов сущности гуманизма, специфи-

ки бытия как фактора взаимодействия и развития трансцендентных и

трансцендентальных отношений, вопросов постмодерна.


10

Данный выпуск журнала еще раз продемонстрировал его сложив-

шуюся традицию, заключающуюся в движении от философского осмыс-

ления социальных проблем к конкретно-социологическим исследованиям

состояния региональных сообществ на Юге России. Так, статья профессо-

ра А.А. Озерова посвящена технологиям проектирования социально-

культурного и этнополитического развития Юга России. Автором пред-

ложены концепции региональных научно-исследовательских программ.

Острым проблемам возвращения карачаевцев и балкарцев на историче-

скую родину посвящена статья доктора исторических наук А.И. Тетуева.

Автор не останавливается на фиксации фактов и событий. В статье серь-

езное внимание уделено поиску средств решения проблемы ресоциализа-

ции возвратившихся. Рассматриваются социально-экономические, поли-

тические и правовые аспекты возврата карачаевцев и балкарцев на исто-

рическую родину. Постоянные авторы журнала Ф.А. Барков, А.В. Сери-

ков, В.В. Черноус предлагают вниманию читателей результаты эмпириче-

ского исследования, посвященного исследованию проблем патриотиче-

ского воспитания и гражданской идентичности молодежи Ростовской об-

ласти.

Мы надеемся, что журнал «Гуманитарий Юга России» повысит

уровень информированности научного сообщества о социальных, полити-

ческих, экономических и культурных процессах, происходящих в совре-

менной России и непростом южном регионе, позволит интегрировать со-

циально-философские теории в общественную практику.

С пожеланием творческих успехов,

главный редактор журнала «Гуманитарий Юга России»

профессор Ю.Г. Волков


11

СОВРЕМЕННОЕ РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО

УДК 342.4

П.П. Баранов P. Baranov

ПУТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ МОДЕРНИЗАЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

WAYS AND PROSPECTS FOR THE MODERNIZATION OF THE CONSTITUTIONAL

LAW OF THE RUSSIAN FEDERATION

В статье анализируются пути и пер-

спективы модернизации конституци-

онного законодательства современной

России, включающей процессы пре-

емственности и гармонизации законо-

дательства в контексте правовой гло-

бализации. Сформулирован целый ряд

предложений по совершенствованию

конституционного законодательства

Российской Федерации.

This article analyzes the ways and

prospects of modernization of con-

stitutional law of modern Russia,

including the processes of continuity

and harmonization of legislation in

the context of the legal globaliza-

tion. Formulated a number of pro-

posals to improve the constitutional

laws of the Russian Federation.

Ключевые слова: гармонизация законо-

дательства, конституционное законода-

тельство, конституция, модернизация

законодательства, нормативные акты,

правовая глобализация, право, реформа.

Key words: harmonization of laws,

constitutional law, the constitution,

the modernization of legislation,

regulations, legal globalization,

law reform.

П.П. Баранов Заведующий кафедрой конституционного и муниципального права Южно-Российского ин-ститута – филиала РАНХ и ГС при Президенте РФ, доктор юридических наук, профессор, за-служенный деятель науки Российской Феде-рации, действительный член Российской ака-демии естественных наук. E-mail : [email protected]

© Баранов П.П., 2013

P. Baranov Head of the Department of Constitution-al and Municipal Law of the South-Russian Institute - Branch RANH and HS at the President of the Russian Fed-eration, Doctor of Law, Professor, Hon-ored Scientist of the Russian Federa-tion, Member of the Russian Academy of Natural Sciences. E-mail: [email protected]

© Baranov P., 2013


12

Понятие и сам термин «модернизация» появились всего несколько

десятков лет назад, когда в 1950–1960-х гг. ХХ в. начали возникать раз-

личные модернизационные теории. Модернизация системы нормативно-

правовых актов является одним из аспектов всей правовой модернизации,

представляющим собой качественное изменение системы законодательст-

ва на основе использования опыта правовых систем западного типа при

одновременном сохранении преемственности в собственном правовом

развитии. Кроме того, модернизация национального законодательства вы-

ступает как процесс его эволюционного изменения, вызванный мировыми

глобализационными процессами, в целях качественно нового воздействия

на жизнь общества. На наш взгляд, современная модернизация законода-

тельства России протекает в русле рецепции законодательства и преемст-

венности законодательства.

Кроме того, в ходе модернизации современной законодательной

системы России в последнее время активно используется путь гармониза-

ции законодательства, которая выступает как совокупность мер политиче-

ского и организационно-правового характера, осуществляемых россий-

ским государством, по согласованию законов с целью формирования еди-

ного и стройного законодательного массива. Категория «гармонизация

законодательства» носит фундаментальный характер. Гармонизация на

сегодняшний день пронизывает все отрасли российского законодательст-

ва. Одним из аспектов гармонизации российского законодательства и ме-

ждународного права является закрепление в международном праве прав и

свобод человека, гарантий их защиты, а также других институтов, харак-

терных для национальной системы права. Происходит и встречный про-

цесс включения во внутригосударственное российское законодательство

общепризнанных норм и принципов международного права.

Следует отметить, что на сегодня большая часть населения так или

иначе «приняла» либеральный и демократический вектор конституцион-

но-правового развития. В то же время необходимо обратить внимание и на

постоянно увеличивающийся рост недоверия граждан к государству как

гаранту социальной стабильности в целом и отдельным его органам как

гарантам соблюдения принципа законности. В этой связи нельзя не отме-

тить, что проблем, требующих более детального конституционно-

правового регулирования, на сегодняшний день остается немало. Однако

необходимо выделить основные и наиболее важные направления модер-

низации конституционного законодательства России. На наш взгляд, в на-

стоящее время к таковым относятся следующие:

1. Исходя из стратегических интересов нашего общества, необхо-

димо обратиться к вопросу об «обновлении» Конституции России, по ко-

торой наша страна живет уже 20 лет. Современная конституционно-

правовая модель российского государства, являясь в определенной мере


13

продуктом политического и правового компромисса начала 90-х гг. ХХ в.,

в целом была сориентирована на развитие классической демократии с

сильной президентской властью, которая, по мнению создателей первой

российской Конституции, была призвана служить средством уравновеши-

вания политических сил общества.

Однако политические и юридические реалии сегодняшнего дня все

настойчивее требуют обсуждения проблемы подготовки новой редакции

основного закона страны. Конституционная наука отмечает многие изъя-

ны и дефекты действующей Конституции РФ 1993 г., которые наклады-

вают свой негативный отпечаток на весь массив конституционного зако-

нодательства. К таким изъянам, на наш взгляд, можно отнести имеющую

место фиктивность, конфликтогенность, текстуально-правовую кон-

фликтность, пробельность, недостатки в структуре правовых норм, часто

встречающуюся неопределѐнность содержания отдельных норм и дефи-

ниций, и др. Однако, как справедливо отмечают исследователи данной

проблемы, «наша Конституция оказалась слишком защищенной от попра-

вок и модернизации», при этом современной российской Конституции

требуется «серьезный ремонт» [1, с. 85].

Вместе с тем все еще ждет правового оформления механизм фор-

мирования эффективных средств охраны и защиты Конституции Россий-

ской Федерации, обеспечения конституционной законности, реализации

конституционно-правовых норм и установления форм ответственности за

их нарушение. По-прежнему существует практика неисполнения решений

Конституционного суда Российской Федерации как законодательными и

судебными, так и исполнительными органами власти, что делает реаль-

ным вопрос о серьезном ужесточении ответственности должностных лиц.

На наш взгляд, для того чтобы побудить органы всех ветвей власти к «со-

трудничеству» с Конституционным судом Российской Федерации, необ-

ходимо изменить бланкетные нормы, которые содержатся в существую-

щей редакции ст. 80, 81 Федерального конституционного закона № 1-ФКЗ

от 21.07.1994 г. «О Конституционном Суде Российской Федерации». Надо

сказать, что российский законодатель, наконец, обратил внимание на эту

проблему, подтверждением чему служит принятие Федерального консти-

туционного закона от 05.04.2013 г. № 1-ФКЗ, в соответствии с которым

изменен порядок подготовки федеральных законов в связи с признанием

Конституционным судом РФ не соответствующим Конституции РФ дей-

ствующего закона.

2. Государству все активнее требуется политическая реформа вла-

сти. Необходимо выработать более сбалансированный конституционный

механизм взаимоотношений между представительными и исполнитель-

ными органами власти, который бы сочетал сильную и эффективную вер-

ховную власть и жизнеспособные процедуры народовластия. Сегодня же


14

реальность такова, что исполнительная власть в Российской Федерации

сплошь и рядом превышает свои полномочия, подчинив себе и законода-

тельную власть. Конституционно закрепленная независимость исполни-

тельной власти в ее традиционном юридическом понимании сегодня

трансформировалась в ее полную независимость «ни от кого и ни от че-

го», и прежде всего от власти представительной.

В этой связи, на наш взгляд, следует усилить роль Федерального со-

брания, закрепив на конституционном уровне такие его полномочия, как

право давать согласие на назначение Президентом РФ определенной части

высших должностных лиц, участие парламента в назначении ключевых

членов правительства, право ставить вопрос об отставке отдельных мини-

стров Правительства РФ. Необходимо также активное развитие институтов

парламентского контроля по отношению к исполнительной власти.

Таким образом, среди проблем, которые требуют своего ближай-

шего рассмотрения, на наш взгляд, следует отметить поиск законодатель-

ного решения вопросов реализации принципа разделения властей. Речь

идет как о четком определении компетенции каждой из властей, так и о

создании реальных механизмов ответственности за превышение этой ком-

петенции. Для решения этой важной проблемы, на наш взгляд, в консти-

туционном законодательстве следует закрепить следующие нормативные

положения институционального характера:

а) четкую систему сдержек и противовесов между всеми ветвями

власти;

б) исчерпывающую и сбалансированную компетенцию каждой из

ветвей власти;

в) точные основания юридической ответственности за превышение

всеми ветвями власти своих полномочий.

Вместе с тем в России отсутствуют законодательные акты, которые

определяли бы в соответствии с названными идеями статус Президента

РФ и органов, которые он возглавляет (например, Администрации прези-

дента и Совета безопасности). Необходимо уточнить существующее зако-

нодательство, которое устанавливает статус других органов публичной

власти, в соответствии с вышеназванными принципами. Следует также

уточнить юридическую ответственность за нарушение принципа разделе-

ния властей в государственно-правовой практике и в первую очередь за

вмешательство в деятельность органов судебной власти. Следует отме-

тить, что в стране практически отсутствует практика реального уголовно-

го преследования вмешательства органов исполнительной власти в дея-

тельность судебных органов, несмотря на тот факт, что речь идет о пре-

пятствовании осуществления правосудия, что для должностных лиц

должно рассматриваться как отягчающее обстоятельство [2].


15

Как показывает современная российская практика, органы испол-

нительной власти нередко показывают примеры «неуважительного» от-

ношения и к законотворческому процессу в целом. Как известно, Прави-

тельство Российской Федерации своим Постановлением № 1025 от 8 ок-

тября 2012 г. изменило регламент своей работы. По словам заместителя

руководителя аппарата Правительства РФ Анны Поповой, «все эти изме-

нения позволят ускорить нормотворческий процесс и избавиться от того

временного вакуума, который создавался между принятием самого закона

и сопровождающими его нормативными документами» [3]. Однако, на

наш взгляд, исполнительная власть этим своим решением отводит парла-

менту роль простого статиста и органа, бездумно штампующего и «реги-

стрирующего» законы, угодные исполнительной власти. Нельзя также за-

бывать о перманентных попытках исполнительной ветви власти оказывать

свое давление на Конституционный суд Российской Федерации. Однако,

на наш взгляд, наоборот, требуется серьезное усиление роли и позиции

Конституционного суда РФ.

3. В условиях формирующегося и еще слаборазвитого гражданско-

го общества в России мы являемся свидетелями фактов многочисленных

«сбоев» в функционировании судебной системы. На фоне беззастенчивого

вмешательства исполнительной власти в деятельность судов различных

уровней в средствах массовой информации нередко слышатся утвержде-

ния о повсеместном распространении так называемого «избирательного

правоприменения». В этой связи, на наш взгляд, следует поддержать ак-

тивно обсуждаемую в обществе идею коренного реформирования судеб-

ной системы Российской Федерации.

При этом существующее наличие у судебной власти определѐнных

нормотворческих полномочий может выступать как один из элементов

системы «сдержек и противовесов» и будет способствовать дополнитель-

ному «равновесию» между ветвями государственной власти. В этой связи

многие ученые делают вывод о том, что «ни с позиции правовой системы,

ни с позиции принципа разделения властей препятствий судебному нор-

мотворчеству в Российской Федерации нет» [4, с. 203]. В целом в ходе ре-

формирования судебной системы наибольший интерес вызывают сле-

дующие мероприятия:

а) необходимо вернуть в практику системы избираемости и сме-

няемости судей;

б) следует уделить особое внимание дальнейшему развитию и со-

вершенствованию института персональной ответственности судей за вы-

несение заведомо противоправного или несправедливого решения;

в) требуется внести в уголовное, административное, гражданское

законодательство понятие ответственности за «противодействие правосу-

дию»;


16

г) в целях реализации права граждан на участие в отправлении пра-

восудия (ст. 32 Конституции РФ) необходима разработка и законодатель-

ное закрепление механизма функционирования нового института присяж-

ных судей, для рассмотрения дел в которых присутствует ущемление

конституционных прав граждан;

д) судебные процессы следует сделать максимально открытыми

путем активного использования глобальных коммуникационных техноло-

гий, в том числе социальных сетей;

е) необходимо создание специального и единого интернет-портала,

призванного облегчать общественный контроль за деятельностью судов и

обращениями граждан за защитой своего права или иного требующего

решения вопроса, и формирование единой общероссийской общедоступ-

ной и бесплатной базы судебных решений, которой смогли бы пользо-

ваться не только юристы-практики и ученые, но и любые граждане и их

объединения.

Также необходимо обратить отдельное внимание на давно высказы-

ваемую идею создания единого верховного «судебного присутствия» [5].

4. Отдельного внимания заслуживает вопрос об установлении чет-

ких и серьезных конституционных гарантий развития гражданского обще-

ства и его институтов. Такие институты гражданского общества, как се-

мья, трудовая деятельность, предпринимательство, собственность, обще-

ственные и религиозные объединения, средства массовой информации,

политические партии, должны обязательно иметь конституционные гаран-

тии своего развития и функционирования. В этой связи, на наш взгляд,

необходимо разработать специальную главу в новой редакции Конститу-

ции РФ, как предлагают некоторые ученые, или принять специальный фе-

деральный конституционный закон «О гражданском обществе в Россий-

ской Федерации».

Конституционные гарантии развития гражданского общества

должны обеспечить полноценную партийную систему и эффективную из-

бирательную систему, а также внедрить в общество реальное политиче-

ское многообразие, развить экономические, социальные и культурные

права и свободы человека и гражданина. Важно учитывать, что в совре-

менном российском государстве так и не появилось сколько-нибудь зна-

чимых предпосылок эффективной многопартийной политической систе-

мы. Реальное состояние политической конкуренции ушло очень недалеко

от того, что было в бывшем СССР. В таких условиях, которые радикально

отличаются от сложившихся в странах с относительно давно и эффектив-

но функционирующими институтами демократии, российское государство

и, в частности, «партия власти» должны обращать пристальное внимание

не только на межпартийное противостояние, но и на создание реальных


17

предпосылок для создания общества с реальной, а не фиктивной много-

партийностью.

При этом современное российское общество активно нуждается в

реальной политической конкуренции [6, с. 10–12]. Никто не желает поли-

тической нестабильности начала 90-х гг., однако, наличие незыблемой и

воздвигаемой в ранг традиционной и неприкасаемой одной политической

силы в условиях отсутствия даже формальной политической конкуренции

служит благодатной почвой для эскалации политического нигилизма у

одной части населения и резкого возрастания политической непримири-

мости, не всегда идеологически обоснованной, у другой. Надо сказать, что

современная российская власть уже осознала эту проблему и предприняла

определенные шаги для ее решения. Однако в условиях, когда существен-

но сужаются рамки реализации права на свободу мирных собраний, эти

инициативы выглядят неоднозначно. При этом следует всячески привет-

ствовать последние новеллы в конституционном законодательстве, свя-

занные с возвращением мажоритарной системы в процесс формирования

Государственной думы. Точно так же не вызывает сомнений и целесооб-

разность возвращения института выборности главы исполнительной вла-

сти субъектов и новых способов формирования Совета Федерации.

Вместе с тем следует отметить проблему, которую необходимо ре-

шить в законодательном порядке. Речь идет о необходимости четкого за-

крепления в законодательстве всего механизма прекращения полномочий

депутатов Государственной думы и членов Совета Федерации. Также до-

полнительного контроля требует и институт «общения с избирателями».

Кроме того, в новом варианте законодательных актов следовало бы боль-

шее внимание уделить проблеме, когда часть заявленных кандидатов ис-

пользуется в качестве так называемых «паровозов», что в конечном итоге

приводит не только к депрофессионализации законодательных органов

власти, но и их криминализации.

В качестве положительного момента в совершенствовании меха-

низма реализации избирательных прав граждан следует отметить тот

факт, что в своем Постановлении от 22.04.2013 № 8-П Конституционный

суд Российской Федерации установил, что суды общей юрисдикции не

вправе отказывать в принятии к рассмотрению заявлений граждан, при-

нимавших участие в выборах. Как отмечают исследователи, «в постанов-

лении КС впервые обнародован список лоббистов неконституционной су-

дебной практики: в него попали Совет Федерации (СФ), Минюст, Цен-

тризбирком и Генпрокуратура. Впрочем, аналогичные позиции полпредов

президента Госдумы Конституционный суд критиковать не стал» [7]. Вы-

сказываются и откровенно положительные мнения, касающиеся того, что

при условии создания хотя бы нескольких подобных удачных судебных


18

прецедентов «привычная» система фальсификации итогов выборов может

оказаться под угрозой «разрушения» [8].

Что же касается института выборов глав субъектов Российской Фе-

дерации, то, учитывая позитивные последствия его возвращения, нельзя

забывать и о тех причинах, по которым он был упразднен. В этой связи

также актуальной остается проблема законодательного закрепления ответ-

ственности выборного лица перед избирателями и укрепления принципов

политической состязательности в избирательном процессе на местном

уровне. Как отмечают исследователи, проблема развития народного пред-

ставительства в регионах остается одной из наиболее актуальных [9,

с. 49]. Нельзя также забывать, что, несмотря на тот факт, что законодатель

разработал целый ряд процедур, чтобы соответствовать ранее заявленно-

му принципу и дать возможность участвовать жителям соответствующего

субъекта Российской Федерации в формировании Совета Федерации, сама

идея учета реального волеизъявления граждан при формировании Совета

Федерации предстала уже в сильно видоизмененной форме после разре-

шения субъектам Федерации по своему желанию формировать институт

главы исполнительной власти.

5. Необходимо обратиться к вопросу о совершенствовании правовых

основ местного самоуправления и муниципального строительства. Сложи-

лась парадоксальная ситуация, когда важные отрасли управления отделены

от местного самоуправления. Для исправления критической ситуации в ор-

ганизации местного самоуправления в конституционном законодательстве,

на наш взгляд, следует закрепить несколько важных положений:

а) восстановить район как низовую единицу административно-

территориального деления, отказавшись от нелепого понятия «муници-

пальный район»;

б) отказаться от понятия «сельское поселение», под которым под-

разумевается совокупность разбросанных порой на большой территории и

плохо связанных между собой населенных пунктов;

в) признать, что местное самоуправление возможно только в гра-

ницах городов и крупных сел (деревень, хуторов);

г) отказаться от обязательности местного самоуправления и перей-

ти на заявительный принцип в этом вопросе (т.е. само население должно

решать вопрос о создании или нецелесообразности создания в населенном

пункте муниципального образования);

д) отказаться от малопонятного населению понятия «городское по-

селение» и восстановить понятие «город» (независимо от того, будет ли

обладать статусом муниципалитета или нет).

6. В сфере реализации конституционных прав и свобод человека и

гражданина основные проблемы реализации основных конституционных

положений следует связывать не только с несовершенным законодатель-


19

ством, но и традиционно в большей мере с несовершенством правоприме-

нительной политики государства.

В этой связи по-прежнему актуален вопрос о создании действен-

ных правовых гарантий реализации прав и свобод человека и гражданина,

формировании эффективного социального государства в новых условиях

экономического и социального развития. В целях недопущения формали-

зации и бюрократизации процессов взаимодействия граждан и представи-

телей органов государственной власти и местного самоуправления необ-

ходимо развитие института «административных процедур» [10, с. 7–8],

основополагающими принципами которого выступали бы презумпция

достоверности, запрет произвола, запрет бюрократического формализма,

беспристрастность, обоснованность и оперативность. Введение этих про-

цедур будет служить важной гарантией подотчетности власти населению.

В этой связи необходимо поддержать высказываемое на протяжении ряда

лет предложение о принятии федерального закона «Об административных

процедурах в Российской Федерации». Следует также всячески развивать

и законодательно регламентировать институт ответственности должност-

ных лиц перед населением. К сожалению, на сегодняшний день в рамках

процессов реализации и гарантирования прав и свобод человека и гражда-

нина сложилась такая ситуация, которая позволяет говорить некоторым

авторам о том, что «иллюзии по поводу правового государства можно ос-

тавить при себе» и «выжить» в современной России можно, «рассчитывая

только на себя» [11].

Что же касается конституционно-правового регулирования эконо-

мической и социальной сферы, на наш взгляд, необходимо продолжать

процессы развития и некоторой корректировки чрезмерно либеральной

экономической и приватизационной политики. При этом основные кон-

ституционные принципы экономического строя, свобода экономической

деятельности и равноправие форм собственности должны оставаться не-

прикосновенными, хотя и различными общественно-политическими си-

лами периодически ставится вопрос об их пересмотре.

7. Требуют внимательного осмысления, конституционного обосно-

вания и декларирования процессы создания союзного государства и уча-

стия в нем Российской Федерации. На сегодняшний день своего соответ-

ствующего правового оформления эти проблемы не получили. Однако, на

наш взгляд, следует разработать четкий конституционно-правовой меха-

низм, который бы на юридическом уровне однозначно разрешал вопросы,

касающиеся участия государства в союзах с другими государствами и пу-

тей расширения количества этих участников. Особого внимания заслужи-

вает дополнительное законодательное регулирование вопросов, касаю-

щихся юридической силы наднациональных правовых норм. Как отмеча-

ется в этой связи, «бурное обсуждение вступления России в ВТО свиде-


20

тельствует, как важно иметь в Конституции механизмы защиты нашего

суверенитета от возможных ошибок отдельных должностных лиц на

внешнеэкономическом и внешнеполитическом фронтах» [1, с. 86].

В целом, непременными условиями успеха развития современного

российского конституционного права являются, как и прежде, преодоле-

ние общих кризисных явлений экономического, социального и правового

характера как негативных факторов, влияющих на стабильность и разви-

тие всей системы конституционно-правовых отношений, а также повыше-

ние общей правовой культуры и правового сознания, исключение из

практики государственных органов ситуаций, способствующих эскалации

правового нигилизма граждан России.

Не теряет актуальности проблема устранения коллизий внутри фе-

дерального законодательства, а также между законодательством Россий-

ской Федерации и ее субъектов. Это предполагает формирование дейст-

венных механизмов предотвращения и устранения коллизий и конфликтов

между федеральными органами государственной власти и органами госу-

дарственной власти субъектов Российской Федерации.

В заключение следует отметить, что современное российское право

уже не находится, как это раньше принято было говорить, «на распутье».

Точка «невозврата», скорее всего, уже пройдена, и перед государством

уже не стоит выбор, касающийся возвращения к прежним «социалистиче-

ским корням», что не мешает говорить о необходимости усиления роли

социальных гарантий граждан и в целом улучшения социально-

экономического климата путем сосредоточения усилий утверждения в

России так называемого социально благополучного среднего класса. Од-

нако споры о том, что лучше для современного российского государства –

присоединиться к одной из существующих правовых семей современно-

сти (в первую очередь романо-германской), пойти своим путем россий-

ской (славянской) правовой семьи или образовать новую евроазиатскую

правовую семью, все еще продолжаются. Это говорит о том, что в концеп-

туальном плане конечный замысел правовой модернизации все еще не

ясен не только рядовым гражданам, но и самому законодателю.

В таких условиях современному российскому законодателю необ-

ходимо обойтись без крайностей, найти золотую середину между позити-

вистскими и социально-историческими концепциями модернизации права,

став на путь «подлинной, а не суррогатной модернизации» [12], сосредо-

точить основное внимание на концептуальных конституционно-правовых

реформах, рассчитанных на относительно долгосрочную перспективу.

Примечания

1. Румянцев О.Г. Концепты конституционной реформы // История.

Право. Политика. 2012. № 2.


21

2. Плешанова О. Суд высшего достоинства // Коммерсантъ. 2009.

11 июля.

3. Романченко И. Подзаконные акты не отстанут от чтения законо-

проекта в Думе // Российская газета. Федеральный выпуск. № 5912 (239).

4. Косолапов М.Ф. Суд в системе государственной власти Россий-

ской Федерации (конституционные аспекты): дис. ... канд. юр. наук. Сара-

тов, 2001. С. 203.

5. Башлыкова Н. Единый Верховный суд вместо трех высших су-

дов // Коммерсантъ. 2013. 30 апр.

6. Костюков А.Н. Приоритеты конституционно-правового разви-

тия современной России // Конституционное и муниципальное право.

2010. № 1. С. 10–12.

7. Жалобы утвердили в высшей инстанции // Коммерсантъ. 2013.

23 апр.

8. Вишневский Б. Теперь можете жаловаться // Новая газета. 2013.

24 апр. № 45.

9. Румянцев О.Г. Перспективы конституционной реформы в Рос-

сийской Федерации // Актуальные вопросы развития российского парла-

ментаризма на современном этапе. М., 2012. С. 49.

10. Агафонов С.И. Административные процедуры и их реализация

в деятельности органов внутренних дел РФ: автореф. дис. … канд. юр. на-

ук. М., 2008. С. 7–8.

11. Ченова Н. Ненормативная лексика государства // Новая газета.

2013. 17 апр. № 42.

12. Зорькин В. О том, каковы юридические уроки предыдущих по-

пыток модернизации России // Российская газета. Федеральный выпуск.

№ 5217 (138).


22

УДК 339.976

Р.С. Гринберг

R. Grinberg

ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОГО ТУРБУЛЕНТНОГО МИРА

MAJOR CHALLENGES OF MODERN

TURBULENT WORLD

В статье анализируется основные со-циально-экономические проблемы современного мира. Выделяются следующие особенности современ-ной глобальной экономики: циклич-ность, корпоративность, возвращение государственного регулирования в экономику, возвращение к реальному сектору экономики, и др.

The article discusses the main socio-

economic problems of the modern

world. There are the following fea-

tures of the global economy: cyclic-

al, corporatism, the return of gov-

ernment regulation in the economy, a

return to the real sector of the econ-

omy, etc.

Ключевые слова: глобальный мир, государство, экономика, Россия.

Key words: global world, state, econ-

omy, Russia. Р.С. Гринберг Доктор экономических наук, чл.-корр. РАН, директор Института экономики РАН, г. Москва. E-mail: [email protected] © Гринберг Р.С., 2013

R. Grinberg Doctor of Economics, Corresponding Mem-ber of RAS, Director of the Institute of Eco-nomics of RAS, Moscow. E-mail: [email protected] © Grinberg R., 2013


23

Современный мир становится все более и более динамичным. Из-

менения становятся неотъемлемой имманентной характеристикой и раз-

виваются все чаще через кризисы. Современная Россия, как, впрочем, и на

протяжении своей долгой истории, испытывает состояние имманентного

кризисного перехода – такого перехода, который можно назвать сползаю-

щей тенденцией развития. Россия вообще – страна крайностей, страна ма-

нихейского мышления, т.е. россияне зачастую мыслят крайними катего-

риями плохого и хорошего, добра и зла. Это затрудняет понимание реаль-

ной жизни и того исторического момента, в котором мы находимся, кроме

того, это затрудняет достижение социального консенсуса по поводу цен-

ностей и достаточно своеобразно идеализирует социальную реальность,

понимание которой все же должно исходить из конвенциального и конст-

руктивного образа самой социальной реальности.

Продолжая тему крайностей, мы можем сказать, что сегодня при-

ходит отрезвление от очарования двух утопий: первая – гармония плана,

вторая – гармония рынка. Как показала история, ни то, ни другое не сра-

ботало так, как было описано в социально-философской и социально-

экономической теории. Представляется, что все социально-экономические

и социально-политические системы и теории на деле имеют временное

существование, и попытки составить всеобъемлющую схему обречены

историей на провал. Но та же история показала жизнестойкость демокра-

тии и одновременно краткосрочность работы иных форм политического

режима.

Наблюдаемую темпоральность социально-политических и соци-

ально-экономических теорий можно теоретически представить как дина-

мические формы воплощения некоторых мировых тенденций:

1. В историю возвращаются ценности, и они по-другому выстраи-

вают фазы текущих и будущих кризисов, по-своему распределяя акценты

социально-политических и экономических кризисов, формируя новые

глокализационные и регионализационные процессы, сохраняя при этом

достаточно высокую степень актуальности глобализационных тенденций.

Регионализация становится своеобразной культурно-ценностной формой

борьбы с глобализацией.

Для России это крайне актуально, поскольку одной из самых глав-

ных проблем России является полное отсутствие договороспособности по

самым минимальным ценностям. Подобное сопротивление консенсусу

грозит отставанием во многих сферах общественной жизни, иницииро-

ванным как внутренней, так и международной политической и экономиче-

ской деятельностью.

Сегодня очевидно, что необходимо создавать социально-

экономические блоки, для которых будет применим тезис о минимуме по-

литических обязательств и максимуме экономического сотрудничества.


24

Это позволит консолидировать на экономической основе в том числе и

культурные ценности, т.е. позволит найти точки соприкосновения ценно-

стей, благодаря их участию в производственных процессах. Поэтому про-

блема глобального управления экономикой большой деревни, в которую

за исключением Северной Кореи и Кубы, входит весь мир, не только не

исчезает, но и в современном мире становится наиболее актуальной. Им-

ператив необходимости общего регулятора глобальной экономики очеви-

ден, но одновременно очевидна полная невозможность его создания, по-

скольку национальные центростремительные силы чрезмерно сильны да-

же в Европе. Так, в Европе члены национальных парламентов намного

важнее, чем члены Европарламента. Но жизнь настойчиво требует надна-

ционального регулятора.

2. Возвращаются циклы, устойчивость и периодичность которых

зависят от огромного количества факторов, временное и пространственное

равновесие которых связано в том числе и с ценностями. Некоторые тео-

ретики говорят, что еще Карл Маркс открыл закономерности, когда хозяй-

ство растет циклически и подъемы, спады меняются местами. Можно бы-

ло бы твердо с ним согласиться, если бы мы всегда знали, что некоторое

заданное количество лет будет подъем и некоторое заданное количество

лет спад, то тогда легко просчитать все возможные последствия.

Несмотря на глобальный характер современных социально-

экономических циклов, для каждой страны он складывается по-разному,

по сути являясь многослойным циклом развития. Проблема зависимости

или независимости от мировой конъюнктуры, от неблагоприятного разви-

тия мировой конъюнктуры очень важна для такой страны, как Россия, по-

тому что, с одной стороны, она – великая держава с мощными традициями

в науке, образовании и культуре, а с другой – страна с очень примитивной

экономикой. За 20 лет реформ экономика России практически не продви-

нулась, мы не смогли ее диверсифицировать, и поэтому во многом зави-

сим от топливно-сырьевых товаров. Именно поэтому так актуальны инно-

вационное развитие или диверсификация экономики, предполагающие

серьезную структурную политику. Для реализации поставленных задач

надо выявить приоритеты и попытаться развивать производство готовой

продукции. Если это не получится, то тогда мы будем вынуждены все

время страдать от любых, даже самых незначительных, изменений, кото-

рые происходят на мировых рынках топлива и сырья.

При этом в трансформационный период в России можно было сде-

лать меньше ошибок, и мы полагаем, что мы все стали жертвами неолибе-

ральной догмы, поскольку реформы начались в тот момент, когда в мире

началась мода на отрицание государства. И мне кажется, примитивная

структура экономики, которая у нас сложилась за годы реформ, является


25

результатом такого подхода. Сегодня положение меняется, и необходимо

действовать быстро и решительно.

Такое впечатление, что в обществе меняется настроение в сторону

радикальных изменений, но не очень понятно, кто их будет делать. Судя

по всему, при отсутствии состязательности в политической системе оста-

ется надеяться на здравый смысл правительства.

В России ускоренными требованиями идет деградации индустрии и

социальной сферы. Идет концентрация усилий только на проектах, которые

можно проследить, в то время как рутинные работы по дорогам, структур-

ной политике заходят в тупик. Но именно эти работы обеспечивают страте-

гическое социально-экономическое и социально-политическое развитие.

Парадоксальное положение состоит в том, что власть не верит в возмож-

ность этого, поскольку постоянно идет разговор о финансовом контроле

над выдаваемыми средствами. Хотя в последнее время появились механиз-

мы финансирования серьезных проектов, и это обнадеживает.

3. На мировую социально-политическую и социально-экономическую

сцену снова возвращаются корпорации, за которыми стоят процессы кон-

центрации и централизации капитала. Это несет за собой реальную опас-

ность подавления активности малого и среднего бизнеса, последствием

чего станет недостаточное развитие среднего класса и, как следствие, ста-

бильности общества.

4. С окончанием эпохи неолиберализма возрастает роль государст-

ва. Возвращение государства в экономику – это самый чувствительный

момент всего, что происходит в социально-экономической сфере. Рыноч-

ный механизм не справляется с регуляцией. Надежды на саморегуляцию

рыночной экономики и на ее способность к трансформации в социальную

экономику в конце XX в. не оправдались. Государство перестает играть

исключительно политическую роль, как того требовал неолиберализм, и

становится самым мощным рыночным игроком. Но при этом чиновники

приватизируют государственные функции, человек определяется в консь-

юмеристских терминах. Это ведет к тому, что исчезает гражданин и появ-

ляются подданные. Это становится одной из серьезнейших проблем для

судеб социал-демократии: как обуздать интересы чиновников.

Если учитывать фактическую политическую гегемонию США, т.е.

фактический однополярный мир, который на деле сохраняется, несмотря

на попытки ее восполнения, то в глобальном масштабе повторяется та же

ситуация по отношению к отдельным странам. И сегодня становится ясно,

что, несмотря ни на какие действия и усилия, мир приговорен к еще дос-

таточно долговременному существованию однополярности.

Многополярный мир, кроме устранения гегемонизма одного госу-

дарства на политической и экономической аренах, несет с собой еще и

эмерджентную составляющую. Так, мы можем утверждать, что СССР в


26

бытность свою мощной мировой державой по меньшей мере обеспечил

мир следующими позитивными структурными сдвигами: социализацией

капитализма; созданием промышленных основ Китая; ускорением краха

колониальной системы; созданием цивилизованной жизни для Централь-

ной Азии. Этим список не ограничивается, но становится ясно, что много-

полярность мира вскрывает сложные и подчас революционные сдвиги в

мире, достижение которых эволюционным путем потребовало бы намного

больше времени и ресурсов.

5. Еще один вызов – это возвращение в свою силу политэкономии

как науки об экономических интересах. Общий тренд в социально-

гуманитарных науках к синтезу методов и предметов изучения на самом

деле является отражением реально сложившейся ситуации смешения эко-

номической, политической, культурной и социальной сфер общества.

6. Возвращение к реальному сектору экономики как реакция на

чрезмерную финансилизацию. Современная экономика фиксируется как

расцвет нематериальной экономики и экономики знания. Но современная

тенденция развития реального сектора экономики четко указывает вектор

этого развития: мир поворачиваем назад к индустриализму, поскольку

увеличивающееся население мира нуждается в реальном секторе эконо-

мике. При этом существуют две страны, которые могут весь мир обеспе-

чить товарами: Китай, который производит товары потребительского

спроса, и Германия, которая производит машины, станки, и т.п. Индустри-

альная ориентированность этих двух стран не означает, что они игнори-

руют экономику знаний, но, тем не менее, на первом месте у них про-

мышленность. И именно реальный сектор экономики является действи-

тельной основой национальной экономики этих стран.

Выход из сложившейся общей социально-экономической ситуации –

в движении к подлинной социальной рыночной экономике, где свобода и

справедливость не исключают, а дополняют друг друга. Отсюда следует,

что чуть ли не весь мировой социум нуждается в ответственной альтерна-

тивной игре, уравновешивающей современную финансовую олигархию. И

здесь, по-видимому, нет альтернативы обновленному варианту социального

либерализма, правившего бал в 1950–1970-е гг., и действиям по преодоле-

нию кризиса демократии, к которому как раз и привело господство квази-

религиозной идеи свободного рынка. Но в отличие от социализма или

кейнсианства эта идея замешана на жестком личном интересе ее носителей,

и без сопротивления она не отречется от порочной элитарности, обеспе-

чившей беспрецедентное в новейшей истории обогащение меньшинства.

В России дело осложняется еще и проблемой, которую можно вы-

разить в кратком вопросе: может ли ядерная держава жить без собствен-

ного машиностроения? Ответ очевиден: не может. И некоторыми из этих

двух посылок зачастую делается очень «простой» вывод – надо кому-то


27

сдать ядерное оружие. При всей дикости такого предложения в нем есть

доля здравого смысла, который заключается в очень ясной альтернативе:

либо страна возрождает свой научно-технический потенциал, либо под-

держку вооружения, направленную на обеспечение обороноспособности

страны, придется осуществлять за счет закупок иностранного оборудова-

ния. Но это уже граничит с абсурдом.

В практическом плане напрашивается следующий план действий:

мы должны провести инвентаризацию всего оставшегося научно-

технического потенциала и разделить его на три части: 1) еще что-то кон-

курентоспособное; 2) сохранение производства готовых изделий по ис-

ключительно социальным мотивам; 3) поддержка производства оборонно-

го сектора независимо от его конкурентоспособности с ориентацией на

повышение обороноспособности.

При этом, если говорить о России, необходимо отметить, что по

индустриальному ландшафту время уже не ждет. Если говорить о трех са-

мых важных проблемах России, то кратко и концептуально их можно

представить так: структурный провал, который требует немедленного и

оперативного решения; социальный провал, который может служить

своеобразным индикатором готовности населения к активным действиям,

и сегодня еще есть возможность исправить положение, поскольку в соци-

альной сфере наблюдается достаточно сильная социальная пассивность.

Третьей проблемой являются необходимость и неизбежность институцио-

нальных преобразований.

Все вышесказанное лишний раз подтверждает, что зачастую в ри-

торике мы хотим модернизировать экономику, и либералы, государствен-

ники и прагматические либералы создают множество теорий и подходов.

Но задача представляется крайне тяжелой, что усиливается страхом по-

вторения ошибок 90-х гг., тем более что реформы действительно имели

положительный результат в Польше, Венгрии, поскольку это были именно

реформы, а не прямое разрушение государства.

И все же еще остается надежда исправить ситуацию правовым спо-

собом. Необходимо поощрять международное сотрудничество между орга-

низациями гражданского общества, правозащитными группами и другими

неправительственными организациями, поддерживающими перемены.

Сегодня мы наблюдаем по всему миру некоторое отрезвление от

20-летней эйфории финансового капитализма. И все больше появляется

публикаций о том, что мы должны преодолеть примитивизацию жизни,

примитивизацию культуры. Это не только российская специфика. Здесь

важна роль по-настоящему гуманитарного образования. Причем гумани-

тарного во всех смыслах этого понятия. И похоже, что востребованность

гуманитарного знания сегодня растет. Ясно, что не может быть уже того,

что было.


28

В начале 1990-х гг. на этот счет имелись большие иллюзии. Каза-

лось, что мы начинаем системную трансформацию, великий переход к

свободе. Когда критиковалось то негативное, что имелось в Советском

Союзе, как-то игнорировался тот факт, что в нем были созданы важные

вещи, которые весь мир тогда принимал и сейчас вспоминает и говорит об

этом. Это наука, культура, образование, здравоохранение. Но тогда каза-

лось, что все это останется, никуда не денется, а просто к нему добавятся

прелести рынка и демократии. Это была большая иллюзия. Мы стали жить

в век, когда все решают деньги. И оказалось, что то, что не приносит бы-

стрых денег, в общем-то не должно существовать. И поэтому одной из ос-

новных проблем современной России, которая как ипостась социальности

проникает во все структуры общественной жизни, является проблема ин-

теллектуального капитала, поскольку его качественное и количественное

состояние на самом деле определяет будущее всей экономики. В России

стоит такая задача – либо мы выйдем из кризиса, либо восстановим ту же

сырьевую модель, что и была, и тогда мы станем объектами, а не субъек-

тами жизни. Допустить это нельзя, тем более что в нашем обществе все же

остались такие островки роста, своеобразные бастионы сопротивления

культурному и интеллектуальному одичанию.


1. Гринберг Р.С. Россия в турбулентном мире: вызовы и императи-

вы: материалы к актовой лекции в Международном университете: сб. ст.

Москва, 25 сентября 2012 г. М.: ИД Междунар. ун-та в Москве, 2012. 68 c.

2. Гринберг Р.С. Свобода и справедливость. Российские соблазны

ложного выбора. М.: Инфра-М, Магистр, 2012. 416 с.

3. Гринберг Р.С. Если вы не участвуете в политике, то вы заслу-

живаете той экономики, которая есть // Известия. 2012. 2 февр.


29

ФИЛОСОФИЯ И ОБЩЕСТВО

УДК 304.3

Н.С. Авдулов

N. Avdulov

ПРИГЛАШЕНИЕ К ГУМАНИЗМУ

INVITATION FOR HUMANISM

В статье поднимается проблема де-гуманизации современного общества, утраты заинтересованности в сущно-сти человека, в нем самом, а не в его функциях, обязанностях. Человек рассматривается в качестве средства, капитала, ресурса для достижения какой-либо цели. Автор призывает вновь обратиться к человеку как са-моценности и выдвигает концепцию человекосбережения.

The article raises the problem of the dehumanization of modern society, loss of interest in human nature, in itself, not in its functions, responsibili-ties. A person is considered as a means of capital, a resource for any purpose. The author calls for a turn to the hu-man as self-worth and promotes the concept of human saving.

Ключевые слова: гуманизм, дегума-

низация, человек, человекосбереже-

ние.

Key words: humanism, the dehumani-

zation, human, human saving.

Н.С. Авдулов Кандидат исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник СКНЦ ВШ ЮФУ. E-mail: [email protected] © Авдулов Н.С., 2013

N. Avdulov Candidate of Historical Sciences, Professor, leading researcher of the North Caucasus Research Centre of Southern Federal Uni-versity. E-mail: [email protected] © Avdulov N., 2013


30

Ежедневно, словно сводки о боевых действиях на фронте, поступа-

ет непрерывный поток сообщений о человеческих жертвах. Гибнут дети и

пожилые, женщины и мужчины, предприниматели и чиновники. Гибнут

от рук террористов и бандитов, от пожаров и наводнений, в авиа- и авто-

катастрофах, в забоях и на стройках, от наркотиков, алкоголя и табака, от

стрессов и утери интереса к жизни.

В стране каждый час регистрируется в среднем четыре убийства в

час. От курения погибают 400 тысяч человек в год [1]. Россия занимает

первое место в Европе по количеству самоубийств среди детей и подрост-

ков [2]. По мнению специалистов, «основные причины смертности в Рос-

сии – неестественные» [3]. Это уровень жизни и образ поведения людей.

Ключ к пониманию сложившейся ситуации находится в сфере че-

ловеческого общения. Гигантски возросшая техническая вооруженность,

развитость средств массовой коммуникации оказали и оказывают дефор-

мирующее воздействие на характер взаимоотношения людей. Необычайно

резко умножились возможности соприкосновения, контактов каждого че-

ловека с какими-то сторонами или признаками жизни огромного множе-

ства других людей. В то же время стала заметно снижаться содержатель-

но-смысловая и предметная наполненность этих контактов, теряется чело-

вечность в общении. «Ибо и там, и здесь, как правило, чем больше сопри-

косновений (коммуникативных контактов), тем меньше в каждом из них

присутствия в нем многомерного культурного мира каждого из субъектов,

тем в меньшей степени каждый субъект входит сам и вводит свою жизнь,

свое бытие в этот «контакт». Чем вооруженнее и оснащеннее средствами

коммуникативности становятся контакты между людьми, тем меньше и

реже в них осуществляется собственно действительная, всеобъемлющая

общность-процесс – встреча их судеб, полноты их бытия. Общение дела-

ется все менее конкретным, менее жизненно весомым, менее обязываю-

щим навсегда и повсюду, менее искренним и ответственным» [4]. В обще-

нии на первый план выходит прагматизм, стремление к получению выго-

ды, полезность для удовлетворения своих потребностей. В другом челове-

ке видят источник приобретения для себя как материальных, так и духов-

ных привилегий. В человеке перестают видеть и ценить человека таким,

каков он есть. И если человек перестает быть полезным, выгодным, то с

ним поступают как с вещью, с неодушевленным предметом, в лучшем

случае выбрасывают за пределы своего общения, в худшем – физически

уничтожают.

В свое время известный философ Э. Ильенков говорил об «избира-

тельной слепоте», когда в процессе реформирования, модернизации не

видят человека, не считаются с его социальным положением, умонастрое-

нием и психологической устремленностью. Человек оказывается в слепом

пятне зрения. «Другой человек – тот самый предмет, который глубочай-


31

шие мыслители определили когда-то как "высший и самый интересный

предмет для человека". Этот самый интересный предмет и начинает выпа-

дать как из поля зрения, так и из состава всех рассуждений человека, за-

гипнотизированного чарами такого настроения. В поле зрения остаются

вещи, остаются машины, аппараты, химикаты, алгоритмы, хореи и ямбы,

скальпели и сверла, атомы, нейтроны и кварки – буквально все. За исклю-

чением одного – того самого человека…» [5].

Энергосбережение. Ресурсосбережение. На каждом шагу в повсе-

дневной жизни мы слышим такие призывы. И в то же время почти не

слышно обращений к гражданам о человекосбережении, об охране жизни

и здоровья человека. В лучшем случае речь идет о модернизации здраво-

охранения, которое чаще всего понимается как использование нового обо-

рудования и технологий, о соблюдении техники безопасности, о преду-

преждении природных и технологических чрезвычайных происшествий.

Эти рассуждения, как правило, звучат абстрактно, в отрыве от реальных

условий жизни человека, несущих в себе неизмеримые опасности для

жизни и здоровья людей.

Жизнь, здоровье, благо человека перестали быть целью власти и

общества. Человек рассматривается в качестве средства, капитала, ресурса

для достижения какой-либо цели. Утеряна заинтересованность в сущности

человека, в нем самом, а не в его функциях, обязанностях.

Иной раз ставится задача обеспечивать сбережение народа, нации,

общества, государства, но не каждой, отдельно взятой человеческой лич-

ности. При этом умалчивается ценность, уникальность, неповторимость,

универсальность каждого человека, без которой ни одно государство, ни

один народ не может быть полноценным, не может развиваться. «Развитие

человеческого рода и есть развитие индивидуальностей, этих креативных

точек освоения и преобразования человеческой предметной сущности, то

есть всего человеческого мира. Значение всякого отдельного индивида че-

ловеческого рода бесценно, совершенно исключительно в силу бесконеч-

ных возможностей его по предметному освоению действительности» [6].

Серьезным источником деформации служит нарушение баланса

личных и общественных интересов в жизни и поведении людей. Об этом

со всей определенностью говорил в интервью «Литературной газете» из-

вестный историк И. Троянов: «Мы сейчас находимся под влиянием, я бы

сказал, искаженных представлений о жизни рода человеческого. Мы на-

ходимся в плену либеральных ценностей, которые выдвигают личность,

отдельную человеческую особь, на первое место. Но если посмотреть ши-

ре, в плане развития человечества на протяжении многих и многих столе-

тий, приходится согласиться с тем, что людям изначально присущи два

свойства, заложенных в них, можно сказать, самой природой – индивиду-

альное и коллективное, интересы и начала личные и общественные.


32

…Только гармоническое соединение индивидуальных интересов и

коллективных обеспечивает развитие людской популяции. В противном

случае возникает угроза всему роду человеческому.

Вот почему в настоящее время, когда мы наблюдаем приоритет

личного над общественным, создает опасность распада социума и, следо-

вательно, страны.

…Сейчас все-таки пришло время подумать об интересах коллекти-

ва. А это означает, что личность должна быть поставлена в рамки, сдер-

живающие ее неумеренные аппетиты». В этих словах звучит напоминание

о необходимости ставить преграды на пути утверждения эгоизма и инди-

видуализма во всех их многочисленных проявлениях.

«Глубина и богатство личности предполагает глубину и богатство

ее связей с миром, с другими людьми, разрыв этих связей, самоизоляция

опустошает ее» [7]. Внутренне, духовно опустошенный человек служит

источником угроз и рисков для другого человека. Он не ценит ни свою

жизнь, ни жизнь другого человека. Если человек не ценит свою жизнь, то

он также безответственно относится к жизни другого. Жизнь другого рас-

сматривается как условие собственной жизни, и если оно перестает быть

таким условием, более того мешает, препятствует ему в достижении своих

целей, желаний, тогда для него жизнь другого человека обесценивается и

уничтожается.

«Нет верного отношения к человеку без верного отношения к миру,

нет верного отношения к миру без верного отношения к человеку, – писал

С.Л. Рубинштейн. – Войти в полноценное отношение к другим людям,

стать условием человеческого существования для другого человека может

только полноценный человек, а это значит, человек с верным отношением

к миру, к природе, к жизни» [8]. По определению «полноценный человек»

С.Л. Рубинштейна «полноценным отношением» ко всему миру считается

человечность человека, которая раскрывается не в деле, не в достижениях

каких-либо производственных результатах, выполнении своих функцио-

нальных обязанностей, а в отношении к другому человеку, к другим людям.

В таком же направлении мыслей находятся размышления Э. Фром-

ма. В книге «Душа человека» он написал: «Жизнь может быть пережита

только в ее индивидуальных проявлениях – в одном-единственном чело-

веке, или в одной птице, или в одном цветке. Не существует жизни "масс",

нет абстрактной жизни. Наша установка на жизнь становится все более

механической. Наша основная цель состоит в том, чтобы производить ве-

щи, и в ходе этого поклонения вещам мы превращаем самих себя в пред-

меты потребления. С людьми обращаются как с номерами. Речь идет не о

том, хорошо ли обращаются с ними и хорошо ли кормят их (с вещами то-

же можно обращаться хорошо), а о том, являются ли люди вещами или

живыми существами. Люди находят больше удовольствия в механических


33

аппаратах, чем в живых существах. Встреча с другими людьми происхо-

дит на интеллектуально-абстрактном уровне. Ими интересуются как объ-

ектами, их общими качествами, статистическими законами массового по-

ведения, а не отдельными живыми существами. Все это идет рука об руку

с постоянно возрастающей бюрократизацией. В гигантских центрах про-

изводства, в гигантских городах, в гигантских странах людьми управляют

как вещами; люди и те, кто ими управляет, превратили себя в вещи и под-

чиняются законам вещей. Но человек не создан вещью, он гибнет, если

становится вещью, и, прежде чем это случится, он впадет в отчаяние и хо-

чет уничтожить жизнь» [9].

Обесчеловечение человека и его жизни проявляется в полном объ-

еме в процессе общения людей.

«В психико-коммуникацию человек вступает не иначе как частич-

но, фрагментарно, ущербно, функционально-избирательно, отделяя от се-

бя нечто для сообщения другому, а все остальное в себе удерживая вне

обращенности ему. В этом смысле любая, даже самая точная и правдивая

в своих границах информация, далеко не вполне искренняя здесь, ибо ис-

кренняя только вся полнота бытия, раскрытая безусловно. Мысль изучен-

ная только тогда не ложь, когда через мысль изрекает себя само бытие –

поступок…

В психико-коммуникацию включается лишь крайне обедненное,

омертвленное и профильтрованное "эхо", заведомо отсеченное от судьби-

чески-ответственной, а нередко даже и от произведенчески-условной на-

грузки, от присутствия самого человека, от звучания мелодии его всежиз-

ненной устремленности. Психокоммуникативная информация или без-

жизненно нейтрализована, или окрашена ситуативными эмоциями, но в

ней нет места для свято чтимых ценностей» [10]. В таких условиях резко

обесценивается человеческая жизнь. Смерть человека перестает быть чем-

то чрезвычайным, превратилась чуть ли не в обыденное дело. И в способ

захвата собственности, обогащения, в способ политической борьбы и реа-

лизации низменных страстей и интересов. «Когда сообщения о заказных

убийствах банкиров, депутатов, шоуменов и журналистов идут одно за

другим, катятся непрерывной и нарастающей волной, все сливается в гла-

зах. В восприятии общества насильственная смерть как бы уравнивает

всех – все становятся мучениками» [11]. О ценностях человеческой жизни

не пишут журналисты, не говорят прописные ораторы, депутаты, участ-

ники многочисленных дискуссий и словесных битв. Мало кто считается с

этой ценностью, когда забывают о мерах безопасности на производстве,

дорогах, транспорте. От бесконечных реформ людей сражают стрессы.

«Они – как мины на поле нашей действительности, – по словам писателя

В. Распутина, – куда ни ступи и к чему ни прикоснись, – смертельно бьют

прямо в сердце» [12].


34

А задумывается ли кто-либо, предпринимая всякое объединение,

оптимизацию, модернизацию, информатизацию, скольких людей эти так

называемые реформы приводят к стрессам, заканчивающимся инфарктами

и инсультами? Разве это не способ отвратить человека от интереса к жиз-

ни, не способ убийства, самый жестокий, изощренный, безответственный?

Неслучайно, по прогнозу ВОЗ, заболевания нервной системы, в частности,

депрессии, были самыми распространенными в 20-е гг. этого столетия, не

сердце, не онкология [13]. Самое печальное, что все это творится под при-

крытием интересов страны, повышения качества образования и медицин-

ской помощи, жизненного и культурного уровня людей. Вместо эффек-

тивной, продуманной, комплексной деятельности по человекосбережению

часто приходится наблюдать имитацию. «Дело в том, что одной из харак-

терных и специфических особенностей жизни в мире, в том числе и в Рос-

сии, стали процессы, которые отражают подмену деятельности во всех ее

проявлениях имитацией как на всех уровнях организации общественной

жизни – на федеральном, региональном и местном, так и во многих орга-

низациях и даже в личностном исполнении» [14]. Существует множество

форм и методов имитации. Одной из них и самой распространенной явля-

ется проведение совещаний, заседаний, форумов, конференций, принятие

многочисленных законов, указов, решений, распоряжений, призывающих

создавать условия безопасной жизни человека, искоренять причины чело-

веческих жертв. На этом порой и заканчивается деятельность, направлен-

ная на сокращение смертности, увеличение продолжительности жизни,

сохранение здоровья и благополучия людей. В лучшем случае выделяются

финансы на реализацию принятых программ, осуществляются частичные,

фрагментарные действия, которые не ведут к конечным результатам.

Смертность на производстве не сокращается, аварии не уменьшаются,

число убийств и самоубийств не становится меньше, и никто за это не от-

вечает, а оперируют промежуточными показателями отремонтированных

больниц, задержанных наркоторговцев, штрафов за нарушение правил

техники безопасности. Всякая деятельность без достижения конечных ре-

зультатов человекосбережения есть разновидность имитации.

Человекосбережение как деятельность имеет комплексный, цело-

стный характер, предоставляет широкое поле для всех и каждого. Здесь

есть место и врачу, и учителю, и ученому, и предпринимательству, чинов-

нику и полицейскому. К примеру, известный ученый Ю.А. Жданов уделял

постоянное внимание изучению проблем человекосбережения, проблем

гуманизма. Он активно выступал против всех видов насилия, всех угроз и

рисков для жизни и здоровья людей. В его личном архиве находится про-

ект Декларации Организации Объединенных Наций об абсолютной цен-

ности человеческой жизни, подготовленный в нескольких вариантах [15].

В этом документе он предлагал запретить пропаганду насилия, враждеб-


35

ности, гегемонизма и исключительности, продажу орудий убийства в ча-

стные руки, создавать международные фонды для повышения качества

медицинской помощи, оказания эффективной помощи пострадавшим от

стихийных бедствий. На одной из конференций он высказал упрек журна-

листам за ложное изображение американцев, показывая их поклонниками

трех кумиров: «доллару, пистолету и голой заднице» [16], игнорируя при

этом культурную традицию.

В России назрела необходимость создания единой службы челове-

косбережения, которая бы координировала и управляла многими структу-

рами, призванными обеспечивать безопасность жизни, здоровья и благо-

состояния человека. Разрозненность действий как государственных орга-

нов, так и институтов гражданского общества снижает их эффективность

и ослабляет влияние на сокращение человеческих жертв.

В качестве иллюстрации можно сослаться на состояние продоволь-

ственной безопасности. По словам заместителя руководителя Россельхоз-

надзора: «В России отсутствует много элементов нормальной системы

продовольственной безопасности. Во-первых, нет механизма индетифика-

ции и прослеживаемости сырья и продуктов питания. Это касается как ве-

теринарии, так и фитосанитарии. Второе – отсутствует единый надзорный

орган. У нас да еще, пожалуй, в Германии сложилась уникальная ситуа-

ция, когда работают много-много независимых ветеринарных служб. В

России их около сотни. Это безобразие. Когда в 2000-х годах проводилась

реформа ветеринарной системы (ее децентрализация), то все ветеринары

были против» [17].

Такая или примерно такая раздробленность в действиях наблюда-

ется во всех организациях, призванных обеспечивать безопасность жизни,

здоровья и благополучия человека. Отдельно взятые меры по сокращению

употребления табака, алкоголя, наркотиков, по созданию системы опове-

щения о чрезвычайных ситуациях, предупреждение техногенных и при-

родных бедствий, системы защиты человека от террористов и бандитов не

смогут улучшить статистику человеческих жертв.

Требуется комплексная программа человекосбережения, в которой

была бы конкретизирована целостная концепция защиты жизни, здоровья

и благополучия человека. В ней достойное место может занять пропаганда

ценности человеческой жизни, здоровья, конкретный призыв к каждому

беречь свою и чужую жизнь, утверждать принципы гуманизма, разраба-

тывать и внедрять человекосберегающие технологии во всех сферах об-

щественной и личной жизни.

Гуманитарные технологии служат своего рода проводником гуман-

ных идей, планов, проектов, деклараций в жизнь, связующим звеном меж-

ду общественными и государственными интересами и запросами, матери-

альными, социальными и духовными потребностями отдельно взятого,


36

каждого человека. Без разработки и реализации гуманитарных технологий

во всех сферах человеческой жизни трудно, почти невозможно обеспечить

сохранность жизни, здоровья, благополучия «тружеников, масс простых

людей, творящего и живущего человека». Любой закон, любое решение,

проект, постановление без всестороннего осмысления их влияния, их по-

следствий для жизни человека могут вести к прямо противоположным то-

му, на что они сориентированы, результатам.

Меры безопасности на дорогах – к увеличению транспортных про-

исшествий, призывы к здоровому образу жизни – к росту алкоголизма,

увеличение объемов инвестиций – к расширению коррупции, усиление

контроля – к умножению бюрократизма. И так во всем и всегда, когда

упускается из поля зрения человек, его реальное положение в обществе,

его проблемы, запросы, устремления, ценности. Без человеческой, гума-

нитарной составляющей всякая политическая, экономическая, социальная,

образовательная деятельность увеличивает число проблем, углубляет со-

циальные противоречия, снижает качество жизни большинства граждан,

умножает число неудовлетворенных и недовольных.

В конечном итоге эффективность любой деятельности должна вы-

ражаться в том, чтобы снижались смертность, заболеваемость, бедность,

преступность, духовная деградация людей. Эти показатели могут и долж-

ны быть главными критериями всяких действий. По ним можно судить о

наличии гуманитарных технологий в управленческой деятельности, а за-

одно и об эффективности самих гуманитарных технологий. Гуманитарные

технологии по своему содержанию не есть набор определенных, стан-

дартных процедур, операций, отношений, пригодных к любой жизненной

ситуации. Это может быть комплекс самых разных взаимосвязанных

приемов, отношений между людьми, в результате которых обеспечивается

безопасность жизни и здоровья человека, создаются условия для достой-

ной жизни людей: нет и не может быть эффективной управленческой дея-

тельности, если в результате гибнут люди на дорогах, производстве,

стройках, в угольных забоях, если разрушается здоровье от загрязнения

воздуха, воды, напряженного труда, оскорбления и унижения человече-

ского достоинства.

Следует отнести к числу явных недоразумений тот факт в много-

численных научных трудах, посвященных эффективности деятельности

административных структур, что в числе критериев даже не упоминается

сохранность жизни, здоровья и благополучия человека.

Человекосбережение предполагает строгое соблюдение действую-

щих законов, правовых норм, общепринятых правил, исключающих всякие

человеческие жертвы. «Главное – по словам В. Зорькина – не разрушать

неосторожными действиями нынешние очень слабые правовые скрепы»

[18]. Многочисленные катастрофы, повлекшие за собой колоссальные че-


37

ловеческие жертвы, подтверждают факты игнорирования законов, регла-

ментов, правил. Вместе с реализацией модернизационных проектов важно

формировать, утверждать и использовать новые правовые регуляторы, при-

званные обезопасить жизнь, здоровье и благополучие человека.


1. См.: Российская газета. 2012. 10 дек.

2. См.: Краснопольская И. Линия смерти // Российская газета. 2013.

15 марта.

3. См.: Севоственов А. Будем жить? // Литературная газета. 2009.

18–24 марта.

4. Батищев Г.С. Введение // Диалектика общения. Гносеологиче-

ские и мировоззренческие проблемы: сб. ст. М., 1987. С. 4.

5. Ильенков Э. Почему мне это не нравится // Сейчас так не пишут:

сб. ст. М.: Росспэн, 2010. С. 52.

6. Корсаков С.И. Об универсальности и уникальности человека //

Вопросы философии. 2012. № 3. С. 173.

7. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб.: Питер, 2009.

С. 638.

8. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб.: Пи-

тер, 2003. С. 404.

9. Фромм Э. Душа человека. М., 2010. С. 81–82.

10. Батищев Г.С. Особенности культуры глубинного общения //

Диалектика общения. Гносеологические и мировоззренческие проблемы:

сб. ст. М., 1987. С. 40.

11. Кожемяко В. Политические убийства. Жертвы и заказчики. М.,

2012. С. 180.

12. Распутин В. Эти двадцать убийственных лет. М., 2011. С. 121.

13. Тощенко Ж.Т. Новые лики действительности: имитация. 2012.

№ 12. С. 23.

14. Янченкова Н. Мозговой штурм // Российская газета. 2013.

22 марта.

15. Степаненко Н.А. Ждановская Декларация об абсолютной цен-

ности и защите человеческой жизни // Ю.А. Жданов о ценностях науки и

образования. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ ЮФУ, 2011. С. 91–96.

16. Жданов Ю.А. Всеотзывчивость сердца и ума // Избранное. Т. 2.

Россия. Ростов н/Д: Из-во СКНЦ ВШ ЮФУ, 2009. С. 301.

17. Аронов А. Айболит взял больничный // Российская газета. 2013.

№ 48. 6 марта.

18. Зорькин В. Необходима осторожность // Российская газета.

2010. 16 апр.


38

УДК 159.9.01

Д.В. Воронцов D. Vorontsov

РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ФЕМИНИННОСТИ В ТВОРЧЕСТВЕ А.П. ЧЕХОВА: ГЕНДЕРНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЧЕХОВСКОЙ ДУШИ

FEMININITY REPRESENTA-TION

IN THE WORKS ANTON CHEKHOV: GENDER

OF CHEKHOV'S THE SOUL

В статье на примере репрезентаций

фемининности в образах литератур-

ных персонажей произведений

А.П. Чехова осуществляется рекон-

струкция состояния гендерной сис-

темы российского общества начала

ХХ в. На основе произведений

А.П. Чехова, которые характеризу-

ются полисемантичностью и отсут-

ствием общей идеи, воспроизведена

структура женских гендерных прак-

тик, имевших место в начале ХХ в.

In the article the example of represen-

tations of femininity in the images of

the literary characters of the Anton

Chekhov is the reconstruction of the

state of the gender system of Russian

society in the early twentieth century.

Based on the works of Anton Chek-

hov, which are characterized by poly-

semous and lack of general ideas, re-

produced the structure of women's

gendered practices that took place in

the early twentieth century.

Ключевые слова: гендерная система,

гендерные репрезентации, феминин-

ность, межличностное взаимодейст-

вие, патриархатное мышление.

Key words: gender system, gender re-

presentation, femininity, interpersonal

interaction, patriarchal thinking.

Д.В. Воронцов

Кандидат психологических наук, доцент, докторант кафедры социальной психологии факультета психологии Южного федераль-ного университета. Е-mail: [email protected] © Воронцов Д.В., 2013

D. Vorontsov

Ph.D., Associate Professor, Ph.D. Depart-ment of Social Psychology, Faculty of Psy-chology of the Southern Federal University. Е-mail: [email protected] © Vorontsov D., 2013


39

По убеждению современного исследователя социальной психоло-

гии искусства Б.Г. Ананьева, именно искусство ближе всего к природе че-

ловеческой личности, а художественная литература – наиболее благодат-

ный материал для психологического (в том числе социально-

психологического. – Д.В.) анализа [1]. В художественном творчестве осу-

ществляется переход внутреннего мира индивида во внешние социальные

формы. Умение схватить многообразие человеческих чувств и отношений,

выделив в них существенное и значимое, вычленить острые проблемы,

затрагивающие жизнь определенных групп людей, описать способы сов-

ладания с ними, выразив при этом некоторую общую позицию – качество

выдающегося художника, к которым бесспорно принадлежит наш земляк

А.П. Чехов. Чтение художественного текста сродни психологическому

анализу: читая рассказ как произведение искусства, человек одновременно

размышляет, ищет сходства и соответствия своим мыслям, размышляет о

своем согласии или несогласии с авторской позицией, пытается дать объ-

яснение актуализированным в тексте феноменам. Чтение рассказов

А.П. Чехова в социально-аналитической перспективе напоминает квест.

Позиция автора никогда не транслируется напрямую, открыто. Грань ме-

жду иронией и восхищением, издевкой и прославлением, серьезностью и

шуткой у А.П. Чехова очень тонка и нередко вводит в заблуждение отно-

сительно его действительных взглядов. Личность этого писателя всегда

остается загадкой для читателя, чему немало способствует новаторский

для литературы начала ХХ в. способ подачи материала. Писатель

В.Л. Кигн-Дедлов подмечал, что А.П. Чехов освободился от «толстовско-

го плена» демонстрации психологической жизни героев и не ограничива-

ется исключительно психологическим анализом, который всегда есть ав-

торская интерпретация – он описывает внешние проявления личности, ее

поступки и действия, за которыми могут стоять совершенно различные

мотивы [3]. В его прозе общая идея заменяется полисемантичностью, и

поэтому единственно возможным средством понимания чеховской лично-

сти, выраженной им в художественной игре с текстом, возможно, является

его биография, сквозь призму которой только и можно уловить проблески

внутренних противоречий и душевных терзаний, которые оформлялись

писателем в виде глубоких философско-психологических эссе, изложен-

ных простым языком повседневности.

Изучая творчество А.П. Чехова в разных аспектах, специалисты

сходятся во мнении, что одной из главных тем в произведениях художни-

ка является общение людей – общение, сопряженное с определенными

трудностями (Н.Я. Берковский), перемежающееся так называемыми «си-

туациями несостоявшегося общения» (В.Б. Катаев), осложненное неком-

муникабельностью персонажей (Т.Г. Винокур), и др. У персонажей чехов-

ских рассказов не достает либо навыков, либо желания устанавливать


40

адекватную коммуникацию и взаимодействие друг с другом. Но в тени

этого известного факта находится отражение писателем современной ему

гендерной системы российского общества, опосредующей феномен за-

трудненного общения персонажей друг с другом и пронизывающей всю

систему их межличностных отношений.

В социальном дискурсе нет однозначного определения понятия

«гендерная система». Содержательное описание этого понятия впервые

появляется в 1975 г. в статье зарубежного исследователя Г. Рубин «Обмен

женщинами: заметки о политэкономии пола» [6]. Здесь гендерная система

определяется в качестве совокупности социальных механизмов (соглаше-

ний), преобразующих биологическую данность (сексуальность) в продук-

ты человеческой деятельности. В рамках этой традиции под гендерной

системой можно понимать комплекс социальных и межличностных отно-

шений в сфере сексуальности, включающий в себя формальные и нефор-

мальные правила, нормы межличностного взаимодействия, предъявления

себя другому, а также понимания себя и партнеров по общению как людей

определенного пола и сексуальных предпочтений, имеющих в связи с

этим социально ожидаемые жизненные цели и статус в обществе. Однако

еще более точным способом понимания гендерной системы взглядов

А.П. Чехова мог бы стать концепт гендерной композиции, предложенный

Р. Коннеллом. Этот социолог предположил, что метафора композиции бо-

лее адекватна для описания совокупности структур и практик гендерных

отношений, чем термин «система», поскольку основной функцией гендер-

ных соглашений, регулирующих социальные отношения в сфере пола, яв-

ляется определение структурных возможностей для любых гендерных

практик (как устоявшихся, так и зарождающихся) в трех базовых соци-

альных сферах: труде, экономике и эмоциональных отношениях. В соот-

ветствии с концептом гендерной композиции в описании А.П. Чеховым

содержательных характеристик фемининности (на примере героинь его

произведений) отражаются относительно устойчивые гендерные режимы,

определяемые правилами игры в разных контекстах, которые находят свое

выражение в репрезентациях множественных практик уместной и поощ-

ряемой женственности начала ХХ в. Таким образом, произведения писа-

теля могут быть использованы для отслеживания динамики дискурсивных

практик, конституирующих изменения российского гендерного порядка, а

также в качестве своеобразной точки отсчета для соотнесения сегодняш-

него состояния дел в сфере гендерных отношений с теми тенденциями,

которые были характерны для модернизирующегося российского общест-

ва в 100-летней исторической перспективе. Ведь изменение гендерных

режимов является результатом множественных изменений на уровне по-

вседневных взаимодействий, осуществляющихся через конфликтное

взаимодействие старых и новых образцов.


41

Ключевым компонентом общения в гендерной системе отношений

выступают представления о личности партнеров. Репрезентации феми-

нинности в рассказах А.П. Чехова в сочетании с фактами его биографии

позволяют нам воссоздать весьма непростые, внутренне противоречивые

взгляды писателя на женщин в качестве партнеров межличностного взаи-

модействия.

В творчестве писателя можно выделить четыре репрезентации жен-

ского: 1) женщина «нового типа», феминистка первой волны, жаждущая

социальной свободы и независимости, примеривающая на себя традици-

онно мужские социальные роли, – это Наталья Гавриловна («Жена»), Лида

(«Дом с мезонином»), Надежда Федоровна («Дуэль»), Надя («Невеста»);

2) «настоящая» женщина, ищущая счастья в исполнении традиционной

женской роли, беззаветно и безусловно подчинившая себя мужчине

вплоть до растворения в нем, – Оленька («Душечка»), Аня («Анюта»), Пе-

лагея («Охотник»); 3) «шлюха», которой мужчины просто пользуются для

удовлетворения своих прихотей, маргиналка, не жаждущая семьи и се-

мейного счастья, лишь внешне похожая на «настоящую» женщину, но от-

личающаяся от нее по своим личностным качествам, мотивам и жизнен-

ным целям, – Анна («Анна на шее»), Ариадна («Ариадна»), Ольга («Драма

на охоте»); 4) «реальная» женщина, которая внешне следует условностям,

понимая всю ограниченность социальных предписаний, но внутренне сво-

бодна от них, – Анна Сергеевна («Дама с собачкой»), Анна Алексеевна

(«Любовь»).

По отношению к каждому из перечисленных образов у А.П. Чехова

нет однозначной оценки. С одной стороны, мы можем говорить о муж-

ском шовинизме писателя и объектно-функциональном восприятии им

женщин в целом, что подтверждается биографическими фактами. Самым

любимым предметом студента Антона Чехова была гинекология [4]. Его

отношение к коллегам-женщинам характеризуется следующим высказы-

ванием: «За все 30 лет своей жизни женщины-врачи (замечательные вра-

чи!) не написали ни одной серьезной диссертации, и это доказывает, что

они schwach (слабы) по части творчества» [5]. Как отмечает современный

исследователь Д. Рейфилд, у А.П. Чехова было огромное количество сию-

минутных знакомств и любовных связей (но очень мало действительных

друзей и любовниц). Он менял женщин как перчатки, даже не пытаясь ус-

тановить со своими партнершами эмоциональной связи. Значительную

часть времени он проводил в борделях. И переболел серьезной формой

гонореи. Несмотря на свою беззаветную преданность гуманизму, наиболее

ярко проявившуюся в его медицинской практике и поездке в исправи-

тельную колонию на Сахалин, он был достаточно безразличен в поступках

по отношению ко всем женщинам, с которыми был знаком и даже жил

(сестра Маша, актриса Лика Мизинова, жена Ольга Книппер).


42

С другой стороны, можно увидеть критическое отношение

А.П. Чехова к проявлениям мужского шовинизма – как своего собствен-

ного (что отражается и в личных письмах), так и проявляющегося в раз-

личных социальных практиках, которые он описал в своих рассказах. Хо-

тя этот критицизм по отношению к сексистскому восприятию женщины и

патриархатным моделям гендерных отношений ограничен исключительно

рамками функциональности и полезности для мужчины. Наиболее показа-

тельным в этом плане является рассказ «Дама с собачкой», в котором ав-

тор проблематизирует патриархатные модели гендерных отношений, ог-

раничивающих развитие и функционирование личности женщины с точки

зрения обладания ею мужчиной. Как отмечает М.М. Одесская, творчество

писателя приходится на период ломки старого здания рационального

идеализма, выстроенного эпохой Просвещения, когда критерии правды,

красоты и добра, составлявшие основу европейской эстетической мысли

XIX в., перестали существовать в виде триединства [2]. В этом смысле

А.П. Чехов может рассматриваться как предтеча эпохи постмодерна, ко-

торая зиждется на антиидеализме и множественности интерпретаций. Ан-

тиидеализм русского писателя переходной эпохи был воспринят народни-

ческой критикой как беспринципность и вызов традиции. Однако это об-

стоятельство не позволяет нам дать четкой дефиниции автора как одно-

значного гендерного шовиниста или мизогиниста. Скорее произведения

А.П. Чехова отражают внутреннюю противоречивость мировоззрения мо-

дернистской эпохи на ее закате. Чеховские рассказы полны метаний от

отнологизма в отношении «второсортности» женщины до чуть ли не кон-

текстуальной перформативности гендерной идентичности, которая, одна-

ко, реализуется у автора только на эмоционально-чувственном уровне,

демонстрируя тесную связь гендера с сексуальностью.

Мужской шовинистический взгляд на женщину сопровождается у

А.П. Чехова размышлениями о женской природе. Он описывает женщину

то в онтологической, то в социально-контекстуальной перспективе, как бы

пробуя на прочность те или иные функционирующие в культурном про-

странстве тогдашней Европы версии. Так, в «Ариадне» женщина выступа-

ет онтологическим символом – вампиром, высасывающим из жертвы-

мужчины энергию, чтобы в то же самое время наполнить его жизнь све-

том. В «Душечке» женская натура больше предстает в контекстуальном

ключе – как эффект слепого следования социальным нормам, как эффект

«навешивания ярлыков» – социальной категоризации женщин в качестве

зависимой, слабой, ущербной группы, научившейся жить в подчиненном

положении и принимать его в качестве женской доли.

Отсутствие четкой авторской позиции по отношению к выделен-

ным группам образов, присущее литературной традиции XIX в., подверга-

ет нас соблазну интерпретировать героев чеховских рассказов да и саму


43

личность писателя в рамках предпочитаемых канонов. Этому соблазну,

например, поддался Л.Н. Толстой, восприняв образ Оленьки (Ольги Семе-

новны) в «Душечке» в качестве чеховского идеала женщины. Этот писа-

тель полагал, что А.П. Чехов, конечно, высмеивал Ольгу за слепую пре-

данность мужчинам, но, обрисовав ее образ с тонким изяществом, тем са-

мым показал, что истинное «женское счастье» все-таки состоит исключи-

тельно в безусловной материнской любви по отношению к мужчинам и

отсутствии собственных суждений. Однако сопоставление этого тезиса с

биографическими данными А.П. Чехова никак его не подтверждает. Из

самого рассказа никак не понятно, в какой мере Олечка – это сатирическое

описание женщины, а в какой – идеальное? Рассказ начинается с осмея-

ния, а завершается пафосно. Одним из ведущих мотивов писателя в оття-

гивании начала семейной жизни был страх перед ограничениями, с кото-

рыми связана такая жизнь [5]. По этой же причине он очень долго отгова-

ривал от замужества и свою сестру Машу, чтобы она не перестала быть

его личным секретарем. Этот факт подтверждает тезис о том, что крити-

цизм А.П. Чехова в отношении женской несвободы связан преимущест-

венно с освобождением от условностей, ограничивающих свободу, преж-

де всего мужчины. В конечном счете за четыре года до смерти писатель

сделал свой выбор.

Как отмечает Д. Рэйфилд, Ольга Книппер – бывшая любовница

Немировича-Данченко, а потом жена Чехова – продолжала встречаться с

последним и после свадьбы с Чеховым. Книппер относилась к Чехову

очень независимо – так, как он относился к своим прежним любовницам.

Она часто уезжала по работе, иногда отсутствуя дома по четыре месяца.

Чехов даже разрешил Книппер иметь любовника, если она того пожелает.

Живя в Ялте, писатель жаловался одной из своих бывших любовниц, что

его жена постоянно или больна, или путешествует. Это была не та свобо-

да, которая являлась функциональной в представлениях писателя. Но

именно свобода Книппер притягивала его, как магнит. Свобода в конеч-

ном счете оказывается, по Чехову, ключевым элементом полноценной фе-

мининности. Но свобода скорее внутренняя.

Осознание ценности внутренней свободы как важного элемента

женственности и трансформация сексистских представлений в соответст-

вии с представлениями писателя оказываются возможны только на микро-

уровне системы социальных отношений. Системная свобода видится ему

деструктивной, поскольку делает женщину окончательно свободной от

безусловной любви. Любовь выступает единственным механизмом транс-

формации патриархатных моделей гендерных отношений, что наиболее

ярко проявляется в рассказе «Дама с собачкой». Вполне может быть, что в

Дмитрии Гурове А.П. Чехов отобразил собственный опыт личностной

трансформации. Именно и только на уровне межличностных контактов


44

возникновение любовного чувства между двумя внутренне свободными

субъектами (свободными от социальных условностей, прежде всего) под-

рывает устойчивость и идеологическую обоснованность сексистского ген-

дерного порядка.

Но уловив этот эмоциональный механизм, писатель ставит еще одну

проблему – а что же такое любовь? Эта проблема также не находит одно-

значного решения. Почему Пелагея из рассказа «О любви» не любит нико-

го, кто достоин ее духовных и внешних качеств, но любит Никанора – «эту

уродливую морду»? Связано ли личное счастье с любовью? Неизвестно.

Всякая новая попытка понять любовь, словами чеховского персонажа,

только поставит новые вопросы, а не ответит на предыдущие. Возможно

ли любить человека, озабоченного бытовыми вопросами: сколько сейчас

стоит фунт мяса и дадут ли мне месяц отпуска, чтобы навести в доме по-

рядок? При этом человек может быть вполне очаровательным. В рассказе

«О любви» возникает образ женщины, достойной любви, могущей изме-

нить в целом сексистское отношение мужчины. Анна Алексеевна, жена

окружного судьи Лугановича, – прекрасная, молодая, добрая, интелли-

гентная, очаровательная женщина, каких еще не встречал прежде. Лю-

бовь оказывается связанной с силой, противостоящей притяжению, разъе-

диняющей влюбленных. В «О любви» и в «Даме с собачкой» такой силой

выступает другой мужчина, который заставляет влюбленных скрывать

свои чувства друг от друга, бояться раскрытия этих чувств перед самими

собой. Алехин, герой рассказа «О любви», вопрошает: «Куда бы привела

нас наша любовь, если бы не было силы, с которой приходилось бороть-

ся?» Любовь представляет собой силу, срывающую футляр обыденной

жизни, приоткрывающую иные возможности за пределами устоявшихся

социальных форм. Но в конечном итоге повседневная жизнь, основанная

на устоявшихся косных формах социальности, установивших четкую ие-

рархию мужского и женского, побеждает. Человек оказывается связанным

социальными ожиданиями и нормами, поскольку другие люди так и не

выходят за рамки обыденных представлений, которые их и ограничивают.

Тем самым А.П. Чехов приходит к постулированию неразрешимо-

сти проблемы поиска оптимального (для себя) образа женственности. Она

оказывается неуловимой сущностью, возможной только в процессе посто-

янного противопоставления двух несоединимых ипостасей: социальной

клишированности и внутренне свободной индивидуальности. Малейший

уклон в ту или иную сторону превращает женственность в сатирический

образ, потому она вынуждена все время балансировать на грани, все время

возникать на изломах социальных определений. Обыденный человек, не

способный к гибкости антиидеалистического (а по сути уже постмодерни-

стского) мышления, может только опошлить и обессмыслить образ реаль-

ной фемининности, фиксируя его в трех фантомах – «феминистки», «ду-


45

шечки» или «шлюхи». Но отблески «реальной» эмерджентной (а потому

принципиально неустойчивой) женственности, понимающей социальную

игру и не принимающей ее всерьез, можно найти в каждом из них.

Внутренняя логика описанных гендерных волнений чеховской ду-

ши, тем не менее, имеет один серьезный недостаток, видимый только на

расстоянии пройденных после смерти писателя лет: он нисколько не про-

блематизирует внутренние образы маскулинности, заставляющие его и

его героев пристально всматриваться в фемининность, которая оказывает-

ся поиском идеала женственности, являющегося в конечном счете проек-

цией взгляда шовинистического «маскулиниста». Однако проекцией не

безусловной, а наполненной сомнением и мучительным поиском выхода

из тупика нерефлексируемого гендерного превосходства. Это гендерные

волнения традиционного мужчины, вплотную подошедшего к границам

патриархатного мышления о женщине, женском и фемининности. К гра-

ницам, за которыми это мышление превращается в такой же фарс, каким

представляется Чехову весь модернистский проект идеального человека

эпохи Просвещения, свидетелем и писателем которого он стал.


1. Ананьев Б.Г. Задачи психологии искусства // Психология худо-

жественного творчества: хрестоматия / сост. К.В. Сельченок. Мн.: Хар-

вест, 1999.

2. Одесская М.М. Были ли идеалы у господина Чехова? // Вестник

Рос. гос. гум. ун-та. 2008. № 11. С. 219–222.

3. Скибина О.М. Творчество В.Л. Кигна-Дедлова: Проблематика и

поэтика / Моск. пед. гос. ун-т. Оренбург: Изд-во ГПУ, 2003.

4. Horton R. Would Uncle Vanya Have Approved? // Lancet. 1997.

Vol. 350, is. 9094, S.13.

5. Rayfield D. Anton Chekhov: a life. London: Harper Collins, 1997.

6. Rubin G. The Traffic in Women: Notes on the Political Economy of

Sex // Toward an Anthropology of Women / R.R. Reiter (ed.). N.Y.; London:

Monthly Review Press, 1975. Р. 169–183.


46

УДК 159.964.2

Л.А. Мирская

L. Mirskaya

ПОСТМОДЕРН: ДИСКУРС ИЗБЫТОЧНОЙ ЧУВСТВЕННОСТИ

POSTMODERN: DISCOURSE EXCESSIVE SENSUALITY

В статье анализируется чувствен-

ность, телесное желание в культуре

постмодерна, рассматривается фор-

мирование текстуальных суждений

кодов неприличия в литературе и

массмедиа. Дискурс любви в куль-

туре постмодерна предстает как из-

быточный эрос, символизация кото-

рого отделима от страсти, но неот-

делима от текста.

Analysis of erotically discourse and

sensual desire of Postmodernism.

Formation textual judgments not habit

decency codes. Discourse on Eros in

Postmodern is unfinished. It deals with

symbol, text but not with love.

Ключевые слова: символ, тело, же-

лание, постмодерн, чувственность,

текст, неприличие, эрос.

Key words: symbol, body, desire,

Postmodern, sensuality, text, undecen-

cy, erotically.

Л.А. Мирская

Доктор философских наук, профессор, проректор Южно-Российского гуманитар-ного института. E-mail: [email protected]. © Мирская Л.А., 2013

L. Mirskaya

Doctor of Philosophy, Professor, Pro-rector of the Southern Russian Humani-tarian Institute. E-mail: [email protected] © Mirskaya L., 2013


47

«Когда запрет прекращает действовать,

когда мы больше не верим в запреты, то

трансгрессия невозможна, но сохраня-

ется чувство трансгрессии, пусть даже

иллюзорное».

Ж. Батай

Одним из заметных и существенных знаков культуры эпохи по-

стмодерна является дискурс желания, или эротизация текста. В постмо-

дернистской ментальности чувственность гиперрефлексивна, ибо она воз-

никла в ситуации отсутствия корневых идеологий и тотального реляти-

визма. Клиповый, мозаичный текст культуры постмодерна призван пере-

дать рассудочную комбинаторику наслаждения, телесности.

Гиперрефлексивный эротический текст постмодерна является про-

должением и развитием тех дискурсивных практик, которые были зало-

жены еще в эпоху Просвещения и, претерпев изменения в культуре мо-

дерна, предельно обнажили телесность. В эпоху Просвещения дискурсив-

ность двояка: с одной стороны, роман (дневник-текст), расчленяющий те-

ло на чувственные зоны и затем собирающий эти зоны совершенно рассу-

дочно в образ наслаждения. С другой – это исповедь о содеянном грехе,

подробное и последовательное изложение эротического желания и акта.

Ситуация постмодерна позволила этой тенденции проявиться явно, занять

особые позиции в культуре.

Ситуация постмодерна обусловлена падением интереса к духовно-

сти личности и вниманием к телесности и ее феноменам – сексуальности,

аффектам, смерти и т.п. Телесность маркирует переход от понимания

культуры как совокупности духовных ценностей к трактовке ее как текста

и текстуальности. Вопрос дискурса любви в нашу эпоху заключается не в

любви и размышлении об оттенках и глубинах страсти, а в подоплеке

любви – чувственности, желании, телесности.

Само тело как источник боли и наслаждения – это голое желание,

«машина желания» (Ж. Делез) без цели и смысла, ищущая своего удовле-

творения. И сколь пристальный интерес не был бы обращен на тело, оно

лишь среда чистой интенсивности, открытой для означивания, осмысления.

Визуализация культуры, массовые имиджи и образы сладострастия, обна-

женного тела и влечения все больше провоцируют интерес, который обра-

щается на экстремальные состояния тела, аффекты как пределы интенсив-

ности, процессы, протекающие в режиме обострения, blow up. Введенное

А. Арто понятие corps sans organes указывает на тела за пределами выраже-

ния страсти, движения которых не предопределены организацией органов.

Возникает представление о теле без органов, в его предельных состояниях.

Тела преодолевают свой «порог» ради «чистой чувственности». Это экста-

тические, сомнамбулические, алкоголические, шизо-тела, тела световые,


48

танцующие (полное чувствование), истерические, садистские или мазохи-

стские, тела жертв или машин, словом, состояния по ту сторону от обще-

принятого представления о телесной реальности [1]. Такие тела имманент-

ны плану Природы, ибо существуют вне собственного образа и телесной

схемы, вне анатомии и психосоматического единства, вне собственных ор-

ганов (Ж. Делез). Эта «кинестетическая амеба» (Р. Арнхейм) размещается в

поле действия интенсивных величин или аффектов.

Напротив, репрезентация тела осуществляется в поле рассудочно-

сти – правильные движения, которые определяет габитус, представления о

пропорциях человеческого тела, которые определены анатомией, пред-

ставления о гармонии, заданные культурно-историческим опытом искус-

ства и модой, система условностей, определенная этикетом.

Организм, в котором освобождаются силы жизни (желание), резко

разнится с образом тела, общезначимым телом. В результате привлека-

тельными становятся художественные феномены, выходящие за грань

культуры, норм и барьеров на пути удовлетворения желания. Актуализи-

руются скандальные произведения де Сада, Захер-Мазоха, Лотреамона,

Жана Жене, Жоржа Батая, и др. За горизонтом отвергнутого чувства они

открывают реальность оппозиционного, даже скандального удовольствия.

Желания их героев демонстрируют протестно эстетизированный Эрос, лег-

ко играющий бинарными оппозициями «жизнь – смерть», «прекрасное –

безобразное» в поисках скандальной и шокирующей чувственности.

Желание и символ. В дискурс любви понятие «желание» пришло

из психоанализа, в котором оно понималось как одна из разновидностей

влечения, имеющая опору в бессознательном. Желание закрепляется в

сознании посредством устойчивых и усвоенных с детства знаков, обу-

словленных первичным опытом удовлетворения желаний. Опыт удовле-

творенного желания конституируется исходной процедурой внешнего

вмешательства, снимающего то внутреннее напряжение, которое создает-

ся потребностью. Избыточно энергетизированный опыт, как следствие, в

перспективе формирует в Я знак реальности, аналогичный восприятию.

Желание способно к осуществлению и дальнейшему воспроизводству на

основе такого знака. Я «из первоначального реального Я, различавшего

внутреннее и внешнее на основании хорошего объективного признака,

превращается в чистейшее "наслаждающееся Я" (Lust-Ich), для которого

признак наслаждения выше всего» [2]. Так, основой желания является ба-

зовый опыт не только реального, но и галлюцинаторного удовлетворения.

Исходя из такой посылки, Лакан определяет желание как отноше-

ние к фантазму, а не реальному объекту. Он отличает желание от потреб-

ности и запроса. Потребность направлена на специфический объект и им

же удовлетворяется. Запрос всегда обращен к другому индивиду и пред-

полагает просьбу о любви. Желание же – это то, что остается после запро-


49

са, когда запрос удовлетворен. Таким образом, по Лакану, в организации

желания первостепенное место принадлежит символу. Из вещных отно-

шений символ, язык, изымает желание и переводит в сферу человеческих

отношений. Желание существует на границе потребности и запроса, охва-

тывая собою конкретное окружение индивида. Именно в этом ключе Ла-

кан истолковывает знаменитый афоризм Ларошфуко: «Есть люди, кото-

рые никогда не влюблялись бы, если бы ничего о любви не слышали».

Речь идет не о романтическом смысле «целиком воображаемой реализа-

ции любви, на которую ей самой оставалось бы только сетовать, а о чест-

ном признании того, чем обязана любовь символу, и того, что в любви

принадлежит слову» [3]. Желания буквально вращаются в символическом

поле человеческих отношений, направляя жизнь индивидов и преобразо-

вывая ее. По этому вопросу Лакан расходится с Фрейдом. У Фрейда жела-

ния направляют только сновидения и фантазии.

Детальную разработку символическо-знаковой природы желания

осуществил Бодрийяр. Исходя из его концепции, все желания современно-

го человека осуществляются в знаках и вещах – предметах потребления.

Но желания, а соответственно, знаки и вещи не являются символами или

синонимами удовлетворения потребностей. Желания – символы отноше-

ний. Значит, вещи и знаки символизируют отношение человека к миру, а

потребление являет собой некую виртуальную целостность, где происхо-

дит манипулирование знаками. Желания, так или иначе, должны сделаться

знаками, войти в систему символических отношений. Иначе они теряют

смысл вне зависимости от базовой потребности. Собственно говоря, же-

лание, выраженное символически, замещает базис, является базисом. Вне

символа потребности нет, или она невыразима, что одно и то же. «Жела-

ние – это только молекулярная версия Закона» [4].

Но вернемся к внешнему вмешательству в потребности, о котором

писал Фрейд. Это вмешательство, например, в потребности сексуального

характера, обеспечивает текстуально-виртуальный образ. Как в этой связи

выглядит проблема удовлетворения желания? Удовлетворить желание –

это обменяться знаками, например, сказать текст. По мере развития в со-

временном мире массовой культуры текст и особенно видеопродукция все

более интенсивно «подсказывают» характер желаний сексуального свой-

ства и являются тем внешним вмешательством, которое формирует знако-

вые ансамбли, снимающие напряжение. И по времени, и по интенсивности

воздействия этот опыт утоленного желания является избыточно энергети-

зированным, а по характеру подсказанных желаний он имеет тенденцию к

закреплению садомазохистского комплекса.

Опыт предела и текст. В предельных состояниях тела удовлетво-

рение желания, направленного на другого человека, становится невоз-

можным, оно чревато либо разрывом отношений, либо истязанием плоти


50

и даже смертью. Первый случай может быть проиллюстрирован фильмом

Б. Бертолуччи «Последнее танго в Париже» (1972), в котором стремление

персонажей избегать имен и социальных ролей, выйти за пределы означи-

вания к чистым сексуальным отношениям Мужчины и Женщины заканчи-

вается исчерпанностью, неудовлетворенностью и, как следствие, разры-

вом связи. Второй случай страсти – это фильм П. Пазолини «Сало или сто

двадцать дней Содома», показывающий смерть и мучения как предел фла-

гелляции. Пределы желания тела без органов – это садомазохистский

комплекс, который отнюдь не дает успокоения и удовлетворения. Об этом

рассказывает фильм Лилианы Кавани «Ночной портье». Экстатические

аффекты желания – преступление и смерть, те протуберанцы культуры,

которые вечно стремятся выйти за границы добра и зла и, тем не менее,

показывают, что непосредственно желание выражаться не может.

Чтобы удовлетворить желание, ему надо придать смысл, наши вос-

приятия должны стать знаками удовлетворения. А это возможно тогда,

когда желание направлено вовне, опосредовано текстом культуры. Вопрос

состоит не в том, зачем говорить, но в том, что мы вынуждены говорить.

Желание оказывается заключенным в символическом, в языке (Ж. Лакан).

Вопрос удовлетворения желания – это проблема не зачем, а о чем гово-

рить и как говорить.

Можно говорить о сексуальности и любви, подразумевая символи-

ческого Другого. Это увлечение вихрем самовозбуждающейся сексуаль-

ности, которая устраняет одухотворенность чувственности и чревата са-

домазохитским комплексом. Например, «Лоно Ирены» Арагона, «Дневник

вора» Жене, «История глаза» Батая, создающие непомерный дискурс

любви (Ю. Кристева), выходящий за рамки сексуального. Это завершение

сексуального транссексуальным все же остается литературной формой

осмысления желания.

Желание и воображение. В построении современного эротического

текста мы обнаруживаем две главные тенденции: метафорическое, или ме-

тонимическое, воображение, как у Батая, и комбинационное воображение,

как у де Сада. Ярким примером первой тенденции является «История гла-

за» Жоржа Батая (1928). В ней перед нами развертывается антитетическая

метафора, сталкивающая два противоположных поля. Де Сад, используя

комбинационное воображение, исходит из того, что дано ограниченное

число мест эротизма. Но из них он выводит все фигуры, которые задейст-

вуют эти места. Он перемещает их и совмещает эротику с агрессией, обра-

зуя бесконечные комбинации, создавая избыточную чувственность.

В самом общем виде чувственность – это способность восприни-

мать что-либо органами чувств, иметь чувственные восприятия, ощуще-

ния. С этим понятием соотносится «чувство» в широком смысле слова –

как результат процесса восприятия. В контексте современного эротиче-


51

ского дискурса необходимо говорить о чувственности и чувстве в узком

смысле слова, как формах проявления влечения, отражающих физиче-

скую, телесную потребность и ее психическое ощущение.

Кроме того, чувственность фиксирует в своем содержании характе-

ристику человеческой телесности. Это открывает возможность конституи-

ровать культурно артикулированные практики и организовывать тем самым

эротическую сферу человеческого бытия. Поэтому понятие «чувствен-

ность» может заменяться термином «эротическое чувство», или «эротизм».

Страсть, эротическое влечение плоти (греч. eros, erotos – «любовь, желание,

страсть») – это та потребность, по поводу ценности которой для человека

сложился эротический дискурс как отдельное направление литературы.

Ж. Батай удачно разграничил смысл понятий «сексуальность» и «эротизм».

Французское слово erotisme имеет двоякое значение: это не только эротика

как способ сексуального поведения, но и чрезмерная, избыточная чувствен-

ность. Батай считает, что эротизм – это специфика сексуального поведения

человека, которая заключается в сложном символическом опосредовании

между желанием и его объектами. По существу эротизм представляет собой

сексуальную активность человека, противопоставленную сексуальной ак-

тивности животных» (Ж. Батай). Соответственно, эротический дискурс ре-

презентативно оформляет чувственность.

Ж. Жене в романе «Кэрель» (1947) пишет, что перед романистом не

стоит цель показать все свойственные людям низменные наклонности, но

«проследить за тем, что происходит в наиболее скрытой и асоциальной

части нашей собственной души» [5], увидеть обнаженную страсть, по-

знать беспредельность нагого, бесцензурного и вроде бы примитивного

естества. Беспредельность эротического желания в романе предстает как

мрак. «В нашем стремлении к наслаждению ничто не способно удержать

нас от этого погружения во мрак. Мы говорим не о напускной таинствен-

ности, которой обычно стараются окутать эту тему, а о тех открывшихся

нашему воображению туманных областях и о непроницаемости для наше-

го взгляда бездонного, вызывающего головокружение мрака. Наше по-

гружение в него позволяет нам постичь смысл служения вечному культу»

[6], культу эротики.

Мрак – знак бездонных глубин желания – имеет своей оборотной

стороной, своей антитетической метафорой поток света. Подобно Батаю,

который пишет в «Моей матери», что «лишь совершенные сумерки похо-

жи на свет», Жене сталкивает два противоположных семантических поля

(мрак, свет). Метафора, созданная несинтетическим соединением, призва-

на вызвать шок, передать непристойность, бесцензурность желания. Тек-

стуально синонимом такого разлитого в человеке желания является туман.

Он встречается в романе чуть ли не на каждой странице, он заполнил го-

род, пристань, корабль. Сквозь туман идут, в него погружаются, за него


52

смотрят. В любом месте туман может разорвать чья-то нога или револь-

верная пуля. Тогда хлынет кровь, и туман можно забрызгать ею. Люди

очищены и смягчены туманом, они прекрасны. И это несмотря на кровь и

разрывы тумана.

Следовательно, антитетическая метафора (забрызганным кровью

туманом можно очиститься и сделаться прекрасным) дополняет пережива-

ние непристойности эффектом бессмысленности и неясности. Разнуздан-

ная, не знающая запретов страсть передается эротическим текстом через

такие образы и метафоры, в которых запутывается смысл. Смысл текста не

увязывается с привычными представлениями и заставляет содрогнуться чи-

тателя от соединения в герое абсолютно невозможных характеристик как

этически равноценных – красота и преступление. Эффект такого дискурса

дополняет параллельный текст – дневник одного из персонажей.

Следующий аспект желания героя заставляет говорить о любви без

любви. Только современный дискурс любви может благополучно «прочи-

тать» эту фразу, т. е. понять ее как текст о желании. Что остается в желании

от удовлетворенной сексуальной потребности по Фрейду? Неясная тоска по

повторению. Память четко фиксирует знак наслаждения. До того как воз-

никает запрос, обращенный на другого человека, желание живет собствен-

ной жизнью, герой пребывает в тоске. Тоска – стихия желания, его сущ-

ность и опора. На кого или на что направлена тоска, если все обнажено,

доступно и податливо? На себя самого. Готовое прийти на помощь понятие

«нарциссизм» закроет лишь один, меньший аспект дискурса. Любовью в

нем называется сознание «собственной отдельности, сознание, что ты сам

раздвоился и смотришь на свое "я" со стороны» [7]. Раздвоение создает себя

в качестве объекта желания, оно заставляет поставить вопрос: чего желаешь

ты? Ответом является текст, перечисляющий знаки удовлетворенной по-

требности: действия, вещи, слова. Или, иначе говоря, знаки потребления,

символы. Эта собственная двойная красота, симулякр, позволяет читать се-

бя как книгу или писать о себе текст… Текст – собственная копия, но толь-

ко знаковая. Останется волнующая неясность – чем отличается оригинал от

копии? В жизни этот вопрос решается переживанием реальной любви, в

дискурсе о любви – прочтением текста.

Текст может представлять собой медитацию о Боге – единственном

оставшимся необнаженным и таинственным объектом любви. Он может

разворачиваться как страсть, которая существует по воле Бога или приро-

ды вне и без объекта. Эта страсть затаилась в тоске в ожидании объекта.

Любовь без любви, желание без соблазна. Любой человек (неважно, муж-

чина или женщина) – всего лишь мгновенное и неполное воплощение то-

го, что несет в себе эта сила. Персонаж дискурса Жене пишет в дневнике:

«Каждая промелькнувшая передо мной тень пробуждает во мне желание.

Один самец прекраснее другого – кого из них мне предпочесть? Стоит мне


53

расстаться с одним, как я уже хочу другого. Но меня успокаивает сознание

того, что на самом деле существует только один – единственный… и

только в моем воображении…» [8].

Такой дискурс не только замкнут на себя, удваивая себя. Он указы-

вает на предельное, абсолютное, ничем не нарушаемое одиночество, та-

кое, которое к этому одиночеству стремится и является для себя источни-

ком и отправной точкой (Жене).

Герой дискурса постмодерна всегда одинокий, транссексуальный и

желающий созданного сексуальными символами культуры любовника. Он

подобен аморфному животному, которое готово принять форму окру-

жающих вещей и в то же время автаркично, как античный бог. У страсти

героя дискурса нет объекта. Его страсть заключена в текст, который он

периодически пишет кому-то. Это текст без любви, но назван дискурсом

любви. Он погружается в самые глубины желания тела, как можно даль-

ше от порядка культуры, вытесняя страсть, и упивается каждым фрагмен-

том мозаики хаоса отдельно.

Выходя за пределы одиночества вслед за мифическим героем дис-

курса любви, мы встретим такой извращенный объект любви, который оз-

начен на основе комплексов, составляющих желание. У страсти без объек-

та может быть любой объект. Следовательно, такая страсть транссексу-

альна. Пожалуй, гомосексуализм или лесбиянство являются ее частным,

вовсе не обязательным случаем. Случай может быть любой, все зависит от

фантазма. Но привязанность к своей естественной противоположности

меньше всего передает необъятность, смятение, безграничность желания и

главное – собственную единственность, подлинную опору желания. Ведь

противоположный пол уводит дискурс в любовь, заставляет создавать ил-

люзии, поступки, искушения и упорядоченную цепь отношений пола. Он

нечто прячет, например, цель желания. Желание же стремится к обнаже-

нию. «Двух мужчин объединяет некий тайный сговор, предполагающий

отсутствие женщины, отчего женщина как бы невольно связывает их сво-

им отсутствием. Именно поэтому они абсолютно не нуждаются в том,

чтобы притворяться или казаться чем-то иным, чем они являются на са-

мом деле: два мужественных самца могут ревновать или ненавидеть друг

друга, но любить друг друга им совсем не обязательно» [9].

Желание, отделяющее себя от объекта, пола и цензуры, психонев-

ротическое явление. Оно требует разрешения. Один из способов разреше-

ния, при котором вытеснение не имеет места, – сублимация асоциальных

инстинктов. В некоторых случаях сублимация проявляется в создании ху-

дожественных произведений. Частный случай таких произведений – текст,

дневник, знаки символического обмена. Но при этом происходит вытес-

нение, так как желание проговаривается. Следовательно, сублимация не

является бессознательной. И, может быть, именно поэтому дополнитель-


54

ным выходом для разрешения подобного психоневроза является садома-

зохизм, алголагния.

Алголагния – причинение боли, необходимой для получения поло-

вого удовлетворения, – соединяет прочно с «изнанкой» любви, даже застав-

ляет приблизиться к ней. А к чему, как не к «изнанке», стремится обнажен-

ный Эрос? Непристойный дискурс, бросая вызов стыдливости и куртуазии,

раскрывает объятия Танатосу. Смерть и страсть, преступление и красота,

поцелуи и истязания – они не только существуют нераздельно, проглядывая

между строк и в строке. Они являются средоточием дискурса, силой стиля,

свидетельствующего о единой пульсации Эроса–Танатоса.

Какая из этих сил направляет дискурс? Они действуют вместе, так

как вкус смерти похож на любовное волнение, а разложение обожаемого

тела – благородное явление. За гранью любви, смысла, цензуры, объекта,

пола находится желание. Оно двойное: чтобы прикоснуться к Эросу, нуж-

но вкусить смерть. И самое главное при этом – сказать желание, создать

текст. Текст – письмо тому, кто не прекрасен, но и не безобразен, не богат,

но и не беден – Эроту, который выродился в порок.

Текст как лабиринт. Ситуация культуры постмодерна обнаружива-

ет и другие аспекты телесности, используя нехудожественные тексты куль-

туры для того, чтобы сказать желание. Эти тексты создаются средствами

массовой коммуникации, рекламой, товарными знаками, а также образами

искусства. Сама культура понимается как текст в широком смысле слова.

Текст, понятый как мировая рамка, является гетерономным сплете-

нием знаков и дискурсивных практик, культурных кодов и нарративов,

различных языков, следов, прививок и законов. В зону текста культуры

включаются не только вербальные тексты, но и видеокоды – языки живо-

писи, архитектуры, рекламы, кино, техносреды и массовых коммуника-

ций. Текст анонимен, динамичен, открыт для любых генераций смысла

без цели и центра. В нем дезавуируется историческое время и создается

воображаемый континуум, в котором исторические реалии играют роль

цитат и декораций.

Зачастую текст культуры предстает амальгамой философских, ре-

лигиозных и художественных текстов, научных данных и вымысла народ-

ной фантазии. Это сетевой лабиринт (У. Эко), сад расходящихся тропок

(Х. Борхес), дисперсность доминантных ходов (У. Джемисон). Текст орга-

низован как ризома и процессуально осуществляется (письмо, текстуаль-

ность) как рассказ. Движение текста – полифония письма и кружево речи –

образует постоянно меняющийся лабиринт значений, состоящий из разно-

родных ассоциаций, из разветвленных направлений, где каждое направле-

ние мысли имеет возможность пересечься с другим. Схемой такого лаби-

ринта является ризома, строение которой неподвластно даже самому изо-

щренному рациональному пониманию. В ризоматическом звене (корне)


55

идет состязание диалектов, специальных языков, говоров, жаргонов. Этот

клубок может развиваться спонтанно куда угодно, без семантического

центра или стержневого кода, из него можно извлечь различные смыслы.

Означивание желания в широко понятом тексте культуры предпо-

лагает возможность придания желанию любого смысла и, следовательно,

его удовлетворения в самых разноплановых аспектах текста. Так, реклама

абстрагирует желание в знаках и вещах, переключая его в сферу потреб-

ления (Ж. Бодрийяр). Вещи становятся привлекательными благодаря эро-

тическому соблазну рекламы, обещающей подобное сексуальному насла-

ждение от вещи. Массовая культура переключает желание в сферу иллю-

зий, предлагая комфорт, телесную гармонию и психическое удовольствие.

Порнографическая продукция снимает всяческие запреты, обнажая жела-

ние, она переключает его в сферу воображения, создавая в реальности си-

туацию психической импотенции.

Знаком желания становится скандально эротический, скомбиниро-

ванный из образов порновидеотекст. Одухотворенность и отчужденный

тексты желания не совпадают. Поэтому текст, который должен стать вы-

ражением страсти, на языке порнографической продукции остается отчу-

жденным перечнем сексуальных процедур машины желания. А потому в

реальности выхолощенное желание может вылиться лишь в насилие. Же-

лание, опосредованное текстом о сексуальности, – пустой знак, отчужден-

ный образ, стирающий любовь с ее романтическими глубинами.

В текстах культуры постмодерна стремление сказать желание за-

ключается в том, чтобы сказать его в чистом виде, без любви и все-таки

оставить его желанием, имеющим сексуальный смысл. Например, в филь-

ме П. Гринуэя «Интимный дневник» (1997) используется текст поэтиче-

ской литературы. В жизни, как замечает героиня фильма Нагико, есть

лишь две надежные вещи – плотские наслаждения и наслаждение литера-

турой. Слияние влечения и текста выражается в попытке написать днев-

ник на иностранном языке (китайском, английском). Но дневник ничего

не дает, так как само интимное – это не личностная тайна, мечта или не-

сбывшееся, но события собственной жизни, которые фиксирует виртуоз-

ный рисунок иероглифа, граф. Поэтому, хотя язык и непонятен, ничего

интимного такой дневник не несет, да и удовлетворения не дает. Другое

дело – письмо на теле, оно дает наслаждение письмом иероглифами и соб-

ственно телом. Когда дневник изготавливается из кожи покончившего с

собой любовника, тогда угасшая страсть, зафиксированная текстом, напи-

санным на теле, становится событием интимной жизни. Для героини – это

13 книг, написанных на теле любовника для издателя по поводу ее увле-

чения, любви и данного события. Это интимный дневник любовника

(Джерома). Дневник завершается книгой смерти и актом убийства издате-


56

ля. Любовь обретена в дискурсе, танатографии эроса. Дискурс перескаки-

вает через опосредствующий смысл, происходит трансгрессия смысла.

Желание как наслаждение текстом. Следует сказать и о желании,

которое реализуется как наслаждение текстом. Нельзя просто говорить о

любви, это слишком банально, безлико в культуре, где все уже сказано.

Тогда говорит текст: «Я Вас люблю, как говорится в розовых романах»

(У. Эко). Однако сам текст, как показал Р. Барт в работе «Удовольствие от

текста» (1973), может нести удовольствие, если это завершенная структу-

ра, или наслаждение, если текст открыт и его смысл есть «вечный поток».

Так, роман Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник» (1979)

представляет собой ряд вложенных историй, каждая из которых интригу-

ет, но не имеет завершения. Он захватывает читателя и погружает его в

лабиринт изысканий. Это роман-ловушка, измышленный писателем-

искусителем и состоящий из одних зависших в воздухе зачинов. Увлече-

ние словом столь велико, что за написанным мир кажется выдумкой,

уловкой, недоразумением и ложью. Конечно, страсть чтения подогрева-

лась подозрением о наличии особых отношений читательницы с фальси-

фикатором-переводчиком или автором какого-то из ряда романов, ревно-

стью к другому. Но в конечном итоге автор растворился в дымке вымыс-

ла, писатель оказался призраком. В результате теплота и прелесть амур-

ной истории полностью замещаются наслаждением текстом. В лабиринтах

вымысла, возможных сюжетных линий желание увлекает письмом. Как в

счастливых романах о любви, все завершается женитьбой читателя и чи-

тательницы. Просто, прозаично. Желание полностью переключилось в

текст и было удовлетворено наслаждением текстом.

Необходимо сделать два общих вывода. Во-первых, текст и видео

стали заместителями реальности. Это знаки реальности, аналоги воспри-

ятия. Они даже предпочтительнее, поскольку не требуют больших усилий

для осуществления потребности. Желание разворачивается как последова-

тельный текст (отнесем сюда и видеоряд), часто отчужденный (такова его

природа в силу абстрагирования любого знака от реальности) и в перспек-

тиве транссексуальный. Транссексуальность возможна благодаря именно

отчужденности знаковых ансамблей от личности, а значит, и возможность

менять в фантазии не только характер желаний, объекты желаний, но и

пол или подняться в желаниях за границы четких половых различий.

Во-вторых, текст является тем языком, на котором говорит с нами

снятие цензуры. Благодаря Фрейду и современной индустрии порновидео

была снята цензура с вожделения, удовольствия и эротики. И эротика без

любви наполнила текст. Текст существует сам по себе, образуя знак удовле-

творенного эротического желания. В современной культуре постмодерна в

этой связи появляется понятие «эротизация текста». По замечанию Бодрийя-

ра, «внутри всего этого, как и в порнографии, соблазн никогда не находит


57

себе места, поскольку речь идет о непосредственном производстве актов

хищной актуальности удовольствия…» [10], все прочее – «литература».

Текст существует сам по себе и ошеломляет своей бессмысленно-

стью. Шок является тем главным предельным переживанием, которое

свидетельствует: здесь разнузданная, не знающая запретов и границ

страсть, эротическое слияние, изнанка любви. Эротическое смятение не

имеет объекта – временного и конечного выражения вожделения. Оно все-

гда существует ради себя. Это и есть желание. Обнаженная истина секса

без любовного флера непристойна и не знает границ, за которые нельзя

было бы идти. Без цензора, без любви, без объекта эротика вынуждена

заявить о себе в тексте как порок. Иначе чем таинственным, запредельным

она привлечет, если эротические желания и образы можно выразить и по-

казать? Чтобы передать напряжение страсти, вожделение и экстаз, эроти-

ческий текст должен стать принципиально непристойным со всеми сопут-

ствующими возможностями фантазма.


1. См.: Подорога В. Словарь аналитической антропологии // Логос.

1999. № 2. С. 57–60.

2. Фрейд З. Влечения и их судьба. М., 1999. С. 144.

3. Лакан Ж. Функция и поле речи и языка в психоанализе. М.,

1995. С. 34.

4. Бодрийар Ж. Забыть Фуко. СПб., 2000. С. 63.

5. Жене Ж. Кэрель // Четыре шага в бреду. СПб., 2000. С. 288.

6. Там же. С. 299.

7. Жене Ж. Указ. соч. С. 270.



10. Бодрийар Ж. Указ. соч. С. 50.


58

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ЭТНИЧЕСКИЕ

ПРОЦЕССЫ НА ЮГЕ РОССИИ

УДК 304.3

Ф.А. Барков, А.В. Сериков, В.В. Черноус

F. Barkov, A. Serikov,

V. Chernous

ПАТРИОТИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ МОЛОДЕЖИ РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ

PATRIOTIC CONSCIOUSNESS OF YOUTH OF THE

ROSTOV REGION

Статья основывается на эмпириче-

ских данных нескольких регио-

нальных исследований, посвящен-

ных проблемам патриотического

воспитания и гражданской иден-

тичности молодежи Ростовской об-

ласти. В статье показывается, что

при достаточно высоком уровне

патриотичности современная моло-

дежь дифференцирована по моти-

вации своей патриотичности и со-

циальным механизмам ее формиро-

вания. Молодежь Ростовской облас-

ти настроена достаточно традицио-

налистски и консервативно, однако

она испытывает серьезный вакуум

объединяющих целей социального

развития, дефицит положительных

идентификационных символов. Не-

определенность социальных усло-

вий формирования патриотических

установок, процессы глобализации

The article is based on empirical data

from several regional studies on the

problems of patriotic upbringing and

civic identity of youth of Rostov re-

gion. The paper shows that at a suffi-

ciently high level of patriotism, today's

youth is differentiated by its patriotic

motivation and social mechanisms of

its formation. Youth of the Rostov re-

gion is set quite traditionalist and con-

servative, but it is experiencing a se-

rious vacuum of integrating goals of

social development, lack of positive

identification symbols. The uncertainty

of the social conditions of patriotic atti-

tudes formation, processes of globaliza-

tion make the choice of young people

to serve the motherland more discreet,

and young people assessments are be-

coming more pragmatic.


59

делают выбор молодежи в отноше-

нии служения Родине все более ос-

торожным, а ее оценки становятся

все более прагматичными.

Ключевые слова: молодежь, Рос-

товская область, патриотизм,

ценности, идентичность, воспита-

ние, Родина.

Key words: youth, Rostov region, pa-

triotism, social values, identity, educa-

tion, homeland.

Ф.А. Барков

Кандидат социологических наук, старший преподаватель кафедры социологии, по-литологии и права ИППК Южного феде-рального университета. E-mail: [email protected] А.В. Сериков

Кандидат социологических наук, заведую-щий отделением «Регионоведение» Южно-го федерального университета. E-mail: [email protected] В.В. Черноус

Кандидат политических наук, профессор кафедры теоретической и прикладной регионалистики ИППК ЮФУ. E-mail: [email protected] © Барков Ф.А., Сериков А.В., Черноус В.В., 2013

F. Barkov

The Candidate of sociological sciences, the senior teacher of faculty of sociology, politi-cal science and right IRIPS of SFU. E-mail: [email protected] A. Serikov

The Candidate of sociological sciences, the senior lecturer, managing branch “Regiono-vedenie” of IRIPS of SFU. E-mail: [email protected] V. Chernous

The Candidate of political sciences, the pro-fessor of faculty theoretical and applied re-gionalistic of IRIPS of SFU, the deputy direc-tor on science of IRIPS of SFU. E-mail: [email protected] © Barkov F., Serikov A., Chernous V., 2013

Патриотическое сознание граждан является важнейшей ценностью,

условием стабильного развития общества, основой его духовно-

нравственного единства и краеугольным фактором жизнеспособности

страны. Посредством гражданско-патриотического воспитания решается

несколько задач, определяющих характер социального воспроизводства,

преемственность поколений, ценностно-нормативную консолидирован-

ность и устойчивость социума. Через патриотическое воспитание у моло-

дого поколения происходит становление необходимых личностных ка-

честв, формируются такие мировоззренческие ориентации, как любовь к

Родине, уважение к старшим, забота о слабых; такие идеалы, как справед-

ливость, честь, достоинство, верность, товарищество, и пр. По форме для

общества данные идеалы и принципы являются жизнеориентирующими

ценностями, по статусу – фундаментальными основаниями поведенческо-

го выбора, через которые многонациональный российский народ обретает

свое единство, идентичность, историческую силу. Воспитание гражданст-

венности предполагает культивирование активной гражданской позиции


60

личности молодого человека, осознание свободы и ответственности за

собственный политический и нравственный выбор.

Однако когда мы задаем молодым людям вопросы «Что для вас оз-

начают слова "патриот", "патриотизм"? Считаете ли вы себя патриота-

ми?», нужно понимать, что именно мы хотим у них узнать, т. е. какие гра-

ни индивидуального и массового сознания могут затронуть эти вопросы, к

каким социальным механизмам они нас отсылают. Иными словами, за от-

ветами на эти вопросы стоит сложный комплекс социальных явлений – от

текущей и прошлой государственной политики в сфере патриотического

воспитания до влияния первичных социальных общностей (семьи, ло-

кальных сообществ) на социализацию молодого поколения. А в современ-

ных условиях это еще и массовая культура, глобальные коммуникацион-

ные сети и информационные потоки.

Посмотрев на трансформацию социального статуса самих слов

«патриотизм», «патриот» в новейший период российской истории, мы об-

наружим, что с крахом Советского государства эти слова начинают терять

свою респектабельность, привлекательность и значимость. Патриотиче-

ский дискурс в начале 1990-х драматически трансформируется в первую

очередь на государственном уровне. На социальном уровне процессы де-

вальвации понятия патриотизма, его основополагающих смыслов были

связаны с потерей социального престижа теми группами и социальными

статусами, которые либо символически связаны с жертвенностью и слу-

жением Родине, подвигами и достижениями, либо ответственны за транс-

ляцию этих смыслов широким слоям общества. В результате современное

поколение молодежи обладает своим собственным пониманием патрио-

тизма, в котором все меньше места остается для общественных интересов

и все большее место занимают интересы и потребности личности.

Безусловно, российская молодежь сложно устроена, дифференци-

рована. По мнению известного российского исследователя молодежи

Ю.А. Зубок, по патриотическим установкам российская молодежь диффе-

ренцирована на две крупные группы (не исключаются при этом промежу-

точные или смешанные типы). Первая группа молодежи ориентирована на

ценности современного западного общества, ее жизненные взгляды фун-

дированы идеей реализации прав человека и гражданина. Данная группа

успешно интериоризировала за годы рыночных реформ идею прав чело-

века, ценности индивидуального самоопределения и т.д. Вследствие этого

на первый план в отношении данной группы молодежи к государству и

стране выходят определенного рода экспектации (ожидания): «…Они

ожидают, что поскольку они являются гражданами страны, то страна по-

заботится о том, чтобы им было комфортно, чтобы им было безопасно,

чтобы их жизнь была стабильной, чтобы они реализовали все свои притя-

зания» [1].


61

Именно на этой основе у данной группы молодежи возникает чув-

ство национального самосознания, которое на определенном уровне за-

мыкается патриотическими чувствами. То есть патриотизм в иерархии

ценностей и установок данной группы молодежи занимает не фундамен-

тальную позицию, он является производной от реализации других, более

важных жизненных притязаний и ценностей. Соответственно, если возни-

кают сложности с реализацией данных притязаний и ценностей, то пат-

риотические установки не формируются в полном виде, а молодой чело-

век готов искать иные варианты достижения важных для него целей, на-

пример, уехать на учебу или работу за границу.

Вторая категория молодежи отличается принципиально иным ме-

ханизмом формирования патриотических установок. Как говорит

Ю.А. Зубок: «Они по-прежнему, удивительным способом, несмотря на то,

что это принудительно разрушалось, тем не менее, они интернализирова-

ли скорее традиционные ценности, традиционные установки, и они счи-

тают, что поскольку они являются гражданами страны, России, они обяза-

ны сначала отдать что-то стране, они принимают это как норму – сначала

реализовать свои обязательства, свой долг перед страной, но в ответ они

ждут, что страна им обеспечит все то, что вот первая группа ставит на

главную позицию: права, гарантии, стабильность, защищенность и т.д.»

[2]. То есть мы можем видеть совершенно иной механизм формирования

чувства национального достоинства и чувства патриотизма.

Когда мы говорим о патриотической идентичности, на первый план

выходит самооценка по оси «я – патриот или не патриот». А затем такая

самооценка дополняется значимыми социализирующими символами – со-

держательной составляющей патриотической идентичности. Вполне в со-

гласии с тезисами Ю.А. Зубок исследования, проведенные учеными

ИППК ЮФУ за последние годы, показывают, что вопрос «Считаете ли Вы

себя патриотом?» вызывает в молодежной среде несколько типов реакции

(рис. 1) [3]. При том, что количественные измерения показывают: абсо-

лютное большинство молодых людей так или иначе считают себя патрио-

тами – молодые люди, как было показано выше, могут вкладывать в поня-

тие патриотизма разные смыслы. Именно поэтому можно говорить о раз-

личных типах реакции на вопрос об их оценке собственного патриотизма.

Один из типов предполагает патриотическую идентификацию, но

при этом критическое отношение к собственным заслугам, за которые

можно присвоить звание «патриота». Этот тип коррелирует в целом с тра-

диционалистской моделью механизма формирования патриотических ус-

тановок:


62

64

16

20

59

22

19

62

14

24

70

13

18

0 10 20 30 40 50 60 70 80

Да

Нет

Затрудняюсь ответить

Село Города Ростов Общее

Рис. 1. Распределение ответов на вопрос «Считаете ли Вы себя патрио-

том?», % к ч.о. (Источник: Социологический портрет молодежи Ростовской об-

ласти: кол. монография / отв. ред. Ю.Г. Волков. Ростов н/Д: Изд-во МАРТ, 2012)

Вы себя считаете патриотом? – Ну, как сказать. Я еще не мо-

гу себя проверить, потому что я еще… не служил в армии, во-первых. И я

еще как профессионал не состоялся, поэтому я Родине пока что мало че-

го дал. Я от нее взял много чего, то же самое образование хотя бы.

Ну, для меня патриотизм это, наверное, тоже те самые кон-

структивные установки, улучшение жизни страны, жизни общества в

будущем. Потому что не знаю, все время я считал, раз я родился в этой

стране, раз она меня воспитывала во всех планах, в социальном, в духов-

ном, то я тоже должен в будущем вернуть ей долг и направить силы на

ее развитие.

К этому же типу реакции можно отнести и следующий ответ, несмот-

ря на то, что в нем содержится отрицание собственной патриотичности:

Вы себя считаете патриотом? – На самом деле нет. Потому

что я считаю, что патриотизм связан с действиями какими-то. – А лю-

бите вы страну? – Да, именно поэтому я не чувствую…

Следующий тип патриотической идентичности связан с эволюцией

первого. Однако он уже не предполагает ценностную лояльность государ-

ству и корреспондирует с культуроцентричной или народоцентричной ин-

терпретацией патриотической идентичности. Кроме этого, в ответах дан-

ного типа особенно подчеркивается роль чувств по модели: «чувствами я


63

патриот, реальными планами или делами – посмотрим…» Примерами по-

добного рода суждения являются следующие ответы на вопрос «Считаете

ли вы себя патриотом?»:

На уровне чувств – да. – Вы – патриот или не патриот? Как вы

скажете? – Ну, вот как говорят же составные части. Когда разделяют

народ, культуру, местность и власть, вот я патриот первого. В принци-

пе я считаю, что это и можно назвать патриотом России.

По чувствам – да, но есть какие-то раздражающие факторы.

Но по чувствам, конечно, да.

Ну, вот когда «День победы» играет, я такие чувства испыты-

ваю…

Я если говорю о себе, то тоже могу сказать, что испытываю

какие-то чувства гордости в различных сферах к определенным объектам,

но мне кажется, что государство своими действиями разрушает это чув-

ство, потому что в повседневной жизни сталкиваешься с тем, что стра-

на тебя не любит, делает какие-то неприятные вещи. Это и в сфере обра-

зования, медицины, и потому что вообще творится у нас бардак.

Еще одной формой такого типа ответов является ответ, когда моло-

дой человек на эмоциональном уровне консолидируется с Родиной, заявля-

ет о любви к ней, но указывает на то, что для его самореализации, возмож-

но, в этой стране недостаточно условий. Тем не менее молодой человек ве-

рит в саму возможность создания таких условий и преодоления трудностей

общими усилиями, а также заявляет о готовности внести собственные уси-

лия, трудиться на благо народа, не отрицая, однако, желания поехать за ру-

беж на учебу или для приобретения профессионального опыта:

А мне вот очень интересно, тут все патриоты, но я знаю, что

очень много молодых людей, то есть очень много способов уехать за ру-

беж, то есть обучаться. И насколько с этими людьми я общаюсь, многие

хотят уехать туда, некоторые просто поучиться, некоторые порабо-

тать, а для себя я решила просто поехать поучиться, а потом, по край-

ней мере, как я это вижу сейчас, я планирую вернуться в Россию и делать

что-то для нее. Потому что я считаю, что у россиян есть громадный

потенциал, просто нельзя всем брать и уезжать, нельзя интеллектуаль-

ным ресурсам утекать.

Отметим, что во всех перечисленных выше вариантах ответа при-

сутствует та или иная степень и форма лояльности к стране. Практически

никто из респондентов не говорит о государстве напрямую, однако они

говорят о стране в целом, о народе, культуре и т.п. Следующая группа от-

ветов уже иллюстрирует переход к менее лояльной форме суждений. В

этом блоке респонденты все еще заявляют о готовности жить в России, но

с меньшим энтузиазмом:


64

Я пятьдесят на пятьдесят. – Как это понять? – Ну, я бы не пе-

реехала за границу жить. Там хорошо, но когда я приезжаю в Россию,

мне комфортно. То есть я как в своей тарелке. А когда дороги и все ос-

тальное, несправедливость, то…

Тоже как бы частично. Уехать я бы – не уехала на постоянное,

а так чтобы сказать, что патриот…

Наконец, имеется группа – от 10 до 20 % аудитории, которые вы-

сказывают открытое и достаточно настойчивое желание уехать из страны:

Наверное, но если бы уехать – я бы уехала.

Скорее всего, да, но я бы, наверное, в принципе уехал из страны.

Куда-нибудь. В Европу.

Мне здесь не особо нравится. При первой возможности я отсю-

да уеду.

Если давать количественные оценки, сколько молодежи готово уе-

хать из России, наши наблюдения в целом отражают количественные па-

раметры, обнаруживаемые в других региональных и общероссийских ис-

следованиях. Следует иметь в виду, что доля желающих уехать довольно

сильно колеблется в разных группах молодежи. Наиболее сильные эмиг-

рационные настроения среди молодежи, заканчивающей вузы. В общей

сложности до 40 % выпускников вузов хотели бы уехать за границу. На

рис. 2 приведены данные опроса 2012 г. по репрезентативной для Ростов-

ской области выборке. Как видим, наиболее высока доля желающих уе-

хать именно среди наиболее образованной молодежи столичного региона,

и она как раз приближается к этому устойчивому показателю 35–40 %.

23

37

17

18

0 10 20 30 40

Да

Село Города Ростов Общее

Рис. 2. Распределение ответов на вопрос «Есть ли в ваших планах уехать за грани-

цу?», % к ч.о. (Источник: Социологический портрет молодежи Ростовской области:

кол. монография / отв. ред. Ю.Г. Волков. Ростов н/Д: Изд-во МАРТ, 2012)


65

Но как мы видели по ответам респондентов, эти 40 % достаточно

фрагментированы, у них различная мотивация. Исходя из наблюдений на

фокус-группах, можно дать приблизительную оценку, что менее полови-

ны из этих 40 % действительно хотели бы уехать за границу на постоян-

ное место жительства в поисках лучших возможностей для заработка и

самореализации. Оставшаяся часть – это те, кто скорее хотел бы продол-

жить образование или получить необходимый жизненный опыт для того,

чтобы вернуться в Россию и приносить ей пользу.

Если обратиться к экспертным оценкам патриотичности донской

молодежи, то можно выделить категории ответов, в целом совпадающие с

категориями, полученными в фокус-группах. Позиция первая заключается в

том, что российская молодежь преимущественно патриотична, но ее пат-

риотизм связан с чувством любви к Родине, стране, культуре, народу: «По

моему мнению, большая часть молодежи России отличается патриотиз-

мом как чувством любви к Родине. Но редко воплощает это в конкретных

поступках, если быть точнее – не умеет и не знает, как воплощать свое

чувство патриотизма. И государство практически не предоставляет им

такой возможности, за исключением военной службы» (рис. 3).

48%

23%

7%

22%

39%

14%

29%

18%

46%

21%

11%

21%

0% 10% 20% 30% 40% 50% 60%

Да, я считаю себя настоящим

патриотом России

Патриотом России я себя не

считаю

Я не знаю до конца значение слова «патриот»

Затрудняюсь ответить

Общее 23-29 лет 16-22 года

Рис. 3. Распределение ответов на вопрос «Считаете ли Вы себя патриотом Рос-

сии?» (Источник: Патриотическое воспитание молодежи в Ростовской области.

Отчет по результатам социологического исследования, подготовленного по зака-

зу Комитета по делам молодежи)


66

Ряд экспертов очень точно обозначают процессы, происходящие

преимущественно в крупных городах и связанные с тем, что под патрио-

тическую риторику начинают консолидироваться группы пассионарной

молодежи, которые свою социальную энергию зачастую выражают через

самоидентификацию с определенными субкультурами, националистиче-

ской идеологией, через прямой либо косвенный протест: «Отдельные мо-

лодѐжные группировки громят магазины, торгующие вредными для здо-

ровья и просроченными товарами, видя в этом свою высокую миссию убе-

речь, как они говорят, народ от вымирания. Другие активно выступают

за антитабачный законопроект».

Особая роль традиционалистски настроенных патриотических

движений и объединений отмечается экспертами в противостоянии неха-

рактерных и не принимаемых большинством российского общества дви-

жений: «Так, представители Воронежского отделения Всероссийского

молодѐжного движения «Народный собор» (руководитель Андрей Дорош)

забросали снежками представителей движения "ЛГБТ", вышедших на

центральную улицу города с требованиями давать им в мужья и жѐны

несовершеннолетних».

Многие эксперты критикуют российскую молодежь за так назы-

ваемый ура-патриотизм, или поверхностный патриотизм. По их мнению,

настоящий патриотизм должен проявляться не столько во временной со-

лидарности в связи со всякого рода спортивными победами, сколько в ре-

альном служении стране: «На мой взгляд, молодежь сегодня скорее ура-

патриотична, нежели действительно патриотична»; «Если судить с

точки зрения ура-патриотизма (покричать на улицах патриотические

слоганы), то всѐ в пределах нормы. А вот с точки зрения жертвенности

здесь много вопросов». При всех разночтениях и разнице в оценках экс-

пертов необходимо отметить, что ни один эксперт, по сути, не назвал

контртрадиционалистских концептов, характеризуя патриотичность со-

временной молодежи.

Что для современной молодежи означает слово «Родина»

Для российского патриотизма всегда было присуще наличие сим-

волов, которые служат опорой для чувства общности с людьми, прожи-

вающими рядом. Патриотизм как любовь к территории, к культуре, наро-

ду, населяющему данную территорию, не может существовать без чѐткой

привязки к символам, образам и представлениям людей, без объединяю-

щей мысли, выраженной в какой-либо физической или духовной форме.

Устойчивые образные и семантические конструкции являются важней-

шим аспектом исследования патриотической идентичности, поскольку

они репрезентируют ее символический уровень. Именно этот уровень

наиболее простым образом поддается вербализации, художественному и

коммуникативному оформлению. Одним из наиболее значимых элементов


67

такого рода является понятие Родины – на этапе социализации и воспита-

ния молодое поколение впитывает представление о Родине на уровне сим-

волов как из собственного повседневного опыта («общение» с природным

своеобразием и культурными достижениями региона), так и через образо-

вание («приобщение» к культурно-историческому наследию региона).

В отношении понимания того, что для современного молодого че-

ловека означает слово «Родина», в рамках фокус-групп довольно трудно

провести какие бы то ни было количественные измерения, возможно

только выделить основные категории, с помощью которых молодежь оп-

ределяет для себя этот объект чувств и солидаризации. Поэтому в спра-

вочных целях мы приводим здесь количественные данные, полученные в

ходе репрезентативного исследования, проведенного в Ростовской облас-

ти в 2010 г. (рис. 4). Как показывает динамика ответов в рамках фокус-

групп, первым, наиболее спонтанным ответом-реакцией на вопрос о том,

что такое Родина, является ответ «место, где ты родился». Таким обра-

зом, подсознательно, на наш взгляд, у молодых людей все-таки работают

аскриптивные механизмы самоидентификации.

31%

5%

25%

5%

32%

2%

25%

7%

43%

0%

14%

11%

30%

6%

28%

7%

28%

1%

0% 10% 20% 30% 40% 50%

Место, где родились

Место, где проживаете

Россия как страна в целом

То место, где вам хорошо

Место, где жили ваши предки, куда бы Вы хотели

вернуться

Место, куда бы Вы хотели уехать, чтобы

самореализоваться

Общее 23-29 лет 16-22 года

Рис. 4. Распределение ответов на вопрос «Что для Вас означает Родина?» (Ис-

точник: Патриотическое воспитание молодежи в Ростовской области. Отчет по

результатам социологического исследования, подготовленного по заказу Коми-

тета по делам молодежи)


68

Далее, после уточняющих ответов, молодые люди начинают реф-

лексировать, и появляется вариант ответа: «Нет. Родина – это где родил-

ся и вырос, а…» На вопрос, как тогда определить, что является Родиной,

если человек родился в одном месте, а вырос в другом, получаем в итоге

уже конструктивистский ответ: «Тогда где вырос. Потому что можно ро-

диться где-нибудь на Украине и не помнить, что ты там жил, и пере-

ехать в Ростов, и уже вырасти здесь». Такая логическая цепочка рас-

крывается фактически во всех групповых дискуссиях. Это вполне законо-

мерно, поскольку по большей части соответствует объективному положе-

нию дел. И основная исследовательская ценность данной цепочки заклю-

чается в том, что иллюстрирует логику идентификации различных групп

молодежи. Так, имеется группа молодежи, перед которой даже не стоит

вопрос о том, что такое Родина. Родина – это место, где ты родился. Такой

ответ совсем не означает, что данная категория молодежи не включает ка-

кие-то дополнительные смыслы в выражение «здесь родился». Но оно их

включает в «автоматическом режиме», не рефлексируя и не рассуждая. На

самом деле это означает не что иное, как силу эмоциональной идентично-

сти с тем местом, где родился человек.

Следующий вариант ответа уже обладает большей степенью реф-

лексии, возможно, опирающейся на собственный жизненный опыт или на

примеры из окружения, среди знакомых и друзей. Такой молодой человек

в большей степени понимает условность понятия Родины, он не иденти-

фицирует ее безусловно. Наконец, третий вариант, когда молодой человек

говорит, что Родина – это даже не то место, где ты родился, а то место, где

ты вырос, свидетельствует о самой высокой степени рефлексии по поводу

эмоциональных связей, формирующих идентификацию Родины.

Если продолжить этот ряд, то мы можем прийти к пониманию, что

Родина – это та страна, которую ты любишь и готов служить ей. При этом

это может быть и не та страна, где ты родился, и не та, где ты вырос. Не

зря же люди, получающие гражданство другой страны, присягают ей на

верность. Но в данной серии фокус-групп открытого выражения такой по-

зиции мы не встретили, что в целом соответствует ментальному строю

россиян. Наиболее емким экспертным определением того, что такое Роди-

на, можно считать следующее выражение: «"Родина" для молодежи – это

определение места рождения и места, к которому духовно привязан».

Нам представляется, что такая формулировка, по сути, действительно

объединяет все варианты, высказанные в фокус-группах. В ней говорится

о духовной связи как о самом главном механизме формирования патрио-

тической идентичности. И здесь вопрос заключается в том, с помощью

чего такая связь формируется и поддерживается и с помощью чего она ос-

лабляется. Ответы респондентов дают следующий ассоциативный ряд:

Россия-Родина – это «огромное пространство от Балтики до Тихого


69

океана», «контурная карта России», «многонациональность», «бескрай-

ние поля, леса», «природные богатства», «рожь, пшеница», «зима», вот

образы, которые были сведены в данную группу. Сюда же входят образы,

которые ранее довольно редко можно было услышать в молодѐжной сре-

де: «русский дух», «образ матери», «Богородица», «вера, храм», «добро-

та, открытость, широта русской души».

В силу определѐнного идеологической, духовной аномии, которая

присутствует в молодѐжной среде, наличие данных образов говорит о

подсознательном желании молодых людей заполнить существующий ва-

куум теми ценностями и традициями, которые изначально присущи рос-

сийскому пространству и практически не меняются с течением времени.

Многие молодые люди, в первую очередь из числа получающих высшее

образование или уже получивших его, научились в большом информаци-

онном потоке выделять главное для себя, отбрасывать ненужное, выби-

рать для себя в информационном пространстве определѐнные ценности,

образы, которые в дальнейшем служат им ориентирами и целями для

движения и развития.

Объединяющие символы России

В ходе проведения исследования перед экспертным сообществом и

перед молодѐжью, привлекаемой в качестве участников фокус-групп, был

озвучен проблемный вопрос по выявлению символов России, которые сего-

дня могут стать точками опоры и роста при формировании патриотизма. И

обычные респонденты, и эксперты на первые места среди главных симво-

лов России поставили общегосударственные символы – флаг, герб, гимн.

Ряд респондентов отметили, что, кроме непосредственно самого текста и

музыки гимна, объединяющим образом стал факт совместного исполнения

гимна людьми на официальных мероприятиях, концертах или во время

проведения спортивных мероприятий. Однако из трех главных символов

меньше всего молодѐжь знает именно гимн, большая часть молодых рес-

пондентов смогли произнести только первый куплет и припев гимна, толь-

ко единицы знают весь текст. В целом же, то, что государственные символы

стали главными объединяющими явлениями, – заслуга государства.

Очень популярна среди молодежи группа символов, связанная с

историей страны. История России выступает здесь как цельное явление,

неразделѐнное во времени, по эпохам и историческим событиям. Под-

тверждением этому является то, что респонденты как среди экспертного

сообщества, так и среди молодѐжи перечисляли в одном предложении че-

рез запятую исторические факты и события как России до 1917 г., так и

советского периода, не разделяя их на исторические периоды.

В первую очередь в данной группе упоминаются события военной

истории России: победы в Отечественной войне 1812 года и победа в Ве-

ликой Отечественной войне, персоналии, связанные с этими победами:


70

Г.К. Жуков, А.В. Суворов, М.И. Кутузов, М.И. Платов. Российские цари,

императоры: Александр Невский, Пѐтр I, Александр I, Александр II,

Александр III. Советские политики: И.В. Сталин, Ю.А. Андропов.

Во вторую очередь в этой группе следуют символы, связанные с

архитектурными памятниками истории России, которые в свою очередь

стали скорее духовными образами российского патриотизма, чем матери-

альными сооружениями: Кремль, Красная площадь, собор Василия Бла-

женного, Мамаев курган, скульптурная композиция «Родина-мать», горо-

да в целом: Москва, Санкт-Петербург. Как большой и собирательный об-

раз, история России, по мнению респондентов, сегодня является не только

символом патриотизма и духовной скрепой общества, но и позволяет гор-

диться тем, что у каждого есть возможность быть частью этой истории.

Из исторической группы символов можно выделить ещѐ два инте-

ресных направления: российская наука и советский спорт. Российская

наука представлена Ю.А. Гагариным как представителем российской и

советской космонавтики, образом России как космической державы, как

государства с традиционно высоким научно-техническим потенциалом.

Здесь также присутствуют достижения в военно-техническом направле-

нии: ядерное оружие, ядерная держава, конструктор оружия М.Т. Калаш-

ников и его автомат АК-47. Стоит обратить внимание, как важно в этой

связи остановить неудачи на уровне государства в освоении космоса: па-

дения ракет, спутников, и пр. Они очень болезненно воспринимаются мо-

лодежью, так как космос и все, что с ним связано, ассоциируются с вели-

кими успехами России в прошлом и одними из основных завоеваний. И

патриотический капитал, который был создан советской пропагандой,

разрушается чередой неудач современной России.

Советский спорт – еще один собирательный образ, связанный с

прошлыми спортивными победами и достижениями. Одним из примеров

служит частое упоминание советской сборной по хоккею и персонально

Валерия Харламова, но также и современной российской сборной по хок-

кею, которая своими победами подтверждает статус России как великой

спортивной державы. Кроме этого, следует понимать, что присутствие

хоккея и В. Харламова в частых упоминаниях респондентов объясняется

успехом кинофильма «Легенда № 17» в широком прокате. Этот факт

можно отдельно отметить и оценить как положительную тенденцию в

развитии современного российского кинематографа.

Вышеперечисленные символы, образы России-государства, России-

Отчизны, для опрошенных респондентов являются постоянными и неиз-

менными. Данные символы для многих россиян неподвластны времени,

политикам. В этой связи поучительна история с акцией «Георгиевская

ленточка», которая, по мнению некоторых экспертов, иллюстрирует опас-

ность выхолащивания сути патриотизма как чувства, превращения его


71

лишь в ритуал, следование моде. Георгиевская лента – это два цвета, чѐр-

ный (дым) и жѐлтый (пламя), символы личной доблести солдата на поле

боя. Это символ не только победы в Великой Отечественной войне, это

символ всех войн, которая вела Россия с середины XIX в. На протяжении

небольшого периода времени проведения данной акции, с 2005 г., смысл

и значение этого символа были сильно вульгаризированы. Не только

взрослые поколения, но и молодые люди часто сознательно отказываются

носить георгиевские ленты. Также сегодня в обществе встречаются акции,

которые направлены на разъяснение смысла георгиевской ленты и при-

чин, по которым люди отказываются от еѐ ношения.

Респонденты в разных вопросах назвали более 100 имѐн, которые

для них являются примером проявления патриотизма. Если составить

своеобразный рейтинг персоналий по количеству упоминаний в ходе про-

ведения исследования, то первые три места следующие: 1-е – Юрий Гага-

рин; 2-е – Александр Невский; 3-е – Пѐтр I. Среди символов России была

указана советская/российская космонавтика как явление, вызывающее

гордость за страну. Поэтому имя Юрия Гагарина является абсолютно ло-

гично первым в списке. Косвенным подтверждением данного факта явля-

ется упоминание среди персоналий двух представителей космической

науки: Константина Циолковского и Сергея Королева.

На вопрос, кто сегодня может быть героем нашего времени, многие

респонденты затруднились ответить. Но две персоналии были озвучены

чаще других: герой Сергея Бодрова в фильме «Брат-2» Данила Багров и

российский спортсмен, чемпион по смешанным единоборствам Фѐдор

Емельяненко. Наличие среди лидеров двух вроде бы разных людей, но

схожих тем, что и тот и другой свои проблемы готовы решить с помощью

силы, заставляет задуматься о том, что часть молодежи силу и решитель-

ность ценит намного больше, чем интеллект и духовность.

Кроме этих личностей, молодежь упоминает представителей поп-

культуры: К. Собчак, Т. Канделаки, Тимати, Басту (В. Вакуленко), и др.

Подобные «современные герои» являются авторитетными как раз у той

части молодежи, которая погружена в западную культуру, разделяет цен-

ности общества потребления и приветствует вестернализацию российской

культуры. Кроме упомянутых выше личностей, респонденты говорят о

выдающихся российских футболистах и хоккеистах. Часть молодежи от-

мечает их успехи в спорте и высокие победы, а часть говорит о высоких

зарплатах и финансовом благополучии. Но главным при анализе этого

блока исследования остается то, что большая часть респондентов затруд-

нялись ответить о своих «героях» и «значимых других».

В СССР около половины произведѐнной продукции, телевизион-

ных и художественных фильмов несли в себе именно элементы воспита-

ния широкого спектра нравственных, духовных, конечно, идеологических


72

ценностей, в том числе и патриотическую составляющую. Кинопродукт

был рассчитан на все категории граждан страны, на разные поколения. И

сейчас, как показывают фокус-группы, данные фильмы ассоциируются со

значимым историческим прошлым России, позволяют гордиться своей

страной. Однако новое поколение молодежи, отмечая советские фильмы

как цельное явление, в первую очередь ссылаются на фильмы современ-

ной российской киноиндустрии: «9 рота» (режиссѐр Федор Бондарчук,

2005 г.), «Мы из будущего» (режиссѐр Андрей Малюков, 2008 г.), «Ту-

ман» (режиссѐры Иван Шурховецкий, Артѐм Аксененко, 2010 г.), «Брат-

2» (режиссѐр Алексей Балабанов, 2000 г.).

В качестве положительной тенденции можно отметить выбор рес-

пондентами современных кинофильмов в качестве несущих патриотиче-

ские ценности, что говорит о правильно выбранном направлении развития

киноиндустрии. Но при этом точно можно констатировать, что молодежи

не хватает современных героев, официальные прогосударственные моло-

дежные лидеры по факту таковыми не являются, и существует опасность,

что это «вакантное» место могут занять «прозападные либеральные» герои

или «экстремисты с девиантными лозунгами и идеями». Здесь очень ха-

рактерной является реакция на вопрос о том, чем вы гордитесь из совре-

менных достижений страны. Респонденты начинают жаловать на то, что

практически нечем гордиться, мало поводов. Когда все-таки называется

несколько, идет снова возвращение к тому, что это в общем-то достиже-

ния прошлого. И здесь стоит проиллюстрировать, какую реакцию вызыва-

ет такое возвращение к прошлому:

Ну, может быть, мы даже и перечислить особо не можем. Мы

же не знаем вообще, и нам не пытаются рассказать, что мы такие мо-

лодцы, что мы идем вперед. Новое поколение как-то должно учиться на

вот этих вот поступках. Смотреть, брать с них пример. У нас этого нет.

Из-за чего, потому что нет идеологии. Раньше каждое такое

достижение, каждое открытие… люди знали и гордились своими героя-

ми. А сейчас этого нет. Мы даже перечислить нормально ничего не мо-

жем из настоящего, зато знаем много примеров из прошлого.

Пропаганда плохо работает.

А у нас патриотизм… Какая-то цель должна быть, чего мы

хотим в этом обществе. А у нас цели нет.

Если бы у нас это было, мы бы, наверное, все вместе… Показы-

вают китайцев, коммунизм у них, или Корея. Смотришь по телевизору…

Иными словами, мы имеем вполне реальный общественный запрос

на патриотическое просвещение и даже пропаганду. Об этом говорит сама

молодежь, она высказывается в том духе, что ей как бы не хватает внима-

ния в этой сфере. В своих рассуждениях молодые люди даже идут дальше

и говорят о том, что России нужно здоровая идеология. Разумеется, они


73

говорят не об искусственной идеологии, навязанной, а об органичной, и,

наверное, самое главное – такой, которая бы контролировала и координи-

ровала деятельность самого государства. Иными словами, молодежью

вполне востребована определенная система культурных, ценностных и

даже политических координат, позволяющих им почувствовать стабиль-

ность и предсказуемость социального порядка. Здесь важным, на наш

взгляд, является вопрос о природе этого социального заказа. Является ли

он действительно имманентным российскому народу или это потребность

в компенсаторных механизмах, актуализированных процессами деприва-

ции и смысловой неопределенности. В сравнительных целях мы приводим

данные количественного опроса (рис. 5), которые дают представление об

иерархии объединяющих символов и поводов в таком контексте, как «по-

вод для гордости» за страну.

48%

73%

53%

47%

37%

48%

48%

5%

48%

59%

74%

56%

44%

15%

44%

44%

4%

44%

50%

73%

53%

47%

32%

48%

48%

5%

48%

0% 20% 40% 60% 80%

Когда слышите гимн Российской Федерации

Когда российские спортсмены (сборная) побеждает своих

соперников

Когда российские ученые совершают значимые научные

открытия

Когда Россия громко заявляет о себе на мировой политической

арене

Когда представители культуры или искусства получают престижные

международные премии

Когда российские вооруженные силы одерживают победу над

врагом

Когда осознаете масштабы пространства и природного

богатства России

Не горжусь тем, что я являюсь гражданином России

Другое

Общее 23-29 лет

Рис. 5. Распределение ответов на вопрос «В какой момент Вы, как правило, ис-

пытываете гордость за то, что являетесь гражданином России?» (Источник: Пат-

риотическое воспитание молодежи в Ростовской области. Отчет по результатам

социологического исследования)


74

Чем готова современная молодежь жертвовать ради Родины

Вопрос о том, готова ли и чем готова современная российская моло-

дежь жертвовать ради Родины, является одним из важных индикаторов пат-

риотической идентичности, того, какой характер она носит – целостный или

имитационный. В целом, молодежь не видит значимых поводов для проявле-

ния жертвенности, а служение интерпретирует в основном как соблюдение

законов и добросовестный труд на благо Родины. В илюстративных целях

мы приводим здесь данные количественного исследования (рис. 6). Если су-

дить по ним, то всего лишь около 1/3 молодых людей не готовы в настоя-

щее время идти ни на какие жертвы. Обратим внимание на то, что эта доля

примерно совпадает с долей тех, кто себя не считает патриотом.

64%

1%

12%

10%

21%

17%

9%

8%

29%

54%

7%

21%

18%

18%

25%

18%

14%

32%

62%

2%

14%

11%

21%

18%

11%

9%

30%

0% 20% 40% 60% 80%

Временем

Семьей

Благополучием

Здоровьем

Карьерой

Свободой

Верой

Жизнью

Ничем не готов, я

живу своей жизнью

Общее 23-29 лет

Рис. 6. Распределение ответов на вопрос «Чем Вы по собственным ощущениям

готовы пожертвовать – хотя бы отчасти – ради служения Отечеству, народу?»

(Источник: Патриотическое воспитание молодежи в Ростовской области…)

С другой стороны, общая направленность суждений респондентов

все-таки дает поводы для оптимизма, поскольку на жертвенность в крити-

ческих для народа ситуациях со стороны молодых людей можно рассчи-

тывать. В особенности если вести речь о сотрудниках силовых структур,


75

прошедших соответствующую подготовку. Экспертные мнения как раз

сосредоточились по поводу возможностей государства использовать мо-

билизационный потенциал жертвенности: «Государству не следует пи-

таться иллюзиями относительно того, что молодѐжью можно легко

манипулировать в своих корыстных целях, что само по себе ни для кого в

комментариях уже не нуждается. Поэтому можно предположить, что

на жертвы ради Родины молодѐжь идти будет, но не при поддержке го-

сударства, а скорее вопреки ей. Хорошо, если не в борьбе с ним самим».

Эксперты в целом разделяют поводы и причины самоотверженного

поведения молодежи на две крупные категории. С одной стороны, они вы-

сказывают твердое убеждение, что саму идею самопожертвования моло-

дежь не утратила, но готова идти на жертвы только ради значимых ценно-

стей и благ, таких как родные, люди, страна. С другой – эксперты выска-

зывают практически единодушное утверждение, что основной потенциал

героизма ради государства сосредоточен в войсках и военизированных

структурах. Государство, по мнению экспертов, в настоящее время утра-

тило в силу непоследовательности и неэффективности политики реформ,

тот символический капитал, который она могла конвертировать в мобили-

зационный. Думается, что это достаточно верная оценка, которая совпада-

ет с суждениями респондентов о том, ради чего сегодня российские граж-

дане могут пойти на жертвы, самоограничения и лишения. Для современ-

ной молодежи идея жертвенности во многом ушла на второй план, а сам

патриотизм из фундаментальной черты мировоззрения индивида превра-

тился в одну из многочисленных ценностей инструментального порядка.

Адаптивным результатом этих процессов является то, что современная

молодежь трактует как патриотизм не столько жертвенность и служение

Родине, сколько такие вещи, как исполнение законов, труд на благо Роди-

не и т.п. Иными словами, патриотические ценности теперь формируются в

условиях общей прагматизации сознания молодежи.


1. Об этом Ю.А. Зубок говорила на круглом столе «Современный

молодежный патриотизм в России», проведенного в рамках проекта «Пат-

риоТы!» на отделении «Регионоведение» ЮФУ в феврале 2013 г. См.:

http://ippk.sfedu.ru/%D0%9D%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D1%81%D1%8

2%D0%B8/%D0%A1%D1%82%D0%B0%D1%82%D1%8C%D1%8F/181; а

также: http://www.press-release.ru/branches/education/37eebee0b9d30/ (дата

обращения: 18.05.2013).

2. Там же.

3. Приводимые в данной статье качественные социологические

данные получены в ходе проведения фокус-групп и экспертных интервью


76

в рамках проекта «Патриотическое воспитание молодежи Ростовской об-

ласти: проблемы, перспективы и новые подходы». Полные результаты ис-

следования см.: Патриотическое воспитание молодежи Ростовской облас-

ти: проблемы, перспективы и новые подходы: коллективная монография /

отв. ред. Ю.Г. Волков. Ростов н/Д: МарТ, 2013. 154 с.

4. Барбашин М.Ю., Барков Ф.А., Быкадоров Ю.Г., Монастырский Д.В.,

Садко Д.О., Сериков А.В., Черноус В.В., Чуев С.В. Основы формирования

региональной идентичности молодежного донского сообщества: ценно-

сти, нормы, традиции. Изд-во Социально-гуманитарные знания.


77

УДК 304.44

А.А. Озеров

A. Ozerov

СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЕ И ЭТНОПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЮГА РОССИИ: ТЕХНОЛОГИИ ПРОЕКТИРОВАНИЯ

SOCIO-CULTURAL AND DEVELOPMENT

OF SOUTHERN RUSSIA ETHNOPOLITICAL:

TECHNOLOGY DESIGN

Статья посвящена технологиям про-

ектирования социально-культурного

и этнополитического развития Юга

России. Предложены концепции ре-

гиональных научно-

исследовательских программ.

The article is devoted to the technolo-

gy of designing socio-cultural and eth-

no-political development of southern

Russia. Proposed the concept of

regional research programs.

Ключевые слова: Юг России, Юж-

ный федеральный университет,

технологии, программа, центр.

Keywords: South Russia, Southern

Federal University, technology, pro-

gram, facility.

А.А. Озеров Доктор политических наук, профессор, руководитель Черноморско-Каспийского научно-исследовательского центра Рос-сийского института стратегических иссле-дований. E-mail: [email protected] © Озеров А.А., 2013

A. Ozerov The Doctor of Political sciences, the head of the Chernomorsk-Caspian information-analytical centre of the RISR. E-mail: [email protected] © Ozerov A., 2013


78

Одним из важнейших условий обеспечения безопасности и разви-

тия Юга России является оптимизация межцивилизационных и социаль-

ных взаимодействий. Социальная действительность Юга России пред-

ставляет собой сложную разветвленную систему самых разных взаимо-

действий как по отраслевому признаку (экономика, политика, межэтниче-

ские отношения, быт, культура, наука, образование), так и по территори-

альному (муниципалитет, регион, федерация, страны ближнего и дальнего

зарубежья). В современных условиях социальные процессы на Юге Рос-

сии характеризуются динамизмом, многовекторностью и противоречивы-

ми тенденциями развития и тем самым сохраняют значительный потенци-

ал напряженностей, конфликтогенности и всевозможных рисков. Самым

слабым звеном в социальной действительности Юга России является сис-

тема взаимодействий как между сферами, так и между субъектами дея-

тельности. Чаще всего разрывы в системе этих взаимодействий порожда-

ют диспропорции в развитии субъектов региона, затрудняют перевод эко-

номики на инновационный путь развития, создают предпосылки возник-

новения конфликтных ситуаций, снижают эффективность многочислен-

ных усилий по реализации намечаемых целей.

Одним из важных направлений оптимизации социальных взаимо-

действий, стыковки различных видов и уровней социального сотрудничест-

ва становится социальная диагностика, прогнозирование и проектирование.

Повсеместно разрабатываются социальные проекты, модели, федеральные,

отраслевые, региональные программы, концепции, стандарты, нормативы,

призванные усилить координацию и повысить эффективность вложений.

Вместе с тем предварительный их анализ указывает на недостаточную на-

учную, методологическую обоснованность, фрагментарность, дублирова-

ние, заметные расхождения по направленности, механизмам, срокам, коли-

чественным показателям. Отсутствует долгосрочная перспектива развития

Юга России, а также целостное объективное представление о положении

дел в регионе. В целях преодоления указанных недостатков становится

крайне необходимым обобщение накопленного опыта, разработка методо-

логических проблем и методов социальной диагностики, прогнозирования,

проектирования и экспертизы, обеспечение качества и эффективности

функционирования системы социального управления регионом.

По мнению С.Я. Сущего, сам реальный социальный процесс часто

принимает вид трансформации, которая содержательно радикально отли-

чается от планируемой реформы. В ситуации же системных преобразова-

ний, которые проводились в 90-е гг. в России, по его мнению, методоло-

гия жесткого детерминизма в управлении (когда четко поставленным це-

лям соответствует жесткая регламентация условий преобразований, самой

управленческой деятельности и ее результатов) в принципе не могла быть

реализована: слишком острой была борьба между конкурирующими поли-


79

тическими силами, слишком большой была дистанция между их програм-

мами социальных преобразований.

С.Я. Сущий выдвинул предположение о том, что на Юге России

формируются два несовпадающих вектора трансформационных процес-

сов: «русский» субрегион постепенно движется в сторону институцио-

нального контроля рыночных процессов, формирования индивидуализи-

рованных установок и развития гражданского сознания, в республикан-

ском сегменте имеет место консервация традиционных ценностей и моде-

лей социальных взаимодействий (для «внутреннего пользования») и ис-

пользования индивидуалистических моделей как групповой формы в

адаптации к жизни в «русских» регионах. «Адаптационные модели закре-

пляют традиционализм республиканского субрегиона Юга России, что

объясняется этномозаичностью населения, сохранением социальных

взаимодействий традиционного типа, устранением государства от полити-

ки удержания республиканского субрегиона Юга России посредством

разработки и реализации активного модернизационного проекта. Основ-

ной модус отклонения, по его мнению, – архаизация социальных отноше-

ний, усиление этнизации республик, свертывание модернистского сектора

экономики, приобретение всеми аспектами теневых сторон социальной

жизни этнических характеристик» [1].

Для подготовки одного или нескольких проектов решения обозна-

ченных проблем, по нашему мнению, необходимо сформировать целост-

ное представление о трансформационных процессах, которые наблюдают-

ся на Юге России.

На региональном уровне для подготовки предложений по их реше-

нию необходимо провести предварительные фундаментальные исследова-

ния по проблемам адаптация народов и культур к изменениям природной

среды, социальным и техногенным трансформациям.

На Юге России эту работу можно осуществить в рамках научно-

исследовательской и прикладной программы «Разработка социальных

технологий диагностики, прогнозирования и проектирования социально-

культурного и этнополитического развития Юга России».

В рамках указанной программы необходимо:

1. Исследовать теоретические и фундаментальные проблемы соци-

ального управления Юга России:

– особенности менталитета народов Юга России и их влияние на

систему социального управления; комплексное междисциплинарное изу-

чение проблем сознания (создание методологической основы искусствен-

ного интеллекта нового типа);

– содержание, формы и специфику псевдонаучного знания, а также

субъектов, практикующих псевдонаучные знания на Юге России, теоре-


80

тические основания математического и информационного моделирования

социальных процессов на межрегиональном уровне.

2. Исследовать социальные, межцивилизационные, межкультур-

ные, межконфессиональные взаимодействия:

– геополитическое положение Юга России и его влияние на харак-

тер социально-экономического развития и безопасности региона;

– межкультурные взаимодействия народов Юга России;

– эволюция исламского движения в контексте социальных транс-

формаций на Юге России;

– проблемы адаптации народов Юга России к социальным транс-

формациям.

3. Исследовать региональные факторы и технологии правового

обеспечения национальной безопасности на Юге России:

– политико-правовые и социально-культурные технологии обеспе-

чения безопасности Юга России;

– социальные, политические и правовые факторы формирования

миграционной безопасности;

– системы и технологии обеспечения безопасности личности, об-

щества и государства: военная, информационная и экологическая безо-

пасность;

– методы социальной диагностики, прогнозирования, проектирова-

ния и экспертизы безопасности особо опасных производств и объектов.

Законодательное обеспечение качества и эффективности функционирова-

ния системы социального управления;

– антикоррупционная правовая политика и социальные механизмы

ее реализации на Юге России.

4. Изучить проблемы формирования единого социального, куль-

турного и образовательного пространства на Юге России:

– исследовать механизмы интеграции науки, образования и произ-

водства на Юге России, обеспечение перехода на инновационный путь

развития;

– проблемы межэтнического развития в ЮФО, предупреждения

конфликтов и социальных угроз и укрепления безопасности;

– проблемы межрегионального и приграничного сотрудничества

Юга России; влияние глобализации на социально-экономическое положе-

ние в регионе.

5. Научное сопровождение разрешения проблем Северо-

Кавказского региона Российской Федерации:

– демографическая ситуация и ее влияние на занятость населения

Северного Кавказа;


81

– разработать механизмы взаимодействия культур народов Север-

ного Кавказа; подготовить и издать Энциклопедию культур народов Юга

России;

– изучить гендерные и молодежные проблемы на Юге России и ис-

следовать социальные технологии их разрешения;

– проблемы бедности и основные направления деятельности по ее

сокращению, и др.

Главная цель реализации данного проекта состоит в разработке

теоретических положений и практических рекомендаций по использова-

нию современных социальных технологий в регулировании и управлении

социально-экономическим развитием Юга России.

Для реализации указанной цели предстоит решить следующие за-

дачи:

– изучить, проанализировать и обобщить накопленный опыт как ре-

ального социального проектирования, так и его научного сопровождения;

– сформировать банк данных о методиках, технологиях, процеду-

рах, инструментариях социальной диагностики, прогнозирования, проек-

тирования и экспертизы, о научных и проектных организациях, участ-

вующих в разработке проблем развития Юга России;

– провести мониторинг состояния, уровня и качества социального

проектирования Юга России;

– исследовать региональные особенности и возможности социаль-

ного проектирования Юга России;

– разработать механизмы реализации национальных проектов

«Здоровье», «Доступное жилье», «Образование», «Сельская местность» на

Юге России;

– разработать методики, сценарии, технологии, нормативы, модели,

концепции, инструментарий социального прогнозирования, диагностики и

проектирования;

– принять участие в научном сопровождении разрабатываемых

программ развития как отдельных структур, субъектов, так и региона в

целом;

– осуществить консультационную работу по вопросам социального

проектирования;

– проводить экспертизу социальных проектов, и т.д.

Реализация проекта должна базироваться на принципах деятельно-

стного, целостного, системного, конструктивного подходов. Факторный

анализ, принцип конфигурирования позволяют разработать эффективные

социальные технологии, ориентированные на формирование гражданско-

го общества, концентрированное использование природных, трудовых,

материальных и финансовых ресурсов региона.

К ожидаемым результатам необходимо отнести:


82

– разработку социальных технологий и практических рекоменда-

ций для органов государственного управления различного уровня, полно-

мочных представителей Президента РФ в ЮФО и СКФО по развитию со-

циальных взаимодействий, способных создать условия для стабильного

развития и обеспечения безопасности на Юге России;

– модели, концепции межрегионального сотрудничества и формиро-

вания партнерских отношений социальных групп, общественных организа-

ций, политических партий, элит власти и бизнеса, научного сообщества;

– разработку реальных проектов различных предприятий, вузов,

учреждений культуры, регионов Юга России на хоздоговорной основе;

– подготовку и издание сборника методологических и методиче-

ских материалов по вопросам социальной диагностики, прогнозирования

и проектирования.

Для выполнения программы необходимо создать единый научный

центр или коллектив, который осуществлял бы функции координации ра-

бот и контроль их качества. Таким центром может стать Южный феде-

ральный университет, накопивший большой опыт исследования социаль-

но-культурных проблем Юга России, где особое внимание уделяется со-

циальному проектированию развития системы высшего образования, ин-

теграции высшей школы и науки, межэтническим отношениям, обеспече-

нию стабильности и безопасности, занятости населения, формированию

культуры межнационального общения.

Южный федеральный университет представляет научные интересы

вузов Северного Кавказа в ЮФО и СКФО в сфере координации и инте-

грации научно-учебных процессов, координирует вузовскую науку в ре-

гионе в области социально-гуманитарных исследований: кавказоведение,

региональное религиоведение, педагогика, культурология, регионоведе-

ние, и др.

Для обобщения и систематизации выработанных методов и методик

и организации постоянного исследования комплексных межрегиональных

проблем для региона и его высшей школы необходимо организовать в

структуре ЮФУ соответствующий исследовательский центр, который бы

объединил коллективы специалистов, представленных сотрудниками Чер-

номорско-Каспийского регионального научно-исследовательского центра

РИСИ; Центра региональных исследований ИППК и факультетов ЮФУ;

СКНЦ ВШ ЮФУ; научных региональных центров РАН, НИИ социальных

и экономических проблем Северного Кавказа ЮФУ, Кубанского, Адыгей-

ского, Дагестанского, Кабардино-Балкарского, Ставропольского, Чеченско-

го и других университетов, в том числе и зарубежных.

Центр комплексных межрегиональных исследований необходимо

создать для достижения научных, образовательных, просветительских,

социальных, культурных и иных целей в области комплексного изучения


83

социально-политических, экономических и научных процессов в феде-

ральных округах Юга России.

Его главными задачами станут:

– привлечение интеллектуального потенциала высшей школы с це-

лью содействия процессам социально-экономических и научно-

технических преобразований на региональном уровне;

– привлечение научно-производственного потенциала и ресурсов ре-

гионов с целью их активного участия в развитии сферы образования и ее ут-

верждения как одного из важнейших факторов влияния на преодоление кри-

зисных явлений и обеспечение наиболее устойчивого развития регионов;

– решение региональных задач на основе долевого участия субъек-

тов РФ и привлечения других источников финансирования на региональ-

ном и международном уровнях;

– придание исследованиям и разработкам межрегиональной ориен-

тации, поддержка проектов, которые при успешном их выполнении могут

быть в дальнейшем воспроизведены вузами в других административных

формированиях;

– представление научных подпрограмм в ассоциациях экономиче-

ского взаимодействия и согласование в дальнейшем условий сотрудничест-

ва с целью совместного решения приоритетных социально-экономических

и научно-технических задач развития регионов;

– установление деловых контактов и проведение совместных ис-

следований с участием органов государственного управления в области

образования, науки, социальной сферы субъектов РФ.

Региональная составляющая государственной научно-технической

политики приобрела в последние время большое значение в России. По-

добная тенденция вызвана неравномерностью уровней социально-

экономического развития отдельных регионов, которая порождала эконо-

мическую и социальную напряженность как в регионах, так и между ни-

ми, а зачастую являлась причиной политических противоречий.

Вместе с тем многократно подтвержденным и общепризнанным

стало то обстоятельство, что обеспечить высокую конкурентоспособность

экономики (как общенациональной, так и региональной) и современные

стандарты качества жизни объективно невозможно, кроме как на основе

научно-технического прогресса, реализующегося в рамках постоянного

динамичного инновационного процесса. Именно эффективный наукоем-

кий инновационный процесс является магистральным путем повышения

жизненного уровня населения в результате роста производительности

труда, создания новых рабочих мест, улучшения сферы социальных услуг

и повышения конкурентоспособности на мировом рынке.

В то же время инновационная деятельность по природе своей тяго-

теет к децентрализованному управлению, а ее эффективность во многом


84

облегчается географической приближенностью источников и получателей

новых технологий.

Примечание

1. Сущий С.Я. Предложения в проект программы «Региональная

специфика трансформационных процессов на Юге России и модели адап-

тации населения к социальным изменениям». Представлен в СКНЦ ВШ

ЮФУ. 2007.


85

УДК 94 (470.64)

А.И. Тетуев

A. Tetuev

КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКАЯ ДИАСПОРА В СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ: ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ И МИГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ1

KARACHAY-BALKAR DIASPORA IN CENTRAL

ASIAN COUNTRIES: DEMOGRAPHIC AND

MIGRATION PROCESSES

В статье на основе новых статисти-

ческих материалов и других источ-

ников исследуются демографиче-

ские и миграционные процессы в

карачаево-балкарской диаспоре в

странах Центральной Азии в постсо-

ветский период. Рассматриваются

процесс адаптации диаспоры к но-

вым условиям, проблемы развития и

сохранения культуры, взаимодейст-

вия с соотечественниками.

The article is aimed at investigation of

demographic and migration processes

in Karachay-Balkar diaspora in central

Asian countries in post-soviet period

on the base of new statistic materials

and other sources. Diaspora’s adapta-

tion process, the problems of devel-

opment and culture keeping, interac-

tion with compatriots are examined.

Ключевые слова: карачаевцы, бал-

карцы, диаспора, адаптация, демо-

графия, миграция, образование,

культура, взаимодействие.

Key words: Karachays, Balkars, dias-

pora, adaptation, demography, migra-

tion, education, culture, interaction.

1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-

исследовательского проекта № 12-11-07007 а/Ю «Проблемы зарубежной диаспоры кара-

чаевцев и балкарцев: возникновение, эволюция и современность».


86

А.И. Тетуев

Доктор исторических наук, доцент, глав-ный научный сотрудник ФГБУН Института гуманитарных исследований и Кабардино-Балкарского научного центра РАН. E-mail: [email protected] © Тетуев А.И., 2013

A. Tetuev

The Doctor of Historical sciences, associate professor, principal research scientist of Federal State Institution of Science Institute of Humanitarian Research of the Kabardino-Balkarian Scientific Centre of Russian Acad-emy of Sciences. E-mail: [email protected] © Tetuev A., 2013

В 1991 г., после распада Союза ССР и образования ряда новых не-

зависимых государств, одной из актуальных стала проблема разделенных

народов, в том числе балкарцев и карачаевцев, которые по разным причи-

нам остались в местах депортации. 90-е гг. ХХ и начало ХХI в. стали вре-

менем активизации миграционных процессов в постсоветском простран-

стве, что заметно изменило демографическую, социальную и этническую

структуры в бывших союзных республиках. В странах Центральной Азии

миграция населения привела к резкому сокращению численности нацио-

нальных меньшинств. Среди народов, населяющих Республику Казахстан

и Кыргызскую Республику, наибольшие потери от миграции понесли ка-

рачаевцы и балкарцы, численность которых по итогам переписи 2009 г.

сократилась в среднем на 60 % по сравнению с данными Всесоюзной пе-

реписи 1989 г. [1].

Правомерно возникает вопрос, связано ли это с ассимиляционными

процессами или же является движением иммиграционных потоков, вполне

закономерных для депортированных народов? Исследование причин та-

ких демографических и миграционных процессов обусловлено как науч-

ной, так и общественно-политической значимостью проблемы, расшире-

нием культурного взаимодействия карачаево-балкарской диаспоры с ис-

торической родиной.

Формирование диаспор карачаевцев и балкарцев в странах Цен-

тральной Азии связано с их депортацией в первой половине 40-х гг. XX в.

В конце 1950-х гг. необоснованные обвинения с депортированных наро-

дов были сняты. 9 января 1957 г. Президиум Верховного Совета СССР из-

дал Указ «О преобразовании Кабардинской АССР в Кабардино-

Балкарскую АССР» и Указ «О преобразовании Черкесской автономной

области в Карачаево-Черкесскую автономную область». Была восстанов-

лена государственность балкарского, карачаевского, калмыцкого, чечен-

ского и ингушского народов [2]. В 1957–1959 гг. возвратились на истори-

ческую родину 9327 балкарских семей (35274 чел.) [3], а в Карачаево-

Черкесскую автономную область – 20514 семей (73442 чел.) [4].

Вместе с тем по разным причинам около 12 % балкарцев и карача-

евцев остались жить в странах Центральной Азии. Так, по итогам Всесо-

юзной переписи 1989 г. накануне распада Союза ССР за пределами


87

РСФСР, в основном в Казахстане и Киргизии, проживали 5098 балкарцев

(6 % от общей численности), 4743 карачаевцев (3,1 %) [5].

Казахстан стал второй республикой после России, который после-

довательно занимался проблемами реабилитации представителей депор-

тированных народов, что благотворно сказалось на положении карачаево-

балкарской диаспоры. Так, 14 апреля 1993 г. президент Республики Казах-

стан подписал Закон Республики Казахстан «О реабилитации жертв мас-

совых политических репрессий» [6].

Безусловно, принятие данного закона существенно улучшило по-

ложение карачаево-балкарской диаспоры, проживающей в Республике Ка-

захстан. Законом определялся перечень льгот для реабилитированных

граждан: балкарцам и карачаевцам, достигшим 60 лет, предоставлялась

50%-я скидка при покупке медикаментов; улучшилось пенсионное обес-

печение репрессированных [7]. Начиная с 1993 г. было рассмотрено

269520 дел спецпоселенцев. Число реабилитированных составило 225 335

человек, в их числе балкарцы и карачаевцы [8].

Несомненно, внимание Президента, Правительства Республики Ка-

захстан и итоги проводимой работы к нуждам репрессированных заслужи-

вают признания. К сожалению, экономические трудности в республике не

позволили довести работу по реабилитации до логического завершения.

Вместе с тем статистические данные Агентства Республики Казах-

стан свидетельствуют о последовательном снижении численности кара-

чаево-балкарской диаспоры. В табл. 1 приводятся показатели переписи

1970, 1979, 1989,1999, 2009 гг.

Таблица 1

1970 1979 1989 1999 2009

Все население, чел. 13026274 14709508 16222324 14981281 16009597

из них:

Балкарцы 2714 2258 2926 2079 1798

Карачаевцы 2447 2082 2038 1400 995

В 2009 г. из 1798 балкарцев городское население составило 632

чел. (35,2 %), сельское – 1166 чел. (64,8 %), а из 995 карачаевцев в городе

проживало 389 чел. (39 %), в сельской местности – 606 чел. (61 %) [9]. Ос-

новными областями и городами компактного проживания балкарцев и ка-

рачаевцев являются Алматинская и Джамбульская области, Шербактин-

ский и Успенский районы Павлодарской области, города Алма-Аты, Тал-

ды-Курган, Астана, Тараз, Шымкент.

Возрастной состав балкарцев и карачаевцев в Республике Казах-

стан сложился следующим образом (табл. 2) [10].


88

Таблица 2

Все населе-

ние

из них в возрасте, лет

0–9 10–19 20–29

1999 2009 1999 2009 1999 2009 1999 2009

Оба пола

Балкарцы, чел. 2079 1798 251 204 341 216 303 296

Карачаевцы, чел. 1400 995 227 134 237 175 212 183

из них в возрасте, лет

30–39 40–49 50–59 60–69 70 лет и

старше

1999 2009 1999 2009 1999 2009 1999 2009 1999 2009

Оба пола

Балкарцы, чел. 359 251 288 296 162 228 259 118 116 189

Карачаевцы, чел. 209 142 159 142 104 92 152 42 100 85

Анализ табл. 2 показывает: среди балкарцев дети до 9 лет состави-

ли 11,3 %, лица в возрасте 10–19 лет – 12, лица в возрасте 20–29 лет – 16,5,

лица в возрасте 30–39 лет – 14, лица в возрасте 40–49 лет – 16,5, лица в

возрасте 50–59 лет – 12,7, лица в возрасте 60–69 лет – 6,6, лица в возрасте

70 лет и старше – 10,5 % от общей численности.

Среди карачаевцев дети до 9 лет составили 13,5 %, лица в возрасте

10–19 лет – 17,6, лица в возрасте 20–29 лет – 18,4, лица в возрасте 30–39

лет – 14,3, лица в возрасте 40–49 лет – 14,3, лица в возрасте 50–59 лет –

9,2, лица в возрасте 60–69 лет – 4,2, лица в возрасте 70 лет и старше –

8,5 % от общей численности.

Статистические данные позволяют увидеть сложившуюся гендер-

ную асимметрию, которая выразилась в численном перевесе мужского на-

селения среди балкарцев и карачаевцев в возрасте до 29 лет. Количество

мужчин до 29 лет на 2009 г. составило среди балкарцев 384 человек, или

42,8 % от всего мужского населения, женщин – 902, или 36,8 % от всего

женского населения; среди карачаевцев мужчин – 285, или 54 % от всего

мужского населения, женщин – 467, или 44,3 % от всего женского населе-

ния. По итогам переписи населения 2009 г. из лиц в возрасте 15 лет и

старше состоят в браке: балкарцев (мужчин) – 53,4 %, женщин – 45,8; ка-

рачаевцев (мужчин) – 49,1, женщин – 38,8 % [11].

Таким образом, у балкарцев и карачаевцев сокращение численности

определялось миграционной убылью, превосходящей естественный при-

рост населения. Какую-то роль могла сыграть смена идентичности в пользу

«государствообразующего» этноса, что вполне вероятно в смешанных

семьях. Все это не отрицает возможности этноассимиляционных процессов


89

в Республике Казахстан, но скорее всего они могут проявляться в пределах

этнически близких групп – балкарцы, карачаевцы – в пользу казахов.

Вместе с тем за различные межпереписные периоды наблюдается

интенсивная миграция карачаевцев и балкарцев. Об этом свидетельствуют

следующие данные (табл. 3) [12].

Таблица 3

Прирост, уменьшение (–), 2009 г. к

1970 1979 1989 1999

Балкарцы, чел. – 916 – 460 –1128 – 281

Карачаевцы, чел. – 1452 – 1807 – 1043 – 405

Анализ таблицы показывает, что наибольшее число мигрировавших

из Республики Казахстан балкарцев и карачаевцев приходится на период

перестройки в СССР, период обострения межнациональных отношений.

Произошли существенные изменения состава по уровню образова-

ния балкарцев и карачаевцев (табл. 4) [13].

Таблица 4

Население в возрасте

15 лет и старше

из них

высшее незаконченное

высшее

1999 2009 1999 2009 1999 2009

Оба пола

Балкарцы, чел. 1653 1505 207 292 34 61

Карачаевцы, чел. 1035 785 148 156 21 31

из них

среднее спе-

циальное

начальное

профессио-

нальное

общее сред-

нее

основное

среднее начальное

1999 2009 1999 2009 1999 2009 1999 2009 1999 2009

Балкарцы, чел. 268 351 28 26 581 428 276 215 241 122

Карачаевцы,

чел. 158 139 25 17 385 261 174 130 119 48

Анализ табл. 4 показывает: среди балкарцев в возрасте 15 лет и

старше в 2009 г. высшее образование имели 19,4 %, незаконченное выс-

шее образование – 4,1, среднее специальное – 23,3, начальное профессио-

нальное – 1,7, общее среднее – 28,4, основное среднее – 14,3, начальное –

8,1 %; среди карачаевцев в возрасте 15 лет и старше в 2009 г. высшее об-

разование имели 19,9 %, незаконченное высшее образование – 3,9, среднее


90

специальное – 17,7, начальное профессиональное – 2,2, общее среднее –

33,2, основное среднее – 16,6, начальное – 6,1 %.

Ситуация с карачаево-балкарской диаспорой в Киргизии во многом

схожа с Казахстаном. По данным переписи 2009 г., в Кыргызской Респуб-

лике проживают представители более 100 национальностей, в том числе

балкарцы и карачаевцы. Статистические данные свидетельствуют о том,

что в результате современных демографических, миграционных и этниче-

ских процессов из республики с достаточно «пестрым» этническим соста-

вом населения, особенно городского, Кыргызстан превращается в страну с

сильно выраженным преобладанием титульного этноса кыргызов, состав-

ляющих в 2009 г. 71 % [14]. Вместе с тем численность этносов, принуди-

тельно переселеных в Кыргызстан из СССР, сокращается. Так, численность

балкарцев и карачаевцев на территории Кыргызской Республики по итогам

переписи 2009 г. (в сопоставлении с соответствующими показателями пе-

реписей 1989,1999 гг.) выглядит следующим образом (табл. 5) [15].

Таблица 5

1989 1999 2009

Все население, чел. 4 257755 4822938 5362793

из них:

Балкарцы 2131 1512 1302

Карачаевцы 2509 2167 1731

Необходимо отметить, что интенсивный выезд «некоренных наро-

дов» усугубляет процессы естественной убыли в диаспорах. В потоке вы-

езжающих (в том числе безвозвратно) много молодежи, что ведет к уско-

ренному старению остающегося населения, снижению лиц в наиболее ак-

тивном репродуктивном возрасте. Особенно большую роль естественная

убыль сыграла в сокращении численности карачаево-балкарской диаспо-

ры. Видимо, в данном случае происходит сложное переплетение процес-

сов естественного движения населения очень постаревшей диаспоры и эт-

нической самоидентификации. Национальность своих детей в этнически

смешанных семьях родители, свободно относящиеся к идентичности, мог-

ли определять в пользу многочисленных или других этносов, принадлеж-

ность к которым дают символические социальные преимущества.

Основными населенными пунктами компактного проживания бал-

карцев и карачаевцев в Киргизии является полиэтничный север страны –

Чуйская долина и столица Бишкек, где традиционно проживала основная

часть некоренных этносов страны. В Чуйской области, по данным перепи-

си 2009 г., проживают 1379 карачаевцев, что составляет 79,6 % карачаев-

цев, проживающих в Кыргызстане, балкарцев соответственно – 692


91

(53,1 %) [16]. Они проживают дисперсно в городе Ош и в селах Иссыкуль-

ской, Баткенской, Джалал-Абадской, Ошской и Таласской областей. Как и

в Казахской Республике, представители карачаево-балкарской диаспоры в

Кыргызстане заняты в различных сферах экономики, культуры, образова-

ния, науки и спорта.

Существенное значение для стабилизации положения карачаево-

балкарской диаспоры имел Указ Президента Российской Федерации от

11 августа 1994 г. «Об основных направлениях государственной политики

Российской Федерации в отношении соотечественников, проживающих за

рубежом» и постановление Правительства Российской Федерации от

31 августа 1994 г. «О мерах по поддержке соотечественников за рубежом»

[17]. Во исполнение указанного постановления 6 июля 1998 г. было под-

писано Соглашение между Правительством Российской Федерации и

Правительством Республики Казахстан о регулировании процесса пересе-

ления и защите прав переселенцев, предусматривающее меры по обеспе-

чению прав лиц, переселяющихся из Российской Федерации в Республику

Казахстан и из Республики Казахстан в Российскую Федерацию [18]. Ре-

зультаты социологических опросов, проведенных среди балкарцев и кара-

чаевцев, проживающих в Казахстане и Кыргызстане, показали, что более

85 % желают вернуться на историческую родину. Вместе с тем указанные

нормативные документы не предоставляют какие-либо льготы для переез-

да представителям ранее депортированных народов. Поэтому желание

вернуться на историческую родину невозможно реализовать из-за отсут-

ствия достаточных материальных средств и трудностей, связанных с по-

лучением гражданства РФ, земельных участков под строительство жилых

домов, приобретением квартир, трудоустройством [19]. Об этом свиде-

тельствует то, что в межпереписной период с 1999 по 2009 г. из Республи-

ки Казахстан и Кыргызской Республики вернулись в Кабардино-Балкарию

и приняли гражданство Российской Федерации только 271 балкарец, что

составляет 8,7 % от численности диаспоры на 2009 г. [20]. Аналогичное

положение сложилось и с возвращением карачаевцев на свою историче-

скую родину.

Указом Президента Российской Федерации от 22 июня 2006 г. была

утверждена государственная программа «О мерах по оказанию содействия

добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественни-

ков, проживающих за рубежом». Она направлена на переселение людей,

оказавшихся после распада СССР за пределами РФ и желающих пересе-

литься в Россию [21].

14 сентября 2012 г. указом Президента Российской Федерации ут-

верждена новая редакция государственной программы «Соотечественни-

ки», которая будет функционировать бессрочно [22]. Правительством Рос-

сийской Федерации определены 19 приоритетных территорий регионов


92

вселения. При переселении участник программы и члены его семьи полу-

чают государственную гарантию и социальную поддержку. Однако, Ка-

бардино-Балкария и Карачаево-Черкесия, как и другие республики Севе-

ро-Кавказского федерального округа, не включены в число участников

программы, так как является трудоизбыточными субъектами с высоким

уровнем безработицы и напряжением на рынке труда. Начиная с 90-х гг.

ХХ в. в этих республиках отрицательное сальдо миграции, т.е. уезжает

больше, чем приезжает. Коренное население (русские, кабардинцы, бал-

карцы, карачаевцы и черкесы), особенно образованная и квалифицирован-

ная молодежь, уезжает в другие регионы России и за рубеж из-за своей

невостребованности, невозможности найти применение имеющимся зна-

ниям и навыкам у себя на малой родине. Происходит их неадекватное за-

мещение необразованными и неквалифицированными иностранными ра-

ботниками, что не может не волновать, несмотря на то, что их числен-

ность пока относительно невелика [23]. Поэтому, на наш взгляд, государ-

ственным органам власти Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии

следует разработать региональные программы содействия переселению,

исходя из местных социально-экономических условий, и проработать во-

прос о включении территорий этих республик в федеральную целевую

программу «Соотечественники».

Следует отметить, что в Казахстане и Кыргызстане созданы благо-

приятные условия для удовлетворения национально-культурных интересов

национальных меньшинств. В целях обеспечения межэтнического согласия

указом Президента Республики Казахстан от 1 марта 1995 г. была образо-

вана Ассамблея народов Казахстана как совещательно-консультативная ор-

ганизация, председателем которой является президент республики Н.А. На-

зарбаев. 20 октября 2008 г. принят Закон Республики Казахстан «Об Ас-

самблее народа Казахстана». Согласно данному закону, одним из основных

направлений его деятельности является содействие в разработке и реализа-

ции государственной национальной политики. Состав ассамблеи и ассамб-

лей областей (города республиканского значения, столицы) формируются

из числа граждан Республики Казахстан – представителей этнокультурных

и иных общественных объединений, представителей государственных ор-

ганов и иных лиц с учетом их авторитета в обществе.

Ассамблея народа Казахстана имеет право избрания девяти депута-

тов Межлиса Парламента Республики Казахстан. Мероприятия, направ-

ленные на обеспечение межэтнического согласия в Казахстане, органи-

зуемые ассамблеей, ассамблеями областей (города республиканского зна-

чения, столицы), этнокультурными общественными объединениями, вхо-

дящими в состав ассамблеи, финансируются в порядке, установленном

законодательством Республики Казахстан [24]. Деятельность уникального

института Ассамблеи народа Казахстана содействует созданию благопри-


93

ятных условий для культурного и этнического взаимодействия всех наро-

дов Казахстана.

Большое значение для обеспечения комфортных условий для жиз-

ни карачаево-балкарской диаспоры имело создание 13 апреля 1996 г. об-

щественного объединения Карачаево-Балкарский национальный культур-

ный центр «Минги-Тау». Он имеет филиалы в городах Талды-Курган, Ас-

тана, Тараз, Шымкент, Павлодар, Шерактинском и Успенском районах

Павлодарской области.

С марта 1996 г. по 2007 г. председателем Карачаево-Балкарского

культурного центра являлась Л.Х. Хочиева, внесшая большой вклад в ста-

новление и развитие центра. Центр «Минги-Тау» принимает активное

участие во всех мероприятиях, проводимых Ассамблеей народа Казахста-

на. При центре создан и успешно работает фольклорно-этнографический

ансамбль «Минги-Тау», который неоднократно становился лауреатом

конкурсов «Айналайын», «Фомгет» (Турция), «Праздник детей», фестива-

ля «Дружбы народов». Однако эффективной работе культурных центров

препятствует отсутствие видеофильмов и учебной литературы по хорео-

графии, предметов материальной культуры, национальных костюмов.

О том, насколько высоко оценивается деятельность Карачаево-

Балкарского культурного центра, свидетельствует тот факт, что в сентябре

2007 г. ее председатель Л.Х. Хочиева была избрана депутатом Межлиса

Парламента Республики Казахстан от Ассамблеи народа Казахстана. С

сентября 2008 г. этот центр возглавляет М.М. Бабаев. По его инициативе

начато строительство Центра досуга молодежи и социального равенства,

где молодежь будет заниматься различными видами спорта, разучивать

национальные танцы, совершенствовать знания по карачаево-балкарскому

языку и литературе [25].

В апреле 2009 г. издан первый номер общественного журнала

«Минги-Тау» (руководитель проекта Лейля Гулиева, главный редактор –

Любовь Ульбашева), посвященный 65-летию проживания карачаевцев и

балкарцев в Казахстане [26].

В целях развития культуры, языка, традиций и других духовных

ценностей национальных меньшинств в Кыргызской Республике созданы

и функционируют 32 культурно-национальных центра, которые объеди-

нены в Ассамблею народа Кыргызстана. С 1996 г. осуществляют свою

деятельность Общественное объединение балкарцев и кабардинцев «Мин-

ги-Тау» (руководитель С.Д. Мисиров) и Международная ассоциация кара-

чаевцев «Ата-Джурт» (руководитель Б.Х. Гогаев). Общественное объеди-

нение «Минги-Тау» проводит разнообразную работу по удовлетворению

национально-культурных интересов балкарцев и кабардинцев: организа-

ция курсов по изучению родного языка, участие в мероприятиях Ассамб-

леи народа Кыргызстана, возрождение танцевального искусства.


94

С 2001 г. при центре функционирует танцевальный ансамбль

«Къуанч» (руководитель Н.Ш. Бапинаев), который регулярно выступает

на телевидении, республиканских мероприятиях, а также перед диаспорой

балкарцев и карачаевцев Кыргызстана и Казахстана. В 2007 г. танцеваль-

ный ансамбль «Къуанч» был удостоен звания «Народный самодеятельный

коллектив Кыргызской Республики» [27].

Закреплению карачаево-балкарской диаспоры в Казахстане и Кыр-

гызстане не в малой степени способствует языковое родство (казахский и

балкарский языки принадлежат к тюркской группе языков), а также языковая

политика, проводимая в республиках. Так, в Конституции Республики Казах-

стан 1993 г. было определено, что «в Республике Казахстан государственным

языком является казахский язык. Русский язык является языком межнацио-

нального общения» [28]. Позднее в Конституцию Республики был внесен

пункт, гласящий, что в «… государственных организациях и органах местно-

го самоуправления наравне с казахским языком официально употребляется

русский язык» [29]. Успешно реализуется в Республике Казахстан с 1998 г. и

Государственная программа функционирования и развития языков [30]. Це-

лью программы является языковое строительство по трем направлениям:

«…расширение и укрепление социально-коммуникативных функций госу-

дарственного языка; сохранение общекультурных функций русского языка;

развитие других языков народов Казахстана». В целях реализации Государ-

ственной программы функционирования и развития языков на 2001–

2010 гг. Карачаево-Балкарский культурный центр «Минги-Тау» в Казахста-

не возобновил деятельность воскресных школ по изучению казахского и

карачаево-балкарского языков [31].

Большое внимание языковой политике уделяется и в Киргизии.

Так, в 2001 г. была утверждена «Программа развития государственного

языка Кыргызской Республики на 2000 – 2010 годы». В 2004 г. был принят

закон «О государственном языке», в котором установлено, что «кыргыз-

ский язык как один из главных основ государственности Кыргызской Рес-

публики функционирует в обязательном порядке во всех сферах государ-

ственной деятельности и местного самоуправления». В этом же законе

подтверждается статус русского языка как официального.

Закон также установил, что «работа органов государственной вла-

сти местного самоуправления, других организаций и учреждений Кыргыз-

ской Республики осуществляется на государственном языке, а в необхо-

димых случаях – и на официальном языке» [32]. В действующей Консти-

туции Кыргызстана, принятой на референдуме 21 октября 2007 г., за рус-

ским языком сохранен статус официального языка [33]. При этом в рес-

публике не допускается ущемление свобод и прав граждан по признаку

незнания государственного или официального языка. Тем не менее боль-

шинство балкарцев и карачаевцев владеют официальным языком – рус-


95

ским. Распределение балкарцев и карачаевцев в возрасте 15 лет и старше

по владению вторым языком приведены в табл. 6 [34].

Таблица 6

Численность населения, владеющего языком

Чуйская

область

Все-

го

Вторым

языком

Кыр-

гыз-

ским

Рус-

ским

Узбек-

ским

Анг-

лий-

ским

Турец-

ким Немец-

ким

Дру-

гим

Балкарцы,

чел. 692 502 45 451 1 1 2 – 2

Карачаев-

цы, чел. 1379 988 85 873 2 6 3 2 17

Из проживающих в Чуйской области 692 балкарца и 1379 карача-

евцев указали, что вторым языком владеют соответственно 72,5 и 71,6 %,

в том числе русским – 65,1 и 63,3 %, кыргызским – 6,5 и 6,1 %.

Кыргызская Республика гарантирует представителям всех нацио-

нальностей, образующих народ Кыргызстана, право на сохранение родно-

го языка, создание условий для его изучения и развития. Об этом свиде-

тельствует следующие статистические данные (табл. 7) [35].

Таблица 7

Чуйская область Все насе-

ление

в том числе указавшие как родной язык

язык своей нацио-

нальности

кыргыз-

ский русский другие

Балкарцы, чел. 692 635 2 75 2

Карачаевцы, чел. 1379 1275 66 150 281

Из проживающих в Чуйской области 692 балкарца и 1379 карача-

евцев указали соответственно родной язык: балкарский – 92 и 92,4 %, рус-

ский – 11 и 10,8 %. В местах компактного проживания функционируют

воскресные школы по изучению балкарского и карачаевского языков. Од-

нако для эффективной организации этой работы в Казахстане и Кыргыз-

стане не хватает квалифицированных учителей по родному языку и лите-

ратуре, необходимого количества учебников, учебных пособий, дидакти-

ческих материалов по родному языку и литературе.

Важно отметить, что проблемы карачаево-балкарской диаспоры в

Казахстане и Кыргызстане находятся в центре внимания Карачаево-

Черкесской Республики и Кабардино-Балкарской Республики. В Карачае-

во-Черкесской Республике реализуется план мероприятий по поддержке

соотечественников, проживающих за рубежом, и функционирует Комис-


96

сия по поддержке соотечественников, проживающих за рубежом. Прави-

тельством КБР принят ряд документов, направленных на укрепление и

развитие связей с соотечественниками за рубежом, в том числе «Основ-

ные мероприятия по поддержке Кабардино-Балкарской Республикой со-

отечественников за рубежом на 2006 – 2008 гг.» (утверждено Постановле-

нием Правительства Кабардино-Балкарской Республики от 11.05.2006 г.

№ 142-ПП), а также «Комплексный план по сохранению и развитию свя-

зей с соотечественниками, проживающими за рубежом на 2012 – 2015 гг.»

(утверждено постановлением Правительства Кабардино-Балкарской Рес-

публики от 21.04.2012 г. № 89-ПП) [36]. В рамках реализации указанных

мероприятий представители карачаево-балкарской диаспоры Казахстана и

Кыргызстана принимают участие в мероприятиях, посвященных Дню

единения народов Карачево-Черкесской Республики, Дню возрождения

балкарского народа и других республиканских культурных форумах. В

целях удовлетворения культурно-национальных интересов соотечествен-

ников Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований и Об-

разовательное учреждение «Книга» периодически направляют Карачаево-

Балкарскому культурному центру «Минги-Тау» (Казахстан), Обществен-

ному объединению кабардинцев и балкарцев «Минги-Тау» (Кыргызстан)

учебники по балкарскому языку и литературе, словари, издания по исто-

рии и филологии народов Кабардино-Балкарии. В мае 2011 г. делегация

Кабардино-Балкарской Республики приняла участие в празднике единства

народов Казахстана.

Расширение подобных двухсторонних культурных контактов бла-

гоприятно влияет на гармонизацию межнациональных отношений как в

регионах, так и в масштабе Российской Федерации, Республик Казахстана

и Киргизии [37].

Таким образом, демографические и миграционные изменения, про-

исходящие в Казахстане и Кыргызстане, свидетельствуют об относитель-

но устойчивом развитии относительно небольшого анклава карачаево-

балкарской диаспоры. Во многом оно обусловлено совместными согласо-

ванными усилиями государственных и общественных структур России,

Казахстана и Киргизии. Вместе с тем в процессе урбанизации населения

традиционная культура карачаевцев и балкарцев подвергается воздейст-

вию казахской и киргизской культур. Совместное проживание, выстраи-

вание добрососедских отношений с другими народами духовно обогаща-

ет, расширяет горизонты взаимопонимания, делает жизнь разносторонней

и полноценной. В то же время для того, чтобы обогащаться и обогащать,

карачаево-балкарская диаспора должна сохранять свое культурное и язы-

ковое наследие, национальную идентичность. Для достижения этого не-

обходимо совершенствовать работу государственных органов власти КБР

и КЧР, общественных объединений, активизировать и углублять связи и


97

сотрудничество с зарубежной диаспорой, а также изучение положения со-

отечественников за рубежом и реализации мер по их поддержке.

Особо следует отметить, что укрепление связей с зарубежной диас-

порой – это двуединый процесс, в котором одинаково заинтересованы как

представители диаспор, так и их соотечественники, живущие на своей ис-

конной Родине. Чувство Родины, привязанности к родной земле – то об-

щее начало, которое объединяет их. А через такие связи этнических общ-

ностей укрепляются и связи между другими народами и государствами.


1. Подсчитано по данным сборников: Национальный состав, веро-

исповедание и владение языками в Республике Казахстан. Итоги нацио-

нальной переписи населения 2009 года в Республике Казахстан: ст. сб. /

под ред. А. Смаилова. Астана, 2010. С. 4, 9, 10; Перепись населения и жи-

лищного фонда Кыргызской Республики 2009 года. Кн. II (часть первая) в

таблицах. Население Кыргызстана. Бишкек, 2010. С. 91.

2. Сабанчиев Х.-М.А. Указ. соч. С. 132; Карачаевцы. Выселение и

возвращение (1943–1957). Материалы и документы. Черкесск, 1993. С. 20.

3. Бугай Н.Ф., Гонов А.М. В Казахстан и Киргизию из Приэльбру-

сья… Нальчик, 1996. С. 78.

4. Карачаевцы. Выселение и возвращение (1943–1957). Материалы

и документы. Черкесск, 1993. С. 143–144.

5. Национальный состав населения РСФСР по данным Всесоюзной

переписи населения 1989 г. М., 1990. С. 32, 42.

6. Бугай Н.Ф. «Третья Корея»: новая миссия и проблемы глобали-

зации. М., 2005. С. 105.

7. Информация карачаево-балкарского национально-культурного

центра в Казахстане «Минги Тау». 2009.

8. Сообщение агентства «Интерфакс». 25 мая 2004 г.

9. Подсчитано по данным сборников: Национальный состав, веро-

исповедание и владение языками в Республике Казахстан... С. 9, 10, 16, 17.

10. Там же. С. 24, 31.

11. Там же. С. 36–49, 202–204, 206–209.

12. Там же. С. 12– 19.

13. Там же. С. 95 – 101.

14. Подсчитано по данным сборника: Перепись населения и жи-

лищного фонда Кыргызской Республики 2009 года... С. 91.

15. Там же.

16. Перепись населения и жилищного фонда Кыргызской Респуб-

лики 2009 года. Кн. III в таблицах. Регионы Кыргызстана. Чуйская об-

ласть. Бишкек, 2010. С. 52–54.


98

17. Российская газета. 1994. 22 сент.

18. URL: //www/zakonbase.ru (дата обращения: 02.02.2013).

19. Материалы социологического исследования, проведенного ав-

тором в 2011 г. в местах компактного проживания карачаевцев и балкар-

цев в Республике Казахстан.

20. Информация Управления Федеральной миграционной службы

России по КБР от 27.03.2013 г.

21. Российская газета. 2006. 28 июня.

22. Указ Президента Российской Федерации «О реализации Госу-

дарственной программы по оказанию содействия добровольному пересе-

лению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за ру-

бежом» № 1289 от 14 сентября 2012 года. URL: www.fms.gov.ru/programs

(дата обращения: 27.03.2012).

23. Итоги работы Управления Федеральной миграционной службы

России по КБР за 2012 год. URL: www.ufmskbr.ru (дата обращения:

27.03.2013).

24. Закон Республики Казахстан «Об Ассамблее народа Казахста-

на» от 20 октября 2008 г.

25. Минги-Тау. 2009. № 1. С. 18–19.

26. Там же. С. 1.

27. Информация Общественного объединения кабардинцев и бал-

карцев в Кыргызстане «Минги-Тау». 2009.

28. Конституция Республики Казахстан 1993 г. URL: www.parlam.kz


29. Конституция Республики Казахстан от 30 августа 1995 г. URL:

www.parlam.kz; Закон Республики Казахстан «О языках в Республике Ка-

захстан» от 11 июля 1997 г. № 151. URL: www.parlam.kz (дата обращения:

27.03.2012).

30. Указ Президента Республики Казахстан от 5 октября 1998 г.

№ 1406 «О Государственной программе функционирования и развития

языков»; Указ Президента Республики Казахстан от 7 февраля 2001 г.

№ 550 «О Государственной программе функционирования и развития

языков на 2001–2010 годы».

31. Минги-Тау. 2009. № 1. С. 19.

32. Закон Кыргызской Республики «О государственном языке

Кыргызской Республики» от 12 февраля 2004 г. URL: www.president.kg


33. Конституция Кыргызской Республики от 21 октября 2007 г.

URL: www.president.kg (дата обращения: 05.02.2012).

34. Подсчитано по данным сборников: Перепись населения и жи-

лищного фонда Кыргызской Республики 2009 года. Кн. II (часть первая) в

таблицах. Население Кыргызстана. Бишкек, 2010. С. 128; Перепись населе-


99

ния и жилищного фонда Кыргызской Республики 2009 года. Кн. III в таб-

лицах. Регионы Кыргызстана. Чуйская область. Бишкек, 2010. С. 88, 89.

35. Подсчитано по данным сборника: Перепись населения и жи-

лищного фонда Кыргызской Республики 2009 года. Кн. III в таблицах. Ре-

гионы Кыргызстана. Чуйская область. Бишкек, 2010. С. 84, 87.

36. Текущий архив Правительства Карачаево-Черкесской Респуб-

лики за 2012 год; текущий архив Правительства Кабардино-Балкарской

Республики за 2012 год.

37. Информация Общественного объединения Карачаево-

Балкарский национальный культурный центр «Минги-Тау».


100

ВУЗЫ И НАУЧНЫЕ ЦЕНТРЫ ЮГА РОССИИ

УДК 32

А.М. Старостин, А.В. Понеделков, Н.Н. Пустовалова

A. Starostin, A. Ponedelkov, N. Pustovalova

ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ШКОЛЫ В СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКЕ И ОБРАЗОВАНИИ (НА ПРИМЕРЕ РОСТОВСКОЙ НАУЧНОЙ ШКОЛЫ РЕГИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭЛИТОЛОГИИ)

INSTITUTE OF SCIENCE EDUCATION IN MODERN

POLITICAL SCIENCE AND EDUCATION (CASE STUDY ROSTOVSKOY REGIONAL

SCHOOL OF POLITICAL SCIENCE ELITOLOGY)

В статье показано становление в

постсоветский период ростовской

школы элитологии, которая занимает

ведущие позиции в российской эли-

тологии. Характеризуются основные

направления деятельности элитоло-

гов Юга России, их вклад в разработ-

ку методологии элитологических ис-

следований и изучения региональных

элит.

The article shows the formation of the

post-Soviet Rostov school elitology,

which has a leading position in the

Russian elitology. Characterized by

the main activities elitology South

Russia, and their contribution to the

development of a methodology elitol-

ogy research study of regional elites.

Ключевые слова: элитология, этно-

политология, Юг России и Северный

Кавказ, лидерство, региональные

элиты, рекрутинг, протоэлитные со-

общества, компетентность, профес-

сионализм.

Key words: elitology, ethnopolitology,

South Russia and the North Caucasus,

leadership, regional elites, recruiting,

protoelite community, competence, pro-

fessionalism.


101

А.М. Старостин

Доктор политических наук, профессор, почетный работник высшего профессио-нального образования РФ, заместитель директора Южно-Российский институт-филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. E-mail: [email protected] А.В. Понеделков

Доктор политических наук, профессор, за-служенный деятель науки РФ, заместитель директора Южно-Российский институт-филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. E-mail: [email protected] Н.Н. Пустовалова

Аспирант Южно-Российского института РАНХиГС при Президенте РФ, г. Ростов-на-Дону. E-mail: [email protected] © Старостин А.М., Понеделков А.В., Пустовалова Н.Н., 2013

A. Starostin

Doctor of Political Sciences, Professor, Honored Worker of Higher Professional Education of the Russian Federation, Depu-ty Director of the South-Russian Institute, a branch of the Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation. E-mail: [email protected] A. Ponedelkov

Doctor of Political Sciences, Professor, Honored Worker of Science, deputy director of the South-Russian Institute, a branch of the Russian Academy of National Economy and Public Administration under the Presi-dent of the Russian Federation. E-mail: [email protected] N. Pustovalova

Graduate of South-Russian Institute of the Russian President RANHiGS, Rostov-on-Don. E-mail: [email protected] © Starostin A., Ponedelkov A., Pustova-lova N., 2013

В развитии науки, включая и современный ее этап, большую зна-

чимость имеет развитие научных школ. В их рамках осуществляются не

только заметные научные исследования, но и ведется подготовка квали-

фицированных научных кадров [1].

В современной российской социологии и политической науке одним

из оригинальных исследовательских направлений выступает элитология.

В постсоветское время в стране сложилось несколько центров (Мо-

сква, Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Астрахань, Пермь), в которых

было реализовано значительное количество проектов, изданы моногра-

фии, защищены докторские и кандидатские диссертации [2]. Следует от-

метить, что в Ростове-на-Дону на базе Северо-Кавказской академии госу-

дарственной службы (ныне Южно-Российский институт РАНХиГС при

Президенте РФ) в течение последних 15 лет сложилась научная школа по-

литической элитологии под руководством профессоров А.В. Понеделкова

и А.М. Старостина.

В ростовской научной политологической школе исследования по

элитологической тематике регулярно проводятся с 90-х гг. XX в. [3]. За

этот период представителями школы защищены три докторских, 20 кан-

дидатских диссертаций, в которых исследуются региональные политиче-


102

ские элиты и их взаимодействие с другими элитными группами и слоями;

членами элитологического сообщества ростовских ученых опубликовано

более 300 научных работ, в числе которых более 20 индивидуальных и

коллективных монографий, более 10 крупных научно-социологических

проектов. Издается ежегодник «Элитологические исследования». Школа

получила признание на федеральном уровне [4]. В ней сосредоточено до

40 % защит по политическим наукам в Южном федеральном округе и до

4 % защит – в масштабе страны; здесь аккумулируется опыт подготовки

высококвалифицированных кадров, взаимодействия науки и практики.

Следует подчеркнуть и сформированность вектора, направленного

на развитие образовательной деятельности. Еще 15 лет назад нами был

подготовлен и издан на местном уровне и в Москве ряд учебных пособий,

предназначенных для изучения политической элитологии [5]. Ныне в Мо-

скве вышло новое фундаментальное издание нашего учебного пособия по

политической элитологии [6].

Вместе с тем накопленный в рамках школы учебно-методический и

организационный опыт позволил в 2011 г. открыть на базе Северо-

Кавказской академии государственной службы в г. Ростове-на-Дону (ныне –

Южно-Российский институт-филиал Российской академии народного хо-

зяйства и государственной службы при Президенте РФ) факультет поли-

тологии и магистратуру при нем, а также аккредитовать в соответствии с

современными требованиями аспирантуру и докторантуру по специально-

сти «Политология»; перерегистрировать в 2013 г. докторский диссертаци-

онный совет по двум политологическим специальностям.

Основные результаты деятельности научной школы А.В. Понедел-

кова – А.М. Старостина корреспондируются с критериями, предъявляе-

мыми к научным школам.

Критерии научной школы выражают следующие ее характеристики:

– наличие оригинальной теории, концепции или инструментально-

методического комплекса, на базе которых преемственно осуществляются

индивидуальные и коллективные исследования;

– наличие научного лидера, способного выдвинуть оригинальную

концепцию или метод решения тех или иных проблем или научных задач;

– наличие коллектива (в более широком плане – ассоциации) ученых,

работающих в рамках базовой концепции, методологии, проблематики;

– общественно-научное признание школы;

– ее самопрезентация, сформированность коллективной идентично-

сти;

– достойная научно-публикационная презентация и преемствен-

ность, отражаемая индексом цитирования;


103

– влияние школы на развитие как фундаментальных, так и при-

кладных научных исследований в рамках отдельной научной дисциплины,

научного направления [7].

Научная школа – это наиболее эффективная и влиятельная форма

самоорганизации науки.

Что касается общественного признания ростовской элитологиче-

ской школы, то следует подчеркнуть не только наиболее авторитетных

элитологов России (Г.К. Ашин, О.В. Гаман-Голутвина, А.В. Дука,

Я.А. Пляйс и др.), но и данные экспертных оценок, высказанные при экс-

пертных опросах ведущих политологов Юга России.

Касательно экспертных оценок сошлемся на данные двух наших

экспертных опросов по теме «Политическая наука на Юге России в мне-

ниях и оценках экспертов». Было проведено 2 опроса ученых-

политологов, преимущественно из вузов и научных центров Юга России.

Первый опрос – в январе–марте 2009 г. [8], а второй – в сентябре–октябре

2011 г. Опрос 2011 г. охватил 53 ученых-политологов (кандидатов и док-

торов наук), в числе которых 35 докторов наук, включая 80 % докторов

наук – южан. В первом опросе также были представлены около 30 докто-

ров наук – политологов Юга России, что составляет более 30 % всех док-

торов наук – политологов этого региона. Опрос 2011 г. проведен практи-

чески в рамках прежней анкеты, с добавлением небольшого блока вопро-

сов по критериям сформированности научных школ (табл. 1).

Отвечая на вопрос о признаках научно-политологических школ,

наши эксперты дали следующую оценочную картину (табл. 2).

Таблица 1

Ответы на вопрос «Какие результаты можно считать значимыми

в развитии политической науки на Юге России?

(можно отметить несколько вариантов)», % от числа ответов

Ответы 2009 г. 2011 г.

1. Создание и развитие кафедр политологии в вузах 16,92 18,13

2. Создание и функционирование специализиро-

ванных ученых советов 10,15 11,11

3. Издание специализированных политологических

журналов 11,65 11,70*

4. Рост числа кандидатов и докторов политических

наук 9,77 8,77


104

Окончание табл. 1

Ответы 2009 г. 2011 г.

5. Формирование научных школ в области полито-

логии 15,54 17,54

6. Создание структур для проведения прикладных

политических исследований 12,53 11,11

7. Развитие международного сотрудничества в об-

ласти политологии 7,77 8,77

8. Использование результатов политологических

исследований субъектами управления на регио-

нальном уровне

15,16 11,11

9. Что-то еще 0,50 1,75

Таблица 2

Ответы на вопрос «Какие признаки научно-политологических школ

Вы бы выделили?»

Варианты ответов % ответов

В т.ч. доктора

наук, % от их

общего числа

1. Наличие научного лидера 52,8 57,1

2. Наличие крупной проблемы, науч-

ного направления, которое разрабаты-

вается много лет

52,8 54,3

3. Наличие оригинальной концепции,

методологии или научной методики 43,4 37,1

4. Широкий круг учеников-

участников школы 34,0 34,3

5. Общественное и общественно-

научное признание 30,2 28,6

6. Большой массив публикаций (не-

сколько сотен), монографических и

статей в данной области, принадле-

жащих членам научной школы

28,3 28,6

7. Все указанные признаки 20,8 20

Как видно, системообразующими признаками научно-

политологической школы эксперты считают наличие научного лидера и

крупной проблемы, направления, которые последовательно разрабатыва-

ются в течение многих лет. Остальные признаки «привязаны» к этим

двум.


105

Что касается ведущих научных центров и научных школ с их лиде-

рами, то в ранговом отношении картина, обозначенная экспертами (внере-

гиональными и внутрирегиональными), прежде всего докторами наук, за

последние 2–3 года не изменилась (табл. 3).

Таблица 3

Известные научные школы, выделенные экспертами

Школа и ее научные лидеры % ответов

экспертов

Школа политической элитологии (А.В. Понеделков,

А.М. Старостин) Около 90

Школа региональной этноконфликтологии (В.А. Авк-

сентьев) Около 30

Школа политической концептологии (В.П. Макаренко) Около 25

Школа системного конфликтологического анализа и

прогноза (В.В. Черноус, Ю.Г. Волков, И.П. Добаев) Около 15

Отмечен, как и в опросе 2009 г., ряд ведущих политологических

центров Юга России, где уже сформировались научные школы либо этот

процесс интенсивно идет. В ранговом порядке это СКАГС (ЮРИФ

РАНХиГС при Президенте РФ), ЮНЦ РАН, ЮФУ, КубГУ, Ставрополь-

ский ГУ (ныне СКФУ), ПГЛУ (ныне СКФУ). Напомним, что в 2009 г. кар-

тина представлялась следующим образом (табл. 4).

Таблица 4

Ответы экспертов в 2009 г. на вопрос «Работу

каких исследовательских центров на Юге России Вы отметили

бы в качестве значимой в области политологии?»

1. Ответ дали 63,61 %

Северо-Кавказская академия государствен-

ной службы 57 ответов респондентов

Южный научный центр РАН 29 ответов респондентов

Южный федеральный университет 26 ответов респондентов

Институт переподготовки кадров Южного

федерального университета 18 ответов респондентов

Кубанский государственный университет 18 ответов респондентов

Ставропольский государственный университет 16 ответов респондентов

Дагестанский научный центр РАН 10 ответов респондентов


106

Окончание табл. 4

Владикавказский институт социально-

политических исследований РАН 9 ответов респондентов

Отдел социально-политических проблем

Кавказа 5 ответов респондентов

Ставропольский институт социально-

политических исследований РАН 3 ответа респондента

Региональный ресурсный политологический

центр 3 ответа респондента

Северо-Кавказский научный центр 2 ответа респондента

Агентство социально-политического консал-

тинга «Федералист» 2 ответа респондента

Северо-Кавказская высшая школа 2 ответа респондента

Пятигорский лингвистический университет 1 ответ респондента

Центр мониторинга и раннего предупрежде-

ния конфликтов 1 ответ респондента

Исследовательский центр г. Ростова-на-Дону 7 ответов респондентов

В том числе:

Понеделков А.В. 2 ответа респондента

Васильев Ю.В. 1 ответ респондента

Волков Ю.Г. 1 ответ респондента

Старостин А.М. 1 ответ респондента

Черноус В.В. 1 ответ респондента

Исследовательский центр г. Краснодара 3 ответа респондента

Исследовательский центр г. Астрахань 1 ответ респондента

Исследовательский центр г. Волгограда 1 ответ респондента

Исследовательский центр г. Махачкала 1 ответ респондента

2. Не ответили 36,39

В порядке конкретизации процитируем высказывания из анкет

(2011 г.) ряда ведущих политологов страны (табл. 5).

Детализируя основные итоги и научные результаты, отметим, что

ростовской элитологической школой ведется системная разработка мето-

дологии элитологических исследований. Эта разработка ведется в общем

русле и мировой, и отечественной элитологической мысли.

Мы хотели бы отметить, что в отечественном обществознании и,

прежде всего, в политологии в последние годы были предприняты значи-

тельные усилия по разработке элитологического подхода, который в на-

стоящее время, с нашей точки зрения, может претендовать на статус пара-

дигмы.


107

Таблица 5

Вопросы Ответы экспертов

А.И. Соловьев Л.В. Сморгунов Л.Н. Тимофеева

Какие научно-

политологиче-

ские школы

(именные, про-

блемно-

тематические) на

Юге России Вы

бы выделили?

Элитология,

политическое

управление

Элитология

(А.В. Понеделков),

политическая фи-

лософия (ЮФУ),

исследование ме-

стных сообществ и

сетей (КубГУ),

эффективность

госуправления

Политическая

элитология, этно-

политическая

конфликтология

Какие научно-


ские направле-

ния, научно-


ские результаты

(концепции, кад-

ры, публикации)

можно соотнести

с указанными

Вами школами?

А.В. Понедел-

ков, А.М. Ста-

ростин,

Е.В. Морозова

А.В. Понеделков,

А.М. Старостин

(элитология),

В.П. Макаренко

(политическая фи-

лософия),

Е.В. Морозова

(местные сетевые

сообщества)

Региональная по-

литическая эли-

тология (А.В. По-

неделков,

А.М. Старостин),

этноконфликто-

логия (В.А. Авк-

сентьев), полити-

ческая оппозито-

логия (С.А. Кис-

лицын)

Работу каких ис-

следовательских

центров на Юге

России Вы отме-

тили бы в каче-

стве значимой в

области полито-

логии?

Ростов н/Д,

Краснодар

КубГУ, СКАГС,

ЮФУ, Астрахан-

ский ГУ

СКАГС, ИСЭГИ

ЮНЦ РАН

Для изучения значимости и выявления возможностей элитологии

для современной политической науки мы провели в 2007 г. специальное

исследование, взяв экспертные интервью у ведущих элитологов России

[8]. Процитируем ряд наиболее характерных суждений и оценок.

Вот наиболее характерные суждения, высказанные в ответах на во-

прос «Как Вы оцениваете значимость российских элитологических иссле-

дований? Попробуйте отметить наиболее значимые их результаты».

Профессор Г.К. Ашин: «Они раскрывают (пусть далеко не полно)

населению подлинную сущность нашей политической элиты».


108

Профессор В.Г. Ледяев: «Данная сфера политологических исследо-

ваний достаточно успешно развивается (по сравнению, например, с разра-

боткой теоретико-философских проблем политики).

Профессор А.Е. Чирикова: «Я высоко оцениваю современные эли-

тологические исследования. Считаю, что их уровень вполне соответствует

западному и иногда даже превосходит его».

Профессор М.Х. Фарукшин: «Созданы крупные работы, освещаю-

щие практически все аспекты элитологической проблематики, но их прак-

тическая значимость невелика. Конечно, власти они не нужны. Но хоте-

лось бы, чтобы результаты проведенных исследований дошли до широкой

общественности».

Профессор В.П. Мохов: «Значимость элитологических исследова-

ний определяется в первую очередь постановкой вопроса о наличии пра-

вящих групп, предопределяющих развитие общества, и анализом качест-

венных характеристик этих групп. Данное знание есть основа политиче-

ского прогноза.

Далее: элитологические исследования позволили собрать значи-

тельный эмпирический материал как по современному этапу развития, так

и по различным периодам истории российского (советского) общества, на

основании которого можно восстановить логику исторического процесса,

дать его новые интерпретации. Наконец, на основе элитологических ис-

следований апробируются новые методологические подходы, которые мо-

гут стать основой для изучения других социальных групп».

Профессор П.Л. Карабущенко: «В настоящее время российская

элитология является одной из ведущих в мире. Это не простой набор ка-

ких-то отдельных теорий или концепций, а единая наука в принципе с

общей методологической основой. Последнее является главным преиму-

ществом российской элитологии перед западными теориями элит. За по-

следние 20 лет число элитологов в России увеличилось в разы. При этом

среди них нет отчуждения, а напротив, обнаруживается тенденция к кон-

солидации научной деятельности».

Методологическая база элитологической парадигмы связана с из-

вестной в политической и социальной философии оппозицией элитарного

и эгалитарного начал.

Дилемма «элитизм – эгалитаризм» является основополагающей для

философии и обществознания. Их противостояние прослеживается на

протяжении многих веков в истории философской мысли и общественно-

го сознания. Эгалитаризм исходит из идеи равенства имущественного по-

ложения, социальных возможностей или результатов деятельности.

Элитистские идеи и установки вплоть до конца XIX в. развивались

в рамках социально-философских концепций (Платон, Конфуций, Т. Кар-

лейль, Ф. Ницше). В конце XIX – начале XX в. начинает формироваться


109

элитология как научное направление (Г. Моска, В. Парето, Р. Михельс,

П. Сорокин, Н. Бердяев и др.). Элитизм основан на утверждении о естест-

венном антропологическом, интеллектуальном, социальном неравенстве

людей и их неизбежном расслоении на группы, среди которых домини-

рующая роль, несмотря на действие сдерживающих социальных механиз-

мов, так или иначе отходит немногочисленной (2–5 %) аристократической

(или меритократической) группе, определяющей с помощью властного

воздействия или иных форм воздействия пути развития общества. Нали-

чие руководящего или «правящего класса» обусловлено прежде всего все

возрастающей ролью управленческой деятельности в обществе и нерав-

ными способностями и склонностями (желанием участвовать) различных

людей в этой сфере.

Следует подчеркнуть, что классик отечественной элитологии про-

фессор Г.К. Ашин неоднократно подчеркивал не только результаты совре-

менного политико-элитологического подхода, но и более высокий статус

методов и оснований, лежащий в их основе – формирование элитологиче-

ского подхода в целом: «Что касается новых традиций в области элитоло-

гических исследований, то термин "элитология" – российская новация» [9].

И вполне может претендовать на междисциплинарный статус со своими

«выходами» в социологию, политологию, психологию, экономику и теорию

управления. И, мы бы еще раз это подчеркнули, и на парадигмальный ста-

тус в современном социально-гуманитарном знании и познании.

Несмотря на авторитетные суждения, тем не менее возникает во-

прос «Насколько отрефлектированы и выражены претензии современной

отечественной элитологии на парадигмальный статус?»

Следует подчеркнуть, что данный статус требует и методологиче-

ского подтверждения – наличие достаточно ясных фундаментально-

теоретических подходов и возможностей их операционализации. Нужно

напомнить, что сам элитологический подход сформировался еще в конце

XIX – начале XX в. в острой методологической полемике и оппозиции к

марксистской методологии. Да и в первой половине XX в. он в социально-

гуманитарном познании был недостаточно востребован. Эгалитарские и

массово-демократические ценности оказывали мощное мировоззренческое

воздействие на формирование как фундаментально-теоретических подхо-

дов (конфликтологический, бихейвиористский, системный и структурно-

функциональный), так и приложений к системе социального управления.

Поворот во 2-й половине XX в. от «восстания масс» к «восстанию

меньшинств» [10] произвел методологическую ревизию и на парадиг-

мальном уровне социально-гуманитарного знания, что вновь востребовало

элитологический подход и заставило иначе взглянуть на движущие меха-

низмы всего общества.


110

Таким образом, как подчеркивают ряд отечественных и зарубеж-

ных политологов, значимость элитологического знания возрастает, преж-

де всего, в силу действия реальных факторов политических процессов, что

обусловливает формирование парадигмальных запросов к элитологиче-

ским исследованиям и знаниям, а не только узко научных. В этом ключе

конечно важно осознание таких компонентов парадигмы, как базовые

принципы и регулятивы исследований, фундаментальные концептуальные

положения, выводы и следствия, интерпретирующие все стороны полити-

ческого процесса, а не только связанные непосредственно с предметом

элитологического познания.

Характеризуя систему принципов элитологии, хотелось бы отме-

тить, что одна из первых попыток их систематизации и обоснования была

нами предпринята еще в середине 90-х гг. XX в. и в последующем развита

[11]. К данным принципам и основаниям элитологической парадигмы мы

относим следующие: принципы социальной и антропологической детер-

минации элит, их цивилизационного своеобразия; принципы циркуляции

и олигархизации элит; принцип консолидирующих механизмов в элитоге-

незе и жизнедеятельности элит; идеалов и норм научной рациональности;

наконец, методологической референтности субъекта-исследователя.

Что касается конкретизации данных принципов на теоретическом

уровне, то речь может идти о той или иной коллективной или авторской

элитологической концепции. Обозревая те из них, которые появились в

нашей элитологической мысли и получили известность: концепции регио-

нальных элит санкт-петербургской и ростовской элитологических школ,

концепцию этнократических элит М.Х. Фарукшина, концепцию социаль-

но-управленческих типов взаимодействия элит А.Е. Чириковой и Н.И. Ла-

пиной, культурно-исторических типов элит О.В. Гаман-Голутвиной или

концепцию ценностной обусловленности деятельности элит А.К. Магоме-

дова, практически везде просматривается не только выход в широкий со-

циально-политический контекст, но и достаточно конкретная характери-

стика российских политических процессов того или иного исторического

периода. Иными словами, мы имеем дело и с конкретно-теоретическими,

и с парадигмальными элитологическими конструктами, в совокупности

создающими содержательный образ российской политики, реконструиро-

ванной с позиций элитологии.

Что касается мировой элитологии и, прежде всего, политической

элитологии, то здесь фигурируют две базовые элитологические доктрины:

иерархическая (Р. Миллс) и полиархическая (Р. Даль).

В российской элитологии присутствует свой вариант, фиксирую-

щий разнообразие моделей взаимодействия элит, который может быть

обозначен как полицентрический.


111

Кроме того, следует говорить и о том, что в западной политологии

и политической социологии доминирует институциональная (неоинститу-

циональная) доктрина в элитологических исследованиях, в то время как в

российской элитологии, отталкиваясь от институтов, в итоге апеллируют к

лидерам и лидерским командам, отчетливо сознавая слабость российских

политических институтов и их формальную роль в элитогенезе.

Такого рода доктринальная амбивалентность порождает инстру-

ментальную и экспертную амбивалентность в процессе операционализа-

ции концептов. Часть российского элитологического научного и эксперт-

ного сообщества исходит из институциональной идентификации россий-

ских элит. Другая часть идентифицирует их в качестве неполноценных

элит и антиэлит.

С нашей точки зрения, более доктринально-репрезентативной вы-

глядит позиция о незавершенности процессов институционализации эли-

тогенеза, обозначая российские элиты в качестве протоэлитных сооб-

ществ. Более адекватной моделью в этом случае будет все же полицен-

тричная модель элит в многосоставном российском обществе.

В целом можно говорить о разработке и апробации элитологиче-

ской исследовательской парадигмы. В нашей авторской версии основные

ее положения могут быть изложены в следующем виде:

– в условиях российских трансформационных процессов место вла-

стного и управленческого воздействия, сфокусированного прежде в идео-

кратической номенклатурной системе, заняло элитное сообщество, глав-

ным центром влияния в котором стала современная административно-

политическая элита;

– наблюдается элитократизация, обособление элит от общества и

максимальная концентрация в их руках средств влияния и материальных

ресурсов;

– сохраняются различные источники элитогенеза (бюрократиче-

ский, этнический, милитократический, экономический, интеллектуально-

информационный, криминальный);

– сохраняются попытки утверждения административно-

политической элиты в качестве доминирующего центра;

– сохраняется преобладание либо паритет интересов глобальных

центров влияния в организации деятельности отечественных элит;

– продолжается децентрализация социального управления на обще-

государственном уровне; снижение возможностей самоорганизации и са-

моуправления на местном уровне; преобладание ситуативных подходов в

политическом управлении;

– продолжает иметь место теневизация общественных и политиче-

ских отношений, формирование устойчивой публично-неформальной

структуры социальных отношений [12].


112

Современные элиты по сравнению с 90-ми гг. менее гетерогенны

по своим политико-идеологическим ориентациям, они более четко иден-

тифицируют свои интересы в системе государственных целей и приорите-

тов; более подготовлены к современному публичному политическому

дискурсу.

Основываясь на 15-летнем опыте деятельности ростовской элито-

логической школы, следует высказать некоторые рекомендации:

Дальнейшему развитию научных школ будут способствовать:

– аккредитация научных школ, формирование ими органов само-

управления;

– их позиционирование в качестве одного из основных получателей

финансовых средств на поддержку новых разработок, а также выделение

бюджетных мест на подготовку кандидатов и докторов наук;

– положение, когда ведущим субъектом в деле подготовки научных

кадров выступят руководители научных школ, а не институты, лаборато-

рии, и т.д.

Приложение

Список защищенных диссертаций по элитологической тематике

членами ростовской элитологической школы

№

п/п ФИО диссертанта

Докт./

канд. Тема диссертации

Год за-

щиты

1. Понеделков Алек-

сандр Васильевич

Д Политико-административная эли-

та: генезис и проблемы ее станов-

ления в современной России (ре-

гиональный политический анализ)

1995

2. Старостин Алек-

сандр Михайлович

Д Эффективность деятельности ад-

министративно-политических

элит: критерии оценки и анализ

состояния в современной России

2003

3. Кислицын Сергей

Алексеевич

Д Большевистская политическая

элита 20–30-х гг. XX в.

1995

4. Черноус Виктор

Владимирович

К Правящие элиты традиционного

общества России (политологиче-

ский аспект)

1999

5. Денисенко Иван

Федорович

К Взаимодействие политической

элиты и элиты культуры в полити-

ческом процессе современной

России

2001

6. Акопов Григорий

Леонидович

К Сетевой аспект политики россий-

ских партийных элит (проблемы

теории и практики)

2003


113

Продолжение приложения

№


Докт./


Год за-

щиты

7. Чистюхин Юрий

Николаевич

К Элитарный тип личности в совре-

менной политике

2004

8. Мордасов Алек-

сандр Александ-

рович

К Новое позиционирование бизнес-

элиты в политическом процессе

современной России

2004

9. Чубарь Анатолий

Павлович

К Формирование региональной и

муниципальной элиты России:

постсоветский опыт

2004

10. Сава Сергей Ти-

мофеевич

К Механизм рекрутирования совре-

менных переходных социально-

политических процессов (регио-

нальный уровень)

2004

11. Стариков Алек-

сандр Георгиевич

К Взаимодействие элиты СМИ и по-

литической элиты в политическом

процессе современной России

2005

12. Леденева Вален-

тина Витальевна

К Административно-политическая

элита крупного города: структура,

механизмы влияния и взаимодей-

ствия с региональной элитой

2005

13. Ревягина Наталья

Григорьевна

К Образовательные системы и тех-

нологии в процессе формирования

региональной и местной админи-

стративной элиты современной

России

2005

14. Константинов Ва-

лентин Михайло-

вич

К Элиты судебной ветви власти со-

временной России: политологиче-

ский анализ

2005

15. Осипов Александр

Владимирович

К Девиационные факторы в форми-

ровании и деятельности политиче-

ских элит

2005

16. Хажмурадов Ваха

Этиевич

К Трансформация политических элит

в процессе перехода от традицион-

ного общества к современному

2006

17. Бондаренко Елена

Владимировна

К Факторы риска в деятельности

современной российской полити-

ческой элиты

2006

18. Нектаревская

Юлия Борисовна

К Взаимодействие научной элиты и

политической элиты в США и

России. Сравнительный историко-

политологический анализ

2006


114

Окончание приложения №


Докт./


Год за-

щиты

19. Кольжанова Ири-

на Николаевна

К Общественно-политические моло-

дежные движения в современной

России: масса, элиты, лидеры

2006

20. Метлушенко Ма-

рина Владимиров-

на

К Детерминанты политических кон-

фликтов оппозиционных структур

и властных элит в современном

гражданском обществе России

2009

21. Кривчук Инна

Алексеевна

К Политические оппозиции и контр-

элиты в условиях российской де-

мократической реформации

2009

22. Семѐнов Андрей

Викторович

К Элиты некоммерческих (общест-

венных) организаций как политиче-

ские акторы институализации рос-

сийского гражданского общества

2009

23. Новиченко Алек-

сандр Иванович

К Региональные этнократические

элиты: тенденции формирования и

специфика политической деятель-

ности (на примере ЮФО)

2009


1. См.: Старостин А.М. Научные школы как институт подготовки

научных кадров высшей квалификации // Кадры высшей школы иннова-

ционной России: вызовы и решения. М., 2010.

2. Пляйс Я.А. Политология в контексте переходной эпохи в Рос-

сии. М., 2009. С. 279–296.

3. См. основополагающие работы: Понеделков А.В. Элита. Ростов

н/Д., 1995; Понеделков А.В. Политико-административные элиты России в

середине 90-х гг. XX в. и 10 лет спустя (теоретический и прикладной ас-

пекты). Ростов н/Д., 2005; Старостин А.М. Эффективность деятельности

государственной власти и управления (элитологический аспект). Ростов

н/Д., 2006.

4. Пляйс Я.А. Политология в контексте переходной эпохи в Рос-

сии. М., 2009. С. 56–58.

5. Понеделков А.В., Старостин А.М. Введение в политическую

элитологию. Ростов н/Д., 1998; Ашин Г.К., Игнатов В.Г., Понеделков А.В.,

Старостин А.М. Основы политической элитологии. М., 1999.

6. Ашин Г.К., Понеделков А.В., Старостин А.М., Кислицын С.А.

Основы политической элитологии. М., 2013.


115

7. Подробнее см.: Мирская Е.З. Научные школы: история, про-

блемы и перспективы // Науковедение и новые тенденции в развитии рос-

сийской науки. М., 2005. С. 244–265.

8. Рудой В.В., Понеделков А.В., Старостин А.М., Лысенко В.Л.

Политическая наука на Юге России в мнениях и оценках экспертов (Со-

циологический анализ). Ростов н/Д., 2009.

9. Старостин А.М., Понеделков А.В. Российские элитологи об

элитах. Ростов н/Д., 2008.

10. Элитологические исследования. Ежегодник-2005. Ростов н/Д.,

2006. С. 5.

11. Московичи С. Век толп. М., 1998; Лэш К. Восстание элит и пре-

дательство демократии. М., 2002.

12. Понеделков А.В., Старостин А.М. Введение в политическую

элитологию. Ростов н/Д., 1998. С. 17–21; Старостин А.М. Эффективность

деятельности государственной власти и управления (элитологический ас-

пект). Ростов н/Д., 2006. С. 42–46; Элиты и будущее России: взгляд из ре-

гионов (Вып. первый). Ростов н/Д., 2007.


116

УДК 32

Г.И. Юсупова

G. Yusupova

РЕГИОНАЛЬНЫЙ ЦЕНТР ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ДНЦ РАН: СТАНОВЛЕНИЕ И НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

THE REGIONAL CENTER OF ETHNO-POLITICAL RESEARCH DSC RAS:

FORMATION AND RESEARCH ACTIVITIES

Дается характеристика деятельности

одного из ведущих этнополитологи-

ческих и конфликтологических цен-

тров Северного Кавказа. Отмечается

вклад в его становление и деятель-

ность ведущего дагестанского уче-

ного А.К. Алиева, заложившего ос-

новы дагестанской школы этнополи-

тической конфликтологии и терро-

логии. Дана характеристика основ-

ных НИР и научных конференций,

проведенных РЦЭИ ДНЦ РАН, в

которых дана презентация основных

достижений центра.

A characteristic of the activity of one of

the leading etnopolitology and Center

for Conflict Northern Caucasus. Cele-

brated its contribution to the formation

and activity of the leading Dagestan

scholar AK Aliyev, who laid the foun-

dations of the Dagestan school of eth-

no-political conflict resolution and ter-

rology. Characteristics of main R & D

and scientific conferences held RTSEI

Dagestan Science Center, which is giv-

en presentation of the main achieve-

ments of the center.

Kлючевые слова: этнополитика,

экстремизм, терроризм, научные

центры, Дагестан, Северный Кавказ,

толерантность, ислам, ваххабизм,

безопасность.

Keywords: ethno-politics, extremism,

terrorism, science centers, Dagestan,

North Caucasus, tolerance, Islam,

Wahhabism, safety.

Г.И. Юсупова

Главный научный сотрудник РЦЭИ ДНЦ РАН, д. филос. н., профессор кафедры фи-лософии и иностранных языков ДНЦ РАН. E-mail: [email protected] © Юсупова Г.И., 2013

G. Yusupova

Chief Scientific Officer RTSEI DSC RAS, etc. Philosophy. BC., professor of philosophy and foreign languages DSC RAS. E-mail: [email protected] © Yusupova G., 2013


117

В 90-е гг. ХХ в. происходит становление политической науки в

России, важнейшим направлением которой становится этнополитология.

Рассматривая проблемы статуса политической науки как дисциплины,

Парсонс пишет: «Ни влияние в политическом смысле слова, ни действие

правительства как подсистемы социальной системы не могут быть рас-

смотрены в терминах конкретной концептуальной схемы того или иного

рода, как это имеет место в экономической теории, потому что политиче-

ская проблема социальной системы является центром интеграции всех ее

аналитически различимых компонентов, а не только особо дифференци-

рованным типом этих компонентов. Политическая наука, таким образом,

имеет тенденцию быть наукой синтетической, а не построенной вокруг

аналитической теории» [1].

Политические исследования в Дагестане связаны с именами таких

ученых, как А.К. Алиев, Р.Г. Абдулатипов, А.А. Магомедов, А.-Н.З. Ди-

биров, И.М. Мусаев и др. В Дагестане политические проблемы всегда

имели национальную окраску, что обусловлено многоэтничностью рес-

публики. Поэтому одним из основных направлений в политологии рес-

публики стали именно этнополитические исследования. Сегодня этнопо-

литология – это вполне самостоятельная научная дисциплина, имеющая

свой специфический предмет исследования.

В начале 90-х гг. ХХ в. этнополитические процессы на Северном

Кавказе характеризовались резким преобладанием конфликтогенного ас-

пекта: ростом вооруженных конфликтов, организованной преступности,

усилением этносепаратизма, религиозного экстремизма, стремлением к

внутренней федерализации республик по национальному принципу, тен-

денциями создания общекавказского политического объединения и по-

строения конфедеративного государства кавказских народов.

В ходе ослабления российского государства в результате развала

СССР, ошибок политиков и негативных последствий политических и со-

циально-экономических преобразований в стране на Северном Кавказе

активизировались деструктивные силы, поставившие целью разрушение

территориальной целостности государства. Им удалось развязать воору-

женные конфликты, военные действия в Чечне, которые привели к огром-

ным человеческим жертвам и материальным потерям [2].

Постановлением № 23 от 13 февраля 1992 г. отделение истории

РАН поддержало ходатайство Верховного Совета РФ, Совета Министров

Республики Дагестан и Дагестанского научного центра РАН о создании

Института национальных отношений ДНЦ РАН. На заседаниях президиу-

ма РАН дважды рассматривался вопрос о создании института. После об-

ращения в Верховный Совет РФ Совета Министров Республики Дагестан

и ДНЦ РАН с очередным ходатайством о создании Центра по изучению

проблем национальных отношений Верховный Совет Российской Федера-


118

ции принял 2 решения: «О создании Регионального центра по изучению

традиций и современного состояния развития межнациональных отноше-

ний на Северном Кавказе» (29 июля 1992 г.) и «Об организации деятель-

ности Регионального центра по изучению традиций и современного со-

стояния развития межнациональных отношений на Северном Кавказе (Ре-

гионального центра этнополитических исследований)» (31 июля 1992 г.).

Большой вклад в развитие этнополитологии на Северном Кавказе, в

том числе и в Республике Дагестан, внес Абдулгамид Курбанович Алиев,

являвшийся на протяжении двадцати лет неизменным директором Регио-

нального центра этнополитических исследований ДНЦ РАН – первого на

Юге России специального научно-исследовательского учреждения, спе-

циализирующегося на изучении и анализе этнополитических процессов на

Северном Кавказе.

Исследовательская деятельность центра с первых же его шагов оп-

ределялась реальной жизнью и запросами времени – изучением и осмыс-

лением сложной этнополитической ситуации в регионе и судьбами наро-

дов, его населяющих. Научные сотрудники центра под руководством

А.К. Алиева осуществляли экспертное изучение и анализ ряда проектов

законодательных актов Федерального собрания РФ и Народного собрания

РД с разработкой рекомендаций и предложений по ним.

За 20 лет функционирования в Региональном центре этнополитиче-

ских исследований ДНЦ РАН, возглавляемом А.К. Алиевым, был накоп-

лен значительный опыт исследовательской и научно-организационной ра-

боты, удалось собрать и сплотить высокопрофессиональные научные кад-

ры. Коллективом сотрудников центра были проведены десятки фундамен-

тальных исследований и разработок по различным аспектам этнополити-

ческой жизни Северо-Кавказского региона, научно-практические конфе-

ренции, издано более 70 монографий, сборников статей и материалов

конференций, 12 номеров республиканского научно-популярного журнала

«Возрождение: прошлое, настоящее, будущее народов Дагестана», изда-

ние которого в 2011 г. было отмечено Государственной премией Респуб-

лики Дагестан в области общественных наук. За годы своего существова-

ния РЦЭИ стал одним из ведущих научных центров Северного Кавказа по

исследованию этнополитических, геополитических и этноконфессиональ-

ных проблем. На современном этапе развития центра можно уверенно го-

ворить о становлении научной школы в области изучения этнополитиче-

ской конфликтологии, религиозно-политического экстремизма и терро-

ризма на Северном Кавказе [3].

Сотрудничая с наиболее авторитетными учеными Дагестана и рес-

публик Северного Кавказа, Ростова-на-Дону, Ставрополя, Краснодара,

центр осуществил важные и чрезвычайно необходимые для страны и Юга

России исследования, которые стали значительным вкладом в науку и


119

практику этнокультурной и этнополитической жизни такого уникального

по своему национальному составу региона России, каким является Север-

ный Кавказ.

Северный Кавказ – это один из самых многонациональных и мно-

гоконфессиональных регионов России, регион контакта многих этносов и

культур. Еще более многонациональным регион стал после образования

Южного федерального округа, затем и Северо-Кавказского федерального

округа.

Ныне территория Северо-Кавказского федерального округа состав-

ляет 170,7 тыс. кв. км, численность населения – 8589,3 тыс. человек. В со-

став Северо-Кавказского федерального округа входят 6 республик и один

край, 116 районов, 55 городов, 44 поселка городского типа и 1832 муници-

пальных образования. Это один из самых полиэтничных и многоконфес-

сиональных регионов мира. Здесь проживают представители более ста на-

родов, принадлежащих к различным языковым группам и исповедующих

все мировые религии. Северо-Кавказский федеральный округ является од-

ним из наиболее густонаселенных регионов страны. Это единственный ре-

гион, где население в последнее десятилетие не уменьшилось, а возросло.

Регион имеет для России не только геополитическое и геостратегическое,

но и важнейшее экономическое значение. Округ занимает одно из ведущих

мест в РФ по культурно-образовательному и научному потенциалу.

В то же время Северный Кавказ – самый сложный регион РФ с точ-

ки зрения социально-экономического развития, осуществления государст-

венного управления, а также обеспечения национальной безопасности.

В 2003 г. вышла монография А.К. Алиева «Северный Кавказ: про-

блемы современного этнополитического развития». В ней было осуществ-

лено комплексное исследование проблем этнополитического развития

республик Северного Кавказа, в том числе и Дагестана. В ней освещаются

вопросы формирования и проведения в регионе национальной политики

РФ, способствующей разрешению социальных и межнациональных кон-

фликтов, сохранению единства и укреплению дружбы народов России. На

основе изучения и анализа общественного мнения определены пути и пер-

спективы развития народов Северного Кавказа в составе Российской Фе-

дерации. В исследовании автором предложен комплекс практических мер

по совершенствованию национальной политики Российской Федерации

на Северном Кавказе.

Северный Кавказ – уникальный регион России, основной европей-

ский геополитический «перекресток», где издавна сталкивались и сталки-

ваются и поныне интересы многих стран Запада и Востока. Особое поло-

жение Северного Кавказа заключается в том, что здесь имеются богатые

природные ресурсы, тесные связи региона со странами ближнего и даль-

него зарубежья на границах России.


120

Важным направлением научной деятельности Регионального цен-

тра этнополитических исследований ДНЦ РАН, возглавляемого

А.К. Алиевым, на протяжении последних лет являлось изучение проблем

терроризма, религиозно-политического экстремизма и этноконфессио-

нальной толерантности.

В 2007 г. издана монография А.К. Алиева, З.С. Арухова и

К.М. Ханбабаева «Религиозно-политический экстремизм на Северном

Кавказе. Этноконфессиональная толерантность» объемом 52 п.л. В опуб-

ликованной в издательстве «Наука» (Москва) монографии авторами сде-

лан всесторонний анализ основных причин проявления, сущности и спе-

цифики исламского радикализма. В работе рассматриваются основные по-

ложения религиозно-политической практики ислама, особенно такого ре-

лигиозно-политического течения, как ваххабизм. Авторами в ходе прове-

дения исследования достигнуты следующие результаты. Дано определе-

ние понятий «религиозно-политический радикализм», «экстремизм»,

«терроризм», «исламский фундаментализм», «исламский радикализм»,

«ваххабизм», «этноконфессиональная толерантность». Выявлены первич-

ные факторы радикализации сообщества северокавказских мусульман и

их перехода на позиции жесткого сопротивления российской государст-

венности. Обозначены бесперспективность и опасность попыток достиже-

ния собственных целей посредством террористической деятельности, а

также бесперспективность борьбы с терроризмом только силовыми мето-

дами. Выявлены наиболее характерные религиозно-правовые концепции

ваххабизма, их теоретическая база и принципы ее реализации на практике.

Показаны основные пути распространения, формы и методы реализации

религиозно-политического экстремизма, ваххабитской идеологии на Се-

верном Кавказе и в других регионах России. Проведены классификация и

структурный анализ социально-политической доктрины ваххабизма. Про-

анализированы причины появления идей религиозного радикализма и

терроризма в идеологии и практике радикальных ваххабитских общин Се-

верного Кавказа. Обобщен опыт и указаны основные пути повышения эф-

фективности работы по преодолению религиозно-политического экстре-

мизма в России, на Северном Кавказе.

В 2010 г. была опубликована монография А.К. Алиева и

Г.И. Юсуповой «Терроризм как угроза глобальной и национальной безо-

пасности».

Актуальность исследования данной проблемы заключается в том,

что терроризм стал одной из глобальных проблем человечества и пред-

ставляет серьезный вызов как для глобальной, так и для национальной

безопасности. Если рассматривать конкретно Россию, то проблема терро-

ризма представляет опасность для стабильности прежде всего юга страны.

В настоящее время наблюдается тенденция к расширению масштабов и


121

географии террористической деятельности. Растет число террористиче-

ских актов на почве политического противоборства различных сил, а

также на почве межэтнических и межконфессиональных противоречий.

Радикальные трансформации мирового геополитического про-

странства создали социальную природу неустойчивости, нестабильности

во всем мире. Человечество на рубеже тысячелетий столкнулось с серьез-

ными вызовами и угрозами самому существованию современной цивили-

зации. Сегодня терроризм превратился в угрозу номер один для всего че-

ловечества. Всплеск терроризма на Юге России рассматривается как свое-

образный «ассиметричный ответ Запада на поражение его сателлита – ре-

жима Саакашвили в ходе пятидневной войны в августе 2008 года» [4].

Как социально-исторический феномен, терроризм является посто-

янным спутником истории человечества. В современных условиях он пре-

вратился в средство тотальной войны против национальной и глобальной

безопасности, существующих политических режимов и институтов леги-

тимной власти, всего общества и отдельного гражданина. В Конвенции

Совета Европы о предупреждении терроризма отмечается, что террори-

стические преступления, независимо от того, кем они совершаются, при

каких обстоятельствах, не могут быть оправданы соображениями полити-

ческого, философского, идеологического, расового, этнического, религи-

озного или иного аналогичного характера [5].

По мнению авторов монографии, очень сложно, но крайне важно

осознать и понять, почему в наше время религия, вопреки своей внутрен-

ней природе, превратилась в источник серьезных противоречий и исполь-

зуется экстремистскими группировками в качестве некоего знамени и

идеологического обоснования террористической деятельности. К сожале-

нию, трансформационная активность религиозного фактора в современ-

ных условиях проявилась больше в росте его негативного влияния на со-

временную этноконфессиональную ситуацию. Политизация ислама стала

одной из причин террористической активности в регионе. С точки зрения

синергетического подхода трансформационное развитие общества пред-

ставляет собой процесс социальной самоорганизации, который реализует-

ся в форме взаимодействия социального порядка и социального хаоса.

Так как феномен современного терроризма многогранен, законо-

мерно рассматривать данное сложное и неоднозначное явление с различ-

ных точек зрения и с учетом всего многообразия имеющихся в современ-

ной научной литературе подходов и методов [6].

Современный религиозно-политический экстремизм и терроризм

для Российской Федерации представляется явлением относительно новым.

Являясь реальной угрозой безопасности личности, общества, государства

и международного сообщества, он оказывает существенное влияние на

правопорядок, на экономическую, экологическую, политическую, инфор-


122

мационную и другие сферы жизнедеятельности современного общества.

Проблема религиозного экстремизма и терроризма для России чрезвы-

чайно актуальна и сложна с точки зрения теоретического анализа и прак-

тического разрешения.

Хотя корни и причины роста и распространения терроризма, как

правило, принято искать в социальной, экономической, политической

сферах, возникает вопрос: почему к террористам примкнула определенная

часть довольно-таки образованной, хорошо разбирающейся в религиозной

проблематике северокавказской молодежи? Поэтому особенно важным,

по нашему мнению, является научное осмысление процессов идеологиче-

ской радикализации религиозных групп и специфики политической прак-

тики религиозного экстремизма на Северном Кавказе.

«Болен был мир, нестерпимо тяжела была жизнь» – эти строки

Германа Гессе, к сожалению, вполне приемлемы и в нашей современной

ситуации, когда терроризм стал не только угрозой номер один, но и бо-

лезнью человечества номер один. Если верить пророчествам С. Хангтинг-

тона, грядет новый глобальный конфликт, и вызван он будет уже не ме-

жэтническими, а межцивилизационными противоречиями. Глобальный

мир представляет собой совокупность мультикультурных и этноконфес-

сиональных традиций, локальных цивилизаций. В то же время националь-

ное культурное пространство весьма динамично и не имеет четко очер-

ченных границ.

Есть немало оснований для того, чтобы оспорить картину «апока-

липсиса по Хангтингтону», но в то же время нельзя полностью исключить

возможность вторжения цивилизационных различий в сферу безопасности

с последующим заметным усилением положительной обратной связи меж-

ду конфликтогенными факторами. С одной стороны, мы имеем в виду кон-

фликт как источник, в определенной степени движущую силу прогресса. С

другой – глобальный характер угрозы человечеству в лице современного

терроризма не может не создать объективных и жизненно необходимых

предпосылок для объединения всех государств и народов для преодоления

этой страшной раковой опухоли человеческой цивилизации XXI в.

В рамках еще одного направления деятельности РЦЭИ по исследо-

ванию данной проблемы были проведены следующие научно-

практические конференции и круглые столы. В 2000 г. состоялась респуб-

ликанская научно-практическая конференция «Религиозный фактор в

жизни современного дагестанского общества». В докладах и выступлени-

ях, представленных на конференции, говорилось о неоднозначной роли

религиозного фактора в жизни современного дагестанского общества, о

сложных проблемах государственно-конфессиональных отношений в рес-

публике, о необходимости усиления идеологической работы по противо-

действию и профилактике религиозно-политического экстремизма. В ре-


123

зультате конференции были разработаны и приняты обращение и реко-

мендации органам государственной власти по противодействию исполь-

зования религии в политических целях, преодолению религиозно-

политического экстремизма и формированию этноконфессиональной то-

лерантности.

Осенью 2003 г. был проведен круглый стол на тему «Религиозно-

политический экстремизм на Северном Кавказе. Этноконфессиональная

толерантность» с привлечением представителей органов государственной

власти и общественных организаций, сотрудников научных организаций.

В 2003 г. РЦЭИ совместно с Комитетом Правительства РД по де-

лам религий и Министерством по национальной политике, информации и

внешним связям была проведена региональная научно-практическая кон-

ференция «Взаимодействие государства и религиозных объединений: со-

временное состояние и перспективы». На конференции рассматривались

вопросы налаживания и оптимизации государственно-конфессиональных

отношений как важнейший фактор стабилизации этнополитической си-

туации в регионе.

11 апреля 2006 г. на базе РЦЭИ была проведена Всероссийская на-

учно-практическая конференция «Ислам на Северном Кавказе: история и

современность». На конференции были проанализированы этноконфессио-

нальные отношения на Северном Кавказе, конфессиональный фактор во

внутриполитической жизни в Дагестане, проблемы радикализации ислама,

особенности проявления в регионе религиозно-политического экстремизма

и терроризма, формирования и всестороннего развития этноконфессио-

нальной толерантности и культуры мира. Проблемы противодействия рели-

гиозно-политическому экстремизму рассматривались на проведенной в де-

кабре 2006 г. Всероссийской научной конференции «Национальные интере-

сы и национальная политика на Юге России: приоритеты и перспективы».

На состоявшихся в 2007 г. всероссийских научных конференциях «Пробле-

мы сохранения толерантности в условиях полиэтничного и многоконфес-

сионального региона» и «Этнополитическая безопасность Юга России в

условиях глобализации» серьезное внимание было уделено актуальным во-

просам противодействия терроризму, сепаратизму и экстремизму в регионе.

В 2008 г. были проведены конференции «Северный Кавказ в современной

геополитике России» и «Религии и религиозные объединения как фактор

гражданского мира и межнационального согласия на Северном Кавказе». В

октябре 2009 г. центром была проведена Международная научная конфе-

ренция «Россия и Кавказ: история и современность».

Проблема терроризма и религиозно-политического экстремизма

исследовалась также в рамках научных грантов и проектов, поддерживае-

мых различными научными фондами. Руководителем таких научных про-

ектов неизменно являлся А.К. Алиев. В 2003 – 2005 гг. Региональным


124

центром этнополитических исследований проведено исследование по теме

«Религиозно-политический экстремизм на Северном Кавказе. Этнокон-

фессиональная толерантность» в рамках программы фундаментальных

исследований президиума РАН «Этнокультурное взаимодействие в Евра-

зии». В исследовании рассматриваются теория и практика религиозного

экстремизма на Северном Кавказе. На основе обширного материала про-

анализирована деятельность экстремистских и террористических групп,

действующих в различных странах мусульманского мира. При этом осо-

бое внимание уделено роли и месту политического ислама в событиях на

Северном Кавказе, проведено комплексное научное исследование с подго-

товкой и опубликованием результатов научного исследования в виде мо-

нографии и ряда научных статей в республиканских, региональных и цен-

тральных изданиях.

В 2006 г. был выигран грант по проекту «Формирование толерант-

ности и культуры мира в сложном полиэтноконфессиональном регионе

(на примере Республики Дагестан)» по конкурсу РГНФ. Проекты РЦЭИ

«Этноконфессиональная толерантность как один из факторов стабильно-

сти северокавказского социума» и «Этнополитическая стабильность Юга

России в условиях глобализации» получили поддержку по программе

фундаментальных исследований президиума РАН «Адаптация народов и

культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным

трансформациям» – подпрограмма по Югу России «Анализ и моделирова-

ние геополитических, социальных и экономических процессов в полиэт-

ничном макрорегионе». В рамках их реализации в 2006 – 2008 гг. осуще-

ствлено комплексное исследование проблем трансформации этноконфес-

сиональных отношений на Юге России, проведены социологические оп-

росы для анализа современной этноконфессиональной ситуации в регионе

и степени этноконфессиональной толерантности населения, разработаны

конкретные рекомендации органам государственной власти и обществен-

ным организациям и политическим партиям по формированию и укрепле-

нию межнационального согласия, культуры мира и этноконфессиональ-

ной толерантности.

В 2009 г. поддержан проект «Создание геоинформационной систе-

мы "Терроризм на Юге России"» в рамках подпрограммы фундаменталь-

ных исследований президиума РАН «Анализ и моделирование геополити-

ческих, социальных и экономических процессов в полиэтничном макроре-

гионе» программы «Фундаментальные проблемы пространственного раз-

вития Российской Федерации: междисциплинарный синтез» на 2009 –

2011 гг. Отметим основные направления научных исследований центра:

1. Обобщение исторического опыта совместной жизнедеятельно-

сти народов Северного Кавказа и Дагестана.


125

2. Исследование социально-экономических, демографических, го-

сударственно-правовых аспектов национального развития и межнацио-

нальных отношений.

3. Изучение и прогнозирование современных этнополитических,

геостратегических процессов в Северо-Кавказском регионе.

4. Разработка проблем развития малочисленных народов, нацио-

нальных и этнических групп, их специфических потребностей и интересов.

5. Исследование причин социальных и межнациональных кон-

фликтов, средств их предупреждения и разрешения, подготовка прогнозов

и рекомендаций органам государственной власти РФ и республик Север-

ного Кавказа по формированию научно обоснованной национальной по-

литики в регионе.

6. Изучение проблем взаимодействия и роли национального и ре-

лигиозного факторов в общественно-политической жизни республик Се-

верного Кавказа.

7. Федеральный центр развития этнополитических процессов в Се-

веро-Кавказском регионе.

В июне 2012 г. РЦЭИ ДНЦ РАН понес большую утрату – не стало

его неизменного на протяжении двадцати лет руководителя. В лице

А.К. Алиева Дагестанский научный центр РАН потерял, бесспорно, не

только опытного, высокопрофессионального и квалифицированного ор-

ганизатора науки, талантливого ученого, внесшего заметный вклад в раз-

витие социально-гуманитарных наук на Северном Кавказе, но и человека,

глубоко преданного науке, настоящего патриота и гражданина.

Работы А.К. Алиева представляли значительный вклад не только в

развитие отечественной этнополитологии, но и отличались практической

направленностью. Его труды получили широкое признание среди науч-

ной общественности, а также высокую оценку в центральной и республи-

канской печати. Научную деятельность он умело сочетал с большой науч-

но-организационной и педагогической работой, был талантливым органи-

затором науки. В течение многих лет он возглавлял и координировал гу-

манитарные и общественные науки в Дагестанском научном центре РАН,

вкладывал много сил и знаний в подготовку кадров, был заместителем

председателя диссертационного совета по философии Дагестанского го-

сударственного университета.

Своими исследованиями он внес значительный вклад в развитие

экономики, культуры, а также в духовно-нравственную жизнь народов

Северного Кавказа и Дагестана. Результаты его научных исследований

широко использовались в практике: при подготовке и проведении между-

народных, всероссийских, республиканских научно-практических конфе-

ренций, симпозиумов, круглых столов по проблемам национального раз-

вития и межнациональных отношений, политико-правового регулирова-


126

ния федеративных отношений, при подготовке Международного конгрес-

са горцев, Международного конгресса соотечественников Дагестана. Ряд

его выводов и рекомендаций был использован при разрешении социаль-

ных, межнациональных конфликтов на Северном Кавказе, в частности в

Чеченской Республике. Результаты работ А.К. Алиева нашли свое отра-

жение в государственной национальной политике Российской Федерации,

а также в проекте государственной национальной политики РФ по Север-

ному Кавказу.

Фундаментальные исследования центра по проблемам социально-

экономического, этнополитического, демографического, национально-

культурного развития народов Северного Кавказа получили высокую

оценку не только в профессиональной среде, но и среди общественности.

Президиум РАН своим постановлением от 27 марта 2012 г. «Об оценке

результативности деятельности научных организаций РАН по итогам ра-

боты за 2006–2010 годы» присвоил Региональному центру этнополитиче-

ских исследований ДНЦ РАН первую категорию.


1. Парсонс Т. О социальных системах. М., 2002. С. 272.

2. Региональный центр этнополитических исследований: этапы

становления. Махачкала: Наука – Дагестан, 2012. С. 5.

3. Там же. С. 4.

4. Добаев И.П. Геополитика и терроризм на Северном Кавказа: ви-

дение путей решения проблемы // Россия и Кавказ: история и современ-

ность: материалы междунар. конф. 22 октября 2009 г. Махачкала, 2010.

С. 21–22.

5. Конвенция Совета Европы о предупреждении терроризма // Со-

брание законодательства Российской Федерации. 2009. № 20. 18 мая.

С. 6348.

6. См. рец.: Черноус В.В., Алиев А.К., Юсупова Г.И. Терроризм как

угроза глобальной и национальной безопасности. – Махачкала, 2010. //

Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2011.

№ 4. С. 124–125.


127

СЛОВО ОБ УЧЕНОМ

УДК 1

В.Х. Акаев V. Akayev

АХМЕД ИБРАГИМОВИЧ ОСМАНОВ – ЛИЧНОСТЬ НРАВСТВЕННАЯ И ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ

A AHMED IBRAGIMOVICH OSMANOV – MORAL AND INTELLECTUAL PERSON

В статье отражена практическая, на-

учная и научно-организационная дея-

тельность известного российского

ученого, члена-корреспондента РАН

А.И. Османова. Его интеллектуаль-

ная деятельность посвящена иссле-

дованию сложных экономических,

социально-политических, культур-

ных процессов, происходивших в

советском Дагестане. Отмечена вы-

сокая оценка, данная его научным

исследованиям Российской академи-

ей наук. Сочетание высокой нравст-

венной культуры с научным творче-

ством снискали ему заслуженный

авторитет среди ученых Северного

Кавказа и в России в целом.

The article reflects the practical, scien-

tific and scientific-organizational ac-

tivity of the famous Russian scientist,

Corresponding Member of the Russian

Academy of Sciences, A.I. Osmanova.

His intellectual activity is devoted to

the investigation of complex econom-

ic, social, political and cultural

processes that took place in the Soviet

Dagestan. The high rating given his

research of the Russian Academy of

Sciences. The combination of high

moral culture with scientific work

droops his authority among scholars of

the North Caucasus and in Russia as a

whole.

Ключевые слова: детские годы, де-

портация, обучение в вузе, история

Дагестана, научно-организаторская

работа, нравственная культура, раз-

витие промышленности, колхозное

строительство, население и демо-

графическая ситуации в Дагестане.

Key words: childhood, deportation, a

college education, the history of Da-

gestan, scientific-organizational work,

moral culture, the development of in-

dustry, the collective construction,

population and demographic situation

in Dagestan.


128

В.Х. Акаев

Доктор философских наук, главный науч-ный сотрудник Комплексного научно-исследовательского института им. Х.И. Ибрагимова РАН. E-mail: [email protected] © Акаев В.Х., 2013

V. Akayev

Doctor of Philosophy, Chief Scientific Officer of the Integrated Research Institute of the name Kh.I. Ibragimov RAS. E-mail: [email protected] © Akayev V., 2013

Писать о коллеге, друге нелегко, ответственно, да и не принято у нас

на Кавказе обстоятельно обсуждать эту тему. Но в жизни наступают мо-

менты, когда все-таки нужно решиться на такой шаг и сказать точно, емко,

душевно то, что ты думаешь о друге, о брате. Здесь нужно выразить и свои

чувства, отметить факторы, благодаря которым много лет длится дружба.

Эти мысли появились, когда мне Абдула Бугаев предложил написать

статью о лауреате приза «Серебряная сова» Интеллектуального центра Че-

ченской Республики (председатель – проф. Б. Хасбулатов) Ахмеде Ибраги-

мовиче Османове, докторе исторических наук, профессоре, члене-

корреспонденте РАН. С ним меня связывают многолетние дружеские, брат-

ские отношения и плодотворные научные контакты. Добрые отношения

сложились и с его прекрасной и гостеприимной семьей, где я всегда явля-

юсь желанным гостем. Его супруга Рая, сын Ибрагим, сноха Аида – добрые,

отзывчивые люди, всегда принимающие меня как своего близкого родст-

венника.

Не могу не порадоваться тому, что у моего друга Ибрагима растет

внучка-красавица Халимат, названная в честь его матери, чеченки из тай-

па «зандакх». Халимат – студентка третьего курса медфака, выбрала про-

фессию своей матери Аиды, прекрасного врача. Радует своего деда и внук

Ислам. Его бабушка Рая о своем внуке мне как бы в шутку говорит: «Ва-

хит, у Ислама характер чеченский, он такой подвижный, энергичный и

танцует, исполняя чеченские движения. Думаю, что в его характере доми-

нируют чеченские гены». Ислам радует деда: хорошо учится в школе, его

хобби – футбол, он играет в футбольной команде «Академия», где собра-

ны талантливые юноши всего Дагестана. Ахмед часто ходит на матчи, где

играет его талантливый внук.

Две дочери Ахмеда получили высшее образование, воспитывают

прекрасных детей, являются достойными дочерями народов Дагестана, а в

целом нашей общей родины.

Жизнь Ахмеда Османова не была гладкой, он рано лишился отца,

погибшего в войне с фашистами. На всю жизнь он сохранил в памяти об-

раз уходящего на фронт отца. В одном из своих интервью, вспоминая сво-

его отца, Ахмед говорит: «Я был маленьким мальчишкой, когда отец ухо-

дил на фронт. Он простился со своей матерью, крепко обнял ее, взглянул


129

на жену и пошел, а я стоял тут же, рядом. Прошел несколько шагов, обер-

нулся, посмотрел на меня долгим, пронизывающим, пристальным взгля-

дом и быстро ушел. Я не знал, я не мог знать о том, что отец так, молча,

прощается со мной! Прощался навсегда: я не осознавал, что отец уходит

навсегда! Если бы мог вернуть время вспять, я несомненно побежал бы за

ним, бросился бы на шею и крепко-крепко обнял бы его» [1]. Таковы эк-

зистенциальные переживания, думы моего друга, вспомнившего своего

отца, уходящего на войну с фашистами.

В феврале 1944 г. были сосланы родственники Халимат, матери

Ахмеда. Факт депортации чеченцев он вспоминает так: «с мальчишками я

катался на санях в с. Герменчук Бабаюртовского района и вдруг увидел,

как на машине повезли людей, а среди них были мои дяди, братья моей

матери, они махали мне руками. Так они прощались со своим племянни-

ком. Я побежал за ними».

Чуть позже вместе с матерью он отправился в Киргизию, куда были

сосланы родственники. Жил у них, ходил в школу, дружил с чеченскими,

киргизскими детьми. Когда ему исполнилось 16 лет, дяди попросили его,

чтобы он вместе со своей матерью вернулся в Дагестан.

Вернувшись на родине, он оканчивает школу в Бабаюртовском

районе, а в 1958 г. поступает на исторический факультет ДГУ. Его трудо-

вая деятельность началась с должности научного сотрудника в Дагестан-

ском филиале Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Организа-

торские способности, теоретическая подготовка послужили тому, что его

выдвинули на комсомольскую работу, а затем и избрали первым секрета-

рем Дагестанского обкома ВЛКСМ. В 1966 г. в Москве оканчивает Выс-

шую партийную школу при ЦК КПСС.

Стремление к научному познанию, желание быть в большой науке

победили в нем партийно-политического деятеля. Поэтапно начинается

его научное восхождение от младшего, старшего научного сотрудника до

заместителя директора по науке Института истории, языка и литературы

Дагестанского филиала Академии наук СССР. В 1969 г. защищает канди-

датскую, а в 1980 г. – докторскую диссертацию по отечественной истории,

в которой подверг детальному анализу новую экономическую политику в

национальных районах Северного Кавказа.

В 1992 г. Ахмеда Ибрагимовича избирают директором Института

истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН.

За достижения в области исследования истории народов Дагестана и Се-

верного Кавказа ему в 1992 г. присуждают звание «Заслуженный деятель

науки РД», а в 1999 г. – звание «Залуженный деятель науки РФ». Его

творческий путь, организаторские способности отмечены орденом Друж-

бы, различными медалями и грамотами, в том числе почетной грамотой

Президента Чеченской Республики и Парламента Чеченской Республики


130

за развитие исторической науки в ЧР и подготовку высококвалифициро-

ванных кадров. Директор Института истории, археологии и этнографии

Дагестанского научного центра РАН Ахмед Ибрагимович Османов вклю-

чен во вторую часть энциклопедии «Лучшие люди России».

В начале 1995 г. Ахмед Ибрагимович принял меня на должность

старшего научного сотрудника в отдел востоковедения Института исто-

рии, археологии и этнографии ДНЦ РАН. Старшим сотрудником в этот

институт был принят и к.и.н. М.Х. Багаев. Работая на этой должности, мы

сблизились со многими учеными Дагестана, например, с Г.Г. Гамзатовым,

А.Р. Шихсаидовым, М.А. Агларовым, Р. Сефербековым, М. Гасановым,

О.М. Давудовым, М. Магемедхановым, Х. Кагагасановым, М. Гаджиевым,

ныне заместителем председателя президиума ДНЦ РАН, и др.

Через Ахмеда Османова, Амри Шихсаидова, доктора исторических

наук, известного отечественного востоковеда, я знакомился с ректорами ву-

зов, министрами образования, культуры и другими руководителями Дагеста-

на. Такое общение с крупными учеными, политической элитой республики

формировали во мне новое понимание культуры межнационального обще-

ния, вырабатывали более вдумчивый взгляд на этнокультурные, этноконфес-

сиональные проблемы, ежедневно возникавшие в Дагестане, Чечне и в целом

регионе. И этот опыт требовал основательного теоретического осмысления.

Именно тогда, находясь в Дагестане, у меня зародилась идея написания ра-

боты, отражающей религиозно-политическую ситуацию в регионе. В 1999 г.

такая работа небольшого объема под названием «Суфизм и ваххабизм. Кон-

фронтация или компромисс?» была мною написана и при поддержке

А.И. Османова издана под грифом возглавляемого им научного учреждения.

Хочу отметить, что имел возможность работать в библиотеке и ру-

кописном фонде Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН.

Извлеченные материалы я использовал при написании докторской диссер-

тации, а также в различных научных публикациях, а иные до сих пор не

введены в научный оборот. С благодарностью вспоминаю сотрудников

этого отдела, помогавших мне в подборе нужных материалов. Я подру-

жился с заведующим отделом рукописей – Амирханом Исаевым, прекрас-

ным человеком, оригинальным исследователем, которого постигло боль-

шое несчастье – он потерял единственного сына. Позже Амирхан умер, не

выдержало сердце от выпавшего на его долю испытания.

Одно особенное качество Ахмеда Османова мне хотелось бы выде-

лить. Поскольку я в течение нескольких месяцев работал в рукописном

фонде, расположенном на втором этаже института, то с наступлением обе-

денного перерыва он начинал меня разыскивать, чтобы забрать на обед к

себе домой. Всякие мои отговорки никогда не принимались. Чтобы его не

отвлекать от работы, я иной раз исчезал, предупредив сотрудников, что иду

в город по своим делам. И за такой поступок не раз получал нарекания.


131

Все чеченские коллеги, с кем я знакомил Ахмеда, подчеркивали его

внутреннюю культуру, нравственное качество, называемое чеченцами ем-

ким термином «оьздангалла». Его бескорыстная преданность дружбе, готов-

ность прийти на помощь легли в основу такого признания и высокой оценки.

Помниться, как осенью 1995 г. ученые Института истории, архео-

логии и этнографии ДНЦ РАН и НИИ гуманитарных наук Чеченской Рес-

публики планировали проведение совместной научной конференции. По

словам Ахмеда Ибрагимовича, в ДНЦ РАН мало кто верил, что ученые

Чеченской Республики смогут приехать на эту конференцию. Ведь шла

война, на дорогах стояли военные. Тем не менее, преодолев более десяти

блок-постов, ученые Чечни добрались до конференции и провели вместе с

дагестанскими коллегами солидную научную конференцию, на которой

обсуждались проблемы истории, межэтнических, духовно-культурных ре-

лигиозно-политических процессов, сотворчества народов Дагестана и

Чечни, намечались перспективы совместных исследований.

Научное творчество Ахмеда Османова отмечено публикациями бо-

лее 180 научных трудов, в том числе пяти монографий, в которых иссле-

дуются проблемы кулачества в Дагестане, осуществление новой экономи-

ческой политики и аграрные преобразования в Дагестане, переселение

горцев на равнину, размещение и воспроизводство населения на террито-

рии Дагестана, и т.д. [2]. При его непосредственном участии и авторстве

подготовлен и издан коллективный фундаментальный труд «Народы Да-

гестана» [3]. Он также является его ответственным редактором. Призна-

нием его выдающихся научных заслуг явилось избрание в 2003 г. членом-

корреспондентом Российской академии наук.

Благодаря Ахмеду Османову, Алибеку Атаеву в 2006 г. на базе Ин-

ститута истории, археологии и этнографии учеными Дагестана и Чечни

была проведена совместная научно-практическая конференция на тему

«Исторические связи народов Дагестана и Чечни». Ученые Чечни и Даге-

стана подчеркивали общность исторических, культурных связей народов

Дагестана и Чечни, освещали совместную борьбу против колонизаторов,

традиции миротворчества, взаимопомощь, торгово-экономические взаи-

моотношения и т.д. Высказанные учеными идеи, положения до сих пор

сохраняют свою научную и прикладную значимость, ориентируют на но-

вый творческий поиск.

В 2006 г. в Махачкале был опубликован труд по Кавказской войне

[4] большого коллектива ученых, в составе которого находились такие из-

вестные ученые, как академик РАН Н.Н. Покровский, члены-

корреспонденты РАН Ю.А. Жданов и А.И. Османов, профессора М.Г. Аут-

лев, Г.А. Джахиев, Х.Х. Рамазанов, М.Р. Гасанов, В.В. Черноус, и др.

Это исследование представляет собой обобщение результатов мно-

голетних исследований, проведенных учеными, изучавшими различные ас-


132

пекты народно-освободительных движений на Северном Кавказе в 20–60-е

гг. ХIХ в. В этом фундаментальном труде нашли объективное отражение

проблемы историографии, социально-экономические, политические пред-

посылки, причины и характер, основные этапы народно-освободительных

движений, влияние имамата Шамиля на национальное самосознание наро-

дов региона, влияние этих процессов на российское общество, причины по-

ражения и последствия Кавказской войны. В организации и реализации

этого проекта роль А.И. Османова самая непосредственная.

Фундаментальность, основательность, добросовестность, которые

он проявляет в своих исследованиях, снискали ему признание ученых

страны. Так, его монография «Население Дагестана с древнейших времен

до конца ХХ века: историко-этнодемографическое исследование» 16 мая

2011 г. на общем собрании отделения историко-филологических наук

РАН отмечена среди важнейших итогов научных исследований в области

исторической науки в 2010 г. Эта высокая оценка научного сообщества

без сомнения объективна и достойна его многолетней и напряженной ис-

следовательской деятельности.

Многие годы он являлся председателем диссертационного совета по

защите докторских и кандидатских диссертаций в Институте истории, архео-

логии и этнографии ДНЦ РАН. В рамках этого совета защищали свои дис-

сертационные работы известные ученые Северного Кавказа. Они всегда на-

ходили у председателя и экспертов диссовета квалифицированную помощь,

поддержку. Целый ряд ученых Чеченской Республики также защитили свои

кандидатские и докторские диссертации, получили утверждения в ВАКе.

Ныне продолжающееся научное и практическое сотрудничество

между учеными Дагестана и Чеченской Республики во многом выражение

творческой, нравственной сути Ахмеда Ибрагимовича Османова, его ис-

креннее желание укрепления и развития дружбы между учеными и наро-

дами Дагестана и Чечни. Понимание этого и следование этому – долг на-

стоящих ученых двух наших республик.


1. Прощальный взгляд отца как мерило всей жизни // Дагестанская

правда. 2012. 30 апр.

2. Османов А.И. Аграрные преобразования в Дагестане и переселе-

ние горцев на равнину (20–70-е годы ХХ в.). Махачкала, 2000; Его же.

Население Дагестана с древнейших времен до конца ХХ века: историко-

этнодемографическое исследование. Махачкала, 2011.

3. См.: Народы Дагестана / отв. ред. С.А. Арутюнов, А.И. Османов,

Г.А. Сергеева. М.: Наука, 2002.

4. Кавказская война: народно-освободительная борьба горцев Се-

верного Кавказа в 20–60-е годы ХIХ в. Махачкала: Юпитер, 2006.


133

УДК 1

В.В. Черноус V. Chernous

ФИЛОСОФСКИЕ ИСКАНИЯ МУСТАФЫ ИСАЕВИЧА БИЛАЛОВА (к 65-летию со дня рождения)

MUSTAFA ISAEVICH BILALOV PHILOSOPHICAL QUEST (for the 65th anniversary

of his birth)

Освещен жизненный и творческий

путь известного философа из Даге-

стана М.И. Билалова. Показан вклад

М.И. Билалова в концептуализацию

понятия «истина», его соотношения

с другими познавательными фор-

мами, гносеология ислама, в част-

ности суфизма. Раскрывается боль-

шая научно-организаторская и об-

щественная деятельность по консо-

лидации философского сообщества

России и Дагестана.

Illuminated by the life and career of

the famous philosopher of Dagestan

M.I. Bilalova. Showed contribution

M.I. Bilalova in the conceptualization

of the notion of "truth" of its relation-

ship with other forms of cognitive,

epistemology of Islam, especially Suf-

ism. Revealed a large scientific-

organizational and social activities for

the consolidation of the philosophical

community of Russia and Dagestan.

Ключевые слова: Юг России, Даге-

стан, философия, теория познания,

истина, ислам, научные исследования,

Российское философское общество.

Key words: South Russia, Dagestan,

philosophy, theory of knowledge,

truth, Islam, research, Russian Phi-

losophical Society. В.В. Черноус

Кандидат политических наук, профессор кафедры теоретической и прикладной регионалистики ИППК ЮФУ. E-mail: [email protected] © Черноус В.В., 2013

V. Chernous

The Candidate of political sciences, the pro-fessor of faculty theoretical and applied re-gionalistic of IRIPS of SFU, the deputy direc-tor on science of IRIPS of SFU. E-mail: [email protected] © Chernous V., 2013


134

Юг России славится с древнейших времен, со времен скифа Анахар-

сиса выдающимися мыслителями, философами восточных и европейских,

российских школ и направлений. В этом ряду немало известных дагестан-

ских философов – А.Г. Агаев, М.А. Абдуллаев, М.В. Вагабов, и др. Среди

них достойное место принадлежит Мустафе Исаевичу Билалову – доктору

философских наук, профессору Дагестанского госуниверситета.

М.И. Билалов родился 4 сентября 1948 г., после окончания средней

школы поступил в Дагестанский госуниверситет и в 1971 г. окончил физи-

ко-математический факультет. С этих пор его профессиональная жизнь не-

отделима от ДГУ, исключая службу в Советской Армии (1971–1973), рабо-

ту учителем математики в СШ № 34 Махачкалы и учебу в аспирантуре на

кафедре философии Московского госпединститута. В МГПИ в 1979 г. он

защитил диссертацию «Проблема определения категории "истина"» на со-

искание ученой степени кандидата философских наук. Проблема истины

становится магистральной в научной деятельности М.И. Билалова. В 1991 г.

он защитил в МГПУ докторскую диссертацию «Многообразие форм су-

ществования истины в совокупном познании».

В Дагестанском госуниверситете М.И. Билалов прошел все ступень-

ки научной и преподавательской карьеры с 1978 г.: старший лаборант,

преподаватель, старший преподаватель, доцент, профессор кафедры фи-

лософии, декан по работе с иностранными студентами, проректор по вос-

питательской работе, проректор-директор Межрегионального центра пе-

реподготовки специалистов, проректор по научной работе, с 2006 г. – за-

ведующий отделением философии, заведующий кафедрой онтологии и

теории познания, с 2011 г. становится также директором Научно-

исследовательского института практической философии и методологии

социальных новаций при ДГУ.

Творческий путь М.И. Билалова позволил ему поступательно пройти

все ступеньки научно-образовательной карьерной лестницы, что является

важнейшим фактором формирования его как многогранной личности,

ученого-профессионала, замечательного преподавателя, креативного ру-

ководителя и блестящего организатора. Он хорошо известен не только в

Дагестане, на Северном Кавказе, но и в России в целом, имеет зарубежное

признание.

Научный поиск М.И. Билалов ведет в нескольких направлениях, но

обладающих известной целостностью, так как они объединены, как уже

отмечалось, проблемой теории истины. Его перу принадлежит более

10 учебников, 270 научных статей.

В своих диссертациях, статьях и монографиях М.И. Билалов отстаи-

вает внезнаниевое бытие истины, расширяя ее эмпирическое поле за счет

бессознательного и неосознанного; им выдвинуты гипотезы о невербаль-

ной, довербальной и т.п. формах истины, о бифункциональности ее крите-


135

рия, что уточняет соотношения истины знания, убеждения, веры и других

познавательных форм. Он предлагает концептуальную схему познания,

согласно которой истина представляется как эвентуальное знание, а зна-

ние – как обретение истины. Значительное место М.И. Билалов уделяет

гносеологии религий, проблеме истины в исламе, в частности в суфизме.

Для выявления гносеологического потенциала религиозного, этниче-

ского, обыденного и т.п. сознания он вводит понятие «познавательная

культура», впервые оформленное в двух выпусках энциклопедии по гло-

балистике, он основал и руководит ведущей научной школой «Место по-

знавательной культуры в духовной жизни общества». В рамках научной

школы за последние 5 лет защищено 12 кандидатских и 2 докторские дис-

сертации. Научные исследования проводятся при поддержке Минобрнау-

ки РФ, ФЦП и РГНФ.

М.И. Билалов разрабатывает также вопросы философии образования,

проблемы повышения эффективности методологической функции гносео-

логии и педагогики, обосновывая идею соответствия дидактических

принципов логике открытия и обоснования истины. Научной новизной

отличаются его подходы к осмыслению процессов формирования единого

образовательного пространства, роли в них западных и восточных куль-

турных и педагогических традиций.

Для осмысления проблем формирования гражданского общества

М.И. Билалов предлагает идею о его региональных моделях и базовых

ценностях в условиях глобализации. В ряде статей и монографий он пока-

зывает неперспективность классического варианта гражданского общест-

ва, принципов западной либеральной демократии для России и, в частно-

сти, для Северного Кавказа, обосновывает приемлемость для них ряда

тенденций глобализации и формирующегося гражданского общества, что

нашло поддержку в научном сообществе.

Глубину философского анализа М.И. Билалов сочетает с учебно-

методическим и педагогическим талантом, что делает его лекции, учебные

пособия яркими по форме и доступными как аспирантам, студентам, так и

школьникам, абитуриентам.

М.И. Билалов является активным пропагандистом философского

знания, межэтнической толерантности и российского патриотизма, регу-

лярно выступает со статьями, интервью в центральных и дагестанских

СМИ, включая электронные.

М.И. Билалов является крупным организатором науки и образования

в Дагестане. С 1997 г. он председатель Дагестанского отделения Россий-

ского философского общества, член президиума РФО, председатель Даге-

станского отделения Ассоциации философов образования России, член

Координационного центра при Президенте Республики Дагестан по про-


136

блемам формирования гражданского общества, член Совета по науке Ми-

нистерства образования и науки РД.

Его связывают многолетние творческие отношения с коллегами в Рос-

тове-на-Дону, М.И. Билалов входил в интеллектуальный круг Ю.А. Ждано-

ва. По инициативе и благодаря усилиям М.И. Билалова в 2005 г. в ДГУ от-

крыто и успешно работает первое в республиках на Северном Кавказе от-

деление философии, где обучаются 150 студентов.

Он – участник и организатор десятков научных конференций, член

оргкомитета II – VI российских философских конгрессов, ряда междуна-

родных, всероссийских и региональных научных конференций.

Мне довелось участвовать вместе с М.И. Билаловым в работе не-

скольких научных конференций в Ростове-на-Дону и Махачкале, в том

числе мы руководили с ним дискуссией на одном из круглых столов

III Всероссийского философского конгресса. Здесь М.И. Билалов рас-

крылся как блестящий оратор, острый и ироничный полемист, умело, с

искрометным юмором направляющий ход обсуждения самых сложных и

неоднозначных проблем в конструктивное русло, тонко и ненавязчиво

владеющий любой аудиторией. Признанием авторитета и заслуг М.И. Би-

лалова является включение его в состав редколлегии нескольких научных

журналов, в том числе «Каспийский регион: политика, экономика, культу-

ра» (Астрахань), «Вестник российского философского общества» (Моск-

ва), «Гуманитарий Юга России» (Ростов-на-Дону), и др.

Свой юбилей М.И. Билалов встречает в расцвете творческих сил,

полный дерзновенных научных планов. К его 65-летию приурочена авто-

ритетная Всероссийская научно-практическая конференция «Что есть ис-

тина?», которая пройдет в начале сентября 2013 г. в Махачкале.

Поздравляя с юбилеем, желаем ведущему философу Юга России

здоровья, новых творческих высот, удачи и счастья!


137

РЕЦЕНЗИИ

Келигов М.Ю. HOMO SAPIENS: преходящий феномен.

– М.: Академический Проект; Культура, 2012. – 224 с.

Монографическое исследование посвящено проблемам человека,

его роли и функциям в окружающем мире, космопланетарном пространст-

ве, эволюционирующей биосфере. Автор размышляет о центральном все-

ленском мировом значении места человека, по-новому взглянул на смысл

человеческого бытия, развитие культурной истории человечества и ее ко-

нечную цель.

Монография состоит из пяти глав и десяти параграфов. В первых

двух главах осуществлено рассмотрение идеи универсального всеобщего

развития органического мира, автор анализирует ее в свете различных ис-

торических естественно-научных концепций. В последующих трех главах

акцентировалось внимание на социокультурной роли человека в окру-

жающей его действительности, представлениях о гармоническом сосуще-

ствовании природы и современной культурной цивилизации, о судьбе че-

ловечества в мироздании, владеющего самым мощным орудием «разу-

мом» среди всего живого на Земле и вкладывающего в него свои надежды

на достойное, безмятежное будущее существование.

В монографии обосновывается несколько сквозных и ключевых

идей. Первой предстает идея о сущности понятия процесса как атрибу-

тивной фундаментальной характеристики действительного мира, подчер-

кивается, что «мысль о процессуальности всего сущего в мироздании воз-

никает как необходимость различения предметов и явлений» (с. 9). Взяв

начало в наивно-натуралистических представлениях Древнего Востока и

Античности как вечное круговращение вещей и событий, идея процесса в

эпоху возникновения христианства в сознании человечества осмыслива-

ется как предопределенный Богом линейный процесс. В эпоху Возрожде-

ния концепции гелиоцентризма и бесконечности послужили отправным


138

пунктом разрушения теологических представлений о строгой иерархии

космического бытия, тем самым положив начало идее однородности про-

странства. В Новое время идея процессуальности природы впервые вы-

двигается в качестве самостоятельного предмета исследования. В это вре-

мя формируется классическое механико-математическое естествознание,

которое рассматривает только механическое движение, имеющее объек-

тивно-всеобщий характер, однако механистическая картина мира способ-

ствует сохранению теологических представлений о мироздании.

В XIX – XX вв. начинается исследование сложно организованных

процессов, не поддающихся законам механики, а само понятие процесса

подразделяется на различные его характеристики, одной из которых является

понятие развития. В книге М.Ю. Келигов приводит различные современные

естественно-научные концепции, которые сформировали объективные пред-

ставления об общих тенденциях и закономерностях эволюционного процесса

органического мира и отвели место в нем разумной жизни: теория Дарвина,

второе начало термодинамики, учение о биосфере Вернадского, концепция

синергетики, гипотеза расширяющейся Вселенной. Обстоятельно рассмотре-

но учение о биосфере Вернадского, которое представило весь органический

мир как многокомпонентную, самоорганизующуюся функциональную сис-

тему, включающую в себя появление и эволюцию ноосферного, т. е. разум-

ного, человека. Ноосфера как сфера разума акцентирует внимание на разум-

ном существовании современного человека в окружающей его природной

среде, заключающемся в установлении гармонии между обществом и приро-

дой. Автор анализирует эти научные концепции современного естествозна-

ния, открывшие в природе общие закономерности ее исторической необра-

тимой эволюции, воплощающейся в самоорганизации сложных неравновес-

ных систем, характеризующейся переходами этих систем из одного содержа-

тельного состояния в другое и содержащих в себе тенденцию выбора одного

из множества направлений развития.

Ключевая идея исследования М.Ю. Келигова заключается в обос-

новании того, что развитие носит конкретно-всеобщий, глобальный, эво-

люционно-генетический, поступательный характер, в котором мыслящая

материя выступает органически целостным звеном.

Автор не обходит также не раз возникавшую в истории естество-

знания мысль о том, что «если отнести мыслящую материю к редчайшему

явлению, то признание ее в качестве уникального образования лишено ра-

циональных оснований. На сущностном уровне уникальных явлений в

смысле существования их в единственном числе в природе просто нет, а

если бы они и были, то их нельзя было бы научно постичь. Уникальность

несовместима с закономерностью» (с. 44). Хотя автору в этом пункте

можно и возразить: любая единичная система, находящаяся на определен-

ном структурном уровне своего развития, может заключать в себе и при-


139

сущие ей уникальные элементы и всеобщие эволюционные закономерные

свойства. Это относится и к мыслящей материи. Разумная жизнь на сущ-

ностной ступени развития в какой-то определенной мере представляет

свою уникальность для других форм жизни, а в основном она наряду с ос-

тальными отдельными формами и целостной системой жизни включена во

всеобщий глобально-эволюционный процесс, чем и не представляет отли-

чий для всего развивающегося живого мира.

Ключевым нам представляется самый небольшой по объему раздел

монографии – глава 4 «О смысле жизни и назначении человека в мирозда-

нии». Она для читателя несколько неожиданна – проблема не кажется оче-

видной по логике данного исследования. Но М.Ю. Келигову удалось орга-

нично вписать социально-антропологическую проблематику в онтологиче-

скую концепцию развития. И при этом проявить весьма нетривиальный

подход к, казалось бы, довольно исследованному вопросу о смысле челове-

ческого бытия. Импонирует четкое различение цели и смысла индивиду-

ального бытия от цели и смысла человечества в целом. Истоки поиска

смысла жизни автор усматривает в конечности человеческого бытия, а его

значимость – в обосновании этого бытия, придании этому бытию духовной

активности и энергии. Смысл же жизни придается каждым этому бытию

(сознательно или стихийно), а вот «смысл истории» в том, чтобы придать

личному смыслу максимальную ценность. По мнению автора, «целью и

смыслом человечества является создание таких условий, которые способст-

вуют наибольшему проявлению всех сущностных сил человека и формиро-

ванию исторически перспективных форм его бытия» (с. 170).

В заключительной части своей книги автор акцентирует внимание на

идее преображения всей жизни человечества и его дальнейшего продвижения,

а также на сущности человеческого разума, его возможностях и перспективах

в будущей судьбе человечества. Автор подчеркивает, что «знакомство с опы-

том истории человечества позволяет утверждать, что и будущее людей будет

окрашено не только в радужные, но и в довольно мрачные цвета» (с. 213).

Монография – хороший повод для представления обо всем творче-

стве доктора философских наук, профессора кафедры философии Гроз-

ненского государственного нефтяного технического университета Мурата

Юсуповича Келигова. Его научные интересы относятся к области фило-

софской теории развития, истории философии, философии культуры и

философской антропологии, в которых он является автором большого ко-

личества значительных философских трудов – монографий, статей, участ-

ником региональных и международных конференций и симпозиумов. В

2013 г. автору исполняется 70 лет, и для такого юбилея рецензируемая

книга – весьма достойное достижение.

М.И. Билалов,

доктор философских наук, профессор


140

Новые идеи в социологии: монография / отв. ред.

Ж.Т. Тощенко. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2013. – 479 с.

Монография «Новые идеи в социологии» состоит из двух разделов:

в первом рассматриваются вопросы, связанные с состоянием и тенден-

циями развития российской социологии на рубеже веков; во втором –

представлены результаты социологических инноваций в изучении соци-

альных явлений и процессов в российском обществе.

Рассматривая новые тенденции в развитии российской социологии,

Ж.Т. Тощенко, с одной стороны, выделяет позитивные моменты, обуслов-

ленные теоретическими поисками российских ученых в таких предметных

областях, как общество знания, турбулентный социум, социология жизни.

С другой – он обращает внимание на негативные моменты, связанные с

рецепцией западной социологической мысли. В современной российской

социологической литературе, как отмечает автор, наблюдается разрыв

между теоретическими изысканиями и эмпирическими исследованиями, и

поэтому «многие авторы пока не могут обойтись без того, чтобы при объ-

яснении происходящих изменений не прибегать к многочисленным ссыл-

кам на коллег-социологов за рубежом» и «самый незначительный анализ

сопровождается перечнем и цитированием имен лишь американских,

французских или немецких ученых». В результате создается впечатление,

что «российские социологи не могли предложить ни одной новаторской

идеи по изучаемой проблеме. Авторы не пытаются сделать свои выводы,

пусть спорные, но основанные на анализе реальной ситуации»1.

Ж.Т. Тощенко затрагивает очень важную для российской социоло-

гии тему, связанную с использованием в отечественных социологических

практиках западных теоретических конструктов. В настоящее время в ме-

тодологии научного исследования одной из наиболее актуальных является

проблема контекстуальности, которая, в частности, была центральной в

1 Тощенко Ж.Т. Новые тенденции в развитии российской социологии // Новые идеи в

социологии: монография. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2013. С. 10–24.


141

работе 38-го конгресса Международного института социологии, состояв-

шегося в 2008 г. в Будапеште. В рамках этой проблемы прежний поиск

универсальных категорий и теоретических моделей, пригодных при изу-

чении любой страны, независимо от ее социально-культурного своеобра-

зия, сегодня, как считают некоторые специалисты, признается неадекват-

ным и по сути дела отвергается многими ведущими учеными мира1.

На необходимость соблюдения принципа контекстуальности обра-

щают внимание также В.А. Ядов и С.Г. Кирдина. Размышляя о будущем

социологии, В.А. Ядов предполагает, что в перспективе следует ожидать

дальнейших коррекций глобалистских концепций с более адекватной при-

вязкой к особым континентам, культурам, обществам. Он также подчер-

кивает, что идею глокализации (глобальное – локальное) надо расширить

до глобальное – локальное – анклавное2. С.Г. Кирдина отмечает примени-

тельно к изучению гражданского общества, что очень часто это делается с

помощью заранее заданных понятий, сформированных для конкретного

культурного и институционального контекстов и превращенных в россий-

ском интеллектуальном дискурсе в своего рода идеологемы3.

А.В. Тихонов, называя состояние отечественной социологии пред-

наукой, считает, что сегодня в ней сложилась методологическая ситуация,

которая характеризуется не столько необходимостью смены старой пара-

дигмы, сколько осознанием потребности в ревизии исторического пути

развития социологических представлений об обществе4. В связи с этим

следует отметить, что результатом такой ревизии стало возникновение

различных представлений о стратегии дальнейшего развития социологии.

Одни исследователи, например, В.А. Ядов, говорят о необходимости соз-

дания новой интегративной социологической теории5. Другие, в частно-

сти, С.А. Кравченко, настаивают на переходе к альтернативным моделям

научного, в том числе и нелинейно-гуманистического, мышления. Рас-

сматривая новые идеи в области изучения нелинейно развивающегося со-

циума в эпоху постмодерна, он подчеркивает, что адекватный теоретико-

методологический инструментарий для анализа такого социума должен

быть не универсальным и завершенным, а становящимся, основанным на

новом типе социологического воображения6.

1 Титаренко Л.Г. Современная теоретическая социология // Соц. исследования. 2009. № 1.

С. 16–24. 2 Ядов В.А. Каким мне видится будущее социологии // Новые идеи в социологии. С. 25–32.

3 Кирдина С.Г. Гражданское общество: уход от идеологемы // Там же. С. 99–116.

4 Тихонов А.В. Отечественная социология: проблемы выхода из состояния преднауки и

перспективы развития // Там же. С. 33–49. 5 Ядов В.А. Современная теоретическая социология как концептуальная база исследова-

ния российских трансформации. СПб.: Интерсоцис, 2006. С. 81. 6 Кравченко С.А. Динамика современных социальных реалий: инновационные подходы //

Новые идеи в социологии. С. 78– 98.


142

Авторы монографии обращают внимание на то, что в современной со-

циологии особую методологическую значимость стали приобретать идеи и

принципы антропоцентризма. Так, Ж.Т. Тощенко подчеркивает, что в социо-

логии «померк структурно-функциональный подход, на ведущие позиции стал

претендовать антропоцентризм в его социальном контексте». В результате, как

образно замечает В.А. Ядов, «железная клетка» социальных структур рухнула,

и взамен явился субъект, который выходит из заточения и начинает «само-

вольничать». О методологических возможностях антропоцентризма в социо-

логии свидетельствуют результаты исследования Н.В. Романовского, в кото-

ром рассматриваются проблемы коллективной памяти и идентичности1.

В последнее время в социологии большое внимание уделяется на-

учным исследованиям интердисциплинарного характера. В этом плане

методологический интерес представляют размышления А.В. Тихонова,

полагающего, что стратегией развития социологии может стать синтез со-

циологии жизни и деятельностно-активистского подхода. С.А. Кравченко

обращает внимание на идеи «рефлексивной социологии», методологиче-

ски ориентирующие исследователя на изучение трансформаций рефлек-

сивности социальных акторов, которая выступает посредником между со-

циальной структурой и социальной деятельностью, ведет к переопределе-

нию социальных ситуаций и переструктурированию социальных отноше-

ний. А.В. Шкурко акцентирует внимание на методологических возмож-

ностях синтеза нейрофизиологического и социологического объяснений2.

В условиях методологического плюрализма в последнее время стали

особое внимание уделять языку социологического дискурса3. В связи с этим

Д.Г. Подвойский, отмечая низкий уровень терминологической культуры рос-

сийских социологов, поднимает целый ряд вопросов, относящихся к про-

блемной сфере особенностей языка социологии и ее понятийного аппарата в

условиях мультипарадигмальности4. Можно согласиться с выводом автора о

том, что формирование универсального понятийного аппарата – это «маня-

щая сциентистская утопия». Однако при этом отметим, что актуализация

проблемы языка социологического дискурса тесно связана с попыткой пре-

одоления в российской социологии, с одной стороны, синдрома интеллекту-

ального подражания, а с другой – антитеоретического консенсуса5.

Результаты социологических исследований новых явлений в рос-

сийском обществе представлены в монографии авторами, изучающими

1 Романовский Н.В. Новое в социологии – «бум памяти» // Там же. С. 50–66.

2 Шкурко А.В. На пути к нейросоциологии // Новые идеи в социологии. С. 184–200.

3 Лубский А.В. Российская социология: язык научного дискурса // Методология, теория и

история социологии: сб. науч. ст. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2012. С. 127–143. 4 Подвойский Д.Г. Языки социологии: многоголосие или какофония? // Новые идеи в со-

циологии. С. 67–78. 5 Розов Н.С. (Не)мыслящая Россия: антитеоретический консенсус как фактор интеллек-

туальной стагнации // Прогнозис. 2007. № 3. С. 284–293.


143

процессы его социальной трансформации и изменения в общественном

сознании россиян в условиях модернизации. Так, А.В. Кива, анализируя

модели реформ и результаты их реализации в России и Китае, отмечает,

что китайские реформаторы сами создавали модель реформ на основе

принципа сравнительных преимуществ, в то время как российские рефор-

маторы реализовывали модель реформ, созданную в США. В результате

Китай за годы реформ совершил промышленный переворот, а в России

произошла деиндустриализация, и мы с Китаем поменялись местами1.

В этом плане особый интерес вызывают результаты социологических

исследований Н.Е. Тихоновой и Н.И. Лапина. Н.Е. Тихонова, изучая соци-

альную структуру российского общества, пришла к выводу о том, что нали-

чие в нем андеркласса делает Россию похожей не на постиндустриальные

страны, а на США или Европу первой трети XX в.2 Н.И. Лапин, раскрывая в

контексте иерархии базовых ценностей социокультурные факторы стагнации

и модернизации, показывает системный разрыв между человеческими из-

мерениями стагнации в России и модернизации в развитых странах Европы.

При этом он делает вывод о необходимости в России двойной модернизации

(реиндустриальной и информационной), реализация которой должна осно-

вываться на социокультурной логике движения общества к реализации стра-

тегии модернизации в стране по критериям Европейско-Российского мегаре-

гиона. В результате этой стратегии российское общество, как считает автор,

приобретет новое качество, Россия возвратится в состав экономически разви-

тых стран мира и внесет вклад в становление справедливого общества, в ко-

тором будут утверждены равенство возможностей для каждого человека и

нравственный авторитаризм политической элиты3.

В контексте перспектив развития России в условиях модернизации

следует обратить внимание на концепции В.К. Левашова и Ю.Г. Волкова.

В.К. Левашов в контексте мирового экономического кризиса разрабатывает

концепцию устойчивого развития российского общества на базе принципов

новой политической культуры и стратегии, основанной на согласовании ин-

тересов человека, общества и природы4. Ю.Г. Волков, предлагая сценарии

будущего креативного общества в России, рассматривает предпосылки его

формирования применительно к проекту российской модернизации. Для реа-

лизации этого проекта, как считает автор, «необходимо пробудить и раскре-

постить социальную энергию масс, сформировать условия, способствующие

1 Кива А.В. Россия и Китай: сходное прошлое, но разное настоящее // Новые идеи в со-

циологии. С. 293–313. 2 Тихонова Н.Е. Низший класс в социальной структуре российского общества // Там же.

С. 339–358. 3 Лапин Н.И. Социокультурные факторы российской стагнации и модернизации // Там

же. С. 214–239. 4 Левашов В.К. Мировой экономический кризис и устойчивое развитие // Новые идеи в

социологии. С. 255–270.


144

творческой самореализации личности, вернуть социальный престиж пред-

ставителям творческих профессий»1. Предпосылки для этого в российском

обществе есть, однако для перевода их в русло социальных практик необхо-

димы такие условия, как национальное согласие, политическая воля и пози-

тивная мобилизация масс. Однако с этим у нас пока есть проблемы, особенно

связанные, как показывают результаты исследования Д.В. Трубицына, с по-

зитивной мобилизацией масс. Автор, опираясь на идеи Л.Д. Гудкова2, при-

шел к выводу о доминировании в российском обществе негативной мобили-

зации как контрмодернизационной стратегии, не способной репродуцировать

отношения в нем на позднеиндустриальном уровне. Подтверждением контр-

модернизационной стратегии негативной мобилизации служат отсутствие

позитивных сдвигов в социальном развитии, рост коллективного цинизма и

иждивенческих настроений, ксенофобии и великодержавного шовинизма на

фоне упрощения в целом культурной картины мира3.

О квазиинновациях в российском обществе, препятствующих его

социальному обновлению и придающих модернизации псевдоинновацион-

ный характер, пишет Л.А. Гуцаленко, апеллируя при этом к необходимости

развития креативной составляющей общества, связанной с воспитанием

личности, а также преодоления нравственной деградации, поразившей

постсоветское общество4. Обобщая опыт исследования ресурсов консоли-

дации российского общества, О.А. Кармадонов делает вывод о том, что от-

сутствие эмпатии как на макросоциальном уровне, так и на уровне микро-

социальных интеракций является негативным фактором в процессе россий-

ской модернизации5. Л.А. Беляева, раскрывая связь между образованием и

культурным капиталом, подчеркивает значимость образовательного потен-

циала населения для проведения модернизации в России6. А.С. Запесоцкий,

подчеркивая роль СМИ в формировании российской культуры и информа-

ционной политики российского государства, считает ориентацию на ры-

ночные механизмы регулирования деятельности СМИ в российском обще-

стве ошибочной, неравнозначной общественному контролю и участию7.

1 Волков Ю.Г. Креативное общество как цель российской модернизации // Там же.

С. 202–213. 2 Гудков Л.Д. Феномен негативной мобилизации // Общественные науки и современ-

ность. 2005. № 6. 3 Трубицын Д.В. «Модернизация» и «негативная мобилизация»: конструкты и сущность //

Новые идеи в социологии. С. 134–159. 4 Гуцаленко Л.А. Социальные инновации и квазиинновации в человеческом измерении //

Новые идеи в социологии. С. 117–133. 5 Кармадонов О.А. Нормы и эмпатия как факторы социальных преобразований // Там же.

С. 450–463. 6 Беляева Л.А. Образование в России и модернизация экономики (по результатам евро-

пейского социального исследования) // Там же. С. 377–396. 7 Запесоцкий А.С. Метаморфозы СМИ: новое качество или новые болезни // Там же.

С. 359–376.


145

Одним из достижений теоретической социологии в России является

теория институциональных матриц, предложенная С.Г. Кирдиной в русле

неоинституционального подхода. Рассматривая в монографии проблемы

формирования гражданского общества, она подчеркивает, что оно складыва-

ется в условиях доминирования Y-институциональной матрицы (рыночная

экономика, федеративное политическое устройство, индивидуалистическая

идеология). В условиях доминирования X-институциональной матрицы (ре-

дистрибутивная экономика, унитарное политическое устройство, коммуни-

тарная идеология), в том числе и применительно к России, речь может идти

не о формировании гражданского общества, а о гражданском участии1.

Вал.А. Луков, анализируя новые идеи в изучении российской мо-

лодежи, отмечает, что в исследовательской практике в последнее время на

передний план выдвинулись три ее ведущие характеристики: 1) социаль-

ная и культурная субъектность; 2) социальная и культурная автономия;

3) многообразие социальных и культурных практик2. В.А. Авксентьев и

Б.В. Аксюмов, представляя «портфель» идентичностей молодежи Юга

России в условиях цивилизационного выбора, делают вывод о размытости

цивилизационной ориентации этой молодежи и ее зависимости от этниче-

ской и конфессиональной принадлежности3. П.П. Великий, изучая неоот-

ходничество как «механизм» сезонной трудовой миграции сельского насе-

ления, делает вывод о том, что в нем заключена единственная возмож-

ность территориальной мобильности «лишних людей» современной рос-

сийской деревни4. Н.Е. Покровский и Т.Г. Нефедова, выявляя новые тен-

денции в сельских сообществах российского Севера, вводят понятие «кле-

точная глобализация» для характеристики ее «гибридной» формы в усло-

виях российской специфики5. В.В. Пациорковский, рассматривая станов-

ление социологии расселения в качестве особой отрасли социологическо-

го знания, полагает, что в практическом плане она будет способствовать

устойчивости пространственной организации российского общества6.

Особый интерес вызывают представленные в монографии результа-ты социологических исследований новых явлений в сфере общественного

1 Кирдина С.Г. Гражданское общество: уход от идеологемы // Новые идеи в социологии.

С. 99–116. 2 Луков Вал.А. Концептуализация молодежи в XXI веке: новые идеи и подходы // Там же.

С. 397–417. 3 Авксентьев В.А., Аксюмов Б.В. Портфель идентичностей молодежи Юга России в ус-

ловиях цивилизационного выбора // Там же. С. 464–477. 4 Великий П.П. Неоотходничество, или Лишние люди современной деревни // Там же.

С. 441–149. 5 Покровский Н.Е., Нефедова Т.Г. «Клеточная глобализация» и новые тенденции в сель-

ских сообществах Ближнего Севера России // Там же. С. 314–338. 6 Пациорковский В.В. Социология расселения как специальная социологическая теория //

Там же. С. 168–183.


146

сознания в России. Так, Ж.Т. Тощенко, отмечая, что в российском созна-нии одновременно происходят процессы универсализации и диверсифика-ции, выделяет такие его специфические черты, как раскол и антиномич-ность, неопределенность и размытость, злободневность и динамичность. Выделяя антиномичность как наиболее характерную черту российского общественного сознания, автор рассматривает антиномии как своеобразные формы его кентавризма

1. М.К. Горшков, анализируя представления россиян

о желаемом будущем для себя и общества в целом, делает вывод о том, что мечта – это не только особая форма социального воображения, но и моти-вационная установка и побудительная сила социальных преобразований. При этом автор отмечает, что в российском общественном сознании сего-дня имеются все те компоненты, из которых синтезировалась русская мечта в прошлом: идея государства как «общего дела», приоритет социальных прав над политическими, чувство справедливости, приверженность со-циальному равенству, понимание свободы как «воли»

2. О.Н. Яницкий, рас-

сматривая такую патологию российского общественного сознания, как «мусорная культура», обращает внимание на то, что это – культура людей и сообществ, сознательно разрушающих свое экологическое пространство, живущих в мусорной среде и поэтому воспринимающих ее как норму

3.

Сегодня от социологов, как отмечает Ж.Т. Тощенко, ждут принци-пиально новых подходов к изучению социальных явлений и процессов, которые имеют качественно иную природу, порождены современными преобразованиями или приобрели актуальное звучание под влиянием кар-динальных изменений. Содержание монографии свидетельствует о том, что российская социология, находясь после «отмены» марксизма как уни-версальной теории социального познания в активном поиске наиболее адекватных способов научно-исследовательской деятельности, уже нако-пила определенный научный капитал, порождающий оригинальные науч-ные идеи и позволяющий реализовывать новые подходы в социологиче-ском изучении российского общества.

С.А. Дюжиков


А.В. Верщагина

доктор социологических наук, профессор

А.В. Лубский


А.В. Попов

доктор социологических наук, профессор

1 Тощенко Ж.Т. Антиномия – новая характеристика общественного сознания в совре-

менной России // Новые идеи в социологии. С. 271–292. 2 Горшков М.К. «Русская мечта» // Там же. С. 240–254.

3 Яницкий О.Н. «Мусорная культура» // Там же. С. 48–440.


147

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ

(навстречу Международной научной конференции

«Доверие во взаимодействии этнической,

региональной и общероссийской идентичности»)

УДК 008:316.7

В.В. Касьянов V. Kasyanov

ВЗАИМОВЛИЯНИЕ КУЛЬТУР В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

INTERACTION OF CULTURES IN GLOBALIZATION

Статья посвящена вопросам диалога

и развития национальных культур.

Совершенствование любой культуры

обеспечивает преемственность, а

взаимопроникновение и взаимообо-

гащение культур происходят посред-

ством аккультурации.

The article is devoted to dialogue and

the development of national cultures.

Improvement of any culture provides

continuity and interpenetration and

mutual enrichment of cultures occurs

through acculturation.

Ключевые слова: культура, культур-

ная идентичность, диалог, развитие.

Keywords: culture, cultural identity,

dialogue, development.

В.В. Касьянов

Доктор исторических наук, доктор социологических наук, профессор, заведующий кафедрой исто-рии и культурологии Кубанского государ-ственного университета. E-mail: [email protected] © Касьянов В.В., 2013

V. Kasyanov

Doctor of historical Sciences, doctor of so-ciological Sciences, professor, head of the Department of history and cultural studies Kuban state University. E-mail: [email protected] © Kasyanov V., 2013


148

Специфика жизни тех или иных народов является фактором, ока-

зывающим глубокое воздействие на характер социальной динамики. У

каждой национальной культуры свои духовные открытия, традиции, дра-

мы, обретения, своѐ понимание мира. Развитие национальной культуры

происходит в условиях социальных противоречий, борьбы прогрессивных

тенденций с консервативными явлениями. Как считают многие исследова-

тели, без постоянного общения, открытости и диалога любая националь-

ная культура обречена на культурное обнищание, а самоизоляция может

привести к распаду и даже гибели культуры. Н.А. Бердяев отмечал, что

«...в качестве... далеко не маловажной характеристики культуры мы долж-

ны удостоить внимания тот способ, каким регулируются взаимоотноше-

ния людей, социальные отношения… Возможно, с самого начала следова-

ло бы заявить, что элемент культуры присутствует уже в первой попытке

урегулировать социальные отношения» [1, с. 93 – 94].

Взаимодействие же национальных культур между собой и с миро-

вой, общечеловеческой культурой способствует в целом общекультурно-

му прогрессу. Поскольку важнейшим показателем жизнеспособности на-

рода является способность быть открытым для общения с другими наро-

дами, их культурой, способность развиваться в историческом контексте

всей культуры своей эпохи, взаимодействие и взаимопонимание, воспри-

ятие инонациональных ценностей преодолевают межнациональные кон-

фликты, разобщѐнность. На основе диалога культур укрепляется органи-

ческое сочетание национальных и общечеловеческих ценностей, духовное

содружество народов.

Культурная ситуация нашего времени в условиях радикальных по-

литических и социально-экономических изменений способствует прояв-

лению возросшего национального самосознания. И здесь уместно сказать,

что грань между подлинным национальным самосознанием и жѐстким на-

ционализмом очень зыбка. Особенно это опасно на уровне обыденного

сознания, когда процессы национального самоутверждения перерастают в

национальное противостояние, в межэтнические конфликты.

Реальной проблемой сегодняшней России, по нашему мнению, явля-

ется возникновение этнократии, которая не считается с приверженностью

значительной части населения к другим национальным ценностям [2, с. 174].

Общечеловеческий же принцип исключает национальную кичливость, но не

противостоит патриотизму, национальной культуре. Национализм и этнокра-

тия враждебны прогрессивным тенденциям, они неизбежно ведут к насилию,

теневой экономике, организованной преступности, расчленению общества,

государства по национальному, этническому признаку.

Этнокультурное своеобразие, присущее определѐнному социуму,

обеспечивает вместе с цивилизацией этноисторическую целостность. Ин-

теграционные процессы происходят главным образом в период спокойно-


149

го развития локальных цивилизаций, когда имеет место взаимодействие,

диалог культур, уважительное отношение к самобытности, взаимообога-

щение. Шкала ценностей культуры определяет также адаптацию социума

к окружающей среде, содержит механизмы наследственности, социокуль-

турный генотип. При этом существенное значение имеет сознательный

отбор традиций, нововведений, которые позволяют определить возможно-

сти перспективного развития тех культурных типов, которые востребова-

ны именно в данную эпоху.

Современная наука представляет общество будущего как совокуп-

ность ряда самостоятельно развивающихся цивилизаций и культур. При

этом отмечаются не только их достижения, но и глобальные кризисные

состояния. К примеру, взаимодействие культур Запада и Востока порож-

дает новые жизненные представления, новые циклы цивилизационного

развития. И несмотря на различия, особенности, консолидирующих, взаи-

мообогащающих моментов в них все больше. Множеству культур прису-

щи те ценности, которые имеют общечеловеческий характер и являются

достоянием человечества: интеллектуальная свобода, положение человека

в обществе, религиозный и светский гуманизм, экономические и экологи-

ческие ценности.

Но это не значит, что впереди у нас полная культурная идентич-

ность. И в настоящее время, несмотря на процессы глобализации, сохраня-

ются особенности культур Запада и Востока, ярко отличающие их друг от

друга. Если западноевропейская культура мир, природу рассматривает как

поле для приложения сил человека, а человека как преобразователя этого

мира, то восточная культура утверждает, что к миру следует адаптировать-

ся, угадывать его ритмы, совершенствовать самого человека. Восточная

культура верит в совершенство и гармонию окружающей Вселенной, ори-

ентируется на приспособление человека к космическому ритму [3, с. 93].

Как считает современная наука, сейчас не существует совершенно

изолированных от мира культурных общностей. Всякий народ так или

иначе открыт для восприятия другого опыта и одновременно готов поде-

литься своими ценностями. Так, одна культура, проникая в другую, обо-

гащаясь, становится жизнеспособнее. Раньше культурные традиции и

ценности инакомыслящих, как правило, уничтожались. Это было непони-

манием того, что каждая черта культуры, каждый обычай представляют

ценность, выполняют социальную функцию, способствуют коллективной

адаптации социума к среде обитания. Так, еще французский этнолог

К. Леви-Стросс справедливо полагал, что всякое стремление навязать по-

литические и правовые нормы, культурные образы из современной евро-

пейской цивилизации обязательно встречает противодействие, вступает в

противоречие с традиционной культурой [4, с. 187]. Развитие мировой

культуры в XIX – XX вв. подтверждает этот вывод.


150

В культурологии типично утверждение о том, что современная

американская и европейская культурная экспансия способствует закреп-

лению подчинѐнного положения зависимых стран на мировом рынке, раз-

рушает моральные нормы и ценности прежних форм культуры, духовный

потенциал общества.

Однако эндогенные культуры в силу живучести религиозных усто-

ев и традиций не везде поддаются быстрой аккультурации по западному

образцу. В настоящее время распространенной реакцией становится

стремление к сохранению и развитию культурной самобытности и незави-

симости. Самую яркую антиамериканскую и антиевропейскую позицию

формирует мир исламской культуры.

Более того, объективной закономерностью нашего времени стано-

вится тенденции к самоопределению на основе не только политических

факторов, но и культурной общности. Для многих полиэтнических об-

ществ общение в рамках производства не служит средством единения, так

как самоопределение на уровне этноса ведѐт к дезинтеграции более круп-

ных политико-культурных объединений и даже к возникновению меж-

групповых, межэтнических, межнациональных конфликтов.

Проблема решается через формулу «единство в разнообразии», ко-

гда автономное существование социума и этноса выражается посредством

вариантов культуры, сети культурных обменов, общеполитических и ад-

министративных механизмов. Элементами культурной общности высту-

пают системы образования, языка, права, средства массовой коммуника-

ции. Экономика же, являясь основой жизнедеятельности социума, под-

держивает жизнеспособность различных этнических групп, наций, ком-

плексов, вовлекая их в экономическую интеграцию.

В наше время глобальные социокультурные перемены затронули

все стороны сознания общества. В условиях мирового экономического

кризиса в поликультурной среде проявляется неприятие инородной куль-

туры. Возникают преднамеренные социальные барьеры, которые устанав-

ливают дистанцию между субъектами разной культурно-социальной общ-

ности. При этом межкультурные различия не игнорируются, а напротив,

могут рассматриваться как негатив другой культуры, чьи обычаи несут

угрозу сложившемуся образу жизни.

Когда общество начинает ощущать угрозу базовым ценностям, оно

выступает за всякого рода ограничения, сохранение барьеров и требова-

ний национальной безопасности.

Однако развитие и совершенствование любой культуры обеспечи-

вает преемственность, а взаимопроникновение и взаимообогащение куль-

тур происходит посредством аккультурации. Академик Д.С. Лихачев пи-

сал: «Культура личности формируется в результате деятельности памяти

одного человека, культура семьи – как результат семейной памяти, куль-


151

тура народа – народной памяти. Но мы уже давно вступили в эпоху, когда

для общей культуры отдельного человека, общества и народа нужна дея-

тельная, творческая память одного человечества. И подобно тому, как

культура семьи не уничтожает, а совершенствует культуру личную, так и

культура всего человечества совершенствует, возвышает, обогащает куль-

туру каждого отдельного народа» [5, с. 20].

Реальные процессы, происходящие в мире и ведущие к единообра-

зию мировой экономики и культуры, к становлению единого пространст-

ва, вызывают широкие дискуссии по вопросам глобальной взаимосвязан-

ности культур. Каким станет общение в условиях разрушительных пере-

мен, когда культура как первичный компонент не принимается во внима-

ние, когда из всего богатства и разнообразия духовной жизни сохраняются

лишь непосредственные интересы различных социальных групп – ответит

время.


1. Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1918. С. 93–94.

2. Касьянов В.В. Социология культуры. Краснодар, 2011. С. 174.

3. Ерасов Б.С. Культура, религия и цивилизация на Востоке. М.,

1999. С. 93.

4. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1985. С. 187.

5. Лихачев Д.С. Раздумья. М., 1991. С. 20.


152

УДК 327.8

А.В. Лубский A. Lubskiy

ГЕОИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА И ГЕОИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ РАКУРСЫ ЕВРАЗИЙСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

GEO-IDEOLOGICAL PARADIGM AND

GEO-IDEOLOGICAL PERSPECTIVES

OF EURASIAN STUDIES

В статье рассматриваются геоидео-

логическая парадигма как одно из

методологических оснований гео-

пространственного подхода в евра-

зийских исследованиях, а также гео-

идеологические ракурсы этих иссле-

дований, представленные в работах

западников и евразийцев.

Geo-ideological paradigm as one of the

methodological foundations of geospa-

tial approach in Eurasian studies and

geo-ideological perspectives of these

studies presented in the works of Wes-

ternism and Eurasianism supporters are

considered in the article.

Ключевые слова: геоидеология, гео-

идеологическая парадигма, западни-

ки, евразийцы, либералы-

государственники, неоконсерваторы,

консерваторы-государственники,

консерваторы-радикалы.

Keywords: geo-ideology, geo-

ideological paradigm, Westernism sup-

porters, Eurasianism supporters, liber-

al-statists, neocons, conservatives-

statists, conservatives-radicals.

А.В. Лубский

Доктор философских наук, профессор кафедры социологии, политологии и пра-ва Института по переподготовке и повы-шению квалификации Южного федераль-ного университета. E-mail: [email protected] © Лубский А.В., 2013

A. Lubskiy

Doctor of philosophy, professor of Social, Political and Law Sciences Department of the Institute for Retraining and Advanced Teaching in Humanities and Social Sciences of the Southern Federal University. E-mail: [email protected] © Lubskiy A., 2013


153

В евразийских исследованиях в последнее время стали уделять осо-

бое внимание геопространственному подходу, одним из методологических

оснований которого выступает геоидеологическая парадигма [1]. Цен-

тральным понятием этой парадигмы является «геоидеология», появление

которого в научной литературе связывают с именем немецкого геополитика

первой половины ХХ в. К. Хаусхофера, подразумевавшего под геоидеоло-

гией систему взглядов, раскрывающих особенности геоположения государ-

ства в мире и определяющих его политику исходя из необходимости рас-

ширения своего жизненного пространства [2]. В середине XX в. большое

влияние на представления о геоидеологии оказали работы К. Шмитта, в ко-

торых геополитическое противостояние сухопутных и морских держав

приобрело не только исторический, но и идеологический характер. Это

противостояние приняло у него метафорический смысл борьбы «Бегемота»

(«номоса» земли), служащего олицетворением консерватизма и традицион-

ного общества, и «Левиафана» («номоса» моря), враждебного традицион-

ному обществу и консерватизму [3].

Однако уже во второй половине XX в. среди интеллектуалов Запа-

да стали появляться различные концепции деидеологизации, или конца

идеологий. Согласно этим концепциям, идеологии, являющиеся порожде-

нием мифологизированного сознания, используются той или иной обще-

ственной группой или государством для преследования своих интересов.

Поэтому идеологии сегодня уже уходят в прошлое и будут казаться по-

следующим поколениям одной из форм ложного мировосприятия, иска-

жающего объективную реальность [4].

Последующие события в мире, обнаружившие преждевременность

такого рода заявлений, привели к тому, что в настоящее время все больше

сторонников приобретает концепция реидеологизации, сторонники которой

рассматривают идеологию как неотъемлемую часть общественного бытия,

объединяющую людей на основе определенных представлений, идей и цен-

ностей. При этом они считают, что идеология определяет подходы к пони-

манию мира, дает его интерпретацию и образ, моделирует будущее через

идеалы и предлагает проекты, направленные на его достижение [5].

Актуализация понятия «геоидеология» в настоящее время связана,

прежде всего, с тем, что во внешней политике такой мировой державы,

как США, особое значение стало придаваться идеологическим аспектам. В

глобальной стратегии Соединенных Штатов, как отмечают специалисты,

эти аспекты часто начинают выступать в качестве исходных обоснований

для той или иной внешнеполитической инициативы [6]. В связи с этим не-

которые ученые подчеркивают, что подобно тому, как Европа стала гипо-

стазированным образом геополитики, Америка превратилась в гипостази-

рованный образ геоидеологии. Америка сегодня – это глобальная геоидея,


154

артикулирующая множеством образов и стереотипов, среди которых

главный – «Америка – мир-норма» [7].

В современной научной литературе еще встречаются представле-

ния о геоидеологии как системе взглядов, определяющих внешнюю поли-

тику государства исходя из необходимости расширения его жизненного

пространства. Однако в настоящее время доминируют другие представле-

ния о геоидеологии. В рамках одного из них геоидеология рассматривает-

ся как инструмент геополитического управления и легитимации внешне-

политических целей [8]. В рамках другого представление о геоидеологии

обусловлено пониманием того, что при осуществлении внешней политики

особое значение придается решению не только политических или эконо-

мических задач, но и задач, связанных с ценностно-идеологической экс-

пансией [9].

На основании таких представлений о геоидеологии в российском

научном дискурсе появилось понятие «геоидеологическая парадигма»,

под которой подразумевается динамическое взаимодействие геополитики

и идеологии. Это взаимодействие было обусловлено, как отмечают иссле-

дователи, появлением в XX в. мощных идеологий, которые характеризо-

вались двумя параметрами: во-первых, активнейшим вовлечением масс в

декларированное переустройство мира; во-вторых, созданием устойчивых

институтов для обеспечения идеологического контроля [10].

Говоря о геоидеологической парадигме евразийских исследований,

надо отметить, что эти исследования зачастую сами принимают ангажи-

рованный характер. Это обусловлено тем, что на профессиональную дея-

тельность ученых большое влияние оказывают идеологические и полити-

ческие пристрастия интеллектуальной элиты. В частности, российская

элита, не придя к согласию относительно желательного будущего страны,

продолжает бескомпромиссно спорить о настоящем России, предлагая

публике разные, а порой и несовместимые ее геоидеологические образы.

Поэтому различные формы ангажированности ученых в евразийских ис-

следованиях связаны, прежде всего, с их воображением как идеологиче-

ской проекцией того, каким российское общество хочет видеть себя. В ре-

зультате научный дискурс в евразийских исследованиях часто превраща-

ется в противостояние позиций, соотносимых с «большими идеологиями»

и «презентациями будущего», опрокинутыми в настоящее.

Ангажированность научного мышления в евразийских исследова-

ниях проявляется в первую очередь в противостоянии западников и евра-

зийцев. Центральная идея западников состоит в том, что сегодня России,

находящейся на границе между постсовременным и современным мирами,

предстоит сделать геополитический выбор между большой Европой и Ев-

разией. Причем сделать выбор в условиях, когда Запад уже завоевал важ-

ные позиции в Евразии, а Россия, несмотря на то, что этот регион тради-


155

ционно являлся сферой российской власти, особенно в имперский и совет-

ский периоды, перестала быть конституирующим центром Евразии. В та-

ких условиях единственно рациональным, как полагают некоторые иссле-

дователи, было бы сосредоточиться на европейской идентичности России

и организовать ее постепенную интеграцию в большую Европу [11]. По-

этому западники, как отмечают специалисты, настаивая на необходимости

прозападной, а не региональной ориентации, приспосабливаются к доми-

нированию Запада в Евразии. В этом плане их геополитические идеи яв-

ляются либерально-западнической попыткой ответить на развивающиеся

в России консервативные геополитические проекты евразийского харак-

тера [12].

В настоящее время понятие «евразийство» используется в широком

смысле в качестве номинации для обозначения всех тех геоидеологиче-

ских направлений, представители которых в той или иной мере противо-

стоят западникам с их либеральными антиевразийскими геополитически-

ми ориентациями.

Представители российского евразийства, рассматривая Россию в

качестве хартленда (срединной земли) или государства, ответственного за

организацию постсоветского пространства, выступают за разработку спе-

циальной евразийской стратегии для России. При этом евразийцы отме-

чают не только геополитическое, геокультурное, но и геоидеологическое

своеобразие России, отличающее ее и от Запада, и от Востока. Геоидеоло-

гический аспект этого своеобразия они видят в принципе «идеократии»,

предполагающем главенство непрагматического и нематериального под-

хода к государственному устройству. В этом плане принцип «идеократии»

противопоставляется принципам демократического, либерального правле-

ния, основанного на материальных и утилитаристских мотивациях. В свя-

зи с этим евразийцы, как отмечают исследователи, довели до окончатель-

ной ясности идеологические термины, в которых проявлялось историче-

ски противостояние моря и суши: море – либеральная демократия, «торго-

вый строй», прагматизм; суша – идеократия, «иерархическое правление»,

доминация религиозного идеала [13].

Вместе с тем российское евразийство сегодня является неоднород-

ным в идеологическом отношении направлением, в котором существуют

разные течения и соответствующие им геоидеологические представления

о целях и задачах евразийской стратегии России. Это, во-первых, либера-

лы-государственники, во-вторых, неоконсерваторы, в-третьих, консерва-

торы-государственники, в-четвертых, консерваторы-радикалы. В литера-

туре их иногда называют соответственно геоэкономистами, стабилизато-

рами, цивилизационщиками и экспансионистами [14].

Представители либерально-государственнического евразийства

считают, что Россия не должна ориентироваться исключительно на Запад;


156

скорее ей следует развивать «геополитику взаимодействия», а не кон-

фронтации с тремя геоэкономическими полюсами – Западом, Китаем и

Азиатско-Тихоокеанским регионом. У этих геоэкономических акторов

имеются важнейшие интересы в Евразии, и поэтому Россия должна быть

готовой к принятию ключевых геоэкономических решений, если она на-

мерена развивать транснациональные связи и порвать с исторически по-

рочным циклом развития «вдогонку» за экономически развитым либе-

ральным Западом [15]. Представители этого направления считают, что

России необходимо воспользоваться своим геополитическим положением

«перекрестка Евразии», а главное – своими геоэкономическими преиму-

ществами и реализовать на этой основе концепцию евразийского трансна-

ционального развития, результатом которой будут и либерально-

государственное процветание России, и политическая стабильность в Ев-

разийском регионе.

Представители неоконсервативного евразийства считают, что Россия

должна восстановить статус региональной державы, не стремясь при этом к

воссозданию империи, и проводить разновекторную внешнюю политику ис-

ходя из национальных интересов. При этом они заявляют, что геостратегиче-

ская миссия России с учетом ее особого центрально-евразийского местопо-

ложения состоит в обеспечении стабилизации Евразии путем политики воен-

но-политического балансирования и реализации различных геоэкономиче-

ских проектов совместно с другими странами региона. Ссылаясь на истори-

ческий опыт, неоконсерваторы отмечают, что Россия столетиями успешно

взаимодействовала с европейскими странами, не теряя при этом ни своего

суверенитета, ни культурной самобытности. Поэтому, разделяя видение Рос-

сии как Евразии, они подчеркивают, что жизненно важные ее интересы не-

разрывно связаны как с Европой, так и с Азией, и в связи с этим особое зна-

чение придают разработке для России евразийской геостратегии. Такая гео-

стратегия, полагают они, должна преодолеть отчуждение России от интегра-

ционных процессов как в Европе, так и в Восточной Азии, сделать Россию

ключевым звеном евразийского пространства и выстроить ее равноправные

отношения с соседями на Западе и Востоке. При этом в выстраивании евра-

зийской геостратегии особое значение следует придавать, с одной стороны,

преодолению меркантильных подходов в российской политике на постсовет-

ском пространстве, а с другой – необходимости создания Евразийского сою-

за на основе добровольной, равноправной интеграции, совместному полити-

ко-экономическому развитию постсоветских государств с целью продвиже-

ния стран СНГ на сильные позиции в глобальном мире [16].

Неоконсерваторы близки к либералам-государственникам, но на-

ходятся ближе к консервативной части идеологического спектра. Прими-

рившись с распадом СССР и возникновением новой либеральной эры,

теоретики данного течения продолжают, как отмечают исследователи,


157

мыслить в традиционных категориях баланса власти в Евразии. Им близка

перспектива создания системы коллективной безопасности в Евразии,

полноценными участниками которой являются все ключевые акторы,

включая Китай, Иран, западные державы и Россию. Разница между ними

заключается в том, что либералы-государственники ограничиваются раз-

работкой геоэкономических аспектов евразийской стратегии, а евразий-

ская стратегия неоконсерваторов включает и геоэкономические, и геопо-

литические компоненты [17].

Представители консервативно-государственнического евразийства

рассматривают Россию как особый в цивилизационном отношении геопо-

литический ареал, вынужденный выживать во враждебно настроенном

окружении. Представители этого течения считают, что причиной «фунда-

ментального отчуждения» России от Европы является глубина цивилиза-

ционных различий, поэтому их геоидеологические взгляды носят ярко вы-

раженный антилиберальный характер. Рассматривая Россию как самобыт-

ную евразийскую цивилизацию, консерваторы-государственники считают,

что она способна выжить, лишь оградив себя от «пагубных» влияний За-

пада [18]. Поэтому целью евразийской стратегии они считают возрожде-

ние России как центрально-евразийской империи путем политической и

экономической экспансии в исторических границах, т.е. границах бывше-

го СССР, а также поддержание близких отношений с Китаем, Индией и

другими государствами Евразии, но при сохранении собственной цивили-

зационной самодостаточности. Результатом этой экспансии должно быть,

с одной стороны, объединение постсоветского пространства под контро-

лем России в формально и неформально интегрированный союз, а с дру-

гой – установление союзных отношений со странами Азии и мусульман-

ского мира для сдерживания геополитических и геоидеологических амби-

ций Запада в Евразии. Придавая особую значимость военной силе в со-

хранении российского влияния в Евразии и преобразовании региона в со-

ответствии со стратегическими интересами и культурными ценностями

России, они также настаивают на необходимости восстановления харак-

терного для сверхдержавы ее ядерного и экономического могущества.

Консервативно-радикальное евразийство представляет собой осо-

бое течение неоевразийства в России. Радикализм этого течения состоит в

том, что речь идет не просто о распространении консервативных или не-

оконсервативных идей, а о создании новой геоидеологии, альтернативной

прежде всего либерализму (в том числе либеральному консерватизму),

претендующему в настоящее время на геостратегическую универсаль-

ность. Основные ее геоидеологемы получили воплощение четвертой по-

литической теории [19]. Геоидеологемы этой теории являются основой

евразийской геостратегии России, получившей концептуальное оформле-


158

ние в работах А.Г. Дугина, в которых евразийский путь России рассмат-

ривается как ее национальная идея [20].

Евразия, как считают консерваторы-радикалы, есть геополитиче-

ская судьба России, делающая ее «сердцевинной землей» (Heartland) и

«географической осью истории». В геополитических терминах это означа-

ет, что Россия олицетворяет собой «цивилизацию суши», само ее «место-

развитие» делает ее цитаделью континентального стратегического про-

странства. В силу этого, считает А.Г. Дугин, России в стратегическом

смысле суждено быть ядром континентального евразийского блока, сис-

темы государств, объединенных общей структурой безопасности.

Тождественность России и континентальной «цивилизации суши» в

геополитической модели мира заведомо обрекает ее, как отмечает А.Г. Ду-

гин, на цивилизационное противостояние с геополитическим лагерем «ци-

вилизации моря». В настоящее время географическая предопределенность

привела к тому, что оплотом «цивилизации моря» стал «Мировой Остров» –

США, которые увенчали своим «морским могуществом» англосаксонскую

миссию Великобритании, чью эстафету они постепенно перехватили.

Ссылаясь на геоисторический опыт, А.Г. Дугин подчеркивает, что

свой континентальный масштаб Россия реализовывала постепенно, рас-

ширяя на разных этапах своей истории размер евразийских территорий,

подконтрольных центру, тяготея в имперский и советский периоды к дос-

тижению границ самого евразийского континента. За каждым отступлени-

ем от этого правила следовал новый пространственный рывок, сопровож-

давшийся более универсальным осознанием народом своей миссии. Исто-

рия евразийского пути развития России как ее национально-

государственной идеи в череде циклов (каждый из которых заканчивался

катастрофой, чтобы очистить место для нового, еще более универсального

витка) убеждает А.Г. Дугина в том, что всякий раз, когда Россия преодо-

левала кризис национального и государственного самосознания, новая

формулировка ее национально-государственной идеи становилась еще бо-

лее универсальной и масштабной, нежели предыдущая. Иными словами,

делает вывод А.Г. Дугин, следующий по логике истории этап государст-

венного утверждения России должен стать эпохой создания геополитиче-

ского Евразийского государства планетарного объема.

А.Г. Дугин, трактуя мировую политику как противоборство мор-

ских и сухопутных держав и рассматривая Россию в силу ее географиче-

ского положения как центр евразийской интеграции, считает, что только

она может с полным геополитическим основанием выступать от имени

Heartland, поскольку ее стратегические интересы не просто близки к инте-

ресам континента, но и тождественны им. Однако при этом речь у

А.Г. Дугина идет не о том, что Россия, как утверждают некоторые иссле-

дователи, должна воспользоваться своим стратегическим положением и


159

мобилизовать имеющиеся у нее ресурсы, опыт и волю для установления

полного и безраздельного контроля над Евразией, а о том, чтобы стать

центром интеграции Евразии, противостоящей атлантизму и мондиализму

Запада во главе с США. В связи с этим целью российской геостратегии в

XXI в. является строительство новой евразийской державы, которая

должна будет стратегически и пространственно превосходить предшест-

вовавший вариант – СССР. Строительство России как новой евразийской

державы, находящейся в центре новой Евразийской империи, должно бу-

дет скреплено, как подчеркивает А.Г. Дугин, осью «Москва – Берлин» в

Европе; осью «Москва – Токио» на Востоке; осью «Москва – Тегеран» и

«Москва – арабские страны» на Юге.

Представителей консервативно-радикального евразийства иногда

называют экспансионистами [21], поскольку они считают, что российское

положение между Западом и Востоком подразумевает необходимость

расширяться далеко за пределы исторических границ России, и поэтому

«новая Империя должна быть евразийской, великоконтинентальной, а в

перспективе – Мировой» [22].


1. Зарубежное регионоведение: евразийские исследования. М.;

Ростов н/Д, 2013.

2. Хаусхофер К. Панидеи в геополитике // Исаев Б.А. Геополитика:

хрестоматия. СПб., 2007.

3. Шмитт К. Планетарная напряженность между Востоком и За-

падом и противостояние Земли и Моря // Исаев Б.А. Геополитика: Хре-

стоматия. СПб., 2007.

4. Фукуяма Ф. Конец истории? // Философия истории. Антология.

М., 1995.

5. Баранец Н.Г., Калантарян И.Г. Деидеологизация и реидеологи-

зация современного общества: мифы или реальность? // Власть. 2012.

№ 11. С. 97–99.

6. Арутюнян Г. Переходное состояние (геоидеологический фактор

в глобальных и региональных тенденциях) // 21-й век. 2005. № 2. С. 5.

7. Замятин Д.Н. Географические образы мирового развития // Об-

щественные науки и современность. 2001. № 1. С. 136–137.

8. Куликова Н.В. Моделирование идеологий как инструмент геопо-

литического управления // Геополитическое будущее России: тру. Первой

всерос. конф. М.: Горячая линия–Телеком, 2003.

9. Аксенов К.Э. Ценностно-идеологическая экспансия – главная

геополитическая проблема России // Научный эксперт: научный электрон-


160

ный журнал Центра проблемного анализа и государственно-

управленческого проектирования. 2009. Вып. 10.

10. Плешаков К.В. Геоидеологическая парадигма // Международ-

ная жизнь. 1995. № 4–5.

11. Тренин Д.В. Post-imperium: евразийская история. М., 2012.

12. Цыганков А.П., Цыганков П.А. Социология международных от-

ношений: Анализ российских и западных теорий. М., 2008. С. 47–48.

13. Тихонравов Ю.В. Геополитика. М., 2000. С. 230–255.


ношений. С. 48–51.

15. Колосов В.А., Мироненко Н.С. Геополитика и политическая

география. М.: Аспект Пресс, 2001. С. 221–222.

16. Рогов С.М. Стратегия России в Евразии в XXI веке // Новая га-

зета. 2010. 26 февр.


ношений. С. 48–49.

18. Зюганов Г.А. География победы. Основы российской геополи-

тики. М., 1999; Нартов Н.А. Геополитика. М., 2002.

19. Дугин А.Г. Четвертая политическая теория. Россия и политиче-

ские идеи ХХI века. СПб.: Амфора, 2009.

20. Дугин А.Г. Евразийский путь как национальная идея. М.: Арк-

тогея-центр, 2002.


ношений. С. 47.

22. Дугин А. Основы геополитики: Мыслить пространством. 2-е

изд. М., 2000. С. 212.


161

УДК 323

Н.И. Чернобровкина, А.А. Овсянникова

N. Chernobrovkina, A. Ovsyannikova

ТРАНСГРАНИЧНАЯ РЕГИОНАЛИЗАЦИЯ В ЕВРАЗИЙСКОМ РЕГИОНЕ

CROSS-BORDER REGIONALISATION IN THE

EURASIAN REGION

В статье рассматриваются способы и

перспективы трансграничной регио-

нализации Евразийского субрегиона.

Поскольку теоретическая база изу-

чаемой темы исследования только

начинает формироваться и понятий-

но-терминологическая система не-

достаточно определена, в статье ис-

следовался геополитический и гео-

экономический контекст трансгра-

ничной регионализации Евразийско-

го субрегиона.

The article considers the ways and pros-

pects of cross-border regionalization of

the Eurasian sub-region. For the reason

that theoretical framework of the subject

of the research is at the beginning of its

forming and terminological system has

not been sufficiently defined, the geopo-

litical and geo-economic context of

cross-border regionalization of the Eura-

sian sub-region were investigated in the

article.

Ключевые слова: регионализм,

трансграничный регион, трансгра-

ничная регионализация.

Key words: regionalism, cross-border

region, cross-border regionalization.

Н.И. Чернобровкина

Кандидат философских наук, доцент каф. социологии, политологии и права ИППК ЮФУ. E-mail: [email protected] А.А. Овсянникова

Магистр отделения «Зарубежное регио-новедение» ИППК ЮФУ. E-mail: [email protected] © Чернобровкина Н.И., Овсянникова А.А., 2013

N. Chernobrovkina

Ph.D., associate professor of Department sociology, political science and law IPPK SFU. E-mail: [email protected] A. Ovsyannikova

Master of the Development of "Foreign Re-gional Studies" in the IPPK SFU. E-mail: [email protected] © Chernobrovkina N., Ovsyannikova A., 2013


162

В условиях глобализации происходит формирование трансгранич-

ных регионов как результат нового процесса начала ХХI в. – трансгранич-

ной регионализации. Эти процессы вызваны развитием связей между на-

циональными регионами стран, расположенных по разные стороны грани-

цы, что приводит к образованию трансграничных регионов. Инициаторами

формирования трансграничных регионов выступают органы власти грани-

чащих друг с другом государств. В результате их деятельности заключают-

ся международные договоры и соглашения, направленные на развитие со-

трудничества и формирование трансграничных регионов, а также создают-

ся международные структуры, координирующие их развитие.

Процесс регионализации в современном мире является одним из

наиболее фундаментальных и противоречивых. Поэтому в научной лите-

ратуре исследователи пытаются найти и теоретически оформить действи-

тельные основания явления. Концепция «региональности» связана с про-

цессами децентрализации государственной власти и различными формами

регионализации, включающими районирование внутри национальных го-

сударств, а также феномен формирования транснациональных регионов.

Следствием регионализации как децентрализации власти является по-

явление новых форм партнерства, которые позволяют совершенствовать

управление и эффективно использовать местные ресурсы. Поэтому региона-

лизация предполагает «структурные изменения системы государственной

власти на основе дерегуляционных процессов, поддерживающих региональ-

ность», а регион представляет собой сообщество людей, организованной ос-

новой которого выступают идеи относительного самоопределения [1].

Таким образом, регионализация – это процесс перераспределения

властных компетенций, передачи функций от национального на регио-

нальный уровень; появление и развитие новых институциональных форм,

отвечающих новой роли регионов в процессе принятия решений на на-

циональном и наднациональном уровнях.

Некоторые ученые рассматривают регионализацию как естествен-

ный результат общего процесса кризиса государства нации, что выражает-

ся в диффузии власти – она переходит как вверх – к транснациональным

организациям, так и вниз – к регионам, местным сообществам, институтам

гражданского общества [2].

В различных странах отличительной чертой процесса регионализа-

ции является отсутствие ярко выраженных сепаратистских тенденций или

сильных региональных политических партий, что присуще регионализму.

В таком случае говорят о феномене «регионализация без регионализма».

Так, европейские исследователи выделяют четыре формы данного процес-

са: региональное самоуправление (несколько муниципалитетов осуществ-

ляют совместные действия по координации процесса разработки и приня-

тия решений); региональные инициативы по поддержке развития (объеди-


163

нения муниципалитетов на основе договоренностей осуществляют совме-

стные действия, направленные на обеспечение социально-экономического

развития и повышение конкурентоспособности региона в целом); регио-

нальное сотрудничество для лоббирования интересов; формирование

трансграничных регионов (трансграничная регионализация) [3].

Регионализм – это сохранение субнациональных и транснацио-

нальных различий и предпочтений в виде идеологии и политической док-

трины. Трансграничный регионализм – это стремление продвигать внут-

реннюю региональную программу за счет внешнего сотрудничества –

трансграничного и межнационального. Трансграничная регионализация

имеет два измерения – нисходящая регионализация (межгосударственное

сотрудничество) и восходящая регионализация (сотрудничество на мест-

ном и региональном уровнях). Это два параллельных процесса, без анали-

за которых невозможно выявить и понять суть современного трансгра-

ничного регионализма.

В теории трансграничной регионализации можно выделить три ти-

па регионов: административные регионы как часть государственной ие-

рархии, функционирующие на основе вертикального порядка; историче-

ские или этнические регионы, появившиеся в результате действий регио-

нальных движений, повлекших определенные исторические события, и

характеризующиеся определенной гомогенностью и опытом общей иден-

тичности; сетевые функциональные регионы, которые также включают

транснациональные регионы [4].

Ученые выделяют основные признаки трансграничного региона, к

которым относятся непрерывность территории; наличие органов управле-

ния (в различных формах и с разными функциями – от совещательных, не

обязательных к исполнению, до директивных, оформленных в виде меж-

дународных договоров); тесные экономические и социальные связи вхо-

дящих в регион субъектов; наличие общей или скоординированной ин-

фраструктуры (транспортной, энергетической); иногда – этническое

сходство и общее историческое прошлое [5].

Следовательно, трансграничный регион – это граничащие друг с

другом территории различных стран. Они возникают в результате сотруд-

ничества административно-территориальных и муниципальных образова-

ний соседних государств. Трансграничный регион чаще всего характеризу-

ется двумя главными видами акторов: хозяйствующих субъектов и органов

управления территорией, властных структур разных стран. Трансграничная

регионализация – особая часть общего процесса регионализации. Трансре-

гионализация включает в себя сотрудничество регионов, входящих в состав

разных государств, и предполагает трансграничное сотрудничество. Проис-

ходит это за счет перераспределения властных компетенций, передачи

функций от национального на региональный уровень, образования админи-


164

стративного уровня с ограниченными полномочиями, но наделения его зна-

чительными политическими правами. Трансграничная регионализация как

особая часть общего процесса регионализации предполагает включение в

этот процесс властных структур граничащих друг с другом государств, их

административно-территориальных единиц и муниципалитетов и образова-

ние межгосударственных структур управления.

Таким образом, опыт исследований трансграничных регионов свя-

зан, главным образом, с накоплением и анализом эмпирического материа-

ла. При этом теоретическая база таких исследований лишь начинает фор-

мироваться, а отдельные ее элементы – понятийно-терминологические

системы, категорийный аппарат, концептуальные построения – недоста-

точно определены и динамичны.

Евразия является макрорегионом, объединяющим группу геогра-

фически близких государств, взаимосвязанных и осознающих свое един-

ство. Евразия как макрорегион имеет региональную группу – Черномор-

ско-Каспийский регион. Этот субрегион «скрепляет» своих субъектов че-

рез контакты с Россией, которая выступает центральным элементом Евра-

зии как отдельного региона мира.

Черноморско-Каспийский субрегион как элемент евразийской ре-

гиональной подсистемы является трансграничным регионом, поскольку

формируется на базе взаимного экономического интереса вокруг проблем

Каспия как стартовой точки. Другим условием конструирования Черно-

морско-Каспийского субрегиона является возникновение наднациональ-

ных и региональных экономических и политических институтов. Сотруд-

ничество трансграничных регионов предполагает необходимость сущест-

вования двух региональных институтов: на государственном и субрегио-

нальном уровнях, объединяющих реальных участников международной

экономической системы.

Становление геоэкономики Черноморско-Каспийского региона

осуществляется под влиянием следующих факторов трансграничного

взаимодействия: территориальной близости, наличия общих рынков,

культурных и языковых особенностей. Эти факторы определяют формы

трансграничного сотрудничества. Во-первых, это производственная коо-

перация смежных отраслей хозяйственной деятельности стран Черномор-

ско-Каспийского региона. Во-вторых, это сотрудничество в области со-

вместных инновационных проектов. В-третьих, это связь образовательных

учреждений, расширение пространства обучения. В-четвертых, это разви-

тие инфраструктуры, прежде всего, строительство стратегических транс-

портных путей [6].

Важным инструментом повышения уровня экономики региона и

расширения организационной сферы координации взаимодействия с ино-

странными экономическими акторами может послужить создание госу-


165

дарственных корпораций регионального уровня, рассчитанных на инкор-

порирование местных и зарубежных компаний. Здесь наиболее важной

является инициатива, работающая на потенциальный рынок технологий.

Перспективными для стран Черноморско-Каспийского региона являются

освоение возможностей взаимодействия на совместных рынках сбыта, вы-

работка совместной маркетинговой стратегии.

Однако геоэкономика Черноморско-Каспийского региона зависит

от позиции геополитических акторов, к которым относятся Россия (рес-

публики Северного Кавказа), Иран, государства Южного Кавказа (Грузия,

Армения и Азербайджан) и Турция, которая выражает интересы США и

НАТО. В настоящее время США и НАТО значительно ослабили позиции

России в Черноморско-Каспийском регионе. Их интересы представляет

Грузия, которая выдвигает проекты создания единого Кавказа под своим

лидерством. Однако признание Россией независимости Абхазии и смена

политического режима в Грузии позволяют надеяться на развитие транс-

граничного сотрудничества в регионе. В интересах США действует Тур-

ция, которая пытается осуществить османский проект. Согласно этому

проекту, территории, некогда входившие в Османскую империю, рассмат-

риваются Турцией в качестве сферы турецких интересов. К этим странам

относятся Сирия, Ирак, Палестина, часть Аравийского полуострова, Се-

верная Африка, Балканы, Закавказье. Однако народные волнения в Тур-

ции и их жестокое подавление свидетельствуют о внутреннем протесте

этим реформам.

Попытки США и НАТО спровоцировать гражданскую войну в

Иране по ливийскому сценарию пока не оправдываются, и открываются

пути стратегического сотрудничества Ирана и России. Эти события по-

зволяют ученым предполагать возможность размещения взаимных воен-

ных объектов на территории обеих стран. Большую роль в регионе играют

государства Южного Кавказа. После распада СССР новые государства

Грузия, Армения, Азербайджан имели шанс стать важными акторами с

общими целями. Однако этого не произошло, и в настоящее время гово-

рить об общих геополитических интересах государств Южного Кавказа не

приходится. Наоборот, наряду с Грузией экономический потенциал Азер-

байджана привлекает внимание США, которые усиливают в нем экономи-

ческое и военное присутствие [7].

Следовательно, интеграционные проекты в Черноморско-

Каспийском регионе либо малоэффективны – ОЧЭС (Организация Черно-

морского экономического сотрудничества), либо являются антироссий-

скими – ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова).

В условиях непростой геополитической ситуации создаются орга-

ны по приграничному сотрудничеству, заключаются межрегиональные

договоры и соглашения. Это только начало трансграничной регионализа-


166

ции в Черноморско-Каспийском субрегионе. Дальнейшие действия пред-

полагают координацию налоговых, бюджетных, таможенных, погранич-

ных мероприятий. Однако эксперты отмечают, что необходимо критиче-

ски оценивать сложившуюся ситуацию в плане того, что конкретно дает

это сотрудничество для улучшения жизни россиян. Взаимовыгодному

развитию трансграничного сотрудничества мешает ряд факторов. Среди

них – экономическая дифференциация, неразвитость правовой базы, от-

сутствие необходимой инфраструктуры. Но самое главное – недостаточно

выраженная политическая воля на высшем государственном уровне.

Предложения экспертов касаются совершенствования законода-

тельства в области сотрудничества с сопредельными государствами по

различным направлениям. Они также предлагают создать различные

структуры на приграничной территории, а также использовать масштаб-

ные проекты финансово-промышленных групп для укрепления трансгра-

ничного сотрудничества в Черноморско-Каспийском регионе.

Таким образом, основное внимание в сфере трансграничной регио-

нализации уделяется совершенствованию нормативно-правовой базы при-

граничного сотрудничества, которая направлена на четкое разграничение

компетенции федерального центра и регионов с позиций принятия мер по

совершенствованию миграционного, налогового, таможенного, уголовного

законодательства. С этой целью необходимо принятие основополагающего

федерального закона. Застуживают самого серьезного внимания предложе-

ния о предоставлении приграничным территориям особого статуса с опре-

деленными льготами, стимулирующими торгово-экономические отношения

и другие сферы сотрудничества с сопредельными регионами. Необходимо

активизировать работу по развитию и совершенствованию правовой базы

международного сотрудничества с сопредельными государствами по раз-

личным направлениям.

Последующие рекомендации экспертов касаются совершенствова-

ния деятельности экономических и государственных структур в сфере

приграничного сотрудничества. Они предлагают оптимизировать деятель-

ность органов власти за счет создания различных контрольных органов на

приграничной территории, что актуально в связи с проводимой в стране

административной реформой. В частности, предлагается шире использо-

вать предлагаемые субъектами РФ конкретные масштабные проекты, под-

держиваемые государством, и возможности российских финансово-

промышленных групп. Без их полноценного участия и учета интересов

невозможно выстраивание всего современного комплекса отношений ме-

жду сопредельными территориями. Также важно в полной мере использо-

вать потенциал и российских финансово-промышленных групп, неправи-

тельственных общественных организаций, субъектов малого бизнеса,

представителей науки и культуры. Указанные предложения, направлен-


167

ные на повышение отдачи от приграничного сотрудничества в интересах

населения регионов, в комплексе наряду с другими возможными предло-

жениями приведут к ожидаемому результату.


1. Яровой Г. Регионализация и трансграничное сотрудничество в

Европе. СПб.: Норма, 2007. С. 47–48.

2. Дубинина О. Регионализация: политико-экономический аспект

проблемы // Власть. 2007. № 3. С. 33.

3. Чекалина Т.Н. Регион и регионализация. Трансграничные регио-

ны и регионализация (подход скандинавских авторов) // Регион сотрудни-

чества. 2004. № 17. С. 16–31.

4. Зыков А.А. Трансграничный регион в системе международного

сотрудничества России // Гуманитарные исследования в Восточной Сиби-

ри и на Дальнем Востоке. 2008. № 2. С. 27.

5. Шарыгин М.Д. Современные проблемы экономической и соци-

альной географии. Пермь, 2008.

6. Белоусов В.М. Актуальные геоэкономические проблемы Евра-

зийского субрегиона. Ростов н/Д, 2012. С. 40–41.

7. Черноус В.В. Геополитическая ситуация в регионе // Зарубежное

регионоведение (евразийские исследования). Ростов н/Д, 2013. С. 287–288.


168

КНИГИ, ПОСТУПИВШИЕ В РЕДАКЦИЮ

Гамидуллаев С.Н. Культурная

символика России: монография / С.Н.

Гамидуллаев, Ю.П. Тен,

Е.А. Фролов. – Ростов н/Д.: Россий-

ская таможенная академия, Ростов-

ский филиал, 2012. – 234 с.

Работа посвящена историко-

культурологическому и социально-

философскому анализу символа в обще-

стве и культуре, его роли в межкультур-

ных коммуникациях; в ней дается ин-

формация о национальных, политиче-

ских, государственных, этнических, ре-

лигиозных, художественных символах

России, ее народов и регионов.

Целью представляемой работы

является целостный историко-культуро-

логический и социально-философский анализ символов российского обще-

ства и культуры. Реализация поставленной цели предполагает решение сле-

дующих исследовательских задач:

– проанализировать основные концептуальные подходы к понима-

нию символа и выработать авторскую дефиницию символа;

– изучить типологию и функции символов;

– рассмотреть диалектику соотношения эзотерической и экзотери-

ческой составляющих символа в истории культуры;

– проанализировать проблему интерпретации символа субъектами

межкультурной коммуникации;

– осуществить историко-культурологический анализ символов рос-

сийской культуры;

– выявить особенности символической системы современной рос-

сийской культуры;

– раскрыть специфику символов, присущих культурам народов

российских регионов.

Авторы руководствовались символическим, аксиологическим и фи-

лософско-антропологическим подходами к анализу культуры и ее феноме-

нов. В исследовании использованы диалектический метод (в частности, та-

кие его принципы, как объективность, историзм, системность), а также ос-

новные принципы феноменологического и системно-структурного подхо-

дов. Для выявления смыслового содержания символов разных культур ав-


169

торы обращались к методу исторической реконструкции, а также использо-

вали герменевтические приемы, в частности, связанные с герменевтической

реконструкцией и интерпретацией символов. Реконструкция символов рос-

сийской культуры потребовала применения таких социологических мето-

дов, как опрос, контент-анализ. В ходе анализа символов народов России

использовался метод сравнения.

Герасимов Г.И., Куницына Е.В.

Социально-философские основания

развивающего образования / отв. ред.

Ю.Г. Волков. – Ростов н/Д: Антей,

2012. – 208 с.

В книге рассматривается пробле-

матика, связанная с выявлением сущно-

сти развивающего и развивающегося

образования; определением тенденций

парадигмальной трансформации образо-

вания с ориентацией на развивающее

образование как образовательный идеал;

новая архитектура социокультурного

типа образования, включающая модели-

рование культурно-образовательного

пространства как условия самореализа-

ции субъектной личности.

В основание предлагаемой рабо-

ты положено понимание того, что экономические, социальные и культур-

ные изменения, которые обозначили качественно новый характер социо-

культурной динамики общества, объективно выдвигают проблему рефор-

мирования образования в одну из тех задач, от решения которой во мно-

гом зависит дальнейшее выживание и развитие общества. Особый смысл

это приобретает с той точки зрения, что образование является целена-

правленным и контролируемым процессом сохранения и передачи в об-

ществе соответствующей системы отношений, а в индивиде – социально

значимых качеств и социокультурных матриц поведения, обеспечиваю-

щих воспроизводство полифункциональной системы социокультурных

отношений на разных уровнях функционирования и развития общества.

В работе показано, что образование, которое является не только

средством, но способом и целью развития человека, «пропитывает» собой

всю его жизнь, тем самым «охватывает» все общество и приобретает ха-

рактер непрерывности. Теория непрерывного образования опирается на

категорию «образовательная потребность» и основана на фундаменталь-


170

ной идее, согласно которой на каждом этапе развития человек индивидуа-

лен и эта индивидуальность всегда готова к дальнейшему саморазвитию.

Человек обретает средство собственного развития, источник которого в

нем самом, поскольку таковыми являются его сущностные силы. Отсюда

роль самообразования как сущностной составляющей новой концепции

образования.

В работе обосновано понимание образовательного и педагогиче-

ского идеала как объективной необходимости деятельности людей, спе-

цифической формы духовности и высшего регулятива деятельности.

В своей работе автор показал, что развивающее и развивающееся

образование, само являясь результатом инновационного «преобразования

образования», способно обеспечить такое качество личности и общества в

целом, как инновационностъ, которая, с одной стороны, обеспечивает пе-

реход к «самообучающемуся обществу», превращая образовательный по-

тенциал в стабильный и постоянно приращиваемый ресурс развития; с

другой – способствует утверждению стратегии системных инноваций как

гаранта динамичного темпа прорыва российского общества к высокому

уровню цивилизационного развития.

Добаев И.П., Кубякин Е.О.,

Сериков А.В., Черноус В.В. Молодеж-

ный экстремизм и терроризм – поли-

тические формы проявления агрес-

сивности (проблемы обеспечения на-

циональной безопасности) / отв. ре-

дактор В.В. Черноус. – 2012. – 136 с.

В данной работе авторы анализи-

руют процессы, происходящие в моло-

дежной среде Юга России. Особое вни-

мание уделяется таким опасным для лю-

бого общества явлениям, как агрессия,

экстремизм, ксенофобия и терроризм.

Авторы предлагают собственные страте-

гии и технологии контроля терроризма и

экстремизма в молодежной среде Юга

России.

Работа нацелена на изучение и анализ особенностей формирования

и проявления терроризма, экстремизма и ксенофобии в молодежной среде

как наиболее восприимчивой к радикальным взглядам и формам поведе-

ния социальной группы. В ней предпринята попытка рассмотреть и про-

анализировать существующие теоретические подходы к феномену экс-


171

тремизма и ксенофобии, определить сущность молодежного экстремизма,

рассмотреть классификацию российских молодежных экстремистских ор-

ганизаций и выявить социально-культурные условия возникновения и

формы проявления экстремизма и ксенофобии в среде современной рос-

сийской молодежи.

Ибрагимов Муса М. Вклад рус-

ской интеллигенции в социально-

экономическое и культурное развитие

Чечено-Ингушетии в годы советской

власти: монография / Муса М. Ибраги-

мов, А.Р. Бадаева, А.Х. Нуридова. –

Грозный: Грозненский рабочий, 2012. –

352 с.

Монография посвящена рассмотре-

нию неоценимого вклада русской интелли-

генции: учителей, врачей, деятелей культу-

ры, науки и техники в социально-

экономическое и культурное развитие Че-

чено-Ингушетии в годы советской власти.

Анализируется организаторская деятель-

ность центральных и местных органов вла-

сти по модернизации экономики, ликвида-

ции неграмотности, развитию образования

и науки. Особое внимание уделяется становлению и развитию общеобразо-

вательной школы, высшего и среднеспециального образования в республи-

ке, подготовке кадров национальной интеллигенции. В работе рассматрива-

ется сталинская депортация 1944 г. в контексте ее катастрофических по-

следствий в области национально-государственного и культурного строи-

тельства.

В работе проанализирована роль русского населения в социально-

экономическом и культурном развитии Чечни в 1920–1980-е гг. и под-

черкнуто, что самый существенный вклад в развитие общего и специаль-

ного образования, активизацию научного поиска в отраслевых научно-

исследовательских институтах и вузах республики вносили представители

русской интеллигенции.


172

Кочиева И., Маргиев А. Грузия:

этнические чистки в отношении осетин

1989–1992 гг. – Владикавказ: Веста,

2011. – 272 с.

Издание этой книги известных ис-

ториков-журналистов Инги Кочиевой и

Алексея Маргиева было воспринято как

знак перемен, как начало объективного

публичного расследования преступлений

против человечности, совершенных в Гру-

зии с конца 1980-х гг.

Решение проблем беженцев тяже-

лым бременем легло на скромные воз-

можности Республики Северная Осетия –

Алания в составе Российской Федерации и

нищую Республику Южная Осетия, вы-

нужденную вести оборонительную войну.

Стотысячная масса беженцев-осетин, выброшенных из Грузии, ли-

шенных имущества и зачастую вынужденных пешком – иногда окружным

путем, через Армению – добираться до Осетии – это не только яркий по-

литический автопортрет грузинского государства, спешно признанного

международным сообществом. В неменьшей степени это и реалистиче-

ский оттиск нравственного состояния мировых сил, претендующих на ре-

шение судеб человечества.

К величайшему сожалению, издание книги об этнических чистках

осетин как нельзя актуально. Пострадавшие в ходе геноцида и этнической

чистки на территории Грузии не восстановлены в правах и не получили

возмещение за утраченное имущество и моральный ущерб. Декларатив-

ный закон о реституции, навязанный грузинскому парламенту в числе ус-

ловий движения к Евросоюзу и НАТО, не предлагает реальных правовых

механизмов, а значит – в действительности защищает интересы убийц,

грабителей и мародеров, а вовсе не обездоленных беженцев.


173

Мустафаев Ф.М. Межнациональное

общение: социально-философский анализ.

– Махачкала, 2013. – 359 с.

В предлагаемом вниманию читателей

монографическом исследовании проблемы

межнационального общения рассматривают-

ся с позиции социально-философского анали-

за. Основное содержание книги – это попытка

создать авторско-вариативную, в некотором

смысле новационную модель теории межна-

ционального общения. В монографии присут-

ствует также достаточно большое количество

примеров и эмпирических данных, которые

будут служить обоснованию отдельных тео-

ретических положений.

Настоящее издание охватывает раз-

личные аспекты такой значительно усложненной, комплексной и новаци-

онной проблемы, как межнациональное общение. В процессе исследова-

ния выяснилось, что она непосредственно взаимосвязана с такими поня-

тиями, как философско-антропологические и социально-психологические

основы общей теории межличностного общения, социально-культурные

нормы как регуляторы поведения и повседневного общения, проблемы

теории социальной и социокультурной среды, социализации, инкультура-

ции и идентификации, социальных связей и отношений в системе меж-

личностного и межэтнического общения, а также всего комплекса обще-

ственных отношений в полиэтническом обществе.

Особым образом в настоящем исследовании нашел свое отражение

целый комплекс проблем специального характера: национальные отноше-

ния, межнациональное общение, национальная психология, национальная

культура, межкультурные взаимодействия, культура межнационального

общения, соотношение общения и коммуникации, национальный язык,

национальное самосознание, национальное и инонациональное, нацио-

нальная конфликтология, национальный человек, национальная иденти-

фикация, национальные установки, стереотипы и диспозиции (атгитюды),

авто- и гетеростереотипы и диспозиции, межэтнические ориентации и ус-

тановки на межнациональное общение, национально-межкультурная ком-

петентность, внутриэтническая солидарность, национальные традиции и

обычаи, однонациональная и межнациональная семья, этническая специ-

фика внутрисемейных отношений, национализм, шовинизм, националь-

ный патриотизм, интернационализм, нация и личность (национально-

этническая социализация), национально-межнациональный конформизм,

национально-межнациональные симпатии, комплиментарность, нацио-


174

нально-межнациональная толерантность, нетерпимость и эмпатичность,

межкультурная (межэтническая коммуникация), национально-

межкультурный маргинал, национальное (националистическое) местниче-

ство, национальный эгоизм, чванство, амбициозность, высокомерие, на-

циональное общественное мнение и настроение, и т.д.

Публикуя настоящее издание, автор не ставит задачу охватить всю

социально-философскую проблематику межнационального общения. Ис-

пользуя социально-философский и интегративный подход к теории меж-

национального общения как к междисциплинарной области знания, мы

ставим перед собой более конкретные задачи повышения компетентности

студентов в данной социально-специфической области знания и на этой

основе их более грамотной подготовки к условиям жизнедеятельности в

полиэтнической социокультурной среде.

Простота и доступность изложения материала ориентированы на

привлекательность и легкость усвоения проблемы. Но отдельные положе-

ния исследования читателю вполне могут показаться дискуссионными,

что, но мнению автора, считается естественным и даже необходимым мо-

ментом, который должен присутствовать в любой научной концепции.

Патракова В.Ф., Черноус В.В.

Избранные статьи // Южнороссийское

обозрение Центра системных регио-

нальных исследований и прогнозиро-

вания ИППК ЮФУ и ИСПИ РАН / отв.

редактор И.П. Добаев. – Вып. 75. – Рос-

тов н/Д; М.: Социально-гуманитарные

знания, 2013. – 256 с.

В сборнике статей доцента истфа-

ка ЮФУ В.Ф. Патраковой и проф. ИППК

ЮФУ В.В. Черноуса в парадигме автор-

ской концепции цивилизационного под-

хода рассмотрены сущностные черты и

диалог русской (российской) и кавказ-

ской горской цивилизаций, а также про-

блемы интеграции народов Северного

Кавказа в состав России.

Предлагаемый читателю сборник избранных статей, конечно, не

обладает достаточной полнотой, не представляет всех аспектов интересов

и творчества авторов, но репрезентирует магистральную линию исследо-

ваний – цивилизационно-культурный диалог на Кавказе, роль русского

народа и русской культуры в развитии региона и интеграцию Северного


175

Кавказа в общероссийскую социокультурную и политическую систему,

укрепление российской идентичности.

«Расскажу вам о войне...» Вторая

мировая и Великая Отечественная войны

в учебниках и сознании школьников сла-

вянских стран / кол. авт.: Т.С. Гузенкова

(отв. ред.), Д.А. Александров, А.Б. Едем-

ский, В.Д. Кузнечевский, Д.А. Мальцев,

В.В. Марьина, П.В. Мультатули,

А.А. Ожиганова, О.В. Петровская,

Е.С. Роговой, В.Н. Филянова; Рос. ин-т

стратег. исслед. – М.: РИСИ, 2012. – 432. Монография посвящена процессам

формирования исторической памяти о Вто-

рой мировой и Великой Отечественной вой-

нах у молодѐжи славянских стран Восточной

Европы. Авторы анализируют современные

учебники истории России, Белоруссии, Ук-

раины, Польши, Болгарии, Чехии, Словакии, Сербии и Хорватии, выделяют

общее и особенное в повествованиях о событиях 1939 – 1945 гг., выявляют

обусловленность подходов и интерпретаций истории в школьных учебниках

отдельных стран конъюнктурой международных отношений. Специальный

раздел посвящен знаниям и представлениям школьников о Второй мировой

войне, которые исследуются на основе тестов и сочинений. Такой подход

позволил авторам показать степень воздействия разнообразных факторов на

историческое сознание подрастающего поколения.

Книга эта имеет иную, в нынешних условиях не меньшую, а может

быть, даже и большую ценность, хотя читатели не найдут здесь ни новых

документов военной эпохи, ни ссылок на архивные источники. Она рас-

сказывает о восприятии и трактовке Второй мировой и Великой Отечест-

венной войн нашими современниками – историками, которые пишут

школьные учебники, и теми, кто эти учебники читает и осмысливает. Эта

книга об исторической памяти и еѐ особенностях в России и близких нам

славянских странах Восточной, Юго-Восточной и Центральной Европы.

В книге рассказывается о том, какие образы Второй мировой войны

формирует в сознании школьников той или иной страны учебная литера-

тура. Вместе с тем авторы учитывают, что подрастающее поколение чер-

пает исторические знания и из других источников. Проанализированные

ими школьные сочинения о Великой Отечественной войне дают возмож-

ность понять, что же на самом деле думает современная молодѐжь стран


176

Восточной Европы о войне и насколько еѐ представления отличаются от

учебников, по которым они учатся.

Эта монография – плод коллективной двухлетней работы сотруд-

ников Российского института стратегических исследований, а также их

московских и харьковских коллег.

Хунагов Р.Д. Личность и ци-

вилизация в мире аутентичности и

идентичности: монография. – Ростов

н/Д: Антей, 2012. – 272 с.

В монографии рассматривается

такая актуальная проблема современ-

ной социально-гуманитарной мысли,

как личность и цивилизация в мире ау-

тентичности и идентичности современ-

ного сложного информационного об-

щества. Показано, что эта теоретиче-

ская и практическая проблема в отече-

ственной мысли мало разработана, что

она имеет достаточно серьезные прак-

тические последствия в различных

сферах общества.

Особое внимание уделено пони-

манию личности и цивилизации в усло-

виях информационной цивилизации, основной характеристикой которой

является нарастание факторов риска, катастрофичности. Подобная характе-

ристика общества ставит под вопрос традиционное понимание рациональ-

ности, переопределяющееся в условиях неопределенности. Утрата стабиль-

ности, предзаданности чревата, прежде всего, «столкновениями идентично-

стей», в разрешении которых одну из ведущих ролей играют идеологиче-

ские процессы. Их верное понимание, интерпретация и созидательное ис-

пользование может способствовать преодолению современных трансфор-

мационных процессов в области рациональности, переопределения лично-

сти и идентичности.

Монография предназначена для специалистов, преподавателей, ас-

пирантов, магистрантов и студентов вузов, представителей государствен-

ного управления.


177

АВТОРСКИЙ КОЛЛЕКТИВ

Авдулов Николай Степанович – кандидат исторических наук,

профессор, ведущий научный сотрудник СКНЦ ВШ ЮФУ.

Акаев Вахит Хумидович – доктор философских наук, главный на-

учный сотрудник Комплексного научно-исследовательского института

им. Х.И. Ибрагимова РАН

Баранов Павел Петрович – заведующий кафедрой конституцион-

ного и муниципального права Южно-Российского института – филиала

РАНХ и ГС при Президенте РФ, доктор юридических наук, профессор,

заслуженный деятель науки Российской Федерации, действительный член

Российской академии естественных наук.

Барков Федор Александрович – кандидат социологических наук,

старший преподаватель кафедры социологии, политологии и права ИППК

ЮФУ.

Билалов Мустафа Исаевич – доктор философских наук, профес-

сор, заведующий отделением философии Дагестанского государственного

университета.

Верещагина Анна Владимировна – доктор социологических наук,

профессор кафедры социологии, политологии и права ИППК ЮФУ.

Воронцов Дмитрий Владимирович – кандидат психологических

наук, доцент, докторант кафедры социальной психологии факультета пси-

хологии Южного федерального университета.

Гринберг Руслан Семенович – доктор экономических наук, член-

корреспондент РАН, директор Института экономики РАН.

Дюжиков Сергей Александрович – доктор философских наук,

профессор, проректор по административно-правовой работе.

Касьянов Валерий Васильевич – доктор исторических наук, доктор

социологических наук, профессор, заведующий кафедрой истории и куль-

турологии Кубанского государственного университета.

Лубский Анатолий Владимирович – доктор философских наук,

профессор кафедры социологии, политологии и права ИППК ЮФУ.

Мирская Людмила Анатольевна – доктор философских наук,

профессор, проректор Южно-Российского гуманитарного института.

Овсянникова Анна Александровна – магистр отделения «Зарубеж-

ное регионоведение» ИППК ЮФУ.

Озеров Алексей Алексеевич – доктор философских наук, руководи-

тель Черноморско-Каспийского информационно-аналитического центра

Российского института стратегических исследований.

Понеделков Александр Васильевич – доктор политических наук,

профессор, заслуженный деятель науки РФ, заместитель директора Юж-


178

но-Российского института-филиала Российской академии народного хо-

зяйства и государственной службы при Президенте РФ.

Попов Александр Васильевич – доктор социологических наук,

профессор, заведующий кафедрой теоретической и прикладной региона-

листики отделения «Регионоведение» ИППК ЮФУ.

Пустовалова Наталья Николаевна – аспирант Южно-

Российского института РАНХиГС при Президенте РФ.

Сериков Антон Владимирович – кандидат социологических наук,

доцент, заведующий отделением «Регионоведение» ИППК ЮФУ.

Старостин Александр Михайлович – доктор политических наук,

профессор, почетный работник высшего профессионального образования

РФ, заместитель директора Южно-Российского института-филиала Рос-

сийской академии народного хозяйства и государственной службы при

Президенте РФ.

Тетуев Али Инзрелович – доктор исторических наук, доцент,

главный научный сотрудник ФГБУН Институт гуманитарных исследова-

ний и Кабардино-Балкарского научного центра РАН.

Чернобровкина Наталья Игоревна – кандидат философских наук,

доцент кафедры социологии, политологии и права ИППК ЮФУ.

Черноус Виктор Владимирович – кандидат политических наук,

профессор кафедры теоретической и прикладной регионалистики ИППК

ЮФУ, заместитель директора по науке ИППК ЮФУ.

Юсупова Гурия Исламгараевна – доктор философских наук, про-

фессор кафедры философии и иностранных языков ДНЦ РАН, главный

научный сотрудник РЦЭИ ДНЦ РАН.


179

THE COLLECTIVE OF AUTHORS

Avdulov Nicholas – Candidate of Historical Sciences, Professor, leading

researcher of the North Caucasus Research Centre of Southern Federal University.

Akhaev Vahit – the Doctor of Philosophy, Chief Scientific Officer of

the Integrated Research Institute of the name Kh.I. Ibragimov RAS.

Baranov Pavel – Head of the Department of Constitutional and Munici-

pal Law of the South-Russian Institute – Branch RANH and HS at the President

of the Russian Federation, Doctor of Law, Professor, Honored Scientist of the

Russian Federation, Member of the Russian Academy of Natural Sciences.

Barkov Feodor – the Candidate of sociological sciences, the senior

teacher of faculty of sociology, political science and right IRIPS of SFU.

Bilalov Mustafa – the Doctor of Philosophy, the professor, managing

branch of philosophy of the Dagestan state university.

Vereshchagina Anna – Institute for Retraining and Improvement of

Teachers Proficiency in Humanities and Social Sciences of Southern Federal

University.

Vorontsov Dmitry – Ph.D., Associate Professor, Ph.D. Department of

Social Psychology, Faculty of Psychology of the Southern Federal University.

Grinberg Ruslan – Corresponding Member of the Russian Academy of

Science, the director of Institute of economy of the Russian Academy of

Science.

Dyuzhikov Sergey – Doctor of Philosophy, Professor, Vice President for

administrative and legal work.

Kasyanov Valery – Doctor of historical Sciences, doctor of sociological

Sciences, professor, head of the Department of history and cultural studies Ku-

ban state University.

Lubsky Anatoly – the Doctor of Philosophy, the professor of faculty of

sociology, political science and right of IRIPS of SFU.

Mirsraya Ludmila – Doctor of Philosophy, Professor, Vice-Rector of

the South Russian Humanitarian Institute.

Ovsyannikova Anna – Master of the Development of "Foreign Regional

Studies" in the IPPK SFU.

Ozerov Alex – The Doctor of Political sciences, the head of the Cher-

nomorsk-Caspian information-analytical centre of the RISR.

Ponedelkov Alexander – Doctor of Political Sciences, Professor, Hon-

ored Worker of Science, deputy director of the South-Russian Institute, a

branch of the Russian Academy of National Economy and Public Administra-

tion under the President of the Russian Federation.


180

Popov Alexander – Doctor of Social Sciences, Professor, Head of the

Department of Theoretical and Applied Regional studies department "Regional"

Training Institute SFU

Pustovalova Natalia – Graduate of South-Russian Institute of the Rus-

sian President RANHiGS.

Serikov Anton – the Candidate of sociological sciences, the senior lec-

turer, managing branch “Regionovedenie” of IRIPS of SFU.

Starostin Alexander – Doctor of Political Sciences, Professor, Honored

Worker of Higher Professional Education of the Russian Federation, Deputy

Director of the South-Russian Institute, a branch of the Russian Academy of

National Economy and Public Administration under the President of the Rus-

sian Federation.

Tetuev Ali – Doctor of Historical sciences, associate professor, principal

research scientist of Federal State Institution of Science Institute of Humanita-

rian Research of the Kabardino-Balkarian Scientific Centre of Russian Acade-

my of Sciences.

Chernobrovkina Natalia – Ph.D., associate professor of Department so-

ciology, political science and law IPPK SFU.

Chernous Victor – the Candidate of political sciences, the professor of

faculty theoretical and applied regionalistic of IRIPS of SFU, the deputy direc-

tor on science of IRIPS of SFU.

Yusupova Houri – Professor of philosophy and foreign languages DSC

RAS, Chief Scientific Officer RTSEI DSC RAS.


181

ПРАВИЛА ДЛЯ АВТОРОВ

1. Содержание рукописи должно соответствовать тематике журнала.

2. К публикации принимаются работы, ранее нигде не опубликованные. Пред-

ставляя в редакцию рукопись своей статьи, автор берет на себя обязательство не публи-

ковать ее ни полностью, ни частично в ином издании без согласия на это редакции.

3. Текст статьи должны быть набран в формате Word 1997–2003, шрифт Times

New Roman, размер шрифта – 14, межстрочный интервал – 1,5, абзацный отступ – 1,25,

поля сверху, снизу, слева, справа – 2 см, нумерация страниц сплошная начиная с первой.

Знаки принудительного переноса, а также дополнительные пробелы в тексте статьи не

допускаются.

4. Графики, диаграммы, схемы и рисунки представляются в формате Word

1997–2003 на отдельной странице. Таблицы в тексте должны нумероваться и иметь заго-

ловки, размещенные над полем таблицы.

5. Объем авторского материала 8–15 страниц, для аспирантов – 5–8 страниц

с учетом авторских данных, аннотации, ключевых слов, примечаний, таблиц, схем, ри-

сунков, графиков, диаграмм и списка используемых источников.

6. В каждой статье должны быть указаны следующие данные на русском

и английском языках:

– код УДК;

– фамилия, имя, отчество автора (полностью);

– ученая степень, ученое звание;

– место работы, учебы (если таковое имеется), должность (указать полностью);

– контактная информация (e-mail, почтовый адрес, телефон);

– название статьи;

– краткая аннотация (10–15 строк) об актуальности и новизне темы и главных

содержательных аспектах;

– ключевые слова и словосочетания по содержанию статьи (7–12 слов или слово-

сочетаний). Каждое ключевое слово или словосочетание отделяется от другого запятой;

– список литературы («Примечания»);

– фото автора (JPG).

7. Ссылки на используемые источники приводятся после цитаты в квадратных

скобках с указанием порядкового номера источника цитирования, тома (выпуска, части и

т.д.) и страницы. Например [1, т. 2, с. 27]. Пристатейный библиографический список

помещается после текста статьи, нумеруется (начиная с первого номера), предваряется

заголовком «Примечания» и оформляется в порядке упоминания или цитирования в тек-

сте статьи (не в алфавитном порядке).

Под одним номером допускается указывать только один источник. При ссылке

на интернет-ресурсы указывается электронный адрес первичного источника информа-

ции и приводится дата обращения в круглых скобках, например (дата обращения:

17.01.2012). 8. Материалы, представленные авторами в редакцию журнала, публикуются после

положительного отзыва рецензентов. Оригинал рецензии хранится в редакции 3 года после

выхода журнала. Копия рецензии может направляться по адресу автора по его запросу.

9. Предоставляемый в редакцию материал подписывается автором в формате

«Согласен на публикацию статьи в свободном электронном доступе». Далее автором

ставится дата и подпись.

Для публикации статей аспирантов и соискателей необходима рецензия научного

руководителя, заверенная его подписью и печатью организации.


182

10. Авторы опубликованных статей несут ответственность за точность и досто-

верность приведенных в статье фактов, цитат, имен собственных, статистических и со-

циологических данных, географических названий и прочих сведений, а также за содер-

жание материалов, не подлежащих открытой публикации.

11. Статьи аспирантов публикуются бесплатно. Статус аспиранта должен быть

подтвержден справкой об учебе в аспирантуре, заверенной подписью руководителя

и печатью организации. Статьей аспиранта считается статья, в которой аспирант высту-

пает в качестве единственного автора.

12. Порядок и очередность публикации статьи определяются в зависимости от

объема публикуемых материалов в каждом конкретном выпуске.

13. Редакция оставляет за собой право не публиковать статью. В случае откло-

нения статьи аргументированный отказ направляется автору в письменной форме. Авто-

ры имеют право на доработку статьи или замену ее на другую. Материалы, переданные

в редакцию, не возвращаются.

Условия публикации

1. Автор направляет в редакцию статью, оформленную в соответствии с поряд-

ком публикации, на электронный адрес редакции [email protected].

2. Материалы предоставляются в редакцию с помощью следующих видов

связи:

– Интернета ([email protected]);

– почты (отправляется один экземпляр принтерной распечатки статьи и диск

с идентичным текстом) по адресу: 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160. Ре-

дакция журнала «Гуманитарий Юга России», тел. (863) 264-34-66.

Материалы публикуются платно и на безгонорарной основе.

Пример оформления статьи

УДК

Иванов Иван Иванович

Аспирант института по переподготовке и повышению квалификации преподава-

телей гуманитарных и социальных наук Южного федерального университета.

Почтовый адрес: г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160.

e-mail: [email protected],

тел. (863) 264-34-66.

Внедрение управленческой инновации: роль лидера и мотивация персонала

Аннотация:

В работе анализируется «внедрение управленческой инновации». Даны оценки те-

кущему уровню образования с позиции внутренней востребованности и мирового уровня.

Разработаны методы снижения уровня сопротивления организационным изменениям.

Ключевые слова:

управленческая инновация, проблемы внедрения инноваций, организационные

изменения, методы преодоления сопротивления изменения, образование, трудовые ре-

сурсы.

Ivanov Ivan Ivanovitch

Institute for Retraining and Improvement of Teachers' Proficiency in Humanities and

Social Sciences of Southern Federal University.

The mailing address: Rostov-on-Don, street Pushkin 160.

e-mail: [email protected]


183

тел. (863) 264-34-66

Administrative innovation adoption: functions of a leader and motivation of staff.

The summary:

The concept analysis «administrative innovations» is given. Current educational level

appraisal is given from a position of an internal demand and world level. Methods of decrease-

ing in level of resistance to organizational changes are developed.

Key words:

administrative innovation, problems of innovation adoption, organizational changes,

methods of resistance of change overcoming, education, human resources.

Примеры библиографических ссылок

1. Маршак А.Л. Социология культурно-духовной сферы. М.: Издательство гума-

нитарной литературы, 2007. С. 326.

2. Баталов Э.Л. Новый мировой порядок: к методологии анализа // Полис. 2003. № 5.

3. Широпаев А. Россия и модернизация. URL: http://nazdem.info/texts/78 (дата об-

ращения: 11.01.2011).

4. Салогуб В.А. Политические и управленческие процессы: проблема соответст-

вия: автореф. дис. … канд. социол. наук. Ростов н/Д, 1997.

5. Burke P.J. The Self: Measurement Requirements from an Interactionist Perspec-

tive // Social Psychology Quarterly. 1980. N 43. P. 11.

6. Указ Президента Российской Федерации от 15 мая 2009 г. № 549 «О Комиссии

при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации

истории в ущерб интересам России» // Российская газета. 2009. 20 мая.

7. Скорынин С.Л. К проблеме маргинальности и культуры в современной Рос-

сии // Социологический диагноз культуры российского общества второй половины XIX –

начала XXI в.: материалы Всероссийской научной конференции / под ред. В.В. Козлов-

ского. СПб.: Интерсоцис, 2008.

За несоблюдение правил оформления рукописей редакция

имеет право не публиковать статью!


184

Сдано в набор 21.06.2013. Подписано в печать 24.06.2013.

Формат 70х100/16. Бумага офсетная. Гарнитура «Times»

Печать цифровая. Усл. печ. л. 11,1. Тираж 500 экз.

Заказ № 85/10-02

Типография ЗАО «Центр Универсальной Полиграфии»

344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 140, офис 201

тел. 8-918-570-30-30